Вифлеем и Хеврон: поездка на юг

Отправляясь от Яффских ворот и минуя Биркет ас-Султан, место прежних «Царских Прудов», оставляя справа от себя шотландскую церковь Св. Андрея Первозванного, построенную в 1927 г., и железнодорожный вокзал, мы едем на юг по холму, возвышающемуся над западным берегом Геенны Огненной. Это в библейском обозначении гора Злого Совещания, именуемая так потому, что здесь находилась загородная резиденция первосвященника, где принималось решение («злое совещание») о том, чтобы схватить и предать на распятие Спасителя.

Оставив справа Бакаа («поле рефаимов» – библейских исполинов), видим впереди монастырь, обстроенный, по здешнему обычаю, мощными средневековыми стенами. Это Мар- Элиас – монастырь Святого Илии Пророка. От монастыря открывается величественная панорама окрестности: Святой Город на севере, Вифлеем на юге и Иудейская пустыня – насколько хватает глаз – на восток.

По православному преданию, на этом месте отдыхал в пустыне на пути к горе Хорив пророк Илия, когда скрывался от мести царицы Иезавели.

Это было вскоре после того, как пророк посрамил, а затем и физически уничтожил языческих жрецов на горе Кармил, чем и вызвал гнев повелительницы. А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи, возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих. И лег и заснул под можжевеловым кустом. И вот, Ангел коснулся его и сказал: встань, ешь и пей... ибо дальняя дорога пред тобой. И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепешка и кувшин воды. ...И встал он... и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией Хорива (3Цар. 19, 4–8).

В монастыре показывают камень, на котором отдыхал Илия в тот час, как явился ему Ангел. Другой святыней обители является часть оков святого великомученика Георгия, почитаемых чудотворными.

Обитель связана также с памятью другого Илии – святителя Иерусалимского, жившего в XIV в. и погребенного в ее стенах. Его мощи также являются предметом почитания православных верующих.

Основанный в VI в., монастырь многократно подвергался разрушению от врагов и землетрясений, но вновь и вновь восстанавливался. Современный вид он обрел в эпоху крестоносцев, в 1160 г., повелением византийского императора Мануила Комнина.

На поле у монастыря есть колодец, который называется по-арабски Бир аль-Каадизму («Колодец отдыха»). Здесь, по преданию, отдыхала Дева Мария на пути в Вифлеем. Здесь было Ей дивное видение, рассказ о котором сохранился в апокрифическом Евангелии Псевдо-Матфея. «И когда Иосиф и Мария были на дороге, которая ведет в Вифлеем, Мария сказала Иосифу: “Я вижу перед собой два народа, один плачет, другой предается радости”. Иосиф ответил Марии: “Сиди спокойно в седле и не говори лишних слов”. Тогда прекрасное дитя (Ангел), одетое в великолепные одежды, явилось пред ними и сказало Иосифу: почему назвал ты лишними слова, что Мария говорила тебе об этих двух народах? Ибо видела Она народ иудейский плачущим, ибо он отдалился от Бога своего, и народ языческий радостным, ибо он приблизился к Господу, как обещано было отцам нашим Аврааму, Исааку и Иакову. Ибо настало время благословению в роде Авраамовом распространиться на все племена земные» (Иисус Христос в документах истории. СПб, 1998. С. 242).

По другому преданию, на этом месте волхвы, ехавшие из Иерусалима, вновь увидели звезду, потерянную ими из виду, пока они выспрашивали у иерусалимских книжников, где надлежит родиться Христу. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою (Мф. 2, 9–10).

Дальше, по правой стороне, виден Тантур – резиденция мальтийских рыцарей, построенная австрийским консулом в Иерусалиме Кабогой-Червой, ныне превращенная в Экуменический научный центр.

Небольшой купол справа – гробница Рахили, любимой жены Иакова.

И умерла, и схоронил Иаков

Ее в степи, и над могилой нет

Ни холмика, ни надписи, ни знаков, –

писал русский поэт Иван Бунин, совершивший паломничество в Святую Землю в 1903 г.

Бунин, конечно, ошибался, полагая, что над гробницей Рахили нет «ни надписи, ни знаков». Как сказано в книге Бытия, и умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу, то есть Вифлеем. Иаков поставил над гробом ее памятник. Это надгробный памятник Рахили до сего дня. (Быт. 35, 19–20). Раньше здесь была мусульманская мечеть. В 1841 г. ключи от здания были переданы иудеям, а современный облик мавзолею был придан еще позже на средства известного английского еврея-благотворителя святых мест М. Монтефиоре.

Плач Рахили «о детях своих» в Евангелии был осмыслен как пророчество об избиении Вифлеемских младенцев по приказу царя Ирода.

«Вифлеем же святой есть на юг от Иерусалима, шесть верст вдалее, и есть земля та около Вифлеема красна зело в горах, и древеса много плодовита». Так писал в начале ХII в. игумен Даниил, первый из русских паломников, оставивший подробное описание своего «хождения» в Святую Землю. Или, в современном русском переводе: «Земля около Вифлеема красиво расположена среди гор, бесчисленное множество плодовых деревьев и овощей растет по их склонам: маслины, смоквы, рожковые деревья. И виноградников много около Вифлеема, а по долинам – плодородные поля».

Словом, цветущий оазис среди пустыни. Само слово «Вифлеем» означает в переводе «Дом хлеба» – именно в связи с плодородными нивами вокруг. Совершенно новый смысл приобрело название в эпоху Нового Завета. «Аз есмь Хлеб, сходящий с неба», – говорит о Себе в Евангелии Господь. И для Него, в Его земной жизни, Вифлеем и Голгофа – два полюса, начало и конец искупительного подвига.

Образно говоря, вся Иудейская пустыня с ее почти «лунным» ландшафтом – сплошная каменистая Голгофа. И посреди нее – вифлеемский оазис, словно специально уготованный природой для Рождества Сына Божия.

Ведь Вифлеем – не только история, но и мистерия, не только «место рождения» Иисуса, но и Его «родословный корень».

...С точки зрения истории, смены эр и эпох Вифлеем загадочным образом представляет собой «ключ времени». Он «перелистывает» тысячелетия. Когда начиналось второе тысячелетие до Р.Х., здесь кочевал со своими стадами праотец Исаак, сын Авраама. Когда начиналось первое тысячелетие до Р.Х., здесь был помазан на царство пророк и псалмопевец Давид. Две тысячи лет назад здесь произошел величайший переворот в истории и духовности человечества: свершилось таинственное соединение земли и неба. Младенец, положенный в ясли, т.е. кормушку для скота, был одновременно, по церковному песнопению, «Новое Дитя – Превечный Бог».

И как же встречало человечество своего Бога и Спасителя? Ирод, царствовавший тогда над Иудеей, не зная точно, в какой семье родился Мессия («Помазанник Божий»), приказывает перебить всех младенцев в Вифлееме и его окрестностях младше двух лет. Люди встречают пришедшего Сына Божия мечами и копьями. Так начинается эра.

Кстати, прежде в учебниках истории так и писали: «годы до Рождества Христова» (сокращенно «до Р.Х.») и «годы Благодати» (или «от Р.Х.»). После 1917 г. в России для того, чтобы народ забыл Бога и самое имя Божие, стали писать «до нашей эры» и «нашей эры». Была ли при этом достигнута цель, которую ставили перед собой гонители Церкви? Совсем наоборот. Прежнее обозначение было более «внешним» и нейтральным. Ведь и китаец, и мусульманин может, глядя со стороны, отмечать те или иные события меткой «до» или «после» конкретного исторического события – в том числе Рождества Христова. Если же мы говорим «нашей эры», значит, нарочно подчеркиваем: христианская эра, Христова эра – это наша эра; все, что было до Вифлеемской звезды, – это «не наше», это было «до нас». Так часто бывает в истории: никому еще не удавалось «откреститься» от Христа и Его Креста.

Что еще нужно помнить, говоря о начале эры? Что реальное историческое Рождество Христово произошло не в первый ее год. Не правда ли, звучит странно? Тем не менее именно так. Мы цитировали выше евангельский рассказ об Ироде, имя которого стало нарицательным для всех иродов – убийц и тиранов. Так вот, Ирод Великий, как называют его историки, умер в апреле 4 г. до Р.Х. Это означает, что Спаситель родился 25 декабря 5 г. до н.э. В чем же дело? Просто начало эры было вычислено монахом-математиком Дионисием Малым неправильно. Не Христос родился раньше «Рождества Христова», а эра христианская реально «началась» раньше, чем рассчитал в VI в. великий математик.

«Где надлежит родиться Христу?» – спрашивали пришедшие в Иерусалим волхвы. И слышали

в ответ: «В Вифлееме». В городе, лежащем на «пути Патриархов» – через Сихем, Иерусалим в Хеврон... Не случайно евангелист Матфей, говоря о генеалогическом древе Спасителя, начинает с праотца Авраама: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова...» Лука в мистическом устремлении к «началу» идет еще дальше: «Иисус был, как думали, сын Иосифов, Илиев, Матфатов... Сифов, Адамов, Богов». Богословы давно заметили, что оба «родословия», содержащиеся в Евангелиях (у Матфея и Луки), имеют не только – и не столько – историко-генеалогическое значение, сколько духовно-мистическое.

Оба по-своему изображают символически «полноту времен», когда должно было прийти Спасителю. Семьдесят семь поколений, «от Бога до Бога», – по Луке, сорок поколений, от Авраама до Иисуса, – по Матфею (фактически сорок два – «шесть седмин», но каждое поколение, каждый род евангелист «отсчитывает» словом «родил» – и это слово звучит у Матфея сорок раз: об Иосифе Обручнике уже не говорится, что он «родил»).

Непосредственно о событии Рождества Христова евангелисты рассказывают чрезвычайно скупо. Это как бы «мистический пролог» Евангелия – еще «по ту сторону истории».

Повествование о Рождестве содержится в двух из четырех канонических Евангелий – у Матфея и Луки. Само слово «Евангелие» в переводе с греческого и означает «благая весть»; имеется в виду именно благая, радостная для людей весть о пришествии в мир Христа.

Евангелие от Матфея рассказывает: Еще до рождения Христа Иосифу было во сне откровение: младенец, что должен появиться на свет, есть Сын Божий, Иисус, что означает Спаситель. И когда Иисус родился в Вифлееме, пришли в Иерусалим волхвы (маги, астрологи), спрашивая, где должен по пророчествам родиться Христос, ибо они «видели звезду Его на востоке» (то есть у себя на родине – как считают, в Иране). Им было указано на Вифлеем. Они отправились в путь, «и вот звезда, которую они видели на Востоке, шла перед ними, пока не остановилась над местом, где был Младенец». Войдя в дом, волхвы увидели Христа и Его Мать, поклонились и возложили пред Ним принесенные дары. Этот эпизод лег в основу распространенного в европейской живописи сюжета «Поклонение волхвов».

Что касается Ирода, он боялся конкурента для основанной им династии, так как ветхозаветное понятие Мессии («Помазанник», по- гречески «Христос») было неразрывно связано с представлением о вполне земном, политическом его воцарении над Израилем и окружающими народами. Младенец остался жив потому, что Мария и Иосиф в ту же ночь бежали с ним в Египет, – сюжет, также хорошо нам знакомый из европейской живописи.

Таковы факты, сообщаемые Матфеем. Другой источник наших знаний о Рождестве –евангелист Лука.

Наступило время родить Ей, и родила Сына Своего Первенца, и Опеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2, 6–7). «Ясли» – от древнерусского глагола «ясти», кормушка для скота. Итак, родился в хлеву (если точнее, в пещере для загона скота) и положен был в ясли...

Но это земное уничижение Божественного Младенца сопровождалось небесным прославлением: пастухам, сторожившим в поле стадо, в полночь явился Ангел и возвестил «великую радость, которая будет всем людям, – в Вифлееме родился Спаситель». И был дан знак, знамение, по которому можно найти Его, – «Младенец, лежащий в яслях». Пастухи пришли и нашли Марию и Младенца, поклонились и рассказали о благовестии Ангелов. «И все слышавшие дивились тому, что рассказали пастухи. А Мария сохраняла все слова эти, слагая в сердце своем». Последней фразой евангелист указывает нам на источник его информации – только сама Богородица могла рассказать ему об этом. Вот два рассказа об одной ночи, взаимно дополняющие друг друга. Православная иконография совместила их оба, восполнив еще и сведениями апокрифов.

На древних иконах Рождества нет ни царской пышности раскладываемых волхвами даров, ни жестоких натуралистических сцен «избиения младенцев» – излюбленных тем западноевропейской иконографии. Все просто, серьезно и величаво. Горит звезда, славословят Ангелы, скачут волхвы.

Скачут волхвы... Человечество как будто пришло в движение. История, мнившаяся древним как вечное возвращение, вдруг разомкнула ограниченность циклов, открылась дорога, направленная и осмысленная: от творения мира – через Боговоплощение – к свершению творения, Второму Пришествию и Суду. «Круг времени» обернется «стрелой времени», и соответственно «накручивание» кармы – свободой личностного самоопределения, свободой исторического творчества.

Скачут волхвы... Это они, никогда не читавшие Библии, но устремленные в небо, вычислили и узнали звезду Нового Завета. Языческое, индоевропейское человечество – греки, романцы, германцы, славяне, кельты – двинулись на свет Вифлеема, отвергнутого и поруганного иудейством, к новой вере, в которой воплотились их древние чаяния и прозрения. Как говорил Иоанн Златоуст, «Иисус Христос с самого начала отверзает дверь язычникам: дает им звезду». Или, как скажет в XI в. русский митрополит Иларион, «лепо благодати и истине на новые языки воссияти – новое вино, новые мехи, новые народы». Но разделение прошло не только между двумя половинами истории («до Рождества Христова» и «после Рождества Христова»), не только между ветхозаветными и новозаветными народами («людьми закона» и «людьми благодати»), но и через сердце каждого из нас. Простодушные пастыри, мудрые астрологи, сомневающийся Иосиф – это наш, человеческий путь к вере – через языческое прочтение природы, через простодушие и сомнение, соблазны и ошибки... Образ «Рождества Христова» – это как бы образ нашей души, где в самом хлеву, может быть, в самой пещерной глубине таится свет Рождающегося Бога.

Храм Рождества Христова, как и храм Воскресения в Иерусалиме, в настоящее время обстроен со всех сторон. С севера к нему примыкает францисканский монастырь (с храмом Святой Екатерины), с востока – греческий Рождественский монастырь, с юга – армянский. Единственный доступный для обозрения западный фасад, даже он перекрыт и искажен мощными контрфорсами, предотвращающими обвал стены. Из первоначальных трех парадных порталов два заложены, а оставшаяся, центральная, дверь уменьшена в размере в несколько раз для того, чтобы исключить любимый «вид спорта» бедуинских шейхов – въезд в храм на лошади. Не сохранились и портики, окружавшие обычный для раннехристианских базилик атриум – двор перед храмом. В результате храм выглядит скорее как укрепленный средневековый форт, чем как святилище Матери и Младенца.

Единственная ныне дверь – ее называют «Врата смирения», ибо каждый, входя в храм, волей-неволей должен склонить голову, – ведет в притвор, тянувшийся прежде во всю ширину базилики. Сейчас он поделен на отдельные помещения, правое из которых ведет в армянский монастырь, а левое отдано под полицейский пост, и вход в него закрыт. Об этом стоит пожалеть, так как там сохранились фрагменты древнего портала с двумя датированными надписями. Левая, сделанная по- армянски, гласит: «Сии двери в храм Преблагословенной Матери Божией устроены в лето 676 в царствование Гетума, сына Константина, царя Армении, руками иноков отца Авраама и отца Аракела, Господь да помилует их души». Справа написано по-арабски: «Сии двери окончены с помощью Божией, да хвалится Имя Его – в дни господина нашего султана аль-Малика в месяце мухарраме в лето 624». В традиционном христианском летосчислении обеим датировкам соответствует 1227 г.

Из притвора (нартекса) мы попадаем в величественный центральный неф базилики, разделенной сорока четырьмя колоннами на пять нефов. Колонны высечены из местного розового песчаника, который в строительной литературе иногда так и называют «вифлеемит», но камень так хорошо отполирован, что во многих путеводителях колонны именуют мраморными. В верхнем ярусе стен центрального нефа, над колоннами, сохранились фрагменты старинных мозаик.

Древнее предание, сохранившееся в «Церковной истории» Евтихия Александрийского, рассказывает, что заказчик, император Юстиниан, остался недоволен храмом. Базилика показалась ему слишком темной. Недолго думая, «благочестивейший и самодержавнейший» повелел отрубить зодчему голову. Боковые нефы действительно не кажутся особенно светлыми. Но вряд ли следует верить легенде. Дело в том, что первоначально существовали окна не только в верхнем ярусе центрального нефа, но и во внешних, северной и южной, стенах. Позднейшими являются также перегородки в конце боковых колоннад, закрывающие вид на оба боковых трансепта. В первозданном своем виде храм вовсе не был таким темным, как кажется нам сейчас.

Потолок базилики держится на мощных деревянных стропилах и кронштейнах – из кипариса и кедра. Свод центрального нефа обновлялся несколько раз. Так, к примеру, свинцовое покрытие, материал для которого был пожертвован английским королем Эдуардом IV в 1480 г., было «реквизировано» турками в XVII в. для отливки пуль.

В южном нефе за колоннами стоит древняя каменная купель времен Юстиниана. Сделанная из того же вифлеемского камня, что и колонны, восьмиугольная в плане, она украшена знаком креста на четырех сторонах и снабжена не датированной и анонимной, к сожалению, надписью: «На помин души и во отпущение грехов рабов Божиих, их же имена Ты, Господи, веси».

Нынешнее местонахождение купели не соответствует ни первоначальному ее положению в храме, ни функциональному назначению. При архитектурно-археологических разведках в помещении базилики в 1934 г. возле главного алтаря, у северной стороны абсиды, было обнаружено отверстие, сообщавшееся с высеченной в скале цистерной, с оштукатуренными стоками вокруг и следами некоей восьмиугольной конструкции, почти точно совпадавшей с размерами купели. Не означает ли это, что купель находилась первоначально именно там – над Священным Вертепом? Это могло быть связано, считают некоторые историки, с особым чином «крещальной литургии», уникальность которой соответствовала бы уникальности святого места. Ведь Вифлеем, как и другие святые места, в ранний период мог иметь существенные литургические особенности, сгладившиеся впоследствии при унификации богослужебного устава.

Цистерна, с которой была соединена купель, скрыта под современным алтарем. Не о ней ли повествует старинная легенда? Святой Григорий Турский, французский писатель VI в., автор «Истории франков», писал: «Существует в Вифлееме колодец, из которого пила по преданию Пресвятая Богородица. И если чистые сердцем заглядывают в него, они и ныне могут видеть в глубине отражение Звезды Волхвов». Эта легенда заставляет вспомнить эпизод из гораздо более древнего памятника – Первоевангелия Иакова. На пути в Вифлеем, рассказывает Иосиф Обручник, вдруг случилось что-то непонятное. «И вот я, Иосиф, шел – и не двигался. И посмотрел на воздух, и увидел, что воздух неподвижен, посмотрел на небесный свод и увидел, что он остановился и птицы замерли в полете, посмотрел на землю и увидел поставленный сосуд и работников, возлежавших подле, и руки их были около сосуда, и вкушающие не вкушали, и берущие не брали, и подносящие ко рту не подносили, и лица всех были обращены к небу. И увидел овец, которых гнали, но которые стояли. И пастух поднял руку, чтобы гнать их, но рука оставалась поднятой. И посмотрел на течение реки и увидел, что козы прикасались к воде, но не пили, и все в этот миг остановилось» (Иисус Христос в документах истории. СПб., 1998. С. 216). Очевидно, навсегда застывшее на дне колодца отражение звезды – из того же загадочного состояния, о котором рассказывает Первоевангелие.

В мраморном полу храма в нескольких местах видны деревянные крышки люков, прикрывающие фрагменты древнейшего мозаичного пола, сохранившиеся от первоначальной базилики времен Константина и Елены.

Открыв один из таких «ставней», слева от ступенек, ведущих к алтарю, мы увидим цветную мозаику с типичным свастическим орнаментом и греческими буквами в маленьком квадрате посередине: IXΘYΣ. Это греческое слово, означающее в переводе «рыба», использовалось в раннехристианской символике как аббревиатура: «Иисус Христос Божий Сын Спаситель».

Базилика Рождества является единственным в Святой Земле христианским храмом, уцелевшим без разрушений и перестроек с эпохи Юстиниана. От более древнего здания, воздвигнутого Еленой, кроме фрагментов мозаичного пола, ничего не осталось. Но храм Юстиниана сохранился в первозданном виде.

Персы в нашествие шаха Хозроя (614 г.) уничтожили, как известно, все христианские святыни Палестины. Они пощадили лишь вифлеемский храм. По преданию, их остановила мозаика, на которой изображено было поклонение волхвов в узнаваемых персидских одеждах и головных уборах. Зная, возможно, также легенду о том, что Пришествие Спасителя было предсказано Заратустрой, иранским пророком, основателем огнепоклоннической веры, персидские воины остереглись касаться святынь, связанных таинственным образом с их собственной древней традицией.

Базилика представляет в плане крест с скругленными верхними ветвями. Наиболее точно можно судить о первоначальной планировке по восточной части базилики. Высокая и просторная, квадратная в плане солея перед православным иконостасом была, вероятно, устроена крестоносцами. Деревянный резной иконостас, с иконами местного и праздничного ряда и большим распятием с предстоящими вверху, создан в 1764 г. Убранство храма в основном того же времени – за исключением более поздней позолоты, появившейся в 1853 г.

В южной абсиде православный алтарь посвящен Обрезанию Господню. Дверь из этой абсиды ведет в греческую ризницу, в придел святого Георгия Победоносца (в котором по существующей договоренности совершает богослужение в Рождественский сочельник духовенство Англиканской Церкви; это, кстати, единственная служба, совершаемая в базилике протестантами). Двухмаршевая лестница ведет из южной абсиды во двор, где находятся звонница, напоминающая мощную въездную башню средневекового замка (подобные конструкции встречаются в древнейших монастырях Египта и Палестины) и вход в Пещеру Младенцев.

В северной, принадлежащей армянам, находится престол, посвященный Деве Марии, и другой, рядом, в северо-восточном «плече», посвященный Святым Волхвам (или, как пишут часто на европейский манер, «Трем Царям»). Считается, что здесь волхвы сошли с коней перед тем, как спуститься в пещеру и поклониться Младенцу. Из северной абсиды можно пройти в принадлежащую францисканцам церковь Святой Екатерины (о ней еще будет разговор), а из нее – в старинный клуатр (монастырский дворик), сохранившийся со времен крестоносцев и реставрированный в 1950 г. архитектором Антонио Барлуцци.

Паломники XV в. говорили о «великолепных мозаиках базилики, которые выглядят совершенно как новые». Сегодня, к сожалению, лишь по старинным описаниям (позднейшее из которых датируется 1626 г.) можем мы судить об их первоначальном убранстве.

...Чтобы лучше рассмотреть мозаики, нужно встать подальше – у второй или третьей из колонн северной стороны. На западной стене, над входом, располагалась композиция «Древо Иессеево» – с изображением пророков в медальонах, со свитком соответствующего пророчества в руках у каждого.

Система росписей боковых стен включала пять рядов, симметрично отражающих друг друга. В нижнем ряду изображалось родословие Христа: согласно Евангелию от Матфея на южной стене и согласно Луке – на северной. Внизу идет лента орнамента. Над ней вдоль южной стены располагались композиции семи Вселенских Соборов – с надписями о догматическом достоинстве каждого из них. Симметрично на северной стене были изображены шесть Поместных Соборов. Затем вновь шла лента орнаментов и над ней, в проемах между окнами, – Ангелы, следующие в торжественной процессии лицом к алтарю и славословящие Рождество Христово.

Полностью сохранилось лишь изображение Второго (Константинопольского) Вселенского Собора, на котором был принят в окончательном виде православный «Символ Веры» (Никео-Цареградский Символ). Каждый из Соборов представлен символически сонмом святых отцов-епископов. Каждый из шести Поместных Соборов был представлен символически изображением церкви и городских башен с названием города над ними. В силуэт каждой церкви вписано соответствующее соборное постановление. Каждая из шести мозаик с Поместными Соборами совпадает по размерам с расстоянием между колоннами и отделена от другой декоративным панно тех же размеров.

Мозаики в северном и южной трансепте сохранились еще более фрагментарно. В северном трансепте можно видеть «Уверение апостола Фомы» и «Вознесение Господне», в южном – «Вход Господень в Иерусалим». В алтаре сохранились лишь небольшие фрагменты мозаик – геометрический орнамент на северной стороне и две надписи (на латинском и греческом языках) – на южной.

Греческая надпись в алтаре позволяет точно определить время создания мозаик: «Сии мозаики – творение рук Ефрема Мниха, живописца и мозаичиста, работавшего в царствование императора Мануила Багрянородного Комнина, во дни короля Иерусалимского, господина нашего Амори и святейшего епископа Вифлеемского, господина нашего Рауля, в лето 6677, второго индикта». Дата соответствует по византийскому летосчислению 1169 г. Хотя к тому времени прошло уже более ста лет со времени разделения Православной и Католической Церквей (в 1054 г.), отрадно отметить, что византийский император, латинский король Иерусалимский и католический епископ, англичанин по происхождению, Рауль смогли проявить способность к единству и сотрудничеству в деле украшения древнейшего из христианских храмов. Добавим, что в это же время в принадлежавшем крестоносцам Иерусалиме совершала свой иноческий подвиг преподобная Евфросиния Полоцкая – русская православная княжна, окончившая свои дни в Святой Земле и похороненная в обители Феодосия Киновиарха. Интересно, что останавливалась она в Иерусалиме в «русском монастыре» – еще одно свидетельство того, что в XII в. «вероисповедные перегородки» до неба еще не доходили...

Одной из наиболее выразительных и запоминающихся особенностей базилики являются ее знаменитые колонны.

…Прежде всего православные паломники подходят приложиться к одной из колонн правого ряда, прославленной «чудом о пчелах». Говорят, еще во времена мамлюкских беев, один из них, гордец и вояка, въехал в храм на своем скакуне. И тогда из колонны вдруг вылетел невесть откуда взявшийся рой пчел и преследовал святотатца, пока не выгнал его из храма. В колонне осталось пять крестообразно расположенных отверстий, в которые паломники, изображая крестное знамение, влагают свои персты.

Зато далеко не все замечают, что большинство из колонн в верхней своей части сохранили древние росписи. Более того, галерея святых, представленная в храме, является одной из наиболее полных в истории византийской живописи того времени. Датированные надписи, сохранившиеся на двух колоннах, 1130 и 1169 гг., показывают, что они, как и мозаики, создавались в эпоху крестоносцев. И любопытным образом являют собой как бы «коллективный плод» художественно-литургического творчества.

Каждое из изображений (все они написаны маслом на голубом фоне) обведено красной или светлой рамкой. Прежде считалось, что все они принадлежат одному мастеру, но внимательный анализ позволил выявить тонкие стилевые различия, заставляющие предполагать здесь работу целой артели иконописцев. Один из авторов конца XV в. писал: «Не устаешь любоваться этими прекрасными колоннами». Сейчас, увы, время сделало свое дело и любоваться практически нечем. С трудом удается лишь идентифицировать святых, лики которых едва видны. В нижней части колонн сохранились кое-где граффити, оставленные средневековыми паломниками, и арабские надписи более позднего времени. Впрочем, их исследованием до сих пор никто не занимался.

На колоннах представлены следующие христианские святые:

1.       святой апостол Иаков Старший (на северной стороне той же колонны изображен средневековый паломник в плаще с котомкой и посохом);

2.       святой апостол Варфоломей, претерпевший мученическую смерть в Армении и особенно почитавшийся в XI-XII вв. викингами, создавшими Норманнское королевство в Южной Италии и на Сицилии. Имя апостола носил, как известно, в крещении величайший из русских святых – преподобный Сергий Радонежский;

3.       Богородица с Младенцем – с двумя латинскими надписями, одна из которых датируется 1130 г;

4.       святитель Власий, епископ Севастии Армянской, пострадавший при императоре Лицинии в 316 г;

5.       праведная Анна, мать Пресвятой Богородицы, с младенцем Марией на руках;

6.       святой папа Лев Великий (440–461), одним властным словом остановивший вторжение в Италию грозного Аттилы. Его послание к святым отцам IV Вселенского Собора легло в основу сформулированного ими догмата о единстве двух природ во Христе – «совершенном Боге и совершенном Человеке»;

7.       святая мученица Маргарита (Марина), пострадавшая в Писидии в IV в.;

8.       Пресвятая Богородица Одигитрия;

9.       преподобный Феодосий Великий, именуемый Киновиарх (по-славянски: «общих житий начальник»). Расположенный в семи километрах от Вифлеема монастырь был основан им, по преданию, над пещерой, в которой останавливались евангельские волхвы;

10.       преподобный Савва Освященный, основатель другого знаменитого монастыря, также находящегося недалеко от Вифлеема на месте, указанном явлением Пресвятой Богородицы в Огненном Столпе;

11.       святой первомученик Стефан;

12.       святой Канут (Кнут) – король Англии и Норвегии († 1035);

13.       святой Олаф (1016–1029) – норвежский конунг, креститель Норвегии (убит в сражении с Кнутом). Любопытно отметить, что имена святых Олафа и Кнута встречаются в древненовгородской письменности. Принято видеть в этом результат активных торговых русско-скандинавских связей XI-XII вв. Но наличие этих двух святых между православными подвижниками на вифлеемских колоннах позволяет предположить прямое участие «калик перехожих», т.е. русских паломников, посещавших Палестину в XI-XII вв., в формировании культа скандинавских святых в Великом Новгороде;

14.       святой мученик Викентий (Винцент), уроженец Сарагоссы (Испания), пострадавший при Диоклетиане;

15.       святой Иоанн Предтеча;

16.       святой Илья Пророк – с вороном, приносящим ему пищу. Интересно, что «пища» изображена, как и на русских православных иконах, в виде католической гостии – (облатки для причастия), причем надпись нарочито удостоверяет, что речь в данном случае идет не просто о пище, но именно о Евхаристии;

17.       преподобный Онуфрий Великий – египетский подвижник, основатель православного монастыря в Иерусалиме, в Акелдаме;

18.       святая Фоска – мученица, пострадавшая в Равенне в 250 г. и особо почитаемая в Венеции (мощи ее находятся в Торчелло);

19.       святая Маргарита-Марина – повторное изображение, уже встречавшееся на одной из колонн;

20.       преподобный Макарий Великий – египетский подвижник IV в., один из основателей и столпов православного монашества;

21.       преподобный Антоний Великий (умер в 340 г.), первый из великих основателей монашества, копт по происхождению. Житие святого Антония, созданное святителем Афанасием Великим, стало на все последующие времена образцом монашеских житий;

22.       преподобный Евфимий Великий (родился в Армении в 377 г., умер в Палестине в 473 г.) – отшельник и подвижник, один из родоначальников палестинского иночества;

23.       святой великомученик Георгий Победоносец – величайший из христианских святых, пострадавший при императоре Диоклетиане в 303 г. Мощи его находились в Лидде (нынешний Лод), где и сейчас существует храм, посвященный святому;

24.      святой Леонард (видимо, имеется в виду святой Леонард из Лиможа, Франция), почитание которого было распространено среди крестоносцев (святой считался покровителем узников и пленников);

25–26. святые Косма и Дамиан – братья- арабы, врачи и чудотворцы, жившие в Малой Азии и обезглавленные при Диоклетиане;

27.       святой Катальд – ирландский подвижник и проповедник VII в., совершивший паломничество в Иерусалим и посвященный впоследствии в епископы;

28.       Богородица с Младенцем;

29.       святой апостол и евангелист Иоанн Богослов;

30.       распятие с предстоящими – тремя Мариями и Саломеей.

Живопись по стилю чисто византийская, большинство имен написаны как по-гречески, так и по-латыни. Порядок изображений не обнаруживает какого-либо богословского замысла – при том, что обычно в любом византийском храме соблюдается строгая, богословски обусловленная иерархическая система росписей. Некоторые сюжеты и персонажи, как мы видели, повторяются. Наибольшее внимание уделено представителям восточного православного монашества.

...И еще одно чудо, связанное с вифлеемскими колоннами. В ноябре 1996 г. паломники вдруг увидели, что образ Спаса Нерукотворного на южной стороне предалтарного столпа (он расположен слева от южного, православного входа в Пещеру Рождества) источает слезы. Это видели с тех пор многие паломники из различных православных стран и насельники находящихся в Иерусалиме православных обителей. Господь вновь плакал. О нас.

В пещеру Рождества (Вертеп) ведут две лестницы – из северного и южного трансепта. Существует и третий, мало кому известный вход – подземный, с запада, из перехода, ведущего в католические пещеры и храм Святой Екатерины (как правило, он бывает заперт). Арочные порталы с мраморными колоннами по бокам, оформляющие оба входа, – типичный французский XII в., единственное, что осталось в базилике от архитектурного убранства времен крестоносцев. Ступени из красного полированного песчаника относятся к эпохе Юстиниана. Бронзовые двери – того же времени.

Сама пещера представляет собой неправильное в плане сводчатое помещение, длиной 12, шириной до 3 м. Стены сохранили частью первобытный облик пещеры, частью – это позднейшая каменная кладка, но мы их практически не видим, т.к. они почти целиком покрыты асбестовыми шпалерами. Это подарок, сделанный в 1873 г. президентом Франции маршалом Мак-Магоном, после того, как пожар 1869 г. полностью уничтожил мозаики и церковное убранство в пещере. В некоторых местах за шпалерами сохранилась мраморная облицовка времен крестоносцев. К сожалению, трудно представить себе, как выглядела пещера первоначально. Архитектурные добавления разных эпох сильно изменили ее.

Древнейшее подробное описание пещеры принадлежит Аркульфу, шотландскому паломнику VII в. А в XII в., как мы уже говорили, по местам земной жизни Спасителя и Божьей Матери прошел русский паломник, игумен Даниил. Он посетил Вифлеем и вертеп – пещеру, где родился Христос. «Вертеп и ясли, где родился Христос, находятся под великим алтарем, они устроены красиво. Дверей в пещере две. И если северными дверьми входишь в вертеп, то по левую руку от тебя будет место внизу на земле, на котором и родился Христос. Над этим местом сделан престол, и на этом престоле исполняют службу. А напротив, на западе, – ясли, в которые положили Христа после рождения, завернутого в рубище. Все претерпел ради нашего спасения... Ясли стоят близко от места рождения, в трех саженях, в одной пещере, расписанной мозаикой и красиво вымощенной мраморными плитами».

Если бы Даниил посетил это место сегодня, он все узнал бы. Но мы войдем в пещеру с южной, «православной» стороны, и место рождения будет от нас справа. В арочной нише – православный алтарь. Под престолом 14-конечная серебряная звезда (вспомните «шесть седмин» Матфея и «77 поколений» Луки!) с круглым отверстием в центре отмечает самое место Рождества. По окружности латинская надпись: «Hic de Virgine Mariae Iesus Christus natus est» («Здесь от Девы Марии родился Христос»). И дата установления серебряной звезды: 1717. В середине XIX в. звезда таинственным образом исчезла, но в 1852 г. по повелению турецкого султана была восстановлена.

Над православным престолом (на нем служат, в порядке очередности, также и армяне) – полусферическая сень с сохранившимися фрагментами древней мозаики, изображавшей – в канонах византийской иконографии – Рождество Христово. Напротив престола Рождества, в южной части пещеры, по трем мраморным ступеням спускаемся к приделу Яслей. Точнее, престол посвящен Трем Волхвам (или Трем Царям). Но главная его святыня – находящиеся напротив престола Святые Ясли. Они сейчас, как и все в пещере, покрыты мрамором, поэтому трудно судить, как они выглядели в ту единственную, евангельскую ночь.

Блаженный Иероним, к свидетельству которого мы уже обращались (он жил в Вифлееме в конце IV – начале V в.), писал: «О, если бы мог я увидеть подлинные Святые Ясли, в которых лежал Господь! Ныне, в похвалу Спасителю, в храме заменили глиняные ясли серебряными, но насколько драгоценнее были те, которые убрали».

На самом деле ни серебряные ясли, которые видел Иероним, ни глиняные, об утрате которых он горевал, ни тем паче гораздо более поздние деревянные, перенесенные крестоносцами в Рим (они находятся сейчас над престолом в храме Санта Мария Маджоре), не были «оригиналом». Подлинные Святые Ясли скрыты под современным мрамором. Они представляют собой попросту выдолбленное в естественном углублении скалы корытце, как это и теперь делают палестинские пастухи в пещерах-загонах для скота.

Престол Трех Волхвов установлен в пещере францисканцами в XVII в. В целом обстановка пещеры, за исключением архитектурной отделки, отмеченной выше, вполне соответствует как описаниям самых древних паломников, так и безыскусному рассказу евангелистов.

Здесь, в Вертепе, совершается православная литургия в самую ночь праздника Рождества Христова.

В первые два века христианства нет никаких свидетельств о праздновании Рождества. Точнее, об отдельном его праздновании. Его соединяли с Крещением в едином празднике Богоявления, называвшемся также «Праздником Света». Дело в том, что ветхозаветные иудеи вообще не праздновали дней рождения. Более того, их религиозно-литературный этикет требовал со скорбью вспоминать день своего появления на свет. «И во грехе родила меня мать моя», – говорит Давид в знаменитом 50-м (покаянном) псалме. Подобное отношение сохранили и первохристианские общины.

Самое раннее из сохранившихся свидетельств о дате Рождества Христова – 25 декабря, в день зимнего солнцеворота – содержится в одном из сочинений святого Ипполита Римского (начало III столетия). Но лишь веком позже, с 336 г., в Римской Церкви отмечено празднование Рождества. С 379 г. его начинают праздновать в Константинополе, с 439 г. – в Палестине.

Вспомним основные песнопения праздника. Одна из стихир, если передать ее смысл современным языком, говорит так:

Что воздадим Тебе, Христе,

За то, что явился ради нас на земле?

Каждое из Твоих созданий

Благодарение Тебе приносит:

Ангелы – пение, небеса – звезду,

Волхвы – дары, пастухи – удивление,

Земля – вертеп, пустыня – ясли,

Мы же – Матерь Деву.

«Мы же», то есть мы с вами, мы – люди. Мы приносим в дар Божеству лучшее, что у нас есть, лучшую из нас – Матерь Деву, для того чтобы чрез Нее воплотилось, вочеловечилось Слово Божие. «Она – нашего рода», – как бы восклицает с гордостью Церковь. И Матерь Божия в ответ, указывая на святых, таких, как Сергий Радонежский или Серафим Саровский, говорит: «Он – нашего рода».

Богослужебный устав сравнивает Рождество с Пасхой. К обоим праздникам положено готовиться путем сорокадневного поста. Не всегда было так, когда-то пост был однодневный, и об этом напоминает Рождественский сочельник – обычай не есть в канун Рождества до первой вечерней (до той – Вифлеемской...) звезды, а затем, когда в храме пропоют тропарь и кондак праздника, «вкушать сочиво обварено (пшеничную кашу) или кутью с медом». Отсюда и слово «сочельник» (от «сочива» – сочевник). Этот обряд является фактически реликтом тех давних времен христианства, когда литургия совершалась вечером и соединялась с агапой – «вечерей любви». Воспоминанием о рождественской агапе и является ритуальная вечерняя трапеза, положенная в сочельник.

Дальнейшее развитие философского содержания праздника связано с творчеством великого византийского мелода (то есть поэта и распевщика) Романа Сладкопевца, с его кондаком на «Рождество Христово» (конец V в.).

...А началось, по преданию, с зависти. Пономарю Роману Патриарх Константинопольский назначил жалованье наравне с прочими клириками, несмотря на то что он был человек простой и неграмотный. Коллеги возмутились. В навечерие Рождества, когда за богослужением присутствовал император, бедного Романа вытолкнули на амвон и заставили солировать, заведомо зная, что он по своей неучености сделать этого не сможет. По окончании службы потрясенный Роман долго молился перед образом Божией Матери, и, когда он, вернувшись домой, уснул, ему было видение. Пришла Богородица, вложила ему в уста маленький книжный свиток, контакион (отсюда и слово «кондак»), и велела есть. Он съел... и проснулся. Сердце его исполнилось невыразимой сладости, он поспешил в храм ко всенощной и, решительно взойдя на амвон, пропел известные теперь каждому строки рождественского кондака:

Дева днесь Пресущественного рождает,

И земля вертеп Неприступному приносит.

Ангели с пастырьми славословят,

Волсви же со звездою путешествуют:

Нас бо ради родися

Отроча Младо – Превечный Бог.

Современными словами: Дева сегодня рожает Превышающего всякую сущность; земля предоставляет место (вертеп, то есть пещеру) для чувственного явления Того, Кто недоступен чувственному восприятию; Ангелы (существа невидимого, тонкого мира) воспевают приветственную песнь вместе с пастухами; волхвы странствуют по земле, направляемые небесной звездой, – и все это потому, что ради нас («нашего ради спасения») родилось Новое Дитя – Превечный Бог (превечный, то есть существующий прежде всех веков, поскольку Сам сотворил и мир, и время).

Кондак Романа, за него и за другие свои музыкально-поэтические творения прозванного Сладкопевцем, представлял собою первоначально поэму в 25 строф. В современном богослужении их осталось две. Одна – сам приведенный выше кондак, другая – икос «Едем Вифлеем отверзе» (то есть «Вифлеем открыл нам врата Эдема, рая»). В тропаре праздника поется о том, что человеку возвращена способность умного видения – знания интуитивного, самоочевидного:

Рождество Твое, Христе Боже наш,

Возсия мирови свет разума:

В нем бо звездам служащие

Звездою учахуся

Тебе кланятися, Солнцу Правды,

И Тебе ведети с высоты Востока:

Господи, слава Тебе.

То есть Твое Рождество, Христос и Бог наш, явило (зажгло, заставило сиять) миру разумный (то есть невещественный, нетварный) свет. В этом свете служители звезд (астрологи) появлением звезды на восточном небе («с высоты Востока») были научены поклоняться Тебе как Солнцу Правды и познавать Тебя.

...Что же произошло в Вифлееме?

Встреча Бога и человека. И не то, что «лицом к лицу» или «душа в душу», но еще плотнее и интимнее: суть в суть, природа в природу. «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». Благодатное усыновление Богу – вот что произошло с человечеством тогда, в Вифлееме, при появлении на свет «Нового Дитяти – Превечного Бога». И происходит сегодня. И каждый день. Потому что в Таинстве Евхаристии «Церковь каждый день рождает нам Христа» (слова Павла Флоренского, записанные когда-то В.В. Розановым).

Всякий нравственный перелом совершается и закрепляется болью и страданием. Так, на Кресте Христовом совершился перелом воли и сознания человечества. Но начался этот перелом, началось очищение задолго до Распятия. Более того, сама возрождающая сила Креста и Голгофы определяется тем, что гораздо ранее, в Вифлеемской пещере, таинственное Новое Дитя приняло на свои крохотные богосыновние плечи «грех мира» и человеческую судьбу.

Если выйти из пещеры Рождества северной лестницей, то через северный, армянский придел можно пройти в католический храм Святой Екатерины. Он построен францисканцами в 1881 г. на развалинах древней церкви, существовавшей здесь во времена крестоносцев. Храм является главным для католического мира местом совершения рождественского богослужения. Отсюда рождественская служба транслируется по всему католическому миру.

Трудно было бы понять смысл посвящения церкви святой великомученице Екатерине, если бы...

В житии рассказывается, что святая Екатерина, дочь знатных и богатых родителей, красивая и образованная, отказывала всем женихам, не находя себе достойной пары. Однажды ей приснилась Богоматерь с Младенцем Иисусом на руках. Екатерина хотела заговорить с Младенцем, но Он отвернулся от нее и сказал: «Не хочу говорить с такой глупой и некрасивой девушкой». Екатерина проснулась, потрясенная. Лишь потом, позже, она поймет, что

Господь имел в виду то, что она пребывает в язычестве, чуждая истинной веры, перед которой ничто земная красота, богатство, наука. Екатерина приняла святое крещение, и ей снова был сон. На этот раз Младенец не только сразу улыбнулся и потянулся к ней, но и надел ей на палец обручальное кольцо. Она проснулась с кольцом на руке. Это кольцо стало для нее обручением не только на радость, но и на муку. В дни антихристианских гонений в Александрии Екатерина была подвергнута различным пыткам и мучениям, а затем обезглавлена. Одним из самых жестоких истязаний, которым ее подвергли, было колесование.

...«Колесо святой Екатерины», с которым она постоянно изображается в католической иконографии, стало главным символом в декоре францисканского храма. Храм украшен в верхней части стен двенадцатью канделябрами в виде колес с двенадцатью светильниками в каждом.

И другая связь существует между великомученицей Екатериной и Вифлеемом. Мощи святой были чудесно обретены иноками на вершине Синая. Синайский монастырь, в соборном храме которого почиют перенесенные с вершины горы мощи святой Екатерины, построен в одно время с вифлеемской базиликой Рождества Христова при императоре Юстиниане. Историки архитектуры часто сравнивают эти два памятника.

Двухмаршевая лестница, справа в южном, православном, трансепте, ведет в небольшой внутренний дворик греческого монастыря с отдельным входом в пещеру Вифлеемских Младенцев. Спустившись по лестнице, можно видеть через решетчатое окошко черепа и кости – не только младенческие, но и взрослые. Это святые останки мучеников, перебитых в Вифлееме в нашествие персов в 614 г. Пройдя глубже, можно убедиться, что мы находимся в месте древнейших христианских погребений. Слева и справа, в коридорах, прорубленных в скале, помещаются оссуарии – каменные ковчежцы-гробики для хранения костей. В самой глубине – маленькая подземная церковь, возможно, одна из древнейших в Палестине, с полукруглым каменным престолом, над которым находится такая же полукруглая икона Рождества Христова.

Пещера Рождества и Пещера Младенцев представляют собой лишь часть из разветвленной системы пещер, частью естественных, частью искусственных, находящихся под базиликой Рождества Христова. Для продолжения осмотра нам придется снова войти в храм, пройти из южной абсиды в северную и затем в описанную выше церковь Святой Екатерины. Из нее лестница вниз ведет в пещеру блаженного Иеронима. Строго говоря, в нее можно попасть и непосредственно из Вертепа, через дверь в западной стене. Но эта дверь, как мы отмечали, бывает обычно заперта.

На повороте лестницы – карта-схема пещер. Вы входите сначала в пещеру, которая называется «часовня святого Иосифа». По преданию, здесь было ему во сне явление Ангела, повелевшего отправиться со Святым Семейством в Египет, ибо убийцы Ирода хотели погубить Младенца.

Слева от придела Иосифа – отгороженный с 1621 г. каменной стенкой католический придел Вифлеемских Младенцев, перебитых по приказу Ирода. Мы уже видели, что подлинная Пещера Младенцев находится южнее, на территории православного монастыря. Ее подлинность удостоверяется тем, что уже в древнейшие времена именно там устроено было христианское кладбище.

В противоположной стороне от престола Младенцев – вход в пещеру Иеронима. Это – наиболее археологически достоверная часть католических пещер. У западной стены – гробница самого блаженного Иеронима. Это кенотаф, мощи святого были перенесены при императоре Феодосии Младшем (середина V в.) в Константинополь, а сейчас находятся в Риме, в церкви Санта Мария Маджоре. Напротив гробницы Иеронима – надгробие его святых учениц Павлы и дочери ее, Евстохии. О погребении Павлы сохранилось свидетельство самого Иеронима: «Ее положили посреди храма Рождества Спасителя. Там она пребывала три дня и была затем погребена в пещере рядом с Пещерой Спасителя».

Вход в северной стене ведет в пещерную келью Иеронима. Это жилое помещение, прямоугольная планировка которого (6 х 4 м) не оставляет сомнений в том, что пещера сознательно строилась как «ученый кабинет». Здесь блаженный Иероним работал над латинским переводом Библии, получившим в науке название «Вульгата» (т.к. перевод осуществлялся на народную, «вульгарную» латынь). Если произвести своеобразный «рейтинг» среди языков, на которые было переведено Святое Писание, окажется, что более всего людей, живших и живущих, читали Слово Божие именно в латинском переводе Иеронима.

И еще об одной знаменитой вифлеемской пещере. Если встать на площади лицом к храму Рождества Христова, то справа, за армянским монастырем, начинается небольшая улица. Пройдя по ней около трехсот метров на восток, мы увидим справа вход в католический храм. На самом деле, это, если можно так выразиться, «ложный фасад», прикрывающий вход в большую, хотя и неглубокую естественную пещеру.

По лестнице в тринадцать ступенек мы спускаемся в пещерную церковь, устроенную здесь францисканцами в 1871 г. Это так называемая Молочная пещера. По преданию, Святое Семейство останавливалось здесь на отдых на пути в Египет, и Матерь Божия, собравшись кормить Младенца, разбрызгала нечаянно на землю капли Своего молока.

Стены пещеры действительно почти белые. В прошлом веке паломники, в том числе православные, обязательно уносили с собой отсюда кусочки белого, как мел, камня, чтобы после, если понадобится, крошить его в молоко больным детям или давать кормящим матерям, поскольку самые камни из этой пещеры считаются чудотворными.

В репродукциях на стенах представлены различные изводы итальянской иконографии Богоматери с Младенцем. Есть среди них и икона, близко следующая композиции нашей Владимирской, хотя нисколько с нею не связанная. Итальянские и древнерусские образы часто восходят к общим византийским православным источникам.

Здание Армянского монастыря на южной стороне площади также относится к эпохе крестоносцев, причем монахи занимают лишь верхний его этаж. В нижнем этаже сохранился древний сводчатый зал, в котором, по преданию, учил блаженный Иероним, основатель и первый настоятель монастыря в Вифлееме.

Вообще же, права и «территории» различных христианским конфессий определяются в Вифлееме тем же статусом-кво, как и приделы храма Гроба Господня. Площадь перед храмом принадлежит православным. Никаких новых дверей или расширения прежних не может быть сделано без общего согласия. Православные владеют также ключом от центральных дверей (открываются и закрываются они ежедневно по удару колокола с католической колокольни) и помещением притвора – за исключением двух метров, служащих для прохода к Армянскому монастырю.

И в самой базилике все иконы, лампады и паникадила принадлежат исключительно православным – в том числе сорок четыре одинаковых серебряно-вызолоченных лампад в северной и южной колоннадах, украшенных византийскими двуглавыми орлами. Два больших паникадила перед алтарем – пожертвование русских царей. Только православные пользуются правом совершать при праздничных богослужениях литании (внутренние крестные ходы) в колоннадах базилики. Католики могут лишь пройти через притвор и базилику точно оговоренным «маршрутом» – между первой и второй северными колоннами – в свой монастырь, как и армяне в свой северный трансепт.

Кафоликон (его составляет, как мы сказали выше, расширенная солея в восточной части центрального нефа перед алтарем) используется для богослужения только православными. Придел святителя Николая Чудотворца в южном трансепте также является их собственностью. Что касается северного трансепта, то хотя он считается принадлежащим армянам, но порядок уборки, наиболее важный с точки зрения статуса-кво, отражает гораздо более сложную иерархию имущественно-правовых отношений различных конфессий.

Дело в том, что в понятиях древнецерковного правового сознания не так даже важно, кто служит в данном приделе (или на данном престоле), как порядок, кто «моет» и «подметает» этот придел. Тот факт, что армяне моют и чистят «свой» придел лишь до половины высоты стен, а выше наводить порядок имеют право лишь греки, наглядно демонстрирует, чьи права в храме «основательнее».

Еще меньше прав «принадлежит» в том же северном трансепте сирийцам и коптам, которые лишь испрашивают каждый раз у армян благословения совершать в определенные дни богослужения на их, армянских, престолах.

На престоле Вифлеемской Звезды в Вертепе служат поочередно православные и армяне. Из 16 лампад, возжигаемых над Звездой, четыре принадлежат католикам и по шесть – армянам и православным. Пол в пещере подметается – за исключением самого придела Звезды и придела Яслей – на альтернативной основе православными и католиками. Звезду моют только православные и армяне.

Нижнюю часть северной лестницы в пещеру подметают католики, а верхние пять ступеней – по очереди католики и армяне. В приделе Святых Яслей все имущественные и литургические права принадлежат католикам.

Наш рассказ о Вифлееме был бы не полон, если бы мы не рассказали о лежащем к востоку от города Поле Пастырей – Поле Пастушков, как говорили ласково русские паломники – первом на земле месте, где ангелами небесными возвещено было людям благовестие о Рождестве.

...Современный Вифлеем, как и древний, библейский, круто обрывается к лежащей на восток долине. Вифлеем – горный город, он расположен на высоте 770 м над уровнем моря. От него начинается спуск к великой впадине Мертвого моря, до которого считанные километры. В городе и вокруг практически не производилось археологических раскопок, так что достоверных данных о местоположении города в евангельское время у нас нет.

Впервые в Библии Вифлеем упоминается, как мы выше говорили, в связи с рассказом о смерти жены Иакова Рахили. Позже здесь совершилось помазание Давида пророком Самуилом. И сказал Господь Самуилу... наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину; ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя (1Цар. 16, 1).

Окрестности Вифлеема непосредственно связаны с этими библейскими воспоминаниями. На поле под Вифлеемом собирала колосья Руфь, ставшая женой Вооза и родившая ему сына Овида, внуком которого был Давид. Это то самое поле, о котором говорится и в книге Бытия: И отправился Израиль, и раскинул шатер свой за башнею Гадер (Быт. 35, 21). Башня Гадер (евр. «Migdal Eder» – «башня стад») – это и есть место, где в ночь Рождества пастыри пасли овец своих. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом (Вифлееме) Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2, 9–14).

В пещере, где было откровение Ангелов, три пастуха, очевидцы события, и были потом, по их желанию, погребены. Уже в IV столетии на этом месте был воздвигнут православный храм. Он неоднократно перестраивался и разрушался впоследствии, но – чудом Божиим – сохранилась сама пещера, ставшая криптой храма, с престолом над местом погребения пастырей, с типичными мозаиками середины IV в. на полу.

В 1972 г., по почину иноков Лавры преподобного Саввы Освященного, на святом месте был воздвигнут новый православный храм. Но, чтобы оставить в неприкосновенности подлинную Пещеру Пастырей, храм построили рядом, на новом месте.

Он трехпрестольный: главный алтарь освящен в честь Собора Пресвятой Богородицы (празднуется 26 декабря старого стиля), левый придел – в честь Собора Архангелов Михаила и Гавриила и всех Небесных Сил бесплотных (8 ноября), правый – в честь великомученика и целителя Пантелеимона (27 июля). В древней крипте совершается богослужение в день престольного праздника – Собор Пресвятой Богородицы. Над криптой сохранились мозаики византийского храма VI-VII вв.

Неподалеку растут оливы, древностью и толщиной своей не уступающие оливам Гефсиманского сада. Им около 2000 лет, может быть, они помнят, как осияло поле Ангельское воинство...

Примерно в километре от православного храма на принадлежащем католикам участке находится францисканская церковь, построенная тоже сравнительно недавно.

Ее заложили в канун Рождества 1953 г. и освятили ровно через год, на Рождество 1954 г. Архитектор А. Барлуцци, создатель храма, назвал его «храмом Ангелов».

На большой цельной скале развернут типичный древний бедуинский шатер. Именно такими были жилища пастухов-кочевников времени Христа Спасителя. Он имеет в плане форму десятигранника. Каждая вторая грань оснащена мощным контрфорсом – вполне декоративным, ибо конструкция храма представляется достаточно простой и легкой. Над нижним, основным сложнофигурным многоугольником вырастает десятерик барабана и над ним купол, также разделенный белыми «меридианами» на десять сегментов. Иными словами, принцип десятеричности, напоминающий о церковной десятине – приношении Богу десятой доли от каждого стада и каждого урожая, – проведен архитектором, что называется, сверху донизу.

Барлуцци не был бы самим собой, если бы не попытался и здесь, как в гефсиманской базилике Ночной Молитвы, «поиграть» со светом. Помните, в Евангелии прежде всего говорится о том, что на поле «воссиял свет». Этот нездешний, не от земных источников происходящий свет архитектор моделирует специальной продуманной системой окон и окошек. В каждой из десяти граней барабана, под специальным треугольным кокошником, прорезаны мощные не то люкарны, не то иллюминаторы. Купол весь превращен в своеобразное ячеистое полусферическое окно: небольшие круглые отверстия в обычном для архитектора алавастровом исполнении, по 88 в каждой из десяти полос кровли, наполняют внутреннее пространство храма загадочным струящимся светом.

Бронзовый ангел – символ тех, рождественских Ангелов – простирает крылья над входом. В церкви три алтаря – к востоку, северу и югу. Над каждым из алтарей размещены большие фрески работы художника Умберто Нони. Фрески повествуют о трех последовательных эпизодах из жизни вифлеемских пастырей: явление Ангелов, возвещающих Рождество Спасителя; поклонение Младенцу и Его Матери в Вифлеемской пещере; возвращение радостных пастырей к своим овцам.

Как ни странно, может быть, именно фрески потребовали тогда, при строительстве храма в 1953 г., наибольшего труда и заботы. Песок для фресок нужно было возить более чем за сто верст – от берегов Галилейского моря. Поскольку демаркационная линия после еврейско-арабской войны разделила Святую Землю колючей проволокой и блокпостами, лишь немногие высокопоставленные дипломаты могли беспрепятственно пересекать границу. Тем не менее Барлуцци настоял на том, чтобы песок везли из Галилеи – в «неприкосновенных» дипломатических лимузинах. И другая трудность. Художнику приходилось работать в полутьме, при масляных светильниках. И едва он подносил лампу ближе к стене – свежеподготовленная штукатурка слишком быстро сохла, относил подальше – и создаваемая фреска тонула в сумерках...

Освящена была церковь Ангелов на францисканском Поле Пастушков, как мы сказали, в католический праздник Рождества, 25 декабря 1954 г. Как всегда, в своих реконструкциях Барлуцци использовал найденные при раскопках развалины древней византийской базилики.

В десяти километрах к востоку от Вифлеема возвышается посреди Иудейской пустыни странный холм в форме правильно усеченного конуса вулкана. Если не знать заранее, никогда не догадаешься, что это не вулкан и не обычный холм, а творение рук человеческих, осуществленная древняя сказка об обитателях «полых холмов». Это Иродион – дворец-крепость Ирода Великого, воздвигнутый им в 24–15 гг. до Р.Х.

Иосиф Флавий пишет: «Эта крепость отстоит от Иерусалима на расстоянии около шестидесяти стадий и самой природой предназначалась быть удобным укреплением, так как поблизости находился довольно значительный холм, искусственно увеличенный человеческими руками и наверху срезанный и выровненный. На нем возвышались круглые башни, к которым вела крутая лестница из 200 отесанных камней. Внутри этих башен находятся красивые царские покои, сооруженные не только в целях безопасности, но и для красоты. Здания эти сооружены с огромными издержками. Равнина (у подножья) покрыта домами наподобие целого города, а на холме возвышается крепость, господствующая над всей этой местностью» (Иудейские древности, книга XV, гл. 9).

Историки назвали Ирода Великим, археологи благодарны ему за множество археологических и архитектурных памятников. Именно он, вифлеемский ирод, само имя которого стало нарицательным, построил Иерусалимский храм, оставил дворцы в Иерихоне и Самарии, основал город Кесарию и обнес циклопическими стенами гробницы праотцев в Хевроне. Ироды вообще, во всех временах и народах, много строят. Но Иродион является в известном смысле «вершиной» иродианских архитектурных фантазий. Невдалеке от Вифлеема, райского оазиса, ставшего местом рождения Богочеловека, человекобог строит для себя личную модель ада.

Поднявшись на холм (от 200 ступеней, насчитанных Иосифом Флавием, осталось сейчас сорок верхних, да и те, конечно, не древние, а новые, сделанные для удобства туристов) и заглянув в жерло вулкана, мы можем увидеть, как представлял себе Ирод «благосостояние и безопасность». Крепость окружена двойной стеной с четырьмя сторожевыми башнями – одна круглая и три полукруглых. В одной из них были въездные ворота. Внизу, внутри образовавшегося кратера, сохранились остатки многоколонного портика, римские термы (иудеи не зря считали Ирода не только коллаборационистом, но и «плохим евреем» – вкусы и пристрастия тирана были вполне римскими), развалины небольшой, датируемой, правда, более поздним временем, синагоги и еще более поздней византийской церкви Святого Архистратига Михаила. Туннель под большой круглой башней ведет еще глубже внутрь горы, где была развернута инженерами Ирода и сегодня поражающая воображение своим техническим совершенством целая «подземная урбанистика» – с цистернами, складами, лестницами, коридорами и кордегардиями. Своей воды в окрестности нет, она поступала по водопроводу из древних Прудов Соломона, расположенных между Вифлеемом и Хевроном. Для того чтобы посмотреть подземные сооружения Иродиона, нужно сразу от билетного киоска свернуть с основной верхней дорожки налево и «войти в холм» через дверь с террасы, расположенной примерно на половине его высоты.

Отдельную, вполне «земную» часть комплекса составляет дворцовый ансамбль, расположенный на равнине у подножия горы, с северной ее стороны. Здесь сохранились фундаменты царского большого дворца, ипподром перед ним и лежащий к западу прямоугольный бассейн с павильоном по середине и руинами монументального здания, похожего на античные храмы, на берегу.

Такая крепость, как Иродион, могла выдерживать осаду годами. Так оно и было в действительности. Иродион держался три года против римских войск в период Иудейской войны (68¬70 гг.), а затем не менее успешно использовался повстанцами во время восстания Бар-Кохбы.

Что и говорить, инженерная фантазия Ирода не может не поражать воображения.

Но вот как любопытно устроены история и человеческая память. Место в вифлеемском овраге, в тесной пещерке, где склонились когда-то над новорожденным Сыном Человеческим укрывшиеся от зимних дождей ослы и овцы, согревая его своим дыханием, – оно сохранилось, имеет за собой два тысячелетия архитектурных напластований, украшено и воспето, а куда более внушительные города и дворцы и целые антропогенные вулканы, сооруженные для себя и друзей тираном и убийцей, – от них не осталось камня на камне...

Видно, и вправду гений и злодейство – две вещи несовместные. И Христос не зря сказал: «Кто не собирает со Мной, тот расточает». Целые народы и царства рассыпались, расточились – кто собирали не с Ним.

Кроме Бет-Сахура (Поля Пастушков), составляющего восточную окраину Вифлеема, в состав Большого Вифлеема (если можно так говорить о городе, насчитывающем – даже с «окраинами» и «пригородами» – всего тридцать тысяч населения), входит также Бет-Джала, лежащая от него на расстоянии чуть больше километра к западу. В поселке живет 6500 жителей, большинство из которых христиане. Современное арабское название Бет-Джала соответствует библейскому Гило. Это – родина хорошо известного по Второй книге Царств Ахитофела – умного и решительного политика, ближайшего друга и советника царя Давида, позже изменившего ему и примкнувшего к его мятежному сыну Авессалому. Советы же Ахитофела, которые он давал, в то время считались, как если бы кто спрашивал наставления у Бога. Таков был всякий совет Ахитофела как для Давида, так и для Авессалома (2Цар. 16, 23).

В возникшей войне сына против отца Ахитофел готов был идти до логического конца – до цареубийства. Но когда Авессалом отверг его радикальный план, как расправиться с Давидом, старый интриган сразу понял, что оба они проиграли – и малодушный мятежник, и он сам. Не дожидаясь разгрома и гибели Авессалома, он оседлал осла, и собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание... и удавился, и умер, и был погребен в Гило, в гробе отца своего (2Цар. 17, 23).

Почти три тысячи лет спустя, в середине XIX в., Бет-Джала стала ареной другой необъявленной войны: состязания католических и православных миссионеров на ниве просвещения. Назначенный римским папой в 1847 г. на восстановленную, со времени крестоносцев пустовавшую кафедру Латинского Патриарха Иерусалимского Иосиф Валерга основал здесь школу для арабских детей, на основе которой возникла ныне действующая католическая духовная семинария. Архимандрит Антонин (Капустин), начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, человек не менее основательный и инициативный, приобрел в Бет-Джале в 1866 г. участок (это было, кстати, одно из первых его приобретений в Святой Земле, «кирпичик» будущей Русской Палестины) и построил на нем «в пику латинянам» православную школу для девочек. Впоследствии она была преобразована в Женскую Учительскую семинарию, готовившую преподавательниц для местных начальных школ. Она просуществовала под эгидой Императорского Православного Палестинского Общества до 1917 г. и во многом способствовала формированию палестинской арабской интеллигенции. Одна из учениц школы (О. В. Оде-Васильева) была потом, уже в советское время, профессором арабского языка в Ленинградском университете. Здание русской школы вам покажут в Бет- Джале и сегодня.

Главной церковной достопримечательностью Бет-Джалы является ныне храм Свт. Николая Чудотворца, воздвигнутый в 1925 г.

В житии святителя Николая Чудотворца рассказывается о его паломничестве в Иерусалим и Святую Землю. По преданию, двери храма Гроба Господня сами собой распахнулись перед святым паломником. Он и навсегда хотел остаться в Палестине, если бы не откровение Божие, повелевшее вернуться на родину. По возвращении в Патары он основал там Сионский монастырь – в знак внутренней связи с Сионской Матерью Церквей – и был в нем одно время архимандритом. Но судьба навсегда свяжет его имя с другим городом – Мирами Ликийскими.

Церковь Святителя Николая в Бет-Джале впервые упоминается в «Хождении гостя Василия» (1466 г.). В этом памятнике Бет-Джала отождествляется с библейской Ефрафой (см. Быт. 35, 19) и говорится, что в храме похоронен Иессей, отец царя Давида (раннехристианская традиция помещает гробницы Иессея и Давида в окрестностях Вифлеема без точного указания местности).

Храм XIII-XIV вв., который посетил гость Василий, был разобран и перестроен в 1923 – 1925 гг. В ходе работ под алтарем была обнаружена крипта V–VI вв. Был также открыт выдолбленный в скале подземный ход вдоль северной стены храма – узкий коридор с двумя вертикальными рядами каменных полок. У народной памяти – своя хронология. Местное предание отождествило найденную археологами крипту с местом подвигов святителя Николая Чудотворца.

Есть в селении и греческая церковь во имя святого Георгия Победоносца с небольшим, как обычно, монастырем при ней. Главной святыней ее является чудотворная икона великомученика, исцеляющая бесноватых. Древнейшее свидетельство о монастыре относится к рубежу XIV-XV вв. Виноградники и масличные сады на монастырской земле принадлежали некогда матери святого Георгия, которая владела, согласно его житию, крупными земельными угодьями в Палестине.

В двадцати минутах ходьбы от обители находится так называемое «Ущелье виноградной грозди». Именно отсюда, по преданию, разведчики, посланные Иисусом Навином для исследования земли Ханаанской, принесли, как рассказывается в Библии, огромную виноградную гроздь, которую с трудом несли на шесте двое мужчин. Впрочем, более распространенным является мнение, связывающее легенду о небывалой лозе с окрестностями Хеврона.

Туда и лежит наш дальнейший путь.

Прежде чем мы достигнем Хеврона, можно посетить по дороге так называемые Пруды Соломона. Они представляют собой крупные гидросооружения, которые способны были обеспечить водой и древний Иерусалим (отсюда шел так называемый «водопровод Пилата»), и Иродион, и так называемую «водотечу Ирода», проходившую через пустыню ущельем Вади Кельт до самых садов Иерихона.

Древность сооружений свидетельствуется строительной техникой, в которой они выполнены. Хотя пруды не упоминаются впрямую в Священном Писании, историки считают, что именно о них говорит Соломон в автобиографическом отрывке из Екклезиаста: «Я предпринял большие дела: построил себе дома, посадил виноградники, устроил сады и рощи, сделал себе водоемы для орошения деревьев» (см. Еккл. 2, 4–6).

Комментаторы Иосифа Флавия отождествляют Пруды Соломона с описанным в «Иудейских древностях» местечком Ифам, представляющим благодаря своим садам и обилию влаги в одинаковой мере приятный и плодородный уголок. «Местечко это, – пишет далее Иосиф, – служило целью утренних поездок царя, когда тот обыкновенно на заре выезжал на своей колеснице в белом одеянии и сам правил лошадьми, а всадники, цветущие юноши, которые ежедневно посыпали себе волосы золотым песком, так что головы их сияли золотом в лучах солнца, с луками в руках окружали царя» (Иудейские древности. Кн. VIII, гл. 7).

И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. ...И оглянулся я на все дела мои... и на труд, которым трудился... и вот, все – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем (Еккл. 2, 9–11). Этот грустный вывод делает мудрый царь после перечисления своих хозяйственных достижений. Но вопреки скептицизму и разочарованию водоемы устроенные им, существуют и поныне.

Город Патриархов, один из древнейших в Святой Земле, одинаково почитаемый христианами, иудеями и мусульманами, Хеврон и сегодня важный центр в жизни Палестинской Национальной Администрации. Типичный город Горной Иудеи (950 м над уровнем моря), он сохранил вполне традиционный характер древних палестинских городов – с террасными садами, каменными подслеповатыми домами и крутыми узкими улочками, – о которых Господь сказал в Евангелии: «Не может укрыться город на верху горы» (см. Мф. 5, 14).

Как показывают раскопки, поселение существовало здесь уже в третьем тысячелетии до Р.Х. Впервые это место упоминается в Библии в связи с историей праотца Авраама. Точнее еще, Аврама («Аврам» – означает «отец многих», Авраам – «отец многих народов»). И поднялся Аврам из Египта, сам и жена его, и все, что у него было... И двинул Аврам шатер, и пошел, и поселился у дубравы Мамре, что в Хевроне, и создал там жертвенник Господу (Быт. 13, 1, 18).

Уточняющим примечанием: «что в Хевроне», – автор хочет лишь подчеркнуть, что позже на этом месте возникнет город Хеврон. Когда пришел сюда Аврам, города, разумеется, еще не было. Более того, своей земли у Аврама тоже не было, он лишь кочевал со своими стадами по свободным землям в промежутках между оседлыми ханаанскими анклавами. Когда умерла Сарра и надо было похоронить ее, он вынужден был купить для этого место у одного из местных землевладельцев – хеттов. Потому Библия и называет его «Евреем», что значит «пришелец» (точнее даже, по современной этимологии, «перешелец» – «перешедший реку», очевидно, имелся при этом в виду Евфрат).

Остановимся на мгновение на тексте сообщения, в котором впервые появляется слово «еврей». И пришел один... и известил Аврама Еврея, жившего тогда у дубравы Мамре, Аморреянина (Быт. 14, 13). В этой короткой цитате все чрезвычайно интересно. Книга Бытия называет Аврама одновременно и Евреем, и Аморреянином, т.е. этничность его остается совершенно неопределенной. Переливы смыслов и звучаний отчетливо слышатся и в топонимии. Дубрава Мамре в другом месте называется по-еврейски «Море» (см. Быт. 12, 6), гора Мориа, как и Мамре, неразрывно связанная с судьбой Авраама, называется – в более позднем повествовании о храме Соломона (в греческом тексте Септуагинты) – горой «Амориа», что уже явственно перекликается с прозвищем Аморреянин. Словом, история этносов, вер и традиций, на которых круто замешаны старшие слои Библии, не поддается однозначной расшифровке. Из толщи человечества на стыке Востока и Запада, Севера и Юга вышел Авраам – и был в Святой Земле «евреем», т.е. чужим.

Второй пласт древнейших известий о Хевроне связан с эпохой Моисея и Иисуса Навина – временем завоевания еврейскими племенами (коленами), вернувшимися из египетского рабства, страны обетованной. И пошли в южную страну, и дошли до Хеврона... Хеврон же построен был семью годами прежде Цоана, города Египетского (Числ. 13, 23). «Последнее замечание, – указывает Толковая Библия, – очень понятно в устах людей, только освободившихся от ига египтян и еще полных воспоминаниями о покинутой ими стране». Где-то здесь, в окрестностях Хеврона, находилась «долина гроздий», где разведчики, посланные Моисеем, срезали виноградную ветвь с одною кистью ягод, которую с трудом могли нести на шесте двое.

О значении города в последующие столетия говорит тот факт, что Давид сделал его своею столицей и семь лет правил своим царством отсюда – до того, как завоевал Иерусалим.

Сакральным сердцем города на протяжении четырех тысячелетий является пещера Махпела – место погребения праотцев Авраама, Исаака, Иакова и их жен. Она расположена в самом центре Хеврона и представляет собой место, в равной степени святое для трех, как их называют, «авраамических» религий. Для евреев и арабов Авраам является – через Исаака и Измаила – прямым родоначальником, для христиан – мистическим «отцом верующих».

О первоначальной истории Махпелы Библия повествует так: И умерла Сарра в Кириаф- Арбе, что ныне Хеврон... И пришел Авраам... оплакивать ее и сказал сынам Хетовым: я у вас пришелец и поселенец, дайте мне в собственность место для гроба между вами... И сказали ему: послушай нас, господин наш... в лучшем из наших погребальных мест похорони умершую твою, никто из нас не откажет тебе... Авраам встал и поклонился народу земли той и сказал: если вы согласны... попросите за меня Ефрона... чтоб он отдал мне пещеру Махпелу, которая у него на конце поля... Ефрон же сказал: нет, господин мой... я даю тебе поле и пещеру, которая на нем, пред очами сынов народа моего дарю тебе ее. Авраам поклонился и сказал: если послушаешь, я даю тебе за поле серебро, возьми у меня, и я похороню умершую мою. Ефрон отвечал... земля стоит четыреста сиклей серебра, для меня и для тебя что это?.. И отвесил Авраам Ефрону серебра сколько он объявил... И стало поле Ефроново, которое при Махпеле, против Мамре... и все деревья, которые на поле во всех пределах вокруг, владением Авраамовым (Быт. 23, 2–18). Так было положено начало оседлому пребыванию древнееврейского народа в Святой Земле.

Пещера Махпела (в переводе «двойная») расположена с юго-западной стороны высокого холма. Никто не знает, как она выглядела первоначально, предположительно «двойная» могло означать: «одна глубже другой».

Ирод Великий оградил священное место мощными высокими стенами, так что образовался прямоугольник, вытянутый с северо-запада на юго-восток (63 м в длину и 36 м в ширину). Толстые стены с широкими пилястрами сложены из типичных для Иродовых построек каменных блоков, напоминающих – особенно в нижней части – циклопические квадры Стены Плача в Иерусалиме. В результате образовалось святилище под открытым небом с шестью кенотафами (ложными гробницами), стоявшими на тех же местах, что и теперь, хотя выглядевшими, разумеется, иначе.

С того времени Махпела пережила много изменений. В византийское время внутри огражденного пространства была воздвигнута пятинефная базилика. Возможно, с ней связана греческая надпись, сохранившаяся в углу левого крыла современной мечети. После мусульманского завоевания (636 г.) церковь была превращена в мечеть. Крестоносцы вновь сделали ее христианским храмом, придав тот характерный облик, который сохранился до наших дней. Паломники той эпохи (одним из них был знаменитый еврейский путешественник из Испании Вениамин Тудельский, посетивший Хеврон в 1170 г.) оставили описание пещеры, сделавшейся криптой церкви. Она представляла собой две, следовавшие одну за другой, круглые камеры. В первой покоились кости праотцев Авраама и Исаака, во второй – Иакова и его двенадцати сыновей. Католические монахи организовали торжественное «перемывание косточек», посвятили церковь праведному Аврааму и свою хевронскую крепость именовали «Замком святого Авраама».

После 1267 г., когда Хеврон был завоеван знаменитым Бейбарсом, мамлюкским султаном, христианам и евреям был запрещен доступ в святилище. Мамлюки вновь обратили церковь в мечеть, закрыли лестницу в подземные камеры, так чтобы никто никогда не нарушал более покой патриархов.

К мамлюкскому периоду относятся также реставрация внешних построек, добавление верхнего зубчатого яруса над древними иродианскими стенами и сооружение двух минаретов. Архитектурно эти дополнения легко узнаваемы по характерной «полосатой» кладке, с чередованием красных и белых камней.

Паломники входят в Харам аль-Халиль («Святилище друга Божия» – так называют арабы Авраама) с восточной стороны. По широкой лестнице поднимаемся к проходу во внутренний двор. Там находится мечеть (бывший храм) с гробницами патриархов. Огромное внутреннее пространство делится на три части четырьмя мощными столпами, несущими на себе свод храма крестоносцев. В середине центрального нефа находится михраб – мусульманская молитвенная ниша, всегда обращенная к Мекке. Справа минбар – кафедра для проповедника, кедрового дерева, созданная в XI в. и украшенная стихами из Корана.

В этой центральной части стоят кенотафы Исаака (справа) и Ревекки (слева). Под средневековым балдахином – закрытый спуск в крипту, о котором мы говорили. Лишь однажды, уже в наше время, после Шестидневной войны, вскрывались святые гробницы. Далее дверь ведет к помещению с кенотафами Авраама (слева) и Сарры (справа). Сейчас там устроена небольшая синагога. Перейдя крытый двор, можно пройти к кенотафам Иакова (слева) и Лии (справа). Там тоже теперь еврейское место для молитвы.

При выходе из мавзолея с западной стороны находится мечеть для женщин и в ней – кенотаф праведного Иосифа. Библия говорит о его погребении в Сихеме, но, по мусульманскому преданию, останки возлюбленного сына Иакова были также перенесены в Махпелу. Все кенотафы одеты шелковыми покрывалами с золотым шитьем – зелеными у патриархов, пурпурными у их жен – и увенчаны пирамидообразными навершиями из красного и белого камня.

Согласно позднейшим легендам, в пещере были погребены и другие библейские праведники – от Адама и Евы до Моисея и его жены Сепфоры. Более того, по утверждениям каббалистов, подземный ход из Махпелы ведет прямиком... в Эдемский сад. Но это не более чем легенда.

Боже, как радовался архимандрит Антонин, а с ним и все православные верующие, когда удалось подписать купчую с прежним владельцем участка, шерифом Гробницы Праотцев шейхом Ибрагимом. Получив на руки документ, Антонин 9 ноября 1868 г. записал в дневнике киноварью: «Мамврийский Дуб принадлежит России». А два года спустя, после дня Ангела, проведенного под библейским великаном, ему приснилась «огромная и великолепная церковь с высоким куполом». Позже он даже начнет собирать средства «в фонд для будущей церкви Святой Троицы при Священном Дубе». Но Антонин успел построить на участке лишь двухэтажный дом для отдыха паломников да наблюдательную башню на самой вершине холма. Богослужение совершалось лишь раз в году, в третий день после Троицы, и переносной антиминс для совершения Литургии полагался на специальную каменную завалинку, сооруженную вокруг священного древа.

Леонид (Сенцов), начальник Русской Духовной Миссии в 1903–1917 гг., продолжил дело своего предшественника. Осенью 1904 г. Святейший Синод принял постановление просить согласия Иерусалимской Патриархии на строительство храма. Лишь четыре года спустя, 4 октября 1908 г., Патриарх Дамиан подписал благословенную грамоту на сооружение русского храма у Дуба Мамврийского.

Храм строил итальянский мастер Дж. Бергамаско, оттого во внешнем декоре он носит отчетливые следы итальянских влияний. Большой и вместительный, рассчитанный на тысячу богомольцев, храм по внутреннему архитектурному решению представляет в плане крест. Он трехпрестольный. Главный, центральный престол посвящен Святым Праотцам, левый – святителю Николаю Угоднику, правый – Пресвятой Троице. Последнее связано непосредственно со священным событием, память о котором хранит Мамврийский Дуб. Четыре тысячи лет минуло с того дня, когда сидевший под ним праотец Авраам увидел идущих по склону холма трех путников. Это были, как сказано в Библии, три Ангела. Именно они изображаются на православных иконах Святой Троицы – в том числе на знаменитой рублевской. За плечом центрального Ангела, символизирующего, по богословскому толкованию, Иисуса Христа, Сына Божия, изображено зеленое дерево. Это и есть знаменитый Мамврийский Дуб.

Но и архимандриту Леониду не довелось дожить до освящения воздвигнутого им храма. Весной 1914 г. российский посол в Стамбуле получил долгожданный султанский фирман на освящение церкви, а в июле началась Первая мировая война. В 1917 г. архимандрит Леонид был приглашен в Москву для участия в историческом Поместном Соборе Русской Православной Церкви. В Иерусалим ему не суждено было вернуться. Он заболел и умер в Москве, где и был похоронен в 1918 г.

Его любимое детище – Троицкий храм в Хевроне – будет стоять неосвященным еще семь лет. Лишь в 1925 г., когда Русская Палестина, не по своей воле утратившая связь с Московским Патриархатом и лишенная помощи со стороны Советской России, вошла в юрисдикцию Русской Церкви за рубежом, был освящен храм у Мамврийского Дуба.

...Прошло 72 года. 16 июня 1997 г., в Духов день, храм посетил и молился в нем Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, прибывший в Святую Землю на торжества 150-летия Русской Духовной Миссии. А несколько недель спустя стало известно, что по решению руководства Палестинской Национальной Администрации, в состав которой входит Хеврон, русское православное достояние возвращено России, Троицкий храм у Мамврийского Дуба вновь подчинен нашей Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. К великой годовщине 2000-летия со дня пришествия в мир Сына Божия здесь были проведены большие работы по реставрации храма и странноприимного дома, по благоустройству участка «Экая благодать, – скажем вновь словами приснопамятного отца Антонина, – досталась в наши руки!»

По католическому преданию, «равнина Мамре» находится в другом месте – на высоком холме к востоку от Хевронского шоссе, примерно в трех километрах не доезжая до города. Существующая здесь археологическая зона включает древний колодец и руины церкви, окруженной стеной. Согласно одной из версий, здесь именно Авраам сидел под своим шатром, когда явились ему три Ангела Божии, согласно другой – здесь совершился завет между Богом и Авраамом.

Так или иначе, место по всем признакам было окружено религиозным почитанием с древних времен. Археологические раскопки вскрыли остатки святилища времен Первого Храма (IX-XII вв. до Р.Х.). Неутомимый Ирод начал было и здесь строительство большого, окруженного стенами ансамбля, подобного комплексу Махпелы, но нет свидетельств, чтобы строительство было им завершено. В 68 г., во время Иудейской войны, недостроенные стены были разрушены римлянами. В том виде, как он дошел до нас, комплекс был отстроен при Адриане. Император устроил здесь в 135 г. знаменитый невольничий рынок (так называемый «рынок народов») для продажи бесчисленных, взятых тогда римлянами в плен участников восстания Бар-Кохбы и воздвиг рядом храм Гермеса – античного бога торговли. Это был один из крупнейших центров работорговли в восточных провинциях Империи. С римских времен до эпохи средних веков здесь рос раскидистый теревинф, отождествляемый в католической традиции с Дубом Авраама (отсюда арабское современное название Рамат аль-Халиль).

Как повествует в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский, святая равноапостольная Елена, мать императора Константина, посетив это место во время своего паломничества в Святую Землю в 326 г., была изумлена, увидев языческих идолов под священным древом Авраама. По ее повелению на расчищенном месте был воздвигнут христианский храм – первый из четырех, построенных при Константине и Елене в Святой Земле (раньше, чем храм Гроба Господня в Иерусалиме, базилика Рождества в Вифлееме и церковь Вознесения на Елеоне). Абсиды древней базилики, освященной во имя Пресвятой Троицы, отчетливо прочитываются и сегодня. После персидского и следом арабского завоеваний местность пребывала в забвении и в запустении. Лишь археологические исследования 1926 – 1928 гг. вернули храм из небытия.

...Большая величественная базилика, вполне соответствующая стилю и вкусам ранней христианской империи, целиком занимает восточную треть всей археологической зоны. Дуб Авраама стоял посреди атриума – окруженного портиком переднего двора базилики.

Именно так изображено на знаменитой Мадабской мозаической карте VI в. В противоположном, юго-западном углу комплекса, находится колодец – один из указываемых традицией «колодцев Авраама». По средневековому христианскому преданию, Авраам после ночной беседы с Господом, когда ему было сказано: «Тот, кто произойдет из чресл твоих, будет твоим наследником», – посмотрел, наклонившись, в колодец и увидел в нем лик Христа.

Перефразируя слово апостола, «где преизобилует благодать, там умножается грех». Святое место для всех монотеистов, Хеврон стал многовековым «яблоком раздора» враждующих религиозных общин. «Неистовый Хеврон», как называют его в Израиле, может соперничать по ожесточенности межрелигиозного противостояния лишь с такими «горячими точками» ветхозаветной святости, как Колодец Иакова в Сихеме и Храмовая Гора в Иерусалиме.

На протяжении веков еврейская община неоднократно бывала вытеснена из города, где впервые в истории прозвучало имя «еврей». Изгнанные Адрианом, арабами, крестоносцами, мамлюками, иудеи неизменно стремились вернуться к купленному когда-то у хеттов священному клочку земли. Только после Шестидневной войны 1967 г. на близлежащем холме появился – в качестве пригорода арабского Хеврона – еврейский поселок Кирьят-Арба (так назывался Хеврон в Библии). Все эти годы обстановка в Хевроне остается особенно неспокойной. Даже решение о выводе израильских войск и передаче города под контроль Палестинской Национальной Администрации не решило всех проблем.

...И все же жизнь берет свое. Город славится одним из крупных исламских университетов, в котором обучаются около 2000 арабских студентов. Знаменитый хевронский базар невольно заставляет вспомнить о «рынке народов». Изделия местных ремесленников из глины, масличного дерева, дутого цветного стекла, выращиваемые в округе виноград, персики и прочие земные плоды славятся, как и в древние времена, по всему Ближнему Востоку.