Шарль Диль (французский историк)

Источник

Книга третья. Византийская цивилизация в VI веке. Большие города империи

Глава I. Константинополь – Ипподром

Среди больших городов греческой империи, где наиболее сказывались господствующая страсти и характерные вкусы византийского общества VI века, Константинополь естественно занимает первое место. В этом громадном городе, который уже во времена Юстиниана насчитывал около миллиона жителей 2059 , где толпились и сталкивались все народности империи и представители всех варварских племен 2060 ; среди этого пестрого, волнующегося и шумного населения, легковерного и подвижного, суеверного и набожного, всегда готового на всякого рода панику и мятеж, –  проявлялись как бы в уменьшенном виде все наиболее выдающиеся черты цивилизации данной эпохи. Тут можно было наблюдать всевозможные контрасты и профессии. На ряду с чудесами византийской роскоши, украшавшими Священные Палаты и жилища высших сановников, громадная торговая деятельность царила в портах и верфях Босфора, где сосредоточивались произведения трех частей света. Здесь совмещались и торжественные проявления религиозной жизни, и благочестивая праздность бесчисленных монастырей, и деятельная и цветущая промышленность, группирующаяся в сложную иерархию рабочих корпораций. 2061 Наконец против высокомерной аристократии сенаторов, патрициев, членов верховного совета, богатой буржуазии из банкиров, негоциантов и спекулянтов здесь стояла громадная масса плебса, из года в год

144. Крест Юстина II, хранящийся в церкви св. Петра в Риме.

увеличивавшаяся приливом всякого рода праздношатающихся, бродяг, воров  и нищих, которые отправлялись в Константинополь из провинций. 2062

Управлять, сдерживать и держать в порядке, эту впечатлительную толпу, одинаково легко переходящую от приветствий к оскорблениям и от развлечений к бунту, – для императора было далеко нелегким делом. Как и во всех столицах, в Византии царила чрезвычайная распущенность . Юстиниан, любивший выставлять себя защитником нравственности и надеявшийся добродетельной ревностью заслужить божеское благоволение 2063 , описал с трудно воспроизводимыми подробностями все пороки, которыми был заражен город, непотребные дома, усеявшие весь город и даже устраивавшиеся под сенью церквей 2064 , позорные нравы, проявляемые, говорит он, «по дьявольскому наущению» почти открыто 2065 , нечестивые кощунства 2066 и страсть к игре, ведущая к позорнейшим скандалам 2067 ; наконец все те пороки, которые, по словам императора, «влекут за собою справедливый гнев Божий, насылающий на людей чуму, голод и землетрясения». 2068 Для исправления этих нравственных бед он назначал расследования и издавал приказы. Еще более озабочивало его брожение умов. Константинополь был излюбленным местом предсказателей и гадальщиков 2069 ; с их голоса суеверная и нервная толпа часто доходила до безумия в непостижимых паниках. 2070 Нужно прочесть у историков того времени рассказ о тех трагических днях, когда неизвестно откуда появлявшаяся ворожеи и гадальщицы бегали по городу, возвещая близкий конец миpa и новый потоп, который зальет всю вселенную. Благоразумные люди находили, что следовало бы попросту арестовать агитаторов, смущавших столицу своими обманами 2071 ; но перепуганный народ верил их словам и полные ужаса массы народа толпились в церквах, творя молитвы, оглашая храмы своими воплями и взывали к небесам, прося божеского милосердия пением жалобной, трогательной молитвы Kyrie Eleison. Некоторые поступали в монастырь, отказываясь от своего состояния и должностей; другие отдавали свои имущества церкви или расходовали их на благотворительные дела. Каждый желал умереть, получив прощение, и подобная смута иногда продолжались в течение нескольких недель, прежде чем императору удавалось успокоить страхи, которые он сам разделял. Но еще хуже было тогда, когда действительная опасность, – землетрясение или неожиданное нападение варваров, – возбуждала испуг населения столицы. 2072 В таких случаях паника становилась ужасающей; народ собирался на площадях, в лавках, в алтарях, крича и вопя, молясь и распевая гимны; иногда внезапные тревоги вызывали среди этой плотной толпы беспорядочные свалки. Спешно увозились церковные сокровища и образа, чтобы спасти их от катастрофы; каждый второпях старался поместить в безопасное место хоть немного из того, что имел, и сам император, потеряв голову, отчаивался в спасении государства. 2073 Но безумие достигло крайних пределов во время жестокой чумы в 542 г., которая в течение целых четырех месяцев губила население столицы. 2074 Сначала ежедневно она уносила по 5.000 жертв, но вскоре дошло до 10.000, а бывали дни, когда умерших насчитывали до 16.000. Опустелые улицы были завалены трупами, которых не успевали хоронить и которых как попало сваливали в башнях, на валах или на пустых кораблях, приносимых течением Босфора. 2075 Все дела в городе прекратились; ремесленники не работали и к болезни присоединился голод, так как стал обнаруживаться недостаток хлеба. Когда же сам император заболел чумой и прекратилась официальная деятельность 2076 , общественная жизнь исчезла и ужас достиг высшей степени. Народное легковepиe создавало разные страшные бредни: рассказывали, что по улицам блуждают призраки, поражающие тех, кто с ними встречается, и обрекающее на смерть; говорили о странных видениях, при чем ужасные голоса возвещали несчастным, что они внесены в список жертв 2077 , и испуганные жители запирались в своих домах, отказываясь открывать их даже для своих ближайших друзей, боясь, чтобы привидение не проскользнуло в открытую дверь; другие толпились в церквах, молясь, исповедуя свои грехи, каясь в надежде искупить раскаянием свою распущенную или преступную жизнь и таким внезапным обращением к благочестию заслужить божеское милосердие. 2078 Больные падали на улицах в обмороке, из которого более не приходили в себя, или же, охваченные внезапным безумием, с ужасающими криками бежали от преследования созданных их воображением палачей и в таком бреду бросались в море. 2079 Все различия общественного положения и семейные связи исчезли: рабы, потерявшие хозяев, и важные особы, лишенные прислуги, перемешивались в общей сутолоке; самые близкие родные не отдавали последняя долга своим умершим родственникам 2080 , и даже Зеленые и Синие прекратили свои распри и слились во всеобщем трауре. 2081

Такое положение бывало в критические моменты, но и в обычное время ежедневно разносители новостей смущали своими рассказами эту толпу праздных зевак, любопытство которых возбуждалось всем одинаково, китом ли, который однажды был выброшен на берег Босфора 2082 , или последней песенкой против Феодоры. Обыкновенно они собирались вечером под аркадами императорского Портика 2083 и располагались в книжных лавочках, рассуждая и споря обо всем, о философии, политике, медицине, богословии, при чем они так упорно защищали свои мнения и заявления, что нередко спор переходил в ругань и во взаимные оскорбления. Своими манерами, высокопарной и обходительной речью, важностью затрагиваемых ими вопросов и тем, как они все объясняли, они производили впечатление на внимательно прислушивавшуюся к ним чернь. В общем обыкновенно это были необразованные и невоспитанные ничтожества, «шуты», мечтавшие попасть в паразиты при богатых домах, и которым выпитое ими вино сообщало и вымыслы, и красноречие. Светские люди, находившие забавными их непристойности и выходки при получении остававшихся объедков, обращались с ними с фамильярностью, часто оскорбительной и жестокой 2084 ; но толпа с восторгом слушала произносимые ими пустые речи и глубокомысленные объяснения, которые они давали событиям; она удивлялась тем особым отношениям их, которые они старались выставить на показ, и слепо верила их рассказам и новостям, которые они привозили из своих путешествий за границу. 2085  Из этого видно, сколько забот должно было прилагать правительство для поддержания тишины и порядка в этом волнующемся и фрондирующем городе, особенно же для сохранения материального спокойствия.

145. Византийский город VI-го века (Реституция де Вогюэ).

Юстиниан не отступил перед этой задачей. В видах установления в Константинополе благочиния, прекращения смут и преследования краж, разврата и убийств, одним словом, для того, чтобы, как он выразился, «очистить нашу столицу от лютых зверей, которые грабят ее», он учредил в 535 г. рядом с префектом города, новую судебную должность, так называемых народных преторов . 2086 Вскоре, довольный успехом этого первого опыта 2087 , Юстиниан создал в 539 г. еще другую должность – квезитора 2088 с целью освободить город от множества наполнявших его праздных провинциалов, воров и нищих, из которых составлялись ряды участников в мятежах, и в том же году, в видах ускорения судопроизводства, он учредил особую судебную палату, заседавшую в Императорском Портике и применявшую упрощенный порядок производства дел. 2089 Но главной заботой его было кормить, занимать и непрерывно развлекать население столицы, привыкшее жить на счет императорских щедрот, и недовольство которого и внезапные вспышки внушали ему постоянное и основательное беспокойство.

Подобно тому, как население Рима в течение пяти веков империи, так и население Византии требовало от своих владык только двух вещей: хлеба и зрелищ.

146. Византийский дом VI-го века (Vogüé, Syrie centrale).

Поэтому префекту претории ежегодно предстояло очень важное дело – собрать достаточно зернового хлеба, необходимого для питания столицы; своевременное прибытие так называемого пшеничного флота 2090 очень живо интересовало самого императора. Плебс в сущности весьма мало интересовался политикой, лишь бы зерно было дешево и щедро раздавались рационы хлеба, вина и оливкового масла; но как только, по неосмотрительности администрации или вследствие преступных спекуляций каких-либо должностных лиц, начинал обнаруживаться недостаток в них, тотчас в столице начинались волнения и беспорядки, часто сопровождавшиеся пожарами и кровопролитием. 2091 Но больше чем хлеба, народ требовал зрелищ. Известно, как Юстиниан заслужил народное расположение тем, что, празднуя свой «знаменитый» консулат, – при чем роскошью он превзошел всех своих предшественников, – он приказал убить в цирке двадцать львов и тридцать леопардов, роздал победителям на бегах лошадей, покрытых богатыми попонами, и вообще в несколько дней издержал более полутора миллиона рублей на современные деньги. 2092 То, что он сделал в этом случае, он позднее, ставши императором, возвел в принцип управления. В длинном указе он с удовольствием занялся подробным установлением какого рода празднествами каждый новый консул должен праздновать свое вступление в должность. 2093 Чтобы доставить народу удовольствия, на которые он имеет право, – развлечения должны были продолжаться полных семь дней; чтобы не лишать плебс ни одной из забав, ему должны были быть даны поочередно: бег колесниц, охоты на животных, борьба людей с дикими животными, театральные представления, особенно комические и шутовские 2094 , хоры, пантомимы, словом, говорится в указе, «всякие представления, которые могут усладить ум и глаза». В другом месте Юстиниан говорит: «нужны зрелища, чтобы увеселять народ» 2095 , и затем с довольно тонким психологическим чутьем прибавляет, что такие зрелища нужно вести так, чтобы не наводить на народ скуки. «То, что видят редко, писал он, особенно возбуждает восхищение». 2096 Таким образом удовлетворение народного любопытства блеском торжеств и празднеств представлялось Юстиниану одним из полезных средств управления; с другой стороны, надежным орудием для него было еще отвечать склонности плебса к набожности, давая ему, наряду с чудесами Ипподрома, величественные церемонии и великолепие Святой Софии. Цирк и религия, – таковы были две главнейшие стороны жизни населения Константинополя, и с этой двойной точки зрения, в этих двух господствующих страстях нужно изучать это праздное и любопытное, благочестивое и суеверное, в то же время раздражительное и склонное к бунту население, трудно сдерживаемая горячность которого выливалась нередко в опасные восстания и которое, – если только чего-нибудь недоставало для удовлетворения его нужд и развлечений, если хлеб становился дорог или его возбуждали страсти цирка, либо воспламенял какой-нибудь религиозный вопрос, – было готово обращать свой гнев и брань даже на императора, при чем, при таких вспышках внезапного безумия, оно даже не останавливалось перед тем, чтобы ниспровергнуть самый императорский трон.

Ипподром 2097

В центре современного Стамбула, на большой площади Атмеидан, перед мечетью Султан-Ахмет, виднеются три монумента, наполовину вошедшие в землю. На одном конце ее стоит высокая каменная пирамида, в настоящее время довольно попорченная и пострадавшая, но прежде она была одета позолоченными бронзовыми досками и воздвигнута в X веке, как «чудо, соперничающее с Колоссом Родосским». 2098 На другом конце площади – египетский обелиск, который по распоряжению императора Феодосия был привезен с берегов Нила для украшения его столицы и продолжает стоять в своей незыблемой гранитной массе на пьедестале, целиком украшенном интересными барельефами. 2099 Между этими двумя памятниками помещается почти уже ушедшая в землю небольшая бронзовая колонна, состоящая из спирально свившихся трех змей, головы которых расходились в разные стороны, служа опорой золотому треножнику. В настоящее время треножника уже нет: во время стольких грабежей, которым подвергался Константинополь, предметы такой ценности не могли сохраниться. Точно также нет более и змеиных голов. Уже в очень давнее время cуевериe византийцев приписывало им разные таинственные свойства и рассказывали, что какой то патриарх, сведущий в колдовстве, желая избавить своего владыку императора от трех опасных, грозивших ему врагов, пришел однажды в полночь и, произнося кабалистические формулы, обезглавил ударами молотка трехглавое чудовище. 2100 Тем не менее на спиралях пострадавших змей и теперь еще можно прочесть древнюю греческую надпись, дающую возможность признать эту колонну за одну из самых замечательных исторических святынь древности. Здесь перечисляются имена тридцати шести греческих городов, которые сражались при Платее с персидским завоевателем и которые после битвы соединились, чтобы посвятить Дельфам в храме Аполлона этой трофей их победы. Когда византийские императоры пожелали украсить свою столицу, то не стесняясь ограбили самые знаменитые святыни древнего миpa: Рим и Афины, Хиос и Кизика, Александрия и Сиракузы, Дельфы и Олимпия должны были отдать Константинополю все, что у них было драгоценного или редкого 2101 , и таким образом треножник, служивший воспоминанием о героях Платеи, был поставлен как заурядное украшение константинопольского Ипподрома.

Эти три монумента, которые теперь стоят располагаясь по одной длинной прямой линии, некогда обозначали большую ось византийского Ипподрома, и даже в настоящее время площадь Атмеидан сохраняет имя и форму этого гигантского цирка, длиной около 180, а шириной от 30 до 35 сажень, стороны которого были ограничены 30 или 40 рядами мраморных уступов, на которых могло рассесться более 30.000 человек, а окружающая галерея и широкие места для прогулок были украшены массой статуй. 2102 В этом цирке происходили некоторые из наиболее драматических сцен в истории Восточной империи, а проявлявшаяся в нем борьба освещает одну из самых любопытных сторон византийской цивилизации. Хотя в настоящее время уже никто не считает, как это было прежде, что соперничество в цирке, знаменитые распри Зеленых и Синих, совместно с богословскими пререканиями, составляли все в Восточной империи, тем не менее должно признать, что Ипподром является одним из самых характерных явлений византийского миpa. «В Константинополе, как верно заметил Рамбо, Бог имел Св. Софию, император – Священные Палаты, а народ – Ипподром. 2103

I.

С тех пор, как императорский абсолютизм стер в государстве все следы древне римской свободы, Ипподром сделался настоящим византийским форумом, сосредоточием и центром всего, в чем выражалась еще общественная жизнь. Здесь, в присутствии собравшегося народа, совершались самые важные торжества национальной жизни; здесь выставлялись на показ всем византийским праздношатающимся трофеи, свидетельствовавшие о победах базилевса , и здесь же, чествуя подвиги Велизария, Юстиниан воскресил всю пышность древних римских триумфов. В этот день толпа, наполнявшая ступени цирка, любовалась во течение многих часов движущейся перед ней добычей, захваченной в только что завоеванной Африке: тут были золотые троны, драгоценные вазы, груды драгоценных камней, дорогие сосуды, великолепные одежды, роскошные колесницы, кучи серебряной монеты, словом все богатства, которые в сто лет грабежа скопились в руках вандалов. Затем следовали имперские регалии и сосуды из храма Соломона, взятые некогда при разграблении Рима Гензерихом и возвратившиеся теперь, после восьмидесятилетнего плена, в руки своего законного обладателя. Наконец, позади победоносного генерала шли пленники, высокий рост и рыжие волосы которых вызвали в народе удивление, смешанное с восхищением, и между ними Гелимер, с пурпуровым плащом на плечах, бросавший на ступени, покрытые зрителями, и на Юстиниана, сидевшего в императорской ложе, взгляд, исполненный твердости и какой-то грустной иронии. Проходя через цирк, длинный картеж растянулся до императорского трона; здесь король вандалов, с которого грубо сорвали пурпуровую мантию, был брошен, как проситель, к ногам государя и в то время, когда из уст побежденного раздавались слова Экклезиаста: «суета сует и всяческая суета», Велизарий в свою очередь преклонил колена перед императором. Затем торжественная процессия пошла дальше, а победитель раздавал народу добычу, взятую у варваров: золотые пояса, серебряные вазы, всякого рода драгоценные вещи, и казалось, что на празднующий Ипподром упал как бы последний луч исчезнувшей римской славы. 2104

147. Барельефы на обелиске Феодосия на бывшем Ипподроме.

Здесь же, в цирке новый император, в первый раз приходит, в соприкосновение со своим народом. Здесь именно Юстиниан и Феодора, только что коронованные в Св. Софии патриархом, были встречены криками энтузиазма своих новых подданных, когда окруженные пышным рядом патрициев и гвардии, они явились в императорскую ложу, чтобы занять места на золотом троне, и среди кликов, пожеланий успехов и мерного пения партий, они, согласно обряду, осенили крестным знамением головы собравшейся толпы. 2105 И здесь же, несколько лет спустя, между бизилевсом  и его народом разыгрались другие, более трагические, сцены, когда между властелином и подданными произошли те поразительные диалоги, в которых чернь обращалась с запросом прямо к Юстиниану, освистала и подвергла его оскорблениям. 2106 И все это потому, что Ипподром для византийцев VI века оставался действительно «последним убежищем общественной свободы». 2107 Уже давно эта чернь, считавшая себя наследницей римского народа, отказалась от своих старинных прав: она уже не голосовала на форуме, не выбирала более трибунов и консулов, но за то всегда сохраняла за цирком «свободу приветствовать, поносить, свистать и аплодировать» 2108 , право обращаться к императору с просьбами и жалобами, а еще чаще с насмешками и оскорблениями. В Ипподроме государь и подданные встречались лицом к лицу, один со всею пышностью императорского величия, окруженный патрициями, камергерами и солдатами, другой – в своем страшном численном могуществе, со всем пылом сильных и подвижных страстей, и не раз всемогущий базилевс принужден был сдаваться перед ропотом цирка. 2109

Наконец Ипподром имел еще одно качество: это был самый великолепный из музеев. 2110 На узкой террасе, разделявшей арену на два круга и называвшейся spina , спинной хребет цирка, вдоль широкого канала, протекавшая у подножия ступеней, на фасаде императорской ложи, в чудесных местах для прогулок, покрывавших верхние террасы, откуда открывался великолепный вид на весь город и на другой берег Босфора, до отдаленных гор и покрытых зеленью деревьев азиатского берега, под портиками из колоннад, – везде стояла масса статуи. 2111 Все они были высшими образцами античного искусства, которые Азия, Греция и Рим должны были уступить для украшения новой столицы империи. Рядом с волчицей Ромула стояли Геркулес Лизиппа и та восхитительная статуя Елены, «полуоткрытые уста которой, подобные чашечке цветка, пленительная улыбка, глубокие глаза и прелестное тело» 2112 не произвели однако впечатления на грубых спутников Вилльгардуина. Над императорской ложей возвышались те четыре лошади из позолоченной бронзы, которые были перевезены в V веке из Xиoca в Византию 2113 , а теперь украшают фасад церкви св. Марка в Венеции. Здесь было собрано все, что составляло славу и чудеса искусства и что было извлечено из глубины их святилищ. Некоторые из них внушали суеверным византийцам странные и ужасные страхи. 2114 Однако, более всего и главным образом Ипподром представлял для населения Византии обычное место их развлечений, где оно находило удовлетворение своим излюбленным вкусам и самым горячим страстям.

II.

Ни один народ, за исключением римлян, не увлекался цирком так всецело, как византийцы VI века. «Надо удивляться, пишет один современник, тому неслыханному возбуждению, которое охватывает при этом зрелище более, чем при всяком другом, умы присутствующих. Побеждает зеленый возничий и одна часть народа в отчаянии, обгоняет синий и тотчас половина города в крайнем огорчении. Ничего не выигрывая и не теряя ни в том, ни в другом случае, народ с тем большей яростью или наносит оскорбления противной стороне или еще глубже чувствует жестокое поражение, и таким образом из-за пустяков люди вступают в борьбу, как будто дело идет о спасении отечества от опасности». 2115 Сам суровый Прокопий, обнаруживающий вообще мало склонности к подобным развлечениям, заявляет однако, что без театра и Ипподрома «жизнь была бы действительно лишена радостей». 2116 Немудрено, что большая часть граждан Византии была охвачена страстью к этого рода удовольствиям. Приведем два анекдота из тысячи других, которые покажут, до чего доходила эта страсть во времена Юстиниана. При постройке Св. Софии один собственник не согласился

148. Площадь Атмеидан, бывший Ипподром.

на экспроприацию его земли, необходимой для архитекторов. Ему были предложены огромные деньги за нее, он отказал; тогда его заключили в тюрьму, но он упорно не соглашался. Потом его перестали кормить; он страдал от голода, но не жаловался и не уступал. Тогда городскому префекту пришла, счастливая идея: он попросил императора объявить о предстоящих бегах на Ипподроме, и это оказалось сильнее мужества заключенного: при мысли, что он не увидит зрелища, он уступил свой дом за дешевую цену. 2117 Другой собственник оказался более сговорчивым. Он заявил, что готов немедленно продать желаемую недвижимость, но с условием, чтобы ему и его наследникам было предоставлено почетное место на Ипподроме и чтобы ему отдавались, когда он будет входить в цирк, те же почести, что и императору. По своему общественному положению, этот тщеславный византиец был сапожник. Юстиниану показалось это забавным и он согласился на требования сапожника, однако с оговоркой, что все императорские почести ему будут отдаваться за его спиной. Вот почему, еще много веков спустя, народ приветствовал ироническими возгласами и шутовскими коленопреклонениями потомков юстиниановского сапожника. 2118

Таким образом Византия увлекалась всем, что касалось бегов: лошадьми, а еще более теми, кто правил последними. Возничие Ипподрома были привилегированными особами. 2119 Ничего не доставало для их славы, ни аплодисментов, ни статуй, ни почестей, ни стихов, ни даже освобождения от налогов. Император лично выдавал им грамоты на звание почетных возничих и предоставил им носить шапку, вышитую серебром, и шарф цвета их фракции (партии). Столичные болтуны всячески прославляли их заслуги, примером чего может служить следующее четверостишие, достойное Бенсерада: «Когда природа наконец породила Порфириоса, она дала клятву и устами, которые никогда не лгут, она сказала: кончено, я более не буду производить на свет, так как всю прелесть, какую имела, я отдала Порфириосу». 2120 Возничие цирка получали более аплодисментов и более возбуждали страсти византийского общества, нежели победоносные генералы или знаменитые триумфаторы. По цвету их плащей народ делился на партии, и горячее соперничество между Зелеными и Синими наполняло в течение ряда веков историю Византии; в царствование же Юстиниана оно вызвало столько волнений, бунтов и столкновений, что здесь не лишним будет изложить, хотя бы вкратце, что представляли из себя эти две знаменитые партии.

Уже со времен прежней римской империи возничие Ипподрома носили плащи четырех цветов: зеленые, синие, красные и белые, и люди, склонные к мифологии, придавали этим цветам особый символический смысл: зеленый цвет обозначал землю, синий – море, красный –  огонь, белый – воздух. 2121 Красный и белый плащи никогда не вызывали о себе много разговоров, но

149. Развалины Ипподрома с современными на них постройками (По соч. Стржиговского: Byz. Wassarbehälter in Constantinopel).

уже с первого века христианской эры Зеленые имели горячих сторонников, в числе которых называют некоторых императоров, например Калигулу и Нерона; Синие также насчитывали не менее знаменитых поклонников. Страсть, которую вносила каждая партия для поддержания своего цвета, много раз возбуждала смуты и кровопролития. Естественно, что эта мода вместе с другими учреждениями старой империи перешла в Константинополь и здесь, как кажется, соперничество партий стало еще острее. В VI и VII веках не раз история империи смешивается с борьбой между зеленой партией и синей.

Обыкновенно партии Ипподрома представляются состоящими из многих различных элементов. 2122 Прежде всего в них входили нечто вроде обществ бегов, своего рода жокей-клубы, состоявшие из нескольких сотен и даже тысяч членов, задачей и обязанностью которых было содержать лошадей, колесницы, возничих и вообще все, что было нужно для участия в цирковых празднествах, словом, по тогдашнему выражению, – «организация известным образом народных удовольствий». 2123 Эта группа составляла официальную партию, являвшуюся учреждением общественной пользы и имевшую свое место во всех больших официальных торжествах, определенное положение при дворе, обладавшую особыми привилегиями и избираемого главу, а члены вносили установленную плату в кассу общества. К этому ядру естественно присоединялся многочисленный персонал, необходимый для самих игр. «Нужны были поэты для сочинения стихов, которые в известные дни пелись в честь императора, мелисты , чтобы класть их на музыку, капельмейстеры – для их исполнения, органисты , чтобы аккомпанировать им, живописцы и скульпторы для производства изображений императора, курсоры – для поддержания порядка, сторожа при барьерах, чтобы спускать их при выходе, надзиратели при гардеробнях, наблюдавшие за сохранностью плащей и золотых корон возничих; затем для интермедий –  танцовщики, мимы, акробаты, паяцы; наконец служителя при конюшне, сторожа при животных и т.д., но главным образом возничие, носившие плащи цвета партии». 2124 Кроме того в состав партии входил еще один элемент. Каждый византиец считал за честь для себя быть зачисленным в одну из партий и стоять за бойца, выставлявшегося ею на бега; он носил перевязь избранного им цвета, сидел в цирке на той части ступенек, которая была отведена для людей его партии, приходил в восторг или отчаяние при успехе или неудаче своих. Таким образом все население столицы делилось на две большие партии. Совершенно такие же партии имелись в других городах империи и так как между всеми этими ассоциациями очень быстро установилась солидарность, порожденная одинаковыми вкусами и страстями, то по всему государству образовалось нечто похожее на франмасонство 2125 , синее и зеленое, которое стало представлять даже некоторую опасность.

Возможно однако, как это недавно высказано, что партии представляли нечто бόльшее. 2126 Можно считать почти достоверным, что они имели в VI веке политическую и военную организацию, налагавшую на столичное население известные обязанности, за что ему предоставлялись и известные права. Отсюда происходило то, что помимо дел, касающихся собственно цирка, δήμοι часто вмешивались в политические и религиозные дела государства, а так как эти партии имели оружие и представляли своего рода городскую милицию, то их волнения были далеко не безопасны для государства. Несомненно также, что императоры, подобно своим подданным, увлекались цирковыми состязаниями и брали сторону Зеленых или Синих; поэтому, когда новый государь впервые присутствовал на бегах, возникал большой интерес, почти что настоящий государственный вопрос, – узнать на какую сторону склоняются его симпатии. Со времени Феодосия II Зеленые занимали почетное место по левую сторону базилевса, но не раз они теряли императорскую благосклонность. В частности Юстиниан и Феодора выражали свое особое покровительство Синим 2127 и, конечно, благосклонность императоров имела своим обычным последствием то, что соперничество партий выходило за пределы стен цирка. Действительно, тогда как партия, поддерживаемая двором, получала всякого рода выгоды и привилегии, другая партия, не пользовавшаяся расположением, а иногда даже устраняемая от общественных дел и преследуемая, естественно становилась в оппозицию. Этим вполне объясняется особая острота, которую приняла борьба между Зелеными и Синими, и ее политические последствия, и если можно удивляться, что император не сохранял между этими двумя враждующими партиями строгого и благоразумного нейтралитета, то нужно помнить, что он тоже был византиец, человек своего времени и своей страны. Все это справедливо и действительно Юстиниан, по-видимому, имел большую страсть к зрелищам Ипподрома 2128 , но всего этого еще недостаточно для объяснения серьезности столкновений, которые столько раз едва не доводили до гибели и правительство, и партии. По-видимому, здесь играло роль, с одной стороны, то обстоятельство, что в народных массах продолжали существовать остатки старого демократического духа греческих городов, а с другой, что в правительстве обнаруживалось постоянно возрастающее стремление к безграничному абсолютизму. Борьба между эти двумя противоположными принципами была неизбежна и цирк был ее театром; но он не был единственной причиной ее и, быть может, даже не главным поводом. 2129

III.

Как бы то ни было, но для всего населения Константинополя были великим днем празднества на Ипподроме. 2130 Уже накануне весь город был в волнении. В частных амфитеатрах каждой партии делались окончательные приготовления, растягивали над ареной большие шелковые пурпуровые шатры для защиты зрителей от палящих лучей солнца, рассыпали по земле свежий песок, смешанный с благоухающим кедровым порошком, проверяли барьеры, стоя позади которых конкуренты ждали сигнала для выезда. В это же время через открытые большие ворота Августеонского форума толпы народа спешили заранее занять лучшие места. В назначенный день, на ступеньках вдоль длинных боков Ипподрома и на заканчивающем его полукружии, весь Константинополь был в сборе; на ближайших скамьях к арене размещались официальные члены партии, опоясанные перевязью из соперничествующих цветов, держа в руках короткие палки с полулунием наверху. Далее, на отведенных для них местах, садились посланники иностранных народов, а в ложах, устроенным вдоль короткой прямолинейной стороны цирка, сидели генералы, сенаторы, высшие сановники двора и даже церкви. Там же находилась императорская ложа, поднятая на несколько этажей выше уровня арены так, чтобы базилевс, находясь среди своего народа, был в то же время огражден от него. 2131 С этой же целью со стороны Ипподрома не было ни одной лестницы, которая вела бы от цирка к официальной трибуне, а на расположенной несколько ниже последней и выступающей вперед террасе располагались отряды гвардии, всегда наготове защищать своего владыку против внезапных нападений плебса. В этих же видах, наконец, было устроено сзади ложи государя прямое сообщение с дворцом и крепкие бронзовые двери защищали трибуну от непредвиденного нападения. 2132 Сюда, окруженный евнухами, придворными и высшими сановниками, являлся император и садился на трон, с короной на голове и со скипетром в руке. Склоненные головы народа он торжественно осенял крестом, а со всех сторон раздавались аплодисменты и пение гимнов и песен, исполняемых членами партий. Императрица не присутствовала в императорской ложе; при этом восточном дворе этикет не допускал, чтобы она часто показывалась народу, но в качестве истой византийки, какой она была, императрица не меньше своего мужа и своего народа интересовалась цирком. Прокопий сообщает, что женщины, хотя и не ходили в цирк, но так же как и мужчины крайне увлекались борьбой партий 2133 ; да и могла ли Феодора оставаться безучастной к арене ее первых подвигов, первых триумфов и первых враждебных столкновений? Она присутствовала здесь, хотя и невидимая; со своими придворными дамами она занимала место на верхних галереях церкви св. Стефана, из которых видно было все, что делается в цирке 2134 , и когда обозначалось присутствие императрицы за решетчатыми окнами церкви – спектакль мог начинаться.

По знаку базилевса открывалось четверо ворот внизу под императорской ложей и вылетали четыре колесницы четырех цветов, запряженные каждая четверкой лошадей. Среди криков и приветствия они устремлялись по одному направлению, ободряемые поощрениями, сопровождаемые пожеланиями соперничающих партий, стараясь обогнать друг друга с риском разбиться на трудном повороте, обозначенном оконечностью spinae . В этот момент страсть к бегам, «эта душевная болезнь», как выражается Прокопий, овладевала более чем когда-либо всем народом. Забывается все, родные, друзья, божеские и человеческие законы, и думают только об одном – о победе своей партии. 2135 Теперь нет дела ни до опасностей, грозящих государству, ни до личных забот: чтобы обеспечить победу возничему своей партии, – всякий с радостью отдал бы и свое состояние и даже самую жизнь. Склонясь вперед, задыхаясь, зрители следили за всеми переменами в ходе бегов с тревожным вниманием, которое еще усиливалось при виде сопернической партии, торжествующей при неудачах противника и сопровождающей оскорблениями или издевательствами ее беспокойство или отчаяние. 2136 При этом обе стороны обмениваются взглядами, полными ненависти и вызовами, они задирают друг друга словами и жестами, обмениваются сарказмами и ругательствами, и, если бы не было cursores , которые, с палками в руках, сдерживают зрителей, не один из этих страстных людей вскочил бы на арену «сам не зная за чем» 2137 , говорит один современник, и бросился бы, чтобы обменяться ударом кулака с людьми другой партии. Наконец бега кончаются и провозглашается победитель; затем арена выравнивается и то же зрелище повторяется еще три раза. Этим выполняется первая часть программы.

Теперь наступает очередь интермедий, пантомим, представлений с интересными животными, акробатических упражнений, шуток клоунов. 2138 Известно, как в этой части празднеств Феодора, во времена своей молодости, пленяла собравшийся народ; иногда другое представление, хотя и менее пикантное, также очень забавляло публику. Во времена Юстиниана особенно была любима амфитеатром кривая

150 и 151. Диптих консула Арсобинда (506 г.)  и неизвестно кому принадлежащий Диптих VI-го века (Сиб. Эрмитаж. По фотогр. Г. Кондакова).

на один глаз, желтая, ученая собака. 2139 Это было замечательное животное; она распределяла медали императора не хуже заправского нумизмата; разносила перстни, смешанные в одной вазе, каждому собственнику по принадлежности; безошибочно умела указать среди зрителей самого скупого, самого благородного или самого порочного человека и даже узнавала женщин дурного поведения. И византийские болтуны уверяли, что в теле этой собаки положительно живет пророческий дух Пифона.

Так проходило утро. Затем император с высокими сановниками удалялся в прилегавшую к трибуне столовую дворца Кафизмы, а народ принимался за свои запасы, если государь не устраивал сам, к общему удовольствию, завтрак для своих подданных. Этот завтрак обыкновенно был очень скромен; его меню составляли овощи, фрукты и соленая рыба, но этого было достаточно, чтобы народ был доволен. Однако, император должен был быть не менее умерен, чем его подданные; если же его обед затягивался, толпа очень скоро приходила в нетерпение. Однажды, когда один из преемников Юстиниана, император Фока, оставался очень долго за обеденным столом, толпа принялась петь, сначала почтительно: «Вставай, о императорское солнце, вставай, появись», но так как базилевс продолжал заставлять себя ждать, то вскоре требования стали настойчивее и уже в более грубом тоне: «ну ты уж чересчур чествуешь бутылку, кричали ему; вот снова затуманилось у тебя в глазах». 2140

Обыкновенно не в обычае императоров было доводить себя до таких призывов; они, по собственному побуждению, возвращались, чтобы подать знак к новым бегам, которых, как и утром, было четыре в течение времени после полудня. Но с окончанием зрелища страсти, возбужденные им, не успокаивались. При выходе победители горделиво важничали, развертывая среди толпы свои одержавшие верх цвета, а побежденные преследовались насмешками и оскорблениями. Вследствие этого часто возникали ссоры, нередко переходившие в кровавые столкновения, помешать которым не всегда удавалось императорской гвардии.

Однако дело этим не ограничивалось. Партия, сильная императорским покровительством, позволяла себе всякие

152. Диптих консула Филоксена (525 г.) Парижский кабинет медалей.

излишества не только в дни бегов, но и повседневно. Со времени своего вступления на престол и даже ранее этого, Юстиниан, как и его дядя Юстин, проявляли к Синим особое благоволение, да к тому же и Феодора поощряла такое предпочтение. Она не забывала, что в молодости принадлежала к партии Синих и, по своей мстительной природе, она не прощала Зеленым тех неприятностей, которые, по ее мнению, она терпела от них. 2141 Уверенные, вследствие этого, в императорской благосклонности, Синие вскоре стали позволять себе всяческие бесчинства. 2142 Естественно, что в этом миpe спорта и кулис, общество было достаточно смешанное; известное число авантюристов и виверов проникало в партии в надежде найти здесь поле для приятных увеселений или для извлечения пользы. Именно эти люди главным образом и задавали тон. Подобно щеголям времен Директории, они для отличия эксцентрически одевались и создавали необыкновенные моды: носили длинную бороду на манер персов, брили волосы на передней части головы, как Гуны, оставляя их расти сзади в виде длинных локонов. Они носили хитоны с очень узкими рукавами на запястье и с широкими буфами на плечах; просторные, богато вышитые плащи; нижнее белье и обувь, сшитые по моде гуннов. Наряженные таким образом, они шлялись ночью по Константинополю, нападая вооруженной рукой на мирных прохожих и грабя их, особенно тех, которые принадлежали к партии Зеленых, убивая или рубя даже в церквах своих личных врагов, вынуждая своих кредиторов возвращать расписки, насилуя женщин, и, не смотря на все это, ни полиция, ни суд не мешали им. 2143 Естественно, что Зеленые, постоянно терпя и оставаясь беззащитными, организовывали с своей стороны шайки, которые также стали производить всякого рода бесчинства. А так как многие из них были привязаны к династии Анастасия, прежнего своего покровителя, племянники которого, Ипатий и Помпей, жили в Константинополе, то вскоре оппозиция зеленой партии приняла политический характер. Конечно, против таких противодинастических стремлений общественное управление действовало беспощадно и суды в делах, касающихся Зеленых, забывали всякую справедливость. «В тяжбах, пишет один современник, судили не на основах правосудия и закона, но сообразно тому была ли сторона враждебна или благоприятна к известной партии. Пренебречь этим значило для судьи быть осужденным на смерть». 2144 Если Прокопий не преувеличивает в этом, то такой порядок вещей представлял собой настоящий террор, от которого мирные жители всех партий одинаково страдали. Во всяком случае последствием этого было в первые года царствования опасное брожение, еще более заиливаемое дурным управлением и вымогательствами главных министров, особенно Трибониана и Иоанна Каппадокийского. Все это вместе породило в январе 532 г. страшный бунт, известный под именем восстания Ника, которое, начавшись в цирке, вскоре распространилось по всему городу и едва не ниспровергло престол Юстиниана. Оно очень характерно для византийских нравов, хорошо выясняет страсти, волновавшие Ипподром, представляя очень яркий эпизод в ссорах Зеленых с Синими; в особенности же оно имело очень серьезные последствия в отношении хода всего управления, а потому вполне заслуживает более подробного описания. 2145

V.

11 Января 532 года, в воскресенье, по обычаю, происходили бега в Ипподроме. Император присутствовал на них с большой торжественностью, но в этот день собрание было сильно возбуждено. На ступенях, где сидели Зеленые, шел непрерывный шум и свист. Партия имела намерение жаловаться на одного из чинов дворца, начальника гвардии Колоподиоса 2146 и по всякому поводу открыто выражала свое дурное настроение. К концу, выведенный из терпения Юстиниан приказал своему глашатаю обратиться с запросом к народу и тогда между уполномоченными Зеленых и императора начался самый удивительный диалог, во время которого жалобы, сперва почтительные, вскоре превратились в жестокие обвинения, в которых гнев перемешивается с иронией. Его нужно привести почти целиком на столько он характеристичен для византийских нравов VI-го века. 2147

Зеленые. – Долгоденствие императору Юстиниану! Да будет он всегда победоносным! Но, лучший из государей! – нам творят всякого рода несправедливости; и, Богу известно, мы не можем их выносить дальше. Однако, мы страшимся назвать нашего притеснителя из страха, что его неистовство усилится еще более и мы подвергнемся большим опасностям.

Глашатай. – Я не знаю, о ком вы говорите.

Зеленые. – Тот, кто нас притесняет, о трижды августейший, живет в квартале башмачников.

Глашатай. – Никто не делает вам зла.

Зеленые. – Нас преследует один человек. О Матерь Божья, защити нас!

Глашатай. – Я не знаю кто этот человек.

Зеленые. – Нет, ты хорошо знаешь, трижды августейший, кто теперь наш палач!

Глашатай. – Я не знаю, кто вас преследует.

Зеленые.– Ну так это, владыка миpa, спатар Калоподиос.

Глашатай. – Калоподиос не имеет никакого дела с вами.

Зеленые. – Чтобы там ни было, но он испытает участь Иуды и Бог скоро накажет его за несправедливость!

Глашатай. – Вы очевидно явились сюда не для того, чтобы смотреть на представление, но чтобы оскорблять правящих!

Зеленые. – Да! Кто творит нам зло, того постигнет судьба Иуды.

Глашатай. – Молчите, жиды, манихеи, самаритяне!

Зеленые. – Ты называешь нас жидами и самаритянами; да хранит нас Господь всех одинаково.

Глашатай. – Я советую всем вам креститься.

Зеленые. – Прекрасно! Мы все готовы принять крещение.

Глашатай. – Право, если вы не замолчите, я прикажу вас всех казнить.

Зеленые. – Всякий хочет иметь впасть, чтобы его почитали. Если наши речи тебе не нравятся, пусть Твое Величество не раздражается ими. Тот, кто божествен, должен все терпеливо переносить, но так как нам дан дар слова, то мы называем все вещи своими именами. Мы уже теперь не знаем, трижды августейший, где дворец и где правительство; мы бываем в городе, только проезжая по нем на спине осла. Это несправедливо, трижды августейший.

Глашатай. – Всякий свободный человек может появляться везде, где хочет.

Зеленые. – Мы сами хорошо знаем, что мы свободны, но нам не дают возможности пользоваться свободой. И если какой-нибудь свободный человек заподозривается, что он Зеленый, общественная власть тотчас его подвергает каре.

Глашатай. – Вы не боитесь за свои души, висельники!

Зеленые. – Пусть запретят цвет, который мы носим, и правосудию нечего будет делать. Ты позволяешь, чтобы нас убивали, и сверх того ты приказываешь, чтобы нас наказывали. Ты – источник жизни, а ты умерщвляешь, кого захочешь. Поистине, человеческая природа не может выносить подобных противоречий. Ах, лучше было бы, если бы по воле небес твой отец Савватий вовсе не родился: он не породил бы убийцу! Недавно уже шестое убийство совершено в Цевгме: вчера человек был жив, а вечером, владыка всех вещей, он уже был мертв.

Синиe.– Все убийцы в Стаде из вашей партии.

Зеленые. – Это вы убиваете, но вы избегаете кары.

Синие. – Это вы убиваете и еще смеете спорить; все убийцы в Стаде из ваших.

Зеленые. – О, император Юстиниан! Они жалуются а между тем никто их не убивает. Разберем на деле кто убил дровяника в Цевгме?

Глашатай.– Вы.

153. Мозаика из Гафзы, изображающая представления в цирке (VI-го века). Музей Бардо.

Зеленые. – А сына Эпагафоса? Кто убил его, о, император?

Глашатай. – Опять таки вы, а вы обвиняете в этом Синих!

Зеленые. – Довольно! Владыка, пожалуй нас! Истина ниспровергнута. Если верно, что Бог управляет миром, откуда же столько несчастий?

Глашатай. – Бог чужд злому.

Зеленые. – Бог чужд злому! Тогда почему же нас преследуют? Пусть философ или пустынник разрешит эту задачу.

Глашатай. – Да замолчите вы, богохульники, враги Божьи!

Зеленые. – Если Твое Величество прикажет, мы замолчим, хотя и по неволе, трижды августейший. Мы знаем все, все, но мы будем молчать. Прощай справедливость, тебя уже нет! Мы уйдем, сделаемся евреями. Богу известно, что лучше быть язычником, чем быть Синим.

Синие. – Мерзость! Мы не хотим их видеть; такая злоба возмущает нас!

Зеленые. – Да будут брошены на живодерню кости зрителей!

С этими словами партия Зеленых толпой вышла из Ипподрома, чем наносилось самое тяжкое оскорбление, какое могло быть сделано, императорскому величеству.

В то время как раздраженная толпа по выходе из цирка рассеялась по улицам, Юстиниан с своей стороны возвратился во дворец, рассчитывая, что, как это обычно случалось, соперничества Синих будет достаточно, чтобы довольно скоро успокоить возбуждение другой партии. К несчастью, одно печальное обстоятельство объединило обе партии. Городской префект захотел проявить свое рвение и приказал арестовать, а за тем приговорил к смерти многих бунтовщиков. Палач плохо выполнил свою обязанность, так что веревка два раза обрывалась под тяжестью казнимых. Тогда раздраженный народ освободил жертвы, которых монахи монастыря Св. Конона укрыли в соседней церкви. Случилось так, что один из арестантов был Синий, а другой Зеленый, и таким образом обе партии сблизились в виду одинаковой опасности. Это проявилось вполне два дня спустя, 13 января, в Ипподроме, где вновь произошли очень бурные сцены и вскоре вместо верноподданнических криков: «Победа императору Юстиниану», повсюду раздавалось: «Долгоденствие Зеленым и Синим, объединившимся ради помилования»! 2148   Затем с криками «Ника» (победа) – от этого лозунга получило это возмущение свое название, сохранившееся затем в истории – бунтовщики бросились по улицам города. Они направились к префектуре, требуя освобождения виновных, еще содержавшихся в тюрьме, перебили стражу, зажгли префектуру и в течение всей ночи волнующийся народ наполнял все улицы столицы.

Вследствие соединения обеих партий восстание приняло серьезный характер. На другой день, 14 января, народная волна выбила решетки во дворце, требуя смены начальника гвардии и городского префекта и сверх того двух ненавистных министров: Трибониана и Иоанна Каппадокийского. Юстиниан уступил, но было уже поздно. Уступка со стороны императора только ободрила раздраженную толпу: бунт превратился в революцию.

Однако до этих пор спокойная часть населения держалась в стороне от событий и еще не все было потеряно. Юстиниан считал возможность прибегнуть к энергическим действиям и 15 января направил против восставших войска, состоящие из варваров, с Велизарием во главе. К несчастью, во время начавшейся борьбы эти наемники затолкали священников из церкви св. Софии, которые явились с священными предметами с целью разделить сражавшихся. 2149 Тогда ярость овладела всеми; из окон, с высоты крыш, устроенных в виде террас, посыпался на святотатцев град черепиц и камней, и даже женщины, которые пришли в наибольшее возбуждение, приняли активное участие в битве. Приведенные этой бурей в замешательство, солдаты должны были отступить ко дворцу, а победоносный народ, чтобы еще более усилить их поражение, предал огню все соседние общественные здания. Сенат и подъезды ко дворцу сделались добычей пламени, и в продолжении трех дней огонь, раздуваемый жестоким ветром, продолжал свое разрушение, уничтожая одни за другими св. Софию, подступы к Августеону, термы Зевксиппа, а вскоре за тем церковь св. Ирины, хеnоdochium Эвбула, большой Сампсоновский госпиталь, сгоревший со всеми находившимися в нем больными, большое число дворцов и домов частных лиц и весь квартал, один из самых красивых в городе, который шел от Священных Палат к форуму Константина. «Город, говорит очевидец, представлял собой кучу чернеющих холмов; как на Липари или около Везувия, он был наполнен дымом и золой; всюду распространившийся запах гари делал его необитаемым и весь вид его внушал зрителю ужас, смешанный с жалостью». 2150

Испуганный Юстиниан заперся с остававшимися ему верными во дворце; но в его распоряжении почти совершенно не было средств для защиты. Гвардия представляла парадные войска, годные для участия в церемониях, но довольно сомнительной верности. Одни только войска Велизария и Мундуса, набранные из варваров, внушали доверие императору, но они были очень немногочисленны. По этому, сильно беспокоясь, видя во всех окружающих заговорщиков и убийц, базилевс все более терял голову. Племянники Анастасия явились во дворец засвидетельствовать свою преданность; он приказал им, не смотря на их просьбы, возвратиться домой, не сообразив, что этим он дает восстанию тех предводителей, которых ему до сих пор не доставало.

18 января, на шестой день восстания, Юстиниан попытался сделать большой шаг. Он явился в Ипподром, держа в руке евангелие, и обратился к собравшемуся народу с речью: «Клянусь этой святой книгой, говорил он, я прощаю вам все ваши обиды; я не арестую ни одного из вас, лишь бы вы успокоились. Вы ни в чем не виноваты в совершившихся событиях; я один причина всему. Это – мой грех, когда я отказал вам в том, о чем вы меня просили в Ипподроме». 2151 Эти слова встретили одобрение со стороны немногих лиц, но со всех сторон в ответ государю стали кричать: «ты лжешь, осел, ты даешь ложную клятву»; на этот раз и Феодора не избежала оскорблений. В виду такого настроения толпы Юстиниан не оставался дольше в цирке и как можно скорее вернулся назад во дворец.

Случилось то, что можно было предвидеть. Народ, стремясь иметь нового главу и уже в течение нескольких дней при всяком удобном случае приветствовавший Ипатия, направился наконец к дому племянника Анастасия. Не смотря на его нерешительность и слезы жены, его повели на форум Константина, подняли на щит, возложили на голову вместо диадемы золотую цепь, принесли императорские знаки отличия и мантию, унесенную из захваченной части дворца, и затем толпа бросилась в Ипподром. Здесь нового государя подняли в императорскую ложу и предводители восстания начали обсуждать лучший способ штурма резиденции, которую Юстиниан, как говорили, намеревается вскоре покинуть.

Все это происходило 18 января после полудня. Восстание, подкрепленное всеми недовольными и присоединившимися в большом числе сенаторами и нобилями, получало все более и более характер политического движения. События ускорялись и наступил решительный момент. «Сама империя, пишет Лидий, казалась накануне гибели». Не имея средств для борьбы, потеряв всякую надежду, Юстиниан хотел уже все бросить, когда энергия Феодоры вновь пробудила энергию императора и его советников. Наконец решились принять меры защиты. В то время как Нарзес старался отделить Синих от восстания и ценой золота уже достигал этой цели, – чему 6лагоприятствовало несогласиe, возникавшее среди инсургентов, так что уже вновь стали раздаваться верноподданические возгласы «Да здравствует Юстиниан! Сохрани, Господи, Юстиниана и Феодору»! – Велизарий и Мундус подготовляли решительную атаку на Ипподром. Велизарию удалось проникнуть через горящие развалины на арену, тогда как с противоположных ворот, которые назывались Воротами мертвых 2152 , ворвались солдаты Мундуса, а с высоты мест, назначенных для прогулки в амфитеатре, императорские войска стали осыпать градом стрел толпу, собравшуюся в Ипподроме. Тогда среди всей этой массы, запертой в цирке, началась страшная паника, еще более усилившаяся, когда солдаты двинулись через арену, никого не щадя на своем пути. Все, кто попадал им в руки, были безжалостно убиты и к ночи, когда наконец прекратилась эта бойня, более тридцати тысяч трупов, но сказаниям одних, и около пятидесяти тысяч, по свидетельству других, валялись на окровавленной почве Ипподрома.

Ипатий вместе с его двоюродным братом Помпеем был арестован и приведен к Юстиниану. Оба они пали на колени, умоляя о прощении, клялись в своей невиновности и в том, что они уступили лишь насилию; они говорили, что, собрав бунтовщиков в Ипподроме, они хотели предоставить их беззащитными под удары императора. И это была правда, но к несчастию для Ипатия его посланный, при том беспорядке, который царил во дворце, не мог добраться до императора. Теперь Юстиниан, которому уже вернулось хладнокровие, ответил просителям с жестокой иронией: «Хорошо, но так как вы пользовались таким авторитетом у этих людей, то вы должны были применить его прежде, чем они сожгли мой город» 2153 , и приказал казнить их утром на другой день. Юстиниан, говорит Гиббон, слишком трусил, чтобы простить. 2154

Сверх того, большое число сенаторов, замешанных в восстании, было казнено, либо сослано 2155 ; для оправдания же этих строгих мер в обществе было распространено официальное изложение событий, в котором сообщалось, что Ипатий и его двоюродный брат заранее подготовили и затем руководили возмущением, при котором должна была пасть императорская власть. 2156

Ужасное кровопролитие, которым закончилась эта шестидневная борьба, успокоила партии Ипподрома и дала возможность утвердить абсолютную власть императора. Теперь Юстиниан мог, не вызывая уже никакого противодействия, ограничить и даже на несколько лет почти совершенно отменить представления в цирке. 2157 Разумеется, что впоследствии и даже в его царствование партиям вернулась их смелость: снова в амфитеатре возникали между ними столкновения и борьба, и снова раздавались ропот и оскорбительные для императора крики, чем Юстиниан был тем более недоволен,  что однажды один иностранный посол присутствовал при таком мало почетном эпизоде 2158 ; и снова и не один раз, как в 532 г., Константинополь был свидетелем смут и ужасных битв, а пожар уничтожал общественные сооружения. 2159 Однако императорская власть, укрепившись, всегда быстро и энергично подавляла подобные противоправительственные манифестации, сделавшись более справедливой, теперь не боялась действовать против Синих, когда последние, полагаясь на покровительство государя, неоднократно начинали беспорядки. Благодаря таким своевременным мерам, «в городе снова водворился порядок, говорит один современник; теперь все пользуются свободой и все могут без страха заниматься своими делами или развлекаться». 2160 И хотя в столице часто происходили волнения, но последующие бунты, по своим последствиям, были ничтожны в сравнении с большим восстанием, которое без энергии Феодоры могло ниспровергнуть трон Юстиниана.

Таковы были, четырнадцать веков тому назад, буйные сцены, наполнявшие Ипподром и Византию убийствами и пожарами; но если восстание и было подавлено, следы его оставались повсюду. В старом городе Константина огонь произвел большие опустошения; нужно было все перестроить: церкви, дворец, общественные памятники, и эта перестройка являлась одним из наиболее славных и грандиозных дел Юстиниана; ими он создал столицу по своему вкусу и неразрывно связал свое имя с великолепием Святой Софии.

Глава II. Константинополь – Святая София 2161

Возмущение Ника оставило Константинополь в развалинах; Юстиниан приложил всю свою энергию снова построить его с особым великолепием. Как известно, всю свою жизнь император был великим строителем: величественные сооружения удовлетворяли его любовь к роскоши и склонность к издержкам; с другой стороны, он видел в этом наилучшее средство увековечить на будущее время свое имя. Поэтому вся империя его заботами покрылась множеством монументов, церквей и крепостей, мостов и водопроводов, госпиталей и дворцов, описания которых было достаточно, чтобы наполнить целое сочинение Прокопия, а развалины которых, рассеянные от берегов Дуная до подножия Атласа, от берегов Ефрата до Геркулесовых столбов, свидетельствуют повсеместно об удивительной деятельности Юстиниана. Еще и в настоящее время на высоких плоскогорьях Алжира и Туниса, как и в уединении Синая; в пустынных областях Малой Азии и в населенных городах Салонике и в Антиохии, на каждом шагу встречаются неизгладимые напоминания о великом императоре, а на берегах Босфора, стоит, по выражению одного древнего писателя, как корабль на якоре, возвышаясь своей громадой над остальными зданиями города, Святая София, вечно напоминающая имя и славу Юстиниана.

I.

Юстиниан отлично понял, какое чудное положение создают природа и море для его столицы, какую несравненную декорацию можно устроить вдоль берегов Босфора и Золотого Рога. 2162 Со стороны суши своим грозным поясом валов и башен Константинополь казался страшным военным городом; с моря, напротив, все дышало богатством и красотой, спокойной, изящной и великолепной жизнью. Юстиниану хотелось красотой зданий еще увеличить естественную прелесть этого удивительного города. На некотором расстоянии от Византии, на берегах Пропонтиды, термы Аркадия, восстановленные его стараниями, возвещали о великолепии соседней столицы. Это было чудесное собрание построек, дворов и портиков, украшенных колоннами, мраморами, статуями, где ветер, дующий с моря, постоянно поддерживает свежесть, а к террасам, о которые нежно ударялись волны, могли приставать самые большие корабли для разгрузки своей клади. 2163 Подальше, близ Золотых Ворот, возвышалась церковь св. Марии Источницы, расположенная в тихой, прелестной местности, в большом лесу из кипарисов, среди лужаек, усеянных цветами. 2164 На Босфоре церковь св. Михаила своими мраморными террасами спускалась прямо в море и здесь ежедневно, под покровом этой святыни, кипело веселое оживление рынка. 2165 Но особенно вокруг Золотого Рога были рассыпаны, как драгоценные камни ожерелья 2166 , белые часовни и церкви с непомерными куполами. 2167 В своем неутомимом желании украшать столицу, император воздвиг в Константинополе и его предместьях не менее тридцати храмов 2168 , построенных по различным планам; все они блистали мраморами и драгоценными металлами и были расположены удивительно искусно в смысле усиления великолепия Византии. В настоящее время, если при захождении солнца подняться на Галатскую башню, чтобы взглянуть на Стамбул, то немного можно найти зрелищ, которые могли равняться со всеми этими монументами, выделяющимися на вершине холмов, на прозрачном, бледном небе, с этой длинной и прихотливой линией куполов, минаретов и

154. Печать или свинцовая булла капитула храма св. Софии.

башен, которые обрисовываются от мыса Сераля до тенистого Эйюба. Панорама во времена Юстиниана была не менее поразительна и не менее прелестна. Вдоль берегов стояло множество церквей, террасы которых омывались морем 2169 , или же они, по прихоти императора и побеждая природу, воздвигались на сваях среди самых волн. 2170 Далее, в глубине Золотого Рога, в предместье Эйюб, составляющем в настоящее время одно из святилищ ислама, виднелась церковь святых Козьмы и Дамиана, святых врачей, благодетельное влияние которых испытал сам Юстиниан во время своей тяжкой болезни, не оставлявшей надежды на исцеление. В эту церковь благочестивые византийцы благоговейно приносили своих близких, облегчить страдания которых человеческая наука была бессильна. 2171 Выше, на холмах, там, где теперь стоит мечеть Магомета II со своими куполами, увенчанными полумесяцем, там высилась церковь св. Апостолов, – место погребения особ царского дома 2172 ; потом шла необозримая масса церквей, дворец, дома, колонны, а над всем этим, как и теперь, водопровод Валенса протягивал длинную линию своих арок и подавлял своей громадной массой кафедральный собор святой Софии. Таков был общий вид Константинополя, каким его создал Юстиниан, но во внутренних частях самого города было чем изумляться еще более: на площади Августеон, окаймленной со всех сторон роскошными зданиями, все блистало всей свежестью и великолепием нового сооружения 2173 ; отсюда прелестные портики вели на Форум Константина. 2174 В других местах были устроены гостиницы для бедных путешественников, вынужденных по своим делам проживать в столице, –  благотворительное учреждение, основанное Юстинианом и Феодорой 2175 ; большие больницы, представляющие быть может в истории первый пример определенной системы общественного призрения 2176 ; потом  – обширные цистерны для снабжения города питьевой водой 2177 ; снова дворцы и церкви и повсюду сохраненные чудные виды на море, «самый лучший вид на свете», говорит Юстиниан в одном из своих указов. 2178 В настоящее время от всего этого великолепия осталось очень мало: несколько величественно и смело расположенных обширных цистерн – под землей; а на поверхности несколько бывших церквей, св. Ирины, свв. Сергия и Вакха и еще некоторые другие, которых едва можно распознать под разными именами турецких мечетей. Но сохранился один монумент – Святая София, чудо и слава царствования, любимое творение Юстиниана, представляющее сверх того особый интерес и заслугу, так как оно породило совершенно новое искусство. Действительно Святая София является наилучшим типом византийского искусства в том виде, как оно сложилось в царствование Юстиниана и как оно после него развивалось в течение многих веков. И, по правде говоря, в истории всего христианского искусства быть может нет ни одного здания, которое бы равнялось с нею по своей важности. Как ни замечательна сама но себе парижская Notre Dame , но она имеет равных себе; римскому святому Петру несколько не достает оригинальности и он – христианский только по своему назначению; напротив, Святая София –  единственная в своем роде и, обнаруживая наступление нового стиля, она в то же время является и его апогеем; она сразу и впервые выстроена в таких размерах, которых с тех пор на Востоке никогда не осмеливались перейти. 2179

155. Наружний вид ц. св. Софии в настоящее время.

Внутренний вид в св. Софии.

II.

До восстания 532 года, так жестоко опустошившего Константинополь, в последнем уже в течение двух веков существовала церковь, посвященная Божественной Мудрости; это была базилика, построенная Константином, подновленная Феодосием II и несомненно очень похожая, по крайней мере по размерам, на римские базилики святого Павла или Santa-Maria-Magiore. Это здание сгорело во время восстания и когда Юстиниан решился его вновь построить, то пожелал, чтобы оно было неслыханного великолепия с целью воздвигнуть, по выражению одного хроникера, «такую церковь, какой еще никогда не было со времен Адама и какой никогда более не будет». 2180

Вместо довольно незначительной базилики, построенной Константином, император мечтал создать нечто гигантское и необыкновенное. Для увеличения места под будущую постройку были приобретены на вес золота окружающие дома, что потребовало громадных денег, если вспомнить, что они находились в самом богатом квартале столицы. 2181 Для получения материалов, достойных предположенного великолепия, был разослан всем губернаторам провинций императорский циркуляр, приглашающий их отправить в Константинополь «для постройки Богом хранимой дивной церкви» самые великолепные остатки древних сооружений. 2182 Из Рима прибыли восемь колонн из порфира, взятых из храма Солнца, – дар одной патрицианки, пожелавшей, для спасения своей души, оказать содействие постройке. Из Эфесса губернатор прислал восемь колонн из зеленого мрамора; другие доставлялись из Кизикии, Троада и Афин. 2183 Вместе с тем были использованы мраморные ломки в Проконнезе (ныне Мармора), Каристосе на Евбее, Иазосса в Карии, Гиерополиса во Фригии, Шемту в Нумидии. Египет послал свои порфиры, Фессалия и Лакония – крапленые зеленые мраморы (verde antiqo) 2184 ; Юстиниан принимал все и обращал на постройку. Некогда древние греки, воздвигая Парфенон или Пропилеи, разыскивали самые лучшие мраморы, ценя их блеск и чистоту; Юстиниан, напротив, любил художественную много цветность, перемешивая с чрезвычайным вкусом самые разнообразные мраморы различных цветов. Но он не ограничился этим, идя в роскоши и расточительности гораздо дальше. Ничто не казалось ему ни достаточно прекрасным и богатым для увеличения великолепия его сооружения: золото, серебро, слоновая кость, драгоценные камни, – все было пущено в дело в неслыханных размерах и не столько для увеличения действительной красоты здания, сколько для того, чтобы ослеплять блеском сказочной роскоши. В одной прекрасной легенде даже рассказывается, что Юстиниан хотел покрыть золотом стены святой Софии до пола церкви, но его астрологи сообщили ему, что в конце веков придут очень бедные цари, которые, с целью захватить все богатства храма, сроют его до основания; если же он будет построен скромнее из простого камня, то простоит до конца миpa 2185 , и Юстиниан, заботившийся о своей славе еще более, чем о великолепии своего сооружения, согласился до известной степени ограничить роскошь его постройки.

Для выполнения своей воли и осуществления своей мечты, Юстиниан избрал двух архитекторов, обоих азиатского происхождения, Исидора из Милета и Анфимия из Траллеса, познания, ум и искусство которых единогласно восхваляют все современники. 2186 Из них Анфимий был выдающимся ученым 2187 , отличался изобретательностью и, будучи довольно веселого нрава, любил, если верить легенде, устраивать разные школьнические шутки. 2188 История рассказывает, что он жил рядом с адвокатом Зеноном, человеком чрезвычайно красноречивым и большим любимцем императора. Однажды соседи поссорились из-за стены, разделявшей их владения, а в последовавшем затем процессе красноречию адвоката стоило не много труда, чтобы выиграть дело. Желая отомстить, ученый постарался найти в науке средство сыграть довольно остроумную шутку над своим противником. Он разместил у себя в нижней комнате много сосудов, наполненных водой. В крышки этих сосудов были вставлены медные трубы, постепенно суживавшиеся к вершине; концы этих труб примыкали балкам и переводам соседского дома. Затем он развел огонь под сосудами и пар устремился в трубы. Как раз в этот день у Зенона были гости; действием паров, стремившихся найти себе выход, было разрушено все, встречавшееся на их пути. Все собравшиеся подумали, что произошло землетрясение, и испуганный Зенон бросился на улицу, расспрашивая встречных о предполагаемых им опустошениях. Сначала над ним посмеялись, но когда он упорно утверждал, что было землетрясение, которого жители Константинополя очень боялись, на него стали сердиться. В конце концов, ничего не понимая, он вернулся домой. В другой раз произошло приключение иного рода. Анфимию захотелось позабавиться, устроив своему соседу настоящую театральную грозу. Посредством зеркал он внезапно, как молнии, направлял в глаза адвоката и его гостей лучи солнца, и в то же время различные звучащие предметы, приводимые в движение и сталкивающиеся одни с другими, симулировали гром. Зенон жаловался императору, говоря довольно остроумно, что ему, простому смертному, не по плечу бороться сразу с Юпитером, пускающим громы и молнии, и с Нептуном, потрясающим землю. История не сообщает чем кончилось это дело, но во всяком случае Анфимий умел быть, когда это было нужно, и серьезным. Он доказал это, начертав планы Святой Софии и определив условия для получения той гармонии 2189 , которая придает всему зданию «такую удивительную легкость структуры» и делает его даже в настоящее время «одним из самых великих созданий архитектуры». 2190

156. Внутренний вид ц. св. Софии в настоящее время.

Под начальство этих двух главных архитекторов было поставлено сто десятников, из которых каждый заведовал сотней рабочих 2191 , что составляло 10.000 рабочих, которые, во избежание жалоб и недоразумений, получали вечером каждого дня свою заработную плату. 2192 Когда место было очищено, патриарх с большой торжественностью отслужил молебен об успехе всего дела, а император торжественно положил первый камень. 2193 Но усердие Юстиниана и страсть, с которой он относился к постройке, этим не ограничились. Ежедневно, забывая даже свои обычный послеобеденный отдых, он приходил посмотреть на работы, одушевляя усердие рабочих. 2194 Не раз также, по привычке поступать так всегда, он давал советы архитекторам; а так как император, в силу своего сана, компетентен во всем, то эти советы признавались превосходными и многиe полагали, что он выводил архитекторов из очень серьезных затруднений. 2195 Во всяком случае, так как император не скупился средствами и, по выражению Иоанна Лида, «тек поток денег» 2196 , то дело подвигалось с поразительной быстротой. В пять лет церковь была окончена и стоила баснословных сумм. В то время, когда она поднялась всего на два локтя над поверхностью земли, уже было издержано около 51 миллиона; когда же она была кончена, то не считая ни материалов, доставленных безвозмездно, ни украшений, нужных для богослужения, издержки дошли до 361 миллиона. 2197

Однако же, если в настоящее время смотреть на собор Святой Софии снаружи, то сначала получается довольно посредственное впечатление. Это происходит, с одной стороны, от того, что для поддержания юстиниановского сооружения пришлось впоследствии подпирать его массивными контрфорсами, и среди этих паразитных подпорок самый купол, при всей смелости его сооружения, кажется тяжеловатым и сдавленным. С другой стороны, о византийской церкви нельзя судить по ее внешности; все ее великолепие и вся смелость постройки чувствуется внутри. Нужно войти в Святую Софию, чтобы понять всю могучую ее оригинальность и редкое великолепие.

Впереди храма открывается большой двор, окруженный портиками, атриум, по середине которого мраморный фонтан мечет воду в обширные бассейны. 2198 Потом проходишь через двойную паперть, из которой девять дверей ведут в церковь. Здесь, в громадном четырехугольном пространстве в 77 метров длиной и 71,70 м. шириной, развертывается великолепный центральный корабль, увенчанной громадным куполом в 31 метр в диаметре. Он опирается на четыре большие арки, в свою очередь укрепленные на четырех колоссальных столбах. Две из этих арок, для придания им большей устойчивости, заделаны стеной, поддерживающей два этажа колонн. На восточной и западной арках помещены два обширных полу-купола, подпирающие и поддерживающие центральный купол. В глубине полукруга,  покрываемого восточным полукуполом, устроены три нишы (абсиды): средняя – направляется к востоку и заключает в себе алтарь, а две боковые открываются в наружные корабли, которые разделены на два этажа; причем верхние галереи предназначались для женщин. 2199 Здесь сидела императрица со своими придворными дамами во время богослужения. 2200 Что касается императора, то у него была особая ложа, устроенная между центральным и южным кораблями. 2201

Не входя в специально технические подробности, я все таки считаю нужным обратить внимание читателя на новое и чудесное в здании, – на увенчивающий его колоссальный купол. В настоящее время всеми признается, что архитекторы Юстиниана позаимствовали идею его сооружения из восточной архитектуры, главным образом персидской, и считается вероятным, что приемы и новые способы постройки распространились через посредство Сирии по Малой Азии, откуда и перешли в Константинополь. 2202 Но в пользовании этими сведениями и в их применении с неслыханной до того смелостью и удивительной полнотой строители Святой Софии являлись более, чем простыми подражателями. Создавая этот несравненный памятник, «чудо прочности и смелости, чистоты линий и блеска цветов» 2203 , они, конечно, явились настоящими самостоятельными творцами. «Никогда, говорит один компетентный судья, гений Рима и Востока не соединялись в более поразительном и гармоническом целом». 2204 Великой заслугой Анфимия и его сотрудников было осуществление в совершенстве такого редкого сочетания, и Константинополь, усвоив и освятив в единственном в своем роде зданий плодотворные методы, переданные ему Востоком, сделал их истинной принадлежностью византийского искусства.

Однако эти замечательные результаты были достигнуты не без труда. Осуществить огромные размеры, которые архитектор желал дать куполу, было нелегкой задачей. Поэтому для поддержания его были построены четыре массивных столба, камни которых, обтесанные чрезвычайно тщательно, были сцеплены цементом и связаны железными скобами 2205 ; для предотвращения трещин в колоннах стержни их были охвачены металлическими обручами 2206 ; для более равномерного распределения погрузки ряды камней положены на листы расплющенного свинца 2207 ; но несмотря на все эти предосторожности точки опоры не раз оседали под тяжестью огромных арок, которые они поддерживали, и являлись опасения, что все сделанное рушится. 2208 Относительно купола затруднения были еще больше. 2209 С целью уменьшить тяжесть, для постройки его употреблялись особые материалы чрезвычайно легкие черепицы из белой губчатой глины, специально для этого изготовлявшиеся в Родосе; при чем сообщают будто на каждой из них, в обычном для того времени набожном и мистическом духе, была выбита следующая надпись: «Бог посреди его, и он не поколеблется. Бог ежедневно будет приходить в помощь ему». 2210 В течение всего времени пока производилась постройка, священники ежедневно служили молебны о благополучном окончании сооружения 2211 , а в самом здании в его стены были положены частицы мощей. 2212 Наконец работа была кончена и на высоте более 55 метров над уровнем земли поднялся купол Святой Софии, «удивительное тельное и вместе с тем приводящее в трепет создание» 2213 , по выражению Прокопия, «и кажется, что оно лежит не на камнях, а спущено на золотой цепи с высоты небес». 2214

157. План храма Св. Софии (по соч. Pulgher’а Anciennes églises de Constantinople).

Такова в общих чертах архитектура Святой Софии; но любовь к великолепию, которым упивался Юстиниан, выразилась всего сильнее в украшениях здания. В VI-м веке во всей византийской империи искусство и общество были насквозь проникнуты любовью к утонченной роскоши и пышности, и тогда как высший свет и двор прилагали старание разнообразить разными нововведениями блеск костюмов и пышность церемоний, художники, со своей стороны, старались замысловатыми украшениями возбуждать внимание несколько пресыщенной публики. Она стала относиться презрительно ко всему сделанному просто, и значение преодоленных препятствий получило особую привлекательность и прелесть. Прежде, при господстве классической архитектуры, украшение всегда было подчинено общему характеру постройки; теперь оно делалось само по себе и ради себя самого. Византийская капитель покрыта каменным кружевом, которое – уже не скульптура, а чеканное мастерство на мраморе. Появляются смелые сочетания разных цветов в колоннадах, облицовка стен сливает красноту порфиров с блеском черных или белых мраморов, с желтыми или зелеными переливами брекчий и циполинов. Теперь для украшения пышных церквей, которыми покрылся христианский мир, наивные изображения первоначального искусства в катакомбах уже кажутся недостаточными; теперь хотят более выдержанного величия, поз более благородных и строгих, и великолепия более соответствующего престижу и могуществу религии. «Прежде стиль был полон естественности и непринужденной простоты, теперь почти не выносят такой безыскусственности, и избегают ее, как доказательства недостатка выдержанности и достоинства. Христос – царь; настоящее место, для него трон, блистающий золотом и драгоценными камнями, среди двора из архангелов, святых и апостолов». 2215 Поэтому мозаисты вместо прежних изображений создают на золотом фоне, выстилающем абсиды и купола, сложные композиции, отличающиеся сильным декоративным эффектом, и те симметрически расположенные, спокойные и неподвижные фигуры, которых строгое величие производит такое глубокое впечатление своим благородством.

158. Внутренний разрез ц. Св. Софии (по Pulgher'у).

Таково действительно новое искусство, сказавшееся в Святой Софии. Тонкое кружево, вырезанное на кубических 2216 , нередко украшенных позолотой 2217 , капителях, помещается на гигантских колоннах из порфира или зеленого античного мрамора. 2218 На полу церкви, на нижних частях стен, – везде мраморы разнообразных цветов, яшмы, зернистые гипсы, циполины, серпентины, порфиры, и все они расположены, образуя разные сочетания оттенков, которые как будто сделаны рукой самого искусного живописца. 2219 По словам одного современника, все это можно было бы назвать ковром или цветником, усыпанным пурпурными цветами, рассеянными по зеленому газону 2220 , и действительно, некоторые из этих панно, очень похожих на те, которые имеются в абсиде Паренцо, обладают блеском и бархатистостью восточного ковра. 2221 Выше, вдоль стен, на сводах куполов и нишей расположены громадные мозаики на ярко золотом 2222 или темно-голубом фоне. Человеческой фигуре обыкновенно отводилось немного места в таких украшениях, хотя прекрасный архангел, находящийся в южной части алтаря, почти наверно сделан в VI веке, а в южном портале находилась мозаика, которую еще видел Фоссати, представлявшая Деву Марию с Божественным Сыном между Юстинианом, подносящим Святую Софию, и Константином, отдающим основанный им город. 2223 Но есть много оснований думать, что большие фигуры святых и апостолов, так же как и прекрасная мозаика на тимпане царских врат, относятся к более позднему времени. 2224 В целом первоначальные украшения Святой Софии были главным образом орнаментального характера: на вершине большого купола был помещен колоссальный крест среди усеянного звездами неба 2225 ; в других местах шли орнаменты из цветов и зелени, и все это удивительно выделялось, благодаря массе света, даваемого всему зданию сорока окнами, проделанными в основании купола и в толще, стен и нишей. При таких условиях, богато одетая мозаиками, Святая София являлась до такой степени залитой светом, что, по словам историка того времени, казалось, что не она освещалась лучами солнца, но свет исходит от нее самой. 2226

Но Юстиниан, как мы уже говорили, желал еще большего: вместо мрамора на полу и стенах, он хотел облицевать церковь листами золота; но принужден был ограничиться великолепием ювелирных изделий из золота, которые он пожертвовал церкви. В центре здания, под куполом, возвышался огромный амвон, также «поражающий своими мраморными цветами и чудесами искусства». 2227 Матовый отблеск слоновой кости и серебра и ослепительное сияние драгоценных камней смешивались здесь с переливами самых лучших мраморов; над амвоном был воздвигнуть купол, покрытый золотыми листами, украшенными драгоценными камнями, а сверху возвышался крест. 2228 Главная ниша, в которой находился алтарь, отделялась иконостасом из чеканного серебра, закрывая таким образом это священное место от взоров мирян. На колоннах,

159. Паперть ц. св. Софии.

образовывавших иконостас, помещались в особых медальонах образа Христа, Девы Mapии, архангелов, пророков и апостолов 2229 , но главным образом скрытый за иконостасом алтарь представлял собой настоящее чудо. Престол был весь из золота, блистая драгоценными камнями и эмалями; он стоял на золотых колоннах, а над ним четыре вызолоченные серебряные колонны поддерживали купол, увенчанный большим золотым крестом. 2230 "Кто не будет поражен, говорит поэт того времени, великолепием престола? Кто может понять, как он сделан, когда он сияет самыми разнообразными цветами, то отражая блеск золота и серебра, то блистая как сапфир, бросая всюду и многообразные лучи, соответственно драгоценных камням, жемчугам и всякого рода металлам, из которых он сделан». 2231 Напрестольная пелена была из чудной ткани, разукрашенной мелкими вышивками из пурпура и золота. 2232 Наконец, в глубине алтаря стоял патриарший трон, тоже из вызолоченного серебра 2233 , и если пожелать составить себе представление обо всем этом великолепии, то достаточно запомнить, что, по словам Прокопия, только на один алтарь Святой Софии пошло 40.000 фунтов серебра. 2234

Но что по-видимому вызывало большее, чем все остальное, удивление у современников, это – красота освещения ночью во время больших праздников. Павел Силенциарий очень подробно описал 2235 серебряные паникадила , лампы в виде кораблей, канделябры, имевшие вид деревьев, огни которых казались цветками, наружные фонари, подвешенные к круглому основанию купола 2236 ; всем этим пожелал украсить император Святую Софию, как убирают драгоценными камнями царскую принцессу. 2237 Она была разукрашена до такой степени, что, по словам поэта, «сияющая ночь, улыбающаяся как день, получала краски розы» 2238 , и церковь светилась точно величественный пожар, возвещая издали мореплавателям близость столицы и славу Юстиниана. 2239 В самом здании, на престоле и на капителях колонн, разные монограммы воспроизводили имена Юстиниана и Феодоры 2240 , а пышные ткани, напоминая об их добрых делах 2241 , представляли их неразрывно связанными под благословляющей рукой Девы Марии или Иисуса Христа. 2242

27 декабря 537 года Святая София была торжественно освящена. Взойдя на колесницу, запряженную четверкой лошадей, Юстиниан отправился из дворца до входа на Августеон, где его встретил с процессией патриарх и проводил в церковь. Дойдя до царских ворот и увидя, что его мечта осуществилась, что все великолепие храма – его дело, император, торжествуя, быстро взошел на амвон, находившийся под главным куполом, и, простерши руки, вскричал: «Хвала Богу, удостоившему меня докончить такое дело. О Соломон, я победил тебя!». 2243 Чтобы ознаменовать этот памятный день, Юстиниан устроил для народа разного рода празднества и осыпал его милостями 2244 ; затем он с обычной расточительностью принял ряд мер для поддержания церкви, нужд богослужения в ней и организации клира. Он одарил Святую Софию золотыми вазами и богатыми священническими ризами. 2245 Кроме того, он назначил ей 365 имуществ, по одному на каждый день, в пригороде Константинополя 2246 и в течение всей своей жизни заботился об охранении и увеличении ее обширных владений. 2247 Было назначено более пятисот причетников на службу «Великой Церкви» 2248 и пышность богослужения в ней сделалась единственной в своем роде. Наконец, самые почитаемые священные реликвии еще более усиливали значение церкви; между многими другими драгоценностями Святая София обладала верхней закраиной колодца, возле которого Христос беседовал с самаритянкой, и трубами, от которых пали стены Иерихона. 2249

Тогда как Юстиниан строил свой кафедральный собор, Феодора со своей стороны занималась постройкой другого здания, заслуживающего занять место рядом со Святой Софией. Это была церковь Святых Апостолов. 2250 Начатая в 536 г. на месте базилики IV-гo века, которая была для этого совершенно снесена, она была торжественно освящена 28 июня 550 г. 2251 Два главных архитектора Святой Софии, Анфимий Траллесский и Исидор Младший, заведовали постройкой и, как в Святой Софии, дали широкое место всему великолепию и изысканности византийских украшений. Целый лес колонн, несомненно большей частью взятых из языческих храмов, образовывал по всей окружности здания два этажа разнообразных цветов. На полу и на стенах драгоценные мраморы были расположены, образуя ослепительную мозаику. На своде куполов внутри церкви были сделаны мозаики, изображавшие по сторонам торжествующего Христа, окруженного Девой Mapией и апостолами, и главные эпизоды земной жизни Спасителя. 2252 Но церковь Святых Апостолов занимает особо важное место в истории византийской архитектуры главным образом по плану самого сооружения. Действительно, она имела форму греческого креста и в то время, как в Святой Софии один громадный купол венчал все здание, здесь пять куполов возвышались над пересечением и концами сторон креста. 2253 Это представляло нововведение, имевшее наибольшей успех в истории византийской архитектуры, и тогда как Святая София, подражать которой было очень трудно, оставалась почти единственной в своем роде, церковь святых Апостолов послужила образцом для строителей последующих веков и для большей части церквей в Константинополе, Греции и вообще всего Востока, повторявших эту множественность куполов храма Апостолов и характер его постройки; даже церковь Св. Марка в Венеции – только повторение церкви, выстроенной Юстинианом и Феодорой.

Император приказал перенести в новую церковь с великим торжеством мощи апостолов Луки, Андрея и Тимофея, чудесным образом открытых под полом старой базилики 2254 , и, согласно с желанием Константина, который хотел, чтобы церковь Святых Апостолов была местом погребения восточных греческих императоров 2255 , Юстиниан распорядился приготовить в ней для себя и для Феодоры великолепные саркофаги, сделанные из самых редких мраморов 2256 , в которых должны были быть помещены впоследствии золотые гроба обеих царственных особ. 2257

Тем не менее, главным предметом забот базилевса оставалось всегда Святая София. Но в этом излюбленном деле его ему пришлось испытать несколько разочарований. Удивительный гигантский купол церкви оправдал те опасения, которые он внушал архитекторам. 2258 Уже в 553 г. землетрясение вызвало в нем несколько глубоких трещин, а 7 мая 558 г. он рухнул, разбив под своими развалинами стоявший под ним знаменитый амвон. 2259 Говорили, что причиной этого падения была чрезмерная поспешность, с которой были убраны во время постройки деревянные дуги с целью дать возможность более быстрой работы мозаик, которыми должен был быть украшен купол; говорили также, что он возведен чрезмерно и излишне высоким, но как бы то ни было самое событие произвело по всей империи всеобщее огорчение. 2260 Риторы того времени сочиняли заунывные одноголосные песни (монодии) о падении знаменитого купола 2261 , а император страстно желал, чтобы несчастье было исправлено как можно скорее; но Анфимия и Исидора уже не было в живых и потому задача исправления дела двух великих архитекторов была возложена на племянника последнего. С этой целью он подкрепил большие арки и, подняв купол еще на тридцать футов и уменьшив его отверстие, придал ему форму более сдавленную и не столь смелую, как прежде. 2262 Этот именно купол, менее красивый, но более прочный, и покрывает еще и в настоящее время корабли Святой Софии. В 562 г. перестройка была закончена и 24 декабря, накануне Рождества, во второй раз церковь была торжественно освящена в присутствии императора и патриapxa Евтихия. 2263 Это дало повод к устройству великолепных празднеств 2264 , во время которых Павел Силенциарий произнес перед Юстинианом свое знаменитое Описание Святой Софии , а восхищенная Византия, созерцая это дело, по выражению поэта – «самое великое всего царствования», могла смотреть на него, как на последний луч славы, осветивший печальные годы, которыми заканчивалась старость Юстиниана.

160. Внутренний вид в ц. св. Софии.

III.

Церковь, построенная Юстинианом, вызывала у современников глубокое восхищение. Писатели VI-го века не находят достаточно похвал гению архитекторов, «создание которых, до тех пор, пока оно будет существовать, обеспечит за ними вечную славу». 2265 Другой историк пишет о Святой Софии: «Это – творение могучее, несравненное, такое, которому до сих пор нет примера в истории; – дивная церковь, единая в своем роде, описать которую слово бессильно». 2266 Для Кориппа это – чудо из чудес, которое стирает все великолепие храма Соломона и представляет точное изображение самого неба. 2267 Для Прокопия она – «зрелище всякой красоты, превосходящее ожидание посетителей и кажущееся невероятным для тех, кто может слышать только рассказы о нем» 2268 , и затем он прибавляет, что если бы до пожара 532 года кому-нибудь было показано изображение будущей церкви, которую должен был воздвигнуть Юстиниан, и затем спросили бы его нужно ли для осуществления такого чуда осудить на сожжение древнюю базилику, то никто бы не поколебался сказать да. 2269 Поэт императорского двора, Павел Силенциарий, прославил в поэме, состоящей более чем из 1.000 стихов, красоты Святой Софии и посвятил другое свое произведение более чем в 300 стихов описанию одного только амвона; но лучше всего привести здесь одно действительно трогательное место из сочинений Прокопия, в котором он превосходно выразил впечатление, получаемое от Святой Софии. «Когда, говорит он, входят в эту церковь для молитвы, то тотчас чувствуют, что этот храм не есть дело людского могущества и искусства, но скорее дело самого божества, и душа, обращаясь к небу, сознает, что Бог здесь, близко от нее, и что ему нравится этот дом его, который он сам избрал для себя». 2270

И в последующее века гигантское сооружение Юстиниана продолжало сильно поражать народное воображение и вокруг купола Святой Софии сложилось множество легенд. 2271

161. Верхняя галерея церкви Св. Софии.

Известно какую значительную роль приписывало дьяволу средневековое суеверие в постройке готических соборов Запада; постоянно при всех затруднениях архитекторов являлся на помощь последним сатана и не один план церквей явился таким образом результатом договора, заключенного с демоном. Восток также чувствовал необходимость объяснить сверхъестественными силами постройку Святой Софии, но, будучи более набожным и быть может относясь с большим уважением к священным предметам, он перенес честь сооружения на самого Бога. По словам легенды, ангелы постоянно оказывали помощь, чтобы довести предприятие Юстиниана до желанного конца. Ангел явился во сне Юстиниану и показал ему план будущего здания 2272 ; ангел же посоветовал закончить церковь тремя абсидами 2273 ; наконец, и в последующее время ангел охраняет крепость постройки Святой Софии. 2274 Правда, он это делает не совсем по своей доброй воле и его история несколько напоминает те проделки, которые приписывались дьяволу на Западе. Однажды, когда отдыхали рабочие и все леса были пусты, на них оставался только сын одного десятника, четырнадцатилетий мальчик, для присмотра за инструментами, служившими для работы. Вдруг этот юноша увидел, что к нему идет кто-то, одетый во все белое, похожий на одного из дворцовых евнухов, который обратился к нему со следующими словами: «Почему рабочие не торопятся как можно скорее окончить дело Господне и все бросили, уйдя обедать? – Они скоро возвратятся, господин, отвечал юноша. – Ступай, сейчас же разыщи их, приказал пришедший и, так как юноша колебался, прибавил: ступай и позови их; клянусь тебе Божественной Мудростью, в честь которой строится эта церковь, что я не уйду отсюда до тех пор, пока ты не вернешься». Мальчик пошел и рассказал все, как было, отцу, который уведомил об этом императора. Тотчас было приказано собраться всем евнухам и так как юноша не признал ни одного из них за лицо, говорившее с ним, то император понял, что таинственный посетитель был никто иной как ангел Божий, и возрадовался, что его дело приятно Богу. Но сверх этого он очень предусмотрительно распорядился, отправив юношу из Константинополя в отдаленный места, так что ангел, связанный своей клятвой, остался и теперь постоянно охраняет церковь Юстиниана в ожидании возвращения юноши, а этого никогда не будет.

162. Верхняя галерея церкви Св. Софии.

Народное воображение было еще болеe поражено громадными суммами, которые были потрачены императором на церковные сооружения, и оно не могло понять где царствующие особы находили деньги, необходимые для выполнения их великих предприятий. Это также породило ряд прелестных легенд. Рассказывали, например, что когда сооружалась церковь Святых Апостолов, то в момент, когда нужно было приступить к украшению ее мозаиками, у Феодоры оказалось полное отсутствие денег для выполнения работы. Императрица была в большом затруднении, но во сне ей явились апостолы и сказали: «Не беспокойтесь, не просите денег у вашего мужа, Юстиниана, а идите за ворота Дексиократа и там найдете зарытыми в землю двенадцать ваз, наполненных золотом». С помощью такого щедрого дара, очевидно божественного – все монеты найденного клада были с изображениями апостолов – Феодора могла закончить здание и роскошно украсить его. 2275 Что касается Святой Софии, то история с ней еще более чудесна и походила на сказку фей. 2276 Собор подымался; приступили к сооружение больших куполов, но Юстиниан был озабочен и печален, потому что ему не хватало денег для продолжение работ. Однажды, когда он поднялся на подмостки и не без грусти глядел на дело, которое приходилось прервать, он увидел подходящего к нему евнуха, который сказал ему: «Почему вы беспокоитесь о деньгах? Пошлите ко мне завтра кого-нибудь из ваших высших сановников и я принесу вам денег, сколько вы пожелаете». На другой день, когда император снова был на лесах, к нему явился тот же человек и сказал: «Дайте мне несколько человек, которым вы доверяете, и мы пойдем с ними». Удивленный такой настойчивостью, Юстиниан отправил четырех высших сановников со множеством слуг и двадцатью мулами. Евнух вывел их за город и вдруг перед их глазами предстал удивительный дворец, который казался сделан не человеческими руками. Тут проводник предложил им сойти с лошадей и ввел их в залу, которая вся была наполнена золотыми монетами. Взяв лопату, таинственный евнух нагрузил каждого мула 400 фунтами золота, что соответствуем 450.000 франкам современной монеты, и таким образом нагрузил более 9 миллионов; после чего он отправил сановников к императору, сказав, что должен запереть залу. Когда Юстиниан увидел все это золото, то приказал рассказать ему во всех подробностях все, что произошло, и так как евнух больше не приходил, то он послал разыскать его. Однако место, где возвышался дворец, было теперь пустынно и человек исчез. Поэтому Юстиниан не сомневался, что все это дело – чудо и приписал его Богу, который всегда заботился о нем.

Во все время, пока существовала византийская империя, Святая София продолжала быть чудом Константинополя и религиозным центром всего государства. В «Великой Церкви» Юстиниана совершались самые важные события и самые пышные торжества. Преемники великого христианского императора ежегодно с благоговением чтили память основателя этого несравненного сооружения 2277 , и таким образом заботливо поддерживаемый и постоянно из года в год украшаемый, древний собор существовал до того дня, когда в 1453 г. он был переделан в мечеть. В настоящее время Святая София утратила много своего былого великолепия. В ней исчезли мозаики на золотом фоне, которые блистали на сводах и куполах и которые турки, враги изображений, покрыли толстым слоем извести. На месте разрушенного иконостаса и уничтоженного алтаря помещается обычная обстановка турецкой мечети, – кафедра или мимбер , где, между двумя победными знаменами Магомета II, становится имам, читая коран; тут святая ниша или михраб , указывающая направление Мекки. Где возвышался амвон, там находится трибуна султана, окруженная позолоченной решеткой, а на верху столбов, на громадной высоте, прикреплены большие зеленые диски, на которых написаны золотыми буквами некоторые изречения корана. Но устраните мысленно все эти паразитные украшения; посмотрите только на стены, блещущие многоцветными мраморами, на колонны ярких тонов, на легкие купола, в особенности на пропорциональность всей постройки, столь обширной и в тоже время столь гармоничной; отбросьте на мгновение все эти мусульманские пюпитры, устраните желтоватую окраску, которая оскверняет стены и своды, и вы без труда воскресите для себя Святую Софию, какой она была 1.300 лет тому назад. А затем представьте, как было, в этих обширных нефах блестящие императорские шествия, великие церемонии коронования или собора, или еще лучше отдайтесь просто тому чувству уединения, которое свойственно большой базилике, и вы тотчас сильно почувствуете оригинальное величие, редкую и поразительную красоту всего окружающего. Один писатель XIV века сказал, что Бог конечно будет милосерден к Юстиниану уже за одно только то, что он построил Святую Софию. 2278 И в настоящее время Великая Церковь красноречиво ходатайствует за императора. Забываются те тягости, которыми были обременены подданные, лишения, которые терпели народы, участвовавшие в ее постройке; забываются слабости, ошибки и пороки человека, который соорудил ее; – продолжает жить только одно – несравненный монумент, в котором проявилась в исключительном по своим достоинствам произведении творческое могущество византийского искусства, дивная церковь, которая остается в древней столице базилевсов видимым и живым символом эллинской народности.

Глава III. Константинополь – Религиозная жизнь в VI-м векe

Когда в начале IV века аскетизм стал впервые идеалом христианства, когда на всем Востоке вспыхнул порыв энтузиазма, которым были охвачены как анахореты, так и совместно жившие монахи в пустынях и монастырях, – эта новая форма благочестия возбуждала одновременно и страстное восхищение и очень сильную злобу. 2279 Рассудительные люди с огорчением смотрели, как эта религиозная лихорадка уносила из общества лучших людей. Известно, как сильно противилась мать Иоанна Златоуста тому пылкому стремление, которое влекло ее сына в пустыню; отцы, еще более чем матери, энергически боролись против такого гибельного покидания мира; даже домашние слуги испытывали некоторый стыд за своих господ, мечтавших об аскетической жизни, и молодым людям часто приходилось прибегать к разного рода уверткам и благочестивым хитростям для того, чтобы осуществить свои мечты. Еще более чем семьи, общество ясно сознавало опасность увлечения, которое отнимало у государства драгоценные силы и лишало его достойных и талантливых людей; даже в самой Церкви наиболее выдающееся умы делали некоторые замечания об излишествах аскетизма. Сам Златоуст, вначале так сильно чувствовавший прелесть его, пережив его, очень скоро понял, что для христианина нужна жизнь более активная, более практическая и действительно более полезная, чем мистические и бесплодные созерцания монашества. Но увлечение пересиливало все соображения; два века спустя, в описываемую нами эпоху, монашеская жизнь была предметом общего почитания. Египет 2280 , Сирия и Палестина 2281 были полны монастырями, в которых великий палестинский пустынник Савва постарался упорядочить религиозную жизнь, а в разоренной войной Италии св. Бенедикт открыл в Субиако и в Монте-Кассино убежища для волновавшихся душ, которых страшили мирские бедствия или которые пресытились ими. 2282 Состарившийся Кассиодор в уединении своего монастыря Сквилаце благочестиво заканчивал свою политическую карьеру, совершенную им на службе у остготских королей. 2283

Чтобы вполне оценить важное место, занимавшееся религией в христианском миpe VI-го века, и лучше обрисовать отпечаток, один из наиболее характеристических, который имела в это время византийская столица, – нет, быть может, лучшего способа, как изучение монашеской жизни той эпохи. Несомненно стоило бы труда набросать фигуры тогдашних представителей восточной Церкви, разных Менасов и Евтихиев 2284 , которых честолюбие, поддерживаемое гражданской властью, с этого времени было направлено к тому, чтобы присвоить себе титул вселенского патриapxa 2285 ; или же обрисовать организацию той «Великой Церкви», святой Софии, для которой Юстиниан так усердно старался создать бесчисленный клир 2286 и так заботился о сохранении и увеличении ее громадной патримонии и богатой казны. 2287 Однако, мне кажется, что еще лучше можно уловить специфические свойства всего этого общества, постаравшись воссоздать внешнюю и внутреннюю жизнь тех бесчисленных монастырей, которые наполняли Константинополь настоящей apмией монахов и которые оказывали очень большое влияниe, иногда становившееся даже опасным, на религиозное движение того времени и распространявшееся также на общественные дела государства.

I.

Население Византии относилось с глубоким уважением к монахам с их строгим видом и длинными черными одеждами, и к тем благочестивым женщинам, которые отрешились от миpa, чтобы принять «ангельские облачения» и сделаться «гражданами неба». 2288 Оно чтило их за их добродетели, за покаяния и молитвы, которыми они восполняли недостаточное усердие других христиан. Многиe также желали следовать за ними в те кельи, где эти аскеты подвизались, достигая святости, чтобы подражать им в тех добродетелях, которыми они обеспечивали себе спасение; словом, общее увлечение влекло все классы общества к аскетической жизни. Конечно подобные стремления вызывались самыми разнообразными мотивами; у некоторых, искреннее и действительное благочестие вело либо в келью, либо к какому-нибудь знаменитому аскету или известному столпнику, и они мечтали разделить с ними всю строгость его жизни и постничества; другие шли в монастырь ради смирения и покаяния, с целью отдать в пользу бедных свой труд и состояние, чтобы искупить какой-нибудь тяжелый грех и заслужить божеское милосердие. В смутные времена, переживавшиеся людьми шестого века, многиe уходили в монастырь вследствие упадка духа и утомления мирскими делами, в надежде найти в нем более обеспеченную и мирную жизнь, или же – особенно среди высших общественных классов – вследствие потребности отречения, покоя и мира от усталости и ошибок светской и бурной жизни. 2289 У многих склонность к аскетизму вызывалась менее благородными мотивами: одни искали в нем пристанище и убежище против опалы или же средство возвратить себе посредством получения высокого духовного сана утраченное влияние в гражданских должностях; некоторые находили в этом способ избежать тягости военной службы. Беглый раб или вор искали в монашестве охранения себя от строгостей своего господина 2290 ;

163. Миниатюра из сирийской Библии VI века, хранящейся во Флоренции.

колон, покидая свое поле, шел в монастырь, чтобы избавиться от тирании крупного земельного собственника. 2291 Но каковы бы не были причины, – влечение к кельи было всеобщим; женщины, как и мужчины 2292 , крупные сеньоры, как и богатые купцы, даже члены самой императорской фамилии 2293 , – все были рады оставить свое имущество и свет, чтобы вести в каком-нибудь монастыре или в каком-нибудь уединенном ските «смиренную и святую» жизнь 2294 в молитвах, лишениях и скорби. Многие из тех, которые были удержаны в миру, старались и в нем вести жизнь монахов 2295 и идеалом даже по-видимому самых равнодушных людей было умереть или по крайней мере быть похороненным в священной ограде монастыря. Иные, чувствуя приближение смерти, приказывали переносить себя в монастырь; многие также уже при жизни строили себе там гробницы, в которых они желали покоиться на освященной земле.

Особенно же все стремились как можно более делать монастырям богатые дары и основывать при них благочестивые учреждения. Императоры и императрицы, принцы и принцессы крови, богатые сенаторы и высшие сановники двора и армии, разбогатевшее торговцы, женщины знатных родов кичились крупными пожертвованиями существующим монастырям или постройкой с большими издержками новых, более обширных и как можно более великолепных. В сущности в этом играла роль не одна религия, но и тщеславие. Многие основывали монастыри из моды, для показа своего благочестия или для сохранения в потомстве своего имени, неразрывно связанного с учреждением монастыря, который они построили или возобновили 2296 , но большинство было побуждаемо к этому благочестием. Два брата из Амида, честно разбогатев торговлей, собирали в своем доме в Мелитене бедных и странников и учредили в нем сообщество, управлявшееся согласно строгой монастырской дисциплине 2297 ; странствующие монахи, утомленные бесплодными скитаниями, основывали монастырь, в котором собирали соседних жителей, поучая их 2298 ; крупный собственник продавший свои имения, чтобы раздать полученные деньги неимущим, и оставивший себе только дворец, в котором вел вместе с женой, детьми, слугами и друзьями строгую жизнь затворников 2299 ; благородная матрона, отдавшая свои пурпурные и шелковые одежды и драгоценные ткани, обшитые золотыми фигурами, либо на украшения церкви, либо на продажу в пользу монастыря 2300 , – все эти благочестивые и пылкие души, имена которых благоговейно сохранены Иоанном Ефесским, конечно достойны за свое благородство и искренность намерений того прекрасного названия блаженных , которое им присвоено восхищенным духовным писателем.

Царствование Юстиниана было золотым веком основания монастырей. Подобно своим подданным, император глубоко чтил «эту столь почетную монашескую жизнь, которая приводит человека в непосредственное прикосновение с Богом, стирает с него всю человеческую грязь, делает его чистым, сильным созерцанием и стоящим выше всех людских забот». 2301 Подобно своим подданным, он видел в строгой жизни в кельи «не только вещь, святую самое по себе, так как она приводит души к Богу, и тем полезную тем, кто ведет ее, но еще и полезную всему обществу в силу святости монахов и молитв, которые они возносят к Богу». 2302 Он считал, что развитие такого учреждения являлось и хорошим примером и хорошей политикой; он думал, что если «эти чистые руки и освященные души будут молиться за империю, то при обеспеченной таким образом милости Божьей, армия будет крепче, процветание государства больше, земледелие и торговля – более цветущи». 2303 И, будучи на столько же набожным государем, насколько мудрым императором, он относился с изумительной заботливостью ко всему, что касалось монастырей, поощряя подданных умножать учреждение новых, подавая этому пример, регламентируя с обычными для него подробностями все, что касалось вновь устраиваемого монастыря, средства, которыми он обеспечивался, дисциплину, которая должна была в нем соблюдаться, входя в мельчайшие стороны монашеской жизни, награждая духовенство привилегиями, предписывая величайшее уважение к священной одежде, которую они носили, и в особенности запрещая выводить их на сцену. 2304 И таким образом законодательство Юстиниана, гораздо более чем правила самого св. Саввы, сделалось в Византийской империи настоящим основанием монашеского института. 2305

Понятно, что при таких условиях монастыри строились в царствование Юстиниана в большом числе, как в столице, так и в провинциях. В 536 г. в Константинополе насчитывалось не менее 67 мужских монастырей 2306 , не считая женских, а позже этого времени Юстиниан выстроил или реставрировал много других, из которых наиболее знаменитым был монастырь святых Сергия и Вакха, устроенный в бывшем дворце Гормиздаса. 2307 По его примеру Феодора основала монастырь Покаяния 2308 , а монастыри св. Мамы и св. Лаврентия были построены усердием высших дворцовых сановников или благочестивых монахов. 2309 Вне Константинополя, в Палестине, Сирии, Месопотамии, Исаврии, Армении и до отдаленного Синайского полуострова 2310 и вновь завоеванной Африки, – всюду были или построены или украшены монастыри императором 2311 и частными лицами. 2312 Некоторые большие восточные города, например, Амида, Эдесса, Иерусалим, были окружены как бы венком из монастырей; Александрия и Египетская пустыня были переполнены ими, а в самой Византии в некоторых кварталах монастыри располагались один за другим в нескончаемом порядке, покрывая огромные пространства земли. Многие из них, самые древние 2313 и най- более чтимые занимали местность вдоль Мраморного моря от Золотых ворот до Священных Палат. Здесь находились монастыри Студион, Далмациос, архимандрит которого с титулом экзарха имел наблюдение за всеми монастырями столицы, Диос или Ацеметес, святых Сергия и Вакха. 2314 Другие находились далеко от центра, в менее населенных местностях, по соседству с городскими стенами; таковы были: за Позолоченными воротами монастырь Авраамитов, монастырь Хора или сельский, близ нынешних адрианопольских ворот, монастырь св. Мамы на месте теперешнего Эюба. 2315 Наконец на пятом холме, в беспокойной области Петриона, стал образовываться маленький монастырский городок в окрестностях древней часовни святой Евфимий; другие, например сирийский монастырь Сикэ или монастырь св. Конона, были расположены на восточном берегу Золотого Рога 2316 , или же, наконец, как руфинианский монастырь, – на азиатском берегу Босфора. 2317 Масса монахов толпилась во всех этих учреждениях, богато одаренных усердием или их основателей или благочестивых лиц, которые их возобновили.

II.

В настоящее время большая часть монастырей, существовавших в Константинополе, бесследно исчезла и для того, чтобы составить представление о том виде, какой имели эти обширные монастырские учреждения, нужно искать их вне Константинополя. К счастью, в Греции (Дафни), в Египте (Ассуан), в Африке (Тебесса) и в Сирии (Св. Симеона столпника) сохранились довольно значительные развалины монастырей V и VI века, из которых монастырь св. Симеона, находящейся между Алеппо и Антиохией, как показали прекрасные исследования де-Вогюэ, представляет особый интерес. Здесь можно познакомиться с тем, как обыкновенно строились эти монастыри и каковы были размеры и великолепие многих из них.

В первые года V-гo века в этой части центральной Сирии жил монах по имени Симеон. Уже с ранних лет склонность к аскетической жизни увлекла его в монастырь, но вскоре пылкость его благочестия и любовь к уединению заставили его желать большего. Он получил от старших разрешение жить в маленькой кельи, построенной на вершине колонны, а затем, чтобы полнее уединиться от мира, он постепенно увеличивал высоту этого пьедестала с шести до десяти метров (от 3 саж. до 5) и, наконец, до пятнадцати. Так он прожил тридцать семь лет и вскоре его необыкновенный образ жизни, ревность его благочестия, слава подвижничества, а также совершенные им чудеса, привлекли к подножию колонны святого Симеона толпы пилигримов. 2318 Довольно скоро, для приема стекавшейся массы народа, стали строиться в ближайшей местности дома и гостиницы, а потом, когда после смерти пустынника, прилив верующих к освященным им местам увеличился еще более, была достроена церковь и вокруг чтимой колонны, на которой жил аскет, образовалось общежитие; таким образом возник монастырь св. Симеона.

Хотя начало его относится к концу V-гo века и, следовательно, за несколько лет до эпохи, которой мы занимаемся, тем не менее очень интересно познакомиться с его устройством. 2319 Вокруг колонны святого был расположен обширный восьмиугольный двор под открытым небом, от которого шли, образуя четыре стороны креста, четыре огромные здания, каждое с тремя кораблями. Одно из них, оканчивающееся тремя абсидами, было монастырской церковью, остальные служили портиками, где толпились пилигримы. Для внушения верующим более глубокого почтения к святому все эти здания были очень роскошно разукрашены. Полы были выстланы мраморными плитками, стены – красиво выкрашены, позолоченные и раскрашенные кессоны дополняли украшения потолков. На конце южной части креста прекрасный портик, очень оригинальной архитектуры, вел в алтарь. Сбоку церкви был расположен монастырь. В нем имелось много довольно просторных комнат, предназначавшихся для жилья монахов, большая парадная зала в два этажа, служившая для собраний членов общежития; дальше дом с великолепным портиком, в котором жил начальник монастыря, и, наконец, маленькая церковь специально для общинников. Все эти постройки располагались вокруг обширного, почти четырехугольного двора, местами окаймленного портиками. Во втором дворе, находившемся впереди монастыря, имелось здание, в котором помещались

164. План монастыря св. Симеона (по Voüge, Syrie centrale).

службы монастыря, гостиница для странников и больница. Этот двор не имел сообщения с зданием, в котором жили монахи. Наконец крепкая наружная стена с башнями, стоявшими на некотором расстоянии одна от другой, охватывала все постройки; в ней имелись единственные сводчатые ворота, охраняемые двумя четырехугольными могучими башнями. Таков был еще в VI веке, когда его посетил Евагрий, монастырь св. Симеона; пилигримы продолжали толпами стекаться в него, а в дни праздника поселяне собирались в огромном числе вокруг колонны святого и благочестивому воображению верующих по временам казалось, что они видят появляющуюся то в одном, то в другом месте тень пустынника с его длинной бородой и высокой шапкой в форме тиары, которую он носил при жизни. 2320 Можно также и в других местах, например в Дафни 2321 в Ассуанском деире 2322 , особенно же в прекрасном византийском монастыре в Тебессе 2323 , распознать характеристические

165. Oбщий вид монастыря св. Симеона (фот. Van Berchem'a).

черты, свойственные плану всех монастырских построек VI-го века. За укрепленной солидной опоясывающей стеной, обыкновенно образующей обширный четырехугольник, и пройдя через единственные, имевшиеся в ней ворота, ведущие в монастырь, прежде всего подходили к обширному зданию, предназначенному для служебных потребностей всего учреждения, для гостиницы со множеством комнат (при ней оригинальные конюшни), для больницы, убежища для странников и, быть может, также школы. Далее возвышалась церковь, всегда непосредственно доступная всем верующим и повсюду очень богато украшенная; еще дальше под сенью храма, отделенный от мест для пришлого народа и обыкновенно расположенный довольно далеко от мирского шума, стояли собственно монастырские здания, образуя замкнутый двор, окруженный портиками, – монастырь в настоящем смысле. Здесь, рядом с парадной залой, которая имелась во всех без исключения монастырях, имелись обширные комнаты, где монахи обедали и спали сообща 2324 , жилище игумена и особая церковь для монахов. Известное число отдельных келий или laures назначалось для старых или больных братий, или для тех, которые, с разрешения старшего, желали в бόльшем уединении вести более строгую аскетическую жизнь. 2325 Наконец, обширное пространство было занято монастырскими службами, хлебными амбарами, кладовыми и мастерскими для ручных работ. Нередко также монастырь был окружен большими прекрасными садами, которые доставляли живущим в нем часть продуктов, необходимых для их существования. 2326

Такими же, и даже еще более роскошными, нужно представлять себе большие и богатые монастыри византийской столицы; но только несколько монастырских церквей, оставшихся неприкосновенными, дают возможность в настоящее время оценить их былое великолепие. Мечеть Имра-хор-джами в квартале Псаматиа сохраняет форму базилики: прекрасные мраморные колонны, богатый скульптурный верхний карниз, разноцветный каменный пол, украшавшие в V веке церковь знаменитого монастыря св. Иоанна Студита. 2327 Точно также красивая мечеть в Кучуке Ая София с ее центральным куполом, лежащим на восьми столбах, между которыми устроены четыре абсиды, с элегантной роскошью ее капителей и резным фризом, есть не что иное, как церковь монастыря святых Сергия и Вакха, основанного в VI-м веке Юстинианом и Феодорой. 2328

III.

Теперь сделаем попытку представить некоторые черты той жизни, которую вели в этих монастырях.

«Те, говорит в одной новелле Юстиниан, которые променяли недостойную светскую жизнь на ангельское состояние, должны иметь двойную заботу: или прилежно изучать священное писание, или усердно заниматься ручными работами, приличными для монахов. Разум, остающийся праздным, не произведет ничего доброго». 2329 Поэтому жизнь монаха в общем должна была направляться на дела благочестия и на практические работы; но в частности его существование было подчинено множеству мелочных обязанностей, определить которые, по примеру египтянина Пахомия 2330 ,  постарался в IV веке св. Василий 2331 , а затем в начале VI века их с большей точностью и еще с бόльшими строгостями изложил св. Савва в своем Типиконе . 2332 С того дня, как монах облачился в рясу из грубой шерстяной материи черного цвета и надел на голову черную камелавку (καμελαύχιον),  он должен отречься от всех радостей и всех богатств миpa, должен жить в покаянии и постоянной скорби, «творя добровольно, говорит св. Baсилий, то, что делают по приказанию похоронные плакальщики» 2333 , ибо для истинного анахорета нет праздника на земле. Он должен жить просто, бедно, довольствуясь только самой необходимой пищей для питания. Никогда он не должен есть говядины; фрукты и овощи, иногда рыба, яйца, молоко и сыр составляют его обыкновенный стол. Этот режим должен был казаться иногда тяжелым тем, кто поступал в монастырь после деятельной жизни, которую они вели в миру. Вино разрешалось монаху, но он никогда не должен был пить или есть досыта и часто правило предписывало сколько раз он мог пить при каждой еде. Вместе с тем трапеза происходила только раз в день; вечером довольствовались остатками; было также в обычае, чтобы только молодые монахи шли в это время в трапезную. Сверх того, продолжительные и частые посты еще более усугубляли строгость такого режима, а именно: великий пост, продолжающейся семь недель, пост святых апостолов, пост Успения Пресвятой Богородицы и Рождественский. В это время монахи ели только один раз в день и пища их состояла из сухих фруктов, хлеба и воды; при этом правило предписывало им воздерживаться от вина, масла и овощей. 2334

Затем идет вторая и постоянная задача монашеской жизни. Монах должен отказаться от всех желаний и всех мирских наслаждений; давая обет целомудрия, он избрал жизнь ангелов, и потому он должен жить так, как будто у него вовсе не было тела. 2335 Поэтому женщина представляла для него предмет ужаса. Прежде, во времена первоначальной невинности, часто учреждались двойные монастыри, где монахи и монахини жили под одной кровлей

166. Южный портик церкви св. Симеона (фот. Van Berchem'a).  и даже в VI веке учреждались еще некоторые монастыри подобного рода. 2336 Нужно видеть, с какой строгостью восстает Юстиниан против такой скверны 2337 , с какой заботливостью он наблюдает, чтобы ни один мужчина не входил в женский монастырь и ни одна женщина не проникала в мужской. 2338 "Монах, говорить он, с того дня, как принял небесное житие, не имеет более родных на земле». 2339 Поэтому он болеe всего должен избегать присутствия женщин и разговора с ними. Если безусловная необходимость понуждает к встрече с ними, он должен как можно скорее удалиться, потому что при подобных беседах он всегда подвергается возможности унести с собой какую-нибудь невидимую рану. 2340 Никогда монах не должен прекращать наблюдения за своим сердцем; никогда, даже проведя долгиe годы в монастыре, он не должен считать себя вполне обеспеченным от опасности. Поэтому, чем реже он будет выходить из монастыря, тем лучше. «Выйти из монастыря, говорит св.

167. Абсида церкви св. Симеона (фот. Van Berchem'a).

Василий, значит сказать прощай целомудрию; идти в мир это значит рисковать бросить взгляд на одну из тех женщин, которых ласковые речи – западня для ушей, а лицо – соблазн для глаз. Своими прелестями она привлечет вас к себе, прильнет к вашим членам; она ослабить ваше столь твердое желание сохранить совершенное целомудрие. Мало-помалу она отвратить вас от вашего святого жития и погубить вас вместе с собой. Если случайно вы избегните ее сетей, воспоминание о ней будет преследовать вас и потребуется бесконечные усилия, чтобы преодолеть его». 2341 Не менее беспокоится и потому не менее суров св. Савва. Если кто-нибудь из монахов войдет в женский монастырь или напишет женщинам или ответит на их письмо, или вообще будет иметь какие бы то ни было отношения к женщинам, «он должен быть изгнан из сообщества, говорит благочестивый аскет, как источник соблазна не только для христиан, но даже и для язычников». 2342 Поэтому Юстиниан, как человек практический, предписывает, чтобы к единственным монастырским воротам были приставлены два старых и испытанных брата, которые должны запрещать монахам уходить из монастыря и не допускать посторонних проникать в него. 2343 По этой же причине он находит нужным устройство крепкой стены вокруг монастыря. И таков был страх женщины – вернее, всякого существа женского пола – что в некоторых монастырях допускались из животных только самцы.

Для ограждения себя от искушения монах должен прибегать к молитве и главным образом к общей молитве. Поэтому большая часть монашеской жизни занята богослужением, очень длинными дневными и ночными службами, столь продолжительными, что для того только, чтобы прочесть денную службу нужно употребить на это более шести часов, а накануне больших праздников монахи проводят всю ночь в богослужении, в самый же день праздника им случается нередко оставаться в церкви до двадцати двух часов. 2344 Никто не имел права уклониться от этих благочестивых собраний. «Всякий раз, говорит св. Василий, как вас зовут в церковь, присутствуйте на божественной службе до конца последней молитвы; вы не можете уйти от нее, не нанося великого ущерба вашей душе. Если, когда вы принимаете вашу телесную пищу, вас нельзя оторвать от стола, пока вы не удовлетворите вполне требования природы, то на сколько более необходимо присутствовать вам на духовных пиршествах, в которых ваша душа питается и укрепляется молитвой. Удовлетворяйте телесные нужды сообразно часам молитвы, гоните подальше от себя благовидные предлоги, которые внушает вам диавол во время молитв, чтобы только удалить вас от них. Не должно быть пустых извинений, никогда не говорите: «о, как у меня болит голова; о, как у меня болит живот», обращаясь таким образом за помощью вашей лени к немым свидетелям притворной болезни». 2345 Поэтому для возбуждения слабеющего усердия предусмотрительный законодатель учредил в каждом монастыре

168. Восьмиугольный двор в монастыре св. Симеона.

особую должность эпистемонарха, который должен будить ночью для заутрени спящую братию и затем, во время богослужения, обходить кельи, чтобы призвать к исполнению долга запоздавших, и ленивых. Днем, он обходить монастырь, чтобы убедиться нет ли монахов, остающихся без дела, праздно болтающих или совершающих что-либо противное уставу. Равным образом в церкви он наблюдает за всеми и будит уснувших братьев. Одним словом, это – общий надзиратель монастыря, непреклонный страж духовной дисциплины. 2346 Кроме молитвы, монах посвящал часть своего времени ручным работам. Весь монастырь представлял большую мастерскую, в которой под высшим руководством игумена каждый приносил свою долю пользе и общему благу общины. Здесь же монах находил наибольшее приложение своего обета совершенного и безусловного послушания. 2347 Действительно, каждый из них должен был совершать работу не ту, которая ему более всего нравилась, но которая признавалась мудростью его начальников наиболее для него подходящей. 2348 В этой практической деятельности царила также весьма строгая дисциплина, воспрещающая очень сложные занятия, которые отвлекают ум от божественного созерцания и мысленной молитвы, и не допускавшие изготовления предметов роскоши, которые наводят мысль на мирские утехи; вообще запрещалось все, что могло привести монаха к коммерческим занятиям или к прибыли. Работы, приличные для монашеского звания, суть преимущественно те, которые полезны для жизни общины. Таким образом имелись ткачи для изготовления одежды, архитекторы – для постройки и исправления зданий, врачи – для лечения братии, а еще более для помощи больным и бедным, призреваемым в монастыре. 2349 Но больше всего св. Василий советует земледельческие работы, как более простые и менее поглощающие разум. 2350 Что касается продуктов работы, то только игумен мог ими распорядиться. Действительно, настоятель, раз он избран общиной, утвержден и поставлен патриархом 2351 , являлся живым указом, неподкупным стражем дисциплины. Требуемые от него законом 2352 высокие нравственные качества оправдывали то большое значение и безусловный авторитет, которые были ему присвоены. 2353 Временный управитель монастыря, духовный руководитель общины, он, при содействии состоящих при нем должностных лиц 2354 , неустанно наблюдает за всеми и за всем, и очень многочисленные и тщательно определенные епитимьи налагаются им за всякое нарушение устава, представителем которого он состоит. 2355

Таковая была в теории жизнь монастыря, как ее установили правила церковных законодателей и указы Юстиниана, – та идеальная и совершенная монашеская жизнь, которая велась в некоторых редких примерно добродетельных общинах. Иоанн Ефесский описал некоторые из тех монастырей, где дни и ночи проходили в бдении, постах и молитвах, где «из каждой кельи, из каждого угла и каждого портика слышались священные гимны, непрерывно возносящиеся к небесам». Он знал и обрисовал эти пылкие и страстные общины, в которых всякое праздное слово, всякая человеческая беседа, всякая шутка или улыбка были запрещены; где «эти духовные борцы» – монахи соперничали друг с другом в лишениях, умерщвлении плоти и тому подобном, где действительно, по выражению благочестивого хроникера, казалось, что живешь «среди граждан неба, а не между обитателями земли». 2356 Однако, это были исключения. На деле строгость монастырской дисциплины часто смягчалась, что видно из постоянной возобновлявшихся законов с целью поддержания ее. Устав св. Саввы предвидит случаи, когда монах напьется до пьяна или допустит себя до воровства, или же позволит себе по отношению к братии ругательства или оскорбления. Он делает намек на внутренне раздоры, которые «диаволы разрушители» стараются посеять между монашествующими, чтобы нарушить согласие в общине и мирную жизнь монастыря. 2357 Уставы о наказаниях и императорские рескрипты также свидетельствуют о частоте подобных проступков. Да и само по себе это вполне понятно. Богатые люди, поступавшие в монастырь, не охотно мирились с требованиями строгой дисциплины и часто в основываемых ими монастырях строили для себя более просторные и богатые помещения. Еще труднее подчинялись суровости совместной жизни те, которых бросала в монастырь опала или политические обстоятельства. Особенно византийские принцессы, которых дворцовая революция понуждала надеть монашеское одеяние, не могли отрешиться от своих прежних привычек и любви к роскоши и изяществу. С своей стороны и монахи более низкого общественного положения легко совершали разного рода проступки и нарушения правил, что было тем легче, что способ пополнения братии в византийских монастырях допускал поступление в них людей очень сомнительных достоинств. Конечно, закон строго определял условия поступления; надлежало ставить разнообразные вопросы просителям для испытаний искренности их призвания 2358 , устанавливался продолжительный срок пребывания в послушниках; закон даже стремился закрыть доступ в монастыри некоторым категориям лиц 2359 ; конечно также были монастыри, где умные игумены усиливали благоразумные предосторожности и удлиняли отсрочки для тех светских людей, которые являлись к ним испросить принятия в монашество 2360 ; но так было далеко не везде. Во многих монастырях, сообщает Иоанн Ефесский, «когда кто-нибудь являлся, убегая из миpa, вследствие ли совершенного преступления, для избежания рабства, от долгов или вследствие процесса с женой, кражи или неминуемого осуждения, тотчас ему бреют голову и принимают его, хотя мирскиe нравы и привычки еще глубоко проникают этого человека. И новый монах, как только увидит себя постриженным и облаченным в одежды, тотчас же считает себя достигшим высшего совершенства и выполнившим идеал монашества. Точно также в монастырях имеется много людей, которые, проведя в них многиe годы, не могли освободиться от брожения мирских страстей. И так как с самого начала из них не были вырваны шипы и тернии нечестивых, развратных и диких нравов мирской жизни, то чистое семя монашеской одежды пало на них только снаружи и поэтому сатане было легко увлечь многих из них к совершению жестоких или горделивых деяний, и к нравам и душевным движением, крайне постыдным и омерзительным». 2361 Поэтому часто возбуждались вопросы о пьянствующих, ворующих и сварливых монахах, ссоры которых переходили иногда в настоящее кулачные бои. Обязательство постоянного затворничества соблюдалось не лучше. Несмотря на предосторожности, принятые Юстинианом для регламентации входа и выхода из монастырей 2362 , можно было постоянно видеть монахов на улицах и в кабаках. 2363 Но всем дорогам империи встречались странствующие монахи, бежавшие oт строгости дисциплины и переходившие из монастыря в монастырь, прося милостыню и бездельничая, при чем они часто кончали тем, что вновь возвращались в мир. 2364 Сверх того, многие из

169. Византийская церковь в Калат-Семапе (фот. Van Berchem’а).

этих монахов отличались чрезвычайным невежеством и часто даже сами начальники общин были безграмотны, как в том многие из них чистосердечно признались на соборе 536 года. Наконец, несмотря на то, что дисциплина постоянно ставила их на страже от мирских опасностей, византийские монахи постоянно занимались делами миpa и особенно теми из них, которые касались политики и религии.

Вместе с тем встречались и такие люди, которые, наоборот, неудовлетворялись обыкновенной монастырской жизнью. Xристианствo всегда проповедовало необходимость умерщвления плоти, приведения ее в рабское подчинение духу, и пылкое воображение восточных монахов непрерывно искало новых средств для выполнения этих обязанностей. Устав советовал, а закон предписывал совместную жизнь 2365 ; однако многие монахи желали вести более уединенный образ жизни, при которой они могли бы предаваться денно и нощно всякого рода проявлениям более страстного благочестия. Их желаниям должны были уступить и в каждом монастыре имелось известное число келий, где с разрешения игумена эти благочестивые затворники, анахореты или эзихасты стремились к более совершенной жизни. 2366 Другим нужно было еще большее. Аскеты удалялись в пустыни Сирии и Египта, в «пустыню святых» 2367 , как тогда говорили, или в пещеры гор Армении, вести, среди диких зверей, под палящим зноем солнца или в снегах, существование, полное всяких лишений и наводящее ужас. 2368 Столпники взбирались на вершины колонн и проводили долгие годы на этих недоступных убежищах, назидая толпы пилигримов своими аскетическими деяниями, пророческими видениями, чудесными исцелениями и ежедневными победами над дьяволами. Империя в VI веке была полна этими подражателями великого святого Симеона и не один монастырь образовался возле тех колонн, которые служили пьедесталом их славы. 2369

IV.

Можно представить себе какое сильное действие и глубокое влияние оказывали такиe люди на население. Иоанн Ефесский приводит один очень любопытный пример этого. 2370 В то время, когда гонение со стороны православных изгнало из Сирии и Азии монахов-монофизитов, многие из последних – столпники, оставившие свои колонны, затворники, удаленные из своих убежищ, монахи, выгнанные из своих монастырей – искали убежища в Константинополе, Феодора собрала 500 таких изгнанников во дворце Ормиздаса и заботами ее старая императорская резиденция превратилась в «большое и чудесное место уединения монахов». 2371 Были построены кельи для престарелых и более славных монахов, для столпников и анахоретов; большое общее здание укрыло массу братии и вскоре слух об их строгой жизни, постах, молитвах, наполнявших это святое жилище, привлек толпы жителей столицы, являвшихся посмотреть на такое редкое зрелище и просить благословенья этих людей, которые оказались столь сильными перед Богом. Феодора подавала пример и постоянно через два или три дня являлась, чтобы преклонить колени у ног монахов; Юстиниан, не смотря на свое предубеждение против них, делал то же самое и не менее глубоко чтил их назидания 2372 , и даже изумленные сторонники Халкидонского собора, чувствовали, что раскаяние проникает в их души. Как это обыкновенно бывает при громадном стечении народа, не замедлили обнаружиться чудеса 2373 и слава о благочестивой общине возросла до такой степени, что «государи, сильные мира и целый город восхваляли Господа и чтили блаженных». 2374

Но не одним только благочестием возбуждали монахи удивление народа и не одной только любовью к ближним они завоевывали души, – еще сильнее они поражали толпу особенностями своего образа жизни. Когда в Антиохии увидели святого Симеона, который, как безумный, несся по улицам города и, врываясь, как буря, в харчевни, пожирал все, что стояло на столах, и сердито отворачивался, если кто-нибудь приветствовал его при встрече 2375 , – все были убеждены, что божественное наитие осеняло эту неуравновешенную душу и наивное благочестие верующих приписывало такому свыше вдохновенному человеку чудесную силу. Когда в другой раз он явился в Антиохии на форуме, вооруженный большим хлыстом, и стал им хлестать колонны портика, приговаривая: «стойте хорошо, скоро затанцуете», и когда вскоре после этого все колонны, не тронутые святым, были сброшены на землю при землетрясении 2376 , набожное легковерие приписало дар пророчества тому, кого называли «юродивым ради Христа». Точно также верили, что и эти анахореты, находясь в близких отношениях к Богу, могли в тех кельях, в которых они затворились, продолжить свою благочестивую жизнь далеко за нормальные пределы, так что, например, жители г. Газы рассказывали, будто один монах, живший в окрестностях, продолжал жить в своем уединении, не смотря на то, что уже более пятидесяти лет его никто не видел; когда же однажды епископ пожелал открыть святое убежище, то из него вырвалось громадное пламя, пожравшее всех присутствовавших при этом. 2377

Но этим дело не ограничивалось. Кроме достоинств самих монахов, в каждом монастыре имелись для поклонения верующих чтимые мощи и чудотворные иконы, – т.е. то, чему византийское население придавало чрезвычайную важность. Действительно, начиная с V и VI вв. поклонение иконам начало принимать в Восточной империи такое сильное развитие, что испугало императоров иконоборцев. С этого времени повсюду распространились святые иконы, в церквах и домах, в спальнях и лавках, на одеждах, чашах и дорогих вещах 2378 , и верующие глубоко чтили их, как залог и гарантию божественного покровительства. Этим путем монастыри, – а таких которые обладали «нерукотворной» иконой, было очень много, – пользовались большим почетом народной толпы, и в силу этого же монахи, хранители и стражи этих священных предметов, пользовались всеобщим уважением.

Мы уже знаем, что население Византии отличалось чрезвычайным суеверием. Всем статуям, наполнявшим общественные места, оно присваивало чудесные легенды или чудотворные свойства. Когда случалось, что большой бронзовый бык, стоявший близ цирка, издавал звук, похожий на мычание, никто не сомневался, что вскоре последует что-либо ужасное 2379 ; точно также все были уверены, что большой бронзовый орел Ипподрома охранял город от змей. 2380 Таинственная надпись, понятная только некоторым посвященным, на одной статуе с грустной позой, возвещала страшные несчастья 2381 ; под копытом одной бронзовой лошади будто бы было написано имя будущего разрушителя Византии. Другие монументы обладали еще более удивительными и странными свойствами; например, к одному изображение Венеры могли безопасно подходить только добродетельные женщины, с других же – и рассказывают, что такой случай произошел с одной племянницей Феодоры – в тот момент, когда они проходили перед статуей, внезапно срывались все их одежды. 2382 Естественно, что и относительно древних религиозных памятников сложились также легенды, которые пользовались еще большим доверием народа, и монахам не трудно было действовать ими на набожную, легковерную и впечатлительную толпу, всегда готовую верить, что эти святые люди возвещают волю Божью. В виду всего вышесказанного, монахи представляли в государстве страшную силу, с которой должны были считаться и император и патриарх. По своему невежеству, нетерпимости, фанатизму, воспламенявшемуся по самому ничтожному поводу, они являлись в городе элементом постоянной смуты и так как они, по своей численности, образовывали настоящую армию, то в конце концов стали представлять очень серьезную опасность.

Иоанн Ефесский сохранил для потомства весьма интересные описания некоторых из этих монахов, которые дают довольно точное представление об их неутомимой деятельности, смелости, настойчивости и о том огромном влиянии, которым они пользовались. Особенно много посылала Сирия в Константинополь этих пылких аскетов, которые, не затрудняясь, разрешали самые сложные социальные проблемы и, например, вопрос о долгах решали тем, что молились о смерти кредитора 2383 ; еще менее обращали они внимание на существующая власти и установленные законы, а потому легко вообразить себе изумленье, испытывавшееся придворными и кубикулариями от того диссонанса, который они вносили своими лохмотьями и обличениями в так тщательно установленный церемониал Священных Палат. 2384 Однажды, например, пустынник Марас, сильный сириец, который мог один справиться с десятью разбойниками 2385 , «не уважая ни пурпура, ни короны» 2386 , выбранил Юстиниана и Феодору и с высокомерным презрением отверг подарки, предложенные ему императрицей. 2387 В другой раз монах Зоора «с божественной свободой» 2388 сделал строгий выговор императору и в то время, как все дрожали при вспышках гнева государя, отвечал на угрозы базилевса проклятиями. И, – что еще удивительнее и что доказывает уважение, которым пользовалось монашество, – ко всем этим необычайным выходкам император и императрица относились с неслыханной снисходительностью. Когда Марас разразился против них брань, они ограничились замечанием, что «этот человек – настоящий философ не от мира сего» 2389 и Византия по примеру царствующих особ одаряла вниманием и почетом этих непримиримых пустынников. «Весь город и даже сенат, говорит Иоанн Ефесский, сбегался к Зооре, зная чрезвычайную свободу, с которой этот человек говорил тем, которые во имя Бога пользовались правом на жизнь и смерть». 2390 Напрасно в дни волнений их изгоняли или ссыпали 2391 , – они снова постоянно возвращались, «чтобы броситься в пасть льва» 2392 и всегда их мужество находило себе покровителей. Когда, не смотря на эдикты, Иоанн Египетский возвратился в столицу для проповеди монофизитства, сама Феодора дала ему убежище и, прилагая все усилия, чтобы умерить несдержанность его усердия, постоянно защищала его от преследований. 2393 Когда же кто-либо из этих людей умирал, казалось будто наступало общественное бедствие и сам император посылал на его погребение «самых знаменитых и благородных людей своего двора, кубикулариев, сенаторов, епископов, клерков и массу монахов». 2394

Понятно, что при таком порядке вещей и в таком государстве, где религия была тесно связана с политикой, монахи постоянно вмешивались в важнейшие дела государства. В этом отношении православные были не менее пылки и смелы, чем монофизиты, а так как они были многочисленнее, по крайней мере в Константинополе, и знали каким влиянием они пользуются среди народа, то их непримиримый фанатизм, когда им казалось, что религия подвергается опасности, не отступал ни перед чем. Когда вспоминаешь те торжественные манифестации, во время которых все настоятели церквей столицы в сопровождении монахов направлялись в процессии к патриарху или к императору для выражения своих жалоб; когда вспоминаешь как они объединялись, как это было в 536 г., для заявления папе Агапиту об ереси Анфима 2395 или, чтобы вырвать от Юстиниана осуждение вождей монофизитов 2396 ; в особенности, когда вспоминаешь успех их требований и значительную, господствующую роль, которую играли монахи в собрании 536 г., душой которого они были, – то получается точная мера того, что они смели и могли сделать. Сам император признавал это влияние и до известной степени узаконил его, когда в августовском эдикте 536 г. он говорит о приговоре, произнесенном против диссидентов патриархами и епископами «с одобрения монашества». 2397 Палестинские монахи в свою очередь были бойцами православия против заблуждений Оригена и требовали от Юстиниана осуждения сторонников александрийского учителя. Перед монашескими манифестациями склонялся даже закон, или оказывался бессилен; да к тому же, когда дело касалось догмата, монахи мало считались с законами. Это вполне обнаружилось в 518 г., когда св. Савва, во главе настоящей армии из почти 10.000 монахов, вырвал от Иерусалимского патриарха, еще колебавшегося, заявления, согласные с православием, обратил в бегство губернатора провинции и заставил сдаться перед своими требованиями племянника императора. 2398 Тоже самое случилось и в 530 г., когда великий палестинский пустынник встретился лицом к лицу с Юстинианом. Не смотря на свои старческие года, он явился в Константинополь, чтобы добиться от императора понижения налогов, которые платили обе Палестины. Он был принят в столице почти с королевскими почестями; император выслал ему на встречу на императорских галерах патриарха Епифана, многих епископов и множество высших сановников, а сам, при приближении старца, сошел с трона, пал к ногам святого и просил его благословения. 2399 Феодора сделала то же самое и оба наперерыв старались удовлетворить требования монаха; только в одном император колебался, а именно в уменьшении налогов, и чтобы уклониться от этого, он сделал для монастырей святого значительные, подарки. Но Савва отвечал на это: «Они в этом не нуждаются; их имущество – Тот, кто в пустыне питал небесным хлебом свой неблагодарный и непокорный народ. То, чего мы требуем, это – облегчения налогов в обеих Палестинах, разоренных самаритянами, возобновления сожженных церквей, устройства в Иерусалиме приюта для больных пилигримов, окончания храма Пресвятой Деве и, наконец, постройки крепости в центре основанных мной монастырей». 2400 И перед такой определенностью требований Юстиниан сдался.

Чрезвычайное развитие монашества имело и другие неудобства. Монастыри отнимали подданных от империи и вместе с тем лишали ее земель, нужных для обработки. Так как монахи не подлежали военной службе, то армия теряла, таким образом, множество людей, и так как монастыри были освобождены от большей части государственных повинностей, то казна лишалась весьма значительных источников дохода. При этом, благодаря громадной земельной собственности, которой владели монастыри, национальное богатство мало-помалу накоплялось в руках духовных обществ. Юстиниан с бὸльшим религиозным усердием, чем с политическим смыслом, делал все, чтобы охранить и увеличить церковные имущества. «Справедливо, писал он, чтобы доходы, которые никогда не угасают, были соединены с добродетелями, которые никогда не исчезнут 2401 , ибо», прибавляет он, «эти святые дома и общества, которые живут в них, будут существовать вечно, до скончания веков, до тех пор, пока будет существовать и пользоваться уважением людей имя христианина». 2402 Вследствие этого, если кто-либо поступал в монастырь, он должен был принести в него большую часть, а во многих случаях и все свое имущество 2403 ; если кто-либо основывал монастырь, он должен был широко одарить его 2404 , и недвижимые имущества, раз сделавшиеся собственностью монастыря, должны принадлежать всегда и неприкосновенно той общине, которая его получила. 2405 Под страхом самых строгих наказаний Юстиниан запрещал отчуждение чего бы то ни было из церковных владений и объявлял ничтожным и не имеющим силы всякий договор, клонящийся к такому отчуждению. 2406 Конечно, во всех этих мерах он руководился похвальным желанием воспрепятствовать растрате монастырского имущества небрежными или неумелыми управителями, но такие привилегии, содействуя увеличению до бесконечности церковных имуществ, представляли очень серьезную опасность, которую впоследствии многие императоры понимали 2407 , но которая никогда не могла быть устранена.

V.

Однако, было бы несправедливо обойти молчанием большие и действительные услуги, оказанные монашеством обществу, государству и цивилизации.

Во многих монастырях, особенно столичных, занятиe науками пользовалось почетом. Юстиниан формально предписал монахам чтение Священного Писания, «которое делает душу лучшей, так как при этом на нее нисходит благодать божественных слов» 2408 ; многие монахи любили чтение Отцов церкви 2409 и во времена Юстиниана были такиe монастыри, как Асеметы, библиотека которого содержала большое число томов. 2410 Из обыкновенных занятий монахов, снятие копий и разрисовка манускриптов занимала важное место. Мастерская каллиграфии в монастыре Асемет пользовалась большой славой в VI-м веке и, по-видимому, она не была грешна в производстве апокрифических документов. 2411 Наконец, из числа прекрасных миниатюрных манускриптов, дошедших до нас от этого времени, многие, такие, например, как сирийский манускрипт, хранящийся во Флоренции, или знаменитый Codex Rossanensis, – бесспорно монастырского происхождения. Во многих монастырях имелись также школы, в которых монахи поучали истинам христианской религии. 2412 Конечно, умственный качества этих монахов часто были очень посредственны, полное доказательство чего можно найти в рассказах Иоанна Ефесского или в разных эпизодах, пользовавшихся особым вниманием монастырских хроникеров, каким был, например, Иоанн Малала. 2413 Их наивное легковерие довольствовалось анекдотами, мелочными фактами, причудами природы и чрезвычайными явлениями; их набожное cуевериe увлекалось необыкновенными легендами, чудесами, благочестивыми событиями. Они сильно верили в постоянное вмешательство сверхъестественного в жизнь людей, в искушения, которыми дьяволы испытывают добродетель христиан, в разные шутки, которые демоны стараются сыграть с монахами 2414 и в постоянную борьбу, которую аскеты должны были вести с злым духом. 2415 Они верили в пророческие видения, в чудесные исцеления, достигнутые необычайными средствами 2416 , в свойства, присущая монашеской одежде, которой было достаточно самой по себе для получения спасения. 2417 Вообще в отдаленных провинциальных монастырях умственный уровень был еще более, чем в Константинополе, низок. Тем не менее в VI веке и эти монастыри занимали значительное место в писаниях, преподавании и в распространении религиозных истин. Наиболее выдающийся представитель византийского богословия, Леонтий Византийский, был, как кажется, палестинским монахом 2418 ; точно также самый известный из гагиoграфов того времени Кирилл Скифополийский тоже принадлежал к монашескому сословию. 2419 В монастырях зародилась в лице Иоанна Малалы хроника, ставшая весьма быстро очень популярной 2420 , и, быть может, в них же получила свое удивительное развитие гимнография, начавшись с Романоса. 2421

Византийские монахи оказали и другие услуги той заботливостью, с которой они относились к делам милосердия, и огромным развитием благотворительных учреждений и общественных попечительств. Уже в IV-м веке св. Василий Великий и св. Иоанн Златоуст советовали монахам употреблять монастырские имущества на облегчение человеческих несчастий, и этот призыв не остался бесплодным. В VI-м веке; в каждом монастыре имелся монах обязанный принимать иностранцев, бедных и больных, доставать им все, в чем они нуждались, «ибо то был не только телесный человек, которого они принимали, но сам Бог, воплотившийся в этом презренном и несчастном теле». 2422 Поэтому в большие константинопольские монастыри приходили сотнями со всех сторон несчастные, ища пропитания и крова 2423 , и нередко такой странник оставался в призревшем его монастыре многие годы, часто даже до конца жизни, при чем никто и никогда не подумал относиться к нему, как к лицу постороннему. 2424 "Если к нам приходит брат, писал святой Василий, исполняющий те же правила, как и мы, пусть он почувствует себя дома. Он найдет у нас все, что он покинул в своем жилище. Если он устал с дороги, принесем ему необходимое облегчение, чтобы он забыл свое утомление. Если это мирянин, пусть он получит у нас пример и правила воздержания, которые нужно соблюдать при еде, и скудости, которую мы требуем для нашего стола во имя любви ко Христу». 2425 Равным образом и св. Савва устанавливает меры, которые необходимо принимать «в виду множества бедных, ежедневно приходящих в монастырь». 2426

Кроме приюта и гостиницы, которые имелись во всех монастырях, существовало еще множество благотворительных учреждений, ксенодохии или больницы, геронтокомии или убежища для престарелых, птохотрофии – для бедных, нозокомии для больных, орфанотрофии для сирот, ясли или брефотрофии , лепрозории или 1оbотрофии , – целая совокупность учреждений, называвшихся εύαγεῖε οἴκοι. 2427 Императоры и частные лица соперничали в старании увеличить число этих благочестивых учреждений и в царствование Юстиниана они появились в очень большом числе. 2428 Один из самых знаменитых домов подобного рода в Константинополе был ксенодохиум Сампсона, который сгорел во время возмущения Ника, но потом был роскошно отстроен вновь и богато одарен императором. 2429 Другие обязаны своим учреждениям щедротам Феодоры. 2430 Точно также во всех больших городах империи, в Антиохии 2431 , в Иерусалиме 2432  и во многих других 2433 имелись подобные же учреждения. На

170. Общий вид византийского монастыря в Тебессе (по рисунку A. Ballu).

азиатском берегу Босфора Юстиниан устроил приют для неизлечимых 2434 и по примеру государя частные лица старались устраивать и распространять по всей империи общественные благотворительные учреждения. 2435

Все эти заведения, по большей части очень богатые и относительно которых Юстиниан очень заботился, чтобы обеспечить им средства 2436 , управлялись чаще всего монахами причем эти администраторы, очень внимательно выбираемые 2437 , были подчинены власти епископа и патриapxa. Главный директор – великий орфанотроф – обыкновенно был из монахов; особое отделение «благочестивых учреждений» управлялось также монахами. 2438 Их же заботами часто совершались те даровые раздачи 2439 , интересные тессеры которых с благотворительными надписями сохраняют память об них и указывают на их деятельность. 2440 Таким образом Церковь приняла на себя обязанность и обеспечивала в силу своих привилегий важную общественную службу, хотя и за счет государства. 2441

171. Монастырь Мар-Саба.

     Раньше мы уже видели какую великую роль играли византийские монахи в деле христианского миссионерства и какое участие они принимали в распространении религии и цивилизации. Этой стороной своей деятельности, своими умственными занятиями и благотворительностью они заслуживали то расположение, которым они пользовались в обществе VI-го века и до некоторой степени оправдали важное, часто даже чрезмерное и опасное, место, которое они занимали в нем. Именно этим даже и теперь, не смотря на свои недостатки и вред, византийское монашество заслуживает внимания, благодарности и уважения.

Глава IV. Константинополь – Византийская торговля в VI веке

Во времена Юстиниана, как и в течение всей античной эпохи, главная торговля всегда велась с Востоком. Подобно римлянам, византийцы получали из глубины Азии большую часть драгоценных продуктов для удовлетворения потребностей роскоши. Китай снабжал их шелком, сабуром, гвоздикой, санталом; Индия посылала пряности, перец, мускус, ароматические вещества, слоновую кость, драгоценные камни и жемчуг.

172. Монетная гиря с изображением префекта Земарха (Колл. Шлюмберже).

Все эти предметы в VI-м веке требовались Византией в огромном количестве. «Императоры, говорит Гейд, любили окружать себя при своих пышных церемониях массой придворных, одетых в шелк и пурпур; во время официальных празднеств приглашенные заседали на пиршествах, устраиваемых в залах, пропитанных запахом алое, и получали богатые подарки шелковыми одеждами. Только для этого требовалось множество пряностей и тонких восточных материй. Но была еще и другая причина громадного потребления новым римским двором продуктов Востока, – причина чисто политическая, а именно – он старался показать северным варварам свои торговые связи с чудесными странами Индии и Китая. Чем менее он мог импонировать им размерами своих военных сил, тем более он нуждался в средствах другого рода, чтобы поддержать превосходство над ними римской империи. Как бы не были ничтожны дружеские отношения какого-нибудь варварского короля с Византией, ему или его послам делались подарки шелковыми тканями, драгоценными камнями, перцем и другими продуктами Востока. Большое количество шелковых изделий шло также и на Запад; их посылал император либо в церкви или их служителям для украшений, либо государям для поддержания блеска их двора». 2442

Чтобы удовлетворить требования великолепия и императорской дипломатии, а также всеобщему стремлению к роскоши, которым отличалось византийское общество VI века 2443 , торговля получила во времена Юстиниана громадный толчок. Со своей стороны император оказывал ее развитию совершенно особое внимание; в переговорах, которые он вел 2444 , в договорах, которые он заключал 2445 , экономические вопросы занимают видное место, а иногда и самое главное. Но он сделал большее: он старался открыть для византийской торговли новые пути и освободить ее от тирании посредников, от которых она зависела. Если же вследствие крайней мелочности регламентации ее и чрезмерного и стеснительного старания определить все подробности, он иногда затруднял и мешал экономическому процветанию империи, то все же следует отметить интерес, с которым он относился к этим задачам: здесь, как и везде, он хотел отметить своё царствование печатью своей всемогущей воли.

I.

В момент вступления Юстиниана на престол, византийские торговцы вообще не отправлялись непосредственно сами в страны, производящая иноземные товары, которые они распространяли по империи. В это время существовали две главные дороги, через которые производились сношения крайнего Востока с бассейном Средиземного моря. Одна, более древняя и в то же время более короткая 2446 , вела из Китая в оазисы Согдианы (Самарканд, Бухара), откуда караваны доставляли в Персию драгоценные продукты, привозимые китайскими торговцами. 2447 От Китайского моря до границ Персии считалось 150 дней пути, а отсюда до Низибы, на римской границе, еще 80 дней. 2448 В середине второго века христианской эры был открыт другой путь, морской, с целью избавить римских торговцев от требовательности посредников, в то время парфян, которые занимали часть сухопутной дороги 2449 , но и в VI веке последней еще очень пользовались. На южной оконечности Индии, большой остров Тапробан (Цейлон) служил чрезвычайно цветущим складочным местом торговли, эмпорионом. 2450 Китайцы привозили туда по морю шелк, алое, гвоздику и сантал; сюда же отправляли свои продукты страны Малабарского побережья, Мале – перец, Каллиана – медь, кунжут, хлопок; а долины Инда – свои богатства. 2451 На самом острове добывались драгоценные камни, особенно – аметисты. 2452 За всем этим являлись на Цейлон западные купцы, при чем они иногда осмеливались предпринимать морские путешествия до Сиама, Анама и Тонкина 2453 ; но в числе их византийцы были редки. Случалось иногда, что торговцы из Александрит доходили до великого индейского рынка; Козма приводит этому примеры, но наилучший дал он сам. 2454 Однако это были единичные случаи, да к тому же греки совершали свои поездки не самостоятельно, но обыкновенно на эфиопских кораблях. 2455 Как и на сухопутной дороге, посредники обладали монополией сношений между великим индейским эмпорионом  и империей. «Изо всей Индии, говорит Козма, из Персии и Эфиопии приходит в Цейлон большое количество кораблей, потому что он занимает центральное положение между этими странами, и точно также он, отправляет свои продукты ... в Персию, в Гимиар и в Адулис». 2456 Таким образом из Цейлона на Запад направлялось двойное течение: одна дорога вела к берегам Африки, к портам царства Аксума, Иемена и Красного моря 2457 , а другая, которой больше пользовались и более важная 2458 , вела к Персидскому заливу, к устьям Евфрата и Тигра, откуда товары, особенно во время больших ярмарок в Гире, расходились по всем направлениям. 2459

Таким образом, на суше и на море, персы были хозяевами торговли крайнего Востока. По караванной дороге они ревниво наблюдали за тем, чтобы шелк попадал византийцам только через их руки и международные соглашения между обеими странами тщательно регламентировали торговлю этим драгоценным товаром. Некоторые пограничные города были специально назначены для обмена, их называли, вследствие присвоенных им таможенных прав, – δεκατευτὴρία. 2460 Таковы были: на юге Каллиникум в Озроене; в центре – Низиба в Месопотамии; на севере Артаксата в Армении 2461 , которая несомненно тожественна с фортами Дубиоса, о которых говорит Прокопий; здесь встречались в VI веке купцы Индии, Персии и империи. 2462 Очень строгие законы, изданные еще в V веке, но возобновленные Юстинианом, наказывали конфискацией товаров и штрафом всякий обман или контрабанду 2463 и определяли до мелочей условия обмена, предметы, запрещенные к продаже, и права выкупа для тех, кто их покупал. 2464

Таким образом персы обладали монополией сухопутной торговли шелком; что же касается морского пути, то, хотя они встречали конкуренцию со стороны эфиопов и гимиаритов, их положение было не менее благоприятно. Близкие соседи Индии, персидские купцы были хозяевами на цейлонском рынке. 2465 Они не только являлись туда в большом числе 2466 , при чем, благодаря благосклонности местных государей, пользовались всякого рода привилегиями и освобождением от налогов 2467 , но образовывали в этой стране значительную и могущественную колонию. 2468 Таким образом и на суше, и на море, Византия состояла в отношении необходимых для нее предметов данником царства сассанидов. А так как между обоими государствами войны были часты, то при этом прекращалась торговля; однако, и в мирное время константинопольский двор с огорчением видел сколько золота уходит из страны и переходит в руки врагов государства. 2469

II.

Постоянной заботой Юстиниана было найти средство против такого положения вещей и освободить византийскую торговлю от зависимости от персов.

В VI веке византийские купцы завязали в двух пунктах важные коммерческие отношения. В Черном море,

173. Византийская гиря в один фунт (324 г.) с именем префекта Фоки, изготовленная в 532 или 533 году (Луврский музей).

посредством крымских портов Боспора и Херсона, они эксплуатировали богатые области южной России, доставляя варварам, готам, гунам и аварам, пряности, мануфактурные продукты византийской промышленности, дорогие мелкие вещи и богатые ткани, которые были ими очень любимы 2470 , и получали в обмен пушной товар и меха с севера 2471 , а быть может также и амбру. 2472 Таким образом Херсон сделался крупным рынком, куда доставлялись, если верить Иордану, также и продукты Азии. 2473 С другой стороны, в глубине Черного моря Византия вела деятельную торговлю в стране Лазов, ввозя в нее зерно, соль, вино и вывозя кожи, меха и рабов. 2474 Но из Азовского моря, как и из Колхиды, можно было достигнуть Каспийского моря и, повернув к северу, пройти в Согдианский оазис, минуя персидскую территорию. Пытался ли Юстиниан открыть эту дорогу, – остается неизвестным; однако в начале царствования Юстина II уже большое число тюрков жило в Константинополе 2475  и деятельные сношения, завязавшиеся между этими новыми

174. Бегство в Египет. Барельеф из слоновой кости на кафедре Максимиана.

обладателями Туркестанского оазиса и империей 2476 , имели целью снабжать Византию шелком непосредственно через Кавказ. 2477

Но главным образом Юстиниан старался действовать со стороны Красного моря. На северо-восточном конце этого моря греки владели портом Айла, а несколько южнее островом Иотабе 2478 ; на северо-западном конце у них был недалеко от нынешнего Суеца порт Клизма. Отсюда cирийскиe и  египетские купцы отправлялись для эксплуатации всех побережных стран Красного моря. 2479 На восточном берегу они либо пользовались сухопутным путем, либо отправлялись в порт Оселис, куда доставлялись из страны Гимиар ладан и кассию, привозимые жителями Варварии (Сомалийский берег), отстоявший всего в двух днях пути от моря 2480 , затем алое, мирра и другие душистые вещества Счастливой Аравии. На западном берегу они часто посещали большой эфиопский порт Адулис 2481 , куда свозились все продукты внутренней Африки, ладан, прянности, варварийский папирус 2482 , изумруды из страны Блеммиев 2483 , слоновая кость из Эфиопии 2484 , золото, больше всего из отдаленной страны Сасу, за которым аксумские караваны ходили, везя с собой для обмана с туземцами мясо, соль и железо. 2485 Наконец в Адулисе же шла торговля невольниками. 2486 Мы уже знаем какие, кроме того, обширные торговые сношения были у Адулиса с азиатским Востоком. Эфиопские купцы вели торговлю с островом Диоскорида (Сокотора) 2487 , с прибрежьем Гимиар и с Персией 2488 ; они развозили товары свои и те, которые получали из византийской империи, от Романии 2489 до Индии и дальше до страны белых гунов. 2490 Этим путем византийская торговля получала часть товаров крайнего Востока. Юстиниан надеялся, что этой дорогой он мог бы и в отношении получения шелка освободить своих подданных от монополии персов. С этой целью были начаты около 530 или 531 г. переговоры с аксумским двором, в надежде склонить эфиопов взять на себя роль таких посредников, и вместе с тем старались выяснить королю ту значительную выгоду, которую он извлечет из этого. Элесбаас действительно согласился с желаниями императора. 2491 Но в индейских портах персы пользовались большой силой и не допустили, чтобы их обобрали, так что эфиопам не удалось отнять от них монополию закупки шелка 2492 ; когда же в 532 г. был заключен мир между Персией и империей, то Юстиниану пришлось согласиться на восстановление обычного порядка торговых сделок. 2493

При таких условиях каждый разрыв с государством сассанидов влек за собой тяжелые последствия для византийской торговли; это сильно почувствовалось, когда в 540 г. война возобновилась. Принужденные, вследствие военных действий, платить гораздо дороже за сырой шелк, необходимый для промышленности, и сверх того неся тяжесть не задолго перед тем установленных Юстинианом более обременительных ввозных пошлин, бейрутские и тирские фабриканты не замедлили повысить продажную цену тканей, выходивших из их фабрик 2494 , что было очень тяжело для государства, в котором шелковые изделия были предметом повседневного употребления. 2495 С другой стороны, высокая цена сырца также сильно отразилась на императорских фабриках (baphia, gynaecia), где под высшим руководством comes largitionum изготовлялись драгоценные ткани, нужные для двора. 2496 Эти два обстоятельства вызвали вмешательство Юстиниана. С V века закон возлагал на агентов казначейства, называвшихся comites commerciorum или commerciarii, обязанность закупать у персидских купцов шелковый сырец 2497 ; этим способом, вследствие отсутствия конкуренции, надеялись помешать продавцам очень повышать цены; в этом были тем более уверены, что коммерциарии могли отпускать частным лицам необходимый шелк для промышленности только в том случае, когда все таможенные пошлины будут вполне оплачены. 2498 Поэтому Юстиниан предписал своим агентам покупать шелк-сырец по цене не свыше 15 золотых солидов за фунт и уступать по своей цене торговцам шелком и фабрикантам все, что останется лишним за удовлетворением потребностей императорских мануфактур. 2499 Этим путем он надеялся снабдить геницеи по умеренным ценам сырым материалом и в то же время лишить частную промышленность всякого предлога для повышения цен. Вместе с тем изданный закон о максимуме запрещал продавать шелковые ткани выше предельной суммы. 2500 Намерение императора было хорошее 2501 , но результаты его оказались плачевными. Персидских купцов нельзя было заставить продавать товар по цене, определенной императорским эдиктом, и так как они предпочли прекратить поставку, то частная промышленность, за недостатком сырого материала, вскоре почти совершенно прекратилась, а очень строго соблюдавшейся закон о максимуме повлек за собою разорение большинства мануфактуристов, так как они должны были продавать товар с убытком для себя. 2502 В виду такого бедствия comes largitionum Петр Барзимес придумал другой способ действия. Так как для потребностей двора и публики были безусловно необходимы шелковые изделия, то он решился уступить требованиям персидских купцов, но вместе воспользоваться упадком частной промышленности для организация: монопольного производства, сохраненного за государственными фабриками, и таким образом создал для казны очень большие доходы. 2503 Как кажется, производство в гинецеях не могло удовлетворить требования и тогда он передал дело в частные фабрики, которые при этом подчинялись правительственному надзору. 2504 Во всяком случае византийская промышленность, особенно в Сирии, очень пострадала от этого кризиса и многие мануфактуристы совершенно разорились. 2505

При таком плачевном положении счастливый случай явился кстати и непредвиденным образом помог осуществлению желания Юстиниана. Между 552 и 554 годами два монаха, долго проживавшее в стране Серинда (вероятно, это Хотан в центральной Азии 2506 ), предложили императору доставить оттуда яйца шелковичного червя, утверждая, что они сумеют вывести из них червей, которых без труда можно кормить листьями тутового дерева. Юстиниан с радостью согласился на это и миссионеры действительно сумели привезти драгоценных животных. 2507 Таким образом разведете шелковичного червя было введено в Византийской империи и быстро процвело здесь. Сирия покрылась плантациями шелковичных деревьев 2508 и немного лет спустя Юстин II мог показать изумленным тюркским послам, что византийская торговля может обходиться без посредников. 2509 Благодаря такому счастливому обстоятельству, шелковая промышленность, находя по более дешевой цене сырье и имея возможность сама производить его, вновь поднялась. Однако, разведение червя в таком размере, который мог доставлять нужное для производства количество сырого шелка требовало времени, поэтому в мирном договоре с Персией в 562 г. возобновлялись прежние условия торговли шелком 2510 , а вскоре после смерти Юстиниана еще озабочивались, не смотря на достигнутые результаты, нельзя ли найти путь, который давал бы возможность покупать шелк на месте его добывания, минуя посредничество персидских купцов. 2511

III.

Как бы то ни было, византийская торговля в VI веке была очень цветуща. «Византийцы, говорит Гейд, были хозяевами тех местностей, к которым примыкали азиатские торговые пути; они владели Египтом, куда через Красное море привозились товары из Ливана и Сирии, где разгружались караваны, шедшие от Аравийского и Персидского заливов или из центральной Азии; наконец на Черном море у них были добавочные пункты, имевшие значение для ливанской торговли». 2512 Не менее значителен и деятелен был вывоз. Александрия отправляла в Аравию огромные количества зернового хлеба, не уменьшая своих ежегодных доставок его в Константинополь. 2513 Продукты сирийской промышленности, стеклянные эмалированные изделия, тонкие ткани, вышивки, драгоценные вещи, не считая кораллов, янтаря и нефрита 2514 , – все это расходилось, достигая даже Китая. Но самым главным и несравненным рынком был Константинополь. Прокопий сообщает, что в столицу империи стекались со всего мира 2515 , а Павел Силенциарий рисует как торговые корабли всей вселенной плывут, полные надежды, к царственному городу и самые ветры сговариваются, чтобы привести в него товары, которыми обогащаются его граждане. 2516 Мы уже говорили о числе и богатстве корпорации (συστήματα) 2517 великого города и о деятельной торговле серебром , производившейся в нем богатыми банкирами (argentarii). 2518

175. Вхождение Христа в Иерусалим. Барельеф из слоновой кости из кафедры Максимиана (Кол. Строгонова) Graeven, Elfenbeinwerke aus Italien.

Наконец Византия являлась огромным посредником по отправке продуктов Ливана на Запад. Завоевание Африки и Италии очень облегчило и усилило торговые операции греческих купцов в этих странах, а императорское правительство, по-видимому, всеми мерами поощряло торговлю с новыми провинциями империи . 2519 Купцы из Египта, Армении и Cирии особенно охотно следовали в этом отношении указаниям правительства и в VI-м веке, их можно было встретить в Африке, Сицилии, в конце Адриатического моря – в Равенне. 2520 Они доходили до Испании и даже за пределы имперских областей – в порты и в глубь Галлии, в Марсель, Бордо, Нарбонну и даже до Тура, Орлеана и Парижа. 2521 В некоторых городах Запада они имели довольно значительные колоти, куда они привозили ткани, выделанные кожи, сирийские вина, египетский папирус. Таким образом по всему бассейну Средиземного моря византийцы пользовались несомненным первенством, которое никто не пытался оспаривать.

Тем не менее Прокопий обвиняет Юстиниана в том, что своими стеснительными мерами он разорил византийскую промышленность и торговлю. Он упрекает его в ограничении свободы торговли до такой степени, что многие купцы предпочли сжечь свои корабли 2522 ; в учреждении на Геллеспонте и на Босфоре таможенных сборов, которые тяжело обременяли торговлю 2523 , и наконец в организации монополии, уничтоживших частную промышленность. 2524 Очень трудно определить с точностью долю истины в обвинениях Прокопия. Бесспорно, что в VI-м веке появились новые таможенные посты на проливах 2525 и чрезвычайно вероятно, что фискальная политика в царствование Юстиниана стремилась извлекать источники дохода из торговли и промышленности. Верно также то, что торговля была очень строго регламентирована, в чем собственно, Юстиниан только продолжал традиции предшествующих веков, при чем, вероятно, иногда принимались им неудачные меры. 2526 Но нельзя также сомневаться, что Прокопий здесь, как и во всем, допустил очень большие преувеличения. 2527 В частности, таможенные сборы, по крайней мере с шелка, по-видимому скорее были уменьшены, чем увеличены 2528 , а сборы, взимавшиеся с товаров при входе и выходе из проливов как кажется были лишь восстановлением, и при том с небольшим увеличением, прежних порядков. 2529 Наконец ряд полезных мер, устройство дорог 2530 , создание портов 2531 , поддержание канала между Красным морем и Нилом, свидетельствуют о заботливости императора о развитии торговли. Факты прекрасно доказывают что эта заботливость была небеcплодна: в экономическом миpe VI-го века Византия занимала столь крупное место, что по сообщению Козмы от одного конца земли до другого ее монеты принимались на всех рынках вселенной. 2532

                                        ------

Глава V. Афины и язычество

С того времени, когда вместе с Константином христианство взошло на трон цезарей, началось медленное, но непоправимое падение язычества. 2533 И Церковь и Государство ожесточенно боролись с ним. Тщетно император Юлиан сделал попытку придать ему кажущуюся жизненность, –  обстоятельства были сильнее его воли, да к тому же благочестие его преемников озаботилось поскорее прекратить все подобные попытки воскрешения язычества. Жестокая набожность испанца Феодосия Великого считала своей задачей установление религиозного единства в империи: «заставить всех поклоняться единому Богу и владыке» 2534 , и с замечательной последовательностью он начал окончательную борьбу с язычеством. Уже было запрещено, под страхом смерти, посещение храмов; жертвоприношения также воспрещены, гадание на внутренностях наказывалось, как богохульство. 2535 Закон 392 г. нанес решительный удар. 2536 Языческие обычаи, в чем бы они не состояли, были воспрещены по всей империи; запрещалось даже зажигать светильники, жечь фимиам, развешивать в дому гирлянды цветов. В деревнях запрещено вплетать ленты в ветви деревьев и воздвигать алтари из трав. Закон касался даже частных жилищ, воспрещая, под страхом конфискации, зажигать огонь домашнего очага, сжигать первые плоды в честь пенатов. Ничего не было упущено, запрет был полный; казалось, что старое язычество должно умереть. 2537

Однако оно умерло не сразу. Хотя тридцать лет спустя Феодосий II объявил, что он полагает, что в империи не осталось более язычников 2538 , самая частота издававшихся против них указов в течение V-гo века достаточна для доказательства противного. Несомненно, храмы были заперты и даже в 426 г. отдано было приказание

176. Санский диптих (VI-го века).

их частичного разрушения, но много древних празднеств продолжало существовать. Конечно, в теории закон исключал язычников от занятия общественных должностей, но практически он не имел большого значения; если бы он исполнялся буквально, то пришлось бы лишиться очень большого числа хороших служащих. Конечно, также, что со времен Льва I исповедание язычества рассматривалось и наказывалось, как «общественное преступление» 2539 , но горячность пропаганды ослабела и сам кодекс стал допускать некоторую терпимость к язычникам, «которые живут смирно и не делают ничего, противного закону». Таким образом, особенно в восточной части империи, язычество в начале VI-го века продолжало жить; старые предания эллинизма продолжали привлекать верных к древним богам. В религиозном Египте, переполненном монастырями, где христианство сделало столь быстрые успехи, даже в фанатической Александрии, где чернь в пылу своей набожности столько раз начинала страшные погромы язычников, даже здесь школа неоплатоников поддерживала культ эллинизма и некоторые учителя собирали еще большое число учеников у своих кафедр. 2540 Более того, на границах страны – оставались официально открытыми два языческих святилища. В оазисе Аугила существовал храм, посвященный Юпитеру Аммону и богу Александру, с целым населением гиеродулов и с совершенно особенными церемониями. 2541 На острове Елефантине на Ниле, у первого порога, Изида продолжала царствовать в своем храме Филэ и ежегодно священная барка богини подымалась по реке, направляясь к Нубийским берегам, неся священную статую, к которой прибрежные жители обращались за прорицаниями, и ежегодно также южные номады являлись толпой к святилищу, в котором по-прежнему совершались древние церемонии. 2542 В Сирии, Антиохия конечно была большой христианской столицей, а в городе Газа, в котором язычество исчезло только после кровавых казней и жестокого истребления 2543 , школа христианских философов и риторов процветала в VI-м веке; – однако, несмотря на свирепость религиозной борьбы, в этом краю с семитским населением, отличавшемся особой экзальтированностью чувств, жило много язычников. В Палестине в некоторых храмах упорно сохранялись бронзовые статуи древних богов, которым верующие продолжали в тайне поклоняться, и христиане рассказывали как в этих притонах идолов дьяволы изощрялись в издевательствах над доверчивостью простодушных. 2544 Старая Финикия столь упорно держалась за свои древние божества, что много веков спустя в Библосе находился еще, как говорят, в одном храме Астарты языческий идол, покрытый золотыми уборами. 2545 В Гелиополисе, нынешнем Баальбеке, который по словам христиан, дьявол называл своим «излюбленным городом» 2546 , гигантские храмы оставались нетронутыми. Правда, великий храм Ваала был конфискован по приказанию Феодосия Великого и превращен в церковь и часовня Пресв. Девы стояла рядом со знаменитым трилитоном 2547 , но христианство с большим трудом проникало в эту область и население оставалось чисто языческим. «Беспрерывно приносились в этом храме, говорит один писатель VI-го века, жертвоприношения, мольбы и поклонения дьяволу, и никто не мог добиться, чтобы он потерял свое значение». 2548 Тоже самое происходило и вокруг. В центральной Сирии, надписи, относящиеся к началу VI-го века, сохраняют следы жестокой борьбы, начавшейся для замены «Божьим домом» «жилища дьявола», «сиянием солнца» «тьмы» языческих обрядов. Они указывают на гибельный и свирепый фанатизм, стремящийся разрушить храмы и ниспровергнуть старых богов. 2549 В Meсопотамии, язычники были очень многочисленны: Карргэ (Гарран) в Озроене с его культом луны и знаменитым оракулом заслуживал прозвания Гелленополис; существовала легенда, что отсюда распространилось поклонение идолам по всему миру, и его языческая репутация стояла так твердо, что в силу этого Хозрой пощадил почти только одного его из всех городов Сирии. 2550 Во всех самых населенных центрах, даже в Антиохии, продолжали существовать следы язычества и старые запрещенные празднества. 2551 Благочестивый историк Евагрий не один раз прерывает течение своего рассказа, «чтобы направить свои обличения против соотечественников-язычников 2552 и много лет спустя после смерти Юстиниана большой религиозный процесс показал, какие глубокие корни сохранял во всей этой области запрещенный культ. 2553 В Малой Азии города перешли в христианство и наперерыв меняли свои древние имена на благочестивые названия, заимствованные от новой религии. Аполлониас назвался Теотокией, Вифинская Аполлония – Созополисом, Афродизиас стал называться Ставрополис, Тиана – Христуполис; но в деревнях языческие храмы, алтари, священные деревья – оставались неприкосновенными и почитаемыми 2554 , и даже там, куда христианство успело проникнуть, оно существовало только на поверхности. Например, в горных местностях Армении во многих деревнях не было священников; невежество и небрежность относительно священных предметов были чудовищны; церкви, остававшиеся без призора и разрушенные, были пусты и христиане появлялись в них только раз в жизни – для крещения заодно всех своих детей. 2555 Но больше всего язычество сохраняло свою силу в Греции, и до такой степени, что для людей VI-го века слово эллин всегда было синонимом язычника. 2556 Правда, здесь как и везде, официально храмы были закрыты уже с VI-го века и покинутые великие оракулы приведены к молчанию. Дельфы, Олимпия, Додона, Афины были ограблены и их chefs-d'oeuvréы обогатили Константинополь; олимпийские игры были запрещены с 393 года; в 395 г. Аларих разрушил храм Елевзинских мистерий. 2557 Но в Афинах школа неоплатоновской философии поддерживала со славой светоч эллинизма и по-прежнему, хотя осторожно, совершались жертвоприношения. 2558 Наконец в самом Константинополе, на глазах у императора, несмотря на усилия религиозной пропаганды, не смотря превращения храмов в церкви и переодевание античных статуй в христианские образа 2559 , высшее об- щество сохраняло снисходительную и благосклонную симпатию к той религии, с которой было связано столько воспоминаний и художественной и литературной славы. Большинство лучших умов того времени, наиболее знаменитые светскиe писатели V-гo и VI-го веков – христиане только по имени и на высших постах управления, в сенате и даже среди окружающих Юстиниана, было много людей, совершенно законно подозреваемых в язычестве. 2560 Из министров императора Трибониан считался атеистом, а об Иоанне Каппадокийском говорили, что, придя в церковь, он бормотал в ней чисто языческие молитвы. В сущности, это не представляло ничего особенно дурного; в этом скорее выражалась привязанность к эллинизму и к философии, чем к самому язычеству; это была вера, проявлявшаяся более как уважение к славному прошлому, а не как глубокая набожность; это – оппозиция салонов, светских людей и выдающихся умов, не имевшая большого практического значения. Однако все это раздражало и достаточно было, чтобы на трон взошел неограниченный и набожный император, чтобы все это окончательно прекратилось.

II.

Такой момент настал со вступлением на престол Юстиниана. От природы очень набожный и в тоже время властный, он желал чтобы подобно одному закону в империи была и одна религия. Он питал свирепую ненависть ко всему, что не было православным; он жестоко презирал «тех людей, которые, как он говорил, не должны бы существовать на земле, прикосновение которых пачкает и даже имя которых не должно было бы произноситься» 2561 , и, относясь к ним то с отвращением, то с жалостью, он обзывал их то нечестивцами и извергами, то больными или безумцами. 2562 С другой стороны, воспитанный в чисто латинской традиции, гордясь воспоминаниями о Риме, наследником которого он себя называл, он не питал никакой склонности, никакой симпатии к эллинизму. Наконец – и главным образом – ему казалось, что единство верований составляет необходимое условие существования благоустроенного государства. Поэтому, как только он вступил на престол, он тотчас же принял самые суровые меры против диссидентов. Запрещение всяких собраний и каких бы то не было религиозных актов 2563 недопущение, как язычников, так и их детей, к общественным должностям и даже к адвокатской профессии 2564 , – все было применено к ним. Было предписано удалить от должностей тех, кто будет упорствовать в язычестве, а на будущее время каждый кандидат на государственную должность должен был поклясться на евангелии при трех свидетелях, что он – православный. 2565 Язычник был даже лишен права на все акты гражданской жизни; он не мог ни управлять своим имуществом, ни свободно располагать им; если он завещает свое состояние еретику, – завещание не имеет никакой силы. Если его дети – язычники, они устранялись от наследования и православные родственники заменяли их в получении наследства. 2566 Язычник даже не мог являться на суд свидетелем 2567 ; он не мог иметь у себя раба христианина. 2568 Даже и семья была потрясена в своей интимной жизни: интересы сыновей, которые обратятся в христианство, охранялись против воли отца 2569 , закон устанавливал различие между детьми христианскими и язычниками. В конце концов, несколько времени спустя, Юстиниан заявил, что для еретиков «достаточно того, что они живут». 2570

Однако все это было пока лишь подтверждением прежних эдиктов, но только с большей строгостью и последовательностью в применении их. Вскоре последовали новые и еще более строгие меры. Чтобы лишить язычество материальных средств, Юстиниан воспретил делать какие-либо приношения или завещать имущества «с целью поддержания нечестия язычников» 2571 ; еще строже закон воспрещал совершать с той же целью, но в скрытой форме, дарения или завещать им имения. Всякое нарушение этого закона наказывалось конфискацией сумм, имевших такое назначение, и деньги шли в пользу городов или государства.

177. Диптих консула Ареобинда (506 г.) (Луврский музей).

С другой стороны, чтобы отнять у язычества средства нравственного влияния, Юстиниан старался отнять от них преподавательскую деятельность. Это составляло его постоянную заботу; он беспрерывно возвращался к этому пункту, беспрестанно выражал опасение, чтобы «под видом обучения языческие учителя не завлекали в свои заблуждения простые души и не делали их этим путем менее усердными в отношении чистой и истинной православной веры». 2572 Кроме того, он настаивал на необходимости запретить «тем, кто страдает нечестивым безумием язычников», какое бы то ни было преподавание «из опасения, чтобы они, как бы обучая несчастных, посещающих их школы, на деле не испортили бы души своих учеников». 2573 В виду этого языческие школы были лишены присвоенных им от государства жалования, пожертвований и пособий 2574 , и требовалось под страхом конфискации имущества и ссылки, чтобы всякий, желающий преподавать, исповедовал православие. Затем последовали еще более строгие меры, самые жестокие, какие когда-либо принимались против язычества. До сих пор наказания, установленные для упорствующих, состояли главным образом в денежных взысканиях, –  новый эдикт все это изменил. 2575 Юстиниан пришел к заключению, что настало время покончить с нечестивыми и мерзкими язычниками, «которые превращают милосердие Божье в справедливый гнев», упорствуют в совершении жертвоприношений идолам и празднуют богохульные празднества. Поэтому, всякий язычник, принявший Христианство и возвратившийся снова к язычеству, подлежал смертной казни; остальные решительно приглашались заявиться общественным властям, чтобы их немедленно крестили, «и пусть они знают, что если они откажутся от этого, прибавляет указ, то будут исключены изо всего, что составляет государство; они не будут иметь права владеть как движимым, так и недвижимым имуществом, и после отобрания от них всего, что они имеют, они будут доведены до нищеты, помимо тех наказаний, которые они заслуживают». Это было массовое обращение по приказу с постановкой вне закона тех, кто будет сопротивляться. Устанавливались наказания, которым подвергались упорствующие. Для неподчиняющихся эдикту – полагались конфискация имущества и ссылка; для тех, кто в тайне исповедует воспрещенный культ, – смертная казнь. Тот, кто примет христианство, но предоставит жене, детям или слугам оставаться язычниками, – удаление от должности, если он чиновник, а для всех вообще – конфискация имущества, «так как очевидно, говорит эдикт, что подобные люди приняли крещение не вполне искренно». Наконец, дети отбирались от родителей и подлежали крещению и воспитанию в христианской вере. 2576 Новый указ был выставлен по всей империи 2577 ; строгие приказания предписывали магистратам следить за его исполнением и приглашали епископов оказать содействие гражданской власти. Обо всяком серьезном случае император предписывал сообщать ему. 2578 На этот раз язычество казалось окончательно осужденным.

Таковы были установленные принципы; теперь посмотрим, как они прилагались.

Согласно императорским инструкциям были начаты административные расследования в Константинополе и провинциях при деятельном участии духовных властей. Они дали непредвиденные и удивительные результаты. В Константинополе были обличены в язычестве несколько высоких сановников и в числе их бывший квестор Священных Палат. 2579 Виновные были наказаны лишением должностей, конфискацией имущества и осуждением к смертной казни. Наступил, говорит писатель того времени, «настоящий террор» 2580 который свирепствовал в столице в течении многих лет. Сжигались книги, статуи богов 2581 ; но еще жесточе преследовались люди. 2582 Церковь принимала живое участие в этих преследованиях и охотно оказывала в этом содействие властям; при этом Юстиниан возымел мысль воспользоваться для обращения язычников, как это он сделал раньше для миссионерских целей, священниками из диссидентского духовенства, теми монофизитами, пылкое и страстное рвение которых в делах, касающихся религии, он хорошо знал. По одному остроумному замечанию, «полиция, чувствуя свое бессилие, обратилась к инквизиции». 2583 Она нашла удивительного помощника в знаменитом Иоанне Ефесском, который после многолетнего управления сирийским монастырем Сикэ в Константинополе, позже был секретно посвящен в сан монофизитского епископа для Азии. Сам обманывая много раз, он превосходно знал как обманывают официальный надзор и применил для государственной службы свой опыт и религиозный пыл. Он действовал удачно. В 546 г. он нашел, что в Константинополе язычество продолжает держаться среди высших классов и просвещенных людей. Он обличил «много знаменитых и благородных людей с кучей грамматиков, софистов, схоластиков и врачей» 2584 , которых тотчас же подвергали тюремным заключениям, бичеваниям и пыткам. В числе виновных оказался бывший префект преторий Фока. «Видя строгость розыска», говорит Иоанн Ефесский, он избег неминуемого осуждения посредством самоубийства, но такова была ненависть Юстиниана к язычникам, что «император справедливо повелел, чтобы Фоку похоронили, как осла, и чтобы при этом его никто не сопровождал и чтобы не читалось ни одной молитвы». 2585 Остальные согласились принять христианство, но были отданы под надзор полиции. 2586 С такой же строгостью император освободил столицу от манихеев, которых в ней было очень много; после споров с ними, стараний «вывести их из их вредного заблуждения» и усилий «доказать им посредством Священного Писания, что их учение примыкает к язычеству», он кончил тем, что отправил их на костер, «и в числе их, говорит хроникер, было много знатных женщин, благородных людей и сенаторов». 2587

В провинциях дело истребления язычества велось с не меньшей энергией. В 542 г. была отправлена в Малую Азию большая миссия во главе с Иоанном Ефесским, который сам называет себя «истребителем идолов и молотом язычников». Усилиями его и усердием сопровождавших его монахов из его монастыря 2588 , в четырех провинциях – Азии, Карии, Лидии и Фригии – от 70.000 до 80.000 людей «покинули, говорит он, заблуждения язычества». Храмы были разрушены, статуи – сброшены, алтари – сломаны, священные деревья срублены до корней и крещение новообращенных совершалось массами, причем их поощряли к принятию новой веры раздачей им одежды и награждая каждого человека одной третью aureus'a. 2589 Чтобы закрепить дело обращения, было построено около ста церквей и дюжина монастырей. 2590 Между прочим, Иоанн Ефесский нашел также возможность превратить несколько синагог в церкви 2591 , преследовать монтанистов и вырыть из земли и сжечь кости Монтана. 2592 Император внимательно следил за успехами своих миссионеров и всеми силами содействовал им. «Желая, как говорит Прокопий, обеспечит своим подданным не только безопасность для тела, но и спасение души» 2593 , он поддерживал пропаганду своим авторитетом и деньгами, помогая постройке новых церквей, снабжая их священными чашами, книгами и облачениями. 2594 Везде древние храмы беспощадно запирались, разрушались или обращались в церкви. Военная экспедиция под начальством Нарзеса была отправлена в Филэ для уничтожения культа Изиды. Жрецы были брошены в тюрьмы, а священные изображения отправлены в Константинополь, древние барельефы на алтаре были покрыты известью и сам он, стараниями епископа Феодора, был освящен для культа христианской религии. 2595 Тоже самое было сделано в Аугиле, где храм во имя Девы Марии занял место языческого храма. 2596 Одновременно с сооружениями, исчезали и древние языческие учреждения; в числе мер, принятых с этой целью, одной из самых важных было закрытие знаменитых школ в Афинах.

III.

В VI веке Афины уже очень много потеряли из своего былого величия. Они уже лишились тех художественных чудес, которые некогда составляли их гордость и славу. Рисунки Полигнота исчезли из Пецил; статуя Афины Промакос последовала в Константинополь вслед за другими великими творениями Фидия; колонны и мраморы античных зданий пошли на постройку византийских церквей и Юстиниан не брезгал ими, сооружая Св. Софию. 2597 Основание в V-м веке константинопольской школы нанесло не менее тяжелый удар литературному значению города 2598 и уже Синезий писал, «что от старинной славы Афин сохранилось только имя, что, бывши некогда отечеством избранных мудрецов, она теперь славится только своим медом». 2599 Однако, несмотря на ограбление и на разрушительные эдикты, афинские храмы оставались не тронутыми и Акрополь по прежнему был богат монументами. Несмотря на основание высшей школы в Константинополе, школы в Афинах пользовались некоторой славой и философы поддерживали в ней «золотую цепь» Платона. Афиняне по-прежнему страстно интересовались своим древним университетом; богатые люди соперничали в разных пожертвованиях ему и ученики стекались в большом числе из Египта, Ассирии, Малой Азии и Армении. Учителя были очень уважаемы, славясь своими нравственными качествами и «те, которые посещали Академию, Лицей и Портик, говорит один писатель, были точно полу-боги среди ослов». 2600 По этому преподаванию, в котором тайны языческой религии перемешивались с мистической философией неоплатоников, по великим воспоминаниям прошедшего, вызывавшимся их монументами; пo сохранившимся в них привычкам к утонченной и элегантной жизни, – Афины постоянно оставались столицей эллинизма. Само христианство обнаруживало в них более терпимости, чем в других местах: за исключением разрушения Асклепиейона, в них нельзя отметить другого насилия. Императоры кичились снисходительностью к этой

178. Пилястра сирийской работы в церкви св. Марка в Венеции.

сдержанной и литературной оппозиции, во главе которой стояли почтенные, любезные и безупречные люди, полемика которых была очень умеренна, а философия слишком высока, чтобы оказывать большое влияние. 2601 Быть может, неожиданное счастье Атенаисы-Евдокии, дочери одного про-профессора, взошедшей на престол Византии, также было небесполезно для ее родного города; как бы то ни было, но в Афинах продолжала действовать прежняя магистратура, преподавание пользовалось уважением и в новом мире, ставшем христианским, город Фидия и Перикла существовал, как нечто вышедшее из моды, но уважаемое.

Однако христианство незаметно делало успехи в этом городе и мало-помалу стало совершаться слияние обеих религий. 2602 В VI-м веке античные храмы постепенно преобразовались в церкви; святая София заменила Афину в ее алтаре в Парфеноне 2603 ; деве Марии был предоставлен Эрехтейон; одна церковь была устроена в Пропилеях, а другая в храме Виктории Аптеры; в Тезейоне устроена была церковь св. Георгия, а монастырь Дафни был выстроен на месте храма Аполлона; везде возникали церкви и монастыри, но в сущности, несмотря на новые имена, присвоенные им, тамошние христиане не чувствовали большой разницы с прошлым. Под видом святых новой религии продолжали жить, немного изменившись, большинство языческих богов. 2604 Святой Георгий, убивший дракона, явился естественным наследником Геркулеса и Тезея, истребителей чудовищ; святые врачи Козьма и Дамиан, два «анаргира», вызывали воспоминание о диоскурах Касторе и Поллуксе; святой Димитрий напоминал имя Деметра, св. Дионисий заменил Дионисиоса, пророк Илья, взятый на небо в огненной колеснице, –  наследовал Гелиосу, богу солнца, с его блестящей колесницей, запряженной четверкой коней. Как и прежде, новые боги стали признанными покровителями, специальными патронами и как бы собственностью того или другого города. Св. Димитрий был верховным богом в Фессалониках 2605 и даже Афины имели у себя Пресв. Деву – Panagia Atheniotissa . 2606 Обряды также не очень изменились: теперь, чтобы получить чудесное исцеление, отправлялись спать в церкви, как прежде в святилище Асклепиодота; пышность процессии напоминала великолепие античных шествий; праздники святой недели вызывали у простых людей чувства, весьма близкие тем, которые испытывались посвященными в елевзинские тайны. Таким образом совершался переход от одной религии к другой, и медленно, не заметно для самих себя и не волнуясь, Афины сделались христианскими.

С другой стороны, школа в ней ослабевала. Прокл был последним из ее великих учителей и со времени его смерти (в 485 г.) начался упадок. Его преемники в должности схолархов были xopoшиe люди, но посредственные и сверх того в большинстве иностранцы, явившиеся из Сирии, Лидии и Финикии. 2607 Занимаясь преимущественно филологией, правом и медициной, они низвели философию в бесплодную схоластику и их честолюбие не шло дальше того, чтобы являться только толкователями и комментаторами. 2608 В тоже время многие лица, дававшие им денежные средства, принимали христианство; конкуренция Константинополя и Александрии уменьшала число учеников; но больше всего школа теряла от того, что занималась безвозвратно умершим прошлым, несогласным со всем настоящим. В набожном VI веке афинский университет любил утверждать и до крайности подчеркивать свой языческий характер. Существует прекрасная легенда будто Афина, изгнанная из своего святилища в Акрополе, явилась во сне к Проклу и сказала ему, что отныне она будет жить в его доме. 2609 Преемники Прокла являлись самыми страстными защитниками древних богов; они упорно отказывались сделать то, что сделали их товарищи в Александрии, т.е. свести преподавание к чисто философской форме, отнюдь не касаясь религиозных вопросов. Последний схоларх, Дамаск, пылкий и восторженный сириец, вносил, напротив, особенную нетерпимость в свое преподавание и, благодаря своей энергии, успел даже как бы наэлектризовать умирающую школу. 2610 Агафий говорит об афинских профессорах, что они были «цветом философов своего времени». 2611 Все это кончилось тем, что возбудило беспокойство в Константинополе и вызвало строгие меры со стороны Юстиниана.

В 529 году, после обнародования Кодекса, школа права была закрыта. Потом появились эдикты, касающиеся преподавания; естественным последствием их было уничтожение афинского университета; и действительно императорским указом было навсегда воспрещено преподавание философии 2612 , профессора изгнаны, имущества и пожертвования, на которые он существовал, конфискованы. На этом событии народное воображение вышило свои узоры. Рассказывали, что последние учителя афинской школы, изгнанные императором, отправились искать убежища в отдаленной Персии. Там с 531 г. царствовал Хозрой и издали этот варвар мог казаться осуществляющим идеал Платона. Говорили, что он любит литературу, владеет Аристотелем лучше любого грека, что он любит читать диалоги Платона, что он умнее и ученее всех, кто занимается философией, что ему известны все источники искусств и науки; одним словом, применяя философию на престоле, он воцарил вокруг себя справедливость, честность и добродетель. 2613 Дамаск и его друзья соблазнились сладкими надеждами и отправились просить покровительства сассанидского государя, но хотя они были очень хорошо приняты им, они вскоре почувствовали тщетность своих мечтаний и, разочаровавшись, пожелали уехать, чтобы по крайней мере умереть на родине. Великодушие Хозроя обеспечило им возможность этого: по мирному договору 532 г. им было разрешено возвратиться в империю и даже сохранить свою религию. Здесь они умерли в неизвестности, без учеников и без преемников. 2614

Нередко преувеличивали значение этого факта, в действительности же это было только эпизод, очень мало поразивший современников. Языческая философия уже за долго до этого начала умирать, а с ней вместе и язычество. Однако, закрытие афинских школ имеет символическое значение; им обозначается момент, когда греко-латинский мир окончательно уступает место византийскому. С этого

179. Мозаики на своде ц. св. Виталия в Равенне.

времени Афины превращаются в маленький провинциальный городок, который потом в течение многих веков ведет темную жизнь, а Юстиниан интересовался после этого ими только в том отношении, что уменьшил размер их стен и окружил их несколькими укреплениями. 2615 В остальной Греции, разоренной материальными бедствиями 2616 , истощенной сборщиками податей 2617 , разграбленной нашествием варваров 2618 , эллинизм умер одновременно с Афинами. За недостатком денег, театры закрылись, а их имуществам Юстиниан дал другое назначение 2619 ; постройки прекратились, источник общественной помощи – иссяк; слово эллин стало официальным синоним язычника, название грек стало бранным или презрительным выражением 2620 , а великие греческие боги превратились в злобных дьяволов. Христианский Константинополь стал центром христианской цивилизации. «У вас, афинян, говорится в одной эпиграмме, всегда на устах ваши философы, Платон, Сократ, Эпикур, Аристотель; а на деле у вас остается только Гиметт с его медом, гробницы ваших покойников и тени ваших мудрецов; веру и мудрость следует искать теперь здесь, в Константинополе». 2621 Один панегирист Юстиниана презрительно упоминал о «поедателе бобов, афинянине», противопоставляя его «тем благочестивым и справедливым людям, приятным Богу и императору, которые правят городами и держат в своих руках бразды красноречия и великих дел». 2622 Это – уже окончательное осуждение, несколько печальный конец того греческого миpa и той языческой цивилизации, которые были когда-то озарены такой славой.

IV.

Однако, можно ли сказать, что Юстиниану удалось вполне уничтожить в империи презираемое им язычество? По-видимому, строгость его законов и горячность пропаганды не дали тех результатов, на которые он надеялся. «Многие люди, говорит Прокопий, сделались христианами во избежание грозившей им нищеты, но вскоре опять возвратились к возлиянием вина, жертвоприношениям и другим нечестивым обрядам язычества». 2623 Рядом с лицемерами, которые благоразумно охраняли себя, еще не раз неожиданно пробуждался пыл фанатиков. В конце VI-го века, уже после смерти Юстиниана, пришлось прибегнуть в Гелиополисе к кровавым расправам для подавления настойчивости приверженцев старых богов. 2624 Около того же времени в Антиохии большой религиозный процесс раскрыл существование секретных и языческих обществ, распространявшихся по всему городу и разветвлявшихся в Эдессе и в других местах. При этом была открыта правильная организация, таинственные жертвоприношения и еще более серьезные факты; в деле были замешаны даже крупные чиновники, а некоторые епископы были заподозрены в том, что они знали обо всем и терпели. 2625 Вследствие этих открытий было произведено много арестов в Сирии и Азии и последствия всего происшествия отразились даже на столице. Много людей, подверглось основательному подозрению в язычестве и в числе их сам городской префект. 2626 Несмотря на эти судорожные вспышки, язычество все более и более теряло свое влияние на массы, оставаясь только некоторым развлечением немногих образованных людей или в форме секретного общества простым средством политической оппозиции. Очевидно, Юстиниан нанес язычеству окончательный удар.

Тем не менее эллинизм не умер вполне. Много языческих обрядов, каков, например, культ императоров, продолжало жить в христианской Византии; много языческих праздников, например так называемый праздник Brumalia, продолжали ежегодно праздноваться в Священных Палатах, и самая Империя, которую Юстиниан хотел сделать римскоq, кончила тем, что почти вполне эллинизировалась. Начиная с VI века, несмотря на сопротивление двора и правительства, греческий язык стал обычным деловым языком, а с конца этого века и официальным языком управления и законов. Церковь также постепенно получила совершенно эллинский характер, а поэзия и искусство стали постоянно искать образцов и вдохновения в древности. В этом, каковы бы ни были намерения Юстиниана, византийская и христианская империя примыкают к языческой традиции и этим же продолжилась в течение последующих веков славная цепь эллинизма.

Глава VI. Антиохия и северная Сирия

По своему богатству, величине и количеству населения, по красоте и богатству, Антиохия, говорит Прокопий, занимает первое место среди всех городов, которыми обладают римляне на Востоке. 2627 Расположенная в чрезвычайно красивой местности на берегу реки Оронта, она поднималась этажами по северным склонам горы Сильпиос, образуя своими постройками как бы амфитеатр над долиной. 2628 Мягкость климата и обилие вод делали из нее самое здоровое и приятное место для жительства. Ее называла Антиохия «Великая» 2629 и действительно окружавшие её стены, которые подымались с долины по сторонам горы и затем венчали скалистые гребни Ставрина и Ороказиаса, имели огромные, даже излишние размеры 2630 ; так как в действительности верхняя часть города была почти необитаема: тут были пустопорожние пространства, пустынные, только местами обработанные земли, но большая их часть была усеяна скалами, между которыми лежали глубокие овраги, прорытые потоками, низвергавшимися с Сильпиоса. 2631 В видах безопасности города было признано необходимым включить в его пределы господствовавшие над ним высоты, но в действительности вся эта мало доступная и труднопроходимая область, удаляя до некоторой степени укрепления от центра настоящего города 2632 , облегчала внезапный захват их и делала защиту менее обеспеченной. Сверх того, не смотря на принятые предосторожности, все же оставались слабые места, так как в стены не были включены скалистые массивы, господствовавшие над оградой 2633 , и таким образом Aнтиохия, занимая очень большое пространство, была в действительности слабо защищена. Это вполне обнаружилось в 540 г., когда Хозрой осадил и взял город.

Антиохию называли также «Прекрасной». Начиная с основавшего ее в начале III века Селевка Никатора, все

180. Церковь в Турманине (реставрация по Vogüé, Syrie centrale).

владевшие ею Антиохи, как и римские императоры, соперничали, всячески роскошно украшая ее. 2634 Красота ее зданий пользовались большой славой; ее длинные прямые улицы, окаймленные двойным рядом портиков, имели внушительный и великолепный вид. 2635 Расхваливали ее обширный театр, высеченный в скале по склонам Сильпиоса 2636 , ее цирк, длиной почти в 200 метров, расположенный в долине на берегу реки 2637 , роскошь ее купален 2638 и красивую постройку на форуме, в которой жил magister militum Востока. 2639 На острове на реке Оронте, соединенном с городом Антиохом Великим и на котором образовался «новый город», возвышался императорский дворец, перед которым находился роскошный портик, называвшийся Тетрапилон 2640 , откуда шли колоннады, окаймлявшие улицы новой Антиохии. За укреплениями, по всем направлениям, были расположены обширные предместья; из них наибольшей славой пользовалось Дафнэ, с ее дивным лесом из вековых кипарисов, которых, на основании одного древнего эдикта, не должен был касаться топор 2641 , с прохладой ее потоков, с алтарем Нимф и древним храмом Аполлона. 2642 В VI-м веке прелесть и слава Антиохии по прежнему сохранялись; великолепие совершавшихся здесь празднеств и красота места постоянно привлекали сюда большие толпы народа 2643 , а в почитаемых убежищах еще многочисленные язычники Антиохии втихомолку совершали культ своих древних богов. 2644

С 528 г. Антиохию, по совету благочестивого чудотворца св. Симеона младшего 2645 , стали называть также Теуполис. 2646 Действительно, город был не только административной столицей Сирии, резиденцией высокого сановника, именовавшегося графом Востока: будучи местопребыванием патриарха, юрисдикция которого распространялась очень далеко и занимала в иерархии место непосредственно за Константинополем, прославленная воспоминанием об апостолах, более свежей памятью св. Иоанна Златоуста, – Антиохия была по существу великим христианским городом. Новая религия очень быстро распространилась в ней; уже очень рано языческие алтари превратились в ней в церкви и даже храм антиохийской Фортуны, Тихеон, не избежал общей участи. 2647 Сверх того, императоры построили тут много церквей, между которыми одной из самых замечательных была «позлащенная церковь», сооруженная Константином 2648 , «которая, как говорили, не имела себе равной во всей римской империи» 2649 . По большей части великолепно украшенные, чрезвычайно богатые 2650 , эти сооружения, с своей стороны, еще более способствовали величию города и в конце концов окончательно придавали ему его христианский характер. 2651

Кроме того Антиохия была большим коммерческим городом. По своему положению на судоходной реке, по соседству с морем, она имела возможность поддерживать обширные связи с отдаленными местами. С другой стороны, она являлась одним из главнейших пунктов, куда направлялись караваны, доставлявшие через центральную Азию и Персию товары из Индии и Китая. Богатая также своей собственной промышленностью 2652 – будучи одним из важнейших центров шелкового производства – она вела по всему побережью Средиземного моря большую и выгодную вывозную торговлю. 2653 Сирийские купцы доставляли на все рынки империи ливанские изделия, продукты производства предметов роскоши; они доходили до Сицилии и Африки, до крайних пределов Адриатического моря, в Галлию, и рассказывают, что св. Симеон Столпник, до которого дошел через их посредство слух о славе св. Женевьевы, никогда не упускал случая поручить своим соотечественникам передать его приветствие франкской святой. 2654 Благодаря такому коммерческому процветанию, богатство Антиохии было чрезвычайно; здесь составлялись громадные состояния, и любовь к празднествам, роскоши и удовольствиям была одной из характерных черт ее, так сильно поражавших иностранцев. 2655

В начале VI века число жителей Антиохии доходило до 300.000 человек. 2656 Как и в Константинополе, это население было очень беспокойное, впечатлительное, суеверное легко приходившее в возбуждение, которое кончалось беспорядками, но так же быстро и падавшее духом. 2657 Оно чрезвычайно интересовалось вопросами политики, отличаясь крайней изменчивостью; при этом оно было крайне фанатично и непримиримо во всем, что касалось религии. Фрондерское настроение и дерзкий и насмешливый склад ума

181. Абсид церкви в Турманине ,близ Алеппо ( Vogüé, Syrie central).

антиохийцев были общеизвестны; в этом однажды мог на опыте убедиться император Юлиан и даже в VI-м веке царь персидский Хозрой подвергся их насмешкам и вышучиванию. 2658 Однако, более всего современники отмечали ту страсть к удовольствиям, которая господствовала над всем в этом большом сирийском городе. «У народа, говорит Прокопий, нет другой заботы, кроме мысли о празднествах, удовольствиях и непрерывном соперничестве в театре и цирке». 2659 Столкновения Зеленых и Синих были здесь так же остры, как и в столице 2660 , и партия синих, поддерживаемая тайным сочувствием правительства, позволяла себе те же крайности, которые так возмущали в Константинополе 2661 , не подвергаясь здесь бόльшим наказаниям, чем там. Напрасно для прекращения беспорядков граф Востока проявлял иногда энергию 2662 ; борьба постоянно возобновлялась и дошла до того, что раздраженный Юстиниан должен был в конце концов решиться воспретить игры. 2663 Но такова была страсть народа к этого рода развлечениям, что первой мыслей победителя Хозроя было приказание возобновить в сирийских городах празднества обычных бегов, на которых он сам присутствовал с большой торжественностью, потому что созвать народ на ипподром, дать ему зрелище возничих и колесниц, – всегда было лучшим средством для приобретения расположения толпы. 2664

Но что еще более поражало в населении Антиохии, это своеобразный характер его, зависевший от смеси племен и верований, которые здесь встречались. В этом космополитическом городе греки, сирийцы и евреи 2665 жили бок обок, причем последние представляли многочисленную и богатую общину; в тоже время языческие предания оставили в нем глубокий след, сохранявшийся на ряду с победоносным христианством. Антиохия постоянно являлась одним из центров эллинизма. 2666 Ее школы философии, долго находившиеся в цветущем состоянии, хранили остатки бывшего величия, а красноречие ее риторов, художественные вкусы и утонченное изящество граждан возбуждали общие похвалы. Это богатое и просвещенное полугреческое полувосточное общество любило роскошь, блеск, красоту, наслаждалось великолепием зрелищ, прелестью бесед под таинственной сенью Дафны. Язычество сохранялось в народных празднествах, особенно в тех олимпийских играх, которыми славилась Антиохия и которые незадолго до того, с большим трудом удалось запретить 2667 ; но оно еще глубже было запечатлено в сердцах обывателей 2668 и под христианской внешностью жила скрытая привязанность к древнему культу и прирожденная склонность к насмешливой терпимости, которая иногда, особенно в высших классах, умеряла остроту разногласий.

С другой стороны и христианство сделало из Антиохии также одну из своих столиц. В ней благоговейно сохранялись воспоминания и культ апостолов, которые антиохийской церковью признавались ее основателями; здесь гордились тем, что именно в Антиохии прежде всего возникло название христианин . 2669 Значение патриаршества, местопребыванием которого она была, частые соборы, происходившие в ней в течении IV-гo и V-гo веков, слава великих епископов, управлявших ее, – все это увеличивало еще более престиж христианства в этом городе. Здесь было множество церковных зданий, бесчисленное число монастырей и усердно посещаемых монашеских школ. Богатая и щедрая церковь устроила в Антиохии много благотворительных учреждений, кормила бедных продуктами своих владений, основывала больницы и убежища для больных и странников. 2670 Наконец, торжества христианских праздников совершались в ней с особым великолепием и при чтении интересных проповедей, произнесенных между 512 и 518 годами патриархом Севером, можно представить себе все их своеобразное величиe. 2671 Кроме праздников Христа и Св. Девы, из которых Крещение (τὰ φῶτα) праздновалось с исключительной торжественностью 2672 благоговейно чтились праздники в честь апостолов 2673 , архангела Михаила, мучеников св. Романа, св. Феклы, свв. Cepгия и Вакха 2674 , таких местных исповедников, как епископ антиохийский св. Игнатий 2675 ; совершались поминовения св. Антония, отца монашества, великого александрийца Афонасия, знаменитого столпника св. Симеона. 2676 Таким образом здесь очень интенсивно шла христианская жизнь и хотя в этом городе удовольствий, игр, бегов и праздников проповедь нисколько не изменила нравов и не уменьшила порочности, тем не менее пылкая вера одушевляла массы, которые не раз, когда их возбуждал какой-нибудь случай, проявляли в разных демонстрациях свой фанатизм или набожность. 2677

Все это было выражением того, что подобно тому, как христианство не могло вполне искоренить в Сирии следы языческого культа, так точно под внешностью эллинизма постоянно сохранялись в глубине души населения характерные черты семитической расы – страстная пылкость и наклонность к обособленности. Сирийские xpистианство приняло довольно своеобразный отпечаток. Весь

182. Церковь в Кальб-Люзэ ( Vogüé, Syrie centrale).

этот край Антиохии, Апамеи, Эдессы, Озроены и Месопотамии был избранной страной монахов, пустынников, столпников, чудотворцев. По всей Сирии, не говоря уже о Палестине 2678 монастыри, как православные, так и диссидентские, были чрезвычайно многочисленны. 2679 В Антиохии, Селевкии, Эдессе, Амиде, Решаине, Кеннезрине и в двадцати других местах сосредоточивались значительные монашеские сообщества, из которых многие, – как напри-мер монастырь св. Фомы в Селевкии 2680 , Цукнинский близ Амиды 2681 , св. Иоанна в Амиде 2682 , Фазильта близ Антиохии 2683 , – были довольно известными центрами умственной деятельности. Другая, не менее значительная подобная же группировка монастырей основалась в пустыне горной области, соседней с Ефратом, на границах Комагены и Каппадокии: Тополевый монастырь насчитывал более тысячи братий 2684 ; Келийный монастырь был не менее важен 2685 , так что, по выражению одного современника, монахи-общинники образовали там «настоящее государство». 2686 Еще больше было пустынников. Во всей этой стране склонность к аскетизму была очень велика и восхищение, вызываемое строгой жизнью анахоретов, – всеобщим. 2687 Нередко можно было видеть людей, странствующих, «подобно диким зверям» по пустынным горам, живущих в пещерах, и мысли которых обращались к одному только небу. 2688 Здесь никто не удивлялся, видя как благочестивый затворник запирался на долгие годы в маленькой кельи, в которой только окошко, проделанное на верху стены, оставалось единственным сообщением с миром. 2689 Здесь считали прекрасным и достойным похвалы самые необыкновенные действия, например продолжительным прогулки, совершаемые блаженным Марасом по снегу зимой совершенно нагим 2690 , или обычай блаженного Захария постоянно держать во рту камень, не позволявшей ему говорить, и обматывать себя веревкой, завязанную тремя узлами, которые глубоко врезывались в его тело 2691 ; восхваляли их за отказ от мирской роскоши мыть по несколько раз в день лицо и руки. 2692 Но столпники вызывали особый восторг. 2693 С тех пор как св. Симеон придумал в V-м веке этот способ умерщвления плоти, никогда не было недостатка в подражателях ему. Православные и диссиденты одинаково соревновали в усердии, с которым увеличивали высоту своих столбов и придумывали всевозможные способы покаяния и поста. У ворот Антиохии, на Дивной горе, св. Симеон младший провел 68 лет на своей колонне, и народы всех стран, римляне и варвары, шли к нему отовсюду, прося его благословения. 2694 Учитель Иоанна Ефесского, блаженный Марон, вел жизнь столпника в течениe 29 лет 2695 , при чем во избежание странников, привлекаемых его святостью, он упорно отказывался исцелять тех, которых к нему приводили, и кончил тем, что стал изображать из себя сумасшедшего. 2696 Знаменитый монах Зоора прежде чем начал горячую борьбу за монофизитство был столпником. 2697 Обо всех этих людях рассказывали много чудесного: о совершаемых ими исцелениях, об их даре пророчества, об укрощении ими диких животных и изгнании демонов 2698 , и естественно, что в этой стране чудотворных икон 2699 и мощей 2700 значение таких лиц было очень велико. К этому следует еще прибавить, что своим мужеством при гонениях эти сирийские монахи возбуждали к себе уважение и благоговение 2701 ; если же вследствие большого числа больных, которых привлекала их слава, они иногда становились бременем для общин, в которых жили 2702 , за то они оказывали большие услуги проповедуя 2703 , обучая 2704  и внося в страну культуру. 2705 В то же время они, когда в том являлась надобность, не боялись сражаться для защиты города, гостеприимством которого пользовались. 2706

Вполне понятно, что в такой стране пыл религиозных страстей был чрезвычайно велик. Надписи, открытые в погибших городах центральной Сирии, свидетельствует с какой яростью христиане всей этой области преследовали и уничтожали язычество. На дверях церкви в Эзра, построенной в 515 г., можно прочесть следующий крик торжества: «Место сборищ дьявола стало домом Господним; свет солнца освещает место, которое затемняла преисподняя; идолопоклоннические жертвоприношения заменились ангельскими хорами; где совершались оргии богов, там теперь поется хвалу Богу». 2707 В Антиохии царили подобные же фанатизм и благочестие, и в этом отношении я имею в виду не только такие чрезвычайные и живописные процессии, как те, которые совершались во время ноябрьского землетрясения в 539 г., когда их сопровождало все население города, босое, с оливковыми ветвями в руках, за милю от города, и при падающем снеге и страшном холоде, валялось целыми часами на земле с плачем и стенаниями моля с возгласами Kyrie eleison о Божьем милосердии. 2708 Сцены другого рода лучше характеризуют глубину и непримиримость веры жителей города. Это было в 579 г., несколько лет спустя после смерти Юстиниана. Получились доказательства, что довольно значительные языческие сообщества существовали в Гелиополисе, Эдессе и Антиохии; при этом указывалось на многих высоких чиновников, как участников секты, и даже обвиняли самого патриapxa Григория в том, что он принимал участие в ночных и кровавых жертвоприношениях в Дафнэ. Граф Востока, не придавший этому веры или подкупленный, не решался начать преследования, но народ бодрствовал. Вспыхнуло грозное восстание и раздались крики: «В огонь епископа! Городу нужен пaтpиapx христианин»! Пришлось запереть церкви, прекратить богослужение и испуганный Григорий не решался выходить из своего дворца. В то же время толпа неистовствовала, требовала арестов и казней. Естественно, что при этом среди суеверного населения ходили невероятные слухи. Рассказывали, что святая икона три раза сама поворачивалась к стене, чтобы не видеть язычников; говорили, что Пресвятая Дева явилась, призывая верных отмстить богохульникам за святотатство по отношению к ее божественному сыну. Вообще события приняли такой оборот, что все дело было перенесено в Константинополь, и антиохийскому патриapxy не без труда удалось избежать осуждения за его воображаемое соучастие в языческом сообществе. 2709

Таким образом в этих провинциях с партикуляристическим настроением христианство должно было принять в VI веке особый отнечаток. Начиная со второй половины V-гo века в Сирии, Озроене и Месопотамии учение монофизитов пустило не менее крепкие корни, чем в Египте, а в царствование Юстиниана оно распространилось еще более. Тогда как несторианство было отодвинуто и перенесло за пределы империи, в Персию, центр и деятельность своей пропаганды 2710 , монофизитство, напротив, со дня на день приобретало больше почвы и сепаратистические стремления сирийского населения нашли в нем прекрасное средство для своего проявления. Большая часть учителей и апостолов секты были родом из Сирии: Иаковъ Саругский, Филоксен Маббугский, умершие еще до царствования Юстиниана 2711 , наконец пылкий Иоанн Телльский 2712 , запальчивый Зоора 2713 , Петр Апамейский и многие другие 2714 , ведшие страстную борьбу против халкидонского православия, наконец Иаков Барадей 2715 и Иоанн Азийский 2716 искусная и неутомимая деятельность которых повела с 543 г. к воссозданию Яковитской церкви, до того почти уже уничтоженной предшествующими гонениями. 2717 В больших сирийских городах, в Эдессе, Телле, Амиде, и в многочисленных монофизитских монастырях это учение находило себе самых пылких сторонников и самых смелых проповедников. Но борьба получала особую остроту главным образом в Антиохии, сообразно тому занимал ли патриарший престол самый знаменитый учитель монофизитов Север 2718 (512–518) или возведенный в сан епископа бывший граф Востока Ефрем 2719 (526–545), внесший в гонения на диссидентов всю строгость православного и всю систематичность опытного чиновника. 2720 И несмотря на то, что Антиохия официально паходилась в руках халкидонцев, она постоянно оставалась для монофизитов центром их церквей, а Север, хотя и низложенный, оставался для них до самой его смерти (538 г.) истинным патриархом. После него Сергий 2721 (538–550), потом Павел, которого посвятил Иаков Барадей 2722 , были признанными главами секты. И хотя Эдесса, местонахождение епископской кафедры великого апостола

183. Церковь в Каль-Люзэ (реставрация по Vogüé, Syrie centrale).

яковитов, приобрела вследствие этого особую важность, но престиж Антиохии, ее признанное значение христианской столицы всего края были до такой степени неоспоримы, что во время такого великого религиозного события, как совращение почти всей Сирии и Месопотамии в монофизитство, все таки на нее были устремлены все глаза и она считалось центром и целью борьбы.

II.

Однако в течение IV-гo века Антиохия уже несколько утратила из своего прошлого величия. Страшное землетрясение 29 мая 526 г., «преддверие, как выражается один из современников, грядущих ее бедствий» 2723 , нанесло очень сильный удар ее процветанию. 2724 От большого сирийского города не осталось камня на камне, а пожар докончил гибель тех зданий, которые не разрушились при землетрясении. Жертвы катастрофы считались тысячами 2725 и впечатление от этого несчастья было так сильно по всей империи, что в Византии были отменены игры, а в праздник Троицы император явился в церковь без диадемы, сопровождавший же его двор – в траурных одеждах. 2726 Конечно император сделал все возможное для поправления бедствия 2727 : первой заботой Юстиниана, только что приобщенного к управлению, было послать в Антиохию большие суммы денег. 2728 Однако, повторившиеся землетрясения два года спустя, в 527 году 2729 и потом в ноябре 529 г. 2730 , снова тяжело отразились на городе, и, хотя на всем востоке, у персов и у арабов, слава о его богатстве и великолепии оставалась очень большой 2731 и известность его дошла даже до Китая, где на большой город страны Татсин смотрели как на действительную столицу всей империи 2732 ; хотя Aнтиoxию продолжали считать «третьим городом всего, мира», – в действительности наступило время ее упадка. Затем новое бедствие должно было нанести Антиохии окончательный удар, от которого она уже никогда не могла оправиться.

В 540 г. Хозрой со всеми своими силами начал осаду Антиохии. Со стороны долины город был неприступен; но по гребням Ороказиаса, валы, над которыми господствовали очень близко расположенные скалы, представляли чрезвычайно слабое место защиты. 2733 Тщетно племянник императора, Германос, посланный с возможной поспешностью из Константинополя для защиты города, пытался поправить этот недостаток укрепления: для выполнения его приказаний не было времени, и принц, боясь плена, счел более благоразумным довольно поспешно покинуть город. 2734 Часть населения и даже патриарх Ефрем последовали его примеру 2735 ; оставшиеся надеялись купить спасение ценой золота 2736 , но в это время неожиданное прибытиe императорских войск пробудило бодрость граждан. Перейдя с обычной подвижностью от уныния к заносчивости, обыватели Антиохии теперь, стоя на своих стенах, поносили и смеялись над Хозроем 2737 , а молодые люди, «которых борьба в цирке, говорит Прокопий, приучила к битвам», смело стали помогать солдатам в организации защиты. 2738 Само собой понятно, что главное нападение персов было направлено на очень скоро найденное слабое место стен; поэтому осажденные, чтобы иметь возможность поместить здесь возможно большее число защитников, придумали расширить куртинное укрепление посредством подвешивания на веревках между башнями деревянных платформ. К несчастью, веревки не выдержали большой тяжести и лопнули, при чем солдаты соседних башен, услышав шум падения, подумали, что рухнула самая стена и, растерявшись, обратились в бегство 2739 , после чего во всем городе началась страшная паника. Разбежавшееся византийское войско бросилось к оставшимся еще свободными выходам, давя под ногами своих лошадей все, что мешало им, женщин, детей, стариков; бились только за то, чтобы скорее бежать, и кровь лилась у ворот. 2740 В это время гражданское население продолжало храбро защищаться и персы подвигались очень медленно из за укрепленных валов. Во время этого сражения на улицах был даже такой момент когда казалось, что жители Антиохии стали одолевать, они «уже запели победную песнь, говорит Прокопий, и провозглашали императора Юстиниана победителем». 2741 Но этот успех был непродолжителен. Подавленные превосходством сил, они наконец сдались и тогда началось ужаснейшее избиение, во время которого персы ничего не щадили, ни возраста, ни пола. 2742 Когда наконец удалось установить бешенство солдат, Хозрой лицемерно оплакивал несчастную Антиохию 2743 , но тем не менее увел в плен всех оставшихся живыми и предал грабежу богатства церквей и частных лиц. Затем он приказал предать город огню 2744  и разрушение было на столько полно, что, как говорит современник, «все было сожжено и уничтожено, так что жители Антиохии не могли даже распознать среди кучи обломков, оставшихся после сожженного города, самого места, где были расположены их дома». 2745 Вместо города на Оронте, Хозрой захотел основать в Персии новый город; он поселил в

184. Скульптурный архитрав в Дана ( Vogüé, Syrie centrale).

нем своих пленников, построил в нем термы, гипподромы, поместил в них возничих и музыкантов, которых захватил во время своей победоносной войны, и наконец даровал городу разные привилегии, льстя себя надеждой даже изгладить на земле память о римской Антиохии. 2746

Это было ужасающее бедствие, от которого, но словам Прокопия, у современников «закружилась голова». 2747 Юстиниан считал своим долгом немедленно поправить его. Он всегда питал особую симпатию к Антиохии. Тотчас по вступлении на престол он возобновил старые привилегии города 2748 ; несколько позже он послал ему в знак особого благоволения свою императорскую тогу, украшенную драгоценными камнями 2749 ; тем более он ничего не упустил, чтобы поднять Антиохию из развалин и сделать ее, как говорит Прокопий, «еще более крепкой и прекрасной, чем прежде». 2750

Персы оставили стоять городские стены 2751 , но они дали жестоко испытать все неудобство такой длинной и мало надежной ограды, чтобы Юстиниан не сознал необходимости до некоторой степени сократить их. Поэтому остров на Оронте и квартал, расположенный в северном направлении, на излучинах реки 2752 , были исключены из городской черты, а для более действительной защиты новой линии ограды изменили естественное направление Оронта и заставили течь по отводящему каналу, пробитому у подножия самых стен. 2753 Со стороны горы изменили направление опоясывающей ограды с целью удалить ее от господствующей над ней опасной скалы, а для облегчения сообщений ограды с центром города были устроены в этой гористой и очень неудобной местности широкие спуски. 2754 Значительные искусственные сооружения, пробитые в скале резервуары, цистерны, устроенные в башнях стен, должны были обеспечивать защитникам этой части ограды снабжение необходимой для них водой. 2755 Наконец на опасном потоке, протекавшем в глубине оврага между Ставрином и Ороказиасом и во время половодья не раз сильно портившем стену и опустошавшем город, были устроены плотины, которые своим зрело обдуманным расположением сделали его безопасным на будущее время. 2756 С западной и восточной сторон города стена осталась в том виде, как была перестроена в 528 году.

Затем нужно было выстроить заново самый город. Одна церковь и несколько домов, расположенных в отдаленном углу, представляли все, что осталось от Антиохии и ее предместий 2757 ; в громадной куче обломков нельзя было даже найти следов улиц, площадей и портиков. 2758 Юстиниан начал с того, что приказал очистить все это место и затем был составлен новый план города, который должен был прорезываться широкими, вымощенными камнем улицами; на нем были намечены площади и аллеи и только после этого приступили к постройкам. 2759 Сооружались водопроводы, фонтаны и резервуары для воды, которые должны были обеcпечить потребности населения; воздвигались бани, театры и другие общественные здания для развлечения и удовлетворения его нужд. 2760 Прежде императорский дворец находился на острове Оронта, теперь был выстроен новый внутри города 2761 ; но особенно много было сооружено церквей, и между ними храм Девы Марии, который император так великолепно одарил, что его с тех пор стали называть церковью Юстиниана 2762 , а также не менее роскошную церковь Св. Михаила. 2763 Были построены также больницы и ксенодихии для больных, бедных и чужестранцев. 2764 Как и всегда, Феодора также участвовала в благотворительных учреждениях императора 2765  и таким образом Антиохия восстала из своих развалин еще более прекрасной, чем прежде. 2766

В настоящее время, за исключением стен, и теперь очень внушительных и живописных, осталось очень мало от города Юстиниана 2767 ; но пока более обширные раскопки обнаружат остатки бывших монументов, можно уже и теперь воссоздать точный образ сирийского общества VI века. В очень интересных вымерших городах, открытых гг. Вогюэ и Ваддингтоном, оно воскресает целиком «со всем его изяществом и смирением, со всеми произведениями искусства и благотворительности, с его роскошью и искренней верой. Здесь рядом с богатой виллой мы находим школу, рядом с общественными ваннами – церковь, рядом с пышной гробницей – церковный приют, и повсюду крест, высеченный из камня или нарисованный на стене, свидетельствует о христианском чувстве, воодушевлявшем обитателей этих жилищ. Везде также греческий рисунок, акантовый лист, а еще более точность работы, указывают на греческое воспитание и греческую культуру их строителей». 2768 Нет места, где можно было лучше понять какова была та своеобразная культура, которая развилась в Сирии в VI веке и какое глубокое влияние оказала Антиохия на ее развитие.

III.

Немного стран занимают такое большое место в истории умственного и художественного движения во времена Юстиниана, как сирийские провинции. VI-ой век представляет действительный апогей сирийской литературы, дав таких писателей, как Иаков Саругский и Филоксен Маббугский 2769 ,

185. – План ц. VI-го века в Эзра ( Vogüé, Syrie centrale).

таких ученых, как врач Сергий Решаинский 2770 , историков, как Иоанн Ефесский 2771 , таких хроникеров, как продолжатель Захария Митиленского или анонимных авторов так называемой хроники Иоссии столпника и хроники Эдесской 2772 , наконец, таких проповедников, как Симеон Бет-Арзамский, Иоанн Телльский или Иаков Барадей. 2773 Вместе с тем многиe из более известных греческих писателей того времени также были родом из этих областей. Не говоря уже об учителях красноречия в Газской школе, Прокопие и Хорициусе, о таких составителях жизнеописаний святых, как Кирилл Скифополисский, о таких философах, как некоторые из последних учителей афинской школы, –  величайший историк царствования, Прокопий, был уроженцем Цезарии; Иоанн Малала – антиохиец; Евагрий и Иоанн Епифанийский были также сирийцы. Знаменитые юристы того времени, Феофил, Дорофей, Стефан, по большей части были профессорами в Бейруте. Самые известные духовные писатели той эпохи, патриарх Север, как и его противник Ефрем, Иоанн Климак и Симеон столпник младший и многие другие менее известные, – все жили и действовали в сирийских провинциях. Известно, какая умственная деятельность царила в тех больших монастырях с богатыми библиотеками 2774 , в знаменитых школах Антиохии, Эдессы и Низибы, но еще более было в них несравненных по великолепию монументов и потому Сирия должна была оказывать глубокое влияние на развитие византийского искусства.

Между Антиохией, Алеппо и Апамеей и еще более к югу, в окрестностях Дамаска и в Гауране, в настоящее время находится множество замечательных развалин. «Это, говорит де Вогюэ, – первый открывший их существование, – ряд оставшихся почти неприкосновенными городов,

186. Разрез церкви VI-го века в Эзра ( Vogüé, Syrie centrale).

вид которых переносит путешественника в глубь утраченной цивилизации и, так сказать, раскрывает ему все ее тайны. Проходя по их пустынным улицам, покинутым дворам, вдоль портиков с их изувеченными колоннами, обвитыми виноградными лозами, испытываешь чувство, подобное тому, которое является в Помпее, но более свежее, потому что та цивилизация, которую видишь, менее известна, чем цивилизация века Августа. Действительно, все эти города, которых более ста на пространстве от 30 до 40 льё, образуют такую совокупность, от которой ничего нельзя отделить, где все связывается между собой, переплетается, принадлежит одному стилю, одной системе и наконец одной эпохе, и эта эпоха, – эпоха примитивного христианства, – та, которая обнимает собой время от IV до VII века нашей эры. Переносишься в среду христианского общества, подмечаешь его жизнь, но не жизнь, скрывавшуюся в катакомбах, а широкую, богатую, художественную, которую вели в выстроенных из крупных обделанных камней больших домах, отлично приспособленных, с крытыми галереями и балконами, с прекрасными садами

187. Церковь VI века в Босра ( Vogüé, Syrie centrale).  и виноградниками, с тисками для приготовления вина, с каменными чанами и бочками для его сохранения, с обширными подземными кухнями и конюшнями для лошадей. Здесь же находим красивые площади, окаймленные портиками; изящные ванны, великолепные церкви с колоннами и башнями по бокам, окруженные пышными гробницами. Кресты и монограммы Христа рельефно выделаны на большей части дверей; множество надписей на монументах в форме благочестивых сентенций, отрывков из Св. Писания символы, даты. И во всем сказывается чувство победы – в стихах псалмопевца, вырезанных прекрасными красивыми буквами на архитраве, украшенном скульптурами, или в каком-нибудь graffito неизвестного художника, написавшего в порыве христианского энтузиазма, перефразируя надпись на императорской хоругви, τοῦτο νιχᾶ – сей побеждает». 2775

Многие из этих зданий бесспорно построены в VI веке и если они представляют большой интерес для истории сирийской цивилизации, живой образ которой они воссоздают, то быть может они еще более важны для истории византийской архитектуры и искусства. На них можно проследить весь ряд интересных попыток, которые, начиная с III века, проделали архитекторы, когда они впервые задумали соорудить купол на четырехугольном основании. Здесь видно, какими робкими шагами они дошли; наконец до той формы сферической подпорной арки (паруса), которая составляет характеристическую черту византийского стиля. Конечно, как справедливо заметил уже Вогюэ, «чтобы видеть окончательное решение задачи, нужно отправиться в Константинополь, к Св. Софии» 2776 , но медленная эволюция, приведшая от Калибе в Ом-ец-Цейтуне, сооруженной в 282 году 2777 , к соборам в Эзра и Босра, построенных в начале VI-го века, не менее поучительна и полезна, до такой степени эти последние здания дают возможность уже предчувствовать великие византийские церкви столицы. Своими двумя правильными восьмиугольниками, вписанными в четырехугольник, и куполом на восьми опорных столбах центрального восьмиугольника, сложенным из камней и поставленным на тамбур, переходящий постепенно из многоугольной формы в круг, – церковь Св. Георгия в Эзра, оконченная постройкой в 515 году, предвещает уже некоторые приемы, примененные впоследствии при сооружении церквей свв. Cepгия и Вакха и св. Виталия в Равенне. 2778 Церковь в Босра, законченная в 512 г., построена в том же стиле, но только в бὸльших размерах. Центральная часть ее была увенчана куполом, сложенным из кирпичей, а быть может и деревянным 2779 , и воздвигнутом на круглом тамбуре, поддерживаемом восемью столбами. Около помещался кольцеобразный боковой придел с деревянной крышей, тоже вписанный в четырехугольник. Как и в Эзра, четыре наружные пристройки, занимая углы четырехугольника, подпирали большой наружный круг. Но, будучи весьма тяжелым и недостаточно подкрепленным и производя очень сильное распорное давление на деревянную постройку опирающуюся на несоответственно тонкую наружную стену купол в Босре очень скоро обрушился. Когда же, несколько лет спустя, Юстиниан приступил к постройке в Константинополе церкви свв. Сергия и Вакха, а в Равенне стали строить церковь св. Виталия, прогресс в сооружении заключался в том, что, сохраняя тип постройки храма в Босре,

188. План собора в Босра VI в. (Vogüé, Syrie centrale).

не только купол был сделан из более легких материалов, но озаботились укрепить общее равновесие постройки, связав центральные столбы с наружными стенами особой системой арок и сводов. 2780 Церкви в Гауране имеют не менее важное значение в истории сооружения купола по восьмиугольному плану. Вероятно, недостаток дерева и необходимость употреблять камень во всех частях здания придали всем этим сооружениям, как и всем подобным им в центральной Сирии, свойственный им местный характер, но Святая София, построенная целиком из кирпича и камня, одетых мозаиками и мраморами, конечно требовала несколько иного приeMa и более научного искусства. Тем не менее, влияние сирийских школ было не бесполезно: их попытки и опыты содействовали подготовлению окончательных решении; даже их несовершенные приемы применялись в разных местах обширной византийской империи. Гробница Теодориха в Равенне с ее тяжелой монолитной крышей напоминает здания центральной Сирии. 2781 В силу этого они заслуживают особенного внимания при изучении истории развития византийской архитектуры. 2782

Одновременно с тем, как в области Гаурана, управляемой арабскими христианскими князьями, вассалами империи, развивались методы, переданные Персией Византии, в северной части, центром которой была Aнтиохиa, проявилось не менее важное художественное движение. В этой части Сирии также имеются в большом числе памятники VI века. В Рефади сохранились почти неприкосновенными некоторые дома, и так как надписи на них помечены 510 годом, то они дают точное представление о жилищах в этом краю. 2783 Относящаяся к той же эпохе церкви в Деир-Сета, Бакузе, Кальб-Люзэ и в Турманине, по словам Вогюэ, представляют собой «такие превосходные образцы, которыми могли бы воспользоваться архитекторы нынешнего времени». 2784 Конечно, почти все без исключения эти здания имеют форму базилик, но они чрезвычайно интересны своими живописными фасадами, с их широкими арками и двумя башнями по бокам, своими обширными нефами, которые были тогда покрыты деревянными потолками, своими очень поднятыми клиросами, заканчивающимися алтарем. 2785 И если архитектурное расположение в них не всегда представляет что-либо новое, за то орнаментация, наоборот, является в чрезвычайно интересных формах, напоминающих уже византийское искусство. Красивый архитрав на дверях в Дана 2786 , на котором изображены среди виноградных ветвей приближающиеся к вазе павлины, архитрав в Эль-Барахе с виднеющейся в завитках христианской монограммой 2787 , архитрав в Кальб-Люзэ 2788 , все они по своему стилю напоминают иерусалимские Златые Врата, относящиеся ко временам Юстиниана. Плоская резная отделка капителей в Деир-Сета и Турманине может быть отнесена к тому же типу, что на капителях Св. Софии и св. Виталия. Разрез основания в них вполне византийский; но особенно в Кальб-Люзэ и Турманине все архитектурные части, архитравы и наличники дверей, архивольты арок, кронштейнов и карнизов покрыты великолепными скульптурными украшениями, в которых xpистианскиe символы переплетаются с рисунками, заимствованными из античных украшений. И хотя эта орнаментация быть может несколько тяжеловесна по своему богатству, но прелестная кружевная резьба по мрамору и камню так искусно сочетана, что является удивительно изящной и чрезвычайно эффектна. Во всяком случае, влияниe ее на византийское декоративное искусство VI-го века было очень велико. Таким образом, сирийские мастера своими удачными нововведениями направили искусство к новым приемам и не раз являлись творцами даже в подробностях архитектуры. Церковь в Турманине своей высокой, ведущей в нее, лестницей в четырнадцать ступеней, папертью, приемной ( loggia ), устроенной над террасой перед входом, – представляет собой базилику чрезвычайно оригинального типа; но еще замечательнее большой монастырь св. Симеона-столпника, который справедливо назван «археологической драгоценностью христианской центральной Сирии». 2789 Мы уже описали оригинальный план этого интересного здания, в котором с такою очевидностью обнаруживается высокая архитектурная школа; но в нем не менее интересна орнаментация своею смесью античных приемов и новых форм и изящной оригинальностью деталей, украшающих в особенности его абсид и южный вход. Постройкой таких многочисленных, разнообразных и серьезно задуманных зданий архитекторы центральной Сирии, не смотря на местный характер некоторых из их сооружений, занимают видное место в истории византийского искусства. Они содействовали подготовлению некоторых из тех приемов, которые довели это искусство в VI-м веке до апогея; они кроме того содействовали тому, что орнаментация заняла подобающее ей место и придали ей новый стиль. Несомненно, что и в других областях, как и в Малой Азии, совершалась та же работа слияния, из которого вытекли те способы, которые потом были освящены в Константинополе. 2790 Сирия приняла в этом свою долю участия и быть может даже наиболее полную, о чем будет сказано далее. Таким образом эта богатая, цветущая, счастливая провинция, полная оригинальной, творческой силы, по великолепию своих городов, по интенсивности религиозной жизни и блеску литературной и художественной культуры, заслуживает в истории византийской цивилизации VI-го века совершенно особое место.

            

189. Мозаика триумфальной арки в ц. св. Лаврентия за  стенами, в Риме.

Глава VII. Рим – Империя и папство

9 декабря 536 года, Велизарий во главе 5.000 человек византийского войска, торжественно вступил в Рим. 2791 Остготский гарнизон, оставленный в нем Витигесом, отступил при приближении неприятеля без малейшего сопротивления и римское население встречало с энтузиазмом имперцев, как своих освободителей. Церковь радовалась поступая под власть православного государя; высшая аристократов мечтала о скором восстановлении римской импеpии, в которой надеялась занять свое прежнее положение; толпа, инстинктивно ненавидевшая варваров-еретиков, радовалась перемене управления, которое должно было удовлетворить ее мечтания; особенно же она радовалась тому, что такая перемена совершилась мирно, и была счастлива, избежав ужасы осады или взятия города приступом. Ни папа, ни сенаторы, ни народ не предвидели, что столь празднуемое им восстановление византийской власти открывало собой для Рима один из самых  мрачных периодов его истории. Пo сентенционному выражению Прокопия «тут ясно сказалось, что для тех, кого рок предназначил к гибели, даже видимое благополучие обращается в катастрофу, и те, кои почитают себя спасенными, гибнут в недрах своего благополучия». 2792

I.

Когда Велизарий, именем Юстиниана, принял во владение Вечный Город, Рим был еще, как во времена императоров, одним из самых цветущих и великолепных городов всего миpa. «По величине, народонаселению и богатству он был, говорит Прокопий, первым между всеми городами Запада». 2793 Правда, для украшения своей столицы на Босфоре, Константин бесцеремонно ограбил некоторые римские здания и увез из них несколько самых знаменитых произведений искусства, а позднее то же самое сделали готские короли для украшения Равенны. Несомненно также, что торжество христианства имело своим последствием закрытие языческих храмов и превращение многих из них в церкви, но это делалось с глубочайшим уважением к прошлому и в чрезвычайно скромных размерах. 2794 Несомненно также, что великие бедствия V-гo века нанесли Риму еще более чувствительные удары: Аларих, Гензерих и Рицимир в три приема брали штурмом и разграбляли Рим 2795 и несомненно, наконец, что постепенно вокруг античных памятников начинала образовываться пустыня и молчание, а время совершало свое разрушительное действие. 2796 Тем не менее, великолепие императорского города было так велико, а количество памятников так многочисленно, что следы грабежей все еще были мало заметны. Для людей VI-го века Рим сохранял свой прежний престиж; пользовавшийся всеобщим уважением сенат продолжал торжественно заседать в атриуме Свободы, только что во установленном стараниями Теодориха 2797 ; по-прежнему провозглашалась верховная власть римского народа и чистота его крови 2798 , а сам он ревниво заботился о поддержании воспоминания и памятников его славы. «Изо всех известных мне людей, пишет Прокопий, римляне принадлежать к тем, которые больше всего любят свой город; у них постоянная забота –  исправлять и спасать все, что составляет славу их отечества, дабы Рим не утратил ничего из своего былого великолепия». 2799 Вместе с тем, для всего миpa Рим, своими зданиями, произведениями искусства, благоговейно хранимыми реликвиями, продолжал быть и в VI-м веке самым святым из всех городов, – sacra urbs Roma. 2800

Языческий Рим поражал великолепием своих построек. На площадях, у подъездов зданий ; везде была масса статуй, величайших творений самых знаменитых ваятелей Греции – Фидиев, Маронов, Лизиппов 2801 , – так что, по выражению современного автора, его мраморное население почти равнялось живому. 2802 Его великие здания, «чудесный лес стен» 2803 , как говорит современник, продолжали стоять, постоянно возбуждая изумление посетителей. На Палатинском холме по-прежнему возвышался величественный дворец цезарей; на вершине Капитолия стоял храм Юпитера, блистая своей позолоченной кровлей, колоннами, закрашенными золотом, и длинными портиками, увенчанными статуями. На древнем форуме республики, вдоль неприкосновенно охранявшейся священной дороги, тянулись, как и прежде, храмы – Города, Януса с древней бронзовой статуей бога с двойным лицом 2804 ; а далее – форумы императоров, представляя несравненную последовательность своих дивных зданий 2805 , триумфальные арки, обогащенные грабежом всего миpa, высокие колонны, гордо напоминавшие прошлые победы, – ряд величественных монументов, казавшихся построенными на вечные времена. На Марсовом поле высился над всеми зданиями высокий золотой купол Пантеона Агриппы, а на мавзолее Aдриaнa обрисовывались в небе изящные силуэты громадной массы статуй. 2806 Вблизи от него благоговейно хранились остатки легендарного корабля, на котором некогда прибыл в Италию Эней. 2807 В других частях города – также тянулись длинные и величественные ряды храмов, Цирк и Колизей, где по-прежнему происходили игры, бега колесниц и бои животных; затем термы, окруженные портиками, красота которых восхвалялась современниками 2808 ; роскошные дворцы, полные чудесами искусства, и зеленеющие громадные сады римской аристократии. А за городом, среди полей, могучие линии водопроводов, доставлявших в Рим ту свежую и благодатную воду, обилие которой, по словам Кассиодора, придавало столько прелести римским монументам. 2809 И в довершение всего, даже под землей, шли широкие великолепные сточные трубы, устройство которых возбуждало удивление всех посетителей. «Какой город, говорит писатель VI-го века, может соперничать с такими зданиями, возвышающимися на поверхности, когда даже под землей, великолепие твоих сооружений не имеет ничего равного себе». 2810

Один из последних представителей античной культуры, Кассиодор, красноречиво передает глубокое впечатление, которое производил умирающий Рим, тот Рим, который, как выражался гордый сенатор в 535 г., «положительно не имеет себе равного во всей вселенной» 2811 , и в то же время он очень интересно рассказывает о заботливости управителей Вечного Города в видах поддержания его великолепия. В превосходных выражениях он восхваляет бесчисленный «народ» статуй, стада лошадей, – чудеса материалa и искусства, всю ту «римскую красоту», ради одного только уважения к которой, говорит он, следует охранять их от какого-либо повреждения. 2812 "В Риме, пишет он в другом месте, все, что видишь, сделано для того, чтобы вызывать восхищение. Форум Траяна несравненен. Капитолий – верх совершенства, превосходящий все творения людского рода». 2813 И, сравнивая знаменитые семь чудес света с Вечным Городом, он не без гордости приходит к заключению: «Когда в одном городе встречаешь собранными столько чудесных вещей, то приходится признать, что сам по себе весь Рим – чудо». 2814 В виду всех несравненных монументов, нужно иметь каменное сердце, лишенный всякого смысла разум, чтобы остаться равнодушным и ничего не понять в нем, и в словах, полных очень тонкого и верного вкуса, описывая все римские чудеса, он выражает свои чувства: «Здесь можно видеть предметы, гораздо лучшие, чем те, о которых пишется в книгах, более прекрасные, чем может создать себе воображение; статьи, которые кажется еще носят на себе печать своих творцов, до такой степени бьются еще их жилы под бронзою, так напрягаются их мускулы, так натянуты их нервы, так в теле лошадей чувствуется их внутренний огонь. Что можно сказать о гордом изяществе подымающихся колонн, о могучей массе построек, которая как бы стоит на целом лесе пик»? 2815 Кассиодор одним словом обозначает ту особую прелесть, которую он справедливо называет «римским очарованием» – Romanae deliciae. 2816

К этим памятникам язычества христианский Рим прибавил несравненное великолепие своих религиозных зданий.

С того времени, как Константин возвел христианство на трон цезарей, началось возрождение римского искусства, совершенно преобразовавшегося и обновившегося. Для новой религии, ставшей государственной, потребовались новые монументы – более прекрасные и более достойные ее недавнего торжества, а потому везде, но в Риме более чем в каком-либо другом месте, начался пышный расцвет сооружений обширных и величественных базилик. В начале VI-го века их насчитывалось в центре Вечного Города не менее двадцати пяти. Одной из самых древних и наиболее знаменитых была базилика Константина, ныне церковь Св. Иоанна Латеранского, построенная и богато одаренная первым христианским императором и затем, в середине V-гo века, великолепно реставрированная старанием папы Льва I. Серебряные статуи, алтари, украшенные драгоценной отделкой, высокий балдахин, возвышавшийся в глубине алтаря, – все это делало эту церковь замечательной; но быть может еще важнее были в ней прекрасные мозаики V-гo века, украшавшие его абсид, фрески главного корабля, представлявшие во всей последовательности библейские сказания, от грехопадения прародителей до входа раскаявшегося разбойника в рай. 2817 На Виминальском холме возвышалась либерийская базилика, теперешняя Santa Maria Maggiora, получившая свое название

190. Капитель в ц. св. Климента с именем диакона Меркурия (VI в.) По соч. Clausse, Les Marbriers romains.

от основателя – папы Либерия (З52–360 г.), которая также в V-м веке была до основания переделана и реставрирована папой   Сикстом III. Разделенная на три корабля великолепными, могучими колоннадами, она была одета блестящими мозаиками. На стенах главного корабля развертывались широким историческим циклом эпизоды Ветхого Завета, и рядом – процессии мучеников, с помещенными у ног каждого из них орудиями его пыток, направлявшиеся в торжественном шествии к сидящей на троне Деве Марии. На главной арке другие мозаики изображали сцены детства Христа, а другие картины украшали абсиды. 2818 Вся поразительная целостность сооружения, относящегося к V веку, являлась выражением одной идеи – прославлением Девы-матери, Theotokos , божественность и культ которой незадолго до этого освятил Ефесский собор. В церкви Santa Maria Maggiora еще и доныне сохраняются много очень интересных остатков этих памятников искусства. 2819 Другие церкви были не так богаты и величественны, как две главные базилики, но они пользовались не меньшей славой и популярностью. Так с церковью Пуденция, теперешней Св. Пуденцианы, связывалось почитаемое воспоминание об апостоле Петре, и дом христианского сенатора, уже давно превращенный в часовню, в конце IV-гo века был увеличен и украшен замечательной мозаикой, которую можно видеть и теперь. В других местах, не далеко от базилики Константина, стояла церковь Св. Креста Иерусалимского; на Авентине – церковь Св. Сабины с прекрасными мозаиками и замечательными резными деревянными дверями, сделанными в конце V или в начале VI века. 2820 Рядом с этими древними церквами, предметом особого почитания странников, постоянно возникали новые. В начале VI века папа Симмах (498–514 г.) построил церковь свв. Сильвестра и Мартина (San Martino ai Monti) 2821 , а в прекрасной базилике св. Климента были сделаны замечательные скульптурные украшения. 2822

Но главным образом вне города, вдоль дорог, расходившихся по всем направлениям из Рима, стояла масса религиозных зданий. Это были места, где первые христиане во времена гонений находили в удобном мраке катакомб убежища для погребения своих покойников. Поэтому, в дни торжества пылкая и страстная набожность проявлялась с особой силой у этих почитаемых могил, а так как, не кощунствуя, нельзя было выносить священные кости мучеников, то исторические склепы, в которых они покоились, превращались в места богослужения и над их священными могилами строились церкви. И к старым кладбищам, на которых уже с начала V-гo века никого не хоронили, со всех сторон стекались странники с горячим пылом религиозного верования. 2823 В кладбищенских церквах, в подземных часовнях, ежедневно совершались церковные службы в честь исповедников веры и даже теперь начертанные на стенах graffiti свидетельствуют о том исключительном уважении и особой привлекательности, которыми пользовался культ мучеников. На Номентанской дороге стояла недавно исправленная и украшенная папой Симмахом церковь св. Агнесы и рядом с ней, в глубине базилики, помещался мавзолей Константины, дочери Константина, украшенный изящными мозаиками IV-гo века, которые можно видеть в настоящее время в так называемой часовне св. Констанцы. 2824 На Лабиканской дороге находилось кладбище ad Duos Lauros , называвшееся также кладбищем свв. Петра и Марцеллина, в котором покоилась в роскошном мавзолее мать первого христианского императора – Елена. На Ардеатинской дороге, над кладбищем Дометиллы, была построена базилика свв. Нерея и Ахиллея, воздвигнутая в конце IV века и недавно реставрированная папой Иоанном I (524–526 г.), возле которой находилась знаменитая часовня св. Петрониллы. На Тибуртинской дороге – церковь св. Лаврентия со своими двумя базиликами – большой, которую Сикст III обогатил драгоценными дарами, и той, которая была построена в начале V-гo века, так называемая ad Corpus с знаменитым обширным и великолепно разукрашенным склепом. 2825 Но из всех кладбищ самыми знаменитыми были: то, которое находилось на Аппиевой дороге, называвшееся ad Catacumbas , где покоился мученикъ св. Себастиан и где на короткое время были погребены апостолы Петр и Павел, и другое, почти столь же славное, Каллиста, где покоились в чтимом алтаре мученики III-го и начала IV века и где другие склепы, напр. св. Корнилия и святой Цецилии, одинаково возбуждали благоговение благочестивых посетителей. 2826 На всех этих кладбищах, церкви, построенные на поверхности земли, и часовни и каплицы, устроенные под землей, напоминали о мучениках; повсюду прекрасные надписи, дело папы Дамаза, излагали в витиеватых стихах их героическую смерть и их славу, и хотя в течение V-гo века, в 410 и 457 годах, катакомбы несколько пострадали от грабежей варваров, но большие реставрационные работы, незадолго до того предпринятые папами Симмахом (498–514 г.) и Иоанном I (523–526 г.), восстановили к середине VI века их былое великолепие. Из маленьких книжек, предназначавшихся в руководство верующим, – причем большая часть их относится к VI-му веку 2827 , – видно, как громаден был в это время прилив пилигримов в Вечный Город.

Однако, из церквей, построенных на могилах мучеников, две пользовались особой славой, а именно церкви свв. апостолов Павла и Петра. На Остийской дороге, на том месте, где был погребен апостол Павел, еще Константин распорядился построить базилику. Перестроенная и увеличенная в конце IV-гo века, она была снова, вследствие опустошившего ее пожара, великолепно реставрирована Львом I при благочестивом и широком содействии Галлы Плацидии. Этой щедрости государыни церковь особенно обязана прекрасными мозаиками, украшающими главную арку; в других местах, например, по стенам главного корабля, тянулся длинный ряд медальонов с портретами римских первосвященников. Чрезвычайно обширная и величественная базилика апостола Павла в начале VI-го века блистала всей свежестью новизны, благодаря реставрационным работам, предпринятым папой Симмахом. 2828 На Аврелианской дороге возвышалось самое знаменитое религиозное сооружение Рима – базилика св. апостола Петра, которая, будучи особенно чтимой и постоянно украшаемой, оставалась неприкосновенной в течение всех средних веков и только в эпоху Возрождения она была разрушена. Она также относилась ко временам Константина, который построил ее недалеко от цирка Нерона, и с той поры, из году в год, каждое поколение, – и при Льве I и при Симмахе, – благоговейно старалось поддерживать и украшать ее. Огромная лестница, обширный атриум, окруженный портиками, над арками которых были расположены мозаики, а посредине их изящный фонтан, льющий свою освежающую воду; пять кораблей, разделенных четырьмя рядами колонн, по 23 колонны в каждом; обширные и гармонические размеры храма и наконец абсид, в который вели семь широких порфировых ступеней и в котором, под ciborium'ом, поддерживаемом четырьмя порфировыми колонками, возвышался под изгибом триумфальной арки главный алтарь, – все это придавало базилике необыкновенное великолепие. Это была святая святых. Здесь, позади портика из шести колонн, покрытых высеченными на камне виноградными ветвями ( vitineae ), находилась исповедня, из которой можно было издали видеть могилу князя апостолов. Она представлялась в виде прямоугольного углубления под самым алтарем, закрытого двумя крепкими решетками

191. Ц. Св. ап. Павла за (Clausse, Basiliques et Mosaїques chrétiennes).

(cataractae); в глубине, в подземной комнате, бронзовый саркофаг с золотым крестом на поверхности хранил священные кости св. Петра и в этом же склепе, доступ в который во время нашествий V-гo века предусмотрительно был сделан невозможным, покоились по сторонам апостола первые римские первосвященники. Не менее великолепна была и отделка базилики. Мозаики на главном фасаде изображали Христа между Девой Mapией и святым Петром;

192. Древний фасад ц. Св. Петра ( Clausse , Basiliques et Mosaїques chrétiennes).

расположенные на триумфальной арке мозаики представляли Спасителя, стоящего между апостолом и императором Константином, подносящим церковь, построенную его заботами. 2829 На своде абсида, реставрированного св. Львом, по стенам центрального корабля другие мозаики блистали своим золотом. 2830 Я уже не говорю о золотых и серебряных сосудах и о драгоценных вещах, – приношениях королей и императоров, – так как базилика более чем этими образцами искусства пользовалась славой по воспоминанию об апостоле, о том Петре, которого, говорит Прокопий, «римляне почитали и которому поклонялись более, чем кому-либо». 2831 Верующие мечтали покоиться своим последним сном вблизи его святой гробницы; папы, со времен Льва I, приняли за правило делать распоряжения о своем погребении под портиками атриума, который вел в базилику, и сами императоры не гнушались иногда следовать этому примеру. 2832 Со всех концов миpa посетители и приношения стекались в базилику и к гробнице Петра. Во время понтификата Ормиздаса (514–523 г.) Юстин и Юстиниан, во свидетельство своей веры, прислали апостолу богатые золотые и серебряные вазы и дорогие чаши, украшенные драгоценными камнями 2833 , и почти накануне экспедиции Beлизapия благочестивейший базилевс Юстиниан послал папе Иоанну II (533–535 г.) великолепные подарки, как свое приношение наиболее славной из всех римских базилик. 2834

Еще и теперь по церкви S. Maria Magiora можно составить себе некоторое понятие о том виде, который представляли собой в VI веке большие базилики Вечного Города и о глубоком впечатлении, которое производили они на верующих. Величественные размеры здания, великолепие украшений, мраморные полы, золоченые потолки, роскошь усеянных драгоценными камнями алтарей и священных сосудов, переливы тканей и обоев, вышитых разными цветами и золотом, блеск мозаик, украшавших стены, – все содействовало тому, чтобы внушить посетителю самое сильное и поражающее представление о торжествующем христианстве. Сверх того, все убранство базилики как бы свидетельствовало, что она является достойным жилищем самого Бога. 2835 В абсиде, торжествующей Христос показывал церковь во всем ее великолепии; по бокам клироса другие изображения, часто взятые из Ветхого Завета, свидетельствовали о высокой и таинственной силе Евхаристии. На тpиумфaльнoй арке виднелись страшные сцены из апокалипсиса, а вдоль кораблей длинный ряд мучеников вызывал воспоминание о долгой и славной борьбе церкви. Одновременно с тем, как эти мистические сцены как бы выливались в один гимн прощения и любви во славу торжествующей церкви и победоносного Христа, ряд картин более исторического характера, представлял глазам верующего эпизоды из церковных хроник, из жизни святых и мучеников, дополняя в образах поучения священников. И таким образом, вдвойне почитаемый, вдвойне святой, – своими чудесами умершего язычества и славой рождающегося христианства, – Рим, в котором африканец св. Фульгенций видел прообраз небесного Иepycaлима 2836 – так он был прекрасен, – в самом деле не имел равного себе. Как говорится в современной поэме, это был «город – владыка миpa, самый чудесный, красный от крови мучеников, белый и чистый, как лилия девственниц, город благословенный между всеми другими, достойный того, чтобы существовать во все века»:

О Roma nobilis orbis et domina,

Cunctarum urbium excellentissimma,

Roseo martyrum sanguine rubea,

Albis et virginum liliis Candida,

Salutem dicimus tibi per omnia,

Те benedicimus, salve per saecula.

Этот дивный Рим, столь полный монументами, воспоминаниями и славой, так что, по словам современника, «обладание всей Италией без него ничего не стоило» 2837 , суждено было видеть последними, в его неприкосновенном виде, Велизарию и его войскам. Долгая и неизгладимая война, наполнившая после этого в течение двадцати лет весь полуостров кровью и развалинами, должна была обозначить и для Рима конец его процветанию. Пять раз взятый и снова отнятый во время этого печального периода, измученный ужасами долгой осады, штурмов, неистовствами варваров, лишенный защищающих стен, обезлюженный, пустынный и даже остававшийся в течение нескольких недель вполне необитаемым, этот царь античного миpa в эти печальные годы медленно нисходит в ряд посредственного и незначительного провинциального города. Его граждане гибнут под мечем победителей, его здания рушатся, слава – меркнет. «Повсюду, говорит несколько лет спустя в трагической гомелии папа св. Григорий Великий, повсюду мы видим только траур и слышим одни только вздохи. Рим, некогда владыка миpa, корчится от невыразимой боли, под ударами варваров, под развалинами своих монументов. Где сенат? Где народ? Слава миpa потеряна, остается только жалкая толпа, постоянно находящаяся под мечем варваров. Что сталось со славой Рима? Во что превратилась его гордость? Сенат исчез, народ погиб, опустелый город рушится сам собой». 2838 В это время уже памятники были заброшены, храмы разрушались, форум пуст, императорские дворцы почти покинуты; большой цирк, в котором Тотила в последний раз устроил большие игры, зарос травой; Колизей и театры – пусты. Термы, в которые разрушенные водопроводы уже не доставляли более воды с гор, высились среди громадных пустынных пространств в виде огромных полуразрушенных масс, но тогда как римское население, подавленное тяжестью своих бедствий, уменьшившееся до жалкого числа едва 50.000 душ, с тоской ждало близкого конца миpa, – медленно, на развалинах императорского Рима, стал расти и развиваться город пап.

Из числа немногих зданий, построенных в Риме, в VI веке, два сохранившихся памятника дают возможность вполне оценить всю глубину наступившего упадка. На форуме, на Священной Дороге, еще и теперь стоит церковь свв. Козмы и Дамиана, построенная в честь двух чрезвычайно популярных святых, тех «мучеников-врачей», покровительство которых, как говорится в надписи на абсиде, «было для народа верным залогом спасения». 2839 Постройка, относящаяся к началу VI века, заменила при папе Феликсе IV (526–530 г.) древнее здание, принадлежавшее городской префектуре, которое переделали и приспособили для нужд христианского богослужения. Интересные мозаики с сильным грандиозным эффектом украшают его абсид: на темно-синем небе, освещаемом красноватой зарей, выделяются колоссального размера строгие энергические фигуры, сильные и крепкие. Несмотря на проявляющиеся уже недостатки, все произведение по стилю все еще замечательно и притом оно представляет ту особенность, что обозначает собой последнее выражение продолжительной художественной эволюции в Риме, последнее усилие оригинального творчества. И в самом деле, в новизне плана церкви, напоминающем подобные же здания на Востоке, в выборе святых покровителей, особенно дорогих для восточного благочестия, – проявляются новые влияния, которые с этих пор, с течением времени, все усиливались, но тем не менее, искусство остается пока римским и независимым от византийских требований. 2840 Но стоит обратить внимание на то, что сделано пятьдесят лет спустя в базилике св. Лаврентия, реставрированной папой Пелагием II (578–590 г.): посмотрите на мозаики, украшающая ее триумфальную арку. Здесь типы – уже совершенно восточные, но сильнее всего тут чувствуется быстро наступивший поражающий,

193. Мозаика абсида церкви свв. Козмы и Дамиана в Риме.

непоправимый упадок. Фигуры – слабые, драпировка – вялая, постановка их натянутая, неестественная; самая работа не обнаруживает силы и выражения. 2841 Это – следствие того, что, в течение полувека, разделяющего оба произведения, произошло глубокое изменение как в римском искусстве, так и в жизни. Одновременно с Афинами, низведенными с положения античной столицы эллинизма на роль маленького провинциального городка, Рим, античная столица миpa, претерпел не менее полную перемену. В эту эпоху, определяющую для него конец античного времени, он принял вид, который потом сохранял в течение всего средневековья, и на развалинах дворцов цезарей в нем постепенно развилась власть пап. Как совершилось это превращение, сделавшее из царя вселенной посредственный провинциальный город? Для объяснения этого достаточно обратиться к свидетельству очевидца, Прокопия, видевшего последние дни римского великолепия и подробно описавшего все поразившая его несчастия; но и в других отношениях следует познакомиться с его рассказами. В них можно познакомиться с тем, от чего страдали подданные в царствование знаменитого Юстиниана и как страдала церковь под управлением очень благочестивого, но и очень деспотического императора. 2842

II.

Римляне были уверены, что завоевание Италии закончится не у стен Вечного города. Убежденные, что Велизарий не допустит осадить себя в этом громадном городе, который так трудно защищать, что он никогда не возьмет на себя задачу кормить его огромное население, они думали, что судьба полуострова определится далеко от них какой-нибудь решительной битвой, и это было одной из причин их желания отдаться имперцам. Поэтому они были очень встревожены, увидя, что византийский генерал наполняет зерном общественные житницы, что он распорядился доставить из Сицилии съестные припасы, в особенности же, когда они узнали, что началось самое поспешное восстановление старых стен Аврелиана и Гонория. 2843 Еще более испугались они, когда в марте 537 г. они увидали страшную армию остготов, которая, подобно потоку, разлилась вокруг города и солдаты Витигеса заняли позиции, расположившись у стен Рима, в семи лагерях. Началась великая осада города, одна из самых продолжительных и самых ужасных, какие когда-либо он выдерживал: она тянулась ровно один год и девять дней. На одной стороне насчитывалось 150.000 воинов, цвет народа готов, ожесточенно стремившихся вновь завладеть столицей их королевства, а на другой имелось едва 5.000 человек, укрепившихся за плохо подправленными стенами, среди недовольного населения, нетерпеливо переносившего ужасы осады и среди которого к тому же нередко возникали изменнические течения. Но в городе был Велизарий, гордо заявивший, что, пока он жив, Рим не сдастся 2844 , и его удивительная храбрость, военное искусство и хладнокровие должны были победить все препятствия. Нужно прочесть Прокопия, очевидца всех событий, весь его рассказ, часто принимающий эпический характер, о семидесяти сражениях, происшедших у стен Рима, и особенно о той по истине гомерической битве, в которой проявилась и почти легкомысленная храбрость и редкая предусмотрительность Велизария. 2845 С отрядом в тысячу кавалеристов генерал выступил для рекогносцировки неприятеля, расчитывая встретиться с его авангардом, но попал в центр всей остготской армии. Сидя на превосходном коне с белой звездочкой на лбу, Велизарий повел атаку с неуместной для главнокомандующего горячностью. 2846 Вокруг него началась бешенная рукопашная свалка, во время которой гибли наиболее смелые из его конвоя, защищая своего генерала. В конце концов Велизарий стал отступать, а затем в виду все увеличивающейся массы готов, пришлось бежать; греческая кавалерия в беспорядке отступила к стенам Рима. В городе распространился слух, что Велизарий убит и стража, не узнавшая своего начальника в прискакавшем кавалеристе, покрытом пылью и кровью, отказалась открыть ворота, боясь, чтобы вместе с бегущими не проникли в город готы. В таком безвыходном положении Велизарий сделал последнее усилие и новой атакой он на время отбросил варваров, что дало ему возможность возвратиться в Рим. Наступал уже вечер, но генерал продолжал работать без отдыха. Неприятель был близок и потому, опасаясь ночного нападения, Велизарий пожелал лично осмотреть все стены, проверить посты, дать инструкции начальникам и только очень поздно друзьям удалось уговорить его немного поесть и отдохнуть. 2847 И действительно, положение было чрезвычайно критическое. Витигес, презирая греков, надеялся взять город открытой силой; уже в первые дни осады он приказал начать общий штурм. Для этого он распорядился построить большие деревянные башни, которые на быках должны были быть притащенными к стенам города, и таким образом, облегчить варварам приступ 2848 , и римляне в безумном ужасе видели приближение этих страшных военных машин к городским укреплениям. Велизарий установил свою квартиру близ главного пункта атаки, на Пинчио, и в то время, когда все были охвачены страхом, он один сохранял хладнокровиe и спокойствие. Когда неприятельские машины приблизились на надлежащее расстояние, он лично нанес первый удар по ним 2849 ; потом, приказав своим стрелкам из луков целиться в быков и, таким образом, очень быстро лишив неприятеля возможности управлять машинами, он сделал их неподвижными. Но готы не потеряли бодрости: у Саларских ворот Витигес лично руководил нападением. Однако, смелая вылазка осажденных заставила его солдат отступить в беспорядке и вскоре красный блеск  горящих военных машин оповестил римлян о первой неудаче осаждающих. 2850 В другом пункте шла не менее горячая битва. По ту сторону Тибра, мавзолей Адриана прикрывал находившихся близ него мост на реке; он был сильно укреплен византийцами, но под прикрытием портиков, соединявших мавзолей с базиликой Св. Петра, готам удалось проскользнуть к самым стенам, вследствиe чего балисты сделались бесполезными для того, чтобы отогнать неприятеля, и осаждающее стали уж совсем наседать на гарнизон, когда отчаяние внушило грекам внезапное решение. Мавзолей Адриана был великолепно украшен статуями; их разбили на тысячи кусков и стали бросать их на варваров. Под этой лавиной осколков скульптурных произведении остготы отступили. Этот способ защиты объясняет почему впоследствии во рвах замка св. Ангела были найдены спящий Фавн, находящихся теперь в Мюнхене, и флорентийский пляшущий Фавн. 2851 Легенда, относящаяся к этому времени, приписывает самому апостолу Петру участие в обороне своего города. Возле Фламминиевых ворот часть стены была в очень плохом состоянии, грозя совершенно развалиться; ее даже называли «проломанной стеной». По преданию, когда св. Петр, идя на казнь, проходил возле стены, она склонилась перед апостолом. Понятно, что Велизарий захотел

194. Ц. св. Лаврентия за стенами. Наружный вид. ( Clausse , Basiliques et Mosaїques chrétiennes).

хотел исправить этот слабый оборонительный пункт, но римляне воспротивились этому, говоря, что св. Петр обещал быть сам на страже укреплений, и действительно готы были как будто ослеплены апостолом, потому что ни разу не сделали попытки нападения в этом месте. 2852 Как бы то не было, но к вечеру этой кровавой битвы 30.000 тел готов усеяли подступы к Риму и всю ночь в то время, когда византийские солдаты распевали в городе свои победные гимны, в стане варваров раздавались возгласы горя и оплакивания героев, павших в сражении. 2853

Витигесу не удалось открытое нападение, но город все таки не был еще спасен. С самого начала осады варвары разрушили водопроводы, что являлось весьма серьезным обстоятельством, потому что вследствие этого Рим должен был довольствоваться, как это потом продолжалось в течение всех средних веков, водой из цистерн и из Тибра. Вместе с тем все мельницы, получавшие воду из водопроводов, стали, и нужна была вся изобретательность Велизария, чтобы заменить их новыми сооружениями, приводившимися в движение водой реки. 2854 Однако обложение города не было полным, дорога к морю оставалась открытой и Велизарий воспользовался ею для удаления из города части населения, не принимавшей участия в обороне 2855 , а также для набегов на всю окрестную область своей легкой кавалерии, особенно своих нумидийских всадников, которые наводили большой страх на готов. Но мало-помалу обложение становилось все теснее; Витигес понял, что он не может овладеть городом штурмом и что маленькая византийская армия была слишком слаба, чтобы рискнуть на генеральное сражение. Вследствие этого он вместо осады начал блокаду; он овладел г. Порто у устья Тибра 2856 и занял между дорогами Аппиевой и Латинской крепкую позицию, которая господствовала над ими обеими и запирала их. Таким образом было достигнуто полное обложение города и в Риме начался страшный голод. 2857 Мяса не хватало; на вес золота приобреталось мясо палых или убитых мулов. Количество воды уменьшилось и она стала нездоровой; тем не менее ее можно было покупать только по дорогой цене; овощей не хватало для питания населения; едва можно было доставать фураж для животных. К тому же все это происходило в поле; развились лихорадки, а плохо погребенные трупы вызвали эпидемические заболевания.

195. План ц. св. Лаврентия за стенами ( Clausse , Bas. et Mos. chrétiennes).

Затем, одна неудачная вылазка довершила упадок духа среди осажденных. В городе начался ропот и к Велизарию была послана депутация, которая умоляла его сжалиться над Римом и сдаться. 2858 Но он один оставался непреклонен. Он обещал скорое прибытие подкреплений и доставку жизненных припасов и, чтобы поскорее достигнуть этого, послал в Неаполь свою жену, энергическую Антонину, и верного Прокопия 2859 , которым удалось прорвать блокаду. К счастью для Велизария положение готов было также плохо. Римская долина дала ему двух драгоценных союзников: лихорадку и голод. Дело происходило в июле. Разрушение водопроводов превратило предместье Рима в обширное болото; в лагерях остготов болезни производили страшное опустошение, и сверх того, легкая византийская кавалерия и мавры с их дрессированными собаками для обнаруживания засад постоянно прерывали сообщения и отбивали обозы осаждающих, так что Витигес вынужден был покинуть южную часть города. Потом, в декабре, он решился предложить перемирие, чтобы иметь время для переговоров с Константинополем. 2860 Как раз в это же время прибыли подкрепления для греков и большая флотилия, нагруженная провизией, вошла в Остию, а затем беспрепятственно поднялась по Тибру. 2861 Дело готов было проиграно.

196. Взятие на небо порока Ильи. Барельеф на деревянной двери ц. св. Сабины.

197. Вознесение. Барельеф на деревянной двери ц. св. Сабины.

Тщетно Витигес упорно продолжал его, – все атаки готов кончались неудачей; тщетно солдаты Витигеса пытались проникнуть в город через водопровод: их выдал свет факелов, которые они несли с собой. 2862 Потеряв всякую надежду, получая отовсюду угрожающая сведения, считая, что самой Равенне грозит опасность, – Витигес наконец снял осаду. В конце марта 538 г. римляне с высоты своих стен увидали, как колонны готов пошли по направленно к северу, предав огню свои лагери. Цвет народа готов погиб под стенами Вечного Города. 2863

Рим считал себя спасенным и в праздники Пасхи, следовавшие за снятием осады (4 апреля 538 г.), он радостно отпраздновал делами милосердия свое освобождение и свое торжество. 2864 Папа Вигилий, недавно занявший кафедру св. Петра, проявил большое рвение в исправлении бедствий, причиненных войной. Алтари мучеников и пригородные кладбища были возмутительно разграблены варварами 2865 : папа занялся, особенно в катакомбах св. Петра и Марцеллина, в подземной базилике св. Ипполита и на кладбищах по Саларской дороге, реставрацией этих чрезвычайно чтимых мест, к которым, как гласит одна надпись, «преступление врагов еще более усилило народную любовь». 2866 Со своей стороны Велизарий освятил успех своего оружия основанием благотворительных учреждений и великолепными приношениями в церковь. 2867 Даже муза как бы захотела озарить своим блеском эти печальные годы. В 544 г. поддиакон Аратор, по приглашению Вигилия, перевел Деяния апостолов латинскими двустишиями, и это произведение, казавшееся в то время чудесным, было прочитано с большим торжеством в базилике св. Петра in Vincoli. 2868 «Все, что оставалось в Риме из числа образованных, горячо приветствовало его и несколько старых консуларов, из тех, которые исправляли манускрипты Горация и Тита Ливия, быть может вспоминали о храме Аполлона на Палатине и его библиотеках, где во времена Августа поэты и ораторы декламировали свои произведения перед собранием просвещенных людей». 2869

III.

Это были дела мирного времени, которые, однако, должны были очень скоро прекратиться. Осада 537 г. была просто игрушкой в сравнении с наступающими бедствиями. Известно, что в 542 г. остатки готского народа соединились вокруг героя и борьба началась по всей Италии. Уже Флоренция, Неаполь, Тибур попали под власть Тотилы; Рим, сжатый со всех сторон, чувствовал приближение новых бед и действительно осенью 545 г. король готов стал лагерем перед его стенами. 2870

На этот раз для его защиты не было Велизария. Отозванный после взятия Равенны на восток с поручением вести войну с персами, затем впавший в немилость, он был потом, в виду чрезвычайно важных обстоятельств, снова послан в Италию, но без солдат, без денег и, будучи совершенно бессилен, должен был безнадежно только присутствовать при событиях, которым не мог помешать. Вместо него жестокий и алчный начальник Вессас командовал 3.000 человек, составлявших весь гарнизон Рима. Считая свои войска слишком немногочисленными для того, чтобы прорвать осаждающие войска, он ограничивался охранением стен и упорно отказывался от вылазки. Со своей стороны Тотила понял, что он будет напрасно тратить свои силы в кровавых приступах, поэтому он ограничился плотной блокадой города, перерезав все сообщения, заперев искусственными сооружениями нижнее течение Тибра и сделав таким образом излишним обладание г. Порто, в котором стоял византийский отряд. Окруженный со всех сторон, постоянно ожидая помощи, которая однако не приходила, Рим вскоре стал добычей всех ужасов самого страшного голода. 2871 Напрасно папа, находившийся в то время в Сицилии, послал флот с зерновым хлебом: он был захвачен готами. 2872 Напрасно диакон Пелагий, управлявший за отсутствием Вигилия римской церковью, пытался смягчить гнев Тотилы: король-варвар не захотел ничего слышать 2873 ; а в это время римское население гибло от голода. Прокопий оставил приводящее в содрогание описание этого ужасного года. 2874 Нужда была так велика, что за меру пшеницы платили по семи золотых солидов, за небольшое количество муки с отрубями по два золотых солида. Мясная туша продавалась за пятьдесят золотых солидов, но и при этом ее трудно было достать. Труп дохлой лошади считался благополучием для тех, кто его находил, и, несмотря на все великодушные усилия некоторых благородных людей, особенно Пелагия, чтобы облегчить бедствия осажденных, голод становился со дня на день все ужаснее. Ели собак, крыс; чтобы заглушить голод, питались травой, крапивой, которую кипятили. Множество людей умирало. Повсюду можно было видеть только багровые лица, бродящая тени. Начались самоубийства, а то, что совершалось вокруг, приводило в ужас несчастных живых. На все мольбы римлян, желавших смерти, как избавления от их мук 2875 , Вессас не обращал внимания. Он сохранял для гарнизона все средства, которыми можно было располагать, или пользовался теми запасами, которые он сделал заранее, чтобы обогатиться лично ему самому. Однако, позже, он за дорогую цену позволил некоторому числу лиц удалиться из города, но многиe из них, истощенные предшествовавшими лишениями, умерли в дороге. Таким образом, говорит Прокопий, вспоминающий в эти дни всеобщего горя, знаменитое былое изречение, «рок карал сенат и римский народ». 2876

Среди всех этих мук явился луч надежды. Узнали, что в Порто прибыл Велизарий с войсками и флотом из двухсот кораблей, нагруженных пшеницей, которые он заготовил, чтобы помочь Риму и накормить его. По обыкновению, Антонина сопровождала генерала и это было причиной неудачи. Направившись к Риму, Велизарий оставил свою жену в Порто, строго приказав Исааку, начальнику гарнизона, ни в каком случае не выступать из города. Ему уже удалось уничтожить заграждение, запиравшее Тибр, когда среди византийского войска внезапно распространился слух, что Исаак убит. Но если так, если Порто взят, то для армии Велизария отступление было бы отрезано, но, главное, в таком случае Антонина попала бы в руки варваров, и, ничего не проверив, ничего не слушая, Велизарий поспешно пошел назад. А между тем в Порто было все спокойно, Антонина свободна и Исаак жив; новость была ложная, но все предприятие для освобождения Рима рухнуло. В отчаянии от этой неудачи, Велизарий серьезно заболел и последняя надежда спасения для осажденных исчезла. 2877

В ночь на 17 декабря 546 г., благодаря измене, Тотила проник в Рим. Внезапно пробужденные трубными звуками победителя 2878 , римляне считали, что настал их последний час. Среди ночи они спешили в церкви, а греческий гарнизон поспешно бежал в сопровождении всех, кому удалось достать лошадь. Множество народа укрылось в церкви св. Петра, в этом наиболее священном и чтимом убежище. Утром туда же отправился и Тотила, чтобы поклониться гробнице апостола. Пелагий встретил его на пороге храма с евангелием в руке и просил прощения побежденным римлянам. 2879 Король склонился на его мольбы; за несколькими исключениями, жизнь горожан была пощажена, но Тотила, в награду своим солдатам, разрешил им грабеж города и жестоко дал почувствовать римлянам все их унижение. Сделав смотр войскам на форуме, он вошел в сенат, державший свое последнее заседание под таким непредвиденным председательством, и разразился беспощадными упреками по адресу патрициев за их неблагодарность. И на этот раз снова, среди всеобщего молчания, раздался один голос, голос Пелагия, просившего пощады сенату, подобно тому, как он добился ее для римского народа. 2880

Положение Рима было плачевно. Война, осада и эмиграция низвели население его до горсти людей. Прокопий говорит, что в городе оставалось едва 500 человек и при том совершенно нищих. 2881 Потомки самых знатных фамилий, самые знаменитые сенаторы были доведены до необходимости просить кусок хлеба; но между ними выделяется одна благородная фигура, а именно Рустициана, дочь Симмаха и вдова Боеция. Тотчас по восстановлении власти византийцев она отомстила за несправедливость, оказанную близким ей людям, приказав свалить статую Теодориха; потом, во время осады, она великодушно раздала все свое имущество бедным и теперь разоренная, вынужденная протягивать руку, она подвергалась величайшим опасностям. Раздраженные готы требовали ее смерти, но ее спасло милосердие Тотилы. 2882 Действительно, в эти печальные дни король варваров обнаруживал снисходительность к отдельным лицам, но город, перед которым пало столько близких ему людей, внушал ему страшную ненависть. Сначала он приказал снести часть стен, но вскоре потом он стал грозить сжечь город и превратить весь Рим в обширное пастбище. 2883 Затем, в минуту гнева, он приступил к выполнению еще более чрезвычайной меры. В начале 547 г. он попытался начать переговоры с византийским двором, но Юстиниан высокомерно отверг мирные предложения; тогда Тотила принял грандиозное и страшное решение. Все население Рима, с сенаторами во главе, было уведено, как пленники, в Кампанью и город остался совершенно безлюдным. 2884 "Рим, рассказывает один современник, был до такой степени опустелым, что в нем, кроме животных, не оставалось ни одного живого существа». 2885 В стенах великой метрополии царила пустыня; в течение шести недель – неслыханный и не повторявшийся в его истории случай – жизнь в Риме совершенно прекратилась и трудно представить себе печальное и устрашающее зрелище, которое представлялось тогда робкому прохожему, отважившемуся войти в этот мертвый город с его «пустынными улицами, молчаливыми площадями, запертыми церквами и опустелыми жилищами, где дикие звери заняли место людей». 2886

IV.

Однако, эта кажущаяся смерть продолжалась не долго. Велизарий, все еще державшийся в Порто, воспользовался благоприятным моментом и с небольшим отрядом войска занял город. В течение двадцати пяти дней он исправил разрушенные стены, поспешно заполняя их остатками древних монументов 2887 , и когда Тотила, полагавший, что он стер даже память о Риме, вновь появился у Вечного города, византийский генерал энергически отбил все штурмы, заставив короля варваров горько пожалеть, что он в минуту раздражения предпочел уничтожить город вместо того, чтобы сохранить его для себя. 2888 Тем не менее бедствия города еще не кончились. В 549 г. Тотила вновь явился у стен Рима, в котором на этот раз Велизария не было. Снова измена открыла готам ворота города и снова Рим испытал ужасы взятия его штурмом. 2889 В течение трех лет варвары занимали его, как хозяева, до тех пор, пока в 552 г. Нарзес не взял его в пятый раз приступом, после чего он оставался во власти Восточной империи в течение двух последующих веков. 2890 Считая себя окончательно спасенным, Рим праздновал победу византийских армий 2891 и высокопарные надписи прославляют за одно и поражение готов, уничтоженных поразительным искусством греков, и свободу, возвращенную Риму, и торжество Нарзеса. 2892

Пять раз взятый приступом в течение короткого времени, на протяжении шестнадцати лет, город являлся лишь тенью самого себя. 2893 Война, голод, чума и эмиграция низвели то, что составляло некогда владычествовавший народ, к горсти людей. На громадном пространстве, опоясанном стенами, едва насчитывалось от тридцати до сорока тысяч разоренных, обнищалых, несчастных жителей. «Такова, писал диакон Пелагий, нужда и бедность города, что мы не можем смотреть без сердечной боли на людей, которых мы прежде знали богатыми и уважаемыми». 2894 От римской аристократии сохранились только жалкие остатки. Многие патриции бежали из Рима навсегда, одни в Сицилию, другиe даже в Константинополь. Многие, попав в руки готов, испытали еще более горькую участь: в отчаянной борьбе 552 г. они были безжалостно истреблены варварами. 2895 Те же, которые воротились, нашли свои дворцы пустыми; их сельские имущества были разорены или превратились, вследствие разрушения водопроводов, в болота. И в таком разоренном виде, самом бόльшем, какой когда-либо знал Рим (даже во времена авиньонских пап он не падал так низко) они едва могли узнать свой город. Внутри стен теперь находились огромные пустые пространства, на которых во время осады 549 г. сеяли пшеницу; древние памятники, о которых уже никто не заботился, превращались в развалины, не смотря на те запоздалые меры к их поддержанию, которые были предписаны Юстинианом. 2896 В большом цирке последние игры были даны Тотилой в 549 г., а на улицах последнее триумфальное шествиe Нарзеса имело место в 552 г. – Нарзес, как и Велизарий, чтобы отпраздновать свою победу, основал некоторые благочестивые учреждения.

У римских ворот, близ Сальвианских вод ( ad Aquas Salvias ), он основал монастырь для греческих монахов 2897 , у Сан-Саба и Caнтa-Mapия in Cosmedin при его содействии основались другие греческие монашеские общежития 2898 и наконец у подошвы Квиринала, как памятник владычества и славы византийцев, он построил по образцу знаменитой церкви св. апостолов в Константинополе церковь во имя апостолов Филиппа и Иакова. 2899 Это повело к тому, что Рим преобразовался. В его базиликах появились греческие святые, а в монастыри проникали греческие монахи; целое греческое поселение устроилось в квартале, идущем вдоль Тибра и по склонам Авентинского холма. В возобновленном императорском дворце, сделавшемся местопребыванием итальянского вице-короля, императорские изображения заняли место в часовне св. Цезаря in Palatio 2900 : – фактически античный Рим умер. «Ужасной готской войной, говорит Грегоровиус 2901 , были погублены навсегда древние формы жизни, как в Риме, так и во всей Италии. В сожженных, опустошенных и разрушенных городах свидетелями древнего вeличия оставались только одни развалины. Таким образом прорицание сивилл сбылось. Глубокая ночь варварства одела своим мраком разрушенный латинский миp и в этом мраке не было видно другого света, кроме мерцающего огня свечей в церквах, да одинокого света рабочей лампады погруженная в свои думы монаха в монастыре».

V.

Несомненно, что в эти печальные дни церковь жестоко пострадала. Ко всем бедствиям войны деспотизм Юстиниана с своей стороны не раз присоединял не менее возмутительные меры. Уже в 536 г., когда папа Агапит прибыл в Константинополь выполнить то, что Либератус удачно называет «посольством Христа» ( Christi legatio ) 2902 , он уже испытал самодержавное насилие базилевса и в Liber pontificalis занесен знаменательный и символический диaлог, во время которого император сказал папе: «Исполни мои требования или я тебя сошлю», на что папа с мужественной твердостью отвечал: «Я, пастырь, явился сюда, чтобы видеть христианнейшего императора Юстиниана, а вместо него нахожу Диоклетиана. Я не боюсь твоих угроз». 2903 При преемниках Агапита отношения между папами и императором обострились еще более. В марте 537 г., во время великой осады, Сильверий был принесен в жертву интригам диаконa Вигилия и злопамятству Феодоры, а Велизарий, побуждаемый Антониной и, быть может, получив еще, как утверждают, деньги от Вигилия, не отказался быть opyдиeм низкого заговора. Папа жил в латеранском дворце. Его обвинили в желании сдать готам находившиеся по соседству ворота Aзинариa, а для того чтобы придать обвинение необходимые доказательства, по обыкновенно сфабриковали ложные письма, которые будто бы были перехвачены. Однако, Велизарий, по-видимому, в последнюю минуту поколебался: он посоветовал Сильверию сделать по собственному почину те уступки, которые Феодора ожидала от услужливого Вигилия; но папа решительно отверг это предложение. Вместе с тем, – для опровержения ходивших слухов об измене, – он переехал подальше от стен, на Авентин, по соседству к церкви св. Сабины, куда Велизарий, обязанный повиноваться приказаниям, полученным из Константинополя,, послал за ним, требуя к себе. Несмотря на боязнь окружающих, Сильверий явился во дворец Пинчия и первая встреча их обошлась без насилий; но вскоре папа был снова вызван к генералу. Так как папу сопровождала многочисленная свита, то были приняты меры, чтобы устранить ее, и с этой целью ее задержали в прихожих, и Сильверий один, сопутствуемый Вигилием, был введен во внутренние покои, где он застал Велизария, сидящим у ног Антонины, небрежно лежавшей на кровати. «И так, господин папа, крикнула жена главнокомандующего, что мы и римляне сделали вам, что вы хотите предать нас готам?» Что говорилось потом, – неизвестно; но что сделали –  это мы знаем. С папы были сорваны его первосвященнические уборы, его одели в платье простого монаха, грубо низложили и сослали на восток 2904 , а на его место 29 марта 537 г. был избран папой без протестов, под давлением византийской власти, Вигилий. 2905

198. Капитель в церкви св. Климента (Clausse , Les Marbriers romains).

Известно, что последнему предстояло очень горько искупить те способы, посредством которых он занял кафедру св. Петра, и что современники осудили его с заслуженной строгостью. 22 ноября 545 г. в то время, когда он служил обедню в церкви св. Цецилии на Транстеверине, он был грубо захвачен в самой церкви ворвавшимся в нее отрядом греческих солдат и поспешно посажен на корабль, который тотчас отправился вниз по Тибру, сопровождаемый криками, плачем и свистом населения, смущенного и испуганного этим актом насилия. 2906 Возможно, что сам Вигилий добровольно пошел на этот увоз, так как это выводило его из затруднительного положения, и что он даже желал его 2907 ; но когда из Сиракуз, куда он был сначала доставлен, ему также пришлось отправится на Восток, то те восемь лет, которые он провел в столице (с 25 января 547 г. до начала 555 г.) были полны опасностями и насилиями над ним и горем и унижением для папства, до тех пор пока, утомившись всем этим, он не уступил, наконец, богословским требованиям Юстиниана. И подобно своей жертве Сильвестрию,

199. Церковь св. Лаврентия за стенами, в Pиме.

ему не пришлось увидеть снова свой город, так он умер по дороге в Рим, в Сиракузах (7 июня 555 г.).

Однако, несмотря на все эти несчастия, авторитет папства постоянно возрастал в Риме, в Италии и на всем Западе. Во время ужасов пяти осад и во время отсутствия Вигилия, при всеобщем бедствии, один человек непоколебимо стоял в Риме, это был диакон Пелагий. Будучи очень богат, он истратил свое состояние на облегчeниe участи осажденных; мужественно, как некогда святой Лев перед Аттилой, он пренебрег гневом Тотилы и внушил королю готов уважение к своему характеру и твердости; и вообще при всех обстоятельствах он обнаруживал высокую, твердую, благородную душу и таким образом приобрел среди своих сограждан то нравственное значение, которое придавало ему власть над всеми. Сначала как нунций, а потом как советник папы, он не менее энергично защищал в Константинополе правоверие и халкидонский собор; если же и он кончил тем, что уступил, частью в угоду Юстиниану, частью же для того, чтобы стать папой после Вигилия 2908 ,– так как с 537 г. при выборах пап византийское влияние было решающим, – то несомненно, что, несмотря на эту слабость и вызванное ею недоверие к нему, Пелагий заслуживает того, чтобы занять место среди великих пап VI века. Он принес на кафедру св. Петра то же благородство, тот же возвышенный характер, ту же твердость, которые обнаружил в 546 г. во время своего управления Римом. Энергическими мерами он преобразовал управление церковью и искусно воссоздал экономические ресурсы ее 2909 , и когда, в 560 г., он умер, то в эпитафии над его гробницей в церкви св. Петра, могло быть по справедливости написано, что «он многих посвятил, но без всякой личной для себя выгоды», – а это, приняв во внимание обычаи того времени, «являлось даже героизмом» 2910 , – и что он употреблял свое богатство на выкуп пленных, облегчение бедных и на утешение скорбящих:

Alterius gemitus credidit esse sttos. 2911

Таким образом в древнем Риме, теперь находившемся в развалинах, медленно вырастал город пап: на остатках покинутых храмов возвышались восторжествовавшие над ними базилики; религиозные церемония и торжественные процессии, заменившие прежние празднества и триумфы, заполняли город своей меланхолической пышностью. В то же время, несмотря на восстановление византийской власти, епископ с каждым днем приобретал все большее значение первого лица в Риме. С формальной стороны, даже сам закон отводил ему особую роль в общественной жизни; практически же исчезновение всего, что имело особую важность в прошедшем, упадок древних аристократических родов, ослабление отдаленного императорского могущества, – все это в такой же мере увеличивало могущество и значение папы. Среди развалин древнего Рима одна только церковь оставалась нетронутой, только она одна являлась действующей и живой. В великие дни истории города, его глава всегда занимал первое место: он шел к Аттиле, он заключал договор с Гензерихом; он же вел переговоры с Велизарием и умерил строгие меры Тотилы. В повседневной жизни никто иной, одна только церковь, пользуясь продуктами своих обширных, превосходно управляемых владений, кормила город. Построенными ею больницами, множеством своих благотворительных учреждений, неистощимой ежедневной помощью она боролась с нищетой и утешала бедных, и таким образом в Риме, который она защищала и в котором поддерживала самое жизнь, – она постепенно и законно подготовила ту власть, которую в соответственный момент осуществила. В царствование Юстиниана она тяжело испытала жестокость императорского деспотизма, она понесла много унижения и стыда, но она и дождалась наступления того времени, когда римский первосвященник освободился от тирании византийского цезаропапизма, и этот день, – который в VI веке можно было только предчувствовать в отдаленном будущем, но который должен был наступить, – изменил, вследствие союза Церкви с Франками, течение истории в последующее века.

Глава VIII. Равенна и византийское искусство

К востоку от Болоньи, недалеко от Адриатического моря, среди низкой и печальной равнины расположен маленький провинциальный город, в настоящее время почти пустынный и полумертвый, но некогда служивший убежищем последних западных императоров, столицей остготских королей и резиденцией управителей Италии после ее обратного завоевания Юстинианом. Это – Равенна. Несмотря на ее теперешний упадок, она, по вызываемым ею великим воспоминаниям, по сохраняющимся в ней памятникам славного прошлого, представляет особую важность и для историка и для художника. В Равенне лучше чем на Востоке, лучше даже чем в Константинополе, можно изучать византийское искусство VI века и глубокое влияние, оказанное им на Италию. В то время, когда Рим незаметно сошел на уровень провинциального города, роскошь великих построек продолжала существовать в Равенне и таким образом в этом городе, издавна связанном с Византией постоянными сношениями и ставшем потом центром императорского управления полуостровом, восточное искусство могло развиться очень широко.

Равенну очень живописно назвали итало-византийской Помпеей, и, действительно, редко можно найти город, который так переносил бы в прошлое. Все в нем приводит мысль к одной эпохе, к одному искусству; никакой посторонний интерес не нарушает покойное и мирное созерцание памятников. Тишина пустынных улиц, в которых, то там, то здесь, древние саркофаги прислоняются к стенам; великий дух печали и заброшенности, лежащий на всех предметах; постоянная пустынность обширных базилик, – все здесь призывает забыться в воспоминаниях об исчезнувших веках. Когда в церкви св. Аполлинария Nuovo взор останавливается на длинном ряде святых в блестящих костюмах, или в церкви св. Виталия на мозаиках, на которых Юстиниан и Феодора являются во всем блеске императорского великолепия, то на мгновение кажется, что все эти покойные и неподвижные фигуры оживают, и мысль естественно переносится в ту эпоху, когда были созданы эти удивительные здания. Быть может Равенна – единственный город в миpe, где Юстиниан и Феодора перестают быть только пустыми и неинтересными именами, а становятся осязаемыми и почти присутствующими реальностями, и перед таким выразительным комментарием к истории cухиe рассказы хроник окрашиваются и освещаются, а из такого в своем роде исторического видения вытекает более отчетливое уяснение событий и более ясное понимание памятников. 2912

I.

Какова была Равенна в 540 г., когда Велизарий овладел ею именем императора, чем она стала под властью Юстиниана и благодаря ему, – знать это не трудно. Известны те маленькие книжки, назначенные для путеводительства в Риме пилигримов средних веков, те Mirabilia urbis Romae , которые, ведя по разным сооружениям и рассказывая относящиеся к ним наивные легенды, дают нам столь живую и любопытную картину вечного города. Очень сходный с ними документ дает нам возможность нарисовать подобную же картину и Равенны. Один равеннский священник, Ангеллиос, живший в начале IX века, оставил очень интересное сочинение, касающееся его родного города. В ней он хотел рассказать, в назидание монахов своего монастыря, жизнь архиепископов, которые в течение 800 лет наследовали друг другу престол святого Аполлинария; но такая среда, как Равенна, должна была захватить его: проходя по улицам, посещая базилики, монах не мог не заинтересоваться этими роскошными зданиями и блестящими мозаиками; он скопировал надписи, покрывавшие стены церквей или украшавшие саркофаги, описал картины, украшавшие церкви, и рассказал чудеса и благочестивые легенды, относившиеся к этим монументами. Все, что он видел, все, о чем слышал, все это без особого разбора он поместил в свою книгу, и это именно и составляет ее главную прелесть. Конечно, ему случалось перемешать эпохи, перепутать действующие лица, даже

200. Церковь св. Апполинария in Classe; наружный вид.

извратить историю, но он описывает добросовестно и ведет рассказ с удивительной наивностью; если же иногда он становится нестерпим некоторыми длиннотами и болтовнёй, то все же имеет существенное достоинство в том отношении, что дает живой образ византийской Равенны, ее зданий и преданий.

В настоящее время Равенна отстоит довольно далеко от моря, но прежде почти у самых ее ворот находился ее порт на Адриатическом море. 2913 Это был Классис, военный порт, где помещался отряд императорского флота; торговый и промышленный город, где говорили столько же по-гречески, как и по латыни, и который часто посещали по своим делам торговцы из Сирии и Армении 2914 ; наконец, это был важный город в религиозном отношении, переполненный монастырями и церквами. Из множества его зданий были особенно замечательны два, как по своей красоте, так и по окружавшей их массе интересных преданий. Первое – это церковь св. Петра, построенная в V веке архиепископом Петром Хризологом, – самая большая и самая великолепная из равеннских церквей. Стены ее блистали мозаиками и драгоценными камнями, алтари были переполнены серебряными и золотыми сосудами, но она обладала сокровищем, еще более ценным, – столь прекрасным образом Христа, что сам Спаситель удостоил узнать себя в нем. 2915 Монастырь св. Иоанна был не менее славен и Агнеллиос по его поводу рассказывает очень интересную и одну из самых пленительных легенд в его книге 2916 , но время которой относится к немного позднейшему периоду, чем эпоха Юстиниана. Теперь от времен старых памятников и этих старых воспоминаний не осталось ничего, или почти что ничего. Классис разрушен в начале IX века и там, где некогда врезывался порт Равенны, ныне расстилается болотистая равнина и среди этой нездоровой пустыни высится единственный и великолепный след исчезнувшего города – величественная базилика св. Аполлинария in Classe .

Начиная от Классиса, длинное предместье Цезарея 2917 соединяло порт с городом. В момент, когда византийцы вступили во владение Равенной, в ней пользовались особой славой два имени, благоговейно хранились два великих воспоминания. Одно – память императрицы V века, той гордой и энергичной Галлы Плациды, жизнь которой прошла со всеми превратностями какого-нибудь романа. Последовательно – переходившая из равеннского дворца в лагерь вестготов, с берегов Гаронны на берега Босфора; последовательно – жена германского короля и мать римского императора, она сумела среди бедствий V века силой своего ума и смелости поддерживать в течение некоторого времени колеблющуюся империю. Она очень любила этот город Равенну, в котором она родилась и в котором

пожелала быть погребенной; она увеличила в нем число зданий и религиозных учреждений 2918 и до настоящего времени ее имя остается нераздельным с той капеллой святых Назера и Цельса, где она погребена близ своего брата и мужа, с той прелестной молельной, украшенной повсюду мозаиками, которую называют мавзолеем Галлы Плациды и которая представляет собой быть может самое изящное изо всего, что оставило нам христианское искусство V-гo века.

Другое воспоминание относилось к великому государю остготов Теодорику. Этот варвар, сделавшийся почти римлянином, также любил Равенну особенной любовью. Он построил в ней великолепные церкви, св. Марии in Cosmedin 2919 и св. Мартина «с золотыми небесами», которая теперь называется церковью св. Аполлинария Nuovo 2920 ; он выстроил здесь пышный дворец, план которого, как кажется, походил на константинопольские Священные Палаты, и который также был украшен блестящими мозаиками, на которых король представлен в боевом костюме между двумя символическими фигурами, олицетворявшими Рим и Равенну. 2921 На площади перед дворцом возвышалась прекрасная бронзовая конная статуя короля-варвара 2922 и таков был его престиж в Равенне, что память его, хотя и запятнанная ересью, пользовалась уважением среди православных византийцев, которые не посмели коснуться чего бы то ни было, что напоминало столь великое и славное имя. Еще и теперь восхищаются в Равенне знаменитой Ротондой с тяжелым каменным куполом, в которой был похоронен Теодорик Великий.

На вновь завоеванную столицу Галлы Плациды и Теодорика, как и везде, Юстиниан пожелал наложить свою печать. С своей обычной набожностью, он наполнил приношениями равеннскую церковь 2923 , разоряя в ее пользу остававшихся арианцами готов; он дал ей множество привилегий, сделал базиликам великолепные подарки и своей щедростью заслужил, по словам равеннского хроникера, то, «что по его смерти в Равенне была великая скорбь и печаль о потере столь правоверного государя». 2924 К тому же, как орудие для выполнения своих желаний как помощника для удовлетворения своей склонности к постройкам, Юстиниан нашел в самой Равенне человека, какой ему был нужен: это был архиепископ Максимиан (546–556 гг.).

Максимиан, подобно императору, изображен на мозаике церкви св. Виталия и, подобно императору, оставил по себе среди равеннатов долгую память. Еще два или три века спустя после его смерти ходило много рассказов о его более или менее легендарных приключениях, о его долгих путешествиях на Восток, о дружеских отношениях с Юстинианом и при том не без непочтительного укола для императорского авторитета и епископской строгости о том способе, каким благочестивый епископ надул великого императора. 2925 В глазах добрых равеннатских буржуа Максимиан представлялся человеком осторожным, очень ловким и хитрым, и если ходившие об нем истории вызывают некоторые сомнения относительности его безупречности, как архиепископа, то они за то делают большую честь его ловкости и изобретательности.

Приведем один из многих примеров его способов обращения с Юстинианом. 2926 Однажды, когда он был еще только диаконом в Истрии, копая землю, он нашел большой сосуд, наполненный до верха золотом. Он тотчас сообразил, что ему будет очень трудно скрыть подобную находку и, следовательно, она в конце концов достанется императору. Что же он сделал? Он приказал, чтобы ему привели быка и тут же убили его, после чего он набил его живот золотыми монетами; затем он приказал сделать себе большие сапоги из козьей кожи и тоже наполнил их золотом. После этого он отправился в Константинополь и представил императору все остальное золото, которое он не мог спрятать. В восторге от неожиданной находки Юстиниан его отлично принял и только спросил, все ли он представил, что нашел. «Клянусь, государь, вашим спасением, отвечал Максимиан, что я оставил себе только то, что положил в живот и в сапоги». Ответ был очень хитрый; Юстиниан подумал, что диакон этим указывал на деньги, израсходованные им на еду и на путевые издержки, и радуясь, что нашелся такой честный человек, назначил его архиепископом в Равенну.

Здесь также находчивость Максимиана нашла для себя почву. 2927 Духовенство и народ отказывались принять чуждого

201. Епископ Максимиан; мозаика в ц. св. Виталия.

им архиепископа и последний был вынужден поместиться в одном из этих предместий города. Друзья его были крайне раздражены этим; говорили, что нужно довести об этом до сведения императора, чтобы тот силой подавил наглость равеннатов. Максимиан не захотел и слышать об этом; «предоставьте мне действовать самому, сказал он им, потерпите несколько дней». Вскоре после этого он пригласил к себe на обед нескольких священников и высших граждан и принял их очень любезно, хорошо накормил и отпустил их с дорогими подарками, которые он мог сделать благодаря известному кладу. Отпуская, он благословил их и просил снова навестить его. На следующий день он пригласил других, на третий – тоже. Мало-помалу в Равенне совершился поворот в его пользу; стали говорить: «да это превосходный

202. Внутренний вид ц. св. Аполлинария in Classe в Равенне.  и очень мудрый человек; мы были против него, а он нам воздал за зло добром. Наконец, мы не можем оставаться без епископа; пойдем, позовем его и примем в городе». Так было и сделано. На другой день утром торжественная процессия направилась к Максимиану, который был затем встречен с восторгом. Таким способом этот ловкий человек вступил в o6лaдaниe своим епископским престолом.

Не менее остроумия обнаружил Максимиан, когда шел вопрос о приобретении реликвий для основанных им церквей. Он выстроил монастырь во имя св. Андрея и очень желал поместить в нем мощи апостола. Он отправился в Константинополь просить об этом Юстиниана, но император отказал, ссылаясь на то, что если в Риме есть св. апостол Петр, то надлежит, чтобы другая столица империи обладала хотя бы братом главы апостолов. Епископ не стал настаивать; он попросил только, чтобы ему с его священниками было позволено провести ночь в молитвах у гробницы святого, и утром, вынув из под своей епископской ризы шпагу, отрезал ею в благочестивом кощунстве бороду св. Андрея и унес ее в Равенну. 2928

Как бы то ни было, но Максимиан имеет более серьезные права, чем в силу подобных анекдотов, на сохранение своего имени в истории. Это был образованный человек, очень заботившийся о просвещении своего духовенства 2929 ; особенно же это был великий строитель, покрывший свой епископский город зданиями, жертвовавший церквам великолепные ткани, блестящие вышивки, серебряные и золотые сосуды. «Он один сделал больше, говорит хроникер, чем все предшествовавшие ему епископы». 2930

Нет надобности заниматься перечислением множества его сооружений, из которых многие, впрочем, уже исчезли, – ц. св. Стефана, где находился портрет архиепископа, ц. св. Михаила in Affricisco , прекрасная мозаика из которой в настоящее время находится в берлинском музее, – а лучше прямо обратиться, как это делали прежде путешественники, посещавшие Равенну, к тем несравненным церквам, которые и поныне поражают нас своим великолепием: св. Виталия, св. Аполлинария in Classe  и св. Aпoллинapия Nuovo . Когда Максимиан в 546 г. занял епископскую кафедру, постройка этих зданий уже началась за несколько лет до него. Епископ Экклeзиуc (522–532), при содействии богатого равеннского гражданина, банкира Юлиана, предпринял в 526 г. постройку ц. св. Витaлия 2931 , а его преемник Урсицинус (532–536) начал строить ц. св. Aпoллинapия in Classe в 534 г. 2932 Основание ц. св. Аполлинария Nuovo (св. Мартина с золотыми небесами) восходило к еще более раннему времени: над ней работали со времен Теодорика Великого. 2933 За Максимианом остается слава окончания в 547 и в 549 г.г. постройки двух первых церквей 2934 и сильно подвинуть вперед работы по постройке третей, освященной его преемником Агнеллиосом (556–570) в 558 г. 2935 , сделав из них, благодаря главным образом содействию Юстиниана, чудеса своего города. В глазах обывателей Равенны ничто не могло сравниться с этими зданиями; они не находили достаточно сильных выражений для восхваления в Сан-Аполлинарио Нуово его удивительного плафона, похожего на небесный свод, весь сияющий золотом 2936 , и для прославления тех драгоценных камней, которыми были украшены стены ц. св. Аполлинария in Classe  и которые днем и ночью озаряли базилику своим сиянием 2937 ; но особенно возбуждала их восторг церковь св. Виталия. «Нигде во всей Италии, пишет хроникер, нет церкви, которая могла бы сравняться с нею по красоте и искусству постройки». 2938 Рассказывают, что она стоила 26.000 золотых солидов; великолепие ее мозаик, оригинальность плана, великие имена Юстиниана и Максимиана, связанные с нею, – все содействовало тому, чтобы сделать ее замечательной и, действительно, теперь, как и прежде, в этом столь интересном городе церковь св. Виталия представляет собой одно из самых поразительных сооружений.

II.

Св. Аполлинарий in Classe , св. Аполлинарий Nuovo  и св. Виталий представляют три самые знаменитые и быть может наиболее совершенные памятники, сохранившиеся до настоящего времени от византийского искусства VI века. Нигде нельзя лучше уловить сложный характер этого искусства, в котором смешиваются и сочетаются предания первичного христианского искусства и веяния новой эпохи; равным образом нигде нельзя найти лучшего случая для изучения происхождения этого искусства, и темного и трудного периода его образования.

С тех пор, как пожар 1823 г. уничтожил церковь св. Павла за стенами в Риме, а неудачная реставрация испортила ее прежний характер, ц. св. Аполлинария in Classe остается наиболее полным и выразительным типом древней христианской бизилики. Длинные ряды мраморных колонн, разделяющих ее на три корабля, ее длинные дугообразные окна, освещающие главный пролет, ее деревянные потолки, полукруглый клирос, на который подымаются по широкой лестнице и под которым расположен на сводах обширный склеп, богатые мозаики, украшающие абсид и триумфальную арку, наконец, саркофаги, размещенные в боковых кораблях, – все это дает верное и поражающее представление о священном храме первых времен христианства.

Прямо перед ней, и как бы для контраста, стоит церковь св. Виталия, представляющая новый и оригинальный тип. Это – здание круглой формы со смело возведенным куполом на многоугольном основании, тем куполом, который с тех пор делается характерной чертой византийской архитектуры. Несомненно, что вскоре потом в ц. св. Софии такое архитектурное расположение осуществлено более полно, гениально и смело. В ц. св. Виталия, как и в церкви свв. Cepгия и Вакха в Константинополе, купол еще опирается на восемь столбов, расположенных в виде восьмиугольника, причем снаружи купол едва заметен. Тем не менее это сооружение ближе к Византии, чем к Риму, а в деталях оно уже совершенно византийское. Посмотрите на капители: в них уже нет ничего классического, ни в их странной кубической форме, ни в покрывающих их сложных украшениях, – настоящего кружева из камня или чеканки из мрамора. В то же время над капителью появляется новая часть, внесенная в архитектуру, это – те каменные подушки, на которых заканчиваются аркады и на которых размещается целый мир животных и птиц – создание восточного искусства. В этом главным образом выражается заимствование Равенны из Византии: именно украшениями, более чем своими формами, церковь св. Виталия получает облик Востока.

Во всех этих церквах широкие ряды мозаик покрывают внутренние стены зданий. Войдите в Сан-Аполлинарю Нуово: это – тоже базилика, которую двадцать четыре мраморные колонны с тяжеловатыми коринфскими капителями делят на три пролета; с боков, в глубине абсида, везде мозаики так и блещут сиянием своего золота. На боковых стенах две процессии развертываются над аркадами, образуя – единственный в своем роде образец византийского искусства – роскошный фриз, в котором воскресает воспоминание об античных Панафинеях; две длинные процессии, одна – святых мужчин, другая – святых женщин, идущих из-за ограды Равенны и Классиса по направлению к Христу и Пресвятой Деве, сидящих на троне среди ангелов. Выше, между окнами, расположены фигуры пророков и апостолов, а еще выше – ряд маленьких картин, изображающих жизнь и чудеса Иисуса Христа.

203. План ц. св. Виталия ( Clausse , Bas. et Mos. chrétiennes).

Трудно выразить глубину впечатления от этих произведений, положительно одного из самых сильных, которые можно испытать в Равенне. Особенно поражает длинная процессия святых женщин : блеск костюмов, правильность черт, изящное движение головы, красота драпировки – придают этим фигурам дев исключительную прелесть. Несмотря на несколько торжественную строгость их поз, несмотря на уже совершенно восточный блеск одеяний, глядя на эти превосходные образы, невольно переносишься мыслью к чудесам классического искусства.

Но великолепие византийских мозаик VI-го века является особенно сильным в церкви св. Виталия. Тогда как в св. Софии или в церквах в Салониках турецкие краски затерли все, здесь, напротив, клирос и абсид сохранили в неприкосновенности первоначальной окраску. Это – самое важное из произведении искусства VI-го века. На боковых стенах – сюжеты, заимствованные из Ветхого Завета, увенчивают изгиб аркад; в абсиде – сидящий Христос, окруженный святыми и архангелами. 2939 Но всего более привлекают внимание две большие исторические картины, где воскресают во всей византийской помпе Юстиниан и Феодора. Здесь так же, как и в Сан-Аполлинарио Нуово, получаемое впечатление очень глубоко: тут как бы оживает один из моментов истории. Однако, если, с целью определения искусства, приступить к исследованию этих двух декоративных произведений, то в них можно найти, как это уже было замечено относительно архитектуры, тот же сложный характер. На ряду с традициями предшествующего периода с скромным символизмом, заимствованным из первичного христианского искусства, в том виде, как он выражается в чудесных эпизодах церкви св. Аполлинария или в библейских сценах на клиросе церкви св. Виталия, появляются новые сюжеты в картинах, представляющих страдания Христа, – произведения совершенно иного типа, с более реалистическим характером, и эти новые стремления находят для себя естественный выход в той портретной и исторической живописи, которая украшает клирос св. Виталия. Именно эта смесь и налагает на искусство VI-го века свою печать; но уже близок час – это хорошо чувствуется на мозаиках Сан-Аполлинарио in Classe – когда наивные, простые изображения древнего христианского искусства обратятся в манерный, сложный и умышленный символизм. Этим заканчивается эволюция; поражение символизма – бесспорно и отныне победа исторической школы несомненна.

При этом возникает вопрос, который необходимо попытаться разрешить: в какой мере это искусство Равенны есть действительно византийское искусство? Эта задача в последние годы разбиралась очень сильно. 2940 Равеннатским памятникам то приписывался характер совершенно оригинального искусства, то искали на Востоке, но не в Византии того влияния, которое породило его. На каком бы решение не остановиться, все равно нельзя не принять участия в споре, тем более, что исследование в этом направлении имеет еще большее значение в том отношении, что дает возможность узнать в каких странах и под какими влияниями образовалось само византийское искусство.

Вообще неоспорим один факт, а именно – тесные отношения, которые издавна существовали между Равенной и Востоком. 2941 В V-м веке Галла Плацида провела в Константинополе значительную часть своей жизни и конечно вытребовала из столицы империи архитекторов и художников, в которых нуждалась для своих построек. Точно также Теодорик, воспитанный в Византии, подвергся сильному влиянию последней и ее обаянию. Когда он строил себе дворец в Равенне, то пожелал, чтобы в нем, как в Священных Палатах, имелась своя Халкея, помещение для стражи ( Scubitus ) и золотой дорожный столб 2942 ; равным образом и его религиозные сооружения внушались Востоком и его великолепием. Посмотрите на равеннатские здания V-гo века, например, на процессию апостолов, развертывающуюся на своде православной крещальни: характер имеющейся здесь церемониальной торжественности уже совершенно византийский. 2943 Взгляните на памятники VI-го века: здесь византийское влияние еще более безусловно. Не говоря даже о знаменитых мозаиках в ц. св. Виталия с незабываемым изображением византийского двора, везде, на фризах Сан-Аполлинарио Нуово, как и в абсиде св. Виталия, роскошь костюмов, детали уборов, великолепие украшений, иерархическая строгость поз, – все это указывает на Восток. Родство Равенны с Византией было очень близко, неоспоримо, и мы имеем безусловное право находить в зданиях итальянского города проявление искусства, которое расцвело в Восточной империи в царствование Юстиниана.

Но установив этот принцип, следует для выяснения его подробностей исследовать самые памятники. При этом остановимся ли мы на архитектурных формах или на системе украшений, на мозаиках, миниатюрах или на изделиях из слоновой кости, – мы постоянно, как это увидим ниже, будем приводиться при рассмотрении сношений между Востоком и Равенной к определенным и всегда одним и тем же провинциям Востока, одним словом к Сирии и к Египту. Этот факт не безразличен; указывая на художественную деятельность этих областей в VI веке, он бросает довольно яркий и новый свет на тот темный период между IV и VI веками, когда складывалось византийское искусство, и таким образом до некоторой степени выясняет трудную задачу происхождения начал этого искусства.

В истории византийской архитектуры царствование Юстиниана обозначает решительный момент, когда, после долгого периода подготовки и нащупывания, искусство нашло наконец свою решительную формулу и сразу достигло своего апогея. «В этот момент, говорит Шуази, все методы построек установились, и все сразу, без исключения и без предвзятой мысли, нашли себе применение. Многоугольное основание, уже издавна указанное в сочинениях Евсевия и св. Григория Назианзиса, возобновляется в церквах св. Сергия и св. Виталия; план базилики повторяется в церкви Божьей Матери в Иерусалиме; крестообразное основание, увенчанное пятью куполами появляется во время перестройки церкви св. Апостолов; возникает прекрасное расположение св. Софии и наконец св. София в Салонике дает тот тип церквей с центральным куполом, которого все церкви Афона и Греции являются только вариантами. Никогда искусство не обнаруживалось так свободно, разнообразно и так плодотворно». 2944 Точно так же оно никогда не давало столько доказательств такого обдуманного замысла, такой смелости исполнения, такого искусства и изобретательности в разрешении технических задач. Мы уже говорили, что св. София, по оригинальности своего плана, удивительной легкости своей структуры, почти безрассудной смелости своего громадного купола и по рассчитанному искусству в распределении равновесия, «представляется и в настоящее время одним из самых могучих созданий архитектуры». 2945 Те же качества выступают и в тех колоссальных цистернах, которые устроены всемогущей волей Юстиниана под землей его столицы. Построенная в 528 г. цистерна Бин-бир-Дирек, со своими двумя этажами стоящих друг на друге тонких колонн и поддерживающих массивные своды, равняется по своей смелости св. Софии 2946 , и она еще тем на нее похожа, что после VI века в Византии никогда не решались повторить ее смелое устройство. Своими высокими аркадами, заканчивающимися слегка заостренной аркой, своими массивными столбами, подпираемыми призматическими контрефортами, гармоническим изяществом постройки, чудесным техническим искусством его сочетаний, Юстиниановский водопровод делает не меньшую

204. Жертвоприношение Авраама. Мозаика в церкви св. Виталия.

честь построившему их неизвестному архитектору, «безусловно одному из величайших инженеров всех времен». 2947 Можно было бы увеличить еще больше число примеров, в которых проявляется этот дух изобретательности, умение разрешать самые тонкие архитектурные задачи и бодрую решимость, характеризующую византийских мастеров VI века. 2948 Как уже замечено выше, никогда и ни в какую эпоху византийского искусства самые гениальные художники не осуществили такого громадного прогресса. 2949

Но эта замечательная архитектура VI века не родилась «в определенный момент во всех своих частях, готовой освятить свое существование каким-нибудь образцовым произведением». 2950 Исследуйте в чем состоят ее действительно характеристические черты, а именно: замена продолговатого плана базилик многоугольной или круглой формой; применение для увенчания зданий сферических сводов и купола на особых парусах свода и, наконец, самое сооружение свода стало производиться без применения кружал. 2951 Однако, все эти элементы уже встречаются и раньше VI века. По частям они были известны самым древним цивилизациям Востока, а Персия, продолжая и заимствуя эти старые способы, распространила их и сделала всеобщими. Отсюда они перешли в римское искусство на Востоке, а затем и в византийское. 2952 В какой именно области Востока совершилось слияние этих различных элементов, восточных, греческих и римских, откуда вышло собственно византийское искусство, – сказать это с уверенностью очень трудно. Церкви в Эфесе, Сардах и Филадельфии приводят к мысли, что по-видимому местом соприкосновения искусств была Малая Азия, где встречались и смешивались все произведения трех великих цивилизаций. 2953 "Отсюда, говорит Шуази, это искусство распространилось по остальным частям греческой империи и до такой степени, что когда Юстиниан задумал постройку св. Софии, одна Иония снабдила его архитекторами, способными привести к желанному концу его громадное предприятие: Траллес дал ему Анфимия, а Милет – Исидора». 2954 Хотя это и верно, но я полагаю, однако, что следует предоставить также Сирии значительную долю в тех влияниях, которые образовали византийское искусство. 2955 Мы уже видели, что в погибших городах этой области гораздо раньше начали появляться и развиваться в постоянной эволюции архитектурные сочетания, подготовившие апогей VI-го века; мы видели также, что в тамошних церквах, например в Босре или в Езре, уже в начале VI-го века сделаны были попытки сооружений, которые потом получили более основательное осуществление в церквах св. Сергия или св. Виталия. Быть может, нужно отвести в этом подготовительном периоде некоторое место и Египту, если правда, что константинопольские цистерны являются гениальным подражанием цистернам Александрии. 2956 Несомненно также, что в этих азиатских и сирийских школах, как глубоко они не были проникнуты общими для них восточными влияниями через посредство Персии, постоянно возникали частные и местные элементы, которые были потом подавлены великим толчком VI-го века. По моему мнению, Константинополь, усвоив все эти методы и применив их с неизвестными до тех пор изобретательностью и смелостью, освятил их и сделал их окончательно присущими византийскому искусству. Стоит обратить внимание на те здания, которые в несколько лет были выстроены одно за другим в столице,  – на церковь св. Cepгия, сооруженную быть может незадолго до восшествия на престол Юстиниана, на две цистерны, Иepeбатан Серай и Бин-бир-Дирек, которые относятся к началу царствования, и наконец на храм св. Софии, законченный в 537 году, – чтобы признать совершающийся прогресс в постройке каждого сооружения, рост смелости замысла и выполнения. Нельзя сомневаться, что для того, чтобы создать все эти памятники, нужен был долгий подготовительный период; происхождение же типа постройки нужно искать в азиатских провинциях, особенно в Сирии. Но для того, чтобы придать этому искусству его окончательную форму, нужно было еще нечто другое: гений нескольких великих архитекторов, живших в этом веке, и те неисчерпаемые средства, которые дало в их распоряжение грандиозное честолюбие Юстиниана.

Происходят ли равеннские постройки непосредственно от Сирии или же азиатские способы дошли до Равенны через посредство Константинополя, – решить это очень трудно. По-видимому, христианское искусство Сирии распространилось на Западе в очень раннюю пору; дворец Диоклетиана в Спалато, с его арками, лежащими прямо на колоннах, с его архитравами, превращающимися в архивольты, с его куполами, венчающими вход во дворец, и с ротондой купола, – удивительно напоминает монументы сирийского Востока. 2957 В самой Равенне фасад дворца Теодорика, своими полукруглыми нишами в толще стен, с рядами аркатур, напоминает сирийские архитектурные формы, а мавзолей короля-варвара своим тяжелым куполом из одного цельного камня поразительно напоминает приемы сирийского искусства. Вполне допустима мысль, что постройка церкви св. Виталия, – хотя она носит менее оригинальный характер, сооружена более скромно и вообще более отсталого типа 2958 , чем другие здания этого города, – также находилась под непосредственным влиянием того же искусства. Таким образом, что – важнее всего и должно быть отмечено, – нужно признать то важное участие, которое принимали в образовании византийского искусства азиатские школы, глубоко проникнутые восточными влияниями.

Эти влияния, особенно влияние Сирии, еще яснее выступают в орнаментовой скульптуре VI-го века. 2959 Мы уже знаем характер декоративного искусства этого времени,– искусства роскошного, сложного и отличающегося при несколько тяжеловесном великолепии, богатством, доходящим до излишества, в котором чувствуется видимое желание ослепить. Известно, на сколько это искусство любило выводить тонкие узоры из камня, которые могут показаться вычеканенными из металла или кружевом; с какой охотой оно помещает всюду, на притолках дверей, на карнизах, на изгибах арок, разнообразные украшения из листвы растений, – при чем в завитках арабесок движется целое население животных и птиц, – и очень остроумное сочетание цветов, розеток и завитков. Все это, как мотивы, так и самое выполнение, чисто сирийского происхождения. Стоит посмотреть на памятники Бальбека, Петры, Пальмиры, или еще лучше на здания центральной Сирии, в Турманине или Кальб Лузе и на те обремененные скульптурой притолки, которых находят в Бexиoxe, Бакузе или в Дане, чтобы везде встретиться с тем же стилем, полным восточными мотивами, которые, будучи воспроизведены здесь, напоминают внушившие их персидские оригиналы: всюду те же украшения, представляющие удивительное разнообразие внешнего вида, несравненной красоты и изящества; всюду та же разработка, немного расплывчатая, без силы и резкости, при чем украшение кажется скорее как бы выгравированным на поверхности камня, чем вполне вырезанным. Искусство обработки мрамора, его приспособления к самым сложным мотивам – в них изумительно; изящество растительной и животной орнаментики, основанное на внимательном наблюдении природы 2960 , также чрезвычайно замечательно, но изображение человека неудовлетворительно и очень посредственно. 2961 Скульптор, по выражению одного писателя, является здесь только орнаментщиком, служащим архитектору. 2962

Таким образом великолепие украшений является характеристической чертой всех построек того времени. Мы уже знаем, каким удивительным разнообразием цветных мраморов артисты VI-го века украсили стены таких зданий, как св. София или базилика Паренцо в Истрии; мы знаем также ту пышную роскошь мозаик, которые в св. Софии, как и у св. Виталия, в Паренцо, в Сан- Аполлинарио Нуово или Сан- Аполлинарио i n Classe , блещут золотом на сводах куполов и абсид и свидетельствуют об умелом и утонченном искусстве византийских мастеров. Во всех этих произведениях, мне кажется, можно найти следы сильного влияния, оказанного Сирией на развитие искусства в VI веке. Конечно, для полного решения этой задачи нам нужны были бы еще другие точки сравнения, кроме тех, которыми мы обладаем; нам нужен был бы, например, тот огромный цикл стенных картин, представляющих ряд евангельских эпизодов, который украшал в VI веке церковь св. Сергия в Газе, но который, однако, мы знаем только по описанию Хориция. 2963 Вместо этого сохранились лишь из этого рода памятников только недавно открытые мозаики на Кипре, которых, не смотря на всю их важность, недостаточно для пополнения пробела. 2964 Однако и в этих произведениях, не смотря на то, что от них имеются лишь куски, можно найти некоторые указания; их сирийское или александрийское происхождение по-видимому несомненно,

205. Покрышка из слоновой кости на переплете евангелия,  прежде хранившегося в Мурано, а теперь находящегося в Равенне (VI век).

а также неоспоримо их сродство с равенскими мозаиками. 2965 За недостатком произведений обширного размера, мы можем,по крайней мерe, воспользоваться рукописями с миниатюрами, дающими нам как бы уменьшенное изображение больших картин, и многие из которых, как например Codex Rossanensis или некоторые страницы из соч. Косьмы, по типу и манере представленных лиц и но расположение фигур, кажутся непосредственно заимствованными из произведений великого монументального искусства. 2966

 

206. Средняя часть покрышки из слоновой кости,  соответствующая равеннской. (Из коллекции Crawford’а).

Две черты особенно характеристичны для византийских мозаик VI века: значительное место, отводимое в них украшению и, с другой стороны, тот вид торжественной и пышной серьезности церемоний, который вносится в них, как в композицию сцен, так и в выражение фигур. Мы уже видели, как в св. Софии нужная орнаментация растениями, рогами изобилия, наполненными плодами, виноградом, расстилающим свои золотые листья, ветвями, на которых сидят птицы, выстилает большую часть стен церкви 2967 ; такая же система украшений встречается на многих монументах и свод клироса в ц. св. Виталия дает хороший пример этому. Но орнаментация в очень схожем с этим стиле, столь же богатая и изящная, имеется в сохранившихся сирийских рукописях VI-го века: во флорентийской библии Rabula , как и в самых древних миниатюрах эчмиадзинского евангелария 2968 , на каждой странице мы видим изображение высоких аркад, поддерживаемых тонкими колоннами, вокруг которых среди деревьев порхает масса птиц; тот же изысканный вкус, то же, несколько чрезмерное, обилие украшений, которое уже отмечено нами относительно скульптурных украшений, и их значение в развитии византийского искусства было не меньшее. Но особенно выступает связь между мозаиками и сирийским и египетским искусством при изучении самих композиций, и чтобы дать себе отчет в этом, достаточно исследовать знаменитый Codex Rossanensis , к которому в настоящее время можно добавить отрывок Евангелия св. Матфея, того же стиля и той же школы, который недавно приобретен парижской Национальной Библиотекой. 2969 Стоит только взглянуть на миниатюры Rossanensis'a , чтобы увидеть тесную связь их с мозаиками, в особенности с мозаиками равеннских Сан-Аполлинарио Нуово и Сан-Виталио. 2970 В них тот же пышный и грандиозный характер церемоний, тот же способ изображения фигур в пластическом стиле, та же манера помещать сцены в идеальном миpe, где действующие лица резко выступают на пурпуровом или золотом фоне, и именно этим миниатюры очевидно берут свое начало в большом монументальном искусстве, породившем мозаики. 2971 В деталях, лик Христа поразительно схож с тем бородатым

Христос между Ангелами. Доска из слоновой кости в христианском музее в Ватикане.

Христом, каким он изображен в сценах Страстей в Сан-Аполлинарио 2972 в эпизодах, представляющих Христа перед Пилатом, имеется много схожего с мозаиками ц. св. Виталия, представляющих Юстиниана и Феодору. 2973 Однако, несомненно относящийся к VI веку 2974 Россанский манускрипт, – как бы не расходились высказанные о нем мнения, – наверно азиатского происхождения, по всей вероятности – сирийского или александрийского 2975 , и таким образом неоспоримое влияние сиро-египетского искусства проявляется даже в области мозаики.

Наконец изучение изделий из слоновой кости также приводит к подобному же выводу. Известно, что в VI веке, когда скульптура по мрамору слабела со дня на день, резьба по слоновой кости, напротив, стала получать постоянно усиливающееся значение. Византийский ремесленник, неспособный более высекать из мрамора и делать из него большие фигуры, обнаружил в миниатюрной скульптуре из слоновой кости несравненное искусство. От того времени сохранились произведения подобного рода удивительно тонкой работы в виде диптихов, крышек для евангелий, епископских кафедр, и многие из них, как например прелестный ангел Британского музея, являются настоящими образцами искусства. Некоторые из этих произведений дают возможность сделать довольно важные выводы.

Существует в Париже (Национальная Библиотека, évangéliaire de Saint-Lupucin), в Равенне (так называемый диптих Мурано), в Эчмиадзине в Армении и в других местах 2976 группа изделий из слоновой кости, число которых очень увеличилось в последние годы и стиль которых представляет очень большой интерес. Все это диптихи с пятью отделениями, очевидно происходящие из одной художественной школы и очень сродные знаменитой кафедре из слоновой кости епископа Максимиана, хранящейся в Равенне. 2977 По-видимому все они относятся к первой половине VI века. Вследствие чрезвычайной близости этих произведений к памятникам, сохранившимся в Равенне, прежде полагали, что все они вышли из одной равеннской мастерской 2978 ; в настоящее же время, послe болee внимательного изучения стиля и иконографии, всеми признано, что они сирийского или александрийского происхождения. 2979

207. Доска из слоновой кости на переплете эчмиадзинского евангелия (Strzygowski, Das Etschmiadzin-Evangeliar).

Той же школe восточных мастеров по слоновой кости приписываются, с достаточным основанием, дошедшие до нас многочисленные пиксиды VI века, из которых наилучшая находится в настоящее время в Берлине. 2980 Но самый важный памятник этого рода, за которым должно быть признано подобное происхождение, это – знаменитая кафедра Максимиана. 2981 Она – верх искусства византийских изделий VI века из слоновой кости. По выразительности фигур; по широкой и полной отделке драпировок; по естественности положения тела , пять фигур, украшающих переднюю часть кафедры, чрезвычайной замечательны; еще лучше очень характерная орнаментация, в которой среди изгибов виноградной лозы движется множество птиц и животных. «Ни один из памятников изделий из слоновой кости предшествующего периода не представляет подобного искусства в расположении украшений, соединенного с техническим умением, превосходящим всякую похвалу». 2982 Пластинки, покрывавшие спинку кресла и из которых многие перешли в частные коллекции 2983 , сделаны, конечно, с меньшим искусством, хотя также очень интересны

208. Передняя часть кафедры Максимиана в равеннском соборе.

по обнаруживающимся в них реалистическому направлению и очень тщательному изучению природы 2984 ; во всяком случае в совокупности они также очень высокого достоинства. В настоящее время происхождение этого замечательного произведения кажется совершенно установлено: обнаруживающееся в нем искусство совершенно аналогично сирийскому или еще вернee египетскому. 2985 Таким образом все приводить нас к одному пункту, к тому сиро-александрийскому искусству, влияние которого было всемогуще на византийском востоке V и VI веков. И именно ему должны быть приписаны такие произведения из слоновой кости, как Тонгрский диптих 2986 , одинакового стиля с кафедрой Максимиана, или те пластинки из вызвавших столько споров тревских сокровищ, время которых недавно очень остроумно установил Стржиговский, именно VI век, а равно и происхождение их из Александрии 2987 ; или также интересные дощечки, которыми была украшена так называемая кафедра св. Марка и которые хранились прежде в Градо. 2988 К сиро-египетскому же искусству относятся многие из тех небольших вещичек религиозного назначения, сделанные из золота, каковы металлические ампулы для миро, encolpia или золотые ковчежцы для мощей. 2989 Наконец, из Египта же недавно получились многие из тех прелестных тканей, шелковых и полотняных, усеянных красивыми вышивками, которые так интересно освещают одну из сторон византийской роскоши. 2990 В настоящее время уже не подлежит спору, что в больших городах Малой Азии, Сирии и Египта, в Ефесе, Антиохии, Александрии, начиная с VI века произошло большое художественное движение, сильно запечатленное восточными влияниями, и что это искусство, особенно сирийское и египетское, оказало удивительное влияние на развитие византийского искусства в том виде, как оно сложилось в VI-м веке. 2991

Но было бы несправедливо чрезмерно уменьшать участие Константинополя в этом большом движении. К несчастью, сохранилось очень мало памятников, константинопольское происхождение которых было бы несомненно 2992 ; но те, которые дошли до нас, все первоклассного достоинства. Таковы, например, пластинка диптиха, хранящегося в Британском музее, с изображением ангела, а также манускрипт Диоскорида, иллюстрированный в начале VI века одной из принцесс императорского дома. 2993 Один такой факт уже имеет значение. Совершенно очевидно, что в столице, обогащенной драгоценностями античного искусства, при тамошнем тщеславном дворе, под влиянием государей, страстных строителей и ценителей роскоши, при неисчерпаемых средствах, которые они предоставляли своим художникам, уже a priori можно думать, что новый стиль, в руках гениальных мастеров, которых дал VI-ой век, не мог не достигнуть гораздо более высокого развития сравнительно с тем, до чего дошли поместные школы. 2994 Усваивая, нововведения пришедшие из Азии и Сирии и из Египта, Константинополь их узаконил 2995 ; но даже в этом высшем развитии искусства, элементы сиро-александрийские на всем кладут отпечаток своего влияния. Возьмите изделия, которые по всей вероятности выполнены в столице, –  именно диптихи консулов и столь многочисленных в VI веке высших чиновников 2996 : те немногие из них, которые имеют художественную цену, напр. изделие из слоновой кости, так наз. Барберини, напоминает стиль диптихов сиро-египетских с пятью отделениями, а прекрасный диптих Ареобинда 2997 имеет украшения, совершенно пoxoжие на те, которые сделаны на кафедре Maксимианa.

Как бы ни было, но факт безусловен в том отношении, что византийское искусство VI-го века поразительно распространилось по всем направлениям, «охватило большую часть Италии и оказывало могущественное влияниe почти на весь Запад в течение многих столетий средневековья». 2998 Мы уже знаем все, чем была обязана Равенна Востоку, но еще много других итальянских зданий было выстроено под влияниeм столичных сооружений. В Милане, церковь Сен-Лоренцо, относящаяся к VI-му веку, была построена по образцу св. Софии 2999 ; в Риме, церковь свв. Филиппа и Иакова воспроизвела план константинопольской церкви св. Апостолов. 3000 В особенности же замечательная базилика Паренцо, в Истрии, раскрывает, на ряду с памятниками Равенны, все великолепие византийского декоративного искусства. По своим красивым капителям, покрытым узорами из камней или украшенным по углам головами гриффонов, по нужной орнаментации, покрывающей изгибы аркад, по необычайно красивой отделке стен разноцветными мраморами, перламутром и агатом, образующих панель на стенах абсиды и имеющих блеск и бархатистость восточных ковров, наконец по своим прекрасным мозаикам, удивительно напоминающим таковые же в церкви Сан-Аполлинарио в Равенне, – она является одним из замечательнейших произведений искусства VI века. На триумфальной арке апостолы в длинных белых одеждах направляются двумя рядами к сидящему на земном шаре 3001 , как и в церкви св. Виталия, Христу, а в изгибе арки в ряде медальонов святые женщины в золотых одеждах, отделанных драгоценностями, напоминают дев на фризе Сан-Аполлинapиo Нуово. В абсиде, Божья Матерь, держащая на руках божественное дитя, сидит, как и в церкви св. Аполлинария, на троне, охраняемом двумя ангелами; ее окружают святые, из которых св. Мавр представляет Святой Деве епископа Евфразия, основателя базилики, сопровождаемого архидиаконами Клавдием и юным сыном последнего, тоже по имени Евфразием. Ниже, между окон, один ангел и два святых занимают промежутки, а по концам две сцены, интересные по подробностям костюмов и архитектуры, изображают Благовещение и посещение Богородицей св. Елисаветы. 3002 Все это вместе – пока еще мало известное – заслуживает занять место на ряду с лучшими памятниками Равенны, к которым эта базилика очень близка, как по времени постройки, так и по стилю, и подобно им может быть поставлена в число важнейших произведений византийского искусства VI-го века.

III.

Таково было византийское искусство во времена Юстиниана в том виде, каким оно является в своей окончательной форме, которую оно нашло, перейдя период подготовки и разных попыток, выполненных IV и V веками. Исторические события, во время которых оно развилось, придали ему тот особый характер, который нельзя не признать. 3003 Для того, чтобы украсить прекрасные и обширные базилики, в которых высказывалась пышность новой государственной религии, это искусство должно было усвоить более серьезную и благородную манеру, более выдержанное величие; а для того, чтобы отвечать роскоши и церемониальности, которыми было полно гражданское общество, оно должно было стать богаче, блестящее и в то же время условнее. Простоту фресок оно заменило великолепным украшением мозаиками, большими и величественными композициями с необыкновенно сильным декоративным эффектом, с симметрически расположенными, спокойными и неподвижными фигурами, строгое величие которых производит чрезвычайно глубокое впечатление; безыскусственность символизма катакомб оно заменило типами и сценами более исторического характера, и во всем оно любило и искало декоративной тонкости, осмысленного сочетания цветов, великолепия отделки золотом, переливов оттенков драгоценных тканей. Кроме того, оно стремилось поразить как величием замысла, так и великолепием исполнения. Таким образом оно в первый раз дало христианским представлениям нередко окончательную форму, которую они и сохраняли в последующее время; особенно же впервые оно выразило вполне божественное величие и блеск торжествующего христианства.

Но можно ли сказать, что это искусство уже создалось во всех своих частях? – Отнюдь, так как, говорит Бэйе, «когда византийские художники создавали новый стиль, их ум был полон воспоминаниями прошлого и они жили среди его произведений». 3004 Они оставались верны некоторым существенным принципам античной традиции; они сохранили ее вкус к красивому расположению, к гармоническим драпировкам, благородству поз, к умелому равновесию всей композиции; но в тоже время они были слишком близки к азиатскому Востоку, чтобы не подвергнуться его влиянию; они заимствовали от него смелость его

209. Диптих консула Юстина (540 г.). (Берлинский музей).

архитектуры и усвоили вкус к богатству и роскоши, который проявляется в их декоративных приемах. Тем не менеe это искусство не было простым сочетанием элементов различного происхождения: оно было истинно творческим. Христианство, которому оно отдало себя на служение, сообщило ему своеобразный отпечаток и особое величие. 3005 Внимательное и постоянное наблюдение природы, по крайней мере в ее растительных и животных формах, некоторая склонность к реализму, в том виде, в каком она проявляется в VI-м веке 3006 в мозаиках и в изделиях из слоновой кости, особенно же дух изобретательности и особой смелости, проявляющийся в архитектурных памятниках, свидетельствуют не только об удивительной производительности этого искусства, но и о его постоянном стремлении к обновлению.

По всему обширному азиатскому миру, главой которого был Константинополь, различные элементы, из которых образовалось византийское искусство, древность и христианство, эллинизм и Восток, сочетались в различных степенях в зависимости от мест и обстоятельств. На общем фоне совершавшейся эволюции выделялись отдельные провинции, как нечто самостоятельное: имелось византийское искусство Малой Азии, Египета, Сирии, и из них последнее по-видимому оказало наиболее широкое и могучее влияние; но среди этого разнообразия существовала известного рода общность: везде «влияние сассанидской Персии сочеталось с римскими традициями на почве, где еще жил дух эллинизма». 3007 Из этих нововведений, из этих попыток Константинополь вызвал к жизни поразительное движение искусства, которым отмечено царствование Юстиниана; усваивая эти методы и прилагая их с новой смелостью, оно их освятило и распространило даже на Запад. 3008

Если теперь бросить последний взгляд на памятники этого искусства, то конечно в них можно найти неправильности и недостатки, недостаточность фантазий и изобретательности, некоторое однообразие, порождаемое постоянным повторением одних и тех же сюжетов, но в целом они имеют несравнимое величие направления 3009 , и всякий, кто провел, хотя бы даже несколько часов, в Равенне, Паренцо или в св. Софии, уносит из этих удивительных сооружений неизгладимое воспоминание.

* * *

2059

Эту цифру дает Krause в своем соч. Die Byzantiner des Mittelalters, стр. 72.

2060

Прокопий, Hist. arc., 132, говорит, что в его время в Константинополе жило 70.000 варваров.

2061

Об этих очень многочисленных корпорациях или συστῆματα в столице см. Nov. 43, praef., 59 и 122; об особенно важной корпорации банкиров или аргентариев см. Nov. 136; Ed. 7 и 9.

2062

Nov. 80, praef. 11 гл. 4 и 9.

2063

Nov. 14, гл. I ad finem; ср. С. J., 5, 17, 11, в которых к прежним поводам к разводу Юстиниан прибавляет обстоятельство, по его мнению, совершенно недопустимое для женщины, – совместное купанье с мужчинами.

2064

Nov. 14, praef.

2065

Nov. 77 и 141.

2066

Nov. 77.

2067

Cod. J., 3, 43; 1, 4, 34, 1.

2068

Nov. 77, гл. 1; 141, praef. Cp. Nov. 142, praef., запрещающую оскопление и указывающую, что из 90 детей, подвергшихся этой операции, пережили ее только трое.

2069

Mal., 481; Agath., 287. О чудесах, в которые верило константинопольское население, см. у Evagr., 4, 36.

2070

Mal. 489; Agath., 287, 288.

2071

Agath., 288.

2072

Id., 281, 287, 295.

2073

Agath., 308–309; Иоанн Ефес., Hist. (R. О. Chr., loc. cit., 485).

2074

В. Р., 249–259; Mal., 482; Evagr., 4., 29; Bar-Hebraeus, Chr. syr., 80, и особенно Иоанн Ефес., Hist., (в Comm., 232–240), бывший как и Прокопий (В. Р. 251), очевидцем страшной эпидемии. У него же можно найти картину постепенного развития ее в Сирии и Малой Азии (Hist. в Comm., 227–232), куда историк бежал в виду этого бедcтвия (ibid., 231–232).

2075

В. Р., 257; Иоанн Еф., 235–236.

2076

Id., 258–259; Иоанн Еф., 237.

2077

Id., 251. Ср. И. Еф., 229, и Bibl. or., II, 86.

2078

В. Р., 251, 257–258.

2079

В. P., 252–253.

2080

Mal., 482.

2081

В. Р., 257.

2082

Hist. arc., 96; В. G., 399–400.

2083

Agath., 127. Ср. Aed., 206, и Mordtmann, loc. cit., 66–67.

2084

Agath., 127–130. Ср. В. P. 249.

2085

Id., 130, 135–136.

2086

Nov. 13. Ср. Hist. arc., 116.

2087

Nov. 80, praef.

2088

Nov. 80; Hist. arc., 116–117.

2089

Nov. 82. Об этих различных судах см. Zachariae von Lingenthal, Gesch. des Griechisch-röm. Rechts, 372, 367–369, 358–359.

2090

Aed., 310–311; Ed. 13.

2091

Hist. arc., 125–126; Mal., 488, 491.

2092

Marcel. comm., arm. 521.

2093

Nov. 105, гл. 1.

2094

Nov. 105, гл. 1: πέμπτην γε ποιὴσει πρόοδον τὴν ἐπὶ τὸ Θἐατρον ἄγουσαν, ἢν δὴ πόρνας καλοῦιν, ἔνθα τοις ἐπὶ σκηνῆς γελωτοποιοἶς ἔσται χὠρα τραγωδοῖς τε καὶ τοῖς ἐπὶ τῆς Θυμέλης χωροῖς. О том, что представлял в Византии театр в собственном смысле, см. Sathas, Iστορ. δοκίμιον περ, τοῦ Θεάτρου τῶν Βοξαντὶνῶν, стр. κέι, τμ, τμή--τνά, τξό, и речь Choricius’а (Rev. De Phil., 1877, стр. 212–247). См. также B. G., 93, и о нелюбви Юстиниана к театру в Hist. arc., 147.

2095

Nov. 105, гл. 1: πρὸς ψυγαγωγίαν τοῦ δήμου.

2096

Nov. 105, гл. 1.

2097

См. Rambaud, L'Hippodrome à Constantinople (Rev. des Deux-Mon-des, 15 авг. 1871 г.). Я очень обязан этой интересной статье. См. также Rambaud, De Byzantino hippodromo et circensibus factionibus, Paris, 1870.

2098

Unger, Quellen der byz. Kunst-geschichte, 307–308.

2099

Ibid., 303–307.

2100

Ibid, loc. cit., 308, 311–312.

2101

Pseudo-Codinus, Des signis, 52–54.

2102

Unger, loc. cit., 289–295, 300, 317, 326.

2103

Rambaud, loc. cit., стр. 787.

2104

В. V., 445–447.

2105

Just., II, 296 и сл.

2106

Mal., 488; Theoph., 182–184.

2107

Rambaud, loc. cit., 780.

2108

Ibid., 780.

2109

Cp. Rambaud, Empereurs et impératrices d'Orient (Rev. des Deux-Mondes, янв. 1891 г., стр. 155–157).

2110

Rambaud, loc. cit., 784–787.

2111

Unger, loc. cit., 302, 317–326.              

2112

Nicetas Acominatus, 863–864.

2113

Unger, loc. cit., 299.

2114

Ср. Pseudo-Codinus, De signis, 54–57.

2115

Cassiod., Var., 3, 50.

2116

Hist. arc., 144.

2117

Pseudo-Codinus, De Sancta Sophia, 133–134.

2118

Pseudo-Codinus. 134.

2119

Ср. Rambaud, loc. cit., 771.

2120

Anthol., XX» I, 352. Об этом возничем, жившем, как кажется, в царствование Юстина I, см. Mal., Hermès, VI, 375; и Pseudo-Codinus, De signis, 40.

2121

См. Cassiod., Var., 3, 51, который считает, что четыре цвета обозначают четыре времени года.

2122

Rambaud, loc. cit., 764, 768. Гиббон, рус. пер.. IV, стр. 319–329.

2123

Rambaud, loc. cit, 768.

2124

Id. 769. Относительно этого персонала см. Аноним, О тактике (Köchly und Rüstow, Griech. Kriegs-schriftsteller, II, 2, стр. 54).

2125

Rambaud, 767.

2126

Успенский, Партии цирна и димы в Константинополе (Виз. Врем. I, 1–16). Сравни примечание Бюри к Гиббону, IV, 531–532.

2127

Evagr., 4, 32; Mal., 416. Ср. Иоанн Никиусский, 503, и Hist. arc., 64–65.

2128

Одной из первых забот его было украсить императорскую ложу в Ипподромe (Marcell. соm., а. 528). В цирке находилась его статуя (Anthol., XVI, 62–63).

2129

Ср. Успенский, loc. cit.

2130

Ср. Rambaud, loc. cit., 788 и след.

2131

Unger, loc. cit., 296–300.

2132

Labarte, Le Palais impérial, 45–48, 67, 140.

2133

В. P., 120.

2134

Labarte, loc. cit., 66–67.

2135

В. Р., 119–120.

2136

Rambaud, loc. cit., 765–766.

2137

В. P., 119.

2138

На консульских диптихах имеются очень интересные изображения таких интермедий и вообще всего, что происходило на Ипподроме (Meyer, Zwei antike Elfenbeindiptychen; в Abhandl. Мюнхенской Академии 1879 г. и Molinier, Hist, des arts appliqués a l'industrie, т. I, les Ivoires, 20–29).

2139

Mal., 453–454; Zonaras, 158.

2140

Theoph., 296.

2141

Hist. arc., 64,, 99–100.    

2142

Id., 47–52. Ср. Evagr., 4, 32.

2143

Ср. Mansi, VIII, 1105, откуда видно, что в Сирии, в Апамее, Синиe позволяли себе такие же бесчинства.

2144

Hist. arc., 51. Нужно было особое мужество для чиновников, чтобы оставаться беспристрастными, и часто им это совсем не удавалось, примером чего может служить приключение с префектом города, Теодатом, в царствование Юстина (Hist. arc., 64–65; Mal., 416). Иоанн Никиусский утверждает, что он даже решился арестовать племянника императора (стр. 503). Во всяком случае были приняты строгие меры (Chron. pasch., 617), но, как кажется, без большого успеха.

2145

О возмущении Ника см. В. Р., 110–139; Malalas, 473–477; Lydus, 265–266; Marcell. com., a. 532; Zach. Rh., 188–189; отрывок у Малалы (Hermes, VI, 377); Chron. pasch. 620–628; Theoph., 181–186; Zonaras, 153–154. Сравнение рассказа Малалы с Пасхальной хроникой и заимствованного из них рассказа Феофана сделано у otirialis'a, Zur Kritik des Johannes von Antiochia, 107–114. Сp. Bury, The Nika Riot (Journ. of hell. Studies, 1897); Mordtmann, Justinian und der Nika-Anfstand (Mitth. d. deutschen Excursionsclub in СР., IV); P. Kalligas, περὶ τἦς στάσεως τοῦ Νίκα (Μελέται καὶ λόγοι, 1882, 329–358).

2146

Об этом лице, вошедшем          позже в милость, см. Theoph., 233.

2147

Theoph., 182–184.

2149

Zon., 153–154.

2150

Lydus, 266.

2151

Chron. pasch., 623–624.

2152

Unger, loc. cit., 313. (стр.473 нет в тектсте сноски №1 «Lydus, 283.»)

2153

Маl., 476.

2154

Захарий Митиленский сообщает, что Юстиниан готов был простить, но Феодора потребовала смерти Ипатия (стр. 188–189).

2155

Chron. pasch., 628.

2156

Marcell. com., a. 532; Jord., Rom., 47.

2157

Hist. arc., 143; Mal. (Hermès. VI,  377).

2158

Mal., 488.

2159

В 547 (Mal., 483), в 548 и 549 (id., 488), в 556 (id., 488), в 559 (id., 490–491), в 562 (id., 492) и в 564 гг. (Hermès, VI, 380, 381; Theoph., 235–236, 239).

2160

Mal. (Hermès. VI, 380–381) говорит, что, благодаря строгости префекта Юлиана, ἔλαϐεν ἠ πόλις κατάστασιν καὶ πάντες ξλενθερίαν, καὶ άφόϐως προήρ οντο καὶ έθερα πεύοντο.

2161

Кроме описаний современников – Прокопия, Агафия, Евагрия и Павла Силенциария – и отрывка несколько позднейшего времени, известного под именем Комбефиского Анонима, нередко ошибочно приписываемая Псевдо-Кодину, относительно Св. Софии нужно, на ряду с драгоценными комментариями Дюканжа, вновь изданными в боннском издании, как продолжение Павла Силенциария, обращаться к сочинениям: Salzenberg'a Altchristliche Baudenkmäler von СР., 1854; de Choisy, L'Art de bâtir chez les Byzantins. 1882, и к превосходной книге Lethaby and Swainson. The church of Sancta Sophia, 1894. (стр.476 нет в тексте сноски №2 « Aed., 174.»)

2162

Aed., 191–192.

2163

Id., 205–206.

2164

Id., 184–185.

2165

Id., 197–198.

2166

Id., 195.

2167

Id., 193–197.

2168

Aed., 184 (Св. Марии Влахернской), 185–187 (Св. Сергия и Вакха), 187–190 (Св. Апостолов), 195 (Св. Ирины), и т.д. В Антологии помещены надписи, относящаяся ко многим из этих церквей (Изд. Дидо, т. I, стр. и след.; II, стр. 533 и след.).

2169

Aed., 194.

2170

Id., 193.

2171

Aed., 193–194.

2172

Aed., 186–190.

2173

Id., 202–203.

2174

Id., 206.

2175

Id., 208.

2176

Id., 208.

2177

Id., 206–207; Mal., 435–436. Ср. Strzygowski, Die Byz. Wasserbehälter von СР., 55, 57, 177–182, 212–220.

2178

Nov. 63. Ср. C. J., 8, 10, 12.

2179

Ср. Bayet, L'Art byzantin, 41–52; здесь имеетcя превосходная  сводка всего, что касается Святой Софии

2180

Pseudo-Codinus, De S. Sophia, 131.

2181

Id., 131–132.

2182

Id. 131.

2183

Ps.-Cod., 132–134.

2184

Павел Силенц., Descr. S. Sophiae, 376–397, 617–647.

2185

Ps.-Codinus, 141–142.

2186

Aed., 174.

2187

Agath., 289–290, 295; Пав. Силенц., 268–273. Из его сочинений сохранилось несколько обрывков научных трактатов (Hermes, XVI, 261 и 637).

2188

Agath., 291–294.

2189

Пав. Силенц., 270–271.

2190

Ср. Choisy, loc. cit., 135–188  и табл. XXIV; Salzenberg, loc. cit; 65–75.

2191

Ps.-Codin., 135.

2192

Id., 136, 141.

2193

Ps.-Codin., 135.

2194

Id., 135, 137.

2195

Aed., 180–181.

2196

Lyd., 271.

2197

Ps.-Codin., 136, 143.

2198

Павел Силенц., 590 и след. Ср. Lethaby and Swainson, 186–192.

2199

Павел Силенц., 389, 396–397, 540–541, 586–587.

2200

Evagr., 4, 31. На бортах перил северной галереи было начертано: «Место благороднейшей патрицианки нашей владычицы Феодоры» (Lethaby and Swainson, 297).

2201

Павел Силенц., 580–585.

2202

Ср. Choisy, loc. cit., 151–162. Он относит даже в Малую Aзию центр художественного нововведения (Choisy, Hist. de l'architecture, II, 82), и Lethaby and Swainson, 198–204.

2203

Choisy, Hist. de l'architecture, II, 51.

2204

Id., II. 51.

2205

Павел Силенц., 454–456.

2206

Aed., 180, Ср. Choisy, loc. cit., 15.

2207

Id., 178; Павел Силенц., 476–480. Ср. Choisy, 16–17.

2208

Aed., 180–181. Относительно сводов см. Lethaby and Swains on, 220–226.

2209

Aed., 176–177.

2210

Ps.-Codin., 140–141. Подобные же надписи находят и в других местах (Byz. Zeitschr., 1894. 222. Зальценберг нашел в Святой Софии много кирпичей с надписями (loc. cit., 64). Во втором этаже следует читать не так как Летеби и Свенсон (loc. cit., 156), но просто: ή μεγ(άλη) ἐκκλ(ησια); несомненно должна быть лигатура η и μ.

2211

Ps.-Codin, 141.

2212

Id., 141.

2213

Aed., 175.

2214

Aed., 177. Сравнить описание Евагрия, 4, 31.

2215

Об этой эволюции, начавшейся в IV веке, см. у Bayet, Recherches, 44–47, 53-S6, и мою кн. Ravenne, 36–38, 40–42.

2216

Ср. Lethaby & Swainson, 248–258.

2217

Павел Силенц., 376.

2218

Павел Силенц., 376–397, 544–550. Ср. Salzenberg, 76–83.

2219

Aed., 178–179; P. Silent., 617– 647; Ps.-Cod., 141; Ср. Salzenberg, 89–94, и главным образом Lethaby & Swainson, 235–247.

2220

Aed., 178–179. Ср. P. Silent., 618.

2221

Ср. воспроизведения, помещенные в соч. Lethaby и Swainson'а на стр. 244–245 и у Salzenberg'а, табл. IX, XVI, XXI и XXII.

2222

Aed., 178; P. Silent., 668 и сл.

2223

Lethaby и Swainson, 286.

2224

Salzenberg, 96–110; особенно же Lethaby и Swainson, 273–289.

2225

P. Silent., 491–492; 286–288.

2226

Aed., 175. Ср. P. Silent., 408–410.

2227

P. Silent., Descr, Ambonis, 231.

2228

Пал. Силенц., Dcscrip. Ambonis. Отрывок, переведенный в первый раз в сочинении Зальценберга (т. ХХIII-XXXI), недавно воспроизведен Lethaby и Swainson'ом, стр. 54–60.

2229

Пал. Силенц., Descrip. S. Sophiae, 682–712.

2230

Пал. Силенц., Dcscrip. S. Sophiae, 720–755; Ps.-Codin, 141–142.

2231

Banduri, Imp. orientale, I, Atiq. Const., I, IV, 210–211.

2232

Павел Силенц., 758, 802.

2233

Id., 363–368, 422.

2234

Aed., 179.

2235

Павел Силенц., 806–920.

2236

Id., 487–488.

2237

Пав. Силенц., 866.

2238

Id., 888–889.

2239

Id., 906–920.

2240

Id., 712–713; Lethaby и Swainson, 292–296.

2241

Пав, Силенц., 796–802.

2242

Id., 803–805.

2243

Mal., 479; Theoph., 217; Ps.-Cod., 143.

2244

Id., 143.

2245

Id., 142.

2246

Id., 142.

2247

Nov. 43, praef.; 59, 1; 120, 7.

2248

Nov. 3, 1. Псевдо-Код. Говорит о 1.000 (стр. 142). Ср. Lethaby и Swainson, 91–96.

2249

Ps.-Cod., 142. Ср. Lethaby и Swainson., 97 и след.

2250

Aed., 187–190; Ps.-Codin., De S. Sophia, 147–148; Constantin le Rhodien, Descr. de l'église des Saints Apôtres (éd. Reinach et Legrand) и комментарии к нему Рейнаха, стр. 62–69. Ср. Choisy, Hist de 1'architecture II, 51–53.

2251

Mal., 484.

2252

Const. le Rhodien, 739 и след.

2253

Aed., 187–188.

2254

Id., 189.

2255

Aed., 189. 

2256

De ceram., 644.

2257

Just., III, 61.

2258

Aed., 180–181.

2259

Mal., 489–490; Theoph., 232; Пав. Силенц., 176, 186–204; Agath., 295; Ps.-Cod., 143.

2260

Павел Силенц., 177–204.

2261

Напр. монодия Прокопия Газского (P. G., 87, 3, стр. 2837).

2262

Agath., 295–296. Ps.-Codinus (144) ошибочно сообщает, что высота купола была понижена.

2263

Mal., 495; Theoph., 238; Пав. Силенц., 315–350.

2264

Павел Силенц., 74–80.

2265

Agath., 290.

2266

Evagr., IV, 31.

2267

Just., IV, 283 и след.

2268

Aed., 174.

2269

Id., 173.

2270

Id., 179.

2271

См. Krumbacher, Byz. Litt., 423, 426–427.

2272

Ps.-Codin., 135.

2273

Ps.-Cod., 140.

2274

Id., 137–138.

2275

Ps.-Codin., 147.

2276

Ps.-Codin., 138–139.

2277

Niceph. Calliste, XVII, 31.       

2278

Id. Но еще раньше Павел Силенциарий высказал, что Юстиниан этим благочестивым делом уже при жизни открыл себе путь на небо (307–309).

2279

Puech, S. Jean Chrysostome, 251–253, 262.

2280

О развитии и распространении монашества см. Ladeuze, Etudes sur le cénobitisme pakhomien.

2281

Couret, L,a Palestine sous les empereurs grecs; Олтаржевский, Палестинское монашество с IV до VI века, и Usener, Der heilige Theodosios.

2282

Hartmann, Gesch. Italiens im Mittelalter, I, 367 и сл.

2283

Ibid., 372 и сл.

2284

Жизнеописание Мены имеется в A. Ss., Aug., т. V, стр. 169; Житие Евтихия помещено в Patr. Gr., т, 86, стр. 2273 и сл.

2285

Nov. 58.

2286

Nov. 3.

2287

Nov. 7, 46, 120.

2288

Nov. 133, 3 и 6.

2289

См. у Marin, Les moines de Constantinople, стр. 38 и сл.; в особенности же много отдельных фактов, приводимых Иоанном Ефесским в его Комментариях. стр. 167–171, 102–103, 178–179, 69 и сл. 174–176.

2290

Nov. 7, 2, 3.

2291

Nov. 123, 35.

2292

Иоанн Ефес., Comm., 191, 196.

2293

Id., 174–176.

2294

Id., 119.

2295

Id., 149–151, особенно же 180–181.

2296

Nov. 67, 2.

2297

Иоанн Ефес., Comm., 119–120.

2298

Иоанн Еф., 106.

2299

Id., 102–103.

2300

Id., 176–178.

2301

Nov. 5, praef.

2302

Nov. 133, praef.

2303

Nov. 133, 5.

2304

Nov. 123, 44.

2305

См. особенно Nov. 5 (535 г.), 133 (539 г.), 123 (546 г.). См. превосходное сочинение W. Nissen'a, Die Regelung des Klosterwesens im Rhomäerreiche, Hamburg, 1897.

2306

Список имеется у Mansi, VIII, 1007–1014.

2307

Aed., 186; Иоанн Ефес., Comm., 157.

2308

Aed., 199–200. Ср. id., 183.

2309

Marin, loc. cit., 22.

2310

См. хризобуллу, пожалованную Юстинианом настоятелю синайскому, в которой говорится об этой «божественной и священной горе, славной делами и добродетелями святых» (P. G., 86, I, 1149 и сл.) и надпись, касающуюся основания монастыря (С. I. G., 8634).

2311

Aed., 328, 253–254, 327, 339, и Diehl, Une charte lapidaire du VI siècle (C. R. de l'Acad. des Inscrip., 1894, 383–393).

2312

Иоанн Ефес., Comm., passim.

2313

Относительно первых монастырей, основанных в Константинополе. см. Pargoire, Les débuts du monachisme à СР., (Rev. des quest, hist., янв. 1866, 67–119).

2314

Mordtmann, Esquisse topogr. de СР., 60, 77; 60; 54.

2315

Id., 13, 76, 34.

2316

Иoaн. Ефес., Comm., 105, 136, Mordtmann, 43.

2317

Pargoire, Rufinianes (Byz. Zeitschr., 1899, 429 и сл).

2318

Evagr., 1, 13.

2319

Voüge, Syrie centrale, таб. 139–150.

2320

Evagrius, 1, 14.

2321

Millet, Le monastère de Daphni, 4–9.

2322

Gayet, Le Déir d'Assouan (l'Architecture, 1892).

2323

Ballu, Le monastère byzantin de Tébessa; Diehl, Afrique byzantine, 430–431.

2324

Иоанн Ефес., Comm., 73, упоминает о cummune fratrum оratorium и о нескольких кельях по сторонам ее. Ср. Nov. 5, 3; 133, praef. и 1; 123, 36.

2325

Nov. 123, 36.

2326

Marin, loc. cit, 57–60.

2327

Salzenberg, Altchrist. Denkmärevon СР., 36–41 и табл. 2–4; Pulgher, Anciennes églises byz. de СР., табл. I. Ср. Marin, De Studio coenobio CPtano. Paris, 1897.

2328

Salzenberg, ibid., стр.41–45 и таб. 5; Pulgher, ibid., табл. 2 и 3.

2329

Nov. 133, 6.

2330

Ladeuse, loc. cit., стр. 256 и сл.

2331

Marin, loc. cit., 108–110.

2332

Byz. Zeitschr., 1894, стр. 168.

2333

Василий Вел., Epist., 74 (P. G. 31, 970).

2334

Marin, loc. cit., 120–122. Об этих строгостях см. у Иоанна Ефес., Comm., 89–90.

2335

Св. Василий (Р. G., 31,873).

2336

И. Ефес., Comm., 102–103.

2337

Nov. 123, 36. Cp. Marin. loc. cit., 41.

2338

Nov. 133, 2–5.

2339

Nov. 133, 3.

2340

Св. Василий (P. G., 31, 1344–1345).

2341

Св. Василий (Р. G., 31, 635–636).

2342

Byz. Zeitschr., 1894, 168–169.

2343

Nov. 133, 1.

2344

Marin, loc. cit., 128–131.

2345

Св. Василий (P. G., 31, 645).

2346

Marin, loc. cit., 102–103.

2347

Id., 119.

2348

Св. Василий (P. G., 31, 1164).

2349

Marin, loc. cit., 132–135.

2350

Св. Василий В. (P. G., 31, 1016–1017).

2351

Marin, loc. cit., 90–92. О выборах см. С. J., 1, 3, 46; Nov. 5, 9, 123, 34.

2352

Nov. 123, 34.

2353

Об игумене см. Marin, loc. cit., 92–97.

2354

О других монашеских должностях, ibid., 98–106.

2355

Об Епитимьи или монашеских наказаниях, ibid., 136–156.

2356

Иоанн Ефес., Comm., 130–132.

2357

Byz. Zeitschr., 1894, 169–170.

2358

Nov. 5, 2.

2359

Nov. 5, 2; 123, 35. Ср. Marin, loc. cit., 111–113, и особенно Nissen, loc. cit., 17–24.

2360

Иоанн Ефес., Comm., 99–100.

2361

Id., Comm., 98.

2362

Nov. 133, 2–5.

2363

Nov. 5, 7; 123. 42. Ср. Иoaнн. Ефес ., Comm., 165.

2364

Nov. 133, 6.

2365

Nov. 5, 3; 123, 36.

2366

Nov. 5, 3. Ср. И. Еф., Comm., 15–16, 73–74, 95–96.

2367

Иоанн Еф., Comm., 137.

2368

Ibid., 59, 75, 82, 137, 174. и т.д.

2369

Ibid., 22–30. Другой знаменитый столпник VI-го века был Симеон Чудной горы (Evagr,, V, 21; VI, 23). Его биография помещена в P. G., 86, 2987.

2370

Ibid., 154-I57.

2371

Ианн Ефес., 155.

2372

Ibid., Comm., 156.

2373

Ibid., 156–157.

2374

Ibid., 157.

2375

Evagr., 4, 34.

2376

Id., 4, 34.

2377

Evagr., 4, 33; ср. 4, 35.     

2378

Marin, loc. cit.. 320–321.

2379

Pseudo-Codinus, De signis, 60.

2380

Id., 57.

2381

Pseudo-Codinus, De signis, 60.

2382

Ps.-Cod., De signis, 50–51.

2383

Иоанн Ефес., Comm., 4–5.

2384

Ibid., 138.

2385

Ibid., 139–140.

2386

Ibid., 138.

2387

Ibid., 138–139.

2388

Ibid., 10.

2389

Иоанн Ефес., Comm., 138.

2390

Ibid., 14. Ср. 10–11, 139–141.

2391

Ibid., 14, 114.

2392

Иоанн Ефес:, Comm., 115.

2393

Ibid., 115–116.

2394

Ibid., 141.

2395

Mansi, VIII, 896–913.               

2396

Ibid., 883–890, 984–996. Встречаются также обращения к патриapxу Мене (ibid., VIII, 996–1021) а к собору (ibid., 1049–1056).

2397

Nov. 42, 1.

2398

Vita. S. Sabae, с. 56.

2399

Id., с. 70–71.

2400

Vita Sabae, с. 72.

2401

С. J., I, 3, 57, 3.

2402

С. J., I, 3, 57, 3.

2403

Nov. 3, 5, 6, 7; 123,      38, 39, 40, 41, 42.

2404

Nov. 67, 2. Ср. Nissen, loc. cit., 10–15.

2405

Nov. 7, praef.

2406

Nov. 7, особенно 1, 5, 6; 120, 1, 7.

2407

Ср. Marin, loc. cit., 326–333.

2408

Nov. 133, 2.

2409

Иоанн Ефес., Comm., 103.

2410

P. G., 84, 587; Mansi, VII, 679.

2411

Pitra, Analecta novissima, I, 41.

2412

Иоанн Ефес., Comm., 106.

2413

Ср. Krumbacher, Byz. Litt., 326.

2414

Ср. Иоанн Еф., Comm., 41–42, 80–81.

2415

Иоанн Еф., Comm., 15–16.

2416

Amélineau, Contes de l'Egypte chrétienne, XXIX.

2417

Ibid., XXV-XXVI.

2418

Krumbacher, Byz. Litt., 54–55.

2419

Id., 185.

2420

Id., 325 и сл.

2421

Id., 663–665. Однако, нужно принять во внимание оговорки Крумбахера в его Umarbeitungen bei Romanos, 1899, 142 и сл.

2422

Иоанн Еф., Comm., 89.

2423

Id., 14.

2424

Id., 89.

2425

Св. Василий (P. G., 31, 972).

2426

Byz. Zeitschr., 1894, 170.

2427

С. J., 1, 3, 45; Nov. 7, 1; 123, 16, 23; 131, 10, 13, 15.

2428

Evagr., 4, 30.

2429

Aed., 184; Mal., 479; Nov. 59, 3; 131, 15. Ср. Mordtmann, Esquisse, 60.

2430

Aed., 183, 280.

2431

Aed., 241–242; Mal., 423, 452; Evagr., 4, 35.

2432

Aed., 324.

2433

Id., 302, 317, 328–329, 316.

2434

Id., 200–201.

2435

Иоанн Еф., Comm., 152, и особенно 153–154, где он рассказывает очень любопытное учреждение Павла Антиохийского, распространявшее свое действие на всю столицу и на его обширное предместье.

2436

Nov. 7, 5, 12; 111; 131, 10, 13, 15.

2437

С. J. 1, 41, 20; 1, 3, 45, 2, 3; Nov. 7, 5.

2438

Ср. Schlumberger, Mόlanges d'archéol. byz., 295 и сл.; Slgillographie byz., 154–155, 377–378, 394. Подробности об этих учреждениях можно найти у Ducange, Constantinopolis Christiana, 1. VI, гл. IX. Ср. Marin, loc. cit., 61–72.

2439

Nov. 88, 2 Относительно забот, лежащих на государстве, о τό ἄχρηστον (больные, дети, престарелые) см. любопытныя замечания у Анонима о тактике, I, 4; II, 9; III, 13, и Nov. 80, 5.

2440

Schlumberger, Mélanges, 282–294.

2441

Ср. другой пример относительно дарового погребения, Nov. 59.

2442

Heyd, Hist. du commerce du Levant. Фр. пер. Furcy-Rainaud, 1, 18.

2443

Ménandre, 298, замечает, что ни один народ на земле не потребляет столько шелка, сколько византийцы.

2444

В. Р., 106–117.

2445

Mén., 360–361.

2446

Cosmas, Topogr. christ. (P. G., т. 88, стр. 97).

2447

Men. 295–296.

2448

Cosmas, 97.

2449

Гу-хан-шу у Гирта, China and the Roman Orient, 42.

2450

Cosmas, 445.

2451

Id., 445–447, 451.

2452

Id., 445.

2453

Гу-хан-шу, (Hirth, 42); Лианг-шу (Hirth, 47–48). 1.

2454

Cosmas, 447, 449, 87. О Козме см. Н. Gelzer, Kosmas der Indienfahrer (Jahrb. f. protest. Theol., 1883, 105–141).

2455

Id., 447.

2456

Id., 445, 447.

2457

Id., 445, 447, 99.

2458

Cosmas, 97.

2459

Heyd, loc. cit., 7. О важном торговом значении Гиры см. Hirth, 148 и сл., 196 и сл.

2460

Men., 360.

2461

С. J., 4, 63, 4.

2462

В. Р., 263.

2463

С. J., 4, 63, 4; Men., 360–361.

2464

С. J. 4, 40 и 41; 4, 63, 2; Dig., 39, 4, 11 и 16. Ср. Zachariae von Lingenthal, Eine Verordnung Justinians über den Seidenhandel (Mém. de l'Acad. de St.-Pét., cepия VII, т. IX, n° 6), стр, 5–6.

2465

B. P., 107.

2466

Cosmas, 445, 447.

2467

Id., 449.

2468

Id., 445.

2469

В. Р., 106.

2470

В. G., 558.

2471

Jordanès, Getica, 5.

2472

Hirth, loc. cit., 47, 244–245.

2473

Jord., Get., 2.

2474

B. P., 283–284, 217.

2475

Men., 398.

2476

Ср. Heyd, loc. cit., I, 15–16.

2477

Men., 295–296, 380 и сл.

2478

B. P., 99.

2479

Cosmas, 101.

2480

Cosmas, 97–99.

2481

Id., 101 .

2482

Id., 97.

2483

Id., 449.

2484

Id., 449.

2485

Id., 97, 99.

2486

Id., 107.

2487

Cosmas, 169.

2488

Id., 449.

2489

Id., 85, 449.

2490

Id., 449.

2491

См. выше, стр. 400–406.

2492

В. P., 106–107, 98.

2493

Zachariae, loc. cit., 3, 5.

2494

Hist. arc., 141.

2495

Men., 298.                                      

2496

Zachariae, loc. cit., 16.

2497

C. J., 4, 40, 2.

2498

Zachariae, loc. cit., 8–10.

2499

Id., 13–16.

2500

Hist. arc., 141.

2501

Zachariae, 17.

2502

Hist. arc, 141.

2503

Id., 141–142.

2504

Zachariae, loc. cit., 19.

2505

Hist. arc., 142.

2506

Heyd, loc. cit., 12; cp. id., 3.

2507

B. G., 546–547. Ср. Феофан Bизантийский (Боннское изд.), стр. 484.

2508

Вей-шу (Hirth, loc. cit., 50).

2509

Феофан Bизантийский, 484.

2510

Men., 360.

2511

Id.. 295–296; 298; Theoph. Byz., 484–485.

2512

Heyd, loc. cit., I, 24.

2513

Cp. Ed., 13; Aed., 310, 330–331.

2514

Гу-хан-шу (Hirth, 41); Лианг-шу (id., 47) и очень интересные комментарии Гирта, 228–272.

2515

Aed., 208.

2516

P. Silent., loc. cit., 232–235.

2517

Nov. 43, praef.; 59, 122.

2518

Nov. 136; Ed. 7 и 9.

2519

Hist. acr., 139–140; Pragm. sanctio, 18.

2520

Marini, Papiri diplomatici, 114,  90, 74, 93; Greg. Magni Epist. 3, 28. Cp. Sidon. Apoll., 1, 8.

2521

Heyd, loc. cit., I, 20–23.

2522

Hist. arc., 139–140.

2523

Id., 139.

2524

Id., 140–142.

2525

Agath., 333; Mal., 432. Ср. надпись, найденную в Абидосе, по-видимому представляющую отрывок эдикта Юстиниана (Ath. Mittheil., IV, 307).

2526

Zachariae, loc. cit., 17.

2527

Id., 18.

2528

Id., 6.

2529

Ath. Mittheil., IV, 307.

2530

Aed. 258.

2531

Id., 310–311, 341–342; Joh., I, 372–373.

2532

Cosmas, 115; ср. id., 447.

2533

Ср. Boissier, La fin du paganisme, I, 80 и сл.; II, 254 и сл.; 293 и сл.; V. Schultze, Gesch. d. Untergans b. griechisch-röm. Heidenthums, т. I.

2534

Cod. Theod., 16, 5, 6.

2535

Ibid., 16, 10, 7, 9 и 10.

2536

Ibid., 16, 10, 12.

2537

Ср. C. J., 11, 1, 2, 3, 7 и 8.

2538

Cod. Theod., 16, 10, 22.

2539

С. J., 1, 11, 8.

2540

Об этом официальном пережитке язычества см. любопытные тексты, приведенные у Révillout, Мémoires sur les Blemmyes, стр. 418–429.

2541

Aed., 333.

2542

В. P., 103–104. Ср. Priscus, боннское изд., 153–154.

2543

Ср. Schultze, loc. cit., II, 246–250.

2544

Иоанн Ефес. Comm., 230–231.

2545

Schultze, loc. cit., II, 255.

2546

Ibid., 252.

2547

Zach. Rh., 154, – очень любопытное место.

2548

Иоанн Ефес., Hist. (R. О. Chr., loc. cit., 491).

2549

Waddington, Inscrp. grecques et latines de la Syrie, 2498. Cp. Schultze, loc. cit., 253–257.

2550

P., 211. Cp. Schultze, 268–270.

2551

Mal., 396, 417.

2552

Evagr., 5, 18; ср. I, II.

2553

Schultze, II, 258 и сл., 273–275.

2554

Иоанн Еф., His. (R. О. Chr., loc. cit., 482).

2555

Id., Comm., 83–84, 86; здесь нарисована очень любопытная картина этого положения вещей.

2556

В. Р., 104, 131; С. J., I, 1, 10.

2557

Ср. Schultze, loc. cit., II, 205– 211. Gregorovius. Gesch. d. Stadt Athen im Mittelalter, I, 48 и сл.; Hertzberg, Gesch. Griechenlands unter der römischen Herrschaft, III, 428 и сл.

2558

Ср. В, G., 596.

2559

Ср. Schultze, II, 281 и сл.

2560

Mal., 449; Иоанн Еф., Hist. (R. О. Chr., 481–482).

2561

С. J., 1, 5, 12, 2.

2562

Id., 1, 11, 10 praef. и 2.

2563

С. J., 1, 5, 14; ср. 1, 5, 20.

2564

Id., 1, 5, 12; ср. 1, 5, 18.

2565

Id., 1, 4, 20.

2566

Id., 1, 5, 14; ср. 1, 5, 18 и 19.

2567

Id., 1, 5, 21.

2568

С. J., 1, 10, 2.

2569

Id., 1, 5, 12; cp. 1, 5, 19.

2570

Nov. 37.

2571

Ad sustentandam paganorum impietatem. C. J., 1, 11, 9.

2572

С. J., 1, 5, 18.

2573

Id., 1, 11, 10.

2574

С. J., 1, 11, 10, 2.

2575

Id., 1, 11, 10.

2576

Об этих способах обращения в христианство см. у Иоанна Еф., Comm., 86–87.

2577

Mal., 449.

2578

С. J., 1, 11, 9.

2579

Mal., 449. О квесторе Фоме, см. De Nov. cod. соmp.; de Just. cod. confirm., и Nov. 35.

2580

Mal., 449.

2581

Id., 491.

2582

Hist. arc., 76.

2583

Duchesne, Jean d'Asie, 14.

2584

Иоанн Еф., Hist. (R. О. Chr., 481).

2585

Иоанн Еф., Hist. (R. O. Chr.,482). О префекте Фоке см. Mal., 449; Lydus, 267–278; Chron. pasch., 621. Nov. 82, 1 и 2.

2586

Hist. arc., 76.

2587

Иоанн Еф.. Hist. (R. O. Chr. 481).

2588

Иоанн Еф., Comm., 143–145, 148, 166.

2589

Id., Hist. (R. O. Chr., 482).

2590

Id., Hist., (R. O. Chr., 482) и Comm., 148, 156. Cr. Kirchengesehichte, изд. Шёнфельдера, 133–135.

2591

Id., Comm., 156.

2592

Id., Hist., (R. O. Chr., 489).

2593

Aed., 333.

2594

Иоанн Еф., Hist. (R. O. Chr., 482).

2595

B. P., 103–104. Cp. Letronne, Oeuvres choisies, 1-e série, t. 1. Observations sur l'époque où le paganisme a été aboli à Philé, и Schultze, II, 220–231.

2596

Aed., 333.

2597

Ср. Gregorovius, loc cit., 48–60; Hertzberg, lос. cit., 428–429.

2598

Cp. Boissier, loc. cit., I, 171.

2599

Synesius, Ер. 135.

2600

Ср. Gregorovius, loc. cit., 54–55, Hertzberg, loc. cit., 489, 498, 503.

2601

Hertzberg, 499–505; Gregorovius, I, 62.

2602

Атенаис Евдокия, жена Феодосия II, была дочерью афинского философа Леонтия. Первоначальное имя ее было Атенаис. Умерла в изгнании в Иерусалиме в 460 г. Она переложила в стихи первые восемь книг Ветхого Завета и написала стихами жизнь Иисуса Христа.

2603

Hertzberg, 447–448; Gregorovius, I, 67–72.

2604

Относительно времени этих преобразований см. у Стржиговского (Athen. Mitth., XIV, 271 и сл.).

2605

Gregorovius, I, 71; ср. Hertzberg, Gesch. Griechenlands seit dem Absterben des antiken Lebens, I, 77–78, и Schultze, II, 217.

2606

Cp. Gelzer, Die Genesis der byz. Themenverfassung, 53–64.

2607

Schlumberger,Sigillographie byz., 173–174.

2608

Agath., 131.

2609

A. et M. Croiset, Hist. de la litt. grecque, V, 1038–1040. (стр.568 нет сноски №6, «Marinus, Vita Procli, 30.»)

2610

Ср. Hertzberg, loc. cit., 546 и сл.

2611

Agath., 131.

2612

Mal., 451.

2613

Agath., 126.

2614

Id., 131–133.

2615

Aed., 272. Ср. Gregorovius, I, 73–76.

2616

В. G., 594–596.

2617

Hist. arc., 147.

2618

В. P., 168.

2619

Hist. arc., 147–148.

2620

Id., 134.

2621

Cramer, Anecd. graeca Par., IV, 315.

2622

P. Silent., Descr. S. Sophiae, 125 и сл.

2623

Hist. arc., 76.

2624

Иоанн Еф., Hist, eccl. изд. Шенфельдера, 121–122.

2625

Ibid., 122–124.

2626

Ibid., Hist. eccl., 125–131.

2627

В. Р., 189–190; ср. id., 87.

2628

Id., 178.

2629

Иоанн Еф., Hist. eccl., 3, 29, стр. 123; Mal., 476.

2630

B. Р., 178; Aed., 239.

2631

Aed., 238–239; В. P., 189.

2632

Id., 239.

2633

Aed., 239; В. Р., 178.

2634

Ср. Förster, Antiochia am Oroutes (Jahrb. d. Archaeol. Instituts, 1897, стр. 103 и сл.) и приложенной к этой статье план (табл. VI).

2635

Evagr., 1, 18; Förster, loc. cit., 121–124.

2636

Mal., 234–235.

2637

Mal., 307.

2638

Evagr., 1, 12.

2639

Id., 1, 18.

2640

Id., 1, 12; cp. Förster, loc. cit., 124–125.

2641

B. P., 215.

2642

Id., 199.

2643

Mal., 396; cp. id., 307.

2644

Иоанн Еф., Hist. eccl., 3, 29, стр. 123–124. Относительно Дофнэ см. Mal., 307.

2645

Mal., 443.

2646

Aed., 238, 318. Ср. С. J., 1, 1, 6.

2647

Evagr., 1, 16.

2648

Mal., 419.

2649

Иоанн Еф., Hist. (в Comm., 225).

2650

В. Р., 194.

2651

В начала VI-гo века, в числе антиохийских церквей, находились на ряду с «великой церковью», еще церкви Богородицы, св. Игнатия (прежний Тихеон), св. Феклы, св. Романа и др. (Röm. Quartalschrift. XI, 40, 45).

2652

Ср. Vita S. Symeonis, с. I (P. G., 86, 2990); Evagr., V, 18, и Hirth, China and the Roman Orient, 40–43, 47–51, 228–276.

2653

Heyd., Hist. du commerce du Levant, I, 19–21.

2654

Vita Genovefae (A. SS. Jan., I, 140).

2655

Antonin Martyr., De locis sanctis (изд. Tobler и Molinier).

2656

Mal, 420.

2657

B. Р., 186.

2658

Id., 186.

2659

В. P., 87.

2660

Mal., 416, 449; В. Р., 188.

2661

Mal., 416–417; Mansi,VIIl, 1105 (Апамея); Evagr., 4, 32 (Антиохия).

2662

Evagr., 4, 32; Mal., 416–417.

2663

Mal., 448–449. Об этих смутах см. id., 396–397.

2664

В. Р., 203–204 (Апамея).

2665

Mal., 396.

2666

Иоанн Еф., Comm., 100–101.

2667

Mal., 417.

2668

Evagr., 1, 11.

2669

Ср. Schultzе, loc. cit., II, 260.

2670

Vogüé, Syrie centrale, 14–15; особенно же Иоанн Еф., Comm., 153.

2671

Baumstark, Das Kirchenjahr in Antiochia (Röm. Quartalschrift, XI, 32 и XIII, 305.

2672

Baumstark, XI, 54.

2673

Baumstark, ХIII, 313. Cp. Thomas de Marga, Hist. monastica, II, 5.

2674

Ibid., XIII, 320.

2675

Ibid., loc. cit., XIII, 320.

2676

Ibid., XIII, 322.

2677

Иоанн Еф., Hist. eccl., 3, 29, стр. 124, и Hist. (в Comm., 226).

2678

О монастырях в Палестине см. Aed., 327–329, и Couret, La Palestine sous les empereurs grecs. 135 и сл., 178 и сл., 277 и сл.

2679

Zach. Rh., 156–157, 358–360 и сл.

2680

Zach. Rh., 159 и 138.

2681

Иоанн Еф., Comm., 15.

2682

Id., 77, 181–189. В Амиде находился также монастырь эдессцев с 700 монахами (Id., 79, 125), монастырь Мар-Самуил (id., 185) и др.

2683

Иоанн Еф., 160.

2684

Id., 134, 188, 221.

2685

Id., 182, 188.

2686

Zach. Rh., 159.

2687

Иоанн Еф., Comm., 44–45.

2688

Id., 82.

2689

Id., 31–32. Cp. B. P., 34–35.

2690

Id., 137.

2691

Id., 95–96.

2692

Id., 69.

2693

Delahaye, Les Stilites (Rev. des quest, hist., 1895, I, 52 из л).

2694

Evagr., 6, 23. Ср. его жизнеописание, написанное в Х-м веке (Р. G., 86, 2987 и сл.) и статью Пападопулос Керамеус в Виз. Врем., I, 141–150.

2695

Иоанн Еф., Comm., 30.

2696

Id., 23–24.

2697

Id., 9.

2698

Evagr., 4, 7, 33, 34; 6, 23. Cp. B. P., 35.

2699

B. P., 206–209; Evagr., 4, 27.(Эдесская икона); В. Р., 200–201;  Evagr., 4, 26 (Апамейский св. крест).

2700

Evagr., 4, 28. О почитании мощей см. Röm. Quartalschr., XIII, 317.

2701

Иоанн Еф., Comm, 37–38.

2702

Id., 80.

2703

Id., 83–88.

2704

Id., 32.

2705

Id., 47.

2706

B. P., 37.

2707

Vogüé, Syrie centrale, cтp, 62.

2708

Иоанн Еф., Hist. (в Comm., 226).

2709

Evagr., 5, 18, Иоанн Еф., Hist. eccl., 3, 27–33; особенно стр. 124 и 5, 17, 208–209.

2710

См. R. Duval, La littérature syriaque, 344–351; относительно школы в Низибе, – Chabot (Journ. asiat., 1896, 2, стр. 63 и след.); о большом монастыре на горе Изла, близ Низибы, см. Regulae monasticae ab Abrahamo et Dadjesu conditae (изд. Сhabot в Accad. dei Lincei, 1898) и наконец о несторианах в VII веке см. Thomas de Marga, The book of govornors, изд. Budge, London. 1863).

2711

Cp. R. Duval, loc. c., 352–358.

2712

Иоанн Еф., Comm., 108–113.

2713

Id., 8–14.

2714

Cp. R. Duval., loc. cit., 360–362.

2715

Иоанн Еф., Comm., 159–162; Vita (в Comm., 203–219) и Kleyn, Jacobus Baradaeus, Лейден, 1882.

2716

Duchesne, Jean d'Asie; Duval, loc. cit., 191 и сл.; 364.

2717

См. выше стр. 357–359.

2718

Evagr., 3, 33; 4, 4.

2719

Id., 4, 6.

2720

Zach. Rh., 237–238; Иоанн Еф., Comm., 111–112, 134–135, 188, и Hist. (в Comm., 221–223).

2721

Assemani, Bibl. orient., II, 54.

2722

Иоанн Еф., Hist. eccl., 4, 15.

2723

Evagr., 4, 5.

2724

Mal., 419–420; Иоанн Еф., Hist. (в Comm., 224–225); Evagr., 4, 5; Zach. Rh., 154–155; Иоанн Никиусский, 504–506; В. P., 215.

2725

Mal., 420; В. Р., 215.

2726

Id., 421.

2727

Id., 421.

2728

Id., 424.

2729

Id., 442–443; Иоанн Еф., Hist., (в Comm., 226).

2730

Иоанн Еф., Hist. (в Comm., 226).

2731

В. Р., 87.

2732

Hirth, China and the Roman Orient, 48–50, 207–214.

2733

B. P., 178.

2734

В. Р., 178–179.

2735

Id., 183, 186.

2736

Id., 179 и сл.

2737

Id., 186–187.

2738

В. Р., 187–188.

2739

Id., 187–188.

2740

Id., 189.

2741

Id., 190.

2742

B. Р., 191.

2743

Id. 192.

2744

Id., 194.

2745

Aed., 240.

2746

B. Р., 214–215.

2747

Id., 195.

2748

Mal., 424.

2749

Id., 450.

2750

Aed., 238.

2751

В. Р., 196.

2752

Ср. Förster, loc. cit., 125–130.

2753

Aed., 238. Ср. Förster, 131–133.

2754

Id., 239; Förster, 134–135.

2755

Aed., 239.

2756

Id., 239–240; Förster, 135–138.

2757

B. P., 195–196.

2758

Aed., 241.

2759

Aed., 241.

2760

Id., 241.

2761

Ср. Förster, loc. cit., 140.

2762

Aed., 241; Mal., 423; Evagr., 5, 21.

2763

Id., 241; Mal., 423.

2764

Id., 241–243; Mal., 423, 452, Evagr., 4, 35.

2765

Mal., 423.

2766

Иоанн Еф., Hist. (R. О. Chr., loc. cit., 477–478).

2767

Förster, loc. cit., 142.

2768

Vogüé, Syrie centrale, 15.

2769

R. Duval, Litt. syriaque, 352–358.

2770

Id., 254–256, 365–366.

2771

R. Duval, 191–195, 364.

2772

Id., 195–197, 187–190.

2773

Id., 361–363.

2774

О библиотеке епископа Мара амидского см. Zach. Rh., 155–156.

2775

Vogüé, Syrie centrale, стр. 7–8.

2776

Id., loc. cit., 17.

2777

Id., стр. 43–45 и табл. VI, рис.  4 и 5.

2778

Vogüé, стр. 61–62.

2779

Choisy, Hist, de l'architecture, II, 58.

2780

Vogüé, loc. cit., 63–67.

2781

Vogüé, loc. cit., 22.

2782

Choisy, loc. cit., II, 56–58.

2783

Vogüé, loc. cit., 126 и таблицы 110–111.

2784

Id., loc. cit., 10.

2785

Id., 131 и табл. 116 (Деир-Сета); 132–134 и табл. 118–119 (Бакуза 135–138 и табл. 122–129 (Кальб- Люзэ); 138–140 и табл. 130–136 (Турманин).

2786

Vogüé, 90 и табл. 45.

2787

Id., 82–83.

2788

Id., 136.

2789

Vogüé, loc. cit., 141–153 и табл. 139–150.

2790

Choisy, loc. cit., II, 82.

2791

B. G., 73–75.

2792

В. G. 632.

2793

Id., 178. О состоянии памятников в Риме въ VI веке см. Grеgorovius, Gesch. der Stadt Rom, I (Русский пер., стр. 261 и сл.; 401 и сл.); Grisar, Gesch. Roms und der Päpste m Mittelalter, I, 95–100; Lanciani,  iPagan und christian Rom. London, 1892.

2794

Lanciani, 29. Папа Симплиций превращая в церковь базилику Юния Басса на Эсквилине, сохранил античные украшения ее. Ср. Grisar, 388 и сл.

2795

Grisar, loc. cit., 59–83.

2796

В это время театр Помпея уже находился к развалинах.

2797

Cassiod, Var., стр. 392 (Письмо Теодориха сенату).

2798

Cassiod., XII, II, 369.

2799

В. G., 572–573.

2800

Собор 501 г. (в изд. Кaccиoдора, стр. 431). Ср. Grisar, loc. cit., 463–471.

2801

В. G., 570–571.

2802

Cassiod., Var., VII, 15, стр. 211–212. Об этой массе статуй см. в описании Рима, сделанном Захарием Митиленским. (Bull, della Comm. archeol, 1884, стр. 224).

2803

Cassiod., Var., VII, 15, стр. 211.

2804

B. G., 122.

2805

Grisar, loc. cit., 630 и сл.

2806

В. G., 106–107.

2807

Id., 573–574.

2808

Cassiod., Var., VII, 6. стр. 205.

2809

Id., VII, 6, стр. 205.

2810

Cassiod., III, 30, стр. 94–95.

2811

Id., Var., X, 18, стр. 309.

2812

Id., VII, 13, стр. 210.

2813

Id., VII, 6, стр. 205.

2814

Cassiod., VII, 15, стр. 212.

2815

Id., Var., VII, 15, 211–212.

2816

Cassiod., VII, 9, стр. 208.

2817

Grisar, loc. cit., 774 и сл.; Рérate, l'Achéologie chrétienne, 179–180; Rohault de Fleury, Le Latran.

2818

Lib. pontif., 235; Рérate, loc. cit., 216–223.

2819

Grisar, 364 и сл.

2820

Grisar, loc. cit., 372 и сл.

2821

Id., 486 и сл.

2822

Grisar, 165 и сл.

2823

Lanciani, loc. cit., 120.

2824

Pératé, 189; Grisar, 378 и сл. 

2825

Grisar, 745 и сл.

2826

Id., 659 и след.

2827

De Rossi, Inscr. christ. urbis     Romae, II, 47–48.

2828

Grisar, 354 и сл.

2829

Rev. archéol., январь, 1883.

2830

Pératé, loc. cit., 206–207.

2831

В. G., 110.

2832

Lanciani, 203–204.

2833

Grisar, 480–481.

2834

Lib. pontif., 285. Относительно базилики св. Петра, см. Grisar, 219–240.

2835

Pératé, 182–185, 200–203.

2836

Vita Fulgent I, 13 (P. L., 65, 130).

2837

Грегоровиус, loc. cit., I.

2838

Greg. Magni Ноm. in Ezech., II, 6 (P. L., 76, 1010).

2839

De Rossi, Inscr. christ., II, 71, 134, 152.

2840

Pératé, 246–248; Grisar, 184 и сл.

2841

Grisar, 745 и сл.

2842

О различных осадах Рима см. Грегоровиус, loc. cit., т. 1; Hodgkin Italy and her invarders, т. IV; Hartmann, Gesch. Italiens im Mittelalter, I; Grisar, loc. cit., 531–555.

2843

B. G., 76.

2844

B. G., 116.

2845

Id., 87–91.

2846

B. G., 87.

2847

Id.,92.

2848

В. G., 101–103.

2849

Id., 105.

2850

В. G., 111–113.

2851

Id., 106–109.

2852

В. G., 109–110.

2853

Id., 113–114.

2854

Id., 96–98.

2855

В. G., 119–120.

2856

Id., 123–125.

2857

Id., 154–156; Lib. pontif., 291.

2858

В. G., 156–158; ср. стр. 99.

2859

Id., 159–160.

2860

В. G., 167–174.

2861

Id., 172–174.

2862

В. G., 181–182.

2863

Id., 186.

2864

Sacramentarium leonianum, изд. Feltoe, стр. 73. Ср. Duchesne, Orig. du сulte сhrétien, 131.

2865

Lib. pontif., 291.

2866

De Rossi, Inscr. christ., II, 1, стр. 83, 100, 137; Nuovo Bull, di arch. crist., IV, 156 и сл.; Lanciani, loc. cit., 324–325; Grisar, 534– 535; cp. id.,   659 и сл.

2867

Lib. pontif., 296; Grisar, 545–546.

2868

Grisar, 546 и сл.

2869

Duchesne, Vigile et Pélage, 379.

2870

В. G., 327.

2871

В. G., 327–328.

2872

Id., 339.

2873

В. G., 340–345.

2874

Id., 347–349.

2875

В. G., 346–347.

2876

Id., 349.

2877

В. G., 355–360.

2878

Lib. pontif., 298; В G., 362 и сл.           

2879

В. G., 364.

2880

В. G., 367–368.

2881

Id., 363.

2882

В. G., 365.

2883

Id., 371.

2884

Id., 373.

2885

Marcell. соm., а. 547.

2886

Duchesne, Vigile et Pélage, 403.

2887

В. G., 377–378.

2888

Id., 378–381.

2889

Id., 432–436.

2890

Id., 629–632.

2891

Agath., 88–89; Lib. pontif., 305.

2892

С. I. L., VI, 1199.

2893

Грегоровиус, loc. cit., I; Grisar, 586–589.

2894

B. G., 69, 404–405.

2895

Id., 623.

2896

Pragm. sanctio, 25.

2897

Grisar, 613 и сл.

2898

Id., 618.

2899

Id., 619 и сл.

2900

Duchesne, Bull. crit., 1885, стр. 417; Grisar, 616 и сл.

2901

Грегоровиус, Ист. г. Рима в средние века. Русский пер., т. I, стр.

2902

Liberatus, Brev., 21.

2903

Lib. pontif., 287.

2904

Lib. pontif. 292–293; B. G., 121; Liberatus, Brev., 22; Duchesne, loc. cit., 374–376.

2905

Cp. Hist. Jahrb. d. Görresgesellschaft, т. XX, стр. 282–288.

2906

Lib. pontif., 297.

2907

Duchesne, loc. cit., 381–382.

2908

Duchesne, loc. cit., 439.

2909

Hartmann, loc. cit., 1, 395 и сл.

2910

Duchesne, loc. cit., 440.

2911

De Rossi, Inscr. christ., II, 208.

2912

Относительно Равенны см. Richter, Die Mosaiken von Ravenna, 1878; Bayet, Recherches pour servir à l'histoire de la peinture et de la sculptures chrétiennes en Orient, 1879; Diehl, Ravenne, 1886; Редин, Мозаики paвеннских церквей, 1896.

2913

В. G., 8–9.

2914

Agnell., 30; Marini. Papiri dipl., 114, 90, 74, 93; Greg. Magni Epist., 3, 28; 4, 45.

2915

Agnell., 24–25.

2916

Id., 131–132.

2917

Id., 34–35.

2918

Agnell., 41–42.

2919

Id., 86.

2920

Id., 86–88.

2921

Agnell., 94, 132.

2922

Id , 94.

2923

Id., 85.

2924

Agnellus, 90.

2925

Id., 74, 78.

2926

Agnellus, 70.

2927

Agnellus, 71.

2928

Agnell., 76.

2929

Id., 81.

2930

Id., 77.

2931

Agnell., 57. 59.

2932

Id., 63.

2933

Id., 86.

2934

Agnell., 88.

2935

Id., 86–88.

2936

Id., 77.

2937

Agnell., 63.

2938

Id., 77.

2939

Из описания церкви св. Сергия в Газе, сделанного Хорициусом видно, что в Сирии встречается подобное же расположение фигур (Dobbert, Zur Gesch. der. altchristl. und der frühbyz. Kunst. (Rep. f. Kunstwissenschaft, XXI, стр. 40 отдельного приложения).

2940

Ср. Редин, Мозаики равен. церквей. Спб., 1896 г., и очень интересный отчет Добберта, loc. cit., 28–44.

2941

Ср. Strzygowski, Das Etschmiadzin Evangeliar., 50.

2942

Agnellus, 94, 119.

2943

Dobbert, loc. cit., 31.

2944

Choisy, L'Art de batir cher les Byzantins, 164.

2945

Ibid., 135–138.

2946

Strzygowski, Die byz. Wasserbehälter von СР., 216–217.

2947

Strzygowski, loc. cit., 12–14.

2948

См. Ibid., 218–219, о приспoсоблениях, сделанных в цистерне Ун-Капап-сокагхи (или термин иноязычный или опечатка!?), к на стр. 212, 214, о тех, изменениях которые встречаются в устройстве византийской капители.

2949

Strzygowski, loc. cit., 217.

2950

Choisy, loc. cit., 151.

2951

Id., 59 и след,; 154–157.

2952

Ср. Perrot, Hist. de l'art dan l'antiquité, II, 176–177.

2953

Choisy, loc. cit., 157–162.

2954

Id., 162.

2955

Molinier, Les Ivoires, 14.

2956

Strzygowski, loc. cit., 215.

2957

Ср. Diehl, En Mediterranée, 25–30.

2958

Например, относительно капителей о см. Strzygowski, loc, cit., 212.

2959

Ср. Choisy, loc. cit., 161–162; Molinier, Les Ivoires, 15–16; Laurent, Delphes chrétien (В. С. H., т. 23, стр. 263–267).

2960

Strzygowski, Die altbyz. Plastik der Blütezeit (Byz. Zeitschr., I, 581–582).

2961

Id., 581–582.

2962

Bayet, L'Art byzantin, 84.

2963

Choricii Gazaei Orationes, изд.  Буассонада, стр. 91–98.

2964

Смирнов, в Виз. Времен., 1897, I, 93.

2965

Редин, Мозаики равеннских церквей, стр. 222. Ср. Dobbert в Rep. f. Kunstwiss., XXI, стр. 38 (отдельный оттиск).

2966

Haseloff, Codex Rossanensis, 85; Bayet, Recherches, 70–71.

2967

Павел Силенц, 649–657.

2968

Strzygowski, Das Etschmiadzin Evangeliar, 56–58; Bayet, Recher., 71.

2969

Omont, Manuscrit grec de l'Evangile selon S. Mathieu (Journal des Savants, май, 1900).

2970

Haseloff, Codex Rossanensis, 48, 122–123. (cтр.656, нет сноски №5 в тексте «Id., 48–50.»)!?

2971

Id., 85.

2972

Haseloff,, 50–52.

2973

Id., 123.

2974

Id., 129–130.

2975

Id., 131–132.

2976

Относительно эчмиадзинского  диптиха см. Strsygowski, Das Etschmiadzin Evangeliar, стр. 25–53 и табл. I. Относительно доски, составляющей pendant к муранской, и разрозненные части которой найдены в коллекциях Строгонова, Крауфорда и других, см. статьи Айналова (Виз. Врем., 1897, 128–142, и 1898, 153– 186) и у Strzygowski (Byz. Zeitschr., VIII, 678–681).

2977

Strzygowski, loc. cit., 43–44; Molinier, Hist. générale des arts appliqués a l'industrie: les Ivoires, 57.

2978

Strzygowski, loc. cit., 48. Об этой же равеннской школе си. ibid., 50–51.      

2979

Strzygowski, Die christ. Denk  mäler Aegyptens. (Rom. Quartalschrit, 1898, 38–40).

2980

Molinier, 1oc. cit., 55–56.

2981

Ibid., 67–73.

2982

Mοlinier, loc. cit, 69.

2983

Graeven, Frühchrist. und mittelalt. Elfenbeinwerke aus Italien, табл.41 (Милан). 62–63 (коллекция Строгонова). 

2984

Molinier, loc. cit., 70.

2985

Ibid., 69; loc. cit., текст стр. 26, 34.

2986

Molinier, loc. cit., 54–55.

2987

Strzygowski, Orient oder Rom, стр. 85 и след. Ср. Molinier, loc. cit., 74–76.

2988

Graeven, Der heilige Markus in Rom und in der Pentopolis (Röm. Quartalschr., 1899, 109–126) и Elfenbeinwerke aus Italien, табл. 42–48.

2989

Bayet, Recherches, 123–125; Strzygowski, Das Etschmiadzin  Evangeliar, 99–112.

2990

Strzygowski, Orient oder Rom., 90–112; Forrer, Röm und. byz. Seidentextilen; Gayet, Le costume en Êgypte, 23–27, 29–44,90–172.

2991

Об этом христианском искусстве в Египте и его близкой связи с таковым же в Сирии см. Strzygowski, Die christlichen Denkmaeler Aegyptens (Röm. Quartalschr., 1898, 1–41.

2992

Strzygowski, Das Etschmiadzin Evangeliar, стр. 51–52.

2993

Strzygowski, 52, и Die byz. Kunst (Byz. Zeitschr., I. 71).

2994

Cp. Strzygowski, Die byz. KunstByz. Zeitschr., I, (66–68).      

2995

Об этом см. у Molinier, loc. cit., 15, и у Strzygowski, Orient oder Rom, 150.

2996

Список их у Molinier, loc. cit.; 29–39, 40–42, 44–48.

2997

Molinier, loc. cit., таблица III; Héron de Villefosse, Feuille de dyptique consulaire conservée au musée du Louvre (Gaz, archéol., 1884).

2998

Molinier, loc. cit., 151.

2999

Kohte. Die Kirche S. Lorenzo in Mailand., Berlin, 1890.

3000

Grisar, loc. cit., 619–621.

3001

В этой, недавно открытой, части античен только верхний пояс.

3002

Garrucci, IV, таб. 276. Ср. Lohde, Der Dom von Parenzo; Amoroso, Le basiliche cristiane di Parenzo; Depéris, II duomo di Parenzo; Boni, в Arch. stor. del'arte, 1894, 107 и след.; Marucchi, Le recenti scoperte nel duomo di Parenzo (Nuovo Bull, di Arch. crist., т. II).

3003

Ср. Bayet, Recherches, 45–49. Diehl. Ravenne. 41–42.

3004

Bayet, L'Art byzantin, 102–103.

3005

Bayet, L'Art byzantin, 104–105.

3006

Molinier, loc, cit., 70; Strzygowski, Die altbyz. Plastik. (Byz. Zeitschr I, 70).

3007

Choisy, Hist. de l'architecture II, 82.

3008

Strzygowski, Orient oder Rom, 9–10, 149–150. Cp. id., Die byzant. Kunst (Byz. Zeitschr., I, 70).

3009

Bayet, Recherches, 102–104.


Источник: Юстиниан и византийская цивилизация в VI веке : Пер. с фр. / Шарль Диль, кор. Ин-та. - Санкт-Петербург : тип. Альтшулера, 1908. - [4], XXXIV, 687 с.

Комментарии для сайта Cackle