Критический разбор так называемой «Книги о вере» сравнительно с учением глаголемых старообрядцев

Под именем «Книги о Вере» известен в церковнославянской литературе сборник догматико-полемических статей, написанных в разное время и в различных местах на униатское отступление.¹

Первое известие о ней принадлежит отцу русской библиографии Сильвестру Медведеву. В «Оглавлении книг, кто их сложил», под №33,² Сильвестр Медведев представляет в систематическом порядке оглавление всех глав с начальными словами каждой главы по изданию 1648 года, указывает ее наименование по рукописному подлиннику³ и приводит данные, какие можно извлечь из Книги о Вере об ее авторе.⁴

В «Обличении неправды раскольническия»‚ преосв. Феофилакта, 1745 г. есть замечания касательно Книги о Вере.⁵ Преосв. Феофилакт говорит, что имя автора Книги о Вере осталось для нас неизвестным. Он приводит слова, находящиеся в конце предисловия – «недостойнаго небу и земли имя не полезно писати, точию многогрешный, окаянный и страстный», как называет сам себя автор Книги о Вере, и высказывает предположение, что он был «белорусец», и именно, или ученик Зизания, или учился вместе с ним в одной школе: «понеже, говорит преосв. Феофилакт, о том же писал, о чем и Зизаний, и причастник сотворися неправости его».⁶ И затем разбирает неправильные мнения автора книги об Антихристе, будто его пришествие будет по истечении семи тысяч лет, об иконах, которые будто бы исключительно можно изображать на досках и нельзя делать разных изображений святых, указывает на ложь, которую автор взвел на епископа Кордубского, говорит о непоследовательности раскольников, которые учение о двуперстии, находящееся в Книге о Вере, принимают, а учение о четвероконечном кресте, находящееся там же, отвергают, и наконец, винит автора – зачем он утаил свое имя. «Гордость убо, говорит преосв. Феофилакт, яко высокими именами своя писания нарекоша, лукавство же, яко сие сотвориша на уловление в прелесть душ незлобивых, дабы чтущии, услышавше таковая имена, ни о чем не разсуждали, вся ли право или не вся они написали; вся, яко Кириллова книга, и яко Книга Веры без всякаго сомнения принимли».⁷

В «Опыте Российской Библиографии», В.С.Сопикова, в первой части под №214, приводится неполное оглавление Книги о Вере, указывается место и год издания книги, и ее формат;⁸ а в пятой части, под №12,931, приводится полное оглавление Книги о Вере.⁹ В след за Сопиковым и в «Реэстре старопечатных славянских книг», Ширяева, под №94, в «Библиотеке Словянорусских книг церковной печати», Кастерина, под №308, в «Хронологических росписях Славянских книг», Каратаева, под №576, указывается наименование Книги о Вере, год, место издания и ее формат, с той особенностью, что после сказанного обозначается, где книга находится,¹⁰ и кто о ней писал.¹¹ У Строева: в «Описании старопечатных книг Славянских купца Царскаго» под №159, после полного наименования Книги о Вере, представлены выписки из ее предисловия и послесловия.¹² В «Обозрении Славянорусской Библиографии», под №503, после указания оглавления книги, года и места издания, ее формата, и обозначения, кто об ней писал и где она находится, приводится выписка из «послания диакона Феодора к Максиму» об издании этого сборника,¹³ и указывается, что поместили в этом сборнике издатели из других сочинений.¹⁴ В «Славянорусских рукописях» Ундольского, под №427, находится описание рукописного экземпляра Книги о Вере.¹⁵ После оглавления,¹⁶ Ундольский приводит выписки из послания диакона Феодора к Максиму,¹⁷ и высказывает сомнение в том, будто Книжица о Вере собрана в 1648 г., но скорее, говорит он, по Медведеву, она составлена в 7152 (1644) году.¹⁸ Затем, у него, как и у Медведева, приводятся заглавия и начальные слова каждой главы, с тою только разницею, что Медведев приводит их из Книги о Вере Московского издания,¹⁹ а Ундольский по рукописному подлиннику. Далее: в рукописной книжице, после 140 стр. сделан пропуск: опущены две главы слишком,²⁰ Ундольский указывает, какие главы были здесь,²¹ и наконец, представляет точно, какие главы в книжице о Вере заимствованы из Палинодии Захарии Копыстенского.²²

В «Истории Русской Церкви» преосв. Филарета, говорится, что сочинитель Книги о Вере был южанин. Говоря так, преосв. Филарет ссылается на предисловие, в котором автор говорит о себе, что он «едва не совращен был в латинство в езуитских школах»,²³ и затем, указывает на тот факт, что «все сочинение направлено против униатов», а это, по его мнению, «опять показывает в сочинителе жителя южнаго».²⁴ Затем, сказав, что в Книгу о Вере внесены 10 глав из Палинодии Захарии Копыстенского; «глава о крещении погружением, а не обливанием, от прения с капланом Вольдемара», преосв. Филарет говорит, что Книга о Вере имеет подлоги, и что эти «подлоги в книге грубы». В девятой главе: «о животворящем кресте», в которой рассказывается о том, что значит носить крест свой, издатели ни с того ни с сего присоединили статью о перстосложении для крестного знамения. «Бедняки, говорит преосв. Филарет, не умели связать своего с чужим», и далее произносит замечательную фразу: «Книга о Вере есть перевод малорусской книги о вере единой церкви Азарии или Захарии, с прибавлением Аввакумовского толка о кресте».²⁵ Приведя, наконец, известные слова из послания Феодора к Максиму,²⁶ преосв. Филарет прибавляет: «Выражаясь так неопределенно: некоего игумена Нафанаила, Феодор показывает, что он не знал точным образом сочинителя книги. Приметно, он знал только, что книга принесена из Киева иноком Михайловскаго монастыря».²⁷ В «Русской исторической Библиотеке», издаваемой Археографическою Коммисиею, в IV т. 1878 года, в отделе «Примечаний», под №29, встречаем также замечание касательно Книги о Вере, 1648 года. Здесь говорится, что Московская Книга о Вере есть просто перевод, по местам искаженный, одной западнорусской книжицы Нафанаила, изданной в 1644 году.²⁸ И указывается на причину и способ составления книжицы словами самого составителя Нафанаила.²⁹

Из представленных библиографических описаний Книги о Вере видно, что эти описания представляют нам сведения касательно внешней ее стороны и ничего не говорят об ее внутренней стороне. Описания дают ответы на вопросы: какое название книги, где и когда она напечатана, какой формат ее, сколько в ней листов, где она находится, кто писал об ней? Они представляют нам выписки из самого текста, хотя и неполные, предисловия и послесловия. А на вопрос, что содержится в этой книге, какая главная мысль сочинения, каков план, есть ли в ней замечательные по чему либо места, или нет их, они не дают ответа. Правда, в «Обличениях неправды раскольническия» мы видели упоминание об Антихристе, об иконах, о двуперстии и проч. Но спрашивается, разве по этому описанию можно составить себе представление относительно Книги о Вере? Да и не высказывает ли автор обличений более свои мнения, чем мнения Книги о Вере? Итак, наша задача, поэтому, должна по преимуществу состоять в том, чтобы обратить внимание на ее внутреннюю сторону, на ее содержание.

В начале XVII ст. мысль о составлении такого полемического сборника, какой представляет собою Книга о Вере, могла возникнуть естественно. Припомним, что к половине XVII ст. Россия только что освободилась от самозванческих смут, а эти смуты на Руси и производились-то главным образом по влиянию служителей Папы – иезуитов.³⁰ Церковь Православная в это время претерпевала жестокие гонения от Иезуитов. Все подвергалось их насилию. Православные храмы и монастыри были разрушаемы; казна и имущество церковное отбирались у православных; сосуды церковные употребляли на служение стастолюбию; священников обращали в рабов.³¹ Ничто не было свободно от злобной руки Иеизуитов. Церковь Православная вызвана была на борьбу с еретиками. Нужно было оградить чистоту православия от нападений еретиков. И вот, в такое-то тяжелое время и появился сборник полемический – Книга о Вере. Спрашивается, кто был ее автором? Из представленного библиографического очерка Книги о Вере, мы видели, что одни библиографы, как-то Медведев, Сипиков и Строев, сюда же относится и преосв. Феофилакт, говорят, что имя автора осталось неизвестным,³² другие как преосв. Филарет, считают автором Книги о Вере Захарию Копыстенского,³³ третьи, как-то, Сахаров, Ундольский, в Русской Исторической Библиотеке,³⁴ считают автором Нафанаила, игумена Киевского Михайловского монастыря.

Медведев, говоря о том, что имя автора неизвестно, указывает на 5 лист Книги о Вере, где говорится: «О прощении в прегрешениих при конце книги сея имам молити господних истинных рабов, недостойнаго небу и земли имя неполезно писати, точию многогрешный, окаянный и страстный». Но на этих словах при определении имени автора основываться нельзя, потому что они находятся только в печатном издании Книги о Вере, 1648 года, и их нет в подлиннике рукописном.³⁵ Предисловие к читателю в рукописном подлиннике оканчивается словами «прочее возлюбленнии, елика по апостолу суть истинна, и честна, и праведна, сия помышляйте, им же научистеся и приясте, и слышасте, и видесте во мне, сие творите, и Бог мира с вами будет. Аминь».³⁶ Следовательно, слова, приводимые Медведевым, относятся к переводчику рукописи Книги о Вере, а не касаются ее автора. В справедливости наших слов удостоверяет нас еще и то обстоятельство, что у Московских переписчиков конца XVII столетия, действительно, была манера скрывать свое имя. Скрывали же они свое имя по чувству благоговения к тем книгам, которые они или переписывали, или которые они отдавали в печать.³⁷ Нет ничего удивительного, поэтому, что в Московской Книге о Вере встречаются слова: «недостойнаго небу и земли имя не полезно писати, точию многогрешный, окаянный и страстный».

Преосв. Феофилакт в «Обличении неправды раскольническия» говорит, что автор Книги о Вере был белорусс и, частнее, или ученик Зизания, или товарищ ему по школе. В доказательство того, что автор Книги о Вере был белорусс, преосв. Феофилакт ссылается на язык Книги о Вере и на предмет, которым она занимается: «Видно же яко Белорусец бе, якоже и Зизаний, еже от речей его тамошних показуется, и от вещей, о них же писаше, сиречь, о епископах Белорусских, Луцком, Лвовском и прочих».³⁸ Но строго говоря нельзя сказать, что книжица о Вере написана на белорусском языке: она написана языком смешанным, как это мы и увидим из дальнейшего сличения рукописного подлинника с печатным изданием Книги о Вере, 1648 г. Язык ее – смесь польского, белорусского, малорусского, русского и латинского. Это подтверждается еще и тем фактом, что в Книгу о Вере вошли 10 глав из Палинодии, а Палинодия также написана смешанным языком. Ссылка же на предмет сочинения и отсюда заключение к национальности автора совсем неосновательна: в таком случае нужно признать, что иностранец не может писать о русских‚ а русский об иностранцах; в таком случае всякий пишущий о Греческой Восточной Церкви есть уже eo ipso Грек, а пишущий о Западной Католической Церкви есть уже eo ipso латинянин.

В доказательство того, что автор Книги о Вере был или ученик Зизания, или товарищ ему по школе, преосв. Феофилакт ссылается на то, что автор Книги о Вере писал о том же, о чем и Зизаний, и повторил в своем сочинении те же недостатки, которые замечаются и в Кирилловой книге Зизания. «Понеже, говорит преосв. Феофилакт, о том же писал, о чем и Зизаний, и причастник сотворися неправости его: еже и показует следующими».³⁹ И указывает на пять таких неправостей: а) на пришествие антихриста по истечении семи тысяч лет от сотворения мира, b) на неправильность употребления в церквах лепных и вырезанных из дерева изображений святых и на написание икон исключительно на досках, c) на ложь, которую автор книги взводит на Осию Кордубского, d) на двуперстие и е) на то обстоятельство, что оба автора скрыли свое имя.

Все эти доказательства преосв. Феофилакта имеют такую же цену, как и представленные им выше в подтверждение своего мнения, что автор Книги о Вере был белорусс. Что автор Книги о Вере писал о том же, о чем и Зизаний, так это можно и должно объяснить и другим образом. Ужели только и может существовать одно доказательство преосв. Феофилакта? Если автор Книги о Вере писал о том же, о чем и Зизаний в Кирилловой книге, так это зависело отчасти от самого предмета сочинения. Как в той, так и в другой книге собраны догматико-полемические статьи, написанные против различных еретиков, и преимущественно против Латинян, которые гнали Православную церковь в конце XVI и в начале XVII века. Зависело сходство этих книг во-вторых – и от обстоятельств и нужд времени. Церковь Православную, как мы говорили выше, преследовали еретики. Многие из православных оставляли свою веру и переходили в латинство, многие недоумевали, где истина, у латинян, или у православных, многие не могли различить, в чем состоит разница между православными и отпадшими от православия. Что же оставалось делать защитникам Православной веры? Им нужно было оградить чистоту православия, нужно было обличить латинство, нужно было показать и выяснить православным пункты православия и латинства.⁴⁰ Итак, вот где причина сходства одной книги с другою, а вовсе не в том, что один автор был учеником другого, или были оба товарищами. Затем, если бы мы и допустили вместе с преосв. Феофилактом предположение, что писатель Книги о Вере был учеником Зизания, то и тогда бы наше предположение не имело бы большого значения. Ведь известно, что не всегда бывает прямое влияние учителя на своего ученика. Если Зизаний держался одних мнений об антихристе, о двуперстии, о писании икон и т.п., то отсюда еще не следует, что автор Книги о Вере, как ученик его, должен был держаться тех же мнений. Поэтому, предполагать, что Зизаний был учителем автора Книги о Вере – невозможно.

Во-вторых, если пользоваться таким методом исследования, каким пользуется преосв. Феофилакт, т.е., если на основании сходства в суждениях одного автора с другим мы станем делать заключение о зависимости и принадлежности учения позднейшего автора первому, тогда, руководясь таким приемом на основании сходства, можно учение целой религиозной партии отнести к одному лицу, напр. можно отнести сочинения раскольников: Никиты, Лазаря, Аввакума к трудам одного автора, напр. диакона Феодора, потому что у всех помянутых лиц излагается одинаковый взгляд на вопросы об антихристе, о двуперстии, о четвероконечном кресте, об имени Иисус, об аллилуйи и пр. Руководясь таким методом можно доказывать обратное тому положению, которое представляет преосв. Феофилакт, т.е. говорит, что не автор Книги о Вере был учеником Зизания, а наоборот, Зизаний был учеником автора Книги о Вере.

Несправедливо также преосв. Феофилакт строит и другое предположение, говоря, что автор Книги о Вере был товарищем Зизания по школе, основываясь на сходстве взглядов Зизания с автором Книги о Вере в вопросах об антихристе, о двуперстии и проч. Известно, что как бы ни были сходны условия жизни и воспитания, но на различных субъектов они и действуют различно: ибо каждый человек есть существо индивидуальное. Если и Зизаний, и автор Книги о Вере слышали в школе одни и те же мнения об этих вопросах, то еще отсюда нельзя умозаключать, что они были и согласны с ними. Зизаний, напр., мог остаться при том внушаемом ему в школе мнении, что пришествие антихриста будет по истечении семи тысяч лет, а автор Книги о Вере мог и не соглашаться с этим. Далее: разве сходство во мнениях об антихристе, о двуперстии и др. у Зизания и автора Книги о Вере нельзя объяснить тем, что автор Книги о Вере прочел сочинение Зизания и усвоил его, а не был товарищем по школе, как говорит преосв. Феофилакт? Возможно допустить и это предположение, так как Кириллова книга явилась (1644 г. в печати) ранее Книги о Вере (1648 г.), и, по взгляду Феофилакта, следовательно, автор последней мог познакомиться со взглядами Зизания.

Обращаясь затем к частным мнениям Зизания и автора Книги о Вере об антихристе, о двуперстии и др., мы находим в них при сходстве и разницу. Читая слово об антихристе Зизания и то же слово, находящееся в Книге о Вере, мы действительно видим, что они разнятся между собою. Зизаний говорит утвердительно о пришествии антихриста в мир по истечении семи тысяч лет: «Христов приход возвещаем, не токмо первый, но и вторый, перваго славнейший, иже имать быти во осмом веце»;⁴¹ автор же Книги о Вере говорит о пришествии антихриста по истечении семи тысяч лет предположительно и гадательно: «Дети, последняя година есть, и якоже слышасте, яко антихрист грядет, и ныне антихристи мнози. О правде, яко много предотечев, но и сам уже близ есть по числу еже о нем, 666, число бо человеческо есть антихристово. Кто весть, аще в сих летех, 1666-х, явственных предотечев его, или того самаго не укажет»,⁴² и в другом месте: «оберегая же сие пишет: «егда исполнится 1666 лет, да не чтобы от преже бывших вин зло некаково не пострадати и нам, но покаянием Бога умилостивити и милость Его нам к себе привлещи».⁴³ И так, между учением Зизания об антихристе и учением Книги о Вере 1648 г. существенная разница: у одного предлагается учение в форме положительной, у другого в форме условной, гадательной.⁴⁴ Объяснение же тому, что оба автора говорят о пришествии антихриста по истечении семи тысяч лет, нужно искать в обстоятельствах времени. Из истории христианской церкви известно, что ожидание скорого пришествия антихриста в мир было всегда в тяжелые времена гонений и преследований, открываемых еретиками на Православную веру и церковь. В конце XVI и начале XVII столетий Православную церковь жестоко преследовали латиняне и мысль об антихристе и о скорой кончине мира в умах православных возникала естественно.⁴⁵ Эта мысль о скорой кончине всего земного была отрадною: она говорила, что страдания, претерпеваемые православными, не вечны, и что скоро наступит им конец. Следовательно, если бы мы не видели и разницы в учении Зизания и в учении автора Книги о Вере об антихристе; если бы и тот и другой одинаково утвердительно говорили, что антихрист придет в восьмом веке, и тогда бы мы не могли заключать, что автор Книги о Вере был сотоварищем Зизания по школе, ибо обстоятельства тогдашнего плачевного состояния Православной церкви могли наводить обоих авторов на мысль о скором пришествии в мир антихриста, с которым и окончатся все земные страдания. Можно было, поэтому, говорить преосв. Феофилакту только о влиянии учения Зизания об антихристе на учение автора Книги о Вере о том же предмете, тем более, что мы встречаем такие слова в Книге о Вере 1648 года: «О сем пространнее чти святаго Кирилла патриарха иерусалимскаго, и Ипполита ... ... и Стефана Зизания»,⁴⁶ но никак нельзя из этого влияния делать такого заключения, какое допускает преосв. Феофилакт. А главное, наконец, состоит в том, что в рукописном подлиннике Книги о Вере, на основании которого мы и должны говорить об ее авторе, помещено слово об антихристе св. Ипполита, где о пришествии антихриста по истечении семи тысяч лет и помину нет. Затем‚ ссылка, преосв. Феофилакта на то, что, по мнению автора Книги о Вере иконы можно писать только на дереве и невозможно делать вырезанных изображений святых, должна быть ослаблена. Писатель Книги о Вере в 10 главе – «о святых иконах» указывает, во-первых, на свидетельства Ветхого Завета, а именно: на слова Бога, сказанные Моисею: «Да сотвориши образ знамения освящения Господня», Исх:28;⁴⁷ на слова: «Сотвориши два херувима злата изваяна и возложиши я на полы углу обою очищения: и то образы», Второз:25;⁴⁸ на слова: «сотворити себе змию медяну, и положи ю в знамение, и будет аще угрызнет змия человека, и всяк уяденный, видев ю, оживет», Числ.:21.⁴⁹ И во-вторых, приводит свидетельства из истории Евсевия – о жене кровоточивой, которая по исцелении от болезни сделала медный образ Спасителя,⁵⁰ и о том как Сам Спаситель снял Свой лик на полотне, когда Анания иконописец, посланный от Авгаря, царя Едесского, не мог нарисовать образа Его.⁵¹ Из этих примеров видно, что автор Книги о Вере совсем не признавал дерева единственным материалом, годным для написания икон, но считал возможным употребление в церквах и резных изображений. Можно сказать только, что он как бы отдавал преимущество изображениям на дереве пред резными образами. Далее – преосв. Феофилакт указывает на двуперстие. Правда, и в Кирилловой Книге и в Книге о Вере говорится о двуперстии, но спрашивается одинаково ли изложены наставления о двуперстии в означенных печатных книгах? Не находится ли разноречия в чтении текста в той и другой книге? Читая Книгу о Вере, мы видим, что она внушает два перста, великий и средний, протянути, т.е. имети простерта;⁵² тогда как Кириллова книга заповедует не только два перста, вышний и средний великий, сложити и протянути, но притом средний перст мало преклонити.⁵³ Следовательно, опять-таки ссылка преосв. Феофилакта на двуперстие неудачна. Если бы писатель Книги о Вере позаимствовал учение о двуперстии у Зизания, то, вероятнее было бы предположить, что он взял его в целом виде, так, как оно изложено в его сочинении, а не в измененном виде. Наконец, преосв. Феофилакт указывает в подтверждение своего мнения об авторе Книги о Вере, как ученике Зизания или его сотоварище, на тот факт, что оба они скрыли свое имя, назвав сочинения свои высокими именами: первый – Кирилловою Книгою, – а второй – Книгою о Вере. «Книге своей, говорит преосв. Феофилакт, имя дал высокое: Книга Веры, а свое низкое утаил».⁵⁴ Сделал это автор Книги о Вере с тою целью, чтобы высоким названием поймать в сети людей малосведущих. «Сие сотвориша, продолжает преосвящ. Феофилакт, на уловление в прелесть душ незлобивых, дабы чтущии, услышавше таковая имена, ни о чем не разсуждали, вся ли право, или не вся они написали: вся яко Кириллова, и яко книга Веры без всякаго сомнения принимали».⁵⁵

Объяснение преосв. Феофилактом утайки автором Книги о Вере своего имени правдоподобно. Справедливо, что православные писатели, чтобы придать больше авторитетности своему сочинению, называли его громким именем. Но этому объяснению можно противопоставить и другое, не менее правдоподобное. Известно, что в конце XVI и в начале XVII в. Римско-католическое правительство преследовало православных полемистов, так как полемисты своими сочинениями мешали скорейшему осуществлению Унии в Югозападной Руси. Автор, назвавший себя, мог быть пойман и за свой труд даже мог быть предан смертной казни. Об этом преследовании полемистов мы находим свидетельства у Захарии Копыстенского. Он говорит: «А зась коли хто з наших, особливе против латинников, выдаст книгу, теды таковаго преследовати и презверхность свецкую опримовати не встыдаются».⁵⁶ Другое свидетельство в Актах Западной России: «як инший некоторый от вас (латинян) пишет, маючи каждому и грозячи мовит; а затым, кто против вас пишет, и не смеет жаден имени своего в книжках своих написати, абы его не поткала беда, як Стефана попа, котораго в Луцкой реке утоплено, иж против вас стояти обецался и оповедался»,⁵⁷ и т. д. Известно, что скрыли свои имена авторы Апокрисиса, Сборника Острожского, Книги о Вере Единой св. апостольской церкви, Фриноса и многих других.⁵⁸ Следовательно, и не будь Стефана Зизания совсем на свете, все-таки автор Книги о Вере скрыл бы свое имя. – Итак, из рассмотрения доказательств Феофилакта, оказывается, что ни одно доказательство не убедительно, и потому говорит, что автор Книги о Вере был белорусс, и в частности, ученик Зизания или сотоварищ его по школе – невозможно.

Преосв. Филарет «в Истории Русской Церкви»,⁵⁹ говорит, что «Книга о Вере есть перевод малорусской книги о вере единой Церкви Азарии или Захарии, с прибавлением Аввакумовскаго толка о кресте». Таким образом, автор Книги о Вере оказывается Азария или Захария. Когда мы будем делать разбор глав Книги о Вере, мы укажем, что в Книге о Вере 1648 г. заимствовано из Книги о Вере Единой Церкви Захарии Копыстенского. А пока ограничимся заявлением, что Книга о Вере 1648 г. есть перевод одной западнорусской компиляции, составленной из произведений Копыстенского: «Книги о Вере Азарии или Захарии» и «Палинодии» и некоторых других полемических статей. С другой стороны, сличение Книги о Вере Московской с Книгою о Вере Захарии Копыстенского покажет нам, что никакого прибавления аввакумовского толка о кресте в 9-й главе Книги о Вере Московского издания не было, что и в самой Книге о Вере Захарии Копыстенского говорится о перстосложении для крестного знамения буквально также, как и в Московской Книге о Вере.

Итак кто же был автором Книги о Вере? Мы находим свидетельство современника об авторе Книги о Вере, помещенное «в Материалах для истории раскола», в IV т., где заключаются сочинения диакона Феодора, в послании его к Максиму в таком виде: «Сия книга о вере правой писана некоим игуменом Нафанаилом Михайловскаго монастыря на униатское отступление, и на Москве в печати издана повелением Царским, и тщательством духовника его Стефана Вонифатьевича, благовещенскаго нашего протопопа, во время благочестивое и тихое».⁶⁰ Свидетельство это, как мы видели, приводится и у Сахарова «в Обозрении русской библиографии», и у Ундольского, в Славяно-русских рукописях», и в «Русской Исторической Библиотеке», в IV т.

На основании приведенных выше слов из писания диакона Феодора к Максиму и некоторых данных, находящихся в самой Книге о Вере, мы можем сказать об авторе только то, что по месту рождения он был южанин, воспитание получил в латинских школах, где, как он сам выражается «от вызуитов в мале прельщен был»⁶¹ и где «ниже риторики навык, ни философии учився когда».⁶² На том основании, что философию в то время изучали в старших школах, нужно думать, что автор Книги о Вере вышел из младшей. Известно, что Петр Могила преобразовал киевскую школу по образцу иезуитских коллегий; а иезуитские коллегии тогдашнего времени разделялись на школы: низшую, которая состояла из 6 классов: фары, инфимы, грамматики, синтаксимы, пиитики и риторики, и высшую, которая состояла из двух классов: философского и богословского. Отсюда понятно выражение: «ниже риторики навык, ни философии учився когда», т.е. он не приобрел еще хорошего навыка в риторике, а философии и совсем не слушал. Вот другое доказательство того, что автором Книги о Вере нельзя считать Захарию Копыстенского, ибо Копыстенский не мог сказать о себе, что он «ниже риторики навык, ни философии учився когда». Жил автор, как на это указал еще Сильвестр Медведев, при церкви Воздвижения: «Любовь свидетельствуем, яко мы при храме Воздвижения честнаго Креста жительствуем».⁶³ Руководимый чувством ревности о благочестии и о православии, игумен Киевского Михайловского монастыря Нафанаил составил Книгу о Вере, которой и дал такое название: «Книжица, или списание о вере православной, о святой церкви восточной, о изряднейших правоверных артыкулах, от божественнаго писания путнаго ради случая в гонении от нужды, вкратце собрана, в лето от создания мира 7156, а от еже по плоти Рождества Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа 1648».⁶⁴

Мы выше говорили, что церковь православную в конце XVI и в начале XVII столетий жестоко преследовали латиняне, желая православных во чтобы то ни стало вовлечь в унию. Многие православные Югозападной Руси, действительно, отпадали от православия, многие не понимали, чем разнится учение православной веры от латинской. Нужно было дать погибающим Православным под игом латинства и униатства какое-нибудь руководство, на которое бы они могли опереться в своей борьбе с латинянами и униатами. И мы видим, что такой труд взял на себя игумен Нафанаил. «В настоящия сия времена последнии, под грехом нерадения, и ненаказания нашего, велик пламень злохитрных и многоглавных ересей разгореся, от них же мнози от правоверия в зловерие уклоняются, видяще толикую облежащую на нас бурю ругателей различных и многохульных супостатов, и сие им дерзновение, от неискусства нашего, и неутверждения, яко неготов имамы меч духовный (по апостолу), иже есть глагол Божий. Не поучаемся, ни тщимся (по верховному), готовы быти присно (Ефес. 9 гл. 60 зач.) ко ответу всякому вопрошающему нас, и не токмо ко ответу, но неции не сведят‚ в чем православнии от отпадших разнствуют. Сих ради вин аз мни, яже возмнех нужнейшая о вере православной и о церкви восточной... вкратце изобразити».⁶⁵ Насколько Нафанаилом был выполнен свой труд, это вопрос другой, но появление его в западнорусской полемической литературе было своевременно и естественно: православным нужно было иметь такое изложение веры, в котором бы вкратце, но отчетливо была показана сущность православия, и где бы указаны были черты различия православия от униатства. Книжица Нафанаила, вероятно, написана была не в 1648 году, как это значится на ее 1-м листе, а ранее: ибо, как говорит Ундольский, невозможно предположить, «чтобы книга, составленная в 1648 году, была переведена и исправлена в течении двух месяцев: генваря и февраля и с 1-го марта поступила в печать».⁶⁶ Медведев говорит, что книжица была «вкратце собрана в лето мира 7152 (1644), Маия 1-го».⁶⁷ С этой-то Книжицы Нафанаила и был сделан перевод в Москве в 1648 году.

Кто же сделал перевод Книжицы Нафанаила на Церковно-славянский язык? Это осталось для нас неизвестным. Мы можем указать только на две выписки, которых нет в рукописном подлиннике Книги о Вере, и которые могут дать только смутное представление о переводчике книжицы Нафанаила. Первую выписку мы уже читали: «о прощении в прегрешениих при конце книги сея имам молити господних истинных рабов, недостойнаго небу и земли имя не полезно писати, точию многогрешный, окаянный и страстный».⁶⁸ И другая в 15 главе на конце: «наипаче же нам иноком, иже в преданыя дни от церкве удалятися от брашен для тягости плотския. Вем, яко нецыи в смех сия обратят, обаче же полезное достоит воспоминати. На сие же не зри, яко простец сие питет: Господь Бог не по мирской мудрости судит, иже обретающих ю от вечных мук не избавит. Что се написах? Сохрани, Боже, не для тщеславия, но от жалости врежающаго века».⁶⁹ Из этого дополнения, сделанного переводчиком, можно заключить, что перевод сделан был в монастыре простым иноком, который считал недостойным написать свое имя и который мог наименовать себя только многогрешным, окаянным и страстным, в виду того благоговения, которое он питал к самой Книге о Вере. Денисов в «Поморских Ответах» так отзывается о списателе Книги о Вере: «Священныя книги сея о вере списатель, или творец, познавается муж духовнаго состояния: ибо во всей книзе сей прилежит о правоверии и спасительном житии, и восточныя православныя церкве ревнивый оборонитель: ибо восточныя церкве предания и содержания зело усердно обороняет, и западных и прочих новин и слабостей обличитель изрядный: ибо тая от священных писаний изрядно разоряет, и святых писаний читатель и ведатель многопремудрый: ибо толику книгу сию священными писании позлати, яко от евангельских, апостольских, пророческих святых писаний премного засвидетельствова, тако от святых соборов, от святых премножайших учителей, от многих историков греческих, польских и латинских толико преумножи свидетельствы, елико инем читателем толиких книг не ведети, елики он прочте и во свидетельство приведе и премудрости и разума исполнен бе, яко же книга его являет, ибо в светлем краткословии ясностию разумения услаждает и вразумляет чюдне прилежно читающих ю».⁷⁰

Особенности Книги о Вере 1648 года сравнительно с рукописным ее подлинником состоят в том, что в нее внесены: глава «об Антихристе, о скончании мира и о страшном суде»⁷¹ и глава «о святом крещении, яко погружати подобает, а не обливати, от прения с латинским капланом и с клевреты его, иже быша Датския земли с кралевым сыном Вольдемаром, в царствующем граде Москве, в лето 7152».⁷² Издана была Книга о Вере «повелением благочестиваго и христолюбиваго Государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Русии самодержца, и иных государств обладателя, по совету же и благословению в духовном чину отца его и богомольца, великаго господина, святейшаго Иосифа, патриарха Московскаго и всея Русии. Начата бысть печатати сия новая книга в пользу душам многочисленнаго христианскаго народа великия Русии, и иных стран живущим народам, в них же Христос славится, в преименитом и славном царствующем граде Москве, в лето 7156 месяца марта‚ в 1-й день, на память святыя преподобно-мученицы Евдокии, в третье лето благочестивые державы царства его, государя царя и великаго князя Алексея Михайловича всея Русии, в седьмое же лето патриаршества отца его и богомольца, великаго господина, святейшаго Иосифа, патриарха Московскаго и всея Русии. Совершена же бысть того же лета, 156-го, месяца майя в 8 день, на память святаго Апостола Иоанна Богослова».⁷³ Митрополит Игнатий в своих посланиях об издании Книги о Вере говорит, что в эту книгу протопопами и попами, а в нашем языке просто справщиками, внесено было толкование Блаженного Феодорита о крестном знамении, и с таким еретическим толкованием издано в свет 1200 экземпляров Книги о Вере. «И паки проклятии онии потаеннии армени, протопопы и попы вышепомянутии⁷⁴ присоветоваша, да и в той книзе паки в посреди вложатся оная исказительная толкования под именем Блаженнаго Феодорита, якоже и в предисловии псалтирей, такожде и в книзе Киррила Иерусалимскаго, в прикладных словесех: сице и в сей книзе, тыя же своего созерцания хулы привсеяша, и о сем читающему ону книгу видимо. И таковых книг с оным еретическим арменоподражательством изыде из печатнаго двора целое издание, 1200 книг».⁷⁵ Московская Книга о Вере в 1785 году вышла новым изданием в Гродно. Гродненское издание буквально воспроизводит Московскую Книгу о Вере, как об этом заявляется ею в самом конце: «А во второе же с того-ж переводу ни в единой точки отменно издана в типографии Е.К.В. Гродненской 1785 году в похвалу, и славу и честь Богу в Троице славимому и Пресвятей Богородице и всем святым».⁷⁶

Примечание. В 1876 году вышло третье печатное издание Книги о Вере в Псковской Единоверческой типографии.

Писатель «Поморских ответов» так говорит относительно Книги о Вере: «книгу сию в древлеправославной церкви свидетельствоваша и повелением великаго государя царя Алексия Михайловича, и благословением святейшаго патриарха Иосифа печатию издана в пользу душам многочисленнаго христианскаго народа великия Русии. Беседует же в ней многая, яже к подкреплению и утверждению святыя Восточныя Сионския Церкве Иерусалимския, во исполнение и хранение божественных ей преданных святыми апостолы, и святыми отцы, иже на седми соборах вселенских бывшими, такоже и поместных, на посрамление же прельстившимся и отступившим от тоя к римскому костелу»⁷⁷. Вся эта выписка заимствована Андреем Денисовым из послесловия Книги о Вере,⁷⁸ за исключением только первых слов: «книгу сию в древлеправославной церкви свидетельствоваша», которых нет в послесловии Книги о Вере, и которые представлены Денисовым с тою целью, чтобы ввести в заблуждение доверчивого читателя. Относительно Книги о Вере известно только то, что она издана была по благословению патриарха Иосифа, а о том, будто бы она была свидетельствована древлеправославною церковью, мы никаких указаний не находим. Заглавие книги 1648 года следующее: «Книга о Вере Единой истинной, и православной и о святей церкви Восточной, и о изряднейших правоверных сложениях, от божественнаго писания вкратце избрана».⁷⁹ Статьям, составляющим самую книгу, предшествует молитва, в которой автор книги просит у Бога помощи для совершения того труда, который он берет на себя: «Молюся, многогрешный, и припадаю Твоей благости, помози и благослови неизследованным милосердием Твоим, яже нужная и полезная ко спасению и к утверждению правоверия зде собрати».⁸⁰ Затем, следует предисловие, в котором автор говорит о тяжелом положении Православия, о гонениях, которые терпели православные от еретиков, о самом себе, что он по чувству ревности о православии берет на себя труд защиты православия путем литературным. Доказательства и свидетельства этому из Книги о Вере мы уже приводили, когда говорили о времени написания ее. Здесь же автор указывает и на способ составления своей книги: «В тридесятых главизнах вкратце изобразити не от своего умышления, но от Божественных писаний, воспомянув св. Петра Дамаскина глаголющаго, яко велие безумие есть оставити глаголы готовы и глаголати моя, прочее и от, блаженной памяти, Захарии Копыстенскаго, архимандриты Киевопечерскаго ревнителя и поборника по благочестию главизн з десяток списах, их же судих полезнейших».⁸¹

После предисловия следует оглавление статей, вошедших в состав Книги о Вере. Мы приведем их по рукописи.

«1) Вера и наука правдивая отколь вышла;

2) О святой Всходней Церкви единой, и о славе ея, иж от початку света в гонении, и брамы адовы не звитяжили ей;

3) О уверении Россов, и о крещении, иж з презреня Божиего от церкви Всходней веру православную приняли;

4) О исхождении Пресвятаго Духа и животворящаго;

5) О пречистых тайнах, иж Хс в квасном хлебе, а не опреснок подал;

6) О пречистой крови, иж Хс всем приказал пити;

7) О иже Сам Христос головою, пастырем, архиереем и основанием Церкви есть;

8) Иж равную владзу вси апостолове мели;

9) О кресте животворящем, и о славе его, и о пожитках его;

10) О образех святых;

11) О душах святых, о раи и небе, и о царстве его;

12) О взываню святых, и о славе, и молитве их;

13) О памяти в православии умерлых, для чего за нихся молим, и поминки отправуем;

14) На змышленный чистец;

15) О святых четырех постех, и на субботний и на пиянство;

16) Сказание от священных писаний о церковном пении;

17) О седми соборах вселенских, иж на жадном соборе папеж не был, и послове его не продковали;

18) О соборе Флоренском, иж собором называтися не может, и о заседаню на соборах;

19) О столицах патриарших, иж апостольскии суть;

20) Иж бискуп римский з владзою своею ограничон есть;

21) О отступлении римлян от святой церкви и от грек;

22) Иж патриархи папежей екскоммуниковали, и цесарове судили их и складали;

23) О отступстве Юнитов;

24) Присега отступников святой и Всходней церкви, и перестрога правоверным;

25) Иж уния в самой речи и в способах злого скутку есть, и што за шкода и утрата папежа и костела римскаго слухати;

26) Россия якими правы церкви Всходней подлежит, и што за пожиток ей слухать;

27) Иж всходнии церкви заходнюю очищали от ересей, и о порочных папежах;

28) Зсумоване розниц межи церковию и костелом;

29) О святой Тройцы объяснение, и отповедь против жидом;

30) О Антихристе, и о скончании света и о страшном суде».⁸²

Последняя глава, как мы увидим ниже, не та, что находится в Московской Книге о Вере, поэтому, ранее мы имели основание сказать, что в Московскую Книгу о Вере внесена глава «об Антихристе, о скончании света и о страшном суде». Кроме того, как добавление к 30 главе, внесена статья: «О крещении чрез погружение, а не обливание» – против латинян, о чем мы также говорили выше.

После оглавления статей следуют стихи, или вирши к читателю, в которых автор указывает на печальное состояние Православной Церкви, находящейся под игом еретиков; говорит, что в таком тяжелом положении естественнее всего православным отдаться чтению Св. Писания и изучению веры; восхваляет православную Восточную веру и указывает, что она во всей своей чистоте, истине и святости сохранилась единственно в русском православном народе и порицает западную церковь, говоря, что она потеряла источник своего света и пребывает во тьме; в заключение молит о распространении Православной веры повсюду. Стихи эти, или двоестрочия, заимствованы из Острожской библии. Если мы и видим у нашего автора переделку стихов некоторых, то самую незначительную; так, напр.

После стихов следует второе предисловие автора к читателю, за которое он просит извинения и говорит, что исключительно ревность о православии побуждает его к этому. В этом предисловии автор говорит, что вера православная произошла не от людей, а от Самого Бога. Сам Иисус Христос, приняв плоть человеческую, жил с людьми и научил их вере. Его веру стали проповедовать Апостолы, которые и понесли за исповедание ее мученическую смерть. Вера эта была формулирована на святых Вселенских соборах в одно исповедание, в символ: «Верую во Единаго Бога». В заключение автор анафематствует трижды тех, кто не верит так, как заповедано в Символе и трижды произносит вечную память тем, кто веровал православно и учил веровать так и других.

Сличая Московскую Книгу о Вере, 1648 года, с рукописным ее подлинником, мы замечаем, что наша книга не представляет собою буквального воспроизведения оригинала, а что, напротив, в ней часто можно встретить изменения. Эти изменения состоят или в пропусках отдельных слов, фраз и целых строк, или в добавлениях, или же в замене одних слов и выражений другими. И прежде всего мы укажем разности в оглавлениях, показывающих содержание глав. Эти разности состоят или в опущении некоторых слов, находящихся в рукописи, или в замене их, или прибавлениях. Так:

Эти разности опять-таки трех родов. Они состоят или в опущении отдельных слов, выражений и целых строк рукописи, или в прибавлениях сравнительно с рукописью, или же в замене их другими словами, выражениями и целыми предложениями. Укажем сперва на слова и выражения, находящиеся в рукописи и опущенные в Московском издании.

Некоторых слов и выражений нет в рукописи, но они прибавлены к тексту в Московском издании Книги о Вере. Так стоит:

Примечание. Прибавление это, сделанное списателем рукописи Книги о Вере, важно. Весьма понятно, почему оно сделано. Бедственное положение православных на Югозападе России, гонения от латинян, измена некоторых православных епископов православию и вступление их в униатство ради приобретения земных благ и временного покоя, о чем говорилось в 23 главе, – все это представляло списателю случай высказать свои убеждения. Уверенный в том, что скоро наступит пришествие антихриста, он и здесь начинает говорить о последних временах. Что нам, православным, делать теперь? – спрашивает списатель. Одно остается – обратиться к чтению Священного Писания, забыть все земное, помня слова Спасителя: «аще бо приобрящет человек мир весь, а душу свою отщетит, кую пользу приимет», и стараться в одном Слове Божием искать себе успокоения.

Некоторыя слова и выражения рукописи заменены другими словами и выражениями в Московском издании Книги о Вере. Так:

Из всех этих наблюдений над разностями, усматриваемыми в Московской Книге о Вере сравнительно с рукописным ее подлинником, оказывается, что Московское издание Книги о Вере, как имеющее на себе следы многих переправок, не представляет уже в подлинном виде той Книжицы, которая вышла из-под пера игумена Нафанаила. Некоторые отступления в Московской Книге о Вере сделаны даже с намерением. К числу таких отступлений мы относим те места, во-первых, в которых списатель Книги о Вере говорит о своей личности, называя себя «многогрешным, окаянным и страстным»⁹⁰ и в другом месте, «простецом и иноком»;⁹¹ и, во-вторых, то прибавление, в котором списатель Книги о Вере говорит о последних временах и о скором пришествии антихриста.⁹² Затем, делая пропуски, списатель Книги о Вере часто приписывает слова, сказанные одним лицом, другому, так напр. на 2 л. слова, сказанные Апостолом и Евангелистом Лукою «Внидут волци тяжцы в вас; не щадяще стада», он приписывает Иисусу Христу, ибо непосредственно пред этою фразою у него написано: «О нем же Христос Господь рече»; из сличений мы видели,⁹³ что после этих слов следуют слова Спасителя: «Се есть живот вечный, да знают тебе единаго истиннаго Бога» и т.д. Опустив слова Спасителя, списатель Книги о Вере, очевидно, должен бы был опустить и фразу: «о нем же Христос Господь рече», а он между тем этого не делает и сейчас же сам себе противоречит, сделав на поле ссылку на Деяния Апостольские против слов: «Внидут волци тяжци в вас, не щадяще стада». Далее, списатель Книги о Вере иногда делает пропуски, так что теряет логическую связь между своими словами; так мы видели,⁹⁴ что он после слов: «Един Господь, едина вера» опустил толкование Иоанна Златоустого на эти слова, в котором этот учитель церкви объясняет, кто принадлежит к церкви и кто не принадлежит к ней, и прямо поставил: «а иншии вси неверы и секты». Спрашивается, кто же относится к еретикам и неверным – ответа на этот вопрос мы у списателя Книги о Вере не находим.

Впрочем, все разности Московской Книги о Вере не такого свойства, чтобы от них терялся основной смысл Книжицы Нафанаила; ибо все пункты глаголемых старообрядцев, именно вопрос о двуперстии, о чтении 8-го члена Символа Веры с прибавлением слова «истиннаго», чтение в Символе «Его же царствию несть конца», вместо: «не будет конца» и т.д. заключены в рукописном экземпляре в том же неизменном виде, в каком мы читаем их и в печатном издании Книги о Вере. И, поэтому мнение Преосвящен. Макария, что Московская Книга о Вере при переводе ее искажена и переделана⁹⁵ во многих местах, неправильно. Раскрытие последней мысли мы еще представим ниже.

Книга о Вере представляет собою сборник догматико-полемических статей, написанных на униатское отступление. Во всей книге находится только одна глава, глава «о Св. Троице», которая написана не против латинян, а против жидов. Понятно, почему автор Книги о Вере не опустил из виду и этих притеснителей и гонителей православия в Югозападной Руси. Известно, что с утверждением Брестской унии, в Югозападной Руси начались гонения на православное богослужение и храмы. Большинство церквей было запечатано, разрушено, обращено в кузницы, конюшни или костелы, а некоторые были отданы жидам в аренду. Последние не отворяли их православным до тех пор, пока не была заплачена известная сумма денег. Они даже за плату дозволяли звонить на колокольне и только известное количество раз. Глубокое чувство ненависти православных к жидам побудило и нашего защитника и оборонителя православия уделить хотя одну главу против этих притеснителей православной веры. В главе «о святой Троице» автор Книги о Вере приводит массу свидетельств из книг Ветхого Завета, и преимущественно из книг пророческих, из которых можно было узнать жидам, что Бог есть Един, но Троичен в лицах. Особенно же наш автор останавливается на тех местах Св. Писания, в которых излагается пророчество о Сыне Давидовом, и показывает, как были слепы жиды, когда не хотели внять этим пророчествам.⁹⁶ Но эти гонители еще не так были страшны. Страшны были другие гонители, более жестокие, – латиняне, привлекшие на свою сторону множество православных, обратив их в униатство. «Кто даст главе моей воду, говорит писатель Книги о Вере, и очима моима источник слез, да плачю день и нощь побиенных дщерей людей Божиих, сиречь душ крещеных опутение и храмов христоносных низложение и погубление, яже в здешней стране, по гласу Господню, всякий может уведети: Послан глад на землю (Амос:8), ни глад хлеба, ни жажды воды, но глад неслышания слова Божия, который далеко тяжший, ниже телесный».⁹⁷ Такова была, сейчас вкратце изложенная, картина нравственного унижения Православия в Югозападной Руси под игом латинства. Мы знаем, что против общего врага православия на Югозападе Руси появилась обширная апологетическая литература в защиту православия и против унии.⁹⁸ К числу таких-то апологетических сочинений относится и Книжица Нафанаила‚ игумена Киевопечерского Михайловского монастыря, с которой в 1848 году был сделан перевод в Москве.

Обстоятельства времени, как мы видели выше,⁹⁹ и в Восточной Руси мало чем различались от обстоятельств времени Югозападной Руси. И здесь также, как и на Югозападе Руси, появились в конце XVI и в начале XVII в. латиняне и стали проповедовать свое учение и гнать православных. Следовательно, и здесь издание такого полемического труда, какова Книжица Нафанаила, было и своевременно и естественно.

Предпринимая труд обличения униатов, списатель Книги о Вере говорить, что он не думает представить читателям целое и систематическое изложение пунктов православия, – нет, он хочет только «малейшую часточку о благочестии и правоверии книжицу списати»,¹⁰⁰ и в другом месте: «возмнех нужнейшая о вере православной в тридесятих главах вкратце изобразити».¹⁰¹ Не представил же он целого и подробного изложения православного учения потому, что ему не позволяла, во-первых, скорость времени, с какою он должен был издать в свет свой труд, а во-вторых, и потому, что обстоятельства времени, быстрое распространение униатства и вред от него, или, как выражается сам автор: «ради случая в гонении от нужды»,¹⁰² побуждали его поторопиться изданием.

С другой стороны, автору Книги о Вере представлялось такое множество доказательств в защиту православии, что он отказывается выписывать их все, но думает представить только самые главные и самые осязательные, ибо нередко в книге можно встретить такое выражение: «прочее оставую невмещения ради малыя книжицы сея».¹⁰³ Поэтому Книжица Нафанаила представляет собою аргументацию важнейших пунктов православия, тех пунктов, которые наиболее других подвергались нападению еретиков. Поэтому же самому в ней мы не видим подробного изложения доказательств, на которых опирается православное учение, но встречаем только свод важнейших и наиболее рельефных свидетельств Св. Писания, отцев Церкви и историков, на которых основаны догматы и обряды православной веры.

Все обличение Нафанаила можно подразделить на две части:

а) одни главы написаны в защиту догматов православной веры,

в) другие в защиту обрядов православной церкви.

Обыкновенный прием в книге нашего автора таков: в начале главы предпосылается введение, в котором автор говорит о предмете исследования и том, насколько частей он думает разделить главу;¹⁰⁴ затем следует аргументация доказываемого положения, состоящая из свода свидетельств св. Писания Ветхого и Нового Завета, свидетельств отцев Церкви и историков; нередко можно встретить и доказательства от разума,¹⁰⁵ и наконец, увещание автора избегать униатства и хранить чистоту православия.

При чтении Книги о Вере читателя поражает обширное знакомство автора со свидетельствами Св. Писания, отцев Церкви и историков. Является вопрос: насколько самостоятелен труд нашего автора? В предисловии к читателю¹⁰⁶ наш автор говорит, что он при составлении своего труда пользовался сочинением, блаженной памяти, Захарии Копыстенского, ревнителя и поборника по благочестии, переписав из него в свое произведение 10 глав, ибо, по его мнению, «велие безумие есть оставити глаголы готовы и глаголати своя».¹⁰⁷ Наш автор не упомянул названия сочинения Захарии Копыстенского, не сказал, чем он пользовался, Палинодией ли, или Книгою о Вере? Но его признание в том, что он пользовался трудами Захарии Копыстенского, может служить посылкой предположению, что он не опускал случая воспользоваться мыслями и цитатами как той, так и другой книги указанного полемиста. В введении, когда мы представляли библиографические сведения относительно Книги о Вере, мы, между прочим, ссылаясь на Ундольского, указали,¹⁰⁸ какие главы заимствованы Нафанаилом из Палинодии Захарии Копыстенского.¹⁰⁹ В введении¹¹⁰ же мы говорили, что при издании Книги о Вере в Москве в 1648 году, Московские издатели внесли в нее новую главу сравнительно с Книжицею игумена Нафанаила, главу «О крещении погружением, а не обливанием», из прений русских богословов с пастором Датского королевича Вольдемара. Наш долг на сей раз состоит в том, чтобы указать, откуда заимствованы игуменом Нафанаилом и некоторые другие главы¹¹¹ и в каком виде. При этом мы заметили, что в Русской Исторической Библиотеке, в IV т., не указано много мест из Палинодии, которые буквально внесены в Книгу о Вере, а указаны и сличены только те главы, которые были поименованы Ундольским.¹¹²

Тон, с которым написана Книга о Вере, тон злобный. Автор не иначе обращается к еретикам с увещанием, как только с употреблением слова «отступниче»: «Видиши ли отступниче, коль плодовито нечестие-то»;¹¹³ «вонми же, отступниче, и разсуди»¹¹⁴ и т.д., вопреки духу истинной православной веры, которая требует, по заповеди Апостола, обличать заблуждающих со всякою кротостию и долготерпением, даже умолять (2Тим.2:24, 4:2).

Обращаясь к Палинодии Захарии Копыстенского, мы видим в ней и другие места, которые были заимствованы игуменом Нафанаилом в свою Книжицу из Палинодии, и которые не были замечены в Русской Исторической Библиотеке. В настоящем случае нам не приходится указывать на заимствования целых глав, но на заимствования только некоторых мест, которые были внесены и в Книжицу Нафанаила и в Книгу о Вере, изданную в Москве. Кроме этого, читая Палинодию, мы можем говорить о непосредственном влиянии Палинодии на некоторые другие места Книги о Вере, которые еще не указаны в нашей литературе. Влияние это не ограничивается сходством немногих отдельных мыслей и цитат из отеческих творений, но простирается на самую комбинацию их, так что нам можно говорить о существенной связи содержания известных частей Палинодии с параллельными частями в Книге о Вере. К разбору таких мест мы и приступаем. И прежде всего, укажем на главы: 7 «о Единой главе церквей» и 8-ю «о власти Апостол».

В 7-й главе раскрывается мысль о том, что Иисус Христос есть глава, пастырь, архиерей, основание и камень Церкви, а не Апостол Петр. Свидетельства приводятся по преимуществу из посланий ап. Павла и из Андрея Кессарийского и Иоанна Златоустого. В 8-й главе опровергается мысль, что Петр есть глава Церкви, свидетельствами из Нового Завета, из которых видно, что апостолы все равны. Обе эти главы есть ничто иное, как компиляция первой части Палинодии в двух разделах.¹¹⁵ При этом мы можем указать на места, которые внесены почти буквально из Палинодии в Книгу о Вере, и которые не указаны в Русской Исторической Библиотеке. Это именно, 61 об.–64л., начиная со слов: «Первое, в божественном евангелии Христос Спаситель, егда последний суд являя, рече...» и кончая словами: «глубоко той богослов (Дионисий Ареопагит) и о небесном и о церковном священноначалии писал, а того не изнесл, же единому епископу по Христе лепо имети превышшее пастырство» (Палинод. 461–466 л.); 64 об. со слов: «Первее же положим Христова словеса», и до слов: «кая вера? От Христа Петра, Петром есть наречена» (Палинод. 341–342); 179 об.–180 об. со слов: «сия тако предложив, привожю...» и до слов: «ниже от вселенских соборов первое место имеяше» (Палинод. 530–532 л.). В 28 гл. «О разности» исчисляются разности, какие существуют между Православною Церковью и Костелом. В Палинодии, в артикуле 7-м, разделе 9-м, второй части представлено только 14 артикулов, которыми отличается Православная Церковь от Костела. Эти артикулы, за весьма небольшими только изменениями, выписаны и в Книгу о Вере.¹¹⁶

Вот те места, которые мы заметили заимствованными в Книгу о Вере из Палинодии. Глава 4. «Об исхождении Святаго Духа», и глава 9-я «О животворящем Кресте» написаны, несомненно, под влиянием тех же глав из Книги о Вере Захарии Копыстенского. В этом нас убеждает как совпадение мыслей и содержания у обоих авторов, так и комбинация цитат у них.

Свидетельства, приводимые в Книги о Вере Захарии Копыстенского в доказательство того, что Дух Святый исходит исключительно от Отца и не исходит от Сына, мы можем читать и в Книге о Вере 1648 г. Это именно, свидетельства ап. Павла, стр. 92 в Книге о Вере Захарии Копыстенского, Дионисия, 94 стр., Иустина, 96, Василия Великого, 108, Григория Назианзина 113, Иоанна Златоустого 117, Дамаса папы, стр. 119, Иоанна Дамаскина, 142, Льва папы, 148 и 150 и Феофилакта, стр. 154–155.

В 9 главе мы также видим повторение свидетельств, приводимых в Книге о Вере у Захарии Копыстенского. Сюда относятся ссылки на слова Моисея, стр. 54, Исаии, 55, Павла 52, 62 и 64 и других. Свидетельство же о перстосложении для совершения крестного знамения буквально такое же, как и в Книге о Вере Захарии Копыстенского. Так как в «Истории Русской Церкви», преосв. Филарета, говорится, что Книга о Вере есть перевод малорусской книги о вере единой церкви Азарии, с прибавлением авваккумовского толка о кресте, и так как эта ошибка повторена и в «Истории Русского Раскола», Высокопреосв. Макария,¹¹⁷ то мы считаем нужным привести свидетельство Захарии Копыстенского о перстосложении для крестного знамения. Вот как оно читается: «Злучением трох палцов посполу, то есть великаго, и малаго, и третего, што подле малаго, исповедуется таемница божественных трох ипостасей, Отца и Сына и Свят. Духа, единого Бога в трох лицах. А протягнением двох палцов, вышнего и среднего, показуется таемница Бога слова втеление, Господа нашего Ис. Христа, двох натур Бозской и человеческой злучение под едною особою. И есть Христос досконалый Бог, и досконалый человек для нашего спасения. Так теды зложивши палцы, первей кладем руку на голови, або на чоло, вызнаваючи, иж една правдивая и вечная наша глава Христос есть. Яко и Апостол мовит: Господа нашего Бог Отец дал голову вышей всех церкви, которая есть тело его. А потом кладем руку на живот, исповедуючи зестие его на землю, и в пречистем животе Богоматере безсеменное зачатие его, и станиеся человеком. Тот бо, вем, прошол утробу ей, яко промень солнечный шкло, не нарушивши ключа Девы рожеством своим. Потом кладем на правое плече, вызнаваючи, иж седит на правици Бога Отца (Евр. 10). А потом на левое плече кладем, выражаючи, иж прийдет еще повторе на суд, и вздаст на левици будучим муку вечную, а на правици будучим живот вечный. И так перекрестивши лице свое знамением крестным, кланяемся Богу, абы нас левого стояния избавил, а благословение свое дал нам, и по правици в день судный стати». Очевидно, могут предложить вопрос: может статься, что Нафанаил не заимствовал свидетельства у Захарии Копыстенского, но, напротив, пользовался самостоятельно источниками Св. Писания, Отцев и учителей Церкви и историков? Но этот вопрос не имеет большой важности. Значение этого вопроса может распространяться исключительно на свидетельства, но никак не на описания, а между тем есть места характера чисто эпизодического, однако автор и их передает буквально в тех же словах, как они переданы у Захарии Копыстенского; так, напр. в главе «Об исхождении Св. Духа», на стр. 40, читаем: «Речет ли кто, понеже на многих местах обретаем, яко Сын посылает Св. Духа, то и от Него исходит». Ответ: «Ино бо послание есть и ино исхождение», и т.д. Несомненно, если Нафанаил привел эту фразу в связи с текстом, то он уже пользуется свидетельствами Св. Писания не в источниках, а берет их у Захарии Копыстенского. А раз допущены такие места, – мы уже имеем право говорить и о всех прочих местах, которые могут наводить тень на компилятора. Далее, как пользуется Нафанаил чужим трудом? Если бы мы передали подробно содержание главы «Об исхождении Св. Духа» Захарии Копыстенского, мы бы увидели, что 1) автор берет частички, а не выписывает свидетельства в целом, 2) заимствованный материал он передает в известной форме, повторяющейся во всех статьях: это свод свидетельств Св. Писания Ветхого и Нового Завета, Отцев и Учителей Церкви и историков. Следовательно, самостоятельность автора Книжицы выражается только в известной систематизации тех знаний, которые он почерпал из различных источников. Вот, напр. свидетельства Ап. Павла о кресте разбросаны по трем местам в Книге о Вере Захарии Копыстенского, стр. 56, 62, 64. Наш же автор соединяет их в одно все, и мы получаем явление, на стр. 69 об. в Московской Книге о Вере. Спрашивается, отчего приведены в Книге о Вере исключительно эти три свидетельства? Разве у Ап. Павла больше нет? Очевидно, свидетельства у Ап. Павла есть, но у Захарии-то Копыстенского больше нет!

Итак, мнение, будто бы наша Книга о Вере есть перевод с малороссийского языка Книги о Вере Захарии Копыстенского, изданной в Киеве, в 1619 г., совершенно неправильно. Наша Книга о Вере не перевод Малороссийской Книги о Вере Захарии Копыстенского, а перевод Нафанаиловой Книжицы, ибо таких глав, как: 1-я «Вера и учение истинное откуду изыде», 2 гл. «О святой церкви Восточной», 7-я гл. «Глава Церкви Христос», 8-я «Власть Апостолов равна», 11-я «О святых душах, о раи, небе и царстве его», 16-я «Сказание о пении», 19-я гл. «О престолах патриарших», 20-я «Ограничение власти епископа Римскаго», «Клятва отступников от православной веры» – всех этих 8 глав и не существует в Книге о Вере Захарии Копыстенского. А затем, если и есть у Захарии Копыстенского главы, напр., «О тайнах, о теле и крови Христовой», «О взываню святых», так они сходны только по одному наименованию и разнятся по содержанию мыслей, по объему и аргументации. Вот почему мы признаем неправильным мнение преосв. Филарета, высказанное им в своей «Истории Русской Церкви», а за ним и мнение Высокопреосв. Макария, повторившего, как раньше мы видели, в своей «Истории Русского Раскола» то же самое, что автором Книги о Вере будто бы был Захария Копыстенский.

Читая Книгу о Вере, мы находим в ней места двух родов: заслуживающие одобрения и заключающие в себе недостатки.

К местам, заслуживающим одобрения, мы относим те, в которых с основательностью опровергнуты неправые мнения латинян. В противоположность общему воззрению латинян, что церковное единовластие утверждено в евангелии, автор доказывает, что монархия не имеет основания в Св. Писании. Единственный глава, пастырь, архиерей, основание и камень есть Иисус Христос. Доказательства этому положению он видит по преимуществу в свидетельствах Ап. Павла, Андрея Кессарийского и Иоанна Златоустого. На возражение же латинян, что Иисус Христос есть невидимая глава, а то еще есть и видимая, автор основательно отвечает, что тело (церковь) не бывает о двух головах (гл. 7). Словами: «Ты еси Петр и на сем камени созижду церковь Мою» и «паси овцы Моя», Христос не сделал Св. Петра управителем церкви, старше других Апостолов. Апостолы все равны. Это доказывается тем, что а) Иисус Христос всех Апостолов одинаково послал на проповедь, когда сказал: «шедше убо, научите вся языки, крестяще их во Имя Отца и Сына и Святаго Духа»; в) в день Пятидесятницы Дух Святый одинаково сошел на всех Апостолов; с) Апостола Матфея избрали все Апостолы, а не один Петр, подобно тому, как и избрание семи диаконов было совершено всеми апостолами, а не одним Петром; д) на соборе Иерусалимском председательствовал Ап. Иаков, а не Петр и т.д. Из всех этих свидетельств Нового Завета видно, что Апостолы все равны, и что главою между ними Св. Петр не был. Далее, автор опровергает и основания противников, указывая, что они неправильно понимают и толкуют те места Св. Писания, на которых основывают свое учение о Петре, как главе церкви, и указывает, как надо понимать и толковать их. Из толкований Отцев церкви видно, что под камнем они разумеют не Петра, но или веру и исповедание Петра, или же самого Христа, и учат, что в лице Петра получила ключи царствия, т.е. власть вязать и решить, вся церковь, следовательно, и другие Апостолы. Троекратное же произнесение Иисусом Христом слов: «паси овцы Моя» имело значение восстановления св. Петра в апостольском достоинстве, подобно тому, как он трикраты отрекся от Иисуса Христа (8 гл.).

Еще латиняне говорят, что власть и преимущество единого пастыря не умерли со Св. Петром, но остались за римскими епископами. Эта несправедливость этого положения латинян автор опровергает многими доказательствами. Он говорит: власти вообще не должно быть, ибо Сам Иисус Христос сказал Апостолам: «Иже аще хощет в вас больший быти, да будет вам слуга, и иже аще хочет быти в вас старей, да будет всем раб». Во-вторых, указывает на слова самого св. Петра, который говорит, что гордым Бог противится. Далее, если Ап. Петр и считается верховным и первым между Апостолами, то потому только, что он первозванный, и князем Апостолов может быть назван только в том смысле, в каком философ Платон – князем философов. Затем, автор продолжает: если бы Ап. Петр был монархом между Апостолами, то имя его всегда, в Св. Писании писалось бы впереди, а между тем мы видим, что оно ставится на втором и третьем месте. Он указывает на 1-е послание Иоанново и на послания к Галатам и Коринфянам, где, действительно, имя Кифы стоит и на втором и на третьем месте между именами других Апостолов. Указывает он ещё и на то обстоятельство, что Иисус Христос во время умывания ног Апостолов к Петру подошел после всех. Единовластие в церкви, продолжает он, не могло бы принадлежать папе даже в том случае, если бы Петр действительно был церковным единовластителем, Петр – апостол, а папы – епископы, следовательно, на них не может простираться апостольская привилегия Петра: быть камнем и пасти овец. Св. Петр посвятил не только пресвитеров Рима, но Антиохии, Александрии и других, однако последние не восхищают себе власти быть начальниками в церкви. Автор согласен только с тем, что папе принадлежало первенство чести и места, власть же его была ограничена надзором за церквами, прилегавшими к Риму. В подтверждение этого он указывает на правила семи вселенских соборов, где говорится, что власть папы ограничена западными странами (20 гл.); прочие же области не принадлежали его надзору. Надзор за восточными областями принадлежал патриархам – константинопольскому, антиохийскому, александрийскому и иерусалимскому. Все помянутые четыре патриарха снабжены такою же властью, как и римский папа. Значение и важность этих патриархов автор утверждает на свидетельствах Учителей Церкви, Вселенских соборов и разных историков (гл. 19).

В противоположность заверению латинян, что законный, имеющий действительную силу, собор немыслим без позволения римского епископа, который один может назначать соборы, автор опровергает примером первых шести вселенских соборов. На этих вселенских соборах председательствовали не папы, а восточные патриархи; между тем определения соборов обязательны для всех христиан; следовательно, и без согласия и утверждения пап постановления соборов могут быть обязательными и иметь законную силу. От лица пап были послы на соборах, но они не председательствовали, а на некоторых соборах их и не было (17 гл.). Итак, римских епископов невозможно признать монархами в христианской церкви. Если папы и считают себя главами и судьями церкви, то это есть ничто иное, как хищение, неимеющее для себя основания нигде, ни в Св. Писании, ни в свидетельствах Отцев и учителей церкви, ни в самой истории христианской церкви. Если кого и следует признать высшею судебною инстанциею в Церкви Христианской, то это Вселенский собор, который, действительно, имеет для себя почву и основание как в Св. Писании, так и в самой истории христианской церкви.

Далее, заслуживает внимания православного читателя рассуждение нашего автора о том, что в новозаветной церкви опресноки не должны быть употребляемы как вещество для таинства евхаристии. Наш автор говорит, что ни Христос, ни Апостолы, ни Отцы и учители церкви, ни вселенские, ни поместные соборы не заповедали нам употреблять опресноки для совершения таинства евхаристии; напротив, все данные и в Св. Писании и в писании историков за то, чтобы употреблять квасный хлеб. Между прочим, он указывает на свидетельство Платины, римского писателя, который в жизнеописании папы Александра говорит, что папа Александр постановил в приношении святых жертв употреблять опресноки, а не квасный хлеб, тогда как до него в евхаристии употребляли квасный хлеб. Особенно же важным свидетельством для нашего автора представляется свидетельство Михаила, константинопольского патриарха, из которого он заимствует семь оснований в пользу того, что нужно употреблять квасный хлеб, а не опресноки. Между прочим он говорит, что Моисей повелел жидам вкушать опресноки, а нам, христианам, постановления ветхого Завета необязательны. Далее, опресноки для Евреев были символом печали и нужды, а наша пасха исполнена радости и веселия. Затем самое название хлеба на греческом языке ἄρτος – ом указывает на то, что хлеб этот квасный, а не опреснок.

Итак, наш автор не только приводит свидетельства Св. Писания, Отцев и учителей церкви, и историков, внушающие нам употреблять при совершении таинства евхаристии квасный хлеб, а не опресноки, но и старается проникнуть в самые основания таких повелений Церкви православной. Общее заключение, к которому привело нашего автора рассуждение об опресноках и квасном хлебе, у него формулируется таким образом: «различие между квасным хлебом и опресноком таково, каково различие между человеком и трупом, и как тело без разумной души мертво, так мертво и тесто без кваса, соли и теплоты». (Гл. 5¹¹⁸).

Затем, обстоятельно в Книге о Вере излагается учение об исхождении Святого Духа от одного Отца, но не от Сына, в противоположность латинскому мудрованию. Наш автор свой трактат об исхождении Святого Духа начинает посылкой, что всякий изменяющий слова Христа, Апостолов, Отцев и Учителей церкви и Вселенских соборов, подвергается анафеме; мы ничего не должны ни прибавлять, ни убавлять из того, что было заповедано нам ими. Далее, он приводит всевозможные свидетельства из Св. Писания и историков об исхождении Святого Духа единственно от Отца, а не от Сына. Но если, продолжает наш автор, кто-нибудь скажет, что Дух Святый происходит и от Сына, ибо на многих местах мы находим, что Сын посылает Святого Духа, следов. и исходит от Него, тому мы ответим: «ино бо послание есть, и ино исхождение»: посылает Сын Святого Духа, но исходит Святый Дух от Отца только: и Дух Святый, по пророчеству Исаии, посылает Сына, ибо сказано: «Господь посла Мя и Дух Его. Дух Господень на Мне, Его же ради помаза Мя, благовестити нищим посла Мя». Однако, на основании этих слов никто не решается говорить, что Сын исходит от Святого Духа. Так и в данном случае под посланием Св. Духа Сыном нельзя разуметь исхождения Св. Духа и от Сына (Гл. 4).

В Книге о Вере правильно и ясно излагаются некоторые догматы православной церкви. Так, хорошо объяснен догмат о почитании икон. Автор приводит в начале 10 главы свидетельства Ветхого Завета о почитании икон и говорит, что почитание икон не противоречит второй заповеди «не сотвори себе кумира…», ибо эта заповедь дана в противоположность язычникам, которые образы почитали за богов. В Ветхом же Завете, как и в Новом иконы не должны почитаться и не почитаются за богов, но служат символами тех святых, лики которых они изображают, и честь воздаваемая иконам, по учению церкви, переходит на первообразное. Обстоятельно также выясняются некоторые обряды православной церкви; напр. обряды молитв за умерших и постов церковных. В трактате «О памяти умерших» наш автор, как и везде, свидетельствами из Св. Писания и Отцев церкви утверждает необходимость поминовения усопших; затем подробно и правильно объясняет, почему у нас, православных, существует обычай поминать усопших в третий день, девятый, сороковой и годовой; подробно также останавливается над выяснением символического значения веществ, употребляемых при поминовении усопших – пшеницы, елея, меда, и, затем, указывает на субботу мясопустную и пред Пятидесятницей, как на время, специально посвященное поминовению усопших (Гл. 13.).

В рассуждении о постах, наш автор, между прочим, указывает на лиц, ознаменовавших себя постом, прибавляя, что и на Руси были замечательные постники. Говоря о четырех больших постах: Петровом, Успенском, Рождественском и Великом, наш автор указывает на то, что они установлены в соответствие четырем временам года – весны, лета, осени и зимы, ибо в каждое время года должно приносить Богу особенные дары; указывает, в воспоминание чего у православных установлены малые посты в Среду и Пятницу и опровергает латинян, установивших неправильно пост в субботу (Гл. 15).

В тех местах, где надлежало раскрывать разные значения, в каких одно и то же слово употребляется в Св. Писании или в творениях Св. Отцев церкви, Книга о Вере говорит основательно. Так она излагает значение слова Церковь.¹¹⁹

Итак, читая Книгу о Вере, мы находим в ней много мест, несомненно поучительных и заслуживающих внимания всякого православного читателя.

Но при несомненных достоинствах Книги о Вере, в ней находится еще больше неправильностей и недостатков. К числу этих неправильностей мы, прежде всего, относим те, которые хотя и были усвоены некоторыми православными христианами до патриарха Никона, но которых Вселенская церковь никогда не разделяла, это именно: учение Книги о Вере о чтении 8-го члена символа Веры с прибавлением слова «истиннаго», чтение в символе: «его же царствию несть конца», вместо: «не будет конца», мнение о сложении двух перстов для совершения крестного знамения, о не бритии брады и усов, о курении табака, как ереси, и особенно учение о явлении, в мир антихриста в 1666 году. Преосв. Филарет в «Истории Русской Церкви»¹²⁰ говорит, как мы видели, что в Книге о Вере сравнительно с малорусскою книгою о Вере Единой церкви Азарии или Захарии, с которой и сделан ее перевод, прибавлено учение о двуперстном сложении для крестного знамения. Вслед за ним и преосв. Макарий в «Истории Русскаго Раскола»,¹²¹ говорит, что при переводе Книги о Вере Захарии Копыстенского, изданной в Киеве в 1619 г., московские издатели Книги о Вере 1648 года, при переделках ея во многих местах, повредили в ней статью о кресте, привнесши сюда свое мнение о сложении перстов для крестнаго знамения».¹²² На это нужно сказать, что, как неправильно мнение преосв. Филарета и преосв. Макария о том, будто наша Книга о Вере есть перевод с малороссийского языка Книги о Вере Захарии Копыстенского, так с другой стороны, несправедливо и мнение их о том, что будто бы в нашу Книгу о Вере внесено учение о двуперстии, и что она переделана во многих местах. Правда, сличая нашу Книгу о Вере с ее рукописным подлинником, мы видели, что в нашей книге находится много изменений, пропусков и добавлений, но эти измененные места не такого сорта, чтобы они искажали основной смысл рукописи. И мы думаем, что преосв. Макарий, говоря о Книге о Вере 1648 года, что она переделана во многих местах, разумел в ней искажение тех мест, которые не согласны с мнениями московских издателей. Что это так, а не иначе, подтверждение этому мы находим в словах самого преосв. Макария, который там же¹²³ говорит: «Московские издатели богослужебных и учительных книг при патриархе Иосифе не заслуживают доверия и потому, что они намеренно позволили себе повреждать в этих книгах места, несогласныя с их мнениями». Поэтому наш долг состоит теперь в том, чтобы показать, что в рукописном подлиннике Книги о Вере находятся все раскольнические мнения, которые мы видим и в печатном издании Книги о Вере 1648 года. Приведем их в порядке. В символе веры о Сыне Божием читается в рукописи: «Его же царствию несть конца»,¹²⁴ и о святом Духе: «Исповедание православной веры, еже есть сице: И в Духа Святаго Господа, истиннаго животворящаго, иже от Отца исходящаго».¹²⁵

О сложении перстов для крестного знамения говорится в такой форме: «Зложене трех пальцов правой руки посполу, т.е. великаго, и малаго, и третиего, что подле малаго, исповедуется таемница Божественных трех ипостасей – Отца, и Сына и Св. Духа, Единаго Бога в трех лицах. Протягнением же двох пальцов, вышняго и средняго, показуется таемница Самаго Господа нашего Иисуса Христа, иже есть досконалый Бог и досконалый был человек, нашего деля спасения. Так же зложивши пальцы, первей кладем руку на голову, албо на чело, вызнаваючи, иж една правдивая и вечная наша голова Христос есть, як Апостол мовит: Господа нашего Бог Отец дал голову выше всех церквей, которая есть тело Его. Потом же кладем руку на живот, поведуючи снитие его на землю, иже во пречистом животе Богоматери бесеменное зачатие Его, Той бо прошел утробу ея, яко солнце скло, не вреждаючи ключа Девы рождеством Своим. Потом же кладем на правое плече, вызнаваючи, иж седит на правици Бога Отца, прочее ждучи, аж положатся врази его под ножие ног его. Потом же на левое плече кладем, образуючи, иж приидет повторе на суд и воздаст на левици сущим муку вечную, а на правици сущим живот вечный. Так же перекрестивши лице свое знамением крестным, кланяемся Богу, абы нас леваго стояния избавил, а благословение свое дал нам».¹²⁶

О небритии бороды и усов читаем: «До того и тое безумие заходних мнимых духовных воспомяну о голеню усов и бород, тому початком повядают Петра Гугниваго папежа, а межи цесарьми Константина Кавалина».¹²⁷

О запрещении употреблять табак написано: «И то наибольшая забава и утеха, при которой и бесовская табака, возникла».¹²⁸

Наконец, в рукописи помещено слово Святого Ипполита об Антихристе, тогда как в Московской Книге о Вере находится другая статья, в которой говорится о пришествии Антихриста в 1666 году. Однако в Палинодии, которою пользовался автор рукописного экземпляра, основная мысль о явлении Антихриста в мир 1666 году буквально изложена так же, как и в Московской Книге о Вере. А именно, в Палинодии Захарии Копыстенского читаем: «Хто ведает, есть ли в тых-то летех 1666, явнейших предитечов его, или того самаго не укажет. А той антихрист человек будет, али беззакония сын...» и т.д.¹²⁹ Следовательно, издатель Московской Книги о Вере только перепечатал эту фразу из Палинодии в Московскую Книгу о Вере.

Итак, мнение преосв. Филарета и преосв. Макария о том, будто бы Московские издатели повредили Книгу о Вере 1648 года и внесли в нее свои новые раскольнические мнения – несправедливо.

Обратимся теперь к рассмотрению раскольнических мнений.

Глаголемые старообрядцы обвиняют Православную Церковь в искажении будто бы ею седмого члена символа Веры, в котором они читают: «Его же царствию несть конца», а православные: «Его же царствию не будет конца», и восьмого, в котором раскольники читают: «и в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго», а православные: «И в Духа Святаго Господа животворящаго», без прилога: «истиннаго». Обвинение глаголемыми старообрядцами православных в обоих пунктах несправедливо.

Прежде всего заметим, что православные, принимая в символе веры чтение: «не будет конца» вместо «несть конца», не изменяют тем догматов православной веры. Скажем ли мы несть конца или не будет конца, все равно, смысл в обоих случаях останется один и тот же. Но за чтение символа веры со словами: «не будет конца», а не «несть конца», есть основания, находящиеся в самом Св. Писании, – это именно слова, сказанные Архангелом Гавриилом Пречистой Деве Марии: «и царствию, Его не будет конца», о чем можно читать в Большом Катехизисе Лаврентия Зизания,¹³⁰ книге уважаемой глаголемыми старообрядцами столько же, сколько они уважают и Книгу о Вере. Очевидно, отцы второго вселенского собора, употребляя слова: «не будет конца», имели в виду эти слова Архангела Гавриила Деве Марии, как, равным образом, и все выражения, находящиеся в символе веры, они заимствовали из Слова Божия. Следовательно, правильнее будет чтение символа веры со словами: не будет конца, а не несть конца, как говорят глаголемые старообрядцы.

Против мнения о чтении 8-го члена символа веры с прилогом: истиннаго, могут быть приведены свидетельства Стоглавого собора. Ко времени стоглавого собора, как видно, было троякое чтение. Одни читали: «И в Духа Святаго Господа животворящаго», другие – «И в Духа Святаго истиннаго и животворящаго»; третьи: «И в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго». Стоглавый собор постановил: «едино глаголати, или Господа, или истиннаго», а чтение: «И в Духа Святаго Господа истиннаго» отвергнул – «ино то негораздо», сказано в Стоглаве.¹³¹ Преосв. Филарет в «Беседе к глаголемому старообрядцу о символе веры»¹³² делает предположение, что слово «истиннаго» прибавлено будто бы в соответствие тому, что в символе веры первым двум лицам Пресвятой Троицы приписано именование истиннаго, ибо сказано: «Бога истинна от Бога истинна», а отсюда, продолжает преосв. Филарет, переписчик, переписывая символ веры, заключил, что «по равенству всех лиц должно быть и третьему приписано именование истиннаго: а из сего заключил далее, что в символе, который он имел в виду, сделан или пропуск или ошибка, и что надобно прибавить к слову Господа слово истиннаго».¹³³ Этому объяснению преосв. Филарета противопоставляют другое, с которым согласны и мы. По нашему мнению прибавлен к символу слова «истиннаго» произошло от невежества переписчиков. Переписчик XV века мог видеть двоякие списки символа; в одних было написано: «И в Духа Святаго Господа животворящаго», в других: «И в Духа Святаго истиннаго и животвощаго». Переписывая Символ, переписчик ставил одно слово, напр. Господа, в тексте, а другое – истиннаго – на поле. Преемник же его по списыванию, думая, что слово «истиннаго» поставлено на поле по недосмотру переписчика, внес его в самый текст, как пропущенное ненамеренно. Отсюда и образовалось то странное чтение символа, которое ныне усвоено глаголемыми старообрядцами.

Далее, в Книге о Вере излагается учение о двуперстии: приводится, как мы выше видели, свидетельство Преп. Максима Грека. Свидетельство это не доказывает правильности перстосложения, защищаемого глаголемыми старообрядцами, ибо оно ясно говорит только о трех перстах, а не о двух. В «Истинно древней и истинно православной Христовой церкви»,¹³⁴ а затем и в «Истории Русскаго Раскола»,¹³⁵ высказывается предположение, что слово Максима Грека или подложно или испорчено. Основания для этого предположения приводятся такие: а) во-первых, в обоих сочинениях указывается на тот факт, что свидетельство Максима Грека находится только в новейших списках его сочинений, XVII и XVIII в. и нет его в древнейших списках, XVI ст., а это по мнению преосв. Григория и преосв. Макария знак, что оно прибавлено впоследствии чуждою рукою; в) во-вторых, говорят они, ни составитель Стоглава, нуждавшийся в свидетельстве для подтверждения важности двуперстия, никто либо другой из ревнителей не ссылается на это свидетельство до времени патриарха Иосифа – значит его совсем не было; с) форма, в какой излагается свидетельство, недостойна такого просвещенного богослова, каким был Максим Грек; напротив, содержание слова показывает, что его писал человек, запутывающийся в словах и понятиях, каким Преподобный Максим никогда не бывал. Во многих местах нет, как оказывается, ни логического, ни грамматического смысла, напр. каким образом можно исповедовать два сошедшася естества во Христе протягнением перстов, долгаго и среднаго, а не соединением их? И затем, какие это пальцы – долгий и средний? Средний, как видно, есть в тоже время и долгий. Очевидно, Максим Грек не мог выражаться так спутанно. На основании всего сказанного о слове преп. Максима Грека, преосв. Григорий и преосв. Макарий считают его или испорченным или подложным.

Затем, в Книге о Вере¹³⁶ находится запрещение духовным брить бороды и усы, именно говорится: «К сему же и сие безумие западных мнимых духовных воспомяну о голении усов и брад. Тому начальника поведают Петра Гугниваго папежа, а в царех Константина Кавалина еретика, иконоборца, иже обезумившеся, Богом созданную доброту в первом человеце губят, и проказят лица свои, евнухом подобящеся. Мнеся видит, яко сии больше блудниц ради творят». Как видно, Книга о Вере запрещает брить бороду и усы только духовным и не распространяет своего запрещения на мирян. Между тем глаголемые старообрядцы расширяют это запрещение, не дозволяя и мирянам брить бороду и усы, что, конечно, несправедливо. Преосв. Макарий¹³⁷ говорит, что взгляд Книги о Вере «покрайней мере, согласен с тем, какой издавна имели Греки». И указывает, между прочим, на константинопольского патриарха Михаила Керуллария, который, излагая разные нововведения Латинян, поставлял на вид, что епископы их бреют себе бороду, и на послание Греков к папе Иннокентию III, в котором исчислялись разности римской церкви сравнительно с греческою, и в котором также ставилось на вид, что римские епископы бреют себе бороды. Но Греки никогда не указывали в своих посланиях к Латинянам, что и мирянам нужно брить бороду и усы. Далее, в Книге о Вере брадобритие, как ересь, производится от папы Петра Гугниваго и царя Константина Кавалина. Но известно, что с именем Петра Гугниваго не было в Риме ни одного папы. В сборнике соловецком №604, против слов: «Петр Гугнивый прият римский престол», на поле поставлено: 1041 год. Время это соответствует восшествию на папский престол папы Льва IХ, но не Петра Гугниваго.¹³⁸ Далее: неправильно в Книге о Вере название Константина Кавалина: был, как известно, Константин Компроним, а не Кавалин.

Но затем, в Книге о Вере есть и такие места, которые не особенно благоприятствуют рассуждениям глаголемых старообрядцев. Так, в Книге о Вере ясно говорится о четвероконечном кресте, а не об осьмиконечном. А именно, в 9-ой главе «о кресте» мы читаем: «Мир сей крестообразно по многих святых свидетельству сотворен: высота и глубина, широта и долгота образ креста содержат. Человек по образу креста сотворен: егда бо руце распростерт, то яве образ креста покажет... Иаков патриарх, благословляя сыны Иосифы, вопреки руце положи, и поклонися на конец жезла его, крест прознаменова, яко вси верующии во Христа благословенному кресту поклонятся». И ниже: «И егда Аммалика побеждаху, Моисей крестообразно руце распростирааше, и на четыре части раздели 12 племен сынов Израилевых. На восточной стране племена три поставил, на западной – три, на полуденной – три, на полунощной – три. Не туне тако устрои, но во образ креста, яко да тем всем крест прообразит».¹³⁹

А когда глаголемые старообрядцы изображают на себе крестное знамение перстами, возводя их на чело, грудь и плеча, разве не четвероконечный крест почитают они? Может быть, глаголемые старообрядцы скажут, что это только знамение креста. Но в таком случае, когда мы говорим о вещественном кресте, разве не разумеем, что и вещественный крест есть только образ креста? Ведь не вещество же мы почитаем, когда кланяемся иконам, а почитаем и кланяемся тем лицам, которые изображены на иконах. Так и в данном случае, когда говорим о кресте, то для нас не то должно быть важно, какой крест правильнее употреблять, четвероконечный ли, или осьмиконечный‚ а то, что крест был орудием смерти Господа нашего и искупления нас от вечной погибели. Девятая глава Книги о Вере начинается словами Апостола: «Мне же да не будет хвалитися, точию о кресте Господа нашего Иисуса Христа». Апостол Павел хвалится крестом Христовым, т.е. благодатию и спасительным действием Креста Христова, но ничего не упоминает ни о виде креста, ни о концах его. Очевидно, не вид креста важен по Апостолу Павлу.

Кроме того, во святом Евангелии прямо Христовым Крестом называется крест четвероконечный. «И изыде, говорится в Евангелии, Иисус, носяй крест свой».¹⁴⁰ И еще: «И задеша Симону Киринею понести крест Его».¹⁴¹ И говорится таким образом, прежде чем была приложена ко кресту титла, ибо последняя приложена была уже по распятии Господа. «Пропяша Его, написано во Евангелии, написа же и титла Пилат, и положи на Кресте».¹⁴²

Из истории церкви известен и еще один факт, который показывает, что осмиконечность не составляет непременной принадлежности креста Христова. Известно, что когда по повелению царицы Елены стали искать закопанный в земле Крест Господень и нашли три креста, из коих на двух были распяты разбойники, то трудно было узнать, который был крест Христов, пока, по испытании каждого креста по порядку, не совершилось чудо от одного из них. Очевидно, крест Христов был без титлы, ибо, если бы он был с титлою, то не зачем было бы подносить ко кресту мертвеца и узнавать, который крест Христов, можно было бы сразу видеть, который крест царя Иудейского. Итак, не был он крестом осьмиконечным, но обладал чудодейственною силою, ибо от прикосновения к нему воскресл мертвец.

Потом, в Книге о Вере, вопреки мнению глаголемых старообрядцев, говорится, что хождение нужно совершать против солнца, а не по солнцу. А именно, мы читаем: «Всегда правая страна в церкви беаше и есть честнейша и достойнейша, якоже входящим в церковь, тако и у олтаря стоящему и обращающемуся епископу на церковь к людем». И не много ниже: «И с Евангелием на правую к ним к целованию исходят на выход иереи полунощными дверми на церковь, к правой полуденной к восточной стране, а не к западу и полунощию, и не на левый клирос».¹⁴³ Странным, кажется, после этого, откуда взяли мнимые старообрядцы, будто и хождение вокруг купели при крещении, и все вообще выходы с крестами и иконами в старопечатных книгах положено совершать по солнцу? Составитель поморских ответов ставит в укор православной церкви, будто бы она переменила хождение по солнцу на хождение против солнца. Он говорит: «в древлепечатных и письменных книгах сия хождения (разумеются: хождения при крещении, на венчании, при освящении церквей, литиях и т.д.) творити на посолонь указана зрятся».¹⁴⁴ Действительно, есть древлепечатные книги, которые говорят, что нужно совершать хождения посолонь, а не противопосолонь. Но с другой стороны есть такие же книги, которые и не благоприятствуют этому мнению. Поэтому составителю Поморских ответов следовало бы указать, в каких книгах говорится о посолони, а не обвинять Православную Церковь в том, что она переменила обычай хождения посолонь, на противопосолонь. Книга о Вере, по крайней мере, обличает составителя Поморских ответов.

Наконец, в Книге о Вере есть еще одна особенность, которую глаголемые старообрядцы упорно защищают и с которою согласиться невозможно – это именно учение о явлении в мир Антихриста в 1666 году. В 30 главе Книги о Вере после указания на то, что у Антихриста есть много предтеч – прибавлено, что он и «сам скоро явится по числу, еже о нем, 666». И непосредственно за этим указывается на пришествие в мир его в 1666 году: «Кто весть, говорится здесь, аще в сих летех, 1666-х, явственных предотечев его, или того самаго не укажет».¹⁴⁵ И далее излагается понятие об Антихристе. Антихрист, по этому понятию, будет человек, родится от греха, от девицы жидовки, из колена Данова; сначала он будет смирен и будет вести добродетельную жизнь, будет творить чудеса, хотя и мнимые; далее, он воспримет на себя все действо сатанино, возлюбит и возвысит жидов, а правоверных будет гнать; царство его будет продолжаться 7 лет, как свидетельствует об этом Каллист, а может быть только два года, как учит об этом Зизаний. Он прельстит и совратит в свои козни особенно тех, кто любит вести развратную жизнь. Во время царствования Антихриста будут посланы Богом Илия, Енох и Иоанн Евангелист для утверждения верных. Енох будет говорить о законе естественном, Илия о законе писанном, а Иоанн Богослов – о законе благодати. «Блажен обрящется той, говорится далее, иже тогда не соблазнится и претерпит таковую лютость гонения». Далее составитель главы об Антихристе, ссылаясь на слова Апокалипсиса, говорит о связании сатаны на 1000 лет и затем о развязании его, после чего диавол возвратится на свое прежнее место, и прибавляет тотчас же так: «и от того времени поветрием тяжким поражен бысть запад» – разумеется разрыв Восточной Церкви с Западною в конце Х столетия.

За этим отступлением в 1595 году последовало другое отступление, когда православные Югозападной Руси оставили православную веру и приняли униатство. Имея в виду эти факты отступлений, составитель слова об Антихристе прибавляет: «А по исполнении лет числа, 1666, непотребно и нам от сих вин опасение имети, да не некое бы что зло пострадати, по преждереченных исполнения писания свидетельств».¹⁴⁶ В подтверждение своих слов составитель, между прочим, указывает на слова Синаксаря в неделю мясопустную о приходе Антихриста по истечении семи тысяч лет и на слова Григория Богослова в беседе его на Святую Пасху: «по еже седми денми мир совершися, по еже седмотысящными леты будет и кончина».¹⁴⁷ Подтверждение своему мнению о скором пришествии Антихриста списатель Книги о Вере видит также и в том обстоятельстве, что папа – лицо духовное – восхитил себе светскую власть, отняв ее у римских царей: «Несть ли убо, пишет он, совершилося о римских царех, яко престати им царствовати? Но ниже убо слышится имя римских царей за многая лета в последнее ныне время, якобы рещи от Великаго Карла: всю же власть от тех времен царскую и святительскую папа на себе привлече, вкупе и царь, и святитель наречеся. Не явный ли сей Антихристов предотеча?»¹⁴⁸ В заключение своей статьи об Антихристе, писатель Книги о Вере, вторично упоминая об отступлении Западной Церкви от Восточной около 1000-го года по Рож. Хр. и об отступлении жителей Малой России в 1595 г. от Православной Церкви и о переходе их в униатство, снова обращается к своих православным читателям с предостережением, чтобы они не отступили от православной веры, когда наступил 1666-ой год: «оберегая же сие пишет, егда исполнится 1666 лет, да не чтобы от преже бывших вин зло никаково не пострадати и нам, но покаянием Бога умилостивити, и милость его нам к себе привлещи».¹⁴⁹

Таково учение об Антихристе, заключающееся в 30 главе Книги о Вере.

Спрашивается, как смотреть на это свидетельство об Антихристе? Самостоятельно оно высказано списателем Книги о Вере, или заимствовано от других писателей? Можно ли согласиться с мнением Книги о Вере о пришествии Антихриста в 1666 году, или нельзя? И как, вообще, смотрит списатель Книги о Вере на свое мнение о пришествии Антихриста в 1666 году: категорически ли защищает он свое мнение, или только высказывает его, как предположение и гадание?

Не много выше¹⁵⁰ мы видели, что мнение списателя Книги о Вере о пришествии Антихриста в 1666 году заимствовано им из Палинодии Захарии Копыстенского: «хто ведает, если в тых-то летех, 1666, явнейших предитечев его, или того самого не укажет. А той Антихрист человек будет, али беззакония сын»,¹⁵¹ – и буквально перепечатано в Книгу о Вере.

Глаголемые старообрядцы видят в учении списателя Книги о Вере пророчество о явлении в мир Антихриста, которое будто бы действительно исполнилось, разумея под Антихристом не лицо, а отступление от Православной веры. Но спрашивается, можно ли смотреть на Антихриста, как на отступление, как на антихристианский дух общества? Согласно ли это будет с учением Слова Божия, Отцев и Учителей церкви и самой Книги о Вере? Основательное и обстоятельное опровержение раскольнических мнений об Антихристе мы находим в сочинении И.Ф. Нильского в «Учении об Антихристе против раскольников». Там, между прочим, находится и разбор и опровержение мнения списателя Книги о Вере о явлении в мир Антихриста в 1666 году. Мы же обратимся к свидетельству самой Книги о Вере и посмотрим, как она учит об Антихристе, в частности, позволяет ли она думать, что Антихрист есть понятие, отступление от Православной веры, антихристианский дух общества?

Списатель Книги о Вере не говорит утвердительно, что Антихрист явится непременно в 1666 г. Он говорит о явлении его условно, гадательно и предположительно: «Кто весть, аще в сих летех, 1666-х, явственных предотечов его или того самаго не укажет». Так говорит он, основываясь на соображениях о двух отступлениях, бывших в христианской церкви – отступлении Римской Церкви от Восточной и потом, присоединении Малороссии к Римской Церкви. Имея в виду эти два факта уклонений от Православной веры, списатель Книги о Вере строит предположение – не будет ли и третьего отступления от православия, и «кто весть», говорит он, но не сказал прямо, что в 1666 году будет пришествие Антихриста?

С другой стороны, списатель Книги о Вере, говоря о пришествии Антихриста в мир в 1666 г. не столько желает утвердить своих читателей в этом понятии, сколько хочет наставить и научить их добродетели. Он говорит: «Но ниже убо да смущаются о сем сердца благочестивых, яко зде рече во Апокалипсиси, о пришествии сына погибели, много убо о сем писания свидетельствуют, яко вскоре быти ему, и не коснит Господь обетования, якоже нецыи коснение мнят, но долготерпит на нас, нехотя, да кто же погибнет, но да вси в покаяние приидут».¹⁵² Вот цель его сказания об Антихристе. И в другом месте он прибавляет: «О сем достоит нам внимати, и всякому своей совести зазирати, о еже в покаяние како прити, да тем Бога и содетеля нашего милостива себе учинити».¹⁵³ Итак, списатель Книги о Вере говорит о пришествии Антихриста с нравственною целию: он желает привести своих читателей к покаянию и исправлению, чтобы они могли снискать себе милость у Бога. Следовательно, слова об Антихристе в Книге о Вере совсем не имеют такого характера, какой хотят придать им глаголемые старообрядцы.

Но если бы списатель Книги о Вере указал на 1666 год, как на такой, в который несомненно придет антихрист, то его учение противоречило бы словам Спасителя: «О дни же том и часе, т.е. о времени пришествия Господня, которое будет чрез 3½ года после пришествия Антихриста, никтоже весть, ни ангели небеснии, ни Сын, токмо Отец Мой един». Писатель Поморских Ответов говорит, что списатель Книги о Вере «число 1666 написа не о суде страшном, не осудном дни и часе, но о соблазнах последняго времене, от них же опасая правоверных сице глаголет»¹⁵⁴ и т.д. и еще: «Христос сия словеса неведети рече не о соблазнах последняго времени, но о последнем дни и часе пришествия суда страшнаго».¹⁵⁵ Но эти слова писателя Поморских Ответов, как и замечено в «Учении об Антихристе против раскольников»,¹⁵⁶ не имеют никакой силы, потому что слова Спасителя о неизвестности кончины мира имеют полное приложение и ко времени явления Антихриста, так как из учения Ап. Павла мы знаем, что Антихриста убиет Господь Иисус духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего (2Сол.11:8), а по учению Иоанна Богослова, Антихрист будет царствовать только 3½ года (Ап.13:5). Следовательно, зная время явления Антихриста, мы узнаем и время кончины мира; но так как это было бы не согласно с вышеприведенными словами Спасителя, то и время явления Антихриста для нас неизвестно, и поэтому указывать на 1666 год, как на год пришествия Антихриста, значит противоречить Св. Писанию.

Далее, списатель Книги о Вере, говоря, что Антихрист придет в 1666 году, соединил незаконно два числа Апокалипсиса, 1000 и 666, в одно. Число 666 есть имя Антихриста, а 1000 означает число лет, на которое связан сатана и по истечении которых он будет разрешен. В сказании об Антихристе, между прочим, высказывается ложное мнение, будто бы второе пришествие должно последовать по истечении семи тысяч лет. В подтверждение этого мнения списатель Книги о Вере ссылается на Синаксарь в неделю мясопустную и на слово Григория Богослова. Это убеждение в скончании мира по истечении семи тысяч лет и было причиною того, что списатель Книги о Вере указал на 1666 год, как на год пришествия Антихриста. Но соединять такие два числа – 666 и 1000 – невозможно, потому что они относятся к двум различным предметам: 1000 означает число лет, на которое связан сатана, а 666 имя антихриста. Нельзя соединять, потому что антихрист и сатана не одно и то же: антихрист есть человек, в которого вселится сатана, как учит об этом св. Ипполит, папа римский, в своем слове об Антихристе.

Кроме того, мысль списателя о скончании мира по истечении семи тысяч лет должна быть признана ложною на основании опыта, так как после семи тысяч лет прошло уже слишком 380 лет, а пришествия Христова еще не было.

Далее, глаголимые старообрядцы неправильно понимают число 1000 за определенную единицу. Если бы Иоанн Богослов сказал определенно, то его учение бы противоречило вышеприведенным словам Спасителя о неизвестности кончины мира, а противоречий в Св. Писаний нет. Поэтому под 1000 лет нельзя понимать определенного числа.

Итак, с мнением списателя Книги о Вере, что Антихрист придет в 1666 году, на этих основаниях, согласиться невозможно.

Глаголемые старообрядцы разумеют под именем антихриста отступление от Православной веры, ибо, говорят они, где отступление, там и антихрист. Но так думать нельзя. В Книге о Вере антихрист представляется не как понятие, а как определенное лицо; свойства и качества, которые придаются антихристу в Книге о Вере, могут принадлежать только лицу, а не понятию, ибо об антихристе сказано здесь, что он будет человек беззакония, произойдет от колена Данова, будет сначала смирен и будет вести нравственную жизнь, будет творить чудеса, хотя и мнимые, возлюбит иудеев, а правоверных будет гнать. Очевидно, все эти действия и свойства можно относить только к лицу, а не к понятию, ибо как же может творить чудеса антихристианский дух общества, или как он будет гнать правоверных, а жидов возлюбит? С другой стороны, если под антихристом разуметь уклонение от православной веры, тогда мнение списателя Книги о Вере можно отнести и к беспоповцам: тогда можно признать, что не в Православной церкви царит антихрист, но у глаголемых старообрядцев: ведь беспоповцы слишком уклонились от древней церкви уже в том, что отвергают священство и таинства.

Из этих рассуждений открывается, что мнения Книги о Вере об антихристе не так непогрешительны, как это кажется глаголемым старообрядцам, и что эти мнения совсем не имеют того значения, какое хотят придать им глаголемые старообрядцы.

Продолжим указания неправильностей и недостатков Книги о Вере.

В Книге о Вере иногда употребляется неправильное написание собственных и нарицательных имен. Так, напр. написано: Амбросий вместо Амвросий,¹⁵⁷ Берлямин вм. Беллярмин,¹⁵⁸ Балсам и Бальсамон вм. Вальсамон,¹⁵⁹ Базилийский вм. Базилианский,¹⁶⁰ Григорий Сигаит вм. Синаит,¹⁶¹ Никита Григорас вм. Григора,¹⁶² Клеменс вм. Климент,¹⁶³ Онорий вм. Гонорий,¹⁶⁴ Отто вм. Оттон,¹⁶⁵ Септеврий вм. обыкновенного Семтеврий,¹⁶⁶ Урван – папа вм. Урбан,¹⁶⁷ Бискуп вм. Епископ;¹⁶⁸ книга Октай вм. Октоих,¹⁶⁹ Коруна вм. Корона,¹⁷⁰ корунация вм. коронация,¹⁷¹ тител вм. титул¹⁷² и т.д.

Далее, в Книге о Вере встречается тавтология, так напр. говорится: «Петровым именем камень толкуется, или от камене камень».¹⁷³ Или: «Зане савватон, еже есть суббота, покой по-еврейски сказуется»¹⁷⁴. И еще: «Имут моление – се есть моление..., имут благодарение – есть бо благодарение». Объясняется такая фраза тем, что переводчик книжицы Нафанаила не знал греческого языка: в рукописном экземпляре в соответствие приведенным составлены слова греческие: προσευχήν, ἔντευξιν εὐχαριστίαν.¹⁷⁵ Затем, в Книге о Вере есть и противоречия. Так, в одном месте переводчик говорит так: «Посем Бог Слово Исус Христос Сын Божий Единосущный Отцу родися плотию в Иерусалиме»,¹⁷⁶ а немного далее пишет: «Глаголю же Назарет, идеже воспитан бысть Господь Бог наш Исус Христос, Вифлеем, идеже родися». Очевидно, такие противоречия можно допускать только при списывании с чужого текста.

Далее, случается, что переводчик Книги о Вере смешивает греческие слова с русскими. Так, у него мы читаем: «Марина святая и Кира, иже в Веруи, по 40 дней постилися по многа лета».¹⁷⁷ Пресловутая «Кира» есть ничто иное, как греческое слово ἡ Kυρία (госпожа), служащее определением к слову: «Марина», а переводчик принял его за собственное имя, отчего и поставил сказуемое «постилися» во множественном числе, тогда как нужно единств. число.

Замечаем мы также в Книге о Вере и невыдержанность. В главе «О святом посте» писатель Книги о Вере задается, между прочим, целью представить имена замечательных постников в алфавитном порядке. Указав на Антония, Афанасия и Аммония, переводчик сразу перешагнул через 12 букв и написал после Аммония так: «Никита же святый Халкидонский чрез весь великий пост по многа лета ничего же ядый, ни пия пребываше».¹⁷⁸ Дело в том, что в рукописи написано не Никита, а Анний.¹⁷⁹

Далее, в главе «О крещении Руси» рассказывается, что Русский народ был крещен Св. Первозванным Апостолом Андреем, вопреки сказанию летописи, которая говорит, что Ап. Андрей только поставил крест на тех горах, где ныне Киев, и плыл вверх по Днепру, но не говорит, чтобы Св. Андреем был крещен Русский народ.¹⁸⁰

Наконец, в Книге о Вере встречаются выражения, заключающие в себе какие-то странные мысли. Так, здесь сохранена вера в одну птицу – неясыть, которая будто бы «кровию истекшию из персий своих оживляет птенцы своя».¹⁸¹ Или еще. Объясняя причины, почему у православных установился обычай поминать умерших в третий день, девятый и сороковой, писатель Книги о Вере между прочим так толкует: «Еще же и во ин образ третины, девятины, сорочины память по умершим творим. Третины сего ради, яко в третий день умерший человек пременяет зрак. Девятины же паки, яко весь тогда образ погибает, едино остает сердце точию. Сорочины же, яко и самое сердце тогда погибает. Понеже и в зачатии тако бывает: в третий бо день вообразуется сердце; в девятый же паки возрастает в плоть, в четыредесятый же в совершенный вид вообразуется, сих ради предреченных вин о душах память творим».¹⁸² Откуда почерпнул наш автор такие сведения – неизвестно; однако выписка интересна, как свидетельство физических познаний автора о процессах образования тела человека и его постепенного исчезновения и смерти.

Из этих рассуждений оказывается, что в Книге о Вере есть много мест, заслуживающих внимания православного читателя; но еще более в ней находится таких мест, которые могут произвести только разногласие читателя с православною церковью, поэтому читать Книгу о Вере можно, но с осторожностью.

В заключение нашего сочинения мы должны обратиться к тем местам Книги о Вере, которые представляют собою обличение заблуждений, измышленных впоследствии глаголемыми старообрядцами. Что же в этом отношении мы находим в Книге о Вере? Ответ на этот вопрос составит IV-ю часть нашего труда.

«Начаток Христовы церкве с концом согласуется. Ибо первее триста лет в неволе, тако и останок в том же окончается».¹⁸³

Приведенные слова Книги о Вере беспоповцы объясняют в том смысле, что «аще церковь пребысть триста лет в неволе, от начала своего до Константина Великаго, и впродолжение сих лет не бысть видимыя церкви, яве, яко ни в скончание чрез только же лет не будет»;¹⁸⁴ т.е. характеристическою чертою жизни церкви в первые и последние триста лет ее существования будет оскудение ее священства, разумеемого здесь беспоповцем под названием «видимыя церкви». Таковое учение беспоповцев о священстве составляет центр тяжести всех их заблуждений, дает смысл и направление всей их догматике, служит надежною опорою при нападках их на поповщину и наконец открывает возможность православному богослову наметить свой удар в самое чувствительное его место – корень беспоповщины. Наша задача в данном случае состоит в том, чтобы доказать непогрешаемость православного учения о священстве Книгою о Вере, признаваемою беспоповцами основанием их вероучения.

В чем сущность беспоповщинского учения о священстве? Некоторые исследователи раскола в ответе своем на поставленный вопрос допускали несправедливое обвинение беспоповцев в том, что они будто бы отвергают священство, отрицают его в принципе. Основанием для такого воззрения могло послужить то обстоятельство, что и в другом вопросе, в вопросе о браке, беспоповщина, отрицая первоначально брак лишь на практике – за неимением законных совершителей его – священников и в виду страшных гонений на раскол, когда последователям его было не до брачных сопряжений, с течением времени, установившемуся порядку вещей, вынужденному обстоятельствами, стали придавать значение неизменяемого, всеобщее девство стало догматом и, таким образом, бракоборцы стали отрицать уже не практическую возможность совершения тайны брака, а самую сущность этой тайны. В ином совершенно положении находится вопрос о священстве. Здесь, в своем первоначальном виде сохранилось учение беспоповцев о невозможности, при известных обстоятельствах, существования священства и таинств, совершаемых исключительно священниками, о праве мирян совершать по нужде таинство крещения и покаяния, совершать общественное богослужение и учить в церкви. Не под влиянием каких-либо рационалистических учений, как утверждают некоторые исследователи раскола, отождествляя признание беспоповцами двух таинств с лютеранским отрицанием пяти таинств, отвергают беспоповцы священство, а лишь под гнетом мысли о неимении и невозможности иметь истинных пастырей церкви, совершителей ее таинств; явись такая возможность, найди беспоповец человека, которого он по совести мог бы признать истинным совершителем таинств, и тогда все возражения его против священства рухнули бы сани собою, так как, повторяем, беспоповщина отрицает не идею священства, а так сказать воплощение ее в жизни в век Антихриста. Чтобы не быть голословными, обратимся к свидетельству самих беспоповцев: «Христианство в нужных обстоятельствах и без видимых таинств священства и жертвы состоятися может; и кольми паче во всеконечном мира отступлении (т.е. во времена Антихриста), когда православные епископа и весь освященный с ним причет, с безкровною жертвою из всего мира истреблены будут и в пустыне на полчетверта леты скроются.... И тогда уже оставшее в мире церковное семя, то есть истинныя святого и непорочнаго благоверия христиане даже и до второго и славнаго Христова на землю пришествия, при двою истинных крещения и покаяния тайнах, пребудут».¹⁸⁵ Обращаясь к истории раскола, мы видим неоспоримое доказательство высказанной нами мысли. Не говоря уже о поповщине, история которой есть печальная эпопея бесплодных стараний раскольников добыть во что бы то ни стало требуемое священство, сами предполагаемые противники идей священства беспоповцы не далее, как во второй половине прошлого столетия, собирали соборы, на которых прямо было заявляемо, что беспоповцы исключительно должны иметь в виду ту цель, чтобы найти достойного преемника коломенскому епископу Павлу. Таким образом, из сказанного видно, что сами раскольники не считают идею священства противоречащею основоположениям догматики раскола, что законное, с точки зрения раскольника, священство есть так сказать pia desideria раскола, при чем эти чаяния раскола не имеют и не могут иметь практического осуществления. В учении о задачах пастырского служения, его правах и значении, раскольники ничего не говорят противного учению православной церкви; лишь в частностях, в применении к отдельным случаям жизни, к современному положению вещей раскольники расходятся с учением православной церкви и в подтверждение своего уклонения приводят различные основания.

Игнорируя данные, извлекаемые беспоповцами из Св. Писания и творений св. Отцев и служащие якобы к подтверждению и оправданию их лжемудрований, мы обратимся к вышеприведенному свидетельству из Книги о Вере.

Вопрос состоит в том, что разуметь под «видимою церковию», храмы-ли, или общество верующих, состоящее из пастырей и пасомых? Но, оказывается, в каком бы смысле мы не понимали «видимую церковь» в обоих случаях беспоповцы остаются неправыми. Если мы будем разуметь под «видимою церковью» храмы, то мы найдем, что таковые были в первые три века христианской церкви. Свидетельства об этом в посланиях Ап. Павла ясны (1Кор.16:19; Кол.4:5; Рим.16:5).¹⁸⁶ Если же под «видимою церковию» станем разуметь пастырей церковных и святые таинства, то еще больше удостоверяемся в несправедливости слов беспоповцев, ибо находим множество мест св. Писания, которые указывают, что в первенствующей церкви были и епископы (1Тим.1:1–7), и пресвитеры (Деян.14:23; 20:17), и диаконы (Фил.1:1; 1Тим.8:8). Да и в самой Книге о Вере говорится: «погибели ради мирския власти церковь и святыя места не погибоша».¹⁸⁷ В лучшем смысле свидетельство Книги о Вере подтверждает лишь ту мысль, признаваемою и православною церковию, что гонения Антихриста лишат церковь первенствующего значения в общественной жизни, прировняют ее положение к положению во времена гонения в первые три века христианства и ни слова не говорит о прекращении священства. Объяснение беспоповцев – натяжка, не имеющая никаких оснований.

С другой стороны, как Слово Божие, так и самая Книга о Вере, свидетельствует, что в церкви Христовой будут вечно пребывать священные лица, или пастыри.

Иисус Христос в одной из своих бесед изрек Апостолам высокоутешительные слова: «созижду церковь Мою и врата адова не одолеют ю» (Матф.16:18). Эта мысль встречает постоянное подтверждение в Евангелии (Лук.1:31–33; Матф.28:20) и с особенною настойчивостью проводится в апостольских посланиях, где постоянно трактуется о вечности церкви Христовой: «Тому (Богу Отцу) слава в церкви о Христе Иисусе, во вся роды века веков (Еф.3:21)». Эту же мысль о вечном существовании церкви мы встречаем и в уважаемой беспоповцами Книги о Вере.

Книга о Вере гласит, что «церковь, аще и борима бывает, но побеждена во веки не имать быти».¹⁸⁸ Таким образом, сомнения в вечном существовании церкви быть не может. Не довольствуясь положительными данными в пользу своих мнений, они стараются выбить противника из его позиций, поразить его егоже оружием. И надо сознаться, хотя они при этом и не обнаруживают большой эрудиции или сильной логики, однако многие из их возражений носят более или менее серьезный характер и обнаруживают в вопросах раскола много остроумия и ловкости полемических приемов. Они говорят: допустим, что Слово Божие и истолкователи его – отцы и учители церкви подтверждают учение православной церкви о вечности священства; однако это еще не дает права признавать ложным раскольнический взгляд на прекращение священства пред самым концом мира, так как понятие вечности – относительное, нё исключающее возможности прекращения, ибо вечное существование признается Словом Божиим за лицами и предметами, часто уже покончившими свое существование. «Определено-ли бытности епископов до скончания века, пишет один безпоповец, мы таковаго прозрительнаго дарования не сподобихомся, а и от божественнаго писания определено-ли о сем в твердости, недоумеваем, понеже обычно священному писанию о некиих рещи: быти во веки, до века, во веки веков, во вся роды, уже послежде Божиими судьбами в небытие приидоша... Речено бысть Моисеем сыновом Израилевым се: снабдите слово се закон себе, сыновом вашим до века (Исх.12:24). Но кто убо от христиан помыслит ныне в жидовском законе правость их до скончания века пребывании. Речено же паки бысть и Самим Господом о церкви Соломонове сице: ныне избрах и освятих дом сей, да будет имя Мое ту во веки (2Парал.7:16). Но где убо ныне церковь Соломоня святая святых, вся уже в небытие прейде. Такожде и царственный пророк Давид о Левитех рече: ихже глаголате, избра Господь к ношению кивота Его и к служению Себе до века (1Пар.15:2). Но возмнит ли кто жидовских служителей Богу угодных; несть убо, несть всяко убо небогоугодно суть»¹⁸⁹ и т.д. Повторяем, в раскольнических возражениях часто встречается много блестящего остроумия, ловких сближений, искусной подтасовки фактов и поражающего игнорирования общеизвестных истин богословской науки. Приведенное возражение, действительно, было бы неотразимо, если бы выражения вечный, кончина мира и т.д. имели бы один лишь буквальный смысл. В действительности Слово Божие понимает означенные выражения в двух смыслах. Если речь идет о лицах, событиях, или предметах, имевших свое место в Ветхом Завете, то и понятие вечности приурочивается к ветхому завету, последние дни пред наступлением нового завета, по терминологии Священного Писания, называются последними днями мира, кончиною его, ибо, действительно, старый, ветхозаветный мир умер для Нового Завета, все, что сохраняло свою обязательную силу до момента смены старого порядка вещей новым, было вечным для ветхозаветного человека. Но за пределами рубежа, отделяющего ветхозаветного человека от новозаветного, то, что служило достоянием ветхозаветной жизни, уже не имело никакого значения и, таким образом, прекращение функции таковой жизни ничего не говорит против вечности их для ветхозаветной церкви. Точно также и вечность существования, усвояемая Словом Божиим и отеческими творениями некоторым событиям новозаветной жизни, простирается лишь до пределов кончины царства благодати и не усвояется царству славы. С этой точки зрения и священство, признаваемое вечным, будет непрерывно существовать до конца мира и до наступления царства славы. И действительно, Слово Божие, приписывая священству вечное существование, ясно учит нас о прекращении его, за неимением в нем нужды, в царстве славы (Мф.24:30; Ин.5:14; 1Кор.10:3–4; 14:18; 15:25–28; 2Кор.5:5,7,10; Апок.21:4).

Однако, раскольники находят возможным утверждать, что «ныне (в новом завете) не вся (обетования) суть не преложна». Как на пример доказательства они указывают на следующее: «речено бысть и в греческих странах до скончания века благочестивым созидатися или стояти жертвенникам, якоже благочестивый Иоанн Златоуст, поучая в селех церкви созидати, сице глаголет: помысли, яко даже до причастия Христова ты мзду имети будеши, поставивый жертвенник Божий. Обаче Божиими судьбами мнози и безчисленнии жертвенницы в греческих странах от язык раззоришася и самая соборная небесоподобная в Царе-граде церковь, увы, грех ради наших в мизгич претворена».¹⁹⁰ Но подобное возражение по меньшей мере странно. Разве можно таким знатокам отеческих творений, какими себя считают раскольнические начетчики, не знать, что св. Иоанн Златоуст не мог в данном случае разуметь Константинопольский храм св. Софии, ибо он сам неоднократно в своих поучениях развивал ту мысль, что храмы, как дело рук человеческих, из какого бы материала не были созданы, под влиянием всесокрушающего времени, должны разрушиться, что одна лишь церковь, понимаемая в истинном значении, как собрание верующих, составляющих одно тело, имеющее своею главою И. Христа, будет существовать вечно: «Церковь, глаголю, не стены церковныя.... стены летом обетшавают, церковь никогда не стареется».¹⁹¹ Таким образом и его обещание вечной мзды строителю храма нельзя понимать как указание на вечное существование этого храма, так тут и мзды никакой нет. Напротив, награда за усердие к храму Божию заключается в молитвах церкви о добродеющих в святых Божиих церквах. А такая молитва – мзда, действительно, вечна. Таким образом, сомнения в вечном существовании церкви быть не может. Весь вопрос сводится к тому, как понимать церковь Христову, и допускает ли наша Книга о Вере возможность существования пасомых без пастырей? На этот вопрос мы можем ответить лишь отрицательно и вот по каким основаниям. Книга о Вере говорит: «Не восхоте (Господь) достояние Свое оставити на земли не устроено, отходя на небеса, но изем два сребренника, даде гостинником: се есть старый и новый завет. Кому же дал? Кто гостинницы? Апостоли, и по них восприемницы их, пастыре и учителе, архиепископи и епископи, иже суть служителие величеству смотрения его, имже и спребываюши даже до скончания века обетование сотвори, и по своему неложному обетованию благодатне избирает себе людей достойных, и поставляет и освящает рукоположением чина духовнаго чрез патриархи, архиепископы и епископы».¹⁹² Итак, Книга о Вере, на которую так любят ссылаться раскольники, представляет неопровержимое доказательство истины православного учения о вечном существовании церкви с ее пастырями.

Мы сказали, что Книга о Вере признает власть и управление епископов существенною принадлежностью церкви, которой самое существо разрушилось бы, если бы она перестала иметь епископов. Поповцы, принимая беглых и незаконных попов, отвергают патриархов и прочих православных святителей. Спрашивается, виновны или невиновны поповцы пред судом Книги о Вере, поступая таким образом? – Виновны и много. В Книге о Вере общество верующих, лишенное епископов, изображается как тело немощное, лишенное самого важного органа – зрения. Когда многие из православных Югозападной Руси покинули православие и приняли унию, и когда многие архиерейские кафедры оставались праздными, тогда, говорит Книга о Вере, «Церковь наша святая, митрополита и епископов православных бяше слепа, яко тело без очию».¹⁹³ А когда иерусалимским патриархом Феофаном вновь были избраны и назначены на кафедры архиереи, то об этом событии Книга о Вере выражается так: «вознесением же тоя святыни прозрела и благодатию Христовою видит».¹⁹⁴ Отсутствие архиереев у сынов православной церкви, отпадение православных епископов в униатство, Книга о Вере называет отступничеством, злым умыслом: «отступницы превратными своими совещаньми, ни единаго православнаго епископа в церкви нашей Рустей оставити умыслиша».¹⁹⁵

И так, с точки зрения Книги о Вере на церковь, заблудшие наша братья, глаголемые старообрядцы, не составляют церкви, ибо они не находятся под властью и управлением поставленных от Бога пастырей. Истинно Православную церковь составляет только Греко-Российская православная церковь, так как она ни в чем не изменила постановления Спасителя и Его Апостолов. Отзыв об ней в Книге о Вере мы читаем такой: «Святая Восточная во Грецех обретенная церковь, правым царским путем, аще и вельми тесным, но обаче, от Исуса Христа Бога и Спаса нашего, и истинных Его наследников утлаченным, ни на право, ни на лево с пути не совращаяся, к горнему иерусалиму сыны своя препровождает, в поданном от Господа Бога крестном терпении, и ни в чесом установления Спасителя своего, и блаженных Его ученик, и Святых отец предания, и седьми вселенских соборов, Духом Святым собранных, устав не нарушает, ни отменяет, и в малейшей части не отступает, ни прибавливая, не отъимая что, но яко солнце единакою лучею правды всегда, аще и в неволи пребывая, светится правою верою». Эта же мысль о превосходстве Греческой церкви над всеми церквами, мысль об ее истинности и православии проводится и в целой Книге, но особенно наглядно она представлена в приведенном месте и еще в некоторых других местах, как напр. гл. 23. л. 214; гл. 19 л. 173; гл. 7, л. 59. Эту же истинно православную греческую веру хранит и наша Православная Церковь, так как и она ни в чем не изменила постановления Греческой церкви, а не глаголемые старообрядцы.