И наляко́ша язы́къ сво́й я́ко лу́къ: лжа́ и невѣ́рство укрѣпи́шася на земли́, и́бо от злы́хъ во зла́я произыдо́ша и мене́ не позна́ша, рече́ Госпо́дь.

Кі́йждо от и́скренняго своего́ да стреже́тся, и на бра́тiю свою́ не упова́йте, и́бо вся́къ бра́тъ запина́нiемъ запне́тъ, и вся́къ дру́гъ льсти́вно наско́читъ.

Кі́йждо дру́гу своему́ посмѣе́тся, и́стины не возглаго́лютъ: научи́ша язы́къ сво́й глаго́лати лжу́, непра́вдоваша и не восхотѣ́ша обрати́тися.

Ли́хва на ли́хву и ле́сть на ле́сть: не восхотѣ́ша увѣ́дѣти мене́, рече́ Госпо́дь.

Сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь си́лъ: се́, а́зъ разжегу́ и́хъ и искушу́ и́хъ: что́ бо и́но сотворю́ от лица́ лука́вства дще́ри люді́й мои́хъ?

Стрѣла́ уязвля́ющая язы́къ и́хъ, льсти́вiи глаго́лы у́стъ и́хъ: прiя́телю своему́ глаго́летъ ми́рная, вну́трь же себе́ имѣ́етъ вражду́.

Еда́ на си́хъ не посѣщу́? рече́ Госпо́дь: или́ лю́демъ таковы́мъ не отмсти́тъ душа́ моя́?

На гора́хъ воспрiими́те пла́чь и туже́нiе и на стезя́хъ пусты́ни рыда́нiе, я́ко оскудѣ́ша, за е́же не бы́ти человѣ́комъ преходя́щымъ: не слы́шаша гла́са обита́нiя от пти́цъ небе́сныхъ и да́же до ското́въ, ужасо́шася, отидо́ша.

И да́мъ Иерусали́мъ въ преселе́нiе и въ жили́ще змие́мъ и гра́ды Иу́дины положу́ въ разоре́нiе, я́ко не бу́детъ обита́ющаго.

Кто́ му́жъ прему́дръ, и уразумѣ́етъ сiе́? и къ нему́же сло́во у́стъ Госпо́днихъ, да возвѣсти́тъ ва́мъ, чесо́ ра́ди поги́бе земля́, сожже́на е́сть я́ко пусты́ня, ея́же никто́же прохо́дитъ?

И рече́ Госпо́дь ко мнѣ́: поне́же оста́виша зако́нъ мо́й, его́же да́хъ предъ лице́мъ и́хъ, и не послу́шаша гла́са моего́ и не ходи́ша по нему́,

но поидо́ша по изволе́нiю се́рдца своего́ лука́ваго и вслѣ́дъ и́доловъ, и́мже научи́ша и́хъ отцы́ и́хъ:

сего́ ра́ди та́ко глаго́летъ Госпо́дь си́лъ, Бо́гъ Изра́илевъ: се́, а́зъ напита́ю лю́ди сiя́ тѣснота́ми и въ питiе́ да́мъ и́мъ во́ду же́лчную,

и расточу́ и́хъ во язы́ки, и́хже не зна́ша ті́и и отцы́ и́хъ, и послю́ на ни́хъ ме́чь, до́ндеже истля́тся.

Сiя́ рече́ Госпо́дь си́лъ: призови́те плаче́вницъ, и да прiи́дутъ, и ко жена́мъ прему́дрымъ посли́те, и да вѣща́ютъ

и да прiи́мутъ надъ ва́ми пла́чь, и да изведу́тъ о́чи ва́ши сле́зы, и вѣ́жди ва́ши да излiю́тъ во́ду:

зане́ гла́съ пла́ча слы́шанъ бы́сть во Сiо́нѣ: ка́ко бѣ́дни бы́хомъ, постыжде́ни зѣло́, я́ко оста́вихомъ зе́млю и отри́нухомъ жили́ща на́ша?

Тѣ́мже слы́шите, жены́, сло́во Госпо́дне, и прiими́те уши́ма ва́шима словеса́ у́стъ его́, и научи́те дще́ри ва́шя рыда́нiю, и ка́яждо и́скреннюю свою́ пла́чу:

поне́же взы́де сме́рть сквозѣ́ о́кна ва́ша и вни́де въ зе́млю ва́шу погуби́ти отроча́та отвнѣ́ и ю́ношы от сто́гнъ.

[Глаго́ли:] сiя́ рече́ Госпо́дь: и бу́дутъ ме́ртвiи человѣ́цы въ примѣ́ръ на лицы́ по́ля земли́ ва́шея, я́ко сѣ́но созади́ жну́шаго, и не бу́детъ собира́ющаго.

Та́ко глаго́летъ Госпо́дь: да не хва́лится му́дрый му́дростiю свое́ю, и да не хва́лится крѣ́пкiй крѣ́постiю свое́ю, и да не хва́лится бога́тый бога́тствомъ свои́мъ:

но о се́мъ да хва́лится хваля́йся, е́же разумѣ́ти и зна́ти, я́ко а́зъ е́смь Госпо́дь творя́й ми́лость и су́дъ и пра́вду на земли́, я́ко въ си́хъ во́ля моя́, глаго́летъ Госпо́дь.

Се́, дні́е гряду́тъ, глаго́летъ Госпо́дь, и посѣщу́ на всѣ́хъ, и́же обрѣ́заную и́мутъ пло́ть свою́:

на Еги́петъ и на Идуме́ю, и на Едо́мъ и на сы́ны Аммо́ни, и на сы́ны Моа́вли и на вся́каго остриза́ющаго власы́ по лицу́ своему́, обита́ющыя въ пусты́ни, я́ко вси́ язы́цы необрѣ́зани пло́тiю, ве́сь же до́мъ Изра́илевъ необрѣ́зани су́ть сердцы́ свои́ми.

Немецкий (GNB)

Wüsste ich nur einen Platz in der Wüste, eine Herberge für durchreisende Karawanen! Dann würde ich wegziehen von meinem Volk, ich würde es verlassen. Denn es ist eine Bande von Abtrünnigen; alle haben dem HERRN die Treue gebrochen.

»Ihre Zunge ist wie ein schussbereiter Bogen«, sagt der HERR. »Lüge ist Trumpf, die Wahrheit unterliegt. Sie begehen Verbrechen über Verbrechen; von mir wollen sie nichts wissen.

Darum seid auf der Hut vor euren Freunden und traut selbst eurem Bruder nicht! Denn der Bruder ist auch nicht besser als Jakob und betrügt euch bestimmt und die Freunde reden nur schlecht über euch.

Jeder betrügt jeden, niemand sagt die Wahrheit. Sie sind Meister im Lügen und so ins Böse verstrickt, dass sie sich nicht mehr daraus lösen können.

Unterdrückung folgt auf Unterdrückung, Betrug auf Betrug. Sie wollen mich nicht kennen.«

Deshalb sagt der HERR, der Herrscher der Welt: »Wie Metall im Feuer geschmolzen und gereinigt wird, so werde ich mein Volk durch das Feuer des Gerichts schicken. Es bleibt mir nichts anderes übrig.

Ihre Worte sind wie tödliche Pfeile. Hinterhältig reden sie miteinander, täuschen Freundschaft und Wohlwollen vor, aber insgeheim stellen sie sich gegenseitig Fallen.

Sollte ich ein solches Volk nicht bestrafen«, sagt der HERR, »sollte ich an ihm nicht Vergeltung üben?«

Ich will weinen über das Bergland, die Totenklage singen über die Weideplätze in der Steppe; denn alles ist verbrannt und verwüstet. Kein Mensch ist mehr unterwegs, das Blöken der Herden ist verstummt, selbst die Vögel und wilden Tiere sind geflohen und lassen sich nicht mehr sehen.

Der HERR sagt: »Jerusalem mache ich zum Trümmerhaufen, in dem die Schakale hausen. Die Städte in Juda mache ich zu Wüsten, in denen niemand mehr wohnt.«

Warum ist es so weit gekommen? Warum wird das Land verbrannt und verwüstet, sodass kein Mensch mehr hindurchzieht? Gibt es einen Weisen, der das erklären kann, einen Propheten, dem der HERR es offenbart hat und der es uns sagen kann?

Der HERR selbst gibt darauf die Antwort: »Sie halten sich nicht an meine Weisung, sie hören nicht auf das, was ich sage.

Vielmehr tun sie, was ihr böses und eigensinniges Herz ihnen eingibt: Sie laufen den Baalen nach, wie sie es von ihren Vorfahren gelernt haben.

Darum sage ich, der Herrscher der Welt, der Gott Israels: ́Ich werde diesem Volk bittere Kost zu essen geben und Gift zu trinken.

Ich treibe sie fort zu fremden Völkern, von denen weder sie noch ihre Vorfahren etwas wussten; ich lasse Kriege gegen sie wüten, bis nichts mehr von ihnen übrig ist.́

Darum sage ich, der Herrscher der Welt: ́Begreift, was die Stunde geschlagen hat: Ruft die Klagefrauen! Holt die Frauen herbei, die sich aufs Weinen und Klagen verstehen!́«

Ja, schnellstens sollen sie kommen und über uns das Klagelied anstimmen, damit unsere Augen von Tränen überfließen!

Horcht, vom Zionsberg hört man schon die Klage:

»Ach, wir können es nicht fassen!
Schmach und Schande stürzte auf uns ein.
Alle unsere Häuser riss man ein.
Unser Land – wir mussten es verlassen!«

Auf denn, ihr Frauen, begreift, was der HERR gesagt hat! Singt euren Töchtern das Klagelied vor, eine Frau soll es der anderen beibringen:

»Durch die Fenster kam der Tod herein,
keins der Häuser hat er ausgelassen.
Unsere Kinder holt er auf den Straßen,
Burschen sammelt er vom Marktplatz ein.«

Auch das noch hat der HERR gesagt und hat mir befohlen, es weiterzusagen: »Menschenleichen werden wie Dünger auf den Äckern liegen. Wie Getreidehalme unter der Sichel des Schnitters, so werden die Menschen fallen, aber niemand wird da sein, um sie aufzuheben.«

Der HERR sagt: »Der Weise soll sich nicht wegen seiner Weisheit rühmen, der Starke nicht wegen seiner Stärke und der Reiche nicht wegen seines Reichtums.

Grund sich zu rühmen hat nur, wer mich erkennt und begreift, was ich will. Denn ich bin der HERR, der Liebe, Recht und Treue auf der Erde schafft! An Menschen, die sich danach richten, habe ich Freude.«

»Der Tag kommt«, sagt der HERR, »an dem ich mit allen Beschnittenen abrechne:

mit den Ägyptern und den Leuten von Juda, mit den Edomitern, den Ammonitern, den Moabitern und mit den Stämmen in der Wüste, die sich ihre Schläfen kahl rasieren. Denn alle diese Völker – auch die Leute von Israel – sind für mich unbeschnitten, weil sie ihr Herz nicht beschnitten haben!«

Таджикский

Языки

КОШКИ сари ман чашмаи об мебуд, ва чашмонам – чашмаи ашк! Рӯзу шаб барои шаҳидони духтари қавми худ мегиристам.

Кошки дар биёбон мусофирхонае меёфтам! Қавми худро тарк карда, аз пешашон мерафтам, чунки ҳамаашон зинокоранд, анбӯҳи хоинонанд.

«Забони худро барои дурӯғ мисли камон зеҳ мекунанд, ва бар замин на аз барои ростӣ пурзӯр шудаанд, зеро ки аз як шарорат ба шарорати дигар мегузаранд, вале Маро намешиносанд», – мегӯяд Парвардигор.

Ҳар яке аз ёри худ барҳазар бошед, ва ба ҳеҷ бародар эътимод накунед, зеро ки ҳар бародар пойпечак медиҳад, ва ҳар ёр бӯҳтон зада мегардад.

Ва ҳар яке ёри худро фиреб медиҳанд, ва сухани рост намегӯянд: забони худро ба дурӯғгӯӣ одат кунондаанд, то ба дараҷаи хастагӣ каҷравӣ менамоянд.

«Маскани ту андаруни макр аст; аз боиси макр намехоҳанд Маро бишносанд», мегӯяд Парвардигор.

Бинобар ин Парвардигори лашкарҳо чунин мегӯяд: «Инак, Ман онҳоро гудохта, имтиҳон хоҳам намуд, зеро ки нисбат ба духтари қавми Худ чӣ гуна метавонам амал кунам?

Забони онҳо тири қотил аст, бо макр сухан меронад; бо даҳони худ ба ёри худ суханони сулҳомез мегӯянд, вале дар дили худ бар вай камин мегиранд.

Оё барои чунин аъмол ҷазо нахоҳам дод? – мегӯяд Парвардигор. – Ва оё ҷони Ман аз чунин халқ интиқом нахоҳад гирифт?»

Барои кӯҳҳо гиря ва нола мекунам, ва барои чарогоҳҳои биёбон – навҳагарӣ, зеро онҳо сӯхтааст, ба тавре ки касе аз он ҷо гузар намекунад, ва садои рамаҳо шунида намешавад: аз мурғони осмон гирифта то чорпоён пароканда шуда рафтаанд.

«Ва Ман Ерусалимро ба сангтӯдаҳо, ба маъвои шағолон табдил хоҳам дод, ва шаҳрҳои Яҳудоро биёбони ғайримаскуне хоҳам гардонид».

Кист марди хирадманд, ки инро тавонад фаҳм кунад, ва даҳони Парвардигор ба ӯ сухан гуфта бошад, ва ӯ эзоҳ диҳад, ки чаро замин талаф шуда, мисли биёбоне сӯхтааст, ба тавре ки касе аз он ҷо гузар намекунад?

Ва Парвардигор мегӯяд: «Чунки онҳо шариати Маро, ки дар пешашон гузошта будам, тарк карданд, ва ба овози Ман гӯш надоданд, ва бар тибқи он рафтор накарданд,

Балки ба саркашии дили худ пайравӣ намуданд, ва ба Баалҳо низ, чунон ки падаронашон онҳоро таълим додаанд».

Бинобар ин Парвардигори лашкарҳо, Худои Исроил чунин мегӯяд: «Инак, Ман онҳоро, яъне ин қавмро, явшон хоҳам хӯронид, ва онҳоро оби заҳрдор хоҳам нӯшонид.

Ва онҳоро дар миёни халқҳое ки онҳо ва падаронашон намешинохтанд, пароканда хоҳам кард, ва шамшерро аз қафои онҳо хоҳам фиристод, то ки онҳоро талаф намоям».

Парвардигори лашкарҳо чунин мегӯяд: «Диққат диҳед, ва занони навҳагарро бихонед, то ки биёянд, ва назди занони хирадманд бифиристед, то ки биёянд;

Бигзор онҳо шитоб намуда, барои мо навҳагарӣ кунанд, то ки аз чашмони мо сиришк резад, ва аз мижгони мо об ҷорӣ шавад.

Зеро ки садои навҳа аз Сион шунида мешавад: ́Чӣ сон мо тороҷ шудаем! Мо бағоят шармсор гардидаем, зеро ки заминро тарк кардаем, ва масканҳои мо фурӯ ғалтидааст́».

Пас, эй занон, каломи Парвардигорро бишнавед, ва бигзор гӯши шумо каломи даҳони Ӯро бипазирад; ва шумо ба духтарони худ навҳаро таълим диҳед, ва ҳар зан ба дугонаи худ – овозандозиро.

Зеро ки мамот ба тирезаҳои мо баромада, ба кӯшкҳои мо дохил шудааст, то ки тифлонро аз кӯчаҳо ва ҷавононро аз майдонҳо талаф намояд.

Бигӯй: «Парвардигор чунин мегӯяд: ́Ва ҷасадҳои одамон мисли ахлоте бар рӯи саҳро, ва мисли бандҳо дар қафои даравгар афтодааст, ва касе нест, ки онҳоро ҷамъ кунад́».

Парвардигор чунин мегӯяд: «Бигзор хирадманд бо хиради худ наболад, ва зӯровар бо зӯри худ наболад, ва сарватдор бо сарвати худ наболад,

Балки каси боланда фақат бо ин биболад, ки Маро фаҳм мекунад ва мешиносад, ки Ман Парвардигор ҳастам, ки марҳамат, инсоф ва адолатро бар замин ба амал меоварам, зеро фақат ҳамин барои Ман матлуб аст», – мегӯяд Парвардигор.

«Инак, айёме фаро мерасад, – мегӯяд Парвардигор, – ки Ман ҳамаи онҳоеро, ки дар ҷисм махтун ҳастанд, ҷазо хоҳам дод:

Миср ва Яҳудо, ва Адӯм ва банӣ Аммӯн ва Мӯоб, ва ҳамаи онҳоеро, ки мӯи чаккаҳошонро метарошанд ва дар биёбон сокинанд; зеро ки ҳамаи ин халқҳо номахтунанд, ва тамоми хонадони Исроил дили номахтун доранд».