Избранные места из свято-отеческих толкований на 7-ю главу Евангелия от Матфея

Творения свв. отцов.

Тв. св. Афанасия Александрийского

Не судите, да не судими будете. Имже судом судите, судят вам; и в тоже меру мерите, возмерится вам (Мф.7:1–2). Господь говорит, что одно и то же и в разной мере терпят, и кто судит, и кто меряет; впрочем, говорит сие не в том смысле, в каком понимают еретики, обманывая сами себя, и неразумеюще, ни яже глаголют, ни о них же утверждают (1Тим. 1:7). Ибо, разрешая за деньги приносящих неразумное и гибельное покаяние, готовы они утверждать, что не должно судить и того, кто сделал смертный грех, потому что Господь сказал: не судите, да не судими будете

. Но если это действительно так, как утверждают они, то, без сомнения, подверглись осуждению праведный Ной, который осмеятеля Хама осудил быть рабом братии, и Моисей, осудив собиравшего дрова в субботу, повелел побить его камнями вне стана; и преемник его Иисус, осудив Ахара за татьбу, истребил со всем домом; и Финеес, осудив Замврия за блудодеяние, пронзил сулицею; и Самуил царя Амаликитян Агага предал смерти пред Господом; и Илия, осудив лжепророков, как свиней заклал при потоке; и Елисей, осудив Гиезия за принятие денег, наказал проказою; и Даниил, осудив похотливых старцев за клевету, наказал по закону Моисееву; и Петр, прияв ключи Небесного Царствия, когда Анания с женою утаили часть собственного своего достояния, осудив за это, сделал, что пали они мертвыми; и Павел осудил ковача Александра, сказав: да воздаст ему Господь по делам его (2Тим. 4:14), а Именея и Филата предал сатане, да накажутся не хулити (1Тим. 1:20), Коринфские же Церкви обвинял в том, что не судят, сказав: тако им несть в вас мудр ни един иже может разсудити между братии своих? Не вьете ли, яко аггелов судити имамы? (Кор. 6:5). Итак, если все праведные судили и не были сами судимы, паче же избраны на духовное служение, то почему же не должно судить, как говорят еретики? Господь сказал: не судите, да не судими будете, не для того, чтобы мы поступали в чем или делали что без суда, но имея в виду фарисеев и книжников, которые судили друг друга, но не исправляли сами себя. Так, например, убийцу по закону осуждали на смерть, а сами беззаконно убивали пророков; прелюбодею определяли казнь как прелюбодею, сами же, как кони женонеистовые, ржали на чужих жен; татя осуждали, когда сами были похитителями чужих достояний, и оцеживали комаров, верблюдов же пожирали. А что таковы были фарисеи и книжники, явствует из следующих за сим слов, сказанных Господом.

Что видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твом, не чуеши? Или како речеши брату твоему, остави, да изму сучец из очесе твоего: и се бервно во оце твоем? Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего: и тогда узриши изъята сучец из очесе брата твоего (Мф.7:3–5). Если у самого тебя в оке бревно непотребства, то можешь ли предостеречь брата своего от сучка малого греха? Богомудрый Павел, пиша к Римлянам о таковых лицемерах, приемлющих на себя вид благочестия, говорит: научая убо иного, себе ли неучиши? проповедал не красти, крадеши? глаголяй не прелюбы творити, прелюбы твориши? гнущаяся идол, святая крадеши? Иже в законе хвалишися, преступлением закона Бога бесчествуеши (Рим. 2:21–23); и еще: имже бо судом судиши друга, себе осуждавши: тожде бо твориши судяй. Так преступившие закон Пасхи преступлением сего закона бесчестят Христа, Господа Пасхи. Посему кто осуждает за что-либо другого, а сам делает то же, тот расуждает себя самого. Так и два старца, судившие Сусанну как прелюбодейцу, сами по закону Моисееву осуждены как прелюбодеи. И фараону возмерено тою же мерою, какою он мерил. Поскольку ввергал он в реку младенцев, то и сам погиб, потонув в Чермном море. И архиереи, убившие Захарию у жертвенника, сами при жертвеннике побиты римлянами в научение тебе, что, какою мерою кто меряет, такою и ему возмерится. И имиже кто согрешает, сими и мучится (Прем. 11:17).

«Воскресное чтение», 1806

Это можно понимать о мере добра, и о мере зла. То и другое возмерится нам нашею же мерою. Где возмерится? Частью и в этой жизни, а совершенно – в жизни будущей. Что за мера у нас, которою возмеряет нам сама правда Божия? Эта мера есть наше сердце. Им меряем мы другим добро и зло. От сердца исходиша живота (Притч. 4:23); от него же исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, и пр. (Мф. 11:19). Добро уделять другим учит апостол мерою сердца – кийждо якоже имать изволение сердцем (2Кор. 9:7); от него же требуется любовь (1Тим. 1:5; 1Петр. 1:22), призывание Господа (2Тим. 2:22), и самая вера (Рим. 10:10). И вообще от этого сокровища благий человек износить благая, и лукавый человек износить лукавая (Мф. 12:35). Как же нашею мерою – сердцем возмерится нам и за добро и за зло? Есть сердце обширное и сердце тесное, сжатое, как есть большая и меньшая мера. Бывают сердца столь пространные, что они могут вмещать в себе всех человеков, – сердца, подобные сердцу апостола Павла, который говорит коринфянам: сердце наше распространися: не тесно вмещаетеся в нас (2Кор. 6:11), и филиппийцам: я имею вас в сердцы моем (Флп. 1:7). Какая обширная мера! Кто может наполнить ее? Наполнить ее может один Бог; ибо болий есть Бог сердца нашего, говорят люди, имеющие столь обширное сердце (1Ин. 3:20). Но есть и сердца сжатые, закрытые к стороне ближних, а потому закрытые и к Богу; ибо нелюбяй брата своего, егоже виде, Бога, егоже не виде, како может любити? (1Ин. 4:20). Закрытые к ближним и к небу, такие сердца, однако, открыты со стороны противной, как мера превращенная; они открыты к преисподней и ее испарениями наполняются. Сердце доброе, верующее и любящее всех, исполняется и здесь многими драгоценными благами. В него, говорит Писание, излился любы, Божия (Рим. 5:5); в нем обручение Духа (2Кор. 1:22), в нем свет Божий (2Петр. 4:6), Дух Сына (Гал. 4:6) и Сам Христос (Еф. 3:17). Что же будет такое сердце там, где слава Божия заменяет всякий свет для блаженных (Откр. 21:23) и где будет Бог всяческая во всех (1Кор. 15:28)? Напротив, злое сердце, исполняясь злом греха, исполняется и всяким злом – помрачением смысла, неискусным умом – творити неподобная (Рим. 1:28), угрызениями совести, нередко – презрением от других, подозрениями, страхом, беспокойствами. Несть радоватися нечестивым (Ис. 48:22) и здесь: что же будет там? Так, еюже мерою мерим, возмерится и нам! – По другому сравнению Писания, эта истина выражается так: сеяй скудостию скудостию и пожнет: а сеяй о благословении о благословении и пожнет (2Кор. 9:6); сеяй в плоть свою от плоти пожнет истление, а сеяй в дух от духа пожнет живот вечный (Гал. 6:8).

Мф.7:6. Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас. Слова этого стиха находятся в такой связи с изложенною заповедью о неосуждении ближних: запрещается осуждение ближних, но не суждение о них. Суждение о ближних не только дозволительно, но даже необходимо, особенно апостолам при проповеди Евангелия, потому что проповедовать слово Божие недостойным и неспособным слушать и оценить его значит предавать его на посмеяние и вызывать со стороны врагов гонение на себя. Речь образная.

Беседы на 5, 6 и 7 гл. Евангелия от Матфея

Под именем псов разумеются здесь те злобные враги веры и истины, которые, слыша святейшие тайны Царствия Божия, не приемлют их с кротостью агнцев и не обращают во спасение души своей, но с дерзостью псов лают на проповедников истины и при всяком случае готовы угрызать их. Под именем свиней разумеются те погрязшие в нечистых похотях грешники, которые, хотя слышат слово Божие, но, не имея зрения для распознания драгоценности сего небесного бисера, со свинским невежеством пренебрегают сие сокровище жизни вечной, предпочитая оному скотскую жизнь в нечистых похотях своих. В отношении к тем и другим Спаситель заповедует служителям слова Божия наблюдать святую некую и рассмотрительную бережливость в сообщении им тайн Царствия Божия, дабы, с одной стороны, сохранить важность, свойственную сим небесным тайнам, и святость их предохранить от попрания нечистыми ногами грешников; а с другой – остеречь и самых проповедников Евангелия, которых ревность в обличении злых людей могла бы подвергнуть их растерзанию от их злобы. А сверх того, дабы и самим беззаконникам не подать случая еще к большим беззакониям и погибели, которой они подвергают себя попранием небесных бисеров святейших тайн Царствия Божия.

«Воскресное чтение», 1804

Не пометайте бисер ваших пред свиниями, да не поперут их ногами своими (Мф. 7:6). Кто же такой, скажешь, будет попирать слово Божие? Тот, кто не считает его драгоценным и важным. Кто это такой, скажешь, столь несчастный, что не почитает его драгоценнейшим всего? Тот, без сомнения, кто не с такою охотою и не с таким усердием занимается им, с какою охотою занимается любодейцами в оных сатанинских театрах. Там весьма многие проводят даже целые дни и для сих занятий много терпят урона в делах домашних. И однако, с какою охотою и тщанием то что слышали стараются удержать в памяти и внутри сохраняют к погибели душевной! А здесь, где говорит Бог, не подождут терпеливо немного времени. Отчего это? Оттого, что мы ничего не имеет общего с небом, и для того-то поистине Бог угрожает нам геенною не потому, чтобы нас желал Он ввергнуть в нее, но чтобы побудить нас убегать сего пагубного обычая. Но мы все делаем напротив. Часто какой-нибудь из престарелых, обошедши многие страны и морские области, подробно повествует не только о числе стадий, но и положении городов, о видах, пристанях, площадях и т.д.; а мы не знаем и того, как близко находимся от небесного града! Мы, верно, поспешили бы проходить этот путь, если бы знали расстояние. Ибо град сей отстоит от нас не так, как небо от земли, но и гораздо более, если будем нерадивы, а если употребим старание, то в короткое время можем достигнуть до самых врат. Ибо не величиною расстояния, а качеством нравственным должно измерять это пространство.

Ты тщательно содержишь в памяти происшествия настоящей жизни, знаешь и новое, и древнее, и древнейшее, можешь перечислить не только главных вождей, под предводительством которых ты сражался, но даже всех военачальников, даже всех раздаятелей наград и тех, которые сражались на зрелищах и которые победили, – знаешь, что до тебя не касается и не приносит тебе никакой пользы. Но кто в сем граде, о котором говорим мы, главный начальник, кто по нем первый, второй или третий; или кто в нем в какое время, или что устроил и совершил? Ты и во сне об этом не мечтал. А какие законы постановлены в нем – ты и других об этом слушать не хочешь. Как же, скажи мне, ты надеешься получить обетованные тебе блага, на кои ты не обращаешь внимания даже и тогда, когда тебе говорят об них?

Слова не дадите святая псом: ни пометайте бисер ваших пред свиньями, да не поперут их ногами своими, и вращшеся расторгнуть вы, подают подобный следующему смысл: поскольку Божие слово свято и подлинно самый драгоценный бисер; псы же и свинии суть погрешающие не только в догматах, но и в деятельной жизни; и попирание – раздор и состязание об этом покушающихся извратить правоту догматов и оскорбляющих доблестное житие; а расторжение – пренебрежение и поругание живущими неправо предлагающих слово Божие и подающих добрые советы, то Господь сказал по сему: не повергайте слова, подобно чему-либо малоценному и легко приобретаемому, чтобы и Господа не оскорбить вам, и самим не подвергнуться осмеянию тех, которые не говорят и не делают ничего право. Иные же, близко к истине, утверждают, что Господь повелевал не давать и священства непотребным и нечистым, чтобы не осквернили оного и не стали нападать на рукоположивших, расторгая ту добрую славу, какую имели прежде. Если же скажут, что и согрешающим мирянам повелевает не преподавать Божественных Тайн, не противоречь сему. И если будут говорить, что запрещает совершать Божественное крещение над теми, которые притворно приступают к вере, но не оставляют настоящих своих занятий – также не спорь.

Не дадите святая псом, ни пометайте бисер ваших пред свиньями, говорит Христос. Ибо и в сем нужен правый суд. Господь не сказал неопределенно или без различия: давайте святое и бисеры всем, но говорит: не дадите снятая псом – злым делателям; по слову апостола; блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей (Флп. 3:2), блюдитесь и от свиней, то есть похотливых. Похотливые же уподобляются свиньям не без основания; напротив того, сравнение сие близко и верно. Как свинья почитает для себя утратой, если кто извлечет ее из тины; так, если и похотливого отвлекает кто от тины сластолюбия, то врагом своим, а не другом, признает он советующего ему быть целомудренным. Итак, бисеров наших – Пречистых Тайн – не будем пометать пред людьми, подобными свиньям. Ты говоришь: и они желают приобщиться святых; но они бесстыдные псы и свиньи, валяющиеся в сластолюбии. Поэтому не давай им. Ибо и больные желают воды, но врачи не дозволяют им пить; и похитители власти желают царской порфиры, но охраняющие оную, предвидя опасность, не уступают ее. Внемли же и ты, диакон: не давай недостойным порфиры пречистого Тела, чтобы не подпасть тебе ответственности, не по законам гражданским, но по Владычному слову. Итак, не дадите святая псом, ни пометайте бисер пред свиниями, да не поперут их ногами своими, неразумными помыслы, и вращшеся расторгнут вы, произведя расколы и ереси.

Ответ. Сие объясняет нам апостол, когда к сказанному им иудеям присовокупляет: иже в законе, хвалишися, преступлением закона Бога безчествуеши (Рим. 2:23). Посему Господь запретил здесь то бесчестие, какое святым словам Господним наносим преступлением оных. Следствием сего преступления бывает, что находящиеся вне веры также почитают Господни наставления удобопренебрегаемыми, и потому же самому с большею смелостью восстают и на нас, и преступающего как бы расторгают своими укоризнами и обличениями.

«Воскресное чтение», 1876

Всякий просящий получает и ищущий находит, и стучащему отворят. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень! И, когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим; тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7:8–11).

Горячо некогда молилась святая Моника, мать блаженного Августина, чтобы Бог не допустил путешествия сына ее в Италию, где в развратном Риме ему угрожали многоразличные опасности. Но напрасно: Августин должен был отправиться в Италию, и в этой стране он нашел Христа и свое обращение. А в этом, собственно, и был главный предмет молитвы святой Моники за своего сына. Таким образом, молитва ее хотя не буквально, но с преизбытком была услышана. И как часто случается подобное и с другими искренно и с верою молящимися! Сначала кажется, что молитва их была совершенно напрасною; но затем оказывается, что она услышана гораздо лучше, чем мог и представить молящийся. Вот больной со слезами молится о выздоровлении. Напрасно: болезнь его все усиливается. Но неужели молитва его была тщетна? Далеко нет. В болезни выздоровела душа его. Внешнюю жизнь он потерял, но внутреннюю приобрел для вечной жизни. Мы часто просим дать нам камень, а Бог подает вместо того хлеб. Но когда мы просим хлеба, Бог дает и хлеб, а когда нужно, то и мгновенно и буквально, как это испытывали многие угодные Богу люди. Иногда действительно Бог медлит исполнением наших молитв и заставляет нас ожидать; но это Он делает по любви к нам, потому что ожидание делает нас лучшими, так как чрез него мы учимся терпению, упражняемся в воздыханиях и молитвах, больше приходим к сознанию самих себя, и утешение становится после гораздо отраднее и сильнее. Одно необходимо условие: чтобы молитва наша была услышана, необходимо, чтобы молитва была истинная, молитва со смирением и верою. При этом условии милосердый Господь несомненно услышит нас и подаст просимое.

Творения свв. отцов.

Тв. Исидора Пелусиота

Велика благость Божия и человеческая жестокость. Кто испросил себе отсрочку и получил прощение долга, тот, когда у него попросили отсрочки, не только не дал, но и заключил клеврета своего в темницу, и притом не столько ему задолжавшего, сколько должен был сам, потому что сам должен был десять тысяч талантов, а тот пятьдесят динариев. Потому евангельское слово, человеческую доброту сравнивая с Божиею благостию, справедливо назвало ее лукавством: аще убо вы лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим, не целую природу обвиняя в лукавстве (да не будет сего, ибо написано: ублажи, Господи, благия (Пс. 124:4), и еще: благий человек от сокровища своего износит благая (Мф. 12:35), но сравнивая только благость человеческую с Божиею, назвало ее лукавством. Ибо сказано: кольми паче Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него (Мф. 7:11).

Творения свв. отцов.

Тв. Григория Богослова

Последуем высочайшему и первому закону Самого Бога, Который посылает дождь на праведных и грешных и велит восходить солнцу одинаково над всеми (Мф. 5:45), Который, без всякого стеснения, предоставил всем, обитающим на суше, и землю, и источники, и реки, и леса, пернатым – воздух, живущим в водах – воду, Который всем человекам даровал в изобилии потребности жизни, кои ни власти не подлежат, ни законом не ограничиваются, ни пределами государств не преграждаются, но предложены всем и каждому в богатой мере и между тем нисколько от того не оскудевают. Так щедро всех людей наделил Бог, конечно, для того, чтобы равным раздаянием даров Своих показать и одинаковое достоинство нашей природы, и богатство благости Своей. А люди, зарыв в землю золото, серебро, дорогие и лишние одежды, самоцветные камни и другие подобные драгоценности, – сии свидетельства брани, междоусобий и древнего насильства восхитителей Верховной власти, – после того, безумные поднимают еще брови и бедствующим сродникам своим по естеству отказывают в милосердии, не желая даже излишками своими помочь им в нуждах их. Какое невежество! Какая глупость!

Митрополит Григорий.

Слово в Неделю тринадцатую по Пятидесятнице.

«Духовная беседа», 1858

Внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящий им: что узкая врата, и тесный путь, вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Мф. 7:13–14).

Следовательно, нельзя войти в Царство Небесное так легко, как многим думается. Туда ведет не широкий – легкий, а узкий – трудный путь; широкий – легкий путь ведет в пагубу; в Небесное Царство ведет путь тесный. Рассмотрим слова Господа.

Внидите тесными враты, сказал Господь. Что значат эти слова? Без сомнения, не иное что, как следующее: «Всеми силами старайтесь идти в Царство Небесное, несмотря ни на какие трудности и неудобства; употребляйте всевозможную осторожность, непрестанную осмотрительность, непрерывное обуздание плоти, непрерывное возбуждение духа».

Пространные врата и широкий путь вводяй в пагубу, продолжает Господь. Люди, идущие широким путем, думают, что можно войти в Небесное Царство, нимало не наклоняясь, нимало не сгибаясь, не делая себе ни малого насилия, не употребляя напряжения сил, и посему спокойно удовлетворяют всем пожеланиям своего не обновленного покаянием сердца; идут широким путем бодро и совершенно беззаботно. Они не думают о вере и не употребляют усилий для исполнения ее требований. Конечно, можно не наклоняться, не сгибаться, не остерегаться., то есть ни в чем себе не отказывать, можно пользоваться всем, что нам любезно и приятно, можно жить, нимало не думая о большой ноше наших грехов, но, наконец, окажется, что место, куда приведет нас такой путь, слишком ужасно и крайне болезненно: такой путь ведет в пагубу. И посему, друже, ежели тебе любезно вечное блаженство, то остановись и дальше ни на шаг! Легкая, часто веселая, широкая дорога, по которой ты идешь так беззаботно, удовлетворяя или стараясь удовлетворять всем пожеланиям твоего сердца, есть преддверие ада, который может открыть свою пасть и поглотить тебя прежде, нежели ты опомнишься. Весьма много людей идет этим легким, широким путем; но это не должно вводить нас в заблуждение и отвращать от трудного, тесного пути. Напротив, всякий из нас должен сильно говорить себе: «Хотя бы все люди шли широким путем, я не пойду с ними. Я следую моему Господу и иду Его дорогою. Он Сам показал мне истинный путь и Сам остерегал от ложного пути. Его я слушаюсь». На пути ко спасению иногда бывают почти непреодолимые препятствия. Исчислите, ежели молете, все, что может ввести и вводит нас в соблазн и грех отвне, потом рассмотрите, как много и часто препятствуют нашему исправлению разные дурные наши склонности, – и вы тотчас увидите, что путь и врата, вводящие в живот, в самом деле узки и тесны. Но тесными вратами вообще нельзя входить неосторожно и беззаботно: легко можно убиться или завязнуть. Широким путем, которым ходят весьма многие, нельзя идти неосмотрительно: легко можно упасть и сломить ногу или и шею. На пути в Царство Небесное встречается весьма много препятствий и затруднений, которые нелегко преодолеваются. И вот причина, почему так немногие идут этим путем и почему святой апостол так сильно побуждает нас бодрствовать, мужаться, укрепляться. Но это не должно устрашать нас. Мы не одни, с нами наш Господь. Он предшествует нам Своим примером, Сам ведет нас и Сам дает нам силу, елели только мы со своей стороны делаем, что можем и что должны делать. Кто идет при Его руководстве, тот наконец непременно войдет в Его вечное Царство. А кто идет не по Его направлению и не с должною осторожностью и ревностью, кто хочет войти в Небесное Царство со всеми своими худыми склонностями, страстями и грехами, тому нельзя надеяться, чтобы для него отворились двери в Небесное Царство.

Тесен и прискорбен путь, вводящий в Царство Небесное; и потому многие подвижники, вступив на него, оставили мир, бросили все мирское позади себя и прошли сим путем в нищете и всяких лишениях; святые мученики омочили сей путь даже не потом, а кровию своею. Стало быть, кто ходит, высоко подняв голову, кто гордится пред другими, тому не пройти здесь, если не наклонит головы, если не смирится: узки врата и тесен путь! Кто пресыщается земными благами, тучнеет от невоздержания, тому не пройти, если не изнурит своего тела постом и трудами: узки врата и тесен путь! У кого много всякого ненужного добра, кто не делится с ближними своим добром, кто при этом обременен еще другими суетными попечениями, тому не пройти здесь, если не убавит всего этого: узки врата и тесен путь! А женщинам о, как много надобно оставить из того, к чему привязано их сердце, если они хотят пройти в эти узкие врата! Тесен и прискорбен путь, полон терний и волчцов! Много нужно пота пролить, много надобно труда приложить, много должно потерпеть и пострадать, чтобы в рай пройти: многими скорбями подобает нам внити в Царство Небесное! У кого тело любит негу и покой, кто не может и одного слова обидного переварить, тому не пройти в рай: узки туда врата, тесен и прискорбен путь! Кто же хочет в рай войти? Конечно, все хотят. Так пусть же все и знают, что путь туда тесный и прискорбный! Пророк Илия, восходя на небо, сбросил с себя верхнюю одежду свою. Что же это была за одежда? Да простая кожа овчая. Стало быть, ты, который так или иначе обдираешь овец – обижаешь бедных людей, – знай, что в чужой коже в рай тебя не пустят. Лучше и из головы выброси, будто можно туда войти в чужой коже, с отнятым у ближнего добром!

Узкий путь (ведущий к Царствию Небесному) покажут тебе: томление чрева, всенощное стояние, вода в меру, хлеб в скудости, очистительное питие, бесчестия, насмешки, наругания, отсечение своей воли, терпение нападок, безропотное переношение пренебрежения, вменение ни во что оскорблений и навык, когда обижают, великодушно терпеть; когда оговаривают, не сердиться; когда уничижают, не гневаться; когда осуждают, смиряться. Блаженны, которые идут одним из исчисленных путей: яко тех есть Царство Небесное (Мф. 5:5–12).

Творения свв. отцов.

Тв. Василия Великого

Почему называются пространными те врата, и широким тот путь, которые вводят в пагубу (Мф. 7:13)?

Господь, по многому человеколюбию, для выражения учения истины употребляет слова и именования предметов, нам знакомых. Посему как уклонение от прямого пути, проложенного по земле, возможно на большее пространство; так, говорит Он, уклоняющийся от пути, который ведет в Царство Небесное, находится на великом пространстве заблуждения. А слова пространный и широкий, как рассуждаю, значат одно и то же; потому что широкое и у знакомых с внешнею ученостью называется пространным. Поэтому поле, то есть место заблуждения, пространно, а конец его – пагуба.

Отчего узки те врата, и тесен тот путь, которые вводят в живот, и как входит ими человек (Мф. 7:14)?

Опять и здесь узкое и тесное означают не что-либо разное; но слово тесный выражает высшую степень узкости, когда путь до того сужен, что идущему надобно тесниться, то есть с обеих сторон жаться; потому что опасно всякое уклонение и в правую и в левую сторону, как на мосту, с которого, в какую сторону ни поверни, готова принять тебя текущая под ним река. Потому Давид говорит: при стези соблазны положиша ми (Пс. 139:6). Посему, кто предположил войти в живот узким и тесным путем, тот должен остерегаться всякого отступления и совращения от заповедей Господних, исполняя написанное: да не уклонишися ни на десно, ни на лево (Втор. 17:11).

«Воскресное чтение», 1876

Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Мф. 7:15). Великую опасность для впечатлительных, но нетвердых в вере христиан составляют обольщения лжепророков или лжеучителей, под влиянием которых легко впасть в неправоверие и чрез то подвергнуться погибели. Поэтому Спаситель весьма настойчиво убеждает беречься таких лжепророков. Ибо когда человек силою Святого Духа возбуждается к новой жизни, то вместе с этим для него восходит новый свет познания и он ничего столь сильно не желает, как чтобы этот свет все яснее и яснее светил ему. Но для этого ему нужен руководитель, и он старается найти верного руководителя, чтобы не попасть в руки обольстителя. А такие обольстители и лжепророки были во все времена; они есть и теперь, как предсказал это апостол Павел, когда писал Тимофею: Знай, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся (2Тим. 3:1–5). Внутри это хищные волки, хотя они и приходят в овечьей одежде и в духовности ангельской, – волки, готовые беспощадно растерзать и пожрать. Ибо хотя они и Христа проповедуют, в Его имя пророчествуют, даже бесов изгоняют и много чудес совершают, но в действительности они не ищут ни славы Божией, ни спасения душ, но ищут самих себя, своей славы, своих выгод. Они учат, они проповедуют не из любви к грешным человеческим душам, но своекорыстия ради, будет ли это слава, деньги, или то и другое вместе. Если же они и действительно ищут душевного спасения, то это у них не главное, но главное у них своя собственная личность; ради этого они стараются умножить число своих приверженцев, которые бы везде возвещали их славу. Это лицемеры, которые под маскою благочестия скрывают свою жадность и честолюбие. Но будучи под маской и ходя в овечьей коже, они тем опаснее для неокрепших в вере и познании истины. Их так обольщает знание Писания, ревность и мнимое смирение этих лжепророков, что они вполне доверяют им и становятся тем же, что и лжеучители их. Обращение с ними, близость и пример их отравляют ядом простые души. Кто следует им как своим руководителям скоро и сам становится подобным им в лицемерии и во всех пороках, ведущих к вечной погибели. И мало ли идущих этим путем?.. Спаситель предостерегает берегитесь лжепророков!

Протоиерей Нечаев.

«Душеполезное чтение», 1876

Внемлите от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы (Мф. 7:15). Что это за лживые пророки, от которых повелевает беречься ученикам Своим Господь Иисус Христос? Во времена ветхозаветные имени лживых пророков заслуживали те, которые пророчествовали во имя ложных богов, например, пророки Ваала и Астарты (2Цар. 18:19), также те, которые ложно выдавали себя за пророков истинного Бога, мечты своего воображения и личные мнения – за откровения свыше и видения (Иер. 23:16–17; Иез. 6–10). Они льстили «современникам, возвещая мир и безопасность, когда над ними висела неотвратимая гроза (там же); за деньги, иногда за горсть ячменя и куска хлеба, одним, которым суждено помилование от Господа, предсказывали гибель, другим, обреченным на погибель – благоденствие (Иер. 6:18; Иез. 13:19). Истинные пророки поражали лживых сильными обличениями и угрозами и предостерегали от них общество. От подобных лжепророков, имеющих появиться в недрах христианства, предостерегает Своих учеников Господь Иисус, имея в виду, что эти лжепророки, подражая истинным вестникам воли Божией, возьмут на себя роль не только предсказателей, но вообще учителей веры и нравственности.

Предостережение Христа Спасителя не имеет ли значения для нашего времени? Имеет. Мы не говорим о некоторых сектантских обществах, члены которых в своих религиозных собраниях искусственными приемами приводят себя в состояние исступления и в этом состоянии свои бессвязные речи выдают кощунственно за внушения Святого Духа. Мы имеем в виду лжеучителей другого рода, которые не называют себя вестниками воли Божией, органами непосредственных божественных откровений, но тем не менее весьма похожи на тех лжепророков, от которых предостерегает Иисус Христос. Подобно последним, первые стараются навязать доверчивым слушателям лживые и в высшей степени пагубные учения и при этом ведут себя так благовидно, что неопытные легко поддаются их влиянию, не подозревая, что имеют дело с волками в овечьей шкуре. Сам сатана принимает иногда вид светлого ангела для обольщения людей. Что мудреного, если и слуги отца лжи прикидываются смирными овцами для уловления добычи? Они никого не приневоливают принять их учение, никого насильно, по крайней мере на первых порах, не склоняют на свою сторону; они только желают, чтобы вы их слушали, – и слушает иной незрелый нравственно и физически человек и под обаянием их речей до того заслушивается, что, думая иметь дело с овцою, неприметно попадает в челюсти волка, погибает нравственно и нередко физически. О, берегись, христианин, от лжепророков, которые приходят к нам в овечьей одежде, а внутри суть волки-хищники.

Таковы в наше время те лжеучители, которые стремятся к ниспровержению существующих отношений семейных, гражданских и церковных, распространяя превратные понятия о свободе и всеобщем равенстве. Таковы вызыватели духов – спириты. Всего хуже и опаснее то, что современные лжеучители, несмотря на несогласие своих мнений со словом Божиим и вообще с учением истины, для обольщения неопытных дерзко ссылаются в оправдание своего учения на слово Божие. Можно ли, например, ожидать, чтобы заимствованное у язычников (египтян и индусов) учение о переселении душ и многократном их перевоплощении для постепенного их очищения, могло иметь основание в Священном Писании? Но защитники этого учения силятся утвердить его на словах Иисуса Христа в беседе с Никодимом. Христос сказал Никодиму: аще кто не родится свыше, не может видети Царствия Божия (Ин. 3:3) Вместо свыше защитники учения о переселении душ читают: снова, и уверяют, что здесь идет речь о переходе души, путем рождения, из одного тела в другое, – не обращая внимания на то, как Сам Христос объяснял Свои слова. Когда Никодим, не поняв смысла этих слов, спросил Иисуса Христа: како может родитися человек, стар сый? Иисус Христос указал на таинство крещения, говоря: аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие (Ин. 3:4–5). Духовное возрождение души благодатью Святого Духа в водах крещения, очевидно, ничего не имеет общего с переселением душ. Распространители противообщественных учений для уловления простодушных тоже ссылаются, как свойственно волкам в маске овцы, на свидетельства слова Божия. Например, в Деяниях апостольских повествуется, что между иерусалимскими христианами существовало общение имуществ (Деян. 2:44 и д.). Это общение было совершенно добровольное, как выражение братской любви и сострадательности к нуждающимся. Но современные лжеучители, восстающие против частной собственности, указывают на этот пример в оправдание обязательного разделения между всеми частных имуществ с насильственным отнятием их у владельцев. Какое кощунственное и лицемерное толкование слова Божия! Но можно ли и ожидать иного от волков в овечьей коже?

Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое.

Здесь дождем, реками и ветрами Господь иносказательно называет человеческие несчастия и злоключения, как то: клеветы, наветы, плач, смерть, погибель ближних, оскорбления от других и всякое другое зло, какое только бывает в настоящей жизни. Но душа праведного, говорит Он, ничем не побеждается. Причиною сему то, что она основана на камне; камнем же называет твердость Своего учения. Ибо, поистине, заповеди Его гораздо тверже камня; помощью их человек становится выше всех волн человеческих. Ибо, кто тщательно соблюдает оные, тот препобеждает не только гонение людей, но и козни диавольские. Человека же, который слушает слова Христовы и не творит их, Спаситель справедливо назвал безрассудным. Ибо что может быть безрассуднее того, кто строит дом на песке, подъемлет труд, но плода и спокойствия не получает, а вместо сего несет наказание? А что и преданные пороку трудятся, это всякому известно. Ибо и хищник, и прелюбодей, и клеветник переносят много трудов и беспокойств, дабы свое нечестие привести в исполнение; но от сих трудов не только никакой не получают пользы, но еще терпят великий вред. Поскольку и Павел, намекая на сие же самое, говорит: сеяй в плоть свою от плоти пожнет истление. Сему сеятелю подобны и те, которые на песке утроят, как то: на блуде, на роскоши, на пьянстве, на гневе и на всем прочем. Порок последователей своих делает безрассуднейшими, и храмина, построенная на песке, распадается не просто, а с великим бедствием. Ибо Спаситель сказал: и было падение ее великое. И в самом деле, здесь опасность угрожает не маловажным вещам, но душе и притом лишением неба и нетленных оных благ. Но и прежде сего порочный будет проводить жизнь самую несчастную, сопряженную с непрерывными печалями, страхом, заботами и сильными беспокойствами, на что указывая, премудрый говорит: бегает нечестивый, ни единуже гоняху. поскольку таковые люди трепещут теней, подозревают друзей, врагов, рабов, знаемых и незнаемых, и таким образом прежде вечных мучений еще здесь терпят жесточайшее мучение. Все сие показывая, Христос сказал: и было падение ее великое. Таким образом, и настоящими бедствиями сильно убеждая самых упорных неверных избегать порока, Он сделал приличное заключение Своим благим заповедям.

Слушающий слова Господни и исполняющий их подобен строящему дом на камне; а слушающий и не исполняющий подобен строящему дом на песке. Заучи это всякий и почаще повторяй; истина же, в нем содержащаяся, всякому понятна и ясна наглядно. И собственных опытов всякий имеет под руками в этом роде множество. Мысли, например, пока еще думаешь о чем, бывают неустойчивы и мятутся; когда же изложишь их на бумаге, они получают окреплость и неподвижность. Предприятие какое-нибудь все еще бывает неверно и меняется в частностях, пока не начато; а когда пустишь его в ход, всем исполнительным соображениям конец. Так и нравственные правила, пока не исполнены, они как будто чужие, суть вне нас и непрочны; а когда исполняешь их, они входят внутрь, оседают в сердце и полагают там основу характеру доброму, или злому. Блюдите убо, како опасно ходите.

О неосуждении ближних (Мф.7:1–5)

Святоотеческие толкования

1) Св. Иоанн Златоуст. »Духовная беседа». 1862.

2) Св. Григорий Богослов, т. 1.

3) Св. Исаак Сирин. Слова подвижнические. М., 1858.

4) Св. Ефрем Сирин. О том, чтобы не быть злоречивым. Твор. О злоречии и злоречивых. Там же. Слово о злоязычии и о страстях.

5) Прп. Исидор Пелусиот на слова: что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, иже есть во оце твоем, не чуеши (ст. 3).

6) Предостережение и назидание склонных к осуждению ближнего. Достопамятные сказ, о подвижничестве святых отцов.

7) Не осуждай священника. Достопамятные сказ, о подвижничестве святых отцов.

8) Св. Анастасий Синаит о том, что не должно осуждать никого, наипаче же священника. «Воскресное чтение», 1822.

Новейшие толкования

9) Еп. Феофан. Мысли на каждый день года по церковным чтениям.

10) На Ев. Лк. 6:41. «Воскресное чтение», 1824. На ст. 1–2 Матфея, 1802, 1823, 1817, 1816, 1880.

11) Певницкий о пересудах. «Воскресное чтение», 1883.

12) Один из ближайших путей в Царствие Небесное. «Воскресное чтение», 1885.

13) Диакон Воинов о грехе осуждения ближних. «Душеполезное чтение», 1861.

14) В защиту суда и присяги. «Воскресное чтение», 1886.

15) С. Соллертинский. Объяснение 7 гл. 1 ст. Матфея и 6 гл. 37 ст. у Луки в Речи на торжественном акте С.-Петербургской духовной академии. «Христианское чтение», 1887. (Против графа Толстого).

16) А. Орфано. Объяснения 7 гл. 1–5 ст. в статье: В чем должна заключаться истинная вера каждого человека, по поводу книги графа Толстого: В чем моя вера. «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения», 1887.

17) Волков. Объяснение 1 ст. в статье: Последние произведения графа Л.Н. Толстого и их критика в русской и отчасти иностранной литературе. «Православный собеседник», 1886.

18) Ст. 6. Бисер. Библ. пол. сл. «Воскресное чтение», 1874.

Об услышании молитв (Мф. 711)

19) Ст. 7. Просите, и дастся вам, ищите, и обрящете, толцыте, и отверзется вам. «Христианское чтение», 1826.

20) Ст. 11 и Лк. 11:13. Аше убо вы, зли суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим, колъми паче Отец, Иже с небесе, даст Духа Святого просящим у Него. «Воскресное чтение», 1805.

21) Еп. Феофан о том же на Ев. Луки 11: 10–13. Мысли на каждый день года.

22) Ст. 12. Прп. Исидор Пелусиот на сказанное: вся, елика хощете, да творят вам…

О тесном и широком пути (Мф. 7:13–14)

23) Назидательные размышления об узком пути ко спасению (13 ст.). «Христианское чтение», 1827.

24) На тот же ст. «Воскресное чтение», 1822.

25) Св. Иоанн Златоуст на ст. 14. Беседы на разные места Священного Писания.

Предостережение от ложных пророков (Мф. 7:15–20)

26) Еп. Феофана. Мысли на каждый день года.

27) Ст. 15–16. Архиеп. Никанор. О том, что ересеучение графа Толстого разрушает самые основы не только православной христианской веры, но и всякой религии. Поучения и Беседы. Его же о том, что ересеучение графа Толстого разрушает основы общественного и государственного порядка. Там же.

28) Ст. 15. Филарет, архиеп. Черниговский. О ложных пророках.

29) Ст. 17. Леонтий, архиеп. Варшавский. О воспитании детей в семье и школе.

Об истинной и ложной мудрости (Мф. 7:21–27)

30) На ст. 21. «Воскресное чтение», 1819.

31) Мысли свт. Феофана на тот же ст.

32) Ст. 24–27. О еврейских домах в Палестине. «Воскресное чтение», 1873.

Специальные толкования

1) Тренч, архиеп. Дублинский. Нагорная проповедь Господа нашего Иисуса Христа.

2) Филарет, архиеп. Рязанский. Беседы на 5, 6 и 7 гл. Евангелия от Матфея.

3) Свящ. П. Смирнов. Нагорная проповедь Иисуса Христа.

4) Ф. Троицкий. Нагорная беседа Иисуса Христа.

5) С. Уваров. Общедоступное истолкование 5, 6 и 7 гл. Ев. Матфея.

Прилежаев. «Образ учения Иисуса Христа».

«Духовная беседа», 1871

И бысть, егда сконча Иисус словеса сия, дивляхуся народи о учении Его. Бе бо уча их яко власть имея, и не яко книжницы (и фарисее). (Мф.7:28–29).

Со властью было слово Иисуса Христа. Бесспорно, конечно, что так было потому, что в настоящем случае учил истине Тот, Кто о Себе сказал: Аз есмь истина (Ин. 14:6). Но если мы обратим внимание лишь на человеческую сторону дела, рассмотрим учение Иисуса Христа только относительно его способа изложения, формы речи, то и тогда должны будем повторить то невольно вырвавшееся из уст слушателей Христовых признание, которое приведено нами выше: николиже тако есть глаголал человек, яко Сей Человек. Иисус Христос учил не яко книжницы и фарисее (Мф. 7:28). Ученые толкователи закона, пустившись в отвлеченный догматизм, преобразили религию в сухую, многосложную, отвлеченную доктрину, состоявшую из множества тонких пустых формальностей и мелочных предписаний, раздробленных на множество отделений и подразделений. До какой крайней и странной мелочности доходили раввины, обставляя заповеди Моисеева закона неисчислимыми предписаниями и преданиями старцев, определяющими в чрезвычайных подробностях каждое постановление закона, можно видеть из того, что у раввинов существовали определения даже касательно способа обрезывания ногтей. Но систематический вид, который дали своему учению ученые книжники, был мало доступен простому народу. Мелочная иудейская ученость, проповедуемая в синагогах, связывала и пугала простой здравый рассудок неученого иудея. Поэтому наполненные мелочами рассуждения раввинов не оставляли после себя никакого серьезного следа в умах и сердцах слушателей и всем уже наскучили. Все чувствовали, что раввины учили тому, чему сами не верили, в чем уверять других не смели и что говорилось, внушалось только для вида.Не таким характером отличалось учение Иисуса Христа. Он учил всегда просто, общедоступно, сильно – со властию. В его проповеди ничего не было искусственного, заученного; она была чужда всякой изысканности и отвлеченности. «Учение Спасителя – это безоблачное утро, это – восходящее солнце, льющее лучи радостного света». Истина, которой Он учил, озаряя одинаковым светом и самые простые, скромные, и самые высшие, развитые умы. Иисуса Христа одинаково могли понимать и простой неученый рыбарь, и глубокомысленный книжник. Говорят, что один мыслитель, на смертном одре, окруженный самыми славными из своих учеников, сказал с непритворною грустью: «Я уношу с собою в могилу сожаление, что только один человек в мире понимал меня, да и тот понимал только в половину». То же самое мог бы сказать и всякий философ как руководитель умов; потому что каждый из философов распространял вокруг себя лишь относительный свет, несовершенно воспринимаемый даже теми, на кого он падал прежде всех. Неудоборазумеваемая философская система мировоззрения, с ее строго логическими отделами, дроблениями и распорядками, с недосягаемою отвлеченностью ее понятий, с массой технических и специальных выражений, с неясным темным языком, с искусственными и изысканными оборотами мысли и речи, могла только озадачивать простую голову и, как туман, носиться в умах неученых людей. Философы даже с намерением удалялись черни, руководясь тем существовавшим в древней философии мнением, что истина может и должна быть уделом только немногих мужей, достигших высшего умственного развития, а простому народу бесполезно знать ее. Один духовный французский писатель справедливо замечает, что «слово поэта: odi profanum vulgus (ненавидь невежественную толпу) было девизом мудрецов». Философы не посвящали презираемую ими чернь в глубокомысленные тайны своего учения и сообщали их одним только посвященным, то есть небольшому числу последователей своей школы. Подобные же презрительные отношения к неведущим, кроме языческого мира существовали и в иудейском мире, о чем, как уже мы заметили, можно судить по следующим словам фарисеев и книжников: народ сей, иже не весть закона, проклят суть. Таким образом, ясность и простота учения Иисуса Христа была совершенно новым, небывалым ее в мире явлением.

«Воскресное чтение», 1825

Вскоре после Нагорной проповеди, во вторую Пасху Своего служения, Иисус Христос вошел в Капернаум, город Галилейский, принадлежавший колену Неффалимову. Здесь, как передает нам евангелист Матфей, приступил ко Христу сотник, ища врачевания расслабленному слуге своему. Это был один из римских военных чинов, заведовавший одною из центурий или сотен, на которые делилось римское войско. Так как Иудея находилась в то время под властью римлян, то в ней можно было нередко иметь подобные встречи. Евангелист Лука, у которого, судя по всем признакам, излагается та же история с сотником (ст. Лк.7:7), представляет это дело несколько иначе. Он говорит, что сотник не сам лично явился ко Христу с просьбою, а послал к Нему иудейских старейшин города, с которыми, заметно, находился в хороших отношениях, и чрез них просил Спасителя прийти на помощь слуге его. Евангелист сообщает при этом даже некоторые подробности просьбы их: они начали усильно ходатайствовать пред Иисусом о сотнике, выставляя заслуги его, – и именно то, что он любит народ иудейский и построил им в городе синагогу. Иисус послушался их и вместе с ними отправился к сотнику. Между тем, сколько видно из слов евангелиста Матфея, сотник явился сам к Иисусу, и даже не относился к Нему прямо с просьбою своею, а только объясни Ему тяжелое положение слуги своего и ожидал Его милости. «Господи, – сказал сотник, – слуга у меня лежит дома расслаблен и жестоко страдает»; услышав это, Иисус вызывается Сам пойти и помочь ему: «Я приду, исцелю его». Эта видимая разница между сказаниями двух евангелистов. по замечанию святого Иоанна Златоуста, объясняется тем, что оба они. говоря об одном и том же событии, касаются различных обстоятельств дела и взаимно пополняют друг друга. Нет несообразности в том, если сотник, из благоговейного уважения к Иисусу, которое впоследствии так ясно высказал, не решался прежде сам просить Его, но употребил к тому посредство единоплеменных Спасителю старейшин, а потом, видя снисходительную предупредительность Его, счел долгом явиться к Нему лично. С другой же стороны, можно и то заметить, что святой Матфей не столько имеет в виду частные – определенные подробности, сколько общие и существенные черты события, в котором сотник, после Иисуса, разумеется, был действующим лицом, сам ли непосредственно, заочно ли. Главное то, скажем словами того же святого отца, что каждый из евангелистов изобразил усердие этого человека.

Можно было ожидать, что высказанное Спасителем намерение прийти в дом к сотнику обрадует последнего как нельзя более; потому что ничем не мог он быть столько успокоен относительно исполнения просьбы своей, как подобною внимательностью великого Чудотворца. Кроме того, самое посещение дома его таким Лицом было бы уже для него величайшим благодеянием. Мы знаем, как дорожили подобными посещениями другие лица, с какою радостью, с каким усердием принимали у себя Спасителя и старались услужить Ему, чем можно, как например Марфа. И все это имело свою цену в очах Спасителя, потому служило выражением теплой веры в Него. Но вера сотника обнаружила себя иначе. Услышав, что Спаситель хочет идти к нему, он стал этому противоречить: он считал себя недостойным такого счастия. «Господи, сказал он, несмь достоин, да под кров мой внидеши: но токмо рцы слово, и исцелеет отрок мой» (Мф.8:8). «Я, – говорит, – не стою того, Господи, чтобы вступил Ты под кровлю дома моего; я уверен, что если Ты скажешь одно слово, – мой слуга будет здоров». К этому он прибавляет: «ибо аз человек есьм под властию, имый под собою воины; и глаголю сему: иди, идет; и другому: прииди, и приходит; и рабу моему: сотвори сие, и сотворит» (Лк.7:9). То есть: «Вот я и подвластный человек, но меня слушаются все те, которые подчинены мне: Твое ли слово не исполнится, когда Ты скажешь моему слуге быть здоровым?» Из этого видно, какое высокое понятие сотник имел о Христе: он считал Его полновластным Повелителем природы.

Хорошо было бы, если бы и все облеченные властью приучались, глядя на свои относительные преимущества над другими, чтить и уважать священное могущество Того, Которому «дадеся всяка власть на небеси и на земли» (Мф.28:18); это вместе побуждало бы их скромнее судить о своей власти над другими и подкрепило бы ее сильною опорою – опорою умеренности, здравомыслия, пример которого показал собою сотник. Другой на его месте, даже не имея слишком горячего усердия к Спасителю, рад бы был воспользоваться предупредительностью Иисуса и принять это за честь, которую делают ему, как лицу начальственному; но этот, отложив в сторону всякие помыслы о правах своих на предпочтение, не упускает из виду своего зависимого положения и к своим начальственным правам обращается за тем только, чтобы тем живее представить себе неограниченную силу власти высшей – небесной. Такие чувства и расположения возбудили удивление в Самом Иисусе, и Он высказал оное пред теми, которые сопутствовали Ему: «аминь глаголю вам, ни во Израили (т.е. между Израильтянами) толики веры обретох» (Мф. 8:10). Само собою очевидно, чем эта вера заслужила внимание. Мы, разумеется, не вправе унижать пред нею достоинство той веры, которая искала видимых и частых общений со Христом Спасителем, как это мы усматриваем, например, у приближенных учеников Его – апостолов и у некоторых других лиц. Как Бог Своею благодатью разделяет людям меру веры (Рим.12:3), так могут быть различные обнаружения и со стороны ее самой, не противореча одно другому, лишь бы сила и дух ее всюду оставались неприкосновенны.

Но то, в чем она высказалась у сотника, действительно составляет и будет всегда составлять превосходную, ничем незаменимую черту истинной веры, без которой эта вера и в других случаях не могла бы удерживать своего евангельского характера. В сотнике высказалась вера, проникнутая глубоким чувством смирения, сознанием собственного недостоинства; вот что было в ней достойно внимания. Вера во Христа – Сына Божия тогда и становится для нас верою спасающею, когда бывает проникнута у нас чувством собственного недостоинства; потому что она тогда прямым путем ведет нас к Богу от греха, – путем спасительного покаяния. В таком случае, как бы ни были на вид различны ее проявления у разных лиц, она сама всюду ручается за свое преданное стремление в Богу. У сынов Израиля, полагавшихся на свое внешнее исполнение дел закона, во многих случаях не доставало этого спасительного чувства самоосуждения; недостаток этот замечался даже у тех из них, которые принимали веру Христову, так что апостолу стоило немало труда вразумлять их. Между тем, когда слово спасения пронеслось между язычниками и, освещая тьму, в которой жил здесь человек естественный, стало лицом к лицу со всею наготою его, всем безобразием, и показало, что в нем все повреждено до глубины, – на этой истощенной почве стали здесь и там во множестве возникать живые и свежие ростки покаянного сокрушения и самоуничижения, явилось много достойных сынов Авраама по вере и участников его благословения. Об этом Спаситель наперед заметил здесь же, похваляя веру сотника: «глаголю вам: яко мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом и Исааком и Иаковом во Царствии Небесном; сынове же Царствия, то есть иудеи, ближайшие наследники Царства по призванию, изгнаны будут во тьму кромешную» (ст. Мф.8:11–12). Вера сотника была вознаграждена достойным образом. Иисус сказал ему: «иди, и якоже веровал еси, буди тебе», и слуга его выздоровел в же час (ст. Мф.8:13); посланные прежде к Иисусу сотником друзья его, как сообщает евангелист Лука, возвратись домой, нашли слугу его уже здоровым (Лк.7:10).

«Воскресное чтение», 1817

«Во время оно, вшедшу Иисусу в Капернаум, приступи к Нему сотник, моля Его и глаголя. Господи, отрок мой лежит в дому разслаблен, люте стражда. И глаголя ему Иисус: Аз пришед исцелю его. И отвещав сотник, рече Ему: Господи! несмь достоин, да под кров мой внидеши, но токмо рцы слово, и исцелеет отрок мой».

Если Господь так скоро обещал сотнику прийти к нему и исцелить отрока его то это Он сделал не по тщеславию, а потому что видел в сотнике веру, смирение и благоразумие. Веру сотника видел Господь в том, что он, будучи язычником, был уверен, что Иисус Христос может исцелить расслабленного; а смирение в том, что почитал себя недостойным того, да виидет Господь под кров его; благоразумие же в том, что уразумел Божество Христово под покровом плоти Его и ожидал себе пользы от сокровенного Божества Его. О благоразумии его свидетельствуют и следующие слова его: «Ибо и аз есмь человек под властию, имый под собою воины: и глаголю сему: иди, и идет: и другому: прииди, и приходит: и рабу моему сотвори сие и творит». Ибо сими словами он показал свою уверенность в том, что Иисус Христос может совершить, что захочет, не чрез одно лично Свое пришествие, но и чрез ангелов.

Слышав же Иисус «удивися» тому, что сотник уразумел Божественное величие, «и рече грядущим по Нем: аминь глаголю вам яко ни во Израили толики веры обретох». Здесь Господь разумел настоящих израильтян, а не бывших до Него патриархов и пророков. Впрочем, быть может, здесь в лице сотника вера язычников предпочитается вере иудеев.

«Глаголю же вам, яко мнози от восток и запад приидут и возлягут со Авраамом, Исааком и Иаковом во Царствии Небесном». Так как Бог Авраама, Творец неба, есть Отец Иисуса Христа, то во Царствии Небесном участвует и Авраам; а с ним возлягут и те народы, которые будут веровать во Христа, Сына Небесного Творца. Здесь Господь показал преимущество язычников пред настоящими израильтянами по вере, упомянув о тех обитателях Востока и Запада, кои будут веровать во Христа, по примеру сотника.

«Сынове же Царствия будут изгнаны во тьму кромешную». Под сынами Царствия здесь разумеются иудеи, коими Господь прежде сего управлял. «Будут изгнани во тьму кромешную». Тьма всегда бывает внутри, а не вне. Но поскольку тот, кто удаляется от Бога, оставляет свет, то тьма названа внешнею.

После этого Спаситель вместе с учениками отплыл на другую сторону моря, куда последовали за Ним и некоторые из слушателей, расположившись на других лодках и приняв несколько иное направление. Во время этого ночного плавания, Он, уставший от дневных трудов, уснул на корме судна. Но перед рассветом, когда плывшие достигли самой середины моря, поднялась такая ужасная буря, что лодка начала шататься, наполняться водой и, наконец, тонуть. Сколько ни старались ученики помочь горю, но выбившись из сил и, таким образом, потеряв надежду на спасение от погибели, в страшном испуге бросились к Иисусу и, разбудив Его, взывали: «Господи, спаси нас, погибаем!» Иисус Христос, пробудившись, прежде всего почел нужным остановить их душевное волнение и упрекнул их в малодушии; но потом повелел ветру и волнам утихнуть. И по первому слову Его буря утихла и волны улеглись. Свидетели этого чуда с благоговением спрашивали себя потом: «Кто же это, что и ветер и море повинуются Ему?»

Этим чудом Спаситель хотел показать, как мы бессильны сами по себе, и сильны, когда при нас благодать Божия!.. Хотел показать, что Он всегда готов остановить волны, воздымаемые против нас, – и не попустит нам искуситися паче, нежели можем.

«Мысли на каждый день года»

Садясь в лодку, чтоб переплыть на другую сторону озера (Лк.8: 20–25), думали ли апостолы, что встретят бурю и подвергнут жизнь свою опасности? Между тем вдруг поднялась буря, и они не чаяли уже остаться живыми. Таков путь жизни нашей! Не знаешь, как и откуда налетит беда, могущая уничтожить нас. То воздух, то вода, то огонь, то зверь, то человек, то птица, то дом – словом, все окружающее вдруг может превратиться в орудие смерти нашей. Отсюда закон: живи так, чтоб каждую минуту быть готовым встретиться со смертью и небоязненно вступить в ее область. Сию минуту жив ты, а кто знает, будешь ли жив в следующую? По этой мысли и держи себя. Делать все делай, что следует, по порядкам жизни твоей, но никак не забывай, что можешь переселиться в страну, откуда нет возврата. Непамятование о сем не отдалит определенного часа, и намеренное изгнание из мысли этого решительного переворота не умалит вечного значения того, что будет с нами после него. Предав жизнь свою и все свое в руце Божии, час за часом проводи с мыслью, что каждый из них есть час последний. В жизни от этого умалится число пустых утех; а в смерти неиссчетно будет вознаграждено это лишение радостью, которой ничего нет равного в радостях жизни.

«Мысли на каждый день года»

Ученики плывут по морю; поднимается буря и поставляет их в опасное положение, а Господь спит. Взывают к Нему: «Господи, спаси!» – и Он одним словом укрощает бурю. Другое фактическое представление порядка Божественного промышления. И каждый человек, и народы, и Церковь плывут по морю жизни сами, силами, в них вложенными, естественными и сверхъестественными, по порядкам, Богом заведенным. Господь почивает, хотя и пребывает среди движущихся событий; Сам же действовать начинает тогда, когда угрожает неминучая беда, могущая уклонить направление событий в противность Божественным Его планам. Он всюду есть, все хранит, все согревает веянием любви Своей, но действовать предоставляет Своим тварям, силами, Им данными, по законам и порядкам, Им повсюду заведенным и хранимым. Он не лично вседействующ, хотя все от Него и без Него ничего не бывает. Всегда готов Он и Сам воздействовать, когда это нужно, по Его беспредельной премудрости и правде. Молитва – преемник Божиих действий. Но самая лучшая молитва: «Господи! Тебе все ведомо: сотвори со мною, как изволишь!»

Во время путешествия Иисуса Христа по берегам Геннисаретского моря число желавших следовать за Ним увеличилось бы непомерно, бы Он не делал между ними строгого выбора. И потому, когда один высказал желание быть последователем, то Спаситель отвечал ему: «лисицы имеют норы и птицы небесные гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову» – давая этим знать, что последователи Его должны быть готовы приносить самые тяжкие жертвы, а не дожидать веселых дней, мирской славы, богатства. После такого ответа, конечно, человек, мечтавший о земном счастье, должен был замолчать и отказаться от своего желания следовать за Христом.

Заметив еще на лице одного человека желание быть последователем, Спаситель Сам обратился к нему с предложением: «иди за Мною». Но приглашенный отвечал: «позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Предоставь мертвым, сказал ему Спаситель, погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие». Условие показалось трудным, и приглашенный отказался следовать. Под именем мертвых разумелись в ветхом законе грешники. Иисус Христос, конечно, употребляет это слово в значении «неверующий»; но это почти то же самое, потому что неверующего ожидает смерть духовная.

Вызвался, наконец, один из среды народа – по видимости – с полным желанием следовать; но только просил позволения проститься со своими домашними. Зная очень хорошо, что этот человек, отправившись домой, не расстанется со своими родными и знаемыми, Иисус Христос говорит ему: «Кто, взявшись за рало, осматривается назад, тот ненадежен для Царствия Божия».

«Мысли па каждый день года»

1. Одному из хотевших идти вслед Господа Он сказал: «Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову», а другому, хотевшему прежде похоронить отца, сказал: оставь мертвого, его похоронят другие, а ты иди вслед Меня (Мф.8:16–22). Это значит, что, кто хочет идти вслед Господа, тому не должно ожидать от этого следования на земле никакого утешения, а одних лишений, и скорбей, и что житейские заботы, даже самые законные, не совместны с этим следованием. Надобно отрешиться от всего решительно, чтоб ничто уже не привязывало к земле; затем обречь себя на всесторонние страдания, или крест; и, снарядившись таким образом, идти вслед Господа. Такова прямая воля Господня! Но кому эта заповедь, – апостолам только или и всем христианам? Рассуди всякий сам. Отвергнуть себя и взять крест – всем ли сказано? Потом – возлюбить Господа паче отца и матери, братьев и сестер, жены и детей – всем ли сказано? Вывод ясен. Как же быть? Однажды и апостолы предлагали такой вопрос Господу, и Он ответил им: «Невозможная у человек, возможна суть у Бога» (Лк.18:27).

2. «Никтоже возложив руку свою на рало и зря вспять, ynpaвлен есть в Царствии Божии» (Лк.9:62). То есть, кто думает спасаться, а между тем оглядывается и на то, что должно бросить для спасения, тот не спасается, не идет, не направляется в Царствие Божие. Надобно уже окончательно порешить со всем тем, что несовместно с делом спасения. Задумавшие спасаться и сами это видят, но все отлагают до завтра расставание с некоторыми привязанностями. Вдруг порвать все представляется слишком большою жертвою. Хотят отрешаться исподволь, чтоб и другим не бросалось в глаза, – и всегда почти проигрывают. Заводят порядки спасительные, а сердечные расположения оставляют прежними. На первых порах несообразность очень резка; но завтра и обещаемое изменение их заграждают уста совести. Таким образом, все завтра да завтра, – совесть устает толковать все одно и то же и наконец замолкает. А тут начинают приходить мысли, что и так можно оставить. Мысли эти крепнут, а затем и навсегда устанавливаются. Образуется лицо внешне исправное, но с внутреннею неисправностью. Это раскрашенный гроб пред очами Божиими. Главное, то беда, что обращение таковых бывает так же трудно, как и тех, которые ожестели в грехах открытых, если еще не труднее... А думается, что все ничего.

Творения свв. отцов. Тв. Исидора Пелусиота

«Лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда». Так Господь просившему позволения идти за Ним отвечал как Сердцеведец, «создавый на едине сердца» (Пс.32:15) человеческие (сказано же «на едине», потому что сотворил, не имев нужды в помощи другого), и как усматривающий, что человек этот одержим лукавыми помыслами, что вселяются в нем злые духи, и он неотвратимо предан пороку. Посему-то удалил его от сопребывания с Собою, чтобы упорство его в злонравии не соделалось причиною соблазна для верующих, так что они, смотря на сего человека, осудили бы в немощи Владычную силу, как не возмогшую обратить его к добродетели.

Творения свв. отцов. Тв. Афанасия Александрийского

«Быстъ же идущим им по пути, рече некий к Нему: иду по Тебе, аможе аще идеши, Господи. И рече ему Иисус: лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда: Сын же Человеческий не имать, где главу подклонити». Господь, видя, что книжник сей, обещаясь идти по Нем, говорит это только на словах, а не содержит того в мысли, и увлекается иными помыслами, – постыждает его обличением. и не гонит от Себя, как бы отвращаясь от него, и не обольщается словами его, как бы не зная, каков он, но как ведущий обличает и как вразумляющий исправляет. Господь как бы так говорит: никто, упокоеваясь в бессловесном, не может последовать Слову; друг бессловесных не в состоянии приять Слова; кто мечтает о бессловесных, тот неспособен приобрести понятия о Слове. Действительно же в самой дерзости книжника можно видеть признак его опрометчивости и невежества. Ибо если бы познал он силу Слова, то вовсе не составил бы себе ложного понятия о духовном Слове. И, будучи человеком, не осмелился бы сравнивать себя с непостижимою силою Спасителя; говоря: «иду по Тебе, аще идеши». Ибо иди вослед Спасителю с тем только, чтобы слышать Его учение, возможно еще для естества человеческого, впрочем, по человеколюбию только Спасителя; сравняться же с Ним и последовать за Ним всюду и невозможно, и дерзко для дающего такое обещание; потому что не можем мы пребывать с Ним, покоящимся у Отца. И возможно ли сие для тех, кои иного естества? Невозможно для нас всюду сопутствовать Вездесущему; потому что Он беспределен, а мы ограниченны; Он в целой вселенной и вне ее, а мы во вселенной имеем определенной меры состав. И Господь, недвижимо и не преходя с одного места на другое, повсюду сущее приводит в движение и всем управляет; а мы, человеки, переходя с того места, с которого движемся, сим оставлением места показываем, сколько малы пред непреходящим везде присутствием Его Божества. Господь исправляет книжника в том и другом, изобличает неготовность его к исполнению предприятия, и научает величию Своего Божества, говоря: «лиси язвы имут» и т.д. Сие то же, как если бы сказал Он: все сотворенные существа ограниченны и разделены между собою местом, Слово же Божие имеет необъятную силу; поэтому не говори больше: «иду по Тебе, аможе аще идеши». Если же хочешь стать учеником, оставь бессловесное, и приступи к слову. Ибо пребывающему в бессловии невозможно стать учеником Слова.

Свт. Филарет, митр. Московский.

Слово в день обретения мощей прп. Сергия

Упоминание о рале дает разуметь, что притча заимствована от земледелия. Земледелец, «возложив свою на рало», то есть предприняв пахать свое поле, должен постоянно смотреть вперед, дабы вести рало или соху правильно и с надлежащим углублением, и таким образом приготовить землю к принятию и произращению семени и к принесению плода. Но если он будет оглядываться и смотреть назад, то не приметит, как рало пойдет – или без потребного для семени углубления, или без пользы неоднократно по одной и той же борозде, или уклонится и оставит часть земли нераспаханною, и, таким образом, труд окажется бесплодным.

Что же значит сия притча в отношении к Царствию Божию? Что значит возложить руку на рало? Что значит зреть вспять? Чтобы изъяснить сие несомненно по разуму Христову, надлежит принять в соображение случай, по которому изречена притча. На пути Христа Спасителя в Иерусалим подошел к Нему некий человек и сказал Ему: «иду по Тебе, Господи: прежде же повели ми отвещатися, иже суть в дому моем» (Лк.9:61). Ответом на сие была притча, в которой словам «иду по Тебе, Господи», соответствуют иносказательные слова: «возложь руку на рало», а словам: «повели ми отвещатися, иже суть в дому моем», слова: «зря вспять»; и наконец, о людях, сею последнею чертою ознаменованных, уже без иносказания произносится суд: «никтоже из таковых управлен есть в Царствии Божии».

Итак, под образом возлагающаго руку на рало представляется человек, который желает идти вослед Христа, жить и поступать по вере в Него, по заповедям Его, по примеру Его, который предприемлет подвиг возделывать землю своего сердца учением Христовым, чтобы насеять ее добрыми помышлениями, святыми молитвенными желаниями, Божественными созерцаниями, дабы она могла приносить плоды добрых духовных дел, питательные для жизни вечной. Доселе сей человек на правом пути. Он направляется к Царствию Божию.

Но сей же человек может принять образ зрящаго вспять, когда пристрастно обращается к предметам земным, которые оставил было позади себя, ради последования Христу, когда от желаний духовных возвращается к вожделениям плотским, от послушания вере к своемудрию и своеволию; от заповедей Божиих к обычаям суетного мира, от спасительного примера Христа и святых Его к пагубным примерам людей чувственных и грехолюбивых; и таким образом, развлекая и расстраивая сам себя, лишает землю своего сердца правильного духовного возделывания, а следственно, и спасительного плодоношения. Очевидно, это уже неправый путь, неверное направление к Царствию Божию. «Никтоже из таковых людей управлен есть в Царствии Божии».

«Воскресное чтение» 1876

«Беси же моляху Его, глаголюще: аще изгониши ныне, повели нам ити в стадо свиное. И рече им: идите. Они же изшедше идоша в стадо свиное: и се, (абие) устремися стадо все по брегу в море, и утопоша в водах» (Мф.8:31–32).

Вся восьмая глава Евангелия от Матфея, заключение которой составляют приведенные нами тексты, представляет особенно важный и поучительный отдел в истории земной жизни Спасителя. Здесь Он открывается нам в Своей великой любви к грешникам, в Своем человеческом и Божественном естестве, в Своей силе и величии; здесь повествуется, как Он освободил людей от самых тяжких телесных и душевных страданий, как Он показывал Свою власть над стихиями, как Он повелевал не только над бурею и волнами, но и над бесами, даже над легионами их, и как они повиновались Ему.

Мы не намерены здесь входить в подробное рассуждение об изгнании Спасителем бесов; но скажем только несколько слов в объяснение затруднений, какие некоторые находят здесь.

Здесь повествуется, что Господь Иисус пришел в страну (ст. Мф.8:28) «Гергесинскую». Многие признают, что эти гергесинцы были потомки прежних гергесеев, о которых упоминается в Пятикнижии Моисея (Быт.15:21; Втор.7:1) и в книге Иисуса Навина (Нав.24:11). Во всяком случае, это был в большинстве языческий народ, и прибытие Иисуса Христа в эту страну показывает, что Он пришел на землю для искупления не только иудеев, но и язычников. Евангелист Марк говорит, что это была страна Гадаринская, в чем многие хотят тотчас видеть противоречие, показывая этим, как часто люди по своему незнанию находят противоречия там, где их нет. Дело же здесь объясняется так: Гадара находилась вблизи Геннисаретского озера и составляла один из городов Десятиградия (Мф.4:25). Гергеса, или Гераса, был другой из числа этих городов, находившийся в 3–4 милях на восток от Гадары; следовательно, лежал не вдали от нее. Господь Спаситель пришел в страну обоих этих городов, и один из евангелистов называет страну по имени одного города – Гергесинскою, а другой по имени другого города – Гадаринскою. Поэтому совершенно одинаково, сказать ли страна Гергесинская или Гадаринская. Из этого мы видим, что евангелисты при написании Евангелий не входили в предварительные между собою соглашения, иначе они назвали бы здесь один и тот же город. Так и другие мнимые противоречия в Священном Писании свидетельствуют не против, а за Божественное вдохновение священных писателей.

«Сретоша Его два бесна» Евангелисты Марк и Лука говорят об одном только бесноватом, вероятно потому. что один из них выдавался чем-либо, например силою беснования. Это мнение тем вероятнее, что только при полной зависимости одного бесноватого от другого мыслимо их сожитие и хождение вместе. Некоторые думают, что это были муж и жена, или иудей и язычник. Они «вышедшие «из гробов». Это оставалось для них единственным помещением, так они убегали от взора человеческого. Гробы состояли из естественных пещер, или из искусственно высеченных в скалах гротов. Диавол обитал здесь, так сказать, между трофеями своей победы, между мертвыми; но даже там, где он считал себя как бы дома, и на Голгофе, «месте черепов», Господь Иисус поразил и победил его. Они были «люта зело» говорится далее о бесноватых. Нельзя ли бывает иногда сказать этого и о людях, когда они предаются гневу? Но это, как мы видим здесь, свойство бесовское. «И се, возописта глагюлюща: что нам и тебе, Иисусе, Сыне Божий»!

Здесь мы видим, что бесы очень, очень хорошо знали Иисуса, признавали и исповедывали Сыном Божиим. «Что Тебе до нас?» – говорили они. Действительно, они ничего не имели с Ним, так как Он пришел не для их спасения, а для спасения людей; и они ничего не хотят иметь с Ним, так как Он пришел разрушить дела их. История жизни всех людей, которые живут без Христа, к сожалению, говорит то же самое: что Тебе до нас, Иисусе! Горе нам, если мы ничего не хотим иметь с Иисусом, Спасителем грешников, но благо нам, если Он с нами и Мы с Ним! «Пришел еси мучити нас», то есть наказывать, судить нас; Ты пришел лишить нас и того скудного света и свободы, какие еще остались нам – ходить по земле и делать по своей воле. «Прежде времене» Ты совершаешь Свой суд над нами, до наступления Страшного Суда, когда увеличатся наши муки (Откр.20:14). Так как наказание злых духов предстоит главным образом еще в будущем, то нынешнее мучение их состоит частью в лишении прежнего блаженства, частью в чувстве своей погибели, особенно в зависти и злобе, что Бог возлюбил людей несравненно больше, чем их; можно присовокупить также, что их наказание состоит в ужасном ожидании суда и созерцании своего осуждении.

«Беси же моляху Его, глаголюще: аще изгониши ны, повели нам ити в стадо свиное». Бесы просили Его; значит, они ничего не могут сделать без воли Его и допущения. Даже свинье, как замечается здесь, они ничего не могут сделать без воли Божией и допущения. «И рече им: идите». Он позволил им это по Своим мудрым, святым и, в отношении к людям, благим причинам; равно как и потому, что животные этого рода не принадлежали земле обетованной. «Они же изшедше идоша в стадо свиное», которое они привели в такое же бешенство, в каком находились прежде одержимые ими люди. И се, устремися абие стадо все по брегу в море, и утопоша в водах; свиньи как бешеные бросились с горы в Геннисаретское озеро и потонули в воде, числом около двух тысяч (Мк.5:13). Нужно думать, что Иисус Христос все это допустил для убеждения саддукеев, которые говорили, как некоторые и теперь говорят, что «нет ни ангела, ни духа» (Деян.23:7–8), так как их нельзя видеть, Иисус Христос представил им здесь видимое доказательство существования множества злых духов, чтобы они не имели основания оправдываться в своем неверии.

Это чудо, за исключением того, что Господь Иисус совершил над бесплодною смоковницею (Мф.21:18–20), было единственным из всех чудес Господа, которым Он нанес вред чужой собственности. Это служит доказательством Его благости и показывает нам, чудеса всегда имели в виду благо людей. Чудеса Его служили доказательством не только Божественной Его силы, но и Его благоволения к людям. Но неверующие при этом возражают, что Иисус Христос в этом случае нарушил право собственности. Но если бы у них столько было познания и веры в Божество Иисуса Христа, сколько имели бесы, то они не делали бы такого неразумного возражения. Если Иисус Христос есть истинный Бог, как Он исповедуется и доказывается здесь, то Он имеет верховное и неоспоримое право над всею собственностью людей (Пс.49:10–12). Если бы Он как всемогущий Бог уничтожил эту собственность гадарян посредством землетрясения, повальной болезни, молнии или другим каким-либо образом, то никто не имел бы права на это жаловаться. Он в собственном смысле есть владетель и собственник всякого имущества, которое Он вверяет людям на время для соответственного пользования и распоряжения оным. Далее, если свиньи составляли собственность иудеев, то они владели ими вопреки ясному запрещению Божию, и совершенно справедливо было отнять у них то, чем они владели незаконно. Если же свиньи принадлежали язычникам, то и эти также поступали вопреки закону Божию, содержа свиней среди народа, для которого было грехом занятие свиноводством и которому они могли служить только искушением. Поэтому было совершенно справедливо устранить это беззаконие. При том же исцеление и спасение двух несчастных человек было гораздо дороже собственности, которая при этом погибла. Если дорого исцеление тела, составляющего величайшее земное благо, то здравие и спасение души несравненно дороже. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф.16:26). Исцеленные вечно будут благодарить Бога за свое чудесное спасение, между тем как владетели свиней никогда, может быть, не поблагодарили бы Его, если бы Он оставил им свиней их в целости. Упрекающие Спасителя за Его всегда премудрые и праведные, а в этом случае и милосердные, действия поступают хуже гергессеев, которые не укоряли и не упрекали Иисуса Христа, что Он лишил их свиней, но просили только, чтобы Он отошел от их пределов (ст. Мф.8:34).

Леонтий, архиепископ Варшавский.

Слово в Неделю 5 по Пятидесятнице. Слова и речи

Когда Господь Иисус Христос вступил в страну Гергесинскую, Его встретили два несчастных, одержимых бесами. Бесноватые, по внушению злых духов, хотели, быть может, устрашить Иисуса Христа так же, как они устрашали всех проходивших путем тем, но вместо того сами устрашились, встретившись с Сыном Божиим. «И се, возописта глаголюще: что нам и Тебе, Иисусе Сыне Божий? пришел еси семо прежде времене мучити нас» (Мф. 8:29).

В этих словах истинно верующий христианин ясно видит доказательство бытия злых духов, как потому, что оно заключается в Евангелии, которое составляет непреложное свидетельство истины, так и потому, что бесноватые сами по себе и сами от себя не могли говорить так, частью по незнанию Иисуса Христа, о Котором, конечно, и не слыхали они, а главным образом по неестественности речи. Прилично ли и естественно ли людям, в первый раз видевшим Иисуса Христа и не имевшим о Нем понятия, говорить, что Он пришел прежде времени мучить их? В устах людей, каковы бы они ни были, подобные слова не имеют смысла. Итак, в несчастных бесноватых говорили, очевидно, злые духи, власть которых над людьми пришел разрушить Спаситель наш. Впрочем, в слове Божием и Ветхого, и Нового Завета столько есть прямых и ясных указаний на существование злых духов, что было бы крайне странно называющимся христианами сомневаться в нем. Что ж, однако, нередко приходится слышать?

Некоторые христиане говорят, что под бесноватыми, о которых упоминает Евангелие, надобно разуметь людей, одержимых особенною нервною болезнью, физическою же, но только такою, которой названия евреи не умели придумать, а отнюдь не злыми духами. Но если это была болезнь естественная, то почему же она не названа так, тогда о других болезнях в Евангелии прямо говорится? И ужели Спаситель – воплощенная истина, Сын Божий, мог говорить несправедливо, приспособляясь только к понятиям иудеев? Ужели Он, обличавши суеверия фарисейские, мог умолчать о таком важном суеверии? Напротив, в слове Божием прямо сказано, что Иисус Христос «исцелял всех, обладаемых диаволом» (Деян.10:38), – что Сын Божий того и пришел, – «да разрушит дела диавола» (1Ин.3:8), который, чрез грехопадение прародителей по его же наущению, получил власть над грешниками. Власть эту уничтожил Иисус Христос Своим искуплением и дарованием искупленным средств побеждать козни древнего духовного врага человеков – в истинно христианской вере с ее таинствами и правилами благочестия. Но христианин своим неверием и грехами дает к себе вновь доступ злым духам, которые действуют теперь хитрее, как слабейшие, против времен дохристианских, но тем не менее вредоносно, гибельно для спасения верующих. Злые духи стараются приноровляться к страстям и наклонностям нашим; пользуясь ими, они закрывают свои козни от нас как бы каким покрывалом. Но христиане, внимательные к себе, старающиеся стяжать праведность, ведущие борьбу с дурными наклонностями, ясно замечают ухищрения злых. духов, видят их козни и искушения и не без усилий побеждают их верою в Господа, молитвою, постом, трезвением и бодрствованием над собою.

Говорят еще: под злыми духами надобно разуметь олицетворения наших грехов и страстей. Но ведь это, во-первых, совершенно противно слову Божию, а во-вторых, ясно противоречит опыту. Мы не одобряем зла, осуждаем грех и в себе, и в других; самые закоренелые злодеи весьма часто вдруг изменяют свою жизнь и с отвращением смотрят на свои прежние дела. Что ж это значит? То, что зло и грех произошли первоначально не от человеков, как и утверждает Священное Писание, что зло в нашей природе произошло извне, именно чрез искушение от диавола. Конечно, грех усиливается наклонностями нашей поврежденной природы, созданной доброю; иначе мы любили бы зло. После сего странно было бы олицетворять наши страсти именем злых духов.

«Воскресное чтение», 1816

«И моли Его (Иисуса Христа) весь народ страны Гадаринския отити от них» (Лк.8:37).

Когда Господь наш Иисус Христос, посетив страну Гергесинскую или, что то же, Гадаринскую, исцелил двух бесноватых, «лютых зело», изгнав из них бесов, которые потом, по Его же позволению, вошли в стадо свиное и потопили его в озере Геннисаретском, то, узнав о таком чуде, «весь град изыде в сретение Иисусови. Без сомнения, всякий подумал бы в эти минуты, что народ идет принести благоговейную благодарность великому Чудотворцу; но народ сей и говорит и делает совсем противное: «и видевше Его молиша, дабы прешел от предел их».

Как объяснить такой поступок гадарян? В нем представляется такая странность, что не вдруг можно понять настоящий смысл его. К какому роду людей причислить сей народ, который в одно и то же время и смиряется пред Иисусом Христом, и восстает против Него, оказывает к Нему и почтение, и неприязнь, молит Его, но самою мольбою хочет изгнать Его из страны своей? Враги ли это или чтители Его? Не чтители; ибо не желают Его присутствия у себя, не признают Его благодеяния, не чувствуют не только любви, но и благодарности к Нему; но как назвать их и врагами, когда они не досаждают Ему, не ропщут на Него, не поносят, не преследуют Его, а приходят к Нему с покорною мольбою? Какое же чувство руководило, когда они шли в сретение Иисусу Христу и старались скорее удалить Его от себя?

Святой евангелист Лука замечает при сказании о сем поступке гадарян, что весть о чуде, совершенном Иисусом Христом, произвела ужас в сердцах их, и страх заставил их говорить то, что говорили они Господу (Мф.8:37). Чего же убоялись они? Когда является величие и сила Божия, тогда человек не может не ощущать трепета в сердце своем; это испытывали на себе и самые благочестивые люди. Так, апостол Петр одержим был ужасом о многой ловитве рыб по одному слову Христову (Лк. 5:8) и сказал в этом случае почти то же, что и Гадаринские жители: «припаде к коленома Иисусовама, глаголя: отыди от Мене, яко муж грешен есмь, Господи». Сей страх происходит в сердце человека от глубокого сознания собственного его недостоинства пред лицем Божиим и есть плод истинной веры; в нем совокупляются благоговение, любовь и смирение, и потому чувство сие приятно Богу. Но не такой страх обладал гадарянами. Они сознают свое бессилие пред могуществом Иисуса Христа; но в этом сознании нет благоговейного умиления, которое свойственно в сих случаях душе истинно смиренной. Они видят в Иисусе Христе силу и власть выше человеческих, но не показывают даже и желания узнать, откуда в Нем сия власть и сила. В мнимом смирении своем пред Иисусом Христом они ищут только средства удалить Его от себя. Итак, это не страх веры, в котором заключается любовь к Устрашающему нас величием и силою Божественною, но страх неверия или суеверия, который возбуждает в человеке одно только желание – удалить от себя предмет устрашающий.

Теперь поступок гадарян понятен для нас. Они жили в невежестве духовном, не имели истинной веры и не помышляли о духовном просвещении своем. Преданные обыкновенным заботам и желаниям мирским они так привыкли к этому порядку жизни, что почитали его самым лучшим и естественным. Посему, когда явился к ним Господь Иисус Христос и показал пред ними Божественную силу Свою, то они убоялись Его присутствия, тем более что чудо Господне соединено было с вещественною потерею для них. Если бы в них было желание и потребность истинной веры, то они забыли бы о потере своей и, благоговея пред величием Чудотворца, чаяли бы в Нем небесного посланника для просвещения своего; но им представлялось совсем другое, именно, что в присутствии такого Лица никому нельзя считать себя безопасным, что при Нем может нарушиться порядок их жизни и деятельности и пр. Кто Он был и с какою целью посетил их, об этом они не заботились узнать; им желалось только поскорее успокоиться от страха своего и возвратиться к привычному образу жизни, потому «и молиша Его, дабы прешел от предел их». Явление это тем замечательно для нас, хотя и не так явно, но совершенно таким же образом нередко бывает и между нами.

И мы так привыкаем иногда к жизни плотской, чувственной, в сердце нашем образуется холодное равнодушие ко всему, превышающему вещественные потребности наши. Тогда мы начинаем любить мнимый покой души, который на самом деле есть начало ее омертвения. В нас не только нет желания объяснить себе нравственное состояние наше, но напротив – мы стараемся обходить все вопросы, вызывающее ум наш к помышлению о предметах, выходящих из обыкновенного круга вещей, и удалять от себя случаи, неприятно пробуждающие совесть нашу. По нашим поступкам трудно судить о нас, кто мы, враги ли веры, или послушные чада ее: ни вражды, ни любви к ней мы не показываем на деле. Но Господь не терпит сего расположения в людях (Откр.3:15–16) и, по бесконечному благоутробию Своему, Сам посещает нас того, чтобы пробудить душу нашу от усыпления и благоволит совершать пред нами или над нами чудеса Своего могущества. Иногда десница Господня видимо открывается над нами в поражающих нас несчастиях; иногда слово Божие, живое и действенное, острейшее паче меча обоюдуостра, проходит даже до разделения души и духа нашего и строго судит помышления и мысли сердечные в нас; иногда другим образом является нам Господь в силе и величии Своем. Как же сретаем мы Его в сих случаях? Трепет объемлет сердца наши; но в этом трепете нет истинного страха Божия. Нам тяжело в присутствии Господнем, потому что мы не можем с тою беспечностью о душе проводить день за днем, к какой получили сильную привычку; мы поневоле должны изменить обычный образ деятельности, или, лучше, оставить обычную дремоту свою и бдеть за собою непрестанно. Поэтому мы желаем, чтобы посещение Господне не продолжилось и, не испытуя цели его, молим, подобно гадарянам, да прейдет от предел наших невидимый, но страшный Посетитель наш, чтобы все пришло у нас в прежний порядок, чтобы нам не страшно было возвратиться ко всем привычкам нашим и идти беззаботно тем путем, каким шли прежде. Так истинно бывает с людьми, заматеревшими в той жизни по плоти, которой вся цель ограничивается возможным спокойствием и благополучием на земле.

«Воскресное чтение», 1824

Лк.8:26–27. «Преидоша во страну Гадаринску, яже естъ об он пал Галилеи. Изшедшу же Ему (Иисусу Христу) на землю, срете Его муж некий от града, иже имяше бесы», и т.д.

Встречается Спасителю человек, одержимый нечистыми духами, лишенный смысла и разумения, не лучше умершего и погребенного, даже тягчайшему подверженный бедствию. То, что он был наг и жил большею частью в гробах, показывает лютость демонов. Здесь видим, что Бог промыслительно попускает некоторым подпадать власти демонской, не столько того, чтоб они терпели зло, сколько для того, чтоб чрез них мы познали, каковы для нас демоны, и отвращались их власти, и чтоб таким образом терпение одного было наставлением для многих (из Кирилла Александрийского).

Лк.8:28–29. «Узрев же Иисуса и возопив, припадя к Нему и гласом велиим рече: что мне и Тебе, Иисусе Сыне Бога вышняго?» и т.д.

Легион демонский сделал заговор против могущества Господня; но, когда приближался Тот, Кто имеет власть над всеми, вопиет, свидетельствует о присутствии превосходнейшей силы, не скрывает истины, что здесь присутствует та Божественная Личность, Которая в будущем веке предаст грешников казни (из того же отца).

Лк.8:30. «Вопроси же его Иисус, глаголя: что ти естъ имя? Он же рече: легеон: яко беси мнози внидоша в он».

Не по незнанию ли спросил Христос, как один от нас? Нет, так думать и говорить о Нем неразумно; ибо как Бог Он знает все, испытует сердца и утробы. Но с тем намерением вопросил Господь, да познаем и мы, что в одну душу вселяется великое множество демонов. Он знал, что в душе этого человека жили многие демоны, хотя другие видели здесь одного человека и слышали один голос, и спросил: «что ти естъ имя?» – чтоб сами демоны объявили о своем множестве.

Лк.8:31. «И моляху Его, да не повелит им в бездну ити».

Они думали, что уже настает им казнь, и боялись, что теперь же впадут в муки. Не имея возможности запираться в своих беззакониях, просят не наказывать их прежде времени; ибо Господь нашел их в нечестии и производящих злодеяния, безобразящих и мучащих Его творение, почему и опасались, чтобы за их непомерные злодейства не ускорил Он время наказания (св. Иоанн Златоуст, беседа 29-я на Матфея).

Лк.8:32–33. «Бе же ту стадо свиний много пасомо в горе, и моляху Его, да повелит им, в ты внитии», и т.д.

Спросит кто: для чего Христос исполнил прошение демонов, позволив им войти в стадо свиней? Ответствую: не для того, чтобы послушаться их, а чтобы многому чрез то научить нас. Во-первых, для того, чтоб те, которые освободятся от демонов, познали, как велико зло, которое терпели от них; во-вторых, чтобы показать всем, что демоны без Его позволения не смеют напасть и на свиней; в-третьих, дать знать, как несравненно лютее демоны поступили бы с людьми, если б промысл Божий не полагал пределов нападениям демонов, – Спаситель хотел чтоб и жители тех стран познали Его всемогущество. Ибо где известно было имя Его, Он не много показывал Себя; но где никто не знал Его, там творил славные чудеса, чтобы привести к познанию Своего Божества. А что жители того города пребывали в бесчувствии, видно из того, что, когда надлежало простить Его и удивляться Его силе, они отсылали Его от себя (св. Иоанн Златоуст в той же беседе).

Никому не запрещено находить здесь и таинственный смысл. Познаем, что и люди, живущие подобно свиньям, легко подвергаются нападению демонов. И если терпящие это все еще человеки, они могут часто отражать нападение; а если совсем уподобятся свиньям, то не только будут одержимы демонами, но и низвергнутся от них в бездну. Если угодно, сравним одного с другим, – бесноватого и сребролюбца. Бесноватый никогда не одевался, жесточайшим образом бился камнями и гоним был демоном по местам непроходимым. Не ужасно ли это? Но не менее страшно то, на что покушаются сребролюбцы; ибо лучше быть совсем нагим, нежели на похищенные деньги приобретать себе одежды. Кого также назовем более беснующимся, того ли, кто сам себя бьет или, того, кто и против себя и против всякого, встречающегося с ним, неистовствует? Без сомнения, последнего. Бесноватый только себя обнажает, а этот всякого, с кем встречается.

Но те, скажешь, раздирают одежды. Что ж? Обижаемый не пожелает ли, чтоб у него лучше разодрали одежду, чем отняли все его имущество? Не разбивают до крови лиц человеческих? И это делают хищники, а томя других голодом, причиняют им большие боли. Не бросают на каждого проходящего камнями? Но легче остеречься бросаемых на нас камней, нежели избежать тех тысяч ударов, какие причиняют бедным письма и условия, написанные для их разорения. А что они живут в гробах, или, точнее, сами они гробы, видно из следующего. Как гроб скрывает тело умершего, так тело сребролюбца заключает в себе мертвую душу. Таким гробам уподобляет Сам Господь иудеев, когда говорит, что они «полны хищения и неправды» (Мф.23:25–27; св. Иоанн Златоуст в той же беседе).

Спросит кто-либо: гергесинцы были ли иудеи? Как нашлись у них свиньи, когда это – животные по закону нечистые, и запрещено употреблять их в пищу? Должно знать, что земля гадаринцев или гергесинцев чиста, но евангелист показывает, что это было на пределах Галилеи, которая называется Галилеею языков. Таким образом, ничего нет странного в том, что гергесинцы как язычники питались свиньями (из Григория Нисского).

Лк.8:34–39. «Видевше же пасущии бывшее, бежаша и возвестиша во граде и в селах. Изыдоша же видти бывшее», и т.д. Заметь кротость Иисуса Христа. Ибо, когда жители той страны, столько облагодетельствованные Им, принуждали Его удалиться, Он оставил тех, которые показали себя недостойными Его учения, дав им в наставники освобожденного от демонов и пастухов свиней. Отходя же, оставил в них действие страха. Ибо потеря стада свиного распространяла о чуде, и событие сильно подействовало на их умы; повсюду возвещали новое чудо как сами исцеленные, так и хозяева потопленных свиней, и пастухи стада (св. Иоанн Златоуст, бесед. 29 на Мф.).

Святоотеческие толкования

1) Св. Дмитрий, митр. Ростовский на ст. 11–12. Слово в 4 нед. по Пятидесятнице. «Воскресное чтение», 1817.

2) Беседа св. Иоанна Златоуста об исцелении слуги капернаумского сотника. Бес. на Еванг. Матфея, ч. 1.

3) Прп. Исидор Пелусиот на 11 ст.

4) Св. Иоанн Златоуст,толкование на Матфея 18–22, 27. Беседа на Ев. Матфея, ч. 1.

5) Св. Иоанн Златоуст Беседа на ст. 23–24.

6) Св. Иоанн Златоуст. Об исцелении гадаринских бесноватых в 28-й Беседе на Ев.. Матфея, ч. 1.

7) Св. Дмитрий Ростовский на 34 ст. «Воскресное чтение», 1816.

Новейшие толкования

8) Филарет, митр. Киевский. Бес. на ст. 5–7. «Воскресное чтение», 1803.

9) На ст. 31. «Воскресное чтение», 1804.

10) Чудеса. «Воскресное чтение», 1872.

11) Тренч. Чудеса Господа нашего Иисуса Христа. Исцеление сотникова слуги.

12) Буткевич. Жизнь Господа нашего Иисуса Христа. Исцеление слуги капернаумского сотника.

13) Филарет, митр. Киевский. Беседа на ст. 14–22. «Воскресное чтение», 1804.

14) С. Д-в. Сын Человеческий (Мф.8:20). «Воскресное чтение», 1875.

15) Щеголев. Почему Иисус Христос называет Себя Сыном Человеческим. «Воскресное чтение», 1881.

16) Филарет, митр. Киевский на ст. 23–27. «Воскресное чтение», 1803.

17) Епископ Феофан. Мысли на ст. 23.

18) Тренч. Чудеса Господа нашего Иисуса Христа. Укрощение бури.

19) Буткевич. Жизнь Господа нашего Иисуса Христа. Укрощение бури.

20) О библейских бесноватых (Мф.8:29–31, 12:22, 17:15 и др.). «Воскресное чтение», 1874.

21) Прот. Нечаев. Уроки покаяния, заимствованные из Евангелия в Великом каноне святого Андрея Критского. Исцеление бесноватых (Мф.8:28, 17:16; Мк.5:3 и др.). «Душеполезное чтение», 1881.

22) Филарет, митр. Киевский. Беседы на ст. 28–34. «Воскресное чтение», 1804.

23) Неделя 5 по Пятидесятнице (ст. 28–34). «Воскресное чтение», 1825.

24) Епископ Феофан. Мысли наст. 28–44.

25) Тренч об исцелении бесноватых в Гадаринской стране. Чудеса Господа нашего Иисуса Христа.

26) Буткевич. Жизнь Господа нашего Иисуса Христа.

27) Евсевий, епископ Могилевский. Беседа в 4 нед. по Пятидесятнице. Беседа на воскр. и праздн. Евангелия, ч. 1.

28) Ст. 10. Павел, архиеп. Кишиневский. Высокий нравственный характер капернаумского сотника.

29) На тот же ст. Филарет, архиеп. Черниговский.

30) Ст. 11–12. Дмитрий, архиеп. Волынский. О приговоре Господа на недостойных сынов Царствия Божия и об условиях истинной веры для христианина. «Волынские епархиальные ведомости», 1877.

Ст. 28–34. С. Соллертинский. Об исцелении гадаринских бесноватых (против Бека). Пастырство Христа Спасителя.

31) Ст. 38. Григорий архиеп. Казанский. Не будь равнодушен к вере.

32) Ст. 4. С. Соллертинский. Почему Иисус Христос повелел исцеленному прокаженному показаться священникам? Пастырство Христа Спасителя.

33) Ст. 5 и дал. Его же. Примирение разностей в Евангельских повествованиях об исцелении слуги капернаумского сотника и о личности этого последнего. Там же.

34) На Евангелие от Марка 5:9. Мысли епископа Феофана.

35) Архиеп. Иннокентий на ст. 10–12. «Домашняя беседа», 1864.

36) На тот же стих. «Воскресное чтение», 1802.

37) Гадар (Мк.5:1). Библ. пол. сл «Воскресное чтение», 1874.

38) На Ев. Лк. 8: 26–39 ст. «Воскресное чтение», 1825, 1826.

39) Евсевий, епископ Могилевский. Бес. на 23 нед. по Пятидесятнице. Беседы на воскресные и праздничные Евангелия.

40) Объяснение воскресного Евангелия в 23 и 24 нед. по Пятидесятнице (Лк.8:26–56). Рук. для сел. пастыря, 1867.

41) Ст. 30. Павел, архиеп. Кишиневский. О бытии злых духов и деятельности их в настоящее время в духовно-нравственной жизни людей.

42) Леонтий, архиеп. Варшавский. О том, почему жители страны Гадаринской просили Иисуса Христа отойти от них, и о силе страстей и дурных привычек.

43) Ст. 37. Филарет. архиеп. Черниговский. О доле благодарности.

Тренч, архиеп. Дублинский

«Чудеса Господа нашего Иисуса Христа»

Чудесное воскрешение дочери Иаира следует у евангелистов Марка и Луки непосредственно за возвращением Господа нашего из той восточной стороны озера, которую Он оставил, когда тамошние жители, виновные в противоборстве своему собственному благу, просили Его удалиться от их берегов (Мф.8:34). У евангелиста Матфея этому чуду предшествуют другие события – исцеление расслабленного, его собственное призвание и некоторые беседы с фарисеями.

Два евангелиста, Марк и Лука, называют отца воскрешенной по имени – Иаир и точнее определяют его звание: он был начальник синагоги. Это, без сомнения, была синагога в Капернауме, где теперь находился Иисус (Мф.9:1). По евангелисту Матфею, Иаир приходит к Нему, говоря: «Дочь моя теперь умирает, но приди, и возложи на нее руку Свою, и она будет жива» (Мф.9:18). У других же евангелистов представляются важные варианты: «маленькая дочь моя (θυγα’τριον, filiola) при смерти» (Мк. 5:23); «у него была одна дочь, около двенадцати лет, и та была при смерти» (Лк.8:42). Эту разницу не трудно согласовать с изложением святого Матфея. Когда отец оставил свою дочь, она была при последнем издыхании; он не знал, считать ли ее живою или мертвою; он знал только, что когда он от нее уходил, силы ее до того упали, что ее почти нельзя было считать живою; и теперь, не имея верного сведения о ее смерти, он затруднялся, говорить ли о ней, как о покойнице, или нет, а потому в одну минуту мог выразиться так, в другую минуту иначе. Странно, что подобное обстоятельство, столь естественное, столь сообразное с действительною жизнью и описанными событиями, было выставлено некоторыми как противоречие между Евангелиями.

Тогда Господь, слух Которого внимает голосу всех удрученных, тотчас «встав пошел – за Ним и ученики Его». За ними отправилась также и толпа, слушавшая Его учение и с любопытством и нетерпением жаждавшая видеть, что Господь сделает или чего не сделает. На пути совершилось чудесное исцеление женщины, страдавшей кровотечением; но об этом лучше сказать особо, ибо это чудо совершенно отделяется от настоящего рассказа, хотя имеет к нему отношение; ибо эта обстановка Господа, разговор Его с учениками, а потом с женщиною, все это долженствовало быть болезненным испытанием для убитого горестью отца, когда была дорога каждая минута, когда смерть вытряхивала последние немногие песчинки из часового сосуда, измерявшего жизнь его дочери; – испытание, в своем роде подобное тому, которое вынесли сестры Лазаря, видя, что их возлюбленный брат близился к могиле, а Господь, несмотря на то, медлил. Но сколь ни болезненно было для отца это испытание, мы не замечаем в нем никаких признаков нетерпеливости, и это, без сомнения, вменилось ему в заслугу. Между тем как Господь говорил с женщиной, «приходят от начальника синагоги и говорят: дочь твоя умерла, что еще утруждаешь Учителя?» (Мк. 5:35). Евангелист Лука упоминает об одном, вероятно, нарочитом вестнике, с которым шли другие, так как люди вообще очень любят сообщать поразительные известия, не исключая даже и печальных.

Надежда на действительную помощь от Христа, которую они могли питать прежде, теперь погибла. Те, которые, может быть, верили, что Он был в состоянии воспламенить последнюю искру угасающей жизни, не имели, однако, более крепкой веры, не чаяли большего, не думали, что Он силен возжечь искру жизни и после того, она уже вовсе потухла. Может быть, и надежда исчезла бы и не совершилось чудо за отсутствием необходимого того условия, веры, если бы милосердый Господь не видел опасности и не предотвратил готового возникнуть в нем неверия. Иисус, «услыхав слова сии, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй» (Мк.5:36). В этом тотчас выражается истинное милосердие. Господь говорит в же самый момент, не давая времени проникнуть сомнению в душу отца, а еще более не допуская устами его высказаться неверию, которое могло бы помешать исцелению, но предупреждая его словами ободрения и надежды.

И вот Он берет с Собою троих из Своих апостолов: Петра, Иакова и Иоанна, тех самых троих, удостоенных не в одном только этом случае быть свидетелями дел, от которых другие были устраняемы. Мы здесь впервые находим такое избрание в среде избранных, и факт этот, в особенности когда мы припомним торжественную знаменательность подобного же избрания при других обстоятельствах (Мф.17:1–2, 26:37), знаменует новую эру в жизни Господа. Дело, к которому Он теперь приступал, было необычайно, столь таинственно, что только эти трое, цвет и венец апостольского сонма, были достойными свидетелями оного. Родители присутствовали тут, но совершенно по иным причинам. Лишь с апостолами и родителями, а не с кем другим, «Он приходит в дом начальника синагоги и видит смятение и плачущих и вопиющих громко», как повествует святой Марк (Мк.5:38); или, по Матфею, «свирельщиков и народ в смятении» (Мф.9:23). Здесь, как и везде, Он является утешающим и вносящим мир. «И вошед, «говорит им: что смущаетесъ и плачете? Девица не умерла, но спит! И смеялись над Ним».

Говорит о смерти как о сне, это образ, употребительный во всех языках и у всех народов. Чрез это не отрицается действительность смерти, но скрытно подтверждается, что за смертью последует воскресение, как пробуждение следует за сном. Нетрудно усмотреть, почему Господь употребляет здесь этот образ выражения. Во-первых, ради отца: слова эти служат подкрепления его колеблющейся веры, которая при виде этих знаков сетования, при виде доказательств того, что все кончилось, могла совершенно угаснуть; она снова укрепляется словами: «не бойся, только веруй». Он, Владыка жизни, опускает страшное слово: «она умерла», и заменяет более кротким, обещающим пробуждение: «она спит». В то же время в Своем святом смирении, которое побуждает Его при всяком возможном случае удалять от наблюдения чудные дела Свои, Он чрез это слово, имеющее двоякое значение, как бы завесою укрывает от взоров толпы то дело, которое намеревался совершить.

Теперь, сказав это, Он изгоняет толпу плакальщиков, и делает это по двум причинам. Во-первых, присутствие их было неуместно и излишне: они собрались плакать о покойнице, а она не умерла, или, во всяком случае, смерть в ней должна была так скоро уступить возвращающейся жизни, что и не заслуживала этого имени; это были только сон и пробуждение. Такой причины было достаточно. Но еще более того, неистовое и шумное выражение скорби одних, смешанное с притворными наемными воплями других (2Пар.35:25; Еккл.12:5; Иер.9:17–18; Ам.5:16), нимало не соответствовало духовному настроению, которое приличествовало свидетелям столь святого и страшного таинства, от которого были удалены даже некоторые апостолы, – не говоря уже о грубости и насмешках (ср. Быт.18:12), с которыми было принято заявление Господа, что отроковица теперь оживет. Такие насмешники не должны быть свидетелями священного действия; к ногам их не следовало бросать жемчуг. Подобное же удаление всех было предложено Петром, с верою помолившимся о воскрешении Тавифы, хотя это произошло по другим причинам (Деян.9:40; ср. 2Цар.4:33).

Теперь в доме водворилась тишина. Две души – верующая и надеющаяся, подобно погребальным факелам, горели у одра умершей – отец и мать. Представителями Церкви были три главные апостола. И вот совершается торжественное пробуждение, совершается без всякого усилия со стороны Того, Кто есть Владыка живых и мертвых. «И взяв девицу за руку». это была не более как отроковица лет двенадцати (Мк. 5:42; ср. Деян.9:41), «говорит ей: девица, тебе говорю, встань». Евангелист Марк сохранил для нас, вероятно слышанные им из уст Петра, подлинные слова Господа на языке, на котором Он их произнес: «Талифа куми», как в другом случае было произнесено: «еффафа» (Мк.7:34). И при этом слове, и прикосновении этой руки «возвратился дух ее, она тотчас встала» (Лк. 8:55) «и начала ходить» (Мк.5:42). Затем, чтобы подкрепить эту жизнь, только что в ней возвратившуюся, и чтобы доказать, что она была не привидение, а возвратилась от смерти к действительной человеческой жизни (ср. Лк.24:41; Ин.21:5; Деян.10:4), и являя полное спокойствие Своего духа как в малом, так и в великом, «Он велел дать ей есть». Эта предосторожность была очень необходима, так как родители в минуту своего восторга могли легко об этом забыть. Но упоминание об этом святой Марк по своему обыкновению предпосылает замечание о глубоком впечатлении, произведенном чудом на зрителей. «Они пришли в великое изумление» (ср. Мк.1:27, 2:12, 4:41, 6:51, 7:37). То же повествует евангелист Лука, но с меньшею силою и упоминая лишь об изумлении родителей.

Исидор, митр. Новгородский.

Слова и речи

Когда Спаситель исцелил бесноватого в стране Гадаринской, к Нему пришел Иаир – начальник иудейской синагоги. Был ли он свидетелем того чуда, или слава о Чудотворце привлекла его, неизвестно. Видно только, что в нем уже были начатки веры, а несчастье смягчило сердце и сделало его способным принести плод веры. Убитый скорбью о болезни единородной двенадцатилетней дочери, Иаир пал к ногам Господа Иисуса Христа, просил Его войти в дом его и исцелить на смертном одре лежащую.

Милосердый Господь не медлит помощью, когда призывают Его с верою, от сердца. Но сердце Иаира так было измучено печалью, что не имело достаточной силы преодолеть всякое сомнение и страх. Для веры его нужно было подкрепление против искушения, о котором Иаир еще не знал. Но Спаситель знал, что больная должна умереть до пришествия Его в дом. И вот что творит премудрость Божия для подкрепления веры его.

На пути к дому Иаира многочисленный народ сопровождал Господа. Всем известно было, что Он идет для исцеления болящей. Каждый желал видеть новое чудо и старался быть ближе к Чудотворцу. Совершенно стеснили Его. И в этой тесноте одна больная женщина, не смея ни остановить Его, ни даже вслух молить Его о помощи, помыслила в себе (вот живая вера!), что для исцеления ее довольно и того, если коснется только риз Его, – и тотчас исцелилась. В толпе стеснившегося народа и самые ученики не заметили совершившегося чуда. Женщина того и желала. В простоте сердца она думала утаиться и от Самого Иисуса Христа. Но слава Божия не должна была оставаться в тайне. Нужно было и народу показать пример, как легко получить спасение верующим в Него, и особенно подкрепить Иаира против искушения, которое сейчас он встретит и которое без помощи должно было ниспровергнуть всякую надежду. Спаситель остановился и спросил: «кто естъ коснувшийся Мне?» Все молчали. Ученикам же и самый вопрос показался странным. «Наставниче, говорили они, «народы одержат Тя и гнетут, и глаголеши: кто есть коснувыйся Мне». Мало ли, думали, в такой тесноте прикасающихся к Нему. и что тут особенного? Особенное то, что иные прикасаются к Господу без веры, без мысли, и не привлекают к себе благодатной силы Его, а другие без слов, с одною верою, прикасаются к Нему душою и получают исцеление от недугов душевных и телесных. Спаситель открыл тайну: «прикоснулся Мне некто: Аз бо чух силу изшедшую из Мене» Никто, конечно, не подумает, что всеведущий Сын Божий не знал, кто прикоснулся к Нему и привлек к себе чудодейственную силу. Но польза предстоявших требовала, чтобы исцелившаяся женщина сама поведала пред народом, елика сотвори ей Бог. «Видевши, жена, яко не утаися, трепещущи прииде, и падши пред Ним, еяже ради вины прикоснуся Ему, поведа Ему пред всеми людьми, и яко исцеле абие» . Исцелевшая не тщеславится даром Божиим. Как прежде считала себя недостойною приступить явно ко Врачу душ и телес, так и после получены благодати Божией приступает «трепещущи», как бы сделала преступление недостойным прикосновением к ризам Господним, – рассказывает пред всеми, как бы в извинение своей дерзости, что двенадцать лет страдала от болезни, раздала все имение врачам без всякой для себя пользы, – и когда другие столь легко получают помощь от Господа, сподобляются даже счастия принять милосердого Врача в дом свой, и она в безнадежном положении своем осмелилась, по крайней мере, прикоснуться к ризе Его – и тотчас исцелилась.

Печальный Иаир слышал рассказ исцелевшей женщины. И кто лучше него мог приложить к своему сердцу настоящее событие? Если эта женщина 12 лет напрасно искала помощи у людей и мгновенно обрела ее у Христа, без ведома Его коснувшись только риз Его, почему ж и больной дочери его не получить исцеления, когда Христос с этою целью благоволил пойти в дом его? Надежда отца ожила. Спаситель доселе ничего не сказал ему о том, что нужно с его стороны спасения дочери. Но, обратившись к жене, в ободрение ее сказал: «дерзай, дщи! вера твоя спасе тя». Князю еврейскому нетрудно было понять, что и от него требуется живая вера. Может быть, он и понял.

Но сколько нужно твердости, чтобы устоять в вере против всех искушений, часто нечаянных и тяжких, и всегда необходимых для совершенства самой веры!

Спаситель еще не окончил слов Своих, как некто, пришедший из дома Иаира, объявил ему: «Дочь твоя умерла». Не беспокой Учителя. Мертвых не лечат.

Хорошо спешить сообщить другому весть радостную; в этом еще видно участие к положению ближнего. Но что заставило сродника знакомого спешить к Иаиру с горькою вестью о его невозвратной потере? Вероятно, то же неверие, которое вооружало книжников и фарисеев против Иисуса Христа, торопилось как можно скорее прервать всякое сношение с Ним князя синагоги.

Это искушение. Но Тот, Кто знает человеческую немощь, не попустит, чтобы верующий пал под бременем искушений. Иаир, пораженный вестью о смерти дочери, не успел еще ни размыслить о том, что ему делать, ни сказать Господу о невозвратной своей потере, а ему уже готова помощь. «Не бойся, вещает ему Спаситель, токмо веруй, и спасена будет». Мертвая – жива будет! Кто мог это понять? Но там и место вере, где изумевает ум. Отец умершей не прекословит: благодать Божия проливает в сердце утешение, которое можно ощущать, а не объяснять.

Наконец пришли в дом Иаира. Одр умершей окружен был плачущими и рыдающими. «Не плачитеся, сказал Небесный Учитель, «не умре бо, спит». И пред очами Божиими, и пред очами веры смерть, конечно, есть сон. Но кто ничего не видит дальше настоящей жизни, ни разумеет силы Божией, тому и слово истины кажется юродством. «Ругахуся Ему ведяще, яко умре». Вот гордость ума без веры! Чего не понимает, над тем ругается. Потому он и недостоин видеть чудеса премудрости Божией. Кроме трех учеников, отца и матери умершей, все высланы вон из дома. Спаситель, взяв умершую за руку, возгласил: «отроковице, востани»! Она встала и начала ходить.

Анатолий, архиепископ Могилевский

«Глаголаше в себе: аще токмо прикоснуся ризе Его, спасена буду» (Мф. 9:21).

Страдавшая двенадцать лет кровотечением женщина мгновенно исцелилась от одного прикосновения к воскрылию одежды Спасителя на пути, по которому Он, умоленный настойчивым прошением некоего начальника иудейской синагоги, отправился в дом его, чтобы наложением рук своих восстановить здоровье умиравшей его дочери. Одно обстоятельство показывает, сколь велика была вера кровоточивой, нимало не сомневавшейся, что она выздоровеет от одного прикосновения к одежде Спасителя, тогда как начальник иудейской синагоги полагал, что для исцеления умиравшей его дочери необходимо, чтобы Иисус Христос лично пришел в дом его и возложил на нее руки Свои. Положение женщины, страдавшей кровотечением, так было безотрадно, что она, по-видимому. не могла уже иметь никакой надежды не только на выздоровление, но даже на пропитание себя в будущем, потому что многие, пользовавшие ее врачи, истощив над нею все свое врачебное искусство, измучив ее продолжительным лечением, когда, наконец, больная издержала на лекарство и врачей все свое имущество, оставили ее неизлечимую гораздо в худшем состоянии, чем она была до лечения.

В таком положении больная, слыша о чудесах Спасителя, сказала в сердце своем: «Видно, никто, кроме Иисуса, не восстановит моего здоровья, но как явиться мне, как приступить к Нему? Закон Моисеев о всякой подобной мне женщине говорит: «нечиста будет: всякой вещи святей да не прикоснется и во святилище да не внидет»! (Лев.12:4). Что же мне делать? Повергшись пред Иисусом в очах столь многочисленной народной толпы, я произведу в народе всеобщее от меня отвращение и, пострадав столько лет, навлеку еще на себя всеобщее бесславие». В сих мыслях, стыдясь самой себя, удерживаемая многими опасениями, не смела, бедная, открыто просить Спасителя об исцелении ее и, волнуемая помышлениями, не знала, что предпринять, на что решиться. Снисхождение Иисуса Христа к бедствующим ободряло больную надеждою на Его милосердие, а гнусность болезни охлаждала ее надежду. Однако, считая себя самою недостойною тварью, кровоточивая возлагает все свое упование на благосердие Спасителя, нимало не сомневаясь, что обитающая в Иисусе Христе полнота Божества источает из Него врачевание и наполняет собою самые одежды Господа. Одушевленная такою верою, кровоточивая подходит к Иисусу Христу в толпе угнетавшего народа и силою веры, тайно, как бы похищает совершенное исцеление от своей болезни, так что едва только прикоснулась к одежде Спасителя, вдруг остановилось течение крови ее, и она почувствовала в теле своем, что совершенно выздоровела и освободилась от болезни своей. «И ощути, говорит евангелист Марк, телом, яко исцеле от раны» (Мк.5:29).

В то же время Иисус Христос почувствовал Сам в Себе, что из Него вышла сила, исцелившая кровоточивую, и, обратившись к народу, стал спрашивать: «кто прикоснулся ризам Моим?» Господь спрашивал это не по неведению, но, напротив, чтобы пред всеми окружавшими Его открылось Его всеведение, а с другой стороны – чтобы указать народу на исцелившуюся, чтобы освободить ее от страха, чтобы утешить, ободрить трепещущую, заставить ее пред всеми сознаться в своем поступке, а вместе с тем дать ей случай изъявить Ему благодарность пред всеми свидетелями чудесного события за полученное от Него благодеяние. Исцелевшая пала к ногам Спасителя и объявила всю истину. Тогда Господь, «обращься и видев ю рече: дерзай, дщи, вера твая спасе тя», как бы говоря: оказанное тебе благодеяние приобретено единственно силою веры твоей; не прикосновение к одежде Моей исцелило тебя, но вера, подвигщая тебя прикоснуться ко Мне. Иди в мире, и буди цела от раны твоея». Отпуская исцеленную с миром, Господа прикровенно дал ей уразуметь что причиною долговременной болезни ее были грехи ее. Почему, сказав страдавшей кровотечением: иди с миром! – вместе с тем исцелил душевные язвы ее, даровал ей мир с Богом и собственным сердцем ее.

Прикасаясь к воскрылию одежды Христовой, кровоточивая не боготворила риз Его, а только выразила прикосновением несомненную веру во всемогущество Иисуса Христа. Подобно сему, руководствуемые Святою Церковью, верующие поклоняются святым иконам, прилагаются с благоговением ко святым мощам и останкам благоугодивших Богу своею жизнью, чествуют все, что благословенно и освящено Церковью, оказывают сыновнее уважение пастырям ее как служителям Божиим. Но такое чествование святыни не означает ее боготворения, а только есть внешнее выражение живого чувства веры, надежды на милость Божию и пламенной любви к Богу. Пусть нечестие именует суеверием оказываемое нами чествование церковной святыне. Хула нечестивых обращается на главу их. Между тем, многие опыты удостоверяют, что как для кровоточивой женщины спасительно было прикосновение к одежде Иисуса Христа, так для чествующих святые иконы, мощи святых и другие церковные предметы бывают они как бы проводниками благодати Божией, чудесно врачующей многие неисцелимые естественными способами болезни и недуги, сообщающей утешение скорбящим и сокрушаемым бедствиями.

Свт. Филарет, митрополит Московский.

Слово в Неделю 24-ю

«И рече Иисус: кто есть коснувыйся Мне?» (Лк.8:45).

Евангелие повествует, что некогда Иисус Христос, идя посреди множества народа, получил некое прикосновение, которое заставило Его спросить: кто прикоснулся к Нему?

И когда шедшие с Ним ученики Его ответили, что сие прикосновение могло быть нечаянное, происходящее от тесноты и потому не требующее дальнего исследования, тогда Он присовокупил, что то было не простое и обыкновенное прикосновение, но такое, при котором Он ощутил силу, из Него исшедшую: «прикоснуся Мне, нето; Аа бо чух силу исшедщуюиз Мене».

Когда при сем повествовании представляем себе, что сие изыскание делает Иисус Христос, Божия сила и Божия премудрость, – от удивления приходит желание взаимно вопросить Его: неужели Ты, Господи, сый Божия Премудрость, не ведаешь, кто прикоснулся к Тебе? И еще: неужели Ты, сый Божия сила, так предан во власть человеков, что могут они почерпать и, так сказать, похищать из Тебя сию Божественную силу без Твоего сведения и соизволения?

Первый из сих вопросов разрешить поможет нам апостол Павел, который говорит, Христос Иисус «себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся, якоже человек» (Флп.2:6–7). В сем умалении Своем, или по точнейшему преложению Павлова изречения, в истощании Своем, Иисус Христос «искушен был по всяческим», по подобию человеческих немощей и недостатков, «разве греха» (Евр.4:15), который собственно не принадлежит к образу человека, но к образу диавола. Итак, если воплотившийся Сын Божий истощил всего Себя; если Он искушен был по всяческим по подобно человеков, то неудивительно, что благоволил искуситься и тем, что принял на Себя подобие человеческого неведения, в котором скрывал свет Божественной Премудрости и сквозь которое свет сей просиявал токмо, когда было нужно, для озарения человеков. Из сего можно уразуметь, что не было непристойно Божественному Иисусу вопрошать окружающих Его: «кто естъ коснувыйся Мне? » Хотя же само Божество Его видело, знало и сокровенным образом возвещало человечеству, кто есть «косиувыйся»; но Ему благоугодно было наружно предложить сей вопрос для того, чтобы обратить общее внимание на необыкновенное прикосновение и следствие сего прикосновения.

Посему можно сказать, что Сам Иисус Христос обратно предлагает нашему вниманию и размышлению второй сделанный нами вопрос: подлинно ли Тот, Который есть Божия Сила, так предан во власть человеков, что единым неким прикосновением они могут извлекать из Него для себя сию Божественную силу? Потщимся же, колико можем, исследовать и сей вопрос, уже не столько следуя собственному желанию знать, сколько соответствуя намерению Самого Спасителя, желающего наставить нас и привести в благодатное к Нему приближение.

Прежде всего в настоящем исследовании должны мы утвердить для себя, какое только возможно, истинное и верное понятие о той непостижимой силе, которою Иисус Христос исполнен так, что при одном прикосновении, да и то не к самому Его телу, а токмо к краю одежды, оная уже проливается и производит чудесное действие. Таковое понятие дает нам апостол, когда говорит об Иисусе Христе, что в Нем «живет всяко исполнение Божества телесне» (Кол.2:9).

Человечество Иисуса Христа есть полный сосуд Божественных даров, которые при едином прикосновении преливаются из него; есть устие Божественного источника, в котором вся внутренняя и сокровенная полнота животворящей силы Божией становится преступною и удобоприемлемою; есть оный, пророком Исаиею в таинственном откровении виденный, горящий угль (Ис.51:6), который чрез одно прикосновение к устам пророка все существо его проникал своею огненною силою и очистил и освятил его. Приложим сии понятия к описанным в Евангелии действиям Иисуса Христа: мы точно найдем в сих действиях возвещаемое апостолом исполнение Божественных сил, наполняющих самую телесность Богочеловека и на все от нее переливающихся. Он приемлет в руки хлебы, и Его неоскудевающее исполнение творит пять хлебов достаточными для пяти тысяч народа. Он берет брение, и Его все действующее исполнение сообщает сему брению силу отверсти очи слепому. Он прикасается мертвому, и Его животворящее исполнение возбуждает жизнь угасшую. Он получает от жены кровоточивой прикосновение только к краю ризы Его, и Его беспредельное исполнение достигает ее чудотворною своею силою, и абие ста ток крови ее, – она исцелела.

Впрочем, евангельская история показывает, что не все наружно приближавшиеся ко Христу принимали от Его исполнения. Он представляет нам в одно время множество народа Его сопровождающее, окружающее, стесняющее; и одну только жену, Ему прикасающуюся так, что сие прикосновение ощутил Он не телом, а Божественною Своею силою. «Наставниче, говорит Ему Петр и сущие с Ним, «народи одержат Тя и гнетут». Иисус ответствует: «прикоснуся Мне некто». Должна быть некая тайна в сем прикосновении.

Для сей-то тайны Господь и предложил вопрос Свой: «кто есть коснувыйся Мне? » Он благоволил, чтобы все мы знали тайну сию и умели бы прикасаться к Нему для нашего спасения. Сия жена прикоснулась ко Христу тайно, стыдясь всенародно изъяснять Ему свою болезнь; но когда двукратный вопрос Его: «кто есть коснувыйся Мне?» показал ей, что поступок ее утаен быть не может, – тогда она, хотя не без смущения, открыла и намерение и следствие своего прикосновения. «Трепещущи прииде, и падши пред Ним, еяже ради вины прикоснуся Ему, поведа Ему пред всеми людьми, и яко исцеле абие». Тогда Господь, научая ее не стыдиться прежнего недуга, но утешаться полученным исцелением, в то же время открывает в наставление всем тайну ее чудодейственного прикосновения: «дерзай, дщи, вера твоя спасе тя». Вера есть соответственное орудие спасительного ко Христу прикосновения; ею прикасающийся и к ризам Его достигает даже до внутренности Его Божественного исполнения; она есть духовный магнит, привлекающий небесные силы.

«Воскресное чтение 1825

По возвращении Своем из Гергесинской страны в Галилею, Христос Спаситель вновь ознаменовал Свое присутствие поразительными чудесами, особенно воскрешением одной девицы, и молва об этом пронеслась по всему краю. Тогда начали к Нему беспрерывно обращаться страждущие, то с теми, то с другими болезнями; и всюду Он обнаруживал Свою власть над природою, с одинаковою легкостью врачуя всякие недуги. Народ огласил Его под именем Сына Давидова – высоким и почетным именем, которое они в былое время усвояли царям своим, а преимущественно соединяли с представлением о желанном Мессии – Спасителе. Один слух о Нем, одно имя Его привлекали к Нему всех, даже не знавших Его лично и не видевших. К числу таких принадлежали именно два слепца.

Слепцы эти попались Ему на дороге, когда Он шел оттуда, где воскресил умершую. Желая получить от Него дар исцеления по примеру других, они шли за Ним и кричали: «помилуй ны, (Иисусе) Сыне Давидов», – «Умилосердись над нами, Сын Давидов!» Но Он не давал ответа им и как бы вовсе не обращал на них внимания. Те следовали за Ним неотступно, повторяя свою просьбу, пока, наконец, не пришли в тот дом, куда Спаситель направил Свой путь. Тут они являются к Нему снова. Тогда Иисус спрашивает их:«Верите ли, что Я могу это сделать?» Евангелие не объясняет, на что указывал собою этот вопрос; но само собою понятно, чего именно слепцы хотели – они искали прозрения. Слепцы отвечают: «Так, Господи, верим», Тогда Он прикоснулся к их очам, сказав: «Пусть будет вам по вере вашей», и глаза их тотчас открылись. Чудо это совершилось, таким образом, еще быстрее, нежели прозрение слепорожденного, о котором повествуется в Евангелии Иоанна (Ин.9). Там, по крайней мере, предшествовало помазание очей брешем, умовение в купальне Силоамской, а здесь чудо совершено и без этих легких посредств – одним прикосновением руки. Но зато и вера со стороны слепцов была изъявлена, полная и решительная. Слепорожденного Спаситель вызвал к изъявлению веры, уже совершив чудо, а тут Он спрашивает слепцов наперед о вере их во всемогущество Его и по этой вере присуждает им дар искомого целения. Отсюда открывается, почему не вдруг была исполнена их просьба и чего именно хотел Он, заставляя их так долго просить Его: Он хотел испытать и вызвать наружу веру их. И действительно, она обнаружила у них себя достойным образом. Во-первых, эта самая усильность и неотступность их прошения свидетельствовала о совершенстве веры их. Но возьмем еще во внимание то, что положение их в своем роде было исключительное. Они, по своему состоянию, лично не знали Иисуса и не могли видеть своими глазами тех разнообразных Его чудотворений, при которых другие так часто бывали свидетелями и могли в качестве очевидцев убеждаться в их сверхъестественности; они, по выражений святого Иоанна Златоуста, «от слуха единого веру приемлют». Можно себе представить, как легко могла она рушиться у них и обратиться в невольное недоверие при одном признаке невнимания к ней, при малейшем неуспехе. Несмотря на все это, они выдерживают испытание с решимостью и под конец открыто дают уверение в ее неизменности. Такая беспритязательность и добрая твердость веры их стоила вполне своей блистательной награды: не нужно забывать, что это все были еще первые образцы живой, глубокой веры в Иисуса Христа, после Его явления во плоти; последующим родам суждено идти уже по следам их. Спаситель, очевидно, ведал заранее, что вера слепцов сильна была пройти такой нелегкий искус, и захотел подвергнуть ее оному, чтобы потом еще больше сообщить ей силы верным исполнением просимого.

Это великое дело Спасителя представило в себе еще одну особенную черту. Дав зрение слепцам, Он строго запретил им разглашать об этом пред кем бы то ни было, желая оставить дело Свое в неизвестности; это же, между прочим, самое желание святой Иоанн Златоуст усматривает и в домашнем способе исцеления, так оно совершилось не на улице, где начали просить Христа слепцы, а нарочито в доме. Им трудно было, разумеется, удержать себя в молчании, несмотря на сделанное запрещение, и они, вышедши, тотчас же разгласили о Христе повсюду; да и самая видимость чуда вела дело к огласке. Но что же была за цель того запрещения? Что за цель, когда в иных случаях Спаситель Сам указывал другим на дела Свои и иногда прямо посылал исцеленных возвещать о чудесах Его? Было бы дерзко думать, будто Христос иное говорил здесь, а иное имел в мысли и только хотел тем воспламенить усердие слепцов к проповеди о Нем. Такой образ действий не в духе Божественного Основателя христианской веры, хотя подобная двуличность и допускается теми ложными ее последователями, которые уверяют, что цель освящает средства. Нет, здесь не должно видеть никакого противоречия в действиях Иисуса, и сделанное слепцам запрещение имело у Него прямой смысл и свое определенное основание.

Христос Спаситель учит нас, по замечанию того же святого отца, избегать славы человеческой и отвергать ее, когда дело касается только нашего личного прославления; а когда она относится к Богу, не только не отвергать, но и распространять ее между людьми. Являясь в качестве чрезвычайного Посланника Божия и действуя с достоинством и властно единородного Сына Божия, Спаситель в то же время был человеком ради нас; в этом состоянии явился Он, между прочим, для того, чтоб открыть людям в Своем Лице совершеннейшие пути нравственной деятельности; это и делал Он, оставляя нам образцы, да последуем стопам Его (1Петр.2:21). С этою целью Он и при чудесных проявлениях Божественной силы Своей всюду подавал нам примеры высоконравственных человеческих действий, располагая нас подражать Ему в мыслях, чувствах и поступках. Так Он и здесь нам показал нарочитый пример беспристрастия к славе человеческой и душевного смирения. Слава Божия, слава Отца Небесного при каждом случае была первым предметом забот Его; но в настоящем случае Он только показал определенным образом, что в Себе Сам лично, как человек, Он не ищет человеческого почитания и готов всеми мерами избегать его. Этот урок был для людей своего рода благодеянием не менее важным, как и видимые дары врачевания.

При выходе слепцов Ему снова представили страждущего для исцеления: то был немой бесноватый, у которого действием духа тьмы связан был язык. Немота бывает, как известно, и от естественных причин, иногда от природы, иногда от несчастных случаев повреждения в организме, и ее мгновенное исцеление было также чудесным делом. Но здесь мы не имеем основания вводить какие-либо естественные объяснения, потому что евангелист прямо сообщает нам, что это была немота одержимого бесом, и когда потом был изгнан бес, немой заговорил.

Все эти благодетельные чудеса больше и больше возбуждали в народе уважение к Иисусу как к чрезвычайному, в своем роде единственному; Посланнику Божию. Когда последовало исцеление немого, народ говорил в изумлении: «Никогда так не было видано во Израиле» ( ст. Мф.9:33). Но что же противники и постоянные завистники Спасителя – фарисеи, которые всюду искали случая в чем-либо заподозрить Его действия? Они начали утверждать, что Христос изгоняет бесов силою же князя бесовского. Это нелепое нарекание высказывалось у них не однажды. При другом случае евангелист описывает с подробностью, какое объяснение имел с ними Христос по этому предмету, доказывая им с очевидностью, что сатана не может изгонять сам себя (Мф.12:24–30). Но здесь евангельская история представляет нам сильнейшее опровержение их клеветы на самом деле. Обратимся опять к заключительным словам евангельского чтения: «и прохождаша Иисус вся и веси, уча на сонмищих их и проповедая Евангелие Царствия, и целя всяк недуг и всяку язю в людех» (Мф.9:35). Все это обнаруживает ряд непрерывных благодеяний человечеству – духовных и телесных, которых сила бесовская и не захотела бы никогда, и не могла бы сделать.

«Воскресное чтение», 1825

В скором времени после исцеления слуги капернаумского сотника Иисус Христос отправился в Наин – тоже Галилейский город, находившийся невдалеке от Капернаума; за Христом следовали ученики и множество народа. Когда приблизились они к городским воротам, то встретили многочисленное собрание жителей города, которые несли хоронить умершего; это был единственный сын одной вдовы. Понятно, какова была скорбь несчастной матери. Господь увидел ее стенания и горесть и, сжалившись над нею, вдруг произносит ей утешительное слово: «Не плачь». Затем Он прикоснулся к одру, на котором несли умершего; несущие остановились. Тогда Христос сказал: «Юноша, тебе говорю, встань»; и мертвец поднявшись сел и начал говорить. Иисус отдал его матери его (ст. Лк.7:11–15).

Это чудесное событие объяло присутствовавших страхом, и все, воздавая славу Богу, говорили, что великий Пророк явился между ними и что Бог посетил людей Своих, то есть оказал знаки Своего благоволения к избранному народу (ст. Лк.7:16). При всей бедности и скромности внешнего положения Иисусова, народ не мог не проникнуться чувством его сверхъестественного величия, и впечатление совершившегося чуда напомнило им древнюю славу пророческого времени, которое так ясно говорило о близких сношениях Бога с избранным народом Своим и с блистательными откровениями которого росла и утверждалась в их душе не умирающая надежда – дождаться наконец и встретить Того великого Пророка от их братии, Которого предуказал им Моисей (Втор.18:15). Дивясь внезапному чуду, народ имел полное основание назвать Иисуса «пророком велим»; кроме того, что и между древними пророками только немногие, Илия и Елисей, совершали подобные чудеса, нужно взять еще во внимание ту легкость, с которою Христос воздвигнул умершего, и тот независимый, владычественный тон речи, с каким обратился Он к мертвецу, призывая его к жизни. Притом же Христос все это делал, уже будучи окружен славою прежних многочисленных чудес Своих, из которых многие по своей необычайности почти равнялись воскрешению умершего.

Представляя нам утешительный образ сострадания к плачущей вдове со стороны Христа Спасителя, Церковь в одной из песней своих наводит этим каждого из нас на мысль о безотрадности его собственного положения при виде того омертвения, в которое приводит душу грех, – и напоминая это, побуждает просить милости Спасителя. Об этом говорит одно из молитвенных воззваний в акафисте Иисусу Сладчайшему, которое Церковь влагает в уста верующего: «видя вдовицу зельне (т.е. сильно) плачущую, Господи, якоже тогда умилосердився сына ее на погребение несома воскресил еси, сице и о мне умилосердися, Человеколюбче, и грехами умерщвленную мою душу воскреси»... (Конд. 2). Хорошо было бы, если бы именно в таких чувствах и таком направлении высказывалась наша любовь к самим себе. Мы любим каждый свою душу, по естественному побуждению стараемся беречь ее пуще родного детища – и в самом деле она стоит того, чтобы с особенным усердием позаботиться о ней, она одна у нас, и в целом мире для нас не найдется ей замены: так вот в чем прежде всего должна остановиться наша забота о ней – на ее жалком истощенном положении, под влиянием мертвящей силы беззакония. Душа наша не может умирать, как тело, то есть по закону внешнего разложения, она живет в личности своей и существует непрестанно; но если остается она в том не обновленном виде, в каком вообще теперь находится человек естественный до благодатного возрождения, то в ней постоянно действует истощающее, разрушающее начало зла и совершается, так сказать, процесс непрерывного умирания; каждая минута жизни отзывается отсутствием истинной жизни, бессилием и мертвою неподвижностью на добро.

Опыт милости к несчастной вдове, показанный Спасителем, может представлять и особенное утешение для тех, кому суждено бывает в жизни испытывать положение, подобное положению этой женщины. Не ей одной выпала на долю такая тяжкая утрата: как в давние времена, так и теперь опыт жизни весьма часто дает нам видеть, а нередко и самим на себе выносить горестные случаи и примеры того, как утрачиваются близкие сердцу родные, сироты остаются без отца или матери, вдовы лишаются детей, в которых полагали утешение и опору своей жизни. Господь и Спаситель наш остается и для них тем же Утешителем в скорби, каким Он явился и для наинской вдовы. Он пред нами теперь не творит тех чудес воскрешения, какое совершил в ту пору; но это сострадание, которое Он обнаружил в отношении к скорбящей матери умершего, это участие к ее безутешному положению, которое Он обнаружил еще при первом взгляде на печальное зрелище, ручается нам и будет ручаться за то, что Он всегда и всюду видит скорбь страждущей души и не пройдет мимо нее без внимания и соответственного облегчения.

«Воскресное чтение», 1810

«Бысть посем, идяше Иисус во град, нарицамый Наин, и с Ними идяху ученицы Его мнози и народ мног. Якоже приближися ко вратом града, и се, изношаху умерша, сына единородна матери своей: и та бе вдова и народ от града мног с нею. И видев ю Господь, милосердова о ней, и рече ей: не плачи. И приступль коснулся во одр». Возлюбленные о Христе братие! Кто из нас не видит из слов ныне чтенного Евангелия, как сетующая по своем сыне мать преклонила милосердого Бога, та, говорю, мать, которой сердце раздиралось от скорби о смерти единородного сына ее, на погребение коего из уважения к ней собралось множество народа? Конечно, эта жена была не из числа жен обыкновенных, ибо сподобилась видеть сына своего воскресшим из мертвых. Что же значит сие? Не то ли, что и все сыны Святой Православной Церкви должны быть совершенно уверены в будущем своем воскресении? Спаситель потому и запретил сей жене плакать, что хотел воскресить сына ее.

Умершего несли на одре, устроенном из дерева, которое от прикосновения Спасителя получило животворную силу, в знамение того, что всякий человек может спастись посредством животворящего древа крестного.

Несшие бренное тело на погребение, услышав слово Божие, тотчас остановились. Братие, не те ли же и мы мертвецы? Не лежим ли и мы бездыханны на одре недугов душевных, когда нашу внутренность палит огнь сладострастия; когда в нас хладеет усердие к Богу; когда телесные немощи расслабляют в нас силы душевные или когда мы в сердце своем питаем нечистые помыслы? Вот кто нас несет на погребение; вот что приближает нас ко гробу!

Хотя смерть лишает умершего всякой надежды возвратиться к жизни, хотя тело его опускается в могилу, но слово Божие столь животворно, столь сильно, что может возвратить жизнь и бездыханному трупу; ибо едва Спаситель сказал: «юноша, тебе глаголю, востани», юноша встал, оставил гроб, начал говорить и возвратился к своей матери. Но какой это гроб, братие? Не наши ли это злые нравы? Не тот ли это гроб, о котором говорит Писание: «гроб отверст гортань их» (Пс.5:10) и из которого выходят гнилые и мертвые слова? Христианин! От сего гроба освобождает тебя Иисус Христос; из сего гроба чувственности и ты должен восстать, коль скоро услышишь слово Божие.

Когда мы не стараемся омыть своих грехов слезами покаяния, тогда матерь наша Святая Церковь оплакивает нас так же, как наинская вдовица оплакивала своего единородного сына. Видя, что мы обременены смертными грехами, стремимся к вечной смерти, она скорбит духом и болезнует о нашей погибели; потому что мы называемся утробою ее, как это видно из слов апостола, который говорит: «ей, брате, аз да получу, еже прошу у тебе о Господе: успокой мою утробу о Господе» (Флм.1:20). Мы плоть от плоти и кость от костей ее, и когда сия чадолюбивая матерь болезнует о нас, то с нею соболезнует и народ мног. Христианин, встань с одра душевных твоих недугов; восстань из гроба духовной твоей мертвенности; и тогда погребатели твои остановятся, тогда и ты проглаголешь словеса живота вечного, и все убоятся, ибо пример одного может послужить к исправлению многих; все прославят Бога, даровавшего, великую Свою милость и избавившего нас от вечные смерти.

О воскрешении дочери Иаира и исцелении кровоточивой

1) На Ев. Матфея 9:18–26. Св. Иоанн Златоуст. О воскрешении дочери Иаира и исцелении кровоточивой. Беседа XXXI, ч. 2.

2) Ст. 18–26. Филарет, митр. Киевский. «Воскресное чтение», 1804.

3) Ст. 18. Руковозложение. Библ. пол. сл. «Воскресное чтение», 1877.

4) Ст. 20–23. Свящ. А. Ключарев. Евангельское повествование об исцелении Господом жены кровоточивой. «Душеполезное чтение», 1863.

5) Прот. Нечаев. Уроки покаяния, заимствованные из Еванг. в Вел. каноне святого Андрея Критского. Исцеление кровоточивой. «Душеполезное чтение», 1880.

6) Ст. 2. Арсений, митр. Киевский. О различном отношении Св. Церкви и мира к умершим и значении слов смерить и успение языке мира и Церкви. День кончины Пресвятой Богородицы не есть день Ее смерти, а день успения. Слова и беседы.

7) На Евангелие от Марка 5:22–35. Иаир. Библ. пол. сл. 1875. «Воскресное чтение», 1802.

8) Ст. 39. Илиодор, архиеп. Курский. Об истине воскресения. Беседы.

9) На Евангелие Лк.8:50. Св. Афанасия Александрийского из толкования «Тв. святых отцов», т. 22; Тв. святого Афанасия Александрийского, ч. 4.

10) Ст. 41–56. Дочь Иаира. «Воскресное чтение», 1877.

11) Ст. 41–56. Неделя 24 по Пятидесятнице. «Воскресное чтение», 1825.

12) Ст. 41–56. Евсевий, еп. Могилевский. Беседа в 24 нед. по Пятидесятнице. Беседы на воскр. и праздн. Еванг., ч. 2.

13) Ст. 41–52. Младенец Иисус. «Воскресное чтение», 1802.

14) Ст. 41. Арсений, митр. Киевский. О том, что Бог есть единственное и верное прибежище в несчастиях наших, и что самые несчастья мы должны признавать своим благом.

15) Ст. 44–48. Дмитрий, архиеп. Волынский. Беседа об исцелении кровоточивой. Волын. Епарх. Вед. 1876.

16) Ст. 44–56. Павел, архиеп. Кишиневский. О возможности и действительности чудес.

17) Ст. 45. Свт. Филарет, митр. Московский. О значении вопроса Иисуса Христа о прикосновении к Нему, по поводу исцеления кровоточивой и о способе исцеления.

18) Ст. 49. Павел, архиеп. Кишиневский. Вера и спасение людей всегда и везде находятся в непрерывной связи между собою.

19) Ст. 50. Леонтий, архиеп. Варшавский. Об утешениях веры среди тяжких испытаний в жизни.

20) Ст. 52. Свт. Филарет митр. Московский. О бессмертии души.

Об исцелении слепых и немого бесноватого

21) Мф.9:27–35. Блж Иероним. Изъяснение Евангелия в 7 нед. по Пятидесятнице. «Воскресное чтение», 1817.

22) Ст. 27–35. Филарет, митр. Киевский. «Воскресное чтение», 1804.

23)Ст. 27–35. Евсевий,еп. Могилевский. Бес. в 7 нед. по Пятидесятнице. Бес. на воскр. и праздн. Еванг., ч. 1.

24) Прот. Нечаев. Уроки покаяния. Исцеление слепых. «Душеполезное чтение», 1880.

25) Ст. 28. Веруете ли, яко могу сие сотворити. «Воскресное чтение», 1824.

О воскрешении сына наинской вдовы (Лк.7:11–16)

26) Блж. Августин о трех умерших, воскрешенных Господом. «Воскресное чтение»-1812.

27) Архим. Иосиф. Воскрешение наинского юноши. «Духовная беседа», 1861.

28) Воскрешение наинского юноши. «Христианское чтение», 1851.

29) Белюстин. Последний враг (Лк.7:11–16). «Воскресное чтение», 1833.

30) Наин (Лк.7:11). Библ. пол. ел. «Воскресное чтение», 1876.

31) Епископ Елпидифор. Слово на 14 ст. 7 гл. Лк. «Христианское чтение», 1852.

32) Мать и сын (Лк.7:15). «Воскресное чтение», 1876.

33) Лк. гл. 7, ст. 11–16. Филарет, архиеп. Черниговский. Беседа о воскрешении сына Наинской вдовы.

34) Ст. 11–16. Павел, архиеп. Кишиневский. О воскрешении сына наинской вдовы и о том, что Бог не только не виновник зла, но и был и пребывает благим, премудрым и святым, и при начале зла, – при попущении его, – и при существовании до конца бытия мира, когда терпит зло.

35) Ст. 13. Исидор, митр. Новгородский. О воскрешении сына наинской вдовы.

36) Ст. 13. Макарий, епископ Тамбовский. Об особенных побуждениях к христианскому милосердию.

37) Арсений, митр. Киевский. О том, что мы сильно привязываемся к земному, к своим грехам, что только наказания Божии, и то на время заставляют нас вразумляться и обращаться помыслами к небесному.

«Воскресное чтение», 1802

«Иоанн же, слышав во узилищи дела Христова, посла два от ученик своих. Рече Ему: Ты ли еси грядый, или иного чаем?» (Мф.11:2–3). Что за причина сего столь странного посольства и вопрошения? Неужели Иоанн дотоле не был еще убежден, что Иисус Христос есть обетованный Спаситель мира? Неужели мог сомневаться в сем тот, который еще во чреве матернем, при недостатке слова, проповедовал Его игранием радости; который при крещении с благоговейным трепетом говорил Ему: aз требую Тобою креститься, и Ты ли грядеши ко мне? Который по крещении Его видел отверстые небеса, слышал глас Отца Небесного: «Сей, есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих» (Мф.3:17); видел Духа Святого, в виде голубя сшедшего и почившего на Нем; который несколько раз, перстом указуя на Него, свидетельствовал всем велегласно: «се Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин.1:29)?

Итак, очевидно, что не своего убеждения, но уверения учеников своих Иоанн посылал их к Иисусу Христу с сим вопрошением.

Из повествования евангельского известно, что ученики Иоанновы, пленившись Ангелоподобною святостью жизни его и Божественною некою силою его учения, так к нему прилепились, что никак не хотели отстать от него и тогда, когда уже Спаситель Христос проповедью и чудесами Своими привлекал к Себе всех. Даже известно, что они имели слабость, свойственную человекам, еще не усовершившимся в благочестии, завидовать славе Иисуса Христа, пред которою, по мнению их, начинала умаляться слава их учителя. Ибо они еще не знали, Кто есть Иисус Христос; а потому учителя своего, по необычайной строгости жизни и по старейшинству, ставили выше Его. При жизни своей Иоанн как верный служитель Божий всячески старался исправить в учениках своих сию, хотя искреннюю, но неуместную их к нему ревность и привести их к вере во Иисуса Христа. Так, когда они после спора о сем с иудеями пришли к нему и выразили сию ревность, говоря: «равви, Иже бе с тобою об он пол Иордана, Емуже ты свидетельствовал еси, се Сей крещает, и вси грядут к Нему», – он им отвечал: «вы сами мне свидетельствуете, яко рех: несмь аз Христос, но яко послан есмы пред Ним – Оному подобает расти, мне же малитися» (Ин.3:26–30). Но ученики Иоанна, приписывая сии слова глубокому его смиренно, оставались при своем мнении. Теперь, находясь в темнице и, по откровению Божию, предвидя близкую свою кончину, Предтеча Господень, заботясь о спасении учеников своих, изобретает новое, мудрое средство к совершенному истребление в умах их излишней к нему привязанности; дабы они после смерти его, желая прославить учителя своего, не отделились от учеников Иисуса Христа. Будучи уверен, что Господь Иисус Божественною премудростью Своею исправит погрешительное их мнение, он, разделяя с ними немощи их, под покровом собственного недоумения, посылаает двух из них с сим вопросом: «Ты ли еси грядый, или иного чаем?» Таким поступком своим Иоанн представляет совершенный образец истинных служителей слова Божия, которые не только не ищут славы своей, но боятся оной и паче всего заботятся о том, чтобы вся слава служения их принадлежала единому Богу.

«И отвещав Иисус рече им: шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите: слепии прозирают и хромии ходят, прокажении очищаются и глуси слышат, мертвии востают и нищии благовествуют: и блажен есть иже аще не соблазнится о Мне.»

Всеведующий Господь Иисус, разумея мысли Своего Предтечи, на необычайный его вопрос необычайный дает и ответ. Отвечает не словами, что Он есть Спаситель мира, обетованный Отцем, ибо сие соблазнило бы иудеев, которые и без того говорили Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуеши, – но такими делами, из которых ученики Иоанновы должны были сами совершенно в том увериться. Святой евангелист Лука повествует, что Спаситель в тот же час, вместо ответа посланным, «исцелил многих от недугов и ран, и духов и многим слепым даровал прозрение» (Лк.7:21). И после уже сих благодетельных чудес, которых ученики Иоанновы были очевидцами, дает им отает: «Идите, возвестите Иоанну, что слышите и видите: – слепые прозирают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают и нищим благовествуется». Сии чудные и благотворительные роду человеческому дела, свойственные единому Богу как несомнительные признаки обетованного Спасителя мира возвещены о Нем еще чрез пророка Исаию, который говорил: «укрепится, руце ослабленыя, и колена расслабленая: утешится, малодушнии умом, укрепится, не бойтеся: се Бог наш суд воздает, и воздаст. Той приидет и спасет нас. Тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат. Тогда скочит хромый, яко елень, и ясен будет язык гугнивых» (Ис.35:3–4). «Дух Господень на Мне, егоже ради помаза Мя, благовестити нищим посла Мя, исцелити сокрушенныя сердцем, прповедати пленником отпущение и слепым прозрение» (Ис.61:1). Кроме сего, дабы совершенно истребить в душах учеников Иоанновых погрешительное их о Нем мнение, Иисус Христос показывает, что от Божественного Его всеведения не мотут скрыться самые тайные помышления их сердца. Именно, поскольку глубокое смирение и уничижение Спасителя, под которыми сокрывалась слава Божества Его, соблазняли как их, так и прочих иудеев, по ложному понятию мира и плоти ожидавших явления Мессии во всем блеске и славе видимого царского величия, то Он заключает, наконец, весь ответ Свой сими словами: «блажен есть, иже аще не соблазнится о Мне», то есть блажен всякий тот, кому глубокое смирение и уничижение Иисуса Христа во время жизни Его на земле и крестные Его смерти не воспрепятствуют веровать в Его Божество. Спасительное действие сего ответа в сердцах учеников Иоанновых произвело то, что они возвратились к своему учителю с верою во Иисуса Христа и, по кончине Предтечи, присоединились к ученикам Его.

А. Л-в.

«Душеполезное чтение», 1862

Находясь в темнице, Иоанн Креститель слышит от учеников своих о чудесных делах, совершаемых Иисусом Христом, и это дает ему повод послать к Иисусу Христу двух учеников с вопросом: «Ты ли еси грядый, или иного чаем», то есть ты ли обетованный Мессия, или Мессия еще не пришел, и нам нужно только ожидать Его? В то время, когда посланные пришли к Иисусу, Он совершал дела, которые по ветхозаветным пророчествам именно должен был совершать Мессия. И указанием на сии дела Спаситель отвечает на предложенный Ему вопрос. «Шедша, говорит Он, «возвестита Иоаннови, яже слышите и видите: слепии прозирают, и хромии ходят, прокажении очищаются и глусии слышат: мертвии восстают, и нищии благовествуют», и потом присовокупляет: «и блажен есть, иже аще не соблазнится о Мне».

Буквальный смысл всех этих слов, в которых Евангелие повествует о посольстве Иоанна, сам собой ясен, и было бы напрасно распространяться в изъяснении их. Но что здесь собственно останавливает внимание и что служило и до сих пор служит предметом разноречия между толковниками, – это вопрос о внутреннем состоянии самого пославшего. Не будем разбирать всех мнений, которые породил этот вопрос и из которых многие до такой степени натянуты и произвольны, что решительно не заслуживают даже и опровержения.

Мы остановимся только на двух мнениях. По одному, которое ведет свое начало от святого Иоанна Златоуста и кажется нам истинным, Иоанн отправляет посольство к Иисусу не для собственного удостоверения, а для удостоверения учеников своих. По другому же объяснению допускается, что Иоанн сам имел нужду в таком посольстве для рассеяния своих собственных недоумений. Это мнение идет также из древних времен христианства, в особенности усвоено и развито теперь западными учеными. Таково мнение одного из немецких ученых – Ольц-Гаузена.

В словах же «мний же в Царствии Небеснем болий его есть» немецкий толковник думает видеть, наконец, и прямое свидетельство Самого Иисуса Христа, что Иоанн по своему разумению тайн Царствия Небесного был ниже самого последнего из новозаветных верующих и посему, естественно, должен был испытать некоторое сомнение касательно лица Мессии. Сделаем разбор этого мнения.

Для опровержения мысли, что посольство было собственно для учеников Иоанна, Ольц-Гаузен считает вполне достаточным сделать то одно замечание, что для учеников Иоанновых было бы вполне достаточно свидетельства их учителя; как мы, говорит он, действительно и видели это на апостолах. Несмотря на всю решительность и догматический тон, с которыми приводится это доказательство, мы, однако, не понимаем совершенно его силы. «Достаточно было бы для учеников Иоанновых свидетельства Иоанна». Но разве не было этого свидетельства? Разве не говорит же сам автор этого доказательства, что именно оно, это свидетельство, некоторых учеников Иоанна привело к последованию за Иисусом? Отчего же, спросим мы его, не все ученики Иоанна сделались последователями Иисуса? Не скажет же он, конечно, на это, что не всем, а только некоторым свидетельствовал он о Мессии?

Дело в том, что, тогда как некоторые более простые и более доступные действию благодати души с полным доверием приняли слово Иоанново, другие ученики его, чрезмерно пристрастные к своему учителю, никак не хотели считать его ниже Иисуса; напротив, о Самом Иисусе они думали, что Он обязан всем Своим возвышением собственно Иоанну, и потому, естественно, были недовольны и завидовали, когда слава Иисуса возрастала и затемняла собою славу Иоаннову. По свидетельству Евангелия, такие чувствования ученики Иоанновы высказали прямо своему учителю, когда стали замечать, что крещение Иисусово приобретает Ему более учеников, чем сколько было у Иоанна (Ин.3:26). Хотя Иоанн со всею силою, увидим ниже, говорил по этому поводу пред учениками своими о Божественном достоинстве Иисуса, не видно, однако, чтобы это свидетельство вразумляло их; очень вероятно, что и в то время, когда Иоанн находился в темнице, ученики опять с таким же горьким чувством скорби о своем учителе повествовали ему о делах Иисуса; чувство это, естественно: становилось в них сильнее при виде уничиженного положения их учителя. Но в то же время по поводу этих чудес они, конечно, не могли не испытать и того общего впечатления, которое евангелист выражает словами: «прият же страх всех, и славяху Бога, глаголюще: яко Пророк велий восста в нас и яко посети Бог людей Своих» (Лк.7:16). Очень естественно, что некоторые из них даже приходили к вопросу: уж не Мессия ли в самом деле этот дивный человек, – и только чрезмерное пристрастие к учителю останавливало и подавляло возникавшую веру.

В таких обстоятельствах Иоанну, который в продолжение своего служения тщетно убеждал учеников своих в том, что Иисус Христос есть Мессия, конечно, было очень прилично послать их к Самому Иисусу, чтобы, наконец, самое дело наглядно показало им все превосходство Иисуса пред Иоанном и таким образом сокрушилась бы самая главная преграда, какая была между ними и Иисусом. «Ученики Иоанна, – говорит Иоанн Златоуст, – почитая Иисуса простым человеком, а учителя своего более, нежели человеком, с досадою смотрели на то, что слава Иисусова возрастала, а Иоанн, как сам о себе говорил, приближался уже к концу. Все это препятствовало им прийти ко Иисусу, так как зависть преграждала доступ. И хотя Иоанн, доколе находился с ними, часто вразумлял их и учил; впрочем, и тем не убедил. Когда же приближался уже к смерти, еще более о том заботился, ибо опасался, чтобы не оставить им повода к превратному толку и чтобы они не были навсегда отлученными от Христа. Что же он делает? Выжидает случая от самих услышать, что Иисус творит чудеса; и тут сам не дает им советов, посылает не всех, но только двоих, о которых, быть может, знал, что они способнее прочих уверовать, дабы вопрос не был подозрителен и дабы они из самых дел увидели разность между ним и Иисусом».

Несправедливо немецкий толковник ссылается в свою пользу на прямой, буквальный смысл евангельского повествования о посольстве Иоанна к Иисусу. Действительно, в этом повествовании ничего не говорится, чтобы Иоанн посылал с вопросом к Иисусу собственно для учеников, но не говорится и того, чтобы посылал для себя. Евангельское повествование хочет передать только то, что посольство было от Иоанна, а при этом, какая бы ни была цель посольства со стороны Иоанна, без сомнения, во всяком случае посланные могли выразиться так: «Иоанн Креститель посла нас к Тебе, глаголя: Ты ли еси грядый, или иного чаем?» (Лк.7:20). Форма ответа Иисусова: «шедша возвестите Иоаннови»... очевидно, находится только в соответствии с формою вопроса, предложенного от лица Иоанна, и потому не показывает еще, чтобы этот ответ нужен был собственно для рассеяния недоумений самого Иоанна. Равно заключительный слова: «и блажен есть, иже не соблазнится о Мне», не относятся лично к Иоанну. а вообще к тому, кто недоумевал об Иисусе.

Итак, самый рассказ евангельский не дает еще права видеть в вопросе Иоанна его сомнение об Иисусе; чтобы понимать так этот рассказ, для сего нужно еще прежде найти какие-нибудь другие основания.

Немецкий толковник находит для этого, по видимости, очень глубокое психологическое основание – ссылается на внутренний опыт, по свидетельству которого в жизни каждого верующего бывают минуты искушения, в которые обыкновенно колеблется и самое твердое убеждение. Оставляя в стороне вопрос, справедливо ли вообще считать неизбежными и совершенно законными для каждого верующего такие минуты искушения, мы только спросим: какое именно в душе Иоанна было основание, или лучше, было ли это основание усомниться в Мессии в рассматриваемом нами случае?

Защитники этого сомнения хотят в этом случае указать основание для него (его, очевидно, имеет в виду и Ольц-Гаузен, хотя и не раскрывает с такою полнотою, как другие приверженцы одного с ним мнения) в иудейских народных предрассудках, господствовавших в то время о лице Мессии. Эти предрассудки, говорят, были общие: сами апостолы не были чужды их и потому часто соблазнялись о Мессии. Странно же, говорят, после этого допустить, чтобы один Иоанн устоял против соблазна. Он был бы в сем случае явлением одиноким, не имеющим, вопреки законам развития человеческой жизни, никакой связи с окружающею средою, и потому неестественным и невероятным. Итак, вот краеугольный камень, на котором держится рассматриваемое нами мнение; это историческая аналогия. Посмотрим, тверд ли этот камень.

Что предрассудки народные были – об этом, без сомнения, нет нужды и спорить. Но вопрос в том, были ли эти предрассудки нечто неизбежное, так чтобы они необходимо уже опутывали собою каждого иудея. Ветхозаветные пророчества о лице Мессии, из которых многие очень ясно и определенно предсказывали даже и такие черты в Мессии, с которыми всего менее могли примириться предрассудки иудейские, например, Его уничиженное состояние, – эти пророчества, конечно, не затем же даны были, чтобы их не понимали. Предрассудочные понятия о лице Мессии были следствием только грубого невнимания к слову Божию, были злоупотреблениями; но уже по этому самому не исключали возможности при более внимательном поучении в слове Божием и при действии благодати Божией, которая не оставляет усердных искателей истины, – не исключали, говорим, возможности и лучшей веры в Мессию. С такою верою мы, действительно, видим, например, старца Симеона, который не усомнился в простом Младенце бедной Марии признать Мессию и предрек Ему и в последующей жизни уничижения и страдания, которые сделают Его для многих предметом пререканий (Лк.11:34–35). К числу немногих избранных, возвышавшихся над господствовавшими предрассудками современников относительно Мессии, принадлежал и Иоанн. Чтобы убедиться в этом, надобно обратить внимание не столько на то, какова среда, в которой жил он (ибо в этом случае мы не узнаем еще человека, личность его здесь исчезает в общем порядке) – сколько на то, как он, сообразно со своим личным характером, относился к этой среде. Что же именно известно нам об Иоанне в этом отношении?

Уже самое взыграние Иоанна во чреве матернем, которым (взыгранием) он, по словам Иоанна Златоуста, проповедовал Христа прежде своего рождения, предзнаменовало в нем человека, который будет особенно близко знать Мессию. История служения его в качестве Предтечи вполне оправдывает такое предзнаменование.

Пред самым заключением своим в темницу Иоанн с особенною силою, в особенно резких чертах исповедует достоинство Мессии в Иисусе. Это было по случаю упомянутой уже нами жалобы, высказанной учениками Иоанновыми своему учителю, что крещение Иисуса приобретает Ему более последователей, чем было у самого Иоанна. Иоанн на это отвечает, что это так и должно быть, чтобы он стоял ниже Иисуса, ибо он только Его Предтеча. Со светлым, одушевленным чувством радости, с ясным сознанием своего призвания Иоанн говорит, что он теперь совершил свое дело и что посему теперь, естественно, должна уменьшаться слава его в той мере, как будет расти слава Мессии. Он радуется радостью женихова друга, который привел жениху невесту его. «Сия убо радость моя исполнися» (Ин.3:29) – вот все его утешение, которое для него всего дороже и более которого ему ничего не нужно, – утешение в сознании, что он исполнил свой долг: привел к Господу народ, как невесту к жениху!

Засим Иоанн указывает самые черты превосходства пред собою Иисуса: называет Его приходящим свыше, с небеси, и высшим всех, а себя – сущим от земли, земным и тем ясно дает разуметь, что называет Иисуса приходящим свыше не в смысле простого Божественного призвания, ибо такое призвание имел и сам Иоанн, а в том, что Он не имеет, как Иоанн и вообще все люди, человека отцом своим, но имеет вечное происхождение от Отца Бога, Сам есть Бог, всем управляющий (как еще определеннее высказывается это у Иоанна в последующих словах). Скорбит, что люди по ожесточение своему не приемлют свидетельства даже и такого Лица; однако же те немногие, которые принимают сие свидетельство, те собственным внутренним и глубоким опытом познают, «яко Бог истинен есть». Мессия Сам чрез благодатное действие несокрушимою печатью запечатлевает истинность их веры. Ибо Он есть Сын Божий; посему слово Его есть непосредственно слово Божие, следовательно, имеющее животворящую силу. Ему как Сыну Бог дает Духа не в меру, а все дал в руку Его. Посему, решительно заключает великий исповедник Мессии, «верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин.3:26–36).

Нужно ли после этого усиливаться в доказательствах, что в посольстве Иоанна Крестителя к Иисусу Христу не могло выражаться с его стороны сомнения о Христе как Мессии? И чем было ему теперь соблазняться, когда уже столько было ему откровений о Мессии и когда он имел такие чистые и возвышенные понятия о Его Царстве? Уничиженным состоянием Спасителя? Но не сам ли Предтеча называл Его Агнцем Божиим, вземлющим грех мира? Собственным бедственным положением в темнице? Но то же самое понятие о духовном Царстве Мессии не должно ли было и с этой стороны противодействовать сомнению или какому-нибудь колебанию в Иоанне? По крайней мере, мы знаем, что даже разбойник, вися на кресте и видя Христа висящего на кресте, не усомнился исповедать Его как Спасителя мира. Была ли его вера здравая, чистая, или примешивались к ней чувственные представления о Царстве Мессии, во всяком случае, странно было бы отвергать в самом Предтече Мессии возможности того, что на самом деле явил разбойник.

Напрасно для объяснения мнимого сомнения в Иоанне стараются утончить это сомнение и сделать вопрос Иоанна тождезначащим со словами: «верую, Господи, помози моему неверию» (Мк.9:24). Затруднение не исчезает, как бы они ни утончали сомнение, и объяснения его нужно во всяком случае сделать странное предположение, что Иоанн или забыл все прежние бывшие ему откровения, или пришел к мысли, что все это была одна мечта, обман его воображения. Мы не отвергаем внутренней борьбы в человеке как условия его духовного совершенствования, поэтому не отвергаем ее решительно и в Иоанне. Но эта борьба, если была она, то была прежде, до того времени, когда Иоанн явился уже проповедником Царства Мессии; она нам не раскрыта в Священном Писании; нам указан в Иоанне новый, уже готовый, определенно сложившийся характер, а с этим характером стояло бы в прямом противоречии допущение в Иоанне колебания касательно Мессии по каким бы то ни было обстоятельствам Поэтому вместо естественного взгляда на дело, который хочет провести в своем объяснении Ольц-Гаузен (и ему подобные толкователи), он вносит совершенную неестественность в характер Иоанна.

Нам остается теперь сказать несколько слов о речи Иисуса Христа, с которой Он обратился к народу по отшествии учеников Иоанна. Мы видели то натянутое объяснение, которое дает Ольц-Гаузен словам Иисуса об Иоанне: «Чесо изыдосте видети в пустыню? » – видели, как он, вопреки прямому и очевидному смыслу их, старается найти в них согласие со своею мыслью. Ясно, что в этих словах нет даже и тени намека на какое-нибудь колебание веры в Иоанне; потому что если бы только было это колебание, как бы мало оно ни было, то об Иоанне уже нельзя было бы сказать, что он не трость, ветром колеблема!

Вообще же приводимые Ольц-Гаузеном объяснения как этих, так нижеследующих слов Спасителя: «мний же в Царствии Небесном болий его есть», опровергается всем ходом речи. Всю речь Свою Спаситель прямо направляет к обличению иудеев в том, что они не хотели верить ни Иоанну, ни Ему Самому. Таким образом, дело Иоанна Иисус Христос ставит в неразрывной связи со Своим собственным делом и веру его уже по этому самому, очевидно, ставит выше всяких колебаний. Иначе и самое обличение не могло бы иметь места. Если бы в самом деле Иоанн, который был Предтечею Мессии и сообразно с таким служением имел столько нарочитых откровений о Нем, – если бы и он усомнился об Иисусе, то что же после этого сказать о прочих иудеях, которые не имели сих откровений и которым; следственно, извинительнее сомневаться касательно достоинства Мессии в лице Иисуса, тем паче, что подобное сомнение было в Иоанне?

Как же именно нужно понимать слова Спасителя: «мний же в Царстивии Небесном болий его естъ?» Мы признаем за лучшее объяснение святого Иоанна Златоуста, который под словом мний разумеет Иисуса Христа как меньшего по возрасту и мнению других. Ибо не только ученики Иоанна считали Иисуса низшим сравнительно с Иоанном, но и вообще народ часто уничижал Его, говоря, что Он «ядца и винопийца»; также «не сей ли есть сын тектонов?» (Мф.11:19, 13:55). Смысл слов будет таков: Иоанн бесспорно велик по своим достоинствам, и его нравственное величие, как великого подвижника, очевидно для каждого и в самой внешней его жизни; но при всем этом Тот, Кто отчасти за несоблюдение этой внешней строгости поведения считается, как грешник, Тот в новом благодатном Царстве больше его есть, будучи Сам Царем и Главою этого Царства.

Проф. М. Муретов

«Православное обозрение», 1883

В ответ на вопрос Крестителя Господь посылает одно только известие о Своих делах. «Пойдите, отвечал Он, скажите Иоанну. что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуются». Этими словами ветхозаветный пророк изображает времена мессианские: «скажите, говорит Господь, робким душею: будьте тверды, не бойтесь: вот Бог ваш приидет и спасет вас; тогда откроются очи слепых и уши глухих отверзутся, тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь» (Ис.35:4–6).

Дух Господа на Мне, говорит Мессия, ибо Господь послал Меня благовествовать нищим, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным свободу и узникам открытие темницы (по переводу Семидесяти: слепым прозрение; Ис.61:1). Примечания достойно, что в настоящем случае Христос не делает, обыкновенно, указания на Писания. Он знал, что Его друг и без этого выразительного «как написано», поймет силу ответа. У Исаии Иоанн заимствовал образ Мессии как Агнца Божия, вземлющего на Себя мировой грех (гл. Ис.53); словами Исаии Креститель описывает свою миссию, называя себя гласом вопиющего в пустыне (Ис. 40:3); вообще Исаия был, так сказать, любимым пророком Предтечи. Очевидная связь ответа Господа с вышеприведенными пророчествами Исаии (особ. Ис.61:1) заставляет принимать выражение εὐαγγελι’ζονται в страдательном, а не в среднем значении, русский и славянский переводы, то есть не нищие (апостолы) проповедуют Евангелие, а нищим благовествуется и возвещается от Мессии радостная весть о спасении. В отличие от πενης (pauper) бедный, своими руками зарабатывающий себе пропитание (πτ’νομαι), πτωχο’ς οζναчαετ νηщεγο β cοβcτβεννομ cμыcλε, κοτορый χοδητ cογνυβшηcь (πτη’σσω δλя cοβηρανηя μηλοcτыνη η жηβετ ποδαяνηяμη δρυγηχ, чελοβεκα πρηνηжεννογο η cοκρυшεννογο, νε τολьκο βεδνογο, νο η cοζναющεγο cεβя τακοβыμ.

В данном случае под нищими нужно разуметь всех вообще несчастных и угнетенных, как физически, так и духовно, коим слово Господа сообщает внутреннее умиротворение и благодатный покой (Мф.11:18). «И блажен, так оканчивает Господь Свой ответ Иоанну, кто не соблазнится, о Мне» По своей форме (ὃς ἐα’ν с сослагат.– всякий бы ни) изречение имеет неограниченный смысл: оно может относиться одновременно и к Иоанну, и к его не веровавшим в Иисуса ученикам, как и вообще ко всем соблазняющимся о Христе. В отношении к Иоанну оно по связи с дальнейшею речью Господа бесспорно заключает одобрение стойкости и непреклонности веры Крестителя в мессианское назначение Господа: блажен, кто, подобно Иоанну, не соблазнится обо Мне, чья вера в Меня столь же непоколебима, как вера Крестителя. В отношении к ученикам Иоанновым и всем соблазняющимся о Христе оно содержит косвенное порицание их маловерия: таковые не блаженны, как блажен Иоанн; это несчастные слепцы, осужденные на нравственную смерть и мучения, потому что они лишены радостных чаяний утехи Израилевой.

Евангелист Лука пред ответом Господа помещает пояснительное добавление, что в присутствии послов Иоанновых, тотчас же после того, как они предложили вопрос своего учителя, Христос «исцелил многих от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение» (Лк.7:21). Отсюда настоящее у Матфея что «видите и слышите» Лука изменяет в прошедшее: «что видели и слышали». Точное разграничение у Луки болезней: νω’σων, μαστι’γων, πνευμα’των πονηρῶν объясняется тем, что евангелист как врач смотрит на болезни с точки зрения тогдашней медицины (ср. подобное же в Лк.6:17, 5:4 и др.).

Вопрос Иоанна имел, так сказать, объективную сторону. Он предложен был Иисусу публично, в присутствии многочисленной толпы евреев, которые видели в Иоанне пророка и посланника Божия. Не зная сокровенных мотивов вопроса, народ мог подумать, что махеронский узник поколебался в своих убеждениях относительно мессианского назначения Иисуса. Христос, таким образом, должен был отвечать не только Иоанну лично, но и народу, рассеять подозрения толпы и раскрыть ей истину. Поэтому вслед за удалением послов Иоанновых (του’των δὲ πορευομε’νων Мф.11:7) Христос обращается к народу с речью о Крестителе, о личном характере Предтечи и значении его служения для Царства Божия.

В ответ на недоумение слушателей Господь ссылается на собственное их сознание и личный опыт их: «что смотреть, вопрошает Он, ходили вы в пустытю?» Какой образ Иоанна напечатлелся в вашей душе, когда вы созерцали (θεα’σασθαι) в пустыннике Крестителя и Предтечу на берегах Иордана? Пустыня не названа, но определена членом, известная слушателям «Иудейская пустыня», в которой и проповедовал и крестил Иоанн (Мф.3:1). Выразительное указание на пустыню уже предуготовляет слушателей к отрицательному ответу на их недоумения: питомцу дикой пустыни, закалившему свой дух в суровой школе аскетизма, несвойственно колебаться в своих убеждениях и быть легкомысленным. «Трость ли ветром колеблемую?» Образ Иоанна, проповедующего в Иудейской пустыне, вызывает в уме Господа представление об отлогих берегах Иордана, окаймлявшихся зеленою полосою гибкого тростника. Воображению Господа рисуется обычная картина Иудейской пустыни – сильный ветер и постоянно колеблющийся тонкий тростник. Ландшафт представлял полный контраст мощной фигуре пустынника и его громовым речам. Этот контраст Христос вызывает теперь в памяти слушателей. Когда выходили вы в Иудейскую пустыню к Иоанну, то казался ли он хотя сколько-нибудь похожим на постоянно колеблющийся туда и сюда тростник, среди которого стоял могучий проповедник? Представлялся ли он вам способным колебаться в своих убеждениях, подобно гибкому и тонкому тростнику? Тростник в Ветхом и Новом Завете часто употребляется как символ неустойчивости, слабости и непостоянства (3Цар.14:15; Иез.29:6; ср. Еф.4:14; Евр.13:9).

Дальнейшее ἀλλα’, которым начинается новый вопрос, ясно предполагает отрицательный ответ на предшествующий вопрос, то есть если не это, если Иоанн не бьл тростью ветром колеблемою, то что же ходили вы видеть (ἰδεῖν). «Человека, одетого в мягкие одежды? Ведь (ἰδου’) носящие мягкие одежды находятся в чертогах»? Μαλακα’ то есть ἰμα’τια – одежды из тонкой и нежной льняной ткани, дорогие и роскошные. В такие одежды обыкновенно облекаются богачи и вельможи, когда они являются на пир к царю в его чертоги. Поэтому ношение этих одежд служит признаком изнеженности и преданности чувственным удовольствиям. Люди, облекающиеся в такие одежды, не отличаются твердостью характера и выносливостью; они не в состоянии бороться с невзгодами жизни и переносить серьезные лишения. Чертоги царские – роскошь всякого рода, изысканные яства и нескончаемые пиры: вот сфера, в которой только и сильны подобные люди! Не таким представлялся Иоанн, когда он крестил народ при Иордане. Не в веселых чертогах царских, а в дикой и угрюмой пустыне проводил свою жизнь великий отшельник; не тонкий мягкий лен, а грубую шерсть верблюда носил строгий подвижник; не отборные яства, но акриды с диким медом были обычною пищею сурового аскета. Человек с такою могучею волею и закаленным характером, конечно, не мог возроптать на тяжесть тюремной жизни и изменить свои убеждения; не только тюрьме, но и пыткам, даже смерти самой не сломить подобную натуру. Этот отрицательный ответ предполагается также дальнейшим ἀλλα’, которым, как и предыдущий, начинается следующий вопрос.

«Что ж ходили вы – пророка видеть? Да, говорю вам, и больше пророка». Заметить надо совпадение Матфея и Луки в употреблении глаголов: θεα’σασθαι, – о тростнике и ἰδεῖν -о человеке, одетом в мягкие одежды, и пророке. Первый глагол означает собственно созерцать, смотреть на предмет, так сказать, расстилающийся пред взором – в перспективе; второй – видеть особо и единично стоящий предмет. В отношении к иорданскому тростнику и всему ландшафту более годен θεα’σασθαι, для Иоанна же, как отдельной фигуры ландшафта, более соответствует ἰδεῖν. Отсутствие ἀλλα’ пред προφη’την дает знать, что отрицательно-вопросительная речь теперь переходит в положительно-вопросительную.

Вопрос: пророка видеть? будил в сознании евреев великие образы славного прошлого, напоминая им исполинские типы древних пророков. По силе слова и величию духа среди этих, так сказать, героев теократии выдающееся место принадлежит бесспорно Илии Фесвитянину. Этот огненный «ревнитель Иеговы», как известно, жил в диких пещерах угрюмого Кармила и подобно туче, налетал оттуда по временам, чтобы громить развратный народ, низвергать и поставлять царей, разить жрецов идольских. Своим суровым отшельничеством, своими беспощадными и громовыми обличениями, своим огненным словом, своим бесстрашием пред сильными мира сего, вообще всею личностью своею Иоанн всего более напоминал грозный образ (призрак) могучего Фесвитянина. Народ готов был даже признать его за самого Илию сошедшего с небес. Таким казался Иоанн при Иордане. Даже более. Илия (как другие пророки) иногда готов был колебаться под напором раздумья и сомнений. В могучей личности Крестителя, напротив, не было заметно никаких теней, никаких задатков в неустойчивости. В этом отношении он даже превосходил всех прежних пророков, не исключая и Фесвитянина.

Здесь оканчивается первый отдел речи Господа к народу. В ответ на недоумение толпы Христос изображает ей нравственный характер Предтечи: не такой это человек, которому свойственны колебания и сомнения; строгий подвижник и грозный проповедник, он не только был пророком «в духе и силе Илии» (Лк.1:17), но и превосходил пророка.

Мысль о превосходстве Крестителя над древними пророками со стороны твердости и силы характера обращает затем умственный взор Христа к созерцанию превосходства и самого служения Предтечи над пророческим. По стойкости своего характера Иоанн был больше пророка: это и естественно, ибо и миссия его была выше пророческой. Такова психологическая связь следующего отдела с предыдущим (ст. Мф.11:10–15).

Краткое служение Иоанна можно выразить одним словом: Предтеча. Частнее эту мысль Господь раскрывает прежде всего пророчеством Малахии (Мф.11:10; Лк.7:27): «Он есть тот, о ком «написано: вот, Я пошлю вестника Моего пред лицем Твоим и (Лк. который) приготовит путь Твой пред Тобою». Смысл пророчества такой: непосредственно пред самым явлением Своим на землю в лице Мессии Господь пошлет герольда, который должен возвестить о шествии Мессии и приготовить Ему дорогу. Образ заимствован от обычаев восточных царей – посылать во время своих путешествий герольдов для извещения народа и исправления дорог.

Креститель есть тот вестник, который согласно пророчеству должен явиться пред Ангелом Завета и Божественным Основателем новой религии. Поэтому и отношение Крестителя к Мессии особенное, отличное от пророческого. Пророки созерцали будущий факт яко зерцалом в гадании – Креститель прямо указал на Грядущего и видел Его лицом к лицу. Иоанн, следовательно, больше пророка, он Предтеча. Он принадлежит не только Ветхому Завету, но частью и Новому. Он стоит на границе обоих Заветов, составляя переходное и связующее между ними звено.

Мф.11:11; Лк.7:28: «истинно говорю вам: из рожденных женами не воссавал больший Иоанна Крестителя». Выражение γεννητοὶ γυναικῶν служит торжественным названием человека вообще и иногда по его смертной природе. Нельзя понимать это изречение так, что Креститель превосходит всех вообще людей, но только бывших до него, ветхозаветных, ибо прошедшее ἐη’γερτον указывает только на прежних, а не на будущих людей. Для яснейшего ограничения мысли Лука прибавляет προφήτης и изменяет ἐγη’γερται в οὐδει’ς ε’στιν, то есть Иоанн больше всех только ветхозаветньых пророков, что, конечно, предполагается и у Матфея, ибо если Иоанн выше всех, бывших до него людей, то он, очевидно, выше и всех и ветхозаветных пророков.

«Но меньший в Царстве Небесном больше его». Мысль о превосходстве Иоанна над всеми людьми Ветхого Завета вызывает во Христе мысль об отношении Крестителя к Новому Завету. Это превосходство Крестителя ограничивается одним только ветхозаветным периодом и не простирается на людей Завета Нового. Здесь, напротив, каждый, даже меньший член Царства Божия, превосходит Иоанна. Такова связь этого изречения с предыдущим.

Под Царством Небесным или, яснее, у Луки Божиим здесь разумеется не вечное Царство славы (2Тим.4:18), а только основанное Христом на земле Царство мессианское. Как последний, хотя и величайший человек Завета Ветхого Иоанн не вошел в новозаветное Царство, так что здесь не только величайший, каким является Иоанн в Ветхом Завете, но и сравнительно меньший член больше Иоанна, поскольку самый Новый Завет выше Ветхого (1Пет.1:10; Евр.11:18). Находят невозможным исключать Иоанна из новозаветного Царства ввиду того, что он имел твердую веру в мессианское назначение Господа. Но Царство Божие основывается не на одной вере в Мессию, а и на получении даров Святого Духа, которые Господь сообщил верующим уже после Своего прославления (ср. Ин.7:39). Креститель, как мы знаем, не дожил до этого времени. Почему не дожил, то знает Бог.

Ограничив превосходство Крестителя ветхозаветным периодом, Господь затем снова обращается к раскрытию должности Крестителя и ее значения в общей истории домостроительства Божия на земле. Правда, Иоанн сам не вошел в Новый Завет, что меньший здесь больше Иоанна, тем не менее, он – Предтеча – имел великое значение в деле устроения мессианского Царства, а именно: «От дней Иоанна до ныне, Царство Небесное нудится («силою берется») и нуждницы (употребляющие усилие) восхищают его (Мф.11:12). Проповедь Крестителя о пришествии Мессии и указание на Грядущего сделали то, что с того времени (когда Иоанн проповедовал при Иордане) и доныне (когда Христос говорил эту речь) Царство Божие служит предметом стремительного влечения людей, желающих вступить в это Царство; своей проповедью о Грядущем Креститель посеял в сердца людей неудержимое и пламенное рвение к мессианскому Царству. Образ заимствован от завоевания земных царств; Царство Божие представляется укрепленным городом, который верующие стараются завоевать и войти в него. Параллельное и объяснительное этому изречение находим у Луки (Лк.16:16): «Закон и пророки до Иоанна; с сего же времени Царство Божие благовествуется (εὐαγγελι’ζεται), и всякий с усилием входит в него (ε’ς αὐτη’ν βια’ζεται)». Такое-то значение Царства Божия имела проповедь Предтечи.

Мф.13–14: «ибо все пророки и закон прорекли до Иоанна, и если хотите принять, он есть Илия, имеющий прийти. Кто имеет уши слышать да слышит!» Изречение это служит основанием мысли стиха предыдущего, отсюда – γα’ρ. Оно отвечает на вопрос: почему от дней Иоанна Царство Божие стало предметом усиленного влечения верующих? Это потому, говорит Господь, что в лице Крестителя окончился Ветхий Завет и начался Новый; прекратилось пророчество и настало исполнение; Иоанн есть тот самый Илия, которому должно явиться уже при самом открытии Царства Божия и пришествие которого составляет предмет последнего ветхозаветного пророчества. Таков общий смысл этого изречения.

В частности, под «законом» нужно разуметь Пятикнижие Моисея (ὀ νο’μος, известный, определенный членом, закон), а под «пророками» – остальные книги Ветхого Завета и преимущественно пророческие. На эти две части евреи делили ветхозаветную Библию. Выражением «до Иоанна» Господь указывает на то, что окончанием всех ветхозаветных пророчеств служит известное последнее предсказание последнего ветхозаветного пророка Малахии о явлении Илии пред пришествием Мессии. «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня господня великого и страшного, и он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам, дабы «Я прише не поразил землю проклятием» (Мал.4:5–6). Да, как бы так Господь заключает Свою речь, Иоанн есть именно этот самый пророк, который должен явиться пред наступлением дня Господня и предсказанием о котором последний ветхозаветный пророк закончил свои пророчества.

Спрашивается: как нужно понимать пророчество Малахии – в собственном или же иносказательном смысле? В еврейском подлиннике слово «пророк» читается с членом – hanavi, что указывает на известного читателю пророка Илию, о котором повествуется в 3Цар. и 4Цар. Поэтому 70 толковников и Сирах (Сир.48:7–12) справедливо разумеют здесь Илию Фесвитянина, который был взят живым к Богу на огненной колеснице (4Цар.2:15). Выражение ὀ Με’λλων ἐ’ρχεσθαι показывает, что ожидание Илии пред пришествием Мессии было общенародным, что подтверждается у Ин.1и в раввинской литературе.

Но если у Малахии бесспорно разумеется исторический Илия Фесвитянин, то можно ли применять это пророчество к Иоанну Крестителю? Ведь сам Иоанн, как известно, торжественно заявил пред послами синедриона, что он – не Илия (Ин.1:21)? Также у Луки (Лк.1:17) Ангел говорит Захарии, что он – Иоанн – предыдет пред Господом только в духе и силе Илии. Ясно поэтому, что Господь называет Крестителя Илиею не в собственном, а в иносказательном смысле. Если же так, то исполнилось ли в лице Иоанна пророчество Малахии о пришествии Илии Фесвитянина пред явлением дня Господня?

Отчасти исполнилось, отчасти нет. Особенность пророческих изображений та, что в них нет хронологически точной перспективы событий. Характерные, но сходные между собою черты разных эпох и лиц в них нередко рисуются в одной общей картине. Так и здесь, в пророчестве Малахии, в один общий образ великого дня Господня сливаются две разные эпохи – первое, уже бывшее, пришествие Господа на землю, и второе, имеющее быть явление Его на Страшный Суд. Оба пришествия Господа предваряются явлением великого пророка Илии; но предтечею первого пришествия был пророк только в духе и силе Илии, предвестником второго будет сам Илия Фесвитянин, живым взятый на небо. Таким образом, пророчество Малахии исполнилось в лице Предтечи не вполне и в несобственном смысле: полноты и буквального исполнения его нужно ожидать пред вторым пришествием Господа. Этим объясняется оговорка Господа: «если хотите принять», очевидно, ограничивающая применение пророчества к Иоанну только духовно-нравственною стороною; отсюда же – ὀ Με’λλων ἐ’ρχεσθαι , имеющий прийти – об Илии, а не ὀ ἐληλυθω’ς, или ἐλθω’ν, уже пришедший; этим же таинственно-иносказательным только применением этого пророчества к Иоанну мотивируется и воззвание Господа: «имеющий уши слышать да слышит» – воззвание, обыкновенно употребляемое Христом в тех случаях, когда Он высказывает что-либо иносказательное и таинственное (Мф.18:19, 15; Мк.4:9, 23, 7:16; Лк.8:8, 14:35; ср. Мф.24:15).

Стихи 12–16 Лука опускает. Они имеют специально-иудейский оттенок и стоят в ближайшем отношении к народно-иудейским ожиданиям Илии пред Мессиею. Для христиан из язычников название Предтечи Илиею могло быть неудобовразумительным.

Но как бы в замен опущенного Лука делает добавление к Матфееву тексту: «и весь народ слушавший и мытари оправдали Бога, крестившись крещеним Иоанна: а фарисеи и законники отвергли волю Бога о себе, не крестившись от него» (Лк.7:29–30 ст.).

Стихи 16–19 Матфея и 31–35 Луки составляют третий отдел речи Господа о Крестителе. Сказав сначала о характере Иоанна, потом о месте его в истории домостроительства Божия на земле, Господь говорит теперь об отношении народа еврейского к тому делу, какое предуготовил Иоанн и совершил Иисус. Иоанн был Илия, Предтеча, посланный к евреям для того, чтобы они приготовились к явленно «дня Господня». Но они не оправдали воли Божией, ибо не приняли ни Иоанна, ни Иисуса. В этом отношении они уподобились капризным и упрямым детям, которым нельзя угодить и которые сами не знают, чего хотят. Внешний мотив к этой речи могли дать Господу следившие за Ним ученики фарисейские и Иоанновы, которые, может быть, подняли в толпе смутный ропот по поводу заявления, что меньший в Царстве Божием больше Иоанна.

Мф. 16, Лк. 31: «Но (у Луки: итак – вследствие прибавления ст. Лк.29–30) кому уподоблю род сей? Подобен он (Лк.: «подобны они») детям, сидящим на улице, которые, крича друг другу; (у Лк.: и кричащим одни другими) говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали: вопили мы, и вы не рыдали».

Частица δε’ показывает, что начинается новый ряд мыслей, в котором Иоанну противопоставляются его современники. Иоанн не был тростью, ветром колеблемою; его служение состояло в приготовлении людей к принятию Грядущего, и он исполнил эту миссию. Но если таков был Предтеча, то не таким оказался народ. Он, этот народ, по своему легкомыслию не воспользовался служением Предтечи и не приготовился к принятию Грядущего. Γενεὰ ταυ’τη или Лука яснее – οι’ ἀ’νθρωποι τῆς γενεᾶς ταυ’της – род сей, люди рода сего, то есть современное Иоанну и Христу поколение народа еврейского, понимаемого в целом как теократическая нация. Говоря «род сей», Христос, может быть, указал на роптавшую толпу, возбуждаемую учениками Иоанновыми и фарисейскими. Толпа эта подобна детям, которые сидят на улице, разделившись на две партии. Из них одна партия предлагает другой играть в одинаковую с нею игру, но та по капризу и упрямству отказывается от этой игры и предлагает свою, на что первая партия, в свою очередь, также отвечает упрямым отказом. Игры детей обыкновенно состоят в подражании действиям взрослых – здесь похоронным и свадебным обрядам. Смысл сравнения такой: одна партия детей хочет играть в свадьбу и, изображая музыкантов, дудит на свирелях с тою целью, чтобы другая партия плясала под их звуки, подражая подпившим гостям. Но вторая партия не желает игры и вопит похоронные завывания, чтобы первая отвечала рыданиями и ударами в грудь, от чего эта, в свою очередь, упрямо отказывается. Христос имеет в виду собственно тот момент, когда дети, рассорившись между собою, громко укоряют друг друга (προσφωνοῦντα τοῖς ἐται’ροις) в нежелании поддержать игру: «мы вам дудели, а вы не плясали», шумят одни; «но мы вам вопили, а вы не рыдали», кричат другие. Таким образом, по капризу и упрямству детей игра расстраивается.

Что народ еврейский подобен таким капризным и упрямым ребятам, это Господь доказывает (γα’ρ) из того, отнесся этот народ к Царству Божию, его предвозвестнику (Иоанну) и Устроителю (Иисусу).

Мф.11:18–19; Лк.11:34–35: «ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет» (это гиперболическое выражение Лука ограничивает добавлением: «ни хлеба ни вина»), «и говорят: он беснуется. «Пришел Сын Человеческий, ест и пьет и говорят: вот человек ядца и винопийца (обжора и пьяница), мытарей приятель и грешников».

Многие из древних и новых толкователей под одною из играющих партий разумеют Иоанна и Христа. При этом одни относят к Иоанну и Христу партию детей, играющих на свирели и поющих похоронные песни, а к евреям – не желающих ни плясать, ни рыдать. В таком случае изречение получает такой смысл: сначала Иоанн проповедовал евреям пост и покаяние, но его обзывают сумасбродом; потом явился Христос с проповедью о свободе духа, но Его третируют как обжору и пьяницу. Другие разумеют иудеев под первою партиею играющих детей, которые говорят, а Иоанна и Христа – под ἐται’ροις, которым говорят. Тогда дело представляется в таком виде: евреи желали веселья и радостей, а Иоанн проповедовал им суровый пост и подвижничество; потом захотелось им поста и скорби, а Христос заповедует радоваться и веселиться, пока Жених на земле. Но ни то, ни другое толкование принять нельзя: а) Христос уподобляет, взаимно укоряющим друг друга (ἐται’ροις, ἁη’λοις детям «род сей», очевидно противополагая этому роду Себя и Иоанна; странно было бы, если бы Господь разумел Себя и Иоанна в числе этих играющих и ссорящихся между собою детей; б) если при λε’γουσιν ст. Мф.11и Мф.11подлежащим служат евреи, то ясно, это же подлежащее должно разуметь и при λε’γουσιν ст. Мф.11:16. Таким образом, сущность сравнения состоит только в уподоблении евреев капризным детям, которым нельзя угодить, потому что они сами не ведают, чего хотят.

«И оправдана премудрость чадами ее» (Лк. «всеми» – пояснительная глосса, которой, впрочем, в некоторых рукописях нет). Изречение не довольно ясное и потому разно толкуемое.

Надлежащее разумение его дается очевидным контрастом между τε’κνα σοφι’ας и предыдущим παιδι’α καθημε’να ἐν ἀγοραῖς – Τε’κνα чадо, питомец; παιδι’α во множественном числе уничижительно – дети, мальчишки, ребятишки. Контраст этот становится вполне понятным ввиду того, что евреи представляли мудрость и глупость не как абстрактные понятия, но как живые и конкретные лица. В притчах Соломона (Притч.11) глупость изображается царица преисподней, куда нисходят души глупцов. Напротив, премудрость представляется царицею неба и советницею Бога, посредницею творения и миропромышления, руководительницею всего ветхозаветного домостроительства Божия (Притч.8); а в Новом Завете Сам Иисус Христос является ипостасно вочеловечившеюся Божественною Премудростью или воплотившимся Логосом Божиим (Ин.1:1–18; Лк.11:49; ср. Мф.23:34). Таким образом, те, которые отвергли Иоанна и Иисуса, то есть евреи как теократический народ, подобны капризным и неразумным ребятам; они суть чада глупости, царицы преисподней – той глупости, о которой говорит Богодухновенный философ. Но эта мысль о детях глупости, отвергших Божественную волю, вызывает во Христе по контрасту мысль о чадах Мудрости, оправдавших Ее намерения и планы. Таковы все внявшие гласу вопиющего в пустыне и верующие во Христа, как воплотившуюся Премудрость Божию. Чада глупости своим детски легкомысленным поведением как бы набросали некоторую тень на правду Божию и не оправдали Божественной Премудрости. Но (και’ ἀλλα’ это только чада глупости. Не в них нужно искать оправдания Божественной Премудрости; Она имеет своих истинных чад, которые своею верою в Господа Иисуса осуществляют ее святую волю и являют ее Божественную правду. Все изречение сходно и параллельно с предыдущим замечанием Луки (Лк.7:29–30): народ и мытари «оправдали Бога», крестившись крещением Иоанновым; а фарисеи и законники (представители евреев как теократического народа) «отвергли (не оправдали) волю Божию о себе, не крестившись от Него». При таком толковании понятными делаются: форма аориста гномического ἐδικαιώθη и πα’ντων у Луки, то есть все без исключения чада мудрости, верующие всех времен и народов.

Этим оканчивается ответ Господа на вопрос Иоанна. Ни единого намека Господь не делает на то, что вера Иоанна в Иисуса была или неустойчивая, или не вполне правая. Напротив, вся речь Господа от начала и до конца раскрывает одну общую мысль, что «из рожденных женами не восставал больший Иоанна (Мф.11:11), и что «нет ни одного пророка выше Крестителя», (Лк. 7:28).

«Воскресное чтение», 1876

«И оправдися премудрость от чад своих» (Мф.11:19). Эти слова составляют заключение речи Иисуса Христа, в которой Он высказал Свои суждения об Иоанне Крестителе и современном ему иудейском народе. Спаситель поставляет на вид Своим слушателям высокое достоинство и значение Иоанна. Но, представляя его выше всех рожденных женами, Иисус Христос не оставил без обличения грехов и безумия народа, который не хотел слушать таких людей Божиих, как Иоанн Предтеча, не ценил обилия благодати своего времени, в которое не только проповедовал Иоанн, но и пришел Сын Божий, и не воспользовался предложенными ему для своего спасения средствами. Он резко порицает Своих слушателей за их легкомыслие и сравнивает их с играющими детьми. По словам Его, они были столь же неразумны и бессмысленны, как дети; такими же остаются они и теперь в отношении к своему спасению. Мало того, в поведении их подтвердился и тот давно замеченный факт, что от легкомыслия близкий переход и к нечестию; дело не ограничилось тем, что они не оказывали почтения посланникам Божиим и не верили их словам, но и презирали их и издевались над ними; так как не терпящий истины и не следующий ей не терпит и тех, которые проповедуют ее. Об Иоанне за его воздержание они говорили, что он беса имеет; между тем как об Иисусе Христе, обращавшемся среди мытарей и грешников с целию их спасения, говорили, что Он и «ядица и винопийца». Показав народу этот его грех, Иисус Христос заключил Свою речь многозначительными словами: «и оправдана премудрость чадами ее»

Кого или что нужно разуметь здесь под премудростию? Из вышесказанного открывается, что здесь разумеются премудрость или благодать Божия, по которой Он послал вестников спасения, Иоанна и Самого Иисуса Христа и по которой один из них действовал так, а другой иначе, равно имея в виду спасение людей. Образ действий Божественных всегда отличается от того, как действуют люди: сначала у них веселые праздники: «мы играли вам на свирелях, и вы не плясали», а потом траур и оплакивания мертвых: «мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали» (ст. Мф.11:17). Мир сначала дает хорошее, а потом худшее вино (Ин.2:10). Но премудрость Божия поступает совершенно обратно: у нее сначала скорби, а потом радость, сначала закон, а потом Евангелие, сначала покаяние, а потом мир, сначала смерть, а потом жизнь, сначала Иоанн, а потом Христос, сначала худшее, а потом лучшее вино, сначала страдания сущих во Христе, и затем слава. И эта-то премудрость Божия и оправдана чадами ее в спасительных своих действиях.

Независимо от этого под «премудростию», о которой в тексте речь, мы должны также разуметь и Самого Иисуса Христа; в Нем лично явилась премудрость, Он есть Тот, Которого Соломон, мудрейший из людей, изображал в своих притчах как премудрость Божию и Которого был только прообразом и сенью, «в Котором, сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол.2:3).

Кроме того, эту премудрость мы имеем также и в Евангелии об Иисусе Христе, которое исполнено премудрости и содержит весь совет Божий о нашем спасении.

Но кого же нужно разуметь под «чадами» и что значит слово «оправдана»? Трудно отвечать на это с полною определенностью. По смыслу всей речи Иисуса Христа, которой наш текст составляет только заключение, под первым словом можно разуметь чад мира и слово «оправдывать» принимать в значении произносить приговор, порицать; но в теснейшем смысле слова, чада премудрости суть истинные ученики Иисуса Христа, которые любят премудрость, защищают ее, свидетельствуют о ней и оправдывают ее (ср. Лк.7:29).

Так как каждое из этих значений имеет свое основание, и каждое из них содержит важное наставление, то мы можем принять то и другое вместе.

Если признать, что под чадами премудрости нужно разуметь чад мира, то о них речь здесь в том смысле, что они не только творения Божии и Его премудрости, но и могут и должны быть учениками Божественной премудрости, или же, что они мудры только по своему самообольщению (см. ст. Мф.11:25). Они считают себя мудрыми, между тем как, подобно фарисеям и книжникам (Лк.7:30), они отвергли волю Божию о себе. Они находят погрешительное в слове Божием, дерзают говорить даже против Иисуса Христа и отвергают Евангелие как нечто неразумное. Таким точно образом поступали иудеи, произносившие свое суждение об Иоанне Крестителе и об Иисусе Христе, порицавшие того и другого, критиковавшие их действия, будучи при этом сами похожи на сидящих на улице и играющих детей.

Но, произнося свое суждение против Божественной премудрости, они только, конечно, невольно оправдывают ее, именно своим противоречием в суждениях об Иисусе Христе и Иоанне, причем они сами себя обвиняли, произносили себе приговор. Премудрость оправдалась не прямо от этих чад своих, но от их свидетельств о ней, хотя, по видимости, и неблагоприятных для нее. Все, что ни говорят люди против Бога и Его истины, они только этим произносят сами себе приговор, так что Судия всего мира может сказать и скажет: «Твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! (Лк.19:22).

Совершенно в другом виде представляется смысл слов Спасителя, если под чадами мудрости разуметь чад Божиих, потому что они таковы в действительности; они родились из премудрости и любят ее. Будучи детьми премудрости, они получили духа премудрости, суть ученики Иисуса Христа, и Он Сам в Своей премудрости есть также их премудрость (1Кор.1:24). Высокое служение чад Божиих: оно имеет целью оправдать премудрость, которую они познали и полюбили, то есть Иисуса Христа, исповедать и защитить истину, оправдать пред неверующими Божественную премудрость, представить в пользу и оправдание ее собственное свидетельство, и этаким образом защитить слово Божие от всяких обвинений. Чада мира порицают Господа Иисуса и не веруют Его слову. но чада Божии должны прославлять и оправдывать Его. Они сами оправданы Иисусом и верою в Него, и с их стороны Он должен быть оправдываем ими, их свидетельством, их жизнью. В этом состоит высокое их призвание – быть свидетелями Божиими (Ис.43:10), исповедовать Его Господом, защищать Его истину, когда и где бы она ни подверглась нападению. Так должна быть оправдываема своими чадами премудрость, когда в этом мире ее подозревают и порицают. Если же они не хотят этого делать, то кто же тогда заменит их? Хотя Бог не нуждается в нашем оправдании Его, но Он хочет, чтобы мы были свидетелями и сообщниками, чтобы вместе с Ним вечно торжествовать (2Фес.1:10). Истинные чада мудрости суть всегда исповедники и защитники ее.

В сказанном заключается важное наставление для чад Божиих: все они должны прилежно исполнять эту свою обязанность, словом и делом исповедовать своего Бога; потому что все призваны к этому служению, каждый может сделать для своего Господа и сказать за Него свое слово, чего и ожидает Господь и что выражает, говоря в Евангелии от Луки, что премудрость оправдана от «всех» своих чад (Лк.7:35). Апостол Павел подает нам в этом образец, свидетельствуя о себе: «Я не стыжусь благовествования Христова», хотя оно одним представляется соблазном, а другим – юродством, «потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему» (Рим.1:16). При исполнении этой обязанности истинные христиане не должны удивляться, если мир судит о них по-своему; что бы ни делали чада Божии, они не угодят миру. Пусть всякий старается угождать не миру, но Боу (1Фес. 4:1). «Пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес; пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот, человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее».

Протоиерей Нечаев.

«Душеполезное чтение», 1881

Господь Иисус возвестил горе Галилейским городам – Хоразину, Вифсаиде и Капернауму – за то, что они не покаялись, несмотря на то, что Он благовествовал в них чаще, чем в других городах и Свое благовестие подкреплял многочисленными чудесами. В частности, обращаясь к Капернауму, Он сказал: «И ты, Капернауме, иже до небес вознесыйся, до ада снидеши: зане аще в Содомех: быша силы были бывшия в тебе, пребыли убо быша до днешняго дне. Обаче глаголю вам, яко земли Содомстей отраднее будет в день судный, неже тебе» (Мф.11: 23–24). Тяжки были грехи Содомлян, их крайний разврат и нечестие, вопиявшие к Богу, за что их город вместе с окрестными местами чудесно разрушен огнем и серою и провалился. Страшно это наказание содомлян, и потому в Писании представляется поразительный пример Божественного мщения за грехи и доказательство, что тяжкие грехи не остаются ненаказанными. Но содомляне, по слову Христову, избежали бы этого наказания и пребыли бы доселе, если бы слышали благовестие и видели чудеса, подобные тем, какие были в Капернауме, ибо тогда содомляне покаялись бы и заслужили бы пощаду. Жители Капернаума виновнее содомлян, ибо не вразумились проповедью и чудесами Самого Христа, обитавшего среди них, и потому заслужили более строгое наказание. Капернаум, славившийся многолюдством, цветущею торговлею и промышленностью и богатством жителей, наипаче же прославившийся пребыванием в нем Христа, обитавшего среди них, с высоты своей славы, как бы с неба, повержен как бы в ад, в крайнее унижение, опустошенный и разрушенный до основания римлянами. Но это только временное наказание. Оно не строже, а, пожалуй, легче казни, постигшей Содом. Зато в день Страшного Суда содомлянам отраднее будет, чем жителям Капернаума и других городов, не дорожившим проповедью и делами среди них Самого Христа Спасителя.

Угроза Христа Спасителя, обращенная к городам, не принявшим благовестие Его, относится и к христианам. Все мы как христиане, как члены Церкви Христовой оглашаемся благовестием Христовым из Евангелия и из уст пастырей Церкви. Всем нам дарованы обильные силы и средства ко спасению в таинствах, служащих источником благодати Божией. Ко всем нам относится обетование Христа: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф.28:20), – следовательно, Христос близок к нам не менее, чем к жителям Капернаума, в котором Он обитал и который был для Него Своим, как бы родным городом. Но чем больше кому дано; тем больше с того взыщется. Жителям городов, не принявшим благовестие Христа и не покаявшимся, грозит на суде Христовом наказание тягчайшее, чем содомлянам, потому что им дано больше средств для спасения, чем содомлянам. Не забывай, грешная душа, этого примера, и если не хочешь подвергнуться бедственной участи современных Христу презрителей Его благовестия, страшись подражать им в грехах, которыми они навлекли на себя грозный суд Христов. Внимательно прислушивайся к благовестию Христову и устрояй свою жизнь по его указанию; упражняй себя в подвигах покаяния и доброделания, пользуясь для сего обильными благодатными средствами, предлагаемыми Святою Церковью, со смирением и беспрекословным послушанием подчинись ее руководству в деле спасения. Помни, что вне ее нет спасения, ибо только в ней обитает Христос.

Св. Иоанн Златоуст

Беседа 38 на Евангелие от Матфея

«В то время отвещав Иисус рече: исповедаю ти ся, Отче, Господи небесе и земли яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою»! (Мф.11:25–27).

Слово «исповедаю ти ся» здесь значит – благодарю. Благодарю, говорил Он, «яко утаил еси сия от премудрых и разумных». Премудрыми Господь именует здесь книжников и фарисеев, и сие Он говорит для того, чтобы учеников Своих сделать более усердными и вместе показать им, сколь великих рыбари удостоились благ, которых все те лишились. Называя же их мудрыми, говорит не о мудрости истинной и достохвальной, но о той, которую они приписывали своим силам. Посему не говорит: открыл безумным, но младенцам, то есть не притворным, а простым; и показывает, что фарисеи сего не получили не потому только, что не были того достойны, но и лишились того по самой справедливости. Для чего Он благодарит когда Он Сам сие сотворил? Как Он молится и ходатайствует за нас пред Богом, показывая тем многую любовь к нам в ином месте, так поступает и здесь; ибо и сие исповедание исполнено Его любви.

Сим показываешь Он и то, что (фарисеи) не от Него только отпали, но и от Отца. Ибо слова, сказанные ученикам – «ни пометайте святая псам» (Мф. 17:6) – исполнил Сам прежде на самом деле. Потом Он показывает вышесказанными словами и Свою первоначальную волю, и волю Отца: Свою, когда благодарит и радуется о совершившемся; волю Отца, когда показывает, что Отец сие сделал не потому, что был умолен, но потому, что Сам по Себе восхотел. Ибо говорит: «тако бысть благоволение пред Тобою», то есть так Тебе угодно было. А почему от них утаил? Послушай, что говорит на сие Павел: «ищуще свою правду поставити, правде Божьей не повинушася» (Рим.10:3). Итак, помысли: каковым надлежало быть ученикам, слышащим сие, когда они узнали то, чего не знали мудрые, и узнали сие по откровенно Божию, быв еще младенцами. Лука повествует, что Иисус в тот самый час возрадовался и сказал оные слова, когда семьдесят учеников, пришедши, возвещали о повиновении им бесов; а сие самое делало их не только ревностнейшими, но и располагало к большему смирению. Ибо как они могли удобно впасть в высокомудрие, потому что изгоняют бесов, то Он же их и располагает к смирению, поскольку победы их над бесами были следствием не собственного их тщания, а действием откровения. Посему и книжники, и премудрые, сами себя почитающие разумными, отпали по причине своей гордости.

Итак, если по сей причине сокрыто от них то, что открыто младенцам, то и вы, сказано, бойтесь и пребудьте младенцами. Потому что как младенческое состояние соделало вас достойными откровения, так противное состояние лишило их оного. Ибо как слова «утаил еси», не означают того, чтобы Бог был причиною всего сего; так и слова «открыл еси», сказаны здесь в том же смысле, в каком говорит Павел: «предаде их Бог в неискусен ум» (Рим.1:28) и ослепил помышления их, – не означая того, будто Бог сие производит, но относя сие к людям, подающим к тому причину. Далее, дабы ты не подумал, что когда Господь говорил: «исповедаю ти ся, яко утааил еси и открыл еси та младенцем», Сам по Себе не имел той же силы и не мог совершить того же, так благодарит, говоря: «вся Мне предана суть Отцем Моим». И тем, которые радуются, что им повинуются бесы, говорит, чему вы удивляетесь, что бесы вам повинуются? Моя суть вся; «вся Мне предана суть». Когда же слышишь – «предана», не предполагай ничего человеческого. Ибо сие выражение не должно вести тебя к той мысли, будто два Бога нерожденных.

А что Он родился и вместе есть Владыка всего, сие видно из других многих мест. Потом Он предлагает нечто и сего важнее и тем отверзает твое разумение: «и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын». Незнающим кажется, что сии слова не зависят от предыдущих, между тем как находится между ними великое согласие. Ибо Господь, сказав: «вся Мне предана суть Отцем Моим», дает разуметь, говоря: чему тут дивиться, что Я Владыка всего, когда Я имею и нечто большее? Я знаю Отца и единосущен Ему. «И ему же аще волит Сын открыти». Не сказано: кому заповедует или кому повелевает, но «емуе аще волит». Сын же, открывая Отца, открывает и Себя. Когда же говорит – «ни Отца кто знает, токмо Сын», не то разумеет, что все Его не познали; но что никто не имеет об Отце такого знания, какое имеет о Нем Сын.

Свт. Филарет, митр. Московский.

Беседа в день обретения мощей прп. Сергия, и Слово в день Благовещения

«Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии», воззвал Господь Иисус, когда пред очами Его находились иудеи, среди которых Он проповедовал. Какое на них Он мог видеть иго, которое бы затрудняло их, и бремя, которое бы их отягчало? Во-первых, бремя грехов, под которым и сильный Царь Израилев изнемогал, подобно рабу, страждущему болью в костях от несоразмерного силам ношения тяжестей, «несть мира в костех моих, говорил Он, от лица грех моих: яко беззакония моя превзыдоша главу мою: яко бремя тяжкое отяготеша на мне» (Пс.37:4–5). Во-вторых, иго закона Моисеева, который апостол Петр называет именно «игом, егож», говорит он в изъяснение сего названия, «ни отцы наши, ни мы возмогохом понести» (Деян.15:10); которого притом тяжесть в последние дни иудейства удвоена и утроена была учениями и заповедями человеческими от книжников и фарисеев; «связуют бо, глаголет о них Господь, «бремена тяжка и беднее носима, и возлагают на плеща человеческа» (Мф. 23:4). В-третьих, иго и бремя многих и различных зол и бед, лежавших на иудейском народе вообще и упадавших на многих из оного порознь: например, иго власти языческой, из-под которого хотя и силились гордые иудеи восклонять голову и вопиять: «семя Аврамле есмы, и никомуже работахом николиже» (Ин.8:33), но которое тем не менее тяготело на вые их и восходило выше головы их, поскольку лежало даже на первосвященстве их и на самом облачении первосвященническом, которое римляне держали запертым в своей крепости; иго синагоги, которая преследовала исповедующих истину, не угодную ее предрассудкам и властолюбию; наконец, частные бремена нищеты, угнетения от сильных, неправедного суда, болезней, печалей.

Таковыми и подобными бременами отягченных трудностями утомленных – всех призывал к Себе Господь Иисус Христос; и поскольку призывал всех без изъятия; поскольку Бог Отец «посла» Его Спасителя миру» (1Ин.4:14), а не одному народу или времени, поскольку «словеса Его не прейдут» даже и тогда, когда «прейдут небо и земля» (Мк.13:31); то и теперь Он еще глаголет, и между нами труждаюшихся и обремененных ищет и к Себе призывает.

Иисус Христос облегчает отягченных бременем грехов; ибо хотя бы грехи целого мира на тебе лежали, Он подъемлет с тебя все сие бремя, переносит оное на Себя и тем уничтожает. «Се, Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин.1:29). Если ты побежден грехом – Агнец Божий побеждает его в тебе. Если ты продан под грех – искупает тебя. Если ты связан грехом, как ярмом, -разрешает тебя. Если ты падаешь под бременем греха – восставляет тебя. Если даже ты умерщвлен грехом – Бог, воскресивший Христа, и «мертв ого тебя «прегрешеньми сооживи»т «Христом»! (Еф.2); «Кровь Христова, Иже Духом Святым Себе приносе непорочна Богу, очистит совесть твою от мертвых дел, во еже служити тебе Богу живу и истинну» (Евр.9:14).

Иисус Христос упокоевает труждающихся под игом закона, тех, которые, подвизаясь в добродетели, более испытывают тягость и препоны подвига, нежели успехи оного, и с продолжением оного более, по видимости, изнемогают, нежели возмогают; ибо Христос, Божия Сила и Божия Премудрость, дарует и свет чистого познания, и силу совершенного исполнения, и подвиг облегчает, и подвижника укрепляет, и препоны отъемлет, и помощь посылает, и сквозь опасности безвредно проводит, и врагов наших в нас побеждает, и Свою в нас победу венчает.

Иисус Христос облегчает и упокоевает бедствующих, страждущих, печальных; ибо не только, яко Избавитель, всегда может Он отвратить или пресечь бедствие, прекратить страдание, уничтожить причину печали; но, яко совершенный Победитель зла, в самой области зла устрояющий собственное Царство блага, Он может среди самого бедствия открыть в человеке чувство благополучия, самое страдание растворить удовольствием, самой печали дать вкус радости. Его сие дело, что Иов после безвинной потери имения и детей благословляет Бога, и в несносной болезни на гноище не соглашается роптать; что Петр в темнице и в оковах, как будто в праздник, поет всенощную песнь; что Павел радуется в страданиях; что Киприан на смертный о себе приговор ответствует: слава Богу.

Таков поистине еще на земли небесный и прежде смерти бессмертный и блаженный покой душ наших, который обретается во Христе.

«Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем: и обрящете покой душам вашим» (Мф.11:29). Господь наш Иисус Христос призывает к Себе всех труждающихся и обремененных и обещает им успокоение. «Обрящете покой душам вашим. Аз упокою вы».

К какому бы кто ни принадлежал роду лишенных покоя, всех призывает к Себе милосердый Господь; всем предлагает верное средство достигнуть покоя. Какое средство? – Научится, говорит, от Мене. Сделайтесь учениками Господа Иисуса; принимайте и исполняйте Его учение: «и обрящете душам вашим». Господь присовокупляет, что Он «кроток и смирен сердцем», частью ободряя и поощряя нас, чтобы мы не усомнились приступить к столь высокому Учителю, частью указуя на смирение как на один из важных предметов учения, которое от Него должно принять для обретения покоя душам.

Почему смирение высоко ценится Богом?

Если бы кому неясным казалось, почему смирение, добродетель не блистательная, высоко ценится пред Богом, и Он преимущественно «смиренным дает благодать» (1Пет.5:5), – таковой пусть размыслит об отношении смирения к прочим добродетелям и о его противоположности порокам.

Если нет ничего противнее Богу чем гордость, потому что в ней скрывается обоготворение себя, то, по противоположности, всего паче должно быть приятно Богу смирение, которое, вменяя себя за ничто, всякое благо, честь и славу восписует Богу. Гордость не приемлет благодати, потому что наполнена собою; смирение удобно приемлет благодать, потому что упразднено как от себя, так и от всякой твари. Если гордость ангелов с неба низринула во ад; то, по противоположности, надлежит заключить, что смирение от самого ада, то есть от самой глубины греха может возвести на небо. Если высшая из добродетелей, «любовь, по слову апостола, долготерпит, не завидит, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает» (1Кор.13:4–8); то это потому, что ее поддерживает и ей споспешествует смирение.

Смирение есть соль добродетелей. Как соль придает пище вкус, так смирение сообщает добродетелям совершенство. Без соли пища удобно повреждается; без смирения добродетель удобно растлевается гордостью, тщеславием, нетерпеливостью, и погибает.

Есть смирение, которое человек стяжавает своим подвигом, познавая свою немощь, недостоинство, ничтожество, тайно укоряя себя за свои погрешности и недостатки, не позволяя себе судить ближних, укрощая себя трудом и послушанием, избирая во всем простое и неизысканное. И есть смирение, в которое вводит Бог человека судьбами Своими, попуская ему испытывать оскорбление, укорения, уничижение, лишения.