Влияние культурно-исторических событий Древней Греции и Римской Империи на дихотомию взглядов в проблеме апокатастасиса святителя Григория Нисского

В рамках данной статьи решается вопрос о возможном воздействии на мнение святителя Григория Нисского об апокатастасисе культурно-исторических событий древней Греции и Римской империи. Используются исторический метод и сравнительный анализ. Прослежено воздействие Гомера, событий микенской культуры, Платона, средиземноморских походов античных городов-государств на греческую философию и в дальнейшем на святителя Григория Нисского. Удалось выявить возможное проникновение библейских понятий и терминов в древнегреческую философию. На культурном фоне Римской империи прослежена эволюция взглядов святителя Григория Нисского на философию, что, весьма вероятно, также оказало большое влияние на его решение отказаться от идеи апокатастасиса. Также показано, что путешествие святителя Григория Нисского в Аравию и Иерусалим, которое произвело на него удручающее впечатление в связи с упадком нравов тамошних христиан, также, вероятно, могло добавить пессимизма в его розовые представления о всеобщем обращении человечества к добру. Приглашения императора тоже могли сыграть свою роль в данном вопросе и подтолкнуть его к более строгому отношению к своим словам, в отличие от его некоторых прежних абстрактных рассуждений которые он «не излагал утвердительно», но предлагал «в виде упражнения».

* * *

THE INFLUENCE OF CULTURAL AND HISTORICAL EVENTS OF ANCIENT GREECE AND THE ROMAN EMPIRE ON THE DICHOTOMY OF VIEWS IN THE PROBLEM OF APOCATASTASIS OF ST. GREGORY OF NYSSA

N. N. Barinov

Parish of the Church in honor of the Holy Royal Passion-Bearers of Ryazan

e-mail: o.nikolaos@yandex.ru

This article addresses the issue of the possible influence of cultural and historical events of ancient Greece and the Roman Empire on the opinion of Saint Gregory of Nyssa on apocatastasis. The historical method and comparative analysis are used. The influence of Homer, the events of the Mycenaean culture, Plato, the Mediterranean campaigns of ancient city-states on Greek philosophy and later on Saint Gregory of Nyssa is traced. It was possible to identify the possible penetration of biblical concepts and terms into ancient Greek philosophy. Against the cultural background of the Roman Empire, the evolution of Saint Gregory of Nyssás views on philosophy is traced, which, very likely, also had a great influence on his decision to abandon the idea of ​​apocatastasis. It is also shown that the journey of Saint Gregory of Nyssa to Arabia and Jerusalem, which left a depressing impression on him in connection with the decline of morals of the Christians there, could also probably have added pessimism to his rosy ideas about the general conversion of mankind to good. The emperor's invitations could also have played a role in this matter and pushed him to a more strict attitude to his words, in contrast to some of his previous abstract reasoning, which he «did not set out affirmatively», but offered as an exercise.

На тему возникновения у святителя Григория Нисского концепции апокатастасиса разработано большое количество разнообразных теорий [3, с. 47–48]. Однако в основном они сводятся к анализу с разных сторон гипотезы апокатастасиса, и почти никто не рассматривает противоположную сторону взглядов святителя, опровергающую его же «всеспасение». Но такие мысли явно существуют трудах отца Церкви. Так, святитель Филарет Черниговский говорит, что его в сочинениях присутствуют чётко выраженные высказывания о нескончаемости мучений грешников в аду [22, с. 204]. Таким образом, видна апория в двух сторонах взглядов святителя Григория Нисского, опровергающих одна другую. Частично затрагивает данную проблему А. А. Лиходедов в своей диссетрации, но в основном именно сторону апокатастасиса и в основном с позиции антропологии [15]. Ещё существует работа автора на данную тему, где с историко-теологической стороны рассмотрен вопрос эволюции взглядов святителя Григория Нисского на этот вопрос, но не затронуты его философские истоки в античной мысли и не рассмотрен культурно-исторический фон [4]. Занимался данной проблемой и М. Оксиюк, но в основном с филологической стороны. Его труд критически рассмотрен в работе автора [4, с. 54–60]. В некоторой степени, указанный вопрос исследован в статьях автора [1], [2]. Но остались ещё «белые пятна», которые рассматривается в данной работе.

Самые древние источники взглядов в античной мысли, противоположные «всеспасению», можно найти в общепринятых в то время эсхатологических представлениях о пребывании душ людей после смерти в Аиде. Например, Гомер в Одиссее описывает бесконечные страдания в нём мифологических личностей, «казнимых страшною казнью» и унылое пребывание там других душ, не имеющих возможности освободиться оттуда [7, с. 184, 401].

Не менее древний источник гипотезы апокатастасиса святителя Григория Нисского в древнегреческой культуре видит А. А. Лиходедов. В изменении общественно-политической системы и диссипации власти микенской культуры от правления анакса (царя-жреца) к военной аристократии, когда появился «щирокий класс населения, члены которого были равны друг другу» [15, с. 19–21], он видит образ формирования предструктур антропологии святителя Григория Нисского. А именно, что это тысячелетние влияние явилось основой теории о цельной природе человека.

Хотя направление мысли А. А. Лиходедов выбрал верное, но недоработал его. Более сильную основу антропологической идее святителя Григория Нисского о единой человеческой природе, как одной из основ идеи «всевосстановления» можно увидеть в работах Платона, Аристотеля, Порфирия. Не затрагивая изучаемого в данном исследовании вопроса апокатастасиса, идею о причастности индивидуума к единой природе человека как монаде в работах указанных философов удачно увидел Д. С. Бирюков [5, с. 45]. Однако некая аналогия в предлагаемом А. А. Лиходедовым тезисе всё же имеется, только весьма отдалённая, потому что равенство граждан не очевидно приводит к выводу о единой природе человека.

Платон в диалоге «Тимей» разработал свою космологическую схему вселенной со «всевосстановлением». Демиург создаёт богов, мировую душу, живые звёзды, частные души, равные числу звёзд и живущие в их обителях. Потом боги создают тела и души переносятся на них. Если они живут порочно, то перевоплощаются во всё более низшие тела (сначала женские, потом животных и т. д.), пока не придут к знанию о вреде порочной жизни, утвердятся в добре и тогда восстановятся в жилища звёзд, где будут проводить блаженную жизнь [19, с. 523–524]. Вероятно, из данного сочинения святитель Григорий Нисский почерпнул идею очищения через страдания, только у него они происходят в аду «очистительным» огнём. Также у Платона здесь виден ещё один принцип: утверждение в добре через испытания, который, возможно, также заимствовал у него святитель Григорий Нисский. Последний сравнивает их со школой гимнастики. Как спортсмены укрепляются через упражнения, так святые «узами и темницею усовершаются в благочестии» [12, с. 233]. Хотя этот принцип имеется и в библейских текстах об Адаме и Еве. Если бы они устояли от соблазна запретным плодом, то утвердились бы в добре. Из данного совпадения возникает предположение, что эта библейская концепция могла прийти к Платону из Иудеи.

Социально-культурные события времён античности говорят о широкой торговле древнегреческих городов-государств по всему средиземноморью и с более далёкими странами [17, с. 59, 64], что, конечно, сопровождалось взаимодействием культур. Поэтому, вероятно, в вышеприведённой системе Платона применяется эклектический синтез различных систем, проникших в Грецию из различных стран. Это и восточные идеи о перевоплощении душ. И возможное влияние текстов иудаизма не только о принципе испытания для укоренения в добре, но и о Слове-Логосе, и о существовании рая.

Первым в древнегреческой философии начал применять понятие Λόγος Гераклит в VI в. до н.э., причём в разных трактовках, о чём некоторые исследователи спорят до сих пор [14]. Однако в иудейских текстах Слово, создавшее вселенную, появляется в псалмах царя Давида намного раньше, в XI в. до н.э. Он пишет: Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их (Пс. 32, 6). Православная Церковь считает, что здесь говорится о Боге-Троице (Отце, Слове и Духе), сотворившем мир. Под Словом Божиим понимается Христос, Который воплотился на земле: Слово было Бог… И Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин.1:14). Данная хронология показывает, что если было распространение концепции Логос-Слово в его вселенском смысле, то только из Иудеи в Грецию, а не наоборот. Этот вывод опровергает некоторые распространённые мнения о том, что сначала данное понятие возникло в Греции [18, с. 251], а потом уже было перенято иудеями и христианами [13, с. 262–263] и у них пересматривалось [23, с. 324] и преобразовывалось [6, с. 609]. Идея Элизиума-рая возникла у греков также только в IV веке до н.э. [26, p. 18]. Это даёт возможность допустить, что и данное понятие появилось в древней Греции так же из библейских текстов, чему способствовал культурообмен в результате морских походов. Эту теорию подтверждает и мученик Иустин Философ (II в.): «Моисей древнее всех греческих писателей. Да и во всем, что философы и поэты говорили о бессмертии души, о наказаниях по смерти, о созерцании небесном и о подобных предметах, пользовались они от пророков (библейских – Авт.)» [20, с. 74–75]. Итак, анализ культурно-исторических событий позволил раскрыть весьма вероятное воздействие древних библейских текстов на античную мысль.

После завоевания Греции Римской империей, в результате влияния культуры первой, в последней усилилось распространение различных философских школ. Эта профессия была довольно уважаема. Святитель Григорий Нисский ставит философов того времени в один ряд с консулами, военачальниками, префектами и знаменитыми риторами [12, с. 498]. Философами называли себя даже некоторые императоры. Причём, стремясь к истине, древнегреческие мыслители развивали попавшие к ним некоторые библейские положения в своих философских системах так, что они стали неотъемлемой их частью. Об этом говорит в своей апологии в защиту христиан римскому императору мученик Иустин Философ: «Когда говорим, что все устроено и сотворено Богом, то окажется, что мы высказываем учение Платоново; когда утверждаем, что мир сгорит, то говорим согласно с мнением стоиков; и когда учим, что души злодеев, и по смерти имея чувствование, будут наказаны, а души добрых людей, свободны от наказаний, будут жить в блаженстве, то мы говорим тоже, что и философы» [20, с. 51]. Таким образом, можно сделать вывод, что библейское влияние прошло через античную мысль и снова вернулось в христианство, отчасти обогащённым древнегреческой философией, отчасти искажённым. Поэтому Иустин Философ замечает об античной мудрости: «…у всех, кажется, есть семена истины: но они не точно выразумели их» [20, с. 75]. Исходя из этого, сначала отношение к языческой философии в христианстве было разным, от полного неприятия до попыток возведения в догмат в Церкви [10, с. 421]. К IV в. установился, можно сказать, диалектический подход к данному вопросу. Из двух крайних, тезиса о догматизации философии и антитезиса о её полном отвержении, был выработан диалектический синтез. Философия стала считаться весьма полезным инструментом, но без возведения её на уровень непогрешимости догматов и Священного Писания [10, с. 421]. Святитель Григорий Нисский пишет об этом, приводя в пример Авраама: «..изучив философию Халдеев, когда уразумел стройное и правильное положение и движение звезд, знанием о сих предметах воспользовался как ступенью к созерцанию высочайшего блага» [12, с. 135]. И своего брата он описывает как образец: «Многие внешнюю ученость, как некий дар, приносят Церкви Божией. Таков и были великий Василий, прекрасно во время юности купивший египетское богатство (философию и др. науки – Авт.), принесший его в дар Богу, и таковым богатством украсивший истинную скинию Церкви» [8, с. 296].

Хорошее образование получил и будущий святитель Григорий Нисский, причём обнаружилась его большая склонность к философии [16, с. 189]. В молодости он хотел пойти по светскому пути и стать ритором. Всё это, особенно сочинения Платона, наложили отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. И. Мейендорф даже называл многие творения святителя Григория святоотеческим «платонизмом» [16, с. 195]. Церковный путь помог ему выбрать брат, святитель Василий Великий, который убедил его отказаться от карьеры ритора.

Как сказано выше, древнегреческие философы не всегда «точно выразумели» истину, поэтому Нисскому пастырю приходилось выбирать полезное из античной мысли, что ему не всегда удачно удавалось, в отличие от его брата. Например, в вопросе об апокатастасисе, он одно время полагал, что все после «очистительных» страданий в аду, как в земной жизни выздоровевшие после прижигания врачей, благодарно восхвалят Врача-Бога [9, с. 69–70]. Здесь видны отголоски платоновской системы из диалога «Тимей», когда все через страдания познают истину, обратятся к добру и будут восстановлены в первое лучшее состояние [19, с. 523–524]. Но святитель Григорий не учёл евангельский пример неблагодарности, когда Христос исцелил от болезни и страданий десять прокажённых, а вернулся Его поблагодарить только один (Лк.17:17). В данном примере платонизм в сознании святителя перевесил слова Евангелия.

Но со временем у святителя Григория точка зрения на «внешнюю философию» стала совпадать с согласным общецерковным мнением. Он пишет, что отложив мнения языческих филосософов, «стражем слова сделаем Богодухновенное Писание». Мало того, как нож можно применить для приготовления еды, а можно сделать орудием убийства, так и с философией. Об этом говорит и святитель Григорий: «…ростовщики и философствуют, и делаются учениками египетских астрологов, как скоро нужно оправдать свои проклятые действия и убийства» [11, с. 469].

Таким образом, в том числе, благодаря изменениям в аксиологии святителя Григония Нисского в отношении философии, после 385 г. в его трудах больше не встречаются идеи о «всевосстановлении» [4, с. 52]. Наоборот, чётко и ясно высказываются противоположные мысли: «В Евангелиях не писано ничего ложного… Жалкая же душа, много обвиняя тоща себя в неразумии, плача, скорбя и стеня, будучи заключена в мрачное некое место, как бы в затвор, останется там, казнясь нескончаемым и во веки непрекращающимся плачем» [12, с. 480]. Возможно, к выводу о бесконечности мучений грешников в аду Нисского пастыря подтолкнули евангельские слова: …хула на Духа не простится человекам (Мф. 12, 31), – не будет никакого восстановления в лучшее состояние. Эту гипотезу подтверждает следующая фраза святителя Григория: «Вся же забота противника (сатаны – Авт.) устремлена более на главную и важнейшую часть, чтобы так совратить души многих, чтобы не было никакой для них пользы, если бы даже они и достигли некоторого совершенства чрез соблюдение заповедей; так как для тех, которые вовлечены в заблуждение относительно догматов (еретиков – хулителей Святого Духа – Авт.), не остается уже этой великой и первой надежды (спасения)» [11, с. 523–254].

О влиянии на святителя Григория Нисского великих друзей, брата и уважаемых им святых предшественников, помогших ему сделать правильный выбор, сказано в книге автора [4]. В ней только оказался не рассмотренным трактат о том, что и сам Сын подчинится Тому, Кто подчинил Себе всё (1Кор. 15:24–28), близкий к идее апокатастасиса. Но он не влияет на выводы книги, поскольку написан примерно в 381–384 гг. [25, с. 96] Отказ же от идеи «всеспасения» у Нисского пастыря произошёл примерно в 386 г. Но в настоящем исследовании разбираются дополнительные историко-культурные факторы, которые могли повлиять на его выбор в отказе от идеи о всеобщем апокатастасисе, подтверждающие данную теорию. А они имеются.

В Аравийских церквах произошли нестроения и споры. Для их устранения, возможно, по поручению II Вселенского собора и при содействии императора, который дал колесницу, святитель Григорий посетил церкви Аравии и Иерусалим. Это произвело на него самое тяжёлое впечатление. Его поразили враждебные отношения христиан друг к другу и к святителю Кириллу Иерусалимскому, который пробыл в ссылке тринадцать лет [21, с. 388]. Он писал: «…снова возвращался я в отечество опечаленным, рассуждал, что справедливо слово Господне: весь мир во зле лежит (1Ин.5:19), так что никакая часть вселенной не свободна от своей доли зла. Ибо, если место, принявшее святой след истинной жизни, не свободно от злого терния, что же должно думать о прочих местах» [12, с. 156]. Возможно, это путешествие прорастило семена сомнения в его розовых представлениях о всеобщем раскаянии человечества и благодарении Богу в результате многовекового действия «очистительного» огня в аду.

Как говорилось выше, в книге автора выявлен переломный 385 г, после которого в трудах святителя Григория Нисского больше не появляются мысли об апокатастасисе, но остаётся одна православная линия [4, с. 52]. В этом году его пригласили в Константинополь, поскольку внезапно умерла шестилетняя дочь императора Феодосия Пульхерия, где он произнес надгробную речь. Вскоре скончалась её мать, императрица Плакилла, и Нисский пастырь снова был приглашен императором. В слове на её похоронах он говорит: «…верою она перенесена в лоно отца веры – Авраама, к источнику райскому, коего ни одна капля не достанется неверующим» [12, с. 419]. Возможно, высокое положение при дворе тогда подвигло его более строго отнестись к догматам и переосмыслить свои взгляды. Ранее в трактате «Об устроении человека», в котором говорится и об апокатастасисе, он говорит: «...мы, сколько возможно, в неких гаданиях и образах представляя себе истину, пришедшее на мысль не излагаем утвердительно, а в виде упражнения предложим благопризнательным слушателям» [8, с. 143]. В свете этого высказывания его мысли о всеобщем апокатастасисе можно принять даже не как временные колебания, а как абстрактные философские рассуждения, пищу для тренировки ума. Но высокое положение при дворе, помимо всего прочего, могло подвигнуть его более строгому отношению к своим словам, поэтому в последних произведениях святителя Григория Нисского больше не встречаются мысли о всеобщем восстановлении.

Выводы

Самыми древними общественно-культурными эпизодами истории древней Греции, которые могли стать очень отдалёнными предструктурами дихотомии взглядов святителя Григория Нисского, возможно, были представления об Аиде, откуда нет выхода, нашедшие отражение у Гомера, и смена общественного строя микенской культуры. Но едва ли они могли оказать сколько-нибудь серьёзное влияние на взгляды Нисского пастыря. Вероятно, их можно считать только некими отправными точками начала данного исследования, хотя некоторые придают им в данном вопросе большее значение [15, с. 19].

В диалоге «Тимей» Платон разработал свою систему апокатастасиса, только вместо «очистительного» огня, как в концепции святителя Григория Нисского, его роль выполняют перерождения и страдания в земной жизни. Также в его системе можно увидеть цель этих испытаний – утверждение в добре. Согласно библейскому тексту через такое испытание проходили Адам и Ева. Культурно-исторический фон позволил выявить возможное влияние библейских текстов на древнегреческую философию. В том числе, вопреки расхожему мнению, термин Слово-Логос в глобальном значении так же, вероятно, попал в древнюю Грецию из Иудеи. Данную теорию подтверждают слова мученика Иустина Философа.

Вкратце прослежена эволюция взглядов святителя Григория Нисского на философию, что, весьма вероятно, также оказало большое влияние на его решение отказаться от идеи апокатастасиса. Кроме того, вероятно на принятии данного решения сказались и евангельские слова о хуле на Святого Духа, которая не прощается, что подтверждается высказыванием самого святителя Григория об этом вопросе.

Путешествие святителя Григория Нисского в Аравию и Иерусалим, которое произвело на него удручающее впечатление в связи с упадком нравов тамошних христиан, также, вероятно, могло добавить пессимизма в его розовые представления о всеобщем обращении к добру. Приглашения императора тоже могли сыграть свою роль в данном вопросе и подтолкнуть его к более строгому отношению к своим словам, в отличие от его некоторых прежних абстрактных рассуждений, которые он «не излагал утвердительно», но предлагал в виде упражнения.

Список литературы

1. Баринов Н. Н. Возможность апокатастасиса: к платоновским истокам дихотомичности мысли святителя Григория Нисского / Н. Н. Баринов // Научный результат. Социальные и гуманитарные исследования. – 2024. – Т. 10. – № 4. – С. 33–39. DOI: 10.18413/2408–932X-2024–10–4–0–3

2. Баринов Н. Н. Происхождение, персонификация и уничтожение зла у Платона и в святоотеческой мысли в контексте вопроса об апокатастасисе / Н. Н. Баринов // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. – 2024. – № 4 (52) – С.13–25. DOI 10.22405/2304–4772–2024–4–13–25

3. Баринов, Н. Н. прот. Опровержение учения о всеобщем спасении на основании Священного Писания, трудов святых отцов и деяний Вселенских Соборов. К вопросу о вечных муках / Н. Н. Баринов. – Рязань: Зёрна-Слово, 2017. – 112с.

4. Баринов, Н. Н. прот. Учение об апокатастасисе в трудах святителя Григория Нисского. К вопросу о вечных муках / Н. Н. Баринов. – Рязань: Зёрна-Слово, 2016. – 96 с.

5. Бирюков, Д. С. Аристотелевская парадигма причастности в византийском богословии: Григорий Нисский о человеческой природе как монаде и Григорий Палама о невозможности причастности к божественной сущности / Д. С. Бирюков // Философия религии: аналитические исследования. – 2020. – Т. 4. – № 2. – С. 36–58. DOI: 10.21146/2587–683X-2020–4–2–36–58

6. Большая советская энциклопедия. (В 30 томах) / Гл. ред. А. М. Прохоров. Изд. 3-е. Т. 14. Куна – Ломами. – Москва: «Советская Энциклопедия», 1973. – 624 с. с илл.

7. Гомер, Одиссея. / Пер. с древнегреч. В. Жуковского. Вступит, статья А. Тахо-Годи; Примеч. С. Ошерова. – Москва: Художественная литература, 1981. – 407 с. (Б-ка античной литературы)

8. Григорий Нисский, свт. Творения святого Григория Нисского. Т. 37. – Москва: Типография В. Готье, 1861. – 472 с.

9. Григорий Нисский, свт. Творения святого Григория Нисского. Т. 40. – Москва: Типография В. Готье, 1862. – 400 с.

10. Григорий Нисский, свт. Творения святого Григория Нисского. Т. 43. – Москва: Типография В. Готье, 1864. – 510 с.

11. Григорий Нисский, свт. Творения святого Григория Нисского. Т. 44. – Москва: Типография В. Готье, 1865. – 538 с.

12. Григорий Нисский, свт. Творения святого Григория Нисского. Т. 45. – Москва: Типография В. Готье, 1871. – 536 с.

13. Кириллов, Г. М. Поиски Логоса: между тьмой и светом / Г. М. Кириллов // Известия Саратовского университета. Серия Философия. Психология. Педагогика. – 2016. – Т. 16, – Вып. 3. – С.262–266. DOI: 10.18500/1819–7671–2016–16–3–262–267

14. Кочеров, С. Н. В поисках логоса Гераклита / С. Н. Кочеров // ΣΧΟΛΗ Философское антиковедение и классическая традиция. – Т. 15. – 2 (2021). DOI:10.25205/1995–4328–2021–15–2–668–680

15. Лиходедов, А. А. Учение Григория Нисского об апокатастасисе в свете античных источников его антропологии: специальность 09.00.13: дис. ... кандидата философских наук / Лихоедов Андрей Анатольевич; Моск.гос.ун-т им. М.В. Ломоносова. – Москва, 2006. – 136 с.

16. Мейендорф, И. Ф., прот. Введение в святоотеческое богословие / И. Ф. Мейендорф. – Минск: Лучи Софии, 2007. – 384 с.

17. Муравьева, Л. А. Финансово-экономическое развитие древней Греции / Л. А. Муравьева // Международный бухгалтерский учет. – 2013. – № 5 (251) – С. 58–68.

18. Назаренко А.Ф Логос Платона как логос его идей / А. Ф. Назаренко // Кант. – № 2 (31) – 2019. – С. 251–254.

19. Платон, Сочинения в четырех томах. Т. 3. Ч. 1 / Под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса; Пер. с древнегреч. – Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та; «Изд-во Олега Абышко», 2007. – 752 с.

20. Св. Иустин философ и мученик. Творения / Примеч. прот. П. Преображенского. – М.: Благовест, Паломник, 1995. – 488 с.

21. Скурат, К. Е. Воспоминания. Труды по Патрологии (І-Ѵ века) / К. Е. Скурат. – Москва: Троиц собор г. Яхрома, 2006. 568 с.

22. Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах церкви. Т.II. – Санкт-Петербург: Типография императорской академии наук, 1859.

23. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л. Ф. Ильичев и др. – Москва: Сов. Энциклопедия, 1983. – 840 с.

24. Флоровский, Г. О. воскресении мёртвых / Г. О. Флоровский // Переселение душ: проблема бессмертия в оккультизме и христианстве. Сб. статей. – Paris: YMCA Press, 1935. – 168 с.

25. Шешко, Ю. А. Трактат святого Григория Нисского о том, что и Сам Сын подчинится Тому, Кто подчинил Себе всё (1Кор.15:24–28) / Ю. А. Шешко // Труды Киевской Духовной Академии. – 2010. – № 12. – С. 93–125.

26. Garland, R. The Greek way of death. New York: Cornell University Press, 1985.