Историческое рассуждение о переводе Славянской Библии

Рукопись Киево-софийской библиотеки

Из числа самых величайших роду человеческому благодеяний Божьих есть, без сомнения, откровение воли Его в деле нашего спасения. Сию волю, проповеданную сперва изустно пророками и апостолами, после благоволил Бог напечатать для всех веков и народов в Священном Писании двумя языками, еврейским и греческим, потому что при начертании писания сего языка оные были известнейшие для большей части человеческого рода; и пока языки сии еще не умирали в общежительном употреблении или пока еще употребительные народные диалекты не слишком отдалялись от сих коренных языков, то человеческому роду довлело употребление Св. Писания в самых подлинниках. Но с течением и переменами времен, когда переменились и умножились разные языки, то оказались нужными и переводы Св. Писания. Сами израильтяне прежде всех начали чувствовать сию нужду, когда по 70 лет пребывания своего в плену вавилонском стали уж забывать еврейский язык. Посему-то Неемия, Ездра и Левиты толковали им еврейское Св. Писание халдейским употребительнейшим между ними диалектом⁶⁷.

Да и многие места у пророка Даниила и Ездры в священных их книгах, также книга Товии, Юдифи, Маккавейская и Сираха для лучшего уразумения народу писаны были на халдейском языке, диалекте еврейского. От сей также причины после произошли у иудеев многие таргумимы, или парафрастические изъяснения, Священного Писания, сочиненного на том же языке. Наконец, когда уже и халдейский язык между евреями начал выходить из общего употребления, а распространялся греческий, то оказалась нужда иметь и греческие переводы Св. Писания. От сего-то произошли греческие переводы 70 толковников, Акилы, Симмаха и Феодотиона. Повсеместное употребление греческого языка было также причиной и того, что Нового Завета Св. Писание начертано было на оном, но с последствием времени открылись такие нужды в переводах и с греческого, какие упомянуты выше о переводах с еврейского. Сам Спаситель наш, приготовляя учеников своих на проповедь Евангелия, снабдил их через ниспослание Св. Духа знанием разных языков, чтобы они легче могли распространить во всех концах земли спасительное учение.

Из сего явствует, что переводы Св. Писания на употребительнейшие языки не только не противны намерению и воли Божьей, как то думают многие из западных писателей, но напротив того, сообразны и нужны концу Св. Писания. Видали сие и первых веков христиане. Они ревностнейшее принимали старание не только о изданиях разных прежде учиненных переводов Св. Писания, но и о составлении новых на все тогда употребительнейшие языки. Доказательством сему екзаплы и октаплы Оригеновы, изданные еще в III веке, и переводы халдейский, сирский, эфиопский, латино-италический, арабский и латинский Иеронимов, составленные в тех же первых веках. Феодорит, писатель V века, говорит, что в его время Св. Писание с еврейского переведено было не только на греческий и римский, но и на египетский, персидский, индийский, армянский, скифский и савроматский и, кратко-де сказать, на все дотоле употребительнейшие языки⁶⁸. В последовавшие времена при умножении языков еще более умножилось переводов, так что ныне не осталось ни одного почти несколько известнейшего языка, на который бы не переведено было Св. Писание⁶⁹.

Не входя в подробное исследование о переводах прочих языков, потому что весьма многие уже писатели достаточно исследовали об оных, мы имеем собственную нужду в обстоятельнейшей истории нашего славянского перевода, тем паче что не многие, и то иностранные только филологи о нем писали, сколько сведать могли⁷⁰.

Материя сия обширна и превышает меру моих сведений, но, ведая слово апостола Павла, что «аще усердие предлежит, поскольку аще кто имать благоприятен есть, а не поскольку имать»,-осмеливаюсь взять оную за предмет следующего моего рассуждения, тем паче что, ободрясь благосклонностью вашего высокопреосвященства и вашего, высокопочтеннейшее сословие, не отчаиваюсь хотя малое нечто прибавить к исследованиям писавших о сем доныне.

Все, что до истории славянской Библии касается, можно отнести к трем наипаче вопросам: I. Когда и кем сперва переведена славянская Библия? II. Чей славянский перевод употребляется ныне в Греко-российской церкви? и, наконец,– III. Какие оригинальные издания были славянской Библии?

О первых переводчиках славянской Библии мы имеем ясные свидетельства во всех почти наших летописях. Преподобный Нестор, первый российский летописец XII века, свидетельствует, что около 894 года⁷¹ по просьбе новокрещенных князей моравских Ростислава, Святополка и Коцела присланы были к ним от греческого императора Михаила два учителя Константин и Мефодий, родом солуняне: «...и пришедшима начаста составливати письмена азбуковная словенски и преложиста Апостол и Евангелие и ради быша словене, яко слышаша величие Божие своим языком. По сем же преложиста Псалтирь и Октоих, и прочие книги. Константин возвратися вспять и иде учити Болгарска языка; а Мефодий оста в Мораве. И посади два попа борзописца зело, и преложиста вся книги исполнь от греческа языка во словенский в шесть месяц»⁷². Но и еще яснее о переводе сей славянской Библии трудами Константина повествуют два западных писателя: Христиан, бенедиктинский монах, писавший в конце X века, и Диоклий, западный пресвитер XII века. Первый из них говорит: «Некто, де, Кирилл (или Константин), родом грек, искусный в греческих и латинских письменах, изобрел новые буквы и перевел Ветхий и Новый Завет и много других книг на славянский язык»⁷³. Согласно с ним пишет и Диоклий: «Константин, муж благочестивый, посвятил, де, пресвитеров и, сочини азбуку на славянском языке, перевел Иисусово Христово Евангелие и Псалтирь и все божественные книги Ветхого и Нового Завета с греческого языка на славянский... после, де, сему мужу Константину от папы Стефана дано имя Кирилла» и проч.⁷⁴ Яснее и доказательнее сих свидетельств не нужно для уверения, кто были первые переводчики славянской Библии.

Но, вопреки всех сих свидетельств, нашлись некоторые из западных писателей, утверждавшие, что Св. Писание еще задолго прежде Константина и Мефодия переведено на славянский язык в IV веке св. Иеронимом. В доказательство сего приводят они: 1) то, что Св. Иероним был уроженец иллирического города Стридона и, следовательно, де, знал национальный тамошний язык славянский. 2) Св. Златоуст, живший в IV веке, и даже Тертуллиан, живший в начале III в., свидетельствуют, что в их еще времена скифы, фраки, савроматы, даки и многие другие северные народы знали уже проповедь Евангелия⁷⁵ и, следовательно, имели-де переводы Св. Писания. 3) Сам Иероним то же о своем времени свидетельствует, и притом еще именно в одном месте своих сочинений говорит: «translationem diligentissime emendatam olim meae linguae hominibus dederim»⁷⁶ («сделал некогда для своих соотечественников тщательнейший перевод», – лат. ). 4) Дубровский, богемский историк, и Велеславский – западной церкви писатели, уверяют, что-де древние богемцы несомненно верили, что Св. Писание на славянский язык переведено св. Иеронимом и сему-де твердо верил также император Карл IV, который в Праге воздвиг даже великолепную обитель во имя св. Иеронима, яко от славян-де произошедшего и по-славянски говорившего⁷⁷. 5) Дубровский сверх того свидетельствует, что сей Иеронимов перевод еще цел и что в его время, то есть, в половине XVI века далматы и другие иллирические народы употребляли оный в церквях своих⁷⁸. Из всего сего Западные заключают, что славянская церковь, яко просвещенная римским отцом еще прежде греков, есть дщерь Римской церкви. Но самое сие заключение делает подозрительными все оные свидетельства, и в самом деле не трудно обличить несправедливость оных. Ибо, во-первых, не споря в том, что св. Иероним был родом из Иллирии, трудно однако ж, да и невозможно доказать, чтобы в его время Иллирию населяли славяне, потому что они там показались в первый раз уже около VII века, и следовательно, Иероним не был славянин, а притом из жития его видно, что он из детства отправлен был родителями в Рим для наук и большую часть жизни своей провел на востоке⁷⁹. Наконец, во всех его сочинениях ни слова не упоминается ни о народе, ни о языке славянском. В Каталоге своем церковных писателей он исчисляет свои переводы⁸⁰, но ничего не говорит ни о славянском, ни о иллирическом. Да и примечательно, что он не знал даже природного своего иллирического языка. Ибо в книге против Руффина он именует себя только троеязычным, то есть евреем, греком и латином⁸¹. Вышеупомянутые же слова его: meae linguae hominibus должно разуметь не о другом каком языке, как латинском, по причине воспитания его в Риме. Сие ясно доказывается другими местами из сочинений Иеронимовых, в коих точно те же слова: meae linguae hominibus значат людей, говорящих по-латыни, и латинский язык Иероним называет своим⁸². С другой стороны, если бы Иеронимов славянский перевод существовал, то бы не нужно было Мефодию и Кириллу вновь переводить Св. Писание. Да и азбука иллирическая, или глаголическая, приписуемая Иерониму, показалась на свет после славянской. Итак, столько ж вероятно, что Иероним переводил Библию на славянский язык, сколько то, что некоторые утверждали, будто Златоуст переводил оную на армянский язык⁸³. И если богемцы когда-либо верили, что у них есть Иеронимов славянский перевод, то заблуждались в сем также, как и Карл IV и Дубровский, утверждающийся на сих свидетельствах. Наш летописец Нестор, напротив того, повествует, что переводы божественных книг на славянский язык в Моравии показались такою соблазнительною новостью, что многие начали даже осуждать употребление оных, думая, что не позволено никакому языку иметь даже своих азбук, кроме евреев, греков и латинов по Пилатову-де писанию, еже на Кресте Господи написа ⁸⁴ .

Из всех сих обстоятельств довольно очевидно явствует, что начало славянского перевода св. Писания должно отнести не далее IX века и что первыми переводчиками оного были Мефодий и Кирилл, как свидетельствует Нестор и многие даже из западных писателей⁸⁵.

Но цел ли их перевод? И ныне пользуется ли оным славянская какая-нибудь церковь? Сей вопрос гораздо затруднительнее. Известно, что оставшиеся доныне племена славянского народа употребляют в церквях своих различные переводы. Многие из оных напечатаны еще гораздо прежде нашего славянского. Первый издатель нашей славянской Библии, Острожский князь Константин, в предисловии к оной говорит, что «во всех странах языка словенского ниже едина обретошеся совершенна во всех книгах Ветхого Завета токмо от благочестивого государя и великого князя Иоанна Васильевича Московского с прилежным молением испрошенную сподобихомся прияти совершенную Вивлию с греческого языка семьдесят и двумя переводники множае як пяти сот на славянский преведенную еще за великого Владимира крестившего землю русскую». Из сих слов не видно, чтобы и Острожский князь имел подлинный перевод Константина и Мефодия. Можно притом вероятно думать, что сии первые Моравские апостолы и не переводили всей Библии, хотя Христианн и Диоклий сие и утверждают. Ибо при введении вновь христианской веры не столько нужны были моравам все библейские, сколько богослужебные книги. Посему-то преподобный Нестор говорит гораздо основательнее, что прежде всего Константин и Мефодий преложили Апостол и Евангелие, а потом Псалтирь, Октоих и прочие книги⁸⁶. Последующие же слова Нестеровы, что «Мефодий преложил все книги исполнь от греческого во словенский в шесть месяцев»⁸⁷, конечно, должно разуметь о круге церковных книг. Иначе нечего бы было переводить при Владимире и Ярославе Владимировиче, о коем сам же Нестор особенно свидетельствует, что он «собра писцы многи и прилегаше от грек на славенское письмо и списаше книги многи»⁸⁸. И если Мефодиева Библия полная существовала, то бы Острожскому князю легче было найти оную у южных племен славянских, соседних Моравии, нежели у северных, да и не нужно бы было при Владимире переводить вновь Библию, потому что через сто лет времени от Мефодия до Владимира она едва ли потеряться могла, тем паче что южные славянские племена с тех пор не переставали пребывать в христианской вере. Как бы то, впрочем, ни было, но Острожский князь упоминает только о Библии славянской, переведенной при Владимире, которую он получил от Московского великого князя, и что, не положась даже на и на сей список, решился он собрать многие другие переводы и списки из монастырей греческих, сербских и болгарских. Наконец, испросил он у Константинопольского патриарха Иеремии людей искусных в языке еллинском и славянском и, предположив им за оригинал греческий семидесяти толковников перевод, повелел оному неизменно во всем последовать. Таким образом, окончив свод свой, предал тиснению. Третьей книги Маккавейской не нашел он даже и в славянском Владимирове переводе, как то из приложенной под сею книгою подписи в Острожском издании явствует: «Сея третья книга Маккавейская,– как гласит сия подпись,– в прочих Библиях не обретается, ниже в самой той словенской, и ни в латинских, а ни в лятских, точию в греческой и чешской; но и мы их не оставихом»⁸⁹. Итак, из всего сего видно, кажется, что Острожский князь издал не Владимиров, а свой новый перевод; Владимиров же с тех пор нигде после не являлся, и можно правильно заключить с издателями славянской Библии 1751 года, что оный потерян⁹⁰.

При всем том, однакож, можно не без основания думать, что не только из Владимирова, но даже из Константинова и Мефодиева переводу осталось доныне в славянской нашей Библии. Поводом к сему заключению есть: 1) Нестор говорит, что россияне заимствовали от моравов азбуку, изобретенную Константином и Мефодием⁹¹; а поскольку азбука составлена была для христианских книг, то легко с нею могли перейти к россиянам и переведенные на славянский язык Константином и Мефодием книги, тем паче, что сам же Нестор упоминает о христианах русских и христианской церкви в Киеве, бывших еще в княжение Игоря около 945 года⁹², потом немного спустя при княгине Ольге⁹³. Итак, легче было сим христианам занять от моравов готовые уже книги христианские, нежели переводить оные вновь на славянский язык, отличный от русского диалекта многим, как то видно из сравнения штиля Нестерова с библейским. Да и при Владимире нужно было только перевести в дополнение к Библии то, чего не переведено было в Моравии. А Новый Завет и Псалтирь остались Мефодиевы и Константиновы. Сие примечательно даже и из того, что перевод сих книг весьма буквален и свойственен славянскому и притом везде при одинаковых греческих терминах единообразен и в славянском, посему-то очень мало поправлен и в новом издании; а в прочих библейских книгах примешано много русских слов и не единообразны переводы одинаковых терминов. В Маккавейских же книгах больше всего приметны новые слова. А сие доказывает, что разные и в разные времена были переводчики славянской Библии. 2) Из свода всех мест св. Писания, находящихся в летописи преподобного Нестора, с изданием Острожской Библии явствует весьма невеликая разница. А преподобный Нестор жил спустя после Владимира не более 50 лет и, следовательно, приводил тексты из перевода, учиненного при сем князе. И посему надобно положить, что большая часть перевода Владимирова находится буквально в Острожском издании, и весьма примечательно, что Острожский князь только что поправлял Владимиров перевод. Да и сам он говорит, что для того он избрал оригиналом себе греческий 70 толковников перевод, что оный «паче иных с еврейскою и славянскою Библиею соглашашеся»⁹⁴.

Остается теперь третий не столь затруднительный уже вопрос об оригинальных изданиях славянской Библии... Ле Лонг исчисляет весьма многие издания оной, как в совокупности, так и й отдельных некоторых библейских книгах⁹⁵. Однакож издания сии не подлинные славянские, но славянских некоторых диалектов, каковы богемский, польский, далматский, кроатский и проч. Не принадлежит также к подлинной славянской Библии и славянским называемый перевод многих священных книг, сделанный Иоанном Глаговейским и напечатанный в Кракове, по свидетельству Старовольского⁹⁶. Первое оригинальное издание действительно славянской Библии напечатано 1581 года в Остроге, волынском городе, по списку, исправленному с перевода семидесяти толковников. Сколь ни неисправно было сие издание, однакож с весьма немногими токмо переменами с него напечатана вторично Библия и в Москве 1663 года, в царствование царя Алексея Михайловича. Винами сего неисправления, как объясняют издатели⁹⁷, было, во-первых, недостаток искусных в переводе людей и неимение верных греческих оригиналов, а притом военные тогдашние обстоятельства. Уже государь Петр Великий именным указом 1712 года ноября 14-го повелел начать исправление славянской Библии, которое и окончено было в течение 13 лет. Но за долговременным рассмотрением и препятствиями не могло выйти в свет прежде, как в 1751 году, и сим-то вторым новоисправленным изданием пользуется доныне Греко-российская православная церковь⁹⁸.

Иностранные писатели баснословят, якобы по повелению государя Петра Великого в заведенной в 1698 году Ильею Копиевичем в Амстердаме российской типографии напечатан был сей российский перевод Библии, сделанный Ернестом Гликом, лифляндским мариенбергским прелатом, и что будто особенно Новый Завет сего же переводчика в 8 долю листа напечатан даже и в Москве 1702 года⁹⁹. Но ни одного из сих изданий Российская церковь не видала. Правда, «Ученые Ведомости Балтийского моря», издаваемые в 1701 году¹⁰⁰, извещали, что Глик с 1698 года переводил Библию на российский язык, но в журнале, издаванном 1706 года в Треволте¹⁰¹, объявлено было, что Гликов перевод при взятии Нарвы погиб со всею Гликовою библиотекою и что Глик начал вновь переводить; а между тем сам Глик еще в 1705 году скончался. Но продолжаем ли был сей перевод, того неизвестно. Может быть, иностранцы голландское издание Нового Завета, по повелению государя Петра Первого в Амстердаме 1717 года напечатанное, к которому в ряд другою колонною припечатан славянский текст в Александро-Невской типографии, сочли российским переводом. Или побуждение сего государя с 1712 года о исправлении славянской Библии показалось им тщанием о российском переводе.

Много можно бы собрать и других обстоятельств, объясняющих историю славянской Библии. Но благосклонное внимание высокопочтеннейшего сословия вашего напоминает нам вместе и об осторожности, дабы долговременностью не утрудить оного и не употребить во зло снисходительного терпения вашего.

Записка об ученых мужах и о покровителях их

(составленная Евгением и посланная им к Державину при письме от 4 октября 1807 года)

Кто такие авторы золотого, серебряного и прочих веков называются, для объяснения того прилагаю при сем книжицу в библиотеку Вашу, ибо она у меня лишняя.

Я начну с IV века, в котором начала упадать Греческая и Римская словесность, а воскресла церковная, от того что начал Константин Великий покровительствовать Христианскую церковь и христианских ученых мужей. В сем IV веке славны наипаче: 1) Евсевий, Кесарийский Епископ, величайший литератор в светских и духовных науках. Он был и учитель Константина Великого в религии; 2) Афанасий, Александрийский Епископ; 3) Амвросий Медиоланский; 4) Василий Великий; 5) Григорий Богослов; 6) Иероним; 7) Августин; 8) Иоанн Златоуст – и другие. В сем IV и от него в V веке были самые знаменитейшие церковные учители. А после их всеобщее варварство мешало процветать и церковной литературе. В VI веке Император Юстиниан несколько было поддержал ее покровительством церкви, но малоуспешно, по причине нашествия варваров на Римскую Империю, а на Восточную нападать стали Магометане с VII века.

В VIII веке Сарацины, переехавши из Африки в Испанию, завоевали ее и начали там сами заниматься науками. В начале сего века при дворе Гаруна, или Аарона, Арабского Калифа, завладевшего Персиею, весьма славен был стихотворец Арабской Абу-Навас, другой Дагил и многие другие. Ибо сей Калиф покровительствовал науки и искусства. Он прислал к Карлу Великому часы боевые с колесами и пружинами, чего еще до того времени и не видывали в Европе. У Арабов всегда было при дворах много стихотворцов. Ибо они любили поэзию. Сын Калифа Гаруна, Калиф Мамон сам занимался Астрономиею и сочинял астрономические таблицы. При нем у Арабов процветала Математика, Астрономия, Философия и Медицина. В его время положено начало и Химии. Он велел переводить всякие ученые книги с Греческого на Арабский. Славной при нем Астроном был Араб Алфраган и Албумасар, Математик и вместе Астроном. Все сии жили и процветали в 1-й половине IX века.

В сем же IX веке Карл Великий восстановил науки на Западе и в своем собственном дворце основал школу, от которой после произошел Парижский Университет, отец всех Университетов Европейских. Он заставил Епископов обучать церковников и списывать древние книги. Для заведения всех сих учреждений он употребил Алквина, ученого мужа, родом Англичанина. Но при внуке Карла Великого от нашествия Норманнов науки опять упали.

В 842 году умерла славная ученая Француженка Герцогиня Септиманская, Додана, сочинившая Наставление от матери всем детям.

Алфред Великий, Аглинский Король, будучи в Саксонии, сочинил много книг исторических около 870 года, и в 895 году основал в Англии Оксфордский Университет.

В начале X века славны у Арабов врачи: Химист и Астроном Рази и Астроном Албатан.

Около половины X века славен Константинопольский Император Константин Порфирогенит покровительством всех наук и искусств, и сам написал весьма много сочинений разного рода.

В то же время славны у Арабов Астроном Алфраган и медик Жабер.

В начале XI века у Персиан весьма славился стихотворец Фердуза, а у Арабов Философ Авиценна.

Первый Христианский Король Венгерский Стефан, умерший в 1038 году, сам сочинил две книги, одну моральную, а другую законную.

Абулола-Ахмет, славнейший из всех Арабских стихотворцев, умер 1057 года.

В начале XII века появились на Западе трубадуры, известные придворные стихотворцы, которых иметь при дворе за честь и долг почитал всякий Король и Князь.

Император Лотарий II завел юридическую школу в Итальянском городе Болоне.

Около 1134 года Анна Комнина, дочь Константинопольского Императора Иоанна Комнина, была страстная любительница словесных наук и Философии. Она сочинила сама историю своего отца.

Около 1135 года жила Элоиза, умная и ученая женщина, известная любовными своими приключениями с Абельярдом, учителем своим. Она завела в обители своей обучение Греческого и Еврейского языков.

В 1172 году славен в Испани Араб Аверрой, Философ и Медик.

В 1240 Тиболд Великий, Король Наваррский, славен покровительством наук и сам сочинитель.

Алфонс IX, Король Кастильский, любил Астрономию и Астрономов, и сам сочинял.

Около 1310 года Дант, первейший из знаменитых Итальянских стихотворцев, писал свои стихотворения. Он был восстановитель Литературы в Италии.

Около 1329 года восстановил в Испании древний Греческий обычай увенчивать стихотворцев в ободрение их и в награду, и первый венок получил стихотворец Албертино-Муссати. После его получил венок Франциск Петрарк, известный Итальянский стихотворец и восстановитель словесности в Италии, скончавшийся 1374 года.

Примеру Итальянцев в увенчании стихотворцев стали потом вскоре подражать в Германии, в Испании и во Франции, и от сего-то получили начало свое цветочные игры (Jeux Floraux).

В конце XIV века, когда Турки стали уже сильно утеснять Греков, то многие Греки ученые переселились в Италию и, будучи приняты под покровительство Итальянскими Князьями, завели везде школы и восстановили Литературу по всей Италии. Наипаче дом Флорентийских Князей Медицеев славен покровительством их и наук. Из сего дома славная Катерина Медицейская, Королева Французская, перенесла в начале XVI века отрасли просвещения и во Францию. А в Италии между тем покровительство произвело Ариоста и Тассо, кои жили в XVI веке.

После сего известно уже распространение наук по Европе. Вся Греческая ученость в половине XV века и с книгами своими переселились от Турок в Европу.

А вот записка о Русских меценатах.

Великий Князь Владимир Святославич, по просвещении России Христианством, завел в Киеве и по другим городам школы и вызывал Греков для обучения своего народа. По свидетельству Стрыковского, он завел два монастыря училищные, мужской и женской, для воспитания юношества.

Сын его, Великий Князь Ярослав, завел даже целый институт переводчиков книг с Греческого на Славянский язык и составил первую в России библиотеку при Киевском Софийском соборе. А Новгородцам дал Русскую Правду (См. Нестора Летопись, стр. 106. – Библиотека Российская Историческая и проч... Ч. I. СПб., 1767. – Прим. издат.).

В конце XI столетия дочь Великого Князя Всеволода Ярославича, Княжна Анна, в Киевском Андреевском Монастыре завела институт для воспитания девиц и сама учила их (См.: Татищев. Российская История. Том 2, стр. 138).

Роман Ростиславич, Князь Смоленский, скончавшийся в 1180 году, весьма покровительствовал науки, заводил многие училища и сам был весьма учен (См.: Татищев. Российская История. Т.2, стр. 255).

То же и Ярослав Владимирович, Князь Галицкий, скончавшийся в 1188 году (См.: Татищев. Российская История. Т. 3, стр. 280).

В начале XIII века было училище в Ярославле, и Ростовский Князь Константин Всеволодович весьма любил и покровительствовал науки, так что на училище по смерти отказал свой дворец и свою многочисленную библиотеку (См.: Татищев. Российская История. Т. 3, стр. 382, 410, 415, 416 и 446).

За сим последовавшее Татарское нашествие истребило просвещение.

В половине XIV века, Киприан, Митрополит Московский, поддержал несколько упадок Славянорусской словесности. Он размножил в России Славянские книги и сам много сочинял. Между прочим он сочинил первую систематическую Российскую Историю под именем Степенных книг.

Великий Князь Василий Иванович в 1514 году вызвал из Афонской горы ученого Грека Максима, для поправки Славянских книг и для переводу новых.

Даниил, Принц Бухауский, бывший дважды при Царе Иване Васильевиче чрезвычайным посланником от Римских Императоров, свидетельствует, что Царь имел намерение завести во Пскове и Новгороде Немецкие и Латинские школы.

Борис Годунов посылал молодых дворян в чужие край для обучения и вызывал в Россию ученых чужестранцев. Татищев говорит, что он основывал и Московскую Академию, хотя и не имел в сем успеха.

По открытии в Москве Патриаршего престола, при Патриархах в штате всегда были ученые клирики и переводчики, а при Патриархе Филарете домашняя его порядочная школа, которую хвалит в своих записках Адам Олеарий, Секретарь Голштинского посольства в Россию и Персию 1633 года.

С 1631 года Петр Могила, Митрополит Киевский, основал Киевскую Академию.

Царь Феодор Алексеевич, сам охотник был до поэзии, как свидетельствует Татищев (Т. 1, стр. 576). Он основал порядочно Московскую Академию.

После его, что Петр Великий делал, – довольно известно.

При Царе Алексее Михайловиче Боярин Ртищев весьма старался о распространении отечественного просвещения и на свой кошт завел близ Москвы общество ученых монахов для перевода и сочинения книг. Общество сие много книг издало. Обстоятельно о сем видеть можно в жизни сего доброго боярина, напечатанной в Древней Российской Вивлиофике («Издание 2-е. Ч. XVIII, стр. 396). А об успехах его заведения обстоятельно – в «Друге просвещения» 1806 года, месяц Сентябрь, стр. 213. – Ртищев сей достоин прославления и за многое другое патриотическое.