Что не так в толковании «Святой Троицы» преподобного Андрея Рублева?
Общая структура изображения.
Икона Святой Троицы преподобного Андрея Рублева написана в конце первой четверти XV века, в похвалу преподобному Сергию Радонежскому.
На изображении воспроизведены три Крылатых Ангела, величественно восседающие на огнезрачных престолах за трапезой, с жезлами в левых руках. Все трое внимательны и сосредоточены, мирно беседуют. Их ноги покоятся на подножиях. Рука центрального Ангела, сложенная в жесте благословения, находится над чашей, покоящейся на верхней поверхности стола. Правая рука Ангела, восседающего справа от центрального (слева от зрителя), расположена над его правым коленом. Правая рука третьего Ангела дугообразным движением направлена в сторону подножий. На заднем плане виднеются: в центре — дерево, по сторонам от него — здание и скала.
Композиция иконы построена в форме круга, образуемого внешним контуром Ангельских фигур. Благословляющая десница среднего Ангела находится в зоне центра этого круга.
Верхний контур Ангельских, слегка распахнутых, крыльев образует волнообразную линию, плавную, цельную синусоиду.
Нижняя часть изображения отличается симметричностью, приобретающей всё большую и большую относительность по мере устремления вверх.
Наряду с таким геометрическим элементом как круг архитектоника иконы включает несколько мысленных равнобедренных треугольников, первый из которых, важнейший, образован точкой, расположенной над головой среднего Ангела, и точками пересечения линий внутренних контуров боковых Ангелов с задней гранью поверхности стола.
В свою очередь этот треугольник встроен в другой, более крупный, сформированный вершинами двух нижних углов иконы и точкой посреди горизонтали, ограничивающей изображение сверху. Боковые стороны этого композиционного треугольника совпадают с линиями, мысленно проходящими по внешним контурам корпуса среднего Ангела. Причём, средняя фигура почти полностью заполняет площадь первого треугольника и частично второго, занимая в них центральное положение.
Третий мысленный треугольник образуется точкой на правой (благословляющей) кисти центрального Ангела и точками пересечения внутренних контуров ног боковых Ангелов с ребром, объединяющим фронтальную и горизонтальную (верхнюю) плоскости стола. В центральной части этого треугольника визуально выделяется чаша.
В чём заключается главный богословский вопрос?
Главным вопросом относительно рассматриваемой иконы служит недоумение, Какой именно Ангел символизирует Бога Отца, а Какой — Сына.
Относительно Ангела, представляющего Святого Духа, серьёзных возражений не возникает. Практически единогласно под таким Ангелом понимается Тот, что расположен по левую руку от центрального (справа от зрителя).
Касательно среднего Ангела современное искусствоведение в лице значительной части своих представителей решительно утверждает, что Он представляет Сына Божия, а Ангел, расположенный по Его правую руку (слева от зрителя), — Бога Отца.
Здравые доводы побуждают считать такую позицию неправомерной. Верной следует считать другое толкование: центральный Ангел отображает Бога Отца, а Ангел по правую сторону (слева от зрителя) — Сына.
Что даёт повод искусствоведам полагать, что центральная фигура символизирует Сына Божия, и как разбиваются их железные доводы?
1) Главным доводом в пользу трактовки среднего Ангела как образа Второй Ипостаси Пресвятой Троицы служат цвета Его облачения: бордовый (вишневый) хитон и синий гиматий. Поскольку в одеждах подобной раскраски традиционно пишется Господь Иисус Христос, постольку они и заключают, что под видом данного Ангела представлен Сын.
Довод достаточно привлекательный, ведь схожесть одежд — едва ли не первое, что бросается в глаза. При этом из фокуса внимания куда-то стремительно ускользает та мысль, что традиция изображать Христа в одеждах красно-синего окраса совершенно не исключает возможности изображать в той же цветовой гамме и облачение (фигуры, символизирующей) Бога Отца. Во всяком случае православные каноны запретов на этот счёт не содержат. Напротив, основанием для возможности именно такого цветового решения в отношении образа Бога Отца служат слова Самого Искупителя: «Видевший Меня видел Отца» (Ин.14:9).
2) Другим доводом, будто бы подкрепляющим первый, служат примеры более ранних христианских изображений, представлявших под образом среднего Ангела — Бога Слово. Но на это едва ли прилично ссылаться без дополнительных оговорок. Дело в том, что такая иконографическая схема формировалась на основании своеобразного толкования того библейского сюжета, который, собственно, и положен в основу иконографии Святой Троицы. Имеем ввиду сцену явления Аврааму трех странников у дубравы Мамре (Быт18:1-2).
По учению Церкви, это явление следует трактовать не иначе как явление (разумеется, символическое, образное) Бога-Троицы: троица странников указывала на Троицу Божественных Лиц. Между тем, в раннем христианском искусстве означенная сцена нередко формулировалась иначе — как явление Бога в сопровождении двух подчиненных ему служебных духов. Авторы подобных изображений оправдывали такую интерпретацию исходя из буквального понимания текста Писания, где один из троих странников и действительно назван Господом, а двое других — Ангелами (Быт.18:22; 19:1).
Разумея под двумя странниками исключительно Божьих служителей, Ангелов, а под главным из трех — Ангела Великого Совета, Сына Божия (Которому тогда ещё только предстояло воплотиться, а впоследствии умереть и воскреснуть), сторонники этой идеи стали воспроизводить центрального Ангела по аналогии с изображением Христа. То, что Он символизирует Божественное Лицо, а двое других — всего лишь вестников Божьих, подчеркивалось более крупным масштабом его фигуры (и разными частными атрибутами).
В дальнейшем, когда под тремя Ангелами стали безоговорочно разуметь Три Божественные Ипостаси, традиция писать по центру именно Сына отчасти продолжала использоваться. Но только отчасти. Что же касается иконы «Троица» преподобного Андрея Рублева, здесь многое свидетельствует о том, что он не являлся слепым подражателем этой старой традиции. Кроме того, ко времени написания им своей знаменитой работы уже были известны и другие образцы.
Так, незадолго до появления «Троицы» А. Рублева была написана «Троица», несколько схожая с ней по задумке и композиции, — «Троица Зырянская». Эта икона прославились тем, что при её посредстве святитель Стефан Пермский обращал в Православную веру язычников — зырян. И она имела четкие, характерные надписания. Именем «Отец» был обозначен центральный, а не боковой Ангел. Боковой же был обозначен как «Сын».
3) Другим доводом, как представляется, несколько странным, выступает такой. Согласно Писанию (Евр.10:12) и Символу Веры, Сын восседает одесную Отца, то есть по правую сторону. Стало быть, если под Ангелом, символизирующим Бога Отца, подразумевать Того, Кто расположен в левой (с точки зрения зрителя) части иконы, то получится, что центральный Ангел располагается правее. Значит центральный Ангел и есть Сын.
Но такое умозаключение не выдерживает критики, ведь и правая, и левая стороны на иконе должны пониматься такими не с точки зрения внешнего наблюдателя, взирающего на изображение со стороны, а исходя из того, как если бы зрительная позиция находилась внутри: то есть правая сторона есть по сути та часть, которая находится по правую руку от средней фигуры. И если следовать той «научной» логике, что средний Ангел Символизирует Сына, а левый от зрителя отображает Отца, то в действительности получится, будто Сын сидит не одесную Отца, а слева от Него.
Догматические аргументы, свидетельствующие, что центральный Ангел символизирует не Сына, но Отца.
1) Возвращаясь к сказанному ранее, обратим внимание на Того Ангела, Который занимает центральную позицию и объясним почему. Выше было отмечено, что благословляющая десница среднего Ангела находится близ центра воображаемого круга (составленного Ангелами).
Круг — символ Божественной вечности и бесконечности — сущностных свойств Триединого Бога. Но чьей ещё деснице, как не деснице Отца, уместнее всего быть изображённой в средоточии пространства этого символического круга? Ведь именно Отец, а не Сын является Единым Началом в Пресвятой Троице, именно Отец даёт бытие Сыну, вечно рождая Его из Своей сущности, и Святому Духу, от Которого (Отца) Тот вечно исходит. Не будем забывать, что в образе десницы, низводимой с Небес, на ранних иконах представлялся не Кто иной как Бог Отец.
2) По учению Откровения, именно Отец является Источником любого Божественного действия, которое всегда проистекает от Него через Сына и проявляется в Духе Святом. Иначе не случается никогда. Следовательно, благословение, как действие Божие, тоже исходит от Него, всегда через Сына и всегда в Духе Святом.
На иконе преподобного Андрея Рублева эта догматическая истина зафиксирована безукоризненно. Центральный Ангел (символизирующий Отца) благословляет, а Ангел расположенный справа от Него (слева от зрителя), как бы вторит Его благословению: Его правая рука не покоится на колене, как иногда думают искусствоведы, а как бы протягивается к чаше вслед за рукою Отца. Правая же десница третьего Ангела, представляющего Ипостась Святого Духа, направлена вниз, туда, куда низводится Божье благословение — в мир, на людей. Вот и получается: благословение, ниспосылаемое в мир, проистекает от Отца через Сына и проявляется в Духе Святом.
3) Но нам возражают. Благословляющая десница центрального Ангела находится над чашей, а чаша сия — жертвенная; она указывает на Крестную Жертву Христа и настраивает на Евхаристический мотив. Но ведь Крестную Жертву принёс Отцу Сын. Значит Тот, Кто благословляет, представляет не Отца, а Сына.
Чем на это можно ответить? А вот чем. Мысль о том, что Крестную Жертву благословил Сын, минуя или опережая Отца, грубо противоречит учению Вселенской Церкви о Пресвятой Троице; противоречит и прямым словам Господа Иисуса Христа, Который на протяжении всего Своего общественного служения не раз и не два возвещал, что идя на Крестные Страдания и смерть, Он, прежде всего, исполняет волю Своего Отца. Здесь можно привести массу убедительных примеров, но мы ограничимся фрагментом Гефсиманской молитвы: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26:39).
С учётом сказанного не должно возникать ни малейших сомнений в том, что воспроизводить на иконах тот факт, что благословение Крестной Жертвы исходит не от Отца, а от Сына — недопустимо!
Правда, наиболее изворотливые умы находят лазейку и здесь. Первый (слева от зрителя) Ангел, говорят они, не вторит благословению центрального, а напротив, уже благословил чашу и отставил десницу назад, а центральный показан как благословляющий её вслед за первым, после Него. Следственно, именно Он символизирует Сына.
Однако такая мысль, при внешней правдоподобности, нисколько не возвышенней предыдущей. Ведь представить на иконе Отца, отводящего благословляющую десницу, значит то же, что и выразить кощунственную мысль: Отец забирает Своё благословение обратно, снимает благословение с Сына на преодоление Им Крестного пути и не благословляет Крестную Жертву.
4) Есть ещё один важный аспект, отмеченный преподобным Андреем Рублевым. Средний Ангел представлен им так, что Его фигура зрительно выглядит более крупной и массивной, чем фигуры двух прочих Ангелов. В этом тоже можно увидеть отсылку к словам Искупителя: «Отец Мой более Меня» (Ин.14:28).
Удивительно, но преподобный Андрей отобразил эту мысль не за счёт укрупнения действительных размеров или пропорций средней фигуры (ибо в таком варианте образ мог бы читаться, как указывающий на неравночестность трех Божеских Лиц, на разность их в Божественном достоинстве), а за счёт мощного движения правой руки при отсутствии просвета между внутренним контуром рукава и контуром торса, а также за счёт выдвинутого и приподнятого левого колена, увеличивающего визуально базу фигуры.
Средний Ангел склонен к расположенному справа от Него, выражая Ему Свою волю. В этом тоже следует видеть указание на Бога Отца, ведь Сын Сам говорил: «не ищу воли Моей, но воли пославшего Меня Отца» (Ин.5:30). Эта мысль усиливается тем, что внешний контур среднего Ангела, обращенный к правому от Него, выпуклый, тогда как внутренний контур правого вогнутый.
5) В пользу того, что именно крайний (слева от зрителя) Ангел символизирует Сына свидетельствует и расположенное позади Него здание. Если внимательно присмотреться, то фронтальные плоскости стен этого здания напоминают собой монограмму, состоящую из первых букв тех самых слов, что были начертаны на табличке (титле), прибитой ко Кресту: Иисус Назорей Царь Иудейский. Буква «I» («И» — Иисус) усматривается в передней вертикальной плоскости первой стены (если считать слева направо, со стороны зрителя). Буква «Н» созерцается в образе фронтальных поверхностей второй и третьей стен, соединенных между собой поперечным перекрытием. Наконец, Буква «Ц» образуется лицевой поверхностью всех трех стен и горизонтального перекрытия. При этом капители играют роль шрифтовых засечек. На третьей стене капитель отсутствует, что объясняется тем, что над крючком буквы «Ц» такая засечка никогда не наносится.
Древо, расположенное позади центрального Ангела, символизирует древо жизни. Понятно, почему при нашей трактовке изображения его уместно писать позади среднего Ангела. Ведь Источником Жизни является Бог Отец, поскольку любое, в том числе творческое и животворящее действие, проистекает именно от Отца (через Сына в Духе Святом). Кроме того, как было отмечено, Отец является Причиной бытия и для Единородного Сына (Которого рождает в вечности), и для Святого Духа (Которого изводит).
6) Обратим внимание на складки одежд. Это важно для подкрепления правильности суждения. Поскольку на данном изображении Ангелы символизирует Божественные Лица, а не служебных духов, постольку их одежды символизируют Божественный свет, нетварные Божественные энергии, ибо Бог одевается «светом, как ризою» (Пс.103:2).
Складки гиматия среднего Ангела, в отличие от складок облачений боковых фигур, прописаны мощным каскадом прямых линий, соединенных в верхней части возле левого плеча, и расходящихся радиальными лучами книзу. Низ, где находятся подножия, символизирует землю, ведь Бог Сам о Себе говорил: «небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих» (Ис.66:1). Стало быть, эти лучи в точности соответствуют благословляющему жесту и означают ниспослание благодати в мир.
Складки гиматия крайнего (левого, со стороны зрителя) Ангела имеют более спокойную проработку, а его верхние кромки, в районе шеи, прописаны в форме парабол — символ готовности действовать, исполнять волю Отца.
7) Нельзя оставить без замечания и тот факт, что синеватые отблески на одеждах двух боковых Ангелов соответствуют синему цвету гиматия центрального Ангела. В этом состоит ещё одно подтверждение отстаиваемой нами мысли: так как Сын, рожденный от Отца, называется Светом от Света, а не наоборот, то и отблески на Его гиматии указывают на Него как на Сына. Вот и получается: Ангел, расположенный справа от центрального (слева от зрителя), представляет Сына, а центральный — Отца.
8) Цвет внешнего облачения Ангела, расположенного по правую руку от среднего, напоминает собой цвет красноватой глины, что согласуется с указанием на Воплощение Сына. Ведь Христос — Новый Адам. А имя Адам связано этимологически со значением «красный».
9) В ранней святоотеческой литературе, например, у Иринея Лионского, Сын и Святой Дух аллегорически именуются руками Отца. В этом отношении Отца также уместно представлять не сбоку, а по центру.
Данная мысль согласуется с тем, что волна, формируемая верхним контуром Ангельских крыльев, высшие точки имеет на крыльях именно средней фигуры. Волна символизирует действие, а крылья, в данном случае, символизируют Божий покров.
Итак, центральный Ангел символизирует Бога Отца, Ангел по правую сторону от Него — Сына, а Ангел по левую сторону — Святого Духа.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ (фрагмент пособия: Богословие иконы)
Общая структура изображения.
Икона Святой Троицы преподобного Андрея Рублева написана в конце первой четверти XV века, в похвалу преподобному Сергию Радонежскому.
На изображении воспроизведены три Крылатых Ангела, величественно восседающие на огнезрачных престолах за трапезой, с жезлами в левых руках. Все трое внимательны и сосредоточены, мирно беседуют. Их ноги покоятся на подножиях. Рука центрального Ангела, сложенная в жесте благословения, находится над чашей, покоящейся на верхней поверхности стола. Правая рука Ангела, восседающего справа от центрального (слева от зрителя), расположена над его правым коленом. Правая рука третьего Ангела дугообразным движением направлена в сторону подножий. На заднем плане виднеются: в центре — дерево, по сторонам от него — здание и скала.
Композиция иконы построена в форме круга, образуемого внешним контуром Ангельских фигур. Благословляющая десница среднего Ангела находится в зоне центра этого круга.
Верхний контур Ангельских, слегка распахнутых, крыльев образует волнообразную линию, плавную, цельную синусоиду.
Нижняя часть изображения отличается симметричностью, приобретающей всё большую и большую относительность по мере устремления вверх.
Наряду с таким геометрическим элементом как круг архитектоника иконы включает несколько мысленных равнобедренных треугольников, первый из которых, важнейший, образован точкой, расположенной над головой среднего Ангела, и точками пересечения линий внутренних контуров боковых Ангелов с задней гранью поверхности стола.
В свою очередь этот треугольник встроен в другой, более крупный, сформированный вершинами двух нижних углов иконы и точкой посреди горизонтали, ограничивающей изображение сверху. Боковые стороны этого композиционного треугольника совпадают с линиями, мысленно проходящими по внешним контурам корпуса среднего Ангела. Причём, средняя фигура почти полностью заполняет площадь первого треугольника и частично второго, занимая в них центральное положение.
Третий мысленный треугольник образуется точкой на правой (благословляющей) кисти центрального Ангела и точками пересечения внутренних контуров ног боковых Ангелов с ребром, объединяющим фронтальную и горизонтальную (верхнюю) плоскости стола. В центральной части этого треугольника визуально выделяется чаша.
В чём заключается главный богословский вопрос?
Главным вопросом относительно рассматриваемой иконы служит недоумение, Какой именно Ангел символизирует Бога Отца, а Какой — Сына.
Относительно Ангела, представляющего Святого Духа, серьёзных возражений не возникает. Практически единогласно под таким Ангелом понимается Тот, что расположен по левую руку от центрального (справа от зрителя).
Касательно среднего Ангела современное искусствоведение в лице значительной части своих представителей решительно утверждает, что Он представляет Сына Божия, а Ангел, расположенный по Его правую руку (слева от зрителя), — Бога Отца.
Здравые доводы побуждают считать такую позицию неправомерной. Верной следует считать другое толкование: центральный Ангел отображает Бога Отца, а Ангел по правую сторону (слева от зрителя) — Сына.
Что даёт повод искусствоведам полагать, что центральная фигура символизирует Сына Божия, и как разбиваются их железные доводы?
1) Главным доводом в пользу трактовки среднего Ангела как образа Второй Ипостаси Пресвятой Троицы служат цвета Его облачения: бордовый (вишневый) хитон и синий гиматий. Поскольку в одеждах подобной раскраски традиционно пишется Господь Иисус Христос, постольку они и заключают, что под видом данного Ангела представлен Сын.
Довод достаточно привлекательный, ведь схожесть одежд — едва ли не первое, что бросается в глаза. При этом из фокуса внимания куда-то стремительно ускользает та мысль, что традиция изображать Христа в одеждах красно-синего окраса совершенно не исключает возможности изображать в той же цветовой гамме и облачение (фигуры, символизирующей) Бога Отца. Во всяком случае православные каноны запретов на этот счёт не содержат. Напротив, основанием для возможности именно такого цветового решения в отношении образа Бога Отца служат слова Самого Искупителя: «Видевший Меня видел Отца» (Ин.14:9).
2) Другим доводом, будто бы подкрепляющим первый, служат примеры более ранних христианских изображений, представлявших под образом среднего Ангела — Бога Слово. Но на это едва ли прилично ссылаться без дополнительных оговорок. Дело в том, что такая иконографическая схема формировалась на основании своеобразного толкования того библейского сюжета, который, собственно, и положен в основу иконографии Святой Троицы. Имеем ввиду сцену явления Аврааму трех странников у дубравы Мамре (Быт18:1-2).
По учению Церкви, это явление следует трактовать не иначе как явление (разумеется, символическое, образное) Бога-Троицы: троица странников указывала на Троицу Божественных Лиц. Между тем, в раннем христианском искусстве означенная сцена нередко формулировалась иначе — как явление Бога в сопровождении двух подчиненных ему служебных духов. Авторы подобных изображений оправдывали такую интерпретацию исходя из буквального понимания текста Писания, где один из троих странников и действительно назван Господом, а двое других — Ангелами (Быт.18:22; 19:1).
Разумея под двумя странниками исключительно Божьих служителей, Ангелов, а под главным из трех — Ангела Великого Совета, Сына Божия (Которому тогда ещё только предстояло воплотиться, а впоследствии умереть и воскреснуть), сторонники этой идеи стали воспроизводить центрального Ангела по аналогии с изображением Христа. То, что Он символизирует Божественное Лицо, а двое других — всего лишь вестников Божьих, подчеркивалось более крупным масштабом его фигуры (и разными частными атрибутами).
В дальнейшем, когда под тремя Ангелами стали безоговорочно разуметь Три Божественные Ипостаси, традиция писать по центру именно Сына отчасти продолжала использоваться. Но только отчасти. Что же касается иконы «Троица» преподобного Андрея Рублева, здесь многое свидетельствует о том, что он не являлся слепым подражателем этой старой традиции. Кроме того, ко времени написания им своей знаменитой работы уже были известны и другие образцы.
Так, незадолго до появления «Троицы» А. Рублева была написана «Троица», несколько схожая с ней по задумке и композиции, — «Троица Зырянская». Эта икона прославились тем, что при её посредстве святитель Стефан Пермский обращал в Православную веру язычников — зырян. И она имела четкие, характерные надписания. Именем «Отец» был обозначен центральный, а не боковой Ангел. Боковой же был обозначен как «Сын».
3) Другим доводом, как представляется, несколько странным, выступает такой. Согласно Писанию (Евр.10:12) и Символу Веры, Сын восседает одесную Отца, то есть по правую сторону. Стало быть, если под Ангелом, символизирующим Бога Отца, подразумевать Того, Кто расположен в левой (с точки зрения зрителя) части иконы, то получится, что центральный Ангел располагается правее. Значит центральный Ангел и есть Сын.
Но такое умозаключение не выдерживает критики, ведь и правая, и левая стороны на иконе должны пониматься такими не с точки зрения внешнего наблюдателя, взирающего на изображение со стороны, а исходя из того, как если бы зрительная позиция находилась внутри: то есть правая сторона есть по сути та часть, которая находится по правую руку от средней фигуры. И если следовать той «научной» логике, что средний Ангел Символизирует Сына, а левый от зрителя отображает Отца, то в действительности получится, будто Сын сидит не одесную Отца, а слева от Него.
Догматические аргументы, свидетельствующие, что центральный Ангел символизирует не Сына, но Отца.
1) Возвращаясь к сказанному ранее, обратим внимание на Того Ангела, Который занимает центральную позицию и объясним почему. Выше было отмечено, что благословляющая десница среднего Ангела находится близ центра воображаемого круга (составленного Ангелами).
Круг — символ Божественной вечности и бесконечности — сущностных свойств Триединого Бога. Но чьей ещё деснице, как не деснице Отца, уместнее всего быть изображённой в средоточии пространства этого символического круга? Ведь именно Отец, а не Сын является Единым Началом в Пресвятой Троице, именно Отец даёт бытие Сыну, вечно рождая Его из Своей сущности, и Святому Духу, от Которого (Отца) Тот вечно исходит. Не будем забывать, что в образе десницы, низводимой с Небес, на ранних иконах представлялся не Кто иной как Бог Отец.
2) По учению Откровения, именно Отец является Источником любого Божественного действия, которое всегда проистекает от Него через Сына и проявляется в Духе Святом. Иначе не случается никогда. Следовательно, благословение, как действие Божие, тоже исходит от Него, всегда через Сына и всегда в Духе Святом.
На иконе преподобного Андрея Рублева эта догматическая истина зафиксирована безукоризненно. Центральный Ангел (символизирующий Отца) благословляет, а Ангел расположенный справа от Него (слева от зрителя), как бы вторит Его благословению: Его правая рука не покоится на колене, как иногда думают искусствоведы, а как бы протягивается к чаше вслед за рукою Отца. Правая же десница третьего Ангела, представляющего Ипостась Святого Духа, направлена вниз, туда, куда низводится Божье благословение — в мир, на людей. Вот и получается: благословение, ниспосылаемое в мир, проистекает от Отца через Сына и проявляется в Духе Святом.
3) Но нам возражают. Благословляющая десница центрального Ангела находится над чашей, а чаша сия — жертвенная; она указывает на Крестную Жертву Христа и настраивает на Евхаристический мотив. Но ведь Крестную Жертву принёс Отцу Сын. Значит Тот, Кто благословляет, представляет не Отца, а Сына.
Чем на это можно ответить? А вот чем. Мысль о том, что Крестную Жертву благословил Сын, минуя или опережая Отца, грубо противоречит учению Вселенской Церкви о Пресвятой Троице; противоречит и прямым словам Господа Иисуса Христа, Который на протяжении всего Своего общественного служения не раз и не два возвещал, что идя на Крестные Страдания и смерть, Он, прежде всего, исполняет волю Своего Отца. Здесь можно привести массу убедительных примеров, но мы ограничимся фрагментом Гефсиманской молитвы: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26:39).
С учётом сказанного не должно возникать ни малейших сомнений в том, что воспроизводить на иконах тот факт, что благословение Крестной Жертвы исходит не от Отца, а от Сына — недопустимо!
Правда, наиболее изворотливые умы находят лазейку и здесь. Первый (слева от зрителя) Ангел, говорят они, не вторит благословению центрального, а напротив, уже благословил чашу и отставил десницу назад, а центральный показан как благословляющий её вслед за первым, после Него. Следственно, именно Он символизирует Сына.
Однако такая мысль, при внешней правдоподобности, нисколько не возвышенней предыдущей. Ведь представить на иконе Отца, отводящего благословляющую десницу, значит то же, что и выразить кощунственную мысль: Отец забирает Своё благословение обратно, снимает благословение с Сына на преодоление Им Крестного пути и не благословляет Крестную Жертву.
4) Есть ещё один важный аспект, отмеченный преподобным Андреем Рублевым. Средний Ангел представлен им так, что Его фигура зрительно выглядит более крупной и массивной, чем фигуры двух прочих Ангелов. В этом тоже можно увидеть отсылку к словам Искупителя: «Отец Мой более Меня» (Ин.14:28).
Удивительно, но преподобный Андрей отобразил эту мысль не за счёт укрупнения действительных размеров или пропорций средней фигуры (ибо в таком варианте образ мог бы читаться, как указывающий на неравночестность трех Божеских Лиц, на разность их в Божественном достоинстве), а за счёт мощного движения правой руки при отсутствии просвета между внутренним контуром рукава и контуром торса, а также за счёт выдвинутого и приподнятого левого колена, увеличивающего визуально базу фигуры.
Средний Ангел склонен к расположенному справа от Него, выражая Ему Свою волю. В этом тоже следует видеть указание на Бога Отца, ведь Сын Сам говорил: «не ищу воли Моей, но воли пославшего Меня Отца» (Ин.5:30). Эта мысль усиливается тем, что внешний контур среднего Ангела, обращенный к правому от Него, выпуклый, тогда как внутренний контур правого вогнутый.
5) В пользу того, что именно крайний (слева от зрителя) Ангел символизирует Сына свидетельствует и расположенное позади Него здание. Если внимательно присмотреться, то фронтальные плоскости стен этого здания напоминают собой монограмму, состоящую из первых букв тех самых слов, что были начертаны на табличке (титле), прибитой ко Кресту: Иисус Назорей Царь Иудейский. Буква «I» («И» — Иисус) усматривается в передней вертикальной плоскости первой стены (если считать слева направо, со стороны зрителя). Буква «Н» созерцается в образе фронтальных поверхностей второй и третьей стен, соединенных между собой поперечным перекрытием. Наконец, Буква «Ц» образуется лицевой поверхностью всех трех стен и горизонтального перекрытия. При этом капители играют роль шрифтовых засечек. На третьей стене капитель отсутствует, что объясняется тем, что над крючком буквы «Ц» такая засечка никогда не наносится.
Древо, расположенное позади центрального Ангела, символизирует древо жизни. Понятно, почему при нашей трактовке изображения его уместно писать позади среднего Ангела. Ведь Источником Жизни является Бог Отец, поскольку любое, в том числе творческое и животворящее действие, проистекает именно от Отца (через Сына в Духе Святом). Кроме того, как было отмечено, Отец является Причиной бытия и для Единородного Сына (Которого рождает в вечности), и для Святого Духа (Которого изводит).
6) Обратим внимание на складки одежд. Это важно для подкрепления правильности суждения. Поскольку на данном изображении Ангелы символизирует Божественные Лица, а не служебных духов, постольку их одежды символизируют Божественный свет, нетварные Божественные энергии, ибо Бог одевается «светом, как ризою» (Пс.103:2).
Складки гиматия среднего Ангела, в отличие от складок облачений боковых фигур, прописаны мощным каскадом прямых линий, соединенных в верхней части возле левого плеча, и расходящихся радиальными лучами книзу. Низ, где находятся подножия, символизирует землю, ведь Бог Сам о Себе говорил: «небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих» (Ис.66:1). Стало быть, эти лучи в точности соответствуют благословляющему жесту и означают ниспослание благодати в мир.
Складки гиматия крайнего (левого, со стороны зрителя) Ангела имеют более спокойную проработку, а его верхние кромки, в районе шеи, прописаны в форме парабол — символ готовности действовать, исполнять волю Отца.
7) Нельзя оставить без замечания и тот факт, что синеватые отблески на одеждах двух боковых Ангелов соответствуют синему цвету гиматия центрального Ангела. В этом состоит ещё одно подтверждение отстаиваемой нами мысли: так как Сын, рожденный от Отца, называется Светом от Света, а не наоборот, то и отблески на Его гиматии указывают на Него как на Сына. Вот и получается: Ангел, расположенный справа от центрального (слева от зрителя), представляет Сына, а центральный — Отца.
8) Цвет внешнего облачения Ангела, расположенного по правую руку от среднего, напоминает собой цвет красноватой глины, что согласуется с указанием на Воплощение Сына. Ведь Христос — Новый Адам. А имя Адам связано этимологически со значением «красный».
9) В ранней святоотеческой литературе, например, у Иринея Лионского, Сын и Святой Дух аллегорически именуются руками Отца. В этом отношении Отца также уместно представлять не сбоку, а по центру.
Данная мысль согласуется с тем, что волна, формируемая верхним контуром Ангельских крыльев, высшие точки имеет на крыльях именно средней фигуры. Волна символизирует действие, а крылья, в данном случае, символизируют Божий покров.
Итак, центральный Ангел символизирует Бога Отца, Ангел по правую сторону от Него — Сына, а Ангел по левую сторону — Святого Духа.
Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ (фрагмент пособия: Богословие иконы)
