«Семья — малая церковь» в условиях современной жизни
Софья Куломзина

Выражение «семья — малая церковь» дошло до нас с ранних веков христианства. Еще Апостол Павел в своих посланиях упоминает особенно близких ему христиан, супругов Акилу и Прискиллу, и приветствует их «и домашнюю их церковь» (Рим. 16:4). А говоря о церкви, мы употребляем слова и понятия, связанные с семейной жизнью: священника называем «отцом», «батюшкой», себя называем «духовными детьми» нашего духовника. Что же так роднит понятия церкви и семьи?

Церковь — это объединение, единство людей в Боге. Церковь самим существованием Своим утверждает, «с нами Бог»! Как повествует евангелист Матфей, Иисус Христос сказал: «…где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Епископы и священники — не представители Бога, не заместители Его, а свидетели Божьего участия в нашей жизни. И христианскую семью важно понимать как «малую церковь», т. е. единство нескольких любящих друг друга людей, скрепленных живой верой в Бога. Ответственность родителей во многом схожа с ответственностью церковного духовенства: родители тоже призваны стать в первую очередь «свидетелями», т. е. примерами христианской жизни и веры. Нельзя говорить о христианском воспитании детей в семье, если в ней не осуществляется жизнь «малой церкви».

Приложимо ли такое понимание семейной жизни в наше время? И в западном мире, и еще больше в России, бытовые условия, общественная жизнь, государственный строй, господствующее направление мыслей часто кажутся несовместимыми с христианским пониманием жизни и роли семьи в ней. В наше время чаще всего работают и отец и мать. Дети с раннего детства проводят почти весь день в яслях или детском саду. Потом начинается школа. Члены семьи встречаются только вечером, усталые, торопливые, проведшие весь день как бы в разных мирах, подвергаясь разным влияниям и впечатлениям. А дома ожидают хозяйственные заботы — покупки, очереди, стирка, кухня, уборка, шитье… Кроме того, в каждой семье случаются и болезни, и несчастные случаи, и трудности, связанные с квартирной теснотой и неудобствами. Да, семейная жизнь сегодня — это часто настоящий подвиг.

Еще одна трудность — конфликт между мировоззрением христианской семьи и государственной идеологией. В школе, среди товарищей, на улице, в книгах, газетах, на собраниях, в кино, в передачах радио и телевидения мощным потоком льются и заливают душу наших детей идеи, чуждые и даже враждебные христианскому пониманию жизни. Противостоять этому потоку трудно.

Да и в самой семье редко сейчас встретишь полное понимание между родителями. Часто нет общего согласия, общего понимания жизни и цели воспитания детей. Как тут говорить о семье как о «малой церкви»? Возможна ли она в наше время?

Мне кажется, что стоит попытаться вдуматься в смысл того, что есть «Церковь». Церковь никогда не означала благополучия. В свой истории Церковь всегда переживала беды, соблазны, падения, преследования, разделения. Церковь никогда не была собранием только добродетельных людей. Даже самые близкие ко Христу двенадцать апостолов не были безгрешными подвижниками, не говоря уже о предателе Иуде! Апостол Петр в минуту страха отрекся от своего Учителя, сказав, что не знает Его. Другие апостолы спорили между собой о том, кто из них первый, а апостол Фома не поверил, что Иисус Христос воскрес. Но именно эти апостолы и основали Церковь Христову на земле. Христос избрал их не за добродетель, ум или образованность, но за их готовность все бросить, от всего отказаться, чтобы следовать за Ним. И благодать Духа Святого восполнила их недостатки.

Семья даже в самые трудные времена — это «малая церковь», если в ней остается хотя бы искорка стремления к добру, к истине, к миру и любви, иначе говоря, к Богу; если в ней есть хотя бы один свидетель веры, исповедник ее. В истории Церкви бывали случаи, когда лишь один единственный святой защищал истину христианского учения. И в семейной жизни бывают периоды, когда только кто-то один остается свидетелем и исповедником христианской веры, христианского отношения к жизни.

Ушли времена, когда можно было надеяться, что церковный быт, традиции народной жизни смогут воспитать в детях веру и благочестие. Не в наших силах воссоздать общий церковный уклад жизни. Но именно теперь на нас, верующих родителей, ложится обязанность воспитывать в наших детях личную, самостоятельную веру. Если ребенок сам, своей душой и своим умом, в меру своего детского развития, верит, знает и понимает то, во что он верит, лишь в этом случае он может эту веру противопоставить враждебному окружению.

Возможно ли это в детском возрасте? Мне кажется, исходя из моего опыта работы с детьми можно наметить четыре пути воспитания детского религиозного опыта:

1. Чувство и понимание «святого», «святости» — святого предмета, крестика, иконы, храма, человека, святости всего божественного.
2. Не надо быть злым, важно быть добрым, любить и жалеть других.
3. Во всем мире, природе, есть порядок, смысл, и все делается для чего-то. Все устроено волей Божьей.
4. Интересно постепенно узнавать что-то новое о жизни, о людях, о вещах, о Боге. Хорошо познавать то, что познается.

В наше время верующим родителям важно не только знакомить детей с тем, во что они верят, — рассказывать о евангельских событиях, объяснять молитвы, водить, когда можно, в храм, — но и развивать у детей религиозную сознательность. Дети, растущие в антирелигиозном мире, должны знать, что такое религия, что значит быть религиозным, верующим человеком. Как пример могу привести полученную из Советского Союза рукопись покойной Е. Трояновской, педагога и верующей православной женщины. Во введении к этому труду она рассказывает детям о стрекозе и красочно описывает, как эту стрекозу воспринимают проходящие мимо. Дождевой червяк просто не замечает. Птица видит в ней пищу, девочка — игрушку, художник — красоту, ученый задумывается об устройстве ее крыльев и глаз. Мудрец увидел все то, что видели другие, но и еще кое-что. Он увидел в ней творенье Божие и стал размышлять о Боге. Прошел еще один человек, самый удивительный. Это был святой. Залюбовался стрекозой, и сердце его возгорелось еще большей любовью к благому Богу, сотворившему ее. Он стал молиться, и душа его наполнилась светом и любовью.

Такого рода рассказы и разговоры с детьми могут помочь развить и утвердить их религиозное сознание.

Мы не можем принуждать наших детей к каким-то героическим конфликтам с окружающей средой. Мы призваны понимать трудности, с которыми они сталкиваются, должны сочувствовать им, когда в силу необходимости они умалчивают, скрывают свои убеждения, чтобы избежать конфликта. Но в то же время мы призваны развивать в детях понимание того главного, чего необходимо держаться и во что они крепко верят. Важно помочь ребенку понять: не обязательно говорить о добре — надо быть добрым! Можно спрятать крестик или иконку, но нельзя над ними смеяться! Можно не говорить в школе о Христе, но важно стараться узнать о Нем как можно больше.

Церковь знала периоды преследований, когда надо было скрывать веру, а иногда страдать за нее. Эти периоды были временами самого большого роста Церкви. Пусть эта мысль поможет нам в наших трудах по созиданию нашей семьи — малой церкви!

Объяснение детям молитвы «Отче наш»

Недавно мне пришлось разговаривать с молодой женщиной, приехавшей из Советского Союза в Америку несколько лет тому назад. Родители ее были коммунисты, члены партии. Верующая бабушка умерла давно, так что внучку ничему научить не смогла. Дети росли, никогда не слыша о Боге, ничего не зная ни о Церкви, ни о молитве, никогда не видали икон. Но, как это ни удивительно, мать-коммунистка научила своих детей только одному: словам молитвы Господней «Отче наш», В 18 лет она пришла к вере и крестилась. Меня поразило именно то, что мать-коммунистка почувствовала в словах этой молитвы что-то столь драгоценное, что захотела передать это своим детям.

Родители-христиане обыкновенно начинают читать эту молитву с детьми до того, как они способны понять ее смысл. Детям можно рассказать, как однажды, когда Иисус Христос кончил молиться, ученики стали просить Его научить их молиться. Иисус Христос научил их той молитве, которую мы называем «Молитвой Господней» — «Отче наш». Маленькие дети постепенно учатся повторять за родителями слова, — когда-нибудь они услышат, как поют эту молитву в храме. Вполне достаточно, если они поймут, что Иисус Христос научил нас называть Его — Отцом. Ведь Бог любит нас, как добрый отец — своих детей. Понемногу можно, в ответ на вопросы, объяснять непонятные слова: «царство», «насущный хлеб», «долги». Когда же дети становятся старше, недостаточно просто объяснять непонятные слова. В молитве Господней заключено целостное миросозерцание, особое понимание нашего отношения к Богу, к жизни, к самому себе.

В Русской Православной Церкви эту молитву читают и поют по-славянски. Славянский текст ее весьма прост и понятен. Но есть, разумеется, перевод на современный русский, как и на все языки мира. Мы будем пользоваться славянским текстом.

Возьмем хотя бы первые слова:

«Отче наш, иже еси на небесех…», то есть «Отче наш, сущий, существующий на небесах…». Вероятно, большинство детей слыхали о том, что космонавты, летая в космос, там Бога не видели. Что же означают слова «на небесех»? Значит ли это, что если мы достаточно высоко поднимемся в небо, то увидим Бога? Нет, мы знаем и верим, что Бог невидим. Если бы Бога можно было видеть, то невозможно было бы говорить о вере в Бога. Мы не можем верить в дом, в вещь, в то, что мы можем потрогать, увидеть, осязать. Но мы верим в любовь к нам кого-то, мы можем доверять искренности человека, верить в добро. То, во что мы верим, всегда невидимо, поэтому вера всегда свободна, — ты можешь верить, а можешь и не верить. Нельзя заставить верить. И когда мы называем Бога нашим Отцом Небесным, то мы хотим этим сказать, что кроме нашего видимого, физического мира, есть другой мир, — духовный, невидимый. Он столь же реален, как и окружающий нас видимый мир, в котором действуют и влияют на нас духовные силы — любовь, радость, раскаяние, жалость, верность и многое другое. Первыми словами молитвы Господней мы утверждаем нашу веру в духовный мир, окружающий нас, и нашу веру в Бога — благого, любящего, всемогущего и невидимого нам Отца.

В любом языке, подбирая доступные нам понятия и впечатления, трудно найти более подходящий символ духовного мира, чем небо — безграничное, бесконечное, вечно прекрасное и таинственное. Небо и еще более таинственный космос учат нас молитвенно обращаться к Богу. Иисус Христос всегда употреблял доступные нам понятия: «небо», говоря о духовном мире, «хлеб», говоря о наших земных нуждах, «долги», говоря о наших отношениях с людьми.

«Да святится Имя Твое…» Пусть в нашей жизни славится Имя Божие. Часто это прошение объясняют детям, как требование благоговейно употреблять слово «Бог», как грех «божбы». Но мне кажется, понятнее и полнее объяснить детям, что мы, христиане, призваны жить так, чтобы нашей жизнью прославлялось Имя Божие. С этим связано и следующее прошение «Да приидет царствие Твое», — детям часто непонятное. В этом прошении есть, конечно, таинственная надежда всех христиан на второе пришествие Иисуса Христа и установления царства Божия на земле. Но по учению Отцов Церкви, это есть молитва и о том, чтобы Господь воцарился в душе каждого из нас. И апостол Павел пишет в своем послании к Римлянам: «Ибо царствие Божие… праведность и мир и радость во Святом Духе…» (Рим. 14:17). Именно такое понимание этого прошения в молитве «Отче наш» ближе детям. Они опытно знают состояние радости, мира и любви, ведь о детях сказал сам Иисус Христос, что «таковых есть Царство Небесное» (Мф. 19:14).

Следующее прошение «Да будет воля Твоя» — очень важно для воспитания основного христианского отношения к нашей жизни. Дети, да и не только дети, часто обращаются к Богу с конкретными просьбами, просят Бога исполнить то или другое их желание, важное или неважное. Способность познавать, что в жизни надо искать не осуществления своих случайных желаний, а осуществления высшей Божьей воли, Божьего замысла о нас, — основа основ христианского отношения к жизни. Мне часто приходилось рассказывать детям пример из жизни двух святых отшельников, живших в пустыне. Сговорились они посадить каждый у входа в свою келью пальму, чтобы давала она им тень в дневную жару. Встречаются они через некоторое время, и один отшельник говорит другому: «Вот, брат, молюсь я Богу, чтобы послал Он дождь на мою пальму, и каждый раз Он исполняет мою просьбу. Молюсь о солнечных днях, и Бог посылает мне солнце. А ведь, смотри, твоя пальма растет куда лучше моей. Как же ты молишься о ней?» И ответил ему другой отшельник: «А я, брат, просто молюсь: Господи, сделай так, чтобы моя пальма росла. А уж Господь посылает и солнце и дождь, когда нужно».

Детям постарше стоит объяснить, что прошение «Да будет воля Твоя» — не только способность принимать волю Божию, но, что важнее, стремление осуществлять ее.

Прошение «о хлебе насущном» учит нас не беспокоиться о многих наших нуждах, о том, что нам только кажется нужным. И собственным примером, и в беседах с детьми важно научить их разбираться в том, что нам в нашей жизни действительно необходимо «как хлеб насущный», а какие желания временны и несущественны.

«Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Когда мы грешим, мы виноваты перед Богом. И если мы каемся, Бог прощает нам грехи наши, как отец прощает ушедшего из родного дома сына. Но часто люди бывают несправедливы друг к другу, обижают друг друга, и каждый ждет, чтобы другой стал справедливее. Часто мы не хотим простить другому его недостатки, а этими словами молитвы Господней Бог учит нас прощать грехи и недостатки других, поскольку мы желаем, чтобы и Бог простил наши грехи.

И, наконец, последнее прошение «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого» ставит перед подрастающим ребенком вопрос о зле, об искушении, о борьбе со злом, которая происходит в душе каждого из нас. Чтобы воспитать в человеке христианское понятие о зле и добре, недостаточно только объяснить слова этого прошения молитвы «Отче наш». Повествование за повествованием, поучение за поучением, притчу за притчей находим мы в Священном Писании, которое помогает нам постепенно понять, что в мире есть зло, злая сила, сопротивляющаяся благому, доброму замыслу творения Божия. Эта злая сила постоянно старается привлечь нас, подчинить нас себе, «искушает» нас. Поэтому нам часто хочется сделать что-то дурное, хотя мы и знаем, что это плохо. Без помощи Божией мы не могли бы бороться с искушениями, поэтому мы просим Его помощи, чтобы не поддаваться дурным желаниям.

Христианское воспитание нравственности сводится к развитию в человеке способности осознавать в себе плохое — плохим Распознавать в себе злые намерения и побуждения, действия или чувства, сожалея о том, что подумал или поступил плохо, т. е. покаяться. А каясь, знать, что Бог всегда прощает кающегося, всегда встречает его с любовью, радуется ему, как отец в притче о блудном сыне радуется возвращению своего согрешившего и покаявшегося сына. В христианской нравственности нет места ни отчаянию, ни унынию.

Обучение детей церковным молитвам

Надо ли детям учить наизусть молитвы? Ведь молитва — это наше обращение к Богу, разговор с Богом. Разве возможно связывать непосредственное движение души с заучиванием наизусть слов, и притом слов не всегда детям понятных?

Конечно, ничто не может заменить личного, непосредственного обращения к Богу, этого взлета нашей души к Богу — в радости, страдании, просьбе, благодарности. Такая молитва является плодом духовного вдохновения. Но мы познаем из нашего жизненного опыта, что ни один талант, никакое искусство не может жить и развиваться благодаря одному только вдохновению. Требуется и труд, и обучение, и терпение, и долгие усилия, и тренировка. То же самое, мне кажется, относится и к молитве. Важно развивать в себе и привычку молиться, и внимательность, и сосредоточенность, и умение понимать, о чем можно и нужно молиться, и как надо молиться. Долгие века, еще во времена Ветхого Завета, святые, вдохновенные люди обращались к Богу, и эта сокровищница духовного опыта открыта нам в текстах церковных молитв. Их молитвы могут научить нас молиться, вдохновить нас, когда наша душа суха и черства. Молясь словами этих молитв, мы как бы упражняемся, тренируемся в молитве. И это полезно и необходимо для нашего духовного развития.

Как и всякое другое упражнение, заучивание детьми молитв должно быть им по силам — и умственным и духовным. Во времена моего детства заучивание наизусть было основой всякого обучения. Помню, когда мне и моему брату было лет 9-10, нам задано было выучить наизусть заповеди блаженства, и мы придумали зубрить их, прыгая в такт словам на большой тахте:

«Бла-ЖЕН-ни НИ-щие ДУ-хом…» Вряд ли дошел до наших сердец глубокий смысл Нагорной Проповеди.

В раннем младенчестве дети не способны понимать слова молитвы — для младенца достаточно слышать слова, благоговейно произносимые близкими взрослыми. И крестное знамение является для младенца как бы игрой — как и все другое, что он учится делать. Подрастая, он учится выговаривать первые «формальные», если можно так сказать, молитвенные слова: «во имя Отца и Сына и Святого Духа».

Мне кажется, что задумываться над этими словами дети начинают не раньше 3-4-х лет, и в зависимости от развития ребенка приходится нам, родителям, давать доступные ребенку объяснения. Ответы, объяснения всегда легче воспринимаются, когда они образны, наглядны. Например, в житии святых Кирилла и Мефодия, просветителей славян, рассказано, что святой Кирилл объяснял тайну Святой Троицы, сравнивая Ее с солнцем. Мы видим, говорил он, сияющий круг, мы ощущаем его тепло, мы окружены солнечным светом, но солнце одно. А в житии блаженного Августина рассказано, как, размышляя о тайне Святой Троицы, он увидел на берегу моря маленького мальчика, копающего ямку в песке. «Что ты делаешь?» — спросил блаженный Августин. Мальчий. ответил: «Я хочу все море перелить в эту ямку». И увидел святой в этом указание, что невозможно маленькому уму вместить тайну Святой Троицы.

Детям постарше можно преподать и более отвлеченное объяснение: Бог — это любовь. Любовь никогда не бывает одинока, любовь всегда связывает одного с другим. И если вообразить себе самую совершенную любовь — гораздо выше, сильней, чище, чем может быть любовь человеческая, — то это поможет нам понять единство Святой Троицы: Бог-Отец, Творец всего; Бог-Сын, Слово Бога, обращенное к людям; Бог-Дух Святой, все оживотворяющий. В Своей совершенной любви — это Единый Бог.

Мне кажется, что из всех церковных молитв важнее всего детям знать и понимать слова молитвы Господней — «Отче наш», молитву Святому Духу — «Царю Небесный» и молитву Божьей Матери — «Богородице Дево, радуйся». В этих трех молитвах заключается сущность христианской Православной веры. Молитва Богу, Отцу Небесному, которой научил нас Господь, Иисус Христос, учит нас, как нам жить с Богом и в Боге. В молитве «Царю Небесный» мы обращаемся к Духу Святому, дающему силу жизни всякому творению Божию. Молясь Божьей Матери, мы учимся понимать высший смысл человеческой жизни, почитая Ту, Которая в святости и смирении Своем смогла стать земной Матерью Господа.

Учить детей молитвам надо понемногу, объясняя прошение за прошением и вместе с ними читая всю молитву и молясь с ними, пока дети ее не заучат.

Вот простое объяснение молитвы Господней:

Отче наш, иже ecи на небесех, да святится имя Твое — Отец наш небесный, пусть все будут славить и любить Тебя. Помоги нам жить так, чтобы нашей жизнью славилось имя Божье на земле.

Да приидет царствие Твое — пусть наступит Твое царство, Твоя власть в моем сердце и в сердцах всех людей.

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли — пусть будет не так, как я хочу, а так, как Ты хочешь. Пусть люди делают на земле то, что Ты хочешь, столь же охотно и радостно, как ангелы делают то, что Ты хочешь, на небе.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь — дай нам все, что нам необходимо для нашей жизни.

И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим — прости нам все, в чем мы виноваты перед Тобой, как и мы прощаем тех, кто виноват перед нами.

И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого — не дай нам поддаваться нашим дурным желаниям, но избавь нас от всех злых сил.

Беседуя о молитве «Царю Небесный», важно сказать детям, как в последней Своей беседе с учениками, перед Своими страданиями, Иисус Христос сказал им, что Он умолит Отца, и Бог даст им Утешителя, Духа Истины, Который будет с ними всегда, Который от Отца исходит и будет свидетельствовать об Иисусе Христе (Ин. 14:16-17; 15:26).

По-славянски эта молитва читается так: Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй. Сокровище благих, и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша. Аминь.

В переводе на русский язык: Царь небесный, Утешитель, Дух правды, Который всюду находится и все исполняет, Сокровище всего доброго, Дающий жизнь, приди и поселись в нас и очисти нас от всего плохого и спаси, Благой, души наши. Аминь.

К объяснению этой молитвы хорошо добавлять рассказы из Священного Писания, если дома есть Библия или взрослый, знающий эти повествования. В 1-й главе Ветхого Завета сказано, как при сотворении мира «земля была безвидна и пуста и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою», а во 2-й главе (7-1) — «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни; и стал человек душою живою». В Евангелиях рассказано о явлении Духа Святого во время Крещения Иисуса Христа Иоанном Крестителем, а в Деяниях Апостолов — о сошествии Духа Святого на апостолов. В свете этих рассказов молитва Духу Святому становится понятнее и ближе детям.

Третья молитва, которой, мне кажется, необходимо научить детей, — это молитва Божьей Матери. Основана она на евангельском повествовании о том, как Деве Марии было возвещено, что Она станет Матерью Иисуса Христа:

«Послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария. Ангел, вошед к Ней, сказал: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами. Она же, увидевши его, смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего…. Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю? Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя… Тогда Мария сказала: Се, раба Господня, да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1:26–38).

Ожидая младенца, Мария пошла навестить родственницу свою Елизавету, которая в это время тоже ждала сына, Иоанна Крестителя. Увидев Марию, Елизавета приветствовала ее словами: «Благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!»

Из этих приветствий и составлена была молитва, с которой мы обращаемся к Божьей Матери:

Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословена Ты в женах, и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила ecu душ наших.

Пониманию молитвы «Богородице, Дево…» помогают все евангельские рассказы о Божьей Матери — о Рождестве Христовом, о бегстве в Египет, о первом чуде на браке в Кане Галилейской, о Матери Божьей, стоящей у креста Господня, и о том, как Иисус Христос поручил заботу о Ней Своему любимому ученику Иоанну.

Если удастся передать нашим детям живое и молитвенное понимание этих трех молитв, будет заложено крепкое основание христианской Православной веры.

Как объяснять детям таинство святого причащения

Только в Православной Церкви к причастию допускаются младенцы с момента крещения и миропомазания. У католиков, лютеран и англикан «конфирмация» — таинство миропомазания — совершается позднее, когда дети достигают разумного возраста, и только после «конфирмации» подростки становятся членами Церкви и могут причащаться.

В Православной же Церкви таинство миропомазания совершается одновременно с крещением, и поэтому младенцев сразу допускают к причастию. А начиная с семи лет дети приступают к таинству исповеди.

У православных практика причащения младенцев объясняется тем отношением, которое преподал Христос: «Приносили к Нему детей, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же не допускали приносящих. Увидев то, Иисус вознегодовал и сказал им: пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие… И обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк. 10:13–16).

Иисус Христос показал, что физическое общение, физическая близость к Нему столь же реальны, как и общение интеллектуальное или духовное, и что непонимание младенцами «истин о Боге» не препятствует действительной близости «с Богом».

Веками приносили православные матери в храм своих младенцев и причащали их, и никто не смущался, когда в храме были слышны писк и крик младенцев. Помню, как молодая мать трех детей говорила мне, что ее трехмесячная Таня любит бывать в храме: «Дома мне всегда некогда, всегда я тороплюсь, суечусь, а вот в храме час или полтора она спокойно лежит у меня на руках, и никто нам не мешает…»

Но наступает момент, примерно к двум годам, когда ребенку, особенно если он не привык причащаться, необходимо объяснить, что такое причастие и как приступать к таинству. Мне кажется, что тут не стоит мудрить, достаточно сказать: «Вот батюшка тебе святого хлебца даст, вкусного…» или «Батюшка тебе причастие даст — святое, хорошее, вкусное…» Постепенно, благодаря отношению взрослых к ребенку-причастнику — как его поздравляют, хвалят, целуют, и потому, что в этот день его стараются одеть по-праздничному, — он начинает понимать, что причащение — радостное, торжественное, святое событие.

Если младенец никогда не причащался, и когда его подносят к Чаше, он пугается причастия, как чего-то непонятного, может быть напоминающего ему неприятные ощущения, связанные с принятием лекарства, не надо, мне кажется, заставлять его Лучше пусть он посмотрит, как причащаются другие дети, дать ему кусочек просфоры, поднести к батюшке под благословение, когда прикладываются к кресту, и сказать, что его причастят в следующий раз.

Годам к 3–4-м можно и нужно объяснять детям смысл таинства причащения. Можно рассказывать детям про Иисуса Христа, про Его Рождество, про то, как Он исцелял больных, кормил голодных, ласкал маленьких детей. И вот, когда Он узнал, что скоро умрет, Он захотел в последний раз собраться со своими друзьями-учениками, поужинать с ними. И когда они расположились за столом, Он взял хлеб, разломил и раздал им, сказав: «Этот хлеб — Я Сам, и когда вы будете есть этот хлеб, Я буду с вами». Потом Он взял чашу с вином и сказал им: «В этой чаше Я вам даю самого Себя, и когда вы будете пить из нее, Я буду с вами». Так Иисус Христос первый раз причастил людей и завещал, чтобы все, кто Его любят, также причащались.

Начав с простого объяснения, подрастающим детям можно рассказывать о Тайной Вечери подробнее и полнее, следуя евангельскому тексту. За литургией они услышат слова: «Приимите, ядите, Сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов» и «Пиите от нея вси, Сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за много изливаемая во оставление грехов». И к этому их надо приготовить. Но как бы мы ни упрощали евангельские рассказы, важно, чтобы не искажался их смысл.

По мере того как дети взрослеют, важно объяснять им не только евангельские события, с которыми связано таинство причастия, но и то, что оно означает для нас сегодня. За литургией мы приносим наши дары — хлеб и вино. Хлеб и вино — это наша пища и питье. Без пищи и питья человек не может жить, и наши простые дары означают, что мы приносим Богу в благодарность самую жизнь нашу. Вручая нашу жизнь Богу, мы не одиноки: вместе с нами и за нас отдает Свою жизнь Сам Иисус Христос. Объясняя детям смысл таинства святого причастия, можно рассказать, как священник приготавливает наши дары: вырезает частицы из принесенных просфор-хлебцев: одну частицу «Агнец» для причастия, другую в честь Божьей Матери, частицы в честь всех святых, а также в память умерших и живых, о которых его просят молиться. Следует обратить внимание детей, как торжественно переносят приготовленные дары на престол под пение молитвы «Иже Херувимы». Приносить дары — значит благодарить, и смысл литургии — наша благодарность Богу за дарованную жизнь, за наш мир, за то, что Бог Иисус Христос стал Человеком, вошел в нашу жизнь, взял на Себя наши грехи и страдания. Поэтому таинство литургии также называется «Евхаристией» — по-гречески «благодарность». Понимание смысла литургии приходит по мере того, как мы все глубже вникаем в каждый возглас, каждое действие богослужения, каждое песнопение. Это — лучшая школа, которая длится всю жизнь, и задача родителей — развивать интерес детей к познанию того, что они видят и слышат в храме.

На нас возложена ответственность — научить детей, как приступать к таинству святого причастия. Конечно, следует отличать самое существенное от второстепенного. Правила поведения в храме определяются до известной степени условиями нашей жизни. Неприменимы никакие правила к младенцам, но, начиная с семилетнего возраста, в практике Русской Православной Церкви установлено исповедоваться перед тем, как причащаться, соблюдать пост, т. е. не есть и не пить утром до литургии. Помолиться накануне за всенощной и постараться, если есть молитвослов, прочитать хотя бы некоторые молитвы перед причащением. Обычно священник дает нам указания о тех правилах, которые надо стараться соблюдать.

Мы, родители, призваны научить наших детей, как подходить к причастию: сложив руки на груди, а подходя к чаше, не креститься, чтобы нечаянно не толкнуть чашу. Следует назвать священнику свое имя. После причастия нам дают съесть кусочек просфоры и выпить немножко вина с водой — это называется «запивка». Все это внешние правила, и нельзя их смешивать со смыслом и значением таинства, но установленное традицией поведение в храме имеет немалое значение. Детям важно почувствовать в торжественные минуты, что они умеют держать себя, как взрослые.

«Я отдаю себя Христу, а Христос входит в мою жизнь». Его жизнь во мне — вот в чем состоит таинство Святого Причастия, и в этом раскрывается смысл и цель нашей жизни.

О вере и суевериях

Недавно мне пришлось разговаривать с молоденькой учительницей — православной американкой русского происхождения, проведшей некоторое время в России. Рассказывая о том глубоком впечатлении, которое на нее произвело общение с церковными людьми на родине ее предков, эта американка заметила, что наряду с самой искренней и чистой верой ей пришлось встретиться с многочисленными примерами наивного суеверия. Суеверия, рассказывала она, процветают не только в быту, когда люди стараются не здороваться через порог или пугаются, если черная кошка перебежит дорогу. Они проникают и в религиозную жизнь положить столько-то земных поклонов, прочитать столько-то раз такую-то молитву, съездить в такое-то святое место — и твое желание исполнится. Молитва, почитание святых, поклонение иконам воспринимаются иногда, как некая магия или волшебство.

Христианство в России всегда было верой народной, верой всего народа, а не только его интеллектуальной верхушки. Догматы веры облекались в образы народного художественного творчества. В этих перевоплощениях случались искажения веры, но часто народное творчество в своих сказках, преданиях и былинах действительно передавало представление о Боге в более доступной для народа форме, чем богословские труды великих церковных мыслителей. Как много глубокого смысла в таких сказаниях, как, например, о граде Китеже! А как поучительна народная сказка о Николе Угоднике, позванном Господом вместе с преподобным Кассианом Римлянином и опоздавшем явиться, потому что он помогал мужику вытаскивать увязший в грязи воз. Сказка объясняет, почему Бог память Николы Угодника установил праздновать два раза в год — 6 декабря и 9 мая, а Преподобного Кассиана — раз в четыре года — 29 февраля.

В замечательной книге «Мысли врасплох» Андрея Синявского есть рассказ:

«Старуха явилась из бани, разделась и отдыхает. Сын хотел было постричь у нее ногти на ногах, чудовищные, заскорузлые ногти. — Что ты, Костя! Что ты! Мне помирать пора. Как же я — без ногтей — на гору к Богу полезу? Мне высоко лезть… Вряд ли старуха забыла, что ее тело сгниет. Но ее представления о Царстве Небесном реальны до земной осязаемости. И свою бессмертную душу она воспринимает реально — с ногтями, в нательной рубашке, в виде босоногой старухи. Подобного рода уверенности часто недостает нашим философско-теологическим построениям, где все понимается настолько спиритуально, что уж неизвестно, существует ли Господь в самом деле, или Он только символ наших гуманных наклонностей».

Несмотря на верность высказанной Синявским мысли, мы должны признать, что суеверия могут быть опасны, особенно когда они проникают в религиозную жизнь и сковывают нас духовно, когда они заменяют суть веры внешними, бессмысленными приметами. И это особенно важно понимать нам, родителям, когда мы стремимся воспитать в наших детях сильную, крепкую, разумную веру.

Суеверия существовали всегда в истории русского православия, но в духовной жизни народа постепенно осуществлялся процесс религиозного просвещения и образования, формировалась иерархия ценностей. Было и то, что делали по обычаю, потому что так привыкли, потому что это весело и интересно. Но оставалась основа и суть нашей веры, то, на чем строилась жизнь: вера, любовь, долг, смирение, терпение. Помню, как еще в детстве, в деревне, я усердно собирала и клала себе под подушку двенадцать трав в ночь на Ивана Купалу, чтобы приснился мой будущий жених; помню, как весело было гадать под Новый Год. Это была игра, весело было «делать вид», что мы во все это верим, но мы не становились язычниками. Гораздо больше ценилось усердие, с которым мы несли домой свечу в Страстной Четверг после чтения 12-ти Евангелий, зажигали от нее лампадку и берегли огонь до Пасхи. Не был ли это тоже, в каком-то смысле, суеверный обычай? Может быть, но в нем нам приоткрывался смысл того, что страдания Христа освящают и просвещают нашу жизнь, и благодаря обычаю мы воспринимали это реальнее, чем если бы нам объясняли на словах.

Теперь времена другие. Большинство православных семей лишено регулярного религиозного образования и просвещения. Лишены этого не только дети, но были лишены и родители, а иногда и дедушки и бабушки. Знаний о вере очень мало в наших семьях, а вера живет — она светла и чиста. Родителям приходится самим разбираться в том, как научить верить наших детей, как научить их понимать разницу между верой и суевериями.

Мне кажется, что всякое суеверие заключается в том, чтобы принести нам конкретную удачу, избавить от определенной беды. Суеверие — это магизм, желание овладеть обстоятельствами, манипулировать ими, подчинив их себе. Магизм зародился вместе с первыми религиозными исканиями человека и всегда был в оппозиции к религии. В своей замечательной книге «Магизм и единобожие» протоиерей Александр Мень, трагически погибший в 1990 году, пишет: «…магией называются различные действия, цель которых — повлиять воображаемым сверхъестественным путем на окружающий мир». В этом определении верно одно: магия действительно имеет целью повлиять на окружающий мир.

Маг очень часто противостоит священнику. Это и понятно. Внутренняя направленность магизма и религии — противоположны… Священник обращается к Богу с молитвой, а маг ищет только достижения могущества на охоте, в земледелии, в борьбе с врагами…»

Цель всех суеверных привычек и верований — попытка человека как-то самому повлиять на события жизни: избежать неудачи, узнать, что случится, получить что-нибудь. Суть христианской веры противоположна этому. «Да будет воля Твоя!» — учит нас молитва Господня. Мы свободны в том, как мы относимся ко всем событиям, — принимаем их, стараемся преодолеть или изменить, используем их, как нам кажется правильнее, боремся или убегаем, но мы твердо верим: все, что посылается нам, посылается не без воли Бога!

«Вера же есть… уверенность в невидимом» — читаем мы в послании к Евреям (11:1). Мы верим и можем верить лишь в том случае, когда мы можем не верить. Вера должна быть свободным актом нашей воли. Это единственное, о чем спрашивал Иисус Христос у больных перед исцелением:

«Веруете ли, что Я могу это сделать?» (Мф. 9:28). Вера ничего не навязывает Богу и готова принять все, что посылает Бог.

Вера разумна и не противоречит знанию. Чтобы поверить, важно знать, во что веришь. Настоящая вера не слепа, и чем больше мы узнаем, тем больше мы верим, и чем больше мы верим, тем больше мы узнаем. Вера всегда есть личностный акт, исходящий от человека. Недаром молитва «Символ Веры», которую мы слышим за Литургией, начинается словом «Верую…».

Суеверные обычаи допустимы лишь как игра, как шутка, как наивная привычка. Но они становятся вредны, когда влияют на качество нашей веры. Вера исключает суеверия.

О значении поста в жизни детей

В наше время вопрос о соблюдении постов чуть ли не на самом последнем месте в наших заботах о духовном развитии детей: дети наши и о вере ничего не знают, и христианской нравственности не понимают, часто не имеют возможности посещать богослужения, не умеют молиться… О каком тут посте говорить! Как ни странно, но часто и дети и подростки сами придают немалое значение посту. Я слышала о случаях в России, когда дети убежденных атеистов придумывают какие-то желудочные заболевания, чтобы воздержаться от мяса. Знаю я, как и здесь, за границей, знакомые подростки и дети, учащиеся в американских закрытых школах, по своей собственной инициативе в течение Великого поста не ели мяса. А для некоторых мальчиков в соблюдении поста заключался даже спортивный элемент — ничего не есть до первой звезды в Сочельник, ничего не есть в Страстную Пятницу. Это совсем не означало, что эти дети были особенно духовно развить или особенно религиозно настроены. Просто пост — воздержание от пищи — был самой простой формой, в которой они сами, по своей инициативе, могли активно заявить о своей вере. Это приносило им чувство удовлетворения.

Соблюдение постов было прочной частью старинного русского быта, особенно в деревнях, где вся трудовая жизнь крестьян строилась по церковному календарю: от праздника к празднику, от поста к посту. Не знаю, что сохранилось от этих обычаев, но по тому, как в рассказах современных писателей описываются поминки по покойникам, по-видимому многое обычаи еще не забыты. Может быть, где-то сохраняется память о постах.

Мне кажется, что в нашем старинном понимании поста не все было благополучно. Не помню где — чуть ли не в «Дневнике писателя» Достоевского, — я прочитала о грабителе, которого судили за убийство девочки, которая несла на базар лукошко яиц. Убил грабитель девочку из-за тех грошей, которые он отобрал, а когда на следствии его спросили, почему он не съел яйца, ответил: «Да я не мог, ведь день-то был постный». Конечно, это страшная карикатура, но она отражает суеверное отношение к посту. Пост имеет духовный смысл. Пост сам по себе не цель, а только средство к достижению цели. Самое главное в жизни христианина — понимание этой цели.

Вот что говорит нам о посте Евангелие: перед тем, как выйти на проповедь, Иисус Христос ушел в пустыню и оставался там, постясь сорок дней, и наконец «взалкал», т. е., почувствовав сильный голод, сильно ослабел. И именно в этот момент Иисус преодолел три искушения, которыми старался соблазнить Его нечистый дух, дьявол. Он предлагал Ему сотворить чудо для Себя, превратив камни в хлеб; поклониться дьяволу и за это получить власть над всеми земными царствами; и, наконец, доказать чудом Свою божественность. Отвергнув все три искушения, Иисус Христос возвратился «в силе духа» из пустыни (Лк. 4:1–14).

Своим ученикам Иисус Христос, исцелив бесноватого, которого они не могли исцелить, сказал: «Сей род (т.е. нечистая сила, владевшая бесноватым) не может выйти иначе, как от молитвы и поста» (Мк. 9:29).

Для нас, православных мирян, поститься — значит на некоторое время, перед великими праздниками, воздерживаться от некоторых видов пищи и вести более собранный, сосредоточенный образ жизни. Поститься — значит освобождать себя от еды и удовольствий, рабами которых мы становимся. Мы хотим освободить себя от этого рабства, чтобы обрести жизнь с Богом, жизнь в Боге, и мы верим, что жизнь в Боге даст нам большую радость, большее счастье. Поститься — значит укреплять силы в борьбе со слабостями, подчинять вкусы и желания воле, стать хорошим хозяином собственного душевного хозяйства.

Нам, родителям, важно помнить — никакие воспитательные меры, как бы мы ни старались, не дадут гарантий, что наши дети вырастут хорошими и умными, такими, как нам бы хотелось, что они будут счастливы и благополучны в жизни. Мы стараемся вкладывать в души детей христианские семена понятий, чувств, мыслей, настроений. Мы стараемся взращивать эти семена. Но воспримут ли дети их, разовьются ли в них эти чувства и мысли, этого мы не знаем. Каждый человек живет и шествует своим путем.

Как объяснять детям, что значит поститься? Вот примерная схема понятного детям «богословия» поста:

1. Главное в жизни — это любить Бога и ближних.
2. Любить не всегда легко. Часто это требует усилий и труда. Для того, чтобы любить, надо быть сильным. Важно стать хозяином самого себя. Часто мы хотим быть хорошими, а делаем плохое, хотим удержаться от злого, но не можем. Сил не хватает.
3. Как можно развивать свои силы? Надо упражняться, как это делают спортсмены и атлеты. Церковь учит нас поститься, тренировать свои силы. Церковь учит время от времени отказываться от чего-нибудь, что нравится: вкусной еды или каких-нибудь удовольствий. Это и называется постом.

В семейной жизни пост воспринимается детьми в первую очередь на примере родителей. Родители отказываются на время поста от курения или каких-либо увеселений. Дети замечают разницу в том, что едят за семейным столом. Если нет общего семейного уклада, то верующий отец или верующая мать могут поговорить с детьми о какой-нибудь форме личного, незаметного для других поста: отказаться на время поста от конфет или сладостей, ограничить время у телевизора. Пост заключается не только в небольших лишениях. Важно усилить молитву, чаще ходить в храм. Если дома есть Евангелие, читать его с детьми. Есть и некоторые домашние работы, которые связаны с постом: убрать и вычистить комнаты или дом перед праздниками, привести в порядок хозяйство, предоставив детям возможность участвовать в уборке. В каждой семье найдутся какие-нибудь добрые дела — кого-то навестить, кому-нибудь написать, оказать какую-то помощь. Часто эти дела откладываются из месяца в месяц. Постом можно осуществлять эти благие намерения.

Церковный опыт предостерегает нас о некоторых опасностях поста. Эти опасности существуют и для детей. Первая — это «хвастаться» постом, поститься «напоказ». Существует опасность суеверного отношения к посту — не стоит придавать слишком большого значения мелочам: «Я съел, а это было не постное!» Мы можем вновь побеседовать с детьми о подлинном смысле поста. Конечно, не стоит позволять детям соблюдать пост, если он приносит вред их здоровью. Опытные священники говорили мне, что, приучая детей поститься, важно помнить два правила: 1) чтобы способствовать развитию детской духовной жизни, пост должен быть добровольным — сознательным усилием самого ребенка; 2) приучать поститься надо постепенно, начиная от того уровня духовного развития, на котором ребенок находится. «Лестница поста» в духовном опыте Православной Церкви не имеет конца. Никто никогда не может сказать, что он соблюдает все предписания поста, никто не может себя считать великим постником. Но если мы, родители, сумеем привить ребенку опыт того, что не всегда надо делать то, что хочется, что можно удерживать свои желания, чтобы стать лучше ради Бога и Божьей правды, мы сделаем большое дело.

Пост не означает уныния, пост — это труд, но труд радостный. На утрени, на первой неделе Великого поста, мы слышим в храме молитву: «Постимся постом приятным, угодным Господу. Истинный пост есть отчуждение от зла, воздержание языка, отказ от гнева, освобождение от дурных чувств, от излишней болтливости, от лжи…»

О воспитании правдивости в детях

Мы, родители, хотим, чтобы наши дети росли правдивыми. Мы стремимся доверять им, хотим, чтобы они нас не обманывали и чтобы на их слово можно было положиться. И как все подлинно ценное в жизни, правдивость не дается сама собой, без труда, без воспитания. Важно воспитывать не только правдивость, но и понимание того, что такое правда и что такое ложь. Это понимание дается не сразу и не легко.

В русском языке есть два, очень близкие друг другу по смыслу слова: «правда» и «истина». В «Толковом словаре русского языка» Ушакова истина определяется следующим образом: «то, что есть в действительности» или «совпадение мыслимого с действительностью». Слово «правда» тоже означает «то, что есть на самом деле», но к этому смыслу добавляется еще одно: «идеал поведения, заключающийся в соответствии поступков с требованиями морали, долга…» Когда мы говорим о правдивости, то подразумеваем способность человека видеть действительность такой, какова она есть на самом деле, и вести себя в этой действительности согласно своим нравственным убеждениям. Это, конечно, требует большой зрелости.

Для маленьких детей их «мир действительности» совсем не таков, как мир взрослых: для них реален мир фантазии, мир сказочный. Они часто одушевляют предметы и природные явления, боятся темноты или шума ветра, видят в них какую-то живую силу. Все мы знаем бесчисленные анекдоты о детском восприятии окружающего мира. Помню, как трехлетняя девочка, искавшая какую-то игрушку под кроватью, стала звать няню: «Няня, няня! Смотри — пыль с хвостиком!» Это она впервые в жизни увидела мышь…

Мне кажется, что признание реальности сказочного мира, мира фантазии, совершенно законно. Сказка повествует, может быть, не о том, что на самом деле существует в окружающем нас реальном мире. Но в сказке есть своя правда — о добре, зле, геройстве, глупости, самопожертвовании. И взрослые, любящие детей, легко входят в этот мир сказочной фантазии, но он не делает их ни обманщиками, ни лжецами. Есть разница между «сказкой» и «суеверием», потому что сказка живет в мире фантазии, а суеверие вносит сказочные понятия в мир реальной будничной жизни.

Ребенок начинает говорить неправду не тогда, когда он рассказывает, как «он убил большого льва в саду», а тогда, когда он сознательно искажает факты, желая что-нибудь получить или избежать неприятных последствий своего поступка. Большую роль в этой детской лжи играет страх — страх наказания, страх, что на него рассердятся. Один из способов развивать в детях правдивость — и очень действенный — научить их, что признание проступка является самым лучшим выходом из положения, что только это спасает от наказания. Помню, какое тяжелое впечатление произвело на меня, когда отец мальчика, укравшего у товарища велосипед, долго убеждал сына сознаться, обещая, что его не накажут. А когда мальчик признался в краже, отец тут же закричал: «Ну и выпорю же я тебя, мерзавца!» Не было ли это наглядным уроком лжи?

Способствует детской лжи и невнимательность взрослых к тому, что думают и чувствуют дети. Конечно, у детей бывает немало желаний, причем часто неисполнимых. Излишнее баловство вредно, и важно с детства понимать, что невозможно иметь все, что тебе хочется. Но мне кажется, что родители должны быть внимательны к детским желаниям и мечтам, должны сочувственно выслушивать их. Важно понять, почему ребенку чего-то особенно хочется, и терпеливо объяснить причину, если его желание исполнить невозможно. Можно предложить ему подождать… «Важно уметь рассуждать с детьми, бесконечно рассуждать с ними…», — говорила мне когда-то мать маленького мальчика, который потом вырос и стал замечательным священником. Это была мать отца Александра Шмемана.

Самый лучший способ воспитания правдивости в детях, это, конечно, пример взрослых. Что видят дети в отношениях взрослых членов семьи? Если в семейных отношениях главенствует любовь и правда, не вырастет ребенок лживым! В романе французского писателя Виктора Гюго «Отверженные» описывается, как бывший каторжник Жан Вальжан заходит в дом старика-епископа в поисках приюта. Епископ гостеприимно принимает его, угощает. В удобный момент каторжник незаметно уходит, забирая со стола один из двух массивных серебряных подсвечников, единственных ценных предметов в доме. Полиция его ловит и, подозревая кражу, приводит обратно к епископу. Епископ радостно встречает каторжника и говорит: «Друг мой, ведь я подарил тебе оба подсвечника, а ты забыл захватить второй!» Этими словами он спасает беглеца. Важно помнить, что бывает «ложь во спасение», бывают случаи, когда формальная ложь ради доброго дела не нарушает правды.

Мне кажется, что самое главное — это воспитать в детях и, прежде всего, в самих себе способность разбираться в том, где ложь и где правда. Мы любим представлять самих себя и обстоятельства, в которых живем, не такими, каковы они есть на самом деле. Слишком часто мы видим их такими, как нам хочется. Мы оправдываем свою бездеятельность мнимой болезненностью, а нетерпение и властность называем ответственностью. Самолюбие и дурной характер выдаем за «стояние за правду». Недаром в одной из самых любимых молитв Православной Церкви мы говорим: «Царю Небесный, Утешителю, душе Истины».

Бог есть дух истины, и с Его помощью мы можем увидеть самих себя и все окружающее нас таким, каково оно есть на самом деле. Эту способность мы и должны стараться воспитывать в наших детях.

В наше время воспитывать в семье дух правдивости очень трудно. Помню, как несколько лет тому назад, когда мне удалось съездить на родину, тогда еще Советский Союз, я встретила подругу моей молодости, тоже бабушку нескольких внуков. В конце дня, проведенного в длинных задушевных разговорах, я спросила ее: «Что самое трудное в вашей жизни здесь?» Не решившись сказать это вслух, она разорвала клочок бумаги и написала на нем одно слово: «ложь», а потом разорвала бумажку на мелкие клочки. В наше время почти невозможно избежать случаев, когда мы должны смолчать вместо того, чтобы говорить то, что думаем. Иногда же приходится говорить неправду. В этих обстоятельствах особенно важно воспитывать в себе способность отличать правду от лжи, понимать, в чем правда и где ложь. Прежде всего быть правдивым с самим собой — это мы можем делать в любых обстоятельствах. И это — самое главное!

В Евангелии любимого ученика Иисуса Христа — Иоанна Богослова мы обретаем замечательные слова о правде — истине. Говоря об Иисусе Христе, Которого он называет «Словом» Бога, он пишет: «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины…» (Ин. 1:14). Он приводит и слова Самого Иисуса Христа: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными!» (Ин. 8:32) и «Я есмь путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6).

Отношение родителей к проступкам детей

Труден и запутан этот вопрос. Иногда мы склонны оправдывать наших детей: «Виноваты другие», «Он от них научился». Мы не уверены, какие требования должны предъявлять нашим детям. Можно ли им прощать? Или необходимо, чтобы каждый проступок нес за собой наказание? За что нужно, а за что нельзя наказывать? Когда детские проступки превращаются в грехи? И как нам, родителям, относиться к грехам наших детей? Постараемся разобраться в этом сложном вопросе, хоть мы сознаем нашу ограниченность и неспособность найти идеальное решение.

Для нормального развития в детстве необходима атмосфера порядка и дисциплины. В это понятие входят: определенный распорядок времени, труда и развлечений, исполнение известных обязанностей, вежливость, правдивость, ответственность за порученное дело. Такое детство, проникнутое любовью к детям, внимательностью и пониманием и в то же время подчиненное определенной дисциплине, дает прочную основу для нормального развития духовной жизни.

Вне семьи — в яслях, в детском саду, в школе, — ребенок включается в определенный распорядок дня, но это дисциплина другого рода, дисциплина общественная. Ее нравственные ценности заключаются в том, чтобы научиться, как соблюдать очередь, как делать все вовремя, как не портить вещи, не мешать другим, слушаться указаний, делать все, как указано. Цель такой дисциплины заключается в том, чтобы жизнь коллектива шла гладко. Семейная же дисциплина, особенно в христианской семье, основана на любви и воспитании в детях способности любить и быть внимательным к другим. Нравственные ценности, внушаемые в христианской семье детям, — это прежде всего не огорчать, не делать больно другому, говорить правду, пожалеть, признать свою вину, попросить прощения, простить…

Разница в отношении к проступкам детей со стороны родителей и общественных учреждений заключается именно в том, что отношение родителей к ребенку проникнуто любовью к нему, причем такому, каков он есть. Любовь не баловство, любовь должна быть правдива и требовательна, но она внимательна. Важно понять, почему ребенок ведет себя так или иначе: грубит, не слушается или лжет. По слову апостола Павла, «любовь не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит…» (1 Кор. 13:5–7). Семейная дисциплина основана на вере в ребенка, а общественная дисциплина на пользе и нуждах коллектива. Эти два вида дисциплины могут не противоречить друг другу, но они затрагивают разные области душевной жизни ребенка.

Дети наши растут, взрослеют… В более сознательном возрасте понятия непослушания, нарушения правил поведения перерождаются в христианском сознании в понятие греха. Это понятие связано с сознательным выбором между тем, что есть «зло», и тем, что есть «добро». Если детское послушание, детская дисциплинированность не перерастают в нравственную сознательность, в совестливость — все наши старания нравственно воспитывать детей тщетны. Беда, если человек вступает во взрослую жизнь, не зная, не понимая и не ощущая на личном опыте таких понятий, как «грех», «раскаяние», «покаяние», «прощение»

Грех всегда есть разрыв отношений: разрыв отношений с Богом. Отказ от любви к Богу противоположен акту послушания воле Божьей, акт обращения к Богу за Его благодатной помощью. Это разрыв отношений с людьми — нелюбовь, равнодушие, непонимание, враждебность, антипатия. И, наконец, грех есть трагедия личности — неприятие самого себя, неуважение к самому себе, к своим способностям и качествам, незнание самого себя.

Конечно, все мы грешим. Грешат наши дети. Но христианская вера дарует нам возможность признать наш грех грехом, почувствовать, что грех — зло, а не добро. Слово «грех» по-гречески означает «промах», согрешить — значит промахнуться, не попасть в цель. Мы не в силах воспитать наших детей так, чтобы они не совершали промахов. Нет таких педагогических рецептов, которые бы обеспечивали безгрешность или святость. Пока дети малы, их нравственность проста: если они делали «плохо», их бранили и наказывали. Если были «хорошими» — хвалили. Но постепенно в их жизнь входит понятие и опыт греха. Но от греха родители не в силах их уберечь. С грехом человек может бороться только сам. Верующие родители могут сделать только одно — и в этом заключается их ответственность — дать детям возможность реально ощутить, и не только на словах, а на личном опыте: что есть добро, есть святость, есть любовь, есть благодатное участие Божие в нашей жизни! Будет у наших детей такой опыт — они смогут осознать свое отпадение от этих ценностей как грех. Признать грех грехом — начало раскаяния, начало покаяния, а следовательно — начало исцеления от греха.

Очень трудно нам, верующим родителям, правильно относиться к грехам наших подрастающих и взрослых детей. Многое в поведении молодежи связано с условиями времени, вкусами, обычаями. Такие проблемы — употреблять ли девочкам косметику, когда и какую, как одеваться, причесываться, что прилично и неприлично в разговоре, поведении, действиях, какая музыка нравится или не нравится — все это принадлежит к области вкуса, условности, более чем к области нравственности. Мы, старшее поколение, имеем право высказывать и защищать свои вкусы. Но это право имеет и молодое поколение: на свое мнение о том, что красиво и что некрасиво. Мне кажется, что неправильно отождествлять эти вопросы с нравственностью. Еще болезненнее переживают родители увлечения подростков чем-нибудь безусловно вредным для них — курением, алкоголем, наркотиками. Дисциплинарными мерами с этим не справиться — подростки слишком хорошо умеют обходить их. Мне кажется, родителям важно постараться узнать как можно больше о том, как и почему возникают такие привычки, как они воздействуют на организм, как можно наиболее действенно с ними бороться. Тут роль родителей почти такая же, как при детских заболеваниях — их надо лечить и немедленно обращаться за медицинской помощью.

Самое трудное для родителей-христиан — когда их взрослеющие или взрослые дети отказываются от того, что для родителей свято, — от веры в Бога, молитвы, храма, таинств, целомудрия, церковного брака, не хотят крестить своих младенцев. Не может не вызывать горя и страдания, когда наши дети исключают из своей жизни Божье участие, благодать Божью. Это горе мы изливаем в молитвах. Но даже в горе мы должны быть настороже, чтобы не вкрался в него грех мирского самолюбия: «Она нас опозорила», «Что люди скажут», «Семью осрамил», «Так не полагается…» Да, ущемляется родительское самолюбие, страдает чувство семейного достоинства от распущенности детей, но мы, родители-христиане, должны помнить, что наши чувства как бы второстепенны и могут быть даже полезны для нас в духовном плане.

Грех всегда остается грехом, и оправдывать его проявления в наших детях только потому, что они наши дети, нельзя. Мы обязаны дать им ясное, правдивое суждение о поступках, если у нас сохранились с ними добрые, открытые отношения. Но самое главное — чтобы жила в нас любовь к нашим детям, даже если они совершают грех, чтобы жила вера в то, что каким-то своим, личным путем, по-своему, они когда-нибудь придут к Тому, Кто есть Свет и Правда жизни.

О подростках

Во всех странах, когда речь заходит о подростках, говорят о «трудном», «переходном», «неблагодарном» возрасте. Исчезает непосредственность, простота, открытость, радостность детства Подростки делаются замкнутыми, обидчивыми, насмешливыми и даже враждебными по отношению к родителям. В самых любящих дружных семьях родителям приходится переживать этот трудный период. Наши дети перестают быть детьми, и рушатся наши отношения с ними, как с детьми. Счастливы те родители, у которых возникают близкие и дружеские отношения со взрослыми детьми. Со временем они станут счастливыми дедушками и бабушками. Но до этого надо пройти трудное время переходного возраста — 13-ти, 14-ти, 15-ти, 16-ти лет.

В чем суть переходного возраста? Пожалуй, самая характерная черта подростков — их критическое отношение ко всему. И маленькие дети порой капризничают, не слушаются, грубят, обманывают, но они никогда не ставят под вопрос авторитет взрослых, родителей или преподавателей. Подростки же начинают сомневаться во всем и критически относятся ко всему. Во-первых, к самим себе — к своей наружности, к тому, как надо одеваться, как они выглядят, как держать себя соответственно возрасту, какое впечатление они производят на товарищей. Сомневаются и в своих способностях. Хорошо было мечтать в детстве стать балериной или космонавтом, а теперь надо доказать, в том числе и самому себе, что ты на что-то способен. Всякое критическое отношение к ним — уже не говоря о насмешливом — мучительно переживается подростками.

Такое раздраженно-неуверенное отношение к самому себе приводит к обостренно-критическому отношению ко взрослым, особенно к родителям. Как знаком родителям тон подростков, когда на самые простые вопросы вроде: «Ты пообедал?» или: «Ты отправил письмо?», они отвечают страдальческим голосом «Да…» или «Нет…», как будто хотят сказать: «И как можно спрашивать о подобных глупостях?»

Подростки всегда жалуются, что родители им не доверяют, не верят в них, в их способность справиться с какими-нибудь трудностями, правильно решить тот или иной жизненный вопрос, что взрослые надоедают своими советами. Мы не можем верить, что подростки всегда сумеют сами найти правильное решение, вовремя заметить опасность. Мы знаем, что они неспособны избежать ошибок, могут навредить себе, попасть в беду. Как оградить их от опасностей, как тут не вмешаться, как воздержаться от советов? В то же время мы знаем, что если не разовьется в них способность принимать самостоятельные решения, если не научатся они понимать, что правильно и что неправильно, это непоправимо. Мне кажется, что родительская мудрость заключается в том, чтобы предоставлять подросткам как можно больше самостоятельности в решениях, при этом не ослабляя внимания, не снижая заботы о них. Мы должны оставаться достаточно чуткими, чтобы не проморгать — вдруг что-то идет неправильно, вдруг подростку нужна помощь. Важто уметь слушать и слышать то, о чем часто они не говорят.

Отрочество — период усвоения, закрепления нравственной самостоятельности и ответственности. Это приобретается только на опыте. И единственной помощью в процессе приобретения этого опыта становятся проявления доверия, сочувствия, внимания, понимания со стороны родителей и старшего друга. Подросткам нужна свобода, но также и уверенность, что за ними кто-то стоит, что они не одиноки.

Какое же место должны занимать дисциплина и правила поведения? Например, о возвращении домой к определенному часу, об исполнении домашних обязанностей? Мне кажется, что этих правил не должно быть много, но они должны быть твердыми. Конечно подростки возмущаются — это естественно! Но очень важно, что есть правила, есть семейный уклад и порядок, которому они должны подчиняться. Мне часто рисуется такой образ — душевная жизнь подростка похожа на состояние человека, старающегося выйти во тьме из чужого дома. И он натыкается на твердые предметы: столы, стулья. Даже если он только натыкается на них, ему все-таки легче найти выход, чем если бы все предметы были мягкими или бесформенными. Важно помнить, что нельзя навязывать подростку собственные представления. Нельзя требовать, чтобы то, что вдохновляет нас, что нам кажется трогательным или красивым, вызывало те же чувства у наших детей.

Надо помнить, что подростки воспринимают себя почти взрослыми. Родители же видят в них и тех, кем они стали сейчас, и тех, кем они были несколько лет тому назад, т. е. воспринимают их совсем еще маленькими. В этом случае возникает конфликт между представлением подростка о самом себе и представлением родителей. Огромное значение для подростка имеют сверстники. Оказаться чужим, иным среди товарищей — самое тяжелое переживание. Быть принятым в компанию кажется самым важным достижением. Если все носят джинсы, должен иметь джинсы и я, если все курят, должен курить и я, если все пьют, должен пить и я.

В атмосфере бездумного подражания товарищам, неуверенности в себе, критического отношения к авторитету родителей и недостаточного интеллектуального багажа, чтобы разобраться во всех этих противоречиях, в подростках просыпаются новые чувства, новая готовность к любви. Романы и ухаживания среди подростков часто принимают странные и как будто неромантические формы. От застенчивости и неумения возникают грубость и неуклюжесть. Но все-таки это любовь — первая любовь в жизни человека. Дети любят родителей, но рождается любовь совсем иного рода. Влюбленность, чувство любви к сверстнице или сверстнику волнует и смущает подростка. Ничто из прошлого опыта отношений с людьми не подсказывает ему, как себя вести в этом новом для него мире, каких правил держаться? Что именно в этом мальчике или этой девочке мне нравится? Чего я хочу от наших отношений?

Никакими рассуждениями и нотациями нельзя помочь подростку разобраться в своей влюбленности. Никто не может научить его любви. Хорошо, если на заре юношества у него уже сформировалось понятие о том, что такое настоящая любовь, — из книг, из тех отношений, которые он наблюдал в семье, в жизни. Но разобраться в этом ему предстоит самому. Слава Богу, если у подростка существует возможность общения с понимающими, любящими, терпеливыми взрослыми друзьями или родителями. Нельзя навязывать откровенных разговоров, нельзя требовать откровенности — важно уметь слушать, «принимать сигнал», если даже смысл этих сигналов — «Не спрашивай меня», «Не говори сейчас со мной». Важно уметь молчать и все-таки оставаться любящими и внимательными.

Перед родителями подростков стоит трудная двойственная задача: понять и принять как факт, что взрослеющие дети должны отойти от них, должны стать самостоятельными, может быть совсем другими, чем представляли родители. Это законно, нормально и правильно.

Семья призвана дать подростку опыт семейного уклада, порядка, определенных принципов и правил. Даже если подростки бунтуют, важно, чтобы было против чего бунтовать, чтобы была стена, о которую можно ушибиться, но к которой в минуту нужды можно припасть, ища опоры.

О чем родители не говорят с детьми

Никто из нас, вероятно, не сомневается в том, как сильно влияет на детей мировоззрение родителей. То, что родители говорят, пример, который они подают, их отношения друг с другом накладывают неизгладимое впечатление на детское сознание. Влияет на ребенка и то, о чем родители не говорят. Факт умалчивания о том или ином предмете также оказывает влияние на ребенка. Есть сфера жизни, о которой у нас не принято говорить с детьми, о которой родители почти всегда молчат. Эта запретная сфера — развитие мужского и женского начала в подрастающих детях. То, с чем каждый мальчик и каждая девочка в возрасте 9–11 лет обязательно соприкасаются. Важно правильно отвечать на вопросы маленьких детей о начале новой жизни, о появлении на свет нового человеческого существа. Но также важно помочь подрастающему ребенку правильно понять процесс собственного созревания, правильно относиться к своей возмужалости или женственности. Делать это лучше в предподростковый период, до того, как это начинает волновать их, до того как этот вопрос становится болезненным. Заложив в сознание детей должное отношение, мы поможем им благополучно пережить бурный период созревания. Каждый подросток формируется, взрослеет, переживает происходящие в нем перемены. Возникают вопросы, и сфера пола, отношения между полами манят своей таинственностью, волнуют его. Обычно родители молчат, и все, что ребенок узнает, приходит со стороны — от товарищей, с улицы, из «неприличных» шуток, анекдотов, картинок, из того, что ребенок случайно видит сам и по-своему объясняет.

Какое отношение к этой сфере человеческой жизни хотят воспитать верующие родители? Мне кажется, прежде всего, взрослым важно для себя решить этот вопрос. Мы верим, что мир сотворен Богом. Наше физическое, телесное существо — создание Божие. В первой главе Священного Писания сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь» (Быт. 1:27–28).

В самом акте творения человека, в человеческой природе соединяются «образ Божий» и двойственность мужского и женского начала — влечение друг к другу для продолжения рода. Апостол Павел пишет Коринфянам: «тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа» (1 Кор. 6:19). Этими словами Священное Писание как бы «задает должный тон» нашему отношению к половой жизни: она дана нам Богом, это Его благой дар нам, поэтому мы призваны относиться к этому дару с благодарностью и уважением, как к храму Божьему. И мы призваны ценить и соблюдать себя в чистоте.

Есть хорошее старинное слово «целомудрие». Оно происходит от слов «цел» — «целый» и «мудрый». В церковнославянском и древнерусском языках слово «цел» значило «здоровый» (отсюда — исцеление). Нецеломудрие начинается тогда, когда часть нашей жизни теряет связь с целым, т. е. со всем, что здорово. Целомудренно то отношение к телу, ко всем его нуждам, которое является частью общего понимания нашей жизни, ее смысла и цели.

Мне кажется, важно научить детей относиться с уважением к своему телу. Чтобы они понимали, что в нем происходит. Чтобы они знали, как мы живем, как питаемся, как дышим, как рождаемся, как растем. Это важное, нужное, чистое знание, и оно приучает нас к ответственности, ограждая от многих опасностей. Хорошо, чтобы дети знали, как они будут расти и развиваться, какие в них скоро произойдут перемены. Открытым и серьезным отношением к переменам родители утверждают в детях простое и целомудренное отношение к своему телу. Если же родители умалчивают — дети все равно узнают об этом и, скорее всего, в самой пошлой форме. Быть может, не стоит намеренно начинать «поучительные» разговоры. Дети впитывают то, о чем говорят между собой взрослые. Учатся, слушая как они говорят. Впитывают, как относятся родители к вопросам, связанным с любовью, супружеством, отношениями между мужчинами и женщинами. Мы призваны отвечать на вопросы подрастающих детей. Не стоит себя обманывать: мы часто не готовы ответить на детские вопросы. Часто сами недостаточно осведомлены или не продумали возможность ответов. Помню, когда моим старшим девочкам было лет 9–10, мне помогли советы умной женщины, врача-гинеколога, о том, как объяснить им процесс менструации. А ведь правильное объяснение, данное девочке, определяет ее отношение к материнству.

Но далеко не всегда дети обращаются к нам с вопросами. Пожалуй, едва ли не самое главное в воспитании детей — созидание простых, открытых, доверчивых отношений с детьми. Если в семье царит атмосфера доверия, любые вопросы задаются легко. Подрастающий ребенок уверен, что его поймут, выслушают, будут к нему внимательны. Важно научиться разговаривать с детьми, слушать их, обсуждать с ними то, что им интересно. Понимать и то, что они иногда не умеют высказать.

Знания о жизни человеческого тела, которые дети получают в школе, на уроках естествознания, анатомии или гигиены, не могут заменить того, что дают родители, вернее того, что они могут и призваны дать. Школа дает фактические знания, но не воспитывает личного нравственного чувства и сознания. Школа не в состоянии органически сплавить «знание» и «опыт жизни» ребенка. Целомудрие в том и заключается, что знание становится частью целостного понимания смысла жизни, отношений с людьми, отношения к самому себе, чувства ответственности перед Богом за себя, за других — это и есть «мудрость». Для христианина любовь между мужчиной и женщиной — данная Богом способность, и осуществлять ее, понимать ее христиане призваны в свете христианского видения смысла человеческой жизни.

В тех странах, где сведения о половой жизни и половом развитии включены в школьные программы, нравственный уровень учащейся молодежи никак не повысился. Неудачно проведенный урок может даже повредить естественной неиспорченности стыдливости подростков. Именно в семье можно воспитать здоровое отношение подростка ко всему, что связано с половым развитием. В семье развивается понимание того, что мы называем личным, интимным. Дети учатся чувствовать, что есть в жизни свое, личное, дорогое, но как бы сокровенное, о чем мы не всегда, не со всеми, не при всех говорим. Не потому, что это нехорошо, неприлично, грязно или стыдно, а потому, что это личное. Мы уважаем это «свое» в других, и другие уважают наше «свое» в нас. Таким должен быть опыт здоровой семейной жизни. Слова «стыдливость», «скромность», которые сегодня кажутся такими старомодными, отражают глубинную органическую черту человеческого сознания, которая всегда существовала и всегда будет существовать. В заключение мне хотелось бы подчеркнуть еще одно — не отказываться от родительской ответственности и самим искать путей ее осуществления — путей всегда личностных и неповторимых.

Как говорить с детьми о зарождающейся новой жизни

Когда мы, родители, печемся о нравственном воспитании детей, то очень часто делаем это так, как будто нравственность — автономная область жизни или какой-то «предмет», который мы должны преподавать нашим детям. Нравственность на самом деле — это то, как мы живем, что одушевляет нашу жизнь. Нравственное учение действенно лишь в том случае, если оно воплощается в жизни. Взрослые люди склонны поговорить о нравственных ценностях — правдивости, любви, ответственности, послушании, добре, зле, но, к сожалению, как об отвлеченных понятиях. Воспитывать целостное миросозерцание наших детей мы можем лишь при одном условии — если эти нравственные ценности воплощаются в реальный опыт детской жизни. Ребенок призван испытать в своей жизни, что такое правдивость, любовь или послушание, чтобы осознать смысл этих нравственных ценностей. Только в процессе реальной жизни, только переживая все, из чего состоит жизнь — рождение и смерть, голод и насыщение, влечение одного человека к другому или отталкивание, радость и боль, — ребенок начинает понимать то, что мы называем нравственными ценностями.

Одна из основных христианских нравственных ценностей — наше признание значимости человеческой жизни. Нельзя быть христианином и не чувствовать, что каждое человеческое существо драгоценно, что Бог любит каждого человека и что самая великая заповедь, данная человеку, — это любить Бога и каждого человека. Цель христианского воспитания — суметь пробудить любовь и уважение к человеческой личности, не только к своей собственной, но и окружающих тебя людей. Недаром в Евангелии сказано: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».

Развивая понимание значимости человеческой личности, важно помнить, что большое место в жизни ребенка занимает появление нового человеческого существа. До сих пор еще существуют семьи, в которых не принято говорить с маленькими детьми об ожидаемом появлении братца или сестрицы. Часто мать пытается скрыть свою беременность. Мне кажется, что это неправильно. Ребенок инстинктивно начинает подозревать, что скрывают что-то постыдное или страшное. Появление новой жизни в семье — это ответственность. В нормальной любящей семье — радостная ответственность. Даже малыши могут ощутить эту радость. Мать носит в себе нового ребенка. Это и понятно, и радостно. Это может на всю жизнь определить отношение ребенка к рождению, к зачатию человеческой жизни, к человеческой любви. Малыши могут даже принимать участие в этом радостном ожидании. Помню, ожидая третьего ребенка, я как-то неудачно упала. Мои старшие девочки, 4 и 6 лет побежали помолиться, чтобы «детка не сломалась».

С переживанием беременности матери связаны детские вопросы, на которые порой нам трудно ответить. Мне кажется, почти невозможно и, может быть, нежелательно проявлять слишком много инициативы, пытаясь объяснить детям суть процессов, связанных с зачатием и рождением младенца. Но очень важно разумно и правдиво отвечать по мере того, как у детей возникают вопросы. При этом понять смысл вопроса, его границы. В каждом отдельном случае дети хотят знать не «все», а только то, что их, в свете их понимания и знания жизни, интересует. Мы же склонны воспринимать детские вопросы в границах нашего взрослого опыта.

Например, пятилетняя девочка спрашивает мать, как так получилось, что в «животике» у мамы оказался младенец. Мать отвечает: «Да ведь он во мне растет, как цветочек растет из семечка». Ответ этот вполне удовлетворил ребенка, и мне кажется, что он мудр и правилен, потому что не было обмана или лжи. Более того — он был точен. Мать ответила только на то, что ребенок хотел узнать. И в то же время он помог ребенку познать, в пределах его опыта, как зарождается человеческая жизнь.

Важно помочь усвоить маленьким детям то, что можно назвать детским богословием о начале человеческой жизни: Бог устроил мир так, что каждый человек вырастает из малого семени, которое несет в себе мать. Каждому младенцу важно иметь папу и маму, чтобы они заботились о нем. Папа и мама любят друг друга и любят своих детей. Если ребенок обладает верой в это, и она основана на опыте семьи, значит заложен фундамент его нравственного сознания.

Детям постарше, лет 6–7, можно рассказать и о том, что в младенце, который вот-вот родится, заложены многие черты, которые он наследует от родителей, — и рост, и цвет волос и глаз, и голос, и таланты. И на этом примере можно развивать в детях понятие значимости семьи, рода, всего, что мы наследуем от наших предков.

Мне кажется, что маленьким детям, в семье и в окружении которых ждут появления на свет младенца, полезно знать об этом заранее. Заботливые приготовления к рождению нового члена семьи дают пример любовного и радостного отношения к новому человеческому существу. Если мать бережет себя во время беременности — не курит, не пьет, воздерживается от каких-нибудь лекарств, — это заложит в детях понятие об ответственности родителей за детей, о родительской любви.

Хорошо прочитать детям первую главу Евангелия от Луки, в которой рассказано о том, как Елизавета ожидала рождения Иоанна Крестителя. В семье, в которой ожидается появление нового члена, этот рассказ создаст христианское настроение и поможет правильно осознать это событие. Мне кажется, что такое серьезное и в то же время простое отношение гораздо правильнее, гораздо больше соответствует христианской нравственности, чем рассказы о том, что «мама купила детку в магазине» или что «нашла брата или сестренку в капусте»

О детском творчестве и детских играх

Казалось бы, какую связь имеет детское творчество и детские игры с религиозным воспитанием детей? Тем не менее, такая связь существует. Христианское воспитание призвано взращивать и воспитывать вложенные Богом в душу человека способности — творческие способности, таланты. Насколько значима притча Иисуса Христа о талантах, в которой рассказано, как хозяин, отправляясь в путешествие, выдал слугам разные суммы денег — таланты, кому больше, кому меньше. (Талантами в древности назывались крупные денежные единицы — обычно слитки серебра.) Вернувшись, хозяин похвалил и наградил тех слуг, которые использовали эти деньги и заработали на них, но осудил слугу, который, страшась ответственности, закопал серебро в землю.

Способность к любви, сочувствию и пониманию самого себя, своих способностей и возможностей, умение обращаться с предметами, продумывать и разрешать возникающие проблемы, создавать что-то — все это неотъемлемая часть детских игр. Это не просто игры воображения, но творчество. Все эти человеческие свойства — неотъемлемая часть нашей духовной жизни. Всякое христианское воспитание призвано стать полнокровным и всеобъемлющим, готовящим ребенка к жизни, в самом полном смысле этого слова.

Чего только не воображают дети в своих играх! Они и папы, и мамы, и путешественники, и астронавты, и герои, и балерины, и доктора, и хирурги, и пожарные, и охотники. Они строят, мастерят, наряжаются. Домашняя мебель превращается в автомобили, самолеты, космические корабли… Мир детской игры и фантазии напоминает тот первозданный мир, о котором повествует Священное Писание и который Бог поручил человеку, чтобы «обладать и владычествовать над ним».

В играх развивается душевная жизнь ребенка, формируется личность, проявляются понемногу его таланты. Детская игра — это проявление творческой душевной жизни, вложенной в человека Богом. Дети, лишенные игры, останавливаются в своем духовном развитии. Это не новая педагогическая теория. Хорошие воспитатели всегда так чувствовали и так думали. Помню, как моя мать рассказывала мне о своей, любимой ею, гувернантке, которая говорила больше ста лет тому назад: «Главная обязанность детей — это играть, уметь играть…»

В наше время многое мешает развитию детской творческой игры. Вредно воздействует на детскую игру телевидение. Ребенка гипнотизирует экран, перед которым он может сидеть часами, не принимая никакого участия в действии, полностью отдаваясь тому, что он видит. Это порой действует как наркотик. Телевидение из нашей жизни не выбросишь, да и программы часто бывают полезные, интересные, художественные. Но слишком соблазнительно посадить ребенка перед телевизором, просто чтобы занять его, чтобы он не мешал, не вертелся под ногами! Делая это, мы отдаем его во власть завораживающей силы, которую очень трудно потом контролировать. В американском обществе все чаще говорят о вредном влиянии тех телевизионных передач, которые пропагандируют насилие, преступления, полную распущенность. Всякое новое достижение цивилизации накладывает большую ответственность, требуя от нас умения использовать эти достижения, не становясь их рабами.

Еще одно препятствие для развития детских игр, особенно в условиях городской жизни в России, — это квартирная теснота, отсутствие места для игр. Как ребенку увлечься игрой, построить что-нибудь — когда нет места, когда у него не только комнаты, но и угла своего нет, когда главное — это чтобы он «не мешал другим».

Когда мы, эмигрантская семья с 4-мя детьми, прибыли из Франции в Америку, нам пришлось провести 8 недель бездомными. Недолго мы жили в портовой гостинице, ожидая отплытия корабля, задерживающегося из-за забастовки. Потом неделю провели на борту корабля, а по прибытии шесть недель в общежитии для эмигрантов, пока муж и я искали работу и квартиру. И вот наконец мы устроились в чудесном старом доме за городом, в котором потом и прожили 35 лет. Четырехлетнему сыну досталась крошечная комнатушка рядом с нашей спальней. «Вот, Юрик, это будет твоя комната!» — радостно сообщила я ему. «Моя, совсем моя?» — переспросил он. «Да, совсем твоя!» «И я могу в ней устроить беспорядок?» У меня не хватило духу разочаровать его после восьми недель, когда его все время упрашивали не устраивать беспорядка. «Да, можешь…» Он вошел в свою комнатушку, закрыл дверь на задвижку и… вывернул на пол содержимое столика и комода, в которые я так заботливо разложила его вещи. Как важно маленькому человеку иметь «свой» угол!

Не всегда есть возможность предоставить ребенку отдельную комнату, но мне кажется, всегда можно отвести ему свой уголок, свою картонку для вещей, хозяином которой он будет себя чувствовать и к этой его «собственности» надо относиться с уважением и бережно.

Мешает творческой индивидуальной детской игре и перегруженность школьных занятий. Школа — коллектив, и остается мало времени для индивидуального творчества. Начиная с яслей и детского сада, все внимание воспитателей уходит на то, чтобы научить детей дисциплине. Все игры и упражнения учат именно этому. А если мать работает, то маленькие дети проводят в яслях или саду весь день. Где же тут развиться личному творчеству? Дети постарше заняты не только учебой, но и многочисленными внешкольными делами — добровольными и обязательными: спорт, собрания, кружки, дополнительные уроки. И растут наши ребята в городских условиях, где нет места мирку личной фантазии, творческой игры, индивидуального развития.

Что можем мы, родители, делать, чтобы помочь в этой беде?

С сочувствием и уважением нужно относиться и к фантастическим играм. Если для ребенка в данную минуту кухонный стул — это отсек космического корабля, надо признать это. А с другой стороны важно не портить игру, не вмешиваться в нее, расспрашивая или подшучивая. Или, не дай Бог, рассказывая другим взрослым, как «Петя играл…», или что он сказал, или что сделал. Дети имеют право на свою частную жизнь, игру, в которую взрослым лучше не вмешиваться.

Мы можем способствовать творческой детской игре выбором игрушек, которые мы дарим детям. Очень часто дорогие механические игрушки самые неудачные. Ребенку подарят заводного клоуна, который взрослым кажется таким забавным. Но как ребенок может с ним играть? Завести и смотреть, как клоун ходит? Чем больше ребенок может делать что-то сам с игрушкой, тем она лучше. Неважно, если ребенок не использует подаренные ему кубики, чтобы выучить буквы, — он из этих кубиков построит дорогу, мост, дом, сделает стену. В течение многих лет самой любимой моей игрушкой была деревянная коробка, изображавшая внутренность избы, с большой русской печью, столом, лавочками. Помню, как в какой-то период я ее выкрасила в черный цвет, и она была притоном шайки разбойников. Сколько приключений было связано с этой избой: и спасение маленького индийского принца, и приключения четырех солдат, искавших своего погибшего командира! Если дарить куклу, то лучше такую, которую можно раздевать, мыть, причесывать — это гораздо интереснее, чем если кукла может говорить, когда тянешь за шнурок — «ма-ма».

Самая ответственная и трудная часть воспитания — не та, когда мы стараемся вложить что-то свое в наших детей, научить их тому, что мы считаем важным, а когда мы бережно, с любовью и уважением стараемся способствовать росту «талантов», вложенных Богом в наших детей, стараемся распознать их и предоставить им возможность раскрыться в семейной жизни.

Софья Куломзина