Азбука веры Православная библиотека Пахомий Серб и его агиографические писания
священник В. Яблонский

Пахомий Серб и его агиографические писания

Содержание

Предисловие

Введение

Глава первая. Биографические сведения о Пахомии Сербе Глава вторая. Обзор писаний Пахомия Серба. I. Житие пр. Варлаама Хутынского († 1192) Житие пр. Сергия Радонежского († 1391) Житие пр. Никона Радонежского († 1427) Житие Алексия, митр. Московского (род. между 1293–1298 гг., умер 12-го февр. 1378 г.) Житие Евфимия, архиеп. Новгородского (1429–1458) Житие пр. Кирилла, Белозерского (род. около 1337, умер в 1427 г.) Житие пр. Саввы Вишерского († 1460) Житие Михаила и Феодора Черниговских († 1244) Житие Моисея, архиеп. Новгородского († 1363) Житие Иоанна, архиеп. Новгородского († 1185) II. Похвальное слово пр. Варлааму Хутынскому Похвальное слово Знамению Б. М. в Новгороде Похвальное слово пр. Сергию Радонежскому Похвальное слово на Покров Богородицы III. Сказание об обретении мощей митр. Алексия Сказание о чуде пр. Варлаама Хутынского (1460 г.) Сказание о гибели Батыя Сказание о перенесении мощей митр. Петра IV. Служба пр. Варлааму Хутынскому Служба Знамению Б. М. в Новгороде Служба пр. Сергию Радонежскому Служба пр. Никону Радонежскому Служба Алексию, митр. Московскому Служба Евфимию, архиеп. Новгородскому Служба пр. Антонию Печерскому († 1073) Служба пр. Кириллу Белозерскому Служба пр. Савве Вишерскому Служба Ионе, митр. Московскому († 1461) Служба Михаилу и Феодору Черниговским Служба св. Стефану Пермскому († 1396) Служба на перенесение мощей митр. Петра Служба Петру и Февронии Муромским († 1228 г.) Глава третья. Сомнительные памятники Глава четвёртая. Характеристика литературной деятельности Пахомия Серба Исторические обстоятельства, благоприятствовавшие успеху деятельности Пахомия Содержание писаний Пахомия Серба Конструкция четьих писаний Пахомия Серба Стиль писаний Пахомия Серба  

 
Предисловие

Считаем нужным сказать несколько слов о тех ограничениях, которые допущены нами при обозрении литературной деятельности Пахомия Серба.

До сих пор славный в старину писатель не был предметом разностороннего изучения, его труды привлекали внимание лишь историков и оценивались почти только со стороны их исторической ценности. Но разностороннему обследованию деятельности ритора-Серба, как и всякого другого писателя, необходимо должна предшествовать предварительная работа по критической проверке того материала, который так или иначе связывается с исследуемым автором: необходимо разобраться, что несомненно принадлежит последнему, что можно приписать ему лишь предположительно и что вовсе не отмечено печатью его пера. Этим объясняется преимущественно библиографический характер нашего очерка.

Далее. Новейшие исследователи в области древнерусского книжного дела приписывают Пахомию Сербу ряд памятников историко-повествовательного характера. Для полноты обзора мы отмечаем гипотезы специалистов об этих работах, но не входим в их подробный разбор, ограничив наш очерк лишь обзором агиографических писаний ритора. Могут назвать ограничение дипломатичным, так как вопросы о происхождении и литературной истории Хронографа, общерусского летописного свода, Степенной книги и сказания о князьях владимирских, приписываемых Пахомию Логофету, в высокой степени интересны. Но эти же вопросы и очень сложны; решение их потребовало бы продолжительных архивных изысканий, в результате которых, при серьёзном отношении к делу, могут получиться, по крайней мере для трёх первых из названных памятников, солидные самостоятельные исследования.

В ограниченных прадедах наша работа исчерпывается биографией ритора и обзором его агиографических писаний, – житий, похвальных слов, сказаний и служб с канонами. Самый обзор мы начинаем с житий, как наиболее обширных произведений, продолжаем похвальными словами, сказаниями и заканчиваем службами, разделив, таким образом, всю совокупность трудов Пахомия на четыре группы: I. Жития, II. Похвальные слова, III. Сказания и IV. Службы и каноны. Произведения групп располагаются в порядке хронологической последовательности, насколько нам удалось установить последнюю. Вопросы о подлинности, редакциях, обстоятельствах, времени возникновения, источниках и библиографической судьбе рассматриваемых памятников входят в круг обзора. Говоря об источниках памятника, мы указываем под строкой до и после – Пахомиевы редакции произведений, пишущих об одном и том же лице или событии, для уяснения вопроса о степени зависимости Пахомия от предшественников и его влияния на последующих книжников; здесь мы особенно внимательно останавливаемся на редакциях, не отмеченных наукой. Присоединив к четырём группам главу о сомнительных памятниках, мы делаем литературную характеристику Логофета со стороны содержания, конструкций и стиля, причём этой характеристике предшествует маленький экскурс в историю древнерусского книжного дела и историческую обстановку Пахомиевой эпохи, так как последняя и характер древнерусского просвещения помогают уяснению особенностей, значения и влияния авторства славного ритора. Отметив наиболее характерные черты авторства Пахомия, мы делаем попытку уяснить его отношение к агиографам предшествующего времени, чтобы показать, насколько он самостоятелен и оригинален в его трудах, принёс ли он что-либо новое на Русь и за что книжная старина поставила его выше всех агиографов допетровской Руси.

Назвав работу биографическим и библиографическим литературным очерком, мы оставляем в стороне и подробную оценку писаний нашего автора, как исторических источников. Это ограничение допущено нами, с одной стороны, потому что названная оценка уже выполнена научной литературой в работах проф. В. Ключевского, митр. Макария a др., с другой – потому, что оценивать писания Пахомия Серба с историографической точки зрения вряд ли справедливо; они, как увидим, преследуют богослужебно-учительную, а не историографическую цель.

Результат очень скромный: наш очерк не богат общими выводами и характеристиками; но нам хотелось бы надеяться, что собранный и указанный нами рукописный материал, систематизированный и критически проверенный, облегчит работу тех, кто будет продолжать изучение деятельности Пахомия Серба и истории русской литературы XV века. Смотря на наш труд как на предварительную, но может быть и самую трудную работу, надеемся, что разносторонняя обработка и обследование собранного нами материала будет предметом нашей дальнейшей работы.

В приложении к очерку печатаются жития пр. Кирилла Белозерского, Никона Радонежского и архиеп. Новгор. Моисея, похвальное слово Знамению Б. М. в Новгороде и сказание о перенесении мощей митр. Петра в редакциях Пахомия. Ближайшая цель приложения – иллюстрация к очерку, а затем желание восполнить пробел в изданных до сих пор трудах ритора, так как названные памятники ещё не напечатаны. Могут поставить в упрёк отсутствие при приложениях достаточного критического материала – вариантов. Но мы приводим варианты лишь постольку и в тех случаях, поскольку и где это требуется или для установки смысла текста, или для исправления явных и грубых описок и пропусков. Указанная цель приложений от этого не страдает, полное же и критически обставленное издание всех трудов Пахомия, чрезвычайно необходимое, ещё ждёт своего издателя.

Введение

Древний и новый взгляд на литературную деятельность Пахомия Серба. Преувеличенность первого и односторонность второго. В. О. Ключевский о популярности Пахомия в древности. Интерес к деятельности ритора у современных исследователей. Краткий обзор новой литературы о Пахомии Сербе: митр. Евгений, архиеп. Филарет, Строев, Ключевский, Некрасов, митр. Макарий и др. Неполнота библиографического обзора списков сочинений Пахомия, как причина неправильного освещения деятельности ритора в деталях.

Различно поняли и оценили Пахомия Серба с одной стороны его современники и книжная старина дореформенной Руси, с другой – новая критика. Для первых «господин Пахомий, от Сербьския земли пришедший, является мужем благочестивым, проходящим иноческое житие со всяким опасением добрым, и от юности совершенным в божественном писании и во всяком наказании книжном и в философском истинном учении, еже знаменает по степенем грамотикию и прочии философии, яко превзыти ему мудростию и разумом всех книгчий, явившимся в нашей земли многих житий святых списателем, украсившим славословием памяти их действом Св. Духа. по чину добре»1. Последующие переписчики произведений святогорца – Серба, полные удивления пред его умением, называют его «преподобным»2, каковым он никогда не признавался официально, ставят его в слишком близкие отношения к великому князю, когда ведут его «из Сербьския земли» на великокняжеский двор пред очи в. кн. Василия Васильевича3. Иначе смотрит на Пахомия современный нам историк. «Во всех его (Пахомия) сочинениях, где только он рассуждает, a не повествует только», говорит митр. Макарий4, «заметна скудость мысли, отсутствие изобретательности и повторение одного и того же; невидимо ни силы ума, ни богатства познаний. Слог у Пахомия, когда он ведёт рассказ, большею частью прост и довольно понятен, хотя не везде правилен; но в приступах к житиям и похвальным словам, где обыкновенно излагаются общие мысли, напыщен, растянут, не точен и мало вразумителен». В. Ключевский5 замечает, между прочим: «только биография Кирилла и Евфимия ценны и по свойству источников, и по обилию содержания; если бы все остальные труды Пахомия сохранились, в наших исторических источниках не образовалось бы слишком заметного пробела». Ещё: «Ни по содержанию ни по изложению житие и похвальное слово св. Варлааму не заслуживают внимания, видно, что сочинитель их не имел никаких особых сведений о земной жизни св. Варлаама, писал одни общие места и напыщенные фразы, нет у него известий ни исторических, ни топографических, a литературное достоинство этих произведений даже для того времени очень слабо»6. Речь идёт о второй редакции жития Варлаама Хутынского, которая не принадлежит Пахомию, и Пахомиевом похвальном слове Варлааму. Критик строго осуждает как раз то произведение нашего автора, которое было любимым чтением старины, как увидим ниже.

Причина различной оценки писательской деятельности Пахомия Серба – в различии точек зрения, с которых производится эта оценка. Древность ценит Пахомия как агиографа, украсившего памяти святых в житиях, похвальных словах, сказаниях и службах, «но чину до́бре»; и ценит с точки зрения вкусов эпохи; новая критика или взвешивает писания ритора – проповедника, как исторический источник, или применяет к ним требования новых литературно-эстетических вкусов.

Если в первом взгляде есть доля преувеличения, то второй должен быть признан односторонне-тенденциозным. Первый взгляд, как увидим, находит оправдание в назначении работ Пахомия, характер которых вполне отвечал запросам и литературно-эстетическим вкусам времени. Пахомий – сын своего времени; осуждая его, современный нам критик осуждает его эпоху, а если стоять выше своего времени даётся немногим, каков, наприм., знаменитый в истории нашего просвещения, тоже инок святогорец, Максим Грек, то святогорец Серб мог бы справедливо сказать критику с поэтом: «не вини меня, друг мой, я сын наших дней». Если понимать историю не только как «повествование о событиях достопримечательных», что составляет собственно внешнюю, декоративную сторону истории, но и как возможное до той или иной степени истолкование постепенного развития народного самосознания, его идеалов, заветных дум, вкусов, стремлений, что составляет внутреннюю сторону истории, её сущность, на которой развивается и где объединяется вся сумма многочисленных и разнообразных исторических явлений внешнего характера, то изучение литературной деятельности писателя, о котором критик историограф, так строго осудивший его со своей точки зрения, замечает: «Серб Пахомий имел громкое имя между древнерусскими книжниками, a по размерам и количеству своих литературных произведений едва ли не самый плодовитый писатель древней России»7, приобретает значение первостепенной важности. Неудивительно, поэтому, что интерес к личности святогорца – Серба и его авторским и редакторским трудам возник вместе с началом историко-критического изучения древнерусской письменности, не угасает и в настоящее время.

Митр. Евгений Болховитинов [в «Словаре историческом о бывших в России писателях духовного чина Греко-российской церкви», т. II, изд. 2, СПб. 1827 г., стр. 154–155] перечисляет следующие произведения, по его мнению принадлежащие перу Пахомия Логофета, родом Сербянина, пришедшего в Россию с Афонской горы в Новгород во время Ионы, архиепископа новгородского, т. е. около 1460 г., написанные по повелению Ионы: 1) похвальное слово и 2) канон пр. Варлааму Хутынскому, 3 и 4) два канона Знамению от иконы Богородицы в Новгороде, 5 и 6) два канона пр. Сергию Радонежскому и 7) Божией Матери на 25-е сентября, 8) каноны пр. Никону Радонежскому, 9) в. кн. Ольге 10), жития и 11) службы пр. Савве Вишерскому, 12 и 13) новгородскому архиеп. Евфимию, 14) каноны св. Ионе, митр. Московскому, 15) Св. Онуфрию Великому. Со смертью архиеп. Ионы Пахомий переселяется в Москву, там пишет 16 и 17) службу с двумя канонами на обретение мощей митр. Петра, 18) житие митр. Алексия, был в Кирилло-Белозерском монастыре и написал 19) житие его основателя.

Архиеп. Филарет в «Обзоре русской духовной литературы» [кн. I, изд. третье, СПб. 1884, 112–113], подобно митр. Евгению, начинает деятельность Пахомия Логофета с Новгорода и со времени архиеп. Ионы, продолжает Москвой, Кирилловым монастырём на Белоозере и Устюгом. К Новгороду Филарет приурочивает 1) жития пр. Варлаама Хутынского, 2 и 3) архиеп. Моисея и Евфимия, 4) пр. Саввы Вишерского, службы с канонами 5) кн. Ольге, (5) архиеп. Евфимию, 7) пр. Савве Вишерскому, 8) Чирской иконе Богоматери, 9) Иоанну Крестителю, 10) пр. Онуфрию Великому, похвальные слова 11) пр. Варлааму Хутынскому и 12) Покрову Богородицы; по благословению митр. Ионы и «проразсуждением иже о нем честнаго собора» в 1460 году написаны 13) жизнь митр. Алексия и 14) канон ему. Вероятно, по тому же определению написано 15) житие Михаила и Феодора Черниговских. В Москве, в монастыре пр. Сергия, Пахомий пишет 16) канон с 17) акафистом радонежскому чудотворцу, 18) канон пр. Никону, 19) житие Сергия, дополняя и сокращая труд Епифания Премудрого, 20) житие пр. Никона; в 1472 году он пишет 21) службу на перенесение мощей митр. Петра, 22) канон св. Ионе и 23) слово на обретение их мощей, 24) похвальное слово митр. Петру. В третьем пункте деятельности Кирилловом монастыре, Пахомий написал 25) житие пр. Кирилла Белозерского, a в четвёртом, Устюге, «повелением владыки Филофея·» (1472–150І), написал 26) канон св. Стефану Пермскому. Филарет указывает уже и некоторые списки перечисляемых им произведений, хотя и не всегда удачно; с другой стороны, у него в перечень Пахомиевых произведений попадают и не принадлежащие нашему автору памятники, что объясняется недостаточною проверкой его предположений, основываемых, например, на свидетельстве «Воспоминания» об Ионе, архиеп. новгородском, библиографическими данными.

Несколько не лишённых интереса и значения замечаний случайного характера по вопросам о Пахомии Логофете находим в труде преосв. Филарета: «Русские святые, чтимые всею церковью или местно» [Опыт описания жизни их. Чч. I–III. СПб. 1882].

Труд П. М. Строева: «Библиологический словарь и черновые к нему материалы» [Приведены в порядок и изданы под редакцией акад. А. Ф. Бычкова, СПб. 1882] особенно для нас интересен; в нём сделаны в частности к писаниям Пахомия Логофета такие библиографические указания, получить которые можно только отсюда, указываются списки трудов Пахомия, хранящиеся в разных монастырях, не всегда и всем доступных по своей отдалённости, и для книжных собраний которых нет более или менее удовлетворительных описаний и каталогов. Строев – библиограф по преимуществу, вот почему в числе произведений Пахомия у него не значатся те, которые, перечисляясь в «Воспоминании» об Ионе новгородском, приписываются Святогорцу Сербу архиеп. Филаретом, но принадлежность которых нашему автору не засвидетельствована рукописными данными [каноны Чирской иконе Богородицы, Иоанну Крестителю, Онуфрию Великому и др.]. Отмечены в труде две редакции жития преп. Сергия Радонежского, канон Михаилу и Феодору Черниговским, канон Петру и Февронии Муромским, канон Атонию Печерскому и канон пр. Варлааму Хутынскому, – не указанные у архиеп. Филарета. Библиографические сведения, приводимые любителем книжкой старины. довольно полны, – указывается надписание памятника, его начало и списки с обозначением №№ библиотек, письма, времени и листов сборника. Пахомию посвящена особая статья: «Пахомий Логофет, инок Святогорский» (стр. 226–234).

Своего рода эпоху в решении трудных и сложных вопросов агиографической письменности древней Северной Руси вообще, как и в вопросах о Пахомии Сербе, в частности, составляет книга проф. В. О. Ключевского: «Древнерусские жития святых как исторический источник», Москва, 1871. Ближайшая цель исследования указывается в его заглавии, и она выполнена автором превосходно. Здесь же мы найдём ценные указания документального характера и остроумные соображения о времени, поводах, обстоятельствах возникновения и источниках многих произведений Святогорца Серба. Вопросы о редакциях разных произведений, их взаимном отношении с точки зрения материальной зависимости и хореологической последовательности, всё это раскрывается на основе тщательного изучения рукописей, насколько последние были доступны автору. Привести в известность и привлечь к изучению возможно большее количество списков разных произведений Пахомия автор не имел в виду; этим, между прочим, объясняются некоторые выводы исследования, которые мы нашли возможным дополнить и поправить. Жаль, что рукописные собрания Имп. и библ., Софийск. и Кирилл. не были просмотрены учёным при работе над исследованием. О Пахомии Логофете специально трактует IV глава книги (стр. 113–167.

И. Некрасов в небольшой книжке: «Пахомий Серб, писатель XV века» [из записок Имп. Новороссийск. универс. 1871] уже знает труд В. Ключевского по изданию части его в «Православном Обозрении [за 1870 г.] и пользуется его выводами и указаниями. Автор книжки привлёк к обозрению и некоторые рукописи Софийск., Кирилл. и Соловецк. библиотек. В первой главе исследования: «Влияние Сербии и Афона на русскую литературу в XIV и XV веках», перепечатанной в № 5 «Зари» за 1871 г., сообщаются интересные сведения из истории умственного и литературного движений на Афоне и в Сербии в XIV и XV веках и о влиянии славянского Юга на русскую письменность XV века. В последней, третьей, главе сделана попытка уяснить отношение Пахомиевых произведений к их источникам и напечатаны древнейшие редакции некоторых житий.

Не лишены значения по вопросу о Пахомии Сербе некоторые сведения, сообщаемые Некрасовым и в другом, более раннем труде: «Зарождение национальной литературы в Северной Руси» [ч. I, Одесса. 1870].

Митр. Макарий в его «Истории русской церкви» [т. VII. изд. 2, СПб. 1891, стр. 137–162] повторяет выводы Ключевского.

Статья Арс. Кадлубовского: «Епифаний и Пахомий» в его книге: «Очерки по истории древнерусской литературы житий святых» [Варшава, 1902] по отсутствию новых сведений и более или менее оригинальных выводов в освещении литературой деятельности нашего автора не интересна8.

В большинстве работ о Пахомии Сербе нет преднамеренной тенденции привести в известность и обследовать возможно большее количество списков его произведений; между тем эта библиографическая работа при обозрении литературой деятельности кого бы то ни было должна лежать, по нашему мнению, в основе всякой другой исследовательной работы. Очень важно установить вопрос о подлинности произведений, приписываемых известному автору, Для решения этого вопроса часто нет никаких посторонних свидетельств, или, если они и есть, то по своей неопределённости, ошибочности не дают твёрдых оснований для отыскания их автора, уяснения обстоятельств и времени их возникновения. Библиография может сослужить здесь незаменимую и верную службу. Припомним разницу в усвоении перу Пахомия памятников древнерусской письменности архиеп. Филаретом и П. Строевым9.

Благоприятная сторона дела для библиографа по отношению к Пахомию Сербу заключается ещё в том, что славный ритор в надписании, предисловии, послесловии или краегранесии произведений любил ставить своё имя, указывать обстоятельства и время возникновения его трудов. Иногда, впрочем, эти указания сделаны рукой писца, но и это важно в виду того, что свидетельства подобного рода в большинстве случаев восходят ко времени самого Пахомия или близкого от него. Часто эти указания, сохраняясь в ранних списках, утрачиваются в позднейших.

Иногда библиографические разыскания могут привести к неожиданным, но счастливым результатам. Нам пришлось на опыт убедиться в этом при просмотре рукописного собрания Софийск. библ. Мы разумеем счастливую находку в названном собрании двух особых, не отмеченных наукой, редакций жития пр. Сергия Радонежского, вышедших из-под пера Пахомия, рукопись, решающую в новом смысле вопрос о времени и месте начальной деятельности Пахомия на Руси, и некоторые другие открытия.

Несомненно, с другой стороны, и то, что произведения известного автора, как и всё в истории, переживают своего рода эволюцию, под случайными сторонними влияниями изменяясь, переделываясь, дополняясь, сокращаясь с течением веков, иногда до искажения первоначального смысла. Отыскать списки древнейшие является в таком случае делом первостепенной важности; в них мы смелее можем видеть первоначальный текст, и выводы, построенные на их основании, будут более ценны, очерчивая автора и его время в надлежащем свете.

Ничто так красноречиво не свидетельствует о значении и влиянии на своё и последующее время исследуемого автора, как количество сохранившихся списков его произведений. Авторы любимые служат, кроме того, предметом подражания для своего, а иногда долго и для последующего времени, как это было с Пахомием Сербом. Чем больше и дольше подражали автору, тем, несомненно, он был популярнее и по влиянию значительнее. Заглянуть, поэтому, в литературу, современную автору и последующую за ним, указать, где и в чём в ней отразилось влияние писателя, для историка литературы чрезвычайно интересно. Впрочем, литературная деятельность Пахомия Логофета была настолько значительна и его влияние на современных ему и последующих книжников агиографов так продолжительно и могуче, что задаваться последней очень интересной задачей сколько-нибудь широко нам не пришлось; мы ограничили задачу лишь опытом подобного рода указаний для произведений, предметом содержания которых служит одно и то же лицо или событие.

* * *

1

Рукоп. М. Синод. б. № 630, л. 146. Ср. В. Ключевский, – Др. р. жития, 154, примеч. 1.

2

Рукоп. Погод. № 865, л. 191 об.

3

Надп. жития преп. Никона Радон. – Рукоп. Увар. № 1109 (405) (112), л. 142.

4

Ист. р. ц. VII, изд. 1891 г., 161–162.

5

Др.-р. жития, 167.

6

И Куприянов, – Обзор пергам. рукоп. Соф. Новг. б. СПб. 1857, 76.

7

В Ключевский, – Др.-р. жития, 113. Ср. М. Макарий, – Ист. р. ц. VII, изд. 1891 г., 161.

8

Другие печатные труды со сведениями о Пахомии Сербе случайного характера будут указываться при возникающей к тому надобности.

9

Выше, стр. 6.

Комментарии для сайта Cackle