Глава 4. Анализ двух основных христологических концепций

В предыдущих трёх главах мы шаг за шагом продвигались по тексту Евангелия от Марка, отмечая в каждой перикопе более или менее сильное присутствие двух фундаментальных христологических концепций: власти/силы и страдания. По методологическим соображениям мы не углублялись в систематическое изучение их компонентов. Наша задача состояла в том, чтобы ясно очертить и показать уникальное переплетение этих двух линий в тексте Евангелия от Марка. Сейчас мы остановимся на каждом из этих двух аспектов подробнее, рассмотрим, с какими идеями и ситуациями они связаны.

1. Прежде всего, Христос имеет власть над злыми и нечистыми духами. Уже в первой главе Евангелия от Марка упоминается о противостоянии Иисуса сатане («искушаемый сатаною», 1:13). Этот конфликт, как он описан, относится к владычеству Иисуса над тёмными силами. Характерно, что здесь же сказано о «служении» Мессии со светлой стороны духовного мира – со стороны ангелов.

Чуть далее, в той же главе, власть Христа полагает конец угнетению человека бесовскими силами: Христос изгоняет их. Первое чудо в Евангелии от Марка – это именно освобождение одержимого от злого духа (1:23–28). Это действие, указывающее на необоримую мощь Сына Божьего, повторяется неоднократно в Евангелии: здесь исцеления и гадаринского бесноватого (5:1–20), и дочери сирофиникиянки (7:24–30), и молодого человека, одержимого нечистым «глухим» духом (9:17–27). Эти случаи ярко показывают ужасные муки людей под действием бесовских сил, их неспособность спасти себя. Вмешательство Иисуса открывает Его уникальную власть, избавляющую от тёмных сил, которые одолевают и поражают человечество.

Помимо информации о конкретных случаях, Марк делает и ряд обобщений относительно власти Иисуса: «Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему» (1:27); «изгнал многих бесов» (1:34); «изгонял бесов» (1:39).

Для полной и абсолютной власти Иисуса над бесовскими силами характерно и то, что Он делится ею с учениками: «...чтобы они имели власть...изгонять бесов» (3:15); «дал им власть над нечистыми духами» (6:7). Будучи вручённой, эта власть начинает действовать немедленно: «Изгоняли многих бесов» (6:13). Могущество Христа столь велико, что даже люди, не являющиеся Его апостолами или учениками, совершают экзорцизмы Его именем (9:38).

Власть Христа приказывать злым духам подтверждается и самими этими духами. Они признают божественное величие Мессии и Его власть карать их («знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий», 1:24; «что тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего?», 5:7; «Ты пришёл погубить нас!», 1:24). Показательны и властные формулировки Иисуса, обращённые к бесам: «Замолчи и выйди из него!» (1:25); «выйди, дух нечистый, из этого человека!» (5:8); «дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него» (9:25).

Самая ясная и реалистическая оценка решающей победы и торжества Иисуса в битве с бесами дается в 3:22–30. Книжники клевещут на Иисуса, будто Он «изгоняет бесов силою бесовского князя» (3:22). Иисус отвечает: «Никто, войдя в дом сильного, не может расхитить вещей его, если прежде не свяжет сильного, и тогда расхитит дом его» (3:27). У Иисуса есть власть избавлять людей от угнетения сатаной и губительных бесов, поскольку Он заковал сатану в узы, подчинил его. Такова одна из граней власти Христа, имеющая самое прямое и непосредственное значение для человеческой жизни.

2. Вторая важная сфера власти Христовой – природный мир. Христос властен над силами природы. У Марка мы находим пять событий, которые указывают на эту власть.

В двух случаях Христос успокаивает бурю и волнующееся море (4:35–41; 6:45–52). В этих эпизодах ясно и недвусмысленно признаётся владычество Сына Божьего: «Кто же Сей, что и ветер, и море повинуются Ему?» (4:41). Ученики исповедуют великую истину, что Мессия владычествует над силами природы, которые здесь персонифицированы и слушаются Его повелений: «Умолкни! Перестань» (4:39). Следует отметить, что в этих событиях власть Иисуса проявляется благим образом. Она освобождает людей от смертельной опасности. Вмешательство Христа избавляет Его учеников от страха перед бурным морем и ветром. Его сила призвана не устрашить и запугать, но спасти и выручить.

Другие два события, описываемые Марком, раскрывают иную сторону этой власти: насыщение пяти тысяч (6:32–44) и насыщение четырех тысяч (8:1–9). В этих двух сходных случаях власть Христова как бы стимулирует и активирует силы природы, в результате чего они проявляют себя столь чудесным образом: пища умножается. Обратим внимание: и здесь владычество Христа над миром органических явлений благотворно и спасительно. В данном конкретном случае люди избавлены от голода и его последствий. Проявление сверхъестественной силы Христа мотивировано любовью к людям, которым нечего есть.

Пятый эпизод, отражающий сверхъестественное владычество Христа над природой, – это случай со смоковницей, которая «засохла до корня» (11:12–24). Здесь откровение божественного могущества служит дидактической цели. Смоковница – иллюстрация удивительных возможностей, которые Иисус раскрывает перед своим народом.

3. Следующая сфера власти Христовой в целом относится к предыдущей категории, но по методологическим соображениям мы говорим о ней отдельно: это Его власть над болезнями. Как мы уже видели в нашем детальном анализе, евангелист Марк приводит случаи самых разных исцелений. Это, в частности, исцеление тёщи Петра (1:29–31), прокажённого (1:40–45), параличного (2:1–12), человека с «иссохшей рукой» (3:1–5), кровоточивой (5:25–34), глухонемого (7:31–37), слепого из Вифсаиды (8:22–26), слепого Вартимея (10-:46–52). Помимо этого, евангелист приводит обобщения: «И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями» (1:34); «ибо многих Он исцелил, так что имевшие язвы бросались к Нему, чтобы коснуться Его» (3:10; ср. 6:2, 53–56).

Власть Мессии в этой области человеческой немощи опять-таки благотворна. Христос исцеляет, то есть освобождает людей, мучимых и пленённых болезнями. Таким образом, под Его контролем оказывается ещё один страшный враг – болезнь. По своему желанию Он может исцелить, избавить человека от пут болезни. Его сила столь велика, что Он может в изобилии передавать ее апостолам (6:12).

Даже если болезнь достигла необратимой точки, и больной умер, Христос может его воскресить: это произошло с дочерью Иаира (5:21–43). Марк упоминает о данном событии, не давая никаких богословских комментариев. Безыскусность и естественность, с которой евангелист говорит о нём, показывают, что не только болезнь, но и смерть подвластны Иисусу. Власть Мессии над болезнью простирается даже до власти над её абсолютным и окончательным следствием – смертью.

4. Ещё одна сфера власти Христовой – грех. Интересно, что Евангелие от Марка использует слово «грех» лишь дважды. Первый раз – в рассказе о проповеди Иоанна Предтечи (1:4–5). Здесь понятие «грех» не имеет особого христологического смысла. Во втором случае, однако, мы видим нечто необычное. В эпизоде с капернаумским параличным Иисус утверждает: «Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» (2:10). Содержание этих слов подчёркивается недовольством книжников: «Что Он так богохульствует? Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (2:7). Существенно, что Христос использует именно слово «власть»: Его власть – божественного порядка и способна нести освобождение. Для этого параличного освобождение от греха становится ощутимым и зримым, поскольку он встает со своего ложа и начинает ходить. Здесь власть Христа освобождать людей от угнетения грехом триумфально удостоверяется прямым и непосредственным результатом.

Марк больше не возвращается к этой теме и не упоминает слова «грех» до конца Евангелия. Эпизод с параличным навеки санкционирует незыблемую уверенность, что сфера «греха» полностью подвластна Иисусу, и что Иисус властен избавлять людей как от грехов, так и от их возможных последствий.

5. До сего момента мы говорили о глобальных проявлениях власти Иисуса: над миром бесовских сил, над природными явлениями, над болезнью, грехом и смертью. На всех этих уровнях Иисус освобождал людей от страшных врагов – угнетения, тёмных ужасов и неизлечимых болезней. Однако евангелист Марк не ограничивает власть Мессии этими сферами. Как мы уже упомянули, деяния и учения Иисуса в Евангелии от Марка прямо или косвенно намекают и на другие стороны Его власти.

Одна из них – власть Иисуса нарушать общепринятые религиозные нормы, отменять санкционированные выражения иудейского благочестия. Уже в самом начале своей мессианской проповеди Иисус освобождает учеников от правил поста, которым следовали фарисеи и ученики Иоанна Крестителя (2:18–22). В ответ на недовольство религиозных авторитетов Он вводит новый критерий соблюдения поста. Этот критерий – Он сам! К этому Он добавляет указание в притчевой форме: необходимо держать новое вино в новых мехах. Здесь очевидно, что власть Иисуса проявляет себя радикально: отменяя один из иудейских религиозных институтов, Он вводит новые критерии и новое богословское понимание поста.

Такую власть мы видим и в словах Иисуса об очищении и ритуальной чистоте (7:11–14). Более того, важно понимать, что речь идёт не просто об учении, но и о конкретных действиях. Сын Божий снова сталкивается с упрёками, на сей раз со стороны фарисеев. Они упрекают Его не в том, что Он предлагает отменить ритуальные омовения, а в том, что Его ученики уже не соблюдают эти санкционированные формы очищения. Ситуация зашла далеко: ученики Иисуса уже действуют революционным образом по отношению к существующим правилам, явно вдохновляясь освобождающим учением Мессии. Своими высшими полномочиями Христос освобождает учеников от тирании фарисейских норм ритуальной чистоты и говорит о чистоте подлинной – чистоте сердца.

Самый же революционный шаг, ярко демонстрирующий власть Иисуса в сфере правил благочестия, связан с нарушением субботнего покоя. В релевантных отрывках Марк показывает, как Иисус совершает в субботу чудесные исцеления (1:21–27; 3:1–6), – вопреки оппозиции со стороны фарисеев. Иисус ни приостанавливает свою деятельность, ни усматривает в ней какие-либо проблемы, и, как видят фарисеи, отменяет субботу. Вместо формального соблюдения религиозного канона Иисус выдвигает приоритет любви к страждущему человеку, нуждающемуся в спасении.

Власть Христа над заповедью о субботе ярко проявляется в эпизоде, где ученики «проходили засеянными полями» (2:23–28). Ученики действовали необычайно дерзко, нарушая субботний покой. За их дерзновением стояла высшая власть Иисуса. В данном конкретном случае Христос приводит важный богословский аргумент: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (2:27). Чтобы не оставить сомнений относительно источника своей радикальной позиции, Христос также говорит: «Посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (2:28). Эта фраза декларирует безусловное и безграничное господство Иисуса над одним из основных религиозных установлений. И если смотреть на это владычество в человеческом ракурсе, оно означает освобождение людей, новую интерпретацию религиозных правил и новый ряд критериев благочестия.

6. В Евангелии от Марка Иисус имеет власть противоречить не только религиозным, но и базовым «естественным» институтам, в частности, семейным нормам. Показателен случай в Капернауме, где были «Матерь и братья Его» (3:31–35). Иисус спрашивает: «Кто матерь Моя и братья Мои?». Этот вопрос не отрицает семейных уз, но выводит за их пределы, меняет их статус в системе ценностей Царства Божьего.

Христос обладает удивительной властью изменять смысл семейных уз. В то же время Он устанавливает новые «семейные взаимоотношения»: «Кто будет соблюдать волю Божью, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (3:35). Власть Христа в этой сфере также освободительна: она освобождает от уз, основанных на жестком детерминизме природных ситуаций; она созидает взаимоотношения, основанные на духовной свободе и индивидуальном выборе.

7. Власть Христа, уникальная по своей способности создавать новые взаимоотношения и институты проявляется и в том, как Он призывает учеников, а затем отправляет их на проповедь. Лаконизм релевантных отрывков ещё сильнее акцентирует их конституирующие элементы. Так, первоначальное призвание учеников происходит целиком по инициативе Христа и создаёт величественную атмосферу божественного величия и превосходства, причём объяснения не требуются (1:16–20; 2:13–14).

Ощущение власти далее усиливается в сценах освящения Двенадцати и поручения им проповедовать (Мк 6:7–13; 3:13–19). Под непрестанным руководством Иисуса апостолы составляют общину, воплощающую в себе новые принципы. Получив от Мессии необычные возможности и поразительную власть, ученики имеют миссию проповедовать, изгонять бесов и исцелять (6:12–13). После Страстей и Воскресения они становятся как бы продолжением Христа. Созидание этого круга апостолов, с его последующим ростом во времени и пространстве, является одной из главных черт уникальной власти Христовой.

8. Евангелие от Марка повествует и о других гранях власти Христа. Одна из них состоит в Его сверхъестественной способности знать невысказанные или тайные мысли людей, а также знать христологическое и эсхатологическое будущее.

Во время первого спора с противниками в начале Евангелия Христос хорошо знает их тайные мысли (2:6). Впоследствии мы узнаём, что ведомы Ему и мысли учеников (8:16–17). Эти эпизоды отражают Его власть знать недоступные и глубоко сокрытые сферы. Христу присуща власть знания, невозможная даже для самого одаренного человека. Данное соображение имеет ещё больший вес, когда касается знания христологического и эсхатологического будущего. Мессия знает и детально предсказывает свои Страсти и Воскресение (8:31; 9:31; 10:32–34), предательство Иуды (14:18), бегство учеников (14:27) и отречение Петра (14:29–30). Ему ведомы подробности предстоящей тайной вечери (14:13–16) и входа в Иерусалим (11:2–4). Более того, знает Иисус и все перипетии и последствия бедствий, которые должны постичь Иерусалим, Храм и жителей Иудеи. Он предсказывает гонения, войны, землетрясения, волнения и необычайные небесные явления, и, наконец, эсхатологическое славное пришествие Сына Человеческого (13:1–29). Всё это знание чудесно и удивительно, и выдает уникальную власть Мессии. Опять-таки эта власть дарит свободу и спасение: оказывается, Мессии ведомы, а значит, и подвластны как ближайшее, так и эсхатологическое будущее. Узнавая об этих событиях от Иисуса, верующие избавляются от страха перед исторической неизвестностью. Чудесная власть знания, которую проявляет Христос, несёт избавление всем верующим в Него.

9. Мессианская власть знания, о которой мы говорим, является одной из сторон более общей власти, касающейся истины о человечестве и его спасении. Сын Божий владеет этой истиной, которая тождественна Евангелию. Он единственный имеет власть открывать человечеству евангельскую истину. Это откровение осуществляется, главным образом, через слово Иисуса, которое отличается уникальной властью и абсолютными полномочиями. Мы видим это уже в первой главе текста Марка: «И дивились Его учению, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники» (1:22).

Мы уже видели бесчисленные примеры власти Христова слова: Его повеления бесам, природе, болящим; Его речения о религиозных институтах, человеческих взаимоотношениях, освобождении от греха; Его заповеди апостолам и наделение апостолов необычайными способностями. Теперь мы говорим о слове Иисуса как откровении спасительной истины.

Следует отметить, что Евангелие от Марка не содержит пространных дидактических перикоп наподобие встречающихся в Евангелии от Матфея (ср. Нагорную проповедь). Оно не содержит и длинных богословских речей – наподобие тех, которые характерны для Евангелия от Иоанна. Тем не менее, Марк предельно ясно дает понять, что Христос – единственный Учитель евангельской истины. Слово Мессии есть слово самого Бога. Это становится ясно уже из развернутых дискурсивных перикоп в главах 4 и 13. Однако это ещё более очевидно из той легкости, с какой Иисус низвергает расхожие обычаи и формы религиозного поведения, полностью меняет их или заменяет на другие (2:18–22, 23–28; 7:1–13 и т. д.). Взять хотя бы спор о разводе. Здесь слово Христово позволяет осознать глубокую истину, взглянуть на вещи совершенно по-новому.

Власть истины, которая характерна для слова Иисуса, ощутима также в серии диалектических конфликтов, описанных в Мк 11–12. Иисус не просто отличный спорщик, который ставит в тупик хитроумных оппонентов, но и обладатель высшей истины, торжествующей над ложью, изворотливостью и софистикой.

Фундаментальная истина, открываемая Сыном Божьим, видна уже в Его программном речении: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье: покайтесь и веруйте в Евангелие» (1:15). Далее Христос часто повторяет эти основополагающие истины о Царстве Божьем и Евангелии (4:11, 26, 30; 8:35; 9:1, 47; 10:14–15, 25, 29; 12:34; 13:10; 14:9, 25; 15:43). Он не углубляется в объяснения этих истин. Для Марка вся деятельность и учение Христа – самый лучший комментарий и самая убедительная иллюстрация понятий «Царство Божье» и «Евангелие».

Помимо многочисленных и многообразных примеров, которые мы привели, евангелист Марк указывает и на другие утверждения Иисуса об абсолютной связи между Его словами и вечной истиной Божьей: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (13:31). Эта декларация раз и навсегда удостоверяет тождество слов Христа и неизменной истины Божьей, спасающей человечество. И здесь власть Мессии также спасительна. Она спасает от лжи и невежества как на теоретико-философском уровне, так и науровне конкретной реальности человеческого существования. Она вводит в сферу истины, знания и жизни.

10. Как мы видим, христология власти в Евангелии от Марка многогранна. Она охватывает разные стороны реальности, взаимоотношений и понятий. Существуют факторы, которые угрожают людям, угнетают их или грозят уничтожить: бесы, силы природы, болезни, грехи, смерть, некотрые религиозные, семейные и общественные институты, а также невежество, страх перед будущим, экзистенциальная и богословская неправда. Против всех этих губительных и угнетающих обстоятельств восстаёт Иисус Христос во всей своей несравненной власти. При этом власть Христова действует сразу в двух направлениях. С одной стороны, она обращена к самим этим силам, подчиняя их или связывая. С другой стороны, Его власть обращена к людям, освобождая их. Какие бы примеры христологии власти в Евангелии от Марка мы ни брали, в них Сын Божий всегда подчиняет силы, враждебные людям, избавляя от них.

Здесь перед нами христология, которая оперирует не абстрактными понятиями или описаниями тех или иных ка- честв, но динамическими проявлениями различных сил и прямыми их конфронтациями. Мессианская власть Христа функционирует постоянно, меняя уровни и сферы проявления. Это энергия постоянная, многосторонняя, избавляющая человечество.

Очевидно, что такую динамичную и многогранную власть способен проявлять только Бог. Поэтому Марк не стесняется упоминать о событиях, явлениях и учениях, которые предполагают божественность Христа. Отметим три группы таких упоминаний.

Во-первых, описания теофаний при крещении (1:9–11) и Преображении (9:2–8). В предыдущих главах мы уже рассматривали эти перикопы, подробно останавливаясь на теофаниях. Сейчас достаточно сказать, что в обоих случаях глас Бога Отца «с небес» (1:11) или «из облака» (9:7) объявляет Иисуса своим «возлюбленным Сыном» (1:11, 9:7). Марк не даёт к этим речениям никаких пояснений и комментариев. Общий контекст данных отрывков привёл комментаторов к убеждению, что здесь евангелист говорит об уникальном и сверхъестественном богосыновстве. В конечном итоге, Сын есть Бог, или имеет чудесное и непосредственное божественное происхождение, божественную ипостась и власть.

Во-вторых, исповедания Петра («Ты Христос», 8:27) и сотника («истинно человек сей был Сын Божий», 15:39). Как мы уже отмечали, Пётр и сотник признают мессианство Иисуса. Помимо мессианства, здесь проглядывается и нечто более важное – божественность Иисуса.

В-третьих, ряд высказываний самого Христа, а также описания фундаментальных христологических событий. Список получается впечатляющий. В него можно включить эсхатологическую декларацию Иисуса (Мк 13:26–27), Его ответ на вопрос первосвященника (14:62–64), грозное предупреждение о последствиях отречения от Него (8:38), предсказание о Воскресении (8:31; 9:9–10, 31; 10:34; 14:28), как и само Воскресение со всеми сопутствующими явлениями (16:1–8 и 16:9–20). В этих примерах очень развитые проявления христологии Власти открывают и возвещают божественность Иисуса. Обобщить материал можно следующим образом.

(А). Прежде всего, отметим декларацию о богосыновстве Иисуса (14:62–64). Мы уже говорили об этом в связи со сценами теофании при крещении и Преображении (1:11; 9:7), а также в связи с исповеданием сотника (15:39). Слова в 14:62–64 имеют особую значимость, поскольку принадлежат самому Иисусу и сказаны в час суда. Когда на вопрос первосвященника «Ты ли Христос, Сын Благословенного?», Иисус отвечает: «Я», это означает, что Он есть Сын Божий в уникальном и божественном смысле. Вследствие такого утверждения Он и получает смертный приговор за «богохульство» (14:64). Именно это самооткровение Иисуса как единственного Сына Божьего проливает свет на все другие случаи использования этого титула в Евангелии от Марка. Это титул, который предполагает абсолютное и буквальное Богосыновство.

(Б). Следует упомянуть и второе важное христологическое утверждение, связанное с Воскресением Христовым. То, что Его Воскресение должно произойти «через три дня», составляет один из неотъемлемых элементов трёх предсказаний Христа о Страстях (8:31; 9:31; 10:33–34). Аналогичным образом в разговоре с учениками после Преображения Иисус предвещает время, когда «Сын Человеческий воскреснет из мёртвых» (9:9). Незадолго до своего ареста на горе Елеонской Он сообщает им: «По воскресении же Моём, Я предварю вас в Галилее» (14:28). Воскресение Христа из мертвых – постоянный, ясный и повторяемый факт, регулярно встречающийся в материалах о страдании и смерти, дабы показать власть Сына Божьего в её божественной природе и сущности. Обращает на себя внимание и отрывок Мк 9:9, который следует непосредственно за перикопой о Преображении и увязывает Воскресение с Преображением. В соответствии с этим отрывком, Преображение, одно из основных теофанических событий, можно правильно понять лишь после Воскресения, поскольку именно Воскресение открывает божественную природу Христа с несравненной ясностью.

Вдобавок к приведённым примерам, где сам Иисус предельно ясно предрекает своё Воскресение, у нас есть 16-я глава Евангелия, которую Марк посвящает Воскресению. С беспримерным вдохновением и лаконичностью стиля Мк 16:1–8 описывает поразительные события, свидетелями которых стали три женщины, пришедшие к гробнице, где небесный «юноша» сообщил им, что Иисус «воскрес»! В Мк 16:9–20 кратко рассказывается о явлениях воскресшего Иисуса и Его повелении проповедовать Евангелие. Атмосфера в Мк 16:1–8 и 16:9–20 дышит торжествующей силой и властью, а средоточием их является Воскресение.

Подобно высказываниям Иисуса, которые мы упомянули, Мк 16 изображает Воскресение Христово как событие колоссальных христологических масштабов: здесь мы имеем дело с высшим проявлением христологии Власти. Евангелист говорит о божественности Иисуса, преодолевающей смерть. С точки зрения Евангелия от Марка, Воскресение Христа – одно из зримых проявлений Его божественности.

(В). Третье ключевое христологическое утверждение: воцарение Иисуса «одесную Бога» и Его славное эсхатологическое пришествие. В своём торжественном ответе первосвященнику Христос возвестил: «Вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных» (14:62). Здесь сопрягаются две важные линии высшей власти: в настоящем и в эсхатологическом будущем. После Воскресения Сын Человеческий и Сын Божий возносится на высшее место чести, силы и славы, на место реальной власти – как Бог. В то же время Он будет эсхатологическим Судьей, когда явится положить конец человеческой истории и установить Царство Божье как единственную и окончательную реальность. Вариации этих концепций также содержатся в словах Иисуса, которые мы находим в Мк 13:26–27, 8:38 и пространном эпилоге (16:19). Все эти слова доносят одну и ту же весть: мы встречаем Бога в личности воскресшего Христа, имеющего абсолютную власть как над нынешней реальностью, естественной и сверхъестественной, так и над эсхатологическим будущим. Для Марка Сын, воссевший «одесную», есть Господь и Повелитель настоящего и будущего, высший эсхатологический Судья. Он – Бог.

Как мы уже неоднократно подчеркивали, Марк не углубляется в глубокие объяснения высоких христологических формулировок, имеющих особый онтологический характер; он не разворачивает их подробно. Внимание евангелиста приковано к значимости и действию этой христологии в сфере человеческой жизни, – в её состоянии рабства, тленности, немощи, греха и смерти. У Марка христология Власти во многом связана с освобождением людей от этих тягот.

О Страстях Иисуса Христа наиболее полно говорится в последних главах Евангелия от Марка. Тем не менее, как мы уже сказали, на них есть целый ряд прямых и косвенных указаний на протяжении всего Евангелия. Во-первых, они содержатся в рассказах о негативном отношении различных групп к деятельности Иисуса. Спектр такого негативного отношения варьируется от неспособности понять мессианство Иисуса до полного Его отвержения; от отказа иметь с Ним дело до вынесения Ему смертного приговора. И, во-вторых, указаниям на Страсти Христовы часто сопутствует идея унижения Иисуса в тяжёлых человеческих ситуациях.

Рассмотрим подробнее эти моменты, характерные для многих перикоп Евангелия от Марка.

Среди текстов, ориентированных на христологию Страстей, важное место занимают те, которые упоминают первосвященников, фарисеев, старейшин, книжников и вообще религиозных лидеров и учителей народа. От начала и до конца Евангелия от Марка они выражают враждебное отношение к Иисусу. Этот факт – один из основных элементов мессианских Страстей. Неустанная и непримиримая вражда пастырей народа к Мессии, который пришёл спасти этот народ, становится неутихающим источником Его страшной боли.

Вражда книжников начинается с первых стихов второй главы. Они обвиняют Иисуса в «богохульстве» (2:7) за то, как Он обращается к параличному. Впоследствии появляется ещё одна претензия: Он «ест с грешниками и мытарями» (2:16). Не успел затихнуть этот спор, как начинается новый, о посте (2:18–20). Вскоре к войне книжников против Христа присоединяются фарисеи: они недовольны тем, как Он трактует вопрос о субботе (2:23–28). За этими четырьмя эпизодами следует пятый, где вражда и злоба усиливаются (3:1–6). В этот момент Марк сообщает, что Иисус, «воззрев на них (т. е. фарисеев) с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит...» (3:5). Жестокосердие религиозных учителей и вождей причиняют Иисусу глубокую скорбь, составляя один из центральных аспектов Страстей. Обратим внимание и на вторую ключевую фразу Марка: «Фарисеи, вышедши, немедленно составили с иродианами совещание против Него, как бы погубить Его» (3:6). Это решение религиозных вождей – ещё один из ключевых аспектов Страстей, ведущих к распятию.

После Мк 3:5–6 евангелист будет неоднократно напоминать о решении разделаться со Христом: «Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами... и быть убиту» (8:31); «Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть» (10:33); «услышали это книжники и первосвященники и искали, как бы погубить Его» (11:18); «и старались схватить Его» (12:12); «и искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростью и убить» (14:1). Эти напоминания перемежаются с рассказами о спорах по разным вопросам между фарисеями-книжниками и Христом, делая более очевидным хитроумие религиозных вождей (3:22–27; 7:1–13; 8:11–13; 10:2–9; 11:27–33; 12:1–12). К числу врагов Иисуса добавляются иродиане (12:13–17) и саддукеи (12:18–27).

К моменту начала основных событий Страстной недели (гл. 14–15) евангелист уже донёс до читателя следующие основные мысли.

(А) Религиозные вожди иудаизма решили убить Иисуса, как только Он вышел на проповедь. Их

жестокосердие и неустанная враждебность способствовали осуществлению этого решения.

(Б) В замысле убить Иисуса участвовали религиозные вожди самого разного толка:

первосвященники и книжники, старейшины и фарисеи, саддукеи и иродиане.

(В) Эти люди непрестанно искали предлоги для нападок на Христа и придирок к Нему. Конечной

их целью оставалось убийство Христа.

В свете этого лучше понятны события в главах 14 и 15. Нетерпение религиозных вождей (14:1) и их сговор с Иудой (14:10–11), целая толпа с мечами и кольями, посланная для ареста Иисуса (14:43), суд в доме первосвященника (14:53 сл.), вынесение Христу смертного приговора (14:64), плевки и побои (14:65), выдача Иисуса Пилату (15:1–4), подстрекание толпы требовать Его казни (15:13–14), насмешки первосвященников и книжников над распятым Иисусом (15:31–32), – все эти события являются естественным результатом предшествующих событий. Повествование Марка не оставляет ни малейших сомнений: с Иисусом расправились именно религиозные вожди иудаизма, причём эта расправа была заранее задуманной и спланированной, а не спонтанной, под влиянием минуты. Страдания Сына Божшьего – это прежде всего крестные муки, но к ним добавилась безмерная боль от враждебности пастырей и учителей народа. Расправа осуществилась теми людьми, которые представляли на земле Бога Израилева, Его истину, слово и волю. Эти люди, поставленные Богом, чтобы признать Мессию и указать на Него народу, не только делают нечто диаметрально противоположное, но даже способствуют убийству Мессии. Здесь трагедия заканчивается в сфере нелогичного, невероятного. Роль религиозных вождей в Страстях, как её описывает Марк, содержит элементы парадокса, противоречий и боли, которые, тем не менее, сопутствуют процессу избавления человечества.

Многие отрывки Евангелия от Марка, в которых появляются, действуют или разговаривают ученики, так или иначе содержат христологию Страстей. Эти отрывки изображают поведение учеников Иисуса как фактор, прямо или косвенно способствующий Страстям Христовым, а потому на них стоит остановиться.

Чтобы правильно понять эту тему, нельзя забывать, что, согласно Марку, ученики находились в особом, привилегированном положении. Во-первых, их избрал и призвал лично Иисус Христос, чтобы они следовали за Ним (1:16–20; 2:13­–14; 3:13). Во-вторых, они поставлены на апостольское служение и наделены властью проповедовать Евангелие, изгонять бесов и исцелять немощи (3:13–19; 6:7–13); эта их власть сразу же начала осуществляться (6:30). В-третьих, ученики на каждом шагу сопровождают Иисуса и получают от Него особые наставления («вам дано знать тайны Царства Божьего», 4:10–11, 33–34). В-четвёртых, некоторые из Двенадцати удостоились чести присутствовать при событиях крайне необычных (5:35–43), даже при теофаниях (Преображении, 9:2–8).

Тем не менее, те же самые ученики у Марка не лишены серьезных слабостей и провалов. Они и становятся для Мессии источником глубокой печали, в каком-то смысле способствуя Его страданиям. Отметим наиболее заметные случаи.

(А). Евангелист часто не упускает случая подчеркнуть, что ученики не понимали или недостаточно понимали слова и чудеса Христа. Это предельно ясно в случае с притчами (4:13), хлебами (6:52), очищением (7:18), закваской фарисейской (8:15–21), Воскресением (9:32) и детьми (10:13–14). В Мк 8:15–21 Иисус высказывается довольно резко: «Ещё ли не понимаете и не разумеете? Ещё ли окаменено у вас сердце?... И не помните?... Как же не разумеете?». В данном отрывке особенно бросается в глаза упрёк в окаменении сердца: ведь нечто подобное говорилось о фарисеях (3:5). Очевидно, что неспособность учеников понять Христа – феномен духовного порядка, отчасти делающий их похожими на фарисеев и книжников. Это не могло не причинять страдания Мессии.

(Б). Иисус упрекает учеников в неверии (4:40; 9:19). Горестное восклицание Христа в 9:19 напрямую не упоминает их, но под «родом неверным» явно имеются в виду и ученики. Мы видим отсюда, какую невыносимую боль причинял Иисусу их образ мыслей и отношение к Нему.

(В). В некоторых случаях Двенадцать, и даже главные среди них, совершенно неспособны воспринимать события, напрямую связанные со Страстями их Учителя. Так, в Гефсиманском саду, в наиболее тяжёлый для Иисуса час, три ближайших Его ученика, которых Он специально просил быть с Ним, попросту взяли и заснули (14:32–42)! Когда же Он разбудил их и высказал справедливый упрёк: «Симон! Ты спишь? не мог ты бодрствовать один час?» (14:37), они потом заснули снова! Не менее примечательна ситуация с предсказаниями о Страстях. Иисус заранее говорил о своей жертвенной смерти, а они вели себя так, словно пропустили всё мимо ушей, и продолжали спорить из-за своих мелких амбиций (9:33–35) и почётных мест (10:5–45). От Христа их отделяет настоящая духовная пропасть, причиняющая Сыну Божьему колоссальную боль. В 14:41 Иисус говорит: «Вы всё ещё спите и почиваете? Кончено, пришёл час; вот, предаётся Сын Человеческий в руки грешников». Из этих слов видно, сколь несообразно поведение учеников требованию момента.

(Г). Ещё хуже выглядит бегство учеников при аресте Христа в Гефсиманском саду. Оно было предсказано несколькими часами ранее (14:27), и всё же исполнение трагического предсказания мучительно. Ведь совсем недавно ученики клялись Иисусу, что не оставят Его даже перед угрозой смерти (14:31) – и вдруг, перед лицом врагов, они попросту убегают. Лаконизм Марка отражает трагичность происходящего: «Оставив Его, все бежали» (14:50).

(Д). Намного хуже бегства учеников тройное отречение Петра (14:66–72), особенно после его предыдущих хвастливых утверждений (14:29–31). Анализируя данную перикопу, мы отмечали степень падения ближайшего ученика Иисуса и его роль в Страстях. В повествовании Марка отречение Петра идёт параллельно основным факторам Страстей.

(Е). Самое ужасное – это, конечно, предательство Иуды. О нём евангелист сообщает очень рано, как только приводит перечень учеников («...и Иуду Искариотского, который и предал Его», 3:19). Предательство Иуды также кратко описывается в 14-й главе (14:10–11, 18–21, 42, 43–45). Беспримерно трагична и кульминационная сцена в Гефсимании: «И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! И поцеловал Его» (14:45). Здесь концепция участия учеников в Страстях Христовых проявляется максимально. Разумеется, предательство Иуды нельзя ставить на одну доску с отречением Петра, бегством учеников и, уж тем более, с их неспособностью понять слова и дела Иисуса. Однако во всех этих случаях есть общий элемент: глубокая пропасть между учениками и Иисусом. Эта дистанция причиняет Мессии серьёзное страдание, даже если она и не ведёт к Его Страстям в том смысле, как к ним ведут предательство и казнь.

Согласно Евангелию от Марка, огромная дистанция была не только между Иисусом и учениками, но и между Иисусом и другими группами людей, враждебными Иисусу.

Яркий случай – жители Назарета, «отечества Его» (см. особенно эпизод, описанный в 6:1–6). Слыша Его проповедь в синагоге, они сначала изумляются, затем реагируют со смесью иронии и презрения, а в конце концов, «соблазняются о Нём» (6:3). Примечательны слова евангелиста: Иисус «не мог совершить там никакого чуда; только на немногих больных возложив руки, исцелил их» (6:5). Это чисто человеческая реакция. Без сомнения, она иная, чем у фарисеев или у учеников, но всё же это явно враждебная, непробиваемая, закрытая реакция. Она мешает проявиться чудотворной силе Иисуса и не может не причинять Иисусу скорбь. Её следует отнести к общей категории противления Сыну Божьему и Его делам, а значит, в каком-то смысле соотнести их отношение со Страстями.

Гадаринцы – совсем другие люди, чем назаретяне, но и они противятся Христу. После того как бесноватый исцелился, а стадо свиней потонуло в озере, они просят Иисуса покинуть их страну. Вместо того чтобы открыться Евангелию, увидев его удивительную силу, они ставят препоны на пути собственного спасения. Здесь мы снова имеем дело с одной из граней Христовых Страстей, связанную с человеческим противлением.

Из эпизода с отцом одержимого мальчика (9:14–27) также видно, что у Марка случаи с назаретянами и гадаринцами содержат элементы Страстей. Здесь Христос сталкивается с маловерием и даже неверием, и вопрошает: «о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?» (9:19). Сопоставление этого эпизода со сценами, где участвуют назаретяне и гадаринцы, убеждает нас в серьёзности последних. Если даже в Мк 9:14–27 Христу так трудно и горько, можно лишь догадываться, как Он чувствовал себя в Назарете и стране Гадаринской! Во всех этих эпизодах Христос страдает.

Он страдает, сталкиваясь со многими другими сходными реакциями. Упомянем, в частности, разговор об использовании притч (4:10–12). Данный отрывок очень труден для интерпретации, но не приходится сомневаться, что Мк 4:10–12 утверждает фундаментальную истину: многие люди не хотят видеть спасения, которое несёт им Сын Божий. Их закрытость означает сопротивление Богу и новые страдания для Иисуса.

Итак, мы рассмотрели основные группы людей, которые регулярно появляются в тексте Марка и играют в нем существенную роль. Мы отметили их связь со страданиями Иисуса Христа. Мы видели, как их мышление, реакции и поведение становятся факторами, которые вносят свою лепту в Страсти Христовы, превращаются в источник глубокой скорби для Мессии.

Обратимся теперь к самому рассказу о Страстях, который занимает 14-ю и 15-ю главы Евангелия от Марка. Не будем забывать, что ещё до этих глав было сделано несколько прямых предсказаний о Страстях (Мк 8:31, 9:31 и 10:33–34).

Первый очевидный элемент, который присутствует на всех стадиях повествования, – чисто телесные, физические мучения и пытки Христа. Его страдания включают телесные муки в самых разных формах.

Начинается всё с ареста Иисуса, ареста грубого и жесткого: «А они возложили на Него руки свои и взяли Его» (14:46), – словно речь идёт об опасном преступнике (14:48). Предсказание о том, что «Сын Человеческий предан будет в руки человеческие» (9:31), имеет самый буквальный смысл. Руки человеческие, которые хватают Иисуса той ночью, это грубые руки, готовые бить, совершать насилие, волочить тело самым варварским способом.

Суд в доме первосвященника также не обходится без физических страданий Иисуса. Начать с того, что сам суд был тяжелейшим испытанием, – после долгого дня, наполненного тяготами, после изматывающих борений в Гефсиманском саду... А ведь этот суд ещё и длился часами, а по окончании его почти сразу последовало слушание дела Иисуса перед Пилатом.

Эти два суда – длительное тяжкое испытание в неприкрыто враждебной обстановке. Однако и этого мало. После вынесения смертного приговора в доме первосвященника Христа избивают (скорее всего, палками): «И некоторые начали... ударять Его... И слуги били Его по ланитам» (14:65). Ещё хуже обстоит дело на слушаниях перед Пилатом. Прежде чем отдать Иисуса на распятие, римский наместник приказывает бичевать Его (15:15). В результате тело Иисуса должно было быть покрыто открытыми ранами. Терновый венец и избиения палкой (15:17–19) довершают картину.

После страшных пыток Христос не может нести крест до Голгофы. Судя по тому, что палачам пришлось мобилизовать для этой цели Симона из Кирены, состояние Иисуса было воистину тяжким.

Высшее выражение Страстей как телесного страдания – распятие. Как мы уже видели при анализе соответствующей перикопы (15:22–37), Марк не углубляется в детали, не перегружает рассказ трагическими и душераздирающими подробностями. Однако известно, что распятие было одной из самых мучительных казней, которые изобрела человеческая жестокость. Евангелист отмечает, что Иисус вынес муки распятия, не прибегая к одурманивающему «вину со смирной» (15:23), которое помогло бы Ему забыться. Он вкусил самые страшные телесные страдания, не пытаясь их даже отчасти смягчить или уменьшить.

Ещё одна важная составляющая Страстей Христовых – безграничные духовные страдания, вызванные целым рядом причин и обстоятельств. Большую роль здесь играло, в частности, нежелание многих людей принимать евангельскую весть, яростное противлению Сыну Божьему, резкое отвержение Его. В 14-й и 15-й главах Евангелия от Марка этому посвящены несколько последовательных эпизодов. Отвержение быстро достигает своей кульминационной точки: смертного приговора.

Наряду с этим моментом, есть целый ряд частностей, которые так или иначе причиняли Иисусу духовные страдания. Например, на суде перед первосвященниками, книжниками и старейшинами, как и на слушаниях перед Пилатом, происходит вопиющая несправедливость, заканчивающаяся ошибочным приговором. Молчание Христа (14:61) понятно: ведь от суда осталась одна видимость, тогда как на самом деле совершается судебная расправа с участием лжесвидетелей (14:55–59). В случае с Пилатом дело обстоит даже хуже, ибо, во-первых, Пилат убежден в невиновности Иисуса, а во-вторых, Иисус поставлен на одну доску с Вараввой. На вопрос же римского наместника, «какое зло» сделал Иисус, толпа кричит: «Распни Его» (15:14). Здесь исчезает не только правосудие, но и сама видимость юридической процедуры. Страшная обстановка беззакония, как в доме первосвященника, так и в претории, должна была быть особенно мучительной для Иисуса.

У евангелиста Марка мы читаем ещё об одном серьезном источнике духовной горечи для Мессии. Это издевательства, насмешки и оскорбления, которые сопровождают Страсти на их последнем этапе. Они начинаются сразу после вынесения смертного приговора: «И некоторые начали плевать на Него и, закрывая Ему лице, ударять Его и говорить Ему: прореки» (14:65). Второй цикл ещё худших издевательств начинается в претории, причём исходят они от римских солдат. Церемониал «поклонения» осуждённому Христу как царю Иудейскому сочетает насмешку и глумление над Идущем на смерть (15:16–20).

Эти насмешки достигают пика в час, когда Сын Божий претерпевает крестные муки. Главные персонажи этой чудовищной сцены – «прохожие» (15:29–30), первосвященники и книжники (15:31), а также разбойники, распятые вместе с ним (15:32). Здесь насмешки превращаются в наглый вызов: мол, пусть Страдалец сам спасёт себя и сойдёт с креста! Эта злая ирония максимальна, когда она проявляется в ответ на вопль Иисуса на кресте («Боже мой! Боже мой! для чего Ты меня оставил?», 15:34). Ведь это становится последним словом, которое слышит от людей Христос перед смертью.

И ещё один источник глубокой боли и страданий для Мессии – то, что иудеи выдают Его для казни римским властям. Это событие было предсказано Иисусом в третьем пророчестве о Страстях (10:33–34) и описывается в Мк 15. Сын Божий пришел спасти, прежде всего, сынов Израилевых, и Его выдача в руки завоевателей этого народа – сильнейшее унижение (а по сути даже святотатство). То, что этот акт был осуществлён духовными вождями иудаизма, делает его ещё более ужасным и усиливает нравственные мучения Иисуса.

Физическими и духовными страданиями Мессии дело не ограничивается. Основная суть Страстей состоит в том, что на кресте совершилась жертва ради человечества и Его спасения. Здесь мы вступаем в сферу непостижимую для нашего разума. Перед нами Тайна, – тайна Страстей Сына Божьего, через которые происходит спасение человечества. В этом вопросе Марк очень лаконичен. Основную информацию евангелист сообщает в 10:45, а затем – в 14:24: «Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих»; «сие есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая». Эти фразы показывают, что Христос пришёл в мир, дабы предложить свою жизнь в качестве выкупа – умереть жертвенной смертью за людей. Смерть и страдания Мессии – часть таинственного замысла Божьего о мире (8:31, 14:21). Помимо внешней, видимой всем стороны, они содержат элементы неизвестные, непостижимые, в которые не в силах проникнуть разум.

На последнее обстоятельство намекают также два следующих факта. Во-первых, вчитаемся в описание гефсиманской молитвы и борений Христа (14:32–42). По своей интенсивности и глубине этот текст поистине поразителен, особенно если учесть характерный для Марка лаконизм. Ключевые слова здесь: «ужасаться и тосковать», «скорбит смертельно», «пал на землю», «чтобы... если возможно, миновал Его час сей», «пронеси чашу сию мимо Меня». Такие муки вызваны не просто близкой смертью. Смерть Мессии сопряжена с целым рядом духовных процессов и переживаний, которые, хотя и несут спасение человечеству, но не поддаются описанию человеческим языком. Гефсиманские муки раскрывают непостижимый и необъяснимый характер Страстей Христовых, их навеки непознаваемую сторону. Мы видим также, что эти Страсти, в плане страданий и боли, не могут быть измерены и оценены никакими человеческими представлениями о страданиях и боли.

И второй факт: вопль распятого Иисуса («Боже мой! Боже мой! Для чего Ты меня оставил?», 15:34). Здесь отражена такая степень одиночества и оставленности, которую можно объяснить лишь присутствием тех элементов Страстей, которые лежат за пределами человеческого понимания. Согласно тексту Марка, Страсти как мученический конец трудной дороги на языке богословия именуются «тайной спасения» и не поддаются описанию в какой-либо лингвистической форме.

Последнее, высшее и абсолютное событие Страстей – крестная жертвенная смерть Иисуса. Смерть Сына Божьего есть точка, в которой так или иначе сходятся все линии Евангелия от Марка.

(А) Как мы уже видели, в начале своего Евангелия Марк уже говорил о замысле фарисеев и иродиан «погубить» Иисуса (3:6). Глагол «погубить» (άπολ'εσωσιν) предполагает именно убийство. Впоследствии он будет использован в сходных отрывках: «Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его» (11:18). Тремя главами позже формулировки станут ещё яснее: «И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростыо и убить» (14:1). Глагол άποκτε'ινωσιν недвусмыслен: он означает «убивать, умерщвлять». Речь однозначно идёт об убийстве.

(Б) Этот же глагол используется в трёх очень значимых предсказаниях о Страстях: άποκτανθήναι (8:31), άποκτενοΰσιν, άποκτανθε'ισ (9:31) и άποκτενοΰσιν (10:34). Троякое предсказание из уст Христа прямым текстом указывает на Его казнь в конце страданий.

(В) На смерть Иисуса прямо или косвенно намекают и другие перикопы Евангелия от Марка. Один из таких намёков можно усмотреть в описании казни Иоанна Крестителя (6:17–29). Как мы уже отмечали, это событие предвещает смерть самого Иисуса. В разговоре Христа с Иаковом и Иоанном (10:35–40) явно просматривается указание на жертвенный конец. Ещё яснее притча о винограднике (12:1–12), в котором тоже использован глагол άποκτείνω, а жертвой убийства становится «возлюбленный сын» (ст. 6). Следует упомянуть и об эпизоде с сосудом мира (14:3–9), где тело Иисуса заранее «помазано» для погребения: здесь снова чувствуется близкое дыхание смерти. И наконец, важнейшие слова на тайной вечери: «Сие есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая» (14:24). Эти слова предполагают жертвенную смерть Мессии.

(Г). С наибольшей чёткостью и ясностью смерть Иисуса описана во второй части 15-й главы Евангелия от Марка (15:22–47). Это описание усеяно формулировками, указывающими на смерть: «распявшие Его» (ст. 24), «и распяли Его» (ст. 25), «испустил дух» (ст. 37,39), «просил тела Иисусова» (ст. 43), «что Он уже умер» (ст. 44), «давно ли умер» (ст. 44), «отдал тело (труп) Иосифу» (ст. 45), «положил Его в гробнице» (ст. 46). Евангелист расставляет все точки над «и»: Христос действительно умер. То, что Он предсказал о самом себе, что было спланировано религиозными вождями иудаизма, и к чему вели многочисленные обстоятельства, стало реальностью: Иисус мёртв, прибит ко кресту; Его смерть – подлинный, окончательный и подтверждённый факт. Он мёртв и положен в гробницу, подобно всем мёртвым. Смерть и погребение Иисуса – полный и окончательный финал Страстей. Они становятся средоточием и пограничной чертой христологии Страстей.

Смерть Иисуса как основное событие и основная часть Страстей показывает Его человеческую природу, подлинную человечность. У Марка христология Страстей, увенчивающаяся смертью Христа, с предельной ясностью раскрывает нам ту истину, что Христос действительно был человеком. Он познал скорби, унижения и тяготы, наивысшим выражением которых стала Его смерть.

Уже в начале своего Евангелия Марк говорит об этой истине. Крещение (1:9–11) и искушение Иисуса в пустыне (1:12–13) – примеры причастности Иисуса к человеческим ситуациям тягот и унижений.

Показательны и эпизоды, когда Иисус спит в лодке (4:38), реагирует на просьбу родственников (3:31–32), отправляется в своё отечество (6:1–6), переживает муки в Гефсимании (14:32–42) и не может нести крест из-за усталости (15:21). Во всех этих случаях, и особенно на суде перед первосвященниками и Пилатом (14:55–65; 15:1–15), во время распятия (15:22–37) Марк предельно ярко и живо показывает различные стороны человеческой жизни Иисуса. Они связаны с болью и трудами, муками и несправедливостью, – всем тем, чем отмечено существование людей на земле.

Человеческая природа Христа делает Его страдания подлинными и многогранными. В свою очередь сами эти страдания, заканчивающиеся смертью, делают Его человеческую природу зримой и ошутимой. Христология Страстей в Евангелии от Марка одновременно возвещает как наличие в Иисусе человеческой природы, так и Его прохождение через страдание. Взаимосвязанность и нераздельность этих двух истин несёт замечательную и спасительную весть человечеству, находящемуся в бедственной ситуации.