Православное богослужение Великого четверга: происхождение и особенности

В частности, в Иерусалиме уже в конце IV века, по свидетельству знаменитого «Паломничества» Эгерии⁵, в Великий Четверг совершались не только обычные ежедневные службы ранним утром («с первого пения петухов до утра») и в третий и шестой часы дня, но и полная литургия⁶ вместо вечерни в главном храме, Мартириуме, а сразу после нее – еще одна литургия⁷, по несколько сокращенному чину⁸, за которой «причащаются все (communicant omnes)». Эта вторая литургия совершалась на престоле, устроенном за Голгофой⁹, причем там, по словам Эгерии, литургию служили только раз в году, и именно в Великий Четверг¹⁰. После литургии все переходили в ротонду Воскресения, там возносилась молитва, и епископ преподавал благословение оглашенным и затем верным. Народ расходился по домам вкусить пищу, но ненадолго: спустя непродолжительное время начиналось особое богослужение, во время которого вся христианская община города последовательно обходила места Страстей Христовых – с пением гимнов по дороге и чтением соответствующих евангельских отрывков на этих местах. Это богослужение продолжалось всю ночь, именно оно лежит в основе позднейшего последования Двенадцати Евангелий.

В армянском переводе иерусалимского Лекционария¹¹, выполненном в V веке, для литургии Великого Четверга указаны следующие чтения: Быт.22:1–18, Ис.61:1–6, Деян.1:15–26, затем прокимен (из Пс.54), проповедь и отпуст оглашенных. Чтение из Книги Бытия представляет собой отрывок о жертвоприношении Авраамом Исаака, которое, как и установленное после Исхода жертвоприношение пасхального агнца, был прообразом Жертвы Христовой (недаром Лекционарий называет сам день «Четвергом ветхой Пасхи»); из Исаии – пророчество о наступлении мессианских времен; из Деяний святых апостолов – рассказ о предательстве Иуды; на предательство намекает и выбор прокимна. Тем самым, сам выбор чтений соотносил Великий Четверг с воспоминанием ветхозаветной Пасхи и предательства Иуды. Вслед за отпустом оглашенных Лекционарий упоминает совершение двух литургий подряд, как у Эгерии, со следующими чтениями: прокимен (из Пс.22), Апостол 1Кор.11:23–32 и Евангелие Мф.26:17–30. Этот прокимен имеет явный евхаристический подтекст, а Апостол и Евангелие содержат рассказы о Тайной Вечере. Таким образом, вторая серия чтений открывала более сокровенное (недаром оглашенных к этому времени выводили из храма) значение Великого Четверга как дня Тайной Вечери. Вслед за литургиями Лекционарий упоминает шествие в Сионскую горницу, чего во времена Эгерии еще не было, где молящиеся слушали те же прокимен и Апостол, что на литургии, но другое Евангелие: Мк.14:12–26 (параллель к Мф.26:17–30)¹². Следом начиналось шествие, посвященное Страстям Христовым¹³.

В грузинском переводе иерусалимского Лекционария, отражающем практику уже VI–VII веков¹⁴, чин евхаристического богослужения Великого Четверга претерпел некоторые изменения. Во-первых, здесь уже не упоминается практика совершения двух литургий подряд. Во-вторых, здесь также не говорится и о проповеди после первых трех чтений (которые соотнесены со службой вечерни) – видимо, после V века эта проповедь исчезла вместе с институтом оглашенных (хотя формальный отпуст оглашенных еще упомянут). В-третьих, сам набор этих чтений изменен, что иллюстрирует следующая таблица, в которой следует обратить внимание прежде всего на перестановку чтения из Книги Деяний святых апостолов из «вечерней» части в «литургийную», с заполнением образовавшейся пустоты паремией из Книги Притчей:

В-четвертых, в конце литургии грузинский перевод Лекционария, как и армянский, упоминает прокимен из Пс. 22 и Евангелие Мк.14:12–26, но вне связи с шествием в Сионскую горницу. Вместо этого часть рукописей приводит указания о совершении чина умовения ног (с евангельским чтением Ин.13:3–30)¹⁵.

Далее, в отличие от армянского, грузинский перевод иерусалимского Лекционария достаточно подробно описывает гимнографическое наполнение служб. В частности, за Божественной литургией Великого Четверга упомянут тропарь 4-го плагального (в русской традиции соответствует 8-му) гласа «Долготерпение Господне было явлено…», который пели дважды: в начале предварявшей литургию вечерни и перед самой литургией. Лекционарий отмечает, что Евангелие в этот день не предварялось аллилуиарием (вероятно, в знак скорбного характера дня). Тропарь на умовение рук на литургии¹⁶, 1-го гласа: «Днесь пророческое исполнилось проречение…»¹⁷; тропарь на перенесение Даров¹⁸, 2-го гласа: «Агнец Божий, вземлющий грехи мира…»; тропари при Причащении, 3-го гласа: «Днесь Иисус подал ученикам Своим…»¹⁹ и 2-го гласа: «Вечери Твоея Тайныя днесь…». В чине умовения ног пели ипакои 2-го плагального (6-го) гласа «Благословим Отца…» или 2-го гласа: «Во всем достоин Ты хвалы…»

Наконец, грузинский перевод иерусалимского Лекционария содержит сведения не только о вечернем евхаристическом богослужении Великого Четверга, но и об утренней и дневной службах этого дня. В конце утрени здесь упомянуты тропарь 3-го плагального (7-го) гласа «Страшно впасть в руки Бога Живого…», прокимен из Пс.54 и евангельское чтение Лк. 22:1–6 – о сговоре Иуды с первосвященниками²⁰. А днем, в 3-й час, предписано читать некие молитвы, а затем Пс.101, 103, 142, прокимен из Пс.50 и чтения: Ис.1:16–20; Иез.36:25–36; Рим.6:3–10; Лк.15:1–10. Все эти чтения напрямую не связаны с Великим Четвергом и посвящены теме раскаяния и прощения грехов. Сама служба предваряется в Лекционарии рубрикой: «В третий час кающиеся приводятся ко вратам церкви…», а в некоторых армянских памятниках 3-й час Великого Четверга озаглавлен как «чин покаяния», так что нет сомнений в том, что в практике древней Иерусалимской Церкви Великий Четверг был еще и днем принятия кающихся в церковное общение.

Полные тексты песнопений, упомянутых в грузинском переводе иерусалимского Лекционария лишь по первым словам, сохранились в грузинском же переводе другой иерусалимской богослужебной книги – Тропология. По-грузински эта книга называется Иадгари; для того чтобы не смешивать древнюю (VI–VII вв.) версию этой книги с более поздней, содержащей преимущественно песнопения авторов VII–VIII веков, архаичную версию обычно обозначают как Древний Иадгари. В Древнем Иадгари присутствуют не только упомянутые в Лекционарии песнопения, но и ряд других – в том числе монострофы (тропари) для пения вместе с библейскими песнями утрени²¹ и псалмами вечерни и утрени. Для Великого Четверга здесь имеются монострофы на 4-й, 8-й и 9-й библейских песнях и хвалитных псалмах утрени, на псалмах «Господи, воззвах» вечерни и те же тропари литургии²² и чина умовения ног, что упомянуты в Лекционарии²³. Можно отметить, что по содержанию песнопения утрени посвящены либо теме предательства Иуды, либо прославлению Христа и Его спасительного подвига, и никак не затрагивают Тайную Вечерю. Только в песнопениях вечерни появляются слова о Тайной Вечере и совершенных во время нее умовении ног и установлении Евхаристии.

В позднейшие богослужебные книги Православной Церкви перешли лишь единичные песнопения Великого Четверга из Древнего Иадгари: стихира на хвалитех «Днесь бдит Иуда» (сейчас это первый тропарь шестого антифона службы Двенадцати Евангелий); тропарь после Причащения «Кий тя образ, Иудо» (сейчас это седален после шестого антифона службы Двенадцати Евангелий) и знамениты тропарь «Вечери Твоея Тайныя днесь»²⁴. В VII–VIII веках в Палестине формируется новый гимнографический сборник, составленный по образцу старого Тропология и сохраняющий то же название. Для того чтобы избежать путаницы, в научной литературе его принято называть Новым Тропологием (или Новым Иадгари). Он сохранился в грузинском и сирийском переводах, а также (частично) в греческом оригинале²⁵. Здесь впервые появились знаменитый канон Великого Четверга авторства преподобного Космы Маюмского, с акростихом Τῇ μακρᾷ πέμπτῃ μακρὸν ὕμνον ἐξᾴδω²⁶, и новые стихиры этого дня, большинство из которых известны доныне (в том числе в составе антифонов службы Двенадцати Евангелий)²⁷. В VIII–IX веках эти песнопения получили известность во всем греческом мире. Синтез палестинской системы суточных служб (Часослова) и палестинской, по преимуществу, гимнографии с константинопольскими чином литургии, системой библейских чтений и прочим, и привел к формированию того облика православного богослужения – не исключая служб Великого Четверга, – какой сохранялся всё последующее тысячелетие.

К сожалению, о константинопольском богослужении Великого Четверга в доиконоборческую эпоху известно немногое. Несомненно, в этот день совершалась Божественная литургия, после которой многие христиане позволяли себе небольшое облегчение поста, вкушая пищу с елеем и вино – об этом упоминает святитель Евтихий, патриарх Константинопольский (†582), в своем «Слове о Пасхе и Святой Евхаристии», где содержатся и важные богословские рассуждения на темы хронологии Страстной седмицы (включая Великий Четверг) и богословия Евхаристии²⁸. Преподобный Роман Сладкопевец, старший современник святителя Евтихия, написал для Великого Четверга кондак, основной темой которого является предательство Иуды²⁹, включающий два проимия³⁰ и 23 икоса (в современных богослужебных книгах не использованы³¹). В одной рукописи XI века упоминается, что этот кондак пели «на умовении [ног]» – предположительно, в конце чина. Византийский историк XII века Георгий Кедрин утверждал, что в 573–574 годах, при императоре Юстине II, в Константинополе стали петь за литургией Великого Четверга гимн «Вечери Твоея Тайныя днесь…»³². Этот гимн был известен и в Иерусалиме (см. выше); вопрос о том, в какой из двух традиций – константинопольской или иерусалимской – он возник, а где является заимствованием, остается открытым. Как заметил Р. Тафт, можно допустить, что именно об этом гимне писал монофизитский историк Иоанн Эфесский, обвинявший святителя Евтихия Константинопольского в том, что он «попытался заменить антифон Великого Четверга, используемый по древнему обычаю во всех Церквах, [гимном] собственного сочинения», что якобы вызвало нестроения в Константинополе и поэтому было отвергнуто Юстином II³³. В пользу такого предположения говорит и критика самим святителем Евтихием в конце его «Слова о Пасхе и Святой Евхаристии» некоего неназванного «песнопения <…> во время принесения хлеба предложения и растворенной чаши к святому жертвеннику по чину литургии»³⁴. Если это предположение верно, хронологию Георгия Кедрина следует поправить, поскольку в 573–574 годах святитель Евтихий не занимал патриаршую кафедру, а заявление Иоанна Эфесского об отмене Юстином II предложенной святителем Евтихием реформы считать не соответствующим действительности³⁵. Впрочем, Иоанн Эфесский не цитирует текст написанного святителем Евтихием гимна, а заимствование из Константинополя в Иерусалим (где тропарь «Вечери Твоея Тайныя днесь…» был зафиксирван в книгах VI–VII вв.) в доиконоборческую эпоху, как мы уже отметили выше, представляется менее вероятным, чем обратное заимствование.

Богослужение Константинополя IX–XI веков на том этапе, когда влияние на него палестинских Часослова и гимнографии еще было ограниченным, отражено прежде всего в Константинопольском Синаксаре, литургические части которого известны под названием Типикона Великой церкви. Согласно этому памятнику³⁶, главной особенностью Великого Четверга в Иерусалиме и в других христианских центрах было совершение вечером этого дня полной евхаристической литургии. Литургия предварялась вечерней и чином умовения ног, во время которого патриарх омывал ноги трем иподиаконам, трем диаконам, трем пресвитерам, двум митрополитам и одному архиепископу, что сопровождалось чтением Ин. 13:3–11³⁷. После чина совершался вход с Евангелием и следовали библейские чтения: Исх. 19:10–19, прокимен из Пс. 139, Иов. 38:1–21, прокимен из Пс. 58, Ис. 50:4–11, прокимен из Пс. 2:1, Кор. 11:23–32, аллилуиарий, Евангелие. Основу евангельского чтения составляла 26-я глава Евангелия от Матфея, но с дополнением ее фрагментами из других евангелистов: Мф. 26:2–20 † Ин. 13:3–17 † Мф. 26:21–39 † Лк. 22:43–44 † Мф. 26:40–27:2. Таким образом, помимо совершения литургии не по палестинскому (ап. Иакова), а по константинопольскому (свт. Василия) чину, богослужение Великого Четверга в византийской столице имело следующие отличия от иерусалимского: умовение ног совершалось до литургии, а не после нее; из трех вступительных чтений непосредственное отношение к памятям Великого Четверга имело только одно (Ис. 50. 4–11, о страждущем Мессии; чтения из книг Исхода и Иова просто продолжали начатый в предшествующие дни цикл, установленный, вероятно, в огласительных целях); Евангелие было составным (как и Евангелие следующего дня, на вечерне Великой Пятницы, которое можно назвать продолжением евангельского чтения Четверга). Кроме того, Типикон Великой церкви упоминает о совершении на литургии чина освящения мира (молитвы чина сохранились в Евхологии и используются, с некоторыми изменениями, доныне).

Помимо описания вечерни с литургией, Типикон Великой церкви содержит информацию и о других службах Великого Четверга: утрене (совершалась без каких-либо ярких особенностей; в конце пели тропарь 4-го плагального (8-го) гласа «Днесь Царь жизни…») и тритекти – букв. «третье-шестом [часе]», дневной службе, которая во время Великого поста заменяла собой часы. Служба тритекти включала тропарь «Заушенный за род человеческий и не прогневавыйся…» и паремию Иер. 11:18–12. 15 (еще одно пророчество о страждущем Мессии) с прокимнами из Пс. 82 до нее и из Пс. 75 –после. Между утреней и тритекти совершался чин поклонения святому копию – по преданию, тому самому, которым было пронзено ребро Спасителя. Поклонение начинал после утрени сам патриарх при троекратном пении тропаря «Покланяемся копию…» (тот же тропарь повторяли и на антифонах тритекти). Сразу после тритекти совершался чин омовения святого престола. Присутствие в богослужении Великого Четверга таких последований, как освящение мира и омовение святого престола, связано с его близостью к Пасхе и одновременно меньшей, чем у Великих Пятницы и Субботы, загруженностью. В Великий Четверг храм мыли и прибирали для того, чтобы достойно встретить главный праздник церковного года, и эти приготовления начинались с омовения престола, а поскольку тот является великой святыней, его омовение сопровождалось каждением и специальными молитвами. В свою очередь, освящение мира именно в Великий Четверг связано с древней традицией совершать таинство крещения, по возможности, вечером в Великую Субботу – в начале пасхальной ночи. Вечерня и литургия Великой Субботы и в иерусалимской, и в константинопольской традиции обязательно соединялись с крещением (элементы этого доныне сохраняются в богослужении Великой Субботы). А поскольку Великая Пятница не могла выступать в качестве подготовительного дня, будучи заполнена молитвой и священными воспоминаниями, то днем приготовления необходимого для крещения мира сделался Великий Четверг.

В части рукописей Типикона Великой церкви на паннихис (служба в начале ночи) после литургии Великого Четверга предписано читать Двенадцать Евангелий, что свидетельствует о начавшемся проникновении палестинской традиции в константинопольскую. Кафедральное богослужение сопротивлялось этому достаточно долго, тогда как в современном ему богослужении византийских монастырей константинопольские и палестинские элементы уже образовывали неразрывное целое. Литургическая традиция, родившаяся в результате этого синтеза, – это и есть то богослужение, что сохраняется в Православной Церкви вплоть до нашего времени.

В частности, службы Великого Четверга в Типиконах константинопольских и иных византийских монастырей IX века и позднее уже мало отличаются от современных. В различных Типиконах и Триодях может несколько варьироваться выбор отдельных гимнографических произведений (прежде всего стихир), меняться расположение чина умовения ног (чин может размещаться до литургии, после литургии, или вовсе не упоминаться), на утрене Великого Четверга может присутствовать или отсутствовать Евангелие³⁸, могут несколько меняться второстепенные элементы службы, но в целом строй служб этого дня неизменен: утреня с каноном преподобного Космы Маюмского; обычные в целом часы³⁹; вечерня с литургией по чину святителя Василия Великого и теми же библейскими чтениями, что в Типиконе Великой церкви. После литургии и, если он совершается, чина умовения ног должны следовать: трапеза, повечерие и, спустя некоторое время, служба Двенадцати Евангелий.

Впрочем, современная практика имеет одно существенное отличие от того, что предписано в различных Типиконах, не исключая и формально используемые ныне: время начала служб. Согласно уставу, утреня Великого Четверга должна начинаться задолго до рассвета, а вечерня с литургией – уже во второй половине дня, спустя несколько часов после полудня. На практике, из-за человеческой немощи (ритм жизни в крупных городах уже не предполагает ранний подъем от сна, а евхаристический пост до полудня и позже держать трудно), утреня Великого Четверга нередко служится накануне – вечером в среду, а вечерня с литургией, почти повсеместно, – в четверг с утра.

Следует отдельно остановиться на особых чинах Великого Четверга. Прежде всего, это освящение мира. Причина его включения в чин литургии Великого Четверга указана выше; история чина подробно исследована митрополитом Шведским и всей Скандинавии (Константинопольского Патриархата) Павлом⁴⁰. Также выше мы уже дали практическое объяснение чину омовения святого престола⁴¹, который входит в состав стандартных греческих изданий Евхология, а в русских изданиях Требника регулярно печатался до реформ патриарха Никона, а после – лишь иногда⁴² (например, в Требнике, изданном в Москве в 1658 году). Зато о другой древней традиции – запасать Святые Дары для приобщения больных в течение всего года именно в Великий Четверг – еще не говорилось. Желание запасать Святые Дары именно в день воспоминания Тайной Вечери является очевидным, однако в Средние века оно доходило до крайностей, вплоть до вынесения порицаний запасающим Святые Дары не в Великий Четверг⁴³. В Новгородской Первой летописи случай приготовления запасных Святых Даров в октябре 1552 года в Новгороде преподносится как экстраординарный поступок Новгородского архиепископа Серапиона, на который тот решился лишь по причине чрезвычайной ситуации (из-за бушевавшей в городе моровой язвы запасных Даров не хватало на всех умирающих), заручившись письменным одобрением митрополита Московского святителя Макария⁴⁴. В рукописных и старопечатных Служебниках содержатся детальные указания о порядке приготовления запасных Даров в Великий Четверг⁴⁵. В современном Служебнике аналогичные указания содержатся в «Учительном известии», в разделе «Како хранити Божественные Таины больных ради»); при этом готовить запасные Дары согласно «Учительном известию» допускается, в случае необходимости, в любой подходящий день года.

Еще один чин Великого Четверга, который не был упомянут выше, – это чин общего елеосвящения. Время возникновения традиции массово соборовать вполне здоровых людей достоверно неизвестно, однако причина ее появления, несомненно, состояла все в том же подготовительном характере Великого Четверга: именно в этот день кающиеся в тяжелых грехах получали разрешение от них, чтобы иметь возможность причаститься на Пасху. Уже в древних иерусалимских памятниках, как мы видели, упоминается чин над кающимися, совершаемый днем в Великий Четверг. А в поздневизантийскую эпоху в том же качестве выступало уже общее елеосвящение. Так, блаженный Симеон Солунский (†1421) писал: «Согрешив, мы приходим к божественным мужам и, принося покаяние, совершаем исповедь прегрешений; по повелению их, мы приносим Богу святой елей <...> Когда же и молитва приносится, и елей освящается, тогда помазуемые елеем обретают отпущение грехов, как блудница, которая помазала ноги Спасителя и от них прияла помазание на себя»⁴⁶. (Сравнение елеосвящения с воспоминаемым в Великую Среду помазанием Христа блудницей дает дополнительный ключ к символике совершения чина общего елеосвящения именно в Великий Четверг.)

Понимание Великого Четверга как исключительного дня⁴⁷ совершения общего (т.е. предназначенного не только для больных) елеосвящения доныне сохраняется в греческой традиции. На приходах общее елеосвящение обычно устраивают в Великую Среду вечером, непосредственно перед утреней Великого Четверга. В русских монастырях и кафедральных храмах до XX века общее елеосвящение также совершалось только в Великий Четверг (либо вечером в Великую Среду). При этом в XVIII–XIX веках обычай общего соборования был почти полностью забыт, сохраняясь лишь в храмах с очень древней и прочной традицией, например, в Успенском соборе Московского Кремля⁴⁸. В XX веке к обычаю общего елеосвящения в Русской Церкви вновь возник интерес, и он начал возрождаться: сначала как особая служба Страстной седмицы (причем порой даже как совершаемая исключительно архиереем: так до сих пор в РПЦЗ), а затем и просто как служба в любую седмицу Великого поста. Общее елеосвящение очень популярно среди прихожан, хотя его совершение в произвольные дни поста размывает его суть как предпасхального покаяния. В древности общее елеосвящение, в отличие от обычного чина таинства елеосвящения над болящими⁴⁹, совершалось без остановок для помазания принимающих таинство после каждого из семи входящих в чин Евангелий. Весь седмеричный цикл Апостолов, Евангелий и священнических молитв прочитывался без остановок, а в конце чина все молящиеся поочередно подходили к Евангелию для его целования, и только тогда предстоятель (либо предстоятель и следом за ним каждый из сослужащих священников) однократно помазывал им лоб и руки. Именно так общее елеосвящение доныне совершается в греческой традиции; в русской традиции существуют разные практики.

Последний из особых чинов Великого Четверга, чин умовения ног, является одним из самых ярких с внешней стороны церковных последований. Его евангельским основанием служит рассказ апостола Иоанна Богослова о том, как Господь Иисус Христос «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан». На просьбу апостола Петра, сначала возразившему Христу: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?», а затем, после ответа Господа, воскликнувшему: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову», Иисус ответил «Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все». Закончив умовение, Христос преподал ученикам урок смирения и засвидетельствовал о предстоящем предательстве (Ин.13:2–20).

Из церковного предания известны две основных линии толкования этого евангельского рассказа. Одна подчеркивает самоуничижение Господа, предпринятое Им ради нашего спасения, а также делает из него этический вывод о необходимости смирения и жертвенного служения ближнему (тем более, что этот вывод прямо сделан в самом Евангелии). Другая усматривает в рассказе об умовении ног указание на таинство крещения. Исходя из этого, некоторыми исследователями раннего христианства высказывалось предположение, что одной из форм совершения крещения в Древней Церкви было умовение ног. Подтверждения такому предположению служат, во-первых, несколько косвенных свидетельств, самое раннее из которых содержится в сочинении священномученика Иринея Лионского «Против ересей» (IV. 22. 1), а во-вторых, зафиксированная в IV веке на латинском Западе⁵⁰ практика совершать умовение ног вместе с крещением (но не вместо него)⁵¹. На Востоке такая практика не засвидетельствована, однако в сирийской традиции толкование рассказа евангелиста Иоанна об умовения ног как прообраза таинства крещения было достаточно распространено, а в греческой святоотеческой письменности, после некоторых колебаний⁵², было также воспринято и приводится, например, у преподобного Иоанна Дамаскина в его «Точном изложении православной веры» (IV. 13).

Как бы то ни было, обычай совершения умовения ног в Великий Четверг с этим возможным крещальным умовением не связан. Чинопоследование умовения ног Великого Четверга впервые засвидетельствовано в Иерусалиме в VI–VII веках и явилось отражением общей тенденции максимально подчеркнуть изобразительную символику страстного богослужения, особенно явную при его совершении во Святом Граде. В грузинском переводе древнего иерусалимского Лекционария, где этот чин встречается впервые, он расположен между литургией Великого Четверга и бдением Великой Пятницы. Согласно этому памятнику, чин включал в себя чтение Евангелия (Ин.13:3–30), ектению, молитву, собственно умовение ног и заключительный тропарь-ипакои.

Не позднее VIII века чин умовения ног перешел и в практику Константинополя. Как уже было отмечено выше, в Константинополе он первоначально совершался не после, а до литургии Великого Четверга – этот порядок отражен в Типиконе Великой церкви, а также в Типиконах монастырей Константинополя: в первоначальной редакции Студийского устава и Евергетидском. Лишь в студийских уставах афоно-итальянской группы, а затем и в Иерусалимском уставе (который продолжает линию развития Студийского устава и не должен смешиваться с древним иерусалимским богослужением) чин переносится на время после литургии.

В константинопольских памятниках чин умовения ног имеет уже несколько более сложный порядок по сравнению с иерусалимским: чин открывается мирной ектенией, затем предстоятель произносит молитву и главопреклонную молитву, и протодиакон начинает чтение евангельского рассказа. Сообразуясь с порядком чтения Евангелия и произнося отдельные реплики из него, предстоятель омывает ноги 12 других участников чина (если чин совершается в монастыре – монахов, если в кафедральном соборе – священников), один из которых изображает апостола Петра и поэтому также произносит некоторые евангельские реплики. После умовения предстоятель сам завершает чтение Евангелия и возносит Христу Богу заключительную молитву чина. Тот же порядок сохраняется и в современных изданиях богослужебных книг, лишь к началу и концу чина прибавлены некоторые песнопения: ирмос и два тропаря 5-й песни канона утрени Великого Четверга и шесть особых стихир – в начале чина; два тропаря 5-й песни канона Великой Пятницы – в конце.