Об участии духовенства в общественных учреждениях

(По отзывам епархиальных архиереев).

По вопросу об участии духовенства в общественных учреждениях епархиальные преосвященные принимали в рассуждение: I) Слово Божие, каноны вселенских и поместных соборов и наставление св. отцов; II) историю Церквей греческой и русской; III) действующий закон и законодательные предначертания власти, и IV) положение пастырей Церкви в христианском обществе вообще и в настоящее время в частности, – и в подавляющем большинстве высказались, имея в виду проведение чистых христианских начал в общественно-государственную жизнь и вместе – благо и Церкви православной и Русского Государства, за непосредственное участие духовенства во всех государственно-общественных учреждениях и всех их делах. V) Некоторые преосвященные (Воронежский, Новгородский, Холмский и Казанский) ограничивают участие духовенства в помянутых учреждениях только делами: по храмоздательству, и народным – просвещению, благотворительности и нравственности. VI) преосвященные Смоленский и Екатеринбургский отозвались против непосредственного участия служителей Церкви в общественно-политической жизни народа. Несколько преосвященных (Московский, Тульский, Саратовский, Уфимский, Тобольский и Иркутский) в своих отзывах означенного вопроса не касались.

Устроя на земле для спасения верующих Церковь, Христос Спаситель назвал ее Царством не от мира сего, следовательно – чуждою мирских интересов. На просьбу одного из народа о разделе имущества с братом, Спаситель ответил: «кто поставил меня судить или делить вас?» Таким ответом Иисус Христос показал, что Он заботился о вечном благе душ, а все остальные людские интересы чужды Ему. Судя по сему, жизнь общественная должна быть вне круга деятельности священнослужителей, как продолжателей устроения Царства Христова на земле. Правда, Иисус Христос ставит выше всего спасение и благо души. Но нельзя забывать, что милосердие Его охватывает человека во всей его целости. Его отношение к тем страданиям и несправедливостям, которые Он встречал, Его негодование при виде неправды, глубокая жалость ко всем сирым и обездоленным, постоянная заботливость о страданиях телесных, многочисленные чудеса для облегчения людей, терзаемых болезнью или голодом, – все это говорит о том, что и телесные нужды человека не были чужды Христу Спасителю. Он заботился об облегчении их, чем показал, что мирские интересы не могут быть изъяты совершенно из круга, деятельности служителей алтаря Господня, пока человек живет на земле. Вот почему, посылая учеников Своих на проповедь, Иисус Христос заповедал им исцелять больных, очищать прокаженных, изгонять бесов, способствуя таким образом материальному благосостоянию обездоленных, ибо здоровье дороже всех внешних благ. Первая христианская община устроилась так, что в ней церковные и общественные интересы слились нераздельно: полное общение имуществ, почему между верующими не было никого нуждающегося. Когда произошло несогласие из-за раздаяния потребностей, апостолы избрали в помощь себе диаконов, установив особый чин иерархического служения, поручив ему заботу о мирских интересах, с возложением известных церковных обязанностей. Ясно, что с церковным служением лиц иерархии могут соединяться известные общественные обязанности, клонящиеся ко благу Церкви и удовлетворению телесных нужд верующих. Сбор милостыни для бедных производился или самими апостолами, или, по поручению их, учениками и предстоятелями Церквей, – благовестниками Евангелия о вечном спасении, которым таким образом не должны быть чужды заботы об удовлетворении телесных потребностей верующих. Вот почему апостольские и соборные правила, запрещая священнослужителям принимать на себя мирские попечения ради личных корыстных целей, разрешают управления имениями сирот, больных, вдов, чтобы не попало таковое управление в руки обидящих. Так, 6-е апостольское правило, под угрозою извержения, запрещает епископу, пресвитеру и диакону принимать на себя «мирские попечения», – по толкованию в Кормчей книге «злого ради приобретения своего, аще где не законом позвани будут младых и несовершенных возрастов детей оставшееся им от родителей имение управляти, или инако како повелели будут заступати вдовиц и сирот и немощные управляти, и не дати в руце обидящих стяжания их»; из этих слов Кормчей книги ясно видно, когда и в каких случаях запрещается священнослужителям принимать на себя «мирские попечения» – только ради злого приобретения своего. 81-е апостольское правило подтверждает предыдущее: «не подобает епископу или пресвитеру вдаватися в народные управления, но неопустительно быти при делах церковных» и 83-е апостольское правило говорит: «епископ или пресвитер или диакон, в воинском деле упражняющийся и хотящий удержати обое, т.е. римское начальство и священническую должность, да будет извержен из священного чина». Вселенские и некоторые из поместных соборов подробно изъясняют, когда и в каком случае священнослужителям разрешается принимать на себя известные общественные обязанности. Так, в 3-м правиле IV вселенского собора сказано: «дошло до святого собора, что некоторые из принадлежащих к клиру ради гнусного прибытка берут на откуп чужие имения и устроят мирские дела, о Божием служении небрегут, а по домам мирских людей скитаются, и поручения по имениям приемлют, из сребролюбия. Посему определил святый и великий собор, чтобы впредь никто, ни епископ, ни клирик, ни монашествующий не брал на откуп имений и в распоряжение мирскими делами не вступал, разве токмо по закону призван будет к неизбежному попечительству над малолетними, или епископ града поручит кому иметь попечение о церковных делах, или сиротах и вдовах беспомощных, и о лицах, которым нужно оказать церковную помощь ради страха Божия». 10-е правило VII вселенского собора, подтверждая вышеуказанное правило, запрещающее клирикам принимать на себя «мирские и житейские попечения» или «занимать мирскую должность у глаголемых вельмож», рекомендует клирикам: «лучше да идет учити отроков и домочадцев, читая им божественное Писание, ибо для сего и священство получил».

На поместном Карфагенском соборе, между прочим, постановлено девятнадцатым правилом: «да не бывают епископы и пресвитеры, и диаконы откупателями ради корысти, или управителями, и да не приобретают пропитания занятием бесчестным или презрительным». Наконец, двукратный поместный собор, происходивший в Константинополе в 861 году, под угрозою извержения на основании божественных правил, запрещает клирикам: «принимать на себя мирские начальственные должности или попечения или в домах мирских начальственных лиц звание управителей».

Из приведенных выше правил св. апостолов, вселенских и поместных соборов нельзя заключать, чтобы клирики совершенно были устранены от участия в государственных и общественных делах. По духу сих правил, занятия мирскими делами, или, на современном языке, государственно-общественными, будут несовместимы с священным званием в том случае, когда они приняты были бы духовными лицами в видах корыстных и когда эти занятия явно отвлекали бы их от исполнения прямых обязанностей служения Церкви (преосвященный Минский ч. І, стр. 44–46).

В книге «О должностях пресвитеров приходских» даются такие наставления об участии пастырей в нуждах пасомых: «не точию к странным священник должен быть любителен, но и ко всем требующим помощи его, а наипаче нищим и в недугах лежащим пособлять, о сиротах промышлять, вдовиц и обиженных заступать, о невинных ходатайствовать. Если же убогие священники добродетель сию за невозможное почитают, яко и сами требуют подаяния, то и в таких обстоятельствах должны воззреть на апостолов, которые, делая своими руками, о нищих помнили (Гал.2:10), немощные заступали (Деян.20:35). К тому же могут да и должны суть прихожан своих могущих способом апостольским к сей добродетели поощрять (1Кор.16:1, 2Кор.8:19) (преосвященный Вологодский, ч. I, стр. 76–77).

Св. Василий Великий, указывая в своем 70-м нравственном правиле, что должны делать те, кому вверена проповедь Евангелия, между обязанностями их звания упоминает и о том, что «к вверенным они должны быть сострадательны и в телесных их нуждах и заботиться о них». Такой же настоятельный совет дает пастырям и св. Григорий Двоеслов. «Нельзя, говорит он, одобрить тех пастырей, которые посвящают свои занятия исключительно одним духовным предметам, так что внешние нужды паствы для них как бы не существуют». Занимаясь созерцанием, стремясь в горняя, пастырь в то же время должен относиться с участием и ко всем мелочам людским, к немощам и к заботам плотского человека, подобно апостолу Павлу, выспренним умом своим восходившему до тайн мира ангельского, а жалостливым сердцем нисходившему до тайн супружеского ложа». Замечательна мысль, проводимая отцами Церкви о том, что широкое участие священнослужителей в делах общественного служения в сфере деятельной христианской любви способствует установлению тесной связи с обществом. «Чем чаще будет видеть тебя народ делающим доброе, тем больше возлюбит тебя», говорит св. Амвросий Медиоланский (преосвященный Костромской, ч. II, стр. 561).

а) Древнее византийское законодательство, со времени Константина Великого и объявления христианской Церкви господствующею, призвало духовенство, в лице его представителей – епископов, к самому широкому участью в делах управления. Для них открыты были многие пути к участию в суде и администрации, при чем это участие епископы обыкновенно делили с почетнейшими гражданами той или другой местности. Так, городскому начальству вменено было в обязанность действовать, при назначении опекунов и попечителей к малолетним и несовершеннолетним, вместе с епископом и значительными лицами города, если таковые есть. Епископам предоставлено было право участвовать в выборе должностных лиц по городской администрации и даже указывать достойного кандидата на должность начальника провинции. Епископ вместе с почетными гражданами имел право контролировать целесообразность употребления городских доходов, принимать отчеты от администраторов, следить за уравнительностью распределения воды между обывателями, не допускать незаконного обременения граждан произвольными налогами и повинностями, и прочим. Епископы контролировали образ действий провинциальных наместников и о всяком притеснении населения с их стороны, в особенности об отказе в правосудии, должны были доносить императору, равно как следили вообще за образом действия всех судей и чиновников (преосвященный Костромской, ч. II, стр. 561).

В греческой Церкви епископам было предоставлено право заведования всеми делами общественной благотворительности и наблюдения за правильным распределением пожертвований. Там же, в греческой Церкви, высшему духовенству в городе вместе со светскими знатнейшими гражданами предоставлялась ежегодная ревизия всего управления городскими общественными заведениями и попечение, чтобы общественные недвижимые имущества не были незаконно завладеваемы, чтобы граждане не были подвергаемы каким-либо незаконным поборам, чтобы купцы не производили торговли противозаконно. Из законов Юстиниана, Юстина младшего и Ираклия можно видеть, что епископы имели даже участие в делах гражданских и уголовного суда над лицами всех состояний (преосвященный Томский, ч. III, стр. 370).

б) Православное духовенство, от дней равноапостольного просветителя Руси, во все периоды русской исторической жизни, принимало такое или иное участие в государственно-общественных учреждениях. Уже в эпоху удельно-вечевого уклада русской политической жизни представители церковной иерархии участвуют и в княжеских советах (или думах), и на между княжеских съездах, способствуя решению тех или иных вопросов внешней и внутренней политики в духе христианской веры и нравственности. Общий взгляд московской Руси на участие представителей православной церковной иерархии в решении государственно-общественных дел выразили в 1610 году великие московские послы в следующих словах, сказанных ими польскому королю: «Изначала у нас в Русском царстве так велось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи наши призывали к себе на собор патриархов, митрополитов и архиепископов и с ними о важных делах советовались, без их совета ничего не приговаривали». В Москве, в XVI и XVII веках, освященный собор входил, на ряду с боярской думой, в состав всех земских соборов, как его необходимая составная часть. Глубокий интерес в данном случае представляет следующее историческое обстоятельство. Когда Нижегородское освободительное движение, предводимое князем Пожарским, приступило в Ярославле в 1612 году (уже после страдальческой кончины патриарха Гермогена) к устройству временного государственного правительства, то оно, не имея возможности призвать к себе кого-либо из фактически занимавших старейшие кафедры иерархов, призвало пребывавшего на покое в Троице-Сергиевской обители бывшего Ростовского митрополита Кирилла. Под его председательством образовался в Ярославле «церковный совет» при временном правительстве, получивший вскоре затем обычное наименование освященного собора. Таким образом, даже временное правительство, в самых исключительных обстоятельствах, не считало себя в праве приступить к началу устроения земли (к созыву земского собора) без участия представительства Церкви. Представительство Церкви не только присутствует на всех Московских земских соборах, но и принимает участие во всех сферах их деятельности. Оно дружно действует со всею землею за одно, помогая ей в упорядочении всех сторон внутренней государственно-общественной жизни. Первый земский собор после смутного временя возложил даже на архимандритов и игуменов такую совершенно исключительную обязанность, как сбор с населения чрезвычайного военного налога, известного под именем пятой деньги. Что же касается самой боярской думы, то в заседаниях её патриарх, то один, то окруженный освященным собором, присутствовал во всех тех случаях, когда предметом обсуждения в ней были дела, имевшие серьезный государственно-общественный интерес, или касавшиеся в каком-либо отношении тех или иных сторон религиозно-нравственной стороны жизни вообще.

К участию в Московских земских соборах призывались духовные лица не одной архиерейской степени. С одной стороны, Московский освященный собор XVI и XVII веков, входивший, как сказано выше, в состав всех земских соборов, состоял не из одних архиереев, но и из архимандритов, игуменов и протопопов. С другой стороны, те или иные представители монашествующего и белого духовенства участвовали в земских соборах, избирательных и обыкновенных, и в качестве выборных. Под избирательною грамотою 1613 года некоторые из них в самых подписях своих обозначали то, что они были на соборе в качестве специально-избранных представителей (например: «с Нижнего Новгорода выборный, Спасский протопоп Сава», «с Оскола выборный, Спасский поп Богдан» и т.д.). В окружной грамоте царя Михаила Феодоровича (посланной 5 июля 1619 года в Новгород Великий) повелевалось, «духовным людям и дворянам и детям боярским и посадским и всяким людям выбрать (на земский собор) людей добрых и разумных, из духовного чину человека или двух, и из дворян» и т.п. В заголовке сохранившейся пригласительной грамоты на земский собор (в Сольвычегодск 1612 года) упомянуты: «протопопы и попы и дьяконы».

Вообще, московская Русь допускала широкое участие в своих высших государственных учреждениях духовных лиц, и при том как по их официальному церковно-иерархическому положению, так и по выборам.

В высших государственных учреждениях ХXV и XIX века не видим присутствия представителей православной церковной иерархии. За то в XVIII веке не редкостью были совместные заседания Св. Синода и Сената по делам общего их ведения.

В начале шестидесятых годов прошлого столетия поднят был вопрос о назначении нескольких иерархов православной Церкви в число членов Государственного Совета. Но он не решен был тогда в положительном смысле. Митрополит Филарет Московский, высказавшийся отрицательно по этому вопросу, не указал, однако, никаких канонических оснований для отрицательного его решения. Это обстоятельство само по себе не лишено серьезного значения. Возражения митрополита Филарета против допущения иерархов в состав Государственного Совета построены были отчасти на доказательстве практической его бесполезности для Церкви, отчасти на указании тех или иных практических неудобств при его осуществлении, и имели вообще характер временный, относительный.

(В тех конституционных государствах, в которых принятая двухпалатная система, представители православной церковной иерархии состоят членами верхней палаты. В Румынии, Австро-Венгрии членами её состоят все наличные православные епископы) (Записки профессора Жуковича, представленные Антонием, митрополитом Санкт-Петербургским, ч. III, стр. 171).

Участие русского духовенства до XVIII века в общественных учреждениях обусловливалось самым выборным началом. Клирики избирались из народа и тесно были с ним связаны. Все земские интересы были вместе с тем и интересами духовенства; вместе с мирянами оно платило подати, и благосостояние его, за отсутствием жалованья, всецело зависело от материального достатка самих прихожан. Уже по этой одной причине прежнее духовенство не могло быть равнодушным к общественным делам; и действительно, в числе голосов, раздававшихся против поборов, притеснений и правежей, были голоса и приходских священников. Кроме того духовенство, как образованное сословие, принимало заметное участие во всех общественных делах, где требовались познания и просвещенный кругозор. Священники часто расписывались за неграмотных, скрепляли разные крепостные документы, участвовали в суде в качестве членов при разборе разных судных дел своих прихожан и подавали свой голос в мирских выборах земских старост и судей.

С уничтожением выборного начала в духовенстве, изменился и характер взаимных отношений между духовенством и прихожанами; прихожане были устранены от непосредственного распоряжения церковными доходами и имуществом, равным образом и духовенство постепенно устранялось от участия в земских и общественных делах своего прихода (преосвященный Вологодский ч. I. Стр. 74).

По действующим ныне земскому положению (утвержденному 12 июня 1890 года) и городскому положению (утвержденному 11 июня 1892 года), православное духовенство лишено не только права участия по выбору в земских, уездных и губернских собраниях и в городских думах, но и права участия в самых избирательных, земских и городских собраниях. Лишение православного духовенства этих прав мотивировано в журналах Государственного Совета следующим образом: «Участие духовенства в земском представительстве противоречит каноническим правилам и, вместе с тем, нередко вовлекает духовных лиц в борьбу местных партий к явному ущербу для их положения в среде паствы». Ни в архиве канцелярии Св. Синода, ни в архиве канцелярии его обер-прокурора нам не удалось найти следов письменных сношений Государственного Совета или Министерства Внутренних Дел с Св. Синодом или его обер-прокурором по настоящему вопросу. Остается, поэтому, неизвестным, каким именно каноническим правилам признано было в 1890 году противоречащим участие православного духовенства в земском представительстве. Ныне действующими земским и городовым положениями допускаются к участью в уездных земских собраниях и городских думах лишь депутаты от Духовного Ведомства по назначению епархиального начальства; но земскому же (утвержденному 1 января 1864 года) и городовому (утвержденному 16 июня 1870 года) положениям Императора Александра II, православное духовенство пользовалось избирательном правом в земских и городских собраниях. В Высочайше одобренном 28 декабря 1863 года мнении семнадцати членов Государственного Совета в пользу допущения православного духовенства к участью в избирательных съездах и земских собраниях приведен целый ряд положительных оснований государственного и церковного свойства (это мнение можно читать в печатной «Исторической записке о ходе работ по составлению и применению положения о земских учреждениях», Записки профессора Жуковича, представленные Антонием, митрополитом Санкт-Петербургским, ч. III, стр. 174–175).

Участие лиц духовного ведомства в общественных учреждениях важно с точки зрения влияния их на деятельность этих учреждений. Но, как не избранники населения, депутаты духовного ведомства не пользуются ныне сколько-либо значительным влиянием, не только нет тесного единения между ними и выборными гласными, но на них смотрят, как на людей совершенно чуждых интересам, обслуживаемым общественными учреждениями; их заявления снисходительно выслушиваются, но и только. Между тем, грозная действительность, казалось бы, говорила за желательность того, чтобы и пастыри Церкви могли более действительно воздействовать на мятущееся настроение интеллигенции и народных масс (преподобный Черниговский, ч. І, стр. 111).

Ограничение общественных прав духовенства неминуемо приводило к совершенному упадку его общественной роли и влияния. Это ясно стало видеть гражданское правительство и само общество. В последнее время стали из светской среды раздаваться сильные голоса о поднятии общественной роли духовенства. Государственная власть признавала православие и Церковь главною своею опорою и единственно-надежною зиждущею силою, и целым рядом мер стало призывать духовенство к общественной деятельности, например создавши положение о церковно-приходских школах, увеличивая с каждым годом отпуск казенного содержания беднейшим причтам, назначивши духовенству усиленную пенсию. Наконец, с высоты Престола раздался призыв духовенства к оживлению пастырской деятельности, и к участию в общественно-государственной работе на пользу народа (см. Высочайший манифест от 26 февраля 1903 года и «положения» о Государственной Думе).⁸

Таким образом, уже самим общественно-государственным сознанием признано за духовенством право на общественную деятельность. Надобно только узаконить его юридическим порядком и распространить его на духовенство и сельское и городское и в отношении ко всем общественным учреждениям (преосвященный Харьковский ч. I, стр. 20).

А) За участие духовенства в жизни общественных учреждений говорят следующие соображения:

1) Христианство призвано преобразовать человеческую жизнь на новых началах, на началах любви и правды; иначе говоря, оно призвано водворить на земле Царство Божие. На всех отправлениях человеческой жизни, государственной, общественной и семейной оно должно бы положить печать христианственности. Для достижения этой цели, Христово Евангелие должно быть введено в эту жизнь. Закон Христов должен явиться для нее закваской. Но закваска не может храниться в одном сосуде, а тесто в другом, потому что в таком случае невозможно никакое брожение, никакое преобразование.

Относительно-слабые успехи христианской религии объясняются именно тем, что жизнь Церкви жизнь государства и общества шли у нас особыми путями. Общественно-государственный быт христианского мира далеко не во всем согласован с евангельскими началами и не сполна заквашен христианством. Истинно-христианской культуры мир еще не видел, а что видел, то было только суррогат её. Христианские народы и по сие время далеки от воплощения в своей жизни евангельских начал. По имени называются христианами, а жизнь устраивают на основах языческой культуры. Современная европейская культура своими корнями утверждается на греко-римской почве. Государственное устройство, литература, наука, искусство – все это носит печать греко-римской, т.е. языческой закваски.

В основу законодательства христианских народов полагается римское право. При выработке законопроектов не принимается во внимание евангельское учение и взгляды Церкви, а имеются в виду только кодексы языческих законов. Благодаря этому, один и тот же человек должен руководствоваться двумя законами, как член христианской Церкви – законом евангельским, а как член государства – законом гражданским, при чем законы эти между собою не только не согласованы, но иногда находятся даже в прямом противоречии. Что закон религии предписывает как обязательное, то закон гражданский объявляет необязательным (например, о праздновании воскресного дня). Что закон религии запрещает, как тяжкий грех, то гражданский берет под свою защиту (например, дома терпимости). Сравнение быта и нравов христианских народов с таковыми же передовых языческих не много говорит в пользу первых. И все это – оттого, что жизнь наша недостаточно заквашена христианством, что закваска стояла далеко от того, что она должна была заквасить. Поэтому необходимо вносить в жизнь возможно больше евангельской закваски.

Нельзя согласиться с мнением, что Церковь должна переродиться в государство, чтобы исчезнуть в нем, уступив место науке, духу времени и так называемой цивилизации. Нужно, как говорит Достоевский, чтобы не Церковь перерождалась в государство, а государство стало Церковью. Государство и общество, усвоившие себе вполне христианство, были бы самим Царством Божиим на земле. Ничего больше и не нужно было бы для них, если бы государство и общество действительно были христианами, не по одному названию только, но и на самом деле.

Задача Церкви и духовенства – стараться всеми силами направлять общественную и государственную жизнь именно в этом направлении. В этих видах желательно, чтобы духовенство принимало самое живое и деятельное участие во всех делах государственной и общественной жизни. И это участие должно быть официальным, предусмотренным государственными законами, а не частными. В христианском государстве и христианском обществе не должны отсутствовать представители Христовой Церкви. И этот принцип необходимо провести сверху до низу, начиная с Государственной Думы и Государственного Совета и кончая мелкою земскою единицей, каковою должен бы быть приход. Участие духовенства в городских учреждениях (Городовое Положение 1892 года § 57 и Положение о земских учреждениях § 56 и 57) в таком случае пришлось бы распространить только вниз и вверх (преосвященный Рижский ч. II, стр. 312–313).

2) К улучшению экономических и общественных условий должна побуждать пастырей тесная зависимость от них состояния нравственности приходского населения. Некоторые пороки, как, например, кража, детоубийство и печальные явления заброшенности и беспризорности детей, воспитывающихся в притонах, в значительной мере зависят от материальной нужды и реже встречаются среди людей достаточных. Бывают, конечно, и исключения, но они подтверждают это общее правило.

Белое духовенство, живя в миру и не принимая на себя монашеских обетов отречения от мира, имеет своею задачею спасение людей в условиях мирской жизни. Сохраняя и возгревая в людях живую веру, духовенство имеет попечение о том, чтобы христианская заповедь о любви к ближнему и самоотверженной деятельности (Mф.5:43–48, 10:37–39; Лк.6:27–36) проникала во всякую общественную деятельность и возвышала значение общественных учреждений (преосвященный Вологодский, ч. I, стр. 76). Для этого оно лучше, чем кто-либо другой, знает свой народ. Кто, например, в такой степени и с такою ясностью может поведать истинные нужды крестьянские и вообще православного населения, как не развитый и любимый ими пастырь?.. Прекрасную иллюстрацию к этому можно видеть, например, в факте служения по выборам земства в качестве председателя уездного училищного совета протоиерея В. Востокова (с. Мироновка, Новоузенского уезда), ныне умершего. Такую должность отец протоиерей с пользой и успехом нес не один десяток лет. Мы нисколько не преувеличим, если скажем, что много вредного, разрушающего устои народной жизни не было бы внесено нашими общественными собраниями (земскими и городскими) в жизнь, если бы в числе выборных от крестьян и землевладельцев были наши приходские священники (преосвященный Полоцкий, ч. I стр.173)

3) Если каждому гражданину русской земли гражданство даст известные права участия в гражданской государственной жизни, то же самое гражданство непременно должно давать те или другие права на участие в этой жизни и гражданам духовным. И здравый разум, и история вполне подтверждают законность и уместность этих желаний духовенства. Само это общество, имевшее дело непосредственно с духовенством, ближе знакомилось с ним, с его нуждами и желаниями, более ощутительно нуждалось в нем и потому с большим вниманием прислушивалось к голосу выборных представителей духовенства, между тем как теперь официальные представители Духовного Ведомства большею частно и в большинстве общественных учреждений ограничиваются молчаливым присутствием при обсуждении самых животрепещущих вопросов, имеющих ближайшее отношение к церковно-приходской и общественно-церковной жизни. Если же иногда такие представители и поднимают голос в защиту интересов церковно-приходской жизни, то на них в большинстве случаев обращают мало внимания. Вот почему теперь сплошь и рядом наблюдается такое явление, что в возбуждении, обсуждении и решении вопросов, имеющих прямое и непосредственное отношение к церковно-общественной жизни и к религиозно-нравственному состоянию нашего общества, духовенство приходское не принимает почти никакого деятельного участия. А вопросы эти весьма важны и обширны., например, по ст. 4 городового положения 11 июля 1892 года, «городскому общественному управлению предоставляется иметь попечение об устройстве православных храмов и поддержании их в исправности и благолепии, а равно попечение об учреждениях, имеющих целью укрепление религиозного чувства и поднятие нравственности городского населения». Как важно было бы слышать голос духовенства в решении подобных вопросов жизни! А вопросы народного образования, общественной благотворительности – разве могут быть обсуждаемы и проводимы в жизнь без непосредственного участия духовенства (преосвященный Оренбургский, ч. II, стр. 169–170), – когда это участие могло бы служить средством для проведения и в этой области чистых христианских начал и для утверждения своего нравственно-просветительного влияния (преподобные: Харьковский, Калужский, Могилевский, Алеутский, Архангельский и другие).

В думских и земских собраниях представители Церкви и служители алтаря Господня могли бы явиться защитниками интересов всех обездоленных – бедных жителей городов и сельских обывателей. Им больше, чем кому-либо, должны быть известны их нужды (Минский пр. I ч. стр. 46).

4) Наконец, дарование духовенству юридического права на активное участие в общественных делах было бы делом и большей справедливости. По действующим положениям городскому и земскому, все имущественные классы, к какому бы состоянию ни принадлежали, имеют право голоса в избрании гласных и могут быть сами избираемы в гласные, если обладают установленным для сего цензом. Пользуясь сим правом, все имущественные классы уже десятки лет избирают из среды своей излюбленных людей для забот о нуждах общественных и имеют в лице их в городских и земских учреждениях не только выразителей своих нужд и потребностей, но и защитников своих сословных интересов. Одно только духовенство до сих пор остается обездоленным, лишенным всякого права участия в интересах общественного управления и до некоторой степени даже вычеркнутым из живой связи общественных классов. Между тем, и оно для попечения об общественных нуждах могло бы выставить из своей среды вполне достойных лиц, мужей совета и разума; и оно не менее других сословий нуждается в представительстве и защите своих интересов; и оно, наконец, не менее других общественных классов имеет право на участие в деле общественного самоуправления. Многие из духовенства, как известно, помимо церковных земельных наделов имеют и собственные земельные участки и другие доходные недвижимости, по которым, на общем для всех основании, состоят плательщиками государственных, городских, земских и оценочных сборов. В больших же городах, кроме того, духовенство имеет попечение о весьма ценных доходных имуществах и является иногда очень крупным плательщиком городского сбора. Казалось бы, если закон не освобождает духовенства от участия в платеже городских и земских сборов по его собственным недвижимостям, то нет никаких оснований отказывать ему и в тех правах и преимуществах, которые соединены с исполнением этого обязательства (преосвященный Астраханский, ч. I, стр. 321–322).

Б) Ходатайства духовенства о предоставлении ему прав на участие в городских и земских учреждениях оставлялись подлежащим высшим начальством без удовлетворения. Оставляя такие ходатайства без удовлетворения, высшая власть руководилась тем соображением, что широкое участие духовенства в общественных учреждениях, вводя пастырей Церкви в круговорот мирских дел, должно отвлекать их от прямых обязанностей и несогласно при том же с вечными началами высшего пастырского служения.

По идее, такое соображение высшей власти – справедливо, и оно имело бы полный практический смысл в том случае, если бы все члены общественных мирских учреждений были верными чадами православной Церкви; если бы в этих учреждениях никем и никак не затрагивались и не нарушались интересы Церкви и духовенства. Но общественные мирские учреждения нашего времени состоят не из одних православных лиц, преданных св. Церкви и готовых оберегать её интересы; в них есть и бывает много лиц, или к православной Церкви не принадлежащих, или православных только по имени, но в действительности не расположенных к Церкви и даже враждебных ей. В общественных мирских учреждениях весьма нередко решаются дела, имеющие близкое отношение к Церкви, и неблагоприятные решения и суждения их вредны и опасны Церкви.

1) В настоящее время освободительного движения участие православного духовенства в общественных учреждениях безусловно необходимо, и оно должно быть поставлено на самых широких началах высочайше дарованной русскому народу гражданской свободы. Со дня объявления этой свободы враги Церкви, прежде скрытые и связанные охранительною системою правительства, открыто возвысили свой голос против неё, против всего существующего строя её, против неприкосновенных и священнейших прав её, против святейших её учреждений и, наконец, против служителей Церкви – духовенства. Поэтому ныне более, чем когда-либо, необходимо предоставить православному духовенству самые широкие права на участие в разных общественных и даже государственных учреждениях, наравне с правами прочих граждан, чтобы «открыть ему широкое поприще для проведения и в этой области чистых христианских начал и для утверждения своего нравственно-просветительного влияния», равно как и для того, чтобы дать ему возможность отстаивать свои гражданские права наравне с прочими гражданами, и оказывать свое культурное влияние на общественные и государственные дела для блага Церкви и отечества.

В частности, необходимо предоставить православному духовенству широкое право участия в земских уездных и губернских собраниях. Было время, когда духовенство пользовалось этим правом, хотя и не в той широкой мере, в какой оно желательно для нынешнего времени. По земскому положению 1864 года, действовавшему до 1890 года, духовенство имело право участия в выборе гласных в уездные и губернские собрания по земельному цензу, при чем для образования установленного земским положением ценза складывались несколько церковных земель.

Равным образом признается необходимым, во имя справедливости и в интересах Церкви, предоставить городскому духовенству право участия в выборах городских гласных, по ст. 24 и 43 городового положения, т.е. право избирать гласных и быть избираемыми на ряду с прочими гражданами. При этом, таким правом должны пользоваться, на общем основании, как священно-церковнослужители собственники-домовладельцы, так и те священно-церковнослужители, которые не имеют собственных домов, но живут в церковных домах и участвуют, наряду с домохозяевами, в платеже городских и земских налогов. Могущее последовать изменение домовладельческого ценза должно, на общих основаниях, простираться и на духовенство.

Предоставлением прав духовенству на участие в земских и городских учреждениях по цензу и по общему государственному положению не устраняет участия в этих учреждениях депутатов от духовенства, по назначению епархиальной власти, с определенными ограниченными правами.

Необходимость участия духовенства в сельских и волостных сходах признается по следующим соображениям:

Во-первых, на этих сходах бывают суждения и принимаются решения, хотя и вопреки существующим узаконениям и распоряжениям (ст. 51 и 78 общ. Пол.; циркуляр Министра Внутренних Дел 21 марта 1887 года №; циркулярный указ Святейшего Синода 31 мая 1887 года № 9), и по церковным вопросам, равно как и по вопросам школьным и касающимся общественной благотворительности. Во-вторых, на этих сходах, по правам местных крестьян и владельцев, принимают участие руководители старообрядчества и сектантства, их начетники, наставники, настоятели и сектантские пресвитеры. В противовес их бесспорно вредному влиянию и, некоторым образом, в уравнение с ними, необходимо предоставить и православному духовенству право участия в волостных и сельских сходах (преподобный Нижегородский, ч. II, стр. 449–451).

2) В настоящее время, когда общественное движение направлено к пересмотру и улучшению всех сторон современной жизни, городские и земские учреждения в деле народного образования и просвещения начинают проявлять особенно оживленную деятельность: наряду с учреждением школ разного типа, открывают народные аудитории и курсы для внешкольного образования, заводят народные читальни и библиотеки, имеют свои книжные склады и тому подобные учреждения, ставящие целью воздействовать на население, на развитие в нем умственных и нравственных сил. Конечно, весьма почтенна и вполне желательна дружная общественная работа на пользу образования и просвещения нашего народа, в громадном большинстве еще невежественного. Но для истинных сынов Церкви, а для пастырей её в особенности, еще более желательно то, чтобы народное просвещение шло и развивалось не в духе оппозиции церкви, а в согласии и единении с её духовно-просветительною деятельностью, на началах истинно православно-русских. Между тем, в просветительной деятельности общественных учреждений теперь все более и более усиливается стремление воспитывать и просвещать народ на других началах: на началах жизни, знания и свободы, и притом с исключением из народного образования элемента религиозного или характера церковности. Против такого течения в воззрениях на народное просвещение до сих пор выступали на земских собраниях преимущественно гласные от крестьян. Но нужно заменить, что крестьянский элемент в земстве выражен довольно слабо, несоответственно его численности, и притом представляет из себя умственную силу, далеко недостаточную для того, чтобы умело разобраться при прениях в доводах своих более умственно-развитых противников. Настоит надобность, поэтому, ввести в число гласных общественных учреждений и представителей от духовенства, чтобы тем усилить в земстве и думе партию ревнителей здравого просвещения народного и дать достаточный противовес либеральной общественной группе, желающей изменить вечным началам истинного образования и просвещения (преподобный Астраханский, ч. I стр. 320–321).

3) В настоящее время у нас защитником интересов православной Церкви в Государственном совете является обер-прокурор Святейшего Синода, который в то же время по самой идее своей должности есть защитник интересов государства в Святейшем Синоде и вообще в Ведомстве Православного Исповедания. Получается на практике странная аномалия; одно и то же лицо защищает интересы государства против Церкви и интересы Церкви против государства. При существовавшем у нас до 17 октября 1905 года государственном строе, эта аномалия не била еще так сильно в глаза резкостью, и в практическом отношении её последствия для Церкви могли и не быть слишком невыгодны. Совсем иной оборот дело может принять теперь, когда обер-прокурор подчиняется непосредственно не Государю Императору, а премьер-министру, который при том может и не принадлежать к православному вероисповеданию. Невольно вспоминается приниженное положение Святейшего Синода во вторую половину царствования императора Александра I, в период так называемого двойного министерства. Пока оно существовало, обер-прокурор подчинен был вполне министру духовных дел и народного просвещения, и для него, а с ним и для Святейшего Синода, прямым начальством был этот министр (мистик-сектант князь Голицын) и даже его директор департамента, духовных дел. В будущем возможно и у нас учреждение особого министерства исповеданий или культов, существующего почти всюду в конституционных государствах и держащего обыкновенно там в железных тисках все церковные дела страны. Конечно, периодически созываемый поместный собор русской православной Церкви с участием в нем не одной иерархии, но и общественно-народных православных сил, является наилучшей гарантией свободы и независимости Церкви от всяких сторонних на них посягательств. Но для православной Церкви очень важно, чтобы её представители присутствовали постоянно и в Государственном совете,⁹ где будет рассматриваться целый ряд дел, так или иначе затрагивающих её интересы. Да и такое или иное решение чисто государственных дел не безразлично для православной Церкви, как не должен быть безразличен – с другой стороны – и для Государственного Совета голос по этим делам представителей православной Церкви, к которой принадлежит большинство населения Империи,

Звание членов Государственного Совета должно принадлежать по должности первоиерарху русской Церкви, а так же тем членам Св. Синода (всем или некоторым), которые будут присутствовать в Св. Синоде в силу своего церковно-иерархического положения в составе русской Церкви. Это же звание должно принадлежать и первоиерарху грузинской Церкви. Но желательно присутствие в Государственном совете; и выборных представителей православной Церкви. Право на избрание их на известный срок должно принадлежать Поместному Собору русской Церкви. Самое избрание не должно ограничиваться никакими рамками церковно-иерархического и вообще церковного положения избираемых лиц. Если до сих пор мирянин (обер-прокурор) защищал интересы православной Церкви в Государственном совете, то почему в будущем не могут их защищать пресвитеры, диаконы и даже миряне (знатоки церковного права и всех других видов права)?

В интересах православной Церкви в высшей степени важно проникновение в состав Государственной Думы благоприятных для неё элементов из среды ли духовенства, или мирских людей. Православному духовенству нечего ждать себе защиты от людей дворянского сословия, обобравшего уже его самым беззастенчивым образом при Екатерине II под знаменем просвещения и благотворительности, без всякой пользы для этих последних, при чем полная беспомощность Св. Синода в его исторически сложившемся виде сказалась тут самым очевидным образом. Только в народных крестьянских массах, искони верных православной Церкви и вместе с её духовенством переживших века тяжелого гнета и нужды, православное русское духовенство может и теперь найти защиту в предстоящей ему в Государственной Думе борьбе не с крайними (социалистическими) только, но и со всеми либеральными на западный лад партиями.

Положение о Государственной Думе открыла духовным лицам доступ к выборам в Государственную Думу, и быть избираемыми в члены этой Думы. Руководящим принципом в отношении церковной власти к Государственной Думе должно быть облегчение духовенству всеми зависящими от неё средствами путей к сохранению за ним общегражданских прав (в православных государствах Балканского полуострова, а также в Австро-Венгрии, православные епископы, священники и монахи пользуются правом избрания в депутаты всех государственных представительных собраний и фактически в них участвовали и участвуют).

Возвращение православному духовенству дарованных уже было ему земским и городовым положениями Императора Александра II прав в участие в земском и городском представительстве является, с православно-церковной точки зрения, в высшей степени желательным по тому уже одному, что в ведение городских дум и земств перейдет, надо ожидать, все широкая область школьного и много образования и просвещения, общественного призрения и т.п. (Записки профессора Жуковича, представленные Антонием, митрополитом Санкт-Петербургским, ч. III, стр. 173–175).

1) Пастырь не должен вмешиваться непосредственно в дела общественного и гражданского управления: а) непосредственное участие втянет духовенство в политическую борьбу с её страстями и изменчивыми теориями общественного устройства и тем унизит пастырское служение; б) протекшая история показывает, что духовенство, участвуя в гражданском управлении лишь одним своим мнением, иногда оправдывало или терпело явления, заслуживающие порицания: оно оказывалось в таком положении потому, что бралось говорить о том, в чем не было осведомлено. Поэтому пастырь должен принимать непосредственное участие в общественных учреждениях не вообще, а лишь по вопросам, касающимся пастырского дела, именно: храмоздательства, просвещения и благотворения (Преподобный Воронежский, ч. I, стр. 145).

2) С канонической точки зрения, не во всяких государственных учреждениях позволительно участвовать духовенству. По 6 апостольскому канону, «епископ, или пресвитер, или диакон да не приемлет на себя мирских попечений; иначе да будет извержен из священного чина». 81 правило апостольское повторяет то же самое, присовокупляя: «ибо никтоже может двум господам работати, по Господней заповеди». 83 канон: «Епископ, пресвитер, или диакон, в воинском деле упражняющиеся и хотящий удержать то и другое, да будет извержен из священного чина, ибо кесарева кесареви, а Божия Богови». VII Вселенский собор, напомнив апостольские каноны священникам, которые пренебрегали своим священническим служением и с большею охотою занимались мирскими делами, и подтверждая наказания, определенные для таких священнослужителей, заканчивает свой канон (10-й) так: «священник пусть лучше идет учить детей и своих домашних, читая им божественное Писание, ибо для этого получил и священство».

С точки зрения канонов, нельзя допустить участие священников в учреждениях, ведающих исключительно мирские дела (например, сельские и волостные сходы, ссудо-сберегательные или кооперативные товарищества, артели и т.п.)

Но те же каноны не запрещают участия в таких учреждениях, которые преследуют не одни мирские цели, но и благотворительные, просветительные и религиозно-нравственные, каковые цели преследуют, между прочим, земские учреждения и городское самоуправление. Казалось бы, что участие священнослужителей в этих выборных учреждениях на правах гласных и членов не оказалось бы в противоречии ни с канонами, ни с началами пастырского служения, а между тем открывало бы широкое поприще для проведения в этой области чистых христианских начал и утверждения своего нравственно-просветительного влияния (Мнение Ком. Предст. Новгор. архиеп. ч. II стр. 203; преосвященный Воронежский, ч. I, стр. 145).

3) Участие духовенства в правительственных учреждениях нужно и во многих вопросах, касающихся Церкви, народного просвещения и нравов, даже необходимо. Непосредственное же участие духовных лиц в мирских делах приходской общины (разумеем собственно сельский мир) едва ли желательно и даже возможно, за исключением дел, касающихся вопросов просветительных, благотворительных и народной нравственности, в которых пастырям Церкви должны принадлежать и инициатива, и главный голос (преподобный Казанский, ч. III, стр. 436).

Примечания: 1) Высокое и ответственное призвание пастырей потребует от них большего напряжения нравственных сил, чтобы не уронить своего пастырского авторитета в глазах общества, чтобы и самому не приразиться мирскому духу; поэтому, общественно-государственная повинность пастырская должна быть подчинена строгому контролю церковной власти. Лучше пастырю совсем не вмешиваться в общественно-государственную жизнь, чем неумелым вмешательством оказаться не на высоте своего призвания, уронить высокое достоинство священного сана, быть вовлеченным в борьбу партий, в политические интриги и т.п. (преосвященный Холмский, ч. II, стр. 489).

2) Участие духовных лиц в Государственной Думе должно быть обставлено со стороны духовного начальства различными предохранительными правилами, дабы духовный заседатель мыслил себя именно представителем Церкви, а не свободным художником. Впрочем, решение общего вопроса об участии духовенства в государственной жизни, вероятно, будет зависеть не от церковного собора, а от тех же светских законодательных собраний, и едва ли оно будет направлено в благоприятном для Церкви смысле, а посему нет нужды подробно развивать эти мысли, как, по всей вероятности, несбыточные (преосвященный Волынский, ч. I, стр. 133).

1) Относительно участия духовенства в мирских делах, нужно следовать каноном, не позволять духовенству лично представительствовать в государственных учреждениях и омирщаться в борьбе партий, но требовать от государства чрез православный народ, чтобы, при обсуждении законодательства или мероприятий по делам Церкви, таковые имели силу только с согласия церковного собора. Личное представительство, например, в Думе или Государственном совете в меньшинстве – повредит духовенству. Соборы должны говорить авторитетно и влиять на государство чрез народ (Екатеринбургский, ч. III, стр. 26).

2) Служители Церкви не должны принимать активного участия в политической борьбе, а лишь учить паству слову Божию и доброй жизни христианской и тем исполнять прямую и единственную задачу своего служения (преосвященный Смоленский, ч. III, стр. 42).