Глава пятая. Уния с восточными и последние годы жизни св. Кирилла

Деятельность св. Кирилла в Эфесе на вселенском соборе. имела громадное значение. Несторианство вне антиохийского влияния мало кому было известно, а среди антиохийцев, даже вполне православных, разрушающая основы христианства сущность его была мало доступна для понимания, потому что одинаковость направления делала еретичество Нестория мало, а то почти и совсем не ощутительным для большинства. Вот почему для многих не только в наше время, но и тогда спор между Несторием. и Кириллом казался спором о терминах.¹⁶⁵³ И действительно, среди собравшихся в Эфес сначала было много сторонников Нестория. Ведь даже после того, как Несторий своими грубыми выражениями о Христе оттолкнул от себя, конечно, многих, на его стороне перед открытием собора, как мы уже видели, было 68 епископов, подавших протест против открытия собора без Иоанна Антиохийского. Но пребывание в Эфесе очень многим открыло глаза на учение Нестория. Мы знаем, какое впечатление произвели на членов собора мастерски составленные св. Кириллом выписки из сочинений Нестория. Все епископы, бывшие при чтении этих выписок, вынесли вполне ясное представление о гибельности учения Нестория. Мало того, даже и сторонники Нестория, ознакомившись с его учением, в большинстве увидели его заблуждение и, если не согласились на осуждение Нестория, то только по личному к нему расположению, или потому, что партийность не позволяла им заметить свое согласие с Кириллом по спорным пунктам. Но мы знаем, что когда низложение Нестория было утверждено императором, то не слышно было настойчивых голосов за Нестория; даже со ссылкой его в монастырь восточные легко примирились. Можно сказать, что искренних, вполне единодушных сторонников и последователей у Нестория не оказалось; остались только, если так можно выразиться, снисходительные друзья. Поэтому несторианство уже на соборе принципиально было уничтожено, но провести в жизнь эту победу принципа православия было делом едва-ли менее трудным, чем самая победа. Мы знаем, как трудно было проведение в жизнь православного принципа в борьбе с арианством, принципа, который, можно сказать, сравнительно легко одержал победу на I всел. соборе. Таким образом, деятельность на Эфесском соборе определила св. Кириллу цели для дальнейшей его общецерковной деятельности почти до самой смерти его, а новые задачи сообщили и новый характер этой деятельности.

Доселе св. Кирилл главным образом сосредоточивался на борьбе с несторианством в области теоретической, он изучал новую ересь, раскрывал её гибельность, писал увещания, послания и целые трактаты об этой ереси. Теперь же центр тяжести в этой борьбе переходит на практическую почву: он все, им высказанное и принятое на Эфесском соборе, всеми мерами и способами стремится провести в жизнь Церкви, распространить повсюду, а особенно там, где было господство другого направления. Доселе он шел натиском на несторианство, нападал на него; всей его целью было – возможно ярче изобразить опасность, гибельность, разрушающую основы христианства сущность лжеучения Нестория; теперь же, победив врага, он занимает оборонительную позицию: он старается оправдаться в том, в чем его обвиняли сторонники и друзья Нестория, старается уяснить написанное им в полемике и ради полемики, или, собственно, уверить подозрительно относящихся к нему в православном образе своих мыслей и примирить их с собою, отняв, таким образом, последнюю позицию у несторианства. Доселе он был человеком брани, мужественным неусыпным воином, беспощадным, как казалось, врагом не только еретика Нестория, но и всех его сторонников, а теперь он вступает в более трудную, требующую великого терпения, выдержки и опытности роль миротворца.

Вскоре по возвращении в Александрию св. Кирилл получил послание от новопосвященного архиепископа константинопольского Максимиана.¹⁶⁵⁴ Это обычное, так называемое соборное послание, которое каждый, вновь вступивший на престол архиепископ, обязан был посылать другим архиепископам для наглядного выражения их взаимного общения.¹⁶⁵⁵ В этом послании Максимиан превозносит св. Кирилла похвалами за его подвиги в защиту истинной веры, за его смелость в этом деле даже перед „властителями“, за его „скорби, голод, муки и язвы на теле“, которые он претерпел за истинную веру, и просит св. Кирилла, чтобы он укреплял его своими молитвами, наставлял своими советами и не оставлял его своим попечением.

Св. Кирилл ответил Максимиану особым, довольно обширным посланием.¹⁶⁵⁶ Первая половина этого послания представляет собой трактат о тайне воплощения. Здесь очень ясно обнаруживается, какое влияние оказали Эфесские события на христологию св. Кирилла. Он, как мы уже сказали, теперь ясно видел причину негодования восточных против его христологии; он понял, что многие из них вполне с ним согласны, но неправильно понимают его; а потому теперь, при изложении своей христологии, он преимущественно подчеркивает те мысли, которые смущали восточных, и дает им объяснения, доказывающие, что восточные неправильно его понимают. Он настойчиво подчеркивает, что единородное Слово Божие стало „καθ’ ἠμᾶς τέλειος ἄνθρωπος, οὐ τροπήν οὐκ ἀλλοίωσιν οὐ τὴν φρυλλουμένην ἀνάχυσιν ὐπομείνας, οὐ φυρμόν, οὐ μετάστασιν, τήν εις ὃπερ οὐκ ἦν“.¹⁶⁵⁷ Он преимущественно останавливается на своем несогласии с учением Аполлинария, Ария и Евномия, нарочито анафематствуя этих еретиков. Среди послания он обращается к пастве константинопольской и похваляет новопосвященного архиепископа, особенно же императора, изволением которого явилась возможность изгнать еретика и избрать истинного пастыря. Очевидно, подобные грамоты общения читались всенародно для публичного засвидетельствования, что новый епископ принят в общение авторами этих грамот. Наконец, выразив надежду, что новый архиепископ и впредь будет „верно изъяснять слово истины, идя по вере отцов, как бы по некоторым следам“, св. Кирилл приветствует всю паству константинопольскую и возносит молитвы о новом собрате и сослужителе.

Так как собор епископов, избравший и посвятивший Максимиана, по всей вероятности, тоже писал о нем св. Кириллу, то он пишет послание и к этому собору на имя Ювеналия Иерусалимского и других депутатов Эфесского собора, избравших и посвятивших Максимиана.¹⁶⁵⁸ Здесь св. Кирилл также выражает радость и благодарение небесному Пастыреначальнику, что „уста говорящих ложь заграждены и мрак непозволенных хулений прошел, истина живет и одерживает победу“, и что вместо еретика избран и рукоположен такой достойный пастырь для Константинопольской церкви.

Радость о торжестве истины над ложью выражает св. Кирилл и в пасхальной гомилии 432-го года,¹⁶⁵⁹ которая по обычаю была приготовлена в месяце феврале. Здесь, указав на нечестие Нестория, ставящего Христа на степень св. людей „богоносцев“, подчеркнув несторианское учение о сыновстве Христа ἐν μεθέξει κατά χάριν, ο συνάφεια и напомнив православное учение о Слове Божием, которое стало плотью, восприяв не бездушное и не лишенное разума тело, но полную природу человека (М.gr. 844), св. Кирилл взывает к слушателям: „Итак, будем совершать праздник, ибо потерял силу враг, изгнан сатана, Церковь очищена, и никто уже не пустословит, что Эммануил не есть воистину Бог“.

Хотя св. Кирилл и радовался торжеству православия над несторианством, хотя он и восхвалял императора за это торжество, но он несомненно знал, что император почти против воли должен был стать на сторону православия, а потому, если и освободил его из темницы и возвратил его на кафедру, то все-таки не забыл своей неприязни к нему. Ведь до сих пор св. Кирилл еще не нашел возможности оправдаться перед императором даже в тех обвинениях, которыми император осыпал его в своей сакре Μέλει.¹⁶⁶⁰ Кирилл не отвечал императору до поездки в Эфес потому, что надеялся лично увидеть его в Эфесе.¹⁶⁶¹ Из Эфеса же он не писал императору потому, что трудно было оправдываться в прежних обвинениях в то время, когда восточные осыпали его все новыми и новыми клеветами. При таких обстоятельствах оправдываться перед императором, да еще в том, в чем он ему сам объявил прощение, было бы по меньшей мере нетактично: этим он только дал бы императору повод лишний раз почувствовать недоброжелательство к нему. Теперь же, когда вселенский собор не только доказал его невинность, но и превознес его ревность о вере, когда сам император волей, или неволей должен был стать на его сторону и признать во всяком случае законность его действий против Нестория, теперь св. Кирилл счел удобным написать к императору весьма пространную, подробную и обстоятельную „Защитительную речь“.¹⁶⁶²

Так как в ней св. Кирилл между прочим говорит о Нестории, что он „уже почти три года, как начал проповедовать свое богохульное учение в церкви“ (Д.В.С. 117); ересь же Нестория обнаружилась в конце 429 года, то, значит, „Защитительная речь“ св. Кирилла была написана в средине 432 г. Здесь св. Кирилл скромно допускает, как вполне возможное, что, быть может, и он, в пылу борьбы с ересью Нестория, позволил себе по увлечению что-нибудь непохвальное, так как никто не может считать себя совершенно чистым и безгрешным. А потому он считает себя вправе ожидать от императора снисходительности (ibid., 108). После этого св. Кирилл объясняет, что он писал послания императору и императрицам в отдельности не со злою целью, а только ради защиты веры от угрожавшей ей в то время опасности со стороны Нестория. Свое же выступление против Нестория он объясняет священнейшим долгом пастыря, обязанного неусыпно стоять на страже врученного ему стада. Далее, св. Кирилл изображает ход дела на Эфесском соборе, оправдывает открытие собора без Иоанна Антиохийского, описывает виновность и коварное поведение последнего до собора и на соборе. Наконец, упомянув о клеветах на него (Кирилла) со стороны разных недостойных лиц, св. Кирилл благодарит императора за то, что он „легким мановением руки исхитил его из пылающей печи, чтобы он непрестанно возносил благодарность Христу за победу“ (ibid.,129).

Эта „Защитительная речь“ настолько основательно оправдывает деятельность св. Кирилла против Нестория, что и теперь, кажется, нечего к ней прибавить; и нам кажется, что современные обвинители св. Кирилла или не читают этой речи, или слишком недоброжелательны к личности Кирилла, если и после чтения этой речи продолжают настаивать на своих обвинениях. Однако, св. Кирилл допускает в этой защитительной речи, что по увлечению борьбой и он мог погрешить в чем-нибудь против Нестория. Очевидно, что, спокойно обдумывая по возвращении из Эфеса свою деятельность против Нестория, он стал замечать кое-где и результаты естественной страсти в борьбе. Это, между прочим, заставило св. Кирилла, как увидим, ревностно, в течении нескольких лет трудиться над унией с восточными. Но вопрос этот всецело захватил св. Кирилла, как увидим, только в самом конце 432 г.; до этого же времени мы не видим, какими научными интересами особенно был занят св. Кирилл в течении почти года. Судя по неутомимой энергии св. Кирилла, он не мог пребывать в бездеятельности столько времени. Вот отчасти почему является вполне естественным именно к этому времени отнести написание знаменитого сочинения св. Кирилла „Против Юлиана Отступника“.

Во время борьбы с ересями, когда силы Церкви ослабевали, всегда поднимали голову внешние враги Церкви, особенно язычество. Известно, что борьба с арианством дала возможность выступить на историческую сцену Юлиану Отступнику. Так должно было случиться и во время несторианских споров. Несторианство, дающее право считать Христа за одного из великих пророков, очень близко подходило к неоплатонизму, считавшему И. Христа за одного из великих людей наравне с Моисеем, Платоном, Сократом и др. Поэтому естественно, что полемические сочинения неоплатоников стали в это время сильно распространяться между образованными христианами, и преобразованное неоплатонизмом язычество находило себе сочувствие между такими христианами. Насколько можно идеализировать язычество, это мы можем видеть по истории современных неохристиан, проповедующих культ плоти, и с охотой изучающих именно этот период истории христианства.¹⁶⁶³ Вот почему внимательные к своей пастве епископы не могли не заметить во время несторианских волнений необходимость апологетики христианства против язычества. Действительно, мы увидим, что целый собор восточных, в лице своего председателя Иоанна Антиохийского, ищет мира Церковного, имея в виду необходимость бороться общими силами с язычеством¹⁶⁶⁴). Как известно, император Юлиан Отступник написал сочинение „Против христиан“, в котором доказывал превосходство язычества перед христианством, чем оправдывал свое отступничество.¹⁶⁶⁵

Это сочинение Юлиана Отступника, во время несторианских споров, по указанным причинам наносило страшный вред христианству: язычников оно укрепляло в их религии и вооружало против христианства, а христиан, слабых в вере, склоняло к отпадению и даже искренних христиан соблазняло, или смущало. „Через это (сочинение), пишет св. Кирилл, многие легкомысленные и склонные к отпадению из верующих удобно впадают в его (Юлиана) сети и становятся приятной добычей демонов. Иногда, впрочем, приходят в смущение и утвержденные в ней, так как полагают будто Юлиан знает св. Писание, приводя из него много мест, хотя в действительности он сам не знает того, о чем говорит.¹⁶⁶⁶ Вот почему такой ревностный архипастырь, как св. Кириллу не мог оставить это сочинение именно в это время без ответа. И вот он, когда на время затихла горячая борьба с несторианством, несмотря на то, что уже в это время существовало сочинение Феодора Мопсуестского „Против обвинений, возведенных на христиан Юлианом Отступником“¹⁶⁶⁷, пишет свое сочинение „В защиту святой религии христианской против книг нечестивого Юлиана“,¹⁶⁶⁸ предпослав ему предисловие, посвящающее это сочинение императору Феодосию II и объясняющее побуждения к его написанию.¹⁶⁶⁹

Хотя это сочинение св. Кирилла, вероятно, было написано в 432 году, но на востоке оно стало известным не ранее 433 года.¹⁶⁷⁰ Бл. Феодорит Кирский в послании к Диоскору Александрийскому пишет: „Блаженной памяти Кирилл часто писал нам, думаю это вполне известно и твоему совершенству. И когда он посылал в Антиохию сочинения „Против Юлиана“, а равно и написанное о козле отпущения (Лев. XVI,8), – он просил бл. Иоанна, епископа антиохийского, показать их известным на Востоке учителям. И блаженный Иоанн, согласно этим письмам, прислал означенные книги мне; прочитавши их не без удивления, я писал блаженной памяти Кириллу, и он ответил мне, свидетельствуя о своей точности (догматической) и расположении ко мне“.¹⁶⁷¹ Из приведенных слов Феодорита вытекает, что во-первых, до получения означенных сочинений св. Кирилла, Феодорит не был с ним в переписке, в противном случае Кирилл, зная несомненно об учености Феодорита, лично послал бы к нему свои сочинения, а не через Иоанна; во-вторых, до переписки, возбужденной этими сочинениями, Феодорит был убежден в неправославии Кирилла: он „не без удивления“ прочитал их, а Кирилл в первом после этого письме к Феодориту счел нужным „свидетельствовать о своей точности (догматической) и о своем расположений к Феодориту. Но из истории отношений между св. Кириллом и бл. Феодоритом видно, что общение, прервавшееся между ними на Эфесском соборе 431 г.,¹⁶⁷² восстановилось, как увидим, в конце 433-го, или в начале 434-го года, по примирении св. Кирилла с восточными. Во всяком случае, после принятия св. Кириллом так называемого „антиохийского“ символа (при заключении унии), Феодорит не сомневался в его догматической чистоте¹⁶⁷³ и потому не мог „не без удивления“ читать сочинения св. Кирилла. Вместе с обозреваемым сочинением св. Кирилл послал на Восток сочинение „О козле отпущения“.¹⁶⁷⁴ В этом сочинении он доказывает бытие во Христе двух природ соответственно двум козлам, приносимым в жертву за грех народа, и двум птицам, приносимым в жертву за прокаженного по закону Моисееву (Лев. ХVI, 8; XIV, 2–7). Здесь св. Кирилл очень настойчиво подчеркивает две природы во Христе. Этим он, очевидно, хотел уничтожить сомнения восточных, еще не принявших унии, в православии своего учения. Это именно содержание означенного сочинения бл. Феодорит, очевидно, и имеет в виду, когда говорит, что он прочитал присланные книги „не без удивления“. Ему, привыкшему думать, что Кирилл проповедует одну природу во Христе, действительно удивительной показалась его книга „О козле отпущения“, говорящая о двух природах во Христе. Св. Кирилл особенно настойчиво говорил о двух природах, как увидим, только в начале унии, а потом, когда раздались голоса против унии со стороны крайних врагов Нестория, увидевших в принятом св. Кириллом так называемом „антиохийском“ символе учение о разделении Христа на два сына, св. Кирилл стал снова избегать настойчивых рассуждений о двух естествах во Христе. Итак, сочинение против Юлиана на Востоке могло появиться в 433 – 434-ом году, написано же могло быть оно в 432 году.

До нашего времени дошло только 10 книг этого сочинения, но некоторыми древними Церковными писателями приводятся отрывки из XI, XII, XIV, XV, XVI, XVIII и XIX книг.¹⁶⁷⁵ Кроме того, в сохранившихся книгах св. Кирилла разбирается только первая книга сочинения Юлиана; между тем, нельзя допустить, чтобы св. Кирилл только этой книгой ограничился. Значит, имеющееся у нас сочинение св. Кирилла против Юлиана – отрывок. Чтобы отклонить подозрения, или обвинения в непонимании, или извращении смысла сочинения Юлиана, св. Кирилл везде в своем труде приводит слова Юлиана буквально, так что все его сочинение имеет вид как бы диалога между ним и Юлианом. Но так как первая книга сочинения Юлиана, разбору которой посвящены сохранившиеся книги сочинения св. Кирилла, написана была без всякого плана,¹⁶⁷⁶ то св. Кирилл группирует выдержки из сочинения Юлиана по своему плану. Впрочем, он далеко не все возражения Юлиана против христианства разбирает, а только те, которые были более серьезными, или которые еще, вероятно, никем не были опровергнуты.

В первой книге своего сочинения¹⁶⁷⁷ св. Кирилл доказывает, что греческие философы (Анаксимандр, Эмпедокл, Пифагор и Платон) далеко уступают бытописателю Моисею в своем учении о Боге, творении мира и в понятиях о нравственности. Потом он хронологически доказывает, что Моисей жил раньше всех греческих мудрецов, а потому не он у них, а они у него заимствовали то, что у них есть лучшего и истинного. Это заимствование греческие мудрецы совершали во время своих путешествий ради образовательных целей в Египет, где всегда учение Моисея было в большом почете. Прибавляя к этим заимствованиям от Моисея свои вымыслы, греческие ученые только запутывались, впадали во взаимное противоречие и доходили до разных нелепостей (учение о несозданной материи). Во второй книге¹⁶⁷⁸ св. Кирилл доказывает, что христиане оставили язычество потому, что там измышлено множество безнравственных мифов о богах, а в кн. св. Писания содержится истинное понятие о Боге и высоконравственная мораль. Далее св. Кирилл защищает учение Моисея о миротворении и особенно – о сотворении человека по образу Божию; доказывает нелепость поклонения светилам небесным, выясняя по ап. Павлу (Рим. 1, 20), как мог человек дойти до этого. В III кн.¹⁶⁷⁹ св. Кирилл всесторонне защищает глубокомысленность и исторический характер повествования кн. Бытия о грехопадении в раю, опровергает упреки Юлиана Моисею в том, что он неясно говорит о творении ангелов, что он, вообще, в своей космогонии употребляет преимущественно глагол, указывающий на образование, а не на творение в собственном смысле, что будто бы по понятию Моисея Иегова – только национальный еврейский Бог и, при том, очень мстительный. В IV кн.¹⁶⁸⁰ св. Кирилл доказывает нелепость превозносимого Юлианом культа национальных богов с их человеческими жертвоприношениями и показывает превосходство христианского учения об ангелах хранителях и духовных жертвах Богу, защищает историческую достоверность рассказа о вавилонском столпотворении, объясняет смысл человекообразных библейских выражений о Боге, возражает на слова Юлиана, говорящего, что язычникам не за что благодарить Бога библейского, так как Он не давал им закона, не посылал к ним ни пророков, ни учителей, ни законодателей, и язычники при всем этом далеко лучше живут, чем иудеи; доказывает, что вавилонское смешение языков говорит не о многобожии, а о троичности лиц в Боге, и что библейское учение о Боге выше языческого. В V кн.¹⁶⁸¹ св. Кирилл доказывает превосходство Моисеева десятисловия и говорит, что если у язычников и находятся подобные же законы, то они или подсказаны голосом природы, или заимствованы из Библии; объясняет как понимать ревность Бога о Своей славе; доказывает, что заповеди о поклонении Единому Богу не противоречит поклонение Сыну Божию, и что библейский Бог – Законодатель несравненно выше Ликурга и Солона, и что язычество не может хвалиться даже своими науками и философами, так как истинная философия состоит в познании Бога, чего у язычников нет. В VI кн.¹⁶⁸² св. Кирилл доказывает нравственное превосходство Моисея перед языческими законодателями и философами; защищает чрезвычайность чудес И. Христа; выясняет истинное понятие о почитании христианами креста, святых, мощей; доказывает божество И. Христа на основании синоптиков, вопреки утверждению Юлиана, что только ев. Иоанн говорит о Христе, как Боге; выясняет, что господство римлян над евреями не доказывает превосходства язычества над христианской религией. В VII кн.¹⁶⁸³ св. Кирилл доказывает превосходство библейских героев, полководцев, мудрецов (особенно Соломона) и пророков-чудотворцев перед языческими полубогами, героями, мудрецами и учеными; выясняет необходимость и цель изучения христианами классических наук; опровергает мнение Юлиана о христианстве. что оно взяло худшее от иудеев (безбожие) и от язычников (отрицание обряда), и доказывает справедливость учения ап. Павла о таинстве крещения. В VIII кн.¹⁶⁸⁴ св. Кирилл доказывает, что и ветхий Завет учит о божестве Христа, что между ев. Матфеем и Лукой нет противоречия в родословии Христа, что учение о Троице не противоречит единству Бога; защищает учение о Богородице; излагает учение о воплощении и опровергает сравнение Христа с Эскулапом. В IX кн.¹⁶⁸⁵ св. Кирилл показывает различие между учением Ветхого Завета о сынах Божиих по благодати и о Сыне Божием (Логосе) по существу; объясняет, почему христианами оставлен ветхозаветный культ; доказывает временный характер Моисеева закона и вечный – Христова и, наконец, – согласие Ветхого и Нового заветов. В X кн.¹⁶⁸⁶ св. Кирилл снова доказывает. что не только Иоанн, но и Павел, и синоптики учат о Божестве Христа; примиряет мнимое самопротиворечие в учении ап. Иоанна Богослова о непостижимости Бога (Иоан. I, 18) и о том, что Бог жил между людьми, и они видели Его (Иоан. I, 14), мнимое противоречие между заповедью Христа: „Оставь мертвых погребать своих мертвецов“ (Лук. IX, 60), и почитанием христианами мощей; говорит вообще о ветхозаветных жертвах (особенно – о жертве Каина и Авеля, – почему Бог одного жертву принял, а другого нет); примиряет мнимое противоречие между словами Христа – „Не пришел Я разорить закон, но исполнить“ (Мф. V. 17), и отрицанием Моисеева закона у христиан и, наконец, опровергает мнение Юлиана об Аврааме, будто бы он занимался астрологией, птицегаданием и другими видами языческой мантики.

Из этого краткого перечня содержания сохранившейся части сочинения св. Кирилла против Юлиана можно заключить, что представляло собою в свое время все это сочинение св. Кирилла. Все, что только могла дать в то время в руки апологета, защищающая христианство, светская и богословская наука, – все это использовал св. Кирилл. Если-же мы не видим здесь особенно глубокомысленных изысканий в этой области, то это зависело не от св. автора, способного, как мы теперь ясно видим, проникать в самые глубины христианской науки, а от характера сочинения, которое он опровергал: оно было довольно поверхностным, легкомысленным, рассчитанным скорее на популярность трудом отступника; а потому применение к нему всех ресурсов глубокого и всестороннего образования св. Кирилла было-бы, так сказать, выстрелом из пушки по воробью. Однако, при всем этом, сочинение св. Кирилла настолько соответствовало потребностям времени, что, несмотря на то, что борьба с язычеством скоро после этого совсем прекратилась, однако, сочинение св. Кирилла всегда находило читателей и продолжало распространяться. Исчезли почти все сочинения и трактаты на ту же тему, а труд св. Кирилла, хотя и не в полном виде, живет и доселе, не теряя своего значения даже и в настоящее время.

Хотя это сочинение св. Кирилла преимущественно, как мы видели, популярного характера, но при своих громадных размерах оно заняло у св. Кирилла все свободное от других занятий время в течении всего 432 года. За работой над этим сочинением св. Кирилл, можно думать, отдыхал и от епархиальных дел, и от глубокомысленных вопросов, над которыми он так долго специально и спешно трудился в горячей борьбе с Несторием. Трудные вопросы христологии отошли у него за это время, так сказать, в сторону, а потому несколько излишняя горячность, резкость и нетерпимость, допущенный им в борьбе по этим вопросам с Несторием, стали теперь для св. Кирилла еще более заметны. Возможность, необходимость и желание примириться с Востоком все более и более назревали в душе св. Кирилла.

Вражда между Египтом и Востоком, как мы уже не раз говорили, обострялась особенно благодаря крайностям богословских направлений, господствовавших в Александрии и Антиохии. Своеобразные оттенки одного направления казались явной ересью для богословов другого направления. Особенно-же это стало естественным при разыгравшихся страстях, когда взаимное недоверие и подозрительность достигли крайних пределов. Особенно-же подозрительными для антиохийцев показались, как мы видели, анафематизмы св. Кирилла, или так называемый „ главы“ его против Нестория. И это было вполне естественным явлением. Анафематизмы эти составлены были св. Кириллом со специальною целью и назначением. Он составил их для того, чтобы Несторий, произнося их, в случае раскаяния, мог самым ярким образом доказать искренность своего раскаяния, чтобы он не мог, подобно Арию, вложить в православный выражения свой еретический смысл. А потому анафематизмы составлены были нарочито в самых резких, в самых нетерпимых для антиохийца выражениях, излагающих христологию с некоторым, так сказать, перегибом в сторону, противоположную несторианству. С другой стороны, будучи составлены для публичного исповедания Нестория, для публичного засвидетельствования им своего раскаяния и православия, анафематизмы должны были явиться в виде кратких, аподиктически выраженных положений. А это обстоятельство, при неустановившейся и спорной богословской терминология того времени, открывало еще больший простор для всевозможных подозрений. Одно и тоже слово, взятое даже из обыкновенной разговорной речи, звучало иным оттенком для „погреченного хамита – копта“, получившего александрийское образование, и иным – для „погреченного семита – арамеянина“, получившего образование под антиохийским влиянием.¹⁶⁸⁷ И вот, анафематизмы св. Кирилла стали „яблоком раздора“,¹⁶⁸⁸ камнем преткновения для антиохийцев. Они не иначе называли их, как „еретические главы“,¹⁶⁸⁹ „еретические догматы“,¹⁶⁹⁰ „главы еретического лжеучения“,¹⁶⁹¹ и т. п.¹⁶⁹²

Действительно, в I анафематизме, где св. Кирилл говорит о нашем долге называть св. Деву Богородицей, потому что она σαρκικῶς родила Сына Божия, „восточные“ увидели еретическое отрицание сверхъестественного рождения Эммануила и приснодевства Марии.¹⁶⁹³ Дело, очевидно, в том, что в устах антиохийца σάρξ означало только одну плоть в смысле бренности, плотскости человеческой природы, а св. Кирилл термином σάρξ обозначает все существо человека, из души и тела состоящее.¹⁶⁹⁴ Посему рождение σαρκικῶς в устах св. Кирилла указывало на вочеловечение Слова Божия, на полноту Его человеческой природы, а для уха антиохийца такое рождение казалось естественным, человеческим, плотским („от похоти плотския, от похоти мужеския“ – Иоан. I, 13) рождением, почему они противопоставляли рождению σαρκικῶς рождение θεοπρεπῶς – богоприличное, сверхъестественное, чего, конечно, не только не отрицал св. Кирилл, но даже настаивал, защищая термин „Богородица“.

Во II анафематизме св. Кирилла, учащем о соединении во Христе двух естеств „καθ’ ὐπόστασιν“, для антиохийцев слышалось еретическое учение о κρᾶσις’е естеств во Христе, ибо для антиохийца, как мы уже говорили, понятие ὐπόστασις всегда содержало в себе понятие о личности, соединение же двух личностей немыслимо. Если же антиохиец старался понять ὐπόστασις в смысле φύσις – природы, то ἕνωσις естеств для него можно было представить только как κρᾶσις их, т. е. такое соединение, которое уничтожало τὰ ἱδιώματα обеих природ.¹⁶⁹⁵ А между тем в представление св. Кирилла ὐπόστασις не соединялось обязательно и необходимо с понятием о личности, а ἕνωσις, поэтому, – с понятием слияния, смешения. Соединение естеств καθ’ὐπόστασιν означает, говорит св. Кирилл, „не иное что, как то, что ἠ τοῦ Λόγου φὐσις, ἤγουν ὐπόστασις, ὅ ἐστιν Αὐτός ό Λόγος, поистине (κατὰ ἀλήθειαν) соединилось с естеством человеческим без всякого превращения или изменения“.¹⁶⁹⁶

Третий анафематизм св. Кирилла, в котором он касается самой сущности различия православного учения о соединении (ἕνωσις, σύνοδος) естеств во Христе от несторианского учения о союзе, сочетании (συνάφεια) их в достоинстве, воле и силе, остался для антиохийцев совсем непонятным. Бл. Феодорит указывает филологические оттенки спорных терминов: συνάφεια – это сочетание διηρημένων, а σὐνοδος – стечение κεχωρισμένων, но принципиально он не находит в этих терминах различия, ибо χωρίζω и διαιρέω для него имели одно и то же значение.¹⁶⁹⁷ Поэтому восточные, чтобы уловить, так сказать, соль этого анафематизма, останавливали свое внимание на дополнении к этим терминам – τὰς ὐποστάσεις и, толкуя это слово в смысле φύσεις (по антиохийски – естество, природа в грубом смысле), понимали, что Кирилл учит о каком-то естественном, „по порядку природы“ (φύσεως ἀκολουθίαν) соединении божества и человечества во Христе, потому недоумевали, – где же божественное таинство?¹⁶⁹⁸ А между тем тонкая богословская мысль александрийца, как мы видели, улавливала различие между σύνοδος (­ἕνωσις) и συνάφεια как и между διαιρέω и χωρίζω (о чем впереди). Что же касается понятия ἕνωσις φυσική, то в представлении св. Кирилла оно имело совершенно иной смысл, чем у антиохийцев. Φύσει в устах египетского грека – это обычная форма заверения – „да“, „действительно“, „истинно“,¹⁶⁹⁹ отсюда по Кириллу ἕνωσις φυσική ­ ἕνωσις ἀληθής: „Eἱ δὲ δὴ λέγομεν φυσικὴν τὴν ἕνωσιν, αληθῆ φάμεν“, т. е. соединение действительное, а не обитательное соединение (σχετεικήν).¹⁷⁰⁰ „Слово κατά φύσιν, то есть οὐ σχετικῶς, а κατά ἀληθείαν присоединилось к св. плоти, имеющей разумную душу“.¹⁷⁰¹

Четвертый анафематизм св. Кирилла, излагающий православное учение о так называемом communicatio idiomatum, говорит о том, что нельзя разделять (διαιρεῖν) евангельские и апостольские выражения (φωνάς) „между двумя лицами, во всех отношениях различными (διηρημένοις) одно от другого“. Διαφέω у св. Кирилла указывает на разделение в действительности, на фактическое разделение¹⁷⁰²; διαφέω у него равняется μερίζω, καταμερίζω.¹⁷⁰³ Антиохийцы же, понимая διαίρεσις, как разделение в мыслях, в представлении, думали, что Кирилл „как бы сделав ограничение естеств, не видит никакого διαφοράν – различия“ в φωναῖς. А в таком случае, восклицали они, „каким образом будем противостоять Евномию и Арию, которые низкое человечества хульно относят к высшей природе чистого Божества“.¹⁷⁰⁴ Св. Кирилл, значит, отрицал распределение φωνὰς между двумя лицами, а восточным это казалось отрицанием такового распределения между двумя природами.

IV, VI, VII, VIII, и IX анафематизмы св. Кирилла направлены против несторианского учения о διαίρεσις естеств во Христе, доведенного до учения о двух личностях во Христе, и против выводов из того, как мы видели, тщательно скрываемого заблуждения Нестория, что Христос есть человек θεοφόρος (V anath.), что Слово есть Владыка Христа (VI anath.), что человек Христос есть ὄργανον Бога Слова (VII anath.), что ради носящего должно почитать носимого (VIII anath.) и что Дух Святой был чуждой силой во Христе (IX anath.). Вот почему во всех этих анафематизмах св. Кирилл подчеркивает мысль, что один Христос, один Сын, одно лицо Эммануила; Христос есть Бог, но Он же вместе и человек, не ἕτερος καί ἕτερος но один и тот же, единая личность. Единение естеств в Нем произошло такое, которое не позволяет таких грубых выражений, какие дозволял себе Несторий – ὄργανον, θεοφόρος; и т. п. Восточные искренне заявляли, „что никто не станет исповедовать, что в Господе И. Христе Дух действовал, как в простом человеке, или как в пророке, или как в апостолах, что Он (Христос)¹⁷⁰⁵ „всецело обладает единым божеством Сына (ὠς πᾶσαν ἠνωμενην ἕχοντα…)¹⁷⁰⁶ и потому нельзя приносить плоти одно поклонение, а Богу Слову другое, как бы двум лицам“.¹⁷⁰⁷ Но александрийское ἕνωσις казалось восточным, как допускающее некое τροπή, μεταβολή¹⁷⁰⁸, и потому они настойчиво продолжали подчеркивать различие восприявшего и воспринятого, образ раба и Слово Божие (Repieh. Theod. VI anath.), „ τα ιδια того и другого естества“.¹⁷⁰⁹

В X анафематизме св. Кирилл проклинает выводы из христологии Нестория в приложении к сотериологии. Если человеческую природу во Христе признать за вполне самостоятельную личность, то совершение нашего спасения, значит, нужно приписать этой личности, но тогда получается нелепость для человеческого естества акт воплощения, акт домостроительства спасения не есть самоуничижение, истощание, а прославление, к чему по необходимости должен был прийти и Несторий, принужденный признать, что Христос только постепенно достиг первосвященства и даже – что Он и за Себя Самого приносил жертву. Таким образом, предавая анафеме такое внешнее, по изволению, по благодати, по освящению единение естеств во Христе, св. Кирилл настаивает на полном единении естеств, таком единении, при котором Ходатаем нашим был Сам Бог Слово. Для антиохийцев это было непостижимо „Если Бог Слово есть Архиереи, то какому своему Богу он приносить свои службы?“ спрашивают они.¹⁷¹⁰ И вот они подозревают, не допускает ли Кирилл в своем учении об уничижении Сына Божия превращения Божества „в естество плоти“ (εις σαρκoc φησιυ) они подозревают его в монофизитстве,¹⁷¹¹ но при этом сами излагают учение об истощании вполне православно, хотя, правда, другими словами „Даже в страданиях плоти божество было не отдельно, оставалось бесстрастным, и совершало через плоть богоприличное, они почти ясно выражают отрицание человеческой личности во Христе страждущим первосвященником нашим является не человек Иисус, а „το“, бывшее от семени Давида ,,η φύσις“ взятая от нас и ради нас,¹⁷¹² но как ни старалось антиохийское богословие шедшее рациональным путем, проникнуть в тайну истощания, тайна эта, как мы видим, не давалась им.

XI анафематизм св. Кирилла, где он, опровергая разрушительные для учения об евхаристической жертве выводы из несторианской христологии настойчиво подчеркивает, что плоть (σάρξ) Христа была не другому кому принадлежащей, но Его Собственною плотью, и потому животворящей, казался очень подозрительным для антиохийцев потому, что им казалось странным подчеркивать, что плоть Христа была Его Собственною плотью: ведь плоть каждого из нас есть собственная для каждого из нас, и вот они решили, что он, вероятно, как-то иначе понимает слово: „плоть“ (σάρξ), отвергая в этом понятии нашу природу (φὐσιс).¹⁷¹³ С другой стороны, обозначая термином σάρξ только плоть в буквальном смысле – тело, тогда как для александрийца это последнее понятие всегда выражалось термином σῶμα, антиохийцы заподозрили св. Кирилла в аполлинаризме. „Он никогда, говорили они, не упоминает о том, что σάρξ Слова разумная, и не исповедует, что воспринятый есть человек совершенный (τέλειον); но, следуя учению Аполлинария ясно , что σάρξ Господня не одушевлена“.¹⁷¹⁴

Наконец, XII анафематизм Кирилла, учащий о том, что Бог Слово пострадал, распят был, умер и воскрес плотью, казался антиохийцам проповедью новой ереси теопасхитов. „У него, говорят они, с злым намерением положено выражение – пострадало плотью – для обольщения простодушных“, чтобы скрыть, что он признает божеское естество Сына Божия страстным.¹⁷¹⁵

Мы нарочито остановились более внимательно на анафематизмах св. Кирилла, выясняя, какими они казались для антиохийских богословов, чтобы наглядно показать. – насколько они были неприемлемыми, мало того, глубоко еретическими, ненавистными для восточных; в них они видели одно сплошное еретичество, целый конгломерат всевозможных, даже взаимно противоречивых и уничтожающих друг друга ересей.¹⁷¹⁶ Вот почему восточные с такой ненавистью относились к анафематизмам и к автору их – св. Кириллу. Этой ненавистью они дышали еще и до собора, собор же для отделившихся, хотя как мы видели, и немногих (35 епископов), не только не принес умиротворения, но еще больше обострил эту ненависть к ней прибавилась горечь неудачи и при том, как им казалось, неудачи случайной, прибудь вовремя Иоанн Антиохийский, или обожди его собор, и победа была бы на их стороне, думали восточные, к этой горечи прибавилась еще горечь оскорбления от императора, так грубо изменившего им, к ней прибавилась горечь обид и оскорблений, полученных от мнимых еретиков вплоть до отлучения и даже, для иных – низложения.

В виду всего, нами указанного, „восточные“ возвращались из Эфеса в самом злобном настроении и с самыми враждебными намерениями император ведь обещал им полную безопасность, пока он жив.¹⁷¹⁷ И вот они, по возвращении на свои кафедры, занялись пропагандой своей схизмы и объединением своей партии. Постоянные соборы, взаимная переписка достигли крайней интенсивности, Иоанн Антиохийский разослал по Востоку до 50 циркулярных посланий о деятельности её сторонников на соборе для подписи епископов своей области.¹⁷¹⁸Таким путем было собрано до 200 подписей под осуждением еретических глав и низложением Кирилла¹⁷¹⁹ чтобы, так сказать, и количеством подписей сравняться с Эфесским собором. Решено было никогда не соглашаться на низложение. Несторий и не входит в общение с Максимианом.¹⁷²⁰ Настроение на Востоке настолько было враждебное, что там решили лучше подвергаться гонениям, низложениям, как „во времена исповедников“, чем уступать мнимой ереси.¹⁷²¹ Итак, „немалая часть“ Византийской империи (как видели, – около 200 еп.) – „Восток“,¹⁷²² частью „понтийская, азийская, фракийская и иллирийская епархии“¹⁷²³ не признали Эфесского собора православным и находились вне общения с православной Церковью.

Мог ли св. Кирилл равнодушно смотреть на такой ущерб для Церкви православной, примириться с этим фактом? С одной стороны, он, как мы видели, несколько винил и себя в происшедшем, а с другой – понимал, что главную причину происшедшего разделения нужно отнести на долю недоразумения, озлобления и разыгравшихся страстей. Он убедился на соборе, что его анафематизмы, действительно, и для православно мыслящих были не вполне понятны (ему пришлось там же, на соборе, написать объяснение их), а посему для него стало ясным, что восточные считают его еретиком главным образом потому, что не понимают его анафематизмов. В виду всего этого, св. Кирилл видел, что за исключением некоторых, несториански мыслящих восточных, остальные диссиденты по существу православны и потому, при некоторых усилиях со всех сторон, могут присоединиться к православной Церкви, если сделаны будут некоторые уступки их немощной совести, на условиях унии. И вот, можно думать, что св. Кирилл непосредственно по закрытии собора поставил себе целью залечить раны, нанесенные Церкви несторианством, присоединить восточных хотя бы на правах унионного соглашения.

Если для св. Кирилла, главного и непосредственного деятеля в борьбе с восточными, скоро стали заметны крайности и увлечение страстной борьбой, допущенные той и другой стороной, и вместе с тем – возможность примирения между враждующими, то, естественно, что и другими епископами, более или менее беспристрастными, эти, по увлечению допущенные крайности, стали сознаваться чем дальше, тем ярче. Для лиц же, не испытавших на себе исключительного влияния ни того, ни другого богословского направления и притом наблюдавших Эфесские события издали, эти крайности увлечения и вовсе были заметны. И вот, из числа таких лиц выступает в роли примирителя враждующих римский папа Целестин. Еще в послании к св. Кириллу, привезенному в Эфес легатами, он обнаружил свои миролюбивые стремления: он, как известно, охлаждал горячность Кирилла в борьбе против Нестория, советуя ему простить последнему все, если он сознает свой грех и раскается в нем.¹⁷²⁴

Теперь же, когда враг православия был низложен, когда напряженная борьба окончилась и страсти улеглись, папа Целестин отправляет на восток целый ряд посланий, в которых убеждает адресатов заняться лечением тех ран, которые нанесены Церкви новой ересью. В окружном послании к членам Эфесского собора¹⁷²⁵ он пишет, что „должно идти на помощь к погибающим антиохийцам“, и, ссылаясь на пример Целестиан (пелагиан), уверяет, что при разумных мерах многие из отделившихся от Церкви возвратятся в нее. Об Иоанне же Антиохийском он решительно говорит: „если он подает надежду исправления, то мы желаем, чтобы вы привели его в согласие посланиями“. Да и о всех диссидентах Эфесского собора он говорит: „надобно надеется на милосердие Божие, что все обратятся на путь истины“. В послании к императору¹⁷²⁶ Целестин призывает и его „совершенно изгладить раны, причиненные нечестивою ересью“. „Дайте, взывает он, подкрепление здравым и врачевство требующим исцеления“. Особенно же настойчиво пишет он об этом Максимиану:¹⁷²⁷ „Собери рассеянных и окажи свойственное тебе и известное нам благочестивое расположение к тем, которых рассеял возмутитель. Собери людей твоих к сосцам матери своей, призови тех, которых отдалил враг, напоив ядом. Утверди в вере тех, на которых устремлено коварство; уврачуй тех, которых находишь уязвленными“.

Конечно, нет нужды говорить, насколько эти советы папы соответствовали самым искренним желаниям императора. Мы видели, сколько он употреблял усилий, чтобы примирить враждующих на соборе. Правда, все эти усилия не привели к желательным результатам, и император, закрывая собор, в сакре, как мы видели, со скорбью говорит об этих неудачах. Но мы думаем, что он не потерял надежды на примирение, тем более, что у него в руках после халкидонской конференции осталось наглядное доказательство возможности такого примирения. Он, как известно, потребовал от депутатов обеих партий, чтобы каждая партия представила ему письменное исповедание веры.¹⁷²⁸ Восточные представили императору, вероятно, исповедание, составленное ими еще в Эфесе, но в свое время неподписанное по причинам несогласия некоторых из них.¹⁷²⁹ Исповедание это было составлено, по мнению большинства ученых, Феодоритом Кирским, самым выдающимся богословом из них.¹⁷³⁰ Теперь это исповедание было отправлено депутатами в Эфес для подписи и потом, быть может, представлено было императору.¹⁷³¹ Оно до нашего времени не сохранилось,¹⁷³² но, как составленное таким видным богословом, как Феодорит, и подписанное в такое тяжелое для восточных время, как время последних заседаний в Халкидоне, оно несомненно было лишено тех грубых крайностей, какие срывались с языка Нестория и крайних его приверженцев. А посему, хотя депутаты собора и не захотели принять это исповедание, однако император увидел, что при некоторых уступках с той и другой стороны вполне возможно установить на основании этого исповедания примирение между враждующими. Насколько император надеялся на примирение, ясно видно из того, что в своей сакре, которою он закрыл собор, он предоставляет всем епископам предлагать ему свои способы к примирению. Но, стремясь к примирению враждующих. император шел неправильным путем. Производя постоянное давление на большинство (на православную партию), он высказывал свои личные симпатии меньшинству (восточным) и тем самым не только не способствовал примирению, а еще более раздувал вражду, большинство ожесточалось против незаслуженного давления, а меньшинство в сочувствии императора находило себе силу к упорству и дальнейшей борьбе. Даже последняя его сакра к собору была весьма нетактичной в этом отношении: довольно ярко подчеркнув в ней свое сочувствие восточным, уверив их в полной безопасности за свои кафедры, он тем самым как бы благословил их на дальнейшую борьбу с соборными определениями. И мы видели, как восточные после собора смело и энергично пропагандировали схизму. Успех схизмы, по всей вероятности, смутил императора. В это время получает он послание от папы, не только напоминающее ему о его обязанности позаботиться о примирении вражды в Церкви, но и указывающее пути этого примирения. Папа советует ему всецело стать на защиту и поддержку православных: „Дайте, говорит он, подкрепление здравым, защиту вере вашей, оградите истину православной веры оплотом вашей веры, за которым безопасны были бы верные и через который не могли бы проникнуть последователи заблуждения“. Нестория он советует „удалить от всякого общества, чтобы лишить его возможности погубить кого-нибудь“. Но по отношению к его сторонникам он советует меры заботливой снисходительности: „Дайте, говорит он, врачевство требующим исцеления“.¹⁷³³

Под влиянием этого послания папы, император решил энергично взяться за дело примирения. Для этого в Константинополе составлен был, вероятно, в средине апреля 432-го года¹⁷³⁴ под председательством Максимиана собор из епископов, случайно находившихся в это время в столице¹⁷³⁵, который и занялся выработкой программы примирения. „Посоветовавшись со святейшим Максимианом и со всеми прочими епископами этого города (области) и со всем их клиром“, император решил примирить Иоанна Антиохийского с Кириллом Александрийским, как главными представителями боровшихся партий, в той надежде, что соглашение между ними „примут и все другие, желающие исправления“.¹⁷³⁶ Для примирения же св. Кирилла с Иоанном, по мнению собора, необходимо было одно только – чтобы Иоанн подписал низложение Нестория и анафематствовал его учение, так как на св. Кирилла все надеялись, что он, по своему миролюбию, „частные оскорбления может предать забвению, и ругательства, хотя они были величайшие и поноснейшие, которым он подвергся в Эфесе, по любви вменит в ничто“.¹⁷³⁷ С этой целью император посылает через „трибуна и нотария“ Аристолая к св. Кириллу и Иоанну приказ явиться как можно скорее лично, без епископов, взяв только нескольких клириков для служения, в Никомидию для переговоров в этом направлении.¹⁷³⁸ Так начаты были хлопоты о заключении унии с восточными.

В науке существуют разные мнения о том, кому принадлежит инициатива в деле примирения с восточными. Архим. Порфирий (Попов) приписывает инициативу архиепископу Максимиану,¹⁷³⁹ Н. Н. Глубоковский – императору,¹⁷⁴⁰ Tillemont – папе.¹⁷⁴¹ Но с первым мнением согласиться нельзя, так как известно, что Максимиан был скорее сторонник строгих мер против восточных, чем каких-нибудь уступок им; известно, например, что он вскоре после своего вступления на престол, низложил четырех восточных митрополитов: Елладия Тарсского, Имерия Никомидийского, Евфирия Тианского и Дорофея Маркианопольского¹⁷⁴² за то, что они не признали законным его избрания.¹⁷⁴³ Это низложение, между прочим, явилось потом, как увидим, не малым тормозом в деле примирения с восточными. С Глубоковским мы не можем согласиться потому, что император стал заботиться об устроении унии уже после получения от папы указанного выше послания. Судя по ходу событий, вызванных миссией Аристолая, можно думать, что сакра императора к Иоанну (Σκοπός) и св. Кириллу о примирении была написана и отправлена с Аристолаем в августе 432 г.¹⁷⁴⁴ А между тем, послания папы Целестина датированы 15 марта.¹⁷⁴⁵ Мы соглашаемся по этому вопросу с Tillemon’ом; но к его мнению мы считаем нужным добавить, как вполне вероятное, что папа (равно как и собор:в Константинополе) взялся хлопотать о привлечении восточных в лоно православной Церкви не без влияния св. Кирилла.

Мы видели, что уже в „Защитительной речи“ к императору св. Кирилл соглашается, что он, по увлечению борьбой, мог допустить что-нибудь несправедливое по отношению к восточным. А если так, то несомненно, что св. Кирилл искал возможности загладить свои ошибки. По примеру его отношения к Златоусту мы знаем, как решителен был св. Кирилл в деле исправления своих ошибок. Если мы не допустим предположения, что св. Кирилл писал в Константинополь о возможности, необходимости и условиях примирения с восточными, то явится необъяснимым, почему собор Константинопольский так решительно и уверенно говорит, что Кирилл простит восточным личные обиды. Действительно, до нас сохранились и следы этих забот св. Кирилла о примирении с восточными, известно, что еще до смерти Целестина, последовавшей около 26 июля¹⁷⁴⁶ и, значит, до появления сакры Σκοπός, св. Кирилл отправил в Рим особое посольство (епп. Гермогена Ринокурского и Лампесия Кассийского) которому поручено было поднять перед папой вопрос об условиях примирения с восточными.¹⁷⁴⁷ Тем более желание примирения и условия, на которые мог согласиться св. Кирилл, могли быть известны Максимиану и его собору через апокрисиариев св. Кирилла, хотя об этом памятники, сохранившиеся до нашего времени, и не говорят. Правда, у нас нет ясных доказательств, что и инициатива примирения исходила от св. Кирилла, но нужно принять во внимание, что он не мог в это время действовать открыто, чтобы, с одной стороны, не навлечь со стороны слишком строгих своих сторонников обвинений в излишней уступчивости (чего, впрочем, он, как увидим, не избежал), а с другой стороны, чтобы не дать возможности восточным думать, что он раскаивается во всей деятельности Эфесского собора и заискивает перед ними, что безусловно вызвало бы крайнее упорство восточных и чрезмерные требования их в деле примирения. Итак, если не инициативу, то, во всяком случае, большое влияние на самое начало хлопот о примирении с восточными нужно отнести на долю св. Кирилла.

Трибун Аристолай прибыл с императорской сакрой в Антиохию, но Иоанн отказался ехать в Никомидию, заявив, что он слишком слаб для такого далекого путешествия. Пока Аристолай сносился по этому поводу с двором и ходатайствовал о разрешении работать над унией, не вызывая Иоанна и Кирилла из их кафедральных городов, в это время Иоанн вызвал к себе епископов, бывших по какому-то случаю в Кире,¹⁷⁴⁸ и совместно с ними и с некоторыми другими епископами¹⁷⁴⁹ выработал¹⁷⁵⁰ шесть „предложений“ (propositiones), с принятием которых они обязуются вступить в общение с Кириллом Александрийским.¹⁷⁵¹ Пункты одного из этих propositiones, выбранного Аристолаем,¹⁷⁵² пересмотрены были вскоре же на соборе в Верии и от имени Акакия Верийского отправлены были через Аристолая вместе с особым посланием к св. Кириллу.¹⁷⁵³ Восточные повторили в этом послании¹⁷⁵⁴ требования, предложенные ими еще во время пребывания в Эфесе.¹⁷⁵⁵ Они, извиняясь за обиды, причиненные св. Кириллу в Эфесе,¹⁷⁵⁶ требовали от него уничтожить все, написанное им против Нестория „или посланиями, или отрывками, или целыми книгами“,¹⁷⁵⁷ как написанное не совсем точно¹⁷⁵⁸ и производящее беспорядок; ограничиться одним никейским символом веры и истолкованием его – посланием св. Афанасия Александрийского к Эпиктету Коринфскому.¹⁷⁵⁹

Конечно, такое „требование (восточных) было (для св. Кирилла) неприятно и тяжело¹⁷⁶⁰; он был сильно опечален таким ожесточенным настроением восточных¹⁷⁶¹ и не мог согласиться на такие условия, потому что это значило бы зачеркнуть все, сделанное им и Эфесским собором против ереси Нестория. Если бы св. Кирилл был таким гордым и самолюбивым человеком, каким его изображают некоторые историки, то несомненно он даже не отвечал бы на такое дерзкое предложение восточных. Но св. Кирилл не таков был. Он скорбел об ожесточении восточных и всеми силами искал их воссоединения. Он прежде всего убедил Аристолая в невозможности исполнения условий восточных. „Как я, говорил он ему, заключу с ними мир и разрушу постановления собора“? Аристолай, хотя и настаивал на выполнении воли императора,¹⁷⁶² но утешил св. Кирилла, клириков александрийских и епископов всего Египта,¹⁷⁶³ уничтожив то, что было для них обидным и согласившись на предложенный св. Кириллом условия примирения с восточными.¹⁷⁶⁴ И вот, св. Кириллом составлено было в ответ Акакию Верийскому довольно обширное¹⁷⁶⁵ послание.¹⁷⁶⁶ Высказав сочувствие заботам Акакия о примирении, он скорбит, что восточные только громко кричат о желании примириться, на самом же деле препятствуют примирению, коль скоро требуют, чтобы он отказался от всего, написанного им против Нестория, и ограничился одним никейским символом. Против последнего он ничего не имеет, но заявляет, что против Нестория он писал, будучи вынужден его гнусными речами против Христа. Св. Кирилл далее удивляется, как те, которые императором обязаны осудить Нестория и анафематствовать его скверные догматы, могут требовать уничтожения написанного против этих догматов „Ведь если написанное (нами) против Нестория или против превратных его догматов неправо, в таком случае, говорит св. Кирилл, он низложен без всякого основания. Даже больше того это будет. Значит, что он мыслил правильно, а мы заблуждались, не соглашаясь с ним. Ты понимаешь, что они требуют дела невозможного“. Вспоминая, далее, ту ненависть, какою пылали против него восточные в Эфесе, св. Кирилл, напоминая Акакию собор „Ἐπι δρῦν“, где Акакий осудил за упорство и непокорность собору даже Златоуста, оправдывает себя в деле осуждения Нестория, так как собор в Эфесе прибег к этому осуждению только после трехлетнего нечестия Нестория и после продолжительных увещаний его покаяться. Что же касается никейского символа, то на Эфесском соборе было постановлено не делать к нему никаких прибавлений или изменений в нем; сборник же выдержек из святоотеческих творений, способствующих правильному пониманию этого символа, собор не считает нарушением этого постановления. С своей стороны Кирилл готов сделать все ради мира. Он готов по желанию императора, ради просьбы Акакия и ради Церковного мира, забыть все обиды, хотя и очень жестокие, которые были нанесены ему восточными в Эфесе. Мало того, так как его подозревают в ереси Ария, Аполлинария и Евномия, то он заявляет о своем всегдашнем (с детства) православии, анафематствует этих еретиков и кратко излагает свою христологию вопреки заблуждениям этих еретиков. „Не называю я, говорит он, плоть Христа бездушною, но признаю ее одушевленною разумною душей; не допускаю ни слияния (confusionem), ни смешения (confermentationem), ни какого-то прелияния, как говорят некоторые“. Подчеркивая, далее, что он признает непреложность и неизменность божества во Христе, он настаивает, что один и тот же Христос и единородный Сын Божий (160С-D). Далее. Переходя к своим анафематизмам, смутившим восточных, он заявляет, что для их понимания нужно помнить, что они имеют полемический характер, специальное назначение. Они не противоречат ни св. Писанию, ни никейскому символу. Кроме того, св. Кирилл обещается написать по заключении мира с восточными объяснение на свои анафематизмы, так как они, только неправильно понимаемые, могут быть заподозрены в неправославии. Наконец, св. Кирилл снова повторяет требование императора – примкнуть к Эфесскому собору, признав низложение Нестория и анафематствовав его нечистые догматы, так как в этом согласны все (universi) епископы, и Кирилл не в праве нарушить это соборное определение, зная, что этим будут оскорблены все епископы, бывшие на соборе.

Аристолай, как мы уже сказали, согласился на эти условия св. Кирилла и отправил это послание со своим магистрианом Максимом в Верию к Акакию,¹⁷⁶⁷ присоединив и от себя для воздействия на восточных послание к Акакию и к Иоанну Антиохийскому.¹⁷⁶⁸ Святой же Кирилл присоединил к своему посланию сборник святоотеческих изречений о воплощении читанный на соборе в Эфесе,¹⁷⁶⁹ и еще какие-то сочинения, – одно, или даже два.¹⁷⁷⁰ Свое послание к Акакию Верийскому св. Кирилл распространял между близкими ему лицами.¹⁷⁷¹ Так, он послал список с него в Константинополь к своим апокрисиариям – пресвитерам Феогносту и Гармозину и дьякону Леонтию через пресвитера Евлогия.¹⁷⁷² На Восток же списки этого послания он, вероятно, отправил с магистрианом Максимом. Так, с ним, вероятно, он послал к епископу Эдесскому Раввуле, вскоре же после собора отделившемуся от восточных и вступившему в переписку с Кириллом, список этого послания и препроводительное письмо.¹⁷⁷³ В этом письме св. Кирилл весьма похвально отзывается об Аристолае и Акакии, но предложение восточных называет несообразным, так как оно сделано, хотя от имени епископов Востока, но „преимущественно, по правде сказать, от мудрствующих по несториански“ (162D), и потому совершенно противоречит не только постановлениям Эфесского собора, но и приказу императора.

Послание св. Кирилла к Акакию Верийскому произвело очень сильное впечатление на епископов Востока. Оно вызвало на Востоке между епископами самые горячие и частые сношения, съезды, соборы и переписку¹⁷⁷⁴ и вскоре разделило восточных на три партии по вопросу об отношении к условиям предполагавшейся унии.

1. Партия крайних противников св. Кирилла, во главе которой стоял Александр Иерапольский (митрополит Евфратисии),¹⁷⁷⁵ заявила, что Кирилл, судя по письму к Акакию Верийскому, не только не оставил своей ереси, но продолжает защищать и проповедовать ее,¹⁷⁷⁶ настаивая на единой природе Христа и приписывая страдания божеству,¹⁷⁷⁷ и не только не думает исправиться, но, как победитель, требует подписи к выставленным им условиям мира.¹⁷⁷⁸ Нестория же эта партия признавала вполне православным и потому решительно отказывалась подписать его осуждение и низложение.¹⁷⁷⁹ О сношении с Кириллом на указанных им условиях они и говорить не хотели, отказываясь даже от участия в совещаниях восточных по этому вопросу,¹⁷⁸⁰ и готовы были скорее претерпеть всевозможные мучения и подвергнуться ссылке, чем признать Кирилла православным.¹⁷⁸¹

2. Вскоре же из партии „строгих“ выделилась партия „умеренных“, во главе которой стал бл. Феодорит Кирский. Эта партия, сплотившаяся до того, что нашла возможным устроить соборное совещание,¹⁷⁸² на котором решено было, что письмо Кирилла к Акакию православно и противоречит его анафематизмам, и потому можно войти в общение с Кириллом; но в то же время решено было не только не соглашаться ни под каким видом – „ни рукою, ни языком, ни умом“ на осуждение Нестория, но и требовать возвращения на кафедры четырех, низложенных Максимианом, митрополитов Востока (Елладия, Имерия, Евфирия и Дорофея).¹⁷⁸³ Однако они согласились анафематствовать то, что Кирилл приписывает Несторию, а именно – тех, которые называют И. Христа простым человеком, и тех, которые „разделяют одного Господа нашего И. Христа на двух сынов и которые отрицают Его божество“.¹⁷⁸⁴ Некоторые же из этой партии готовы были идти на большую уступку (condescentio), соглашаясь, что желающие могут анафематствовать и Нестория, если этим возможно удовлетворить Кирилла.¹⁷⁸⁵

Наконец, 3. была хотя, кажется, и незначительная по числу членов, но сильная своим влиянием и поддержкой гражданской власти партия вполне православных. Во главе её стояли – Иоанн Антиохийский и Акакий Верийский. Партия эта, судя по дальнейшей её деятельности, согласна была и на анафематствование Нестория, и на низложение четырех митрополитов (Елладия, Имерия, Евфирия и Дорофея). Хотя епископы этой партии подозрительно относились к анафематизмам св. Кирилла, но считали, что он их написал,, будучи не совсем точным,¹⁷⁸⁶ и потому удовлетворялись тем, что он согласен с посланием Афанасия к Эпиктету и обещался объяснить свои анафематизмы.¹⁷⁸⁷ Но эта партия, при своей малочисленности, стремилась привлечь на свою сторону партию „умеренных“ путем различных уступок ей. И вот, этой партией, путем больших усилий, созван был собор в Верии в декабре 432 г.,¹⁷⁸⁸ на котором постановлено было продолжить переговоры с Кириллом о примирении, а для ускорения дела и для более успешного доведения его до конца, решено было послать в Александрию своего уполномоченного. Условия для примирения с Кириллом, очевидно, были выработаны под влиянием партии „умеренных“, а потому, как увидим, и не были приняты св. Кириллом. Вместо шести пунктов примирения, выработанных в первый раз в Верии, переданных Аристолаю и, как мы уже видели, отвергнутых св. Кириллом, восточные на этом новом соборе в Верии выработали снова, вероятно, десять пунктов (рrороsitiones) примирения.¹⁷⁸⁹ В чем заключались эти рrороsitiones, нам не известно, так как они не сохранились, но об их содержании можно судить по тем пунктам, на которых, как увидим, настаивал перед св. Кириллом посланный восточными уполномоченный. Восточные решили твердо настаивать на своих догматических особенностях, заявляя, что они не нуждаются в исправлении догматов.¹⁷⁹⁰ Мало того, так как многие подозрительно относились к анафематизмам Кирилла, а некоторые и вообще – к его православно, то решили потребовать от него, чтобы он дал объяснение своим „главам“¹⁷⁹¹ и подписал выработанный на соборе символ веры о тайне воплощения.¹⁷⁹² Наконец. постановили требовать отмены низложения четырех вышеупомянутых митрополитов¹⁷⁹³ и не соглашаться на осуждение Нестория, анафематствование его учения и избрание Максимиана.¹⁷⁹⁴ Впрочем, партия православных, руководившая в лице Иоанна Антиохийского и Акакия Верийского соборными заседаниями,¹⁷⁹⁵ была иных убеждений. Ей удалось избрать в уполномоченные своего человека, и ему, кажется, даны были этой партией секретные предписания.

Уполномоченным для переговоров о примирении был избран Павел Эмесский (из Финикии Ливанской), человек, как увидим, покладистый, умелый в обращении с другими ¹⁷⁹⁶ и настолько ревностно относящийся к делу примирения церквей, что, несмотря на свою старость и телесную дряхлость,¹⁷⁹⁷ охотно согласился принять на себя это нелегкое путешествие и очень трудное поручение.¹⁷⁹⁸ Кроме вышеупомянутого Эфесско-верийского символа и 10 ргороsitiones примирения, Павел Эмесский получил послание Афанасия Великого к Эпиктету¹⁷⁹⁹ и довольно пространное рекомендательное письмо от Иоанна Антиохийского.¹⁸⁰⁰ Письмо это было написано в довольно резком и непочтительном тоне: не было в нем даже обычных вступительных и заключительных приветствий и пожеланий.¹⁸⁰¹ Иоанн здесь заявляет об искреннем желании примирения, но, говоря о раздоре, происшедшем в Эфесе, он не признает себя виновным, утверждая, что этот раздор с его стороны произошел не ради каких-либо выгод земных (re corporali), или враждебности, или трусости, а единственно только ради истины (pro veritate magis); причиной этих раздоров были, по его мнению, „главы“, которых лучше было бы, если бы совсем не было. Впрочем, Иоанн заявляет, что письмо к Акакию Верийскому исправило недостатки этих глав, хотя все-таки необходимо дать обещанное объяснение этих глав. Описав, далее, тяжесть и гибельность раздора между церквами, Иоанн просит св. Кирилла забыть все взаимно причиненные (vel me, vel te) обиды, вступить в переговоры с Павлом, ревностным сторонником примирения, и вместе с ним, как-бы с самим Иоанном, решить, что можно предпринять к соединению церквей во исполнение воли императора. Но помимо этих оффициальных документов, Павел Эмесский, можно почти с несомненностью полагать, получил от православной партии восточных негласные предписания. Очень возможно, что Иоанн Антиохийский разрешил Павлу в критическую минуту переговоров пойти на всевозможные уступки, даже на анафематствование Нестория, выдавая свое согласие на это за единодушное мнение всего Востока, надеясь , что Кирилл этому поверит и этим ограничится.¹⁸⁰² С такими поручениями восточные направили своего доверенного в Александрию.

Павел Эмесский прибыл в Александрию, вероятно, в половине декабря 432 г. Св. Кирилл, конечно, очень обрадовался его приезду,¹⁸⁰³ так как один приезд Павла ясно говорил ему, что его письмо к Акакию Верийскому дало благие результаты, могущие впоследствии избавить его от того недовольства, которое накоплялось против него в Константинополе, очевидно, за промедление в переговорах о мире.¹⁸⁰⁴ Весьма доволен он остался и выбором посредника для переговоров о мире и, в то время, как тот ожидал большого спора, принял его радушно,¹⁸⁰⁵ обнаружил кротость и расположение к примирению¹⁸⁰⁶ и полную готовность идти навстречу этому делу.¹⁸⁰⁷ Он „долго и много рассуждал (с ним) о всем, сказанном и сделанном в Эфесе самоправно и произвольно и решено было все это предать забвению.¹⁸⁰⁸ „Довольно продолжительное“ было между ними „рассуждение о правой и неповрежденной вере“.¹⁸⁰⁹ Павел сказал св. Кириллу, что о нем говорят, будто он допускает страдание божества, а плоть Христа признает принесенной с неба. Св. Кирилл опроверг эту нелепость.¹⁸¹⁰ Кроме того, „Павел, говорит св. Кирилл, спрашивает у меня и, при том, настойчиво, согласен ли я со всем тем, что написал блаженной памяти святейший отец наш Афанасий к Эпиктету, еп. Коринфскому“. Св. Кирилл ответил полным согласием и предложил подлинный список этого сочинения, сверив с которым свой список, Павел нашел последний поврежденным и потому просил св. Кирилла сделать копию с подлинного экземпляра этого послания для антиохийской церкви, что и было сделано.¹⁸¹¹ Беседа по вопросам веры закончилась, вероятно, вручением св. Кириллу Эфесско-верийского символа, каковой одобрил и св. Кирилл, „нашедши в нем свою собственную веру“.¹⁸¹²

После этих частных, может быть, даже неоднократных переговоров, св. Кирилл хотел вступить с Павлом в серьезные официальные сношения, как с представителем Востока („я приступил, говорит он, к тому, что было поважнее»), и спросил: „нет-ли писем от благочестивейшего епископа Иоанна“. Тогда Павел вручил ему, очевидно, рекомендательное письмо Иоанна. Но св. Кирилл нашел, что „оно написано без всяких приличий (как мы видели – без обычных приветствий) и в тоне более насмешливом, чем увещательном“, содержащим в себе не то, что следовало¹⁸¹³: вместо того, чтобы просить у св. Кирилла извинения, восточные осмелились наносить ему новые оскорбления (мы уже знакомы с содержанием этого письма). Это возмутило св. Кирилла, и он отказался принять это письмо. Дело унии готово было рухнуть, но Павел Эмесский своей находчивостью и тактичностью сумел спасти его. Он стал „клятвенно утверждать“, что письмо это написано не со злыми намерениями, а просто по „неподдельному простодушию“. Это успокоило св. Кирилла,¹⁸¹⁴ и переговоры продолжались тем более, что „Павел объявил, что он готов предать анафеме богохульства Нестория, подписью засвидетельствовать согласие на его низложение“¹⁸¹⁵ и признать хиротонию Максимиана. Но он „очень много стоял за отлученных – Палладия (Элладия), Евфирия, Имерия и Дорофея – и убедительно просил отмены определений против них, доказывая, что без этого условия нельзя достигнуть мира церквей“. Но св. Кирилл решительно заявил, что он „хлопочет о деле невозможном“.¹⁸¹⁶ Итак, все недоразумения между Востоком и св. Кириллом были исчерпаны, оставалось принять Павла в общение, но св. Кирилл согласен был сделать это не прежде, как Павел „на предложенной ему бумаге письменно“ удостоверит все то, что он обещал в этих долгих переговорах.¹⁸¹⁷ И вот, Павлу Эмесскому дана была таковая бумага (γράμμα) для подписи. Так как подпись Павла представляет собою целый акт воcсоединения (libellus), написанный в форме послания, то можно думать что означенная бумага, полученная от св. Кирилла, взята была Павлом для подписи на квартиру, и подпись (libellus) была сделана не в присутcтвии св. Кирилла. Судя по этой подписи, „бумага“ св. Кирилла содержала в себе „чистую и правую веру, проповеданную отцами“,¹⁸¹⁸ и акт низложения Нестория, анафематствования его учения и признания законности хиротонии Максимиана. В составленной, как мы сказали, в виде целого письма – libellus подписи под полученной от св. Кирилла „бумагой“ Павел, изложив кратко предшествующую историю сношений между Александрией и Востоком и своих переговоров с Кириллом по вопросу о мире, свидетельствует, как уполномоченный от Востока, о своем согласии с подписываемой бумагой о чистой и правой вере, о низложении Нестория, анафематствовании его учения и о хиротонии Максимиана. (сверх того, он добавляет уже одобренный св. Кириллом ἕκθεσις; о воплощении Бога Слова.

С этими посланиями („бумагой“ св. Кирилла и своим письмом – libellus) Павел явился к св. Кириллу и „просил его, как говорит последний, оказать ему честь тем, чтобы сверх этих посланий (τά βιβλία: „бумага“ и ,,libellus“), доставленных как бы от лица всех восточных богобоязненных епископов, мы ничего больше не требовали“,¹⁸¹⁹ „и стал утверждать, что он это делает один за всех и как-бы от лица всех восточных благочестивейших епископов“, т. е. хотел, чтобы св. Кирилл, ограничившись его (Павла) подписью, как-бы данной от лица епископов всего Востока, принял в общение их всех. Но св. Кирилл решительно заявил, что „письмо (χάρτην), им принесенное (очевидно – libellus), годится только ему одному, чтобы возвратиться в общение со всеми нами“ (православными).¹⁸²⁰

Итак, все препятствия к принятию Павла Эмесского в общение были уничтожены, и св. Кирилл обставил эту первую победу над восточными очень торжественно. Вероятно, в воскресение перед праздником Рождества Христова, каковое в 432 г. падало на 18 декабря,¹⁸²¹ Павел Эмесский в первый раз (πρῶτον) выступил в храме александрийском с проповедью, вступив, таким образом в общение с Церковью в слове, в учении. От этой проповеди сохранился, вероятно, только фрагмент в несколько строк,¹⁸²² в котором он воссылает Господу благодарение за то, что Он удостоил его впервые приветствовать слушателей возглашением мира, так плодоносного и угодного Богу. Более пространную и важную по содержанию речь он произнес на самый праздник Рождества Христова (25 декабря) в „великой церкви“ г. Александрии. В этой речи он громко назвал Деву Марию Богородицей. Народ, услышав это, восторженно выразил свою радости: „Вот истинная вера. Это-то хотели мы слышать! Кто говорит иначе – анафема“! Павел, продолжая речь, анафематствует рассуждающих иначе и исповедует единого Сына, единого Христа, единого Господа (οὐ δύο), совершенного Бога и совершенного человека. Народ снова громко закричал, восхваляя Павла и св. Кирилла. Павел, продолжая речь, анафематствует разделяющих Христа надвое и признающих двух сынов и, наконец, восклицает: „Попросим же (παρακαλέσομεν) отца (т. е. св. Кирилла), да преподаст он (παραθεῖναι) нам обычную трапезу – всесовершенные и многоразличные дары св. Духа, да восполнить чашу учения. Скажем: восстань, отец (ἐξεγέρθητι, ὦ πάτερ, очевидно-св. Кирилл), восстань, слава моя, восстань, псалтирь и гусли (пс. 56, 9) св. Духа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь“.¹⁸²³ И восстал несомненно св. Кирилл и преподал в первый раз Павлу Эмесскому евхаристические дары св. Духа, приняв его, таким образом, в общение с Церковью в таинствах, и восполнил своим словом чашу учения, предложенную Павлом, но эта проповедь св. Кирилла не сохранилась до нашего времени. Через неделю, 1 января, Павел Эмесский снова выступил с проповедью в том же храме.¹⁸²⁴. Он начинает речь похвалами св. Кириллу. Народ громко подтверждает его похвалы, назвав св. Кирилла „отцом епископов“, а Павла – ,,вселенским учителем“. Павел подробно излагает учение о воплощении, подчеркивая полноту двух природ во Христе при единстве лица (как бы против монофизитов), учение о самоуничижении Сына Божия, об усвоении Им ίδιώματα человеческого естества (communicatio idiomatum) и снова возвращается к похвалам св. Кириллу. Народ, восхваляя св. Кирилла, выражает желание услышать и от него поучение. Св. Кирилл, действительно, выступает на кафедру и, одобрив речь Павла, в своем поучении подчеркивает единство лица во Христе.¹⁸²⁵ Впрочем, от этой речи св. Кирилла сохранился только небольшой отрывок – конец её; по свидетельству же Либерата, св. Кирилл говорил в этот раз и о двух природах во Христе.¹⁸²⁶

Такое торжество происходило в Александрии. Между тем, на Востоке все сильней и сильней начали раздаваться голоса врагов унии.¹⁸²⁷ Иоанн Антиохийский, испугавшись этого протеста, писал Павлу в Александрию, что он не согласен на низложение Нестория. Павел показал это послание трибуну Аристолаю, вероятно, прося его содействия. Но трибун по нерадению ли, или по личному сочувствию к восточным, действовал слишком вяло: он с самого начала своей миссии даже не выезжал из Александрии, тогда как его влияние требовалось более на Востоке, чем в Александрии, так как св. Кирилл давно уже, как мы видели, согласился на утвержденные императором условия примирения. Аристолай однако, прочитав даже и это послание Иоанна к Павлу, не счел нужным лично ехать в Антиохию для того, чтобы повлиять на восточных в пользу унии. Он послал к Иоанну приказ собрать новый собор в Антиохии для суждения о примирении. Иоанн боялся приезда Аристолая и потому поспешил сообщить ему, что ответ собора будет ему прислан в Александрию через Александра (Апамейского), а сам стал собирать собор.¹⁸²⁸

Св. Кирилл видел, что при таком небрежном отношении к делу унии, при таком внимании к требованиям крайних восточных, какое обнаруживал Аристолай, дело унии не удастся. Ревность о вере и Церкви не давала покоя св. Кириллу, а между тем положение дела было такое, что он сам лично ничего не мог сделать для того, чтобы дело унии двинуть вперед. Он, с одной стороны, не мог идти на большие уступки восточным, так как они могли сделать последних слишком требовательными, а православных могли возбудить против него за потакательство еретикам (обвинения в чем, как увидим, св. Кирилл все-таки не избежал). С другой стороны, св. Кирилл не мог прибегать к репрессивным мерам против восточных или даже других открыто побуждать к этим мерам, так как, естественно, боялся вызвать ожесточение восточных лично против себя, что и вовсе затянуло бы дело унии. Не смел он обратиться за помощью и к императору, потому что не видел с его стороны благожелательности к себе. Поэтому св. Кирилл принужден был действовать тайно и через посредство других. В Константинополе были его апокрисиарии, между которыми самым доверенным лицом был синкелл св. Кирилла – Епифаний. И вот этот Епифаний, находившийся в это время в Александрии, пишет длинное послание¹⁸²⁹ к Максимиану Константинопольскому, в котором, изобразив ход дела об унии и указав несоответствующий успеху этого дела образ действий Аристолая, просит Максимиана чтобы он, при помощи Пульхерии, а также и других влиятельных особ, даже – придворных дам, которым уже и св. Кирилл писал послания и просьбы, с одной стороны – повлиял на Аристолая, дабы он решительнее и строже поступал с восточными, а с другой стороны – исходатайствовал бы, чтобы воспрещено было поминать Нестория на литургии, как архиепископа, и чтобы Иоанну Антиохйискому поставили на вид его слабую заботу о примирении. Если же всему этому будет препятствовать придворный вельможа Хризорет, друг Несторий (хотя св. Кирилл и ему писал просьбу о помощи), то (просил Епифаний) нужно заменить ею при дворе другим лицом (Лавсом). Чтобы побудить самого Максимиана к этим хлопотам, Епифаний напоминает ему, сколько св. Кирилл предпринял труда на общее благо Церкви и, в частности, на дело укрепления его – Максимиана, на столичной кафедре. Пересчитывая, как многим лицам писал св. Кирилл свои просьбы и письма, Епифаний откровенно говорит что эти просьбы в большинстве сопровождались различными подарками (benedictionis), и напоминает Максимиану, что и он с своей стороны должен принять участие в этих громадных расходах Александрийской церкви на общее благо Церкви Епифаний даже пересчитывает все эти подарки и откровенно рассказывает о всех тайных делах и сношениях св. Кирилла по этому делу.¹⁸³⁰

Почти все историки, в числе их и Tillemont,¹⁸³¹ очень укоряют Кирилла за эти benedictiones. Но мы, не оправдывая его, считаем необходимым опять напомнить о тогдашнем взгляде на подарки сановникам и о тех трудных обстоятельствах, которые заставили св. Кирилла прибегнуть к этому единственному средству, чтобы подвинуть дело унии вперед. Св. Кирилл, соответственно тогдашнему взгляду на benedictiones, не стеснялся даже открыто высказывать еще в письме к первым защитникам Нестория, что он не постоит ни перед какими денежными и, вообще, имущественными лишениями, лишь бы утолить „печаль брата“, чтобы кто не подумал, что он ценит что-нибудь выше любви.¹⁸³² При таких господствующих взглядах и при таких обстоятельствах указанный факт служит только доказательством высшей степени бескорыстия св. Кирилла в его деятельности на пользу Церкви. Никто не может сказать, не извращая смысла исторических документов, что Кирилл поступал так в это именно время по каким-нибудь корыстным целям.

Письма и benedictiones св. Кирилла оказали свое действие. Аристолай, очевидно, получил надлежащее внушение из столицы и быстро собрался сам ехать в Антиохию, не дожидаясь, когда ему сообщат результаты совещаний восточных на новом соборе в Антиохии (который, кажется, еще и не собирался). Св. Кирилл „вместе с Аристолаем послал в Антиохию двух из своих клириков (дьяконов – Кассия и Аммония) и, вручая им лист (χάρτην), повелел, чтобы они тогда отдали послания о примирении (τα κοινωνικά), когда благочестивейший Иоанн, еп. антиохийский, подпишет и примет его“.¹⁸³³

Здесь говорится, что св. Кирилл вручил своим послам χάρτην и τα κοινωνικά. О первом документе разногласия у ученых нет, все признают, что это был акт о низложении Нестория, анафематствовании его учения и признания законности хиротонии Максимиана Константинопольского.¹⁸³⁴ Не в таком положении вопрос о втором документе – τα κοινωνικά. Так как документ этот утрачен и параллели цитированного нами места из письма св. Кирилла не поясняют, каково было содержание τα κοινωνικά, то Н. Н. Глубоковский, отказываясь сказать что-нибудь решительное по этому вопросу, предполагает, что это была подпись св. Кирилла под антиохийским (Эфесско-верийским) символом, взятая от него Павлом Эмесским прежде вступления в общение с ним.¹⁸³⁵ Но нельзя допустить, а тем более доказать, что св. Кирилл подписал „антиохийский“ символ, принимая в общение Павла. Павел Эмесский в своей подписке (libellus), данной св. Кириллу при вступлении в общение с ним, говорит только о том, что Кирилл „одобрил“ символ, но о подписи св. Кирилла ничего не говорит.¹⁸³⁶ Место же подписки Павла, на которое ссылается Н. Н. Глубоковский, говорит совсем иное. С одной стороны, здесь говорится, что не Павел „взял“ (т. е. вытребовал, вынудил) письмо с подписью под символом, но св. Кирилл „вручил“ Павлу это письмо. Инициатива в этом случае принадлежит, значит, Кириллу, а не Павлу; Кириллу же не было никакого смысла вручать Павлу „антиохийский“ символ. С другой стороны, письмо, врученное Павлу, содержало „чистую и правую веру, проповеданную отцами“, а „антиохийский“ символ сам Павел называет „вкоротке изложенным нами“ (восточными), а не отцами. Значит, св. Кирилл вручил не „антиохийский“ символ, а, скорее всего, никейский. Далее, если бы св. Кирилл дал Павлу при вступлении с ним в общение подпись под „антиохийским“ символом, то чего же ради он боялся вручить Иоанну этот символ со своей подписью, прежде чем тот подпишет посланный ему „лист“ (χάρτην), когда Павел помимо его (Кирилла) воли мог послать Иоанну полученную им от Кирилла подпись под этим-же символом? Наконец, зачем же тогда нужно было Иоанну Антиохийскому снова прилагать этот символ к своему новому посланию, присланному после депутации к нему александрийских клириков, вручившей ему подпись Кирилла под этим символом, так как Иоанн исполнил то условие, под которым св. Кирилл позволил своим клирикам вручить Иоанну τα κοινωνικά? Очевидно, что св. Кирилл не подписывал „антиохийский“ (Эфесско-верийский) символ, а только дал Павлу устное согласие принять этот символ, подписал же его только тогда, когда получил от Иоанна подпись под „листом“ (χάρτην) о признании законности хиротонии Максимиана, о низложении Нестория и анафематствовании его ереси. Итак, перед нами снова стоит вопрос, что под τα κοινωνικά разумеется здесь?

По нашему мнению под τα κοινωνικά нужно разуметь обычную грамоту общения, в роде тех посланий, которыми обменивался новопоставленный епископ с другими епископами. Этим грамотам придавали в то время громадное значение (Максимиан, как мы видели, за отказ принять эти грамоты отлучил четырех митрополитов). В подобных же настоящему случаю значение этой грамоты усугублялось. Было очень важным, кто первый подаст такую грамоту, так как этим самым он признавал себя виновником раскола и этой грамотой, значит, как-бы просил прощения у адресата. Если бы св. Кирилл, не получив письменного согласия Иоанна на низложение Нестория, анафематствование его учения и признание хиротонии Максимиана, прислал ему такую официальную грамоту общения, то этим публично признал бы себя виновником происшедшего в Эфесе разделения. Вот почему св. Кирилл и поставил своим клирикам вышеуказанное условие для вручения Иоанну τα κοινωνικά γράμματα.¹⁸³⁷ Только отрекшемуся от Нестория и его заблуждений св. Кирилл мог подать руку общения, не роняя достоинства православной Церкви.

Итак, вероятно в конце февраля 433 г. из Александрии выехали в Антиохию Аристолай и посольство от св. Кирилла с унионными документами. Отправился, вероятно, и Павел Эмесский, чтобы личным содействием ускорить дело унии.¹⁸³⁸ Кирилл же поспешил сообщить об этой новой фазе в ходе дела об унии своим апокрисиариям в Константинополь.¹⁸³⁹

Трибун Аристолай, в конце концов и сам возмущенный упорством восточных,¹⁸⁴⁰ прибыв в Антиохию под давлением из столицы, начал действовать в пользу унии весьма энергично. Он решительно заявил Иоанну, что он, в случае его упорства в деле заключения примирения с Кириллом, поспешит к императору и донесет, что он (Иоанн) не хочет мира и является главным виновником раздора.¹⁸⁴¹ Такое заявление Аристолая произвело быстрое и сильное действие на Иоанна: он, с согласия других епископов,¹⁸⁴² удовлетворил все требования Кирилла. В присланном от св. Кирилла „листе“ он, с согласия Аристолая и послов св. Кирилла, сделал некоторые изменения, не касаясь смысла, а только смягчив некоторые выражения, чтобы легче было получить согласие на подпись от других восточных.¹⁸⁴³ Как мы уже сказали, в этом „листе“, уже подписанном Павлом Эмесским, был помещен и Эфесско-верийский символ о воплощении. Когда акт примирения был подписан Иоанном и прочими, бывшими с ним епископами, все они получили от послов св. Кирилла грамоту общения – τά κοινωονικά. Подписали „лист“ и Аристолай и послы св. Кирилла. Общение Востока с Церковью было официально восстановлено. В основу унии, значит, положен был символ, составленый и переработанный Иоанном и другими восточными.¹⁸⁴⁴ В знак общения Иоанн с другими восточными написал через Павла к св. Кириллу особое послание взамен в первый раз написанного, но не принятого св. Кириллом.¹⁸⁴⁵ Здесь Иоанн, кратко передав историю сношений по делу примирения, излагает принятый восточными символ, соглашается на низложение Нестория, анафематствование его лжеучения и на признание хиротонии Максимиана. Кроме того, в это же время Иоанн и лично от себя написал письмо к св. Кириллу. Здесь он, извиняясь, описывает историю изменения и подписи „листа“, уверяет в искренности своего присоединения и высказывает надежду, что он и всех восточных привлечет к унии.¹⁸⁴⁶

Пока шли эти сношения с Иоанном по делу унии, прошло после торжественного присоединения к Церкви Павла Эмесского более трех месяцев. За это время св. Кирилл перенес тяжелую болезнь. Пред началом Великого поста (который в 433 г. наступил 13 февраля) он должен был произнести обычное пасхальное поучение, но болезнь не позволила ему сделать это лично, и он ограничился кратким письмом к пастве, прочитанным с кафедры вместо обычного поучения.¹⁸⁴⁷ Здесь св. Кирилл не говорит ни о ереси Нестория, ни о примирении с восточными, очевидно, потому, что не знал, чем окончится миссия его депутации, посланной в Антиохию. Но все таки и в этом кратком поучении Кирилл останавливается, с одной стороны, на чертах человеческой природы, а с другой – на чертах божества во Христе, полемизируя в последнем случае с иудеями.

Наконец, после Пасхи возвратились в Александрию послы св. Кирилла с Павлом Эмесским и привезли разные унионные документы от восточных. Можно себе представить, с какой радостью принял св. Кирилл прибывших и принесенные им документы. В восторге он спешит ответить Иоанну знаменитым своим посланием, завершившим его долгие и тяжелые труды над примирением с Востоком.¹⁸⁴⁸ „Да возвеселятся небеса и радуется земля, восклицает он словами псалмопевца (Пс. 90, 11). Разрушено средостение (Еф. 2, 14), печаль прекратилась и всякие раздоры уничтожены Излив свою радость о совершившемся примирении с восточными, он буквально повторяет присланный Иоанном символ: „Ὁμολογοῦμεν τοιγαροῦν τόν Κὐριον ἡμῶν Ἰησοῦν Χριστόν, τὸν ϒίὸν τοῦ Θεοῦ τὸν μονογενῆ, Θεὸν τέλειον, καί ἄνθρωπον τέλειον ἐκ φυκῆς λογικῆς καί σώματος πρὸ αίώνων μέν ἐκ τοῦ Πατρὸς γεννηθέντα κατά τὴν θεότητα, ἐπ’ ἐσχάτων δέ τῶν ἡμερῶν τὸν αὐτὸν δι’ ἠμᾶς, καί διὰ τὴν ἠμετέραν σωτηρίαν, ἐκ Μαρίας τῆς Παρθένου κατά τὴν ἀνθρωπότητα; όμοούσιον τφ Πατρί τον αὐτόν κατά τήν θεότητα, καί όμοούσιον ἠμῖν κατά τήν ἀνθρωπότητα. Δύο γάρ φύσεων ἕνωσις γέγονε; διό ἕνα Χριστόν, ἕνα ϒίον, ἕνα Κύριον ὁμολογοῦμεν. Κατά ταύτην τήν τῆς ἀσυνχύτου ἐνῶσεως ἕννοιαν όμολογοῦμεν τὴν ἀγίαν Παρθένον Θεοτόκον, διά τὸ τόν Θεον Λόγον σαρκωθήναι, καί ἐνανθρωπῆσαί, καί ἐξ αὐτῆς τῆς συλλήφεως ἐνῶσαι τὸν ἐξ αὐτῆς ληφθέντα ναόν. Τας δέ εὐαγγελικὰς καί ἀποστολικὰς περί τοῦ Κυρίου φωνὰς, ἴσμεν τούς θεολόγους (θεηγόρους) ἂνδρας, τὰς μὲν κοινοποιοῦντας, ώς ἐφ’ ἑνὸς προσώπου, τας δέ διαιροῦντας, ώς ἐπί δύο φύσεων; καί τὰς μὲν θεοπρεπεῖς κατά τὴν θεότητα τοῦ Χρίστοῦ, τας δὲ ταπεινὰς κατά τήν ἀνθρωπότητα αὐτοῦ παραδιδόντας“.¹⁸⁴⁹ Затем св. Кирилл опровергает взводимые на него клеветы, будто он учит, что тело Христа не от Св. Девы заимствовано, а принесено с неба (ἐξ οὐρανοῦ κατακομισθέν – 177С), и объясняет, в каком смысле Господь И. Христос называется сшедшим с небес; исповедует, что Христос „τέλειος ὢν ἐν θεότητι, καί τέλειος ό αὐτὸς ἐν ἀνθρωπότητι καί ώς ἐν ἑνί προσώπφ νοούμενος“ (180B), но и не отрицает различия естеств во Христе (κἂν ή τῶν φύσεων μή ἀγνοῆται διαφορά – ibid.). Затем он просит Иоанна заставить замолчать тех, которые приписывают ему (Кириллу) учение о тожестве, слиянии или смешении (κρᾶσις, ἢ σύνχυσις ἢ φυρμός) божества Сына с телом (180В); свидетельствует глубочайшую верность свою никейскому символу и, наконец, присоединяет „один из древнейших экземпляров“ послания св. Афанасия В. к Эпиктету, на которое восточные всегда ссылались, как на истинное истолкование никейского символа, но которое, как увидел св. Кирилл из привезенного Павлом Эмесским экземпляра, было известно среди них в искаженном несторианами виде.¹⁸⁵⁰

Это послание св. Кирилла пользуется громадным авторитетом в дальнейшей истории Церкви наравне со вторым посланием его к Несторию – Τοῦ Σωτῆρος. Оно очень ясно доказывает православие св. Кирилла и опровергает все уклонения от истинной христологии как в сторону несторианства, так и в сторону явившегося потом монофизитства (в котором, скажем кстати, некоторые исследователи обвиняют и доселе св. Кирилла), так, наконец, и в сторону аполлинарианства, в чем подозревали его сначала восточные. Вот почему некоторые соборы постановили: все, что, хотя-бы и было известно под именем св. Кирилла, но не согласно с этим его посланием, считать за сомнительное, подвергнувшееся от кого-нибудь порче.¹⁸⁵¹ Таким образом, в то время, как Τοῦ Σωτῆρος было, так сказать, первым опытом св. Кирилла в изложении своей христологии в противовес Несторию, это послание – Εὐφραινέσθωσαν является завершительным моментом его развития. И мы видим, сравнивая эти послания, что христология св. Кирилла за эти три года осталась та же, но терминология его стала значительно устойчивей и более определенной: он теперь не употребляет так безразлично οὐσία, ὐπόστασις и др. термины, как это было раньше.

Итак, мы видим, что в основу унии положен был символ „антиохийский“ (Эфесско-верийский). Это обстоятельство многими, начиная с некоторых, как увидим, современников св. Кирилла и доныне ставится в укор св. Кириллу. Одни делают отсюда вывод, что догматической разницы между Кириллом и всем Востоком и не было, а вся распря имела другие, низменные причины – самолюбие, властолюбие, чрезмерные притязания Кирилла и т. п. Другие утверждают, что св. Кирилл изменил свое учение о воплощении и принял антиохийскую христологию. Против первых мы должны сказать, что, с одной стороны, принятый св. Кириллом „антиохийский“ символ не был антиохийским в буквальном смысле, т. е. он не был единодушным исповеданием всех сторонников антиохийской школы, он не вполне соответствовал и выражал особенности этой школы. Это видно из того, что ведь этот самый символ не был принят всеми восточными в Эфесе, так как большинство, очевидно, было против него, почему он и не был представлен на рассмотрение вселенского собора. Да и дальнейшая история унии покажет нам, что и теперь не все восточные и далеко не сразу и не вполне свободно согласились на это исповедание. С другой стороны, и св. Кирилл не переоценивал достоинства этого символа, так как он, хотя и назвал этот символ „святыми словами“,¹⁸⁵² но не скрывал и того, что учение о воплощении выражено в нем восточными несколько темновато.¹⁸⁵³ Если же он решился принять этот символ, то только ради мира, по снисхождению к восточным (συνεχωρήσαμεν αὐτοῖς), в виду их подозрительности к чистоте его веры.¹⁸⁵⁴ Итак, этот символ не „ антиохийский“, а именно унионный, „Эфесско-верийский“.

Против обвиняющих св. Кирилла, что он оставил свою христологию и принял антиохийскую, мы должны напомнить христологию св. Кирилла, изложенную нами по его донесторианским сочинениям. В этом символе новым сравнительно с антинесторианской литературой св. Кирилла является единственно термин „δύο φύσεων“, вопреки обычной – „μία φύσις τοῦ Θεοῦ Λόγου σεσαρκωμένη“. Но, как мы уже говорили, и при употреблении этого, как теперь оказалось, аполлинарианского выражения, св. Кирилл делал ударение на σεσαρκωμένη, чем открывал возможность допущения и двух естеств во Христе. В донесторианской же литературе св. Кирилл, как мы видели, ясно учил о двух естествах во Христе. Христос, говорил он, „слагается из двух совершенных (ἐκ δυοῖν τελείοιν)“,¹⁸⁵⁵ „дабы ты... разумел... разделяемого в два естества (διαιρούιμενον είς δύο φύσεις)“.¹⁸⁵⁶ Да и в антинесторианской литературе св. Кирилл говорит, что Христос „совершенный (τέλειος) Бог... и совершенный (τέλειος) человек“.¹⁸⁵⁷ Если же он избегал в это время термина δύο φύσεις то единственно по полемическим, а не догматическим соображениям. В унионном же символе он согласился допустить этот термин, с одной стороны, „по снисхождению“, а с другой – потому, что здесь же рядом очень резко подчеркивается единство ипостаси во Христе. „ἕνα Χριστόν, ἕνα ϒιὸν, ἕνα Κύριον όμολογοῦμεν“. Что же касается других любимых антиохийцами терминов, как то: ληφθείς и ἀσύνχυτος, различие φωνάς, то, как мы видим, св. Кирилл употреблял их и в антинесторианской литературе, а с другой стороны, они здесь употребляются в связи с такими предикатами, которые уничтожают всякое подозрение к еретическом их смысле: при ἀσύνχυτος мы видим ἕνωσις, а не συνάφεια, при различии φωνάς подчеркивается ἕνος προσώπου и δύο не προσώπων, а φύσεων. Итак, приняв унионный символ, св. Кирилл сделал снисхождение восточным, но не изменил своей христологии и не доказал этим, что антиохийская, а тем более несторианская христология ничем не отличалась от его собственной. Своей же уступкой, допущенной вовремя, св. Кирилл принес Церкви громадную пользу; этой уступкой было завершено то великое дело, которое не удалось закончить в Эфесе на соборе, – выработка православного символа о воплощении, удовлетворяющего и православных александрийцев и православных антиохийцев. Этой уступкой воссоединен был Восток, и Церковь стала готовиться и нашла силы для борьбы с зарождавшейся ересью монофизитства. Вот почему эта уступка св. Кирилла является великим историческим моментом в жизни Церкви.

По своему исконному обычаю, св. Кирилл не мог не поделиться со своей паствой радостью о мире с восточными. И вот он поэтому 23-го апреля 433 г,¹⁸⁵⁸ в воскресение, в день св. Иоанна Крестителя, произносит к народу особое поучение.¹⁸⁵⁹ Он торжественно заявляет: „Всей Церковью отвергнут Несторий и относительно прочего согласны между собою существующие на всем земном шаре чтители Бога – епископы, исповедуя правую и единую веру. Все они, рассеянные по всему миру, даже восточные, вступили в общение с нашими церквами. После этого св. Кирилл прочитал перед народом только что полученное послание Иоанна Антиохийского – Πρώην которым он вступал в общение с православною Церковью, и свое ответное послание к нему – Εὐφραίνέσθωσαν. Можно думать, что торжество воссоединения восточных праздновалось в Александрии, подобно присоединению Павла Эмесского, не один день. Во всяком случае, св. Кирилл не раз обращался к своей пастве с поучениями по вопросам, нашедшим разрешение в унионных актах. До нашего времени сохранились отрывки из двух проповедей св.Кирилла, относящихся к этому времени,¹⁸⁶⁰ так как они по местам буквально повторяют вышеупомянутое послание св. Кирилла – Εὐφραίνέσθωσαν и, в общем, решают те же вопросы, что и это послание – о несмешении и несрастворении естеств во Христе. Отрывки из первой проповеди надписываются: „Из торжественной речи св. Кирилла к александрийцам о вере“,¹⁸⁶¹ а отрывки из второй – „Из беседы св. Кирилла к александрийцам.“¹⁸⁶²

Поспешил св. Кирилл сообщить радостную весть о заключении унии с восточными и архиепископу константинопольскому Максимиану особым посланием,¹⁸⁶³ в котором, между прочим, приписывает успех дела унии усердным молитвам Максимиана и неусыпным работам императора. Так скромен св. Кирилл в оценке своего участия и в этих тяжелых трудах по делу унии.

Сообщает св. Кирилл об унии и новому папе римскому Сиксту III.¹⁸⁶⁴ Сикст еще в 432 г., вскоре же по вступлении на престол (в начале августа), писал св. Кириллу, извещая его о своей хиротонии, в которой принимала участие и депутация св. Кирилла, посланная им, как мы сказали в своем месте, к Целестину, но не заставшая его в живых. Новый папа настолько был расположен к делу унии, что на Востоке распространилось даже подложное письмо некоего римского священника Филиппа, в котором сообщалось, что папа Сикст осуждает все, что сделано на Эфесском соборе против Нестория.¹⁸⁶⁵ На послание св. Кирилла Сикст ответил посланием от лица собора, бывшего в это время в Риме.¹⁸⁶⁶ Сикст выражает здесь радость, что низложен Несторий и что восточные возвращены в Церковь православную; восхваляет св. Кирилла и обещает помогать ему своим влиянием на Иоанна Антиохийского и Максимиана Константинопольского.

Несомненно, что св. Кирилл писал об унии с восточными и многим другим епископам, особенно же туда, где он опасался влияния несторианства. Из таких посланий св. Кирилла сохранилось послание к „Донату, еп. Никополя в древнем Эпире“.¹⁸⁶⁷ Уже здесь св. Кирилл, подробно описав ход заключения унии с восточными, высказывает описание, „чтобы кто-нибудь из тех, которые часто любят болтать одно вместо другого, не смутил кого-нибудь из братии, утверждая, будто бы мы отреклись от того, что написали против богохульств Нестория“.¹⁸⁶⁸ Посему, вместе с посланием св.-Кирилл отправляет к Донату и всю переписку с Иоанном Антиохийским об унии.

Действительно, радость св. Кирилла о заключении унии с восточными оказалась несколько преждевременной: как на Восток, так и в Египте, нашлось не мало таких, которые были недовольны этой унией. Среди ярых приверженцев Нестория не мало было таких, которые никак не могли согласиться на его низложение, а особенно на принятие анафематизмов св. Кирилла, видя в них по прежнему ереси Ария, Аполлинария и Евномия. Позднейшие объяснения св. Кирилла они признавали только за большее доказательство его лжеучения.¹⁸⁶⁹ Другие же из восточных видели в актах унии принятие несторианства и пользовались этими актами для распространения учения Нестория. С другой стороны, и среди крайних врагов Нестория раздавались голоса против унии с восточными, так как в подписании св. Кириллом унионного исповедания они увидели изменение прежних его убеждений, согласие на признание двух сынов во Христе.¹⁸⁷⁰ Среди этих последних большинство было неправославного образа мыслей. Это были те, которые уже в это время склонялись к зарождавшейся в Египте ереси монофизитства. Но были и искренне заблуждающиеся относительно св. Кирилла. Даже Исидор Пелусиот укорял его, говоря, что если сравнить написанное им (Кириллом) в последнее время с прежде написанным, то приходится подозревать автора или в ласкательстве, или в легкомыслии, побеждаемом тщеславием.¹⁸⁷¹

Крайние сторонники Нестория, конечно, не писали Кирилл, но очень ревностно агитировали на Востоке против унии с Кириллом. Крайние же враги Нестория часто писали переполненный укорами в измене письма к св. Кириллу. Ему особенно было больно читать эти укоры от своих еще недавних особо преданных ему сторонников. И вот, св. Кирилл вскоре же после заключения унии, увидев все это недовольство против неё, в многочисленных посланиях и сочинениях выясняет ход заключения унии и её сущность. Так, Акакий еп. Мелитинский, узнав о заключении унии с восточными, писал к св. Кириллу, что он сделал слишком большие уступки, восточным, так что для многих кажется, что он даже отказывается от всего того, что было им (Кириллом) написано по этим вопросам раньше.¹⁸⁷² Св. Кирилл пишет обширное послание Акакию Мелит.,¹⁸⁷³ в котором он, передав историю заключения унии, проводит довольно подробную параллель между учением Нестория и учением восточных, вступивших в унию.¹⁸⁷⁴ Он намечает шесть пунктов, отличающих униатов от несториан:

1.     Несторий называет Деву Марию Христородицей, а униаты – Богородицей;

2.     Несторий разделяет Христа на два сына, а униаты признают единого Господа, Сына Божия воплотившегося;

3.     Несторий называет Христа Господом только потому, что Он связан с Логосом, а униаты – потому, что Он, хотя и равен нам по человечеству, но равен и Отцу по божеству;

4.     Несторий, в виду предшествующего, принужден в молитвах призывать двух христов, а униаты молятся единому Христу;

5.     Несторий признает только внешнюю связь естеств во Христе, а униаты – полное, нераздельное, но и неслиянное соединение естеств в Нем в единую личность Богочеловека;

6.     Несторий расторгает единство естеств во Христе отнесением человеческих предикатов к одной личности, а божеских – к другой, а униаты предикаты обеих природ, хотя и различают и не смешивают, но относят к единому воплощенному Сыну Божию.

После этого св. Кирилл кратко опровергает возводимые на него обвинения в аполлинарианстве и арианстве. Наконец, говорит об извращении несторианами послания Афанасия к Эпиктету, о подложном послании Филиппа, о папе Сиксте и о подложных письмах, распространяемых под его (Кирилла) именем. Таково в кратких чертах содержание послания Χρῆμα. Об этом послании сам св. Кирилл говорит, что оно „излагает все это (различие между Несторием и восточными) с особою ясностью и удовлетворительностью“.¹⁸⁷⁵ Он часто на него ссылается в других своих посланиях. Оно часто цитируется его современниками и последующими Церковными писателями. Так как некоторых выдержек, приводимых у этих писателей со ссылкой на послание к Акакию Мелитинскому, нет в том послании, которое мы имеем, то есть основание предполагать, что св. Кирилл писал и другие послания к этому Акакию.¹⁸⁷⁶

Недовольство на уступчивость св. Кирилла было даже и среди придворных сфер, о чем сообщил св. Кириллу его пресвитер Евлогий, живший в столице. Св. Кирилл в ответ на это письмо отправляет краткое послание к Евлогию,¹⁸⁷⁷ в котором, заявив, что не все, содержимое еретиками, должно безусловно отрицать и что исповедание восточных он принял по снисхождению, хотя оно изложено темновато, он выясняет существенное различие между несторианами и восточными, принявшими унию. Впрочем, подробно он свои мысли по этому вопросу не развивает, а отсылает Евлогия к вышеуказанному посланию к Акакию Мелитинскому. Вместе с письмом св. Кирилл послал Евлогию много сочинений и писем для передачи по назначению. Тут были: 1, сочинение против Нестория; 2, акты Эфесского собора против Нестория и его сторонников; сочинения св. Кирилла в защиту анафематизмов против Андрея Самосатского и Феодорита Кирского; краткое учение о воплощении (его-же); – все это в одной книге, и 3, пять писем: а) Афанасия к Эпиктету, б) св. Кирилла к Иоанну Антиохийскому,

в) два письма его-же к Несторию и, наконец, письмо его-же к Акакию Мелитинскому.

В чем подозревали св. Кирилла его сторонники, тем пользовались сторонники Нестория, нашедшие возможность вступить в общение с Кириллом. Пользуясь его последними сочинениями и подписанным им унионным символом, они утверждали, что и св. Кирилл признает во Христе Слово отдельно от сына Девы. О таковых злоупотреблениях унионными актами сообщил св. Кириллу, между прочим, Валериан, еп. Иконийский; поэтому св. Кирилл после этого написал обширное послание к этому Валериану, разъясняя эти недоумённые вопросы.¹⁸⁷⁸ Здесь св. Кирилл подвергает критике сущность несторианства, стараясь показать, как тайные несториане прикрывают свои заблуждения. Св. Кирилл останавливается на учении несториан о том, что Бог Слово вселился в некоего сына, рожденного от жены, и обоготворил его; выясняет, в каком смысле страдания приписываются божеству Христа; возражает против нелепого учения, что Христос, вознесшись, отошел в место, защищенное от всяких опасностей и насилий, где враг природы нашей не может подойти к нему и действовать на него своими кознями; подробно выясняет, что, несмотря на все старания, несторианам приходится признавать двух сынов, разделять единого Христа на двое. Наконец, св. Кирилл предостерегает Валериана от разных клеветников, которые говорят, что униаты остались несторианами и даже прибегают к подложным посланиям, приписываемым „мужам известным“. В послании к Валериану особенно ясно выступает та точность терминологии, которой достиг к этому времени св. Кирилл.

Наконец, были среди восточных и такие, которые смущались нападками на св. Кирилла приверженцев Нестория, доказывающих, что Кирилл и в последних своих сочинениях и посланиях проповедует аполлинарианство. В ответ на такие обвинения ев. Кирилл пишет пространное послание к Сукенсу (Сукценсу), еп. Диокесарийскому (в Исаврии), славящемуся своей ученостью.¹⁸⁷⁹ Как в предшествующем послании св. Кирилл выяснил свое отношение к несторианству, так в этом определил свое отношение к аполлинарианству. Здесь он всесторонне рассмотрел учение о непреложном, неизменном, неслиянном и нераздельном соединении человечества с божеством во Христе. Если бы, говорит он, человечество преложилось в божество, то тогда не было бы воплощения, не возможно было бы и наше спасение, потому что человеческая природа Христа, преложившись в божество, не могла бы своими страданиями возродить нашу природу. И против аполлинарианствующих, как и против несторианствуюищих, св. Кирилл, защищаясь, выставляет послание Афанасия к Эпиктету, каковое в списке с древних неповрежденных экземпляров он и прилагает к этому посланию к Сукенсу. На это послание Сукенс ответил новым письмом к св. Кириллу, в котором предложил ему четыре вопроса, высказываемые подозревающими св. Кирилла в аполлинарианстве. Св. Кирилл ответил вторым посланием к Сукенсу,¹⁸⁸⁰ которое он начинает прекрасным описанием того душевного настроения, с которым должно приступать к изучению богооткровенных истин. Все четыре вопроса, предложенные Сукенсом, вытекали из аполлинаристического понимания действительно, как потом оказалось, аполлинаристической формулы, которой по незнанию воспользовался св. Кирилл τα φυσις τοῦ Θεοῦ Λoγoυ σεσαρκωιμενη. И вот, св. Кирилл, защищая эту мнимоотеческую формулу доказывает, что сущность этой формулы в том, что она признает одну природу Логоса, но природу воплотившуюся, т е говорит о Логосе воплотившемся, так как ясно, что под φυσις здесь разумеется υπόστασις или προσωπον. Это послание св. Кирилла в иных списках сохранилось в испорченном виде несколько последних страниц его буквально повторяют послание к Акакию Мелитинскому,¹⁸⁸¹ но в древнейших списках и в латинских переводах этих страниц нет.¹⁸⁸² Так как нельзя допустить, что сам св. Кирилл повторил в одном письме значительную часть другого, то очевидно, что это произошло по ошибке переписчиков.

Вся эта громадная апологетическая переписка св. Кирилла с друзьями и врагами унии имела громадное значение С одной стороны, в этой переписке неясности в учении св. Кирилла (собственно – в терминологии) были детально уяснены, чем Церковь приобрела, как потом оказалось, могучее орудие в борьбе с монофизитством. С другой стороны эта переписка оказала громадное влияние в деле возвращения восточных в лоно православной Церкви.¹⁸⁸³ Даже такой друг Нестория, как бл. Феодорит, еп. Кирский, который не изменил ему до самой смерти его, вполне теперь убедился в православии св. Кирилла и вступил с ним в переписку. Св. Кирилл, конечно, с радостью приветствовал такую крупную победу унии, так как Феодорит был самым образованным и влиятельным богословом Востока, и написал к нему особое послание в котором выразил свое расположение к нему.¹⁸⁸⁴ Переписка с бл. Феодоритом этим не окончилась. Бл. Феодорит свидетельствует, что св. Кирилл не раз писал к нему, свидетельствуя свое православие и расположение к нему.¹⁸⁸⁵

Когда на Востоке шли указанный нами волнения из-за унии с Кириллом, в Константинополе 12 апреля 434 г. умер архиепископ Максимиан,¹⁸⁸⁶ служивший, между прочим, камнем преткновения для некоторых из восточных, еще признававших Нестория архиепископом константинопольским.¹⁸⁸⁷ Партия несториан, еще довольно сильная даже в столице, подняла в городе сильное волнение, требуя возвращения на кафедру Нестория. Чтобы прекратить эти волнения, император поспешил возвести на кафедру Прокла Кизического.¹⁸⁸⁸ В то же время ожесточение приверженцев Нестория против унии достигло крайних пределов. Св. Кирилл, заключив примирение с Иоанном Антиохийским, как бы отошел в сторону от восточных, возложив заботу от утверждении унии среди них на Иоанна, что было естественным не только с канонической, но и с психологической стороны: его (Кирилла) вмешательство в это дело могло бы повредить успеху унии при том ожесточении, которым пылали некоторые из восточных против Кирилла. Он только изредка вмешивается в это дело, да и то, конечно, через Иоанна Антиохийского.

Между тем, Восток переживал весьма сложный процесс дифференциации: постепенно из общей массы епископов выделялись православно мыслящие, присоединялись к Иоанну, вступая таким образом в общение с Кириллом и со всей Церковью православной. Действительно-же зараженные несторианством от этого еще больше ожесточались, горячились, враждовали с бывшими друзьями, ссорились и нападали на Иоанна и на Кирилла, жаловались царям, царицам¹⁸⁸⁹ и даже папе, всюду ища поддержки. „Мне кажется, говорит св. Кирилл, описывая этот процесс, переживаемый Востоком, с ними должно случиться что-то в роде того, что бывает с теми, которые не умеют плавать и вдруг упадут с корабля. Они, прежде чем станут тонуть, барахтаются руками и ногами и, по чувству самосохранения, без разбора хватаются, бедные, за все, чтобы ни попалось под руки“.¹⁸⁹⁰ Нам нет нужды останавливаться на всех перипетиях этого процесса на Востоке.¹⁸⁹¹ Мы будем останавливаться только на тех пунктах истории унии на Востоке, в которых принимал участие св. Кирилл.

Итак, ожесточение против унии на Востоке достигло того, что враги унии от имени своих соборов стали рассылать окружные послания, призывая всех к борьбе против будто бы незаконных деяний Иоанна Антиохийского¹⁸⁹² и обратились с жалобой на него даже в придворные сферы.¹⁸⁹³ Это заставило Иоанна Антиохийского обратиться к императору с просьбой применить к несторианам более строгие меры.¹⁸⁹⁴ Об этом просил в свое время императора еще папа Целестин, несмотря на всю свою расположенность к делу унии. Он, между прочим, выставлял императору вред пребывания Нестория вблизи Антиохии.¹⁸⁹⁵ Теперь, очевидно, император вспомнил этот совет Целестина, тем более, что беспорядки, произведенные несторианами после смерти Максимиана даже в самой столице, наглядно подтвердили императору необходимость строгих мер против Нестория и его последователей. И вот, в начале 435 г.¹⁸⁹⁶ издан был декрет о пожизненном изгнании Нестория в Петру Аравийскую.¹⁸⁹⁷ Св. Кирилл с своей стороны побуждал Иоанна Антиохийского к более строгим мерам по отношению к непокорным епископам. На обычное пасхальное поздравительное послание Иоанна¹⁸⁹⁸ он ответил ему особым посланием^.1899 Выразив здесь радость о все более и более укрепляющемся мире Церковном, св. Кирилл высказывает надежду, что и остальные восточные осудят, наконец, нечестие Нестория и присоединятся к Церкви. Что же касается упорствующих, то он советует Иоанну, чтобы он побуждал их анафематствовать Нестория и его скверные и безумные догматы и иметь его низложенным; Церковь не должно винить в том, что должны понести упорствующие, потому что не время употреблять кротость по отношению к тем, которые дышат одним духом раздора.

Иоанн Антиохийский, между тем, исходатайствовал императорский декрет против непокорных епископов.¹⁹⁰⁰ Военачальнику Дионисию приказано было привести этот декрет в исполнение.¹⁹⁰¹ Непокорные епископы низлагались и на их кафедры Иоанн, действительно, стал посвящать новых епископов. Это возбудило на Востоке крайнее недовольство, тем более, что по какой то несчастной случайности вновь поставленные епископы оказались по большей части людьми недостойными. Среди недовольных этим новым течением в деле унии был и бл. Феодорит. Это особенно обеспокоило св. Кирилла, и он написал к Иоанну новое послание, где с горечью и разочарованием говорит об этом факте. „Я предполагал, пишет он, что благоговейнейший Феодорит вместе с прочими благоговейнейшими епископами стер всякое пятно пустословия Нестория. Я думаю, что раз писавши (мне?), принявши мир с любовью и получивши от меня приветствия, он сам устранит все, что представлялось препятствием к соглашению“. Но оказывается, как узнал св. Кирилл, Феодорит и другие епископы еще не подписали акта о низложении Нестория и анафематствовании его лжеучения. „Если то, что я узнал, пишет дальше св. Кирилл, – правда, то было-бы полезно, чтобы упомянутый благочестивейший муж (Феодорит) испытал действие побуждений со стороны твоей святости“.¹⁹⁰²

Иоанн, вероятно, снова обратился в столицу и требовал, чтобы Церковные постановления о несторианах были выполнены гражданским порядком.¹⁹⁰³ И вот, император 3-го августа 435 года¹⁹⁰⁴ издает строжайший указ против последователей Нестория.¹⁹⁰⁵ По этому закону несториане заклеймены были позорным именем „симониан“; они лишались права каких-бы то ни было собраний; строжайше воспрещалось хранить, читать или переписывать сочинения Нестория. „Книги эти, собрав со всевозможным тщанием, должно публично предать сожжению“.¹⁹⁰⁶ Виновных в нарушении всех этих узаконений приказано было подвергать лишению всего имущества.¹⁹⁰⁷ После этого епископам, еще не согласившимся на унию, которых, впрочем, к этому времени осталось незначительное число,¹⁹⁰⁸ поставлена была альтернатива или удалиться с кафедр и подвергнуться всей строгости императорского эдикта, или примириться с Кириллом и Иоанном.

Приведение в исполнение этого эдикта поручено было Аристолаю.¹⁹⁰⁹ Но так как эдикт не говорил, в чем заключалась сущность „чудовищно уродливого ученья“ Несторий, то несториане под давлением Аристолая, стали принимать унию, прибегая к хитрости. Они давали Аристолаю подписку, в которой в слишком общих чертах говорилось о вероисповедных вопросах „Анафематствуем, говорили они в своих подписках, все, чему он (Несторий) нечестиво учил в Церкви, или изложил в сочинениях, или сказал где-либо. Следуем святым епископам Сиксту Римскому, Проклу Константинопольскому, Кириллу Александрийскому и Иоанну Антиохийскому во всем, что благочестиво было определено ими“.¹⁹¹⁰ Конечно, такая формула подписки ни к чему не обязывала епископов, не с особо чувствительной совестью Узнав об этом от Вероникиана Тирского,¹⁹¹¹ св. Кирилл пишет послание к Аристолаю¹⁹¹² и к Иоанну Антиохийскому,¹⁹¹³ где просит их допускать к унии только после строгого опроса присоединяющихся по спорным для несториан вопросам христологии, так как несториане находят возможным истолковывать эдикт в том смысле, что Несторий осужден будто бы только за то, что не называл св. Деву Богородицей. Чтобы не было со стороны присоединяющихся никакого обмана, св. Кирилл приложил к этим посланиям следующую вероисповедную формулу, которую должны были подписывать присоединяющиеся: „Веруем, что Господь наш Иисус Христос, Сын Бога, единородное Слово вочеловечившееся и воплотившееся, есть един, не на двух сынов раcсекаемый, но один и тот же, прежде веков неизреченно родившийся от Бога, и Он же в последние дни родившийся от жены по плоти, так что лице Его одно. Ибо потому мы и именуем Деву св. Богородицей, что один и тот же есть Бог и вместе человек. Поскольку Единородный воплотился и вочеловечился непреложно и неслиянно, то Он страдал по человеческому естеству: природа божества недоступна страданию, оно свойственно плоти, согласно Писанию“. На такую формулу некоторые восточные из „строгих“ не согласились, быть может, потому, что в греческом тексте этого символа св. Кирилла в подчеркнутой нами фразе – „Лице Его одно“ (una persona) стояло, вероятно, не „πρόσωπον“, с чем легко согласились бы упорствующие, а „ὐπόστασις“, ибо в унионной переписи св. Кирилл стал решительно подчеркивать, что оба эти термины обозначают одно и тоже – „Личность“.¹⁹¹⁴

Но в это время, вероятно, усилились голоса сторонников св. Кирилла против унии или, собственно, против уступок, которые делал св. Кирилл. воссоединяющимся восточным, поэтому св. Кирилл пишет Аристолаю новое послание, вероятно. от имени Египетского собора. Он от лица всей Александрии и ревностных (zelotae) епископов всего Египта говорит Аристолаю, что восточные епископы остаются в подозрение ибо, даже анафематствуя учение Нестория, они продолжаюсь мудрствовать и учить по-несториански. Отсюда проистекают разные слухи, идущие не от презренных каких-либо людей, но даже от достойных уважения личностей. В виду этого св. Кирилл (очевидно, уступая настояниям собора) просит Аристолая усилить строгость приема воссоединяющихся. Он повторяет в общих чертах прежнюю формулу исповедания, которую должны были подписывать воссоединяющиеся, но усиливает резкость центрального её учения о единой личности во Христе. Прежде он требовал, чтобы они признавали во Христе, что у Него una persona, а теперь, под давлением, очевидно, монофизитствующих египетских епископов, а с другой стороны, из уважения к мнимоотеческой формуле, он требует согласия на признание не только – „ejus una persona“, но – „ejus qui natura“.¹⁹¹⁵. Видно, что св. Кирилл уже проникал и в опасность монофизитства, почему, под давлением склонной к этому партии согласившись на новое требование к восточным, он всячески ограждает благоприятствующую монофизитству формулу от ложного толкования, а потому не повторяет ее целиком – „μία φύσις τοῦ Θεοῦ Λόγου σεσαρκωμένη“, а в измененном виде: „ ejus una persona in humanati, ejus qui natura et vere est filius“, и, кроме того, непосредственно же говорит, что божество бесстрастно, что Сын Божий называется страждущим потому, что страдала Его собственная плоть. В конце послания, как бы извиняясь в выставленных требованиях, св. Кирилл снова говорит, что восточные анафематствуют Нестория голосом и языком, а втайне держатся того же нечестия Нестория.

Как ни смягчал св. Кирилл мнимоотеческую формулу, она подняла, очевидно, снова бурю подозрений среди восточных. Они снова стали обвинять египтян в аполлинарианстве, а потому решительно заявили, что они не желают ничего знать, кроме никейского символа.¹⁹¹⁶ В виду опасности нового раскола, едва ли пришлось Аристолаю настаивать на формуле, предложенной св. Кириллом в последнем письме. Кроме того, можно быть уверенным, что св. Кирилл, при своих стремлениях к примирению, едва ли и настаивал на этой формуле, выставленной, вероятно, под давлением собора. На каких условиях настаивал Аристолай, приводя в исполнение указ императора против несториан и принимая во внимание и послания к нему св. Кирилла, мы не знаем.¹⁹¹⁷ Но известно, что Аристолай разъезжал по разным городам Востока с требованием примирения с православной Церковью на таких условиях, которые для несторианствующих епископов были неприемлемы. Некоторые историки, описывая эту деятельность Аристолая, говорят о „возмутительных жестокостях“, которые применялись к непокорным епископам.¹⁹¹⁸ Однако исторические документы не дают права так говорить. В доказательство этих жестокостей указывают обычно на изгнание престарелого Александра Иерапольского, которого „потащили на каторжный работы в рудниках“.¹⁹¹⁹ Но если вникнуть беспристрастно в историю изгнания этого старца, то придется удивляться не жестокости, а терпению и снисходительности к нему губернаторов. Достаточно сказать, что к нему четыре раза посылался указ губернатора подчиниться императорскому эдикту, прежде чем решительно предложили ему оставить Иераполь.¹⁹²⁰ Да и не „потащили его“, а он сам оставил свой город „с радостью“ и, кроме того, – в экипаже, нанятом его друзьями.¹⁹²¹ Само собою разумеется, что не на каторжный работы присужден был чуть не столетний старец – епископ. В противовес этим несправедливым речам с, возмутительных будто бы жестокостях, мы считаем нужным указать на то, что с противниками унии и в это время так милостиво обращались, что о некоторых епископах можно решительно утверждать, что они остались на своих кафедрах, не подписав низложения Нестория (Василий Ларисский, Юлиан Сардикский, Феосевий Вифинский.¹⁹²²

Мы сочли нужным показать несправедливость этих речей потому, что виновником этих „возмутительных жестокостей“ считают, конечно, Кирилла. А между тем из деятельности последнего мы видим, что он и в это время старался действовать, где возможно, словом убеждения и не без успеха. Так, через священника и архимандрита Адамантия он вступает в непосредственное письменное сношение с представителями сирийского монашества, ставшего на сторону православия; рассеивает распространяемые о его христологии клеветы и просит их помощи о защите и расширении унии.¹⁹²³ Этот Адамантий обращался к св. Кириллу с письмами, где сообщал о хитростях несторианствующих, притворно принимающих унию (329А). – Кроме того, многие епископы, пресвитеры и даже миряне обращались к св. Кириллу с разными запросами об учении Нестория и по поводу унионных актов, и он отвечал на все эти письма. И не одними посланиями ограничивался св. Кирилл в это время в деле защиты унии. Он писал целые сочинения по этому поводу. Так, в это именно время он написал новое сочинение „О воплощении Единородного“,¹⁹²⁴ которое кратко, но ясно и точно излагает его христологию по спорным в это время вопросам, возбужденным перепиской по вопросам унии. Сочинение это, вероятно, затеряно.¹⁹²⁵

Просьба св. Кирилла к сирийским монахам не осталась тщетною: они помогали ему в заботах об унии. Они настолько ревновали об унии, что иногда подозрительно относились даже и к таким епископам, которые были далеки от несторианских заблуждений. Так, неизвестный архимандрит Максим (из Антиохии, вероятно, дьякон, о котором мы еще будем говорить) сообщил св. Кириллу о Музее Антарадском (в Финикии), что он тайно придерживается несторианства. Св. Кирилл, находившийся в переписке с этим Музеем, так как он отрекся от Нестория,¹⁹²⁶ после этого письма Максима прекратил переписку с ним. Это поразило Музея, и он написал через некоего Фому послание св. Кириллу, которым рассеял его сомнения относительно своего православия; и св. Кирилл с радостью ответил ему посланием, восстановив с ним общение.¹⁹²⁷ Так, постепенно, путем взаимных усилий светских властей, св. Кирилла, Иоанна, духовенства и монашествующих, раскол на Востоке сокращался. За все время волнений по поводу унии до конца 436 г. около восьми – девяти епископов принуждены были оставить свои кафедры (Дорофей Маркианопольский и подведомственные ему – Валериан и Евдоксий – из Мизии, Евфирий Тианский, Зиновий Зефиринский, Мелетий Мопсуестский, Анастасий Тенедский, Павзиан Ипатский и упомянутый Александр Иерапольский), причем четыре из них (Валериан, Евдоксий, Павзиан и Александр) добровольно оставили свои кафедры.¹⁹²⁸ Итак, несторианство перестало существовать открыто в пределах Римской империи.

Но, как мы видели, несторианство явилось не случайно, как думают некоторые историки. Оно естественным путем выросло на почве особого богословского направления антиохийской школы. А потому, даже после осуждения Нестория и его сочинений, даже после отречения от них всех восточных, почва несторианства – богословское направление, на котором выросло это учение, оставалась в лице его авторитетных представителей. Такими общепризнанными на Востоке авторитетами были – Феодор Мопсуестский и Диодор Тарсский. Сочинения их всегда пользовались величайшим почетом на всем Востоке. Теперь же, когда сочинения Нестория строжайше воспрещено было хранить, читать и переписывать, творения этих корифеев антиохийской школы приобрели чрезвычайную ценность, особенно для тех из сторонников Нестория, которые приняли унию не по убеждению: в этих сочинениях они находили те же идеи, что и в сочинениях Нестория, только не в такой резкой и законченной форме. Поэтому сочинения Феодора Мопсуестского и Диодора Тарсского в это время стали особенно часто фигурировать в качестве авторитетов в беседах, посланиях и сочинениях восточных. Их переводили в это время для большего распространения на армянской, персидский и сирийский языки.¹⁹²⁹ Все это, конечно, сильно раздражало особенно фанатичных противников несторианства, и потому вскоре же явилось стремление наложить тяжелую руку карающего закона и на эти сочинения.

Еще раньше, вскоре после Эфесского собора, Раввула, еп. Эдесский, оставивший восточных и присоединившийся уже в 432 г. к св. Кириллу, открыто анафематствовал, быть может, по личной вражде,¹⁹³⁰ уже умершего Феодора Мопсуестского вместе со всеми его почитателями и воздвиг гонение против его сочинений, требуя, чтобы их приносили к нему для сожжения.¹⁹³¹ Думая, что св. Кирилл не знает о лжеучении Феодора Мопсуестского, Раввула написал к нему послание, в котором кратко излагает пункты лжеучения Феодора, сходные с несторианством („опубликованные Несторием“); говорит и о том, что зло от сочинений Феодора тем опаснее, что это зло мало кто замечает, так как оно тайно распространяется, ибо Феодор относительно иных своих сочинений заклинает читателей анафемой, „чтобы не объявлять их другим“.¹⁹³² Св. Кирилл вероятно, вскоре же¹⁹³³ ответил Раввуле посланием, в котором соглашается с его мнением о Феодоре Мопсуестском и весьма похваляет ревность Раввулы в борьбе с несторианством.¹⁹³⁴ Ободренный этим сочувствием, Раввула вместе с Акакием Мелитинским написал послание к епископам Армении, прося их остерегаться Феодора Мопсуестского, учителя Нестория.¹⁹³⁵ Такая агитация Раввулы против Феодора возбудила недовольство на Востоке и противодействие.¹⁹³⁶ Епископы же Киликии, где подвизался Феодор Мопсуестский, писали епископам Армении, чтобы они не верили Раввуле, так как он восстает против сочинения Феодора не по благочестию, а по личной вражде к нему.¹⁹³⁷ В Армении поэтому составился собор, который порешил отправить к Проклу Константинопольскому послов (пресвитеров – Леонтия и Аверия) спросить, должно ли следовать учению Феодора Мопсуестского, или слушаться Раввулы и Акакия.¹⁹³⁸ Кроме писем к Проклу отправил собор одну книгу Феодора Мопсуестского (cum uno Theodori Mopsuesteni – вероятно, сборник выдержек из его сочинений, особенно ярко говорящих о его заблуждении).¹⁹³⁹ Прокл, внимательно рассмотрев полученное от епископов Армении, написал им в ответ свой знаменитый „томос“ к армянам о вере.¹⁹⁴⁰ Этот томос св. Прокл послал и на Восток к Иоанну Антиохийскому, прося прочитать его и подписать всем собором епископов, который был собран в это время в Антиохии.¹⁹⁴¹ Это послание св. Прокла представляет собою прекраснейшее по своей точности и корректности изложение христологии. Св. Прокл борется в нем против разделяющих Христа надвое, но не называет по имени ни Феодора, ни Диодора; настойчиво подчеркивает, что τὸν Θεὸν Λόγον τὸν ἕνα τῆς Τριάδοϛ σεσαρνκῶίθαι (429Е); но признавая у Христа μίαν τήν τοῦ σεσαρκωθέντοϛ Θεὸν Λόγου ὐπόστασιν (429С, а не φύσιν), он очень подробно останавливается на учении о страдании Сына Божия не по божеству, а по человечеству, оттеняя необходимость признания полноты и человеческой природы во Христе (имея, вероятно, в виду монофизитствующих армянских адресатов). Послание это было очень охотно принято Иоанном и его собором, подписано и возвращено Проклу.¹⁹⁴²

Томос св. Прокла к армянам о вере произвел такое благоприятное впечатление на восточных, что, быть может, благодаря этому впечатлению уния к этому времени окончательно восторжествовала на Востоке. Собор, читавший и подписавший этот томос, с радостью констатировал это, как совершившийся факт, а Иоанн Антиохийский в несколько даже торжественном послании¹⁹⁴³ извещал об этом Прокла, подробно пересчитывая все области и провинции, принявшие унию. Благодарить он св. Прокла за то, что последний (очевидно, своим томосом) успокоил снова возникшие было на Востоке волнения (очевидно, по вопросу о Феодоре Мопсуестском). „Я не знаю, говорит он, откуда возник недавно этот неблагоприятный поворот, который был коварно направлен, как кажется, не только против нас, но и против всех прочих, если бы через ваше боголюбие Господь не потушил этого пожара“.¹⁹⁴⁴ Это послание Иоанна ценно еще тем, что оно датирует все эти события. „Все, что было нужно, еще за четыре года перед сим, лишь только возвратился из Египта преблаженный Павел (Эмесский), говорится здесь, мы делали, производили и говорили“ (811 С). Так как Павел Эмесский возвратился из Египта в начале 433 г., то, значит, описываемые в этом документе события – антиохийский собор, на котором засвидетельствовано было окончательное торжество унии на Востоке, успокоившей и поднявшиеся было волнения по вопросу о Феодоре Мопсуестском, были в 436 году.¹⁹⁴⁵

Однако волнения по вопросу о Феодоре Мопсуестском, начавшиеся в Армении и Киликии, конечно не могли так легко разрешиться, особенно после того, как послы из Армении два раза прошли весь Восток, идя в Константинополь и обратно. К тому же, в это время был издан закон против сочинений Нестория, и потому тайные несториане особенно часто стали прибегать к сочинениям Феодора, чем еще больше раздражали крайних врагов несторианства против Феодора. Волнения по вопросу о Феодоре должны были найти новый отзвук, как в столице, так и в Антиохии, потому что как там, так и здесь было не мало очень ярых противников Нестория, не особенно доброжелательно относившихся к унии с восточными путем уступок последним. Мы уже говорили, что таковых противников несторианства было особенно много между антиохийским монашеством, а между последним отличался особенною ревностью архимандрит, дьякон Максим. Он, будучи недоволен Иоанном за его уступки восточным, вступающим в унию, даже прервал общение с ним. Св. Кирилл, узнав об этом, отправил к Максиму два послания одно за другим,¹⁹⁴⁶ в которых убеждал Максима снисходительно относиться к присоединяющимся, так как „непреклонность отталкивает“ многих, а мы, говорит св. Кирилл, „не желаем убивать, но спасать“.

Но едва ли возможно было умерить ревность Максима и ему подобных. А потому несомненно, что поднятый на крайнем Востоке вопрос о Феодоре скоро же нашел звучный отклик в Антиохии. И вот, весьма многими клириками, монахами и мирянами составлено было многострочное послание, вероятно, императору (оно называется ,,запечатанным“). В нем они жаловались на восточных, что они, притворно отказавшись от Нестория, „перешли к книгам Феодора, в которых заключены хуления, гораздо худшие Несториевых“. Послание это авторы не решились отправить по назначению, не показав его св. Кириллу, тем более, что он в это время был не так далеко от Антиохии. Он в это время совершал путешествие в Иерусалим. И вот, когда он был в Иерусалиме (Елии), „некоторый муж из знатных в воинской службе во дворце“ принес ему это послание. Прочитав его, св. Кирилл написал Иоанну Антиохийскому, чтобы он никому не позволял в храмах проповедовать нечестивое учение Феодора Мопсуестского.¹⁹⁴⁷

Несомненно, и из других источников мог знать св. Кирилл о происходивших на Востоке волнениях по вопросу о Феодоре. Трудно, например, допустить, что не писал ему о соборе в Армении по этому вопросу Раввула Эдесский, вскоре потом умерший (†435).¹⁹⁴⁸ Несомненно и то, что св. Кирилл не одному Иоанну писал по этому поводу; возможно, например, что он писал Аристолаю, который в это время заканчивал свою миссию на Востоке. Думают, что св. Кирилл обратился в это время „с доносом на сирийских представителей“ императору, и оттуда дан был приказ Аристолаю, „чтобы он принуждал каждого епископа анафематствовать скверные догматы нечестия Нестория и Феодора“.¹⁹⁴⁹ На Востоке, действительно, распространился слух об этом,¹⁹⁵⁰ а на V всел. соборе предъявлены были даже два списка закона Феодосия II, где повелевается предавать сожжению сочинения не только Нестория, но и Феодора Мопсуестского и Диодора Тарсского.¹⁹⁵¹ Но мы не допускаем, чтобы в это время св. Кирилл писал императору о Феодоре Мопсуестском, и чтобы император мог издать такие эдикты. Св. Кирилл писал императору об этом несколько позже, а в столице в это время, как мы видели по томосу Прокла, было настроение далеко не в пользу строгих мер против Феодора Мопсуестского. Да кроме того, если бы Феодосий II издал в это время такой указ, то едва ли он согласился бы вскоре же, как увидим, издать новый указ, воспрещающий всякие споры о Феодоре. Однако, весьма вероятно, что трибун Аристолай начал в это время принуждать принимающих унию восточных епископов анафематствовать учение не только Нестория, но и Феодора¹⁹⁵²); но руководился он при этом не указом императора, а другими соображениями. Мы знаем, что Аристолай не руководился буквой эдикта против несториан, когда побуждал) их к примирению с православными епископами: известно, что он требовал от них вероисповедные подписки, и при том – не одинаковые, руководясь в этом, как мы видели, указаниями преимущественно св. Кирилла.¹⁹⁵³ Сначала он удовлетворялся подпиской самого общего содержания, соответствующей эдикту, но и в это время он, под влиянием Кирилла, допустил новое требование: признание Эфесского собора, чего эдикт не требовал.¹⁹⁵⁴ Потом же, как мы видели, он стал требовать от присоединяющихся подписи под присланным св. Кириллом символом, или пунктами, из него взятыми, о которых в эдикте и помину нет.¹⁹⁵⁵ Очевидно, Аристолай в этом случае получил особые полномочия. Насколько он действовал свободно и самостоятельно относительно присоединяющихся, это видно из того, что некоторые восточные, соглашаясь подписать эдикт императора, протестовали против прибавок, которые делал к нему Аристолай относительно, например, признания Эфесского собора.¹⁹⁵⁶ А если Аристолай имел право прибавлять к эдикту внушенное ему св. Кириллом требование относительно Эфесского собора, то вполне законным является предположение, что под влиянием того же Кирилла, писавшего даже в столицу против Феодора, он стал прибавлять к требованиям эдикта анафематствование и Феодора. Что же касается вышеуказанных экземпляров эдикта императора с именами Диодора и Феодора, то это не были в буквальном смысле списки с императорского эдикта, а официальные извещения, которые Аристолай посылал упорствующим восточным. А если префекты имели право „предосвещать“ закон в своих эдиктах, при чем иногда допускалось и некоторое изменение закона,¹⁹⁵⁷ то тем более Аристолай, как бы для истолкования закона, имел право вставить, соответственно совету Кирилла, имена Феодора и Диодора, чтобы этой вставкой лишить присоединяющихся возможности обходить дух, сущность закона, опираясь на букву его. Итак, Аристолай требовал от присоединявшихся восточных анафематствования учения не только Нестория, но и Феодора и Диодора. Это требование возбудило на Востоке всеобщее недовольство.

Не меньшие волнения вокруг имени Феодора Мопсуестского шли и в Константинополе. Василий, дьякон и архимандрит Константинопольский, который некогда первым явился к императору с жалобой на Нестория, выступил и теперь так же ревностно и против Феодора Мопсуестского. Очевидно, недовольный мягким ответом св. Прокла армянам, он отправляется в Александрию и привозит св. Кириллу томос св. Прокла и том Феодора Мопсуестского, конечно надеясь ревностного борца против Нестория поднять и против Феодора. Но, видно, св. Кирилл находил неблаговременным лично выступать против Феодора. Он стал готовить особое сочинение против него, а Василия, вероятно, снабдил соответствующими директивами. Василий, вернувшись в Константинополь, подал жалобу св. Проклу на лжеучение Феодора, приложив к ней и жалобу, поданную св. Кириллу.¹⁹⁵⁸ Мало того, Василий написал даже особую книгу чтобы показать, что сочинения Феодора нужно избегать, как богохульства Ария и Евномия. В это же время зараженные аполлинаризмом монахи – армяне бродили по городам и монастырям Востока, возбуждая против Феодора и некоторых других авторов, писавших против Аполлинария. Они проникли даже в столицу,¹⁹⁵⁹ явились к императору и „просили, чтобы высочайшим их постановлением были анафематствованы книги Феодора Мопсуестского и сам помянутый муж“.¹⁹⁶⁰ Кроме того, прибыли в это время в Константинополь „некоторые клирики эдесские и монахи“ и „даже лица знатнейшие и славные в воинской службе“ с жалобами на преемника Раввулы – Иву, который перевел сочинения Феодора на сирийский язык и рассылал повсюду, распространяя нечестие Феодора.¹⁹⁶¹

В то же время враги Феодора Мопсуестского старались возбудить и св. Кирилла на борьбу против него. Жаловавшиеся св. Проклу говорили, что они извещали о том же и св. Кириллу.¹⁹⁶² Кроме того, в Александрию прибыл из Антиохии известный уже нам ревностный борец против несторианства дьякон-архимандрит Максим, прервавший, как мы уже знаем, общение с Иоанном за его уступки восточным, тайным несторианам. Он изобразил св. Кириллу положение православия на Востоке самыми мрачными красками. „Православные, по его словам, не имеют там никакого места, ни дерзновения говорить о правой вере“. Он сказал св. Кириллу, что тайные несториане прикрываются никейским символом, ложно толкуя его,¹⁹⁶³пользуясь „писаниями некоторых“ (очевидно – Феодора и Диодора).¹⁹⁶⁴ Максим явился, вероятно, как представитель антиохийских монахов, от которых он принес св. Кириллу особое послание (ibid). Прочитал он св. Кириллу и письмо Акакия Мелитинского к Иоанну Антиохийскому и просил от лица всех написать объяснение на никейский символ, чтобы положить конец ложному истолкованию его.¹⁹⁶⁵

Все это чрезвычайно обеспокоило св. Кирилла. Он к этому времени окончил свое сочинение против Феодора и Диодора, в котором, „рассмотрев книги, написанные ими не о воплощении, но более против воплощения, выставил некоторые из глав и, как мог, опроверг их, показывая всюду, что учение их исполнено мерзости“.¹⁹⁶⁶ Теперь он пишет толкование на никейский символ,¹⁹⁶⁷ каковой он называет составленным под председательством Самого И. Христа. В начале этого сочинения он не называет тех, против кого он направляет свои толкования, но в конце он называет Нестория и Феодора, как „врагов истины“, одинаково заблуждающихся. Упоминает здесь св. Кирилл с похвалой о Прокле, как одинаково с ним (Кириллом) мыслящем, и делает из его первого томоса к армянам выписку о страдании Сына Божия в собственном теле. Это свое сочинение св. Кирилл, как увидим, очень усердно распространял на Востоке. Он приказал переписать его на пергаменте и послал через Максима и к благочестивейшим императрицам, и к христолюбивому и благочестивейшему государю, „ибо, говорит он, нам должно отовсюду бороться за правую веру и спешить, сколько возможно, изгнать из среды явившееся против Христа нечестие“.¹⁹⁶⁸ Дает св. Кирилл своему послу и рекомендательное письмо к своему апокрисиарию, пресвитеру Лаутону,¹⁹⁶⁹ в котором кратко излагает историю волнений в Антиохии по вопросу о Феодоре Мопсуестском, говорит о цели поездки – Максима в столицу и просит устроить Максиму аудиенцию у императора. Вероятно, с Максимом же отправил св. Кирилл послание к Иоанну Антиохийскому¹⁹⁷⁰ и ответное послание к антиохийским монахам, приложив к нему и свое новое сочинение – толкование на никейский символ.¹⁹⁷¹ В этом послании св. Кирилл похвалил ревность адресатов (пресвитеров – Анастасия, Александра, Мартиниана, Иоанна, Паригория, дьякона Максима и пр. отцов монахов) о вере. Он далее говорит, что Эфесский собор, „произнося справедливый и точный приговор против лжеучения Нестория и суесловия других, которые будут после него, или прежде него были, вместе с ним осудил тех, которые мудрствуют и покушались говорить или писать одинаково с ним, налагая на них равное осуждение“.¹⁹⁷² Очевидно, св. Кирилл не расположен был в это время ходатайствовать об отдельном анафематствовании Феодора и Диодора. И действительно, мы не видим, чтобы он послал с Максимом соответствующее прошение к императору, хотя случай для этого был очень подходящий. Невероятно, чтобы св. Кирилл не послал с Максимом письма Проклу, хотя об этом и не упоминается.

Посольство Максима к императору имело успех. Максим получил от императора и префекта чрезвычайные полномочия против почитателей Диодора и Феодора и, вернувшись на Восток вместе с другими приверженцами Кирилла, стал принуждать епископов к анафематствованию Диодора и Феодора.¹⁹⁷³ В виду этого, Иоанн Антиохийский созвал собор для суждения о Феодоре. От лица собора было написано св. Кириллу, что не нужно обвинять принадлежащее Феодору, дабы не обвинить сказанного блаженным Афанасием, и Феофилом, и Василием, и Григорием; ибо что говорит Феодор, то же и они“. Это сопоставление Феодора с великими авторитетами Церкви, конечно, только возмутило св. Кирилла, и он „с дерзновением“ ответил восточным, что „Феодор имел хульный язык и перо, послушное ему (языку); а они (перечисленные отцы) были учители всецелого православия, и прославились в нем“.¹⁹⁷⁴ Мало того, узнав о блестящих результатах посольства Максима к императору, св. Кирилл решил, что нет никакого препятствия потребовать от восточных, чтобы они письменно анафематствовали учение Феодора Мопсуестского, думая, что на Востоке это сделают без сомнения, и никакого возмущения по этому поводу не произойдет.¹⁹⁷⁵ Поэтому, он решил ходатайствовать об этом в столице. Он, вероятно, писал в этом смысле Проклу.¹⁹⁷⁶ В это же время св. Кирилл отправил и к императору послание, в котором пишет, что Феодор и Диодор были „отцами нечестия Несториева“, что, несмотря на это, некоторые восточные превозносят их наравне с православными отцами Церкви, и что он (Кирилл) счел нужным предупредить государя, узнав, что и до его слуха доносится нечто из тех богохульств.¹⁹⁷⁷

Быть может, под влиянием этого послания св. Кирилла или, как говорят, под влиянием жалоб армян, император повелел св. Проклу написать восточным, чтобы они внимательно рассмотрели: были ли у Феодора заблуждения, какие ему приписывают, и если были, то чтобы предали его анафеме.¹⁹⁷⁸ Тогда то св. Прокл написал свой второй томос к армянам о вере.¹⁹⁷⁹ Этот томос св. Прокл послал Иоанну Антиохийскому с особым посланием, в котором просит его разобрать дело об Иве Эдесском, обвиняемом в несторианстве, и побудить последнего подписать посланный томос о вере. Вместе с тем отправил св. Прокл к Иоанну и некоторые главы „глупые и невежественные и исполненные всякого нечестия“, выбранные из сочинений Феодора, переведенные Ивою и рассылаемые им повсюду, прося, чтобы Ива, „суесловие, или лучше – уродословие, или, справедливее сказать, иудейское нечестие этих глав осудив, живым голосом и здравою рукою анафематствовал безумие“.¹⁹⁸⁰ Однако св. Прокл очень щадил восточных: ни в послании, ни в „главах“ имя Феодора не упоминалось, чтобы анафематствование нечестия, в них заключающегося, не смутило почитателей Феодора. Все это – томос, послание и „главы“, отправлено было с дьяконом Феодотом. Этот дьякон обманул доверие св. Прокла и вставил в „главах“ имя Феодора Мопсуестского, почему выходило, что Прокл требовал анафематствования Феодора. Волнение на Востоке, поэтому, еще больше усилилось. Оно перешло в народную массу, конечно, как думает св. Кирилл, под влиянием епископов,¹⁹⁸¹ так что даже в храмах были крики от народа: „Да умножится вера Феодора. Так веруем, как Феодор“.¹⁹⁸²

Слухи об этих волнениях дошли до св. Кирилла, и он писал об этом Акакию Мелитинскому, скорбя о том, что, „как видно, худшее побеждает“.¹⁹⁸³ Здесь же он говорит о посещении его Максимом, о ревности последнего, о своих литературных трудах против Феодора и Диодора, каковые и прилагает к посланию, и решительно заявляет: „Я же не переставал порицать того, что они написали, и не перестану“.

Между тем в Антиохии под председательством Иоанна открылся весьма многолюдный собор,¹⁹⁸⁴ который весьма единодушно стал на защиту корифеев антиохийской школы. Многие решительно заявили, что они „изберут лучше быть сожженными“, чем анафематствовать принадлежащее Феодору.¹⁹⁸⁵ От имени собора написаны были послания почти одинакового содержания – к императору, к Проклу и к св. Кириллу,¹⁹⁸⁶ в которых восточные выступили с очень энергичной апологией Феодора Мопсуестского. Указывают они здесь на его многолетнюю борьбу с ересями (42 года) и обильную литературную деятельность (10 тысяч книг), на очень частое сходство и согласие его с великими учителями Церкви, на неправильное истолкование некоторых его выражений, на незаконность анафемаствования умершего в общении с Церковью и опасность этого в виду всеобщего народного уважения к этому великому учителю и т. п.¹⁹⁸⁷

Из этих же посланий, сохранившихся только в более или менее значительных отрывках для нас важны – послания к императору и к св. Кириллу. Первое служит основанием для датировки всех этих событий. Восточные в этом послании очень ясно намекают на перенесение мощей св. Иоанна Златоуста в Константинополь „Cujus memoriam redivivam fecistis говорят они императору, maximam hunc gloriam pietatis vestrae imperio facientes“.¹⁹⁸⁸ А так как перенесение мощей св. И. Златоуста было 27 января 438 года¹⁹⁸⁹ то, значит, второй томос св. Прокла к армянам был написан в конце 437 г , а собор в Антиохии был, вероятно, Великим постом 438 года. Соответственно этому можно определить время последующих и предшествующих событий.

Послание Антиохийского собора к св. Кириллу важно для нас тем, что оно показывает, как относились в это время восточные к св. Кириллу Они говорят св. Кириллу, что нельзя найти другого, кто был бы, как он (св. Кирилл), так способен понять, насколько опасны заблуждения Феодора, но и насколько опасно предавать Феодора анафеме; и потому они просят у него помощи остановить пожар, готовый вспыхнуть в Церкви. Видно, что к этому времени даже на Востоке вполне оценили, как глубокую просвещенность св. Кирилла, так и истинную его ревность о Церкви, так, наконец, и его мудрость, тактичность и миролюбие;¹⁹⁹⁰ и они, как увидим, не ошиблись в нем. Св. Кирилл из решительного, хотя и почтительного голоса Антиохийского собора за Диодора и Феодора увидел, что анафематствование даже сочинений этих ученых может привести к новому разделению с Востоком. С другой стороны, он не мог не заметить, что слишком резкий голос армянских епископов против Диодора и Феодора вытекал из убеждений далеко не православных: это были голоса преимущественно уже предрасположенных к зарождавшейся в это время ереси – монофизитству. Акакий Мелитинский, например, в одном из своих писем со скорбью сообщает св. Кириллу, что в Германикии, на родине Нестория, хотя и отказываются говорить о двух сынах, но не перестают проповедовать двойство естеств во Христе.¹⁹⁹¹ Проницательный ум св. Кирилла подсказал ему, что теперь не время внешних репрессий против почитателей Диодора и Феодора. Но опасность Церковному миру угрожала и с другой стороны: уступками восточным могли возмутиться крайние враги Нестория. И вот, св. Кирилл поэтому посылает письма соответствующего содержания Акакию Мелитинскому, Феодоту Анкирскому и Фирму Кесарие-Каппадокийскому.¹⁹⁹² Это для св. Кирилла было тем удобнее сделать, что в это время в Александрии был епископ из Востока – Даниил, вероятно, Колонийский (из второй Каппадокии),¹⁹⁹³ которому св. Кирилл и поручил устно сообщить адресатам о всех неблагоприятных для репрессий обстоятельствах. Вероятно, с Даниилом же св. Кирилл отправил и послание к Иоанну Антиохийскому и к собору, собравшемуся в Антиохии.¹⁹⁹⁴ Здесь св. Кирилл, высказав радость о победе Церкви над лжеучением Нестория и других, „говоривших сколько-нибудь сходно с его заблуждениями, анафемствует тех, по учению которых два сына и два Христа одобряет томос св. Прокла и просит только не приписывать святым и православным отцам: Афанасию, Василию, Феофилу и Григорию и другим нелепых мнений Диодора и Феодора, незаслуживающих похвалы за то, что „они неслись как бы на всех парусах против славы Христа“. Так осторожно выразившись о больном месте, св. Кирилл настойчиво говорит о необходимости заботиться о всеобщем мире Церковном. „Мы, говорит он, желаем, чтобы всякий занимался своими собственными делами и не возбуждал вновь смятений в Церкви, которая умирена благодатью Божией и бдительностью епископов“. Он просит не предавать светскому суду даже тех, которые, приняв унию, подвергнутся снова обвинению в том, что опять возвратились к заблуждениям Нестория (очевидно св. Кирилл имеет в виду увлечения идеями Диодора и Феодора).

В письме к Иоанну и собору Антиохийскому св. Кирилл, как мы видели, довольно сдержанно высказывает свои мирные цели, конечно, потому, что слишком горячая речь об этом к восточным могла показаться боязнью и расположить некоторых восточных (тайно несторианствующих) к упорству и излишним притязаниям.¹⁹⁹⁵ Но в письме к св. Проклу св. Кирилл вполне откровенно высказывается по вопросу о Феодоре.¹⁹⁹⁶ Он вполне откровенно изображаешь опасность „другой бури“ на Востоке. „Если они (восточные), пишет св. Кирилл, изберут, как пишет Иоанн, лучше быть сожженными, чем сделать что-нибудь такое (анафемствовать учение Феодора), то зачем мы раздуваем успокоившееся пламя и неблаговременно возбуждаем прекратившиеся возмущение, чтобы когда-нибудь последнее не сделалось как-либо хуже первого? И это я говорю, сильно порицая то, что написал упомянутый Феодор, но опасаясь имеющих быть от кого-нибудь по причине этого дела возмущений, чтобы некоторые как-нибудь не начали под этим предлогом оплакивать то, что принадлежит Несторию“. .,Надо радоваться, говорит он, что они (восточные) случайно-ли, или истинно и говорят и проповедуют об одном Христе, и анафематствовали нечестивые многоглаголания Нестория; и между тем там большое спокойствие, и ежедневно утверждаются в вере даже те, которые некогда сомневались“. Указав на достойный для подражания пример Эфесского собора, который, в таком-же положении отвергнув символ Феодора и осудив тех, которые так мудрствуют, благоразумно не упомянул об этом муже и по благоразумию не подвергнул анафеме его самого по имени, для того, чтобы некоторые, относящиеся с уважением к этому мужу, не отделились от Церкви, – св. Кирилл убеждает св. Прокла общею грамотой успокоить поднявшееся волнение.

Отказавшись от борьбы с основами несторианства путем внешних репрессий – анафематствований и светского суда, признав это неблаговременным, св. Кирилл счел себя обязанным бороться против Диодора и Феодора научным путем. Он, как мы уже сказали, занялся, не смотря на преклонность своего возраста, тщательным изучением их сочинений и написал в 437 – 438 году¹⁹⁹⁷ особое сочинение в трех книгах против Диодора и Феодора. От этого сочинения сохранилось до нашего времени только несколько отрывков, приведенных у различных авторов.¹⁹⁹⁸ Судя по этим отрывкам, этим сочинением св. Кирилл доказал, что Диодор и Феодор – отцы несторианства.¹⁹⁹⁹ Для этого он брал выдержки из сочинений того и другого и возражал против них. Таким путем он пришел к заключению, что нечестие Феодора хуже нечестия язычников; при этом св. Кирилл иногда выражался о Феодоре очень резко. Например, по поводу одного выражения Феодора св. Кирилл восклицает: „О невыносимое злословие. О язык, говорящий нечестие против Бога, и ум, крайне надмевающийся“.²⁰⁰⁰ Или: „Трезвитеся (I Петр. 5, 8) пьяные от вина вашего... Доколе ты будешь ругаться над страждущим Христом?... Тобою оправдан Содом, ты превзошел разглагольствования язычников против Христа... Ты показал, что нет ничего преступного в иудейской гордости“.²⁰⁰¹ Однако, не желая озлоблять восточных, св. Кирилл не произносит здесь анафемы ни против Диодора и Феодора лично, ни против их сочинений. Он даже не умалчивает том, что Феодор много написал против ереси ариан и евномиан и толкования на евангельские и апостольские книги, и говорит, что „таковые труды никто не захотел бы порицать, а скорее – воздал бы честь прилежанию, если бы была в них правота мнений“.²⁰⁰²

Это сочинение св. Кирилла вызвало среди восточных целую бурю негодования. Ревностным выразителем этого негодования явился снова Феодорит Кирский. Он написал Кириллу крайне желчное письмо.²⁰⁰³ Из этого письма видно, что столкновение произошло опять на той же почве, что, и в деле с Несторием, на почве тончайшего различия в оттенках александрийского и антиохийского учения о двух естествах в едином Христе. Св. Кирилл вполне правильно понял рационализм Феодора Мопсуестского, отрицавшего, за весьма редкими исключениями, мессианское значение Ветхого Завета, строго различавшая в своей христологии „Воспринявшего“ и „воспринятого“, сообразно этому, строго разграничивавшего признаваемые им мессианские пророчества между этими, почти самостоятельными субъектами во Христе. Феодор слишком резко разделял божество и человечество во Христе, так что прямой вывод из его учения вел к признанию во Христе только нравственного союза божества и человечества. Словом, произошло столкновение тех же понятий, что и раньше: „ἕνωσις“ и „συνάφεια“. Но, с одной стороны, Феодорит теперь ближе понимал непривычные для антиохийца термины св. Кирилла, а с другой стороны, и св. Кирилл видел, что язвительная желчность Феодорита происходила от недоразумения; и потому это столкновение не могло повести к крупным волнениям.

Св. Прокл, очевидно, вняв советам св. Кирилла, отправился к самому императору, доложил о волнениях, происходящих на Востоке и, вероятно, просил его позаботиться об их прекращении.²⁰⁰⁴ И вот, Феодосий II издает указ на имя Иоанна и собора Антиохийского. „Наше императорское величество, говорится здесь, узнало через Прокла о происшедшем на Востоке возмущении. Заботясь о спокойствии церквей, мы ждем от вас более полезного, именно, чтобы никто не дерзал предпринимать что-нибудь против умерших в мире с Церковью“.²⁰⁰⁵

Волнение на Востоке затихло. Правда, вопрос о Диодоре и Феодоре не был исчерпан. Дело о них прекратилось, так сказать, механически – путем императорского приказа; но св. Кирилл в своих многочисленных сочинениях и посланиях по этому вопросу дал почти все необходимое для его решения, так что всякий беспристрастный читатель, изучив этот вопрос по этим трудам св. Кирилла, мог прийти к правильному его решению. Конечно, у св. Кирилла хватило бы энергии выяснить и этот вопрос своим современникам – восточным, но обстоятельства, как мы видели, не позволяли ему быть особо настойчивым в этом деле, и миролюбие св. Кирилла утишило готовящуюся бурю в Церкви. В своих же литературных трудах по этому вопросу он оказал неоцененную услугу последующим поколениям. Известно, что механически прекращенный во времена св. Кирилла вопрос о Диодоре и Феодоре, всплыл потом, в дальнейшей истории Церкви, под названием спора „о трех главах“, который долго волновал Церковь и потребовал для своего разрешения созвания V всел. собора. Но почти все, что потребовалось для его решения, уже дано было св. Кириллом, так что сущность совещаний на V вс. соборе сводилась, собственно, к решению вопроса о том, кто был прав в споре о Диодоре и Феодоре – св. Кирилл Александрийский, или Феодорит Кирский; и, как известно, вопрос был решен в пользу св. Кирилла.²⁰⁰⁶

Итак, почти десять лет трудился св. Кирилл в борьбе с несторианством, над лечением ран, нанесенных Церкви этой ересью, и над борьбой с основами этой ереси (сочинениями Диодора и Феодора). Мы видели, что в трудах св. Кирилла по делу унии с восточными обнаружилась особенно ярко та черта характера св. Кирилла, которая раньше не так была заметна, а в борьбе с Несторием как бы и совсем стушевалась. В то время, как в борьбе с Несторием, св. Кирилл выступил преимущественно, как ревностный, неусыпный, неустрашимый и даже, как казалось, беспощадный борец за истинную веру, чистоту Церкви, славу Христа и Матери Его – Богородицы; в последних трудах своих он выступил преимущественно, как миротворец, дышащий кротостью, снисходительностью, уступчивостью, всепрощением и любовью к самым ожесточенным врагам. Эти черты его деятельности так прочно укрепили за ним славу миротворца, что к нему, к его посредничеству и заступничеству, прибегают епископы даже из других областей, кем-либо гонимые или вообще пострадавшие от людской неправды.

Один старец – епископ, по имени Петр, антиохийской архиепископии, подвергшись обвинениям, очевидно, в плохом управлении Церковным хозяйством, вынужден был подписать заявление об увольнении его от дел управления епархией. Но его не только освободили от управления, но, сверх того, лишили даже лично ему принадлежащего имущества. Петр обратился с жалобой к архиепископу Домну, а Домн написал об этом св. Кириллу и св. Проклу. К св. Кириллу старец епископ явился лично и жаловался, что его несправедливо лишили кафедры, что отказ от кафедры он написал под сильными угрозами, что его дело не разбиралось на суде, где он мог бы защитить себя и оправдаться в глазах других, или же убедиться в своей виновности, что бы покорно понести заслуженную законную кару. Св. Кирилл внял просьбе этого епископа и написал к Домну Антиохийскому особое послание²⁰⁰⁷ чисто канонического содержания, так как подобный вопрос уже решался на соборе Эфесском, и потому в деле Петра обнаруживалось или незнание, или пренебрежение к постановлениям этого собора, об авторитете которого св. Кирилл так заботился. Он пишет Домну что несправедливо требовать от епископа отчета в управлении Церковным имуществом, потому что он, согласно Церковным обычаям, дает в этом отчет только Богу. Несправедливым признал св. Кирилл и требование от Петра отречения от кафедры „Не должно, пишет он, требовать от священнодействователей рукописания отреченья, ибо если они достойны служения, то должны оставаться в служении, а если не достойны, то должны быть извергаемы не отречением, а осуждением по делам“. В виду всего этого, св. Кирилл просит Домна вновь пересмотреть дело Петра формальным путем в присутствии других епископов, из числа которых должны быть удалены те, которых Петр подозревает в недоброжелательства к нему. Это событие было в 442 году, потому что Домн вступил на кафедру в конце 441 или в начале 442 года.²⁰⁰⁸ Неизвестно, какой результат имело это послание св. Кирилла к Домну, но правила, нашедшие в нем место, на Трульском соборе были утверждены, и с тех пор это письмо св. Кирилла приобрело силу канонического постановления.²⁰⁰⁹ Сохранилось и другое письмо Кирилла к Домну Антиохийскому,²⁰¹⁰ которое свидетельствует о подобном же случае. Афанасий, еп. Перры (Евфратисии), преклонного возраста, подвергся со стороны своего клира обвинению тоже, вероятно, в злоупотреблениях Церковным имуществом (в обвинении фигурировали какие-то серебряные колоны). Клирики жаловались на него Домну, который поручил разбор этого дела митрополиту той области (Евфратисии). Митрополит созвал собор и потребовал на суд Афанасия, но он, на троекратные приглашения, три раза заявил, что он отказывается добровольно от кафедры. Митрополит принял во внимание это заявление, прекратил суд, сообщил Домну о результатах, но епископа вместо Афанасия не поставишь. Афанасий поселился в Самосате, но через некоторое время снова возвратился в свой город и начал вмешиваться в дела правления. Его распоряжений, конечно, никто не хотел признавать. Тогда он отправляется в Константинополь, где в это время по какому-то случаю был созван собор. Почти уверенно можно сказать, что здесь присутствовал и св. Кирилл, ибо он выражается о делах собора так, как бы он сам там был.²⁰¹¹ Афанасий со слезами рассказывает собору, что клирики обидели его, изгнали его и собираются изгнать даже поставленных им экономов, а его самого – даже изгладить из Церковных диптихов. Слезы Афанасия тронули членов собора. И вот, св. Кирилл снова пишет Домну, чтобы он сам разобрал это дело, а если он, по дальности расстояния, не может этого сделать лично, то – чтобы поручил это митрополиту, но не тому, которого Афанасий обвиняет в лицеприятии.²⁰¹² Дело Афанасия оказалось очень запутанным. На суд к Домну Афанасий не пошел и потому был низложен. Разбойничий собор без разбора восстановил Афанасия, низложив его преемника. Наконец, на IV вс. соборе решено было во исполнение воли св. Кирилла, Прокла и Константинопольского собора вновь произвести в течении восьми месяцев пересмотр дела Афанасия и соответственно этому вынести заключение.²⁰¹³ Не известно, чем окончилось это дело, но едва ли Афанасий был прав. Из этого примера мы видим, что к концу жизни св. Кирилла его снисходительность к чужим недостаткам и сострадательность к гонимым были так велики, что некоторые, кажется, находили возможность злоупотреблять ими.

Доселе мы в последних двух главах заняты были обозрением почти исключительно общецерковной деятельности св. Кирилла, так как, действительно. эта деятельность поглощала почти все внимание и энергию св. Кирилла. Но несомненно, что не оставлял св. Кирилл в это время в пренебрежении и свои пастырские и архипастырские обязанности, заботы об александрийской пастве и, вообще, о Египетской церкви. Правда, эта деятельность св. Кирилла, как не имевшая в большинстве случаев общецерковного интереса и значения, не оставила по себе, за исключением нескольких кратких посланий, особо ясных и подробных свидетельств. Но здесь, как и при обозрении деятельности св. Кирилла в донесторианский период его жизни, большую услугу нам оказывают его пасхальные гомилии. Они раскрывают нам, чем болело и занято было, пастырское сердце их автора. К ним поэтому и обратимся.

В первое, самое горячее время борьбы с несторианством до заключения унии с восточными, интерес этой борьбы захватывал и александрийскую паству, и потому св. Кирилл, как мы видели, в своих гомилиях много места уделял уяснению христологии по пунктам, затронутым этой ересью. Но несторианство, как известно, не привилось в Египте. И вот, мы видим, как, по заключении унии с восточными (433 г.), выступают в гомилиях св. Кирилла все сильнее и сильнее обычные местные пастырские интересы.

Хотя опасность от несторианства для Египетской церкви и миновала, но в Египте немало было и других внешних и внутренних врагов Церковного мира – ересей и еретических заблуждений, которые волновали паству св. Кирилла и требовали с его стороны особой бдительности. В борьбе с ними св. Кирилл совмещает мудрую снисходительность с разумной строгостью. История сохранила нам чудный пример деятельности св. Кирилла в этой области.

Был в Александрии один старец подвижник, который думал, что Мелхиседек, благословивший Авраама, был Сам Сын Божий. Когда св. Кирилл узнал о заблуждении этого старца, то позвал его к себе и стал просить его молиться о нем (Кирилле), чтобы Господь просветил его, так как будто бы ему самому, с одной стороны, кажется, что Мелхиседек – Сын Божий, а с другой, – что он простой человек. Старец обещал молиться и через три дня возвестить архиепископу, что Господь ему откроет. После трехдневной горячей молитвы в своей келье он сподобился видения: перед ним проходили патриархи от Адама до Мелхиседека, при этом ангел, указывая на последнего, сказал старцу, что это – Мелхиседек. Этим видением старец убедился, что Мелхиседек был человек, а не Сын Божий.²⁰¹⁴

Среди египетских монахов, как нам уже известно, было сильно развито заблуждение антропоморфитов. Известно, что антропоморфиты некогда заставили Феофила, архиепископа александрийского, склониться на их сторону. Мы видели, что и св. Кирилл, в это время еще простой клирику, или дьякон, принужден был в своих экзегетических трудах обходит эти заблуждения, или очень осторожно их касаться, пока Феофил не вышел из-под влияния и зависимости от антропоморфитов. Мы видели, что в дальнейших своих толкованиях на св. Писание св. Кирилл часто прибегал к опровержению этих заблуждений. Но оказывается, что и в конце жизни св. Кириллу пришлось довольно внимательно отнестись к этой ереси. – Монахи горы Каламона (в пустыне, еще более удаленной от Александрии, чем Скитская пустыня) сообщили ему, что среди их братии есть не мало антропоморфитов. Узнав об этом,²⁰¹⁵ св. Кирилл написал особое послание к Калосирию, епископу Арсенои, в ведении которого были эти монастыри.²⁰¹⁶ В этом послании св. Кирилл доказывает, что хотя мы и созданы по образу и подобию Божию, но это не значит, что и Бог имеет тело, потому что Бог дух; образ же Божий не в теле, а в душе человека. Св. Кирилл просит здесь Калосирия употребить строгие меры против этих еретиков. В этом же письме св. Кирилл обличает и другое заблуждение антропоморфитов, утверждающих, что евхаристические Дары будто бы пребывают телом и кровью Христовыми только в течении одного дня, а потом опять возвращаются в естественное состояние.²⁰¹⁷ Наконец, в этом же письме св. Кирилл вооружается против мессалиан или евхитов, проповедующих постоянную молитву до самозабвения, до забвения забот о насущном хлебе. Эти еретики были, как нами уже сказано, осуждены на Эфесском соборе.²⁰¹⁸ Теперь св. Кирилл советует Калосирию употребить против них меры строгости. Это письмо назначено было св. Кириллом для прочтения в храмах, в присутствии всех монахов.²⁰¹⁹ Впрочем, св. Кирилл и здесь требовал разумного и осмотрительного применения этих строгих мер. В иных местах евхиты, иначе называемые мессалианами, трудно поддавались вразумлению потому, что между ними были особо почитаемые за благочестие руководители. Некоторые епископы требовали, чтобы мессалиане, присоединяющиеся к Церкви, анафематствовали этих руководителей, и, вообще, обставляли слишком большими строгостями их воссоединение, отчего многие из них оставались в ереси. И вот, св. Кирилл пишет послание к одному из таких строгих к мессалианам епископов – Амфилохию Сидскому,²⁰²⁰ в котором убеждает его быть снисходительным к немощной совести воссоединяющихся. Это письмо св. Кирилла особенно ярко подчеркивает миролюбие и снисходительность св. Кирилла, как природную черту его характера, потому что в отношении к мессалианам не было тех особо принудительных обстоятельств, которые заставляли его быть снисходительным, например, к восточным по вопросу о Диодоре и Феодоре.

Живы еще были в Египте, ожидая соборного осуждения, и остатки заблуждений Оригена. Св. Кирилл, несмотря на все свое уважение к этому знаменитому учителю Церкви, счел, однако, своей обязанностью писать и против этих заблуждений, называя их собственным именем. До нашего времени сохранились отрывки послания св. Кирилла к монахам Фуи, в котором он вооружается против заблуждений Оригена, а именно – о предсуществовании душ, так как, увлекаясь этим заблуждением, монахи Фуи и стали отрицательно относиться к Церковному учению о воскресении тех.²⁰²¹

Не ослабевало зоркое око престарелого архиепископа александрийского и в наблюдении за внешними врагами его паствы язычники и евреи не переставали угрожать чистоте веры и жизни пасомых св. Кирилла. Необходимость и важность борьбы с иудейством и язычеством сознавалась в то время всеми лучшими епископами. Мы видели, что целый собор в Антиохии, в виду угрожавших Церкви волнений из-за Диодора и Феодора, писал св. Проклу о необходимости мира Церковного для борьбы с внешними врагами Церкви. „Пусть через тебя и твою мудрость, писали отцы собора св. Проклу, прекратятся поты и труды тех дней, которые всегда вредны для Церкви, чтобы успокоившись от тех зол, какие испытал мир по причине скверного Нестория, мы могли противостоять язычникам Финикии, Палестины и Аравии и всему иудейству“.²⁰²² Те же заботы лежали, конечно, и на св. Кирилле. Евреи, очевидно, к этому времени опять наполнили Александрию и стали смущать покои паствы св. Кирилла. И вот, даже в период самой горячей борьбы с несторианством, св. Кирилл не упускает из вида иудеев, с которыми он полемизирует, приближая лжеучение Нестория, поскольку он восставал против божества Христа, к иудейскому нечестию“.²⁰²³ С прекращением же опасности для александрийской паствы со стороны несторианства (433 г.), ни одна пасхальная гомилия св. Кирилла не проходит молчанием иудейство. Он обличает их неверие и ожесточение против Христа и доказывает, что Иисус Христос был истинный Мессия, Сын Божий.²⁰²⁴ О борьбе же св. Кирилла с язычеством, против которого он в это время выставил свое знаменитое сочинение „ Contra Julianum“, мы уже говорили.

Ревностно охраняя чистоту веры своих пасомых, св. Кирилл не менее ревностно следил и за нравственным преуспеванием своей паствы. Мы видели, что даже, живя в Эфесе, он заботился о нравственном состоянии своей паствы, и в своих посланиях в Александрию не забывал напоминать своей пастве, чтобы она жила достойно звания христианина. Поэтому, как только борьба с внешними врагами Церкви несколько ослабела, он с обычной энергией занялся борьбой с внутренними язвами своей паствы. Мы снова находим в его пасхальных гомилиях проповедь об умирании для мира, о посте, о воздержании, о ревностном исполнении заповедей Господних.²⁰²⁵ Раздаются из уст ревностного пастыря целые филиппики против похотей плоти – роскоши в пище и питии, пресыщения чрева, услаждения яствами с их всегдашней спутницей – нравственной распущенностью, приносящей душевный и телесный вред; против похоти очес – роскоши в одежде, драгоценных украшений в костюмах, яркости красок, лоска материй; против гордости житейской – честолюбия, властолюбия и т. п. ,²⁰²⁶ вообще, против разных телесных удовольствий – разгула, пьянства, против взяточничества и корыстолюбия, пересудов, высокомерия и проч.²⁰²⁷ В бедствиях, которые случались в жизни его паствы, св. Кирилл видит карающую руку Божию и извлекает из этих случаев обильный источник для наставлений пастве. В 436 г. в конце июля произошло в Александрии страшное несчастие. В ночь праздника разлития Нила (сохранившегося от времен господства язычества), когда весь город предавался ночному разгулу, обрушился громадный городской театр, переполненный зрителями, и задавил 572 человека, не считая массы искалеченных.²⁰²⁸ К тому же настало бездождие, погубившее труды земледельцев. И вот, в пасхальной гомилии на 437 год св. Кирилл увещевает своих слушателей не предаваться роскоши и всевозможным порочным удовольствиям, за которые ждет каждого тяжкое наказание; говорит о значении грозной кары Господней и призывает всех к покаянию.²⁰²⁹ Бездождие, постигшее Египет в 436 г., в 437 г. перешло в страшную засуху. Обмелели реки, опустели поля, деревья стояли обожженные раскаленными лучами солнца, невозможно было даже вспахать окаменевшую от жары землю, голод и жажда угнетали народ, развились страшные и тягостные болезни и даже эпидемии. И вот, св. Кирилл напоминает слушателям времена израильского царя Ахава и призывает отбросить порок, украситься подвигами благонравия, веры и любви к Богу.²⁰³⁰

Параллельно с этими пастырскими и архипастырскими трудами св. Кирилла шла деятельность его и как архиепископа александрийского, главы Египетской церкви. Ему подчинена была громадная архиепископия, и при том – его власть над Египетской Церковью далеко, как мы видели, превосходила власть других архиепископов в их областях, так как она не стеснена была не успевшим еще развиться здесь институтом митрополитов. По энергии и ревности св. Кирилла в общецерковных делах и обязанностях архипастырских мы можем судить и о его архиепископской деятельности. Несомненно, что он бдительно смотрел за своей архиепискорией, исправляя всякое зло, появляющееся в ней. Действительно, мы имеем следы и такой деятельности св. Кирилла. Так, однажды игумены монастырей Фиваиды (в Египте), посетив св. Кирилла, жаловались, что епископы их мест допускают небрежность в поставлении пресвитеров: они посвящают часто таких, которые за плохую жизнь были удалены из монастырей, и притом, посвящают их туда, где они запятнали себя безнравственностью. От этого происходило большое зло: некоторые миряне и монахи предпочитали даже умирать без напутствования, чем принимать св. Тайны и, вообще, входить в общение с такими безнравственными пастырями. Узнав об этом, св. Кирилл пишет послание к епископам Ливги и Пентаполя,²⁰³¹ в котором повелевает им тщательней испытывать образ жизни рукополагаемых. Здесь же приказывает он отлученных и оглашенных, в случае смертной опасности, сподоблять св. крещения и причащения св. Тайн, не смущаясь сроками отлучения или оглашения. Вообще, в это время даже те упущения, какие происходили у св. Кирилла по делам архиепископии в первое время по его вступлении на кафедру (что объясняется неопытностью нового архиепископа и распущенностью, царившей в Египетской церкви при Феофиле), теперь больше не повторялись. Даже Исидор Пелусиот, очень строгий ко всем и особенно, как мы видели, к св. Кириллу, и нередко обличавших его за эти упущения, теперь расточает ему похвалы, как архиепископу. Так, сообщая о беззаконии некоего пресвитера Мартиниана, задумавшего к тому же получить епископство, Исидор, называя св. Кирилла „доблестнейшим из всех“ и „чудным“, с твердой надеждой на его архипастырскую опытность пишет ему: „Посему (о, как назвав тебя, могу достаточно приветствовать) твоему великому уму свойственно, хотя строгое наказание его (Мартиниана) проступков соблюсти нелицеприятному судилищу; однако же подвигнуться, и во – первых, защитить обиженную Церковь, во – вторых, поддержать собственное свое мнение, угрозы привести в исполнение и отлучить его“ (Мартиниана).²⁰³² Очевидно, что несмотря на хитрость Мартиниана, его беззаконие не ускользало из-под зоркого ока архиепископа и уже вызвало с его стороны угрозы наказанием. В другом же письме св. Исидор и вовсе восхваляет св. Кирилла. „Как царь, пишет он о нем, признающий над собою власть законов, есть одушевленный закон; так иерей, в котором царят уставы, есть безмолвное правило“.²⁰³³

На св. Кирилле, как архиепископе александрийском, лежала обязанность, согласно постановлению Никейского собора, ежегодно определять время празднования Пасхи и оповещать об этом другие церкви. Очевидно, чтобы уничтожить неудобство ежегодных оповещений о времени празднования Пасхи, еще Феодосий Вел., как говорит св. Кирилл, просил Феофила Александрийского составить возможно более ясное руководство к вычислению времени празднования Пасхи, и Феофил составил пасхальный цикл в 418 лет. Но так как „глубина системы Феофиловой превосходить всякое понимание“, то этот цикл не получил распространения, и однообразие в праздновании Пасхи не могло быть строго соблюдаемо. И вот, св. Кирилл, для которого доступна была „глубина“ этого цикла, упростил пасхалию Феофила и составил пасхальный цикл в 95 лет, который потом и известен был под именем св. Кирилла. Цикл этот начинается с 437 г., почему и составление этой пасхалии св. Кирилла можно отнести к этому году.²⁰³⁴ Однако, и цикл св. Кирилла не уничтожил всех недоразумений, которые возникали при определении времени празднования Пасхи. Недоразумения эти происходили преимущественно на почве неодинаковых в разных церквах правил летосчисления. В Александрии с древних времен, а особенно – со времени Антония Великого, которому было особое откровение от ангела по этому вопросу,²⁰³⁵ был во всеобщем употреблении 19-ти летний круг для вычисления високосных годов, в каковом високосными считались III, VI, VIII, XI, XIV, XVII и XIX годы; а в Риме был в употреблении 84 летний круг, и високосные годы повторялись всегда через два года. При пасхальных вычислениях употреблялись лунные месяцы, поэтому високосный год в этих вычислениях имел не 12, а 13 месяцев. Вот почему в 444 году, который у римлян был простым, а по александрийскому счету – високосным, разница в пасхальных вычислениях получалась на целый месяц: александрийцы собирались праздновать Пасху в IХ календы мая, а римляне – в VI календы апреля. Поэтому папа Лев Великий обратился к св. Кириллу с этим недоразумением, и св. Кирилл написал ему обширное послание, от которого сохранился до нашего времени отрывок, хотя и незначительный, но свидетельствующий о глубине астрономических и математических познаний св. Кирилла.²⁰³⁶ Здесь, между прочим, сообщается о вышеупомянутом постановлении Никейского собора относительно пасхальных посланий от александрийских архиепископов.²⁰³⁷ Здесь же записал св. Кирилл древнее предание, что в один и тот же день седмицы (в пятницу) Христос был зачат во чреве Пресвятой Девы – Богородицы и умер на кресте; в пятницу же Адам умер душой грехопадением в раю и в тот же день (седмицы) он умер телом; в марте месяца был убит Авель, в марте же было бегство св. семейства в Египет.²⁰³⁸

К архипастырской деятельности св., Кирилла нужно отнести и его заботы о церковном богослужении. Свидетельством этих забот св. Кирилла служит, между прочим, чин так называемых царских часов, совершаемых в Великую Пятницу, так как чин этот в Триоди Постной и в Уставе приписывается св. Кириллу Александрийскому. Действительно, по содержанию своему и даже по языку эти часы очень напоминают творения св. Кирилла. Во всех тропарях этих часов излагаются подробнейшим образом именно те мысли, которые смущали Нестория и которые так успешно выяснил и защитил св. Кирилл; именно; на кресте страдал Сам Бог Слово, а не человек богоносный. „Днесь висит на древе, говорится здесь, иже на водах землю повесивый; венцем от терния облагается, иже ангелов Царь; в ложную багряницу облачися одеваяй небо облаки“.²⁰³⁹ „Днесь повинна смерти Бессмертного Слова сотвориша, на месте лобнем распяша“.²⁰⁴⁰ „Ужас бе видети небесе и земли Творца на кресте висяща“.²⁰⁴¹ „Аще и распятие терпиши, говорит здесь Богородица, ты еси сын и Бог мой“.²⁰⁴² С другой стороны, достаточно сравнить пасхальные гомилии св. Кирилла с содержанием этих часов, чтобы вынести тоже убеждение. Нам известно, что редко какая гомилия св. Кирилла не содержит обличительных речей против евреев. То же мы видим и в этих часах. Здесь, как и в гомилиях, противопоставляются дивные благодеяния Божия к евреям и их грех неверия и христоубийства. „Людие мои, взывает здесь Христос к евреям, что сотворих вам? или что Мне воздаете? за манну – желчь, за воду – оцет; за еже любити Мя, ко кресту Мя пригвоздисте. К тому не терплю прочее, призову моя языки и иные Мя прославят со Отцем и Духом, и Аз им дарую живот вечный“.²⁰⁴³ Св. Кириллу с древнейших времен приписывается еще коптская литургия, очень близкая к литургии св. Марка, известной на греческом языке.²⁰⁴⁴

Литургия эта совершается у коптов и в настоящее время, в Великую Субботу, как свидетельствует еп. Порфирий (Успенский), давший и русский перевод её.²⁰⁴⁵ Конечно, с течением времени эта литургия претерпела изменения (вставки или сокращения), но все-таки и теперь на ней заметны следы трудов св. Кирилла. Так, в ней (в „молитве о мире св. Кирилла“), например, проводится чисто Кирилловская мысль о плодах воплощения – обновлении человеческого естества, воспринятого Самим Христом в свою собственность, так что Он является вполне вторым Адамом: „Угодно Тебе бысть даровати нам, рабом твоим наименьшим и недостойным, некую часть от чистоты Твоя: восприими убо нас к Тебе, блажей человеколюбче“.²⁰⁴⁶ Нашли здесь место и типичные выражения св. Кирилла о воплощении. Священник здесь, например, просит у Бога Отца разных милостей „Бога ради рожденного от Девы, смирившегося за ны, пострадавшая плотью за ны“.²⁰⁴⁷ Нашла здесь выражение и проходящая, как мы видели, через всю жизнь св. Кирилла, борьба с язычниками и еретиками. „Поклонение идолам, молится здесь священник, изжени из мира, сатану и вся власти его скверные сотри и сокруши под нозе наши скоро; соблазны и виновники оных укроти, да пагубные разделения ересей престанут; гордыню сердца врагов Церкви твоя святые, Господи, якоже всегда, так и ныне сокруши; яви им скоро бессилие их; пожени их ненависть, ложь, ухищрения и клеветы, ими же на нас воюют, и возврати им оные тщетна; расточи советы их, Боже, якоже расточил еси совет Ахитофелев“.²⁰⁴⁸ Здесь слишком ясно звучит так известная нам ревность св. Кирилла о Церкви Христовой. Само собою разумеется, что эту литургию можно приписывать св. Кириллу в том смысле, что он предал письменно, в собственном изложении древнейшую литургию Египетской церкви, введенную там, вероятно, ев. Марком, под каковым именем она и доселе известна на греческом языке.²⁰⁴⁹

Таким образом, после десятилетней тяжелой, упорной борьбы с несторианством и связанными с ним общецерковными волнениями, настало для св. Кирилла время тихой, покойной, мирной и в то же время плодотворной работы архипастыря. Впрочем, полного покоя, бездеятельности, св. Кирилл не признавал, а потому, как мы видели, перемена произошла только в характере работы, энергия же у св. Кирилла, несмотря на преклонный возраст, не ослабевала. Конечно, те немногие послания св. Кирилла к разным лицам, которые свидетельствуют о его деятельности в последние годы жизни, суть только случайно сохранившиеся обрывки от его мудрой, цельной и плодотворной системы управления громадной Египетской Церковью. Но о мудрости этого правления еще больше свидетельствует то, что произошло в Египте вскоре же после смерти св. Кирилла. Известны те страшные монофизитские волнения, которые потрясли и потом на всегда погубили славную Египетскую Церковь. Несомненно, что злые силы, так бурно устремившиеся на Церковь в Египте после св. Кирилла, накоплялись постепенно; те ревностные, фанатичные борцы, которых выдвинуло вскоре по смерти св. Кирилла монофизитство, в большинстве были ведь среди Церковных деятелей и сотрудников св. Кирилла, но все они были в самом строгом послушании Церкви. Колоссальная богословская эрудиция, безграничная сила энергии, недосягаемый для других общепризнанный авторитет св. Кирилла сдерживали эти силы и обезвреживали их: они не осмеливались выступать на борьбу с Церковью, потому что борьба эта была для них безнадежна, так как зоркий глаз мудрого архипастыря не пропустил бы первого неосторожного шага этих злых сил, неусыпная энергия его двинула бы на них целые полки православных борцов, а беспримерный авторитет св. Кирилла при первом же его слове против них лишил бы их всякой поддержки среди членов православной Церкви по всей вселенной. И вот, мы видим, что св. Кирилл, даже не употребляя с своей стороны особых усилий, сдерживал эти злые силы, и последние годы своей жизни он провел тихо, мирно, среди всеобщего уважения, наслаждаясь плодами тяжких многолетних трудов своих, выступая то миротворцем и защитником гонимых и несправедливо осужденных, то мудрым руководителем, отцом епископов, то опытным высокопросвещенным наставником монахов, то кротким обличителем застарелых, почти безвредных, отживающих свой век заблуждений антропоморфитов, мессалиан, оригенистов и т. п.

Между тем, преклонный возраст особенно часто стал напоминать св. Кириллу о приближающейся смерти. И вот, он „перед своей кончиною сделал завещание, по которому много ценного из собственного своего имущества отказал будущему после него епископу, кто бы он ни был, письменно заклиная его пречестными и страшными Тайнами покровительствовать его роду“.²⁰⁵⁰ Известно, что Диоскор, преемник св. Кирилла, не только не покровительствовал родственникам св. Кирилла, но постарался всякими мерами разорить их и изгнать из Александрии, о чем мы узнаем из жалобы на Диоскора, поданной племянником св. Кирилла, пресвитером Афанасием, IV вс. собору. Это завещание служит для некоторых, даже солидных историков, предметом незаслуженного укора св. Кириллу. „Бог, говорит Бароний, поступил с родственниками Кирилла так, как он часто поступает с разбогатевшими родственниками епископов, лишая их этих богатств через правду или неправду людскую, чтобы отвлечь священнослужителей от обогащения своих родных имуществом церкви и наследием бедных“.²⁰⁵¹ Этот упрек, брошенный в невинного Кирилла, уже всеобщим уважением окруженного, созревшего для вечной жизни и уже ореолом небесной славы осененного, является особенно обидным. Нет никаких оснований думать, что св. Кирилл обогатил своих родственников, так как вполне вероятно, что они сами по себе были богаты, ибо ведь и предшественник св. Кирилла на кафедре александрийской был из их же фамилии. А тем более никто не может доказать, что, если св. Кирилл своих родственников и обогатил, то именно Церковными средствами. Исторический документ, на основании которого делают подобные упреки св. Кириллу, говорит совершенно противоположное. Св. Кирилл не только не дерзал Церковным имуществом обогащать своих родных, но „много из своего имущества отказал будущему после него епископу, кто бы он ни был“. Да и осмелились бы племянники вести тяжбу с Диоскором за это имущество, если бы имущество, которое они с него искали, было так неправедно приобретено ими: ведь в таком случае их претензии не только могли бы окончиться не в их пользу, но могли навсегда опорочить честное имя их уважаемого дяди – св. Кирилла. С другой стороны, мы видим, что и вселенский собор признал законность жалобы Афанасия, осудил Диоскора, и даже, очевидно, не допускал мысли, что могут явиться историки, которые будут клеветать на это определение как на такое, которым собор будто бы покровительствует обогащению родственников епископов на счет Церковных имуществ. Впрочем, может быть, Бароний своим загадочным, необъяснимым в его устах выражением желал набросить тень не на св. Кирилла, а на Феофила, при котором, быть может, родственники действительно могли пользоваться Церковным имуществом: слишком уж неожиданным со стороны Барония и незаслуженным со стороны св. Кирилла является этот грубый, дерзкий, ни на чем не основанный упрек

Между тем, телесные силы великого труженика на ниве Церковной все больше и больше угасали. Здоровье его уже давно пошатнулось. Даже в тех отрывочных и случайных сведениях, какие сохранились до нас о его жизни, мы видим упоминания о его тяжких недугах: в 433 году он был, как мы видели, так тяжко болен, что не мог произнести своей обычной пасхальной гомилии.²⁰⁵² Пошатнувшееся здоровье незаметно приближало св. Кирилла к могиле. И вот, прослуживши около 32 лет на александрийской кафедре, св. Кирилл умер.

Год его смерти определяется точно на основании двух свидетельств, идущих от Халкидонского (IV вс.) собора. Александрийский дьякон Феодор в своей libello, поданной этому собору, говорит, что св. Кирилл был 32 года архиепископом александрийским.²⁰⁵³ Пресвитер александрийский Афанасий в записке, поданной тому же собору, говорит, что преемник св. Кирилла – Диоскор, по вступлении на престол начавший преследовать родственников усопшего архиепископа, уже „в продолжении восьми лет“ преследует его (Афанасия).²⁰⁵⁴ Эти два свидетельства указывают две исходных точки для определения года смерти св. Кирилла: год его вступления на кафедру и год Халкидонского собора. Но так как св. Кирилл вступил на александрийскую кафедру 18 октября 412 г., а Халкидонский собор был в октябре 415 года, то указанные нами свидетельства, если вести счет по современному, не сходятся одно с другим: 32 года епископства, считая от 18 октября 412 г., исполнилось 18 октября 444 года, но так как св. Кирилл умер, как увидим, в январе или июне, то, значит, смерть его, если она наступила после полных 32 лет епископства, падает по этому свидетельству на 445 г. Далее, восемь лет гонений пресвитера Афанасия от Диоскора (т. е. восемь лет епископства Диоскора и, значит, восемь лет от смерти св. Кирилла), считая с октября 451 г. обратно, начались с в октябре 443 г. Выходит, значит, что св. Кирилл умер н в 445 г., как говорит первое свидетельство, а в 443 г. Но это несогласие только тверже устанавливает дату смерти св. Кирилла: это несогласие доказывает только то, что здесь мы безусловно должны считать не по нашему счету, а по обычаям римского счета времени, в котором, как мы говорили не раз, в счет идут и „terminus a quo“ и „terminus ad quem“. Тогда действительно оба эти свидетельства будут указывать на 444 год.²⁰⁵⁵ Иначе дело обстоит в определения месяца и дня смерти св. Кирилла. Здесь нет никаких данных, кроме предания Церковного, но и оно резко расходится в разных церквях. Западная Церковь празднует день памяти св. Кирилла 28 января,²⁰⁵⁶ а восточная – 9 июня,²⁰⁵⁷ большинство же Церковных историков относит его смерть к 27 июня.²⁰⁵⁸Действительно, в календаре коптской церкви и в настоящее время „успение Кирилла, папы александрийского“, празднуется 3 „апипа“ (Epiphi), т е 27 июня.²⁰⁵⁹ Так как при поверке Церковного предания нужно придавать большее значение свидетельству той церкви, от которой пошло это предание, то и мы должны отнеси смерть св. Кирилла к 27 июня.

Итак, 27 июня 444 года неутомимый труженик на ниве Церковной, верный и неусыпный страж дома Божия, св. Кирилл, архиепископ александрийский, дал, наконец, „покой очам своим“, перешедши в вечный покой к Тому, Кто призывает к Себе трудолюбцев – „Придите ко Мне еси труждающиеся и обремененые, и Аз упокою вы“ (Мф. 11, 28).