Речи и слова по особенным случаям

Ваше святейшество, богомудрые архипастыри и отцы! Предстоя теперь пред вашим священным собором, предызбранный и предназначенный к рукоположению во епископа, я побуждаюсь и самым существом дела, и принятым обычаем, и собственною внутреннею потребностию дать отчет вашему святейшеству о тех мыслях и чувствах, которыми переполнена душа моя в виду ожидающого меня высокого, многотрудного и ответственного служения в Церкви Христовой, служения епископского. Отчасти и по самому порядку времени, в которое я призываюсь к этому служению, отчасти же и по особенным внутреннейшим основаниям моя мысль настойчиво привлекается в настоящия минуты одним из знаменательнейших событий евангельской истории, совершившихся в это же время, т. е. между воскресением Христа из мертвых и вознесением Его на небо. Я разумею явление воскресшого Господа семи ученикам Своим при море Тивериадском (Ин. гл. 21). То, что здесь совершилось, нельзя ли признать в известном отношении наречением апостола Петра вместе с прочими апостолами во епископа?

Все подробности этого явления, по мысли отцов Церкви, полны глубокой таинственности. Самая обстановка, при которой оно совершилось, как и все в жизни и делах Господа, проникнута особенным присутствием божественного величия. Было утро. Красота природы, пробуждающейся после ночного отдыха, зеркальная поверхность моря, освещенного светлыми лучами восходящого солнца, горящие по берегу моря костры с пекущеюся на них рыбою, неожиданное явление Господа, сначала не узнанного, чудесная ловля рыбы, чудесная же трапеза, – все это наполнило сердца присутствовавших здесь апостолов особенным священным трепетом, так что они не дерзали ничего говорить (Ин. 21:12). Все молчали. Раздавался один только божественный, властный голос Господа. Он повелевает закинуть сеть по правую сторону лодки, приказывает принести пойманной рыбы, приглашает апостолов к трапезе, и здесь-то, наконец, обращается к апостолу Петру с знаменательным троекратным вопросом и ответом: Симоне Ионин, любиши ли Мя? Паси овцы Моя.

Это был решительный, окончательный призыв к высшему пастырскому служению. Между вопросом и ответом здесь несомненно есть существенная, внутренняя, неразрывная связь. Апостол призывается к пастырству не просто, но под одним необходимым условием: если его совесть, его чувство говорят ему, что он любит Христа. Любиши ли Мя? Паси овцы Моя. По мысли Златоуста пастырство должно служить даже прямым доказательством этой любви ко Христу, или лучше ея естественным, жизненно-необходимым выражением (О священстве слово 2-ое). Поэтому-то и Господь не прямо и не тотчас после вопроса говорит апостолу: паси овцы Моя, но каждый раз после утвердительного ответа с его стороны: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя.

Любиши ли Мя? Вопрос этот, очевидно, имеет значение не для одного только апостола Петра, не для одних только прочих апостолов, но и для всех преемников их служения. Вот теперь и я, предназначенный к епископскому служению, в своей совести, во внутренних, сокровеннейших тайниках души своей чувствую и слышу этот вопрошающий меня голос: любиши ли Мя? Окаянен аз есмь человек! Что я могу ответить на этот вопрос? Я могу сказать только одно: степень любви моей к Тебе, Господи, Ты Сам веси. Я же твердо знаю только то, что эта любовь, как животворный источник, как зиждительное начало, необходима для меня, она должна быть присуща мне, восприемлющему на себя многотрудное, многоответственное, но и святое и великое служение пастыря овец Христовых. Я знаю это и повторяю вместе с апостолом: аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи, или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь. И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое во еже сжещи é, любве же не имам, никая польза ми есть (1Кор. 13:1–3). Я знаю, что Бог наш, в Которого мы веруем и провозвестником воли Которого я призываюсь быть, не есть отвлеченное понятие всесовершенного бытия, могущее быть только предметом мысли, предметом одного знания. Нет! Наш Бог есть Бог живой, Источник жизни, Сокровище всякого блага, Которым мы живем, и движемся, и существуем, и Который Сам всему дает жизнь, и дыхание, и все, так что верующий христианин может и должен, по мысли апостола Павла, как бы ощущать Его в себе, чувствовать Его, согреваться Им, как Солнцем правды, оживотворяться Им (Деян. 17:25–28). В полной, возможной для ограниченной нашей природы, мере такое ощущение в себе Божества возможно будет для нас только в будущей жизни. В жизни же настоящей, когда мы зрим Божество как бы сквозь тусклое стекло, мы можем разуметь Его, ощущать Его, только отчасти. Орудиями и средствами приближения Божества к внутренним нашим духовным чувствам в настоящей жизни служат для нас, по апостолу, три сия: вера, надежда, любы: больши же сих любы (1Кор. 13:13). Итак, по преимуществу в любви ощущается, разумевается Бог, ибо и Сам Он есть Любовь, и пребываяй в любви в Бозе пребывает (1Ин. 4:8,16). А в Боге наша жизнь, наша сила, наша крепость, наше могущество. Дай же мне немощному, Господи, этой любви к Тебе больше, больше, сколько слабый дух мой вместить может! Но какая потребна святость души, какая чистота сердца, чтобы воспринять этот луч Божественной любви, так чтобы она сделалась исходною точкою пастырской деятельности! Я все это знаю, и объемлюсь священным трепетом. Из слова Божия, из отцов Церкви и из собственного по священству опыта я научился разуметь, что для высшого пастырского служения нужны необычайныя, можно сказать, нечеловеческия силы.

Любиши ли Мя? Паси овцы Моя. Объясняя эти слова, святой Златоуст говорит: «Господь мог бы сказать апостолу: если любишь Меня, постись, спи на голой земле, бодрствуй непрестанно, защищай притесняемых, будь сиротам вместо отца, и матери их вместо мужа. Но теперь, оставив все сие, что́ говорит? Паси овцы Моя. Ибо первое легко могут исполнить многие и из пасомых, не только мужи, но и жены. Но когда требуются люди, могущие управлять Церковию и взять на свое попечение столь многия души: весь женский пол оказывается неспособным для такого важного препоручения и большая часть мужеского. Пусть предстанут нам те герои, которые великою мерою превосходят всех других и столько превышают всех совершенствами души, сколько Саул весь народ еврейский высотою тела, или еще гораздо более» (О священстве, слово 2).

Вот какие запросы предъявляет пастырю вселенский учитель Златоустый и вот какия высокия качества нужны для него! Какая потребна сила знания, твердость веры, высота благочестия, непоколебимая ревность, широта и ясность христианского миросозерцания и глубокое проникновение сердца духом Христа, чтобы достойно нести сие служение! И чем более я вникаю и вдумываюсь в величие пастырского служения и в высоту соединенных с ним обязанностей, тем более чувствую свою немощь и безсилие, ибо мой слабый дух лишен нужных для сего свойств. Посему прибегаю к вашим святительским стопам и усердно молю: благословите и молитесь за меня грешного, да укрепит и умудрит меня Сам Господь Своею всесильною благодатию достойно ходити высокого звания, в которое я ныне вашим святейшеством призываюсь.

С нами Бог!

Великое чудо совершилось пред глазами целого мира! Господь сил, непостижимым для человеческого разумения образом, спас Царя нашего и всю Его Семью от страшной, неминуемой гибели! Всемилостивый и премилосердый явил Свою богатую милость на всех нас, исторгнув цела, здрава и невредима царственного Вождя святой Русской земли из челюстей смерти! Какое слово человеческое может описать и какой язык силен будет изобразить все ужасы этого потрясающого события, этой страшной картины разрушения, гибели и смерти, где шум дождя, свист ветра, стоны умирающих и обезображенные, искалеченные трупы убитых соединились в одном страшном, нераздельном целом! И какое чувство человеческое достаточно будет вместить в себе рядом с этим всю радость, весь восторг, всю несказанную благодарность к Богу, все одушевление и ликование, какими прониклась от края и до края вся Русская земля, когда пронеслась по ней торжественная весть, что Царь ея жив, что Он возстал цел и невредим, как бы из гроба, из-под страшной груды развалин! Какой великий исторический момент! Пережить его со всеми этими противоположностями страха и ужаса, радости и ликования – равносильно тому, как если бы нам пришлось пережить переход от неминуемой смерти к чудесному оживлению. И какое величие Царя, какая нравственная мощь и сила обнаружилась в Нем в эти страшныя минуты! Радость жизни, целость Семьи, радость личного счастия не заглушили в Нем чувства сострадания, жалости и деятельной любви к несчастным жертвам страшной катастрофы. Из царственных глаз Его полились слезы, из уст Его раздались слова ласки и утешения, едва увидел Он ужасную картину разрушения и услышал стоны раненых и умирающих. Все сие совершилось в непререкаемое знамение и во свидетельство всем народам земли, что в сердце русского православного Царя живут не эгоизм и себялюбие, но любовь и самоотвержение. Но поскольку в том, кто пребывает в любви, Сам Бог пребывает (1Ин. 4:16), то мы веруем и непостыдно исповедуем, что с православным русским народом пребывает Бог. С нами Бог!

Напрасно же мятутся народы и изрекают хульные глаголы на святое Божие достояние, на Русь святую и на святую православную Церковь нашу. Напрасно хотят уверить и самих себя, и мир весь, что Русская земля есть оплот варварства, невежества и разрушения, есть постоянная угроза всеобщему миру; напрасно хулят и святую веру нашу, называя ее нехристианской, полуязыческой, виновницей всякой тьмы, застоя, разложения. Нет! Всему миру должно быть ведомо теперь, что с нами Бог! А где Бог, там истина, там свет, жизнь, радость, красота, там мир и Божие благоволение, там любовь и свобода. Все, кому дано ясное историческое зрение, несомненно видят, что Русь святая, носительница православия, и весь православный греко-славянский мир волею Божественного провидения и ходом исторических событий вызываются на всемирное поприще жизни и деятельности, и вызываются не за тем, чтобы быть безмолвными зрителями всей неправды, лжи, своекорыстия, коварства и варварского хищничества, какими прославилась именующая себя христианскою западная цивилизация, но с тем, чтобы возвестить всему миру и принести ему спасительныя начала православия, начала чистой христианской истины, веры, любви и свободы. Не с очевидностию ли явил Господь сие призвание наше ныне воочию всех, спасши от смерти Царя нашего, верного и неложного носителя наших православно-русских идеалов наших чаяний, наших надежд и стремлений?.. Да разумеют же языцы, яко с нами Бог!

Молитвы многомиллионного народа русского подвигли милосердие Божие оградить пути Царской Семьи святыми ангелами Божиими и сохранить ее от всякого злого обстояния. Возблагодарим же теперь в теплой, сердечной, благодарственной молитве Господа всяческих за явленную милость Его к нам сохранением от смерти Государя нашего и всей Семьи Его. Воскликнем в радости сердец наших: С нами Бог, разумейте, язы́цы, яко с нами Бог!.. Аминь.

Возлюбленные братие.

Господь Своею неизреченною милостию отвратил от земли нашей великое бедствие. На жизнь Помазанника Божия, возлюбленного Государя нашего, готовилось злодейское покушение. После целого ряда убийств, жертвою которых пали один за другим лучшие Русские люди, верные слуги Царя и Отечества, злодеи-крамольники собирались поднять святотатственныя руки свои на священную Особу Самого Царя нашего. К счастию и безпредельной радости Русской земли адский сей замысел был вовремя открыт и предотвращен. Ужас объемлет сердце при одной мысли о том, что́ было бы с дорогим Отечеством нашим и со всеми нами, если бы замысел приведен был в исполнение. Заколебались бы тогда все устои Царства Российского, великими многовековыми трудами Царей православных и народа Русского созданного, возвеличенного и утвержденного. При одном представлении возможности сего бедствия вопль негодования против злодеев пронесется теперь конечно по всей Русской земле. И для будущого времени печатью Каинова отвержения да заклеймятся навсегда их злодейския имена.

Но вместе с негодованием по всей России православные Русские люди прольют и радостныя слезы и вознесут благодарственныя Господу Богу молитвы о спасении возлюбленного Государя нашего от готовившагося на священную жизнь Его злодейского покушения. Вознесем и мы, братие, благодарственное наше моление ко Господу за великую Его милость к нам сохранением драгоценной жизни Царя нашего, помолимся, да подаст Ему Господь мир, здравие, спасение и благоденствие на многия, многия лета.