Нравственный идеал буддизма в его отношении к христианству

Источник

Содержание

Глава I. Религиозно-нравственные воззрения индийцев, предшествующие буддизму. Глава II. Личность основателя буддизма и его биография Глава III. Религиозно-теоретическое учение буддизма Глава IV. Религиозно-нравственное учение буддизма Глава V. Сопоставление буддийского нравоучения с христианским §1 Христианский взгляд на добро и зло §2  

 

Буддизм представляет собой одну из замечательнейших религиозных систем древнего языческого мира. Происхождение этой религии, как полагает большинство ее исследователей, восходит к первой половине VII века до Рождества Христова. Число ее исповедников и по настоящее время поразительно велико и превышает количество последователей других религий, взятых в отдельности. Макс Мюллер утверждает, что число буддистов простирается до 455 000 0001. Некоторые исследователи насчитывают буддистов даже более 700 000 000. Во всяком случае, буддизм – одна из самых распространенных религий, если мы примем в соображение статистические данные, по которым оказывается, что земной шар населен более 1 288 000 000 жителей и что число исповедуемых людьми религий простирается до тысячи2. И из инородцев, населяющих некоторые пространства России, значительное число относится к исповедникам буддизма, каковы: калмыки, буряты и т. п. Уже с этой одной стороны изучение буддизма имеет для нас важный интерес.

Но этого мало. Буддизм не остался без влияния и на образование разных ересей, возникавших на христианской почве. Достаточно, например, указать на гностицизм, в котором довольно ясно бросается в глаза аналогия с буддизмом. Не вдаваясь в сопоставление буддизма с гностицизмом в этом отношении, мы предпочитаем указать на наших хлыстов с их верой в переселение душ, в многократные и доселе продолжающиеся воплощения Христа и т. п. Тут нельзя не видеть, по нашему мнению, влияния верований и миросозерцания алтайской расы, что подтверждается и теперь еще не прекратившимся появлением в Восточной Сибири, так называемых хубилганов, из-за границы, с их буддийской проповедью.

Буддизм представляет интерес для изучающего и в том отношении, что эта религия, благодаря темным представлениям о ней, соединенным с предвзятостью взгляда, поставлялась и доселе поставляется в непосредственную генетическую связь с христианским учением и с некоторыми проявлениями христианской жизни. Поводом к этому служило и служит внешнее совпадение с буддизмом некоторых пунктов христианского вероучения и нравоучения и такое же сходство некоторых проявлений христианской жизни и практики церковной с теми же явлениями в буддизме. Так, существовала чуть не целая историческая школа, имевшая своим главой Мишле, которая, самым невыгодным для христианства образом, противопоставляла его буддизму. Путешественники и географы порой выбивались из сил, чтобы доказать благодетельное, цивилизующее влияние буддизма на исповедующие его народы. Даже некоторые из западных богословов, стоящие на рационалистической почве, смотря на христианство с точки зрения их односторонних доктрин, не хотели видеть никакого существенного различия между Буддой с его религиозной системой и Иисусом Христом с основанным Им христианством. Как в Будде они видят гениального реформатора-моралиста, так и в лице Христа Спасителя видят мудреца, обязанного своей мудростью то иерусалимо-александрийской школе, то «ессеям», то знакомству с религиозными системами древнего мира, и преимущественно с буддийской. Понимая пантеистически идею воплощения Бога в человеке, они находят странным учение христианской церкви о воплощении Сына Божия, столь чуждое пантеизму, и пытаются, хотя и безуспешно, подкопаться под христианское представление о Богочеловеке. В глазах таких гегельянцев, каков, например, Штраус, индийцы стоят несравненно выше христиан. Он находит странным, что у этих последних «только однажды воплотился Бог», тогда как у первых «он воплощается часто»3. Известный автор «Vie de Jesus», находящий, что «Бог, провидение, бессмертие» и т. п. суть, «такие добрые, старые слова», которые составляют лишь «произведение инстинктов природы человеческой» и «дело ее творчества», не только не отступил перед оскорбительным сравнением Шакьямуни со Христом, но даже отважился дать первому чуть не преимущество, как более глубокому и спекулятивному философу4. Нельзя поэтому не видеть, что внимательное рассмотрение буддизма и беспристрастное сопоставление его с христианством представляет настоятельный интерес для людей, желающих непредубежденно относиться ко всему и наиболее серьезно и прочно обосновывать свои убеждения.

Далее, присматривающийся к направлению и тенденциям некоторых современных философских систем не может не замечать своего рода совпадения их доктрин с началами буддийского учения. Таковы системы: Спинозы, Шеллинга, Гегеля, Фейербаха и других. Некоторые же из систем современных философов до такой степени ярко отражают на себе основные тенденции буддизма, что, читая их, как будто наталкиваешься на какую-нибудь буддийскую символическую книгу. Вот, что, например, говорит Шопенгауер, построивший свою этику, как и буддизм, на сострадании, о конечной цели всего сущего: «Предпочтение жизни небытию, – говорит он, – если смотреть на них объективно, не имеет за собой почти никакой цены. Я думаю, что если б опыт и здравое размышление возвысили свой голос, то они рекомендовали бы нам небытие. Только полное уничтожение жажды продолжения жизни, служащей в природе источником ее бытия, может вести мир к блаженству»5. Не мы одни позволяем себе ставить в параллель философемы нашего времени со строем понятий, характеризующих буддизм. Вот, например, что говорит один из образованнейших людей нашего времени, хорошо изучивший буддизм. «К несчастию, – говорит Сент-Илер, – среди нас находят благоприятный прием такие учения, которые составляют основу буддизма. С некоторого времени появляются системы, где превозносится метемпсихос, где думают объяснить мир и человека без Бога и Провидения, где отказывают надеждам человеческого рода на бессмертную жизнь за гробом, где бессмертие души поставляют в бессмертие дел, где на место Бога ставят человека, как единственное существо, в котором бесконечное приходит к самосознанию. И это-то внушается во имя науки, во имя истории или философии, даже метафизики, в теориях, которые нисколько не новы и нисколько не оригинальны, а между тем душам слабым наносят страшный вред. Конечно, этим сопоставлением я вовсе не желаю оскорблять теперешних наших философов и ставить их на одну доску с Буддой. Делая им одинаковый упрек с Буддой, я в то же время ценю то, что разделяет их от Будды, и охотно признаю за ними более достоинства, чем за Буддой. Но философские системы должно оценивать по тем выводам и результатам, к которым они приводят, не придавая особенного значения разности путей, приведших к ним. Между тем, эти выводы могут быть одинаково негодными при всей разности посылок, ведущих с необходимостью к ним»6. В этом же духе высказывается и наш соотечественник, столь много сделавший в исследовании и изучении буддизма, – Ковалевский. «В Индии, – говорит он, – мы встречаем все наши философские системы»7 и т. д. Сюда же присоединяют свой голос Дрэпер, наш педагог-психолог Ушинский и другие. Изучение буддизма в его приложении к жизни и в применении к живым и незаглушимым потребностям человеческого существа послужит к наиболее яркому освещению того зла, какое само собой вытекает из указанных доктрин, и к обнаружению всей их неудовлетворительности и несостоятельности в сравнении со светлым и животворным учением христианства. Всякий посильный труд в этом отношении – дело далеко не бесполезное.

Особенно же важно разоблачение в подобных учениях именно того, в чем видят их особое преимущество и силу и на основании чего сознательные и бессознательные недруги христианства возвеличивают буддизм в ущерб первому. А такой влиятельной силой и камнем преткновения для умышленных и неумышленных панегиристов буддизма служит более всего нравственное учение, составляющее существеннейший и важнейший элемент в нем. Немало можно указать ученых, которые, проводя параллель между нравственным учением Будды и Христа, не только иногда не видят всей существенной разницы между ними, но даже предпочитают мораль Будды нравственному учению христианства. Таков, между прочим, Кеппен, написавший очень дельное и основательное во многих отношениях сочинение о буддизме. «Часто утверждают, – говорит он, – что любовь буддийская и христианская не могут быть сравниваемы одна с другой и что та и другая различаются в самых основаниях своих. Я не могу постигнуть такого существенного различия между ними. Та и другая мораль ясно представляет одно и то же требование, за исключением разве того, что любовь, узаконяемая буддизмом, внешним образом простирается дальше христианской... Вообще видно поразительное сходство между буддийским и христианским нравственным учением»8. Восторженные одобрения нравственного учения буддизма идут от людей самих противоположных лагерей и специальных занятий. Вот что, например, говорит о нравственном учении буддизма такой известный ученый, как Макс Мюллер. «Моральный кодекс буддистов, рассматриваемый сам в себе, есть совершеннейший в своем роде, какой когда-нибудь был дан. С этим, согласны друзья и враги его»9. «Мораль этих азиатских язычников, – говорит Паллас, – не заслуживает порицания и так миролюбива, что если бы они старательно и внимательно исполняли ее, то никакая нация на земле не могла бы превзойти их в добродетели»10. Диттес, известный и у нас на Руси, как педагог, в одном из своих сочинений, именно в «Истории воспитания и обучения», переведенной на русский язык, позволяет себе следующие фразы, излагая характер воспитания у индийцев: «В VI веке до Рождества Христова выступил Будда, который учил чистому монотеизму, возвещал всеблагого, всеведущего и всемогущего Бога, перед которым все люди одинаковы, перед которым исчезают кастовые разности и которого требовалось почитать через нравственную чистоту, любовь к людям и вообще через добродетельную жизнь»11. Считая достаточными и эти свидетельства, мы не станем приводить других в доказательство превратных воззрений на буддизм и незаслуженного превозношения его особенно в нравственном отношении.

Представление нравственного учения буддистов в возможно объективном виде и противоположение ему христианского нравственного мировоззрения и составляет задачу нашего посильного труда. Чтобы ярче осветить нравственное учение буддизма, показать самые основы, на которых оно утверждается, и выяснить коренное различие между ним и христианским нравоучением, мы, прежде чем приступить к изложению буддийского нравоучения, выясним, по мере возможности, религиозно-нравственные воззрения индийцев, предшествующие буддизму, обрисуем, согласно с нашей задачей, личность основателя буддизма и, наконец, изложим теоретическое или религиозное учение буддизма, так как теоретический элемент в системе буддизма определяет собой характер и свойства его морали, благодаря существующей вообще неразрывности теоретических или религиозных наших представлений с нашими нравственными воззрениями, – неразрывности, которая в своем месте будет выяснена нами, по мере надобности.

* * *

1

Beiträge zur vergleichenden Religions-Wissenschaft. Erst. B. S. 188.

2

«Московские Ведомости», 1870 г., № 19.

3

Архиепископ Филарет, «Православное Догматическое Богословие», ч. 2, стр. 101.

4

VI edit, p. 76.

5

Briefe über die Schopenhauersche Philosophie, von Fraustädt, S. 292.

6

Le Buddha et sa religion, Introd., p 6.

7

Ученые записки Казанского университета, 1835 г., кн. 2, стр. 387.

8

Die Religion des Buddha und ihre Entstehung, Erst. B. S. 448‑449.

9

Указанное выше его сочинение, стр. 193.

10

Nachrichten über die mongol. Völkerschaften. 2. 70.

11

Указ. соч., стр. 9.


Источник: Нравственный идеал буддизма в его отношении к христианству / Соч. А. Гусева. - Санкт-Петербург : тип. Поповицкого, 1874. - [2], 285 с.

Комментарии для сайта Cackle