О смирении

Источник

«Унижающий себя, возвысится» (Лк. 18:14)

Торжественнейшим образом совершились слова сии в вознесении самого Господа, изрекшего оные. Никто не восходил так высоко, как Он; но и никто не нисходил так глубоко, как Он. Дивясь сему таинству, св. Апостол Павел видит духом как бы неизмеримый путь, протяженный от высоты небес до глубины ада, и показывает нам на оном Божественного Подвигоположника, говоря: восшед на высоту, пленил плен и дал дары человекам. А «восшел» что означает, как не то, что Он и нисходил прежде в преисподние места земли? Нисшедший, Он же есть и восшедший превыше всех небес, дабы наполнить все (Еф. 4:8–10). Победитель ада и смерти, встречаемый торжественными песнопениями ликов Ангельских, восшел на высоту, в распахнутую крестом Его скинию нерукотворенную, святилище вечной славы Божества; Он пленил плен, извел (Зах. 9:11) из ада, в крови завета Своего узников, долго томившихся жаждою искупления, населил небо новыми воспевателями Присносущего, и приял полноту даров Духа Святого для раздаяния человекам. Но каким путем Он достиг этой неизреченной славы? Путем страдания и смирения. Кому надлежало прежде низойдти в дольнейшие страны земли, обонять смертоносную воню беззаконий всего рода человеческого и клятвы с ними неразлучной, вкусить горесть ужасов ада, пролить святейшую кровь Свою на оскверненную землю, и смирить Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени…(Флп. 2:8,9).

И для последователей Иисуса Христа нет иного пути к небу, кроме проложенного Им Самим. Без нисхождения нет восхождения. Куда приходит Иисус, там всякая гора и холм должны смириться (Ис. 40:4). Много холмов воздвигли мы над землею сердца нашего и, восседая на них, любуемся собою и думаем, что мы богаты и ни в чем не имеем нужды (Откр. 3:17). Крепость и красота телесная, богатство и власть, отличные дарования и познания, отличные доблести без смирения – все это суть высокие холмы, на которых, возносясь, мы не видим истинного своего места, истинных опасностей души нашей, не видим того, что она может быть близка к пропасти адской. Но, если мы желаем, чтобы соорудилось в нас божественное здание: то должно нам все оные холмы срыть до основания. Как человек, зиждущий храмину, глубоко вырывает рыхлую почву, доколе не дойдет до твердой земли: так и нам нужно глубоко копать и проникать во внутренность нашего сердца, чтобы осмотреть там все множество гнездящихся страстей и пороков, и через то научиться истинному покаянию и смирению.

Дабы возлюбить нам последование смиренному Господу нашему, размыслим о том, сколь для нас необходимо и спасительно смирение.

«Неопытный человек не знает, чего ему недостает, – говорит св. Василий Великий. – Но кто стяжал опытное познание, тот видит, что он многого еще не разумеет; и, таким образом, опытное познание приводит его к смирению. Кто познал себя, тот ни в чем не будет возноситься, а всё доброе будет приписывать Создавшему его».

В самом деле, войди в себя, человек, и рассмотри, что в тебе твое, и что не твое; познай твое происхождение и предназначение, и сравни с оным действительную жизнь твою; и вопроси себя: имеешь ли ты что-нибудь доброе, чего не приял свыше (1Кор. 4:7)? Не одна ли немощь, ничтожество и растление есть твоя собственность? Твоею ли силою возжжена и горит в тебе искра жизни, и в твоей ли то власти, чтобы она не угасала? Ты ли сам дал себе ум, воздыхающий о мрачном своем порабощении плоти и стремящийся горе, к невидимому своему Источнику и жизни вечной? Не Вышний ли положил сие око Свое (как выражается мудрый сын Сирахов) на сердце твоем, тебе показать величество дел Своих (Сир. 17:7)? Ты ли сам развязал себе язык для слова, и в языке твоем изобрел оное великое имя, имя Вечного? Ты ли проливал в собственном сердце елей любви, болезнующей и милосердствующей о бедствиях ближнего? Ты ли сам поставил над собою судию нелицеприятного, столь часто противящегося тебе, – совесть? Нет, от единого Отца светов всякое благо и жизнь. Тебе единому, Господи, слава, нам же стыдение лица (Дан. 9:7)! Ибо мрак и лишение, и, что еще ужаснее, осквернение драгоценных даров Создателя – вот наша жадная собственность, общая всем человекам. Правдолюбивейшие мужи, не только мудрецы христианства, но даже язычники, более других упражнявшиеся в самопознании, согласно признают сие всеобщее и глубокое растление человечества. Одно наше невнимание к самим себе и забвение о высоком нашем предназначении причиною тому, что мы так мало знаем и так мало беспокоимся о нашем унижении. Истинное предназначение бессмертного духа нашего то, чтобы он был умаленным зерцалом совершенств Всеблагого и свободным орудием Его воли. Сравним теперь с этой возвышенной целью все лучшие собственные труды наши и произведения самопостроенные. Послужат ли к сей великой цели, – воображению Бога в душе, и мудрования разума, и ленообразная хитрость художеств, и самые добродетели, принесенные в жертву самоугождению? Не будет, ли еще это множеством блестящих кумиров, которые мы поставили между собою и Богом, дабы услаждаться созерцанием в них образа нашей собственной силы, и заградить ими от взоров наших оного единого Достопоклоняемого, от Которого должны мы ожидать, и к Которому должны возвращать и посвящать всякую светлую мысль, всякое намерение благое? Он един богат, мы все нищи; Он блажен, мы бедны; Он вечен, мы вчерашни; Он всесовершен, мы ничтожны. И благо нам, когда познаем свою нищету и ничтожество, и возжелаем обогатиться от Бога! Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. (Мф. 5:3)!

Таким образом, рассмотрение природы нашей и предназначения, и вместе ничтожества дел наших собственных, показывает нам, что смирение есть самое правильное и приличное человеку расположение духа.

Теперь обратим взоры на жизнь людей, вступивших в училище благодати, и старающихся покаянием и молитвою очищать и освящать себя. Здесь мы увидим, что без смирения невозможно ни первое вступление, ни дальнейшее преуспевание, ни высшее совершенство на пути обновления. Оно, по слову Макария Великого, как соль в пище, необходимо во всякой добродетели. Невозможно без смирения первое вступление на путь жизни добродетельной; ибо не может в духе, высоко о себе мыслящем, возродиться глубокое, покоя ведающее чувствование своего окаянства и крепкое желание исправления. Невозможно дальнейшее преуспевание; ибо, как новонасажденные семена защищаются сетью от расхищения птиц, так начатки добродетелей охраняются завесою смирения от дьявола, учителя и образца гордыни. Не возноси себя в помыслах души твоей, чтобы душа твоя не была растерзана, как вол: листья твои ты истребишь и плоды твои погубишь, и останешься, как сухое дерево: так учит нас мудрый сын Сирахов (Сир. 6:2–3), как бы внушая нам: не услаждайся первыми начатками успехов твоих в жизни духовной, этими незрелыми листьями, дабы не лишиться тебе спелых плодов т. е. добродетелей очищенных и прочных, и не остаться древом иссохшим. Ибо гордость, надмевая ум и воображение, иссушает сердце. Истинно доброе любит скрываться в скромном сосуде. Как чистое золото, невидимо от взоров человеческих, многолетними трудами природы образуется в глубинах земных, так внутренняя чистота в тишине возрастает среди трудов, скрытых и от взоров мира и от взоров самого трудящегося.

Наконец, те высокие подвижники, с которых почти все пятна греховные смыты благодатью и слезами, и в которых раскрылось внутреннее неисчерпаемое сокровище даров духовных, чем далее преуспевают в совершенстве, тем в глубочайшее приходят чувствие своего ничтожества. Один из тайноведцев, святой Исаак Сирианин, именует смирение – одеждою Божества, а смиренномудрых – облеченными в одежду Божества. «Истинное смирение», говорит он, «есть достояние не начинающих, но мужей совершенных уже в добродетели, которые прияли от Бога дарование, всю тварь превосходящее, и, невзирая на то, искренно, свободно и охотно признают себя грешнейшими и презреннейшими» (Слово 53 о достоинстве смирения).

Так, отец верующих Авраам исповедуется пред Господом: аз есмь прах земли и пепел (Быт. 18:27). Так, кроткий Давид говорит о себе: аз есмь червь, а не человек; поношение человеков и уничижение людей (Пс. 21:7). Так, избранный сосуд благодати Павел называет себя первым из грешников (1Тим. 1:15).

О, чудесная Божественного просвещения сила! Чем яснее созерцается свет совершенств Присносущего, тем в истиннейшем, обширнейшем и ужаснейшем виде открывается глубокая тьма прежней жизни без Бога. Чем вожделеннее и любезнее становится Его слава, тем ненавистнее представляется то в нас начало, которое хочет восхитить честь Божию, – наше самолюбие. Сим образом, безмерно умножающаяся в мужах совершенных любовь к Единому, достойному любви, изгоняет совершенно из сердца любовь к самим себе, и порождает глубочайшее самоотвержение и смирение.

Желаешь ли, христианин, звания небесного причастник, дать руку и сердце сему спасительному вождю – смирению христианскому? Оно поведет тебя из молвы и шумного рассеяния в тишину, оставит одного с твоею совестью, дабы ничто тебе не препятствовало судить себя искренно, наложит ограждение на уста твои, заставит тебя молчать, – молчать даже о добром (Пс. 38:3), дабы в безмолвии разгорелось сердце твое огнем ревности и печали по Богу, и ты возопил к Господу, как утопающий, и в горячей молитве излил пред Ним душу свою. Тогда размягчится сердце твое и голос твой тих будет; смирение научит тебя внимательно наблюдать за каждой мыслью, возникающей в душе твоей, и различать, какая мысль из какого течет источника; научит скрывать от собственного взора и услаждения всякое твое доброе движение и дело, и стесняться скорбью и сокрушением при каждой мысли нечистой. Тогда-то более и более будешь познавать немощь свою, и уже не подумаешь судить о недостатках ближнего; но истинно и искренно поставишь себя ниже и хуже всякого создания, и рад будешь с усердием служить последнейшему из человеков, даже рад будешь всякому огорчению и поношению, за все благодаря праведного Судию небесного. Таковы плоды истинного смирения.

Воззрим на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление (Евр. 12:2), и научимся от Него, яко кроток есть и смирен сердцем (Мф. 11:29). Когда тщеславие будет побуждать нас к словам или поступкам кичливым, скажем самим себе: неужели я, червь презренный, грешник бедный, лучше Спасителя моего смиренного, что осмелюсь надмеваться собою? Неужели еще приятна будет для меня моя гордыня, за которую Он, Господь мой и Бог мой, принял поношения и заушения, и смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2:8).


Источник: Голубинский Ф. А., прот. О смирении //Прибавления к Творениям св. Отцов 1854 Ч. 13. Кн. 3. С. 452-459 (1-я пагин).

Комментарии для сайта Cackle