XIX. Паремия, положенная на вечерне в четверток четвертой седмицы Великого поста (Быт 10:32, 11:1–9).

В сей паремии содержится повествование о столпотво­рении Вавилонском, о смешении языка и о рассеянии пле­мен.

Быт.10:32. Сия племена сынов Ноевых по родом их, по языком [n] [в народах] их: от сих разсеяшася острови языков на земли по потопе.

Сии слова составляют заключение предшествующего родословного исчисления тех потомков от трех сынов Ноя, которые имена свои оставили странам и народам [языкам], современным бытописателю и достойным особенного вни­мания по их судьбе. Бытописатель насчитывает таких по­томков 14 в племени Иафета, 31 в племени Хама и 27 в племени Сима. Группы народов, происшедшие от сих по­томков Ноевых и расселившиеся по лицу земли, бытопи­сатель называет «островами» в том смысле, что каждая из них существовала отдельно одна от другой, как острова на море, – не смешиваясь с другими ни границами, ни язы­ком, ни учреждениями, ни обычаями. Это разделение и рассеяние повсюду народов произошло, главным образом, от чуда смешения языка, которое описывается в следую­щих стихах.

Быт.11:1. И бе вся земля устне едине, и глас един всем.

До рассеяния людей по всему лицу земли после потопа вся земля, т. е. все обитатели земли, имели «одни устне», т. е. говорили на одном языке, так что для выражения одного и того же понятия вылетали из уст одинаковые звуки, и для сих звуков потребны были одинаковые движения органов слова. – «И глас един всем». Не было разности даже в произношении одного и того же слова; в одном, общем для всех языке, не было разных наречий, особенностей говора, хотя, без сомнения, были разности в образе жизни, нравах и обычаях, особенно между благочестивыми и нечестивы­ми потомками Ноя. Единство языка поддерживаемо было близостью их по времени к общему родоначальнику после потопа, Ною, и также тем, что потомки его держались в одной местности, не удаляясь друг от друга на большое расстояние, в чем и нужды не имели, пока были малочис­ленны. Сродство языков, открываемое знатоками не только между видами каждого из трех главных классов, к которым подводится все множество и разнообразие языков, но и между самыми этими главными классами языков (языки индоевропейские, семитические и малайские), – показы­вает, что был некогда один общий для всех людей язык, от которого, как ветви от корня, произошли все прочие. Какой же именно этот язык, это трудно решить. Впрочем, мнение о еврейском языке, одном из семитических (существую­щих в Симовом потомстве), как о языке первоначальном, сохранившемся от Адама до Ноя, от Ноя до Авраама, – мнение, принимаемое из древних Оригеном, св. Златоус­том и блаженными Иеронимом и Августином, имеет на своей стороне то преимущество, «что в одном еврейском языке находят свое начало древнейшие имена, которые должны были существовать до происхождения новых язы­ков и которые не могли быть переменены после сего (на­пример собственные имена Адама, Евы, Каина и другие допотопные, имеющие корни в еврейском языке); что из него изъясняются имена самых древних народов; что его образование чище и простее, нежели образование других восточных языков, к нему близких» (Биб. ист. Филарета и его же Зап. на кн. Бытия).

Быт.11:2. И бысть внегда пойти им от восток, обретоша поле в земли Сеннаарстей, и вселишася тамо.

После потопа Ной и его ближайшие потомки жили в Армении, где остановился ковчег; но по мере умножения народонаселения, эта гористая страна становилась тесною для обитателей, – они двинулись по течению Тигра и Евфрата и заняли место в обширной и плодоносной равни­не Сеннаарской, впоследствии Вавилонской области, на­ходящейся между этими реками. Сеннаар по отношению к Армении находился на юге, следственно, движение было собственно с севера; но если сказано, что оно было с востока, сказано потому, что Сеннаар лежал на западе в отношении к странам «восточным», как у древних называ­лись страны за Тигром.

Быт.11:3. И рече человек ближнему своему: Приидите, сотворим плинфы [n] [кирпичи], и испечем их огнем. И бысть им плинфа в камень, и брение вместо мела¹.

На востоке для сооружений обыкновенно употребляли кирпичи из глины, высушенные на солнце. Но такой мате­риал был бы весьма непрочен для сооружений, предприни­маемых на местности низменной, заливаемой наводнения­ми Евфрата. Виновники предприятия благоразумно реши­ли употребить кирпичи, выжженные огнем, а для связи, вместо извести или глины удоборазмываемых, – ас­фальт – земляную смолу, которой до сих пор обилует эта местность. Развалины Вавилона, уцелевшие до нашего вре­мени, состоят из остатков обожженных кирпичей со смо­ляной спайкой. Камень не употреблен был для сооружений, может быть, потому, что искусство тесать камни еще не процветало тогда или и совсем не было известно.

Быт.11:4. И рекоша: Приидите, созиждем себе град и столп,   егоже   верх   будет   даже   до   небесе:   и сотворим себе имя, прежде неже разсеятися нам по лицу всея земли.

Строители города и башни помнили волю Божию, ска­занную Ною, о рассеянии человеческого рода по лицу всей земли (Быт 9, 1). Они знали, что предотвратить это они не могли даже по естественной причине: чем больше размно­жались люди, тем дальше друг от друга они должны рассе­литься. Но честолюбие и властолюбие некоторых потомков Ноя внушило им мысль устроить средоточие, откуда бы они могли простирать свою власть на всех людей, как бы далеко они ни избрали для себя место жительства. Судя по тому, что город Вавилон, по прекращении строительных работ, остался во власти Неврода, внука Хамова (Быт 10, 10), и также потому, что потомки Хамовы, как обреченные на порабощение, имели побуждение принять заранее меры к избежанию его, – можно думать, что они были главными зачинщиками постройки, и вовлекли в свое предприятие других для скорейшего окончания ее. Они говорят: «созиждем себе град и столп, егоже верх будет даже до небесе». Последнее гиперболическое выражение, не беспримерное в священных книгах (Втор. 1:28, 9:1), означает необыкно­венную высоту башни. Для строителей важны были город и башня, как места укрепленные и потому удобные не только для безопасности от нападений, но вместе для того, чтобы иметь в них точку опоры для нападения на других и для распространения и утверждения над ними власти. Вы­сота же башни едва ли имела другое значение, кроме укра­шения. Мнение, будто строители башни хотели сделать ее убежищем для спасения на случай нового потопа, неосно­вательно: трудно предположить, чтобы они не знали обе­щания Господа не опустошать земли потопом; притом, им было известно, что воды всемирного потопа покрывали самые высокие горы на земном шаре: могли ли они мечтать, что могут возвести башню выше всех земных гор? И если бы действительно они лелеяли такую мечту, по всей веро­ятности, они избрали бы для построения башни не низмен­ную, заливаемую водой равнину, а возвышенное место.

Притом, они говорят только о высоте башни, но для спасе­ния от потопа нужна была не только высокая, но и широкая вершина башни, – на башне высокой, но не просторной могут укрыться очень немногие. – Если о побуждении к построению города и башни можно судить на основании слов строителей: «сотворим себе имя», то таким побуждени­ем было для них тщеславное желание прославить себя в потомстве памятником своей силы, могущества, искусства; но если заправляли всем этим делом потомки Хама, то едва ли это побуждение было искреннее. Главная цель у них была порабощение других племен; но эту цель неудобно было высказывать открыто, чтобы не оттолкнуть их от участия в предпринимаемых работах, – и вот они прикры­ли свою цель таким побуждением, которое казалось беско­рыстным и ни для кого не вредным: ведь дело шло только о прославлении имени.

Быт.11:5. И сниде Господь видети град и столп, егоже созидаша сынове человечестии.

Богу, как всеведущему, известно было все, что затевали люди, какие были у них побуждения. Богу не угодны были ни эти затеи, ни эти побуждения. Надлежало открыть суд над людьми, которые созданием политического центра мечтали ослабить значение рассеяния людей по всему лицу земли, хотели связать политическим единством племена, разъединенные огромными расстояниями. Человекообраз­ное выражение о Боге, что Он «сниде видети град и столп», означает, что Бог решился явить особенное свое присутст­вие на месте начатых работ, что Он принимает это дело к особенному Своему сведению, имеет за ним особенное наблюдение, и отнюдь не желает допустить, чтобы люди своими затеями воспрепятствовали Его определению каса­тельно разделения людей, совершенного обособления их не только по месту жительства, но и по гражданскому быту. – Строители града и столпа названы «сынами человеческими». В обширном смысле сие название принадлежит всем людям, благочестивым и нечестивым, и указывает на их естественное ничтожество пред Всемогущим (сыны че­ловеческие, или Адамовы, значит сыны персти); но здесь идет речь, вероятно, о членах нечестивого Хамова племени, которые были главными виновниками предприятия и об­маном вовлекли в оное членов благочестивого племени, – разделение людей на сынов Божиих и на сынов человечес­ких в смысле благочестивых и нечестивых известно было и до потопа (Быт 6, 2).

Быт.11:6. И рече Господь: се, род един, и устне едине всех, и сие начаша творити: и ныне не оскудеют от них вся, елика аще восхотят творити.

Господь сими словами дает разуметь, что только осо­бенное, чрезвычайное действие Его всемогущества может остановить начатое людьми, неугодное Ему дело. Без Его особенного вмешательства начатое дело, пожалуй, с успе­хом может быть кончено людьми; ибо работающих весьма много для успешного хода работы, и все они составляют один род, как бы одно семейство, хотя принадлежат к разным ветвям одного рода Ноева, – и говорят одним языком, следственно, могут работать дружно.

Быт.11:7. Приидите и сошедше смесим тамо язык их, да не услышат кийждо гласа ближняго [своего].

В 5-м стихе уже сказано было о Боге, что Он «сошел»; здесь же, напротив, Бог представляется как бы только собирающимся сойти. Но в этом нет никакой несообраз­ности. В первом случае Он сошел только для того, чтобы быть ближайшим зрителем или наблюдателем людских дел, – «видети град и столп» Во втором случае Он является готовым от спокойного созерцания или наблюдательного положения перейти к делу. Положение зрителя и положе­ние действующего лица отличаются тем, что зритель только близок к месту действия, тогда как действующее лицо находится на самом этом месте. В соответствие такому отличию и о Боге сказано, что Он сначала сошел для видения, т. е. явился наблюдателем, потом, узрев, что дело строителей города и башни нечестиво, готов сойти для разрушения их дела, т. е. готов открыть людям Свое осо­бенное присутствие среди них более ощутительным для них образом, чем было доселе. – «Смесим тамо язык их» Смешение языка, которое действительно последовало за сими словами Господа, состояло в том, что чудесным об­разом произведен был беспорядок в действиях памяти и отсюда произошел беспорядок или путаница в употребле­нии слов. Люди не перестали употреблять слова одного и того же языка, на котором всегда говорили, но они позабы­ли значение слов и произносили слова, не выражающие тех понятий, какие соединяли с ними всегда. – Смешение произведено с той целью, «да не услышат кийждо гласа ближняго своего» – «Да не услышат», – значит – да не уразумеют, да не поймут (слич 1Кор. 14,2). Не понимаю­щий слов, хотя слышит их, относится к ним как бы совсем не слышал их. – Слова Божии в множественном числе: «Приидите» [давайте], и «сошедшие смесим», по разумению отцов церкви (Василия Великого, Кирилла Алекс), пред­ставляют собеседование трех Лиц Св. Троицы, как и слова Божии о сотворении человека: «сотворим человека по образу Нашему» (Быт 1, 26).

Быт.11:8. И разсея их оттуду Господь по лицу всея земли: и престаша зиждуще град и столп.

Рассеяние строителей города и башни, оставленных недостроенными, было необходимым последствием сме­шения языка. Вследствие этого смешения люди перестали друг друга понимать: одни, позабыв значение слов, поте­ряли способность передавать другим свои мысли в точных выражениях, думали об одном, а говорили другое; другие,сами находясь в подобном положении, хотя слышали зна­комые звуки, но никак не могли припомнить смысл их. А не понимая друг друга, строители города и башни не могли помогать друг другу в работе и, следственно, продолжать ее, – поневоле должны были бросить ее неконченною и разойтись в разные стороны. Образование разных языков началось уже по рассеянии племен и по занятии ими особых мест жительства. Чудо смешения нужно было на время, для того, чтобы отвлечь людей от общего предпринятого ими дела и разъединить. Когда эта цель была достигнута, когда общение между племенами ослабело, тогда действие чуда прекратилось, первоначальный язык снова сделался гос­подствующим и общим для всех, но ненадолго: с течением времени он естественным образом, соответственно особо­му строю воззрений, понятий, склонностей, обычаев, воз­никавшему в каждом племени, начал изменяться и раздроб­ляться на разные языки и наречия.

Смешением языка и рассеянием племен само собою разрушалось богопротивное дело, имевшее целью полити­ческое объединение племен под властью одного из них, и вместе с сим предотвращалось зло, которое могло произой­ти в случае успеха этого дела, – именно, общества чело­веческие предохранялись от крайнего угнетения и насилия, неизбежного в случае, если бы господствовала во всем свете одна власть, и притом была в руках людей нечести­вых; полагались преграды всеобщему разливу нечестия и разврата из одного средоточия. Путей для нравственного зла, при естественной наклонности к нему человека, так много, что от него не спасет никакая замкнутость, но зло несравненно было бы сильнее, если бы существовала все­мирная столица, как средоточие нечестия и разврата, и если бы существовал повсюду один язык: тогда бы весь мир сделался тем, чем впоследствии сделалась Ханаанская земля, мерзостями своими истощившая долготерпение Господа.

Быт.11:9. Сего ради наречеся имя его смешение, яко тамо смеси Господь устна всея земли, и оттуду разсея их Господь по лицу всея земли.

«Имя его» – имя города. Чудесное событие смешения языка дало имя месту, на котором произошло это собы­тие, – имя Вавилона, что значит смешение. В самом имени города заключена безмолвная проповедь о ничтожестве усилий человеческих к достижению какой бы ни было цели без благословения Божия. – Событие смешения языков и рассеяние племен случилось во время праправнука Симова Фалека, который назван так своим отцом Евером именно потому, что во дни его «разделилась земля», – Фалек (с евр. Пелег) значит разделение (Быт 10, 25). Фалек родился на 631 году от потопа (Быт 11, 16).