О преобразовании церковного управления в России

Мнения преосвященных по данному вопросу, для удобства рассмотрения их, могут быть сгруппированы по следующим трем отделам: 1) высшее церковное управление, 2) средние органы – епархиальное управление и 3) – органы низшие, или епархиальное управление в пределах уезда.

Мнения против реформ в сфере церковной вообще и в частности против преобразований высшего церковного управления,

а) по причине их неблаговременности:

Пока царит в России смута, не следует собирать Поместного Собора и предпринимать какие-либо крупные реформы в области церковной жизни и церковного управления. Собор будет иметь подобающий ему авторитет, а определения его – силу, только при условии, если за Собором будет стоять сильная государственная власть. От такого или иного исхода политической смуты в России стоит в зависимости и дело реформ в церковной жизни, а потому и трудно сейчас сказать по этому делу определенное и решительное слово. Â пока улягутся волнения, – следует строго держаться существующих законоположений и не ослаблять, но усилить церковную дисциплину (преосвященный Парф., епископ Подольский, II, 490).

Нельзя ли было и в наше смутное время, без созыва Поместного Собора (возбуждающего в некоторой части нашего духовенства и так называемой интеллигенции дикие желания ввести посредством реформ в православную Церковь чисто протестантский дух), сохраняя установленный порядок церковного управления, употребить тщание быть непоколебимыми в исполнении всех велений вселенской Церкви? Ведь, без Собора вызванный к жизни существующий порядок церковного управления мог бы быть изменен и без Собора одним Святейшим Синодом, по сношении с Восточными патриархами, небезучастными в установлении в Церкви нашей синодального управления, и по утверждении Верховной власти. По теперь мысль о Поместном Соборе проникла во все решительно слои русского общества, стала всеобщим достоянием, и нет никакой возможности не осуществлять её; теперь, наоборот, следует поторопиться созывом Собора, чтобы страсти реформаторов, разгораясь все сильнее и сильнее, не создали для предположенного, неизбежного Собора слишком тяжелого положения, не возбудили бы части русского народа против будущих отцов Собора. Поэтому, чем скорее и неожиданнее будет созван Собор и, чем меньше будут длиться дни его заседаний, тем более несчастий можно будет избегнуть нашей св. Церкви, тем менее она приведена будет в сотрясение врагами Божиими, диавольски предвкушающими радость от ожидаемых ими разделений между членами Собора (преосвященный, Димитрий, бывший викарий Подольский, II, 491).

б) по причинам и основаниям принципиальным:

I) отсутствие надобности в соборе и вообще в соборном управлении, (а также в восстановлении патриаршества).

Кому не известно, что Церковь была в цветущем состоянии, когда патриархов не было – в первые три века; что Иоанн Златоуст, Афанасий и Кирилл Александрийские не потому велики, что были патриархами, а потому, что были действительно велики; что наши русские митрополиты Петр, Алексий, Иона и Филипп, Стефан Яворский, Димитрий Ростовский, даже епископы: Митрофан Воронежский, Иннокентий Иркутский, Тихон Задонский, – каждый в отдельности, имели значение для России более, чем десять патриархов, взятые вместе; что даже современные нам митрополиты Московские Платон и Филарет имели более значения, чем любой из патриархов, включая разве патриархов Филарета и Никона? Дело не в имени, а в духе и силе. То же можно сказать и о соборах: бывали соборы еретические, бывали разбойничьи; обыкновенно соборы созывались для уничтожения ересей, но ересей они не уничтожали; после Никейского собора ересь арианская еще более усилилась; против монофизитов и монофелитов были соборы вселенские: 3-й, 4-й, 5-й и 6-й, но ересь эта существует и до сего времени; иконоборство, против которого был 7-й вселенский собор, существует и в наше время. После собора 1667 года раскол в России еще более усилился. Соборы созывались для определения правильного учения о каком-либо догмате веры, но теперь догматы все определены; ни прибавлять, ни изменять мы не имеем права. И если собор дерзнет изменить не только догматы, но даже вековые обычаи Церкви, например узаконит браки в более близких степенях родства, чем они узаконены в канонах Церкви, или станет рукополагать во епископы белых священников, хотя бы и надевая на голову их монашеский клобук, – это может произвести, пожалуй, раскол. Народ, пожалуй, назовет этих епископов поддельными. Итак, где же причина, что понравилась мысль об учреждении патриаршества и созвании Собора? Причина эта кроется в недовольстве теперешним Святейшим Синодом. Чем же недовольны Святейшим Синодом? На этот вопрос и нужно обратить самое серьезное внимание: в нем все дело.

Исчислив, далее, подробно недостатки Синодального Управления, преосвященный (Тульский) заканчивает свои рассуждения:

Такие недостатки синодального управления, действительные или мнимые, но о которых говорит общество, духовенство и печать, эти недостатки легко может устранит Высочайшая власть. Петр Великий уничтожил патриаршество и ввел синодальное управление; один из последующих Императоров может их исправить, поручив какому-либо иерарху, как Петр Великий Феофану Прокоповичу, написать новый регламент; вот этот-то регламент рассмотрит собор епископов без мирян. При этом добавлю, что последний патриарх Адриан умер 16 октября 1700 года, а Святейший Синод утвержден 14 февраля 1721 года; значит, более 20 лет обдумывалось дело и притом одним из замечательнейших умов своего времени (Тульский, III, 381, 382 и 387).

II) Отрицательный взгляд на патриаршество:

Я (пишет преподобный Паисий, бывший епископ Туркестанский) не вижу никакой нужды в учреждении патриаршества последующим причинам:

1) патриарх без особенной власти не сделает для блага Церкви более того, что может сделать Святейший Синод;

2) патриарх с особенной властью легко может допустить много злоупотреблений:

3) патриарх должен благоразумием, святостью и благочестием превосходить всех архипастырей, без чего он может унизить свой великий сан и потеряет всякое уважение:

4) история нашей Церкви показывает, что без патриарха Церковь может управляться не хуже, чем при патриархе;

5) та же история убеждает, что патриархи ничего особенно полезного для отечества не могут сделать;

6 ) история церковная показывает, что в нашей Церкви и всех других Церквах происходили распри и весьма печальные события при патриархах, которые были почти главною причиною разделения Церквей и введения разных злоупотреблений, например: в греческой Церкви – преследование целых наций за желание иметь самостоятельное церковное управление, в римско-католической церкви – введение ересей, в нашей российской – происхождение раскола;

7) патриаршеский сан, возвышая патриарха пред всеми другими епископами, способствует ложному и крайне вредному самомнению;

8) многие митрополиты, управлявшие российскою Церковью, и другие епископы прославлены Богом, а из 10-ти российских патриархов ни один не числится в числе святых:

9) говорят, что обер-прокурор стесняет Святейший Синод. Но и волю патриарха еще легче стеснить. Если ныне обер-прокурор стесняет Святейший Синод, то в этом виноват сам Синод, потому что, при полном единомыслии Святейшего Синода, не только обер-прокурор, но и сам царь не может стеснять Святейшего Синода в его деятельности. Патриарха сместить весьма удобно, а всех епископов – весьма трудно и даже невозможно;

10) наконец, учреждение патриаршества, иначе – особенное возвышение одного епископа, несогласно с примером святых апостолов, из которых ни один не позволял придавать себе особенное значение, не смотря на выдающиеся качества.

Итак, в учреждении патриаршества нет ни нужды, ни пользы. Патриарх Никон восстановил против себя бояр, а в наше время патриарх легко может восстановить против себя всех. На единственную причину для учреждения патриаршества в российской Церкви – можно указать на то, что другие малочисленные по населению и пространству Церкви православные имеют патриархов, а наша российская православная Церковь велика и по пространству, и по населению.

Я убежден, что для блага российской Церкви нужны не патриарх и не митрополиты, а вот что:

1) не должно вызывать присутствовать в Святейшем Синоде одних и тех же лиц, хотя бы они имели звание членов Святейшего Синода. Потому что никто не докажет, что они благочестивее и умнее других епископов. А между тем постоянное пребывание в Святейшем Синоде одних и тех же лиц легко может вести к злоупотреблениям властью. Поэтому должно по очереди всех без исключения епископов приглашать присутствовать в Святейшем Синоде в количестве 12 лиц для удобнейшего и справедливейшего решения дел;

2) все дела должны решаться непременно большинством голосов, чего особенно должно держаться при избрании лиц на должности начальствующих и при награждении;

3) награды должны даваться не по желанию того или другого члена Святейшего Синода, а по выслуге определенного числа лет каждым лицом;

4) избрание епископов обязательно должно происходить по жребию, как поступали святые апостолы и как прежде было в нашей российской Церкви. Сколько святителей было в Новгороде, прославленных Богом? А все они избирались по жребию. Избрание во епископа святого Задонского Тихона должно убедить всех в пользе подобного избрания. Нельзя не дивиться и не жалеть об оставлении этого апостольского, полезного и необходимого обычая (преподобный бывший Туркестанский, I, 50–52, ср. Воронежская Комиссия I, 144–145).

Рассуждения о причинах, вызывающих необходимость преобразования высшего церковного управления: направление сего преобразования в смысле восстановления Соборного Управления и патриаршества.

1) Отсутствие каноничности и соборности в настоящем высшем церковном Управлении и его недостатки:

В двухвековой период синодального управления Церковь русская управлялась не столько канонами вселенской Церкви, сколько Регламентом, составленным одним лицом, без уполномочия собора, и указами Св. Синода, большею частью – по предложениям обер-прокуроров разных направлений и взглядов, и циркулярными распоряжениями последних, отражавшими не столько действительные потребности Церкви, сколько желания Правительства и самих обер-прокуроров. Все эти указы и распоряжения обер-прокуроров, благодаря возникавшим новым учреждениям в Церкви и управлявшим этими учреждениями лицам, которые плотною стеною окружили Святейший Синод и фактически взяли все управление церковное в свои руки, до того размножились, что нередко примирить их оказывалось трудным при практическом их осуществлении, и, в конце концов, они внесли смуту в сознание и жизнь церковную и привели к результатам, благодаря которым возникло множество нареканий и жалоб на Церковь. Все это естественно привело и общество, и самое церковное правительство к мысли о необходимости переустройства всего церковного управления, сложившегося в двухвековой период Синодального управления, на канонических началах. Задача этого переустройства или преобразования церковного должна состоять не в том, чтобы копировать целиком древние формы церковного управления, которые приспособлены были к обстоятельствам своего времени, а чтобы возвратить русской Церкви независимое положение во внутреннем её управлении и дать такое устройство, которое бы соответствовало её достоинству и обеспечивало бы ей полную свободу деятельности к осуществлению возложенных на нее задач.

Положение автокефальной русской Церкви среди других Церквей православных, равно как господствующее положение Церкви православной в обширном и могущественном государстве Российском, объединение многочисленных обширных епархий и конкретное представление единой церковной власти, её отношения к власти государственной, представляемой Государем, её живого союза с главою государства, её авторитета и назначения в государстве, как божественно-человеческого учреждения, как творчески-жизненного тела Христова, объемлющего всех право верующих во Христа и Евангелие и являющего видимо силу и пришествие Господа и Спасителя Иисуса Христа и Его Царства на земле, для обращения неверующих и обличения и вразумления заблуждающих, – все это требует, чтобы в основу Церкви положено было соборное начало, одушевленное идеей братства во Христе, с патриархом во главе (преподобный Уфимский, II, 54, ср. Екатербургский, III, 1–3).

Реформой Петра І (25 января 1721 года) православная российская Церковь снова была поставлена в положение митрополичьего округа со Святейшим Синодом, вместо митрополита, во главе (в древнем смысле). Носителями идеи соборности и децентрализации остались одни только епархиальные архиереи, в количестве весьма недостаточном для того, чтобы быть представителями духовных нужд огромного православного населения России. Вместо децентрализации и соборности, в основу жизни православной российской Церкви легла с этого времени идея самой строгой централизации, почти совершенно исключающей местное самоуправление. Во главе православной российской Церкви стал правительственный орган коллегиальный, но ни в каком случае не соборный и представительный. Самостоятельная деятельность этого правительственного органа совершенно парализована близким решающим участием государственной власти в делах Церкви и отсутствием средств для проведения своих решений в жизнь. Лишившись основного канонического строя, российская православная Церковь не могла уже сохранить тех проявлений церковной жизни, которые вытекают из основного начала – соборности. Со времени синодального управления в православной российской Церкви не было ни одного поместного собора.

Для освобождения православной российской Церкви от того неканонического и крайне стеснительного состояния, в котором она находится в наше время, возможен один путь. Необходимо возвратить ей утерянное начало соборности, за которое говорят и каноны Церкви (Ап. Пр. 37; I Вселенский собор пр. 5; IV Вселенский собор пр. 11; VI Вселенский собор пр. 8; VII Вселенский собор пр. 6) и церковная история, и провести это начало во все формы церковной жизни (преподобный Тульский, 1, 418, ср. Псковский, II, 205, 206, Киевский, II, 103, митрополит Московский, III, 253, Варшавская комиссия, III, 273, Рязанский, III, 577).

Синодальная форма управления, основанная на коллегиальном начале, не есть соборная, а потому и не может быть признана православною формою управления. Ибо церковные дела должны решать собрания всех епископов (I Никейский 5; Халкидонский, 19 и др.), а в случае отсутствия некоторых – их заместители или уполномоченные (Карфагенский, 27, 87; Сардикийский, 5), а не постоянные члены, назначаемые светским начальством или во всяком случае не собором епископов, и даже вне всякого влияния епархиальных архиереев на избрание оных членов. Очевидно, что существующая коллегиальная форма правления в самом корне противоречит соборному началу церковного управления, по коему все дела решаются собором епископов или их уполномоченных, которых выбирают на частных собраниях: до открытия созванного собора «составляются собрания их (епископов) и от каждого из сих частных собраний (составляемых из представителей епархиального духовенства) поочередно избираемые неотменно да приидут ко дню собора» (Карфагенский, 87). В другом соборном каноне говорится, что «от (частных) соборов (следует) посылать двух или сколько изберут епископов в местоблюстители, дабы составившееся таким образом собрание могло иметь совершенное полномочие (Карфагенский, 27). В грузинском номоканоне, который отличается особенною полнотой и чистотою текста (ибо номоканоны дошли в рукописях XI и XII веков), к этому ( пр. 87) еще прибавлено, что на этих частных собраниях и совещаниях «епископы каждого собрания должны твердо установить и вопросы, подлежащие обсуждению на предстоящем общем соборе, и, явившись на собор, вступать в горячий спор относительно заранее заготовленных вопросов, дабы совершенно выяснилась истинность или ошибочность их (лист 64 об.) (преподобный Леонид, епископ Имеретинский, III, 520, ср. Пермский, II, 389).

Святейший Синод стоит над епископами очень высоко и далеко; члены Синода часто меняются, по распоряжению светской власти. Митрополиты, как постоянные члены Синода, имеют несколько большее влияние, но и оно не имеет правильного юридического или канонического значения (Таврический, III, 59).

Недостатки нынешнего порядка управления русскою Церковью, которые так сильно дают себя чувствовать всем, не только близко стоящим к кормилу этого управления, а и тем, которые издали следят за ходом церковных дел, зависят главным образом от отсутствия в нем одного ответственного лица. Состав членов в нынешнем Св. Синоде часто меняется; новый состав мало посвящен бывает в дела, интересовавшие прежний состав. Отсюда – недостаток последовательности в управлении, недостаток энергии в действиях членов, так как каждый чувствует себя гостем, недостаток ответственности за разные упущения и слабость управления. Этих недостатков можно бы избежать при сочетании соборного и единоличного начала в управлении (преподобный митрополит Московский, III, 255; пр. Антоний Волынский III, 186–194; Тульский III, 382–386).

Причины, вызывающие, в частности, восстановление патриаршества.

Мысль о восстановлении патриаршества есть главная в деле церковного возрождения, как по своей собственной важности, так особенно потому, что только с её осуществлением возможно возвратить и все прочие, утраченные русскою поместною Церковью, основы православного церковного строя.

Кто может отрицать, что и быт русской паствы, и все противо-канонические начала в церковном управлении, и сословность духовенства, и разрыв требуемого нашею верою единения с другими поместными Церквами, – что все это искажение православия началось вместе с падением патриаршества? что патриаршество было упразднено вовсе не по тем основаниям, которые приведены в регламенте, как сознательная ложь (и все-таки они заучиваются в школах), – а только для того, чтобы устранить главного защитника церковного строя, несовместимого с еретическим и языческими укладом новой жизни? Здесь поистине исполнилось пророческое и Господнее слово: «поражу пастыря, и разыдутся овцы стада» (Мф.26:31).

И, конечно, не стоит и теперь толковать ни о каких соборах, ни о возрождения духовной школы, ни о возрождении прихода, пока не будет патриарха. Все это останется одними словами, да и то в лучшем случае; а в худшем, – что мы уже видим, – вместо восстановления канонического строя будут, напротив, разрушаться самые основы наших канонов и нашей веры.

Православие никогда не знало поместных Церквей без первенствующего; мартовский синодальный доклад приводит важнейшие каноны, подтверждающие необходимость иметь поместной Церкви первосвятителя, а к нынешнему синодальному правлению, к нашей обезглавленной Церкви российской вполне применимы слова Св. Писания: «когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна» (Притч.28:2).

Но высшее правление Церкви есть собор? Несомненно так; только не надо забывать, что соборы у нас и прекратились вместе с прекращением патриаршества. Патриарх – власть исполнительная, как писал в марте Святейший Синод во всеподданнейшем адресе, а творческая и законодательная сила – собор; но собор не может собираться сам собою, не может сам провести в жизнь своих постановлений, не может вести постоянную борьбу за Церковь против враждебных ей течений общественной жизни, особенно теперь, когда последняя столь чужда главных основ христианства – смирения, воздержания и любви, а направляется самолюбием, чувственностью и себялюбием ...

Нужда в патриаршей власти, а равно и значение последней усиливается по мере того, как строй жизни подведомственных епархий централизуется, нивелируется и особенно – вступает в борьбу с мирским растлением. В настоящее время, да и уже давно, централизация церковного управления усилилась до крайности. Всякая попытка к административной инициативе в епархии должна ведаться с высшим церковным управлением; епархии лишены своей казны, лишены управления над богословскими школами, над преподаванием Закона Божия в школах светских; поставление настоятелей монастырей, членов консисторий, издание всякого рода общих распоряжений, – все исходит от высшего церковного управления. В нем главное условие церковного творчества, от него исходит учение Церкви, имущественное содержание церковных учреждений; в него стекаются собираемые в храмах деньги; епископы являются больше исполнителями предписаний высшей церковной власти, нежели начинателями церковных дел. Какой же, сколько-нибудь искренний, наблюдатель не поймет, что в правильности этого высшего управления, в его согласии с волею Божиею (выравненною в священных канонах) заключается главнейшее условие спасительной деятельности Церкви, что извращение высшего её правления везде и всегда, а особенно в необъятной, но крепко сцентрализованной Церкви русской, есть растление всей церковной жизни, и что исправить этого зла никакими мерами невозможно, пока не устранена главная его причина! Такова нужда России в каноническом первосвятителе (преосвященный Волынский, II, 186. – 194; Оренбургский, II, 145; Холмский, II, 466; Мнение профессора Соколова III; 128, Псковский, II, 224, Алеутский, I, 530).

Справки о канонических основах и исторической постановки высшего церковного управления в Восточных и Русской церквах; выводы о нормах сего управления и о приложимости их в современной Русской церкви.

А) о соборности в связи с патриаршеством.

Специальные рассуждения по данному вопросу предложены в статьях профессоров Санкт-Петербургской духовной академии: Бриллиантова: «Необходимо ли введение в современной русской Церкви системы митрополитанского и патриаршего управления в том виде, как она развилась в древнее время в церкви греческой?» (III, 108, ср. преосвященный Кишиневский, I, 179, Дим., бывший викарий Подольский, II, 495, Вологодский, 1, 55), и Соколова: «О высшем церковном управлении в Византии и на современном греческом Востоке в отношении к вопросу о преобразовании церковного управления в России на соборном начале» (III, 121).

По тому же вопросу высказывается преосвященный Леонид, епископ Имеретинский: предположение о разделении России на церковные округа под управлением митрополитов имеет в виду тот церковный строй, при котором всеми православными Церквами в пределах России управляет одно лицо (например патриарх) или одно центральное учреждение (например Св. Синод). Но такая система церковного управления в основе противоречит сущности православного воззрения на церковное управление, составляющего наиболее характерную его особенность в отличие от католической системы управления – папства и других инославных Церквей. По этому воззрению, сложившемуся в век апостольский, в основе церковного управления лежит выборное начало и соборное решение всех церковных дел. Кроме того, по сему воззрению, все апостолы, а следовательно – и их преемники-епископы, совершенно равны между собою, и начальствование одного епископа над другими недопустимо, как немыслимо начальствование одного апостола, хотя бы и верховных апостолов (Петра и Павла), над другими. Верховные апостолы являлись первыми между ними, но в тоже время совершенно равными им. Практика последующих веков жизни православия также была непрерывным воплощением того же принципа церковного управления. Не смотря на возвышение одного епископа над другими, являвшееся следствием каких-либо внешних благоприятных условий (например, епископы столичных, или священных, или исторических городов, получившие название архиепископов, а впоследствии и патриархов, епископы же больших богатых городов – название митрополитов), все они, – патриархи, архиепископы и митрополиты, – по власти признавались церковными канонами совершенно равными с простыми епископами: даже патриархи, не исключая и римских пап до разделения Церквей, не иначе титуловались от самых вселенских соборов, равно как и канонами сих соборов, как первыми между равными по власти. Иначе и быть не могло, ибо православие немыслимо при неравенстве епископов по власти; в противном случае получается церковный абсолютизм, зловещее папство, тяготеющее над западною Церковью и сковывающее естественную свободную её жизнь, – получается все то, что так отталкивает нас, православных, от папизма. Нечего и говорить, что такой строй совершенно противен постановлениям всех вселенских и поместных соборов, которыми должна укрепляться Церковь, жизнь которой, по евангельскому и апостольскому учению, должна быть регламентирована соборными постановлениями, а не указали отдельных лиц. При всяком, даже слабом, уклонении от этого основного православного принципа, создается та самая пагубная бюрократия, которая так жестоко осмеяна всею мыслящею Россией (Леонид Имеретинский, III, 505–6).

Б. О патриаршестве. Компетенция патриаршеской власти; отношение патриархов к другим правящим инстанциям.

а) патриарх в «Апостольских Правилах» называется не патриархом и даже не архиепископом, а просто епископом (преподобный 34), по «первым между епископами» (ibid.), которого остальные епископы должны «признавать яко главу и ничего превышающего их власть не творити без его рассуждения ... Но и первый (патриарх) также ничего да не творит без рассуждения всех». Таким образом, «Апостольскими Правилами» установлен тот порядок, но которому все недоуменные церковные вопросы, превышающие власть отдельных епископов, должны решаться не самолично (распоряжением хотя бы патриарха), а непременно сообща соборне («ибо тако будет единомыслие»), как это было и при апостолах (Апостольский собор 50 года, Деян.15:1–30). Только председательство на соборах присвоялось «главе епископов». Что же касается обыкновенных епархиальных дел, выходящих из предела недоуменных вопросов, превышающих власть отдельных епископов, то они решаются каждым епархиальным епископом вполне самостоятельно без всякого вмешательства во внутреннее управление епархией патриарха или митрополита, как это ясно выражено в том же апостольском правиле, гласящем: «творити же каждому (отдельному епископу в пределах своей епархии) только то, что касается до его епархии и до мест к ней принадлежащих» (слич. Антиохийский, 7, 9), и как это со всею ясностью раскрыто в правилах последующих соборов (I Никейский 6; I Константинопольский 3; Ефесский 8; Халкидонский, 28, 17; Двукратный собор Константинопольский § 15; Карфагенский, 48 и др.), которыми ясно регламентированы права и обязанности епископов столичных городов (или патриархов), епископов областей (или митрополитов), и их отношения к подведомственным епископам. Вселенские соборы решительно отвергали начальственное преимущество патриархов в смысле власти, а потому отвергли притязание некоторых патриархов присвоить себе титул «экзархов иереев» или «верховных священников» и т.п., определили именоваться им «только епископом первого престола» и довольствоваться только этою «честью» или преимуществом чести, но не власти (Карфагенский, 48). Но, чтобы и эта «честь» не могла порождать притязаний на «преимущество власти», то отцы вселенских и поместных соборов неоднократно разъясняют, что и это «преимущество чести» присвояется им по «обычаю» (I Никейский, 6; Халкидонский, 17) и притом за то, что они занимают кафедры в столичных городах. «Преимущество (чести) этому Риму дано за то, что тот был царствующий град», равно и Константинопольскому епископу – за то, что это «новый Рим, получивший честь быть градом царя» (Халкидонский, 28; Константинопольский, 3; I Никейский, 6, 1; VI Вселенский собор, 36).

При этом сравнительное «преимущество чести» отдельных патриархов соборами принаровлено к сравнительной важности тех городов, где они имели престол: первый по «преимуществу чести» патриарх есть епископ города Рима, второй – Константинополя, третий – Александрии, как богатого и славного города, четвертый – Антиохии и пятый – Иерусалима (Халкидонский, 28; I Никейский, 6; I Константинопольский, 3; ΙΙI Константинопольский, 36). Этим принаровлением сравнительной чести патриархов к сравнительной важности городов соборы выразили ту же мысль, что титул патриарха не заключает в себе никакого преимущества иерархической власти. Та же мысль о том, что патриархи не имеют никакого преимущества власти пред митрополитами и епископами, ясно видна и в постановлении Двукратного Константинопольского собора (преподобный 15): «что определено о митрополитах и епископах, то самое наипаче приличествует патриархам», т.е. что у патриархов пред последними преимуществ власти нет.

Как епархиальный архиерей, патриарх не имеет никакого преимущества пред другими епископами; но, как епископ столичного города, он естественно сделался главою или главным епископом в пределах тех областей, которые в гражданском отношении подчинялись этим городам, потому что эти центральные для подведомственных епархий города естественно чаще посещались областными или провинциальными епископами, а посему и епископы сих главных городов естественно сделались центрами, около которых группировались епископы окружающих районов. Вот почему, когда возникал вопрос о месте составления соборов, то вопрос этот, естественно, всегда решался в пользу главных городов (гражданских центров), а впоследствии это вошло в обычай и наконец получило соборное узаконение, чтобы кафедры вышеназванных городов были признаваемы центрами церковных управлений, чтобы там собирались соборы, чтобы оттуда исходили грамоты о созыве собора для решения вопросов веры, суда и т.п. Таким образом, епископы этих городов (патриархи) естественно сделались председателями соборов, устраивавшихся из епископов областей или округов, а отсюда получили особенное значение и преимущественное фактическое влияние на дела церковного управления: как председатели соборов, они назначали время и место соборов, посылали грамоты с извещениями о созыве соборов с указанием предметов соборного обсуждения, принимали жалобы на подведомственных окружных епископов, апелляционные дела на решение окружных епископов (митрополитов), имели верховный надзор за окружными епископами, давая им указания, но не вмешиваясь в управление отдельных епархий, а привлекая к суду не повинующихся церковным установлениям (Халкидонский, 9; ΙΙI Константинопольский, II; Халкидонский, 17; Кирилла 1); они же, как главы областных епископов, рукополагали последних (избранных собором своих епископов) и т.п. Но патриархи не имели права самолично решать, все вопросы предлагали на обсуждение и решение собора (Халкидонский, 28, 17, 9). Как верховный наблюдатель (но не начальник) и объединитель епископов во взглядах, патриарх иногда называется «экзархом великие области» (Халкидонский, 9, 17). Итак патриархи, будучи равны по власти с простыми епископами, пользовались лишь преимуществом чести и большим фактическим влиянием на церковные дела, как председатели соборов, а не как самоличные распорядители и начальники над епископами, как о себе думали русские патриархи Филарет, Никон и другие, изображавшие из себя начальников над всеми епископами и даже светскими лицами (с титулом «великого государя»), гранича с папскими воззрениями на церковное управление. Таковое неправильное воззрение русских патриархов на свою власть принесло горькие плоды, ибо породило раскол и вызывало столкновения с гражданскою властью, кончившиеся совершенным уничтожением патриаршества и учреждением вместо него коллегиального церковного управления – Святейшего Синода, управляющего церквами не на основании только правил соборов, но главным образом на основании Регламента Петра Великого.

Чтобы охарактеризовать взгляд отцов вселенских и поместных соборов на ограниченность патриаршей власти, можно указать на то, что патриархам воспрещено вмешиваться во внутреннее управление областных епископов (Халкидонский, 28; I Константинопольский, 2). И когда Ефесекому собору доложили, что Антиохийский патриарх поставлением епископа для Крита вмешался в церковное управление Критскою областью, которая «по древнему обычаю» поставляла своих митрополитов чрез своих епископов, то весь собор засвидетельствовал, что это «противно постановлениям церковным и правилам святых апостолов», что дело это есть «нововведение, посягающее на свободу всех» (епископов и митрополитов), что это есть «общественное зло» или «общественная болезнь, требующая сильнейшего врачевания, яко больший вред приносящая». Собор навел справки, и оказалось, что поступок Антиохийского патриарха, поставившего для Критской Церкви областного епископа, несогласен и «с древним обычаем», поставившим критскую Церковь в независимое положение от кафедры Антиохийского патриарха, а потому учинил такое постановление: «начальствующие (т.е. Епископы) во святых кипрских Церквах да имеют свободу, без притязания к ним (со стороны Антиохийского патриарха) и без стеснения их, по правилам святых отцев по древнему обыкновению сами собою совершати поставление епископов. То же да соблюдается и в иных (т.е. во всех остальных) областях и повсюду епархиях; дабы никто из боголюбезнейших епископов не простирал власть на иную епархию, которая прежде и сначала не была под рукою его или его предшественников, да не вкрадывается надменность ... да не утратим тоя свободы, которую даровал ним Господь» ... Святой гнев отцев собора против незаконных притязаний патриарха был столь велик, что собор обязал митрополитов, взяв копии с настоящего постановления, руководствоваться последним на будущее время в деле ограждения от незаконного вмешательства патриархов (Ефесский, 8). Мало того, опасаясь притязаний патриархов, собор постановил считать недействительными всякие несогласные с этим постановления, какие могут быть предложены на будущих соборах (ibid.).

Были даже такие случаи, когда соборы не признавали за патриархами и тех прав, которые им присвоены прежним церковным законодательством, но по местным условиям были неудобоисполнимы. Так, например, Карфагенский собор объявил лишенными общения тех епископов, которые, не довольствуясь судом соборов из местных епископов, перенесут дело «за море» или «по ту сторону моря», то есть к Римскому патриарху (Карфагенский, 37 и 139). Единственный случай законного вмешательства патриарха во внутреннее управление отдельными епархиями – это тот, если какой-либо епископ, вопреки постановлению соборов, не назначит эконома для управления церковным имуществом: после безуспешных напоминаний, патриарх сам назначает эконома в такие епархии (VII Вселенский, II) (преподобный Леонид Имеретинский, III, 515–18).

б) Высшею инстанцией, с более обширными полномочиями, по отношению к митрополиту и его собору был в начале большой областной собор; так, к этому собору поступали апелляции на суд митрополита и его собора (II Вселенский, пр. 6; IV Вселенский, 9, 17; Антиохийский, II, 12). А впоследствии, с учреждением патриаршества такою инстанцией явился патриарх с его собором, которому предоставлены были по отношению к митрополитам такие же полномочия, какими располагал митрополит по отношению к епископам. Патриарх поставлял (т.е. утверждал соборное избрание и рукополагал) митрополитов своего округа (IV Вселенский, пр. 28); созывал их, вместе с епископами, на большой областной собор, под своим председательством (соб. Константинопольский, V, пр. 17), имел верховный надзор над делами митрополичьего управления, равно как и служением и поведением митрополитов; имел право без апелляционного суда по делам духовным и тяжебным между митрополитами и епископами и прочим духовенством; принимал апелляцию на суд митрополитский, как и епископский (IV Вселенский собор пр. 17); определял своим голосом на соборах наказание митрополитам, как и епископам, обличенным в более или менее важных преступлениях, например отрешение от места (Юстиниан Новел.137:120); Номоканон Фотия, тит. 9. гл. 6) и проч (Архангельская местная комиссия I, 353).

в) Халкидонский собор (451 год) утвердил полномочную власть старейших из областных митрополитов над целыми округами, назвав их (митрополитов) экзархами великие области (всех окружных епархий) или патриархами (IV Вселенский собор, прав. 9 и 17). Следовательно, новый гражданский административный распорядок отразился нововведением и в церковном управлении; явилась новая инстанция церковного управления, соответствующая гражданскому диоцезу, которая сначала называлась экзархатом, а потом получила имя патриарха (IV Вселенский собор, пр. 17 и 19). Патриарху принадлежала высшая церковная и судебная власть над всеми без исключения духовными лицами и частями его округа (IV Вселенский собор, пр. 9, 17 и 28). На Востоке образовалось четыре патриархата (IV Вселенский собор, пр. 36). Патриархи управляли своими округами не единолично, но при содействии состоявших при них синодов. В отличие от соборов митрополичьих, собиравшихся два раза в году, патриаршие синоды были постоянные (преподобный Курский, 416).

Соборное устройство постоянного центрального управления Всероссийской Церкви должны составить:

1. Поместный Собор Русской Церкви.

2. Священный Синод и

3. Патриарх (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 85).

Их взаимные отношения, в частности, взаимоотношение собора и патриарха.

А. Собор высшая инстанция.

Порядок отношений между отдельными органами высшего управления должен быть обратный в сравнении с тем, как исторически сложился в константинопольской Церкви. Там на первом плане стоял патриарх, подчиненным ему органом был постоянный σύνοδος ἐνδημοῦσα, наименьшее значение имел de facto общий (национальный) собор. В нормальном строе этот последний собор, периодически действующий, должен стоять выше всего и быть действительною высшею инстанцией (профессор Бриллиантов, III, 120).

Высшая власть в Церкви, по каноническим правилам, должна принадлежать не лицу и не коллегии, как у нас сейчас, а собору епископов (преподобный митрополит Санкт-Петербургский, III, 85; ср. митрополит Московский II, 253; Калужский I, 29; Вятский II, 509; Холмский II, 466; Ставропольский II, 261; Финляндский III, 260, 270; Орловский I, 521; Оренбургский II, 148: Иркутский II, 227).

Права и обязанности патриарха должны быть определены Собором (преподобный Уфимский II, 57).

Б. Патриарх главенствует над собором.

Реформа высшего церковного управления в России должна быть произведена соответственно основному и неизменному типу канонического строя православной греко-восточной Церкви. Этот тип состоит в органическом сочетании соборного и единоличного начала. Посему управление и поместною Русскою Церковью должно принадлежать собору епископов, во главе с высшим её предстоятелем (профессор Соколов III, 128).

В. Собор и патриарх параллельные и взаимно обусловливающие друг друга административные инстанции.

Как Собор без патриарха, так патриарх без Собора не могут ни изменений существенных делать в Церкви, ни суд над епископами производить (преподобный Уфимский II, 57).

Высшие органы русского церковного правительства – Поместный Всероссийский Собор и патриарх (преподобный Владимирский I, 218).

I. Поместный Собор Русской Церкви или Всероссийский Поместный Собор.

А. Состав Соборов и права участвующих в них лиц.

Состав Поместного Собора и права его членов таковы же, как и первого долженствующего быть созванным, Поместного Собора (преосвященный Иркутский II, 227).

В состав Собора, кроме всех епископов (или их делегатов), должны войти представители от прочего клира и мирян, избираемые, например, способом, указанным в «системе выборов» в первый чрезвычайный Собор (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 85).

Собор состоит из епископов или их заместителей, представителей от белого духовенства и мирян – по одному от епархии, монашествующих, представителей богословской науки и учебных заведений; право решающего голоса принадлежит только епископам (преподобный Смоленский III, 42).

На Собор обязаны являться все митрополиты, как канонические представители своих округов; но это не препятствует созывать и епархиальных епископов, откуда потребуется надобность. Однако, все они, и митрополиты, и епископы, будут заседать на Соборе, как равноправные, с одинаковым нравом голоса (преподобный Казанский III, 394).

По составу своему Собор может быть или усиленным, и тогда на нем присутствуют все епархиальные архиереи и выборные представители от всех епархий, по четыре от каждой, как это предположено мною (преподобный Финляндский) на чрезвычайном Соборе; или же обыкновенным, и тогда его образуют: митрополиты (лично или чрез заместителей), по одному архиерею и по четыре представителя епархий, от каждого округа, избранных на митрополитанских соборах. Несомненно, в усиленном своем составе Собор будет собираться лишь в исключительных случаях, для регулярных же Соборов (также и для избрания патриарха), достаточно и обыкновенного состава, чем устранено будет одно из препятствий (затруднительность собраться) к упрочению у нас соборного правления. Кроме полномочных членов, на заседаниях Собора, по общему правилу, с правом совещательного голоса участвуют и все клирики и миряне, которые пожелают этого и удовлетворят общим условиям (как это сказано в моей брошюре о чрезвычайном Соборе – преподобный Финляндский III, 271).

В состав Собора, кроме патриарха, входят: епископы, выборные от белого духовенства и миряне на епархиальных собраниях или областных соборах, а также лица, по усмотрению епископов: все эти лица несомненно могут способствовать полному, твердому выражению мысли и всестороннему раскрытию жизни церковной, хотя присутствуют на Соборе с правом совещательного голоса, а право постановлений и решений соборных, согласно канонам, принадлежит епископам. Желательно иметь от епархии на Соборе не менее двух членов: по одному представителю от клира и мирян (преподобный Калужский I, 29–30).

С высокою радостью принималось всегда и вселенскою и нашею русскою Церковью присутствие на Соборах и Государей, как знак особого расположения и усердия к Церкви со стороны Высочайшей власти; и ныне такое присутствие должно быть приветствуемо и желаемо (преподобный Могилевский I, 99).

Б. Компетенция и юрисдикция Поместных Соборов.

Поместному Собору принадлежит вся полнота собственно законодательства церковного (на неизменном согласии последнего со вселенским православием) в отношении ко всей русской Церкви и по всем частям церковной жизни: в области веры, нравственности, церковной дисциплины и строя церковного управления. Он же (собор) избирает патриарха русской Церкви (преподобный Могилевский I, 58 ср. Преподобный митрополит Московский III, 256).

Всероссийским Поместным Соборам принадлежит самая широкая юрисдикция по всем вопросам канонического, иерархического, церковно-богослужебного содержания, по всем запросам церковного благочиния и вообще всего строительства православно-христианской жизни (преподобный Томский III, 358).

Поместный Собор Русской Церкви созывается для принятия общих мер по управлению церковному, для возвышения религиозно-нравственной жизни народа, для совершения необходимых преобразований в церковной жизни: он изменяет законы церковные и постановляет новые правила для более лучшего и совершенного течения церковной жизни. Ему принадлежит власть законодательная (преосвященный Калужский I, 30).

Собор имеет рассматривать вопросы, касающиеся всех сторон жизни и веры, богослужения, нравственности, церковной дисциплины, осуждать ереси, наказывать еретиков отлучением от Церкви, Собор же избирает и первосвятителя Русской Церкви, которому присваивается титул патриарха Российского (преподобный Смоленский III, 24).

Власть Собора законодательная, ревизионная, руководительная (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 85).

Поместному Собору подлежит следующий круг дел: а) дела веры – учение, культ, внутренняя и внешняя миссия; б) судебные дела: Поместный Собор есть вторая судебная инстанция для митрополитов и первая – для патриарха; в) выбор патриарха (и членов Синода по мнению многих преосвященных – об этом ниже в главе о Синоде); г) снятие сана с епископов; д) деление русской Церкви на митрополии и открытие новых епархий; е) контроль над деятельностью патриаршего собора; ж) сношение с другими поместными Церквами; з) регулирование отношений русской Церкви к государству (преподобный Иркутский, II, 227–8).

Собору представляется Священным Синодом отчет о состоянии Церкви и о его деятельности за истекшее 5-летие, а также предлагаются к рассмотрению разные недоумения или желания, подлежащие соборному решению. На Соборе избираются на пятилетний срок из лиц, обладающих достаточными для того сведениями, преимущественно из членов собора, председатель контроля при Священном Синоде, его помощник и два кандидата к ним, которые, по истечении срока своих полномочий, представляют Собору отчет о своей деятельности и замечания на экономическую сторону жизни центрального управления, равно как и прочих церковных учреждений, поскольку последние обнаруживают се пред центральным управлением, Поместный же Собор установляет и сборы с приходов и церквей на общецерковные нужды (например, на содержание духовно-учебных заведений, на миссии и т.п.) пропорционально по всем митрополитанским округам (преподобный Финляндский II, 270–1).

Предметы соборных рассуждений назначаются прежде созывания Собора по инициативе церковной и государственной власти. Они могут предлагаться для предварительной разработки епархиальным архиереям, а также частным лицам, компетентным в обсуждении их. Но могут быть обсуждаемы на Соборе и такие вопросы, которые возникают на самом Соборе по связи с поставленными прежде вопросами. Наконец, Собор может, по усмотрению председателя, с согласия Собора, принимать к рассмотрению и недоуменные вопросы, представленные на рассмотрение Собора частными лицами или обществами. Постановления Всероссийского Собора в особо важных случая представляются на усмотрение или на утверждение государя (преподобный Рязанский, III, 401).

Время и порядок созвания соборов.

А) Соборы должны собираться дважды в год (преподобный Леонид, епископ Имеретинский, III, 506).

Б) Ежегодно.

Необходимость и возможность ежегодного созвания соборов преподобный Нижегородский доказывает так:

I. Должны ли быть в нашей русской Церкви ежегодные регулярные соборы, на которых присутствие каждого епископа было бы для него обязательным? Не является ли такое обязательство для наших епископов слишком строгим и даже излишним, в виду существования у нас постоянного собора – Св. Синода.

Нужно ответить: нет, обязательство остается во всей его силе. Дело в том, что Синод есть коллегиальное учреждение, а коллегия и собор – две вещи разные. Идея соборности тожественна с идеей самоуправления. Где нет последнего, там нет и соборности. Соборность состоит не в том, что во главе правления стоит не одно лицо, а несколько, но в том, что действия правительства выражают желания всех управляемых. Когда возникают в Церкви важные вопросы в церковном управлении, то в решении этих вопросов весьма важно участие всех епископов, как представителей известной церковной общины; голос их на соборе будет служить выражением воли всей Церкви. Синод же русской Церкви, как постоянный собор, не является тем собором поместной Церкви, какой разумеют церковные правила. Восточные патриархи в своей грамоте (23 сентября 1723 года) к нашему Всероссийскому Синоду (при его учреждении) назвали его «возлюбленным о Христе братом» и предоставили ему право «совершити елика четыре апостольска снятии престола> (Церковная История Доброклонского, вып. 4-й стр. 72), т.е. Св. Синод приравнен по власти к патриархам. А так как существование патриарха не уничтожает надобности в периодических соборах, то, значит, и существование нашего Синода не уничтожает её. Но в виду того, что уже поднят вопрос о замене Всероссийского Синода патриархом, является новое затруднение: практика греко-восточной Церкви выработала учреждение при патриархах постоянных синодов, кои и дают патриархам возможность, не тревожа епархиальных епископов, все-таки давать своим постановлениям вид действий соборных. Такой постоянный Синод будет и при нашем патриархе; не уничтожит ли он надобности в периодических соборах из всех епископов русской Церкви? На это приходится ответить только одно: ни о каких постоянных синодах в канонах Церкви нет никаких свидетельств, и, следовательно, никакими рассуждениями нельзя периодические соборы отменить в пользу постоянного синода, так как и при патриархе постоянный Синод, без обязательного участия в нем всех епископов, будет коллегией, но не собором.

Итак, соборы нужны; а так как у нас никакого разделения по власти между епископами нет, то, значит, при теперешнем строе нашей Церкви, у нас могут быть только соборы всероссийские.

II. Возможны ли всероссийские соборы?

Без сомнения, возможны. В нашей Церкви такие соборы уже и имели место, хотя и не так часто, как того требуют Каноны. За период патриарший известны соборы: 1589 года, 1620 года, 1654 года, 1655, 1660, 1666–67 годов, 1675, 1682 и 1690 годов.

Каких-либо препятствий к созванию всероссийских соборов мы не видим. Что епископы не пожелают съехаться, – странно об этом и думать. Что высшая церковная власть (патриарх или Синод) не будет допускать соборов, – это противно канонам. Что гражданская власть будет против соборов, – этого нельзя предположить. О том, что епископам ехать на Собор далеко и дорого, не может быть и речи, при нынешних удобствах путей сообщения. Итак, всероссийские соборы у нас возможны, без всякой перемены нашего церковного строя. Что они будут многолюдны, – это скорее будет говорить в их пользу, а не против.

Имеющий быть в недалеком будущем Всероссийский Собор должен сделать постановление об обязательном созвании всероссийских соборов раз в год (согласно 8 пр. VI Вс. собора); он должен выработать правила, которые сделали бы высшую церковную власть (патриарха или Синод – все равно) бессильною отклонить созвание такого собора; этот Всероссийский Собор должен выхлопотать обещание всяческого содействия этому делу от нашего государя, – и наша церковная жизнь пойдет по тому руслу, которое указано самими святыми апостолами (разумеем апостольский собор в Иерусалиме) и канонами (преподобный Нижегородский II, 416–418).

В. Соборы созываются регулярно, но чрез более продолжительные сроки:

1) 2–3 года (преподобный Холмский II, 466).

2) 3 года (преподобный Рязанский III, 577; Иркутский III, 227.

3) 4 года (преподобный Екатеринбургский III, 15).

4) 5 лет (причт Выборгского собора, Финляндской епископ, III, 441, ср. и преосвященный Финляндский, о чем ниже).

Г. Соборы созываются периодически, по мере надобности и по нарочитым случаям.

Всероссийский Поместный Собор собирается по мере надобности, но не реже, чем чрез пять лет. Право и обязанность созывать Собор (с согласия, конечно, православного Государя) и председательствовать на нем принадлежит патриарху или местоблюстителю патриаршего престола. Поводом к созыву Собора может быть избрание патриарха, или возникновение каких-либо вопросов, решение которых превышает компетенцию Священного Синода, или наконец, просто общая ревизия церковной жизни за истекший пятилетний период (или более краткий, если Собор собирается ранее) (преподобный Финляндский, III, 270).

Пределы русской Церкви, совпадающие с пределами Русского государства слишком обширны, чтобы ежегодно можно было собирать «Всероссийский Собор». К тому же нельзя допустить, чтобы все епархии за раз оставались без своих архипастырей ... Ежегодное созвание Всероссийского Собора при митрополитанском строе не представляется необходимостью; он может быть созываем чрез несколько лет, смотря по нужде, или какому-либо особенному случаю (преподобный Казанский III, 393–4; ср. Могилевский, I, 98–9, Псковский, II, 234; Холмский, II, 466; Смоленский, III, 42; Томский, III, 358).

Д. Собор созывается в сроки, назначенные первым чрезвычайным Собором (преподобный митрополит Санкт-Петербургский, III, 85),

Порядок участия в соборных заседаниях.

Нет надобности каждому епископу быть на всероссийском соборе непременно лично. В случае болезни, старости и других препятствий, епископ может послать на собор своего представителя, может подать свой голос посредством письменных сношений, может присоединиться к голосу других после соборного решения и прочего. Конечно, всероссийский собор будет созываться в случае особой надобности. В случаях же менее важных епископы могут быть спрошены и подать свое мнение посредством письменных сношений и телеграмм. Эта форма совместных совещаний епископов вполне может заменить голосование в личном присутствии (профессор Казанской духовной Академии Бердников III, 398).

II. Первосвятитель Русской Церкви – патриарх.

Рассуждения о его титуле (сане) и образцы этих титулов.

В настоящее время много споров слышится из-за того, нужен или не нужен русской Церкви «патриарх», т.е. спорят из-за титула, первосвятителя русской Церкви. Одни говорят, что это наименование нужно, с одной стороны, для возвышения престижа русской

Церкви среди других восточных Церквей, а с другой стороны – как оппозиция старообрядцам, имеющим, будто бы, намерение учредить у себя патриаршество; другие же говорят, что русская Церковь ничего чрез это не выиграет, если только не проиграет, так как, говорят, после патриарха Никона осталось в обществе тяжелое, неизгладимое впечатление. Но то не важно, как будет называться первосвятитель русской Церкви. Оживления и пользы Церкви нужно ожидать не от титула, а от начала соборности, которое реформою должно быть проведено по всем стадиям церковной жизни (преподобный митрополит Московский III, 255).

Председатель Священного Синода носит титул: «Архиепископ Московский и всея России патриарх». Против этого титула многие теперь возражают – то, как против излишнего, то даже как против опасного. По-моему (преподобный Финляндский) мнению, нельзя утверждать ни того, ни другого. Титул патриарха далеко не безразличен для очень значительного числа русских православных людей, и провозглашение его за богослужением по всей России, вместо непонятного и безличного Синода, яснее и громче всяких манифестов и указов возвестит народу о происшедшей перемене и больше выяснит ему её сущность (преподобный Финляндский III, 209).

Чести ради российской Церкви первосвятителю её приличествует всего более сан патриарха (преподобный Могилевский I, 97, и Псковский II, 224).

Глава Поместного Собора носит титул всероссийского патриарха (преподобный Калужский I, 29).

Компетенция патриарха и его отношение к Синоду.

А. Патриарх главенствует над всею Русскою Церковью и управляет ею посредством Синода.

Вся русская Церковь, как патриархия, имеет во главе патриарха (преподобный Иркутский III, 227).

Видимою главою Церкви, средоточием, к которому должны стекаться дела церковные из митрополичьих областей, должен быть Всероссийский святейший патриарх с постоянным при нем Синодом (преподобный Тамбовский, III, 318).

Имеющему быть избранным патриарху следует предоставить в отношении к Синоду такие же права, какие имеет Константинопольский патриарх к своему (преподобный Екатеринбургский, III, 14).

Русскому патриарху принадлежат следующие права. Он есть перво-иерарх и предстоятель русской поместной Церкви и имя его поминается при богослужении во всех церквах России. Руководясь постановлением первого чрезвычайного Собора, патриарх созывает в назначенные сроки Поместные Соборы русской Церкви, подготовляет предметы для соборных совещаний, председательствует и приводит в исполнение соборные решения. Он же председательствует в Синоде и руководит его деятельностью. Без его участия Синод не может решить ни одного важного дела, ни тем более исполнить. Патриарх имеет надзор за благоустройством церковной жизни в России, пользуется правом лично посещать другие епархии или посылать экзархов. Патриарх заботится о замещении вакантных архиерейских кафедр достойными кандидатами, словом и примером руководит епископов в исполнении обязанностей. Он принимает жалобы на епископов, апелляции на их суд и делает по поводу их распоряжения (IV, 9; Антиохийский, 14; Карфагенский, 28, 37, 139; Сардикийский, 14). Патриарх служит посредником сношений православной русской Церкви с её покровителем – государем, защищает пред ним её интересы и лично докладывает о важнейших её нуждах. Он, во главе Синода, сносится и с другими поместными Церквами. Патриарх подлежит суду Поместного Собора, пред которым, по справедливой жалобе Синода, и должен отдавать отчет в своей деятельности (профессор Соколов III, 130, ср. Преподобный Орловский I, 52).

Под властью избранного собором первосвятителя русской Церкви должны объединяться митрополичьи округа (преподобный митрополит Московский III, 255–6, ср. Преподобный Могилевский I, 98; Псковский, II, 224, Екатеринбургский III, 14). Первосвятитель этот должен пользоваться всеми правами, предоставленными правилами предстоятелям поместных Церквей. Он есть глава всех епископов русской Церкви (преподобный Костромской, II, 535).

Патриарх управляет Церковью не единолично, а посредством постоянного Синода (преподобный Псковский II, 224, Екатеринославский I, 77; Оренбургский II, 177).

Б. Патриарх – первенствующий член Св. Синода, областной митрополит и епархиальный епископ.

Значение единоличной власти столичного епископа, представлявшей в Константинополе совершенно исключительные полномочия, естественно сводится к роли его, как председателя Синода, каков бы ни был его титул; наравне со всеми другими епископами, ом является подчиненным во всем общему Собору. Патриаршество развилось в греческой константинопольской Церкви и затем введено было по примеру Византии в Церкви русской не по инициативе Церкви и не в прямых интересах церковной жизни, но под влиянием гражданской власти и по её желанию (о русском патриаршестве ср. Η. Ф. Каптеров: «Власть патриаршая и архиерейская в древней Руси в их отношении к власти царской и к природному духовенству», «Богословский Вестник» 1905, апрель-май). Если оно и может иметь то или иное историческое оправдание, то в целом его прошедшая история вовсе не говорит в пользу восстановления его в русской Церкви в том виде, как оно существовало прежде в Греции и в России (профессор Бриллиантов III, 120–1, ср. Преподобный Томский III, 357–8).

Канонические права патриарха намечены во всеподданнейшем докладе Святейшего Синода в марте 1905 года. Из него усматривается, что патриарх не главенствует над Церковью, а возглавляет собою, имея лишь преимущество чести, собор епископов или Синод, как учреждение постоянное при нем (в то же время он – епархиальный начальник своей епархии, которою управляет при помощи викариев, преподобный Холмский II, 566).

Патриарх в Синоде наравне с другими членами имеет одинаковый голос. Как епархиальный архиерей, он зависит от Синода, получает от него указы. Патриарх ничего не может делать без Синода в делах, подлежащих ведению Синода (Новгородская Комиссия II, 181).

Патриарх, будучи первоприсутствующим в Синоде, пользуется преимуществом чести, как старший между равными (преподобный Воронежский I, 144, ср. Олонецкая комиссия III, 200).

Патриарх есть председатель Поместного Собора и Священного Синода и предстоятель Русской Церкви. Он действует во внутреннем управлении по уполномочию от Собора и как председатель Синода ... Патриарх есть архиепископ столичного града (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86); с полномочиями областного митрополита (преподобный Курский I, 420; Калужский I, 29).

Рассуждения о необходимости ограничить власть патриарха.

I. Патриарх не может и не должен быть главою Церкви, в смысле западной церкви. Ни в Евангелии, ни в апостольской практике нет оснований для установления или восстановления патриаршества в смысле главенства, даже внешнего. Христос поставил апостолов, а чрез них епископов, пастырей и учителей и, как Христос не дал никому из апостолов первенства пред другими апостолами, или главенства, сказав им: «кто хочет из вас быть первым, тот да будет всем слугой», – так и апостолы, по воле Христа – конечно, поставили епископов, пресвитеров и диаконов, дав первым, т.е. Епископам, некоторые права и преимущества, необходимые для благоустроения и порядка церковного, и, указав обязанности тех и других, никому не дали ни первенства, ни главенства, которого никому из них самих не дано, дабы свобода, дарованная Христом, сохранялась в Церкви в её неприкосновенности, оставляя полный простор соревнованию, а с тем вместе чтобы Церковь, как тело Христово, возрастала и укреплялась духом и благодатию. Но с умножением числа верующих и с образованием отдельных самостоятельных общин со многими городами и селами, особенно когда христианство стало господствующею религией, – в видах сохранения единства Церкви и большего удобства в управлении отдельными Церквами, естественно должны были образоваться области церковные, различные по пространству и значению в церковном и государственном смысле, а с тем вместе естественно должны были установиться неодинаковые взаимные отношения между епископами разных Церквей: одни становились в зависимое, в известной мере подчиненное отношение к другим, и вследствие этого, а также вследствие многих других причин, епископы получали различные иерархические наименования: архиепископа, митрополита, экзарха и патриарха. Все эти именования, не изменяя существа священства, одинаково принадлежащего всем епископам, выражали лишь некоторое административное преимущество, обусловленное временными и местными обстоятельствами, и еще в соборных правилах патриархи, митрополиты, архиепископы – все обыкновенно называются епископами. Если патриарх и называется иногда начальником или главою епископов, то в том же смысле, в каком называется и старший епископ, председательствовавший на соборе. Разумеется, благодаря отчасти свойственному человеку честолюбию, сказавшемуся, как известно, уже среди апостолов, но в самом начале осужденному Основателем Церкви, отчасти влиянию гражданской власти (когда Церковь получила права гражданства), не всегда державшейся в правильных отношениях к Церкви, – с различными именованиями соединялись в разное время и в разных местах неодинаковые права и преимущества; то они суживались, то расширялись; а в западной Церкви злоупотребление этими правами постепенно привело к единовластью епископа Римского, или папизму. В восточных Церквах, хотя папство и осуждаемо было, но стремление к преобладанию замечалось и между патриархами и, если оно не привело к своего рода папизму, то только потому, что судьбы восточных Церквей сложились иначе, чем западных. В Россию патриаршество перешло уже в готовой форме из Церкви восточной, с теми, вероятно, достоинствами и недостатками, какими отличалось оно в Церквах восточных, и, вследствие недостатка образования в России и других условий, не могло стать выше восточного по достоинствам, а недостатками нередко превосходило его. Пока существовало более или менее правильное понимание отношения между Церковью и патриархом в патриархах и представителях государственной власти, – дела церковные и деда государственные шли более или менее правильным порядком, не смотря на неизбежное на первых порах смешение дел церковных и государственных и потому неизбежное вмешательство Государей в дела церковные и патриархов в дела государственные. Но с течением времени патриаршество, благодаря особенной близости к престолу, незаметно, вследствие не определившихся и неустойчивых еще отношений между разными учреждениями и сословиями, и скорее по воде Государей, чем по собственному желанию, заняло преобладающее, господствующее положение в Церкви не в отношении только мирян и низших членов клира, но и в отношении епископов и высших сановников, и ко времени царствования Алексия Михайловича готово было уже перейти (да почти уже и перешло при патриархе Никоне) в папизм, в чем и упрекали его современники, если бы решительная рука цезаря (Петра I) не положила ему конец. Но тогда одну крайность сменила другая. С падением патриаршества и учреждением Св. Синода, появился в Церкви цезаре-папизм, который тем более давал себя чувствовать, чем более государственная власть старалась подчинить Церковь государственной политике и чем более служители Церкви, отдаляемые от духа церковного искусственно создаваемыми обязанностями и бумажными делами, становились в свою очередь на государственную точку зрения и служили больше политике государственной, чем живому делу Церкви. Глухая оппозиция, и общая, и частная, долгое время ни к чему не могла привести, пока не созрело в настоящее время сознание ненормальности такого положения дел и необходимости его изменения. Предполагаемая реформа Церкви должна обойти указанные крайности: ни папизма, ни цезаре-папизма не должно быть в Церкви; ни патриаршество не должно переходить в папизм, ни покровительство Государя не должно вести к цезаре-папизму. Полнота Божественной власти должна принадлежать Собору епископов с пресвитерами и братиею, насколько это возможно в Церкви в настоящем её виде и составе (преподобный Уфимский II, 57).

II. Нечего говорить о том, что идея учреждения патриаршества в смысле абсолютного верховного начальника над всеми православными церквами в пределах России является опасною для православия затеей, угрожающею русской Церкви папизмом, чего так боялся еще Петр Великий, отменивший патриаршество, и чего так страшатся и ныне все правители мирские и благоразумные члены общества, не говоря уже об истинно-православных людях, чуждающихся всего, что только напоминает папизм. Проект учреждения патриаршества может быть принят только в том смысле, если патриарх будет поставлен в те самые рамки, в какие ставят его каноны вселенских и поместных соборов и практика древних православных Церквей (в том числе и грузинской католикосской Церкви), а именно, чтобы он был не начальником над другими епископами и Церквами, а первым между равными, по примеру апостолов, лишь как верховный наблюдатель над всеми епископами в роли защитника единства Церкви и церковного управления, так сказать – верховного ревизора, который, однако, отнюдь не вмешиваясь во внутреннее управление отдельных епархий и епископов в смысле распорядителя и повелителя, оставался бы надежным советником и добрым руководителем во всех недоуменных случаях управления епархиями отдельных епископов. Даже в том случае, если бы епископы, не приняв его советов, значительно отступили от установленных православием порядков, патриарх не в праве самолично судить их за это, – но имеет власть отдать таковых на суд собора; только явным еретикам из епископов он может временно воспретить священнодействовать и управлять, доводя о сем до светской власти и затем церковного собора для суда над ними (преподобный Леонид Имеретинский III, 506; ср. Финляндский III, 270).

III. При убеждении в необходимости проведения во всем строе церковной жизни начала соборности, как существенного условия проявления полноты присущих Церкви творческих жизненных сил и обновления духа её, признание единоличного управления в Духовном Ведомстве в виде правительственного иерархического приматства патриарха среди равных ему по священной власти епископов противоречило бы основному взгляду комиссии. И если допустима речь о патриаршем сане, то лишь в смысле почетного титула, который может быть присвоен Петербургскому митрополиту, епископу царствующего града, как знак чести, без особых прав власти в Церкви, которые должны быть безраздельно сосредоточены в Соборе и его постоянно действующем органе – Синоде (Олонецкая комиссия III, 199).

Личная компетенция патриарха.

Лично патриарх пользуется правом созывать поместный собор, председательствовать на нем и руководить его занятиями; патриарху же принадлежит право высшего непосредственного наблюдения за точным исполнением церковных законов в епархиях (преподобный Екатеринославский I, 77, ср. митрополит Московский III, 256; Могилевский I, 98).

Юридические права патриарха состоят лишь в том, что он принимает жалобы на епископов (формальные) и в случае их важности дает им законный ход; он привлекает виновного в явном чем-нибудь епископа к суду Священного Синода и возбуждает вопрос о назначении ревизии в ту или иную епархию (преподобный Финляндский III, 270).

Патриарх обладает правами единоличного представительства во внешних сношениях (с автокефальными церквами и государственною властью) (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86, ср, Воронежский I, 144).

Избрание патриарха.

А) Власть, коей принадлежит избрание и утверждение патриарха.

а) Восстановление патриаршества должно состояться по определению первого чрезвычайного Собора, с согласия государственной власти. Избрание патриарха производится всеми иерархами Русской Церкви и избранными представителями клира и мирян, применительно к практике константинопольской Церкви, или же Поместным Собором Русской Церкви, до созыва которого место патриарха занимает наместник (местоблюститель) (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86).

б) патриарх должен быть избираем собором епископов местной Церкви. По особенной важности этого дела, соборному избранию патриарха вполне достойно совершаться или в личном присутствии самого Государя, или, по крайней мере, в присутствии его чрезвычайного уполномоченного. С другими патриархами общение новоизбранного открывается пастырскими грамотами (преподобный Оренбургский II, 147, ср. Могилевский I, 98).

в) патриарха избирает Вселенский Собор в присутствии Государя, который утверждает акт избрания, не как, впрочем, глава Собора, а как почетный блюститель и покровитель Церкви в России. В избрании участвуют, кроме епископов, с правом совещательного голоса, представители областных братств (по три лица духовных и по три из мирян, или больше) (преподобный Уфимский II, 63).

г) Восстановление патриаршества должно состояться по определению Собора Русской Церкви и по мотивам церковным (а не государственным), по сношению с восточными патриархами и с согласия государственной власти (профессор Соколов III, 129).

Б) Порядок избрания патриарха.

I. Порядок избрания патриарха, наиболее соответствующий нарождающемуся строю нашей православной державы, а равно и святости самого дела, представляется мне (преподобный Финляндский) в следующем виде. Всероссийский Собор для этой цели разделяется на две палаты: верхняя – собор святительский и нижняя – собор представителей от епархий (клирики и миряне). Нижняя палата составляет список кандидатов, при чем в совещаниях по этому вопросу участвуют, кроме выбранных представителей епархий, и все клирики и миряне, явившиеся на Собор по собственной инициативе (но в голосовании не участвуют). Составленный список потом рассматривается собором святителей, которые дополняют его своими кандидатами, исключив из представленных тех, против кого они могут указать совершенно определенные канонические возражения. Дополненный список утверждается Государем, после чего обе палаты Собора одновременно, но порознь, каждая особо избирают по одному кандидату путем закрытого голосования. Неполномочные члены Собора могут присутствовать и при этом, но ни в рассуждениях, ни в голосовании участия не принимают. По избрании кандидатов, все собираются в храм (в Москве – в Успенский собор). Представитель Государя пишет на одинаковых билетах имена кандидатов обеих палат и на третьем – имя, указанное ему устно или лучше собственноручно письменно Государем, которому немедленно докладываются результаты выборов (все три имени или два из них могут и совпадать). Все три билета в особом закрытом сосуде поставляются на престол и, по общей молитве, какой-нибудь посторонний человек, не глядя, берет из сосуда один билетик и так провозглашает имя избранника, который, по освидетельствовании сосуда и оставшихся двух билетов, и признается нареченным патриархом. В свое время бывает торжественное возведение патриарха на престол, после чего он представляется Государю. Такой порядок лучше всего подходит к святому делу избрания верховного пастыря и молитвенника русской Церкви. Он значительно ослабит остроту разных обычных в таких случаях происков, партийных страстей, борьбы самолюбий и прочего, и в то же время даст избраннику успокоение в сознании, что пришел он на свое великое служение не «прелазя инуде» (преподобный Финляндский III, 261).

II. Избрание патриарха можно установить применительно к практике Церкви константинопольской, руководящейся «общими канонизмами». В случае вдовства патриаршего престола, Синод избирает одного из митрополитов его местоблюстителем, о чем и доводится до сведения гражданского правительства. Местоблюститель (а накануне восстановления патриаршества – сам Синод) обращается ко всем иерархам русской Церкви с пригласительным посланием – прислать на имя местоблюстителя или Синода в запечатанном конверте в течение – самое большое – 41 дня, свое мнение о том, кого из состава русской иерархии каждый по совести признает достойным патриаршей власти. Каждый член Синода также представляет документ с именем своего кандидата. В избрании патриарха должны принять участие и клирики с мирянами – по одному от каждой епархии русской Церкви. Эти члены должны быть избраны на месте духовенством и народом и к назначенному времени прибыть в столицу империи. Дней за пять до первого избирательного собрания местоблюститель приглашает членов Синода, временно находящихся в столице архиереев, представителей клира и народа явиться на общее собрание. В присутствии этого собрания особо назначенными лицами должны быть вскрыты присланные архиереями документы и составлен каталог названных в них кандидатов на патриарший престол. Кандидатами одинаково состоят все те лица, которые получили в представленных мнениях голоса, много или мало. Представители клира и народа со своей стороны могут назвать кандидатов, которые также заносятся в каталог, если будут одобрены одною третью присутствующих в собрании иерархов. Составленный на собрании протокол подлежит опубликованию. Через три дня местоблюститель назначает второе общее собрание избирателей. На этом собрании все члены – иерархи, клирики и миряне – тайною балотировкою указывают, по большинству голосов, трех кандидатов из числа названных в каталоге. Каждый член собрания имеет один и равный со всеми голос. Когда большинством голосов будут намечены три кандидата, то немедленно происходить третье и заключительное голосование, принадлежащее исключительно иерархам. Все архиереи, члены собрания, отправляются, в сопровождении всех остальных членов, в храм, где предварительно совершается положенное молитвословие, а потом архиереи в алтаре тайным голосованием и большинством голосов избирают из трех кандидатов одного, который и провозглашается патриархом. Избранный патриархом представляется на утверждение Государю, после чего происходит церковный обряд интронизации (профессор Соколов III, 129–130).

Время избрания патриарха на предстоящем соборе.

1) в начале собора (многие преосвященные)

2) в конце собора:

Избрание патриарха должно быть завершением соборных заседаний, что, между прочим, было бы лишним средством сохранить для всех участников возможность подавать свое мнение с полною непринужденностью, а с другой стороны – и при выборах патриарха руководиться не слухами, а непосредственным знакомством на Соборе с предлагаемыми кандидатами (преподобный Финляндский III, 261).

Заместитель патриарха.

При патриархе состоит патриарший наместник, например, митрополит или архиепископ Новгородский, который бы мог заменить патриарха в Святейшем Синоде во время болезни последнего или в случае его смерти; наместник патриарший имеет жительство в Петербурге и является непременным членом Синода и заместителем патриарха (преподобный Оренбургский III, 147).

Срок, на который избирается патриарх и порядок его смещения.

Патриарх избирается пожизненно (преподобный Смоленский III, 42).

В случае возникновения против патриарха каких-нибудь серьезных обвинений, дело рассматривается Священным Синодом, и, если обвинение окажется основательным, Синод объявляет патриарха временно устраненным от должности и созывает экстренный собор святителей, по два от каждого округа, для суда над патриархом. В таком соборе митрополиты обязательно участвуют лично или в лице своих местоблюстителей. Этот собор, расследовав дело, может низложить патриарха и, избрав ему местоблюстителя, объявить патриарший престол вдовствующим и назначить срок созыва Всероссийского Собора для выбора нового патриарха (преподобный Финляндский III, 270, ср. Екатеринбургский III, 15).

Резиденция патриарха.

1) В царствующем граде Санкт-Петербурге – столице Империи (преподобный митрополит Московский III, 256, Калужский, I, 29; Орловский I, 521; Иркутский, II, 227; Смоленский III, 42; митрополит Санкт-Петербургский III, 86; Оренбургский III, 147, и многие другие; профессор Соколов III, 129).

2) в той или иной из столиц Русской Империи (преподобный Томский, III, 357).

3) в Москве (преподобный Тамбовский III, 318 и Финляндский III, 269).

4) в загородном (близ Москвы) Воскресенском или Николо-Угрешском монастыре (чтобы патриарх был свободным от давления чиновников или мятежных демагогов и народа – преподобный Екатеринбургский III, 14).

III. Синод. Его различные наименования.

I. Святейший Синод (большинство преосвященных), Священный Синод (преподобный Финляндский, III, 260–1, 270–1); преосвященный Синод (преподобный Екатеринбургский, III, 14); Церковный Синод (преподобный Уфимский, II, 60); патриарший Синод (многие).

II. Освященный Собор (преподобный Оренбургский, II, 147); патриарший Собор (преподобный Могилевский, I, 98 и многие другие).

III. Постоянный Совет при патриархе или патриарший Совет (преподобный Калужский, I, 30).

Общие принципы учреждения Синода.

Высшею центральною церковною властью, которой обязаны повиноваться все степени иерархии, может быть патриарх с постоянным при нем Священным Синодом, но может быть и один только Святейший Синод, как теперь в русской Церкви, мыслимый, как юридическая личность, заменяющий лицо патриарха (преподобный Казанский, III, 359).

Святейший Синод, с председателем во главе, в каноническом отношении может иметь двоякое значение: а) исполнительного органа поместного собора и б) канонического собора, «меньшего», однако, чем полный поместный собор всех иерархов поместной Церкви (преосвященный Оренбургский II, 147).

Священный Синод служит органом Собора, для заведования текущими делами (по управлению и суду). Он действует по уполномочию от Собора, в качестве делегации от него (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86, ср. Орловский, I, 521, Профессор Бриллиантов III, 120).

Чтобы быть канонически-полномочным органом административно-судебной правительственной власти в Церкви, патриарший Синод должен быть учреждением соборным (состоящим из избранных Церковью архипастырей), а не коллегиальным (состоящим из членов, административно назначаемых) (преподобный Могилевский I, 98, ср. митрополит Московский, III, 256; Новгородская комиссия, II, 181).

Синод является центральным органом церковно-правительственной власти, объединяющим все существенные функции её. Но, без сомнения, это учреждение, представляющее из себя постоянный правящий Собор, не должно быть коллегией по образу теперешнего Синода. К организации его, по мнению комиссии (Олонецкой), должны быть вполне применены суждения профессора Заозерского о синодальном устройстве в Константинопольском патриархате (в книге «О церковной власти»). Здесь соединены канонические требования этого устройства с предоставлением законного права на участие в делах церковного управления мнению и голосу мирян. В высших центральных церковных учреждениях патриархата – священном синоде и народном постоянном смешанном совете – последовательно проведен канонический принцип управления церковного чрез иерархию и отведена достаточная сфера деятельному участью православного народа. Здесь мы не видим ни папского абсолютизма, ни римско-католического клерикализма, ни лютеранского демократизма, так что здесь – по крайней мере формально – осуществляется идея живого, братского общения и деятельного участия каждого члена Церкви в общей её жизни. С другой стороны, здесь довольно удачно проведено различие сфер власти священной и власти церковно-правительственной. В первой, как ведающей чисто церковно-духовные предметы, признан высший авторитет иерархии: одна она отправляет обязанности и применяет полномочия учительства и пастырства. Мирянин, как мирянин, здесь не имеет никаких полномочий. Но в применении Церковью своей юрисдикции, особенно в области гражданских прав и привилегий Церкви, в области хозяйственной, экономической – уделено весьма достаточно участия и полномочий преданным Церкви мирянам (Олонецкая комиссия III, 199).

Преобразования в постоянном центральном органе управления русскою Церковью не представляют особой замысловатости и сложности, хотя и будут по своему существу довольно радикальны. Необходимо, 1) чтобы действительным начальником синодальной канцелярии и всех отделений и комитетов, непосредственно подчиненных Синоду, был сам Синод в лице своего председателя, 2) чтобы вызов епархиальных архиереев для присутствия в Синоде не зависел от усмотрения центральной власти, а подчинялся известным, точно установленным правилам; и 3) чтобы компетенция Синода в вопросах административных, судебных и в особенности догматико-канонических и законодательных (для русской Церкви) была выражена в его уставе или регламенте с полною определенностью, так чтобы Синоду не было ни повода, ни возможности переступать пределы своих полномочий и управлять русскою Церковью по своему усмотрению ... Достаточно реформировать настоящий Синод в том духе, как изложено в разосланной записке: «Необходимые реформы в высшем управлении русской православной Церкви» (преподобный Финляндский III, 268).

Состав Синода и порядок избрания его членов,

1) епископы.

I. Желательно, чтобы наш патриарший Синод состоял из постоянных членов, избранных поместным или областными соборами, и, – так как епископская власть всегда рассматривалась в древней Церкви, как власть равная, – из епископов, поочередно вызываемых из епархий для присутствования в Синоде, по одному из каждого митрополичьего округа (преподобный Могилевский, I, 98).

II. Устройство личного состава патриаршего Синода можно организовать применительно к практике Церкви константинопольской. Синод состоит из двенадцати членов – митрополитов и архиепископов. Шесть членов должны быть постоянными, и шесть вызываются по очереди на два года. Постоянные члены Синода приглашаются из митрополитов старейших и ближайших к столице епархий (Московской, Новгородской, Киевской, Казанской ...) Постоянные члены в Синоде совершенно необходимы – в интересах единства и систематичности синодальной деятельности, для более активного и обдуманного в ней участия, применительно к общему направлению церковной жизни. Очередными членами Синода могут быть все митрополиты и архиепископы русской Церкви. Их вызов производится по руководству особого каталога епархий, составленного применительно к старшинству последних и значению. В Константинополе подобный каталог разделяет епархии на три класса. За три месяца до вызова новых членов, патриарх вместе с Синодом избирает по этому каталогу шесть иерархов, по два из каждого разряда, именно – первого в списке и последнего, и вызывает их для замещения прежних членов. Такую практику можно установить и в русской Церкви (профессор Соколов III, 130–1, ср. Преподобный митрополит Санкт-Петербургский, III, 86; профессор Бердников, III, 399).

III. Нужно, чтобы Св. Синод действительно был собранием епископов, чтобы он имел церковный характер. Для этого необходимо изменить самый способ назначения членов Синода. Состав членов Синода должен быть точно определен по соображению с потребностями церковными и огражден от всяких случайных и произвольных перемен. Несомненно, будет лучше, если члены Синода будут частью переменные, а частью постоянные. Постоянными членами Св. Синода могли бы быть епископы и архиепископы без кафедр, по которым вверено было бы руководительство высшими вспомогательными учреждениями при Святейшем Синоде; например, один мог бы быть председателем Учебного Комитета при Св. Синоде, другой – Училищного Совета, третий заменил бы протопресвитера армии и флота и т.д. Таких постоянных членов Св. Синода должно быть пять, независимо от патриаршего наместника и самого патриарха, как председателя. Переменных же членов в Святейшем Синоде может быть шесть, из епархиальных преосвященных, которые бы приглашались на заседания Святейшего Синода на полгода, примерно – одни с одного января по 25 июня, а другие с 1 июля по 20 декабря, и притом не по выбору или назначению, а непременно по очереди. Такое приглашение по очереди епархиальных преосвященных для участия в деяниях Св. Синода было бы весьма плодотворно. Принимая во внимание количество епархий в российской Церкви 70–80 и участие в Св. Синоде ежегодно 12-ти епархиальных епископов (по шести в полугодие), в течение шести-семи лет все епархиальные епископы поместной российской Церкви получили бы возможность участвовать в патриаршем соборе. Это содействовало бы, и плодотворности деяний высшего церковного правительства чрез личное выяснение епархиальными преосвященными многоразличных нужд вверенных им епархий. Это полезно было бы и для преосвященных, которые получили бы возможность входить во взаимное братское общение между собою для пользы Церкви Божией, знакомиться с положением всей российской Церкви и приобретать опытность правления. Это полезно было бы и всероссийскому патриарху, который бы приобретал знание своих соработников на ниве Христовой непосредственно, путем продолжительного взаимного общения, а не по случайным встречам или понаслышке. При такой постановке дела всякая епархия может иметь в Святейшем Синоде свое представительство, хотя и не постоянное, и Св. Синод с надлежащим вниманием может обнимать религиозно-нравственные потребности всей Русской земли (преподобный Оренбургский, II, 147–148).

IV. Постоянный Синод должен состоять из митрополитов: однако же, не все митрополиты зараз должны заседать в Синоде, но только одна половина или одна треть их, смотря по количеству всех митрополитов в русской Церкви. Каждый митрополит имеет заседать в Синоде не менее двух лет, причем смена митрополитов – членов постоянного Синода происходит не разом всех чрез два, но постепенно каждый год. Таким образом лучше всего может быть сохранена непрерывность текущих дел. Могут быть вызываемы для пополнения Синода и епископы, как это практикуется в константинопольской Церкви (преподобный Казанский, III, 395; ср. Холмский II, 466–467).

V. Митрополитанские округи, разделенные на очереди, должны избирать каждый от себя в Синод по одному из сменяемых членов (ср. Преподобный Таврический: избираются на три года III, 62, Псковский, II, 224), постоянные же члены должны быть указаны на Всероссийском Соборе. Это положит предел усмотрению (преподобный Финляндский, III, 268).

VI. Патриарший собор составляется из членов, выбираемых в каждой митрополии из среды епископов или их заместителей. Члены патриаршего собора делятся на две равные очереди (по 11-ти человек) и заседают по полугодиям. Очереди определяются самим собором. В число членов собора входит и особый единоверческий епископ (преподобный Иркутский II, 227).

VII. Желательно, чтобы в постоянном преосвященным Синоде заседали епископы без епархии или окрестных уездных городов постоянно. Другие вызывались бы для периодического сотрудничинья и совета – архиепископы и митрополиты и епархиальные архиереи по строго определенной очереди (преподобный Екатерин. III, 14, ср. Екатеринославский, I, 77).

VIII. Постоянный патриарший собор состоит из викариев Санкт-Петербургской епархии, духовника Его Величества и протопресвитера военного и морского духовенства, под председательством всероссийского патриарха. Для решения дел особливой важности этот собор, в подлежащих случаях, дополняется выборными или очередными членами из митрополитов и епархиальных епископов (преподобный Архангельский I, 327).

II. Низшее духовенство и миряне; число их по сравнению с числом епископов и участие их в разрешении дел.

I. Если признается принципиально возможным и желательным или даже и необходимым присутствие духовных лиц неепископского сана и мирян на общем Соборе, то не будет препятствий к введению их и в состав постоянного Синода (профессор Бриллиантов III, 120).

II. Должно быть допущено обязательное участие в Святейшем Синоде представителей белого духовенства – пресвитеров (Томский III, 358, Орловский I, 521. Обще епархиальный съезд духовенства Кишиневской епархии I, 198).

III. Члены Синода избираются на Соборах на пятилетний срок: одна треть – из епископов, другая треть – из белого духовенства и третья – из мирян (Причт Выборгского собора, Финляндской епархии, III, 441).

IV. Представители белого и черного духовенства имеют в Синоде решающий голос и миряне совещательный Число представителей в Синоде от клира и мирян должно быть менее числа епископов (Новгородская комиссия III, 181).

V. Число представителей от белого духовенства не должно превышать двух; а в представителях от черного духовенства совсем нет никакой нужды, так как монашеская жизнь и порядки в ней хорошо известны архиереям. Что же касается до представительства от мирян в Святейшем Синоде, то этих представителей нет нужды вызывать из епархий: их назначает в Синод Государь Император по личному усмотрению, как ныне он имеет своих представителей в Синоде в лице обер-прокурора Святейшего Синода и его товарища (преподобный Новгородский II, 175–6).

VI. Лица, входящие в состав Синода: епископы, клир и миряне избираются Собором, все они назначаются для служения в Синоде постоянно и могут быть сменяемы только по усмотрению Собора. Участие в Синоде духовенства и мирян аналогично соборному (Олонецкая комиссия III, 199–200).

Особое мнение. В состав Синода должны входить только епископы, и только из епископов состоящий собор должен ведать всеми «духовными делами, например, назначением епископов, охранением веры и её распространением, благоустроением духовно-учебных заведений и т.п. Ссылка комиссии (Олонецкой) на то, что при Петре Великом в состав членов Синода входили архимандриты и протоиереи, не говорит в пользу комиссии, потому что такой состав Синода не согласуется «с каноническими основоположениями относительно состава собора» (ср. Н. Заозерского «О церковной власти», стр. 359). Что касается низшего духовенства и мирян, то они могут быть привлечены к участию в решении только некоторых дел Церкви, например хозяйственных, подобно тому, как в греческом «смешанном совете», состоящем из четырех епископов и 8 мирян (см. диссертацию Н. Заозерского «О церковной власти», стр. 382–392) (Ректор Олонецкой духовной семинарии архимандрит Фаддей III, 213).

Компетенция и юрисдикция Синода, и порядок разрешения в нем дел.

Священный Синод почти во всем займет место настоящего Св. Синода, являясь в делах текущих, административных и судебных, высшею инстанцией. Нужно только значительную долю дел, без нужды восходящих ныне до центрального управления (например, хотя бы дела бракоразводные), возвратить для окончательного решения в епархии и только в случае обжалования епархиальных решений доводить до Синода. Это значительно сократило бы волокиту и дало бы возможность высшему управлению с большею плодотворностью употреблять свое время на дела, действительно требующие его внимания и решения. При этом в регламенте будущего Священного Синода должно быть совершению определенно выражено, что Синод правит русскою Церковью отнюдь не сам от себя, по какому-нибудь особому праву, а лишь по полномочию самой русской Церкви. Поэтому, компетенция Синода в делах законодательных не должна простираться далее издания лишь разъяснительных постановлений к существующим церковным законам, далее выработки и издания разных регламентов и уставов, основные положения которых уже установлены Всероссийским Собором, который и является для русской Церкви законодателем (в пределах компетенции Поместного Собора). Точно так же и в вопросах канонических и вероучительных Синод лишь применяет существующие, установленные на Соборе нормы и не имеет права решать эти вопросы сам по своей инициативе и усмотрению (преподобный Финляндский III, 268–9, ср. Профессор Соколов III, 131).

Синоду, во главе с патриархом, принадлежит собственно высшая административная и судебная власть в Церкви (преподобный Могилевский I, 98; Екатеринославский, 77; Самарский, 476; митрополит Московский III, 256. Енисейский III, 469). Как и в древневосточной Церкви, этот собор или Синод должен: а) быть компетентен устанавливать церковно-дисциплинарные нормы, обязательные в пределах всего патриархата; б) составлять судебную инстанцию, высшую над областными митрополичьими соборами, и в) постановлять решение по всем важнейшим вопросам административного характера (преподобный Могилевский I, 98).

Ведению патриаршего Синода подлежат наиболее важные дела церковные относительно вероучения, нравоучения, богослужения, церковной дисциплины, просвещения, и вообще дела, имеющие принципиальный и общецерковный характер; избрание окружных митрополитов, а может быть и епископов, и суд над ними должны быть делом Синода. Синод также входит в сношение по делам Церкви с высшими государственными властями и с представителями других Церквей. Дела же менее важные или имеющие местный характер должны быть отнесены к ведению окружных митрополичьих соборов (преподобный Холмский II, 467, ср. Вятский II, 510).

Избрание и назначение епископов, видимо, удобнее, всего предоставить высшей центральной церковной власти – Синоду, не лишая при этом окружных митрополитов и епархиальных архиереев права представлять оной власти к избранию во епископа достойных по своей жизнедеятельности и нравственному авторитету на пасомых кандидатов архиерейства (преподобный Саратовский III, 347).

Патриаршему собору подлежит следующий круг дел: а) исполнение решений Поместного Собора; б) предварительная разработка вопросов, подлежащих рассмотрению Поместного Собора; в) судебные дела; патриарший собор есть первая инстанция для жалоб на митрополитов и вторая апелляционная – для жалоб на епископов; г) имущественные и денежные дела: а) заведование всеми имущественными и денежными излишками, остающимися за производимым на местах отчислением необходимых сумм на распоряжение местных церковных учреждений, б) высший контроль над местными имущественными и денежными делами (преподобный Иркутский II, 227).

Желательно, чтобы каждым родом дел наведовали два епископа: один – постоянный, другой – чередной, и своевременно докладывали бы свои резолюции на рассмотрение общего присутствия преосвященного Синода (преподобный Екатеринбургский III, 14).

В Синоде дела решаются большинством голосов, при чем все члены, не исключая и патриарха, пользуются равным голосом. Решение приводятся в исполнение патриархом. Дела, затрагивающие интересы и государства и требующие высочайшего утверждения, докладываются патриархом лично Государю (Соколов III, 131, ср. Преподобный Иркутский II, 227, Оренбургский II, 148; Новгородская комиссия II, 181).

А) Упразднение некоторых, существующих ныне при Синоде учреждений.

Вспомогательные учреждения, как-то: Учебный Комитет, Синодальный Училищный Совет, (епархиальный училищный Совет, попечительство, комитеты свечных заводов и миссионерские комитеты, управления эмеритальных касс, епархиальные съезды, частные приходские общества, попечительства и братства) упраздняются сами собою, как самостоятельные учреждения, и, вместо их, советы братства избирают в нужных случаях на известный срок комиссии из нескольких членов, которым и поручается ревизия духовно-учебных заведений и церковно-приходских школ, или заведование отдельными отраслями епархиального хозяйства церковного. Комиссии могут действовать на основании правил, какие установлены для указанных учреждений при самостоятельном их существовании, с сокращениями и изменениями, какие окажутся необходимыми приспособительно к новому устройству. Выбор членов в эти комиссии должен принадлежать общему собранию членов братских советов (преподобный Уфимский II, 60–61).

Б) Оставление их, но с изменением их субординации и состава.

Центральные учреждения Синода состоят под председательством синодальных членов. Желательно допущение в эти учреждения выборных от мирян. Канцелярия Синода находится в ведении патриарха (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86, ср. Соколов III, 131),

При патриаршем совете имеется канцелярия в полной зависимости от совета, им избирается и утверждается патриархом (преподобный Волынский I, 30).

Необходимо, чтобы действительным начальником синодальной канцелярии и всех отделений и комитетов, непосредственно подчиненных Синоду, был сам Синод в лине своего председателя (преподобный Финляндский III, 268).

Директоров, начальников отделении, столоначальников Синода – всех иметь в священных санах монашествующего и белого духовенства, писцами – монастырских послушников, достаточно выученных в духовных школах и приученных к монастырскому послушанию. В восьмидесятых годах мне вместе с японцами-студентами в Константинополе греки показывали свои девять пятериц патриаршего Синода. Патриарх беседовал тогда с нами долго, восседая в мантии, окруженный иерархами тоже в мантиях. Приятно было наблюдать, что во всех пятерицах служащие видны были все в духовных костюмах. Пусть и теперь греки будут нашими уважаемыми учителями. Если Бог поможет нам сохранить в России величавое древо православия, христиане не разбегутся из Церкви, увлекаемые смутьянами, «имже несть числа», – нам, во избежание дальнейшего омирщения и слабосилия Церкви и духовенства, не следует допускать ни одного светского сюртучника на службу в патриаршее или епархиальное управление. Главную силу в Церкви должен иметь монашеский дух и дисциплина (преподобный Екатеринбургский III, 14–15).

В) Новые лица и учреждения при Синоде и патриархе.

При патриархе может быть личная его канцелярия (преподобный Таврический III, 63).

Для сношений с гражданским правительством патриарх и Синод избирают особое лицо (епитропа), которое и представляется на утверждение Государю. Синодальный епитроп является ходатаем по делам Церкви в светских правительственных учреждениях, заседает в совете Министров и Государственном, с разрешения патриарха и Синода представляет на утверждение Государя менее важные дела. Епитроп имеет канцелярию, которая будет числиться при кафедре патриарха (как оттоманская – в Константинополе) (профессор Соколов III, 131, ср. Преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86).

I. Церковь должна быть автономна, но пользоваться покровительством государственной власти.

I. Существовавшее в России в течение почти 200 лет служебное подчиненное положение Церкви в отношении к государству никоим образом не может быть признано полезным для дела церковного. Не говоря уже об основаниях догматических, в силу которых Церковь пользуется самостоятельностью внутренней жизни, как учреждение вечное и божественное, призванное служить не временным мирским интересам, а вечным целям спасения во Христе, и об основаниях канонических, коими навсегда была определена независимость церковного управления, – освобождение Церкви от внешних стеснений требуется современными условиями религиозной жизни общества. С освобождением религиозной совести от внешних стеснений, ставивших известные пределы иноверию, инославию и старообрядчеству, духовная религиозная жизнь вне православной Церкви потечет отныне свободною и широкою волною, независимо от внешних условий государственной жизни. Только Церковь православная окажется ограниченною в своем самоопределении государственными целями и интересами, и в таком положении голос служителя её не сможет противостоять свободному, искреннему и независимому голосу исповедников иноверия и инославия. Как бы искренно и убежденно ни звучал голос служителей православной Церкви, он всегда будет заподозриваем в служении сторонним, государственным соображениям и потребностям. Только независимая и свободно самоуправляющаяся Церковь сможет подержать в чадах своих чистую веру в себя и может проявить всю силу плодотворного влияния на все стороны человеческой жизни (преподобный Орловский I, 520, ср. Тамбовский III, 290–2).

II. В отношении внутреннего самоопределения своего, т.е. в области вероучения, нравоучения, богослужения, проповеди и строя управления, русская православная Церковь должна быть вполне и предпочтительно пред всеми религиозными обществами институтом свободным, управляющимся только своими божественными законами и церковными канонами и совершенно независимым от влияния каких бы то ни было политических партий и воззрений (преподобный Могилевский I, 79).

III. Исходным пунктом церковного преобразования в России или – лучше сказать – возвращения к древним и правильным церковным порядкам должно быть признание того основного положения, что Церковь в государстве есть самостоятельный духовный организм, который не может управляться подобно другим отраслям государственного управления (другим ведомствам или министерствам), но который должен жить и развиваться но своим внутренним началам и законам. Из признания самостоятельности церковной не следует такого вывода, что между Церковью и государством не должно быть никакой связи, никакого взаимообщения. Напротив, желательно, чтобы между Церковью и государством существовало возможно близкое взаимообщение, так как они имеют своими членами одних и тех же, живых людей, чтобы Церковь и государство помогали друг другу в достижении целей жизни. Но у государства есть своя область задач и целой – внешняя охрана людей и устройство общественного быта их в его временном земном состоянии, у Церкви своя – религиозно-нравственное воспитание людей по идеалам вечной жизни. Внутреннее управление делами Церкви должно быть безусловно предоставлено самой Церкви. Только тогда Церковь может жить полною и правильною жизнью, только тогда может иметь надлежащее, нравственное влияние на народ, когда во внутренней жизни своей она будет устроиться и управляться самостоятельно на основании дарованных ей от Бога прав и установленных канонов (Пермская Комиссия II, 399, ср. Преподобный Екатеринбургский, III, 5).

IV. Православная Церковь, как Церковь господствующая, национальная, будучи автономною во внутренней жизни, должна пользоваться не только исключительным правом миссионерства в России, но и преимущественным пред всеми другими исповеданиями правом на защиту и покровительство государственной власти во всем, что касается её внешнего спокойствия и безопасности. И для государства вероисповедные интересы разноверного его населения отнюдь не должны быть безразличны (преподобный митрополит Московский II, 230–231, ср. Могилевский I, 79).

V. Между Церковью и государством в России должен быть тесный союз, как между душою и телом, но должны быть установлены границы. Царь русский – первородный сын Церкви и, как глава государства Российского, – верховный покровитель и блюститель, или, как выражается Константин Великий, епископ внешних дел Церкви, и Церковь в целом и в отдельных членах должна подчиняться Государю и законам гражданским, определяющим внешнюю гражданскую жизнь: но Государю неудобно по принципу и не следует по совести вмешиваться во внутренние дела Церкви, которые всецело должны подлежать ведению собора и поставленных им лиц иерархии церковной: кесарева кесареви, а Божия Богови. Государственная Дума, Государственный Совет, как органы царской власти, и Собор с Синодом, как органы церковной власти, должны стоять параллельно и иметь равную силу и значение – первые для государства, последние – для Церкви (преподобный Уфимский, II, 57, ср. Финляндский III, 271).

II. Пункты соприкосновения церковной и государственной власти в настоящее время и желательное соотношение сих властей в будущем.

Нужно просить верховную государственную власть, чтобы она не препятствовала своими мероприятиями по духу времени или минутной моде внутренней жизни Церкви по канонам. Просить, чтобы она отказалась от назначения и утверждения в должностях епархиальных архиереев, как это ныне бывает, – для возвышения внутреннего духа церковности и тем самым для пользы самого же государства. Это и было уже в Греческой империи, где утверждался в сане верховною властью только патриарх (преподобный Екатеринбургский III, 15).

Государь своею властью не может без суда соборного ни низложить патриарха и епископов, ни переводить последних из одной епархии в другую (преподобный Уфимский, II, 57).

Если и неизбежен правительственный контроль над деятельностью высшей церковной власти, то он должен выражаться только в признании законности или незаконности тех церковных постановлений, которые так или иначе касаются светского правительства. В вопросах же чисто церковных участие светской власти незаконно, противно канонам. Таковы вопросы об избрании членов Св. Синода, об издании и составлении богословских и богослужебных книг и чинов и вопросы веры в собственном смысле, (преподобный Воронежский I, 144).

Постановления Собора и Священного Синода, если они не имеют чисто внутреннего церковного значения, а касаются и отношений церковно-государственных, нуждаются, чтобы стать церковно-государственным законом (а не одним нравственным обязательством), в признании их за таковые Государственною Думою и в утверждении Государём (преподобный Финляндский, III, 271).

Порядок сношений органов высшего церковного управления с государственною властью; вопрос об обер-прокуроре Синода и его компетенции.

При решении обсуждаемых на Соборе вопросов и введении в жизнь принятых соборных решений весьма важно, чтобы посредником между церковною властью и Государем было лицо духовное, а не светское, как практикуется теперь. Без этого условия положение церковной власти в России едва ли изменится (преподобный Казанский, III, 395).

Посредником между Собором и Государем должен быть патриарх; чрез патриарха Государь изрекает свои желания, до церковных дел относящиеся, которые патриарх предлагает на рассмотрение Собора; Собор чрез патриарха представляет Государю на благовоззрение свои решения в подлежащих случаях (преподобный Уфимский, II, 57).

Представительствует от лица русской церкви пред Государем и во всех высших государственных учреждениях патриарх (преподобный Калужский, 29, ср. Могилевский, I, 98).

Патриарху должен быть дан непосредственный доступ к Государю по делам церковным, и кроме того, если патриарху невозможно будет видеть часто Государя по разным причинам, – ему должно быть предоставлено право иметь референдария в сане епископа или архимандрита для доклада текущих дел Государю или главе правительства (преподобный Екатеринбургский III, 15).

Для сношения с гражданским правительством по делам церкви, патриарх и Синод назначают особое доверенное лицо (епитропа), которое действует по их инструкции (преподобный митрополит Санкт-Петербургский III, 86).

Сношения Государя с Священным Синодом обыкновенно происходят при посредстве обер-прокурора или, если нужно переменить имя, референдария; но председатель Синода имеет не только право, по и обязанность испрашивать у Государя особую аудиенцию, если характер дела требует его личного доклада или если он найдет это необходимым. В инструкции референдария должно быть ясно указано, что он не имеет права объявлять Синоду прямую волю Государя, если бы таковая последовала по какому-нибудь вопросу, равно как и объявлять резолюцию Высочайшую, если она идет в отмену состоявшегося синодального постановления. В том и другом случае обер-прокурор обязан уступить свое место председателю Синода, от которого и будет зависеть принят то или другое решение (преподобный Финляндский III, 271).

Если должность обер-прокурора останется и не будет заменена министерскою, то нужно предоставить ему лишь пассивное наблюдение за исполнением законов, как и определено это «доброму офицеру» в Регламенте. Государство не должно предоставлять ему власти делать предложения патриарху и Синоду, а также не обращаться к нему за содействием по сношениям с Правительством и другими ведомствами. Эти права строго блюсти св. церкви для патриарха и его референдария в духовном сане (преподобный Екатеринбургский III, 15).

Значение обер-прокурора Синода при новом порядке должно быть подвергнуто существенному изменению. Он – исключительно только представитель государства в церкви, но не церкви в государстве. Интересы церкви в государстве может защищать только избранник церкви. Как ставленник государства, обер-прокурор принимает участие на правах члена Синода в обсуждении тех возникающих в Синоде вопросов, в которых затрагиваются государственные интересы, где необходимо согласование действий и распоряжений Синода с законами государства. Ни остановить исполнение Синодальных решений, ни вмешиваться во внутренние распорядки Синода он не может (Олонецкая комиссия III, 200).

Упразднение должности обер-прокурора в теперешнем её виде должно быть совершенное, так как для неё нет основания в канонах церковных, и жизнь церкви в различные времена терпела от обер-прокуроров сильные стеснения (см., например, последние статьи епископ Евдокима в «Богословском Вестнике») «обер-прокурор, назначенный Государем, должен ограничивать свою деятельность лишь наблюдением за тем, чтобы синодские решения не доходили до каких-либо посягательств на область государственную». В случае таких посягательств обер-прокурор может заявлять протесты, доносить Государю, но иметь право голоса, одинаковое с членами Синода, оказывать «прямое влияние на решение дел синодских ... он не должен» (см. Протоиерей Иванцов-Платонов «О русском церковном управлении», стр. 86) (Особое мнение (к предшествующему) ректора Олонецкой духовной семинарии архимандрита Фаддея III, 213–214, ср. мнение обще епархиального съезда духовенства Кишиневской епархии I, 198).

Вопрос о сношении русской православной церкви с другими православными церквами.

Является крайнею необходимостью, чтобы посредничество между русской церковью и другими православными автокефальными церквами производилось чрез лиц духовных, назначаемых высшею церковною властью; это необходимым образом поведет и к оживлению внутренних местных сил церкви, и к скреплению связей между православными автокефальными церквами, и к лучшей, наиболее успешной борьбе с враждебными христианству и церкви силами; ибо в единении – крепость и сила, в разделении же – слабость и замирание (преподобный Казанский III, 395).

Заключающийся в «отзывах Епархиальных преосвященных» материал по этому вопросу может быть сведен к следующим 4-м пунктам:

A. Общие недостатки строя современного епархиального управления.

Б. Общие начала, проведение которых при предстоящей реформе представляется желательным и необходимым.

B. Схемы или «типы» органов управления, признаваемые наиболее отвечающими каноническим началам.

Г. Признаваемое необходимым, в зависимости от вышеуказанного, изменение относящихся к епархиальному управлению норм и узаконений (в особенности Устава Духовной консистории) и в соответствии с сим новое распределение дел в подлежащих органах управления.

А. Недостатки существующего строя епархиального управления характеризуются следующими чертами:

«Современным строем епархиальной жизни епископ поставлен в положение духовного сановника, администратора, но не руководителя паствою в жизни. Бумаги заслоняют собою живых людей от епископа и стесняют духовную его деятельность» (Олонецкая комиссия, ч. III, 203);² «Епископ теперь начальник, подобию другим государственным начальникам» (комиссия Варшавская, ч. II, 275).³ «Обременение епископа бумажным производством препятствует непосредственному общению епископа с паствою» (Пензенский, ч. III, 323). «Причины малой благоприятности в осуществлении епископом своего служения лежат во внешних условиях жизни русской – например, обширность епархий (Смоленский, ч. III, 37, Казанский, – 401, Пензенский – 323); «обычай частого перемещения епископов, не каноничный сам по себе, не приносит церкви ничего кроме вреда: он лишает епископа возможности ознакомления с религиозно-нравственными нуждами паствы» (Екатеринославский, ч. I, 77 об., Казанский, ч. III, 402, Смоленский, – 37). «Основной недостаток в строе епархиального управления – чрезмерная централизация власти в лице епископа; отсутствие самоуправления, недоверие к отдельным учреждениям» (Новгородская комиссия, ч. II, стр. 190). Епископ правит и судит без применения соборного начала (Совещание Архангельской епархии, I, 356). Положение консистории странное и ненормальное: консистория – совет пресвитеров, но в этом совете епископ не председательствует и все сношения происходят при посредстве бумажного делопроизводства. Фактический председатель секретарь и вследствие этого консистория на самом деле подчинена чрез секретаря обер-прокурору (Псковский, ч. II. 218). Консистория утратила черты пресвитериума, она хотя и присутственное место, тем не менее не имеет права делать никаких самостоятельных распоряжений ... отдалилась от духовенства, и просителей (Новгородский, II, 187). «Весь строй отличается внешне-формальным чиновническим характером, с преобладанием мертвого сухого канцеляризма над живым духом канонов (Холмский, ч. II, 468), отрешенностью от жизни и неспособностью удовлетворять её потребностям, чрезмерным усилением светского чиновничества и медленностью делопроизводства (комиссия Варшавская, ч. II, 276; Холмский, ч. II, 468). Порядок существующего управления посредством духовных консисторий несогласен с образом управления в древности ... Консистория с членами священнослужителями, далеко не свободными от прямых своих обязанностей, с своим штатом чиновников, скудно обеспеченных содержанием обременяет и себя и епископа (Кишиневский, ч. I, 184; Холмский, ч. II, 468). Консистории при соблюдении старых форм делопроизводства, обременены формальным письменным производством (Астраханский, ч. I, 302; Курский, III, 52; Минский, I, 35). Устарелость и полное несоответствие с целями управления – ныне существующих духовных консисторий – для всех составляет факт, о котором двух мнений быть не может (Саратовский, ч. III, 347); Духовные консистории в настоящем положении не удовлетворяют своему назначению, во-первых, потому, что соединяют несходные функции власти – судную, административную и исполнительную (Владикавказский, I, 1), представляют такое смешение разнообразных отправлений, какого не бывало и в старых дореформенных учреждениях (Курский, ч. III, 52; Московский, ч. III, 236): и, во-вторых, потому, что в отправления всех этих видов власти имеют одну и ту же организацию, являясь не самостоятельным, а лишь совещательным учреждением при епархиальном архиерее (Владикавказский, ч. I, 1), причем «зависимость членов от архиерея и секретаря парализует взгляд их на дело» (Кишиневский, ч. I, 184). Преподобный Вятский отмечает полнейшую замкнутость учреждений: с отсутствием гласности и канцелярская волокита и неопределенное положение в отношении к епископу (ч. II, 511): (вообще), глубокими недостатками управления являются – разрозненность и обособленность епархиальных учреждений, отсутствие единства действий и согласования (Харьковский, ч. I, 10; Вятский, ч. II, 512; Пензенский, ч. III, 324), так что «одному епископу затруднительно направлять всю совокупность дел к правильному и согласному действию» (Астраханский, ч. I, 302).

Отрицательный взгляд преподобного Волынского на существующие учреждения (миссионерская комиссия и епархиальные братства ...) см. ч. I, стр. 124.

Б. Отмечая отрицательные стороны епархиального управления, некоторые из преосвященных предваряют свои проекты нового строя общими указаниями на те начала, применение которых желательно при реформе и те цели, которые должна преследовать последняя; некоторые же, не предлагая своих более или менее полных проектов, таковыми только указаниями и ограничиваются.

Преподобный Самарский отмечает трудности в предстоящей реформе епархиального управления, так как она примыкает, с одной стороны, к труднейшему вопросу об оживлении церковно-приходской жизни, а с другой – касается вопроса об организации высшего церковного управления. Выступают две задачи тесно связанные, но одна другую не покрывающие: церковно-общественная и церковно-правительственная. В осуществлении первой тщетно было бы возлагать большие надежды на внешнюю регламентацию, как бы остроумно и канонически-правильно ни была она задумана; здесь на первом плане должен быть жизненный внутренний рост учреждений.

Наоборот, в осуществлении задач церковно-правительственного характера – строгая законосообразность, возможно точное определение границ личного усмотрения и наиболее совершенный способ делопроизводства имеют существенное значение для ограждения общецерковных нужд и частных интересов, и для беспрепятственного течения необходимых церковных дел.

Трудности вопроса усиливаются оттого, что канонические основания епархиального управления слишком общи и неопределенны, а исторические примеры смутны или не отвечают потребностям настоящего времени.

Остановившись на вопросе об участии в церковном и – в частности епархиальном управлении мирян, преподобный замечает: насколько ясно и общепризнано соучастие всей Церкви в делах управления во времена апостольские (Деян.6:5, 11:29, 1Кор.5:4), настолько же неопределенно обстоит этот вопрос во времена последующие.

По рассмотрении свидетельств истории и каноники, преподобный приходит к заключению, что, во всяком случае, «глубокие перемены, происходящие в русской жизни, несомненно, и у нас ставят на очередь вопрос о деятельном участии мирян в церковной жизни» (ч. I, стр. 489–490, 492–493).

«В основу преобразования существующих органов должен быть положен принцип полноты состава Церкви и самодеятельности членов её» (Полтавский, II, 318). «В основание церковного Управления вообще должны быть положены прежде всего каноны соборов и последующие церковные постановления, пересмотренные, однако, на Всероссийском соборе и согласованные с потребностями времени и положением Церкви в настоящее время.

К началу соборности должна прийти на помощь идея братства, которая бы постепенно обновляла и оживляла как соборы, так и другие органы управления» (Уфимский, II, 58). «Весьма желательно усиление соборного начала в управлении и деятельности пастырей русской церкви» (Тобольский, ч. II, 123; Вятский ч. II, 513). «В основу новой организации должно быть положено обязательство, чтобы епископ не был отстранен от непосредственного общения с духовенством и паствою. Необходимо, чтобы эта новая организация в корне уничтожила непроницаемый бюрократизм и весьма сложную бумажную переписку, которая заслоняет от епархиальной власти жизнь и нужды духовенства» (Саратовский, III, 347). Выражается желание, «чтобы возможна была тесная живая связь и взаимоотношение между епископской властью, как центральным органом управления, и остальными – вспомогательными органами, причем нужно облегчить епископа от множества мелочных дел по епархиальной администрации и предоставить каждой инстанции большую самостоятельность (Калужский, I, 24), «необходимо освободить епископов от «юридических» обязанностей, дать им возможность выполнять живые обязанности пастыре-начальника» (Тамбовский, III, 314); условием нормальной церковной жизни (может быть) – освобождение епископа от бумажного производства; в деле церковного управления – оставление за епископом только общего руководительства и безусловного права единоличного утверждения лиц избираемых на церковные должности (Олонецкая комиссия, III, 204). Желательно восстановление объема полномочий епископской власти. «В настоящее время центральной церковной власти не представляется надобности входить в подробности епархиального управления ... Было бы желательно уменьшение случаев сношения епархиальной власти с Св. Синодом» (Казанский, III, стр. 406–407). В деятельности епархиальных епископов и консисторий необходимо отделить канцеляризм и пастырство: смешение и даже замена последнего первым вредны для того дела, на которое призваны епископы (Вологодский, ч. I, 61); «для великой цели оживления душ человеческих необходимо выработать такие способы и средства, при которых меньше уделялось бы внимания и времени канцеляризму» (Саратовский, ч. III, 348); преподобный митрополит Московский признает необходимым: 1) освобождение епископа от множества мелочных дел и передача в ведение низших административных органов; 2) каждая инстанция должна самостоятельно и ответственно заведовать известным кругом дел ..., чтобы одно и то же дело не проходило чрез несколько инстанций с пересмотром, а иногда и перерешением в каждой из них: 3) производство дел сократить и упростить ..., 4) светские чиновники должны быть в определении на должность и отправлении службы подчинены епархиальной администрации (ч, III, 236–237). Главная задача предстоящей реформы, по отзыву преподобного Курского, – устранение чрезмерной обширности и малочисленности епархий, консисториальной системы с присущими ей бюрократизмом и канцеляризмом и – слабого участия мирян в церковном деле (Курский, ч. III, 51); для освобождения консистории от ненужной обремененности нужно предоставить ей большую самостоятельность в канцелярском делопроизводстве ... взяв за общее правило, чтобы никакое дело не получало окончательного решения без утверждения архиерея (Минский ч. I, 35). С канонической точки зрения представляется существенно важным, чтобы управление делами церковными вершилось не чиновниками, а людьми, облеченными священным саном (Кишиневский, ч. I, 184). Епархиальное управление должно быть совершаемо не чрез чиновную консисторию, а чрез освященный совет при епископе, причем важнейшие дела суда и управления могут быть разрешаемы в ежегодном епархиальном соборе духовенства и мирян (Гродненский, Никанор, ч. I, 178). «Во избежание дальнейшего омирщения и слабосилия Церкви и духовенства не следует допускать ни одного светского сюртучника на службу в (патриаршее или) епархиальное управление. Главную силу в Церкви должен иметь монашеский дух и дисциплина (Екатеринбургский, ч. III, 15). Желательно, чтобы епархиальные учреждения были реформированы в том смысле, чтобы епархиальные учреждения имели более самостоятельности и независимости от центрального управления, и чтобы права их были точно разграничены (Вятский, ч. II, 513). Реформа епархиального управления должна быть направлена прежде всего, к тому, чтобы исправить недостатки в организации учреждений и поставить их в нормальные условия деятельности, а не к ломке, а не к созданию новых, быть может, столько же несовершенных органов, поставить в такие условия, чтобы возложенный на них труд не был для них непосильным (комиссия Херсонская, ч. II, 406). В деле улучшения нашего епархиального управления первая существенная нужда в возможно широкой децентрализации, т.е. в образовании таких меньших единиц, которые бы с одной стороны могли самостоятельно решать дела, а с другой – служили бы собирательными единицами для представительства приходских общин на соборе епархии (Могилевский, ч. I, 84; Смоленский, ч. III, стр. 38; Казанский, ч. III, 412–413). Радикальная мера, чтобы общество относилось с доверием к епархиальным учреждениям – это широкая гласность всех действий названных учреждений (Вятский, ч. II, 512).

«Пусть будет принято: годичные отчеты всех церковных учреждений епархии рассматриваются и утверждаются на ежегодном обще-епархиальном съезде, под председательством епископа, из выборных клира и мирян, который назначает ревизии и контроль.

При существовании такого общественного контроля нет особой нужды ухищряться в улучшении организации консисторий, главный недостаток которых в отсутствии гласности, в невозможности постоянного действия контроля над их деятельностью (Финляндский, ч. III, 263–263, Ср. Могилевский: каких-либо коренных изменений в строе учреждений помимо поставления их под контроль собора – не видится надобности производить – ч. I, 87); преподобный Псковский говорит: нет надобности в создании новых органов епархиального управления, с полным успехом можно бы воспользоваться существующими ныне органами, сообщив им иную постановку в духе выборного самоуправления.

Если бы было признано целесообразным применить принцип самоуправления в низших ячейках церковного организма, то представлялось бы безусловно необходимым распространить его и на всю область епархиальных отношений. Необходимо установить более близкую связь приходской единицы с епархиальным управлением (ср. мнение преподобного Архангельского: «для сообразования существующих органов епархиального управления и суда с каноническими началами следует ввести в организацию этих органов начало соборности: чтобы члены были выборными на съездах, частью одним клиром (члены консистории), частью клиром и мирянами – ч. I, 327). Для уничтожения двойственности и спутанности власти требуются или вполне подчинить консисторию епископу, предоставив членам лишь право совещательного голоса, или же дать консистории некоторую самостоятельность» – Псковский, ч. II, 217–118, (ср. Воронежский, ч. I, 139; Кишиневский, ч. I, 185; Херсонский, ч. II, 408; Вятский, ч. III, 513, Тамбовский, ч. III, 315; Симбирский, ч. II, 3, 2, 18; Казанский, ч. III, стр. 414–115). Члены консистории должны быть свободны от приходской службы (Минский, ч. I, 35; Донской, ч. I, 539) и достаточно обеспечены средствами, чтобы не думали о добавочных средствах существования (Херсонский, ч. II, 408); штаты должны быть пересмотрены и материальное положение служащих улучшено (Донской, ч. I, 539; Херсонский, ч. II, 408; Казанский, ч. III, 412: Ставропольский, ч. II, 203).

В. Из предложенных преподобными схем или типов органов епархиального управлении нового строя наиболее рельефно обозначились нижеследующие:

I. Реформированные (частью) «консистории» даже с оставлением наименования.

II. Консистория, преобразованная в «Совет пресвитеров» и т.п. наименования.

III. «Консистория» и «Совет пресвитеров» как отдельные органы (Московский).

IV. «пресвитерский Совет» как «объединяющий орган».

V. Схема преподобного Иркутского.

VI. Схема преподобного митрополита Санкт-Петербургского.

I. Преподобный Тульский: «консистории наши не так плохи, как о них говорят. Они страдают от множества дел и оттого, что нет председателя, и от произвола секретарей».

При устранении этих недостатков они будут функционировать правильно.

«Члены консистории: двое назначаются Синодом, двое местным архиереем, двое избираются духовенством (Новгородский: трое назначаемые и трое выборные – из городского кафедрального духовенства – утверждаемых Св. Синодом. Выборные внесут связь духовенства с учреждением ч. II, 188). Секретари должны быть назначаемы и избираемы самими консисториями и утверждаемы архиереем, и выбираться из столоначальников, а не из молодых студентов. Консисториям должны быть подчинены все епархиальные учреждения: братства, эмеритальные и разного рода кассы, свечные заводы и попечительства» (ч. III, 388). Консистории должны быть постоянным совещательным органом при епископе, близко стоящем к нему: епископ председательствует в консистории при рассмотрении важнейших дел епархиального управления лично и непосредственно руководит её занятиями. В менее важных делах – консистория самостоятельна (как присутственное место). Круг самостоятельных дел консистории должен быть точно обозначен в законе (Новгородский, ч. II, 188; ср. Псковский, ч. II, 218–219). Преподобный Псковский в систему управления вводит «епархиальный собор», как действительный орган епархиального общественного управления, связующий приходское устройство с епархиальною властью, и состоящий не только из священнослужителей, но и церковнослужителей и мирских представителей епархиальной Церкви, избранных на окружных съездах (ч. II, стр. 217–218).

По отзыву преподобного Нижегородского – за советом пресвитеров, совместно с которым епископ управляет епархией, по-прежнему может быть оставлено наименование «консистории», члены которой избираются, утверждаются и увольняются им самим. Чиновники и канцелярские служители определяются и увольняются советом пресвитеров с утверждения епископа. Должность секретаря при канцелярии совета пресвитеров одинаково может быть замещена как лицом светским, так и лицом в сане пресвитера.

Желательно ввести в консистории заседания соединенного присутствия под председательством преподобного, при участии членов управления и должностных лиц от отдельных учреждений (ч. II, 420–424). Преподобный Владикавказский, предполагая, что суд будет выделен и что консистории или заменяющему ее присутственному месту придется ведать только административные и хозяйственные дела, полагает, что «не будет большим злом, если консистория сохранит и современную свою организацию, т.е. будет только совещательным органом при епископе» (ч. I, 2).

Преподобный Алеутский, не находя нужным выделять из консистории суд, полагает, что она скорее всего должна ведать денежные и хозяйственные дела, и по своему характеру приближаться к совету пресвитеров (ч. I. 532; ср. Вологодский, ч. I, 124).

Преподобный Казанский: с введением в консисторское делопроизводство перемен: с уменьшением переписки епархиального управлении со Св. Синодом, с передачею маловажных дел в низшую инстанцию епархиального управления – благочиннический совет, с предоставлением консистории права вершить и обращать к исполнению менее важные дела без предварительного утверждения архиереем увеличится скорость движения дел и облегчится епископу просмотр бумаг с увеличением числа часов для дела пастырства.

Секретари консистории должны назначаться и увольняться церковною властью по представлениям преподобных и быть с юридическим образованием (ч. III, 4І5).

II. Киевский:

1) епископ; 2) викарии; 3) Совет пресвитеров для заведования всеми административными, хозяйственными, миссионерскими и прочими делами (за исключением судебных) (Подольский, – Балтский: Компетенции Совета пресвитеров должно подлежать решение всех вопросов и дел церковной жизни епархии ч. II, 498; Рижский: вместо консистории – Совет пресвитеров ч. II, 294; тоже Орловский, ч. I, 524; Курский: пресвитериум, или Совет пресвитеров, ч. III, 54; Кишиневский: Собор пресвитеров, ч. I, 185; Могилевский: пресвитерский Совет – характера совещательного (и Рижский); постановления Совета имеют восходить на утверждение епископа (Орловский, – там же) Смоленский:⁴ исполнительным органом управления служит пресвитерский совет при епископе, заменяющий существующую консисторию, ч. III, стр. 39; Полтавский: – составляет судебный и административный орган при епископе по делам: а) церковным, б) судебным, в) училищным и г) хозяйственно-благотворительным – ч. II, 320–321; Тамбовский: консистории следовало бы заменить советом пресвитеров при епископе, под личным председательством преподобного, то же Холмский: ч. II, 469; Симбирский: дабы и в мелочах, которые в церковном деле имеют некоторое значение, стать ближе к золотому веку христианства, следует присвоить существующим ныне консисториям название совета пресвитеров (ч. II, стр. 3).

Состав: председатель: архиерей (Рижский, Курский, Могилевский) или викарий (или кафедр. Протоиерей, с наименованием – архипресвитер: Курский, ч. II, стр. 54), Действительные или штатные члены, в определенном числе утверждаются по представлению архиерея Св. Синодом (Орловский, – 5 членов, избранных на епархиального съездах, причем один из монашествующих; Рижский, Полтавский: – 6 членов – половина выборных, (на 3 года, Полтавский, 5 л.) половила по назначению (пожизненно ...), чтобы не ставить в зависимость от случайностей выбора авторитет и деятельность епископа; утверждаются митрополитом; Курский: члены назначаются епископом (Холмский, ч. II, 469; Смоленский, ч. III, стр. 39; Тамбовский: безразлично – ч. III, 315); – а то существующий порядок придает до некоторой степени независимость. Кишиневский: в совещаниях пресвитеров участвуют и представители от мирян с одинаковым правом голоса; избираются клиром и мирянами на 4–5 лет). Архиерей имеет право приглашать сверхштатных членов, с правами, но без содержания – из белого и монашествующего духовенства; ректор семинарии (и Академии) непременный член; штатные члены заседают обычно, а весь состав раз-два в неделю (Могилевский: в определенные сроки совет расширяется чрез участие в нем начальников всех отдельных епархиальных учреждений – усиленный пресвитерский совет епископа) (Рижский: вознаграждение от казны: обязанности, что и членов консисторий). Для канцелярских занятий переводятся из нынешней консистории столы с тем же составом чиновников. Секретарем может служить секретарь архиерея (Рижский: канцелярия – под управлением Секретаря – юриста, назначаемого епископом: Курский: секретаря изъять их ведения обер-прокурора и оставить в подчинении епископу, назвав его хартофилаксом и избирать на эту должность образованного диакона потому, что в древности, по словам Вальсамона, она была замещаема диаконами: Кишиневский, для управления канцелярией особое избранное лицо (по возможности духовное) с юридическим образованием, с совещательным голосом).

Порядок и условия делопроизводства определяются общими положениями (по II тому Св. Законов), с тем условием, чтобы все протокольные и журнальные статьи получали силу не прежде резолюции епископа.

Дела учреждений: а) духовных учебных заведений, б) училищных советов, в) епархиального Попечительства, г) кассы взаимопомощи, д) свечного завода, е) благотворительных учреждений, ж) просветительских учреждений, з) епархиальных съездов, – права и преимущества коих определяются специальными их уставами – разрешает епископ единолично или же при содействии совета пресвитеров, с участием в таких случаях председателей учреждений с совещательным голосом – и по предметам их учреждений (Рижский: духовно-учебные заведения управляются «Управлением при митрополите; Братства, с развитием церковно-приходской жизни, придут к вымиранию, епархиальные попечительства – существуют лишь до полной организации приходской общины, эмеритальные кассы – должны находится в бесконтрольном ведении духовенства – без отношения к епископу, свечные заводы – ведает пресвитерский совет и епархиальные съезды, и лишь дела миссионерские – находятся в непосредственном заведовании епископа, как первого миссионера епархии; Смоленский: дела различных учреждений решаются ими самими и только в случае разногласия представляются на рассмотрение пресвитерского совета, ч. III, стр. 39–40).

III. Московский:

а) Консистория – ведает дела административно-судебные. Делопроизводство соответственно сему разделяется на два разряда. Из той и другой области консистории подлежат только важнейшие дела, которые восходят до архиерейского рассмотрения и стоят вне компетенции низших органов управления (ч. III, 237).

Желательно присутствие епархиального епископа хотя по временам и при рассмотрении дел административных.

Члены консистории как из белого, так и из монашествующего духовенства должны быть выбираемы и утверждаемы самим епархиальным епископом. Полезно было бы, если бы половина членов белого духовенства избиралась духовенством на епархиальных съездах. Секретарь и чиновники избираются консисторией и утверждаются епархиальным епископом. Секретарь – не из одних светских чиновников, а и из лиц в священном сане, с юридическим и богословско-каноническим образованием. Механизм делопроизводства должен быть определен уставом консистории.

б) Епископский совет.

Рассмотрение дел разного рода – епархиально-административных, благотворительных, просветительных учреждений, учебно-воспитательных, миссионерских, братских, свечных заводов, съездов, касс и т.п. – объединяется в особом учреждении при епископе: «Епархиальном совете».

В совет должны входить член консистории и два лица из приходского духовенства, по избранию епископа. Могут присутствовать председатели уездных самостоятельных учреждений. Председательствует – старший член совета. Секретарь – особое, избранное советом лицо духовного сана. Дела докладывает представитель того учреждения, от которого поступает дело. Журнал утверждается епископом. Совет значительно облегчит епископу работу и может быть полезным совещательным органом.

IV. Мысль о введении в систему епархиального управления особого «объединяющего» епископальные учреждения органа нашла среди многих преподобных сочувствие, но встретила и не мало возражений.

А) Из сочувствующих – преподобный Таврический (ч. III, стр. 63–64) предлагает такую организацию:

В епископский Совет (пресвитериум) будут входить выбираемые епархиальным съездом (собором) духовенства и утверждаемые по представлению епархиального архиерея – митрополитом области пожизненно, сменяемые только по суду, следующие лица;

а) Заведующий образованием приходов, делами ставленников, документами, архивом, поведением клира, созывом съездов; в его руках и власть предания клириков, с ведома епископа, суду епархиальному, но сам он в суде не участвует. Это древний хартофилакс.

б) Заведующий имуществом и хозяйством церквей, построением церквей. Это – эконом.

в) Ведающий дела и земли монастырские.

г) Заведующий церковною землею, контролем и отчетностью, и центральною бухгалтерией. Это древний сакелларий.

д) Ходатай в судах светских по делам церковным (экдик).

е) Лицо для исполнения поручений епископа и для обозрения епархии. Это древний периодевт.

ж) Заведующий духовно-учебными заведениями в епархии.

з) Заведующий церковно-приходскими школами.

i) Заведующий миссионерством.

и) Заведующий попечительством и кассами.

к) Заведующий свечным заводом и его складами.

При каждом – небольшая канцелярия. При целом совете – Канцелярия с секретарем из духовных или светских лиц, утверждаемых митрополитом; секретарь имеет совещательный голос.

Совет собирается ежедневно под председательством епархиального архиерея.

Б) а., преподобный Харьковский, епископу недостает такого вспомогательного органа, который бы объединял и приводил к согласию действия епархиальных учреждений. Наиболее целесообразным представляется образовать при архиерее особый совет, куда бы поступали все постановления и всех епархиальных учреждений (Вятский: необходимо организовать при епископе так называемый совет пресвитеров, который был бы посредствующим между епископом и духовным учреждённым органом и состоял, кроме постоянных выборных членов, из председателя и представителей учреждений, кроме духовных учебных заведений). Состоит из 6-ти членов; духовенство избирает 6 кандидатов; из них архиерей утверждает троих, остальных зачисляя кандидатами: к первым назначает еще троих по своему усмотрению. Председательствует – епископ, а в отсутствие – назначенное лицо; члены Совета назначаются на пятилетний срок. В совете постановления отдельных учреждений утверждаются перерешается или же возвращаются для нового пересмотра.

Устройство делопроизводства см. ч. I, стр. 11, и стр. 514–515; (Вятский: при совете должен быть секретарь, как представитель закона (ч. II, ст. 514): б) Калужский: епархиальный церковный советь, служащий выразителем голоса епархиального церковного собрания⁵ объединяет в себе все теперешние учреждения, которые уже должны упраздниться (ч. I, 27) (Литовский: епархиальный собор избирает по предложению епископа особый епархиальный совет или пресвитериат, взамен нынешней консистории, который должен объединить теперешние вспомогательные учреждения; (Пензенский, ч. III, стр. 324; Енисейский, ч. III, стр. 472; Астраханский: «Епархиальный совет пресвитеров»; Комиссия Варшавская; вопрос об организации «объединяющего» органа разрешается возрождением в русской церкви древнехристианского совета пресвитеров; Полоцкий: для объединения всех епархиальных учреждений в одном органе епископской власти представляется целесообразным слить их с консисторией (ч. I, 157) и наименовать «духовным правлением»; Пермский: дела, существующих в епархии учреждений полезно отнести – в видах объединения – в ведение «епархиального управления», в котором заседает «совет пресвитеров», избираемый духовенством на 5 лет ч. II, стр. 374). Состав: Калужский: 6 чл. По усмотрению епископа: 3 духовных и 3 мирянина, и 6 человек от епархиального церковного собрания (Пензенский – мирян не указывает; число лет 3–4 года, ч. III, 324; Енисейский: 6 членов: три назначаемых и три выборных на 3 года – ч. III, 472; причем начальники духовно-учебных заведений входят непременными членами и один член от монастыря. Во главе викарий или лицо по усмотрению епископа; Литовский: состоит из лиц духовного звания – от 3 до 9, на три года; председательствует епископ; Астраханский: членов – от 4 до 6 сроком на пять лет; половина назначается, половина избирается духовенством на съезде; в совет приглашаются и председатели разных епархиальных учреждений; Енисейский: ч. III, 472; Комиссия Варшавская: Членами Совета должны быть выборные пресвитеры на определенное число лет). Калужский: Совет подразделяется на несколько отделов; а) административный, церковно-просветительский, церковно-благотворительный, миссионерски-проповеднический. Правитель дел Канцелярии избирается советом, а утверждается епископом; делопроизводители избираются и утверждаются советом. Литовский: на три отделения: строго церковное, училищное и хозяйственное; канцелярия для всех отделов одна; секретарь – с высшим образованием – назначается, в видах большей авторитетности, Св. Синодом или в митрополичьем округе; Астраханский: секретарь и другие чиновники должны избираться советом и утверждаться епископом;

в) преподобный Екатеринославский: при разнообразии и обособленности епархиальных учреждений епископу в высшей степени затруднительно направлять их. Необходимо открытие кафедры уездного епископа. В целях объединения деятельности учреждений необходимо организовать при епископе совет из представителей их, который и рассматривал бы совместно с епископом и под его руководством все важнейшие дела (ч. I, стр. 79).

г) Вологодский: «Для объединения епархиального управления необходимо установить начало соборного или совместного рассмотрения и решения производящихся ныне в отдельных учреждениях дел, имеющих между собою тесную связь или требующих согласованных действий всех учреждений епархии (ч. I, стр. 65).

Против учреждения особого «объединяющего» органа некоторые преподобные высказались следующим образом: преподобный Минский – не находит нужды в организации особого епархиального органа епископской власти, объединяющего всю область епархиального управления: это учреждение отдалило бы епископа от духовенства І, стр. 35; преподобный Могилевский: кроме потери времени и излишней остановки в делах от такого учреждения ничего другого получиться не может I, стр. 88; Оренбургский: существующие ныне епархиальные вспомогательные учреждения, чрез которые действует епископ ... следует сохранить, не призывая к бытию особого объединяющего органа; ибо такой орган еще более умножит бумажное производство, еще более отдалит епископа, от жизни Церкви и будет тормозить дела и замедлять их движение (ч. II, стр. 153–154) (Ср. Преподобный Волынский ч. I., стр. 124; преподобный Ставропольский, ч. II, 263); Новгородский: новый орган мало облегчит труд архиерея, а напротив увеличит его, особенно если формально поведет дело (ч. II, 177; ср.: Ком. Херсонская, ч. II, 406); преподобный Владимирский: «сосредоточение дел задавит секретаря и затруднит епархиального архиерея, так как для докладчиков немыслимо будет ясное представление дела; между тем, теперь, для внимательного епископа и не выжившего из памяти нисколько не затруднительно разрозненные учреждения направить к согласному действию (ч. I, 219–220). Преподобный Архангельский: вопрос об учреждении особого органа, объединяющего учреждения, должен быть решен отрицательно: «только в умопредставлении епископа, как в фокусе должны и могут отражаться все нити и пути водительства епархиальною жизнью» (ч. I, 328; Комиссия Херсонская: «несколько несовершенных учреждений, будучи соединены все вместе не сделаются оттого совершеннее (ч. II, 406); преосвященный Екатеринбургский: учреждение будет помехою для распоряжения епархиального епископа и совершенно не нужно (ч. III, 18).

V. Схема преосвященного Иркутского:

а) епископ.

1) Во главе управления епархией стоит епископ (преосвященный митрополит Петербургский: он средоточие епархии, как святитель и как правитель церковный, а потому он есть председатель всех епархиальных учреждений, с правом замещения себя священнослужителями епископского или монашеского сана. – ч. II, стр. 88).

2) По смыслу канонов, митрополичий суд ведает избрание епископов; но, в виду немногочисленности кандидатов на архиерейский сан в каждом округе и немногочисленности епархий, входящих в состав округа, сие дело следует оставить в России за высшим церковным учреждением – за патриаршим Синодом, но за епархиями остается право рекомендовать и своих кандидатов (Подробности порядка избрания епископа см. у преосвященного Екатеринославского: ч. I, стр. 78; Иркутский: ч. II, стр. 228; Самарский, ч. I. стр. 431–432; Казанский, ч. III, стр. 404).

3) О лице, избранном во епископа, митрополия сообщает верховной государственной власти и, если таковая не будет иметь препятствий, совершает посвящение, согласно каноническим правилам.

4) Посвящение во епископа совершается в том городе, который является его кафедральным городом.

5) К избранию во епископа допускаются как члены клира, так и достойные миряне, признанные таковыми голосом всей паствы, при чем, если кандидатом во епископа будет лицо не монашествующее, то желательно, чтобы приняло монашество для единообразия, хотя принятие монашества может быть для него и не обязательно. Но епископ во всяком случае должен быть или вдовым, или не женатым.

6) Желательно, чтобы кандидатами во епископа были люди, получившие высшее духовное образование. Но, во всяком случае, образовательный ценз их должен быть не ниже среднего.

7) Поставленный на известную кафедру, епископов не может быть ни переводим, ни сам переходить на другую (Екатеринославский, ч. I, стр. 77 об.; Владимирский, ч. I, стр. 220; Воронежский, ч. I, стр. 142; Казанский ч. III, стр. 404), исключая того случая, когда он будет избран митрополитом или патриархом, или по другим уважительным причинам.

8) Епископ и все помогающие ему органы епархиального управления содержатся на прежнем основании от казны (хотя не исключительно), пока не выработается другого порядка обеспечения их содержанием.

9) Светские награды для епископов должны быть отменены (то же и у Смоленский). Для больных и престарелых епископов, не могущих управлять епархиями, на средства казны устраиваются монастыри, где они и пользуются всеми нужными удобствами.

10) Имущество епископа после его смерти переходит в собственность епископской церкви, если о нем не сделано завещательного распоряжения.

11) Жалобы на неправильные действия епископа подаются и рассматриваются митрополичьим или патриаршим собором, при чем митрополичий собор является первою судебною инстанцией, патриарший же – апелляционною и кассационною.

12) Признанный виновным, епископ по решению митрополичьего или патриаршего собора может быть отстранен от управления епархией или подвергнут другому наказанию, но к лишению сана может быть присужден только голосом Поместного Собора русской Церкви.

Викарные епископы.

Институт викариев имеет своих сторонников и противников.

К первым принадлежат, например, преподобные: Екатеринославский, Киевский, Курский, Пензенский, Казанский, Волынский.

Против учреждения викариатств высказались: преподобный Рижский: институт викариев должен быть уничтожен, как, собственно говоря, неканонический; Екатеринбургский: викариатства совсем упразднить, как установление недавнее и неканоническое, архиерейский сан унижающее своим бесправием. Проф. Соколов: (отзыв митрополита Санкт-Петербургского) желательно, чтобы институт викариев был упразднен.

б) епархиальные съезды (соборы).⁶

1) (Преподобный митрополит Санкт-Петербургский: епархиальный собор есть представительный орган клира и православного населения епархии, как церковного общества ч. III, стр. 88).

2) епархиальные съезды составляются из избранных на благочиннических собраниях депутатов от духовенства каждого благочиния и мирян, по два депутата от каждого благочиния, при чем один депутат должен быть лицом, принадлежащим к клиру, другой – мирянином, и уполномоченного от монастырей, который избирается братией сих последних (СПб. два от духовенства и по одному от церковных старост и представителей приходских обществ). Калужский: начальники духовных учебных заведений входят непременными членами.

3) Съезды бывают обыкновенные, собирающиеся ежегодно в определенное, наиболее удобное для каждой епархии по местным условиям время, и чрезвычайные, созываемые епископом по мере надобности, но с таким расчетом, чтобы вопросы, подлежащие обсуждению чрезвычайных съездов, могли быть обсуждены предварительно на благочиннических собраниях.

4) Как обыкновенные, так и чрезвычайные съезды собираются в кафедральном городе, где имеет свое местопребывание епископ, который и председательствует на них.

5) Если же епископ почему-либо не может председательствовать на съезде, то депутаты съезда избирают себе председателя закрытою баллотировкой, при чем получивший большинство избирательных голосов считается избранным.

1) Ближайшая обязанность как обыкновенных, так и чрезвычайных съездов – быть собором епископа, чрез посредство которого епископ знакомится с состоянием своей паствы и при посредстве которого обсуждает меры религиозно-нравственного воздействия на паству (Калужский: высшим и ближайшим к епископу органом епископского управления могло бы быть епархиальное церковное собрание (ч. I, 26). Екатеринославский, ч. I, стр. 78 об. Гродненский, ч. I, стр. 178). Но, кроме того, к обязанностям же съездов относится: во-первых, избрание (СПб. двух или трех кандидатов в епископы епархии и) закрытою баллотировкой – членов епархиального совета пресвитеров и кандидатов к ним; во-вторых, обсуждение и решение всех, касающихся епархии, хозяйственных вопросов, с каковою целью съезды рассматривают и ревизуют денежные отчеты совета пресвитеров, а равно и все наличные суммы, рассматривают, утверждают или изменяют составленные последним сметы епархиальных доходов и расходов на каждый год, производят раскладку нужных для содержания епархиальных учреждений налогов, если налоги не покрывают расходов, изыскивают другие источники доходов и прочее (СПб.: пастырские собрания по вопросам пастырской практики должны происходить без участия мирян).

6) Желательно, чтобы съезды, как соборы, приходили к единогласному решению вопросов, с которыми мог бы согласиться и епископ. Но если единогласного решения не будет, то решением считается мнение большинства, к которому присоединится епископ, при чем меньшинство, если пожелает, может просить, чтобы мнение его с указанием мотивов было занесено в протокол заседания. Если же между епископом и съездом возникнет существенное разногласие, то дело решается митрополичьим собором (ср. Преподобного Могилевского, ч. I, стр. 87; Литовский: ч. III, 178–179).

7) Заседаниями съезда ведутся протоколы, для чего съезд закрытою баллотировкой избирает секретаря.

8) Протоколы съезда немедленно же публикуются в епархиальном органе, при чем те постановления съезда, с которыми согласился епископ, т.е. им утвержденные, чрез 14 дней после их опубликования считаются для всей епархии обязательными.

9) Заседания съезда открыты для православной паствы. Для решения же вопросов, требующих специальных знаний, съезды приглашают сведущих людей, с правом совещательного голоса.

в) Епархиальный совет пресвитеров.

10) Епархиальный совет пресвитеров состоит из десяти, избранных съездом, духовных лиц: пять из них должны быть постоянными членами, а пять – очередными, призываемыми по назначению съезда на год или два, смотря по удобству их содержания средствами епархии. Очередные члены совета могут содержаться при архиерейских домах или монастырях епархиального города и служить в храмах их на все время командировки.

11) Если в состав членов совета, пресвитеров будут избраны духовные лица того города, в котором живет епископ и имеет свое местопребывание совет, то они несут службу в совете безвозмездно, что, однако, не лишает съезд права наиболее потрудившимся из них назначить единовременные денежные награды. Если же в число членов совета будет избран член сельского духовенства, то на все время службы в совете он оставляет приход, на котором его заменяет запасный священник, и пользуется определенным жалованьем из средств казны. Доходы же от прихода поступают в пользу его заместителя.

12) Совет пресвитеров непременно заседает в том городе, в котором имеет свое местопребывание епископ.

13) Заседания совета бывают ежедневно, кроме праздничных дней, начинаются после окончания поздней литургии, т.е. с 11 часов по полудни, и продолжаются до 2 часов по полудни.

14) Заседания совета ведает епископ и, по благоусмотрению своему, присутствует в нем, но заседания его происходят под председательством выборного старшего члена оного.

15) Обязанности совета – помогать епископу: а) в делах административных, б) в заведовании принадлежащими церквам и монастырям суммами и имуществами и вообще всеми доходами и расходами епархиальных средств, в) в контроле хозяйства учебных и благотворительных заведений и г) в деле суда.

16) Как орган, помогающий епископу в административных делах, совет следит за тем, чтобы все подчиненные епископу учреждения и лица исполняли свои обязанности добросовестно, нерадивых побуждает, поступающих незаконно привлекает к ответственности, подыскивает кандидатов для занятия священно-церковнослужительских места, в конце каждого года составляет отчет о религиозно-нравственном состоянии епархии и ведет все сношения, как с подчиненными ему лицами и учреждениями, так и со всеми другими лицами и учреждениями.

17) Как орган хозяйственный, совет хранит и расходует согласно утвержденной съездом сметы епархиальные капиталы, заведует принадлежащими епархии недвижимыми имуществами, т.е. непосредственно и чрез уполномоченных лиц отдает их в аренду или же эксплуатирует их другим образом, заключает с арендаторами контракты, принимает меры к увеличению доходности имуществ и охране их, собирает с приходов и монастырей определенные съездом налоги, распределяет по благочиниям назначенные для каждого благочиния съездом благотворительные суммы, в конце года составляет для преставления съезду отчеты и общие сметы по епархии и хранит все крепостные акты и другие имущественные документы.

18) Как орган контроля хозяйства духовно-учебных и благотворительных заведений, совет фактически и по отчетам следит за правильностью расходования сумм, проверяет благочиннические отчеты и в конце года дает отчет о своей деятельности.

19) Как орган, помогающий епископу в совершении суда, совет совершает судебные функции на основании и в порядке, указанном ниже под лит. д.

20) Для лучшего выполнения вышеозначенных обязанностей, члены совета делятся на группы, соответствующие существующим в духовных консисториях столам, при чем каждый стол по каждому делу, касающемуся его, подготовляет весь нужный материал, самое же дело решается в общем присутствии всех членов совета.

21) По вопросам, требующим специальных званий, совет приглашает сведущих людей; для производства же следствий, при совете имеется один или несколько судебных следователей, смотря по величине епархий, с платою за их труд, определяемою съездом.

22) Желательно, чтобы следователями были лица, получившие специальное образование.

23) При совете имеется канцелярия, с достаточным числом служащих, с платою за их труд, определяемою епархиальным съездом.

24) Секретарь совета избирается епархиальным съездом из лиц, получивших юридическое образование; съездом же определяется и жалованье ему.

25) В решеньях совета секретарь не принимает участия; но он обязан указывать на незаконность решений, однако, без права апелляции и кассации решений.

26) В случае допущенного членом совета злоупотребления, он отстраняется епископом от должности и немедленно же предается суду, а место его замещается следующим по большинству голосов кандидатом, при чем, если отданный под суд член совета будет оправдан, он снова вступает в число членов совета до окончания срока, на который он избран, в противном же случае не только совершенно отстраняется от должности, но и лишается права быть вновь избранным как депутатом съезда, так и членом совета.

VI. Схема преосвященного митрополита Санкт-Петербургского.

1. Епископ. 2. Епархиальный Собор (см. выше в отд. V).

3. Епархиальное правление (пли епархиальный совет) (Рязанский: для постоянного заведования отдельными сторонами епархиальной жизни при епископе и соборе образуются постоянные управления: а) по делам веры, б) по делам учебным, в) по делам судным, г) по делам хозяйственным, д) по делам благотворительным и т.д. По мере надобности – подр. орг. см. ч. III, 587) – назначается вместо консистории (это латинское название должно быть исключено из терминологии русского церковного права), для заведования делами епархиального управления, и епархиальными учреждениями (приходами, монастырями, благочинническими округами, участием в назначении церковных старость, псаломщиков, диаконов, пресвитеров, благочинных, заведующих епархиальными учреждениями и т.п.), и предметами, касающимися проповедания слова Божия, богослужения, руководства и надзора за проведением в жизнь епархии правил и законов церковных.

Правление состоит под председательством епископа или его заместителя, из лиц: двоих пресвитеров, назначенных епископом, и 4-х членов, избранных на соборе: двух священников и двух мирян. Все постановления приводятся в исполнение, при согласии епископа; в случае несогласия, представляются на разрешение собора епископов области с заключением епископа.

4. Епархиальный суд состоит, под председательством епископа или его наместника, из двух членов по назначению епископа и четырех, избранных на соборе: двух духовных и двух мирян.

5. Училищное правление состоит, под председательством епископа или его наместника, им назначенного или избранного собором по его предложению, из членов духовных и мирян, избранных собором в равном числе из среды персонала учебного или выслуживших но духовно-учебной службе 25-ти-летний срок, обладающих образовательным цензом, и представителей от каждого епархиального учебного заведения и от округов церковно-приходских школ. В правление представляются на обсуждение и разрешение протоколы, журналы, вопросы, отчеты всех церковно-учебных заведений епархии, имеющие более или менее важное значение; составляются им уставы для учебных заведений и представляются на утверждение Св. Синода чрез митрополита с его заключением, проектируются улучшения разных сторон учебного дела, изготовляются доклады и отчеты епархиальному собору и т.п.; назначаются инспекторы, ревизоры и экзаменаторы в учебные заведения, назначаются и утверждаются заведующие теми или другими училищами и т.п.

6. Епархиальное хозяйственное правление, имеет заведовать: а) тою частью хозяйства по местам епархиального ведомства, которая по уставу духовных консисторий (гл. 6-я, ст. 104–147) теперь состоит в ведении консистории, и б) в качестве центрального контрольного учреждения – хозяйством обще епархиальных учреждений, а именно (как, например в Санкт-Петербургской епархии): епархиальным свечным заводом, богаделенными заведениями, епархиальным попечительством, духовно-учебными заведениями, эмеритальною кассою, в) ведает дела по назначению сборов в церквах, защиту и охрану имуществ церковных установлений. В состав этого правления, под председательством епархиального архиерея или его наместника, входят: три члена (из духовных и мирян), избранные на три года на епархиальном соборе, и по одному лицу, избранному от каждого обще епархиального учреждения. В этом правлении сосредоточиваются сведения об имуществах и состоянии хозяйства всех учреждений епархии, рассматриваются и утверждаются журналы и протоколы по хозяйственной части, производится проверка отчетов, представляемых из учреждений, назначаются ревизионные комитеты; вообще – регулируется хозяйственная часть епархии согласно законам и постановлениям епархиального собора.

Г. За а) пересмотр устава духовной консистории и за б) новое распределение дел по органам управления высказались преподобные:

а) преподобный Воронежский: «в виду несовершенства устава духовной консистории нужно издать законодательный сборник, в котором были бы сведены к единству и изложены с совершенною определенностью и точностью законы, определяющие церковное управление и суд – ч. I, стр. 140; Архангельский, ч. I, стр. 328. Самарский: о желательном изменении в современном строе духовной консистории (подробное распределение дел по столам) ч. I, стр. 494–498; Алеутский: настоит надобность в пересмотре устава духовной консистории ч. I, стр. 532. Ставропольский: пересмотр устава духовной консистории в соответствии с современными условиями жизни ч. II, 263; Комиссия Херсонская, ч. II, стр. 406–408; Донской – ч. I, стр. 539–540; Казанский – ч. III, 412–415.

б) Вологодский: ч. I, стр. 60 дела, которые можно решать канцелярским путем; Воронежский: ч. I, стр. 139. Преподобный Псковский: распределение дел – ч. II, 218–219. Преподобный Тамбовский, ч. III, 315; Симбирский – ч. II, стр. 3–4; Вятский – ч. II, стр. 513.

Потребность в низших органах епархиального управления в отзывах преосвященных выясняется с нескольких точек зрения. Так прежде всего признается необходимость в децентрализации епархиального управления. «Главную отличительную черту современного строя епархиального управления составляет то, что о всех даже самых маловажных делах доводится до сведения епархиального архиерея; все распоряжения делаются не иначе, как после предварительного доклада архиерею и с его утверждения. Эта безусловная централизация всех дел епархиального управления в непосредственном ведении архиерея всегда будет служить сильною задержкою в быстром течении епархиальных дел, если ему не положить некоторых границ. Между тем никакой нет надобности докладывать на усмотрение архиерея pro forma о маловажных делах, совершаемых на законном основании. Архиерей может доверить совершение их низшим органам епархиального управления без всякого ущерба для дела. И это не будет противоречить тому положению, какое уже занимают эти низшие органы в деле пастырства. Ибо, если священникам – приходским пастырям доверено совершение таинств, вообще дело пастырства в приходах, дело такой высокой важности, то нет оснований не доверять им и их ближайшему начальству – благочинным в том, что они будут поступать правильно в маловажных распорядительных делах, соприкасающихся с их пастырскою практикою. Для примера можно указать на следующие дела. Можно прекратить обязательство испрашивать разрешение епархиального архиерея на вступление в брак в отдаленных степенях родства кровного, свойства и родства духовного, так как это испрашивание обратилось в пустую ненужную формальность. Некоторые маловажные дела можно перенести из ведения консистории в ведение благочиннических советов» (Казанский, III, 412–413).

«Развивая жизнь внутри себя, приход, как органическая частица тела Церкви, участвует в жизнедеятельности и всего церковного организма. На принципе этого соборного взаимообщения приходских общин должно быть утверждено и епархиальное управление.

При меньшей обширности наших епархий, самою лучшею формою названного взаимообщения было бы непосредственное участие каждой общины, в лице её представителей, в епархиальных соборах; но, при наличности существующих епархиальных территорий, такое представительство общин является материально невозможным; равным образом и деятельность административных центральных органов епархиального управления, при сосредоточении всех дел епархии в одном центре, неизбежно обречена на мертвенно-канцелярский характер. Поэтому в деле улучшения нашего епархиального управления первая существенная нужда належит в возможно широкой децентрализации его, т.е. в образовании таких меньших административных единиц, которые, с одной стороны, могли бы самостоятельно решать часть дел, подлежащих ныне ведению епархиального центрального управления, а с другой – служили бы собирательными единицами для представительства приходских общин в епархиальных соборах. Готовые и весьма подходящие формы для такой децентрализации существуют уже в разделении наших епархий на благочиннические округа. Следует только существующему благочинническому окружному управлению сообщить больше жизнедеятельности и сообразовать его функции с принимаемыми в основу церковной реформы общими принципами соборного управления» (Могилевский, I, 84). В таком же смысле высказываются и некоторые другие преосвященные (Кишиневский, I, 185. Вятский, II, 514: Смоленский, III, 30 и 90).

Выясняется надобность в существовании низших органов епархиального управления и с другой точки зрения – со стороны необходимости облегчить работу центрального епархиального управления и в особенности епархиального епископа, который в настоящее время до того обременен массою мелочных дел, что не имеет возможности отдаться делам первой важности, которые, в сущности, и составляют его призвание. «К епископу восходит такая масса всевозможных докладов и дел важных и неважных, что ему приходится все свое время тратить на просмотр их в ущерб более существенных и важных своих обязанностей пастырских ...

«Чтобы епархиальный епископ мог лучше сосредоточить всё свое внимание на делах важнейших, требуемых долгом высшего пастырского служения, – необходимо освободить его от множества мелочных дел и передать их в ведение низших административных органов. И эти низшие органы нужно поставить в такие отношения между собою и к архиерейской власти, чтобы они не были подчинены друг другу или подавляемы один другим, но все сосредоточивались бы около одной епископской власти и от неё получали бы компетенцию для самостоятельного действования каждого в своих пределах.

Дела епархиального управления распределить так, чтобы каждая инстанция самостоятельно и вместе с тем ответственно могла заведовать известным кругом дел, не допуская надобности одному и тому же делу проходить чрез несколько инстанций с пересмотром, а иногда и перерешением в каждой из них» (Московский, III, 236–237). «Чтобы не накоплялось в центральном епархиальном учреждении множества дел, часто мелочных, должны сохранить свою силу вспомогательные органы епархиального управления – благочинные, благочиннические советы и окружные благочиннические соборики» (Холмский, II, 469). Вообще необходимость низших органов епархиального управления, как вспомогательных по отношению к центральному епархиальному управлению, признается всеми преосвященными.

Важное назначение этих органов усматривается также в том, что при надлежащей их постановке они явятся необходимыми органами для осуществления соборного представительного строя церковной жизни и церковного управления и вместе с тем послужат оживлению и объединению приходских общин и приходского духовенства в округах епархии. «Всеми чувствуется, что наша церковная жизнь шла и идет не так, как следовало идти. Главную причину этого печального явления нельзя не видеть в том, что из церковной жизни было устранено начало соборности и заменено началом бюрократическим, бумажно-канцелярским, погасившим живой дух в Церкви. Поэтому, если омертвение церковной жизни объясняется уклонением от начала соборности к началу бюрократическому, то спасение должно заключаться в возвращении к началу соборности. Только восстановление начертанного канонами строя церковного самоуправления может обеспечить Церкви правильную жизнь. В приходе приходскими делами должно ведать общее собрание прихожан, которое, для постоянного управления приходскими делами, выделяет из себя приходское попечительство, принимающее на себя полномочия общего собрания в промежутки между этими собраниями.

Последовательность требует, чтобы это начало соборного управления, начинаясь от прихода, как низшей единицы, как ячейки церковной жизни, было проведено и дальше по высшим инстанциям церковного управления, чтобы оно коснулось также благочиний и епархий.

Выразителем соборного начала в благочинии должен быть благочиннический «соборик», а постоянным носителем его полномочий – благочиннический совет» (Рижский, II, 307–-308). Подобные же соображения высказаны многими другими преосвященными (Могилевский, I, 84; Кишиневский, I, 185; Уфимский, II, 60 и 62; Астраханский, II, 350–351; Архангельский, II, 365; Петербургский, III, 88; Полтавский, II, 321; Нижегородский, II, 446–447; Подольский, II, 502; Смоленский, III, 38–39 и другие).

По вопросу об устройстве органов церковного управления в уезде высказаны следующие положения.

Все преосвященные (за единичными исключениями) признают необходимым сохранить деление епархий на благочиннические округа с управлением в лице как единоличных органов (благочинных), так и коллегиальных постоянных (благочиннические советы) и соборных периодических (благочиннические съезды, собрания, соборики) Кроме того некоторые преосвященные признают желательным учреждение уездных церковных управлений (советов) и периодических уездных собраний (съездов, соборов), как органов объединяющих все благочиния и благочиннические управления в уезде епархии.

1. Благочинническое управление в благочиннических округах.

Благочиннические округа должны обнимать район в 10–12 церквей и приходов; увеличивать свыше этой нормы число приходов в благочинии было бы нежелательно, так как это отразилось бы неблагоприятно на успешности и благотворности действий благочинного и благочиннического совета и съезда (Калужский, I, 25). Управление благочиннического округа в отзывах преосвященных представлено не во всех подробностях одинаково, но в основных чертах сводится к такой схеме.

Во главе благочиннического округа находится благочинный и при нем благочиннический совет, которые в своей деятельности руководятся как указаниями епископа и епархиального управления, так и периодически созываемых в округе съездов духовенства или собраний духовенства и мирян (собориков). Такой строй управления характеризуется в отзывах следующими чертами.

«Представителем власти епископа в уезде состоит благочинный. Обязанность благочинного – приведение в исполнение предписаний епископа и постановлений съезда духовенства, наблюдение за благосостоянием церквей и их ремонтом, наблюдение и руководство деятельностью духовенства. В каждом округе при благочинном состоят выборные от духовенства округа два священника, за исключением следователя и духовника, образующие его совет. Ведению благочиннических советов подлежат все дела по проступкам духовенства, влекущим за собою денежный штраф, выговор или замечание, споры из-за владения землей или раздела братских доходов, а равно недоразумения между прихожанами и священником, при чем при решении тяжебных дел участвуют окружный следователь и два представителя от мирян того прихода, дело коего рассматривается благочинническим советом с правом совещательного голоса. Решение благочиннического совета по хозяйственным спорам – окончательное, по проступках пастырского служения – подлежит обжалованию суду епископа. Вообще, все судебные и тяжебные дела в округе подлежат предварительно рассмотрению благочинного и его совета, при чем дела, не превышающие компетенции совета, им и решаются, а остальные передаются епископу. Благочинным округа два раза в год, в декабре и июне, созываются окружные съезды всего духовенства, церковных староста или представителей от прихожан. Предметами обсуждений таковых собраний могут быть вопросы пастырской практики, касающиеся веры и нравственности пасомых, дела, подлежащие затем рассмотрению епархиальных соборов, раскладка взносов от церквей на нужды округа, устройство библиотек, благотворительных и просветительных окружных учреждений» (Смоленский, III, 38–39). «К обязанностям благочинного вполне возможно бы было отнести: I) два раза в полугодие объезжать благочиние и наблюдать за исправностью и поведением клира, за религиозно-нравственным состоянием приходских общин, за отношениями клира и мирян между собой; при этом, как главный руководитель церковно-приходских общин и ближайший наблюдатель за жизнью их, благочинный дает нужные советы, разрешает недоразумения, указывает неисправности, и т.д.; 2) благочинный отмечает выдающиеся явления религиозно-нравственной жизни церковных общин, особых энергичных, учительных и содействующих церковно-просветительной и благотворительной деятельности прихода – пастырей, а равно и других лиц; сообщает, в видах исправления ненормальностей в приходской жизни, один раз в год ведомостью о ходе церковной жизни во вверенных ему приходах уездному церковному совету; 3) под председательством благочинного устраиваются братски-совещательные собрания о разных затруднительных случаях церковно-приходской жизни, о мерах к поддержанию веры и доброй нравственности в народе; в этих совещаниях могут принимать участие и миряне, церковные старосты и другие, выбранные приходами, полезные для дела лица. Здесь же могли бы разбираться разные взаимные недоразумения и пререкания между членами клира, и между клиром и мирянами, пререкания, которые без всякого формального следствия могли бы быть окончены миром. Дело ведется без формальных протоколов, кроме случаев, когда собрание признает нужным составить формальный протокол, чтобы направить дело в высшие административные органы управления» (Калужский, I, 25).

В более подробных чертах представлена желательная организация благочиннического управления в отзыве преосвященного Московского (III, 241–243): «В настоящее время благочинные значительно уклонились от своего назначения, указанного инструкцией. Благочинные чрезмерно обременены механическим исполнением внешних дел, например: получением указов консистории и деланием по ним справок и посылкой их обратно, собиранием книг и отчетов всякого рода и отправкой их по назначению, росписанием крестных ходов и наблюдением за исполнением их, счетами всякого рода денежных сборов по церквам, записыванием их и отправкой по назначению, и т.п.

Желательно:

1) Освободить благочинного от исполнения непроизводительных для его должности работ по вышеуказанным статьям, поручив эти дела помощнику благочинного, избранному самим духовенством благочиннического округа и утвержденному епархиальною властью.

2) Благочинный должен быть избираем всеми членами причта и церковными старостами благочиннического округа и утверждаем в своей должности на известный (трехлетний) срок епархиальною властью.

3) Главное внимание благочинного должно быть обращено на устроение церковно-приходской жизни. Как лицо, близко стоящее к самому духовенству и мирянам и как облеченное особым доверием избравших его собратий, благочинный может и должен быть ближайшим руководителем их в исполнении ими своих прямых обязанностей. Он же, как приходский священник, имеет возможность входить и в нужды подведомых ему приходских жителей и таким образом устроят и утверждать взаимообщение пастырей с пасомыми, священников и других членов причта с прихожанами.

4) Желательно, да и самым делом требуется, чтобы объезды и обозрения церквей и приходов были более или менее продолжительны, давая возможность благочинному ознакомиться со всеми сторонами церковно-приходской жизни; поэтому было бы полезно, чтобы при этом обозрении присутствовали не одни члены причта с церковными старостами, но и выборные от прихожан, которые бы также и непосредственно могли свидетельствовать или заявлять благочинному о своих духовных нуждах. При этих же обозрениях благочинный может входить в рассмотрение и возникающих недоумений или жалоб как между самими членами причта, так и между причтами и прихожанами, предупреждая таким образом могущую возникнуть вражду в самом её возникновении и тем избавляя высшие инстанции от тяжебного делопроизводства.

5) Отношения благочинного к подведомым ему священникам и другим членам причта должны быть чужды начальнического тона, а отличаться братским взаимообщением, чтобы каждый член причта, относясь с доверием к нему, мог откровенно и безбоязненно высказывать ему свои и духовные и материальные нужды, ожидая от благочинного доброго совета и указания.

В каждом благочинническом округе целесообразно учреждение благочиннических советов, которые должны состоять из благочинного (он же и председатель) и двух членов, избираемых на благочиннических собраниях из священников округа и утверждаемых епархиальною властью.

Благочиннические советы созываются благочинными по мере надобности. Предметами, подлежащими рассмотрению благочиннических советов могут быть:

1) Рекомендация лиц, заслуживающих, по мнению совета, особого внимания епархиального начальства при представлении к наградам.

2) Указание священнослужителей, которым нужно предоставить составление и произнесение катехизическихи, поучений в известном году.

3) Составление и выдача засвидетельствований о семейном положении и материальных средствах, ищущих казенного содержания воспитанников и воспитанниц местных духовно-учебных заведений.

4) Рассмотрение и решение споров и неудовольствий между членами причта, возникающих из-за раздела приходских доходов, пользования церковною землею и церковными усадебными строениями.

5) Рассмотрение жалоб на кого-либо из духовных лиц, в которых они обвиняются: или а) в небрежном исполнении своих обязанностей, например: в опущении богослужения, молебнов, спешном чтении и пении при богослужениях, неправильном исполнении треб церковных, своевольных отлучках, или б) в нарушении благочиния и порядка во время совершения треб в домах прихожан, или в) в уклонении от правил благоповедения, например: в склонении к нетрезвости, ссорам, сквернословию, пляске и игре в карты на пирах, в знакомстве и дружбе с людьми зазорного поведения и т.п.

Благочиннический совет может употребить против виновных следующие меры взыскания: замечание, выговор и денежное взыскание в пользу попечительства о бедных духовного звания от одного до пяти рублей; эти взыскания не вносятся в формулярные списки, а записываются благочинными в особую тетрадь. В случае повторения оштрафованными лицами одних и тех же поступков, – после троекратного штрафа о них доносится епархиальному начальству с объяснением принятых к исправлению виновных мер.

На благочиннических же собраниях должны быть обстоятельно рассмотрены, обсуждены и приведены к определенному выводу или решению вопросы, подлежащие разрешению на епархиальных съездах, с каковым материалом депутаты и должны являться на епархиальный съезд. Столь же подробно и в существенном сходно представлена система управления благочиннического округа в отзыве преосвященного Казанского (III, 414–420).

Предметом занятий благочиннических собраний, по отзыву преосвященного Нижегородского, имеют быть вопросы, касающиеся всей разнообразной пастырской просветительной, благотворительной, экономической и других сторон жизни духовенства и паствы в пределах благочиннического округа; на благочиннических собраниях духовенство должно взаимно делиться пережитым в приходе и почерпать себе опыт из пережитого другими. В частности, благочиннические собрания ведают: а) братское обсуждение вопросов пастырской практики, изыскание мер к поддержанию в народе веры, нравственности, просвещения, благотворительности; б) рассмотрение годичного отчета, составленного благочинным или благочинническим советом, на основании настоятельских отчетов о состоянии прихода в религиозно-нравственном, просветительном, благотворительном, экономическом и прочих отношениях; в) подготовительное обсуждение дел, подлежащих рассмотрению обще-епархиального съезда, и изготовление доклада о религиозно-нравственном состоянии приходов и деятельности духовенства в округе г) подготовительное решение экономических и других вопросов, подлежащих обсуждению окружного или уездного съезда; д) обложение церквей и причтов денежными взносами на дела просветительные, благотворительные и другие нужды; е) пересмотр и распределение между отдельными церквами благочиния существующих налогов; ж) забота и изыскание материальных средств к призрению сирот-детей и взрослых, а равно престарелых и заштатных в районе благочиния; з) учреждение касс взаимопомощи и похоронных; i) забота об улучшении в чине совершения богослужения церковного; и) учреждение библиотеки, читален, чтений, собеседований, лекций и прочего; к) избрание должностных лиц: благочинного, его помощника, духовника, следователя, двух лиц в благочиннический совет и депутатов на съезды – обще-епархиальный, уездный и окружный.

Говоря о благочиннических собраниях, оттеняют мысль, что эти собрания (соборики, съезды) должны быть распорядительными органами в округе, как выражающими соборную полноту голоса местных церковных общин, и что по отношению к ним благочинный и благочиннический совет должны быть исполнительными органами и постоянными их представителями (Архангельский, I, 365. Могилевский, I, 85. Кишиневский, I, 185 и 196. Самарский, I, 500. Иркутский, II, 234. Енисейский, II, 514 и другие).

Не отклоняясь в основных положениях от очерченной выше схемы благочиннического управления, некоторые преосвященные высказывают разные частные пожелания: о поднятии авторитета благочинных и благочиннических советов, о предоставлении им большей самостоятельности и расширении их компетенции, о выработке обстоятельной и ясной инструкции для их деятельности. «Необходимо поставить и благочинных в нормальные условия для деятельности: возвысить их авторитет, освободить от обязанностей приходской службы, обеспечив вполне достаточным содержанием. В настоящее время, существующие благочиннические советы мало облегчают епархиальные начальства, так как заинтересованные в деле стороны почти всегда пользуются правом апелляции к епархиальному начальству, не стесняясь тем незначительным денежным штрафом, который налагается на виновных в случае признания апелляции не заслуживающею уважения. Передача некоторых родов дел на окончательное решение благочинных и их советов, при условии возвышения авторитета благочинных, их прав и ответственности, и при должной организации благочиннических советов, послужит значительным облегчением бремени епархиального управления» (Херсонский, II, 408).

«Низшие органы (епархиального управления) нужно поставить в такие отношения между собою и к архиерейской власти, чтобы они не были подчинены друг другу или подавляемы один другим, но все сосредоточивались бы около одной епископской власти и от неё получали бы компетенцию для самостоятельного действования каждого в своих пределах.

2) Дела епархиального управления распределить так, чтобы каждая инстанция самостоятельно и вместе с тем ответственно могла заведовать известным кругом дел, не допуская надобности одному и тому же делу проходить через несколько инстанций с пересмотром, а иногда и перерешением в каждой из них» (Московский, III, 236–237).

«Благочиннический совет восполняется в сфере своей компетенции. Увеличение компетенции совета достигаемо двумя способами, во-первых, должен быть расширен круг дел, подлежащих ведению благочиний: все, что может быть решено на месте, по возможности и должно быть передано компетенции местного органа; во-вторых, самые решения советов, по крайней мере по известным категориям дел, должны быть признаваемы окончательными, не подлежащими перерешению в высшей епархиальной инстанции; для них (постановлений совета), если и должна быть в определенных случаях высшая санкция, то единственно санкция епископской власти, наравне со всеми другими епархиальными учреждениями. Подробный перечень дел, подлежащих как окончательному, так и неокончательному разрешению в благочиннических советах, всего естественнее, полагаем, определять епархиальным соборам» (Могилевский, I, 86). Срав. Калужский, I, 25; Владимирский, I, 220. Выражены пожелания, чтобы в компетенцию благочиннических советов входили некоторые дела, которые в настоящее время по закону могут разрешаться только епархиальным начальством, например,

а) Выдача, прием, просмотр всех приходских отчетностей, метрических, исповедных и приходо-расходных книг со всего округа, с ответственностью за их исправность.

б) Выдача всяких справок и выписок из метрических книг и других церковных документов – с тем, чтобы и все гражданские и присутственные места признавали за этими выписками и справками такое же официальное значение, как за получаемыми ныне из консистории. Это весьма облегчило бы всех имеющих нужду в метрических свидетельствах и вынужденных в настоящее время брать их с значительными затратами лишь в губернском городе, в консистории. Те же выписки, какие ныне предоставляется выдавать самим приходским причтам, должны и на будущее время оставаться в их ведении.

в) Наблюдение за подновлением и постройками церквей, находящихся в их округе, исключая разрешений на построение новых церквей, которые должны оставаться в ведении епархиального духовного совета.

г) Разрешение всяких местных церковных расходов, по заявлениям причтов.

д) Утверждение церковных старост, членов попечительства и других приходских учреждений, и другие менее важные дела (Астраханский, I, 303–304);

е) учреждение касс взаимопомощи и похоронных (Нижегородский, II, 447);

ж) увольнение членов причта в отпуск в пределах епархии до 28 дней, назначение просфорниц (Казанский, III, 413).

Как благочинные, так и благочиннические собрания и советы должны иметь для руководства точные инструкции, которые бы устраняли неясность их прав и обязанностей (но действия собраний в качестве судов чести не подлежат регламентации). В частности, выражены такие пожелания. «Инструкция благочинному требует пересмотра. В ней есть предписания уже устарелые и потерявшие свою силу, например предписание доносить духовному начальству немедленно о случаях не отдачи в школы детей духовного происхождения до 17 лет возраста (ст. 37), предписание не венчать браков удельных, казенных и помещичьих крестьян без дозволения начальства или владельцев, не венчать кантонистов, брачные сопряжения лиц, коим за нарушение супружеской верности, по расторжении брака возбранено вступать в новый брак (ст. 18 в, д, е). Некоторые статьи инструкции должны будут измениться вследствие, нового положения (проектируемого) о полномочиях благочиннического совета (например, 12, 17, 25–27, 43 и др.). Некоторые статьи инструкции, трактующие об отчетности благочинного пред епархиальным архиереем, можно бы изменить в том смысле, чтобы облегчить эту отчетность; например, можно бы, кажется, освободить благочинного от обязанности доносить епархиальному архиерею немедленно об увеличении или уменьшении числа прихожан; если это не вызвано какими-либо чрезвычайными причинами, – о том, что деньги, собранные по сборной книжке, выданной известному приходу, по прошествии сборного срока записаны в церковные книги того прихода (ст. 3, 4). Инструкцию благочинного нужно дополнить внесением новых постановлений по Духовному Ведомству, касающихся прав и обязанностей благочинных, например постановлений об отношении благочинных к церковно-приходским школам, положения о благочинническом совете и прочее» (Казанский, III, 416). За согласование инструкции благочинному с новыми началами (соборности) управления высказываются многие преосвященные (Могилевский, I, 85; Вологодский, I, 61; Самарский, I, 498–499; Рижский, II, 295; Пензенский, III, 324–325; Енисейский, III, 480; Рязанский III, 588).

Все отзывы сходятся на положении, что должности помощников благочинного и членов благочиннических советов должны быть выборными; но относительно назначения в должность благочинного мнения расходятся. В одном отзыве рекомендуется способ назначения благочинного, соединяющий и выборное начало и начало назначения от высшей власти (епископа). «На практике нередко епархиальные архиереи предоставляют духовенству благочиннического округа самому указывать и предоставлять на утверждение их достойного кандидата. И такая практика весьма желательна, если она не ведет к ослаблению церковной дисциплины и правильного надзора за приходским духовенством. Если же епархиальный архиерей заметил бы, что избранные духовенством благочинные потворствуют духовенству и скрывают от него (архиерея) недостатки приходских причтов, то, конечно, он имеет право и обязанность восстановить назначение благочинных по своему усмотрению» (Казанский, III, 416). С высказанным здесь положением согласны и некоторые другие отзывы. Мнение о том, что благочинный должен быть назначаем епархиальным архиереем, а не избираться духовенством, сопровождается такого рода аргументами. «Должность благочинного должна быть замещаема епархиальною властью в виду того, что а) благочинный, по существу, своих обязанностей – это наместник или представитель епископской власти в округе; б) от благочинного, с проведением принципа децентрализации епархиального управления, потребуются довольно широкие административные способности, почему и выбор кандидатов на эту должность должен быть производим с полным беспристрастием, только в интересах дела, а не той или другой группы лиц; между тем такого беспристрастия не всегда можно ожидать со стороны выборщиков – священнослужителей, в отношении к которым благочинный осуществляет права непосредственного административного надзора; в) интересы священнослужителей и мирян будут достаточно обеспечены всеми прочими выборными лицами благочиннического совета» (Могилевский, I, 86).

«Под влиянием современной периодической печати, сложилось в духовенстве общее желание иметь, избираемых им благочинных и следователей. Осуществление этого желания допустимо; но опасаюсь, что все выборные должностные лица, как судебные, так и административные, могут повести к ослаблению дисциплины в духовенстве. Выборные духовенством лица будут более служить духовенству, их избравшему, нежели делу, для которого избраны» (Ставропольский, II, 263). «Хотя принцип выборного начала в общем очень желателен и с идейной точки зрения не может быть отвергнут, но теперь – до оживления состава членов приходских причтов – рано применять этот принцип, и благочинный в настоящее время, как ближайший помощник епископа, должен назначаться епископом» (Енисейский, II, 474–475). К такому же положению примыкает и мнение преосвященного Самарского (I, 498). В отзыве преосвященного Воронежского приведены по этому предмету такие соображения и суждения епархиального совещания, бывшего в Воронеже. «В настоящее время как члены консистории, так и благочинные определяются епархиальною властью. Такой порядок дела в некоторых докладах признается нежелательным. Как авторы указанных докладов, так и некоторые члены собрания считали более целесообразным выборный порядок определения названных лиц, приводя к тому следующие основания: а) благочинный и члены консистории (пресвитерского совета) должны быть представителями духовенства при епископе, выразителями интересов и запросов духовенства, и потому они должны быть излюбленными лицами для духовенства; б) в настоящее время такой порядок соответствует общему направлению жизни, так как общество достигло избирательного порядка в определении руководителей общественной жизни; в) такой порядок имеет основания в канонах и истории Церкви (община первенствующей Церкви избрала себе диаконов, которые были поставлены апостолами; епископы на соборах избирали новых епископов; община избирала себе епископа, которого поставлял потом собор епископов).

Другие члены собрания были того мнения, что и благочинные, и члены консистории должны быть назначаемы епископом, как органы его власти. Против указанных соображений – этими лицами было высказано следующее: а) благочинный и члены консистории суть органы административной власти; б) хотя в настоящее время общество получило право представительства в области гражданского управления, но этим не изменился характер определения лиц административных: во всяком, даже республиканском, государстве административные лица не избираются обществом, а назначаются высшею властью, как органы этой власти; в) избрание диаконов не есть избрание органов административной власти; избрание епископов соборами епископов не приложимо к вопросу об избрании благочинных и членов консистории, так как епископы обладают такими прерогативами, коих не могут иметь собрания пресвитеров; избрание епископов христианскими общинами впоследствии было отменено канонами.

После того как были высказаны эти мнения, собрание было приглашено высказать общее заключение: признает ли оно нормальным существующий порядок назначения или считает нужным введение порядка избрания. Преобладающим большинством собрание высказалось за существующий порядок (I, 141–142).

Однако значительное большинство преосвященных высказывается за выборных благочинных. В пользу такого положения приводятся, кроме соображений, кои уже встречались в изложенных выше отзывах, и такие: «Благочинный по назначению является всецело зависящим от своего начальства: он должен заботиться, чтобы все номера предписаний и указов были исполнены, не взирая на неудобоисполнимость их для округа. С последним ему нет нужды сноситься на правах взаимного уважения: поневоле ему приходится быть чиновником, предписывающим и требующим, но очень редко сочувствующим и помогающим. Естественно, что такие благочинные не имеют авторитета в своих округах. Благочинные же выборные будут стараться оправдать выраженное им доверие округа, будут любимыми и авторитетными начальниками. Одноокружные священники знают достоинство и недостатки своих собратьев и выберут в должность благочинного только наиболее достойного и уважаемого. Между тем епархиальная власть может легко избрать лицо, не подходящее для деятельности благочинного, чему много примеров дает настоящая действительность (Подольский, II, 502).

Выборы благочинных должно производить на благочиннических собраниях, по обычному представлению, духовенством округа. Но, по мнению некоторых преосвященных, в выборах должны принимать участие, на равных правах с духовенством, и миряне – представители от приходов, члены благочиннических собраний (Архангельский I, 365; Иркутский, II, 233; Курский, III, 56; Олонецкий, III, 205; Московский, III, 243; Тамбовский, III, 315). По мнению одних – благочинный может быть уволен против желания от должности только по суду, во избежание частой смены благочинных (Смоленский, III, 38), по другим – за епископом, на основании канонического правила (Апост. 39), оставлено должно быть неприкосновенным право увольнять непригодного благочинного (Вологодский, I, 66),

Что касается состава благочиннических советов и собраний, то всеми почти отзывами проектируется состав благочиннических советов из духовенства в сане священника (впрочем выражено в одном отзыве пожелание, чтобы, при разрешении в совете дел о недоразумениях между прихожанами и священником, допускались в состав совета два представителя от заинтересованного прихода (Смоленский, III, 38), в другом отзыве, – чтобы по делам о псаломщиках были наравне со священниками в совете и два псаломщика (Кишиневский, I, 196): благочиннические же съезды (собрания, соборики) по одним отзывам должны состоять из духовенства округа всех степеней – священников, диаконов и псаломщиков (Нижегородский, II, 446; Вятский, II, 514, и др.), по другим – также из мирян, как представителей от приходских общин (Архангельский I, 236; Самарский, I, 500; Иркутский, II, 233; Смоленский, III, 39; Петербургский, III, 88; Олонецкий, III, 205; Московский, III, 243; Тамбовский, III, 315 и другие).

И заключение, говоря об управлении благочиннического округа, должно отметить одно мнение, стоящее особняком среди отзывов преосвященных, о том, что благочиннический округ может управляться без благочинного, что эта должность должна быть уничтожена, как ненужная; вместо благочинного руководство духовенством округа в церковно-религиозной деятельности можно поручить духовнику, который будет вместе и председателем пастырских собраний в округе, административные же распоряжения консистории – циркулярные должно печатать в Епархиальных Ведомостях, а частные – направлять непосредственно к подлежащим лицам (Симбирский, II, 6).

Устраняется надобность в благочинных и благочиннических округах также и по проекту, предложенному в отзыве преосвященного Полтавского. По этому проекту епархии следует разделить не на благочиннические округа, а на значительно большие по числу приходов пресвитерские округа, с протопресвитером или протоиереем по главе и при распорядительных органах: пресвитерском совете и окружном церковном соборе, устрояемых по началу соборному – представительному, с широким участием мирян (II, 319–321).

2) Уездное управление.

Большинство отзывов ставит благочиннический округ с его управлением в непосредственное отношение к епископу и центральным епархиальным органам, не признавая нужды в каких-либо промежуточных инстанциях управления. Однако, некоторые преосвященные находят желательным учреждение такой посредствующей инстанции в лице уездного управления, которое объединяло бы все благочиния уезда и обладало бы более широкими полномочиями, чем учреждения благочиннического округа. В отзыве преосвященного Таврического организация уездного церковного управления представлена и следующих общих чертах. «При большом объеме и пространстве нынешних епископий, при существовании благочиннических округов и благочиннических советов, необходимо эти советы призвать к большей деятельности и оживить эти органы управления. Для сего, по примеру епархиального епископского пресвитериума, сосредоточить, как первую инстанцию, церковное управление в уездных городах во главе с уездным протоиереем, на правах хорепископа, и применить здесь форму древнего общинно-церковного управления – пресвитериума. А когда пресвитериум по каким-либо обстоятельствам не мог бы собраться в целом составе, чтобы течение жизни не прекратилось и не последовало остановки в ходе дел, образовать при уездном протоиерее совет, который бы собирался не менее двух раз в год (а по надобности и чаще) из лиц, выбираемых духовенством всего уезда или по благочинническим округам на трехлетие и утверждаемых епархиальным архиереем. В состав этого уездного пресвитериатства (Совет), под председательством уездного протоиерея, имеют войти следующие лица: благочинный (или его помощник) или благочинные, если уезд большой по пространству и числу приходов (более 20-ти) и его придется подразделить на два и более благочиний, духовник, окружной духовный следователь, уездный наблюдатель по церковным школам, заведующий хозяйственною частью член, заведующий благотворительными и другими епархиальными учреждениями в уезде; а при разборе судебных дел и тяжб должны входить в него временно, по приглашению протоиерея, два соседних пресвитера (ближайшие к тяжущимся сторонам), как более других знакомые с местными условиями в жизни прихода и клира» (III, 64–65).

Более подробно описывается система уездного управления в отзыве преосвященного Курского, при чем раздвигаются и границы компетенции этого управления.

«Ближайшим вспомогательным органом епархиальному совету пресвитеров может быть уездный совет пресвитеров. Как показывает самое название, уездный совет пресвитеров имеет находиться в уездном городе, сосредоточиваясь около личности викарного епископа или уездного протоиерея (протопопа). Историческим основанием к открытию такого учреждения в уезде служит существование в древней Руси должности уездных наместников с советами пресвитеров, а в новой – уездных духовных правлений, сравнительно только недавно закрытых. Состав уездных пресвитерских советов должен комплектоваться, кроме председателя – викарного епископа или уездного протоиерея, из нескольких городских священников (и иеромонахов, если вблизи находится монастырь); канцелярское же делопроизводство может быть возложено на диаконов из лиц с полным семинарским образованием, могущих с успехом выполнить эту обязанность. В отличие от духовных правлений прежнего времени, вполне зависимых от консисторий и носивших исключительно характер канцелярских учреждений, проектируемый пресвитерский совет должен ведать дела того же рода, что и советы пресвитеров при архиереях, но меньшей важности. К этим делам можно бы отнести: ревизию приходо-расходных книг и всякого рода отчетности, просмотр и хранение метрических и исповедных книг, выдачу всяких справок из метрик и других церковных документов, наблюдение за построением церквей в районе ведомства советов и за ремонтом их, наблюдение за благоповедением клира и исправностью его по службе, надзор за благотворительными заведениями, приходскими советами, попечительствами, братствами и т.п. В кругу перечисленных дел видное место должны занимать дела следственные. Производство следствий советами тем более желательно, чем менее совершенно поставлена следственная часть в современном церковном суде. По делам сравнительно неважным, с разрешения епископа, пресвитерский совет мог бы постановлять и судебные решения, а по делам, относящимся к преступлениям во должности священно- и церковнослужителей, он должен ограничиваться исключительно только производством следствий и предварительных дознаний, по которым совет епископский и составляет обвинительный акт. Для большей самостоятельности пресвитерскому совету, смотря по надобности, должно быть предоставлено право сношения с епископом помимо епископского совета.

Деятельность пресвитерского совета в указанном направлении, несомненно, уменьшит число дел, подлежащих рассмотрению совета епископа, и сделает почти излишнею должность благочинного, как администратора и чиновного судии в благочинническом округе. За благочинным останется концентрирующее и нравственное значение для духовенства в его округе. Подобно древнему периодевту, благочинный часто должен обозревать свой округ и входить в ближайшее исследование религиозно-нравственного состояния клира и прихода, исполнения клиром своих служебных обязанностей и принимать нравственные меры к исправлению замеченных недочетов в жизни и но службе, давать советы, наставления и разрешать всякие недоумения, принимать жалобы и разрешать их словесно или давать им дальнейшее движение для формального следствия, наблюдать за состоянием церковного имущества, церковных сосудов, утвари и т.п. О своих наблюдениях благочинный, словесно и письменно, доносит епископу» (III, 55–56). В таких же почти чертах намечается организация уездного управления в отзыве преосвященного Калужского (1, 25–26):

«Второю после приходской общины церковно-административною юридическою единицею является уездное церковное собрание. В состав его входят: а) непременными членами: уездный протоиерей и благочинные; б) уездное духовенство – священники и в) выборные от приходских общин, по одному от прихода. Уездное церковное собрание ведает дела, касающиеся всего уезда по сторонам благотворительной, духовно-просветительной и экономической. В частности, на обязанности уездного церковного собрания лежит: 1) вырабатывать основы для разрешения дел, а) по церковному хозяйству (свечные операции, постройка и ремонт храмов и другое), б) по церковной благотворительности и в) по распространению церковного просвещения в уезде; 2) уездное церковное собрание разрешает недоумения и предложения церковно-приходских общин; 3) избирает членов уездного церковного совета, а также членов в суд; 4) заслушивает предложения уездного церковного совета, его годовые отчеты по разным сторонам церковно-приходской жизни и отсылает епископу: 5) входит с ходатайствами в епархиальное церковное собрание, а по другим – непосредственно к епископу; 6) указывает права и полномочия церковному совету и ревизует его; 7) делает раскладку: на содержание уездного попечительства, церковных школ, членов совета, благочинных, на содержание органов епархиального управления, разлагая назначенную епархиальным собранием сумму на округа в своем уезде; на духовно-учебные заведения и т.п.

Постояннодействующим исполнительным органом при церковно-уездном собрании является церковный уездный совет.

В состав последнего входят: а) постоянный член – уездный протоиерей и б) выборные от уездного собрания члены; три духовных и четыре светских – мирян. Роль церковного уездного совета исполнительная: он приводит в исполнение все постановления уездного церковного собрания, а также подготовляет все нужные для этого собрания дела и документы. В частности, на уездном совете, как постоянно-действующем органе, могут лежать следующие обязанности: а) прием, просмотр и хранение всяких приходских отчетностей со всего уезда с ответственностью за неправильность их; б) выдача справок и выписок из метрических книг и других церковных документов; в) разрешение ремонтов церквей и других церковных зданий, при чем постройка новых церквей производится только с разрешения местного епископа; г) наблюдение за поведением всего уездного клира: д) фактическое наблюдение за учебными и благотворительными учреждениями в уезде, как-то: церковно-приходскими школами, попечительствами, богадельнями и прочее; е) утверждение церковных старост; ж) составление отчета уездному собранию, подготовление дел к собранию, например, по школьным вопросам и церковному хозяйству, составление раскладочной ведомости и прочее; з) переписка с разными лицами и учреждениями, хранение архива.

Церковно-уездные собрания могут собираться два раза или один раз в год. На уездных собраниях избираются представители в епархиальное церковное собрание».

В отзыве преосвященного Нижегородского дана несколько более ограниченная программа для уездного управления (II, 446).

С особыми чертами представлено уездное управление в отзыве преосвященного Владимирского. Здесь нет уездных собраний (собраниям дается место только в благочиннических округах), и религиозно-церковною жизнью в уезде управляет уездное духовное правление, представляющее как бы маленькую консисторию, независимую от консистории епархиальной и с значительными полномочиями в области управления и суда.

«Уездное духовное правление находится в каждом уездном городе, но может быть и в без уездном, если уезд многолюдный и в городе есть штатный собор, например, во Владимирской губернии в городах Иваново-Вознесенске и Киржаче, Уездное духовное правление состоит из соборного протоиерея, следователя и члена из протоиереев или священников. Все три лица, состоят на службе по назначению епархиального архиерея. В помощь к ним назначается четвертый член, который приглашается в заседания тогда, когда не присутствует на них кто-либо из означенных лиц. Председатель совета – соборный протоиерей. Следователь, собственно, заведует судными делами и производит следствия по делам, поступающим в правление от епархиального архиерея и консистории; но он, в случае болезни и подобных обстоятельств, может передавать расследование дела депутату окружного благочиннического совета. Дела в правлении разрешаются единогласно, или, в случае разногласия между членами правления, по большинству голосов. Если произойдет разногласие у протоиерея с другими двумя членами, имеющими одинаковое мнение, то правление должно представить дело на усмотрение консистории, с прописанием мнений как протоиерея; так и других двух членов. Дела решаются в правлении окончательно. В случае недовольства решением, дело в апелляции переносится в высший орган епархиального управления – консисторию, но для этого нужно иметь уважительные причины и о недовольстве своевременно заявлять уездному духовному правлению. По окончании года, правлением представляется в консисторию список решенных и нерешенных дел к сведению. Ведению уездных духовных правлений подлежат: а) прием, просмотр и хранение всех приходских отчетностей, метрических, исповедных и приходо-расходных книг со всего уезда с ответственностью за исправность их более серьезною, чем какую можно было бы возложить на консисторию, в которую ныне стекается со всей епархии такое множество этих отчетностей, какого проверить и при самом добросовестном отношении к делу нет возможности; б) выдача всяких справок и выписок из метрических книг и других церковных документов – с тем, чтобы и все гражданские присутственные места признавали за этими выписками и справками такое же официальное значение, как за получаемыми ныне из консисторий. Это весьма облегчило бы всех имеющих нужду в метрических свидетельствах и вынужденных в настоящее время брать их (с значительными тратами) лишь в губернском городе в консистории (те же выписки неофициального или менее официального значения, какие ныне предоставляется выдавать самим приходским причтам, должны и на будущее время оставаться в их ведении); в) наблюдение за обновлениями церквей; г) разрешение всяких местных церковных расходов, по заявлениям причтов и приходов, которым в этом отношении должно быть предоставлено самостоятельность гораздо большая, чем какая теперь предоставляется; д) наблюдение за поведением всего уездного клира и отношениями причтов к приходам; разбор менее значительных жалоб и распрей, возникающих между членами клира и между клириками и прихожанами; более значительные жалобы, распри, вообще судные дела, конечно, должны быть передаваемы на рассмотрение архиереев или чрез архиереев в консисторию. Соответственно с сказанным, уездным духовным правлениям должны быть предоставлены и известные права делать замечания, полагать взыскания и наказания низших степеней: высшие все степени взысканий, конечно, должны остаться во власти архиереев» (I, 220–221).

3. Уездные епископы.

В приведенных проектах уездного церковного управления во главе его поставляется уездный (соборный) протоиерей. В некоторых отзывах преосвященных высказано пожелание, чтобы уездное управление возглавлял епископ-уездный, состоящий в ведении и подчинении епископа епархиального. Это пожелание находится в связи с мыслью о чрезмерной обширности наших епархий, о необходимости постепенно стремиться к раздроблению их и обращению нынешних уездов в отдельные епархии, по образцу небольших епархий на Востоке и в древности. «Каждой епархии можно предоставить и вопрос об умножении в ней епископов, или об разделении её на несколько более мелких епархий, тем более, если на содержание новых епископов епархия имеет свои собственные средства. Необходимо только, чтобы, во избежание особенных потрясений церковного строя, на первых порах эти мелкие епархии не пользовались полною самостоятельностью, а объединялись бы под главенством нынешнего епархиального епископа, имея каждая своего викарного епископа. В таких мелких епархиях образуются съезды уездные и соответствующие постоянные органы управления, которые берут на себя значительную часть местных дел от епархиальной консистории, последняя же для них служит ближайшею высшею инстанцией для обжалования» (Финляндский, III, 264). «Одною из главных причин малого знакомства епископов с подведомым ему духовенством и паствою служит обширность епархий. Эта обширность есть наследие истории. Неудобство её для правильного ведения церковного управления всегда сознавалось русскими пастырями. Но и доселе оно остается на своем месте, как тягота, которую так или иначе нужно носить на себе русским епископам. Было бы поэтому смелым проектом, если бы кто вздумал уничтожить многовековое затруднение одним росчерком пера. Но стремиться к возможному уменьшению указанного выше неудобства позволительно. Постепенные, но настойчивые усилия к достижению указанной цели могут сопровождаться более или менее значительным успехом. Этого можно достигать следующим приемом. Там, где окажутся местные средства, там, где явится у населения желание иметь кафедру епископа, можно и должно пользоваться этим благоприятным обстоятельством, чтобы учреждать кафедру уездного епископа. Уездный епископ должен пользоваться в пределах подчиненного ему уезда (можно двух или трех уездов) всеми правами епархиального архиерея, только он должен быть подведом епископу губернского города, пользоваться его советами в своей пастырской деятельности и в конце года представлять ему отчет в управлении уездною паствою. Устройство управления в епископии уездного города должно быть проще, чем епископии губернского города. У уездного епископа консистории может и не быть; достаточно одной канцелярии. Уездный епископ может пользоваться помощью кафедрального протоиерея, ключаря и эконома, вверивши им главные отрасли епархиального управления – дела ставленнические и административные, дела хозяйственные и дела судебные. Уездный епископ может жить в монастыре и не иметь особого архиерейского дома. Указанная скромная постановка управления уездною епископией должна значительно облегчить устройство епископий в уездах» (Казанский, III, 451–402). В отзыве преосвященного Екатеринославского нужда в уездных епископиях объясняется несколько иначе, хотя условия деятельности уездного епископа по управлению уездом очерчены сходно с приведенными выше отзывами. «При разнообразии и обособленности епархиальных учреждений, епископу в высшей степени затруднительно направлять их к правильной и согласованной деятельности. Чтобы облегчить епископу труд управления епархией с помощью различных административных учреждений необходимо открытие кафедры уездного епископа в тех случаях, когда к тому окажутся средства и местным население высказывается желание иметь кафедру епископа. Уездный епископ в пределах своей области пользуется всеми правами епархиального архиерея, но в деятельности своей должен быть подведом епархиальному епископу и в конце года представлять отчет последнему в управлении паствою. Уездный епископ может жить в монастыре и не иметь особого архиерейского дома. Не обязательно при нем и устройство консистории; достаточно одной только канцелярии. При существовании уездного епископа, епархиальный архиерей может уделить более времени, забот и внимания деятельности епархиальных учреждений» (I, 79).

В параллель приведенным предположениям об учреждении института уездных епископов, подчиненных епархиальному архиерею, в одном из отзывов категорически высказано мнение, что такой институт был бы противо-каноническим, как и существующий институт епископов – викариев.

«В 1865 году высочайше разрешено учреждать викариатства во всех епархиях, где могут быть указаны местные источники содержания их, без обременения казны. Права и обязанности викариев известны. Но должно сознаться, что институт викарных архиереев, не без натяжек оправдываемый в римско-католическом церковном праве посвящением на фиктивные кафедры в странах неверных, мало мирится с принципами восточного православного церковного права. До XVIII века у нас на Руси строго соблюдался принцип, выраженный 8 правилом I Вселенского собора, что в одном городе, или, что тоже – в одной епархии, не должно быть двух епископов. Правда, викарный архиерей посвящается в епископа одного из уездных городов данной епархии, в которой учрежден викариат; но это – опять фикция, подобная католическому посвящению епископов «in partibus», потому что викарный архиерей и к тому городу, к которому посвящен, в деле церковного управления имеет такое же отношение, как и к остальным городам епархии, т.е. никакого. Если викариев приравнивать, как это ныне делается в учебниках по практическому руководству для пастырей, к древним хорепископам, то и здесь будет натяжка, граничащая с попранием исторической правды. Дело в том, что хорепископы до IV века были епископами столь же самостоятельными в своих сельских общинах, как и городские в своих, так что и те и другие имели свои особые епархии, в которых таким образом было не более, как по одному епископу. Хорепископы с IV века представляют уже анахронизм, противоречивший началам церковного права и подлежавший уничтожению, которого Церковь постепенно и достигала. Конечно, сразу было трудно уничтожить, – и следы этого института, не смотря на ограничительные и запретительные постановления соборов, могут быть наблюдаемы в течение сравнительно долгого времени и после IV века; но отсюда вовсе не следует, чтобы то положение, которое занимал хорепископ в период вселенских соборов – положение среднее между епископом и пресвитером – могло быть рассматриваемо как нечто нормальное и как образец для подражания в настоящее время. А с этой именно точки зрения и нужно смотреть на институт хорепископов, чтобы ссылкой на него оправдывать институт нынешних викарных архиереев. Таким образом, институт викариев должен быть уничтожен, как, собственно говоря, неканонический. Целесообразнее открыть новые самостоятельные кафедры в русской Церкви, раздробив многолюдные епархии на две или на три, чем – вопреки канону – иметь в одной епархии более одного епископа» (Рижский, II, 293).