Е.В.Холодов

Св. Феодор Студит об иконопочитании

Источник

Содержание

Введение Учение прп. Феодора Студита о священных образах Заключение Литература  

 

План.

Введение.

Искусство сакральное и профанное. – Иконопочитание и иноноборчество. – Место прп. Феодора Студита в защите священных образов.

Учение прп. Феодора Студита о священных образах.

Сложность эпохи, на которую приходилось богословская деятельность прп. Феодора. – Догматико-полемические сочинения прп. Феодора против иконоборцев. – Культ икон на Православном Востоке VI – IX вв.: Краткий экскурс. – Первый опыт обоснования иконопочитания: Ипатий Ефесский. – Богословие чествования икон и житейское поклонение иконам. – Образ и первообраз: Какая связь? Прп. Максим Исповедник и прп. Иоанн Дамаскин. – Седьмой Вселенский собор (787г.). – Иконопочитание во времена прп. Феодора и его участие в спорах с иконоборцами. – Учение прп. Феодора Студита об иконах. – Христологический принцип в учении об описуемости Христа по плоти. – Связь образа и первообраза: субъеткивно-объективный принцип. – Икона и сила воображения. – Принцип объективного представления субъективного. – Икона, как подражание и искусство. – Иконопочитание и Предание Церкви: Разбор и критика прп. Феодором некоторых «иконоборческих» высказываний др.-церковных писателей. – Философский характер учения прп. Феодора Студита об иконопочитании. – Прп. Феодор Студит и Псевдо-Дионисий Ареопагит.

Заключение.

Эпоха иконоборчества – сложная эпоха в истории христианства. – Благочестие не по разуму и не икономический метод борьбы с ним может привести болезням церковным. – Прп. Феодор Студит – столп Православия, который, сочетая икономичность со строгостью учения Церкви, в вопросе об иконах, является образцом пастыря и богослова.

Литература.

* * *

 

Введение

Искусство сакральное и профанное. Прекрасный мир, восклицает свт. Григорий Богослов, «удивительный по прекрасным качествам каждой вещи», составленный с присущим лишь Божеству совершенством гармонии, где «одно к другому и все ко всему, состоит в прекрасном соотношении, служа к полноте единого мира».1 Таким прекрасным космос представляется человеку, который созерцает красоту мира сквозь призму его Творца. Человек ищет прекрасное, вся «человеческая культура пронизана поиском красоты».2 Поиск красоты может быть двояким: катабатическим или анабатическим. Человечество может искать красоту здесь, внизу, долу. Созерцая красоту мира, освящая ее, делая предметом своего вожделения, поклонения, идолотворчества. Но может человек стремиться к прекрасному восходя от образа к Первообразу. Не земное или небесное обожать призван человек, но самому обожиться чрез божественное, и тогда уже распространить божественное, иконой чего является человек (образ Божий – eỉkóna Qeu ), на весь космос. Первый путь «путь низкий» (катабатический) – это искусство.3 Второй – «возвышенный» (анабатический) – сакральное изображение божественного и обоживающего. Первый путь страстно ищет красоту в ее вторичной форме, восхищается тенью, изображает ее во всей ее затененности, изображает страстно, во всей ее падшести, низости. Второй путь умно и бесстрастно отображает божественное в мире, некое первозданное, светлое, возводящее к Богу. Картина (в искусстве) – страстное выражение человеческого духа блуждающего впотьмах. Если и изображает священное, то придает ему страстное и искусственное выражение4. Икона же (в сакральном творчестве) – бесстрастный образ священного, отблеск божественного, всегда возводящее к Первообразу – к Богу.5

Сакрализация пространства и образа (феномен, отличающий разумное животное от прочих творений Божиих на земле, является прирожденным качеством человеческого духа, тоскующего по Отечеству своему) было присуще церковному сознанию с самых первых дней существования Церкви Христовой. Первые сакральные христианские изображения6 уже встречаются на рубеже II – III вв. (в римских катакомбах).7 Их нельзя назвать иконами в строгом смысле, это некий сигнитивный образ, некий символ сакрального переживания.8 В катакомбном искусстве можно четко увидеть преемство античных норм и канонов изобразительного искусства.9 Катакомбная живопись стала причиной «возникновения нового, средневекового, насквозь религиозного и христианского искусства, которое постепенно утвердилось как на востоке, так и на западе Империи», телесные и душевные, по своему характеру изображения катакомб, в «новом искусстве» христианского мира делаются духовными, «искусству натуралистическому» приходит на смену искусство трансцендентное (В. Вейдле).10

Иконопочитание и иноноборчество. В конце V – в нач. VI вв. этот процесс завершился, и Церковь создала новый тип искусства – анабатический, превосходящий земное, суетное, душевное и устремленное к непреходящему, вечному, духовному. Вместе с выработкой специфически-христианского языка священных образов, без какого-либо сопротивления со стороны Церкви устанавливается собственно и культ икон.11 И именно когда процесс идеального выражения сакрального образа был Церковью создан и освящен двухвековой традицией (с нач. VI – по VIII века), тогда разразился иконоборческий кризис.

Иконоборческая эпоха, некоторыми учеными разделяется на три этапа в зависимости от типа преобладающих аргументов.12 Другими учеными на два.13 Первый или начальный этап приходится на самое начало VIII века, на царствование императора-иконоборца Льва III Исавра, который издает указ (730 г.) против икон. Защита почитания священных образов в этот период осуществляется свт. Германом, патриархом Константинопольским († 733) (не подчинившемуся императорскому указу), монахом Георгием Кипрским († втор. пол. VIII в.) и прп. Иоанном Дамаскиным († рубеж 730 – 740), находившимся за пределами Византийской империи на «территории Халифата», в одном палестинском монастыре. На начальной стадии иконоборческих споров, преобладали еще «старые аргументы из полемики между язычниками, христианами и иудеями с некоторыми элементами христологического учения».14 Второй этап может быть назван собственно христологическим: это этап богословия Константина V Копронима, иконоборческого собора в Иерии (754 г.) и Седьмого Вселенского собора в Никее (787 г.), после которого наступает третий и последний период полемики в защиту священных изображений: так называемый «схоластический», когда для оправдания священных изображений стала активно применяться философия Аристотеля и неоплатоников (в частности прп. Феодором Студитом и константинопольским патриархом Никифором † 829 г.).15

Место прп. Феодора Студита в защите священных образов. Таким образом, прп. Феодор является на арену иконоборческих споров в самый последний период их истории: с 815 г., когда Лев Армянин созвал иконоборческий собор и низложил патриарха Никифора Исповедника, одного из лидеров иконопочитателей, наряду с прп. Феодором Студитом. Без сомнения, прп. Феодор Студит, лидер студийской монашеской общины, знаменитой строгостью своих уставов, готовый стать в оппозицию и патриарху и царю, если они пренебрегают церковными нормами, но и далекий от радикализма, готовый проявить и икономию, где это следует сделать, разносторонне развитый и образованный, подвижник, аскет, ученый и философ, наставник братства (студийской общины) и учитель вселенной, является в истории иконоборческих споров ключевой фигурой, а как защитник иконопочитания, занимает одно из первейших мест.

Учение прп. Феодора Студита о священных образах

Сложность эпохи, на которую приходилось богословская деятельность прп. Феодора. Сочинения прп. Феодора против иконоборцев. Эпоха иконоборческих споров, на которую приходилось жизнь прп. Феодора была наиболее трудной, т.к. уже сформировались устойчиво две традиции: сторонников и противников иконопочитания. Иногда эту эпоху называют схоластической,16 по той причине, что споры в этот период приобрели глубокий догматический и философский оттенок (см. выше: прим. 15).

Прп. Феодору принадлежит несколько специальных трактатов в защиту икон, также и во многих своих письмах он пишет на эту тему17. Эти сочинения еще до революции были переведены на русский язык (перевод качественный)18, а в недавнее время были переизданы и могут теперь пополнить библиотеку любознательного читателя.19 В частности следует выделить его «Антирретики» («Опровержения») против иконоборцев – три трактата в форме диалога между православным (иконопочитателем) и еретиком (иконоборцем), различные по объему.20 Первый состоит из 20 вопросов и речь в нем идет об Иконе Христа, он самый краткий и, хронологически, самый ранний из последующих за ним более объемных, Антирретиков 2 и 3. Согласно догмату о двух совершенных природах во Христе с их особенностями выходит, что человеческая природа Христа изобразима на иконе. Поэтому, определенно, между иконой Христа и Христом существует связь (σχέσις). Помимо обильных ссылок на Священное Писание и пару ссылок на свт. Василия Великого, диалог несет на себе определенный налет аристотелевской логики. Второй Антирретик (48 вопросов) подробно раскрывает учение об образе и первообразе. Образ, определенно, есть производное (παράγωγον) от первообраза (оригинала). В этом трактате можно найти обилие патристических свидетельств из произведений свв. Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского. Ссылки на биографические и агиографические материалы из актов прп. Максима Исповедника, сказания о чудесах св. муч. Кира и Иоанна (произведение свт. Софрония Иерусалимского), из энкомия Леонтия Неаполитанского, актов Шестого Вселенского собора, и на характерный фрагмент из Ареопагита, который цитирует прп. Феодор: «Истина – в подобии, первообраз в образе, каждое – в каждом, кроме различия сущности (τὸ ἀληθὲς ἐν τῷ ὁμοιώματι͵ τὸ ἀρχέτυπον ἐν τεἰκόνι͵ τὸ ἑκάτερον ἐν ἑκατέρῳ͵ παρὰ τὸ τῆς οὐσίας διάφορον)».21 Это место встречается в 4 гл. «О церковной иерархии», правда, в большинстве рукописей слова: τὸ ἀληθὲς ἐν τῷ ὁμοιώματι͵ τὸ ἀρχέτυπον ἐν τεἰκόνι͵ τὸ… отсутствуют.22 Наконец, Антирретик 3 – самый обширный. Он имеет 4 главы, в который последовательно рассматриваются вопросы об изображении Христа в телесном виде (гл. 1), о том, что если Христос описуем в телесном виде, то должно иметь место и искусственное изображение Его, в котором Он созерцается. А будучи един в Своих обеих и совершенных природах, он созерцается и как Бог и как человек – в Своей Ипостаси (гл. 2). Таким образом, поклонение, которое воздается Христу, или Его иконе – одно и нераздельно, потому что Христос есть первообраз Своего изображения (Своей иконы) и имеет одно с ним подобие (гл. 3–4). В основном аргументация в этом трактате состоит из логических посылок, приводящих к абсурду мнения иконоборцев и экзегезы текстов Священного Писания. Лишь один раз прп. Феодор ссылается на свт. Василия Великого, приводя из гл. 18 его трактата «О Святом Духе» пример с царем и царским образом23.

Культ икон на Православном Востоке VI – IX вв.: Краткий экскурс. В действительности, чтобы понять богословие иконопочитания, какое мы находим у прп. Феодора Студита, нам необходимо сделать хотя бы краткий экскурс в историю развития и установления культа икон. В конце V-го века Церковь расстается с античным образом искусства и создает свой собственный, уникальный сакрально-символический тип литургического искусства – иконографию. Иконописцы того времени начинают переходить от чувственно-натурального изображения Господа и святых к символическому. В V веке идет бурный процесс формирования культа икон, идет снизу, от простого народа, который в иконопочитании воспринимает (сам того не сознавая) генетическую связь с языческим идолопоклонством. Поэтому в VI веке ученное богословское общество пытается привести этот стихийный народный процесс в правильное русло.

Первый опыт обоснования иконопочитания: Ипатий Ефесский. В VI в. богословская проблематика, касающаяся священных изображений (скульптуры и живописи) затрагивается у Ипатия Ефесского, богослова эпохи имп. Юстиниана. Сохранился обширный фрагмент из его трактата «Смешанные вопросы», где затрагивается проблематика культовых изображений. В сущности Ипатий утверждает, что изображение полезно лишь для простых людей, неграмотных, для них изображение – книга в красках и не более того.24 Таким образом, мысль Ипатия руководствует к тому, что начертанный или изваянный образ несет в себе педагогическое снисхождение для духовно слабых, для которых, в силу их естественного развития, необходим еще чувственный образ. Подлинной же целью для христиан является не чувственное, но духовное поклонение, постижение духовных реалий не в образах и подобиях, но в созерцании красоты «умного и невещественного света». В учении Ипатия можно проследить два момента, которые будут подвержены критике прп. Феодором Студитом:25 1) разделение христиан на две категории: на тех, кто может постигать духовные реальности духовным образом, и на тех, кто не способен духовно созерцать духовное и вынужден представлять себе реалии духовного мира посредством скульптуры или изображения. А так, как всякий стремящийся к духовному совершенству должен духовное воспринимать свойственным образом, т.е. – духовно, то 2) культовые изображения представляют собой лишь промежуточный этап и полезны только для еще несовершенных, как пособие их продвижения от материального к духовному.

Ипатий защищает церковное искусство «как полезное пособие для необразованных людей для их продвижения от материального к духовному созерцанию божественных предметов, хотя сам Ипатий (как можно понять из его собственных слов) в изображениях не нуждается».26 Положительный момент в учении Ипатия состоит в том, что посредством образа человек должен восходить к Первообразу (Этот тезис признавали иконопочитатели всех времен). Но явный недостаток его учения усматривается в том, что он не видит и не признает онтологическую связь между образом и первообразом. Ипатий проявляет некий вид церковной икономии по отношению к культу икон, который неграмотный воспринимал, возможно, как некоторое замещение традиции поклонения идолам. Таким образом, простой человек должен от более низкого и житейского восприятия иконы восходить к более высокому – символическому постижению духовного мира.

Богословие чествования икон и житейское поклонение иконам. Очевидно, что культ почитания священных образов с самого начало имел возможность накрениться в опасную сторону идолопоклоннического и магического отношения к святой иконе. Этот процесс не должен вызывать удивления или отторжения у исследователя феномена иконопочитания. Как хорошо пишет один из современных историков богословия: «Народное благочестие всегда содержит в себе большую или меньшую примесь “благочестия” в кавычках», т.к. любая массовая религия имеет в числе ее исповедников и массы «номинальных адептов, которым свойственен утилитарный подход к религии: она служит у них целям житейского благополучия», другими словами носит магический оттенок.27

Образ и первообраз: Какая связь? Прп. Максим Исповедник и прп. Иоанн Дамаскин. Так и продолжалось на всем протяжении следующих трех столетий богословы, углубляясь в Таинство Троицы и божественной икономии, открывали в связи с этим и таинство образа (иконы), а простой народ продолжал обывательское поклонение и служение иконам. Один из важных моментов такого постижения смысла иконы приоткрыл прп. Максим Исповедник ясно научивший последующих богословов о реальной и онтологической связи образа с первообразом. Соответствующие выводы из учения прп. Максима (который собственно не создал специального учения об иконе) сделал прп. Иоанн Дамаскин – первый теоретик иконопочитания. Прп. Иоанн уже достаточно ясно показал, что иконы чествуются не сами по себе, но постольку, поскольку в них Своими энергиями пребывает Бог.28 Это был основной и главный тезис богословия иконопочитания в VIII веке.29

Седьмой Вселенский собор (787г.). Восьмой век стал началом долгого кризиса иконопочитания, началом эпохи иконоборчества. По всей видимости, народное «благочестие» достигло своего предела, когда уже следовало сказать стоп.30 Так и поступили теоретики иконоборчества, решив сказать стоп всякому иконопочитанию вообще: будь то народное и полуязыческое обожествление икон, или истинное чествование «честных материй», которым должно воздавать соответствующее поклонение и почитание. Поклонение и почитание не как Бога, но как святыню исполненную «божественной энергии и благодати».31 Первый всплеск иконоборчества был приостановлен Седьмым Вселенским собором (787 г.). Этот собор «подтвердил и соборно прославил православное почитание святых икон, кое и было в Церкви постоянным и было почитанием в живом предании христианства и на Востоке и на Западе».32 Собор подтвердил учение прп. Иоанна Дамаскина и его богословских союзников (патр. Германа), и жестко акцентировал внимание на тот аспект учения прп. Иоанна, где последний утверждал особое действие имени Божия, освящающее святые иконы. Собор устанавливает взаимосвязь между именем и образом (будь то Сам Христос, или Его Крест, или святые). Но после собора последовала новая стадия развития иконоборчества, в которую пришлось действовать, защищая чествование святых образов, преподобному Феодору.

Христос и икона Христа. В учении о должном и законном чествовании икон прп. Феодор исходит из факта воплощения Господа Иисуса Христа. Ведь в воплощении Христовом неописуемый Логос по Своему телесному виду стал доступен зрению. Отрицание этого факта ведет к отрицанию божественного домостроительства нашего спасения. Это вкратце основной христологический принцип учения иконопочитателей: Христос двойствен по естеству, Его две природы существуя в одном Лице Его неразрывно связаны между собой, Его божество проникает в человечество, а человечество исполнено Его божества, мы не можем отделить во Христе лицо (субъект) человека от лица Бога, Един Христос в Своей Ипостаси, в двух природах существующий. А так как природа телесная изобразима (описуема), так описуема и человеческая природа Слова, но изображая человеческую природу Христа, существующую в Его Божественной Ипостаси (и не существующей вне Его Ипостаси), мы истинно созерцаем Лик Бога и Спасителя нашего. Таким образом, человеческая природа Христа изобразима. Христос и икона Христа иное по природе, но взирая на икону, получаем через уподобление отображение Первообраза (τὴν δὶ ἐκτυπω᾿ ματος ἐξοι᾿ ωσιν τοῦ ἀρχετύπου). Икону называют и Христом – по единству и неделимости наименования (κατὰ ἀμερὲς τς κλήσεως), или – по омонимичности (κατὰ τὸ ὁμώνυμον), и иконой Христа – по отношению (κατὰ τὸ πρός τι), ибо образ предполагает Первообраз (γὰρ παράγωγον, ἀρχετύπου παράγωγον).33 Христос описуем на иконе по человечеству и неописуем по божеству, потому что обе Его природы сохранили в Нем свои отличительные свойства при единстве Ипостаси. Тело Его не было телом человека вообще (τοῦ καθόλου ἀνθρώπου), но человека определенного, следовательно, подлежащего изображению на иконе.34

Образ и Первообраз. Справедливо замечание свящ. Н. Гроссу, что если: «прежние защитники иконопочитания … останавливались преимущественно на богословских соображениях, сводя учение иконоборцев о неописуемости Христа к логическому абсурду, то прп. Феодр, полагая в основу неоплатонический взгляд на мир и его отношение к Божеству (Божество присутствует в вещах мира, насколько эти вещи сами участвуют в жизни Божества), рассматривает спорный вопрос с метафизической стороны».35 Прп. Феодор обращает внимание на связь образа (иконы) и первообраза (того, что изображено на иконе; прототип, архетип). Он пишет, что образ и первообраз – не одно и то же по существу (οὐσιως ­ φυσικου ­­ естеству), но одно и то же по подобию (ὁμοιωσει). На иконе Христос присутствует «не существенно (οὐσιωδως), а относительно (σχετικως) или по подобию (ὁμοιωματικως)». В образе выражается Первообраз и в иконе (образе) почитается поклонением Христос (архетип), «одно в другом, иное в ином почитается поклонением… по подобию, или относительно, или по сходству – ибо то и другое сходно – а не лично».36 Таким образом, образ и первообраз связаны, т.к. первое отражает второе, хотя и не личностно, а относительно. При этом не в прямом смысле, но в относительном, тот кто «говорит, что он покланяется иконе Христовой так, как (т.е. подобно) Самому Христу, тот рассуждает здраво, а если говорит в прямом смысле – то нет».37 «Первообраз, – пишет прп. Феодор, – заключается в образе не по природе (καθ΄ οὐσίαν), а подобием ипостаси (κατὰ την ὑπόστασεως ὁμοιώτητα)»,38 таким образом, не природа покланяема в образа (не вещество), а изображенное лицо (χαρακτήρ).39 Этот принцип можно назвать принципом субъективно-объективной относительности, в котором важную функцию играет человеческое разумение и воображение.

Воображение ( φαντασίας). Прп. Феодор считает воображение (представление) важной частью в учении о почитании священных образов. Представление играет в этом учении определяющую роль, т.к. «образ Христов», изображенный на любом материале, «неотделим от Самого Христа», потому что он умопредставляется не в самой материи а в представлении.40 Сила воображения является одним из проводников ума в духовный мир, в одном из своих писем прп. Феодор передает один интересный случай связанный с силой воображения, так он рассказывает об одной женщине, которая будучи беременной, вообразила, что родит эфиопа (хотя зачала не от эфиопа и сама не была эфиоплянкой) и, действительно, родила эфиопа.41 Таким образом, мы можем выделить еще один важный принцип в учении прп. Феодора об иконопочитании: принцип объективного представления субъективного, т.е. чествуя образ на иконе, имеющий относительную связь с первообразом, посредством представления в нашем сознании мы объективно относим чествование к первообразу, мы связаны с ним на уровне сознания.

Икона как подражание ( μίμησις) и искусство (τε᾿ χνη). Образ, будь то изображение, или изваяние является искусственным отображением Первообраза. А искусственное есть подражание естественному. Таким образом, иконография есть человеческое искусство, направленное на воспроизведение того естественного, что она хочет отобразить. Прп. Феодор пишет, что: «искусственное получается через подражание естественному, потому что ничто искусственное не может быть названо этим именем, если ему не предшествует естественное (Κατὰ μίμησιν τοῦ φυσικοῦ τὸ τεχνητόν˙ τεχνητόν γὰρ οὐδέν ἄν λεχθείη μὴ προηγουμένου τοῦ φυσικοῦ)».42

Разбор и критика прп. Феодором некоторых «иконоборческих» высказываний др.-церковных писателей. Иконоборцы в своей борьбе с иконопочитателями, действовали не так фанатично и примитивно, как может показаться на первый взгляд. Они использовали против иконопочитателей и ряд «иконоборческих» высказываний церковных писателей древности, таких как: Астерий Амастийский (IV), Епифаний Кипрский (V), Феодот Анкирский (VI) и др. Поэтому прп. Феодор неоднократно (в Письмах и Антирретике) обращается к этим высказываниям. Так в письме к Навкратию сыну 43 , прп. Феодор говорит, что Астерий говорил, что не стоит изображать Христа в бесславном виде, в Его уничижении (кеносисе, воплощении, страдании). На это прп. Феодор отвечает, что нет ничего бесславного в добровольных страданиях Владыки Христа. Св. Епифаний говорил в одном месте, что неприлично иметь начертания Бога («… прилично ли нам иметь Бога начертанным»), на это прп. Феодор замечает, что Епифаний не говорит: «Христа начертанным», но «Бога нечертанным». Следовательно, он «говорит не о Христе, в Котором усматривается описуемость [по человечеству] вместе с неописуемостью [по Божеству]. И если же Епифаний подразумевает Божество Христа», говорит Феодор, то здесь он «погрешает», т.к. «по божественному учению, и по общему смыслу нелепо не исповедовать Бога описуемым во плоти, если Он явился во плоти». Другое изречение Епифания запрещает изображать живописью «необъятного Сына Божия», на что Феодор отвечает, что хотя по Божеству Он действительно необъятный, но «во плоти» необъятность Его Божества является объятой в Его человечестве, ибо Он Бог во плоти. Феодору Анкирскому приписывалось выражение смысл которого тот, что для прославления святых не следует писать их образы красками, но изображать их подвиги чернилами на бумаге. Но этому высказыванию, замечает Феодор Студит, противоречат множество других высказываний святых Отцов: Дионисия Ареопагита, Василия Великого, Григория Богослова, Кирилла Александрийского. В письме44 к своему ученику св. Николаю Исповеднику, прп. Феодор формулирует 4 доказательства «относительно досточтимой иконы Христа»:

(1)  «естественное учение» – тело осязаемо по природе, а так как тело Христово, как и наше осязаемо по природе, то, следовательно, может быть изобразимо на иконе;

(2)  «древняя история» – иконопочитание доказывается древнейшей историей Церкви, которая и спокон веков чтила св. иконы;

(3)  «изречения св. отцов» – в «Житиях» и писаниях Св. Отцом находятся множество изречений в пользу досточтимых св. икон;

(4)  наконец – «соборное определение» – Трулльский и 7-й Вселенский Собор, на котором было сказано: «Повелеваем отныне… изображать образ Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа» [Трулл. Пр. 82].

Таким образом, иконопочитание доказывается всей полнотой аргументов, как с научной точки зрения (естественное учение, философия), так и с Церковной (Предание Церкви и Соборное определение). Прп. Феодор считал, что иконоборчество – самая ужасная ересь за всю историю христианства, которая подрывает сами основы учения о Христе и Его домостроительстве нашего спасения.

Философский характер учения прп. Феодора Студита об иконопочитании. В своей полемике с иконоборцами прп. Феодор Студит выдвинул целый ряд положений философского характера.45 В своей аргументации он систематически прибегает к помощи таких специфически-философских понятий, как: первообраз ( πρωτότυπον), образ (εἰ κων, ἀπείκασμα), подобие (ὁμοίωσις), сходство (ἐμφέρεια), отношение (σχέσις), участие (μέθεξις) и др. Прп. Феодор придает им значение «не только логических категорий в смысле аристотелевской философии, но и высших метафизических начал в духе неоплатонизма».46 Неоплатонический оттенок в учении об образах прп. Феодора Студита имеет несомненную связь с сочинениями псевдо-Дионисия Ареопагита.47

Прп. Феодор и пседво-Дионисий Ареопагит. Несомненная связь прп. Феодора Студита и Ареопагита ощущается, прежде всего, в воззрении на мир чувственный и сверхчувственный, на их взаимное отношение между собой, как и причастие, и участие в Божественном бытии (идеальном), или замысле Бога о мирах, на значение церковных таинств, разных символов и образов для приобщения умных созданий к Богу. Именно эти воззрения, восходящие к неоплатонической теософии и вписанных в церковное учение посредством псевдо-Дионисия, и принял в свою систему прп. Феодор Студит, «в качестве философской предпосылки для обоснования православного взгляда на иконную живопись вообще и, в частности, на икону Христа».48 Впрочем, философская составляющая учения прп. Феодора об иконах, лишь в общих чертах имеет связь с Ареопагитом. Во многих своих частностях, в особенности аргументации, в раскрытии отдельных положений, философская сторона учения прп. Феодора имеет оригинальную особенность, отличающую его не только от Ареопагита, но и от других его предшественников и защитников иконопочитания.

Заключение

Эпоха иконоборческих споров – сложная эпоха в истории христианства. Она не возникла просто, как прихоть людей, которые не любили иконы, нет, оно было подогрето «благочестием» не по разуму, слишком секулярному отношению к Таинству иконы, этого откровения Бога в образе. Сотериологический смысл иконы был нарушен магическим отношением к иконе, а затем теми, кто повел политику «очищения» от этого суеверия. В итоге все это привело к полному отрицанию икон. Но на защиту сынов противления, восстали сыны Церкви, среди которых почетное место занимает и наш Феодор. Вся его жизнь была борьбой за чистоту соблюдения догматов и канонов церковных. За это ему пришлось вынести не одно, или два, а множество страданий, ссылок, пыток, но истинный столп Православия остался непоколебим в вере церковной и преданности Богу, через него Сам Господь сокрушил глиняные умы строителей песочных городов. Прп. Феодору, не одинокому в священной битве за святые иконы, удалось синтезировать то, что было сказано до него св. отцами, защитниками икон и показать, что иконопочитание доказывается полнотой аргументов, как с научной точки зрения, так и с учением Церкови. Если в вопросе михианских споров,49 он стоял на позиции акривии, то в спорах иконоборческих, прп. Феодор сочетал в себе икономический принцип (ведь прп. Феодор прекрасно знал все суеверия связанные у простого люда в отношении икон и не одобрял их), со строгостью догматического учения Церкви в вопросе об иконопочитании. Его защита иконопочитания была двояка: он не просто опровергал иконоборцев в их непонимании таинства иконы, но и исправлял простодушного, который смотрел на икону, как на некоторый магический объект. В этом отношении прп. Феодор Студит – поистине богослов и Учитель Церкви, который умеет и малого наставить и заблудшего исправить.

Литература

i. Источники.

Василий Великий. О Святом Духе ­­ Свт. Василий Великий. О Святом Духе. К Амфилохию, епископу Иконийскому // Святитель Василий Великий. Творения: В 2 т. Т.1: Догматико-полемические творения. Эгзегетические сочинения. Беседы. – М.: Сибирская Благозвонница, 2008. – (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 3)

Григорий. Слова ­­ Свт. Григорий Богослов. Слово 45, на св. Пасху // Святитель Григорий Богослов. Творения: В 2 т. Т.1: Слова. – М.: Сибирская Благозвонница, 2007. – (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 1).

Иоанн Дамаскин. Три слова защитительных ­­ Преподобный Иоанн Дамаскин. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. « Пер. с греч. [прим. А.А. Бронзов]. Преподобный Феодор Студит. Послание Платону о почитании икон. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993.

Феодор Студит. Письма ­­ Преподобный Феодор Студит. Послания [в 2-х тт.]: Т.1. – М., 2003. – (Святоотеческое наследие).

Theodorus Studites. Antirrheticus I ­­ Theodori praepositi Studitarum, Antirrteticus primus adversus iconomachos // Patrologiae Graecae vol. 99. Theodori Studitae opera omnia/. J.-P. Migne. Paris, 1860. Col. 327–351.

Theodorus Studites. Antirrheticus II ­­ Antirrheticus II // Patrologiae Graecae vol. 99. Theodori Studitae opera omnia/. J.-P. Migne. Paris, 1860. Col. 351–390.

Theodorus Studites. Antirrheticus III ­­ Antirrheticus III // Patrologiae Graecae vol. 99. Theodori Studitae opera omnia/. J.-P. Migne. Paris, 1860. Col. 390–436.

Theodorus Studites. Ep. ­­ Theodori praepositi Studitarum, Epistolae // Patrologiae Graecae vol. 99. Theodori Studitae opera omnia/. J.-P. Migne. Paris, 1860. Col. 903–1670.

ii. Монографии, научные статьи.

Баранов, 2005 ­­ Баранов В.А. Аристотель в иконоборческом споре: на чьей стороне?// Византия: общество и церковь. Под ред. С.Н. Малахова. Армавир: Армавирский государственный педагогический университет, 2005. С. 134–146.

Баранов, 2006 ­­ Баранов В.А. О малоизвестном доиконоборческом учении об «умеренном» иконопочитании // Мир православия 6 (Волгоград, 2006) 48–60.

Гроссу, 2011 ­ Гроссу Н., свящ. Преподобный Феодор Студит. Его время, жизнь и творения // Преподобный Феодор Студит. Творения в 3 т. Т.2. – М.: Сибирская Благозвонница, 2011. – (Полное собрание творений Святых Отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 6)

Лурье, 2006 ­­ Лурье, В.М. История Византийской философии. Формативный период. – СПб., 2006 [Глава 3: Иконоборчество и иконопочитание. Византийское богословие в VIII – IX веках; написана при участии В.А. Баранова].

Шмеман, 2003 ­­ Шмеман, А., прот. Исторический путь Православия. – М., 2003.

Языкова, 1995 ­­ Языкова, И.К. Богословие иконы. – М., 1995.

Alexander, 1958 ­­ Alexander, P. J. Patriarch Nicephorus of Constantinoplë Ecclesiastical Policy and Image Workshop in the Byzantine Empire. Oxford, 1958.

Јевтић – ИП ­­ Атанасиje (Јевтић). Историja и теологиja светих икона. – Интернет публикация.

iii. Учебная и справочная литература.

Бачинин, 2005 ­­ Бачинин, В.А. Введение в христианскую эстетику. – СПб., 2005.

Голубцов, 1918 ­­ Голубцов А.П. Из чтений по церковной археологии и литургике, ч. 1. Археология. – Сергиев Посад, 1918.

Кунцлер, 2001. Кн. 1 ­­ Кунцлер, М. Литургия Церкви [в 3-х кн.]: Книга первая/. Пер. с нем. Е. Верещагин. – М., 2001.

Филарет (Гумилевский), 1996. ­­ Филарет (Гумилевский). Историческое учение об отцах Церкви [в 3-х тт.]. – М., 1996. – (Святые Отцы и Учители Церкви в исследованиях православных ученых).

* * *

1

Григорий Богослов. Слова, 45 (Творения Т.1. С. 561–562).

2

Языкова, 1995. С. 7.

3

Искусство – по всей видимости происходит от искус и творчество ­­ искусное творчество – мастерская работа. Не редко можно встретить аналогию искусство – искусственное (Н.М. Тарабукин), которая подчеркивает искусственное (т.е. ненатуральное, ложное) призвание человеческого катабатическго творчества.

4

Согласно Евдокимову, в каждом произведении изобразительного искусства имеется тройственное отношение – между художником, его творением и зрителем. «Художник исполняет свое произведение и вызывает в душе зрителя душевное волнение. Все в целом включается в эстетическую имманентность». Душевное волнение может перейти, а может и не перейти в религиозный опыт: все зависит от уникальной субъективной восприимчивости того или иного человека. Кунцлер, 2001. Т. 1. С. 259.

5

Икона (в отличие от картины), «благодаря своему таинственному характеру, прорывается сквозь тройственное отношение и его имманентность. Независимо от художника от зрителя она утверждает свою ценность; она не возбуждает душевного волнения, а к тройственному отношению прибавляет еще четвертое – появление трансцендентного, о присутствии которого она свидетельствует» (Евдокимов). Цит. По: Кунцлер, 2001. Т. 1. С. 259.

6

В Церковном предании начало иконографии возводится к самым апостольским временам или даже ко времени земной жизни Спасителя. «Истоки возникновения иконы возводят к мистическому акту появления нерукотворного изображения Иисуса Христа на плате, приложенном к Его лику женщиной по имени Вероника», в то время, когда Господь нес Свой Крест до Голгофы, так же существует «сходное предание, связанное с эдесским царем Авгарем, у которого … хранилось полотно с другим нерукотворным изображением лика Христа…». Происхождение иконы связывают так же с именем евангелиста Луки, который по преданию первый изобразил Матерь Божию «с натуры на крышке стола…». Несмотря на историческую устойчивость этих преданий, многие исследователи древнецерковной иконописи склоняются к тому, чтобы считать эти предания не более чем благочестивыми апокрифами. Бачинин, 2005. С. 248.

7

О римских катакомбах см. Порфирий (Успенский). Святыни земли италийской. (М., 1996) Гл. «Первохристианские катакомбы»: СС. 133 – 204; Беляев, Л.А. Христианские древности: Введ. в сравнит. изуч. (СПб., 2001). Гл. 2: «В Риме и за его пределами»

8

Шмеман, 2003. С. 230.

9

«В этот период, – пишет А.П. Голубцов, живопись в техническом отношении следует классическому стилю и развивается под его преобладающим влиянием. Цикл живописных сюжетов еще очень ограничен и перемешан с изображениями античного и общечеловеческого содержания». Голубцов, 1918. Ч. 1. С. 125.

10

Цит. по Шмеман, 2003. С. 230 – 231. В настоящее время традицию иконописи возводят не столько к катакомбной живописи, сколько к египетской традиции т.н. «Фаюмского портрета». Лурье, 2006. С. 412.

11

Некоторая критика на начальном этапе развития культа икон (V век) все же последовала, в основном от богословов оригенистов, а так же из среды монахов-аскетов. Именно на эту критику (потерявшую свою актуальность к VIII веку) будут ориентироваться впоследствии идеологи иконоборчества. Подробнее см.: Лурье, 2006. С. 412 – 414.

12

См. например монографию Пола Александера, посвященную патр. Константинопольскому Никифору: Alexander, P. J. Patriarch Nicephorus of Constantinoplë Ecclesiastical Policy and Image Workshop in the Byzantine Empire. Oxford, 1958. Первый период: от Льва Исавра (714 – 741) до Константина Копронима; второй этап: от Копронима и созванного им иконоборческого собора в 754 г. и до Седьмого Вселенского собора в 787 г.; третий этап: после 7-го В.С. (точнее с 815 г.) и до Торжества Православия в 843 г.

13

См. в монографии В.М. Лурье: Лурье, В.М. История Византийской философии: Формативный период. – СПб., 2006. – СС. 416 – 423. Первый этап: от Льва III Исавра – до 7-го В.С. (726/730 – 787); второй этап: от Льва V Армянина (813 – 820) до Торжества Православия в 843 году. На два этапа, «генерации» подразделяет эпоху иконоборчества и В.В. Болотов в своих лекциях: Болотов, В.В. Лекции по истории древней Церкви. Т.4. – СС. 515 – 580.

14

Баранов, 2005. С.134.

15

Прп. Феодор Студит, а так же патриарх константинопольский Никифор (806–815 гг.) активно использовали для защиты священных образов учение Аристотеля об омонимии, согласно которому «Одноименными (o(mw/numa) называются те [предметы], у которых только имя общее, а соответствующее этому имени определение сущности (lo/goj th­j ou)si/aj) – различное, как слово zw­n означает и человека, и изображение» (Аристотель. Категории, 1, 1a, 1–2).

16

Alexander, 1958. Р. 196.

17

Так из специальных сочинений против иконоборцев прп. Феодору принадлежат: 1) Λογοι αντιρρητικοι τρεις κατα εικονομαχων Три слова полемических против иконоборцев (Антирретики) 2) Προβληματα τινα προς εικονομαχους Положения (букв. Предложение, выставка вопросов) на иконоборцев; 3) Κατα εικονομαχων κεφαλαια επτα Семь глав против иконоборцев; 4) Επιστολη προς Πλατωνα περι της προσκυνησεως των εικονων Послание Платону о почитании икон; 5) Ελεγχος και ανατροπη των ασεβων ποιηματων Опровержение нечестивых и бесславных стихотворений; 6) Στηλιτευτικος λογος Слово [к] столбопозорным (­ иконоборцам), об этом произведении прп. Феодор упоминает в своем Антирретике 1 это произведение, как и 7) следующее Τετραδια Записи, упомянутые в письмах, не сохранились. Впрочем, свящ. Николай Гроссу полагает, что Τετραδια могут быть то же, что и Антирретики (Гроссу, 2011. С. 714, прим. 1). Большое значение для истории иконоборчества имеют Письма прп. Феодора Студита (перечень писем, посвященных критике иконоборчества и защите икон см.: Филарет (Гумилевский), 1996. Т. 3, С. 218, прим. 12 и в исследовании свящ. Н. Гроссу).

18

Творения преподобного Феодора Студита в русском переводе. Т. 1–2. – СПб., 1907 – 1908 гг. [Изд. Санкт-Петербургской Духовной Академии, перевод сделан с греческой патрологии Миня: Migne PG. T. 99].

19

Прп. Иоанн Дамаскин. Прп. Феодор Студит. О святых иконах и иконопочитании. – Краснодар, 2006. Кроме того, имеются репринты и других сочинений Феодора: Преподобный Феодор Студит. Малое оглашение. Слова. – М., 2000. – (Святоотеческое наследие); Преподобный Феодор Студит. Монастырский устав. Великое оглашение. Ч.1. – М., 2001. – (Святоотеческое наследие); Преподобный Феодор Студит. Великое оглашение. Ч.2. – М., 2001. – (Святоотеческое наследие); Преподобный Феодор Студит. Послания [в 2-х тт.]. – М., 2003. – (Святоотеческое наследие). Наконец, все переиздано, включая и новые переводы творений и писем прп. Феодора, которые были опущены в переводе СПбДА (1907 – 1908 гг.) в современной серии «Полное собрание творений Святых Отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе», составив три внушительных тома: Преподобный Феодор Студит. Творения в 3 т. – Т.1: Нравственно-аскетические творения. – М.: Сибирская Благозвонница, 2010. – (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 5); – Т.2: Нравственно-аскетические творения. Догматико-полемические творения. Слова. Литургико-канонические творения. Прилож.: Гроссу Н., свящ. Преподобный Феодор Студит. Его время, жизнь и творения. – М.: Сибирская Благозвонница, 2011. – (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 6); – Т.3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова. Прилож.: Произведения древнецерковной письменности о преп. Феодоре Студите и его святых сподвижниках. – М.: Сибирская Благозвонница, 2012. – (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе, 7).

20

Подробное изложение их содержания и разбор см.: Гроссу, 2011. С. 714–722.

21

Theodorus Studites. Antirrheticus II, 11 (PG 99: 357C), еще он повторяет эту же сентенцию в Письме к своему духовному отцу Платону о почитании икон (PG 99: 501А ­­ Ep. 57 Fatouros, p. 164–168) В новейшем издании Г. Фатуроса это письмо 57 (на месте 57 письма в патрологии Миня, которое Фатутос помещает в конце 2-го тома под № 554. В патрологии Миня знаменитое письмо прп. Феодора к отцу Платону о почитании икон вынесено из писем и помещено отдельно в блоке догматико-полемических сочинений).

22

PG 3: 473C, см. примеч. 80 к тексту. В издании Нейль – Риттер (Corpus Dionysiacum, II. Ed. G.Heil, A.M. Ritter. Berlin, 1991. – (Patristische Texte und Studien 33)) они опущены.

23

Theodorus Studites. Antirrheticus III, cap. 3, 4 (PG 99: 421В) ­­ Василий Великий. О Святом Духе, 18 (Творения Т.1. С. 135).

24

Прп. Феодор в одном из писем цитирует это место из Ипатия (не называя, впрочем, его имени), но относиться к нему крайне неодобрительно, считая, что мыслить так возможно лишь человеку, находящемуся под самообольщением и самопревозношением. Сам фрагмент, который цитирует прп. Феодор, имеет следующее содержание: λέγει γὰρ τάδε· "τὴν ἄρρητον καὶ ἀπερίληπτον εἰς ἡμς τοῦ θεοῦ φιλανθρωπίαν καὶ τούς ἱερούς τῶν γίων ἀγῶνας ἐν γράμμασι μὲν ἡμεῖς ἱεροῖς ἀνευφημεῖσθαι διατυποῦμεν͵ οὐδεμιπλάσει τὸ ἐφ΄ ἡμῖν γραφκαθάπαξ ἡδόμενοι· συγχωροῦμεν δὲ τοῖς πλουστέροις͵ ἀτελεστέροις αὐτοῖς ὑπάρχουσιν͵ ὑπὸ συμφυοῦς αὐτῶν ἐναγωγῆς καὶ ὄψει ταὐτοῖς συμμέτρτὰ τοιαῦτα ἐν εἰσαγωγῆς τρόπμανθάνειν». Theodorus Studites. Ep. 171 (PG 99, 1537A-B) ­­ Феодор Студит. Письма III, 42. Рус. пер.: Он говорит следующее: «Мы предписываем, чтобы неизреченное и непостигаемое нас ради божественное человеколюбие и священные сражения святых были прославляемы в священных писаниях; что же касается нас, то мы никак не находим удовольствия в скульптуре или изображении; уступаем же менее совершенным простецам обучаться соответствующим им методом посредством [чувства] зрения во образ введения в эти предметы» (перевод В.А. Баранова: Баранов, 2006. С. 52).

25

См.: Феодор Студит. Письма III, 42.

26

Баранов, 2006. С. 52.

27

Лурье, 2006. С. 429.

28

Иоанн Дамаскин. Три слова защитительных, I, 16: «Почитаю же и благоговею и перед остальным веществом, при посредстве которого соделалось мое спасение, как перед исполненным божественной силы и благодати (ὡς θείας ἐνεργείας καὶ χάριτος ἔμπλεων) … Или устрани почитание и поклонение всему этому, или, повинуясь церковному Преданию, допусти поклонение иконам, освящаемым именем Бога и друзей Божиих и по причине этого осеняемым благодатью божественного Духа (καὶ τὴν τῶν εἰκόνων προσκύνησιν θεοῦ καὶ φίλων θεοῦ ὀνόματι γιαζομένων καὶ διὰ τοῦτο θείου πνεύματος ἐπισκιαζομένων χάριτι)»; II, 14: «Итак, почитаю вещество, через которое соделалось мое спасение, и благоговею [перед ним], и поклоняюсь [ему]. Но почитаю не как Бога, а как исполненное божественного действия и благодати (σέβω δὲ οὐχ ς θεόν͵ ἀλλ΄ ὡς θείας ἐνεργείας καὶ χάριτος ἔμπλεων

29

Лурье, 2006. С. 431.

30

Известные факты из иконического суеверия общеизвестны, самым известным является практика подавление краски с иконы в Евхаристию. Так же известно, что иконами святых пользовались как восприемниками в крещении. Например, в одном из писем, прп. Феодор хвалит сапфария Иоанна за то, что тот употребил икону священномученика Димитрия Солунского вместо восприемника и таким образом совершил крещение своего сына. (Феодор Студит. Письма, I, 17). «Как бы экзотически, – говорит В.М. Лурье, – это ни выглядело на современный взгляд – это всего лишь препоручение ребенка святому мученику как его небесному покровителю». Лурье, 2006. С. 429.

31

Иоанн Дамаскин. Три слова защитительных, II, 14.

32

Јевтић – ИП.

33

Theodorus Studites. Antirrheticus I, 11 (PG 99: 341B-C).

34

Theodorus Studites. Antirrheticus III, cap. I, 14 (PG 99: 396D).

35

Гроссу, 2011. С. 716.

36

Феодор Студит. Письма, IÏ 65.

37

Ibid.

38

Theodorus Studites. Antirrheticus III, cap. III, 1 (PG 99: 420D).

39

Theodorus Studites. Antirrheticus III, cap. III, 2 (PG 99: 421A).

40

Феодор Студит. Письма, III, 201.

41

Феодор Студит. Письма, II, 36.

42

Theodorus Studites. Antirrheticus III, cap. III, 2 (PG 99: 417A)

43

Феодор Студит. Письма, II, 36.

44

Феодор Студит. Письма, II, 72.

45

Подробнее: Гроссу, 2011. С. 728–733.

46

Гроссу, 2011. С. 730.

47

Подробнее: Гроссу, 2011. С. 730–733.

48

Гроссу, 2011. С. 732.

49

Мехианский спор, приведший прп. Феодора в конфликт с имп. Константином VI, возник из-за незаконного брака императора, который совершил патриарший эконом Иосиф, вопреки канонам. Император Константин расторг брак с первой женой и вступил во второй брак с Феодотою. Такое второбрачие в Византии осуждалось, но все же, царя обвенчали, это сделал патриарший эконом пресвитер (иеромонах) Иосиф, впрочем, с молчаливого согласия патр. Тарасия. Происшествие это разделило византийское духовенство на: 1) πολιτηκοι, т.е. партию умеренных, которые второй брак Константина оправдывали принципом икономии. Принцип икономии состоит в том, что в некоторых случаях Церковь имеет право снисходить (отходить от своей строгой канонической позиции) в своей оценке человеческих поступков, ради церковного мира и высшего церковного блага. Оппозицию им составила группа: 2) ζηλωται, т.е. строгих (ревностных) в соблюдении божественных догматов и канонов, которые требовали точного соблюдения канонов Церкви, или исповедовали принцип акривии в этом вопросе. К последней группе принадлежал прп. Феодор Студит ратовавший за соблюдение акривии и считавший второй брак императора незаконным.


Источник: Реферат. Холодов Е.В., 5 к., 9 семестр, Ростов-на-Дону - Сергиев Посад, 2014 г.

Комментарии для сайта Cackle