В миру князь Александр Алексеевич Ухтомский, родился в деревне Вослома Рыбинского уезда Ярославской губернии. Брат академика АН СССР Алексея Алексеевича Ухтомского.
Происходил из древнего княжеского рода Рюриковичей. Потомок Рюрика в двенадцатом колене князь Глеб Васильевич владел уделом на Бело-Озере, а в шестом его поколении князь Иван Иванович Каргопольский получил удел на реке Ухтоме, название которой и дало имя княжескому роду.
Отец будущего епископа Алексей Николаевич Ухтомский десять лет служил на флоте. По его желанию оба его сына — Александр и Алексей — учились в кадетском корпусе, который закончил он сам и его братья. После службы на флоте Алексей Николаевич служил в канцелярии Ярославского губернатора, но вскоре оттуда уволился и занимался хозяйством в своем родовом поместье в Восломе.
Мать Антонина Федоровна, будучи женщиной идеально доброй, никогда никого «ни словом, ни делом не обидела и, мало того, — ей приходилось иногда сглаживать и исправлять те резкости в отношении к людям, которые позволял себе отец», — вспоминал епископ Андрей. Накануне своей кончины значительную часть своего состояния завещала Церкви.
С любовью и признательностью князь Александр вспоминал свою няню, Манефу Павловну, бывшую крепостную, до конца дней жившую в доме Ухтомских: «С ее молитвенного шепота я и выучил свои первые молитвы... Я уже архиереем говорил неоднократно проповеди на темы, заимствованные из мудрых наставлений моей няни».
Окончив пять классов гимназии, князь Александр поступил в 1887 г. в Нижегородский имени гр. Аракчеева кадетский корпус, по окончании которого в 1891 г. принят в Московскую духовную академию. Решению поступать в Академию предшествовала случайная встреча с Иоанном Кронштадтским на волжском пароходе, когда мать Антонина Федоровна везла сыновей на каникулы в родовое поместье. После долгих бесед с Иоанном Кронштадтским на верхней палубе Александр и Алексей приняли одинаковое решение стать священниками.
Будучи студентом духовной академии, Александр часто встречался с отцом Иоанном, вел с ним переписку, а позже вспоминал о нем в своих проповедях и статьях. Учился Ухтомский, судя по всему, средне, но без задолженностей, занимая 33—35-е места в переводных списках курса.
Представив на последнем курсе итоговую работу под названием «О гневе Божием», Александр Ухтомский окончил Московскую Духовную Академию в 1895 году со степенью кандидата богословия. В этом же году 9 ноября назначен преподавателем Казанского духовного училища, пострижен в монашество 2 декабря, а 6 декабря рукоположен во иеромонаха.
В 1897 году - инспектор Александровской миссионерской семинарии, в 1899 году - наблюдатель Казанских миссионерских курсов в сане архимандрита.
4 октября 1907 г. хиротонисан во епископа Мамадышского, викария Казанской епархии и назначен заведующим Казанскими миссионерскими курсами. Хиротонию совершали: архиепископ Димитрий, Назарий, епископ Нижегородский; Митрофан, епископ Пензенский и др. Состоялась хиротония в Благовещенском кафедральном соборе г. Казани.
С 25 июля 1911 г. - епископ Сухумский.
С 22 декабря 1913 г. - епископ Уфимский и Мензелинский.
Епископ Андрей прибыл в Уфу в середине февраля 1914 года. Вскоре в местном епархиальном вестнике появилась новая рубрика «Письма к пастырям Уфимской епархии». Всего их было напечатано сорок одно, а затем письма вышли отдельными изданиями. Церковь того времени, как говорил в них епископ, не выполняла своих задач, не была способна на это в силу почти полного разложения своей организации от высших до низших звеньев и абсолютного отсутствия деятельности основной единицы церковной жизни — прихода. Если церковь еще была жива, считал епископ, то лишь благодаря отдельным личностям из числа священников и мирян, посвятивших свою жизнь религиозно-нравственному подвигу. В середине девятнадцатого века это славянофилы, в первую очередь Алексей Хомяков и Иван Аксаков, в начале двадцатого — Иоанн Кронштадтский. Среди современников епископ выделял также церковного историка и философа архиепископа Антония (Храповицкого) и архимандрита Кирилла (Васильева), настоятеля Воскресенского монастыря Новгородской епархии.
Епископ Андрей был одним из немногих иерархов церкви, кто в печати выступал против Г.Е. Распутина, предупреждая царя, что тот ввергнет Россию в беду.
В речи, произнесенной в Уфимском земском собрании в октябре 1915 года, епископ Андрей охарактеризовал положение как бедственное:
«…и сверху, и снизу с одинаковой энергией изгонялись все наиболее энергичные, яркие духовные мыслители и деятели... И стали у нас пророчествовать лжепророки… хотя и нет книжников и фарисеев, но зато сидят молчальники, далекие от жизни и не понимающие жизни, а потому и не могущие быть руководителями ее».
Чтобы еще более подчеркнуть трагичность положения, он обращается к примеру старообрядчества:
«Почему… наши раскольники несравненно устойчивее и сильнее в культурном отношении? Именно потому, что раскольники живут приходскою самоопределяющейся общиною, а наша деревня влачит свое существование только по распоряжению начальства. Раскольническую общину объединяет любимый храм или часовня, а нашу православную деревню объединяла до последнего времени казенная винная лавка…»
Епископ требовал вмешательства духовенства в общественную жизнь. Он говорил, что священник обязан вносить духовное начало во все сферы жизни прихода, в состав которого должна входить школа, больница, богадельня, библиотека, ремесленное училище и другие учреждения. Именно священник является связующим звеном с внешним за пределами прихода миром и возглавляет приходские отделения общественных организаций государственного масштаба.
Но обладание подобной духовной властью требует полной самоотдачи и высоконравственной жизни. Значит, священник должен пользоваться абсолютным доверием прихожан, а поэтому, делает вывод епископ, люди имеют право выбора и смещения своего пастыря. Этому моменту епископ придавал особое значение и потому подробно разработал рекомендации акта избрания священников и ввел их повсеместно на территории Уфимской епархии с лета 1916 года.
В 1916 году в Уфе было создано Восточнорусское культурно-просветительское общество, на заседании владыка был избран председателем общества. При обществе епископ основал журнал "Заволжский Летописец", который выходил в Уфе с 1916 по 1918 год. О работе "Заволжского летописца" он позже так рассказал в своей "Исповеди": "Этот журнал не изменял своего направления ни в 17-м году при республике Керенского, ни при большевиках в 18-м году, ни при Колчаке в 19-м году. Мы говорили только правду, и эту правду мы говорили нашим читателям всех направлений. Мало того, этот журнал и печатался в 18-м году в большевистской типографии".
В воспоминаниях различных людей об этом периоде деятельности Ухтомского в Уфе - безграничное к нему доверие, уважении и любовь.
Февральскую революцию 1917 года епископ приветствовал, видя в ней возможность освобождения церкви от государственной опеки.
В марте 1917 года епископ отправляется из Уфы в Петроград, затем — в прифронтовую полосу рядом с Двинском (ныне Даугавпилс) и Ригой, служит и проповедует в войсках. Народные настроения производят на него удручающее впечатление. Он видит всеобщее озлобление, духовную опустошенность людей, признаки наступающей анархии.
Авторитет епископа Андрея среди церковных иерархов растет, и его назначают на пост митрополита Петроградского. Но, будучи сторонником выборности духовных лиц, уфимский епископ от высокого поста отказывается и остается в Уфе. Вскоре епископа Андрея включают в новый состав Святейшего Синода.
На московском Государственном Совещании епископ выступил с речью, в которой советовал создать беспартийное «министерство спасения отечества», пообещав, что оно получит благословение открывающегося в августе Всероссийского церковного Собора, а в сентябре 1917 года он высказался за прекращение любых контактов с государственными органами Российской Республики, считая, что ими ведется антицерковная политика. Вскоре он был выдвинут от Уфимской губернии кандидатом в члены Учредительного Собрания.
В 1918 году отлучил от Причастия грабителей чужих имений, написав послание следующего содержания:
"Я не могу и не имею права, как епископ молчать и оставлять грабителей без церковного наказания. Всякий грабитель есть оскорбитель свято Церкви, и Церковь на два года отлучает его от святого своего общения, по свящ. канонам. Поэтому и я, как епископ Церкви Уфимский, по данной мне от Господа Иисуса Христа власти вязать и решить грехи человеческие, настоящим посланием своим определяю и объявляю: все воры и грабители, носящие христианское имя и участвовавшие в погроме г. Уфы, отлучаются от св. Причастия на два года; в случае искреннего раскаяния, по усмотрению духовника, отлучаются на один год. Только в случае смертельной болезни эта эпитимия может быть снята духовником. Пусть за эти два года все эти грешники, допустившие великий соблазн для всех и позор своему христианскому званию, усердно молятся Богу о прощении греха своего, да отвратить Господь от нас всех гнев свой, праведно на нас движимый".
1 июля 1918 года в Никольской железнодорожной церкви Уфы открывается первый в России церковный кооператив. Епископ Андрей выступает перед прихожанами:
«В вашем приходе открылся первый кооператив, первый союз взаимопомощи: впервые церковная любовь проявляется в заботе об экономической жизни нуждающейся братии. Сегодня мы осуществляем великий завет святых церковных дьяконов, данный церковному обществу: «пещись о столах», то есть заботиться обо всех несчастных и бедных, никогда не покидать их, чтобы церковное общество разрослось в целое древо, в святую семью из всего народа вместе с духовенством».
Был членом созданного осенью 1918 Сибирского Временного Высшего церковного управления, руководил духовенством 3-й армии А. В. Колчака.
"Уфимские единоверцы еще в 1919 г. в январе месяце избрали меня в единоверческого старообрядческого епископа Саткинского. С этого времени я уже состою Старообрядческим епископом, и когда Живая Церковь стала господствовать над народом Божиим, нарушая церковные каноны, то я немедленно, без колебаний от нее отрекся", вспоминал еп. Андрей.
После разгрома белых арестован в феврале 1920 году в Новониколаевске (ныне Новосибирск). Осенью выступил с заявлением о лояльности к Советской власти и просьбой об освобождении, вскоре освобожден и уехал в Уфу. Неоднократно подвергался арестам и ссылке.
В 1921 году назначен епископом Томским, но в управление епархией не вступил.
Был арестован в феврале 1922 года "за произнесение проповеди, в которой призывал крестьян организовываться в крестьянские союзы"; этапирован в Москву на Лубянку, где был выпущен на свободу для лечения. В том же году Московский ревтрибунал постановил прекратить дело "за недостатком улик".
В конце ноября того же года, будучи избран общим собранием духовенства и мирян Уфы временно управляющим Уфимской епархией, провозгласил временную автокефалию епархии, руководствуясь постановлением патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 20 ноября 1920 года (о мерах на случай невозможности связи епархии с Высшим церковным управлением или в случае вынужденного прекращения деятельности последнего) и посланием патриаршего заместителя митрополита Ярославского священномученика Агафангела (Преображенского) от 18 июня 1922 года (о временной самостоятельности епархиальных архиереев в случае отсутствия канонического центра или невозможности связи с ним впредь до восстановления законной высшей церковной власти).
В 1923 году был сослан в Среднюю Азию. Пребывал в Ташкенте, Пенджикенте и Ашхабаде.
Оказавшись во время ссылки в тюрьме, он тайно отправляет в 1924 году письмо Патриарху Тихону.
«Ваше Святейшество! ...Ваш арест в свое время наполнил сердца верующих тревожною скорбью в тягчайший период истории Русской Церкви, оставшейся без какого бы то ни было руководства. Год тому назад вы были освобождены. Вы сознались в своих ошибках против Соввласти. И верующие напряженно стали ждать от вас, главы церкви, активной деятельности по определенной программе и без повторения ошибок. «Живая церковь» разлагает совесть народную, возбуждая раздражение масс на религиозной почве. Сотни пастырей по явно ложным доносам, по явной клевете арестованы, остались верны своему долгу и томятся в ссылках и тюрьмах. Что же сделали вы, Ваше Святейшество, для оздоровления церковной жизни? Общий голос и епископов и мирян: за год не сделано ничего.
Вы окружаете себя архиереями, неизвестными даже для их собственной паствы; вы по-прежнему не знаете никакой программы устроения церковно-общественной жизни; и по-прежнему вся ваша деятельность выливается в торжественное богослужение. Но, Ваше Святейшество, те розы, которыми усыпают ваш путь московские богомольцы, не могут считаться признаком торжества православия и нисколько не успокаивают народной совести…
Святейший владыка, умоляю вас, скажите твердо, что нужно кому делать и благословите всех на устроение доброй народной жизни. Благословите жить радостно во славу Божию, а не только умирать неизвестно по чьему капризу...
Грешный епископ Андрей, Уфимский по избранию и Томский по распоряжению Вашего Святейшества.
7-я камера, Туркестан, ГПУ».
В конце 1926 года епископ Андрей возвращается в Уфу. Он поселился в рабочем квартале неподалеку от железнодорожных мастерских в доме под номером 64 на улице Самарской около Симеоновской церкви. «Было какое-то страшное паломничество, — вспоминает одна из жительниц Северной слободы, — весь город волновался, и к нему в течение многих дней выстраивались огромные очереди. И я пошла к нему... Потом он служил в Симеоновской церкви и служил так, что мы будто бы возносились в небо и не хотели опускаться!»
С 1922 года, после ареста Свят. Патриарха Тихона, по 1928 год и в последующие годы явно и тайно ставил целый ряд архиереев. Неизвестно с кем совершал он первую хиротонию и кого поставил первым. Из рукоположенных им архиереев остались верными Православной Церкви: Кирилл (Васильев) в схиме Макарий, Николай (Парфенов) "Горбатенький", Трофим (Якобчук), Антоний (Миловидов), Марк (Боголюбов) и Серафим (Афанасьев).
Остальные, поставленные им, считаются отошедшими в так называемый Андреевский раскол: Аввакум (Боровков), Вениамин (Фролов), Иов (Гречишкин), Иринарх (Павлов), Питирим (Ладыгин), Руфим (Троицкий) и другие, о которых сведениями на настоящее время не располагаем.
Осенью 1927 года арестован в Москве и выслан в Казахстан, в Кзыл-Орду.
Вновь арестован 4 октября 1928 года и препровожден в Ярославль, где в местном изоляторе отсидел в одиночной камере три года (до 7 октября 1931 г.).
После освобождения уехал в Москву. Вновь арестован и сослан 1 апреля 1932 г. в Алма-Ату.
Расстрелян 4 сентября 1937 года в Ярославской тюрьме по решению "тройки" Управления НКВД Ярославской области.
Реабилитирован гражданскими властями в 1989 году.
Прославлен в лике св. Новомучеников и Исповедников Российских Архиерейским Собором РПЦЗ в 1981 г.
