и рече́ши ко земли́ Изра́илевѣ: сiя́ глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь: се́, а́зъ на тя́, и извлеку́ ме́чь мо́й изъ ноже́нъ его́, и потреблю́ от тебе́ непра́веднаго и беззако́ннаго.

Поне́же потреблю́ от тебе́ непра́веднаго и беззако́нника, та́ко изы́детъ ме́чь мо́й изъ ноже́нъ свои́хъ на вся́ку пло́ть от ю́га да́же до сѣ́вера,

и увѣ́сть вся́ка пло́ть, я́ко а́зъ Госпо́дь извлеко́хъ ме́чь мо́й изъ ноже́нъ его́, и ктому́ не возврати́тся.

И ты́, сы́не человѣ́чь, воздохни́ въ сокруше́нiи чре́слъ твои́хъ и въ болѣ́знехъ возстени́ предъ очи́ма и́хъ.

И бу́детъ, а́ще реку́тъ къ тебѣ́: чесо́ ра́ди ты́ стене́ши? и рече́ши: о возвѣще́нiи, я́ко гряде́тъ: и сокруши́тся вся́ко се́рдце, и ослабѣ́ютъ вся́ ру́ки, и и́здшетъ вся́ка пло́ть и вся́къ ду́хъ, и вся́ сте́гна оскверна́вятся мокрото́ю: се́, гряде́тъ и бу́детъ, глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь.

И бы́сть сло́во Госпо́дне ко мнѣ́ глаго́ля:

сы́не человѣ́чь, прорцы́ и рече́ши: сiя́ глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь: рцы́: мечу́, мечу́! изостри́ся и разъяри́ся,

я́ко да изсѣче́ши сѣче́нiя: изостри́ся, я́ко да бу́деши въ блеща́нiе и гото́въ на разсы́панiе: сѣцы́, изничтожа́й, отри́ни вся́кое дре́во.

И даде́ его́ угото́ванна, е́же держа́ти въ рука́хъ его́: наостри́лся ме́чь, гото́въ е́сть, е́же да́нъ бы́ти въ ру́цѣ сѣку́щаго.

Возопі́й и воспла́чися, сы́не человѣ́чь, я́ко се́й бы́сть въ лю́дехъ мои́хъ, се́й во всѣ́хъ старѣ́йшинахъ Изра́илевыхъ: обита́ющiи бли́зъ подъ ме́чь бы́ша съ людьми́ мои́ми: сего́ ра́ди восплещи́ рука́ма твои́ма,

я́ко оправда́ся. И что́, а́ще и пле́мя отри́нется? Не бу́детъ, глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь.

И ты́, сы́не человѣ́чь, прорцы́ и восплещи́ рука́ма и усугу́би ме́чь: тре́тiй ме́чь я́звенымъ е́сть, ме́чь я́звенымъ вели́къ, и ужаси́ши я́,

я́ко да сокруши́тся се́рдце и́хъ, и умно́жатся немощні́и во всѣ́хъ вратѣ́хъ и́хъ, предаю́тся на усѣче́нiе ме́чное: бла́го о́стръ бы́сть на сѣче́нiе, бла́го бы́сть на блиста́нiе.

Проходи́ я́ко мо́лнiя, остри́ся одесну́ю и ошу́юю, а́може а́ще лице́ твое́ воста́нетъ:

и а́зъ восплещу́ руко́ю мое́ю къ руцѣ́ мое́й и напущу́ я́рость мою́, а́зъ Госпо́дь глаго́лахъ.

И бы́сть сло́во Госпо́дне ко мнѣ́ глаго́ля:

и ты́, сы́не человѣ́чь, учини́ себѣ́ пути́ два́, е́же вни́ти мечу́ царя́ Вавило́нска, от страны́ еди́ныя изы́дутъ нача́ла два́, и ру́ку угото́ваютъ въ нача́лѣ пути́ гра́да, от нача́ла пути́ учини́ши,

я́ко вни́ти мечу́ на равва́ѳъ сыно́въ Аммо́нихъ и на Иуде́ю и Иерусали́мъ средѣ́ его́.

Поне́же ста́нетъ ца́рь Вавило́нскъ на ста́рѣмъ пути́, на нача́лѣ обои́хъ путі́й, е́же волхвова́ти волхвова́нiемъ, я́коже вскипѣ́ти жезлу́, и вопроша́ти ва́яныхъ и вражи́ти во утро́бахъ.

И бы́сть одесну́ю его́ волше́бство на Иерусали́мъ, е́же обста́вити остро́гъ и е́же отве́рсти уста́ съ во́племъ и возвы́сити гла́съ со глаше́нiемъ тру́бнымъ, и я́ко поста́вити остро́гъ предъ враты́ его́ и насы́пати пе́рсти и поста́вити стрѣ́лницы.

И то́й а́ки волхву́я и́мъ волхвова́нiе предъ ни́ми, уседмеря́я седмери́цы, и то́й воспомина́яй непра́вды его́ помяну́ти.

Того́ ра́ди сiя́ глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь: поне́же воспомяну́сте непра́вды ва́шя, внегда́ откры́шася нече́стiя ва́ша, я́ко яви́тися грѣхо́мъ ва́шымъ во всѣ́хъ беззако́нiихъ ва́шихъ и во всѣ́хъ начина́нiихъ ва́шихъ, поне́же воспомяну́сте, въ тѣ́хъ я́ти бу́дете.

И ты́, скверна́ве, беззако́нниче, старѣ́йшино Изра́илевъ, его́же гряде́тъ де́нь во вре́мя непра́вды, коне́цъ:

сiя́ глаго́летъ Госпо́дь: сними́ кида́ръ и отложи́ вѣне́цъ, се́й не тако́въ бу́детъ, смири́лъ еси́ высо́кое и возне́слъ смире́нное:

непра́вду, непра́вду, непра́вду положу́ его́, и то́й не тако́въ бу́детъ, до́ндеже прiи́детъ, ему́же досто́итъ, и преда́мъ ему́.

И ты́, сы́не человѣ́чь, прорцы́ и рече́ши: се́ глаго́летъ Адонаи́ Госпо́дь къ сыно́мъ Аммо́нимъ и ко укори́знѣ и́хъ, и рече́ши: мечу́, мечу́ извлече́ный на сѣче́нiе, извлече́ный на сконча́нiе, дви́гнися, я́ко да блиста́еши:

въ видѣ́нiи твое́мъ су́етнѣмъ, и внегда́ вражби́ти тебѣ́ ло́жная, егда́ предае́шися ты́ на вы́и я́звеныхъ беззако́нниковъ, и́хже де́нь приспѣ́ во вре́мя непра́вды, коне́цъ:

возврати́ся въ ножны́ твоя́ и не ста́ни на мѣ́стѣ се́мъ, въ не́мже роди́лся еси́, на земли́ твое́й и́мамъ тя́ суди́ти:

и излiю́ на тя́ гнѣ́въ мо́й, во огни́ гнѣ́ва моего́ ду́ну на тя́ и преда́мъ тя́ въ ру́цѣ муже́й ва́рваръ, творя́щихъ па́губу:

огню́ бу́деши я́дь, кро́вь твоя́ бу́детъ посредѣ́ земли́ твоея́: не бу́детъ твоея́ па́мяти, зане́же а́зъ Госпо́дь глаго́лахъ.

Синодальный

1 Господь извлечет меч, чтобы истребить Израиля. 8 Меч наострен и вычищен для заклания. 18 Две дороги, по которым должно идти мечу. «Низложу, низложу». 28 Меч против Аммонитян.

И было ко мне слово Господне:

сын человеческий! обрати лице твое к Иерусалиму и произнеси слово на святилища, и изреки пророчество на землю Израилеву,

и скажи земле Израилевой: так говорит Господь Бог: вот, Я – на тебя, и извлеку меч Мой из ножен его и истреблю у тебя праведного и нечестивого.

А для того, чтобы истребить у тебя праведного и нечестивого, меч Мой из ножен своих пойдет на всякую плоть от юга до севера.

И узнает всякая плоть, что Я, Господь, извлек меч Мой из ножен его, и он уже не возвратится.

Ты же, сын человеческий, стенай, сокрушая бедра твои, и в горести стенай перед глазами их.

И когда скажут тебе: «отчего ты стенаешь?», скажи: «от слуха, что идет», – и растает всякое сердце, и все руки опустятся, и всякий дух изнеможет, и все колени задрожат, как вода. Вот, это придет и сбудется, говорит Господь Бог.

И было ко мне слово Господне:

сын человеческий! изреки пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: скажи: меч, меч наострен и вычищен;

наострен для того, чтобы больше заколать; вычищен, чтобы сверкал, как молния. Радоваться ли нам, что жезл сына Моего презирает всякое дерево?

Я дал его вычистить, чтобы взять в руку; уже наострен этот меч и вычищен, чтобы отдать его в руку убийцы.

Стенай и рыдай, сын человеческий, ибо он – на народ Мой, на всех князей Израиля; они отданы будут под меч с народом Моим; посему ударяй себя по бедрам.

Ибо он уже испытан. И что, если он презирает и жезл? сей не устоит, говорит Господь Бог.

Ты же, сын человеческий, пророчествуй и ударяй рукою об руку; и удвоится меч и утроится, меч на поражаемых, меч на поражение великого, проникающий во внутренность жилищ их.

Чтобы растаяли сердца и чтобы павших было более, Я у всех ворот их поставлю грозный меч, увы! сверкающий, как молния, наостренный для заклания.

Соберись и иди направо или иди налево, куда бы ни обратилось лице твое.

И Я буду рукоплескать и утолю гнев Мой; Я, Господь, сказал.

И было ко мне слово Господне:

и ты, сын человеческий, представь себе две дороги, по которым должно идти мечу царя Вавилонского, – обе они должны выходить из одной земли; и начертай руку, начертай при начале дорог в города.

Представь дорогу, по которой меч шел бы в Равву сынов Аммоновых и в Иудею, в укрепленный Иерусалим;

потому что царь Вавилонский остановился на распутье, при начале двух дорог, для гаданья: трясет стрелы, вопрошает терафимов, рассматривает печень.

В правой руке у него гаданье: «в Иерусалим», где должно поставить тараны, открыть для побоища уста, возвысить голос для военного крика, подвести тараны к воротам, насыпать вал, построить осадные башни.

Это гаданье показалось в глазах их лживым; но так как они клялись клятвою, то он, вспомнив о таком их вероломстве, положил взять его.

Посему так говорит Господь Бог: так как вы сами приводите на память беззаконие ваше, делая явными преступления ваши, выставляя на вид грехи ваши во всех делах ваших, и сами приводите это на память, то вы будете взяты руками.

И ты, недостойный, преступный вождь Израиля, которого день наступил ныне, когда нечестию его положен будет конец!

так говорит Господь Бог: сними с себя диадему и сложи венец; этого уже не будет; униженное возвысится и высокое унизится.

Низложу, низложу, низложу и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Я дам Ему.

И ты, сын человеческий, изреки пророчество и скажи: так говорит Господь Бог о сынах Аммона и о поношении их; и скажи: меч, меч обнажен для заклания, вычищен для истребления, чтобы сверкал, как молния,

чтобы, тогда как представляют тебе пустые видения и ложно гадают тебе, и тебя приложил к обезглавленным нечестивцам, которых день наступил, когда нечестию их положен будет конец.

Возвратить ли его в ножны его? – на месте, где ты сотворен, на земле происхождения твоего буду судить тебя:

и изолью на тебя негодование Мое, дохну на тебя огнем ярости Моей и отдам тебя в руки людей свирепых, опытных в убийстве.

Ты будешь пищею огню, кровь твоя останется на земле; не будут и вспоминать о тебе; ибо Я, Господь, сказал это.

Испанский Reina-Valera 1995

Vino a mí palabra de Jehová, diciendo:

«Hijo de hombre, vuelve tu rostro hacia Jerusalén, derrama palabras sobre los santuarios y profetiza contra la tierra de Israel.

Dirás a la tierra de Israel: “Así ha dicho Jehová: He aquí que yo estoy contra ti, y sacaré mi espada de su vaina y cortaré de ti al justo y al impío.

Y por cuanto he de cortar de ti al justo y al impío, por eso mi espada saldrá de su vaina contra todo mortal, desde el sur hasta el norte.

Y sabrá todo mortal que yo, Jehová, saqué mi espada de su vaina; no la envainaré más.”

Y tú, hijo de hombre, gime con quebranto de tus costados y con amargura; gime ante los ojos de ellos.

Y cuando te digan: “¿Por qué gimes?”, dirás: “Por una noticia que cuando llegue hará que desfallezca todo corazón, y toda mano se debilitará, se angustiará todo espíritu y como agua se debilitará toda rodilla.” He aquí que viene, y se cumplirá, dice Jehová, el Señor.»

Vino a mí palabra de Jehová, diciendo:

«Hijo de hombre, profetiza y di: “Así ha dicho Jehová, el Señor:

»”¡La espada, la espada está afilada y bien pulida!

Para degollar víctimas está afilada;
pulida está para que relumbre.
¿Habremos de alegrarnos,
cuando al cetro de mi hijo ha despreciado
como a un palo cualquiera?

Y la dio a pulir para tenerla a mano;
la espada está afilada, y está pulida
para entregarla en manos del matador.”

Clama y lamenta, hijo de hombre,
porque ésta será sobre mi pueblo,
será ella sobre todos los gobernantes de Israel:
caerán ellos a espada juntamente con mi pueblo.
¡Golpéate, pues, el muslo!

Porque es una prueba;
pero ¿qué, si la espada desprecia aun al cetro?
Él no será más,

dice Jehová el Señor.

»Tú, pues, hijo de hombre, profetiza
y bate una mano contra otra.
Duplíquese y triplíquese el furor
de la espada homicida:
ésta es la espada de la gran matanza,
que los traspasará,

para que el corazón desmaye
y los estragos se multipliquen;
en todas las puertas de ellos he puesto espanto de espada.
¡Ah! dispuesta está para que relumbre
y preparada para degollar.

¡Corta a la derecha,
hiere a la izquierda,
adonde quiera que te vuelvas!

Y yo también batiré mano contra mano,
y haré reposar mi ira.»Yo, Jehová, he hablado.»

Vino a mí palabra de Jehová, diciendo:

«Tú, hijo de hombre, traza dos caminos por donde venga la espada del rey de Babilonia. De una misma tierra salgan ambos, y al comienzo de cada camino pon una señal que indique la ciudad adonde va.

El camino señalarás por donde venga la espada a Rabá, de los hijos de Amón, y a Judá, contra Jerusalén, la ciudad fortificada.

Porque el rey de Babilonia se ha detenido en una encrucijada, al principio de los dos caminos, para usar de adivinación; ha sacudido las saetas, consultó a sus ídolos, miró un hígado.

La adivinación señaló a su mano derecha, sobre Jerusalén, para dar la orden de ataque, para dar comienzo a la matanza, para levantar la voz en grito de guerra, para poner arietes contra las puertas, para levantar terraplenes y construir torres de sitio.

Mas para ellos esto será como adivinación mentirosa, ya que les ha hecho solemnes juramentos; pero él trae a la memoria la maldad de ellos, para apresarlos.

»Por tanto, así ha dicho Jehová, el Señor: “Por cuanto habéis hecho recordar vuestras maldades, manifestando vuestras traiciones, descubriendo vuestros pecados en todas vuestras obras; por cuanto habéis sido recordados, seréis entregados en su mano.

Respecto a ti, profano e impío príncipe de Israel, cuyo día ya ha llegado, el tiempo de la consumación de la maldad,

así ha dicho Jehová, el Señor: ¡Depón el turbante, quita la corona! ¡Esto no será más así! Sea exaltado lo bajo y humillado lo alto.

¡A ruina, a ruina, a ruina lo reduciré, y esto no será más, hasta que venga aquel a quien corresponde el derecho, y yo se lo entregaré!”

»Y tú, hijo de hombre, profetiza, y di: “Así ha dicho Jehová, el Señor, acerca de los hijos de Amón y de su oprobio.” Dirás, pues: “¡La espada, la espada está desenvainada para degollar, para consumir está pulida con resplandor!

Te profetizan vanidad, te adivinan mentira, para que la emplees sobre los cuellos de los malos sentenciados a muerte, cuyo día vino en el tiempo de la consumación de la maldad.

¿La volveré a su vaina? En el lugar donde te criaste, en la tierra donde has vivido, te juzgaré

y derramaré sobre ti mi ira; el fuego de mi enojo haré encender sobre ti y te entregaré en mano de hombres temerarios, artífices de destrucción.

Serás pasto del fuego, se empapará la tierra con tu sangre; no habrá más memoria de ti, porque yo, Jehová, he hablado.”»

Таджикский

Языки

ВА каломи Парвардигор бар ман нозил шуда, гуфт:

«Эй писари одам! Рӯи худро ба самти Ерусалим бигардон, ва дар бораи хонаҳои пок ваъз гӯй, ва дар бораи замини Исроил нубувват намо.

Ва ба замини Исроил бигӯй: Парвардигор чунин мегӯяд: инак Ман ба ту рӯ меоварам, ва шамшери Худро аз ғилофаш кашида, одил ва шарирро аз даруни ту нобуд хоҳам кард.

Азбаски одил ва шарирро аз даруни ту нобуд менамоям, шамшери Ман бар ҳар башар аз ҷануб то шимол аз ғилофаш берун хоҳад омад,

Ва тамоми башар хоҳанд донист, ки Ман, ки Парвардигор ҳастам, шамшери Худро аз ғилофаш баровардам, ва он дигар нахоҳад баргашт.

Ва ту, эй писари одам, ҳамчун шикастакамар оҳ каш, ва бо талхӣ пеши назари онҳо оҳ каш.

Ва чун ба ту гӯянд: ́Аз чӣ сабаб оҳ мекашӣ?́ – бигӯй: ́Ба сабаби овозае ки меояд́, ва он гоҳ ҳар дил обу адо шуда, ҳамаи дастҳо бемаҷол хоҳад гардид, ва ҳар рӯҳ андуҳгин шуда, ҳамаи зонуҳо ба ларзиш хоҳад омад. Инак он меояд ва воқеъ хоҳад шуд, мегӯяд Парвардигор Худо».

Ва каломи Парвардигор бар ман нозил шуда, гуфт:

«Эй писари одам, нубувват намуда, бигӯй: Парвардигор чунин мегӯяд: бигӯй: шамшер, шамшер тез карда, сайқал зада шудааст;

Барои қатли беамон тез карда, барои барқ задан сайқал зада шудааст. Оё мо шодӣ кунем, ки асои писари Ман аз тамоми дарахт нафрат мекунад?

Ва Ӯ онро барои сайқал задан дод, то ки онро ба каф гирад; ва он, яъне шамшер, тез карда ва сайқал зада шудааст, то ки ба дасти қотил дода шавад.

Фарёд ва навҳа намо, эй писари одам! Зеро ки он бар қавми Ман, бар ҳамаи сарварони Исроил меояд; онҳо бо қавми Ман гирифтори шамшер хоҳанд шуд, бинобар ин дасти афсӯс бар рони худ бизан.

Зеро ки имтиҳон аст. Ва чӣ хоҳад буд, агар асои нафраткунанда низ наояд? – мегӯяд Парвардигор Худо.

Ва ту, эй писари одам, нубувват намо ва каф ба каф бизан; ва шамшер дуто ва сето мешавад: ин шамшер барои қатли шаҳидони бисёр аст, шамшери қатли азим аст, ки андаруни онҳо зада медарояд.

Барои он ки дилҳо обу адо, ва шумораи мақтулон зиёд шавад, Ман назди ҳар дарвозаи онҳо шамшери дудама хоҳам гузошт, – оҳ, шамшери барроқе ки барои куштор тез карда шуда бошад!

Тез гардида, рӯи худро ба тарафи рост бигардон, ба тарафи чап рӯй овар! Рухсорат ба кадом тараф нигаронида шудааст?

Ва Ман низ каф ба каф хоҳам зад, ва ғазаби Худро сокит хоҳам кард. Ман, ки Парвардигор ҳастам, гуфтам».

Ва каломи Парвардигор бар ман нозил шуда, гуфт:

«Ва ту, эй писари одам, ду роҳ барои худ тасвир намо, ки аз онҳо шамшери подшоҳи Бобил бояд бигзарад, – ҳар дуяш аз як сарзамин берун меояд; ва нақши дастро бикаш; дар сари ҳар роҳ нақши шаҳрро бикаш.

Роҳе тасвир намо, то ки шамшер сӯи Раббаи банӣ Аммӯн ва сӯи Яҳудо ва Ерусалими истеҳкомдор биёяд.

Зеро ки подшоҳи Бобил бар дуроҳа, яъне дар сари ду роҳ истодааст, то ки фол кушояд: тирҳоро ба ҳад зада меомезад, ба бутҳо савол медиҳад, ба ҷигар нигоҳ мекунад.

Дар дасти рости ӯ фоли ́Ерусалим́ аст, то ки манҷаниқҳо барпо намояд, барои куштор даҳон кушояд, дар гулбонг овоз баланд кунад, манҷаниқҳоро дар рӯ ба рӯи дарвозаҳо барпо намояд, хокрез созад, истеҳкомот бино кунад.

Аммо ин фол ба назари мардуми Ерусалим, ки барояшон басе қасам хӯрда буданд, фоли ботил менамояд, вале ӯ гуноҳи онҳоро ба ёд меоварад, то ки ба дасташ афтанд.

Бинобар ин Парвардигор Худо чунин мегӯяд: азбаски худатон маъсияти худро ба ёд оварда, ҷиноятҳои худро ошкор кардед, то ки гуноҳҳои худро дар тамоми аъмоли худ ба назар намоён созед, азбаски худатон инро ёдоварӣ намудед, бинобар ин ба даст хоҳед афтод.

Ва ту, эй раиси Исроил, ки ба туфайли шарорати худ бадном шудаӣ, ва ба сабаби авҷ гирифтани маъсияти ту рӯзи сазои ту расидааст!

Парвардигор Худо чунин мегӯяд: аммома аз сарат дур карда ва тоҷат бардошта хоҳад шуд, ин ҳолат дигар давом нахоҳад кард: он чи паст аст, баланд хоҳад шуд, ва он чи баланд аст, паст хоҳад гардид.

Онро харобазор, харобазор хоҳам гардонид, ба дараҷае ки ҳаргиз воқеъ нашудааст, то вақти омадани он касе ки ҳақ аз они ӯст, ва Ман онро ба ӯ хоҳам дод.

Ва ту, эй писари одам, нубувват намуда|, бигӯй: Парвардигор Худо дар бораи банӣ Аммӯн ва дар бораи нанги онҳо чунин мегӯяд, яъне бигӯй: шамшер, шамшер барои куштор кашида шудааст, то интиҳои дараҷа сайқал дода шудааст, то ки барроқ бошад,

Дар сурате ки рӯъёҳои ботил барои ту дидаанд, ва фолҳои бардурӯғ барои ту задаанд, то ки туро бар гардани шарирони бадноме бимонанд, ки ба сабаби авҷ гирифтани маъсияташон рӯзи сазои онҳо расидааст.

Онро ба ғилофаш баргардон! Дар маконе ки офарида шудаӣ, дар замини зодгоҳи ту бар ту доварӣ хоҳам кард,

Ва хашми Худро бар ту фурӯ хоҳам рехт, оташи ғазаби Худро бар ту хоҳам дамид, ва туро ба дасти мардуми ваҳшие ки ба куштан моҳиранд, хоҳам супурд,

Ва ту тӯъмаи оташ хоҳӣ шуд, ва хунат андаруни он замин хоҳад монд, ва зикр нахоҳӣ ёфт, зеро Ман, ки Парвардигор ҳастам, гуфтам».