Святитель и чудотворец Иоасаф, епископ Белгородский: (его жизнь и прославление)

Святитель Христов Иоасаф родился 8 сентября 1705 года в г. Прилуках Полтавской епархии. Родители его были люди именитые и благочестивые. Его отец Андрей Дмитриевич Горленко был женат на дочери знаменитого Гетмана Даниила Павловича Апостола – Марии Даниловне и занимал важную должность Бунчукового товарища при этом гетмане. Знаменит и славен был род Горленков. Много потрудился для Московского Государя-Царя Лазарь Горленко – прадед Святителя, удалой казак, страдальчески скончавший свою жизнь, за верность Государю изрубленный возмутившимися казаками и брошенный еще живым в печь, за 18 лет до рождения Святителя. Славен был бранными подвигами и его дед. Всех детей у Андрея Дмитриевича и Марии Даниловны было восемь: пять сыновей и три дочери. Сыновья, кроме Иоакима, Андрей, Михаил, Павел и Григорий, а дочери: Параскева, Марфа и Иулиания. Все дети потом прекрасно устроились. Сыновья, кроме Михаила, скончавшегося в сане Архимандрита с именем Митрофана, заняли почетные служебные места, а дочери вышли замуж за хороших людей. Иоаким же, впоследствии Иоасаф, явился славой всего рода Горленков на все века. Первенец, он родился у благочестивой четы в благополучные еще первые годы их счастливой супружеской жизни, но скоро познакомился с горем и страданием. Не было ему еще трех лет, как начались испытания семьи в связи с военно-смутным временем на Украине в начале ХVIII века. Немного, только семь лет с несколькими месяцами провел под отчим кровом Иоаким, но и этого времени было довольно, чтобы ему научиться многому. Большую часть времени он, невольно, проводил с матерью в молитве и грусти по отсутствовавшем часто и подолгу родителе, в трудах и хлопотах, среди горя и печали. Иоаким рано понял призрачность земного обманчивого счастья и научился искать утешения и помощи в молитве. Навык к молитве при сознании непрочности земного счастья – вот то дорогое наследие, с каким Иоаким отбыл в Киевскую академию. Молитва стала потребностью его юной, чистой души. Тихий, скромный, впечатлительный, приветливый мальчик и в школе, как и дома, в молитве искал себе утешения и помощи.

Такая настроенность мальчика была угодна Господу, что и открылось из одного видения его отцу. В первые годы учения Иоакима в академии, отец его, однажды, сидя на крылечке дома, думал о том, как бы ему потом устроить жизнь своего первенца. Время клонилось к вечеру; солнце близилось к закату. Вдруг Андрей Дмитриевич видит на краю неба, на воздухе Божью Матерь, а перед Пречистой своего Иоакима, молящегося на коленях. Божья Матерь, милостиво смотря на отрока, сказала: «довлеет Мне молитва твоя». В эту минуту с неба слетел ангел и архиерейской мантией покрыл мальчика. Изумленный и огорченный такой долей сыну, которого он хотел видеть на своем месте, Андрей Дмитриевич горестно воскликнул: «а нам, родителям, что оставляешь, Пречистая?!».. Видение прекратилось. Поспешив сообщить супруге виденное, Андрей Дмитриевич, пока шел по комнатам, совершенно забыл, что видел. Это видение было весьма поучительно. Оно – свидетельство Свыше о том, как глубоко любовь к Богу и к молитве – к общению с Господом, залегла в сердце мальчика. Школьная жизнь не ослабила этого настроения.

Мальчиком привезли Святителя Иоасафа, тогда Иоакима, в Киевскую академию, которая была в эту пору школой для всех высших сословий. Во время обучения Иоакима ректорами академии были архимандриты: Феофан, Иосиф и Илларион. Под влиянием начальников и наставников будущий Подвижник, отличавшийся старанием, светлым умом, богатыми способностями, трудолюбием и кротостью, быстро развивался умственно и постепенно слагался его характер, твердый в добром. Премудрый в неисповедимых путях Господь даровал Иоакиму в лице его дяди – Лаврского инока Пахомия доброго покровителя. Старец – дядя окружал юного племянника родственным любящим попечением и руководил племянником, и Киевская лавра стала для Иоакима также родной. Сам Святитель говорил, что уже одиннадцатилетним мальчиком «возлюбил монашество». Когда Иоакиму оставалось пройти высший богословский класс, его решение быть иноком вполне созрело. Намерение быть монахом укрепилось в нем еще в 1721 г., но два года он хранил в себе это решение. В этом году, когда гостил у родителей, стал просить благословения на принятие монашества, но не получил. Иоаким снова уехал в Киев и удалился в Киево-Межигорский монастырь. Иоаким поступил в число Межигорских иноков и стал вести самый строгий образ жизни; более года он питался одной только растительной, невареной пищей. Через два года, в 1725 г., на 20–м году жизни, в пещерном храме обители иеромонахом Феодором Иоаким был пострижен в рясу 27 октября и наречен Илларионом. Родители, когда узнали об этом, простили его, примирились с ним и благословили на новый путь жизни. Укрепившийся самоиспытанием и строгой жизнью, Илларион снова поступил в академию и стал проходить богословский курс. В день Введения в храм Пресвятой Богородицы архимандритом Илларионом Илларион в 1727 г. был пострижен в мантию и назван Иоасафом в Kиeво-Братском монастыре. А в Богоявление следующего года Архиепископом Варлаамом посвящен в диакона. Еще не окончил он курса, как был назначен преподавателем словесности для младших учеников академии, какую должность проходил и по окончании курса. Учительство инока Иоасафа продолжалось три года и прекратилось по такой нужде. После пасхи 1732 г. на кафедру святителей Киевских вступил Святитель-подвижник Рафаил. При посещении им академии Иоасаф приветствовал его речью. Святитель обратил внимание на молодого инока и стал его всегдашним покровителем. Академия находилась в большой внешней неустроенности. Нужно было все здания ветхие обновить и устроить сообразно назревшим нуждам. Требовались средства. Иоасаф и был отправлен Архипастырем за сбором по Малороссии. Два года провел за этим послушанием Иоасаф, а когда возвратился, 13 сентября 1734 г. был назначен экзаменатором при кафедре Киевской. В день Архистратига Михаила, 8 ноября, он был рукоположен в сан иеромонаха, вскоре переведен из Братского монастыря в Софийский кафедральный и назначен членом консистории. В таком служении иеромонах Иоасаф находился до 24 июня 1737 г. В Киеве он начал свои годы учения, в Киеве же начал и свое служение ближним под руководством Святителя-подвижника, которого чтил и которому посвятил свое сочинение: «Брань семи честных добродетелей с семью смертными грехами». В эти годы инок Иоасаф порой бывал в родном доме: то в Полтаве, то в имениях: Чернявщине и Замостье. Есть рассказы, что он в дни неизбежных приемов его родителями гостей, хотя и не удалялся от радостей семейных, но и тут строго блюл свои иноческие заветы: вместо роскошных блюд питался черным хлебом, а когда было удобно, нередко удалялся в часовенку на берегу реки Удая – для молитвы и богомыслия.

Из Киева Господь сначала направил путь жизни Своего Избранника в родную ему Украину, а потом к самому сердцу России – Москве. Святителем Рафаилом иеромонах Иоасаф был назначен и посвящен в сан игумена Лубенского монастыря 24 июня 1737 г., а 29 января 1746 г. Св. Синодом был перемещен Наместником Троице-Сергиевой Лавры. Со слезами расставался с ним митрополит Рафаил и подарил на память янтарные четки.

Одиннадцать лет продолжалось служение Иoacaфа иноческим обителям и он подолгу странствовал сам по сбору на обновление монастырское.

Это служение было самое усердное с его стороны и весьма благодетельное, как для вверенных ему монастырей, так и для последующего его святительского служения. В тяжелом, расстроенном состоянии застал обе эти обители новый их настоятель. Святителю пришлось оба монастыря заново поднимать из развалин. В тоже время им было много обращаемо внимания на упорядочение внутренней монастырской жизни, особенно в Лубенском монастыре. Строгий инок-молитвенник и постник, он своим примером сильно влиял на братию, в отношении которой он всегда различал малое от большого и небольшие оплошности покрывал любовью, за что и был любим братией. Были его труды оценены и высшей властью. 14 сентября 1744 года Иоасаф был из игуменов возведен в Киеве, в присутствии Государыни, по Ее словесному указу святителем Рафаилом в Архимандрита. Когда ехал в Киев, Иоасаф не знал предстоящего и был весьма поражен, когда за несколько времени до того видел во сне митр. Рафаила, говорящим: «будешь архимандритом», и возлагавшим на него архимандричий крест из красных камней. Как сильно влиял на братию Святитель, так влиял он могуче и на мирян, которыми тогда владели оба его монастыря. У Мгарского и у Лавры были большие владения: много церквей и приходов было в ведении настоятелей этих обителей. Святитель Иоасаф и тут явил силу своей правдивой ревностной души. Об этом говорят такие факты. Один священник получил от крестьян, переселившихся на иное место, нивки, которые и стал возделывать. Через полтора года после этого он вспомнил, что не имеет согласия на это владение от монастыря, которого крепостными были те крестьяне. Он обратился с просьбой к настоятелю. Святитель решил дело особенно участливо. Он приказал управлению монастыря дело рассмотреть, «принимая в соображение то, что в настоящий век священникам, если сами о себе не позаботятся, питаться нечем, тем более, когда и монастырю нет нужды в тех нивках». Не менее строго, но сердечно относился он к крепостным монастырским. Следующее дело лучший тому пример. Зимой 1740 г. в селе Луце был нищий Герасим. Собирая милостыню, он зашел ночевать и занемог у одного из поселян. Наутро Герасим попросил хозяина Грицко Лузаненко отвезти его домой; он жил из милости у другого крестьянина в соседней деревне. Лузаненко отвез Герасима. Того мужика не было дома, а его жена Ювга не пустила бедняка. Лузаненко, недолго думая, выбросил Герасима из саней и уехал. Герасим замерз. Донесли о том игумену; произвели дознание. И – последовало такое его решение: «Весь виновен безбожный мужик Грицко Лузаненко в смерти замороженного Герасима! Когда привез к Сераченкам, почему не ввел в хату? И баба Ювга повинна тому же. Когда видела у двора лежащим Герасима больного и слышала, что он кричал: Бога ради возьмите в хату, ибо мерзну, – почему не созвала соседей и не взяла? За такое их бесчеловечие поступить так. Грицка Лузаненка нещадно выбить плетьми в воскресенье после литургии и отлучить, как убийцу до Петрова поста от приобщения Божественных Таин, кроме смертной нужды. Тоже учинить и бабе Ювге. В дополнение же следствия допросить Карпа и Моисея Пхаенков: просил ли их Лузаненко, чтобы помогли покойного Герасима внести в хату. Если окажется, что просил, а те не помогли, то и этим безбожникам учинить то же. Для сечения же назначить кого-либо из монастыря, чтобы видел беспристрастие в наказании и не являл милости не сотворшим милости». Здесь и строгость, и сострадание, и справедливость. Будучи строгим, он, однако, когда являлась возможность прекратить дело, милости давал преимущество перед правдой. В бытность Архимандрита Иоасафа в лавре хозяйственные хлопоты и заботы еще более увеличились, как потому, что ее владения были несравненно более мгарских, так и потому, что Троицкая семинария была на его же попечении. Но Святитель неутомимо трудился, несмотря на свое слабое здоровье и частые болезни.

Сила, которую он находил для таких трудов при столь слабом здоровье – была почерпаема им в молитве и помощи тех Святых Угодников Христовых, в обителях которых он служил. Святитель Афанасий, почивающий сидящим в Лубенском монастыре, и Преподобный Сергий – вот его помощники. Святитель Христов Иоасаф в первые годы трудного настоятельства молитвенно просил помощи у Святителя Афанасия и тот не раз являлся ему и укреплял его. Сам он так пишет об этих явлениях. « С 26 на 27 октября 1740 г. видел я такой сон. Святитель Афанасий, что в Мгаре, ходил около своей раки в архиерейском облачении, я водил его под руки. Потом он подошел к раке и возлег. Я уложил его, убрал и стал говорить ему: Святейший Патриарх! я желаю Вашему Святейшеству установить день празднования и о том докладывал Преосвященному Рафаилу (что и было в действительности). Что же? спросил меня он. Я отвечал: преосвященный сказал: невозможно, потому что надо писать в Синод и чудеса представлять. На это святитель Афанасий заметил: да бывают же здесь из Москвы, – и замолчал. Я же снова стал говорить с ним и сказал: Святейший Патриарх, наставь меня в жизни моей. Он отвечал: Я же раз наставил? Помолчав, спросил: другой раз наставить? Хорошо! Хорошо! Положив на моей грешной голове свои руки, изрек: да благословит тя Господь от Cиoнa, Живый во Иерусалиме! И видение кончилось». В другой раз Святителя Афанасия видел Святитель Иоасаф в марте 1741 г. лежащим в раке. Покадив св. мощи, Святитель Иоасаф увидел, что св. Афанасий взял его крепко за руку. Св. Иоасаф стал говорить ему: «Святой Патриарх, моли Бога о мне, да не отвержет меня Господь». Тот, взяв свою бороду, поднес к лицу и затем разложил на груди, поразглаживал; потом отвечал: «Не отвержет, не отвержет, яко же любит мя Отец, тако любит тя Сын».

При небесном содействий Святых, Святитель бодро совершал свое служение и скоро стал ведом Государыне, в присутствии которой он и говорил слово 28 ноября 1742 г. Ею щедро быль одарен и ею же затем был призван к епископскому служению в Белгороде. 1 июня 1748 г. состоялось наречение во Епископа, а 2 июня Св. Иоасаф был хиротонисован во Епископа сонмом Архипастырей во главе с Архиепископом Симоном в Петропавловском соборе в Петрограде. В Белгород Св. Иоасаф прибыл в праздник Преображения Господня, отслужил в Св.-Троицком соборе Божественную литургию и стал неутомимо трудиться для этой епархии. Его епархия была огромная. Это была русская окраина того времени: здесь кончалась Великая и начиналась Малая Русь. Как на окраину великой России сюда бежали в 17 веке в множестве раскольники, разные недовольные и обездоленные люди. Сюда же бежали от польского гнета и малороссы. Слободская Украина – часть этой епархии, обнимавшей тогда нынешнюю Харьковскую и большую часть Курской и часть Воронежской губерний, носила на себе еще глубокие язвы пережитых невзгод. Здесь впервые великороссы и малороссы стали в тесное общение, начали совместную жизнь. Святитель Иоасаф был тем и другим близок. Как малоросс по происхождению, он был близок последним. Как наместник Троице-Сергиевой Лавры – он был ведом и первым. Те и другие его уважали за суровую аскетическую жизнь и твердое ревнование о правде Божией. Всей силой любящей души отдался Святитель Христов своему великому служению. Значительную часть времени он проводил в разъездах по своей обширной епархии. Не было дела, на которое бы он не обратил внимания. Не было горя, нужды, страдания, порока, мимо которых он прошел бы безучастно. На всю жизнь паствы, на все мелочи ее, он обратил свой строго–зоркий испытующий взор, проникавший до тайников сердца людского. Ничто не укрывалось от этого взора.

Велико и благодетельно влияние на сердце человеческое храма Божьего, когда он блистает чистотой, стройностью убранства, порядком. Глубоко проникает в сердца благоговейное чтение и пение церковное... Но немного было в епархии Святителя таких храмов. Храмов было много, но это были бедные, убогие, грязные по большей части. Оград также не было. Много и иных нестроений в этом отношении находил Святитель при обозрении епархии. И немедленно же делал ряд распоряжений об устранении этих недочетов. Объехав часть епархии, Св. Иоасаф делал затем множество распоряжений в исправление замеченных непорядков, а в следующий объезд строго следил: все ли из приказанного исполнено, и нерадивых сурово наказывал. Торопил окончанием постройки новых церквей, требовал заведения оград около них и на кладбищах. Для Святителя не существовало ничего нестоящего его внимания. Во все он входил сам. И пресекал дальнейшее нестроение.

От храма небрежение шло и во внутреннюю жизнь прихода. Один священник, например, ленясь зимою крестить в храме, завел у себя в комнате в углу умывальницу большую и в ней крестил детей. Усмотрел это владыка и суд был скорый: «наказать попа в духовном правлении плетьми, чтобы он вымыслов не чинил, а содержал бы место к тому потребное по правилам в церкви». А другого священника немедленно изверг за небрежное хранение святых запасных Даров. Тот держал их в бумажке, на полке между цветочными горшками. Когда Святитель остался в этой комнате, его чуткая душа стала испытывать какое-то претрепетное беспокойство. Когда же он нашел святыню в таком небрежении, целую ночь коленопреклонно промолился перед ней, а на утро лишил сана недостойного пастыря: ревность его, проверенная ночным молитвенным подвигом, не перенесла такого поругания. Много труда, много огорчений, тайных страданий душой перенес св. Иоасаф в своем попечении о благоустроении храмов Божьих. За то велика была и польза этого попечения. Множество храмов украсилось, благоустроилось. Стала совершаться в них истовая, благоговейная служба, за которой душой отдыхали, как Апостол Иоанн на груди Спасителя, там все измученные жизнью труженики.

Угодна была Господу эта святая ревность о доме Божием Святителя Иоасафа. И знамением этого небесного благоволения было такое событие. В слободе Песках, Изюмского уезда, Харьковской губернии, в 2 верстах от г. Изюма, есть чудотворная икона Божией Матери Песчанская. В 1754 г. Святитель обозревал епархию. В Изюме он обратил особенное внимание на первую церковь в предместье города, называемом Замостье. Войдя, он с изумлением остановился взором на большой иконе Божией Матери в углу притвора, за которую ссыпали уголь кадильный. Преклонившись перед этой иконой, Святитель Иоасаф воскликнул: «Царица Небесная, прости небрежность Твоих служителей! Не ведят бо, что творят». Обратившись к благочинному, он сказал: «Почему этот образ не поставлен в лучшем месте? В сем образе преизобилует особенная благодать Божия. В нем Пресвятая Владычица являет особое знамение Своего заступления для всей веси и целой страны». Найдя сзади левого клироса большой киот, заставленный малыми старыми иконами, он распорядился: «вот самое приличное место для иконы Божией Матери. Поставить ее на место обветшавших икон и чтобы она всегда стояла на этом месте, и даже после перенесения церкви на Пески». Более трех дней пробыл Святитель в Изюме и ежедневно приходил молиться перед этой иконой. Причина же такого распоряжения и благоговения его самого к этой иконе была такая. Когда Святитель собирался выезжать из Белгорода на обозрение епархии, он видел во сне некую церковь и в ней на куче мусора икону Божией Матери. От иконы исходило сияние и был глас: «Смотри, что сделали с Ликом Моим служители сего храма. Образ Мой назначен для страны сей источником благодати, а они повергли его в сор». Пораженный этим сновидением, Святитель при осмотре каждой церкви обращал внимание: не похожа ли она на виденную во сне. Когда же вошел в упомянутую церковь и увидел в действительности виденную во сне икону, то и поступил так, как сказано выше.

Велики и разнообразны были недочеты в совершении богослужения и требоисправлений, в поддержании порядка в храмах. Много было нестроений и в жизни самого духовенства.

До какой степени низко стояло сознание священниками своего долга и уважение к сану, может показать такой случай. В 1762 г. харьковский Рождественский священник Иоанн Млодзинский подал жалобу на местную жительницу Анну Кочержиху, что она в церкви избила его по щекам, и за волосы таскала. Произвели следствие. Оказалось дело такое. Священник был действительно побит ею за то, что дочь просительницы грубо выгонял из храма, браня за нецеломудренную жизнь. Но пока производили дознание, священник примирился. Оказывается, для мира требовалось только то, чтобы Кочержиха дала три рубля на церковь, и священнику шесть локтей тонкого сукна, сафьян и козлятину. Священник обязался не жаловаться. Однако Святитель не признал мировой и виновные понесли строгое наказание. Святитель прилагал все старания к подъему духовенства. Ему не раз приходилось прибегать и к мерам строгости. Конечно, были и хорошие пастыри, но их было немного. Большинство было: кто слабого поведения, кто малограмотен. Кого можно было, Святитель старался научить, исправить. Вызывал он неученых к себе учиться. Нерадивых и ленивых наказывал при архиерейском доме, порой заключая и «в железа». Выписывал книги о совершении таинств; но были такие священники, которые и денег не высылали за книги и книг не читывали. Бывало, что и к архипастырю являлись неисправными в одежде.

Всех таких он наказывал и наказывал порой сурово: плетями. Впрочем, это наказание тогда было одним из обыкновенных и при том наиболее мягких. Это наказание не лишало наказанных даже права служить и впредь в священном сане. То было время, когда в судах светских было в обычай драть ноздри, клеймить, пытать. При сопоставлении наказаний Святителя с гражданскими, первые были еще очень мягкими сравнительно с последними. Будучи поставляем в необходимость наказывать виновных в духе своего времени, Святитель во всех делах был крайне осмотрителен и требовал, чтобы каждое дело рассматривалось тщательно, решалось справедливо и не затягивалось решением. При приведении в исполнение наказаний требовал честной исполнительности, от кого следовало.

Если примем во внимание то, что Святитель ни одного дела не предпринимал без молитвы и глубокого размышления, станет ясно, что когда у него постигало кого строгое наказание, то только повинного ему. А как глубоко проникал в человеческое сердце Святитель Христов, говорит такое событие: однажды, когда ему являлось духовенство, Святитель обратил внимание на одного священника – старца глубокого. Узнав, что ему 130 лет и он изнемогает, но живет, Святитель так говорил ему: «Ты видишь пред собою пастыря, как отца стоящаго пред сыном своим и желающаго ближе узнать твою совесть. Я хочу знать, не омрачена ли она каким тяжким грехом, который по неведению, быть может, сочтен тобой малозначущим и забыт? Долговременная жизнь твоя убеждает меня, как пастыря, войти в подробное рассмотрение дела и, очистив душу твою, примирить с оскорбленным тобою и данною мне властью простить и самую греховную тяжесть, по глаголющему: аще разрешите на земли, разрешена будут на небеси. Пройди мысленно жизнь твою, проверь все случавшиеся с тобою обстоятельства, приведи на память каждое действие служения своего Богу. Может быть, что-нибудь встретится имеющее тень какого либо греха или отступления от настоящей твоей должности, или что-нибудь подобное, которое и по днесь тяготит твою душу, совесть и даже жизнь». Оставленный на несколько дней, старец-священник припомнил забытый грех и поведал Святителю, как он в один день дважды из страха перед строгим помещиком отслужил обедню, несмотря на неземной глас: «остановись, что ты делаешь? Не дерзай, аще же дерзнешь, проклят будешь». При этом на голос священник еще ответил: «сам проклят ты будь». Узнав про это и уразумев, что священник заклял ангела того храма, довел пастыря до сознания своего греха. Потом поехал с походной церковью на место бывшего его храма, на поле. Там благословил старца отслужить литургию. Когда литургия была отслужена (во время ее Святитель усердно молился на коленях), священник сделал отпуст. Святитель велел стать ему у правого угла престола и читать «Ныне отпущаеши». По прочтении благословил его и сказал: «прощаю и разрешаю тя от всех грехов». Тут же старец-священник стал слабеть, склоняться, затих и, припав к подножию престола, тихо испустил дух. Тут его и похоронили. Так Святитель–прозорливец примирил согрешившего пастыря. Ясно, что при такой настроенности Архипастырь, если и строго наказывал, так наказывал только того стоивших.

Наказания делать нелегко было для кроткой души Святителя. И Господь укреплял его на это исполнение дарованной власти вязать и решить особыми знамениями. Предание сохранило нам сведение об одном из таких откровений. Раз, во время объезда епархии Святитель видит сон. В ограде стоит около церкви дерево ветвистое. Подходит старик и начинает рубить. Архипастырь спрашивает, зачем он рубит хорошее дерево. На это рубивший отвечает: «всякое дерево, не приносящее плода, посекается и ввергается в огонь». Проснувшись и узнав, что в ближайшей ложбине есть сельцо, отправился туда. Увидел он ту самую церковь, какую во сне. Вошел в храм. Там шла служба и на клиросе пел пьяный псаломщик. По расследовании оказалось, что это был неисправимый пьяница, которого тут же и отрешил Святитель от должности. Что это как не успокоение свыше ревнителю о славе Божией? Ведь он ревновал о том, чтобы все пастыри были добрыми руководителями народа, а достижение этой цели требовало и строгости – полного применения власти данной ему, как преемнику апостолов – вязать и решить.

Принимая все меры к подъему жизни духовенства, Святитель Иоасаф особенное внимание уделял Харьковскому Коллегиуму. Эта знаменитая школа была основана незадолго до времени святительского служения Иоасафа одним из лучших его предшественников преосвященным Епифанием (1722–1731). Святитель принимал самое близкое участие в ее делах. Сам он часто посещал Харьков и коллегиуму уделял самое сердечное внимание. Нередко и денежные штрафы обращали в пользу коллегиума. Посещая коллегиум, Святитель вникал во все нужды и знакомился обстоятельно сам с питомцами. Насколько метко и скоро он узнавал лучших учеников, показывает такой случай. Однажды Святитель был в классе. Осмотрев учеников, он дал одному мальчику вопрос: «переведи: «ту сус ес»». Мальчик, осмысленно смотря на владыку, молчал. «Что же ты молчишь, слов не знаешь, что ли»? «Нет», отвечал тот, «слова я знаю и перевести могу, но не могу с такими словами обращаться к Вашему Преосвященству». «Хорошо», сказал на это Святитель, «будь же ты не Никифоров, а славный муж – Вирославский». Прошли года. Из этого мальчика вышел почтенный пастырь, священствовавший до 90-летнего возраста и умерший всеми благословляемым. Лучших питомцев Архипастырь брал к себе в келейники и эта близость была для них весьма поучительна. Из таких избранников Святителя особенно выдается Иоасаф Погорлевский. Он был взят Святителем, который дал ему и фамилию от своей: Погорлевский. Этот пастырь в бытность келейником у Святителя имел послушанием, между прочим, будить его к службам, но всегда заставал не спящим, на молитве. Раз же видели во сне он Святителя молящимся в величественном храме, в свете и радости. Когда он рассказал архипастырю виденное, получил приказание до его смерти не разглашать. Пример Святителя – молитвенника и труженика глубоко повлиял на даровитого юношу. Потом этот юноша был протоиреем в Изюме и скончался в глубокой старости. Это был пастырь красноречивый и учительный. По жизни своей строгий подражатель Архипастыря. По смерти жены он жил суровым аскетом, любя уединение. Обладая даром прозрения, Святитель Божий знал, кого из своих учеников и куда направить на служение. Этот благодатный дар во всей полноте открылся перед его кончиной, когда он одному келейнику предсказал, что если станет добиваться священства и получит его, впадет в неизлечимую болезнь, а другому, что далее дьяконства не пойдет, – что с теми и случилось. Однако уже после кончины св. Иоасафа, при его преемниках, принесли полный плод эти попечения его о коллегиуме. Самому же Святителю в годы управления епархией приходилось трудиться более с духовенством малообразованным, которое и детей своих нередко укрывало от представления в школу, что ставило в необходимость Святителя применять и здесь меры понуждения и наказания.

Наряду с духовенством Святитель–подвижник обращал самое строгое внимание и на жизнь монашествующих. Заботясь о благоустроении обителей, Архипастырь–подвижник особенно тепло относился к тем, в ком видел горячее стремление к подвигам. Вот подобный случай. Недалеко от Харькова жило одно богатое семейство. Дочь-невеста, когда жених уехал во временную отлучку, отправилась как бы к тетке погостить в женский монастырь, а сама между тем заехала к Святителю за благословением на поступление в монастырь тайно от родителей. Святитель, сам некогда так же поступивший, поддержал это горение духа, дал свое благословение девушке, только просил, чтобы не говорила ему, куда именно хочет поступить, чтобы ему можно было сказать ее родителям правду о том, что он не знает места ее пребывания. Когда родители хватились, послали гонцов, потребовали объяснения и у Святителя Иоасафа, он мужественно отвечал, что действительно их дочь он благословил на монашество, а куда она ушла – не знает. Эта девушка, между тем, скрылась в Хорошевском монастыре, и потом там приняла монашество. В миру ее звали Татьяной Ивановной. Свою жизнь она провела строгой подвижницей в Воронежском Покровском монастыре, где была игуменьей. Скромная колонка с крестом указывает место вечного покоя этой ученицы Святителя – подвижницы!

В народной жизни было много темных сторон.Со всей ревностью духа отдался Святитель искоренению недостатков паствы, усердному служению этому народу, все силы посвящал на устроение народной жизни на началах истинной веры.

Народ в массе почти совершенно был не знаком с истинами православной веры и не знал даже молитв. Святитель всем священникам предписывал в воскресные дни в конце литургии учить народ самым главным молитвам: «Во имя Отца..; Царю Небесный; Пресвятая Троица; Отче наш; Верую..; Богородице, Дево, радуйся; Помилуй мя, Боже»... Учить священники должны были всех от малых младенцев до престарелых людей, заставляя повторять за собой, пока не запомнят слова священника. Эта мера была нужна, чтобы хотя сколько-либо в сознании народа прояснить его христианское самосознание. Пребывая все время в работе, народ и в праздники не спешил в храм Божий для молитвенного единения с Господом, чего требовало его христианское звание. Об этом Святитель в указе от 30 мая 1749 г. писал следующее. «Многие из народа, особенно купцы и другие разночинцы, по своему застарелому суеверию или расколу, не пускают, вопреки церковным правилам, детей своих – сыновей и дочерей девиц в церковь не только в праздничные дни, но и в воскресные, кроме одного лишь воскресенья Великим постом, когда сподобляются Христовых Таин, а на игрища и людские зрелища собираются ежедневно». Архипастырь предписывал всем священникам накрепко подтвердить с подпиской, чтобы поучали своих приходских людей и принуждали, чтобы они своих детей сыновей и дочерей пускали в церковь, по крайней мере, в воскресные и праздничные дни для слушания божественного пения.

В то время по Украине кочевало много цыган. Святитель и на них обратил внимание. Он требовал сведений о том, исполняют ли цыгане долг исповеди и св. Причастия и крестят ли своих детей.

В храмы народ не ходил, а играл, и играм отдавался безудержно. Святитель в одном из указов писал: «Усмотрено во многих городах и селах, что народ, храня следы языческаго идолослужения и празднования, делает рели и в недели св. Пасхи и в день Ап. Петра и Павла на них качается. Также в Троицкую неделю празднует бесовский праздник березы и в день св. Иоанна Предтечи купала и вечерницы, и песни поет скверные. Все эти следы идолопоклонства народ, однако, празднует от своего неразумия, а священники, по званию своему должные, это делать не возбраняют». Он приглашал пастырей к искоренению этих остатков язычества. И среди пастырей находились люди отзывчивые, они выступали со словом увещания. Но народ издавна привык и не скоро оставлял эти обычаи, а ревностным священникам приходилось терпеть и обиды. Ольшанский, напр., священник Потап чуть не был избит сотником за эту ревность. Наговоры, заговоры, залом колоса, гадание с сушеной жабой, чтение заговорных волшебных тетрадей даже военными, гадание с родильной младенческой рубашкой, отравы – все это было в большом ходу среди насельников белгородской епархии. С этими пороками ревностно боролся Святитель, не щадя виновных приложением и суровых мер наказания.

Посты не соблюдались. Нарушались посты людьми разных званий и состояний. Нарушали Великий пост. Не соблюдали среды и пятка в течение всего года. Об этом Святитель говорит в нескольких указах и приглашает паству и духовенство позаботиться об исправлении. Бывавшую по временам засуху он объяснял, как проявление гнева Божия за невоздержание и своими молитвами испрашивал у Господа дождь и снег для уничтожения червя. Нарушителей поста наказывал отлучением от св. Причастия. Свои обличения нарушителям постов Святитель относил ко всем без изъятия. Граф П. С. Салтыков, командир Украинской дивизии, открыто нарушал посты. Святитель безбоязненно стал его обличать. Гордый генерал, естественно, обиделся. Но Святитель так успел его убедить, что тот со слезами просил уже прощения и стал ревностным исполнителем уставов церкви. Драки, клевета, доносы и нападения были в ходу.

Женщины, имевшие грудных детей, были постоянно обременяемы тяжелыми работами. Святитель в своих вотчинах освобождал их от этих работ и других к тому же побуждал добрым словом. Нарушителей седьмой заповеди тогда было особенно много. Против этой нечистоты Святитель строго ополчался словом и делом. Помещик адъютант Выродов увез силой дочь священника и ее, обесчестив, держал у себя. Архипастырь отлучил его от церкви, опубликовал об этом везде и, хотя много перенес сам от Выродова неприятностей, подвергался доносам в Св. Синод от него, до конца настоял на своем: блудник горько поплатился за свое злоупотребление силой.

Обличая незаконно живущих, Св. Иоасаф в заботах о создании прочной христианской семьи принимал меры к подъему жизни семейной с самого ее начала – с брака. Сохранился его указ о том, как должны православные люди готовиться к вступлению в брак. Он гласит следующее: «Его Преосвященство, разсуждая о тайне супружества, усмотрел в Белгородской епархии, что многие должнаго по правилам святых отец приготовления к тайне супружества не исполняют. Правилами св. отец, между прочим, повелевается: прежде венчания и благословения брачнаго иерей да наставит и повелит жениху и невесте принести исповедание всех грехов своих, и если возможно, приготовить себя постом и молитвами и приступить к святому Причастию, как приличествует православным христианам, святолепно и благочестиво. Поэтому повелено ныне впредь хотящим воспринять тайну законнаго супружества объявлять их духовным отцам и надлежаще увещевать, чтобы прежде сочетания браком приготовляли себя как жених, так и невеста к исповеди и Причастию за 3–4 дня, и по исполнении того венчать их после литургии».

Обличая пороки и недостатки, Святитель Христов учил добродетельной жизни своими посланиями, указами, распоряжениями и живым своим словом во время поездок. Он одинаково строго обличал всех и всегда стоял небоязненно за истину. Когда нужно было, он строго наказывал духовенство. Но зато, когда видел, что светские, и военные в частности, обижают духовных, грозно давал себя чувствовать обидчикам. В Белгороде под караулом содержался генерал Б. И. Пассек. Святитель постоянно посылал ему от себя стол. Губернатор Г. М. Свистунов счел это делом противным гражданскому долгу и в таком духе начал говорить Святителю. На эту неуместную выходку Архипастырь отвечал предупреждением, что если в свое время Свистунов за свои проделки получит тоже, то и ему он станет посылать стол. Оскорбленному начальнику Святитель высказал горькую правду про его дела и обещал о них донести Государыне. Тогда последний просил владыку помиловать его и не только уже не осуждал действий архипастыря, но и сам стал сдержаннее.

Много обид и поношений перенес Архипастырь за свою прямоту, твердость, ревность за дело Божие. Клеветали на него и поносили его многие. Один из облагодетельствованных им архимандрит Знаменский Иоасаф писал на него доносы в Св. Синод, что он обирает монастырь, берет взятки и т. д. Св. Синод этому не поверил. Да и странно было бы заподозривать того, кто все отдавал беднякам. Когда же доносчик покаялся, Святитель простил его и подарил ему архимандритский крест.

Милосердие было свойством его души. Всем и везде, как только мог, благотворил Святитель. Большие суммы богатой епархии – все расходились по рукам бедняков. Подвиги милосердия были у него самые разнообразные. Он порой покупал и сам колол дрова для бедных вдов с сиротами. Посылал тайно денежную милостыню, а раз сам за болезнью келейника, в ночь на Рождество, разнес ее. Неузнанный, переодетый в одежду келейника, он был избит своим же привратником, которого одарил, заставил только молчать до его смерти. Кормил часто и много бедняков.

Молитвой же своей он постоянно пламенел за паству свою. Молился он дома, молился и в пути. В то время, когда его спутники спали, он целыми ночами простаивал на молитве и своей молитвой освящал те убогие хатки крестьян и духовных, где он, избегая богатых домов помещиков, любил останавливаться. За недолгие годы управления епархией он всю ее не раз объездил.

«Буди благословен день и час, в он же Господь мой Иисус Христос мене ради родися, распятие претерп и смертию пострада. О, Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, в час смерти моея приими дух раба Твоего, в странствии суща, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех Святых Твоих, яко благословен еси во веки веков. Аминь». Такую молитву ежечасно повторял Святитель Христов, живя постоянно в памятовании часа смертного. Здоровье его, слабое издавна, в годы епископского служения все становилось хуже и хуже. Он часто и подолгу болел.

Чувствуя приближение смерти, Святитель Иоасаф испросил у Св. Синода разрешение съездить на богомолье в Мгарскую обитель и к родителям. Отпуск ему был дан и предоставлено право служить в пределах Киевской епархии, к которой тогда принадлежали Прилуки, как и в Белгородской. Перед отъездом Архипастырь приказал выстроить каменный склеп справа собора, для погребения себя и других архиереев. 29 мая 1754 г. он в последний раз отслужил в Белгородском Троицком соборе литургию и выехал из своего города. Из-за реки, с горы, он прощальным благословением осенил Белгород. Святитель Иоасаф прогостил некоторое время у родных и помолился у Святителя Афанасия. Его родитель, пребывавший в уединении, в лесной келье, прибыл для встречи сына. Земными поклонами встретили друг друга отец–отшельник и сын–постник епископ, и много часов провели они в уединенной беседе. Распростившись с родными и посетив Мгарскую обитель, Святитель вернулся в Грайворон, в загородное имение архиерейское, где его навещали мать, сестры и братья.

Крепко любил своих родных Архипастырь. Их приезды всегда глубоко утешали и радовали. Его влияние на родных было благотворное. Его любимый племянник Наркисс Квитка был потом архимандритом. Порой Святитель посылал им подарочки: орешков, кофе, раз послал и подаренную ему лично лошадку. Всякое свидание с благочестивыми родными было для него светлым праздником и он потом в письмах сердечно благодарил за побывку. Но там, где дело касалось его служения, любовь к родным уступала место долгу служения. Так, напр., однажды, брат хотел с ним повидаться и просил во время объезда епархии в одном месте его подождать. Святитель не мог исполнить этого желания потому, «что и время осеннее, а путь далек и на одном месте медлить в содержании людей и коней чувствительно епархии». В последнюю бытность у родителей, перед кончиной, он, придя в церковь и увидя нехорошо испеченные просфоры, заметил и матери своей и невестке о том, что дурно они делают, дома имея хлеб белый, а на просфоры употребляя худшую муку. Брата заставил поспешить достройкой придела местной церкви.

Мать и сестра Параскева Андреевна пробыли при нем и до самой кончины.

Святитель тихо почил, приготовившись к переходу в вечность молитвой, исповедью, елеосвящением и причащением св. Таин 10 декабря 1754 г., в пятом часу дня. В самый час преставления Святителя, его видел отдыхавший тогда, Хотмыжский игумен Исаия, так. Святитель стоял у окна своего покоя; стало всходить солнце. Обернувшись к игумену, Угодник Христов сказал: «Как cиe солнце ясно, так светло я предстал в сей час Престолу Божию». Отец его тогда же духом узнал его кончину. Когда ему доложили, старец сказал: «я знаю. Умер мой сын Иоасаф». Убеленный сединами старец–отец, тихо склонив голову, задумчиво прибавил: «Умер Иоасаф, умерла моя молитва»... и заплакал, преданный воле Божией...

Поистине, блаженны мертвые, умирающие о Господе. Ей, глаголет Дух, почиют от трудов своих.

Святитель Иоасаф Православной Церковью, с соизволения Благочестивейшего Государя Императора, к лику Святых причтен в 1911 г. 4 сентября этого года совершилось прославление Святителя.

К этому времени св. мощи Угодника Христова были освидетельствованы и найдены совершенно нетленными: Свят. Иоасаф в его нетленных мощах имеет вид изболевшегося и только что заснувшего человека! Облачения и одежды, бывшие на Святителе со дня его погребения, также сохранились неистлевшими и теперь находятся в особом шкафу, недалеко от южного входа в св. Троицкий собор. Были обследованы особой комиссией записи и сообщения о чудесах Святителя и достоверность этих чудес установлена показаниями множества свидетелей и самих исцеленных. Были составлены служба и акафист и жития. Приготовлены рака и сень над ней, устроенная по рисункам проф. Покровского, одобренными Ее Величеством, Государыней Императрицей Александрой Феодоровной. Ко дню прославления от множества почитателей Святителя принесены в дар лампады, которые теперь окружают раку и среди которых находится дивной работы лампада Царской Семьи, и другая – Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Принесены в дар сосуды, Евангелия, кресты и много хоругвей, которые, как знамена веры народной в святость Угодника Христова, теперь украшают стены Троицкого и Знаменского храмов обители. Женщины и девицы принесли в дар свои рукоделия в виде покровов, воздухов, чулочков, рукавничек на святые мощи Святителя и Чудотворца Иоасафа.

Великое множество православных, в несколько сот тысяч человек к этому дню священному собрались в Белгород со своими убогими, калечными, больными, бесноватыми. Из Курской епархии паломники прибыли величественными крестными ходами со своими пастырями. С этими крестными ходами слился и Полтавский крестный ход – с родины Святителя. Город не мог вместить народа, и за городом были заготовлены рядами палатки, столовые, врачебная помощь, и в этих палатках поместились все, не нашедшие места в самом городе. Из этих палаток лентой народ двигался к собору; в несколько рядов опоясывала живая, народная лента собор и все постепенно прикладывались к мощам Угодника. А чуть стемневало, народ зажигал свечи, и светящейся лентой двигалась эта масса людская к Святителю. Без слез умиления нельзя было смотреть на это дивное и незабвенное проявление веры и любви народной к Святителю. Когда же народ прикладывался и возвращался в палатки и город, то везде духовенством в храмах, на площадях и около палаток служились молебны, панихиды и всенощные бдения и обильной рекой лилась пастырская наставительная речь о Святителе. Свыше миллиона книжек и листков о Святителе было роздано в эти дни народу бесплатно.

На торжестве присутствовали Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, посетившая народ в палатках, и Великий Князь Константин Константинович.

В 6 часов вечера 3 сентября раздался удар могучего монастырского колокола, к нему пристали колокола всех белгородских храмов, и море умилительных волн колокольного звона встрепенуло сердца людей. Настали великие и незабвенные минуты прославления Святителя. Во время пения стиховных стихир, на вечерне, сонм Архипастырей во главе с Владыкой Митрополитом Владимиром опустился в пещерку; подняли гроб с мощами Святителя и стали выносить. Чуть показался край гроба из-за лестнички, как, охваченные благоговейным трепетом умиления, все в храме пали ниц. Святые мощи в гробе были поставлены на носилки и было совершено обнесение их кругом храма, в котором некогда священнодействовал Угодник Христов. На полиелее, после «Хвалите имя Господне», Владыка отомкнул гроб: сняли крышку и перед открытыми мощами, после земного поклона всего народа и пастырей, запели в честь Святителя и Чудотворца Иоасафа первое величание. К священнослужащим и певчим примкнул народ; волна хвалебных звуков перекинулась за собор; от стоящих в ограде, по народным массам, величание Святителя расходилось все шире и шире и закончилось у палаток; пели в храме, пели за храмом, пели во всем городе и за городом, и затихали эти хваления только уже у городского кладбища, где царит вечный покой.

На другой день, 4 сентября, началась поздняя литургия. На малом входе сонмом пастырей гроб Святителя был внесен в алтарь и Святитель в несколько наклоненном виде, стоя в гробу, пребывал до конца литургии на горнем месте, где всегда стоял, когда совершал в этом же самом алтаре литургию. После литургии святые мощи в крестном ходе были пронесены по нескольким улицам, прилегающим к каменной ограде монастыря. День был солнечный, тихий, прошедший за ночь крупный дождь прибил пыль. Несметные толпы народа стояли на пути шествия. Тихо шелестели хоругви крестных ходов, сияли на солнце образа. Величественно разносилось пение священников и хора; военная музыка играла: «Коль славен»; неистово кричали бесноватые. Величаво, высоко, осеняемые рипидами, точно плыли на волнах народа святые мощи в гробу, открытом и видимом всеми. За гробом шли Великие Князь и Княгиня, Архипастыри и духовенство.

После крестного хода святые мощи были поставлены в новую раку под сень, куда с того времени и притекают народные волны.

Чудеса, начавшиеся совершаться со дня блаженной кончины Святителя и усилившиеся к концу 19 века, в дни торжеств изливались обильной рекой. Хромые ходили, расслабленные бросали костыли и одры болезненные, слепые прозревали, немые радостно славили Святителя–Целителя. Не прекратился ток благодатных исцелений и до дня сего. Уже около тысячи случаев благодатной помощи Угодника Христова переданы печати. Из множества таких сказаний правдивых мы приведем здесь для назидания читателей несколько случаев.

Моя шестнадцатилетняя дочь Мария в 1907 г., в декабре месяце, во время домашней работы, подняла тяжелую кадку и почувствовала, что у нее внутри что–то оторвалось. Сначала она мало ощущала боль внутри, а с весны следующего года болезнь внутри сильно стала развиваться и ее начало корчить. Скоро ее скорчило в дугу, головой до самой почти земли, и она перестала ходить и в таком положении страдала более трех лет. Доктора, лечившие ее, впоследствии видя свою беспомощность, отказались от лечения. Возложив все упование на Бога, мы с женой 17 августа сего 1911 года привезли больную в Белгород на поклонение честным мощам новоявляемого Угодника Божия Св. Иоасафа и остановились в номерах Н. В. Сапунова, против мужского монастыря. 18 августа, мы в течение дня три раза приносили больную Марию к гробнице Святителя и усердно изливали наши скорби и моления перед мощами Святителя, прося небесного заступничества и врачевания болящей Марии. В 5 часов вечера того же дня, мы в четвертый раз принесли больную опять в пещеру. Лишь только больную приподняли приложить к мощам Угодника Божия, как Мария сразу почувствовала необыкновенную силу во всем организме, члены ее стали разгибаться и она сама приложилась к честным мощам Великого Целителя и Чудотворца, а потом, к удивлению нашему и всех присутствующих, выпрямилась, встала на ноги и впервые за три года на своих ногах вышла из пещеры, поддерживаемая мной. Утром 19 августа, Мария заявила, что силы ее заметно укрепляются, и она ходит свободно. Все здесь показанное исповедую перед Св. Крестом и Евангелием Спасителя Нашего Иисуса Христа. Аминь. К сему заявлению крестьянин Петр Дмитриевич Шуклин, а за него, неграмотного, расписалась исцеленная дочь его Мария Шуклина. Свидетели сего исцеления:

1.  Казанской губернии, Царевокшайского уезда, крестьянка Ксения Ивановна Егорова, 75 лет; по приводе ее к присяге показала: я, Ксения Егорова, временно проживаю у Н. В. Сапунова, где остановились Шуклины; видела 17 августа, как они приехали с больной дочерью Марией и в помещение внесли ее на руках; и что она вечером едва двигалась, скорчившись и опираясь кистью правой руки о землю, а 18 августа вечером больная, по возвращении из пещеры, уже ходила сама свободно. Крестьянка Ксения Ивановна Егорова, а за нее, неграмотную, расписался Никанор Уколов.

2.  Владелец номеров, где остановились временно Шуклины, Николай Васильевич Сапунов показал тоже, что и крестьянка Ксения Егорова. Николай Васильевич Сапунов,

1911 года августа 19 дня.

К присяге приводил Белгородского Свято–Троицкого монастыря Духовник иеромонах Агапий.

1911 года, сентября 6 дня, пришедшая на открытие честных мощей Святителя Иоасафа, крестьянка Курской губернии, Тимского уезда, села Донецкой-Семицы Параскева Евдокимова Гусева, 42-х лет, заявила, что она 22 года страдала кликушеством; в последнее время она чувствовала сильную боль головы, боль под ложечкой и общую слабость во всех суставах. Когда она подходила к мощам Святителя, у нее стало темно в глазах, стало дергать рот и глаза, а затем она потеряла сознание. По заявлению посторонних лиц, кр. Гусева, подходя к мощам Святителя, стала кричать. Но как только ее приложили к мощам, к ней, по собственным ее словам, возвратилось сознание и сразу осенило радостное чувство, и сразу же прекратилась всякая боль головы и всех суставов, и она перестала кричать. Считая себя исцеленной Угодником Божьим Св. Иоасафом, она воздает хвалу Господу, Дивному во святых Своих и слезно благодарит Его Угодника Святителя Иоасафа.

Свидетелями сего исцеления были: мещанка г. Ростова Евдокия Егоровна Левченкова, крестьянин г. Курска Григорий Яковлевич Медведев, кр. с. Станового, Мало–Архангельской волости, Орловской губ. Дарья Александровна Сапрыкина (неграмотные), исцеленная неграмотная. Показание отбирал секретарь Курского Епархиального Архиерея Павел Колмаков; свидетели: Левченкова, Медведева.

Моя одиннадцатилетняя внучка Леонила в мае 1912 года заболела скарлатиной в самой тяжелой форме. Около пяти дней она не говорила и была без пищи. По заключению врачей, она должна была умереть.

Возложив всю надежду на помощь Божию, я обратилась с горячей молитвой к Святителю Иоасафу Белгородскому и дала обещание, если девочка останется жива и выздоровеет, свозить ее в Белгород на поклонение честным мощам Угодника Божия.

Это было 10 мая. Святитель услышал молитву, и с этого дня болезнь стала слабеть и скоро Леонила выздоровела совершенно. Ко дню прославления Святителя 4 сентября я прибыла в Белгород вместе с Леонилой благодарить своего заступника. Подтверждаю cиe присягою перед Святым Крестом и Евангелием. Аминь.

1912 года, сентября 6 дня.

К сему заявлению города Пятигорска мещанка Параскева Пруцкова, а за меня, неграмотную, расписалась исцеленная внучка: Леонила Пруцкова.

К присяге приводил Белгородского Свято–Троицкого монастыря Казначей иepoм. Митрофан.

29 сентября 1912 года у моей племянницы были весьма трудные роды. Припадки были настолько сильные, что ее пять человек едва удерживали; и это продолжалось более суток.

Была послана телеграмма в Белгород с просьбой помолиться у мощей Святителя Иоасафа, и в тот же день больная при помощи врача разрешилась от бремени, а через полсуток прекратились припадки, и она выздоровела совершенно.

Врач, пользовавший ее, не надеялся на ее выздоровление и говорил, что она спасена чудом, ибо из сотни таких случаев выздоравливают очень немногие.

Мария Гавриловна Кузнецова. 1912 года июня 29.

Малолетняя дочь наша, Евгения, 1 года 10 месяцев, бегая, упала и сильно расшибла себе лицо, а затем явилось задержание мочи, боли и полное отсутствие аппетита, а дня через три появился сильный жар (38,5°), головная боль. Ребенок сразу ослабел, исхудал и никому не давал покоя своими жалобами и плачем. Это было 15 ноября 1913 года. Приехавший доктор прописал лекарства, которые ребенок упорно отказывался проглотить, а между тем жар и болезненное состояние все увеличивалось. Не видя ни в чем спасения, мы 16 ноября отправили телеграмму на имя настоятеля Белгородского мужского Свято–Троицкого монастыря с просьбой помолиться у раки Святителя Иоасафа о выздоровлении младенца Евгении; это было часов в 5 вечера. Ребенок тосковал и плакал часов до 11 ночи, затем сразу как–то переменилось его настроение и из плаксивого стал обыкновенным; температура заметно спала и часа в 4½ утра ребенок заснул спокойным здоровым сном, проспав до 9 часов утра. Сегодня 17 ноября температура нормальная целый день и, чего уже давно не было, ребенок несколько раз в день, хоть понемногу, принимал пищу. Хотя сон и отделение мочи еще не вполне нормальное, но, надеясь на милость Божию и молитвы Святителя Иоасафа, продолжаем в душе молиться Святителю и смазывать св. маслом из лампады от гробницы Его больные места.

Считаем долгом прибавить, что два раза уже за лето сего 1913 года обращались с молитвами в тяжких болезнях младенца Евгении и оба раза, после отправления телеграммы в монастырь с просьбой помолиться, – наступало облегчение и вскоре полное выздоровление нашей дочери: именно 1 июня от сильной горловой болезни и 30 июля от сильной и тяжелой дизентерии.

Дворянка Екатерина Сергеевна Попова и муж ее земский начальник Грайворонского уезда С. Попов.

17 ноября 1913 года.

По желанию своей прихожанки, которую назову ниже, и по своему личному разумению представляю на Ваше Архипастырское суждение заявление о таком удивительном случае, происшедшем в приходе нашей церкви.

6 декабря с. г. крестьянка, девица Ирина Никит. Лазарева, 20 лет, возвратившись вечером с гулянья домой, была непочтительна со своей матерью; последняя в ссоре обзывала дочь нехорошими, бранными словами. И тут с дочерью произошло нечто удивительное: она неожиданно лишилась дара слова, буквально стала немой. Это удивительное состояние поражения способности речи здорового дотоле человека продолжалось и на другой день. Потрясенные родные решили обратиться в лечебницу. Перед отправлением туда они просили меня отслужить в церкви, в присутствии больной, молебен Чудотворцу Николаю о здравии. В больнице, по сообщению родных, им сказали, что помочь тут нельзя: молитесь Богу. Вечером 8 декабря (воскресенье) больная присутствовала в церкви на общем молебне с акафистом Святителю и Чудотворцу Иоасафу, и здесь сердцем горячо молилась. После, уже дома Ирина на коленях знаками просила у матери прощения и, сняв образ Святителя Иоасафа Белгородского, просила осенить ее. Мать сама раскаялась в своих ругательствах на дочь, потрясенная бедой, и приняв образ, осенила ее. В этот момент к дочери возвратилась прежняя способность речи.

Для всех в этом случае была ясна небесная помощь. Лично я видел Ирину прежде, вразумительно видел больной. И теперь вижу здоровой. Подписал священник Феодор Спесивцев. 1913 года 13 декабря.

1914 года 13 июля. Упоминаемые в этом заявлении девушка, получившая исцеление, и ее мать, по времени, были в обители и молились у раки Святителя Иоасафа, поведая о полученной ими милости Божией.

Молитвами Святителя Иоасафа мои больные сразу почувствовали облегчение. Муж мой о. Михаил, в декабре часто терял память, речь несвязна бывала, а с 30 на 31 декабря совсем ничего не мог говорить и целовал детей, плакал, и так ночью уложили в постель и уснул, а утром вдруг стал меня звать: «мамочка»! Я с радостью спросила: «Неужели ты говоришь»? – «Да, говорю!» – Я спросила: «Что же было вчера, что ты ничего не мог говорить?» – «Не знаю сам», – ответил он.

Я уже хотела просить монаха служить за мужа, как он очень хорошо отслужил всенощную 31 декабря, а 1 января обедню. Так хорошо служил, что все говорили в церкви, что наш батюшка помолодел на 20 лет.

Эту милость Божию я, и дети, и прислуга приписываем молитвам Святителю Иоасафу, именно, 31 декабря получили вы наше письмо и 1 января в 6 часов служили молебен с акафистом. От дочери ослепшей тоже неожиданно получили письмо ею написанное! Бог все услышал наши скорби и стенания и помиловал нас грешных!

Получив масло из лампады и рукавичку Св. Иоасафа, муж помазал язык, горло, голову и руки и совершенно исцелился от болезни и недуга; дочь стала поправляться и видеть, еще правый глаз не совсем поправился.

Благодарные и радостные священник Минского военного лазарета Михаил Русецкий, Анна и Мария Русецкие.

Почти через два года после прославления Святителя Иоасафа в Белгороде, в июне, совершилось второе большое духовное торжество в честь Святителя: в многотысячном крестном ходе была принесена из Изюма Песчанская икона Божией Матери, которую Царица Небесная благоволила в свое время прославить через Святителя Иоасафа. Три дня, 7–9 июня, длились духовные торжества по этому радостному случаю, и опять совершилось на глазах у всех несколько чудес милости Божией, явленных от иконы Божией Матери и от раки Угодника. Кончилось это торжество; со слезами умиления проводили белгородцы чудотворный образ, но икона Песчанская стала родной Белгороду и всем чтущим Св. Иоасафа. За правым клиросом собора обители стоит в киоте, осеняемая мерцанием лампад, Песчанская икона-копия, принесенная в крестном ходу, и все паломники, помолившись у раки Святителя, благоговейно склоняются перед умилительным ликом Богоматери на Песчанском образе. В пещерке же по-прежнему остались гроб Угодника и Владимирская икона Божией Матери, материнское благословление Угоднику, икона, ознаменованная несколькими случаями благодатных исцелений.

Не прошло года после этого последнего торжества, как совершилось тихо, незаметно еще одно, во славу Угодника, событие: освящен храм во имя Святителя Иоасафа и преподобных Антония и Феодосия Печерских, в тех самых покоях, где жил в дни своего белгородского святительствования Угодник Христов и где в его время был домовой храм в честь преподобных Антония и Феодосия.

Покои эти теперь украшены картинами кисти известного художника И. И. Ижакевича из жизни Святителя и безмолвно, но красноречиво поведают каждому славу добродетелей святого их обитателя.

Дом, где жил Святитель Иоасаф, был устроен в год рождения Святителя, в 1705–1706 г. Митрополитом Иустином, который в архиерейских кельях устроил и церковку в честь препод. Антония и Феодосия Печерских. Покои Святительские сохранились, кроме внутренней отделки, в неизменном виде: остались все капитальные стены комнат в прежнем порядке. Этому содействовало то обстоятельство, что, когда покои оказались тесными, то стали расширять их не переделками, а пристройками на юг, где постепенно и устроился нынешний Архиерейский дом, вплотную примыкающий к старому. Покои Святительские выходят окнами на запад, восток и север. На запад выходят окна зала, гостиной и парадное крыльцо, над которым был ранее балкон.На восток выходят окна церкви, столовой и спальной, а окна двух комнаток сбоку, где, по преданию, у него гостили мать, братья и сестры со своими мужьями и женами, выходят на север. Всего семь комнат, крыльцо парадное и черная прихожая.

Парадной лестницей, с замечательными лепными украшениями и сводами, вы через прихожую входите в зал. В зале в углу прекрасная икона Песчанской Божией Матери, список чудотворной, прославленной через Святителя Иоасафа; перед нею теплится неугасимая лампада. Налево в зале два шкафа, в этих шкафах хранятся: собственноручные записи чудес с 18 века, архиерейская грамота Святителя, Царственные росписи о посещении Белгорода в 1911 г. 17 дек. и др. памятки о Святителе.

Здесь, между прочим, хранятся и многочисленные заявления о чудесах, телеграммы и письма с просьбами о молитве, которых ежегодно получается не менее тысячи.

Из зала, через гостиную со старинной мебелью, вы входите в церковку имени Святителя Иоасафа и преп. Антония и Феодосия, которая освящена 15 апреля 1914 г., а 16 числа вновь поднят над нею св. крест на куполе, снятый более 30 лет тому назад; она устроена в память бывшей в этих кельях церковки и в воспоминание обитания в них Святителя Иоасафа, для чего пришлось только устроить Св. престол, жертвенник и иконостас: алтарь был готовый. Рядом с церковкой столовая и кабинет. В столовой и кабинете-спальной замечательная икона Святителя, писанная по бархату игуменией Ангелиной (неизвестно какого монастыря), старинный портрет Святителя начала 18 в. и в рамках антиминсы, освященные и подписанные некогда самим Угодником Христовым. В боковых комнатах есть еще грамоты с собственноручной подписью его. Самой же замечательной и дорогой для паломников является церковка. Здесь, прежде всего, на св. престоле находится св. антиминс, освященный и подписанный Угодником Христовым, точно вчера положенный; так прекрасно сохранился. Паникадилом, с электричеством, служит лампада, поднесенная к раке, но там не уместившаяся, г. Педашенко. Сбоку скромного иконостаса помещается величественный, шитый шелками, образ Святителя в рост. Этот образ в 1914 году, перед освящением церкви, принесен в дар с родины Святителя: от б. Полтавского Владыки Назария и всей епархии. Шитье – чудная ручная работа монахинь Московского Вознесенского монастыря, по рисунку г. Ижакевича. Перед этим образом тоже неугасимая лампада. В этом образе вшиты остатки пелены, в которой 50 лет хранились зашитыми св. мощи, и прах, собранный при освидетельствовании мощей. Рядом на аналое небольшой образ Св. Митрофана Воронежского, написанный на гробовой доске св. Митрофана: Святитель Митрофан был чтим в семье Св. Иоасафа, у которого и брат архимандрит носил имя Митрофана. Царские врата писаны на стекле, на стекле написаны и запрестольные образа Воскресения Христова и у жертвенника Знамение Божией Матери, икон. Шуклиным. Особенно умилительно становится на душе, когда здесь всматриваешься утром в прекрасное изображение Христа Спасителя Воскресшего, а вечером, при мерцании лампад, образ Святителя, что в рост.

Таковы священные памятки о Святителе, хранящиеся в его покоях. Но эти же покои дороги почитателям Угодника Христова и по тем художественным росписям, какими они украшены в настоящее время. Зал был расписан в 1910 г., а остальные комнаты в 1914–1915 гг., по плану нынешнего настоятеля обители художником И. И. Ижакевичем. В храме во имя Святителя Иоасафа и преподобных Антония и Феодосия роспись говорит о трудах Святителя – как совершителя св. таинств и молитвенника. Когда вы из гостиной входите в церковку, на восточной стене потолка видите величественное изображение Святителя с дикирием и крестом, как бы говорящего: «Призри с небесе, Боже». Около него преподобные Антоний и Феодосий, а по краям – виды Белгорода и Киевской лавры. Направо – картина моления Святителя перед Песчанским образом Божией Матери после его обретения. Налево – моление Святителя перед св. Дарами, найденными в доме одного священника на полке, в небрежности, перед которыми Святитель и промолился целую ночь. На западной стене потолка – картина кончины священника, разрешенного Святителем от ангельского заклятия. Роспись гостиной как бы вводит зрителя в понимание этих подвигов Угодника Христова как Епископа. В гостиной на потолке только две картины. На одной Святитель изображен говорящим проповедь в присутствии Императрицы Елисаветы Петровны, а на другой – читающим «Брань семи добродетелей» перед Святителем Рафаилом. Эти картины ясно говорят, что Святителя к подвигу Епископскому привели его добродетели и таланты, усмотренные Государыней и Архипастырями. В нише на южной стене комнаты портреты Импер. Петра I и Елисаветы Петровны: при первом Святитель родился, при второй почил. Над царскими портретами корона и другие знаки власти Русских Самодержцев, а над дверьми в зал митра и другие знаки Епископского служения. По углам слова из св. Писания. Написаны следующие слова: «Сердце Царя в руке Божией; В светлом взоре царя – жизнь, и благоволение его – дождь поздний; Епископ должен быть непорочен, благочинен, честен, странноприимен, учителен. Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божьих». В примыкающей с севера к церкви комнатке там роспись говорит о тесной связи, какая существовала между Святителем и его родными и как это взаимно их поддерживало на пути спасения. Здесь мы видим как сначала Святитель мальчиком назидается в келье дяди Киево-Печерского инока Пахомия, а потом уже за несколько недель до смерти сам подкрепляет старца-родителя в пустынной келье последнего. Тут и встреча Святителя, первая в сане епископа, с родителями и молитва Угодника: «Буди благословен день и час»... В соседней же с этой комнатке – там изображены небесные покровители–помощники Святителя в дни его служения церкви Божией. Тут Божия Матерь, преп. Антоний и Феодосий, Сергий, Варлаам и Иоасаф и святители Николай и Афанасий Мгарский. Росписи же в зале дают ряд видов тех городов, монастырей и храмов, при которых протекла вся жизнь Святителя, от рождения до кончины. А в шести кругах изображены: Святитель в прославленном виде, его мощи в пещерке, видение Андрея Горленко Божией Матери с ангелом и сыном Иоакимом, моление Святителя у раки св. Афанасия, прощальный выход из родительского дома и встреча его гроба в Белгороде. Эти картины как бы говорят так: осеняемый покровом Божией Матери, поддерживаемый благодатно Святыми, утешаемый родителями и их утешающий, Святитель Иоасаф славно совершил свое земное течение; торжественно встреченный по кончине в Грайвороне Белгородом и сокрытый в тесной пещерке, Святитель святой воссиял из нее чудесами и нетлением, как новая великая звезда на духовном небосклоне и славой своей осенил и те места, где протекла его праведная жизнь, и эти покои, где жил в дни святительского служения своего...

Было время, здесь жил угодник Христов как обыкновенный человек, здесь молился, трудился, принимал людей, вершил дела. Прошло полтораста лет. И в его покоях храм его имени: ему поется величание, как избраннику Божьей благодати!.. В его покои текут и молятся тысячи тысяч людей, которые здесь получают, как бы от самого Святителя в благословление его изображения, молитву и листочки. Бывают дни, когда перебывают летом до шести тысяч людей всех возрастов и состояний в этих покоях. Здесь же останавливаются и архипастыри разных епархий, когда пребывают на поклонение Угоднику. Здесь же бывают и разные торжественные духовные собрания и собрания духовенства. А над покоями светло сияет крест святой.

Это ли не чудо, это ли не дивное сбытие слов Господних: «Прославляющих Меня, прославлю»?! Да, покои Святителя – великая народная Святыня, и никто из богомольцев, помолившись у раки, в пещерке и осмотрев благоговейно его облачения, не преминет посетить покои Святителя и здесь молитвой и обзором утешиться своим усталым сердцем.

Покои Святителя несокрушимо стоят. А сколько за это время смело время величественных строений людской силы и гордыни? Сколько памятников пышных на могилах обратилось в развалины? Скольких славных и именитых людей забылась и память?! А память праведного с похвалами!.. И к его раке, в его покои текут и текут люди со всех концов земли Русской!..

Слава Святителя Иоасафа все растет и растет, и по всему виду великой Родины славится имя его и призывается он на помощь страждущим человечеством, которое сотнями тысяч течет и течет на богомолье в Белгород.

Это народное благоговение и стремление поклонится Угоднику Христову Своим примером завенчали и наши Государь Император Николай Александрович и Государыня Императрица Александра Феодоровна, с Государем Наследником Цесаревичем Алексеем Николаевичем и Великими Княжнами Ольгой Николаевной, Татьяной Николаевной, Марией Николаевной и Анастасией Николаевной. В первый раз в Белгороде Государь Император был один, 1904 г., когда благословлял отправлявшиеся на Дальний Восток войска. Второй раз Его Величество с Государыней Александрой Феодоровной и детьми были уже после торжеств прославления Святителя, 17 декабря 1911 г. Третье Высочайшее посещение было недавно – 5 декабря 1914 г., когда обитель посетили Ее Императорское Величество Государыня Императрица Александра Феодоровна и Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна. Это посещение было так величаво в своей простоте, что в общее назидание нельзя не описать его подробнее.

5 декабря, на обратном пути из Харькова, Ее Императорское Величество Государыня Императрица Александра Феодоровна с Великими Княжнами Ольгой Николаевной и Татьяной Николаевной посетили Белгородский св. Троицкий монастырь, как простые паломницы, одетые в одежду сестер милосердия.

В сырую темную зимнюю ночь, на простых извозчиках в 10–м часу вечера тихо подъехали Высокие Паломницы к монастырю, где, по желанию Ее Величества, чтобы посещение было не оглашено, не было и звона.

По входе южными дверями в св. Троицкий собор Ее Величество и Их Высочества были встречены преосвященным Никодимом со св. крестом и водой. Приложившись к св. кресту и приняв св. воду, Августейшие Паломницы прошли и встали у раки Святителя Иоасафа. Преосвященным, в сослужении отца–смотрителя училища и монашествующей братии, был отслужен молебен Божией Матери и святителям Николаю и Иоасафу; на эктении преосвященным было вознесено особое моление о благополучном путешествии Их Величеств и Их Высочеств, и прочтена молитва Святителю Иоасафу. После молебна Государыня с дочерьми прикладывалась к мощам св. Иоасафа и чудотворному образу св. Николая–Ратного. Преосвященный поднес образ Святителя Иоасафа Ее Величеству и Их Высочествам. Затем Государыня Императрица с Великими Княжнами спускались в пещерку Святителя и прикладывались к образу Владимирской Божией Матери, материнскому благословению Святителя, и к его гробу. По выходе из пещерки молились и прикладывались к Песчанскому образу Божией Матери, что за правыми клиросом. Приняв милостиво от преосвященного книгу о Святителе Иоасафе, Ее Величество и Их Высочество, в сопровождения преосвященного и братии, вышли из собора, сели в экипажи и отбыли, осеняемые св. крестом, на вокзал...

Только на утро Белгородцы узнали об этом умилительном, величественном в его смирении и простоте паломничестве Государыни Императрицы с Ее Августейшими дочерьми.

10 же Декабря 1910 года, когда Государь Император изволил утвердить доклад Святейшего Синода о прославлении Святителя Иоасафа, то на сем докладе благоволили начертать такие высокопоучительные и умилительные слова: «Благодатным предстательством Святителя Иоасафа да укрепляется в державе Российской преданность праотеческому православию, ко благу всего народа русскаго».