Часть II. Содержание исповедных текстов

В разных текстах мы встречаем различную интерпретацию одних и тех же вопросов. Сопоставление статей из разных текстов, затрагивающих одну тему, наиболее полно может осветить интересующую нас проблему, показать отношение к ней современников. Так мы узнаем о жизни людей того времени, об их воззрениях.

При изучении содержания покаянных текстов мы выделили отдельные сюжеты и рассматривали статьи по тематическому принципу. Между тем составители, как правило, записывали вопросы на разные темы вперемежку; поэтому приходится отказаться от следования порядку статей в самих текстах. Ниже приводятся статьи в их наиболее распространённой форме; указываются наиболее существенные смысловые разночтения и даётся комментарий к самой статье и разночтениям.⁴²⁴

Традиционно исповедный текст открывался вопросом, посвящённым выяснению обстоятельств потери девственности грешника, скопированным с греческой вопросной статьи. Уже в Уставе Иоанна Постника присутствовал прототип вопросника, имеющий характерное начало, говорящее о блуде.⁴²⁵ Этот первый вопрос, иногда слегка отредактированный, перешёл во все остальные греческие чины исповеди. При переводе на славянский язык он занял в русских вопросниках, как и в греческих, главенствующее место.

В обычном вопроснике собственно первая статья составляла единый комплекс с несколькими последующими, посвящёнными блуду. Эта традиция также перешла к нам от греческих книжников. А. И Алмазов полагает, что первоначально Постников Устав предназначался для монашеской исповеди, и именно исходя из позиций строгого аскетизма самым тяжким грехом, – а потому требующим наиболее пристального внимания, – считался грех блуда.⁴²⁶ Это привело к тому, что и в русских памятниках вопросы о блуде занимали центральное положение, им уделялось порой до ⅔ общего объёма текста, а иногда и больше. Только с середины XVI в. в рукописях начинают появляться вопросники, посвящённые в основном вопросам о вере,⁴²⁷ но обычно наряду с этими небольшими по объёму вопросниками в рукописи присутствовал и обычный исповедный текст, начинавшийся с «блудных» статей.

Таким образом, пристальное внимание к блуду определялось традиционным восприятием подобных грехов как самых тяжких и требующих наиболее полного покаяния. Это восприятие пришло на Русь из Византии; оттуда же мы получили и основной перечень «блудных» грехов, который практически оставался неизменным на Руси. Обязательными были вопросы о блуде (половых отношениях неженатых, свободных людей), прелюбодеянии (внебрачных половых отношениях состоящих в браке или монашествующих, поскольку монашество приравнивалось браку), кровосмешении, гомосексуальных отношениях, малакии (рукоблудии или онанизме), скотоложстве, анальном и оральном сексе.⁴²⁸ Все эти вопросы в более или менее подробной формулировке имеются в греческих чинах и были заимствованы оттуда.⁴²⁹ Кроме того, обязательно спрашивали о половых отношениях накануне или в церковные праздники, после причастия, после рождения ребёнка или во время женских регул.⁴³⁰ Этот цикл вопросов подводит нас к проблеме чистоты в средневековом понимании, что требует отдельного рассмотрения.

На первый взгляд кажется, что духовники спрашивали и запрещали все, сколько-нибудь отличающееся от «нормы», ограничивающейся зачатием потомства в законном браке, в то время как на Руси бытовали все виды сексуальных отношений.⁴³¹ Однако это не так, и здесь большое значение приобретают те возможные вопросы, которых мы не находим в покаянных текстах. Так, в рукописях совершенно отсутствуют вопросы о смеси насилия и секса, появившейся в XVIII–XIX вв., и о групповом сексе. Впрочем, Н.Л. Пушкарёва считает, что групповой секс был известен на Руси, приводя в доказательство статью: «Аще два брата будут с единою женою, или две сестры с единым мужем...»,⁴³² однако данная статья говорит только о кровосмешении. Такие вопросы встречаются почти всегда среди статей, посвящённых кровосмешению.⁴³³ В статье такого рода обязательно присутствуют формулировки, указывающие на родственные связи, мы не встречаем статей вроде: «аще два мужа будут с единою женою...». Кроме того, в статье отсутствует указание на одновременность событий. Между тем во всех статьях, где грех обусловливался временнóй близостью событий, обязательно указывалось время, например, в вопросах о блуде после причастия: «на ту же нощь» или «того дни», в вопросах священникам о служении литургии после соития с женой: «с женой блудив, а наутро служив» и во многих других. Отсутствие указания на время свидетельствует о том, что последовательность событий не имеет значения и смысловой акцент переносится на родственные связи. Все это подводит нас к мысли, что в статье подразумевается не одновременность событий, а последовательность.

Ещё одна статья, которая приводятся в доказательство существования на Руси если не добровольного группового секса, то группового изнасилования, – статья о толоке.⁴³⁴ О толоке говорится в Краткой редакции Устава Ярослава (о девушке, отданной в толоку); в исповедных вопросниках изредка встречаются статьи вроде: «Чи робы в толоце доходил еси?».⁴³⁵ В текстах, известных по спискам XV в., за «толоку» полагается епитимья два года поста.⁴³⁶ Однако статьи о толоке встречаются редко, а в остальных вопросах нет ни малейшего намёка на групповой секс.

Обычно вопросы о блуде разбросаны по всему тексту исповедного вопросника. Крайне редко они полностью вынесены в начало или в середину исповедного текста; такие тексты встречаются только со второй половины XVI в. Исключение представляют вопросники, обращённые к монахам, в которых статьи, говорящие о блуде, были полностью сгруппированы в первой половине исповедного текста уже в списках XV в. В начало исповедного вопросника для мирян статьи о блуде вынесены в одном из текстов середины XVI в. (М-Петр. 94).⁴³⁷ Исключительное явление для XVI в. представляет собой поновление, опубликованное А. И. Алмазовым по единственному списку, в котором статьи о блуде собраны в одном разделе, имеющем надписание: «Аще хощеши, приложи и се».⁴³⁸ Таким образом, духовник может опустить данную часть вопросника. В конце XVI в. появляется вопросник, полностью посвящённый «блудным» грехам (М–Синод. 898); ⁴³⁹ он предваряет вопросник мужчинам (M-Печ. тр.). из которого изъяты статьи, вошедшие в состав М-Синод. 898. В начале XVII в. общий вопросник мужчинам вошёл в состав печатного требника, но вопросник о блуде М-Синод. 898 не был в него включён.

К концу XVI–XVII в. появляются вопросники, в которых статьи о блуде почти отсутствовали, ограничиваясь двумя-тремя статьями самого общего характера. Такой вопросник мог использоваться, если «блудные» грехи уже рассматривались чуть раньше, в одном из записанных выше в том же чине вопросников, или если духовник хорошо знал кающегося и считал бесполезным и даже вредным задавать ему подобные вопросы. Последняя ситуация была нередкой; именно по этой причине в конце XVI в. общие вопросники стали делить на разделы для отроков, мужей и вдовцов или для девиц, жён и вдов: стало очевидным, что подробные расспросы о половой жизни могут соблазнить, а не наставить на истинный путь невинные души. В одном из поновлений инокиням встречаются такие указания перед вопросами о «блудных» грехах: «чистым не говори до знамени», «чистым отселе до конца не говори, да не соблазнятся». На полях рукописи с поновлением стоят значки, отмечающие начало и конец вопросов о блуде.⁴⁴⁰ Вопросники, разделённые на части, в зависимости от возраста и семейного положения мирян, распространяются в ХѴII в. с появлением печатного требника, в состав которого они вошли. В вопросниках из печатного требника после перечисления основных видов «блудных» прегрешений говорится: «Аще же кто таковым винам невинен, и ты о блудных делех, еже в роду и в племяни, кающагося не вопрошай, да не будеши ему соблазн. А будет скажет, что бывал грех, и ты разпроси в роду ли или в племяни, или в кумовстве, или в сватовстве, и с кем?».⁴⁴¹

В целом вопросы о блуде однообразны; их цель – наиболее подробно и детально выяснить всё, что касается блуда; однако некоторые статьи требуют комментария.

Наиболее распространены вопросы о вступлении во второй или третий брак, вроде: «Были у тебе 2 или 3 жене?» или же: «Коликая ти есть жена?».⁴⁴² Такие вопросы адресовались как мужчинам, так и женщинам. В исповедном тексте XVI в. М-Соф. 848, который по своей форме близок к епитимийным правилам, та же статья имеет формулировку, как в епитимийнике: «Или аще поимет кию вторую жену, опитемьи год. Аще ли третью, опитеми 5 лет, а стояти ему вне церкви. А пища приимати по вечерни, а поклонов по 300 на день и нощь».⁴⁴³ Ряд статей говорит о вступлении в брак с теми, с кем церковные или этические законы запрещали супружество. Здесь могли подразумеваться самые разные категории людей, начиная с родственников, заканчивая «господами». Одна из наиболее распространённых статей: «Не во племени ли ecи женился?». Мужчинам задавали вопросы: «Госпожу понял?», «Хресницу понял за своего сына или дощерь за хресника дал?», «Отпущеницу понял?», «Иного обрученицу понял?», «Обручил еси себе жену, а иную понял за себе?».⁴⁴⁴

Последние две статьи говорят об обручении, которое, хотя и не было собственно заключением брака, связывало людей так, что они не могли уже больше считаться вольными в дальнейшем выборе супруга. Другая процитированная выше статья говорит о браке с «отпущеницей» – женщиной, уже состоявшей в браке и «отпущенной» мужем. По церковным правилам мужу разрешалось отпустить жену (фактически выгнать), если она была прелюбодейкой.⁴⁴⁵ Женщина могла вернуться в родительскую семью, если её туда принимали. Практически же она оказывалась исключённой из общественной жизни, поскольку статус отпущенницы был одним из самых позорных, а выйти замуж снова ей было трудно.

Ещё одна статья, весьма часто встречающаяся в исповедных вопросниках для мирян, говорит о венчании: «Венчался ли с женою?». Вопрос о венчании обычно был завершающим, последним в ряде статей, записанных в вопроснике. Если он записан в середине вопросника, то это, скорее всего, указывает на то, что записанные ниже статьи были присоединены позже к первоначальному корпусу вопросов, как в изводе середины XVI в. вопросника М–Мих. Q 9.⁴⁴⁶ Статья могла также быть перенесена в результате правки редактора, сгруппировавшего всё, что относилось к половой жизни в браке и вне его, в начале текста, как в вопроснике M-Петр. 94.⁴⁴⁷

В вопросниках для женщин некоторые статьи уточняют, с кем в браке состоит кающаяся: «Мужа прелюбодеица не держивала ли иного?», «Законной ли у тебе муж?».⁴⁴⁸ По Правилам Василия Великого женщина, живущая с мужчиной, бросившим семью, наравне с ним считается прелюбодейкой: «Аще же муж, отступив от жены, поимет иную, то и сам он есть прелюбодей, понеже творит ю прелюбодействовати, и живущая с ним есть прелюбодеица, поскольку отвлекла к себе чужаго мужа».⁴⁴⁹ Правило, входившее в состав Номоканонов, было хорошо известно на Руси.⁴⁵⁰

Ряд статей говорит о постоянных внебрачных связях, например: «А от жены своей любовници не держал ли?», «Или любовьни держиши, а свою покинув?», «Наложницу держал ли еси?».⁴⁵¹ Слово «любовница» нехарактерно для покаянных текстов; обычно такие отношения характеризовались словами «другая жена», «меньшая».⁴⁵² Мужчине неизменно предписывалось вернуться к первой жене, даже если первый брак был бесплодным, а от «меньшей» у него были дети. Роль «меньшиц"-любовниц могли выполнять социально-зависимые женщины; так, в вопроснике М-Погод. 314 у мужчины спрашивают: «С робою детии добыл?».⁴⁵³ Американская исследовательница Ева Левина считает, что таким ситуациям часто сопутствовало насилие.⁴⁵⁴ Установления о «меньшицах» мы находим в епитимийном тексте, пришедшем на Русь с Балкан и озаглавленном «Правила святых отец по заповеди святого и великого Василия»: «Имеем две жене да се ижденеть мьнша и дети ее». Если речь шла о рабыне, то её следовало отослать как можно дальше: «Имеи свою жену и блудить сь рабою, да га биють, а рабу заточеть инамо».⁴⁵⁵ Н.Л. Пушкарёва полагает, что наличие «меньшиц» в доме было обычным,⁴⁵⁶ однако материал исповедных вопросников не позволяет сделать столь категоричного вывода. Единственное упоминание «меньшицы» в исповедном тексте встречается в вопроснике XVI в. M-Петр. 94.⁴⁵⁷

Речь идёт о ситуациях, которые сопутствуют или могут привести к блуду, не являясь грехом сами по себе (за исключением поцелуя). Духовники уделяли немалое внимание подобным ситуациям, стараясь предотвратить грех, не дожидаясь, пока станет поздно. Так, в исповедных вопросниках встречаются статьи: «Или мыслила еси блуд на кого чюжаго?», «Ли свои сором казал еси другу, или дружняго смотрил еси?» и др.⁴⁵⁸ В вопросниках как для мужчин, так и для женщин чрезвычайно распространена была статья: «Или взирала еси на кого с похотию?»; у мужчины спрашивали также, не говорил ли он «с похотью». Особенно широкое распространение получают вопросы о наступании на ногу и мигании ради блуда, причём последняя из упомянутых статей особенно часто читается в вопросниках, предназначавшихся для исповеди женщин.

К той же категории вопросов следует отнести широко распространённые статьи о поцелуях, хотя подобные действия уже рассматривались как фактический грех, а не приближение ко греху. Встречается упоминание и о других поступках, ведущих к греху: «За перси держать», «Ниц лежать» и др.⁴⁵⁹ Духовники различали самые мелкие детали и коллизии, связанные с блудом; например, в вопросниках М-Петр. 94 и М-Свир. 91 встречается статья: «Аще пореклься еси с похотию на кого и в походъ не прииде?».⁴⁶⁰

Статьи на тему насилия встречаются нечасто; так, у женщины могли спросить: «Насильством кто тебе не осквернил ли?», в тексте XVII в. добавлено: «сонную или пьяную».⁴⁶¹ Мужчинам адресовались вопросы: «Посилил девицу или жену какову?», «Отроковицы ль еси не силовал еси?», «Или девицу растлил еси?⁴⁶²

Обычно количество статей о кровосмешении в одном вопроснике велико, они встречаются практически в каждом вопроснике, поэтому их необходимо прокомментировать. Несмотря на большое количество вопросов, нельзя признать кровосмешение распространённым грехом. Скорее ему уделялось такое пристальное внимание потому, что оно считалось одним из самых страшных грехов. К кровосмешению относились и грехи, которые в современном понимании не являются таковыми. Духовное родство приравнивалось к кровному, и блуд с крестными, кумовьями, сватами, духовниками рассматривался как кровосмешение. Кровосмесительными считались блуд с такими родственниками, которые не являются родными по крови (сестра жены, жена брата или дяди), и даже половые отношения с любовницей брата. Необходимо также учитывать замкнутость большинства средневековых социумов (кроме крупных городов, как Москва, Новгород и подобных), когда в ближайшем окружении человека были почти исключительно его родственники кровные или духовные. Таким образом, возникала ситуация, в которой человек не мог согрешить с кем-то, кто не приходился бы ему хотя бы дальней родней, поскольку таких людей рядом с ним не было. Впрочем, дальние родственные связи церковь не рассматривала как кровосмесительные, акцентируя внимание на ближайших родственниках. О малой распространённости грехов, связанных с кровосмешением, может говорить неизменно большой размер епитимьи за такие грехи

Кроме перечисленных выше необходимо отметить ещё несколько статей, известных по единичным спискам, например: «Ревность держал еси?», «Поминание творил, и в том дни сам пался?».⁴⁶⁴ Осуждаются половые отношения, даже если они потом освящены браком: «С женой прежде брака был?», «Не растлел ли еси девицы преже понятна?».⁴⁶⁵ Резкому осуждению подвергается нарушение целомудрия в иллюстрированном тексте конца XVII в. из синодика: «Сия мука девицам, кои тело свое до венца оскверняют и девство свое разрушают, того ради за пуп железным крюком повешены, мука им вечьная, и птицы небесныя плоть их будут вечно терзать».⁴⁶⁶ Встречаются вопросы, касающиеся сводничества (подробнее о сводничестве будет сказано в Главе 2). В других текстах говорится о блуде с иноверцами: «Со инноверцем пался?».⁴⁶⁷ Исповедные вопросники запрещают ходить в храмы иноверцев, есть или пить с ними из одного сосуда; данная статья продолжает ряд запретов. Ряд статей посвящён проституции в средневековой России: блудницам и «сонмищам», в которые ходили «ради блуда».⁴⁶⁸