Буддизм в сравнении с христианством. Том 1. Священные книги буддизма: происхождение, состав и характерные черты их. Жизнь и легенда Будды

Том 2 →

Содержание

Предисловие

Предисловие

Предлагаемая работа выросла из ряда лекций, читанных в Москве, в 1908–1909 гг., сначала – на собраниях «Кружка ищущих христианского просвещения», а затем – на публичных чтениях для студентов высших учебных заведений и слушательниц женских курсов, в зале Медведниковской Гимназии. Приступая к исполнению высказанного некоторыми лицами желания видеть эти лекции напечатанными, я первоначально намеревался ограничиться лишь небольшими добавлениями к ним, преимущественно библиографического свойства. Но, по мере углубления в работу, выяснилась необходимость расширения её в двух направлениях, а именно:

во-1), рассмотрением связи между характером, жизнью и деятельностью Будды и общими условиями предшествующей и современной ему индусской культуры, а

во-2), включением в изложение возможно большего количества данных, почерпнутых непосредственно из столь обширной, но ещё столь мало известной и трудно доступной буддийской словесности. То и другое предписывалось и характером работы по существу, и некоторыми соображениями стороннего свойства. Как ни велики для исследователя истории и учения буддизма трудности одоления огромного предлежащего материала, они всё же, думается, уступают первенство иной трудности, усвоению того своеобразного духовного настроения, которое вызвало буддизм и определило его направление и судьбу. Настроение это настолько отлично от преобладающего европейского миро- и жизневоззрения и даже противоположно ему; все идеи, с которыми приходится здесь разбираться, все способы рассуждения и выводы из них, все предположения и предрасположения в области мысли и чувства настолько не схожи с обычными нам, что нельзя не согласиться с мнением Уоррена по этому поводу: «пока остаёшься в области этого мировоззрения и жизнепонимания, чувствуешь себя непрерывно как бы блуждающим в каком-то фантастической, зачарованной стране». Недостаточно уяснить себе происхождение своеобразностей буддизма: надо, насколько для иноземца возможно, сблизиться с ними путём частого и долгого общения, чтобы, хотя до некоторой степени, сродниться с ними и в таком конгениальном восприятии и слиянии получить разгадку их вычурной на вид, но едва постижимой тайны.

В этом-то смысле и представлялось необходимым вышеупомянутое, двойное расширение и углубление избранной темы исследования: изложение жизни и деятельности Будды потребовало выполнения на фоне общеиндусской культуры, ибо только таким образом можно было выяснить происхождение буддизма и определить, в какой мере он является творением личной гениальности своего основателя, и в какой – следствием совокупности предшествовавших ему или окружавших его условий; включение же в работу обильных текстов из первоисточников оказывалось необходимым для того, чтобы, при посредстве их, можно было свыкнуться с самою атмосферой буддийского мировоззрения и жизнепонимания, освоиться и сжиться с нею гораздо ближе и интимнее, чем это возможно при замене свидетельства самих памятников далёких веков пересказом их в современном духе и современною нам речью.

Выполнение этого условия работы должно казаться русскому расследователю буддизма тем необходимее, что, за исключением знатоков-ориенталистов. большинству русской читающей публики, несмотря на замечающийся в ней интерес к буддизму, произведения буддийской словесности остаются трудно доступными или совсем недоступными, за неимением в русских изданиях таких сборников буддийских текстов, как Warren, Buddhism in translations, Seidenstiicker, Pâli-Buddhismns или Dutoit. Leben Buddha’s, а наши общедоступные сочинения о буддизме, за очень немногими исключениями¹, обнаруживают далеко недостаточное знакомство с первоисточниками как учения буддизма, так и его истории. Между тем обилие появляющихся за последнее время популярно-изложенных книг, в которых, как, например, в касающихся необуддизма и теософии, идеи и тенденции первоначального буддизма нередко передаются в очень неточном, а иногда и в совсем превратном виде, создаёт для читателей, незнакомых с памятниками буддийской словесности, серьёзную опасность получить искажённое понятие о подлинном буддизме, – обстоятельство тем более важное, что увлечение необуддизмом и в особенности теософией, во многом соприкасающеюся с буддизмом, начинает получать у нас, по примеру Запада, уже и немалое практическое, жизненное значение. Вот почему дать, в связи с изложением жизни и деятельности Будды, обильные выдержки непосредственно из обширной сокровищницы буддийской словесности представлялось автору не бесполезной и своевременной задачей, и главным образом ради заполнения этого пробела в русской литературе о буддизме, он и решился на самостоятельную попытку дать обзор жизни и деятельности Будды после образцовой по научной основательности и классической по содержательной сжатости изложения книги Ольденберга и ещё более кратких, но знатоками предмета написанных очерков Рис-Дэвидса и Пишеля.

Добавочным побуждением к моей работе было желание противодействовать вышеуказанным, объективным способом тем грубо ошибочным представлениям о сходстве буддизма с христианством и о влиянии первого на второе, которые находят такое широкое и нередко сочувственное распространение, благодаря массе непрерывно умножающихся книг и книжонок на эту «пикантную» тему. После обильных апологетических произведений, им противопоставляемых, мне казалось всё же, что наилучшим опровержением относящихся сюда недоумений и заблуждений может быть не столько вновь и вновь повторяемое разъяснение хорошо известных идей и тенденций христианства, сколько точное, на первоисточниках основанное ознакомление с буддизмом в его подлинных чертах, не принаряженных и не подмалёванных необуддийской и иной пропагандой. Вот почему своё сравнение буддизма с христианством я, насколько умел, старался проводить не путём сопоставления мелких деталей и не полемическим обличением буддизма, а путём разоблачения его существенных основ, тенденций и целей, настолько противоположных христианским, что после освоения с ними вопрос о мелких аналогиях и случайных, самобытно возникавших совпадениях в некоторых частностях, представляется уже лишённым значения. К сожалению, не везде оказалось возможным ввести в описание жизни Будды и санги некоторые, относящиеся к данному вопросу параллельные экскурсы в область христианской церковной истории; некоторые обзоры этого рода (например: христианской монашеской организации, христианской аскетики сравнительно с буддийской, отношений Церкви к мирянам и женщине) пришлось, по причине их объёма, отнести в отдел приложений к ІІІ-й части.

Первые два тома моей работы обнимают собой обзор материалов, положенных в её основу, а затем жизнь и легенду Будды и очерк организации, быта и духовной жизни созданной им общины. Если в ходе изложения я позволил себе слить описание жизни Будды с описанием санги, то сделал это в силу неразрывной связи творения Будды, его общины, с судьбой её творца, и потому, что без рассмотрения этого видимого, конкретного создания Будды изучение и самой его жизни лишилось бы своего главного содержания и интереса. В отличие от преобладающего у многих писателей о буддизме пренебрежительного отношения к легендарной стороне жизнеописаний Будды, я счёл нужным подвергнуть её тщательному рассмотрению, в виду того, что для исторической судьбы буддизма и его трансформаций из атеистической нравственной доктрины в религиозную систему легендарные сказания и представления о Будде имели ничуть не менее, а, вернее, даже более важное значение, нежели крайне скудные исторические данные о его личности и жизни. Насколько реальные черты важны для определения буддизма, каков он был первоначально, настолько же легендарные черты важны для уяснения его дальнейшей эволюции, для того, чтобы понять каким, и почему таким, он стал впоследствии. Особенное внимание старался я обратить на историю возникновения и развития буддийской общины и её внешней и внутренней организации, так как в литературе о буддизме, даже и западной, эта сторона его до сих пор оставалась сравнительно мало разработанной.

Что касается учения Будды, то генезис, развитие и анализ его, так же, как и сравнение его основных начал и тенденций с христианскими, составит содержание третьей и последней части моего труда, подготовляемой к печати. Если не дожидаясь её окончания, я решаюсь выпустить в свет два первых тома своей работы, то делаю это отчасти во внимание к своему возрасту и состоянию здоровья, отчасти же и потому, что издаваемое сейчас, по плану и содержанию, представляет, думается, достаточно законченное, самостоятельное целое, причём однако я просил бы иметь в виду, что встречающееся в двух первых частях попутно с жизнеописанием Будды изложение некоторых сторон его учения носит, в соответствии с планом работы, характер изложения, не исчерпывающего темы, а лишь предварительного и эпизодического.

Мне остаётся повиниться перед моими читателями в тех недостатках и ошибках, к которым невольно могло приводить незнание мною палийского языка². Как ни велико в настоящее время количество буддийских текстов, переведённых на европейские языки, и какими бы мастерами дела ни были выполнены эти переводы, им всё же не заменить, конечно, достоинства подлинников. Известны трудности точной передачи обозначения целого ряда буддийских понятий, нередко совсем не поддающихся ресурсам европейской терминологии; известны и широкие расхождения даже лучших ориенталистов в истолковании таких терминов. В полной мере ясна, следовательно, для меня ответственность исследователя, лишённого возможности проверить детали своей работы непосредственно по подлинным текстам. Если тем не менее, после долгих колебании, я всё же решился издать свой труд, то лишь потому, что обилие других книг, возникших при сходных и даже худших условиях, размножило ошибочные сведения и ложные представления о буддизме до такой степени, что противопоставить им обзор жизни и деятельности Будды на основании возможно более полного подбора и старательного использования первоисточников, хотя бы и не в оригинале, представлялось задачей не бесполезной и своевременной, впредь до того момента, когда как это было бы желательно, за ту же тему взялся бы кто-либо из вполне компетентных в области буддийской словесности наших почтенных учёных ориенталистов.