Апрель

1 апреля

В одном из монастырей палестинских жил в VI веке старец по имени Зосима. Еще ребенком он поступил в святую обитель и с тех пор не переставал трудиться и в точности исполнять все монастырские правила, усердно постясь и молясь беспрестанно. Однажды он смущен был помыслом: «Есть ли в самом деле на земле монах, который бы мог показать мне такие подвиги и добродетели, каких я не совершал? Найдется ли в пустыне человек, превосходящий меня в делах своих?» В то время как он рассуждал таким образом, к нему явился ангел и сказал: «Есть подвиги гораздо выше тех, которые ты совершаешь. Если хочешь узнать о них, иди в монастырь, который стоит недалеко от реки Иордан».

Зосима тотчас вышел из кельи и отправился в указанную ему обитель. Его радушно встретили там, и он объявил братьям, что по внушению Божию пришел поучиться к ним. Зосима стал разделять труды и молитвы иноков и удивлялся их тихой и святой жизни. Они беспрестанно работали и молились, мало вкушали пищи, добровольно терпели бедность и лишения. Редко кто отлучался из монастыря, и ворота, всегда почти затворенные, торжественно отворялись только в воскресенье перед Великим постом. В этот день вся братия вместе причащалась Святых Таин, и после обеда все выходили из монастыря. Оставались только двое или трое монахов для служения в церкви, все же прочие шли к Иордану. Там они прощались друг с другом, и после этого всякий брал с собой немного пищи и уходил на весь Великий пост в пустыню. К Страстной неделе все снова собирались в монастыре, но никто не спрашивал друг у друга, кого он встретил в пустыне и в каких трудах провел это время. Совесть каждого была одна свидетельницей его подвигов.

По примеру братии, в следующий Великий пост Зосима также вышел из монастыря с тем, чтобы пожить в пустыне. Он переправился за Иордан и двадцать дней ходил по пустыне, исполняя свое подвижническое правило. Остановившись однажды для молитвы, он с удивлением увидел вдали человека. Зосима обрадовался такой встрече среди безлюдного места и стал звать незнакомца, но тот, заметив его, хотел удалиться. Зосима пошел за ним вслед, но не мог догнать. Наконец, подойдя к одному иссохшему ручью, он закричал незнакомцу, чтобы он подождал его Бога ради, и услышал в ответ:

– Зосима, не иди за мной, но если хочешь благословить меня, то брось мне свою верхнюю одежду. Я бедная женщина, платье мое давно истлело в этой пустыне.

Зосима удивился, что знают имя его. Он тотчас исполнил желание отшельницы, которая, прикрывшись рясой его, подошла и поклонилась ему в ноги.

– Ты священник, – говорила она, – и тебе следует первому благословить меня.

Смущенный старец сам упал на колени и сказал:

– Но ты, духовная мать, ты умертвила плоть свою, и в тебе видны дары небесные, потому что ты знаешь имя мое и звание, хотя прежде никогда не встречала меня.

– Благословен Бог, желающий спасения всякому человеку, – отвечала она. – Зачем пришел ты сюда? Конечно, по внушению Духа Святого. Скажи же мне, старец, как живут христиане? Поведай мне о Церкви Божией и о царях земных.

– Господь соблюдает их молитвами угодников Своих, и ты, духовная мать, помолись о грешном мире.

– Молитва грешницы бессильна, но я должна исполнить, что ты повелеваешь, помолимся вместе.

Сказав это, она подняла глаза и руки к небу и долго молилась безмолвно. Зосима, опустив глаза, тоже стоял в безмолвии. Когда он поднял взор, то с изумлением увидел, что святая немного поднялась над землей. Казалось, что она готова была вознестись на небо. Зосима в страхе упал на колени и стал сомневаться, точно ли все это было в действительности или его только смущает видение, но услышал голос отшельницы:

– Я не дух, – сказала она, – я бедная, грешная женщина, омытая водой крещения.

– О, расскажи мне о жизни твоей и о делах твоих, – воскликнул тогда Зосима. – Теперь вижу, зачем Господь привел меня в эту пустыню; расскажи мне о подвигах твоих не для того, чтоб похвалиться ими, но чтобы наставить меня.

– Чем мне хвалиться? – отвечала отшельница. – Стыдно мне и рассказывать о своей жизни; когда ты узнаешь о грехах моих, то с ужасом отвернешься от меня. Но ничего от тебя не скрою для того, чтобы ты усерднее помолился о моем спасении.

Родина моя – Египет. На двенадцатом году я бежала из родительского дома и ушла жить в Александрию. Там, посреди соблазнов большого и роскошного города, я вела самую порочную жизнь. Семнадцати лет я была уже всем известна пороками своими. Так проходили годы моей молодости. Однажды – это было во время жатвы – я увидела толпу, которая спешила к морскому берегу. На вопрос мой сказали мне, что едут в Иерусалим и что туда отплывают корабли к празднику Воздвижения Креста Господня. Я побежала за народом и просила взять и меня на корабль. Мне было весело в шумной и многолюдной толпе, и во все время плавания я соблазняла спутников моих смехом и крайним бесстыдством. Когда мы прибыли в Иерусалим, я пошла за народом к церкви. Было так тесно, что я с трудом пробралась к дверям. Но напрасно старалась я войти в церковь: не народ останавливал меня, но какая-то невидимая сила меня удерживала, и я не могла преодолеть ее. Изнемогая от усталости, я отошла в сторону, встала на церковной паперти и, прислонившись к стене, размышляла о том, отчего я не могу войти в церковь, как другие. Тогда свет Божий коснулся сердца моего, открылись мои душевные очи, я поняла, что грехи мои не пускают меня в церковь. Мне стало ясно, что жизнь моя противна заповедям Иисуса Христа. С ужасом стала я припоминать все грехи свои и со слезами и рыданиями била себя в грудь. Долго и горько плакала я, как вдруг, случайно подняв глаза, увидела на стене образ Богородицы. Я усердно стала молиться ей. «Пречистая! – взывала я. – Знаю, что я грешница, недостойная и смотреть на образ Твой, но я слышала, что Сын Твой, Спаситель мира, для того и пришел на землю, чтобы призвать грешников к покаянию. Помоги мне, дай мне силу войти в церковь и увидеть то древо, на котором Он пострадал. Если я удостоюсь этой милости, то оставлю грешную жизнь свою и пойду, куда Ты повелишь». Так молилась я, и мне показалось, что молитва моя услышана. Дрожа от волнения и страха, я опять подошла к церковным дверям и тут же без труда вошла в церковь. Я приложилась к древу Креста Господня, молилась со слезами и познала тайну Божия милосердия. Потом я опять возвратилась к иконе Божией Матери. «Ты, Пречистая, явила мне Свое преблагое человеколюбие, – взывала я, – не возгнушалась недостойной моей молитвы; Ты показала мне святыню, на которую я не смела взирать. Я исполню свое обещание, но не оставляй меня, будь моей руководительницей и укажи путь к покаянию». Только я сказала это, мне послышался как бы далекий голос, который говорил мне: «Иди за Иордан, там найдешь покой для души своей». Я послушалась этого голоса и тотчас же отправилась в путь. Дорогой кто-то подал мне немного денег. Я пошла к пекарю, купила у него три хлеба и расспросила о дороге. Я шла три дня и наконец дошла до монастыря Святого Иоанна Предтечи, близ самой реки Иордан. Искупавшись в святой реке, я пошла в церковь и сподобилась причаститься Святых Таин. В тот же день переправилась я на другой берег и, помолившись Пресвятой Богородице, пошла бесплодной пустыней. Таким образом я нашла себе убежище от душевных бурь и от искушений и поселилась здесь, ожидая Бога, спасающего меня.

– Давно ли ты пришла сюда? – спросил Зосима.

– Вот уже сорок семь лет, как я вышла из Святого города.

– Но как могла ты жить в таком отдалении от людей? Чем питалась ты?

– О Зосима, как рассказать тебе, что я испытала в этой пустыне! Я принесла сюда только два с половиной хлеба, питалась кореньями и терпела страшный голод. Я мучилась, вспоминая о сладкой пище, которую всегда имела в Египте. Здесь иногда не было простой воды, а мне хотелось тех дорогих вин, которые прежде я пила без меры. Язык мой, против моей воли, настраивался повторять те безумные песни, которые прежде утешали меня; тщетно старалась я бороться со своими злыми привычками. Случалось, что я падала на землю от изнеможения. Платье мое истлело от времени, и тело в эти годы искушений содрогалось от холода или горело от зноя; целые дни лежала я на земле без чувств. Всего более мучили меня дурные мысли и грешные желания. Простершись на земле, я взывала к Богу о помощи и не вставала до тех пор, пока не усмирялось мое сердце. Какой-то чудный свет тогда озарял меня, я чувствовала небесное спокойствие и благодарила небесную мою Споручницу. Так мучилась я семнадцать лет, но потом настало время покоя. Ты видишь, Господь сохранил и тело, и душу мою. Слово Господне – защита моя. Я питаюсь надеждой на спасение, ибо писано: «Не хлебом одним будет жить человек» (Мф. 4:4).

Услышав, что отшельница упомянула слова Святого Писания, Зосима спросил, приносил ли ей кто-нибудь книги.

– Никто не приходил ко мне в пустыню, – отвечала святая. – Но само слово Божие вразумляет человека. Зосима, – продолжала она, – помолись о мне, грешнице, и исполни мою просьбу. В последний раз причастилась я в монастыре Святого Иоанна, теперь усердно желаю приобщиться тела и крови Христовой, и хотелось бы мне исполнить это в тот самый день, когда Спаситель причастил Своих учеников. На будущий год ты не пойдешь в пустыню с прочей братией, но прошу тебя в Великий четверг прийти на ту сторону Иордана, к селению, и принести с собой Святые Дары; там увидимся мы опять. Исполни эту просьбу, а теперь отойди с миром и никому не говори о нашей встрече, – сказав это, святая попросила благословения у старца и удалилась.

Зосима поцеловал землю, на которой стояла отшельница, и, поблагодарив Бога, пошел далее. Когда настало время возвратиться в монастырь, он пришел с прочей братией, но никому не рассказывал о том, что видел в пустыне.

На следующий год Зосима занемог в начале Великого поста и, как предсказала святая, не пошел в пустыню с прочей братией. Вскоре ему стало легче, и в Великий четверг, взяв Святые Дары, он пошел поздно вечером к Иордану. Долго ждал он и молился Богу о том, чтобы снова увидеть святую. Он с горестью думал, что, может быть, она уже приходила и, не найдя его, ушла. С беспокойством смотрел он на реку, на которой не было ни одной лодки. Вдруг увидел он за рекой святую. Она быстро подходила к берегу. Ночь была светлая. Святая на минуту остановилась, сотворила над рекой крестное знамение и спокойно пошла по воде. Изумленный старец хотел поклониться ей в ноги, но она остановила его словами:

– Что делаешь ты! Вспомни, что ты священник и что у тебя в руках Святые Дары.

– Господь исполняет обещание Свое, – сказал Зосима. – Те, которые очищают сердце свое, уподобляются Ему в делах своих. Слава Богу, доказавшему мне, как далек я от совершенства!

Святая отшельница, помолившись и выслушав Символ веры и молитву «Отче наш», причастилась Святых Таин и, подняв глаза к небу, сказала: «Ныне отпущаеши рабу Твою по глаголу Твоему с миром». Потом, обратившись к Зосиме, сказала:

– Исполни еще одну мою просьбу: через год приходи к тому месту, где в первый раз ты встретил меня. Богу угодно, чтобы ты снова увидел меня там.

Прощаясь с ней, Зосима просил ее вкусить плодов, которые принес для нее из монастыря, но она едва коснулась принесенной пищи, молилась вместе со старцем и потом, снова перейдя по водам, скрылась.

Через год Зосима пришел в пустыню. Узнав те места, где в первый раз он встретил святую, он долго искал ее и в конце концов нашел мертвой, лежащей на земле. Руки ее были сложены, как во время молитвы. С грустью подумал Зосима, что он не услышал ее последних приказаний и не знает, где похоронить ее. Вдруг он заметил слова, написанные на песке: «Отец Зосима, похорони здесь тело смиренной Марии, умершей первого апреля. Отдай прах праху». Из этих слов Зосима узнал, что она скончалась в тот самый день, когда причастилась Святых Таин.

Это было 1 апреля 530 года. В несколько часов прошла она пространство, которое проходил он двадцать дней. Со слезами и молитвой похоронил ее старец и потом возвратился в монастырь. Там рассказывал он о подвигах святой Марии. Записали ее житие со слов его и решили совершать ее память в день ее кончины.

На первой и пятой неделях Великого поста читается Великий покаянный канон Андрея Критского, с присоединением молитвенных стихов и к Марии Египетской. Таковы, например: «Бесстрастие небесное стяжала еси крайним на земли житием, мати…» – и дальше в том же каноне: «Возопивши к Пречистей Богоматери, первее отринула еси неистовство страстей». На утрени четверга пятой недели среди Великого канона положено читать в церкви и житие святой отшельницы, загладившей трудом и покаянием прежние грехи свои. Потому эта служба называется «Стоянием Марии Египетской».

Для чего же Церковь напоминает нам о подвигах святой Марии? Для того, чтобы призвать нас к покаянию и показать торжество верующей души над греховными привычками и над грешной природой человеческой. В чем и как должны мы следовать примеру отшельницы? Господь хочет, чтобы и в семейной, и в общественной жизни мы готовы были жертвовать всем для исполнения христианских обязанностей, чтобы грешные желания и бесчестные намерения побеждались в нас крепкой силой веры и совести, которые одушевляли первых подвижников христианства. Лишения, которые они добровольно переносили, должны и нас располагать к терпению в трудах и бедности, к умеренности и простоте жизни среди богатства. Тяжелая борьба грешницы с дурными наклонностями и страстями должна и нас укрепить в той внутренней борьбе со злом, которая невидимо происходит в душе каждого. Если мы выйдем из нее победителями, если и нам удастся одолеть в душе нашей порочные склонности и удалить искушения плоти нашей, то этим духовным подвигом мы так же верно угодим Богу, как угодила Ему святая Мария Египетская глубоким раскаянием и трудной жизнью в пустыне.

Память преподобного Зосимы, обретшего святую Марию Египетскую, совершается 4 апреля.

2 апреля

Блаженный и святой отец наш Тит с раннего возраста возлюбил Христа и, ради Него оставив мир, поступил в иноки. Всю жизнь провел он в трудах и молитве, отличаясь кротостью, любовью к ближним и милосердием. Господь сподобил верного служителя Своего даром чудотворения. Во время иконоборческой ереси он явил себя твердым и непоколебимым защитником истины и в мире отошел ко Господу.

в тот же день

Святые мученики Амфиан и Едесия – два родных брата, пострадавшие за веру во время десятого гонения. Они родились в языческой семье, но в городе Берите, где воспитывались, имели счастье узнать закон христианский. Свет Божественной истины озарил их сердца. Оставив навсегда родной город свой Патару, где отец их был начальником, они поселились в Кесарии Палестинской, сделались учениками святого пресвитера Памфила и сподобились принять Святое крещение. Ревностно служили они Богу и изучали Священное Писание и науки. Вспыхнуло жестокое гонение на христиан. Мужественные юноши, не страшась опасности, продолжали открыто исповедовать веру свою, и ревность к славе Божией все более и более разгоралась в них. Трудно было им скрыть свое негодование при виде оскорблений и поруганий веры. Однажды, когда правитель палестинский Урван совершал жертвоприношение идолам, молодой Амфиан остановил руку его и стал доказывать ему нелепость идолопоклонства, убеждая его оставить бездушных кумиров и уверовать во всемогущего, истинного Бога. Это случилось на виду всего народа. Правитель велел тотчас же предать истязаниям юного христианина. Мучили его несколько дней подряд, но ничем не могли преклонить к отречению от веры. В конце концов правитель велел потопить его в море. Волны вынесли на берег тело святого мученика.

Страдальческий подвиг предстоял и другому брату, Едесию. С некоторыми другими христианами был он сослан на тяжелую работу в медных рудниках. Там томился он несколько лет, оставаясь непреклонно твердым в вере. Возвратившись с рудников, он однажды в Александрии присутствовал при допросе христиан. Префект египетский при этом обращался чрезвычайно жестоко с обвиненными. Едесий не мог победить негодования своего: он подошел к префекту, стал укорять его за жестокость и даже ударил его. Его замучили жесточайшим образом и в конце концов утопили в море. Подробности о казни этих двух братьев-мучеников сообщает историк Евсевий в своей истории палестинских мучеников.

3 апреля

Святой Никита Исповедник, игумен обители Мидикийской в Вифинии с ранних лет посвятил себя службе Божией и прославился святостью жизни. То было страшное время иконоборства. Преподобный Никита вместе с Феодором Студитом, Феофилактом Никомидийским, святым патриархом Никифором и другими славными исповедниками твердо защищал догматы Церкви против жестокого Льва Армянина, вытерпев заточение, изгнание, всякого рода лишения и страдания, и скончался близ Царьграда, прославленный чудотворной благодатью.

4 апреля

Преподобный Иосиф родился на Сицилии в начале IX века от благочестивых родителей, которые воспитали его в страхе Божием. Нашествие врагов заставило все семейство его покинуть родину. Они переселились в Грецию, и там, в городе Солуни, Иосиф поступил в монастырь.

Молодой инок выполнял ревностно все обязанности монашеского жития; своим усердием к трудам удивлял он всю братию и скоро достиг высокой степени мудрости и разума духовного. Настоятель посвятил его в священники. Через некоторое время святой Григорий Декаполит посетил Солунь, узнал Иосифа и полюбил его. Он попросил настоятеля монастыря отпустить с ним Иосифа в Царьград, куда он шел на помощь и укрепление тамошним христианам, страдавшим в то время от ереси иконоборческой. Император Лев Армянин возобновил гонение против почитателей святых икон и преследовал их с той же жестокостью, как и предшественники его: Константин Копроним и Лев Исаврянин. Он отставлял непокорных ему епископов, заключая их в темницы, и на место их назначал иконоборцев. Григорий и Иосиф, прибыв в Царьград, безбоязненно проповедовали истину и увещевали христиан не отступать от древнего святого учения Церкви.

Гонение все усиливалось, и Григорий решился тайно послать Иосифа в Рим к папе Льву III с просьбой о помощи, ибо тогда еще не было разрыва между Цареградской и Римской Церквами. Иосиф принял это поручение, хотя и знал, что оно было довольно опасным, потому что правительство строго следило за всеми, кто уезжал из Константинополя. Действительно, корабль, на котором плыл Иосиф, был остановлен, сам он схвачен и заключен в темницу на острове Крит. Иосиф нашел там много других узников. С ними обходились очень строго, и иные падали духом среди лишений и страданий; но Иосиф старался утешить и ободрить их и увещевал их покориться безропотно воле Божией.

«Что может быть для нас радостнее, чем страдать за имя Бога нашего? – говорил он товарищам своим. – Христос, пострадавший за нас, оставил нам пример, которому мы должны подражать. Будучи безгрешен, Он не укорял укорявших Его и не противился мучившим Его. Если хотим нести иго Христово, то следует нам идти по стопам Его и с Ним претерпевать наши страдания. Бог Всемогущий мог и иным образом спасти нас, но Ему угодно, чтобы трудом и бедствиями мы приобрели себе ту благодатную силу, которая отверзает двери небесные. Труд и страдания – вот путь ко спасению».

Одушевленные примером и словами Иосифа, узники терпеливее переносили свое заключение, и те, кто осужден был на казнь, мужественно встречали смерть. Так прошло шесть лет. Лев Армянин скончался, и с его смертью прекратилось гонение. Предание говорит, что Иосиф был извещен о смерти императора святым Николаем Чудотворцем, который явился ему и чудесным образом вывел его из темницы.

Иосиф поспешил в Царьград, но, к сожалению своему, уже не застал в живых святого Григория Декаполита. Он соорудил церковь во имя святителя Николая, перенес в нее тело святого Григория и близ церкви устроил монастырь, в котором очень скоро собралось значительное число иноков. Иосиф поучал их. Мудрые наставления его, исполненные любви и разума духовного, привлекали также и множество мирян.

Построив малую церковь во имя святого апостола Варфоломея, Иосиф захотел сочинить в память его хвалебную песнь. Накануне того дня, когда празднуется память святого Варфоломея, Иосиф долго просил Бога дать ему премудрость свыше, чтобы достойно восхвалить святого, и ночью явился ему апостол и, вручив ему Евангелие, сказал: «Да благословит тебя всесильная Божия десница и да истекут на тебя воды небесной премудрости. Да почиет на тебе Дух Святой и песни твои да усладят вселенную». С этими словами чудесное видение прекратилось. Иосиф, вдохновленный Духом Божиим, стал с этого времени писать в честь святых и Пречистой Девы хвалебные песни, доныне известные в Церкви под именем канонов.

Новые гонения постигли Иосифа в царствование императора Феофила, приверженца иконоборческой ереси. За твердость свою в догматах Церкви Иосиф был изгнан в Херсон, где пробыл в заточении до смерти императора. Возвращенный при императрице Феодоре, он вскоре опять был изгнан за то, что строго укорял беззаконный поступок знатного вельможи Варды, который развелся с женой, чтобы жениться на близкой родственнице своей.

При императоре Василии Македонянине Иосиф опять возвратился из ссылки и провел последние годы жизни уже в Царьграде, любимый и уважаемый всеми. Уже в глубокой старости он был извещен во сне о близкой кончине своей. Действительно, вскоре потом он занемог и стал ожидать смерти. «Благодарю Тебя, Боже мой, – говорил он, – что Ты сохранил меня под сению крыл Твоих; до конца соблюди душу мою. Охрани стадо Твое и защити до конца века созданное десницею Твоей. Будь помощник Церкви Твоей и даруй ей мир и тишину. Хотя я не из числа угодников Твоих, на которых почиет Дух Святой, ибо я грешен пред Тобою, но, по неизреченной благости Твоей, не взирай на дела мои и спаси меня».

После молитвы Иосиф приобщился Святых Таин, благословил всех присутствующих и мирно предал душу Богу. Бесчисленное множество народа собралось к его погребению; плакали о нем, называя его отцом, учителем и вождем спасения.

В самый день и час его кончины один из отсутствующих друзей его сподобился чудного видения. Сидя в комнате, он вдруг услышал голос, говоривший ему: «Выйди из дому, и увидишь дивные таинства Божии». Он вышел и увидел на небе в необыкновенном сиянии Пресвятую Деву Богородицу, окруженную ликами святых, которые встречали душу, отходившую от земли. На вопрос его, чья это душа сподобилась такой великой чести, тот же голос отвечал, что это чистая душа преподобного Иосифа, который по вдохновению Духа Божия воспевал хвалу святым и подражал житию их.

«Покаяния источник неисчерпаемый, – поет Святая Церковь, – утешения податель нескончаемого и умиления пучина еси, Иосифе, слезы нам подаждь покаяния Божественного, ими же утешение зде плачущеся обрящем от Бога, Твоея помощи просяще, святе».

5 апреля

В царствование Диоклетиана и Максимиана жили в греческом городе Фессалониках, или Солуни, два церковнослужителя: старец Агафопод и юноша по имени Феодул. Первый из них был диаконом, второй исполнял в церкви должность чтеца, и оба вели жизнь честную, добродетельную, целиком преданную Господу. Бог по милости Своей даровал Феодулу чудотворную силу: он помогал страдающим различными болезнями и обратил многих язычников ко Христу.

Вдруг настало гонение на христиан. В Солунь, как и во все города, принадлежащие Римской империи, было прислано повеление понуждать всех к поклонению идолам: поставили на площадь городскую орудия казни на страх ослушникам. Некоторые христиане тогда удалились тайно из города и скрылись от преследований язычников; иные не устояли против страха мучений и отреклись от веры своей; но многие оставались в Солуни, ожидая спокойно участи своей. В том числе были Агафопод и Феодул. Они беспрестанно молились в храме Божием. Их взяли, заключили в темницу и потом через несколько дней привели на допрос к начальнику города, Фаустину.

Увидев их, Фаустин удалил находившихся при нем и, призвав сперва Феодула, сказал ему ласково:

– Умоляю тебя, юноша, отвергни заблуждения христианские и обратись вновь к древнему закону нашему. Иначе ты лишишься жизни.

Феодул улыбнулся и ответил спокойно:

– Я уже давно отрекся от заблуждения. Тебе скорее угрожает смерть вечная за то, что ты возлюбил заблуждения.

Правитель, видя, что Феодул еще молод, надеялся отвратить его от веры льстивыми обещаниями и дарами. Он стал сулить ему деньги и почести, чтобы он согласился совершить жертвоприношение идолу. Феодул оставался непреклонен.

– Если ты равнодушен к дарам и почестям, то, может быть, мучения убедят тебя исполнить царское повеление, – сказал стоявший тут идольский жрец.

– Мучения не страшат меня, – отвечал юноша.

– Подумай еще, – говорил градоначальник, – неужели жизнь со всеми ее радостями не кажется тебе лучше мучительной смерти?

– Конечно, – возразил Феодул, – жизнь лучше смерти, и именно оттого, что я в этом убежден, отдаю охотно сию кратковременную жизнь и надеюсь на жизнь бесконечную и на вечные блага небесные. Предай тело мое огню и ранам: оно бренно; но душа нетленная, разлучившись с ним, возрадуется в жизни бесконечной.

– Кто же даст тебе эти вечные блага, ради которых ты готов положить жизнь свою? – спросил губернатор.

– Господь Бог и Сын Божий Иисус Христос, Слово Отчее, – отвечал Феодул. – С младенчества я ознаменован

Его крестом и до кончины моей не оставляю этого знамения. Скорее я разлучусь с телом, чем отступлю от веры, до самой своей смерти пребуду верным рабом Господа Бога моего.

Фаустин удивлялся твердости юноши. Видя, что увещания его бесполезны, он велел отвести его и призвал Агафопода. Думая обмануть старца, он сказал ему:

– Поклонись богам нашим, товарищ твой Феодул отрекается от заблуждений своих и обещал вместе с нами совершать жертвоприношение богам.

Но Агафопод слишком хорошо знал юного друга своего, чтобы поверить такой клевете, и отвечал губернатору:

– Что делает Феодул, на то готов и я. Вместе с ним я с радостью принесу жертву Богу истинному и Сыну Его, Иисусу Христу.

– Не тем, которых ты называешь, обещал Феодул совершить жертвоприношение, но двенадцати богам, управляющим вселенной, – сказал Фаустин.

Но Агафопод начал смело доказывать суетность богов и безумие тех, которые поклоняются идолам и не хотят познать Творца и Спасителя мира. Губернатор, опасаясь, как бы его слова не подействовали на присутствовавших, велел его и Феодула отвести опять в темницу. Множество народа последовало за ними. Некоторые, жалея юного Феодула, увещевали его исполнить волю начальника, другие говорили Агафоподу: «Не стыдно ли тебе, старцу, поступать так безумно и не понимать пользы своей?» Но христиане не отвечали на эти слова и шли молча.

В темнице поместили их с преступниками, осужденными за различные злодеяния. Уповая на Господа всем сердцем, христиане не страшились предстоявшей им участи и с покорностью и терпением переносили заточение свое. В первую же ночь Господь укрепил их чудным видением, и они, проснувшись, встали на колени и в единодушной пламенной молитве излили чувства любви и благодарности, которыми были переполнены их сердца.

– Боже, Творец и Зиждитель всего! – воскликнули они. – Сотворивший мир сей, утвердивший небеса, повелевший солнцу светить днем, а луне и звездам прогонять ночью темноту! Ты, дающий жизнь зверям, наполнявший воды рыбами и воздух птицами, давший земле силу произращать растения и повелевший всему служить на пользу человеку! Тебе, Господи, воссылаем благодарение от лица всех людей! Ты не захотел погибели роду нашему, развращенному и преступному, но предал забвению прегрешения наши и, внемля одному безграничному милосердию Твоему, с Небесного престола послал Сына Твоего единородного, Который, приняв естество человеческое, соединил нашу мертвенность со Своим бессмертием, чтобы заблудившихся на путях неправды возвратить на истинную стезю. Господи, Ты с Сыном, и Сын с Тобой и с Духом Святым, излив на вселенную преславные чудеса, просветил нечестивых светом истины! Ты, Сын Божий, со Отцом и Духом Святым, единым словом воскресил Лазаря четверодневного, победив законы естества и смерти! Ты брением просветил слепого, прикосновением к ризе Твоей исцелил страдающую женщину, словом воздвиг расслабленного; и ныне, Господи, благоволи призреть и нас! Укрепи нас силой свыше, да с помощью Твоей вытерпев мучения, сможем войти в Небесное Царство.

От этой молитвы умилились и преступники, заточенные в темнице. Упав к ногам христиан, они каялись в грехах своих и просили их указать им, как спастись от смерти душевной. Христиане начали поучать их; множество людей, стоявших близ темницы, выломали двери и, войдя, слушали с радостью и умилением слова благодати, исходившей из уст рабов Божиих.

Узнав об этом, начальник темничной стражи поспешил возвестить губернатору о случившемся, прибавив, что если не примутся какие-нибудь меры, то весь народ уверует в Бога, о Котором проповедуют христиане. Губернатор в тот же день призвал вновь Агафопода и Феодула и стал убеждать их именем царя совершить жертвоприношение. Христиане остались тверды, как прежде. Фаустин велел жестоко бить Феодула, который спокойно перенес истязание и продолжал исповедовать имя Господа Иисуса Христа. Губернатор стал потом требовать от него, чтобы он принес и отдал ему христианские книги. На это Феодул ответил:

– Если бы я мог думать, что ты желаешь узнать истину и отречься от заблуждений своих, то я, конечно, с радостью принес бы тебе книги пророков и апостолов; но, зная, что ты имеешь злое намерение, не отдам тебе Божия дара.

Фаустин рассердился и стал угрожать Феодулу страшными казнями.

– Делай все, что хочешь, – твердо отвечал мученик, – тело мое в твоей власти, терзай его, сколько тебе угодно, но я не отдам святых книг на поругание.

Тогда губернатор, думая устрашить мученика, велел отвести его на место казни. Подняли над головой его меч. Ожидая смерти, Феодул воскликнул:

– Слава тебе, Отче Господа моего Иисуса Христа, изволившего пострадать за нас! Укрепленный Его благодатью, я радостно умираю за Тебя!

С этими словами мученик преклонил голову, но не был казнен; губернатор хотел только устрашить его, думая тем вынудить от него отречение. Узнав, что Феодул не побоялся казни, он снова призвал его к себе, а между тем допрашивал Агафопода.

– Родственник ли ты Феодулу?

– Нет, родством мы не связаны, но соединены одной верой.

– Я вижу, – сказал Фаустин, – что вы оба хотите одной казни.

– Получим и одно воздаяние, – ответил Агафопод.

– Не стыдно ли тебе в твои лета заблуждаться, как тот безрассудный юноша, и самовольно идти на казнь?

– Я не заблуждаюсь, – ответил Агафопод, – и надежда моя на Христа не суетна. Хвалю Феодула за то, что он твердо стоит за веру свою, и так как я старше его годами, то и должен показать еще более усердие к Богу моему.

Тогда губернатор обратился к Феодулу.

– Не прельщайся, юноша, словами этого старца, – сказал он, – не иди безрассудно на смерть. Пусть он желает смерти – он уже стар, чего ему ждать от жизни? Но ведь ты молод, тебе много радостей впереди. Зачем лишать себя сей радостной жизни?

– Хотя я и молод, но я наравне с этим старцем уповаю на Бога моего и готов пострадать за Него, – ответил Феодул.

Губернатор велел связать их обоих и опять отвести в темницу. Тут пришли знакомые и друзья их, сожалея и проливая слезы об участи их.

– О чем плачете? – спросил их Феодул.

– Мы плачем о беде вашей, – ответили они.

Феодул улыбнулся.

– Зачем же плакать о нас, когда нас ожидает лучшее? – сказал он.

Затем заковали их в тяжелые цепи и, исполняя строгие повеления Фаустина, отвели обоих христиан в темницу, где и заперли их, чтобы их никто не мог посетить.

Но, удаленные от человеческой помощи и лишенные утешения видеть друзей своих, христиане знали, что они не одни, что Господь Бог всегда с теми, которые уповают на Него, и что никто лучше Его не может утешить страдающих. Господь не замедлил явить над ними Свою благость. Он в ночном видении указал христианам образ их смерти и спасения их. Они оба видели во сне, что они плывут на корабле по бурному морю. Волны качают и заливают корабль, все на нем в ужасе и страхе, некоторые бросаются в море и утопают; но они, под спасительным руководством кормчего, благополучно достигают берега и, облеченные в белые, сияющие одеяния, по горе поднимаются до небес. Проснувшись, они рассказали друг другу сон и в пламенной молитве возблагодарили Господа.

Пока они еще молились, воины пришли за ними, чтобы отвести их к Фаустину, который стал увещевать их; но ответ их был все тот же: «Мы христиане и готовы страдать за имя Господне». Тогда губернатор осудил их на смертную казнь и велел потопить их в море. Напрасно друзья их и знакомые умоляли христиан согласиться на совершение жертвоприношения и тем спасти свою жизнь. Приговор был исполнен над ними, и с молитвой на устах предали они душу Богу. Волны выбросили на берег тела обоих мучеников, и друзья схоронили их честно.

6 апреля

Святой Евтихий, патриарх Константинопольский, председательствовал на Пятом Вселенском соборе при Юстиниане, в 553 году. Этот собор, к сожалению, не прекратил волнений, возбуждаемых разными лжеучителями. Сам император Юстиниан на время увлекся лжеучением, и тогда святой патриарх претерпел изгнание за то, что твердо стоял за истинные догматы Церкви. Изгнание продолжалось восемь лет. Перед смертью император Юстиниан раскаялся в заблуждениях своих и поручил наследнику своему, Юстину, возвратить Евтихия на патриарший престол, что и было исполнено. Святой исповедник правил еще четыре года Константинопольской Церковью и почил в старости, прославленный святой жизнью и чудотворной силой. Останки его перенесены из Царьграда в Венецию.

7 апреля

Святой мученик Каллиопий родился от знатных и богатых родителей в Пергии Памфилийской. Лишившись отца, он был воспитан матерью в законе Господнем и в юном возрасте сподобился пострадать за веру. Прибыв однажды в город Помпеополь во время какого-то языческого праздника, он спросил:

– По какой причине шум и ликование народа?

Отвечали ему:

– Мы совершаем праздник в честь богов наших; приди и ты и прими участие в празднестве нашем.

– Нет, – ответил Каллиопий, – я храню пост в честь Бога моего, и уста, славящие Христа, не должны принять пищу от идольского жертвоприношения.

Как известно, язычники, принеся жертву богам, потом вкушали от жертвоприношения и к этому обыкновенно понуждали христиан.

Ответ Каллиопия дошел до губернатора города. Он призвал к себе юношу.

– Как зовут тебя? – спросил он у него.

– Я христианин, – отвечал юноша, – имя мое Каллиопий.

– Весь мир совершает ныне праздник в честь богов, – сказал начальник. – Ты ли один хочешь оставаться в заблуждении и не праздновать с нами?

– Не я, а вы ходите во мраке заблуждения, оставив Бога, создателя неба и земли, и поклоняясь бездушным кумирам, созданиям рук человеческих, – возразил Каллиопий.

Начальник города стал убеждать его оставить веру свою: он употреблял то ласки и обещания, чтобы склонить христианина, то угрозы, чтобы устрашить его. Все осталось бессильно. Среди истязаний Каллиопий восклицал: «Благодарю Тебя, Христос Бог мой, что сподобил меня страданий ради имени святого Твоего!»

– Исполни волю мою, – говорил начальник, – тогда возвратишься в отечество свое, не лишишься имущества своего – сам же ты видишь горечь страданий.

– Вижу сладость будущего покоя во Христе, – отвечал мученик.

Начальник велел усилить истязания, но Христос силой Своей помогал мученику, который с твердостью и терпением перенес страшные истязания и был потом заключен в темницу.

Мать Каллиопия, узнав в городе своем об участи сына, продала имение свое и поспешила в Помпеополь. Подкупив сторожей, она проникла в темницу. Увидев сына своего, едва живого, покрытого ранами, благочестивая женщина стала славить его подвиг и благодарить Бога. Мать и сын всю ночь молились Богу; в полночь свет небесный осиял мрачную темницу, и голос с неба укрепил христиан на предстоящий подвиг. Поутру святой мученик был призван к начальнику, опять твердо исповедовал Христа и был осужден на крестную смерть. Мать его дала пять монет вершителям казни, чтобы они распяли его не как Христа, но головой вниз, ибо из смирения не считала его достойным одинаковой казни со Христом. Святой мученик был распят в Великий четверг.

В этот же день память преподобного Георгия исповедника, епископа Митиленского, пострадавшего за иконопочитание при императоре Льве Армянине и скончавшегося в изгнании, в Херсоне.

8 апреля

Преподобный Нифонт, в миру Никита, родился в Киеве и с детства был обучен грамоте и страху Божию. По смерти родителей своих он раздал бедным доставшееся ему имение и постригся в Печерском монастыре. Полагают, что он путешествовал по Востоку и стал известен как строгой жизнью, так и ученостью. В 1130 году он был назначен епископом Новгородским.

Этот сан возлагал на Нифонта трудные и разнообразные обязанности. В эту пору владыка Новгородский принимал участие во всех касавшихся Новгорода делах, даже гражданских: его благословением открывалось народное вече, его подпись скрепляла грамоты, во времена междоусобий ему приходилось быть примирителем между враждующими. Нифонт с усердием и мудростью правил обширной паствой своей и приобрел общую любовь и уважение. Он восстановил в Новгороде Софийский храм, построил каменный храм Успения и близ Пскова каменный храм Спасителя.

В это время Церковь наша была в зависимости от Церкви Греческой, и митрополитов присылали к нам из Царь-града. Чувствовалось, что это не совсем удобно. Между кончиной митрополита и прибытием другого святительская кафедра оставалась довольно долго незанятой; дела замедлялись; греческий митрополит не знал русского языка, что также было неудобно. Все это побудило великого князя Изяслава предложить нашим епископам избрать митрополита из русских после кончины митрополита Михаила Грека. Собрались епископы в Киеве (1147 г.) и избрали в митрополиты схимника Климента Смолятича, известного благочестием и высоким просвещением. Но это дело возбудило споры и разногласия. Многие епископы стали считать незаконным постановление митрополита без согласования с Цареградским патриархом; такого мнения был и Нифонт. Он не захотел поминать в молитвах нового митрополита и за то великим князем был вызван в Киев и заключен в Печерский монастырь.

Затем обстоятельства изменились, когда Киевом овладел другой великий князь, Юрий Владимирович Долгорукий. Нифонт был с честью отпущен в Новгород, и великий князь попросил патриарха назначить другого митрополита. Затем Изяслав опять на время восторжествовал, и Климент, удаленный было из Киева, снова вернулся. Но Нифонт твердо держался убеждений своих, не опасаясь ни угроз, ни заточения. Наконец, узнав, что патриарх назначил митрополита для Руси, Нифонт отправился в Киев навстречу новому святителю, но занемог и умер в 1156 году.

Тело его было положено в Антониеву пещеру, и новгородцы, благоговейно почитая память блаженного Нифонта, скорбели о том, что лишены утешения видеть у себя гроб его.

Сохранились «Ответы блаженного Нифонта на вопросы Кирика» о разных обычаях церковных. Этот памятник нашей старины пользовался великим уважением в Древней Руси.

в тот же день

Святой апостол Иродион, родом из Тарса Киликийского, сродник святого апостола Павла, был епископом Неопатрийским и много пострадал за веру от иудеев и язычников. Однажды они замучили его до полусмерти, но благодатью Божией апостол выздоровел и в Риме проповедовал Евангелие со святым Петром. После мученической же кончины Петра он был усечен мечом. О нем упоминает апостол Павел в послании к Римлянам (Рим. 16:11).

Святой апостол Агав, исполненный духа пророческого, проповедовал в странах, окружавших Иудею. В Деяниях апостолов упоминается о нем: «В те дни пришли из Иерусалима в Антиохию пророки. И один из них, по имени Агав, встав, предвозвестил Духом, что по всей вселенной будет великий голод, который и был при кесаре Клавдии» (Деян. 11:27–28).

Тот же Агав предвозвестил, что апостола Павла ожидает в Иерусалиме заключение.

Об апостоле Руфе, бывшем епископом в греческом городе Фивах, упоминает апостол Павел в послании к Римлянам: «Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою» (Рим. 16:13).

Тут же упоминает он и об апостоле Асинкрите, который был епископом в Иркании, об апостоле Флегонте, епископе Марафонском, апостоле Ермии, епископе Далматском.

Все эти святые апостолы ревностно проповедовали слово Божие по вселенной и перенесли мучения за веру Христову.

9 апреля

Святой мученик Евпсихий был родом из Кесарии Каппадокийской. Человек богатый и знатный, он был воспитан с детства в христианской вере. Став юношей, он вступил в брак. Случилось, что в день его свадьбы было языческое празднество в честь кумира Фортуны. Император Юлиан Отступник, царствовавший тогда, сам ежедневно приносил жертвы Фортуне, а по примеру его и язычники совершали торжественно празднество в честь кумира. Во время свадебного пира своего Евпсихий увидел толпы язычников, шедших на капище для жертвоприношения. Негодование и святая ревность разгорелись в его сердце. Он взял с собой нескольких христиан и, отправившись на капище, разбил идола и капище разорил.

Не замедлили донести об этом поступке императору Юлиану. Евпсихий знал, что его ожидает; он стал раздавать имущество свое бедным и молитвой готовиться к священному мученичеству. Действительно, Юлиан, узнав о поступке его и вообще о ревности кесарийцев к христианской вере, пришел в страшную ярость. Он обложил жителей Кесарии чрезмерным налогом, лишил город тех преимуществ, которыми он пользовался как столица области, и настойчиво требовал восстановления разоренного капища; Евпсихий же был предан страшным истязаниям. Но ангел Божий укреплял его среди мучений, и он терпеливо вынес и долговременные истязания, и заточение, и в конце концов был усечен мечом. Идольское же капище не было восстановлено, потому что сам Юлиан вскоре погиб в войне с персами.

В тот же день память преподобного мученика Вадима, архимандрита в Персии, пострадавшего при Сапоре.

10 апреля

Святые мученики, числом сорок, вспоминаемые в этот день, были родом из Африки и пострадали в III столетии. Когда дошло до Африки повеление императора Декия понуждать христиан к поклонению богам, то правитель страны, Фортуниан, собрав народ, сказал громогласно: «Кто не совершит жертвоприношения богам, тот будет предан жестоким мучениям и смертной казни!» Вслед за тем, чтобы устрашить ослушников, он велел выставить орудия казни. Некоторые христиане действительно, испугавшись казни, согласились принести жертву богам; сорок человек решились скорее умереть, нежели отступить от Господа. «Братия! – говорили они друг другу, – не отречемся от Христа, чтобы и Он не отрекся от нас в день суда перед Отцом Небесным и ангелами святыми. Вспомним слова его: „Не убойтесь убивающих тело, а не могущих убить душу; но убойтесь того, кто и душу, и тело может погубить в геенне"» (Мф. 10:28).

Услышав слова христиан, правитель сказал им:

– Кажется, все вы люди взрослые и разумные; как же можете вы называть Богом и царем вашим человека, которого иудеи распяли, как злодея?

От лица всех единоверцев своих ответил Терентий:

– Если бы ты знал силу Христа распятого, ты бы оставил заблуждение свое и стал бы Ему служить, ибо Он Сын Божий, благоутробный, милосердый и милостивый. Благоволением Бога, Отца Своего, сошел Он на землю и, соединив Божество Свое с человечеством, претерпел добровольную крестную смерть для спасения нашего.

– Поклонитесь богам, – повторил правитель, – иначе погибнете в жестоких мучениях.

– Думаешь ли устрашить нас? – возразил Терентий. – Но мы не так безумны, чтобы отвергнуть жизнь бессмертную и Подателя жизни и поклониться идолам.

Разгневанный правитель велел насильно вести христиан на идольское капище и там продолжал убеждать их поклониться богам, восхваляя их величие и силу. Но Терентий смело доказывал ему суетность идолов и безумие тех, которые поклоняются бездушным кумирам. Правитель велел взять под стражу четверых христиан: Терентия, Африкана, Максима и Помпея – и заключить их в темницу, а между тем сам обратился с увещаниями к остальным христианам. Известны только имена троих из них: Зинона, Александра и Феодора. На увещания правителя все единодушно ответили, что они христиане и не могут поклониться идолам. Правитель предал их страшным истязаниям: их нещадно били, жгли раскаленными в огне железными прутьями; но мученики молили Господа о помощи и, укрепляемые Богом, переносили терпеливо ужасные страдания. Скорбя о заблуждениях язычников, они умоляли Бога сокрушить идолов, и Господь, внемля их молитве, совершил чудо: идолы внезапно пали и капище идольское разрушилось. Но это чудесное явление не вразумило правителя, который осудил христиан на смертную казнь. Они пошли на смерть, славя и благодаря Господа, и были усечены мечом.

После убиения их правитель вновь призвал Терентия, Африкана, Максима и Помпея и начал опять убеждать их.

– Мы уже сказали тебе, что мы христиане, – ответили они ему. – На Христа возложили мы надежду нашу и не боимся мучений, ибо веруем, что останемся победителями.

Действительно, какие истязания ни придумывал правитель, он не мог победить христиан и довести их до отречения. Бог видимо помогал верным служителям Своим. Правитель заключил их в темницу и не велел носить им пищи; но ночью чудный свет озарил темницу, и ангел Божий накормил их. Правитель велел терзать тела их острыми орудиями, но Христос в милости Своей облегчал для страдальцев силу мучений. Их заключили в место, наполненное змеями и различными гадами, но и оттуда, хранимые Богом, они вышли здравы и невредимы. Наконец правитель приговорил их к смертной казни. Они пошли на казнь, воспевая победную песнь, и с радостью предали души свои Господу. Благочестивые люди благоговейно похоронили тела всех убиенных христиан.

11 апреля

О священномученике Антипе упоминает в Апокалипсисе, или Откровении, святой Иоанн Богослов. Когда в таинственном видении Сын Божий явился ему и открыл ему внутреннее состояние семи малоазиатских Церквей, то он выразился в следующих словах о пастыре Пергамской Церкви: «Знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей даже в те дни, которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа» (Ап. 2:13).

Из этих слов мы видим, что в то время пергамский епископ был человек благочестивый и непоколебимый в вере, но что жители Пергама были развращены и преданы идолопоклонству. Имя этого пастыря неизвестно нам, но надо думать, что он был преемником епископа, священномученика Антилы, убиенного за веру свою. Антипа, живя между язычниками, усердно старался обратить их к истинному Богу: проповедовал им, подавал им пример благочестивой жизни и, вероятно, склонил многих на путь истины; но закоснелые язычники возненавидели его за это, и, когда настало жестокое гонение при Домициане, его схватили и привели к начальнику города. Жрецы идольские жаловались на опустение языческих храмов, на скудность и малочисленность жертв, приносимых богам. Они говорили, что разгневанные боги оставили их и перестали покровительствовать городу, в котором многие не воздают им должной чести.

– Правда ли, – спросил начальник у Антипы, – что ты не только сам не поклоняешься богам, но и других научаешь не почитать их? От этого страдает наш город; ибо оскорбленные боги лишили его своей милости и перестали заботиться о его благосостоянии.

– Я христианин, – отвечал Антипа, – и не могу поклониться ложным богам. Но сверх того скажу тебе, что боги ваши бессильны и города вашего защитить не могут. Отстаньте от заблуждений ваших, покайтесь и уверуйте во Христа, сошедшего с неба для спасения рода человеческого. Он есть истинный Бог, и Он придет судить вселенную и воздаст каждому по делам награду или наказание.

– Что это за новое учение? – воскликнул начальник. – Вы повинуетесь новому, вами самими изобретенному закону, и пренебрегаете древним богопочитанием, переданным нам от отцов наших. Отступи от новой веры своей и перестань считать за Бога человека, которого Пилат распял, как злодея. Повинуйся царскому велению и живи себе спокойно, пользуясь почетом и уважением, ибо старость твоя того требует, чтобы все почитали тебя.

– Что ты ни говори, – отвечал Антипа, – но я не могу быть столь безрассудным, чтобы, дожив до старости и приблизившись к концу дней моих, отступить от спасительной истины. Не прельстишь ума моего, просвещенного изучением божественных книг. Перестаньте вы почитать за богов кумиров ваших, ибо погибнете, если не уверуете в Бога истинного.

Язычники пришли в ярость от этих слов. Схватив святого епископа, они повлекли его в капище идольское и там, раскалив в огне медного быка, ввергли в него святого Антипу. Он перекрестился и воскликнул: «Боже, явивший нам от века сокровенную тайну Господа нашего, Иисуса Христа! Благодарю Тебя за все благодеяния Твои! Благодарю Тебя за то, что Ты удостоил меня часа сего и сподобил пострадать за имя святое Твое! Отходящую от временной жизни душу мою приими и даруй ей обрести благодать Твою».

Терпя страшное мучение в раскаленном быке, святой Антипа молился о врагах своих и о всем мире и тихо и спокойно предал Богу душу свою. Христиане благоговейно сохранили святые его мощи, которым Господь даровал целебную силу.

12 апреля

Родители Афанасии жили на острове Эгине. Они были знатного рода и вели жизнь благочестивую. Маленькая дочь их с детства научилась закону Божию и уже в семь лет знала наизусть всю Псалтирь. Несколько раз она просилась у родителей своих в монастырь, но они не соглашались на то; а когда она подросла, то нашли ей жениха и выдали замуж. Через шестнадцать дней после свадьбы неприятели напали на остров. Жители поголовно выходили на защиту домов своих; многие были убиты, в числе их и муж Афанасии. Молодая вдова вздумала теперь исполнить прежнее намерение, но и тут не успела, потому что новый князь острова издал повеление, чтобы все девицы и вдовы выходили замуж за его воинов. Родители Афанасии снова склонили ее к браку.

Семейная жизнь и домашние заботы не мешали Афанасии думать о спасении души своей. Она занималась чтением Священного Писания и твердила псалмы и молитвы. Необыкновенная кротость ее и сердечное смирение приобретали ей общую любовь. Соседка не могла нахвалиться ее добротой и лаской, а домашние горячо ее любили; к нищим она была милосердна, так что хотя дом ее был наполнен всяким богатством, но и его часто недоставало для раздачи милостыни. Афанасия любила принимать к себе странников и бесприютных и с особенным участием утешала бедных вдов и сирот. Во время голода, случившегося на острове, она помогала не только единоверцам своим, христианам, но питала даже язычников, во множестве приходивших к ней, и вообще никому не отказывала в помощи, помня слова Спасителя: «Будьте милосерды, как и Отец ваш Небесный милосерд» (Лк. 6:36). «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). И не одну пищу раздавала она таким образом, но и платье и все необходимое для жизни, что только у нее было. По праздникам и воскресным дням она приглашала к себе соседок и читала им Священное Писание.

В таких добродетельных делах провела Афанасия годы своей молодости. Муж ее, воодушевленный ее примером, обратился также к Господу и решился вступить в монастырь. Он сделался примерным монахом и через несколько лет спокойно отошел к Господу.

После смерти мужа Афанасия совершенно посвятила себя Богу. Она уговорилась с другими благочестивыми женщинами, разделявшими ее мысли и намерения, и все они раздали имущество свое бедным, приняли пострижение от одного святого старца и пошли жить в отдаленное пустынное место. Подруги Афанасии хотели, чтобы она приняла над ними начальство; но она, хотя и согласилась быть игуменьей, считала себя ниже и хуже всех. Никому из живших с ней женщин не позволяла она прислуживать себе и говорила, что даже недостойна жить с ними, не только принимать от них услуги. Жизнь ее была самая строгая: она питалась только хлебом и водой, носила власяницу, спала на полу и почти всю ночь проводила в молитве и чтении. Много вытерпела она печали и огорчений, заботясь о сестрах и начальствуя над ними; но как часто ни докучали они ей своим непослушанием и упорством, она никогда никому не сказала ни одного сердитого или обидного слова и все спокойно переносила кротким и правдивым сердцем.

Через четыре года она уговорила сестер перейти в другое, более уединенное и удобное место, которое указал ей один старый священник. Туда и переселились монахини. Афанасия построила церковь во имя Пресвятой Богородицы, а потом и две другие: во имя святого Иоанна Предтечи и святителя Николая. Благочестивые люди, привлеченные слухом о ее святой жизни, приносили все нужное для монастыря и церквей; храмы обогащались большими вкладами; больные, приходившие к Афанасии, получали исцеление силой ее молитв. Но наконец почести, которые ей оказывались, и слава ее чудесных исцелений стали огорчать ее. Она взяла двух любимых сестер, Марину и Евпраксию, и ушла с ними в Царьград. Там они поселились в одном женском монастыре и семь лет смиренно прожили, никем не знаемые. Афанасия часто вспоминала о построенной ей церкви Богородицы и говорила, что суетные почести человеческие изгнали ее оттуда. По прошествии семи лет местопребывание ее сделалось известным. Сестры просили ее возвратиться на прежнее место, и сама Афанасия увидела во сне церковь Пресвятой Богородицы и получила повеление идти туда.

Возвратившись в свой монастырь, Афанасия занемогла и почувствовала приближение смерти. Двенадцать дней не вкушала она пищи и не переставала молиться. На тринадцатый день ей стало хуже, она попросила сестер читать за нее псалмы, потому что от слабости не могла уже произносить слов. Пришедшие с церковной службы монахини окружили постель ее и просили ее помолиться за всех. Она благословила их и потом, обняв Марину и Евпраксию, сказала: «Сегодня расстаемся мы, но в будущей жизни Господь опять соединит нас». После этого она попросила монахинь, чтоб они по обыкновению отпраздновали приближавшийся день Успения Пресвятой Богородицы и чтобы в этот день, как и всегда, не забывали о сиротах и нищих. «После обедни, – сказала она, – отдайте земле мое убогое тело». Сказав эти слова, святая еще раз обняла двух сестер и предала дух свой Богу. Лицо ее сияло неземной радостью. Сестры горько плакали. «Оставила нас мать наша, – говорили они. – Где услышим мы голос твой, который радовал сердца наши и наставлял на все доброе? Ты уже не будешь, видимо, молиться и работать вместе с нами, Господь взял тебя в нетленную Свою обитель». Через год после смерти святой Афанасии открыты были мощи ее, и совершались многие чудеса.

В тот же день Церковь совершает память святого Василия, епископа Парийского, пострадавшего за иконопочитание.

Тринадцатого апреля совершается память святого мученика Артемона, пресвитера в Лаодикии, прославившего Христа мученической смертью при Диоклетиане.

14 апреля

Христианская вера была проповедана в Литве (или наших западных губерниях) в XI веке Войшелгом, сыном литовского князя, но она не очень скоро утвердилась в этой стране; и еще в XIV веке христиане подвергались жестоким гонениям от литовских язычников, которые поклонялись огню и идолам. При литовском князе Ольгерде, приверженце язычества, двое юношей, по имени Нежило и Круглец, приняли христианскую веру, при чем были названы Иоанном и Антонием. Служа при дворе князя в Вильне, они сначала скрывали обращение свое, но оно не могло долго оставаться тайной, потому что христианская вера, проникнув в сердца их, изменила многое в их образе жизни. Князь скоро заметил, что они не соблюдают некоторых обычаев языческих, и когда спросил их о причине этого, то они объявили себя христианами. Ольгерд захотел принудить их к отречению, но они решительно не согласились на то, и тогда Ольгерд велел заключить их в темницу.

Они радостно выслушали приговор, благодаря и хваля Бога, сподобившего их страдать за имя Его, но тюремное заключение, лишения и страдания поколебали твердость старшего брата, Иоанна. Через год он тайно от Антония велел сказать князю, что согласен исполнить волю его. Князь, полагая, вероятно, что и младший брат разделяет мысли старшего, велел освободить обоих и возвратить им прежние их должности.

Иоанн стал исполнять все языческие обряды, но, втайне веруя в Бога истинного, он молился Ему и просил у Него прощения. Антоний гнушался такого лицемерия и двоедушия и часто уговаривал брата не притворствовать, ибо следует всегда явно исповедать Того, Кому веруешь, не боясь ни насмешек, ни угроз, ни мучений. Иисус Христос сказал: «Кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцом Моим небесным» (Мф. 10:33). Но Иоанн не мог решиться на такой подвиг; Антоний же не таил веры своей, усердно исполнял заповеди Христа и уклонялся от языческих обрядов. Когда князь узнал об этом, то велел вновь заключить Антония в темницу, а Иоанна оставил при себе.

Иоанн не мог долго оставаться в таком тяжком положении, он был в презрении у всех. Христиане считали его отступником, язычники презирали его за малодушие; а всего мучительнее для него были упреки совести, которая напоминала ему всечасно, что он продал веру из боязни временных страданий. Он пришел к христианскому священнику Нестору, с искренним раскаянием открыл ему прегрешение свое и просил примирить его с братом. Когда Нестор передал Антонию поручение Иоанна, Антоний отвечал: «Я не могу иметь ничего общего с братом, пока он не исповедует явно веры своей. Если он искренно кается, пусть объявит, что он христианин».

Слова эти были переданы Иоанну. Через некоторое время, будучи наедине с князем Ольгердом, Иоанн сказал, что он христианин, а потом повторил исповедание веры своей перед многочисленным собранием язычников. Князь чрезвычайно рассердился и велел его жестоко бить и мучить. Но Иоанн мужественно вытерпел страдания, не соглашаясь отречься от Христа, и тогда князь приказал заключить его снова в темницу. С неизреченной радостью встретил Антоний брата своего: оба благодарили Господа, Который вновь привел грешника на путь спасения и даровал ему силу и твердость духа.

Братья провели несколько лет в темнице и в заточении еще более укрепились в вере и благочестии. Князь осудил на казнь Антония, надеясь, что после его смерти Иоанн скорее согласится оставить христианскую веру. Извещенный накануне смерти о приговоре, Антоний провел всю ночь в молитве и в беседе с братом, которого увещевал твердо хранить веру свою, предсказывая и ему близкую кончину.

Поутру 14 апреля Антоний был повешен на высоком дубе. После этого язычники приступили к Иоанну и предлагали ему отречься от Христа. Но на сей раз Иоанн остался непоколебим и не только сам хранил твердую веру, но и безбоязненно проповедовал Христа всем, находившимся вместе с ним в темнице. Тогда и его осудили на казнь и повесили на том самом дереве, на котором скончался брат его.

Пример двух мучеников был благотворен. Другой служитель князя Ольгерда, юноша прекрасной наружности и замечательного ума, принял крещение от пресвитера Нестора, причем был назван Евстафием.

Уверовав всем сердцем, он свято исполнял все заповеди Христовы; беспрестанно молился и хранил строгий пост.

Заметив, что Евстафий уклоняется от некоторых обычаев языческих, князь в гневе спросил у него, не христианин ли он. Евстафий отвечал утвердительно.

Ольгерд захотел принудить его есть мясо во время Рождественского поста. Когда Евстафий отказался, то князь велел его жестоко мучить, но юноша с необычайной твердостью переносил страшные мучения: он не проронил слезы, не испустил ни малейшего стона, а только славил и благодарил Господа. Мужество его возбуждало еще более ярость языческих жрецов, которые придумывали самые ужасные истязания и целые три дня немилосердно мучили Евстафия. Некоторые из свидетелей этого мучения жалели о нем и плакали, но Евстафий спокойно говорил им: «Не плачьте обо мне, братья, не жалейте о том, что разрушится сия земная храмина моя; пусть распадется она от нанесенных мне ран; Господь даст мне на небесах храмину вечную, нерукотворенную».

Видя, что никакие мучения не могут победить твердости Евстафия, князь осудил его на смертную казнь: он велел повесить его на дереве, уже освященном кончиной двух мучеников, и оставить тело его на съедение птицам и зверям. Но через несколько дней христиане тайно сняли с дерева нетронутое зверями тело и похоронили его.

Прошло несколько лет. Христианская вера еще более распространилась в Литве. Христиане выпросили у князя место, где скончались мученики, и тут, где стоял дуб, построили церковь во имя Пресвятой Троицы и внесли в нее тело убиенных святых. Святой митрополит Московский Алексий, прибыв вскоре после того в Киев, установил совершать память трех литовских мучеников 14 апреля.

В тот же день Церковь совершает память святого Мартина, папы римского, который вместе со святым Максимом Исповедником стоял твердо за истину против лжеучений монофелитов. Он созвал в Риме поместный собор и на нем предал анафеме эту ересь, которой покровительствовал император Констанс. Император, когда узнал об этом, обвинил Мартина в государственном преступлении, в предательстве, и послал взять его из Рима. Святителя держали целый год в заточении на острове Наксосе, потом привели в Константинополь, где употребили все меры, чтобы привлечь его к единомыслию с еретиками. Но святой папа остался тверд в исповедании своем, претерпел заточение, оскорбления, лишения и был наконец сослан в заточение в Херсон, где через два года предал Богу душу свою. Это было в середине VII века.

15 апреля

В начале IV столетия вера Христова распространилась между готами, жившими на берегах Дуная, и нашла себе у них много ревностных последователей. Мы уже упоминали о святом великомученике Никите, память которого совершается 15 сентября; в одно почти время с ним пострадал и святой мучник Савва.

Повествование о его житии и страданиях было послано Готской Церковью Церкви Каппадокийской в назидание верующим.

«Ради памяти мученика и пользы верующих, – гласит церковное послание, – мы рассудили, по кончине его за Господа, не умолчать о славных делах его, но передать их письму. Он был правоверен, благоговеен, во всяком праведном деле послушлив, кроток, прост в слове, но не в разуме, со всеми говоря смело за истину, заграждал уста идолослужителям, был готов на всякое доброе дело, пел в церкви, заботился о храме Божием, презирал богатство, молился и постился усердно, был чужд тщеславия, побуждал всех к богоугодному житию, соблюдал веру, действующую любовью (Гал. 5:6), и никогда не боялся свободно говорить о Господе, за что не раз терпел мучения от нечестивых».

Князья и начальники готские, видя, что вера Христова быстро распространяется, начали преследовать христиан. Прежде всего они заставляли их вкушать от идольских жертв. Савва не только сам на это не соглашался, но отвращал прочих христиан от исполнения языческого обряда. Его за это выслали из селения, в котором он жил, но через некоторое время ему позволили возвратиться. Вскоре гонение усилилось; опять воины и начальники, обходя города и села, брали и предавали суду и истязаниям всех, кто исповедовал веру Христову. Тогда жители села, в котором жил Савва, вероятно, боясь обыска, решили объявить начальнику страны, что между ними нет христиан. Но, услышав это, Савва стал посреди собранного народа и сказал громогласно: «Не клянитесь за меня, ибо я христианин!» Идолопоклонники, желая спасти тех из своих сродников, которые были христианами, поклялись перед начальником, что между ними только один христианин. Начальник велел привести его к себе. Это был святой Савва.

– Богат ли он? – спросил начальнику тех, которые привели его.

– Нет, – ответили они, – кроме платья, которое на нем, он ничего не имеет.

– Ну, так отпустите его, – сказал с презрением начальник, – если он так беден, то от него ни пользы, ни вреда ожидать нельзя.

Пред самым праздником Пасхи гонение вспыхнуло с новой силой. Афарид, сын готского князя, напал на селение, в котором жил Савва, схватил его и благочестивого священника Сансалу и предал обоих ужасным истязаниям. Савву влачили по терниям и жестоко били палицами и бичами; но по милости Божией к следующему утру на теле израненного мученика не осталось ли малейшего следа ран. Это удивило мучителей, но они не познали силы Божией, а изобретали только новые истязания и до самой ночи немилосердно терзали Савву. Ночью одна женщина, сжалившись над ним, отвязала его от орудия казни. Савва мог бы удалиться, но остался тут и помогал доброй женщине в ее домашней работе. На следующий день Афарид и воины его стали убеждать Савву и священника вкусить от идольских жертв – они отказались. Савву снова начали мучить, и потом князь велел утопить его в реке.

Пока Савва шел на казнь, он не переставал славить и благодарить Господа. Служители, которые вели его, сжалились над ним и хотели было отпустить его, говоря друг другу: «Почему бы нам не отпустить этого несчастного? Князь никогда не узнает об этом». Но Савва сказал им: «Исполните веленное вам; я вижу то, что вы не видите. Вот стоят святые ангелы, пришедшие за душой моей».

Привели его к реке и, привязав тяжелое бревно к его шее, утопили. Так совершил святой Савва путь временной жизни, в пятый день после Пасхи, тридцати восьми лет от роду. Воины вынули из воды тело его и бросили на берег на съедение птицам и зверям, но оно осталось нетронутым. Через некоторое время один благочестивый христианин, взяв останки святого мученика, перенес их в отечество свое, в Каппадокийскую область, при чем и было написано упомянутое послание от Церкви Готской к Церкви Каппадокийской: «Совершая память мученика в день, в который он увенчался, – так кончалось послание, – возвещайте то и прочим братиям, да во всей Католической Апостольской Церкви, духовно веселясь, прославляют Господа, избравшего Себе рабов Своих. Приветствуйте всех святых; приветствуют вас братья, терпящие с вами гонение. Могущему же нас благодатью и человеколюбием Своим привести в Небесное Царство слава и честь и поклонение со единородным Его Сыном и Пресвятым Духом вовеки. Аминь».

В тот же день Церковь совершает память святых апостолов от семидесяти: Аристарха, который епископствовал в Апамее Сирской, Пуда и Трофима, которые много содействовали святым апостолам Петру и Павлу. Все трое скончались мученически за веру в Риме.

16 апреля

Диоклетиан, находясь в итальянском городе Аквилее, услышал, что в Риме благочестивый старец Хрисогон, учитель святой Анастасии Узорешительницы, обращает многих ко Христу. Он призвал его к себе, убеждал его отречься от веры и, не достигнув желаемого, осудил его на казнь. Обезглавленное тело Хрисогона лежало несколько дней на берегу моря. Недалеко от этого места жили христианский священник по имени Зоил и три благочестивые девы: Агапия, Хиония и Ирина. Священник взял тело Хрисогона и схоронил у себя.

На тринадцатый день после этого умерший Хрисогон явился Зоилу и сказал ему: «Знай, что ты скоро отойдешь от здешней жизни и успокоишься со святыми, а через девять дней три христианские девы, живущие близ тебя, будут преданы мучениям за исповедание веры. Ты же скажи рабе Божией Анастасии, чтобы она позаботилась о них и приготовила их к мучениям и близкой смерти».

То же самое видение было Анастасии. Она поспешила к священнику, которого до тех пор никогда не видала, и узнала от него, где живут три знакомые ему молодые христианки: Агапия, Хиония и Ирина. Всю ночь провела она с ними в душеспасительных беседах и увещевала их к твердому исповеданию имени Христова. Потом она поклонилась гробу учителя своего и возвратилась к обычным трудам своим.

Через несколько дней после сего Зоил скончался, а сестры были взяты язычниками и приведены к царю. Он спросил их:

– Кто внушил вам безумное презрение к богам нашим и неповиновение нашим законам? Жалея вас, советую отречься от Христа вашего и поклониться богам, и тогда получите от меня награду. Я выберу вам богатых женихов, и вы будете разделять с ними славу и почести.

Агапия, старшая из сестер, отвечала царю:

– Тебе следует заботиться о делах государственных, а вместо того ты только хулишь Бога живого; помощь Его нужна тебе. По милосердию Своему Он терпит грехи твои и ждет твоего исправления.

Царь разгневался.

– Эта девушка с ума сошла, – сказал он и обратился ко второй сестре с теми же предложениями, но Хиония отвечала ему:

– Сестра моя уже показала несправедливость твоего требования.

Тогда царь подозвал Ирину и сказал ей:

– Покажи пример старшим сестрам и поклонись богам.

– Пусть кланяются идолам те, которые не знают истинного Бога или упорствуют в своем неверии, – отвечала молодая девушка.

Сестер заключили в темницу. Тогда снова посетила их Анастасия и утешала своей беседой.

Святых дев повели в Македонию, куда отправился и царь, и предали правителю страны, но правитель не успел склонить их к отречению. Тогда один из верховных судей, Сисиний, призвал их на суд. Он прежде обратился с увещанием к Ирине, младшей сестре, думая, что ее легче убедить, но она прямо сказала ему, что она христианка и служит единому истинному Богу. Сисиний велел отвести ее в темницу и, призвав двух старших сестер, сказал им:

– Вы научили молодую Ирину не исполнять царских повелений. Я отложил наказание ее, ибо надеюсь, что она перестанет упорствовать, когда увидит мучения ваши; но и вы еще можете спастись, если согласитесь исполнить волю царя.

– Вера наша непоколебима, – сказали сестры.

– Есть ли у вас христианские книги?

– Они написаны в сердцах наших, откуда не могут быть взяты врагами Христа, – отвечали девицы.

– С чьего совета навлекаете вы добровольно на себя бедствия? – спросил Сисиний.

– Бедствия эти только временные, и они приведут нас к радости вечной.

– Исполните повеление царя и принесите жертву богам, – сказал Сисиний.

– Мы приносим Богу жертву хвалы, идолам же не станем поклоняться. Не надейся отвратить нас от Господа нашего Иисуса Христа, но исполняй, что тебе повелел царь земной, как мы исполняем повеление Царя Небесного.

Тогда Сисиний, убедившись в бесполезности своих увещаний, приговорил их к сожжению.

Услышав приговор, девы радостно воскликнули: «Благодарим Тебя, Господи Иисусе Христе, сподобившего нас быть исповедницами имени Твоего!»

Агапию и Хионию бросили в огненную печь, и они с молитвой предали Богу чистые души свои. Святая Анастасия взяла тела их, оставшиеся невредимыми в огне, и тайно похоронила их.

На следующий день Сисиний, призвав Ирину, угрожал ей позором и мучениями. Но дева твердо возразила ему: «Ничто не посрамит меня пред Небесным Женихом моим, и за мучения я получу награду на небесах».

Девицу вывели за город. Один из воинов Сисиния пронзил ее стрелой. Она упала на землю и с радостью воскликнула: «Иду к блаженным сестрам моим!» Анастасия похоронила и ее близ сестер.

В тот же день память святого мученика Леонида, пострадавшего в Коринфе, в самый праздник Воскресения Христова.

17 апреля

На отдаленном севере, в Архангельской губернии, на пустынном острове Белого моря, стоит знаменитая обитель Соловецкая. Она освящена памятью многих святых мужей. Одни добровольно искали в ней уединения, другие были сосланы туда в заточение, ибо Соловецкий монастырь издавна славился строгостью своего устава.

Первого инока, поселившийся в XV столетии на далеком и диком острове, звали Савватием. Он жил прежде в Белозерской Кирилловской обители. Добродетели его и строгое постничество были известны всей братии. Савватий тяготился и огорчался их похвалами и почестями, которые ему оказывали, и, чтобы избежать славы человеческой, решился удалиться из монастыря. Он слышал, что на Ладожском озере, на острове Валааме, стоит обитель, где иноки живут в великом труде и воздержании, и отправился туда. Но и в Валаамской обители добродетели Савватия не могли укрыться от братии и привлекли к нему всеобщую любовь и уважение. Тогда Савватий решился вести совершенно пустынную жизнь и тайно оставил монастырь.

Он достиг берегов Белого моря. Тут, расспрашивая поселян и рыбаков, он узнал, что не очень далеко от берегов есть на море пустынный остров Соловецкий, имевший в окружности около ста верст, покрытый лесами и многими рыбными озерами. На этом острове никто не решался жить, потому что путь к нему неудобен от частых бурь, случающихся на море. Рыбаки ездили туда для ловли рыбы, но возвращались обыкновенно до наступления осенних непогод. Все, что Савватий слышал о пустынном острове, внушало ему сильное желание поселиться там, но рыбаки старались отговорить его от этого намерения, представляя ему все неудобства и затруднения уединенного жития.

– Чем будешь ты там питаться, во что оденешься? – говорили они ему. – Ты уже стар и слаб. Как можешь ты жить один, лишенный всякой помощи?

Старец отвечал им:

– Господь Бог всемогущ. Он даст мне силы и поможет мне. Он обогащает убогих и питает алчущих. Он не даст мне погибнуть.

Иные поселяне с уважением слушали такие речи старца; другие смеялись над ним, считая их безумными.

Недалеко от этого места, у реки Выги, стояла небольшая часовня, при которой жил благочестивый инок по имени

Герман. Савватий посетил его и сообщил ему о своем намерении. Оба долго беседовали о пустынной жизни и наконец решились поселиться вместе на уединенном Соловецком острове. Они снарядили небольшую лодку, взяли с собой пищи на несколько дней и орудия для построек и для полевой работы и, возложив надежду свою на Бога, пустились в море. Погода была тихая; они благополучно достигли острова и вышли на берег. Пройдя около версты, они увидели озеро; место полюбилось им, и они решились тут устроить жилище свое. Прежде всего они водрузили деревянный крест, потом поставили маленькую келью и начали жить трудами рук своих. Обрабатывая землю, устраивая келью, они беспрестанно повторяли молитвы и псалмы и возносились всей душой к Богу.

Поселяне, жившие на берегу моря и не решавшиеся сперва поселиться на пустынном острове, стали скоро завидовать инокам. Они говорили между собой: «Мы ближе всех к Соловецкому острову, и нам по всему праву должен он принадлежать. Зачем же чужие пользуются им?» Рассуждая таким образом, один рыбак со всем семейством переплыл море и поселился в недалеком расстоянии от двух отшельников. Они не препятствовали ему и продолжали, как прежде, работать и молиться; но предание говорит, что рыбаку и всем домашним его стали являться таинственные видения, чрезвычайно пугавшие их. Им являлись светлые юноши, которые приказывали им удалиться с острова, потому что Господь определил это место на жительство многочисленным инокам. Устрашенный рыбак решился наконец уйти, и с этих пор уже никто из прибрежных жителей не хотел более селиться на Соловецком озере. Рыбаки приезжали иногда для рыбного промысла, но после ловли удалялись.

Через несколько лет Герман оставил остров и ушел к реке Онеге, а Савватий стал жить в совершенном уединении, терпеливо перенося все лишения пустынной жизни. Достигнув глубокой старости и чувствуя, что смерть его близка, он пожелал причаститься Святых Таин. Для этого он должен был оставить остров и после двухдневного плавания пристал к берегу. Он тотчас же отправился к церкви, стоявшей у реки Выги, близ которой жил некогда Герман. На эту пору там находился игумен Нафанаил. По особенной милости Божией Савватий встретил игумена, который шел со Святыми Дарами, чтобы причастить больного. Оба обрадовались: Савватий благодарил Бога, пославшего ему то, чего он желал, игумен радовался, видя пустынника, о котором много наслышался. Савватий тотчас же попросил Нафанаила выслушать его исповедь и причастить Святых Таин.

– Дойди до церкви, святой отец, – сказал Нафанаил, – и там дождись меня; я нынче причащу больного, а завтра, рано поутру, приду к тебе.

Но Савватий, предчувствовавший близкую кончину свою, просил Нафанаила не отлагать дела до следующего дня. Нафанаил исполнил желание старца и, причастив его Святых Таин, продолжал путь свой. Савватий же дошел до церкви, долго в ней молился, потом вошел в ближнюю хижину и стал спокойно ожидать смерти.

Случилось одному новгородскому купцу ехать этим местом. Увидев церковь, он остановился и зашел помолиться. Вероятно, кто-то сказал ему о пустыннике, и он захотел получить от него благословение. Старец принял его с любовью, долго говорил ему о Боге, о любви и о милосердии к ближним. С благоговением слушал его купец и, тронутый до глубины души благими советами Савватия, предлагал ему часть имения своего для богоугодных дел. «Мне уже ничего не нужно, – отвечал старец, – а ты лучше сам твори милостыню богатством своим».

После этого старец убеждал купца остаться тут до следующего дня. Купец торопился ехать и, не послушавшись совета его, отправился в путь, но пожелал еще раз увидеть святого отшельника. Он постучался к нему в хижину – ответа не было. Постучавшись трижды и не получив ответа, он решился войти и увидел, что старец уже скончался. Вслед за этим прибыл и Нафанаил. Он очень огорчился, что уже не застал Савватия в живых. Купец передал ему последнюю душеспасительную беседу свою со старцем, и оба с плачем и молитвенным пением предали земле тело святого подвижника, скончавшегося 27 сентября. В этот день совершается память святого Савватия; но он еще раз воспоминается Церковью вместе с преемником его, святым Зосимой.

Через год после смерти Савватия на Соловецком острове поселился подражатель его подвижнического жития, инок Зосима.

Зосима был сыном богатых родителей, живших в Новгородской области. После смерти их он раздал все имение свое и постригся в иноки. Старец Герман, с которым он встретился на берегу реки Сумы, рассказал ему о пустынном острове Соловецком и о подвигах Савватия. Они вместе решились поселиться на острове.

Вскоре по прибытии их туда Зосиме было, как говорит предание, чудное видение. Он увидел стоявшую как бы на воздухе церковь – великую и прекрасную. Герман, которому он рассказал о видении своем, вспомнил, что было предсказано рыбакам, хотевшим поселиться на острове, и понял, что здесь со временем соберется множество иноков. Но предсказание это не скоро исполнилось. Зосима и Герман жили долго одни. Однажды Герману понадобилось съездить на берег; осенние бури замедлили его возвращение, и Зосима стал жить в совершенном уединении, подобно святому предшественнику своему. Но Бог помог ему перенести все труды пустынной жизни. Через некоторое время Герман возвратился, и вскоре новые пришельцы стали присоединяться к пустынникам. Тогда сообща срубили они кельи и построили небольшую церковь в честь Преображения Господня. Выбрав из среды своей несколько монахов, они послали их в Новгород к архиепископу просить его благословения и необходимой для богослужения утвари. Владыка прислал священника, чтобы освятить вновь сооруженный храм.

Число братии с каждым днем умножалось, но обитель много терпела от новгородских боярских людей, которые обижали иноков и отнимали у них рыбные ловли. Это заставило Зосиму просить церковные власти об игумене для монастыря. После двоих игуменов, которые один за другим поступали в эту должность и, не вынеся пустынного подвижничества, оставили обитель, вся братия единодушно избрала самого Зосиму в игумены. Это избрание было одобрено архиепископом Ионой, который сам рукоположил его в священники, назначил начальником нового монастыря и щедро одарил обитель церковной утварью. Зосима, возвратившись в монастырь свой, устроил общую жизнь, подавал братьям пример трудолюбия и благочестия и воздвиг новую большую церковь в честь Преображения Господня и другую – в честь Успения Пресвятой Богородицы. Зосима с братией перенесли туда и мощи святого Савватия и положили их под алтарем.

Но притеснения и обиды со стороны боярских людей продолжались. Зосима должен был еще раз оставить свое уединение и ехать в Новгород – хлопотать о делах монастырских. По ходатайству владыки бояре обещали помогать новому монастырю и дали Зосиме грамоту на владение островом.

Между богатыми людьми, к которым Зосима обращался со своими просьбами, была одна знатная вдова по имени Марфа. Раздраженная его жалобами, она сначала велела прогнать его, и Зосима тут же предсказал разорение всего дома ее. Потом, узнав о добродетельной жизни святого, боярыня раскаялась и, желая загладить вину свою, позвала его к себе на пир, на котором было много бояр новгородских. На этом пиру Зосиму смутило страшное видение, о котором он после рассказывал одному из учеников своих. Многие из пировавших бояр показались ему обезглавленными, и он объяснил себе это видение как предзнаменование скорой их смерти. Действительно, после отъезда Зосимы царь Иоанн III, разгневавшись на новгородских жителей, разорил город, сослал боярыню Марфу со всем семейством ее и велел отсечь головы многим боярам новгородским.

Зосима дожил до глубокой старости. Перед кончиной своей он созвал братию и назначил ей игумена, которому преподал наставление касательно его будущего сана. Потом, помолившись о благоденствии обители и простившись со всеми, он благословил окружавших его монахов и спокойно предал душу свою Богу 17 апреля 1478 года. Тело его положили в приготовленный им самим гроб, который и поставили в церкви Преображения Господня.

Многими чудесами ознаменовались мощи святых основателей Соловецкой обители. Церковь поет преподобному Зосиме: «Изволением Божественного Разума вселился еси в пустыню, и тамо, вперив ум твой в Небесныя обители, равно ангелом житие на земли пожив, в молитвах, и трудех, и пощениих образ был еси твоим учеником. Отонудуже Бог, видя твое благое изволение, умножи тебе чада в пустыни, слез твоих теченьми напояемей; но яко имея дерзновение к Богу, поминай стадо, еже собрал еси, мудре, и не забуди, якоже обещался еси, посещая чад твоих, Зосимо, преподобие отче наш».

в тот же день

В IV веке христиане, жившие в Персии, потерпели тяжкое гонение от царя Персидского Сапора. Царь подозревал их в измене. Волхвы персидские и иудеи, ненавидящие христиан, старались поддержать это мнение и уверяли царя, что Симеон, епископ Ктезифонский, сообщает в Царьград грекам обо всем, что делается в Персии. Сапор же в это время был в неприязненных отношениях с императором греческим. Он начал жестоко угнетать христиан, налагать на них тяжкие подати, грабить и разорять христианские церкви и однажды велел призвать епископа Симеона, человека благочестивого, которого сами язычники уважали за добродетели его.

Сапор стал увещевать Симеона отречься от Христа и поклониться солнцу, как это делалось в Персии, обещая ему за то великие награды; в случае же непослушания грозил истребить всех христиан в своем государстве. Но Симеон решительно отказался исполнить волю царя.

– Почему ты теперь не повинуешься власти моей, если ты до сих пор был верен мне? – спросил царь.

– Пока я мог исполнять повеления твои, не изменяя Богу моему, я во всем был тебе послушен, – отвечал епископ, – но ты требуешь теперь, чтобы я поклонялся солнцу. Это противно заповедям Бога моего, и я готов лучше умереть.

Разгневанный царь велел отвести Симеона в темницу. При выходе из дворца епископ увидел бывшего учителя царя, старца Усфазада. При встрече с епископом Усфазад встал и почтительно поклонился ему. Но Симеон знал, что Усфазад, бывший когда-то христианином, переменил веру в угождение царю, поэтому, не отвечая на его поклон, он начал укорять его за такое отступничество. Старец почувствовал глубокое раскаяние и заплакал. «Как явлюсь я пред Господом моим, от Которого отрекся? – подумал он. – Вот и Симеон отвратил от меня лицо свое – он гнушается моего отступничества. Как же взглянет на меня Создатель мой?» И старец неутешно скорбел.

Сапор услышал о печали бывшего наставника своего и призвал его к себе.

– Что за причина скорби твоей? – спросил царь. – Не встретил ли ты чего неприятного во дворце моем?

– Ничего неприятного не встретил я в твоем царском доме, – отвечал Усфазад. – Но лучше бы мне претерпеть все бедствия мира, все печали и скорби, нежели чувствовать то, что я чувствую теперь. Зачем я не умер, прежде чем согласился отречься от Создателя и поклониться Его созданию? Я лицемерил. Мне хотелось только угодить тебе, и теперь я заслужил казнь за двойную вину: за то, что отступил от Бога моего, и за то, что тебя обманывал. Но клянусь перед Богом, Создателем неба и земли, что теперь каюсь в прегрешении моем. Не преклоню колен перед солнцем, созданием Божиим, и стану поклоняться Самому Создателю.

Царь с изумлением выслушал эти слова и еще более разгневался на христиан. Он стал убедительно просить старца, чтобы он не бесчестил себя и не печалил бы всего царского дома своим обращением в христианство. Но старец оставался непоколебимым и твердо исповедовал имя Христа. И просьбы, и угрозы царя оказались безуспешными. Наконец Сапор осудил на казнь бывшего наставника своего.

Перед казнью Усфазад призвал одного из приятелей своих и поручил сказать Canopy от имени его: «Вспомни, что от самой юности моей я служил усердно отцу твоему и потом тебе. Не говорю о всех заслугах моих – они тебе известны, но прошу у тебя одной милости: вели громко провозгласить пред всеми, за что я умираю. Пусть ведают сановники и народ, что я казнен не за преступление, не за измену, но за то, что, будучи христианином, не отрекаюсь от Бога моего».

Царь согласился на просьбу Усфазада. Он надеялся этим еще более устрашить христиан. «Пусть они увидят, – думал он, – что я не пощадил даже любимого своего наставника». Усфазад, напротив, хотел обрадовать христиан, горевавших по поводу его отступничества, внушить им еще более мужества и твердости душевной. Приговор был исполнен. Усфазаду отсекли голову мечом и провозгласили всенародно, что он казнен за исповедание христианской веры.

Весть о кончине Усфазада дошла и до темницы, в которой сидел Симеон. Он обрадовался и благодарил Господа, призвавшего грешника к покаянию и увенчавшего его мученичеством. Вскоре Симеон был снова призван к Canopy и по-прежнему твердо исповедовал веру свою.

Раздраженный упорством христиан и в особенности смертью Усфазада, царь решился употребить самые строгие меры. Он повелел, чтобы все христиане, находившиеся в темницах, были преданы смерти в самый тот день, когда воспоминаются спасительные страдания Господа нашего Иисуса Христа.

В Великий пяток вывели на казнь сотню христиан. Между ними было несколько священников, диаконов и других церковнослужителей. Всех их приказано было казнить на глазах Симеона, а самого епископа казнить последнего. Перед казнью один из жрецов громко провозгласил: «Если кто из вас хочет остаться жив и поклониться солнцу, тот будет освобожден». Но никто не отозвался на эти слова: все предпочли жизнь бессмертную временной, земной жизни и с благоговением выслушали увещания святого епископа Симеона, который говорил им о Боге и о Царствии Небесном. Все мужественно скончались, в заключение казнен был и Симеон.

Один из осужденных пресвитеров показал некоторую боязнь. Тогда один сановник царский, присутствующий при казни, сказал ему: «Не бойся, старец, закрой глаза, будь мужествен и вскоре узришь свет Божественный». Из этих слов находившиеся тут язычники поняли, что и сановник этот – христианин. Он был схвачен и приведен к царю, пред которым прямо исповедал веру Христову. Царь осудил его на страшную, мучительную смерть. Вместе с ним была казнена и дочь его.

Вслед за этим Сапор повелел предать смерти всех христиан, находившихся в его государстве. Если царь думал испугать христиан и склонить их к отречению, то он вскоре должен был увидеть свою ошибку. Историки повествуют, что христиане толпами приходили к судьям, безбоязненно объявляя веру свою и готовность умереть за Христа. Через год после кончины Симеона, в Великий пяток, и потом в самый день Пасхи, более тысячи христиан приняли мученическую смерть. Между ними находился один любимец царя, Азат. Царь жалел о нем, но не хотел сделать для него исключения. После этого он, однако, несколько смягчил свое жестокосердие и велел предать смерти только епископов и священников, а прочих христиан оставить в покое. Через некоторое время, впрочем, гонение возобновилось с ужасной силой.

Вообще долговременное царствование Сапора было бедственным для христиан. Три раза возобновлял он гонения, которые продолжались всего около двадцати лет. При нем пострадал, тоже за веру, и преподобномученик Вадим, память которого совершается 8 апреля.

18 апреля

Блаженный Иоанн родился в Греции, в Эпирской области. Осиротев в юности, он прибыл в Константинополь, устроил себе лавочку и стал заниматься торговлей. Константинополь был уже в то время во власти турок, это было в конце XV столетия. Рядом с лавкой Иоанна другие лавки принадлежали частью туркам, частью отступникам от христианской веры, принявшим магометанство. И те и другие возненавидели Иоанна, который был усердным христианином и часто укорял отступников за грехи их. К тому же

Иоанн торговал успешно, и зависть усилила вражду магометанских купцов к Эпироту, как они звали Иоанна; они только искали возможности погубить его.

Иоанн знал, что его ненавидят, но он не боялся смерти и даже, горя ревностью к вере, желал умереть мучеником за имя Господне. Однажды, на Страстной неделе, в Великий пяток, пошел он к протопресвитеру Константинопольской Церкви и на исповеди открыл ему и вражду своих товарищей купцов, и желание свое умереть мучеником за веру, и просил у него наставления. Протопресвитер старался отклонить его от желания, которое могло быть внушено духом гордости. «Дух бодр, – говорил он, – а плоть немощна, не отдавайся добровольно на мученичество, как бы тебе не отпасть во время скорби, но жди проявления воли Божией; я же буду молить Господа о тебе, да охранит тебя от видимых и невидимых врагов».

На следующее утро Иоанн опять пришел к духовному отцу своему и сказал ему: «Отец мой, в сию ночь я во сне видел, что нахожусь посреди пламени, но не обжигаюсь, а радуюсь и ликую, как вавилонские отроки. Пронгу тебя, молись обо мне, чтобы Бог меня укрепил». Священник обещал молиться за Иоанна и отпустил его, благословив.

Подойдя к жилищу своему, Иоанн увидел врагов своих, обсуждающих его. Едва они завидели его, как один из них сказал:

– Это не тот ли, который в Трикке⁹ отрекся от Христа и теперь опять называет себя христианином?

– Обо мне ли вы говорите? – спросил Иоанн, не веря ушам своим.

– Конечно, о тебе, а не о другом, – отвечали они.

– Если так, то знайте, что я не допущу говорить о себе таким образом, ибо ни в Трикке, ни в другом каком-либо месте я никогда не отрекался от Христа. Я живу с Христом и готов умереть за Него.

Тогда купцы устремились на него с бранью и криками, стали бить его и потащили к судье, которому объявили, что это человек, который в Греции принял веру магометанскую, а теперь опять называет себя христианином и хулит Магомета.

Судья, выслушав обвинение, стал увещевать Иоанна отречься от Христа, грозя ему мучениями и смертью в случае сопротивления. Иоанн отказался, и стали его жестоко бить и потом отвели в темницу.

На другой день судья, призвав его, спросил, образумился ли он и готов ли теперь принять магометанство. Иоанн опять отказался, и опять стали бить его еще пуще вчерашнего. Он же молился, говоря: «Укрепи меня, всесильный Боже, и простри мне руку помощи». Потом, обратившись к мучителям и судье, он сказал им: «Ничто – ни муки, ни льстивые обещания не отвратят меня от Христа Бога моего. Я раб Христов, Христу последую, за Христа умираю, да с Ним живу вовеки. Пошли же меня скорее в вечную жизнь».

Долго промучив Иоанна, отвели его в темницу. В следующие дни возобновились истязания. Иоанн же, перенося все с терпением, воспевал радостно: «Христос воскресе из мертвых», – ибо то были священные дни Пасхи. Несколько раз еще возобновляли жесточайшие истязания и в конце концов осудили мученика на сожжение. Когда он шел на казнь, всякий оскорблял его: кто бил его по щекам, кто бранил его. Придя на место казни, где был разведен великий огонь, Иоанн сам бросился в него; но тогда мучители вытащили его, ибо не хотели, чтобы он умер той смертью, которой сам желал, отсекли ему голову и с телом бросили ее в пламя. Так скончался во Христе Иоанн Эпирот 18 апреля. Верные взяли остатки его тела, уцелевшие от огня, и с благоговением творили память нового мученика.

В тот же день память преподобного Иоанна, ученика святого Григория Декаполита, много пострадавшего от иконоборцев.

Девятнадцатого апреля Церковь совершает память преподобного Иоанна Ветхопещерника, подвизавшегося в лавре Святого Харитона, которая называлась Ветхой лаврой; святого Георгия, епископа Антиохии Писидийской, пострадавшего от иконоборцев; святых мучеников: Христофора, Феоны и Антонина, воинов царя Диоклетиана, обратившихся при виде страданий и чудес; великомученика Георгия и святого Трифона, патриарха Цареградского.

Двадцатого апреля память преподобного Феодора Трихины, подвижника, прославившегося строгой, святой жизнью; святого Анастасия Синаита, патриарха Антиохийского, твердо защищавшего догматы веры против лжеучителей, и святого Григория, патриарха Антиохийского.

20 апреля

В 80 верстах от Белозерска в XV веке жил богатый и благочестивый земледелец Никифор Ошевен. Он имел пятерых сыновей. Младший из них, Алексий, с ранних лет являл особенное благочестие. Обученный грамоте, он любил поститься и молиться, и на восемнадцатом году отправился на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, основанный преподобным Кириллом, скончавшимся в 1427 году.

Там он пробыл некоторое время, и игумен, видя его ревность к молитве и любовь к книжному учению, желал постричь его в иночество. Но Алексий объявил, что прежде ему надо испытать свою готовность идти трудным путем отречения. Однако, с дозволения отца, он остался на время в обители преподобного Кирилла.

Спустя некоторое время родители его принуждены были перейти в Каргополь и поселились на земле, отведенной им землевладельцем. Между тем в молодом Алексии созрело желание посвятить себя Господу, и он принял монашество с именем Александра. Затем он объявил игумену, что желает повидаться с родителями и с его благословения избрать себе место для уединенного, отшельнического жития.

Игумен на это ответил ему:

– Тому, кто не окреп в духовной жизни, не безопасно пускаться в отшельническую жизнь. В общежитии братья подкрепляют друг друга, и это действует благотворно. Часто же бывает, что гордость увлечет неопытного в пустыню под видом усердия к подвижничеству, а потом предаст его праздности и нерадению; всему время; надобно испытать себя.

Инок смиренно покорился и провел еще некоторое время в монастыре. Потом с благословения настоятеля он оставил обитель и нашел себе уединенное место недалеко от слободы, где жил его отец, на реке Чурюге, близ лесов и озер. Там он, помолившись, водрузил крест в основание будущей обители и затем возвратился в Кирилло-Белозер-ский монастырь, где, посвященный в иеромонахи, он получил от игумена в благословение икону Одигитрии и икону святители Николая. Затем началось построение храма в пустынном месте. Новгородский святитель Иона тоже благословил пустынника. И с помощью некоторых благочестивых людей храм был построен и освящен во имя святителя Николая.

Пустынник некоторое время трудился один: очищал лес, готовил под пашню землю и засевал ее; труд освящался постоянно молитвой. Понемногу стала собираться братия, поставили кельи, трапезную и жили в послушании у преподобного Александра, который ввел строгий порядок в своей обители. «Братия, – говорил подвижник, – пусть не страшат вас труды и скорби пустыни; вы знаете, что путем скорбей входят в Царствие Небесное. Пусть живет в вас взаимная любовь и смирение. Бог есть любовь и любит смиренных».

Подвижник владел даром слова; многие приходили слушать его наставления. Но некоторые из учеников его, решившихся делить с ним труды пустынножительства, охладели в ревности к трудам и оставили обитель. Это очень огорчило подвижника, огорчило до того, что он заболел опасно. В изнеможении он молил преподобного Кирилла о заступничестве. И вот однажды святой старец явился ему в белых светлых ризах и с крестом в руке. Осенив крестом больного, Преподобный сказал ему: «Не скорби, брат, я помолюсь – и будешь здоров. Только не забывай обета; не оставляй сего места; я буду помогать тебе».

Проснувшись, подвижник почувствовал себя здоровым и рассказал братии о бывшем ему явлении. Он провел в пустынной обители 27 лет и предал душу Богу в 1479 году.

Двадцать первого апреля память священномученика Ианнуария, епископа в Кампанийской области, пострадавшего в Путеоле, близ Неаполя, в царствование Диоклетиана; тело его было похоронено в Неаполе, и неаполитанцы до сих пор благоговейно чтут его память, считая его своим небесным заступником.

22 апреля

Этот великий подвижник родился в VI веке в селе Сикее в Малой Азии. Его благочестивые родители жили вместе со своей престарелой матерью и незамужней сестрой. Взаимная любовь и согласие господствовали между ними, и рождение сына довершило их семейное счастье. Младенца назвали Феодором, что значит «Божий дар», потому что все семейство считало рождение его особенной Божией милостью.

Когда Феодору минуло шесть лет, родители пожелали заранее записать его в царское войско, и мать приготовила ему богатую одежду и золотой пояс, с тем чтобы вести к императору в Царьград. Но однажды она увидела во сне святого великомученика Георгия, который сказал ей: «Не трудись напрасно, потому что Царь Небесный требует сына твоего».

Проснувшись, мать заплакала, думая, что эти слова означают близкую смерть отрока, и она отложила намерение свое. Между тем отрок рос и укреплялся, в восемь лет он был отдан в училище, где удивлял товарищей и наставников прилежанием своим, быстрыми успехами и примерным поведением. Никогда не ссорился он с товарищами, напротив, всегда старался примирить ссорившихся.

В семействе Феодора жил благочестивый старец, которого звали Стефаном. Старец этот держал строгий пост, молился беспрестанно, и мальчик Феодор, полюбив его, стал часто приходить к нему, беседовать с ним и старался подражать делам его. Возвращаясь из училища, Феодор иногда отказывался от обеда, чтобы подражать строгому постничеству старца, а в часы, свободные от уроков, уходил в церковь Святого великомученика Георгия, стоявшую близ селения, на высокой горе, и там молился со Стефаном. Мать его, думая, что он все это время проводил за уроками, и боясь, чтобы это не повредило его здоровью, просила учителя отпускать его домой пораньше, но Феодор спешил из училища прямо в церковь и потом, в назначенный час, вновь приходил в училище с прочими детьми.

Вскоре мать заметила, что Феодор иногда встает по ночам и уходит в церковь. Она строго наказала его, ибо боялась за его здоровье, и стала привязывать его к кровати. Но во сне ей опять явился великомученик Георгий и сказал, чтобы она не отклоняла сына своего от Бога. Когда у Феодора спросили, как он не боится проходить ночью по пустынным местам, где на него могут напасть волки или другие звери, мальчик отвечал, что он ходит не один и что его будит на молитву светлый юноша, водит его за руку в храм и на пути защищает его от всякой опасности. Все домашние поняли тогда, что отрока защищает и охраняет великомученик Георгий, и с этих пор уже не останавливали его, говоря: «Да будет воля Божия».

С двенадцати лет Феодор стал еще прилежнее к молитве и чтению Священного Писания. У Феодора была маленькая сестра, которую звали Влаттою. Нежно любя брата, она старалась подражать его благочестию, ходила с ним в церковь, и они вместе усердно молились.

Феодор, узнав, что недалеко от селения живет отшельник по имени Гликерий, часто ходил беседовать с ним и открыл ему свое желание совершенно отречься от мира и идти в монастырь. Гликерий сказал ему, что со временем это желание исполнится, но что теперь следует ему пожить в семействе.

Через некоторое время Феодор поселился в пещере, которую выкопал себе возле церкви Святого Георгия. Он ходил в церковь на молитву и питался только церковными просфорами. Бабушка его Елпидия приносила ему хлеба и овощей, но он все раздавал прохожим и бедным. Однако и такой жизнью Феодор не был доволен: ему непременно хотелось жить в пустыне, как жил Иоанн Предтеча до явления своего народу израильскому. Он поселился наконец в пещере, на отдаленной горе и просил одного знакомого церковнослужителя заложить вход в пещеру и изредка подавать ему через маленькое отверстие немного хлеба и воды. Но церковнослужитель через некоторое время дал знать о жилище Феодора его огорченному семейству; Феодор должен был уступить просьбам родных и возвратиться на время к ним.

Вскоре епископ той страны посвятил его в священники. Феодор с усердием стал исполнять новые обязанности свои. Около этого времени он посетил Палестину, поклонился Святым местам и принял пострижение в монастыре Хозевитском, находившемся близ реки Иордан.

Возвратившись в отечество, Феодор по-прежнему жил у церкви Святого Георгия, весь преданный молитве и благочестивым подвигам. Слух о его святой жизни привлекал к нему множество народа. Он усердно поучал приходивших и силой молитвы исцелял недуги их. Бабушка его Елпидия и тетка Диспения с молодой Влаттой поселились близ него. Желая подражать его святой жизни, они беспрестанно молились и работали и вырученные трудами деньги употребляли на милостыню бедным.

Через некоторое время Диспения скончалась. Влатта, поступившая в девичий монастырь, тоже скоро отошла к Господу. Тогда престарелая Елпидия, пожив некоторое время с внуком, удалилась в монастырь и там продолжала свои полезные и благочестивые труды. К ней посылал преподобный приводимых к нему для исцеления девиц, и она обучала их молитве, посту и другим добрым делам. Многих женщин отвлекала она от грешной жизни и обратила к закону Господнему.

Феодор жил долгое время совершенно одиноким, но через некоторое время присоединились к нему два молодых ученика. Он поучал их, они вместе трудились и молились, помня слова Спасителя: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20).

Феодор изнурял тело свое трудными подвигами и лишениями. Думая угодить Богу добровольным страданием, он велел выстроить себе железную клетку и в ней проводил большую часть года в постоянной молитве. Вскоре скончалась благочестивая бабушка его Елпидия. После погребения ее известили Феодора и о кончине матери и звали его получить богатое ее наследство. Феодор помолился об упокоении души ее, но не пошел за оставленным ею богатством.

Бог даровал Феодору силу творить чудеса и исцелять болезни. Многие из исцеленных им захотели жить близ него, чтобы всегда пользоваться его примером и поучениями. Таким образом собралось довольно много подвижников, и основался монастырь Сикеотский, которым управлял Феодор, написавший устав для братии. Церковь Святого Георгия уже была тесна для множества братьев; тогда они построили другую, во имя архистратига Михаила. Из учеников Феодора многие впоследствии прославились святостью жизни.

Слава о подвигах Феодора и о чудесах, совершаемых им, распространилась далеко. Император Маврикий, которому он предсказал призвание его на царство, просил его молитв и благословения и, по просьбе его, назначил ежегодную раздачу пшеницы всем бедным, приходившим в Сикеотский монастырь.

По смерти анатолийского епископа Феодор был назначен на место его. Он с сожалением оставил монастырь свой, часто потом посещал его и горевал о прежней тихой жизни. Во время вторичного путешествия своего в Иерусалим он пожелал удалиться в лавру Святого Саввы, но явившийся ему во сне великомученик Георгий запретил ему покидать епархию, которой он был нужен. Феодор повиновался и одиннадцать лет ревностно занимался делами Церкви. По прошествии этого времени он созвал клир и народ и просил их избрать другого епископа, а его отпустить в монастырь Сикеотский. С трудом уступили его желанию, ибо не хотели лишиться доброго и деятельного пастыря.

Федор с радостью возвратился в монастырь свой, к прежним подвигам и трудам. Два раза посещал он Царьград и в последний раз, в царствование императора Фоки, предсказал близкую кончину патриарха и будущие бедствия Церкви и государства.

Дожив до глубокой старости, Феодор был извещен о близкой кончине своей явлением великомученика Георгия, который, вручая ему жезл, приказывал идти за ним в дальний путь. Он скончался после праздника Пасхи. Елевсий, один из учеников его, написал его житие.

23 апреля

Святой Георгий жил в начале IV столетия, при римском императоре Диоклетиане. Он был еще отроком, когда отец его пострадал и умер за имя Христово. Мать его, по смерти мужа, поселилась в Палестине, где у нее было большое имение, а молодой Георгий поступил на службу в царское войско. Начальники скоро заметили его и полюбили за красоту и мужество, так что в двадцать лет Георгий имел уже чин военного трибуна. Примерно в это время умерла мать его.

Занимая важную должность в царском войске, Георгий сделался одним из приближенных к царю людей. Диоклетиан не знал, какую веру исповедует Георгий. В это время изданы были самые строгие указы против христиан: велено сжигать их книги, разрушать их церкви и самих их отдавать на мучение. Узнав обо всем этом, Георгий стал готовиться к смерти. Он раздал друзьям деньги и дорогие вещи, которые у него были, отпустил на волю рабов своих и завещал бедным поместья и все остальное имущество свое.

Устроив таким образом все житейские дела свои, мужественный юноша отложил всякий человеческий страх и явился в совет царский, собранный в городе Никомидии, где тогда решалась участь христиан. Прибыв туда, он громко сказал:

– Долго ли тебе, царь, и вам, князья и советники, совершать злые дела под предлогом закона? Долго ли будете преследовать людей невинных и добродетельных, которые никого не обижают, а напротив, подают пример благочестивой жизни? Вы заблуждаетесь, поклоняясь идолам. Иисус Христос есть истинный Бог. Познайте истину или, по крайней мере, перестаньте смущать своим безумием тех, которые уразумели ее!

Все удивились неожиданному появлению Георгия и смелой речи его; все молчали и ожидали, что скажет царь.

Но Диоклетиан от удивления долго не мог произнести ни слова. Наконец он дал знак проконсулу Магненцию, чтобы он отвечал Георгию. Магненций подозвал Георгия и спросил:

– Что заставило тебя отважиться на такой дерзкий поступок?

– Истина, – отвечал юноша.

– Какая это истина?

– Истина есть Сам Христос, гонимый вами.

– Неужели и ты христианин? – спросил Магненций.

– Я раб Христа Бога моего; в надежде на Него я пришел в ваше собрание, чтобы свидетельствовать об истине.

Поднялись крики, брань, и долго нельзя было ничего расслышать. Наконец Диоклетиан приказал всем замолчать и заговорил сам:

– Я давно тебя знаю, Георгий, и уважаю твое мужество. Я почтил тебя высоким саном и теперь еще готов простить твой дерзкий поступок, в память прежних заслуг твоих. Как отец советую тебе: не губи своей молодости, не лишай себя наших милостей и сейчас же принеси жертву богам.

– Царь! – отвечал Георгий. – Лучше ты обратись к истинному Богу и воздай Ему жертву хвалы. Он и тебя сподобит Небесного Царства. Земное могущество непостоянно, богатство непрочно; в нем не может быть истинного счастья. Никакие земные блага не отвратят меня от Бога; никакие муки не устрашат меня и не поколеблют веры моей!

Разгневанный Диоклетиан велел заключить Георгия в темницу. Там, по приказанию царя, ему забили ноги в колодки и положили на грудь тяжелый камень. Но Георгий мужественно переносил страдания и благодарил Господа.

На следующее утро Диоклетиан призвал его к себе и спросил:

– Раскаялся ли ты, Георгий?

Мученик едва мог говорить, но отвечал:

– Неужели ты думаешь, царь, что эти ничтожные страдания отвлекут меня от веры моей? Скорее ты устанешь мучить меня, нежели я – терпеть мучения!

Тогда Диоклетиан велел колесовать Георгия. Во время этой страшной пытки юноша не испустил ни одного стона. Сначала он громко славил Бога, потом тихо молился и, наконец, умолк. Все почитали его умершим. Диоклетиан говорил, глумясь над могуществом Божиим: «Где же Бог твой, Георгий? Почему Он не избавил тебя от этих мук?» Потом царь велел снять с колеса окровавленное тело мученика, а сам пошел в храм Аполлона приносить жертву идолу. Как только он удалился, раздался громовой удар, небесное сияние осветило всю площадь, и многим внятно послышались слова: «Не бойся, Георгий! Я с тобой!» Мученику явился ангел, возложил на него руку и исцелил его раны. Георгий сам сошел с колеса, славя и благодаря Бога. Изумленные воины поспешили в идольское капище донести царю о случившемся. Вслед за ними пошел сам Георгий.

Весть о совершившемся чуде и внезапное появление Георгия в языческом храме произвели ужасное смятение. Диоклетиан едва верил глазам своим. Два царских сановника, Анатолий и Протолеон, при виде здорового и бодрого мученика, уразумели силу Божию и воскликнули:

– Один только и есть Бог великий и истинный – Бог христиан!

Диоклетиан приказал немедленно казнить их. Многие другие также уверовали, но не смели явно исповедать Христа. Супруга Диоклетиана царица Александра, бывшая в то время в языческом храме, познала истину и хотела явно исповедать имя Божие; но ее уговорили возвратиться во дворец и скрыли от царя обращение ее.

Такое проявление силы Божией не вразумило Диоклетиана. Он велел закопать Георгия в известковой яме. Георгий помолился, осенил себя крестным знамением и спокойно вошел в яму. Диоклетиан через несколько дней приказал вынуть тело его и разбросать истлевшие кости, но мученик оказался жив и здоров. Он спокойно молился, и лицо его сияло небесной радостью. Все видевшие это были в невыразимом удивлении и славили Георгия.

Царь снова послал за ним и спрашивал, какими чарами он сохраняет свою жизнь.

Мученик отвечал:

– Я надеялся, царь, что после всего, что случилось, ты не дерзнешь больше произносить хулу на истинного Бога, Который всемогущ и чудесно избавляет уповающих на Него. Но если ты называешь чародейством явление силы Божией, то мне нечего тебе отвечать, сожалею только о слепоте твоей.

После этого Диоклетиан придумал новое мучение: на Георгия надели раскаленную железную обувь с гвоздями внутри. В этой обуви святого влачили по улицам и жестоко били, но среди тяжких страданий он повторял слова: «Иди, Георгий, и достигнешь», – и, возносясь мыслью к Богу, молил Его дать ему силу и терпение. «Призри с неба, Господи! Виждь труд мой! Услышь стенания раба Твоего! Возненавидели меня за имя святое Твое; содрогнулась плоть моя; исцели меня и дай мне терпение», – так молился святой страдалец.

После долгих мучений изнуренного страдальца отвели в темницу. Он не переставал молиться и, по милости Господней, получил внезапное исцеление.

Затем его предали новым истязаниям. Георгий все сносил мужественно, и сила Божия охраняла и исцеляла его. Он по-прежнему говорил изумленным язычникам, что не волхвование и не ухищрения человеческие возвратили ему силу, но что Господь укреплял его.

– Кто на Него надеется, – повторил Георгий, – кто следует Божественному учению, тот не боится мук.

– Какое это учение? – спросил царь.

– Господь, – отвечал Георгий, – предвидя злобу вашу, сказал нам: «Не убойтесь убивающих тело, но не могущих погубить души вашей» (Мф. 10:28). Он обещал великую благодать тем, которые исполняют Его заповеди, и сказал, что даст им силу творить дела, какие Он Сам творит.

– Какие же это дела? – спросил царь.

– Христос исцелял больных, воскрешал мертвых, возвращал слепым зрение, глухим слух.

Услышав это, бывшие тут жрецы потребовали от Георгия, чтобы он возвратил жизнь умершему в этот день человеку. По молитве Георгия Господь воскресил покойника. Но это чудо еще более раздражило царя. Он велел отвести мученика назад в темницу и держать его там, пока он определит, какой смертью ему умереть.

Многие посещали Георгия в темнице, подкупая для того сторожей, и просили у него наставлений. Георгий говорил им об истинном Боге, увещевал отстать от идолопоклонства, и множество язычников обратилось ко Христу. Приносили также в темницу больных, которых Георгий исцелял молитвой.

Предание рассказывает, что в числе других пришел к Георгию бедный земледелец, у которого пал единственный вол, так что ему нечем было пахать. Святой мученик, сочувствуя горю бедного земледельца, сказал ему: «Поди домой, брат мой, – вол твой жив!» Земледелец поверил словам святого и, увидев потом, что вол его действительно жив, обратился к истинному Богу и громогласно исповедал веру свою, за что был приговорен к смерти. От этого события распространилось поверье, что молитвы великомученика Георгия охраняют от бед стада, и доныне сохранился обычай выпускать скотину в поле в день памяти святого Георгия.

Приговоренный к смертной казни, Георгий накануне кончины своей был утешен явлением Спасителя, Который ободрил его и обещал ему блага небесные. Святой упросил темничного сторожа допустить к нему одного старого слугу своего, который проводил дни и ночи у ворот темницы. Слуга со слезами припал к ногам своего господина. Георгий утешал его, просил исполнить завещание его об имуществе и простился с ним.

Перед самой казнью Диоклетиан, все еще надеясь склонить Георгия к отречению от Христа, стал предлагать ему богатые дары и высокие почести, если он согласится отказаться от веры своей. Вместо ответа Георгий предложил ему идти в храм Аполлона. Диоклетиан обрадовался, думая, что мученик послушался его; но в идольском храме, среди многочисленного собрания, Георгий стал доказывать ложь и суету язычества и молитвой сокрушил идолов. Царица Александра, услышав о том, что делается в храме, не захотела долее скрывать своего обращения. Она пришла в храм и громко воскликнула: «Боже Георгия, помилуй меня, ибо Ты Бог истинный и всемогущий!» С этими словами она бросилась к ногам мученика.

Разгневанный Диоклетиан осудил жену свою на смерть и велел вести ее вместе с Георгием к месту казни. С поднятыми к небу глазами и с молитвой на устах шла царица на казнь. Дорогой, остановившись от усталости, она попросила воинов, чтобы они позволили ей отдохнуть немного, и, прислонившись к стене, предала душу Богу. Георгий, при виде такой тихой кончины, прославил Господа и, придя на место казни, спокойно склонил голову под секиру палача.

Святого великомученика Георгия часто изображают сидящим на белом коне, поражающим копьем страшного змея. Это основано на следующем предании.

Рассказывают, что недалеко от того места, где был похоронен Георгий, близ города Берита, у горы Ливан, выходил из озера страшный змий, который опустошал всю окрестность и заражал воздух смертоносным дыханием своим. Жители той страны не знали, куда деваться от беды, и просили совета у жрецов идольских, ибо были язычниками. Жрецы сказали им, что каждое семейство должно поочередно отдавать одного из детей своих на съедение змею. Не видя никакого средства избавиться от страшного чудовища, жители приняли этот совет, и каждый день новая жертва доставлялась к берегу озера. Очередь дошла до единственной дочери тамошнего царя. Девица была приведена к озеру и с трепетом ожидала смерти, как вдруг явился ей великомученик Георгий, в образе светлого юноши на белом коне и вооруженный копьем.

– О чем ты плачешь? – спросил он девицу.

– Добрый юноша, – отвечала она, – удались скорее, чтобы тебе не погибнуть вместе со мной.

И девица рассказала юноше о змии.

– Не бойся, девица, – сказал он ей. – Именем Бога истинного я избавлю тебя от чудовища.

– Нет, добрый воин, – возразила она, – не губи себя. Я уже обречена на смерть; ты не спасешь меня, а только сам погибнешь.

Едва она выговорила эти слова, как страшное чудовище показалось из озера и стало приближаться к девице. Она громко закричала: «Беги!» Но храбрый воин Господень, оградив себя крестным знамением и призвав на помощь

Святую Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, устремился на чудовище и поразил его копьем.

Потом он велел девице снять с себя пояс, связать им змия и тащить его за собой в город. Так и было сделано.

Змий, при великом стечении народа, был предан огню. Вслед за тем все жители страны приняли христианскую веру.

За эту победу над чудовищем и за мужество среди страшных мучений святой Георгий называется Победоносцем и почитается защитником воинов. Церковь поет ему: «Яко пленных свободитель и нищих защититель, немощствующих врач, царей поборниче, Победоносче великомучениче Георгие, моли Христа Бога спастися душам нашим».

24 апреля

Святой мученик Савва, родом гот, был стратилатом, или воеводой, при римском царе Аврелиане, в III веке. Приняв истинную веру и сделавшись ревностным служителем Христовым, он посещал христиан, заключенных в темницах, помогал им милостыней и увещевал к терпению и твердости.

Аврелиан, узнав, что Савва христианин, призвал его на суд. Савва смело исповедовал веру свою и, сняв с себя знаки воинского сана, бросил их и объявил, что готов страдать за имя Христово. Его подвергли страшным мучениям: жестоко били, опаляли огнем раны его, опускали его в котел с кипящей смолой. Но Господь охранял и защищал верного служителя Своего. Подкрепляемый силой свыше, Савва мужественно вытерпел страдания и вышел невредимым из кипящей смолы. Видя это чудо, семьдесят воинов уверовали и стали громогласно исповедать Иисуса Христа. По повелению царя они были казнены и радостно приняли смерть за веру свою.

Святого мученика Савву отвели в темницу, где ночью, во время молитвы, Сам Господь явился ему. Исполненный новой силой, святой Савва вытерпел еще более ужасные истязания и был наконец потоплен в реке.

25 апреля

Святой евангелист Марк, один из семидесяти апостолов, был родом еврей, из колена Левиина. Некоторые считают его за одно лицо с Иоанном, называемым Марком, племянником Варнавы и спутником Павла и Варнавы; но другие различают этих двух апостолов. Святой апостол Петр в одном из посланий своих (1Пет 5:13) называет Марка своим сыном, из чего можно заключить, что Марк был учеником Петра. Он с ним вместе был в Риме и там, спустя двенадцать лет после вознесения Господа, написал Евангелие свое. Надо заметить, что святой евангелист подробно рассказывает об отречении

Петра и почти не упоминает о тех случаях, когда Петр показал особенную ревность и любовь к Спасителю. Из этого заключают, что святой Марк написал Евангелие свое под ближайшим руководством святого апостола Петра, который, по христианскому смирению, не желал собственной славы.

Святой апостол Петр посылал Марка проповедовать в разных городах и странах. Так Марк основал церковь в Аквилее, богатом городе близ Адриатического моря, и несколько раз посещал Египет. Его тоже считают основателем Александрийской Церкви, одной из самых значительных в первые века христианства. Первым уверовавшим в Александрии был ремесленник по имени Анания, которого именем Господа Марк исцелил от опасной раны. Впоследствии Марк поставил Ананию епископом в Александрии. Язычники, раздраженные успехом христианского учения, принудили Марка удалиться из Александрии. Он опять посетил Рим, но, по смерти Петра, вновь прибыл в Египет, основал в Александрии училище, сделавшееся впоследствии очень известным, прошел и в другие отдаленные страны: в Ливию и Киренаику – везде усердно проповедуя слово Божие. Оно быстро распространилось, и ученики Марка в Африке славились благочестивой и святой жизнью.

Когда святой апостол Павел был приведен в оковах в Рим, святой Марк помогал ему в деле благовествования. Последние апостольские подвиги Марка принадлежали Александрии, где и принял он мученическую смерть. Недалеко от морского берега построил он первую христианскую церковь. Египтяне, опасаясь умножения христиан, решились умертвить евангелиста. Они избрали для этого злодейства праздник языческого бога Сераписа; на этот день, 24 апреля, приходилось Воскресение Христово, и накануне еще святой Марк увещевал народ не участвовать в грешном языческом торжестве. Язычники вторглись в церковь во время богослужения, вывели оттуда святого и, обвязав ему шею веревкой, с криком и ударами потащили по городским улицам. Кровь святого обагряла острые камни мостовой, но он не переставал молиться и повторять: «Благодарю Тебя, Спаситель мой, что Ты сподобил меня терпеть страдание Тебя ради». К вечеру святого апостола посадили в темницу. Ночью явился ему ангел и сказал, что имя его будет вписано в Книгу жизни с именами других апостолов и память его сохранится на земле. Сам Спаситель явился потом святому Марку и сказал ему: «Мир тебе, евангелист Мой!» На другой день мучение возобновилось. Марк не переставал молиться и наконец, произнося слова: «В руце Твои предаю дух мой», – отошел ко Господу. Святого похоронили в построенной им церкви, и над мощами его долго совершалось избрание патриархов Александрийских.

Впоследствии мощи святого Марка были перевезены в Венецию, где над ними построен великолепный собор. Путешественники до сих пор удивляются красоте этого собора и площади, на которой он стоит и которая носит имя святого евангелиста. Святая Церковь поет Евангелисту: «У верховного Петра научився, апостол Христов был еси; и яко солнце странам возсиял еси, Александриом удобрение быв, блаженне. Тобою Египет от прелести свободися, евангельским твоим учением просвещ вся, яко свет, столп церковный. Сего ради твою память чтуще, светло празднуем, Марко Богогласе; моли тобою благовестимаго Бога, да согрешений оставление подаст душам нашим».

26 апреля

После долгих смут и междоусобий Римская империя в IV столетии разделилась между двумя императорами – Константином и Ликинием. Последний женился на сестре

Константина, Констанции. Мир между двумя императорами казался на время упроченным, и Ликиний, в угождение Константину, согласился даже вместе с ним издать несколько указов, благоприятствовавших христианам. Но содействие Ликиния было неискренне, и он через некоторое время возобновил гонение против христиан в областях, находившихся под его управлением.

При дворе Констанции, в Никомидии, находилась одна молодая девушка христианка, по имени Глафира. Она была очень скромна и благочестива, и императрица очень любила ее. Глафира была очень хороша собой и понравилась Ликинию. Надеясь богатыми дарами и лестными обещаниями победить скромность и благочестие молодой девушки, Ликиний послал к ней одного из придворных своих с предложением жениться на ней и удалить царицу. Предложение это оскорбило и испугало Глафиру. Она со слезами рассказала Констанции о всем случившемся и просила ее защиты. Констанция, чтобы спасти ее от преследований Ликиния, распустила слух о ее смерти.

Через некоторое время, когда Ликиний, по-видимому, перестал думать о Глафире, Констанция сочла лучшим удалить ее из Никомидии. Она щедро наградила ее и дала ей в проводники несколько верных служителей своих. Переодевшись в мужское платье, Глафира тайно оставила дворец.

После долгих странствований приехала она в понтийский город Амасию. Один из тамошних жителей, по имени Квиний, узнав, что Глафира и ее спутники – христиане, пригласил их к себе в дом, принял радушно и просил их остаться у него. Он рассказал им о других живших в городе христианах и о епископе Василии, любимом всеми за добродетели и святость. Вскоре сам епископ посетил новоприбывших, долго говорил с ними, расспрашивал об их отечестве и прежней жизни. Когда он узнал обстоятельства, заставившие Глафиру бежать из дворца, то убеждал ее никому не показываться и не вступать в разговор с людьми незнакомыми. Василий боялся новых гонений: он знал, что если правитель узнает о местопребывании Глафиры, то и она сама, и все христиане, находившиеся в городе, не избегнут его гнева и преследований.

Опасения Василия, к несчастью, оправдались. В это время строилась в Амасии первая христианская церковь. Глафира захотела участвовать в этом добром деле и просила Василия принять от нее на постройку храма все золото и серебро, которое она получила в подарок от Констанции при своем отъезде. Кроме того, она тотчас же написала Констанции письмо, в котором уведомляла ее о своем новом жительстве и просила помощи для окончания новой церкви. Письмо ее очень обрадовало Констанцию. Она тотчас же отправила в Амасию богатые дары и сама написала епископу письмо, в котором поручала Глафиру его покровительству.

Переписка эта была открыта тем самым чиновником, которого Ликиний посылал к Глафире с подарками. Он обрадовался случаю подслужиться Ликинию и обо всем донес ему; а тот немедленно послал приказание в Амасию, чтобы и епископа, и Глафиру привезли в Никомидию. Но злое намерение его не вполне удалось: Глафира в это время скончалась. Василия, однако, сковали и повезли к царю. За епископом следовали два любимые его диакона, Парфений и Феотим.

По приезде в Никомидию Василий тотчас был заключен в тюрьму. Его диаконы остановились в доме одного христианина по имени Елпидифор. Пользуясь знакомством с тюремным сторожем, Елпидифор выпросил у него позволение во всякое время посещать епископа. Он и оба диакона беспрепятственно приходили к Василию и проводили с ним целые дни и ночи в молитве, духовном пении и душеспасительных беседах.

Накануне дня, назначенного для беззаконного суда, Василий ранее обыкновенного призвал друзей своих и в продолжение всей ночи молился со слезами и читал Псалтирь. С особенным чувством произнес он стихи псалма: «Аще… вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя» (Пс. 138:9,10). В этих словах он видел пророческое указание на обстоятельства кончины своей.

По окончании молитвы и псалмопения Василий сказал друзьям своим: «Братья, испытания наши приближаются. Не страшитесь, не изнемогайте от предстоящей нам скорби; но оставайтесь мужественны и непоколебимы в вере; возводите очи душевные к Тому, Кто может спасти нас. На него неуклонно взирайте: Он может превратить печаль в радость и труд в спокойствие. Знайте, друзья мои, что в сию ночь явился мне Сам Господь и возвестил Мне, каков будет конец мой и какую славу дарует мне, рабу Своему. Вы же не печальтесь; но, возвратившись, укрепляйте братьев. Изберите в епископы Евтихия – так мне повелел Господь, Который возвратит вам и бренное тело мое». Затем он попросил Елпидифора продолжать служить братьям странноприимством и с благословением отпустил скорбевших диаконов.

Вскоре царь потребовал к себе святого епископа. Когда привели Василия на суд, Ликиний стал гневно укорять его за то, что он скрывал Глафиру и не донес о прибытии ее в Амасию. Но епископ отвечал с такой твердостью и спокойствием, что Ликиний более не обращался к нему лично и велел снова отвести его в темницу. Несколько раз потом приходил к епископу его чиновник с обещанием помилования, если он согласится на отречение от Христа, но ни угрозы, ни обещания не могли поколебать твердости Василия. Он велел сказать царю: «Если ты мне дашь и все государство твое, то не возвратишь мне того, что я потеряю, отлучившись от истинного Бога. Ты лучше сам послушайся меня и испроси прощения у Бога. Господь наш благ и милосерд, Он примет твое покаяние».

Эти слова еще более раздражили Ликиния. Он опять послал сказать епископу: «Или поклонись богам моим, или будешь усечен мечом, и тело твое будет брошено в море». Василий спокойно выслушал приговор и воскликнул радостно: «Я хочу служить Богу и Царю моему и исполнять Его заповеди. Делайте со мной что хотите; я готов вытерпеть бесчисленные муки за Христа моего и, пока есть во мне дыхание, не отрекусь от Создателя моего». Василия начали жестоко бить, но он повторял слова апостола: «Ни скорбь, ни теснота, ни муки, ни огонь, ни смерть не могут отлучить меня от любви Христовой!» (Рим. 8:35).

Епископ пошел на казнь, сопровождаемый многими христианами. Прибыв на место казни, он преклонил колени и начал молиться о пастве своей, о всех христианах и о врагах своих. Он молился, да истребит Господь язычество и да поможет христианам твердо хранить веру свою и исполнять заповеди Христовы. Потом, обняв христиан и благословив их, он обратился к палачу и сказал ему: «Друг мой, исполни веленное тебе». Ему отсекли голову мечом и бросили тело и голову его в море. Через некоторое время Елпидифор и диаконы были извещены явлением ангела о том месте, где они могут найти тело святого епископа. Они вынули его из моря близ Синопа и перенесли в Амасию, где положили в созданном храме.

в тот же день

В нынешней Пермской области и соседних землях в старину жили разные племена, которых русские называли общим именем зырян. Эти зыряне были очень мало известны остальной России; о них ходили темные слухи, будто они занимаются волшебством, или чародейством. В самом деле, зыряне не знали истинного Бога, верили в злых и добрых духов, кланялись идолам и приносили им жертвы. Хотя они платили дань русским, но до XIV века никто не позаботился об их просвещении. Россия в то время сама терпела страшные бедствия и находилась под игом татарским. Наконец один инок по имени Стефан сжалился над несчастным народом, не знавшим Бога, и, испросив помощи Господней, взялся за святое дело просвещения Пермской земли.

Святой Стефан родился около 1340 года в городе Устюге в Вологодской губернии. Отец его Симеон был пономарем при тамошней соборной церкви. Есть предание, что святой старец Прокопий, Устюжский чудотворец, встретив однажды на церковной паперти трехлетнюю девочку, которую звали Марией, поклонился ей до земли и сказал: «Вот идет мать Стефана, епископа Пермского, который будет велик между слугами Божиими». Эта девочка, когда подросла, вышла замуж за благочестивого церковнослужителя Симеона и сделалась матерью Стефана.

С самых ранних лет Стефан полюбил учение и чтение священных книг. Часто приходилось ему видеться с зырянами, которые приезжали в Устюг для торговли, и таким образом он мало-помалу научился языку их. Повзрослев, Стефан пожелал быть монахом, отравился в Ростов и вступил в монастырь Святого Григория Богослова. Вся братия удивлялась его благочестию и старательному изучению Священного Писания. Он беспрестанно молился или читал и переписывал священные книги. Стефана скоро посвятили в диакона. Среди трудов иноческого жития его не оставляла мысль о несчастном народе, лишенном познания истинного Бога, и он наконец решился идти проповедовать закон Господень диким зырянам. Зная язык их, он изобрел для них азбуку и стал переводить на зырянский язык несколько священных книг. Он выучился греческому, чтобы лучше переводить духовные книги, и, окончив перевод свой, отправился в Москву, чтобы принять от митрополита благословение на проповедание слова Божия.

Святой митрополит Алексий в это время только что скончался. Стефан отправился к Герасиму, епископу Коломенскому, и объявил ему о своем намерении. Он говорил ему: «Благослови меня, владыко, идти в Пермскую землю, кязычникам; хочу учить их и крестить, если Господь поможет мне; или обращу их и приведу ко Христу, или сложу голову за Христа и за слово Его. Отпусти меня с миром и молись о мне, да благовествую в стране языческой и да направит Господь стопы мои». Герасим благословил Стефана, посвятил его в священники и дал ему все нужное для строения церквей и для совершения таинств. После этого Стефан отправился в Пермскую землю, моля Господа помочь ему.

Дело, на которое посвятил себя Стефан, было трудное и опасное. Пермский край, как мы сказали, был мало известен русским. Зыряне неблагосклонно смотрели на всякого, кто приходил к ним из Москвы, потому что чиновники, посылаемые великими князьями Московскими, грабили и обижали их. Языческие жрецы с подозрением следили за проповедником нового учения. Боясь лишиться власти над народом и доходов от жертвоприношений, они вооружали зырян против Стефана; но ничто не могло остановить инока. Он с усердием принялся за святое дело и бесстрашно продолжал его, не боясь опасностей. Ему нередко грозила смерть. «Много зла претерпел Стефан вначале от неверных, – говорит писатель жития его. – Поношения, хулы и уничижения; иногда грозили ему смертью, обступив его кругом и нанося ему удары, но Господь сохранял его». Зыряне не раз хотели его сжечь, видя в нем разорителя закона их, но Стефан не унывал. Вооруженный твердой верой и пламенной любовью к Богу и ближним, он продолжал объяснять народу закон Господень. Не страшась никаких угроз, он призывал зырян ко спасению и к жизни вечной. «Братья, сыны человеческие! – говорил он. – Обратитесь к Богу Вседержителю с верой и покаянием. Омойтесь крещением – и живы будут души ваши. Владыка мой Господь повелел мне не страшиться угроз ваших, не бояться убивающих тело, но не могущих погубить душу».

Поклоняясь идолам и разным неодушевленным предметам, зыряне верили, однако же, что над всеми этими богами есть всемогущий дух, который сотворил все, но которому они недостойны поклоняться. Этим-то неясным преданием воспользовался Стефан, чтобы как можно проще и понятнее объяснить зырянам закон христианский. Он старался внушить им, что этот всемогущий Дух есть не кто иной, как единый истинный Бог, Которого он проповедует им, и что нет Бога кроме Него. Господь благословил усердные труды Стефана; многие язычники обратились и приняли Святое крещение. Стефан оставил в их селениях кресты и малые часовни и потом шел далее, неутомимо проповедуя слово

Божие. Самые закоснелые язычники удалялись от его проповеди и уходили в глухие леса, но Стефан безбоязненно шел за ними, чтобы обратить их на путь спасения.

В одном селении Стефан сжег большое идольское капище, или идольский храм, где стояли зырянские кумиры. Сбежавшиеся жители с криками и угрозами окружили его; но он и не думал защищаться, а громко молился об обращении язычников и спокойно ожидал смерти. Его спокойствие изумило язычников. Когда они несколько притихли, Стефан обратился к ним с увещаниями.

– Оставьте поклонение ложным богам вашим, – говорил он. – Как можете называть богами бездушных истуканов, созданных вашими руками? Познайте единого истинного Бога, в Которого веруют христиане; обратитесь к Нему. Он утвердил небо, устроил землю, охраняет творение Свое и управляет всем миром. Он все видит, все слышит, всякому подает потребное. Он – Спаситель всех человеков. Послушайте меня, люди пермские, ибо я желаю вам добра. Просветитесь разумом и прозрите духовными очами. Оставьте идолов, кудесников и все ваше суеверие. Возвещаю вам Царство Небесное. Если уверуете и креститесь, спасены будете, если же не уверуете – осуждены будете на вечные муки.

Эти слова, произнесенные с любовью и кротостью, обезоружили поселян. При всей своей дикости они свято хранили гостеприимство и считали стыдом напасть на беззащитного странника, который сам не начинал с ними боя. Многие из них уверовали и приняли Святое крещение.

В другой раз Стефан подвергся еще большей опасности. На высокой горе близ реки Выми стояла береза, которую зыряне почитали святыней. Около нее находилась кумирница, куда они часто приходили вопрошать жрецов о будущем и приносить жертвы. Жрецы и кудесники пользовались жертвоприношениями, состоявшими

преимущественно из звериных шкур, и потому старались для своей выгоды поддерживать суеверие в зырянах. У этой мнимосвященной березы собиралось часто множество язычников. Стефан, узнав об этом, устроил себе хижину близ самой березы, чтобы тут беседовать с язычниками об истинной вере. Слова его обратили многих зырян. Тогда жрецы, испугавшись успешной проповеди Стефана, послали известить отдаленных поселян о том, что делается, и призывали их на защиту богов. Более тысячи человек приплыли на лодках по реке Выми и с воплем и криками окружили хижину проповедника. Но Бог охранял верного служителя Своего и смирил ярость врагов его. Местное предание говорит, что те, кто хотел напасть на Стефана, внезапно лишились зрения и исцелились только его молитвой. Стефан воспользовался огромным стечением народа, чтобы проповедовать слово Божие, и многие уразумели истину. С помощью их Стефан очистил место на горе, срубил березу и сжег кумирницу. Обращенные зыряне сами бросали кумиров своих в огонь. На место, где стояла кумирница, Стефан поставил первую христианскую церковь Благовещения и вскоре потом другую – во имя архангелов Гавриила и Михаила. При церкви он устроил училище, в котором сам учил детей грамоте и объяснял им закон Божий.

Благодаря своей кротости и доброте Стефан приобрел мало-помалу любовь и доверие жителей; они удивлялись его терпению, говорили, что никогда никто не слыхал от него обидного слова и что если удается ему разорить их капище, то потому, верно, что ему помогает истинный Бог. «Когда мы грозили ему смертью, – говорили они, – он и тут не противился нам, а говорил нам о спасении нашем и о вечной жизни, которую он называет Царством Небесным». Особенно дивились они бескорыстию Стефана. Жрецы их, как мы сказали, пользовались жертвоприношениями и, кроме того, получали дары; но Стефан отказывался от всякого приношения. Зыряне говорили между собой: «Поистине этот пришлец из Руси не ищет своей выгоды, а только нашего спасения». Когда они спрашивали у него, почему он не принимает приношений, Стефан отвечал: «Учители мои, апостолы Христовы, научили меня не пользоваться достоянием вашим, но собственными руками добывать себе пропитание».

Но чем более усиливалась любовь народа к Стефану, тем более росла ненависть жрецов. Главный волхв зырян по имени Пама всячески наущал против него народ. Он говорил зырянам: «Оставьте этого русского; посмотрите, он еще молод и годится мне во внуки. Подумайте сами – может ли что хорошее для нас прийти из Москвы, откуда присылаются только сборщики податей, которые грабят нас?» Пама старался доказать народу, что лучше иметь много богов, заботящихся о людях, нежели одного. Он учил, что все богатства природы суть дары различных богов. Но уверовавшие зыряне отвечали ему: «Не оставим Стефана – он победил нас словами евангельскими и своей любовью, а идолам вашим мы больше не веруем».

Пама вступал в прение со Стефаном, но Стефан побеждал его словами христианской мудрости. Наконец Пама предложил ему испытание перед лицом всего народа. При многочисленном собрании народа волхв предложил Стефану пройти невредимым через огонь и воду, чтобы доказать истину веры христианской. Стефан отвечал, что людям не дано повелевать стихиями, но что он готов пострадать за имя Христово. Видя неустрашимость Стефана, Пама сам отказался от предложенного испытания. Это раздражило народ, который хотел умертвить его, но Стефан удержал зырян, говоря: «Господь послал меня благовествовать с кротостью и наказывать милостью, а не смертью». Побежденный Пама обещал более не смущать народ ложным учением.

Три года Стефан трудился совершенно один. Потом некоторые русские, слыша об успешной проповеди его, стали приходить к нему на помощь или посылали все нужное для церквей.

Богослужение в этих церквах совершалось на зырянском языке. Торжественные обряды нравились новообращенным. Стефан продолжал усердно проповедовать, и число верующих умножалось с каждым днем.

После семилетних апостольских трудов Стефан отправился в Москву просить о назначении епископа в Пермскую область. Он прибыл в Москву в 1383 году, вскоре после славной победы Димитрия Донского на Куликовом поле. Митрополит Пимен с радостью узнал об обращении язычников. Стефан просил себе помощников. «Жатвы много, – говорил он, – а делателей мало: сего ради молим господина жатвы, да изведет делателей на жатву свою, да будут мне помощники и способники в деле проповедания». С общего согласия епископов и великого князя новая епархия была поручена самому Стефану. Ему дали много церковной утвари, и великий князь назначил особые доходы на содержание пермских церквей и архиерея.

Новый епископ отправился в свою епархию. По дороге он посетил свой родной город Устюг, где приняли его с торжеством, как апостола. При звоне колоколов духовенство вышло к нему навстречу с хоругвями и иконами, граждане – с хлебом и солью. Все принимали живейшее участие в новообращенном народе, даже бедные приносили Стефану посильные дары для построения и украшения церквей. Поклонившись гробницам родителей своих и старца Прокопия, Стефан продолжал путь свой.

Новообращенные зыряне встретили учителя своего с неописанной радостью. Толпами выходили они к нему навстречу, целовали одежду его и плакали от радости.

Первая церковь Благовещения, построенная в Усть-Выми близ места, где стояла береза и кумирница, сделалась кафедральным собором новой Пермской епархии. Стефан посетил также первый монастырь и снова принялся за дело. Он беспрестанно проповедовал слово Божие, объяснял зырянам их домашние и семейные обязанности, утешал несчастных, помогал неимущим.

Тридцать лет трудился святой проповедник в Пермской области, не щадя себя и с любовью помогая всем и каждому. Он скоро приобрел полное доверие жителей. Постигало ли кого несчастье, происходил ли спор – все обращались к епископу, который всегда рад был помочь неимущему, защищать невинного. Он давал бедным семена на посев полей, ссужал их деньгами, созидал церкви, устраивал училища для детей и богадельни для больных и старцев. Страшный голод настал в земле Пермской – Стефан раздал все доходы свои и ходатайствовал перед великим князем об уменьшении податей. Новгородская вольница обижала мирных зырян. Стефан два раза ездил в Новгород и заступался перед властями за паству свою. Соседние кочевые племена нападали на область: епископ сам отправлялся на защиту страны, – и дикие племена так боялись «Чернеца Степа», как они называли его, что при одном появлении его обращались в бегство. Он обходил весь край, проповедуя и объясняя слово Божие; кроме того, посылал для проповеди священников и иноков. Несколько тысяч зырян приняли от него Святое крещение, устроилось несколько обителей, и епархия распространилась более чем на 500 верст вокруг Усть-Выми, главного местопребывания епископа.

Просветив дикую страну светом истинной веры, Стефан положил в ней и начало гражданского порядка. Управление страны улучшилось: собиратели податей не смели, как прежде, теснить народ несправедливыми требованиями, зная, что за него заступится епископ и что он обличит их беззаконные поступки. Таким образом Стефан приобрел горячую любовь пермичей, которые называли его отцом своим.

Во время своего епископства Стефан ездил два раза в Москву по делам Церкви. Великий князь Димитрий Донской и наследник его Василий Димитриевич оказывали ему щедрые пособия.

В 1396 году Стефан был вновь призван в Москву. С сожалением расстался он с паствой своей, как бы предчувствуя близкую кончину. Прощаясь с народом перед отъездом своим, он сказал ему поучительное слово, которое было часто прерываемо всеобщим плачем.

«Братья, отцы и чада, мужи земли Пермской! – говорил он между прочим. – Мы должны благодарить Господа нашего, просветившего нас светом веры. Вы теперь предались Богу, оставив тьму, облеклись в свет, будучи призваны в свободу и славу чад Божиих. Итак, постарайтесь понять, что есть воля Господня и что есть заповедь Его о любви к Богу и ближнему. „Если кто уверяет, что любит Бога, – говорит Иоанн Богослов, – и не любит брата своего, тот лжив“ (1Ин. 4:20). Делайте благое на основании веры, ибо вера без дел мертва есть. Не будьте младенцы умом – злобой только младенчествуйте, но будьте совершенны разумом, достойны звания своего, испытывая, что есть угодно Богу. Да не увлечется никто ложным учением, и если кто впадет в какое прегрешение, лучшие между вами да утверждают его духом кротости; друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов (Гал. 6:2). Конечное слово говорю вам словами апостола Павла: се ныне, братия, предаю вас Богу и слову благодати Его, могущему спасти вас, ибо Он есть Спас наш, и Ему слава вовеки, аминь» (Деян. 20:32).

Слезы и рыдания всех присутствовавших часто заглушали речь Стефана. Он сам плакал вместе с другими.

Поблагодарив Господа за помощь Его, Стефан в пламенной молитве просил Бога защитить и охранять просвещенные им племена. «Призри на людей сих новокрещенных, – говорил он, – на словесных овец, мною, недостойным, приведенных в веру Твою. Освяти душу их Твоею благодатию; дай им всячески творить правду Твою; укрепи их в православной вере и утверди в них завет Твой. Не лиши их Твоей помощи, дабы, сподобившись здесь на земле жить в преподобии и правде, и в будущем веке возмогли они быть наследниками вечных благ».

Сопровождаемый благословением и слезами паствы своей, Стефан отправился в путь. Вскоре по прибытии в Москву он заболел. Труды и дальние странствования давно расстроили здоровье и истощили силы его, и хотя ему было не более пятидесяти семи лет от роду, но он предчувствовал близость кончины. Епископы, князья, бояре и сам великий князь часто посещали его во время болезни. До самой кончины мысли Стефана были обращены к далекой его пастве. Он просил приехавших с ним из Перми отнести туда его книги и ризы и передать пермичам последние его наставления. Он завещал им позаботиться о продолжении начатого дела, и со словами: «Слава Господу о всем» – предал душу свою Богу 26 апреля 1396 года. При великом стечении народа тело его было похоронено в Кремлевской церкви Спаса на Бору, где и ныне покоится.

Когда печальная весть о кончине Стефана дошла до Пермской области, народ долго не хотел верить ей и потом горько оплакивал всеми любимого пастыря. Жители со всех сторон сошлись на соборную панихиду в Усть-Вымь. Народ громко рыдал, и сами священнослужители от слез едва могли произносить слова.

Один из сотрудников Стефана, инок Епифаний, описал житие и подвиги святого проповедника и сочинил в память ему «Плач земли Пермской». В этом сочинении он выражает скорбь всего народа о смерти доброго пастыря и упоминает о всех его заслугах. «Горе нам, братья! – говорит он. –

Лишились мы доброго нашего пастыря и учителя; лишились очистителя душ наших и доброго печальника о телах наших, промыслителя и ходатая перед Богом и людьми, который Богу молился о спасении душ наших, а князю печаловал о жалобах наших, льготе и пользе; пред боярами и властителями мира сего был нам теплый заступник, много раз избавляя нас от насилия и работы и тиунских взяток и облегчая нам тяжкие дани. Блаженный наш учитель! Хотя ты и преставился от нас духом, хотя и далеко от нас святые твои мощи, но благословение твое да будет посреди нас, ибо мы люди твои и овцы пажити твоей».

Церковь, ублажая святого Стефана, поет ему: «Божественным желанием от юнаго возраста, Стефане премудре, разжегся, ярем Христов взял еси и людей оляденевшая древле неверием сердца, Божественное семя в них сеяв, евангельски духовне породил еси. Темже преславную твою память почитающе, молим тя: моли, Его же проповедал еси, да спасет души наша».

27 апреля

В одном из прежних рассказов наших мы упомянули, что первым епископом Иерусалимским был Иаков, сын праведного Иосифа. После мученической смерти Иакова вторым епископом в Иерусалиме был избран Симеон. Он был сын Клеопы, одного из двух учеников, которых по воскресении Господь встретил идущими в Эммаус; а Клеопа был родной брат святого Иосифа, обручника Пресвятой Богородицы; потому Симеон и приходится сродником Спасителю. Прежняя жизнь Симеона нам неизвестна. После вознесения Спасителя он был причислен к семидесяти апостолам, проповедовал Евангелие в Иудее и видел смерть Иакова. Затем он сорок лет управлял Церковью Иерусалимской. Во время разорения Иерусалима, в царствование Тита, Симеон удалился с другими христианами в город Пеллу, в окрестности Иерусалима. Потом он снова возвратился в Иерусалим и продолжал управлять Церковью до тех пор, пока не начались гонения при царе Траяне. Римляне особенно преследовали Симеона как одного из потомков царя Давида. Они боялись, чтобы иудеи, принадлежащие к царскому роду, не вздумали противиться кесарю и восстановить свое царство.

Симеона взяли и привели к царскому наместнику Аттику; напрасно старались склонить его отречься от христианской веры и употребляли для того сначала угрозы, а потом мучения. Симеону было сто двадцать лет, но, несмотря на старость, он твердо переносил страдания. Его били прутьями и жестоко терзали, но старец не переставал исповедовать имя Христово. Наконец он был распят на кресте. Память святого Симеона празднуется 4 января и 27 апреля.

28 апреля

Кирилл Туровский родился и воспитывался в городе Турове, что на реке Припяти. С ранних лет он пристрастился к учению, любил читать Священное Писание и другие духовные книги. Вступив в монастырь, он ревностно исполнял монашеские обязанности и даже несколько лет вел строгую жизнь столпника. Сочинения его и душеспасительные беседы прославили его; по общему желанию он был возведен в епископы своего родного города, но после нескольких лет оставил святительство и в 1182 году возвратился к любимому уединению.

Святой Кирилл оставил нам назидательные и красноречивые сочинения: девять проповедей, три послания об обязанностях инока, несколько молитв и канон покаянный, который дышит горячей любовью к Богу и сокрушением сердечным. Летописцы наши называют русским Златоустом этого великого проповедника, который, полный искреннего смирения, сам говорит о слабости и бедности ума своего. Вот несколько слов из его проповеди о Воскресении Христовом: «Ныне небеса просветились, очистились от темных облаков, как от вретища, и светлым воздухом исповедают славу Господню; я разумею не наши видимые небеса, но небеса разумные, т. е. святых апостолов, которые, познав ныне на Сионе явившегося им Господа, забыв всю печаль и скорбь и осенившись Духом Святым, ясно проповедуют Воскресение Христово. Ныне красуется весна, оживляя земное естество; ветры, тихо повевая, благоприятствуют плодам, и земля, питая семена, рождает зеленую траву. Весна красная – это вера Христова, которая крещением возрождает человеческое естество».

В молитвах святого Кирилла выражается пламенная любовь к Богу, благодарность за бесчисленные благодеяния Его и в то же время глубокое сокрушение о грехах своих. «Слава Тебе, Христе, – восклицает он в одной из них, – что Ты сподобил меня видеть день преславного Воскресения Твоего, в который Ты освободил душу связанных во аде праведных. Той свободы, Владыко, и я желаю, чтобы Ты разрешил меня, связанного многими грехами, и чтобы свет благодати Твоей воссиял в моей омраченной душе! Знаю бесчисленные щедроты Твои и неизреченное Твое человеколюбие! Ты от небытия воззвал меня в бытие, Своим образом украсил меня и, словом и разумом возвысив меня над всеми тварями, поставил меня владыкой над ними… От юности моей и доныне Ты заботился обо мне, дабы я был спасен; и, желая причислить меня к лику прекрасных ангелов Твоих, Ты дал мне заповедь – совершать в чистоте духовное дело. А я, окаянный, предавшись своей воле, ввергся в смрадную тину греховную и удалился от Твоей благодати! Будучи Твоим сыном, порождением купели духовной, я сделался рабом греху. И оттого взываю из глубины сердечной, страдая душевной болезнью, помышляя о суде и весь изнемогая… Но не оставь меня погибнуть до конца, Иисусе, – сладкое имя, от земли создавший меня и жизнь давший мне!..»

В заключение приведем еще одно слово Кирилла Туровского к народу, который, как видно, довольно лениво посещал церковь:

«Если бы говорил я от себя, вы делали бы хорошо, не приходя в храм. Но я возвещаю вам слово Господа, читаю вам грамоту Христову. Когда кто приносит грамоту царскую в город подвластным, то спрашивают ли, каков по жизни принесший, богат ли он или беден, грешник или праведен? А со вниманием слушают, что читается, и заботятся о том, как бы слова не проронить. Если же для земного царя столько внимания, еще более вы должны оказывать внимание здесь, где Владыка Господь беседует с ангелами. Потому-то умоляю вас, пришедших сюда, – вразумляйте непреходящих, чтобы ходили в храм. Не понимаете, что поется? Научу вас и большему того, если станете внимать и учиться. Если же не будете внимательны, я умолкну, а вы будете осуждены за то, что имели учителя, да не внимали. Не для меня приходите в церковь, – я грешник, – но для евангельской проповеди и апостольского учения. Скажите мне, братия, если при восходе солнца станет кто-нибудь закрывать глаза с нежеланием видеть свет и будет говорить: для меня мрак лучше света, – одобрите ли вы его или осудите? То же и слово учения. Божие слово называется в Писании светом, который выше всякого видимого света. Видимый свет озаряет плотские очи, а тот – душевные. Если бы раздавал я вам каждый день мед или пиво, – не стали бы вы ходить без зова? Вы перегоняли бы друг друга. Но вот я раздаю слова Божии, лучше золота и дорогих каменьев, более сладкие, чем мед из сот, – и вы лишаетесь их, не приходя в церковь!»

Двадцать девятого апреля Церковь совершает память девяти мучеников, пострадавших в Кизике от язычников: Феогния, Руфа, Антипатра, Феостиха, Артемы, Магна, Феодота, Фавмасия и Филимона; мощи их были обретены в царствование Константина, и храм был создан во имя их.

30 апреля

Святой Иаков был братом любимого ученика Христова Иоанна; отца их называли Зеведеем, мать Саломия принадлежала к числу первых женщин, которые уверовали во Христа и приняли учение Его. Оба брата были рыбаками. Однажды они сидели в лодках и чинили сети. Проходивший мимо Спаситель подозвал их и велел им следовать за Ним. С тех пор они совершенно оставили прежние занятия и неотлучно следовали за Христом. Они видели преображение Господне на горе Фаворской и воскрешение дочери Иаира и были в саду Гефсиманском вместе со Спасителем во время Его молитвы пред страданиями. Господь дал им обоим имя Воанергес, что значит «Сыны Громовы».

Евангелист Матфей рассказывает, что мать сынов Зеведеевых однажды подошла к Спасителю и сказала Ему: «Повели, чтобы сии два сына мои сели у Тебя, один по правую, а другой по левую сторону в Царстве Твоем». Иисус отвечал: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, и креститься крещением, которым Я крещусь?» (Мф. 20:21,22). Потом, видя, что ученики не понимают еще всей высоты его учения, и предостерегая их от желания земного первенства, Спаситель продолжал: «Кто из вас хочет быть большим, тот пусть будет вам слуга, а кто хочет быть первым, тот пусть будет вам раб, подобно как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы служить» (Мф. 20:26–28). Святые апостолы всей жизнью своей доказали, что они не забыли этого повеления Христова. Иаков по вознесении Спасителя проповедовал с другими апостолами, был также заключен в темницу и первый из двенадцати по повелению Ирода Агриппы принял смерть за исповедание имени Христова. Когда его судили, воин, приведший его на суд, был поражен его мужественным спокойствием, уверился в его невинности и обратился ко Христу. К удивлению всех присутствовавших, воин этот, которого звали Иосией, во всеуслышание исповедал имя Христово. Он тут же был осужден на смерть. Придя на место казни, он просил прощения у Иакова и объявил ему, что был в числе его обвинителей. Святой апостол обнял его и сказал ему: «Мир тебе!» Потом они вместе были обезглавлены. Это было через десять лет после вознесения Христова. Тело святого апостола было похоронено христианами в Иерусалиме. Полагают, что оно потом было перенесено в Испанию. Испанцы почитают святого Иакова своим покровителем и заступником.