Март

1 марта³

Однажды инок по имени Герман, возвращаясь с богомолья в свою обитель, остановился ночевать в сирийском городе Илиополе. Знакомый христианин принял его и дал ему маленькую комнату, в которой инок провел ночь. Перед сном он долго молился. Потом, отдохнув немного, он стал снова вслух молиться и читать Священное Писание.

Он читал о Страшном суде Господнем, о вечной радостной жизни, которая будет наградой праведников, о вечных муках, ожидающих грешников, и часто прерывал чтение свое вздохами, слезами и молитвой.

Легкомысленные и невнимательные, мы не всегда видим действие руки Божией в ежедневных событиях жизни и приписываем их пустому случаю, но для человека верующего нет пустого случая, ибо все делается по воле Бога, Который направляет всякое событие к благу и пользе человека. На этот раз чтение и молитва инока возбудили сознание в душе грешницы и приготовили ее к уразумению закона Божия.

Рядом с комнатой, где молился инок, за стеной, жила женщина, известная во всем городе красотой своей, несметным богатством и грешной, легкомысленной жизнью. Ее звали Евдокией. Блистательной красотой своей она пленяла юношей, получала от них богатые дары и жила в грехе, роскоши и веселии, не заботясь о душе своей, а думая только о радостях временной жизни. Проснувшись ночью, она услышала чтение и молитву Германа. Слова его о Страшном суде, о вечных муках глубоко взволновали ее и наполнили ее душу беспокойством и страхом. Она уже не могла заснуть и поутру рано призвала к себе инока.

– Умоляю тебя, – сказала она ему, – открой мне всю истину. Я нынче ночью слышала чтение твое, и душа моя полна скорби. Если правда, что грешников ожидают вечные муки, то кто же может спастись?

– Неужели ты никогда не слыхала о Христе и о Страшном суде Господнем? – спросил Герман. – Какой же ты веры?

– Я самарянка и родом, и верой, – отвечала она, – и то, что я слышала в эту ночь, совершенно ново для меня. Я несметно богата, и это еще усиливает мое беспокойство, ибо в твоей книге сказано, что неудобно богатым войти в Царствие Небесное. Что же мне делать? Я охотно бы отдала сокровища свои, чтобы получить вечную жизнь. Но скажи мне, почему Бог так отвращается от богатых?

Герман объяснил Евдокии, что Господь не отвращается от богатых, но что богатые, привязываясь всем сердцем к сокровищам своим, часто забывают Бога и отвращаются от Него и что это осуждает Господь.

– Кто праведно приобрел богатство, – прибавил он, – и употребляет его хорошо, помня о Боге и ближнем, тот прав; но кто приобрел богатство обманом, воровством, грешными делами, несправедливостью и употребляет его только в угождение себе, тот строго осудится.

Тут Евдокия рассказала иноку всю свою жизнь и молила его научить ее, как получить от Бога милость и жизнь вечную.

– Я охотно бы отдала все свое богатство, чтобы искупить себя от вечных мук, – повторяла она, – а ты, отец святой, умоли своего Бога, чтобы Он принял мое богатство, а мне бы дал жизнь вечную.

– Богу не нужно твоего богатства, – возразил инок, – и ты не можешь им искупить себя. Раздай сокровища свои бедным: это угодно Богу; но, чтобы получить милость от Него, надо тебе раскаяться в грехах своих, уверовать всем сердцем, изменить жизнь свою и обновиться Святым крещением.

Евдокия слушала со вниманием слова Германа. Он много говорил ей о милосердии Божием, о силе покаяния и убедил ее послать за христианским священником, чтобы просить у него Святого крещения. Удивился священник, когда увидел, кто требует его, ибо он знал, что Евдокия – великая грешница. Она упала к ногам его:

– Сделай меня христианкой, – говорила она, – ибо я узнала, что если я не сделаюсь христианкой, то буду предана на вечные мучения. Но скажи мне, отец святой, правда ли, что небесные радости выше радостей земных? Ведь много прекрасного на земле, много золота и драгоценных каменьев, много всяких радостей и наслаждений. Неужели же на небе их еще более?

– Пока ты не отвратишь ума своего от прелести мира сего, – сказал ей священник, – ты не можешь помышлять о благах вечных. Забудь гордость и веселие земной жизни, помышляй о грехах своих, моли у Господа прощения.

– Но, отец святой, – говорила грешница, – если я откажусь от богатства и радостей мира, а благ небесных не получу, то состояние мое не будет ли самим бедственным? Могу ли я быть уверена, что Бог примет меня?

Священник, видя, что в сердце Евдокии нет еще веры и любви к Богу, что оно только наполнено страхом и земными помыслами, не согласился совершить над ней тотчас Святое крещение, а велел ей провести семь дней в уединении и молитве. Он объяснил ей главные истины христианской веры, говорил ей о беспредельном милосердии Бога, Который всегда готов принять искренне кающихся.

– Постарайся забыть о мире, – говорил он ей, – не позволяй уму своему рассеиваться, отгони страх и сомнение, чтобы они не отвратили тебя от доброго начала. Направь к Богу все мысли и чувства свои, и ты убедишься в неизреченной милости Господней, ибо в смиренной молитве душа примиряется с Господом и свет Божественный является ей. Сложи с себя драгоценные украшения, надень бедную одежду, вспоминай о своих грехах, моли Бога, чтобы Он помог тебе раскаяться и начать новую жизнь, и твердо уповай на Него. Он милосерд и благ; Он сам идет навстречу к тому, кто искренно желает приобрести Его; Он радуется покаянию грешника.

Священник удалился. Евдокия, оставшись наедине с Германом, еще много расспрашивала его об образе жизни христиан, об иночестве. Потом и Герман ушел, обещав Евдокии молиться за нее и посетить ее опять через неделю.

Евдокия приказала служителям своим не допускать к ней никого в продолжение этого времени и заперлась в своей комнате.

По прошествии семи дней Герман, по обещанию своему, пришел к Евдокии. Она похудела и изменилась от бдения и постоянной молитвы, но небесная радость сияла на бледном лице ее, и сердце ее было полно любви и упования. Господь Бог, по неизреченной благости Своей, укрепил ее веру чудным видением, о котором она рассказала Герману.

– Меня вдруг как будто осиял чудный свет, – говорила она, – и ангел светлый и прекрасный, взяв меня за руку, вознес от земли в небесный рай. Там лики святых душ встретили меня радостно, называя сестрой. Но вдруг страшный образ диавола показался в воздухе. Он в ярости скрежетал зубами и, устремившись на меня, старался вырвать меня из рук ангела. «Эту ли душу хочешь ты ввести в небесные чертоги? – восклицал он. – Она провела жизнь свою в грехе, она служила и угождала мне, она моя!» Ангел защищал меня, и вдруг послышались с неба слова: «Богу милосердому угодно даровать спасение грешникам кающимся. Пусть душа сея совершает подвиг свой, и Я буду с ней во все дни жизни ее». При этих словах диавол исчез, и ангел, возвратив меня в дом мой, сказал: «Много радости бывает на небесах, когда грешник приходит к покаянию, ибо милосердный Отец Небесный не желает, чтобы погибла душа человеческая, пречистыми Его руками созданная по образу Его. И ангелы все радуются, когда видят душу человеческую, украшенную правдой и добродетелью», – сказав это, ангел перекрестил меня и отошел на небо.

Это чудесное видение наполнило душу Евдокии твердым упованием на беспредельную милость Божию. Все ее сомнения и колебания исчезли, и, полная пламенной любви к Богу, она решилась посвятить служению Господу всю жизнь свою. Она приняла Святое крещение. Потом, по ее приказанию, собрали и положили перед ней все ее имущество: несметное множество золота и серебра, драгоценных сосудов, одежд, украшенных золотом и дорогими каменьями, жемчугов и пышных нарядов. Она попросила христианского священника употребить все эти сокровища на Церковь и на вспоможение бедным. Созвав рабов своих, она наделила их богатыми дарами, отпустила их на волю и сказала им: «Я вас освобождаю теперь от кратковременного рабства: вы же сами постарайтесь освободиться от вечного рабства диаволу, обратясь к Господу. Он освободит вас совершенно, сделав Своими детьми».

Решившись начать новую жизнь в законе Господнем, Евдокия попросила Германа отвести ее в обитель, где благочестивые жены служили Богу беспрестанной молитвой, постом и трудами. Она поселилась с ними и молилась день и ночь, оплакивая грехи свои. Когда через некоторое время настоятельница обители скончалась, Евдокия, по общему желанию инокинь, была избрана на ее место, ибо строгой жизнью своей она приобрела всеобщее уважение.

Между тем в Илиополе очень жалели об удалении прекрасной Евдокии, и многие желали вновь склонить ее к прежней жизни. Один юноша по имени Филострат, плененный красотой Евдокии, особенно скучал по ней и наконец решился идти к ней, чтобы уговорить ее возвратиться в Илиополь. Надев монашеское платье, он пошел в обитель, в которой она жила, но там не приняли его. Тогда он отправился в обитель Германа, которая находилась на небольшом расстоянии от той. Вызвав Германа, он с притворной набожностью начал говорить ему, что желает оставить суету и искушения мира и в трудах иноческого жития искать спасения души своей.

– Ты очень молод, – сказал инок. – По силам ли тебе будут труды и лишения, которые подчас тягостны и нам, привыкшим уже к духовной борьбе?

– И в молодости совершаются трудные подвиги, – возразил Филострат. – Вот, например, Евдокия: не оставила ли она все, чтобы служить Господу? Не утаю от тебя, святой отец, что ее пример возбудил и мою ревность. Если она в цвете юности и красоты презрела роскошь и удовольствия, чтобы тесным путем лишений и трудов идти вослед Христу, то почему бы и мне не быть способным на такой подвиг? Если бы мне только увидеть ее; я уверен, что ее слова и ее пример дали бы мне новые силы к трудному подвигу.

Герман добродушно поверил хитрым словам молодого человека и, приняв его, послал его через несколько дней в обитель Евдокии с церковнослужителем, который доставлял туда ладан и свечи. Филострата привели к Евдокии. В бледной, смиренной инокине, на лице которой выражались сокрушение и скорбь, он едва мог узнать блиставшую некогда красотой Евдокию, которая пленяла весь Илиополь. Убедившись, что никто из посторонних не услышит его, Филострат сказал ей:

– Тебя ли вижу, Евдокия? Кто привел тебя в эту скудную обитель? Что заставило тебя променять на нищету роскошь, окружавшую тебя? Не грешно ли тебе скрывать от людей красоту твою, изнурять тело постом, омрачать слезами блеск чудных очей? Возвратись к нам. Вспомни, в какой роскоши ты жила! Вспомни, как весь Илиополь дивился красоте твоей! Теперь все жалеют о тебе. Оставь эту бедную обитель, сложи с себя эту скудную одежду, брось труд и воздержание и возвратись к прежней веселой жизни. Ты раздала имение свое, но жители Илиополя готовы обогатить тебя новыми сокровищами, только возвратись к нам.

С гневом выслушала Евдокия эти речи. Она взглянула на юношу и воскликнула:

– Бог да накажет тебя, пришедшего меня искушать!

И внезапно юноша упал как мертвый к ногам Евдокии. Сбежались, чтобы оказать помощь, но все старания остались тщетными. Ночью Евдокия услышала голос, говоривший ей: «Помолись, и Я воздвигну юношу, и он обратится ко Мне». Евдокия стала молиться, и вдруг Филострат пробудился как бы от сна и воскликнул: «Молю тебя, блаженная Евдокия, раба Бога истинного, прими меня, кающегося, и прости меня, ибо я теперь знаю, какому милосердному и сильному Богу ты служишь». С этих пор Филострат, обратившись к Богу, стал жить благочестиво.

Но вскоре после этого граждане Илиополя начали гонение против Евдокии. Они донесли, что все богатство, собранное в их городе, она раздала христианам, которые считались врагами государства. Евдокию потребовали к суду. Но Бог помог ей и дал ей силу творить чудеса, которые убедили самого правителя страны, его семейство и множество народа в истине христианской веры и обратили их к познанию Бога. То же самое случилось, когда через несколько лет новый правитель потребовал ее на суд как христианку. В ночь на этот день Евдокия услышала во сне голос Господа, говоривший ей: «Стой твердо в вере, Евдокия! Пришло тебе время исповедать имя Мое. Не бойся, Я буду с тобой во всех страданиях твоих». Евдокия без страха исповедала веру свою перед правителем и была предана страшным мучениям. Она перенесла их с непоколебимой твердостью и вслед за тем совершила чудеса, которые обратили правителя к Богу; он упал к ногам Евдокии, восклицая: «Сделай и меня христианином, ибо велик Бог, Которого ты исповедуешь».

С этих пор Евдокия жила спокойно в обители своей, обращала многих на путь истинной веры и достигла глубокой старости. Но когда усилилось гонение, правитель Викентий, узнав, что она распространяет христианскую веру, осудил ее на смерть. Ей отсекли голову мечом. Церковь воспоминает ее двойной подвиг, воспевая:

«Правостию умною, душу твою привязавши в любовь Христову тленных и красных и временных забытием претекла еси, яко Слова ученица, пощением страсти первее умертвивши, страдальчески второе врага посрамила еси. Тем Христос сугубых венцев сподоби тя, славная Евдокие, преподобная страстотерпице, моли Христа Бога, спастися душам нашим».

2 марта

Святой Феодот, родом из Галатии, пришел в конце III века на остров Кипрский, проповедуя Христа. Его слова и добродетельная жизнь сильно подействовали на язычников. Многие уверовали и, обратившись к Господу, поставили Феодота епископом в городе Киринее.

Он много лет правил Церковью и, не страшась мучений и смерти, проповедовал Иисуса Христа. В царствование императора Ликиния, жестокого гонителя христиан, Савин, правитель области, велел призвать его на суд. Епископ, узнав о приказании, не дождался посланных за ним и сам явился к правителю.

– Вот тот, кого ты ищешь, – сказал он. – Я не скрываюсь, но сам пришел, чтобы исповедать Бога истинного.

Правитель велел бить епископа ремнями и потом сказал ему:

– Видишь, что тебе исходатайствовала твоя дерзость.

Епископ отвечал:

– Если бы духовные очи твои были отверсты, ты понял бы, что мне исходатайствует мое мужество, которое ты называешь дерзостью, но, будучи слеп, ты не видишь уготованных мне благ. Знай же, что, помышляя о благах вечных, я не чувствую мучений, ибо душевная радость превозмогает телесную боль.

– Ты не обманешь меня – сказал правитель. – Я до тех пор буду мучить тебя, пока ты признаешь силу богов наших, ибо я имею власть над тобой.

– Эти угрозы не устрашают меня, – ответил святой епископ, – ибо служу Богу, Который может помочь мне среди страданий.

Правитель велел терзать его острыми железными орудиями. Святой Феодот терпеливо сносил мучения и молился, говоря: «Господи, Иисусе Христе! Пленивший смерть и победивший на кресте силу диавола, даровавший апостолам Своим силу свыше и хранивший трех отроков среди огня, укрепи и меня в страданиях, ибо Ты знаешь, как слаба и непостоянна твердость наша. Дай же помощь слабости моей, да узнают все, что ты Бог, дающий крепость тем, которые уповают на Тебя!» Между тем слуги правителя продолжали жестоко мучить Феодота, но Бог услышал молитву его и даровал ему силу переносить страдания с терпением и спокойствием. После долгих истязаний его отвели в темницу.

На пути в темницу святой епископ говорил следовавшему за ним народу, что непоколебимое упование на Господа поддерживало его среди страданий, что Бог дарует жизнь вечную тем, кто страдал за правду и положил душу свою за имя Его. Народ благоговейно внимал словам святого мученика и толпой провожал его до темницы.

Через несколько дней правитель вновь призвал его.

– Я полагаю, – сказал он, – что первые страдания доказали тебе тщету твоего упования на Бога твоего и что не нужно прибегать к новым истязаниям; теперь ты поклонишься богам нашим.

– Я готов страдать еще, – отвечал святой мученик, – ибо упование мое на Господа непоколебимо.

Тогда правитель велел положить страдальца на железный одр, раскаленный в огне. Феодот все сносил терпеливо к удивлению всех присутствовавших и правителя, не понимавшего, что Бог помогал святому мученику. «Можно ли к вам, христианам, быть милосердыми, – говорил правитель, – когда вы сами себя не жалеете?» Но святой Феодот отвечал ему: «Если бы ты знал, как благ Бог мой, воздающий вечной жизнью за кратковременные муки, ты сам бы пожелал страдать за Него. Но поклонение ложным богам омрачает души ваши, вы надеетесь только на эту жизнь, помышляете только о суете мира и жертвуете вечностью ради кратковременных благ земных».

Правитель велел еще усилить мучения, все надеясь победить твердость святого Феодота, но тот продолжал спокойно молиться. Забывая собственные страдания, он молил Бога даровать мир Церкви, силу и терпение гонимым христианам. Многие из присутствовавших, видя твердость его, поняли действие силы Божией и стали громко славить и исповедовать Бога истинного. Тогда правитель велел отвести Феодота в темницу.

Вскоре после этого император Константин, победив Ликиния, велел прекратить гонение и освободить христиан, заключенных в темницы за исповедание Христа. Феодот был освобожден и, прожив еще два года епископом Киринейским, скончался в мире.

3 марта

Вскоре после мученической смерти Феодора Тирона в понтийском городе Амасии правитель, осудивший его, скончался, и на его место назначен был другой правитель, который с той же строгостью стал преследовать христиан. Приняв должность, он однажды велел читать себе отчет о судебных делах, происходивших в управление предшественника его. Между прочим прочли ему дело о святом Феодоре Тироне. Правитель пошел осмотреть остатки языческого капища, сожженного мучеником, и потом спросил, где прочие христиане, взятые вместе с Феодором. Ему сказали, что они содержатся в темнице. Он велел призвать к себе троих: двух братьев, Евтропия и Клеоника, которые особенно были дружны с Феодором Тироном, и Василиска, племянника святого мученика.

Эти христиане во время заключения своего в темнице обратили ко Христу многих язычников, содержавшиеся вместе с ними. Они проповедовали им слово Божие и показывали им пример того, чем должны быть служители Иисуса Христа, ибо они были кротки и терпеливы, всем оказывали любовь и участие и, твердо уповая на Бога, переносили безропотно заточение и все лишения. Среди прочих уверовал и сторож темничный. Когда ему передали приказание правителя, он вошел в темницу и сказал трем христианам: «Встаньте! Пришло время, давно вами ожидаемое. Правитель зовет вас. Не забудьте и меня в добром вашем исповедании». Христиане поспешно собрались идти; прочие же узники начали плакать и скорбеть, зная, что друзей их ожидают мучения, а может быть, и смерть. «Не плачьте, братья мои, – говорил им святой Евтропий. – Мы увидимся опять. Молитесь за нас и просите Бога, чтобы прекратилось идолопоклонство и чтобы весь мир исполнился Его благодатью».

Привели их к правителю. Правитель, слышавший, что Евтропий особенно уважаем товарищами своими, обратился сперва к нему и ласково спросил об имени и звании его. Евтропий на все вопросы правителя отвечал с радостным спокойствием.

– Я вижу, что ты так же умен, как красив собой, – сказал правитель. – Вероятно, ты учился премудрости?

– Я приобрел ту мудрость, которая научает уповать на Христа, – отвечал Евтропий.

– Послушай, – сказал правитель, – принеси жертву богам и убеди товарищей своих сделать то же. Я напишу императору: он возвеличит тебя почестями и наградит богатыми дарами. Если же ты не покоришься воле его, то предам вас всех жестоким мучениям.

– Не надейся прельстить нас обещаниями или запугать угрозами, – возразил Евтропий.

– Какая нам польза от временных благ, от почестей и богатства, которые так часто бывают пагубны для души человеческой? Мы все готовы страдать и умереть за имя Христово. Христос есть богатство, и честь, и слава наша. Он есть источник жизни. Он хранит нас и может избавить нас от рук твоих, если такова Его воля!

Тогда правитель велел мучить Евтропия и, обратившись к Клеонику и Василиску, сказал им:

– А вы что скажете? Согласны ли вы принести жертвы богам или хотите страдать вместе с Евтропием?

– Мы Того же Бога исповедуем, – ответили они, – и хотим страдать с Евтропием.

Правитель велел их предать мучениям. Их били ремнями так жестоко, что кровь текла ручьями; но все они мужественно переносили страдания, возносясь душой к Богу.

– Боже, благий и милостивый! – громко восклицал святой Евтропий. – Боже, спасавший праведников и обращающий грешников! Дай нам терпения и помоги нам, как помог Ты рабу Твоему Феодору!

– Аминь! – воскликнули Клеоник и Василиск.

И внезапно мучители остановились, как бы удержанные невидимой силой, и мученики увидели Иисуса Христа во славе Его и Феодора Тирона, стоявшего близ Него, и услышали слова: «Я вижу страдания ваши и буду вам помощником до конца, и имена ваши впишутся в Книгу жизни!»

Укрепленные чудным видением, христиане громогласно славили и благодарили Бога, а мучители приступили к правителю, моля его отпустить их, потому что они не в состоянии более мучить христиан.

– Это волхвование! – воскликнул изумленный правитель. – Какими чарами эти обманщики прельстили служителей моих?

Но многие из присутствовавших сподобились также видеть чудесное явление; они сказали правителю:

– Это не волхвование, а Бог христиан помогает служителям Своим. Мы видели Царя их Христа и слышали голос с неба, видели также и умершего Феодора, как знали его живым.

– Отчего же я ничего не видел и никакого голоса не слышал? – спросил правитель.

– Ты не видишь душевными очами, – сказал Евтропий, – потому и не видал небесного явления. Князь века сего ожесточил сердце твое, и над тобою сбываются слова Пророка: «Ушима своима тяжко слышаша, и очи свои смежиша» (Ис. 6:10).

Видя, что народ волнуется, правитель велел прекратить истязания христиан. Их отвели в темницу; узники радостно приветствовали их, громко восклицая: «Помощь наша во имени Господа, сотворившего небо и землю».

Между тем правитель был очень озабочен и не знал, какие бы в этом случае принять меры. За обедом он говорил приятелям своим:

– Что мне делать с этими людьми – весь народ в волнении. Какое ваше мнение?

– Вели их скорее казнить, – ответил один из присутствовавших.

– Если ты будешь медлить, то весь народ оставит богов и обратится к Тому Богу, Которого они проповедуют.

Но правитель более желал склонить их к отречению, чем предать смерти. Он знал, что твердость, с которой христиане шли на смерть, укрепляла веру других, доказывая непоколебимость упования их на Господа, и что от этого число христиан возрастало ежедневно. Если же бы, напротив, удалось ему склонить некоторых христиан к отречению, малодушие их подействовало бы и на прочих. Потому он решился испытать еще силу слов и льстивых обещаний и немедленно послал за Евтропием.

– Согласен ли ты теперь поклониться богам? – спросил правитель.

– Как жив Господь Бог мой, – ответил святой Евтропий, – я этого и в помышлении не имею.

– Садись и обедай с нами, – сказал ласково правитель.

– Нет, – ответил мученик, – я не сяду с вами, ибо сказано в Писании: «Со святыми ходяй освятится, а иже с нечестивыми ходит, причастник им будет».

– Я вижу, что ты злонравен, – сказал правитель.

– Я не злонравен, но исполняю заповеди Господа моего, – спокойно ответил Евтропий.

Тут правитель начал убеждать его принести жертву богам.

– Ты хоть один принеси жертву, – говорил он, – только для того, чтобы это видел народ и не отвращался бы от богов.

– Хочешь ли, чтоб я был наставником других во зле? – отвечал Евтропий. – Господь мой сказал: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы мельничный жернов повесить ему на шею и бросить его в глубину морскую» (Мф. 18:6).

Тогда правитель велел принести множество золота, серебра и одежд драгоценных.

– Все это дам тебе, – говорил он, – и еще более этого, если ты только скажешь народу, что ты покоряешься и готов принести жертву богам; а потом молись своему Богу, сколько хочешь.

– Перестань искушать раба Христова, – сказал Евтропий. – Какая польза для человека приобрести весь мир, если он погубит душу свою? Что заменит ему душу? Что медлишь? Осуди нас на смерть, ибо ты можешь быть уверен, что ничто не разлучит нас от любви Христовой.

Правитель еще долго увещевал его, но наконец, убедившись, что это бесполезно, отослал его в темницу, где в продолжение всего этого времени товарищи не переставали молиться за него.

На следующий день правитель велел народу собраться в храм Артемиды для торжественного жертвоприношения; туда привели мучеников. «Еще раз говорю вам, – сказал им правитель, – поклонитесь богам, если не хотите умереть мучительной смертью». Мученики вместо ответа стали громко молиться Богу, и вдруг поднялась страшная буря с громом и землетрясением; идольское капище поколебалось до основания, идол пал, и народ разбежался, исполненный ужаса.

По окончании грозы правитель, не вразумленный этим явлением, вновь призвал христиан и предал их жестоким мучениям. На них лили кипящую смолу; но Господь охранял рабов Своих: смола, не повредив им, обожгла мучителей. Их опять отвели в темницу. Ночью Господь укрепил их чудесным видением и обещанием жизни вечной. На следующий день правитель осудил Евтропия и Клеоника на крестную смерть, а Василиска велел оставить в заключении, не внемля его мольбам, чтоб не разлучали его с товарищами.

Когда святые мученики, отведенные за город, увидели приготовленные для них кресты, они громогласно возблагодарили Господа за то, что удостоил их смерти крестной, и молили Его, да поможет Он христианам и даст им силу вытерпеть гонение. Множество народа следовало за святыми мучениками; их пригвоздили к крестам, и они с молитвой предали души свои Богу, услышав с неба голос, призвавший их к лучшей жизни. Это было в конце III века.

Василиск, пробыв несколько лет в темнице, был усечен мечом близ города Комана. Память его совершается в день преставления его, 22 мая.

4 марта

Преподобный Герасим, родом из Ликии, с молодых лет посвятил себя служению Богу и, оставив мир, удалился в пустыню Фиваидскую. Прожив там много лет, он посетил Иерусалим и наконец поселился близ Иордана. Около него собралось множество подвижников, и таким образом устроилась обширная обитель.

В это время, то есть в V веке, ересь Евтихиева волновала Церковь. Многие отвергали определение Халкидонского собора и становились последователями лжеучения. Распространению ереси сильно содействовал один монах, человек умный и хитрый, по имени Феодосий. Придя в Иерусалим, он обратил к лжеучению царицу Евдокию, супругу Феодосия Младшего, и происками своими восстановил все духовенство против иерусалимского патриарха Ювеналия. Ювеналий был низложен, и хитрый Феодосий занял его место. Его красноречие увлекло на время и Герасима; но Герасим не мог долго оставаться в заблуждении, потому что искренно любил истину и ревностно искал ее. Он обратился за советом к преподобному Евфимию Великому, и поучения этого святого мужа благотворно подействовали на Герасима. Он отверг ересь и, каясь во временном заблуждении своем, стал служить Богу еще с большим усердием.

В обители своей близ Иордана он установил самый строгий образ жизни и сам подавал братьям пример совершенного нестяжания и строгой воздержанности. Пять дней в неделю братья проводили в уединении, каждый в своей келье, занимаясь ремеслом и не вкушая ничего, кроме небольшого количества хлеба, фиников и воды. В субботу все собирались в церковь для служения Божественной литургии и для причащения Святых Таин; потом обедали за общей трапезой, и в воскресенье, после обедни, каждый опять возвращался в свою келью, взяв с собой пищи на все время и финиковых ветвей для плетения корзинок. Продажей этих корзинок содержался монастырь, но сами братья не имели никакой собственности, кроме одежды, рогожи, на которой спали, и каменного сосуда для воды. На Святую четыредесятницу преподобный Герасим обыкновенно оставлял монастырь, чтобы в уединении полностью предаться духовной жизни; он удалялся в пустыню с одним только учеником. Однажды во время пребывания его в пустыне чудесное видение возвестило ему о кончине преподобного Евфимия. Он увидел лики ангелов, которые возносили на небо душу святого старца. Он поспешил в лавру Святого Евфимия и присутствовал при его погребении.

Рассказывают, что святой Герасим кротостью своей привлекал к себе в пустыне диких зверей. Однажды встретился ему раненый лев. Он перевязал ему рану, и с тех пор лев везде следовал за ним и служил ему, как домашнее животное. Когда же преподобный скончался, лев долго скучал и наконец умер на могиле его.

Преподобный Герасим скончался в глубокой старости, оплакиваемый всеми братьями.

в тот же день

Император Аврелиан, объезжая однажды государство свое, прибыл в Птолемаиду. Когда он въезжал в город, молодой христианин по имени Павел перекрестился и сказал сестре своей, стоявшей около него: «Готовься, сестра, христианам будет великое искушение». Царь видел, что молодой человек перекрестился, и велел взять его под стражу, потому что тогда строго преследовали христиан.

На следующий день царь призвал Павла на суд и сказал ему:

– Как ты осмелился сделать вчера знамение креста, увидев меня? Разве ты не знаешь указов, изданных против христиан?

– Я их знаю, – ответил Павел, – но никакая опасность не помешает истинному христианину исповедать Христа, Сына Божия.

– Полно пустословить, – сказал Аврелиан, – принеси жертву богам, если хочешь остаться живым.

– Я не знаю другого Бога, кроме Того, Которому служу, – ответил Павел.

Тогда Аврелиан сказал служителям своим: «Привяжите его к столбу и мучьте до тех пор, пока не придет Христос его и не избавит его от рук ваших».

Служители царя взяли Павла и начали его жестоко мучить; но он не переставал славить Бога и молить Его о помощи. Вдруг на судилище вбежала молодая девица, которая начала укорять царя за его жестокость. Это была Иулиания, сестра Павла.

– За что терзаешь брата моего? – воскликнула она. – Разве он хоть раз в жизни оскорбил величество царя или обидел кого-либо из сограждан? Весь народ поручится тебе за его добродетель. Государь, пощади его!

Когда Аврелиан узнал, кто эта девица, он начать уговаривать ее отречься от христианской веры, но ласковые слова и лестные обещания не произвели желаемого действия. Девица повторяла одно: что она христианка и готова умереть за веру свою. Тогда Аврелиан велел мучить и ее.

Павла и Иулианию предали ужаснейшим мучениям: их терзали железными когтями, окунали в котлы с кипящей смолой. Но истязания не победили их твердости и явили окружавшим их силу Бога истинного, Который укреплял верных рабов Своих и облегчал страдания их. Распростертые на железных горячих решетках, святые мученики громко славили Бога.

– Вот увидим, придет ли ваш Христос к вам на помощь, – говорил Аврелиан, удивленный и разгневанный твердостью христиан.

– Он с нами и помогает нам! – возразила Иулиания. – Ты Его не видишь оттого, что недостоин видеть Его. Но отрекись от ложных богов твоих и веруй, и Он примет тебя, ибо Он благ и милосерд.

Двое из мучителей, видя непоколебимую твердость христиан, поняли, что им дана помощь свыше, и познали величие Божие. «Нет другого Бога, кроме Того, Который помогает Павлу и Иулиании!» – воскликнули они. Царь приказал казнить их. «Не бойтесь, – говорили им святые мученики, – вы не навек умрете, но получите жизнь вечную». Они уверовали всем сердцем и с молитвой предали души Богу. Имена их – Квадрат и Акакий. Мучеников же отвели в темницу, где Господь укрепил их чудесным видением и исцелил раны их.

На следующий день их снова привели к царю, который стал опять убеждать их отречься от Христа. Видя, что слова его бесполезны, он предал их новым истязаниям. Но и теперь, как накануне, Господь помогал им и облегчал их страдания.

Один из мучителей, по имени Стратоник, видя, что среди невыносимых мучений лица их сияют небесной радостью, уверовал в Иисуса Христа. Он бросил орудие пытки, опрокинул и потом попрал ногами идола, стоявшего на судилище, и, перекрестившись, воскликнул: «И я христианин! Делайте со мной что хотите!» Осужденный на казнь, он поднял глаза к небу и стал молиться. «Господи, Боже истинный! – говорил он. – Не отвергни меня, исповедовавшего, хотя краткое время, имя святое Твое!» Он был усечен мечом.

Царь ужасно сердился, видя, что мучения не побеждают твердости христиан и что число верующих, напротив, умножается; ибо спокойствие страдальцев и радость, с которой они шли на мучения, ясно доказывали язычникам всемогущество Господа, помогающего Своим служителям. Аврелиан придумывал самые страшные мучения Павлу и Иулиании, но наконец, убедившись, что они не склоняются к отречению, он осудил их на смертную казнь. Святые мученики с радостью пошли на смерть, воспевая громким голосом: «Спасл еси нас, Господи, от стужающих нас и ненавидящих нас посрамил еси». Когда привели их за город, на место казни, святой Павел упросил палача свершить сперва смертный приговор над Иулианией, боясь, чтобы

она не устрашилась, видя его казнь. Она перекрестилась и радостно предала душу свою Богу. После нее и Павел был усечен мечом. Аврелиан велел бросить тела их зверям, но звери не коснулись их, и христиане, взяв тела их ночью, похоронили с честью. Это было в III веке.

5 марта

В XV и XVI столетии стало множество пустынных обителей на севере и северо-востоке России. Громадные непочатые леса манили к себе подвижников, желавших в тишине пустынной жизни служить Господу. Но недолго приходилось им жить в одиночестве. К ним собирались ученики, и постепенно образовались обители.

Одной из замечательных обителей Вологодского края была обитель преподобного Корнилия Комельского, образовавшая множество учеников. Один из этих учеников, Адриан, пожелал удалиться в пустыню и по благословению настоятеля действительно отправился отыскивать пустынное место, еще никому не известное. Такое место в Пошехонском дремучем лесу было указано неизвестным ему иноком, и Адриан с двумя товарищами решились тут поселиться. На берегу реки Вотхи они поставили на дубе икону Богоматери, принесенную ими из монастыря, и, помолившись, начали устраивать себе малую хижину. Это было накануне Воздвижения Креста Господня. Пока они куда-то отлучились, рыбаки, ловившие рыбу в реке Вотхе, вышли на берег и один из них, увидев на дубе икону, хотел было ее взять, но упал без чувств. Придя в себя, он рассказал, что явившийся ему старец запретил прикасаться к иконе. Рыбаки тогда оставили около дуба хлеб и пойманную ими рыбу и удалились.

Пустынники поблагодарили Богоматерь за чудесно посланную им помощь и стали жить на избранном ими месте. В 1543 году Адриан отправился в Москву, чтобы испросить у митрополита Макария благословения на сооружение обители и храма в честь Успения Богоматери на реке Вотхе. Это было ему дозволено, и скоро образовалась обитель, в которой Адриан был первым игуменом и которая следовала уставу преподобного Корнилия Комельского. Женщинам не дозволялось входить в лес. Пустынники вели самую строгую жизнь, большую часть времени проводили в чтении Псалтири. Храм был прост, но украшен иконами, писанными самим Адрианом.

Окрестные жители с благоговением относились к подвижникам: обыкновенно население радовалось построению обители в окрестности; но нашлись злые люди, которые вообразили себе, что в монастыре иноки скрывают значительное богатство. В 1550 году шайка разбойников напала на Адрианову обитель. Стали мучить старца, допытываясь от него, где сокрыто его богатство. Оказалось, что всего было 40 рублей, назначенных на церковь. Разбойники взяли их и задушили преподобного, после чего ограбили храм. Тело убиенного Адриана было потом тайно увезено одним из иноков и положено под пол опустевшего храма. Совершившиеся тут чудеса привлекали народ. Узнав об этом и о том, что в опустевшем храме похоронен игумен Пошехонской обители, патриарх Филарет повелел перенести его святые останки в соборный храм основанного им монастыря.

В тот же день совершается память святого Конона Исаврийского, который почти весь город исаврийский привел к познанию Иисуса Христа, получил от Господа великую чудотворную силу и много страдал за веру.

6 марта

При императоре Аврелиане жил в Иконии добрый и благочестивый христианин по имени Конон. Он имел единственного сына, после рождения которого он вскоре лишился жены. Конон глубоко скорбел о смерти доброй жены своей. Это горе еще более расположило его предаться совершенно Господу, Который один утешает скорбящих. Целый день он молился и поучался слову Божию. Когда же сыну его минуло семь лет, Конон поселился с ним в соседней обители, где жили христиане, посвятившие себя служению Богу. Там отрок стал учиться грамоте и закону Господнему. Имение же свое Конон раздал бедным: он не считал богатство необходимым для счастья сына и с ранних лет учил его любить Бога более всего на свете и исполнять заповеди Его.

Добродетельной жизнью своей Конон скоро приобрел уважение всех окрестных жителей: во всех делах своих они просили его совета, прибегали к нему, когда постигала их скорбь, и Конон всегда готов был помочь им участием и молитвой. Бог исполнял молитвы усердного служителя Своего и дал ему силу творить чудеса. Многие язычники, видя чудеса и слыша поучение его, обратились к Господу.

Начальник области, Домициан, услышал о Кононе. Узнав, что он не только сам исповедует Христа, но старается распространить слово Божие и между язычниками, Домициан прибыл в Иконию, чтобы остановить успехи нового учения. Прибытие его исполнило ужасом христиан, ибо знали, что он человек жестокий. Многие христиане удалились из города и скрылись в горы и пустыни, но Конон остался и спокойно ожидал своей участи.

Домициан призвал его к себе и, надеясь склонить его к отречению от Христа, принял ласково.

– Мне говорили, – сказал он, – что ты заражен лжеучением христиан и стараешься распространить их заблуждения, но я этому не поверил и теперь, увидев тебя, вполне убежден, что ты человек честный и безукоризненный.

Конон отвечал на эти слова исповеданием веры своей.

– И в этой вере, – прибавил он, – я пребуду до конца жизни моей. Не отрекусь от Христа, сказавшего: «Аз есмь путь, истина и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет» (Ин. 11:25). Мы, верные Богу, через многочисленные скорби войдем в Царствие Небесное, а вы, сыны века сего, жившие в неверии и сладостях житейских, будете ввергнуты во тьму кромешную.

Этот ответ привел Домициана в ярость, и он приказал жестоко мучить Конона. Христианин переносил страдания с величайшим терпением.

– Послушай меня, – говорил Домициан, – поклонись богам, и я велю прекратить мучения, и ты вновь будешь наслаждаться радостями жизни.

– Я хочу жить душой, а не телом, и наслаждаться радостями духовными, – твердо ответил святой мученик.

Видя, что мучения не могли поколебать веры Конона, Домициан приказал прекратить их и стал снова увещевать его. Расспрашивая Конона о его звании и семействе, он узнал, что у него есть сын, и велел привести к себе юношу.

– Сколько лет сыну твоему? – спросил он у старца. – Какой он веры и как его зовут?

– Ему семнадцать лет; зовут его Кононом, – отвечал отец, – и, по милости Божией, он недавно посвящен в диаконы. Я учил его жить в законе Господнем, и он, подобно мне, готов умереть за имя Христово.

Тогда Домициан, обратившись к молодому Конону, стал увещевать его отречься от своей веры, говоря:

– Неудивительно, что отец твой желает смерти: он уже стар, в молодости своей он насладился всеми удовольствиями, и теперь нечего ему более ожидать в жизни. Но ты молод, тебя еще ожидают все радости жизни, пощади юность свою.

– Отец мой научил меня знать одного истинного Бога и служить Ему во все дни жизни моей, – отвечал юноша. – Он сказал мне, что Бог дает жизнь вечную тем, кто любит Его. Жизнь же земная без Бога – не жизнь, а смерть. Поэтому я желаю идти к Богу тем же путем, каким идет отец мой.

– Но я отца твоего предам мучительной смерти, – сказал правитель, – неужели и ты желаешь погибнуть с ним?

– Хочу умереть с отцом моим, чтобы с ним и воскреснуть для жизни вечной! – отвечал молодой Конон.

– Жаль юношу, – сказал правитель, – лучше бы ему познать истину и поклониться богам.

– Он знает истину, – возразил старец, – ибо, как и я, он служит Тому, Кто есть истина и жизнь.

– Выслушайте последнее слово мое, – сказал правитель, – поклонитесь богам, и я отпущу вас с честью и дарами.

– Мы – христиане и готовы умереть за имя Христа, – ответил Конон решительно.

Тогда Домициан велел предать их обоих ужаснейшим истязаниям. Их клали на железные решетки, под которыми разведен был сильный огонь, повергали в котлы с кипящей смолой. Но среди страдания святые мученики не переставали славить Бога и молить Его, дабы подкрепил их; и Бог исполнил молитву их. Им явился ангел и сказал: «Мир вам, добрые воины! Не бойтесь, ибо Христос с вами! Он даст вам победу и радость вечную». Укрепленные всесильной помощью Господней, святые мученики забывали страдания свои и всей душой возносились к Богу. После долгих мучений Домициан велел им отсечь головы мечом. «Благодарим Тебя, Господи, что сподобил нас пострадать за имя Твое! – воскликнули мученики. – Молим Тебя, дай мир Церкви Твоей, низвергни силу идольскую, утверди и умножь верующих в Тебя, нас же приими к Себе и дай покой душам нашим!» Едва они окончили молитву, как услышали голос, призывавший их, и предали души Богу прежде, чем топор коснулся их.

в тот же день

Город Аммория был долго осаждаем магометанами в начале IX века при греческом императоре Феофиле. Христиане оборонялись мужественно, и врагу пришлось бы, вероятно, отступить, если бы между жителями города не нашелся предатель. Этот недостойный человек, которого звали Вадитзис, надеясь на великие награды от победителя, указал магометанам слабую сторону стены, окружавшей город, и таким образом город был взят. К этому преступлению Вадитзис присоединил и другое: он отрекся от веры христианской и принял магометанский закон. Город был предан огню. Большинство жителей и воинов, защищавших город, были умерщвлены или угнаны в рабство; главных военачальников победитель велел заключить в темницу. Их было сорок два. Вот имена некоторых из них: Константин, Аетий, Феофил, Феодор, Милиссен, Каллист, Васой; прочие имена неизвестны нам, но Церковь чтит равно память всех этих мужественных вождей, которые оказались и добрыми воинами, и верными служителями Христа.

Им предстояло тяжкое испытание. Напрасно император Феофил предлагал за них богатый выкуп, – победитель отвергал всякий выкуп: ему хотелось пуще всего принудить христиан отречься от веры, и на это он употреблял все способы. В мрачную темницу пленников беспрестанно приходили присланные от магометанского начальника люди, чтобы убеждать их признать Магомета. То действовали угрозами и строгостью, морили христиан голодом и жаждой, то обращались с ними ласково; но христиане, терпя жестокое испытание, все более и более укреплялись духом. Они искали крепости и утешения в постоянной молитве, благодарили Бога, пославшего им страдания и тем указавшего им средство хоть немного загладить прегрешения прежней жизни их. Все они радостно и спокойно ожидали смерти, чтобы соединиться с Иисусом Христом и перейти в лучшую жизнь, и все до одного были казнены.

Магометанский начальник повелел казнить предателя Вадитзиса, ибо, говорил он, «нельзя иметь никакого доверия к тому, кто был неверен своему Богу и своему отечеству».

7 марта

Отечество наше, как известно, приняло христианскую веру в княжение святого равноапостольного князя Владимира в конце X века. Но задолго до этого времени слово Божие уже было проповедано в некоторых областях, принадлежащих теперь России. Прежде всего оно проникло на Таврический полуостров, или в Крым, который в древности назывался Херсонесом Таврическим и был подвластен римским императорам. Там, как говорит предание, проповедовал еще святой апостол Андрей Первозванный, который потом и посетил южную часть России и водрузил крест на высотах, где теперь стоит Киев.

Императоры Римские, жестокие гонители христиан, сами невольно способствовали распространению христианской веры на Таврическом полуострове. Они ссылали туда государственных преступников. Исповедание же Христа считалось тогда великим преступлением, и многие христиане были изгнаны за веру свою, как, например, святой Климент в царствование императора Траяна. Эти изгнанники поучениями своими и примером добродетельной жизни обращали многих язычников к Господу и часто мученической кончиной своей укрепляли веру в сердцах обратившихся. Так Господь направлял все ко благу и пользе человека, и нередко те самые, которые стараются воспротивиться Его воле, делаются бессознательно орудиями всеблагого Промысла.

Хотя изгнанники поучениями своими обратили многих к истинному Богу, но большинство жителей Таврического полуострова долго оставалось во мраке язычества. В этой стране было много иудеев, которые всеми силами старались препятствовать распространению христианской веры и вместе с язычниками преследовали и мучили христиан.

Христиане, часто лишенные епископов и священников, могли только втайне собираться на молитву, и число их уменьшалось от насилия и жестокости врагов. Но в первые века христианства святая любовь воспламеняла всех верующих. Полные ревности к закону Господнему и любви к ближним, христиане охотно подвергались гонениям и даже смерти, чтобы помочь ближним и просветить их познанием истинного Бога. Так, в царствование Диоклетиана, в III веке, когда жестоко преследовали христиан, патриарх Иерусалимский послал несколько епископов в разные страны для проповедования Святого Евангелия. Двое из них, Ефрем и Василий, прибыли в Херсонес. Они долго жили вместе в главном городе полуострова Херсоне, или Корсуни; утешали гонимых христиан своим участием и увещевали язычников оставить идолопоклонство и обратиться к Богу истинному. Некоторое время спустя Ефрем оставил Херсон и отправился далее. Он дошел до Дуная, проповедуя слово Божие. Многие обратились и приняли от него Святое крещение, но большинство негодовало на святого проповедника. Он с терпением переносил гонения и оскорбления и наконец по приказанию начальников страны был усечен мечом. Это было 7 марта.

Между тем Василий продолжал проповедовать слово Божие в Херсоне. Некоторые уверовали, но прочие жители города с гневом восстали против епископа: они били и мучили его и в конце концов выгнали из города. Он ушел на гору и поселился в пещере. Скорбя о неверии и ожесточении народа, он беспрестанно молил Бога, да просветит язычников светом истинной веры.

Предание говорит, что спустя некоторое время у одного из знатнейших жителей Херсона умер сын. Родители похоронили его и, полные неутешной скорби, беспрестанно плакали у гроба юноши. Однажды ночью отец и мать покойного в одно время увидели удивительный сон. Умерший сын их явился им и сказал: «Что плачете и скорбите о смерти моей? Зачем молитесь богам нашим? Они не могут меня воскресить, потому что не существуют. Если хотите увидеть меня живым, то пойдите к тому иностранцу, которого вы оскорбили и изгнали, и попросите его, чтобы он помолился о мне своему Богу, и сами уверуйте в Того Бога, Которого он исповедует, ибо Он есть Бог истинный, имеющий власть над живыми и мертвыми. Он может воскресить меня». Проснувшись, родители рассказали друг другу чудесный сон, потом со всеми родственниками и домашними они пошли отыскивать изгнанного епископа. Найдя его в пещере, они пали к ногам его, умоляя его воскресить умершего. Но епископ отвечал:

– Как могу я, человек грешный, воскресить мертвого? Один Бог может это сделать. Уверуйте в Него и молитесь Ему.

– Если сын наш воскреснет, мы сделаем все, что повелишь, – говорили родители юноши.

Василий отправился с ними ко гробу; отвалили камень, и епископ вошел в пещеру, в которой лежал покойник. Он помолился над ним и, освятив воду, окропил умершего, призывая имя Святой Троицы, как бывает при таинстве крещения; и вдруг юноша ожил и начал славить Бога. Все присутствовавшие пали к ногам епископа, прославляя Бога Небесного. Святого епископа Василия с почетом ввели в город, и множество жителей уверовали и крестились.

С этих пор христианская вера стала быстро распространяться в городе и окрестностях, но ожесточенные язычники и иудеи, видя успех ненавистного им учения, решились погубить святого епископа. Они ночью напали на его дом, схватили его, и, связав, влачили его по улицам, и в конце концов забили до смерти каменьями и палками. Тело его бросили за город на съедение зверям; но звери не прикасались к нему, и чудный свет сиял над ним по ночам. Наконец христиане взяли ночью тело мученика и предали его земле.

Вскоре после этого один из учеников святого Василия отправился в Геллеспонтскую страну и встретил там троих из епископов, выехавших из Иерусалима с Василием и Ефремом. Он рассказал им об участи, постигшей святых исповедников. Епископы возблагодарили Бога, сподобившего их товарищей пострадать и умереть за имя Его, и, не страшась опасности, решились ехать в Херсон, чтобы продолжать благое дело просвещения язычников. Это святое дело было им дороже жизни.

Эти три епископа – Евгений, Елпидий и Агафодор – вскоре прибыли в Херсон. Христиане приняли их с радостью, но евреи и язычники вооружились против них и через некоторое время умертвили их. Случилось это 7 марта.

Прошло несколько лет. В царствование императора Константина патриарх Иерусалимский вновь прислал в Херсон епископа Еферия. Против него опять было покушались евреи и язычники, но император покровительствовал христианам и попытки их остались безуспешны. Еферий мирно правил своей паствой, распространял слово Божие и подавал своей жизнью пример христианских добродетелей. Но на обратном пути из Константинополя, куда он ездил благодарить царя за покровительство, он заболел и умер, оплакиваемый всеми христианами, которые любили его, как отца.

После смерти его в Херсон прислан был епископ Капитон. Предание говорит, что язычники, находившиеся в городе, требовали от него знамения, чтобы уверовать в Бога, Которого он проповедует, и что епископ с твердым упованием на помощь Божию вошел в разложенный ими огонь, долго молился среди пламени и потом вышел из него невредимым. Тогда все, пораженные чудом, воскликнули: «Один Бог – Бог христиан, великий и сильный! Он хранит рабов Своих невредимыми среди огня!» Множество народа крестилось, и вера христианская стала распространяться по всему Таврическому полуострову. О чуде, совершенном святым Капитоном, возвещено было императору Константину, который находился тогда на Никейском соборе. Святой Капитон был несколько лет епископом в Херсоне. Однажды на пути в Константинополь он был застигнут бурей, и корабль его был заброшен к устьям Днепра. Суровые жители страны захватили всех бывших на корабле и умертвили. Самого епископа они утопили в море.

Церковь установила совершать 7 марта память этих первых семи епископов, проповедовавших в Херсонесе Таврическом: святых Ефрема, Василия, Евгения, Елпидия, Агафодора, Еферия и Капитона. Русским должна быть дорога память этих первых проповедников слова Божия в отдаленной области нашего отечества – области, откуда и для остальной России воссиял свет истинной веры. Впоследствии Херсон ознаменовался пребыванием в нем просветителей славян – философа Константина и брата его Мефодия – и крещением великого князя Владимира, который был наставлен в законе Господнем епископом Херсонским. Теперь Херсона нет. Развалины этого древнего города видны близ Севастополя.

8 марта

Святой Феофилакт был иноком в обители близ Черного моря во времена иконоборческой ереси. Когда при императрице Ирине ересь была осуждена Седьмым Вселенским собором, святой патриарх Тарасий, знавший добродетельную жизнь Феофилакта, убедил его принять звание епископа Никомидийского. В этом сане Феофилакт явился истинным служителем и последователем Христа: он служил бедным и больным, устраивал странноприимные дома и больницы, во время эпидемии, случившейся в городе, сам ухаживал за больными, своими руками обмывал раны их.

Ересь иконоборческая, утихшая после собора, возникла вновь при царе Льве Армянине. Достойные епископы – Никифор Константинопольский, Емилиан Кизический,

Евфимий Сардийский, Иосиф Фессалоникийский, Феофилакт и другие – напрасно увещевали царя, стараясь отклонить его от ереси. Он всех их сослал в заточение. Святой Феофилакт томился тридцать лет в изгнании, претерпевая лишения и страдания, и почил в глубокой старости.

В тот же день память святого Феодорита, пресвитера Антиохийского, пострадавшего при Юлиане Отступнике.

9 марта

В IV веке император Ликиний издал строгие указы против христиан. В одном полку, стоявшем в армянском городе Севастии, находилось тогда сорок воинов, исповедовавших христианскую веру. Они перед всеми товарищами своими отличались неустрашимой храбростью в битвах и ревностным выполнением своих обязанностей и за то были всеми любимы и уважаемы. Дошло до Севастии повеление понуждать христиан к поклонению богам языческим. Тогда Агриколай, воевода города, призвал к себе этих воинов и передал им повеление царя. Они единодушно отказались поклониться богам. Воевода грозил им мучениями и смертью, если будут упорствовать в своем решении, и обещал им почести и богатые дары, если отрекутся от Христа; но угрозы и обещания остались равно бессильными, и воины были отведены в темницу до следующего дня.

Агриколай надеялся, что они, подумав, переменят свое намерение, но они в молитве почерпнули новые силы, и чудесное видение, в котором Господь обещал им помощь и спасение, еще более укрепило их веру.

На следующий день они опять объявили воеводе, что скорее умрут, нежели отрекутся от Бога истинного. Агриколай, чтобы склонить их, употреблял то угрозы, то ласковые слова.

– Во всем войске царя нашего, – говорил он им, – нет подобных вам неустрашимостью, красотой и воинской доблестью. Я вас более всех других воинов уважаю и люблю – не меняйте любовь мою на ненависть.

– Мы желаем любви Божией, – отвечал один из воинов.

Долго увещевал их воевода и наконец, видя непреклонность их, велел опять отвести их в темницу, ибо Агриколай не имел еще от царя разрешения предать их казни.

В темнице воины проводили все время в молитве и беседах о будущей жизни, убеждая друг друга стоять твердо за веру истинную и не поддаваться страху и малодушию. Трое из них, Кандид, Кирион и Домн, особенно уважаемые товарищами своими за добродетели и твердость духа, беспрестанно увещевали остальных. «Богу угодно было, – говорил Кирион, – чтобы мы сошлись в сей временной и суетной жизни; постараемся не разлучаться и в вечности. Как единодушно и неустрашимо служили мы царю земному, так будем неустрашимыми воинами Царя Небесного».

Через неделю приехал посланный от царя чиновник Лисий для суда над воинами и призвал их к себе. «Не устрашимся, братья! – говорил Кирион товарищам своим. – Не помогал ли нам Господь, когда мы в битве призывали Его? Именем святым Его не побеждали ли мы врагов? Помните ту страшную битву, когда весь полк наш бежал, а мы оставались одни среди неприятелей? Мы помолились Богу и с помощью Его одолели вражие силы. Помолимся Ему и теперь и не убоимся страданий. Повторим псалом, который мы обыкновенно пели перед битвой: „Боже, во имя Твое спаси мя, и в силе Твоей суди мя!“» (Пс. 53:3). Все громко запели псалом и отправились на суд. Как истинные христиане, святые мученики никогда не молили Бога избавить их от страданий за имя Его, но просили, чтобы Он дал им силу перенести эти страдания с твердостью и терпением, и эту христианскую молитву Господь исполнил: Он даровал им непоколебимую твердость духа и пламенную веру, которая помогает человеку вынести самые тяжкие испытания жизни.

Когда воины пришли на суд, Лисий сказал Агриколаю:

– Вероятно, эти люди желали бы получить более почестей? – Потом, обратившись к ним, сказал: – Сами избирайте участь вашу, поклонитесь богам, получите высокие чины и богатые дары, а если станете упорствовать в заблуждениях своих, то будете лишены воинского сана и преданы мучениям.

– Не только сан воинский, но и жизнь нашу возьмите, – ответил Кандид, – ибо для нас всего драгоценнее, всего почетнее имя Христа Бога нашего.

Тогда Лисий велел бить их в уста каменьями, но камни по особенному устроению Божию поражали то самого Лисия, то жестоких его слуг, святые же мученики остались невредимы и укреплялись о Господе. После того их вновь отвели в темницу. Они всю ночь провели в молитве и псалмопении и услышали с неба слова: «Верующий в Меня если и умрет, оживет. Дерзайте и не бойтесь кратковременных мук!»

Приведенные на следующий день к Лисию, они на все увещания и угрозы его отвечали: «Делай с нами что хочешь: мы христиане и не поклонимся идолам!»

Был тогда март; погода стояла холодная, и дул сильный ветер. Лисий велел мучеников на ночь поставить в озеро, находящееся близ города; их стерегли воины и темничный сторож. В то же время мучитель велел в недальнем от них расстоянии топить баню, для того чтобы желающий избавиться от смерти, согласившись на отречение, нашел себе в ней убежище. Лисий надеялся, что мученики не вытерпят этого нового долговременного мучения, ибо ночь была очень холодна и все озеро покрылось льдом. Один из них действительно не устоял до конца. Он вышел из озера и отправился в теплую баню, но едва коснулся порога ее, как упал мертвый. Прочие же с твердостью переносили страдания, не переставая молиться и петь псалмы.

Среди ночи их вдруг осиял удивительный свет; воины, сторожившие их, спали, не спал только темничный сторож. Он увидел свет, озаряющий святых мучеников, и светлые венцы над головой каждого из них, и внезапно сознание истины проникло в его душу. Он снял с себя одежду и, воскликнув: «И я христианин!» – вошел в озеро и стал вместе с мучениками. «Господи Боже, – говорил он, – верую в Тебя! Приими и меня в число рабов Твоих и сподоби меня страдать за имя святое Твое!» Так пополнилось опять число сорока святых исповедников веры Христовой.

На другой день Лисий, узнав, что воины еще живы, предал их новым истязаниям и наконец приказал казнить. Темничный сторож делил их участь. Мать одного из мучеников присутствовала при страдании их и все время молила Бога, дабы не ослабел сын ее, но с твердостью принял бы смерть за Иисуса Христа. Все мученики пошли радостно на казнь, воспевая: «Душа наша, как птица, избавившаяся от сети ловца. Сеть прорывается, и мы избавляемся. Помощь наша – в имени Господа, сотворившего небо и землю!» (Пс. 123:7,8).

После казни Лисий велел сжечь тела святых мучеников, чтобы христиане не почтили их погребением. Воины сложили костер из хвороста и сухих дров и возложили на него тела; но, когда костер сгорел, нашли кости святых мучеников невредимыми и бросили их в реку. Это было около 320 года.

Через три дня святые мученики явились епископу Севастийскому Петру и сказали ему, чтобы он взял кости их. Он с христианами пошел ночью к реке и при чудном сиянии, озарившем место, где лежали кости святых мучеников, собрал и вынул их.

Подвиг севастийских воинов сделался вскоре после их смерти предметом благоговейного удивления христиан. Святой Ефрем Сирин повествует, что, когда он посетил святого Василия Великого в Кесарии, они долго беседовали о подвиге святых мучеников. В 436 году царица Пульхерия переложила кости их в драгоценную раку. Святая Церковь издавна совершает их память с торжественностью и в этот день облегчает пост.

«Все воинство мира оставлыие, – воспевает она, – на небесех Владыце прилепистеся, страстотерпцы Господни четыредесять, сквозе огнь бо и воду прошедше, блаженнии, достойно восприясте славу с небес и венцев множество».

10 марта

В царствование императора Декия, в середине III века, привели многих христиан в город Никомидию и там заключили в темницу в ожидании сановника, которого император должен был прислать для суда над ними. Страх объял христиан никомидийских; иные убежали в горы и пустыни, но другие со спокойствием ожидали и мучений, и смерти. Между этими последними был молодой христианин по имени Кодрат, человек знатного рода, богатый и уважаемый всеми. Не боясь смерти, Кодрат глубоко скорбел о своих единоверцах и всеми средствами старался помочь им. Он за деньги покупал себе вход в темницы, помогал узникам, утешал их и увещевал их твердо хранить веру свою и не страшиться смерти.

Через некоторое время прибыл в город присланный от императора анфипат, или главный судья, Перенний. Он велел привести к себе узников. Их привели на судилище, куда собралось множество жителей города; пришел и Кодрат. Видя, что некоторые из христиан объяты страхом, он стал опасаться, чтобы они не отреклись от веры своей, и, когда анфипат сказал узникам: «Пусть каждый из вас объявит имя, звание и отечество свое», – Кодрат вдруг стал между узниками и громко ответствовал за всех: «Имя наше – христианство; звание и благородство – быть рабами Христа; отечество наше – небо, куда Господь вселит уповающих на Него».

Перенний, удивленный его смелостью, сказал служителям своим: «Возьмите этого сумасшедшего и приведите его ближе ко мне».

Не дожидаясь, чтобы его взяли, Кодрат протеснился сквозь толпу и встал пред судьей. Все присутствовавшие со страхом и участием смотрели на него, ибо все любили Кодрата. Перекрестившись, он сказал судье:

– Я сам пришел, чтобы говорить тебе от имени всех братьев моих. Делай скорее то, зачем пришел, и убедись, что мы мужественные воины Христа.

– Скажи сперва имя свое, – сказал Перенний.

– Я уже сказал тебе, что мы христиане, – это и имя, и звание, и достоинство наше!

– Послушайся меня, друг мой, – сказал судья, – и принеси жертву богам.

В ответ на это Кодрат начал хулить богов языческих и славить Бога истинного. Тогда судья велел его жестоко бить и мучить.

Пока слуги исполняли веленное, судья обратился к жителям города и спросил об имени мученика. Узнав, что Кодрат один из знатнейшних граждан никомидийских, он испугался, велел тотчас прекратить мучения и призвать его к себе.

– Что ты сделал, – сказал он ему, – скрыв от меня свое имя? Ты сам навлек позор на славный твой род. И как мог ты, забыв благородство свое и знатность рода, пристать к суетной вере христиан?

– Хочу лучше обитать в доме Бога моего, чем жить в селениях грешников, – ответил Кодрат словами Псалмопевца (Пс. 83:11).

Перенний стал убеждать его отречься от Христа, то умоляя его, то грозя ему. Кодрат оставался тверд и непреклонен в вере своей. Тогда судья предал его новым мучениям; но христианин не боялся истязаний. «Слава Тебе, Боже, – восклицал он, – что Ты меня, грешного и недостойного, сподобил страдать за имя святое Твое, да буду и я причислен к рабам, возлюбленным Тобой! Благодарю Тебя и молю: исполни меня Святого Твоего Духа, укрепи меня; умудри премудростью Твоей, да не одолеет меня беззаконие и да совершу подвиг мой до конца!» Долго и жестоко мучили святого Кодрата; он хранил непобедимую твердость и на все увещания судьи отвечал только исповеданием веры во Иисуса Христа. Наконец, так как день клонился к вечеру, его с прочими узниками отвели в темницу, заковав тяжелой цепью.

Переннию было поручено объехать разные города и страны для суда над христианами. Он через несколько дней отправился в Никею и велел вести за собой Кодрата с товарищами. Прибыв в Никею, он назначил в языческом храме торжественное жертвоприношение и велел привести туда христиан.

– Принеси жертву богам, – сказал он Кодрату.

– Я раб Христа, – отвечал мученик, – и Христу приношу в жертву себя, твоим же богам приносить жертву не стану.

– Ты не уважаешь воли царской, – возразил судья.

– Я уважаю царя, – отвечал Кодрат, – и молюсь за него, чтобы он уразумел истину.

– Если ты молишься за него, то должен исполнить и повеления его; ибо и в вашем законе сказано: «Воздадите кесарево кесареви и Божия – Богови» (Мф. 22:21).

– Ты прав, – отвечал святой мученик, – и потому я повинуюсь царю, служу ему и плачу ему подати. Но я обязан прежде всего служить Богу Небесному; итак, когда царь повелевает мне или принести жертву богам, или умереть, то я избираю последнее и готов умереть за имя Бога моего.

– Многие христиане согласились, однако же, принести жертвы богам, – сказал анфипат, – разве ты считаешь себя лучше их?

– Конечно, я лучше тех, которые отступили от Бога, если я останусь верен Ему, – отвечал Кодрат. – Но где же те, о которых ты говоришь?

Судья приказал снова мучить Кодрата, а между тем послал за отрекшимися христианами. Действительно, многие христиане, из страха мучений и смерти, согласились совершить языческое жертвоприношение. Другие покупали у начальников письменные свидетельства, что они принесли жертву, и после этого правительство уже не тревожило их. Но совесть их не могла быть спокойной, и они среди безопасности не наслаждались той духовной радостью, которая была уделом мучеников даже среди самых тяжких страданий.

Привели толпу отрекшихся христиан к месту, где мучили святого Кодрата. Вероятно, судья надеялся, что они убедят его купить жизнь и безопасность ценой отречения; но случилось совсем иное.

– Несчастные! Что вы сделали? – сказал им святой мученик. – Разве вы не веруете в воскресение мертвых и жизнь вечную, что отдали Царство Небесное за кратковременную земную жизнь? Или вы забыли слова Спасителя: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28).

Христиане пали на колена, проливая слезы покаяния. «Мы убоялись страданий, раб Христов, – восклицали они, – и нас терзает грех наш; ибо, желая спасти временную жизнь, мы умерли для жизни вечной».

Кодрат, забыв собственные страдания, обрадовался, когда увидел искреннее раскаяние отступников. «Не отчаивайтесь, братия, – говорил он им, – Господь милостив, молитесь Ему со слезами покаяния; твердо исповедуйте святое имя Его, омойте кровью своей прегрешения ваши, и Он простит вас». Все христиане начали молиться, громко рыдая. Судья услышал в храме о случившемся и велел еще усилить мучения Кодрата и огнем опалить раны его. Но, исполненный радости духовной и любви к ближним, святой мученик был равнодушен к собственным страданиям. «Господи! – восклицал он. – Возьми душу мою за души их и помилуй их!» Вдохновенные его святой молитвой, отрекшиеся христиане исполнились новым усердием – все они пламенно молились, и во время молитвы их последовало знамение небесное. Они все услышали голоса святых ангелов, молившихся с ними, и свет необычайный озарил их. Судья велел всех отвести в темницу, куда заключили и мученика.

На следующий день судья призвал их к себе и велел им совершить жертвоприношения богам; но все христиане твердо исповедали веру свою. Обещания и угрозы судьи остались на сей раз бессильными, и он всех верующих осудил на смерть. Они радостно пошли на казнь и были сожжены каждый в своем городе. Кодрата же Перенний водил за собой по всем городам, которые он объезжал, предавая его часто жестоким истязаниям. Но никакие страдания не могли победить веры святого мученика, и его твердость, напротив, приобретала новых служителей Иисусу Христу. В Кесарии, где его мучили перед всем народом, множество христиан стало громогласно славить Христа, и двое, Саторин и Руфин, скончались мученической смертью. В конце концов Кодрату отсекли голову в стране Геллеспонтской.

11 марта

Святой Софроний, один из самых ревностных защитников православия против заблуждений лжеучителей, родился в Дамаске в VI веке от знатных и богатых родителей. С молодости он прославился мудростью, но более мирской мудрости привлекала его мудрость божественная. Он ревностно изучал Священное Писание, благоговейно посещал места, освященные присутствием Господа Иисуса Христа. Обходя монастыри в окрестностях Иерусалима, он в лавре преподобного Феодосия сблизился с благочестивым иноком Иоанном Мосхом и, сделавшись его учеником, предпринял с ним далекие странствования. Вместе посетили они сперва пустынников палестинских, потом египетских и сирских, и описывали жития и подвиги их. Так составили они вместе книгу под заглавием: «Лимонарь, или Луг духовный». Долго жили они в Антиохии и в Александрии близ святого патриарха Иоанна Милостивого, которому помогали в трудах его. В Александрии Софроний принял пострижение и тут же был чудесным образом исцелен от глазной болезни при мощах святых мучеников Кира и Иоанна.

В это время различные бедствия тяготели над Церковью. Иерусалим находился под властью персов, которые увезли и самый крест, на котором был распят Спаситель, и держали в плену патриарха Захарию. С другой стороны, лжеучения смущали верующих. Персы приблизились и к Александрии; святой патриарх Иоанн Милостивый должен был выехать оттуда. Иоанн Мосх и Софроний сопутствовали ему и присутствовали при его кончине. После этого они посетили Константинополь и Рим. В Риме Иоанн Мосх скончался, и ученик его перевез тело его в Палестину, где и стал жить с тех пор, твердо противодействуя заблуждениям монофелитов, ересь которых поддерживали император Ираклий и патриархи Александрийский и Константинопольский, Кир и Сергий. В 629 году патриарх Захария возвратился в Иерусалим и снова занял патриарший престол, его преемником был Модест, который правил Церковью два года, и после него был единодушно избран святой Софроний. Чтобы успешнее противодействовать лжеучению, он созвал собор в Иерусалиме; в соборном послании своем излагал истинное учение Церкви. Но, несмотря на старания его, ересь еще долго волновала Церковь. Между главными защитниками истины против этого лжеучения были Максим Исповедник и святой епископ Римский Мартин⁴ которые оба увенчались мученической кончиной за православную веру.

Во время святительства Софрония, в 636 году, Иерусалим был взят мусульманами. Полководец калифа Омара осадил город, четыре месяца жители оборонялись мужественно; святой патриарх одушевлял и ободрял их. Но когда он наконец убедился, что нельзя далее устоять против превосходных сил неприятеля, тогда предложил Омару условия сдачи. Омар прибыл сам и вошел в город на условиях, заключенных с патриархом Софронием, обещая не разорять христианских церквей и не угнетать христиан. На месте, где стоял храм Соломона, Омар выстроил мечеть, известную и ныне под именем «Омаровой мечети». Он до конца жизни оказывал уважение святителю, преставившемуся в 644 году.

Святой Софроний оставил несколько поучительных слов, «Объяснение на литургию», житие святой Марии Египетской, сказание о чудесах святых Кира и Иоанна, много церковных песней и соборное послание, которое на Вселенском соборе, созванном против монофелитов, было признано за учение, вполне согласное с учением святых апостолов.

в тот же день

Святой апостол Павел повелевает нам почитать память святых. «Поминайте, – говорит он, – наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7). Следуя этому наставлению, древние христиане имели обычай описывать житие и кончину святых мужей, положивших жизнь за веру Христову. Эти повествования служили назидательным примером прочим христианам. Так, жизнь и страдания святого Поликарпа, епископа Смирнского, были описаны святым Пионием, пресвитером Смирнской Церкви; и, в свою очередь, святой Пионий явил собой пример непоколебимой веры и твердости духа. Подобно Поликарпу, и он жил свято и принял мученическую кончину, оставив также по себе благоговейную память своим преемникам.

«Почитайте память Пиония, – говорит автор его жития, – ибо он отвратил многих от прелести бесовской и привел к Богу. Он был мужем апостольским, и, увенчавшись мученичеством, он оставил нам образ своих добродетелей, да и поныне воспоминаем учение его».

Уже более восьмидесяти лет прошло с тех пор, как святой Поликарп⁵ преследуемый злобой смирнских иудеев, скончался мученической смертью. Иудеи и язычники с той же ненавистью продолжали смотреть на христианскую веру, и, когда при императоре Декии в 249 году началось жестокое гонение, они усердно отыскивали христиан, чтобы склонить их к отречению или предать суду. Несколько христиан, устрашившись мучений, согласились принести жертву богам языческим к великой скорби единоверцев своих, да и сами язычники презирали их за малодушие. В то время жил в Смирне пресвитер Пионий, который был уважаем всеми за добродетели. Он продолжал безбоязненно проповедовать слово Божие, с твердостью ожидая участи своей. Ему было возвещено, что он будет взят на суд в самый день памяти священномученика Поликарпа, вместе с христианином Асклипиадом и христианкой Савиной, бывшей рабой в одном языческом доме. Эта весть нисколько не испугала христиан; они заранее надели себе на шею веревки, чтобы тем доказать язычникам свое непоколебимое намерение – не отрекаться от веры своей, но идти в темницу и на смерть за имя Христа Спасителя. Почтив молитвой память священномученика Поликарпа, они спокойно беседовали в доме Пиония, когда один из главных служителей языческого храма, по имени Полемон, пришел за ними с воинами.

– Знаете ли вы новые повеления императора? – спросил Полемон. – Он приказывает вам принести жертву богам.

– Мы знаем заповеди Бога нашего: Он повелевает нам Ему одному поклоняться, – спокойно ответил Пионий.

– Так ступайте же на площадь! – сказал Полемон. – Там вы убедитесь в необходимости покориться.

Христиане встали и пошли за Полемоном и воинами.

Множество народа присоединилось к ним на пути, дивясь, что они добровольно идут на суд. На площади же было великое множество язычников и иудеев, которые с воплями ярости настоятельно требовали казни христиан или отречения их от Иисуса Христа.

– Пионий, – сказал Полемон, – покорись воле царской и принеси жертву, как это и сделали до тебя многие из христиан.

Пионий, не отвечая ему, обратился к народу и начал говорить ему: «Люди смирнские и иудеи! Я слышу, что вы радуетесь, когда один из наших соглашается принести жертву богам; вы радуетесь и осмеиваете его. Разве достоин смеха тот, кто не по собственному желанию, а по принуждению поклоняется богам? Разве это не тяжкий грех? Вам, эллинам, следовало бы вспомнить слова того древнего певца⁶, которым славится ваш город и который говорит, что не следует радоваться гибели человека. А вы, иудеи, вспомните слова пророка Божия Моисея: «Если увидишь осла врага твоего, падающего под бременем, не проходи мимо, но подними его» (Исх. 23:5), и слова Соломона: «Не радуйтесь падению врага» (Прит. 24:17). Что касается меня, то и я лучше умру, чем преступлю закон Бога моего. Но зачем осмеиваете и ненавидите вы нас, иудеи? Если бы мы были и врагами вашими, как вы говорите, разве мы не люди, как и вы? Скажите, кого обидели мы? Кого преследовали? Вы презираете тех из нас, кто из страха отрекается от закона Божия и поклоняется идолам. Они ли одни согрешили? Не грешны ли и те, кто побудил их к этому? Не грешны ли и вы, так часто преступавшие закон, данный вам Богом?» Вслед за этим Пионий, желая возбудить в иудеях смирение и сознание собственных прегрешений их, начал напоминать им частые их заблуждения, ропот и неблагодарность; говорил им, что близок суд Господа, Который будет судить каждого по делам его. «И теперь, – продолжал он, – проходя по стране вашей, я видел на ней следы гнева Божия, – города, сожженные и опустошенные, и нивы бесплодные».

Пристыженные его обличительными словами, иудеи молча слушали речь Пиония, которая в некоторых из присутствовавших возбудила раскаяние; они кротко сказали пресвитеру:

– Поверь, Пионий, мы любим тебя за твое благонравие и твою кротость и желали бы спасти тебя от смерти; ибо воистину мир сей прекрасен, и приятно жить и видеть свет солнечный.

– Конечно, хороша жизнь, – отвечал Пионий, – но несравненно лучше сей временной жизни жизнь вечная, к которой мы стремимся. Никто из нас не осуждает Божия творения, но есть мир невидимый, который несравненно прекраснее всего видимого.

Язычники со своей стороны стали убеждать христиан принести жертву богам, чтобы тем могли они спасти свою жизнь; но христиане не слушали слов их.

– К чему еще терять слова, если они непременно желают умереть? – сказал один из язычников.

– Так ты решительно не согласен? – спросил Полемон, обращаясь к Пионию.

– О, если бы я мог, напротив, убедить вас сделаться христианами! – воскликнул Пионий.

Все рассмеялись и сказали:

– Нам вовсе не хочется умереть в огне.

– Это, однако же, лучше, чем после смерти гореть огнем неугасимым, – возразил Пионий.

Видя, что христиане упорствуют в своем решении, судьи начали допрашивать их и, записав ответы, велели отвести их в темницу. Упорство их возбудило гнев толпы, которая преследовала их с яростными криками.

– Надобно бы их сейчас замучить, – воскликнул один из язычников. Пионий, обратившись к нему, кротко сказал:

– Кто же мешает вам? Нам не предшествуют оруженосцы, нас не защищают воины; мы в ваших руках, делайте с нами, что хотите.

– Вот этот готов принести жертву, – сказал кто-то, указывая на Асклипиада.

– Неправда, – ответил Пионий, – никто из нас не станет приносить жертвы идолам вашим.

Тогда язычники начали называть по именам тех христиан, которые согласились на отречение.

– Каждый имеет свою волю, – спокойно сказал Пионий, – но мы не принесем жертвы.

Многие из язычников бросились на них и растерзали бы христиан, если бы не помешали им воины, которые в конце концов довели их до темницы, потому что надо было дожидаться приезда анфипата для окончательного решения.

В темнице нашли они еще некоторых христиан: женщину по имени Македония и пресвитера Лина, взятых за исповедание веры в Иисуса Христа. Все они спокойно, даже радостно ожидали мученической смерти. Многие из жителей города посетили заключенных христиан, принимая в них участие, приносили им все нужное и увещевали их спасти жизнь свою отречением. Но увещания их были бесполезны, и они оставляли темницу, изумленные мужественной и спокойной твердостью христиан. Пришли в темницу и некоторые из несчастных, которые из страха и мучений решались принести жертвы идолам; они каялись и плакали. Пионий плакал вместе с ними. Он особенно скорбел о тех из них, которые, будучи добры и благочестивы, не имели достаточной твердости, чтобы оставаться верными Богу.

«Сердце мое разрывается, – говорил он, – когда я вижу бисер церковный, попираемый свиньями, и звезды небесные, поверженные на землю, и виноград, десницей Божией насажденный, сделавшийся снедью диких зверей. Дети мои, которых я желал бы вновь видеть озаренными светом истины! Питомцы мои, вскормленные хлебом небесным! Зачем отстали вы от настоящего пути?» Глубоко скорбя о неверии и малодушии христиан, он восклицал со слезами: «Ныне настал на земле голод, не голод хлеба и жажда пития, но глад слова Божия; ныне воздремали девы евангельские и не вышли встретить Жениха! Соль обуяла и извержена вон, и сатана готов сеять нас, яко пшеницу; и исполняется слово Божие: „Когда приидет Сын человеческий, найдет ли веру на земле?» (Лк. 18:8.) Но никто да не подумает, дети мои, что Господь изнемог; мы изнемогли; грехи отлучили нас от Бога. Мы согрешили, преступив заповеди Господни; прогневали Бога и опечалили ближнего. Но не отчаивайтесь, братия мои! – продолжал он, обращаясь к отрекшимся христианам. – Вы тяжко согрешили, поклоняясь идолам, но покайтесь искренно, обратитесь к Богу всем сердцем. Он милостив и прощает всех искренно кающихся. Он примет вас радостно, как детей своих».

Эти слова, скорбь и слезы Пиония глубоко тронули несчастных и пробудили в них раскаяние и сокрушение. Проливая горячие слезы, они громко исповедали Бога истинного.

Через некоторое время Полемон и священник Феофил пришли в темницу, сопровождаемые воинами, и сказали христианам:

– Епископ ваш Евктимон теперь в нашем храме приносит жертву богам; идите и вы, если не хотите быть судимы Евктимоном и нашим главным жрецом.

– Если Евктимон приносит жертву, это нас не касается, – отвечал Пионий, – всякий действует по своей воле, а судить нас не ему и не жрецу вашему: судить нас может один анфипат.

Язычники в гневе удалились, но вскоре пришли опять, говоря христианам, что анфипат приехал и прислал за ними. Это было несправедливо, но они желали принудить их к жертвоприношению и потому велели воинам вести их в храм. Христиане сопротивлялись. «Мы не станем поклоняться идолам, – говорили они, – и незачем нам идти в языческое капище». Но воины надели им на шеи веревки и потащили их силой. Около языческого храма Пионий упал на землю, чтобы не идти далее; шесть воинов взяли его на руки, внесли в храм и положили около самого алтаря, где, действительно, отрекшийся епископ совершал приношение.

– Почему вы не хотите принести жертвы? – спросил идольский жрец.

– Потому что мы христиане, – отвечали Пионий и товарищи его.

Тут язычники начали смеяться над верой христиан и над распятым Богом их.

– Надо их принудить, – сказали они шепотом друг другу.

Пионий услышал эти слова и сказал им:

– Устыдитесь, поклонники ложных богов, и повинуйтесь по крайней мере собственным законам вашим. Они запрещают вам принуждать нас, а только позволяют вам предать нас смерти.

Кто-то силой надел на голову христианам венки, в которых язычники имели обычай приносить жертвы; но христиане сбросили их и стали топтать их ногами. Тогда разгневанные язычники, жрецы и воины бросились на христиан и начали их жестоко бить. Наконец, видя невозможность склонить их к отречению, они отвели их обратно в темницу.

Через несколько дней верховный судья Квинтилиан приехал и призвал христиан. Он начал их увещевать и потом велел мучить Пиония, надеясь этим победить его твердость. Но мучения не поколебали веры Пиония, и судья наконец осудил его на смерть. Приговор был следующий: «Пиония, признающего себя христианином, повелеваем распять и сжечь огнем».

Приведенный на место казни, святой Пионий сам снял с себя одежду и, возблагодарив Господа, лег на крест, распростерши руки, чтобы их пригвоздили к кресту. Когда это было сделано, воин сказал ему: «Покорись царскому велению, Пионий, и я сейчас выну гвозди, и ты останешься жив». Пионий кротко взглянул на него и сказал: «Уснуть хочу, чтобы проснуться в лучшей жизни». Тогда подняли крест и поставили его прямо, а к подножию креста положили дров и хворосту и зажгли. Святой мученик, закрыв глаза, молился. Пламя поднялось и объяло крест. Присутствовавшие, не слыша Пиония, думали, что он умер, но через некоторое время он открыл глаза, посмотрел на народ и, сказав: «Господи, приими дух мой!» – предал душу Богу. Когда огонь погас, увидели, что тело его невредимо и что лицо его сияет небесной радостью. О кончине прочих христиан не сохранилось подробностей.

12 марта

Преподобный Феофан родился в Константинополе, в VIII веке, от знатных и богатых родителей, бывших в родстве с императором. Лишившись рано отца, он был поручен покровительству императора Константина Копронима, который, согласно с желанием матери, обручил его еще в малом возрасте с дочерью одного из знатнейших сановников империи. Таким образом, с самых ранних лет земное величие было уделом Феофана. От отца он наследовал богатство и знатность рода, достоинства его скоро принесли ему общее уважение, – ему был открыт путь к почестям и славе; но молодой Феофан остался равнодушен ко всем этим преимуществам. Сердце его горело только любовью к Богу, и он желал одного: посвятить себя служению Господу, отрекшись от величия, богатства и радостей мира, ибо он считал все это опасным для души. Он тщательно изучал закон Господень, помогал неимущим, но не мог исполнить своего намерения и отречься от мира, ибо боялся огорчить свою мать, которая желала, чтоб он женился. Феофан исполнил ее желание.

После бракосочетания, оставшись наедине с молодой женой, Феофан открыл ей свой образ мыслей, сказал ей о своем желании отречься от мира и жить в нищете и труде из любви к Господу. «Ты знаешь, возлюбленная, – говорил он ей, – что настоящая жизнь наша кратковременна, что час кончины нашей неизвестен и что осуждение ожидает тех, которые забыли о Боге среди радостей житейских. Вспомни, кого ублажает Святое Евангелие: не богатых и сильных мира сего, но нищих, скорбящих, алчущих, гонимых и оскорбляемых ради Господа Иисуса Христа. Тесный путь ведет к жизни вечной; пространный же и удобный ведет к погибели. Потому я всегда желал раздать имение свое бедным и служить Богу в смирении, труде и нищете. Если и ты на это согласна, то поступим так, как только это будет нам возможно».

Молодая жена Феофана изъявила на это полную готовность, и во сне они оба увидели ангела, который благословлял их намерение. Среди пышности двора, окруженные роскошью и суетными удовольствиями, благочестивые супруги вели жизнь, преданную Богу, изучали закон Его, исполняли Его заповеди и хранили себя в чистоте душевной.

Но этот образ жизни очень не нравился тестю Феофана. Он надеялся, что зять его будет добиваться почестей и богатства, и был недоволен, видя, что он равнодушен к этим благам и что зять его и дочь его, среди пышности двора, живут, как отшельники, и раздают бедным большую часть своего имущества. Он жаловался императору и убедил его дать Феофану поручение в отдаленную страну, надеясь, что деятельная жизнь отвлечет его от Бога.

Царь дал поручение Феофану в Кизическую страну в Малой Азии, где возникли беспорядки и волнения касательно народного продовольствия. Жена его сопровождала его.

Они ехали водой, мимо гор Сигрианских, где спасались тогда многие отшельники. Видя пустынные горы и темные леса, они вздыхали по давно желанной жизни пустынной и часто сходили с корабля, чтобы посетить святых отшельников. Однажды, заснув в пустынном месте, Феофан увидел во сне того же самого ангела, который уже раз явился ему. Ангел указал ему отдаленную пустыню и сказал: «Здесь ты поселишься, но еще не сейчас. Исполни порученное тебе дело; а когда будешь свободен, то придешь сюда». Те же самые слова были повторены Феофану и одним благочестивым отшельником, который предсказал также, что он сподобится венца мученического.

Приехав на место назначения, Феофан усердно принялся за порученное ему дело. Мудрыми распоряжениями своими он восстановил в стране порядок и спокойствие и потом возвратился в Константинополь.

Вскоре за тем тесть его скончался. Мать его еще прежде умерла, и Феофан, будучи свободен, решился исполнить давнее желание свое. Он раздал имение свое бедным, оставив себе только малую часть. Жена его вступила в монастырь, он отправился в горы Сигрианские, постригся и, пожив некоторое время близ благочестивого отшельника, соорудил монастырь и потом удалился в пустыню. Здесь соорудил он новый монастырь, куда вскоре собралось много братьев. Избрав в настоятели человека строгого и благочестивого, Феофан вполне подчинился ему наравне с прочими братьями. Он целый день работал и молился: работа его состояла в переписывании и раскрашивании книг. Продажей этих книг он доставлял все необходимое себе и помогал прочим инокам. По смерти настоятеля все братья единодушно пожелали, чтоб он принял на себя его должность, но Феофан не пожелал начальствовать и тайно оставил монастырь.

В пустынном месте, в котором он поселился, скоро стали посещать его благочестивые люди, привлеченные добродетельной его жизнью и слухом о чудесах, которые он совершал. Таким образом, устроилась новая обитель, которая стала известна под именем Великого Села. Феофан никак уже не мог отказаться от игуменства в этой новой обители, но на деле исполнял заповедь Христа: «Кто из вас хочет быть большим, тот будь вам слуга, и кто хочет быть у вас первым, тот будь вам раб» (Мф. 20:26, 27). Феофан служил всем братьям с величайшим смирением, подавал им пример трудолюбия и благочестия и поучал их мудрыми наставлениями.

Преподобный Феофан был призван в Никею для участия в Седьмом Вселенском соборе, созванном в 788 году для решения вопроса о почитании святых икон. Он усердно содействовал святому патриарху Тарасию и потом возвратился в свой монастырь к прежней жизни и прежним трудам, но вскоре тяжко занемог и уже не мог вставать с постели. Страдания он переносил терпеливо и не переставал славить Бога и благодарить Его за Его милости.

Однако ересь иконоборческая, хотя осужденная Седьмым Вселенским собором, возникла вновь при императоре Льве Армянине, который жестоко преследовал всех почитателей святых икон. Он низложил святого патриарха Никифора, предал мучениям и заточению преподобного Феодора Студита и многих других. Желая склонить на свою сторону Феофана, который пользовался общим уважением, он послал за ним. Удрученный болезнью и старостью, Феофан, однако, отправился в Константинополь, чтобы защищать догматы Православной Церкви. Царь прислал к нему одного из сановников своих.

– Будь нашим единомышленником, – говорил ему царь через посланного своего, – и я обогащу монастырь твой; тебя возвеличу почестями и взыщу милостью всех сродников твоих; иначе же предам тебя мучениям.

– Мне не нужны богатства и почести мира сего, – отвечал преподобный, – я в юности оставил их, чтобы служить Господу Иисусу Христу. Неужели же они соблазнят теперь старца? О монастыре же моем и сродниках Бог позаботился.

Царь, видя, что увещания и угрозы напрасны, велел заключить его в темницу. Из темницы преподобный Феофан писал царю, защищая поклонение святым иконам, но царь разгневался, послал разорить монастырь преподобного Феофана и разогнать учеников его, самого же его велел жестоко бить, не щадя ни старости, ни болезненного его состояния. Измученного старца отвезли потом в изгнание на остров Самофракию, где он вскоре скончался.

По смерти императора рассеянные ученики преподобного Феофана собрались вновь, возобновили сожженный монастырь Великое Село и перенесли в него святые мощи учителя своего, которого Господь прославил чудесами.

в тот же день

Святой Григорий родился в середине VI столетия в Риме. Родители его были богаты и знатны, и ревностное благочестие было отличительной чертой всего семейства его. Мать его Сильвия причислена Римской Церковью к лику святых. Предание говорит, что родственница его, Тарсилла, перед смертью своей увидела Самого Христа, призывавшего ее к жизни вечной.

Хорошие примеры и наставления подействовали благотворно на сердце юноши. Желая вполне посвятить себя Богу, Григорий рано оставил мирскую службу, в которой уже достиг важного сана, ибо был губернатором, или префектом, Рима, и вступил в монастырь Святого Апостола Андрея Первозванного, им самим сооруженный. Все имение свое он употребил на вспомоществование бедным и на устроение монастырей в разных областях Италии, сам же жил в бедности, соблюдал строгое воздержание и беспрестанно молился.

Но не суждено было ему долго продолжать этот образ жизни. Высокие достоинства его привлекли общее внимание, и он был послан в Константинополь по делам Церкви и потом, по смерти папы Пелагия, единодушно избран в преемники ему. Долго Григорий отказывался от этого сана. Он писал императору Маврикию, прося его не утверждать этого избрания, тайно удалялся из Рима и скрывался в городах; но убежище его, по особенному знамению Божественному, было открыто, и он принужден был принять святительский сан.

Слишком часто впоследствии папы увлекались соблазном земного величия и в заботах об усилении светской власти своей забывали о других заботах, более достойных наместников апостольских, но этого упрека нельзя было сделать святому Григорию. Он был весь предан службе Божией и попечениям о благе вверенных ему душ. Полный смирения и пламенной любви к Богу и ближнему, он смотрел на власть как на трудное служение, часто скорбел, что заботы о делах мирских отвлекают его от духовно-созерцательной жизни, но между тем, приняв власть, выполнял с усердием и твердостью все сопряженные с ней обязанности. Обстоятельства того времени требовали от него непрерывной деятельности. Лангобарды беспрестанно опустошали римские области, в которых несколько раз свирепствовали голод и заразные болезни. Среди этих бедствий святой Григорий с неутомимым усердием, с отеческой любовью заботился о пастве своей. Доходы его были все употреблены на вспомоществование, проповеди его укрепляли души бедствующих, увещания укрощали ярость врагов. Но главным предметом забот святого Григория было распространение и объяснение слова Божия. В разных областях Италии было еще в то время много язычников, и многие из верующих были заражены лжеучением ариан. Святой Григорий трудился неутомимо, чтобы просветить их души светом истины, и Бог благословил труды его. Обращение многих язычников и утверждение христианской веры в Британии (или Англии) неразрывно связаны с именем святого папы.

В Британии давно было проповедано слово Божие. Есть предание, что туда ходили апостолы Симон Зилот и Аристовул и что в III веке и в IV было уже там много христиан. Но Англия потом была завоевана язычниками, саксами, которые разделили ее на семь отдельных королевств, называемых Гептархией и исповедовавших язычество. Христиане же удалились в горы Шотландские и Валлийские, и вера христианская мало распространилась, несмотря на усердные старания некоторых проповедников, из которых особенно замечателен Патрикий, проповедовавший в Ирландии в V веке. Святой Григорий вскоре после возведения своего в святительский сан обратил внимание на Англию и велел обучать нескольких молодых англосаксов, находящихся во Франции, надеясь, что они со временем могут сделаться благовестниками слова Божия в своей стране. Потом, в 597 году, он решился послать в Англию проповедников под начальством монаха бенедиктинского чина по имени Августин. Неохотно предпринял Августин это трудное дело, он страшился опасностей, не надеясь на успех, и даже раз воротился с половины дороги, умоляя папу освободить его от трудного и опасного поручения. Но святой Григорий ободрил его, дал ему наставления и письмо к христианской супруге Кентского короля Этельберта, королеве Берте, которая давно старалась обратить мужа своего. Наконец посланные, взяв переводчиков во Франции, прибыли в Англию, в Кентское королевство, и послали сказать Этельберту: «Мы принесли тебе самую радостную весть, – весть о жизни вечной для тех, которые уверуют словам нашим»⁷. Король велел им остановиться на острове близ Кента, и через несколько времени сам отправился к ним, чтобы выслушать их. Боясь чар, по тогдашнему суеверию, он назначил совещание под открытым небом. Проповедники начали объяснять ему слово Божие. Царь выслушал их со вниманием и потом сказал им: «Хороши слова и обещания ваши, но они для меня совершенно новы, и я не могу тотчас согласиться с ними и оставить обычаи, которые я так давно соблюдал вместе с народом моим. Но так как вы пришли издалека, чтобы сообщить нам то, что вам кажется добром и истиной, то мы не хотим мешать вам, а, напротив, желаем принять вас дружелюбно и доставить вам все необходимое. Мы не запрещаем вам присоединять к вере вашей тех, которые захотят принять ее». Царь назначил проповедникам место жительства в Кентербери. Скоро поучения и святая жизнь их убедили многих обратиться к Иисусу Христу. Сам Этельберт крестился, и после того христианская вера стала быстро распространяться по всей стране. Августин был посвящен в архиепископы и прославился святостью жизни и многими чудесами. Святой Григорий не переставал заботиться о начатом деле, он посылал еще проповедников в помощь Августину, который писал ему, что жатвы много, а делателей мало (Мф. 9:37), – и наставлял Августина мудрыми советами.

Святой Григорий был смолоду слаб здоровьем, но это не мешало его постоянной деятельности. Он написал много книг: толкования на некоторые места Священного Писания, молитвы, беседы, или диалоги о жизни и чудесах италийских святых. За это сочинение он назван Двоесловом, или Собеседником. Ему приписывается окончательное составление чина совершения литургии Преждеосвященных Даров, которая до него совершалась по изустному преданию. Святой Григорий был чрезвычайно милосерден к несчастным. Он в первое число каждого месяца раздавал им пособие; часто посещал больных и у себя угощал нищих и убогих, сам служа им с величайшим смирением. В связи с этим сохранилось о нем трогательное предание.

Однажды, говорит предание, когда он был еще иноком в монастыре Святого Андрея Первозванного, к нему явился какой-то человек, который со слезами рассказал ему, что он был хозяином корабля и в бурю потерял корабль свой и всю свою и чужую кладь, находившуюся на нем. Григорий, выслушав его, дал ему шесть золотых монет; через час он пришел опять. «Сжалься надо мной, раб Божий, – говорил он. – Ты дал мне мало, а я потерял очень много».

Григорий дал ему еще шесть золотых; но тот же человек пришел и в третий раз, говоря: «У меня большой долг, помоги мне». Григорий не имел более денег, но дал несчастному серебряное блюдо. Через несколько лет после этого святой Григорий, бывший уже папой, велел однажды приготовить у себя обед для двенадцати бедных странников. К удивлению своему он увидел, что за столом сидят не двенадцать, а тринадцать человек. Он сказал об этом домоправителю, но тот уверял, что обедают только двенадцать человек, тринадцатый был невидим для всех, кроме Григория. После обеда святой Григорий, отпустив всех, подошел к тому, кого он один видел, и спросил его имя. «Зачем спрашиваешь об имени моем? – ответил тот. – Оно необычно!» Григорий настаивал и узнал, что то был ангел-хранитель его, который однажды, в виде нищего, испытал его милосердие и с тех пор был при нем неотлучно, охраняя его жизнь. Святой Григорий пал на колени и благодарил Господа.

Святитель Григорий правил Римской Церковью двенадцать с половиной лет и скончался в 604 году. Он известен в истории под именем святого Григория Великого.

13 марта

Святой Никифор стал патриархом Цареградским в 806 году, через несколько лет после того, как Седьмой Вселенский собор осудил иконоборческую ересь. Он всеми силами старался действовать против разврата, в последнее время сильно распространившегося в столице, старался восстановить мир и успокоить волнения, везде вызванные лжеучением и притеснениями. В то же время находил время заниматься и учеными трудами, писал историю Церкви со времени смерти императора Маврикия, защищал письменно истинные догматы веры.

В то время царствовал император Лев Армянин, жестокий гонитель святых икон. Он старался склонить на свою сторону патриарха, но святой Никифор отвечал ему с твердостью: «Напрасны труды твои, государь. Мы не можем изменить древнего предания, – мы чтим изображения святых, как крест и Евангелие». Император не послушался увещаний святых служителей Церкви и воздвиг страшное гонение на почитателей святых икон по всей империи. Святой Никифор ободрял и утешал страждущих, наставлял их на путь истинный, убеждал их не отпадать от древних преданий Святой Церкви. «Не бойся, малое стадо, – взывал он к правоверным, – яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство»

. 12:32). Царь убедился, что, пока патриарх в Константинополе, ему не удастся утвердить иконоборство. Он решился созвать собор из единомышленников своих, которые низложили патриарха, а царь послал его в заточение на остров Проконисс, где и скончался в 818 году твердый защитник церковных правил.

Через двенадцать лет после смерти его, когда иконоборство было окончательно низложено, патриарх Царьградский, святой Мефодий, убедил императрицу Феодору перенести в Константинополь мощи святого страдальца, и они были торжественно положены в церковь Святых Апостолов.

14 марта

Иночество развилось на Западе гораздо позднее, чем на Востоке. Главным основателем монашеской жизни на Западе считается преподобный Венедикт Нурсийский, который первый ввел определенный устав, принятый почти во всех обителях. Преподобный Венедикт родился около 480 года в местечке Нурсии, в Италии, и в детстве был отправлен в училище в Рим на воспитание. Там развратная жизнь товарищей и самих учителей возбудила в Венедикте такое негодование, что на шестнадцатом году от роду он решил оставить мир и удалился в пустынное место недалеко от Рима. Он стал жить в пещере в совершенном уединении; один только инок из соседнего монастыря знал об его жилище и приносил ему скудную пищу. Так провел юноша три года в постоянной молитве, которая одна помогала ему смирить внутренние волнения и переносить труды и лишения отшельнической жизни.

Случайно пастухи отрыли жилище пустынника. Стали приходить к нему за наставлением; вскоре открылось, что Бог даровал ему великую мудрость духовную и силу целить недуги. Слава преподобного Венедикта распространилась далеко, посетители толпились около его пещеры. Иноки соседнего монастыря стали просить его быть их настоятелем; преподобный Венедикт не соглашался. Он не одобрял образа жизни иноков итальянских, довольно распущенного, и предвидел, что его строгие правила не понравятся братии. Так и случилось, когда он наконец согласился принять начальство. Едва он захотел ввести более строгую жизнь в монастыре, как иноки вознегодовали, и некоторые из них хотели отравить его. Но злой умысел не удался, чаша с отравленным питьем разбилась, как только преподобный Венедикт сделал над ней крестное знамение. Венедикт простил злодеям, но, оставив монастырь, снова удалился в прежнюю пещеру в пустыне Субиако. Но одиночество стало для него теперь невозможно; множество людей селилось вокруг него, желая пользоваться его наставлениями и его руководством. Постепенно образовалось двенадцать монастырей с двенадцатью иноками в каждом. Все признавали над собой начальство Венедикта, который наставлял их с великой мудростью и творил великие чудеса.

Нашелся, однако, завистник славе преподобного – один недостойный священник по имени Флорентий. Он старался возбудить братьев против настоятеля и добился того, что преподобный Венедикт решил переселиться в другое место. Он ушел в самую южную часть Италии, в Кампанию. Там, в отдаленных и глухих местностях, сельское народонаселение еще поклонялось идолам и не знало христианской веры. Преподобному Венедикту полюбилась местность на горе Кассино; он поселился на ней, и скоро несколько братьев присоединились к нему. На этой горе стояло еще капище идольское, окруженное рощей, посвященной Аполлону, и народ еще приносил жертву идолу. Преподобный Венедикт стал рубить рощу; приходящих поселян он стал учить истинной вере и скоро обратил множество идолопоклонников ко Христу. Капище было разрушено, и на его месте преподобный Венедикт воздвиг церковь во имя Иоанна Крестителя. Вскоре собралось так много подвижников, что образовался значительный монастырь, который увеличивался с каждым годом. Венедикт написал устав для братьев своих, которые стали называться его именем – бенедиктинцами. Этот устав был впоследствии принят во многих монастырях Запада. Преподобный Венедикт, составляя его, руководствовался сведениями, распространенными Кассианом Римлянином о постановлениях восточных обителей. Он требовал от иноков полного отречения от собственной воли, непрестанного памятования о Боге, общежительства, труда, гостеприимства к нищим и странным. Обязывал он их также обучать детей и переписывать рукописи. Бенедиктинцы остались и после смерти настоятеля верны его постановлениям; более всех других иноков они занимались учеными трудами. Слава преподобного Венедикта постоянно привлекала к нему посетителей; даже варварский царь Тотила пожелал его видеть. Строгий инок смело укорял его за его злые дела и верно предсказал ему год смерти.

Преподобный Венедикт узнал о кончине своей за несколько дней и спокойно и радостно отошел ко Господу в 543 году. Доселе монастырь Монте-Кассино, основанный им, – один из значительнейших в Италии.

15 марта

Агапий, Пуплий, Тимолай, Ромил, два Александра, два Дионисия и Никандр совершили подвиг свой во время Диоклетианова гонения. Никандр во время гонения посещал христиан в темницах, служил им, а по смерти мучеников уносил тела их, чтобы предать погребению. Это было строго запрещено языческими правителями, которые повелевали бросать тела христиан на съедение птицам и зверям. Схватили святого Никандра, предали истязаниям и потом казнили.

16 марта совершается память святого апостола Аристовула, одного из семидесяти апостолов. Он был родом кипрянин, брат святого апостола Варнавы, о нем упоминает святой Павел в Послании к Римлянам; но сохранилось мало известий о его жизни. Полагают, что он благовествовал в Британии и там сподобился мученической кончины.

В тот же день память святого мученика Савина, пострадавшего в Египте при Диоклетиане, и святых Папы, Трофима, Фалы.

17 марта

При царях Аркадии и Гонории, в конце IV века, жил в Риме знатный человек по имени Евфимиан с женой своей Аглаидой. Оба они были добры и благочестивы, усердно исполняли заповеди Божии и щедро помогали нищим и убогим. Ежедневно в доме их было угощение для бедных, сирот, вдовиц и странников. И когда этих гостей приходило немного, Евфимиан грустил и говорил, вздыхая: «Недостоин я ходить по земле Бога моего». Все уважали и любили Евфимиана и Аглаиду; одного недоставало для полного их счастья: они не имели детей. Они часто молили Бога даровать им сына, который мог бы быть утешением и опорой их старости, и Бог наконец исполнил молитву их: у них родился сын, которого они назвали Алексием.

Можно вообразить себе, как добрые родители любили Алексия, с какой заботливостью воспитывали его, как старались, чтобы он был добр и благочестив! Алексий вполне вознаградил труды их: он был одарен прекрасными способностями, хорошо учился и с ранних лет возлюбил Господа всем сердцем. Желая угодить Ему, он тайно налагал на себя лишения, хранил строгий пост, носил на теле грубую власяницу. Воспламеняясь все более и более любовью к Богу, он пожелал отречься ради Него от всех радостей мира, чтобы служить Богу в иноческом чине. Но родители не желали этого, и, когда Алексий достиг совершеннолетия, они приискали ему невесту – девицу из царского рода необыкновенной красоты и обвенчали его.

Вероятно, святой Алексий не решился явно противиться воле родителей, но намерение отречься от мира укоренилось в его сердце.

В день бракосочетания, когда юные супруги остались наедине, он подошел к девице, подал ей золотой перстень и драгоценный пояс, завернутый в шелковый занавес, и сказал ей: «Храни это, и Бог да будет между мной и тобой, доколе благодать Его не устроит в нас нечто новое». С этими словами он удалился. Войдя в комнату свою, Алексий снял с себя золототканую одежду, надел бедную и старую одежду, взял с собой немного денег и удалился из родительского дома. Он вышел из города и, прибыв к пристани, сел на корабль, отравлявшийся в Лаодикийскую страну. В пути он молил Бога, чтобы Он спас его от мирской суеты и сподобил его на Страшном суде стать одесную Его. Корабль прибыл в Лаодикию. Вместе с богомольцами Алексий отправился в Месопотамию, в город Эдессу, где находился нерукотворный образ Спасителя. Там Алексий раздал деньги бедным, а сам стал жить нищим у храма Пресвятой Богородицы. Он питался подаянием, день и ночь молился и каждое воскресенье приобщался Святых Таин.

Конечно, семейная жизнь налагает на человека обязанности, и Богу угодно, чтобы мы их исполняли. Но Богу одному известно сердце человека. Он видит, с каким намерением человек действует, и благословляет все, что делается из искренней любви к Нему. Оставляя родителей своих и все радости семейной жизни, Алексий приносил самую трудную жертву и тем желал угодить Богу. Он добровольно отрекся от знатности, и от богатства, и от мирских удовольствий, чтобы жить в смирении и нищете, и Бог, видя чистоту его намерения, принял его жертву. Но тяжело было оставленному им семейству переносить его отсутствие. Долго искали его в городе и окрестностях. Видя, что Алексий не возвращается, мать его в глубокой скорби заперлась в своей комнате. «Я не выйду отсюда, – говорила она, – пока не узнаю, что случилось с милым сыном моим». Юная супруга заперлась с ней, и они неутешно плакали и грустили. Евфимиан же посылал слуг своих в разные города и страны, чтобы разведать об Алексии, но безуспешны остались все поиски их. Некоторые из них прибыли в Эдессу, но между нищими, толпившимися у храма, они не узнали молодого господина своего и даже подали ему милостыню наравне с прочими нищими. Алексий узнал их и в смирении обрадовался, что получил подаяние от слуг своих.

Семнадцать лет Алексий прожил в нищете у храма Пресвятой Богородицы. Глубоким смирением и постоянной молитвой он угодил Богу. Один из служителей храма увидел во сне Богоматерь, Которая сказала ему: «Введи в церковь мою человека Божия: ибо молитва его доходит до Бога, и, как венец на голове царской, почиет на нем Дух Святой». Церковнослужитель недоумевал, о ком были слова эти, но видение повторилось, и Богоматерь указала на нищего, который сидел у дверей храма. С этих пор все стали оказывать Алексию величайшее уважение. Тогда он, не желая славы человеческой, тайно удалился из города. Он сел на корабль, плывший в Киликийскую страну, думая поселиться там при церкви Святого Апостола Павла, но случилось совсем иное. Во время плавания поднялась на море страшная буря, корабль долго носился по волнам, удаляясь от назначенной цели, и пристал в конце концов к берегам Италии, недалеко от Рима. Алексий решился идти в Рим и жить около дома отца своего.

Приближаясь к родительскому дому, он встретил отца своего, возвращавшегося из церкви в сопровождении многочисленных служителей. Алексий поклонился ему до земли и сказал: «Раб Господень, помилуй меня, нищего и бедного, и дай мне угол в доме твоем, чтоб я мог питаться крохами, падающими со стола твоего. Господь же благословит тебя и даст тебе Царство Небесное, и, если кто-либо из близких твоих странствует, он возвратится благополучно». Эти последние слова о странствующих напомнили Евфимиану о любимом его сыне; он прослезился, велел дать нищему хижину близ дома своего и, обратившись к служителям своим, сказал им: «Я дам награду тому из вас, кто станет заботиться об этом нищем и носить ему пищу со стола моего».

Так стал жить святой Алексий у ворот отцовского дома. Никто не узнавал его, потому что семнадцать лет, проведенные в нищете и лишениях, совершенно изменили внешность его. Каждый день один из служителей приносил ему пищу со стола отца, но он раздавал ее бедным, довольствуясь сам хлебом и водой. Он беспрестанно молился, приобщался каждое воскресенье Святых Таин, переносил с величайшим терпением нищету, презрение и оскорбления, часто наносимые ему служителями, которые смеялись над ним, бранили и даже иногда били его. Труднее всего было ему другое испытание: из хижины своей, стоявшей близ дома отца, он мог слышать плач и рыдания матери и жены своей, которые не переставали грустить о нем; но он твердо решился принести эти привязанности в жертву Богу и до конца устоял в своем намерении.

Так прошло еще семнадцать лет. Бог предвозвестил Алексию близкую кончину его. Тогда он выпросил пергамента и чернил у служителя, который заботился о нем, и описал всю жизнь, с тех пор как, вручив супруге свой перстень и пояс, он удалился из родительского дома. В заключение повествования он просил у родителей и у супруги своей прощения: «И я сопереживал скорби вашей, – писал он, – и беспрестанно молил Бога, чтобы Он подал вам терпение и сподобил вас царствия Своего. Верю, что Он исполнит молитву мою, ибо из любви к Нему был я так немилосерден к вашему горю и так жесток к самому себе». Написав это, святой Алексий стал спокойно ожидать смерти и весь предался молитве.

Приблизительно в это время, как говорит предание, папа Иннокентий служил Божественную литургию, при которой присутствовал и царь Гонорий. Во время богослужения вдруг все услышали слова: «Поищите человека Божия, от тела изыти хотящего, да помолится о городе». Всех объял страх, и все недоумевали, на кого указывают эти слова. Но на следующий день во время всенощной тот же таинственный голос сказал: «В доме Евфимиана ищите человека Божия». Тогда царь сказал Евфимиану: «Что же ты не поведал нам, что у тебя живет человек Божий?» – «Видит Бог, – отвечал Евфимиан, – я не знаю, о ком слова эти». Он призвал домоправителя своего и спросил у него, нет ли между его служителями такого, который особенно отличался бы добродетелями и благочестием, но домоправитель не мог ни на кого указать.

Царь и папа сами захотели идти в дом Евфимиана.

Евфимиан пошел вперед, чтобы принять высоких гостей с должным почетом, и вышел к ним навстречу со свечами и кадилами.

Вдруг в комнату, где находились с Евфимианом царь и папа, вошел служитель, которому поручено было заботиться об Алексии и носить ему пищу. «Господин мой, – сказал он Евфимиану, – не тот ли нищий, которого ты поручил мне, есть человек Божий? Он всю ночь проводит в молитве, держит строгий пост и переносит оскорбления с терпением и кротостью». Услышав это, Евфимиан отправился к хижине, в которой жил Алексий, и позвал его через окно – ответа не было. Он позвал три раза и, не получив ответа, вошел в хижину. Там нищий лежал мертвый, лицо его было покрыто, в руках у него была исписанный пергамент. Евфимиан открыл его лицо и увидел, что оно сияет необыкновенным светом; он захотел взять рукопись, но не мог вынуть ее из рук умершего.

Тогда он возвратился в дом и сказал императору и папе: «Я нашел того, кого мы ищем, но нашел его уже умершим». Царь велел приготовить богатый одр; вынесли тело нищего из убогой хижины, положили его на одр, и все поклонились ему.

Тогда император вынул из руки умершего исписанную хартию и среди общего молчания начал читать ее. Из нее Евфимиан скоро узнал, кем был покойник. В глубокой скорби он пал на землю, рыдая, и, обняв тело покойника, восклицал: «О, дитя мое любезное! Зачем ты так опечалил нас? Сколько лет ты провел у дома моего, видел скорбь родителей и не утешил их! Что стану делать теперь? Оплакивать ли смерть твою или радоваться возвращению?» Аглаида и невестка ее, слыша вопли и рыдания, захотели знать, что случилось. Когда же услышали, что умерший нищий – тот самый Алексий, о котором они так долго скорбели, они с плачем и стенанием вышли из своего затвора, протеснились сквозь толпу и обняли бездыханное тело. Все плакали, видя их глубокую, неутешную скорбь.

Одр, на котором лежал умерший, был поставлен на площадь по повелению царя и папы, и все жители Рима приходили поклониться святым мощам человека Божия, который из любви к Господу пожертвовал всеми радостями мира и отрекся от счастья, богатства и величия, чтобы служить Богу смирением и нищетой.

Россия издавна глубоко чтит память великого подвижника, которого знает под именем преподобного Алексия, человека Божия; и Святая Церковь поет ему:

«Возвысився на добродетель и ум очистив, к желанному и крайнему достигл еси, безстрастием же украсив житие твое, и лощение изрядное восприим совестию чистою, в молитвах, яко безплотен, пребывая, возсиял еси, яко солнце, в мире, преблаженне Алексие».

18 марта

Святой Кирилл был возведен в сан архиепископа Иерусалимского в царствование Констанция, одного из сыновей Константина. Ересь Ария в это время сильно возмущала мир Церкви Христовой. Сам император пристал к лжеучению и всеми мерами старался распространить его в государстве. Но, не страшась гонения, святой Кирилл твердо стоял за истину и проповедовал ее усердно.

Во время его епископства, 7 мая 351 года, было в Иерусалиме чудесное явление – знамение Креста Господня на небесах⁸. Святой Кирилл в письме к императору описал это чудесное явление, которое видели все жители Иерусалима и множество богомольцев, находившихся в Святом городе. Сияющий крест простирался над Голгофой до горы Елеонской. Все население города, объятое страхом и радостью, поспешило в храм, чтобы единогласно прославить Бога. Описывая это явление, святой Кирилл старался пробудить в сердце императора чувство истинного благочестия; но увещания его остались бесполезны, и он вскоре сам подвергся гневу царя и изгнанию.

В Иудее начался страшный голод. Святой Кирилл, исполненный сострадания к бедным, щедро помогал им и раздал таким образом все имущество свое. Но имущество его было невелико, и, когда оно истощилось, он стал продавать драгоценности церковные – дорогие сосуды и златотканые одежды, чтобы вырученными от продажи их деньгами помогать неимущим. Это богоугодное дело было представлено императору в превратном виде, потому что святой Кирилл имел много недоброжелателей при дворе и среди арианских епископов. Они восстановили против него царя и отцов Селевкийского собора, и святой Кирилл был низложен и изгнан. Он возвратился уже когда Юлиан, став императором, объявил полную веротерпимость и возвратил из ссылки всех изгнанных.

В краткое царствование свое Юлиан употреблял все меры, чтобы уничтожить христианство и восстановить язычество, к которому был привержен всей душой. Убедившись, что явное гонение не приведет к желанной цели, он действовал сначала более хитрыми путями. Он оказывал христианам величайшее презрение, старался лишить их всех средств к просвещению, запрещал им иметь училища, отнимал доходы у христианских храмов и на эти деньги созидал и украшал языческие капища и устраивал при них училища и больницы. Хотя он столь же мало верил закону иудейскому, как и христианскому, он оказывал покровительство иудеям только потому, что они были врагами христиан. Думая нанести жесточайший удар христианам и доказать несправедливость пророчеств, он вознамерился возобновить в прежнем великолепии разрушенный храм Иерусалимский. Для этого он созвал в Иерусалим иудеев, которые уже долгое время скитались без приюта по разным странам; ибо со времени императора Адриана, по причине случившегося возмущения, им было запрещено пребывание в Иерусалиме. Даже Иерусалим утратил свое имя и назывался Элия Капитолина. Император Константин возвратил Иерусалиму прежнее название, но с торжеством христианской веры Святой город приобрел значение, ненавистное иудеям, и сделался предметом благоговения христиан. Можно себе вообразить, с какой радостью иудеи поспешили на зов царя! Толпами стали они приходить в Иерусалим, полные радостных ожиданий, ибо с возобновлением храма соединяли они надежды на свое освобождение от власти иноплеменников и на свое возвеличение. Всякий из них готов был жертвовать частью имущества на построение храма. Женщины отдавали дорогие украшения свои, орудия для работ отделывались золотом и серебром – все готовились принимать участие в священном труде. Юлиан щедро помог деньгами, приставил одного из сановников своих для надзора за работами и обещал, что, когда храм будет сооружен, он сам вместе с иудеями принесет в нем жертву Господу Саваофу в благодарность за успех дела и за торжество над христианами. Отправляясь в поход против персов, он писал иудеям: «Молитесь, чтобы я вернулся победителем; я возвращу Иерусалиму прежнее великолепие и в храме воздам благодарение Богу».

Ободренные покровительством императора, иудеи стали оказывать христианам величайшее презрение и наносить им всякие оскорбления. Христиане упали духом, но святой Кирилл ободрял их. Спокойно взирая на предприятие, он утверждал, что храм не возобновится и что все пророчества исполнятся.

Между тем иудеи усердно принялись за работу: очистили место, где стоял прежний храм, и начали готовить материалы для основания. Вдруг землетрясение, сопровождаемое бурей и вихрем, поколебало все и разметало заготовленные материалы и орудия, при этом множество работников было задавлено обломками и каменьями. Испуганные иудеи разбежались, но через некоторое время вновь приступили к работе, и снова землетрясение, ужаснее первого, заставило их удалиться и бросить все начатое. На этот раз даже уцелевшее до сих пор основание древнего храма вырвано было из земли бурей, так что в точности исполнились слова Христа, предрекшего, что от храма этого не останется камня на камне. Буря и землетрясение сопровождались странным явлением: огонь выходил клубами из земли, опалял работников и оставлял нателах и одеждах их знамение креста, которое сперва было светящееся, а потом чернело. Устрашенные чудесным знамением, иудеи вынуждены были оставить свое предприятие, и многие из них, познав силу Христа, приняли христианскую веру. Когда донесли Юлиану об этом событии, он ужасно рассердился, не велел упоминать о нем как о чем-то необыкновенном, но уже не возобновлял попытки к построению храма, а святого Кирилла изгнал из Иерусалима.

По смерти Юлиана святой Кирилл возвратился, но снова был изгнан Валентом, ревностным приверженцем лжеучения Ария. Он возвратился уже опять при Феодосии Великом и управлял паствой до смерти, последовавшей в 368 году.

Святой Кирилл оставил несколько оглашений, или поучений, для готовящихся к Святому крещению, которых в Древней Церкви называли оглашенными. Эти оглашения содержат изложение догматов и объяснения обрядов церковных. Они весьма важны для нас, ибо доказывают, как чисто и неизменно Восточная Православная Церковь сохранила постановления Древней Церкви.

19 марта

В III веке, когда жестоко преследовали христиан, один знатный человек по имени Полемий приехал из Александрии в Рим для воспитания сына своего Хрисанфа. В Риме его приняли с почетом, и император дал ему должность сенатора. Молодой Хрисанф стал учиться у знаменитейших философов и, будучи одарен замечательными способностями, быстро успевал во всех науках и очень был прилежен в чтении книг.

В числе прочих книг попалось Хрисанфу и Святое Евангелие, которое он прочел со вниманием. Это чтение сильно подействовало надушу юноши. Он познал, что в этой книге свет и истина и настоящая премудрость, ибо в ней «слова жизни вечной», и стал усердно изучать Святое Евангелие и писания святых апостолов. Доверие его к прежним учителям поколебалось: он понял, что люди, не познавшие Христа, еще блуждают во мраке, даже если изучили до основания всю человеческую мудрость. Он стал помимо их искать себе учителя верующего, который мог бы просветить душу его познанием закона Христова. Он сблизился с христианами, и они указали ему благочестивого отшельника, посвятившего себя Богу. Старец принял Хрисанфа с любовью, объяснил ему истины христианской веры и, убедившись, что юноша искренно уверовал во Христа, совершил над ним Святое крещение.

Обновленный новой духовной силой и исполненный пламенной любви к Богу, Хрисанф не хотел скрывать веры своей и гласно исповедовал Христа и хулил богов языческих. Это дошло до родственников его и сильно встревожило их. «Смотри, что делает сын твой, – говорили они Полемию, – как бы не взыскали с тебя за его вину; он хулил богов и говорил, что какой-то Иисус Христос есть истинный Бог. Если царь узнает об этом – не спастись тебе от его гнева, потому что хулящий богов преступает закон».

Полемий встревожился. Он призвал сына и стал убеждать его отречься от Христа. Видя, что слова его бессильны, он решился прибегнуть к мерам строгости: он запер сына, надеясь лишениями и заключением отклонить его от святой веры. Но эта мера вовсе не имела желаемого действия, напротив, в уединении Хрисанф еще усерднее предался молитве. Родственники поняли, что такое наказание ни к чему не приведет, и сказали Полемию: «Что ты делаешь? Ты этим средством не отвратишь сына своего от христианской веры. Христиане не боятся мучений и темницы, они охотно переносят страдания за Бога своего, и гонения еще более воспламеняют их усердие. Ты лучше окружи Хрисанфа богатством, роскошью и удовольствиями; среди радостей мира он скорее забудет Бога своего». Полемий послушался совета. Он богато украсил дом свой, освободил Хрисанфа от заключения и окружил его всеми удовольствиями, какие только мог придумать. Целый день музыка и пение не умолкали в его доме, наполненном молодыми девицами; столы были уставлены роскошными блюдами и дорогими винами; одним словом, приняты были все меры, чтобы развлечь юношу и внушить ему любовь к наслаждениям. Но юный Хрисанф не поддавался искушениям: просил у Бога помощи и силы, непрестанно возносился к Нему мыслью, и Бог помог ему устоять против соблазна и сохранить чистоту души и твердость веры.

Отец его в отчаянии уже не знал, что делать. Родственники сказали ему: «Есть в храме богини Афины молодая девица Дария, которая необыкновенно хороша и умна. Обручи ее с сыном, и она обратит его к богам». Полемий попросил родственников своих сходить к девице и уговорить ее выйти замуж за Хрисанфа. Дария согласилась и переехала в дом Полемия, который со слезами упрашивал ее спасти сына его.

Дарии полюбился молодой Хрисанф. Она была удивительно хороша собой и делала все, чтобы понравиться юноше. Она одевалась роскошно и старалась очаровать Хрисанфа блеском ума и привлечь его к себе ласковыми речами. Но Хрисанф, всем сердцем стремившийся к Богу, оставался равнодушным к обольщениям Дарии.

«Девица! – сказал он ей однажды. – Как ты тщательно украшаешь себя, какие употребляешь старания, как расточаешь сладкие речи, чтоб отвратить душу мою от благого начинания и привлечь к себе сердце, полное иной любви!

Лучше бы тебе постараться обрести благоволение Бога вечного, Господа Иисуса. Как ты теперь украшаешь тело свое дорогими одеждами, так укрась душу свою чистотой и верой, и тогда обретешь Самого Христа, Который уготовит тебе вечную обитель, впишет имя твое в Книгу жизни и даст тебе радость нескончаемую».

С изумлением слушала девица эти слова: ум и сердце ее не были просвещены верой и истиной, она не знала о жизни вечной и, воспитанная в язычестве, считала, что счастье земное есть цель всей нашей жизни. Она стала говорить Хрисанфу о радостях земной жизни, о поклонении богам языческим, о великих философах языческих, которые боготворили силы природы и поклонялись им. На все ее увещания Хрисанф отвечал словами христианской мудрости, и наконец свет истины озарил душу молодой язычницы; она уверовала и пожелала быть христианкой. Тогда Хрисанф объявил отцу, что он соглашается на брак с Дарией, уговорившись между тем с ней вести святую жизнь, полностью преданную Богу.

Вскоре после этого Полемий и скончался. Тогда Дария, научившаяся от Хрисанфа закону христианскому, приняла Святое крещение, и оба стали жить только для служения Богу и пользы ближних, усердно проповедуя Евангелие и обращая язычников. Они поселились в двух отдельных домах, устроенных наподобие монастырей. В одном доме Дария принимала уверовавших девиц, молилась с ними и изучала закон Божий. В другом доме поселился Хрисанф с новообращенными христианами, которые, подобно ему, отреклись от мира и от семейной жизни, чтобы полностью посвятить себя Господу.

Так прошло несколько лет. Наконец епарху римскому донесли, что Хрисанф и Дария обращают язычников и что уверовавшие большей частью избирают безбрачную жизнь. Епарх велел схватить Хрисанфа и Дарию и предать их мучениям, если они не согласятся поклониться идолам. Повеление его было исполнено, но Бог чудесно охранял служителей Своих: крепкие узы, которыми связывали их, сами собой разрывались, и железные оковы распадались. Хрисанфа посадили в мрачную темницу, и темница вдруг озарилась необычайным светом. Испуганные сторожа донесли об этом трибуну Клавдию, и он сам пришел проверить истину их слов. Приписывая чудеса волшебной силе, он говорил Хрисанфу:

– Оставь волшебство твое и ложную твою веру и поклонись богам, как прилично знатному роду твоему.

– Неужели ты не понимаешь, – отвечал Хрисанф, – что мне помогает не волшебство, а сила Божия? Ты понял бы это, если бы ум и сердце твои не были помрачены язычеством.

Клавдий велел воинам привязать Хрисанфа к столбу и жестоко бить его сучковатыми прутьями, но удары не оставляли даже следа на теле христианина. Крепкие прутья становились мягкими, как трава, когда ими прикасались к телу святого Хрисанфа. Все были изумлены. Клавдий наконец уразумел, что Хрисанфа охраняет сила свыше, и сказал воинам своим: «Перестаньте мучить его, я понимаю теперь, что Бог его велик и силен. Нам нечего более делать, как просить у него прощения за нанесенные ему оскорбления». И Клавдий с воинами, упав к ногам святого мученика, сказал ему: «Мы понимаем теперь, что Бог твой есть Бог истинный. Молим тебя, приведи и нас к Нему и сделай Его рабами». Хрисанф начал объяснять им, что Бог близок ко всякому человеку, кто сердцем ищет Его. Он говорил о Его могуществе, о милосердии и о благости Его. Они все слушали его с глубоким вниманием и потом стали приводить и сродников своих. Через несколько дней множество язычников уверовало в Бога истинного. Клавдий, жена его

Илария, сыновья его Иасон и Мавр и весьма многие из воинов приняли Святое крещение. Это дошло до императора Нумериана. Он приказал Клавдия утопить в море, а сыновей его и уверовавших воинов казнить. Все они радостно пошли на смерть и были усечены мечом. Христиане похоронили тела их в пещере, около самого места, где совершилась казнь. Сюда часто приходила Илария, чтобы молиться и плакать над гробницей сыновей своих. Воины Нумериана однажды застали ее молящуюся и хотели вести ее на суд. Испросив у них краткое время на последнюю молитву, она встала на колени и воскликнула: «Владыко Господи Иисусе Христе, Которого всем сердцем исповедую, присоедини меня к сыновьям моим, умершим ради имени Твоего!» Едва она окончила молитву, как предала душу Богу. Воины, хотевшие схватить ее, увидели, что она уже умерла. Христиане похоронили ее близ сыновей.

Между тем Хрисанфа и Дарию предали новым ужаснейшим мучениям, но, как и прежде, сила Божия чудесно охраняла их, и знамения, которые Господь являл ради них, привели многих язычников к познанию истинного Бога. Тогда Нумериан осудил их на мучительную смерть: он велел вывести их за город и живых закопать в землю, что и было исполнено.

Часто потом христиане собирались для молитвы на том месте, где святые мученики Хрисанф и Дария были заживо погребены, и тут совершались чудесные исцеления. Однажды, в день памяти святых мучеников, много христиан собралось на молитву вблизи находившейся пещеры. Нумериан, узнав об этом, велел завалить и засыпать вход в пещеры, и все христиане, между которыми именуются пресвитер Диодор и Мариан диакон, скончались мученической смертью. Память их, равно как и память Клавдия, Иларии и сыновей их, совершается вместе со святыми мучениками Хрисанфом и Дарией 19 марта.

20 марта

С VII века окрестности Иерусалима беспрестанно подвергались нападениям хищных сарацин. Они не щадили даже мирных отшельнических обителей, хотя в них укрывались пустынники, не имевшие никаких земных богатств. Однажды, в самую всенощную на Вербное воскресенье, в лавру Святого Саввы дошел слух, что варвары собираются напасть на обители в значительном числе. Братия решились не удаляться из лавры, ибо, предавшись полностью Господу и заживо умерев для мира, они не страшились смерти. Они стали еще пламеннее молиться, готовясь перейти в лучшую жизнь. Действительно, в Великий четверток сарацины с великой силой напали на обитель и тотчас же предали смерти некоторых иноков. Других же они собрали в церковь и стали допрашивать, где скрыты сокровища монастырские.

– Искупите себя и церковь вашу четырьмястами златиц, – говорили варвары отцам святым, – иначе мы вас всех умертвим.

– Не проливайте напрасно крови нашей, – кротко отвечали иноки, – столько золота не имели мы никогда; возьмите бедные одежды наши; другого имущества вы у нас не найдете.

Варвары не верили словам иноков и старались пытками добиться от них, где скрыты их сокровища. Была в обители пещера, в которой некогда подвизался святой Савва, основатель Лавры. Туда свели они всех иноков и перед входом в пещеру, собрав хвороста, разожгли большой костер. Иноки задыхались от смрада и дыма, варвары же продолжали допытываться у них о спрятанных сокровищах, но в ответ слышали только мольбы к Богу от задыхавшихся братьев. Восемнадцать человек скончалось в пещере. Другие были усечены мечом или иным образом замучены до смерти. Известны Церкви имена только Иоанна, Сергия и Патрикия, но память всех иноков, пострадавших от сарацин в Великий четверток, совершается 20 марта.

Двадцать первого марта воспоминается святой Иаков исповедник, пострадавший от иконоборцев. Его принуждали произнести проклятие на почитателей святых икон; когда он на это не согласился, а стал, напротив, обличать нечестие еретиков, его подвергли мучениям и потом изгнали. Он скончался в заточении.

Двадцать второго марта воспоминается святой мученик Василий, пресвитер Анкирский; он был при Констанции подвергнут гонению арианами, в царствование Юлиана Отступника замучен за веру Христа.

В тот же день совершается память преподобного Исаакия Далматского. Житие его помещено под числом 30 мая.

23 марта

В III веке жил в городе Неаполе, в Италии, доблестный воин по имени Никон. Он был воспитан отцом в язычестве, но мать его была христианкой. Она постоянно молила Бога, чтобы Он просветил душу сына ее истинной верой, часто говорила Никону о Боге и, отпуская его на войну, увещевала его призывать на помощь Господа Иисуса Христа. По легкомыслию юности Никон обращал мало внимания на увещания матери: однако же слова ее сохранились у него в сердце и в свое время принесли богатые плоды.

Однажды во время битвы Никон, будучи окружен врагами, вдруг вспомнил слова матери. Он взглянул на небо, перекрестился и воскликнул: «Христос Бог всесильный! Яви во мне силу Твою, да и я буду Твоим рабом!» И вдруг сверхъестественная сила воодушевила его: он с отвагой бросился на врагов, обратил их в бегство и возвратился невредимым к товарищам своим. Изумленные его мужеством, они прославляли храбрость Никона, но он, просветившийся вдруг светом истины, Богу одному воздал хвалу и честь и говорил: «Велик Бог христиан, знамением креста прогоняющий и побеждающий врагов».

Возвратившись с войны, Никон рассказал матери о случившемся с ним. Обрадовалась благочестивая мать, со слезами благодарила она Господа, услышавшего молитву ее, и просила Его, чтобы Он довершил начатое и помог сыну ее познать Его и уверовать всем сердцем. Она объяснила Никону закон Христов и посоветовала ему обратиться к священнику, который бы научил и окрестил его. Никон молча и со вниманием слушал наставления матери и вдруг встал и воскликнул: «Как жив Господь Бог, хочу отныне быть Его рабом. Не хочу поклоняться бездушным истуканам, но Богу всевышнему, сотворившему вселенную! – И, упав к ногам матери, он добавил: – Молись о мне, мать моя, да даст мне Господь ангела благого, хранителя и путеводителя души моей, да познаю я истину, научусь творить волю Бога и причислюсь к избранному Его стаду. Твои наставления указали мне путь спасения, молись о мне, да не ослабею». Сказав эти слова, он хотел уйти. Мать просила его, если он хочет оставить город, не отлучаться на долгое время, потому что она была уже стара и боялась умереть без него. Никон обещал ей возвратиться, простился с ней и, напутствуемый ее благословением, отправился искать священника. Но найти священника было нелегко, потому что, по причине гонений, почти все христиане оставляли города и скрывались в пустынях и горах.

Никон не нашел священника в городе и, отправившись к пристани, сел на корабль, который должен был плыть на Восток. Долго родственники и товарищи его по службе искали его, но безуспешно, ибо мать его не знала, куда он поехал.

Корабль между тем пристал к острову Хиосу.

Никон сошел на берег и провел восемь дней один на горе, в постоянной и пламенной молитве. Он молил Бога о помощи и просил указать ему руководителя на путь спасения. В восьмую ночь Никон во сне увидел ангела, который, вручая ему жезл с крестом, повелевал идти на следующее утро к морскому берегу и сесть на корабль, находившийся у пристани. Никон исполнил веленное и после двухдневного плавания вышел на берегу горы, называемой Ганос.

Тут, в горных пещерах, скрывался от преследований Феодосий, епископ Кизический, со своими учениками. Извещенный во сне о прибытии Никона, Феодосий принял его с радостью и любовью и, научив его закону Божию, совершил над ним Святое крещение. Никон стал жить с иноками и весь предался молитве и изучению божественных книг. Его кротость, ревность к молитве, терпение, с которым он переносил лишения, и святая жизнь возбуждали удивление всей братии.

Так прошло три года. Феодосий, получивший во сне извещение о близкой кончине своей и повеление поручить стадо свое Никону, возвел его сперва в диаконы, потом в священники и наконец рукоположил в епископы. Он поручил ему 190 иноков, дал наставления и велел оставить это пустынное место, которое скоро будет разорено варварами, и удалиться на Сицилию. Вскоре после этого Феодосий скончался, и все братья вместе с Никоном сели на корабль и через некоторое время прибыли к берегам Италии, потому что Никону хотелось прежде всего видеть мать свою. Он поспешил в Неаполь, где со слезами радости встретила его мать. Упав на колени, она молилась: «Благодарю Тебя, Господи, что Ты дал мне увидеть сына моего, посвятившего себя Твоему служению! И ныне молю Тебя, приими душу мою в руки Твои!» Окончив молитву, благочестивая мать отошла ко Господу.

Скоро прежние товарищи и друзья Никона, узнав, что он в Неаполе, посетили его. Он рассказал им о событии, которое первоначально привело его к познанию истинного Бога, и много говорил им о Боге и о законе христианском. Слова его, полные глубокого убеждения и пламенной веры, сильно подействовали на них. Многие из них уверовали, и девять воинов решились последовать примеру святого Никона и полностью посвятить себя Господу. Они отправились с ними на Сицилию. Там все поселились в пустынном месте, которое понравилось им красотой и уединением; развели огороды, посадили плодовые деревья и стали жить трудами рук своих.

Но через некоторое время постигло их гонение. О них узнал игемон, или правитель страны, Квинтиан, тот самый, который предал мучениям и смерти святую Агафию. Он прислал воинов своих за иноками. «На добро пришли вы, – сказал святой Никон воинам. – Владыка наш, Господь, через вас призывает нас к Себе». Все иноки начали молиться, да даст им Господь силу безбоязненно исповедать имя Его, и потом со спокойствием пошли за воинами. «Постоим твердо за веру нашу, – говорил святой Никон, – не убойтесь мучений, но вспомните слова Доброго Пастыря: „Не убойтесь убивающих тело, но не могущих убить душу“» (Мф. 10:28).

Укрепленные молитвой, все братья с твердостью предстали пред правителем и на увещания его отречься от Христа ответили единогласным исповеданием веры в Бога истинного. Правитель велел их всех казнить, кроме Никона, которому готовил более жестокие мучения. Все с молитвой предали души свои Богу, а Никон был отведен в темницу, где небесное видение еще укрепило его веру.

На следующее утро Квинтиан призвал его к себе, но, видя, что он не склоняется на увещания его, предал его ужаснейшим мучениям. Его опаляли огнем, привязывали к свирепым коням, чтобы они влачили израненное тело его. Но Бог помогал Никону, смягчая лютость мучений, и он среди страданий не переставал громогласно славить Господа. Наконец Квинтиан, опасаясь, чтобы твердость его не обратила язычников ко Христу, велел отсечь ему голову мечом. Тела всех мучеников были похоронены епископом Мессинским, а Квинтиан вскоре за тем, отправившись за имуществом святой Агафии, скончался ужасной смертью. При переправе через реку Псимпф разъяренные кони устремились на него: один из них искусал лицо Квинтиана зубами, а другой до тех пор бил его ногами, пока не столкнул его в воду, где и погиб злой мучитель.

В тот же день память преподобного Никона Печерского и святых мучеников Филита, жены его Лидии и чад их, пострадавших при Адриане.

24 марта

Казань до середины XVI века была во власти татарма-гометан. В 1552 году царь Иоанн Васильевич Грозный покорил это татарское царство, и с тех пор в Казани и окрестных городах стала распространяться вера Христова.

В город Свияжск был прислан из Москвы протопоп Кремлевского собора Тимофей с посланием митрополита к войску. Пришел к нему один татарин и объявил, что желает креститься. Протопоп спросил его, не от бедности или страха желает он крещения. В ответ на это татарин рассказал следующее:

– Лет тридцать я страдал от болезни ног. Когда власть московского царя стала усиливаться в нашей стране и стал известен Бог христианский, я начал думать: велик Бог, в Которого веруют христиане. Он может дать мне здоровье, буду веровать в Него и крещусь со всем домом. Как только я решился на это, в тот самый день ноги мои стали здоровы. И вот я пришел исполнить мое обещание. Прошу крещения.

Протоиерей сказал татарину:

– По вере твоей Господь дал тебе здоровье, ты видишь, благодать Его на тебе. Если хочешь получить жизнь вечную, никто не мешает тебе креститься. Только будешь ли ты тверд против обольщений и против гонений со стороны неверных? Христианину надо многими скорбями достигнуть Царствия Небесного.

Татарин вырвал клок волос из бороды своей и, разорвав их на мелкие части, сказал:

– Я так убежден в могуществе и благости Бога вашего, в истине вашей веры, что не только готов терпеть скорби, но, если бы разорвали меня на части, как разорвал я свои волосы, и тогда не откажусь от Бога вашего.

Тогда протоиерей стал поучать его в вере христианской; и затем татарин принял Святое крещение с именем Стефана. Когда это стало известно татарам, они стали сильно негодовать: самые близкие родственники новообращенного старались всеми мерами отвратить его от христианства, действуя то увещаниями, то угрозами. Но Стефан не только не слушался их, но даже обличал их и смело проповедовал имя Христово. Разъяренные татары напали на него с оружием, изрубили тело его в куски, разметали кости его и все имущество разграбили.

В то же самое время, однако, многие татары-магометане приняли веру Христову. Один из новообращенных, Петр, оказался таким же верным служителем Христа, как и новообращенный Стефан. Отец и мать, родные и знакомые тщетно увещевали его возвратиться к прежней вере, называли его прежним татарским именем. Но он отказывался от родных, старавшихся отклонить его от Христа. Говорил им: «Вашу нечистую веру и вашего Магомета я презираю, мое имя – Петр». Когда они убедились, что ни угрозы, ни увещания на него не действуют, татары целой толпой напали на него и убили. Последние слова его были: «Я – христианин».

Архиепископ Казанский Гермоген сообщил известия об этих казанских мучениках в своем донесении патриарху Иову.

25 марта

Двадцать пятого марта христиане вспоминают радостное для всех событие: Ангел Божий принес Пресвятой Деве Марии весть о скором явлении давно ожидаемого Спасителя. Вспомним, что благовествует Лука, который подробнее других евангелистов описывает события, предшествовавшие Рождеству Христа Спасителя.

В шестой месяц после того, как архангел Гавриил возвестил священнику Захарии о рождении святого Иоанна Предтечи, тот же самый вестник Божий был послан в Назарет к Деве Марии. Эта Пренепорочная Дева была обручена с благочестивым старцем, которого звали Иосифом и который происходил, как и Она, от племени царя Давида.

Ангел, войдя к Пресвятой Деве, сказал Ей: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобой! Благословенна Ты в женах!» Смиренная Дева смутилась от этих слов. Но ангел продолжал: «Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога, и вот зачнешь во чреве и родишь Сына и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик, и наречется Сыном Всевышнего, и воцарится над домом Иаковлевым вовеки, и Царствию Его не будет конца». Пресвятая Дева сказала Ангелу: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» Ангел ответил ей: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; потому и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим». Вслед за этим ангел возвестил также Пресвятой Деве о радости, обещанной родственнице ее Елисавете, которая скоро должна родить сына. «Се раба Господня, – сказала Мария, – да будет Мне по слову твоему». Ангел отошел, а Святая Дева отправилась в нагорную страну к родственнице Своей Елисавете, которая, исполнившись Духа Святого, приветствовала Ее, называя Матерью Господа.

Пресвятая Дева была, как известно, дочерью благочестивых старцев Иоакима и Анны, которые, еще до Ее рождения, посвятили Ее Богу. Когда Ей минуло три года, они ввели Ее в храм и вскоре потом скончались, а Пресвятая Дева Мария, оставшись под надзором священнослужителей, находилась беспрестанно в храме, молилась и читала Священное Писание. Предание говорит, что, когда Святая Дева достигла возраста вступления в брак, первосвященники объявили Ей, что теперь уже нельзя Ей более оставаться при храме и что Она должна избрать Себе супруга. Но Пресвятая Дева Мария сказала им решительно, что, будучи посвящена родителями и Сама посвятив Себя Богу, Она должна навсегда остаться Девой. В Иудее же не было обыкновения добровольно избирать безбрачную жизнь для служения Богу, и потому, дабы не нарушить общепринятого обычая, священники обручили Марию с благочестивым старцем по имени Иосиф, Ее дальним родственником, который должен был охранять Ее и быть только мнимым Ее мужем. Пресвятая Дева Мария, перейдя в дом праведного

Иосифа, вела жизнь скромную и благочестивую: занималась рукоделием и разделяла хозяйственные заботы с дочерьми Иосифа. Голос Ее не был слышен в пустых и шумных разговорах; Она была кротка и молчалива, и величайшей для Нее радостью было чтение священных книг. На иконах Благовещения потому изображается перед Ней раскрытая книга. Изучив пророчества, Она знала, что близко пришествие Мессии. В пророчествах Исаии Она читала, что Мессия должен родиться от Девы, и всем сердцем желала видеть эту благословенную Деву и быть хоть последней рабыней Той, от Которой родится Спаситель мира. И вот Она сама должна быть Матерью Сына Божия! Пресвятая Мария со смирением и несказанной радостью приняла эту благую весть. «Величит душа Моя Господа! – воскликнула Она в ответ на приветствие Елисаветы. – И возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды, что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его, и милость Его в роды родов боящимся Его» (Лк. 1:26–56).

«Днесь спасения нашего главизна, – воспевает Святая Церковь, – и еже от века таинства явление: Сын Божий Сын Девы бывает, и Гавриил благодать благовествует. Тем же и мы с ним Богородице возопием: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!»

26 марта

Священномученик Ириней пострадал в царствование Диоклетиана и Максимиана. Он был тогда еще очень молод, но уже управлял Церковью Сирмийской в Паннонии (нынешней Венгрии). Правитель Паннонии, призвав его к себе, долго увещевал его принести жертву богам и, после отказа его, подверг его жесточайшим истязаниям. «Принесешь ли теперь жертву богам? – спрашивал потом правитель. – Я приношу жертву Богу моему добрым исповеданием», – отвечал святой мученик.

На помощь правителю пришли родственники и друзья святого Иринея. Они со слезами припадали к ногам юного мученика, умоляя его поберечь себя и искупить жизнь отречением от веры. Но Ириней остался тверд. Он говорил родственникам и друзьям своим: «Вот слова Господа Моего Иисуса Христа: „Кто отвержется Меня перед людьми, того отвергнусь и Я перед Отцом Моим, Который на Небесах» (Мф. 10:33). Знайте, друзья мои, что ни ласки ваши, ни увещания, ни угрозы правителя, ничто не отведет меня от закона Бога моего. К нему стремятся все мысли и надежды мои». Правитель говорил Иринею:

– Уступи слезам и мольбам друзей твоих, оставь безумие свое, принеси жертву богам и спаси жизнь твою.

– Я спасаю ее тем, что не поклоняюсь ложным богам, – отвечал святой Ириней.

Правитель велел заключить епископа в темницу, а через несколько дней вновь призвал его и вновь предал его истязаниям. Он старался преклонить его, но ничто не подействовало.

– Дети мои имеют Отцом Господа Бога, Который сохранит и спасет их, – говорил святой мученик, – а кто любит отца, или мать, или жену, или братьев, или детей более, чем Бога, тот недостоин Христа Спасителя. Души наши в руках у Того, Кто силен спасти их. Со мной же поступай, как велено тебе царями.

– Я произнесу тебе приговор смертный, – сказал правитель.

– Тем лучше, – отвечал Ириней, – казнью я скоро достигну вечной радости.

Правитель велел отсечь ему голову мечом, а тело бросить в реку. С радостью выслушал мученик смертный приговор и воскликнул: «Благодарю Тебя, Господи Иисусе, что Ты дал мне терпение в исповедании имени святого Твоего, сподоби меня и вечной Твоей славы!» Перед кончиной он помолился еще о пастве своей, прося Господа охранять ее от зол и бедствий и утвердить ее в святой вере. После этого святому Иринею отсекли голову мечом, а тело его бросили в реку Саву.

В тот же день Святая Церковь собирается для празднования тому святому архангелу, который принес Пресвятой Деве радостную весть о воплощении Сына Божия. Праздник этот называется Собором архангела Гавриила.

27 марта

Матрона Фессалоникская была рабыней в доме одной иудеянки, которая беспрестанно увещевала ее отречься от Христа и, после отказа ее, обращалась с ней чрезвычайно жестоко. Но Матрона переносила все терпеливо ради Христа, верно служила госпоже своей и тайно ходила в церковь Христову. Госпожа ее, когда узнала об этом, била ее нещадно и несколько раз связанную запирала в комнате. Господь же чудесным образом разрешил узы верной служительницы Своей, которую госпожа ее всякий раз заставала стоявшей на молитве. Наконец иудеянка пришла в такую ярость, что избила служанку почти до смерти и потом заперла в комнате, где Матрона и скончалась. Госпожа ее выбросила тело ее из дома, но христиане честно похоронили его, и впоследствии епископ Солунский создал церковь во имя святой мученицы Матроны.

28 марта

Лавра Печерская, основанная в Киеве в середине XI столетия, вскоре после того была разорена половцами. В 1096 году эти варвары, под начальством князя своего Боняка, сожгли все деревянное строение Лавры, ограбили церковь, умертвили и увели в плен многих иноков. Описывая эти события, летописец говорит: «Бог наказывает рабов Своих, да явится яко злато в горниле искушаемое; ибо христианам многими скорбями и напастями надлежит войти в Царство Небесное».

Действительно, это бедствие явило веру и твердость христиан, взятых в плен. Пятьдесят человек, из которых двадцать были иноками, а остальные – слугами монастырскими, были проданы в рабство одному херсонскому еврею, который хотел принудить их отречься от Христа и грозил им голодной смертью, если они не согласятся. Один из них, инок по имени Евстратий, укреплял всех остальных пленников своими наставлениями и увещаниями. «Братия, – говорил он им, – мы все крещены во имя Господа; не забудем этого. Христос возродил нас к новой жизни водой и духом. Христос кровью Своей искупил нас от клятвы законной и сделал нас наследниками Царства вечного. Не отречемся от Него. Жить ли нам? Станем жить для Христа! Умереть ли? Умрем за Христа!» Ободренные молитвой и словами Евстратия, все пленники решительно объявили еврею, что они скорее умрут, чем отрекутся от Христа, Который есть хлеб жизни и жизнь вечная. Еврей исполнил угрозу свою, и все они скончались голодной смертью – кто через три дня, кто через неделю. Евстратий, привыкший поститься, долее всех оставался в живых и претерпел еще больше мучений. В самый день Пасхи еврей распял его на кресте, ругался над ним с друзьями своими и хулил Иисуса Христа, но Евстратий благодарил Господа, сподобившего его крестной смерти, и спокойно переносил страдания, укрепляемый твердым на Него упованием. «Я верую, – говорил он, – что Господь скажет мне, как Он сказал разбойнику: „Днесь со Мною будеши в раи“ (Лк. 23:43). С вас же взыщется за кровь замученных вами христиан». Разгневанный этими словами, еврей взял копье и умертвил святого мученика, а тело его велел бросить в море. Предание говорит, что оно чудесным образом было перенесено в пещеру Лавры, где благоговейно чтут память святого преподобномученика и всех пострадавших с ним.

В тот же день память преподобного Илариона Нового, игумена Пиликитского монастыря, пострадавшего за почитание святых икон.

29 марта

В царствование императора Константина, когда вера христианская восторжествовала над язычеством, во многих городах были построены святые церкви, а капища разорены. Многие христианские епископы получили тогда от царя право разорять идольские капища; в том числе и епископ Арефузийский Марк, муж благочестивый и святой, ревностный к распространению истинной веры.

Вскоре начались в империи страшные смуты: воины умертвили многих родственников царя и хотели умертвить и племянников его, Галла и Юлиана; епископ Арефузийский спас их, скрыв в церкви. По смерти Константина происходило много волнений и иного рода. Наследник его Констанций покровительствовал еретикам и гнал правоверных. После Констанция вступил на престол Юлиан, тот самый, которого спас от смерти епископ Марк. Юлиан с самой юности ненавидел христианскую веру, которую притворно исповедовал при Констанции. Сделавшись императором, он тотчас объявил, что поклоняется богам, и употреблял все меры, чтобы унизить и оскорбить христиан. В частности, он издал указ, чтобы капища идольские, разоренные христианами, были опять воздвигнуты за счет тех, кто разорил их. Епископом в Арефузе был все тот же Марк, уже престарелый и глубоко чтимый всеми за благочестивую и святую жизнь. Власти городские стали требовать у него денег на восстановление капища, которое он разрушил при Константине. Епископ отвечал, что у него денег нет, но что если бы они и были, он не дал бы ничего на языческое капище. Знали, что он действительно беден, и власти городские. Уменьшая свои требования, в конце концов повелели ему внести самую ничтожную сумму, грозя наказанием в случае неповиновения. Тогда начались страшные преследования христиан язычниками, которым покровительствовал царь. Во многих городах языческое народонаселение избивало христиан и мучило их жесточайшим образом. Престарелый епископ не устрашился опасности и повторил свой отказ; тогда предали его разъяренному народу. Святого старца били, волокли по улицам, кидали в него каменьями; замучили его до полусмерти, но ничем не победили твердости его. Едва живой, старец все-таки не уступал; наконец губернатор города спас его от рук мучителей. По словам историка, блаженного Феодорита, многие из граждан Арефузы, удивляясь твердости святого старца, обратились к истине и благоговейно внимали поучениям его.

В то же время пострадал святой Кирилл, диакон. Множество христиан было замучено в разных городах Палестины, Египта и Сирии.

30 марта

Достоверно неизвестно, где родился этот великий подвижник, но полагают, что он был родом сирианином. Движимый любовью к Богу, он на семнадцатом году от роду удалился на Синайскую гору, где постригся в иноки. Он жил там девятнадцать лет под руководством благочестивого и мудрого старца и после смерти его поселился в пустынном месте, называемом Фола, тоже на Синайской горе.

Тут он полностью предался молитве, хранил строгое воздержание и проливал слезы сокрушения о грехах своих. Хотя он всей душой возлюбил уединенную и безмолвную жизнь, но не отказывался наставлять тех, кто приходил к нему за советом, и даже принял к себе ученика по имени Моисей. О Моисее рассказывают одну историю, показывающую, как Бог хранит верных рабов Своих.

Однажды Моисей был на работе вдали от кельи, а преподобный Иоанн у себя молился. После молитвы он слегка задремал и вдруг слышит, что кто-то говорит ему: «Ты спокойно спишь, а ученик твой находится в опасности!» Иоанн проснулся, но не знал, где ему найти Моисея; он стал молиться о нем. К вечеру Моисей возвратился, и Иоанн спросил у него, не случилось ли с ним чего-нибудь необыкновенного. «Я едва не был задавлен падением большого камня, – ответил Моисей. – Утомившись от работы и солнечного зноя, я лег отдохнуть в тени нависшей скалы. Вдруг меня разбудил твой голос, зовущий меня. Я поспешно встал, и в это самое время скала упала». Иоанн со слезами возблагодарил Господа, возвестившего ему об опасности ученика и услышавшего молитву его.

После долгих лет, проведенных в пустынном месте, преподобный Иоанн, по просьбе иноков синайских, согласился быть настоятелем в их обители. Он руководил братьями и наставлял их на подвиги духовные. Его высокая духовная мудрость выразилась в его книге «Лествица рая», в которой он наставляет христиан, как устремлять все мысли к Богу и достигать христианского совершенства. По этой книге он назван Лествичником. Кроме этого, им написана еще книга «К пастырю». Он скончался шестидесяти лет от роду, в 606 году.

Некоторые полагают, что он был одним из сыновей преподобных Ксенофонта и Марии, память которых совершается 26 января.

31 марта

Кому из нас с детства не знаком трогательный рассказ об Иосифе, которого продали братья? Это одно из самых назидательных повествований Ветхого Завета. По примеру кроткого и благочестивого Иосифа научимся и мы прощать обиды и твердо уповать на Господа, не отчаиваясь в несчастье, ибо часто то, что нам кажется бедствием, делается, по неисповедимым путям Промысла Божия, источником нашего счастья.

Из двенадцати сыновей своих патриарх Иаков особенно любил двух младших, Иосифа и Вениамина, детей любимой жены его Рахили, которая умерла после рождения Вениамина и была погребена в Евфрафе (где впоследствии был Вифлеем). Иосиф, добрый и прекрасный собой, был утешением престарелого отца, которого часто огорчали старшие сыновья дурными своими поступками. Но предпочтение, оказываемое ему отцом, возбудило зависть братьев к Иосифу.

Вражда их еще более усилилась с тех пор, как однажды Иосиф сказал им: «Послушайте, какой я видел странный сон. Мне приснилось, что мы все вместе вяжем снопы в поле и что мой сноп стоит прямо, а ваши снопы поклоняются ему». «Разве ты полагаешь, что будешь царем нашим, а мы будем твоими подданными?» – сказали с досадой братья.

Через некоторое время Иосиф рассказал отцу и братьям другой сон. «Я видел, – говорил он, – будто солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне». Иаков с укоризной сказал сыну: «Неужели же ты думаешь, что мы все придем поклониться тебе?» Втайне же он подумал, что, может быть, Бог готовит великую будущность сыну его. Но братья еще более, чем прежде, возненавидели Иосифа. Опасно хранить в сердце своем малейшее чувство вражды. Надо стараться искоренить его, едва только оно возникнет, иначе это дурное чувство может усилиться и довести человека до страшного преступления, как это случилось с сыновьями Иакова.

Богатство Иакова состояло из огромных стад, которые паслись под надзором старших сыновей его. Иногда, чтобы найти удобные пастбища, сыновья Иакова угоняли стада на дальнее расстояние от того места, где жили. Однажды отсутствие их продолжалось уже несколько дней, и встревоженный Иаков послал семнадцатилетнего Иосифа проведать, здоровы ли они и все ли благополучно. Иосиф надел новую разноцветную одежду, недавно подаренную ему отцом, и пошел отыскивать братьев. Когда они издали увидели его, чувства зависти и вражды пробудились в их сердцах, и они сказали друг другу: «Вот идет наш ясновидец, убьем его и скажем отцу, что дикие звери растерзали его». Старший брат, Рувим, будучи добрее прочих, испугался такого злодеяния. «Не убивайте его, – говорил он. – Не обагряйте рук ваших кровью брата, лучше опустим его в этот безводный колодец». Братья согласились на предложение Рувима, который втайне имел намерение ночью спасти брата. Они схватили Иосифа, сняли с него одежду и, не внемля ни мольбам, ни слезам бедного мальчика, опустили его в глубокий ров, или иссохший колодец, находившийся вблизи. После того они стали обедать, но Рувим удалился.

Пока они обедали, подошли измаильтянские купцы, которые везли товар в Египет. Это обстоятельство подало новую мысль Иуде, одному из братьев Иосифа. «Зачем нам убивать брата? – сказал он. – Какая нам от этого польза? Лучше продадим его этим купцам». Все согласились; Иосифа вытащили из рва и продали за двадцать серебряных монет купцам, которые увезли его с собой в Египет. Рувим не участвовал в продаже и, когда узнал о случившемся, очень опечалился.

Братья убили козла и, омочив в его крови одежду Иосифа, послали ее к Иакову и велели сказать ему: «Эту одежду мы нашли среди поля. Посмотри, не Иосифова ли она?» Несчастный отец тотчас узнал одежду, которую недавно подарил своему любимому сыну.

Он не усомнился в истине слов детей и неутешно скорбел. «Я никогда не утешусь, – говорил он, – и до самой смерти буду оплакивать сына моего».

Что же делал бедный юноша, проданный в неволю родными братьями? Он, вероятно, долго плакал и грустил, но между тем не переставал надеяться на Бога и молился Ему. И Бог не оставил его Своей милостью. Купцы, приехав в Египет, продали Иосифа Пентефрию, одному из главных сановников царя. Иосиф стал усердно служить своему господину. Пентефрий полюбил его и, видя его честность, через некоторое время поручил ему управление всем своим домом и надзор за всеми служителями. Иосиф вполне оправдал доверие господина и честно исполнял возложенные на него обязанности. Бог помогал ему и посылал успех во всех его предприятиях, так что через несколько лет богатство Пентефрия увеличилось под мудрым управлением Иосифа. Но Бог нередко и самым верным служителям Своим посылает несчастья, чтобы испытать и укрепить их веру. Подобное испытание послано было Иосифу. У Пентефрия была злая жена, которая старалась соблазнить невинного Иосифа и уговорить его обмануть ее мужа. Это не удалось ей, и тогда она, в пылу гнева и ненависти, оклеветала его перед Пентефрием. Муж поверил ей и велел заключить Иосифа в темницу.

В темнице все полюбили Иосифа за его кротость и доброту. Там находились среди прочих узников два сановника двора царского. Один из них был виночерпием царя, а другой заведовал его столом.

Однажды Иосиф заметил, что они очень грустны и задумчивы. Расспросив о причине их печали, он узнал, что их беспокоят сны, которые они видели в прошедшую ночь. По просьбе Иосифа, они рассказали ему свои сновидения. Бог же, в милости Своей, одарил Иосифа премудростью и даровал ему способность толковать сны. Выслушав рассказ сановников, он сказал тому, который заведовал столом царским, что он через три дня будет осужден на смерть и повешен. «А ты, – сказал он виночерпию, – будешь через три дня возвращен во дворец и займешь прежнюю должность свою. Вспомни тогда обо мне и постарайся освободить меня из темницы». Действительно, через три дня все исполнилось по словам Иосифа; но виночерпий, возвратившись во дворец, забыл об Иосифе, который провел еще два года в темнице.

Случилось, что фараону, царю египетскому, приснились страшные сны. Гуляет он будто по берегу Нила, и вдруг из реки выходят семь тучных и прекрасных коров и пасутся на берегу; вслед за тем выходят из той же реки семь других коров, тощих и худых, которые съедают семь тучных коров. После этого фараон снова заснул и увидел другой сон, похожий на первый. Приснилось ему, что на одном стебле выросли семь полных и прекрасных колосьев и что рядом с ними стоят семь сухих и пустых колосьев, которые поедают первые.

Эти сны встревожили царя; ему казалось, что они предвещают недоброе. Он призвал ученых снотолкователей, но они ничего не могли объяснить ему. Тогда виночерпий вспомнил об Иосифе и доложил о нем царю. Царь послал за ним и сказал:

– Я видел два необыкновенных сна, и никто не может объяснить их мне. Говорят, что ты умеешь толковать сны; объясни же мне значение тех, которые я видел.

– Я сам по себе ничего не могу сделать, – отвечал Иосиф. – Но Бог силой Своей поможет мне.

Тогда фараон рассказал ему сны свои.

– Оба сна имеют одно значение, – сказал Иосиф. – Через них Бог открывает будущность царю. Семь тучных коров и семь полных колосьев означают семь плодородных годов, за которыми последуют семь годов неурожайных. В течение первых семи лет во всем Египте будет необыкновенное изобилие хлеба, но после этого, в продолжение семи других лет, истребится все, что было заготовлено во время изобилия. Потому царь поступит благоразумно, если велит в продолжение семи изобильных годов заготовить запасы хлеба, достаточные для прокормления народа на будущее время.

Этот совет понравился фараону, но он затруднялся, кому бы поручить это дело, и наконец сказал Иосифу: «Тебе Бог дал премудрость и открыл, что надо делать. Я не найду лучшего человека. Будь же ты начальником в земле Египетской и вторым человеком после меня». Царь снял с руки своей перстень и подал его Иосифу, велел одеть его в виссонные одежды, возложить на него золотую цепь и везти его в царской колеснице по улицам города, провозглашая всенародно, чтобы все повиновались ему и почитали его как второе лицо после самого царя.

Иосифу было тридцать лет, когда он был возведен в такой высокий сан. Вскоре за тем он женился, имел двух сыновей, Манассию и Ефрема, и продолжал жить благочестиво, храня твердую веру в Бога.

Предсказание его сбылось. Семь лет подряд был в Египте необыкновенный урожай. Иосиф объезжал все области, везде закупал хлеб и во всех городах строил обширные житницы для хранения хлебных запасов. Когда наступили годы неурожайные, народ египетский был спасен от голода мудрой предусмотрительностью Иосифа. Все благословляли его, и даже из дальних стран приезжали в Египет покупать хлеб.

В земле Ханаанской, где жили отец и братья Иосифовы, был тоже голод. Иаков, узнав, что в Египте можно купить хлеба, послал туда сыновей своих, оставив при себе одного Вениамина. Когда братья прибыли в столицу Египта, их привели к Иосифу, потому что без его ведома никому не отпускалось из житницы хлеба. Войдя, братья поклонились ему до земли; Иосиф узнал их и, когда они поклонились ему, невольно вспомнил сны свои. Но он не подал виду, что узнал их, и начал говорить с ними через переводчика, как будто не понимал по-еврейски. Он принял даже суровый и строгий вид и изъявил подозрение, что они пришли с враждебными намерениями для того, чтобы выведать, что делается в Египте. Они клялись, что они пришли единственно дли закупки хлеба.

– Мы люди честные, – говорили они. – Все дети одного отца, который живет в Ханаанской земле. Нас всех было двенадцать братьев, но одного уже нет на свете, а младший остался с отцом нашим Иаковом.

– Вы обманываете меня, – сказал грозно Иосиф. – Вы соглядатаи, и я не отпущу вас, пока один из вас не приведет младшего брата вашего в доказательство того, что вы говорите правду.

И Иосиф, желая испытать их, приказал посадить их в темницу.

Через три дня Иосиф вновь призвал их к себе и сказал им:

– Я боюсь Бога и не хочу обижать никого. Возвратитесь к себе с купленным хлебом, но один из вас пусть останется здесь под стражей до тех пор, пока вы не приведете сюда младшего брата и тем докажете, что вы сказали мне правду.

Братья были поражены этими словами, раскаяние пробудилось в сердцах их, и они говорили между собой: «Мы справедливо наказаны за наш проступок с братом. Мы не сжалились над ним, не прониклись его слезами, мы заслужили наше несчастье!»

– Не отговаривал ли я вас тогда? – сказал Рувим. – И вот теперь взыскивается с нас кровь брата.

Иосиф слышал и понимал их разговор. Глубоко тронутый их раскаянием, он отошел и заплакал, однако же, приняв опять строгий вид, велел связать Симеона, одного из братьев, а прочих отпустил с закупленным хлебом. Он даже приказал домоправителю своему вложить обратно в их мешки уплаченные ими деньги. Возвратившись к себе, братья удивились, когда нашли их в своих мешках. Они рассказали отцу, как принял их правитель египетский, как он удержал у себя Симеона, сказав, что тогда только отпустит его, когда они придут вместе с Вениамином. Иаков очень опечалился. «Иосифа уже нет! – воскликнул он. – Симеон в темнице, и вы еще хотите взять у меня Вениамина. Я ни за что не отпущу его, ибо если его постигнет несчастье, то я сойду в могилу, убитый горем».

Между тем голод продолжался и еще усиливался в земле Ханаанской. Запас пшеницы, привезенной из Египта, скоро истощился, и Иаков вновь велел сыновьям своим ехать в Египет. «Правитель Египта не допустит нас к себе, если мы не привезем младшего брата», – сказал Иуда. Долго Иаков не соглашался отпустить Вениамина. «Мы все умрем с голоду, – говорил ему Иуда, – если ты не отпустишь с нами Вениамина. Я беру его под свою ответственность. Требуй его от меня». Наконец Иаков покорился необходимости и сказал сыновьям: «Возьмите лучшие произведения нашей страны и отвезите их в дар правителю Египта; возьмите также больше денег для закупки хлеба и возвратите те деньги, которые нашлись в ваших мешках. Уж если это необходимо, возьмите и Вениамина, а я буду молить Бога всемогущего, чтобы Он помог вам обрести милость у правителя и всем возвратиться благополучно».

Братья, взяв с собой Вениамина, отправились в Египет. Иосиф увидел их, когда они приближались ко дворцу его, и велел домоправителю ввести их и приготовить обед. Братья шли со страхом – они боялись, как бы их не удержали в неволе за деньги, найденные ими в мешках, и сказали управителю: «Государь, когда мы в первый раз приезжали сюда за хлебом, мы заплатили деньги, но деньги эти опять нашли в мешках наших. Мы не знаем, как это случилось, но вот эти деньги: мы привезли их обратно». «Будьте покойны, – ответил управитель. – Я деньги получил от вас сполна, а эти вам Бог возвратил». Вслед за этим он привел к ним Симеона. Отдохнув, они стали готовить дары свои для правителя.

Когда Иосиф вышел к ним, они поклонились ему до земли и предложили привезенные дары.

– Жив ли отец ваш, здоров ли он? – спросил Иосиф ласково.

– Отец наш, раб твой, здравствует, – отвечали они и снова поклонились, как и прежде.

– А это младший брат ваш? – спросил Иосиф, увидев Вениамина. – Сын мой, – сказал он отроку, – да благословит тебя Господь!

Сказав это, Иосиф поспешно вышел, потому что не мог удержать слез при виде любимого брата, сына Рахили. Он долго плакал в другой комнате, потом, умыв лицо, чтобы не видны были следы слез, снова вышел к братьям и, стараясь казаться равнодушным, велел подавать обед. Всех посадили по старшинству лет; братья дивились, как могли знать возраст их. Обед был изобилен, но младшему брату, Вениамину, подавали всего впятеро более, чем другим. Иосиф же, по обычаю египетскому, обедал за особым столом.

Иосифу, однако же, хотелось еще раз испытать, искренно ли раскаяние его братьев, прежде чем открыться им. Он призвал домоправителя своего и сказал ему: «Насыпь пшеницы в мешки этих евреев и положи в них деньги, привезенные ими; кроме того, в мешок младшего брата положи мою серебряную чашу».

Все было исполнено, и на другой день братья с купленным хлебом отправились в обратный путь; но едва успели они выехать из города, как, по повелению Иосифа, управитель догнал их и, остановив, сказал:

– Для чего вы платите злом за добро? Господин мой принял вас милостиво, а вы украли серебряную чашу, из которой он обыкновенно пьет.

– Как можно подозревать нас в этом? – отвечали братья с негодованием. – Мы не способны на такое постыдное дело; мы – люди честные. Не привезли ли мы обратно деньги, которые нашлись в наших мешках? Но пусть обыщут нас, и если у кого из нас найдется чаша, пусть тот будет казнен, а прочие все останутся невольниками господина вашего.

Домоправитель сделал обыск, начав с мешка старшего из братьев, и наконец нашлась чаша в мешке Вениамина. Все были поражены ужасом. Всех их привели назад к Иосифу, который принял их сурово.

– Мы ничем не можем оправдаться, – ответил Иуда на упреки Иосифа. – Господь наказывает нас; мы все твои невольники.

– Нет, – отвечал Иосиф, – да сохранит меня Господь от несправедливости. Тот, у которого найдена чаша, один останется у меня, а прочие пусть возвращаются к себе.

Тогда Иуда подошел к Иосифу и сказал ему:

– Государь, позволь рабу твоему сказать тебе несколько слов и не взыщи за смелость, с которой говорю тебе, правителю Египта. Когда мы в первый раз были здесь, ты узнал от нас, что мы имеем еще брата, и велел привести его. Но когда мы объявили о том отцу, он не хотел отпустить Вениамина и сказал нам: «Вы знаете, что у меня было два сына от жены моей Рахили. Одного я послал в поле, и вы сказали, что дикие звери растерзали его. Если случится несчастье с другим сыном, горе сведет меня в могилу». Итак, если Вениамин не возвратится, отец наш умрет. Позволь же мне, государь, быть рабом твоим вместо Вениамина; я взял его под свою ответственность и не могу без него возвратиться к отцу.

Иосиф чувствовал, что не может долее скрываться, ибо с трудом удерживал слезы. Он выслал всех посторонних и, когда остался наедине с братьями, зарыдал и воскликнул: «Я – брат ваш Иосиф! Жив ли отец мой?» Но изумленные братья от страха не могли произнести ни слова. Иосиф сказал им ласково: «Подойдите, не бойтесь. Я брат ваш Иосиф, тот самый, которого вы продали измаильтянским купцам. Не бойтесь и не огорчайтесь. Господь все устроил ко благу и привел меня в Египет для спасения вашего. Не по вашей воле я здесь, но по власти Божией. Голод продолжится еще пять лет. Скажите же отцу нашему: «Иосиф, сын твой, жив и велел сказать тебе: „Бог сделал меня правителем земли Египетской. Приезжай же ко мне со всем семейством, служителями и стадами твоими, я всех буду кормить, и ты будешь жить близ меня в прекрасной и плодоносной стране». Возвратитесь же в землю Ханаанскую и возвестите отцу моему, что видели и слышали». Потом Иосиф обнял и поцеловал Вениамина и прочих братьев.

Скоро все домашние Иосифа узнали о случившемся, весть об этом дошла до фараона. Царь велел сказать отцу Иосифа, чтобы он приезжал в Египет со всем своим семейством. Он щедро одарил всех братьев Иосифа, а Иакову, отцу его, послал богатые дары из лучших произведений египетских, обильный запас хлеба на дорогу и несколько колесниц, чтобы перевезти его и все его имущество, и обещал ему плодоносные земли в Египте.

Братья возвратились к отцу. Когда они сказали ему: «Сын твой Иосиф жив: он правитель всей земли Египетской», – Иаков долго не верил им. Наконец, когда он увидел присланные дары, царские колесницы, ослов, навьюченных великим добром, он как бы проснулся от глубокого сна и воскликнул: «Мне нечего более желать, если сын мой Иосиф жив. Поеду к нему, увижу его еще перед смертью моей!»

Помолившись Богу, Иаков собрался в путь. На границе земли Ханаанской он принес жертву Богу, и Бог в ночном видении сказал ему: «Иди без страха в землю Египетскую. Твое потомство сделается там великим народом, и Я буду с ним и возвращу его в землю, обещанную ему».

Вскоре Иаков со всем семейством и домочадцами своими прибыл в Египет. Извещенный о его приближении, Иосиф сел в колесницу и поехал навстречу отцу. Он бросился в его объятия, проливая слезы радости. Фараон ласково принял Иакова и сказал Иосифу: «Вся земля Египетская открыта для отца и братьев твоих; выбирай для жительства их лучшее место во всем государстве». Так Иаков и сыновья его поселились в Египте, в плодородной области Гесемской; они жили в довольстве и изобилии, под покровительством царя, окруженные нежной заботливостью Иосифа.

Дожив до ста сорока лет, Иаков почувствовал приближение смерти и призвал всех сыновей своих и внуков, благословил каждого и скончался мирно, предсказав судьбу своего племени. По желанию его сыновья перенесли тело его в землю Ханаанскую и похоронили его близ Рахили.

По смерти Иакова сыновья его стали бояться, чтобы Иосиф не отомстил им за сделанное ему зло, и послали сказать ему: «Отец, умирая, завещал тебе простить преступление наше; не мсти же нам». Иосиф заплакал, узнав о подозрении братьев, и призвал их к себе. Братья пришли и, поклонившись ему до земли, сказали ему: «Мы рабы твои!» Но он поднял их и сказал: «Будьте спокойны. Ничто не делается без воли Божией. Вы хотели сделать зло, но Господь обратил это во благо. Он возвеличил меня и дал мне средства спасти вас. Не бойтесь же и оставайтесь при мне с детьми вашими». Братья совершенно успокоились, видя нежность и кротость Иосифа, и все остались в Египте.

Иосиф прожил до ста десяти лет, видел внуков и правнуков своих и скончался мирно, оплакиваемый всем Египтом. Потомки его и братьев до того размножились, что сделались через несколько лет многочисленным народом, внушавшим опасения царям египетским, которые стали угнетать его. Тогда Господь, храня потомство Иакова, чудесным образом освободил народ израильский от рабства и вывел его из Египта в землю, обещанную отцам его.

В этот же день совершается память святого Ипатия, епископа Гангрского, который принимал участие в Первом Вселенском соборе и прославился святой жизнью и великими чудесами.

В этот же день преставление святого Ионы, митрополита всея Руси.