Введение
Пыль
Садись, Феодул. Давай сядем с тобой, отдохнем от пыли. Спрашиваешь, на что нам сесть? Да сядем прямо сюда, на дорогу, на пыль! Сядем на то, что давно сидит на нас, – на дорогую нам пыль, которая нас и утомила. Сядем сами с собой.
Не хмурься, Феодул. Что, тебе не мила эта дорожная пыль? Но посмотри: ведь из этой самой пыли создано и твое тело – самая драгоценная для тебя пыль на свете. Из этой самой пыли созданы все тела, все глаза, все руки, все головы, все сердца; из нее созданы и все звезды.
Не слышал ли ты на отпевании умерших песнопение: «Помянух пророка вопиюща: аз есмь земля и пепел»?2 Не ходил ли ты по какому-нибудь старому кладбищу среди одинаковых могил и не спрашивал ли себя: «Кто тут царь, а кто воин, кто богач, а кто нищий»? Ты видел сравнявшимся в пыли всё, что некогда было из пыли создано неодинаковым.
К этой одинаковости шагаем и я, и ты – спешно, без задержек, торопимся туда, куда все живое уходит, – в пыль, в пепел, в беззвучный покой, в подножие для новых путников: двуногих, четвероногих, стоногих. Пыль нашего мозга больше не будет думать. Пыль нашего сердца не будет чувствовать. Пыль наших глаз не будет видеть, пыль ушей не услышит, пыль языка не заговорит. Мы будем этой дорожной пылью, на которой мы с тобой сидим и на которую ты так хмуришься, Феодул мой.
Почему ты хмуришься на эту дорожную пыль, идущий из одного неизвестного города в другой неизвестный город? Почему ты на нее угрюмо морщишься, а не морщишься на пыль тела своего, глаз, рта, языка, рук и ног твоих? Разве не одно и то же и то, и другое, разве не всё одинаково? Если бы ты был последовательным, то ты одинаково или любил, или ненавидел бы и ту, и другую пыль или же был бы к обеим равнодушен.
Испачкаешься, говоришь? Что ты испачкаешь? Одежду тела твоего – одежду одежды твоей? Внешнее может испачкать только внешнее. Что пачкает, то и очищает. Если жир пачкает, то мыло очищает3. А разве вода не та же пыль? Если дорожная пыль испачкает твои одежды, то вода очистит их. Если же внутри тебя испачкается что-нибудь, то только внутреннее сможет очистить это. Но не будем говорить сейчас о внутреннем загрязнении и очищении. Это нечто высокое и далекое. Лучше посидим спокойно, пыль на пыли, и поговорим о пыли.
Пестрый город
Посмотри, Феодул, какой пестрый мир окружает нас! Как разнообразно все: сколько цветов, форм, величин. И внизу, на земле, и вверху, на своде небесном. Что это все, если не пыль, точно так же как и мое, и твое тело, и мои, и твои глаза, и мое, и твое сердце?
Воистину этот мир – Пестрый город. Кто его построил? Как он его построил? Почему его построил? Это три мучительные вопроса, и четвертого не существует. Мы знаем только одно: его построили из пыли.
Высо́ты и низины – из пыли и пыль суть, горные вершины и долины у подножий гор, леса и утесы, травы и цветы, крепости и дворцы – всё из пыли и всё пыль. И люди; да, и люди. Сидя на этой пыли, на чьем мы лице – кто знает? – сидим, или на чьих глазах, или на чьем сердце? Ведь ветер мог поднять прах мертвых тел и развеять его по свету. И непременно он сделал это; и непрестанно делает это. Ветер – сила, ни живых, ни мертвых не оставляющая в покое. Ветер внешний и – ветер внутренний.
И пыль – сила. Собственно, все природные силы содержатся в пыли. В ней и земля, и ветер, и огонь, и вода. В ней магнетизм и электричество. В ней и молекулы, атомы, электроны, протоны, а еще сила притяжения и отталкивания. Пыль незаметно принимает лучи, идущие от светил вселенной, и незаметно сама лучится, словно принимает чей-то дар и шлет свой ответный подарок или слышит чье-то приветствие и отвечает на него. Говорят, что если бы кто смог понять пылинку, тот понял бы вселенную.
До сих пор ее никто не понял. Поймет ли кто-нибудь когда-нибудь? Делением на части и измельчением люди хотели понять пыль. Но чем мельче частицы получали, тем к бо́льшим тайнам приходили, к большему чуду. Самые мелкие частички одной соринки пыли – такое же огромное чудо, как самые гигантские звезды во вселенной. Все, что люди видят в телескоп и что они видят в микроскоп, одинаково изумляет. Расстояние между познанным и непознанным не уменьшается никак; нет, оно увеличивается. В лабиринте жизни люди не смогли самостоятельно нащупать ни дверей, ни окон. Приходят без конца к новым поворотам, перевалам и перекресткам здесь, в этом лабиринте мира, но никак не к двери или к окну.
Есть ли в Пестром городе двери и окна? Есть ли от него ключи и кто держит ключи от Пестрого города в своей руке? Это ветхие-преветхие вопросы, ни одно поколение не оставлявшие равнодушным и никогда не смолкавшие в устах человеческих. Одно только было изо всего этого ясно: мы из праха появляемся и в прах уходим. Колыбель никогда не могла насытить кладбище, а кладбище не могло остановить ветер, чтобы он не развевал его пыль и не брал ее для созидания новых тел.
Солнце высвечивает различия – в темноте все кажется одинаковым. Темная ночь делает одинаковым все, как могила. В такую ночь Пестрый город не пестр. Так и человек проснувшийся видит различия, а для спящего все одинаково, он как ночь, как могила. Разве ты не чувствуешь, Феодул, что и в человеке есть нечто подобное солнцу и тьме? Иначе откуда бы человек имел свойство солнца – различать и свойство ночи – представлять все одинаковым? Что тут главное и что вторичное в человеке? И это тоже ветхий-преветхий вопрос жителей Пестрого города и странствующих в лабиринте. Вопрос, проглоченный, но непереваренный, обдуманный, но нерешенный. Этот вопрос волнует всех, кто до сих пор, как я и ты, говорит о человеке только как о пыли. Ведь кажется, что пыль человеческого бытия не только пыль, что она скрывает в себе нечто, что не есть пыль; нечто, что иногда выныривает из пыли, как утопающий из глубин воды, что контролирует пыль, что даже властвует над пылью.
Ах, Феодул, мы должны с тобой направиться в более древнюю пыль. Та, на которой сидим, кажется новой, ветром недавно навеянной, и люди на ней еще мало успели поразмышлять и мало ее тайн выведали. Пойдем же в Индию – матерь всех философий, всех интеллектуальных поисков и всех заблуждений, имевших место до Пришествия чаемого Мессии мира.
Индия
– Аум, аум, ом, ом, ом! – вся Индия шепчет это слово днем и ночью: горожане и селяне, брамины и парии4, мудрецы и простецы, риши и гуру5, йоги и факиры, от Цейлона до Гималаев и за ними, от Бенареса до арабской Джабы6. На всех человеческих языках нет другого слова, которое люди произносили бы чаще и понимали бы меньше.
Древние толкователи Вед7, во всяком случае, знали значение этого слова. Ману8 и Вальмики9 должны были знать. А также Будда10, который дни и ночи проводил в проговаривании слова «аум» («ом») и учил своих учеников, как регулировать дыхание при его произнесении. Но река времени, самая бурная из всех рек, топит в своих омутах и уносит в страну недоходимую смысл многих слов человеческих. Люди продолжают их произносить, но уже без смысла, как магическое заклинание; скорее как звук, чем слово, чтобы этим звуком привлечь к себе счастье и отогнать беду. Так большинство индийцев сейчас и произносит слово «аум». Однако индийские философы и современные толкователи Веданты11 приводят нарочитое объяснение его:
«а» означает всякую тварь,
«у» означает личность человека, «я», «эго»,
«м» означает отрицание, негацию.
Следовательно, «это – я – не есть». На что бы я ни посмотрел, что бы я чувствами ни воспринял, все это не я. И о моем теле я говорю: «Это – я – не есть». Ведь тело – это пракрити12, материя, прах. А я13 не превращаюсь в прах. Я в основном состоит из того, что на санскрите называется «жива»14, «атман»15 и «прана»16, то есть душа, дух и ум. Я не умирает со смертью тела. Когда тело умирает, душа входит в другое тело, сходное по карме17, то есть по своим поступкам, желаниям и стремлениям, с прежним телом. И, таким образом, одна душа появляется в бесчисленных телах и живет, можно сказать, вечно в этом вечном мире. Ведь этот мир бесконечен во времени и пространстве. И поскольку в лабиринте этого мира нет ни дверей, ни окон, то душе человеческой некуда деться, кроме как переходить из тела в тело бесконечно. Сам Будда утверждал о себе, что его душа появлялась и жила в этом мире восемьдесят тысяч раз!18
Единственный способ освободиться от самсары19, этого процесса извечного перевоплощения и существования, сопряженного со столькими страданиями и мучениями, – это, по учению Будды, воспитать в себе отвращение к жизни и уничтожить всякое желание жить, в каком бы то ни было теле и обличье. Если кому удастся погасить в себе огонь жажды жизни и вырвать с корнем желание чего бы то ни было в мире, то душа его переходит в нирвану20, то есть в бессознательное ничто. Оно называется мокша21, или мукти22, иными словами – освобождение. Освобождение от жизни. Этого освобождения достигают путем изнурительного аскетизма, не виданного ни в каком ином конце света и не известного ни в какой иной религии или философии. Ради чего совершаются столь тяжкие подвиги и наводящее ужас факирское самоистязание? Говорят, ради мокши, ради освобождения. А это освобождение есть не что иное, как освобождение от жизни, то есть вечное ничто, вечная смерть.
Дай, Феодул, мне ореховую скорлупку, и мы вольем в нее всю человеческую мудрость Индии, накопленную за тысячи лет: все Веды, весь буддизм, все тантры и мантры23, и целую «Махабхарату»24, и таинственное слово «аум». В одной ореховой скорлупке помещаются четыре основные, главные идеи всей индийской мудрости, а именно:
Все величие индийской мысли состоит в упорном утверждении того, что человеческая душа не есть прах, но что она, как носитель жизни, господствует над прахом. Само санскритское название души («жива») указывает на то, что жизнь заключается в душе, а не в телесном прахе. Это представление, вынашивающееся миллиардами человеческих существ в Индии до наших времен, может пристыдить тех европейских христиан, которые душу считают прахом. Однако индийское учение о вечности и бесконечности мира достойно слез и сочувствия. Это основополагающее заблуждение повлекло за собой и все другие жуткие заблуждения индийцев. Ведь если этот мир вечен и бесконечен, тогда нет места другому миру. Тогда бессмертной душе некуда выйти из этого мира, и, выходя из одного тела, она входит в другое, и так без конца. Это заблуждение – камень преткновения Будды и матерь буддизма. Но оно опровергается даже современной наукой, утверждающей, что мир нашей вселенной ограничен и во времени, и в пространстве, то есть он некогда возник и когда-нибудь исчезнет. Отсюда рождается надежда на то, что в лабиринте настоящего мира могут быть двери и окна в какой-то иной мир, в который души людей, отделившись от тел, могут перейти из самсары мира сего.
Люди и боги как скоты
Не может человек, Феодул, унизить себя, не унижая своего Бога, и не может унизить Бога и не унизить себя. Кривая мотыга – позор для кузнеца, и из мутного источника вытекает мутный ручей. У языческих народов унижены и люди, и боги до уровня скотов. Людей режут и жгут, как скотину, в жертву злым богам, а змей, быков, обезьян и птиц обоготворяют, как подлинных богов. Исключения из этого едва можно было найти на всем земном шаре в каком-либо редкостном народе до рождения Христа. И даже глубокомысленная Индия не была исключением. Страна самой глубокой в мире философии, самой утонченной психологии и самых напряженных человеческих усилий – интеллектуальных, интуитивных и нравственных, Индия бурлила и пенилась многобожескими заблуждениями не меньше, чем мрачный Египет и поверхностная Эллада25 или грозная Сирия26 и Халдея27.
Нигде люди не могли подняться до представления о едином, всемогущем и человеколюбивом Боге. Если и начинала где-нибудь искриться вера в такого Бога, сразу возникал противовес Ему – бог безнравственности и разрушения, злодей и человеконенавистник, от которого люди должны были откупаться немалыми жертвами. Так в Индии появляется Шива28, бог разрушения, в качестве равноправного члена тройки: Вишну29, Брама30 и Шива. В Египте Осирис и Исида враждуют из-за злодеяния, совершенного над Гором31. В Элладе Зевс32 часто оказывается беспомощным перед целым полчищем безнравственных и пакостных божеств. Ему едва удается удержаться у власти и вести интриги против целого олимпийского цыганского табора. В Персии Ормузд33 ведет лютую борьбу против своего соперника Аримана34. В Сирии чудовищный Молох35 ненасытно глотает людей, бросаемых ему в жертву. На американском континенте и по островам Тихого океана божества подобны этим, с таким же аппетитом. Обожествление змей – общая черта всех языческих народов. Явившийся праматери Еве в образе змия смог – по попущению Божию – навязать себя человеческому роду в качестве обязательного божества. Он научил людей магии и колдовству. Унизившийся сам, он делал все, чтобы унизить Бога и людей.
Люди приняли злобные внушения змия преисподней и возлюбили тьму более света36, ложь более истины, вражду более благотворения; поверили более в жертвы, чем в милость, в каменных и деревянных идолов более, чем в Бога всемогущего, в змей и других животных более, чем в единого Творца своего и Господа.
У некоторых народов люди вознесены (если это только вознесение) в разряд богов, особенно правители и герои, ибо не было нигде такого многобожеского пантеона, к которому нельзя было бы добавлять новых богов. Куча мусора не возмущается, когда к ней добавляют новый мусор. Только истина не терпит прибавления и вычитания. Так, некоторые кесари в Риме были провозглашены сенатом богами и включены в римский пантеон37. Богдыхан38, царь китайский, испокон веков считался сыном неба, божеством. Микадо39 в Японии и сейчас считается божеством и имеющим божественное происхождение. Многие знаменитые самураи40 за свой патриотизм также были причислены к богам, и над их гробами воздвигнуты храмы и совершаются жертвоприношения. И хотя обоготворение людей смотрится несколько лучше, чем обоготворение змей, но и то, и другое исходит от «отца всякой лжи»41 и всякого насилия. Все вычислено и направлено на помрачение человеческого ума, на развращение сердца и на злотворение; в конечном счете – на приведение в отчаяние и безумие всего человечества.
И действительно, во время появления Спасителя на земле мир походил на тюрьму и сумасшедший дом; не только походил, но и в самом деле был подлинной тюрьмой для отчаявшихся и домом для сумасшедших. Весь мир «лежал во зле»42. А о чем-нибудь лучшем мир не знал. Ведь ни индийская нирвана, ни эллинский гадес43 не были для отчаявшихся людей никаким утешением. Потому и говорили некоторые греческие философы, в согласии с сивиллами44, пророчицами римскими: «Лишь некий Бог может спасти мир».
* * *
«Аз есмь земля и пепел» (ср.: Быт. 18, 27) – слова из последования священнического погребения. После 9-й песни канона и малой ектении поются восемь самогласных стихир преподобного Иоанна Дамаскина, пятая из которых (глас 5-й) звучит так: «Помянух пророка вопиюща: аз есмь земля и пепел, и паки рассмотрих во гробе, и видех кости обнаженны, и рех: убо кто есть царь, или воин, или богат, или убог, или праведник, или грешник? Но упокой, Господи, с праведными раба Твоего».
Общее между мылом и жиром то, что мыло традиционно варят из животных жиров: говяжьего, бараньего и т.д. сала или из костного, китового и рыбьего жира. Даже самые изысканные сорта мыла изготавливают из жира, но только кокосового.– Ред.
Бра́мины, жрецы, высшая каста в Индии. Па́рии, неприкасаемые, низшая категория людей, не входящая даже в самую низшую касту.
Ри́ши, мудрец, провидец. Гу́ру, учитель.
Джа́ба, вероятно, имеется в виду Медина, священный город мусульман в Саудовской Аравии, где находится гробница Мухаммеда.
Ве́ды (санскр.: знание, ве́дение), совокупность наиболее древних праиндийских текстов (VI-II тыс. до Р.Х.), содержащих общие знания, из которых впоследствии выделились отдельные науки и религии.
Ма́ну (санскр.: мыслитель, человек), мифический мудрец, которому приписываются так называемые законы Ману, составленные во II-I веках до Р.Х. и являющиеся для индийцев тем же, что закон Моисеев для иудеев.
Вальми́ки (санскр.: муравейный), легендарный автор древнеиндийской эпической поэмы «Рамаяна» (IV-III вв. до Р.Х.).
Будда Гаутама родился в княжеской семье в Индии. Точная дата его рождения неизвестна (от IX до III в. до Р.Х.), единой общепризнанной биографии его не существует. Бросив любящую молодую жену и маленького сына, он семь лет скитался. По другой версии, он имел двух жен. Разочаровавшись после долгих скитаний и нищенствования в аскетическом образе жизни, поняв тщетность самоистязания, он, сидя под деревом бодхи (познания), внезапно прозрел, стал буддой (санскр.: просветленный) и несколько дней просидел под этим деревом, будучи не в силах сдвинуться с места. Близ Бенареса он прочел свою первую проповедь, в которой изложены основы его учения. Последующие 40 лет он скитался по Индии проповедуя и умер в возрасте 80 лет. При всей легендарности и возвышенности образа Будды поразителен тот факт, что последователи не приукрашивают причину его смерти, а именно несварение желудка, случившее в результате объедения.
Веда́нта (санскр.: конец Вед), заключительный цикл вед, состоящий из Упанишад, сочинений религиозно-философского характера.
Пракри́ти, в древнеиндийской мысли – материальная основа мира объектов. Пракрити вечна, вездесуща, из нее возникают конкретные элементы – атомы земли, воды и т.п. Противопоставляется она пуруше – сознанию, «я» и считается источником заблуждения, так как пракрити, будучи низшей реальностью, майей, скрывает высшую реальность, абсолют.
Все смысловые выделения полужирным шрифтом принадлежат святителю Николаю.– Ред.
Жи́ва, джива (санскр.: живущий, живой), в индийской философии означает живое существо, душу. Живе присущи сознание, вечность (несотворенность и неразрушимость), способность к деятельности. Жива может пребывать в двух состояниях – несовершенном и совершенном. В первом состоянии жива соединена с материей, занята неадекватной деятельностью и подвержена страданию. В совершенном состоянии жива обращается к адекватной деятельности, освобождается от страдания. Живы образуют лестницу, на низшей ступени которой стоят живы, воплощенные в растениях и неорганических веществах, далее идут живы в теле животных, людей и богов и на высшей ступени стоят живы, совершенно освобожденные от материи, им приписывается форма человеческого существа.
Атман (санскр.: дыхание, душа, «я сам») в ортодоксальных индийских религиозно-философских учениях означает субъективное, индивидуальное духовное начало, «я», душу. Атман противопоставляется брахману, высшей объективной реальности, но в то же время совпадает с ним на высшей ступени своего развития. Так, если атман отождествляет себя с человеческим телом, то брахман выступает как космос; когда атман отождествляется с мысленным, душевным, брахман становится космической душой; когда атман отождествляется с интеллектуальным «я», брахман выступает как самосознающий, и только на высшем уровне интуитивного «я», в области чистого сознания, атман сливается с брахманом.
Пра́на (санскр.: дыхание), в древнеиндийской философии дыхание как принцип жизни, жизненный дух как одушевляющее начало и общемировой процесс, это общий космический принцип, объединяющий микрокосмос с макрокосмосом. Дыхание, прана, имеет превосходство над всеми остальными жизненными функциями, поэтому регулированию дыхания в йоге придается особое значение: без него невозможно очищение и сосредоточение ума. Абсолютной сосредоточенности ум может достигнуть только при полной задержке дыхания.
Ка́рма (санскр.: действие, дело, жребий), одно из центральных понятий индуизма, буддизма и джайнизма, означающее сумму поступков всякого живого существа, определяющую его судьбу в последующем перерождении; это нравственный закон воздаяния.
В различных источниках можно найти самые разные утверждения о количестве воплощений Будды, равно как и о датах его жизни, обстоятельствах его биографии, изречениях и т.п., поэтому ко всему связанному с Буддой следует относиться с известной долей осторожности. Разноречия встречаются и в изложении вероучительных вопросов буддизма, поскольку единого общепринятого канона, как и единой биографии Будды, в буддизме нет.
Самса́ра, сансара (санскр.: прохождение через что-либо, беспрерывное перерождение), вечная цепь рождений души в новых телах: животных, человеческих, божественных. Смерть не властна над душой, она лишь изменяет ее внешнюю оболочку, и смерть не противостоит жизни, а лишь является переходом к ее новому продолжению. Согласно индийцам, цель человека – избавить свою душу от колеса самсары.
Нирва́на (санскр.: остывание, затухание, угасание), непостижимое высшее состояние души, абсолютная отрешенность от всего внешнего, полное отсутствие желаний, слияние воедино интеллекта, воли и чувств человека. Понятие нирваны получило разработку в буддизме, оно абсолютно не связано с идеей Бога.
Мо́кша (санскр.: освобождение), понятие индуизма и буддизма, означающее преодоление человеком зависимости от мира, освобождение от круга рождений и смертей. Достигается оно путем познания полного тождества, слияния своего «я», атмана, с брахманом – чистым и абсолютным бытием. Мокша может быть достигнута человеком еще при жизни, если его душа не привязана к тварному миру и не отождествляет себя со своим телом. Такая прижизненная мокша называется дживанмукти.
Му́кти, понятие ведической терминологии, синонимичное мокше, освобождению. Существует пять видов мукти: саюджья – слияние с безличным божеством; сарупья – получение такого же тела, какое имеется у бога; салокья – проживание на той же планете, что и бог; саршти – обладание теми же богатствами, какими обладает бог; самипья – непрерывное существование с богом в качестве его спутника. Первый вид освобождения, слияние с абсолютом, вишнуизмом отвергается. Не рекомендует его и Кришна в «Бхагавад-гите», называя его самоубийством. Он учит, что нужно отказаться не только от бхукти (чувственных наслаждений), но и от мукти: нужно просто служить под руководством гуру и вайшнавов, ничего не требуя взамен.
Та́нтры (санскр.: хитросплетение, сокровенный текст, магия), особые магические приемы в индуизме; ма́нтры – магические заклинания.
«Махабха́рата» (санскр.: битва богов), древнеиндийский эпос (V-IV вв. до Р.Х.), поражает своей сложностью, объемом и количеством действующих лиц.
Эллада, синоним Греции; первоначально Элладой называлась часть Фессалии, страны в северной Греции. В Священном Писании использовано несколько названий Греции: собственно Греция (Дан. 8, 21), Эллада (1Мак. 1, 1; Деян. 20, 2), Иония (Зах. 9, 13) и Иаван (Иез. 27, 13).
Си́рия в древности была самой известной страной. Она простиралась от Средиземного моря до Евфрата, на юге до самого Египта. Львиная доля событий священной истории произошла в Сирии. В нее входили обетованная земля, колыбель христианства, и богатейшая Финикия с роскошными Тиром и Сидоном. Столицами Сирии были Иоппия, Дамаск, Антиохия. Сирией Палестинской называлась часть Сирии, включавшая, кроме Палестины, Финикию и Ханаан. На землях Сирии во все века полыхали войны. Во времена земной жизни Спасителя Сирия была римской провинцией, в нее входили Иудея и Галилея.
Халдея, или Вавилония, Месопотамия, в древности называлась Сеннааром. Халдеи впервые появились в 630 г. до Р.Х., когда их полчища, спустившись с гор Кавказа и Таврии, захватили западную Азию, Финикию с Тиром, разрушили Иерусалим, увели евреев в плен и утвердили свое господство до самого Средиземного моря. В 536 г. по Р.Х. Халдея соединилась с Персией, в 640 г. они были покорены магометанами, а с 1639 г. и поныне входят в состав державы турков.
Ши́ва, индуистский бог смерти, изображается с третьим глазом – глазом разрушителя. Он уничтожает мир и богов в конце каждой кальпы (эры). И облик Шивы, и его культ устрашающи. Он отсек голову самому Браме и был осужден на вечные лишения. Эти лишения Шивы возвеличиваются как аскетизм, и потому он почитается как покровитель аскетов. Шива еще бог танца; когда он танцует вместе со своей женой на теле убитого им Апасмары, людям приходится очень туго. Наиболее любим Шива как покровитель детородного начала, потому он и его супруга Шакти – основные божества тантризма.
Ви́шну в древности был богом солнца, затем стал почитаться как бог-охранитель. Почитается главным образом в виде многочисленных аватар, земных воплощений, каковыми были даже Кришна, Рама и Будда. Он один может изображаться в лежачем положении, почивающим на змее вечности. Вместе с Брамой и Шивой Вишну представляет тримурти, тройку главных божеств индусов.
Бра́ма, Брахма, индуистский бог, создатель мира, абстрактное начало всего, источник, из которого все выходит и куда все возвращается. Именем его названа религия индусов, брахманизм. Брама мало вовлечен в сюжеты мифов, ему не посвящают храмов, однако создают изображения. Один только Брама имеет привилегию быть изображенным с бородой.
Оси́рис, в древнеегипетской мифологии бог производительных сил природы, а после своей смерти – царь загробного мира; Иси́да, богиня плодородия, смерти, магии, любви и т.д., сестра и одновременно супруга Осириса; Гор, их сын, бог солнца и света. Согласно мифу, Гор был зачат Исидой от уже мертвого Осириса, коварно убитого своим братом Сетом, когда с помощью магии Исиде удалось собрать его бренные останки и на время оживить их. Гор, изображаемый в виде человека с головой сокола, мстит за убитого Осириса своему дяде Сету, изображаемому в виде человека с головой осла. В их продолжительной и великой битве Сет поначалу вырывает у Гора глаз, но затем Гор одолевает Сета, возвращает свой глаз, дает его проглотить своему покойному отцу Осирису, и тот в очередной раз оживает. Перед Осирисом, как перед судьей, происходит психостасия – взвешивание сердца умершего на весах истины. На изображениях Осирис всегда окрашен в зеленый цвет, а из его гроба прорастает дерево или из его мумии – злак. Культ Осириса в эллинистический период сливается с культом посвященного ему быка Аписа (см. примеч. 140). Сет, Осирис и Исида входят в первоначальную египетскую эннеаду, девятку богов (см. примеч. 143), по образцу которой свои эннеады стали со-здавать отдельные города.
Зевс, Дий, верховный бог в древнегреческой мифологии, отец всех богов и людей, глава олимпийского пантеона. Однако Зевс хронологически не первый бог, он лишь представитель третьего поколения богов, свергнувшего второе их поколение – своих отцов, титанов. Отец Зевса, Кронос, боялся этого и потому проглатывал каждого своего новорожденного ребенка, однако мать обманула его и дала ему проглотить вместо Зевса камень. Этот камень (омфалос) почитался в Дельфах как пуп младенца Зевса. В честь Зевса были учреждены Олимпийские игры.
Орму́зд, Орма́зда, Ахурама́зда (авест.: господин мудрость), у Платона и Аристотеля: Оромаздес – наименование верховного бога в иранской мифологии, используемое вместо его подлинного, но табуированного имени. Ормузд сотворил мир усилием мысли, будет судить мир на страшном суде и победит силы зла. Изображается он в виде жреца, а также в виде огня, женами его являются небесные воды. По учению Зороастра, он был избран Ормуздом в качестве посредника между небом и землей, обучен им правилам жертвенных ритуалов и шаманскому искусству гадания на птичьих перьях (см. также примеч. 157).
Арима́н, Ахрима́н, Ангро-Ма́йнью, в иранской мифологии божество зла, глава сил тьмы и смерти, противник Ормузда, олицетворение отрицательных побуждений человеческой психики. В «Младшей Авесте» Ангро-Майнью выступает как князь тьмы, действующий посредством подчиненных ему злых духов – дэвов. Он погубил первого человека, породил всякое прегрешение и смерть, отвечает на каждое деяние Ормузда противоположным этому деянию злом.
Моло́х (евр.: царь), одна из разновидностей Ваала, божество, почитавшееся в Палестине, Финикии и Карфагене, требовавшее приношения в жертву людей, особенно детей. Статуя Молоха сооружалась с головой быка, из меди, громадной высоты, внутри ее не было ничего, кроме решетки, на которой горел костер. Руки Молоха были чрезвычайно длинными, а за спиной его были спрятаны цепи на блоках. На раскаленные докрасна ладони Молоха клали жертву; взрослых людей перед этим, возможно, и закалывали, но младенцев жертвовали исключительно живыми. С помощью цепей ру́ки Молоха поднимали до уровня его груди, в которой имелось отверстие, и опрокидывали жертву в чрево. С решетки сыпался к ногам Молоха пепел с углями. Матери должны были присутствовать при этом и демонстрировать отсутствие признаков жалости. В периоды праздничных торжеств и народных бедствий количество приносимых жертв Молоху исчислялось сотнями и тысячами.
В римский пантеон сенатом были включены, к примеру, Юлий Цезарь (100–44 до Р.Х.), император Август (27 до Р.Х. – 14 по Р.Х.) и целая плеяда императоров после него; все они назывались сотерами – «спасителями», и к их титулам добавлялось звание верховного понтифика (жреца) Рима. Пантеон постоянно расширялся путем включения в него множества богов покоренных народов. Согласно преданию, восходящему ко II веку, когда Понтий Пилат рассказал императору Тиверию (30–33) историю Христа, впечатленный ею Тиверий внес в сенат предложение о включении Иисуса Христа в пантеон римских богов, однако сенат отверг его предложение. Бросается в глаза сохранение в католичестве римской терминологии: например, курией в Древнем Риме называлось место заседания сената, а император, по должности являвшийся главой римского языческого культа, носил титул pontifex maximus – «главный строитель мостов», таков же доныне титул римского папы.
Богдыха́н (монг.: богдохан – священный государь), титул китайских императоров: так первоначально их называли в русских грамотах XVI-XVII веков.
Мика́до (яп.: величественные врата), древнейший титул светских верховных правителей Японии, ныне называемых императорами.
Самураи (яп.: сабуро – служащий человеку высшего сословия), особая воинская каста, впоследствии сословие, имеющее особую этику, где честь является высшей доблестью, смерть презирается, радость и гордость считаются неприличными, а невозмутимость, героизм, самопожертвование, бесстрашие и фанатичное овладение знаниями в какой бы то ни было области – главные черты. Самураи появились в VII в. по Р.Х., в XII в. началась их пятивековая военная власть в Японии, официально просуществовало это сословие до 1876 г. В 1560 г. самураям официально была дана привилегия совершения харакири, то есть самоубийства путем вспарывания себе живота. Цель харакири – спасти честь свою или господина. В классическом японском эпосе «Книга о великом мире» воспеваются 2 640 случаев самоубийства таким способом. В случае военных действий самурай перед харакири мечом срезал себе кожу со лба до подбородка, на случай если его голова будет взята как трофей. Через сто лет после узаконения харакири в 1663 г. был принят противоположный закон, призванный снизить их количество, а именно было запрещено самоубийство, совершаемое по причине смерти господина, в противном случае родственникам погубившего себя самурая отрубали головы. Мировоззрение самураев сложилось из элементов этики дзэн-буддизма, конфуцианства, местной магии и суеверий, ассимилированных японской религией – синтоизмом.
Ср.: 1Ин. 5, 19.
Гаде́с, аи́д, царство мертвых в греческой мифологии. «В аиде хорошо только философам-киникам», – говорил сатирик Лукиан Самосатский.
Сиви́лла, таинственная пророчица, впервые упоминаемая Гераклитом. Согласно легенде, получила от Аполлона бессмертие. Однажды она пришла в Рим и предложила императору Тарквинию I (615–578 до Р.Х.) купить десять свитков с ее пророчествами. Он стал торговаться, и Сивилла сжигала свитки один за другим. Наконец согласие было достигнуто, и оставшиеся три свитка, называемые «Сивиллины книги» или «Книги судеб», надолго стали излюбленным гаданием римлян. Дошедшие до нас «Сивиллины книги» являются позднейшей подделкой. Со временем слово «сивилла» стало нарицательным – «прорицательница»; дельфийская сивилла называлась пифией.