профессор Алексей Иванович Сидоров
Проблемы творчества преподобного Исаака Сирина
По поводу книги иеромонаха
Илариона (Алфеева) “Мир
Исаака Сирина”
Личность и миросозерцание прп.
Исаака Сирина всегда были дороги русскому православному человеку, ибо на аскетических творениях его воспиталось не одно поколение наших соотечественников. Естественно поэтому, что публикация переводов новых текстов преподобного о.Иларионом (Преподобный
Исаак Сирин. О Божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты. М., 1998) и книга о нем вызывает самый живой интерес у православного читателя. Мы не будем останавливаться на самой публикации, ибо судить о качестве переводов – дело специалистов по сирийскому языку.
Наше внимание привлекает преимущественно сама работа о.Илариона “Мир
Исаака Сирина”, излагающая жизнь, творчество и богословское миросозерцание сирийского подвижника.
Сразу же хотелось бы отметить, что данная работа написана в жанре, который с некоторой долей условности можно обозначить в качестве “научно-популярной литературы”. Вообще данный жанр, при своей кажущейся легкости, является одним из самых сложных жанров в научной прозе, поскольку в идеале своем он предполагает органичный синтез, и даже сплав, подлинной научности и доступности изложения. Учитывая же тот факт, что названная книга написана православным автором, помимо критериев научности и популярности она должна отвечать еще критерию церковности. Таким образом, задачи, стоявшие перед автором были весьма сложными, но, как гласит поговорка, “взялся за гуж, не говори, что не дюж”.
Свою цель и как бы авторское кредо о.Иларион ясно формулирует так (с.34):
“Наш труд адресован не столько ученым богословам, сколько более широкому кругу читателей, прежде всего монахам и мирянам Православной Церкви, для которых учение преподобного Исааке является “хлебом насущным”, необходимым для спасения души, а не лишь предметом научного интереса. Мы поэтому сознательно отказались от такого способа изложения, при котором каждая фраза авторского текста подкрепляется ссылками на западные ученые труды, как это принято в изданиях, рассчитанных на специалистов. Научный аппарат книги скромен, ссылки на литературу сведены к минимуму”.
Относительно данного кредо можно сказать, что, при той несомненной истине, что скромность всегда украшает автора, она должна всегда быть сопряженной с профессионализмом. “Каждую фразу”, конечно, не обязательно подкреплять ссылками, но почти за каждой фразой должно скрываться хорошее знание источников и литературы. Далее, если исключение клириков Православной Церкви из числа потенциальных читателей книги можно отнести за счет простой небрежности автора или редактора, то остается неясным, почему каждая фраза авторского текста в изданиях научного характера (подразумеваются, естественно, издания церковно-научные) обязана подкрепляться ссылками на западные ученые труды. Ведь в той области церковной науки, к которой принадлежит книга о.Илариона, т.е. в области патрологии и истории древней Церкви, и русскими православными учеными сделано очень и очень много и имеется большое количество ценных научных трудов, по качеству своему нисколько не уступающих западным, а порой и превосходящих их. И создается впечатление, что в этой как бы случайной оговорке автора просматривается его преимущественная ориентация на западную науку.
Чтение книги убеждает, что о.Иларион действительно плохо знаком с традицией русской церковно-исторической и патрологической науки. Круг вопросов, затронутых в работе, обязательно предполагает знакомство с такими классическими трудами как работа
Н.Глубоковского о блаж. Феодорите Кирском, Н.Фетисова о Диодоре Тарсийском, П.Гурьева о Феодоре Мопсуестийском, не говоря уже о прочих трудах (например, С.Зарина о православном аскетизме и т.д.).
--------
Подведем итоги
Поэтому указанный “эсхатологический оптимизм”, действительно, “не может восприниматься нами как выражение догматического учения Церкви”, ибо, выросши из частного мнения
Оригена и св.
Григория Нисского, он в VI в. обрел уже форму догматической ереси. И закрывая глаза на сей очевидный факт, не желая “ни ассоциироваться” с этим “эсхатологическим оптимизмом”, “ни дистанцироваться” от него, о.Иларион либо проявляет догматическую безграмотность, либо сознательное лукавство. Скорее всего, последнее, ибо одно из его заключительных высказываний имеет вполне отчетливо выраженный догматический характер.
Имеем в виду следующее: напоминать о любви Божией “необходимо в каждую эпоху христианской истории, ибо образ Бога-Любви нередко затемняется в глазах верующих и на его месте оказывается образ Бога-Судии, Бога-Карателя, “справедливого” Бога, воздающего каждому по заслугам. И хотя все Евангелие говорит о том, что спасение от Бога милующего, а не от человеческих усилий (?), что Бог спасает грешников вместе с праведниками, что Бог хочет, чтобы все люди спаслись – тем не менее в христианстве всегда оставалось и остается искушение подменить религию любви религией рабства (510!), когда исполнение заповедей Божиих рассматривается не как прямое следствие любви человека к Богу, но как необходимость, вытекающая из страха перед возмездием или надежды на воздаяние” (С.312).
Создается такое впечатление, что наш уважаемый автор вообще никогда не слышал о “синэргии”, как основополагающем принципе православной сотериологии. Возникает представление, что он и Евангелия вообще не читал, – того Евангелия, в котором говорится лишь об одном разбойнике, пожелавшем спастись и спасенном Господом, тогда как другой, поносивший Его, не удостоился блаженной участи быть спасенным (
Лк.23,39–43). Как будто Бог Слово не “уничижил Себя Самого, приняв образ раба” (
Флп.2,7), вследствие чего и все истинно уверовавшие в Него и последовавшие за Ним перестали быть рабами греха, став рабами Божиими. Как будто неведомо нашему автору, что Отец “весь суд отдал Сыну” (
Ин.5,22,27) и придет время, когда Сын “сядет на престоле славы Своей”, чтобы отделить овец от козлов, послав последних “в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его” (
Мф.25,31–46). И подобного рода “как будто”, возникающих при чтении книги о.Илариона, можно было бы перечислить предостаточно. Однако вряд ли мы имеем дело с таким абсолютным невежеством. Тогда возникает единственная альтернатива: перед нами вполне сознательная попытка внедрить в Православие, под покровом якобы “святоотеческих”, мнения явно ошибочные и еретические.
Вследствие чего, “монахи и миряне Православной Церкви” скорее соблазнятся чтением книги о.Илариона, чем получат от нее какую-либо духовную пользу.
Критерию православности она явно не отвечает, впрочем как и критерию научности. В ней автор выступает только как популяризатор, причем по преимуществу популяризатор некоторых идей отдельных представителей западной науки, часто чуждых духу Православного Предания. Образ “подлинного
Исаака Сирина” в книге не столько прояснен, сколько затемнен. Остается только надеяться, что когда-нибудь в будущем обретется серьезный православный ученый и возьмет на себя тяжкий труд подобного прояснения, от которого уклонился о.Иларион.
P.S.Полностью весь текст можно прочесть по ссылке
https://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Sidorov/problemy-tvorchestva-prepodobnogo-isaaka-sirina/
