Продолжение беседы с Дмитрием Барановым, участником противоабортного движения «Пролайф» в Америке.
— Дмитрий, скажите каких достижений добились люди с точки зрения противоабортного законодательства в Америке?
— Два года назад в Америке отменили знаменитое решение, которое в 1973 году принял Верховный суд страны. Согласно этому решению, все штаты обязывались разрешать аборты до 12-ой недели беременности. До 73-го года штаты это решали сами и практически везде аборты были запрещены.
Нужно понимать, насколько в Америке силен потенциал ее консервативной части, поскольку каждый год люди выходили на улицы и проводили марши за жизнь. Это делали в конце января, в годовщину этого решения, а это зима, мороз, метель. Сотни тысяч людей съезжались со всей страны, брали у себя на работе дни за свой счет, приезжали в свою столицу, чтобы в этот мороз пройтись перед правительственными зданиями и сказать, что убийство детей не может быть законным.
Все это происходило полвека с 73-го года до 2022 года. Но благодаря тому, что эти люди каждый год выходили, все-таки это произошло и Верховный суд отменил это решение. Теперь штаты сами могут принимать, как это было раньше, подобные законы. То есть это теперь можно регулировать на местном уровне.
Здесь важно не только то, что люди маршировали, но и то, что они делали всю работу: просветительскую, благотворительную и непосредственно общественно-политическую – протестное движение.
Совершенно справедливо, что церковь старается быть аполитичной, но есть ситуации, когда политические вопросы напрямую связаны с духовностью, со спасением душ или наоборот — их погибелью. Очень важно, чтобы церковь говорила, что аборт должен быть незаконен. Когда церковь это говорит, это является исповеданием веры, а не какое-то политиканство.
Важно участие людей и это их подвиг, когда они «волонтёрят» в свой выходной – они делят свое свободное время между своими собственными детьми и просто теми, кому они могли бы помочь. Или устраиваются в центры помощи беременным, где зарплата будет меньше, чем если бы они заработали на другой работе. Это все жертвы во благо других.
Вот благодаря этой жертве американцев, ситуация изменилась глобально. И во всем мире, когда люди показывают пальцем на Америку, осуждая за что-то, но отчего-то не замечают, что здесь есть целые регионы, где убийство нерожденных детей поставлено вне закона. К сожалению, в России это стало такой модой и говорят: вот там делается то-то и то-то плохое, но почему не видят то, что делается хорошее? Почему бы не взять хорошее?
На сегодняшний день в 14 штатах аборты запрещены полностью или почти полностью. Например, в штате Алабама, там действительно полный запрет и они его распространили даже на детей, которые зачинаются в пробирке.
— Что можете сказать про искусственное зачатие?
— Мы в Санкт-Петербурге проводили молитвенное стояние у Пироговского центра, на сайте которого был описан, в качестве рекламы, этот процесс по этапам: как происходит зачатие, как подсаживают женщинам эмбрионы… А на одном из следующих этапов отсеиваются нежизнеспособные эмбрионы. Вот так и было написано. По сути, уже существующих детей или выкидывают как ненужный «биологический материал», или оставляют для дальнейших экспериментов. Зачинают несколько детей, и из них выбирают самых жизнеспособных. Человек пытается взять на себя роль Бога.
Безусловно, я считаю, что все лучшее от науки нужно брать. Все, что может помочь, что может действительно спасти жизни. Я абсолютно открыт к тому, чтобы наука служила во благо, но не убивала. Добавлю, что в нашем обществе немало людей, зачатых в пробирке. Говоря об этой проблеме, мы должны помнить о них. Не считая правильным саму технологию зачатия в данном случае, мы уважаем их право на жизнь и не хотим, чтобы они чувствовали себя как-то обделённо из-за того способа, которым они пришли в этот мир. Как и с детьми, родившимися в результате изнасилования — мы не принимаем такой способ зачатия, но мы любим этих детей.
— Часто врачи ошибаются и ставят неверный диагноз ребенку в утробе матери, настаивая при этом на убийстве, что Вы об этом думаете?
— Это было у моих друзей, они доказали своими убеждениями, что они пролайферы. Максим был одним из создателей пролайф-группы, где я участвовал в Санкт-Петербурге. Он ее создал еще когда я жил в Томске, до моего переезда. Им с женой говорили, что по медицинским показаниям необходимо сделать аборт. Врачи хотели снять с себя всю ответственность, буквально описывали будущей матери в деталях, что умрет ребенок, а потом умрет она сама. Но в итоге родилась здоровая девочка, и я стал её крестным отцом.
Мне кажется, что здесь довольно близким к идеалу был закон, который действовал в Ирландии, в европейской стране, до 2013 года. Там аборты были запрещены полностью. Нужно признать, что при современном уровне медицины, когда в Ирландии был аборт запрещен, врачи умудрялись решать проблемы другим путем, не путем прекращения чьей-либо жизни.
— Почему в Ирландии этот закон отменили?
– Была одна женщина, которая попросила сделать аборт, сказала, что у нее какие-то медицинские показания, ей отказали. Она умерла, но по другим причинам – это доказано, что она скончалась от заболевания, которое неправильно лечили. Просто болезнь протекала во время беременности. Но журналисты стали много писать об этом, взбудоражили людей, они стали проводить протестные демонстрации и закон отменили. Зацепились за этот случай. Вот если посмотреть, что было в Ирландии до 13-го года, то это хороший пример, потому что это 21-й век, богатая, цивилизованная, развитая европейская страна, где все задокументировано, все медицинские случаи, все истории, то можно сделать вывод, что когда закон обязывает врачей лечить обоих и мать и дитя, то очень прекрасно они справляются.
Добавлю, что похожая ситуация в тех штатах США, где недавно запретили аборты. Хотя вся статистика пока недоступна, так как это случилось совсем недавно, уже можно говорить о десятках тысяч спасенных жизней.
— Что можете пояснить по поводу вакцин?
— Некоторые вакцины тестировали на клетках, как они говорят, на «биологическом материале», который был выращен из клеток, полученных в результате аборта. Это было в 70-х годах, 50 лет назад, то есть очень-очень давно. В Европе, в Голландии, этих детей получили в результате аборта. Я не знаю, наверное, как-то с согласия родителей или даже без. У этих детей взяли стволовые клетки для биологического, так называемого, материала. Из этих клеток выращивали новые клетки, из них новые, там происходило очень-очень много регенерации. И как утверждают, что за 50 лет потомки тех клеток уже в таком поколении, что от клеток абортированного ребенка уже ничего не осталось. Есть такая очень удаленная связь.
К сожалению, эти клетки из Голландии в коммерческих целях используют компании по всему свету. В том числе и здесь в Америке и, скорее всего, в России, потому что это общая мировая практика. На этих клетках тестируются лекарства. Люди просто этого не знают, что даже инсулин для диабетиков протестирован на этих клетках. И очень много других лекарств протестировано на этих клетках.
Это просто вопрос культуры жизни и культуры смерти. Движение Pro-Life как раз отвечает нашим требованиям, чтобы все наши цели комплексно выполнялись, исходя из защиты жизни ребенка. Сейчас в Америке в некоторых штатах эти законы приняты, а дальше это уже процесс, который идет. Алабама здесь оказался передовым штатом, который начал защищать детей из пробирки. Там уже распространилось право на жизнь этих детей. Этот процесс продолжается и должен на одном из следующих этапов освободить производство лекарств от любой связи с детоубийствами.
— Бывают случаи насилия над женщиной, в результате происходит беременность, что можете сказать об этом?
— Медицинский факт, что, когда женщину насилуют, ее организм находится в таком стрессе, что, скорее всего, ребенок не будет зачат. Но иногда такое случается, в каких-то случаях, которые являются исключением даже из этих основных биологических законов. Мы уважаем жизнь этого ребенка, как бы он ни был зачат. И, конечно, ребенок не должен расплачиваться за грехи родителей. Ребенок не виноват, что его отец насильник. За что убивают ребенка?
Нужно понимать, что аборт – это травма для самой женщины, потому что есть постабортный синдром, который официально является разновидностью посттравматического стрессового расстройства, следствием психической травмы, вызванной событием, находящимся вне пределов обычного человеческого опыта. Это травма для женщины, она пережила изнасилование и ее хотят подвергнуть еще большей травме. Следующей травмой у нее будет, помимо травмы от изнасилования, посттравматический синдром в виде постабортного синдрома.
Понимаете, это не история из интернета, а история от людей, которых я знаю лично, которые потом годами жили на таблетках и до сих пор принимают, в том числе очень сильные. Эта проблема многогранная. И хирургический аборт является просто лицом машины смерти. Потому что у него есть документальные свидетельства, фотографии, видео, через это можно легче объяснить. Так вот, знаете, у паровозика есть локомотив, а за ним следуют все остальные вагоны.
— Как можно внедрить в общество культуру жизни?
— Культуру жизни заменяют культурой смерти. Надо, чтобы медицина и фарминдустрия не были связаны с уничтожением жизни. Если сравнивать США и Россию – в России нет большой части консервативного населения, соответствующего общественного пласта. Тем людям, которые в России хотят покончить с абортами – детоубийствами – было бы полезно взаимодействовать с единомышленниками из США, чтобы сравнить, как здесь эта работа ведётся. Здесь есть общественный пласт, благодаря которому меняются законы, оказывается поддержка женщинам на самых разных уровнях, это опыт, который нельзя игнорировать.
В России, я знаю, открыто много центров помощи беременным в рамках деятельности Синодального отдела РПЦ по благотворительности, и православные в США могли бы что-то и для себя почерпнуть. Я считаю, что российская церковь должна заявлять, что аборт должен быть вне закона. Несколько лет назад подобные заявления были официально сделаны Сербской и Болгарскими церквями. Здесь в Америке митрополит православный церкви, сейчас это блаженнейший Тихон, перед Маршем за жизнь публикует послание. Ближайшее воскресенье к Маршу за Жизнь объявлено в Православной Церкви в Америке Воскресением Священного Дара Жизни, это есть в церковных календарях у нас.
Православная церковь в Америке чувствует себя независимо от государства, церковь поощряет эту конкретную общественную активность своих чад, обращенную к властям разных уровней с призывом законодательно защитить право на жизнь. Православная церковь в Америке в масштабах мирового православия подает пример.
Исторически большая роль принадлежит митрополиту ПЦА Герману. С конца восьмидесятых годов он начал участвовать в маршах за жизнь в Вашингтоне — ещё до того, как стал предстоятелем Американской Церкви, но уже был епископом. Большую роль играют первопроходцы, например, Иоанн Кронштадтский. Он сам ходил по домам, а не сидел на месте. Подходил к алкоголикам и объяснял почему не надо пить. То, что он делал – это соответствовало истинным традициям православия. Даже один голос может очень многое, если в вашем городе не ведётся такая деятельность, нужно начать это делать. Господь поддержит, другие люди присоединятся. Также, как это стал делать митрополит Герман – первопроходец.
Сейчас каждый год собираются на марше за жизнь несколько епископов, семинаристы приезжают. Перед тем как люди маршируют по Вашингтону, сначала проходит митинг, ставят большую сцену, экраны, чтобы всем было видно и слышно, поскольку собирается много людей.
Сначала выходят на сцену организаторы, политики, христианские лидеры. Участие православного епископа стало заметно, было встречено очень тепло, не раз его просили прочитать молитву, сказать приветствие. В этом году 2024-м мы ездили на Марш за жизнь, там были митрополит Тихон ПЦА и епископ Иоанн Антиохийской Церкви, который выступал с приветствием. Он прочитал молитву — обращение к людям, о защите жизни. Владыка Иоанн выступил в самом начале. Представьте: люди съехались со всей страны, есть участники и из-за границы, и вот они стоят на огромном поле между главными правительственными зданиями, и на самом открытии на сцену с приветствием выходит православный епископ.
В целом нужно работать над тем, чтобы больше людей включались в движение пролайф, даже маленькие приходы. Одна из основных задач – включенность в эту большую проблему. Разговоры об абортах – это выход из зоны комфорта, мы не должны избегать этого. Жена моего друга Максима, Виктория, увидела ещё в школе эти страшные фотографии аборта, что мы показываем на улице. Она это увидела и для себя поняла, что для неё это неприемлемо, хотя на тот момент не была воцерковленной.
Красивые картинки рекламы с улыбающимся ребёнком не мотивируют так, как изображения с абортированными детьми, потому что эти фотографии — это документальные свидетельства, это информация о конкретных жертвах, не доживших до своего рождения. У нас в православной традиции святые отцы подчёркивали, что к греху нужно вызывать отвращение, нужно буквально его возненавидеть. Как вызвать отвращение к детоубийству? В святоотеческой литературе грехи описываются как что-то ужасное, и наша цель – показать ужас этого греха.
Беседу вела Виктория Платонова
Комментировать