XIII век

Память его празднуется месяца февраля в 10-й день и месяца октября в 4-й день

† 1231

На Новгородской кафедре с 1210 или 1212 по 1220гг.; с 1225 или 1226 по 1228гг.; 1229г.

После кончины блаженного Мартирия князь Новгородский Святослав, сын Всеволода, посовещавшись с посадниками и клиром, возвел на сени владычные инока Митрофана, жребий которого был уже раз полагаем за престол Святой Софии, и весь Новгород с честью посадил его на епископию, «дондеже будет от митрополита позвание». Два года управлял Митрофан паствой без хиротонии; затем в 1201 (6709) г. он отправился в Киев (в Русь) к митрополиту для поставления с мужами «Новгородскими и Всеволожими», где был хиротонисан месяца июля в 3-й день, на память святого Иоакима, а в Новгород прибыл сентября 14-го на праздник Воздвижения честного креста и был встречен с радостью всеми новгородцами. Из какой обители инок Митрофан был взят на епископскую кафедру в летописи не сказано; но видно, что он хорошо был известен и князю, и новгородцам.

Владыка Митрофан был человек кроткий, мирно правил паствой, занимаясь, по примеру предшественников, устроением и украшением храмов. В первый год его святительства срублен был город Русса, а в следующий он освятил церковь Илии Пророка в Славне; в 1208 г. в церкви святого Иакова в Неревском конце совершилось необыкновенное чудо: 17 марта без вины убили на Ярославле дворе «Олексу Събыславича, а заутра плака святая Богородица». В дела вольного народа он не вмешивался и только раз вступился за посадника Дмитрия Мирошкина, раненного при осаде Пронска и привезенного в Новгород уже умершим. Новгородцы, подозревая посадника Мирошкина в сделке со Всеволодом, князем Владимирским, которым будто бы поручено было Мирошкину брать с них серебро, по волостям куны, а с купцов дикую виру, сожгли его дом, имущество все разграбили, села распродали, сокровища разделили по всему городу и тело самого Мирошкина, привезенное из Владимира для погребения, хотели сбросить с моста; но не допустил их сделать это владыка Митрофан. Это был единственный случай вмешательства его в дела народа. Между тем вече, своевольно сменявшее князей своих, было за что-то недовольно и на владыку, может быть, и не без повода с его стороны и не без участия духовенства. Кажется, ему ставили в вину то, что Новгород в 1211 г. опустошен был пожаром, истребившим до 1300 дворов, а по сказанию другого летописца, до 4300. Недовольство народа на владыку, по-видимому, разделял и княживший тогда Мстислав, перед которым он был оклеветан. Как бы то ни было, только вскоре после страшного пожара, возбудившего смятение народное, вече, не потребовав от владыки Митрофана ни объяснения, ни оправдания, без суда митрополита и собора архипастырей, к общему удивлению современников, самовольно отрешило его от паствы, изгнало с престола и отправило на житье в Торопец. Летописец так передает это обстоятельство: «-Того же (6719) лета, на зиму, месяца генваря в 22, на святого Климента, злодеи исперва не хотя добра, зависть вложи людям на архиепископа Митрофана с князем Мьстиславом, и не даша ему правитися, и ведоша и в Торопцы, он же то прия с радостию, яко Иоанн Златоустец и Григорий Акраганскый, тую же въсприят печаль, славя Бога».

По удалении Митрофана с кафедры, князь Мстислав и все новгородцы возлюбили инока Хутынского монастыря Антония, который общим голосом и был избран. Этот Антоний прежде был известен как один из именитых граждан Новгорода под именем Добрыни Яндренковича (Андрейковича, Ядрейковича). Он странствовал по святым местам Востока, привез оттуда много святыни, даже кусок от камня гроба Господня (в летописи сказано: «Привезе с собою гроб Господень»), и постригся еще прежде изгнания Митрофана в Хутыне монастыре. Антоний отличался благочестием и образованностью. О последней говорит его описание путешествия в Константинополь в самом начале XIII в. Будучи тогда мирянином, он видел город и знаменитый храм Софийский еще до разграбления их крестоносцами (1204 г.), и, по возвращении в отечество, изложил в описании свои впечатления. Он, между прочим, свидетельствует, что видел в Софийском соборе большое служебное блюдо великой княгини Ольги, обложенное снаружи жемчугом и внутри имевшее драгоценный камень, с изображением на нем Христа Спасителя. Видел также на правой стороне у алтаря большую икону святых мучеников русских – Бориса и Глеба, служившую цареградским иконописцам образцом для списывания. Упоминает о славных греческих иконописцах: о древнем Лазаре, написавшем в алтаре Святой Софии Пресвятую Богородицу с предвечным младенцем, о Павле Хитром и о том, что иконописанием занимался сам цареградский Патриарх. Антоний был искренним монахом, и митрополит без возражений посвятил его в архиепископы, хотя Митрофан был лишен паствы без сношения с ним и без суда церковного. По прибытии в Новгород, первым делом архиепископа Антония было то, что он обратил палаты Митрофана в храм преподобного Антония, своего Ангела. В 1218 г. блаженный Антоний построил каменный храм святой великомученицы Варвары в девичьем монастыре, который был известен еще 1138 г., но теперь заботливым архипастырем был возобновлен.

Время святительства Антония было смутным временем для Новгорода, который колебался тогда между князьями южной Руси и великим княжением Владимирским. Князь Мстислав был в то время отозван на юг, и новгородцы призвали к себе на место его князя Ярослава – сына Всеволодова, который с честью был встречен владыкою Антонием; но когда по случаю возникшего голода Ярослав оставил Новгород и поселился в Торжке, то возбудилось на него неудовольствие граждан. Они послали звать к себе опять бывшего своего князя Мстислава. Ярослав, разгневавшись на Новгород, захватил с собой две тысячи именитых мужей новгородских и разослал их по своим городам, где многие умерли от голода. Возвратившийся Мстислав созвал вече на двор Ярославов и одушевил народ выручить братьев: «Да не будет Торжок Новгородом, ни Новгород – Торжком, – говорил он, – но где Святая София, там и Новгород; а и во мнозе Бог, и в мале Бог и правда». Возгорелась жестокая брань с суздальцами, (которая разрешилась знаменитой Липецкой битвой, бегством Ярослава и низвержением брата его великого князя Георгия с престола Владимирского. Через год Мстислав поклонился святой Софии, чтобы идти добывать себе Галич, хотя и умоляли его новгородцы не оставлять их. Они вызвали из Смоленска князя Святослава, сына великого князя Мстислава Киевского. Но возникли смуты между князем и посадниками; зашумело бурное вече, восстала Торговая сторона на Софийскую, и полилась кровь. Владыка Антоний с большим трудом мог умиротворить враждующих знамением крестным; однако граждане не хотели выдать князю посадника своего Твердислава, и Святослав вынужден был удалиться. Великий князь Киевский прислал им второго сына своего, Всеволода, на место изгнанного.

Вскоре беспокойные граждане обратили свое неудовольствие на святителя и начали сменять владык своих, как и князей. Через восемь лет новгородцы за что-то невзлюбили Антония, как и его предшественника; они раскаивались в необдуманности своего поступка и положили непременно возвратить на кафедру старого владыку Митрофана. Антоний, не ожидая против себя никаких козней от народа, освятил церковь Великомученицы Варвары в основанной им девичьей обители и отправился обозревать свою епархию. Когда он был в Торжке, граждане призвали на его место Митрофана, а ему послали объявить решение веча, что он уже больше не владыка Новгородский и может ехать куда хочет; есть де у них другой архиерей, старый владыка Митрофан. Антоний, уверенный в своей правоте, не хотел уступить и, возвратившись в Новгород, поселился в Спасском Нередицком монастыре, а Митрофан жил в Благовещенском. Явились два архиепископа в Новгороде. Князь и народ, не зная, как решить дело между двумя владыками, велели им обоим идти судиться в Киев к митрополиту, отпустив с ними почетную свиту, состоящую из иеромонаха Вассиана и священника Бориса. Митрополит Матфей, рассмотрев дело, решил его в пользу Митрофана. Его, как прежде поставленного, возвратил на кафедру Софийскую; но, уважая и добродетели Антония, митрополит удержал его при себе и дал ему епархию Перемышльскую, на которой он оставался до кончины соперника. Этим только и умирилась смута церковная. По возвращении на кафедру Софийскую, владыка Митрофан правил паствою около трех лет, которые ознаменовались также внутренними беспокойствами. Так, в 1220 г. князь Всеволод по навету злых людей, прогневавшись на посадника Твердислава, хотел его погубить и собрал на своем дворе множество воинов. Между тем и вокруг Твердислава, тогда больного, образовалось до пяти полков из вооруженных жителей. Неминуемо угрожало кровопролитие, которое успел предупредить своими пастырскими убеждениями Митрофан. «Он, – как замечает летописец, – сведе их в любовь, и крест целова и князь и Твердислав. Богом и Святою Софиею крест возвеличен бысть, а диавол попран, а братья вся вкупе быша». В 1221 г. новгородцы, не довольные князем Всеволодом, показали ему путь из Новгорода. В следующем 1222 г. архиепископ Митрофан, по распоряжению веча, должен был ехать во Владимир с посадником Иваном и старейшими мужами и бить челом князю Георгию Всеволодовичу о назначении на княжение сына его Всеволода.

Межу тем Всеволод, сын великого князя Георгия, не княжил и года и в одну ночь зимою тайно, со всем своим двором, бежал из Новгорода. Опечаленные этим обстоятельством, новгородцы опять призвали на краткое время княжить Ярослава – брата князя Владимирского. В бытность его скончался владыка Митрофан и погребен был в Софийском соборе. Летописец, сказав о его кончине, последовавшей июля в 3-й день, на святого Иакинфа, «понедельнику свитающу», прибавляет далее: «Дай ему Богь, святою его молитвою, вечная ему память с всеми праведникы, а князю и Новгородцем многа лета». Надлежало ожидать, что новгородцы вызовут теперь Антония, по их вине потерпевшего неприятность; но они, напротив, в самый же день кончины Митрофана ввели в дом архиепископский простого инока Хутыня монастыря Арсения, мужа, как замечено в летописи, «добра и зело боящася Бога». Послать же его для посвящения в Киев не успели, потому что в Новгороде опять возникло смятение: удалился Ярослав, и вызываем был Михаил Черниговский, который тоже не захотел оставаться, и в Городище опять водворился брат великого князя Владимирского. Всего вероятнее, что митрополит Киевский, желая возвращения Антония, не хотел посвятить Арсения, а вече не хотело Антония, и поэтому Арсений, как некогда Ефрем, начал править паствою с титулом нареченного владыки, не имея, может быть, и сана священства: в летописях он везде называется просто чернецом. Через два года неожиданно прибыл прежний владыка Антоний, и новгородцы, бывшие в то время без владыки, с радостью приняли его; чернец Арсений удалился в свой прежний монастырь. Нужды церковные требовали архиерея, его не было, и поэтому дела епархиальные, как то: поставление в сан духовный и прочие действия, положенные одному святителю, – должны были остановиться. Еще за посвящением в сан духовный могли относиться самые лица в другие епархии; но честь Новгородская в этом случае страдала. Митрополит выдержал их два года без владыки: политика его удалась.

Между церковными деяниями Антония, по возвращении его на кафедру, упоминается о заложении церкви святого Иакова в Неревском конце и росписании храма Сорока Мучеников. Не более трех лет пребывал Антоний у Святой Софии. Возвратясь опять к пастве, Антоний увидел все легкомысленное буйство тогдашнего Новгорода: внутренние распри, возмущение народное, где часто восставал конец на конец, улица на улицу, что обыкновенно оканчивалось кровопролитием, постоянно повторялись. Как протекло три года, новгородцы, к удивлению своему, в один день узнали, что Антоний не хочет быть владыкой и что он удалился уже в Хутынь монастырь на свое обещание. Чернец Арсений, бывший нареченный владыка, пользуясь этим случаем, неожиданно прибыл в Новгород и остановился в архиерейских палатах. Народ оскорбился поступком Арсения, сбежался толпами; Арсения, человека кроткого и молитвенного, вытащили из покоев, «били, таскали за волосы: пинками выгнали со двора владычня, мало до смерти не убиша». И странное дело! Непогоды осенние, продолжавшиеся в это время с 13 августа до дня святителя Николая (6-го декабря) и истребившие весь хлеб и траву, возмутили граждан против владыки, как бы виновного по своим грехам в этом народном бедствии. Вместо того чтобы прибегнуть к милосердию Божию, безумная чернь вопияла: «Отчего стоит так долго тепло? Он выпроводил владыку Антония в Хутынь, дав за это неправедную мзду князю!» Изгнанный со двора архиерейского Арсений едва успел затвориться в храм Святой Софии, а оттуда убежал в Хутынь и тем только спасся от смерти. Мятежники не удовольствовались этим: они ограбили владычного стольника, несколько других чиновников, в том числе и тысяцкого, по подозрению в том, будто бы он наводит на зло князя Ярослава. Впоследствии этот Арсений сделан был игуменом Хутынского монастыря, а в 1230 г. князь Ярослав и владыка Спиридон перевели его оттуда к святому Георгию, где, вероятно, он и кончил свою жизнь, потому что о последующей его судьбе ничего неизвестно.

Кончив расправу с Арсением, народ толпами бежал в Хутынский монастырь, плакал, умолял владыку возвратиться на свой престол. Антоний отказывался болезнью, чувствуя старость, немощи, приближение к смерти, он теперь так же был равнодушен к почестям, как прежде домогался их. Однако, склонясь на моление народное, Антоний в третий раз возвратился на паству и «сидел два лета». Но поскольку не в силах был управлять делами церковными и к тому же лишился языка на Алексиев день (с 16 на 17 марта 1229 г.), то новгородцы приставили к нему двух именитых мужей для помощи и совета – Якуна Моисеевича и Никифора Щитника, которые и управляли делами церковными. Никогда не было так тревожно святительство в Великом Новгороде, как в это время. В следующем 1230 г. ужасные бедствия постигли Новгород: 3-го мая было сильное землетрясение, вслед за тем произошел сильный голод: кадь ржи продавалась по 40 гривен, кадь овса по 3 гривен. Появился мор, мертвые тела валялись непогребенными на улицах; псы пожирали их и от исходяща к исходящу с растерзанными членами этих несчастных. Два года продолжался голод, и в одной скудельнице у 12 Апостолов, на Прусской улице, схоронили 3030 человек; а по другим местам «и весть Бог», говорит летописец. Наконец Ганзейская контора стала ходатайствовать о привозе хлеба из Немецкой земли, хлеб был подвезен, и голод прекратился. Но окончилась одна, так наступила другая народная невзгода. Георгий Всеволодович, великий князь Владимирский, то ссорился, то мирился с Новгородом, и все ждали его нападения. Сильная рать Новгородская уже стояла под Торжком; но все кончилось миром, и новгородцы призвали к себе на княжение Ярослава Всеволодовича, отца святых Феодора и Александра Невского. Ярослав в этот раз заботился об обращении в христианство корелов и посылал из Новгорода священников для крещения их. Религиозный порыв овладевал и самими новгородцами, они доходили до какого-то энтузиазма. Народ в 1227 г. судил четырех мнимых еретиков, жег на кострах колдунов и чародеев на вече близ Никольского собора. Но, к чести Антония и всего духовенства, надлежит заметить, что в сем жалостном неразумии действовал один народ, без всякого внушения со стороны пастырей церковных, говорит Карамзин. Положим так, но когда же они вступались в этот суд гражданский? Наверно, мнимых волшебников судило вече, хотя, может быть, и духовенство разделяло народное мнение, платя дань веку. Этим наше духовенство отличается от западного, что никогда не вступалось в дела общественные, гражданские. При Иоанне III осудили на сожжение последователей Схария по закону гражданскому, хотя и с согласия, но не по приговору духовенства. Интересно это сказание!..

Блаженный Антоний скончался в 1238 г. и погребен с великою честью близ гроба Митрофана в Мартирьевской паперти. Еще при жизни его новгородцы, по совету князя Михаила, избрали нового владыку и тогда отпустили болящего Антония в Хутынь, где он лежал больным и немым 6 лет и 7 месяцев в уединении и, страданиями очищенный, преставился 8 октября. Сей блаженный архиепископ, заключает о нем летопись, исчисляя годы его святительства, восемь лет восседал на кафедре Софийской до своего изгнания и потом шесть лет был в удалении; возвратясь же из Перемышля, управлял два года; но в день святого Алексия, человека Божия, внезапно разболелся и онемел; шесть лет с половиною пробыл он в сей тяжкой болезни и тако преставися в небесное царствие во дни благоверного великого князя Ярослава. «Душа же его, – говорит летопись, – взыде на небеса, а мощи его с честию положены были в притворе Святой Софии». Святая церковь причла его к лику святых. Память совершается 10-го февраля.

В Софийском соборе хранится шестиконечный крест, в котором положена часть животворящего древа, в виде четвероконечного креста с надписью: «Господи, помози рабу своему Антону архиепископу Новгородскому, давшему крест Святой Софии». Этот крест употребляется при торжественном освящении воды в день Богоявления и 1-го августа.

В житии преподобного Варлаама Хутынского рассказывается, что блаженный архиепископ Антоний был в самой тесной дружбе с преподобным. Взаимная их друг к другу любовь, по словам жизнеописателя, была так велика, что они не предпринимали почти ничего у себя по делам духовным без взаимного совета; а для этого нередко или сам владыка Антоний лично посещал преподобного Варлаама и его обитель, или приглашал преподобного к себе во владычный дом для совета о делах церковных. В одно из таковых посещений святитель, отпуская преподобного после беседы, сказал, чтобы он опять побывал у него в непродолжительном времени. «Если Господу угодно, – отвечал старец Варлаам, – в пятницу первой недели поста Святых Апостолов приеду к твоей святыне на санях». Архиепископ удивился, но питая глубокое уважение к святости преподобного, признал за лучшее не испытывать человека Божия. Между тем пророчество преподобного Варлаама не замедлило исполниться самым делом. На пятницу первой недели Петрова поста, ночью, выпало снега толщиною на два локтя, и утром ударил сильный мороз. Преподобный, по обещанию, прибыл к владыке на санях. Архипастырь сильно скорбел о том, что мороз может повредить хлеб. «Не скорби, святый владыка, – сказал преподобный, – надобно благодарить Господа за милость – мороз истребил червей, которые погубили бы хлеб в корне, а снег только напоит жаждущую землю. Действительно, на друтой день жар дневной растопил снег и вода напоила сухую землю, а при корнях ржи найдены были погибшие от мороза черви; вследствие того и другого был такой урожай хлеба и всяких плодов, какого не бывало и в прежние времена в окрестностях Новгорода. В воспоминание такого великого благодеяния Божия и чуда архиепископ Антоний установил ежегодно в пятницу первой недели святых апостолов на все времена совершать торжественный крестный ход в Хутынский монастырь. И это установление владыки доселе неизменно соблюдается в свое время повсегодно.

Примечание: В некоторых сказаниях о преподобном Варлааме описанное чудесное событие отнесено ко времени святительства святого архиепископа Григория (Русские святые. Филарет, архиепископ Черниговский, под 6 числом ноября); в других же оно отнесено ко времени святительства святого архиепископа Антония, которому он был другом. (Жития русских святых Мур. Под 6 числом ноября; сн. житие и чудеса преподобного Варлаама изд. 1879 г.; Энциклоп. лекс. т. 8 стр. 295; Энциклопедический словарь т. 3 стр. 54 и 55; слов. Русск. свят. Стр. 50 и 51). Это последнее мнение основывается на том, что во II и III Новгородских летописях преставление преподобного записано под 6751 г. стр. 129 и 220, и оно более правдоподобно, потому что если преподобный родился в 1156 г. и жил 86 лет, как говорит жизнеописатель, то преставление его придется именно в 1234 г., и, следовательно, он был современником и другом святого архиепископа Антония. Если же согласиться с первым мнением, основанным на записи времени преставления преподобного в IV Новгородской летописи на стр. 17 под 6701 г., то есть в 1193 г., то выйдет следующая несообразность: преподобный Варлаам родился в 1156 г., преставился в 1193 г. Следовательно, всего жития его было 37 лет.

В старинном рукописном жизнеописании, находящемся в моей библиотеке, преподобный Варлаам называется другом и современником именно архиепископа Антония, а не Григория. (Автор – протоиерей Тихомиров П. И.).

Тропарь, глас 4

Правило вере и образ кротости, воздержанию учителя, яви тя Господь стаду Своему, яже вещем истина. Сего ради стяжав смирением высокая, и нищетою богатая. Отче наш святителю Антоние, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 2

Божественный гром, труба духовная, вере насадителю, и отсекателю ересем, Троице угодниче, великии святителю

Антоние, со ангелы предстоя, присно моли непрестанно о всех нас.

Память его празднуется месяца января в 17-й день и месяца июня в 24-й день

† 1224

Преподобный Антоний Дымский родился в Новгороде в последней половине XII века от благочестивых родителей. В Хутынском монастыре принял он пострижение.

По житию преподобного Варлаама Хутынского, близкий к кончине своей преподобный Варлаам сказал ученикам своим: «Блюстителем вашим по душе и телу назначаю вам игумена Антония, который возвратился из Царьграда и святых мест и в этот самый час уже не далек от нас». Вслед за тем сказали, что Антоний уже в монастыре, и святой с радостью вручил вошедшему Антонию свое стадо. (См. Житие преподобного Ксенофонта Робейского, игумена. Дополнительные сведения – Сост.) Это было в 1192 г. Неизвестно, как долго оставался настоятелем Хутынской обители посетитель святых мест, но в 1230 г. уже и другой игумен Хутынский – Арсений переведен был на игуменство в Юрьев монастырь. Преподобный Антоний, отказавшись от управления Хутынской обителью, на берегу озера Дымского, что в 15 верстах от города Тихвина, основал свой монастырь. С давнего времени преподобный Антоний на иконах держит хартию со словами: «Се удалихся, бегая, водворихся в пустыни». Обитель его была окружена лесами. Площадь, на которой стоит она, поднята, как холм, над окрестностью; при подошве ее тихое, темное озеро, а кругом в необозримую даль идут леса, ныне по местам исчезающие. Над ракою преподобного лежит железная шляпа его. В ней 45 фунтов весу; широкие поля ее прибиты к тулье толстыми гвоздями; шляпки гвоздей, рубцы окраин должны были врезываться в покровы головные, останавливаясь только на твердых черепных костях, а тяжесть шляпы усиливала боль язв. Так приобретал покой и радости вечной жизни подвижник Божий! Преподобный Антоний, кроме Дымской пустынной обители, основал еще Вырдомскую пустынь. Достигнув 67 лет в трудах и подвигах, блаженный Антоний мирно почил 24 июня 1224 г. Мощи преподобного были обретены нетленными в 1330 г. и с того времени прославленные чудесами стояли открыто в храме обители. В 1409 г., по слуху о приближении полчищ свирепого Едигея, святые мощи сокрыты были в земле; сосуды, колокола, шляпа преподобного опущены были в Дымское озеро; татары сожгли обитель. Мощи преподобного со времени Едигея остаются под спудом. В 1585 г., в октябре и ноябре, когда в Антониевой обители укрывались и Валаамские иноки, выгнанные лютеранами-шведами из Валаама, преподобный два раза спас свою обитель от пожара, благовременно пробуждая настоятеля Симеона от сна. В 1744 г. петербургский купец Калитин, долго страдавший не исцелявшейся ничем болезнью, получил исцеление при мощах преподобного Антония. Признательный Калитин устроил раку преподобного и иконостасы в храме. Память преподобного чтится 17 января, в день памяти великого Антония, а 24 июня, в день кончины преподобного, бывает крестный ход на озеро; в обители посвящен храм преподобному.

Тропарь, глас 4

Добродетелей ревнителю, пустынный житель, подвижник веры Христа Бога нашего, пощением и труды умертвивый плотския вожделения: тезоимените великому Антонию, его же житию поревновал еси и во его же имя божественный храм воздвигл еси: купно с ним, преподобне Антоние, моли Спасителя всех, да и нас сотворит победители плотских похотей и храмы Духа Святаго, по велицей Его милости.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Беловолов Геннадий, священник, настоятель Петро-Павловской церкви с. Сомино Санкт-Петербургской епархии.

Преподобный Антоний Дымский – ученик Варлаама Хутынского. Возрождение древнейшего монастыря новгородской Фиваиды // София⁵⁰. Новгород. 1998. № 2. С. 32–36.

...Предание рассказывает, что преподобный Антоний на Дымском озере обрел большой камень-валун, лежавший на дне озера. Верх камня был вровень с водой. Когда вода поднималась, исчезал под водой, – когда опускалась, камень вновь показывался...

Здесь он положил место своих подвигов. На возвышенном холме поставил келью. Антоний приплывал на лодке к камню и подолгу молился один, стоя на камне среди чистой глади вод, от которых, подобно ладану, поднималась утренняя озерная дымка. Преподобный Антоний исполнил уникальный в Православной Церкви подвиг столпничества на водах. Дымский столпник предварил подвиг стояния на камне преподобного Серафима Саровского и старца Серафима Вырицкого.

Дымский монастырь был основан необычным образом. Он, по сути, начался с камня на озере, вышел из воды, явился, будто легендарный град Китеж. Молитвенный камень преподобного Антония стал краеугольным камнем Дымского монастыря, а впоследствии его почитаемой святыней.

Своими подвигами и молитвами преподобный Антоний освятил Дымское озеро, которое получило свое второе название – Святое озеро. Существует предание о том, что Антоний заповедал, чтобы ни один богомолец, пришедший в монастырь, не входил в обитель, не омывшись в водах Святого озера. Эта традиция сохранялась в монастыре вплоть до 1917 г.

...Богомольцы Дымского монастыря издревле уразумели небесную связь преподобного Антония и Пречистой Богородицы. Возник благочестивый обычай: по пути на богомолье в Тихвинский монастырь прежде всего заходить в Антониев монастырь. У паломников бытовала такая пословица: «Кто у Антония не бывал, того Тихвинская Божия Матерь не принимает».

Символично также то, что летняя память преподобного Антония (24 июня/ 7 июля) празднуется за день до праздника Тихвинской иконы (26 июня/ 9 июля).

Впоследствии возник особый обычай плавать вокруг камня с молитвой преподобному. Множество болящих исцелялось этим благодатным купанием. Знаменательно, что большинство посмертных чудес святого Антония, записанных в монастырских рукописях, совершалось через омовение в Дымском озере.

Характерно чудо исцеления болящего Симеона, которому в тонком сне явился преподобный Антоний вместе с Тихвинской иконой Богоматери. Преподобный Антоний шел из Тихвинского монастыря с чашей святой воды от Царицы Небесной и, окропив, исцелил болящего.

Великий князь Александр Ярославич Невский пожаловал грамоту на учреждение Дымского монастыря, что говорит о том почитании, которое имел святой благоверный князь к преподобному Антонию и его монастырю. Вплоть до нашего времени бытует «на Дымях» предание о том, что святой благоверный князь Александр сам приезжал в обитель «Антония на Дымях», купался в Святом озере и даже исцелился от ревматизма. Духовная связь Дымского монастыря и Александра Невского подчеркивалась тем, что на гравюрах монастыря среди небесных покровителей монастыря, в честь которых были освящены храмовые Престолы, изображался и святой Александр Невский как один из небесных покровителей обители (хотя в честь него и не было освящено престола).

История монастыря полна драматических страниц: нашествия иноплеменников, неоднократные разорения, запустения – и чудесные возрождения.

Первый раз полное разорение монастырь претерпел в 1409 г. во время нашествия татар. Монастырь был разграблен и сожжен. Но монахи успели спасти святыни монастыря: мощи были сокрыты в земле; вериги преподобного и его железную шляпу опустили на дно Дымского озера, которое после этого получило свое второе название – Святое.

В Смутное время в 1613 г. Дымская обитель подверглась опустошительному разорению от шведов. Монахи были изгнаны из обители. Только в 1626 г. благочестивый царь Михаил Феодорович повелел восстановить монастырь.

В XVIII веке Дымский монастырь был упразднен после известного указа императрицы Екатерины Второй о монастырских штатах. В течение тридцати лет монастырский собор был приходским храмом. И только в 1794 г. трудами Тихвинского архимандрита Игнатия Дымская обитель была возобновлена.

Наконец, XX век. Русская Голгофа. Третье закрытие, третье разрушение монастыря. Местные жители до сих пор рассказывают, как для разгона монахов из Тихвина был прислан броневик. В память об этом монастырь переименовали в населенный пункт «Красный броневик».

Рассказывают еще, что один из иноков так и не ушел из монастыря. Он скрывался в окрестных селах, в домах верующих людей: тайно совершал крещения, молебны, отпевания. Подвиг верности родной обители стоил иеромонаху Иову жизни. В конце концов, он принял мученическую кончину: был найден и в пустынном месте расстрелян.

В советское время в монастыре располагалась психиатрическая больница. В последние десятилетия монастырские строения были переданы Бокситогорскому комбинату «Глинозем», в странноприимном корпусе был размещен заводской санаторий-профилакторий.

Как удивительна история основания монастыря, так удивительна и история его возрождения. Началом возрождения монастыря стал крест, установленный по благословению приснопоминаемого митрополита Иоанна три года назад у камня на озере силами прихода Петро-Павловской церкви с. Сомино и петербургских благотворителей. Установка креста была приурочена к 770-летию со дня преставления преподобного Антония.

Крест из Петербурга привезли накануне летнего празднования дня памяти преподобного Антония 6 июля (и.ст.), от монастыря к озеру несли крестным ходом на плечах – той самой дорогой, которой совершался в старину традиционный монастырский крестный ход. Установить крест среди воды на дне озера оказалось не так просто. Основание креста укрепили в особом металлическом раструбе, заполнили бетоном и поставили прямо на дно озера.

Приготовительные работы продолжались до позднего вечера. И получилось так, что крест был установлен у камня точно в полночь на праздник преподобного Антония. В самый день праздника преподобного Антония после водосвятного молебна с акафистом мною был совершен чин освящения креста-на-водах.... Как при преподобном Антонии монастырь начался на камне, так и возрождение его началось на озере с камня.

Все, кто молился на месте сем, ощутили, как намолено оно основателем монастыря и последующими поколениями иноков. И что такое 80 лет безбожия? Ничто перед 800 годами молитвы...

Сейчас Дымский монастырь не многим отличается от того, каким он был при основании – нет ни одного храма, ни врат, ни стен. Древнейший монастырь Петербургской епархии разрушен как никакой другой. Пришедшим ныне инокам приходится начинать с того же самого, что и преподобному Антонию. Времена повторяются.

Дымский монастырь был уже однажды в XVIII веке возрожден трудами тихвинского архимандрита Игнатия. И ныне, как в прежние времена, начало возрождения Дымского монастыря положила тихвинская братия.... 30 января 1997 г., на праздник преподобного Антония Дымского состоялся первый молебен с акафистом Преподобному в возвращенном монастыре.

Дымский монастырь ныне будет иметь статус приписного скита Тихвинского монастыря. Первым делом предполагается поставить часовню на берегу озера напротив камня преподобного Антония, потом – деревянный храм в самом монастыре.

Кочетов Д. В.

Антониев Дымский мужской монастырь //⁵⁵ С. 594–595.

Согласно обеим редакциям (житий – Сост.) Антониев Дымский монастырь основан около 1243 г., когда преподобный Антоний, поселившись в уединенном месте на берегу Дымского озера, ископал пещеру, поставил келью и начал подвизаться в посте и молитве. Когда собралась братия, построили 2-этажную деревянную церковь во имя преподобного Антония Великого (согласно ранней редакции, верхняя церковь была освящена в честь святителя Николая Чудотворца, согласно поздней – в честь Покрова Божией Матери). Вскоре «во общее же упокоение братии» был построен другой храм, «теплый с трапезою», в честь Рождества Иоанна Предтечи. Поздняя редакция сообщает, что грамота на создание монастыря была пожалована святым благоверным князем Александром Ярославичем Невским.

По свидетельству поздней редакции жития, в 1409 г. Антониев Дымский монастырь был разорен и сожжен татарами. Мощи преподобного Антония, обретенные нетленными в 1370 г., перед разорением монастыря братия вновь предала земле «да не поругаемы будут от врагов». Всю церковную утварь, колокола и святыни иноки опустили на дно Дымского оз. Поздняя редакция также сообщает, что в 1611 г. монастырь был разорен шведами, но, благодаря пожертвованиям царя Михаила Федоровича, в 1626 г. возобновлен, в него переселили насельников Валаамского монастыря, также сильно пострадавшего от шведов.... В 1687 г. Антониев Дымский монастырь сгорел, затем был отстроен заново.

В 1690 г. Антониев Дымский монастырь был приписан к новгородскому Софийскому собору. До 1764 г. монастырь владел 120 десятинами земли, к нему было приписано 111 крестьян. В 1764 г. упразднен, в его помещениях проживали клирики Новгородской епархии. 1 сентября 1794 г. по ходатайству архимандрита Тихвинского Большого мужского монастыря Игнатия указом митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила (Петрова) Антониев Дымский монастырь был восстановлен как общежительный, в него были переведены насельники Тихвинского монастыря (около 30 чел.). Монастырь стал управляться строителями. Устав возрожденной обители из 20 пунктов составил сам митрополит Гавриил (Петров), прислав его спустя год – 11 окт. 1795 г. Восстановленный монастырь был 3-классным, получал ежегодное содержание в размере 85 р. 71 κ., в общей сложности его доходы не превышали 120 р. в год. Антониев Дымский монастырь также пользовался озером, пашней, огородами, луговой землей и дровяным лесом.

К концу XIX в. в Антониеве Дымском монастыре было 2 храма. Собор в честь Казанской иконы Божией Матери с приделами святителя Николая Чудотворца и преподобного Антония Великого, устроенный над гробом преподобного Антония Дымского, был воздвигнут в 1655/56 гг. трудами строителя монаха Филарета. В результате реконструкции (февраль 1806) и ремонта (1840) был надстроен 2-й этаж собора с главным престолом, освященным во имя Святой Троицы, и с приделом преподобного Антония Дымского. 1-й ярус собора состоял теперь из 2 приделов: Казанской иконы Божией Матери (освящен 28 августа 1849) и преподобного Антония Великого (освящен 10 июля 1850).

В конце XVIII в. был построен деревянный храм в честь Рождества святого Иоанна Предтечи, освященный 23 июня 1783 г. архимандритом Тихвинского Большого монастыря Евфимием. В 1839 при игум. Амфилохии монастырь был обнесен каменной оградой с 4 башнями, Св. вратами и часовней. В 1840 г., при игум. Иларии, построен 1-этажный братский корпус, в 1846 г. – 2-этажный настоятельский корпус с братской трапезной, кухней и просфорней, в 1849 г. – 2-этажный паломнический корпус, в 1850 г. – хозяйственные сооружения, ледники, квасоварня.

Особо почиталась в обители Казанская икона Божией Матери (местонахождение после 1917 г. неизвестно); рядом с деревянной позолоченной ракой преподобного Антония в Троицком соборе сохранилась железная шляпа святого (весом более 3 кг). Ежегодно 24 июня, в день преставления преподобного, совершался крестный ход из монастыря на Дымское озеро. Благодаря частным пожертвованиям, а также дару Оптиной пустыни к середине XIX в. в Антониеве Дымском монастыре собралась небольшая библиотека (ок. 300 книг). Архив обители, по описи 60-х г. XIX в., сохранился лишь с 1794 г.

После 1919 г. Антониев Дымский монастырь был закрыт, братия выселена.... В 20-х гг. XX в. была закрыта, затем разрушена церковь Рождества святого Иоанна Предтечи; в конце 30-х гг. XX в. закрыт, в 1956–1961 гг. разобран Свято-Троицкий собор, а также стены и башни монастыря. Сохранились только странноприимный корпус и остов колокольни.

Началом возобновления монастыря стало установление в 1994 г. стараниями прихожан Петропавловской церкви села Сомина креста на берегу Дымского озера. 30 января 1997 г. представители комбината «Глинозем» передали ключи от странноприимного корпуса насельникам Тихвинского Большого монастыря. 30 октября 1997 г. Антониев Дымский монастырь был возобновлен как приписной скит Тихвинского монастыря. В марте 2001 г. в Антониеве Дымском монастыре было 2 насельника, строитель – монах Варфоломей (Ковалев). Планировалось возведение часовни на берегу Дымского озера, а также храма в честь Казанской Божией Матери на территории монастыря.

Белоброва Ο. A.

Антоний Дымский // ⁵⁵ C. 664–665.

Сведения о жизни святого содержатся в его житии, существующего в 2-х редакциях. В ранней редакции жития не назван год рождения святого, нет описания его детства, сведений о месте и времени пострига. Скудость сведений составитель жития объясняет тем, что «преподобный Антоний, Дымския обители начальник,... не желая славы от человек, все свое благое по Бозе житие, и крепкое пребывание, и всякую добродетель ни во что же вмени. И не токмо сие, но и преставление свое и вечную память непамятно всем учини». К тому же от велия забвения и нерадения все истребися, еще же и от бывших пожаров, и всяких воинских людей буести и находов и от своих, во обители живущих, всякия скудости и простоты». Обе редакции называют Антония Дымского современником преподобного Варлаама Хутынского (поздняя сообщает год —1206—й – и место рождения Антония Дымского – Великий Новгород).... Около 1243 г. Антоний Дымский удалился в уединенные и глухие места на берегу Дымского озера.

... В поздней редакции (ее сведения, особенно даты, не могут считаться достоверными) сказано, что святой преставился 24 июня 1273 г. в возрасте 67 лет. Только в этой редакции говорится об обретении мощей святого – через 97 лет после преставления, то есть в 1370 г.

... В 1655 г. в монастыре был построен Свято-Троицкий собор, в котором под спудом в пределе преподобного Антония Дымского находились мощи святого.

Ежегодно 24 июня, вдень преставления преподобного, в Дымском монастыре совершался крестный ход на озеро.

(См. Житие архиепископа Пимена. Дополнительные сведения о Тихвинском Богородице-Успенском мужском монастыре. – Сост.)

Память его празднуется месяца июля в 29-й день

† ок. 1240

Память его празднуется месяца июля в 29-й день

† после 1240

Преподобный Константин, игумен Косинский, ученик преподобного Варлаама Хутынского, основал с сотрудником своим, преподобным Косьмою, бывшим также учеником Варлаама Хутынского, в половине XIII столетия Косин или Косинский Николаевский (ныне упраздненный) монастырь. И получил название Николаевского по соборной во имя святителя Николая церкви, а Косина или Косинского потому, что в острове, на котором основана была обитель, реки Полисть и Снежная производили разлитием своим фигуру, подобную косе. По всем печатным сказаниям, мощи обоих преподобных, Константина и Косьмы, почивают под спудом в бывшей Косиной или Косинской обители под крытой папертью, соединяющей церковь святителя Николая с колокольней, а по рукописному сборнику сказаний о Новгородских святых, хранящемуся в библиотеке Новгородской семинарии, там почивают только мощи преподобного Косьмы, а мощи преподобного Константина – под алтарем упомянутой церкви. Кроме сего, в рукописных святцах преподобный Константин назван чудотворцем, и он, как там же замечено, преставился в 29-й день июля месяца, без означения года преставления или кончины его, что, вероятно, и послужило основанием для совершения памяти преподобного в этот 29-й день июля месяца.

Тропарь, глас 3

Яко великаго во отцех Варлаама ученик, прехвальне Константине, и сам чадо послушания, блаженнаго Косму, возрастил еси, тем же, преподобнии, вкупе Престолу Владычню ныне предстоящии, молитвами вашими к вере Православней нас утвердите, в послушании Церкви Святей укрепите и вся полезная душам нашим испросите.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Жервэ Н. Н.

Николаевский Косинский монастырь //

София⁵⁰. Новгород. 1997. № 3. С. 23–25.

Сохранилось очень мало документальных свидетельств о первых веках существования обители. Основные сведения о ней относятся уже к XVII веку, когда в числе многих новгородских монастырей она была разорена во время шведского хозяйничания (1611–1617). Из писцовой книги 1625 г. видно, что монастырь, несмотря на разорение, существовал, и в нем было 2 церкви: каменная во имя святителя Николая и деревянная – во имя преподобного Варлаама Хутынского. Указано также, что монастырь имел 22 десятины пахотной земли и 10 десятин покоса. По описи монастырских и церковных земель г. Старой Руссы, составленной в 1651 г., перечислены также и другие владения Косинского монастыря в городе и окрестностях.

В царской грамоте 1692 г., жалованной новгородскому воеводе князю Борису Прозоровскому, Косинский монастырь значится в числе приписанных к Новгородскому Архиерейскому дому, но с какого времени – неизвестно. Также почти неизвестны имена настоятелей – игуменов монастыря, за исключением Феодорита (1651 г.), Герасима (1622 г.), Ионы (1713 г). Судя по всему, Косинский монастырь не владел никогда большими богатствами и жил собственным трудом.

В XVIII в. обитель имела свою вотчину, состоявшую из 6 ближайших деревень и 17 душ крестьян. Крайняя бедность привела к постепенному уходу монашествующих в другие обители. Уже в 1757 г. оставался в монастыре последний инок, который тогда же выбыл, а на его место был определен приходской священник со причтом.

В 1716 г, Косинский монастырь был окончательно упразднен и обращен в приходскую церковь для крестьян бывшей монастырской вотчины. В это время в монастыре продолжали существовать 2 храма – древний каменный Никольский и деревянный преподобного Варлаама Хутынского. В 1765 г. в результате опустошительного пожара деревянный храм сгорел до основания. Пострадал и храм святителя Николая – обгорели глава, крыша, галерея и крыльцо. Значительно поврежден был храмовый иконостас. Восстановление шло очень медленно из-за отсутствия средств. Только через столетие, в 1873 г., храм был заново перекрыт железной кровлей вместо обветшавшей деревянной.

... К середине XVIII в. в храме была очень бедная богослужебная утварь и церковные облачения. Но в паперти, с правой стороны при входе под спудом, находились мощи основателей обители – преподобных Константина и Косьмы Косинских. Храм имел также древнюю икону святителя Николая Чудотворца с чудесами, несколько древних богослужебных книг и предметов (напрестольный крест 1678 г., оловянный ковчег и 2 оловянных блюдца для проскомидии).

Bo второй половине XIX века состояние Никольского храма стало угрожающим: своды дали большие трещины и подпирались деревянными подпорками, грозя обвалом, штукатурка отваливалась, а в щели рам зимой попадал снег, от иконостаса отваливалась позолота. Средства, выделенные епархиальным начальством на восстановление храма, были очень малы, и настоятель, по благословению архипастыря, обратился за помощью к благотворителям. Пожертвования поступили из Санкт-Петербурга, Москвы и других городов и сел. Это позволило осуществить необходимый ремонт. Ветхий престол был разобран и по церковным правилам сожжен на приготовленном плоту среди р. Полисти с молебным пением Святителю. За летний сезон были проведены все необходимые работы: переложены полуразвалившиеся арки и своды над ними, исправлены стены, настланы новые полы, сделаны новые рамы, а деревянные связи заменены железными. Храм был оштукатурен снаружи и внутри. На месте ветхой деревянной гробницы над мощами преп. Константина и Косьмы была поставлена металлическая посеребренная рака.

Данных о времени первоначального строительства церкви 44 преп. Варлаама Хутынского нет. В писцовой книге 1625 г. она значится деревянной. После пожара 1765 г. на ее месте в 1792 г, была построена новая каменная церковь, вначале с тесовой деревянной, а затем железной кровлей, расписанной в 1807 г. Сумма на строительство и сами работы осуществлялись стараниями священника о. Николая Сергеева. В 1861 г. храм был увеличен в длину, а в 1870 г. был перезолочен иконостас. Особой достопримечательностью храма являлась икона Знамения Божией Матери с изображениями всех новгородских угодников, написанная мастером Афанасием Алексеевым в 1716 г.

В монастырских документах конца XIX – начала XX вв. есть сведения о строительстве новой каменной церкви прп. Варлаама в 1880–1881 гг. вместо маловместительной прежней. 12 сентября 1882 г. преосв. Варсанофий, епископ Старорусский, викарий Новгородской епархии, освятил ее.

О первой колокольне монастыря, сгоревшей в 1765 г., ничего неизвестно. В 1780 г. была поставлена новая деревянная колокольня с папертью у западной стены церкви св. Николая, существовавшая до 1850 г., а затем перестроенная на средства купца Петра Матвеева Немкова. Появление каменной колокольни связано со строительством новой церкви преп. Варлаама Хутынского. На ней находилось 6 колоколов, самый большой из которых весил 82 пуда 10 фунтов.

В 1885 г. строится новый каменный корпус богадельни и при нем – церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы, освященная 22 сентября 1886 г. преосв. Анастасием, епископом Старорусским. Она была расширена в 1896–1897 гг. и вновь освящена в 1897 г. архиепископом Новгородским и Старорусским Феогностом. В начале 1890 г. по приказу Священного Синода была учреждена женская община, которая в 1896 г. возведена в степень общежительного монастыря.

В начале XX века на территории возобновленного Косинского женского монастыря было много других жилых помещений и хозяйственных строений: трехэтажный каменный корпус для настоятеля и сестер, и в нем же – кухня, трапеза, просфорня, хлебня; полукаменный двухэтажный корпус келий, хозяйственные службы, деревянный ледник и теплуха для хранения овощей. За оградой, построенной в 1902 г., находились скотный двор, деревянная двухэтажная гостиница, деревянное здание церковноприходской школы; баня и прачечная, сарай, гумно и др. постройки. С восточной и южной сторон монастыря были небольшие насаженные рощи.

На станции Старая Русса около вокзала в 1899 г. была построена монастырем каменная часовня св. Киколая и деревянный домик для помещения сестер.

Подробная опись монастырских земель свидетельствует о наличии сада, огорода, посевов ржи и овса. Сенокосной земли до 1918 г. монастырь имел 36 десятин и 50 десятин – леса. В самом городе у монастыря было два участка на Соломенной улице (без строений), на Сомровой улице (с домом, флигелем, садом).

Ведомость о монашествующих, живших здесь к 1913 г., дает следующие сведения: в монастыре находилось 9 монахинь, 19 послушниц, 30 человек проживало по паспортам, 10 – призреваемых в богадельне и 4 рабочих – всего 72 человека. Последней настоятельницей монастыря являлась игуменья Серафима – в миру Александра Васильевна Горшкова – дочь петроградского мещанина, начавшая свой подвиг послушания в новгородском Свято-Духовом монастыре в 1859 г. Затем она была перемещена в Деревяницкий монастырь, там пострижена в монашество (1882 г.) и с 1886 г. являлась управляющей Деревяницкого монастыря, а затем – начальницей епархиального женского училища при нем. При возобновлении Косинского монастыря в 1896 г. она была переведена туда и возведена в сан игуменьи.

Остальные 8 монахинь возраста от 50 до 65 лет являлись представительницами крестьянского сословия Новгородской губернии. Среди 19 послушниц не было женщин моложе 40 лет.

О ведении монастырского хозяйства можно судить по сохранившимся приходно-расходным книгам 1918–1919 гг. Основной доход монастыря – суммы от продажи восковых свечей, сельскохозяйственных продуктов (яблок), сена. Среди покупавшихся продуктов постоянно фигурируют рыба, купленная у крестьянина Тимофея Пасецкого или в лавках города, а также церковное вино, цены на которое росли невероятно быстро. По записям приходно-расходных книг видно, что в монастыре в это время производились только мелкие ремонты и даже практиковалась продажа келий.

В ноябре 1918 г. игуменья Серафима получила указ Новгородской епархии об обязательном ведении монастырской летописи, которая должна была по возможности подробнее с объективностью излагать все переживаемые обителью обстоятельства. Никаких следов ее обнаружить не удалось. Проведение в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» требовало, чтобы местные власти «устранили из храмов и др. молитвенных домов, составляющих народное достояние, все предметы, оскорбляющие революционное чувство трудящихся масс, мраморные или иные доски, надписи на стенах и на богослужебных предметах, произведенные в целях увековечивания памяти каких бы то ни было лиц, принадлежавших к членам низвергнутой народом власти, и ее предшественников». Там же говорилось о необходимости передать метрические книги в местные советские органы власти и убрать из школ иконы и все изображения, связанные с «церковной темой». В ответ на это прихожане Косинско-Николаевской церкви постановили на своем собрании 10/23 марта 1919 г.: «Косинские храмы, как принадлежащие нам с давних пор, и нами построенные, и созданные на наши средства, мы передавать никому не желаем, ибо всем церковным имуществом и теперь управляет выбранный нами же из нашей среды приходской совет. И притязания на наше церковное достояние, т. е. на храмы, утварь и церковный инвентарь, мы признаем незаконным и недопустимым. Метрические книги передавать Совету мы никак не согласны: имя должен давать священник, а не гражданское лицо. Мы, прихожане, считаем для себя неудобным, чтобы метрические книги были в волости. Вообще мы, присутствующие прихожане, граждане РСФСР, высказываемся против нападок на православную церковь».

«Во всех трех школах Косинского прихода оставить на своих местах все иконы ввиду того, что иноверцев в приходе нет и православным ученикам иконы в школах нужны».

Судя по актам обследования и описям, вопрос о закрытии монастыря был окончательно решен в 1920 г. Храмы были переданы местному коллективу верующих вместе с частью церковной утвари, а хозяйственные предметы и инвентарь – местной сельскохозяйственной артели. Окончательное закрытие произошло в 1938 г. «по ходатайству граждан прихода». Церковные здания использовались под школу и музей.

В 1946 – 47 гг. жители д. Косино и ближних окрестностей просили открыть один из храмов для богослужения и, если возможно, «возобновить женский монастырь, где бы желающие жить и проводить время в молитве и труде могли находить для спасения своей души тихое пристанище». Ходатайство было отклонено решением исполнительного комитета Новгородского областного совета, причем председатель райсовета Кокорин утверждал, что «для открытия Косинской церкви нет никакого основания, так как само здание разрушено и для его восстановления нужно потратить около 898 тыс. рублей. К тому же помещение частично занято учительским скотом».

Так и решилась судьба древнейшего монастыря Старорусской земли. Печальное зрелище ожидает сегодня паломника по прежним святыням новгородским: развалины, заросшие лопухами, крапивой, кустарником, поруганные и оскверненные мощи святых угодников, неизвестно когда и куда исчезнувшие из древней Никольской церкви. А из купола взирает на нас мудрый и всевидящий Спаситель.

Гулко отдаются шаги под сводами храма прп. Варлаама Хутынского. И лишь красивые наружные решетки да остатки настенных росписей напоминают о его прежнем богатом убранстве. Люди, которые могут спокойно жить рядом со всем этим, очевидно, еще не проснулись, не взволновались душой и не зажгли свою свечу пред Господом!

Память его празднуется месяца января в 26-й день и июня в 28-й день

† 1262

Преподобный Ксенофонт Робейский принадлежит к числу великих новгородских чудотворцев – угодников Божиих. Но имя преподобного Ксенофонта можно считать затерявшемся в длинном списке этих чудотворцев. Не встречается имя этого великого подвижника в наших «святцах» и календарях. Объясняется это, думается нам, и тем положением, какое занимал святой молчаливый подвижник, всецело занятый мыслями лишь о Боге, и судьбами основанной им обители.

Скудны сведения о жизни преподобного Ксенофонта. История, почти не коснувшаяся его обители, не сохранила нам ни времени его рождения, ни имени, ни звания его родителей.

«Сей преподобный отец Ксенофонт, рода коего и коего града, или беси откуду бе не изобретено бысть», – читаем сказание на раке преподобного, (единственное связное, но краткое жизнеописание). Рано сказалась в преподобном его благочестивая настроенность. И вот опять читаем на раке: «Сие изыскахом, что сей блаженный Ксенофонт, Божиим ,мановением (устроением, вдохновением, тайным, непостижимым деиствием⁵⁶ С. 297), уразуме мира сего настоящую жизнь, что весьма кратка, скоропреходяща и исполнена бесчисленных и горестных бедствий. Другая же есть бессмертная, вечная и всяких сладостей и увеселений преисподненная, их же око не виде, и ухо не слыша и на сердце человеку не внидоша. Сия вся блаженный оный муж, в сердце своем о сих рассуждая, воспалися зело желанием о получении оныя бессмертныя вечности; и ведая яко оплетшиися (порабощенные суетами⁵⁶ С. 385) лестными сладострастиями мира сего и привезавшии сердца своя неразрешимою веригою (оковами, узами⁵⁶ С. 72) к скорогивнущим вещам света сего не токмо не могут наследовать оныя, но еще за сие ожидает их вечная мука и огнь не угасающий. Вмени убо блаженная та душа, вся красная мира сего в ничто, поскольку (потому что⁵⁶ С. 444) бессмертная душа наша создана по образу Божию и по подобию и ни чем из скорогивнущих вещей века сего удовольствована быть не может, но единственно стремится к высочайшему своему предмету. Вся бо влагая века сего суета суетствий и всяческдя суть суета по Соломону: тем же праведный сей муж преподобный отец Ксенофонт, послeдуя святейшим словам апостол Христовых, рекших: се мы вся оставихом и вслед Тебе, дражайший наш Учителю, идохом, отвержеся мира сего и возлюби Христа. И прииде в монастырь Рождества Пресвятыя Богородицы, нарицаемый Лисицкий к пречестному тоя обители игумену Варлааму и вдаде себе в научение иноческого и постнического жития и в скором времени пострижен бысть от него во ангельский образ».

(О Лисицком монастыре у Зверинского (№ 908) читаем следующее: «Лисицкий, Лисичий или Лисий-Рождество Богородицкий мужской, совсем уничтоженный, монастырь находился в 7 верстах к северу от Новгорода и в 3-х – от Хутынского монастыря на правом берегу р. Волхова». Под 1395 г. в летописи значится: «Того же лета поставиша церковь камену Рождества Пресвятыя Богородицы на Лисичьи горе и монастырь устроиша». Но в этом году он был только возобновлен после пожара 1392 г., существовал же по той же летописи с 1391 г., когда в нем была построена деревянная церковь. В XVII в. приписан к Иверскому монастырю, в 1764 г. упразднен; последним игуменом был Герман. В начале XIX в. здесь существовала еще церковь Рождества Богородицы, другая же разобрана в 1781 г. для ограды Антониева монастыря. В 1425 г. священноинок монах Евфимий был избран Новгородским владыкою». Невысокий холм и стоящий на нем черный крест указывают ныне (1899 г.– Сост.) на местоположение этой обители).

Понятно само по себе, как отнесся к своему новому положению преподобный Ксенофонт. «Горяше лювовию к Богу и приметашеся (приютиться где-либо⁵⁶ С. 497) день и нощь во храме Божии, отрину от себе богатство, и избра самовольную нищету и нестяжание, – поплеба (презирая⁵⁶ С. 456) мирскую славу». За свою истинно-праведную жизнь «праведник Божий Ксенофонт сподобися с преподобным Антонием Дымским, в оном же Лисицком монастыре равноангельное препровождавшем житие, видети, на месте, нарицаемом Хутынь, огненный столп от небеси протязующийся до самыя земли. И по неколиком (некотором⁵⁶ С. 359) времени, по сем видении, паки (опять⁵⁶ С. 403) сии же святии мужи, видеша во иное время, во оном же именуемом Хутынь, вторый столп огненный, величиною в половину перваго; а, наконец, видеша дым мрачный, окружающь и покрывающь самое то место. И рассуждаше тии блаженнии мужие, Ксе- нофонт и Антоний, о сих видениях, что оныя предзнаменуют, избираше к тому время, како бы им об оных видениях поведать пречестному отцу Варлааму. Уведав преподобный Варлаам о сих видениях от оных блаженных мужей, Ксенофонта и Антония, пойде с ними на место, идеже видения оная откровена им бяху (были⁵⁶ С. 62), и по усмотрении онаго, расчистив лес своими руками, водрузиша на том месте крест и часовню и хижину малу пребыванию ради себе сооружиша. И по сооружении часовни и хижины, нача преподобный Варлаам, с учеником своим Ксенофонтом, около оного жительства ходить и рассматривать, как бы им на том месте и свою обитель создати».

Но преподобному Ксенофонту уже не пришлось продолжать подвижнических трудов вместе с великим «духовным» учителем. Господу Богу было угодно призвать его к единоличным и трудным подвигам в глухой местности при суровых условиях. Дивен Промысл Божий, дивны и обстоятельства, при которых произошло отделение преподобного Ксенофонта от его великого учителя.

Когда преподобный Варлаам со своим достойным учеником осматривали место, где бы «обитель создати, воста буря велия и страшная, и абие (скоро^5б С. 1) блаженный Ксенофонт нача звати угодника Божия преподобного Варлаама в хижину. Разгневася же о сем на него преподобный, отсла его от себе, дав ему в благословение четвертину хлеба, посади его на плот и отлучи (отделив⁵⁶ С. 395) его от себе».

«Блаженный же Ксенофонт, плыв на оном плоту, вниз по Волхову, доплы до реки Робейки (Устье Робейки в 4 верстах от «Хутыня»), по которой Божиим мановением направляем, несен бысть против быстрины водныя по подгория идеже (где⁵⁶ С. 210) плот приста. И сошед преподобный Ксенофонт со онаго и воздев руце свои на небо, излия утробу свою (выражая в словах молитвы все страдания своей души⁵⁶ С. 214) пред престолом величиствия Божия, прося от него с теплейшими слезами всесильные помощи, да проженет от него лукаваго духа всесильною Своею десницею (силой, властью, покровительством⁵⁶ С. 142) в бездну адскую. И нача ту обитати и улови на оном месте на снедение себе рыбы довольно».

«По времени же многом, блаженный Ксенофонт, иде к духовному наставнику своему, преподобному Варлааму Хутынскому, ради испрошения себе во оскорблении его прощения и благословения о построении на том месте часовни и для пребывания своего малой кемии и еже от него прияв, пойде восвояси с миром. И расчистив тамо лес, первее постави крест, а потом часовню и малу хижину своими руками согради (построил⁵⁶ С. 631)».

«Послежде и церковь каменную во имя святителя Христова, Николая Мирликийскаго чудотворца создаша и по приятии (принятии⁵⁰ С. 505) от архипастыря, правящаго престол великия церкве Новаграда, благословения, освятиша ю (ее С. 842)».

«В сей пустыне преподобный отец наш Ксенофонт, проводив остатки дней своих в посте, молитвах и слезах и протчих богоугодных делах и доспев старости маститыя, почи о Господе с миром и погребен бысть честно (с почтением, с честью⁵⁶ С. 818) со псалмы и пении духовными, душеюже на небеси со всеми святыми неустанно славить Триипостаснаго Бога, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

Вот и все краткие и недостаточно полные сведения о жизни преподобного Ксенофонта, которыми испещрены стенки раки, стоящей над могилою преподобного. Немногим можно и дополнить их. Эти дополнения можно позаимствовать отчасти из похвалы преподобному Ксенофонту, а отчасти и из других источников – особенно из истории монастыря Хутынского, с судьбами которого долгое время была тесно связана судьба «Ксенофонтовой обители». Отделенный от своего духовного учителя таким дивным образом, преподобный Ксенофонт, читаем в похвале ему, «спасительный крест желая ревностно понести на себе во дни же и в нощи выну (всегда, непрестанно, во всякое время⁵⁶ С. 111) проливаше теплейшии свои молитвы ко всещедрому Владыке: и кто исповесть колико злопострада (кто ведает сколько раз переносил страдания, скорби⁵⁶ С. 228, 258, 204) сей святый муж в животе своем от злых духов, во время пребывания, по отлучении от преподобного Варлаама Хутынского!» Но своею святою жизнью преподобный Ксенофонт все препобедил. «Аще ли воззрим на пощение его и воздержание, которым отсекаются страсти и которым обезглавляем супостата по слову апостола святаго, пост онаго мужа не можно обстоятельно описати, когда бо чрез два дни и три дни, овогда (иногда⁵⁶ С. 372) же и через всю седмицу не вкушаше, во время солнечнаго зноя истаяваше... (изнуряти⁵⁶ С. 229)».

Из истории Хутынскаго монастыря известно об одном очень крупном событии жизни преподобного Ксенофонта, о котором умолчала подпись на раке преподобного. Преподобный Ксенофонт был настоятелем обители своего наставника. Это настоятельство в Хутынском монастыре было очень непродолжительным (вероятно, посему и умолчала надпись на раке). С именем Исидора, предшественника пре- цодобного Ксенофонта по настоятельству в «Хутыни», встречаемся под 1243 г. Из сказания же о преподобном Ксенофонте на раке видно, что после построения церкви во имя святителя Николая Мирликийскаго на Робейке, он отсюда никогда не удалялся; он здесь «проводил остатки дней своих», здесь и «погребен бысть». Построение же церкви падает на 1251 г. Следовательно, настоятельство в Хутынской обители надо полагать между 1243 и 1251 гг. Согласовать это со «сказанием» тоже не трудно. Сказав о посещении преподобным Ксенофонтом Варлаама Хутынского, надпись на раке как бы приостановила свое повествование и перешла прямо к «послежде – и церковь каменную... создаша...».

Смерть преподобного Ксенофонта последовала 26 января 1262 г. Вскоре после смерти преподобного Ксенофонта от его могилы потекли «обильныя струи чудес и исцелений. Память преподобнаго святая церковь стала праздновать ранее XV века».

Как скудны сведения о преподобном Ксенофонте, так скудны и сведения о его обители. Ксенофонтова пустынь находится в Новгородской губернии и уезде, в 24 верстах от Новгорода, в 12-ти – от Хутынской обители, в 4 верстах от реки Волхова (по правой стороне) в глухой лесистой, болотистой местности на маленькой речке Робейке. С освящением церкви во имя святителя Николая Мирликийского в 1251 г. преподобным Ксенофонтом было положено основание обители. С этого времени около преподобного Ксенофонта стали собираться и «другие» подвижники благочестия. А ранее и сказание, и другие повествования говорят лишь об одном преподобном и его единоличных подвигах. С 1251 г. он является первым «игуменом и строителем» обители, и эти наименования усвояются последующим настоятелем ее. Братия обители была немногочисленна. Глухое местоположение обители, многочисленные внешние бедствия, обрушившиеся на Новгород, как например, нашествия московских князей, «ломавших порядки Новгорода», особенно страшное нашествие Иоанна Васильевича Грозного, нашествие и опустошения шведов, не миновавшие и Ксенофон товой обители, и, в особенности, бедность обители – не могли привлекать в обитель многих. А сколь была бедна обитель – об этом ясно свидетельствуют исторические судьбы ее существования. Обитель никогда не отличалась ни количеством храмов, ни их благолепием. Все ли время до 1418 г. существовала построенная преподобным Ксенофонтом церковь или нет, и сказать трудно. Только в этом году (1899 г, – Сост.) на место этой церкви построена была новая во имя Святой Троицы с приделом во имя святителя Николая чудотворца. Сведений о помещениях для братии и о жизни ее не сохранилось. Бедность обители и малочисленность братии между тем подготовили большую перемену в судьбе ее.

16-го января 1653 г. навсегда была уничтожена самостоятельность обители. Она была приписана к Хутынскому монастырю. Осталось, правда, настоятельство по-прежнему «игуменское и строительское», но выбор настоятелей зависел от «разсмотрения» настоятелей Хутынского монастыря. Приписной к Хутыню обитель преподобного Ксенофонта оставалась до 1764 г., когда была совсем закрыта. За этот период ее существования в ней была построена новая церковь (деревянная). В 1764 г. обитель была обращена в часовню, в ней под спудом почивали мощи преподобного Ксенофонта. С закрытием обители в ней был назначен причт: прежняя обитель стала приходским храмом. К храму отмежевали 84 десятины; земля иловатая, к урожаю способная. Но дальнее расстояние от «жилых мест», глухое местоположение храма, лишенное во все весеннее и осеннее время дороги, скудость средств для содержания причта постепенно подготовили и новый переворот в судьбе пустыни. Проведенная дорога через пустынь в местечко Аракчеевку, где находился кадетский корпус, не оживила ее и не изменила ее судьбы к лучшему. В 1845 г. причт был уничтожен в пустыни и она, как «частная церковь» была приписана к церкви Змейской.

Вторая четверть нынешнего столетия (XIX век – Сост.), как известно, была временем организации по Волхову «военных поселений». Когда разыскивались по Волхову места для поселений, взоры организаторов этого учреждения были обращены и на Ксенофонтову пустынь. С открытием военных округов и приписки к ним «пахотных солдат» по каждому округу были назначены священники. В 1836 г. последовало открытие «слутского» поселения. (Несколько мелких деревушек, расположенных на расстоянии 4-х верст (напр. Кожево, Соснина, Горбы) соединены в одно селение и от соединения (стар. слово «случения») получилось название «Слутка»). Находившаяся среди этого довольно большого селения часовня обращена была в церковь, и назначен был сюда причт. Недостаток места для кладбища вызвал хлопоты. И вот по распоряжению новгородской духовной консистории кладбищем для «слутского поселения» сделана Ксенофонтова пустынь, хотя приписной осталась по-прежнему к Змейской церкви. Между тем храм и часовня в пустыни пришли в крайнюю ветхость. Начальство военных поселений обратило на это внимание: сделаны были необходимые доклады, и последовало Высочайшее повеление о построении в пустыни храма во имя преподобного Ксенофонта над его могилою. Средства на построение были даны департаментом военных поселений. 27-го июня 1851 г. последовало освящение вновь устроенной церкви. Через десять лет после построения церкви по указу Новгородской духовной консистории от 18 мая 1861 г. за № 3877 она отписана от Змейской церкви и приписана к Слутской, как ближайшей к пустыни; приписною к Слутской церкви пустынь остается и по настоящее время (1899 г. – Сост.).

Среди невысоких кустиков одиноко высится в настоящее время храм на месте прежней обители. Он расположен на одном из маленьких мысов Робейки на искусственном возвышении. С трех сторон во время весеннего половодья Робейка омывает возвышение. Храм построен в виде четверо- конечного креста – с четырьмя фронтонами, с большим сквозным куполом посредине крыши и двумя небольшими башнями по западной стороне. Одна из них (южная) служит колокольнею для храма. Самый храм нельзя назвать светлым. Толстые решетки окон, вставленные в них проволочные сетки, стоящие против окон дубы и липы задерживают лучи солнца. Взор вошедшего устремляется на трехъярусный иконостас. Иконостас простой работы. По синему фону его расположены кое-где золоченые украшения резной работы. Резкий контраст иконостасу представляют царские двери чудной резной работы; они все вызолочены. В северной части храма, пред иконостасом, под величественным балдахином находится бронзовая рака. Она поставлена над самой могилой преподобного Ксенофонта. Сюда, главным образом, и устремляются взоры и мысли богомольцев. Со вне неуютливо место подвигов великого подвижника. Прежняя дикая красота местности исчезла. Леса, окружавшие обитель, вырублены. Почва с вырубкой лесов истощилась. Лишь невысокие кусты «ивняка», несколько дубов и лип, приютившихся около церкви и по кладбищу, и извилистая лента «ольх» по Робейке – вот растения, занимающие площадь в несколько десятин земли. Трудно представить себе, чтобы это было место обители. Не привлекает взора путника и Робейка. Вырубка лесов сказалась и на ней неблагоприятно. Она летом пересыхает. В некоторых углублениях ее русла, правда, остается вода, но своим мутно-красным цветом она не привлечет взора, а мшисто-болотистым запахом не усладит вкуса. Да не много здесь и путников! Чудная когда-то Аракчеевская дорога теперь может лишь назваться удовлетворительной. Мостов через речки и ручьи нет. При наступлении осени и весны она доступна лишь для пешеходов.

Богослужение в пустыни отправляется около сорока раз в год – по особому расписанию. Имени же преподобного Ксенофонта два раза в год: 26 января (день кончины преподобного) и 28 июня (день тезоименитства его). Служению 28 июня предшествует торжественный крестный ход из Хутынской обители. Служение преподобному отправляется по общей службе, только тропарь, кондак и молитва особенные, преподобному Ксенофонту составленные. (См. в конце Жития -Сост.)

Ha день кончины преподобного Ксенофонта составлена и «похвала» ему, которою и можно закончить наше краткое повествование о нем и о его обители.

«Приспе (наступило⁵⁶ С. 501) нам, возлюбленнии христиане, пресветлое торжество и память успения преподобнаго Ксенофонта, новгородскаго чудотворца, возрадуемся убо и возвеселимся ублажающе его, и прославляюще песньми и пеньми духовными и похвалами пречестными память его; якоже бо пресветлое солнце, озаряет вся молниеносными лучами своими, и согревает теплотою своею, тако и святая память сего блаженнаго, просвещает помраченныя души наша, и отгоняет мрак греховный, исправляет о Бозе к световидным добродетелем стопы наша, аще усердно поревнуем (постараемся подражать⁵⁶ С. 547) непорочному его житию. Сей бо святый от самых младых ногтей, прилепися единому Владыке и Богу, и возлюби Его всем сердцем своим, всею душею, всею мыслию, и всею крепостию своею. Сея ради любви, сей блаженный, отринул вся маловременныя страсти, поплева (презрел⁵⁶ С. 456) земная, и искаше небесных и вечных, остави богатство, и возлюби велие нестяжание; твердо бо напечатленно в сераце своем имеяше оное Спасителя своего слово: иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин; и иже не приимет креста своего, и вслед Мене не грядет, несть Мене достоин. (Мф. 10:37,38) Сей спасительный крест желая ревностно понести на себе празднуемый ныне преподобной, отец наш Ксенофонт, во дни же и в нощи выну (всегда, непрестанно⁵⁶ С. 111) проливаше теплейшии свои слезы ко всещедрому Владыце; и кто исповесть, колико злопострада сей святый муж в животе своем от злых духов, во время пребывания, по отлучении от преподобного Варлаама Хутынского. Аще ли воззрим на пощение его и воздержание, которыми отсекаются страсти и которыми обезглавляем супостата, по слову апостола святаго; пост онаго мужа не можно обстоятельно описать, когда бо чрез два дни и три дни, овогда же и чрез всю седмицу не вкушаше, во время солнечного зноя жаждою истаеваше. Вот каков бе пост сего святого, вот коликое воздержание! Что на сие рекут нынешнии наши христиане образ токмо имущи благочестия, делы же благочестия отмещушиися (отвергающие⁵⁶ С. 396), что рекут тии, им же среда и пяток якоже суббота, и неделя, и протчии дни, несть воздержания, несть поста, вся ядят ничто же сомнящеся (ничуть не задумываясь, не сомневаясь в чем-либо, не колеблясь, ни перед чем не останавливаясь⁵⁸ С. 463) по обычаю иностранных христиан, а не правоверных? За сию столь добродетельную и ангелом подобную жизнь, прослави Богугодника Своего даром чудотворения: беси от человек прогоняше, печальныя утешаше, обидимым помогаше, и бесчисленныя людям благодеяния творяше. Чтож убогия мы тебе отче преподобне Ксенофонте воздадим? Ничтоже, как токмо сию обрадовательную песнь, радуяся воспоем: Радуйся, преподобне Ксенофонте, подражателю святых ангел, радуйся, иже измлада к Богу прилепивыйся. Радуйся, возымевый пост, молитву и коленное преклонение; радуйся, стяжавый смирение и протчия добродетели; радуйся, сладоточныя молитвы благоуханное кадило, юже непрестанно Богу воссылал еси; радуйся, уме наслаждая благих мыслей. Радуйся, столпе терпения и нищеты, радучни (охотно, добровольно⁵⁶ С. 536) маловременныя сласти жития сего отвергшийся, радуйся, удайяевыйся (побеждающий⁵⁶ С. 749) всякия злобы; радуйся, небопарный орле, возлетевый мыслию к Богу. Радуйся, твердое великому Новуграду основа; радуйся, неисчерпаемый источниче чудес многих; радуйся, врач многоразличных недугов человеческих. Радуйся, заступниче обидимых и вдовствующих; радуйся, с верою приходящих к многоцелебной раце мощей твоих, неоскудныя милости подавая.

Но что мною! Никто же исповедати и похвалити по достоинству возможет, многая и великая дарования в тебе Божия, яже свыше ниспосылает Отец светов любящим добродетель и терпящим великодушно в сем мире многоразличныя беды и напасти! Блажен убо и преблажен великий Новуграде, яко такова светильника в себе стяжал еси, иже озаряет сетозарными лучами чудес своих. Благословеннии христиане, желательно, думаю, каждому из нас удостоити вожделенной части сего угодника Божия, преподобного Ксенофонта. Но чтоб нам оную получить, поревнуем непорочной и добродетельной его жизни, потечем тою стезею, ею же и святый шествуя, достиже уготованная святым и праведным Богу, бессмертныя вечности, и тем самым приличное и славное памяти его составим торжество и достодолжную воздадим ему почесть. Возлюбим пост, воздержание, молитву, коленное преклонение и прочие святые добродетели. Будем приметатися (лежать у порога⁵⁶ С. 497) выну (всегда⁵⁶ C. 111) дому Божии и поучатися в законе его день и нощь. Мир, плоть и дьявола поперем, страсти возненавидим, зависть отрынем (откинем⁵⁶ С. 397), ненависть из сердец наших изженем (изгоним⁵⁶ С. 214), язык от оклеветания ближняго, руце от хищения, очи от воззрения любострастнаго, нозе от течения на грехопадения воздержим и потечем оными яко елень (олень⁵⁶ С. 172) на источники водныя, во след празднуемаго ныне преподобнаго Ксенофонта. И чтоб нам с пользою успеть в сем богодухновенном подвиге, призовем его на помощь и пролием к нему теплейшии свои молитвы, отнюдуже (откуда⁵⁶ С. 396) всем верно молящимся подает еже к полезному прошения. Сего ради вернии, иже торжествующие святую его память, сице (так, таким образом⁵⁶ С. 602) помолящеся вопием ему. О любезная и священная главо! Преподобне отче наш Ксенофонте! Надзирай свыше милостивно и молися Владыце всех милостивому и всещедрому, и всех благ подателю Богу о соблюдении Державы Благовернаго Государя всея России, да подаст Ему многолетнее здравие, святые христианские веры в снабдение и утверждение; да сохранит царство Его от всех сопротивных врагов, цело и неврежденно и всегда, в тишине же и во упокоении, и во умилении всего мира, под наставником и правителем самем Господем нашим Иисусом Хрнстом; его же славяще присно поклоняемся и почитаем, со безначальным Его Отцем и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки. Аминь.

Тропарь, глас 4

Пустыни явился еси доброе прозябение, отче преподобне, от юности во чистое житие изволил еси, духовному учителю последуя, и того учением дух твой к Небесным вперив, в пустыню вселился еси, и в ней обитель создал еси, и стаду твоему наставник показался еси, Великому же Ηοвуграду похвала и утверждение; темже и Христос, яко пресветла светильника, чудесы обогати и прослави тя, Ксенофонте, отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак

Господним желанием распалився, и страсти плотские воздержанием отряс, Божественного света находимое светило явился еси, чудес лучами всех просвещаеши, притекающих к раце мощей твоих, Богомудре Ксенофонте, отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим.

Молитва

О преславне чудотворче, преподобне отче Ксенофонте, данною ти свыше благодатию различная источай чудеса, призри милостивно на предстоящия честней твоей раце люди и просящия сильныя твоея помощи, да твоими молитвами наставляеми, маловременное житие совершим богоугодне и ненаветно от козней лукаваго дьявола; и во исходе душ наших помози нам многогрешным избавитися воздушных мытарства и вечнаго мучения и да улучим твоим ходатайством небесная благая, яже святым уготованная, и прославим вкупе с тобою всех благих Подателя, Единаго всесильнаго в Троице Святей прославляемаго Бога Отца, и Сына и Святаго Духа и твое милостивное предстательство, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Бобров А. Г.,

доктор исторических наук, Санкт-Петербург.

Ксенофонтов Робейский монастырь// София⁵⁰. Новгород.

1998. №3. С. 21–23.

Ксенофонтов Робейский монастырь находился в 25 км к северо-востоку от Новгорода, в 12 км от Хутынской обители, в 4 км от Волхова (по правой стороне), на берегу впадающей в Волхов речки Робейки, в глухой лесистой и болотистой местности. Согласно церковной традиции, обитель была основана преподобным Ксенофонтом Робейским, учеником Варлаама Хутынского (умер в 1192 г.), по версиям разных авторов, либо в 1230 г. или же не позже 1245-го, 1262-го, 1266-го или 1268 г. (никаких достоверных оснований для этих догадок не существует). Одни исследователи полагают, что построенный тогда же, еще при жизни преподобного, собор был посвящен святителю Николаю Мирликийскому, а по мнению других, первоначальная церковь была освящена во имя Святой Троицы. В 1417–1418 гг., во всяком случае, в обители была выстроена церковь, позже неоднократно перестраивавшаяся (последний раз – в середине XIX в., в 1845–1851 гг.). Здесь находились под спудом мощи преподобного Ксенофонта Робейского (память 28 июня и 26 января). В 1653 г. обитель была приписана к Хутынскому монастырю, а упразднена в 1764 г., после чего собор использовался в качестве приходской церкви. Таковы в самых общих чертах сведения о монастыре, которые можно найти в справочной и исторической литературе.

Недавно был обнаружен единственный известный на сегодняшний день список Жития Ксенофонта Робейского, находящийся в Сборнике Житий новгородских святых (Новгородский государственный музей, КП 30056–312, на м. 103 об. – 106). Рукопись датируется 30-ми гг. XIX в. (бумага с «белой датой» 1831 г.). Текст, очень близкий к рукописному Житию Ксенофонта Робейского, однако, уже был введен в научный оборот около ста лет назад: надписи, начертанные на раке преподобного в бывшем Ксенофонтовом Робейском монастыре, в 1899 г. были напечатаны почти полностью священником А. Цветковым (никаких соображений о времени их появления он не привел), который включил их в свой рассказ о жизни святого.

...Житие Ксенофонта Робейского – это не древнерусский памятник (хотя текст написан вполне в традиции древнерусских житий и автор его старательно следует лексическим и фразеологическим «клише» агиографического жанра), а сочинение нового времени, созданное, очевидно, не ранее середины XVIII в. (даже 17б0-х гг.) и не позже 1830-х гг.

... Лисицкий Рождества Богородицы монастырь, в котором, согласно Житию, принял постриг Ксенофонт, являлся значительным духовным и культурным центром средневекового Новгорода (см. о нем: София, 1997, № 1. С. 19–21). Для нашей темы особенно существенным является то обстоятельство, что первое упоминание Лисицкого монастыря в источниках датируется 1389 г, («И на Лисицьи горке поставиша церковь древяную Рожество святыя Богородица»). Не исключено, что обитель существовала и ранее этой даты, но расцвет монастыря наступает только с конца XIV в. Именно в это время в Лисицком монастыре, в соответствии со свидетельством Жития Ксенофонта Робейского, действительно был игумен Варлаам.

Наиболее раннее упоминание имени игумена Варлаама с Лисичьей горки датируется 1397 г. В приписке к Тактикону Никона Черногорца говорится, что Варлаам был учеником игумена Лисицкого монастыря Илариона и после него также выполнял игуменские обязанности. В 1410 г. он упоминается уже в качестве архимандрита (Новгородская летопись младшего извода сообщает о строительстве архимандритом Варлаамом церкви, посвященной Варлааму Хутынскому в Лисицком монастыре).

Как уже говорилось выше, Варлаам в качестве игумена Лисицкого монастыря упомянут в Житии Ксенофонта Робейского: «...прииде в монастырь Рождества Пресвятыя Богородицы, нарицаемый Лисицкий, к пречестному тоя обители игумену Варлааму, вдаде себе в научение иноческаго и постническаго жития, в скором времени пострижен бысть от него во ангельский образ». Далее, согласно тексту Жития, Варлаам, однако, оказывается не кем иным, как преподобным Варлаамом Хутынским, бывшим, по этой версии, до основания своей обители (Хутынского монастыря) лисицким игуменом.

Казалось бы, доверять столь позднему источнику у нас нет никаких оснований, но известие Жития о пострижении Ксенофонта в Лисицком монастыре при игумене Варлааме находит неожиданное, хотя и косвенное подтверждение в новгородских летописях первой половины XV в.

В Новгородской Карамзинской летописи (вторая подборка) мы всгречаем следующее известие: (6925/1417 г.): «Поставишя 5 церквии древяных: Въскресение Христово на Варяжской улици, Възнесение Господне в Савине пустыне, святого Николы в Селифонтове, святого Николы на Вяжищах» (РНБ, F.IV.603, л. 421 об.). Схожий текст читается и в Новгородской четвертой летописи, где к слову «Селифонтове» добавлено «пустыне». Эта Селифонтова Никольская пустынь достоверно фиксируется писцовыми книгами конца XV в. (но никакого Ксенофонтова монастыря в них нет), о ней говорится в Описи Новгорода 1617 г. (Опись Новгорода 1617 г. /Под ред. В. Л. Янина; Подгот. публикации и вступит. ст. В. Л. Янина, М. Е. Бычковой. M., 1984. 4.1. C. 118): «В монастыре в Селифонтове пустыни церковь камен- ная Никола чюдотворец, глава у церкви побита железом, плеча покрыты тесом. В церкве Божия милосердия. Два образа местные, один на золоте, другой на краскех. В деисусе 11 образов на золоте. Над деисусом 12 праздников, 12 пророков, все на красках. Писмо у всех образов попортилось. В монастыре 6 келей. Около монастыря ограды нет. А старцов и слуг и крестьян и бобылей и рыбных тонь в монастыре нет же. Пашня монастырская лежит впусте».

В позднем «Летописце Новгородском церквям Божиим» (так называемая Новгородская третья летопись) аналогичное упомянутым выше летописное известие читается так: «...да церковь святаго Николая чюдотворца в Ксенифонтове (!) пустыни». Ясно, что имя «Селифонт» – это не что иное, как русифицированное «Ксенофонт» (в новгородско-псковской зоне это греческое имя адаптировалось как Ксинофонт, Синофонт, Селифонт – см. Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. M., 1995. С. 423–424); соответственно в указателе к 4 тому ПСРЛ Селифонтова пустынь справедливо отождествляется с Ксенофонтовой (ПСРЛ. Л., 1929. Т.4, ч. И, вып. 3. С. 673), хотя в классическом справочнике по истории монастырей В. В. Зверинского они ошибочно учтены как разные.

Сам контекст упоминания Селифонтовой (Ксенофонтовой) пустыни сразу после Савиной пустыни («...в Савине пустыне, ...в Селифонтове пустыне...»), под которой, несомненно, разумеется незадолго до этого основанная обитель Саввы Вишерского, позволяет уверенно считать преподобного Ксенофонта («Селифонта») современником не Варлаама Хутынского, а Саввы Вишерского и Варлаама Лисицкого. По всей вероятности, лежащий в основе сохранившегося Жития источник свидетельствовал о том, что Ксенофонт был выходцем из Лисицкого монастыря и принял постриг при игумене этой обители Варлааме в конце XIV – начале XV в. Агиограф, творивший, судя по всему, никак не ранее середины XVIII в., ошибочно отождествил его с Варлаамом Хутынским, жившим раньше лисицкого игумена на два века.

Отдельно следует упомянуть об Антонии Дымском, который, согласно Житию Ксенофонта, был его сподвижником в Лисицком монастыре. Хотя специальные научные разыскания о времени возникновения самой Антониево-Дымской обители, находившейся неподалеку от Тихвина, пока не проводились, можно утверждать, что мы не имеем никаких достоверных свидетельств ее существования ранее XV в., а общие соображения о характере монастырской колонизации Русского Севера говорят о конце XIV – первой половине XV в. как о наиболее вероятном времени ее основания. Во всяком случае, как установила О. А. Белоброва, первоначальная редакция Жития Антония Дымского, в которой, в связи с ошибочным отождествлением Антония Дымского и Антония Новгородского (в миру Добрыни Ядрейковича), утверждалось, что и основатель Дымского монастыря был учеником Варлаама Хутынского, также имеет довольно позднее происхождение (конец XVII в.)

Мог ли и Антоний Дымский действительно быть выходцем из Лисицкого монастыря? Этот вопрос пока следует оставить открытым, заметив лишь, что особая роль Лисицкой киновии в появлении новых общежительных монастырей натерритории Новгородской республики подтверждается не только житийной биографией преподобного Арсения Коневского (выходца из Лисицкого монастыря, основавшего в конце XIV в. Коневскую обитель на Ладожском озере), но и употреблением в Новгородской Карамзинской летописи (вторая подборка) под 1406 г. применительно к Лисицкому монастырю именования «лавра»: «…Иларион, епископ Коломенскыи, быв преже игумен Лисицкоя лавры». Насколько мы можем судить, «лаврой» в то время называли только общежительные, а не келлиотские монастыри, к тому же такие, выходцами из которых были основаны «дочернин» обители.

Итак, Житие Ксенофонта Робейского – это памятник древнерусской литературы «после Древней Руси». В его основе лежало не дошедшее до нас историческое свидетельство (возможно, надпись на книге или иконе?) о пострижении преподобного Ксенофонта в новгородском Лисицком монастыре при игумене Варлааме, относившееся к концу XIV – началу XV в. Никольская церковь в обители была создана, очевидно, при жизни ее основателя, преподобного Ксенофонта, в 1417 г. Агиограф, писавший свое сочинение не ранее 60-х гг. XVIII в., ошибочно отождествил Варлаама, игумена Лисицкого монастыря, с Варлаамом, основателем Хутынского монастыря, жившим в конце XII в. Сравнительно позднее по времени создания, Житие Ксенофонта Робейского сохраняет отголоски подлинных исторических событий эпохи монастырского освоения Русского Севера.

...до наших дней, насколько нам известно, не дошло никаких изображений основанного Ксенофонтом монастыря, однако в одном из иконописных подлинников говорится о святом: «Сед, брада кругла, менше Сергиевы, в схиме, риза преподобническая», а само изображение преподобного обнаруживается на прориси с иконы XVIII в. «Новгородские чудотворцы» (среди 68 северно-русских святых).

Память его празднуется месяца февраля в 10-й день и месяца октября в 4-й день

† 1218

О святом благоверном князе Василии Новгородском известно только, что дед его – святой благоверный князь Новгородский Мстислав (в святом крещении Георгий) Храбрый, а отец – святой благоверный князь Новгородский Мстислав Удалой, которые передали внуку и сыну храбрость, благородство, справедливость, милосердие и другие качества, за которые полюбили новгородцы Мстислава Храброго и Мстислава Удалого. (См. Житие Мстислава (в крещении Георгия) Храброго, Новгородского, князя и Сказание о Мстиславе Удалом, Новгородском, князе – Сост.)

В Торжке посажен был сын князя Мстислава Василий.¹⁵ Сколько лет ему было – неизвестно. Новгородская летопись называет его княжичем. В древней Руси княжичей очень рано старались научить княжескому делу. Например, в 1194 г. апреля 27-го над великим князем Ярославом Всеволодовичем Переяславским (1191–1246 гг.) совершен был обряд постригов (сажание на коня), (т.е. в 3 года – Сост.). После обряда княжич считался уже принадлежащим к ратным людям. Княжичей, когда они были еще отроками, сажали на княжение в города, брали в походы, дав им наставника из бояр. В 1203 г. в сражении с полянами был убит князь Роман Мстиславович Галицкий, и галичане, хотя и неохотно, присягнули пятилетнему сыну его Даниилу.^{22, 23}

Пострижение волос в древности служило знаком подчиненности, смирения. Поэтому, как в таинстве крещения над новопросвещенным совершается пострижение волос в ознаменование того, что он предает себя в послушание Богу, так и при вступлении в монашество, в котором должно быть совершенное послушание Иисусу Христу, также совершается пострижение в знак того, что вступающий обязуется к подвигам покаяния – взять крест и последовать Христу, Пострижение волос и саждение на коня был обряд древней Руси, означавший вступление младенца в число граждан; он известен был не только в России, но и в других землях славянских, по свидетельству М. Гама и Кадлубка. Татищев уверяет, что это пострижение на его памяти совершалось между знатными особами и что младенцы переходили тогда из рук женских в мужские.⁵⁶ С. 465.

«В лето 6688 (1180). Переставися кънязь Мьстислав Новегороде Ростиславиць, вънук Мьстиславль, месяца июня в 14, и положиша и в святеи Софии у святыя Богородиця».³²

В 1210 г. Мстислав (Удалой – Сост.) прибыл в Новгород и был посажен на столе,... сказал такое слово: «Кланяюсь святой Софии и гробу отца моего и всем новгородцам...».¹⁵

«Разболеся княжиць Василии Мьстиславичь на Търожку, (и привезоша и в Новъгород мертв; и положиша и у святеи Софии, головах у деда».³² Оплакавши сына, удалой князь вскоре после того явился на вече и сказал: «Кланяюсь святой Софии, гробу отца моего и вам. Хочу поискать Галича, а вас не забуду. Дай Бог лечь у гроба отца моего, у святой Софии».

Новгородцы упрашивали его остаться с ними. Все было напрасно. Мстислав уехал, и навсегда. Не привелось ему лечь у святой Софии.¹⁵

Назаренко A.B.

Василий Мстиславич //⁵⁵ С. 209.

(† середина марта 1218, г. Торжок), благоверный князь, сын новгородского, впоследствии Галицкого благоверного князя Мстислава Мстиславича Удатного СТ 1228). В Новгородских I и IV летописях Василий Мстиславич упоминается в период 2-го княжения Мстислава в Новгороде (1216–1218): отправившись в Киев в 1217 г., князь оставил в Новгороде супругу и сына (в Софийской I летописи это событие неверно датировано 1215 г.). В 1218 г. княжич сопровождал отца в Торжок, здесь Василий Мстиславич заболел и умер. Из Торжка его тело было доставлено в Новгород и погребено 1 апреля в приделе Рождества Богородицы Софийского собора «в головах у деда» – новгородского благоверного князя Мстислава Ростиславича Храброго († 1180). Раки Мстислава Ростиславича и Василия Мстиславича располагались в южной Мартириевской паперти собора, где и были найдены при раскопках в 1955 г. (каменный саркофаг с остатками детской кирпичной гробницы на его крышке).

Начало местного почитания Василия Мстиславича можно отнести к 1439 г., когда Новгородский святитель Евфимий II (Вяжицкий) установил под 4 октября панихидное поминовение новгородских князей и святителей, погребенных в Софийском соборе. Василий Мстиславич упоминается в «Описании о Российских святых» (конец XVII – XVIII в.) Местная канонизация Василия Мстиславича подтверждена включением его имени в Собор Новгородских святых, празднование которому установлено в 1981 г.

Тропарь, глас 4

Измлада явился еси, Богомудре княже Василие, Божественный сосуд, избран Богови, благочестием

воспитан, веру непорочну соблюл еси. Тем же

предстоя Святей Троице, молися стране Российстей сохраненной быти всем нам спастися.

Сказание о святом благоверном князе Мстиславе Новгородском, Удалом¹⁵

Память его празднуется месяца октября в 4-й день

†1228

В первой четверти XIII века выдается блестящими чертами деятельность князя Мстислава Мстиславича, прозванного современниками Удатным (Удатный – храбрый (Былинный язык)⁵⁶ с. 749), а позднейшими историками Удалым. Эта личность может по справедливости назваться образцом характера, какой только мог выработаться условиями жизни до татарского удельно-вечевого периода. Этот князь приобрел знаменитость не тем, чем другие передовые личности того времени. Он не преследовал новых целей, не дал нового поворота ходу событий, не создавал нового первообраза общественного строя. Это был, напротив, защитник старины, охранитель существующего, борец за правду, но за ту правду, которой образ сложился уже прежде. Его доблести и недостатки носят на себе отпечаток всего, что в совокупности выработала удельная жизнь. Это был лучший человек своего времени, но не переходивший той черты, которую назначил себе дух предшествовавших веков; и в этом отношении жизнь его выражала современное ему общество.

В те времена сын наследовал в глазах современников честь или бесчестие своего отца. Каков был отец, таким заранее готовы были считать сына. Этим определялось нравственное значение князя при вступлении его в деятельность. От него всегда ожидали продолжения отцовских дел, и только дальнейшая судьба зависела от его собственных поступков. Отец этого князя Мстислав Ростиславич приобрел такую добрую память, какою пользовались редкие из князей. Современники прозвали его Храбрым, и это название осталось за ним в истории. И не только храбростью – отличался он и благочестием, и делами милосердия – всеми качествами, которыми в глазах его века могла украшаться княжеская личность. Эта-то слава родителя, эта-то любовь к нему новгородцев и всей Русской земли проложили путь к еще большей славе его сыну.

Мстислав Мстиславич делается известен в истории тем, что, помогая дяде своему Рюрику против черниговского князя Всеволода, храбро защищал против него Торческ, но принужден был уйти из южной Руси. Он получил удел в Торопце, составлявшем часть Смоленской земли, и долго проживал там, не выказав себя ничем особенным. Он был уже не первой молодости и имел замужнюю дочь, когда новгородские смятения вывели его на блестящее поприще.

Великий Новгород давно вошел в тесную связь, но вместе и в столкновение с Суздальско-Ростовскою землей и с Владимирскими князьями, получившими первенство в этой земле. Со времени Андрея Боголюбского князья эти стремились наложить руку на Новгород, стараясь, чтобы в Новгороде были князья из их дома и оставались их подручниками. Новгород упорно отстаивал свою свободу, но никак не мог развязаться с Владимирскими князьями, потому что в самом Новгороде была партия, ради выгод тянувшая к Суздальской земле. К этому побуждали новгородцев их торговые интересы. Новгородская земля была до крайности бедна земледельческими произведениями. Благосостояние Новгорода опиралось единственно на торговлю. Поэтому для Новгорода было насущною потребностью находиться в добрых отношениях c такой землей, откуда он мог получать хлеб для собственного продовольствия и разные сырые произведения, служившие предметом вывоза за границу, особенно воск, и куда, со своей стороны, новгородцы могли сбывать заморские товары. Киевская Русь приходила в упадок: она была беспрестанно опустошаема кочевниками и сильно расстроена как княжескими междоусобиями, так и поражением, нанесенным Киеву Андреем Боголюбским. Суздальско-Ростовская земля, напротив, сравнительно с другими землями, более удалена была от нападения иноплеменников, менее страдала от междоусобий, приходила в цветущее состояние, наполнялась жителями и, естественно, стала удобным краем для торговли. Притом же она была сравнительно ближе к Новгороду других плодородных земель, и сообщение с нею представляло более удобств. Всякая вражда Новгорода с князьями этой земли отзывалась пагубно на хозяйстве Новгорода и его торговых интересах; поэтому-то в Новгороде были всегда богатые и влиятельные люди, хотевшие во что бы то ни стало находиться в ладах с этим краем. Суздальские князья хорошо понимали такую зависимость новгородских интересов от их владений и потому смело дозволяли себе насильственные поступки по отношению к Новгороду. Во все время продолжительного княжения Суздальского князя Всеволода Юрьевича Новгород не любил этого князя, ссорился с ним, но отказаться от него не мог. Со своей стороны, Всеволод, чтобы не ожесточить новгородцев, временами льстил их самолюбию, оказывал наружное уважение к свободе Великого Новгорода, а потом, при случае, заставлял их чувствовать свою железную руку, В 1209 г., угождая благоприятствующей ему партии, он вывел из Новгорода старшего своего сына Константина и послал другого сына – Святослава, без вольного избрания, как будто желая показать, что имеет право назначать в Новгород такого князя, какого ему будет угодно. Но в Новгороде, кроме партии, которая склонилась ради собственных выгод к Суздальскому князю, была постоянно противная партия, которая ненавидела вообще князей Суздальской земли и не хотела, чтобы оттуда приходили князья на княжение в Новгород. Эта партия взяла тогда верх и обратилась на своих противников – сторонников Суздальских князей. Народ низложил посадника Дмитра, обвинил его в отягощении людей, разграбил и сжег дворы богачей, державшихся из корысти суздальской партии. А Всеволод, в отмщение за такую народную расправу, приказал задерживать новгородских купцов, ездивших по его волости, отбирать у них товары и не велел пускать из своей земли хлеба в Новгород. Это было в 1210 г.

В это время как бы внезапно является в Новгородской земле Торопецкий князь Мстислав. В древних известиях не видно, чтобы его призывал кто-нибудь. Мстислав является борцом за правду, а правда для Новгорода была сохранение его старинной вольности. Зимою нежданно напал Мстислав на Торжок, схватил дворян Святослава Всеволодовича и Новоторжского посадника, державшегося суздальской стороны, заковал, отправил в Новгород и приказал сказать новгородцам такое слово: «Кланяюсь Святой Софии, и гробу отца моего, и всем новгородцам: пришел к вам, услыхавши, что князья делают вам насилие; жаль мне своей отчины!»

Новгородцы воодушевились, умолкли партии, притаились корыстные побуждения. Все волею – неволею стали заодно. Князя Святослава, сына Всеволодова, с его дворянами посадили под стражу на владычном дворе и послали к Мстиславу с честной речью: «Иди, князь, на стол».

Мстислав прибыл в Новгород и был посажен на столе. Собралось ополчение новгородской земли – Мстислав повел его на Всеволода, но, когда он дошел до Плоской, к нему явились послы Всеволода с таким словом от своего князя: «Ты мне сын, я тебя отец; отпусти сына моего Святослава и мужей его, а я отпущу новгородских гостей с их товарами и исправлю сделанный вред».

Всеволод был осторожен и умел вовремя уступить. С обеих сторон целовали крест. Мстислав воротился в Новгород победителем, не проливши ни капли крови.

В следующем году (1211), по настоянию Мстислава, был сменен Новгородский владыка Митрофан, сторонник князя Суздальского. Хотя он был поставлен и с согласия веча, но по предложению Всеволода; и потому его выбор казался тогда не свободным. Его низложили и сослали в Торопец, наследственный удел Мстислава. На его место избрали Антония из Хутынского монастыря. В мире он был боярин и назывался Добрыня Ядрейкович, ходил в Цареград на поклонение святыни и описал свое путешествие, а по возвращении постригся в монахи; это был человек, противный суздальской партии. Мстислав ездил по Новгородской земле, учреждал порядок, строил укрепления и церкви; потом предпринимал два похода на Чудь вместе с псковичами и торопчанами. В первый взял он чудский город Оденпе. Во второй – подчинил Новгороду всю Чудскую землю вплоть до моря. Взявши с побежденных дань, он дал две трети новгородцам, а треть – своим дворянам (дружине).

По возвращении Мстислава из чудского похода, к нему пришло приглашение из южной Руси решить возникшее там междоусобие. Киевский князь Рюрик Ростиславич, дядя Мстислава, умер. Черниговский князь Всеволод, прозванный Чермным, выгнал из Киевской земли Рюриковых сыновей и племянников и сам овладел Киевом. За несколько лет перед тем в Галиче народным судом повесили его родственников Игоревичей; Всеволод обвинял изгнанных киевских князей в соучастии и принял на себя вид мстителя за казненных. Изгнанники обратились к Мстиславу. Снова представился Мстиславу случай подняться за правду. Линия Мономаховичей издавна княжила в Киеве; народная воля земли не раз заявляла себя в их пользу. Ольговичи, напротив, покушались на Киев и овладевали им только с помощью насилия. Мстислав собрал вече и стал просить новгородцев оказать помощь его изгнанным родственникам.

Новгородцы в один голос закричали: «Куда, князь, взглянешь ты очами, туда обратимся мы своими головами!»

Мстислав с новгородцами и своею дружиною двинулся к Смоленску. Там присоединились к нему смольняне. Ополчение пошло далее, но тут на дороге новгородцы не поладили с смольнянами. Одного смольнянина убили в ссоре, а потом несогласие дошло до того, что новгородцы не хотели идти далее. Как ни убеждал их Мстислав, новгородцы ничего не слушали; тогда Мстислав поклонился им и, распрощавшись с ними дружелюбно, продолжал путь с своею дружиной и смольнянами.

Новгородцы опомнились. Собралось вече. Посадник Твердислав говорил: «Братья, как наши деды и отцы страдали за Русскую землю, так и мы пойдем с своим князем». Все опять пошли за Мстиславом, догнали его и соединились с ним.

Они повоевали города черниговские по Днепру, взяли приступом Речицу, подошли под Вышгород. Тут произошла схватка. Мстислав одолел. Двое князей Ольгова племени попались в плен. Вышегородцы отворили ворота. Тогда Всеволод Чермный увидел, что дело его проиграно, и бежал за Днепр, а киевляне отворили ворота и поклонились князю Мстиславу. На киевском столе был посажен его двоюродный брат Мстислав Романович. Установивши ряд в Киеве, Мстислав отправился к Чернигову, простоял под городом двенадцать дней, заключил мир и взял со Всеволода дары, как с побежденного.

Он со славою вернулся в Новгород, и сам Великий Новгород возвышался его подвигами, так как новгородская сила решала судьбу отдаленных русских областей.

Но у Мстислава было слишком много охоты к трудам и подвигам, притом не по душе ему было и то, что в Новгороде не исчезала партия, расположенная к Суздальской земле. Явилось к Мстиславу посольство из Польши, куда уже проникла его слава. Краковский князь Лешко приглашал его отнять Галич у венгров, которые, пользуясь смутами в Галицкой земле, посадили там своего королевича.

Мстислав на вече поклонился Великому Новгороду и сказал: «Есть у меня дела на Руси; а вы вольны в князьях». По уходе Мстислава из Новгорода, там взяла верх Суздальская партия; руководимая торговыми интересами, она решила призвать к себе князем одного из сыновей Всеволодовых – Ярослава, человека нрава крутого. К нему отправились посадник, тысяцкий и десять старейших купцов. Владыка Антоний, хотя и не расположенный внутренне к такой перемене, должен был встречать нового князя с почетом.

Город Новый Торг, или Торжок, новгородский пригород, в предшествовавшее время получил важное торговое значение, Новоторжцы стали соперничать с новгородцами и, естественно, желали большей или меньшей независимости от Новгорода. Положение Торжка было таково, что добрые отношения с Суздальской землею были для его жителей крайнею необходимостью. Как только у Новгорода наступал разлад с суздальскими князьями и начинались враждебные действия со стороны последних против Новгорода, прежде всего доставалось Торжку: Суздальские князья захватывали этот пограничный город Новгородской земли. Ярослав хотел сделать Новый Торг столицею земли, а Новгород низвести на степень пригорода. Обстоятельства помогали ему. В Новгородской земле мороз побил хлеб; сделалась дороговизна, страшная для бедных людей. Ярослав не пускал в Новгород ни одного воза с хлебом. В Новгороде начался голод. Новгородцы послали к князю Ярославу просить его к себе, но Ярослав ничего не отвечал им и задержал посланных. Новгородцы вторично послали к этому князю с такою речью: «Иди в свою отчину к Святой Софии, а не хочешь идти так скажи». Ярослав снова задержал посланных и ничего не сказал Новгороду, но на этот раз только позаботился о том, чтобы вывезти оттуда свою жену, дочь Мстислава Мстиславича. Он велел останавливать на дорогах новгородских гостей и держал их в Торжке. Тогда, по словам летописца, в Новгороде была великая печать и вопль.

В таких стесненных обстоятельствах снова явился Мстислав выручать Великий Новгород, счастливо избегнув отряда из ста новгородцев, посланного Ярославом не допускать Мстислава до города. Этот отряд сам передался Мстиславу. 11 февраля 1216 г. Удалой прибыл в Новгород, приказал схватить и заковать Ярославовых дворян, приехал на Ярославов двор на вече, поцеловал крест Великому Новгороду и сказал: «Либо возвращу новгородских мужей и новгородские волости, либо голову свою повалю за Великий Новгород!» – «Ha жизнь и на смерть готовы с тобой!» – отвечали новгородцы.

Прежде всего Мстислав отправил к Ярославу священника Юрия, из церкви Иоанна на Торговище, с такою речью: «Сын мой, отпусти мужей и гостей новгородских, уйди из Нового Торга и возьми со мною любовь!». Ярослав не только отпустил священника без мирного слова, но, как бы в поругание над требованием своего тестя, приказал заковать захваченных новгородцев и отправить в заточение по разным городам, а товары и имущество роздал своей дружине. Число таких узников, вероятно, преувеличенное, летописец простирает до двух тысяч.

Когда весть об этом дошла в Новгород, Мстислав велел звонить на вече на Ярославовом дворе, явился посреди народа и сказал: «Идем, братья, поищем мужей своих, вашу братью, вернем волости ваши, да не будет Новый Торг Великим Новгородом, ни Новгород Торжком! Где святая София – тут и Новгород; и в многом Бог и в малом Бог и правда!»

Новгородцы были не одни. По призыву Мстислава за них шли псковичи с братом Мстислава Владимиром, а впоследствии присоединились и смольняне с племянником Мстислава Владимиром Рюриковичем.

1-го марта 1216 г. ополчение двинулось в поход через Селигер, а дня через два несколько знатных новгородцев бежало к Ярославу, забрав с собою свои семьи, которым бы пришлось плохо от народного негодования. Проходя через Торопецкую землю, Мстислав позволил своим воинам собирать корм для себя и лошадей, но строго запрещал трогать людей, Брат Ярослава Святослав прибыл было помогать брату, но Мстислав прогнал его от Ржева. Следуя далее, Мстислав взял Зубцов, на реке Вазузе соединился со смольнянами и, ставши на реке Холохольне, послал от имени своего, союзных князей и Новгорода предлагать Ярославу мир и управу.

Ярослав отвечал: «Не хочу мира; пошли, так идите – сто наших будет на одного вашего!»

«Ты, Ярослав, с силою, а мы с крестом!», – сказали тогда между собою союзные князья.

Собранное суздальское ополчение расположилось на реке Гзе. Мстислав с новгородцами и Владимир со псковичами стали у Юрьева, а Константин с ростовцами стал на реке Липице. Мстислав послал сотского Лариона к Юрию: «Клянемся тебе, от тебя нам нет обиды. Обида нам от Ярослава».

Князь Юрий отвечал: «Мы один человек с братом Ярославом».

Тогда Мстислав послал того же Лариона к Ярославу с таким словом: «Освободи мужей моих новгородцев и новоторжцев, верни волости новгородские, что ты занял, Волок отдай; возьми с нами мир и целуй нам крест, а крови проливать не будем».

Ярослав отвечал: «Мира не хотим; мужи ваши у меня; издалека вы пришли, а вышли, как рыбы, на сухо».

Услышали от Лариона речь эту новгородцы, и Мстислав опять послала сказать князьям: «Братья Юрий и Ярослав! Мы пришли не кровь проливать; не дай Бог дойти до этого; мы пришли управиться между собою; мы одного племени: дадим старейшинство Константину и посадим его во Владимире, а вам вся Суздальская земля».

«Скажи братьям нашим Мстиславу и Владимиру, – отвечали Ярослав и Юрий, – придти-то вы пришли, а куда-то думаете уйти?». А брату Константину скажи: «Пересиль нас: твоя будет вся земля!».

Самонадеянные Суздальские князья заранее хвалились будущею победой и учредили у себя в шатре пир с боярами. Некоторых из старых бояр смущало то, что на стороне противников была правда, освященная старыми обычаями. Один из них, Творимир, обратился к князьям с такою речью: «Князья Юрий и Ярослав! Меньшая братья в вашей воли; но, как по моему гаданию – то лучше бы вам взять мир и дать старейшинство Константину! Не смотрите, что их меньше, чем наших; Ростиславова племени князья мудры, рядны и храбры, и мужи их новгородцы и смольняне дерзки в бою; а про Мстислава Мстиславича сами знаете, что храбрость дана ему паче всех; подумайте, господа».

Мстислав, проезжая перед рядами новгородцев, говорил: «Братья! Мы вошли в землю сильную: воззрим на Бога и станем крепко; не озирайтесь назад; побежавши, не уйдешь; забудем, братья, жен, детей и дома свои; идите на бой, как кому любо умирать, кто на коне, кто пеший!»

«Мы на конях не хотим умирать, мы будем биться пешие, как отцы наши бились на Колокше!» – говорили новгородцы.

Новгородцы сбросили с себя верхнее платье, сапоги и босые побежали вперед с криком. Их примеру последовали смольняне, но, сбросив сапоги, обвили себе ноги. Смольнянами предводительствовал Ивор Михайлович; он ехал верхом, так, чтобы его видели ратные. За ним следовали князья с дружиной, также на конях. С противной стороны устремились в бой пешие Ярославовы люди. Ивор проезжал через заросль, и под ним споткнулся конь; пешие новгородцы опередили его и сцепились с неприятелем: пошли в дело дубины и топоры. Поднялся страшный крик. Суздальцы побежали; новгородцы подсекли стяг (знамя) Ярослава. Затем подоспел Ивор со смольнянами. Добрались до другого стяга. Князья с дружинами оставались позади. Тут Мстислав, увидев, что молодцы зашли слишком далеко и неприятельская сила может окружить и смять их, закричал: «Не дай Бог, братья, выдавать этих добрых людей!» И он пустился вперед сквозь свою пехоту; за ним последовали другие князья. Настала жестокая сеча. Юрий и Ярослав бежали, бросив свой обоз. Быть может, это было сделано в надежде, что противники бросятся на грабеж, а тем временем можно будет обратиться и ударить на них. Но Мстислав закричал: «Братья новгородцы, не бросайтесь на обоз, а бейте их; не то они вернутся и смятут нас». Новгородцы послушались и продолжали крепко сражаться, а смольняне оставили бой и начали грабить обоз. Сам Мстислав трижды проехал сквозь неприятельские полки, поражая направо и налево топором, который был у него привязан к руке поворозкою (снурком).

Все пошло врассыпную; много суздальцев пало под ударами топоров новгородских и смоленских, много утонуло во время бегства, много раненых прибежало во Владимир, Переяславль, Юрьев и там умерло. «Такова-то была, – говорит летописец, – слава Юрия и Ярослава; напрасна была их похвальба: в прах обратились сильные полки их». Семнадцать знамен Юрия, тринадцать Ярослава и до ста труб и бубен достались победителям. Шестьдесят человек было взято в плен; убитых врагов летописец насчитывает 9203, а у новгородцев и смольнян было убито только 5 человек; цифры, разумеется, баснословные. Несомненно только то, что суздальцы были разбиты наголову.

Эта замечательная битва происходила в четверг 21 апреля 1216 г.

Упрямый и жестокий Ярослав с побоища бежал в Переяславль так скоро, что загнал четырех коней, а на пятом прискакал в город. В порыве досады он приказал перековать всех новгородцев и смольнян, какие только были в городе по торговым и другим делам. Новгородцев велел он бросить в погреба и тесные избы; их было человек полтораста и многие из них задохлись; пятнадцать человек смольнян держали в заключении особо, и они все остались живы.

Мстислав с союзниками 3 мая подходил к Переяславлю. Рядом с ним шел со своим полком и Константин. Не допустивши их до Переяславля, Ярослав сам добровольно вышел и явился к брату своему Константину.

«Брат и господин, – сказал он, – я в твоей воле; не выдавай меня ни тестю моему Мстиславу, ни Владимиру, сам накорми меня хлебом».

Константин взялся примирить Мстислава с Ярославом. Ярослав послал щедрые дары князьям и новгородцам. Но Мстислав не пошел к городу, не хотел видеть Ярослава, а потребовал только, чтобы дочь его, жена Ярослава, приехала к нему и чтобы все задержанные новгородцы, какие остались из живых, были немедленно отпущены на свободу и доставлены к нему. Требование победителя было исполнено. Напрасно после того Ярослав посылал к Мстиславу с мольбою отпустить жену. «По правде меня крест убил!» – сознавался он. Мстислав оставался непреклонен и уехал с дочерью в Новгород.

Этой победоносной войной Мстислав утвердил за Новгородом высокое нравственное значение и показал, что нельзя безнаказанно нарушать его права и самостоятельность. Вместе с тем, он с новгородцами установил ряд в Суздальской земле, как прежде сделал это в Киевской с теми же новгородцами. Ни один князь не сделал того для новгородцев, что сделал для них Мстислав Удалой; но они, как показывает последующая история, мало воспользовались его заслугами.

В следующем году, оставив жену и сына в Новгороде, Мстислав ходил с новгородскими боярами в Киев, быть может, для приготовления к будущему походу в Галич, а по возвращении из Киева в Новгород, взял под стражу Станимира с сыном. Вероятно, суздальская партия оживала, и против Мстислава замышлялись козни. Мстислав, впрочем, вскоре отпустил его. То же вслед затем произошло в Торжке, где посажен был сын Мстислава Василий. Мстислав взял там под стражу Борислава Некуришинича, но также простил его и отпустил. Эти случаи показывают, что и Мстислав после всего сделанного им для Новгорода не мог надеяться долго оставаться там в ладу со всеми: у него были зложелатели. В это время скончался в Торжке сын его Василий: тело его привезли в Новгород и погребли близь дедовского гроба в Святой Софии. Оплакавши сына, удалой князь вскоре после того явился на вече и сказал: «Кланяюсь Святой Софии, гробу отца моего и вам! Хочу поискать Галича, а вас не забуду. Дай Бог лечь у гроба отца моего, у Святой Софии!»

Новгородцы упрашивали его остаться с ними. Все было напрасно. Мстислав уехал, и навсегда. Не довелось ему лечь у Святой Софии.

Но вскоре судьба призвала Мстислава к иному подвигу. В то время, как русские князья и дружины их тратили силы в междоусобиях, в неведомых восточных странах совершались великие перевороты. На северной границе Китайской империи хан Темучин, властитель монголов, народа прежде подвластного татарам-ниучам, сделался сам повелителем многочисленных татарских племен, разорил часть Китайской империи и взял Пекин. Потом обратился на запад, завоевал и разорил могущественную и цветущую империю турков харазских и положил основание обширнейшей империи, когда-либо существовавшей в Азии. Он владел незримыми пространствами от Амура до Волги, повелевал множеством народов, составлявших его военную силу, и был прозван Чингис-Ханом, то есть великим ханом. Его завоевательные движения достигли до половцев. Татары столнулись с половцами на восточном берегу Каспийского моря, где половцы были заодно с аланами (жителями Дагестана). Чтобы отвлечь половцев от этого союза, предводители полчища, посланного Чингис-Ханом, сначала коварно сдружились с ними, уверивши их, что татары, будучи одного с ними племени, не хотят действовать против них враждебно. Половцы доверились им и отстали от аланов; но потом монголы, разделавшись с аланами, покорили и половцев. Половецкие князья, уже крещенные, Юрий Кончакович и Данило Кобякович, были убиты. Татары гнались за их товарищами до вала Половецкого, отделявшего землю Половецкую от Русской.

Половецкий хан Котян, тесть Мстислава Удалого, прибежал в Галич к зятю со страшным известием о том, что идет с востока несметная сила неведомых завоевателей. «Сегодня отняли нашу землю, завтра ваша взята будет», – говорил он.

Мстислав разослал вестников к разным русским князьям и созывал их для совета об общем деле в Киев. Много князей съехалось туда. Там были Мстислав Романович Киевский, Мстислав Удалой Галицкий, Мстислав Черниговский, Даниил Романович Волынский, Михаил Всеволодович, сыны Всеволода Чермного и многие другие. Только Суздальский Юрий не приехал на совет. Хан Котян щедро одарил русских князей конями, верблюдами, буйволами и невольницами, а другой князь половецкий Бастый принял святое крещение. Мстислав Удалой умолял русских князей спешить на помощь половцам. «Если мы им не поможем, – говорил он, – то по- ловцы пристанут к врагам, и сила их станет больше». После долгих совещаний князья решили соединенными силами идти в поход. «Лучше встретить врага в чужой земле, чем в своей», – говорили русские.

Сборное место назначено было на днепровском острове, называемом Варяжский (вероятно, Хортица). Туда стекались со своими князьями киевляне, черниговцы, смольняне, галичане, волынцы. Весь Днепр покрылся их ладьями. Из Курска, Трубчевска, Путивля шли туда князья со своими дружинами, сухопутьем на конях, а тысяча галичан с воеводами Юрием Домажиричем и Держикраем Володиславичем проплыли по Днестру в море и, вступивши в Днепр, стали у реки Хортицы.

У Заруба явились к русским князьям татарские послы с таким словом: «Слыхали мы, что вы идете против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сел ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир. Коли побегут к вам, гоните от себя и забирайте их имения; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьем».

Но князья, вместо ответа, перебили послов. Без сомнения, они поступили таким образом оттого, что половцы рассказали им, как татары коварно обманули их: предложили дружбу, чтобы разъединить с аланами, потом напали на них самих.

Сбор происходил в апреле 1224 г. Когда все сошлись, ополчение двинулось вниз по Днепру и стало станом, не доходя Олешья. Тут пришли к ним другие татарские послы и говорили так: «Вы послушали половцев и перебили послов наших, теперь идете на нас, ну так идите; мы нас не трогали: над всеми нами Бог».

Князья на этот раз отпустили послов невредимыми. Передовые татарские отряды стали появляться у Днепра. Мстислав Удалой перешел через Днепр с 1000 человек воинов. Они вскоре встретились с татарским отрядом. Русские стрелки рассеяли его, и им досталось в добычу множество скота. Восемь дней шли они до реки Калки, где снова встретили татарский отряд, который, побившись с ними, скрылся. Мстислав Удалой, опередивши князей, приказал Данилу перейти Калку и сам перешел вслед за ним с задней стражей. Вдруг перед ними предстали татарские полчища. «Вооружайтесь!» – закричал Мстислав. Русские вступили в бой. Двадцатитрехлетний Данило бросился вперед и был ранен в грудь, но, не заметивши этого, продолжал сражаться. Храбро бились и Мстислав Немой и Олег Курский. Но сила татарская одолела их. Данило обратил своего коня назад, за ним побежали другие. Бежал и Мстислав Удалой в первый раз в своей жизни.

Между тем остальные русские князья перешли через Калку, расположились станом и выслали вперед Яруна с половцами. Татары стремительно ударили на половцев. Половцы бросились назад, обратились на русский стан и смяли его. Русские еще не успели вооружиться, началась страшная резня; русские, приведенные в беспорядок половцами, бежали.

Татары гнались за бегущими до самого Днепра и по дороге убили шестерых князей, в том числе Мстислава Черниговского. Мстислав Удалой избежал погони и, достигши Днепра, истребил огнем и пустил по реке стоявшие у берега ладьи, чтобы не дать возможности татарам переправиться через реку, а сам с остатками разбитых вернулся в Галич.

Поражение князей навело на Русь всеобщий ужас, который усиливался от внезапности появления неведомого врага. Впечатление, произведенное на умы этим событием, наглядно отражается в словах современного летописца: «Пришли неведомые народы, о которых никто хорошо не знает, кто они такие, и откуда пришли, и каким языком говорят, и какого они племени, и какая у них вера. Одни говорят, что их зовут татары, а иные – таурмены, а другие – печенеги». Книжники толковали, что это те самые народы, о которых говорил Мефодий Патарский: «Гедеон когда-то загнал их в пустыню Етриевскую, между востоком и севером, и они должны выйти оттуда перед концом света и попленить много земель».

Мстислав не дожил до опустошительного нашествия татарских полчищ на Русь. В 1228 г. на пути из Торческа в Киев он заболел и, не успев доехать до Киева, скончался, успевши постричься в схиму по тогдашнему обычаю благочестивых князей. По известию польского историка, тело его погребено было в Киеве в церкви Святого Креста, им построенной. В настоящее время этой церкви нет, и могила Мстислава неизвестна.

Мстислав, при всей своей храбрости и воинственности, всегда был расположен к миру и прибегал к войне только тогда, когда противники не хотели мириться на условиях, которые он признавал согласными с правдой. Церковь причислила Мстислава к лику святых за высокие его добродетели. Он был храбрым воином и великодушным христианином.

Тропарь, глас 4

Измлада явился еси, Богомудре княже Мстиславе, Божественный сосуд, избран Богови, благочестием воспитан, веру непорочну соблюл еси. Тем же предстоя Святей Троице, молися стране Российстей сохраненной быти и всем нам спастися.

Память его празднуется месяца февраля в 10-й день, месяца июня в 5-й день и месяца октября в 4-й день

† 1233

Святой благоверный князь Феодор был сын великого Ярослава Всеволодовича и блаженной княгини Феодосии Мстиславовны, родной и старший брат святого благоверного князя Александра Невского. Рожденный в 1219 г. в Переяславле Феодор по исполнении 9 лет, то есть в 1228 г., вместе с братом своим Александром был привезен Ярославом, отцом своим, в Новгород, куда он призван был на княжение. По неприятностям с новгородцами из-за Пскова Ярослав в следующем же 1229 г. удалился из Новгорода, оставив там сыновей своих – Феодора 10-ти летнего и Александра 8-ми летнего – под надзором боярина Феодора и судии Иоакима. Самоуправство и волнения народные были причиной того, что юные князья Феодор и Александр почти вслед за родителем своим тайно уехали со своими дядьками к отцу. В 1231 г. Ярослав, по просьбе веча, опять приехал в Новгород со всем семейством, но, прожив в Новгороде две недели, возвратился в Переяславль, оставив новгородцам по-прежнему князей Феодора и Александра, которые и жили в Новгороде постоянно вместе. Но в 1232 г. юным князьям пришлось испытать горечь разлуки друг с другом. Так как князь Феодор в это время достигал уже совершеннолетия, то Ярослав, приготовляя его к наследию престола Новгородского, назначил его в поход на Мордву, в котором Феодор и участвовал с двоюродным братом своим Всеволодом и князьями – Муромским и Рязанским. Эта разлука князей была непродолжительна; но, к прискорбию, она была как бы предвестницей разлуки вечной.

Феодор возвратился в Новгород, но уже не для того, чтобы продолжать в нем жизнь свою с любимым братом, а для того, чтобы окончить оную, так как Ярославом положено было сразу же по окончании похода на Мордву сочетать Феодора законным браком с избранной невестой.³

Отец задумал его женить на дочери великого князя Михаила Черниговского – Феодулии. Но не так судило провидение. 5 июня 1233 г., когда гости уже собрались на свадебный пир, жених внезапно скончался. Безмерна была скорбь князя Ярослава, невесты и всех новгородцев. Благоверный князь Феодор был погребен в Юрьевском монастыре в Новгороде. После неожиданной смерти Феодора обреченная с ним княжна Феодулия оставила мир, ушла в Суздальский женский монастырь в честь Положения ризы Божией Матери, где вскоре приняла постриг, В иноческом подвиге она прославилась как Преподобная Евфросиния Суздальская († 1250, память 25 сентября). (Газета «Новгородские епархиальные ведомости». 2001. № 5). (См также Сказание о княжне, игумении Харитине Литовской, Новгородской – Сост.)

Ранняя кончина Феодора, опечалившая всех вообще, такой сильной горестью поразила Ярослава, бывшего в то время опять в Новгороде, что он не мог там оставаться и ухал в Переяславль. Не менее тяжка была смерть Феодора и для брата его Александра, которому долженствовало оставаться одиноким в Новгороде. Летописец выражается так, изображая общее сетование при погребении юного князя в Юрьевской обители: «И еще млад и кто не пожалеет его? Свадьба пристроена, меды изварены, невеста приведена, князи позваны, – и бысть, вместо веселия, плачь и сетование за грехи наши. Но, Господи, слава Тебе, Царю Небесный, извольшу ти тако, но покой его со всеми праведными!» И этим покоем юный Феодор, без сомнения, и наслаждается, что доказывает нетление его тела, которое открыто почивало сперва в Юрьеве монастыре 400 лет.³

В 1614 г., во время нашествия на Новгород шведов, Юрьев монастырь был разорен. Шведы разбили гробницу князяи обретя его целым и неразрушенным, ругаясь над святыми мощами, поставили тело, «яко живо», у церковной стены. Новгородский митрополит Исидор перенес его мощи в Софийский собор, где и положили в приделе святого пророка Иоанна Предтечи и Крестителя Господня, напротив гробницы, или раки, святого князя Владимира. (Газета «Новгородские епархиальные ведомости». 2001. № 5).

Рака, в которой открыто почивают мощи святого благоверного князя Феодора, серебряная, чеканной работы, на 6-ти серебряных ножках, с литыми наверху по углам Ангелами, понизу и поверху у сей раки каймы серебряные, чеканные, на средине оной с обеих сторон изображен герб и по сторонам оного по две серебряные скобки; на передней и задней стороне подписи в кругах, а верхняя доска деревянная с изображением святого благоверного князя Феодора Ярославича; весу в серебре раки 64 фунта и 33 золотника. Рака сия устроена при Серафиме, митрополите Новгородском, усердием Дарьи Семеновны Яковлевой, урожденной княжны Баратовой, 1822 г. июня 5 дня.³

Тропарь, глас 8

От благочестиваго корене отрасль благочестивая прозябл еси и, скончався в юности, лета недолга твоими добродетельми исполнил еси, благоверный княже Феодоре, сего ради Владеющему временами молися, да молитвами твоими подаст нам долготу лет, и ниспослет стране нашей велию и богатую милость.

Память его празднуется месяца ноября в 23-й день и месяца августа в 30-й день

† 1263

Тогда говорит ему Инсус: возврати меч твои в его место, ибо все, взявшие меч, мечем погибнут. (Мф. 26:52)

По воле Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божиего, я, ничтожный и многогрешный, мало смысля, пытаюсь описать житие святого князя Александра, сына Ярослава, внука Всеволода. Так как слышал от отцов своих и сам был домочадцем и очевидцем жизни его, то рад был поведать о святой и благородной и славной его жизни. Но как Приточник говорит: «В лукавую душу не войдет премудрость: становится она на высоких местах, стоит же посреди дорог, у ворот могущественных мужей садится». Хотя и прост я умом, но молитвою Святой Богородицы и помощью святого князя Александра начало положу.

Князь этот Александр по Божией воле родился от отца милостилюбивого и человеколюбивого, и более того, кроткого князя великого Ярослава, и от матери Феодосии. Как говорит Исайя пророю «Так говорит Господь: я ставлю князей, ибо они священны, и я руковожу ими». Воистину так: без Божия повеления не было бы княжения его. Но и ростом он был выше других людей, и голос его – как труба в народе, лицо же его – как лицо Иосифа, которого поставил египетский царь вторым после себя человеком в Египте. Сила же его была частью силы Самсона. И дал ему Бог премудрость Соломона, а храбрость его – как у царя римского Веспасиана, который пленил всю землю Иудейскую. Некогда, во время осады города Иоатапаты, вышли горожане и победили войско его, и остался Веспасиан один, и прогнал к городу, к городским воротам, войско их, и посмеялся над дружиной своей, и укорил ее, говоря: «Оставили меня одного». Также и этот князь Александр, побеждая, сам был непобедим. Ради князя Александра и пришел некто знатный от Западной страны, от тех, что зовут себя «слуги Божии», желая повидать его в расцвете сил так же, как в древности царица Ужская приходила к Соломону, желая наслушаться мудрых речей его. Так и этот, по имени Андреяш, увидев князя Александра, возвратился к своим и сказал: «Прошел я много стран и видел многие народы, но не встретил ни такого царя среди царей, ни князя среди князей».

Прослышав же о таком мужестве князя Александра, король римской веры из Полуночной страны подумал: «Пойду и завоюю землю Александрову». И собрал войско великое, и наполнил многие корабли полками своими, и устремился в силе великой, кипя духом ратным. И пришел к Неве, влекомый безумием, и послал послов своих, возгордившись, в Новгород, к князю Александру, говоря: «Если можешь, то сопротивляйся мне – я уже здесь и беру в плен землю твою».

Александр же, услышав слова эти, распалился сердцем, и вошел в церковь святой Софии, и, упав на колени перед алтарем, начал молиться со слезами: «Боже славный, прдведный, Боже великий, крепкий, Боже превечный, сотворйвыи небо и землю и поставнвый пределы народам, ты повелел жить, не вступая в чужие пределы!» И, вспомнив псаломскую песнь, сказал: «Суди, Господи, обидящим меня и побори борющихся со мной, возьми оружие и щит, восстань на помощь мне». (Пс. 5.34:1–2) И, окончив молитву, встал, поклонился архиепископу. Архиепископ же Спиридон благословил его и отпустил. Он же, выйдя из церкви, вытер слезы, начал ободрять дружину свою, говоря: «Не в силе Бог, а в правде. Помянем Песнотворца, который сказал: «Иные – с оружием, а иные – на конях, а мы имя Господа Бога нашего призовем, они поколебались и пали, мы же восстали и стоим прямо». (Пс. 3.9:8–9) И, сказав это, пошел на них с небольшой дружиной, не дожидаясь многих войск своих, но уповая на Святую Троицу.

Скорбно же было слышать, что отец его благородный Ярослав Великий не знал о нападении на сына своего, милого Александра: не было у Александра времени послать весть к отцу, ибо уже приближались враги. Потому и многие новгородцы не успели присоединиться к нему: так спешил и князь выступить.

И пошел на них в день воскресения, июля 15, в день памяти шестисот тридцати святых отцов бывшего в Халкидоне собора и святых мучеников Кирика и Улиты, имея же веру великую во святых мучеников Бориса и Глеба.

И был некий муж, старейшина земли Ижорской, по имени Пелгуй. Поручен же был ему морской дозор. Восприял же святое крещение и жил среди рода своего, который остаался в язычестве. Наречено же было имя ему в святом крещении Филипп. И жил он богоугодно, соблюдая пост в среду и пятницу. Поэтому и удостоил его Бог увидеть необыкновенное видение в тот день. Расскажем об этом вкратце.

Разведав о силе войска, он пошел навстречу князю Александру, чтобы рассказать князю о станах их и об укреплениях. Когда стоял Пелгуй на берегу моря и стерег оба пути, он не спал всю ночь. И когда же начало восходить солнце, он услышал на море страшный шум и увидел ладью, плывущую по морю, а посредине ладьи – святых мучеников Бориса и Глеба, стоящих в одеждах багряных и держащих руки на плечах друг друга. А гребцы сидели, словно окутаны облаком. И сказал Борис: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему Александру». Увидев такое видение и услышав слова мученика, стоял Пелгуй, потрясенный, пока ладья не скрылась с глаз его.

Вскоре после этого приехал князь Александр. Пелгуй же взглянул радостно на князя Александра и поведал ему одному о видении. Князь же ему сказал: «Об этом не рассказывай никому».

После того решился напасть на них в шестом часу дня. И была сеча великая с латинянами, и перебил их бесчисленное множество, и самому королю возложил печать на лицо острым своим копьем.

Здесь же в полку Александровом отличились шесть мужей храбрых, которые крепко бились вместе с ним.

Один – по имени Гаврило Олексич. Этот напал на судно и, увидев королевича, которого тащили под руки, въехал по мосткам, по которым всходили, до самого корабля. И побежали все перед ним на корабль, затем обернулись и сбросили его с мостков с конем в Неву, Он же с Божией помощью оттуда выбрался невредимым, и снова напал на них, и бился крепко с самим воеводою, окруженным воинами.

Другой – новгородец, по имени Сбыслав Якунович, не раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в сердце своем. И многие пали от руки его и подивились силе его и храбрости.

Третий – Иаков, полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на врагов с мечом и мужественно бился, и похвалил его князь.

Четвериый – новгородец, по имени Миша. Этот пеший с дру- жиною своею напал на корабли и потопил три корабля латинян.

Пятый – из младшей дружины, по имени Савва. Этот напал на болыной, златоверхий шатер и подрубил столб шатерный. Воины же Александровы, увидев падение шатра, обрадовал ись.

Шестой – из слуг его, по имени Ратмир. Этот бился пе- шим, и окружило его много врагов. Он же от многих ран упал и скончался.

Обо всем этом слышал я от господина своего Александра и от других, кто в то время участвовал в той сече.

Было же в то время чудо дивное, как в древние времена при Езекии царе, когда пришел Сенахирим, царь ассирийский, на Иерусалим, стремясь захватить святой город, и внезапно появился Ангел Господень и перебил 185000 воинов ассирийских. И когда наступило утро, нашли их трупы. Также было и после победы Александра, когда победил короля: на другом берегу реки Ижоры, где полки Александра не могли пройти, нашли многое множество врагов, перебитых Ангелом Божиим. Оставшиеся бежали, а трупы погибших своих набросали в корабли и потопили в море. Князь же Александр возвратился с победою, хваля и славя имя своего Творца.

На следующий год после возвращения князя Александра с победой пришли опять те же от Западной страны и построили город на земле Александровой. Князь же Александр немедля вышел и срыл город их до основания, а самих их – одних повесил, а других с собою повел, а иных, помиловав, отпустил, ибо был он милостив свыше меры.

На третий год после победы Александра над королем в зимнее время пошел Александр на землю Немецкую с большим войском, чтобы не похвалялись они, говоря: «Подчиним себе словенский народ».

Ведь уже взяли город Псков и тиунов своих посадили. Тиунов князь Александр схватил, город Псков освободил от пленения. А землю их разорил и пожег, и пленных взял без числа, а других порубил. Иные же немецкие города заключили союз и решили: «Пойдем и победим Александра и возьмем его руками».

Когда же приблизились враги, узнали об этом дозорные Александра. Князь же Александр построил полки и пошел навстречу, и покрылось озеро Чудское множеством воинов той и другой стороны. Отец же его Ярослав прислал к нему на помощь младшего брата Андрея с большой дружиной.

У князя Александра было также много храбрых мужей, как в древние времена у Давида царя было сильных и крепких воинов. Так и мужи Александровы исполнились духа ратного, ибо сердца их были как у львов, и сказали они: «О княже наш славный! Ныне настало нам время положить свои головы за тебя». Князь же Александр, воздев руки к небу. воскликнул: «Суди меня, Боже, и рассуди распрю мою с народом велеречивым и помоги мне, Боже, как ты помог в древние времена Моисею победить Амалика и прадеду моему Ярославу победить окаянного Святополка».

Была же тогда суббота. Когда взошло солнце, сошлись оба войска. И была злая сеча, и раздавался такой треск от ломающихся копий и звон от мечей, будто замерзшее озеро двинулось, и не было видно льда, ибо покрылся он кровью.

И слышал я это от очевидца, который мне рассказал, что видел воинство Божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру. И так победил их помощью Божией, и обратились враги в бегство, и гнали и секли их воины Александровы, словно неслись они по воздуху; и некуда было тем бежать. Здесь же прославил Бог Александра перед всеми полками, как Иисуса Наввина у Иерихона. А того, кто говорил: «Поймаем Александра руками», – предал Бог ему в руки. И не нашлось никого, кто мог бы воспротивиться ему в битве.

И возвратился князь Александр с победою славною. И шло многое множество пленных в войске его, вели босыми возле коней тех, кто называл себя «Божии рыцари».²

И когда подошел князь к городу Пскову, игумены и попы в ризах с крестами и весь народ встретили его перед городом, воздавая хвалу Богу и славу господину князю Александру, воспевая песнь: «Помог ты, Господи, кроткому Давиду победить иноплеменников и верному князю нашему силою креста освободить город Псков от иноязычных рукою Александровою».

О неразумные псковичи! Если забудете об этом и до правнуков Александровых, то уподобитесь тем иудеям, которых накормил Господь в пустыне манною и жареными перепелами и которые обо всем этом забыли, как забыли и Бога, освободившего их из египетской неволи.

И прославилось имя его по всем странам и до моря Египетского, и до гор Араратских, и по обе стороны моря Варяжского, и до великого Рима.

В то же время умножился народ литовский, и начали разорять волости Александровы. Он же, выехав на них, стал избивать их. Случилось ему однажды выехать на врагов, и побил он семь полков ратных за один выезд, множество князей их избил, а других взял в плен, слуги же его, издеваясь, привязывали литовцев к хвостам своих коней. И стали они с тех пор бояться имени его.

В то же время был некий сильный царь в Восточной стране, которому Бог покорил многие народы от востока и до запада. Тот царь, прослышав, что Александр столь славен и храбр, послал к нему послов и приказал сказать: «Александр, разве ты не знаешь, что Бог покорил мне многие народы? Ты один не хочешь покориться силе моей! Но если хочешь уберечь землю свою, то немедля приходи ко мне, чтобы увидеть славу царства моего».

Задумал же князь Александр поехать к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл.⁵³ «Советую тебе... покориться.... Татары тело Руси терзают, но душу, веру Православную не трогают. Бойся, князь, еретиков, душу убивающих. Попадешь под власть латинян – ни Руси, ни веры нашей не останется».⁸⁴ И, увидев его, царь Батый подивился и сказал вельможам своим: «Правду мне говорили, что нет князя, подобного ему». Воздав же достойные почести ему, отпустил его.

Потом разгневался царь Батый на брата его младшего, на Андрея, и послал воеводу своего Невруя разорить землю Суздальскую. После Невруева нашествия князь великий Александр церкви восстановил, города отстроил, людей разбежавшихся собрал в дома их. О таких говорит Исайя пророк: «Князь хороший в странах – тих, приветлив, кроток, смирен и тем Богу подобен», не ищет богатства и не чуждается праведной жизни, сирот и вдовиц судит по правде, любит милость, а не злато, добр к домочадцам своим и гостеприимен к приходящим из других стран. Таковых Бог наделяет при жизни своими милостями, ибо Бог хочет благополучия не для ангелов, но для людей, которых так щедро награждает, учит и являет в мире милость свою.

Наделил же Бог землю его богатством и славою, и продлил Бог лето его.

Некогда же пришли к нему послы от папы из великого Рима, говоря: «Папа наш так сказал: «Слышал я, что ты князь достойный и славный и что земля твоя велика. Того ради прислал я к тебе от двенадцати кардиналов двух умнейших – Галда и Гемонта, чтобы ты послушал учение их о законе Божием».

Князь же Александр, посоветовавшись со своими мудрецами, написал ему, так говоря: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до Авраама, от Авраама до прохода Израиля сквозь Красное море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Августа царя, от власти Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова до страдания и Воскресения Господня, от Воскресения же Его и до восшествия на небеса, от восшествия на небеса до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого Собора, от первого Собора до седьмого – обо всем этом хорошо знаем, а от вас учения не приемлем».⁵³ Открыв Евангелие от Марка, главу 8, стих 36, он прочел: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, но душе своей повредит?» Православная вера – это самое дорогое, что у нас есть. Сохранив ее, мы и под татарами не пропадем. Если же отвергнемся ее, то не спасут Русь от гнева Божия и все армии мира. Вера наша правая, другой знать нехотим».⁸⁴ Они же возвратились восвояси.

И приумножились дни жизни его в великой славе, так как князь Александр любил иереев, и монахов, и нищих; митрополита же и епскопов чтил и слушался их, как самого Христа.

Было же тогда большое насилие от иноплеменников: сгоняли христиан, приказывая им ходить в походы. Князь же великий Александр пошел к царю, чтобы отмолить людей от той беды.

А сына своего Димитрия послал на Западные страны, и все полки свои послал с ним, и ближних своих домочадцев, говоря им: «Служите сыну моему, как мне самому, всей жизнью своей!» Пошел князь Димитрий с большим войском и пленил землю немецкую, и взял город Юрьев, и возвратился к Новгороду со множеством пленников и с большой добычею.

Отец же его, великий князь Александр, возвращаясь от иноплеменников, остановился в Нижнем Новгороде, и здесь был недолго здоров, а дойдя до Городца – разболелся.

О, горе тебе, бедный человек! Как сможешь описать ты кончину господина своего! Как не выпадут зеницы твои вместе со слезами! Как же не разорвется сердце твое от плача! Отца человек может покинуть, а доброго господина невозможно покинуть, если бы мог, и в гроб бы лег с ним! Великий же князь Александр, ревнуя Господу крепко, оставил земное царство и стал монахом, ибо было его самым большим желанием принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и высший чин принять – схиму. И так Господу дух свой предав, с миром скончался месяца ноября в 14 день, в день памяти святого апостола Филиппа.

Митрополит же Кирилл говорил: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской! Уже не найдется ни один подобный ему князь в земле Суздальской!» Иереи и дьяконы, черноризцы, нищие и богатые, и все люди говорили: «Уже погибаем!»

Святое же тело его понесли к граду Владимиру. Митрополит же с чином церковным, вместе с князьями и боярами, и весь народ от мала до велика встретили тело в Боголюбове со свечами и кадилами. Народ же толпился, желая прикоснуться к честному одру, на котором лежало его святое тело. Был же крик, и плач, и стон такой, какого еще никогда не бывало – так что земля содрогнулась.

Положено же было тело его в церкви Рождества Святой Богородицы, в архимандритье великой, месяца ноября в 23 день, в день памяти святого отца Амфилохия.

Было же тогда чудо дивное, достойное памяти. Когда положено было святое тело его в гроб, Севастьян эконом и Кирилл митрополит хотели разжать ему руку, чтобы вложить в нее духовную грамоту. Он же сам, как живой, протянул руку и взял грамоту из рук митрополита. И объял их ужас, и едва отступили от гробницы его.

Об этом все услышали от господина митрополита и от эконома его Севастьяна.

Кто ли не удивится тому, если был он мертв, и тело было привезено издалека в зимнее время! И так прославил Бог угодника Своего.⁵³ А новгородский летописец сопроводил сообщение о смерти Александра Невского следующей своей молитвой: «Даи ему Господи милостивый, видеть лице Твое в будущий век, – ибо потрудился он за Новгород и за всю Русьскую землю».⁶⁴

Богу же нашему слава, прославившему святых своих во веки веков. Аминь.⁵³

Тропарь, глас 4

Яко благочестиваго еси корене, пречестная отрасль бысть блаженне Александре: яви бо тя Христос, яко некое Божественное сокровище Российстей земли, новаго чюдотворца, преславна и Богоприятна. И днесь сошедшеся в память твою верою и любовию, во псалмех и пениих радующеся, славим Господа, давшего ти благодать исцелений. Его же моли спасти град сей, и Державе Российстей Богоугодне быти, и сыновом русским спастися.

Кондак, глас 8

Яко звезду тя пресветлу почитаем, от востока возсиявшу, и на запад пришедшу. Всю бо страну сию чюдесы и добротою обогащаеши и просвещаеши верою чтущих память твою, Александре блаженне. Сего ради днесь празднуем ти успение, люди твои сущии: моли спасти Отечество твое, и вся притекающия к раце мощеи твоих и верою вопиющия ти: радуйся граду нашему утвержение.

Тропарь, глас 4

Иной тропарь, глас 4

(Перенесение мощей)

Познай свою братию Российский Иосифе, не в Египте, но на Небеси царствующий, благоверный княже Александре, и приими моления их, умножая жита людям плодоносием земли твоея, грады владычествия твоего ограждая молением и православным христианом на сопротивныя способствуя.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Назаренко A.B. Александр Ярославич Невский //⁵⁵ С. 543.

Житие святого благоверного князя

Александра Невского. //⁶ С. 194–222.

...в 1380 г. произошло обретение его мощей. Общерусская канонизация святого состоялась на Соборе в 1547 г. К соборному прославлению Александра Ярославича Невского по благословению Московского митрополита Макария иноком владимирского Рождественского монастыря Михаилом была составлена служба святому. Тогда же было написано «Слово похвальное благоверному великому князю Александру, иже Невьский именуется, новому чюдотворцу, в немже и о чудесех его споведася».⁵⁵

В 1552 г., отправляясь в поход на завоевание казанского царства, царь Иоанн Васильевич молился во Владимире перед ракою мощей благоверного князя Александра, призывая его на помощь.

Вместе с царем молились и его бояре, а в том числе и будущий описатель чудес благоверного князя. Когда он вместе с другими прикладывался к мощам святого, то вложил в скважину (отверстие) раки три перста своей больной руки. Ему показалось, что он омочил их в какую-то благовонную жидкость, и когда он вынул руку, то от прежней болезни не осталось и следа. Все присутствовавшие при этом чудесном исцелении благоговейно прославили благоверного князя Александра, сподобившегося от Господа дара исцелений, и с надеждою на его помощь направились в дальнейший путь.

В 1491 г, во Владимире произошел страшный пожар, во время которого сгорел и храм, где покоились мощи благоверного князя Александра. Во время этого пожара молящиеся увидели благоверного князя как бы на коне поднимающимся на воздухе к небу. И после пожара оказалось, что, несмотря на то что вся внутренность храма обгорела, мощи благоверного князя остались не поврежденными огнем.

Многие по предстательству благоверного князя Александра получили исцеление от слепоты. Так, один слепец из города Владимира Давид Иосифор в храме во время чтения Евангелия вдруг увидел свет. Взволнованный до глубины души блеснувшею надеждою на исцеление, он усугубил свою молитву к угоднику Божию и попросил подвести себя к раке святых его мощей. Когда здесь, у святых мощей, его окропили святою водою, он совершенно прозрел.⁶

Вскоре после окончания Северной войны, 4 июля 1723 г., Петр I повелел перенести мощи Александра Ярославича Невского из Владимира в Санкт-Петербург, чтобы таким образом освятить новую столицу новую обитель (Александро-Невский монастырь) и заключение Ништадтского мира. До Новгорода святые мощи торжественно несли на руках, а от Новгорода везли на богато украшенной лодке. Торжественная встреча мощей Александра Ярославича Невского произошла 30 августа 1724 г. в Усть-Ижоре, близ места Невской битвы. В этот же день был освящен во имя Александра Ярославича Невского верхний храм церкви Благовещения Пресвятой Богородицы Александро-Невского монастыря и здесь установлена рака с мощами.³⁵

Встреча святыни в Санкт-Петербурге отличалась особенной торжественностью. Император со свитою прибыл на галере к устью реки Ижоры. Благоговейно поставив святые мощи на галеру, Государь приказал своим вельможам взяться за весла, а сам, стоя у кормы, управлял рулем. В Петербурге была устроена особая пристань, где и остановилась галера со святыми мощами. В сопровождении духовенства и народа знатнейшие вельможи несли раку святых мощей под колокольный звон и пушечную пальбу. Мощи были поставлены в церкви, посвященной благоверному князю. На другой день в Александро-Невской обители продолжалось торжество: Государь раздавал присутствовавшим план предположенных в монастыре построек, и тогда же было установлено навсегда праздновать перенесение мощей 30 августа.⁶

В 1790 г. святые мощи Александра Ярославича Невского были перенесены из Благовещенского храма в новый Свято-Троицкий собор лавры, где они находились до 1922 г. В мае 1920 г, рака со святыми мощами была вскрыта. Результаты вскрытия показали, что в раке действительно находились мощи Александра Ярославича Невского, обгоревшие во время пожара в Рождественском соборе Владимира в 1491 г. О событиях 1491 г. свидетельствовала запись на бумаге того времени, найденная в раке вместе с мощами. После экспертизы рака была опечатана. С 1922 г. мощи находились в фондах Музея истории религии и атеизма, а рака – в Государственном Эрмитаже. В мае 1988 г. мощи Александра Ярославича Невского были переданы Русской Православной Церкви и 3 июня 1989 г. перенесены в Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры.⁵⁵

И ныне благоверный князь Александр Ярославич Невский хранит Богом врученный ему удел – Отечество наше. И ныне близок и скоропослушлив он всем, с верою призывающим святое его имя, изливает свою милость и предстательствует пред престолом Вседержителя Бога – Ему же, прославляющему святыя Своя, честь и слава во веки веков. Аминь.⁶

Память ее празднуется месяца мая в 4-й день

† 1244

Ростислава, в святом крещении Феодосия, дочь Мстислава Удалого, супруга великого князя Ярослава Всеволодовича, мать девяти сыновей, в числе которых были двое святых – Феодор и Александр Невский, в конце жизни постриглась под именем Евфросинии и скончалась 4 мая 1244 г.

В Новгородском Юрьевом монастыре у южной стены собора, вровень с правым клиросом находится гробница, на которой положена плита из белого мрамора с надписью: «Лета 1244 мая 5-го в Великом Новгороде почи о Господе блаженная великая княгиня Феодосия, честнейшая супружница великого князя Ярослава Всеволодовича, с ним же благоговейно пожи и богоугоди, от него породи святых благоверных князей Феодора и Александра Невскаго и иных седмь сынов, и на конец жития иноческий образ восприимши, в нем же дано бысть ей имя Евфросиния; положена же бысть в обители святого Георгия подле сына своего, святого благовернаго князя Феодора, на сем месте в каменном гробе».

Тропарь, глас 4

Измлада явилася еси, Богомудре княгине Феодосие, Божественный сосуд, избран Богови, благочестием воспитана, веру непорочну соблюла еси. Тем же предстоя Святей Троице, молися стране Российстей сохраненной быти и всем нам спастися.

Герман, архимандрит.

Блаженная Великая княгиня Феодосия,

во иночестве Евфросиния //

Журнал «Духовная беседа». 1866. N° 27. 2 июля.

Скромно и невидно было положение женщины в древней Руси. Она не выступала на поприще общественной деятельности, зато тем более предоставлено ей было влияния в кругу семейной жизни: все нравственное и религиозное воспитание детей, можно сказать, исключительно от нее зависело. В особенности это надобно сказать о блаженной княгине Феодосии. Супруг ее, славный в истории Ярослав Всеволодович, бесспорно, обладал высокими качествами души; его глубокое благочестие вне всякого сомнения. Но он жил во времена слишком бурные, во времена княжеских ожесточенных междоусобий и страшного разгрома татарского. На его долю выпало слишком много забот правительственных, войн, походов, пугешествий; и потому нельзя думать, чтобы он мог уделять еще время на труды воспитания детей своих; они оставались вполне на руках матери. Итак, преимущественно ее кроткому, но неотразимому влиянию надобно приписать развитие в чадах ее тех душевных качеств, которыми они стяжали себе славную память в потомстве и нетленные венцы у Господа и которые от них должны были перейти даже к следующему роду. Каковы же, надобно полагать, были душевные качества самой княгини, матери и воспитательницы двух знаменитых и святых сыновей ее? Нельзя сообщить того другим, чего сам не имеешь; если бы сама княгиня Феодосия не была святой, то едва ли бы могла сделаться матерью святых, уготовать чад своих для царства небесного. Действительно, такою и считали ее современники; древние летописцы единогласно называют ее святою. К сожалению, они слишком мало сообщают подробностей о ее жизни и делах; одно, если вдумываться в их сказания, остается несомненным, что она пережила много тяжких испытаний, горьких утрат и что великие скорби, ниспосланные ей Провидением, без сомнения, были тем горнилом, в котором душа ее и наполнялась теплою любовию к Богу, и очищалась от земных пристрастий.

Предприимчивый, отважный дух влечет великого князя Ярослава, супруга кроткой Феодосии, к постоянным подвигам и опасностям; он почти непрестанно в отдаленных походах и кровавых битвах. Сколько волнений сердечных, сколько тревоги должна была испытать княгиня, сколько горячих слез пролить в тиши уединения, думая о своем отсутствующем супруге! Вот произошел у него разлад даже со своими подданными – беспокойными новогородцами. Взаимное неудовольствие скоро доходит до открытой борьбы с оружием в руках. В борьбу вмешивается и становится против Ярослава тесть его – отец княгини Феодосии, князь Мстислав Храбрый. При этом столкновении князей, одинаково храбрых и непреклонных, бедной княгине, ни в чем неповинной, привелось подвергнуться такой нравственной пытке, примеры которой едва ли могут часто повторяться. Когда поднялись смуты в Новгороде, князя здесь не было, была одна княгиня. Жизнь ее подвергалась величайшей опасности, и немало прошло времени в томительном ожидании, в смертельном страхе, покуда Ярослав нашел возможность исхитить ее из среды рассвирепевших мятежников. Но лишь только успели соединиться разлученные супруги, как им нужно было опять испытать самую горькую для чувств княгини разлуку. Ярославу изменило военное счастье; тесть его, князь Мстислав, одолел его совершенно и во гневе увел от него насильственно дочь свою Феодосию. Но она? Что она должна была перечувствовать, какую внутреннюю борьбу пережить в этом необычайном положении, где стали для нее в противоречии обязанности к любимому мужу и к чтимому отцу? Но это была еще скорбь преходящая: утих гнев Мстислава на своего зятя, супруги вновь соединились, и княгиня скоро могла забыть горесть временной разлуки. Бывают сердечные раны, которые во всю жизнь не заживают; бывает горе, для которого нет на земле равносильного утешения. Блаженная княгиня вкусила и такого горя, испила и эту чашу.

Плодом благословенного супружества Ярослава и Феодосии были семь сынов. Все они были ей на утешение; но милее всех для нее, ее радостью был ее первенец Феодор Ярославич, прекрасный душей и телом, как ангел Божий. Уже он расцветал и приходил в силу, уже он созрел для брачной жизни, уже избрана им подруга жизни, и все приготовлено к их венчанию, настал и день брачного торжества. Сердце матери веселится, она восхищена счастьем любимого сына... но, Боже мой, какой удар! В самый день брачного торжества юный, прекрасный жених внезапно поражен смертью (1233 г.). Какое перо может изобразить чувства несчастной матери в этот роковой день, в ту ужасную минуту, когда она увидела юного своего сына бездыханным, вместо того чтобы увидеть его веселым и радостным в брачном венце! Какою горестию на всю жизнь должно было наполнить ее душу это потрясающее событие! Об этом могут судить только матери, испытавшие подобное семейное несчастье.

По смерти своего первенца, святого князя Феодора, блаженная княгиня естественно перенесла свою особенную привязанность на второго сына, Александра, впоследствии – героя Невского и угодника Божия. Он, конечно, не менее почившего был достоин горячей любви материнской. Но и эта привязанность служила для нее источником многих сердечных, мучительных тревог. Сколько раз его правота и мужественная в ней стойкость поднимали против него крамолу в новгородцах! Сколько раз, увлеченный храбростью, он подвергал свою жизнь опасности в неравном бою! И всякий раз, в этих случаях, сердце матери должно было болезненно трепетать за него.

Но вот нахлынули на Русь страшные орды монголов. Началось беспримерное опустошение и кровопролитие по всему лицу земли Русской; нет пощады никому и ничему. Целые княжеские роды погибли от зверства диких варваров, наравне с прочими обитателями городов и селений. Гроза приближается и к новгородским пределам. Ярослав хочет и надеется отвратить грозу, но какою ценой? Сам он, старшие сыновья его и все родичи должны отправиться в стан Батыя, к далеким низовьям Волги, чтобы выразить ему покорность и тем остановить его оружие. Один из сыновей Ярослава, Константин, должен был предпринять в то же время путешествие даже в глубь Татарии, к самому великому хану. Что ожидало этих путников? Какой прием встретят они у необузданных завоевателей? Возвратятся ли целыми восвояси, или, может быть, сложат там свои головы? Оставшись одна с этими и подобными мучительными вопросами в душе, блаженная княгиня, уже испытавшая столько горя, должна была пережить новую тяжелую пытку душевную.

В живой вере своей, в глубоком своем благочестии она находила силу переносить все эти и подобные испытания с покорностью воле Провидения, и чем более давила ее сердце скорбь, тем более она обращала свои помышления к Господу, чтобы обрести в Нем себе утешение и подкрепление. В душе ее даже созрело желание совершенно удалиться от мира, в котором она так много испытала опасностей, тревог и горя, и всецело посвятить себя подвигам молитвы и нераздельного служения единому Богу. При жизни супруга, конечно. не легко было ей исполнить это желание; но, почувствовав упадок сил, она пренебрегла и этим препятствием и поспешила осуществить свою заветную мысль. Больная, она направляется в ту обитель, где сокрыты драгоценные останки любезного первенца ее – святого князя Феодора; это обитель святого Георгия, на берегу быстрого Волхова, мутного, как земное счастье княгини. Более 10 лет прошло с тех пор, как блаженная княгиня оплакала кончину своего первенца, но любовь к нему и сожаление о его утрате, видно, не ослабели в ее сердце. Приняв намерение отрешиться от мира, она хочет именно здесь – у могилы своего сына – произнести свои обеты и принять иноческое пострижение. Чувствуя приближение своей смерти, она желает, как великого утешения, чтобы тело ее было положено рядом с честными его мощами, да возрадуются ее кости смиренные благоуханием святыни ее сына. Приняв пострижение с именем Ефросиния, блаженная княгиня недолго ожидала осуществления этого последнего своего желания. 4 мая 1244 года она предала праведную душу свою Господу и 5 мая, согласно ее завету, погребена подле святого сына своего, благоверного князя Феодора.

Около 400 лег телеса блаженной княгини Феодосии и святого князя Феодора почивали неразлучно в обители святого великомученика Георгия; но в 1614 году, во время разорения шведами Новгородских областей, мощи святого князя Феодора, в охранение от поругания врагов, были, по распоряжению митрополита Новгородского Исидора, перенесены в Софийский собор, где и поныне открыто почивают.

С тех пор гробница блаженной княгини стоит одиноко и как будто забыта. Простой каменный от стены выступ и мраморная на нем плита с надписью служат единственным обозначением места ее покоища. Но где может быть лучшее место для молитвы, особенно в минуты скорби душевной? Где приличнее и удобнее можно предаться размышлению о суете всего земного, о минувших судьбах нашего великого отечества – России, о вечной славе отечества небесного и о необходимости готовиться к нему среди этой многомятежной жизни. Придите – и видите.

Память ее празднуется месяца октября в 5-й день

† 1281

По памятникам, преподобная Харитина была урожденная княжна литовская и подвизалась в новгородском девичьем монастыре святых апостолов Петра и Павла на Синичьей горе. Время подвигов ее неопределенно показано в памятниках, так что остается определять его соображением; а между тем это время может показать особенность и в духовной жизни княжны. Известно, что каменный храм обители, где почивают мощи преподобной, построен в 1192 г. Если же храм Петра и Павла существовал уже тогда, когда блаженная Харитина начала жить в Новгороде, то время жизни ее в Новгороде надобно отнести к XIII столетию; с другой стороны, известно, что вторая половина XIII столетия была бурным, кровавым временем для Литвы. В 1265 г. многие лица княжеского литовского дома поспешно удалились из Литвы в Россию: князь Довмонг – во Псков, а сын князя Товтивима с двором своим убежал из Полоцка в Новгород. По летописи, новгородцы хотели тогда перебить прибежавших к ним литовцев за прежние обиды Литвы Новгороду, но князь Ярослав не допустил их до того. Таким образом, открывается, что литовская княжна Харитина была из числа лиц, гонимых бурею времени, помимо личных дел своих. Оттолкнутая миром, она не искала более ничего в мире и посвятила всю жизнь свою на служение Господу. Приняв иночество, она за добродетельную жизнь поставлена была начальницей обители и до самой кончины своей была образцом смирения, чистоты и строгого воздержания для подчиненных ей. Так христианская добродетель не имеет нужды в счастии для своих успехов; она и от несчастия крепнет и растет, и переводит чтителя своего с земли на небо. По памятникам, княжна Харитина почила 5 октября 6000 лета или 7000 лета. Обращая это неопределенное время в определенное, после сказанного по летописям, полагаем, что святая княжна игумения окончила подвиги свои в 6790 г. – 1281 г. октября 5 дня. С 1764 г. храм апостолов Петра и Павла, где почивают мощи ее под спудом, – кладбищный Софийской стороны.

Память ее местно чтится 5 октября.

Из краткого сказания о преподобной Харитине, написанного в кругах раки ее.⁸ Рака медная, отбеленная, с серебряным венцом на изображении, устроена в недавнее время.

Петропавловская церковь на Синичьей горе (Петропавловский монастырь обращен в кладбищенскую церковь для Софийской стороны Новгорода).

В юго-западном углу церкви почивают под спудом мощи преподобной инокини Харитины, княжны Литовской и настоятельницы Петропавловского монастыря, в котором она была пострижена и преставилась 5 октября 7000 (1492) г. в царствование Великого князя Иоанна Васильевича, при митрополите Московском Зосиме Брадатом и при архиепископе Новгородском святом Геннадии. Память ее местно празднуется 5 октября.

Тропарь, глас 2

От юности твоея Бога всем сердцем возлюбила еси, Харитино преподобная, подвиги в вере положила еси за Христа Жениха твоего, и в новое твое Отечество, землю Русскую вселилась еси, к Небесному Отечеству нас призываеши, моляши Христа Бога спастися душам нашим.

Кондак, глас 4

Отечество твое и род оставив, Великаго Новаграда достигла еси, во обители иноческой многотрудный подвиг преподобнический подъяла еси, ангельски на земле поживше, многим женам русским путь ко спасению показа. Тем же вси притекающе к тебе, зовем: радуйся, преподобная мати наша Харитино.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Жервэ H. Н. Петропавловский монастырь //

София⁵⁰. Новгород. 2000. № 2. С. 6.

Основание Петропавловского монастыря можно отнести к древнейшим страницам новгородской истории. По свидетельству новгородского летописца, по Софийскому списку и по рукописной летописи Николо-Дворищенского собора указывается дата 1092 г.: «...в лето 6600 золожиша в Великом Новгороде две церкви каменных: Вознесение на Прусской улице, другую церковь, святых апостолов Петра и Павла на Синичьей горе, за земляным большим валом и монастырь девичь устраиша».

О судьбе монастыря почти не сохранилось известий. О его разорении упоминается в связи с походом московского князя Дмитрия Ивановича на Новгород в 1386 г. и взятием шведами Новгорода в 1611 г. По описи 1615 г. после шведского разорения в монастыре были две церкви: 1) каменная во имя святых апостолов Петра и Павла; 2) деревянная во имя святителя Николая с трапезной. Эти храмы сохранялись до конца XVIII в., но деревянная церковь была потом освящена во имя святого Иоанна Лествичника.

Монастырь не пользовался большими вкладами и не имел вотчин. В 1691 г. он был приписан к Воскресенскому женскому монастырю на озере Мячино, но потом опять получил самостоятельность и существовал до 1764 г. После упразднения монастыря церковь Петра и Павла превратилась в кладбищенскую.

В юго-западном углу церкви под спудом находятся мощи преподобной инокини Харитины. О ней нет прямых указаний в летописи и особого жития, откуда можно было бы почерпнуть точные сведения. Краткое упоминание о Харитине существовало в Отенских святцах. Его дополняла надпись на раке. Очевидно, обе заметки опирались на краткую надпись над местом погребения преподобной, но сокращения, титлы, повреждения букв привели к разночтениям в датах.

Преподобная Харитина была из рода литовских князей. Предполагают, что она родилась в 1221 г., а умерла на 66-м году жизни, т. е. в 1287 г. Предание связывает ее с братом Александра Невского, князем Новгородским Федором. Они были обручены, но внезапная смерть юного жениха в 1233 г. помешала их свадьбе. Это обстоятельство и могло сыграть решающую роль в ее судьбе: к родной семье она уже не принадлежала, а к великокняжеской еще не присоединилась. Выход из подобного положения мог быть только один: удаление в монастырь для принятия иноческого образа и уневещение Небесному Жениху Христу. За добродетельную жизнь Харитина была поставлена настоятельницей обители и до самой кончины являлась образцом смирения, чистоты и иноческого жития для подчиненных. Нет основания думать, что в ХIII-ХѴ40; вв. другая какая-либо княжна литовская могла стать инокинею Петропавловского монастыря в Новгороде.

Когда установилось местное почитание преподобной Харитины неизвестно, но память ее празднуется 5 октября но старому стилю. Над мощами преподобной было устроено деревянное надгробие, обитое металлическими листами с изображением юной княжны не в иноческом, а в княжеском одеянии в юных летах.

В фондах Государственного архива Новгородской области находятся два документа, касающиеся судьбы этого древнего храма в советский период. Первый – акт от 5 мая 1924 г. с результатами технического обследования Петропавловской кладбищенской церкви. Второй документ – постановление от 6 февраля 1925 г. – дело о закрытии Петропавловской кладбищенской церкви и передачи здания в ведение Губмузея.

Сегодняшнее состояние древнего храма, остатка одного из древнейших новгородских монастырей, катастрофическое. Об этом уже писалось и говорилось неоднократно. Остается только уповать на Божию милость и молиться о возрождении еще одной новгородской святыни.