епископ Порфирий Успенский

В изданном несколько лет тому назад Академией Наук III томе «Книги бытия моего», представляющей дневник знаменитого иерарха Порфирия Успенского, записан под числом 13 ноября 1846 г. разговор автора с викарием Московским преосв. Иосифом. Приводим эту знаменательную запись, которую можно назвать церковною программой еп. Порфирия, с некоторыми несущественными сокращениями.

– Восточное духовенство, – между прочим говорил я, – умело приучить православных мирян к покорности (послушанию) ему. Вот тому доказательство. Повелели Цареградские патриархи, по тесным обстоятельствам, читать в алтаре тихомолком моления об оглашенных, дабы сократить литургию, и никто не прекословил им. Вселенский владыка Герман, которого я застал в Константинополе в 1843 г., предписал всем своим архиереям громко сказывать ектении об оглашенных, потому что миновало тяжелое для христиан время; и все, клир и народ, единодушно ответили: да будет. В том же году исправлены были греческие служебные Минеи так, что целые речения прежние заменены в них новыми, будто бы лучшими; и от того никакого волнения не было в клире и народе. Православные в каждом селе и городе своим иждивением содержат приходские училища и гимназии, а в больших городах – Константинополе, Александрии, Смирне – больницы и богадельни; своим епископам и митрополитам охотно взносят положенный годовой сбор с каждого дома, и почетный подарок деньгами при каждой смене архиереев................

Наше правительство отдалило народ наш от архипастырей, давая им скудный хлеб насущный. Этой ошибки нет в Восточной церкви. Даже тогда, когда еще существовало Греческое царство, и тогда служащие алтарю питались от алтаря, а не от государева казначейства, и были достаточны, имея свои дома и свое хозяйство, и живя с народом, народом и для народа. Восточные архиереи, обозревая свои епархии, в селах посещают каждый дом и каждую овцу глашают по имени. Такою близостью их к народу отчасти объясняется беспрекословное повиновение им мирян. Во всех четырех патриархатах священники избираются из среды народа, и потому народ слушает тех, которых сам поставил своими вождями, а вожди эти, пользуясь народным общим доверием к себе, имеют ту смелость, какой не имеем мы, никем незванные в Церковь (семинаристы и академисты), смелость делать нововведения в (уставе церковном) чине богослужения.

... На Востоке, – продолжал я, – довольно много архиереев. В Палестине, где едва ли есть 20 000 православных христиан, святительствуют, кроме патриарха, восемь архипастырей. В Сирии на 70 000 православного народонаселения считается десять–одиннадцать иерархов. Константинопольскому патриарху подведомы представители 150 епархий. Итак, Восточная Церковь есть как бы многоочитый херувим. А в нашей Церкви издревле весьма мало очей. Не могу постигнуть, почему вселенские патриархи, окрестив Русь, не дали ей многих епископов? Ведь Русские тогда не были кочевники: у них существовали города Кострома, Ярославль, Углич, Галич, но без архиерейских кафедр. Ужели наши князи и бояре опасались или не терпели епископов? Не знаю. А нужно было бы у нас увеличение числа святителей Христовых для проповеди, для искоренения расколов и ересей, для (поместных) митрополитанских и (общероссийских) общеепископских соборов, которых задача состоит в упрочении евангельской нравственности народа, в соглашении государственного законодательства с правилами святых Вселенских Соборов, даже в уменьшении нищеты в роде христианском и сопряженных с нею бедствий, посредством выдела бедным части церковных доходов. По моему расчислению, в России должно быть столько епископов, сколько есть уездных городов, и столько архиепископов и митрополитов, сколько насчитывается городов губернских и столичных.

– Да откуда же взять содержание их? – спросил викарий.

– (Я ответил): Наделите их землями и другими угодьями, а народ законодательно заставьте вносить им 20 или 25 коп. в год не с души, а с семейства; тогда епископ уезда, в котором найдется 20 000 семейств, получит 5000 руб. Этой суммы, при угодьях, достаточно для годового содержания как его, так и состоящих при нем надобных лиц. Само собою разумеется, что епископские 20–25 коп. уже не должны быть взимаемы в казну. Церковные же доходы – свечные, венчиковые и другие – пусть остаются собственностью городских и сельских церквей.

Викарий возразил: «Но вы знаете, что эти доходы идут на содержание духовных училищ, семинарий, академий?

– Знаю, но желаю и требую, чтобы у нас не было этих лишних учреждений.

– Лишних? Но откуда же вы возьмете священников?

– Оттуда, откуда выбирали их Апостолы, и откуда избираются они и теперь на Востоке, т. е., из среды грамотных, честных и зажиточных поселян и горожан.

– Но они не умеют проповедывать Слова Божия?

– А разве все священники проповедывали в Церкви апостольской? – возразил я. – Не все. Припомните: апостол Павел отличал пресвитеров священнодействующих от учащих и этим придавал честь сугубую. Пусть же и у нас будут особые пресвитеры учащие, и только учащие, но не совершающие никаких треб. Они будут проповедывать в городах и селах. Одного проповедника достаточно на десять сел.

– Стало быть, все-таки нужны семинарии и академии для образования проповедников?

– Я переименовал бы их в училища благовестников или проповедников, поместил бы в них небольшое число готовящихся к проповеданию, напр. 25 человек для пяти епархий, предполагая, что на первый раз из наличных священников найдутся способные проповедывать тысячи 2–3, и дал бы этим готовящимся направление вполне духовное и даже одежду духовную. Из сонма их Дух Божий набрал бы и епископов достойных.

– Прекрасно. Но семинаристы все-таки образованнее ваших грамотных поселян и, следовательно, достойнее алтарей.

– Владыка! Алтарей достойны не кимвалы звенящие (а больше молчащие), а такие христиане, которых вера, благочестие и добродетельное житие красноречивее всякой проповеди……………………………………………………………………………………………………………………………………………..

Наше духовенство есть каста, и как каста имеет прирожденные пороки. Ежели в среде его и являются блестящие дарования, то сила их ослабляется узким образованием и направлением душ в одну сторону, – к колокольням. Наставники семинаристов и академистов большею частою малосведущи и вялы, а которые побойчее и повольнодумнее, то дают им зачатки ложного знания и губят в них веру, насажденную благочестивыми матерями их. У кого из них есть природное красноречие, у того оно, стесненное школьными формами, правилами, или немеет, или не имеет сильного влияния на общество, которое может быть увлекаемо, спасаемо не искусственными хриями и силлогизмами, а словом естественным, живым, пламенным, словом разумным, сердечным, в котором слышится глубокое знание человеческого сердца и духовных потребностей общества. А семинаристы и академисты наши, отделенные от общества, разве имеют такое знание?

В христианской Церкви никогда не существовала левитская каста. Святые Отцы и Учители сей Церкви, Дионисий Ареопагит, Игнатий Богоносец, Дионисий Александрийский, Тертуллиан, Киприан, Иоанн Златоустый, Василий Великий, Григорий Богослов, Августин и прочие, и прочие, не были поповичи и не от отцов своих наследовали алтари и кафедры. Николай Чудотворец, Спиридон Тримифунтский, Лукиан пресвитер и мученик не учились в таких академиях, каковы наши. И в русской Церкви, до учреждения семинарий, были же священники и архиереи. Но откуда Бог возводил их, да светят миру? Из семейств мирских.

Когда православные христиане не сами избирают своих пастырей, а равнодушно принимают их из среды поповского сословия, которого духовные недостатки им известны, и когда они видятся с ними только в те часы, в кои нужны им кадило, кропило, деревянное масло, заступ могильный, тогда они утрачивают дар и навык узнавать потребных им вождей духовных, вождей мудрых, святых. А такой дар (и навык) существовал в древней Церкви и опытами, позвольте сказать, изощрялся.

Амвросий Медиоланский был солдат-губернатор; но народ провидел в нем руководителя к небу, и не ошибся. Благоверный Иустиниан послал графа Ефрема в Антиохию восстановить упавшие от землетрясения стены сего города, а тамошние христиане (узнали) провидели в нем учительного и святого пастыря и возвели его на святительскую кафедру. Жалею об утрате такого предвидения……….

Затем говорил я о восстановлении у нас патриаршества, о соборовании многочисленных епископов, об упразднении духовных правлений и консисторий и предоставлении судебной власти одним архиереям и советам при них, состоящим из лиц мирских и духовных….. о сооружении храмов Божиих в каждой деревне…….