Слово на память Усекновения главы честнаго Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна

Написано 15 июня, индикта 14, 1466 г.¹

1. Поистине, блаженный и Креститель Иоанн, живший на грани­це между Образом и Истиной² и ставший как бы некоей связью меж­ду временами того и другой, заслуженно предоставляет обильный материал для желающих восхвалить его; и одни, вот, соразмеряют свои речи с воздаваемыми ему почестями в течение года по тому или ино­му из поводов, связанных с его замечательной жизнью, а другие, беря за тему изложение всей его жизни, пытаются объять в одной речи то, что нуждается во множестве речей: я же, должный ему бла­годарением не только за общие для всего человечества благодея­ния, но и за многие личные для меня, возьму ныне предметом моего посильного приношения завершение им подвигов на земле, – при­ношения не вполне неугодного ему, взирающему, как и Бог, не на построение слов, а на намерение говорящего, при этом особенно милостиво относящемуся ко мне, прекрасно заключающему, что время всего мiра и мое собственное приближается к концу.³ Итак, пусть это будет предметом моего изучения; потому что не следует смешивать воедино величайшие предметы; и теперь, когда стали явно обнаруживаться начатки Второго Пришествия Христова, какую лучшую тему для слов в честь его следует взять, как не тему о кон­чине Крестителя, так же как и о Страстях Самого Христа, в особен­ности – в нынешние времена; и нося и в душе и на языке воспоми­нание об оных, важно было бы позаботиться о том, чтобы нам стать сообразными Христу и подготовиться к Его Пришествию. Потому что как, умерев тогда, Он воскрес и, пострадав, был прославлен и взят на небо, до ада же сошел душою, так и ныне в малых предопре­деленных для жизни душах, которые, взирая на Него, переносят все, Он и страдает, и умирает, и терпит бесчестие, в скором же вре­мени, как можно уверенно прийти к выводу, имеет снова прийти в мiр для того, чтобы совершить суд и окончание всех человеческих дел, а также и тех, ради которых Он подвизался. Итак, тогда пред­шествуя Рождеству и смерти Христовой, а ныне страдая вместе с благочестивыми душами и умирая вместе с ними, он заслуженно предтечет и Второму Пришествию Христову, и представляет нам подобающий времени предмет для восхвалений его, именно – свою собственную мученическую⁴ кончину, которой он предварил смерть Иисуса, а ныне состраждает с теми, которые доблестно страдают ради Него.

2. Итак, это послужило поводами для моего слова. На основании сего, оно не будет идти вразрез с нуждою слушателей (потому что немногим оно будет иметь характер призыва совести на суд, и я за­ранее об этом воздал слезы в отношении самого себя),⁵ но для того, чтобы, будучи доступно сознанию и пониманию всех, оно всецело посвятило себя Гласу, предшествовавшему Слову, уступившему меч борьбы за Истину Являемому им, то, присоединив свою немощь к силе Евангельского текста, оно совершит свой путь под водитель­ством Божиего слова. Ты же, Предтече нашего спасения и Проповедниче Пославшего в мiр прекрасную проповедь, мне, воздающему тебе благодарение за твое путеводительство меня, которым, не без Бога, разрешая мои тяготы, ты направил меня в твой удел и сущее в нем безветрие, уберегая меня от страшной бури раздоров, вторую воздай милость: разреши нам в связи с твоей кончиной прикоснуть­ся к твоим венцам, которые мы сплетаем из слов Евангелия, и даруй нам в покаянии и в тишине, в этих прекрасных состояниях, провес­ти остаток нашей жизни, и если будет должно умереть за Истину, то твоей ревностью снабди мое сердце, прекрасно в нем отражая и оную темницу, и палачей, и мечи, и твое во всем любомудрие, всем же чтущим твое преставление, и тем, кто будут слушать это слово, вдохни, насколько это возможно, ту же твою благодать, – правиль­но и говорить, и обозревать.

3. Весь круг подвигов у Иоанна прекрасно исполнен, из которых одни он совершил, побуждаемый собственным стремлением к доб­ру и неудержимо жаждая Бога, а другие подвиги он совершил, дви­жимый от Бога, содействуя начертанию всемiрного спасения, имен­но разлуку с родителями, бегство от мiра, отшельничество в Боге (потому что и до рождения, и родившемуся и воскормляемому про­изошли от Бога, соответствующие сему, начатки имеющих быть впо­следствии прекрасностей),⁶ длительное пребывание в пустыне, пищу, какая была с деревьев, как и из мелких живых существ, совмещаю­щаяся с поразительной суровостью образа жизни, и в других отно­шениях тягости, обнаженность тела, подверженного непрестанно стуже и зною (потому что только ремнем и власяницей он умело прикрывал поверхность плоти, и то не всей и не плотно),⁷ местопре­бывание вместе со зверями, с которыми приходилось сначала бо­роться, а потом и следы его облизывающими и возвращающимися к естественной ласковости к тому, кто вдобавок к естественному гос­подству (над животным мiром) так светло возвысился, ширину Божией благодати в душе при таком стеснении телесных потребно­стей, непрестанное углубление мысли в Боге,⁸ наставления ангелов, готовность – благодаря всему этому, что невозможно ни словом изобразить, ни перечислить, – к Божественному служению, по­том, по указанию пославшего его Духа, возвращение в мiр после пребывания в пустыне, обращение в покаяние народа, крещаемого в водах и отлагающего от себя свои личные скверны (потому что для очищения от прародительских и ставших присущих нашему естеству скверн, с которыми в силу необходимости сочеталось и все наше несчастное положение, было необходимо Христово Кре­щение, образ смерти Его, бывшей ради освобождения от них)⁹, яс­ное пророчество о Приходящем и издавна ожидаемом (Христе), и то возвещенное им, когда Он еще пребывал во чреве Матери и был скрыт от многих, почему и справедливо он был засвидетельствован как преимущий над всеми рожденными: да, пророки были во много раз большими, чем иные люди; он же сначала пророчествовал, дей­ствительно, подобно им, но затем удостоился и увидеть и, возложив на Него руку, крестить Его, подвергающего Себя этому, сначала не соглашаясь этого сделать и возражая, а затем и уступая во исполне­ние послушания Христу и видя и слыша свидетельство Свыше, не только ему, но и всем присутствующим делающее известным Же­лавшего до тех пор оставаться скрытым; потому что подобало, что­бы при сохранении в гораздо большей и божественной степени по­рядка вещей, он, будучи вдохновен воистину Свыше, как это и стало явно из самых дел, предвидел и предсказал Его как по Божеству предвечно рожденного и сущего, так по плоти и по явлению после него рожденного и приходящего; до этих же пор не было явлено тем же людям, что Он уже находится здесь и ходит по этой земле, пото­му что и Владыке было угодно оставаться еще скрытым; и, вот, тогда (во время Крещения Господня) он впервые познал Его и послужил Ему, и первый уже вошел в разряд Его будущих учеников, предска­зывая не Грядущего, но увещевая, что надлежит принять Его как уже Пришедшего; и в то время как пророчествовавшие в древно­сти, жаждая увидеть Его, не видели (потому что тогда еще не при­шло время),¹⁰ он, когда наступило исполнение времен, был при этом и возрадовался, послужил, и, свидетельствуя, удостоверил Его При­шествие достойным веровать, а для других он стал тяжек, и весьма огорчились на него дети диавола, угождающие своему отцу, которо­го они предпочли вместо истинного Отца и Владыки: потому что сам Иоанн прозвал их «порождениями ехидны», Спаситель же ут­вердил за ними и еще более очевидное наименование, придя для того, чтобы спасти Своих чад, найдя же их бунтующими и скорее присоединяющими себя к губителю. Итак, когда он (Иоанн) завер­шил эти подвиги, превосходящие всякое число и всякую добрую славу, долженствовало, чтобы и конец его жития стал увенчан подо­бающей ему таковой честью.

4. Итак, ему долженствовало опередить смерть Иисуса и умереть раньше Его, чтобы не только как придя в жизнь он был Предтечею общего спасения для живущих, но и для сущих под землею, имею­щих быть спасенными и насладиться плодом Домостроительства¹¹, он пришел бы как Предтеча, и таким образом во всем был Его Пред­течею, и, сохраняя за собой прекрасным образом усвоенный ему чин ангелов, служащих Божественным Домостроительствам, и в силу его ангельского образа жизни во плоти не уступил бы уже ни­кому и из первых учеников, сам первый положив душу за любимого Владыку, и то раньше, чем он получил явленнейшее удостоверение Божества во Христе, что Он позднее соблаговолил сделать для Сво­их учеников; долженствовало, чтобы Христов Креститель стал со­образен и Страстям Христовым, и как Тот добровольно пошел на смерть, так чтобы и он, в награду за свое стояние за законы, таковую принял кончину: не распятие, как Тот имел перенести, не надруга­тельства, не прободение в ребро (потому что это и все подобное при­надлежало цели и делу Домостроительства, и по этой причине за­долго таким образом было предсказано),¹² – но вынести страдание только головы, которой он, ведая открытое ему будущее, сострадал Ему, с другой же стороны, сорадовался, принимая во внимание про­истекающую оттуда пользу для всего человечества. Итак, в этом была нужда, и так и произошло, и это является предметом сего­дняшнего дня и всех событий, совершенных и повествуемых в связи с ним. Итак, внешним основанием для сего – не столько страда­ния, сколько венцов (для Крестителя) – послужила давнишняя ненависть к нему Иродиады и событие, случившееся тогда во время пира (Ирода); истинная же причина заключалась в недобрых замыс­лах «доблестных» хранителей законов, которые убили Иисуса как якобы разорителя законов, которым казалось недопустимым нару­шить субботу; Ироду же они допускали безмерно идти против зако­нов; (так они поступали), потому что они не могли терпеть того, что Иоанн, повсюду возвещающий Иисуса, после оного полного удов­летворения с небес возбудил к себе такое глубокое уважение (как это и следовало ему),¹³ так чтобы жить у Ирода и пользоваться у него таким великим почтением, – боясь, чтобы вместе с Иродом он не увлек за собой и все множество иудеев, на что у них, действитель­но, было доброе основание так заключать; потому что они видели, что Ирод весьма внимает ему и с удовольствием общается с ним и во многом слушается его: потому что он видел в нем святого мужа и праведника и как таковому оказывал большое внимание.

5. Итак, сами они льстили Ироду, эти «прекрасные хранители закона», и, хотя весьма могли бы это, не препятствовали ему нести на себе тяжкую вину в преступлении закона, желая таким образом настроить его против Иоанна и пресечь его благоволение к нему.

Но как же это они допустили ему, с пренесением жертвы, торже­ственно праздновать день своего рождения, в таком большом числе будучи гостями на его пиршестве? Почему не запретили ему учас­тие в жертвоприношениях, чтобы в силу этого дать основание пре­любодейке увидеть, что нарушение ею и Иродом закона видится не только возлюбленному Иоанну, но и гораздо большему числу лю­дей, которых не было бы справедливым вводить в заблуждение? Но тем, что они молчали и покровительствовали беззаконию, этим они устраивали засаду для праведного и мудрого хранителя законов, которому и не было такой необходимости, сколько им, бороться за законы, побуждаемому боголюбивым благоволением (к Ироду) и желавшему спасти души заблуждающихся, и Ирод, таким образом, терпел Иоанна, отечески советующего ему, и уважение его к добро­детели мужа в течение долгого времени преимуществовало над раз­нузданной страстью в нем и над благоволением его к общнице стра­сти, побуждавшей его не только не слушаться Иоанна, но и убить его; и под ее более сильным нажимом он, угождая ей, действительно заключил праведника в темницу; заключил, но не убил и не должен был бы убить, если бы позднее не стеклись для этого все обстоя­тельства, когда настал благоприятный день для увенчания правед­ника, а также приключившийся для гибели беззаконствующих, так, что вместе с разнузданным беззаконием они стали повинны и в убие­нии желавшего их спасти и очистить (от греха). И, конечно, Бог был силен, если бы пожелал все это дело сразу же прекратить, как и послать легионы ангелов, и разрушить весь город; но как при затме­нии солнца, которое не терпит от этого никакого ущерба, земля по­гружается в мрак, и это происходит по известным законам и распи­санию, ¹⁴ так и то, что произошло с Иоанном, было определено издавна, и единым движением Бог совершил и награды пророку за доброде­тель, и Ироду возмездие, соответствующее его преступлению; и Он не насиловал воли ни первого в отношении благочестия, ни второго в отношении противоположного сему, так что и у того и у другого поступки были по их воле, и то, что они сами избрали для себя, то и определил Он им; так что ни для Иуды не могло послужить в извине­ние то, что Христу должно было пострадать, и не ради спасения лю­дей – каковая была цель у единого Владыки, – но по злобе и завис­ти и любви к славе и деньгам предал он Учителя, и вместе с хлебом принял в себя сатану, вошедшего в него; не тогда, впервые пытающе­гося войти в него, но тогда, впервые вошедшего в него, он утвердил в себе; что вместо того, чтобы принять благодать, случается и со всеми недостойно причащающимися Божественных Тайн, и если кто нахо­дится в числе отвергавших их. Так и здесь то, что должно было Иоан­ну увенчаться за мученичество, не уменьшает вину убийцы.

6. Итак, своевременно все стеклось вместе, в силу чего должно было совершиться то, что имело быть. Так и наш Иисус в великий праздник Пасхи имел предать Себя убийцам; потому что не Пилат был Его убийцей, неоднократно имевший желание оправдать Его, и когда нечестивцы не смягчились, он умыл водою руки, и Владыка сказал ему, что больше (чем он) согрешили предающие Его: потому что он был чужеземцем и находился в рабской зависимости от рели­гиозных требовании иных народов; виновными же были иудеи и по­следователи Моисея и ученик (Иуда), с самого начала замысливший преступление, говоривший: «Что ми хощете дати и аз вам предам Его»; возможно, если бы он не достиг здесь успеха и имел бы что дать, он так бы поставил вопрос: «Что вы желаете, чтобы я вам дал, а вы предайте мне Его?» – Так и здесь, когда праздновался день рождения Ирода и происходил пир в честь сего, пророк был в сторо­не; и как ученик (Иуда) во время Тайной вечери, надругавшись над Кормильцем, предал Учителя, так вот Иродиада при помощи пляс­ки дочери подстроила убийство пророка; и тот оценил свое преда­тельство в тридцать сребренников, а она пляску своей дочери оценила за золотую (бесценную) главу пророка. И если Иоанн является Крес­тителем, то как осмеливаешься ты, о, женщина, убить Крестителя? И если, производя расценку, ты предпочитаешь обещанной полови­не царства голову пророка, то почему же с такой легкостью ты гото­ва отсечь ее и являешь мертвой ее, достойную таких сокровищ? – Было некогда, говорит она, когда все высоко чтили Крестителя и его крещение, и он был весьма почитаем; с того же времени, как он, крестив Иисуса, захотел явно возвещать Его и выступать за Него, то, как это признали наши блюстители порядков и законов, оба они заслуживают то же наказание и должны подлежать тем же карам; мне же никто из числа учителей закона не причинил столько не­удобства (как Иоанн) и не старался (как он) разорвать мою связь с Иродом, братом Филиппа. Так что я не обмениваю голову на стои­мость, но на сильнейшее страдание, которое он мне причинил, и совершенно недопустимо третировал царицу как некую рабыню.

7. Итак, справедливо Владыка наш порицал нарушителей зако­нов, которые лицемерно выдавали себя за хранителей их, за то, что они, «оцеживая комаров, поглощали верблюдов людей простых»,¹⁵ и то – будучи в гораздо большей степени виновными, чем те простые люди, потому что и сами во множестве и сознательно согрешали, и другим допускали грешить, когда было возможно воспрепятство­вать им это делать; порицает их и за то, что они, воздавая десятую часть даже от малейших плодов, превосходящими меру штрафами за провинности лишали бедных, вдов и сирот их домов и подобно врагам грабили их.¹⁶ О, «мудрые» блюстители совершенства в от­ношении хранения закона, вы вопите на Христа, обвиняя Его в на­рушении субботнего покоя тем, что Он в субботу очистил (исце­лил) прокаженного, и в субботу дал зрение слепому, и пригвожден­ному в течение долгого времени к одру болезни и расслабленному влил в субботу силу ходить, Ироду же попускаете, льстя ему, чело­веку, до такой степени ужасно нарушающему закон и душевно гу­бящему свою возлюбленную? Признаете ли вы, снисходя, что это сожительство законный брак, или же, несмотря на то, что он не по­слушался вас, вы не вознегодовали на него и не отлучили его от общения с чистыми, но еще и разделяете с ним пиршество и иные вещи? Считаете ли вы, убогие, оказание помощи несчастным за на­рушение закона относительно субботы? Не сам ли Моисей, законоположивший субботний покой, так же поступил бы по милосердию? Потому что в этом понимании он поставил закон и не имел целью делать людей вместо боголюбивых бесчеловечными, потому что в таком случае он не был бы Моисеем, ни вдохновленным Богом; если же, законополагая о субботнем покое, он не присовокупил: «За исключением, если бы кто возмог дать зрение слепому и благодетельствовать подобными великими делами», – то так поступают и все законодавцы, допуская желающим право судить и умеющим, соображаясь с обстоятельствами, приспособлять законы, каковые об­стоятельства невозможно было бы ввиду их множества и неисчис­лимости ни хорошо собрать вместе, ни обозначить их письменами. На основании сего умеющие правильно судить, таким образом при­меняясь к нуждам, прекрасно пользуются рамками законов для дел благотворительности, не отменяя эти законы и не порицая установи­телей их; но там, где невозможно было бы согласовать букву закона с данным положением и с разумностью и просто с благом и пользою, они скорее руководствуются тем основанием, что так поступил бы и сам законодавец, если бы присутствовал при этом, и, даже не при­сутствуя, судил бы в пользу поступающего благостно и мудро. Мы же допускаем и здесь преимущество Господа и распорядок обоих законов; вы же никогда не познаете его, меньше всего видимого для таковых, как вы. Итак, вы порицаете таким образом Самого Творца и Хранителя закона; вы же, уцепившись за узкое значение слов, в чем отнюдь нет нужды, обнаруживаете для многих бессмысленную ревность,-хвалящих вашу стойкость, не замечая истинного смысла вещей и питая злобу на совершающих прекрасным образом дела милосердия, держитесь буквы закона; долженствовавшая же польза от закона заключалась в том, что в некоторых случаях следовало строго держаться предписаний, а в других – уступать чувству люб­ви и нужде; здесь же у вас (в отношении Ирода) отвергаются и бук­ва закона, и цель законодавца и теряется сама присущая естеству справедливость, так что она приспособляется к Ироду в том, чтобы он противозаконно взял себе в жены бывшую раньше супругой сво­его брата, хотя и оставившего ей семя,¹⁷ и это не кажется вам ни чудовищным, ни недопустимым, а затем вы, вероятно, радуетесь вместе с безрассудно убивающим Крестителя, к которому он рань­ше благоволил и который не сделал ничего дурного, и к одному злу прибавившим другое зло, еще более тяжкое, – мстя Крестителю, как сочетанному с Христом и родственностью, и своим духовным расположением, и преследуя Самого Иисуса, и боясь Его, и открывая двери для умышленного убийства Его.

8. Таковой они разожгли адский пламень для своих душ и для всего их рода; царь же Ирод огорчился требованием убийства Крес­тителя, по причине же клятвы и совозлежащих гостей не захотел отослать дочь Иродиады ни с чем. Ты хочешь быть достойным соблюдателем клятв? Достойны твоего признания¹⁸ сотрапезники. Ты бо­ишься нарушить присягу, а, убивая праведного мужа, не страшишься возмездия? Если ты вынес (законный) приговор заключенному, ко­торому раньше внимал как священному лицу и оказывал ему боль­шое уважение, то почему теперь весьма печалишься? Но разве не еще больше позоря скрываемый раньше царской властью грех, ты теперь явно навлекаешь на себя возмездие? Да, тебе скорее следо­вало бы печалиться о себе самом, если и к обличавшему тебя ты, по благоволению к нему, относился человеколюбиво; если же ты не имеешь ничего, что бы поставить ему в вину, то зачем же казнишь праведника, не сделавшего тебе никакого зла и весьма раньше лю­безного тебе? Или, в самом деле, ты сошлешься на необходимость, свалив все на прелюбодейку: пиршество, пляску ее дочери, обеща­ния ей награды и связанную с этим клятву, и, всецело опутанный распутной страстью, уберешь из среды (живых) отговаривающего тебя от греха и увещевающего тебя, – делая себя повинным в ином, еще худшем грехе, или став худшим, чем какой-либо безумец, что­бы до такой степени добровольно запутать себя сугубым злом; меж­ду тем, ты мог быть свободным и от того, и от другого: и неправедное убийство не совершить, и не скорбеть, совершая его. Почему ты так ценишь мнение своих гостей? – Потому что если они молчат, то нечего и бояться; а если они на стороне девицы, требующей того, что не должно было требовать, то их, как негодных, следовало пре­зреть: потому что, возможно, подозревая изменчивость твоего отно­шения к божественному мужу, судя по положению вещей, они на­перед уже выразили свое одобрение (твоему любому отношению к нему), если же они судили дурным образом, то где же твое царское достоинство, что ты будешь угождать рабам, желающим гибели тво­ей души? Так, если они посчитают, что ты должен скакать и позор­но вести себя, послушаешься ли ты их? Если же, обязав себя клят­вой, ты из чувства богобоязни (по причине клятвы) решишься на убийство, то благочестивым был бы ты, не убивая и не исполняя по неосмотрительности данную тобою клятву; ныне же, кощунствуя, ты представляешься благочестивым, в действительности же буду­чи совершенным богоборцем; потому что Бог не желал бы, чтобы на основании верности клятвы мы кощунствовали. Случится ли, что­бы кто-нибудь убил своего отца, в пьяном виде поклявшись это сде­лать, отрезвев же после пьянства, стал бы оправдываться, что он был в необходимости так поступить в силу своей клятвы убить отца? Если же, выступив из ума по причине пьянства, к злу прелюбодея­ния прибавить и ужаснейшее убийство, то не клятву тебе следует винить и не совозлежащих с тобою, но твой пьяный разгул, благода­ря которому, добровольно сам себя сделав невменяемым, ты поста­вил себя в удел не людей, а свиней и волков; такое зло – пьянство и таковое «благодеяние» приносит захваченным им в плен. Или как возможно было бы при сохранении человеческого достоинства, ради награды за пляску, разделить царство на две половины и, связав себя клятвами, одну из них отдать плясавшей? Но долженствовало тебе даже и все царство оценить за имеющее не большую ценность, чем усекновение таковой главы, а вместе с этим и бедственное усекно­вение твоей души, если бы ты только возмог понять, что клятву в не­которых случаях должно соблюдать, а в некоторых случаях, по икономии, и нарушать.

9. Ирод так поступил, видится, во время трапезы и при оных при­сутствующих тогда и разделяющих с ним трапезу, как и повеству­ется это; потому что сказание не может идти за пределы истории происходящего и обнаруживающего себя, будучи истинным и спра­ведливым; блаженный же Иоанн ради служения тайне в отноше­нии Иисуса был зачат, и родившись и быв воскормлен, и в течение многих лет обитая в пустыне, для этой цели и теперь был послан, возвещая Пришествие Господне и взывая, чтобы приготовить путь Ему, Глас, предтекущий Слову, и Светильник, воссиявший пред Све­том, чтобы и таким образом он превзошел всех пророков тем, что при Христе и ради Христа весьма светло пророчествовал, исполнил же все служение Ему, как это должно было, а потом и ради Него и раньше Его был принесен в жертву; и палач, посланный с пирше­ства, отделил его равноангельную душу от священной оной плоти, и дает его голову девчонке как награду за ее пляску, она же передает ее матери как приятное зрелище, потому что теперь ей уже стало возможным без обличений беззаконствовать и на глазах у всех вес­ти распутный образ жизни, – когда уже нет никого, кто бы откло­нял от этого. О, какая блаженная жизнь, и еще более – блаженная кончина! Потому что, не имея что поставить ему в вину, не снося же его наставления (потому что замысел фарисеев и книжников был известен только Ироду и его сожительнице),¹⁹ убивают доблестного мужа, лучше же сказать – перемещают туда, где он весьма желал быть. Потому что что может быть отраднее для любомудрой души, чем умереть, имея при том с собой добродетель? О, какая у него была радость, когда он увидел палача и приготовляющийся меч, и раньше, чем почувствовал удар его, он легкими крылами освобо­дился, не принес с собою никакого груза от общения с телом, и толь­ко прародительское препятствие ²⁰ свело его в ад, которое было при­суще и Моисею и прочим, хотя и в весьма многом он был счастливее их, потому что более явственными надеждами на ближайшее затем восшествие оттуда он как бы уже жил на небе, но только еще от­нюдь не была проторена дорога, ведущая на небо, ожидающая пред­течею по ней Владыку всего, для этой цели именно и снисшедшего как Отец, чтобы из числа истинных чад, тех, которых найдет гото­выми, теперь же повести вместе с Собою, других же, имеющих быть возведенными, в строгом порядке допустить до вспомоществующего им (духовного) рождения,²¹ до тех пор, когда, снова придя и воздая им во много более светлым образом тела, вместе с этим совершенством естества соделает и совершенство счастья для них, облачающимся в сугубые столы (светлые одеяния) и осчастливленными сугубыми на­граждениями. И, вот, других пророков, которым иудеи оказали подоб­ную «милость», народ убил со многими издевательствами и много­численными жестокостями, его же один палач освободил от темницы и положил достойный конец его пребыванию в пустыне; потому что пустыня ничем не отличалась от тюрьмы для умеющих там накапли­вать (духовное) сокровище; и темница может не меньше, чем глубо­чайшая пустыня, духовно руководить умеющего и привыкшего любомудрствовать, и когда исполнились пределы жизни, нет никакой разницы для любомудрствующих, каким образом освободиться (от тела и этой жизни); загрызет ли зверь в пустыне или палач умертвит в тюрьме; преизбыток же после этого жестокости иудеев в отноше­нии Иисуса был преизбытком одержимости злом у самих совершите­лей сего, преизбытком же смирения в Терпевшем по человеческому естеству до такой степени многие и таковые великие страдания, бла­гости же в Взявшем на Себя такими способами спасти человеческое естество, преизбытком же благоденствия для имеющих быть спасен­ными благодаря сему и без этого не могущих спастись; потому что как все это, необходимое для намерения и цели Спасающего, и пред­сказано было, так было допущено, чтобы и на деле совершилось, как я выше сказал; затем и для имеющих испытать за Христа многие виды страданий нужда была в большой поддержке, убеждающей (укреп­ляющей) их мiровоззрение к тому, чтобы быть отважными и доблест­но переносить их, и не было бы ничего более мощного, чем то, что Сам Владыка ради нас претерпел, подобным образом быв повешен злодеями и подвергнут также и иным мучениям, ²² для того, чтобы они заранее были прекрасно укреплены этим в своем мiровоззрении, таким образом воодушевившись сущим с Неба, превосходящим ес­тество любомудрием, так что это уже не было бы даже выносливо­стью, а презрением к страданиям, душевным расположением при всех обстоятельствах.

10. К этому, о, блаженне Христов Крестителю и Предтече, сего­дня мы вместе сходимся, слушатели твоего гласа, и прежде, чем ус­лышать Слово, начавшие взирать на Истину, отражавшуюся в тебе, Светильнике, прежде, чем полностью воссиял свет; потому что не как с давно отошедшими, но как бы со всеми присутствующими в настоящее время мы внимаем тебе, и ныне, как бы при твоей кончи­не, твоем переселении отсюда, и мы теперь присутствуем не вместе с Иродом и его сотрапезниками, не вместе с палачом, не принимая в дар твою священную главу в вечное возмездие (да не будет!),²³ но соединяясь вместе с твоими учениками и последуя им, скрываю­щим под землю твое мертвое тело, скорбя вместе с ними, удручен­ными до последней степени слухом о твоей несправедливой кончи­не; воскормленные твоим крещением и твоими словами о Владыке, слыша и видя тебя, они радовались, имея в тебе руководителя к спасению, явленного от Бога по всей стране той, и теперь справед­ливо скорбели, лишившись такого великого блага; вот, мы вместе с ними и находимся; по правилу же священной любви жалеем убииц, хотя и весьма, весьма дурных людей; а затем мы сорадуемся с то­бою относительно твоих счастливейших уделов и в твоем рожде­нии, и в жизни, и в кончине как сущих во всем по Богу и ставших, поистине, общей сокровищницей благ для человечества, радуемся же и нам самим, получив вместе с ними такого великого наставника и попечителя, и твою кончину признаем за достояние твоих чад, потому что ты не меньше продолжаешь жить ими, хотя и находишься в другом месте, и, как бы присутствуя и будучи с ними, услаждаешь их повествованиями о твоем житии, и направляешь свыше твоим руководством, и окормляешь их, имея возможность умолить Все­могущего в силу твоего благословенного и великого дерзновения. Сообразно сему мы чтим этот день; соответственно сему и было про­изнесено это (наше) слово.

11. От нас отнюдь не осталось скрытым то, что ты бы желал, что­бы мы, чада твои, воздали тебе с нашей стороны при этих песнопе­ниях и священных гимнах, без наличия чего ты не будешь рад этим приношениям тебе. Итак, ты желаешь, чтобы захваченные жизнью, распустившись, не преступали законы, не сочетались противоза­конными браками и, злоупотребляя вином, не предавались связан­ными с нашей природой страстями, которые бдительный разум, не смущаемый желудочными испарениями, умеет усыплять; и те, кто рабски служат своим вожделениям или же гневу и их порождениям, подавили их в себе по любви к Богу и к ближнему и не желали связы­вать себя клятвами, но делали добрые дела и помимо клятв, в отно­шении же дурных поступков тем более удерживали язык от клятв и, из порывистости поклявшись, не ставили себе как необходимость или сделать беззаконие, или, не желая сделать зло, иным образом проявляли нечестие,²⁴ или прибегали к клятвам для того, чтобы по­казаться честно ведущими дело для незнающих их и дурно судя­щих о них; и это следует наблюдать больше тем, которые по своему положению превосходят многих; находящимся же в духовном сане не следует ни снисходить к поступающим так, ни обходить молча­нием их поведение, но следует всеми способами отклонить людей от связывания себя клятвами, будь то из боязни за свою судьбу, или из рабства нужде, или из страха за свою жизнь, потому что когда Истина и заповеди Господни подавляются таковыми компромиссами (ανοχαΐς) и гибнут души у поступающих так, то, если могущие со­хранить и спасти их не останавливают их, пренебрегая тем, что им придется дать отчет о них Богу, – они будут осуждены, если же, несмотря на все усилия (и увещания), они не пожелают послушать­ся, то следует уже не хотеть иметь с ними ничего общего, но оттор­гнуть их как язычников и мытарей; самим же им следует Евангель­ский закон ставить впереди своей личной жизни, и чему для других они сами желают быть примером, служа напоминанием должного для отклоняющихся от сего, побуждаемые только любовью к Богу и без всякого пристрастия, и если приключится им так или иначе по­страдать вследствие любви, то не следует принимать это к сердцу, и не ждать за это благодарности и упрекать, ни, тая в себе чувство недоброжелательства, оскорблять истину и становиться соблазном и для себя самих, и для находящихся вне. Ты желаешь еще, чтобы там, где это необходимо и разумно, они снисходили к чадам, нару­шающим законы, приводящим в свое оправдание необходимость по­ложения вещей, и, в чем возможно, оказывали им милость, правда, им следует знать различие между Божественными и человечес­кими законами и держаться того, что прекрасно во всем, не в равной же мере следует наблюдать их, но то, что вечное, и должно быть вечным, именно – Божии законы, в то время как человеческие за­коны были установлены в соответствии с временами и положения­ми; поэтому не одинаково в отношении того и другого следует цроводить суждение, не одинаково оказывать снисхождение; потому что как нечестивцев и исказителей Божиих (слов), удобоподвижных к нарушению необходимых (Божиих заповедей), так и несправимых в отношении второстепенных вещей, все, вместе с Павлом, называют «сожженными своею совестью». ²⁵ Ты желаешь, чтобы вме­сте с этим все ставили общие блага выше личных, самые дела – выше слов, никогда не престающее – выше временного, милосер­дие – выше ревности, предпочли пострадать, нежели поступить дурно, во всем имели в виду Бога и согласно Божиему закону управ­ляли свой разум и поведение и таким образом незыблемо проводили жизнь.

Ты приветствуешь то, чтобы согрешающие каялись; потому что и ты потрудился, обходя страну для того, чтобы «крестить кре­щением покаяния во оставление грехов»,²⁶ потому что без покаяния люди не могут спастись, но не было возможным, чтобы они правильно покаялись, ни спастись могли; потому что это мог сделать только наш Иисус, Которого в жизни ты пришел быть Предтечей, Который пришел, имея призвать не праведников, готовых к спасению, а греш­ников – к покаянию,²⁷ и благодаря этому привести их к спасению; и Он не пришел для того, чтобы судить, но скорее для того, чтобы спасти мiр. ²⁸ И, поистине, потому что отверзлось Царство, Он уже вводит в него кающихся; ты же уготовал их для этого покаяния, так что сразу же для них было отверсто и будущее Царство; потому что в прежнее время покаяние не означало непосредственно следова­ния в Царство и не имело благополучного завершения (потому что путь к нему

был закрыт твердейшей преградой вследствие падения Первых Людей),²⁹ но было как бы некоей масличной ветвью,³⁰ прино­симой исправившимися в своем образе жизни ради стяжания благо­воления от справедливо наказующего Бога, молящих о том, чтобы не была презрена их личная правда из-за общего греха человечес­кого рода, в каковом грехе, еще и не родившись, они должны были участвовать как имеющие прозябнуть из таких семян; и прекрасно поступая, они таким образом мудрствовали и явились провозвестителями имеющей самим делом последовать милости Божией, которой и обращается Давид, говоря: «Милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася»,³¹– явления, которые в прошлое время сто­яли в расстоянии друг от друга; когда же преграда была убрана в результате Божиего Воплощения и вместе с тем сильнейших и муд­рейших действий Домостроительства, то уже для кающихся стало близким стяжание Царства, и получение его в каждом отдельном случае принадлежит власти желающих покаяться; и поэтому ты, конечно, обещал всем близость Царства, чтобы с большей готовно­стью люди шли к покаянию, поскольку уже не откладываются блага, проистекающие от него и имеющие принадлежать им; покаяние же сразу в каком-либо падении способно не только освободить от по­винности и отверсти врата спасения, когда правильно совершается все то, что требуется для истинного покаяния, но и делает покаяв­шихся более твердыми на будущее в силу обитания благодати в очи­щенных (покаянием), как и, наоборот, отступающей от человека, когда кто неисправимо пребывает в рабстве злу, и тогда, по необхо­димости, такой человек впадает во многие худшие грехи, что и слу­чилось с Иродом; потому что если бы, убеждаемый твоим советом, он без оглядки убежал от позора своего распутства, то ему, остав­ленному (Божией благодатью), не случилось бы встретиться с таким множеством зол.

13. Ты хочешь, если бы это было возможно, чтобы все вступили в совершенный образ жизни, мудро предоставленный желанию («Иже хощет, – говорит Господь, – по Мне ити») ³², и, если возможно, чтобы все взяли на себя по необходимости присущую такому поло­жению трудность, доверившись Божиему Промыслу; если же невоз­можно, чтобы все таким образом были готовы проявлять мужество, именно; избрав и посвятив себя исполнению на деле своих обетов, но, сделав это не с твердой решимостью возложить руку на плуг,³³ затем отступили (от монашеского подвига) (и таковые подлежат от­ветственности не за то, что они не возложили руку на плуг, но за то, что, возложив, не пребыли стойкими)³⁴, то если они и не возмогут соответствовать твоему земледелию и собрать твой плод, выража­ющийся в полном презрении мiра и своего тела (потому что то, что принадлежит тебе, выше всякого подражания),³⁵ то пусть они при­несут как плод возможное в их положении – истинное покаяние, и пусть не видом (только) или положением принадлежат к разряду кающихся, а при этом лишатся плодов покаяния, и пусть не велича­ются только добродетелями своих бывших наставников, как некогда фарисеи хвалились в своих словах Авраамом и родственностью с ним, делами же своими были чужды ему и отнюдь не соответствова­ли ему. Одним словом, ты желаешь и молишься, чтобы мы следова­ли законам общего нашего Отца и Владыки, Которого Предтечей ты пришел к нам и Который делами указал нам Свои законы и призвал нас души свои с радостью полагать за Него, отвращаясь не от гибе­ли тел и привременной жизни, но от гибели душ. Таковым восхва­лениям от твоих чад ты радуешься; таковые величания будут угод­ны тебе; таковые плоды мы обязаны приносить тебе за твои подвиги ради нас, и да будет всем нам принести их! Но конец близок, как и все отвечающее концу; я же, о, божественная и священная глава, о, блаженная душа и выделяющаяся в лике духов, происходящих с земли, к этому моему дерзновению (выступить с похвальным сло­вом тебе), о чем я просил прощения и о чем молил в предисловии, ничего уже не прибавлю; что же касается всего остального, то ду­маю, что Бог и при моем молчании это ведает, ты же в своих молитвах к Нему внимаешь нам, ибо Ему подобает слава во веки. Аминь.