Характер чудес Иисуса Христа и их доказательное значение

Идея искупления, составляющая средоточие христианского вероучения и лежащая в основе деятельности Искупителя человечества, восходит к самому началу человеческой истории. Обетование о Божественном Искупителе, данное первым людям в раю непосредственно после их падения и вследствие его (Быт.3:15), составляет то первоевангелие, раскрытие и уяснение которого можно видеть во всем Ветхом Завете, пока явившийся, по исполнении назначенных в предвечном совете времен, Искупитель мира не возвестил миру действительного наступления царства Божия на земле, пока Он не принес с Собой новое евангелие, обновившее одряхлевший мир и не примирил его с Богом. Но так, как примирение людей с Богом, Создателем и Промыслителем мира, очищение его от всецело проникшей его греховности, словом, – искупления его, не могло совершиться одними естественными силами не только всего человечества, но и всех разумных существ в совокупности, а необходимо требовало высшего сверхъестественного, божественного участия, то как само приготовление древнего мира к принятию Искупителя, так и все дело искупления и связанное с ним высшее, неземное учение, необходимо должны были ознаменоваться особыми чрезвычайными действиями Божественного промышления, должны были быть запечатлены характером божественности. С другой стороны, истина, возвещенная миру еще в Ветхом Завете и воплощенная в лице Богочеловека в Новом Завете, необходимо требовала для человеческого сознания доказательств своего высшего происхождения. Ни с чем несоизмеримая важность явления миру Искупителя и величайший интерес ожидания Его побуждали человечество отнестись критически к высокой личности Мессии. В виду естественности ожидания со стороны людей доказательств божественного происхождения Мессии, Богочеловек, Господь наш Иисус Христос, явление Которого миру составляло величайшее чудо в истории, благоволил запечатлеть Свое высокое учение и выполнение Своей миссии многообразными чудесными действиями, составлявшими с Его учением нераздельное целое и наглядно являвшими Его учение пред плотским сознанием людей. Эти чудесные дела Спасителя с необходимостью, как следствие, вытекают из Его чудесной личности; Богочеловек, явивший Себя миру и раскрывший ему учение о Себе, только и мог совершать дела, соизмеримые с Его высоким достоинством, не имеющие ничего подобного себе среди обыкновенных дел немощных людей, – ни по цели, ни по характеру, ни по образу их совершения. Это, – дела, превосходящие естественные силы человека и обычные способы действования природы, – чудеса в строгом смысле слова, свидетельствующие о высшем, не земном происхождении их Совершителя. Не менее, если не более, доказывает божественность личности Искупителя, превосходящее силы человеческого ума, учение о Себе и Небесном Отце, возвещенное Им миру. Но так, как глубокое содержание Его спасительного учения не всем и не всегда было доступно, не смотря на продолжительное приготовление людей к принятию Его, – часто превышало обыкновенное ограниченное сознание людей, не желавших отказаться от мирских суетных интересов, занимавших их и часто стоявших в противоречии с высокими истинами Его учения, то необходимо было нечто более осязательное, более действующее на внешние чувства огрубевших людей, что самой неотразимостью впечатления побуждало бы людей вникнуть в смысл проповедуемого учения, проникнуть в его сущность и осязательно убедиться в его высоком достоинстве. Поэтому то, чудеса Спасителя, при сопоставлении их с Его божественным учением, получают особенную доказательную силу; составляя чисто внешнюю, наиболее осязательную сторону раскрываемого Им учения, они были совершаемы в изобилии Великим Наставником, как вспомогательное средство, возвышающее и укрепляющее веру в него, как истинного Мессию и подтверждающее высокий авторитет Его учения. Но если «плотяность» людей, даже как бы видевших истину лицом к лицу и долго подготовляемых к принятию ее, часто препятствовала им принять ее смиренным сердцем, не смотря на всю очевидность ее и сродность духовным потребностям человечества, и необходимо требовала внешних доказательств высокого авторитета ее, то что сказать о младенческом состоянии религиозного сознания людей ветхозаветных? Настоятельная необходимость чудес, видимых печатей божественности учения, притом чудес наиболее осязательных, поразительных для воображения, блистательных по своему характеру, – уже не подлежит сомнению в этот подготовительный период Божественного домостроительства о спасении людей, период младенчества избранного народа. Таким образом, как в Новом Завете, так и в Ветхом, – чудеса являются многочисленными звеньями непрерывной цепи Божественных самооткровений человечеству с одной важнейшей целью, получившей свое осуществление чрез и в силу крестной смерти Искупителя мира.

Как и естественно ожидать, чудеса божественных посланников в Ветхом Завете и Христовы в Новом, – при всем видимом сходстве их и единстве общей цели, имеют различие в значении и характере. Рассмотрим значение и характер чудес ветхозаветных, чтобы из сопоставления с ними тех же сторон Христовых чудес показать силу и важность последних в общей системе христианства, – как доказательного средства в пользу божественного авторитета Основателя его.

Израильский народ, в своей исторической жизни среди других народов, должен был выполнить ту религиозную миссию, которая составляла главную цель его избрания. Свет истинного познания о Боге и имеющем явиться Искупителе, познания, сообщенного в возможной для усвоения полноте Израилю, должен был послужить к просвещению всех языков и стать достоянием вселенной. Эта высокая миссия, ставившая Израиля воспитателем человечества, естественно требовала продолжительного приготовления для сообщения ему всех необходимых для ее выполнения духовных средств. Нужно было постоянное водительство Божие Израилем, постоянное обнаружение знаков присутствия Божия, постоянное наставление его видимыми образами, неусыпное попечение о его материальных и духовных нуждах, непрерывное руководство его своими обетованиями и постоянное сообщение ему истинного познания о Себе. Естественно, это непрерывное попечение Божие о материальных и духовных нуждах своего избранника должно было проявляться не в каких-нибудь естественных и тайных средствах, которые последний мог бы изъяснять естественными способами действования природы и тем умалять значение попечений Божьих о нем, а необыкновенными и чудесными, которые на каждом шагу давали бы чувствовать древнему Израилю постоянное присутствие верховного руководителя его. Сама сверхъестественность и великость благодеяний Божиих должны были полагать прочную преграду между избранным народом и нечестием язычников. С другой стороны, чудесные знамения присутствия Божия и Его благоволения Израилю должны были и внешним образом возвышать его над всеми остальными народами, как вестника божественной истины. Кроме того, если величие и слава избранного народа, необходимые для успешности распространения им света истинного учения о Боге, состояли в Божественном обетовании, то необходимо было постоянно возобновлять это обетование. Отдельные вестники обетования, избираемые и посылаемые Богом своему народу, должны были, с одной стороны, подтверждать свое послание и оправдывать его знамениями, а с другой, – привлекать к раскрываемому ими учению внимание младенчествующего народа и для этого они были облекаемы высшим могуществом, даром совершения чудес. Так, Моисей, посланный в Египет избавить бедствующий народ из рабского состояния, вооружается от Бога силой чудес в доказательство, как Израильтянам, так и Фараону, – того, что он божественный посланник и что слово его истинно. Таким образом, рассматривая ветхозаветные чудеса по их значению, мы находим, что почти все они, за немногими исключениями, имели, наряду с другими средствами, чисто воспитательное значение; имели целью постоянно напоминать Израилю о Едином истинном Боге, отличном от многих ложных, языческих богов, а также приготовить его к принятию Искупителя. Поэтому, в некоторых случаях, чудеса носят грозный разрушительный характер, где нужно было засвидетельствовать исключительное могущество Божие в наказании нечестия и возбудить страх, предохраняющий от уклонения с истинного пути, страх наказания, свойственный подзаконному периоду жизни Израиля. Далее, младенческое религиозное сознание народа с трудом могло возвыситься до отвлеченного понятия о Боге; ему нужен был Бог видимый, как бы осязательный, проявляющий себя в наглядных формах, – и вот Бог являл им Себя в облаке и столпе, в громах и молниях, а также в своих повсюдных благодеяниях: Он одождил манну с неба для питания своего народа, рассек море, источил воду из камня, победил Амалика и т. п. Итак, по характеру своему ветхозаветные чудеса были необыкновенными проявлениями могущества, благости и правосудия Божия, а по цели, – педагогическими, приготовительными средствами, направлявшими ум и сознание древнего Израиля на имеющую воссиять от Иакова звезду, Солнце правды.

Но исполнилось время подзаконного состояния избранного народа и приготовления его к принятию Мессии; является великий Искупитель и Чудотворец, – и чудеса получают несколько другой характер и другое значение. Мессия-Богочеловек принес миру новое учение, неизвестное ему дотоле. Становятся особенно необходимы новые доказательства истинности Его божественного происхождения и учения, доказательства действительного явления личности Того, о Котором предсказывали все пророки и Который объявил Себя миру Мессией, Сыном Божиим. Чудеса, доказывавшие прежде постоянное присутствие невидимого Бога, лишь являвшего Себя символически в тех или других проявлениях Своего могущества, благости и правосудия, теперь должны были доказывать еще большее чудо, – явление Бога миру в человеческом образе; символическое и воспитательное значение ветхозаветных чудес превращается в доказательное в строгом смысле слова. Что столь долго было показываемо людям, как дело будущего, теперь доказывается каждым шагом, каждым деянием верховного Совершителя великого дела искупления. Внешним доказательством наступления величайшей эпохи истории человечества, эпохи обновления мира Искупителем и были чудеса. Как самооткровение Бога проявилось в Новом Завете в наиболее полном и совершенном виде, как откровенное учение достигло наибольшей полноты своего выражения, так и чудеса Христовы должны были получить особенно высокое значение. Это и понятно: психически свойственно человеку представлять верховное существо на недосягаемой высоте над видимым миром, свойственной Его величию, – окруженным ореолом славы и сияния, недоступными для человеческого лицезрения. По представлению древнего еврея, видение даже ангела лицом к лицу необходимо должно было сопровождаться смертью (Суд.6:22–23). Само собой разумеется, что разного рода благодеяния, посылаемые Богом человеку, а равно и внешние проявления Его свойств, – могут уничтожать всякие сомнения относительно Его существования, навсегда упрочить и без того твердую веру в Его бытие и упрочить знание Его свойств. Но действительное явление в человеческом образе Божественной Личности среди грешного человеческого рода, сколько бы наперед ни было возвещаемо об этом, в силу своей необычайности и исключительности, способно возбудить во многих умах разные недоумения и сомнения относительно действительности такого явления, особенно если сам образ явления идет в разрез с обычными, наперед составленными, формами представления о нем. В силу этого, доказательства такого явления должны быть особенно вески, – и действительно, мы находим их в превосходящем все произведения человеческого ума учении Спасителя и Его необыкновенных делах. При этом заметим, что последние для обыкновенного ограниченного сознания большинства должны были иметь наиболее важное доказательное значение.

В виду важности и необходимости вполне убедительных доказательств относительно действительности явления Богочеловека, а также, – применительно к более высокому уровню религиозного сознания новозаветного человечества, чудеса Христовы должны были иметь и действительно имеют особый, более высокий, внутренний, духовный, в строгом смысле слова, сверхъестественный характер. Это и естественно: идея царствия Божия есть идея нравственного совершенства, полнейшего откровения Бога людям, высшего проявления Его могущества и власти над областью физической и нравственной природы. И действительно, все чудесные деяния Спасителя, составляя звенья одной цепи и направляясь к одной общей задаче, принятой Им на Себя, были преимущественно делами искупления. Все они носят благотворительный характер; все они исключительно направлены на человеческую природу и касаются преимущественно обновления духовного существа человека, который и был главным предметом чудесных действий Искупителя. Правда, имея более духовный характер, они не отличаются в той мере, как ветхозаветные чудеса, блистательной внешностью, не столь сильно поражают и изумляют человеческое воображение, не подавляют ум неотразимостью впечатления, не вызывают восторженных восклицаний изумленной толпы, а совершаются с величайшим спокойствием, без эффектной внешности, без шума, блеска и часто даже без свидетелей, как простые обычные дела милосердия и любви Того, Кто был отцом и благодетелем всего страждущего человечества. Какие-либо грандиозные деяния, превосходящие обычные способы действования мощных стихийных сил природы, не были главной задачей и целью великого Человеколюбца, Искупителя, пришедшего на землю лишь для того, чтобы восстановить нарушенную человеком гармонию в отношении к Богу и к внешней природе, – путем внутреннего обновления его духовного существа. Поэтому то, Спаситель, Господь наш Иисус Христос, не низводит ни манны с небес, подобно Моисею, ни огненного пламени, подобно Илии, не останавливает солнца, подобно Иисусу Навину; огненный столп не идет пред Ним вождем к победам; буря не подтверждает Его слов, но за то Его чудеса имеют более знаменательный характер, более внутреннее значение, более высокое достоинство. Глубокие религиозно-нравственные побуждения, – открыть сердца людей к принятию божественного учения, возбудить и укрепить в них спасающую и оправдывающую веру в Себя и Небесного Отца, – составляют главнейшую отличительную особенность Христовых чудес. Отсюда сама собой вытекает самая тесная и существенная связь чудес Иисуса Христа с Его учением о Боге, Небесном Отце, – о Себе, как Сыне Божием, о наступлении благодатного царства Божия на земле и о тех духовных благословениях, какие Он принес с собой на землю. В силу тесной связи чудес и учения Иисуса Христа, каждое чудо подтверждает ту или другую частную истину Его учения, наглядно представляет ее сознанию людей, раскрывает и уясняет ее внутренний смысл, – короче, каждое чудо есть, как бы воплощение слова спасения в деле спасения.

Гуманный характер Христовых чудес и многие другие характеристические особенности, вытекающие из сопоставления их с ветхозаветными чудесами, убеждают нас в значительном превосходстве первых, сообщающем величайшую силу убедительности в пользу божественного достоинства, их Совершителя. Рассмотрим подробнее сущность гуманного характера Христовых чудес и другие особенности, отличающие их от чудес ветхозаветных, чтобы определить их место и значение в системе христианства.

Чудеса Спасителя, будучи, как уже сказано, деяниями не только Его могущества, но и благодати, и милосердия по отношению к страждущему человечеству, суть по преимуществу искупительные его деяния и вследствие этого, коренным образом касаются человеческой природы. В этом и состоит, главным образом, их гуманный характер. Находясь в тесной связи со всей деятельностью Искупителя, которая имела своей целью нравственное усовершенствование людей, чистоту их совести, святость жизни и упрочение связи людей с истиной, чудеса, наряду с значением их, как средств помощи нуждающемуся человечеству, были делами и действительного обновления, облагорожения, пересоздания испорченной грехом человеческой природы. Короче сказать, каждое чудо Спасителя было делом спасения человека, частным осуществлением великого дела искупления. Искупление же, наряду с главнейшим его требованием, – удовлетворением правде Божией за грехи всего мира, заключившим земную жизнь Искупителя, состоит в восстановлении первоначального невинного состояния человека, как главнейшего условия его спасения, в устранении дисгармонии в его органической и духовной жизни, сопровождающейся разного рода недугами и болезнями тела, а также греховными проявлениями в нравственной области и наконец, в возвращении, потерянных вместе с грехопадением первого человека, прав и преимуществ власти человеческого рода над внешней природой. Все это, мы находим в искупительной деятельности Господа нашего Иисуса Христа. В самом деле, все телесные недуги и болезни, физическая смерть, преобладание греха, господство враждебных стихий природы, восставшей на человека и наносящей ему, или прямой вред посредством разрушительных действий ее, или отказывающей в повиновении и жизненных средствах ему, прежнему своему владыке, суть, по учению Откровения, прямые последствия грехопадения человека. Указанные недостатки в материальной и духовной жизни человека и были главной областью искупительной благодати Спасителя. Отсюда, постоянные исцеления от болезней, воскрешение мертвых, ослабление власти видимой природы и преисподней над человеком, и вообще все многоразличные виды благодеяний людям получают высший духовный смысл. Спасая от бедствия, как проклятия за грех, чудеса Иисуса Христа, в тоже время, возвращали людей к первобытному невинному состоянию и как бы вводили их в ту жизнь, где нет больше ни болезней, ни плача, ни воздыханий. Но если верно то, что действие не может быть уничтожено при полном господстве причины, а необходимо должно вести за прекращением его и устранение последней, то исцеление от физических недугов является естественным следствием освобождения от грехов и прощения их. Прощение грехов и исцеление от болезни суть факты, стоящие в причинной связи, которая или прямо засвидетельствована Спасителем, или ясно выражается во многих Его чудесах. Так, при исцелении 38-летнего расслабленного Иисус Христос сказал ему: «се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет» (Ин.5:14; Лк.7:48; Мф.9:8; Мк.2:12; Лк.5:20 и мн. др.). Что это прощение грехов не было пустым звуком или выражением символическим, а силой переходящей на грешника и действующей в нем обновляющим и укрепляющим образом, как в физическом, так и в нравственном состоянии человека, доказывается спором Иисуса Христа с фарисеями, возникшим по поводу другого исцеления и затем действительным фактом исцеления, оправдавшим спор. Когда прощение Иисусом Христом грехов, принесенному к Нему расслабленному жилами, вызвало недоумение в фарисеях и обвинение Его в богохульстве, Иисус Христос спросил фарисеев: «что легче; сказать ли: прощаются тебе грехи или исцелить от болезни?» Не подлежало сомнению, что последнее труднее. Видя в этом согласие фарисеев, Иисус Христос сказал им: «если я могу исцелить одним словом, то я имею власть свыше, а следовательно и власть прощать грехи». Последовавшее затем мгновенное исцеление больного, как дело более трудное по представлению фарисеев, доказало им это божеское право Иисуса Христа и силу Его слова прощения (Мф.9:2–8). А если несомненна принадлежность Иисусу Христу права прощения грехов и если слово прощения было действенно по отношению к недужным, то, несомненно, и искупительное значение Христовых чудес, несомненно, и действительность внутреннего обновления духовной природы человека, сопровождающаяся чудесным исцелением. В этом отношении уже первое чудо Спасителя, – претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской (Ин.2:1–11) предъизобразило всю Его последующую искупительную деятельность; чудесное претворение воды в вино, не простое лишь улучшение наличных качеств, а и сообщение новых, было эмблемой последующего облагорожения человеческой природы, сообщения святости всему, с чем Он приходил в соприкосновение не только усовершением и пересозданием ветхозаветной жизни, а и установлением нового религиозно-нравственного состояния, претворением безверия в веру, дряхлого и ветхого Иудейства в полное жизни христианство.

Чудеса Спасителя были делами искупления и обновления человечества, и в другом отношении: главным условием совершения чуда была теплая вера со стороны того, над кем оно совершалось, а так, как чудо большей частью соединялось с прощением грехов, то и последнее необходимо предшествовалось верой спасающей и оправдывающей; но с другой стороны, чудо укрепляло и усиливало веру исцеляемого в Мессию, Сына Божия, упрочивало и закрепляло таинственную связь между спасаемым и спасающим, порождаемой верой, и тем самым усиливало действие спасительной благодати Божией, простирающейся на людей под единственным условием веры. Таким образом, чудо усиливало средства самодеятельного спасения того, над кем оно совершалось.

Но если в чудесных действиях Господа нашего Иисуса Христа, совершенных Им в области человеческой природы, весьма осязательно проявилась идея искупления, то не менее желательно проявление ее и в тех немногих чудесах, которые касаются внешней природы. По тесной связи мира физического и нравственного, грех проявил свои последствия в борьбе стихий и естественных сил природы против человека. Иисус Христос Своими чудесными деяниями наглядно доказывает восстановление потерянной власти человеческого рода над внешней природой. Он ходит по морю, укрощает бурю, утишает ветры и тем воплощает в этих действиях освобождение человека от враждебных действий стихийных сил природы. Умножение хлебов при чудесном насыщении и вина на браке в Кане Галилейской суть также проявления искупительной деятельности Спасителя, так как недостаток в материальных средствах и добывание хлеба в поте лица суть также последствия греха. Победа над смертью, проявившаяся в воскрешении мертвых при посредстве одного слова Спасителя подтверждает ту же истину; это, – наглядное доказательство снятия с человека проклятия и наказания за грех.

Сопоставляя чудеса Господа нашего Иисуса Христа с ветхозаветными, нельзя не отметить той отличительной особенности их, что они совершаются с величайшей легкостью, спокойствием и достоинством. По своей естественности, которая в них обнаруживается, они в собственном смысле слова могут быть названы «делами» Того, Кто не знал свойственной человеку слабости и затруднений даже в самых обычных делах. «Делами» исключительно и называются чудеса в повествовании св. евангелиста Иоанна Богослова (Апок.5:38). Между тем, ветхозаветные чудеса совершаются с значительным напряжением и трудностями со стороны их совершителей. Чудо поглощает почти всю энергию совершителя лишь для испрошения божественной помощи и составляет для него не только трудный, но даже, как бы болезненный подвиг. Сам совершитель выступает в чуде лишь в роли посредника между высшей небесной силой и чудесным действием. В самом образе совершения чуда приметна некоторая минутная остановка, какая-то неуверенность в исходе. Хотя чудо, совершаемое человеком, божественным посланником, есть блистательное действие веры в Бога, оправдывающего, последнюю чудесным событием, но в виду несвойственности человеку таких дел представляется всегда возможность прорваться человеческому сомнению, маловерию и слабости, еще более затрудняющим совершение чуда, – как это было у Моисея при изведении воды из камня (Числ.20:11–12). Конечно, таких затруднений не существовало для Того, Кто Сам сообщал людям избранным могущество и высшую силу и Сам был в высшей степени великая сила. Так, между тем, как Моисей для исцеления сестры своей Мариами от проказы должен долго молиться и настойчиво просить о помощи: «и возопи Моисей ко Господу, глаголя: Боже, молютися, исцели ю» (Числ.12:13–15), Господь Иисус Христос одним прикосновением руки мгновенно исцеляет прокаженного (Мф.8:3), и одним взором и повелением показаться священникам очищает десять прокаженных (Лк.17:14). Пророк Илия долго молится на Кармильской горе о ниспослании дождя и семь раз посылает отрока смотреть в направлении к морю, пока вымолил у Бога дождевое облачко (3Цар.18:42–44). Он трижды простирается над мертвым отроком и взывает ко Господу, «да возвратится убо душа отрочища в он» и только после многотрудной молитвы восстановляет его (3Цар.17:20–22). Еще с большими трудностями в испрошении у Бога помощи и после первичной неудачи, Елисей семь раз простирается над отроком, согревает его своим дыханием и после величайших усилий возвращает его к жизни (4Цар.4:31–35). Между тем, Иисус Христос, Сам владыка живых и мертвых, одним прикосновением и словом «востани», без всяких затруднений и напряжений, с легкостью обычных дел, возвращает к жизни дочь Иаира (Мф.9:25) и сына вдовы Наинской (Лк.7:14), и только одним повелением «гряди вон» оживляет четырехдневного Лазаря (Ин.11:43). Эти дела, требующие величайшего могущества, совершаются Господом Иисусом Христом с спокойствием и уверенностью, что Отец всегда послушает Сына, потому что Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам и может показать Ему даже больше этого (Ин.5:20–21).

Сравнивая другие, совершенно аналогичные чудеса ветхозаветных праведников с чудесами Господа нашего Иисуса Христа, мы замечаем, что последние, по могуществу, проявляемому в них, объему и образу совершения, гораздо шире, свободнее, достославнее. Так, пророк Елисей двадцатью хлебами насыщает сто человек, ссылаясь при этом на могущественное слово Божие: «будут ясти и останет» (4Цар.4:42–44), а Господь Иисус Христос пятью хлебами и двумя рыбами насыщает пять тысяч мужей, кроме жен и детей, после чего осталось еще двенадцать коробов «укрухов» (Мф.14:13–22; Лк.6:35–43; Ин.6:5–13; Мф.16:32–38 и др.).

Ветхозаветные чудеса, сопровождаясь большей частью трудностями в совершении их и колебаниями со стороны совершителей их, нуждаются весьма часто, как во вспомогательных средствах, во внешних орудиях, при посредстве которых и совершаются¹. Моисей и Аарон пользуются жезлом при совершении весьма многих чудес, Так, по повелению Божию к Моисею, Аарон простертым жезлом обращает воду в кровь (Исх.7:20), изводит жаб на землю Египетскую и обращает персть земную в насекомых для наказания

людей (Исх.8:6–17); жезлом Моисей производит град и громы (Исх.9:23), жезлом наводит саранчу на Египет (Исх.10:13), жезлом разделяет Чермное море на две половины и образует сухое дно (Исх.14:16), жезлом изводит воду из камня (Исх.17:6); в других случаях, при совершении чуда, Моисей пользуется иными осязательными орудиями; так, при помощи указанного ему Богом дерева обращает горькую воду в сладкую (Исх.15:25). Пророк Илия своей милостью разделяет Иордан (4Цар.2:8) и затем, при посредстве Илиной милоти, совершает тоже чудо пр. Елисей (4Цар.2:13). При посредстве соли пр. Елисей превращает вредные Иерихонские воды в здоровые (4Цар.2:20–22). В отличие от указанных совершителей чудес, Господь Иисус Христос одним словом исцеляет сухорукого (Мф.12:13), прикосновением очищает прокаженного (Мф.8:3), исцеляет слепцов (Мф.20:34) и мн. др. Если и пользуется Господь Иисус Христос веществом при совершении чуда, то заимствованным не извне, а от Самого Себя; так слюной исцеляет косноязычного (Мк.7:33), делает зрячим слепца (Мк.8:23). Причем, из практики чудес Господа Иисуса Христа можно видеть, что Он пользуется тем или другим веществом, как орудием совершения чуда, произвольно, а не необходимо; так, например, Он исцеляет слепца брением и повелением умыться в Силоамской купели (Ин.9:6). В таких случаях, хотя Господь Иисус Христос действовал посредством видимых знаков по особым премудрым целям, но, главным образом, могущество Его проявлялось в слове.

Далее, чудеса Моисея, ветхозаветных праведников и последователей Христовых, совершаются во имя и во славу Божию (Исх.14:13; Деян.3:6); могущество их проявляющееся в чудесах, заимствовано от Бога, как дар. Напротив, Господь Иисус Христос творит чудеса собственной силой и не заимствованным ни от кого могуществом; чудеса Его свидетельствуют только о Его власти и славе (Мк.9:25; Лк.7:14 и мн. др.), о силе внутренне присущей Ему и действующей в Нем. Он не обращается к Небесному Отцу с мольбой о помощи при совершении чуда, а если и возводит свой молитвенный взор к небу, то лишь в виде благодарности к Отцу за прославление Его имени пред народом и то, – с целью пробудить в нем веру в Себя, как Сына Божия, – показать, что Он находится в общении с Небесным Отцом и не есть один из обыкновенных смертных людей (Ин.11:42).

Мы видели, что чудеса Господа Иисуса Христа совершаются преимущественно в области человеческой природы, и суть проявления величайшего милосердия и самоотверженной любви к человеку, так что уже одними этими чертами они доказывают высоту и божественность учения Господа Иисуса Христа. Между тем, область совершения чудес в Ветхом Завете есть по преимуществу внешняя природа; ее силы служат, как бы пособниками и орудиями совершения чуда. Само чудо имеет более внешний, осязательный характер и проявляется большей частью в материальных формах, как например: чудесное ниспослание с неба Манны, изведение воды из камня, огонь с неба, разделение вод Чермного моря и Иордана, падение стен Иерихона и т. п. Эти чудеса носят по преимуществу название «сил» и отличаются своей колоссальностью, так как в них проявляется, главным образом, Божие всемогущество, стоящее неизмеримо выше стихийных сил природы; в них Бог явил Себя Владыкой и Господом всей природы и ее сил, и показал, что по исключительному могуществу Своему Он не есть один из многих (3Цар.20:23).

Остается еще одна отличительная и весьма знаменательная черта, свойственная чудесам Христовым. Главным условием совершения чудес Господь Иисус Христос поставляет глубокую веру, требование которой предваряет почти каждое чудо, а последнее служит, как бы наградой за веру. Так, при исцелении кровоточивой Спаситель свидетельствует, что вера ее спасла ее (Mф.9:18–26) и тут же, укрепляет веру Иаира, пораженного вестью о смерти дочери словами: «не бойся, только веруй» (Мк.5:22–43; Лк.8:41–56). На вопль слепцов о помиловании Иисус Христос спрашивает их: «веруета ли, яко могу сия сотворити» и, удостоверившись в их вере, отвечает: «по вере ваю буди вама» (Мф.9:28–29); вера апостола Петра в божественного Учителя нашла себе вознаграждение в обильном лове рыбы (Лк.5:6); исцеление прокаженного было наградой за его поразительную веру в возможность чуда (Лк.5:12). Что вера обусловливала возможность и количество чудес, в этом удостоверяет вся евангельская история; в ней нельзя не заметить того факта, что богатство и сила чудес всегда соизмерялись с верой тех, над кем и при ком они совершались. Где вера была мала, там и чудеса совершались не часто и не в большом количестве. Неверие совершенно отталкивало, а маловерие значительно препятствовало получению от Спасителя чудодейственных благодеяний. На требования со стороны неверия знамений от Господа Иисуса Христа относительно Его власти учить и обличать, Он всегда отвечал отказом, равно, как и во всех тех случаях, где чудеса не могли бы привести к цели (Мк.8:11–12; Мк.6:5–6 и др.). Правда, можно указать несколько случаев чудесных деяний Спасителя без предварительно обнаруженной сильной веры в Него, как Сына Божия, но здесь имелась в виду цель подкрепить чудом веру известного лица и сделать верующими неверующих, но способных к вере (Ин.5:1–16).

Сводя в одно целое все указанные характеристические особенности Христовых чудес, мы не могли не видеть их превосходства пред ветхозаветными чудесами. Но, с другой стороны, сравнивая учения Ветхого и Нового Заветов, нельзя не сказать того же о последнем. Возникает вопрос: есть ли какое-либо соотношение между учением и чудесами Спасителя нашего? Бесспорно есть: чудо представляет, как бы фактическую сторону, оправдывающую и уясняющую теоретические истины учения. Так, если ветхозаветные чудеса представляют проявления Божественного всемогущества, свойственного только Единому Богу, постоянного промышления о народе избранном, – наказания за нечестие и награды за добродетель, то в этом отношении они вполне гармонируют с ветхозаветным учением о Боге, как Едином, Сильном и Всемогущем, отвращающемся от порока и нечестия, постоянно промышляющем о своем избраннике и награждающем за добродетели. Если учительная деятельность Спасителя направлялась к искуплению греховного человеческого рода, то она отразилась и в чудесах, которые, все без исключения, могут быть названы искупительными деяниями. При таком соответствии между учением и чудесами является вопрос о значении чудес по отношению к учению Совершителя их и к божественной Его личности.

Чудо, как явление, превосходящее обычный порядок явлений и действий природы, есть событие сверхъестественное, носящее печать высшей божественной силы. Поэтому самому, оно есть видимый знак присутствия Божественного всемогущества и ясно свидетельствует о близости к Богу того лица, чрез которое действует божественная сила. Короче сказать, чудо есть прямое доказательство божественного посольства совершителя и могущества, несвойственного человеку и тем самым, свидетельствующего о связи его с высшим миром, а, следовательно, и о сверхъестественном происхождении истин, раскрываемых избранником Божиим. В этом смысле, чудо и называется в св. Писании «знамением», т. е. знаком, доказательством законности действий их совершителя (Мф.24:24; Ин.2:11). Что чудеса имеют доказательное значение по отношению к проповедуемому учению и, – божественности посольства их совершителя, можно видеть из того, что Бог всегда вооружал своих посланников чудесами, как знамениями законности их действий и истинности учения. Так, посылая Моисея к Фараону, Бог в виду возможности со стороны Фараона требования доказательств относительно божественности посольства Моисея, вооружает последнего знамениями (Исх.7:9). Равным образом, посылая на проповедь учеников, Господь Иисус Христос дает им силу чудотворений с той же целью (Мф.10:7–8). Уверовавших, как светочей истинного просвещения в религиозной сфере, будут сопровождать, по слову Спасителя, чудесные знамения (Мк.16:17–18), доказывающие присутствие в них высшей силы, возрастающей вместе с верой. Но самая высшая степень доказательности, какую только можно признать за чудесами, принадлежит чудесам Господа нашего Иисуса Христа; они ясно и убедительно доказывают не только божественность посольства и учения Его, но и божественность Его происхождения; они обнаруживают в Нем истинного Мессию, лицо равносильное Богу Отцу. Сам Господь Иисус Христос приписывал Себе способность творить чудеса, только, как Богу (Ин.5:17–19; Ин.5:20–21; Ин.5:30; Ин.6:36). Чудеса Его свидетельствовали о действительном наступлении на земле благодатного царства Божия (Мф.12:28), ясно доказывали, что Он есть именно «грядый» Мессия, Искупитель мира (Мф.11:5–6). Чудеса облекали слова Господа Иисуса Христа высоким авторитетом божественности. Необыкновенное впечатление от Его учения: «николиже тако есть глаголал человек» (Ин.7:46), усиливалось необыкновенным характером Его дел (Ин.9:33).

Тесная связь чудес Господа Иисуса Христа с Его учением и их доказательное значение, по отношению к истинности последнего, ясно вытекает из самого характера Христовых чудес. Учить, спасать и обращать сердца людей к Богу было богочеловеческой миссией Господа Иисуса Христа. Главным предметом Его учения было Его собственное богочеловеческое лицо; это, – обычная и всегдашняя тема Его речей. Всматриваясь же в характер Его чудес, мы не можем не признать, что это такие дела, которых, по свидетельству самого Совершителя их, «ин никтоже сотвори» (Ин.15:24). Характеристические черты Его чудесных дел, ставящие их на неизмеримую высоту сравнительно с чудесами обыкновенных божественных посланников, ясно свидетельствуют, что такие дела мог совершать только Бог; только полное обитание божества в Иисусе Христе Спасителе нашем и может объяснить Его чудесные действия. В самом деле, мог ли быть простым смертным Тот, одно слово Которого уничтожало телесные слабости людей, изгоняло болезни, утишало все телесные и душевные муки людей, очищало прокаженных, восстановляло расслабленных, слепых делало зрячими, слабых, – сильными, успокаивало бушующее море, прекращало бурю и грозу, вызывало мертвых из гробов, изгоняло злых духов, – одно прикосновение к Которому было достаточно для исцеления от неизлечимых болезней. Это был, по истине, Господь всей твари и природы, Владыка жизни, смерти и преисподней; Бог, спасающий и милующий людей. Творец и Создатель всего. Если Он давал людям то, чего недоставало им от рождения, то ясно, что Ему было подчинено и само рождение, а отсюда уже несомненно и Его Божество. Величайшее из чудес Господа Иисуса Христа, – Его собственное воскресение, – представляет достойное заключение Его богочеловеческой жизни и деятельности; оно есть самое блестящее доказательство Его божественного достоинства, подтверждение и завершение всех Его чудес.

Итак, могущество Господа нашего Иисуса Христа, проявившееся в Его чудесах, вполне самостоятельное, не заимствованное свыше, как особый дар, – постоянная, внутренняя присущая Ему сила чудотворений, жившая и действовавшая в Нем, Его власть и господство над миром физическим и нравственным, жизнью, смертью и преисподней, – высокая степень любви и милосердия к страждущему человечеству, обновление и пересоздание грешного человеческого естества, – путем обращения на истинный путь покаяния и веры, фактически засвидетельствованное Им право прощения грехов, принадлежащее одному Богу и разрешение совести грешников, – требование веры, как условия совершения чудес, исключающее всякую возможность предположения о лжи и богохульстве со стороны того, нравственная личность Которого составляет величайшую загадку в истории человечества, если видеть в нем лишь простого смертного, – все это с неизбежной логической необходимостью вынуждает нас видеть в Господе Спасителе нашем личность божественную. В свою очередь, божественность лица Господа нашего Иисуса Христа, доказываемая чудесами Его, не оставляет сомнения в божественном характере, истинности и спасительности Его учения.

Несоизмеримая ни с одним, даже гениальнейшим произведением человеческого ума, высота учения, раскрытого Господом Иисусом Христом миру, составляет, как сказано выше, сильнейший из возможных аргументов в пользу божественности Основателя христианства. Высокие истины, поведанные Им миру, не имеют ничего подобного себе ни в предшествующей, ни в последующей истории человечества; они были сильны обновить и пересоздать человеческий мир, указать ему новые задачи и стремления, до которых не могли дойти совокупные усилия всех мудрецов древности. Печать божественности, лежащая на учении Господа Иисуса Христа, едва ли может быть отвергаема логически, – здравым и непредубежденным умом. Тем не менее, для не достигшего возможно высокой степени религиозного сознания человечества, учение Спасителя не могло быть не допускающим дальнейших сомнений доказательством Его божественности. Дух требования «знамений» от Спасителя, с резкостью проявившийся в неверии Фарисеев, находил себе отголоски и в массе народа, веровавшего в Мессию и смиренно ожидавшего подтверждения истинности своих ожиданий и надежд. Чудеса Спасителя и были для них доказательствами истины Его слова. Они пробуждали веру в людях, способных к ней, укрепляли и усиливали ее в людях верующих. С этой точки зрения, за чудесами можно признать большее доказательное значение для современников Господа нашего Иисуса Христа, нежели за учением Его. Вследствие, значительной разности степеней в духовном развитии людей, религиозно-нравственные истины не всяким могли быть восприняты во всей полноте. Хотя усвоение откровенных истин не зависит всецело от науки и образованности, тем не менее, для сознательного принятия их требуется хорошо организованный ум, сосредоточенное нравственное настроение и внимательное размышление. Естественно, масса не могла бы усвоить высокие истины, поведанные Иисусом Христом, только путем размышления. Оно могло явиться лишь впоследствии, имея своим плодом разумное осмысление принятого ранее на веру. Поэтому то, при открытии миру новых божественных истин христианства, чудо являлось необходимостью²; возбуждая внимание людей, оно своей необычайностью и неотразимостью впечатления

заставляло людей рассеянных и ленивых задуматься, всмотреться поближе в раскрываемую истину, вникнуть в ее содержание и затем принять ее с горячей верой. Если еще принять во внимание то, что учение Спасителя о Себе, как Мессии, Искупителе, при всей своей возвышенности, коренным образом расходилось с общепринятым взглядом Иудеев на ожидаемого Мессию, как великого Царя и Освободителя, и следовательно не могло быть принято массой, чуждой духовного понимания учения Искупителя, то ясно, что чудеса Господа Иисуса Христа были побудительными к вере средствами и доказательствами истинности Его учения.

Но, как далеко может простираться вообще это значение чудес: могут ли они иметь безусловное доказательное значение? Иначе сказать, возможно ли сомнение в истине, если она подтверждена чудом? – Уже тот факт, что чудеса Господа Иисуса Христа, не смотря на их несомненную доказательную силу, не могли победить закоренелого неверия Фарисеев, – свидетельствует, что они сами по себе, взятые отдельно, не имеют безусловного доказательного значения. Они служили последним критерием достоверности истины лишь для людей, принявших ее сердцем и не противящихся ей. Не трудно убедиться, на основании слова Божия, что чудеса не представляют последнего критерия истинности учения их совершителя (Втор.13:1–5; Мф.24:24). Истинное учение должно говорить само за себя, должно оправдывать себя пред нашим сознанием и нравственной природой человека, который одарен способностью к познанию истины, само должно внушать к себе доверие, как посылаемое от Бога благо, – и велико дело благочестия веровать в божественную истину, не требуя знамений и чудес! Если истины учения отличаются указанными свойствами, тогда чудо подтверждает их, сообщает им авторитет несомненной истинности. Наоборот, хотя бы какое-либо учение и подтверждалось чудесами, но против него восставало наше нравственное чувство, то такое учение должно быть отвергнуто, как ложное. Итак, не имея безусловного доказательного значения, чудеса имеют весьма большое относительное доказательное значение в связи с истинами учения, принимаемого нашим сердцем и оправдываемого нашим нравственным сознанием. Сам Господь наш Иисус Христос лучше желал, чтобы люди вразумлялись более истинами Его учения, нежели совершаемыми Им чудесами (Мф.17:14–21). Требуя веры в Себя на основании Своего учения, Господь Иисус Христос порицал постоянный дух требования знамений и чудес, как единственного средства к утверждению в вере. Потому то и требовалась вера, как условие, предшествующее совершению чуда, что Господь Иисус Христос хотел обратить внимание современников не столько на временные исцеления и благодеяния человечеству, поражающие своей необычайностью, сколько на внутреннюю сторону раскрываемого Им учения. Что Господь наш Иисус Христос имел в виду главным образом последнее и придавал большее значение Своему учению, нежели чудесам в смысле доказательств божественности Его происхождения и учения, – в этом можно убедиться на основании собственных Его слов, когда Он, пораженный неверием Своих современников, сказал им: «если не верите Мне, то верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» (Ин.10:38).

Итак, на основании всего сказанного, мы приходим к заключению, что сам характер чудес Господа нашего Иисуса Христа доказывает божественность Его лица и учения, и исключает всякую возможность сомнения в этом со стороны людей, расположенных к вере, но они не могут победить закоренелого неверия людей, восстающих на благочестие и не вынуждают необходимо веры у очевидцев их, предоставляя человеку свободное усвоение божественной благодати.