№ 20. Мая 12-го

Расставшись с Божественным Учителем на горе Елеонской и возвращаясь в Иерусалим, Апостолы, по-видимому, должны были скорбеть; но Евангелие повествует нам, что они возвратишася в Иерусалим с радостью великою (Лк.24:52). Видя Иисуса Христа на облаках возносима, апостолы «рыданием слез исполнены быша»¹⁹; но скорбь их была не продолжительна. При вознесении Спасителя на небо, явились к ним Ангелы для утешения. И егда взирающе бяху на небо, идущу Ему, говорит св. Апостол Лука, и се мужа два стаста пред ними в одежде беле, иже и рекоста: мужие галилейстии, что стоите зряще на небо? Сей Иисус, вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо (Деян.1:11). Свидетельство Ангелов, что Господь опять приидет, утешило Апостолов; они тотчас оставили Елеон. На обратном пути в Иерусалим и по возвращении в горницу Сионскую, ученики Господни, без сомнения, припомнили все, что говорил Божественный Учитель для утешения их, когда имел разлучиться с ними. Здесь они припомнили и цель своего призвания, вполне раскрытую Иисусом Христом, во время последнего явления Его по воскресении, и то, что Иисус Христос обещал не разлучаться с ними духовным образом, – и обетование Св. Духа, и награды за служение новозаветной Церкви Божией. Все это сильно было произвести и действительно произвело в них радость.

Источником великой радости Апостолов было, во-первых, воспоминание цели их служения, вполне раскрытой Иисусом Христом, во время десятого явления Своего по воскресении. Прежде вознесения Господня Апостолы ожидали земного величия как Учителя своего, так и своего собственного, – думали, что Иисус Христос будет всемирным царем, а они верховными исполнителями воли Его (Мф.20:21; Мк.10:35, Деян.1:6). Все беседы Иисуса Христа, касательно духовного царствования Своего, Его Преображение, неоднократное предсказание о Своей кончине, даже страдания, смерть, воскресение и явления Его по воскресении Своем не уничтожили таковой их надежды. Но последняя беседа, которую Иисус Христос говорил к ним пред Своим вознесением, вполне раскрыла цель призвания их. Апостолы убедились, что царство Христово не от мира сего, и назначение их – быть не верховными судиями над миром сим, но служителями Нового Завета. Каким утешением, какою радостью должны были исполниться сердца Апостолов, когда они узнали, и когда припомнили, что назначение их гораздо возвышеннее, чем они думали? Какою отрадою должно было взыграться сердце их при мысли, что скоро наступит самое время совершения апостольского служения? Распространение божественного учения, совершение Таин Божиих и управление Церковью Господнею – это столь высокое служение человека, выше которого на земле нет и быть не может, и ожидаемый успех в этом служении должен был радовать Апостолов. Шедше в мир весь, проповедите Евангелие всей твари (Мк.16:15). Эта заповедь Спасителя сильна была не только исполнить, но преисполнить радостью сердца Апостолов. И тии возвратишася в Иерусалим с радостью великою.

Радовались Апостолы не только высокому назначению своему, но и тому, что Господь обещал неразлучно пребывать с ними и по вознесении на небо. Иду и прииду к вам; не оставлю вас сирых (Ин.14:28, 18). Мир ктому не увидит Мене, вы же увидите Мя. Ибо Аз есмь с вами во вся дни до скончания века (Ин.14:19).

Радовались Апостолы, возвращаясь с горы Елеонской и потому, что Господь обещал ниспослать Духа Святого. Уне есть вам, да Аз иду, говорил Он ученикам Своим. Аще бо не иду, Аз, Утешитель не приидет к вам: аще ли же иду послю Его к вам; и той наставит вы на всяку истину… и грядущая возвестит вам (Ин.16:7, 13). Вы же седите во граде Иерусалиме, дóндеже облечетеся силою свыше (Лк.24:49).

Апостолы возвратились в Иерусалим с радостью великою еще и потому, что, при помощи благодати обетованного Утешителя, имели с мужеством перенести ожидающие их муки и смерть (Ин.21:18, 19; Лк.9:5; Ин.16:12, 15:17–22) за имя Христово и проповедание новозаветного учения. «Радовался ап. Петр, провидя, как говорит, св. Дмитрий Ростовский, свое заключение в темницу и древо, уже готовое на крест для распятия его. Ап. Иакова утешала надежда – первому видеть меч над главою своею за имя Христово, Иоанна утешало заточение, Андрея крест в Ахаии, Филиппа – в Иераполе, Варфоломея – в Армении. Прочих Апостолов утешала надежда страданий за Христа в других странах»²⁰.

Находя утешение в ожидаемых страданиях за имя Христово, Апостолы в тоже время утешались и ожиданием награды за будущее осуждение свое и смерть ради Господа. Аминь, глаголю вам, сказал Спаситель ученикам Своим, яко вы шедшии по Мне в пакибытие, егда сядет Сын человеческий на престоле славы Своея, сядете и вы на двоюнадесяте престолех, судяще обема-надесяте коленома Израилевыма (Мф.10:28). По вознесении Христовом на небо наступило то самое время, в которое Апостолы должны были заслужить обещанную награду и в которое имела быть уготованною сама награда. Будите ми свидетели, сказал Иисус Христос Апостолам, возносясь на небо; во Иерусалиме и во всей Иудеи и Самарии и даже до последних земли (Деян.1:8). Аз же иду уготовати вам место. И аще уготовлю место вам, прииду и пойму вы к себе: да идеже есмь Аз и вы будете (Ин.15:23).

Настоящее празднество служит и для вас неисчерпаемым источником радости. «Приидите, взывает к нам св. Церковь, руками вси радующеся восплещем»²¹. «Вси язы́цы восплещите руками, воскликните Богу, гласом радования»²².

Воспоминая вознесение Христово, мы должны радоваться, прежде всего потому, что оно открыло нам путь на небо. «Вознесеся Господь наш от нас на небо, говорит св. Димитрий Ростовский, да путь к небеси нам устроит. Не бе к небеси пути даже до Господня на небо вознесения. Никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе; сшедый той есть и возшедый превыше всех небес (Еф.4:10) Угоден бе Богу Ной, праведен бе Авраам, Исаак и Иаков; непорочен был целомудренный Иосиф и Моисей, проведший Израиля сквозе Чермное море, святы были пророки и многие другие ветхозаветные мужи; обаче ни один от тех прежде Христа на небо можаше взыти»²³. Но по вознесении Иисуса Христа на небо всем праведникам открыт путь в царство славы. Иду уготовати вам место, сказал Иисус Христос в лице Апостолов всем нам; аще пойду, уготовлю место вам; паки прииду и пойму вы к себе: да идеже есмь Аз и вы будете (Ин.17:2, 3). Как же не радоваться людям, любящим Бога, когда, по словам святителя Димитрия Ростовского, вознесшийся Господь уготовал им место между Серафимами, Богомудрым – между Херувимами, Богоносным – между Богоносными Престолами, добрым Господам – между Господствами; воинам добрым, за веру и отечество подвизающимся, между Силами, властям – между Властями, начальникам между Началами; а иже в бедах и напастех сущих другов своих утешают, тем уготовал место со Архангелами, Ангельски на земле во плоти живущим – место на небеси со Ангелы»²⁴.

Мы должны радоваться теперь и потому, что Господь в настоящий день почтил великою славою падшее естество наше. «Нисшедшее естество Адамово в дальнейшия страны земли, взывает к Иисусу Христу св. Церковь, новосотворивый собою, превыше всякого начала и власти возвел еси днесь: яко бо возлюбив спосадил еси; яко же помиловав соединил еси Себе и спрославил и Соседителя престолу отеческому соделал еси»²⁵.

Радоваться вам должно и потому, что вознесшийся Спаситель есть вечный Ходатай ваш пред Богом Отцом. Не в рукотворенная святая вниде Христос, говорит Апостол, противообразная истинным, но в самое небо, ныне да явится лицу Божию о нас (Евр.9:24). И аще кто из нас согрешит, говорит возлюбленный ученик Христов, Ходатая имамы к Богу Отцу, Иисуса Христа Праведника; Той есть очищение о гресех наших; не о наших же точию, но и всего мира (Ин.2:12)

Наконец, мы, воспоминая вознесение Христово, должны радоваться потому, что от него зависело ниспослание благодати св. Духа не только на Апостолов, но и на всех нас. «Вознеслся еси во славе на горе Масличней, Христе Боже наш», воспевает св. Церковь, «пред ученики Твоими и сел еси одесную Отца, всяческая исполняяй, Божеством и послал еси им Духа Святого просвещающа и утверждающа и освящающа души наши»²⁶.

Братие христиане! Вознесшийся Господь наш Иисус Христос неизреченно облагодетельствовал нас. Чем же мы можем и чем должны возблагодарить Его за полученные нами блага? Вышних ищите говорит Апостол, иде же есть Христос одесную Бога сидя. Горняя мудрствуйте, а не земная. И егда вознесшийся днесь Сын человеческий приидет (в другой раз) во славе Своей и святые Ангелы с Ним; тогда и вы с Ним явитесь во славе (Кол.1–3). Аминь!

Священник П. Орловский

Знать Бога необходимее, чем дышать воздухом, потому что дыхание воздухом нужно только для поддержания временной жизни нашего тела, а знание Бога необходимо для вечной жизни нашей души, и в сем знании заключается спасение наше вечное, живот вечный. Се есть живот вечный, говорит Сам Господь и Спаситель наш, да знают Тебе Единого истинного Бога и егоже послал еси Иисуса Христа (Ин.17:3). Но устрашает нас возлюбленный ученик Христов, св. Апостол и евангелист Иоанн Богослов и грозит нам лишением живота вечного, когда говорит, что кто заповедей Божиих не исполняет, тот и Бога не знает. О сем разумеем, яко познахом Его (Бога), аще заповеди Его соблюдаем. Кто же похвалится точным исполнением заповедей Божиих? Заповедь Божия весьма обширна; широка заповедь Твоя (Господи) зело (Пс.118:96), воспевает св. Давид. Кто убо чист будет от скверны; никтоже аще и един день жития его на земли (Иов.14:4,5). Егда сотворите вся повеленная вам, говорит Сам Спаситель, глаголите, яко раби неключимы есьмы: яко, еже должны бехом сотворите, сотворихом (Лк.17:10). Итак, если путь сей очень широк, то нет ли других путей к познанию Бога, а, следовательно, и ко спасению нашему? И если есть другие пути к познанию Бога, то надежны ли они?

Один из таких путей есть путь научный, исторический. Немногим, впрочем, и доступен он, мало и надежен ко спасению. Люди книжные, люди грамотные знают, что от самого начала рода человеческого и доселе не было на земле ни одного племени, ни одного человека, который бы не покланялся своему Божеству. От чего же это так? Оттого, что Творец, при самом создании человека, вложил в душу его потребность для нее божества, создав ее по образу Своему и по подобию, так, что душа человеческая имеет сама в себе и представление о невидимом Боге и стремление к блаженству с ним, и внутреннее одобрение за дела благие и внутреннее осуждение за дела злые, не согласные с образом божества. Но опыт показал, что человек, при сем руководстве, имел понятие о Боге часто самое грубое и невежественное, потому что его представления о Боге затмевались греховными привычками, суждения совести заглушались страстными движениями плоти, а стремление к блаженству – наслаждениями временными, телесными. Наконец, когда Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам во пророках, в последние дни говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил (Евр.1:6), то книжники и фарисеи не узнали истинного Бога в лице Сына Божия, сияния славы и образа ипостаси Его (Евр.1:3). Так малонадежен сей путь к познанию Бога!

И другой есть путь к познанию Бога. Природа внешняя учит нас богопознанию. В мире сем все случайно: род приходит и род преходит; но все в нем небезначально. Где же начало мира? – Надобно полагать в Существе высшем, необходимом, вечном, самобытном и совершеннейшем – в Боге; потому что человек не мог создать ни себя, ни сей видимый мир, как существо временное в сем мире, слабое и несовершенное. – С другой стороны, в мире сем мы примечаем стройность, порядок, соразмерность частей и красоту во всем удивительную... Кто же дал миру такое устройство превосходное? Не кто другой, как Бог. Если же таковы твари, каков же должен быть Творец!.. «Если прекрасно небо, и на земле видимое солнце, месяц, звезды; то, как прекрасен Тот, Кто сотворил прекрасные сии вещи! Если хороша земля, и на ней веселые виды, горы, холмы, леса, дубравы, сады, винограды, нивы, цветы, также дорогие вещи: серебро, золото, драгоценные камни, а кроме того, прекрасные люди, подобные Ангелам; то сколько лучше дражайший и нужнейший Тот, Кто все оное создал своею силою и премудростию. Так, при пособии творения, мы научаемся познавать Творца»²⁷, говорит, святой Димитрий Ростовский. Но малонадежен и сей путь к познанию Бога, потому, что как опыт показывает, приводил и он человека к разным заблуждениям. Св. Апостол Павел замечает, что язычники, называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим и пресмыкающимся; они заменили истину Божию ложью и покланялись и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки (Рим.1:22, 23, 25).

Слово Божие учит нас познанию о Боге, – вот и еще путь к богопознанию. – То правда, что в Слове Божием открыто нам истинное понятие о Боге. Ибо Сам Бог говорил устами богоизбранных людей, уча их познанию о Себе. Не бо волею бысть когда человеком пророчество, но от Святого Духа просвещаеми глаголаша святии Божии человецы (2Пет.1:21). Что сказать о сем пути богопознания? Свят сей путь и благонадежен; потому что прямо ведет нас к познанию Бога; но то горе, что немногие идут по сему пути. Одни потому не выходят на сей путь, что грамоте не обучены, а потому и слагают в сердце своем только то слово Божие, которое слышат, когда оно во храме Божием читается; а другие, хотя и грамотны, но не спешат по сему пути идти, отговариваясь то недосугом, то служебными делами и тому подобным, почитая себя, притом, довольно сведущими в богопознании. Таким образом и сей путь ненадежен, потому что не все могут идти по нему.

Какой же и еще есть путь богопознания? Один есть верный путь истинного познания Бога: благочестивая жизнь, жизнь по Боге, в правде и преподобии истины, жизнь по заповедям Божиим. В этом уверяет нас, как вы слышали, и св. Апостол Иоанн Богослов, говоря: о сем разумеем, яко познахом Его (Бога), аще заповеди Его соблюдаем (1Ин.2:3) Воистину, только исполняющий заповеди Божии (а заповеди Божии каждый христианин знает или должен знать) идет по надежному пути, знает Бога. Ибо, что такое заповедь Божия? – Заповедь Божия есть откровение или выражение воли Божией всесвятой, всеблагой. Следовательно, кто исполняет волю Божию, открывающуюся в заповедях Божиих святых, тот умом своим постигает таковую волю Божию. Ибо, как я могу желать чего либо, не зная предмета моего желания? И как я могу действовать, не понимая того, как я должен действовать? Кто исполняет волю Божию, тот входит в соглашение с волею Божиею; потому что в этом только соглашения воли вашей с волею Божиею и открывается понимание воли Божией. Как я могу согласиться делать что либо или не делать, если не понимаю чего хочет от меня распоряжающийся моею деятельностью? Кто исполняет волю Божию, тот услаждается сердцем в заповеди Божией, как выражении воли Божией, а это значит, что как будто видит он, созерцает красоту заповедей Божиих. Следовательно, исполняющий заповеди Божии всем существом своим внутренним постигает существо Божие, познает Бога: он разумеет смысл заповедей Божиих, а потому и желает исполнить их, и любит их как красоту божественную, святую. Благ мне закон уст Твоих (Господи) паче злата и серебра (Пс.118:76)! Ты заповедал еси заповеди Твои сохранити зело (Пс.118:41). Вразуми мя (Господи) и испытаю закон Твой, и сохраню и всем сердцем моим (Пс.118:34).

Что такое заповедь Божия? – Вся заповеди Твоя (Господи) истина, воспевает Давид (Пс.118:86). Истина же и земная, человеческая, имеет то важное значение в жизни человека, что она просвещает ум светом ведения. Неправда же и ложь, заблуждение и предрассудки порождают в уме нашем некоторую тьму, так что человек ходит, что называется, ощупью, как слепой. А истина божественная, выражающаяся в законе Божием, или в заповедях святых, озаряет все силы нашего духа светом божественным, и дает им естественное, правильное направление, развитие. А так как человек христианин имеет родственное отношение к небожителям, то и ум его должен развиваться по божественному, небесному, и воля его должна действовать сообразно воли Божией, и сердце должно услаждаться предметами только ангельскими, божественными, небесными. Стало быть, тот только и знает Бога, кто исполняет заповеди Божии, потому что, при исполнении заповедей Божиих, все силы нашего духа устремляются к Богу. Благ же мне закон уст Твоих (Господи), паче тысящь злата и сребра (Пс.118:71)! Исполняя заповеди Твои святые, я устрою и силы мои душевные сообразно велениям Твоим.

Что такое заповедь Божия? – Заповедь Божия, говоря еще другими словами, есть откровение или выражение совершенств Божиих. Осуществление же в нас или усвоение нами совершенств Божиих обязательно для каждого христианина, по смыслу евангельского учения: будите совершени, говорит Господь, яко же и Отец ваш совершен есть (Мф.5:48). Стало быть, кто усвояет себе совершенства Божии, иначе сказать, кто подражает Богу, тот входит в тесное непосредственное общение с Богом, подобится Богу. А кто подобится Ему, тот может ли не знать, что такое Бог?.. Дай же и нам, Господи, ревность к заповедям Твоим святым, да чрез исполнение их вообразится в нас Христос и мы достигнем в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:13, 14).

Да будет же нам твердо, братья мои, слово Апостола, Христу Богу возлюбленного, что надежнейший путь к познанию Бога есть исполнение заповедей Божиих, и что тот только и знает Бога, кто заповеди Его соблюдает. С сим согласно и слово Спасителя нашего: имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их той есть любляй Мя, а любляй Мя, возлюблен будет Отцем Моим: и Аз возлюблю его и явлюся ему сам. Аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин.14:21, 23). Да воодушевляет же нас любовь Твоя, а наша к Тебе, Господи, в исполнении заповедей Твоих святых! Вразуми мя (Господи) и испытаю закон Твой и сохраню и всем сердцем моим! Аминь.

С. И. Г.

«Народная Беседа» в 1867 году.

1867 год был началом шестого года деятельности редакции «Народной Беседы»²⁸; но не долго издавалась она в минувшем году, – всего вышло только три книжки, – а за тем, после долгих и напрасных ожиданий, подписчики в конце года получили от г. редактора-издателя «Народной Беседы» печатное объяснение причин, по которым прекратилось его издание. Еще в 1866 году можно было предвидеть, что изданию «Народной Беседы» не держаться долго: книжки выходили медленно и жиденькие – в три листа не более²⁹, получались несвоевременно. Странная, не совсем понятная судьба этого издания! По поводу объяснения г. редактором-издателем причин прекращения «Народной Беседы», мы пересмотрели ее за прежние годы, и в самом издании не нашли причин его упадка. Оно и по мысли, по цели своей, и по выполнению задачи народного издания хорошо было. Не имело оно той привлекательной внешности, какая удерживается в «Мирском Вестнике», – не могло прилагать много рисунков и делать бесплатные приложения; но, по программе своей, издание это не уступало «Мирскому Вестнику». Ту же полноту отделов, многосторонность предметов содержания их, то же посильное в течение года выполнение ее, что в «Мирском Вестнике», встречали мы и в «Народной Беседе» до 1866 года. В этом году она уже стала ослабевать; но при всем том почти все отделы программы выдержаны. В первом отделе напечатаны все правительственные распоряжения, имеющие отношение к крестьянскому быту, – и довольно дельных, удобопонятных пояснительных статей о законах³⁰. Второй отдел словесность тоже не бедный, а главное – все в чисто народном духе; из статей этого отдела заслуживают особенного внимания, и не без пользы, должно быть, были прочитаны самими сельскими учителями: «История русской словесности в кратких очерках и образцах», «Иван Сусанин и жизнь за Царя». Третий отдел – Наука и промышленность – выдержан тоже удовлетворительно; здесь мы находим довольно полезных сведений о промышленности и ремеслах, о сельских школах; довольно дельных статей по предмету землеведения, – но особенного внимания заслуживает: «Краткая история России», напечатанная в четырех книжках. Содержанием четвертого отдела служат: земское дело и разные известия. Надобно отдать справедливость бывшей редакции, – отдел этот веден с возможною полнотою. Конечно, здесь не требуется большого труда пересмотреть, перечитать все, что печатается в газетах и сделать нужное извлечение; тем не менее нужно умение обойти лишнее, не пропустить что-либо интересное для простого народа. Сверх означенных отделов были и приложения к журналу. «Букварь для народных школ»³¹ с объяснением лучших способов преподавания, сообща составленный несколькими учителями; два вида летнего сада и портрет, О. И. Комисарова-Костромского; для духовного чтения статья «Спасение».

От издания, прекратившегося в прошедшем году, перейдем к рассмотрению издания, начавшегося в том же году. Замолкла «Народная Беседа, явился «Друг народа» с новою беседою.

«Друг народа» в 1867 году. Народная газета Юго-западного края³².

«Друг народа» хотя в первых же строках своего объявления определенно высказал, чей он друг, в каком краю он желает иметь своих читателей; но это нисколько не мешает и, кажется, не помешало ему быть таким же Другом для народа всех краев православного царства русского. «Поставив себе задачею, говорится в объявлении о выходе поименованной газеты, служить образованию и просвещению народа в здешнем (юго-западном) крае, столько лет находившемся под чуждым и враждебным влиянием, и будучи убеждены, что распространение изданий, доступных народу по содержанию и по цене, может проложить путь образованию в деревни и села, мы решились издавать газету под названием «Друг народа». Ясно и определенно таким образом поставленная задача этой газеты не могла не встретить сочувствия во всех, кто только хоть на время задумывается о народном образовании. О потребности такой газеты для народа не только здешнего края, но и всех краев русских, которая имеет целью способствовать, по мере возможности, распространению правильных понятий о правах и обязанностях каждого гражданина, а также провести в народе те научные сведения, которые необходимы для его практической деятельности, целью – служить тому теплому религиозному чувству, которое воодушевляет православный русский народ и составляет единственно прочную основу развития человеческих обществ, – не может быть и речи. Одно изумляло нас, – возможно ли за такую небывалую еще у нас на Руси плату (1 р. 20 к. с почтовою пересылкою) безубыточно издавать газету по два выпуска в месяц. Сочувственно встретивши программу имеющей издаваться газеты, мы со вниманием в течение года следили за выполнением ее. Издание, согласно программе его, шло хорошо; и названный Друг, по нашему понятию, оказался другом пригодным и полезным³³.

Программа разбираемой нами газеты вполне обнимает ту задачу, какую поставил себе г. редактор, и даже так обширна, что годилась бы для любого народного журнала, так что редакция ясно и верно определила свою деятельность на несколько лет, которых потребуется не мало для того, чтоб в пределах газеты выполнить всю программу. По содержанию своему она не отличается от программ других периодических изданий народных; всех отделов в ней шесть.

Прежде, нежели скажем о том, выполнена ли сколько-нибудь в течение года программа «Друга народа», будем иметь в виду, что в пределах каждого газетного номера нет возможности поместить статьи по всем отделам программы; мы вправе требовать только; чтобы газета в течение года непременно дала хоть несколько статей, соответствующих и содержанию каждого из отделов. В этом отношении газета сделала свое дело удовлетворительно: по всем отделам есть статьи, даже о воспитании есть заметка, – так в № 24-м есть статья «о влиянии дурных примеров родителей и вообще старших на воспитание детей». Статья указывает на одну из главнейших сторон воспитания – воспитание путем примера. В ней весьма основательно доказывается вся бесполезность мертвых нравоучений без живительного примера и самым лучшим способом нравственного воспитания детей – признается воспитание их своими добрыми примерами, своею добродетельною христианскою жизнью. Положим, что по объему своему эти статьи уж очень малы и разбиты на части в две-три печатные страницы, но опять повторим, в газете иначе не возможно. Трудно сказать, какому из отделов отведено преимущественное место в газете; если сравнивать ее в этом отношении с другими периодическими народными изданиями, то в ней преобладает отдел религиозно-нравственный, а если смотреть на нее, не сравнивая с другими, то оказывается, что г. редактор распределил статьи с редким умением – всего понемножку. К одному отделу, впрочем, оказывается больше всего внимания; в каждом номере есть непременно статья религиозно-нравственного содержания. Редакция осталась верна своей мысли, высказанной в передовой статье № 1-го: «Первое и самое главное дело образования, образование религиозно-нравственное, в духе русской народности». В этом отношении редакция газеты, как видно, держится того же направления, какого и «Мирской Вестник», также понимает народные требования от книг. Статьи религиозно-нравственного содержания представляют чтение разнообразное и по истине душеполезное. Из других отделов, и по нашему понятию, заслуживают особенного внимания следующие статьи: «Что такое гром и молния?» «Тарас Прутько» (рассказ); «Об огненных шарах». Много жизни и разнообразия придают изданию корреспонденции сельских учителей, волостных писарей и даже сельских крестьян из разных мест и по вопросам о разных предметах. Не можем мы упрекнуть редакцию и в том, что она не выдержала характер своего издания именно для юго-западного края; внимание ее было постоянно обращено на те события местной истории, которые разъясняют отношения Юго-западного края к общему отечеству и вместе доказывают всю неосновательность мечтательных притязаний незначительного меньшинства польской шляхты. Правда, не видим мы в газете особенных каких-либо исторических исследований по этому предмету, но в передовых статьях своих, написанных коротко, просто и от души, редакция нередко обращалась к указанному предмету. Так, в этих статьях мы читаем дельное и удобопонятное для всякого изложение мыслей: по поводу того, например, что панщина не вернется, крепостное право погибло навсегда: по поводу уяснения причин упорства польской шляхты в мысли о правах ее над русским православным населением в юго-западном крае; по вопросу о том, что Киев не польский край и что малоросс – русский сын родной матери своей русской земли; по поводу двухсотлетия со времени кончины Богдана Хмельницкого о том, что русская земля есть общая наша мать, а мы ее дети, что не положил Господь границы между Русью Великою и Малою, Красною и Белою и между святою землею киевскою, т. е. между разными областями великой русской земли. Читаем мы в одной из таких статей краткий исторический обзор того, каким образом Юго-западный край Русский захвачен поляками или ополяченными русскими и, не смотря на все это, русский православный народ, русское православное духовенство потом и кровью своею сохранила древнюю Русь для общего ее отечества, – и затем – рассказ о том, какие меры предпринимало правительство для водворения русского землевладения в Юго-западном крае. Кроме указанных мыслей, уяснение которых так уместно в народной газете Юго-западного края, в передовых статьях есть довольно толковых указаний на такие вопросы общественной народной жизни, которые давно требуют уяснения, разрешения и приложения к жизни. Так, встречаем разъяснение вопросов: о необходимости и пользе в наших селах общества взаимной помощи и сберегательных касс, об особенной необходимости труда для крестьян юго-западного края, где все промыслы захвачены пришельцами, о необходимости учреждения детских приютов в селах. В передовых же статьях находим необходимые для всякого гражданина земли русской сведения о законе, в котором заключается все благополучие нашей гражданской жизни.

Таким образом ясно, что в течение года не только программа газеты, насколько возможно, выполнена, – но еще сверх ее представлено довольно дельных, общедоступных по изложению, передовых статей по вопросам жизненным, интересным для народа юго-западного края. Не можем не упомянуть при этом об уместности в народной газете загадок с отгадками; это совершенно в народном духе, – это философия своего рода; народ русский большой охотник до нее и мастер в решении загадок. А также не маловажно и то обстоятельство, что редакция, имея в виду с одной стороны, что в деревнях часто нет возможности иметь под рукою свод законов, а с другой, – что, при недостатке в деревне людей, основательно знакомых с законами, многие крайне затрудняются в устройстве своих дел, нашла нужным предложить нуждающимся в юридических советах по всем вообще гражданским делам обращаться к ней за такими советами. Такая услуга очень уместна и, как оказывается, не на словах только, а и на деле; предложение принято, и желающие пользоваться услугами есть³⁴. Все это ясно говорит в пользу издания, и свидетельствует о том, что редакция газеты внимательна к своему делу, любит его и трудится искренно, готова служить, лишь бы сделать добро и быть полезною.

Последнее слово наше о деятельности редакции газеты «Друг Народа» за первый год: все, что обещала, что могла – сделала; желаем ей от всей души еще с большим успехом в текущем году выполнить ту великую задачу, какая лежит на учителях и просветителях народных, в том же духе и направлении, какого держалась она в первый год³⁵.

Однажды, к летнюю пору, я приглашен был в один из дальних степных хуторов своего прихода для исполнения церковной требы. Прибывши туда, я остановился в доме одного почтенного и доброго прихожанина-казака. Сюда же собралось почти все общество хутора, – большею частью люди пожилые. Было утро. Солнце величественно поднималось из-за гор, которыми окружен хутор, окрашивая горизонт своими золотистыми лучами. Легкие облака бродили в воздухе, живописно рисуясь на голубом небосклоне. Яркая зелень окружала жилье со всех сторон. Всюду бросалось в глаза множество цветов, которые распространяли в воздухе приятный (ароматический) запах. Обыденная жизнь в хуторе начиналась. Овцы как-то весело кричали и подпрыгивали, будучи выгоняемы с базов на пастбище. Скот мычал, как бы желая высказать этим, что и он, не менее других тварей, радуется наступлению прекрасного Божьего дня. Пастухи наигрывали свои немудрые вариации на своих обычных инструментах. Вся эта живописная картина чрезвычайно отрадно действовала на мою душу. Это созерцание упомянутых творений Божиих переполнило мое сердце самыми приятными ощущениями, самыми восторженными чувствованиями. А от избытка сердца уста глаголют, говорит Писание. Во мне возродилось сильное желание беседовать с своими добрыми прихожанами, и потому я решился прервать общее молчание.

– «Ну что, друзья мои, – обращаясь ко всем вообще, спрашивал я своих прихожан, – каков ныне у вас урожай? (Я знал, что этот предмет сильно интересует их, как земледельцев. Да и время было летнее: приближалась пора уборки хлеба). Подает ли надежду на хороший сбор хлеба? Ведь прошлые годы, кажется, вы не совсем были счастливы? Помнится, редкому из вас не приходилось купить хлеба, чтобы прокормить себя и семью?»

– «Точно, батюшка, отвечал из среды общества один старик. Прошлые года два-три были не обильны на урожай, – хвалиться нечего; а нынешний, чай, еще будет плоше. Бог не дает дождей; с самой весны почти не видели ни капли его; что и взошло у кого, – может быть, и выросло бы: так этот, прости Господи, неугомонный суслик или оврашек чересчур уж побеждает наши посевы. Вот было: у меня на одном загоне порядочная пшеница выросла; как-то, значит, тучка прошла во время. Уж налила, и зерно было не плохое. Так что ж? Как на горе, – с вечера сам был тут; еще на загон то этот полюбовался: а чрез ночь, как метлой смело. Где, что и девалось? Черно сделалось на загоне, как на шляху: так вычистил суслик. Лихой касарь, нечего сказать. Божья кара, да и только! И за что это Господь наказывает нас несчастных? Уж ли мы грешнее всех?..»

– «А то и не за что казнить нас и карать Господу Богу, Создателю нашему? – обозвался казак не старый летами, но твердый верою, набожный и умный. Вот хоть бы и этим, – не заслужили ли мы гнев Божий? Вспомни-ка, сосед, думали ли мы когда (уж не говорю: исполняли ли на деле?), при начале наших полевых работ, как долг велит, пригласить своего духовного отца с святыми иконами на свои нивы, дабы, он, по благодати, данной ему от Господа, благословил, во имя Божие, наши начальные работы и вместе с нами помолился Господу-щедродавцу – о ниспослании нашим нивам изобилия плодов земных? О, когда нам думать об этом? У нас тогда совсем не та думка, не то на уме. В это время, мы только и думаем, как бы побольше запахать земли. Не стало своей; не беда прихватить и чужой. А чужой-то как прихватить? Ведь богатый не пустит тебя на свою пашню: разве с бою-дракою возьмешь у него, – и то не всегда? Он сам не прочь отнять у другого. Он в силе. Вот и загоняешь плуг на пашню несчастного бедняка или горькой сироты-вдовицы. Тут уж – дескать без опаски паши: ничего не сделают. Кто заступится за вдову и бедняка? Оно-то так на наш взгляд. Люди-то, пожалуй, и не заступятся, а Бог то? Ведь Он все видит с высоты небесной. Притом слезы бедных вдов и сирот, которые они проливают, чувствуя обиды со всех сторон, уж слишком горячи: они-то жгут наши нивы. А наши ссоры, иногда же и драки, при разделе и распашке земли, разгоняют тучи, которые время от времени сгущаются на наших полях. Так вот оно что», – заключил собеседник свою искреннюю, задушевную речь.

– «Ты уж много расходился, возразил старик; с горяча-то поделал нас всех какими-то нехристями-бусурманами. Ну так что ж, что богатый иногда по недостатку земли займет пашню бедняка: какая ж тут беда? Много ли бедному надо? Да и земля-то ведь у нас не деленная. А что мы батюшку-попа не зовем на поля свои, при начале работ – так и в этом, по-моему, беды мало, или, по крайней мере, немного. Некогда, – и не зовем. Зато после, по управке с своими делами, приглашаем; а теперь мы сами все-таки с молитвою начинаем пахать и сеять. Вдобавок и то еще сказать, – ведь мы испокон веку так делывали, а прежде ж урожаи были. Да разве мы одни так поступаем? Нет уж-таки...»

– «Послушай, старик, перебил я его речь, видимо клонившуюся к тому, чтобы, по пословице, свалить вину с больной головы на здоровую. Послушайте и все вы, друзья мои. Давно я хотел отечески побеседовать с вами; как с детьми духовными, по поводу частых неурожаев хлеба в юрте нашем. В самом деле, за что это Господь вот уж несколько лет кряду не дает нам в изобилии хлеба? Неужели так, без причины, как некоторые из вас, может быть, думают?

Нет, братья мои, причина на все есть. Все, что ни делается на белом свете, делается не само собою. Всем движет, всем управляет всесильная десница Божия. Так и с нами. Если Господь время от времени наказывает нас то тем, то другим; если Он – правосудный посылает на нас бедствия, – то мор скота, который особенно в нынешнем году был у нас силен; то неурожай хлеба, так что не без причины. Видно; мы чем-нибудь заслужили сии бедствия. Чем же это? Одно, чем мы могли навлечь на себя гнев Божий – это именно недостаточность, даже скудость вашей молитвы частной и общественной; другое: дурное ваше поведение, дурная, порочная жизнь.

Ведь всякому из вас известно, что для получения от Бога какого-либо дара, какой-либо милости, нужны с нашей стороны – молитва, прошение: просите, сказано в св. Писании; и дастся вам. Просите постоянно, долго молитесь искренно, чистосердечно. Так ли мы просим Бога, так ли ему молимся? Нет. По правде, надобно сказать: далеко не так. Мы или очень редко молимся Господу своему; или иногда и совсем забываем эту священную обязанность. Всегда, видите ли, у нас нет свободного времени за суетою, за житейскими заботами... Если же и молимся Богу, просим Его о ниспослании благ земных, то, большею частью, без всякого участия сердца. Больше для виду, по обычаю. Бывают, конечно, исключения; но редкие. Иначе как же объяснить то явление из нашей религиозно-нравственной жизни, что, несмотря на видимую правую веру нашу в Бога, несмотря на то, что более или менее часто ходим в церковь святую, ставим свечи пред иконами Спасителя, Его пречистой Матери и святых угодников Божиих, часто служим им молебны; и при всем том Господь как бы не слышит наших молебных прошений? Что же все это значит? Видно, что-нибудь не так. Видно, и молитва молитве бывает рознь. Кажется, не все ли равно? – Алмаз, только что выкопанный из земли, в натуре и алмаз, очищенный, отполированный искусною рукою мастера ведь все равно алмаз? Однако последний ценится во много крат дороже. Так и молитва наша к Богу тогда только будет дорога в очах Божиих, угодна ему и приятна, когда будет происходить от чистого сердца, когда не будет смешана ни с какими мирскими расчетами.

С терпением, много и долго надобно умолять правосудие Божие, дабы оно склонило праведный гнев Свой на милость к нам грешным. А мы очень часто, в чаду самолюбивых мечтаний о мнимых своих добродетелях, доходим до такой наглой дерзости, что хотим, чтобы Господь, во первому нашему прошению, давал нам все нужное, исполнял все желания наши, даже прихотливые и неразумные. Как же скоро не по-нашему, – терпения у нас уже, как у малых детей, не имеется для продолжения молитвы. В подобных случаях часто вместо молитвы слово ропота слышится на устах наших. Не так мы просим даже человека, который может пособить нам материально. Тут мы готовы всячески и угождать, и услужить чем угодно нужному человеку; мало сего, – даже одарить чем-либо немаловажным рады, – лишь бы достигнуть своей цели. А для Отца Небесного что мы приносим в жертву? – Свечку пятачную, редко гривенную; да поклон, два; три, – вот и все! – Мало, православные очень мало!»

– «Все это правда, батюшка, подтвердил прежний собеседник. А в церковь то ходим? Большею частью для одного лишь греха. Другой придет в церковь, покивает около носа рукою и станет как пень. Там дальше глядишь: уж он и зевает. И смешно, и больно со стороны смотреть. Пришел, по-видимому, молиться, а охоты к тому и усердия с собою не принес. Вот ему и скучно тут. Бывает еще и вот что. Иной поставит свечку пред образом какого-либо святого, да и наблюдает, чтобы она непременно сгорела вся. Ну, – известно, – два дела разом как же делать? Наблюдать, чтобы свечку его кто не снял, так какая уж тут молитва? Один тут соблазн, один грех, а не молитва».

– «Да, друзья мои, молитва наша, о которой я вам говорил доселе, – т. е. молитва частная, молитва каждого из вас по вашему собственному сознанию, не без недостатков; не отличается она особенною горячностью сердечною, особенною искренностью душевною. Но вот, в известное время, по обычаю христианскому, вы собираетесь сообща помолиться, посвятить колодези, походить с иконами по полям вашим. Дело прекрасное, истинно христианское: что и говорить! Но и тут обходится ли без греха? Не говорю, конечно, о тех чувствованиях ваших, с коими вы совершаете подобные молитвословия. Это известно одному всеведущему Богу. Но и на простой взгляд обходится ли тут без неприятностей, неудовольствия и расчетов?.. То-то и горе наше, что блага, которые Господь посылает нам, мы принимать готовы, – и чем больше, тем для нас лучше. Как же скоро коснется надобность пожертвовать для богоугодного – общественного дела, по-видимому, лишний грош, – вот уж тут и начнутся рассуждения, да споры. «Ведь мы, говорят, все равны; для всех нас и дело делается. За что же я больше других пожертвую?»³⁶

– «Не так ли, православные бывает между вами, спросил я, обращаясь к своим прихожанам?»

– «Так-то, так, отвечал старик. Да если правду-то сказать, за что же в самом деле богатый будет отвечать своим кошельком за бедных? какое тут право? Где справедливость?»

– «За то, перебил я, богатый больше других должен жертвовать, что он больше других имеет, – а ему же дано много, много и взыщется от него. За то, что он больше других пользуется общественными благами житейскими. За то, наконец, что Бог для того и дал ему богатство, чтобы он употреблял его не на свои лишь надобности, иногда же и прихоти, а помогал бы тем, кто нуждается в его помощи и употреблял на богоугодные дела. Так, стало быть, тут рассуждать не приходится никому: все, кто имеет, с полным усердием и совершенною охотою должны уделять, – кто от избытка, а кто от своих последних трудовых копеек, – на общественное дело благое. Расчеты, а тем более споры, здесь неуместны. Здесь, опять повторяю, требуется от нас чистосердечная молитва, чистая, святая жертва.

Если мы, православные, для Бога или богоугодного дела не пожалеем лишней копейки, если будем молиться Господу искренно, от чистого сердца, с усердием и охотою; то, наверное, можно сказать, милосердый Отец небесный преложит праведный гнев Свой на милость к нам грешным. Св. пророк Илия живой тому пример. Он, будучи подобострастный нам человек, молитвою затворил небо, которое три года не дало дождя, в наказание за нечестие царя Ахава и народа израильского. Во все сие время был страшный голод во всей этой земле. Затем, по молитве того же пророка благодетельный дождь напоил землю, – и она произрастила в изобилии плоды земные. Голод прекратился. Так-то может быть и с нами, если молитва наша, как выше замечено, будет чистая, святая, без примеси мирских расчетов. Однако прощайте, друзья мои. Заговорился я с вами. Пора мне уж и домой. Там, может быть, ждут меня, с приглашением на другой хутор. Да и сказал я вам на первый раз довольно. Если хотите еще послушать моих наставлений, то я готов еще побеседовать с вами в другое время».

– «С охотою готовы слушать, отозвались все. Ведь мы люди темные. Многого не знаем, что нам нужно знать. А теперь вот из твоих речей мы довольно убедились, что мы сами виноваты, если Бог посылает на нас беду».

Свящ. Иаков Семенов

На всем широком пространстве Обонежья не найти ни одного прихода, в котором бы не было жарких ревнителей, Бог знает, какой, по их мнению, спасающей старины; есть здесь и федосеевцы, и филинновцы, и аристовцы и даниловцы. Каждый раз, как только заведете вы с ними речь о православной вере, о Церкви, они или молчат, потупив взоры свои в землю, или же с гневом оставляют вас; много нужно православному умения и такта, чтобы расположить здешнего мужика слушать слово евангельского благочестия, – подействовать на него; не почитают они ни Церкви, ни ее пастыря, не ходят к своим братьям православным, да не любят принимать их и у себя; грубый фанатизм вообще ко всему православному всасывается ими с молоком матери. Быт этих людей от колыбели до гроба сопровождается особенными свойственными им суевериями.

Так, молится ли здешний раскольник, у него своя икона, садится ли за стол – своя чашка и ложка; отправляется ли в путь-дорогу, икона, чашка и ложка с собою; зашел ли к раскольнику, по незнанию, православный и перекрестил глаза пред его иконою – страшная суматоха в этом случае; дом немедленно со всею в нем утварью вымывается самым тщательным образом, иконы, чашки и ложки окуриваются ладаном. Рождается, дитя, они приглашают православного священника; священник является, крестит новорожденного; но лишь успел он выйти за порог, является у них собственный «поп» и перекрещивает дитя³⁷. Заболел кто в семействе, опять повторяется тоже: посылается за православным священником; священник тотчас же является по призыву к больному, спрашивает его о здоровье, но больной уже не отвечает ничего на слова священника, показывает вид, что он совсем потерял язык, не может проговорить ничего. Почему это так водится, уже понятно: больной теряет язык пред приходом священника для того, чтобы избегнуть таинств исповеди и причастия. И вот опять, лишь вышел от них пастырь Церкви, является скрывавшийся доселе их «поп»³⁸. Прежде всего «поп» этот проговорит над больным какую-то молитву, нужную, по их мнению, для того, чтобы снять с больного ту нечистоту, которую будто бы принес с собою православный священник; затем «поп» очищает совесть больного, и таким образом, больной опять остается в спасающем, по их учению, «особничестве». Но вот помер больной, что тогда делать раскольнику? Свой «поп» секретно и отпоет и венчик положит, но все-таки ему самому погребсти тело нельзя; за это он может пострадать от гражданской власти; нужно, значит, обратится к православному священнику. И вот близкие к умершему «умильно» просят священника: батюшка ты дорогой! уж как будешь отпевать-то, не открой лица покойника, мы уже дадим тебе и рубашку белую и все-все, что волюшке угодно. Батюшка! смилуйся над нами!»³⁹ Это роковая для раскольника минута. Если священник откроет при погребении лицо умершего, то, по убеждению раскольников, такой человек умирает не как особный (т. е. старой, по их учению, веры человек); а как православный⁴⁰; если же священник не откроет при погребении лица умершего, то в таком случае душа умершего спасается, он умирает как «особный». По окончании погребения, раскольники раздают просящим на могиле умершего «жито»; при этом они, обыкновенно говорят: «спасай благодетеля». В так называемые родительские субботы раскольники снова собираются на могилу своего родственника, приплакивают и причитывают здесь все то, что делал и любил почивший в земной жизни своей; если остались от умершего малолетние дети, то все это подробно «выплакивают» здесь над могилою его. Но, что особенно при этом странно, раскольники укоряют покойного, что он не вовремя оставил земную свою жизнь. Последняя дань их умершему – такая: ставят над могилою тарелку с пирогами и машут платком. Вся эта последняя процессия поминовения умерших совершается не одним обонежским народом, но водится и во многих чисто православных приходах Олонецкой епархии. По всей вероятности, это древнейший обычай наших предков.

В великие праздники Рождества Христова и свяятой Пасхи, когда причт ходит с крестом по всем домам, раскольники, лишь только заметили оный, разбегаются по сараям и амбарам, кто куда успеет; но если причт нашел всех семейных в доме, то ни один из них не подойдет к кресту Господню; обыкновенно пастырь Церкви получает в этом случае такой ответ: «у нас не такой крест,.. нельзя нам целовать вашего креста... вы «омиршите нас»⁴¹. При этом же случае пастырю Церкви нередко приходится встретить и такую картину: раскольник смиренно кланяется и просит его: «батюшка! не пойте вы у нас ничего, мы уж празднично-то дадим вам и без пения». Бедный раскольник! он не радуется входу пастыря, который изображает собою Самого Господа Иисуса, а пугается, трепещет.

Но грусть верующего сердца при таком положении здешней «паствы» еще более увеличивается, когда оно видит, что и сами православные, которые не перешли еще на страну «далече», пропитаны духом раскола; людей с чистым православием в здешнем крае нужно считать не тысячами, не сотнями, а десятками. Вот факт: раздается звон колокола, мать-Церковь зовет на молитву. И что же? приходите вы в церковь и едва-едва обретаете здесь человек пять, десять, которые с верою и полным сознанием своей греховности изливают свою душу пред Сердцеведцем Богом. Но, может быть, в храмовые, в великие – двунадесятые праздники бывает много народа в храме Божием? В другое время он слишком занят своим материальным бытом? Да, много можно видеть народа, но только не в храме Божием – училище веры и благочестия, а на улицах в базарах; каждый раз, действительно, во множестве собирается народ в то село, где праздник, но не с целью христиански провести праздник, помолиться празднуемому святому, а (как говорится) «себя показать, да людей посмотреть», покушать – да попить, порезвиться – да повеселиться. Вот главная цель здешних «соборищ»!

Но есть один случай, который обязывает всех являться в храм Божий и православного, не чуждого духа раскола, и раскольника; разумеем таинство брака. Что же, может быть, теперь они, подобно крестному разбойнику, оправдавшемуся в одно мгновение, сбрасывают с себя тяжелое бремя грехов, изливают всю свою душу пред матерью Церковью?! – Увы! глаз верующего видит совсем другое: вот брачующиеся один пред другим поднимают свечу свою выше и выше. Спрашиваете для чего это? Для того, что, то лицо, которое продержит свечу выше, будет господствовать в жизни над тем, которое держало свечу ниже. Невеста пред возложением на головы венцов старается наступить на левую ногу жениха – будущего своего мужа – в той мысли, что она (если удастся ей в эту секунду наступить на ногу), всегда будет иметь верх в жизни над мужем своим, или лучше сказать, они силятся в этом случае сделать то, чтобы не жена боялась своего мужа, как учит Апостол языков; а муж – жены. Еще не все тут: восприемница в ту минуту, когда брачующимся нужно идти вокруг «налоя», напрягает все свое искусство, как бы поосторожнее и незаметнее всунуть в верхнюю одежду жениха три изломанных иглы; это, по мнению здешнего народа, нужно для того, чтобы будущий муж в обращениях с своею женою был тих, ласков, снисходителен. В заключение таинства восприемник или восприемница, ломает над головою молодых супругов свечи, бывшие у них в руках. Какую с этим последним суеверным обычаем соединяют здесь мысль, нам не известно. Обыкновенно на вопрос: «для чего это делается», ответ получаешь такой: «отцы и деды наши так делали». И действительно, в большинстве случаев такому ответу здешних умников можно верить, потому что большинство народа водится не сознанием истинности, законности того или другого поступка, а преданием или, лучше сказать, слепым, рабским подражанием всему тому, что делалось в богоспасаемую старину. Спросите любого здешнего мужика, почему он, не молится триперстно, и вы непременно получите ответ: «нельзя; наши предки молились двуперстно, да так благословили нас и родители». Вот какими суевериями сопровождается в здешнем крае таинство брака, которое, по смыслу Церкви, должно устроять земное благополучие брачующихся, связать их узами крепкой любви и мира!

Много нужно здешним пастырям Церкви неусыпного бодрствования и подвигов самоотвержения для того, чтобы поднять здешний народ из того невежества, в котором он «соуслаждается» себе по настоящее время; потребно усилить пастырскую проповедь, не нужно пастырям выпускать из рук и тех средств, какими располагает народная школа к религиозному православному образованию.

П. Амаликов

Шунгское село Олон. губ Повенец. уезда