Элементы триадологии в Священном Писании Нового Завета

Некоторые из элементов триадологии в Новом Завете хорошо известны: известная крещальная формула в Мф. 28:19, приветствие в начале Первого послания апостола Петра (1Пет. 1:2) и благословение в конце Второго послания к Коринфянам (2Кор. 13:13). Я не стану говорить о высокой христологии Евангелия от Иоанна и Посланий апостола Павла, а также о пневматологии евангелиста Иоанна, Посланий апостола Павла и книги Деяний. Элементы, о которых пойдет речь, взяты из менее известного и весьма непонятного для многих источника – из книги Откровения. В этой книге отсутствует дискурсивный способ изложения, столь характерный, например, для Павла и для современного человека. В Откровении мы встречаемся с совершенно другим методом богословствования, которое построено на основании интуиции и утонченной литературной структуре, с использованием целого космоса символов и аллюзий.

Богословие книги Откровения в высшей степени теоцентрично. Учение о Боге этой книги – чрезвычайно большой вклад в богословие Нового Завета.

Почти в самом начале книги Иоанн-тайнозритель говорит о Боге в Его троичности (1:4б–5а): Благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Эти слова – формальная часть так называемого прескрипта (адреса и приветствия: книга Откровения может быть рассмотрена, как послание семи малоазийским Церквам). Стандартную форму прескрипта мы находим у апостола Павла: Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (например: Рим. 1:7; 1Кор. 1:3; 2Кор. 1:2; Еф. 1:2; ср. Гал. 1:3 и др.). Эта христианизированная форма иудейского приветствия, принятого в письмах, имеет большое богословское значение. Здесь Иисус Христос поставлен с Богом Отцом на один Божественный уровень. Христиане I века очень естественно включали Иисуса в сферу Божественного; Он – источник спасения, которое исходит к людям от Бога. Правда, у первых христиан еще не было концепции и онтологических терминов для выражения отношений Иисуса к Богу.

Но в книге Откровения мы встречаем уникальную троичность в приветствии. Тринитарные формулы в новозаветных книгах имеются (например: 1Пет. 1:2; 2Кор. 13:13). Однако у тайновидца Иоанна формула уникальна. Возможно, она являет собой оригинальную адаптацию Иоанном двойственной формулы Павла. Изменения произведены в замене Бога Отца и Господа Иисуса Христа описаниями этих двух лиц Пресвятой Троицы в характерной для Откровения манере. Иоанн размышлял о христианской концепции Бога. Свой характерный язык богословия он, разумеется, не “придумал”, но творчески использовал ресурсы иудейской и иудео-христианской традиции. Его книга – результат вдохновенного и в то же время в высшей степени рефлективного знания о Боге.

Оригинальная форма приветствия в 1:4б–5а показывает, что понимание Бога сознательно и принципиально “тринитарно”. Но, разумеется, мы не должны приписывать Иоанну концепций патристического учения о Троице, которые стали нормой для более позднего христианского предания.

Богословские истоки триадологии Иоанна принципиально те же, какие привели и к патристическому развитию тринитарного учения: и Иисус, и Дух включены в иудейскую монотеистическую веру в Бога. Но эту концепцию Иоанн выражает в особых терминах. Скорее следует говорить о тринитарной концепции не Бога, а “Божественного”, ибо Иоанн, как и большинство авторов Нового Завета, слово Бог относит к Богу – Отцу Иисуса Христа, Единому, Который здесь назван Сущий, Кто есть и был, и грядущий. Конечно, и слово “божество” (как природа Бога) чуждо Иоанну, но иначе мы не можем говорить о той Божественной реальности, в которую включены и Иисус Христос, и Святой Дух (здесь символизирован семью духами).

Пролог к книге Откровения заканчивается Божественным самопровозглашением: Я есмь Альфа и Омега <…> говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель (Откр.1:8).

В этом самопровозглашении даны три из четырех наиважнейших в Откровении имен Бога: “A e W”; Господь Бог Вседержитель; Сущий, и был, и Грядущий. Стих 1:8 стоит непосредственно в начале повествования Иоанна о его видениях (1:9–22:6). Это – один из двух случаев, когда Бог говорит Сам о Себе; второй случай (Откр.21:5–8) содержит похожее самопровозглашение: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец (Откр.21:6).

Любопытно, что этим двум случаям соответствуют два самопровозглашения Иисуса Христа:

Бог: Я есмь Альфа и Омега (Откр.1:8).

Христос: Я есмь Первый и Последний (Откр.1:17).

Бог: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец (Откр.21:6).

Христос: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний (Откр.22:13).

Сравнение этих четырех самопровозглашений показывает сущностное равенство Бога и Иисуса Христа. Учитывая фактическое тождество выражений “A e W ”, Первый и Последний, начало и конец, мы видим, что Откровение содержит семь случаев самопровозглашения Бога и Христа. Это не случайность: числа имеют большое богословское значение в книге. Два из трех других важных имен Бога встречаются тоже семь раз. Семерка – число полноты; здесь это число выражает полноту Божественного бытия, определяемого названными именами.

Выражение Первый и Последний взято из пророка Исаии (Ис.44:6, 48:12). Там это имя означает понимание Бога Израиля, как единственного Творца всех вещей и Господа истории. В книге Откровения это подчеркнуто литературной структурой: Бог провозглашает Себя в начале видений и в конце, в эсхатологическом завершении истории (Совершилось! – Откр.21:6).

Выражение начало и конец происходит из греческой философской традиции, где оно означает вечность высшего Бога.

Иоанн отдает предпочтение имени Альфа и Омега, тождественного по смыслу двум другим. Дело в том, что выражение Альфа и Омега происходит из греческой транслитерации Божественного имени Яхве: IAW.

Вечность и неизменность Бога отражает и имя Который есть и был и грядет. В этом случае мы также обнаруживаем числовую символику. Форма с тремя временами встречается три раза (Откр.1:4; 1:8 и Откр.4:8). Форма с двумя временами (прошедшим и настоящим) – два раза (Откр.11:17, 16:5). Глагол грядет вместо будет использован в согласии с ветхозаветной традицией. Речь идет не просто о будущем существовании Бога, но о Его пришествии для суда и спасения; Иоанн отождествляет это пришествие с парусией Иисуса Христа.

Интересно, что неизменяемость Бога отражена в необычной грамматической форме. Переводы устраняют очевидную грамматическую неточность греческого текста: если переводить на русский язык буквально (Откр.1:4), получается: ‘благодать вам и мир от Сущий и был, и грядущий’; вместо родительного падежа Иоанн использует именительный. Даже имя Божие неизменно, не зависит от грамматической корректности.

Третье из важных имен Бога – Господь Бог Вседержитель. В такой форме это имя встречается семь раз (Откр.1:8, 4:8, 11:17, 15:3, 16:7, 19:6, 21:22). Это обозначение также связано с божественным Именем в его развернутой форме: Яхве Элохе Цебаот. Здесь подчеркнута власть Яхве над всеми вещами и историей. Греческий перевод Пантократор (Вседержитель) говорит не столько об абстрактном всемогуществе, сколько об актуальном контроле и промысле.

Наконец, следует четвертое, очень важное наименование Бога в Откровении: Сидящий на престоле. В этой форме выражение повторяется ровно семь раз (Откр.4:9, 5:1,7,13, 6:16, 7:15, 21:5). Значение образа престола особенно подчеркнуто в видении небесного тронного зала в Откр. 4, где описывается абсолютная суверенность Божия, осуществленная на небесах. Эта высшая реальность в эсхатоне должна быть осуществлена на земле, где силы зла бросают вызов Богу, претендуя на божественность. В образе Сидящего на престоле нет ничего антропоморфного; сказано только, что Он подобен драгоценным камням (Откр.4:3). Непостижимая трансцендентность Бога подчеркнута тем, что внимание фиксируется не на самом престоле, а на том, что происходит вокруг престола, то есть на небесной литургии поклонения Богу Творцу.

Не останавливаясь на прочих свойствах Бога, символически изображенных в Откровении, упомянем только Его абсолютную святость, праведность как Судии и верность Своему творению.

Идентификация Иисуса Христа с Богом, достаточно явно выраженная в писаниях евангелиста Иоанна, в Откровении подчеркнута и литературной структурой книги, и числовой символикой, и другими способами. Мы уже видели, что Иисус Христос провозглашает Себя теми же именами, что и Бог Творец: Альфа и Омега, Первый и Последний, начало и конец. Эти имена обозначают вечность Бога в Его отношении к миру: Он Творец всего и все ведет к эсхатологическому завершению. Применительно ко Христу эти имена должны означать, что Он участвует в вечном бытии Бога, как начало и цель всего сотворенного. В Откр.1:18 Христос также называет Себя живой, то есть Он участвует в вечной жизненности Бога. Там же: И был мертв, и се, жив во веки веков. Его Божественная жизненность была, в некотором смысле, прервана перенесением человеческой смерти, но Он разделяет вечную жизнь Бога, благодаря победе над смертью. Итак, Божественное самоопределение Христа в 1:18 указывает на Его власть над смертью и адом. Эту власть Он завоевал Своей смертью и воскресением: Имею ключи ада и смерти.

Участие Христа в Творении, столь очевидное в Прологе Евангелия от Иоанна, в книге Откровения также упоминается в обращении к Лаодикийской Церкви (Откр.3:14): Он – начало создания Божия. Это не значит, что Христос был первым сотворенным существом, не значит также, что в воскресении Он был началом нового творения. Эта фраза имеет тот же смысл, что и первая часть имени начало и конец, которое использовано и для Бога (Откр.21:6), и для Христа(Откр.22:13). Христос предшествует всем тварям, как их источник, и в этом Откровение солидарно с апостолом Павлом (1Кор. 8:6; Кол. 1:15–17), с Посланием к Евреям (Евр.1:2). О роли Христа не только в творении, но и в эсхатологическом завершении уже было сказано.

Мы видели, что семикратное упоминание Божественных обозначений(имен) в Откровении – тот способ, каким Иоанн подчеркивает их значение. Стоит проследить статистику некоторых христологических наименований.

То, что отождествление Христа с Богом не уменьшает важности Его человечности, видно на примере употребления Его человеческого имени – Иисус. Это имя встречается в книге 14 раз. Семь из этих случаев – фразы свидетельство Иисуса и свидетели Иисуса (Откр.1:2; 1:9; 12:17; 19:10 (дважды); Откр.20:4 и Откр.17:6). Это подчеркивает важность темы свидетельства (пожалуй, основной темы Откровения).

Слово Христос встречается семь раз (включая имя Иисус Христос). Слово Агнец, применительно ко Христу встречается 28 (7х4) раз, причем 7 из них – во фразах, упоминающих Бога и Агнца вместе (Откр.5:13, 6:16, 7:10, 14:4, 21:22, 22:1,3). Число 4 – второе по значимости в книге Откровения после семерки; семь – число полноты, а четыре – число космоса (4 угла: 7:1; 20:7; 4 сферы космоса: 5:13; 14:7). Первые четыре казни из каждого седмеричного ряда казней воздействуют на мир (Откр.6:8, 8:7–12, 16:2–9). Таким образом, 7х4 случаев упоминания Агнца указывают на всемирное значение Его полной победы. Это отвечает тому факту, что упоминание населения земли всегда четырехкратно(колено и язык, и народ, и племя). Эта фраза с небольшими вариациями встречается семь раз (Откр.5:9, 7:9, 10:11, 11:9, 13:7, 14:6, 17:15). В Откр.5:9 видна связь этой фразы с победой Агнца.

Особенно замечательна, в смысле утверждения равенства Христа и Бога, глава 5. Здесь Агнец, Христос, победивший в Своей смерти и воскресении, стоит на престоле вместе с Сидящим на нем Богом(Откр.5:6, 7:17); здесь Агнец становится центром литургического поклонения. Круг поклоняющихся расширяется, объемля не только небо, но и весь космос: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава, и держава во веки веков(Откр.5:13).

Включение Иисуса в монотеистическое богослужение видно также на примерах грамматических особенностей текста. Так, в Откр.11:15 при упоминании Бога и Христа глагол стоит в единственном числе. А в Откр.6:17 и Откр.22:3–4, при тех же двух Лицах, местоимение Его стоит тоже в единственном числе.

Полагаю, что все замеченные особенности книги Откровения ясно показывают Божество (равно как и человечество) второго Лица Святой Троицы. Примеры можно было бы умножать, но и сказанного, думаю, достаточно.

Пора перейти к краткому обзору сведений о Третьем Лице Троицы – о Святом Духе.

Сравнительно со ссылками на Бога и Христа, ссылок на Святого Духа в книге немного, но было бы ошибкой заключать, что в богословии Откровения Дух не имеет значения. Напротив, Откровение показывает существенную роль Духа в Божественной деятельности устроения Царствия Божия в мире.

Гораздо важнее относительной редкости упоминаний Духа тот факт, что эти упоминания своими числовыми характеристиками сравнимы с теми, которые имеют богословское значение в случае первых двух Лиц Святой Троицы: Бога и Христа. Упоминания Духа разделяются на две категории: ссылки на семь духов и ссылки на Духа. Семь духов обычны для символического мира книги Откровения. Они упоминаются четырежды (Откр.1:4, 3:1, 4:5, 5:6). Число 4 в числовой символике книги означает мир, космос, а число 7 – полноту, завершенность. Семь духов – полнота силы Божией; они посланы во всю землю (Откр.5:6). Четыре упоминания семикратного Духа соответствуют семи случаям четырехкратного обозначения всех людей земли (Откр.5:9, 7:9, 10:11, 11:9, 13:7, 14:6, 17:15): всякое колено и язык, и народ, и племя. Они также соответствуют 28 (7х4) упоминаниям Агнца, которые обозначают всемирное распространение полной победы Агнца. Семь духов тесно связаны с Агнцем-победителем (5:6): посреди престола <…> стоял Агнец, как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю. Четыре упоминания семи духов означают, что победа Агнца распространяется по всему миру полнотой власти и силы Божией.

Кроме этих четырех случаев наименования семи духов, в книге находится также 14 упоминаний Духа. Семь из них – в пророческих оракулах семи малоазийским Церквам: Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам (Откр.2:7,11,17,29, 3:6,13,22). Семь других случаев: четыре – во фразе в духе (Откр.1:10, 4:2, 17:3, 21:10), 2 случая цитирования слов Духа (Откр.14:13, 22:17) и один случай во фразе дух пророчества (Откр.19:10). Примечательно также, что слово пророчество встречается в книге тоже ровно семь раз (Откр.1:3, 11:6, 19:10, 22:7,10,18,19).

В отличие от Евангелия от Иоанна, в котором личностная характеристика Духа-Утешителя не вызывает сомнения, книга Откровения не содержит прямых указаний на Духа, как на Личность. И, тем не менее, упоминание Духа (в символической форме) в приветствии (1:4б–5а), наряду с двумя другими божественными Личностями, более чем вероятно говорит о том, что и Духа Иоанн понимал ипостасно – как Лицо. Кроме того, Дух говорит, является посредником в видениях, в пророческих откровениях, в свидетельстве.

На личностный характер Духа, возможно, указывает и особая тема книги Откровения – пародия на Божественную Троицу, которая представлена троицей сатанинской. Это дракон (источник всякой оппозиции Богу), зверь из моря (или бездны), – пародия на Агнца. И тому, и другому поклоняются все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни (Откр.13:8). Наконец, другой зверь из земли (Откр.13:11), названный еще лжепророком (Откр.20:10), который говорит как дракон (Откр.13:11) и является посредником в поклонении антихристу – первому зверю (Откр.13:12). Поскольку и дракон, и два монстра мыслятся Иоанном не как некие абстрактные силы, а как конкретные личности, то, надо полагать, что и пародируют они три божественные Личности, в том числе Духа Святого.

Итак, из краткого анализа мы видим, что понимание Бога в Откровении – результат очень серьезной богословской рефлексии. К сожалению, долгое время это учение о Боге было наиболее непонятной чертой наиболее непонятной книги. Откровение содержит самое развитое тринитарное богословие в Новом Завете (за исключением Евангелия от Иоанна). В книге отражено развитие тринитарной доктрины к концу I христианского века; эта доктрина содержит строго апофатическое понимание трансцендентного Бога. В то же время богословие Откровения утверждает присутствие Бога в мире, где действуют силы зла; это присутствие осуществляется в виде закланного Агнца и семи духов. Агнец в то же время находится на небесном престоле, а духи (полнота Святого Духа) – перед престолом Божиим. В символическом мире Откровения это означает, что эсхатологическое пришествие царствия Божия осуществляется через жертвенную любовь и через свидетельство истины. Онтология троичности Бога открывается не в спекуляциях о Боге-Троице как Таковом, но через постигаемое отношение Бога к тварному миру.