Глава вторая. Мысли о шестодневе

В библейских святоотеческих комментариях встречаются две мысли, два утверждения такого рода:

–  Мир сотворен Богом сразу весь из ничего.

– Из изначально созданного мира, как из зерна дерево, возникает все мироздание. Но возникает не спонтанно, не самопроизвольно, не просто в виде естественного раскрытия (хотя существование такового вовсе не отрицается), а, как творческое шестодневное мирообразование Божие.

Мысль о сотворении всего мира сразу св. отцы находили в тексте премудрого Иисуса, сына Сирахова: Живый во веки созда вся обще (Сир. 18:1)⁵⁸. Св. Афанасий Великий: »Известно, что ни одна из сотворенных вещей не существовала прежде другой, но разом, в один и тот же момент, произведены все роды тварей"⁵⁹. Особенно близка была мысль о единовременном сотворении всего мира и его дальнейшем раскрытии, блаж. Августину: «Ведь все вещи были сотворены сразу, будучи изначально включены в материю мира. Но они ждут своего подходящего момента, чтобы появиться. Подобно беременным матерям, носящим свои зародыши, мир беременен причинами тех вещей, которые еще только будут существовать; и они все, без исключения, производятся в мире тем высшим Существом, в Котором нет никакого рождения и никакой смерти, никакого начала и никакого конца» [De Trin. III, 9].

Прп. Ефрем Сирин оттеняет противоположную мысль о постепенном сотворении мира: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание; непозволительно также говорить, будто бы, что по описанию сотворено в продолжение шести дней, то сотворено в одно мгновение«⁶⁰.

Соединение понятий о двух видах творения (изначальном одновременном и дальнейшем постепенном) находим у св. Ипполита Римского: »В первый день, что ни сотворил Бог, сотворил из ничего; а в другие дни уже не из ничего творил, а устроял из того, что создал в день первый»⁶¹.

В творении мира наблюдается не только постепенность, но и определенная динамика, восхождение. Шестоднев – величественная панорама того, как Бог переходит от творения простейшего, ко все более совершенным и высоким ступеням бытия.

– Первичный хаос, земля, вода.

– Свет и энергия.

– Разделение вод.

– Переход от первичного мирового океана к материкам, землям, морям и другим водоемам.

– Растительная жизнь.

– Одушевленный мир – рыбы, птицы, животные.

– Человек.

Такая картина миротворения позволила многим богословам ХІХ-ХХ вв. считать возможным соединение библейского повествования с эволюционной теорией. На это скажем, что Библия действительно показывает нам лестницу творения, но нигде не говорит о превращении (каким бы то ни было способом) низшего в высшее. Наоборот, все сотворено по роду и по подобию (Быт. 1:11 и др.). Об этом определенно говорит св. Василий Великий. Так, о растениях он пишет: «И, таким образом, что при первом сотворении возникло из земли, то соблюдается и доныне, через сохранение рода, последовательностью преемства«⁶². Так же говорит он и о животных: »Природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся, и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов, посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва – льву, орла – орлу, и каждое животное, сохраняемое в, следующих одно за другим, преемствах, продолжает до скончания вселенной. Никакое время не повреждает и не истребляет свойство животных»⁶³.

Каждая ступень лестницы тварных существ восходит к Богу и участвует в своем обожении, но не превращается в другую ступень тварного же бытия. Нет никакого смысла в том, чтобы цветы превратились в зверей, смысл в том, чтобы и цветы, и звери преобразились в Божественной славе. Так, на горе Преображения одежда Спасителя сделалась белою, блистающею, преобразилась благодатью и светом фаворским, но не превратилась в кожу или иное что. И в будущей жизни будет «новое небо и новая земля». Земля не станет небом, земля станет новой землей. Люди не в ангелов превратятся, а станут обновленными людьми, причастными Божескому естеству.

При описании творения мира Богом, бытописатель использует три еврейских глагола, указывающие на три образа Божественного творческого действия.

Глагол ברא (бара) – в русском тексте переведен словом «сотворил». Это, собственно, творческое действие, творение из ничего, сущего из не сущего. Некоторые лингвисты⁶⁴ отмечают значение глагола «бара», как выход изнутри наружу, по родству со словами «убежал», «ушел», «вырвался наружу». Можно указать и на арамейское בר (бар), означающее «сын». Последнее значение глагола «бара» может быть использовано в подтверждении мнения о творении, как о Божественной эманации, истечении природы из Бога, по сути, единосущной Ему. Но это отвергается значением этого же глагола, как творения из ничего. Объединяя оба значения глагола «бара», можно так раскрыть смысл «творения» мира. Мир приходит от Бога (вырывается из Него наружу), но не по своей природе, которой Бог абсолютно трансцендентен, от которой совершенно отличен, которая сотворена из ничего, а по своему замыслу, порожденному в премудрости (Хокме) Божией, по воле Божией и Слову (Логосу), произведшему его.

Глагол «бара» трижды употреблен в повествовании о миротворении. Троекратное употребление глагола соответствует трем ступеням, трем иерархическим уровням этого мира.

Первый раз «бара» употребляется в начальном стихе Библии (Быт. 1:1) «Берешит бара Элогим...», или В начале сотворил Бог... Из небытия дается бытие праматерии, небу и земле.

Второй раз глагол «бара» употреблен в Быт. 1:21, где описывается, как на пятый день творения Бог творит рыб, пресмыкающихся и птиц, т.е. «душу животных», одушевленные создания. И сотворил («бара») рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся... и всякую птицу. Первое «бара» относится ко всему, отвечающему на вопрос «что?», второе – ко всему, отвечающему на вопрос «кто?». Растительный мир (третий день творения) относится к первому «бара»: живое, но не одушевленное. Растения не имеют души, ни всего, что относится к психической (душевной) жизни. Животные, птицы и рыбы имеют душу живую, она в крови. «Душа тела в крови» (Лев. 17:11), «кровь есть душа» (Втор. 12:23). Следует отметить, что в описании шестого дня творения, когда были сотворены животные (скоты, гады и звери), глагол «бара» уже не повторяется вновь. «Бара», творение души живой, произошло однажды, на пятый день. Первое «бара» дало бытие телу (или всему, вообще), второе – душе.

И, наконец, третий раз глагол «бара» употреблен при описании творения человека – и сотворил ("бара») Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (1:27). В русском и славянском переводах глагол «сотворил» употреблен еще в Быт. 1:26, где говорится о совете Божием, это неточно, там в еврейском подлиннике нет глагола «бара». Немецкий перевод, точно следуя за еврейским, употребляет глагол «schaffen», соответствующий «бара» только в Быт. 1:1, 21, 27. Но и в 26-м стихе, и в 27-м говорится о творении человека. Итак, третий раз Бог творит (бара), создает из ничего, из не сущего – сущее, при появлении человека. Что же именно здесь творится? В Быт. 2:7 говорится, что создал Господь Бог человека из праха земного. Почему же «создал», а не «сотворил» (бара)? Потому что новой, сотворенной из ничего, в Адаме была не перстная его природа, а образ Божий, о сотворении (бара) которого говорится в Быт. 1:27, а в Быт. 2:7, далее, тоже говорится, только иными словами: и вдунул в лице его дыхание жизни. Итак, третье «бара» произвело в этом мире образ Божий, бессмертный, богоподобный дух человека. К телу этого мира, к животной душе добавляется третья иерархическая ступень бытия – богоподобный дух человека⁶⁵.

Другой образ Божественного творения выражен глаголом עָשָׂה (аса), переведенным в русском тексте, как «создал».

И создал Бог твердь... 1:7

И создал Бог два светила... 1:16

И создал Бог зверей... 1:25

И сказал Бог: создадим (неточно в син. – «сотворим») человека... 1:26

И увидел Бог все, что Он создал... 1:31

«Аса» – это уровень творческого делания, образование созданий из чего-то, ранее уже бывшего. Это деяние художника, производящего новые предметы из имеющегося материала (камня, глины и т.д.). Тройное Божественное «бара» осуществляется во множественности созданий Божиих. Творение реализуется в созданиях. «Аса» – это второй этап после «бара» в творческом акте Божием. Подобно Божественному творчеству, и в человеческом творчестве есть, как момент некоего «бара», так и момент «аса». Среди людей эти два вида действования произведут, соответственно, художников и ремесленников, ученых и инженеров.

Третий образ Божественного творения выражен глаголом יצר (йецер), переведенным на русский язык, как «производить», "быть произведенным».

И произвела земля зелень... 1:12

Да произведет вода пресмыкающихся... 1:20

Да произведет земля душу живую по роду ее... 1:24

По Берману, «йецер» – это стадия формирования, осуществляемая на стадии «аса», т.е. созидания, делания.

Исходя из библейского текста, можно указать и на другое значение глагола «йецер», в котором он употреблен бытописателем. Одна тварь производит, по повелению Божию, из себя другую, через некий естественный процесс. Бог не говорит: «да будет зелень», – нет уровня «аса», Божественного созидания, тем более, нет «бара»: зелень не творится сама по себе, творческим словом – ее, по слову Бога, должна произвести (йецер) земля.

Интересно, что при творении рыб и пресмыкающихся (точнее, мелких животных, всякой живности), Бог повелевает воде произвести (йецер), а в результате – творит (бара) Сам. Вода не справилась с тем, чтобы самой дать жизнь, произвести душу живую, для этого понадобилось Божественное творение. Но вода и не осталась безучастной. Можно утверждать, что смыкаются два вида Божественного творческого действия, происходит естественный процесс появления рыб из воды (но не самопроизвольно, а по Божественному велению) и творческого «бара» – появляется из ничего душа живая, соединяемая с «произведенным водою».

Подобное действие можно отметить и в творении животных. Но здесь, в отличие от рыб, смыкаются не «йецер» и «бара», а «йецер» и «аса». Земля производит, а Бог создает зверей земных, наделенных душой живой.

Итак, бара, когда Бог творит из ничего;

Аса, когда Бог создает из существующих творений;

Йецер, когда одни творения производят по повелению Божьему другие.

Греческий перевод LXX теряет различие глаголов «бара» и «аса», переводя их одним и тем же словом έποίησεν (епиисен). Это отражено и в славянском переводе. Во всех местах, где употреблены глаголы «бара» и «аса» в еврейском тексте, в славянском – «сотвори». В этом отношении русский синодальный перевод богаче и ближе к оригиналу, ибо употребляет разные глаголы: «сотворил» и «создал». Глагол «йецер» переводится в LXX έξήνεγκεν, что значит «произвела».

Наличие в происхождении мира «йецер» (производить) при забвении Бога и Его «бара», и дало возможность возникновения эволюционной теории, где низшие виды самопроизвольно, с течением времени, превращаются в высшие. По Библии же – все творит Бог, при соучастии тварного мира.

Теряя различие значений творческих действий «бара» и «аса», греческий перевод LXX привносит, однако, удивительное, чисто эллинское, звучание. Έποίησεν – это творить, совершать, это и сочинять (стихи). Творение (ποίημα) – это и поэма. Ποιητής – это и творец, и поэт. Божественный Поэт творит мир, как некую благозвучную поэму, истекающую из уст Его. Бог – Творец, или Поэт неба и земли. Божественное творческое действие отражается и в образе Божием, в человеке, в его творческой деятельности, его поэзии. Так творится мир, или красота. Эллинское сознание видит сам мир, небо и землю космосом, т.е. красотою. 'О κόσμος – краса, украшение, мир, вселенная.

Величественное в начале сотворил Бог... и многократное дальнейшее и сказал Бог: да будет... являет абсолютную свободу Творца. Нет ничего прежде Бога-Творца, нет ничего, что извне побуждало или понуждало бы Его к творению. Он абсолютно свободен Сам в Себе. Он творит, когда хочет и что хочет. Он присутствует в Своем творении, но Он и абсолютно свободен и никак не зависим от него. Сотворен мир, но ничто не изменилось в Боге и не добавилось к Нему. Ведь прибавление к бесконечности чего угодно ничего не изменяет в ней и не прибавляет (∞ + а = ∞).

Повествование о творении мира открывает нам совершенную зависимость каждой твари от Творца и связь с Ним. Не просто все в целом сотворено Богом, а потом самообразовалось (такова позиция деизма), но каждая тварь сотворена, создана (образована) и произведена непосредственно самим Творцом. Каждая тварь могла бы сказать: «именно меня сотворил Бог».

Так и поныне, появление человека связано каждый раз с действием Бога Живодавца. Естественный процесс рождения только сопровождает творческое действие Божие.

Св. Филарет Московский пишет, что «шесть дней творения не означают, собственно,.. такого продолжения времени, в которое бы вещи, по законам только природы, образовались и раскрылись из сотворенных в начале неба и земли; потому что, в таком случае, дни творения не различествовали бы от дней Провидения, и не можно было бы сказать, что Бог окончил днем седьмым дело Свое и почил» (Быт. 2:3)⁶⁶.

Следует отметить, что не только в своем появлении каждая тварь зависит от Творца, но и в дальнейшем бытии она укоренена в промыслительном, о ней, действии Бога Вседержителя и Промыслителя.

Весь миропорядок и законы природы, по которым все существует, имеют Божественное происхождение. Все сотворено по слову Бога (и сказал Бог), и без Его слова не сотворено ничего. Все чрез Него (Слово) начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (Ин.1:3). Всякая тварь имеет, по мысли прп. Максима Исповедника, свой Божественный логос, вложенный в нее Божественным Логосом, творящим словом Бога-Творца. От Божественного Логоса, Слова Творца – всякая «логия» этого тварного мира (филология, биология, космология, геология и т.д.). Великий физик и математик Исаак Ньютон считал, что, постигающий законы природы, изучает законы Божии.

И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один (Быт. 1:5). Далее говорится о втором, третьем, четвертом и т.д. днях творения мира Богом. Мир появился в таинственных днях творения. Ум человеческий всегда пытался постичь тайну этих дней. Но тайна сия, явленная в Божественном откровении Моисею, тут же и сокрывается в полумраке загадочности.

Еврейское слово день יום (йом) связано со словами «встать», "подняться». Это – пора действия. А ночь לילה (лайла) – это пора, когда все сворачивается, уходит в себя. Так, в творении мира чередуются свет и тьма, подъем и спад жизни, активность и пассивность, разворачивание и сворачивание всех творческих сил и энергий. Таково значение смен дня и ночи при творении мира, по Берману⁶⁷.

Понятие дня естественно связано со временем. Но в самом тексте Слова Божия все-таки днем названо не определенное время, а свет. То есть значение не хронологическое, а оптическое. Свет – основа миробытия, основная его стихия и энергия, бытийная и жизнетворная сила. Не случайно в теории относительности А. Эйнштейна даже время и пространство, масса вещества – относительны, зависят от скоростей и выбора системы отсчета. Абсолютный инвариант, неподверженный никаким изменениям – скорость света. Некая первичность света в тварном мире. И в духовном мире Бог есть Свет и просвещает светом истинным, светом нетварным, фаворским всякого человека и всякую тварь.

Вот свидетельство Агады о появлении света в первый день творения:

« – Как был сотворен свет? – спросил раби Симеон бен Егосадок.

– Господь, – ответил раби Самуиил бар Нахман, – облачился в ослепительно белые ризы, от которых потоками хлынул свет, засиявший от края до края вселенной»⁶⁸.

«Раби Елеазар учил:

– Свет, сотворенный Предвечным в первый день творения, был такой чистоты и силы, что человек мог видеть от конца до конца вселенной. С появлением на земле греха и порока, дивный свет этот начал тускнеть и, наконец, отнят был Всевышним у земного мира и приуготован для праведников в загробной жизни»⁶⁹.

Можно указать на различные понимания творческих дней.

Это буквальное понимание дня, как суток, состоящих из 24-х часов, из вечера и утра, дня и ночи. Именно это простейшее и буквальное понимание является основным святоотеческим и, практически, всеобщим, как в иудейской, так и в христианской традиции. И лишь в течение последних двух веков (ХІХ-ХХ вв.) произошел значительный и почти всеобщий отход от этого буквального понимания, но не в результате развития богословской мысли и, тем более, не в результате экзегетического рассмотрения текста, а под напором теории эволюции, нашедшей себе место в биологии, геофизике, астрофизике. При этом, однако, не исчезла и простая вера, непосредственно и буквально воспринимавшая свидетельство Писания. Вновь, и уже с научной точки зрения, заговорила о буквальном понимании дней творения, как обычных дней – школа креационизма. Креационисты находят своих сторонников среди христиан разных конфессий, в т.ч. и в православии, но часто встречают и жесткое неприятие.

Вот однозначное свидетельство прп. Ефрема Сирина в пользу буквального понимания текста о днях творения:

«Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание; непозволительно также говорить, будто бы, что по описанию сотворено в продолжение шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также, будто бы, в описании сем представлены одни наименования, или ничего не означающие, или означающие нечто иное»⁷⁰.

Прп. Ефрем Сирин не только однозначно высказывается в пользу буквального понимания повествования о творении, но рассуждает и о длительности дней творения. Так, прп. Ефрем описывает творение света в утро первого дня: «Итак, по истечении двенадцати часов ночи [во время которой, по прп. Ефрему, были сотворены небо, земля, тьма, бездны и воды. – Г.Ф.] сотворен свет среди облаков и вод, и он рассеял тень облаков, носившихся над водами и производивших тьму. Тогда начался первый месяц Низан, в который дни и ночи имеют равное число часов [примерно, соответствует марту. – Г.Ф.]... Ибо, хотя и свет и облака сотворены во мгновение ока, но, как день, так и ночь первого дня продолжались по двенадцати часов«⁷¹.

Подобным образом объясняет сутки в шестодневе и св. Василий Великий:

»Итак бысть вечер и бысть утро. Пророк разумеет продолжение дня и ночи... И бысть вечер, и бысть утро, день един. Почему назван не первым, а единым?.. определяет сим меру дня и ночи, и совокупляет в одно суточное время, потому что двадцать четыре часа наполняют продолжение одного дня, если под днем подразумевать и ночь. Почему, хотя при поворотах солнца случается, что день и ночь друг друга превосходят, однако же, продолжение дня и ночи всегда ограничивается одним определенным временем"⁷².

Следует отметить, что Моисей говорит не о дне первом, как далее о втором, третьем и так до седьмого, а о дне едином или дне одном,יום אחד (йом эхад), или по- гречески ήμερα μία (имера миа). Это может быть объяснено двояко.

С одной стороны, день один означает, что Бог сотворил единицу времени, которая, повторяясь, образует седмицу, т.е. течение времени. Об этом пишет св. Василий Великий: »Бог, устранив природу времени... и, измеряя время седмицей, повелевает, чтобы седмица, исчисляющая движение времени, всегда круговращалась сама на себя, а также, и седмицу наполнял один день, семикратно сам на себя возвращающийся. А образ круга таков, что сам он с себя начинается, и сам в себе оканчивается"⁷³.

С другой стороны, день один, или, лучше, славянское – день един, означает исключительность и неповторимость, единственность этого дня. Это относится к исключительности значения света в природе, во всем мироздании. Но день сотворения света – это и прообраз, и предначало «восьмого дня», невечернего дня, когда воссиял во мраке этого мира Свет истинный. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:9). Это о свете Христовом, свете благодатном, фаворском говорится, что тьма проходит, и истинный свет уже светит (1Ин. 2:8). Этот свет явился на Фаворе и воссиял от живоносного гроба Господня. Это об этом дне пророчески восклицает псалмопевец: Сей день сотворил Ягве: возрадуемся и возвеселимся в оный! (Пс. 117:24) День сотворения света в первом творении предначинает и указует на пасхальный день пакибытия, когда проходит седмица времен и открывается вечность восьмого дня. Там не будет счета времен и дней. День этот будет единственный, ведомый только Ягве: ни день, ни ночь; лишь в вечернее время явится свет. И будет в тот день, живые воды потекут из Иерусалима (Зах. 14:7–8). Св. Василий Великий так пишет об этом: «Посему, и Моисей, чтобы вознести мысль к будущей жизни, наименовал единым сей образ [первый день творения, точнее, день един, св. Василий именует образом «века», в смысле «вечности». – Г.Ф.], сей начаток дней, сей современный свету, святой Господень день, прославленный воскресением Господа. Потому и говорит: бысть вечер, и бысть утро, день един"⁷⁴.

И был вечер, и было утро: день один. На востоке счет дней идет с вечера. Библейские дни так же начинаются вечером. Богослужебные дни в Православной Церкви так же начинаются с вечера. Если же считать днями и ночами, то сутки состоят из ночи и дня. Так понимает прп. Ефрем Сирин (укорененный в восточной семитской традиции) и дни творения. Уже приводилось его суждение, что в ту первую ночь были сотворены небо и земля, бездны и воды. Потом уже воссиял свет, ночь сменилась утром первого дня. Несколько странно, что греко-латинские отцы (св. Василий Великий, св. Иоанн Златоуст, блаж. Августин) считают вечер и утро не началом ночи и дня, но завершением дня и ночи. И тогда получается, что сначала день завершается вечером, а потом ночь – утром, Так св. Василий Великий: «Вере есть общий предел дня и ночи; подобным образом и утро есть смежность ночи со днем. Посему, чтобы старейшинство бытия приписать дню, Моисей сперва наименовал конец дня, а потом конец ночи, т.к. ночь следует за днем». Изначальную тьму над бездною св. Василий, в отличие от прп. Ефрема, не считает за ночь первого дня. Он говорит, что «состояние в мире, предшествовавшее сотворению света, было не ночь, но тьма«⁷⁵. Так и блаж. Августин: »один день (считается) от начала дня до начала (другого) дня, т.е. от утра до утра»⁷⁶. Едва ли смея твердо утверждать о соотношении вечера и утра с моментом появления света, сам счет дней, конечно, следует принять по семитско-библейской традиции, отраженной у прп. Ефрема Сирина.

Другое понимание дней творения – как дней, неопределенных по длительности времен творческой деятельности Божией. Уже отмечалось, что это мнение появилось, как уступка эволюционной теории возникновения мира. В Св. Писании на такое понимание нет никаких указаний. И, наоборот, благословение Богом седьмого дня; И благословил Бог седьмой день, и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал (Быт. 2:3) – явно предполагает обычный день, ставший основанием покоя субботнего дня в народе Божием.

Иногда, в подтверждение мнения, что дни творения означают целые эпохи, приводят слова св. Василия Великого: «Посему назовешь ли его днем, или веком, выразишь одно и то же понятое; скажешь ли, что это день, или что это состояние, всегда он один, а не многие; наименуешь ли веком, он будет единственный, а не многократный"⁷⁷. Однако, указанные слова св. Василия Великого вовсе не означают понимания им дней творений, как неопределенных периодов времени. Выше уже были приведены слова св. Василия Великого, в которых он ясно и четко принимает буквальное понимание дня творения, как 24-часовых суток, т.е., как обычного дня. Рассуждая же о дне едином, св. Василий Великий видит в этом дне, как единице времени кругообращающейся по седмице и возвращающейся на себя, образ круга вечности. Он пишет, что Бог устроил так, »чтобы седмица, исчисляющая движение времени, всегда круговращалась сама на себя, а также и седмицу наполняя один день, семикратно сам на себя возвращающийся. А образ круга таков, что сам он с себя начинается и сам в себе оканчивается. Конечно же, и век имеет то отличительное свойство, что сам на себя возвращается и нигде не оканчивается«. Слово «век» (αίών = эон) св. Василий употребляет не в значении продолжительного (или, тем более, столетнего) времени, а в значении вечности, как часто употребляется греческое αίών (эон) или славянское «век». На немецкий язык так и переводится Ewigkeit (вечность). Словом «вечность» переводит здесь на русский и архимандрит Киприан (Керн). Еврейское עולם (олам) имеет так же это емкое значение, как век, жизнь, вечность, мир, вселенная. Об этом св. Василий далее определенно пишет: «Хотя Писание представляет нам многие веки, часто говоря: век века и веки веков; однако, в нем не перечисляются ни первый, ни второй, ни третий век, чтобы из этого были нам видны более различия состояний и разнообразных вещей, нежели ограничения, окончания и преемство веков [эонов, вечностей. – Г.Ф.]». «Веки веков» – это не множество, пусть бесконечное, сменяющихся времен, а сама вечность, в глубинном и емком значении «олам», «эон» и славянское «век». Итак, вечность, век, эон – един, хотя и говорится о «веках веков» (Vоn Ewigkeit zu Ewigkeit). Так и один день, круговращаясь, образует семеричный круг времени. И далее, на основании текстов из Иоиля, Амоса, Псалтири, св. Василий Великий говорит о «дне Господнем» («дне Ягве»), как о дне Воскресения Христова, и как о дне восьмом – дне вечности. Говоря о дне Господнем, говоришь ли «день» или «вечность» («век») – говоришь одно и то же! Никаких рассуждений о длительности дня творения у св. Василия здесь вообще нет.

Блаж. Августин не может себе мыслить творение мира иначе, как мгновенным. Таково, по блаж. Августину, свойство всемогущества Божия. Само же творение «переживает» свое появление во времени, в днях творения. Блаж. Августин сравнивает это с мгновенно возникающей мыслью, которая выражается в, произносимых последовательно во времени, словах.

Блаж. Августин пишет: «...Как будет верным написанное: с тобою бо есть, егда хощеши, еже мощи [син.: ибо могущество Твое всегда в Твоей воле] (Прем.12:18), если Бог нуждался в протяжении времени, чтобы совершить что-нибудь? Разве не совершено Богом все, как бы, в идее (in arte) и в разуме, то есть не в протяжении времени, а в самой силе, которою Он разом производит (stabiliter) даже и такие предметы, которые мы считаем не постоянными, а преходящими? Ибо, хотя и в нашей речи одни слова уходят, а на месте их являются другие, однако, невероятно, чтобы то же самое происходило и в теории (in arte), в которой сразу же является (stabiliter) художественная речь? Отсюда, хотя Бог творит и вне протяжения времени, потому что с Ним есть егда хощет еже мощи, однако, временные природы переживают свои перемены во времени. Поэтому: И бысть вечер, и бысть утро, день един сказано, может быть, как умосозерцаемое, т.е. так, как это должно или может быть, а не как бывает в преемственных моментах времени. Ибо Сказавший: Живый во веки созда вся обще (Сир. 18:1) созерцал Своим разумом творение во Святом Духе; но в книге Бытия повествование вполне прилично ведется так, как будто бы, вещи сотворены были Богом в преемственных периодах времени, дабы самый порядок [творения], который не мог быть представляем немощными умами в одновременном (stabili) созерцании, предносился, благодаря такому образу речи, как бы, пред чувственными очами"⁷⁸.

Визионерская теория поддерживается в Толковой Библии под редакцией А.П. Лопухина⁷⁹. Согласно этой теории, дни относятся не к истории творения мира, а к видению бытописателя. Это пророку возникновение мира явлено было в видении (visio), в виде шести, сменяющихся друг за другом, дней. Каковым было реальное течение времени – неизвестно. Обосновать эту точку зрения невозможно. В пророческих книгах Библии часто дается описание сменяющих друг друга видений. Ничего подобного в книге Бытия нет. Дается повествование о реально происходивших событиях творения. Так же, как реальное повествование о творении, воспринимается шестидневное творение в библейских, святоотеческих и литургических текстах. Историческое понимание (буквальное) углубляется мистическими размышлениями св. Василия Великого, блаж. Августина и др. Аллегорические же, визионерные и прочие теории практически беспочвенны.

Завершая этим рассуждения о днях творения, следует отметить, вслед за многими св. отцами, что обычные дни связаны с кругообращением солнца и земли. А это – события четвертого дня. Так, что, по крайней мере, первые три дня не были обычными астрономическими сутками. Смена дня и ночи, вечера и утра, творческого «раскрытия» и «сворачивания» происходили каким-то иным образом. Факт же, что уже с первого дня творения были свет и тьма, и разделение их.

Божественная седмица времени

Святые отцы дерзали рассуждать о значении шестеричного числа дней творения. Наиболее склонным к изысканию таинственных смыслов, связанных с днями творения, был, пожалуй, блаж. Августин.

Он рассуждает о математической особенности числа шесть. Он называет совершенными числа, у которых сумма делителей дает само число. К делителям, при этом, естественно, не относят само число. Таких чисел блаж. Августин находит два: 6 (1+2+3=6) и 28 (1+2+4+7+14=28). Шесть – блаж. Августин называет первым совершенным числом⁸⁰.

Что касается значения шести дней творения, то, вполне приемля буквальное значение их, как дней творения, блаж. Августин изыскивает и другие сокровенные смыслы. В шестеричной череде этих дней он видит образ ангельского постижения естества тварных вещей и существ.

Днем – блаж. Августин называет лицезрение и созерцание ангелами Божественного естества. Вечер – созерцание и познание ангелами тварного естества. Утро – восхождение в ангельском познании от тварной природы к ее первоначальному замыслу, ее идее в Боге. Так, через вечер и утро ангелы, в познании своем, нисходят к познанию тварного и восходят к познанию Творца через тварное. Блаж. Августин пишет: «Вот почему святые Ангелы... знают, без сомнения, всю тварь... прежде всего в Слове Бога, в Котором, как все создавшем, заключаются вечные идеи (rationes) всего, даже и созданного временным образом, а затем – в самой ее природе, взирая на нее, как бы, долу и возводя ее к прославлению Того, в непреложной истине Которого первоначально созерцают идеи, сообразно с коими создана она. Там [знают они тварь], как бы, днем, почему согласнейшее, вследствие участия в одной и той же Истине единство их и представляет собою первоначально сотворенный день, а здесь – как бы, вечером; но за этим вечером (как это можно примечать во всех шести днях) наступает сейчас же утро, т.к. ангельское познание не остается в твари так, чтобы, вслед за тем, не восходить к прославлению и любви Того, в Ком познается не то, что уже сотворено, а то, что должно было создаваться; пребывание в этой Истине и составляет день»⁸¹. Познавать же тварь ради твари – это, по блаж. Августину, означает оставаться в сумерках вечера и отпасть от света, как отпал денница. Седьмой же день не имеет вечера (Писание не говорит о нем). Это значит, что от познания твари, ангелы в невечернем дне вечности восходят к познанию уже только Бога, почивающего в Самом Себе, к познанию Его всесовершенного Существа.

Многие св. отцы число шесть считают числом миротворения и в пророческих, иносказательных текстах Писания, во встречающемся числе шесть, видят указание на шестидневно сотворенный мир. Так, блаж. Феодорит, объясняя слова Песни Песней: Есть шестьдесят цариц и восемьдесят наложниц и девиц без числа... (Песн. 6:8) пишет: «Число шестьдесятное десятичное число шесть раз содержит: десятичное же число совершенство показует: шестеричное же – сотворения мира время заключает, ибо в шесть дней Бог, Творец всех вещей, сей создал мир...»⁸².

Шестеричное число дел творения Божия отображается и в шестидневном делании, по заповеди Божией: Шесть дней работай и делай (в них) всякие дела твои... Ибо в шесть дней создал Ягве небо и землю, море и все, что в них (Исх. 20:9,11). Тот же блаж. Феодорит, толкуя Песнь Песней – Вот одр его – Соломона: шестьдесят сильных вокруг него, из сильных Израилевых (Песн. 3:7) – объясняет: Шестьдесятное число положено здесь... дабы представить, сколь много в Ветхом Завете было, святостью прославившихся, мужей. Ибо, если десятичное число есть совершенное, то, без сомнения, которые были в законе, приличнее шестидесятное. В шесть, глаголет, дней сотвориши дела твоя (Исх. 23:12). Итак, по мнению моему, совершенные в законе обходят одр: те, кои ведут род свой от Израиля»⁸³. Шестиконечная звезда Давида стала символом Израиля. Новое же творение, начавшееся в первый день седмицы, в день восьмой, означает пакибытие, и восьмиконечная звезда является символом православных христиан.

На шестой день сотворен человек, в шестой час, т.е. в полдень, он и согрешил. Бог явился согрешившим Адаму и Еве в раю во время прохлады дня (Быт. 3:8). День стал склоняться к вечеру, когда к согрешившим, ранее, т.е. днем, явился Бог. В шестой же день и шестой час был распят за грех человека Сын Человеческий. Об этом говорится в тропаре шестого часа: «Иже в шестый день же и час, на кресте пригвождей в рай дерзновенный Адамов грех...» Как число человеческое, упомянуто шестеричное число и у св. Иоанна Богослова (Откр. 13:18).

Итак, шесть – число первого тварного мира, первого творения, число человеческое, число Израиля. В отличие от шести, семь – число дня покоя Божия, число Божественной полноты. Семь складывается из трех и четырех (7=3+4). Три – число Бога Триипостасного. Четыре – число тварного мира. Семь – Творец и Его творение во всей целокупности. И вновь можно отметить, что шесть есть семь без одного (6=7–1), т.е. неполнота, несовершенство. И, хотя мир и сотворен в шесть дней, но без седьмого дня, когда ничего не было совершено, этот мир – ничто. Покой седьмого дня – это полнота (τό πλήρωμα) Божия. Бог для этого мира есть некое таинственное «Ничто», по учению св. Дионисия Ареопагита. Раскрытием этой мысли занято апофатическое богословие. Тварному миру, человеку, Бог не добавляет Собою ничего тварного. Но только в Нем полнота и смысл. Только в седьмом дне покоя смысл шести дней творения, только в Боге смысл сотворенного на шестой день, по образу Божию, человека. Немногим отличается шесть от семи, всего на единицу. Но без этого одного творение – без Творца, вместо человека и Бога – идолы, а вместо Христа – антихрист (666).

Но, после всех рассуждений о числе дней творения, скажем словами св. Филарета Московского: «Происхождение шестеричного или седмеричного числа оных (действий Творческой силы. – Г.Ф.) сокрыто в премудрости Божией»!⁸⁴