Глава 7. Пасха и Светлая Седмица

Пасха – важнейший праздник в Православной Церкви; вслед за святителем Григорием Богословом мы называем ее «праздником праздников». В той классификации праздников, которая принята в Православной Церкви и отражена в Типиконе, Пасха занимает высочайшее положение, более высокое, чем праздники двунадесятые; она не относится в строгом смысле к праздникам великим, ибо Пасха выше всех великих двунадесятых праздников. Наглядным образом высочайший статус Пасхи выражается в следующем:

1) сам праздник Пасхи празднуется 7 дней (все другие праздники – 1 день), так как Светлая седмица фактически является продолжением самого праздника;

2) Попразднство Пасхи длится 32 дня, и отдание совершается на 39-й день после дня праздника (тогда как у праздников двунадесятых максимальный период попразднства может составлять 8 дней);

3) Пасха имеет особый чин богослужения.

Пасха по своему идейному содержанию является воспоминанием воскресения Христова – величайшего события в истории искупления человека и самого радостного события в мировой истории вообще. Особенная таинственность данного праздника состоит в том, что само событие воскресения не описывается в Священном Писании. Подумать только: все другие события священной истории описаны подробно, так что мы можем представить их видимую сторону (насколько это доступно нашему человеческому разуму). Например, благодаря евангельским рассказам мы достаточно четко представляем, как происходило крещение Господа в Иордане, Его преображение на Фаворе, вознесение на горе Елеонской, схождение Святого Духа на учеников и др. Однако мы не можем даже вообразить, как совершилось воскресение Христа; евангелисты описывают нам только приход мироносиц к пустому гробу, где они приняли от Ангела спасительную весть, а также явления Воскресшего Своим ученикам (Мф. 28; Мк. 16; Лк. 24; Ин. 20–21). Таким образом, в этом празднике все окутано тайной, недоступной для человеческого восприятия.

В современной традиции праздник имеет два названия: краткое «Пасха» и пространное «Светлое Христово Воскресение». В Типиконе праздник назван «Святой и великой Неделей Пасхи». Интересно, что в этом выражении слово «Пасха» – «иерусалимское» добавление: оно используется в Святогробском Типиконе, тогда как во всех древних Уставах константинопольской традиции (в Уставе Великой церкви и студийских Типиконах) используется именование «Святая и великая Неделя». Очевидно, такое наименование связывает Пасху со всеми предшествующими днями Страстной седмицы, ибо они именуются аналогично: «Святый великий Пяток», «Святая и великая Суббота» [см.: 68, с. 253, 254].

Из всех приведенных наименований праздника в особом комментарии нуждается привычное название «Пасха». В первую очередь нужно выяснить буквальное значение данного термина. «Пасха» – арамейское слово, адекватное еврейскому существительному פֶּסַח («п!есах»), происходящему от глагола פָּסַח («пасах»), который всего дважды употребляется в Библии: в Исх. 12(также ст. 23 и 27) он традиционно переводится «проходить мимо» и посредством этого глагола здесь выражается мысль об избавлении Израиля: Господь будет поражать египтян и «пройдет мимо» домов израильтян. В то же время в Ис. 31данный глагол имеет несколько иной смысл: он является также предикатом к имени Господь и употребляется вместе с глаголами «спасать», «защищать» как их синоним. В переводах данного стиха он передается по-разному: «щадить», «поддерживать», «защищать». Объединяя оба случая употребления термина פָּסַח, можно придти к выводу: данный глагол характеризует действие Бога по отношению к человеку (субъект при глаголе – всегда Бог), им выражается мысль об избавлении от наказания, которого заслуживает грешный человек, но Господь спасает его по Своей милости (оптимально выражает эту идею глагол «щадить»).

Теперь об употреблении термина «Пасха». В Священном Писании данное слово встречается в двух основных значениях: 1) ветхозаветный иудейский праздник, связанный с воспоминанием исхода из Египта (Исх. 34:25; Мф. 27:15); 2) жертва (пасхальный агнец), приносимый в этот день (Исх. 12и др.). В Новом Завете на основе второго значения (пасха – жертва) появляется третий смысловой аспект: Пасхой называется Сам Христос, принесший Себя в искупительную жертву (1Кор. 5:7). В песнопениях Пасхой называется или наш христианский праздник («спразднуим любопразднственными чинми Пасху Божию спасительную» – см.: канон утрени, 5-я песнь, 2-й тропарь), или же Христос как жертва («Христос – новая Пасха, жертва живая, Агнец Божий, вземляй грехи миpa» – см. один из мегалинариев на 9-й песни).

Получается, что всем известное именование «Пасха» в буквальном своем значении напрямую не связано с событием воскресения. Почему этот ветхозаветный термин прилагается к христианскому празднику? Можно сказать, что наше именование «Пасха» является как бы «пережитком истории» и отражает особенности празднования Пасхи в Древней Церкви. Во-первых, в Древней Церкви на начальном этапе праздновали «Пасху крестную», воспоминая страдания Господа, которые связаны с днем одноименного ветхозаветного праздника и хронологически (в синоптических Евангелиях ясно выражается мысль, что Христос пострадал в день праздника Пасхи) и идейно (Христос – пасхальный агнец, приносимый в жертву за «грех мира»). Во-вторых, достаточно долго (до I Вселенского Собора) некоторые Поместные Церкви дату праздника Пасхи определяли, связывая ее с Пасхой иудейской. В итоге в святоотеческой традиции название «Пасха» закрепилось за этим праздником, так что уже в IV веке оно становится привычным. Интересно, что святитель Григорий Богослов в своем Слове 45-м уже считает нужным подробно объяснить значение слова «пасха» и выявляет аналогии между Пасхой ветхозаветной и христианской. Это значит, что к концу IV века в христианском обществе Пасха как праздник воскресения Христа уже потерял всякую связь с одноименным праздником иудейским, так что возникла потребность в объяснении и его наименования (как и сейчас многие люди спрашивают: что означает слово «пасха»), и его генетических связей с ветхозаветным прототипом – Пасхой иудейской.

В истории праздника Пасхи можно выделить два обширных вопроса: вопрос о праздновании Пасхи в Древней Церкви (формирование принципов определения даты Пасхи) и история собственно пасхального богослужения. Второй аспект логически разделяется еще на две части: история пасхального богослужения до X века (когда еще богослужение пасхальное существенно отличалось от современного) и, соответственно, история службы с X века по настоящее время. При этом историческое развитие в монастырских Уставах каждой из четырех служб дня Святой Пасхи – утрени, часов, литургии и вечерни – для удобства лучше рассмотреть отдельно. В завершение этого параграфа приведем особенности пасхального богослужения в современном греческом Типиконе. Таким образом, структура (план) данного параграфа будет следующим:

I. Вопрос о праздновании Пасхи в Древней Церкви.

II. История пасхального богослужения.

1. Пасхальное богослужение до X века.

2. Пасхальное богослужение в Православной Церкви X–XXI веков.

А. Крестный ход.

Б. Пасхальная утреня.

В. Часы Святой Пасхи.

Г. Литургия.

Д. Вечерня пасхальным чином.

3. Особенности пасхального богослужения в современном греческом Типиконе.

I. Вопрос о праздновании Пасхи в Древней Церкви

Подробно раскрывать эту тему не будем (она освещается в руководствах по истории Церкви [см.: 10, с. 428–451]), приведем только основные тезисы.

Итак, в I веке, скорее всего, Пасха как отдельный праздник еще не существовал: апостолы воспоминали воскресение Христово еженедельно в составе седмичного круга богослужения (проще говоря, каждый воскресный день). Во II веке появляются две практики: одни совершали Пасху 14 нисана по иудейскому календарю (тогда же, когда иудеи праздновали свою Пасху) и рассматривали ее как «Пасху крестную» – воспоминание страданий и смерти Христа. Понятно, что при таком подходе Пасха была в большей степени скорбным днем; такая практика была распространена в Малой Азии (одним из известных сторонников малоазийской практики был священномученик Поликарп Смирнский). Другие христиане – преимущественно жители западной части Римской империи – в это же время праздновали «Пасху воскресную». Этот праздник всегда приходился на воскресный день после 14 нисана и был посвящен воспоминанию воскресения Христа; то есть в этой традиции Пасха становится праздником в буквальном смысле слова. Разницу между указанными двумя традициями В.В. Болотов метко характеризует так: «малоазийские христиане совершали в Пасху “таинство страдания”, христиане всех других церквей – “таинство воскресения Господня”» [10, с. 431]. Именно ко II веку относятся самые ранние пасхальные споры – так называемый 1-й период пасхальных споров, когда каждая из сторон отстаивала свою практику. Пик разногласий пришелся на конец II века, когда Папа Римский Виктор в ультимативной форме потребовал от христиан Малой Азии принять римскую практику. Вскоре после этого святой Ириней Лионский написал Папе Виктору письмо, пытаясь примирить его с христианами Малой Азии. Впрочем, история сама рассудила конфликтующие стороны и вскоре малоазийская практика почти исчезла: в IV–V веках она уже становится уделом только еретических общин. Отметим, что римские богословы III века называли сторонников малоазийской практики квартодециманами (лат. quartodecimani – «четырнадцатники»); это название закрепилось за ними в церковно-исторической литературе.

Ко времени I Вселенского Собора относится 2-й период пасхальных споров: на сей раз разногласия возникли между христианами Сирии, с одной стороны, и представителями всех других Церквей (ведущая роль принадлежала Риму и Александрии) с другой. Суть этого спора заключалась вот в чем: христиане Сирии праздновали Пасху в воскресенье, следующее непосредственно за иудейской Пасхой. Однако христиане всей остальной территории Римской империи к IV веку уже совершенно обособились от иудейства, так что они дату «своей» Пасхи не связывали с иудейской, но соотносили ее с днем весеннего равноденствия. Говоря упрощенно, нужно учесть, что иудейский календарь – лунный, так что в нем 14 нисана могло прийтись как до дня равноденствия, так и после него. В результате появлялась вероятность следующей ситуации: в текущем году в Сирии могли праздновать Пасху после дня весеннего равноденствия (21 марта), тогда как в следующем году – раньше этого дня. В римском календаре того времени день весеннего равноденствия воспринимался как «начало весны и естественный тропический рубеж года» [66, с. 205]; в результате получалось, что сирийские христиане могли праздновать Пасху дважды в одном и том же году (с точки зрения римских христиан). Кроме того, достаточно часто выходило так, что христиане Сирии праздновали свою Пасху раньше других христиан (потому в науке они получили называние «протопасхиты»). И то, и другое было признано недопустимыми явлениями; кроме того, отцов Собора мог возмущать сам факт, что Церковь в выборе своего праздника ориентируется на практику отвергнутых иудеев, и потому они «отвергли всякую обязательную зависимость сроков христианской Пасхи от сроков пасхи еврейской» [66, с. 206]. В результате дискуссии на Соборе было принято решение: Пасху праздновать в воскресный день после того полнолуния, которое будет следовать за днем весеннего равноденствия. Известно, что епископы, придерживавшиеся сирийской практики, уступили и приняли практику Рима и Александрии.

Вопреки ожиданиям, I Вселенский Собор не положил конец всем разногласиям относительно даты Пасхи; напротив, после 325 года начинается 3-й период пасхальных споров. В этот раз различие возникает между бывшими «союзниками»: Рим и Александрия в определенные годы стали праздновать Пасху в разные воскресные дни, иногда с разницей в неделю, иногда – в пять недель. Причина различий состояла в следующих двух нюансах: 1) в Александрии днем весеннего равноденствия считали 21 марта, в Риме – 18 марта; 2) самая ранняя Пасха в Александрии приходилась на 15-й день луны, в Риме – на 16-й день [10, с. 431]. Последнее означает, что если пасхальное полнолуние случалось в субботу, то в Александрии завтрашний день уже был Пасхой, тогда как в Риме Пасху праздновали в следующее воскресенье.

В силу указанных причин уже через год после Собора, то есть в 326 году, восточные христиане праздновали Пасху 3 апреля, а западные – 10 апреля. В 343 году на Сардикийском соборе был достигнут компромисс: стороны согласовали даты Пасхи на ближайшие 50 лет. Однако уже в 350 году это соглашение было фактически забыто, так что Рим и Александрия стали праздновать Пасху по-своему. В результате в 387 году Рим отпраздновал Пасху 21 марта, тогда как Александрия – 25 апреля; разница составила пять недель. Этот факт произвел впечатление на современников; в следующем V веке каждый раз, когда даты Пасхи отличались существенно, Рим и Александрия предварительно обсуждали данную проблему. В самом Риме были предприняты шаги к согласованию пасхалии; окончательно же проблема была решена в 525 году, когда римский аббат Дионисий Малый (известен тем, что фактически ввел хронологию от Рождества Христова) взял за основу александрийскую пасхалию и по ней составил новую римскую пасхалию. Впрочем, и этот год не положил конец в вопросе о различии пасхалий, ибо в периферийных частях Запада – Галлии и Британии – еще долгое время держались старых пасхальных таблиц; лишь в IX веке все британские христиане окончательно приняли пасхальный цикл аббата Дионисия.

Таким образом, в VI веке в большинстве христианских Церквей была принята пасхалия, которой мы теоретически придерживаемся до сих пор. Это столетие можно условно считать датой окончания пасхальных споров в Древней Церкви.

Остается добавить, что в новейшее время появились новые разногласия: в XVI веке Римская Католическая Церковь приняла григорианский стиль и изменила свою пасхалию, так что вновь возникла разница в дате Пасхи между восточными и западными христианами. Тем, кто желает проникнуть в суть этих расхождений, следует обратиться к специальным исследованиям.

II. История пасхального богослужения

Парадоксально, но в русской богословской литературе нет ни одного (!) труда, в котором история пасхального богослужения рассматривалась бы полностью. Когда в различных руководствах по литургике речь идет об истории праздника Пасхи, обычно ограничиваются только изложением споров о дате Пасхи в Древней Церкви и констатацией, что современная пасхалия была одобрена отцами I Вселенского Собора (далее уже может идти детальный анализ принципов александрийской пасхалии, ее сравнительный анализ с современной римской пасхалией и т.п.). Однако история самого пасхального богослужения (которое, между прочим, имеет уникальный чин) вовсе не рассматривается. И это при том, что Пасха является важнейшим православным праздником! Многим двунадесятым праздникам посвящены монографии отечественных литургистов (М.Н. Скабаллановича, Ю. Рубана), статьи в «Православной энциклопедии», тогда как по службе Пасхи нет ни того, ни другого (издатели «Православной энциклопедии» еще не дошли до буквы «П»). Есть только статья священника М. Желтова «Пасхальное бдение. Содержание чинов вечерни и литургии Великой субботы и Светлой заутрени», которую можно найти на просторах Интернета (мы ее обязательно будем использовать), но там речь идет только о начальном этапе пасхального богослужения (особенности в средневековых Типиконах не рассматриваются), потому ее одной недостаточно, хотя значение ее трудно переоценить. Следовательно, предлагаемый далее материал (особенно в той части, где речь будет идти об особенностях Пасхи в различных Типиконах) является первым систематическим изложением истории пасхального богослужения в русской богословской литературе.

1. Пасхальное богослужение до X века

Древнейшее описание пасхального всенощного бдения содержится в памятнике III века «Дидаскалия апостолов», где говорится буквально следующее: «Собирайтесь вместе, пребывайте без сна и бодрствуйте всю ночь в молитвах и молениях, в чтении пророков, Евангелия и псалмов, в страхе и трепете и усердной молитве до третьего часа ночи, следующей за субботой, и потом прекратите ваш пост» [74, с. 150]. Скорее всего, это замечание о «прекращении поста» нужно понимать в том смысле, что в 3-м часу ночи совершалась пасхальная Евхаристия. Важно, что уже в этом древнем памятнике (несмотря на краткость его описания) говорится о бдении в пасхальную ночь.

Следующее свидетельство дает нам памятник 380-х годов «Постановления апостольские» (который передает практику Антиохийской Церкви IV века), согласно которому пасхальное бдение продолжалось всю ночь «до пения петухов» и включало в себя «молитвы и прошения к Богу», чтения из Закона, пророков и псалмов (т.е. ветхозаветные чтения брались из разных отделов Ветхого Завета), крещение оглашенных и чтение Евангелия. Совершалась особая молитва об обращении мятежного Израиля, а завершалось бдение, как и положено, Евхаристией [72, с. 127].

Дальнейшее развитие богослужения отражается в древней иерусалимской традиции IV–VII веков (памятниками которой являются паломничество Эгерии и два перевода Иерусалимского Лекционария: армянский V в. и грузинский VII в.). Здесь уже (особенно в Лекционариях) мы находим подробное указание самого богослужебного чина; таким образом, иерусалимские Лекционарии представляют древнейший зафиксированный и известный нам вариант пасхальной службы. Остановим внимание именно на этой версии, ибо хотя она и отражает более позднюю практику, зато является полной в сравнении с Лекционарием V века. Вот как пасхальная служба описана в Лекционарии VII века: сначала («в субботу вечером, когда заходит солнце») совершается вечерня с литургией Великой Субботы, по окончании литургии «входят на всенощное бдение» и совершается утреня с пением полиелея, на которой читали Евангелие Ин. 20:1–18 (ныне это 7-е и 8-е воскресные утренние Евангелия вместе). Утром совершалась еще одна литургия (собственно пасхальная), на которой пели прокимен «Сей день, егоже…» (он присутствует и сейчас, только с другим стихом), читали две паремии (Ос. 5– 6:3¹⁶⁶ и Соф. 3:6–13), Апостол Деян. 1:1–14 (отметим, что нынешний пасхальный Апостол является сокращением этого чтения, так как в нем отсутствует описание Вознесения Спасителя) и Евангелие Мк. 16:1–8 (ныне – 2-е воскресное Евангелие). Вечером в день Пасхи совершали вечерню (состоявшую из двух частей, первая совершалась на горе Елеонской, вторая – на Сионе), на которой читались два евангельских чтения: Лк. 24:13–35 (5-е воскресное) и Ин. 20:19–25 (это чтение перешло в современную практику и именно оно читается на пасхальной вечерне) [см.: 51, с. 88–96]. Обратим внимание, что из четырех указанных в Лекционарие евангельских чтений в современной практике присутствует только 4-е – последнее.

Очередной ступенью развития пасхального последования можно считать Типикон Великой церкви – памятник, представляющий традицию соборного константинопольского богослужения IX–XI веков, во многом отличную от древней иерусалимской традиции. Вечером в субботу здесь совершали вечерню с литургией святителя Василия Великого; эта служба стала прообразом современной литургии Великой Субботы, из Устава Великой церкви мы заимствовали все библейские чтения этой службы, а также правило петь 81-й псалом вместо «Аллилуиа» после Апостола. Утреня здесь совершалась утром (т.е. отдельно от вечерней литургии) по обычному для Великой церкви песненному чину; из ее особенностей отметим пение тропаря «Днесь спасение миру…» (этот тропарь упоминается и во многих поздних памятниках, хотя сейчас не используется). После утрени совершалась литургия, и вот здесь важно отметить, что все изменяемые песнопения литургии, указанные в Типиконе Великой церкви – антифоны¹⁶⁷ с входным стихом, пение «Елицы во Христа крестистеся…», библейские чтения – перешли в последование современной литургии; можно сказать, что современная пасхальная литургия в важнейших чертах повторяет последование литургии в данном Уставе. В частности, здесь указаны современные Апостол и Евангелие; в Уставе Великой церкви на Пасху начинался круг рядовых чтений Апостола из Книги Деяний и Евангелия из Евангелия от Иоанна. Поэтому наша традиция читать на Пасху Ин. 1:1–17 – заимствование из Устава Великой церкви. Интересно, что в данном Уставе говорится о чтении Евангелия на двух языках: сначала диакон читал целиком евангельское зачало на латыни, затем Патриарх читал то же Евангелие по-гречески, причем текст зачала был разделен на стихи и диакон, стоящий на амвоне, повторял вслед за Патриархом каждый прочитанный стих. В этих предписаниях можно видеть прообраз обеих позднейших традиций: уставного чтения пасхального Евангелия по статиям с повторением и неуставного чтения на разных языках.

Особо отметим как интересный факт указание Устава Великой церкви петь на Пасху обычную Херувимскую песнь «Иже Херувимы…» трижды.

Устав Великой церкви представляет нам несколько изолированную и лишь частично воспринятую монастырскими уставами традицию константинопольского соборного богослужения на Пасху. В частности, обратим внимание на то, что утреня в этом Уставе имела стандартную структуру и была лишена всех тех особенностей, которые нам хорошо известны; даже пасхальный тропарь «Христос воскресе из мертвых…» здесь на утрене не пели, он звучал только на литургии. Вместе с тем параллельно с чином песненной утрени примерно в VIII веке зарождается то прекрасное богослужение, которое нам известно как пасхальная утреня (или «светлая заутреня» по терминологии священника М. Желтова).

Наверняка каждый из нас задавался вопросами: как сформировался пасхальный чин, непохожий на все остальные службы? Почему на Пасху служится такая утреня, которая имеет лишь поверхностное сходство с другими видами утрени? На последний вопрос можно дать такой общий ответ: с самого начала своего возникновения пасхальная утреня имела особый краткий чин, из которого были исключены все стандартные для утрени неизменяемые чтения (шестопсалмие, кафисмы, полиелей), чтобы все внимание молящихся было сосредоточено на специальных праздничных песнопениях утрени. Древнейший зафиксированный чин светлой утрени находится в Канонаре Синайской библиотеки, который отражает палестинскую практику IX–X веков. Приведем его полностью:

Священник вместе с народом выходит в притвор и перед царскими дверями (двери, ведущие из притвора в храм) возглашает: «Благословенно Царство…».

«Отче наш…». Возглас: «Яко Твое есть Царство…».

Мирная ектения (во время которой священник читает тайно молитву, похожую на 1-ю молитву современной утрени). Возглас: «Яко подобает Тебе…».

Тропарь «Христос воскресе…» сначала отдельно (один раз священник, затем народ повторяет), затем со стихами 117-го псалма (следовательно, пение этого тропаря является заменой «Бог Господь…»). Во время пения тропаря входят в храм.

Поется канон (никаких подробностей в источнике не сообщается; скорее всего, это канон святого Иоанна Дамаскина).

«Слава в вышних Богу…» (славословие) и Трисвятое.

«Днесь спасение миру бысть…»

Прокимен воскресный 7-го гласа «Воскресни Господи, Боже мой…».

Евангелие от Марка (нынешнее зач. 70-е – это же Евангелие указано в Канонаре VII в. и в Святогробском Типиконе).

«Христос воскресе из мертвых…» и два других тропаря; в это время происходит целование с народом.

Ектения и отпуст [28, с. 173–174].

Мы видим, что уже в этом чине присутствует костяк современной пасхальной утрени, хотя есть и немало существенных отличий: мирная ектения произносится перед пением «Христос воскресе…» со стихами, нет стихир (в том числе и стихир Пасхи) и святоотеческих слов, светильна, зато есть славословие, тропарь «Днесь спасение…» и прокимен с Евангелием.

В дальнейшем (уже в студийских Уставах) происходит как бы синтез двух вариантов пасхального бдения и их размежевание: вечерня с литургией Великой Субботы в качестве своего продолжения принимает такие элементы как благословение хлеба и вина, чтение Книги Деяний и совершение пасхальной паннихис (полунощницы). В результате этот комплекс богослужений (нужно учесть, что по Типикону службы от вечерни Великой Субботы до пасхальной полунощницы включительно совершаются подряд, без существенных промежутков между ними, тогда как между полунощницей и утреней предусмотрен интервал) становится похож на обычное воскресное бдение: в нем есть вечерня, благословение хлебов, апостольское чтение (которое на обычном бдении как раз занимает время между вечерней и утреней) и «квази»-утреня¹⁶⁸ (так священник М. Желтов называет пасхальную полунощницу). В то же время светлая утреня отделяется от этого комплекса служб и становится основой другого пасхального бдения, состоящего из утрени, пасхальных часов и литургии. В результате Пасха как праздников праздник получает уникальную богослужебную особенность – два бдения: «Первое – раннехристианское, состоящее по преимуществу из библейских чтений, известно нам как вечерня и литургия Великой субботы. Второе – византийское, состоящее почти исключительно из сочинений христианских авторов (святоотеческих слов и гимнографических произведений), известно нам как Светлая заутреня и литургия Пасхальной ночи» [117].

Остается только заметить, что в современной практике наличие двух пасхальных бдений никак не отражается. Первое бдение как бы разрывается, и вечерня с литургией Великой Субботы сдвигается на более раннее утреннее время; благословение хлеба и вина или не совершается, или же бывает после литургии как чисто символическое действие (ради исполнения буквы Типикона). В то же время чтение Книги Деяний и полунощница остаются на своих местах, но теряют свое значение, превращаясь как бы в подготовительное богослужение к самому пасхальному бдению, сердцевиной которого является утреня с последующими часами и литургией.

2. Пасхальное богослужение в Православной Церкви X–XXI веков

Итак, мы отметили, что к X веку в целом комплекс служб пасхальной ночи уже сформировался. Вечером в субботу совершали вечерню с литургией святителя Василия Великого, утром – утреню, часы и литургию Пасхи. Впоследствии в студийских Уставах XI века добавляются вечернее апостольское чтение и паннихис; при этом только в рукописях Иерусалимского Устава XII века впервые появляется предписание читать именно Книгу Деяний (см., например, рукопись Синайской библиотеки № 1096 [29, с. 64]), тогда как студийские Уставы указывают другие чтения. Что же касается паннихис, то самым ранним памятником, в котором приводится эта служба, является Евергетидский Типикон; последование службы совпадает с современным, однако здесь указан другой канон. Современное же указание о повторении на этой паннихис канона утрени Великой Субботы также появляется в рукописях Иерусалимского Устава. Получается, в XII веке привычные нам службы, предваряющие пасхальную утреню – чтение Деяний и полунощница – уже приобретают современный вид. Теперь более подробно проследим, как развивались другие службы Пасхи вплоть до настоящего времени. При этом каждую службу рассмотрим отдельно, а начнем обзор с крестного хода, который хотя и отдельной службы не составляет, но является важным и запоминающимся элементом пасхального бдения.

А. Крестный ход

Отдаленными прообразами современного крестного хода можно считать две разные традиции, отмеченные в древних памятниках иерусалимского богослужения. Так, в Лекционарии VII века говорится о троекратном обхождении храма Воскресения (в котором совершалась служба) перед началом пасхального бдения; так как тогда пасхальное бдение начиналось с вечерни, то и обход храма имел место перед началом вечерни. При этом каждый раз, обходя церковь, пели псалом 95-й, а по совершении каждого круга священник подходил к алтарю и перед святыми вратами читал ектению и молитву, пели прокимен [см.: 51, с. 88–89]. Другая традиция отражена в Святогробском Типиконе: перед началом утрени все верующие во главе с Патриархом совершали крестный ход в храм Воскресения с пением двух праздничных песнопений: воскресной стихиры 8-го гласа «Ангел Твой, Господи, воскресение проповедавый…» (ныне это 4-я хвалитная стихира воскресной утрени 8-го гласа) и кондака Пасхи «Аще и во гроб…». Отметим, что в этом Типиконе прямо сказано о том, что второй священник нес крест перед Патриархом, то есть это шествие было крестным ходом в буквальном смысле слова [24, с. 183–185]. Таким образом, между практикой Лекционария VII века и нашим крестным ходом сходство наблюдается в самом хождении вокруг храма, тогда как практика Святогробского Типикона имеет три аналогии с нашей традицией: крестный ход совершается перед утреней, в хождении участвует крест и поются стихиры воскресные.

Однако впоследствии древняя иерусалимская практика предварять начало пасхального бдения крестным ходом была фактически забыта. В период господства студийских Уставов появились две альтернативные традиции. По одной из них, отраженной в Студийско-Алексиевском Типиконе, братия собиралась в притворе и пресвитер просто выходил туда западными дверями, перед которыми и совершали начало пасхальной утрени. Именно такая практика была распространена на Руси в период господства у нас Студийского Устава. Другая практика отражена в Евергетидском Типиконе, она же была воспринята Иерусалимским Уставом и в итоге закрепилась в нашем Типиконе. Здесь предписывается выходить северными дверями храма, чтобы придти к западным дверям, совершив таким образом четверть круга вокруг храма. О пении каких-либо песнопений во время этого хождения не говорится; указание о пении стихиры «Воскресение Твое, Христе Спасе…» появляется в наших книгах только в 80-е годы XVII века¹⁶⁹. Таким образом, вторая практика – выход через северные двери храма и приход в притвор с совершением пути, составляющего четверть маршрута вокруг храма – является, с точки зрения действующего Типикона, единственно допустимой.

В XV веке, как сообщает профессор А.А. Дмитриевский, у нас в России появляется практика совершать крестный ход вокруг храма. Однако об этом обычае сообщается только в одном памятнике XV века, причем составитель памятника осуждает эту практику как неуставную; следовательно, это была одна из местных традиций, которая впоследствии была забыта, потому что ни в одном русском Уставе (Обиходнике) XVI века мы не встречаем упоминаний о крестном ходе; можно лишь отметить повсеместную практику выноса креста и икон при выходе в притвор перед началом утрени [27, с. 288–290].

Откуда же возник современный крестный ход перед пасхальной утреней? А.А. Дмитриевский указывает, что единственной ближайшей аналогией является местная традиция Иерусалимской Церкви совершать троекратное обхождение кувуклии – небольшой часовни, находящейся в центре ротонды Воскресения; в этой кувуклии находится Гроб Господень. Здесь крестный ход совершается перед утреней и сопровождается пением стихиры «Воскресение Твое, Христе Спасе…», однако есть два отличия от нашего чина: хождение совершается трижды (а не один раз) и обходят только кувуклию, но не сам храм Воскресения. Несмотря на указанные отличия, скорее всего именно эта традиция стала основой нашей практики крестного хода [27, с. 296–297].

Правда, возникает вопрос о символическом значении крестного хода перед утреней. Хождение вокруг кувуклии в Иерусалиме – местная особенность, обусловленная наличием Гроба Господня. В нашей же реальности крестный ход не имеет того же значения, что в Иерусалиме. Распространенным является толкование, что крестный ход является воспоминанием о шествии мироносиц ко гробу Спасителя; так, доцент МДА А. Георгиевский, известный литургист XX века и почти что наш современник, пишет: «Крестный ход выходит из храма через западные двери и, подобно святым женам-мироносицам, ходившим с ароматами «зело рано ко Гробу», обходит вокруг храма с пением «Воскресение Твое, Христе Спасе...» и останавливается перед закрытыми западными дверьми храма, как бы у дверей гроба, где святые жены-мироносицы получили первую весть о Воскресении Христовом» [114]. Однако А.А. Дмитриевский еще в XIX веке выражал несогласие с таким толкованием: Христово воскресение совершилось задолго до прихода мироносиц, которые пришли уже к отрытому гробу. В то же время мы приходим к гробу запечатанному (что символизирует храм с закрытыми дверями) и таинственно присутствуем при самом моменте воскресения Христа [27, с. 295]. Думается, каждый из нас на своем опыте признает правоту приведенных возражений: действительно, когда мы слышим первый раз тропарь «Христос воскресе…» из уст священника, то психологически воспринимаем его как весть о только что свершившемся величайшем чуде, а не просто констатацию факта, что воскресение Христово произошло несколько часов назад. Сама современная практика совершения крестного хода ночью благоприятствует именно такому настроению.

Представим теперь резюме исторического обзора крестного хода. В древней иерусалимской традиции VII–X веков обнаруживаются дальние прообразы крестного хода: троекратное хождение вокруг храма перед началом вечерни (Лекционарий VII в.) и крестный ход к храму Воскресения перед утреней (Святогробский Типикон). Однако эта практика не нашла отражения в Студийском и Иерусалимском Уставах, вследствие чего современный крестный ход вокруг храма перед пасхальной утреней является неуставной традицией. Наш Типикон предписывает совершать только четверть проходимого на практике маршрута, выходя северными дверями храма и проходя до его западных дверей. Возможно, основанием для нашей традиции послужила местная практика Иерусалима, где совершается троекратное хождение вокруг кувуклии Гроба Господня. При этом символический смысл нашего крестного хода выявить затруднительно; существующее толкование об уподоблении крестного хода шествию мироносиц является спорным.

Б. Пасхальная утреня

Пасхальная утреня – самое красивое и насыщенное особенностями богослужение пасхального чина. В целом основа чина утрени с пением пасхального канона сложилась уже к IX веку; выше мы приводили схему утрени в Канонаре Синайской библиотеки, которая является краткой по своему последованию. Здесь же мы рассмотрим особенности пасхальной утрени в других авторитетных памятниках древности и поговорим о генезисе и значении отдельных элементов этой службы.

Понятно, что современное последование является результатом исторического развития пасхальной утрени. Все значимые элементы формируются и входят в последование утрени постепенно, в X–XII веках Чтобы выразить динамику развития утрени более наглядно, представим ее в виде таблицы, где поместим схему утрени в современном Типиконе и в пяти древних авторитетных Уставах. Хотя современное последование является результатом исторического развития утрени, для наглядности поместим его в первую колонку, так что, глядя на тот или иной элемент современной утрени, можно будет проследить его историческое развитие.

В таблице использованы следующие обозначения. Знак «=» в ячейках означает, что данный элемент в указанном древнем Уставе совершается так же, как в современном (т.е. знак всегда соотносится с указаниями в первой колонке, а не в предшествующей). Знак «≈» означает, что данный элемент из современного Устава в соответствующем древнем присутствует, но его совершение имеет некоторые отличительные черты (которые оговариваются). Пустая ячейка означает, что данный элемент в соответствующем Типиконе отсутствует.

Примечание к таблице:

^(*) Вот как это выглядело: Священник: «Исповедайтеся Господеви, яко Благ, яко в век милость Его. И сущим во гробех живот даровав». Народ: «Христос воскресе из мертвых…». Священник: «Да рекут убо вси боящиися Господа: яко Благ, яко в век милость Его. И сущим во гробех живот даровав». Народ: «Христос воскресе из мертвых…».

Замечания об отдельных элементах пасхальной утрени

Ø Пение «Христос воскресе…» со стихами. Начальное пение «Христос воскресе…» с библейскими стихами является альтернативой такого песнопения как «Бог Господь…». К такому выводу можно придти на основании следующих суждений:

1) в Канонаре Синайской библиотеки «Христос воскресе…» поется после мирной ектении (т.е. занимает то же положение, что и «Бог Господь…» на обычной утрене).

2) В том же Канонаре и в студийских Уставах «Христос воскресе…» поется со стихами 117-го псалма. Получается, что из одного и того же псалма берутся и стихи для «Бог Господь…» на обычной утрене, и стихи для «Христос воскресе…» на пасхальной утрене; разве что в чине пасхальной утрене берутся другие стихи этого псалма.

3) В случае Кириопасхи тропарь Благовещения поется после «Христос воскресе…» со стихами; так как пение тропаря положено на «Бог Господь…», то данная Маркова глава окончательно убеждает нас в истинности тезиса, что «Христос воскресе…» со стихами заменяет здесь пение «Бог Господь…».

Отметим, что древние Уставы различаются между собой и количеством псалмических стихов, и их подбором (см. таблицу). Еще большее разнообразие появляется в дальнейшем под влиянием иерусалимской традиции (впервые эта практика зафиксирована в Святогробском Типиконе), в которой некоторые (но не все) стихи 117-го псалма были заменены на стихи псалма 67-го. В результате мы поем сейчас «Христос воскресе…» с четырьмя стихами, из которых три первые взяты из псалма 67-го, а последний – из 117-го псалма. Кстати, этот стих – «Сей день егоже сотвори Господь…», единственный оставшийся «представитель» 117-го псалма – присутствует во всех древних вариантах службы, начиная с Канонаря Синайской библиотеки.

Еще один важный факт: в древних Уставах (во всех рассматриваемых) такое пение «Христос воскресе…» со стихами имело место только на утрене; вечерня и литургия начинались без этого элемента простым троекратным пением «Христос воскресе…». Это и понятно: раз пение «Христос воскресе…» со стихами возникло как аналог «Бог Господь…», а это песнопение бывает только на утрене, то и пасхальное начало с пением псалмических стихов изначально имела только утреня. Впоследствии уже с утрени это песнопение перешло в начало двух других служб – вечерни и литургии.

Ø Мирная ектения. На раннем этапе (Канонарь Синайской библиотеки) мирная ектения была в чине утрени на своем месте после начального пения тропаря «Христос воскресе…», но перед пением «Христос воскресе…» со стихами псалма. Далее мирная ектения опускается (см. Святогробский и Студийско-Алексиевский Типиконы), так что «Христос воскресе…» со стихами «сдвигается» к началу службы. В позднейших Уставах (начиная с Евергетидского Типикона и Типикона Георгия Мтацминдели) ектения восстанавливается, но уже не на первоначальном месте, а после «Христос воскресе…» со стихами.

Ø Канон. Пасхальный канон святого Иоанна Дамаскина был написан в VIII веке и вскоре вошел в литургическое употребление. На раннем этапе его пели со стихами библейских песней; в Студийско-Алексиевском Типиконе даже подробно говорится о схеме пения стихов песней с тропарями канона: на 4-й и 7-й песнях поется 12 стихов (т.к. в этих песнях по три тропаря), в остальных песнях – 10 стихов. В других Уставах XI–XII веков о стихах песней уже подробно не говорится, но это не значит, что их не пели; скорее всего, их употребление подразумевается. Нынешний припев «Христос воскресе из мертвых» появляется в практике достаточно поздно: о нем не говорится в печатном греческом Типиконе 1545 года, нет его в русских старопечатных Уставах 1-й половины XVII века. Похожая ситуация наблюдается и в отношении пасхальных мегалинариев на 9-й песни канона. Видимо, именно в XVII веке появляются и припев «Христос воскресе из мертвых» и нынешние мегалинарии на 9-й песни. Таким образом, с середины XVII века пасхальный канон поется по современному чину.

Ø О чтении слов святителя Григория Богослова. 1-е и 45-е Слова святителя Григория стали основой для важнейших песнопений утрени – канона и стихир Пасхи (в следующем параграфе мы подробнее скажем об этом), так что эти два Слова можно назвать «службообразующими»¹⁷⁰. И если в ранних палестинских вариантах чина пасхальной утрени (Канонарь Синайской библиотеки IX–X вв. и Святогробский Типикон) нет указаний читать сами эти Слова за богослужением, то уже во всех студийских Типиконах и в рукописях Иерусалимского Устава эти Слова присутствуют как святоотеческие чтения на пасхальной утрени: на ранней стадии Слово 45-е читается по 6-й песни канона, Слово 1-е – по 3-й песни, затем происходит «рокировка», так что в поздних Уставах Слово 45-е читается по 3-й песни канона, Слово 1-е – по 6-й песни. В итоге Уставы дают такой чин утрени, который позволяет максимально проникнуть в содержание идей святителя Григория: читаются сами Слова и верующие слышат цитаты из этих же Слов в песнопениях.

В нашем Типиконе Слово 45-е читается по 3-й песни пасхального канона, тогда как Слово 1-е вытеснено из службы синаксарем (совсем неравноценная замена!). Последнее новшество поздних редакций Типикона (греческий Типикон 1545 г. и старопечатные Уставы еще указывают читать Слово 1-е святителя Григория по 6-й песни канона, да и в Марковой главы 25 марта в случае Кириопасхи это же указание сохранилось до сих пор) нужно признать неудачным. Вероятно, это новшество (предписание читать синаксарь) даже можно игнорировать и считать более верной прежнюю практику (чтение Слова 1-го вместо синаксаря). К сожалению, однако, все эти рассуждения носят теоретический характер, ибо на практике оба Слова давно преданы забвению и фактически удалены из пасхального богослужения. В связи с этим можно выразить пожелание «вернуть» эти слова в наше богослужение, причем целесообразно их читать в русском переводе. Если кто-то из настоятелей сам начнет читать эти слова за пасхальным богослужением, то такую инициативу можно и нужно приветствовать.

Можно рекомендовать при этом не сразу вводить оба слова в богослужение, а поэтапно: в один год прочитать Слово 1-е (как более короткое), в следующем году – Слово 45-е, затем какое-то время чередовать их, после чего в конкретный год прочитать уже оба слова. Правда, возникает практическая трудность, связанная с тем, что Слово 45-е слишком пространное. Конечно, его желательно читать в сокращении, в первую очередь опустив все те детали (например, длинные обличения еретиков), которые прямого отношения к теме Пасхи не имеют. Но кто будет заниматься этим сокращением или адаптацией Слова 45-го к его богослужебному употреблению (так чтобы итоговый краткий вариант не вызывал нареканий)?

Ø Стихиры Пасхи. Обратим внимание, что ни в одном из приведенных пяти Уставов стихиры не поются в точности так, как сейчас. В Святогробском Типиконе вообще дается другая 3-я стихира, которая сейчас не поется; во всех других Типиконах имеем меньшее, чем сейчас, количество стихир (зато все эти стихиры есть в нашем Уставе). Очевидно, самой поздней является 4-я нынешняя стихира «Пасха красная…», которая не обретается ни в одном древнем Уставе. Интересно, что в печатном греческом Типиконе 1545 года именно эту стихиру указано петь дважды: перед «Славой» (как сейчас) и еще раз после «Славы». Впоследствии это удвоение было отменено, так что в нашем Уставе стихира «Пасха красная…» поется один раз.

И еще один нюанс: в студийских Типиконах стихиры Пасхи – песнопения как бы «самодостаточные» в том смысле, что они не всегда присоединяются к другим стихирам, а являются просто стихирами Пасхи на стиховне. Показательно, что 1-я стихира «Пасха священная нам днесь….» в Типиконе Патриарха Алексия Студита поется без предваряющего стиха и на утрене, и на вечерне; в Евергетидском Типиконе – только на вечерне (на утрене же поется после стиха, как сейчас). В то же время в палестинской традиции (см. Святогробский Типикон) эти стихиры уже в X веке присоединяются к другим стихирам (на утрене – к хвалитным, на вечерне – к стиховной воскресной стихире); эта практика закрепляется Иерусалимским Уставом.

Ø Ектении в конце утрени. Обратим внимание, что сугубая ектения есть во всех древних Уставах, тогда как судьба просительной ектении более интересна. В ранних версиях (Святогробский Типикон и Типикон Алексия Студита) просительная ектения присутствует, причем она предшествует сугубой. Однако уже в Евергетидском Уставе просительной ектении нет (только сугубая), нет ее и в рукописях Иерусалимского Устава, и в печатном Типиконе 1545 года, и в русских старопечатных Уставах 1-й половины XVII века – все эти памятники предписывают произносить в конце утрени только сугубую ектению. Получается, что в нашем Типиконе просительная ектения перед отпустом появляется только в издании 1682 года (под влиянием поздней греческой практики); видимо, ее добавление имело целью сделать окончание пасхальной утрени более похожим на окончание обычной праздничной утрени, где мы также имеем две ектении перед отпустом.

Ø Вышедшие из употребления элементы пасхальной утрени:

a. Великое славословие. Наверное, отсутствие славословия – столь яркая особенность пасхальной утрени, что она сразу «бросается в глаза» при сравнении службы пасхальным чином с другими вариантами богослужения. Действительно, даже отмена псалмических чтений (шестопсалмия, кафисм, обычных часов) не вызывает вопросов, тогда как отсутствие великого славословия – того песнопения, которое украшает любую праздничную утреню и является одним из древнейших песнопений нашего богослужения – кажется весьма странным. На раннем этапе славословие на утрене присутствовало, о чем свидетельствует Канонарь Синайской библиотеки. В дальнейшем, как видно из таблицы, славословие указывается только в 1-й редакции Студийского Устава – в Студийско-Алексиевском Типиконе, тогда как в последующих редакциях в Евергетидском Уставе и в Типиконе Георгия Мтацминдели – славословия нет, сразу после хвалитных идут стихиры Пасхи, затем – Огласительное слово. Таким образом, уже в XI веке во 2-й и 3-й редакциях Студийского Устава славословие опускается. Видимо, опущение славословия произошло под влиянием палестинской традиции; такой вывод можно сделать из того, что в Святогробском Типиконе также славословие не указано, стихиры Пасхи даются после хвалитных.

b. Прокимен и Евангелие. Как мы видим, в древней иерусалимской традиции на пасхальной утрене присутствовали прокимен и Евангелие. Однако в студийских Уставах Евангелие уже отсутствует; эта особенность сохранилась вплоть до настоящего времени, так что пасхальная утреня – единственная праздничная утреня, в последовании которой нет библейских чтений.

В заключение отметим позднейшие добавления в чин утрени: мегалинарии 9-й песни канона, стихира «Воскрес Иисус от гроба…» по 6-й песни и тропарь святителю Иоанну Златоусту после «Огласительного слова». Из этих трех песнопений более ранней является стихира «Воскрес Иисус от гроба…», которая отмечена в старопечатных русских Уставах 1-й половины XVII века. В то же время мегалинарии (о чем уже было сказано) и тропарь святителю входят в практику Русской Церкви только во 2-й половине XVII века; оба эти песнопения отмечаются впервые в исправленных книгах конца XVII века (см., например, Типикон 1682 г.).

В. Часы Святой Пасхи

Часы Пасхи как особое последование, отличное от ординарных часов, из древних студийских Уставов представлены только в Студийско-Алексиевском Типиконе; другие студийские Типиконы, а также Святогробский не говорят о пасхальных часах (возможно одно из двух: или эти Уставы не имели особого чина для часов на Пасху, или же подразумевалось, что часы в день Пасхи и на Светлой седмице следует опускать). В Студийско-Алексиевском Типиконе дается такое последование пасхального часа: возглас, «Христос воскресе…» трижды, «Веселитеся небеса…» (возможно, это 4-я воскресная стихира 1-го гласа, см. на «Господи, воззвах…»), «Слава»: кондак Пасхи, «И ныне»: Богородичен «Что Тя наречем…». После этого читается Трисвятое по «Отче наш…» и «Господи, помилуй» 12 раз. Сказано, что такое последование поется вместо каждого часа [68, с. 257].

Как видно, последование пасхального часа в Студийско-Алексиевском Типиконе является весьма кратким даже в сравнении с современным пасхальным часом, последование которого оформляется в период господства Иерусалимского Устава. Обратим внимание, что и в Студийско-Алексиевском Типиконе, и в современном при формировании последования пасхального часа реализуется одна и та же идея: псалмы и молитвы часа отменяются, вместо них вводятся особые воскресные песнопения.

Г. Литургия

Как уже было сказано, литургия в день Пасхи ранее других служб приняла вид, близкий к современному, ибо все ее изменяемые песнопения указаны уже в Уставе Великой церкви, откуда они и перешли в последующие Уставы. Единственным новшеством студийских Уставов следует считать сокращение антифонов: если в Уставе Великой церкви пели полностью псалмы, то в Студийско-Алексиевском Типиконе указаны только по четыре стиха для каждого антифона (как и сейчас). Таким образом, схема литургии оглашенных на Пасху свой почти окончательный вид принимает к XI веку и с тех пор в этой части литургии произошли только два изменения: во-первых, ранее XVI века было добавлено пасхальное начало (пение «Христос воскресе…» со стихами, подробнее об этом скажем при анализе вечерни), во-вторых, примерно в XV веке в состав песнопений по малом входе добавлены ипакои Пасхи (кстати, в русских Уставах это изменение появляется только во 2-й половине XVII века).

Отметим, что в студийских Уставах заключительная часть литургии особенностей не имела; предписания заменять все песнопения от момента причащения мирян до отпуста пасхальным тропарем «Христос воскресе…» появляется уже в Иерусалимском Уставе.

Замечание о пасхальном Евангелии на литургии. В древней иерусалимской традиции на пасхальной литургии читали Евангелие Мк. 16:1–8; это Евангелие указано в грузинском переводе Лекционария VII века. По мнению протоиерея К. Кекелидзе, «это зачало, повествующее об обстоятельствах воскресения Иисуса Христа, более соответствует пасхальному богослужению, чем высшее богословствование об Иисусе Христе (Ин. 1:1–17), возглашаемое ныне на этой службе; последнее больше идет к празднику Рождества Христова» [51, с. 231]. Тем не менее, в Уставе Великой церкви вместо воскресного по содержанию Евангелия появляется предписание читать Пролог Евангелия от Иоанна. Фактически это Евангелие было рядовым чтением, так как начинало собой ряд чтений из Евангелия от Иоанна; однако оно перешло во все последующие Уставы и впоследствии было переосмыслено применительно к пасхальной службе. Сейчас его актуальность объясняется так: в воскресении Господа Иисуса самым явным образом проявилось Его Божественное достоинство, а Пролог Евангелия от Иоанна – как раз то чтение, где самым явным образом говорится о Божестве Христа.

Теперь о богослужебном образе чтения этого Евангелия. В России к XVI веку установился обряд чтения пасхального литургийного Евангелия по статиям: настоятель в алтаре прочитывал один стих, затем этот же стих повторял диакон на амвоне. Практическая цель такого повторения ясна: чтение в алтаре не столь хорошо слышно стоящим в храме, потому повторение диаконом тех же слов помогает восприятию текста молящимися. Если же служение совершалось собором духовенства, то в этом чтении участвовали и другие священники. Так выработалась практика чтения евангелия по статиям, подробно описанная в нашем Типиконе. Впоследствии же это чтение по статиям трансформировалось в чтение на разных языках.

А.А. Дмитриевский видит истоки нашего обычая в практике церквей восточных, особенно же в практике Иерусалимской Церкви. Однако здесь есть одно существенное отличие: в Иерусалиме на разных языках читали не Евангелие литургии, а то Евангелие, которое положено на вечерне в день Пасхи (Ин. 65-е зач.). И это чтение здесь имело практическую направленность: так как в Иерусалим собирались на Пасху паломники с разных мест, да и в самом Иерусалиме жили представители разных национальностей, то таким способом Церковь заботилась о том, чтобы все люди услышали весть о Воскресшем Христе на своем родном языке. По описанию одной паломницы XIX века, Евангелие читали на 12 языках, причем читавшие находились в разных местах храма, что придавало самому действу еще больший внешний эффект [30, с. 359–360].

В нашей же Церкви этот палестинский обычай получил своеобразное преломление: на разных языках читается Евангелие литургии (а не вечерни), выбор языков для чтения не связан с этническим составом прихожан конкретного храма, но является более-менее стандартным, причем почти обязательной нормой считается чтение на древних языках. Сам этот обычай получил иное объяснение: если в Иерусалиме он имел практическую направленность, то у нас он рассматривается как символическое отображение апостольской проповеди всем народам.

А.А. Дмитриевский советует нашу практику привести в соответствие с иерусалимской, для чего нужно, во-первых, перенести чтение на разных языках с литургии на вечерню¹⁷¹, и, во-вторых, читать Евангелие не на древних языках (понятно, что «похвастаться» знанием греческого или латинского языка могут единицы из находящихся в храме), а на местных наречиях народов России [30, с. 368]. Из этих двух рекомендаций перспективной кажется только вторая идея: действительно, если кроме церковнославянского, прочитать пасхальное Евангелие на тех языках, которые распространены в конкретной местности, это действие возымеет определенную пользу.

Д. Вечерня пасхальным чином

Древнейшим элементом пасхальной вечерни является Евангелие Ин. 20:19–25; это зачало читалось уже в V веке в иерусалимской традиции (оно отмечено в армянском переводе Иерусалимского Лекционария) и оно же перешло во все позднейшие Уставы. Все другие пасхальные элементы входят в последование этой службы, наверное, не ранее X века; во всяком случае, вечерня получает богослужение по пасхальному чину позднее утрени. Интересный вариант дает нам Канонарь Синайской библиотеки: утреня в этом памятнике имеет пасхальные песнопения (в том числе и канон), тогда как вечерня совершается обычным чином и для нее отмечен только великий прокимен «Кто Бог велий…». Это позволяет сделать следующий вывод: самым ранним из богослужений пасхального чина является утреня (в которую были введены Слова святителя Григория Богослова и составленные на их основе канон и стихиры), а уже потом пасхальный чин (подразумевающий опущение псалмов и пение максимума пасхальных песнопений) распространяется на другие службы: по образцу утрени похожие особенности приобретает вечерня, а затем появляются и особые часы.

Для сравнительного анализа выберем четыре чина пасхальной вечерни, изложенные в следующих Типиконах: Святогробском, Студийско-Алексиевском, Евергетидском и Типиконе Георгия Мтацминдели. Заметим, что последование вечерни в Типиконе Георгия Мтацминдели почти полностью (за исключением начала и схемы пения стихир на стиховне) соответствует современному чину, потому представленную панораму развития этой службы можно будет завершить именно этим памятником. Приведем для наглядности чины вечерни в этих четырех памятниках в виде таблицы:

Примечание к таблице:

^(*) Полная схема выглядит так: священник: «И сущим во гробех…». Хор: «Христос воскресе…». Священник: «И сущим во гробех…». Хор: «Христос воскресе…». Священник: «Слава, и ныне. И сущим во гробех…». Хор: «Христос воскресе…». Священник: «Христос воскресе…» (до половины), хор: «И сущим во гробех…».

Комментарии к отдельным элементам пасхальной вечерни

Ø Пасхальное начало (в его современном виде) на вечерне отсутствует в древних Уставах; очевидно, так как пение «Христос воскресе…» со стихами изначально возникло на утрене как замена «Бог Господь…», то и присутствовал этот элемент долгое время только на утрене. Видно, что из рассмотренных Типиконов только Евергетидский имеет нечто похожее на пасхальное начало, но и в нем нет псалмических стихов, а только поется тропарь «Христос воскресе…» попеременно священником и хором. Впоследствии же это начало утрени (видимо, когда ушло в прошлое понимание, что данный элемент – замена «Бог Господь…») было механически распространено на литургию и вечерню. Когда точно это произошло, затрудняемся сказать, но в XVI веке вечерня и литургия уже имели такое же начало, как сейчас.

Ø Прокимен «Кто Бог велий…» является одним из древнейших элементов пасхальной вечерни: в Святогробском Типиконе он поется как обычный прокимен с одним стихом, но в константинопольских и во всех последующих Уставах – как великий прокимен с тремя стихами.

Ø Стихиры на стиховне: в студийских Уставах поются только стихиры Пасхи, а в Святогробском Типиконе используется современная схема: сначала поется 1-я воскресная стихира стиховны, к ней уже присоединяются стихиры Пасхи. О том, что стихиры Пасхи в XI–XII веках пелись без нынешней 4-й стихиры, уже было сказано.

Повечерие на Светлой седмице в студийских Типиконах присутствует, причем иногда имеет даже сложное последование. Так, в Евергетидском Типиконе предписано совершать великое повечерие, разве что в сокращенном виде (начинается с 90-го псалма); в Типиконе Георгия Мтацминдели совершается малое повечерие по краткой схеме, зато поется воскресный канон гласа. Только в Студийско-Алексиевском Типиконе схема повечерия предельно краткая и похожа на пасхальный час. Как известно, в Иерусалимском Уставе повечерие также не совершается, вместо него предписано петь пасхальный час.

3. Особенности пасхального богослужения в современном греческом Типиконе

Как правило, в нашем учебнике мы не указываем отличия современного греческого Типикона от принятого в Русской Церкви иерусалимского Устава, но для праздника Пасхи, в силу его высочайшего значения, сделаем исключение. Итак, в современной Греции и Болгарии руководствуются Типиконом Виолакиса, который представляет собой редакцию Иерусалимского Устава, предпринятую протопсалтом Виолакисом и изданную в 1888 году. Вот существенные отличия этого Типикона от нашего чина в последовании пасхальной службы:

– после крестного хода перед началом утрени читается воскресное Евангелие: Мф. 115-е или Мк. 70-е зачало;

– канон Пасхи поется на 6, перед тропарями припев «Слава, Господи, святому воскресению Твоему», перед предпоследним – «Слава», перед последним – «И ныне»;

– до стихир Пасхи утреня своим чередом, но после стихир Пасхи сразу же начинается литургия возгласом «Благословенно Царство…». Следовательно, окончание утрени и часы опускаются;

– по заамвонной молитве поется трижды «Христос воскресе…» и читается «Огласительное слово» святителя Иоанна Златоуста.

Относительно места «Огласительного слова» в богослужении в самом Типиконе есть примечание: согласно древним Типиконам, это слово читается перед литургией, так как оно по содержанию должно предшествовать Евхаристии. Однако в позднейшей практике Греческой Церкви это слово было перенесено на конец литургии, что и нашло отражение в Типиконе Виолакиса. Это перемещение следует признать неудачным: когда святитель призывает: «Постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь сегодня! Трапеза наполнена, насладитесь все!»,– он имеет в виду евхаристическую трапезу; чтение же «Слова» после причастия несколько снижает актуальность данного призыва.

На Пасху и в дни Светлой седмицы в богослужении используются два вида песнопений: воскресные рядового гласа и собственно пасхальные. Воскресные гласовые песнопения встречаются и в обычные воскресные дни, потому объектом нашего рассмотрения станут пасхальные песнопения – те плоды христианской гимнографии, которые употребляются только на Пасху и вне пасхального цикла не встречаются. На самом деле собственно пасхальных песнопений немного, перечислим их все (в список мы не включили стихи антифонов, прокимен и аллилуиарий, так как это – стихи псалмов, просто выбранные для пасхального богослужения, а не собственно христианские песнопения):

– тропарь «Христос воскресе из мертвых…»;

– канон «Воскресения день…»;

– ипакои «Предварившыя утро…»;

– кондак «Аще и во гроб…» и икос «Еже прежде солнца…»;

– светилен «Плотию уснув…»;

– стихиры Пасхи.

Можно обратить внимание, что все вышеперечисленные особые пасхальные песнопения поются на утрене; таким образом, пасхальная утреня, являясь в наибольшей степени оригинальным пасхальным богослужением, сосредоточила в себе все уникальные пасхальные песнопения. Нет ни одного собственно пасхального песнопения, которое поется в какой-либо другой службе суточного круга, не встречаясь при этом на утрене. При этом учтем, что в представленном выше списке неслучайно отсутствуют тропари пасхальных часов: «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог…», «Яко Живоносец, яко рая краснейший…», «Вышняго освященное Божественное селение, радуйся…». Дело в том, что данные тропари не являются собственно пасхальными, но взяты из Октоиха, все они – тропари воскресного канона 4-го гласа.

В этом списке самыми объемными песнопениями являются канон и стихиры Пасхи, в них сосредоточена сердцевина литургического осмысления события Пасхи. По содержанию эти два песнопения в совокупности представляют собой «поэтический комментарий к двум словам святителя Григория Богослова на Святую Пасху» (это Слова 1-е и 45-е по нумерации, принятой в собраниях творений святителя). «Сочинения святителя Григория Богослова в Византии ценились очень высоко – как за стиль и вообще литературные качества, так и за безупречность и глубину богословского содержания. По частоте цитирования у византийских отцов и других авторов сочинения святителя Григория идут сразу после библейских книг и намного превосходят другие святоотеческие произведения» [117].

Два важнейших комплекса песнопений, составляющих основу пасхальной утрени,– канон и стихиры Пасхи – имеют немало заимствований из двух вышеуказанных Слов святителя Григория. Для наглядности приведем имеющиеся параллели в виде таблицы.

Таким образом, очевиден источник многих идей и выражений, содержащихся в пасхальных песнопениях – Слова святителя Григория Богослова. Теперь же рассмотрим идейно-содержательную сторону пасхальных песнопений.

В песнопениях праздника Пасхи можно выделить следующие темы: сошествие Христа во ад, воскресение Христа как залог будущего Всеобщего воскресения, благовестие мироносиц о воскресшем Христе, свет Воскресения, радость всей твари, высочайшая похвала празднику, идейная связь Пасхи с Рождеством Христовым. Рассмотрим теперь более подробно, как отражаются указанные темы в песнопениях.

1. Сошествие Христа во ад. Эта тема в большей степени раскрывается в богослужении Великой Субботы (там она является одной из основных); в службе Пасхи она находит свое завершение. Прославление воскресшего Христа неотделимо от идеи победы над адом и смертью, спасения всех томившихся в аду людей. Именно поэтому древнейшее иконографическое изображение Воскресения Христова является фактически изображением сошествия Христа во ад; эта же идея отражена в предельно кратком по содержанию пасхальном тропаре, который завершается словами: «И сущим во гробех живот даровав». Показательно также, что тема сошествия во ад занимает существенный удельный вес в содержании «Огласительного слова» святителя Иоанна Златоуста; она же является центральной темой воскресных кондаков преподобного Романа Сладкопевца (подробнее об этом см.: [39, с. 115–132]). Таким образом, древнейшая святоотеческая традиция видит неразрывную связь между воскресением Христа и Его сошествием во ад, потому, говоря о содержании пасхального богослужения, эту тему нужно назвать в первую очередь.

Ожидаемо, что темой сошествия во ад начинается кондак преподобного Романа Сладкопевца: «Аще и во гроб снизшел еси, Безсмертне, но адову разрушил еси силу, и воскресл еси яко победитель, Христе Боже…». Достойное внимание уделяется данной теме и в каноне: есть краткое упоминание «смерти празднуем умерщвление, адо­во разрушение» (7-я песнь, 2-й тропарь), есть и более пространное описание: «Снизшел еси в преис­подняя земли, и сокрушил еси вереи вечныя, содержащия связанныя, Христе» (6-я песнь, ирмос). Интересным выглядит описание встречи Христа-Победителя душами людей, томившихся в аду: «Безмерное Твое благоутробие, адовыми узами содержими зряще, к свету идяху, Христе, веселыми ногами, Пасху хваляще вечную» (5-я песнь, 1-й тропарь).

Правда, несмотря на все сказанное, можно констатировать, что в самих песнопениях службы о сошествии во ад не говорится столь подробно и часто, как это можно было бы ожидать. Отчасти это связано с тем, что об указанной теме говорит кратко святитель Григорий Богослов, Слова которого оказали решающее влияние на содержание пасхальных песнопений. Но основной причиной, думается, является тот факт, что данная тема только на раннем этапе празднования Пасхи рассматривалась как основная, тогда как к моменту составления песнопений, то есть к VIII веку, она уже перестала быть таковой, так как были выявлены и другие аспекты, достойные отражения в пасхальных песнопениях.

2. Воскресение Христа как залог будущего Всеобщего воскресения. Присутствие этой темы в службе Пасхи ожидаемо: осмысляя определенное событие, Церковь обязательно касается его сотериологического аспекта. А основным значением Воскресения Христа в деле искупления как раз является то, что Христос открыл путь ко Всеобщему воскресению, о чем пишет апостол Павел: «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1Кор. 15:22–23) [см.: 23, с. 438]. Кратко данная тема выражена уже в тексте тропаря, когда говорится о победе над смертью: «…смертию смерть поправ». Более же подробно она раскрывается в тропарях 6-й песни канона, где Церковь славословит Христа и говорит: Ты «совоскресил еси всероднаго Адама» и «отверзл еси нам райския двери» (подобное выражение еще встречается в 1-й стихире Пасхи).

3. Благовестие мироносиц о воскресшем Христе. Эта тема основана на евангельском повествовании, согласно которому именно мироносицы первыми получили весть о Воскресшем Спасителе и передали ее апостолам. В песнопениях мы видим как простой пересказ этого евангельского сюжета, так и его творческое развитие. Пересказ дается в 1-м тропаре 7-й песни: «Жены с миры Богомудрыя в след Тебе течаху: егоже яко мертва со слезами искаху, поклонишася, радующияся живому Богу, и Пасху тайную Твоим, Христе, учеником благовестиша»; аналогичные слова содержатся 3-й стихире Пасхи. А творческое развитие идеи состоит в следующем: по мысли песнописцев, Господь повелевает мироносицам передать благовестие не только ученикам, но и всем другим людям. Последняя мысль выражена кратко в ипакои, где речь идет о проповеди всему миру («тецыте и миру проповедите»), а также во 2-й стихире Пасхи, где говорится о благой вести Иерусалиму: «Приидите от видения жены благовестницы, и Сиону рцыте: приими от нас ра­дости благовещения воскресе­ния Христова; красуйся, ликуй, и радуйся, Иерусалиме, Царя Христа узрев из гроба, яко жениха происходяща». Такое представление о роли мироносиц согласуется с преданием, согласно которому по крайней мере одна из них – святая Мария Магдалина – была проповедницей Евангелия, потому и прославлена в чине равноапостольных.

4. Свет Воскресения. В песнопениях пасхальной утрени слово το φῶς («свет») и его производные встречаются девять раз. Приведем самые характерные песнопения, позволяющие понять, какую смысловую нагрузку имеет тема света в пасхальной службе и почему она является здесь одной из доминирующих. «Очистим чувствия и узрим неприступным светом воскресения, Христа блистающася…» (1-я песнь, 1-й тропарь) – в этих словах лаконично выражены две важнейшие идеи, близкие по смыслу. Во-первых, здесь речь идет об особом нетварном Свете Воскресения, которым Воскресший Христос сияет и озаряет всех нас. Первой этот свет могла увидеть, по учению святителя Григория Паламы, святая равноапостольная Мария Магдалина (которой Христос, согласно Мк. 16:9, явился в первую очередь). Этот Свет «наполнял гроб Господень и делал видимым, несмотря на ночной мрак, все, что там находилось,– тогда, когда “чувственный день” еще не осветил землю,– этот свет также дал ей силу (δύναμις) видеть Ангелов и беседовать с ними» [57, с. 340–341]. Во-вторых, этот Свет называется «неприступным»; сама фраза «неприступный Свет», очевидно, заимствована из 1Тим. 6:16, где она характеризует непостижимую природу Бога. Для выяснения смысла приведенной части тропаря обратимся к словам В.Н. Лосского, который пишет: «Совершенное же ви́дение Божества, Которое становится воспринимаемым в Своем нетварном свете, есть “тайна восьмого дня” – оно относится к будущему веку. Однако те, которые достойны, достигают того, что видят Царствие Божие, пришедшее в силе своей, уже в этой жизни, подобно тому как три апостола видели его на Фаворе» [57, с. 336–337]. Таким образом, приобщение Пасхе дает нам возможность уже сейчас, в этой жизни увидеть тот самый нетварный Свет, который видели апостолы на Фаворе и который сияет в день Пасхи всем верным. Совершенное ви́дение возможно только в жизни будущего века, однако уже сейчас Господь позволяет ощутить начаток райского блаженства. Для этого нужно, однако, очистить чувства покаянием, чтобы иметь возможность насладиться тем ви́дением Света Воскресения, которое доступно святым.

«Ныне вся исполнишася Света, небо же и земля и преисподняя: да празднует убо вся тварь востание Христово, в Немже утверждается» (3-я песнь, 1-й тропарь) – еще один заметный тропарь, в котором господствует тема пасхального Света. Здесь можно увидеть такую идею: если пребывание Христа во гробе подобно сну, во время которого властвовала тьма (вспомним, что и солнце померкло в момент смерти Господа на Кресте), то Его воскресение в символическом смысле рассматривается как востание от сна. Потому на смену ночи приходит день, причем на сей раз Свет проникает во все сферы бытия – небо, землю и преисподнюю. Сам Бог есть Свет, и победа Христа над смертью сопровождается повсеместным торжеством Света над тьмой.

5. Радость твари. Тема Света, проникающего во все сферы бытия, соседствует в песнопениях с темой безграничной радости всей твари и общего ликования. «Небеса убо достойно да веселятся, земля же да ра­дуется, да празднует же миp, видимый же весь и невидимый: Хри­стос бо воста, веселие вечное» (1-я песнь, 2-й тропарь) – словами этого тропаря лучше всего выражается идея радости всей твари о Воскресшем Спасителе. На этом эмоциональном фоне особое внимание Церковь обращает на радость Богородицы и радость христиан. «Ты же, Чи­стая, красуйся, Богородице, о востании Рож­дества Твоего» – так завершается одно из самых известных пасхальных песнопений (ирмос 9-й песни = задостойник). Действительно, Богоматерь, Которая более всех других терзалась сердцем, видя страдания Сына, теперь удостоена наибольшей радости. Также говорится об особой радости людей, причем песнописец обнаруживает интересный ветхозаветный прообраз этой радости – ликование царя Давида во время переноса ковчега в Иерусалим: «Богоотец убо Давид пред сенным ковчегом скакаше, играя, людие же Божии святии, образов сбытие зряще, веселимся божественне, яко воскресе Христос, яко всесилен» (4-я песнь, 3-й тропарь; ср.: 2Цар. 6). Действительно, можно ли представить себе радость, большую той, которая побуждает человека прыгать и скакать от счастья? Таково и есть ликование истинных христиан о Воскресшем Спасителе, которые действительно готовы «веселыми ногами»¹⁷² хвалить «Пасху вечную» (см. 5-ю песнь, 1-й тропарь).

Особо отметим, что пасхальная радость столь велика, благодатна и в такой степени переполняет сердце, что она вытесняет все другие (особенно все низменные) чувства и побуждает нас делиться этой радостью со всеми, в том числе и с недругами: «друг друга обымем, рцем, братие, и ненавидящим нас: простим вся воскресением» (см. стихиры Пасхи, славник).

Наконец, так как Царство Божие есть «радость во Святом Духе» (Рим. 14:17), то мы, принимая в сердце пасхальную радость, уже сейчас приобщаемся вечной радости – Царства Небесного: «Приидите, новаго винограда рождения, Божественнаго веселия, в нарочитом дни воскресения, Царствия Христова приобщимся…» (8-я песнь, 1-й тропарь).

6. Высочайшая похвала Пасхе как празднику. Пожалуй, пасхальная служба – единственный случай в году, когда в песнопениях явственно выражается похвала самому празднику (похвала именно празднику, не событию)! Представлена эта идея в двух строфах пасхального канона: «Яко воистинну священная и всепразднственная, сия спасительная нощь, и светозарная, светоноснаго дне, востания сущи провозвестница» (7-я песнь, 3-й тропарь); «Сей нареченный и святый день, един суббот царь и господь, праздников праздник, и торжество есть торжеств» (ирмос 8-й песни). Как уже было отмечено, содержащиеся здесь выражения заимствованы из Слова 45-го святителя Григория Богослова, который стал основоположником той высокой оценки праздника Пасхи, нашедшей отражение в песнопениях. Отметим, что приведенные эпитеты в адрес праздника Пасхи (особенно содержащиеся в ирмосе 8-й песни) часто цитируются богословами и проповедниками.

7. Связь Пасхи с Рождеством Христовым. Литургисты, рассуждая о статусе и богословском содержании праздника Рождества Христова, довольно часто проводят аналогии между Рождеством и Пасхой, указывая, как те или иные особенности праздника Рождества Христова были заимствованы из служб Пасхи и Страстной седмицы. Довольно часто акцент на таких параллелях делается с целью подчеркнуть высокое значение праздника Рождества Христова, указывая, что именно этот праздник в наибольшей степени подобен Пасхе, которая является госпожой, царицей годичного круга. В этой связи не менее интересным является тот факт, что в службе Пасхи мы встречаемся с похожей идеей, но противоположной по направлению богословской мысли: сами события Пасхи сравниваются с событиями Рождества Христова. Действительно, не может не вызывать удивления, что кульминация истории спасения – распятие и воскресение Христа – в чем-то имеет сходство с началом этой же истории – Боговоплощением. В песнопениях праздника с этой красивой идеей встречаемся дважды. В 1-м тропаре 6-й песни канона тот факт, что Христос воскрес, сохранив нерушимыми печати гроба, сравнивается с девственным рождением Спасителя: «Сохранив цела знамения, Христе, воскресл еси от гроба, ключи Девы не вре­дивый в рождестве Твоем». В икосе отражается еще несколько аналогий: плащаница Христа сравнивается с Его младенческими пеленами, мироносицы – с волхвами, а миро, которое они принесли ко гробу – с дарами волхвов. Возможно, вместе с тем в содержании икоса подразумевается еще одна параллель (на которой, однако, не делается словесного акцента): пещера, в которой был погребен Христос, сопоставляется с пещерой (вертепом), где Он родился.

Пасхальное богослужение – уникальное и самое торжественное в Православной Церкви. Это и понятно, ведь раз Пасха – «праздников праздник», по степени важности превосходящий двунадесятые праздники, то и богослужение ее должно быть особым, непохожим на богослужения других праздников. В связи с этим все службы суточного круга на Пасху (начиная с утрени) и в дни Светлой седмицы совершаются особым чином, который называется пасхальным. Заметное отличие пасхального чина – полное отсутствие чтений: все псалмы¹⁷³ и молитвы служб суточного круга, которые исполняются чтецом, в эти дни совершенно упраздняются, а все имеющиеся молитвословия поются. Поэтому все важнейшие службы суточного круга имеют сокращенное последование, а второстепенные – повечерие и полунощница – на Светлой седмице опускаются вовсе.

Прежде чем обратиться к рассмотрению пасхальных служб, нельзя не отметить следующий важный аспект. Любой священнослужитель и церковнослужитель должен знать последование пасхальной службы «на зубок», чтобы не допустить ненужных ошибок и не испортить настроение себе и сослужащим. Необходимость такого повышенного внимания к службам пасхального чина обусловлена не только высочайшим статусом самого праздника, но и во многом тем, что службы Пасхи, особенно в том виде, как они совершаются в нашей приходской практике,– очень динамичные и скоротечные. Да, печатаются особые книжицы, где последование пасхальной службы расписано до мелочей, однако нужно помнить, что зачастую у священнослужителя просто даже нет времени лишний раз посмотреть в эту книгу, тем более не может быть речи о внимательном ее изучении уже по ходу самой службы! Если же священник служит один, то у него (особенно во время канона) зачастую нет даже возможности подсказывать диакону или пономарям. В связи с этим хочется напомнить истину, которая и так кажется банальной: на пасхальной службе каждый священнослужитель и церковнослужитель должен вплоть до мелочей знать не только последование службы в целом, но и «свой маневр», то есть свои действия (обязанности) во время этой службы.

Отдельно следует сказать о христосовании с народом. Конечно, радостный возглас священнослужителя «Христос воскресе!», на который следует ликующий ответ «Воистину воскресе!» – украшение пасхальной службы. Однако и здесь нужно придерживаться чувства меры, помня слова апостола: «Все должно быть благопристойно и чинно» (1Кор. 14:40). В практическом смысле это значит, что священнослужителю не следует во время богослужения при всяком удобном случае возглашать «Христос воскресе!», но делать это только в строго определенные моменты службы. Типикон вводит пасхальное приветствие в богослужебный чин только после праздничного отпуста, то есть по разу в конце каждой службы: вечерни, утрени и литургии (в конце пасхального часа христосования не бывает). Богослужебная практика почти повсеместно узаконила еще несколько моментов: в завершении пасхального начала (на вечерне, утрене и литургии), после катавасии каждой песни канона на утрене, после чтения «Слова огласительного…» и в конце проповеди (любой). Думается, перечисленных случаев уставного христосования вполне достаточно для поддержания чувства ликования у верующих на протяжении всей службы. В частности, если сосчитать все возгласные поздравления на утрене и литургии в день Святой Пасхи, то получим 13 раз без учета проповеди (11 раз на утрене и дважды на литургии). В связи с этим все иные случаи самочинных возглашений «Христос воскресе!», которые допускают некоторые священнослужители, следует назвать произволом и игнорированием чувства меры. Особенно ненормальным выглядит распространенное заблуждение, согласно которому «Христос воскресе!» возглашается при совершении любого каждения. Представим следующую ситуацию: при чтении Апостола диакон, совершающий каждение, трижды громко возглашает «Христос воскресе!», на что народ, разумеется, еще громче отвечает «Воистину воскресе!». В такой обстановке о внимательном слушании Священного Писания не может быть и речи. Конечно, чтец может вовремя сделать паузу в чтении и продолжить после того, как вновь воцарится тишина в храме, но спросим себя: насколько правомерно такое прерывание чтения слова Божия только по причине самочинной выходки диакона?

Службы пасхальным чином имеют уникальные, только им присущие особенности. Причем лишь меньшая часть этих особенностей имеет основание в Уставе, тогда как большинство – порождение богослужебной практики. Кроме того, почти все указанные далее особенности относятся к обрядовой стороне богослужения, в связи с чем их в строгом смысле можно считать второстепенными. Однако именно эти детали придают пасхальной службе неповторимый колорит.

1) Все молитвословия поются; можно сказать, что церковнослужитель, именуемый чтецом, в пасхальном богослужении не участвует. Правда, есть исключение: если случится на Светлой седмице Благовещение, память великомученика Георгия или храмовый праздник, то добавляются молитвословия праздника, многие из которых (например, канон) в приходской практике читаются. Кроме того, если в Светлую пятницу совершается служба Пресвятой Богородице в честь иконы «Живоносный Источник», то тропари канона Богородице читаются.

2) Царские врата и диаконские боковые двери все время открыты (от начала крестного хода в пасхальную ночь и до 9-го часа, совершаемого накануне всенощного бдения перед Антипасхой)¹⁷⁴;

3) Священник при совершении каждения во время пасхального начала и на каноне, а также при произнесении отпуста вечерни, утрени и литургии (т.е. отпустов всех служб, кроме часов) держит в левой руке крест с трисвечником. Впрочем, Типикон о трисвечнике не упоминает, а отпусты вечерни, утрени и литургии предписывает совершать с крестом (обычным напрестольным).

4) Священнослужители входят в алтарь и выходят из него только через царские врата¹⁷⁵.

5) Диакон, совершая каждение или произнося ектению, держит в левой руке диаконскую свечу. Получается, во время произнесения ектений на службах Пасхи и Светлой седмицы диаконы должны быть в определенном смысле виртуозами: в правой руке диакон держит орарь, а в левой руке – Служебник и свечу. Для решения этой проблемы можно рекомендовать к использованию издаваемые специальные комплекты ектений, отпечатанные на узких карточках-закладках, которые удобно держать в одной руке со свечой.

Перед началом утрени в ночь Святой Пасхи совершается крестный ход. Сразу отметим, что относительно времени начала крестного хода существуют две практики. Или он начинается ровно в полночь (0.00 по местному времени), или же заранее с тем расчетом, чтобы к полуночи его закончить и уже в 0.00 начинать пасхальную утреню (например, если крестный ход длится 15 минут, то начинается он в 23.45).

По отпусте полунощницы те, кто несет фонарь, запрестольный крест, хоругви, выстраиваются в центре храма. Когда наступит время начинать крестный ход, настоятель трижды совершает каждение престола, затем при закрытых вратах и завесе священнослужители тихо поют воскресную стихиру 6-го гласа «Воскресение Твое, Христе Спасе…». После этого диакон отверзает завесу, духовенство поет стихиру второй раз более громко. Наконец, диакон отверзает царские врата, включают паникадило и духовенство поет «высочайшим гласом» стихиру 3-й раз до половины, а хор допевает «И нас на земли сподоби…». Начинается крестный ход, в течение которого совершается трезвон и хор все время поет ту же стихиру «Воскресение Твое, Христе Спасе…». Остановок здесь нет, последовательность шествия обычная: фонарь, запрестольный крест (если есть запрестольный образ Богоматери, то несут и его), хоругви, хор, диаконы с кадилом и свечами¹⁷⁶, священники (настоятель в конце) и народ. Младшие священники несут только свечи, второй и третий священники, идущие перед настоятелем,– Евангелие и икону Воскресения¹⁷⁷, настоятель во время крестного хода несет крест с трисвечником. Если нет диакона, то настоятель в правой руке несет кадило, а в левой – крест с трисвечником.

Когда шествие вернется к дверям храма, на паперти в центре выстраиваются несущие фонарь и запрестольный крест, по бокам от них – несущие хоругви и иконы. Духовенство становится напротив дверей храма, хор располагается справа от духовенства и настоятель начинает пасхальную заутреню.

Пасхальная утреня – самая короткая и самая торжественная утреня в году. Эта утреня начинается сразу после крестного хода, причем начало совершается на паперти, и только после так называемого «пасхального начала» верующие входят в храм.

Итак, на паперти по окончании крестного хода настоятель торжественно, изображая кадилом крест, произносит начальный возглас утрени:

«Слава Святей и Единосущней…»

Хор: «Аминь».

Пасхальное начало

Совокупность начальных молитвословий (вплоть до мирной ектении) называется пасхальным началом, которым на Пасху и на Светлой седмице начинаются все три основные суточные службы: утреня, литургия и вечерня.

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» – пасхальный тропарь трижды.

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» трижды.

Духовенство поет стихи, во время которых настоятель совершает каждение¹⁷⁸: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от Лица Его ненавидящии Его».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня»¹⁷⁹.

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Тако да погибнут грешницы от Лица Божия, а праведницы да возвеселятся».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся вонь».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «И ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Настоятель: «Христос воскресе!» Народ: «Воистину воскресе!» трижды.

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» (тропарь до половины).

Хор: «И сущим во гробех живот даровав».

Мирная ектения.

И сразу после возгласа «Яко подобает…» поется ирмос 1-й песни канона.

Канон

Канон – самая торжественная и, по своему удельному весу, основная часть пасхальной утрени. По Уставу канон следует петь на 16: ирмосы по 4 раза, тропари на 12; катавасия поется трижды (сначала катавасию поет 1-й хор, затем – 2-й хор, а в заключительный раз – оба хора вместе). Однако сразу скажем, что в приходской практике почти повсеместно (кроме монастырей) ирмос, все тропари и катавасия поются по одному разу. Припев ко всем тропарям – «Христос воскресе из мертвых». Хотя по Уставу все каноны следует исполнять певчески (т.е. петь не только ирмосы, но и все тропари), канон Пасхи – единственный, в котором в приходской практике поются и ирмосы, и тропари.

Все песни канона имеют одну и ту же схему (9-я песнь отличается только наличием особых припевов). На каждой песни канона священник в предшествии диакона совершает каждение алтаря, иконостаса и верующих с амвона, на 8-й и 9-й песни каждение совершает диакон (подробнее чин укажем далее)¹⁸⁰. После каждой песни бывает малая ектения с особым возгласом, все возгласы обозначены в Типиконе и полностью напечатаны в Триоди.

Отдельно стоит сказать о запевании ирмосов канона настоятелем (священнослужителями). Типикон действительно содержит такое предписание: «Творит же начало канона на куюждо песнь всегда предстоятель». Потому в некоторых пособиях последование пасхальной утрени излагается уже с учетом этой особенности. Однако нужно иметь в виду, что в церковном обиходе существует несколько разных распевов пасхального канона, и для некоторых из них такой образ действий применим с трудом. В частности, московский распев пасхального канона вполне согласуется с тем, что начало каждого ирмоса будет петь священник, а хор сразу подхватит его слова. Однако в других распевах такой переход от сольного вступления священника к пению хора уже так гладко проходить не будет. Кроме того, если священник не обладает музыкальными способностями, расхождения между его пением и пением хора будут всем заметны. В связи с этим следует признать вполне допустимым пение хором ирмосов полностью в тех случаях, если совместное пение вместе со священником создаст больше проблем, нежели украсит пасхальное богослужение.

Вот схема каждой песни пасхального канона:

Хор поет: ирмос,

тропари (2 или 3 тропаря),

катавасия.

Священник кадит алтарь и иконостас.

Священник троекратно христосуется с народом:

Священник: «Христос воскресе!» Народ: «Воистину воскресе!» трижды.

Обращаем особое внимание на недопустимость христосования раньше времени, то есть во время пения тропарей или катавасии (к сожалению, такое явление очень часто встречается на практике). Ибо когда священник христосуется с народом и народ отвечает, пение хора заглушается и таким образом, с одной стороны, создается помеха певцам, с другой стороны, молящимся в храме не слышно слов исполняемого песнопения. В результате возникает впечатление, что священник с невниманием относится к словам канона и его заботят лишь его собственные действия (каждение и поздравление народа). И не стоит подобное поведение оправдывать «избыточной» пасхальной радостью (как делают некоторые), ибо никакая радость или иной «благой мотив» не может служить оправданием бесчиния, нарушения нормального хода богослужения. В связи с этим священник, если в нем есть хоть какая-то доля благоговейного отношения к церковным песнопениям, должен, если он завершил каждение раньше, чем хор спел катавасию, просто подождать немного и затем уже, когда хор умолкнет, христосоваться с народом.

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» «конечное» (поется особым быстрым распевом) трижды.

Диакон произносит малую ектению.

Священник говорит соответствующий возглас и хор поет ирмос следующей песни.

По 3-й песни (после малой ектении) хор поет ипакои «Предварившыя утро…».

По 6-й песни хор поется кондак «Аще и во гроб…», икос «Еже прежде солнца…», «Воскресение Христово видевше…» трижды и «Воскрес Иисус от гроба…» трижды.

9-я песнь поется с мегалинариями. Перед ирмосом, как обычно, припев «Величит душа моя Воскресшаго…» возглашает (поет) диакон, затем перед каждым тропарем и катавасией соответствующие припевы поет хор.

Каждение на 8-й и 9-й песни на практике совершает диакон следующим образом: на 8-й кадит алтарь, во время катавасии – правую часть иконостаса, затем произносит малую ектению и мегалинарий 9-й песни; после при пении 9-й песни кадит левую часть иконостаса, хор и народ с амвона и обходит с каждением весь храм (впрочем, из-за плотности стоящего народа многие воздерживаются от каждения храма в пасхальную ночь). Если же нет диакона, то священник кадит и на 8-й песни, и на 9-й по обычному чину.

По 9-й песни хор поет светилен «Плотию уснув…» трижды.

Хотя Типикон точно не говорит об образе пения этого светильна, есть все основания полагать, что схема должна быть такой же, как на службах Страстной седмицы, где имеет место аналогичное троекратное пение одного праздничного светильна, то есть следующим образом: «Плотию уснув…», «Слава»: «Плотию уснув…», «И ныне»: «Плотию уснув…». Однако на практике «Слава» и «И ныне» между пениями светильна зачастую опускаются.

«Всякое дыхание…» и хвалитные псалмы (хотя Устав предполагает пение всех стихов этих псалмов, на практике хор поет только начальные два стиха и сразу переходит к пению стихир).

Во время пения хвалитных стихир священник, если он служит один, переоблачается в одежды красного цвета. Если же служба совершается собором духовенства, то на хвалитных стихирах переоблачается лишь тот священник, который будет совершать проскомидию, тогда как другие завершают последование утрени в белых одеждах и переоблачаются в красные на часах.

Хвалитные стихиры 1-го гласа на 4 + стихиры Пасхи с их припевами.

«Христос воскресе из мертвых…» трижды (вместе с заключительной фразой последней стихиры будет 4 раза).

Если служба совершается собором духовенства, то хор поет «Христос воскресе из мертвых…» многократно, пока в это время священнослужители, согласно древней традиции, в алтаре христосуются друг с другом.

Настоятель читает «Слово огласительное…» святителя Иоанна Златоуста¹⁸¹.

Хор поет тропарь святителю Иоанну Златоусту: «Уст твоих…».

Диакон произносит сугубую и просительную ектении (как на обычной праздничной утрене). Далее до «Утверди, Боже…» схема обычная.

После пения «Утверди, Боже, святую…» сразу совершается переход на отпуст (такой краткий переход – еще одна особенность пасхального чина):

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» (тропарь до половины).

Хор: «И сущим во гробех живот даровав».

Настоятель говорит краткий праздничный отпуст (держа в руке крест с трисвечником): «Христос, воскресый из мертвых, смертию смерть поправый и сущим во гробех живот даровавый, Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец».

Настоятель: «Христос воскресе!» Народ: «Воистину воскресе!» трижды.

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» «конечное» (трижды). «И нам дарова живот вечный…»

«Великаго господина…»

Пасхальный час – краткое богослужение, которое на Пасху и во все дни Светлой седмицы совершается не только вместо каждого часа, но и вместо повечерия, полунощницы, утренних и вечерних молитв. Все молитвословия пасхального часа, как и других пасхальных служб, поются. Последование пасхального часа было изложено нами в предыдущей книге (см.: «Устав православного богослужения», ч. II, гл. 5, § 6, с. 341), здесь же мы считаем целесообразным его продублировать.

Священник: «Благословен Бог наш...».

Хор: «Аминь». «Христос воскресе из мертвых…» (трижды). «Воскресение Христово видевше…» (трижды). «Предварившыя утро яже о Марии…», «Аще и во гроб снизшел еси Безсмертне…», «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог…»; «Слава»: «Яко Живоносец, яко рая краснейший…», «И ныне»: «Вышняго освященное Божественное селение радуйся…». «Господи, помилуй» (40 раз). «Слава, и ныне», «Честнейшую Херувим...», «Именем Господним...».

Священник: «Молитвами святых отец наших...».

Хор: «Аминь». «Христос воскресе из мертвых…» (трижды)¹⁸².

«Слава, и ныне». «Господи, помилуй» (трижды). «Благослови».

Священник (с амвона): «Воскресый из мертвых, Христос Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец» (воскресный малый отпуст).

Хор: «Аминь». «Христос воскресе из мертвых…» «конечное» (трижды).

Типикон и Цветная Триодь представляют нам только общее последование пасхального часа, но не говорят о том, на каждом ли часе должен быть начальный возглас священника и отпуст (особенно вопрос актуален в том случае, когда пасхальные часы поются подряд, как на саму Пасху вместо 1-го, 3-го и 6-го часа). Хотя Устав не говорит об этом, все же бездумное произнесение и возгласа, и отпуста на каждом часе будет ошибкой. Так как в предыдущей книге вопрос был рассмотрен подробно (см.: «Устав православного богослужения», ч. II, гл. 5, § 6, с. 341–342), здесь мы продублируем только выводы в виде таблицы.

Наличие начального возгласа и отпуста на пасхальных часах

Литургия среди пасхальных богослужений в наименьшей степени претерпела изменения по сравнению с ее обычным чином. Проще говоря, на Пасху и в дни Светлой седмицы литургия совершается почти так же, как на двунадесятые праздники. Индивидуальные отличия литургии пасхальным чином касаются только начала литургии (до мирной ектении) и ее окончания (с момента выноса Чаши для причастия мирян).

«Благословенно Царство…»

Пасхальное начало (хотя оно совершается по тому же чину, что и на утрене, следует еще раз его продублировать ради того, чтобы отметить порядок каждения).

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» – пасхальный тропарь (трижды).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» (трижды).

Духовенство поет стихи, во время которых настоятель совершает каждение каждой стороны престола: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от Лица Его ненавидящии Его».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня» (настоятель кадит южную сторону престола).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Тако да погибнут грешницы от Лица Божия, а праведницы да возвеселятся» (настоятель кадит горнюю сторону престола).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся вонь» (настоятель кадит северную сторону престола).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу» (настоятель кадит горнее место и весь алтарь по чину).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Духовенство: «И ныне и присно и во веки веков. Аминь» (настоятель кадит створки царских врат и иконостас).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…».

Настоятель (совершая каждение народа): «Христос воскресе!» (трижды).

Народ: «Воистину воскресе!»

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» (тропарь до половины; в это время настоятель, завершая каждение, кадит открытые царские врата, местные иконы, престол спереди).

Хор: «И сущим во гробех живот даровав».

Мирная ектения.

Антифоны праздничные: стихи псалмов 65-го, 66-го, 67-го. Припев 2-го антифона такой же, как в воскресный день: «Спаси ны, Сыне Божий, Воскресый из мертвых, поющия Ти: аллилуиа».

По входе: Входный стих «В церквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых». «Христос воскресе…» (единожды), «Предварившия утро яже о Марии…»; «Слава, и ныне»: «Аще и во гроб…».

«Елицы во Христа крестистеся…» (вместо Трисвятого).

Прокимен: «Сей день, егоже сотвори Господь…».

Апостол – Деян. 1-е зачало.

Евангелие – Ин. 1-е зачало.

О чтении Евангелия на разных языках. Типикон предписывает читать Евангелие на Пасху особым образом. Зачало делится на несколько частей («статий»), затем каждая часть читается многократно: сначала читает настоятель, затем тот же фрагмент все другие священники по чину, и так до конца. В современной практике этот обычай трансформировался в традицию чтения на разных языках. При этом на большинстве тех приходов, где эта традиция реализуется, полностью читается только церковнославянский текст, тогда как иноязычные версии – только частично. В качестве примера приведем два варианта такого чтения пасхального Евангелия (заметим, что это – лишь некоторые из возможных вариантов). Часто весь текст Евангелия по-славянски читает диакон, тогда как священники (и избранные миряне) читают фрагменты на других языках. Итак, по одной традиции, зачало Ин. 1:1–17 делится на четыре части следующим образом: 1:1–5, 6–8, 9–14, 15–17. Диакон, читающий основной текст Евангелия, прочитывает сначала стихи 1–5 в церковнославянском переводе, делает остановку и сразу читается этот же фрагмент на древних языках (древнегреческий, латынь, древнееврейский). Затем читается следующий фрагмент на славянском и потом он повторяется на новых европейских языках (например, английском, немецком, французском и др.). Затем читается 3-й фрагмент на церковнославянском и он же на современных славянских языках (русском, белорусском, украинском). Наконец, диакон читает заключительный фрагмент и этим чтение Евангелия завершается.

Другой способ чтения Евангелия на разных языках намного проще: сначала диакон читает начальные пять стихов Евангелия от Иоанна (самый известный фрагмент), затем только этот отрывок читается поочередно на всех иностранных языках, которыми владеют служащие, после чего диакон читает по-славянски оставшиеся стихи (6–17).

И несколько слов о расположении духовенства во время чтения. Тут тоже существует несколько практик, укажем две из них. По одной традиции, все принимающие участие в чтении становятся на амвоне лицом к народу, причем священнослужители – в центре, тогда как миряне – по краям (рядом с диаконскими дверями). Диакон, читающий полный текст Евангелия на славянском, может находиться как в центре амвона, так и в центре храма. Эта традиция – красивая и производит неизгладимое впечатление. По другой практике, читающие Евангелие на языках находятся в алтаре: настоятель становится лицом к западу между престолом и горним местом, слева и справа от него – другие священнослужители и миряне по чину. Диакон, который будет читать основной текст Евангелия, выносит Евангелие по обычаю на амвон (или в центр храма на архиерейский амвон) и становится лицом на восток.

После Евангелия – литургия Златоуста по обычному чину.

<…>

Задостойник – припев «Ангел вопияше…» и ирмос «Светися, светися…».

<…>

Причастен: «Тело Христово приимите…».

<…>

Окончание литургии (начиная с возгласа «Со страхом Божиим и верою приступите…») отмечено многократным и почти непрерывным пением пасхального тропаря «Христос воскресе из мертвых…» вместо всех рядовых песнопений литургии.

Диакон: «Со страхом Божиим и верою приступите».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» единожды (вместо «Благословен грядый во имя Господне…»).

Священник: «Верую, Господи, и исповедую…» и другие молитвы.

Хор (все время, пока длится причащение мирян): «Христос воскресе из мертвых…».

После причащения мирян хор поет «Христос воскресе из мертвых…» единожды («Аллилуиа…» на Пасху и на Светлой седмице не поется!).

Священник: «Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое».

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» единожды (вместо «Видехом Свет истинный…»).

Священник произносит возгласно: «Всегда, ныне и присно, и во веки веков».

Хор: «Аминь. «Христос воскресе из мертвых…» единожды (вместо «Да исполнятся уста наша…»).

Диакон произносит ектению «Прости приимше…». И священник читает заамвонную молитву по обычаю.

На практике по заамвонной молитве совершается освящение артоса следующим образом. Во время чтения заамвонной молитвы пономари ставят на солее стол вместе с артосом (хлебов, т.е. артосов может быть несколько). После заамвонной молитвы хор поет «Христос воскресе из мертвых…» трижды, в это время настоятель совершает каждение артоса. Диакон: «Господу помолимся». Настоятель читает молитву на освящение артоса: «Боже Всесильный и Господи Вседержителю» (см. Требник). Хор: «Аминь». Настоятель окропляет артос святой водой, произнося трижды: «Благословляется и освящается артос сей окроплением воды сея священныя, во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь» [90, с. 303–304].

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» 12 раз (вместо «Буди имя Господне…» и 33-го псалма); на практике зачастую поется только 3 раза.

Священник: «Благословение Господне на вас…».

Хор: «Аминь».

Далее переход на отпуст такой же, как на утрене:

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» (тропарь до половины).

Хор: «И сущим во гробех живот даровав».

Настоятель говорит краткий праздничный отпуст (держа в руке крест с трисвечником): «Христос, воскресый из мертвых, смертию смерть поправый и сущим во гробех живот даровавый, Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец».

Настоятель: «Христос воскресе!» Народ: «Воистину воскресе!» (трижды).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» «конечное» (трижды). «И нам дарова живот вечный…»

«Великаго господина…»

Праздничные молитвословия, которые желательно знать наизусть

Тропарь, глас 5: Христос воскресе из мертвых,/ смертию смерть поправ,// и сущим во гробех живот даровав.

Ипакои: Предварившыя утро яже о Марии,/ и обретшыя камень отвален от гроба,/ слышаху от Ангела: во свете присносущнем Сущаго,/ с мертвыми что ищите яко человека?/ Видите гробныя пелены, тецыте и миру проповедите,/ яко воста Господь, умертвивый смерть,// яко есть Сын Бога, спасающаго род человеческий.

Кондак, глас 8: Аще и во гроб снизшел еси, Безсмертне,/ но адову разрушил еси силу,/ и воскресл еси, яко победитель, Христе Боже,/ женам мироносицам вещавый: радуйтеся,/ и Твоим апостолам мир даруяй,// падшим подаяй Воскресение.

Припев 2-го антифона: «Спаси ны, Сыне Божий, воскресый из мертвых, поющия Ти: Аллилуиа».

Входный стих: «В церквах благословите Бога, Господа от источник Израилевых».

Вводная фраза на отпусте: «Христос, воскресый из мертвых, смертию смерть поправый, и сущым во гробех живот даровавый: истинный Бог наш…».

Светлая седмица – продолжение пасхального торжества, потому и службы здесь совершаются в целом по тому же чину, что и на Пасху. Отличия от службы в Неделю Пасхи имеются, но они немногочисленны.

На Пасху вечером, то есть накануне Светлого понедельника совершается первый раз году вечерня пасхальным чином. Хотя в целом вечерня, совершаемая в дни Светлой седмицы, имеет один и тот же чин, вечерня в день Пасхи занимает исключительное положение и имеет несколько индивидуальных особенностей:

1) Перед служением этой вечерни настоятель облачается во все свои одежды (тогда как в следующие дни он служит вечерню только в епитрахили и фелони).

2) На этой вечерне читается Евангелие.

3) Обычно в приходской практике эта вечерня служится отдельно, без присоединения к ней последующей утрени.

Рассмотрим теперь последование вечерни пасхальным чином.

«Благословен Бог наш…».

Пасхальное начало (по тому же чину, что на утрене и литургии; священник здесь совершает каждение алтаря, иконостаса и верующих с амвона).

Мирная ектения.

«Господи воззвах…». По Уставу следует петь псалмы полностью, но в приходской практике обычно поют два начальных стиха, а затем сразу стихиры на 6.

Стихиры воскресные рядового гласа на 6. «Слава»: 7-я воскресная стихира, «И ныне»: догматик гласа (все тексты имеются в Триоди).

Совершается вход с кадилом (в Неделю Пасхи вечером – вход с Евангелием).

«Свете тихий…»

Великий прокимен (каждый день седмицы поется особый великий прокимен).

В Неделю Пасхи вечером после прокимена сразу же читается Евангелие (перед которым диакон возглашает «И о сподобитися нам…» и т.д.). В другие дни седмицы Евангелия нет, сразу же произносится

Сугубая ектения, «Сподоби, Господи…», просительная ектения с молитвой главопреклонения.

Стихиры на стиховне: 1-я воскресная стихира гласа и стихиры Пасхи со стихами.

«Христос воскресе из мертвых…» трижды (вместе с заключительной фразой последней стихиры будет 4 раза).

И сразу переход на отпуст (так же, как на утрене):

Диакон: «Премудрость».

Хор: «Благослови».

Священник: «Сый благословен Христос, Бог наш…».

Хор: «Аминь. Утверди, Боже…».

Духовенство: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» (тропарь до половины).

Хор: «И сущим во гробех живот даровав».

Настоятель говорит краткий праздничный отпуст (держа в руке крест с трисвечником): «Христос, воскресый из мертвых, смертию смерть поправый и сущим во гробех живот даровавый, Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец».

Настоятель: «Христос воскресе!» Народ: «Воистину воскресе!» (трижды).

Хор: «Христос воскресе из мертвых…» «конечное» (трижды). «И нам дарова живот вечный…».

«Великаго господина…»

Сначала перечислим общие особенности всех дней Светлой седмицы, а потом – частные особенности отдельных дней.

1) Каждый день имеет свой глас воскресных песнопений Октоиха (стихиры на «Господи, воззвах…», 1-я стихира на стиховне и хвалитные). Для большинства дней, кроме субботы, глас Октоиха определяется по следующей простой формуле: N + 1, где N – порядковый номер дня седмицы. В целом получается следующая картина:

Пасха – 1-й глас;

Светлый понедельник – 2-й глас;

Светлый вторник – 3-й глас;

Светлая среда – 4-й глас;

Светлый четверг – 5-й глас;

Светлая пятница – 6-й глас;

Светлая суббота – 8-й глас.

Так как седмица имеет 7 дней, а гласов всего 8, то один глас является «лишним». Как мы видим, пропускается служба 7-го гласа. Почему? Интересную интерпретацию этого явления предложил иеромонах Михаил (Тахи-Заде), некогда преподававший литургику в Свято-Тихоновском университете. Он считает, что Светлая седмица – своего рода миниатюрное отображение периода Цветной Триоди в целом. А так как в воскресные дни периода от Антипасхи до Недели Всех святых представлены все гласы, кроме 7-го (очередь которого выпадает на праздник Пятидесятницы, а в связи с двунадесятым Господским праздником воскресные песнопения гласа отменяются), то и на Светлой седмице 7-й глас оказывается пропущенным [61, с. 188–189].

2) На вечерне Евангелие читается только в Неделю Пасхи вечером, в остальные дни – вход с кадилом и чтения Евангелия не бывает.

3) На утрене обнаруживается наибольшее количество изменений в сравнении с днем самой Пасхи.

– К канону добавляются Богородичны, текст которых в Триоди находится в последовании Недели жен-мироносиц. В результате по полному чину канон поется на 14 следующим образом: ирмосы по дважды, пасхальные тропари на 10 + два Богородична на «Слава» и «И ныне» (и катавасия по каждой песни, тот же ирмос). Как мы видим, Богородичны отдельного припева не имеют. Однако в приходской практике все тропари поются по разу, а перед Богородичными произносят «стандартный» припев «Пресвятая Богородице, спаси нас».

– Малые ектении произносятся лишь на своих «обычных» местах: по 3-й, 6-й и 9-й песни канона.

– Каждение бывает только в тех песнях, где есть малая ектения; в связи с этим каждение и христосование священник совершает только на 3-й и 6-й песнях, а на 8-й и 9-й диакон кадит весь храм по обычаю.

– После стихир Пасхи взаимного христосования между служащими в алтаре не бывает.

– «Слово огласительное…» не читается и тропарь святителю Иоанну не поется.

4) Входные молитвы перед литургией рекомендуется совершать по следующему чину:

Священник: «Благословен Бог наш...».

Диакон: «Аминь». «Христос воскресе из мертвых…» трижды и молитвословия из пасхального часа: «Предварившыя утро…», «Аще и во гроб снизшел еси…», «Во гробе плотски…», «Слава»: «Яко Живоносец…», «И ныне»: «Вышняго освященное…». Затем бывает целование икон при чтении обычных молитв «Пречистому Твоему образу…» и «Милосердия сущи источник…», также священник читает «Господи, низпосли руку Твою…» [90, с. 300].

5) Литургия совершается так же, как в день Пасхи, разве что Евангелие читается как обычно, а не на разных языках.

6) Крестный ход совершается во все дни седмицы после литургии (обычно после заамвонной молитвы). Чин крестного хода мы подробно рассмотрим в этом же параграфе далее.

В Светлую пятницу совершается переходящее празднование в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». Отметим, что это – поздний праздник, потому в Типиконе он не нашел отражения. Однако в Триоди есть служба «Живоносному Источнику» и там же указан образ ее соединения с пасхальными песнопениями. Мы не будем ее полностью рассматривать, скажем только, что схема пасхальной службы в целом сохраняется (часы вообще поются без изменений), добавляются лишь следующие песнопения Богородице: стихиры на «Господи, воззвах…» и стиховне, канон на утрене (Богородичны пасхального канона не поются), седален по 3-й песни канона, кондак, светилен, хвалитные стихиры, на литургии – прокимен, Апостол, аллилуиарий, Евангелие и причастен. Обращает на себя внимание отсутствие тропаря Богородице, а также то, что кондак Ее по входе не поется.

Ради праздника иконы «Живоносный Источник» совершается малое освящение воды перед крестным ходом: по заамвонной молитве поется «Еже радуйся Ангелом приимшая…» и бывает прочее последование малого освящения воды по обычаю; после троекратного погружения креста в воду при пении тропаря «Спаси, Господи, люди Твоя…» совершается крестный ход.

В Светлую субботу священник после отпуста литургии (или сразу после крестного хода, но перед возгласом «Благословение Господне на вас…») читает молитву на раздробление артоса (см. Требник или вспомогательную книгу «Последование во Святую и Великую Неделю Пасхи и во всю Светлую седмицу») и затем артос раздают верующим. Устав предписывает принимать артос натощак («В трапезе же внегда сядут братия, келарь раздробив хлеб, во всей седмице воздвизаемый… раздает братиям прежде обычнаго их ядения: и тако потребляем и», см.: Типикон, гл. 50, «в субботу Светлыя седмицы на утрене»).

Отдельно следует рассмотреть случаи совпадения дней Светлой седмицы с великими праздниками Минеи. Итак, если случится в один из дней седмицы Благовещение Пресвятой Богородицы (до Светлой среды включительно), храмовый праздник или святой со всенощным бдением (великомученик Георгий), то на утрене поется полиелей, а богослужение в целом совершается по соответствующим Марковым главам.

На практике крестный ход пасхальным чином совершается в следующие дни:

– во всю Светлую седмицу;

– воскресные дни (от Антипасхи до Недели о слепом);

– Преполовение Пятидесятницы;

– отдание Пасхи;

– если храмовый праздник случится в этот период (впрочем, на храмовый праздник всегда бывает крестный ход).

Крестный ход по Типикону следует совершать после утрени, однако по традиции он почти повсеместно бывает после литургии. При этом точный момент начала крестного хода варьируется: архимандрит Иоанн (Маслов) свидетельствует, что в практике Троице-Сергиевой Лавры крестный ход начинается после возгласа «Благословение Господне на вас…». Однако в Санкт-Петербургской духовной академии выход бывает сразу после заамвонной молитвы (а возглас «Благословение Господне на вас…» произносится уже после крестного хода).

Понятно, что современные варианты совершения крестного хода отличаются от того чина, который излагается в Типиконе (см. «в понедельник Светлыя седмицы на утрени»); более того, нет универсального чина крестного хода, ибо существующие в разных регионах и храмах практики различаются в деталях. Мы подробно изложим чин крестного хода так, как он совершается в Санкт-Петербургской духовной академии; при желании можно сравнить его с московской практикой, описанной в пособии архимандрита Иоанна (Маслова) [44, с. 282–283].

Итак, назначенные люди с фонарем, запрестольным крестом и хоругвями по окончании причащения мирян становятся в притворе. Во время заамвонной молитвы там собирается хор, и сразу по окончании молитвы хор поет «Христос воскресе из мертвых…» трижды, духовенство в это время выходит из алтаря царскими вратами. Возглавляет шествие человек в фонарем, за ним несут запрестольный крест, следом – хоругви. Сразу за хоругвями идет хор, за хором – диаконы со свечами и кадилами, далее – младшие священники, несущие артос, иконы и Евангелие. Венчает группу священнослужителей настоятель, держащий крест с трисвечником. Рядом с настоятелем идет пономарь, несущий чашу со святой водой и кропило. После настоятеля – весь народ.

Во время крестного хода совершается четыре остановки соответственно четырем сторонам света. Первая остановка бывает примерно напротив середины южной стены храма, вторая – у алтаря, третья – напротив центра северной стены, последняя – у входа в храм. Во время шествия вплоть до третьей остановки хор поет ирмосы пасхального канона (начальный ирмос «Воскресения день…» поют сразу при выходе из храма после троекратного «Христос воскресе из мертвых…»); между ирмосами поется припев пасхального канона «Христос воскресе из мертвых». Между третьей и последней остановками поются стихиры Пасхи. Во время шествия совершается трезвон, на время остановок звон прекращается.

На каждой остановке совершается окропление народа следующим образом: диаконы возглашают: «Господу помолимся, рцем вси», после чего сразу священник христосуется с народом (священник: «Христос воскресе!», народ: «Воистину воскресе!»), а хор поет «конечный» тропарь «Христос воскресе из мертвых…» единожды (быстрым напевом, как после катавасий). Священник¹⁸³ окропляет народ на четыре стороны света (восток – запад – север – юг).

Во время второй остановки (у алтаря) поется прокимен Пасхи «Сей день, егоже сотвори Господь…» и читается воскресное Евангелие (чаще всего выбирают 1-е воскресное Евангелие, Мф. зач. 116-е). Перед Евангелием диакон говорит «И о сподобитися нам…» и прочие возгласы по чину.

После четвертой остановки все входят в храм при многократном пении пасхального тропаря «Христос воскресе из мертвых…». Когда настоятель поднимется на амвон, он поворачивается к народу и благословляет со словами «Благословение Господне на вас…»; и бывает отпуст литургии по чину.

Когда крестный ход совершается в период от Антипасхи до отдания Пасхи, то после окончания крестного хода поется еще «Буди имя Господне…» трижды. Есть и другая практика, согласно которой крестный ход совершается между вторым и третьим пением «Буди имя Господне…», то есть хор поет дважды «Буди имя Господне…», затем совершается крестный ход по чину, по окончании которого поется «Буди имя Господне…» третий раз и далее возглас «Благословение Господне на вас…».

В заключение разговора о крестном ходе хочется обратить внимание на то, что к организации чинного и поистине торжественного крестного хода настоятель должен подходить со всей ответственностью. Следует стремиться к тому, чтобы ни церковнослужители, ни прихожане не воспринимали крестный ход как «прогулку» вокруг храма, но видели в нем продолжение богослужения, причем в особо торжественной форме. С особым вниманием нужно отнестись к выбору того человека, который будет вести за собой всех других – то есть того, кто несет фонарь на крестном ходе. Это ответственное дело следует поручать опытным прихожанам или пономарям, так как именно фонарщик, идущий впереди, задает среднюю скорость крестного хода¹⁸⁴. Кроме того, фонарщик должен четко знать, когда и в каких местах следует остановиться, а когда – продолжить шествие. Так как на остановках первым всегда становится фонарщик, то несущие крест и хоругви должны ясно представлять, какую позицию относительно фонарщика каждый из них должен занимать во время остановок.