XI. Таинства

История спасения мира – это история пути, проделанного Богом, чтобы прийти к человеку. Сначала бездну, разделяющую Бога и грешного человека, преодолевает единственный Посредник – Иисус Христос, Который совершает Искупление. Через Свою Церковь Христос дарует благодать каждому человеку. Таинства, священные и действенные знаки, установленные Им, чтобы сообщать эту спасительную благодать, – как бы второй этап этого Пришествия Бога, где человеку даются плоды Искупления.

В тайне соединения нашей человеческой природы со вторым Лицом Троицы все человеческие дела и страдания Христа есть также Божественное действие и страдание. Таинства актуализируют эту тайну. Христос, Страдающий и Прославленный, присутствует в Таинствах, через них верующие соединяются с Ним и участвуют в Его искупительном действии. Внешние знаки, земные жесты, которые сами по себе никогда не могли бы иметь сверхъестественную действенность, стали по воле Христа носителями Его благодати. Именно с Таинствами связана передача Божественной благодати, которую они выражают.

В католическом учении о Таинствах постоянно повторяются два утверждения. Первое: Церковь берет на себя заботу об этих знаках, установленных Христом, об их количестве, сохранении, преподавании в определенных формах. Ибо эти знаки есть те самые, с которыми Искупитель связал навсегда сообщение благодати.

Второе: образ действенности Таинств. Таинства – это знаки плодотворного действия Христа. Постоянство действия Христа в Его Церкви не может зависеть от человеческого несовершенства. Таинство, преподанное правильно, по образу, определенному Христом, с правильным намерением, дает благодать. И эта благодать зависит не от силы молитв служителя, преподающего Таинство, не от достоинства принимающего его, но только от могущества Христа. Именно оно действует в Таинствах. Эта действенность не связана с несовершенствами служителя, даже если он грешник или недостойный человек. Никогда Церковь не позволяла субъективным причинам скомпрометировать или отвергнуть объективную действенность Таинств ex opere operato, то есть действенность, которую они имеют благодаря всемогуществу Христа, если знак Таинства преподан правильно. Если бы это было иначе, спасение человечества представилось бы как путь, поднимающий человека к Богу, а не как путь, по которому Бог нисходит к человеку.

Учение Католической Церкви о Таинствах:

Существует семь Таинств: ХВ 38, 44, 658–659, 663;

Они основаны Христом: ХВ 44, 663, [677]- [678];

Который доверил их исполнение Церкви: ХВ 44, 675, 758.

Они необходимы для спасения: ХВ 666.

Таинства несут в себе благодать, которую они передают: ХВ [548], 658–659, 664, 667, 668–670, [679], 680, 794.

Они действенно преподаются через совершение с правым намерением знака Таинства: ХВ 657, 660, 669–670, 673.

Не все люди одинаково способны преподавать Таинства: ХВ 655, 672, 828.

Действенность Таинства не зависит от достоинства служителя: ХВ 655, [656], 657, 674, 727, 829, 845.

Три Таинства запечатлевают человека неизгладимым характером: Крещение, Миропомазание и Священство: ХВ 661, 665, 671, 895.

(18 декабря 1208 г.)

Альбигойцы и вальденсы, пытаясь бороться против секуляризации и недостойного поведения клира, на который они возлагали ответственность за упадок религиозной жизни, в своих заблуждениях смешивали действие и личность. Одним из самых глубоких заблуждений было утверждение, что подлинность Таинств зависит от достоинства служителя.

(655, 793) Мы также не отказываемся от Таинств, которые преподает Церковь и которым благодать Святого Духа сообщается неизъяснимым и невидимым образом, даже если они преподаны грешным священнослужителем, – если только он признан Церковью. Мы не пренебрегаем ни благословениями, ни церковными обрядами, которые он совершает, но принимаем их благосклонным сердцем, как если бы они исходили от самого достойного человека. Действительно, то, что какой-то епископ или священнослужитель дурен, не сможет причинить вреда ни Крещению ребенка, ни освящению Евхаристии, ни каким-либо другим церковным обрядам, совершаемым для верных.

4-я сессия (6 июля 1274 г.)

Несмотря на существенные разногласия среди богословов, Таинства в количестве семи были утверждены на Западе к середине XII в. Не отличаясь в основе, верование Восточной Церкви было при этом менее четким. Исповедание веры Палеолога рассматривает учение о Таинствах и, высоко ценя Миропомазание и Елеопомазание больных, также утверждает, что Таинств – семь.

ХВ 38

8-я сессия (4 мая 1415 г.)

Заблуждения Виклефа относительно Таинств связаны с ею рассуждением о Церкви [ХВ 426–427], к которой причастны, по его мнению, лишь предназначенные. Для Виклефа человек в состоянии греха теряет всякую власть, и гражданскую, и церковную. Таинства же, преподанные епископом или священником – грешниками, недействительны.

Заблуждения:

([656], 1154) 4. Если какой-либо епископ или священнослужитель находится в состоянии смертного греха, он не совершает службы, не рукополагает, не совершает Евхаристию, не крестит.

(22 февраля 1418 г.)

Вновь избранный папа, Мартин V, стремился как можно раньше утвердить некоторые решения, принятые Констанцским Собором. В своей булле Inter cunctas он, в частности, возвращается к сорока пяти ошибкам Виклефа и тридцати – Гуса, уже осужденным, и прибавляет к этому тридцать девять вопросов, адресованных их последователям.

В этом документе, важном для всего учения о Таинствах, рассматривается, среди прочих, проблема достоинства служителя, в отношении которой последователи Гуса повторили ошибки Виклефа.

(657, 1262) 22. Верит ли он, что дурной священнослужитель, соблюдая сущность и предписанную форму и имея намерение совершать все, что совершает Церковь, – истинно совершает Евхаристию, истинно отпукает грехи, истинно крестит, истинно преподает другие Таинства?

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян

Через некоторое время после союза с восточными христианами легатами этой Церкви был принят декрет для армян. Воспроизведя прежде всего основные статьи первых Соборов о вере в Filioque, о двух природах и двух волях во Христе, утвердив затем вселенскость Халкидонского Собора и авторитет папы Льва Великого, декрет переходит к своему основному предмету – Таинствам.

Он напоминает вначале, что их – семь, и уточняет последствия этого [ХВ 659], рассматривая отдельно материю, форму и служителя [ХВ 660]; объявляя, что Крещение, Миропомазание и Священство сообщают «неизгладимый характер» [ХВ 661]. Каждое Таинство становится затем объектом особого исследования [ХВ 688–691, 716–718, 731–733, 803, 877, 891, 919]. Вся эта часть очень близка к труду Фомы Аквинского³⁶⁸. Текст завершается воспроизведением так называемого Афанасьевского Символа веры [ХВ 9–10] и буллой Laetentur coeli³⁶⁹, а также уточнением дат некоторых армянских праздников. Не представляя собой безошибочного определения, документ, тем не менее, имеет важное теоретическое значение.

(658, 1310) ...Для более легкого обучения армян, как ныне живущих, так и будущих поколений, мы очень кратко формулируем истинное учение о Таинствах Церкви. В Новом Законе их семь: Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Елеопомазание, Священство и Брак, и они во многом отличаются от Таинств Ветхого Закона. Так, Таинства Ветхого Закона не сообщали благодати, они были лишь образом этого Дара благодати, который будет дан через Страсти Христа. Наши Таинства несут благодать и сообщают ее всем тем, кто достойно принимает ее.

(659, 1311) Первые пять предназначаются для духовного совершенствования каждого человека в отдельности, два последних – для руководства и возрастания всей Церкви. Так, через Крещение мы возрождаемся духовно; через Миропомазание растем в благодати и укрепляемся в вере; рожденные заново и укрепленные, мы вкушаем Божественную пищу Евхаристии. Если грех ранит нашу душу, Покаяние исцеляет нас духовно; Елеопомазание исцеляет нас духовно и даже телесно, в зависимости от того, что полезно душе. Благодаря Священству Церковь управляется и возрастает духовно; а через Таинство Брака возрастает телом.

(660, 1312) Все эти Таинства осуществляются благодаря трем элементам: предметы – для материи, слова – для формы и личность священнослужителя, преподающего Таинство с намерением совершить то, что совершает Церковь. Если один из этих элементов отсутствует, Таинство не осуществляется.

(661, 1313) Среди Таинств три – Крещение, Миропомазание и Священство – напечатлевают душу неизгладимым характером, то есть духовным знаком, отличающимся от других. Отсюда следует, что их не повторяют для одного и того же человека. Остальные Таинства не налагают подобного характера и могут быть повторены.

7-я сессия (3 марта 1547 г.)

В заключение учения об оправдании [ХВ 554–6/5] Собор принимает декрет о Таинствах в целом [ХВ 662–675], о Крещении [ХВ 692–705], а также и о Миропомазании [ХВ 719–721]. Принимая суть тезисов Фомы Аквинского, 13 канонов, посвященных Таинствам, прежде всего противопоставлены заблуждениям Лютера, Аугсбургского Исповедания (1530) и Меланхтона.

Так, канон 1 [ХВ 663], называя семь Таинств, направлен против Лютера, сократившего их число до трех (Крещение, Евхаристия, Священство), а затем до двух (Крещение, Евхаристия); Собор также осуждает Аугсбургское Исповедание, приписывающее Апостолам установление Миропомазания и Елеопомазания; Собор настаивает, что все они установлены Христом. Канон 4 [ХВ 666] противопоставлен лютеранам, утверждающим, что для спасения достаточно только веры. Канон 5 [ХВ 667] рассматривает одну статью Аугсбургского исповедания, согласно которой Таинства не имеют действенности только благодаря вере, которую они порождают. Канон 9 [ХВ 671] рассматривает одновременно существование и природу «характера», запечатленного при Крещении, Миропомазании и Рукоположении. Каноны 10, 11 и 12 [ХВ 672–674] направлены против лютеранского учения, согласно которому Таинства не зависят ни от личности (епископ, священник или мирянин), ни от намерения того, кто их преподает.

Преамбула

(662, 1600) Чтобы увенчать спасительное учение об оправдании, обнародованное на предыдущей сессии при единодушном согласии Отцов, оказалось уместным обсудить Пресвятые Таинства Церкви. Именно через них начинается всякая истинная праведность; она возрастает, если уже возникла ранее, или восстанавливается, если была утрачена. Вот почему Святой Вселенский Собор, законно собравшийся во Святом Духе под руководством самих легатов Святейшего Престола, чтобы устранить заблуждения и вырвать с корнем ереси, появившиеся в наше время и касающиеся Пресвятых Таинств, которые, будучи частично спровоцированы древними ересями, уже осужденными нашими Отцами, а частично вымышлены сейчас, наносят самый тяжкий ущерб чистоте нашей Католической Церкви и спасению душ, этот Святой Собор, приверженный учению Священного Писания, Апостольским преданиям и единодушному мнению Отцов, счел правильным сформулировать и постановить следующие каноны. Те, что еще остаются для завершения начатого труда, с помощью Святого Духа будут опубликованы впоследствии.

Каноны о Таинствах в целом

(663, 1601) 1. Если кто-либо говорит, что Таинства Нового Завета не установлены Господом нашим Иисусом Христом; или что их больше или меньше семи, а именно Крещение, Миропомазание, Евхаристия, Покаяние, Елеопомазание, Священство и Брак; или же что какое- либо одно из них по истине и строго говоря не есть Таинство, да будет отлучен от сообщества верных.

(664, 1602) 2. Если кто-либо говорит, что эти Таинства Нового Завета отличаются от Таинств Ветхого Завета только потому, что ритуал и внешние обряды иные, да будет отлучен от сообщества верных.

(665, 1603) 3. Если кто-либо говорит, что эти семь Таинств настолько равноценны, что ни с какой точки зрения ни одно из них не более достойно, чем другое, да будет отлучен от сообщества верных.

(666, 1604) 4. Если кто-либо говорит, что Таинства Нового Завета не обязательны для спасения, но излишни и что и без них или без желания получить их, одной лишь верой, человек получает от Бога благодать оправдания, хотя не все они необходимы каждому человеку, да будет отлучен от сообщества верных.

(667, 1695) 5. Если кто-либо говорит, что эти Таинства установлены только для того, чтобы питать веру, да будет отлучен от сообщества верных.

(668, 1606) 6. Если кто-либо говорит, что Таинства Нового Завета не несут в себе благодати, которую они знаменуют, что они не сообщают эту благодать тем, кто ей не препятствует, как если бы они были только внешними знаками благодати или праведности, полученной через веру, и знаками христианского вероисповедания, которые позволяют людям отличать верных от неверующих, да будет отлучен от сообщества верных.

(669, 1607) 7. Если кто-либо говорит, что благодать не дается всегда и всем через Таинства, даже если их принимают как должно, но что она дается лишь иногда и только некоторым, да будет отлучен от сообщества верных.

(670, 1608) 8. Если кто-либо говорит, что эти Таинства Нового Завета, будучи совершены, не сообщают благодати, но что одной только веры в Божественное обетование достаточно для получения благодати, да будет отлучен от сообщества верных.

(671, 1609) 9. Если кто-либо говорит, что три Таинства – Крещение, Миропомазание и Священство – не налагают на душу неизгладимого характера, то есть некоего духовного знака, который не допускает (эти Таинства) повторно, да будет отлучен от сообщества верных.

(672, 1610) 10. Если кто-либо говорит, что все христиане имеют власть над словом и совершением Таинств, да будет отлучен от сообщества верных.

(673, 1611) 11. Если кто-либо говорит, что намерение, по крайней мере, намерение совершать то, что совершает Церковь, не требуется от священнослужителя во время совершения и дарования Таинств, да будет отлучен от сообщества верных.

(674, 1612) 12. Если кто-либо говорит, что священнослужитель в состоянии смертного греха, который, тем не менее, соблюдает все самое главное для совершения или приобщения к Таинству, не совершает и не сообщает его, да будет отлучен от сообщества верных.

(675, 1613) 13. Если кто-либо говорит, что обрядами, принятыми и одобренными Католической Церковью, при торжественном осуществлении Таинств можно пренебрегать; или пропускать их без греха по воле священнослужителей; или же что любой пастырь может в своей церкви заменять их на новые, да будет отлучен от сообщества верных.

21-я сессия (16 июля 1562 г.)

21-я сессия Собора подробно рассматривает многократно обсуждавшийся вопрос о допущении мирян к Причастию из Чаши. Это стало поводом для подтверждения права преподавать Таинства, полученного Церковью от Христа.

ХВ 758

(3 июля 1907 г.)

Заблуждения модернистов³⁷²

Учение Церкви об установлении Таинств Христом и об их действенности ex opere operato было воспринято модернистами как типичный пример религиозных форм, созданных в первые века христианами и постепенно ставших настолько привычными, что Учительство Церкви представило их как непреложные догмы.

([677], 3439) 39. Концепции о происхождении Таинств, которыми руководствовались Отцы, собравшиеся в Тренто, и которые, без сомнения, повлияли на их догматические каноны, весьма далеки от концепций, по праву распространенных среди историков, изучающих христианство.

([678], 3440) 40. Таинства обязаны своим происхождением тому факту, что Апостолы и их последователи интерпретировали мысль и намерение Христа под давлением обстоятельств и событий.

Крещение – это Таинство христианского посвящения, освобождающее человека от первородного греха и личного греха, делающее его сыном Божиим, членом Тела Христова в Его Пасхальном таинстве и членом Церкви. Таким образом, это – врата, вводящие в новую, сверхъестественную жизнь.

От начала христианства это Таинство неоспоримо принадлежит Церкви. В нем соединены все, кто носит имя христианина. И, без сомнения, не существует никакой ереси, которая хотела бы сохранить христианское основание и при этом исключить крещение. Сомнения могли касаться способа преподавания Таинства, его действия, образа действенности. Такова суть вопросов, поднимаемых в документах Церкви относительно Таинства Крещения.

Учение Католической Церкви о Таинстве Крещения

Крещение – это истинное Таинство, установленное Христом: ХВ 35, 38, 44, 658–659, 663, 668, 692–694.

Оно преподается через возлияние естественной воды с призыванием Святой Троицы: ХВ 31, 688, 693, 695;

на того, кто по собственной воле хочет его принять: ХВ 686;

Любой человек, даже неверный или еретик, может преподать истинное крещение: ХВ 680/1, 690, 695.

Благодать действует уже оттого, что знак правильно совершен: ХВ 689.

Даже самые маленькие дети могут и должны быть крещены: ХВ 270/1, 278, 864–685, 687, 703, 704, [707].

Крещение необходимо для спасения: ХВ 277, 558, 684, 688, 696, [706].

Последствия крещения: прощение первородного греха и всех прежних личных грехов: ХВ 8/1, 277, 278, 528, [549], 563, 684, 687, 691, 701, 819;

а также всех наказаний за грех: ХВ 279, 577, 691;

приобщение к освящающей благодати: ХВ 563, 569, 815;

включение в Тело Христово: ХВ 499, 688, 818;

принадлежность к Церкви и обязанность исполнять ее законы: ХВ 499, 602, 688, 698–699;

запечатление неизгладимым характером: ХВ 44, 661, 671, 686, 702, 895.

Крещение полагает основу общего священства верных: ХВ 510/7;

и апостольства мирян: ХВ 510/21, 510/39.

(256 г.)

По Римской традиции, так же, как по Александрийской и Палестинской, на уже крещенного еретика в знак примирения возлагали руки. В Карфагене исповедовали, что Таинства, преподанные еретиками, недействительны и необходимо новое крещение. Папа Стефан I реагирует на заявление Карфагенской Церкви, подтверждая традицию своей Церкви и свое право установить повсеместно римский обычай.

(680/1, 110) Итак, если приходит к вам кто-либо из какой-то ереси, пусть не делают ничего нового, вопреки тому, что было передано, но возлагают на него руки для покаяния, поскольку сами еретики, если один из них переходит из одной группы в другую, не крестят его, но допускают в свою общину.

(1 мая 418 г.)

По причине единства природы с Адамом, подтвержденного св. Павлом, все маленькие дети должны быть крещены «во отпущение грехов».

ХВ 270/1

(конец 1201 г.)

В вероучительном ответе, адресованном архиепископу Арльскому, папа Иннокентий III утверждает, в противовес еретикам (возможно, вальденсам), что точно так же, как обрезание делало членом народа Израиля, так крещение необходимо маленьким детям, чтобы они стали членами Царства Божия [ХВ 684]; кроме того, он напоминает, что последствия этого Таинства – изглаживание первородного греха, но не высказывается по поводу спорного в то время вопроса об «излиянии» благодати и добродетелей [ХВ 685]. Наконец, он считает, что для взрослою только внутреннее согласие и намерение, возникшее в глубине сердца, позволяют крещению запечатлевать свой характер [ХВ 686].

[Польза и последствия крещения]

(684, 780) ...Они утверждают, что бесполезно преподавать крещение маленьким детям... Мы отвечаем, что крещение последовало за обрезанием... Поэтому так же, как душа обрезанного не может быть отторгнута от своего рода (Быт 17, 14), так и тот, кто будет рожден заново водой и Духом, сможет войти в Царство Небесное [Ин 3, 5]... Хотя первородный грех был отпущен таинством обрезания и опасность осуждения устранена, невозможно было попасть в Царство Небесное, которое оставалось закрытым до Смерти Христа. Но через Таинство Крещения, окрашенное Кровью Христовой, грех прощен и достигается также Царство Небесное, в которое Кровь Христова милосердно открыла вход своим верным. Немыслимо было бы, чтобы все эти маленькие дети, которых так много умирает каждый день, обречены были на погибель, чтобы милосердный Бог, желающий, чтобы никто не погиб, не создал для них средство спасения...

(685, 780) Противники говорят, что ни вера, ни милосердие, ни другие добродетели не изливаются на детей, поскольку те не дают своего согласия: этого не принимает большинство в абсолютном смысле... Другие говорят, что, если грех и прощается маленьким детям через последствия крещения, то благодать им не дается; третьи говорят, что грех прощается; благодати изливаются, но как бы в виде предрасположения, и что они не могут ими пользоваться до тех пор, пока не станут взрослыми... Мы же говорим, что нужно различать двойственность греха – грех первородный и грех совершаемый. Первородный, с которым мы связаны без согласия, и совершаемый, в который впадаем сознательно. Первородный грех, с которым мы связаны без согласия, и отпускается без согласия через последствия Таинства; но совершаемый грех, в который человек впадает сознательно, никоим образом не отпускается без согласия... Кара за первородный грех – лишение лицезрения Господа, а кара за совершаемый грех – муки вечного ада...

[Согласие на крещение. Характер крещения]

(686, 781) Христианской религии противно заставлять принимать и соблюдать христианскую веру тех, чья воля ей всегда противится и полностью противостоит. По этому поводу некоторые считают, что нужно различать двоякое сопротивление и двоякое принуждение. Тот, кто, приведенный насильно, благодаря средствам устрашения и пыткам, принимает крещение, чтобы избежать этих повреждений, так же, как тот, кто приходит к крещению неискренне, получает печать христианства, так же, как и тот, кто хочет условно, а не абсолютно подчиниться законам христианской веры... Но тот, кто никогда не соглашался, кто всегда полностью противостоял, не получает ни действенности, ни характера Таинства, поскольку намеренно отрекаться – больше, чем вовсе не соглашаться. Что касается спящих, потерявших разум, то если до того, как они потеряли разум или уснули, они упорствовали в неприязни, если очевидно, что их решение упорствовать твердое, даже если их крестят в этом состоянии, они не получают печати характера крещения. Другое дело, если бы они были раньше катехуменами и имели намерение получить крещение. Отсюда происходит обычай Церкви при необходимости преподавать им крещение. В этом случае совершение Таинства налагает печать характера, поскольку оно не встречает препятствия, вызванного сопротивлением противящейся воли.

(18 декабря 1208 г.)

Исповедание веры, предписанное вальденсам³⁷⁴

Один параграф этого документа посвящен крещению детей и последствиям крещения вообще – крещенные дети, не совершившие смертного греха, попадают в рай.

(687, 794) Мы одобряем крещение детей; если они умирают после Крещения, до того, как совершат грехи; мы исповедуем и верим, что они спасены. Мы верим, что в крещении прощаются все грехи – как первородный грех, который передается, так и те, которые совершены сознательно

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян³⁷⁶

После высказываний о Таинствах в целом [ХВ 658–661] декрет рассматривает их по отдельности, применяя к ним различия, уже приведенные: материя, форма, служитель, последствия.

(688, 1314) Среди всех Таинств Крещение занимает первое место, поскольку оно – дверь в духовную жизнь. Через него мы становимся частью Христа и Его Тела, Церкви. И так как смерть пришла ко всем от первого человека, то если мы не возродимся от воды и Духа, мы не сможем – говорит нам Истина – «войти в Царство Небесное» [Ин 3, 5].

(689, 1314) Материя этого Таинства – вода, настоящая и природная, безразлично – холодная или теплая. Форма – «крещу тебя во имя Отца и Сына, и Святого Духа». Однако мы не отрицаем, что и при словах: «Да будет такой-то, раб Христов, окрещен во имя Отца и Сына, и Святого Духа» или же: «Да будет такой-то крещен от моих рук во имя Отца и Сына, и Святого Духа», Крещение также будет действенным. Это объясняется тем, что начальной причиной, которая придает силу крещению, является Святая Троица, причиной инструментальной – священнослужитель, осуществляющий внешнюю сторону Таинства, и если действие, производимое служителем, совершается с призыванием Святой Троицы, Таинство осуществляется.

(690, 1315) Служитель этого Таинства – священник, которому, согласно его служению, надлежит преподавать крещение. В случае необходимости не только священник или диакон, но и любой мирянин или женщина, даже язычник или еретик могут совершать обряд Крещения, если они соблюдают форму, предписанную Церковью, и имеют намерение делать то, что делает она.

(691, 1316) Последствия этого Таинства – отпущение всех грехов, и первородного, и совершаемого, а также наказания за грех. Поэтому на крещеных не надо налагать никакого удовлетворения за прошлые грехи: если они умирают до совершения какого-либо греха, они немедленно достигают Царствия Небесного и лицезрения Бога.

7-я сессия (3 марта 1547 г.)

После провозглашения канонов о Таинствах в целом [ХВ 663–675] Собор особо рассматривает крещение. Не давая догматического изложения вопроса, он ограничивается осуждением современных ему ересей, что не мешает этим канонам иметь решающее значение для христианского учения о крещении.

Канон 4 [ХВ 695] определяет учение, которое Церковь твердо сохраняла на протяжении веков. С древних времен подлинность крещения, преподанного еретиками, доказывала действенность Таинств, которая зависит не от веры, не от достоинства служителя, но от правильного выполнения повеления, данного Христом. Канон 6 [ХВ 697] направлен против учения Лютера, для которого единственный грех, лишающий оправдания, – недостаток веры. Канон 14 [ХВ 705] критикует «либеральные» мнения – Эразма и Мартина Бусера (1491–1551).

Каноны о Таинстве Крещения

(692, 1614) 1. Если кто-либо говорит, что крещение от Иоанна обладало той же силой, что крещение от Христа, да будет отлучен от сообщества верных.

(693, 1615) 2. Если кто-либо говорит, что настоящая природная вода не нужна для крещения и если он, следовательно, сводит к метафоре слова Господа нашего Иисуса Христа: «Если кто не родится от воды и Духа...» (Ин 3, 5), да будет отлучен от сообщества верных.

(694, 1616) 3. Если кто-либо говорит, что Святая Римская Церковь, Матерь и наставница всех Церквей, не обладает истинным учением о Таинстве крещения, да будет отлучен от сообщества верных.

(695, 1617) 4. Если кто-либо говорит, что крещение, даже совершенное еретиками во имя Отца, Сына и Святого Духа с намерением совершить то, что совершает Церковь, не является истинным крещением, да будет отлучен от сообщества верных.

(696, 1618) 5. Если кто-либо говорит, что крещение свободно, иначе говоря, не обязательно для спасения, да будет отлучен от сообщества верных.

(697, 1619) 6. Если кто-либо говорит, что крещеный не может, даже если бы пожелал, потерять благодать, как бы ни были многочисленны его грехи, разве только если он больше не захочет верить, да будет отлучен от сообщества верных.

(698, 1620) 7. Если кто-либо говорит, что крещеные через свое крещение обязаны только верить, а не соблюдать весь Закон Христа, да будет отлучен от сообщества верных.

(699, 1621) 8. Если кто-либо говорит, что крещеные не имеют обязательств по отношению к предписаниям Святой Церкви, записанным или переданным, и что они не обязаны их соблюдать, только если по своей воле захотели бы им подчиниться, да будет отлучен от сообщества верных.

(700, 1622) 9. Если кто-либо говорит, что нужно напоминать людям о крещении, которое они получили, так, чтобы они поняли, что все обеты, данные после крещения, недействительны, в силу обета, данного уже при крещении, как если бы эти обеты наносили вред исповеданной ими вере, и самому крещению, да будет отлучен от сообщества верных.

(701, 1623) 10. Если кто-либо говорит, что все грехи, совершенные после крещения, отпускаются или становятся простительны одним только воспоминанием о принятом крещении и через веру, да будет отлучен от сообщества верных.

(702, 1624) 11. Если кто-либо говорит, что истинное крещение, совершенное по правилам, должно быть повторено для того, кто отступился от веры во Христа в среде неверных, когда он обращается, чтобы покаяться, да будет отлучен от сообщества верных.

(703, 1625) 12. Если кто-либо говорит, что человек должен креститься только в возрасте, когда принял крещение Христос, или же в виду смерти, да будет отлучен от сообщества верных.

(704, 1626) 13. Если кто-либо говорит, что маленькие дети, поскольку они не совершают акта веры, не могут считаться верующими после крещения и по этой причине их нужно крестить второй раз, когда они достигнут возраста распознания, или же, что лучше их не крестить, чем крестить только в вере Церкви тех, кто неспособен на личный акт веры, да будет отлучен от сообщества верных.

(705, 1627) 14. Если кто-либо говорит, что маленькие дети, таким образом окрещенные, должны, когда они вырастут, задать себе вопрос, хотят ли они согласиться с тем, что их крестные родители обещали от их имени в момент крещения, и если они не согласны, их нужно предоставить их мнению и нельзя принуждать никакими наказаниями, кроме отлучения от Евхаристии до тех пор, пока они не покаются, да будет отлучен от сообщества верных.

(3 июля 1907 г.)

Среди осужденных тезисов некоторые, выдвинутые Альфредом Луази, пытаются объяснить необходимость крещения только эволюцией христианской общины.

Заблуждения:

([706], 3442) 42. Христианская община признала необходимость крещения, принимая его как необходимый обряд и присоединяя к нему обязанности христианского вероисповедания.

([707], 3443) 43. Обычай преподавать детям крещение является дисциплинарным развитием, а также одной из причин, по которой Таинстве разделено на две части – Крещение и Покаяние.

Миропомазание довершает последствия Крещения. Если Крещение – это Таинство рождения к новой, сверхъестественной жизни, то Миропомазание, второй этап христианского посвящения, – это Таинство «перехода к христианской зрелости»³⁷⁹. Через «характер» этого Таинства те, кому оно преподано, получают силу, которая есть и будет необходима для исповедания веры в действиях культа и в жизни, для того, чтобы свидетельствовать веру и быть ее апостолом. Истинно исповедовать Христа – значит делать так, чтобы «весь человек, без остатка, сообразовал себя с истиной, в полном своем разуме, в предании своей воли, в посвящении всей своей любви. Это то, на что слабый человек не способен иначе, как будучи укреплен [confirmatus] Божией благодатью»³⁸⁰.

Это укрепление в силе Святого Духа для мужественного исповедания веры, эта сверхъестественная действенность, которой предназначено развиться полностью для того дня, когда христианин должен будет свидетельствовать, всегда рассматривалось католическим Преданием как особое последствие Миропомазания.

Учение Католической Церкви о Миропомазании:

Миропомазание – истинное Таинство, установленное Христом: ХВ 38, 44, 658, 663, 719;

отличное от Крещения: ХВ [722].

Оно преподается через возложение рук и сопровождается молитвой и помазанием святым миром: ХВ 38, 716, 720, 722/1;

это святое миро освящается епископом: ХВ 712, 716;

и Таинство преподается также епископом: ХВ 38, 713–715, 717, 721.

Последствия Миропомазания:

укрепление в вере, чтобы исповедовать ее: ХВ 659, 718;

и наложение печати неизгладимого характера: ХВ 44, 661, 671, 895.

полное соединение с Церковью, обозначенное единством с епископом.

(29 сентября 1351 г.)

Среди вопросов, предложенных армянам, четыре относились к Миропомазанию: его материи [ХВ 712], служителю [ХВ 713–715] и словесной формуле: Signo te signum crucis et confirmo te chrismate salutis, in Nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti (Знаменую тебя знамением креста и утверждаю тебя помазанием спасения во имя Отца, Сына и Святого Духа).

Ты дал нам ответы, которые вынуждают нас задать тебе вопросы по следующим пунктам:

(712, 1068) 1) по поводу освящения мира – веришь ли ты, что миро может быть освящено по правилам и так, как должно, священнослужителем, который не является епископом;

(713, 1079) 2) веришь ли ты, что Таинство Миропомазания может быть в обычных условиях, во время службы преподано не епископом, а кем-либо другим;

(714, 1070) 3) веришь ли ты, что только Римский Понтифик, обладающий полнотой власти, может доверить преподавание Таинства Миропомазания священникам, которые не являются епископами;

(715, 1071) 4) веришь ли ты, что те, кто получил помазание миром от рук священников, не получивших для этого ни полномочия, ни разрешения Римского Понтифика, должны снова получить помазание от рук епископа или епископов.

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян³⁸³

(716, 1317) Второе Таинство – Миропомазание. Его материя – миро, состоящее из масла, символизирующего чистоту совести, и бальзама, символизирующего сияние доброй репутации; оно освящается епископом. Его формула такова: «Знаменую тебя знамением креста и утверждаю [confirmo] тебя помазанием спасения во имя Отца, Сына и Святого Духа».

(717, 1318) Обычный служитель – епископ. В то время как простой священник обладает властью совершать другие помазания, это Таинство преподается только епископом. Ибо мы читаем, что только Апостолы, чье место теперь принадлежит епископам, сообщали Святого Духа через возложение рук. Чтение Деяний Апостолов ясно показывает это: «Находившиеся в Иерусалиме Апостолы услышали, что Самаряне приняли Слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна, которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святого. Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса. Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святого» [Деян 8, 14–17]. Это возложение рук – Таинство Миропомазания [confirmatio], преподанное в Церкви. Однако мы читаем, что иногда Святейший Престол делает исключение и по веским и не терпящим отлагательства причинам разрешает простому священнику преподавать это Таинство с миром, освященным епископом.

(718, 1319) Последствие этого Таинства в том, что оно позволяет христианину смело проповедовать имя Христово, поскольку Святой Дух дается ему во укрепление, как Он был дан Апостолам в День Пятидесятницы. Поэтому принимающий Миропомазание получает помазание на лоб, там, где проявляется робость, чтобы не стыдясь проповедовать Имя Христово, а особенно Его Крест, который «для Иудеев соблазн, а для Еллинов – безумие», как говорит Апостол [1Кор 1, 23]. Вот почему его знаменуют знамением Креста.

7-я сессия (3 марта 1547 г.)

После обсуждения Таинств в целом [ХВ 663–675] Собор посвящает Миропомазанию три особых канона. Первый канон утверждает, в противоположность Лютеру; Аугсбургскому Исповеданию и Меланхтону, его подлинно таинственный характер. Филипп Меланхтон (1497–1560), особенно в 1521 г. в книге De locis communibus, свел это Таинство к торжеству простого исповедания веры, до сих пор называемого протестантами конфирмацией. В Каноне 3 [ХВ 721], где выражается учение об обычном служителе и о служителе экстраординарном, Собор ни в чем не хотел противопоставлять своего учения христианам Восточного обряда, так как у них по молчаливому согласию церковных властей священники сами преподают Таинство Миропомазания.

Каноны о Таинстве Миропомазания

(719, 1628) 1. Если кто-либо говорит, что Миропомазание крещеных – тщетная церемония, а не подлинное Таинство в прямом смысле; или что некогда оно было своего рода катехезой, в которой те, кто приближался к подростковому возрасту, отдавали отчет в своей вере перед Церковью, да будет отлучен от сообщества верных.

(720, 1529) 2. Если кто-либо говорит, что те, кто приписывает некую силу святому миро Миропомазания, оскорбляют Святой Дух, да будет отлучен от сообщества верных.

(721, 1630) 3. Если кто-либо говорит, что обычный служитель Миропомазания – не только епископ, но любой простой священник, да будет отлучен от сообщества верных.

(3 июля 1907 г.)

Модернизм заимствовал из теорий либерального протестантизма об эволюции догмата, в частности, из утверждения Адольфа фон Гарнака (1851–1930), профессора церковной истории в Марбурге и в Берлине, что Миропомазание первоначально было лишь частью обряда Крещения и что как особое Таинство оно было учреждено позднее.

Заблуждения:

([722], 3444) 44. Ничто не доказывает, что обряд Таинства Миропомазания применялся Апостолами. Формальное отличие обоих Таинств – Крещения и Миропомазания – вовсе не принадлежит истории раннего христианства.

(15 августа 1971 г.)

Имея целью определить священный обряд Таинства Миропомазания, эта Конституция объявляет, что оно содержит два соединенных и сопутствующих элемента: помазание и соответственную словесную формулу. После напоминания о связи, объединяющей Миропомазание с Крещением и Евхаристией, и изложения тех изменений, которым обряд подвергся при папе Иннокентии III, папе Иннокентии IV, на II Лионском Соборе [ХВ 38] и на Флорентийском Соборе [ХВ 717], папа Павел VI подтверждает важность помазания святым миром. Что касается слов, сопровождающих это помазание, папа предпочитает формулу, присущую византийскому обряду, той, которая до сих пор употребляется в Церкви латинского обряда. Что же касается возложения рук во время молитвы, предшествующей помазанию, Конституция, подчеркивая его многозначащую ценность, уточняет, что оно не относится к сущности обряда Таинства.

(722/1) Таинство Миропомазания преподается нанесением мира на лоб и осуществляется возложением рук со словами: «Прими дар Духа Святого».

Учение о евхаристии включает в себя учение о святой Мессе, о Причастии и о реальном Присутствии Христа подвидом хлеба и вина. Эти три аспекта неразрывно связаны. Нет Присутствия Христа в Евхаристии, которое не было бы прежде воспринято как пища для народа Божия: «Примите, вкусите; сие есть Тело Мое» [Мф 26, 26]. Нет таинственного союза со Христом, который не вызвал бы мысли о священной трапезе: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» [1Кор 11, 26]. Евхаристическая трапеза приготовляется только во время Жертвы святой Мессы.

Евхаристическое Таинство – центр и вершина евхаристической жизни – резюмирует, таким образом, всю тайну Спасения. Между Христом и нами есть два основных отношения: прежде всего Он наш Посредник и Священник перед Богом, Которому Он приносит ради нас искупительную Жертву за наши грехи. Но Христос – не чужой для нас, не только Примиритель, Который удовлетворился бы тем, что представил нас пред Своим Отцом. Он входит в новые отношения с нами и сообщает нам благодать, ниспосылаемую нам Богом в силу Его Жертвы. Такова тайна нашего союза со Христом, ставшего для нас источником всякой благодати: «...От полноты Его все мы приняли и благодать на благодать» [Ин 1, 16].

Этот второй вид отношений реализуется лишь в Жертве Креста. В этой Жертве, принесенной ради освящения всех людей, Христос отдает Свою жизнь ради Церкви, которую Ему надлежало искупить. Именно умирая, Христос осуществляет тесный союз с Церковью, в котором Церковь очищена и освящена, тот союз, который, согласно учению св. Павла, может быть прообразом глубочайшего союза мужчины и женщины в браке: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова» [Еф 5, 25–26]. Из пронзенного ребра преданного смерти Спасителя родилась Церковь, подобно тому, как Ева была взята из ребра Адама, согласно древнему Преданию.

Это двойное отношение между Христом и нами, между нашим Посредником перед Богом, Который подает нам всю благодать, и Его Церковью продолжает проживаться в Евхаристической тайне. Св. Месса воспроизводит и возобновляет Жертву, в которой Христос приносит Себя Отцу ради искупления наших грехов; но в то же самое время эта Жертва подготовляет наш союз по благодати, наше Причастие ко Христу. Верные приносят в ней в жертву себя вместе с Ним, и Причастие, знак единства и любви Народа Божия, включает их в Тело Христово. Церковь соединяется с Тем, Кто пострадал ради нее.

Мы не должны удивляться частому упоминанию в документах Церкви учения о реальном Присутствии Христа в Евхаристии. Немногие истины веры имеют столь таинственный характер и, следовательно, столь открыты нападкам ереси или сомнениям неверия. Но необходимость, заставляющая Церковь занимать воинствующую позицию против ереси, не должна мешать христианину всегда рассматривать факт реального Присутствия в его отношении к Евхаристической Тайне в целом.

Учение Католической Церкви о Евхаристии:

1. Евхаристическая Жертва:

Святая Месса – это истинная Жертва: ХВ 46, 766, 767, 776,

установленная Христом на Тайной Вечере: ХВ 766, 777;

она воспроизводит Жертву Креста: ХВ 380, 766, 779,

но бескровным образом: ХВ 768.

Священник и Жертва в этом Жертвоприношении – это Сам Христос, приносящий Себя через служение священника: ХВ 766, 768.

Миряне также приносят жертву, хотя они не имеют власти совершать пресуществление: ХВ 914.

Эта евхаристическая Жертва приносится Богу для хвалы, благодарения, прошения и искупления: ХВ 768, 769, 778;

за живых и за мертвых: ХВ 46, 768, 778, 780.

Определение обрядов и молитв принадлежит Церкви: ХВ 726/1, 758, 762, 770–774, 781–784.

Божественная Литургия – это публичный культ мистического Тела Христова: ХВ 793, 795/1;

в любом литургическом действии Христос присутствует таким образом, который следует ясно осознавать: ХВ 794, 795/2.

2. Евхаристическая Жертва, Жертвенная трапеза и пища Жертвы:

Евхаристия – это истинное Таинство: ХВ 38, 44, 658, 663;

установленное Иисусом Христом: ХВ 736.

В Евхаристии Христос реально присутствует: ХВ 31, 46, 726, 727, 729, 735, 745, 752, 795/3;

даже вне Причастия: ХВ 738, 748.

поэтому она достойна почитания и поклонения: ХВ 740–741, 750, 751.

Христос Весь полностью присутствует под каждым из двух видов, в каждой частице и принимается причащающимся: ХВ 46, 728, 730, 732, 738, 747;

ибо пшеничный хлеб и виноградное вино: ХВ 731;

через священника, являющегося таковым через рукоположение: ХВ 727, 732;

пресуществляются в Тело и Кровь Христовы: ХВ 31, 39, 46, 726, 739, 746, 795;

так, что остается лишь вид или видимость первых: ХВ 746.

В латинском обряде мирянам Причастие подается обычно под одним видом: ХВ 728, 757–759, 761–763.

Достойное принятие Причастия предполагает состояние благодати: ХВ 742, 755.

Маленькие дети не приводятся к Причастию: ХВ 760, 764.

Последствием Таинства является единение со Христом: ХВ 733;

питание души: ХВ 659, 733, 737, 744;

возрастание жизни в благодати: ХВ 733;

оставление повседневных грехов и наказания за грех: ХВ 737, 749.

(11 февраля 1079 г.)

Беренгарий (1005–1088) служил в школе при соборе св. Мартина в Туре. Основываясь на философских соображениях, он отрицал пресуществление хлеба и вина и реальное Присутствие Христа в Евхаристии. Он был одним из предвестников псевдоспиритуалистских и чисто символических представлений, которые будут бытовать среди некоторых протестантов относительно Евхаристии. Много раз осужденный, в конце концов он был вынужден к следующему исповеданию веры:

(726, 700) Я, Беренгарий, верую сердцем и исповедую устами, что хлеб и вино, которые есть то, что они есть, через Тайну святой молитвы и слова нашего Искупителя субстанционально изменяются, превращаясь в истинное Тело, собственное и животворящее, и в Кровь Господа нашего Иисуса Христа, и что после освящения они становятся истинным Телом Христа, родившегося от Марии Девы, Который, будучи принесен в Жертву ради спасения мира, был распят на Кресте, Который сидит одесную Отца, и в истинную Кровь Христа, которая истекла из Его ребра. Он присутствует там не только фигуративно и в силу Таинства, но в Своей Собственной природе и истинной субстанции, как сказано в этом кратком объяснении, как я вам прочел и как вы это понимаете...

(29 ноября 1202 г.)

На вопрос о словах Христа на Тайной Вечере и о смысле слов «тайна веры», присутствующих в формуле освящения, папа Иннокентий III дал личный совет богослова, который не лишен исторического смысла. Однако не обязательно верить, что это выражение («Тайна Веры»), засвидетельствованное только Сакраментарием папы Геласия, восходит к апостольским временам.

(726/1, 782) Ты, в частности, спросил, какова была форма слов, которые сказал Сам Христос, когда Он пресуществил [transsubstantiavit] хлеб и вино в Свое Тело и Кровь, поскольку к канону св. Мессы, которым обычно пользуется Церковь, было добавлено то, чего не выразил ни один из Евангелистов... Конечно, мы видим, что многие как слова, так и действия Господа были опущены Евангелистами, и мы читаем о них, что слова и действия Апостолов дополнили их или выразили... В этом слове, брат, которое вызвало твой вопрос, – «тайна веры» [mysterium fidei] – некоторые думают найти поддержку своим заблуждениям, говоря, что в Таинстве алтаря в действительности нет Тела и Крови Христа, но только образ, видимость, символ: то, что Писание не раз упоминает, то, что появляется на алтаре, – это лишь Таинство, тайна, пример. Эти люди настолько опутаны заблуждениями, что не воспринимают, как должно, авторитет Писания и без уважения принимают Божественные Таинства, не осознавая ни Писания, ни Божественного могущества [ср. Мф 22, 29]... «тайна веры», между тем, говорят потому, что здесь то, во что верят, отлично от того, что видят, и то, что видят, отлично от того, во что верят. Действительно, мы видим видимость хлеба и вина и верим в реальность Тела и Крови Христовой и в силу единства и милосердия...

(18 декабря 1208 г.)

Среди заверений, потребованных от вальденсов, есть относящиеся к реальности Присутствия Христа после пресуществления хлеба и вина и к условиям, необходимым для совершения Таинства Евхаристии.

(727, 794) Жертва, то есть хлеб и вино, является после освящения истинным Телом и истинной Кровью Господа нашего Иисуса Христа: мы верим в это искренним сердцем твердо и неколебимо и утверждаем это в простоте словами, полными веры. Мы верим, что, принося эту Жертву, добрый пастырь не осуществляет ее лучше, а плохой – хуже, поскольку ее совершает не заслуга священнослужителя, но слова Создателя и сила Духа Святого. Вот почему мы верим и неколебимо исповедуем, что кто угодно, как бы ни был этот человек честен, религиозен, свят и благоразумен, не может и не должен ни освящать Евхаристию, ни осуществлять Таинство Алтаря, если он не является священником, который был законно рукоположен епископом, которого можно видеть и осязать. Три вещи, веруем мы, необходимы для этой обязанности: определенная личность, иными словами, священнослужитель, специально поставленный епископом именно для этого служения; торжественные слова, которые были определены Отцами в каноне; правое намерение того, кто их произносит. Вот почему мы твердо верим и исповедуем: тот, кто верит и кто претендует на право осуществлять Таинство Евхаристии, не будучи предварительно рукоположен епископом, еретик; он разделяет гибельную судьбу Корея и его сообщников [ср. Числ 16] и должен быть отлучен от Римской Церкви.

(11–30 ноября 1215 г.)

Исповедание веры³⁸⁸

Явившись результатом долгих богословских поисков, IV Латеранский Собор использует слово «пресуществление», никогда раньше не использовавшееся в официальном тексте, чтобы выразить традиционную веру в реальное Присутствие.

ХВ 31

13-я сессия (15 июня 1415 г.)

Первыми, кто потребовал причащения под двумя видами, были ученики Яна Гуса из Чехии. Мотивом послужила для них заповедь, данная, как они говорили, Христом, и обычай древней Церкви. Не споря по существу, Собор объясняет и защищает обычай причащения только под одним видом.

(728, 1198) Этот обычай был введен во избежание опасностей и соблазнов. Действительно, в Церкви первых веков верные принимали Таинство под двумя видами; однако впоследствии оно преподавалось под двумя видами для тех, кто его освящал, и только под одним – для мирян, поскольку следует твердо верить, не допуская ни малейшего сомнения, что Тело и Кровь Христовы в своей целостности истинно присутствуют как под видом хлеба, так и под видом вина.

(22 февраля 1418 г.)

Вопросы к сторонникам Виклефа и Гуса³⁹⁰

Среди заблуждений, осужденных папой Мартином V, многие касаются Евхаристии, утверждая, помимо прочего, что хлеб и вино остаются таковыми после освящения или что Христос присутствует в Евхаристии только символически [ХВ 730].

(729, 1256) 16. Верит ли он также, что после освящения, совершенного священнослужителем, в Таинстве алтаря под видом хлеба и вина нет больше материального хлеба и вина, но во всем – Сам Христос, принявший мученическую смерть на Кресте и сидящий одесную Отца?

(730, 1257) 17. Также верит ли он и утверждает ли, что после освящения, совершенного священнослужителем, под одним видом хлеба и независимо от того, что присутствует под видом вина, присутствует подлинное Тело Христа, Его Кровь, Его Душа, Его Божество, весь Христос; и что под каждым из этих видов в отдельности – абсолютно то же Тело?

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян³⁹²

(731, 1320) Третье Таинство – Евхаристия. Ее материя – пшеничный хлеб и виноградное вино, которое перед освящением смешивается с очень небольшим количеством воды. Вино смешивается с водой, так как, по свидетельству святых Отцов и Учителей Церкви, упомянутых в предыдущей дискуссии, мы веруем, что Сам Господь установил это Таинство с вином, смешанным с водой, а также потому, что это есть правильное представление Страстей Господних. Поскольку блаженный Александр, пятый папа после св. Петра, сказал: «В приношении тайн, которые приносятся Господу во время торжества св. Мессы, нужно приносить в жертву только хлеб и вино, смешанное с водой. В чаше Господней нельзя подносить только вино или только воду, но смесь и того, и другого, так как мы читаем, что и то, и другое, кровь и вода, истекли из бока Христа [ср. Ин 19, 34]»³⁹³. И еще потому, что таким образом точно обозначается следствие этого Таинства – единение христианского народа со Христом. Так, вода обозначает народ, согласно стиху Апокалипсиса: ...воды суть люди и народы» [ср. Откр 17, 15], и папа Юлий, который был вторым после блаженного Сильвестра, сказал: «Чаша Господня должна подноситься по каноническому наставлению, наполненная смесью воды и вина, поскольку мы видим, что вода представляет народ, а вино являет Кровь Христову. Отсюда следует, что, когда в чаше вино смешивается с водой, народ соединяется со Христом и множество верных внутренне соединяются с Тем, в Кого они верят»³⁹⁴. Поскольку Святая Римская Церковь по научению блаженных Апостолов Петра и Павла, так же, как и другие Церкви – Латинские и Греческие, внутри которых блистал свет святости и знания, сохраняла этот обычай с рождения Церкви и сохраняют теперь, никоим образом не подобает, чтобы некая отдельная область уклонялась от этого всеобщего столь разумного обычая. Поэтому Мы постановляем, что армяне должны также сообразоваться со всеобщностью христианского мира и что их священники должны, вознося чашу, смешивать с вином немного воды, как было сказано.

(732, 1321) Форма этого Таинства – слова Спасителя, которыми Он его осуществил. Действительно, священник осуществляет это Таинство, говоря во имя Христа. В силу этих слов субстанция хлеба превращается в Тело Христово, а субстанция вина – в Его Кровь. Таким образом, весь Христос содержится под видом хлеба и весь – под видом вина; в каждой частице освященной гостии и освященного вина, после разделения видов, присутствует Весь Христос.

(733, 1322) Последствие, производимое этим Таинством в душе того, кто достойно принимает его, – единение человека со Христом. И поскольку благодать соединяет человека со Христом, включает его в члены Христа; следовательно, это Таинство увеличивает благодать в тех, кто достойно принимает его. Все те воздействия, которые материальная пища и питье оказывают на жизнь тела: поддержание сил, рост, восстановление и радость, – это Таинство оказывает на духовную жизнь. В нем, как сказал папа Урбан, мы, полные благодарности, прославляем память нашего Спасителя, мы защищены от зла, укреплены в добре и идем к возрастанию добродетели и благодати.

13-я сессия (11 октября 1551 г.)

Одним из учений, провозглашенных на Соборе, было учение о Евхаристии, подвергавшееся активным нападкам реформаторов. Как и в отношении других вопросов, речь шла не столько о том, чтобы представить полное изложение, сколько о том, чтобы подтвердить традиционное верование и выразить его в формулировке, становящейся отныне нормативной. Хотя дискуссия началась в 1547 г., первый декрет о Евхаристии был опубликован только через четыре года. Из-за политических кризисов, заставивших Собор прерваться, учение о Евхаристии было завершено лишь во время 21-й и 22-й сессий, спустя более чем десять лет [ХВ 756–764, 765–784].

В настоящем декрете, разделенном на восемь глав и одиннадцать канонов, основным является вопрос о реальном Присутствии:

1. Факт, возможность и доказательство реального Присутствия. Осуждается здесь не Лютер, так как он никогда не сомневался в реальном Присутствии. Наоборот, Ульрих Цвингли (1484–1531), присоединившийся к Реформации, оказался к 1529 г. в оппозиции по отношению к Лютеру в этом вопросе. По его мнению, Христос присутствует в Евхаристии лишь как «знак». Аля Иоанна Эколампада (1482–1531) Он присутствует лишь «символически», а для Кальвина – лишь «в Своей силе». Против этих различных мнений высказывается Учительство Церкви [ХВ 735–737, 745]

2. Присутствие реальное и полное – даже под одним видом [ХВ 738].

3. Реальное Присутствие существует независимо от Причастия. В этом вопросе Лютер колебался, но Меланхтон откровенно учил противоположному [ХВ 738–748].

4. Пресуществление. Вслед за Виклефом Лютер учил, что хлеб и вино присутствуют вместе с Телом и Кровью Христа. Собор говорит об истинном изменении субстанции, где хлеб и вино сохраняются лишь как внешний вид. Собор также провозглашает соответствующим выражение «пресуществление», появившееся в официальном языке Церкви [ХВ 739–746] лишь после IV Латеранского Собора [ХВ 31].

5. Другие главы и каноны выводят из этого учения различные практические следствия, такие, как евхаристический культ [ХВ 740, 750], «хранение» Святых Даров и принесение их больным [ХВ 741, 751], принятие и использование этого Таинства [ХВ 742–744, 752–755].

Преамбула

(734, 1635) Святой Вселенский и Всеобщий Тридентский Собор, законно собравшийся в Святом Духе, под руководством легатов и нунциев, заранее назначенных Святейшим Престолом, по вдохновению и под особым покровительством Святого Духа, чтобы изложить древнее и истинное учение о вере и Таинствах и врачевать все ереси и все другие весьма серьезные нарушения, которые в наши времена горестно потрясают Божию Церковь, прежде всего с самого начала имел желание вырвать с корнем плевелы мерзких заблуждений и схизм, которые в наши бедственные времена враг посеял [Мф 13, 25] в учении веры об использовании и культе Пресвятой Евхаристии, которую наш Спаситель, однако, оставил в Своей Церкви, как символ того единства и этой любви, которыми Он пожелал объединить всех христиан между собой. Вот почему этот Святой Собор, который передает об этом почитаемом и Божественном Таинстве Евхаристии неповрежденное и подлинное учение, которое Католическая Церковь, наставленная Самим Господом нашим Иисусом Христом, Его Апостолами и Святым Духом, в ходе времен внушающим ей всякую истину [Ин 14, 26], всегда хранила и будет хранить вплоть до конца мира, с этого момента Собор запрещает всем верующим во Христа осмеливаться верить, учить и проповедовать касательно Пресвятой Евхаристии что-либо иное, чем то, что разъяснено и определено настоящим декретом.

Глава 1: Реальное Присутствие Господа нашего Иисуса Христа в Пресвятом Таинстве Евхаристии

(735, 1636) Прежде всего, Святой Собор наставляет и открыто и прямо исповедует, что в почитаемом Таинстве Святой Евхаристии после освящения хлеба и вина Господь наш Иисус Христос, истинный Бог и истинный человек, истинно, реально и сущностно присутствует под видом ощутимых реальностей [ХВ 745]. В действительности, нет никакого противоречия в том, что наш Господь всегда Сам восседает одесную Отца на небесах в Своем естественном виде и в то же время сакраментально присутствует для нас в других местах, в виде, который с трудом выразим нашими словами, но который наш разум, освещенный верой, способен осознать и в который мы должны верить как в нечто возможное для Бога.

(736, 1637) Именно так все наши предшественники, жившие в истинной Церкви Христовой и обсуждавшие это Пресвятое Таинство, совершенно открыто исповедовали, что наш Искупитель установил это столь дивное Таинство на Тайной Вечере, когда, благословив хлеб и вино, Он определил в ясных и точных выражениях, что Он им (Апостолам) дал Свое Тело и Свою Кровь. Подлинно самый недостойный позор видеть некоторых упрямых и извращенных людей, ложно принимающих эти слова, переданные святыми евангелистами [Мф 26, 26сл; Мк 14, 22сл; Лк 22, 19сл] и затем повторенные св. Павлом [1Кор 11, 24сл], несущие точный и очень ясный смысл, согласно которому их поняли Отцы, за бессмысленные воображаемые стилистические фигуры, так что отрицается истинность Тела и Крови Христа вопреки единодушному мнению Церкви.

Будучи столпом и утверждением истины [1Тим 3, 15], Церковь ненавидит, как сатанинские, эти домыслы безбожников и вечно благодарной и верной душой признает это беспримерное благодеяние Христа.

Глава 2: Причина установления этого Пресвятого Таинства

(737, 1638) Итак, Наш Спаситель, собираясь покинуть этот свет, чтобы идти к Отцу, установил это Таинство, которым Он как бы излил богатство своей Божественной любви на людей, «памятными соделав чудеса Свои» [Пс 111, 4]; Он наказал нам, принимая Таинство, совершать богослужение «в Его воспоминание» и «возвещать Его смерть», пока Он не явится Сам судить род людской [1Кор 11, 24 и 26]. Но Он пожелал, чтобы это Таинство было принимаемо, как духовная пища души [Мф 26, 26], питающая и укрепляющая тех, кто живет жизнью Сказавшего: «ядущий Меня будет жить Мною» [Ин 6, 57], и чтобы оно было противоядием, освобождающим нас от повседневных грехов и предохраняющим от смертных. Сверх того, Он пожелал, чтобы это стало залогом нашей будущей славы и нашего вечного счастья, а также символом того единого «Тела», Которого Он Сам является «Главой» [1Кор 11, 3; Еф 5, 23] и с Которым Он хочет, чтобы мы, Его члены, были глубоко связаны самыми тесными узами веры, надежды и любви, чтобы «все вы говорили одно и не было между вами разделений [1Кор 1, 10].

Глава 3: Превосходство Пресвятой Евхаристии над другими Таинствами

(738, 1639) Пресвятая Евхаристия имеет то общее с другими Таинствами, что она есть «символ святой реальности и видимая форма невидимой благодати»³⁹⁶. Но превосходящее и особое в ней – то, что другие Таинства обладают освящающими добродетелями только тогда, когда их принимают, а в Евхаристии даже до того, как ее принимают, присутствует Сам Творец Святости [ХВ 748].

(1540) В самом деле, еще до того, как Апостолы от руки Господа получили Евхаристию [Мф 26, 26; Лк 14, 22], Он утверждал, что воистину предлагает им Свое Тело. В Божией Церкви мы всегда верим, что сразу же после освящения существует истинное Тело нашего Господа и истинная Кровь вместе с Его Душой и Его Божеством под видом хлеба и вина. Тело присутствует под видом хлеба и Кровь – под видом вина в силу слов, но Тело – под видом вина и Кровь под видом хлеба, и Душа – под обоими видами в силу той естественной взаимосвязи и того сосуществования, что соединяет все части Господа Иисуса Христа, Который, «воскреснув из мертвых, уже не умирает» [Рим 6, 9]. Божество таковым является в результате своего дивного ипостасного единения с 1641 Его Телом и Душой [ХВ 745–747]. Именно поэтому абсолютно истинно, что каждый вид в отдельности содержит столько же, сколько и оба вида вместе. В действительности, весь Христос присутствует под видом хлеба и в каждой мельчайшей частичке этого вида, весь – под видом вина и в каждой его части [ХВ 747].

Глава 4: Пресуществление

(739, 1642) Поскольку Христос, наш Искупитель, сказал, что то, что Он предложил под видом хлеба, есть подлинно Его Тело [Мф 26, 26; Ис 14, 22; Лк 22,19; 1Кор 11, 24], в Божией Церкви всегда было это убеждение, которое вновь провозглашает Святой Собор: через освящение хлеба и вина совершается изменение всей субстанции хлеба в субстанцию Тела Христа Господа нашего и всей субстанции вина – в субстанцию Его Крови; это изменение Католическая Церковь справедливо и точно назвала пресуществлением [ХВ 746].

Глава 5: Культ и почитание, полагающиеся этому Пресвятому Таинству

(740, 1643) Нет никаких оснований сомневаться в том, что все верные, по обычаю, всегда существовавшему в Католической Церкви, должны, почитая Пресвятое Таинство, воздавать культ поклонения, причитающийся истинному Богу. В действительности, оттого, что Таинство было установлено Христом Господом нашим как пища, ему не следует меньшее поклонение. Мы верим, что в нем (Таинстве) присутствует Тот же Бог, о Котором Предвечный Отец сказал, вводя Его в мир: «И да поклонятся Ему все Ангелы Божии» [Евр 1, 6; Пс 97, 7]. Тот, Которому волхвы, «пав, поклонились» [Мф 2, 11], наконец, Тот, о Котором Писание свидетельствует, что Ему поклонились в Галилее Апостолы [Мф 28, 17].

Глава 6: Хранение Евхаристических Даров и подношение их больным

(741, 1645) Обычай сохранять Святые Дары в священном месте настолько древний, что был уже известен во времена Никейского Собора. Добавим, что приношение Евхаристических Даров больным и с этой целью тщательное хранение ее в церквях, кроме того, что это весьма справедливо и разумно, предписывалось многими Соборами и соблюдалось очень древним обычаем Католической Церкви. По этой причине Собор постановил, что необходимо сохранять этот обычай, весьма спасительный и необходимый [ХВ 751].

Глава 7: Должная подготовка к достойному принятию Евхаристических Даров

(742, 1646) Если подобает приближаться к святым службам только со святостью, то чем более христианин осознает Божественную святость этого Небесного Таинства, тем тщательнее он должен стараться приближаться к его принятию, будучи полон глубокого уважения и святости, особенно читая у Апостола эти слова, полные страха: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» [1Кор 11, 29]. Вот почему нужно напоминать тому, кто хочет причаститься, наставление: «Да испытывает же себя человек» [1Кор 11,28].

(1647) Обычай Церкви показывает, что это испытание необходимо, с тем чтобы каждый человек, если у него на совести смертный грех, каким бы раскаявшимся он себя ни считал, не приближался к Святой Евхаристии без предварительного Таинства исповеди. Святой Собор объявляет, что этот обычай должны соблюдать все христиане: даже священники, которым предстоит совершать богослужение, должны его придерживаться, если смогут найти исповедника. Если же срочная необходимость требует, чтобы священник совершил богослужение без предварительной исповеди, пусть исповедуется потом, как только представится возможность.

Глава 8: Использование этого дивного Таинства

(743, 1648) Что касается использования, наши Отцы справедливо и мудро различали три способа принятия этого Святого Таинства. Они учили, что одни принимают его только сакраментально – это грешники. Другие получают его только духовно – это те, кто, вкушая с желанием хлеб небесный, дарованный им с этой живой «верой, действующей любовью» [Гал 5, 6], чувствуют его плод и пользу. Третьи получают его одновременно и сакраментально, и духовно – это те, которые испытывают себя и готовятся к нему так, как если бы они приближались к этой Божественной трапезе [ХВ 752] одетыми в брачные одежды [Мф 22, 11 ел]. При принятии этого Таинства в Божией Церкви всегда было принято, чтобы миряне получали Причастие от священников и чтобы священники, которые совершают богослужение, сами причащались [ХВ 754]. Вполне законно и совершенно справедливо, что следует сохранять этот обычай как идущий от Апостольского предания.

(744, 1649) В заключение Святой Собор в своей отцовской любви предупреждает, призывает, просит и заклинает «по благоутробному милосердию Господа нашего» [Лк 1, 78] тех, кто носит имя христиан, всех и каждого, найти друг друга, однажды в добрый час объединиться в единое сердце в этом «знаке единения», в этих «узах Господней любви»³⁹⁷, в этом символе согласия, чтобы, памятуя о столь грандиозном величии и столь дивной любви Господа нашего Иисуса Христа, Который отдал Свою драгоценную жизнь ради нашего спасения и Который отдал нам «есть Плоть Свою» [Ин 6, 48сл], они верили и почитали Святые Тайны Его Тела и Его Крови с постоянной и твердой верой, с рвением сердца, с набожностью и уважением, которые им позволят часто принимать этот «хлеб насущный» [supersubstantialis] [Мф 6, 11]. Да будет он истинно жизнью их душ и вечным здравием их разума, чтобы, «подкрепившись тою пищею» [3Цар 19, 8], они пришли от этого странствия по несчастьям к небесной отчизне, чтобы вкушать там безо всякого покрова «хлеб ангельский» [Пс 78, 25], который они вкушают сейчас под святыми покровами.

(1650) Но поскольку недостаточно провозгласить истину, не раскрывая и не опровергая ошибок, Святой Собор пожелал присоединить эти каноны, чтобы все, узнав католическое учение, поняли также, каких ересей должно им остерегаться и избегать.

Каноны о Пресвятом Таинстве Евхаристии

(745, 1651) 1. Если кто-либо отрицает, что в Пресвятом Таинстве Евхаристии истинно, реально и сущностно содержатся Тело и Кровь вкупе с Душой и Божеством Господа нашего Иисуса Христа и, следовательно, Весь Христос полностью, но говорит, что Они присутствуют лишь в виде знака [ut in signo], или образа [figura], или в их силе [virtute], да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 735, 738].

(746, 1652) 2. Если кто-либо говорит, что в Пресвятом Таинстве Евхаристии субстанция хлеба и вина остается вместе с Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа, и отрицает это дивное и уникальное превращение всей субстанции хлеба в Его Тело и всей субстанции вина в Его Кровь, при том что сохраняется лишь видимость хлеба и вина, превращение, которое Католическая Церковь называет очень подходящим образом «пресуществлением», да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 739].

(747, 1653) 3. Если кто-либо отрицает, что в досточтимом Таинстве Евхаристии Христос полностью находится в каждом виде и в каждой части каждого вида после их разделения, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 738].

(748, 1654) 4. Если кто-либо говорит, что после освящения Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа не присутствуют в дивном Таинстве Евхаристии, а присутствуют только тогда, когда их принимают, но ни до этого, ни после, и что истинное Тело Господа не пребывает в гостии или в освященных частях, которые хранятся или остаются после причастия, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 738].

(749, 1655) 5. Если кто-либо говорит, что главным плодом Пресвятой Евхаристии является отпущение грехов или же что у нее нет других последствий, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 737].

(750, 1656) 6. Если кто-либо говорит, что в Святом Таинстве Евхаристии не должно поклоняться Христу – Единородному Сыну Божию – культом поклонения, который имел бы и внешнее проявление, и следовательно, не должно чтить Его с особой торжественностью, ни нести Его в процессиях сообразно похвальному и повсеместному обычаю Святой Церкви; что не следует публично приглашать народ к поклонению и что те, кто ему поклоняется, суть идолопоклонники, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 740].

(751, 1657) 7. Если кто-либо говорит, что не дозволено хранить Святую Евхаристию в дарохранительнице, но что ее нужно раздать присутствующим сразу после освящения и что не дозволено нести ее с почестями больным, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 741].

(752, 1658) 8. Если кто-либо говорит, что Христос, присутствующий в Евхаристии, вкушаем только Духовно, а не сакраментально и реально, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 743].

(753, 1659) 9. Если кто-либо отрицает, что верные Христу и того, и другого пола, все и каждый, достигшие возраста распознания, обязаны причащаться каждый год по крайней мере на Пасху, по заповеди нашей Святой Матери Церкви, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 797].

(754, 1660) 10. Если кто-либо говорит, что священнослужителю, совершающему богослужение, не дозволяется причащаться самому, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 743].

(755, 1661) 11. Если кто-либо говорит, что одна вера является достаточной подготовкой к принятию Таинства Пресвятой Евхаристии, да будет отлучен от сообщества верных. И чтобы это столь великое Таинство не было принято недостойно, что было бы к смерти и осуждению, Святой Собор решает и объявляет, что те, чья совесть отягчена смертным грехом, какое бы сокрушение они ни испытывали, должны обязательно начать с Таинства исповеди, если найдут исповедника. Если кто-либо осмеливается учить противоположному, проповедовать и упорно утверждать или даже защищать это на публичном диспуте, одним этим фактом да будет отлучен от Церкви [ХВ 742].

21-я сессия (16 июля 1562 г.)

Прерванный в 1552 г., Тридентский Собор возобновил свою работу в 1562 г. при папе Пие IV. После различных дисциплинарных декретов он приступает к рассмотрению очень спорного вопроса о причащении мирян драгоценной Кровью и о причащении маленьких детей. Действительно, реформаторы, переняв тезис Гуса и его последователей³⁹⁸, продолжали требовать Причастия под двумя видами. Вот почему в этом коротком декрете (четыре главы и четыре канона) Собор утверждает следующие положения:

1. Не существует никакой Божественной заповеди, обязующей принимать Евхаристию одновременно под двумя видами хлеба и вина [ХВ 757, 761].

2. Следовательно, Церковь имеет власть уточнить способ преподания Таинства [ХВ 758, 762]. Впрочем, полностью придерживаясь этих принципов, II Ватиканский Собор постановляет в своей Конституции Sacrosanctum concilium (§ 55), что «Причастие под двумя видами... может быть преподано по решению епископов в случаях, уточненных Святейшим Престолом, как клирикам и монашествующим, так и мирянам».

3. Причащение только под одним видом не имеет по существу никакого ущерба [ХВ 759, 763]. Что касается вопроса, дает ли Причастие под двумя видами больше благодати, то он сознательно был оставлен без ответа, Собор не желал присоединяться к мнению какой-либо определенной школы.

4. Кроме того, нет никакой необходимости допускать к Причастию маленьких детей [ХВ 760, 764].

Преамбула

(756, 1725) Святой Вселенский и Всеобщий Тридентский Собор, законно соединенный в Святом Духе под руководством самих легатов Святейшего Престола, решил, что, поскольку происками дьявола распространились разные чудовищные заблуждения, касающиеся удивительного и Пресвятого Таинства Евхаристии, которые в некоторых областях привели, возможно, многие души к отречению от веры и от послушания Католической Церкви, необходимо здесь изложить и обсудить то, что имеет отношение к Причащению маленьких детей. Вот почему всем христианам на будущее запрещается осмеливаться верить, учить и проповедовать что-либо другое, чем то, что здесь разъяснено и определено следующими декретами.

Глава 1: Миряне и служители Церкви, которые не совершают богослужение, не обязаны Божественным правом принимать Причастие под двумя видами

(757, 1726) Вот почему этот Святой Собор, наставленный Святым Духом, Который есть «Дух премудрости и разума, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия» [Ис 11,2], и ведомый суждениями и обычаем Церкви, объявляет и учит, что ни одна Божественная заповедь не обязывает мирян и служителей Церкви, не совершающих богослужение, принимать Таинство Евхаристии под двумя видами, и что нет никакого повода сомневаться, не оскорбляя веры, в том, что Причастия под одним видом достаточно для спасения.

(1727) Поскольку, хотя Христос на Тайной Вечере установил и преподал апостолам это почитаемое Таинство под видом хлеба и вина [Мф 26, 26сл.; Мк 14, 22сл; Лк 22, 19сл.; 1Кор 11, 24сл.], это установление и этот дар не имели цели обязать всех христиан принимать и тот, и другой вид в силу заповеди Господней [ХВ 761]. Из слов главы 6-й Евангелия от Иоанна также нельзя заключить, что Причастие под двумя видами есть заповедь Господа, как бы мы их ни понимали, согласно толкованиям Отцов и Учителей. Так, Тот, Кто сказал: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» [Ин 6, 54], сказал также: «ядущий хлеб сей будет жить вовек» [Ин 6, 52]. И Тот, Кто сказал «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную» [Ин 6, 55], сказал еще: «Хлеб же, который я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира» [Ин 6, 52]. И, наконец, Тот, Кто сказал: «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» [Ин 6, 57], также сказал: «ядущий хлеб сей жить будет вовек» [Ин 6, 59].

Глава 2: Власть Церкви в преподании Таинства Евхаристии

(758, 1728) Кроме того, [Святой Собор] провозглашает: В распределении Таинств, при сохранении их сущности, Церковь всегда обладала властью решать или изменять то, что она считает более подходящим духовной пользе тех, кто их принимает, или уважению к самим Таинствам, в зависимости от обстоятельств, времени и места. Это Апостол довольно ясно отметил, говоря: «Итак, каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих» [1Кор 4, 1]. Довольно очевидно, что сам он осуществлял эту власть во многих вещах, как и в этом самом Таинстве, когда, дав несколько указаний о его совершении, он сказал: «Прочее устрою, когда приду» [1Кор 11, 34]. С тех пор, хотя в начале христианской религии применение двух видов было весьма распространено, этот обычай изменился во многих местах, и наша Святая Матерь Церковь, которая знает свою власть в преподании Таинств, по серьезным и справедливым причинам пришла к одобрению обычая причащать под одним видом и к постановлению, что это может стать законом, который не дозволено порицать или изменять по своей воле без авторитета самой Церкви [ХВ 762].

Глава 3: Христос принимаем во всей Своей полноте и целостности и Таинство – в своей истинности под каждым видом

(759, 1729) Он провозглашает также: Хотя наш Искупитель, как было сказано выше, на Тайной Вечере установил и роздал Апостолам это Таинство под двумя видами, тем не менее следует признать, что даже под одним видом Христос принимаем во Всей Своей полноте и целостности и Таинство – в своей истинности и посему в том, что касается плодов, те, кто получает один вид, не лишаются никакой благодати, необходимой для спасения [ХВ 763].

Глава 4: Маленькие дети не обязаны причащаться

(760, 1730) Наконец, Святой Собор учит, что никакая необходимость не обязывает маленьких детей, не вошедших в разум, принимать сакраментальное причастие Святой Евхаристии [ХВ 764], поскольку, возрожденные банею [Тит 3, 5] Крещения и соединенные с Христом, они, в их возрасте, не могут потерять благодать Сына Божия, которую получили. Однако не следует за это осуждать древние времена, даже если этот обычай соблюдался в некоторых местах. Так же, как святые Отцы имели похвальное основание действовать таким образом в соответствии со своим временем, также следует неоспоримо верить, что они безусловно делали это без того, чтобы в этом была необходимость для спасения.

Каноны о причащении под двумя видами и о причащении маленьких детей

(761, 1731) 1. Если кто-либо говорит, что верные Христу, все и каждый, должны, поскольку Бог так заповедал или потому, что это необходимо для спасения, принимать и тот, и другой вид Пресвятого Таинства Евхаристии, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 757].

(762, 1732) 2. Если кто-либо говорит, что святая Католическая Церковь приняла решение преподавать Причастие под одним видом мирянам и даже священнослужителям, которые не совершают богослужение не по справедливым мотивам и соображениям, или же что она заблуждается по этому поводу, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 758].

(763, 1733) 3. Если кто-либо отрицает, что Христос, Источник и Творец всякой благодати, принимаем в Своей полноте и целостности под одним видом хлеба, поскольку, как некоторые ложно утверждают, его не получают под двумя видами согласно установлению Самого Христа, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 757, 759].

(764, 1734) 4. Если кто-либо говорит, что причастие необходимо маленьким детям до того, как они достигли возраста распознания, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 760].

22-я сессия (17 сентября 1562 г.)

Этот декрет представляет заключение евхаристического учения Собора. Он представляет собой синтез учительства в духе Библии, настаивающий на жертвенном характере святой Мессы. Сущность этой Жертвы, по поводу которой мнения католических богословов расходились, все еще не была определена. Документ разделен на девять глав и девять канонов неодинаковой важности:

1. Именно Жертва Креста совершила Спасение человечества. Св. Месса не является жертвой, независимой от Жертвы Креста, но, возобновляя ее, делает присутствующей в настоящем. Это учение направлено прямо против тезисов Лютера, Меланхтона и Кальвина, которые, не признавая иной Жертвы Христа, кроме принесенной на Кресте, отрицали жертвенный характер св. Мессы и видели в ней лишь священную трапезу Тайной Вечери [ХВ 766, 767, 776]. На Вечере Христос приносит Себя и дает миссию Апостолам – в свою очередь совершать это приношение. Стало быть, священство Нового Завета было установлено в виду Жертвы Нового Завета [ХВ 766, 777].

2. Жертва св. Мессы – это воистину Искупительная Жертва, так же, как Жертва Креста; она нисколько не заслоняет последнюю, и все имеют часть в ее плодах [ХВ 768, 778, 779].

3. Против возражений протестантов дается объяснение по поводу св. Месс в честь святых [ХВ 769, 780].

4. Некоторые обряды совершения св. Мессы составляют предмет последних глав и канонов, которые следует читать особо, с учетом исторического контекста [ХВ 770, 775, 781, 784].

Преамбула

(765, 1738) Чтобы поддерживать в святой Католической Церкви абсолютные и совершенные со всех точек зрения веру и учение о великой Тайне Евхаристии и чтобы они сохранились во всей своей чистоте, устранив заблуждения и ереси, Святой Вселенский и Всеобщий Собор, законно соединенный в Святом Духе под руководством самих легатов Святейшего Престола, наученный светом Святого Духа, учит, провозглашает и решает, что нужно проповедовать верующему народу об истинной и единственной Жертве Евхаристии следующее:

Глава 1: Учреждение Пресвятой жертвы св. Мессы

(766, 1739) Поскольку во времена Ветхого Завета, по свидетельству Апостола Павла, вследствие бессилия левитского священства не существовало совершенного жертвоприношения, надо было, по расположению Бога, «Отца милосердия» [2Кор 1,3], чтобы восстал другой Священник, «по чину Мелхиседека» [Быт 14, 18; Пс 109, 4; Евр 7, 11] – Господь наш Иисус Христос, могущий «привести к полноте» и сделать «совершенными освящаемых» [Евр 10, 14]. Он же, Бог наш и Господь, (1740) должен был «однажды принести в Жертву Себя Самого», умерев, как Заступник, на алтаре Креста, дабы осуществить для них вечное Искупление. Однако, поскольку Его смерть не должна была положить конец Его священству [Евр 7, 24], то на Тайной Вечере, «в ту ночь», когда Он был предан, Он пожелал оставить Церкви, Своей Возлюбленной Невесте, как того требует природа человека [ХВ 776], видимую жертву, в коей была бы представлена кровавая Жертва, которой предстояло совершиться на Кресте единожды, но воспоминание о которой сохранится до конца века [1Кор 11, 23сл.] и Чья спасительная добродетель пребудет во искупление наших грехов, которые мы совершаем каждый день. Провозгласив, что Он поставлен «священником вовек по чину Мелхиседека» [Пс 110, 4], Он отдал Богу Отцу Свое Тело и Свою Кровь под видом хлеба и вина и под теми же знаками дал их есть Своим Апостолам, поставив их священниками Нового Завета; им и их последователям во священстве Он повелел предлагать (хлеб и вино) с такими словами: «Сие творите в Мое воспоминание» [Лк 22, 19], как Церковь это всегда понимала и чему наставляла [ХВ 777].

(1741) Ибо, совершив древнюю Пасху, которую множество детей Израилевых приносило в воспоминание о выходе из Египта [Исх 12, 1сл], Он установил новую Пасху, где Церковь через священнослужителей приносит Его Самого в Жертву под видимыми знаками, в память о Его переходе из этого мира к Отцу, когда Он искупил нас излиянием Своей Крови, «избавив нас от власти тьмы, и ввел в Царство возлюбленного Сына Своего» [1 Кол 1, 13].

(767, 1742) На эту «чистую Жертву», которую не может замарать ничто недостойное, никакое зло в тех, кто ее приносит, и о которой Господь предсказал через Малахию, что она будет принесена чистой на всяком месте во Имя Его, которое должно возвеличиться между народами [Мал 1, 11], Апостол Павел, обращаясь к Коринфянам, ясно указал, сказав: «не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую» [1Кор 10, 21], разумея под словом «чаша» и в одном, и в другом случае алтарь. Именно она (Жертва) во времена естественного закона и Закона, данного в Откровении [Быт 4, 4; 8, 20; 12, 8], была предвосхищаема различными образами жертв, поскольку она заключает в себе все означавшиеся ими блага как их полноту и совершенство.

Глава 2: [Жертва видимая и примирительная за живых и мертвых]

(768, 1743) Поскольку в этой Божественной Жертве, которая осуществляется во время св. Мессы, Тот же Христос, Который «однажды явился» [Евр 9, 27] кровавым образом на алтаре Креста, содержится и приносится в Жертву бескровным образом, то Святой Собор учит, что эта Жертва действительно примирительная [ХВ 778]; через нее, если «мы приблизимся» к Богу с искренним сердцем, с правой верой, с трепетом и уважением, с сокрушением и покаянием, мы «получаем милость и обретаем благодать для благовременной помощи» [Евр 4, 16]. Умиротворенный этой Жертвой, Господь, даруя благодать и дар покаяния, отпускает преступления и грехи, как бы велики они ни были. Это одна и та же Жертва; Тот, Кто приносит Жертву сейчас через служение священников, это Тот же, Кто Сам принес Себя в Жертву на Кресте, только образ принесения другой. Плоды этой Жертвы (кровавой) в большом изобилии собираются через эту бескровную Жертву. И никоим образом одна не наносит ущерба другой [ХВ 779]. Вот почему она приносится законно, согласно с преданием Апостолов, не только ради грехов, нужд, удовлетворения и других надобностей живых верующих, но также ради тех, кто умер во Христе и еще не полностью очищен [ХВ 778].

Глава 3: [Святая Месса в честь святых]

(769, 1744) Хотя Церковь имеет обычай иногда служить св. Мессы в честь и в воспоминание святых, она учит, что, тем не менее, Жертва приносится не им, а Единому Богу, Который их увенчал [ХВ 780]. Вот поэтому «священник не говорит «я приношу вам Жертву, Петр и Павел»³⁹⁹, но, возблагодарив Бога за их победы, он молит об их предстательстве, «чтобы соблаговолили ходатайствовать за нас на небесах те, которых мы поминаем на земле»⁴⁰⁰.

Глава 4: [Канон св. Мессы]

(770, 1745) Поскольку подобает свято обсуждать Святые предметы и эта Жертва есть самое Святое из всего, чтобы она была подана и достойно с уважением принята, Католическая Церковь установила много веков тому назад Святой Канон, столь чистый от всяких заблуждений [ХВ 781], что в нем нет ничего, что не дышало бы святостью и высшим благочестием и что не возносило бы к Богу умы тех, кто ее приносит. В самом деле, он состоит из Собственных слов Господа, Апостольских Преданий и благочестивых наставлений Святых Понтификов.

Глава 5: [Торжественные обряды Жертвы св. Мессы]

(771, 1746) Такова природа человека, что она не может легко возвыситься до созерцания Божественной Реальности без внешней помощи. Именно поэтому Церковь, благочестивая мать, установила некоторые обряды в св. Мессе: слова, произносимые тихо [ХВ 784], слова более громкие. Она также ввела в обычай церемоний [ХВ 782] мистические благословения, освещение, каждение, одеяния и так далее, той же природы, что и обряды, полученные от авторитета и по преданию Апостолов. Тем самым, должным образом подчеркивается значение столь великой Жертвы и умы верных, с помощью этих видимых религиозных и благочестивых знаков, побуждаются к созерцанию невидимой Реальности, сокрытой в этой Жертве.

Глава 6: [Святая Месса, где причащается только священник]

(772, 1747) Святой Собор, конечно, желал бы, чтобы присутствующие на каждой св. Мессе верные причащались не только по духовному желанию, но также через принятие Таинства Евхаристии, чтобы получать в самом большом изобилии плоды этой Пресвятой Жертвы. Но, если это происходит не всегда, Собор не осуждает и не считает частными или незаконными [ХВ 783] св. Мессы, где сакраментально причащается только священник, но одобряет их и даже рекомендует. Эти св. Мессы также должны считаться истинно публичными, отчасти потому, что народ здесь причащается духовно, а отчасти потому, что их служит публичный служитель Церкви – служит не только для себя, но для всех верных, принадлежащих к Телу Христову.

Глава 7: [Нужно примешивать воду в чашу с вином, которое подносится]

(773, 1748) Святой Собор предупреждает также, что Церковь предписывает священникам примешивать воду в чашу с вином, которое подносится [ХВ 784], и потому, что верит, что Христос, наш Господь, поступал так же, и потому, что «вода истекла из Его бока вместе с кровью» [Ин 19, 34]. Смешивание напоминает об этой Тайне. Как в Откровении св. Иоанна «воды... суть люди и народы» [Откр 17, 1,15], таким же образом представляется единение народа верных с его Главой – Христом.

Глава 8: [Святая Месса не должна совершаться на разговорном языке. Ее тайны должны быть объяснены народу]

(774, 1749) Хотя св. Месса содержит богатое учение для верного народа, Отцам не кажется правильным, чтобы ее служили на разговорном языке. Поэтому, сохраняя в каждой отдельной Церкви старинный ритуал, одобренный Святой Римской Церковью, матерью и наставницей всех Церквей, чтобы овцы Христа не голодали, «чтобы дети не просили хлеба и не было бы никого, кто с ними не поделился» [Плач 4, 4], Святой Собор повелевает пастырям и всем, кто отвечает за души, самим или другим чаще объяснять во время служения св. Мессы тексты, которые читаются, и, среди прочего, объяснять Таинство этой Жертвы, особенно по воскресеньям и в дни праздников.

Глава 9: [Введение к следующим канонам]

(775, 1750) Поскольку в наши времена распространилось много заблуждений и многие вопросы истолковывались и обсуждались многими людьми вопреки древней вере, основанной на Святом Евангелии, на Преданиях Апостолов и святых Отцов, Святой Собор, после многочисленных серьезных дискуссий и по зрелом размышлении, при единодушном согласии всех Отцов, решил осудить все, что противоречит столь чистой вере и святому учению, и устранить все это из Святой Церкви следующими канонами.

Каноны о Пресвятой Жертве св. Мессы

(776, 1751) 1. Если кто-либо говорит, что на св. Мессе не приносят Богу истинную и подлинную Жертву и что это приношение состоит только в том факте, что Христос дан нам в пищу, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 766].

(777, 1752) 2. Если кто-либо говорит, что словами: «Сие творите в Мое воспоминание» [Лк 22, 19; 1 Кор И, 24] Христос не поставил Апостолов священниками и что Он не велел им и другим священникам приносить в Жертву Его Тело и Его Кровь, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 766].

(778, 1753) 3. Если кто-либо говорит, что Жертва св. Мессы есть только Жертва хвалы и благодарения или же простое воспоминание о Жертве, совершенной на Кресте, а не Искупительная Жертва; или же что она не приносит пользы тем, кто принимает Христа, и что не нужно совершать ее ни за живых, ни за мертвых, ни за грехи, наказания, удовлетворение и прочие нужды, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 768].

(779, 1754) 4. Если кто-либо говорит, что Жертва св. Мессы является богохульством против Пресвятой Жертвы, которую Христос совершил на Кресте, или же что она является ее уничижением, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 768].

(780, 1755) 5. Если кто-либо говорит, что нечестиво служить св. Мессу в честь святых, чтобы добиться их заступничества, так, как это понимает Церковь, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 769].

(781, 1756) 6. Если кто-либо говорит, что Канон св. Мессы содержит заблуждения и что по этой причине его надо упразднить, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 769].

(782, 1757) 7. Если кто-либо говорит, что обряды, одеяния и внешние знаки, которыми пользуется Церковь при служении св. Мессы, скорее порождают безбожие, чем являются свидетельством благочестия, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 771].

(783, 1758) 8. Если кто-либо говорит, что св. Мессы, где причащается только священник, незаконны и по этой причине их надо отменить, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 772].

(784, 1759) 9. Если кто-либо говорит, что обряд Римской Церкви, где часть канонов и слова освящения произносятся тихо, нужно осудить или что св. Мессу нужно служить только на разговорном языке; что воду нельзя примешивать к вину, которое подносится, так как это противно установлению Христа, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 771, 773–774].

(20 ноября 1947 г.)

Эта энциклика, включенная в Mystici corporis⁴⁰¹, обобщает результаты полувекового «литургического движения» и отвечает на проблемы, возникшие из-за более активного участия верных в культе Церкви. Она высказывается, в частности, по двум вопросам: истинной природе литургии в целом [ХВ 793] и «Присутствию в тайне» [ХВ 794], много обсуждавшимся в Германии вследствие трудов бенедиктинца Одо Касселя (1886–1948), монаха из Мариа Лаах. Хотя ею объяснения не отвечают еще на все затруднения, которые стремится прояснить богословие в отношении способа Присутствия Христа в святой Мессе, Таинствах и культе вообще, нужно, по крайней мере, иметь это заявление в виду, если мы желаем изучать такие проблемы более глубоко. Энциклика, кроме тою, рассматривает Таинство Священства и всеобщее Священство христиан [ХВ 913–914].

(793, 3841) Святая литургия, таким образом, – это публичный культ, который наш Искупитель воздает Своему Отцу как Глава Церкви; это также культ, воздаваемый сообществом верных своему Главе и через Него Предвечному Отцу; одним словом – это единое поклонение мистического Тела Иисуса Христа, то есть Главы и Его членов.

(794, 3840) Во всяком литургическом действии одновременно с Церковью присутствует ее Божественный Основатель: Христос присутствует в святой Жертве алтаря как в лице Своего служителя, так и, прежде всего, под Евхаристическими видами: Он присутствует в Таинствах силой, изливаемой Им на них, чтобы они были действенными орудиями святости; наконец, Он присутствует в хвалах и молитвах, обращенных к Богу, по Его же слову: «Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» [Мф 18, 20].

Литургический год, который питает и сопровождает набожность Церкви, не является холодным и безжизненным воспроизведением событий, относящимся к давним временам; это не простое и безучастное напоминание событий истекшей эпохи. Скорее, он есть Сам Христос, Который неотлучно пребывает в Своей Церкви и Который продолжает проходить путь Своего безграничного милосердия; Он начал идти по нему в Своей смертной жизни, когда «...Он ходил благотворя» [Деян 10, 38] в милосердном замысле приобщить людей к Своим тайнам и через них обеспечить им жизнь. Тайны же эти постоянно присутствуют и действуют не так, как их описывают современные писатели: неопределенно и весьма неясно; действительно, согласно Учителям Церкви, они есть великолепные образцы для христианского совершенствования. Благодаря заслугам и молитвам Христа они являются источником Божественной благодати; они продолжаются в нас через свое воздействие, поскольку каждое в соответствии со своей природой есть по-своему причина нашего спасения.

(12 августа 1950 г.)

Анализ материи в самой сокровенной ее структуре привел атомную физику к составлению совершенно нового понятия о ней. При этом неотвратимо встала проблема, как совместить его с учением о пресуществлении. Humani generis исключает решение, которое, уклоняясь от подлинных трудностей, приводит к уничтожению догмы.

(795, 3891) ...Находятся такие, кто утверждает, что учение о пресуществлении, основанное, как они говорят, на устаревшем философском понятии субстанции, должно быть исправлено таким образом, что реальное Присутствие Христа в Евхаристии сводится к некоему виду символизма; в том смысле, что освященные виды будут лишь действенным знаком духовного присутствия Христа и Его внутреннего единения с верными членами в Его мистическом Теле.

2-я сессия (29 сентября – 4 декабря 1963 г.)

(4 декабря 1963 г.)

Первые труды Собора относятся в основном к литургии и заканчиваются редакцией почти единогласно принятою во время 1-й сессии 14 ноября 1962 г. текста, утверждение которого состоялось, однако, только на заключительном заседании 2-й сессии. Во всяком случае, раньше Отцы представили Собору подготовленные ими предложения, касающиеся Церкви, экуменизма и епископов, которые должны были быть приняты в дальнейшем.

Пастырские заботы требовали, чтобы Собор настаивал в Sacrosanctum concilium на ценности знака, присущего Таинствам, в частности, Евхаристии. С вероучительной точки зрения Конституция объясняет вначале, как история Спасения реализуется и осуществляется в обрядах, выражающих невидимое и Божественное и приводящих к нему. Установленные общиной, эти обряды значимы также в плане Божественною замысла [ХВ 795/1].

Затем, напомнив о деянии Христа, вершина которого – Пасхальное Таинство, Конституция указывает образы Присутствия Христа в Церкви в литургических действиях, особенно в св. Мессе, добавляя к тому, что было уже сказано в Mediator Dei [ХВ 794], Присутствие в Слове, провозглашаемом Церковью. О литургии сказано, что она – действие Христа и исполнение Его священнической миссии, к которой присоединяются все члены Ею мистического Тела [ХВ 795/2]).

[О литургии в Тайне Церкви]

(795/1, 4001) 2. Ибо литургия, в которой – прежде всего в Божественной Евхаристической Жертве – «совершается дело нашего Искупления»⁴⁰², в высшей степени содействует тому, чтобы верные выражали своей жизнью и являли другим тайну Христову и подлинную природу истинной Церкви, которой свойственно быть в одно и то же время человеческой и Божественной, зримой и наделенной незримыми началами, ревностной в деятельности и погруженной в созерцание, присутствующей в мире и вместе с тем странствующей, причем таким образом, что человеческое, управляясь Божественным, направляется к нему, зримое – к незримому, деятельность – созерцанию, а настоящее – к тому будущему Граду, которого мы ищем [ср. Евр 13, 14].

Поэтому, когда литургия тех, кто находится внутри Церкви, ежедневно возрастает во святой Храм в Господе, жилище Бога в Духе [ср. Еф 2, 21–22], в меру полного возраста Христова [ср. Еф 4, 13], в то же время она чудесным образом укрепляет их для проповеди Христа и тем самым показывает Церковь тем, кто находится вне ее, как знамя, поднятое перед язычниками [ср. Ис 11, 12], под которым рассеянные чада Божии собираются воедино [ср. Ин 11, 15], покуда не будет «одно стадо и один Пастырь» [ср. Ин 10, 16].

[Присутствие Христа на литургии]

(795/2, 4007) 7. Для свершения же столь великого дела Христос всегда присутствует в Своей Церкви, особенно в литургических действиях. Он присутствует в жертвоприношении св. Мессы: как в лице служителя, ибо «Тот же, Кто однажды принес Себя Самого на Кресте, теперь приносит Себя Самого через служение священников» [ХВ 768], так и преимущественно под евхаристическими видами. Силою Своею Он присутствует в Таинствах, так что, когда кто-либо совершает Таинство Крещения, то крестит Сам Христос⁴⁰³. Он присутствует в слове Своем, поскольку, когда в Церкви читается Священное Писание, говорит Он Сам. Наконец, Он присутствует, когда Церковь молится и воспевает псалмы, – Он, обещавший: «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» [Мф 18, 20].

Действительно, в столь великом деле, которое в совершенстве прославляет Бога и освящает людей, Христос всегда приобщает к Себе Церковь, возлюбленную Невесту Свою, которая призывает Своего Господа и через Него совершает поклонение Предвечному Отцу.

(4008) Поэтому литургия справедливо считается осуществлением священнического служения Иисуса Христа: в ней освящение людей выражается через чувственно воспринимаемые знаки и совершается свойственным каждому из них образом, и в ней же мистическое Тело Иисуса Христа, то есть Глава и его члены, осуществляет публичное богопочитание во всей его полноте.

Следовательно, всякое литургическое служение, поскольку оно – дело Христа Священника и Его Тела, Которое есть Церковь, является первостепенным священнодействием, с эффективностью которого по степени и по мере не может сравниться никакое иное действие Церкви.

(3 сентября 1965 г.)

Некоторые исследователи высказывали о реальном Присутствии мнения заключавшие в себе опасность поколебать веру, поэтому папа Павел VI подтверждает учение, определенное и сохраняемое в Предании Церкви.

(795/3) ...Не дозволяется... настаивать на аспекте культового знака, как если бы символическая функция в Святой Евхаристии, которую никто не оспаривает, исчерпывающе выражала бы и образ Присутствия Христа в этом Таинстве; не дозволяется рассматривать тайну пресуществления, не говоря о чудесном превращении всей субстанции хлеба в Тело [Христа] и всей субстанции вина в Кровь Христа, превращении, о котором говорит Тридентский Собор, – и остановиться просто на том, что называется «транссишификация» и «трансфинализация».

Это Присутствие принято называть «реальным» не потому, что оно исключительное, как если бы другие присутствия не были «реальными», но прежде всего потому, что оно сущностно и потому, что благодаря ему Христос, Бог и человек, присутствует в полноте [ХВ 735,745]. Следовательно, придать Телу Прославленного Христа духовную [pneumatica] природу вездесущности или свести Евхаристическое присутствие к символизму, как если бы это Таинство, столь почитаемое, заключалось лишь в действенном знаке «духовного присутствия Христа и Его внутреннего единения в Своем мистическом Теле с верными членами» [ХВ 795], было бы плохим объяснением этого вида Присутствия...

Если эта евхаристическая символика и объясняет нам само последствие этого Таинства – единение мистического Тела, она не означает и не выражает того, что в природе этого Таинства отличает его от остальных Таинств. Ибо постоянное учение, передаваемое Церковью катехуменам, понимание христианского народа, учение, определенное Тридентским Собором, и сами слова, которыми Христос установил Святую Евхаристию, обязывают нас исповедовать, что «Евхаристия – Тело Спасителя нашего Иисуса Христа, пострадавшего за наши грехи, Которого Отец воскресил по Своей благости»⁴⁰⁵.

Чтобы осуществить миссию спасения человечества, Церковь должна пользоваться властью отпускать грехи. Эта власть существенно отличается от миссии проповедовать Евангелие и крестить. Крещение смывает все грехи и все наказания за них: оно – первое оправдание. Первое оправдание – это также первое вхождение в сверхъестественный мир: Оно дается исключительно по Божией благодати и не требует от кандидата на Крещение ничего, кроме отвращения ко греху и обращения ко Христу через веру.

Таинство Покаяния – совсем иное. Крещенный человек, совершающий грех, не исполняет своих обязанностей перед Богом, сыном Которого он стал в Крещении во имя Святой Троицы. Он пренебрегает своими обязанностями по отношению к Церкви, членом которой он является и которую ранил его грех. Новое примирение приобретает характер суда, включающего обвинение, приговор и удовлетворение за грехи [accusatio, sententia, satisfactio].

На протяжении веков Таинство Покаяния совершалось по-разному. В первые века христианства удовлетворение, часто как публичная форма Покаяния, было на первом плане. Повторное принятие в общение Церкви происходило обычно только после полного исполнения назначенного покаяния. Постепенно покаяние утратило публичный характер. В наше время существует обычай преподавать это Таинство только частным образом. Обряды, выражающие Таинство, были пересмотрены на II Ватиканском Соборе, чтобы яснее обозначить сущность и последствия Таинства. Чтобы выразить общецерковное измерение Таинства, в настоящее время рекомендуются публичные литургии покаяния с индивидуальным исповеданием и отпущением грехов,

Развитие практики покаяния объясняет, почему возникло непонимание сущности Таинства. Несмотря на нападки – Виклефа, реформаторов и либеральных историков догмата, модернистов, – Церковь всегда утверждала судебный характер Таинства Покаяния со всеми вытекающими из этого последствиями.

Учение Католической Церкви о покаянии (примирении):

Церковь имеет власть прощать все грехи: ХВ 1, 35, 576, 611, 795/4, 815–817, 838, [851]- [852].

Такое прощение грехов есть истинное Таинство, установленное Христом: ХВ 38, 44, 576, 658, 663, 815, 817, 836;

отличное от Крещения: ХВ 577, 795/4, 818, 819, 837;

особенно из-за его правовой формы: ХВ 818.

Грехи отпускаются только через Таинство Покаяния: ХВ 577, 611, 701, [799], 800, 825, 842.

Грехи прощаются через отпущение грехов [absolutio]: ХВ 803, 820;

Это Таинство может совершать только священник, наделенный властью: ХВ 800, 801, 803, 828–829, 845.

Прощение грехов – в сущности, оправдательный приговор: ХВ 829, 844.

Церковь имеет право определять форму исповеди: ХВ 796, 797–798, 827;

и оговаривать некоторые случаи: ХВ 802, 812, 830, 846.

Умирающим необходимо давать возможность исповедоваться и получить отпущение грехов: ХВ 795/5, 795/6.

Со стороны грешника требуются раскаяние, исповедь и удовлетворение за грехи (епитимья): ХВ 577, 803, [804], [813], 821, 839.

Раскаяние – это сокрушение о своих грехах: ХВ 577, 803, 823.

Совершенное сокрушение полностью освобождает от греха, даже до исповеди, если есть намерение исповедоваться: ХВ [810]- [811], 824.

Несовершенного сокрушения достаточно для Таинства Покаяния: ХВ [810]- [811], 824;

оно благо и спасительно: ХВ 590, [805]- [806], 824, 840.

Кроме того, оно требует исповедания всех тяжких грехов, совершенных после Крещения и еще не исповеданных: ХВ 577, [799], 800, 803, [807]- [808], 825–826, 841–844.

Повседневные грехи или грехи, которые были уже исповеданы, нужно подлинно исповедовать: ХВ [807], 825, 842.

Таинство Покаяния требует, наконец, удовлетворения за грехи: ХВ 577, 801, 803, 831–835, 847–850.

Последствия Таинства Покаяния:

примирение с Богом, то есть прощение грехов и освобождение от вечного наказания за грех: ХВ 576–577, 612, 659, 803, [809], 822;

но это не освобождение от всех временных наказаний за грех: ХВ 577, 612, 831, 847;

примирение с Церковью.

(11 июня 452 г.)

Вопрос о том, можно ли в опасности смерти сразу прощать грехи кающимся, стал причиной этого послания. Действительно, древние предписания, повторенные I Никейским Собором в Каноне 13, продолжали оставаться бездейственными, особенно в Галлии. Папа напоминает, что невозможно отказать умирающим в покаянии, о котором просили раньше [ХВ 795/5, 795/6]. Но прежде он определяет Таинство Покаяния как Божественный дар, власть актуализировать который была доверена Христом Церкви [ХВ 795/4].

(2) Милосердие Божие в своих многообразных проявлениях так хорошо врачевало проступки людей, что не только благодать Крещения, но также врачевание покаянием позволили обрести надежду на вечную жизнь: тот, кто осквернил дары возрождения [к новой жизни], смог, осудив сам себя, получить прощение своих грехов. Божественная благость распорядилась этими возможностями так, что Божие прощение может быть достигнуто только через ходатайства священников. «Посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» [1Тим 2, 5] доверил эту власть предстоятелям Церкви, чтобы они назначали епитимью тем, кто исповедался, и чтобы тех, кого очистило спасительное удовлетворение, допускали к приобщению Таинствам, открывая им дверь к примирению.

(4) Что касается тех, кто в случае необходимости и ввиду непосредственной опасности взывает к помощи покаяния и немедленного примирения, то им не следует ни запрещать покаяние, ни отказывать в примирении, поскольку мы не можем определить ни пределов, ни времени милосердия Божия, которым подлинному обращению незамедлительно дается прощение...

(5) Таким образом, надо, чтобы всякий христианин испытывал свою совесть, не откладывая ежедневного обращения к Богу, не думая, что он принесет удовлетворение в конце жизни, ни, тем более, тогда, когда он может заслужить более полное удовлетворение, выбрать скорбный момент, когда на его исповедь и примирение, полученные через священника, остается мало времени.

Конечно, как я уже говорил, нужно помогать этим христианам в их нуждах так, чтобы им не было отказано в покаянии и благодати Причастия, даже если, уже лишенные возможности говорить, они просят их, показывая, что они еще в сознании. Если жестокость болезни тяготит их настолько, что они неспособны в присутствии священника выразить то, о чем просили немного ранее, свидетельство присутствующих верных должно помочь им получить одновременно благодеяние покаяния и примирения.

(6 марта 459 г.)

Публичное исповедание прегрешений при покаянии было в обычае древней Церкви. Тем не менее, текст папы Льва Великого показывает, помимо прочего, что тайной исповеди грехов достаточно для прибегающих к Таинству покаяния. Случалось, что публичное прочтение подробного списка грехов было чревато риском отдаления некоторых кающихся, удерживаемых стыдом, или предания огласке фактов, по закону подлежащих наказанию. Подобно свв. Августину и Амвросию, папа отвергает такой способ действия.

(796, 323) Я постановляю, что это противоречащее Апостольскому правилу дерзновение, которое некоторые, как я недавно узнал, совершают путем недозволенного превышения полномочий, следует непременно искоренить. Во время покаяния, которого просят верные, да не будет публично читаться подробный список всех их грехов, поскольку состояние совести достаточно сообщить одним епископам на тайной исповеди. Конечно, полнота веры, которая, убоясь Бога, не страшится покраснеть перед людьми, похвальна. Однако, поскольку не все грехи тех, кто стремится к покаянию, таковы, чтобы не бояться видеть их преданными огласке, столь малопохвальный обычай будет отменен... В действительности, достаточно той исповеди, которая совершается прежде всего перед Богом, а потом также перед епископом, являющимся ходатаем за грехи кающегося. Тогда, наконец, если совесть того, кто исповедуется в своем грехе, не будет оглашена публично в присутствии людей, многие смогут прийти к покаянию.

(11–30 ноября 1215 г.)

Постановления Латеранского Собора, хотя и носят прежде всего дисциплинарный характер, свидетельствуют также о пастырских заботах, о которых не упоминалось в большинстве предшествующих предписаний. Собор исповедует фактически все результаты богословских исследований XII в. относительно Таинств, в частности, Таинства Покаяния. Если, вопреки тому, как будут считать некоторые, он не установил исповедь, он предписывает правило ежегодной исповеди и причастия и уточняет их формы [ХВ 797]; затем он рассматривает качества исповедника, который должен считать себя прежде всего врачевателем грешников [ХВ 797/1]; а также его обязанность соблюдать тайну [ХВ 798]. Тридентский Собор будет ссылаться на этот декрет при разработке учения о Таинстве Покаяния [ХВ 827].

Глава 21: Исповедь, тайна исповеди, обязанность причащения на Пасху

(797, 812) Каждый верный, того и другого пола, достигший возраста распознания, сам должен прямодушно исповедоваться во всех своих грехах, по крайней мере, один раз в год своему священнику, с тщанием, по мере своих возможностей, исполнять епитимью, которая на него наложена, и благоговейно принимать Таинство Евхаристии, по крайней мере на Пасху, за исключением того случая, когда по какой-либо основательной причине по совету своего священника сочтет, что должен в данный момент воздержаться от приобщения этому Таинству. В противном случае да будет ему запрещен доступ в Церковь, если он жив, и отказано в церковном погребении, если он умер. Это спасительное решение должно быть неоднократно провозглашено в церквах, чтобы никто не прикрывал свое ослепление покровом незнания. Если кто-либо желает по справедливым причинам исповедаться другому священнику, пусть сначала он попросит об этом у священника своего прихода и получит от него разрешение; в противном случае другой священник не может отпустить ему грехи или связать его.

(797/1, 813) Да будет исповедник полон рассудительности и осмотрительности, чтобы суметь «возлить вино и масло» [Лк 10, 34]; да ознакомится он усердно с положением грешника и с обстоятельствами греха, что позволит ему осмотрительно продумать совет, который он должен дать, и врачевание, которое следует применить, используя различные средства, чтобы спасти больного.

(798, 814) Да следит он неусыпно за тем, чтобы никоим образом не выдать грешника ни словом, ни знаком, никаким другим способом. Если ему понадобится спросить совета у кого-либо более сведущего, пусть он справится осторожно, никак не называя имя человека, поскольку, как Мы постановляем, тот, кто осмелится раскрыть грех, поведанный ему на суде покаяния, не только будет лишен священнического сана, но и послан в монастырь строгого устава для вечного покаяния.

8-я сессия (4 мая 1415 г.)

В своем учении о Таинстве Покаяния, как и в других пунктах, Виклеф во многом предварил положения учения реформаторов. Сущность покаяния, по его мнению, – не в отпущении, данном священником в силу священнической власти. При этом также нет никакой разницы во власти между мирянином, священником, епископом или папой. Важно только раскаяние. Исповедь даже и не является необходимой.

Заблуждения:

([799], 1157) 7. Если человек действительно испытывает истинное сокрушение, всякая внешняя исповедь для него излишня и бесполезна.

(22 февраля 1418 г.)

Булла повторяет несколько пунктов, оспариваемых Виклефом и его учениками, относительно различия священнических полномочий.

(800, 1260) 20. Также, верит ли он, что христианин обязан, чтобы быть безусловно спасенным, помимо сокрушения сердца, исповедаться только священнику, когда он может найти опытного священника, а не мирянину или мирянам, какими бы добродетельными и богобоязненными они ни были?

(801, 1261) 21. Также, верит ли он, что священник, в том случае, если он обладает полномочиями, может отпустить грехи грешнику, который в них исповедался и который испытывает сокрушение, и что он может наложить на него епитимью?

(802, 1265) 25. Также, верит ли он, что юридическая власть папы, архиепископа или епископа связывать и разрешать выше власти простого священника, даже если ему поручена эта миссия?

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян⁴¹⁰

(803, 1323) Квазиматерия четвертого Таинства, то есть Покаяния, есть действия кающегося, состоящие из трех частей. Первая – сокрушение сердца: в ней сожалеют о совершенных грехах с намерением больше не грешить. Вторая – словесная исповедь: в ней грешник исповедует священнику полностью все грехи, о которых он помнит. Третья – это удовлетворение за грехи, определенное священником; оно совершается прежде всего молитвой, постом и милостыней. Формула этого Таинства состоит из слов отпущения, произносимых священником, когда он говорит: «Отпускаю тебе». Служитель этого Таинства – священник, имеющий власть отпускать грехи либо в силу своей функции, либо в силу полномочий, данных ему настоятелем. Следствие этого Таинства – прощение грехов.

(15 Июня 1520 г.)

Из сорока одного тезиса, процитированного из учения Лютера, десять касаются непосредственно Таинства Покаяния.

Заблуждения:

([804], 1455) 5. Три части покаяния – сокрушение, исповедь и удовлетворение – не имеют основания ни в Священном Писании, ни у древних святых учителей христианства.

([805], 1456) 6. Сокрушение, которое подготавливается припоминанием, осознанием и отвращением к грехам, когда жизнь пересматривают с горечью в сердце [Ис 38, 15], взвешивая тяжесть, количество и неприглядность грехов и видя, что вечное блаженство потеряно и неизбежно вечное проклятие, – такое сокрушение делает человека лицемером и еще большим грешником.

([806], 1457) 7. Совершенно справедлива и значительно лучше всех пояснений о видах сокрушения поговорка: «Не делать зла в будущем – главное покаяние; самое лучшее покаяние – новая жизнь».

([807], 1458) 8. Не претендуй на то, что исповедуешь повседневные грехи, ни даже все смертные грехи, поскольку невозможно, чтобы ты знал все свои смертные грехи. Вот почему в древней Церкви исповедовали только явные смертные грехи.

([808], 1459) 9. Когда мы хотим ясно исповедать все наши грехи, тем самым мы хотим ничего не оставлять милосердию Бога для прощения.

([809], 1460) 10. Никому не отпущены грехи, если он не верит, что они отпущены, когда священник их отпускает; более того, грех останется, если не верить, что он отпущен; так как отпущения грехов и дарования благодати недостаточно, нужно еще верить, что грех отпущен.

([810], 1461) 11. Тебе следует верить в отпущение твоих грехов совершенно не из-за твоего сокрушения, но благодаря слову Христа: «Что свяжете....» [Мф 16, 19]. Вот почему говорю я тебе – доверяй, если ты получил отпущение священника, и твердо верь, что тебе отпущено, и тебе будет истинно отпущено, каким бы ни было сокрушение.

([811], 1462) 12. Если, против ожидания, кающийся не был сокрушен или если священник не отпустил ему с должной серьезностью, а в шутку, но если кающийся считает, что ему отпущено, то так оно и есть на самом деле.

([812], 1463) 13. В Таинстве Покаяния и в отпущении грехов папа или епископ не совершают более, чем последний из священников; там, где нет священника, любой христианин, даже женщина или ребенок, могут совершить то же самое.

([813], 1464) 14. Никто не обязан уверять священника, что он сокрушен, и священник не должен об этом спрашивать.

14-я сессия (25 ноября 1551 г.)

После определения учения о Евхаристии [ХВ 734–755] Собор посвятил свою 14-ю сессию Таинствам Покаяния [ХВ 814–850] и Елеопомазания больных [ХВ 878–885]. Уже в 1547 г., когда речь шла об оправдании, Таинство Покаяния было рассмотрено как второе средство спасения [ХВ 576–577]. В этом документе уточняется учение против всех заблуждений, распространившихся среди реформаторов и изложенных в общих чертах в 12 разделах, представленных на рассмотрение Отцов Собора и богословов. Текст документов содержит 9 глав и 15 канонов согласно следующему плану:

1. Покаяние есть истинное Таинство [ХВ 815–817, 836–838].

2. Оно отличается от Крещения вопреки учению реформаторов, для которых прощение грехов есть только возрождение через веру благодати Крещения [ХВ 818–819, 837].

3. Его основные элементы рассматриваются по схеме, принятой в Декрете для армян 1439 г. [ХВ 803]. Мнение Лютера о том, что угрызения совести и вера являются основанием для прощения грехов, Собором отвергается [ХВ 820–822, 839].

4. Раскаяние, в частности его необходимость и действенность. Особенно важно четкое различие между совершенным раскаянием [contritio], которое само по себе вызывает прощение грехов, если оно соединено с намерением принять Таинство, и несовершенным раскаянием [atritio], которого достаточно для подлинного принятия этого Таинства. Лютер упорно нападал на это несовершенное раскаяние как на простое лицемерие [ХВ 823–824, 840].

5. Исповедь и ее необходимость по Божественной заповеди. Этот пункт, о котором уже говорил IV Латеранский Собор [ХВ 797–798], Лютер оспаривал [ХВ 825–827, 841–843].

6. Отпущение грехов, которое может дать только священник. Его подлинность не зависит от нравственной высоты служителей (против Виклефа). Оно – действенное оправдание, а не простая декларация, ибо оправдание производит не вера в прощение, как думает Лютер, но отпущение само по себе [ХВ 828–829, 844–845].

7. Церковь имеет право оставить прощение некоторых тяжких грехов за папой или епископами [ХВ 830, 846].

8. Удовлетворение за грехи, имеющее силу благодаря Христу Искупителю, тоже необходимо [ХВ 831–835, 847–850].

Преамбула

(814, 1667) Хотя [мы] были уже вынуждены в Декрете об оправдании [ХВ 576–577, 611] неоднократно упоминать о Таинстве Покаяния в связи с другими темами, количество заблуждений в этих вопросах в наше время настолько велико, что Святой Тридентский Вселенский Собор, законно собравшийся в Святом Духе, под руководством легата и нунциев Святейшего Престола, рассудил, что было бы весьма полезно для общего блага дать более точное и более полное определение (этому Таинству). Таким образом, после того, как под защитой Святого Духа будут выявлены и отвергнуты заблуждения, апостольская истина явится в своей чистоте и сиянии. Именно ее Святой Собор предлагает всем христианам, с тем, чтобы вечно хранить.

Глава 1: Необходимость и установление Таинства Покаяния

(815, 1668) Если бы все возрожденные обладали достаточной благодарностью Богу, чтобы с постоянством хранить праведность, которую они получили при крещении благодаря Его милосердию и благодати, не было бы необходимости устанавливать Таинство для отпущения грехов, отличное от крещения [ХВ 837]. Но «Бог, богатый милостью» [Еф 2, 4] «знает состав наш» [Пс 103 (102), 14]. Он также даровал лекарство, возвращающее жизнь тем, кто попал затем в рабство греха и под власть диавола: Таинством Покаяния благодеяния Смерти Христовой даются тем, кто пал после крещения.

(816, 1669) Во все времена покаяние было необходимо для всех людей, погрязших в смертном грехе, чтобы получить благодать и праведность, а также для тех, кто желает очиститься Таинством Крещения, чтобы, отказавшись и исправив свою развращенность, с ненавистью к греху и святым сокрушением сердца они ненавидели свои непомерные прегрешения перед Богом. Вот почему пророк говорит: «покайтесь и обратитесь от всех преступлений ваших, чтобы нечестие не было вам преткновением» [Иез 18, 30]. Также сказал Господь: «Если не покаетесь, все так же погибнете» [Лк 13, 3]. И Петр, глава апостолов, когда он советовал покаяться грешникам, желавшим креститься, говорил: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа» [Деян 2, 38]. До Его явления покаяние не было Таинством, и после Его явления оно не существует для тех, кто не был крещен.

(817, 1670) Однако Господь установил отдельно Таинство Покаяния, когда, воскреснув из мертвых, дунул на учеников, говоря: «Примите Духа Святого: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Ин 20, 22–23]. Отцы с единодушным согласием всегда понимали, что через это чудесное действие и столь ясные слова власть отпускать и оставлять грехи, предназначенная для примирения верных, павших после крещения, была передана апостолам и их законным преемникам [ХВ 838], и совершенно справедливо, что Вселенская Церковь отвергла и осудила как еретиков новациан, которые когда-то упрямо отрицали эту власть отпущения.

Вот почему Святой Собор, который одобряет и принимает подлинное значение этих слов Господа, осуждает лживые измышления тех, кто, чтобы оспорить установление этого Таинства, ложно понимает их как право проповедовать Слово Божие и Евангелие Христа.

Глава 2: Различие между Таинствами Покаяния и Крещения

(818, 1671) Очевидно, что по разным причинам это Таинство отличается от Крещения [ХВ 837]. Так как независимо от того факта, что материя и форма, которые составляют сущность Таинства, очень различны, совершенно ясно, что служитель крещения не должен быть судьей, поскольку Церковь не занимается судом над теми, кто не вошел в ее ряды вратами крещения. «Ибо что мне судить и внешних?» – сказал апостол [1Кор 5, 12]. Иначе с теми, кто принадлежит к семье веры, кого Христос Господь наш соделал однажды членом Своего Тела через купель Крещения [см. 1Кор 12, 13сл.]. Для них Он пожелал, чтобы, если они впоследствии осквернятся какой-либо виной, не омывать их новым крещением, поскольку это никогда не дозволялось во Вселенской Церкви, но чтобы они предстали как виновные перед судом, чтобы приговор священников их освобождал [от вины] не единожды, но многократно, чтобы, раскаиваясь в грехах, совершенных ими, они искали в нем [в суде] прибежища.

(819, 1672) Кроме того, последствия крещения и покаяния различны. Крещением облеченные во Христа [ср. Гал 3, 27], мы становимся в Нем совершенно новым созданием и получаем полное отпущение всех грехов. Но через Таинство Покаяния мы можем достигнуть этой новизны и полноты только благодаря многим слезам и усилиям с нашей стороны, как того требует Божия справедливость, так что святые Отцы справедливо называли покаяние «крещением, которое надо заработать»⁴¹³. Это Таинство необходимо для спасения тех, кто пал после крещения, как необходимо крещение для тех, кто еще не возрожден [ХВ 841].

Глава 3: Составные части и плод этого Таинства

(820, 1673) Святой Собор учит, кроме того, что форма Таинства Покаяния, в которой в основном находится его добродетель, содержится в словах служителя: «Отпускаю тебе» и т. д., в словах, к коим обычай Святой Церкви похвально добавил несколько молитв, которые, тем не менее, не относятся к сущности этой формы и не являются необходимыми для совершения Таинства.

(821, 1673) Квазиматерия этого Таинства – это действия самого кающегося: раскаяние, исповедь и удовлетворение [ХВ 839]. Требуемые от кающегося в силу Божественного установления ради целостности Таинства, для полного и совершенного отпущения грехов, они по этой причине называются частями покаяния.

(822, 1674) Что касается силы и действенности Таинства, то его предмет и следствие – это примирение с Богом. Довольно часто у набожных людей, которые принимают его с благочестием, оно сопровождается мирным успокоением совести и сильным духовным утешением. – (1675) Поясняя доктрину о составных частях и последствиях этого Таинства, Святой Собор одновременно осуждает мнение тех, кто утверждает, что части покаяния суть терзание потрясенной совести и вера [ХВ 839].

Глава 4: Раскаяние

(823, 1676) Раскаяние, занимающее главное место среди уже упомянутых действий кающегося, – это боль души и ненависть к совершенному греху с решением в будущем больше не грешить. Во все времена это движение раскаяния было необходимо для получения прощения грехов, если оно сопровождается верой в Божественное милосердие и желанием сделать все, что требуется, для достойного принятия этого Таинства. Святой Собор объявляет, что это раскаяние содержит в себе не только отказ от греха, твердое решение и начало новой жизни, но еще и ненависть к старой жизни по этому слову: «Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух» [Иез 18, 31]. Действительно, тот, кто подумает об этих восклицаниях святых: «Тебе, Тебе единому согрешил я, и лукавое пред очами Твоими сделал» [Пс 51, 6]; «Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою» [Пс 6, 7]; «Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей» [Ис 38, 15] и других таких же, легко поймет, что они проистекали из сильной ненависти к прошлой жизни и огромного отвращения к греху.

(824, 1677) Кроме того, Святой Собор учит, что, даже если иногда это раскаяние совершено по милосердию Божию и примиряет человека с Богом до действительного принятия Таинства, не должно приписывать это примирение только раскаянию, вне зависимости от желания получить Таинство, поскольку именно желание принять Таинство содержится в раскаянии.

(1678) Что же до несовершенного раскаяния, которое называется «attritio» [ХВ 840], то, поскольку оно рождается обыкновенно из осознания уродства греха и из боязни адского наказания, если оно исключает желание грешить и сопровождается надеждой на прощение, то Собор объявляет, что оно не только не делает человека лицемером или еще большим грешником, но также является истинным даром Божиим, побуждением Святого Духа. Святой Дух еще не проник в кающегося, тот совершил только одно движение, но благодаря этому побуждению кающийся готовит себе путь к праведности. Хотя побуждение не может само по себе, без Таинства Покаяния, довести грешника до оправдания, оно, однако, готовит грешника к достижению Божией благодати в Таинстве Покаяния. Спасительно охваченные этим трепетом жители Ниневии пришли к полному покаянию, услышав страшные предсказания Ионы, и добились милосердия Господа [Ион 3]. Вот почему это лживая клевета на католических писателей – утверждать, что они поучают, будто Таинство Покаяния сообщает благодать без благого побуждения тех, кто его получает. Божия Церковь никогда так не учила и не веровала в это. Но учение о насильственном, вынужденном раскаянии, которое ни свободно, ни добровольно, лживо [ХВ 840].

Глава 5: Исповедь

(825, 1679) Относительно установления Таинства Покаяния, объясненного ранее, Вселенская Церковь всегда понимала, что полная исповедь грехов также была установлена Господом [Иак 5, 16; 1Ин 1, 9; Лк 17, 14] и по Божественному праву она необходима [ХВ 842] для всех тех, кто пал после крещения.

Господь наш Иисус Христос перед Вознесением с земли на небеса оставил вместо Себя священников [Мф 16,19; 18,18; Ин 20, 23] в качестве руководителей и судей; им были представлены все смертные грехи, совершаемые верными Христа, чтобы произносить в силу власти ключей приговор, который отпускает или оставляет грехи. Очевидно, что священники не смогли бы вынести свое суждение, если бы не знали причины, и не смогли бы быть справедливыми в наложении наказания, если бы кающийся не поведал им о своем грехе не в общем, а называя вид греха и его обстоятельства.

(1680) Отсюда следует, что на исповеди кающийся должен перечислить все смертные грехи, которые у него на совести, после серьезного испытания самого себя, даже если речь идет об очень тайных грехах и даже если они совершены только против двух последних заповедей Декалога [Исх 20, 17; Мф 5, 28], так как иногда эти грехи ранят душу более тяжело и более опасно, чем те, которые были совершены на виду у всех. Что же до повседневных грехов, которые не исключают благодати Божией и в которые мы часто впадаем, то, хотя было бы разумно, полезно и совсем не излишне сказать о них на исповеди [ХВ 842], как это показывает практика набожных людей, однако о них можно умолчать, не совершая ошибки, и искупить их другим образом. Но поскольку смертные грехи, даже мысленные, делают людей «чадами гнева» [Еф 2, 3] и врагами Бога, необходимо искать прощения всех их искренней и смиренной исповедью. Вот почему, когда верные Христу стараются исповедоваться во всех грехах, о которых они помнят, не следует сомневаться, что они представляют их все милосердию Божию ради прощения [ХВ 842]. Те, кто поступает иначе и сознательно скрывает некоторые грехи, не представляет Божественной благости ничего, что бы она могла отпустить через священника. «Так как если больной стесняется показать свою язву врачу, медицина не лечит то, о чем не знает»⁴¹⁴.

(1681) Кроме того, отсюда следует, что надо также объяснить исповедающемуся обстоятельства, которые меняют вид греха [ХВ 842], поскольку без них грехи не могут быть представлены кающимся полностью и не могут быть поняты судьями, которым невозможно иметь полное представление о серьезности вины и о наказании, которое следует наложить на кающегося. Значит, неразумно учить, что эти обстоятельства – изобретение бездельников или же что достаточно признаться только в одном из них, например, что грешил против своего брата.

(826, 1682) Также нечестиво утверждать, что исповедь по этому предписанию невозможна [ХВ 843], или же называть ее пыткой совести. Ясно, что в Церкви от кающегося требуется только одно – после испытания самого себя и после исследования всех тайных и всех секретных уголков совести нужно исповедаться в грехах, которые помнишь и которые смертельно оскорбляют нашего Господа и Бога. Что до других грехов, которые не приходят на ум того, кто серьезно испытывает себя, предполагается, что они тоже включены в исповедь. Это о них, доверяясь, мы говорим вместе с пророком: «От тайных моих очисти меня» [Пс 19 (18), 13]. Трудность этой исповеди и ощущаемый стыд открываемых грехов могли бы казаться тяжелыми, если бы их не облегчали столь великие преимущества и утешение, которые отпущение безусловно сообщает тем, кто достойно приближается к этому Таинству.

(827, 1683) Впрочем, что касается способа тайно исповедаться одному только священнику, даже если Христос не запретил публичное покаяние в стремлении покарать свои прегрешения и унизиться самому для того, чтобы показать пример другим и ради наставления Церкви, которая была оскорблена, это предписание не идет от Божественной заповеди, и было бы неосторожно предписать посредством человеческого закона, чтобы прегрешения, особенно тайные, были оглашены на публичной исповеди [ХВ 796, 841]. Поэтому Отцы, самые святые и самые древние, с общего и единодушного согласия всегда рекомендовали тайную сакраментальную исповедь, к которой Церковь прибегала с самого начала и до сих пор; это ясно опровергает пустую клевету тех, кто не боится утверждать, что исповедь – чуждое Божественной заповеди человеческое изобретение, которое обязано своим происхождением Отцам, собравшимся на Латеранский Собор [ХВ 797798, 843]. На Латеранском Соборе Церковь не принимала решение о том, чтобы верные исповедовались, она знала, что это – Божественное установление, необходимое по Божественному праву, но она приняла решение, чтобы верные, все и каждый, когда они войдут в возраст распознания, исповедовались, по крайней мере, раз в год. В связи с этим Вселенская Церковь замечает, что особенно большую пользу для душ приносит спасительный обычай исповедоваться в святое время Великого Поста. Святой Собор полностью одобряет этот обычай и воспринимает его как благочестивый и достойный сохранения [ХВ 797–798, 843].

Глава 6: Служитель этого Таинства и отпущение

(828, 1684) Что касается служителя этого Таинства, Святой Собор объявляет лживыми и полностью противоречащими истине Евангелия все учения, которые опасно распространяют служение ключей на всех людей без разбора, не являющихся ни епископами, ни священниками [ХВ 845]. Их авторы думают, что слова Господа «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» [Мф 18, 18] и «кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Ин 20, 23] адресованы всем верным без различия, в противоречии с установлением этого Таинства, так что любой будто бы имеет власть отпускать грех: грехи известные – если порицаемый согласен на это; тайные же грехи – спонтанной исповедью кому угодно.

(829, 1684) Собор наставляет также, что даже священники в состоянии смертного греха совершают, как служители Христа, служение отпущения грехов силою Святого Духа, которая им доверена через рукоположение. Те, кто считает, что плохие священники не имеют этой власти, ошибаются.

(1685) Хотя отпущение священника является раздачей благодеяний, которые идут не от него, отпущение – не простой посреднический акт, который заключается в цитировании Евангелия или в объявлении, что грехи отпущены. Оно как бы является судебным актом: священник произносит решение, подобно судье [ХВ 844]. Поэтому кающийся не должен так полагаться на свою веру, чтобы считать, что одна только вера отпускает его (грехи) перед лицом Бога, даже если он не испытывает раскаяния или даже если священник не имеет намерения действовать серьезно или подлинно дать ему прощение. Без покаяния вера не может дать никакого отпущения грехов, и было бы крайним небрежением о спасении знать, что священник отпускает ему грехи в шутку, и не постараться найти другого, кто действовал бы серьезно.

Глава 7: Право выделять особые случаи

(830, 1686) Поскольку природа и идея суда требует, чтобы решение было провозглашено только над подчиненными, Церковь Божия всегда имела убеждение, поддержанное Святым Собором как совершенно справедливое, что отпущение, данное священником кому-либо, над кем он не имеет делегированной (надлежащей) властью юрисдикции, не должно считаться действительным.

(1687) Однако наши Отцы нашли очень важным для дисциплины христианского народа, что некоторые преступления, самые ужасные и тяжкие, не могут быть отпущены никакими священниками, кроме служителей высшего ранга. Следовательно, совершенно справедливо, что Верховные Первосвященники в силу высшей власти, данной им над Вселенской Церковью, смогли оставить некоторые, наиболее тяжкие, преступные случаи на свое особое усмотрение. И нет сомнения, поскольку все, что идет от Бога, расположено в разумном порядке, что это разрешено каждому епископу в его епархии «к созиданию, а не к разорению» [2Кор 13, 10], в силу авторитета, который они имеют над своими верными и который превосходит авторитет низших священников, особенно в случаях таких преступлений, которые подлежат отлучению от Церкви. Подобное разграничение по проступкам действительно соответствуют Божественной власти, и не только во внешней дисциплине, но и перед лицом Бога.

(1688) Тем не менее, чтобы ни один человек не оказался обездоленным, в Церкви всегда очень добросовестно придерживались того правила, что в час смерти никакие ограничения не действуют и в этот момент любой священник может отпустить любой грех или осуждение любому кающемуся. Помимо этого случая священники могут только попытаться убедить кающегося обратиться к высшим и законным судьям, чтобы получить благодеяние отпущения грехов [ХВ 846].

Глава 8: Необходимость и плод удовлетворения

(831, 1689) И, наконец, что касается удовлетворения, которое из всех частей покаяния было всегда столь же рекомендовано христианскому народу нашими Отцами, сколь подвергается яростным нападкам под высшим предлогом набожности теми, о ком сказано: «имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» [2Тим 3, 5], Святой Собор объявляет, что абсолютно ложно и противно Слову Божию утверждение, что Господь никогда не отпускает греха (вины) без одновременного отпущения всего наказания. В Священном Писании содержатся яркие и замечательные примеры, которые независимо от Божественного Предания решительно опровергают это заблуждение [Быт 3, 16сл.; Числ 12, 14сл.; 20, 11сл.; 2Цар 12, 13сл].

(832, 1690) Конечно, характер Божественной справедливости, по-видимому, требует от тех, кто совершил грех по неведению до крещения, войти в благодать отлично от тех, кто, однажды освободившись от рабства греха и сатаны и получив дар Святого Духа, не побоялся сознательно разорить храм Божий [1Кор 3, 17] и оскорбить Святого Духа [Еф 4, 30]. Отсюда следует, что Божественное милосердие не отпускает нам наши грехи без удовлетворения; иначе мы, «взяв повод» [Рим 7, 8] считать наши грехи незначительными, впали бы в более тяжкие, нанося ущерб и оскорбление Духу благодати [Евр 10, 29] и собирая себе «гнев на день гнева» [Рим 2, 5; Иак 5, 3].

Без сомнения, эти искупительные наказания отрешают от греха; они удерживают, подобно узде, и делают кающегося более осторожным и бдительным в будущем. Они также являются лекарством от череды грехов и искореняют порочные привычки, привитые дурной жизнью, заставляя совершать добродетельные поступки, противоположные им. Впрочем, Церковь Божия всегда считала, что нет более надежного пути, чтобы избегнуть кары, которой Господь угрожает людям [Мф 3, 2–8; 4, 17; 11, 21 ел], чем отдаться трудам покаяния с искренней душевной болью.

(833, 1690) Добавим, что, когда, принося удовлетворение, мы страдаем за наши грехи, то уподобляемся Иисусу Христу, Который принес удовлетворение за наши грехи [Рим 5, 10; 1Ин 2, 1сл.]; Он Тот, от Кого происходит всякая наша способность [ср. 2Кор 3, 5], и мы твердо уверены, что «если только с Ним страдаем», то «чтобы с Ним и прославиться» [Рим 8, 17].

(1691) Но наше удовлетворение, то, которое мы приносим за наши грехи, совершается только через Иисуса Христа; мы, которые сами по себе ничего не можем сделать, «все можем в укрепляющем нас Иисусе Христе» [Флп 4, 13]. И также человеку нечем прославиться, но вся наша слава во Христе [ср. 1Кор 1, 31; 2Кор 10, 17; Гал 6, 14], «ибо мы Им живем и движемся и существуем» [Деян 17, 28], в Нем мы приносим удовлетворение, творя «достойные плоды покаяния» [Лк 3, 8], которые в Нем черпают свои силы, через Него приносятся Отцу и благодаря Ему приняты Отцом [ХВ 847 – 850].

(834, 1692) Таким образом, священники Господа должны в той мере, какую им подскажет осторожность, назначить спасительное и подобающее удовлетворение, в зависимости от природы проступка и возможностей кающихся. Поскольку если они (священники) закроют глаза на грехи и выкажут кающимся чрезмерную снисходительность, назначив слишком легкое наказание за очень серьезные проступки, то они примут участие в чужих грехах [ср. 1Тим 5, 22]. Пусть они понимают, что епитимья, которую они накладывают, предназначена не только сберегать новую жизнь и излечивать слабость, но также наказывать и исправлять уже совершенные грехи. Ибо древние Отцы верят и наставляют, как и мы: духовная власть передана священникам не только для того, чтобы развязывать, но и для того, чтобы связывать. Это не означает, что Таинство Покаяния есть суд гнева или наказаний – ни один католик никогда так не считал! – ни что наши удовлетворения затемняют и умаляют силу заслуг и удовлетворения Иисуса Христа. Когда же новаторы, желая понять эту истину, утверждают, что лучшим покаянием является новая жизнь, они уничтожают всякую действенность удовлетворения и делают его полностью бесполезным [ХВ 848].

Глава 9: Дела удовлетворения

(835, 1693) Собор наставляет еще, что столь велика Божественная щедрость, что не только наказания, которые мы налагаем на себя добровольно, в качестве воздаяния за грех или же те, которые священник решит наложить в соответствии с проступком, но еще и – и это самое главное проявление любви! – испытания временной жизни, возложенные на нас Богом, если мы их вынесем терпеливо, позволят нам принести удовлетворение Богу Отцу через Иисуса Христа [ХВ 848].

Каноны о Таинстве Покаяния

(836, 1701) 1. Если кто-либо говорит, что в Католической Церкви Таинство Покаяния не есть истинное и в прямом смысле Таинство, установленное Христом, Господом нашим, для примирения верных с Богом, настолько частого, насколько часто они впадают в грех после Крещения, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 817].

(837, 1702) 2. Если кто-либо говорит, путая Таинства, что Таинством Покаяния является Крещение, как если бы эти два Таинства не были различны, и что поэтому неправильно называть покаяние «якорем спасения потерпевшему крушение»⁴¹⁵, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 818, 576].

(838, 1703) 3. Если кто-либо говорит, что слова Господа нашего и Спасителя: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Ин 20, 22сл.] не следует понимать как власть отпускать и оставлять грехи в Таинстве Покаяния, как Католическая Церковь понимала это с самого начала, и если вопреки этому установлению он извращает смысл и применяет его к власти проповедовать Евангелие, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 817].

(839, 1704) 4. Если кто-либо отрицает, что для полного и совершенного отпущения грехов требуются три действия, являющиеся как бы материей Таинства Покаяния, а именно: раскаяние, исповедь и удовлетворение, которые являются тремя частями покаяния; или же говорит, что покаяние содержит только две части: терзания совести, потрясенной зрелищем греха, и веру, почерпнутую в Евангелии или в отпущении, в которой верят, что грехи отпускаются Христом, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 820–822].

(840, 1705) 5. Если кто-либо говорит, что раскаяние, происходящее из осознания грехов, их устранение и ненависть к ним, когда о своей жизни думают в сокрушении души [см. Ис 38, 15], оценивая тяжесть, количество и уродство грехов, видя потерянное вечное блаженство и приближение вечного проклятия, и когда принимают решение о лучшей жизни, если кто-либо говорит, что это раскаяние не является подлинным и полезным, что оно не располагает к благодати, но делает человека лицемером и еще большим грешником, и наконец, что эта боль – принудительная, не свободная, не добровольная, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 823–824].

(841, 1706) 6. Если кто-либо отрицает, что Таинство исповеди основано на Божественном установлении и необходимо для спасения; или же, если он говорит, что та форма Таинства исповеди одному священнику, которой Католическая Церковь придерживалась с самого начала и придерживается доныне противоречит установлению и заповеди Христа, и что она есть человеческое изобретение, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 825–827].

(842, 1707) 7. Если кто-либо говорит, что в Таинстве Покаяния не обязательно по Божественному установлению ради отпущения грехов исповедовать все и каждый смертный грех, о которых вспоминают после достойного и серьезного испытания совести, и даже в тайных грехах, и в тех, которые нарушают две последние заповеди Декалога, не [упоминая] об обстоятельствах, меняющих характер греха, но что эта исповедь не имеет другой пользы, кроме воспитания и утешения кающегося, и что в прежние времена она была в силе только для наложения канонической епитимьи; или же что те, кто стремится исповедовать свои грехи, не хотят ничего оставить Божественному милосердию для прощения и, наконец, что не дозволяется исповедовать повседневные грехи, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 825–827].

(843, 1708) 8. Если кто-либо говорит, что исповедь во всех грехах, то, чего придерживается Церковь, невозможна и что она является человеческой традицией, которую набожные души должны отменить; или же, что верные обоего пола, все и каждый, не обязаны исповедоваться раз в год по предписанию великого Латеранского Собора, и потому следует советовать верным не исповедоваться во время Великого поста, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 826–827].

(844, 1709) 9. Если кто-либо говорит, что отпущение священника в Таинстве не является судебным актом, но простое служение, где произносится и объявляется, что грехи отпускаются тому, кто исповедуется, лишь бы только он считал себя прощенным, даже если священник отпускает их не всерьез, а в шутку, или же если он говорит, что не требуется исповеди кающегося, чтобы священник мог отпустить ему грех, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 828–829].

(845, 1710) 10. Если кто-либо говорит, что священник в состоянии смертного греха не имеет власти связывать и разрешать или же что священники суть не единственные служители отпущения грехов, но что это всем и каждому верному Христа было сказано: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» [Мф 18, 18] и «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Ин 20, 23]; что в силу этих слов любой может отпускать грехи; грехи, публичные по крайней мере, наставлением, если наставляемый согласится, а тайные – спонтанной исповедью, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 828–829].

(846, 1711) 11. Если кто-либо говорит, что епископ не имеет права оставить за собой некоторые случаи, кроме области внешней дисциплины, и что поэтому священник может реально отпускать грехи даже для случаев, которые оставлены на усмотрение епископа, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 830].

(847, 1712) 12. Если кто-либо говорит, что любое временное наказание отпускается Богом одновременно с проступком и что удовлетворение кающихся – только вера, которая позволяет им понять, что Христос принес за них удовлетворение, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 831–833].

(848, 1713) 13. Если кто-либо говорит, что за временное наказание за грехи невозможно удовлетворить Бога ни заслугами Христа, ни наказаниями, которые Он налагает и которые человек терпеливо переносит, ни теми наказаниями, которые налагает священник, ни теми, которые выполняются добровольно, такими, как пост, молитва, милостыня и другие дела благочестия, и по этой причине лучшее покаяние – только новая жизнь, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 831–835].

(849, 1714) 14. Если кто-либо говорит, что удовлетворение, которым кающиеся искупают свои грехи через Иисуса Христа, не является культом, воздаваемым Богу, но человеческим преданием, которое затемняет учение о благодати, подлинный культ Бога и даже благодеяние Смерти Христовой, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 834].

(850, 1715) 15. Если кто-либо говорит, что ключи были даны Церкви только для развязывания, а не для связывания и поэтому священники, налагая наказание на тех, кто исповедуется, действуют против смысла власти ключей и против установления Христова и [если говорит] что ошибочно думать, что, когда вечное наказание снято властью ключей, остается заплатить временное, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 731–833].

(3 июля 1907 г.)

Модернисты отрицали, что в первые века христианства Церковь брала на себя роль примирителя грешника с Богом, говоря, что, во всяком случае, практика покаяния, возникшая позже, не может быть приравнена к Таинству [ХВ 851]. Что же касается свидетельства Иоанна [20, 22–23], на которое обычно ссылаются [ХВ 852], то они относят его к крещению, как и свидетельство Луки [24, 47] и Матфея [28, 19].

Заблуждения:

([851], 3446) 46. В древней Церкви понятие примирения христианина – грешника посредством авторитета Церкви не встречается, и сама Церковь привыкала к этому понятию чрезвычайно медленно. Более того, уже после того, как Покаяние было признано установлением Церкви, оно не называлось именем Таинства, потому что оно должно было бы считаться таинством постыдным.

([852], 3447) 47. Слова Господа «Примите Духа Святого; кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» [Ин 20, 22–23] никак не относятся к Таинству Покаяния, несмотря на то, что так угодно было утверждать Отцам Тридентского Собора.

Власть отпускать грехи необходимо включает в себя власть отпускать вечные наказания за эти грехи. Остается претерпеть в этом мире или в другом временные наказания – последствия этих грехов. Христос, кроме власти прощать грехи, дал Своей Церкви и власть отпускать эти временные наказания.

Суть проблемы отпущения временных наказаний в индульгенциях – это не обретение состояния благодати или насущных благ сверхъетественного порядка. Они нам даны в Таинствах, так как у них есть объективная действенность ex opere operato [из самого совершаемого действия], то есть независимая от наших личных заслуг или заслуг Церкви, но только по благодати Христа через знак Таинства. Здесь речь идет лишь об отпущении или смягчении временных наказаний, которые должны последовать за грехи. Такое искупительное отпущение наказаний происходит ради удовлетворяющей заслуги Деяний и Страстей Христовых и всех, кто может с помощью Его благодати совершать такого рода действия, то есть тех, кто находится в состоянии благодати. Получение этих заслуг не совершается автоматически – через знак Таинства, но связано с определенными добрыми делами, предписываемыми Церковью. Двойная основа учения об индульгенциях такова: 1) удовлетворяющая и сверхъестественная ценность всех действий, совершенных в состоянии благодати; 2) общение святых, то есть всех тех, кто, будучи искуплен Христом, живут и действуют в Его благодати, соединенные с Христом и между собой. «Церковь сознавала, что она приносит удовлетворение в каждом из своих членов, потому что она – одно Тело со Христом, его Главой»⁴¹⁷.

Тот факт, что обретение индульгенции могло быть связано с определенными действиями, мог привести к серьезным злоупотреблениям и настоящим соблазнам. Таким образом, практика индульгенций, с которой были связаны серьезные злоупотребления, в конце Средних веков стала в глазах реформаторов символом механизации сверхъестественной жизни, доказательством обмирщения Церкви, из жадности торгующей святынями.

В противовес их нападкам Церковь утверждала свою власть предоставлять индульгенции верным и в то же время всеми силами боролась против злоупотреблений. [Можно сказать, что индульгенция – это особенный аспект епитимьи, в котором больше подчеркивается роль Церкви и единство всех верующих, живых и умерших, между собой, то есть общение святых. Поэтому индульгенция непосредственно связана с Таинством исповеди и совершением добрых дел, советуемых Церковью.]

Учение Католической Церкви об индульгенциях:

Ради изобилия заслуг Христа Церковь получила власть давать индульгенции верным при определенных условиях, то есть освобождать их от временной кары за грехи: ХВ 49, 859–861, 862–863, 864, [865]- [867], 871.

Эти индульгенции могут быть также применены к умершим: ХВ [870].

Использование индульгенций служит спасению христианского народа: ХВ 49, [868]- [870], 871;

но нужно остерегаться каких бы то ни было злоупотреблений: ХВ 872.

(27 января 1343 г.)

В 1300 г. папа Бонифаций VIII по просьбе римских христиан провозгласил Всемирный Юбилей – первый из римских юбилеев, – чтобы праздновать его всем христианским миром каждые сто лет. Полная индульгенция была дана всем тем, кто совершил паломничество в Рим и там выполнил определенные условия. В 1343 г. папа Климент VI решил, что юбилей будет праздноваться каждые пятьдесят лет. По этому поводу он изложил принципы учения об индульгенциях. Оно включает три пункта: заслуги Христа сверхизобильны; Христос доверил Своей Церкви сокровище Своих заслуг; к этому сокровищу заслуг Христа присоединяются заслуги святых [ХВ 861].

(859, 1025) Единородный Сын Божий... «Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» [1Кор 1, 30], «не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» [Евр 9, 12]. ...не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца» [1Пет 1, 18–19]. На алтарь Креста Он, невинная жертва, пролил не малейшую каплю Своей Крови, которой одной было бы достаточно благодаря единению со Словом для искупления всего человеческого рода, но поток Крови, столь изобильный, что «от подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места...» [Ис 1, 6]. Какое великое сокровище принес Он воинствующей Церкви для того, чтобы это столь милосердное Кровопролитие не было бесполезным! Как милосердный Отец, Он желал собрать богатство для Своих сынов, для того, чтобы люди обладали «неистощимым сокровищем», пользуясь которым, «они входят в содружество с Богом» [ср. Прем 7, 14].

(860, 1026) Он пожелал, чтобы это сокровище преподавалось ради их спасения верным блаженным Петром, хранителем небесных ключей, и предоставлялось его преемниками, Его наместниками на земле, и чтобы оно милосердно подавалось подлинно раскаявшимся и исповедующимся для отпущения временного наказания за грехи либо частично, либо полностью по разумным и особым причинам в общих или особых случаях, как это будет признано полезным перед Богом.

(861, 1027) Мы знаем, что заслуги Блаженной Богоматери и всех избранных, от первого до последнего, участвуют в богатствах этого сокровища, о котором нечего беспокоиться, что оно может исчерпаться или оскудеть, и благодаря бесконечным заслугам Христа, о которых мы говорили, и потому, что, чем больше людей будет приведено к праведности благодаря этому сокровищу, тем более возрастает масса заслуг.

(22 февраля 1418 г.)

Вопросы к последователям Виклефа и Гуса⁴¹⁸

Нисколько не признавая Церковь видимую, система Виклефа отрицала также власть, которую Церковь имеет, чтобы освобождать от наказания за грехи. Это выражение недоверия индульгенциям уже предвещает возникновение категорической позиции Лютера, представляющее собой точку отсчета исторического начала Реформации.

(862, 1266) 26. Верит ли он, что папа может по разумным и благочестивым причинам даровать индульгенции для отпущения грехов всем христианам, подлинно сокрушенным, которые исповедовались, и особенно тем, которые посещают Святые Места, и тем, кто оказывает им помощь?

(863, 1267) 27. Верит ли он, что те, кто, используя эту привилегию, посещает церкви и протягивает им руку помощи, могут получать индульгенции?

(9 ноября 1518 г.)

После того как Лютер выдвинул в Виттенберге свои тезисы об индульгенциях⁴¹⁹, папа Лев X, обращаясь к кардиналу Каэтану, своему легату в Германии, уточнил истинное учение. Он признал, что на практике были совершены ошибки и что некоторые проповедники распространяли неточные мнения. Но он подтвердил, что индульгенции основываются на власти Церкви отпускать грехи в Таинстве Покаяния, и отделил вину или грех от временного наказания за этот грех. Послание от 30 апреля 1519 г. уточняет, что в Cum postquam он хотел дать «подлинное определение» власти Римского Понтифика в вопросе об индульгенциях.

(864, 1447) Для того чтобы в дальнейшем никто не смог отговориться тем, что не знает учения Римской Церкви об индульгенциях и их действенности, ни оправдаться предлогом незнания, ни прибегнуть к безосновательным протестам, но для того, чтобы можно было убедить этих людей в том, что они повинны в явной лжи, и осудить их по справедливости, мы сочли своей обязанностью уведомить этими посланиями, чему учит Римская Церковь, которой другие должны следовать, как своей Матери.

(1448) Римский Понтифик, преемник Петра, хранитель ключей и наместник Иисуса Христа на земле в силу владения ключами, открывающими врата в Царство Небесное, освобождая верных от препятствий, то есть от вины и кары за совершаемые грехи; от вины – посредством Таинства Покаяния, от временной кары, заслуженной Божией справедливости, посредством индульгенции, которая дарована Церкви, – Римский Понтифик по разумным соображениям может даровать верным, соединенным узами милосердия с членами Тела Христова, живущим в этой жизни или находящимся в чистилище, индульгенции, получаемые от преизбытка заслуг Христа и святых. Когда в силу своей Апостольской власти он дарует индульгенцию как живым, так и мертвым, он, по обычаю, преподает сокровище заслуг Иисуса Христа и святых, предоставляя саму индульгенцию через отпущение грехов или заступничество. Вот поэтому все те, живые или мертвые, кто действительно получил индульгенцию, освобождены от кары, заслуженной по Божественной справедливости в зависимости от дарованной и приобретенной индульгенции.

(1449) Мы постановляем настоящим декретом, что именно так все должны рассуждать и проповедовать, иначе же они будут отлучены от Церкви latae sententiae [без вынесения приговора].

(15 июня 1520 г.)

В своем декрете Cum postquam [ХВ 864] папа представил учение Церкви по вопросу об индульгенциях. Exsurge Domine содержит осуждение ошибок Лютера по этому поводу.

Заблуждения:

([865], 1467) 17. Сокровище Церкви, из которого папа предоставляет индульгенции, не является заслугой Христа и святых.

([866], 1468) 18. Индульгенции являются благочестивым обманом для верных и освобождением от добрых дел; они относятся к числу дозволенного, но не к числу полезного.

([867], 1469) 19. Индульгенции для тех, кто в действительности заслуживает их, не имеют значения для отпущения надлежащего наказания за совершаемые грехи перед судом Божиим.

([868], 1470) 20. Заблуждается тот, кто считает, что индульгенции целительны и полезны для духовного блага.

([869], 1471) 21. Индульгенции необходимы только для тяжких публичных грехов и в действительности предназначены только для людей закоренелых и не склонных к раскаянию.

([870], 1472) 2. Существует шесть типов людей, для которых индульгенции не нужны и бесполезны: умершие или умирающие; больные; те, у кого есть законные препятствия; те, кто не совершил тяжких грехов; те, кто совершил тяжкие грехи, но не публичные; те, кто творит лучшие дела.

22-я сессия (3 и 4 декабря 1563 г.)⁴²²

Практика индульгенций продолжала быть поводом для множества злоупотреблений, и в связи с нею в течение многих лет упорной борьбы распространялись самые грубые заблуждения. Собор не мог не обратить на это внимания. Но условия, в которых проходили последние сессии, позволили ему составить лишь краткий дисциплинарный декрет, осуждавший идеи новаторов и пресекавший злоупотребления некоторых католиков.

(871, 1835) Власть преподавать индульгенции была дарована Церкви Христом. Даже в самые давние времена она использовала эту власть, доверенную Богом [Мф 16, 19; 18, 18]. Святой Собор учит и постановляет, что использование индульгенций, особенно спасительное для народа христианского и одобренное Святыми Соборами, должно быть сохранено, и он отлучает от сообщества верных тех, кто утверждает, будто индульгенции не нужны, или отрицает власть Церкви их преподавать.

(872, 1835) Тем не менее, он желает, чтобы их преподавали осмотрительно, согласно древнему обычаю, одобренному Церковью, чтобы слишком легкое их получение не ослабляло церковной дисциплины.

Соборование – которое II Ватиканский Собор предпочитает называть Елеопомазанием больных, чтобы вернуть ему всю его духовную глубину, – примыкает к Таинству Покаяния как его завершение. Таинство Покаяния восстанавливает состояние праведности, потерянное через совершение греха. Елеопомазание больных полагает конец состоянию расслабленности, остающемуся после греха. Оно «означает общую чистоту тела и души, устранение всего, что препятствует славе двух начал, составляющих человека»⁴²³. Таким образом, это Таинство подготавливает тех, кто стоит на пороге вечности и верно содействует благодати Таинства, к тому, чтобы немедленно достичь блаженного видения, но также, как напоминает об этом II Ватиканский Собор, оно помогает верным больным участвовать в жизни Народа Божия свободным соединением со Страстями и Смертью Христа.

Это Таинство преподается больным, чтобы их укрепить и чтобы приготовить их к счастливому переходу в иную жизнь: в этом пункте Предание Церкви на протяжении многих веков оставалось бесспорным. Мы имеем, например, такие свидетельства, как древние молитвы о благословении священного елея. Церковь не занималась официально учением о Таинстве Елеопомазания больных, кроме тех случаев, когда возникали конкретные вопросы или ереси. Также самые древние документы, содержащие учение об этом помазании, касаются по большей части служения или внешнего обряда. Только когда реформаторы стали отрицать Елеопомазание как Таинство, установленное Христом, было представлено более точное изложение. Это стало трудом Тридентского Собора.

Учение Католической Церкви о Таинстве Елеопомазания больных:

Таинство Елеопомазания больных – это истинное Таинство: ХВ 38, 44, 658, 663–664, 882, [886];

установленное Иисусом Христом: ХВ 878–879, 882;

засвидетельствованное Иаковом: ХВ 879, 882, [886].

Оно преподается через помазание освященным елеем, сопровождаемое молитвой: ХВ 875, 877, 879, 884.

Только священник может преподать его действительно: ХВ 876, 877, 881, 885.

Его может принять каждый крещеный, достигший разумного возраста, когда из-за болезни или преклонных лет его жизнь оказывается в опасности: ХВ 881, 890/1.

Последствия Таинства Елеопомазания больных:

укрепление души: ХВ 659, 877, 880, 883;

а часто – и тела: ХВ 659, 877, 880;

и при некоторых условиях – прощение грехов: ХВ 880, 883.

(19 марта 416 г.)

Ответ папы на вопрос, поставленный Декентием, содержит первое четкое свидетельство о Помазании больных в Восточной Церкви. Папа Иннокентий I напоминает, что освящение елея возлагается на епископа. Что касается его использования, оно дозволено верным для благочестивых целей, но обычно доверено священникам для помазания больных [ХВ 875]. Но очевидно, что епископ также может преподавать это Таинство [ХВ 876]. Документ толкует Послание Иакова. Употребления выражения genus est sacramenti недостаточно самого по себе, чтобы доказать, что речь идет об истинном Таинстве в его современном значении: слово sacramentum не имело еще исключительно того смысла, который мы придаем ему сегодня. Во всяком случае, факт недопущения публично кающихся к этому Помазанию показывает, что речь не идет о какой бы то ни было благочестивой практике.

(875, 216) ...Ваша милость упоминали о том, что написано в Послании святого Иакова: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» [Иак 5, 14–15]. Нет сомнения, что это должно понимать и принимать как относящееся к больным верным, которые могут быть помазаны святым елеем, освященным епископом. Этим елеем, освященным епископом, дозволено пользоваться не только священникам, но и всем христианам, чтобы совершать помазание для своих личных нужд либо для нужд близких. Впрочем, это дозволение кажется нам излишним: был задан вопрос, может ли епископ совершать то, что безусловно разрешено священникам. (876, 216) Так о священниках говорится потому, что епископы, занятые другими делами, не могут посетить всех больных. Но если епископ имеет такую возможность и если он считает, что кто-то заслуживает посещения, он, безусловно, может благословить его и сам совершить помазание елеем, поскольку именно он освящает елёй. Нельзя совершать помазание кающихся, поскольку оно относится к Таинствам [genus est sacramenti]. Так как если кому- то отказано в других Таинствах, как можно думать, что позволительно даровать ему такое Таинство?

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян⁴²⁵

В отличие от первоначального применения, помазание больных в Средние века было включено в покаянный обряд для умирающих и на практике постепенно отклонилось от своего первоначального значения. Более того, обязанности, налагавшиеся на больных в случае их исцеления (воздержание, умеренность и т. д.), привели к тому, что большинство людей стало бояться его. Таким образом, оно стало помазанием прежде всего умирающих, а не обычных больных, откуда и пошло «соборование», широко распространившееся с конца XII в. Представители Восточной Церкви упрекали Рим в том, что они считали искажением веры. Флорентийский Собор представляет учение Церкви.

(877, 1324) Пятое Таинство – Елеопомазание, материя которого – оливковое масло, освященное епископом. Это Таинство должно преподаваться только больным, находящимся в серьезной опасности для жизни. Следует совершать помазание в следующих местах: глаза из-за зрения; уши из-за слуха; ноздри из-за обоняния; рот из-за вкуса и речи; руки из-за осязания; ноги из-за ходьбы, поясницу как источник наслаждения. Формулировка Таинства такова: «Через это святое помазание по благостному милосердию Своему да простит тебе Господь все грехи, которые ты совершил в жизни зрением и т. д.». То же произносится и над другими членами тела. Податель этого Таинства – священник. (1325) Его последствие – исцеление души, а по мере пользы также и тела. Об этом Таинстве говорит св. Апостол Иаков: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» [Иак 5, 14–15].

14-я сессия (25 ноября 1551 г.)

Собор изложил учение о Елеопомазании больных, связав его с Таинством Покаяния и на той же сессии указав во введении место Елеопомазания больных среди других Таинств и в жизни христианина [ХВ 878], Декрет в трех главах и четырех канонах обращает внимание на следующие пункты:

1. Установление этого Таинства Христом и его провозглашение апостолом Иаковом. Многие богословы-схоласты приписывали установление Елеопомазания больных апостолам. В дальнейшем, в Средние века, некоторые ереси уменьшили его значимость, а вслед за ними новаторы зашли настолько далеко, что вообще отказались считать его Таинством. Собор четко указывает, вопреки Лютеру, Кальвину и Меланх-тону, что речь идет об истинном Таинстве, установленном Христом и только провозглашенном Иаковом [ХВ 877]. Затем следует описание основных частей Таинства [ХВ 879], явно вдохновленное Декретом для армян [ХВ 877].

2. Последствия Таинства суть укрепление, прощение грехов, избавление от их последствий и даже, при некоторых условиях, телесное выздоровление. Но, вопреки Меланхтону и Кальвину, желавшим видеть в Елеопомазании, о котором говорит Иаков, дар исцеления больных, Собор настаивает на духовном последствии Таинства [ХВ 880, 883].

3. Служитель, преподающий Елеопомазание больных, – рукоположенный священник, субъект его – больной христианин в тяжелом состоянии. Первое уточнение обращено к протестантам, искавшим в Писании аргументы против священства через рукоположение, видевших в «пресвитерах» Иакова [5, 14] не священнический чин, а старейшин общины [ХВ 881, 884–885].

(878, 1694) Святой Собор посчитал нужным добавить к предшествующему учению о покаянии то, что относится к Таинству Елеопомазания, о котором Отцы высказались, что оно является завершением не только покаяния, но и всей христианской жизни, которая должна быть постоянным покаянием⁴²⁸.

Вот почему вначале Собор провозглашает и учит о его установлении: так же, как наш милосерднейший Искупитель, пожелавший, чтобы Его слуги всегда были снабжены спасительными средствами против любых нападок любых врагов, приготовил в других Таинствах могущественную помощь, позволяющую христианам хранить себя невредимыми от всякого серьезного духовного ущерба, так Он защитил и конец их жизни надежной охраной Елеопомазания. Действительно, наш противник на протяжении всей нашей жизни ищет и старается использовать любые поводы, чтобы поглотить наши души, используя все возможные средства; но при этом ни в один из других периодов он не напрягает так неистово силы своего лукавства, чтобы мы окончательно погибли и чтобы, если возможно, даже отвратить нас от упования на милосердие Божие, как тогда, когда он видит близкий конец нашей жизни.

Глава 1: Установление Таинства Елеопомазания

(879, 1695) Это святое Помазание больных было установлено Иисусом Христом, Господом нашим, как Таинство Нового Завета, истинно и в прямом смысле; на него указывает Евангелие от Марка [Мк 6, 13], но советует его верным и провозглашает Иаков, Апостол и брат Господа [ХВ 882]. «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» [Иак 5, 14–15]. Эти слова, в том виде, в каком Церковь узнала их из Апостольского Предания, переданного из рук в руки, учат о материи, форме, служителе и последствиях этого спасительного Таинства. Церковь, действительно, признала, что материя – это масло, благословленное епископом; помазание в действительности очень подлинно представляет собой благодать Святого Духа, которой душа помазывается невидимым образом. Формулировка заключается в словах: «Через это святое помазание...».

Глава 2: Последствия этого Таинства

(880, 1696) Сущность и последствия этого Таинства выражены следующими словами: «Молитва веры исцелит болящего, и если он соделал грехи, простятся ему» [Иак 5, 15]. Сущностью, в действительности, является эта благодать Святого Духа, преподание которой через помазание изглаживает вину, если она еще не искуплена, так же, как и последствия греха; оно утешает и укрепляет душу больного, вызывая в нем великое упование на милосердие Божие. Облегченный таким образом, больной лучше переносит страдания и тяготы болезни и с большей легкостью противостоит искушениям диавола, который «жалит в пяту» (Быт 3, 15); иногда он обретает телесное здоровье, когда это полезно для спасения души.

Глава 3: Служитель этого Таинства; время, когда его нужно преподавать

(881, 1697) В отношении того, кто должен принимать или преподавать это Таинство, ясное учение представлено в уже процитированных словах. Из этого, в действительности, можно видеть, что собственно служители этого Таинства – пресвитеры Церкви [ХВ 885]. Под этим словом в данном тексте нужно понимать не самых старших или самых достойных из христианского народа, но как епископов, так и священников, рукоположенных, согласно правилам, «с возложением рук священства» [1Тим 4, 14].

(1698) Здесь провозглашается также, что это помазание должно быть преподано больным, прежде всего тем, чье состояние настолько опасно, что они, похоже, приближаются к концу своей жизни, что и позволило также назвать Таинство Таинством умирающих. Если больные, получив помазание, поправляются, они могут снова получить помощь и поддержку этого Таинства в случае, если они опять попадут в подобную ситуацию, критическую для их жизни.

(1699) Вот почему нисколько не нужно слушать ни тех, кто учит вопреки определенным и ясным словам Апостола Иакова, что это помазание – человеческое измышление или обряд, воспринятый от Отцов, что оно не является Божией заповедью и не обладает обетованием благодати [ХВ 882]; ни тех, кто утверждает, что это помазание больше не существует, как если бы нужно было видеть в нем лишь благодать исцелений в древней Церкви; ни тех, кто говорит, что обряд и обычай, сохраняемые Святой Римской Церковью в преподании этого Таинства, противны учению Апостола Иакова и что нужно отныне их изменить; ни, наконец, тех, кто утверждает, что верные могут пренебрегать Елеопомазанием [ХВ 884], не совершая греха. Все подобные утверждения весьма определенно противоречат ясным словам этого великого Апостола. Преподавая это помазание, Римская Церковь, мать и наставница всех Церквей, не делает, конечно, ничего другого в отношении сущности Таинства, нежели то, что предписано блаженным Иаковом. Пренебрегать таким Таинством невозможно, не совершая великого преступления и не оскорбляя Святого Духа.

(1700) Вот что Светой Вселенский Собор исповедует и чему он учит в отношении Покаяния и Елеопомазания и во что он предлагает верить и чего придерживаться всем верным. Он учит, что следующие каноны должны соблюдаться непреложно, и осуждает и навечно отлучает от сообщества верных тех, кто им противоречит.

Каноны о Елеопомазании

(882, 1716) 1. Если кто-либо говорит, что Елеопомазание является не Таинством, истинно и в прямом смысле, установленным Христом, Господом нашим, и провозглашенным Апостолом Иаковом, а лишь обрядом, воспринятым от Отцов, или человеческим измышлением, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 879].

(883, 1717) 2. Если кто-либо говорит, что святое Помазание больных не сообщает благодати, не освобождает от грехов, не утешает больных, но что оно больше не существует, как если бы оно было когда-то только благодатью исцелений, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 880].

(884, 1718) 3. Если кто-либо говорит, что обряд или обычай Елеопомазания, хранимые Святой Римской Церковью, противоречат словам блаженного Апостола Иакова, что поэтому нужно их изменить и что христиане, не совершая греха, могут пренебрегать ими, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 881].

(885, 1719) 4. Если кто-либо говорит, что пресвитеры Церкви, которых блаженный Иаков советует призывать, чтобы помазать больного, являются не священниками, посвященными епископом, а старейшинами в каждой общине, и что поэтому собственно служителем Елеопомазания является не только священник, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 881].

(3 июля 1907 г.)

По мнению модернистов, текст Иакова [5, 14–15] не провозглашает Таинства в богословском смысле слова.

Заблуждения:

([886], 3448) 48. Иаков в своем Послании [Иак 5, 14–15] имеет намерение не провозгласить Таинство Христово, а предложить благочестивый обычай, и если допустить, что он видит в этом обычае средство благодати, он не подразумевает это так неукоснительно, как богословы, которые утвердили и это понятие, и число Таинств.

2-я сессия (29 сентября – 4 декабря 1963 г.)

(4 декабря 1963 г.)

Возобновляя первоначальную традицию⁴³², Собор находит предпочтительным говорить о «Елеопомазании больных», а не о «Соборовании», подчеркивая таким образом, что это Таинство – не только для умирающих и что его физические и духовные последствия не ограничены последними моментами человеческого существования.

(890/1, 4039) 73. «Последнее Елеосвящение», которое можно назвать также (и это будет удачнее) «Помазанием больных», представляет собою Таинство, предназначенное не только для тех, кто стоит на пороге смерти. Поэтому подобающее время для его принятия, несомненно, настает уже тогда, когда верному начинает угрожать смерть из-за болезни или старости.

Высшей задачей, которую исполнил Христос, было священническое дело примирения, которое Он совершил как Посредник между Богом и людьми. Благодаря единению человеческой и Божественной природ Христос по Своему естеству – Посредник: избранный среди людей, Он, будучи человеком, стал нашим Посредником перед Своим Отцом; Он уполномочен принести Жертву, достойную Бога, ибо вся Его человеческая деятельность из-за соединения человеческой природы со вторым Лицом Троицы обретает бесконечную ценность. В такой полноте смысла Священство принадлежит только Христу.

Для Своего Отца Христос соделал Новый народ царственным священством (Откр 1, 6). Крещение сообщает христианам это царственное священство, чтобы они приносили духовную жертву Евхаристии и, соединенные с нею, возвещали великие дела Божии. Это общее священство всех верующих. Но Христос желал также, чтобы Его служение Священника и Посредника было продолжено в Церкви. Поскольку святая Месса постоянно по всей земле возобновляет Жертву Креста как Жертву Нового Завета, нужно, чтобы Христос приобщил других людей к Своему Священству. Ибо там, где приносится истинная Жертва, там должно быть и истинное Священство, установленное и утвержденное Богом, осуществляемое как служение на благо всем, из рук которого Бог благосклонно принимал бы эту Жертву.

Все нападки на священство Католической Церкви сводятся к отрицанию истинности Жертвы Мессы, доверенной Христом Его Церкви, и в конце концов – к отрицанию всей видимой Церкви, которой Христос поручил Свое дело Посредника и Спасителя. Таковы нападки Виклефа, реформаторов и либеральных историков, для которой установление служебного священства – не что иное, как результат эволюции христианской жизни первых общин.

Итак, священство установлено, прежде всего, для приношения Жертвы, а в более широком смысле – для совершения культа Церкви. Организация этого культа требовала также организаций служения жертвоприношения и, значит, иерархии служителей алтаря. Эта иерархия отчасти восходит к непосредственному установлению Самого Христа, отчасти была дополнена Церковью.

Эта иерархия Священства, включающая три чина, представляет иерархию получаемых через рукоположение даров Духа. (Существуют также различные служения, назначаемые епископом для блага Церкви, но они не относятся к сану.) Иерархию священства нужно отличать от другой иерархии, относящейся к власти служебной и юридической. Сами по себе, по своей природе эти полномочия не связаны непременно с властью распределения благодати. Между тем в конкретном священстве, установленном Богом, существуют тесные связи между этими двумя полномочиями. Например, сам факт существования в Церкви власти прощать грехи не говорит, кому она предоставлена. Но по Божественному установлению только священник может стать обладателем власти отпускать грехи.

Церковь всегда защищала существование Таинства Священства, его установление Христом, его иерархическое устройство. Кроме того, Церковь заботилась о моральном уровне священнического чина, который отвечал бы своей высокой миссии. Церковь (кроме восточных общин) заповедует безбрачие, считая его более подходящим для священства Нового Завета. После II Ватиканского Собора было разрешено рукоположение в диаконы женатых людей. Поскольку здесь мы занимаемся только догматическим аспектом, мы не приводим документы, касающиеся этого вопроса.

Учение Католической Церкви о Священстве:

Священство – истинное Таинство: ХВ 38, 44, 658, 663, 894, 901–902;

установленное Христом: ХВ 663, 901, [908];

во время Тайной Вечери утвердившим апостолов священниками Нового Завета: ХВ 766–777, 892, [907].

Оно передается возложением рук с обязательными формулами молитвы рукоположения: ХВ 891, 894, 903, 915–917.

Действительно преподать его может только епископ: ХВ 891, 897, 905.

Рукоположение – дело чисто церковное, действительность его не зависит ни от народа, ни от светской власти: ХВ 898, 905.

Последствия рукоположения:

сообщение Святого Духа: ХВ 828, 894, 902;

запечатление неизгладимым характером: ХВ 44, 661, 671, 895, 902;

уподобляющим Христу-Священнику: ХВ 917/3;

и навсегда отличающим рукоположенного от мирянина: ХВ 895–896, 902.

Миряне также причастны к Священству Христа, но иным образом: ХВ 913–914.

Епископат выше пресвитериата, как пресвитериат выше диаконата; епископат сообщает особые полномочия: ХВ 897, 900, 904–906, 917/3;

ему принадлежит возглавление поместной Церкви, епархии: ХВ 917/1;

А священникам – участие в служении Христа: ХВ 917/2;

служение Мессы и власть отпускать грехи: ХВ 766, 777, 828, 845, 899, 917/3;

диаконат также является саном: ХВ 893, 900;

существует также несколько видов служения, которые не являются Таинством: ХВ 893, 900. [Папа Павел VI упразднил субдиаконат и свел служение к двум видам: лекторат и аколитат (Ministeria quadam).]

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян⁴³⁴

Вслед за Фомой Аквинским Собор видит в традиции (передача Чаши или Евангелия) материю Таинства Священства. Сегодня такая материя – возложение рук [ХВ 915–917].

(891б 1326) Шестое Таинство – Священство. Материя его – то, передача чего сообщает священство. Итак, священство сообщается передачей чаши с вином и патены с хлебом. Диаконат – вручением Евангелия; субдиаконат – вручением пустой чаши с пустой патеной на чаше. То же и для других служений, которым даются соответствующие предметы. Формула Таинства такова: «Прими власть принесения жертвы в Церкви за живых и мертвых, во имя Отца и Сына и Святого Духа». То же самое в отношении формы других служений, как это детально описано в Римском папском миссале. Обычный служитель этого Таинства – епископ. Последствие Таинства – возрастание благодати, чтобы стать достойным служителем.

23-я сессия (15 июля 1563 г.)

В 23-й сессии Собора участвовало много Отцов. Декрет о Таинстве Священства, принятый почти единогласно, требовал, как и декрет об оправдании [ХВ 554–615], трудоемкой, тщательной подготовки (начатая в Болонье в 1547 г., она была продолжена в Тренто в 1551–1552 гг.). Этот декрет направлен в основном против учения реформаторов. Для последних, в самом деле, Церковь не управляется иерархией, установленной Христом, и благодать также дается не посредством внешних знаков, но единственно благодаря вере, полной доверия. Они также не принимают, что священство было установлено Христом с целью служения благодати. Так как они не признают к тому же жертвенного характера Мессы, они не имеют нужды и в священниках, приносящих жертву.

Против этих новаторов был принят декрет, состоявший из четырех глав и восьми канонов и утверждавший:

1. Само установление Священства Христом, даровавшим апостолам и их преемникам власть служить Мессу и прощать грехи [ХВ 892, 899, 901]; эти два последних пункта были уже включены в декреты о Покаянии [ХВ 828, 845] и о Мессе [ХВ 766, 777].

2. Семь священных чинов, или служений [ХВ 893, 900].

3. Священство как истинное Таинство [ХВ 894, 901].

4. Его «характер» и существование церковной иерархии [ХВ 895–898, 902–906].

[Глава 1: Установление священства Нового Завета]

(892, 1764) Жертвоприношение и священство настолько связаны между собой по Божественному расположению, что и то, и другое существовало в обоих Законах. Поскольку в Новом Завете Католическая Церковь получила установление Господом Святого видимого Жертвоприношения Евхаристии, нужно также признать, что в ней есть новое священство, видимое и внешнее [ХВ 899], в котором древнее священство «было изменено» [Евр 7, 12сл]. Это священство было установлено Тем же Самым Господом, нашим Спасителем [ХВ 901]; апостолы и их последователи во священстве получили власть освящать, жертвовать и раздавать Его Тело и Его Кровь, а также власть отпускать или не отпускать грехи: Священное Писание показывает это, а Предание Церкви всегда этому учило [ХВ 899].

[Глава 2: Семь чинов и служений]

(893, 1765) Так как святое служение священства – дело Божие, подобает, чтобы оно исполнялось с наивысшим достоинством и уважением, чтобы в совершенно упорядоченной структуре Церкви были различные чины служителей [Мф 16, 19; Лк 22, 19; Ин 20, 22сл], которые были бы по своей функции на службе священства, разделенные таким образом, чтобы те, у кого уже есть тонзура клирика, могли восходить через низшие чины к чинам высшим [ХВ 900]. В действительности, Священное Писание ясно упоминает не только священников, но также диаконов [Деян 6, 5; 1Тим 3, 8]. Оно учит самыми серьезными словами тому, чему нужно прежде всего уделять внимание, когда рукополагают в эти чины.

От начала Церкви известно, что названия чинов следующие: субдиаконы, аколиты, экзорцисты, чтецы и придверники, и служение, присущее каждому, использовалось согласно различным степеням. Субдиаконат относится к высшим степеням Отцами и Святыми Соборами, в чьих документах часто упоминается й о низших.

[Глава 3: Священство – истинное Таинство]

(894, 1766) Так как свидетельство Писания, Апостольское Предание и единодушное согласие Отцов ясно показывают, что святое рукоположение, совершающееся через слова и внешние знаки, сообщает благодать, никто не должен сомневаться в том, что священство истинно и в прямом смысле – одно из Семи Таинств Святой Церкви [ХВ 901]. Именно так говорит апостол: ...напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение; ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» [2Тим 1, 6–7; 1Тим 4, 14].

[Глава 4: Церковная иерархия и рукоположение]

(895, 1767) Но, поскольку в Таинстве Священства, так же, как в Крещении и Миропомазании, запечатлевается характер [ХВ 902], который не может быть уничтожен или удален, Святой Собор с полным правом осуждает мнение тех, кто утверждает, что священники Нового Завета имеют лишь временную власть и, однажды рукоположенные согласно правилам, они могут вновь стать мирянами, если не исполняют служение Слова Божия [ХВ 899].

(896, 1767) Если кто-либо утверждает, что все христиане, без различия, являются священниками Нового Завета или все обладают одинаковой духовной властью, он, по-видимому, совершает не что иное, как уничтожение церковной иерархии, которая «как полки со знаменами» [Песн 6, 3] [ХВ 904]; как если бы, вопреки учению св. Павла, все были апостолами, все – пророками, все – епископами, все – священниками, все – учителями.

(897, 1769) Святой Собор также провозглашает, что, помимо иных степеней, епископы, являясь преемниками апостолов, в первую очередь принадлежат к этому иерархическому порядку; что они были «поставлены» (как говорит тот же апостол) «Святым Духом, чтобы пасти Церковь Божию» [Деян 20, 28]; что они выше священников, что они преподают Таинство Миропомазания, что они рукополагают служителей Церкви и что они могут исполнять разные другие действия и функции, на которые другие низшие чины не имеют власти [ХВ 905].

(898, 1769) Кроме того, Святой Собор учит, что рукоположение епископов, священников и посвящение в иные степени не требует ни согласия, ни призвания, ни позволения народа, ни гражданской власти или магистратуры, как если бы без них чин был недействителен. Напротив, он решает, что те, кто, по призванию или постановлению народа, или гражданской власти, или магистратуры приступают к этому служению, и те, кто, движимые своей собственной дерзостью, принимают их, должны считаться не служителями Церкви, а ворами и разбойниками, не входящими дверью [Ин 10, 1].

Каноны о Таинстве Священства

(899, 1771) 1. Если кто-либо говорит, что в Новом Завете нет священства видимого и внешнего, или что у него нет власти освящать, приносить в жертву истинное Тело и истинную Кровь Господа и отпускать или не отпускать грехи, но есть только функция и простое служение проповеди Евангелия; или что те, кто не проповедует, не являются больше священниками, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 892, 895–898].

(900, 1772) 2. Если кто-либо говорит, что помимо священства, в католической Церкви нет других чинов, низших и высших, через которые, как через степени, восходят к священству, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 893].

(901, 1773) 3. Если кто-либо говорит, что священство или святое рукоположение не является истинно и в прямом смысле слова Таинством, установленным Христом, Господом нашим; или что это человеческое изобретение, вымышленное людьми, которые ничего не понимают в церковных делах; или что это только обряд, через который избирают служителей Слова Божия и Таинств, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 892, 894].

(902, 1774) 4. Если кто-либо говорит, что Святой Дух не дается через святое рукоположение и что напрасно епископ говорит: «Прими Духа Святого», или что в рукоположении не запечатлевается характер; или что тот, кто был однажды посвящен в священники, может стать мирянином, да будет предан анафеме [ХВ 671, 895].

(903, 1775) 5. Если кто-либо говорит, что святое помазание, используемое Церковью при святом рукоположении, не только не требуется, но достойно презрения и вредно и что то же самое есть в других церемониях посвящения, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 675].

(904, 1776) 6. Если кто-либо говорит, что в католической Церкви нет установленной по воле Божией иерархии, состоящей из епископов, священников и диаконов, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 895–896].

(905, 1777) 7. Если кто-либо говорит, что епископы не выше священников; или что они не имеют власти преподавать Миропомазание и рукополагать; или что их власть – общая со священниками; или что посвящение ими в чины без согласия или призвания народа или какой-либо гражданской власти недействительны; или что те, кто не был законно посвящен и послан церковной и канонической властью, но пришел помимо нее, являются законными служителями Слова и Таинств, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 895–898].

(906, 1778) 8. Если кто-либо говорит, что епископы, избранные властью Римского Понтифика, не являются истинными и законными епископами, но человеческим измышлением, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 895–898].

(3 июля 1907 г.)

Используя теории эволюционизма, модернисты видели в Священстве не Таинство, установленное Христом, но простой результат эволюции христианских обычаев [ХВ 907]. Священники и епископы ранней Церкви, по их мнению, имели лишь функцию управления; они не были истинными преемниками апостолов [ХВ 908].

Заблуждения:

([907], 3449) 49. Поскольку христианская Тайная Вечеря постепенно преврав литургическое действие, те, кто имел обыкновение возглавлять ее, приобрели характер священников.

([908], 3450) 50. Старейшины (пресвитеры), которым было поручено наблюдать за христианскими собраниями, были поставлены священниками или епископами самими апостолами, чтобы наблюдать за порядком, ставшим необходимым из-за роста общин, а не для того, чтобы продолжать миссию апостолов и обладать их властью.

(20 ноября 1947 г.)

В этом документе, Посвященном литургии, папа Пий XII, исходя из участия верных в Евхаристии, рассматривает отношения между служебным священством (или священством иерархическим) и общим священством христиан (или священством мистическим). Последней проблеме, основанной на «царственном священстве» [1Пет 2, 9] и напрямую связанной с крещением, уже уделялось внимание папой Пием XI в энциклике Miserentissimus Redemptor [ХВ 382]; текст ее будет воспроизведен и развит в декрете Presbyterorum ordinis II Ватиканского Собора [ХВ 917/3].

Священническое служение и всеобщее Священство

(913б 3849) Однако из того факта, что христиане принимают участие в Евхаристической Жертве, не следует, что они обладают равным образом священнической властью. Совершенно обязательно, чтобы вы представили это вниманию верных.

(3850) В самом деле, Достопочтенные Братья, есть люди, которые, придерживаясь заблуждений, некогда осужденных, учат сегодня, что в Новом Завете слово «священство» означает только прерогативы того, кто был очищен святой купелью Крещения; также, говорят они, наставление делать то, что делал Он, данное Иисусом Христом Его апостолам во время Тайной Вечери, прямо относится ко всей Церкви христиан, и, следовательно, иерархическое священство появилось позже. И посему они считают, что народ обладает истинной священнической властью и что священник действует только как служитель, уполномоченный общиной; по этой причине они полагают, что Евхаристическая Жертва в буквальном значении является «сооружением» [concélébration] и что священникам следует скорее служить вместе с народом, а не приносить Жертву, особенно в отсутствие людей.

Излишне объяснять, насколько коварные заблуждения этого типа противоречат истинам, которые Мы изложили ранее, при рассмотрении места, занимаемого священнослужителем в мистическом Теле Христа. Однако мы считаем своим долгом напомнить, что священник действует от имени народа только потому, что представляет Лицо Господа нашего Иисуса Христа как Главу всех Его членов, Который жертвует Собой ради них; и когда священник приближается к алтарю, то, следовательно, как служитель Христа он ниже Христа, но выше народа. И наоборот, народ, не исполняя роли Божественного Искупителя, не являясь примирителем самого себя с Богом, никоим образом не может обладать священнической властью,

(914, 3850) Эти истины безусловны. Верные, однако, тоже совершают Божественную Жертву, но по-другому...

Обряды и молитвы Евхаристической Жертвы выражают и свидетельствуют с не меньшей очевидностью, что жертвоприношение совершается и священниками, и, одновременно, народом. В самом деле, после подношения хлеба и вина служитель, обращаясь к народу, ясно произносит: «Молитесь, братья и сестры, дабы моя и ваша Жертва была угодна Богу Отцу Всемогущему», и, кроме того, молитвы, которыми совершается приношение Божественной Гостии Богу, большей частью используют множественное число, и не раз указывается, что и народ принимает участие в этом торжественном Жертвоприношении, принося его. Например, там есть такие строки: «Тех, за кого мы приносим Тебе эту жертву хваления, и приносящих ее Тебе за себя и за ближних своих... Мы, Господи, рабы Твои, и народ Твой святой, преславному величию Твоему приносим от Твоих даров и даяний Жертву чистую, Жертву Святую, Жертву Непорочную»⁴³⁶.

(3851) И неудивительно, что верные возведены в такое достоинство. Через купель Крещения христиане поистине в целом становятся членами Тела Христа Священника, и «характером», который запечатлен на их душах, они предназначены к Божественному культу и, таким образом, принимают участие в Священстве Самого Христа...

(3852) Чтобы не допустить в этом очень важном предмете зловредных заблуждений, нужно чрезвычайно точно определить смысл слова «приносить». Бескровное жертвоприношение, посредством которого после слов пресуществления Христос присутствует на алтаре как Жертва, осуществляется только священником как представляющим Лицо Христа, а не действующим от лица верных. Но тем, что священник возлагает Божественную Жертву на алтарь, он предлагает ее Богу Отцу как приношение во славу Пресвятой Троицы и на благо всей Церкви. Христиане же участвуют в этом Жертвоприношении по-своему и двояко, не только поскольку они приносят Жертву руками священника, но и потому, что Ее каким-то образом вместе с ним, и через это участие приношение народа относится к самому литургическому культу.

То, что верные руками священника предлагают Жертву, становится очевидным из того факта, что служитель алтаря представляет Христа как Главу, приносящего Жертву от имени всех Своих членов; вот почему Вселенской Церкви по праву надлежит приносить Жертву через Христа. Если народ приносит Ее одновременно со священнослужителем, это не означает, что члены Церкви исполняют видимый литургический обряд таким же образом, как сам священник, что надлежит только одному священнику, уполномоченному Богом для этого, но потому, что он соединяет свою хвалу, прошение и благодарение с молитвами и мысленными интенциями священника и даже Первосвященника, с тем чтобы представлять их Богу Отцу во внешнем обряде священника, предлагающего Жертву.

Внешний обряд жертвоприношения, безусловно, по своей природе должен обязательно выражать внутренний культ: Жертва Нового Завета означает высшее почитание, которым Главный Жертвователь – Христос – и вместе с Ним и через Него все Его мистические члены воздают Богу почести и уважение, Ему причитающиеся.

(30 ноября 1947 г.)

Посвященная лишь диаконату, священству и епископату, данная Конституция четко уточняет материю и форму Таинства. Различные обряды (помазание рук, возложение облачения) в действительности мало- помалу добавлялись к латинским церемониям посвящения, и со временем встал вопрос, какие из этих обрядов относятся к самой сущности Таинства. В частности, что является его материей – возложение рук или вручение священных сосудов, указанное в Декрете для армян [ХВ 891], тексте, разумеется, вероучительном, но не безошибочном: рукоположения, совершенные по восточному обряду, не включающему этот обычай, всегда рассматривались Римом как подлинные. Стремясь решить этот вопрос, Пий XII высказывается только в пользу возложения рук.

(915б 3857) ...Из этого следует, что, по мнению Флорентийского Собора [ХВ 891], не проистекает из воли Господа нашего Иисуса Христа, чтобы вручение предметов требовалось для сущности и действенности Таинства. Если же с течением времени по воле и указаниям Церкви оно стало необходимым даже для действенности, то известно, что Церковь может изменить или упразднить то, что она сама же устанавливает.

(916, 3859) 4. Вот почему, призвав Божественный Свет в силу Нашей апостольской власти и со всем знанием дела, Мы провозглашаем и, насколько в этом есть необходимость, постановляем и повелеваем следующее: материей – и единственной материей – святых чинов диаконата, пресвитерата и епископата является возложение рук. Также форма – и единственная форма – состоит в словах, которые определяют применение этой материи и означают недвусмысленным образом последствия Таинства, иначе говоря, власть священства и благодать Святого Духа, те слова, которые Церковь восприняла и использует. Отсюда следует, что нам, чтобы уничтожить неясности и закрыть путь опасениям совести, должно установить, в силу нашей апостольской власти, как мы и поистине делаем, что вручение предметов, по крайней мере в будущем, не является необходимым для действенности рукоположения в диаконат, пресвитерат и епископат.

(917, 3880) 5. О материи и форме посвящения в каждую степень священства Мы постановляем и повелеваем, в силу нашей высшей апостольской власти, следующее: при рукоположении в диаконы материей является возложение рук епископа, единственное возложение в обряде этого рукоположения. Форма состоит из слов «Префации», из которых важнейшие и на самом деле требуемые для действенности такие: «Молим Тебя, Господи, ниспослать на него Святого Духа, Который укрепит его даром Твоей семикратной благодати, дабы он верно исполнял дело своего служения». При посвящении (рукоположении) священника материя – первое возложение рук епископом, которое происходит в молчании, а не продолжение этого возложения правой протянутой рукой и не последнее возложение, сопровождаемое словами: «Прими Святого Духа; кому отпустите грехи...». Форма – слова «Префации», из которых важнейшие и на самом деле требуемые для действенности такие: «Молим Тебя, Всемогущий Отче, дай этому служителю Твоему пресвитерское достоинство; обнови внутри него Дух святости; да примет он от Тебя, Боже, служение второй степени священства и примером своей жизни да побуждает других к непорочности нравов». И, наконец, в епископском рукоположении [хиротонии] или посвящении (консекрации), материя – возложение рук рукополагающего епископа. Форма – слова из «Префации», из которых важнейшие и на самом деле требуемые для действенности следующие: «Даруй Твоему священнослужителю полноту Твоего служения и освяти росой небесного помазания того, кто украшен облачением самого великого почета»...

4-я сессия (14 сентября – 7 декабря 1965 г.)⁴³⁸

(28 октября 1965 г.)

Догматическая конституция о Церкви Lumen gentium углубила богословие епископата [ХВ 510/13–510/18], обновив его: декрет о пастырских обязанностях епископов составлен как документ о применении Догматической конституции. Будучи результатом работ, начатых в 1962 г., но обретших окончательный вид только в 1964 г., этот текст, сопровожденный необходимыми каноническими уточнениями, представляет собой обновленный взгляд на пастырское служение епископов.

Его вторая глава начинается удачным определением епархии (диоцеза) как «части Народа Божия», по отношению к которой епископ с помощью своего пресвитериума исполняет свои пастырские обязанности.

[Диоцез и пастырские обязанности епископов]

(917/1, 4309) 11. Диоцез (епархия) – это часть Народа Божия, вверяемая пастырскому попечению Епископа в сотрудничестве с пресвитериумом, чтобы она, держась своего пастыря и будучи собрана им во Святом Духе посредством Евангелия и Евхаристии, составила отдельную Церковь, в которой воистину пребывает и действует единая святая Католическая и апостольская Церковь Христова.

(4310) Все епископы, которым поручена забота о той или иной отдельной церкви, пасут своих овец от имени Господа под началом Верховного Первосвященника как собственные, ординарные и непосредственные пастыри этих церквей, исполняя по отношению к ним обязанность учительства, освящения и управления. Однако епископы должны признавать права, законно принадлежащие либо Патриархам, либо иным иерархическим властям...

(7 декабря 1965г.)

Размышления Собора о служебном священстве, суть которых изложена в Конституции о Церкви Lumen gentium⁴³⁹ и в декрете Christus Dominus⁴⁴⁰ о пастырской обязанности епископов, очевидно, имеют последствия и для пресвитерства. Было желательно посвятить священникам отдельный документ, отличный от первоначально предусмотренного и ограниченного «формированием» священства. Подготовленный в конце 1964 г., текст этот долго прорабатывался, с тем чтобы обобщить две основных утвержденных концепции: первую – скорее пастырскую, вторую – скорее теоцентрическую. Декрет Presbyterorum ordinis (О служении и жизни пресвитеров) был принят в конце 4-й сессии.

Вначале он объясняет сущность пресвитерства. Подтверждая общее Священство верных, он выделяет служебное священство как отдельную функцию некоторых членов в общем Теле. Это священство, сообщаемое через Таинство, является продолжением миссии Сына, полученной от Отца и переданной апостолам, преемниками которых являются епископы. Они, в свою очередь, привлекают себе соработников, священников, через рукоположение становящихся способными действовать от имени Христа. Евхаристия – это центр священнической жизни. Напоминая, что духовная жертва, которую должны приносить все люди, соединяется с Жертвой единственного Посредника, декрет представляет всю христианскую жизнь как культовое прославление [ХВ 917/2–917/3]. Чтобы евангелизировать людей, священник должен встречать их. Если посвящение ставит его в особое положение – не отделяя его, – то служение диктует священнику необходимость жить среди людей [ХВ 917/4].

Преамбула

(917/2, 4470) 1. ...Ведь через рукоположение и миссию, принимаемую от епископов, пресвитеры назначаются служить Христу, Учителю, Священнику и Царю, и участвуют в Его служении, благодаря которому Церковь здесь, на земле, непрестанно созидается в Народ Божий, Тело Христово и Храм Святого Духа. Поэтому, чтобы в нынешних пастырских и человеческих условиях, зачастую столь глубоко изменившихся, можно было успешнее поддерживать их служение и лучше содействовать устроению их жизни, Святейший Собор заявляет и постановляет нижеследующее.

[О природе служения пресвитеров]

(917/3, 4471) 2. Господь наш Иисус, «Которого Отец освятил и послал в мир» [Ин 10, 36], делает все Свое мистическое Тело причастным тому помазанию Духом, которое Он принял [ср. Мф 3, 16; Лк 4, 18; Деян 4, 27; 10, 38). Ибо в Нем все верные становятся святым и царственным Священством, приносят духовные жертвы Богу через Иисуса Христа и возвещают совершенства Призвавшего их из тьмы в чудный Свой Свет [ср. 1Пет 2, 5, 9]. Итак, нет члена, не участвующего в миссии всего Тела: каждый должен святить Иисуса в сердце своем [ср. 1Пет 3, 15] и духом пророчества свидетельствовать об Иисусе [Откр 19, 10]⁴⁴¹.

(4472) Но для того чтобы верные соединились в одно Тело, в коем «не у всех членов одно и то же дело» [Рим 12, 4], Тот же Господь поставил среди них служителей, чтобы в сообществе верных они обладали проистекающей из рукоположения священной властью приносить Жертву и отпускать грехи [ХВ 892, 899], а также открыто исполняли от имени Христа ради людей священническую должность. Поэтому Христос, послав Апостолов, как и Сам Он был послан Отцом [ср. Ин 20, 21] [ХВ 510/13], через самих Апостолов сделал участниками Своего посвящения и Своей миссии их преемников⁴⁴², епископов, бремя служения которых было в подчиненной степени⁴⁴³ передано пресвитерам, чтобы они, возведенные в пресвитерский сан, были сотрудниками епископского чина, для надлежащего исполнения апостольской миссии, вверенной Христом⁴⁴⁴.

(4473) Должность пресвитеров, тесно связанная с чином епископским, причаствует власти, которую Сам Христос воздвигает и которой освящает Свое Тело и управляет Им. Поэтому священство пресвитеров, предполагающее Таинства христианского посвящения, сообщается, однако, через особое Таинство, благодаря которому пресвитеры через помазание Святым Духом запечатлеваются особой печатью и настолько уподобляются Христу Священнику, что могут действовать от лица Христа Главы Церкви [ХВ 510/7].

(4474) Поскольку пресвитеры принимают участие в служении апостолов, им подается от Бога благодать быть служителями Иисуса Христа у народов, осуществляя священное служение Евангелия, дабы приношение народов было принято освященным Духом Святым [ср. Рим 15, 16 греч.].

Ибо через апостольское возвещение Евангелия созывается и собирается Народ Божий, чтобы все принадлежащие к этому Народу, освященные Святым Духом, предали себя «в жертву живую, святую, благоугодную Богу» [Рим 12, 1]. Но через служение пресвитеров эта духовная жертва верных становится совершенной в единении с Жертвой Христа, Единого Посредника, и руками пресвитеров эта Жертва от имени всей Церкви приносится в Евхаристии бескровно и таинственно, пока не придет Сам Господь [ср. 1Кор 11, 26]. К этому устремляется и в этом завершается служение пресвитеров. Это служение, которое начинается провозглашением Евангелия, черпает свою силу и крепость из Жертвы Христа и направлено к тому, чтобы «весь искупленный град, то есть собрание и общество святых, был принесен как вселенская жертва Богу Высшим Священником, Который и Себя Самого принес в жертву за нас через страдание, дабы мы были Телом для столь великого Главы»⁴⁴⁵.

(4475) Итак, цель, преследуемая пресвитерами в их служении и в их жизни, – это слава Богу Отцу, возносимая во Христе. А слава эта – в том, чтобы люди сознательно, свободно и с благодарностью принимали дело Божие, совершенное во Христе, и являли его во всей своей жизни. Поэтому пресвитеры, предаваясь ли молитве и поклонению, преподавая другие Таинства, исполняя ли иные служения для людей, всегда содействуют и возрастанию славы Божией, и возрастанию людей в жизни Божественной. Все это проистекает из Пасхи Христовой и обретет свое завершение в славном Пришествии Самого Господа, когда Он передаст Царство Богу Отцу [ср. 1Кор 15, 24].

[О месте пресвитеров в мире]

(917/4, 4476) 3. Пресвитеры, из людей избираемые и ради людей поставляемые в том, что связано с Богом, чтобы приносить дары и жертвы за грехи [ср. Евр 5, 1], живут среди других людей, как братья среди братьев. Так и Господь Иисус, Сын Божий, Человек, посланный Отцом к людям, обитал среди нас и возжелал во всем уподобиться братьям, кроме греха [ср. Евр 2, 17; 4, 15]. Ему подражали уже святые апостолы, и апостол Павел, Учитель язычников, «избранный к благовестию Божию» [Рим 1,1], свидетельствует, что для всех он сделался всем, чтобы спасти всех [ср. 1Кор 9, 19–25, Вульг]. Пресвитеры Нового Завета в силу своего призвания и рукоположения неким образом избираются из среды Народа Божия, но не для того, чтобы быть отделенными от него и от какого бы то ни было человека, но с тем, чтобы всецело посвятить себя делу, к которому их призвал Господь [ср. Деян 13, 2]. Они не могли бы стать служителями Христа, если бы не были свидетелями и домостроителями иной, не земной, жизни; но и людям они не могли бы служить, если бы оставались чуждыми их жизни и ее условиям⁴⁴⁶. Само их служение по особой причине требует, чтобы они не сообразовывались с этим веком [ср. Рим 12, 2], но в то же время требует оно и того, чтобы они жили в этом мире среди людей и, как добрые пастыри, знали овец своих и стремились приводить также тех, которые не из сего двора, чтобы и те услышали голос Христов, и стало одно стадо и один Пастырь [ср. Ин 10, 14–16]. Достижению этого могут значительно содействовать добродетели, заслуженно ценимые в человеческом обществе, – такие, как добросердечие, искренность, крепость духа и постоянство, непрестанная забота о справедливости, воспитанность и другие, которые апостол Павел рекомендует, говоря: «что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте» [Флп 4, 8]⁴⁴⁷.

Таинство брака – это супружеский союз между христианами, возвышенный Христом до достоинства Таинства. Изучение богословской догматики, касающейся этого Таинства, не имеет главным предметом основных свойств всякого брака, которых уже требует естественная мораль: единства и нерасторжимости. Наоборот, именно на них опирается учение, хотя достоинство Таинства придает браку особую важность, глубину и крепость. Если эти свойства брака и занимают значительное место в документах Церкви, они не должны заслонять богословского содержания этого Таинства, берущего начало в Откровении и имеющего сверхъестественный характер.

Как Таинство Брак дан исключительно ради сверхъестественного предназначения человека. Брак, общность жизни и любви, обоюдный дар двух человеческих личностей, установлен ради взаимной поддержки супругов и умножения Народа Божия. Для супругов посвятить себя этой двойной цели – это путь спасения, школа личного совершенствования и взаимного освящения.

Взаимная преданность супругов является образом освящающей преданности Христа в отношении Его Церкви и ради Его Церкви. Оно олицетворяет плодотворную тайну союза между Христом и Церковью и приобщается к ней (ср. Кол 5, 2).

Только с этой точки зрения можно верно понять постоянную борьбу, ведомую Церковью против различных мнений, представляющих Брак как действительность, лишенную святости, чисто светскую, или рассматривающих его даже как нечто нечистое, во всяком случае чуждое области религии. Церковь боролась сначала против сект ригористов или дуалистов Античности и Средних веков. Она утверждала ценность религиозного характера брака вопреки реформаторам, для которых он был лишь «реальностью этого мира», подчиненной государству. Прежде всего, Церковь защищала свое право устанавливать законы о вступлении в супружеские отношения перед лицом притязаний некоторых государств. В конце концов, она заявила, что невозможно отделить брачный договор от Таинства. Энциклики папы Льва XIII и папы Пия XI четко на это указывают. Следуя линии этих наставлений, II Ватиканский Собор по-новому выражает для всех верующих и неверующих точку зрения на достоинство брака и семьи. Он настаивает, в частности, на величии и важности супружеской любви и взывает, в связи с проблемой плодовитости и регулирования рождаемости, к уважению к жизни, к чувству сознательной ответственности, которое должно вдохновлять супругов.

Так как брак имеет также очень большое значение для гражданского общества, разногласия по вопросам брака очень часто бывали причиной конфликтов между Церковью и государством. Здесь рассматривается только догматическая позиция, и поэтому документы, относящиеся к этому аспекту разногласий, опущены. По той же причине не цитируются документы Церкви, относящиеся прежде всего к проблемам супружеской морали.

Учение Католической Церкви о Браке

Брак был угоден Богу и возвышен Христом до достоинства Таинства: ХВ 38, 44, 658, 663, 919, 923–924, 936, 940, 950/1.

Он хорош: ХВ 31, 238–239, 918;

хотя брак сам по себе нельзя ценить более, чем состояние девственности: ХВ 932–933.

Таинство Брака заключается в договоре: ХВ 917/5, 919, 938–939, 941;

так что для христиан Таинство и договор не могут быть разделены: ХВ 938, 947.

Итак, брак подлежит юрисдикции Церкви: ХВ 926–932, 934–935, 937–939.

Это ей надлежит определять, какие могут быть для него препятствия: ХВ 926–928;

как аннулирующие, делающие брак недействительным: ХВ 926–927, 932;

так и запрещающие, делающие брак незаконным: ХВ 926.

Предназначение и благо брака – рождение [procuratio] детей, умножение Народа Божия: ХВ 659, 919, 942–43, 950/1, 950/3, 950/5;

и взаимная поддержка супругов верностью и любовью: ХВ 919, 944, 950/1, 950/2, 950/3, 950/5.

Таинство Брака сообщает благодать, необходимую для этого состояния: ХВ 922, 936, 947.

Действителен только моногамный брак: ХВ 40, 921, 925, 944.

После смерти одного из супругов второй брак допускается: ХВ 40, 918.

Брачный союз нерасторжим: ХВ 918, 919, 920–922, 928, 945–946;

даже после прелюбодеяния: ХВ 930.

В определенных условиях брак, заключенный, но не осуществленный, может быть расторгнут Церковью: ХВ 929.

Если брак был осуществлен, возможно только разлучение, полагающее конец совместной жизни супругов без разрыва супружеской связи: ХВ 931.

(1 мая 561 г.)

Высказываясь против манихейских тенденций, осуждавших брак и воспроизведение человеческого рода, видевших в этом «дело диавола», Церковь тем самым подтверждает законность и ценность брака.

ХВ 238, 239

(13 ноября 866 г.)

Незадолго до этого (в 864 г.) обращенный греческими монахами, подчиненными патриарху Фотию, болгарский царь Борис-Михаил вскоре попросил Константинополь прояснить некоторые проблемы, вызванные вступлением его самого и его народа в Церковь. Не получив ответа, он послал в Рим посольство, чтобы предложить папе сто шесть «вопросов». Один из них касался основной формы брака. Папа Николай I ответил, подтвердив формулу согласия из римского права. В Средние века другая тенденция, близкая к древнегерманскому праву и придающая большее значение супружескому союзу, выступит против теории брачного договора. Всеобщее и определенное учение состоит в том, что Брак как Таинство представляет собой не что иное, как договор, но реальность брака выходит далеко за пределы понятия договора.

(917/5, 643) 3. ...Согласно законам, одного согласия собирающихся вступить в союз достаточно; если же произошло так, что в браке не хватало этого согласия, все остальное, даже осуществленное в плотском союзе, бесполезно, по свидетельству великого учителя Иоанна Златоуста, который говорит: «Не плотский союз составляет брак, но воля»⁴⁴⁸.

(18 декабря 1208 г.)

Вальденсов, чье учение иногда смешивалось с учением альбигойцев, упрекали в дуализме, который на основании двух «принципов Вселенной» – благого духовного и злого материального – запрещал брак для совершенных.

(918, 794) Мы не отрицаем, что плотские браки должны быть, по словам Апостола, заключены [1Кор 7], и категорически запрещаем разводить тех, кто в них законно состоял. Мы веруем и исповедуем, что человек, даже женатый, может быть спасен, и не осуждаем также ни вторичные браки, ни последующие.

(22 ноября 1439 г.)

Декрет для армян⁴⁵¹

(919, 1327) Седьмое Таинство – Таинство Брака, являющееся знаком союза Христа и Церкви, как об этом говорит Апостол: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» [Еф 5, 32]. Действующая причина Брака по закону – взаимное согласие, выраженное словами, относящимися к нему. Брак заключает в себе тройное благо. Первое – это потомство, которое имеется и которое воспитывается д ля поклонения Богу. Второе – верность, которую каждый из супругов обязан хранить по отношению к другому. Третье – это нерасторжимость брака, так как она означает нерасторжимый союз Христа и Церкви. И даже если в случае прелюбодеяния дозволяется раздельное проживание, то вторичный брак, тем не менее, непозволителен, поскольку узы законного брака постоянны.

24-я сессия (11 ноября 1563 г.)

Отрицая Седьмое Таинство, реформаторы вынесли брак за границы сверхъестественного, как неизбежное следствие этого, исключив юридическую компетенцию Церкви в вопросах брака. Поэтому акцентирование внимания на сверхъестественном характере Брака как Таинства и компетенция Церкви в вопросах брака стали предметом основной заботы Собора на 24-й сессии.

Вероучительная часть декрета упоминает, прежде всею, основные тексты Откровения, на которых основаны постоянство и нерасторжимость брака [ХВ 920], запрещение двоебрачия и развода [ХВ 921], утверждение об установлении Христом Брака как Таинства [ХВ 922–923]. Что касается 12 последующих канонов, то они недвусмысленно осуждают ошибки эпохи, соответственно подтверждая при этом истинное учение:

1. Сакраментальный характер брака, вопреки основному заблуждению Лютера и реформаторов [ХВ 924].

2. Единобрачие, вопреки снисходительности реформаторов и, в частности, Лютера, к двоебрачию ландграфа Филиппа Гессенского [ХВ 925].

3. Права Церкви в вопросах брака. Таинства вверены в ее распоряжение; и если брачный договор – это Таинство, то она имеет полную компетенцию в отношении законов о браке [ХВ 926–927, 934–935]. Канон 12 [ХВ 935] имеет большое значение и составлен после тщательного исследования. Он не отрицает в итоге, что многие юридические аспекты брака принадлежат также к компетенции гражданских властей. В частности, каноническое право истолкует этот вопрос, признав за государством неоспоримую компетенцию в отношении последствий брачною договора в гражданской жизни.

4. Нерасторжимость брака и, особенно, вопрос о том, разрушает ли прелюбодеяние одной из сторон супружескую связь и делает ли возможным новый союз. В этом пункте традиция не была полностью единой. Прежде всею, Собор не желает задеть отделившуюся Греческую Церковь, разрешающую в подобном случае повторный брак. Вот почему редакция достаточно осмотрительна: требуется только принятие точки зрения Латинской Церкви и не осуждается явно противоположная позиция [ХВ 928–931].

5. Безбрачие духовенства, но без анафематствования практики Восточных Церквей заключать брак до священническою рукоположения [ХВ 932].

6. Достоинство безбрачия в целом, противоречащего, по мнению протестантов, Божию Завету [ХВ 933].

(920, 1797) Постоянная и нерасторжимая супружеская связь была провозглашена первородителем человеческого рода по вдохновению Святого Духа, когда он сказал: «Вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть» [Быт 2, 23сл.; Еф 5, 31].

(921, 1798) О том, что эта связь соединяет и сочетает только двух людей, Иисус Христос, наш Господь, учил более ясно, когда, напомнив эти слова как принадлежащие Богу, Он сказал: «...так что они уже не двое, но одна плоть» [Мф 19, 6]; и сразу же после этого Он подтвердил прочность связи, которую Адам провозгласил так задолго до этого, следующими словами: «Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» [Мф 19, 6; Мк 10, 9].

(922, 1799) Благодать, совершенствующую эту естественную любовь, укрепляющую это неразрывное единство и освящающую супругов, Сам Иисус Христос, установивший и осуществивший почитаемые Таинства, заслужил для нас Своими Страстями, что Апостол Павел дает понять, говоря: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» [Еф 5, 25], и тут же добавляя: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» [Еф 5, 32].

(923, 1801) О браке по Евангельскому Закону, имеющему через Христа превосходство в благодати над бракосочетаниями по Ветхому Закону, Отцы Соборов, общее Предание Церкви с полным правом всегда учили, что его нужно считать в числе Таинств Нового Завета. Напротив, нечестивые люди нашего времени в их безумии не довольствуются тем, что, имея ложные мнения в отношении этого почитаемого Таинства, но по своему обыкновению вводя под прикрытием Евангелия свободу плоти, утверждают в своих писаниях и устно, к большому вреду для верных, множество учений, чуждых суждению католической Церкви и обычаям, принятым со времени Апостолов. Желая противостоять их дерзости, Святой Вселенский Собор решает, что нужно пресечь ереси и наиболее важные заблуждения этих раскольников, чтобы их вредная заразительность не увлекла многих других, и принимает против этих ересей и заблуждений следующие анафаметствования.

Каноны о Таинстве Брака

(924, 1801) 1. Если кто говорит, что брак не есть истинно и в собственном смысле одно из Семи Таинств Евангельского Закона, установленного Христом, нашим Господом, но что это изобретение людей Церкви, и что он не сообщает благодати, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 920–922].

(925, 1802) 2. Если кто-либо говорит, что христианам позволено иметь одновременно несколько супруг и что никакой Божественный закон этого не запрещает, да будет отлучен от сообщества верных [ХВ 921].

(926, 1803) 3. Если кто-либо говорит, что только степени кровной связи и родства, указанные в Книге Левит [18, бел.], могут помешать заключить брак и делают недействительным заключенный; что Церковь не может в некоторых случаях отменять запрет, ни решать; что другие степени также будут причиной препятствия или недействительности, да будет отлучен от сообщества верных.

(927, 1804) 4. Если кто-либо говорит, что Церковь не могла определять препятствия, делающие Брак недействительным, или что она ошибалась, определяя их, да будет отлучен от сообщества верных.

(928, 1805) 5. Если кто-либо говорит, что ересь, тяжелая совместная жизнь или отделение, которого пожелал один из супругов, позволяют расторгнуть супружескую связь, да будет отлучен от сообщества верных.

(929, 1806) 6. Если кто-либо говорит, что заключенный и не осуществленный брак не аннулируется торжественным принесением монашеских обетов одного из супругов, да будет отлучен от сообщества верных.

(930, 1807) 7. Если кто-либо говорит, что Церковь ошибается, когда наставляла и наставляет, согласно учению Евангелия и Апостольского Послания [Мк 10; 1Кор 7], что супружеская связь не может быть расторгнута из-за прелюбодеяния одного из супругов и что ни один, ни другой, ни даже невиновный, не подававший никакого повода к прелюбодеянию, не может, пока жив другой, заключить другой брак; что человек, женящийся на другой жене после того, как отошлет изменившую, и жена, которая выходит замуж за другого мужчину после того, как отошлет изменившего, – прелюбодействуют, да будет отлучен от сообщества верных.

(931, 1808) 8. Если кто-либо говорит, что Церковь ошибается, когда, по многим причинам, решает, что супруги могут жить отдельно, без супружеской жизни или без совместной жизни, в течение ограниченного или неограниченного периода, да будет отлучен от сообщества верных.

(932, 1809) 9. Если кто-либо говорит, что клирики, рукоположенные в священные чины или монашествующие, торжественно исповедовавшие целомудрие, могут заключить брак, и брак действительный, если они его заключают, несмотря на церковный закон и свой обет, и что говорить противоположное означает не что другое, как осуждать брак; что все те, кто не осознает, что имеет дар целомудрия (даже если они принесли обет), могут заключить брак, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо Бог не отказывает в благодати тем, кто искренне просит ее, и Он «не позволяет, чтобы мы были искушаемы сверх сил» [1Кор 10, 13].

(933, 1810) 10. Если кто-либо говорит, что брак предпочтительнее девствености или безбрачия и что пребывать в девственности или безбрачии не лучше и не блаженнее, чем жениться, да будет отлучен от сообщества верных [ср. Мф 19, 11сл; 1Кор 7, 25сл., 38, 40].

(934, 1811) 11. Если кто-либо говорит, что запрещение торжественности свадебных церемоний в некоторые периоды года – тираническое суеверие, происходящее от языческих суеверий, или если он осуждает благословения и церемонии, которые в этих случаях в обычае Церкви, да будет отлучен от сообщества верных.

(935, 1812) 12. Если кто-либо говорит, что матримониальные дела не входят в ведение церковных судей, да будет отлучен от сообщества верных.

(10 февраля 1880 г.)

Одна из первых энциклик папы Льва XIII была посвящена Браку. Выступая против натуралистической теории, видевшей в Браке, даже между христианами, гражданский договор, к которому лишь добавляется Таинство, папа напоминает о Божественном происхождении Брака. Это установление было доверено Церкви, верно поддерживающей его единство и нерасторжимость и осуществляющей в отношении брака христиан присущую ей власть. Идентичность договора и Таинства вновь была подтверждена.

[Брак есть Таинство]

(936, 3142) ...Христос, Господь наш, возвысил Брак до достоинства Таинства и одновременно сделал так, что супруги, окруженные и укрепленные небесной благодатью, рожденной из Его заслуг, в браке достигают святости. Именно в браке, который так прекрасно повторяет пример Его мистической связи с Церковью, Он соделал совершенной любовь, лежащую в основе нашей природы, и узами Божественного милосердия сильнее объединил неразрывное по природе сообщество мужчины и женщины.

[Авторитет Церкви в вопросах брака]

(937, 3144) Таким образом, Христос, с таким совершенством обновив и возвысив Брак, передал и доверил Церкви все установления о нем. Эту власть над христианским браком Церковь осуществляет во все времена и во всех местах и делает это, показывая, что эта власть присуща ей и что она не основывается на уступке людей, но была Божественно дарована ей по воле ее Основателя...

[Нет разделения между договором гражданского брака и церковным Таинством Брака]

(938, 3145) Никого не должно смущать это различие между договором и Таинством, о котором так громко было возвещено регалистскими законниками [теми, кто утверждал, что король или иной правитель государства имеет юридическую власть над поместной Церковью], стремящимися оставить Церкви только Таинство, а договор предоставить власти и воле гражданских властей. Это различие, а точнее – разрыв, не может быть принято, так как признано, что в христианском браке договор неотделим от Таинства и потому не может существовать истинного и законного договора, который фактически не был бы Таинством.

[Глубинное основание, делающее сам договор Таинством]

(939, 3146) Ибо Христос, наш Господь, возвел Брак в достоинство Таинства, но сам по себе брак является договором, если он заключен по закону. Нужно добавить, что основание, по которому Брак есть Таинство, – это то, что он является священным знаком, приносящим благодать и олицетворяющим мистический брачный союз Христа и Церкви. Форма и образ этих союзов выражаются в очень тесной связи и единении, которые обоюдно соединяют мужчину и женщину и являются не чем иным, как самим браком. Отсюда следует, что всякий законный брак между христианами сам в себе и сам по себе является Таинством. Ничего нет более далекого от истины, чем Таинство, которое было бы дополнительным украшением или качеством, привнесенным извне, способным быть разъединенным и отделенным от договора по желанию людей.

Итак, исторические доводы и свидетельства не доказывают, что власть над браком христиан справедливо признавалась за главами государств. Если в этой области чужие права когда-либо нарушались, никто, конечно, не скажет, что это произошло по вине Церкви.

(31 декабря 1930 г.)

Пятьдесят лет спустя после Arcanum divinae Sapientiae папа Пий XI провозгласил христианское учение о Браке. Подтверждая, но не воспроизводя учение папы Льва XIII, папа настаивает, следуя св. Августину, на истинных благах Брака: детях, супружеской верности и Таинстве – знаке нерасторжимости и особых внутренних даров, с помощью которых супруги могут в их состоянии достичь святости.

[Брак, Божественное установление]

(940, 3700) Брак был установлен и обновлен не людьми, но Богом; не люди, но Сам Создатель природы, Обновитель природы, Христос, Господь наш, создал законы брака, утвердил его и возвысил; потому эти законы отнюдь не зависят ни от воли людей, ни от какого-либо противоречащего этому соглашения самих супругов...

[Доля свободы человека в браке]

(941, 3701) Хотя брак по самой своей природе есть Божественное установление, человеческой воле принадлежит в нем определенное и весьма благородное участие, поскольку каждый брак, будучи супружеским союзом между определенными мужчиной и женщиной, в своей основе имеет только свободное согласие каждого супруга; этот акт свободной воли, в котором каждый из двух участников предоставляет другому и сам получает собственные брачные права, настолько необходим для осуществления истинного брака, что «никакая человеческая власть не может заменить его»⁴⁵³. Однако эта свобода относится только к одному пункту, а именно: действительно ли хотят брачующиеся войти в брачное состояние и хотят ли этого данные двое; в то же время природа брака не зависит от свободы человека, так что, однажды заключив союз, он тем самым подчиняется Божественным законам и их основным требованиям...

[Благие последствия брака: дети]

(942, 3704) Среди благих последствий брака на первом месте находятся дети. И, без всякого сомнения, Сам Создатель рода человеческого, Который по Своей благости пожелал содействовать людям в распространении жизни, дал нам это наставление, когда, учредив брак в земном раю, сказал нашим прародителям и в то же время всем будущим супругам: «Плодитесь, размножайтесь и наполняйте землю» [Быт 1, 28]...

(943, 3705) Кроме того, родители-христиане должны понять, что они призваны не только распространять и сохранять род человеческий на земле, не только предназначены воспитать каких-то поклонников истинного Бога, но дать своих сыновей Церкви, создать «сограждан святых и своих Богу» [Еф 2, 19], для того чтобы народ, приверженный поклонению Богу и Спасителю нашему, возрастал изо дня в день...

К этим детям, полученным из руки Бога, с усердием и признательностью оба супруга должны относиться как к таланту, данному им Богом, который не должен использоваться в их собственных интересах или только в земных интересах государства, но который в Судный день должен быть возвращен Богу с тем плодом, который Он произведет.

[Благие последствия брака: супружеское доверие]

(944, 3706) Другое благо брака... есть благо супружеского доверия, то есть взаимная верность супругов в соблюдении брачного договора, в силу которого то, что договором, санкционированным Божественным законом, позволено единственно супругу и в чем ему не может быть отказано, не может относиться к третьему лицу; и самому супругу не будет дозволено то, что, будучи противно Божественным законам и правам и абсолютно несовместимо с супружеской верностью, никогда не может быть дозволено.

[Благие последствия брака: Таинство]

(945, 3710) Однако совокупность благодеяний дополняется и увенчивается тем благом христианского брака, которое, вслед за св. Августином, мы назвали Таинством, тем самым указывая и на нерасторжимость супружеских уз, и на возвышение, которым Христос удостоил договор, возведя его таким образом на уровень действенного знака благодати.

[Глубинная причина нерасторжимости брака]

(946, 3712) Если мы хотим с уважением рассмотреть глубинную причину этой Божественной воли, мы легко найдем ее... в мистическом значении христианского брака, полностью и совершенно подтверждающемся в браке, заключенном между верными. По свидетельству Апостола в его Послании к Ефесянам, христианский брак воспроизводит совершеннейший союз между Христом и Церковью: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» [Еф 5, 32]. Этот союз никогда не может быть расторгнут, пока жив Христос и Церковь жива Им. Это учение, которое св. Августин категорически преподает нам в таких словах: «Вот, в действительности, что сохраняется во Христе и в Церкви: супруги не должны прерывать свою совместную жизнь никаким разводом. Уважение к этому Таинству столь велико в граде Божием... то есть в Церкви Христовой, что, хотя ради порождения детей женщины выходят замуж или берутся в супруги, не дозволяется оставить бесплодную женщину, чтобы жениться на другой, плодовитой. Если кто-либо сделает это, он, без сомнения, не будет осужден законом этого века, когда с помощью развода допускается без нарушения закона новая свадьба, то, что святой законодатель Моисей также позволил израильтянам – по свидетельству Господа – из-за жестокости их сердец; но, следуя Евангельскому закону, тот, кто так поступает, виновен в прелюбодеянии так же, как его жена, если она выйдет замуж за другого...»⁴⁵⁴.

[Дары Таинства]

(947, 3713) Поскольку это Таинство в тех, кто не препятствует ему, не только увеличивает освящающую благодать, постоянную основу сверхъестественной жизни, но еще и добавляет особые дары, добрые побуждения, начатки благодати; оно увеличивает и совершенствует таким образом естественные силы, чтобы супруги не только могли осознать разумом, но внутренне вкусить и твердо придерживаться, действенно желать и выполнять на практике все, что относится к супружеству, его целям и обязанностям; им даруется право на действующую помощь благодати всякий раз, когда они нуждаются в том, чтобы выполнить обязательства супружеского состояния.

4-я сессия (14 сентября – 7 декабря 1965 г.)

(7 декабря 1965 г.)

Нападки на институт брака, а также трудности, испытываемые теми, кто хочет полноценно жить в нем, вдохновили редакцию главы 1 части II Gaudium et Spes. Традиционное учение еще не развило всех вытекающих из него следствий, и забота об обращении к супругам самых разных наций и культур побудила представить достоинство христианского брака в новом свете.

Так как он является глубокой общностью жизни и любви двух людей – а не только договором, – брак должен сохраняться в верности и не может быть расторгнут. Взаимная отдача супругов, их любовь ценится в этом документе гораздо больше, чем в предыдущих, и принимается в Божественной любви, которая есть дар. Он запечатлен в искупительном даре Самого Христа для Его Церкви [ХВ 950/1].

Затем перед лицом многочисленных искажений и ложных мнений документ объясняет, что такое истинная любовь, которая стремится ко благу каждого из супругов и которую Бог после ее исцеления может возвести по Своей благости на высочайшую ступень осуществления. Говоря, что все, что выражает истинную любовь, – хорошо, Собор позитивно подчеркивает моральную ценность супружеских актов. И это не разрешение любой вольности, но участие всего человека – души и тела. Верность и гармония пары, кроме того, являются свидетельством в мире [ХВ 950/2].

Рождение и воспитание детей, связанные с плодотворностью брака, не исключают и не обесценивают остальные цели – особенно взаимной любви, – между которыми Собор не устанавливает иерархии. Супруги – соработники и выразители творческой любви Бога – должны ответственно относиться к своему отцовству и материнству. Им решать – в согласии с Божественным законом, – скольким детям они передадут жизнь [ХВ 950/3].

Но может возникнуть конфликт между супружеской любовью и большим количеством детей. Человеческая жизнь должна уважаться в любом случае: Бог – Господин жизни. Существуют объективные критерий, позволяющие оценивать поступки; Учительству Церкви подобает высказываться, одобряя или не одобряя средства, используемые при регулировании рождаемости [ХВ 950/4]. Каковы дозволенные средства? Решение этого вопроса по просьбе папы Павла VI было оставлено за ним, он решал его с помощью экспертов и в 1968 г. выразил свою позицию в энциклике Humanae vitae⁴⁵⁷.

[О браке и семье в современном мире]

47. Благо личности, а также человеческого и христианского общества тесно связано с благополучным положением супружеской и семейной общности. Поэтому христиане вместе со всеми, кому дорога эта общность, искренне рады разнообразной поддержке, которую люди теперь оказывают во все большей мере, чтобы пестовать эту общность любви, содействовать ей в жизни и помогать супругам и родителям в исполнении их возвышенной обязанности. Более того: христиане ждут от этого еще больших благ и стремятся приносить их сами.

Правда, достоинство этого установления не везде сияет одинаково ярко, ибо оно омрачается полигамией, поветрием разводов, так называемой свободной любовью и другими отклонениями. Кроме того, брачную любовь зачастую унижают эгоизм, гедонизм и недозволенные методы контрацепции. Помимо этого, современные экономические, социально – психологические и гражданские условия приводят к серьезным осложнениям в семье. Наконец, в отдельных частях мира вызывают беспокойство проблемы, возникшие вследствие демографического роста. Осознание всего этого приносит настоящие терзания. Однако сила и крепость института брака и семьи проявляется еще и в том, что глубокие изменения, происходящие в современном обществе, несмотря на порождаемые ими затруднения, все чаще и чаще тем или иным образом вскрывают подлинную природу этого установления.

Поэтому Собор, более подробно освещая некоторые положения учения Церкви, намеревается просветить и утешить христиан и вообще всех людей, которые стараются хранить и развивать изначальное достоинство брачного статуса и его исключительную, священную ценность.

Глава 1: Достоинство брака и семьи

О святости брака и семьи

(950/1, 4551) 48. Глубокая общность жизни и супружеской любви, которую Творец создал, наделив ее собственными законами, устанавливается брачным союзом, то есть непреложным личным согласием. Так через человеческое деяние, посредством которого супруги взаимно отдают друг другу самих себя и принимают друг друга, по Божественному распоряжению возникает институт брака, нерушимый также и с точки зрения общества.

Эти священные узы, налагаемые ради блага как супругов и детей, так и общества, не зависят от человеческого произвола. Ведь Сам Бог является Творцом брака, наделенного различными благами и целями⁴⁵⁸: все они чрезвычайно важны для продолжения человеческого рода, для личного совершенствования и вечной участи отдельных членов семьи, для достоинства, устойчивости, мира и процветания самой семьи и всего человеческого общества. А по своему естественному характеру институт брака и супружеская любовь предназначены для рождения и воспитания потомства, которым они как бы увенчиваются. Итак, муж и жена, которые благодаря брачному союзу суть «уже не двое, но одна плоть» [Мф 19, 6], оказывают друг другу взаимную помощь и служат друг другу через глубокую внутреннюю сплоченность своих личностей и своей деятельности, испытывают чувство единения и с каждым днем углубляют его. Это глубокое единение и взаимоотдача двоих людей, равно как и благо детей, настоятельно требуют от супругов полной верности и нерасторжимого единства [ХВ 944].

(4552) Христос Господь щедро благословил эту многогранную любовь, возникшую из Божественного источника любви и учрежденную по примеру Его единения с Церковью. Как древле Бог первым заключил со своим народом союз любви и верности [ср. Ос 2; Иер 3, 6–13; Иез 16; 23; Ис 54], так и ныне Спаситель людей и Жених Церкви [см. Мф 9, 15; Мк 2, 19–20; Лк 5, 34–35; Ин 3, 29; 2Кор 11, 2; Еф 5, 27; Откр 19, 78; 21, 2, 9] выходит навстречу христианским супругам через Таинство Брака. И в дальнейшем Он пребывает с ними, чтобы супруги через взаимоотдачу любили друг друга, храня постоянную верность – так же, как Он возлюбил Церковь и предал Себя за нее [ср. Еф 5, 25]. Любовь Божественная приемлет в себя подлинную супружескую любовь, которая направляется и обогащается искупительной силой Христа и спасительным действием Церкви, чтобы успешно вести супругов к Богу, подавая им помощь и утешение в высоком служении отца и матери⁴⁵⁹. Поэтому христианские супруги укрепляются и как бы освящаются особым Таинством, чтобы достойно нести обязанности, свойственные их статусу⁴⁶⁰. Силою этого Таинства исполняя свое супружеское и семейное служение, проникнувшись Духом Христовым, Который преисполняет всю их жизнь верой, надеждой и любовью, они все выше и выше восходят в своем личном совершенствовании и взаимном освящении, а потому и в совместном прославлении Бога.

Поэтому, предваряемые примером и молитвой родителей, дети и даже все домочадцы легче отыщут путь человечности, спасения и святости. А супруги, украшенные достоинством и обязанностями отцовства и материнства, будут прилежно исполнять долг воспитания, особенно религиозного, который возложен прежде всего на них. Как живые члены семьи, дети по-своему способствуют освящению родителей. С благодарной любовью, почтением и доверием они будут отвечать на благодеяния родителей и по-сыновьи помогать им в трудную минуту и в одиночестве старости. Вдовство, мужественно принятое как продолжение супружеского призвания, станут почитать все [ср. 1Тим 5, 3]. Семья будет щедро делиться своими духовными богатствами и с другими семьями. Поэтому христианская семья, возникающая из брака, представляющего собою образ союза любви Христа и Церкви [ср. Еф 5, 32] и причастного к этому союзу, будет являть всем живое присутствие Христа в мире и подлинную природу Церкви: как в любви супругов, щедром чадородии, единстве и верности, так и в дружном сотрудничестве всех ее членов.

О супружеской любви

(950/2, 4553) 49. Слово Божие неоднократно призывает обрученных и супругов к тому, чтобы обручение они питали и лелеяли чистой любовью, а супружество – любовью неразделенной [ср. Быт 2, 22–24; Притч 5, 18–20; 31, 10–31;.Тов 8, 4–8; Песн 1, 1–3; 2, 16; 7, 8–11; 1Кор 7, 3–6; Еф 5, 25–33]. Многие из наших современников также высоко ценят истинную любовь между мужем и женой, проявляющуюся по-разному соответственно здравым нравам различных народов и эпох. Ведь эта любовь, в высшей степени человеческая, направляясь от одного человека к другому через чувство, порождаемое волей, объемлет собою благо всей человеческой личности и потому может придать особое достоинство телесным и душевным проявлениям, а также облагородить их как составные части и особые знаки супружеской дружбы. Эту любовь Господь удостоил, исцелив, усовершенствовав и возвысив ее особым даром благодати и милосердия.

Такая любовь, соединяя разом человеческое и Божественное, приводит супругов к добровольному и взаимному дарению друг другу самих себя, подтверждаемому нежностью и делом, и пронизывает всю их жизнь⁴⁶¹; более того: она совершенствуется и растет в своем благородном действии. Поэтому она далеко превосходит чисто эротическое влечение, которое возбуждается эгоистически, а затем быстро и жалким образом улетучивается.

(4554) Эта любовь выражается и завершается особым образом в делах, свойственных браку. Поэтому действия, посредством которых супруги глубоко и целомудренно соединяются друг с другом, честны и достойны. Совершаемые воистину по-человечески, они означают и поддерживают взаимоотдачу супругов друг другу, благодаря которой они с радостью и благодарностью обогащают друг друга. Эта любовь, утверждаемая взаимным доверием и прежде всего освященная Таинством Христа, нерасторжимо верна и телом, и душой, в счастье и в несчастье, оставаясь поэтому чуждой всякому прелюбодеянию и разводу. Благодаря равному личному достоинству во взаимной и полной любви, которое следует признать как за женой, так и за мужем, во всей очевидности предстает единство брака, утвержденное Господом. Но для того, чтобы постоянно осуществлять обязанности, проистекающие из этого христианского призвания, требуется выдающаяся добродетель. Поэтому супруги, укрепляемые благодатью для того, чтобы вести святую жизнь, будут старательно пестовать в себе крепкую любовь, великодушие и дух жертвенности, прося обо всем этом в своих молитвах.

Однако настоящая супружеская любовь получит более высокую оценку и по отношению к ней сложится здравое общественное мнение, если христианские супруги будут отличаться свидетельством своей верности и гармонией взаимной любви, а также Заботой о воспитании детей, и будут участвовать в необходимом культурном, психологическом и социальном обновлении в пользу брака и семьи. Молодым людям – прежде всего, в лоне самой семьи – следует своевременно дать надлежащие наставления относительно достоинства, обязанностей и задач супружеской любви, чтобы они, будучи воспитаны в уважении к целомудрию, могли в подобающем возрасте вступить в брак после благопристойного обручения.

О деторождении в браке

(950/3 , 4555) 50. Брак и супружеская любовь по своей природе предназначены к рождению и воспитанию детей. Вполне очевидно, что дети являются ценнейшим даром брака и в немалой мере способствуют благу самих родителей. Сам Бог, сказавший: «не хорошо быть человеку одному» [Быт 2, 18] и «сотворивший вначале мужчину и женщину» [Мф 19, 4], хотел обеспечить человеку некое особое участие в Своем творческом деле и благословил мужа и жену, говоря: «плодитесь и размножайтесь» [Быт 1, 28]. Поэтому истинное почитание супружеской любви и весь возникающий из этого уклад семейной жизни направляется к тому, чтобы супруги, не упуская из виду и других целей брака, были готовы решительно содействовать любви Творца и Спасителя, Который через их посредство постоянно увеличивает и обогащает Свою семью.

(4556) Супругам известно о том, что в своей обязанности давать детям жизнь и воспитывать их (которую следует считать особой супружеской миссией) они являются соработниками и как бы истолкователями Любви Бога Творца. Поэтому они станут исполнять свои обязанности с чувством человеческой и христианской ответственности, а также будут, послушливо почитая Бога, во взаимном согласии и старании составлять себе верное суждение, стремясь как к собственному благу, так и ко благу детей, которые уже родились или могут родиться, учитывая при этом материальные и духовные условия времени и жизненного статуса и, наконец, руководствуясь соображениями блага семьи, мирского общества и самой Церкви. В конечном счете, это решение супруги должны сами принимать перед Богом. В своем поведении христианским супругам следует сознавать, что поступать они должны не по собственному произволу, но всегда руководствуясь (4557) совестью, подлежащей согласованию с Божественным законом, и проявлять послушание по отношению к Учительству Церкви, которое аутентично толкует этот закон в свете Евангелия. Этот Божественный закон в полной мере выявляет значение супружеской любви, защищает ее и направляет к подлинно человеческому совершенству. Так христианские супруги, доверяясь Божественному Провидению и пестуя дух жертвенности [ср. 1Кор 7, 5], прославляют Творца и стремятся к совершенству во Христе, исполняя долг деторождения с благородным чувством человеческой и христианской ответственности. Из числа супругов, исполняющих таким образом долг, порученный им Богом, следует особо упомянуть тех, кто по благоразумному взаимному согласию великодушно берется за достойное воспитание потомства, пусть и весьма многочисленного⁴⁶².

Но брак установлен не только ради деторождения: сам характер этого нерасторжимого союза между личностями, а также благо потомства требуют того, чтобы взаимная любовь супругов выражалась, развивалась и созревала в надлежащем порядке. Поэтому даже в том случае, если потомство, зачастую столь желанное, отсутствует, брак как тесная связь и общность всей жизни продолжается и сохраняет свою ценность и нерасторжимость.

О согласовании супружеской любви с бережным отношением к человеческой жизни

(950/4, 4558) 51. Собору известно о том, что некоторые условия современной жизни зачастую препятствуют супругам гармонически устроить супружескую жизнь, что супруги могут находиться в таких обстоятельствах, когда число детей – по крайней мере, временно – не может быть увеличено, а верная любовь и полная общность жизни сохраняются не без труда. Если же интимная супружеская жизнь прекращается, то благо верности нередко может подвергнуться опасности, а благо детей – потерпеть ущерб, ибо при этом под угрозой оказывается воспитание уже рожденных детей, а также решительность, необходимая для того, чтобы обзавестись новыми детьми.

Есть и такие люди, которые осмеливаются предлагать бесчестные решения этих проблем и не останавливаются даже перед убийством. Однако Церковь напоминает о том, что не может быть настоящего противоречия между Божественными законами о передаче жизни и поддержанием подлинной супружеской любви.

(4559) Ведь Бог, Господь жизни, поручил людям возвышенное служение, цель которого – сохранять жизнь, и человек должен исполнять его подобающим образом. Поэтому жизнь уже с самого зачатия нужно оберегать с величайшей заботой. Аборт и детоубийство – чудовищные преступления. Напротив, сексуальная природа человека, а также его способность к размножению дивно превосходит то, что имеется на низших ступенях жизни, и потому акты, свойственные супружеской жизни и совершаемые с подлинно человеческим достоинством, следует окружать подобающим уважением. Поэтому в том случае, когда речь идет о сочетании супружеской любви с ответственным деторождением, нравственный характер поведения зависит не только от искреннего намерения и от оценки мотивов: он должен определяться объективными критериями, почерпнутыми из природы личности и ее поступков, – критериями, которые в контексте настоящей любви сохраняют подлинный смысл взаимоотдачи супругов и человеческого деторождения. А это возможно лишь тогда, когда чистосердечно соблюдается добродетель супружеского целомудрия. При планировании деторождения чадам Церкви, опирающимся на эти принципы, не дозволено идти теми путями, которые отвергает Учительство Церкви, объясняющее Божественный закон⁴⁶³.

Да будет всем известно, что человеческая жизнь и долг ее передачи не ограничиваются веком сим. Они измеряются не только его мерками и постигаются не только его разумом: их следует всегда соотносить с вечным назначением человека.

(25 июля 1968 г.)

Сложный вопрос регулирования рождаемости, актуальность которого открытие новых контрацептивных средств только увеличило, по просьбе папы исследовался с 1965 г. комиссией экспертов в широком составе⁴⁶⁴. Заключение комиссии, содержащее информацию и критерии решения, было затем рассмотрено папой, который год спустя занял свою позицию в этом вопросе.

Энциклика прежде всего напоминает о компетенции Учительства Церкви и затем рассматривает эту проблему в контексте целостного взгляда на человека и его призвание – естественное и сверхъестественное. Супружеская любовь берет свое начало в Боге, Который есть Любовь. Она должна быть полностью человечной между любящими друг друга, верной и исключительной, плодотворной и заботящейся о новых жизнях. Ответственное исполнение родительских обязанностей предполагает глубокую связь с нравственным порядком, установленным Богом, обязывающим уважать конечную цель супружеского акта, предназначенного для соединения и произведения потомства. Во имя этих вероучительных принципов, воспроизведенных в наибольшей полноте в наше время, должны быть исключены различные недозволенные средства регулирования рождаемости, а именно те, которые супруги использовали, чтобы помешать «развитию природных процессов». Супружеские акты во время периодов бесплодия всегда законны. Принцип совокупности, по которому добровольно бесплодный супружеский акт мог бы быть признан нравственным из-за плодотворной в целом супружеской жизни, ошибочен. После указания на тяжелые последствия метода искусственного регулирования рождаемости документ заканчивается пастырским увещанием. Энциклика, толкуемая различными национальными епископатами с некоторыми нюансами, была принята частью католическою мира не без трудностей.

[Два неразрывных аспекта – союз и рождение детей]

(950/5) 12. Это учение, неоднократно изложенное Учительством, основано на нерасторжимой связи между двумя значениями супружеского акта, которой Господь пожелал и которую человек не может нарушить по своей инициативе, – союз и рождение детей. В самом деле, по своей внутренней структуре супружеский акт, глубоко соединяя супругов, в то же время делает их способными к зарождению новых жизней по законам, заложенным в самой природе мужчины и женщины. Сберегая эти два основных аспекта – союз и рождение детей, – супружеский акт полностью сохраняет смысл взаимной и истинной любви и свое предназначение к великому призванию человека: к отцовству и материнству. Мы думаем, что люди нашего времени способны особенно хорошо осознать глубоко разумный и человечный характер этого основного принципа.