Глава 9
1–8. Исцеление расслабленного в Капернауме. – 9–17. Призвание Матфея, устроенный им пир и беседа по поводу заявлений, сделанных фарисеями и учениками Иоанна. – 18–26. Исцеление кровоточивой женщины и воскрешение дочери Иаира. – 27–31. Исцеление двух слепцов. – 32–34. Исцеление немого бесноватого. – 35–38. Подготовительные рассуждения, сказанные перед посольством апостолов на проповедь, о которой подробно говорится в 10-й главе.
Мф.9:1. Тогда Он, войдя в лодку, переправился обратно и прибыл в Свой город.
(Ср. Мк.5:18–21; Лк.8:37–40.)
Город, куда Спаситель прибыл, Матфей называет Его «собственным». По словам Иеронима, это был Назарет. Но другие думают, что это был Капернаум. Последнее мнение имеет для себя очень веские основания. У Матфея сказано, что Христос оставил Назарет и «поселился в Капернауме приморском» (Мф.4:13). Это было раньше событий, рассказанных евангелистом в 9-й главе. Далее, чудо, о котором рассказывает Матфей в дальнейших стихах 9-й главы, по словам евангелиста Марка совершено было в Капернауме (Мк.2:1 и сл.). Иоанн Златоуст, Феофилакт, Августин и другие говорят, что Вифлеем был город, в котором Он родился, Назарет – где воспитался, а в Капернауме Он имел постоянное местопребывание. Что касается порядка, в котором рассказывается об исцелении расслабленного в Капернауме у Матфея и других синоптиков, то нужно заметить, что он почти совершенно различен. У Марка (Мк.2:1 и сл.) рассказ помещен непосредственно после исцеления прокаженного, так же и у Луки (Лк.5:17), но время исцеления расслабленного определяется у него в более общих выражениях. Преимущественно отсюда заключают, что и настоящий рассказ Матфея следует отнести к более раннему времени, т.е. к обстоятельствам, о которых рассказано им в Мф.8:1–4 и сл. Мы не можем здесь входить в подробное рассмотрение вопроса, в каком именно порядке должны были следовать евангельские события после исцеления прокаженного, потому что вопрос этот чрезвычайно труден и сложен. Нам достаточно заметить, что у Матфея рассматриваемый стих непосредственно связан с предыдущей главой, т.е. что когда жители страны Гадаринской попросили Христа, чтобы Он удалился из их пределов, то по этой именно просьбе Он вошел в лодку, переехал на другой берег Галилейского озера и затем в Капернауме исцелил расслабленного.
Мф.9:2. И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.
(Ср. Мк.2:3–5; Лк.5:18–20.)
У Марка и Луки о событии рассказывается с бо́льшими подробностями, чем у Матфея (Мк.2:1–12; Лк.5:17–26). Слова «веру их» (αὐτῶν) должны прежде всего относиться к лицам, которые принесли расслабленного. Если бы и у самого расслабленного была сильна вера, то не было бы надобности напоминать ему о грехах. Весьма возможно, что сам больной мог смотреть на свою болезнь как на наказание за свои грехи. Таким образом, он мог страдать не только физически, но и духовно. Чтобы прекратить эти страдания, нужно было, следовательно, прежде всего исцелить его от душевной болезни. Поэтому, как бы откладывая дело чудесного исцеления, Христос говорит прежде всего: «прощаются тебе грехи твои». Произнеся эти слова, Спаситель «предварительно исцелил душу, отпустив грехи, если бы Он наперед исцелил больного, то это не доставило бы Ему большой славы» (свт. Иоанн Златоуст).
Мф.9:3. При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует.
Слово «некоторые» у Матфея и Марка, по-видимому, показывает, что книжников было довольно много, но что не все они приняли участие в осуждении Христа. Книжники и фарисеи думали, что Он богохульствует потому, что присваивает Себе, как человек, прерогативы (прощения грехов), свойственные только Богу.
Мф.9:4. Иисус же, видя помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших?
Обвинение опровергается не только тем, что Христос исцеляет расслабленного (стих 6), но и тем, что Христу делается известным, о чем тайно размышляли или говорили Его враги. Уже одно это проникновение в их мысли могло бы им показать, что Он имел власть прощать грехи.
Мф.9:5. ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?
Вопрос, предложенный книжникам, замечателен по своей глубине и тонкости. Они думали, что трудно сказать то, что было уже сказано Христом. Сами они не стали бы так говорить. А «встань и ходи» – этого они и совсем бы не посмели сказать. Таким образом, для них было невозможно ни то, ни другое. Но иное дело – для Христа. Первое Он уже сказал, стало быть, это было для Него легко. Но так же ли легко было сказать: «встань и ходи»? Inter dicere et facere, – говорит Иероним, – multa distantia est (между делом и словом большое расстояние). Ожидавшийся ответ заключался в том, что легче прощать грехи, потому что слова эти были уже сказаны; но их, самих по себе, нельзя было ни доказать, ни опровергнуть. С другой стороны, если бы слова «встань и ходи» оказались недействительны, то могли бы вызвать только насмешки. Поэтому Христос подтверждает Свое, по-видимому, более легкое выражение, демонстрируя Свою силу, более трудным. В доказательстве, представленном Спасителем, нужно тщательно обратить внимание на то, что Он не спрашивает: что легче – простить грехи или поднять больного? Потому что нельзя утверждать, что прощение грехов легче исцеления. Но – что легче сказать. Ratione judicii humani facilius est dicerë remissa sunt (Бенгель) – по соображению человеческому легче сказать: отпущены. Но Я, поясняет Спаситель, докажу Свое право говорить так, сказав более трудное слово (Тренч).
Мф.9:6. Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой.
Мф.9:7. И он встал, взял постель свою и пошел в дом свой.
(Ср. Мк.2:11–12; Лк.5:24–25.)
В некоторых кодексах нет слов «взял постель свою», в русском переводе они подчеркнуты, в славянском – поставлены в скобках, в Вульгате, немецком и английском переводах, выпущены. В русском и славянском переводах вставлены произвольно, вероятно, только в соответствие с показаниями других евангелистов. В подлиннике у Матфея в этом стихе нет даже и разночтений. Рассказ о чуде отличается крайней простотой. Человек, которого нельзя было пронести в дом больным, без посторонней помощи выходит из него здоровым.
Мф.9:8. Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам.
«Давшего такую власть человекам». Евангелист в данном стихе очевидно изображает, какое впечатление произведено было исцелением расслабленного на народ, и, вероятно, в тех самых словах, в каких это было выражаемо самим народом, – народ же был в общем своем составе простой (ὄχλοι). Мог ли он думать о чем-либо особенно высоком, философском, а не выражаться здесь своим простонародным языком? Очевидно, что сила выражения здесь почти равнозначна тем нашим обычным и простонародным выражениям, какие употребляются у нас, когда мы, услышав о счастье какого-нибудь отдельного человека, говорим: «какое людям счастье».
Мф.9:9. Проходя оттуда, Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним.
(Ср. Мк.2:13–14; Лк.5:27–28.)
В Евангелиях Марка и Луки тот же рассказ передается с некоторыми подробностями и в одинаковой связи. Согласно Марку, Спаситель после исцеления расслабленного в Капернауме вышел опять к морю, народ следовал за Ним, и Он учил его. На этом пути Он увидел Левия, который после повеления следовать, «встав», пошел за Ним. У Луки нет речи о путешествии Христа к морю, но отмечается обстоятельство, что Матфей после призвания оставил все и, встав, последовал за Христом. Передачу самих слов Христа у трех евангелистов можно считать тождественной. Все три евангелиста связывают рассказ о призвании с предшествующим чудом исцеления расслабленного в Капернауме и последующим затем пиром у Матфея. Отсюда ясно, что все они говорят об одном и том же событии. Разница только в том, что первый евангелист называет себя Матфеем, а Марк и Лука называют его Левием. Такое разногласие было причиной многочисленных споров и исследований. По мнению одних, совсем не могло быть, чтобы в рассказах, тождественных почти до буквальности, сообщалось о разных лицах. Тождественность Матфея и Левия признавалась поэтому издревле. Думают, что под именем Левия евангелист был известен до того, как сделался учеником Христа. А имя Матфея или принято было им уже после призвания и было дано ему Иисусом Христом (ср. Ин.1:42), или же он имел раньше два имени, подобно Иоанну – Марку (Деян.12:12). По мнению других экзегетов, имя Левий указывает собственно на происхождение его из колена Левиина, а Матфей (по-еврейски – дар Божий, то же, что греческое Феодор) было именем, под которым евангелист был известен. Говоря о своем призвании, Матфей из скромности называет себя именем, под которым он был известен как мытарь, для того чтобы полнее обозначить свою прежнюю греховную жизнь и, следовательно, по противоположности, возвысить Христа, не погнушавшегося им, грешником, мытарем. У самого Матфея нет ни малейшего намека на то, что он назывался Левием, между тем как другие евангелисты, назвав Матфея Левием в рассказах о его призвании,в перечислении апостолов, призванных Христом (Мк.3:18; Лк.6:15), упоминают здесь о Матфее и не делают никакого указания на Левия. «Это, – говорит Элфорд, – почти необъяснимо, если предполагать, что Матфей имел два имени».
Обстоятельство, что по смыслу рассказа Матфей тотчас последовал за Христом, еще в древности заставляло сомневаться в подлинности сообщаемого евангелистом факта. Порфирий и Юлиан говорили, что со стороны мытаря неразумно было следовать за «каким-то», призывавшим его, человеком. Но это возражение опровергается тем, что Матфей мог слышать как прежнее учение Христа, так и видеть Его чудеса и таким образом мог знать Его гораздо раньше своего призвания. В действительности же из рассказа вовсе не видно, чтобы Матфей именно тотчас последовал за Христом, потому что слова «тотчас» в Евангелии нет. Но если бы следование началось и тотчас (ср. Ин.1:43), то это вовсе не исключало бы возможности сведения Матфеем счетов и расчетов по своей прежней деятельности. Нет никакой надобности и предполагать, что пир у Матфея был устроен тотчас же, как он был призван Иисусом Христом к апостольству, хотя это последнее и было возможно.
Матфей был мытарем, или сборщиком податей. О способах собирания податей в стране, которой в то время управлял Ирод Антипа, у нас не имеется подробных сведений, так что сказать определенно, был ли Матфей должностным лицом, служившим именно у Ирода Антипы (ср. βασιλικός – Ин.4:46, ἐπίτροπος Ἡρώδου – Лк.8:3), или агентом общего собирания налогов в пользу римлян, очень трудно (Цан, [1905]). Матфей, несомненно, был евреем. Если так, то это обстоятельство только еще больше возбуждало к нему недоверие и презрение со стороны его соотечественников, которые считали таких людей изменниками и врагами отечества. Матфей принадлежал к классу мытарей, которых римляне называли portitores (собиравшие подати у перевозов). Мытарей не любили по всей империи. Но должность их была прибыльна. Марк и Лука говорят, что Матфей сидел на «мытнице», под которой, вероятно, следует понимать не дом, а какой-нибудь шалаш или палатку со столом, где производились счеты и уплачивались деньги за разные товары, провозимые через озеро. Отцом Матфея Марк (Мк.2:14) называет Алфея. Так как о своем призвании Матфей сообщает среди рассказа о чудесах, совершенных Спасителем, то высказывалось мнение, что его призвание было таким же великим чудом, как и другие чудеса Христа, чудом в том смысле, что мытарь сделался апостолом. Феофилакт, кажется только один, замечает, что Спаситель призвал Матфея после Петра и Иоанна.
Мф.9:10. И когда Иисус возлежал в доме, многие мытари и грешники пришли и возлегли с Ним и учениками Его.
Подробнее говорит о том же Марк, яснее – Лука. Матфей же излагает дело слишком кратко, не поставляя данного стиха в близкую связь с предшествующим. У него дело представляется так. Матфей последовал за Христом, без обозначения, куда именно. Затем речь как будто прерывается, картина следования заменяется сразу же картиной возлежания за столом, причем евангелист совсем не указывает, в чьем доме это происходило. У Марка добавлено, что это происходило «в доме его», но в чьем именно, опять неизвестно, потому что слово «его» можно относить и к Иисусу Христу. Лука присоединяет предложение, что Левий устроил большой пир «в доме своем» (ἐν τῇ οἰκίᾳ αὐτοῦ), из чего заключают, что дом принадлежал самому Левию. Если бы Матфей пришел в дом Христа, то тут не было бы сравнительно ничего особенно замечательного. Но если Христос посетил дом Матфея, то это было замечательно. Он, Божественный Учитель, Который учил не так, как книжники и фарисеи, Который творил такие великие чудеса, пришел в дом бедного мытаря и возлег в его доме, принимая от него угощение! Естественно, что Матфей и другие синоптики желают выставить перед читателями именно этот замечательный факт.
Мф.9:11. Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?
Мф.9:12. Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные,
Мф.9:13. пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы? Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.
(Ср. Мк.2:16–17; Лк.5:30–32.)
Ход мыслей, по-видимому, таков. Вы думаете, что Я неправильно поступил, придя к больным. Вы думаете так потому, что слишком привязаны к закону и его жертвам, полагаете, что все благочестие и угождение Богу исчерпываются тем, что люди приносят Ему жертвы. Но жертвы – жертвами, а в общении с людьми, нуждающимися в помощи, требуются не жертвы, а милосердие. Вы приносите жертвы и относитесь безучастно к людям, требующим милосердия и любви; Я поступаю иначе, первое, выдающееся место в Моей деятельности занимает милосердие. А милосердие это заключается в том, что Я пришел призвать их к Себе, – и притом только их, грешников, а не праведников, – и излечить их от недугов.
По поводу слов: «Я пришел призвать...» некоторые церковные писатели задают следующие вопросы. Христос пришел ко всем, – почему же Он говорит, что не пришел к праведным? Следовательно, были такие люди, которым не было нужно, чтобы Он пришел? Неужели Христос действительно хотел выразить ту мысль, что Он пришел только к грешникам? Если же Он и под грешниками, и под праведниками (мнимыми) в действительности разумеет только грешников, то можно ли Ему приписать мысль о разделении грешников на классы? Отвечая на эти вопросы, скажем, что выражение Христа следует понимать только в самом широком, если не в абсолютном смысле: Он пришел исключительно к грешникам. Почему же не к праведникам? Потому, что их нет. Кто есть человек, который жив будет и не согрешит? Только Христос абсолютно праведен, а все остальные грешны. В 13-м стихе выражается таким образом мысль Христа о греховности всех людей. Книжники и фарисеи, считавшие себя праведными, ошибались: они не только были грешны, но и еще грешнее этих мытарей и их товарищей. Таким образом, различие следует проводить не между грешниками и праведными, а только между грешниками относительно и грешниками абсолютно. Первые не настолько грешны, чтобы не принять Христа, вторые грешнее их потому, что перед лицом живой и абсолютной Правды и Безгрешности считают самих себя праведными и потому не могут принять Христа. Христос никогда не говорил, что все Его должны принять, приняли или принимают. Сквозь все Евангелие проходит мысль о грешниках спасающихся и грешниках, для которых закрыта дверь спасения.
Мф.9:14. Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?
У всех трех евангелистов рассказ об этом событии, сходный по существу, совершенно разнится по выражениям. Чтобы объяснить, в чем дело, попробуем представить его несколько нагляднее через сопоставление всех трех евангелистов.
Приходят:
Матфей (Мф.9:14) – ученики Иоанна
Марк (Мк.2:18) – ученики Иоанна и фарисеи
Лука (Лк.5:30) – фарисеи и книжники
Говорят:
Матфей (Мф.9:14) – о себе и фарисеях
Марк (Мк.2:18) – о себе и учениках фарисеев
Лука (Лк.5:30) – об учениках Иоанна и учениках фарисеев.
Из этого сопоставления видно, что пришли ко Христу ученики Иоанна и фарисеи и говорили как о себе самих, так и о других лицах, с ними единомышленных. Так как дальнейшая речь Христа очевидно направлена к ученикам Иоанна, то можно заключить, что они преимущественно выступили пред Христом и говорили Ему. Но так как рядом с ними упоминается о фарисеях, то можно понимать, что последние подстрекали учеников Иоанна предложить Христу вопросы и, может быть, надеялись поставить Его этим в затруднение.
Мф.9:15. И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься.
(Ср. Мк.2:19–20; Лк.5:34–35.)
Общий смысл речи Христа одинаков у всех трех евангелистов. Речь эта была, по-видимому, направлена к ученикам Иоанна и напоминала им о том, о чем раньше говорил сам Креститель. По свидетельству евангелиста Иоанна, когда у учеников Крестителя был спор с иудеями об очищении и когда ученики его пришли и сказали ему о Христе (Ин.3:25–28), то Креститель говорил между прочим: «имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха» (Ин.3:29). Смысл речи у синоптиков до буквальности сходен по смыслу с этой речью Крестителя. Но вместо слов Иоанна, который только самого себя считал «другом жениха», Христос говорит теперь о многих «друзьях», «сынах чертога брачного», – почти то же, что наши «дружки» на свадьбах. Спаситель совсем не отвечает на первую часть предложенного Ему вопроса, на заявление, что ученики Иоанна и фарисеи много постятся. Он вполне предоставляет фарисеям и ученикам Иоанна руководствоваться своей собственной совестью. Все содержание Его ответа направляется к защите Его учеников. Сам Он принимает на Себя образ жениха, указанный Крестителем. Этот образ не есть что-либо новое, а имеет свои основания в Ветхом Завете (Пс.44; Песн.2; ср. Еф.5:22–23; Откр.19:7–9, 21:9). У евреев брачные пиршества продолжались до семи дней и это было временем радости и веселья. Между тем пост служил признаком скорби. Присутствие Христа как жениха среди сынов чертога брачного должно было уничтожать в них скорбь. Но такое время будет продолжаться не всегда. Подобно тому как свадебные торжества кончаются и «дружки» расходятся по домам, так кончится и пребывание Христа с учениками. После Его отшествия ученики будут поститься. Эти слова нет надобности понимать как заповедь. Спаситель говорит здесь как бы так: «ученики не могут поститься теперь, но настанут повод и время и для поста, и для разных выражений скорби». Справедливо замечают, что здесь в первый раз у Матфея Господь указывает на Свои страдания.
Мф.9:16. И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже.
Здесь выражения всех трех евангелистов отличаются крайней темнотой, и это всегда доставляло огромные затруднения экзегетам. Яснее мысль этого стиха выражена у Луки (Лк.5:36): никто не пришивает заплаты от новой одежды к старой одежде, если же делает иначе, то новая (одежда) разрывается и к старой одежде не подходит заплата от новой одежды. Так по буквальному и возможно точному переводу.
Теперь, какую же связь имеют эти слова с предыдущим? Речь была о постах. Отсутствие поста, пока с дружками жених, в новой религии было одной из ее характеристик. Характеристикой старой религии было существование в ней постов. Если теперь отнять новую характеристику и приложить к старой, то в новой образуется пробел, который будет, однако, бесполезен для старой одежды, потому что ее нельзя исправить этой заплатой. Если дыра есть в старой одежде, то это – неважно. Она обречена на разрушение. Но в новой одежде образуется дыра, которую неприятно иметь и видеть.
Мф.9:17. Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое.
(Ср. Мк.2:22; Лк.5:37–39.)
Речь в этом стихе гораздо яснее, чем в предыдущем, и образы понятнее. Всякому известно, что если способную к брожению жидкость заключить в какой-нибудь некрепкий сосуд, то она разорвет его и сама выльется. Христос намеренно принимает всем знакомый образ молодого и, следовательно, подверженного брожению вина, которое в Палестине и до сих пор вливается в мехи. Если они некрепки, то вино разрывает их, делает их совершенно негодными и само выливается. У Марка и Луки смысл одинаков, если только не иметь в виду прибавки у Луки 39-го стиха, которого нет ни у Матфея, ни у Марка. Выражения у всех трех евангелистов различны. Что понимать под «молодым вином»? Нужно заметить, что связь речи о новой и старой одежде, новом вине и старых мехах с образами 15-го стиха, где говорится о брачном пире и о Христе как женихе, – если думать, что новая одежда и новое вино свойственны брачному пиру, – только внешняя. Притча сказана в ответ на вопрос о постах. Под ними и следует понимать старую одежду и старые мехи. Новое учение о постах – это новая одежда и новое вино. Требовать от учеников прежнего соблюдения постов, значит вливать новое вино в старые мехи или пришивать к старой одежде новую заплату. Согласно Цану, учение в данном стихе по существу одинаково с учением стиха 16, но цель иная: там говорится о поддержании старого, здесь – о сохранении нового.
Мф.9:18. Когда Он говорил им сие, подошел к Нему некоторый начальник и, кланяясь Ему, говорил: дочь моя теперь умирает; но приди, возложи на нее руку Твою, и она будет жива.
(Ср. Мк.5:22–23; Лк.8:41–42.)
Противоречие, получающееся здесь между Матфеем и другими синоптиками, некоторые экзегеты считают непримиримым. Но с этим едва ли можно согласиться, если допустить, что Матфей излагает события кратко, опуская подробности, какие встречаем у других синоптиков. Фактически все дело представляется так. Иаир оставил свою дочь только умирающей, но не умершей, и когда пришел к Спасителю, то думал, что она уже умерла. Он сказал поэтому о смерти дочери или по догадке,или потому, что получил известие о ее смерти во время самых переговоров со Спасителем. О воскрешении сына вдовы Наинской Матфей и Марк не упоминают. Из рассказа Луки можно заключить, что это событие было раньше воскрешения дочери Иаира. Если так, то легко понять, почему Иаир просит Христа прийти и возложить на свою дочь руки. Но если воскрешение дочери Иаира было первым воскресением, то нелегко понять у Матфея речь отца, так как он просит Спасителя не о чем ином, как о воскрешении своей дочери. Нужно поэтому предполагать, что Иаиру уже был известен факт воскрешения сына вдовы Наинской.
Что касается имени Иаир, то оно значит то, что блестит или светит, от еврейского корня «ор», т.е. «засветил» (luxit). Иаир несомненно был евреем.
Мф.9:19. И встав, Иисус пошел за ним, и ученики Его.
Из слова «встав» нельзя заключать, что Иисус Христос возлежал в это время на пиру у Матфея. Судя по сообщению Марка, это было в то время, когда Иисуса Христа окружало много народа (ὄχλος πολύς). В Библии слово ἐγείρεσθαι, как и ἀνίστασθαι (еврейское «кам»), часто означает только «переход от покоя к движению» (Цан, [1905]).
Мф.9:20. И вот, женщина, двенадцать лет страдавшая кровотечением, подойдя сзади, прикоснулась к краю одежды Его,
Мф.9:21. ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею.
(Ср. Мк.5:28–29; Лк.8:44.)
У Марка сообщаются подробности о самом процессе исцеления, у Луки – о том же весьма кратко. У Матфея об исцелении не говорится, но оно, конечно, подразумевается само собой. Поступок женщины и ее мысли нельзя считать «суеверными», потому что это слово означает напрасную, суетную веру; обстоятельства же показали, что вера женщины не была ни напрасна, ни суетна. Этим устраняются все рассуждения о суеверном поступке женщины и о том, что она верила в пользу от прикосновения к одеждам Спасителя.
Мф.9:22. Иисус же, обратившись и увидев ее, сказал: дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя. Женщина с того часа стала здорова.
(Ср. Мк.5:30–34; Лк.8:45–48.)
Сравнительно с рассказами Марка и Луки рассказ Матфея отличается краткостью. У Матфея передается только о том, что Спаситель, обратившись назад и увидев женщину, сказал ей, что ее вера спасла ее, и она стала здорова с того часа. У Матфея представляется не так ясно, как у других синоптиков, в чем заключалась или отчего происходила боязнь женщины. Однако то, что она действительно чего-то боялась, можно вывести и из его рассказа, потому что она тайно прикасается ко Христу, а заговорить с Ним воспрепятствовали ей, конечно, ее боязнь или страх.
«Дочь» в этом случае может служить добавлением к слову «дерзай». Женщина должна быть смелой, потому что она не чужая Христу, а Его дочь, как и расслабленный – Его «чадо» (Мф.9:2), как и все другие люди, верившие в Христа. Обращение, полное любвеобилия.
Мф.9:23. И когда пришел Иисус в дом начальника и увидел свирельщиков и народ в смятении,
Мф.9:24. сказал им: выйдите вон, ибо не умерла девица, но спит. И смеялись над Ним.
(Ср. Мк.5:35–40; Лк.8:49–53.)
Сообщение о том, что на пути в дом Иаира к начальнику подошли люди (согласно Луке, τις – один какой-то человек), сказавшие ему, что девица умерла, что он не должен утруждать Учителя, и остальные подробности у Марка и Луки Матфей пропускает. Самый подробный рассказ у Марка. Согласно рассказу Матфея, Иисус Христос входит в дом Иаира (который по имени не называется) и видит игроков на флейтах (αὐλητάς) и народ, приведенный в замешательство (τὸν ὄχλον θορυβούμενον), повелевает всем выйти вон (ἀναχωρεῖτε – выражает движение назад, отступление, удаление), потому что девица не умерла, а спит. Обстоятельство, что девица действительно умерла, Матфеем не указывается ясно, но дальнейшее сообщение, что «смеялись над Ним», – смеялись, конечно, потому, что видели в Его словах по крайней мере ошибку, – указывает на действительность смерти. Евангелист, хотя и в самых кратких выражениях, здесь представляет нам обыкновенную картину приготовления к похоронам, совершавшимся у иудеев обыкновенно в самый день смерти. В маленьком городке, где все знают друг друга, знают и о том, что делается у соседей, о смерти девочки узнали быстро. И как только узнали, то появились наемные свирельщики и плакальщицы. О присутствии свирельщиков не упоминается в параллельных рассказах Марка и Луки. Инструменты, употреблявшиеся ими, были флейты. Число свирельщиков обыкновенно превышало число плакальщиц, если мы можем сделать такой вывод из утверждения (в Талмуде), что беднейший израильтянин обязан был позаботиться о двух свирелях и одной плакальщице, когда умирала его жена. Число тех и других увеличивалось соответственно средствам семьи, и в настоящем случае было, вероятно, значительное число тех и других. О плакальщицах упоминается уже у пророка Иеремии (Иер.9:17). Обычай плача над умершими существовал у греков и римлян.
Так как флейтисты и плакальщики были наемные, то, конечно, в этом деле было много лжи и лицемерия. В причитаниях перечислялись заслуги и добродетели умершего, чтобы побудить близких к нему лиц к еще большему плачу. Эта именно ложь и это лицемерие вызвали негодование Христа, Который велел удалиться всем присутствующим, оставив (согласно другим синоптикам) только нескольких лиц. Как нужно думать, слова Его: «не умерла девица, но спит», имели целью противодействовать не только наемному и лицемерному, но даже и искреннему плачу. Для первого они были обличением, для второго – утешением. Дальнейший смысл слов Христа, как правильно замечают, был в том, что Он считал смерть сном. Так не один раз, но и при воскрешении Лазаря. Смерть есть ложь в человеческой жизни, будучи ложью, она производит и вызывает другую ложь. Этой лжи противополагается истина, которая обыкновенно вызывает насмешки со стороны лжи и лжецов. Этим и объясняются насмешки над Христом. В самые глубочайшие и серьезнейшие моменты человеческой истории люди смеялись над Сыном Человеческим. Но все это только сильнее доказывало истину слов самой Истины: евангелисты не сказали бы κατεγέλων αὐτοῦ, если бы все дело представлялось ни на чем не основанной легендой или если бы девочка впала в летаргический сон. Κοράσιον – уменьшительное от κόρη – значит «девочка» или «девица». При толковании этих стихов Иоанн Златоуст, кажется, допускает ошибку, утверждая, что, по словам Марка и Луки, Христос взял с Собой троих учеников, а Матфей просто говорит, что (Христос взял) учеников.
Мф.9:25. Когда же народ был выслан, Он, войдя, взял ее за руку, и девица встала.
(Ср. Мк.5:40–42; Лк.8:54–56.)
Это было первое воскресение, о котором рассказывается у Матфея. В рассказе о воскресении дочери Иаира Матфей почти так же краток, как и Лука, но Марк сообщает живые подробности. Ни одни рассказы, конечно, не подвергались таким большим сомнениям, как рассказы о воскресении. Пытались объяснить их летаргическим сном, обмороком и т.п. воскрешенных лиц. Одно несомненно: сами евангелисты намерены были изложить и передать факты так, чтобы читающие их рассказы могли видеть, что лица, действительно умершие, были возвращаемы Христом к жизни. Как ни скудны подробности, но из разных мелких черт видно, что это было действительно так. Не входя в подробное изложение этого предмета, можем только заметить, что «изыскания самого недавнего времени клонятся к признанию большей, а не меньшей исторической ценности Евангелий» (Сэндей). Доказательства всех чудес, о которых рассказывается в Евангелиях, очень сильны. Особенно излюбленные способы для естественного объяснения чудес заключаются в следующих трех положениях: 1) евангельские чудеса – подражание ветхозаветным рассказам; 2) преувеличение естественных событий; 3) преобразование того, что было первоначально притчей, в действительные факты. Но какую бы ценность мы ни придавали этим положениям самим по себе, они не в состоянии объяснить ни все вместе, ни порознь большей части чудесных евангельских рассказов (Сэндей). К этому прибавим, что если мы признаем недостоверным один ряд чудес – физические чудеса, то встретимся с другим рядом чудес – в слове, к каковым следует отнести притчи и речи Иисуса Христа. Если физические чудеса были вымышлены, то кто мог вымыслить приписанное Ему учение?
Мф.9:26. И разнесся слух о сем по всей земле той.
Собственно, не «слух», а говор, молва (ἡ φήμη αὔτη, лат. fama); таково было естественное следствие великого чуда. Матфей не упоминает о сообщенном евангелистами Марком и Лукой (Мк.5:42; Лк.8:56) ужасе по поводу чуда и о запрещении рассказывать о нем. Выражение: «по всей стране той» (собственно, «во всю страну ту»), служит для некоторых экзегетов (Бенгель) доказательством, что Евангелие было написано не «в той стране», а в другой. Иначе Матфей сказал бы не «в той», а «в этой».
Мф.9:27. Когда Иисус шел оттуда, за Ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, сын Давидов!
О двух чудесах, о которых рассказывается в стихах 27–31 и 32–34, сообщает один только Матфей. Слова слепых «Сын Давидов», обращенные ко Христу, встречаются в Евангелии Матфея во всех трех случаях исцеления Спасителем слепых (см. Мф.12:23, 20:30–31). Часто и пророки так называли царей, «которых хотели почтить и возвеличить» (свт. Иоанн Златоуст). По всей вероятности, с этим названием связывались земные представления о мирском Царе-Завоевателе, чем и объясняется ясно выраженное недовольство Христа как в настоящем случае, так и при исцелении хананеянки.
Мф.9:28. Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи!
Неизвестно, в какой дом вошел Спаситель. То, что событие произошло на дороге из дома Иаира, никак нельзя утверждать с достоверностью, даже ввиду пренебрежительного отношения со стороны Матфея к хронологическим и отчасти топографическим данным. Во всяком случае можно думать, что это не был дом Иаира. Невероятно, чтобы это был и дом Матфея или Петра. Всего вероятнее, это был дом, где жили мать, братья и сестры Христа (Ин.2:12; ср. Мф.4:13). Как видно из рассказа, Господь сначала не отвечал на крики слепцов по вышеуказанной причине, но они пошли за Ним в сам дом и здесь просили Его об исцелении. Исцеление произошло не сразу, но после вопроса: «веруете ли» и прочее. «Вообще Матфей сообщает о большом разнообразии действий при исцелениях: простое слово (Мф.8:13, 16, 32, 9:6), слово и прикосновение (Мф.8:3, 9:29), только прикосновение (Мф.8:15, 9:25, иначе Мк.5:41), ни то, ни другое (Мф.9:20–22); никакого описания нет (Мф.9:33)» (Цан, 1905). Слово, переведенное по-русски «ей», выражено по-гречески через ναί, много раз употребляется в Новом Завете и означает: да, точно, конечно.
Мф.9:29. Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам.
Сообщается об открытии глаз слепым вследствие прикосновения руки. Это было ответом на веру слепых. Рассказ настолько краток, что о характере болезни слепых или о том, что и как они видели, когда открылись их глаза, не может быть и речи.
Мф.9:30. И открылись глаза их; и Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал.
Причина запрещения слепцам разглашать об их исцелении, по толкованию Иоанна Златоуста, Феофилакта и других, было смирение Спасителя, не хотевшего, чтобы слава Его распространялась и мешала Его проповеди. Весьма возможно также, что Он наблюдал в лицах, к которым обращался с запрещениями, какие-нибудь индивидуальные особенности, побуждавшие Его давать такие запрещения.
Мф.9:31. А они, выйдя, разгласили о Нем по всей земле той.
«Выйдя», т.е. из дома.
«По всей земле той» – вероятно, Галилее. Исцеление слепых было десятым чудом (Иероним). Церковные писатели оправдывают слепцов в том, что они разгласили об исцелении. Они сделали так не вследствие неповиновения, а благодарности (Феофилакт). Но другие держатся иного мнения, хотя, если можно так выразиться, вредных последствий от этого разглашения и не видно в Евангелии. Могло быть, что запрещение было дано и ввиду злостных намерений врагов Иисуса Христа, которые готовились уже объявить, что Он изгоняет бесов силой Веельзевула.
Мф.9:32. Когда же те выходили, то привели к Нему человека немого бесноватого.
Мф.9:33. И когда бес был изгнан, немой стал говорить. И народ, удивляясь, говорил: никогда не бывало такого явления в Израиле.
(Ср. Мф.12:22.)
О чуде исцеления немого бесноватого сообщается только у Матфея. Исцелением вызывается удивление в народе, но такое, какое свойственно при виде чуда (на это указывает глагол θαυμάζω).
Мф.9:34. А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силою князя бесовского.
О том, какой смысл имело это обвинение, будет сказано ниже, при объяснении Мф.12:24 и сл. Теперь же заметим с Бенгелем, что magnitudinem miraculorum negare non poterant: magno igitur ea auctori, sed pessimo, adscribunt (великих чудес не могли отрицать и потому приписывают их великому виновнику, но самому худшему).
Мф.9:35. И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.
(Ср. Мк.6:6.)
С этого стиха начинается новый раздел, составляющий переход к наставлениям, данным при посольстве апостолов на проповедь, изложенным в 10-й главе. Время не определено. Согласно Марку и Луке, апостолы были призваны раньше (Мк.3:16; Лк.6:13).
Мф.9:36. Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.
Причиной жалости выставляется то, что люди были утомлены («изнурены») и «рассеяны». Что означают эти понятия, определить нелегко, хотя сравнение и показывает, что люди походили на овец в пустыне, у которых нет пастуха. Эти овцы от голода худы телом и имеют страдальческий вид; у них нет единства, они не собраны в одно стадо, а блуждают, где придется, подвергаясь многочисленным опасностям. Такова картина, представившаяся взорам Христа во время Его путешествий.
Мф.9:37. Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало;
(Ср. Лк.10:2.)
Образ изнуренных и рассеянных овец сменяется образом жатвы (θερισμός) – по́ля, на котором выросли колосья и поспели для того, чтобы их жать. Ср. Ин.4:35 и сл., где употреблено то же самое слово. Поле велико и жатвы много, но нет работников, которые приняли бы на себя эту работу. Здесь в первый раз встречаемся с мыслью о жатве, которая была плодом усиленной деятельности Спасителя за эти месяцы.
Мф.9:38. итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.
Христос относит послание «делателей» (работников, хотя делателей и точнее с греческого) не к Себе, а к Богу, Которого называет Господином жатвы, Собственником поля, где выросли поспевшие к жатве колосья. И Сам Спаситель, без сомнения, молился Господину жатвы, и учеников Своих приглашал принять участие в Своей молитве.