О Приснодевстве Блаженной Марии

Книга против Елвидия¹

Когда недавно братия просили меня отвечать на книжку какого-то Елвидия, то я уклонился исполнить эту просьбу не потому, чтобы трудно было раскрытием истины победить человека невежественного и едва только грамотного, а для того, чтобы ответом не оказать чести тому, кого хочешь побеждать. К этому побуждало и то, что вздорный человек и один во всём мире сам себе и мирянин и священник (который, как говорит оный (муж)², болтливость считает красноречием и ругать всех полагает признаком доброй совести), он, улучив случай поспорить, стал бы более богохульствовать и как бы с возвышенного места разглагольствовать на весь мир и меня язвить ругательствами, за невозможностию уязвить истиною. Но поскольку все сии столь уважительные причины моего молчания, вследствие соблазна братий, возмущавшихся его безумием, уступили место более уважительной цели, то уже нужно положить секиру к корням неплодного дерева евангельского и нужно предать его пламени с неплодною листвою его,– чтобы наконец вразумился замолчать тот, кто никогда не умел говорить.

Итак должно призвать в помощь мне Святого Духа, да своим умом устами моими защитит Он девство блаженной Марии; должно призвать Господа Иисуса, да от всякого подозрения в плотском совокуплении охранит Он странноприимницу священного чрева, в коем обитал Он девять месяцев; и самого Бога Отца должно молить, да покажет Он, что матерь Сына Его, сделавшаяся материею прежде замужества, пребыла девою после рождения. Не поприща ораторской речи желаем мы, не ищем софизмов диалектиков, ни тонкостей Аристотеля; следует представить самые слова Писаний: он (Елвидий) должен быть опровергнут теми же свидетельствами, которыми пользовался против нас, чтобы он видел и то, что он мог читать написанное, и то, что не мог уразуметь того, что утверждено благочестием.

Первым его возражением было: «Матфей говорит: Христово рождество сице бе: обрученней бо бывши матери его Марии Иосифови, прежде даже не снитися има, обретеся имущи во чреве от Духа Свята. Иосиф же муж ея праведен сый: и не хотя ея обличити, возхоте тай пустити ю. Сия же ему помыслившу, се ангел Господень во сне явися ему, глаголя: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея: рождшееся бо в ней от Духа есть Свята (Мф. 1:18 и след.). Вот, говорит, имеешь обрученную, а не порученную, и конечно, обрученную не почему-нибудь другому, как потому, что она имела сочетаться браком. О неимевших сочетаться евангелист не сказал бы: прежде даже не снитися има, так как о том, кто не будет обедать, никто не говорит: прежде чем пообедал. Потом ангелом она названа женою и супругою. Послушаем также, что ещё говорит Писание: возстав, говорит оно, Иосиф от сна, сотвори якоже повеле ему ангел Господень и прият жену свою, и не знаяше ея, дóндеже роди сына своего (Мф. 1:24–25).

Пробежим каждую из этих мыслей, и, преследуя нечестивое мнение по тем же следам, какими вошло оно, покажем, что он высказал взаимные противоречия. Он признает её обрученною, и тотчас хочет сделать женою ту, которую признал невестою. Далее ту, которую называет женою, именует обрученною не иначе как потому, что она впоследствии имела выйти замуж. И в довершение всего говорит: «имеешь обрученную, а не порученную»: т.е. ещё не жену, не соединённую брачным союзом. А относительно того, что говорит он: «о неимевших сочетаться евангелист не сказал бы: прежде даже не снитися има, поскольку о неимеющем обедать никто не говорит: прежде чем пообедал» – я не знаю плакать или смеяться, доказывать ли невежество, или обличать в дерзости. Как будто бы, если бы кто-нибудь сказал: прежде чем пообедать в пристани, я поплыл в Африку,– то этими словами утверждал бы, что ему некогда нужно будет пообедать в пристани. Или если бы мы захотели сказать: апостол Павел, прежде чем отправился в Испанию, в Риме был заключен в узы, или: Елвидий, прежде чем покаялся, был предварен смертию: то неужели из этого следует, что или Павел после уз отправился в Испанию, или Елвидий покаялся после смерти, когда Писание говорит: во аде же кто исповестся тебе? (Пс. 6:6). Следует знать не более как только то, что частица прежде нежели хотя часто указывает на последствие, но иногда показывает только то, что прежде предполагалось; и отсюда не следует, что необходимо сбудется предполагавшееся, так как может случиться что-нибудь препятствующее исполнению оного. Итак, когда евангелист говорит: прежде даже не снитися има, он показывает ближайшее к браку время и говорит, что уже в это время оказалось, что бывшая прежде невестою, сделалась женою. Он как бы так сказал: прежде чем они соединили уста и объятия, прежде чем вступили в брак, она найдена была имеющею во чреве. Найдена ни кем иным, как Иосифом, который, на правах почти уже мужа, внимательными глазами заметил увеличивающееся чрево своей обручницы. Однако не следует, как мы доказали предшествующими свидетельствами, что он сочетался с Мариею после рождения, желание какового сочетания было отстранено зачатием во чреве. А сказанное во сне Иосифу: не убойся прияти Мариам жены твоея и дальнейшее: возстав же Иосиф от сна, сотвори якоже повеле ему ангел Господень, и прият жену свою, никого не должно приводить к мысли, будто из того, что она названа женою, следует, что она перестала быть обручницею, поскольку известно, что св. Писанию обычно невест называть женами. Так в следующих местах Второзакония определяется: аще на поле обрящет человек деву обрученую и насиловав будет нею, смертию да умрет, поскольку оскорбил жену ближняго своего (Втор.22:25) и в другом месте: аще же будет дева обрученная мужу и обрет ю человек во граде будет с нею, изведите обоих пред враты града их и побийте камением и да умрут: отроковицу понеже не вопила в граде, и мужа, понеже обиде жену ближняго своего: и измите злое от себе самих (Втор. 22:23–24), а также в ином месте: и кий человек, иже обручи себе жену, и не понял ю; да идет и возвратится в дом свой, да не умрет на рати и ин человек поймет ю (Втор. 20:7). А если кому представляется сомнение, почему зачала дева обрученная, а не без обручника или (как называет Писание) мужа, то пусть он знает, что была тому троякая причина. Во-первых, чтобы чрез генеалогию Иосифа, коему Мария была родственница, показать и происхождение Марии; во-вторых, чтобы она не была побита народом камнями как прелюбодейка, по закону Моисееву; в-третьих, чтобы во время бегства в Египет, она имела защитника более в провожатом, чем в муже. Ибо кто в то время поверил бы Деве, что она зачала от Святого Духа, что явился ангел Гавриил, возвестил совет Божий, – а не осудили бы её скорее общим мнением как прелюбодейку, по примеру Сусанны, когда и теперь, когда уже верует весь мир, иудеи усиливаются доказать, что в словах Исаии: се, дева во чреве зачнет и родит сына (Ис. 7:14) в еврейском стоит молодая женщина, а не дева, т.е. aalma, а не bethula? Против них обстоятельнее будем разсуждать в другом месте. Наконец, исключая Иосифа, Елисаветы и самой Марии и весьма немногих, которые от них могли слышать, все считали Иисуса сыном Иосифа, так что даже евангелисты, выражая народное мнение, которое служит истинным законом для истории, называли его отцом Спасителя, как напр.: и прииде духом в церковь (без сомнения Симеон), и егда введоста родителя отроча Иисуса, сотворити има по обычаю законному о нем (Лк. 2:27); и в другом месте: и бе отец³ и мати его чудящася о глаголемых о нем (там же, ст. 33) и далее: и хождаху родителя его на всяко лето в Иерусалим в праздник пасхи (ст. 41) и потом: и скончавшим дни и возвращающимся им, оста отрок Иисус во Иерусалиме и «не знали родители его»⁴. И сама Мария, сказавшая в ответ Гавриилу: како будет сие, идеже мужа не знаю (Лк.1:34), послушай, что говорит об Иосифе: чадо, что сотвори нама тако; се отец твой и аз боляще искахом тебе (Лк.2:48). Здесь не голос иудеев, как многие думают, не голос издевающихся. Отцом называют Иосифа евангелисты, отцом признаёт Мария. Не потому (как я показал выше), что Иосиф был действительно отцом Спасителя, но для сохранения доброго имени Марии всеми должен был считаться отцом тот, который до увещания от ангела: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоя, рождшееся бо в ней от Духа есть Свята (Мф. 1:20), думал тайно отпустить её. Так он был уверен, что зачатый не его. Но уже довольно – более для наставления, чем для ответа – разсуждали мы о том, почему Иосиф назван отцом Господа, а Мария женою: в этом содержится краткий ответ и на то, почему некоторые называются Его братиями.

Но поскольку для этого вопроса мы назначаем своё место и речь спешит к остальному, то теперь должно разсмотреть то, в каком смысле Писание говорит: возстав же Иосиф от сна, сотвори якоже повеле ему ангел Господень, и прият жену свою, и не знаяше ея дóндеже роди сына и нарече имя ему Иисус (Мф.1:24–25). Здесь противник наш сначала изнемогает над излишним трудом доказать, что слово познание должно относить скорее к совокуплению, чем к знанию, как будто бы кто-нибудь отрицал это и как будто бы какой-либо умный человек когда-нибудь мог подозревать те нелепости, какие он опровергает. Потом он хочет доказать, что наречие дондеже (donec) или до (usque) обозначает известное время, по исполнении которого должно случиться то, чего до того времени, которое назначено, не было, как в настоящем месте: и не знаяше ея дóндеже роди сына. Очевидно, говорит, что она была познана после рождения, каковое познание только рождением сына отлагалось на время. И для доказательства этого собирает весьма много примеров из Писаний, по подобию андабатов, размахивая мечём в темноте⁵ и сотрясая звук гортани для поражения членов своего только тела.

На это мы кратко отвечаем, что выражения: знаяше и дондеже в св. Писании употребляются в двояком смысле. Он сам доказал, что написанное знаяше должно относить к совокуплению, хотя никто однакоже не сомневается, что часто оно относится и к знанию, как в оном месте: «остался отрок Иисус в Иерусалиме и не знали (non cognoverunt) родители его»⁶. Теперь нужно разъяснить последнее выражение, чтобы как там он последовал употреблению св. Писания, так и в дондеже был опровергнут авторитетом того же Писания. Оно часто (как он сам доказал) обозначает этою частицею известное время в его заключении, но часто и неопределённое, каково напр. то, о котором Бог говорит у пророка к кому-то: «Я есмь, Я есмь и пока не состареетесь Я есмь» (Ис. 43; Иер. 7)⁷. Неужели после того как они состареются, Бог перестанет существовать? И Спаситель в Евангелии говорит апостолам: се аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20). Итак по окончании века Господь отступит от учеников своих и тогда, когда они на двенадцати престолах будут судить двенадцать колен израильских (Мф. 19:28), они не будут иметь обещанного общения с Господом? И апостол Павел, пиша к коринфянам, говорит: начаток Христос, потом же Христу веровавший в пришествии Его. Таже кончина, егда предаст царство Богу и Отцу: егда испразднит всяко начальство и всяку власть и силу. Подобает бо Ему царствовати, дóндеже положит вся враги под ногами своима. Вся бо покори под нозе Его (1Кор. 15:23–26). Будь это сказано о человеке, не отрицаем; но в отношении к Тому, Который потерпел крест, Который затем назначается сидеть одесную, что значит сказанное: подобает Ему царствовати, дóндеже положит вся враги под ногама своима? Неужели Господь имеет царствовать лишь столько времени, пока враги Его не будут под ногами Его? И Давид в четвертом псалме степеней говорит: яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему, дóндеже ущедрит ны (Пс.122:2). Итак пророк будет иметь очи ко Господу до тех пор, пока не испросит милости, и испросивши милость, обратит на землю? А он в другом месте говорит: очи мои исчезосте во спасение твое и в слово правды твоея (Пс. 118:123). Я мог собрать безчисленное множество примеров на это и облаком свидетельств покрыть всю дерзость противника; но немногое лишь прибавлю, чтобы подобные этим доказательства нашел себе сам читатель.

Слово Божие говорит в книге Бытия: и вдаша Иакову боги чуждыя, иже бяху в руках их, и усерязи, яже в ушесех их: и скры я Иаков под теревинфом, иже в Сикимех: и погуби я до днешняго дне (Быт. 35:4 и след.). Также в конце Второзакония: «и погребен был Моисей раб Господа в земле Моав по слову Господа, и погребли его в Гефе близ дома Фегор, и не знает никто могилы его даже до дне сего» (Втор. 34:6 по LXX). Конечно, сегодняшним днём должно считать день того времени, в которое написана самая история, Моисея ли захочешь назвать автором Пятокнижия, или Ездру, возстановителя этого произведения – не противоречу. Вопрос теперь в том, можно ли относить сказанное: даже до дне сего к тому времени, когда были изданы или написаны книги. Он должен доказывать, что после дня того, когда книги прожили уже столько лет до нашего времени, и идолы скрытые под теревинфом найдены и гробница Моисея отыскана, так как он изо всех сил утверждает, что после дондеже и до начинает исполняться то, чего не было до тех пор, пока не исполнился срок указанный до и дондеже. Пусть же лучше заметит он особенность свящ. Писания и с нами признает, в чём колебался, что то, в чём могло быть сомнение, если бы не было написано, в Писании определяется, а прочее предоставляется нашему разумению. Ибо если ещё в древнее время, при жизни тех, кои видели Моисея, могила его могла быть неизвестна, то тем более по прошествии стольких веков. Применительно к этому и сказанное об Иосифе объясняется так, что евангелист указал на то, из-за чего мог произойти соблазн,– что она не была познана мужем своим до рождения, указал, чтобы мы тем более признавали, что она не была познана после рождения, от какового познания воздержался (Иосиф) и тогда, когда ещё мог сомневаться относительно видения.

В довершение спрашиваю, почему Иосиф воздержался до дня рождения? Он, конечно, ответит, что потому, что слышал слова ангела: рождшееся бо в ней от Духа есть Свята. К этому мы присовокупим, что верно слышал и эти слова: Иосифе, сыне Давидов, не убойся прияти Мариам жены твоея (Мф. 1:20). Ему запрещено было отпускать, считать прелюбодейцею жену свою. И неужели он отделился от сожительства с супругою, когда о том именно в особенности он и получил наставление, чтобы не отделяться? Дерзал ли, говорит он, муж праведный, зная, что во чреве Сын Божий, помышлять о совокуплении с женою? Хорошо. Итак тот, который поверил только откровению во сне, чтобы не сметь касаться жены, мог ли он касаться её после того как узнал от пастырей, что ангел Господень сошел с небес и сказал им: не бойтеся, се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем, яко родися вам днесь Спас, иже есть Христос Господь, во граде Давидове (Лк. 2:10 и след.); и что с ним (ангелом) небесное воинство славословило: слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение; тот, который видел Симеона праведного, проповедывавшего, держа в объятиях младенца: ныне отпущаеши раба твоего, Владыко, по глаголу твоему с миром, яко видесте очи мои спасение твое (там же, 27); тот, который видел Анну пророчицу, волхвов, звезду, Ирода, ангелов; тот, говорю, который знал столько чудес, неужели дерзал касаться храма Божия, престола Духа Святого, матери Господа своего? И конечно, Мария соблюдаше вся глаголы сия, слагая в сердцы своем (там же, 51). И не оспаривай безстыдно, что Иосиф не знал этого: «и были, говорит Лука, отец его и матерь» чудящася о глаголемых о нем (ст. 33). Хотя ты с удивительным безстыдством споришь, что это в греческих кодексах искажено, но это не только все почти греческие издатели оставили в своих книгах, но и некоторые из латинян приняли так, как читается в греческих. И нет нужды разсуждать теперь о различии в экземплярах, когда весь ветхий и новый завет Писания оттуда переведен на латинский, и полагать надобно, в источнике течёт более чистая вода, чем в водопроводе.

«Таков, говоришь ты, у меня вздор: и доводы излишнии и разсуждение более пытливое, чем истинное. Неужели не могло Писание сказать: «и принял жену свою и не приложи к тому познати ю (Быт. 38:26), как сказано о Фамари и Иуде? Или недоставало у Матфея слов, которыми бы он мог высказать то, что хотел дать понять? Не знаяше ея, сказал он, дондеже роди сына (Мф. 1:25). Итак после рождения познал её, познание которой отлагал до рождения».

Если ты так упрям, то теперь уже ты будешь опровергнут твоею собственною мыслию. Не хочу, чтобы ты оставлял мне какое-либо время между рождением и совокуплением. Не хочу, чтобы ты говорил: жена, аще зачнет и родит мужеск пол, нечиста будет седмь дней: по днем разлучения скверны ея нечистота будет. И в день осьмый да обрежет плоть конечную его. И сидении будет тридесять и три дни в крови нечистей своей: всякой вещи святей да не прикоснется (Лев. 12:2–3) и прочее. Пусть тотчас набрасывается на неё Иосиф, пусть тотчас услышит чрез Иеремию: кони женонеистовни сотворишася, кийждо к жене искренняго своего ржаше (Иер. 5:9). Иначе каким образом может стоять: не знаяше ее дóндеже роди сына, если он ожидает времени после очищения, если удовлетворение похоти, отлагавшееся столько времени, снова отсрочивается на сорок дней? Пусть очерняется кровью родильница, плачущего младенца пусть нянчат повивальные бабки: изможденную жену пусть держит муж. Так пусть они ведут брачную жизнь, чтобы евангелист не оказался лживым. Но да не будет, чтобы можно было помыслить это о матери Спасителя и муже праведном. Не хлопочет там никакая повивальная бабка, не суетятся никакие женщины. Сама она пеленает младенца, сама она была и матерью и повивальною бабкою. И положи его, говорит, в яслех, зане не бе им места во обители (Лк. 2:7). Эта мысль и опровергает бредни апокрифов⁸, так как Мария сама пеленает младенца, и не допускает исполниться похоти Елвидия, так как в гостиннице не было места для брака.

Но так как уже довольно и пространно ответили мы на то, что возражал он относительно прежде даже не снитися има и относительно не знаяше ея дóндеже роди сына: то нужно перейти к третьему вопросу, чтобы порядку его прения следовал и порядок наших ответов. Он утверждает, что Мария родила и других сыновей и из написанного: взыде же Иосиф во град Давидов написатися с Мариею женою своею сущею непраздною. Бысть же, егда быша тамо, исполнишася дни родити ей и роди сына своего первенца (Лк. 2:4 и след.) усиливается доказать, что первенцем может быть назван лишь тот, который имеет и других братьев, тогда как единственный сын у родителей называется единородным.

А мы так определяем: всякий единородный есть первенец, но не всякий первенец есть единородный. Первенец не только тот, после которого были и другие, но и тот, прежде которого не было никого. Всякое, говорит Господь Аарону, разверзающее ложесна от всякия плоти, елика приносят Господу, от человека до скота тебе да будут: но токмо искуплением искупятся первенцы человечестии и первенцы скотов нечистых да искупятся (Числ. 18:15; Исх. 34:19–20). Слово Божие определило, что такое первородное: всякое, говорит, разверзающее ложесна. Иначе если первенец есть только тот, за которым следуют другие братья, то первенцы не должны отдаваться священникам до тех пор, пока не будут произведены и другие, чтобы, если потом не последует рождения, первенец не оказался единородным, а не первородным. Искуп его, говорит, да будет от единаго месяца, сценение пять сикль, по сиклю святому: двадесять медниц есть. Обаче первородная телцев и первородная овец, и первородная коз да не искупятся: свята суть (Числ. 18:16–17). Слово Божие требует от меня, чтобы всякое разверзающее ложесна, если оно из животных чистых,я посвящал Богу, если из нечистых, выкупал, отдавая священнику стоимость его. Я могу ответить и сказать: зачем стесняешь меня сроком одного месяца? Зачем называешь первенцем того, после которого будут ли братья, я не знаю? Подожди, пока родится второй. Я ничего не обязан давать священнику, пока не родится тот, чрез которого рожденный прежде станет первенцем. Сами высшие власти обличат ли меня в глупости, и скажут ли, что первенцем назван тот, который разверзает ложесна, а не тот, который имеет и братьев? Наконец об Иоанне, который, как известно, был единородный, спрашиваю: был ли он и первенец? Он, сам живший по закону, подлежал ли тому закону (о первенцах)? Не может быть сомнения. Даже о Спасителе Писание говорит так: егда исполнишася дние очищения ею, по закону Моисеову, вознесоста его во Иерусалим поставити его пред Господем, яко се есть писано в законе Господни: яко всяк младенец мужеска полу, разверзая ложесна, свято Господеви наречется: и еже дати жертву по реченному в законе Господни, два горличища или два птенца голубина (Лк. 2:22 и след.). Если этот закон относится только к первенцам, а первенца делают следующие за ним, то не должен был обязываться законом о первенце тот, который не знал о следующих сыновьях. Но так как законом о первенце обязывается и тот, за которым не рождается других братьев, то этим дается понять, что первенцем называется тот, который разверзает ложесна, а не тот, за которым следует после рожденный брат. Моисей пишет в Исходе: бысть же в полунощи, и Господь порази всякаго первенца в земли египетстей, от первенца фараонова седящаго на престоле, до первенца пленницы, яже в рове, и до первенца всякаго скотска (Исх. 12:29). Отвечай мне: изъятые от истребления были ли первенцы или и единородные? Если первенцами называются только те, которые имеют братьев, то единородные были освобождены от истребления. А если были поражены и единородные, то это оказывается против его мысли, и в числе первенцев должны считаться и единородные. Ты или освободишь от казни единородных и окажешься смешным, или, если сознаешься, что они были истреблены, то вопреки тебе мы выиграем, что первенцами называются и единородные.

Последнее возражение его (хотя это самое он хотел доказать и разсуждая о первенце) было то, что в Евангелиях указываются братья Господа, как напр., в этом месте: «вот Матерь Его и братья стояли вне, желая говорить с Ним» (Лк. 8:20); и в другом месте: посем сниде в Капернаум, Сам и Мати Его, и братия Его и ученицы Его (Ин. 2:12), и в оном: реша убо к нему братия Его: прейди отсюду и иди во Иудею, да и ученицы Твои видят дела Твоя, яже твориши. Никтоже бо в тайне творит что, и ищет сам яве быти: аще сия твориши, яви Себе мирови (Ин. 7:3–4), к чему Иоанн прибавляет: ни братия бо его вероваху в него (ст. 5). Также Марк и Матфей: и пришед во отечествие Свое, учаше их, яко дивитися им и глаголати: откуду Сему премудрость сия и силы; не сей ли есть тектонов Сын; ни Мати ли его нарицается Мариам и братия Его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда; и сестры Его не вся ли в нас суть (Мф. 13:54–56; Мк. 6:2–3). И Лука в Деяниях Апостольских так повествует: и сии вси бяху терпяше единодушно в молитве и молении, с женами и Мариею материю Иисусовою и с братиею Его (Деян.1:14), и апостол Павел таким же свидетельством утверждает истинность этого сказания: пришел же по откровению и никого не видел, кроме Петра и Иакова брата Господня (Гал. 1:18–19) и опять в другом месте: еда не имамы власти ясти и пити; еда не имамы власти сестру жену водити, яко и прочии апостоли и братия Господни и Кифа (1Кор. 9:3–4)? И чтобы кто-нибудь не стал отрицать свидетельств иудеев, указавших имена братьев, утверждая, что и относительно братьев они были заражены тем же заблуждением, в какое впали и в суждении об отце; для этого он сделал остроумное предостережение, говоря, что эти же самые имена называются евангелистами в другом месте и что братья Господни и сыновья Марии, одни и те же лица. Матфей говорит: бяху же ту (без сомнения при кресте Господа) и жены многи издалеча зряще, яже идоша по Иисусе от Галилеи, служаще ему. В них же бе Мария Магдалина, и Мария Иакова и Иосии мати, и мати сыну Зеведеову (Мф. 27:55–56). Также Марк: бяху же и жены издалеча зряще, в них же бе Мария Магдалина и Мария Иакова малаго и Иосии мати и Саломия (Мк. 15:40), и там же спустя немного : и ины многия, яже изыдоша с ним в Иерусалим. Также и Лука: бяху же Магдалина Мария и Иоанна и Мария Иаковля, и прочия с ними (Лк.24:10).

Всё это мы изложили для того, чтобы он не клеветал и не кричал, что мы скрыли служащее в его пользу, и мнение его опровергли не авторитетом Писаний, а шатким умствованием. «Вот, говорит, Иаков и Иосиф сыновья Марии, те же, которых иудеи назвали братьями (Господа). Вот Мария матерь Иакова меньшего и Иосии, а меньшего в отличие от старшего, который был сын Зеведея, как в другом месте Марк говорит: Мария же Магдалина и Мария Иаковля и Иосиева зрясте, где его полагаху. И минувшей субботе купиша ароматы и приидоша на гроб. При этом он справедливо говорит: «как безразсудно и нечестиво будет думать о Марии, чтобы говорить, что тогда как другие женщины прилагали заботы о погребении Иисуса, Матери Его не было, и измышлять, что это была другая, не знаю какая, Мария, особенно когда евангелист Иоанн свидетельствует, что она присутствовала там, когда её, уже вдову, Господь со креста поручает Иоанну как мать. Или неужели обманываются и обманывают евангелисты, когда называют Марию материю тех, которых иудеи назвали братьями Иисуса?»

О, слепое безумие и ум неистовствующий на собственную погибель! Говоришь, что при кресте Господа Матерь Его присутствовала, говоришь, что по причине вдовства и одиночества она была поручена ученику Иоанну, как будто по твоему мнению не имела она четырех сыновей и безчисленных дочерей, с которыми могла жить? И называешь её вдовою, чего Писание не говорит. И тогда как выставляешь все свидетельства евангелистов, тебе не нравятся слова одного Иоанна. Ты говоришь мимоходом, что при кресте Господа была Матерь Его, чтобы не показалось, что ты намеренно обходишь (свидетельство Иоанна), и однако умалчиваешь, какие женщины были с нею. Я простил бы твоему неведению, если бы не видел намеренного умолчания. Итак послушай, что говорит Иоанн: стояху же при кресте Иисусове мати Его и сестра матере Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина (Ин.19:25). Никто не сомневается, что были два апостола, названные именем Иакова – Иаков Зеведеев и Иаков Алфеев. Тот, не знаю какой, Иаков меньший, которого Писание упоминает как сына Марии, не матери однако же Господа, был апостолом, по твоему мнению, или нет? Если он апостол, то будет сын Алфея и верующий в Иисуса, и не будет из числа тех братьев, о которых написано: ни братия бо Его вероваху в Него. Если он не апостол, а третий не знаю какой Иаков, то как можно считать его братом Господним и каким образом он, третий, будет называться в отличие от старшего меньшим, когда старший и меньший обыкновенно дают понятие о различии возраста не между троими, а между двоими, и когда брат Господень должен быть апостол, по словам Павла: потом по триех летех взыдох во Иерусалим соглядати Петра, и пребых у него дний пятьнадесять. Иного же от апостол не видех, токмо Иакова брата Господня (Гал. 1:18–19) и в том же послании: познавше благодать, данную ми, Иаков и Кифа и Иоанн, мнимии столпи быти (Гал.2:9). А что сего нельзя считать Иаковом сыном Зеведеевым, читай Деяния Апостольские. Он ещё Иродом умерщвлен был. Остается заключить, что та Мария, которая представляется в Писании материю Иакова меньшего, была жена Алфея и сестра Марии матери Господа, и её-то евангелист Иоанн прозывает Мариею Клеоповою, прилагая ей это имя или по отцу или по родовой фамилии или по другой какой-либо причине. А если в этих местах ты видишь двух Марий, так как там говорится Мария Иакова малаго мати, а здесь Мария Клеопова, то узнай, что таков обычай Писания, что один и тот же человек называется различными именами. Рагуил, тесть Моисея, называется и Иефроном; Гедеон, без указания предварительно причин к перемене имени, вдруг называется Иероваалом; Осия, царь иудейский, попеременно называется Азариею; гора Фавор именуется Итабирий; также Ермон финикияне называют Саниором, а аммореи Саниром. Одна и та же сторона неба называется тремя именами: Нагеб, Теман, Даром, читай Иезекииля. Петр называется и Симоном и Кифою. Иуда Зилот в другом Евангелии называется Фаддеем, и многое другое, служащее в доказательство этого может сам собрать для себя читатель из всех Писаний.

Теперь то хотим показать мы, каким образом братьями Господа называются сыновья его тетки, Марии, которые, сначала неверовавшие, впоследствии уверовали. Очень могло быть, что тогда как один скоро уверовал, другие долго оставались неверующими, а также что эта Мария была матерь Иакова и Иосии, то есть Мария Клеоповна, жена Алфея, и что эта же названа Мариею материю Иакова меньшего. Если бы она была матерь Господа, то евангелист скорее бы назвал её материю Господа, чем, называя материю других, давал бы разуметь в ней матерь другого. Но с этой стороны я не растягиваю спорной веревки, была ли Мария Клеоповна одна, а Мария Иакова и Иосии другая, когда известно, что не одна и та же была Мария Иакова и Иосии – и матерь Господа. Как же, говоришь ты, названы братьями Господа те, которые не были братьями? Вот теперь я вразумлю тебя, что в божественных Писаниях братьями называются четверояко: по природе, по нации, по родству и по любви. По природе – Исав и Иаков, двенадцать патриархов, Андрей и Петр, Иаков и Иоанн. По нации, вследствие чего все иудеи называются братьями между собою, как во Второзаконии: аще продастся тебе брат тебе евреянин, или евреяниня, да поработает тебе шесть лет и в седмое да отпустиши его свободна от себе (Втор.15:12) и в той же книге: поставляя да поставиши над собою князя, егоже изберет Господь Бог твой, от братии твоея да поставиши над собою князя, не возможеши поставити над собою князя человека чуждаго, яко не брат твой есть (Втор.17:15) и опять: видев телца брата твоего, или овцу его заблуждающия на пути, да не презриши я, но возвращением возвратиши я к брату твоему. Аще же несть близ тебе брат твой, ниже увеси его, собери я внутрь дому твоего и да будут у тебе дóндеже взыщет их брат твой и отдаси их ему (Втор.22:1–2). И апостол Павел говорит: молилбыхся бо сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти, иже суть израилите (Рим. 9:3–4). Далее братьями называются по родству лица, происходящие от одной фамилии, то есть рода, каковые роды латиняне называют paternitates, когда от одного корня распространяется большое поколение. Так в книге Бытия: рече же Авраам Лоту: да не будет распря между мною и тобою, и между пастухи твоими и между пастухи моими, яко человеци братия мы есмы (Быт.13:8), хотя Лот был не брат Авраама, а сын брата его Арама, потому что Фара родил Авраама и Нахора и Арама, и Арам родил Лота, как и в другом месте говорится: Авраам же бе лет седмидесяти пяти, егда изыде от земли Харран. И поят Авраам Сару жену свою и Лота сына брата своего (Быт. 12:4). Если ещё сомневаешься, что братом называется сын брата, вот тебе новое доказательство: слышав же Аврам, яко пленен бысть Лот брат его, сочте домочадцы своя триста и осмьнадесять (Быт. 14:14), и, описав поражение при ночном нападении, присовокупил: и возврати вся конныя содомския и Лота брата своего возврати (ст. 16)⁹. Этого достаточно для доказательства того, что мы сказали. Но чтобы ты не шутил и не увертывался как скользкий уж, тебя нужно связать узами свидетельств, чтобы ты не свистал жалобно и не говорил, что тебя победили более хитросплетенными умствованиями, чем истиною Писания. Когда Иаков сын Исаака и Ревекки, боясь вражды брата, удалился в Месопотамию, то пришел и отвалил камень от устья колодезя и напоил овец Лавана, брата матери своей (Быт. 28 и 29 гл.). И целова Иакова Рахиль и возопив гласом своим, восплакася. И поведа Рахили, яко брат отца ея есть и яко сын Ревеккин есть (Быт. 29:11–12). Вот и здесь по тому же закону, как и выше, братом называется сын сестры. И ещё: Рече же Лаван Иакову: понеже брат мой еси ты, да не поработаеши мне туне (ст. 15); скажи мне, какова должна быть награда твоя. По истечении двадцати лет, когда, без ведома тестя, в сопровождении жен и детей, Иаков возвращался на родину, то Лаван настиг его на горе Галаад. И когда он не нашел в сундуках отыскиваемых идолов, которые Рахиль скрыла, отвещав Иаков рече Лавану: кая неправда моя и кий грех мой, яко погнал еси вслед мене и яко объискали вся сосуды моя; что обрел еси от всех сосудов дому твоего; положи зде пред братиею твоею и братиею моею и да разсудят между обема нама (Быт. 31:36–37). Скажи, кто эти братья Иакова и Лавана, которые тогда были налицо? Исава, брата Иакова, конечно, не было, а Лаван сын Вафуилов, кроме сестры Ревекки, не имел братьев.

В божественных книгах разсеяно безчисленное множество примеров подобного рода. Но, чтобы не растягивать, обращаюсь к последней части деления, то есть, что братьями называются и по любви, которая разделяется на два рода – духовную и общую. На духовную, так как все мы христиане называемся братьями, как в этом месте: се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132:1), и в другом псалме Спаситель говорит: повем имя твое братии моей (Пс. 21:23) и в другом месте: иди к братии моей и рцы им (Ин. 20:17). Далее мы называемся братьями и по любви общей, так как все, рожденные от одного отца, соединяемся между собою одинаковым братством. Рцыте, говорит, братия ненавидящим вас (Ис. 66:5), и Апостол к Коринфянам: аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец или идолослужитель, или досадитель, или пьяница, или хищник, с таковым ниже ясти (1Кор. 3:11) и прочее сему подобное. Теперь спрашиваю, в каком смысле, по твоему мнению, называются в Евангелии братья Господа? По природе? Но Писание не говорит об этом, не называя их ни сыновьями Марии, ни Иосифа. По нации? Но неразумно думать, что немногие из иудеев названы братьями, когда по этому закону все бывшие там иудеи могли бы называться братьями. По любви человеческой и духовной? Но если так, то кто более братья как не апостолы, которых Он учил наедине и которых называл матерями и братьями? Или, если все братья как люди, то неразумно было называть их братьями как бы в собственном смысле: се мати твоя и братия твоя ищут тебе (Мк. 3:32), когда на этом основании все люди вообще суть братья. Итак, по вышесказанному, остается принять, что братьями они названы по родству, а не по любви, не по привиллегии народа, не по природе, – в том смысле, в каком Лот назван братом Авраама, Иаков – Лавана, в каком и дочери Салфаада получают жребий между братьями своими, в каком и сам Авраам Сару, сестру свою, имел женою, как говорит: истинно сестра ми есть по отцу, а не по матери (Быт. 20:11), то есть дочь брата, а не сестры: в противном случае каково было бы, что Авраам, муж праведный, взял в супружество дочь отца своего, когда Писание по святости ушей для первых людей прямо не говорит об этом, желая, чтобы это лучше подразумевалось, чем высказывалось, и когда впоследствии Бог законом освящает и угрожает: «кто возьмет сестру свою от отца своего или от матери своей и увидит срамоту ея и она увидит срамоту его, поношение есть: и искоренятся пред сынами народа своего. Срамоту сестры своей открыл, грех свой восприимет» (Лев. 17: 9).

Невежественнейший из людей, ты не читал этого, и, оставивши целое море Писаний, всё безумие своё обратил на поношение Девы, по примеру того, о котором басни разсказывают, что будучи неизвестен в обществе и не могши сделать ничего доброго, надумал совершить преступление, чтобы посредством него сделаться известным, и сожег храм Дианы; и когда никто не говорил о его преступлении, говорят, сам явился среди народа, крича, что это он сделал поджог и когда Ефесские власти допрашивали, из-за чего он вздумал это сделать, отвечал: чтобы, при невозможности прославиться добром, получить всеобщую известность. Так разсказывает греческая история. А ты поджёг храм Господня тела, ты осквернил святилище Духа Святого, из которого святилища ты выводишь четверицу братьев и толпу сестёр. Наконец, присоединяя свой голос к иудеям, ты говоришь: не сей ли есть тектонов сын: не мати ли его нарицается Мариам и братия его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда, и сестры его не вси ли в нас суть (Мф. 13:55; Мк. 6:3)? «Все» говорится не иначе как о множестве. Скажи, пожалуйста, кто прежде знал это богохульство, кто вывешивал двухфунтовую гирю? Ты достиг желаемого – получил известность злодеянием. Я сам, который пишу против тебя, живя в одном с тобою городе, не знаю, как говорят, белый ты, или черный. Не говорю о погрешностях в языке, которыми изобилует вся твоя книга, умалчиваю о смешном предисловии. О времена! о нравы! я не ищу красноречия, которого ты, не имея сам, искал у брата Кратерия. Не требую, говорю, чистоты языка; требую чистоты души: ибо у христиан великий солецизм и погрешность – или говорить или делать что-либо нечестивое. Приступаю к заключению и запираю тебя рогатыми вопросами и так поведу с тобою дело, как будто выше я ничего не сделал. Братьями Господа называются в том же смысле, в каком Иосиф назван отцом: аз, говорит, и отец твой боляще искахом тебе (Лк. 2:48). Это говорит матерь, а не иудеи. И сам евангелист говорит: и были отец и матерь его чудящася о глаголемых о нем (Лк. 2:33) и сим подобное, что мы уже перечислили, где они называются родителями. И чтобы ты не ссылался на различие экземпляров, так как ты держишься глупейшего убеждения, будто греческие кодексы искажены, перехожу к Евангелию Иоанна, в котором яснейшим образом написано: обрете Филлипп Нафанаила и глагола ему: его же писа Моисей в законе, и пророцы, обретохом Иисуса, сына Иосифова, иже от Назарета (Ин. 1:45). Верно это есть и в твоем кодексе. Скажи же мне, каким образом Иисус есть сын Иосифа, когда известно, что Он рожден от Духа Свята? Действительно ли Иосиф был отец Его? Как бы ты ни был глуп, не посмеешь сказать этого. Не считался ли только отцом? Таким же образом должны считаться и братьями, как он считался отцом.

Но так как речь наша выплыла уже из подводных скал и опасных мест, то нужно распустить паруса и устремиться на его эпилоги, в которых, воображая себя знатоком, зовёт в свидетели Тертуллиана и приводит слова Викторина, епископа Петавийскаго. О Тертуллиане я ничего больше не говорю, кроме того, что он не был человеком церкви. А о Викторине утверждаю то же, что и о евангелистах,– что они говорили о братьях Господа, а не о сыновьях Марии, и о братьях в том смысле, какой мы выше представили, братьях по родству, а не по природе. Но мы толкуем о пустяках, и, оставивши источник истины, гоняемся за ручейками мнений. Не могу ли я выдвинуть тебе целый ряд древних писателей: Игнатия, Поликарпа, Иринея, Иустина Мученика и многих других апостольских и ученых мужей, которые против Евиона и Феодота, Византия, Валентина, разсуждая об этом таким же образом, написали сочинения полные мудрости? Если бы ты прочитал их когда-нибудь, то был бы умнее. Но считаю за лучшее кратко ответить на всё порознь, чем, останавливаясь слишком долго, растягивать сочинение.

Теперь делаю нападение на то место, в котором ты, сравнивая девство и брак, хотел показать своё красноречие. Посмеялись мы, прилагая к тебе пословицу: видели верблюда пляшущаго. Говоришь: «Неужели девственницы лучше Авраама, Исаака и Иакова, которые жили в брачном союзе? Разве не руками Божиими творяется ежедневно дети в утробах, чтобы мы по праву должны были стыдиться, что Мария после рождения вышла за муж? Если это кажется им постыдным, то остаётся им не веровать и тому, что Бог родился чрез ложесна девы. Потому что с их точки зрения постыднее то, что Бог родился чрез ложесна девы, чем то, что дева после рождения сочеталась своему мужу». Прибавь, если угодно, и другие естественные неприятности – чрево, раздувающееся в течение девяти месяцев, тошноту, роды, кровь, пелёнки. Представь и самого младенца, завернутого в обыкновенный покров перепонок. Присоедини жесткие ясли, плач младенца, обрезание в восьмой день, время очищения, чтобы показать Его нечистым. Не краснеем, не молчим. Насколько униженнее этого то, что Он претерпел за меня, настолько более я обязан Ему. И всё выставивши, ты не представишь ничего позорнее креста; а его мы исповедуем, в него веруем и о нём над врагами торжествуем.

Но как мы не отвергаем того, что написано, так отвергаем то, чего не написано. Что Бог родился от Девы, этому мы веруем, потому что читаем; что Мария после рождения была женою – этому не веруем, потому что не читаем. И это говорим не потому, чтобы мы осуждали брак,– и самое девство есть плод брака,– а потому, что нам нельзя ничего произвольно утверждать о святых мужах. Ибо по такому предположению возможного мы можем утверждать, что и Иосиф имел многих жен, так как многих имел Авраам, многих имел Иаков, и что от этих жен были братья Господа, как выдумывают многие не столько с благочестивою, сколько с дерзкою смелостию. Ты говоришь, что Мария не пребыла девою: я считаю для себя более безопасным думать, что и сам Иосиф стал девственником чрез Марию, чтобы девственный сын родился от союза девственников. Ибо, если на святого мужа не может пасть обвинение в блуде и не написано, что он имел другую жену, а для Марии, которой считался он мужем, он был более защитником, чем мужем: то остается думать, что он, удостоившийся называться отцом Господа, вместе с Мариею пребыл девственником.

Так как я хочу сказать нечто относительно сравнения девства с браком, то прошу, чтобы будущие читатели не думали, будто я, при похвале девства, унизил брак и сделал некоторое различие между святыми ветхого завета и нового, т.е. между теми, которые жили в брачном союзе и этими, которые совершенно уклонились от женских объятий,– но что по временным условиям те в то время подлежали одному закону, а мы, в которых исполнились пределы времен, подлежим другому. Пока был в силе оный закон: раститеся и множитеся и наполните землю (Быт. 1: 28) и «проклята неплодная, которая не родит семени в Израиле» (Ис. 66)¹⁰,– все женились и выходили замуж и, оставив родителей, делались одною плотью. А когда прогремело оное слово: время прекращено есть прочее, да имущии жены якоже не имущии будут (1Кор. 7:29): то, прилепляясь ко Господу, с Ним мы делаемся одним духом (1Кор. 6:17). И почему? потому что не оженившийся печется о Господних, яко угодити Господеви, а оженивыйся печется о мирских, яко угодити жене. Разделися жена и дева. Не посягшая печется о Господних, яко угодити Господеви, да будет свята и телом и духом, а посягшая печется о мирских, как угодити мужу (1Кор. 7:32 и след.). Зачем бранишься, зачем не соглашаешься? Сосуд избранный говорит это. Разделися, говорит, жена и дева. Смотри, как ублажается та, которая потеряла даже название пола. Дева уже не называется женщиною. Непосягшая печется о Господних, да будет свята и телом и духом. Дева определяется тем, что она свята телом и духом, потому что нет никакой пользы иметь девственное тело тому, кто посягнул умом. А посягшая печется о мирском, како угодити мужу. Не сознаешься ли ты, что это значит то же, что она дни и ночи проводит без молитвы, проводит без постов, к приходу мужа лоснит лицо, ломает походку, изыскивает ласки? Это делает она, чтобы явиться безобразнее и естественную красоту исказить уродством. Она раскрашивается пред зеркалом и к поношению Художника старается быть красивее, чем как рождена. Там шумят малютки, суетится прислуга, дети хлопочут о ласках и пище, сводятся счеты, думают об издержках. Там засученные руки поваров бьют мясо, там шумит толпа ткачих; между тем дают знать, что пришёл муж с товарищами. Она на подобие ласточки облетает все домашние углы, прибрана ли постель, подметены ли полы, вычищена ли посуда, готов ли обед. Скажи, пожалуйста, среди всего этого где может быть помышление о Боге? И это счастливые домы? Где гремят тимпаны, завывает флейта, брянчит лира, трещит кимвал,– какой там страх Божий? Шут подвизается в безстыдствах, входят открытые жертвы разврата и, по тонкости одежды для безстыдных глаз, представляются нагими. Несчастная жена или радуется им и погибает, или оскорбляется и раздражает мужа. Отсюды ссоры – разсадники развода. Или, если и найдётся какой-либо дом, в котором этого не бывает – это редкая птица!– то тем не менее домашнее хозяйство, воспитание детей, обязанности в отношении к мужу, хлопоты с прислугою – какую женщину не отвлекут от помышления о Боге? Престаша, говорит Писание, Саре бывати женская (Быт. 18:11), после чего говорится Аврааму: вся елика аще речет тебе Сарра, слушай гласа ея (Быт. 21:12). Освободившаяся от забот и печалей рождения, по прекращении отправлений месячного очищения переставшая быть женщиною, делается свободною от проклятия Божия, и нет обращения её к мужу, а, напротив, муж подчиняется ей и ему словом Господа заповедуется: вся елика аще речет тебе Сарра, слушай гласа ея. Таким-то образом начинают жить без молитвы, потому что, пока исполняются обязанности брака, забывается потребность молитвы.

Не отрицаем, что бывают вдовы, не отрицаем, что бывают замужние женщины – святые; но – те, которые перестали быть женами, которые в самой обязательности брачной подражают чистоте девственниц. Это тоже, что апостол кратко засвидетельствовал от лица говорящего в нём Христа: непосягшая печется о Господних, како угодити Господеви, а посягшая печется о мирских, како угодити мужу (1Кор. 7:34), нам предоставляя поле разумения относительно этих слов. И однако он ни на кого не налагает необходимости или петли, но увещевает к тому, что честно, желая, чтобы все были как он сам. И хотя о девстве он не имеет повеления Госнодня, потому что это выше людей, и некоторым образом было бы неразумием насиловать природу и говорить: хочу, чтобы вы были как ангелы,– почему и девственница достойна большей награды, когда отвергает то, что, если бы и сделала, то не согрешила бы,– тем не менее однакоже сочетавающимся присовокупляет: совет же даю, яко помилован от Господа верен быти. Мню убо сие добро быти, за настоящую нужду, яко добро человеку тако быти (1Кор. 7:25–26). Какая это нужда? Горе непраздным и доящим в тыя дни (Мф. 24:19). Лес подрастает для того, чтобы впоследствии быть порубленным; поле засевается для того, чтобы быть пожатым. Уже полон мир, земля не принимает нас. Постоянно косят нас войны, истребляют болезни, поглощают кораблекрушения, и тем не менее мы спорим о границах. Из этого числа те, которые следуют за Агнцем (Апок. 14: 4), которые не осквернили одежд своих, ибо пребыли девственниками. Обрати внимание, что значит осквернили. Я боюсь изъяснить, чтобы не стал ругаться Елвидий. А что говоришь ты, что есть некоторые девицы и торговки, то я тебе более скажу, что между ними есть и прелюбодейки, и, к большему ещё удивлению твоему, есть и клирики корчемники и монахи нецеломудренные. Но кто тотчас же не поймёт, что ни торговка не может быть девою, ни прелюбодей монахом, ни корчемник клириком? Разве девство виновато, если носящий имя девства порочен? Я, конечно, говорю, имея в виду Деву, оставив в стороне других лиц; а упражняющаяся в торговых занятиях не знаю телом, но знаю, что духом не остаётся девственницею.

Пориторствовали мы, и немножко позабавились на манер публичных ораторов. Ты, Елвидий, вынудил нас к этому, ты, который хочешь, чтобы и при свете уже Евангелия девы и замужние имели одинаковую славу. Итак как я думаю, что побежденный истиною ты начинаешь злословить мою жизнь и ругаться (потому что так делают и низкие женщины, ругая из-за угла властных господ своих), то я предупреждаю, что твои ругательства будут для меня славою, так как ты злословишь меня теми же устами, которыми поносил Марию, и собачье красноречие испытывает равно и раб Божий, как и Матерь Божия.