По письмам протоиерея Понтия Рупышева

Отец Понтий. II, 231; 2:473¹

Такими решительными, ответственными словами обобщает свой ответ глубоко духовный, исполненный отеческой любви и истинно пастырской заботы выдающийся священник почти нашего времени (моего – точно) протоиерей Понтий Рупышев († 1939), ответ на присланное по почте приглашение Правления Виленского Русского Общества посетить концерт-бал.

«Вы приглашаете меня, – отвечает батюшка, – послушать у вас то, что не имеет отношения к… вечному спасению. Но… я скажу вам то, что нужно (выделено мной. – К.С.) для него, от чего современные христиане уклоняются, или поступите в отношении моих слов так же, как в отношении слов св. апостола Павла поступили афиняне (cм. Деян. 17, 32)?

В ответ на Ваше приглашение я могу так сказать вам: возлюбленные братия и сестры, теперь время благоприятное для спасения. Будем вести себя благочинно, строго соблюдать даже в болезни все посты, установленные Святой Церковью, не пустословить, не курить, не пить водки даже и одной рюмки, не танцевать, никого не осуждать, почитать праздники благоговейным поведением, не предаваться пустой суете и не творить многого другого, что по нашему мнению не предосудительно, а в очах Божиих греховно. Ведь вы, как православные христиане, к каковым я и обращаюсь, Таинством Св. Крещения рождены в истине, и мне, пастырю, приходится теперь свидетельствовать пред вами о начавшемся отступлении от нее современных христиан, о чем можно только скорбеть и от чего по долгу пастырства я могу лишь предостерегать вас… от чего да исцелит нас Бог» (II, 231–232; 2:473–474)… Примечательно, что эти пастырские слова были сказаны отцом Понтием в конце своего земного пути – за три года до кончины (в 1936 г.), то есть тогда, когда люди, чувствуя ставшее рядом Вечное Царствие Небесное и осознавая временность, скоротечность всего прочего, говорят только нужное, и как правило, кратко, что запоминается родными, близкими на всю жизнь, принимается ими как самое верное указание, куда и как идти…

Подобное пережил, да и продолжаю переживать, я сам: отлично помню то, что сказал мне перед своей кончиной (в 1943 г.) мой папа (мне тогда шел 14-й год). Подозвав к своему одру меня, благословив крестным знамением, он произнес: «Молись Богу, и Господь устроит твою жизнь».

Эти родные слова стали пророческими!!!

Отец Понтий. I:584; 1:358

Славный подвижник веры и благочестия, всю свою жизнь отдавший на самоотверженное служение Богу и людям, Понтий Петрович Рупышев родился в 1877 году в Виленской губернии Российской империи. С юных лет отличался самоуглублением и кротостью. Еще обучаясь в гимназии, твердо решил уйти из шумного греховного мира в братство служителей Святой Православной Церкви. Это его желание продолжало возрастать и тогда, когда он учился на юридическом факультете Московского Императорского университета и на факультете историко-филологическом Санкт-Петербургского Императорского университета. С целью определения своего жизненного пути он посетил ряд монастырей Русской Православной Церкви, и прежде всего Свято-Троицкую Сергиеву лавру и Оптину пустынь. В первой он встретился с преподобным Варнавой Гефсиманским, во второй – с преподобным Анатолием Оптинским, хорошо известными старцами-молитвенниками. Весьма почитал Понтий и святого праведного Иоанна Кронштадтского. Еще в 1893 году, будучи гимназистом, он удостоился получить первое благословение батюшки Иоанна, когда Высокий Гость, направляясь в Леснинский монастырь, посетил проездом и Вильно. Потом они встречались неоднократно уже в самом г. Кронштадте.

В 1901 году Понтий успешно сдал экзамены по богословию в Виленской духовной семинарии, вступил в брак с девицей Зинаидой, принял сан священника и определен настоятелем Свято-Мариинской церкви г. Вилейки (недалеко от Молодечно, Беларусь). На начало пастырского служения было получено благословение «Всероссийского Батюшки». Отец Понтий с матушкой ездил к нему в Кронштадт. Свято началось священное служение – так оно и продолжалось: благоговейно, ревностно, жертвенно… Позднее батюшка скажет: «Я все дни с утра и до позднего вечера после литургии хожу по приходу. Очень утомляюсь, но радость взаимного во Христе приветствия любви с избытком вознаграждает все тяготы. Еще есть скромные жатвы мира…

А когда идешь с открытой любовью и душой к людям, то даже чуждые Христу, почти враждебные Ему, обнаруживают горечь своего без Него одиночества. Да, велика сила любви! И какое это счастье! Когда она с человеком, какою полною жизнью живет все существо его и по духу, и по душе, и по телу!» (I:584; 1:358–359).

После мятежных событий 1905–1907 годов отец Понтий служил и преподавал в разных местах Закон Божий, воспитывая молодежь в духе верности Святому Православию и Отечеству. В 1911 году назначен флагманским, затем судовым, штатным священником в Балтийском флоте. Был награжден церковными и государственными знаками. – После октябрьских событий эмигрировал в Латвию – навсегда разлучен с семьей. В 1919 году определен во священники Двинского Александро-Невского собора. Голод, эпидемии тифа, постоянная стрельба – вот характер тех дней. Но Батюшка продолжал служить в храме, молиться и молиться, нередко в одиночку – с Божиими Хранителями.

В дальнейшем он духовно окормлял паству в других приходах, восстанавливая разрушенное войной, возрождая церковную жизнь, укрепляя ее. Подчас ему приходилось проходить пешком десятки километров от одного храма к другому. Вот опять-таки его свидетельство о трудностях, но и надеждах: «Во время своего путешествия по Трокскому уезду, жить мне приходилось в невероятно трудных условиях. Нигде отдельного помещения для священника не было. Находился я в общих хатах, иногда и с домашними животными, и уж непременно с птицами. О воздухе и чистоте говорить не приходится. Нужно отметить и недостаток питания… Временами… от тяжелых условий жизни страдал невыносимыми головными болями; но Господь во всем чудно хранил меня» (II:42; 1:33). Великим утешением для отца Понтия было то, что теперь народ везде жаждал совместной молитвы: «Поездки мои на приходы по милости Божией прошли благополучно. Народу везде было по нескольку тысяч» (II:253–254; 1:370)… «Приношу благодарность Господу за все, что я мог сделать» (II:44; 1:35).

В 1921 году батюшка впервые посетил Меречь-Михновское поместье потомственных дворян Корецких, расположенное в Литве в тридцати километрах от Вильнюса, недалеко от границы с Белоруссией. Здесь он тогда же совершил богослужение в только что освященном храме во имя святых икон Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и «Спорительницы хлебов» и остался на всю последующую жизнь – на 18 лет († 1939).

Отец Понтий. II:243; 1:364

Величайшим – подлинно пастырским – делом отца Понтия стало здесь, в Михново, основание в 1922 году и последующая организация с помощью сестер Корецких подлинно христианской общины, сродной первохристианской, когда было братское единство верующих; когда слова «братья и сестры» в полном смысле соответствовали их глубокому – спасительному – содержанию; когда верующие – все верующие – «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах» (Деян. 2, 42); когда они «были вместе и имели все общее… хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2, 44, 47).

«А как вы собираетесь жить, для себя или для своих ближних?» – вопрошал батюшка желавших подчинить свою волю духовному руководству отца Понтия. Ответ был однозначен: «…служить Богу и ближним» (1:47)…

«В повседневную жизнь общины отец Понтий ввел духовные и бытовые правила, которые были обязательны для всех ее членов:

– пребывать в постоянной молитве;

– соблюдать установленные Церковью правила;

– регулярно участвовать в богослужениях;

– исповедоваться и часто причащаться Святых Христовых Таин;

– соблюдать посты;

– добросовестно трудиться и с усердием относиться к послушанию;

– интересы общины ставить выше личных;

– заботиться о ближних и слушаться наставников… Отец Понтий ввел в общине уклад жизни, приближенный к монастырскому… Однако на все предложения священноначалия оформить михновскую общину как монастырь он отвечал отказом, так как предвидел, что статус монастыря приведет к ее уничтожению» (1:70). «Каждый из общинников нес свое послушание: одни ухаживали за скотом, другие заготовляли сено и дрова, кто-то стирал и готовил еду на всех… Даже немощные, которым не по силам был физический труд, старались внести свою лепту в общее дело» (1:73). «Без работы никому не позволялось быть» (1:76). «Мы, – свидетельствовал батюшка, – живем в полном послушании и согласии со Святой Церковью…» (II:243; 1:364).

Примечательно, что во время одной из пастырских поездок по Белоруссии в 1936 году отец Понтий посетил село Княгинино. Когда он направлялся к храму во имя Святой Троицы, мама будущего архимандрита Леонида (Гайдукевича) подвела его – шестилетнего мальчика – с сестрой к батюшке. «И, – повествует отец архимандрит, – он нас благословил» (II:481; 1:88).

1 августа 1994 года Всевидящее Око промыслительно призвало его стать одним из достойнейших преемников отца Понтия…

У меня нет возможности описывать эту – Михновскую – светлую общину, да и нет нужды, так как только что вышли два увесистых тома (третий готовится) с обстоятельным, теплым, сердечным изложением истории ее². Со страниц томов веет крепкой первохристианской верой, несомненной надеждой, что Господь никогда не оставит, глубокой любовью к Богу и людям, чистой, святой жизнью. На нас внимательно и спокойно смотрят добрые, сострадающие, проникающие в душу пастырские глаза отца Понтия. И, кажется, вопрошают: а «мы… живем в полном послушании и согласии со Святой Церковью, исполняя все ее уставы и повеления, храня все ее предания и обычаи, принимая ее Таинства и чиноначалие, соблюдая в жизни заповеди Божии и учение святого Евангелия»? (Из писем. II:244; 1:364–365). И с духовной силой велят: «Служить людям, их нуждам мы должны (Рим. 15, 2; 1Кор. 10, 33), но угождать им, то есть делать угодное их страстям, мы не должны (Гал. 1, 10)» (Из писем. II:249; 1:368)…

Отеческий взгляд повторяет одухотворенное лицо архимандрита Леонида (Гайдукевича), с которым я имел счастье встретиться и познакомиться еще в 1948 году во время учебы в Минской духовной семинарии, хотя железнодорожные станции наших посадок совсем близко (кажется, через одну: моя – Парафьяново, отца Леонида – Княгинино – на пути Крулевщизна – Молодечно). Какие приятные были у нас встречи! Я радуюсь всей душой, что в чистой общине – чистый отец! А какие светлые лица у сослужителей и друзей отца Леонида! У прот. Георгия Гайдукевича, иером. Иоанна (Ковалева), диакона Георгия Дементьева, старейшей насельницы общины Марии Мелюк!.. Алтарник же Николай Иванович Аносов – образ православного русского человека! С такими людьми в обществе их можно – должно – не только свято сохранить наследие отца Понтия, но и приумножить…

Отец Понтий. I:577; 1:355

На небольшую часть наследия выдающегося подвижника – на его письма – хочется обратить внимание и мне. Часть эта действительно маленькая, всего она занимает в первом томе «Истории Михновской общины» 20 страниц (с. 354–373), но затрагиваемая в ней тематика емкая, важная, нужная…

К сожалению, она, как я уже отметил, только затрагивается и, как это обычно бывает в письмах, выступает или в тезисах, или даже просто как тема для размышлений. Последнее встречается чаще, ибо все письма отца Понтия отличаются лаконичностью: тема ставится четко, а дальше думай или же жди встречи с отцом и беседы с ним.

И я думал, но мысли мои возникали и складывались в несколько ином плане. Отец Понтий, как это можно судить по опубликованным его трудам и воспоминаниям, рассказам духовных чад, был выдающимся, светлым батюшкой. Но почему же в томе так мало его писем? Именно они и суть те документы, которые убедительнейшим образом, бесспорно почти для любого критика, привыкшего смотреть на всех и на вся подозрительно, без доверия, раскрывают благодатные дары учителя, советника, руководителя – отца. Именно по ним – по письмам, по их содержанию, по их духовности – и познается внутренний человек. Правда, нередко можно слышать, что в данном вопросе самым убедительным служит совершенное духовником чудо, – чаще всего видят его в прозорливости. Говорят: «Он прозорлив!» Но как бы здесь не встретить спекулятивность, как бы не поддаться некоей восторженности, да и просто не попасть под влияние силы злой, которая известно куда ведет!.. Так я думал и листал том. Ответ пришел: «Отец Понтий работал на ниве Божией, улучшал нравы своим сильным духовным влиянием и молитвой. Его миссионерская деятельность незримо охватывала православное население почти всей Польши и приносила большую пользу. Он вел обширную переписку с верующими, и никто не оставался без ответа и утешения» (1:66. Выделено мной. – К.С.). Увы! И тут же новый вопрос: так где эта «обширная переписка»? Слава Богу, есть: «Варвара Николаевна (Корецкая; † 1976. – К.С.) тщательно собирала и берегла духовное наследие отца Понтия и по сей день все его труды, письма бережно хранятся в михновском архиве» (1:80–81).

«Сохрани… это письмо», – велел своему духовному чаду отец Понтий (I:577; 1:355). И духовное чадо, или духовные чада, с любовью исполнили и исполняют пастырские указания своего духовного отца. Будем надеяться и ждать публикации всего собрания писем батюшки. А пока с благодарностью читаем то, что уже стало доступным.

Отец Понтий. I:576; 1:354

Блажен тот человек, который, сознавая свое недостоинство, свои слабости, свои духовные немощи, тем не менее не расслабляется, не теряет бодрость, не останавливается в своем нравственном, духовном совершенствовании, а, испрашивая помощь Божию и крепко надеясь на нее, творит – дерзает творить – «вся повеленная» ему (Лк. 17, 10) – подымается и подымается по ступеням повеленного восхождения от земли на небо, от слышания о Боге до духовного лицезрения Его! С Богом возможно не только все хорошее, но и все самое высокое, самое лучшее. И надо дерзать.

К подобному и зовет отец Понтий или говорит «то, что нужно» (II:231; 2:473): «Имей дерзновение на все лучшее в духовной жизни и высшее, испрашивая того себе у Бога» (I:576; 1:354). Во Христе, нашем Господе, наша Жизнь, наша Истина, наша Полнота – наше Спасение! В Нем, по слову батюшки, «открывается нам непостижимо прекрасный, необъятный нашей душой, новый для нее, незримый телесными очами мир. Открывается уму нашему святая возвышенная мысль и мир духовный, которые мы не в состоянии даже испытывать им, но принимать, осязать их истину и созерцать; открывается сердцу такой мир чувствований и переживаний, который неизъясним никаким человеческим словом, но который пленяет душу в совершенную преданность и верность себе, и уже ничто другое не может занять ее; открывается воле такая Божественная любовь, от которой приходит в движение все существо человека, исполняясь радостью, счастьем и блаженством – и ответною благодатною любовью ко Господу, в которой, кажется, жизни не пожалеем для Него, готовой на страдания ради Него. Таковы дары Божии любящему Господа. Но, скажешь ты, – ставит батюшка вопрос от лица духовного чада, – как мне быть? Я хочу их иметь и не имею». И отвечает: «Ты помыслила о Господе – и Он с тобою; ты возжелала Его – и Он с тобою; ты обратилась к Нему сердцем и душою – и Он с тобою. В этой вере действенность жизни во Христе для нас. При ней Он постепенно, по мере нашего духовного возрастания и очищения от земных пристрастий, вводит нас в познание Своей Божественной жизни и мысли, облагоухает Своею Святостью, живит и радует Своею Любовью, которой нет имени. Так Она Чу́дна» (I:581; 1:356).

Во имя этой Жизни – Божественной Жизни, Высочайшей Святости, Чудесной Любви – многим жертвовали, многое переносили, и делали это спокойно, мирно, даже сокровенно, но твердо, решительно, мужественно… «Твое желание жить для Бога и ближних Господь может исполнить, – размышляет отец Понтий, – но для этого сперва нужно перенести много испытаний в личной духовной жизни. Если будешь твердо направлять себя к жизни по духу Христову согласно правилам и уставам Святой Церкви, то приготовься перенести их» (I:578; 1:355–356).

Отец Понтий. II:236; 1:360

Господь сотворил человека с высоким назначением:

«С тем, чтобы он познавал Бога, любил и прославлял Его и чрез то легко блаженствовал». Это «изволение Божие»

«пребывает неизменным», хотя и совершилось грехопадение – человек «уклонился от пути блаженства» (Свт. Московский Филарет. Катехизис. Первый член Символа веры). Наряду с другими действиями Промысла Божия в душу человека вселилась тоска об утраченном, которая не дает покоя падшему созданию. Как бы человек ни старался вытеснить ее – она живет и будет жить как голос – спасительный голос – неба, зовущий вернуться к небу.

«Созданный для блаженства человек, но утративший его чрез грехопадение, – рассуждает отец Понтий, – тоскует по нем, пока опять душа его не научится жить Богом» (II:236; 1:360). (Последние слова хотелось бы повторить, хотя и мысленно).

Спутников – верных, надежных – для возврата много. Некоторых из них батюшка указывает: покаяние, смирение, любовь, простота в отношении ко всему, молитва – жизнь «по духу…» (II:237; 1:361). А о терпении прямо заявляет: спасение «приходит чрез терпение» (II:238; 1:361). «Наши чувства, как христианские, при всех наших мирских и внешних положениях и душевных состояниях должны быть таковы, какие указаны нам святым апостолом Павлом 1Кор. 7, 29–31», – целомудренны, чисты, непорочны (II:254; 1:370). А можно ли определить первый шаг к блаженству?

Определить трудно, но судить о нем можно! Всякое доброе дело, совершенное с искренней любовью во славу Божию и на пользу ближнего, и станет первым шагом, если вслед за ним будут другие. Возможно, это и относится к той самой простоте, о которой отец Понтий пишет: «Относись ко всему просто» (II:237; 1:361).

На всем пути к Богу, к соединению с Ним и блаженству необходимо молить Его о ниспослании нам содействующей благодати, стараться быть с Ним всегда и везде. Потому-то батюшка неоднократно повторяет: «Господь с тобою… Да поможет тебе Бог во всем… Благодать Божия да совершает и укрепляет тебя… Да хранит тебя Бог…» (I:581; II:250; I:583; II:237; I:577; 1:356, 357, 360).

Отец Понтий. II:250; 1:369

Божии Премудрость, Благость, Всеведение безграничны. И действия их неисчислимы, как и природа человека – образа Божия – многостороння.

Больше всего отец Понтий видит глас Божий, обращенный к нам в наших скорбях.

«Господь, – рассуждает батюшка, – разными путями зовет людей к Себе; одних добром, других чрез скорби и испытания, иных иным каким-либо образом. Это дело Его мудрости и любви. Здесь важно, что призываемый начинает понимать и переживать бесполезность и пустоту суеты мирских жизни и труда» (II:250; 1:369). Значит, скорби – это не что-то случайное в нашей жизни: они нас останавливают в суетливом беге, понуждают оглянуться на прожитое, оценить его, подумать о будущем. И не только это: скорби призывают наши силы, мобилизуют их встать на борьбу со всем тем нехорошим, что до сих пор составляло наш земной путь, отвергнуть зло и выйти на дорогу к Вечному Свету, поднять глаза к небу и от всей души воззвать: «Господи! прости нас и помилуй, дай нам возможность потрудиться, но уже во славу Твою, на пользу Святой Церкви, на радость ближним!» «Когда вздымаются волны, – пишет батюшка, – тогда пловцы становятся искуснее и отважнее в борьбе за свое благополучие. Когда бедствия, скорби и опасности теснят на пути, тогда путники становятся осмотрительнее, терпеливее и выносливее в достижении намеченной цели. Когда поражают болезни, тогда больные принимают всякие лекарства для возвращения желанного здоровья. Итак, нет никакого повода нам смущаться и унывать при всяких тесных обстоятельствах жизни и душевных скорбных состояниях. Кормчий надежен, Проводник верен, Врач искусен… Но, ты скажешь, – я не живу, я не иду, я расслабленна. Это и удивительно, скажу я, – в смерти действует жизнь, в застое видно движение, в расслаблении обнаруживается здоровье. Так было с лежащим в земле зерном… Божественный Промыслитель растит в тебе новую благодатную жизнь в земле скорбей: приводит ими в движение твои душевные силы, обильно утучняет твою душу дарами своей благодати… Но, скажешь, я бы и жила духом, и шла вперед в Царство Небесное… если бы окружающая обстановка и условия не душили меня. Что же? Скажу я. Это совсем не существенное препятствие. Когда зловоние грозит задушением, дают место чистому воздуху – Святому Духу, Которым можно в конце концов и совсем очистить атмосферу» (II:585–586; 1:359–360).

Избежать скорбей в нашей жизни невозможно (II:238; 1:361), но ведь они нам – в плане духовном – полезны.

«Господь попускает скорби, очищающие или отторгающие нас от пристрастия к земному или приводящие нас в зрелость и совершенство душевной жизни через серьезные душевные переживания, связанные с закалением духа, как опоры единственной в них» (I:584; 1:358). И отец Понтий увещает: «Не ослабевай же… в молитвах. Пусть они – несовершенны, но это – то окно и дверь, через которые проникает во вместилища страстей благодать Святого Духа, их очищающая» (I:586; 1:360).

Отец Понтий. II:246; 1:366

Подвиг – это то, что соединено с героизмом, самоотвержением, решительностью, с добровольным, охотным принятием на себя тяжелых трудов, лишений, мучений во имя высокой и славной цели. А если цель – достижение духовного лицезрения Господа, нашего спасения, блаженного воскресения и Вечной Жизни в сонме Небесной Церкви? Это то, что существует как Высочайшее, как самое Славное, что остается навсегда как самое Вожделенное, самое Желанное!

Слушаем батюшку:

«Никакого подвига ради Господа и вечного спасения страшиться не следует, если мы его совершаем или проходим по вере, так как тогда на него дается нам Божия сила, укрепляющая нас в наших немощах. Тем более она укрепляет верных в таком подвиге, который мы несем по послушанию Святой Церкви и ее уставам, как и в посты на постный подвиг, чтобы его могли соблюдать и немощные по вере и силам душевным и телесным» (II:246–247; 1:366). Следует помнить: «Телесной… слабости… нельзя доверять, когда мы живем духом во Христе и Им. О всяких же греховных и нечистых мыслях у нас нужно сказать, что они происходят от греховности в нас унаследованной нами через естественное рождение от наших предков, или от наших личных грехов, хотя бы мы их и не замечали за собой. Но могут быть также мысли и непосредственно от диавола. Во всяком случае, на них не нужно останавливаться вниманием и умом и не соглашаться с ними, чтобы не заразилось ими чувство, а тем более не склонилось к ним желание. Лучшее средство от них есть молитва» (II:247; 1:366).

Отец Понтий вспоминает светлые примеры светлого подвига и отмечает его богатые духовные плоды:

«Когда св. Иоанн Богослов стоял у креста Христова, он нес вместе со Христом Его подвиг, участвовал в нем всем своим сердцем, полнотою своею и чистотою любившим Его. Пресвятая Дева здесь была в беспримерном подвиге. Так, когда верующий христианин болеет сердцем, сострадая скорбям своих ближних, или видя их согрешающими, или о своих греховных состояниях, или не видя непосредственно причины такой боли, он, во всяком случае, или участвует в кресте своих ближних, или несет даже за них его, или свой крест несет. Крест же есть подвиг. После скорби или подвига бывает обогащение в духовной жизни и получение даров духу нашему свыше… По мере перенесения сердцем подвига любви (болезни сердца о грехах и сострадание ближним) она в нем усугубляется и сообразно глубине ее раскрывается разум в сознании духовной жизни. В то же время в глубине сердца так действует особая жизнь любви и раскрывается в ней такая особенная духовная жизнь, что человек не хочет выходить из пребывания в этом состоянии и при обыкновенном образе своей жизни обращен всем существом своим внутрь себя. Тогда земная видимая жизнь кажется ему ничтожной и скорее скоропроходящим сном, а ум, не занимаясь ею, а обратив очи свои внутрь сердца, воспринимает свыше благодатные познания» (I:576–577; 1:354–355).

Старец советует усвоить рекомендуемое, беречь его и призывает Божие благословение:

«Вот такое состояние духа и души нужно беречь и не выходить из него. А выводят нас из него излишние заботы житейские, обращение и пленение сердца всем земным и особенно осквернение его греховностью… Приложи все это и себе» (I:577; 1:355).

«Бог да утвердит тебя в вере и да хранит от зла» (II:247; 1:366).

Отец Понтий. II:483; 1:372

Батюшка не приветствует поспешное – непродуманное хорошо – участие в собраниях мирских, даже если они внешне выглядят и невинно, так как их «невинность» легко может измениться и стать даже осудительной. Это может произойти незаметно в виде применения «озорными» участниками веселых шуток, острых анекдотов, «вольных» песен, а затем нескромных и совсем непристойных обращений…

Старец мало говорит на эту тему, затронутую его «возлюбленной о Господе сестрой», но картина присутствия на

«торжестве» вырисовывается ярко – кажется, сам находишься среди этих «весельчаков» и смотришь на выходную дверь… «Посещать мирские собрания, – отвечает он духовной дщери, – которые бывают не ради Господа, можно только по необходимости. Поэтому в гости по приглашению и на свадебное торжество, если это окажется нужным, можно пойти и посидеть там немного до того времени, как это требует приличие и вежливость и с нашей стороны, и со стороны хозяев и их гостей… Когда гости начнут переступать пределы и тем осквернят благочестие, например, петь непристойные песни, нескромно вести себя и распущенно, танцевать и подобным образом, то нужно уходить тогда домой… Бог да хранит тебя от зла» (II:483; 1:372).

Вспомнились и слова святого апостола языков Павла:

«К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу… Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал. 5, 13, 16).

Отец Понтий. II:251; 1:369

У православного христианина есть свои постоянные собрания – священные, где возносится молитва к небу, где соединяется Церковь земная с небесной, где есть особое место присутствия Божия, особое действие благодати Божией, где слушают и запоминают уроки веры и благочестия.

Отец Понтий, проникнутый глубокой любовью к величию православного богослужения, с таким же проникновением о нем и рассуждает. Суждения эти приобретают особую живость и актуальность, так как излагаются путем сравнения двух «желающих спасения и подвизающихся», но живущих в разных расстояниях от храма Божия.

Читаем: «Если желающий спасения и подвизающийся о сем живет вблизи церкви, то, посещая часто Богослужения в ней и принимая Святые Таины Христовы, он находится под постоянным благодатным покровом и воздействием не своими только верою и подвигом, но и с помощью таких же верных, как и он сам, с которыми он видится, вместе молится и утешается и укрепляется беседою и общим Христовым Духом с ними. Если же верный живеточень далеко от церкви, а тем более там, где нет ревностных ко спасению христиан, то всего этого он лишается, позволяя себе лишь изредка по возможным обстоятельствам и средствам приезжать в какое-нибудь святое место для этой цели. Поэтому в таком случае ему нужно строго себя держать, чтобы не отогнать от себя благодать Святого Духа… Строгость же эта заключается в том, чтобы мыслить и рассуждать по вере, а не по человеческому расчету и соображению, чтобы хранить себя от увлечений мирскими пристрастиями и суетой, чтобы обуздывать тело в его естественных потребностях, чтобы ревностно по силе и возможности предаваться благочестивым подвигам – молитве, чтению Священного Писания и молчанию. Всем этим сохраняется в чистоте и целомудрии сердце, душа и тело, и тогда Святой Дух не оставляет такую душу, чего я и желаю тебе» (II:251; 1:369).

Отец Понтий. II:255; 1:370

Хорошим: спокойным, мирным, безобидным, с результатом несомненно положительным – для избежания «мирских собраний», да и прочего «мирского», – могут послужить два средства – достаточно простые, но весьма и весьма действенные. Это уединение – особенно уход от творящих зло – и молчание, состояния, тесно взаимосвязанные: где уединение, там и молчание и наоборот (бывает и иное). Состояния эти добрые и ведут только ко благу.

Слово батюшки:

«Уединенной от людей жизни не бойся… Обособление в жизни во всех отношениях от людей, живущих по страстям и стихиям мира, лежащего во зле, всегда и полезно и нужно христианину, желающему служить Господу. Ведь с кем поведешься, того и наберешься, говорит пословица. И слово Божие учит, что с праведным и сам будешь праведным, а с нечестивым развратишься. А где теперь найдешь людей, ищущих благочестия не на словах, но на деле? Их почти нет. Вот и приходится, чтобы держаться благочестия, обособляться в жизни от людей. Кроме того, христианское состояние требует от нас быть сосредоточенными и трезвенными духом, чему весьма способствует уединенная жизнь» (II:247; 1:367).

«Не смущайся тем, что ты любишь молчание. Воздержание в слове есть необходимое правило поведения христианина, ибо без него он не успеет ни в чем добром… Правильно… заботиться более об угождении Богу, хотя бы это не нравилось людям. В посторонние… дела лучше не входи, чтобы избежать возможность искушений» (II:255; 1:370).

«Бог да устроит о тебе полезное и спасительное» (II:247; 1:367).

Отец Понтий. II:254; 1:370

День у православного христианина начинается с совершения утренних молитв. Их творить должно во что бы то ни стало, ибо всякое дело, каждый шаг должен быть отмерен после призвания имени Божия, после обращения к небу с просьбой о ниспослании благодати содействующей, укрепляющей, спасающей. Не смог почему-либо исполнить утреннее правило в келье, дома – твори по пути на работу, во время прогулки и т.д. «Утренние молитвы к Богу, – учит батюшка, – можно совершать и во время прогулки на чистом воздухе, и при других обстоятельствах и положениях» (II:254; 1:370). Но только везде и постоянно надо иметь внимание к произносимому – быть сосредоточенным.

Рассеянность во время молитвы предосудительна, порицательна, бесплодна. Как, спрашивается, может нас слушать Бог, если мы сами себя не слышим? Происходит рассеянность «от многих разных причин… во-первых, от непривычки не разбрасываться умом, но пребывать им в согласии с чувством; во-вторых, быть может, от излишней суетливости в жизни, которая возможна вследствие обилия работы по должности; в-третьих, от напряжения душевнотелесных сил для исполнения ее, так что для молитвы они остаются уже ослабленными. Вот и рассмотри и размысли о себе, какая из этих причин мешает тебе сосредотачиваться на молитве, и постарайся как умеешь исправить себя, поскольку это окажется возможным. Бог же, видя усердие твое, восполнит недостающее для тебя Своею благодатию» (II:249; 1:367).

Важным, весьма полезным действием для поддержания в себе молитвенного настроения «нужно всегда, при всяких обстоятельствах и положениях иметь на устах, в уме и сердце молитву Иисусову, а именно: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Пречистой Твоей Матери, помилуй мя, грешную”. Если мы не имеем никакой возможности напитать душу свою благодатию Божиею в обычных молитвах, то эту, Иисусову, всегда можем творить. Если будешь так поступать, то милость Божия всегда будет с тобою» (II:241; 1:363).

Отец Понтий советует также для усиления действия молитвы призывать на помощь отца Иоанна Кронштадтского и рекомендует читать его творения. А ведь тогда (1921 г.) он был еще не канонизирован. Эта рекомендация очень важна сегодня для нас, так как она указывает на допустимость в частных, домашних обращениях к Богу не только молиться за близких почивших, но просить и их ходатайства в Церкви Небесной: «Если ты полюбила о. Иоанна Кронштадтского, то молись ему, чтобы он вывел тебя из неопределенного положения, и увидишь сама действие его молитвы» (I:578; 1:355).

«Высылаю тебе книгу “Слово мудрости духовной”, сочинения протоиерея Иоанна Кронштадтского» (II:242; 1:364).

«Посылаю тебе “Новые слова” отца Иоанна Кронштадтского за 1901 год» (II:243; 1:364).

Отец Понтий. II:255; 1:370

С молитвой неразрывно связан пост. Молитва и пост, по святоотеческой мысли, – это два крыла, возносящие человека на небо. Такое определение образно показывает необходимость и одного и другого, необходимость их соприсутствия – их нерасторжимость.

Отец Понтий говорит о строгом соблюдении поста, но отмечает его ослабление для больных:

«В пост можно пить кипяток с сахаром» (II:483; 1:372).

«Строгого соблюдения поста не нужно страшиться, так как в течение его верным дается благодать поста, сообщающая им силу и способность к прохождению его» (II:242; 1:363).

«Если тебе для здоровья нужно кушать оливу или сахар, то нет греха в этом» (II:484; 1:373).

Для больных пост ослабляется, ибо задача его умертвить плотские страсти и помочь духу подняться к небу, но не хватать через край».

«В болезни тебе достаточно соблюдать те посты, которые установила Церковь, а особых на себя не накладывать» (II:257; 1:366).

«Сила и свобода нашего духа зависит от степени связанности нас плотяностью… Умерщвлять свою плоть – это значит умерщвлять свои страсти: гордость и чувственность с их бесчисленными исчадиями… Для этого нужно держаться правила: обуздывать себя и подвизаться по мере сил и веры и не быть малодушным, т.е. не хватать через край, но и не робеть» (I:583; 1:358).

Глубоко духовно рассуждение батюшки о приходящем «озлоблении», могущем быть при строгих постах. «Благодари Бога за то, что ты, – пишет Батюшка духовному чаду, – держишься устава Святой Церкви относительно постов и отвергаешь соблазны к нарушению их. Хорошо, что ты написала мне относительно появившегося у тебя озлобления при строгом соблюдении их. Это явление требует… объяснения. От долголетнего, в течение нескольких тысяч лет внедрения греховности в нашу телесно-душевную природу они срослись между собой. Через греховность действует на нас враг нашего спасения диавол и его слуги – бесы. Когда мы обуздываем свою душевно-телесную природу благочестием, то мы лишаем питания живущую в нас греховность, а также бесов возможности действовать через нее на нас, так как, не получая питания, греховность теряет силу над нами и постепенно умирает, от чего бесы приходят в бессильную злобу, дыша ею на нас. Так, когда мы подчиняемся уставу Святой Церкви относительно постов, то этим мы лишаем питания чревоугодие и порождаемую им страсть, а также смиряем свою гордость и кичливость ума через послушание Святой Церкви в простоте веры. Диавол же, действующий на нас через наши страсти, когда мы не даем им питания, приходит в ярость, и эту его злобу мы тогда и переживаем. Поэтому на озлобление, переживаемое тобою при посте, не обращай внимания, но держись при нем смирения, терпения и кротости, и Господь дарует тебе победу над диавольским духом. Такое озлобление может быть у нас и при других состояниях или подвигах благочестия и от других причин. Бояться его не нужно, но побеждать его, кроме того, мужеством, благородством духа и любовию» (II:244–245; 1:365). И наконец, хотя отец Понтий и заявляет: «Нельзя нарушать поста» (II:255; 1:370), но и благословляет: «Бог да вразумит и укрепит тебя поступать с пищей в посту по силе и возможности» (II:242; 1:363).

Отец Понтий. II:257; 1:366

О величии Святой Евхаристии, в которой верующий, под видом хлеба и вина вкушает истинное Тело и истинную Кровь Христовы, я уже писал раньше (см.: Скурат К.Е. Верую и исповедую. Т. VI. Яхрома: Троицкий собор, 2015. С. 116–121). Поэтому здесь я только напомню слова Христа Спасителя, установившего это Святое Таинство для стяжания Вечной Жизни:

«Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь во Мне пребывает, и Аз в нем» (Ин. 6, 56).

«Ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь имать живот вечный» (Ин. 6, 54).

И еще решительнее: «Аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6, 55). «Аще кто снесть от хлеба сего, жив будет вовеки» (Ин. 6, 51).

Святое Причащение – это духовное питание нашей души, да и тела, – всего человека. А ведь без питания невозможно бытие любой живой твари. Человек же не просто «живая тварь», а образ Божий, имеющий высокое назначение: достигать богоподобия, сподобиться блаженного воскресения и вечной жизни в обителях небесных! Проходить достойно этот путь возможно только со вкушением, с принятием Тела и Крови Христа Спасителя! Это касается всех – всех возрастов.

Причастник входит в теснейшее общение со Христом или, по слову святого Кирилла Иерусалимского, архипастыря Матери всех Церквей, становится «Христоносцем», «сотелесником» Христу, «единокровным» Ему (см.: Скурат К.Е. Воспоминания. Труды по Патрологии (I–V века). Яхрома: Троицкий собор, 2006. С. 426). Значит, нужно как можно чаще приступать к святой чаше, а лучше – идеально – ежедневно. Святитель Кирилл Иерусалимский призывает: «Не отторгайте себя от приобщения; не лишайте себя священных и духовных сих Таин ради греховной скверны» (Тайноводственное слово, IV, § 23). Слова эти святителя можно понимать двояко: 1) старайтесь как можно чаще приступать к святой Чаше, потому что должно очищать себя от «греховной скверны», которая действует в нас; 2) сознавайте свое недостоинство, кайтесь, но и дерзайте – с упованием на милость Божию приступайте к Святым Дарам даже тогда, когда будете продолжать чувствовать «греховную скверну», – откладывать до полного очищения себя опасно, и вот почему. Вопервых, потому, что никто не может безошибочно заявить:

«Я уже достиг чистоты!» Во-вторых, если кто будет откладывать и ждать, – сознание своего недостоинства может у него увеличиваться, и соответственно, он будет отходить все дальше и дальше. День же ухода в мир иной будет становиться все ближе и ближе! Может прийти и внезапно! Вывод один: причащаться Святых Христовых Таин надо как можно чаще! Святитель Иоанн Златоуст необходимость достойного приготовления к принятию Святых Таин и само «непрестанное приступление» к ним рассматривает как единое, неделимое целое: «Говорю это… чтобы вы непрестанно приступали к Святым Таинам… чтобы никто не приступал неприготовленным» (Творения. Т. XII. Ч. 1. С. 154).

Отец Понтий по теме о том, сколько раз в году должно причащаться Тела и Крови Христовых, заявляет прямо:

«Принимать Святые Таины Христовы нужно как можно чаще» (II:257; 1:366).

Да будет в нашей жизни по слову богомудрых святых отцов и михновского подвижника:

«Со страхом Божиим и верою приступите»!

Отец Понтий. II:249; 1:368

Отец Понтий, напомнив наставление святого апостола Павла о том, что нужно, даже должно, заботиться о ближних, помогать им, служить для их блага, думая не столько о себе, сколько о них, как это делал сам святой апостол (Рим. 15, 2; 1Кор. 10, 33), но не поощрять их страстей, не содействовать развитию и укреплению зла (Гал. 1, 10), утверждает и продолжает: «Служить людям, их нуждам мы должны: Рим. 15, 2; 1Кор. 10, 33; но угождать им, то есть делать угодное их страстям, мы не должны: Гал. 1, 10. На насмешки над собой не обращай внимания, это диавол, видя твое усердие к благочестию и целомудрию, через послушных ему людей нападает на тебя, но ты этим не смущайся» (II:249; 1:368).

Очень важно в жизни любого человека, а тем более христианина, иметь глубоко – в своем сердце – любовь и, естественно, являть ее в делах. Ту любовь, о которой Господь наш Иисус Христос сказал: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга: якоже возлюбих вы, да и вы любите себе» (Ин. 13, 35)! Ту превосходную, долготерпеливую, нерушимую любовь, которую воспел святой апостол Павел в тринадцатой главе Первого послания к Коринфянам!

Воспевает эту любовь и отец Понтий, воспевает и призывает достигать ее с помощью Божией: «Когда идешь с открытой любовью и душой к людям, то даже чуждые Христу, почти враждебные Ему обнаруживают горечь своего без Него одиночества. Да, велика сила любви! И какое она счастье! Когда она с человеком, какою полною жизнью живет все существо его и по духу, и по душе, и по телу!.. Дух мирен, радостен, чуток и подвижен; душа уравновешенна и счастлива; тело живет полной тонкой жизнью. Достигай же любви… проси ее, как дара у Бога. И то терпение, те скорби, какие придется нести ради нее, обильно вознаграждаются доставляемым ею блаженством. Но ничто сразу не дается. Поэтому не унывай» (I:584–585; 1:358–359)…

Господи Боже наш! Посли и нам хотя бы подобие такой любви!

Дорогой Батюшка Понтий! Стань нашим предстателем у Небесного Престола!

Отец Понтий. I:582; 1:357

В своем курсе по Патрологии (см.: Золотой век святоотеческой письменности. IV – первая половина V в.») я передаю сообщение преподобного Иоанна Кассиана Римлянина († 435) о другом великом подвижнике, основателе пустынножительства преподобном Антонии Великом († 356). Это сообщение имеет прямое отношение к данному параграфу и потому привожу его дословно: духовное рассуждение «есть матерь, хранительница и управительница всех добродетелей» (преп. Кассиан Римлянин). Так высоко ставил дар рассудительности, по сообщению преп. Кассиана, св. Антоний Великий. Однажды к этому блаженному подвижнику пришли в пределы Фиваиды старцы для рассуждения о совершенстве. Собеседование продолжалось с вечера до утра. Каждый излагал свое мнение. Одни говорили, что самая большая добродетель, которая ведет прямым путем на верх совершенства, – это усердие к посту и бдению, другие видели ее в нестяжательности; иные – в отшельничестве; некоторые – в исполнении обязанностей любви или человеколюбия… Выслушав всех, св. Антоний сказал: «Все это, о чем вы говорите, нужно и полезно ищущим Бога и желающим прийти к Нему. Но всем этим добродетелям отдать первенство не позволяют бесчисленные опыты и падения многих. Ибо некоторые ча сто жестоко сокрушали себя постом и бдением, пребывая в пустынном уединении, доходили до такой нестяжательности, что не оставляли себе и на один день пищи и до того исполняли долг милостыни, что не оставалось у них имения для подаяния. Но после всего этого они жалким образом уклонились от добродетели и впали в порок. Что же было причиною их прельщения и падения? По моему мнению, не иное что, как недостаток в них рассудительности».

Это было сказано в IV веке, записано или переписано в V веке. А теперь слушаем отца Понтия – голос XX века – нашего времени, точнее, моего и подобных мне сверстников: рассудительность показывает, что здоро́во, что живит душу, что нужно… «Когда душа наша раскрывается в полноте жизни, то в ней могут раскрыться и неистребленные Божественным огнем страсти. Чтобы остаться верной Богу и сохранить полноту жизни, она должна руководиться рассудительностью (выделено мной. – К.С.). Что сохраняет ясным и спокойным ум, не оскверняет, не омрачает сердце, наполняет душу радостью и покоем, не противоречит совести и долгу и укрепляет волю в добре и благочестии, то правильно, здоро́во и желательно. При этом нужно иметь в виду, что все земное, как бы дорого, чисто или необходимо оно для нас ни было, лишь временно, как средство для воспитания нашей души и возвращения нашего духа к жизни в вечности. Поэтому и нужно молить Бога и самому стараться сохранить себя в свободе и беспристрастии ко всему и ко всем. Все противное Богу, совести и добру требует противления себе и несогласия с ним. В этой борьбе душа и возрастает духом» (I:582; 1:357).

И старец призывает благословение Божие: «Да исполнит же тебя Господь рассудительности, мужества и терпения» (I:583; 1:358).

«Благодать Божия да исполняет тебя жизни, силы, рассудительности и любви» (I:576; 1:354).

Отец Понтий. II:258; 1:371

Мы шлем друг другу пространные поздравления с великими праздниками, с памятными днями, событиями… – догматические, нравственные, благопожелательные – и ни слова о своей жизни, ее радостях и горестях, тем паче без всякого интереса к занятиям, планам, достижениям или неудачам адресата, того, к кому поздравление направлено. Может быть, нам следовало бы подражать отцу Понтию, где есть и теплота поздравления, и сообщение о приятном деянии для адресата, и необходимое – возможно, даже неотложное – наставление или своевременный пастырский совет – отеческое участие. А чего у него нет? Многословия:

«Благодарим тебя за поздравление и добрые пожелания и взаимно поздравляем тебя с матерью, братом и сестрами с благодатию праздника Рождества Господа нашего Иисуса Христа. Сегодня, согласно твоей просьбе, я совершил заупокойную литургию по вашему отцу и молебен Иисусу Христу и Божией Матери за всех вас.

Александру нужно теперь твердо держаться благочестия (Ин. 5, 14)» (II:258; 1:371).

Прочитав сие, хорошо почувствуешь и величие праздника и близость к тебе поздравляющего. Так и укрепляется дружба, а вместе с ней и сама жизнь становится более легкой, более светлой, более благодатной, тем паче при содействии благодати праздника!

Отец Понтий. II:255; 1:370

Критерием, а вероятно, лучше сказать, мерилом оценки, мерилом наших суждений, наших поступков, является то, что установила Святая Православная Церковь на основании Слова Божия, что указали богодухновенные святые отцы, что воспевает наше литургическое богословие.

Нужно узнать: должно ли крестить детей или откладывать святое Крещение до взрослого состояния? Прочитайте в Священном Писании, в Святой Библии: «Аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие» (Ин. 3, 5). Сравните: «Оставите детей и не возбраняйте им прийти ко Мне: таковых бо есть Царство Небесное» (Мф. 19, 14). «Апостол Петр пишет, что “Крещение спасает нас по образу Ноева ковчега”. Все, спасшиеся от всемирного потопа, спаслись единственно в ковчеге Ноевом; так все, обретающие вечное спасение, обретают оное в единой Кафолической Церкви» (Святитель Московский Филарет. Катехизис. О девятом члене).

Будут ли вечные мучения грешников? Откройте святое Евангелие и слушайте Самого Господа нашего Иисуса Христа: «Идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его» (Мф. 25, 41). «И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный» (Мф. 25, 46).

«Добрее ти есть со единем оком внити в Царствие Божие, неже две оце имущу ввержену быти в геенну огненную, идеже червь их не умирает, и огнь не угасает» (Мк. 9, 47–48).

Или прочитайте решения, правила, деяния V, VI и VII Вселенских Соборов, не только осудивших, но и отлучивших от Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви Оригена, отрицавшего вечность адских мучений и утверждавшего всеобщее восстановление – апокатастасис (см.: Шестого Вселенского Собора правило 1, деяние 18; Седьмого деяние 7; также «Алфавит»: «Пятый Вселенский Собор» в книге «Правила святых Апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых Отец»).

И отец Понтий как бы продолжает: «Нужно дорожить всем порядком благочестивой жизни, установленным Святой Церковью, а также возможностью посещать храм Божий и особенно принимать в нем Святые Таины Христовы. Лишение того и другого не позволяет душе обновлять свою духовную жизнь во Христе, отчего ей становится тяжело, так как дух в ней начинает погасать, и она погружается в земность и душевность подобно тому, как если бы когонибудь заживо в гробу стали закапывать в могилу, где он стал бы задыхаться от недостатка воздуха и мог бы умереть» (II:255; 1:370).

И завершает:

«Нужно твердо держаться учения, жизни и правил Святой Церкви.

Бог да хранит тебя от зла» (II:244; 1:365).

Отец Понтий. I:231; 1:368

Если человек в чистоте исповедует святую православную веру и искренно живет по ней, по правилам Единой, Святой, Соборной, Апостольской Церкви, – значит, живет во Христе, живет во славу, во спасение других и себя. А это и есть то, к чему призывает отец Понтий, то, что всем нам нужно!

«Нужно жить во Христе, – вразумляет подвижник, – что возможно лишь при совершенном исполнении Его заповедей и совершенном же послушании Его Святой Церкви. Тогда приходится разойтись с миром, то есть с людьми, живущими по своим страстям, не имеющими в себе Духа Божия (1Кор. 2, 14)… Жизнь наша чрезмерно коротка (Иак. 4, 14). Поэтому нужно не гасить в себе ревности о спасении, но непрестанно возгревать ее строгим благочестием, чтобы не погас в нас свет истины от нашего нерадения (1Фес. 5, 19)» (I:474; 1:368).

«При всех обстоятельствах своей жизни, как бы дороги они ни были нам, мы должны на все смотреть очами веры, держась духом и молитвой Господа, и тогда пред нами будет раскрываться смысл их для вечности и ничтожество пред благами. Мы научимся ценить в них то, что к ней относится, и не будем иметь пристрастия ни к чему, даже естественному, как бы высоко оно ни было, например родительские привязанности или иные. А любовь остается, но служит средством для славы Божией и спасения ближних» (II:235; 1:357).

И молится:

«Бог да хранит тебя от зла» (II:244; 1:365).

«Да поможет тебе Бог во всем» (II:235; 1:357).

Отец Понтий. II:256; 1:371

Менее чем за три месяца до своей блаженной кончины отец Понтий в письме к духовной дщери, изъявившей желание молиться и трудиться в единстве Михновской общины, выразил, как всегда в кратких, но глубоко духовных словах, сущность подвига в ней и тем самым как бы подвел итог и своим старческим наставлениям, своему духовному руководству и оставил завещание «предать себя совершенно Промыслу Божию»:

«Возлюбленная о Господе N…

Когда христианин вступает на путь подвига жизни во Христе, то ему нужно отказаться от своих личных желаний и стремлений и предать себя совершенно Промыслу Божию, который и поведет его ко спасению и усовершению или через руководителя, если он есть, или, если его нет, то через обстоятельства его жизни. Всякие же мечтания об устройстве своей жизни по своим личным желаниям и соображениям ему нужно тогда оставить. Исполнением их мы только тешим себя, тогда как жить во Христе есть отказ от них и от себя для совершенной преданности воле Божией, чтобы Он воцарился в нашей душе. Иисус Христос оказал послушание Своему Небесному Отцу до мучительнейших крестных страданий и самой смерти. Так и подвизающемуся жить во Христе нужно умереть душою и телом для личных желаний, чтобы воля Божия стала законом для них. А всякий отказ от самого себя и личных желаний есть скорбь для нашего себялюбия. Вот и смотри, какой подвиг ты должна будешь у нас принять на себя. Так как раньше ты не собиралась жить у нас ради Господа и только теперь сообщила мне о таком своем намерении, то я и даю тебе тут краткое понятие о сущности этой жизни. Свои служебные, житейские и хозяйственные дела устраивай по своему разумению. Протоиерей Понтий Рупышев. 31 октября 1938 г.» (II:256; 1:371).

И наконец: «Когда мы преуспеваем в единстве духа веры и любви, то это и есть дело нашей жизни, а все остальное лишь поделие… не существенное для нас» (II:238; 1:361).

Отец Понтий. II:19; 1:333

В недавно (одновременно с изданием в Литве «Истории Михновской общины») опубликованной в Москве Сретенским монастырем книге Жан-Клода Ларше «Патриарх Павел. Святой наших дней» (пер. с фр. П. К. Доброцветова, С. О. Чернова. М., 2015) есть замечательные слова по своей благодатной правдивости: «Благодаря своей любви ко всем, простоте, смирению, мирному настрою и строгой дисциплине аскета, он стал образцом святости для всего клира верующих Сербской Церкви» (с. 217).

Этими душевными словами мне и захотелось завершить сообщение из жизни Михновской общины. Почему? Потому что ее батюшка Понтий очень близок к их свидетельству. (Это следует из «Истории Михновской общины».) Понятно, что по иерархическому, административному достоинству патриарх и протоиерей далеко отстоят друг от друга, но глас Божий зовет на небо всех, а услышат его ходящие перед Богом, имеющие страх Божий, помнящие о смысле жизни, ее назначении… Отец Понтий был земным Ангелом, а теперь он есть «Небесный Ангел»!

И снова слышим отеческий призыв доброго, верного, ревностного пастыря: «Против греха подвизайся до смерти, как нам это заповедал апостол. В скорбях и нуждах не унывай, на соблазны не иди, искушения терпи»; ходи «в страхе Божием и в правде всякого дела, чтоб из-за выгод в земной жизни ни на какие хитрости не пускаться, какая бы тяжесть ни приходила на пути… спасения» (II:258; 1:372).

«Больше же всего нам нужно никого не осуждать и не обижать, ни на кого не клеветать, ни на кого не иметь вражды, но всем прощать всякую обиду, ничего чужого не воровать, никого ни в чем не обманывать, не курить, не пить водки, сохранять целомудрие и чистоту души и тела, не произносить бранных слов, посещать храм Божий, удаляться от общения с людьми суетными и нечестивыми, почитать праздники благоговейным поведением, терпеть все скорби и напасти и соблюдать все посты… Нужно всякий грех очищать исповеданием перед духовником в таинстве покаяния и как можно чаще причащаться Святых Таин Христовых» (II:128; 2:466, 467).

И снова поднимается отцом-подвижником молитва к небу, а оттуда низводится испрашиваемая благодать Божия: «Бог да спасет тебя… Благодать Святого Духа да будет с тобою, да живит тебя и исполняет силы и мира. Да исполняет тебя жизни, силы, рассудительности, любви…» (II:483; 1:372).

А как радостно, как легко становится сердцу, когда слышишь обещание батюшки не оставлять свою паству и после ухода в мир вечности! Как хотелось бы, чтобы это обещание хотя бы краюшком коснулось и всех нас! «Я буду всегда и после смерти о вас заботиться и помогать вам» (II:352; 1:95)… Вот куда следовало бы посылать учащихся духовных школ, богословов, кандидатов богословия, а может быть, и докторов… Подумал. Нет! Нет! Пусть сами едут, по своему почину, а потом смиренно расскажут другим, в том числе и мне, уже «невыездному»!

«О, даруй мне, Господи, любовь, – хочется вместе со отцом Понтием поднять со слезами глаза и не опускать, – даруй мне, Господи, любовь все побеждающую, все терпящую, ищущую спасения ближних! Как она должна быть высока, разумна, мудра, чиста, постоянна, кротка!» (II:19; 1:333).

К. Е. Скурат. 2016 г.: исполнилось 65 лет труда в славной Московской Духовной Академии (1951–2016), а всего – 87 (1929–2016).