протоиерей Михаил Труханов
Воспоминания: первые сорок лет моей жизни

• Полный текст
• Предисловие
• От автора
• Воспоминания: Первые сорок лет моей жизни
•  О моих ближайших предках
• Голод на Самарщине
• На Арале
• В Тамерлановке и Туркестане
• К истории моей юношеской влюбленности
• Искушение в 20 лет
• Поступление в институт и первые студенческие годы
• Арест
• Предпасхальный пост в камере 212
• Человек поистине свободен тогда, когда живет праведно, живет по-Божьи
• На 123-м лагпункте Унжлага
• «Хлеб наш насущный даждь нам днесь»
• Из карцера — на 18-й лагпункт
• В бригаде могильщиков
• Ночная погрузка
• Дискуссия среди медиков о Боге
• Радость жизни в любви
• «Свят Господь Бог наш»
• «О всяком словеси, исходящем из уст Божиих, жив будет человек»
• На курсовой базе и в штрафном лагпункте
• Искушение на 31–м году жизни
• Юрик
• Пересылка в Кирове
• Пересказ «Камо грядеши?»
• Кратко о сути христианства
• Окончание романа «Камо грядеши?»
• Литургия в камере
• Первый день в Хабаровском лагере Приморзолото
• Бухта Ванино
• На бессрочном поселении
• Исцеление Анны
• Арест 21 марта 1953 года
• Карцер
• Богу все возможно
• Молитвы отца Михаила
• Последний шмон и освобождение
• Приложения (из архива о. Михаила)
• У благодатного человека и тварь благодатная
• Отвергнутая благодарность
• Человек!
• «Знаю одного человека...»
• Основные опубликованные работы протоиерея Михаила Труханова
• Основные даты жизни протоирея Михаила (Михаила Васильевича Труханова)
• Примечания

Предисловие

Протоиерей Михаил Васильевич Труханов родился 14 сентября (1 сентября ст. ст.) 1916 года в селе Большая Тарасовка Клинцевского района ныне Саратовской области в семье священника Василия Труханова. В 1923 г. семья переехала в Ташкентскую епархию. С 1926 по 1930 г. — учеба в школе, после чего, освоив навыки фотограмметриста (в Ташкенте батюшка заканчивает годичные курсы чертежников-картографистов), «работал в тресте Геодезии, астрономии и картографии. В летние сезоны побывал в четырех комплексных экспедициях (1934–1937)». В 1937 г. о. Михаил едет в Москву и поступает в Институт геодезии и картографии. Здесь 25 февраля 1941 г. его арестовывают и осуждают на восемь лет. Он отбывает срок в Унжлаге (в разных лагпунктах), а в 1946 г. его перебрасывают на Дальний Восток. В феврале 1949 г. батюшка получает формальное освобождение из лагеря, но фактически оставлен в Ванино до особого распоряжения.

Начинается время вынужденного поселенчества рядом с местом отбывания наказания. До марта 1951 г. батюшка находится на Дальнем Востоке, потом его этапируют в Красноярский край (Канский р‑н, с. Абан), где он живет до 1953 г. В селе Абан по молитвам батюшки Господь исцеляет болящую Анну от рака. И опять — новый арест, осуждение на 10 лет и пребывание в Омском лагере до освобождения 11 мая 1956 г. В этом лагере происходит чудесное событие: отец Михаил работает врачом-кардиологом, рентгенологом, заведующим эпидемиологической лабораторией.

После досрочного освобождения и полной реабилитации он едет в Москву. В том же 1956 году происходит регистрация брака с Верой Александровной Леонидовой, верной помощницей все долгие годы его заключения. После возвращения из лагеря о. Михаил восстанавливается в Институте геодезии и картографии.

В 1958 г. архиепископ Черниговский Андрей рукополагает его в сан священника. Начинается путь многоскорбного приходского служения.

С октября 1963 г. о. Михаил, сдав экстерном экзамены за семинарию, в течение четырех лет (первый —год заочно) обучался в Московской Духовной Академии. Закончив ее блестяще 15 июня 1967 г., он получил степень кандидата богословия. За это время имел две награды: наперсный крест и протоиерейство.

До 1979 г., пока не последовал уход за штат на пенсию, батюшка служил в Московской епархии, в Подмосковье. Он опять оказался в центре гонений на Церковь в 1960‑е годы. За ревностное служение ему не давали подолгу служить на одном месте.

В 1990‑е годы начинается открытое старческое окормление о. Михаилом верующих, многие из которых стали его духовными чадами. Это были не только москвичи, но и жители других мест России. Всем он был близок и доступен. У него собирались простые люди из народа и монашествующие, ученые и врачи, военные и творческая интеллигенция.

В 1993–2000 гг. о. Михаил опубликовал ряд богословских работ (см. Приложение).

С начала 2000 г. батюшка начинает тяжело болеть. Но продолжает принимать людей, молиться и помогать в самых затруднительных обстоятельствах. С 2004 г. батюшка, несмотря на тяжелое физическое состояние, предпринимает дальние поездки к своим духовным чадам, непонятные многим его московским почитателям. Так, он едет в Нижегородскую область, а затем, после короткого перерыва, — в Белоруссию, где и скончался 16 марта 2006 г. Батюшку привезли в Москву и 20 марта похоронили на Ваганьковском кладбище.

Время гонений на Церковь в советский период принято сейчас сравнивать с раннехристианскими событиями церковной истории. Но масштабы богоборческого наступления на Христову веру при большевиках были иные, неизмеримо большие. Как глубоко церковный человек протоиерей Михаил не мог не попасть под молох уничтожения. Господь дал ему стезю быть бескровным мучеником за веру, свидетелем страшных мучений людей в сталинских лагерях и участником не менее страшной жизни на свободе, когда он был приходским священником. Что закаляло его дух, что делало его веру столь совершенной, что он выходил победителем из «пещи вавилонской»? Сам отец Михаил, не задумываясь, ответил бы: «Господь». Как-то в интервью его спросили, почему он в лагере призывал на помощь Бога, Христа, а не Божию Матерь, нашу скорую помощницу, покров и спасение? Отец Михаил ответил: «В тяжелейших лагерных условиях я обращался непосредственно к Христу Спасителю, потому что Он мне ближе всех. Когда нет опоры человеческой, когда никто, казалось, мне не поможет, я говорил в своем сердце: «Боже, будь со мной!». И Господь сейчас же откликался на мою молитвенную просьбу…».

Отец Михаил не родился с совершенной верой, она укреплялась в семье его отца, разделившего в 1938 г. участь тех тысяч православных священнослужителей, которые погибли за Христа в тюрьмах и ссылках. Священномученик Василий Труханов окончил свои земные дни на Колыме. Именно с него начинается путь сознательного крестного служения Богу в их роду. Как известно со слов о.Михаила, его отец, окончив Киевскую семинарию, пришел за благословением на будущее рукоположение в священство к великому киевскому старцу Ионе. Тогда же старец благословил и будущую мать о. Михаила —Акилину Ивановну на брак с Василием, хотя они не были даже знакомы. Акилина была воспитанницей киевского Введенского монастыря 8 лет. По окончании срока мать игуменья Клеопатра направляла всех взрослых воспитанниц к старцу решать, кому из них остаться в монастыре, а кому выйти в мир. Жизнь родителей о. Михаила в святости послушания Матери Церкви, во всяком благочестии и чистоте и стала основой для формирования личности о. Михаила.

Следует сказать еще об одном славном духовными делами представителе фамилии Трухановых — прадеде батюшки— Трофиме Труханове — деде Василия, крестьянине Самарской губернии. Он отличался и верой, и цельностью жизненных устремлений. Он был старшим в артели, промышлявшей сельским строительством домов и храмов «по чертежам». Им был выстроен каменный храм в том селе, где он остался на постоянное жительство.

Пора детства и юности у о. Михаила пришлась на тяжелейшее для Русской Православной Церкви время – 1920‑е – 1930‑е годы, период жесточайших массовых репрессий, когда в обществе повсеместно гнездились страх и отчаяние. Но не так было у верных Христова стада. Страх Божий, трезвость и сосредоточенность, молитва и упование на Бога сберегали православных от уныния и растерянности. Нам сегодня трудно понять, откуда могла появиться у батюшки его несокрушимая вера и преданность воле Божией, вера в Его всегдашнее милосердие. А она появилась именно из отцовской веры в любовь Христа. Отец Михаил впитывал в себя не страх и отчаяние окружающего мира, а любовь к Богу, которой горел его отец-исповедник. Прощальное благословение своего отца, протоиерея Василия, батюшка хранил в сердце всю жизнь. Провожая сына на учебу в Ташкент, отец сказал: «Мы — бедны, потому и тебе в дорогу ничего не даем, кроме хлеба и трешки денег». Тогда же он вручил сыну Святое Евангелие со словами: «Читай, размышляй и исполняй! Тогда Господь будет с тобою и тогда у тебя будет всё, что Ему угодно». За несколько дней до своего ареста отец прислал сыну Михаилу письмо. Оно стало прощальным: «Я не знаю, чем тебе заниматься в жизни, но только знай — я тебя благословляю семикратно на каждый день». Путь к горячей и твердой вере у о. Михаила был продолжением исповедничества и мученичества за веру протоиерея Василия Труханова. Сам батюшка не раз подчеркивал значение отца в своем духовном становлении, и даже в том, как складывались обстоятельства его жизни, он видел молитвенное водительство своего родителя.

Уже в юные годы о. Михаил сложился как твердо и глубоко верующий человек, знавший цену молитве, посту и священническому благословению. Он испил горькую чашу отвержения сверстниками только за то, что принадлежал к сословию «врагов народа».

Тем не менее, он учился старательно и настойчиво, молитвой смирял свое сердце от негодования на сверстников и несправедливости тех, кто имел власть давать учебу и работу или не давать. Горечь обид порой была столь велика, что, казалось, не хватит веры, чтоб ее побороть. Так, уже после своего ареста он испытывал чувства непонимания происходящего. Он писал об этом так: «Первые три дня в одиночной камере Бутырской тюрьмы я вопрошал Бога: «Как же так, Господи, я старался быть настоящим христианином, исполнял заповеди, постился, причащался — и я не понимаю, Господи, почему Ты так со мной поступил?». Но на третий день вдруг все прояснилось. И я уже стал благодарить Бога: «Господи, благослови новую страницу в моей жизни!». Это тайна Божия… Было благодатное осенение… Я понял: ТАКИЕ вещи не бывают по прихоти человеческой. Это воля Божья. А раз так, то я стал просить: «Благослови, Господи, грядущие в неволе годы…». Я уже почувствовал, что тремя днями дело не ограничится, что я проведу в неволе целые годы. Так оно и случилось. И уже там, в 212‑й камере Бутырок, я просил у Бога, чтобы Он укрепил меня, чтобы я с РАДОСТЬЮ шествовал по тому пути, который определяет мне Его святая воля. И я всегда с радостью принимал все то, что мне пришлось пережить. Многих это изумляло, ибо с нами в камерах были и большевики, посаженные в застенки своими же «товарищами по партии».

Внутреннее чувство радости пострадать за Бога согревало батюшку все многотрудные годы его заточения. В первом издании воспоминаний ясно прослеживается эта сторона его жизненного пути. Образ святителя Филиппа, как твердого исповедника, всегда был для о. Михаила образцом дерзновенного Церковного служения. Но со временем для батюшки стало выясняться и другое. Единовременное мученичество и исповедничество — это одно, а растянувшиеся на долгие десятилетия, на всю длинную жизнь, они требуют от человека других усилий, другой оценки, другой стратегии и тактики поведения. Наверное, не случайно, что среди апостолов Христа батюшка с особым вниманием относился к «апостолу любви» Иоанну Богослову, который дожил до глубокой старости и умер, хотя и не мучеником, но свидетелем Христовой истины. Трепетное, благоговейное отношение о. Михаила к Иоанну Богослову во многом объясняет истоки сокровенного в самом отце Михаиле. Он считал, что сама по себе жизнь ребенка в православной семье не спасает его от ошибок. «Ибо хотя с самых детских лет я познал и страх Божий, и получил христианское воспитание в родительском доме, и позже был наставляем евангельским словом, но все эти, несомненно, весьма положительные данные в человеке еще не дают ему гарантии устоять и противостоять личными волевыми усилиями перед заманчивым услаждением соблазняющего акта греха». Его самого спасала предваряющая жизненные события молитва. Он рано узнал эту силу молитвы, которая помогает человеку в трудные моменты, когда и молиться нет сил. Любовь Божию батюшка ощущал и тогда, когда в трудный для него час искушения (физического изнеможения в лагере, телесных соблазнов и т.д.) Господь не оставлял и буквально спасал его за прежние молитвы.