Толкование на Апостол из посланий Апостола Павла к Римлянам, читаемый в шестую неделю по Пятидесятнице (Рим.12:6–14)

Богодухновенный Павел начинает всякое свое послание молением, представляя молитву свою в кратких словах и благословляя тех, к которым пишет послание, потом объясняет догматы веры: по объяснении же учения о вере предлагает нравственное учение, а напоследок в заключение целует некоторых поименно, и молится о потребных им ко спасению. Слова из послания его к Римлянам, которые мы слышали в предыдущие четыре недели, содержит в себе учение о вере, а ныне чтенные предлагают правила благонравия и добродетели. Но дабы кто не подумал, что глаголемое им о нравственном законоположении есть изобретение ума его, и следственно почитая за ненужное сохранять сие, не вознерадел бы об исполнении того: для сего он в самом начале нравственного своего учения и объявил, что то было произведение не его ума, но данной ему Божественной благодати. «Глаголю бо», сказал он, «благодатию давшеюся мне, всякому сущему в вас» (Рим.12:3). Также дабы кто, видя в словах сих один Апостольский простой и неукрашенный слог речи, не пренебрег оных, яко произведение неученого ума, то он употребил грамматические украшения Еллинского слога, и таким образом соделал свое учение полезным как для мудрых, так и неразумных, по долгу своему, о котором говорил (См. Икум. в гл. 12, посл. к Рим.): «Еллинном же и варваром, мудрым же и неразумным должен есмь» (Рим.1:14). Пoелику убо ныне чтенное Апостольское учение имеет сугубый в себе дар, а именно, красоту Божия благодати, и изящность учебной мудрости: то и вы, слушатели, употребите сугубое внимание на уразумение небесных мыслей, в оном содержащихся.

Рим.12:6. Братие, имуще дарования по благодати данней нам различна: аще пророчество, по мере веры.

Иисус Христос в то время, когда Церковь Его воспринимала свое начало, раздавал многие и различные дары верующим, как потому, что они достойны оных, так и потому, что дарования сии были нужны для распространения Евангельского учения: сколь же кто горячайшую имел веру, столь большее и славнейшее получал дарование, что явствует из слова: «по мере веры» : и те, которые получали дар пророчества, не только предсказывали будущее, как то Агав предсказал великий глад, имеющий быть при Клавдие Кесаре (Деян.11:28): но и узнавали тайное и скрытное, как например, Петр узнал тайное святотатство Анании и Сапфиры (Деян.5:3:9). Но для чего Апостол исчислил поименно различные дары верных того времени? Для того, дабы показать, что верующие суть едино тело, состоящее из разных членов, друг другу вспомоществующих. Он прежде, сравнив тело наше с Церковию, сказал: как в одном и том же теле имеем мы многие члены, и как члены сии не занимаются все одним и тем же делом, но каждый особенным: так и духовное тело, т. е. Церковь Христова, хотя состоит и из многих членов, однако ж каждый из них имеет собственное дело, ко вспомоществованию другим членам и утверждению всего тела. «Якоже бо во едином телеси многи уды имамы, уды же вси не тоежде имут делание: такожде мнози едино тело есмы о Христе, а по единому друг другу уди» (Рим.12:4–5). Сказав же сие, он исчисляет, для подтверждения своего слова, дела, т. е. различные дары, которые Бог разделил верующим для взаимной их пользы и для устройства всего тела Церкви. Апостол употребляет здесь у риторов бывающее витийственное украшение, именуемое сопряжение и опущение ¹ : ибо начав в общем смысле, «имуще», далее умалчивает о сих словах: «не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати» (Рим.12:3). Вы, говорит, имея дары различные по благодати данной вам, не должны гордиться: имеете ли дар пророчества, не высокомудрствуйте. Сии же самые витийственные украшения он употребляет и в следующих словах.

Рим.12:7–8. Аще ли служение, в служении: аще учай, во учении: аще утешаяй, во утешении.

Слово «служение», означает и благовестие веры по сему выражению: «мы же в молитве и служении слова пребудем» (Деян.6:4). Однако же, пoелику Апостол после него тотчас полагает и слово «учение», коего первый предмет есть благовестие веры: то отсюда видно, что он называет здесь служением всякое служение, споспешествующее общей пользе братий, каково, например, было служение семи диаконов, служащих в ежедневной трапезе, также Апостола Павла, который собирал милостыню для бедных и приносил ее во Иерусалим, и старейшине Иерусалимских служащих нуждам бедных, в которых Антиохияне послали собранную милостыню рукою Варнавлею и Савлею (Деян.11:30). Утешением же он здесь называет побуждение к делам добродетели, также и утешение печальных. Ибо все Апостолы словом, а некоторые и писаниями возбуждали верующих к добродетели, и утешали их в скорбях, какие они тогда претерпевали от неверных. Ежели вы, говорит, имеете дар служения, то не гордитесь в делах служения вашего: ежели кто имеет дар учения, то да не превозносится изяществом и силою учительных своих слов: если кто имеет дар возбуждать других к добродетели и утешать оскорбленных: то да не высокомудрствует, видя успехи своего учения. Таким образом будучи толкуемы сии Апостольские слова согласуют со словами оными Пророчицы Анны, которая молясь говорила: «да не хвалится премудрый премудростию своею, и да не хвалится сильный силою своею, и да не хвалится богатый богатством своим» (1Цар.2:10).

Рим.12:8. Подаваяй, в простоте: предстояй ², со тщанием: милуяй, с добрым изволением.

Подающий не имеет по-видимому никакого различия от милующего: почему же Апостол различает их между собою, и подающему завещает простоту, а милующему доброе изволение? Судя по внешнему их действию они поистине ни мало не различествуют один от другого: ибо действие как первого, так и второго есть одно и то же, т. е. подаяния: что ж касается до внутреннего расположения души: то они имеют немалое различие.

Подающий не всегда имеет в сердце своем расположение к милостыне, то есть к сострадательности и человеколюбию: ибо он иногда благотворит для того, чтобы приобрести любовь и дружество облаготворенных, иногда, чтобы в случае нужды самому воспользоваться от них благодеяниями, а иногда, чтобы заставить их почитать себя яко человека щедрого и благотворительного: следовательно цель его благодеяний не есть простая, но многообразная и многоразличная. Истинно же милующий благотворит бедным, всегда будучи побуждаем сострадательностью и человеколюбием, никакого земного за то воздаяния себе не ожидая, и не имея в виду ничего другого, кроме исполнения заповеди: посему-то премудрый Апостол Господень предписывает подающему простоту, научая тем его, при оказании благодеяний, иметь одну только простую цель сию, то есть, чтобы подать утешение и вспомоществование бедным: а милующему завещает иметь доброе изволение, научая его, чтобы он миловал не по принуждению, налагаемому на него законом, и не скорбя, но творил бы дело милостыни по собственному произволению, с радостию и веселием. Почему он и к Коринфянам писал о милующих: «кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды: доброхотна бо дателя любит Бог» (2Кор.9:7). Предстоятелю же предписывает он тщание, т. е. усердие и неусыпную бдительность: потому что нерадение и дремание его бывает причиною того, что враг посевает плевелы в душах словесных овец, пасомых им (Мф.13:25). «И волк расхитит их, и распудит овцы» (Ин.10:12). Подающий, говорит, да творит подаяние в простоте сердца, имея целию одно токмо милосердие: начальствующий да исполняет дело своего начальства со тщанием и усердием: и милующий да милует с радостным сердцем.

Рим.12:9. Любы нелицемерна: ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому.

Чтобы узнать, в чем состоит нелицемерная любовь, надобно прежде рассмотреть, что такое есть любовь лицемерная. Если я говорю, что люблю Бога, а делами преступаю заповеди его, то любовь моя лицемерная: потому что тот только истинно любит Бога, кто хранит его заповеди: «Имеяй заповеди моя и соблюдаяй их, той есть любяй мя» (Ин.14:21). Если я говорю, что люблю Бога, а ближнего своего ненавижу: то любовь моя есть ложная и лицемерная. «Аще кто речет, яко люблю Бога, а брата своего ненавидит, ложь есть» (1Ин.4:20). Если я говорю, что люблю ближнего своего, и всем наружным видом своим то показываю, а в самой вещи не помогаю ему и не милую его: то любовь моя не есть истинная. «Иже убо имать богатство мира сего, и видит брата своего требующа, и затворит утробу свою от него, како любы Божия пребывает в нем» (1Ин.3:17). Отсюда можно видеть, в чем состоит любовь нелицемерная. Если мы сохраняем заповеди Божии, и всяким образом помогаем по возможности своему ближнему: то любовь наша есть нелицемерная, такая, какой научает Павел. Но он предписывает нам и ненависть, яко дело добродетельное: ненавидяще, говорит, злого. Конечно дело мы добродетельное творим, когда ненавидим грех, и отвращаемся от него всем сердцем и душою. Прилепляйтесь благому: сими словами учит, чтобы мы не только временем делали добрые дела, но чтобы всегда их делая, пребывали в них безотлучно. Ежели же снести с сими Павловыми словами слова Давидовы: то можно увидеть совершенство Евангельского законоположения. Давид сказал: «уклонися от зла и сотвори благо» (Пс.33:15): а Павел: «ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому». Закон ветхозаветный учил убегать делания зла: а проповедь Евангельская законополагает и внутреннюю душевную иметь ненависть ко злу: закон Моисеев требовал делания добродетели: а Евангельский требует безотлучного и неразрывного с добродетелью соединения.

Рим.12:10. Братолюбием друг к другу любезни: честию друг друга болша творяще.

Любите, говорит, друг друга как брат любит брата: уступайте честь один другому, то есть, старайтесь друг друга предпочитать (Флп.2:3): что всякий удобно может исполнить, ежели смиренномудрствуя будет почитать других выше себя: «смиренномудрием», говорит сей же Апостол, «друг друга честию больша себе творяще». Здесь должно заметить, что первое из сих двух завещаний основывается на сей заповеди Божией: «возлюбиши ближняго твоего яко сам себе» (Мф.22:39): а второе на сих словах Господних: «иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб» (Мф.20:27). Впрочем оба так между собою соединены, что одно от другого происходит: честь происходит от любви: ибо кого любим, того и почитаем: а любовь от чести: потому что кого почитают, тот почитающих его любит.

Рим.12:11. Тщанием не лениви, духом горяще, Господеви работающе.

Тщание Апостол сперва завещал только предстоятелям, сказав им: «Предстояй со тщанием» (Рим.12:8): а потом всем вообще, говоря: «тщанием не лениви». Никто, говорит он, да не будет небрежлив и ленив в делах спасения, достойных всяческого рачения и тщания. Нерадивого в делах добродетели проклял Пророк Иеремия, сказав: «проклят, творяй дело Господне с небрежением» (Иер.48:10), а Спаситель наш обличил скрывшего талант не токмо яко раба лукавого, но и яко ленивого и беспечного: «лукавый рабе», сказал Он ему, «и ленивый» (Мф.25:26). Богомудрый Павел открыл и способ, посредством которого мы можем прогнать леность: «духом», говорит он, «горяще, Господеви работающе». Где есть теплота, или паче жар, там есть движение: а где движение, там нет лености, которая ничто иное есть, как недвижимость: там есть тщание, которое познается из движения. Таким образом где есть служение Господу и исполнение Его заповедей, там присутствует благодать Божия: а где благодать Божия, там нет места греховной лености. Ежели убо мы не погасим огня Божией любви, который возжег Богочеловек в сердцах наших, ежели будем работать Господеви: то удалится от нас сатанинская леность и пребудет с нами неразлучно душеполезное и спасительное тщание.

Рим.12:12–14. Упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе: Требованием святых приобщающеся, страннолюбия держащеся: Благословляйте гонящыя вы: благословите, а не клените.

Сказав выше, что горячесть духовная прогоняет леность, и делает нас рачительными в творении добрых дел, теперь показывает, какие предметы питают сию горячесть: радость, говорит, происходящая от упования будущих благ, терпение в скорбях, пребывание в молитве, страннолюбие, незлобие и благотворение врагам. Здесь должно заметить, что Апостол не просто завещевает исполнять только сии добродетели, но советует восходить на верх совершенства оных. Ибо не просто сказал, уповая на получение обещанных благ, но: «упованием радующеся» : а сие означает твердое и совершенное упование. Ибо кто мало уповает, о том сказать можно, что он более боится, нежели радуется: а кто много уповает и отнюдь не сомневается, тот радуется о несомненном получении чаемых благ. Не просто сказал, терпяще, но: «скорби терпяще». Ибо в то время, как скорбь отвсюду стесняет душу нашу, часто терпение ослабевает: и потому тот, кто скорби мужественно переносит, имеет истинное и совершенное терпение. Не просто сказал, молясь, но: «в молитве пребывающе». Ибо не тот совершен в сем роде добродетели, кто сегодня молится, а заутра не радит о том: но кто всегда пребывает в молитве, кто непрестанно молится, как говорит на другом месте сей же Апостол (1Сол.5:17): даже и самое приобщение требованием святых, то есть, братий Христиан, означает милосердие в высшей степени: ибо тогда, можно сказать, я приобщаюсь нуждам святых, когда состражду им и угнетаюсь равно, как и они страждут и угнетаются их нуждами. А когда таким образом сострадая, изливая богатно на них свое милосердие, тогда поистине люблю ближнего моего яко себя самого: тогда исполняю в точности заповедь любви, которая есть исполнение закона, и следственно совершенство добродетели. «Страннолюбия держащеся» : и сие означает страннолюбие во всем совершенстве. Не дожидай, говорит, чтобы странник, пришед в дом твой, просил тебя страннолюбно принять его: но сам увидев его, беги к нему на сретение, якоже Лот, проси его, и убеди внити в дом твой, да окажешь ему всякое страннолюбие. Когда будешь поступать таким образом, то потечешь во след страннолюбия, и соделаешься совершенным страннолюбцем. Ежели мы не кленем и не злословим гонящих нас, то делаем добродетель великую: ежели же вместо клятвы желаем им добра и молимся о них, и вместо злословия благословляем их: то добродетель наша восходит на верх совершенства. «Благословляйте гонящия вы: благословите, а не кляните», завещает Павел. И так ясно видим, что сии Апостольские завещания возносят исполнителей своих до той чудесной степени совершенства, на которую взошел сам преблаженный Павел, тому поучавший.

Недоумение великое рождают в уме всякого благочестивого человека ныне чтенные богоносного Павла священные и богодухновенные словеса. Сей Апостол, написав прежде, что Христиане в его время имели различные дарования, данные им благодатию Божиею, исчислил потом и самые сии дарования, предписав в рассуждении каждого из них особенное правило. Дарования исчисленные им суть следующие: пророчество, Церковное служение, учительское звание, утешительное слово, подаяние помощи ближним, начальствование над другими, милосердие, любовь, братолюбие, смирение, тщание, ревность, послушание, упование, терпение, молитва, сострадание, страннолюбие и непамятозлобие: кто же не знает, что все сии дарования кроме пророчества, суть добродетели? Отсюда убо следует, что добродетели, по сему Апостольскому Учению, суть дарования Божии: но ежели добродетель есть дар Божий, то она не есть дело, мною производимое. «Аще ли по благодати», говорит сей же Апостол, «то не от дел: зане благодать уже не бывает благодать» (Рим.11:6). Ежели ж добродетель есть мое произведение, и мое дело, то она не есть дар: иначе дело мое не будет дело: «аще ли от дел, ктому несть благодать: зане дело уже несть дело» (Рим.11:6). Ежели добродетели суть дарования Божии, то почему Бог законополагает о них, и требует их от нас? Почему спасает исполняющего их и наказует нерадящего о исполнении их? Бог не дал мне, например, дарования любви: так почему же Он требует от меня оной? Почему предписывает мне любить Его всею душою, всем сердцем, всею крепостию и помышлением, а ближнего яко себя самого? (Лк.10:27) Для чего Ему делать меня наследником небесного Его царствия, когда я исполняю сии два рода любви? И для чего осуждать на вечное мучение, ежели я не исполняю оных?

Недоумение сие удобно можем разрешить, ежели вникнем в свойство вещей. Любовь, братия моя возлюбленная, есть дело человеческое, и вместе дар Божий: сие кажется странно и даже противно словам оным Павловым: но в самом деле истинно и согласно с Апостольским его учением. Два суть рода добродетели: одна добродетель естественная, а другая благодатная: естественная добродетель есть дело человеческое, а благодатная – дар Божий. Пoелику человек сотворен по образу и по подобию Божию (Быт.1:26): то хотя по падении прародителя и «прилежит ему помышление прилежно на злая от юности его» (Быт.8:21): однако ж осталось в нем понятие добродетели и сила творить оную, при самом начале насажденные в естестве его: светом убо естественного познания будучи водим человек, и силою в естестве его наслажденною укрепляем, совершает дела добродетели. Примеры сему мы видим в языческих философах. Клиний, ученик Пифагоров познает посредством ума своего, какое почтение должны мы воздавать Богу, и будучи укрепляем врожденною ему силою, соглашается лучше лишиться трех талантов, нежели поклясться именем Бога своего. Диоген презирает всякое чувственное услаждение и решается жить в тесной бочке: Кратес бросает все богатство свое в море: Сократ с великою кротостию и терпением переносит жестокий оный удар по лицу, от которого лице его вспухло: Перикл толикое незлобие показал к площадному человеку оному, который ругал его целый день, что при наступлении ночи, когда наконец престав чинить ругательства, имел он отойти от дома его, проводил его с лампадою. Есть и ныне в некоторых народах закона Божия не имеющих, а особливо в народе Индейском люди целомудренные, кроткие, правдолюбивые, воздержные, и разнообразными строгостями обуздывающие свои страсти. Откуда же таковая добродетель, как в древних оных, так и в новейших, до ныне видимых людях? Какой закон руководствовал тех, и руководствует сих к таковым добродетельным делам? Ни другой какой, как закон естественный: «Языцы закона не имущие, естеством законная творят: сии закона не имуще, сами себе суть закон» (Рим.2:14).

А что всякая добродетель есть вместе и дарование Божие, даемое людям, в сем уверяют нас не токмо ныне чтенные слова Богодухновенного Павла, но и следующее доказательство. Что иное есть добродетель, как не благое дело? Но кто другой имеет естественно благость бесконечную и непременяемую, как един токмо Бог? Какое же настоящее свойство благости, как не раздаяние даров? От сего убо суще благого Бога, яко от неисчерпаемого источника исходя, все добродетели раздаются достойным людям. Посему-то сказал Иаков: «всякое даяние благо и всяк дар совершен свыше есть сходяй от Отца светов» (Иак.1:17), а Павел: «любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным нам» (Рим.5:5).

Впрочем между добродетелями естественной и благодатною есть великое различие. Добродетель естественная несовершенна, и бывает опорочиваема страстями: напротив, благодатная во всем совершенна и свободна от всякой страсти. Живущие честно по одной природе, опорочивают добродетель свою или страстями плотскими, или славолюбием. Похвальна кротость и терпение Сократово, но он очернил сии добродетели страстью мщения: ибо открыл всем ударившего его в лице, написав имя оного и поступок на своем челе. Похвально великодушие Кратесово, но он помрачил всю славу сей добродетели своей славолюбием: ибо бросив богатство свое в море, ходил по улицам и кричал: Кратес свободился Кратеса ³ . Напротив добродетель людей, живущих свято по внушению Божественной благодати данной им, чиста от всякой порочной страсти, светла яко солнце, блистательна яко звезды небесные. Божественные Апостолы, прияв от Бога благодать, не токмо не мстили гонителям своим, но еще благословляли укоряющих их, будучи гонимы, терпели, хулимы, молили за хулящих, дабы они исправились (1Кор.4:12). Павел, презрев вся благая мира сего, и вменив оные за уметы (Флп.3:8), столь далек был от славолюбия, или от пожелания чести, воздаемой людьми делателям великих добродетелей, что обходя всюду, проповедывал и писал о себе, что он есть первый из всех грешников (1Тим.1:15), и недостоин имени Апостольского (1Кор.15:9).

Различие между добродетелями благодатною и естественною столь велико, что вторая без первой ни во что вменяется. «Аще кто будет и совершен в сынех человеческих, отсутствующей твоей премудрости, ни во чтоже вменится» (Прем.9:6): сие сказал премудрый Соломон о добродетели, которая есть истинная премудрость, в то время, как он изливал теплую молитву свою пред Богом. Хотя ты будешь иметь всю веру, коликую только сила ума твоего породить в тебе может: но ежели не получишь дара веры, от Бога подаемого, то вера твоя ни во чтоже вменится: хотя ты будешь иметь всю любовь, коликую только естество породить в тебе может: но ежели не излиется в сердце твое любовь Божия, то любовь твоя ни во чтоже вменится. Апостолы, слыша небесное учение Христово и видя множество преславных чудес Его, верили, что Он есть Сын Бога Живого: но зная, что таковая вера их недостаточна и несовершенна, просили у него приложения к вере своей, то есть приложения Божественного дарования веры: «приложи», говорили они Ему, «нам веру» (Лк.17:5), что они и прияли, когда Дух Святый сошел на них. Божественный Павел имел ревность от природы: но сия ревность его была столь страстная, что он гнал Церковь Христову и старался истребить верующих во Христа (Гал.1:13–14). Когда же Бог ниспослал в сердце его дарование ревности, тогда воссиял в нем свет бесстрастной и Святой ревности: тогда увидел мир, какая ревность есть истинная и совершенная.

Но ежели естественная добродетель, скажете, ни во что вменяется без благодатной: то она излишня, а потому не нужно и стараться о ней. Но разве не слышите вы, что Соломон не сказал, есть ничто, а ни во чтоже вменится? (Прем.9:6), сим он показал, что хотя она сама по себе и вменяется ни во что по несовершенству своему, однако ж не есть ничто. Почему же? Потому что она предуготовляет нас и соделывает сердца наши сосудами, способными вместить в себя дарования Божии: посему-то необходимо нужно всячески стараться ее увеличивать и усиливать. Она хотя сама по себе и вменяется ни во что по несовершенству своему: однако ж ежели мы имеем ее, то дается нам от Бога приложение к ней, то есть Божественное дарование Его, посредством которого мы восходим на высоту чистой и совершенной добродетели. «Иже бо имать», сказал Господь, «дастся ему, преизбудет ему» (Мф.13:12). Кто, удобрив посажденные в естестве семена добродетели, имеет прозябения оной: тому Бог подает и дарования добродетели: «а иже не имать, и еже имать, возмется от него» . А кто, оставив в небрежении посажденные в нем семена добродетели, не имеет прозябений ее, в том иссушаются и самые естественные силы, посредством коих добродетель совершается. Как скоро показывается еще только в тебе прозябение веры, тотчас Бог подает тебе небесный дар веры: и тогда вера твоя делается теплою яко зерно горчичное, и чудотворною, якоже вера чудотворцем Святых. Ежели появляются еще только в тебе следы упования, тотчас Бог подает тебе дарование упования, и тогда упование на Бога делается столь твердо, что ты ни на чтоже человеческое уповаешь, а на единого Бога возлагаешь все твое упование, якоже всечестные Преподобные отцы все оставившие мир. Ежели появляются еще только в тебе младые отрасли любви, тотчас Бог изливает в сердце твое огнь Божественного своего любления: и тогда любовь твоя делается уже только сильною, что ты, подобно всеславным и добродетельным мученикам, готов из любви к Богу предать живот свой на смерть. Ежели воля твоя хотя несколько наклоняется к добрым делам, тогда Бог тотчас подает тебе дарования добродетели: «имущему бо везде дано будет и преизбудет» (Мф.25:29).

И так Бог требует от нас добродетели естественной для того, чтобы дать нам дарование своей благодатной, да посредством ее вознесемся до совершенства добродетели: а предписывает правила в своем законе в рассуждении оной для того, чтобы возбудить в нас как естественные силы к исполнению добродетели, что по естеству, так и усилить стремление воли нашей к исполнению добродетели, по благодати даемой. И убо прославляет приявшего Божественные дарования добродетели потому, что он, уплодотворив семена естественной добродетели, соделался достойным приятия дарований оных: а с другой стороны осуждает его, когда он вознерадит о добродетели естественной, ибо тогда лишается и добродетели благодатной.

И так, братия, безответны мы, когда не радя о делах добродетели, впадаем в бездну греховную. Бог дал нам, разум, который, яко мудрый судия, рассматривает пользу добродетели и вред, от греха происходящий: вложил в нас совесть, которая, яко добрый советник, советует нам творить добродетель и убегать греха: похваляет и успокаивает нас, когда мы делаем добро, а обличает и мучит, когда содеваем грех. Насадил в естестве нашем силы, служащие нам к исполнению добродетели: дал законы, которые суть светильники, просвещающие нам путь добродетели: показал Пророков, которые суть учители добрых дел: послал в мир Сына своего, и сей есть Свет, просвещающий всякого человека на путь спасения, есть первообразный Пример совершенства добродетелей, всесильный Помощник в исполнении всех благих дел: явил Апостолов, которые суть светила, просвещающие и наставляющие к деяниям добродетели: проповедал Евангелие, которое есть велия труба, возвещающая честь и воздаяние добродетели, стыд же и мучение греха.

Премилосердый Боже! Поистине любовь Твоя к человеку беспредельна, безмерна и бесконечна. Ты даровал нам к исполнению добродетели пособия и внутренние и внешние, и телесные и духовные, и земные и небесные: и благодать Твоя всегда готова на помощь нам, если только воля наша будет клониться к исполнению святых Твоих заповедей. Чем убо можем оправдаться пред Тобою, когда мы, презирая все Твои побуждения к добродетели, творим дела греховные? Какая надежда нам ко спасению? Какое прибежище нам грешникам; Надежда наша есть только одна, и прибежище также одно: надежда, что некогда обратимся: прибежище же, покаяние. Если сердце наше неложно будет клониться к обращению, а душа к покаянию, то Бог ниспошлет нам дар обращения и покаяния: и мы таким образом получив оставление грехов, содеянных нами, и идя уже потом неленостно путем добродетели, внидем в вечное царствие Господа Иисуса Христа. Аминь.