Описание Святой Земли

Под заглавием: Описание Святой Земли мы намерены предложить ряд чтений, которые будут заключать в себе верные сведения о той стране, где жил избранный некогда народ Божий -Евреи, где Спаситель провел свою земную жизнь и где положено основание церкви Христовой. В это описание войдут сведения о положении и свойствах страны, ее реках, озерах и горах; говоря по- научному, мы будем излагать физическую географию Святой Земли.

Такое положение географии Святой Земли имеет целью удовлетворение любознательности христианской, которой столь естественно желать познаний о стране, где многие места ознаменованы столь великими событиями и освящены стопами Спасителя, Апостолов и Пророков. Описание Святой Земли может достигать и другой цели, именно – помогать при чтении Священного писания. Многие повествования Священного писания будут для читателя Библии вразумительнее, когда он приобретет сведения о местах, где происходили описываемым Библиею события. Согласно с такими целями описание Святой Земли будет преимущественно говорить о тех ее особенностях и местах, сведения о которых наиболее могут удовлетворить любознательность христианина и послужить к облегчению разумения слова Божия.

Верующие в истинного Бога издавна привыкли называть Святую Землю – Святою. Так названа она еще в Ветхом Завете пророком Захариею¹.

Другое, также часто употребляемое название Святой Земли, есть Палестина. Это имя произошло от того, что здесь и до прихода Евреев и долгое время при них жили Филистимляне. Область их по-еврейски называлась Пелешет, а по греческому произношению Палеста, Палестина.

Еще называется она Ханаан или землею Ханаанскою. Такое имя носил сын Хама, внук Ноя, от которого произошли племена хананейские, населявшие в древние времена Палестину. И по самому значению слова Ханаан, которое значит: низкий, низменный, это имя удобно прилагается к низменной равнине, идущей по западному берегу этой страны, омываемому Средиземным морем. А самая средина страны хотя и гориста, но если сравнить ее с высокими горами Ливана и Антиливана, простирающимися на север от Палестины, то и гористую Святую Землю можно будет назвать низменною.

Она называется также землею Обетованною, потому что Бог обетовал, т. е. обещал Аврааму, Исааку и Иакову отдать ее во владение их потомков. Называется она еще землею Божиею, землею Еммануила², то есть землею Мессии, Сына Божия, землею Еврейскою, Израильскою, Иудейскою, Иудеею.

Величина ее очень незначительна. Длина ее, считая от севера к югу, от гор Ливанских до пустыни, составляет всего не более 220 верст; а ширина ее, считая от востока к западу, от пустыни заиорданской до Средиземного моря, в самом широком месте составляет 80 верст, а в других местах не более 45 верст. По этому счету выходит, что наши даже небольшие губернии, напр.: Московская, Калужская, Тульская, несколько больше Палестины. Потому-то древний церковный писатель Иероним и говорит, что «стыдно и сказать о пространстве земли Обетованной; пожалуй, дашь язычникам повод кощунствовать». Действительно, не велика Святая Земля количеством верст, но из этой малой земли свет веры распространился по всему миру.

Палестина окружена со всех сторон такими природными границами, который ясно показывают, где она начинается и где оканчивается. Так, на севере ее стоят горы Ливанские и Антиливанские, на востоке и юге идут ненаселенные пустыни, на западе весь берег Палестины омывается Средиземным морем. Заключенная в этих естественных границах, Палестина представляется похожею на четырехугольник, больший в длину, чем в ширину, и внизу, то есть на юге, он несколько шире, чем вверху, то есть на севере.

В этом четырехугольнике можно различить четыре полосы, который заметно отделяются одна от другой. Две из этих полос низменны и две гористы. Начиная от Средиземного моря, к востоку, они идут в таком порядке:

Вдоль по берегу моря идет низменная равнина; на ней встречаются горы только в двух местах: у Кармила и к северу от Акки.

Затем, через всю страну в ее длину, идут цепи гор и холмов, начиная от гор Ливанских. Только в одном месте они прерываются равниною Ездрилонскою.

Далее, в том же прямом направлении от севера к югу, простирается долина, по которой течет Иордан.

Наконец, на восток от Иордана идет плоская возвышенность, начинающаяся на севере горою Ермоном и простирающаяся почти вплоть до южного конца Палестины.

Палестина принадлежит к числу южных теплых стран. В летние дни солнце на безоблачном небе Палестины стоит очень высоко и почти отвесно бросает свои лучи. Самый короткий зимний день в Палестине равняется почти 10 часам. Самый продолжительный летний день имеет несколько более 14 часов. Поэтому Святая Земля относительно смены времен года, относительно дождя и снега, холода и тепла, влажности и прозрачности воздуха и вообще относительно явлений, определяющих климат известной страны, представляет такие особенности, с которыми незнакомы обитатели северных стран. Вдобавок эти климатические особенности в значительной мере разнообразятся и, по временам, становятся резкими, благодаря своеобразному характеру, которым обладает поверхность Палестины, состоящая то из гор, высоко стоящих над уровнем моря, то из углублений, лежащих ниже этого уровня. Немалое также влияние на климат Палестины, на его разнообразие и особенности, оказывают прилегающие к ней с юга и востока каменистые и песчаные пустыни с их знойными и сухими ветрами.

Жителям Святой Земли неизвестно наше разделение года на четыре времени. Они, как в древности, так и в настоящее время, знают только два времени года – зиму и лето или, точнее, дождливое и безоблачное. Но палестинская зима и лето имеют мало общего с теми же временами года на севере. Палестинская зима – это не время глубоких снегов и сильных морозов, но период дождей, продолжающийся, конечно, с перерывами, около 6 месяцев. Палестинское лето – не то известное нам, состоящее из смены то ясных, то дождливых теплых дней, но также шестимесячный период времени, отличающийся тем, что во все его продолжение, изо дня в день, с утра до вечера светит солнце и не бывает ни дождей, ни гроз.

С октября в Палестине начинают выпадать дожди; с этих пор и настает палестинская зима. Сначала дожди бывают незначительны, но затем мало-помалу усиливаются и иногда, преимущественно по ночам, превращаются в ливни. При этом нередко дожди сопровождаются грозами. Особенною дождливостью отличаются январь и декабрь. Единичные случаи выпадения дождей случаются, хотя крайне редко, и в остальные месяцы года, за исключением однако же июля, в котором никогда не было наблюдаемо дождей. Зимою нередко дождь идет подряд в продолжение нескольких дней. Таким образом, зима в Святой Земле обнимает собою часть нашей осени, всю зиму и часть весны.      .

Зимою в Палестине выпадает также снег³, хотя и не везде, и не ежегодно. Снег выпадает обыкновенно в декабре, затем наблюдается, хотя и не часто, в январе и феврале и покрывает землю на 1/4 аршина и более. Снег, однако же, лежит очень недолго, по большей части лишь нисколько часов и не более одного дня. Довольно долго иногда лежит снег на высоких горах Заиорданья. Снег, как утверждают обитатели Палестины, содействует обильному урожаю хлеба и некоторых плодов. При всей своей, так сказать, мимолетности, снег причиняет иногда немало бед обитателям Святой Земли, если не в западной ее части, то в восточной – в нынешнем Хоране. Следует заметить, что обитателям Палестины знакомы и вечные снега. Именно снег не тает никогда на некоторых вершинах Ливанских гор, стоящих на северных границах Святой Земли. О снеге часто упоминается в библейских книгах, особенно учительных. По словам этих книг, снег спадает на землю из неведомых небесных пространств⁴, по повелению божественному⁵ спадает подобно волне, птицам или саранче⁶, снег также не свойствен лету, как глупому почести⁷, снеговая вода – вода самая чистая⁸. Особенное внимание библейских писателей останавливала на себе белизна снега, красоте которой, по словам Сираха, удивляется глаз⁹, поэтому они нередко сравнивают со снегом все особенно-чистое, даже в нравственном смысле, и все, что поражало своим белым, блестящим цветом¹⁰. Древние Евреи в летнюю пору добывали снег, по всей вероятности, в ущельях Ливана и Ермона и освежали им питье во время жатвы; отсюда в книге Притчей¹¹ мы встречаем такое сравнеше: что прохлада от снега во время жатвы, то верный посол для посылающего его; он доставляет душе господина своего отраду.

Кроме снега, как мы говорили выше, в Святой Земле выпадает град, притом гораздо чаще, нежели снег. Мелкий град с дождем там очень обыкновенное явление. Не редкость и крупный град, величиною с горошину, с небольшое бобовое зерно и даже значительно более. О крупном зимнем граде говорит Библия, называя крупные градины: камнями града¹². Град нередко сопровождается бурным ветром. Крупный град с бурею причиняет значительный вред; и действительно, на бедствия от града и бури мы находим указания, между прочим, у ветхозаветных пророков. Так, прор. Иезекиль¹³, обличая ложных пророков и указывая на горестные последствия их деятельности, для наглядного изображения этих последствий, берет образы от разрушительного действия крупного града, соединенного с бурею, и от лица Иеговы говорит: когда он (народ) строит стену, они (ложные пророки) обмазывают ее грязью; скажи обмазывающим стену грязью, что она упадет. Пойдет проливной дождь, и вы, каменные градины, падете, и бурный ветер разорвет ее. И вот падет стена; тогда не скажут ли вам: где та обмазка, которою вы обмазывали? Посему так говорит Господь Бог: Я пущу бурный ветер во гневе Моем, и пойдет проливной дождь в ярости Моей, и камни града в негодовании Моем, для истребления. И разрушу стену, которую вы обмазывали грязью, и повергну ее на землю, и откроется основание ее, и падет, и вы вместе с нею погибнете и узнаете, что Я Господь. Во времена Иисуса Навина необыкновенно крупный град окончательно решил исход сражения между царями Амморейскими, жившими на горах, и Израильтянами в пользу последних. Об этом событии священный повествователь говорит следующее: «Когда они (цари Амморейские с их ополчением) бежали от Израильтян по скату горы Вефоронской, Господь бросал на них с небес большие камни (града), до самого Азека, и они умирали; больше было тех, которые умерли от камней града, нежели тех, которых умертвили сыны Израилевы, мечом»¹⁴.

Зимою в Палестине бывают изредка морозы, но не сильные, так что палестинская почва никогда не замерзает; и только поверхность воды в прудах покрывается иногда на день или на два тонким льдом. Так, напр., в Иерусалиме в январе 1887 г. мороз доходил до 3-х градусов, это самый большой холод, который был там замечаем¹⁵. Впрочем, при всей незначительности морозов, в Палестине бывали нередко случаи замерзания, или, точнее, зазябания. Так 17 марта 1893 г. возвращавшийся из Назарета в Иерусалим караван Русских поклонников, в числе 750 человек, был застигнут по дороге между селениями Хувара и ел-Лубан снежною метелью с градом, причем замерзло до 36 человек¹⁶. Во время морозов появляется иногда иней. О морозах, инее, льде и замерзании воды довольно часто упоминают библейские книги. Так, в кн. Иова¹⁷ мы читаем: из чьего чрева выходит лед и иней небесный, кто рождает его? Воды как камень крепнут и поверхность бездны замерзает.

Вследствие дождей и снега дороги в Святой Земле становятся зимою, особенно в январе и феврале, очень грязными, скользкими и вообще крайне неудобными. Понятно, что путнику, пробирающемуся по таким дорогам, на каждом шагу грозят всевозможные невзгоды. Это и уясняет для нас значение слов Христа Спасителя: молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою¹⁸.

Палестинская зима, как мы видели, есть время дождей, снега и града. Но она далеко не имеет того мрачного характера, каким, по большей части, отличаются наши осени. После двух-трех, в редких случаях пяти-шести дождливых и пасмурных дней в Палестине обыкновенно наступает превосходная погода. Небо совершенно освобождается от туч, солнце начинает ярко светить по целым дням, становится тепло, и жителю севера, путешествующему зимою по Святой Земле и непривыкшему к ее климату, трудно в такую погоду представить, что он переживает не летнее, а зимнее время. Не мало превосходных ясных дней выпадает на долю даже самых дождливых месяцев, каковы декабрь, январь и февраль.

Зимнее время не освобождает сельских обитателей Святой Земли от трудов земледелия. Напротив, там в это время производятся наиболее важные земледельческие работы. Как скоро выпадут первые зимние дожди и размягчат сухую почву, в Палестине начинается распашка полей, которые потом засеваются пшеницею и ячменем. В то же время происходить уборка созревших во время лета растений. В конце зимы, в марте, опять возделываются еще невозделанные поля и на них сеют табак, дурру, бобы и хлопчатник, которые поспевают к жатве в конце лета. Для жителей Палестины, возделывающих зимою свои поля, ранние и поздние дожди, о которых говорят Библейские книги¹⁹, составляют величайшее благодеяние. Ранние дожди дают земледельцу возможность в свое время и надлежащим образом возделать и засеять землю; дожди позднее содействуют полному наливу и созреванию зимних хлебов, а также и плодов; вообще от дождей ранних и поздних зависит обилие урожая всех произведений Обетованной земли. Поэтому-то библейские книги указывают на ранний и поздний дождь, как на особенную милость Иеговы к избранному народу. Если вы будете слушать заповеди мои, говорит Моисей от лица Господа, то дам земле вашей дождь в свое время, ранний и поздний; и ты соберешь хлеб свой и вино свое и елей свой. И дам траву на поле твоем для скота твоего; и будешь есть и насыщаться²⁰. Утешая Израильтян во время голода, причиненного саранчею и засухою, прор. Иоиль²¹ взывает: «Вы, чада Сиона, радуйтесь и веселитесь о Господе Боге вашем, ибо он даст вам дождь в миру, и будет ниспосылать вам дождь, дождь ранний и поздний, как прежде. И пополнятся гумна хлебом, и переполнятся подточилия виноградным соком и елеем». И древние Евреи хорошо понимали и высоко ценили благотворность ранних и поздних дождей для их полей и садов и потому проявления божественной любви к ним сравнивали с действием позднего дождя на землю. По словам прор. Осии²², сыны Ефрема и Иуды, вспомнив среди бедствий о Боге, ими оставленном, скажут, наконец: познаем, будем стремиться познать Господа; как утренняя заря – явление Его, и Он прийдет к нам как дождь, как поздний дождь оросит землю.

Но не всегда «в свое время» посылаются ранние и поздние дожди на нивы и сады Палестины. Бывают годы, когда зимнее дождливое время начинается только в конце ноября и прямо проливными дождями; случается и то, что поздние дожди прекращаются в начале марта и даже ранее. Такая несвоевременность пагубно отзывается на земледелии. В первом случай земледелец не имеет возможности как следует заняться обработкою своего поля и засеять его, и потому поля по большей части остаются невозделанными, в последнем – зимние хлеба не успевают окрепнуть и жатва получается скудная. То и другое влечет за собою недостаток в хлебе и, по местам, голод. Несвоевременность ранних и поздних дождей не была очень редким явлением и в библейские времена и служила наказанием для Израиля, огорчавшего Иегову, своего Бога. У пророка Амоса²³ мы читаем следующие слова Господа, обращенные к Израильтянам: «я удер- живал от вас дождь за три месяца до жатвы; проливал дождь на один город, а на другой город не проливал дождя: один участок напояем был дождем, а другой, не окропленный дождем, засыхал. И сходились два, три города в один город, чтобы напиться воды, и не могли досыта напиться; но и тогда вы не обратились ко Мне». Из библейских книг мы узнаем, что в древние времена бывали даже такие случаи, когда не только раннего и позднего дождя в свое время, но и никакого дождя не выпадало в Палестине во все зимние месяцы, вследствие чего вся палестинская растительность погибала, все воды иссякали. Так было между прочим, во времена пророка Иоиля²⁴, так было, во дни пророка Илии²⁵.

В зимнее дождливое время растительная жизнь не замирает в Св. Земле. Напротив, в это время она оживает после летних жаров. Так, поля пшеницы и ячменя вскоре после посева начинают зеленет и продолжают зеленеть и расти во всю зиму. В феврале появляются травы, а в марте, в конце зимы, зацветают деревья даже в гористых местностях, лежащих довольно высоко над уровнем моря²⁶.

С прекращением апрельских поздних дождей в Палестине наступает летнее время. Начало лета, обнимающее собою апрель месяц до уборки озимых хлебов, составляет самую лучшую, отрадную пору года. В это время палестинское небо бывает вообще чисто и ясно, воздух мягок и проникнут ароматами всюду распустившихся цветов; на полях колышатся созревающие колосья пшеницы и ячменя; всюду видна молодая трава, зелень деревьев отличается необыкновенною свежестью и блещет на солнце; ручьи, источники, пруды и цистерны полны пока еще водою; словом, это наша поздняя весна с ее избытком жизненных сил и нерукотворной красоты. Прекрасно изображена эта пора в книге Песнь Песней²⁷: "Вот, зима уже прошла, дождь миновал, перестал, цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние». С мая, а по местам и ранее, в Святой Земле начинается первая летняя работа на нивах: уборка пшеницы и ячменя, посеянных в начале зимы.

Со времени жатвы и уже до самого октября или ноября палестинское небо остается постоянно безоблачным. За весь этот период времени, и особенно во дни жатвы, дождь и гром – явления невозможные в Святой Земле²⁸. Правда, при пророке Самуиле, во время уборки пшеницы, лился дождь и гремел гром, но то было чудо, совершенное, по молитве пророка, Господом и послужившее наглядным доказательством того, что легкомысленное желание народа поставить над собою царя было оскорбительно для Бога Израилева. Писатель 1 кн. Царств²⁹ об этом происшествии повествует следующее: «Станьте (сказал пророк Самуил народу) и посмотрите на сие дело великое, которое Господь совершит пред глазами вашими: не жатва ли пшеницы ныне? Но я воззову ко Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя. И воззвал Самуил к Господу, и Господь послал гром и дождь в тот день; и пришел весь народ в большой страх от Господа и от Самуила.

Отсутствие дождей в летнюю пору, постоянно светящее южное солнце, однако, неблагоприятно действуют на природу Святой Земли. Травы и кустарники, покрывающее поля и луга, недолго сохраняют в себе жизнь. Палимые солнечными лучами, не получая влаги из высохшей почвы, они блекнут и, по большей части, вовсе засыхают, оставляя после себя лишь обнаженные мертвые стебли. Такое замирание растительной жизни особенно быстро совершается в местностях, имеющих песчаную и каменистую или глинистую почву. Лишенная зелени Палестина принимает грустный вид безжизненной пустыни. В это время начинают оскудевать палестинские воды; цистерны, пруды, многие ручьи почти высыхают; иссякают даже некоторые источники живой воды и палестинский земледелец с нетерпением начинает ждать ранних дождей, которые должны увлажнить и размягчить его закаменевшее поле.

Впрочем, хотя летом в Палестине не бывает дождей, однако, палестинская природа не остается в это время вполне лишенною благотворной влаги. Такую влагу доставляет роса, выпадающая по ночам. Ночная роса освежает воздух, оживляет растения, еще не высушенные солнцем, и дает им возможность бороться с дневным зноем. Палестинская роса необыкновенно сильна. Предметы, на которые она оседает, смачиваются ею, как бы дождем; и теперь Арабы, проведшие ночь под открытым небом, могли бы сказать о себе, вместе с возлюбленным Песни Песней³⁰: «Голова моя покрыта росою, кудри мои ночною влагою». Особенно сильна бывает роса на низменных местах, покрытых растительностью; именно ее влагою по преимуществу пользуются долины. Роса принадлежит к числу благодетельнейших даров палестинской природы и в библейские времена на нее смотрели, как на одно из великих благодеяний Божиих. Потому-то Исаак, благословляя Иакова, между прочим, сказал: «Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина»³¹. Подобное же было сказано Моисеем при благословении колена Иосифова: «Да благословит Господь землю Иосифа вожделенными дарами неба, росою и дарами бездны, лежащей внизу»³². Роса обыкновенно сопоставлялась с дождем по своей благодетельности для Святой Земли³³, и ее отсутствие, как и отсутствие дождя, почиталось наказанием свыше за грехи народа. Так, пророк Аггей³⁴ говорил от лица Господа своим соплеменникам: «Ожидаете многого, а выходит мало, и что принесете домой, то я развею, – за что? говорит Господь Саваоф: за мой дом, который в запустении, тогда как вы бежите, каждый к своему дому. Посему то небо заключилось, и не дает вам росы, и земля не дает своих произведений». Насколько благодетельны для Святой Земли летние обильные росы, можно видеть уже из того, что сам Господь, устами пророка Осии³⁵ сравнивает с росою свое благоволение к Израилю: «Я буду росою для Израиля; он расцветет, как лилия, и пустит корни свои, как Ливан».

Особенности, характеризующие собою палестинские зиму и лето, дают видеть, что температура воздуха в Святой Земле вообще высока, особенно по сравнению с северными странами. Действительно, средняя температура Палестины приблизительно равна 15° Реом. Но в различных местностях Святой Земли она весьма разнообразна, вследствие далеко неодинакового положения этих местностей относительно морского уровня. Святая Земля, как уже сказано, состоит из четырех полос, идущих параллельно от севера к югу, – двух низменных и двух возвышенных. Отсюда понятно, что температура воздуха в низменных частях Святой Земли должна быть гораздо выше, нежели в частях гористых, что действительно и подтверждается наблюдениями ученых путешественников, хотя, к сожалению, очень неполными.

Подобно западным приморским равнинам, отличается высокою температурою также равнина Ездрилонская, которою она отличалась и в библейские времена; зной, господствовавший в ней летнею порою, иногда губительно действовал на ее обитателей. Так, от зноя во время жатвы умер тот отрок – сын Сунамской женщины, которого потом оживил пророк Елисей. Ребенок, как об этом случае рассказывается³⁶, «в один день пошел к отцу своему, к жнецам. И сказал отцу своему: голова моя! голова моя болит! И сказал тот слуге своему: отнеси его к матери его. И понес его, и принес его к матери его. И он сидел на коленях у нее до полудня, и умер».

Еще выше температура в равнине Иорданской, почти лишенной растительности, заключенной на высоких горах и потому мало доступной освежительным западным ветрам. Особенно высока температура воздуха в южной, наиболее низменной части этой равнины.

Гораздо умереннее температура в гористой полосе Святой Земли, лежащей между западными приморскими равнинами и Иорданом. В Иерусалиме, занимающем самый возвышенный пункт на линии между Средиземным морем и северною оконечностью Мертвого, термометр в зимнее время иногда опускается, как сказано выше, ниже нуля, а летом наивысшая наблюдаемая температура доходила до 33°. Поэтому в летнюю пору жители Иерусалима не страдают от зноя, разве за очень редкими исключениями, и летние Иерусалимские ночи бывают, в большинстве случаев, прохладны и обильны росою. В других местностях западной гористой полосы средняя температура почти такая же, как и в Иерусалиме.

Что касается гористой полосы на восток от Иордана, то судя по положению, занимаемому этою полосою относительно морского уровня, следует полагать, что средняя температура здесь не очень значительно разнится от температуры западных возвышенностей.

От различия температуры в низменных и гористых частях Палестины зависит то, что озимые хлеба созревают в Святой Земле неодновременно и потому неодновременно начинается и оканчивается их жатва. Прежде всего созревают хлеба в Иорданской равнине. В первой половине апреля здесь уже поспевает ячмень и, таким образом, «первые дни жатвы»³⁷ попадают на средину апреля. 1-го мая в окрестностях Иерихона оканчивается жатва пшеницы. Несколько позднее начинают жать хлеба на полях западных равнин; здесь убирают пшеницу между 3 и 12 мая. Сравнительно очень долго зреют ячмень и пшеница в гористых и возвышенных местностях Святой Земли. Жители Хеврона и его окрестностей начинают жать пшеницу в конце мая; в окрестностях Иерусалима уборка этого хлеба оканчивается к 30 числу; а далее на север несжатые полосы встречаются даже после 1-го июня. Таким образом в западных равнинах жатва озимых хлебов оканчивается на 16–18 дней, а в равнине Иорданской на 4 недели ранее, нежели в окрестностях Иерусалима, хотя расстояние между Иерусалимом и равнинами очень незначительно; напр., от полей Иорданской равнины до Иерусалима не более 30 верст.

На понижение и повышение температуры воздуха в Святой Земле и вообще на палестинский климат в значительной степени влияют ветры.

Библия³⁸, соответственно четырем странам света, говорит только о четырех ветрах и выражение «четыре ветра» в ней нередко значить то же, что и четыре страны света»³⁹. Ветры, называемые Библиею суть: западный, северный, восточный и южный⁴⁰. Но, конечно, эти названия должны быть принимаемы в широком смысле!.. Несомненно, что древние Евреи, напр., под северным ветром разумели не только северный в собственном смысле, но также ветры северо-восточный и северо-западный. Следует также думать, что один и тот же ветер, строго не подходивший ни под одно из общеупотребительных наименований, назывался, смотря по обстоятельствам, то так, то иначе, причем были принимаемы во внимание особенности, которыми он в данное время отличался, т. е. если он отличался особенностями ветра южного (зной), то о нем говорили как о южном, если – особенностями западного (влажность), то как о западном.

Ветры в Палестине дуют периодически; в известные месяцы года всегда преобладает один какой-либо ветер, хотя он время от времени и сменяется другими. Именно, начиная с октября, в Палестине преимущественно дуют восточные и южные ветры, служащие предвестниками дождливого времени. Они приносят с собою тучи, проливающие первые ранние дожди на иссохшую палестинскую почву, но с марта они уступают место западным ветрам, которые приносят поздние дожди и которые современные Арабы называют «отцами дождя». Когда пророк Илия⁴¹ после принесения жертвы на Кармиле, узнал от своего отрока, что над Средиземным морем появилось небольшое облако, гонимое западным ветром, то принял это за несомненный признак приближающегося дождя; и действительно, вскоре небо покрылось тучами и пошел сильный дождь; потому-то Евреи времен Христа, завидев облако, поднимающееся с запада, говорили обыкновенно: дождь будет⁴² и не ошибались.

С марта и до июня в Святой Земле нередко дует так называемый сирокко. Им в настоящее время путешественники обозначают вообще ветер, приходящей из пустынь, облегающих Святую Землю как с восточной, так и с южной стороны, и отличающейся известными характеристическими свойствами.

В Библии сирокко всего чаще называется восточным ветром⁴³, затем ветром пустынным⁴⁴, ветром южным⁴⁵ и даже бесом полуденным⁴⁶. По изображению Библии, этот ветер сопровождается палящим зноем⁴⁷, он иссушает растения⁴⁸ и источники⁴⁹, разносить пустынный прах⁵⁰, отличается особенною силою и стремительностью, производит разрушительные действия как на суше⁵¹, так и на морях; вообще он бич природы и человека, орудие гнева Божия.

Летом, начиная с июня, в Палестине преимущественно дует легкий северо-западный ветер с моря, который приносит прохладу и умеряет летний жар. Он начинает дуть с восходом солнца, постоянно усиливаясь до полдня, и прекращается к вечеру, что объясняется нагреванием и разрежением земной атмосферы преимущественно перед морскою.

В конце лета, а по временам и в зимние месяцы, и даже при окончании дождей, дает себя чувствовать ветер северный. Это жесткий и сухой ветер, он убивает, как бы сжигает, растительность, приносит с собою стужу, сопровождается бурями и вихрями. О северных бурях и вихрях упоминает Иисус сын Сирахов⁵² и, характеризуя северный ветер, говорит, между прочим, следующее: «Подует северный холодный ветер – из воды делается лед: он расстилается на всякое вместилище вод, и вода облекается как бы в латы; поядает горы и пожигает пустыню, и как огонь, попаляет траву».

Воздух Святой Земли в зимнее время омрачается дождевыми тучами, летом тучами пыли, приносимыми сирокко, и иногда, в знойные дни, сухим туманом. Но вообще он необыкновенно чист и прозрачен. Оттого-то небесный свод, распростертый над Палестиною, поражает своею синевою; оттого-то там свет солнца особенно ярок, и ярче, чем где-либо, блещут по ночам звезды. Благодаря прозрачности воздуха, в Палестине самые отдаленные предметы видны с изумительною отчетливостью, причем они представляются наблюдателю вдвое или втрое ближе, нежели как это есть на самом деле. Так, с крыши дома Русской духовной миссии в Иерусалиме можно в подзорную трубу, при заходе солнца, видеть Керак, находящейся по ту сторону Мертвого моря и расстояние до которого, по воздуху, определяется в 70 верст.

Палестинский климат может быть назван вообще приятным и здоровым. Нездоровых местностей в Палестине немного; они составляют исключения. К числу их принадлежат болотистые местности, особенно в окрестностях Меромского озера и при устьях некоторых палестинских ручьев. Испарения, поднимающаяся с болот, примыкающих к ним, заражают здесь воздух и служат причиною лихорадок, от которых иногда гибнут заходящие сюда европейцы. Чрезмерный зной Иорданской равнины расслабляющим образом действует на нервы и вообще на весь организм. Наконец, не может быть отнесен к числу здоровых местностей и сам Иерусалим. В этом городе, вскоре после зимних дождей, развиваются разных видов лихорадки, которые не щадят даже младенцев. Впрочем, причина этого зла заключается здесь не в климате, а скорее в том, что современный Иерусалим стоить на слое вековых остатков мусора и отбросов, которые, разлагаясь, постоянно развивают миазмы.

Наконец, ярый солнечный свет, известковая пыль и, главное, нечистоплотность местных жителей производят глазные болезни, которыми страдают, почти поголовно, все туземные жители Св. Земли.

Геологическое строение Палестины имеет своеобразные черты, отразившиеся в известной степени на быте древних обитателей Святой Земли, сообщившие оригинальный характер известным ее местностям. Почва Святой Земли и ее возвышенности состоят главным образом из двух горных пород – известняка и базальта.

Область известняка обнимает собою почти всю западную часть Святой Земли. Из известняка состоит почва, на которой построен Иерусалим; из известняка состоит Кармил и Ливан, возвышающиеся на северных границах Палестины. Другие породы на всем указанном пространстве встречаются сравнительно редко.

Отличительною чертою известковой горной породы служить великое множество в них пещер. Тысячами считаются он в горных местностях западной Палестины.

Слои палестинского известняка представляют собою превосходный строительный материал, и древние Евреи издревле употребляли его при сооружены зданий и городских стен. Каменосеки вытесывали в известковых горах камни громадных размеров, что делало их очень ценными, почему священный повествователь называет их дорогими. Так, напр., в ю.-в. углу Иерусалимских стен есть камень в 4 саж. длины, а в Баальбеке даже до 10 саж. длины и 2 саж. ширины и высоты. Из известковых камней были построены стены Иерусалима, о чем свидетельствуют уцелевшие доныне их немногие древние остатки, как напр. ю.-в. угол городской стены, так называемая стена плача Евреев, и древние стены в Русском доме близ храма Воскресения. Материал для построек брался главным образом из нижнего известкового слоя – маляки, который и очень удобен для обработки, и красив, и прочен в постройке. Сначала мягкий, он быстро отвердевает и сливается с цементом в одну плотную массу, с течением времени принимающую прекрасный белый цвет.

При обилии известняка в Палестине Евреи постоянно пользовались жженою известью для штукатурки и беленья. Так, штукатуркою были уже покрыты те камни, на которых Иисус Навин, по повелению Моисея, явственно начертал слова закона⁵³ Во времена Христа Спасителя Евреи ежегодно 15 адара (в марте) белили известью гробницы умерших, дабы предохранить проходящих от прикосновения к ним и таким образом от осквернения. Гробницы, блестящие снаружи белизною, а внутри наполненные полуистлевшими и истлевшими остатками умерших и всякою нечистотою – близкое подобие лицемерных людей. Поэтому-то Спаситель, обличая книжников и фарисеев-лицемеров, между прочим сказал: «Горе вам, книжники и фарисеи-лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты»⁵⁴. Древние обитатели Палестины белили известью стены зданий⁵⁵; современные палестинцы белят ею свои жилища внутри, а иногда и снаружи. Штукатуркою покрывались и покрываются доныне стены цистерн.

Базальт впервые встречается в окрестностях Бесана (библейского Бео-Сана), в 23 верстах к югу от Тивериадского озера и простирается по сю сторону Иордана почти до Ездрилонской равнины. Уходя к востоку, область базальта захватывает южные отроги Ермона, обнимает весь Хоран в обширном смысле, с его равнинами и холмами. Описываемая страна совмещает в себе и отличающаяся плодородием местности и пространства, почти бесплодные, поражающие своею пустынною дикостию.

Базальт, подобно известняку, всегда был употребляем в качестве строительного материала. Уже в Бесане находится немало базальтовых построек. Что же касается Хорана, то здесь и города, и селения, уцелевшие от древних времен, исключительно базальтовые; здесь не только городские стены и стены домов, но даже двери и кровли устроены из плит базальта.

Базальт – формация вулканическая. Обстоятельство это свидетельствует, что Святая Земля, покрытая в северной своей части базальтовыми массами, принадлежит к числу стран знакомых с страшными действиями подземного огня. И в самом деле, в области, занимаемой базальтом, путешественниками открыто немало кратеров угаснувших вулканов, изливавших некогда потоки огненной лавы на поверхность Святой Земли; затем Святая Земля как в древности подвергалась, так и доныне подвергается землетрясениям.

Что касается землетрясений, то они как были в древности, так и доныне остались в Святой Земле явлением сравнительно нередким. Прежде всего прямые указания на землетрясения в Палестине мы находим в библейских книгах. Так, во дни Озии, царя Иудейского, сильное землетрясение всколебало палестинскую почву. Землетрясение это навело такой ужас на жителей Иерусалима, что они обратились в бегство и, оставив горы, искали безопасности на открытом месте⁵⁶ В минуту крестной смерти Господа 1исуса земля страхом колебашеся⁵⁷. Во время воскресения Христова сделалось также великое землетрясение⁵⁸. Далее, Иосиф Флавий⁵⁹ повествует о землетрясении в Иудее, случившемся в 31 г. до Рождества Христова, во время которого погибло под развалинами обрушившихся домов 10 тысяч человек. В новейшее время Святая Земля страдала от землетрясения в 1837 гг. В 1834 г. колебание земли было ощущаемо в Иерусалиме и Вифлееме; в последнем городе им была повреждена церковь Рождества Христова. Землетрясение 1837 г. было, как кажется, самым сильным из всех, какие испытала Святая Земля в новейшее время. В это землетрясение особенно страшная участь выпала на долю Сафеда. Следует заметить, что расположение Сафеда очень оригинально. Он выстроен на базальтовой горе, увенчанной небольшою крепостью. Жилища его обитателей лепятся рядами по склонам горы. Северный склон горы, на котором приютились Евреи, особенно крут; здесь ряды строений как бы висят один над другим, так что дорога, проходящая около верхнего ряда касается отчасти плоских крыш нижнего. Такое оригинальное устройство естественно должно было увеличить бедствее, причиненное землетрясением. Первый сильный подземный удар, разрушивший Сафед, последовал 1 Января 1837 года: крепостные стены и башни разваливались; верхние ряды строений в еврейской части города, разрушаясь, засыпали своими обломками ряды нижние; тысячи людей погибли под развалинами своих жилищ; весьма многие были засыпаны живыми; страшные вопли и стоны пронеслись над погибшим городом; оставшиеся в живых жители Сафеда в ужасе разбежались по разным направлениям, подобно жителям Иерусалима во дни царя Озии; многие из них устремились, к Тивериадскому озеру и скрылись здесь в пещерах прибрежных скал. Но разрушительным ударом 1 Января землетрясение не ограничилось. Подземные удары, хотя и более слабые, продолжали время от времени колебать разрушенный Сафед и его окрестности еще в продолжение нескольких недель. Вместе с Сафедом в это время пострадала Тивериада. В этом городе развалились городские стены, много домов, и погибло до 700 жителей. Города и селения, ближайшие к Сафеду и Тивериаде, в том числе Назарет, также в большей или меньшей степени пострадали. Колебания земли были ощущаемы в Вифлееме и даже Хевроне. Описываемое землетрясение сопровождалось некоторыми очень замечательными явлениями. Так, колеблемая подземными ударами земля давала громадные трещины, который мгновенно закрывались, при чем некоторые, ничего не предчувствовавшие, путники заживо были поглощены землею, как некогда поглощены были ею Дафан и Афирон, восставшие против Моисея и Аарона⁶⁰. Температура горячих источников, находящихся на юг от Тивериады, возвысилась до такой степени, что ее нельзя уже было измерить обыкновенным термометром.

В столь страшном явлении природы, каково землетрясение, ветхозаветные писатели видели обнаружение гнева Иеговы, Его всемогущества и славы. Потряслась и всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания гор, ибо разгневался Господь⁶¹. Горы трясутся пред Ним, и холмы тают, и земля колеблется пред лицом Его, и вселенная и все живущие на ней. Пред негодованием Его кто устоит? И кто стерпит пламя гнева Его? Гнев Его разливается как огонь; скалы распадаются пред Ним⁶². Покрыло небеса величие Господа и славою Его наполнилась земля. Он стал, и поколебал землю; воззрел и в трепет привел народы; вековые горы рассыпались, первобытные холмы опали⁶³ Но как ни грозны действия землетрясения, они не сильны были повергнуть в малодушный страх лучших представителей ветхозаветного Израиля. Правда, в этих действиях они признавали обнаружение божественного гнева и, конечно, живо чувствовали все бессилие и ничтожество человека при вид колебания того, что обыкновенно считается неподвижным, но в то же время они были твердо убеждены, что хотя горы сдвинутся и холмы поколеблются, милость Господа не отступить от избранных Его и завет мира Его не поколеблется⁶⁴.

Отправившись от горы Хорива, сыны Израиля прошли всю великую и страшную пустыню Синайскую и остановились в Кадес-Варни, в пустыне Фаран.⁶⁵ Пред ними высились горы: то были южные отроги гор Палестинских. «Вы пришли к горе Амморейской, – сказал Моисей сынам Израиля, которую Господь Бог наш дает нам»⁶⁶, Израилю надлежало овладеть горою Амморейскою и тем положить начало завоеванию земли обетованной. Но смущенный худою молвой о силе и исполинском росте обитателей этой земли, об укрепленных городах ее⁶⁷, Израиль начал роптать на Моисея и Аарона, возмутился и хотел, поставив себе нового начальника, возвратиться в Египет⁶⁸. Господь, разгневанный маловерием и малодушием народа, осудил его на сорокалетнее блуждание в пустыне. Узнавши от Моисея об этом божественном определении, сыны Израилевы решили отклонить от себя тяжелое наказание своевольно взойти на гору Амморейскую и, вопреки совету Моисея, сразиться с ее обитателями. Но попытка эта кончилась для них самым несчастным образом. Жившие на горе Аммореи поразили Израильтян и эти последние, преследуемые врагами, должны были возвратиться в свой стан и оттуда начать долгое бедственное блуждание по пустыне. Прошло 40 лет; поднявшись на север по восточным берегам Мертвого моря и Иордана, Израильтяне завоевали Васан и Галад; затем по смерти Моисея, переправившись чрез Иордан против Иерихона, под предводительством Иисуса Навина, и расположившись станом на равнинах Иерихонских⁶⁹, они вторично увидели вершины гор палестинских. На этот раз Господь оказал им свою всесильную помощь: быстро овладели они горами и долинами Палестины и завоеванную землю разделили между собою. Южная часть гор палестинских, начиная от вершин, лежащих вблизи Иерихона и кончая горою Амморейскою, досталась во владение колену Иудину. Отсюда эта часть гор палестинских получила название гор Иудиных. О горах Иудиных не однажды упоминается в ветхозаветных писаниях⁷⁰.

На севере, не в дальнем расстоянии от Иерусалима, горы Иудины сливаются с горами Ефремовыми. С восточной стороны они спускаются в долины Иордана и Мертвого моря крутыми скалистыми обрывами, перерезанными глубокими ущельями. Особенно круты и высоки обрывы Иудиных гор при южной оконечности Мертвого моря. Английский путешественник Легг рассказывает, что он и его спутники остановились на высоком западном берегу Мертвого моря и внизу у южной его оконечности увидели обширную равнину, в которую решились спуститься. Около двух часов сходили они в равнину и спуск был так крут, что им необходимо было сводить в руках своих лошадей⁷¹. Другой путешественник Робинзон⁷² дважды спускался с Иудиных гор к Мертвому морю: в первый раз путем, которым шел Легг, во второй несколько севернее при пустыне Енгадди. По словам Робинзона, последний его спуск был до такой степени труден, что он никогда не встречал подобного во время всех своих далеких путешествий. Там, где названные путешественники спускались с Иудиных гор, высота этих последних простирается до 200 саж. над поверхностью Мертвого моря. К югу горы Иудины граничат с обширною пустынею Синайского полуострова. Обнаженные меловые холмы и лишенные растительности, покрытые черными кремнями равнины Синайской пустыни, начинаясь вблизи Синая, доходят вплоть до южных склонов гор Иудиных, который возвышаются над пустыней на 200 саж. С западной своей стороны Иудины горы не имеют обрывов; постепенно понижаясь, они незаметно наконец сливаются с прибрежною полосою Средиземного моря.

В древности горы Иудины, с принадлежащими к ним равнинами и долинами, отличались замечательным плодородием. Библия во многих местах описывает Палестину, не исключая и гор Иудиных, как страну добрую, преисполненную всеми лучшими произведениями земли. С свидетельствами Священного писания вполне согласны показания многих светских писателей древних времен. Иосиф Флавий⁷³ говорит, что Иудея изобиловала хлебом, вином и плодами. Тацит⁷⁴ в своей истории пишет об Иудее: страна плодородна; в ней произрастают в изобилии плоды, подобные нашим, и сверх того бальзам и пальмы. В настоящее время горы Иудины скудны, вообще говоря, произведениями земли. Так горы, идущие на юг от Иерусалима, по большей части, бесплодны; лишь вблизи Вифлеема встречаются возделанные холмы и долины с оливковыми деревьями и виноградниками. На юго-восток от Вифлеема горы становятся все выше и бесплоднее; в той же местности, где был некогда город Енгадди, невдалеке от Мертвого моря, горы Иудины состоят из голых лишенных всякой растительности скал. Робинзон на пути своем от Хеврона к южной оконечности Мертвого моря постоянно встречал, особенно начиная с развалин древнего Арада, меловые и известковые холмы и скалы, совершенно обнаженные; в узких долинах, перерезывающих эти холмы и скалы, он видел только полузасохшую траву; лишь изредка встречались ему кустарники и пространства, покрытые свежею зеленью. Об одной местности на этом пути Робинзон⁷⁵ выразился, что он нигде не видал пустыни более ужасной. Впрочем, при всей мертвенности и пустынности восточных склонов Иудиных гор, на этих склонах заметны еще следы древнего плодородия. Здесь изредка попадаются одиноко стоящие плодовые деревья и участки земли, которые когда-то были возделываемы. Более отрадную картину представляют западные склоны гор Иудиных; их плодородие, по местам, напоминает древнее плодородие Обетованной земли, как изображено оно в Священных ветхозаветных книгах. Во время путешествия из Иерусалима в Газу, из Газы в Хеврон Робинзон⁷⁶ посетил, между прочим, ту гористую местность, где некогда между древним Сокхофом и Азеком юный Давид одержал победу над филистимским исполином Голиафом⁷⁷. Здесь он нашел горы и разделяющие их долины покрытыми богатою растительностью. Оливковые рощи сменяли одна другую и придавали окрестностям лесистый вид. Та же богатая растительность встречала его и на дальнейшем пути: то он видел фруктовые сады при подошвах гор, то проходил чрез холмы, тщательно возделанные и покрытые разнообразными хлебными растениями; там и здесь пред ним расстилались обильные травою пастбища со стадами крупного и мелкого скота. Многое из того, что встречалось Робинзону на этом пути, живо напомнило ему мирные идиллические картины ветхозаветной жизни, который были возможны, лишь благодаря благословенному плодородию Палестины вообще и в частности плодородно гор Иудиных. Стада верблюдов, овец и коз напомнили ему многочисленные стада времен патриархов, пасшиеся на цветущих горах и долинах и толпившиеся у колодцев, вырытых руками самих патриархов; холмы, покрытые созревшим и созревающим хлебом – обширные и плодородные поля Вооза; бедные люди, собиравшие за жнецами остававшиеся колосья (Робинзон путешествовал в Газу и Хеврон во время жатвы), привели ему па память кроткую и любящую Руфь, которая также собирала колосья па полях Воозовых и зернами, вымолоченными из этих колосьев, пропитывала себя и свою свекровь Ноеминь⁷⁸.

Горы Иудины состоят по большей части из мягкого известкового камня и мела. Такое строение гор благоприятствовало как образованию в них естественных пещер, так и устройству искусственных. И тех, и других встречается в горах Иудиных великое множество. О пещерах гор Иудиных в Священном писании упоминается очень нередко. Пещерами этими часто пользовались как местами, в которых всего удобнее было укрыться от неприятелей. Пять Амморейских царей, которых Иисус Навин поразил при Гаваоне, скрылись в пещере Македской, находившейся в местности, вошедшей потом в состав удела Иудина⁷⁹; избегая преследований Саула, Давид скрывался в пещере Одолламской⁸⁰ и в пещере пустыни Енгадди⁸¹. Пещеры гор Иудиных служили затем местами погребения умерших, Авраам для погребения Сарры купил у сынов Хетовых, недалеко от Хеврона, пещеру Махпельскую⁸², по словам Библии, пещеру сугубую, которая сделалась потом семейною усыпальницею патриархов. В ней были погребены Авраам⁸³, Исаак, Иаков, Сарра, Лия и Ревекка⁸⁴. Во гроб нове, устроенном в скале, было положено пречистое тело Господа Иисуса⁸⁵. Особенно много погребальных пещер находится в горах, окружающих Иерусалим. Многие из этих пещер считаются очень древними, таковы, напр., так называемые гробницы пророческие на горе Елеонской, гробницы царские, находящаяся в 350 саженях на с. от Иерусалима по Дамасской дороге и др. Некоторые пещеры гор Иудиных очень обширны, содержат в себе множество боковых ходов, ведущих к новым внутренним пещерам или естественным, или искусственным. Одну из таких пещер, называемую по имени спасавшегося в ней отшельника Св. Харитона и находящуюся в долине Харетун, на юго- восток от Вифлеема, в 1845 г. посетил и подробно описал путешественник Тоблер. Пещера эта находится в скале, стоящей на южной стороне названной долины. К пещере ведет пролегающая мимо скал узкая пешеходная тропинка. Входом в пещеру служит тесная искривленная расселина. Пройдя ее, посетитель вступает в самую пещеру. В ней очень высоко поднимается обширный естественный свод. От пещеры в глубь горы идут многочисленные узкие и невысокие ходы, которые пересекаются под прямым углом другими поперечными ходами, что образует настоящий лабиринт. Вследствие запутанности этих ходов и господствующей в них темноты, редкие путешественники решаются проникать в них из опасения заблудиться. Тоблер впрочем проник туда на расстояние почти 150 саж. от входа в пещеру. Здесь он встретил целый подземный мир гробниц и заметил на стенах не мало древних, между прочим, сирских надписей⁸⁶. По предположению некоторых путешественников, как напр. Фан-де-Фельде⁸⁷, нынешняя пещера Харетун есть та самая пещера, в которой произошло событие, описанное в 24 гл. 1 кн. Царст. По словам Священного повествователя, Саул, преследуя с своими воинами Давида, скрывавшегося в пустыне Енгадди, зашел в одну пещеру, полагая, что в ней никого нет. Между тем в ней находились Давид и его люди. Ничего не подозревавшему Саулу грозила смертельная опасность; но Давид не решился поднять руки на помазанника Господня, что советовали сделать ему его люди, и только тихо, незаметно для Саула, отрезал край его одежды. Если это событие действительно произошло в нынешней пещере Харетун, то понятно, каким образом Саул мог не заметить не только скрывавшихся в пещере людей Давидовых, но и самого приблизившегося к нему Давида.

В ряду гор Иудиных заслуживают особенная внимания многие отдельные горы или потому, что они названы в Священном писании, по большей части, как места библейских событий, или потому, что христианское предание соединило с ними некоторый из обстоятельств земной жизни Христа Спасителя.

В Священном писании названо немало отдельных гор, принадлежащих к горам Иудиным. Таковы: 1. горы, поименованные в кн. Иисуса Навина при определении северной границы колена Иудина; 2. горы, упоминаемые в истории преследований Давида со стороны Саула; 3. гора Перацим; 4. гора Елеонская и 5. горы, находящаяся в черте Иерусалима.

1. При определении северной границы колена Иудина в кн. Иисуса Навина названы следующие горы: Ефрон, Сеир, Иеарим⁸⁸ (Дорим) или Кесалон (Хасалон) и Ваал. Во время вторичного своего путешествия в Палестину в 1852 г., Робинзон, направляясь из Лидды к Иерусалиму, отчасти обозрел, отчасти видел издали некоторые из этих гор и именно три первые из них. По естественным своим свойствам они несколько напоминают дикие и скалистые восточные склоны гор Иудиных. Впрочем, горы эти населены и некоторые их склоны, а также проходящие у их подножий узкие долины, не без успеха возделываются местным населением⁸⁹. С горами, поименованными при определении северной границы колена Иудина, не соединено ни одного Библейского события и потому, однажды названный в кн. I. Навина, он затем уже не упоминаются в Библейских книгах. Название горы Кесалон сохранилось и доныне, хотя в несколько измененном виде; в настоящее время она называется Кесла.

2. В истории преследований Давида Саулом упомянуты гора пли холм Гахила, скала или гора пустыни Меон и гора Еармил.

В настоящее время трудно определить, какая из гор Иудиных обозначалась названием Гахила; но во всяком случае ее следует искать на юг от Хеврона вблизи развалин древнего города Зифа, существующих и доныне. В 23 гл. 1 кн. Царст. повествуется, что Давид, скрываясь от преследований Саула, удалился в пустыню Зиф, находящуюся в восточной части пустыни Иудиной. Пустыня Зиф, как местность лесистая, представляла, казалось, надежное убежище для скитальца и его спутников. Остановившись в этой пустыне, Давид основал свое местопребывание на горе или холмы Гахила (холм Ехенитский)⁹⁰. Но недолго пришлось ему оставаться здесь. Жители города Зифа скоро узнали, что в окрестной пустыне скрывается человек, души которого ищет Саул. Желая сделать угодное царю, они послали сказать ему: вот Давид скрывается у нас в неприступных местах, в лесу, на холме Гахила. Итак, по желанно души твоей, царь, иди; а наше дело будет предать его в руки царя. Выслушав с радостью донос Зифеев, Саул немедля отправился с своими воинами в пустыню Зиф. Но вовремя извещенный о грозившей ему опасности, Давид оставил холм Гахилу, чтобы найти для себя, хотя на время, иное пристанище.⁹¹ Зифеям легко было заметить местопребывание Давида. Этому могло способствовать самое положение их города, как говорит Фан-де-Фельде, обозревавший развалины и окрестности древнего Зифа. Город этот был расположен при холме, и в настоящее время носящем название Зиф. Холм этот возвышается над долиною его окружающею на 17 саж. По словам Фан-де-Фельде, с вершины этого холма Зифеи удобно могли следить за переходами Давида и его людей по горам пустыни Зиф и заметить, как он показывался вдали на холме Гахила. Лесов, которые окружали Гахилу во времена Давида, теперь уже не существуете. Опустошительная рука человека, замечает Фан-де-Фельд, лишила эту местность ее естественного украшения⁹².

Убегая от Саула, Давид с холма Гахилы перешел к скале или горе пустыни Меон. Переход этот сделать легко: пустыня Меон отстоите на 3 часа пути от Хеврона на юг и таким образом не более как на 2 часа, от пустыни Зиф⁹³. Но Саул и на этот раз узнал об убежище Давида и поспешил за ним в пустыню Меон, к той горе, близь которой он укрывался. По-видимому, Давиду уже невозможно было избежать руки, неумолимо его преследовавшей. Но Господь не оставил своего избранника. Священный бытописатель повествует: И шел Саул по одной стороне горы. И когда Давид спешил уйти от Саула, а Саул с людьми своими шел в обход Давиду и людям его, чтобы захватить их, тогда пришел к Саулу вестник говоря: поспешай и приходи, ибо Филистимляне напали на землю. И возвратился Саул от преследования Давида⁹⁴. Гора пустыни Меон есть, по всей вероятности, нынешняя гора Маын, находящаяся не в дальнем расстоянии от развалин древнего Зифа. Робинзон посетил Маын и описал его. Гора имеет конусообразную форму; высота ее более 50 саж.; вершина ее опоясана развалинами какого-то древнего строения, как кажется, башни. Робинзон называет прекрасным вид, который открылся пред ним с вершины горы. На восток он мог обнять взором всю страну, лежащую между горою и Мертвым морем; на севере он увидел Хеврон с окружающею его долиною; на западе пред ним расстилалась плодоносная, полная жизни равнина с разбросанными по ней одинокими холмами; на юго-западе в получасовом расстоянии от горы поднимался небольшой горный хребет.

С горою Кармилом связано одно из замечательных событий в жизни Давида. Во время вынужденного скитальчества Давида по пустынным местам, в города Меон жил один богатый человек, по имени Навал. Навал владел большим количеством овец и коз, который паслись в пустыне близь Кармила. Многочисленное, состоявшее из 4 тысяч голов стадо трудно было уберечь от потерь. Но Давид, скрывавшийся с своими людьми в той же пустыне, великодушно помогал пастухам Навала. Он и его люди днем и ночью оберегали, вместе с пастухами, стада Наваловы, так что из них ничего не пропадало. Когда приблизилось время стрижки овец, Навал переселился на Кармил. Поэтому Давид, узнавши, что у Навала стригут овец, послал к нему на Кармил десять юношей с благожеланиями и с просьбою, чтобы он уделил ему и его людям что-нибудь из обильных запасов, заготовленных для пиров, в награду за помощь, которая была оказываема им, Давидом, пастухам Наваловым. Навал крайне грубо принял посланных Давида и не дал им ничего. Эта неблагодарность до такой степени раздражила Давида, что он решился истребить весь дом Навалов. И лишь благоразумие жены Навала, Авигеи, удержало его от такого непохвального дела. Узнав от слуг о безрассудном поступке мужа и о кровавом намерении раздраженного Давида, Авигея приказала навьючить на ослов хлеба, вина, мяса и сушеных плодов и, отправив эти припасы вперед, отправилась сама вслед за ними. Спускаясь с своим караваном по извилинам горы, Авигея увидала Давида и вооруженных людей его идущих к ней на встречу. Тотчас же сошла она с осла, приблизилась к Давиду, упала пред ним на землю и затем обратилась к нему с мольбою не приводить в исполнение предпринятые им дела. При этом Авигея выставила на вид пред Давидом то, что грубость и неблагодарность Навала, как человека неразумного, не достойны гнева, а между тем задуманное Давидом кровавое мщение, если оно совершится, будет впоследствии непременно нарушать мир его души. Мольба была подкреплена дарами. Разумная речь Авигеи произвела на Давида сильное впечатление. Отказавшись от мщения и приняв предложенные дары, Давид возвратился в пустыню⁹⁵. Что Кармил Навала есть именно одна из гор Иудиных, это ясно видно из Библейского повествования о только что изложенном событии. Так стада Навала пасутся и их стрижка происходить на Кармиле⁹⁶; Давид, посылая к Навалу юношей, говорит им: взойдите на Кармил⁹⁷; Авигея, отправляясь с дарами навстречу Давиду, спускается по извилинам горы⁹⁸. Горами Курмул или. горою Кармил называется тот небольшой горный хребет, который Робинзон⁹⁹ видел с горы Майна в юго-западном от нея направлены. Посетив те места, где некогда скитался Давид с своими людьми, скрываясь от преследований Саула, Робинзон обозревал их с великим интересом. Для того, чтобы живее представить себе Библейские события, связанный с этими местами, Робинзон прочитывал те повествования, в которых изображаются скитания и приключения знаменитейшего из царей ветхозаветного Израиля. При чтении 25 гл. 1 книги Царств, описывающей происшествия, случившиеся на Кармиле, Робинзон, между прочим, поразился правдивостью и верностью Библейского описания. Эту правдивость ставит, в глазах Робинзона, выше всякого сомнения то обстоятельство, что нравы и обычаи, которых касается Библейское описание, существуют в том же почти виде и в настоящее время. По словам Робинзона, во время стрижки овец близь какого-либо города, или деревни, едва ли какой шейх, бродящий с своими людьми в ближайшей пустыне, пропустит столь удобный случай без того, чтобы не напомнить о себе владельцам стад или самолично, или чрез посольство; посольства шейхов в этих случаях и по форме и по существу–не иное что, как эхо Давидова посольства к Навалу.

3. О горе Перацим упоминаег пророк Исайя¹⁰⁰, говоря: восстанет Господь, как на горе Перацим разгневается, как на долине Гаваонской, чтобы сделать дело свое, необычайное дело, и совершить действие свое, чудное свое действие. При этом пророк делает намек на ту чудесную помощь, которую оказал Господь Давиду при поражении Филистимлян в долине Рефаимской, находящейся на юго-западе от Иерусалима. Когда Филистимляне узнали, что Давида помазали на царство над Израилем, то они пришли и расположились в долине Рефаим. И вопросил Давид Господа, говоря: идти ли мне против Филистимлян? Предашь ли их в руки мои? И сказал Господь Давиду: иди, ибо я предам Филистимлян в руки твои. И пошел Давид в Ваал-Перацим и поразил там Филистимлян и сказал: Господь разнес врагов моих предо мною, как разносит вода. Посему и месту тому дано имя Ваал-Перацим¹⁰¹. Из этого повествования видно, что гора Перацим находится недалеко от Иерусалима, близь долины Рефаим, и что название свое она получила вследствие полного поражения при ней Филистимлян. Еврейское слово перец (по слав. Библии: Свыше сечей) значит: рассеяние, поражение.

4. О горе Елеонской нередко упоминается в Священном писании и с нею связано немало событий как из ветхозаветной, так из новозаветной Священной истории. Во время восстания Авессалома Давид, оставивши Иерусалим с тем, чтобы удалиться в пустыню, пошел на гору Елеонскую. Скорбен был этот путь: Давид, с покрытою головою, босой, шел и плакал; шли и плакали все люди, бывшие с ним¹⁰². Вершина горы была, как кажется, для Давида местом священным: здесь он совершал поклонение Богу¹⁰³. Но Соломон, увлекаемый женами-язычницами, поставил на горе языческие капища, учредив таким образом вместо поклонения Богу истинному, которое было совершаемо его отцом, поклонение Хамосу, мерзости Моавитской, и Молоху, мерзости Аммонитской¹⁰⁴. Поставленный Соломоном капища оставались нетронутыми до времен благочестивого Иосии, который, наконец, истребил их¹⁰⁵. Гора Елеонская была одним из любимых мест Господа Иисуса и с нею соединены многие обстоятельства последних дней Его земной жизни. С горы Елеонской Господь Иисус совершил торжественное вшествие в Иерусалим пред своими страданиями¹⁰⁶ и на ней, после своего вшествия, проводил ночи¹⁰⁷; здесь предвозвестил Он ученикам о разрушении Иерусалима и славном пришествии Сына человеческого¹⁰⁸; сюда пришел Он с учениками после тайной вечери¹⁰⁹ и у подошвы горы, в Гефсимании, предначал свои страдания за род человеческий¹¹⁰; отсюда, наконец, Он вознесся на небо¹¹¹, благословляя учеников¹¹². Таким образом последние минуты пребывания на земле Богочеловека проведены были Им на горе Елеонской и последнее видимое благословение Его осенило эту гору.

Гора Елеонская есть самая значительная из гор, лежащих в окрестностях Иерусалима. Она стоит пред лицом Иерусалима к востоку¹¹³, возвышается над этим городом почти на 30 саж. и отделяется от него Кедронскою долиною. Гора Елеонская есть, собственно говоря, горный хребет, имеющий в длину 3¹/₂ версты. Он тянется от юга к северу, облегая Иерусалим с востока. Южная оконечность хребта отстоит не более как на полверсты от восточной стены Иерусалима; расстояние между северным его концом, уклонившимся к западу, и северною стеною города несколько значительнее, а именно 1¹/₄ версты. В книге Деяний¹¹⁴ замечается, что гора Елеон находится близь Иерусалима, в расстоянии субботнего пути. Иосиф Флавий¹¹⁵ определяет это расстояние на 5 стадий. Хребет горы Елеонской состоит из трех отдельных вершин. Значительнейшая из этих вершин – северная; высота ее достигаете 380 саж. над поверхностно Средиземного моря. Она носите название горы мужей Галилейских (карем-ел-Сайяд). Предание говорит, что здесь, по вознесении Господа на небо, апостолам предстали два мужа в белой одежде, и сказали: мужи Галилейские: что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо¹¹⁶. Предание это, однако же, трудно привести в согласие с преданием о вознесении Господа с средней вершины горы. Средняя (джебел-ет-Тур) только на сажень ниже северной вершины. Она, в собственном смысла, есть гора Елеонская и с нее-то именно, как гласит весьма древнее предание, вознесся на небо Господь Иисус. Здесь, в память вознесения Господня, Цари Константин и Елена построили обширный храм, ныне вполне разрушенный, его место, в настоящее время, занимает часовня, в которой, направо от входа, показывают камень с отпечатленной на нем левой человеческою ступнею это, говорят, след, оставленный возносившимся Господом. В этой часовне, кроме мусульман, имеют право совершать богослужение только латиняне; алтари прочих христианских вероисповеданий устроены на церковном дворе возле часовни¹¹⁷. По склонам горы Елеонской находится много таких мест, с которыми предание соединяет дорогие для христиан воспоминания. Так, на самой вершине, стоит православная, на Русском месте, церковь Вознесения, ниже по спуску горы – латинский кармелитский монастырь с особою часовнею Отче наш, так как, по латинским преданиям, здесь преподана была Спасителем эта молитва, хотя по Евангелию событие это следует скорее приурочить к Галилее. Наконец еще ниже, на месте, где Господь плакал над Иерусалимом¹¹⁸, -церковь Св. Марии Магдалины, выстроенная покойным Государем Александром III с Августейшими братьями и сестрою, в память матери своей Императрицы Марии Александровны. Южная вершина называется горою Соблазна (джебел-Батн-ел-Хава) на основании того предположения, что на этой именно вершине были поставлены Соломоном языческие капища.

В древности на горе Елеонской в изобилии росли маслины, или оливковые деревья. Отсюда и название ее – Елеонская, Елеон, т.е. гора маслин, масличная. Кроме маслин ее покрывали также деревья других пород. Несомненно, что, между прочим, и на горе Елеонской возвратившиеся из Вавилонского плена Евреи собирали «ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовые и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных деревьев»¹¹⁹, дабы устроить из них для себя палатки и таким образом отпраздновать праздник кущей сообразно с законом Моисеевым. И в настоящее время на горе Елеонской находятся маслины и другие деревья, но в незначительном количестве. По местам гора Елеонская возделывается, не исключая и средней ее вершины, где возделанные участки земли обыкновенно засеваются ячменем. Впрочем, почва горы не представляет, вообще говоря, удобств для земледелия, так как меловые пласты, из которых состоит гора, нередко выступают на самую ее поверхность.

Все путешественники, посещавшие и описывающие гору Елеонскую, упоминают о тех чудесных видах, которые открываются с средней ее вершины и особенно ныне, со времени постройки высокой колокольни Русской церкви. Виды действительно замечательны по своему разнообразию и силе впечатлений, производимых ими. На запад у подошвы горы расстилается Иерусалим и взор зрителя обнимает город во всем его составе: с массою домов, с храмами различных христианских вероисповеданий, с мусульманскими мечетями. Сравнительная близость расстояния дает возможность различить в массе строений каждое более или менее выдающееся здание, каковы напр. храм гроба Господня, мечеть Омара и др. Но вместе с тем, расстояние настолько значительно, что скрывает от наблюдающего взора ветхость городских зданий, развалины и вообще все, могущее нарушить красоту вида. Картину города разнообразит стоящие, то там, то здесь, между зданиями одинокие пальмы, маслины и кипарисы. Далее на запад за Иерусалимом возвышаются горы, перемежающиеся с долинами. Они препятствуют взору проникать в даль по направленно к Средиземному морю, но восполняют собою красоту картины, представляемой Иерусалимом, придавая ей особую величавость. На дальнем северном горизонте высятся горы Ефремовы. Ближе к зрителю стоит одинокая конусообразная гора Мицпа (неби Самвила) с зданием, построенным на ней в память пророка Самуила. На пространстве между Мицпою и северною подошвою горы Елеонской наблюдатель видит нисколько городов и селений, раскинувшихся по холмам. Виды, открывающиеся с восточной стороны Елеонской, замечательны, по преимуществу, своими резко бросающимися в глаза особенностями; они производят поражающее, неизгладимое впечатление. Направо от зрителя, стоящего на горе и обратившегося лицом к востоку, расстилается Мертвое море в своей глубокой котловине, отделяясь от места наблюдения пустынными возвышенностями и столь же пустынными узкими долинами. Взору доступна значительная поверхность моря в его протяжении от севера к югу и лежащие по ту сторону его Моавские и Аммонитские горы и устье Зерка Ма'ын, находящегося в прямом расстоянии на 35 верст. Оторвавшись от этих величественных, но в то же время поражающих своею мертвенностью картин, и обратившись несколько налево, наблюдатель получает возможность смягчить и ослабить только что произведенное на него суровое и тяжелое впечатление. Взоры его упадают на узкую серебристую полосу Иордана, текущего с севера и впадающего в Мертвое море; полосу реки можно проследить глазом в его течении против Иерихона. Иордан протекает в берегах, покрытых растительностью; к его водам склоняются то деревья, то кустарники, что представляет отрадную картину. Но за Иорданом опять горные скалистые вершины, сливающиеся с восточным горизонтом. На юг та Елеонской горы пред зрителем высятся горы Иудины, то одинокие, то в форме небольших горных хребтов. Здесь обращает на себя особенное внимание усеченная вершина горы Франков (джебел-Фурейдис, древний Иродион), некогда дворец и место погребения царя Ирода. Далее, переходя от одной возвышенности к другой, взор останавливается, наконец, на горах, окружающих Хеврон.

5. В черте Иерусалима из гор Иудиных находятся следующие горы: Сион, Мориа, Акра и Безефа. Описание этих гор удобнее сделать при описании самого Иерусалима.

Из гор, отличаемых христианским преданием в ряду прочих гор Иудиных, наиболее замечательна так называемая Сорокадневная (джебел-Каранталь). Она замечательна и по важности обстоятельств, соединяемых с нею преданием, и по своим естественным особенностям. По преданно, на этой именно горе Спаситель наш провел сорок дней в посте пред вступлением на поприще искупительного служения роду человеческому (оттуда и ее название Сорокадневная) и на этой же горе подвергся искушению от диавола¹²⁰. Гора сорокадневного поста, есть самая высокая из тех диких и пустынных скал, которые составляют один из северных отрогов гор Иудиных и идут на северо-восток от Иерусалима. Это – очень высокая скала, почти отвесно спускающаяся в долину. Она состоит, по большей части, из белого известкового камня, лишена не только всякой растительности, но и почвы, на которой могло бы произрастать что-либо, и потому ее вид производить грустное, тяжелое впечатление. Всход на нее крайне затруднителен и опасен. На ее вершину ведет узкая и крутая тропинка, заваленная притом камнями. В некоторых местах по ней можно взбираться лишь с помощью рук и ног, так как она извивается над глубокою пропастью. На Сорокадневной горе, по восточной ее стороне, находится множество пещер. В числе их особенное внимание обращает на себя пещера, которую путник, всходящий на вершину горы, встречает на средине своего пути. Пещера эта образует собой почти правильный четырехугольник; вход в нее со стороны пропасти огражден искусственною стеною. К одной из сторон пещеры устроен алтарь; по стенам заметны остатки живописных священных изображений. Очевидно, что в прежнее время здесь находилась церковь, которая ныне восстановлена. В этой-то пещере, как рассказывают, и проводил Спаситель время сорокадневного поста. На вершине горы, на том месте, с которого, будто бы, диавол показывал Господу все царства земные, видны развалины часовни. В пещерах горы в прежнее время жили в значительном числе пустынники, а в настоящее время живут на ней несколько православных монахов и 3–4 абиссинских христианина, которые особенно любят удаляться на нее великим постом, чтобы провести некоторое время в молитве там, где некогда постился Христос Спаситель. О пустынности и безлюдности Сорокадневной горы – достаточно говорит уже то обстоятельство, что по ней даже днем свободно ходят шакалы, которые в других местах обыкновенно только по ночам оставляют свои убежища. Вообще Сорокадневная гора соединяет в себе все те особенности, который характеризуют собою восточные склоны гор Иудиных. У подошвы ее, на северо-запад от древнего Иерихона, в получасовом от него расстоянии, течет горный поток (айн-Султан). По преданию, это – тот поток, вредные свойства которого чудесным образом были уничтожены пророком Елисеем¹²¹.

--

Подобно западной и восточная часть Святой Земли, лежащая по ту сторону Иордана, есть страна по преимуществу гористая. Ее север занят южными отрогами Антиливана, заканчивающимися холмом ел-Фарас. Равнина, начинающаяся у подошвы этого холма, также не свободная от гор, простирается на юг лишь до потока Иармука (шериат-ел-Менадыре), впадающего в Иордан вскоре после выхода этого последнего из Геннисаретского озера. За Иармуком снова уже начинаются горы и идут с севера на юг почти не прерываясь до потока Арнона (вади ел-Моджиб), составляющая приток Мертвого моря с его восточной стороны и служившая древним пределом владений Израиля, поселившаяся на восток от Иордана. Но и за Арноном местность не изменяет своего гористого характера; на юг от Арнона и на восток от Мертвого моря тянутся горы земли Моавитской, находившиеся, по временам, во владении сынов Израилевых, и перейдя пределы древняго Моава, сменяются горами Сеир, или Едомскими, доходящими до северной оконечности Эланитского залива Чермного моря. Из гор восточной части Святой Земли заслуживают внимания прежде всего горы Галаадская или Галаад, и затем горы Аварим, как по библейским событиям, связанным с ними, так и по частому упоминанию их, особенно же Галаада, в ветхозаветных писаниях.

Историческое происхождение названия Галаад обстоятельно описано в книге Бытия¹²². Бытописатель повествует, что Иаков, вышедший с своим семейством и имуществом из Месопотамии, без ведома тестя своего Лавана, перешел реку (Евфрат), направился к горе Галаад и раскинул на ней шатер свой. Отправившийся за ним в погоню и настигший его Лаван остановился на той же горе. После взаимных упреков, тесть и зять положили заключить между собою союз. Иаков сказал родственникам своим: наберите камней. Они взяли камни и сделали холм; и ели там на холме. И назвал его Лаван: Иегар -Сагадуфа (по славянской Библии: холм свидетельства). И сказал Лаван: сегодня этот холм (по-еврейски гал) между мною и тобою свидетель (по-еврейски ед), посему и наречено ему имя Галаад. Таким образом название Галаад, отождествляемое с выражением Гал – ед, значит холм свидетельства, или холм свидетель, как это и читается в славянской Библии¹²³. Название Галаад, данное первоначально искусственно сооруженному холму и горе, на которой холм был сооружен, впоследствии получило более обширное приложение. Во времена Моисея и последующие им стали обозначать все горы, лежащие между потоками Иармуком и Арноном, а также и страну, занимаемую этими горами¹²⁴. Поскольку же гористый Галаад был, по своим естественным особенностям, выдающеюся областью в стране, занятой Израилем на восток от Иордана, то вся эта страна обозначалась иногда словом Галаад. Так в 4 кн. Царст.¹²⁵ мы читаем: В те дни начал Господь отрезать части от Израильтян на восток от Иордана, всю землю Галаад, колено Гадово, Рувимово, Манассиино, начиная от Арофа, который при Арноне, и Галаад и Васан. Таким образом здесь выражение «земля Галаад» обнимает собою и равнину при Арионе с ее городами, и горы Галаад, или землю Галаадскую в собственном смысле, и равнину Васанскую¹²⁶. Землею Галаад названа также вся восточная часть Святой Земли и во Второзаконии¹²⁷, где говорится, что Моисей с вершины горы Нево увидел всю землю Галаад до самого Дана. Горы древнего Галаада разделяются на две половины северную и южную потоком ез-Зерка, или библейским Иавоком¹²⁸. Отсюда в ветхозаветных писаниях встречается упоминание о половине горы Галаада, или просто о половине Галаада¹²⁹.

Северною границею гор Галаадских служит долина Иармука. Между Иармуком и Иавоком Галаадские горы представляют плоскую, умеренной высоты, возвышенность, глубоко перерезанную многочисленными потоками, которые в крутых, почти отвесных, берегах текут с востока на запад, по направленно к Иордану. За Иавоком горы Галаада состоят сначала из невысоких холмов, постоянно сменяющихся узкими более или менее глубокими долинами. Холмы, постепенно повышаясь, переходят в величественные горы, возвышающееся до 550 сажен над поверхностно моря; но затем вершины Галаада снова начинают понижаться и наконец сменяются равниною Есевонскою, которая составляете их южную границу. На западе Галаадские горы спускаются в долину реки Иордана, крутыми скалистыми террасами, на востоке же, наоборот, покато сливаются с плоскою возвышенностью, тянущеюся до Евфрата и переходящую на юг в Аравийскую пустыню.

В древнее время горы Галаадские принадлежали к числу плодоноснейших местностей Святой Земли. Пророк Иеремия¹³⁰, возвещая своим несчастным соплеменникам наступление в будущем лучших времен, как на одно из благ этого счастливого будущего, указывает на то, что душа Израиля, освобожденного из плена, снова будете насыщаться в Галааде. И в настоящее время путешественники причисляют гористый Галаад к самым благословенным уголкам земного шара. Прежде всего горы

Галаада изобилуют древесной растительностью. Как в северной, так и в южной части гор, особенно же на западных их склонах, во множестве произрастают плодовые деревья: миндальные, оливковые, фиговые, фисташковые; плоды, превосходного качества, приносятся в изобилии. Виноградные лозы встречаются также в большом количестве. Обилие винограда дает возможность жителям некоторых селений Галаадских гор выделывать из него различные продукты как для своего употребления, так и для продажи. Так во времена Зеетцена, жители ес-Салта (древнего Рамооа в Галааде) приготовляли из виноградных ягод вино, водку и изюм; последний они вывозили в Иерусалим. Предметом торговли для них служили также и свежие виноградные грозды, по словам Зеетцена¹³¹, по большей части белые, длинные и превосходного вкуса. В ес-Сулфе Зеетцен видел также не мало оливковых, фиговых и шелковичных деревьев. Но кроме плодовых, горы Галаада изобилуют деревьями самых разнообразных пород. Здесь первое место занимают дубы: в северной части Галаадских гор встречаются довольно обширные дубовые леса; затем следуют сосны, кедры, лавры, дикие фисташки и другие неизвестные у нас породы. Вообще древесная растительность гор Галаадских сопровождает путешественника с незначительными перерывами, начиная от Мукеса, древней Гадары, расположенного недалеко от Иармука на левом его берегу и кончая южными окрестностями ес-Салта. Путешественник то проходит небольшими рощами, состоящими из самых разнообразных деревьев, то пользуется тенью дубового леса, поднимаясь по трудной горной тропинке, то видит группы сосен, растущих на высоких горных отрогах. О некоторых произведениях лесистого Галаада упоминается у пророка Иеремии¹³². Это, между прочим, бальзам, или целебная, вытекавшая из деревьев, смола (по славянской Библии: ритина). Древесная растительность скудна лишь на северной оконечности гор Галаадских; затем ее вовсе нет на южной их оконечности и на восточных склонах.

Леса, рощи, отдельные купы деревьев, сады придают много красоты горам Галаадским. Но что особенно их украшает, так это луговые пространства, покрывающие горные склоны и узкие долины. Луга гористого Галаада зеленеют даже во время летнего зноя, потому что многочисленные горные потоки, никогда не высыхающие, в избытке напояют почву. Луговая трава высока и мягка, пестреет множеством цветов. Высокий тростник и вечнозеленые цветущие олеандры, обрамляющие берега потоков, разнообразят картину лугов. Луга Галаадских гор еще в глубокой древности служили превосходными пастбищами для скота и доставляли обильный корм многочисленным стадам. На пути из Месопотамии к родным местам Иаков проходил и по горам Галаадским. Здесь патриарх подвигался вперед очень медленно¹³³; тем не менее он не терпел нужды в корме для скота; очевидно, что его стада коз, овец, верблюдов, коров и ослов¹³⁴ могли по пути через Галаад легко находить потребные для них пастбища. Затем луга гор Галаадских привлекли к себе внимание колен Рувима и Гада и половины колена Манассии. Израильтяне этих колен увидели, что Галаад с своими лугами есть земля наиболее пригодная для их многочисленных стад¹³⁵, и потому они решились поселиться здесь, предоставив западную часть обетованной страны прочим коленам. И они не обманулись: впоследствии они всегда имели возможность содержать большие стада и, не обременяясь, быстро увеличивать их присоединением новых громадных стад, отнятых у неприятеля¹³⁶. Скотоводство и в настоящее время процветает в горах Галаадских. Арабы, живущие в южной части гор, имеют, по словам Буркгарда, большие стада коров, овец и коз. Зеетцен¹³⁷ на своем пути часто встречал на пастбищах крупный и мелкий скот в большом количестве. Черные козы гор Галаадских, отличающиеся длинным шелковистым руном и упоминаемые современными путешественниками, были известны еще составителю Песни Песней¹³⁸ и обращали на себя его внимание: стада их, спускавшиеся с гор в живописном беспорядке, между прочим подали ему повод к прекрасному сравнение: О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! воскликнул он, созерцая красоту изображаемой им невесты; волоса твои, как стадо коз, сходящих с горы Галаадской.

Плодородная почва гор Галаадских представляет всевозможный удобства для земледелия; даже не особенно тщательный труд земледельца она вознаграждает обильною жатвою. По местам жители гор занимаются возделыванием благодатной почвы: сеют пшеницу и другие хлебные растения; но вообще земледелие в горах Галаада не процветает: поля по большей части возделываются небрежно¹³⁹.

В долинах гор Галаадских жители испытывают тропический зной; на вершинах гор бывает довольно холодно; некоторые из них иногда покрываются снегом. Но зной долин умеряется дождями, тенью дерев, обилием источников, и холодное время скоро проходит: снег, выпадающий на вершинах гор, лежит на них не более двух недель¹⁴⁰. Вообще климат гор Галаадских самый благорастворенный и чрезвычайно приятный. Чистый горный воздух действует освежающим и укрепляющим образом на всех пользующихся им.

Галаадские горы состоят из известкового камня. В них, как и в горах на запад от Иордана, находится множество пещер. Обитатели Галаада делают из этих пещер очень практическое употребление: они устраивают в них жилища. Если пещера обширна, то ее приспособление к жилищу ограничивается главным образом устройством наружной двери; если же она представляет мало простора и в то же время оказывается почему-либо неудобным ее расширить, то против входа в нее к горе прикладывается из глины наружное помещение, так что пещера превращается в заднюю часть жилищ. Некоторые из этих обитаемых пещер очень обширны: служа помещением для семейств своего владельца, они нередко вмещают и скот, ему принадлежащий. Обычай устраивать жилища в горных пещерах особенно распространен в северной части гор Галаадских. Здесь Зеетцен¹⁴¹ встречал целые селения, в которых не было ни одной постройки, стоящей на открытом месте. Это отчасти понятно: устроенное в пещере жилище в холодное время теплее, в знойное прохладнее, нежели открытое со всех сторон жилище; притом же устройство его требует менее работ и труда, нежели устройство на открытом месте самой неприхотливой хижины. Пещеры гор Галаадских в давние времена служили также местом погребения умерших. Каменные гробницы, вмещавшие некогда смертные останки, и доселе встречаются то в самых пещерах, то вне их. Нынешние обитатели гор иногда дают этим гробницам назначение, совершенно отличное от первоначального. Зеетцен, например, видел древние гробницы, обращенные в корыта для водопоя.

Особенно выдающимися из массы гор Галаадских пунктами следует признать горную цепь Аджлун в северной половине Галаада и Джилад в южной. Путешественник, идущий с северо-востока чрез Васанскую равнину по направленно к Галааду, постоянно видит пред собою на горизонте высокие горы: это джебел-Аджлун. Горы Аджлун составляют восточную окраину Галаадских гор, между потоками Иармуком и Иавоком, протянувшуюся наподобие исполинского вала с северо-запада на юго-восток, и служат естественною защитою страны, лежащей в западном от них направлении. Восточные их склоны, в противоположность общему характеру Галаадских гор, имеют крайне печальный вид: они пустынны, почти совершенно безжизненны, что особенно резко бросается в глаза по сравнению с плодородными, богатыми растительностью склонами западными. Горы Аджлун – высочайшие из Галаадских гор: некоторые их части, как например джебел-Хакарт, возвышаются почти на 500 сажен над поверхностью моря. Их вершины покрываются по временам снегом; довольно глубокий снег Зеетцен видел на них в марте месяце. С гребня гор Аджлун взору открываются отдаленнейшие местности. Так на восток от них наблюдатель видит далекие Хоранские горы, лежащие за Васанской равниной; на север Ливан и Антиливан; на запад горы Ефремовы и, между прочим, Фавор. Вероятно, на одной из гор Аджлуна был заключен союз между Иаковом и Лаваном и впервые было произнесено выражение: Галаад. Горы Джилад (древнее, доселе сохранившееся название) служат средоточием всех лежащих на восток от Иордана гор и также отличаются значительною высотою. Самая высокая (514 саж.) из них называется Оша. Этим названием гора обязана тому обстоятельству, что Арабы считают находящуюся на ней гробницу, гробницею пророка Осии. Гробница эта имеет очень обширные размеры, помещается в нарочно устроенном для нее здании и привлекает к себе немало поклонников, преимущественно магометан. Впрочем, Арабы посещают гробницу главным образом с торговыми целями. Так Арабы из ел-Белки (нынешнее название страны, лежащей между потоками Иавоком и Арноном) привозят сюда поташ, приготовляемый ими из известных трав и продают его купцам, занимающимся выделкой мыла. С вершины горы открывается привлекательный вид на долину реки Иордана:

Когда Израиль, после сорокалетнего странствования в пустыне, приближался к земле Обетованной, Галаадские горы принадлежали, в южной своей части, Сигону, царю амморейскому, в северной Огу, царю васанскому. Под предводительством Моисея, Израиль быстро сокрушил силу этих царей и завоевал принадлежавшие им земли¹⁴². Тогда сыны Гадовы и сыны Рувимовы обратились к Моисею с просьбою о том, чтобы он отдал им в удел завоеванный царства и в том числе горы Галаадские. Их просьба и ответ на нее Моисея подробно изложены в книге Чисел¹⁴³. И пришли сыны Гадовы и сыны Рувимовы и сказали Моисею: если мы нашли благоволение в глазах твоих, отдай землю сию рабам твоим во владение; не переводи нас за Иордан. И сказал Моисей сынам Гадовым и сынам Рувимовым: братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь? Для чего вы отвращаете сердце сынов Израилевых от перехода в землю, которую дает им Господь? И подошли они к нему и сказали: мы построим здесь овчие дворы для стад наших города для детей наших. Сами же мы первые вооружимся и пойдем пред сынами Изрраилевыми, доколе не приведем их в места их. И сказал им Моисей, если вы это сделаете, будет земля сия у вас во владение пред Господом. И отдал Моисей половину горы Галаада (южную) колену Рувимову и Гадову; а остаток Галаада (северную половину) половине колена Манассина¹⁴⁴. И колена эти владели горами Галаадскими до времен Факея, царя Израильского. Но во дни Факея пришел Феглафелассар, царь ассирийский, и взял... Галаад... и переселил их (его обитателей) в Ассирию¹⁴⁵.

Горы Галаадские – благословенная местность, о их красоте и естественных богатствах единодушно свидетельствуют все путешественники. И тем не менее Галаадсккие горы в их настоящем положении носят печать одичания и великого запустения. Правда, плодородная почва их склонов возделывается, но только по местам и небрежно; в большинстве же случаев она, покрытая диким непроходимым кустарником, остается без употребления. Правда, на их вершинах встречается много миндальных, оливковых и других плодовых деревьев, но нередко группы этих деревьев – скудные остатки прежних обширных и тщательно содержавшихся насаждений. Правда, проложенные по ним пути не безлюдны, но люди, проходящие по этим путям – часто хищники, готовые умертвить и ограбить всякого незнакомого им и безоружного путника. Правда, наконец, что в Галаадских горах немало селений, но некоторый из этих селений состоят исключительно из пещерных жилищ. Пещерные жилища в наше время в горах Галаадских там, где должны бы были процветать богатые города! И они действительно процветали здесь когда-то.

Всюду в Галаадских горах находятся развалины больших городов и в этих развалинах остатки роскошных сооружений, обломки мраморных колонн, гробниц, украшенных изваяниями. Эти-то древние развалины, наряду с современными пещерными жилищами, и говорить красноречивее всего о том, как велико в наши дни запустение благословеннейшего уголка благословенной когда-то Богом страны.

Для того, чтобы надлежащим образом понять некоторый выражения, употребляемые Библиею при упоминании о горах Аварим вообще, или об отдельных их пунктах, и с возможною ясностью представить себе внешний вид этих гор, необходимо предварительно ознакомиться с историческими судьбами страны древних Моавитян и ее внешним видом. Необходимо это, с одной стороны, потому, что горы Аварим в значительной своей части всегда принадлежали Моавитянам, а по временам и в полном своем составе находились в их владении, что естественно отразилось и на названиях местностей, так или иначе связанных с горами Аварим; а с другой – потому, что горы Аварим не возвышаются хребтом над равнинами, а раскидываются на значительное пространство плоскогорьем, границы которого, в большинстве случаев, совпадают с границами древней Моавитской земли, так что, ознакомившись с внешним видом этой земли, мы вместе с этим получаем и приблизительное понятие о внешнем виде гор Аварим.

Земля древних Моавитян первоначально простиралась, по направлению с юга на север, от вади ел-Хаса или ел-Курахи, впадающего в южную оконечность Мертвого моря, приблизительно до вади Хесбан, южного Галаада и даже несколько далее на север и, таким образом, захватывала все восточное побережье Мертвого моря и часть левого берега реки Иордана в южной его части. Пред появлением Израиля в странах на восток от Мертвого моря и Иордана, владения Моавитские на севере сократились. Сигон, царь Амморейский, воевал с царем Моавитским и взял в руки свои всю землю его до Арнона¹⁴⁶, так что Арнон сделался северным пределом Моава. Но воспоминание о том, что земли на север от Арнона, между этим потоком и долиною Есевонскою и выше по Иордану, составляли собственность Моавитян, было очень живо еще при Моисее, так что при нем эти земли сохранили еще за собою название Моавитских, хотя и принадлежали в действительности Аммореям. Поэтому-то в библейском повествовали о действиях Израильтян и Моисея по переходе их чрез Арнон в страну Сигона Амморейского долина Иордана по левому его берегу, против Иерихона, называется полями или долинами Моавитскими; о горах, здесь находящихся, говорится как о горах земли Моавитской¹⁴⁷. По разделению между сынами Израилевыми завоеванных ими царств Ога Васанского и Сигона Амморейского горы и равнины, лежащие между потоком Арноном и долиною Есевонскою, достались в удел колену Рувимову. Но прежние обладатели этих гор и равнин, Моавитяне, никогда не забывали о том, что в былое время северная граница их владений проходила значительно выше Арнона. Вследствие этого они при каждом удобном случае переходили за Арнон с целью, конечно, завладеть местностями, когда-то им принадлежавшими. Так мы видим Моавитян за Арноном во времена Судей¹⁴⁸ при Иоасе, царе Израильском¹⁴⁹. По разрушении царства Израильского Моавитяне сделались постоянными обладателями земель на север от Арнона. Отсюда-то об этих землях, бывших прежде достоянием, между про- чим, Рувимлян, говорится уже как о Моавитских в пророчествах Исайи и Иеремии о Моаве¹⁵⁰.

Страна древних Моавитян – страна гористая. Подобно Галааду, она представляет собою высокое плоскогорье, на востоке, начиная от потока ел-Хаса и до Арнона, отделяющееся от северной части Аравийской пустыни рядом холмов, на западе спускающееся иногда почти отвесными скалистыми обрывами к Мертвому морю и Иорданской долине. Высота этих скалистых обрывов достигает почти 500 саж. над поверхностью Мертвого моря. Плоскогорье это, так же, как и плоскогорье Галаадское, во всю свою ширину перерезывается несколькими потоками, текущими с востока на запад в Мертвое море. Русла потоков извиваются в очень глубоких узких долинах, напоминающих ущелья, и стеснены высокими скалами, возвышающимися по обеим их сторонам, наподобие исполинских стен. Над Моавитским плоскогорьем (в обширном смысле) там и сям поднимаются вершины отдельных гор, окруженных небольшими долинами. Ширина плоскогорья неодинакова; северная его часть, лежащая при северной оконечности Мертвого моря и низовьях Иордана, очень узка по сравнению с остальными: в нее с востока глубоко врезывается равнина Есевонская, сливающаяся с восточною пустынею. Это-то плоскогорье, с его холмами па востоке и крутыми спусками на западе, с его скалами над потоками и отдельными горными вершинами, в древние библейские времена носило общее название Аварим. По крайней мере, название Аварим усвоено в книгах Моисеевых как юго-восточным и восточным, так и западным (точнее северо-западным) частям нашего плоскогорья, и даже отдельным его пунктам, имевшим свои собственный названия.

Возвышенности Аварим, поскольку они известны из описаний путешественников, дики и пустынны. Особенно это следует заметить о северной их части, вошедшей в состав Святой Земли и потому исключительно подлежащей нашему рассмотрению. Путешественник, переправившийся на левый берег Иордана, недалеко от впадения этой реки в Мертвое море, и направивший свой путь к югу, вдоль восточного берега моря, встречает, при северной оконечности последнего, неприветливые, по большей части лишенные растительности, а иногда и почвы, скалистые горы¹⁵¹, путешествие по которым крайне неудобно и изнурительно. Подвигаясь вперед по этой горной местности, путник почти постоянно должен то спускаться по крутизнам в узкие долины потоков и в многочисленные ущелья, то подниматься из этих долин и ущелий на высокие скалы по горным, едва заметным тропинкам, которые легко потерять; а между тем с потерею их нередко соединяется потеря возможности продолжать путь. Потерявши тропинку и блуждая по диким и незнакомым местам, путник нередко встречает совершенно отвесные скалы, и для того, чтобы получить возможность подвигаться далее, он неминуемо должен возвратиться назад и отыскивать затерянную тропинку; о путешествии на лошади по некоторым из этих горных тропинок не может быть и речи¹⁵². Впрочем, крайне утомительные для путешествия скалы гор Аварим имеют для путников еще и то неудобство, по сравнению с открытыми отовсюду равнинами: в глубоких и извилистых ущельях скал легко укрыться от зоркого глаза хищникам-бедуинам, готовым ограбить и умертвить всякого, кто не в состоянии защититься¹⁵³. Как кажется, и в древности скалы Аваримские служили убежищем от неприятеля. Потому-то пророк Иеремия¹⁵⁴, предвозвещая великие бедствия со стороны врагов Моаву, владевшему во времена пророка всеми Аваримскими возвышенностями, говорит: оставьте города, и живите на скалах, жители Моава, и будьте как голуби, Которые делают гнезда во входе в пещеру. Особенною дикостью и неприступностью отличаются скалы, поднимающаяся по обеим сторонам небольшого потока Зерка-Маын, впадающего в Мертвое море севернее Арнона¹⁵⁵. Дикостью и малодоступностью отличаются также и некоторые из отдельно стоящих гор Аваримских. Такова, напр., продолговатая по форме гора Аттарус, которая возвышается на левом берегу Зерка-Маын и на которой, между многочисленными развалинами, указывают развалины древнего Атарофа, или Атароф-Шофана¹⁵⁶; гора эта доступна лишь с одной стороны, с трех остальных сторон взобраться на нее нет возможности – так она скалиста и крута¹⁵⁷.

По своему геологическому строению скалы западной полосы гор Аваримских очень разнообразны. Так, например, между скалами, возвышающимися над долиною потока Зерка-Маын с левой южной ее стороны, встречаются то известковые, то базальтовые скалы; на правом северном берегу потока некоторые из скал в верхних своих частях состоят из базальта, в нижних из известняка, некоторые же из мягкого песчаника красного и серого цветов¹⁵⁸. В западных скалах Аваримских гор замечаются ясные следы действия подземного огня. В некоторых долинах у подошвы скал почва состоит из ноздреватой легкой лавы серого, красного и черного цветов; из некоторых скал вытекают горячие источники. Во время своего путешеств1я по западной части Аваримских гор, Зеетцен¹⁵⁹ посетил, между прочим, горячие источники долины Зерка-Маын. По словам путешественника, источники с шумом вытекают из скал и чрез несколько шагов вливаются в поток Зерка; они очень горячи, так что держать в них руку можно не более двух секунд; пары, поднимающееся из источников, имеют сернистый запах; в теплую пору года, во время затишья, пары эти наполняют собою всю долину Зерка-Маын.

Растительность западной окраины гор Аваримских в северной их части очень скудна и, главным образом, держится при подошвах скал близь потоков и вообще на влажных местах. Здесь, между прочим, растут олеандры, тростник обыкновенный, ситник, – особый вид тростника, очень высокое мягкое растение, без коленцев, из которого приготовляют подстилки; затем кустарники разных пород и, в небольшом количестве, дикие и одичавшие фиги и финиковые пальмы, не приносящие плодов¹⁶⁰. В диких скалистых горах, возвышающихся над долиною Зерка-Маын, водятся так называемые каменные бараны и громадных размеров хищные птицы, могущие схватывать и уносить ягнят и козлят; на скалах близь Арнона встречаются, кроме каменных баранов, пантеры, волки, пены, газели, дикобразы и горные мыши¹⁶¹. Последние издревле были обитателями тех скал, в которых встречаются и в настоящее время, и о них и их жилищах в скалах упоминает Соломон¹⁶² в своих притчах, приводя примеры мудрости из мира неразумных существ. Горные мыши (в славянской Библии хирогрилли) народ слабый, говорит приточник-царь; но ставит домы свои на скале.

Впрочем, при всей дикости и пустынности северной части гор Аваримских, здесь встречаются места очень нескудно наделенные природой и представляющие приятную противоположность с общим безотрадным характером окружающих их возвышенностей. Так на правом берегу Арнона Зеетцен встретил небольшую плодородную равнину, длиною и шириною от получаса до часа пути, лежащую в горах, расположенных амфитеатром, с возделанными полями, на которых арабы сеют пшеницу, ячмень и другие полезные злаки; затем он иногда проходил по луговым пространствам, служившим пастбищами для овец, коз, крупного рогатого скота и верблюдов; наконец при впадении Арнона в Мертвое море он открыл такой благословенный уголок, который невольно навел его на светлые мечты о прелестях уединенной жизни, которую можно было бы здесь устроить. Вот что говорить Зеетцен¹⁶³ в своих путевых записках об этом благословенном уголке: мы увидели цель нашего путешествия – устья Арнона – не в дальнем от нас расстоянии. На них указывал небольшой серповидный полуостров, который прямо против устьев вдавался в море и которого мы достигли немного спустя после захождения солнца. Устья образуют живописные естественные ворота, который имеют около 60 футов ширины и по обеим сторонам которых возвышаются исполинские отвесные скалы, состоящие из песчаника; в пространство между скалами никогда не проникают лучи солнца. У подошвы северной скалы находится естественная пещера, обрамленная кустарником. Небольшой полуостров представляет низменную равнину, которая называется ел-Хошхера; без сомнения он образован протекающим чрез него потоком. Полуостров имеет величину значительного сада и весь покрыт кустарником. Какое прелестное место для уединенной жизни! С одной стороны, прекрасная зеркальная поверхность Мертвого моря, почти никогда не возмущаемого бурным ветром; в нем с необыкновенною отчетливостью отражаются все оттенки небесного свода; его волны, ударяясь о берега, производят тихий шум; с другой стороны дикие скалы, который разобщают этот уединенный уголок со всем остальным обитаемым миром и в известной степени могли бы служить для него защитою от враждебных нападений; скалы населены лишь каменными баранами, дикобразами и другими животными, охота за которыми могла бы занять отшельника в часы досуга; проникнув же немного в глубь страны, он мог бы встретить газелей и зайцев. Правда, в море вовсе нет рыбы, так же, как и другого какого-либо живого существа; но в этом отношении его потребность была бы вполне удовлетворена небольшим потоком, в превосходной прозрачной воде которого я видел множество резвящейся рыбы. Полуостров плодороден и его не трудно бы было обводнить, после чего на нем могли бы произрастать прекрасный финиковые пальмы, бананы, лимоны, сахарный тростник, пшеница и всякого рода овощи. В настоящее время на нем растут ивы, тамариски и некоторые другие виды кустарников. В зимнее время отшельник, здесь поселившийся, наслаждался бы постоянною весною, а во время летнего зноя пользовался бы самой приятною прохладою в несколько распространенной пещере у потока, который очень легко бы было провести в нее и в котором можно бы было брать холодные ванны. Здесь нет также недостатка в перелетных птицах, и их ловля могла бы доставлять ему удовольствие. Превосходную пшеницу он получал бы из ел-Лисана (полуостров на Мертвом море, к югу от устьев Арнона), тучных овец и коз – с соседних горных пастбищ, и на месте нашелся бы корм для двух коров. Море дало бы ему возможность совершать приятнейшие прогулки водою, причем он мог бы посещать то горячие источники, находящееся неподалеку, то ес-Сафи и ел-Фошха (местности близ южной оконечности Мертвого моря) и здесь охотиться за кабанами.

В первый раз, по порядку событий, горы Аварим названы в кн. Числ¹⁶⁴. Пройдя мимо земли Едома путем от Чермного моря¹⁶⁵, или путем равнины¹⁶⁶, сыны Израилевы приблизились к пределам Моава. Во избежание вражды с моавитянами, которая была воспрещена Израилю¹⁶⁷, Израиль не вступил в пределы Моава, но расположился близ юго-восточной его границы, в пустыне, при горах Аварим, или в Ийе-Аварим, как говорится в библейском повествовании. Ийе-Аварим буквально значит развалины Аварим. Вероятно, название это усвоено скалистым холмам Аваримским, у которых расположился стань Израильский, вследствие их сходства с развалинами каких-либо зданий. Отправившись от Ийе-Аварима, или Ийма, и перейдя на северный берег Арнона¹⁶⁸, Израильтяне направили свой путь на северо-запад и снова остановились у гор Аваримских, именно на восточной окраине северной их оконечности. Здесь был предпоследний стан сынов Израилевых пред переходом их на правый берег Иордана. На левом берегу реки они остановились в последний раз на равнинах Моавитских против Иерихона при западных склонах Аварима. Наконец, последнее упоминание о горах Аваримских мы находим в повествовании о событиях, предшествовавших смерти Моисея¹⁶⁹.

Северной половине гор Аваримских, принадлежавшей прежде Моаву, затем Аммореям и наконец вошедшей в состав Святой Земли, Библия, кроме общего названия Аварим, усвояет другое особенное: Фазга. То, что это последнее название обозначает всю северную часть гор Аваримских, а не какой-либо отдельный их пункт, видно из снесения разных мест священного писания¹⁷⁰; в трех последних из указанных мест именем Фазга обозначены те именно горные местности на север от Арнона, которые в трех первых названы горою или горами Аварим. То же самое и еще с большею ясностью открывается из книг Второзакония¹⁷¹ и Иисуса Навина¹⁷², где западные склоны гор Аваримских при северо-восточной окраине Мертвого моря, вошедшие в удел колена Рувимова, названы Фазгою.

Кроме общего указания на горы Аварим и их северную часть Фазгу, в Священных ветхозаветных книгах встречаются указания и на отдельные пункты этих гор. Именно в них названы: 1. высоты Бааловы, место стражей и гора Фегор при изложены истории Валаама¹⁷³; 2. гора Нево и 3. гора Емек. Все эти отдельные горные пункты входят в состав Фазги, или северной части Аваримского плоскогорья.

1. Когда сыны Израилевы, остановившись на равнинах Моава, при Иордане, против Иерихона, поразили Сигона Амморейского и Ога Васанского и овладели землями их, то Моавитяне устрашились силы и многочисленности победоносного Израиля, расположившегося на их границах. Чтобы ослабить грозных Израильтян и затем поразить их и таким образом освободиться от опасного соседства, Валак, царь Моавитян, решился обратиться за помощью к волхвованию. Условившись с Мадганитянами, он отправил старейшин Моавитских и Мадиамских к знаменитому волхву, Валааму, жившему в Пефоре на Евфрате, с подарками и просьбою, чтобы Валаам пришел и проклял страшных пришельцев, вышедших из Египта¹⁷⁴. Валаам сначала отказывался исполнить просьбу, не угодную Богу; но потом, прельщенный обещанием больших даров и почестей, согласился отправиться с послами Валака, получив пред отправлением в путь внушение свыше делать то, что повелит ему Бог. Валак встретил Валаама на границе земли Моавитской при Арноне и местом произнесения проклятия назначил на первый раз высоты, посвященные Ваалу¹⁷⁵, божеству Моавитян, которое, под различными наименованиями, было особенно почитаемо ими¹⁷⁶. Впрочем Валак избрал высоты Бааловы местом проклятия Израильтян не потому, что они имели в его глазах священный характер, но и по иным побуждениям. Валак полагал, что проклятие Израиля будет особенно действительно в том случае, если Валаам будет видеть хотя часть проклинаемого народа и если произнесенное им проклятие падет, так сказать, с высоты на головы страшных для Моавитян врагов. Но те скалы и холмы, вершины которых были посвящены Ваалу, имели очень значительную высоту: с них можно было обозреть по крайней мере четвертую часть многочисленного Израильского народа, раскинувшего свой стан на равнинах у подошвы гор Аваримских. Потому-то Валак и возвел Валаама на высоты Вааловы. Но если Валак ожидал услышать из уст волхва проклятие и, быть может, тотчас же увидеть его губительное действие на Израиля, то он крайне ошибся: уста Валаама, во исполнение воли божественной, не произнесли зла, и не проклятие, а благословение с высот Вааловых снизошло на главу Израиля¹⁷⁷. Смущенный этим обстоятельством, Валак подумал, что им не вполне удачно было выбрано место для проклятия, так как с него можно было видеть лишь четвертую часть Израиля, и потому он, оставивши высоты Вааловы, отправился на другой пункт гор Аваримских, именно на место стражей, на вершину Фазги¹⁷⁸. В древности, в военное время на высоких башнях или на горах были выставляемы особые стражи, которые должны были следить за тем, что происходит в окрестностях и при первых признаках приближающейся опасности поднимать тревогу. Для устройства подобного рода наблюдательной стражи на горах, конечно, избирались наиболее высокие горы, с которых можно бы было наблюдать за окрестностями на возможно далекое пространство. Поэтому следует полагать, что место стражей, на ко- тором расположились Валак и Валаам, после неудачи на высотах Вааловых, находилось на одной из наиболее высоких скал северной части гор Аваримских и если с него нельзя было обнять взором всего стана Израильского, то во всяком случае можно было видеть более нежели четвертую его часть. Но и здесь Валаам не оправдал ожиданий царя Моавитян. Валаам не проклял, а снова благословил сынов Израилевых. Валаку оставалось теперь сделать одно: избрать для проклятия такую возвышенность, с которой можно бы было обозреть весь стан Израильский. Он так и поступил: привел Валаама на верх горы Фегора¹⁷⁹, господствовавшей над равнинами, занятыми Израилем. Валаам обратил свое лице к этим равнинам, и стан Израильский в полном своем составе предстал его взору. Зрелище громадного, расположенного в строгом порядке стана, поразило Валаама и, озаренный Духом Божиим, он воскликнул: как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! И затем в третий раз полились из уст прорицателя, с вершины Фегора, благословения на благословенный Богом народ¹⁸⁰. И разгневался Валак, и осыпал укоризнами Валаама. Но, как бы в ответ на эти укоризны, вершина Фегора огласилась пророчеством о звезде от Иакова и поражении Моава. Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко, – произнес Валаам. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушает всех сынов Сифовых¹⁸¹.

В настоящее время невозможно определить с точностью того, какие из вершин северной части гор Аваримских соответствуют возвышенностям, упоминаемым в библейском повествовании о Валааме, – невозможно частью по неопределенности наименований, усвоенных в Библии этим возвышенностям, частью по той причине, что Аваримские горы в северной своей части хотя и посещались учеными путешественниками, но путешественники эти расходятся в своих исследованиях и они доселе остались неисследованными надлежащим образом. Относительно положения возвышенностей, о которых у нас речь, в ряду гор Аваримских, можно лишь догадываться, имея в виду сказанное о них в истории Валаама. И прежде всего, так как Валак и Валаам, встретившись в Моавитском городе, находившемся при Арноне на восточной границе Моава, отправились затем на запад к стану Израильскому и переходя с одной возвышенности на другую, т.е. с высот Вааловых на место стражей, с этого последнего на гору Фегор, все более и более приближались к местонахождению Израиля: то можно думать, что эти возвышенности расположены одна за другою в направлении от востока к западу; далее, так как с этих возвышенностей Валак и Валаам могли видеть стан Израильский, то следует полагать, что эти возвышенности отделяются одна от другой незначительными пространствами и находятся недалеко от Моавитских равнин, при Иордане, против Иерихона, где тогда был расположен Израильский стан; наконец, так как Валаам с высот Вааловых и места стражей видел лишь часть стана Израилева, на горе же Фегор его взору предстал весь этот стан в полном его составе, то гору Фегор следует искать в ряду западных Аваримских скал, спускающихся крутыми обрывами в Моавитские равнины. Очень вероятно, что около горы Фегор находился город Бее-Фегор, который вместе со многими другими городами, а также местностями при подошве Фазги, был назначен в удел колену Рувимову¹⁸² и который находился против стана Израильского, расположенного на равнинах Моавитских¹⁸³. Некоторые из ученых исследователей Библии делают попытки к более точному определенно положения высот Вааловых и места стражей и ищут их в местностях, в которых были расположены два предпоследние стана сынов Израилевых пред их вступлением в равнины Моавитские; при этом названные исследователи отождествляют высоты Вааловы (по-еврейски; Вамоф-Ваал) с Вамофом и находят соответствие между местом (собственно полем) стражей на вершине Фазги с Гаем (гай значит долина), также находившимся на вершине Фазги¹⁸⁴. Но попытки эти не могут привести к каким-либо удовлетворительным результатам по той простой причине, что и доселе остается неизвестным, где именно находились библейские Вамоф и Гай, упоминаемые в кн. Числ. Фегор (по славянской библии Фогор) значит; трещина, пропасть.

2. Гора Нево (по славянской Библ. Навав)¹⁸⁵ тесно связана с одним из достопамятнейших событий в истории Израиля; на этой горе провел последние минуты своей жизни Моисей и на ней скончался по непреложному определенно Божественному, не удостоившись вместе с народом перейти па правую сторону Иордана и вступить в Ханаан, в землю, которая и была в собственном смысле землею Обетованною, конечною целью продолжительной и многотрудной деятельности великого вождя Израильского народа. Кончина Моисея на горе Нево стоит в ближайшей связи с событием, описанным в 20 гл. кн. Числ. Из этой главы мы узнаем следующее. В первом месяце сорокового года по исшествии из Египта сыны Израилевы пришли в безводную пустыню Син и остановились при Кадесе. Отсутствие воды послужило поводом к возмущенно; народ собрался против Моисея и Аарона и возроптал на Моисея: зачем вы привели общество Господне в сию пустыню? И для чего вывели вы нас из Египта, чтобы привести нас на это негодное место? И пошел Моисей и Аарон от народа ко входу скинии и пали на лица свои, и явилась им слава Господня. И сказал Господь Моисею: возьми жезл и собери общество, ты и Аарон, брат твой, и скажите в глазах их скале, и она даст из себя воду: и так ты изведешь им воду из скалы, и напоишь общество и скот его. Исполняя божественное повеление, Моисей взял жезл и, вместе с Аароном, собрал парод к скале. Но тут, в виду волнующегося народа, в виду сухой каменной скалы, Моисей смутился духом и в нем на мгновение поколебалось дотоле неизменно-твердое упование на Господа. Вместо того, чтобы тотчас же представить Израилю новое доказательство всемогущества Иеговы и тем обличить и прекратить маловерный ропот народа, он сам как бы усомнился в Божественном всемогуществе и, воскликнув: послушайте, непокорные, разве нам из этой скалы известь для вас воду? погрешил пред Господом устами своими¹⁸⁶; затем вместо того, чтобы «сказать скале», как повелел Господь, словом совершить чудо, он оказал неповиновение воле Божественной, дважды ударил в скалу жезлом¹⁸⁷, как бы полагая, что для совершения чуда и с его стороны потребно было некоторого рода усилие. Аарон был свидетелем неправильных действий своего брата, но не остановил его и таким образом сделался участником его, хотя и мгновенного, маловерия, а вместе с тем и участником его греха, его непослушания. Потому-то и сказал Господь Моисею и Аарону: за то, что вы не поверили Мне, чтобы явить Святость Мою пред очами сынов Израилевых, не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему¹⁸⁸. Возвестив этими словами Моисею и Аарону о том, что они должны умереть, не вступив в землю Обетованную, Господь вскоре определил и место их смерти: Аарон должен умереть на горе Ор, у пределов земли Едомской¹⁸⁹, Моисей на горе Нево. Именно, когда сыны Израилевы находились на равнинах Моавитских и были готовы перейти на правую сторону Иордана, Господь сказал Моисею: взойди на сию гору Аварим, на гору Нево, которая (по эту сторону Иордана) в земле Моавитской, против Иерихона, и посмотри на землю Ханаанскую, которую Я даю во владение сынам Израилевым. И когда посмотришь на нее, умри на горе, на которую ты взойдешь, и приложись к народу своему¹⁹⁰. Моисей с покорностью выслушал это Божественное определение и позаботился назначить в преемники себе Иисуса Навина, как мужа, угодного Господу¹⁹¹. При всем том в душе Моисея продолжало, однако же таиться пламенное желание самому перейти за Иордан в землю Обетованную, самому ввести в нее народ Израильский, устроить там его и таким образом до конца довести дело, к которому был призван. Увлекаемый этим желанием Моисей, уже после того, как назначил своим преемником Иисуса Навина, обратился к Господу с молитвою: дай мне перейти и увидеть ту добрую землю, которая за Иорданом. Но Господь не послушал Моисея и сказал ему: полно тебе, вперед не говори мне более об этом. Взойди на вершину Фазги и взгляни глазами твоими к морю, и к северу, и к югу и к востоку, и посмотри глазами твоими, потому что ты не перейдешь за Иордан сей¹⁹². Моисею осталось теперь безусловно покориться воле божественной, и он, предвозвестив сынам Израилевым их будущие судьбы и благословив их¹⁹³ взошел, как повелел ему Господь¹⁹⁴, на гору Нево, на вершину Фазги¹⁹⁵, дабы приложиться к народу своему. Взойдя на верх горы и обведя окрест своими очами, Моисей увидел чудную картину: его взору предстала вся та земля, о которой клялся Господь Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: семени твоему дам ее¹⁹⁶. На север от горы Нево уходило в даль Галаадское плоскогорье с его тучными пастбищами и лесистыми возвышенностями и лишь около Дана, при отрогах Ливанских гор, сливалось с горизонтом; на запад, между озером Киннеретом и морем Соленым, лежала цветущая Иорданская долина, а за Иорданом расстилалась земля Ханаанская, которая скоро должна была сделаться достоянием сынов Израилевых, с ее горами и долинами, с оливковыми и пальмовыми рощами, и северным своим концом упираясь в Ливан, южным достигая Синайской пустыни, постепенно понижаясь к западу, спускалась отлогим берегом к водам великого западного моря; на юг пестрела многочисленными селениями и обширными стадами колена Рувимова Есевонская долина¹⁹⁷. Да, если Моисей, восходя на гору Лево, скорбел при мысли, что ему не суждено перейти за Иордан, то конечно он утешился, достигнув вершины горы, откуда Господу было угодно показать ему всю Обетованную землю в ее чудной естественной красоте; и, конечно, созерцая эту Богом созданную красоту, с глубоким душевным миром приложился к отцам великий вождь Израильского народа.

Из снесения книги Чисел¹⁹⁸ и Второзакония¹⁹⁹ видно, что гора Нево есть одна из вершин Фазги, северной части гор Аваримских, и что она находится в ряду тех скал, которые возвышаются на правом берегу Иордана против Иерихона. В настоящее время обыкновенно принимают за гору Нево – гору Леба, лежащую недалеко от левого берега реки Иордана и наиболее подходящую к библейским указаниям.

3. Гора Емек (по славянской Библии Енак) т.е. гора долины упоминается в книге Иисуса Навина²⁰⁰. На этой горе находился город Цереф-Шахар (по славянской Библии Сарф и Сиор), данный Моисеем вместе с другими городами колену Рувимову. В настоящее время Цереф-Шахар предполагают при устье Зерка-Маына.

В Святой Земле, как стране гористой, находится немного равнин. Из них названные в библейских книгах, суть следующие: 1. Саронская и Сефела, 2. Ездрелонская или Изреелъская, 3. Иорданская и 4. колена Рувимова.

Саронская равнина и Сефела составляют части той обширной западной равнины Святой Земли, которая лежит между горами Ефремовыми и Иудиными с одной стороны и Средиземным морем с другой и простирается с севера на юг от Кармила до потока Египетского – крайнего южного предала Палестины.

Равнина Саронская находится на юге от Кармила между Кесариею Палестинскою и Лиддою (древним Лудом)²⁰¹ . Иероним, в толковании на Псалмы²⁰², причисляет к ней также всю страну, лежащую между Лиддою, Яффою²⁰³ и Ямшею. В длину она имеет около 50 верст, в ширину до 15-ти.

В библейские времена в Саронской равнине находились самые тучные пастбища Палестины, и потому крупный скот царя Давида пасся именно на ее лугах²⁰⁴; ее цветы отличались особенною красотою, и потому Соломон сравнивает с нарциссом Саронским прекрасную невесту Песни Песней²⁰⁵; вообще по своим природным свойствам она считалась одною из великолепнейших местностей Палестины, и потому пророк Исайя²⁰⁶, возвещая о процветании в будущем сухой пустынной страны, говорить, что ей дастся великолепие Кармила и Сарона; пророчествуя об имеющем некогда наступить полном благоденствии для лучших Израильтян, замечает, что мелкий скот этих избранных рабов Иеговы будет пастись в Сароне. Возвеселится пустыня и сухая земля, говорит пророк, и возрадуется страна необитаемая, и расцветет, как нарцисс. Великолепно будет цвести и радоваться, будет торжествовать и ликовать: слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона. «Так говорит Господь: произведу от Иакова семя, и от Иуды наследника гор моих, и наследуют это избранные мои и рабы мои будут жить там. И будет Сарон пастбищем для овец... народа моего, который взыскал меня». Когда же пророк извещает о совершенном опустошении Святой Земли за грехи Израиля, то, дабы нагляднее изобразить это опустошение, говорит, что в бедственные дни грозного суда Божия даже Сарон обратится в пустыню. Саронская равнина принадлежала потомкам Иосифа и Дана, владения которых на западе, между Кармилом и северными пределами Иуды, доходили до Средиземного моря²⁰⁷. Как кажется, частью Саронской равнины владели и потомки Вениамина; ибо, по всей вероятности, именно в равнине Саронской, в южной ее части, были построены ими города Оно и Луд²⁰⁸.

Саронская равнина и доселе остается такою, какою была она в древности. Все современные путешественники, посещавшие ее, с восторгом говорят о прелести ее лугов, красоте и разнообразии цветов ее весною и единогласно свидетельствуют о необыкновенном плодородии ее почвы, на которой с успехом могут произрастать не только хлебные растения разного рода, но и самые ценные плодовые деревья. Впрочем, относительно плодородия Саронская равнина должна быть разделена на две части. Западная полоса ее у Средиземного моря, низменная и, по местам, болотистая, наименее плодородна; особенным плодородием отличается ее восточная полоса, лежащая у подошвы гор. Плодородию ее способствуют многочисленные потоки, стекающие в нее с гор в дождливое время.

Саронская равнина может быть названа равниною не в строгом смысле, а лишь по сравнение с гористою местностью, которая идет на восток от нее; ибо поверхность равнины волнообразна, притом нередко прерывается рядами низких холмов²⁰⁹.

В северной части Саронской равнины растет много дубовых деревьев, в южной – дубовых кустов. Вероятно, по этой причине равнина в древности была называема Дримос (дубрава) – название, которым LХХ толковников в еврейском переводе заменили название Сарон.

Равнина, идущая на юг от Лидды и служащая непосредственным продолжением равнины Саронской, в Священных писаниях называется Сефелою. На западе Сефела отделяется от Средиземного моря рядом песчаных холмов; точно также ряд холмов проходить между нею и горами Иудиными на востоке. Подобно равнине Саронской, Сефела богата растительностью и ее плодородная почва, возделанная и засеянная хлебными растениями, обыкновенно дает богатый урожай.

В еврейском тексте в Библии и у LХХ Сефела названа у прор. Иеремии²¹⁰. Но в большей части переводов собственное имя Сефела принято в указанных местах книги пророка Иеремии как имя нарицательное и передано словами: поле, низменность и др. В текстах славянском и русском Сефела, как собственное имя, употреблено лишь однажды²¹¹.

При разделении Палестины Сефела была назначена в удел колену Иудину, как это можно видеть из определения южной и северной границ колена²¹² и из перечня городов, которые должны были принадлежать сынам Иудиным на низменных местах.

Протяжение Сефелы с севера на юг равняется 140 верстам; протяжение с запада на восток в северной части – 16-ти, а в южной – 35 верстам.

В древности Сарон и Сефела, особенно последняя, были густонаселены. В Библии упоминается о многочисленных городах и селениях, процветавших на этих равнинах. В настоящее время население Сарона и Сефелы крайне малочисленно; древних городов и селений или вовсе не существует, или от них остались одни развалины. Вследствие малочисленности народонаселения естественные богатства равнин остаются, по большей части, без употребления. Возделанных полей в них встречается немного; на обширных лугах не видно многочисленных стад.

Равнина Ездрелонская или Изреельская (мердж- ибн-Амир) находится между возвышенностями южной Галилеи, которые служат северною ее границею, и горами Ефремовыми, возвышающимися на южной ее окраине. Главная площадь равнины Ездрелонской имеет форму треугольника. Основная линия треугольника, начинаясь у Дженина, древнего Ен-Ганнина²¹³, идет к Кармилу в направлении от юго-востока к северо-западу; длина линии около 40 верст. Вершина треугольника находится на севере у Иксала, древнего Кесуллота²¹⁴ ; расстояние между основанием и вершиною равно 20 верстам. Западным своим углом равнина Ездрелонская переходит в узкую долину потока Кисона, отделяющую Кармил от возвышенностей Галилейских, и посредством этой долины соединяется с равниною Акко, лежащею на север от Кармила по берегу Средиземного моря; на восточной своей стороне она разделяется на три ветви, соединяющие ее с равниною Иорданскою, из них верхняя ветвь проходить между Фавором и малым Ермоном, средняя между малым Ермоном и горами Гелвуйскими, нижняя отделяет горы Гелвуйские от гор Ефремовых.

Равнина Ездрелонская обильна водами. Ее орошают два потока: Кисон (нахр-ел-Мукатта), проходящий по ней во всю ее длину и впадающий в Средиземное море, и источник Израельский²¹⁵ и Тубания средних веков, современный пахр-Джалуд, текущий к Иордану по средней ее ветви. Кроме того, равнину пересекают в различных направлениях второстепенные потоки, по большей части вливающиеся в Кисон как с северной, так и с южной его стороны. Эти второстепенные потоки хотя и пересыхают в жаркое время, но в период дождей переполняются водою. Особенно обильны водами окрестности Вее-Сана²¹⁶, лежащего на границе между равниною Иорданскою и равниною Ездрелонскою в средней ветви последней. Многочисленные источники, берущие свое начало при подошве Гелвуйских гор, так обильно орошают местность, лежащую на запад от Вее-Сана, что делают ее болотистою на значительном протяжении.

Почва Ездрелонской равнины, не терпящая недостатка во влаге, очень плодородна, за исключением немногих, или сухих, или болотистых местностей. Вследствие плодородия почвы равнина Ездрелонская отличается богатством и разнообразием растительности. Особенно богатою и роскошною является растительность равнины в весеннее время. Один из путешественников, Фуррер²¹⁷, посетивший весною равнину Изреельскую, говорит, что если смотреть на нее с высоты Гелвуйских гор, то она представляется зеленым озером, обрамленным высокими, имеющими мягкие очертания берегами. Другой путешественник, Шуберт²¹⁸, проходивший по равнине также в весеннее время, не мог налюбоваться ее изумрудною зеленью, ее разнообразными благовонными цветами. Кроме травы на Ездрелонской равнине во множестве произрастают одичавшие хлебные злаки. Здесь нередко полосы, покрытые ячменем, пшеницею, просом, сменяются полосами, на которых произрастают бобы, горох, чечевица, лен; овес в диком состоянии растет на равнине повсюду.

Но как ни обильна водами, как ни плодородна Ездрелонская равнина, ее естественными богатствами, как и богатствами Сарона и Сефелы, почти никто но пользуется по крайней малочисленности ее народонаселения. Из ста плодородных частей равнины не возделывается и десяти; ее густые высокие травы по большей части вянут, никем не тронутые; ее хлебные злаки, созревши, осыпаются, удобряя из года в год почву, на которой произрастают. Шуберт называет Ездрелонскую равнину полем, которого не засевает ни одна человеческая рука, и созревшая жатва которого никак не может дождаться жнеца. Малочисленные стада малочисленных обитателей равнины не столько употребляют в пищу богатую растительность, сколько затаптывают ее. Дикие кабаны, обитатели Фавора и Кармила, спускаются из своих горных убежищ в равнину и взрывают ее почву. Причины того, что равнина Ездрелонсная почти лишена народонаселения, при всем обилии ее естественных богатств, заключаются в крайне дурном управлении страною, не ограждающем ни прав собственности, ни даже личной безопасности. Обилием растительности, плодородною почвой отличаются также и восточная ветви Изреельской равнины.

Описываемая равнина названа Изреельскою в Священных писаниях трижды²¹⁹. Название это получено ею от города Изрееля, находившегося при северо-западной оконечности гор Гелвуйских и имевшего важное значение в истории царства Израильского. Впрочем, название это употреблено в Библии в приложены не ко всей равнине в полном ее объеме, а собственно к той ее ветви, которая лежит между малым Ермоном и горами Гелвуйскими и, начиная от Изрееля, ныне бедного селения Зерына, тянется на восток к равнине Иорданской. Почему-то в приведенных библейских местах стоит: долина Изреельская, а не равнина. О равнине Изреельской во всем ее объеме библейские Св. книги упоминают под другими наименованиями. Так она называется равниною Мегиддонскою²²⁰ от города Мегиддона, находившегося в юго-западной ее части. Ездрелонскою же она называется в книге Юдифь²²¹ и название это Ездрелон есть греческая передача еврейского имени Изреель. Называлась она и великою равниною²²².

Изреельская равнина была издревле известна торговым людям восточных стран: чрез нее, в ее восточной части, уже в патриархальные времена проходил торговый путь, соединявший страны, лежащие на восток от Иордана, с Египтом, и по этому пути, в дни патриарха Иакова, купцы Мадиамские возили из Галаада в Египет стираксу, бальзам и ладан, причем, конечно, цветущая равнина Изреельская была любимым местом отдохновения для утомленных путников. Изреельская равнина была известна и сыновьям патриарха Иакова; по временам они пасли многочисленные стада своего отца в окрестностях Дофана в небольшой равнине, которая с юга примыкает к равнине Изреельской и, подобно бухте, вдается в горы Ефремовы в юго-западном направлении. Здесь был продан ими Иосиф купцам Мадиамским, которые в Египте перепродали его одному из египетских вельмож, Потифару²²³.

При разделении Палестины между сынами Израилевыми, Изреельская равнина досталась в удел колену Иссахарову²²⁴. Потомки Иссахара постарались воспользоваться естественными богатствами своего удела и с усердием занялись земледелием, возделыванием виноградных садов и скотоводством. Эти занятия, с избытком вознаграждаемые, развили в потомках Иссахара наклонность к мирной, покойной жизни. Они выше всего ставили свое скромное, полное тихих радостей, существование среди плодородных полей, пастбищ и виноградников и тогда как другие колена для ограждения себя, для приобретения тех или других выгод обыкновенно обращались к оружию, колено Иссахарово предпочитало действовать в подобных случаях путем переговоров и уступок и даже готово было для охранения своего покоя скорее пожертвовать частью своих богатств, нежели взяться за оружие. И потому-то когда при передаче Давиду царства Саулова, все колена Израилевы прислали к Давиду в Хеврон многие тысячи воинов, носящих щит и копье²²⁵, готовых к сражению, вооруженных всякими военными оружиями, одно только колено Иссахарово отправило в Хеврон незначительное количество не воинов, но разумных мужей. Но в тоже время Иссахаряне, как бы желая сделать менее заметным отсутствие своих воинов и поставить выше всякого сомнения свою преданность Давиду, привезли в Хеврон, вместе с Завулонянами и Нефоалимлянами, целые караваны муки, смокв, изюма, вина и елея и пригнали множество крупного и мелкого скота²²⁶ для прокормления многочисленных, собравшихся к новому царю, воинов. На то, что потомкам Иссахара достанется некогда в удел обильная водами, плодородная земля, что они полюбят мирную, спокойную жизнь, добровольно возьмут на себя бремя земледельческих трудов и из приобретенного будут выдавать известную часть другим, пророчески указал еще патриарх Иаков²²⁷, благословляя перед смертью своих сынов. Иссахару он сказал: Иссахар осел крепкий, лежащий между потоками вод. И увидел он, что покой хорош, и что земля приятна: и приклонил плеча свои для ношения бремени и стал работать в уплату дани. Впрочем, при всей наклонности колена Иссахарова к мирной жизни, в нем никогда не угасал совершенно тот воинственный дух, который был свойствен древнему Израилю. В случаях крайности потомки Иссахара, подобно прочим Израильтянам, брались за оружие и между ними всегда находились храбрые мужи. Так во время Судей потомки Иссахара, вместе с двумя другими коленами, восстали с оружием в руках против угнетавших их Хананеев и свергли с себя их иго²²⁸; во дни Давида между ними было 87 тысяч храбрых мужей²²⁹.

Как бы вопреки светлому и мирному характеру равнины Изреельской, на ней совершались события мрачного, кровавого свойства: во все времена – как библейские, начиная с периода Судей, так и позднейшие, до наших дней, равнину Изреельскую попирали военные полчища, принадлежавшие различным племенам и приходившие из различных стран света, и на ней происходили кровопролитные битвы. В период Судей на равнине Изреельской сыны Изреилевы поразили военное ополчение Иавина, царя Ханаанского, царствовавшего в Асоре, и Мадианитян вместе с Амаликитянами и другими жителями востока. Ополчение Иавина было совершенно истреблено коленами Завулона, Неффалима и Иссахара²³⁰ под предводительством Барака и пророчицы Девворы. Битва происходила при Кисоне и трупы убитых Израильтянами врагов были уносимы волнами потока²³¹. Смерти не избежал и предводитель ополчения Сисара, погибший от руки женщины²³². Поражение Мадианитянам и их союзникам, пришедшим из-за Иордана и расположившимся на долине Изреельской²³³, нанес Гедеон, предводительствуя отрядом воинов лишь в триста человек²³⁴. В период царей на Изреельской равнине сыны Израилевы сражались с Филистимлянами, Сирийцами и Египтянами. Битвы с Филистимлянами и Египтянами окончились несчастливо для Израиля; в первой из них погиб, на горах Гелвуйских, царь Саул с тремя сыновьями, была поражена краса Израилева²³⁵; в последней был ранен благочестивый царь Иосия²³⁶. Но, что касается Сирийцев, то они были поражены Аха- авом, царем Израильским²³⁷, несмотря на их многочисленность. В период послепленный равнина Изреельская была попираема войсками Ассирийскими под предводительством Олоферна²³⁸ и Сирйскими, находившимися под начальством Трифона²³⁹; во время борьбы Иудеев с Римлянами – Римскими легионами²⁴⁰. В среднее века на равнине происходило немало битв между крестоносцами и сарацинами. Наконец на ней 16 апреля 1799 г. 3.000 Французов, под предводительством Наполеона, одержали победу над 25-тысячным Турецким войском.

Святая Земля, как известно, разделяется на две почти равных половины, восточную и западную, низменною полосою земли, идущею с севера на юг и вмещающею в себе озера Меромское, Тивериадское и Мертвое море, соединенные Иорданом. Низменность эта, простирающаяся, нужно заметить, за пределами Святой земли на севере до Антиохии, на юге до Акабского залива Красного моря имеет главнейшие характеристические особенности долины: она представляет собою одно из величайших углублений земной поверхности, особенно в южной своей части, она с обеих сторон стеснена горами, которые возвышаются над нею наподобие исполинских стен. Потому на эту низменность, как на долину, смотрели Греки и Римляне; как на долину смотрят на нее и современные Арабы, к числу долин с именем Иорданской долины причисляют ее, наконец, ученые путешественники, посещающие и описывающие Святую Землю. Древние Евреи были знакомы с теми особенностями проходящей по Палестине великой низменности, которые характеризуют ее как долину. Но важнейшая наиболее известная им часть ее, лежащая между озером Тивериадским и Мертвым морем, останавливала на себе их внимание особенностями иного рода. Они видели, что эта часть великой низменности своими естественными свойствами существенно отличается от большей части палестинских долин, видели, что она имеет ровную, вообще говоря, поверхность и что эта ровная поверхность раскинулась и в длину и в ширину на далекое пространство. Имея все это в виду, древние Евреи смотрели, как на равнину, на ту низменность или на ту часть Иорданской долины, которая лежит между озером Тивериадским и Мертвым морем. Основываясь на этом, причислим ее и мы к равнинам Святой Земли и опишем под именем равнины Иорданской.

Иорданская долина, как уже замечено, занимает пространство между озером Тивериадским, и Мертвым морем по обеим сторонам реки Иордана и имеет в длину 100 верст. Древние Евреи называли Иорданскую равнину вместе с ее южным низменным продолжением) словом Арава, что значит степь, пустынная равнина. Слово это было употребляемо по отношению к Иорданской равнине, как имя собственное (Га-Арава – равнина по преимуществу), и потому LХХ и славянские переводчики в некоторых случаях оставили его без перевода ²⁴¹. В русском переводе слово Арава, употребленное в подлинном тексте для обозначения равнины Иорданской, всюду передано словом: равнина. Но кроме обычного наименования Арава, древние Евреи для обозначена Иорданской равнины употребляли и другое: Киккар Гайарден – окрестность Иордана²⁴² или просто Киккар – окрестность²⁴³. Наименование окрестность Иорданская встречается и в Новом Завете²⁴⁴.

Греки и Римляне обозначали Иорданскую равнину словом Авлон – долина, низменность, находящаяся между горами. В настоящее время Арабы называют ее ел-Гор; это последнее наименование значит то же, что и Авлон. Впрочем, древнее наименование Арава и доселе существует еще в языке Арабов: низменное пространство между Мертвым морем и Красным они и в настоящее время называют вади-ел-Араба.

Иорданская равнина, северною своею оконечностью упираясь в озеро Тивериадское, южною в Мертвое море, с востока и запада ограничивается на всем своем протяжении высокими горами. Именно на восточной ее окраине возвышаются горы Галаадские и Аваримские, на западной Фавор, малый Ермон, затем горы Гелвуйские, Ефремовы и Иудины. Горы эти на юге равнины уходят в глубь страны, на севере приближаются к берегам Иордана. Поэтому равнина в южной своей части значительно шире, нежели в северной, именно ширина ее на севере, против Веф-Сана, равняется 10, на юге 15–20 верстам.

Над ложем реки Иордана и его долиною, имеющею в ширину несколько более версты, равнина Иорданская возвышается очень значительно, именно в северной своей части на 6, в южной на 8 сажен. Вследствие этого воды Иордана не оказывают и не могут оказывать благотворного влияния на ее почву. Находясь вне связи с Иорданскими водами, скудная источниками, равнина Иорданская в общем имеет характер сухой, безжизненной пустыни. Тогда как узкая долина Иордана, лежащая ниже равнины, изобилует растительностью, почва равнины по большей части совершенно обнажена. В западной части равнины около озера Тивериадского несколько к югу, благодаря многочисленным ручьям, вытекающим из западных гор, встречаются нередко луговые пространства, покрытые густою и высокою травой, и плодородный, тщательно возделанный поля, орошаемый каналами, проведенными из ручьев. Но далее до Мертвого моря идет совершенно сухая, мертвая пустыня, прерываемая на всем своем протяжении лишь тремя, полными жизни, оазисами.

Наиболее известный из этих оазисов есть оазис Иерихонский. В настоящее время Иерихонский оазис имеет едва 2 версты в длину, по направлению к Иордану, и столько же в ширину. Оазис этот орошается двумя источниками, берущими свое начало близ горы Сорокодневной. Наиболее известный из них – источник Елисеев (Айн-ес-Султан), называемый так потому, что некогда пророк Елисей уничтожил вредные свойства его воды²⁴⁵. Источник Елисея, выходя из земли, образует прекрасный бассейн, окруженный роскошною растительностью; травы, кустарники и деревья различных пород составляют около него живую, едва проницаемую ограду. Севернее источника Елисея протекает источник Дук (айн-Дук). Обильные водою, оба эти источника, проходя по оазису, сообщают его почве замечательное плодородие. Но, к сожалению, его плодородною почвою почти никто не пользуется. Лишь самая незначительная часть оазиса возделывается; на возделанных участках сеют пшеницу, дающую обильный урожай, затем маис, ячмень, бобы и иногда индиго. Что же касается остальной большей части, то могучая растительность, покрывающая ее, свидетельствует о ее совершенном одичании: растительность эту составляют по преимуществу терн и репей- пик. Но не всегда в таком диком состоянии находились плодородные окрестности Иерихона. В древности они тщательно были возделываемы и вследствие этого изобиловали полезнейшими и драгоценнейшими растениями. Так во времена Моисея на плодоносной равнине Иерихона во множестве росли пальмовые деревья. Особенно много росло их в ближайших окрестностях Иерихона, почему город этот при Моисее и в период Судей был называем городом Пальм²⁴⁶. Во времена Иисуса Навина на возделанных полях равнины Иерихонской сеяли лен и, в большом количестве, хлеб разного рода²⁴⁷. В дни Иисуса, сына Сирахова²⁴⁸, иерихонские розы были известны своею красотою по всей Палестине и этот Иудейский мудрец, прославляя мудрость, говорит, между прочим, от ее лица: я возвысилась, как пальма в Енгадди и как розовые кусты в Иерихоне. Во времена Христа Спасителя на путях, ведущих к Иерихону, стояли тенистые сикоморы, или смоковницы²⁴⁹. По свидетельству Иосифа Флавия, благословенная почва Иерихонского оазиса произращала в его дни, кроме различного рода пальм, опобальзам, кипер, мировалан и другая редкие и дорогие растения. Близь Иерихона, пишет Иосиф, есть источник многоводный и к орошению полей преизобильный, текущий подле древнего града, который прежде всех по праву войны взят еврейским вождем Иисусом, сыном Навиным... Источник оный большее обнимает пространство, нежели все прочие... На сем пространстве питает приятнейшие и изобильные растениями сады, также пальмы, вкусом и названием различные. Тучнейшие из сих, выжаты будучи, испускают мед в довольном количестве, сладостью другим не уступающий, хотя в стране той и изобильно родится меду. В ней растет и опобальзам из всех тамошних плодов драгоценнейший, также кипер и мировалан. Землю сию по справедливости можно назвать божественной, поскольку на оной изобильно все, что в других местах весьма редко и драгоценно. Но и в рассуждении других плодов по всему свету нет такой земли, которая бы достойна была с сею равнятся; с толиким избытком возвращает она все на ней посеянное. Перед началом крестовых походов и частью в период этих походов, в окрестностях Иерихона в большом количестве возделывался сахарный тростник. К этому времени относится сооружение многочисленных каналов, следы которых заметны доселе и которые должны были разносить воды источников Елисея и Дука по всей равнине для орошения полей, засеянных сахарным тростником. О том, что сахарный тростник возделывался в былое время на плодоносной равнине Иерихонской и притом в обширных размерах, свидетельствуют, между прочим, развалины сахарных мельниц, находящиеся недалеко от источника Елисея, на север от него. Позднее на полях Иерихонских разводился хлопчатник. В настоящее время в Иерихонском оазисе нет и следа тех полезных и драгоценных растений, о которых говорят нам библейские книги, древние и средневековые писатели, как о растениях, украшавших собою некогда благословенный окрестности древнего города пальм. Так пальмовых рощ в оазисе теперь почти вовсе не существует. Робинзон²⁵⁰ видел в оазисе только одно пальмовое дерево; нет также в настоящее время в оазисе розовых иерихонских кустов и сикомор, нет драгоценного благовонного опобальзама, нет кипера с его благоуханными кистеобразными цветами, столь прекрасными, что невеста Песни Песней²⁵¹ уподобила им своего возлюбленного, говоря: как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских. Лишь мировалан, упоминаемый Иосифом Флавием, сохранился в оазисе доселе. По словам Робинзона²⁵², мировалан на языке современных Арабов называется цуккум. Цуккум – небольшое дерево, на котором растут зеленого цвета орехи, имеющие мелкое ядро и толстую скорлупу, покрытую тонкою мясистою кожицей. Из орехов цуккума Арабы приготовляют масло, которое обыкновенно называют бальзамом или иерихонским маслом, и которое Арабы и поклонники употребляют как целебное средство от ран и ушибов. Робинзон отожествляет цуккум с мироваланом на том основании, что цуккум с его плодами имеете те самые свойства, который приписывает мировалану Плиний в своей естественной истории. Те благоприятные естественные условия, благодаря которым иерихонский оазис процветал в древнее время, суще- ствуют и ныне; и если он не процветает теперь и находится в состояли почти совершенная одичания, то единственно по недостатку деятельных, трудолюбивых рук. Правда, в оазисе существуете селение Ериха, заменившее собою древний Иерихон, но жители этого селения, крайне ленивые и слабые, почти неспособны к труду и если некоторая часть принадлежащего им оазиса возделывается в настоящее время, то не ими, а обывателями других местностей, которые приходят в оазис для его обработки, посева и жатвы и известную часть собранного ими хлеба отдают жителям Ерихи за пользование их землею.

На севере от оазиса Иерихонского в нескольких часах расстояния от него находится другой небольшой оазис, оживляющий пустынную западную часть Иорданской равнины. Он орошается вытекающим из гор Ефремовых потоком Фасаилом. В самое знойное летнее время, когда в южной части равнины исчезают всякие признаки жизни, Фан-де-Фельде встретил в этом оазисе, к своему неописанному удовольствие, свежую растительность, зеленеющие кустарники, тенистые деревья, участки земли, засеянные овощами, и поля, с которых только что была убрана пшеница. Источник, орошающий оазис, назван Фасаилом по имени города Фасилида, построенного в оазисе Иродом и названного им так в честь брата. По древнему преданию, нынешний поток Фасаил есть библейский Хораф²⁵³. Когда пророк Илия возвестил Ахааву, царю Израильскому, продолжительную засуху, то было к пророку слово Господне: пойди отсюда (из Самарии), и обратись на восток, и скройся у потока Хорала, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелел кормить тебя там. И пошел он, и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана, и вороны приносили ему хлеб и мясо поутру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил. Фан-де-Фельде не находит оснований сомневаться в справедливости предания²⁵⁴ и признает поток Фасаил библейским Хорафом, так как Фасаил, подобно Хо- рафу, находится на восток (на юго-восток) от Самарии и течет по направленно к Иордану (против Иордана). В оазисе, орошаемом Фасаилом, постоянно живут Бедуины и оазис возделывается как своими постоянными обитателями, так и жителями ближайших горных селений.

Еще далее на север, за оазисом, орошаемом Фасаилом, находится, наконец, третий оазис пустынной Иорданской равнины–Карава, как называют его Арабы. Когда Фан-де-Фельде в первый раз увидел Караву с вершины горного хребта, возвышающегося на западной окраине Иорданской равнины, то был приятно поражен: он ожидал увидать сухую, глинистую, желтого цвета равнину Иордана, и вместо этого его взорам представился цветущий сад, расстилающийся при подошве гор. По Караве протекает довольно значительный поток Фариа; из него проведены многочисленные каналы по Караве, которые и делают эту последнюю одною из самых цветущих местностей Палестины. Растительность Каравы поражает своею роскошью. Ее плодородная почва тщательно возделывается. Фельде видел в этом оазисе обширные поля, покрытые пшеницею и другими хлебными растениями, а также значительные пространства, засеянные огурцами и дынями.

Нужно однако же заметить, что описанные оазисы почти не изменяют безжизненного характера Иорданской равнины в ее южной части. Оазисы эти занимают сравнительно очень небольшое пространство. Притом ни один из них не достигает Иордана, так что средняя полоса равнины на всем ее протяжении остается совершенно сухою и мертвою.

Стесняемый с востока и запада высокими горами и потому не имеющий свободного движения, не освежаемый прохладным западным ветром, который в своем течении на восток задерживается горными вершинами, – воздух равнины Иорданской крайне раскаляется лучами летнего солнца, отражающимися от обнаженных известковых скал, стоящих над равниною. Поэтому, в равнине Иорданской в летнее время стоит томительный зной и зной этот становится почти невыносимым тогда, когда в равнине начинает дуть с юго-востока так называемый сирокко-восточный ветер. Ветер этот несет с собою целые тучи пыли; он чрезвычайно сух, так что самая роскошная растительность, обильно напояемая источниками, теряет свою свежесть и блекнет под его дыханием; те же растения, которые не имеют возможности поддерживать себя обильною влагой, совершенно иссушаются им; он расслабляет человека физически и нравственно и, в соединении с томительным зноем равнины Иорданской, причиняет ее случайным посетителям великие мучения. В одном из своих писем, содержащих в себе описание Палестины, Фан-де-Фельде²⁵⁵ следующим образом передает те тяжелые ощущения, которые пережил он, спустившись с гор Ефремовых в знойную Иорданскую равнину: невозможно описать тот невыносимый зной, который мы испытывали там, внизу. Вообрази себе, что ты стоишь пред раскаленным очагом и поставлен в необходимость держать в продолжении известного времени свое лицо обращенным к пламени. Естественно, что чрез нисколько минуть это становится невыносимым. Но ты представь далее, что нет никакой возможности отступить от раскаленного очага и тебе грозить опасность быть медленно изжаренным; пот каплями падает с твоего лица, голова страшно пылает; с секунды на секунду становится тяжелее – и однако ты не можешь отклониться от пламени, ты прикован к месту. Точно такие ощущения переживали мы, когда спустились в равнину. Казалось, что сама атмосфера превратилась в пламя. Я должен был постоянно отвращать лицо свое от ветра и держать у рта носовой платок, чтобы не вдыхать жгучего воздуха, который тем не менее нужно было вдыхать. Мои спутники, так же, как и я, едва не умирали от жажды, когда спускались в эту исполинскую печь. Впрочем, невыносимый летний зной Иорданской равнины умеряется хотя и редко западным ветром, сменяющим собою сирокко. Принося с собою прохладный горный воздух, ветер этот оказывает самое благотворное влияние на все, что еще сохранило жизнь в знойной равнине. Поблекшая растительность оживляется, птицы как бы обновленными голосами начинают петь свои песни, роскошно зацветают цветы, становятся светлее и радостнее лица людей; словом – обновляется лицо земли²⁵⁶. Фан-де-Фельде²⁵⁷ во время своего пребывания в оазисе Карава был очевидцем подобного обновления и благотворное действие прохладного западного ветра на все живущее, навело благочестивого путешественника на размышление о благости Господа, обнаруживающейся в явлениях видимого мира. По словам Фан-де-Фельде, кто равнодушно относится к делам Божиим в природе, тот попирает ногами свое собственное счастье; напротив, много радостных чувств переживает внимательный их наблюдатель. Они – эти дела, так красноречиво свидетельствуют о величии, благости, всемогуществе и любви Господа к человеку, что при внимательном их рассмотрении нельзя не воскликнуть вместе с псалмопевцем²⁵⁸: буду петь Господу во всю жизнь мою, буду петь Богу моему, доколе есмь. Да будет благоприятна Ему песнь моя; буду веселиться о Господе.

О равнине Иорданской, или окрестности Иордана, в первый раз упоминается в патриархальной истории: Лот, отделившись от Авраама, поселился в Иорданской окрестности²⁵⁹. Далее о ней говорится в истории вступления народа Израильского в землю Обетованную. Последний свой стан пред переходом на правый берег Иордана Израиль раскинул в восточной половине равнины, в южной ее части, напротив Иерихона, на полях или равнинах Моавитских²⁶⁰. Здесь Израилю суждено было оплакать Моисея после смерти на горе Нево и целые 30 дней равнина Иордана оглашалась воплями скорбного народа²⁶¹. Перейдя Иордан под предводительством Иисуса Навина, Израильтяне стали станом в земле Ханаанской, в первый раз также на равнине Иорданской в Галгале, на восточной стороне Иерихона в окрестностях этого города²⁶². В Галгале сыны Израилевы были обрезаны, совершили пасху и начали употреблять в пищу произведения земли Ханаанской, после чего манна перестала падать²⁶³. При разделении земли обетованной между коленами Израилевыми восточная половина равнины иорданской досталась в удел коленам Рувимову и Гадову²⁶⁴, западная коленам Вениаминову²⁶⁵. Ефремову²⁶⁶ и Иссахарову²⁶⁷. Во время возмущения Авессалома, Давид, спасаясь бегством от возмутившегося сына и его приверженцев, направил свой путь к Иордану и, после утомительного перехода, остановился на ночь в иорданской равнине в одной из ее пустынных и безводных местностей. Здесь, утомленные поспешным бегством, царь и его спутники должны были еще томиться голодом и жаждою. Потому-то, когда Давид, перейдя Иордан, пришел в Маханаим, то Сови, Махир и Верзеллий принесли ему и людям бывшим с ним постелей, блюд и глиняных сосудов, пшеницы, ячменя, муки и множество других съестных припасов, говоря: народ голоден и утомлен, и терпел жажду в пустыне²⁶⁸. Во время построения храма Соломоном, металлические предметы, потребные для храма, были выливаемы в глинистой почве равнины Иорданской между Сокхоеом и Цередою²⁶⁹. На равнине иорданской, именно в окрестностях Иерихона, был настигнут своими врагами и пойман последний Иудейский царь, Седекия. Когда осаждаемый Халдеями Иерусалим был наконец взят, то Седекия ночью, с частью своего войска, ушел из города дорогою к равнине. Но неприятель скоро узнал о бегстве царя и халдейские воины поспешили за ним в погоню, настигли его в равнинах крихонских и легко взяли его, так как иудейское войско разбежалось от своего несчастного повелителя. Взятый Халдеями, Седеш был отведен к Навуходоносору в Ривлу. Здесь пред его глазами умертвили сыновей его, ему самому выкололи глаза и, в оковах, отвели в Вавилон, чем и был положен конец Иудейскому царству²⁷⁰. По равнине Иорданской проходил Предтеча Господень, Иоанн, поучая народ, возвещая ему о приближении царства небесного и благовествуя о Грядущем за ним. К Иоанну, чтобы послушать его ученая и креститься от него в Иордане, выходили Иерусалим и вся Иудея, и вся окрестность Иорданская²⁷¹. Равнину Иорданскую и ее города посещал, во время земной жизни своей, Христос Спаситель, ознаменовывая свои посещения делами милосердия и любви к страждущему человеку. Так, восходя в Иерусалим пред вольными своими страданиями, Господь Иисус проходил между Самариею и Галилеею²⁷², а затем чрез иорданскую равнину по пути между Вефсаном и Иерихоном. Когда Он, окруженный народом, подходил к Иерихону, один слепец, сидя при дороге, просил милостыни. И услышав, что мимо его проходит народ, спросил: что это такое? Ему сказали, что Иисус Назорей идет. Тогда он закричал: Иисус, сын Давидов! помилуй меня. Шедшие впереди унимали его; но он еще громче кричал: сын Давидов! помилуй меня. Иисус, остановившись, велел привести его к себе и, когда тот подошел к Нему, спросил его: чего ты хочешь от меня? Он сказал: Господи! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: прозри; вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел, и пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя сие, воздавал хвалу Богу²⁷³.

Равнина Рувимова лежит между узкою долиною потока Есевона (вади Хесбан) с одной и – верховьями Арнона (вади ел-Моджиб); долина потока Есебона ограничивает ее на севере, верховья Арнона служат южною ее границей. Восточной своей, стороной равнина сливается с пустыней; западная ее часть глубоко вдается в Моавитское плоскогорье и оканчивается при подошвах горного хребта Фазги, составляющего северную часть Аваримских гор. Равнина колена Рувимова входит в состав той плоской возвышенности, которая прилегает к окраинам гор Галаадских и Аваримским и идет с севера к югу, начиная от ес-Сальта. Возвышенность эта значительною своею частью (южною) принадлежит Аравийской пустыне, от которой отделяется лишь рядом невысоких холмов, носящих название джебел-ес-Субле. Отсюда эта плоская возвышенность, вместе с входящею в ее состав описываемою равниною, нередко называется в Библии вообще пустыней или пустыней Кедемоф²⁷⁴. Равнина Рувимова служит в настоящее время пастбищем для небольших арабских стад, состоящих из овец, коз, рогатого скота и верблюдов²⁷⁵. Благодаря плодородию почвы, равнина в древнее время была густонаселена, о чем свидетельствуют многочисленные покрывающие ее развалины городов и селений.

Когда израильтяне, обойдя землю Моавитян, приблизились к владениям Амморейского царя Сигона, то Моисей отправил к нему послов с следующими мирными словами: Позволь пройти мне землею твоей; я пойду дорогой, не сойду ни направо, ни налево²⁷⁶. Но Сигон не дал позволения и со всем народом своим выступил против Израиля, чтобы преградить путь. В окрестностях города Яацы, вероятно в юго-восточной части описываемой равнины, произошло сражение между Сигоном и Израильтянами, окончившееся полным поражением полчищ Сигона. Поразив Аммореев, Израильтяне без труда овладели равниною, со всеми находившимися на ней городами²⁷⁷, и, перейдя чрез горный хребет Фазги, расположились у Иордана, против Иерихона, на равнинах Моавитских, откуда, вероятно, и было совершено ими завоевание как северной гористой части владений Сигона, так и всего царства Васанского. При занятии равнины, жители городов были истреблены Израильтянами, самые города разрушены; но затем сыны Рувимовы и Гадовы снова восстановили многие из разрушенных городов и укрепили их²⁷⁸. При разделении царства Сигона Амморейского между коленами Рувимовым и Гадовым, описываемая равнина досталась в удел колену Рувимову²⁷⁹. Из городов равнины города – Бецер, Яаца, Кедемоф, Мефааф были назначены Левитам²⁸⁰; Бецер, сверх того, был назначен городом убежища для лиц, совершивших убийство без умысла²⁸¹.

Описываемой равнине, доставшейся в удел колену Рувимову, в Библии не дано определенного наименования, которое бы обнимало ее во всей ее совокупности. Лишь при упоминании об отдельных частях равнины, окружавших тот или другой город, библейское повествование дает им название этого города; так, напр., оно говорить о равнине Медеве, разумея под ней ту часть описываемой равнины, которая составляла окрестности Амморейского города Медевы и простиралась от этого города на юг до Дивона. Вероятно, что употребленное в Библии название: пустыня Кедемоф, также обозначает известную часть описываемой равнины, и именно юго-восточную, прилегавшую к пограничному городу Аммореев, Кедемофу, который достался потом колену Рувимову²⁸², и затем уходившую, как кажется, за пределы владений Сигоновых; ибо из пустыни Кедемоф, однако же находясь вне пределов Амморейского царства, посылал Моисей послов к Сигону, прося его пропустить чрез свои владения Израиля. Если, впрочем, нужно обозначить равнину колена Рувимова каким-либо определенным именем, заимствованным от одного из ее городов, то всего естественнее назвать ее долиною Есевонскою. Есевон, стоявший на северной окраине долины, был главным городом владений Сигоновых, значительную часть которых составляла описываемая равнина; в нем Сигон имел свое местопребывание, почему и Библия называет Сигона царем Есевонским.

Кроме равнин Святой Земли, о которых говорится в Библии, путешественники дают описание еще нескольких, прямо не упоминаемых в библейских книгах. Из этих последних равнины Акко, Махна и равнина Хоранская обращают на себя внимание: первая и особенно последняя – по своим естественным свойствам, вторая – Махна потому, что с нею несомненно связано не мало библейских событий, хотя ни одна из библейских книг прямо не называет ее.

Равнина Акко или Акрская западною своею стороною прилегает к Средиземному морю, с трех остальных сторон ее окружают горы; именно северною ее границею служит горная цепь, которая тянется от берега Средиземного моря на восток почти в прямом направлении и уходит в глубь Галилеи; на восточной ее окраине возвышаются горы, принадлежавшие некогда коленам Асирову и Завулонову; на юге она оканчивается при подошвах Кармила. Если взглянуть на равнину Акко с одной из горных вершин, стоящих на ее северной окраине, то нельзя не залюбоваться открывающимся отсюда видом на нее. Города Акко (Птолемаида) и Хайфа, расположенные на равнине близь моря, тихий морской залив при подошве Кармила, белый берег моря, тянущиеся вдоль его песчаные холмы с растущими на них пальмами, сады и загородные дома на северной стороне Акко, хлебные поля, горы Асировы и Завулоновы с их селениями и замками, расположенными под сенью олив, – все это разом, как бы на одной картине, является перед взорами восхищенного наблюдателя²⁸³. Долина Акко бывает особенно привлекательна весной. В это время она покрывается густою зеленью и множеством самых разнообразных цветов. Фан-де-Фельде, проходивший по долине Акко в феврале, замечает, что подобной роскошной растительности ему не приходилось видеть нигде, за исключешем южной Африки, пространства которой также покрываются великолепной растительностью после периода дождей. При виде цветущей равнины, при виде стад, с заметным наслаждением подкреплявших свои, ослабевшие зимою, силы молодой травою Фан-де-Фельде невольно проникся тем чувством восторженной благоговейной благодарности Господу, какое некогда наполняло сердце псалмопевца, созерцавшего обновление земли и воспевавшего благость Творца, отверзающего Свою руку для всего живущего на земле²⁸⁴. Равнина Акко орошается многочисленными потоками, вливающимися в Средиземное море. По южной ее окраине проходит поток Кисон, отделяющий ее от Кармила. Посредством узкой долины Кисона равнина Акко соединяется с равниною Ездрелонскою.

Равнина ел-Махна прилегает к восточным окраинам гор Гевала и Гаризима. Равнина эта довольно обширна: длина ее, в направлении от северо-востока к юго-западу, равна 15-ти верстам, ширина, посредине, 7-ми верстам; постепенно суживаясь на севере и юге равнина эта переходит наконец в горные ущелья; на восточной стороне ее тянутся скалистые горы, очень невысокие сравнительно с Гевалом и Гаризимом, которые ограничивают ее с запада. Сихемская долина, разделяющая горы Гевал и Гаризим, соединяется с равниною ел-Махна на западной ее стороне в пятиверстном расстоянии от северной ее оконечности; на востоке, прямо против устья долины Сихемской, равнина врезывается в горы узкою полосою, имеющею в длину около 5-ти верст, в ширину не более 1200 шагов. Путешественники отзываются о равнине Махна, как об одной из наиболее замечательных местностей Святой Земли, отличающейся прелестью видов. Особенно приятное, успокаивающее впечатление производит равнина, если смотреть на нее с горы Гаризим. Расстилаясь пред взором наблюдателя во всем своем объеме, она представляет собою непрерывную смену луговых пространств и полей, покры- тых, в летнее время, хлебными злаками разного рода; по отлогим склонам отовсюду окружающих ее гор там и сям лепятся небольшие селения, приютившиеся под сенью оливковых рощ; горные склоны, особенно на юге равнины, покрыты, по местам, кустарниками. Нельзя не заметить с первого раза, что равнина обильна видами. Виды равнины ел-Махна не поражают своею грандиозностью, не производят потрясающего, неизгладимого впечатления: они очень скромны; тем не менее среди этих видов благодатный мир снисходить в душу и тихою радостью согревается сердце. По замечанию Фюррера²⁸⁵, именно подобного рода виды могли вызвать из вдохновенных уст Псалмопевца²⁸⁶ следующую чудную песнь: Господь пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоить меня на злачных пажитях, и водит меня к водам тихим.

В Священных книгах мы не находим прямого упоминания о равнине ел-Махна; однако не подлежит сомнению, что с этою равниной связаны многие достопримечательные события и обстоятельства библейской истории; особенно следует это сказать о ее западной части, лежащей против долины Сихемской.

Когда Иаков возвращался из Месопотамии от тестя своего Лавана, то он, после временного пребывания в Сокхофе, пришел в Сихем, расположенный на восточном конце Сихемской долины, и расположился перед этим городом, на равнине ел-Махна, со всем своим домом и имуществом. Здесь Иаков купил у сынов Эммора, отца Сихемова, за сто монет участок поля, на котором раскинул шатер свой и поставил жертвенник, для принесения жертв Господу Богу Израилеву²⁸⁷. Здесь же руками Иакова был вырыт колодезь, из которого пил он сам и дети его, и скот его²⁸⁸. На купленном у сынов Эммора участка, дети Иакова продолжали пасти скот и тогда, когда сам патриарх жил в долине Хевронской²⁸⁹. Умирая в земле Египетской и благословляя перед смертью сыновей и внуков своих, Иаков завещал приобретенный им близ Сихема на равнине ел-Махна участок земли Иосифу, преимущественно пред братьями его, – завещал в той уверенности, что его потомки возвратятся некогда из Египта и овладеют Ханааном²⁹⁰. Сыны Израилевы помнили предсмертное завещание своего родоначальника: при разделении завоеванного ими Ханаана они отдали участок Иаковлев Ефремлянам, потомкам Иосифа и на этом участке погребли кости Иосифа, вынесенные ими из Египта²⁹¹.

По смерти Соломона у Сихема и, как следует полагать, на равнине ел-Махна собрался весь Израиль с тем, чтобы провозгласить царем сына Соломонова Ровоама. Но прежде торжественного провозглашения царем Ровоама, народ обратился к нему с просьбою: Облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе. Ровоам не внял однако же просьбе народа и, следуя совету молодых неопытных царедворцев, объявил, что он еще увеличит тяжести, который доселе лежали на народе. Это заявление раздражило Израильтян и они сказали: Какая нам часть в Давиде? нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! Теперь знай свой дом, Давид!²⁹² После этих возгласов опустела равнина ел-Махна, и с той поры народ Еврейский образовал из себя два царства – Иудейское, оставшееся верным дому Давидову, и Израильское, отделившееся от него. По равнине ел-Махна с древних времен проходил путь, ведший с юга на север, в Сихем и вообще в северные части области Палестины из Иерусалима и небезопасный, во времена пророка Осии²⁹³, от разбойников. Этот путь существовал и во времена Христа Спасителя, и Господь не однажды проходил по нему, путешествуя из Иудеи в Галилею. В одно из таких путешествий, проходя по равнине ел-Махна, Господь Иисус утрудился от пути и сел отдохнуть у колодезя Иаковлева. Во время его отдыха, к колодезю подошла самарянская женщина почерпнуть воды, и он начал с нею беседу, изложенную в 4 главе Евангелия от Иоанна о поклонении Богу в духе и истине. «Настанет время и настало уже, сказал между прочим Господь Самарянке, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине».

Колодезь Иаковлев существует и доселе. Он находится на западной окраин равнины ел-Махна, близ соединения с нею Сихемской долины, в получасовом расстоянии от Сихема. Вокруг него видны остатки церкви, которая, по преданию, была построена над ним Св. равноапостольною Еленою, она недавно раскопана и очищена. Среди нее находится колодезь также отчасти расчищенный. Он имеет ныне до 11 саж. глубины и стоит без воды. В старину он, вероятно, был глубже.

Хоранская равнина находится на левом берегу Иордана на восток от Геннисаретского озера. На севере она начинается у источников и южных притоков реки ел-Авадж (древнего Фарфара)²⁹⁴; на юге сливается с неисследованною еще частью Аравийской пустыни; западную ее границу составляют горный хребет джебел-Гейш, служащий продолжением Ермона, Геннисаретское озеро и горы Аджлун; на востоке она примыкает к высоким горам Хоранским, носящим название джебел-Хоран. В длину Хоранская равнина имеет от 80 до 90 верст; наибольшая ширина ее, между озером Геннисаретским и горами Хоранскими, равняется 80 верстам.

Высокие Хоранские горы, обильные лесами, очень богаты влагою, и избыток своей влаги, посредством горных потоков, влажных, освежающих ветров, сообщают лежащей при их подошве Хоранской равнине, которая, благодаря этому обстоятельству, славится своими тучными пастбищами и плодородием своих полей и считается житницею Дамаска. Впрочем, естественные богатства Хоранской равнины остаются по большей части нетронутыми, и она далеко не приносит той пользы, какую могла бы приносить своим обитателям, если бы эти последние позаботились о более правильном ее орошении и более тщательном возделывании ее почвы. Но подобным заботам нисколько не благоприятствуют те условия, в какие поставлены обитатели равнины, занимающиеся земледелием: с одной стороны, их летом, во время сбора полевых произведений, грабят живущие в Хоранских горах – друзы и приходящие из Аравийской пустыни – бедуины, с другой – крайне притесняют турецкие солдаты, высылаемые к ним Дамасским пашею, для сбора повинностей, и действующие иногда подобно разбойникам. Грабежи первых, притеснения последних доводят нередко обитателей Хоранской равнины до того, что они вовсе оставляют ее пажити и поля и переселяются в области хотя несравненно менее плодородные, но по крайней мере более безопасные от всякого рода насилий.

Обильная травами, Хоранская равнина вовсе не имеет ни лесов, ни даже кустарников; изредка в селениях встречаются одинокие фиговые и некоторые другие деревья. Обитатели равнины считают редкостью деревянную посуду и отапливают свои жилища высушенным навозом. Хоранская равнина, подобно соседним областям, изобилует базальтом, и притом только им одним; небольшие холмы, возвышающиеся, по местам, над равниною, состоять исключительно из этого камня.

Совершенное отсутствие лесов и обилие базальта обусловили собой своеобразный характер Хоранских построек. Все встречающаяся на равнине постройки исключительно каменные, и древнейшие из них поражают оригинальностью своей архитектуры. По описанию путешественников древние строения Хоранской равнины предназначавшиеся для жилья, состоят из базальтовых, по большей части, громадных квадратов, не связанных цементом и однако так искусно соединенных, что здания, сложенные из них, представляются как бы высеченными из одной каменной массы. Каждое жилище имеет один очень небольшой вход, ведущий во двор, кругом которого устроены отдельный помещения, или комнаты, сложенные также из базальтовых квадратов. Эти отдельные помещения покрыты каменными плитами, которые одним концом упираются в камни, несколько выдающиеся из стен, другим концом лежат на невысоком своде, устроенном над срединою помещения: эти каменные кровли состоят по большей части из одного, а иногда из двух рядов плит, наложенных один на другой. Углубление посредине комнаты служить очагом; отверстие вверху над этим очагом заменяет дымовую трубу. Кроме этого, устроенного для выхода дыма, отверстия, низкой двери, и изредка маленького окна над дверью, отдельные помещения, расположенные внутри двора, не имеют других отверстий. Двери жилищ, одностворчатые и двустворчатые, сделаны, подобно кровлям, также из каменных плит и утверждены в камнях таким же образом, каким в русских селениях утверждаются большие, ведущие во двор ворота. Каменные, довольно толстые двери очень тяжелы; для того, чтоб отворить и затворить их, необходимо даже взрослому крепкому человеку употребить все силы. В прежние времена эти массивные двери задвигались изнутри громадными, также каменными, засовами. Многие из городов Хоранской равнины, выстроенных из базальта, были в древние времена обносимы высокими базальтовыми же стенами; створы ворот, ведших в подобным образом укрепленные города, вытесывались из цельных камней. Базальтовых городов и селений в Хоранской равнине очень много; равнина, можно сказать, переполнена ими; но в настоящее время эти города и селения по большей части вовсе не имеют жителей. Оригинальная, крайне своеобразная архитектура базальтовых построек Хоранской равнины, не имеющая сходства ни с греческою и римскою, ни с арабскою архитектурами, их грубость и поразительная массивность говорит о их глубокой древности. Во всяком случае, они несравненно древнее зданий, построенных на равнине, как это можно видеть из надписей, в первые века христианской эры. Некоторые из путешественников склонны даже думать, что между базальтовыми постройками Хоранской равнины находятся такие, которые существовали уже во времена Моисея, и что постройки эти воздвигнуты тем исполинским народом Рефаимов, единственным представителем которого при Моисее был Ог, царь Васанский, употреблявший железный одр длиною в девять локтей, шириной в четыре локтя, локтей мужеских²⁹⁵. Предположение о столь глубокой древности некоторых из Хоранских построек может быть признано вероят- ным в виду того, что например египетские пирамиды существуют не один десяток веков; притом, подтверждение этого предположения, хотя и косвенное, можно указать в Пятикнижии. Именно, говоря о завоеваны Израилем царства Ога Васанского, в состав которого входила и Хоранская равнина, Моисей упоминает о взятии в этом царстве шестидесяти укрепленных городов и делает краткое их описание. Все сии города были укреплены высокими стенами, воротами и запорами²⁹⁶. Таким образом Васанские города обратили на себя внимание Моисея теми самыми особенностями, какие характеризуют собою в настоящее время Хоранские развалины. Поэтому не без основания можно полагать, что великий вождь Израиля видел в Васане, а вместе с тем и в Хоранской равнине, точно такие же, а отчасти, вероятно, и те самые здания, которые в наши дни останавливают на себе внимание современных посетителей описываемой равнины. Упоминание о характеристических особенностях Васанских городов, сделанное Моисеем, показывает, что города эти произвели своими особенностями сильное впечатление как на самого Моисея, так, конечно, и на весь Израильский народ. Но такое же сильное впечатление производит и на современных путешественников древние Хоранские постройки. Прежде всего они поражают своим черным цветом, который, при изумрудной зелени Хоранских полей и лугов и при необыкновенно прозрачной атмосфере Хорана, особенно резко бросается в глаза; затем высотою стен и своею необыкновенною крепостью, благодаря которой многие из них так хорошо сохранились, как обыкновенный здания могут сохраняться лишь при постоянной и тщательной поддержке. А между тем Хоранские строения, по большей части необитаемые, издавна уже вполне предоставлены разрушительному действие стихий и времени. Но, кажется, стихии и время оказались на этот раз недостаточно сильными. Неудивительно, что при виде подобных несокрушимых твердынь пришел в страх Моисей и решился приступить к занятию Васана только тогда, когда сам Господь ободрил его и обещал отдать в его руки владения Ога²⁹⁷.

Кроме построек, принадлежащих глубокой древности, в городах и селениях Хоранской равнины и их окрестностях путешественники встречают немало зданий, возникших в позднейшие сравнительно времена, именно во времена владычества здесь римлян и затем мусульман. Римлянами были воздвигаемы здесь храмы со множеством колонн, театры, загородные дворцы, небольшие крепости с высокими башнями. Но здания позднейших времен сохранились далеко не так хорошо, как постройки древнейшие, и в большинстве случаев предста- вляют собой только развалины. На уцелевших стенах этих зданий изучено много надписей; из них некоторый сохранились настолько, что могут быть разобраны, хотя и с трудом. Надписи эти составлены на греческом, латинском, сирском и арабском языках.

По завоевании Израильтянами владенй Ога Васанского, Хоранская равнина, как составная часть Васана, досталась половине колена Манассина. Она, как кажется, названа у пророка Иезекииля²⁹⁸, но Библия не говорит ни об одном событии, которое было бы связано с этою равниною, как и вообще в ней очень редко упоминается о местностях, составлявших восточную часть владений Ога Васанского. Во времена римского владычества Хоранская равнина составляла особую область и эти времена, особенно с половины первого и до начала четвертого столетия христианской эры, были периодом ее наибольшего процветания. Но с IV в., вследствие постоянных набегов обитателей восточных пустынь, благосостояние ее стало приходить в упадок и она мало-помалу достигла, особенно под владычеством турок, крайне плачевного состояния, в каком находится и в настоящее время.

Моисей, изображая достоинства земли Обетованной перед народом Израильским, который намеревался вступить в эту землю, говорил между прочим: Господь, Бог твой ведет тебя в землю добрую, в землю, где потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор²⁹⁹. Земля, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, не такова, как земля Египетская, из которой вышли вы, где ты, посеяв семя твое, поливал при помощи ног твоих, как масличный сад. Но земля, в которую вы переходите, чтобы овладеть ею, есть земля с горами и долинами, и от дождя небесного напояется водою³⁰⁰.

Таким образом, по словам великого вождя Израильская, Обетованная земля, как обильная водою, должна была далеко оставить за собою Египет. Египет – страна, не знающая дождей и орошаемая лишь Нилом, вода которого, во время разлива, разносится по стране при посредстве каналов. Чтобы воспользоваться нильскою водою для орошения возделываемых участков земли, необходимо прибегать, между прочим, к помощи водокачальных снарядов, приводимых в действие ногами. Не такова земля, составляющая наследие Израиля; она, по словам Моисея, напояется дождями, и Израилю предстояло встретить в ней обилие воды, то собранной в естественных водовместилищах, то протекающей по естественным руслам.

Какою была Святая Земля относительно воды во времена Моисея и в последующие периоды истории еврейского народа, такою же, в сущности, остается она и в настоящее время. В ней и теперь находятся озера, реки, ручьи, источники; кроме того, ее орошают обильные дожди; ранние – осенние, и поздние, выпадающие в весеннее время. Дождевые струи, сбегая с гор многоводными шумными потоками и проносясь по долинам, то поддерживают колодези, проникнув в почву, то наполняют цистерны и пруды, нарочно для того устроенные, и таким образом восполняют в летнее сухое время недостаток в вод, доставляемой ручьями и источниками, которые от жаров значительно сокращаются в своем течении, а по временам и вовсе иссякают.

Озер в Святой Земле четыре: Фиала, Меромское, Геннисаретское и, так называемое, Мертвое море. Самое северное из этих четырех озер – Фиала. Остальные три находятся южнее и следуют одно за другим, с севера на юг, в том порядке, в каком исчислены. Все три озера расположены в той низменности, которая прорезывает Святую Землю на всем ее протяжении и разделяет ее на две половины: восточную и западную, и все три соединены Иорданом, причем Иордан, проходя чрез два первые – Меромское и Геннисаретское, в последнее, – Мертвое море, вливает свои воды.

На восток от верховьев Иордана, на юго-восток от упоминаемой в евангелиях Кесарии Филипповой³⁰¹, ныне селения Башас, в 5¹/₂ верстах от этого селения, близ южных отрогов Ермона, находится гора с глубокою котловиной, имеющею форму неправильного круга. Дно этой котловины, лежащее от 20–28 саженей ниже уровня окрестных местностей, покрыто на всем своем пространстве водою, образующею озеро. Озеро это есть Фиала, названное так потому, что занимая дно чашеобразной котловины, само имеет такую же чашеобразную форму, а по-гречески фиале значит чаша.

Озеро Фиала по своим размерам незначительно и имеет в окружности всего 1¹/₂ версты. Окрестности озера представляют собою плоскую возвышенность, которая, впрочем, в южном от озера направлении, почти тотчас же сменяется горами, покрытыми лесом и кустарниками; точно также на восток от озера, не в дальнем от него расстоянии, проходит лесистая горная цепь. Скаты котловины, заключающей в себе озеро, состоять по большей части из давно остывшей лавы и имеют пустынный и угрюмый видь; редко где по этим скатам растет кустарник; весьма также редко встречаются небольшие полоски возделанной земли. Окрестности котловины, хотя и не отличаются плодородием, представляют более возделанных пространств. Заключенное в глубокой котловине озеро Фиала не имеет ни притоков, ни истоков. В незначительном расстоянии от берегов, из озера поднимаются водяные растения и широким поясом охватывают его окраины; по местами пояс этот прерывается и растения образуют собою как бы острова; средина озера от растений свободна. Вода озера, как совершенно стоячая, очень нечиста, крайне мутна, а у берегов имеет неприятный вид слизистой грязи. На озере, в водяных растениях, покрывающих его окраины, водятся во множестве дикие утки. Озеро изобилует пиявками, которые ловятся оригинальным образом: жители окрестных селений, занимающееся ловлею, обыкновенно входят в воду и позволяют пиявкам присасываться к ногам. Стаи диких уток, плавающих по озеру в различных направлениях, привлекают к берегам озера хищных птиц. Робинзон, во время посещения озера, видел громадного ястреба, который то высоко плавал в воздухе над водою, то быстро спускался вниз, чтобы схватить добычу.

Лава, покрывающая скаты котловины, содержащей в себе озеро Фиала, а также встречающиеся в ней мелкие камни вулканического происхождения, привели Робинзона к тому вероятному предположению, что котловина эта есть не что иное, как кратер когда-то действовавшего, но уже давно угаснувшего вулкана.

Иосиф Флавий³⁰² говорит, что источник Баниаский, вытекавший из грота Панеума, близь Кесарии Филипповой, и принадлежащей к числу источников, образующих Иордан, имеет подземное сообщение с озером Фиала и берет свое начало собственно в этом озере. Таким образом, если верить сказанию Иосифа, озеро Фиала питает собою Иордан в его начальном тече- нии. Но Робинзон³⁰³ положительно отвергает справедливость этого древнего сказания и относит его к разряду народных легенд. По словам Робинзона, такой сильный многоводный источник, как источник Баниаский, в несколько дней исчерпал бы озеро, если бы действительно брал в нем начало; притом же невозможно допустить, чтобы чистые прозрачные воды Баниаского источника могли иметь что-либо общее с грязною слизистою массой, наполняющею собою озеро Фиала.

Озеро Фиала мало было посещаемо европейскими путешественниками и потому оно доселе с точностью не исследовано, но следует предполагать, что оно глубоко.

Название Фиала, которое в древности было усвояемо описываемому озеру, теперь не употребляется. В настоящее время туземцы называют его биркет-Рам. Об озере Фиала в библейских книгах не упоминается.

Меромское озеро лежит на севере Святой Земли, в северной части той низменности, которая пересекает ее на всем ее протяжении и которая обыкновенно называется Иорданскою долиной, или, по-арабски, ел- Гор. Оно отстоит на 18 верст к юго-западу от начала Иордана, и таким образом находится недалеко от северных границ Палестины.

Форма Меромского озера приближается к форме треугольника, обращенного своею вершиной к югу, основанием к северу. Длина озера равняется 6, ширина, в северной части, 4 верстам. С севера в озеро вливается Иордан, из южной его оконечности вытекает снова, направляясь в своем течении на юг, к северным берегам Геннисаретского озера.

На севере к Меромскому озеру непосредственно примыкает обширная болотистая местность, имеющая к северу гораздо большее протяжение, нежели какое имеет само озеро, и в ширину занимающая, по местам, всю Иорданскую долину. Вся эта болотистая местность покрыта целыми лесами исполинских тростников, камышей и других болотных растений, между которыми встречаются ароматический ситник и египетский папирус. Это последнее, знаменитое в древности, растение, из которого приготовлялось, между прочим, нечто вроде бумаги для начертания письмен, имеет трехгранный, достигающий иногда более четырех аршин в высоту, стебель, покрытый лишь снизу мечеобразными листьями и заканчивающейся наверху цветочною чашечкою с красноватыми лепестками, из средины которой выходит густой пучок тонких волокон. Папирус этот назван у Иова³⁰⁴ и у пр. Исайи³⁰⁵, как растение, которое не может существовать без постоянно стоящей около него воды³⁰⁶. О существовали египетского папируса в окрестностях Меромского озера знал Плиний, и это свидетельство древнего естествоиспытателя в настоящее время вполне подтверждено путешественником Шубертом³⁰⁷. Вдоль описываемой болотистой местности медленно протекает Иордан; кроме того чрез нее, с севера и запада, пролагают свой путь по направлению к озеру мелкие довольно значительные потоки и, расширяясь, по местам, образуют среди болотных растений небольшие пруды. Наиболее замечательный из потоков, проходящих по болоту, есть поток ел-Меллаха. Он берет свое начало в расстоянии четверти часа от северо-западного угла Меромского озера у подошвы отвесно стоящей скалы и поддерживается обильным водою ключом. Воды этого ключа вытекают из почвы чрез множество мелких отвер- стий и, прежде чем направиться широким потоком, чрез болото, к озеру, сосредоточиваются в обширном бассейне, имеющем в длину от 150 до 200 и в ширину 100 шагов. Бассейн окружен густою растительностью. Поток, вытекающий из этого бассейна, достигает 5 сажен ширины.

В густых тростниках и камышах, покрывающих болото, водятся целые тучи диких гусей, уток, бекасов и других болотных и водяных птиц. Описываемая болотистая местность непроходимая. Один путешественник, Томсон, пытался проникнуть чрез нее к северным берегам Меромского озера, но араб, с которым путешественник вступил по этому поводу в переговоры, поклялся Аллахом, что даже дикий кабан не в состоянии пройти по болоту³⁰⁸. Весною во время таяния снегов на окрестных горах, болото на всем своем пространстве покрывается водою и составляет вместе с озером одну необозримую водную поверхность. На севере болото постепенно переходить в луговые пространства, которые, в свою очередь, сменяются плодородною равниною, возделываемою и засеваемою хлебными растениями разных сортов.

Параллельно с восточным берегом Меромского озера тянутся горы, составляющие один из южных отрогов Ермона. Горы эти подходят к самому озеру и спускаются к нему крутыми обрывами, что делает путь по восточному берегу озера затруднительным. На западном берегу озера также возвышаются горы; но они находятся на довольно значительном расстоянии от окраины озера: между ними и озером тянется сравнительно низменная полоса земли. Северную часть этой низменности составляет прекрасная плодородная и, по местам, возделанная равнина, называемая арабами ард-ел-Хет; южная, напротив, представляет собою пустынную скалистую местность, опасную, притом же, для путешественников, так как по ней бродят хищные бедуины, переправляющиеся с восточного берега озера на западный для грабежей. Западная окраина озера, примыкающая к равнине ард-ел-Хет, покрыта, по местам, широколиственными водяными растениями, которые, подобно северным болотным камышам, служат убежищем для громадных стай дичи.

Меромское озеро имеет до 2 саж. глубины. Вода озера довольно прозрачна и приятна на вкус. В озере водится рыба, и прибрежные жители обыкновенно ловят ее удочками. Только один путешественник, шотландец Мак-Грегор, посетил его на своей лодке³⁰⁹. Из свидетельств средневековых путешественников, приводимых Риттером³¹⁰, следует заключить, что бывают годы, когда, в летнее время, Меромское озеро весьма значительно сокращается в своем объеме и даже почти вовсе высыхает. О высыхании озера упоминает и Плиний. Впрочем, факт этот не подтвержден ни одним из путешественников новейших времен. Уровень Меромского озера на сажень выше уровня Средиземного моря.

Меромским или водою Мером, ме-мером, описываемое озеро названо в Библии³¹¹. Ме-мером значит высокая, верхняя вода. В этом названии можно видеть указание на возвышенное положение нашего озера по отношению к озеру Геннисаретскому, лежащему уже значительно ниже уровня Средиземного моря, или вообще по отношению к двум другим озерам Иорданской долины. Иосиф Флавий³¹² называет Меромское озеро Семехонитским, или Самахонитским. Значение этого названия объясняют различно. Одни производят его от арабского корня: самака – быть высоким и усвояют ему то же значение, какое обыкновенно усвояют название Мером; другие от арабского же слова – самак рыба и видят в нем указание на обилие в озере рыбы. В настоящее время описываемое озеро арабы называют бахрат-ел-Хуле. Впрочем, арабы дают озеру и другие названия, принимая во внимание местности, к нему прилегающие; так, напр., они называют его бахр-ел-Хет по имени равнины, находящейся на западном его берегу.

Об озере Меромском упоминается в кн. Иисуса Навина³¹³: при этом озере Иисус Навин поразил Иавина, царя Асорского, вместе со многими другими царями, в числе которых находились цари, владевшие Иорданскою равниной на юг от Геннисаретского озера. Священный повествователь описывает это поражение следующим образом: и собрались все цари сии, и пришли и расположились станом вместе при водах Меромских, чтобы сразиться с Израилем. Но Господь сказал Иисусу: не бойся их, ибо завтра Я предам всех их на избиение сынам Израиля. Иисус и с ним весь народ, способный к войне, внезапно вышли на них к водам Меромским, и напали на них. И предал их Господь в руки Израильтян, и поразили они их, и преследовали их.

Геннисаретское озеро упоминается в Библейских книгах под различными наименованиями. В ветхозаветных книгах оно называется морем Киннереф, Киннероф³¹⁴, водою Геннисар³¹⁵, в новозаветных писаниях – морем Галилейским³¹⁶, морем Тивериадским³¹⁷, озером Геннисаретским³¹⁸. Последнее наименование встречается и у светских писателей древности, каковы Иосиф Флавий, Страбон и др. Название Киннереф сродно с еврейским словом Киннор, что значить лютня (музыкальный инструмент), и содержит в себе указание на ту, подобную лютне, овальную форму, какую имеет ложе озера. Геннисаретским названо озеро по имени равнины Геннисар, находящейся на западном его берегу. В настоящее время Геннисаретское озеро на туземном языке называется бахр-Табария. С севера в озеро вливается Иордан, из южного его угла снова выходить.

Особенности береговой линии Геннисаретского озера суть следующие. Начиная обозрение берегов озера с северной его конечности, с того места, где в него вливается Иордан, и направляясь по восточному берегу, путешественник прежде всего проходит по равнине, имеющей в длину около часа, в ширину от 40 до 50 минут пути: это равнина Батиха, или пустыня Виосаид- ская. Орошаемая в продолжение целого года несколькими потоками, эта равнина отличается замечательным плодородием: на ней в изобилии произрастают: пшеница, просо, ячмень, огурцы, дыни; в ее садах, защищенных от влияния холодного северо-восточного ветра крутыми склонами Джоланской плоской возвышенности и доступных лишь действию теплого и влажного ветра юго-западного, очень рано созревают овощи, которые обыкновенно доставляются на Дамасский рынок. Образуемая равниной, береговая линия идет, начиная от устьев Иордана, на востоко-юго-восток. С того места, где оканчивается равнина, берег озера направляется к югу и сохраняет это южное направление, без особенно резких отклонений, до 20 верст, после чего поворачивает на запад. Окраина Джоланской возвышенности более или менее крутая, возвышающаяся над озером около 150 саж. и как бы отодвинутая от него равниной Батиха – на юг от этой равнины очень близко подходит к водам озера и отделяется от них лишь очень узкою низменною полосою земли, по которой в древности была проложена Римлянами дорога до города Гергесы (ныне Курси), находящаяся в развалинах. Развалины Гергесы раскинуты при впадении в озеро узкой и глубокой долины Самак; в их окрестностях пробиваются из скал горячие серные источники; около них находится единственное на всем восточном берегу место, где крутой склон Джоланской возвышенности непосредственно спускается в воды озера; это, без сомнения, та крутизна, с которой, во времена Христа, бросилось в озеро стадо свиней³¹⁹. В скалах, окружающих развалины Гергесы, доселе сохранилось много гробов, или древних погребальных пещер. Узкая береговая равнина, идущая от равнины Батиха и прерванная Гергесинской крутизною, становится, на юг от этой крутизны, все шире и шире и наконец сливается с обширною равниною Иордана. Скалистые высоте обрывы, стоящие над озером с юго-восточной стороны, состоят главным образом из базальта и прорезаны узкими долинами и оврагами, по которым сбегают в озеро в период дождей многоводные потоки.

Придерживаясь береговой линии, принявшей прямое западное направление и огибая южную узкую оконечность озера, путешественник около часа идет по Иорданской равнине и наконец достигает Иордана, который, как сказано, вступив в озеро на севере, снова выходит из его юго-западного угла. Перейдя реку, путник вступает на западный берег Геннисаретского озера. Здесь береговой путь идет в северо-западном направлении по узкой тропинке, извивающейся между водами озера и крутыми склонами гор, подходящих к озеру с запада. Тропинка то опускается к самому озеру, так что до нее достигают брызги пены, взбиваемой волнами, то поднимается над озером на 3–4 саж. По окраине берега почти непрерывно тянется, соприкасаясь с водой, белая песчаная полоса; по мелкому блестящему песку во множестве рассыпаны небольшие раковинки, имеющие разнообразные причудливые формы и красиво расцвеченные. Горы западного берега озера, начиная с южной его оконечности на протяжении 2 ¹/₂ часов пути, не прерываются ни долиною, ни оврагом; они стоят, сплошною стеною, возвышаясь над поверхностно озера до 120 саж. Не доходя до Тивериады на полчаса пути, путешественник встречает, к югу от названного города, горячий источник Хаммам. Источник, при своем выходе из почвы, так горяч, что в нем невозможно держать руки; он, подобно источникам Гергесинским, имеет сильный серный запах; его вода крайне солона на вкус. За Тивериадою, на север от нее, в озеро впадает поток ел-Бариде, узкая долина которого прерывает наконец сплошную горную массу. За долиною потока ел-Бариде начинается береговая равнина Геннисар, имеющая в длину более часа, в ширину 20 минут пути; это упоминаемая в евангелиях земля Геннисаретская³²⁰. Равнина, или земля Геннисара, примыкая восточною своею стороною к озеру, с прочих сторон ограничивается горами, который возвышаются над нею полукругом, при чем тот конец этого горного полукруга, который замыкает равнину с севера, непосредственно выдвигается в воды озера. Равнина Геннисара очень многоводна во всех своих частях; многочисленные ручьи и источники, то стекающие с горы, то берущие начало в ней самой, обильно напояют ее тучную почву, состоящую исключительно из выветрившихся вулканических пород. Теплый, и в летнее время почти тропический, климат равнины, ее многоводность составляют благоприятнейшие условия для богатого развития на ее пространствах растительной жизни. И действительно во время Христа и Апостолов равнина была подобна саду, отличавшемуся разнообразием, обилием и богатством своих произрастений. По словам Иосифа Флавия³²¹, ее украшали растения всех климатов. Здесь росли ореховые деревья, которые нуждаются в прохладе, зеленели фиги и оливы, для которых нужен умеренный климат, поднимали к небу свои перистые вершины разных видов пальмы, питомцы тропических жаров. Благодаря столько замечательному разнообразно растений, в равнине Геннисара можно было в течение почти всего года иметь свежие плоды. Возможность совмещения на небольшом сравнительно пространстве равнины растений различных климатов может быть объяснена тем, что равнина постепенно поднимается от востока к западу и в своих наиболее высоких частях доступна влиянию прохладных северо-западного и северного ветров. В настоящее время равнина Геннисаретская почти безлюдна и потому не имеет уже тех садов, которыми славилась она в древние времена и для процветания которых, кроме естественных благоприятных условий, необходимы еще труд и тщательный уход со стороны человека. Впрочем, и теперь густые кустарники, олеандры с своими прекрасными цветами, высот травы, в изобилии покрывающие равнину, ясно свидетельствуют о плодородии ее почвы. Пройдя Геннисаретскую равнину, путешественник на север от нее тотчас же встречает источник ет-Табига. Источник этот, обильный водою, пробивается из земли не в дальнем расстоянии от окраины берега; с сильным шумом, происходящим от быстрого течения, направляется он к озеру, но прежде чем достигнуть своей цели, он разделяется на многие рукава, пролагающие себе путь между густым кустарником и тростником. Вода источника очень прозрачна и имеет соленый вкус. За источником ет-Табига горы, окружающие озеро, становятся менее скалистыми и принимают характер холмов, сохраняя этот характер до впадения в озеро реки Иордана. Западный берег Геннисаретского озера, подобно восточному, не имеет значительных изгибов и на всем своем протяжении сохраняет в общем, одно направление. Начиная с южной оконечности озера, он идет на север с незначительным отклонением к западу; за Тивериадою направляется на северо-запад; вдоль Геннисаретской равнины снова принимает северное направление; за источником ет-Табига склоняется к северо-востоку, образуя между этим источником и правым берегом Иордана, при его впадении в озеро, легкий дугообразный изгиб.

Берега Геннисаретского озера не отличаются величием и красотою видов; они не имеют причудливых изгибов и очертаний, отвесных скал, смело поднимающихся к небу. Особенно восточный берег представляет собою мало привлекательного. Его образует окраина Джоланской возвышенности. Окраина эта очень однообразна, не имеет более или менее выдающихся вершин и почти прямою линиею тянется вдоль озера. Более привлекателен западный берег, особенно в той его части, которая занята Геннисаретскою равниною. Постоянно покрытая зеленью равнина, многочисленные потоки, проходящие по ней, отличающаяся разнообразием и отчасти живописностью форм возвышенности, стоящие над нею и как бы поясом охватывающие ее, все это образует прелестную картину, красоту которой увеличивает то еще, что на ее заднем плане, на далеком северо-северо-востоке, высятся, рельефно выступая на темно-голубом фоне неба, вершины Ермона, всегда покрытый снеговыми блестящими полянами. Возвышенности, обрамляющие Геннисаретское озеро, много теряют от того, что они очень безжизненны: нет на них ни лесов, ни вообще обильной растительности. Правда, в весеннее время на них всюду появляется молодая изумрудная зелень, но не надолго: под палящими солнечными лучами она скоро погибает, и возвышенности большую часть года остаются обнаженными, мертвенными.

Во времена Христа и Апостолов ближайшие окрестности Геннисаретского озера были, можно сказать, переполнены жизнью. В эти дни на обоих берегах озера, особенно же на западном, процветали многочисленные и многолюдные города и селения. Так, следуя западным берегом озера с юга на север, путешественник встречал на своем пути прежде всего укрепленную Тарихею, в которой насчитывалось во дни Апостолов до 40 тысяч жителей, и которая находилась недалеко от того места, где Иордан вытекает из озера, по направленно к Мертвому морю; далее на север, в 8 верстах от Тарихеи, красовалась Тивериада, резиденция Ирода Антипы, подступая своею восточною частью к самым водам озера. На Геннисаретской равнине были расположены Магдала, родной город Марии Магдалины, и Вифсаида Галилейская; за горным выступом, служащим северною границей равнины, стоял, как кажется, Гаразин, далее Капернаум. На восточном берегу были известны очень значительные укрепленные города: Гиппос и Гамала, затем Гергеса и, несколько далее в глубь страны, Афек, но особенно Вифсаида Юлиада. Местопребывание царя Ирода в Тивериаде, четверовластника Филиппа в Вифсаиде Юлиаде, плодородие почвы, большой торговый путь, проходивший по западному берегу Геннисаретского озера, все это привлекало множество людей из других мест на Геннисаретские берега и способствовало их необыкновенному оживлению. Но такое усиленное биение жизненного пульса давно прекратилось на Геннисаретских берегах и давно жизнь отлетала от них; в настоящее время они пустынны и безмолвны. Городов и селений, украшавших некогда эти берега, теперь уже нет; на их месте – жалкие развалины, убогие хижины, а от некоторых из них не осталось даже следов; только Тивериада может быть названа и в настоящее время довольно значительным и, сравнительно, многолюдным городом: в ней насчитывается до 4.000 жителей.

В этих-то, нами описанных, теперь пустынных и безмолвных берегах раскинулось Геннисаретское озеро. Площадь, занимаемая им, имеет в длину 20, в ширину 9 верст. Форма его ложа – неправильный овал, северная половина которого шире, нежели южная. Наибольшая глубина озера едва ли превосходить 40 саж. Впрочем, уровень его то повышается, то понижается, смотря по времени года. Наибольшей высоты достигает он в апреле, когда начинают таять снега на вершинах Ливана и Ермона и выпадают обильные дожди. В это время целые массы воды притекают в озеро, и оно поднимается настолько, что заливает иногда ближайшие к нему строения Тивериады. Вода озера прозрачна, всегда холодна, мягка, приятна на вкус и вообще весьма пригодна для употребления; некоторые из путешественников находят ее несколько солоноватою и объясняют это тем, что в озеро с востока и запада впадают, в значительном количестве, обильные водою соленые источники³²². Уровень Геннисаретского озера лежит ниже уровня Средиземного моря на 97 ^1/₂ саж. Сквозь ущелья Джоланской возвышенности, окраина которой составляет восточный берег Геннисаретского озера, прорываются иногда очень сильные ветры в ту глубокую котловину, которая служит ложем озера. Не находя для себя свободного выхода, они носятся над озером и поднимают на нем великие бури, что случается даже при ясном небе и потому совершенно неожиданно. О сильных ветрах на Геннисаретском озере, о великих волнениях и бурях на нем упоминают евангелисты³²³.

Геннисаретское озеро издревле славилось обилием рыбы; обильно оно рыбою и в настоящее время. По свидетельству путешественников, у берегов озера рыба появляется иногда густыми стаями, занимающими водную поверхность на весьма значительное пространство. Кроме общеизвестных рыбных пород, каковы: карпы, лещи, окуни, в Геннисаретском озере встречаются породы очень редкие, свойственный лишь африканским водам, и в том числе две-три породы, находимые только в Ниле. Вследствие изобилия рыбы, на Геннисаретском озере, во времена Христа Спасителя, процветал рыбный промысел. Рыболовством занимались целые селения, вследствие чего два из них носили название Вифсаиды, что значит: местопребывание рыбарей. Рыбу ловили с лодок сетями и для ловли выезжали на глубокие места³²⁴. Иногда ловля производилась удочками³²⁵. Рыбная ловля производилась в ночное время³²⁶ и сети рыболовов извлекали, по временам, из недр озера целые массы рыбы³²⁷. Апостолы Андрей, Петр, Иаков и Иоанн и некоторые из прочих учеников Спасителя занимались рыбною ловлей в водах Геннисаретских. В настоящее время рыбный промысел на Геннисаретском озере находится в совершенном упадке. Ловля с лодок вовсе не производится; ловят обыкновенно с берега ручными сетями; затем при ловле употребляются остроги, которыми бьют рыбу также с берега, и удочки. Несмотря, однако, на столь несовершенные способы ловли рыбы, благодаря ее обилию даже у берегов, ее налавливается много, так что жители одного прибрежного селения телл-Хума и теперь еще живут исключительно рыбным промыслом. Рыба Геннисаретского озера очень нежна и приятна на вкус.

По берегам Геннисаретского озера водятся в значительном количестве водяные птицы и, между прочим, пеликаны, что немало содействует оживлению прибрежных вод озера. В густых кустарниках, растущих около ручьев и источников, впадающих в озеро, гнездятся во множестве мелкие певчие пташки, услаждая своим беззаветным щебетаньем слух путника, проходящего по пустынным берегам³²⁸.

В древности, благодаря густоте прибрежного населения, на Геннисаретском озере было в значительной мере развито судоходство. Иногда целые караваны мелких судов переплывали с западного берега на восточный и обратно, перевозя то туда, то сюда прибрежных жителей³²⁹, и вообще сношения между берегами производились не сухим путем, кругом озера, а главным образом водою. С лодок, как замечено, ловилась рыба, а так как рыбною ловлей занимались целые селения, то понятно, что рыбачьи лодки во множестве и постоянно бороздили по всем направлениям поверхность Геннисаретских вод, которые таким образом представляли с берега в высшей степени оживленную картину. Как много было судов в распоряжении прибрежных жителей, видно из того, что, во время взятия Римлянами Тарихеи, жители этого города, в числе нескольких тысяч, имели возможность выехать на судах в открытое озеро. Нужно, впрочем, заметить, что это не спасло беглецов от грозного неприятеля, Римляне также на судах настигли их; на озере произошла битва, которая окончилась гибелью Тарихейцев³³⁰. Но в настоящее время поверхность озера является, подобно берегам, совершенно пустынною. Современным путешественникам не приходилось видеть на озере более одной парусной лодки, на которой обыкновенно жители Тивериады привозят с восточного берега дрова, так как на западном берегу древесной растительности теперь вовсе нет за исключением кое-где одиноко стоящих деревьев и в том числе нескольких пальм в окрестностях Тивериады.

Вследствие того, что Геннисаретское озеро лежит в глубокой котловине, окруженной со всех сторон высокими скалистыми местностями, на его береговых окраинах господствует очень высокая температура. Солнечные лучи, отражаясь от обнаженных скал, сильно разгорячают воздух; между тем прохладные западные ветры, задерживаемые возвышенностями, не освежают его. В летнее время на низменных берегах озера, термометр показывает иногда свыше 30° Реом. даже в тени. Испарения, поднимаясь с сырых мест в разгоряченный воздух, заражают его, делают нездоровым и служат причиной злокачественных лихорадок. Зной летом увеличивается еще вследствие того обстоятельства, что в это время над озером очень часто проносится сирокко. Этот страшный ветер заходит в котловину озера с юга по Иорданской долине. Подобно восточным ветрам, сирокко поднимает на озере, по ночам, сильные бури и на его берегах иссушает всякую растительность; под его дыханием травы до такой степени высыхают, что достаточно бываешь одной искры, случайно выпавшей из курящейся трубки, чтобы произвести полевой пожар. Один из таких пожаров, свирепствовавший на восточном берегу озера, наблюдал путешественник Буркгард, находясь в Тивериаде. Пожар этот продолжался, постепенно захватывая все большее и большее пространство, несколько дней. Вероятно, подобные полевые пожары имели место и в древности и, вероятно, они-то дали пророку Исайе повод употребить следующее сравнение: как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень нечестивых, и цвет их разнесется как прах.

В ветхозаветных писаниях о Геннисаретском озере упоминается очень редко и только как об известном географическом пункте³³¹. О каких-либо более или менее замечательных событиях на берегах или водах Геннисаретских упоминаний в Ветхом Завете нет. Только в 1 кн. Маккавеевской³³², повествуется о битве между Иудеями и их врагами Сирийцами, которая произошла при озере Геннисаретском.

Но если ветхозаветные писания редко упоминают о Геннисаретском озере, то евангельская история очень часто говорит о нем. Из повествований евангелистов мы узнаем, что при Геннисаретском озере началась общественная деятельность Господа Иисуса и что города и селения, окружавшие озеро, его берега, его воды многократно были оглашаемы возвышенным учением Спасителя нашего, были местом совершения многочисленных и величайших чудес Его.

По искушении от диавола, Господь Иисус, услышав, что Иоанн отдан под стражу, оставил Назарет и пришед в Капернаум приморский, поселился в нем³³³, и этот город сделался для него «Своим» городом³³⁴. В Капернауме Господь совершил особенно много чудес и много учил. Здесь были им исцелены: слуга сотника³³⁵, теща Петрова³³⁶ и с нею многие бесноватые и больные³³⁷; затем расслабленный³³⁸, бесноватый³³⁹, находившийся в синагоге, кровоточивая женщина³⁴⁰, два слепца, немой бесноватый³⁴¹; здесь, далее, была воскрешена умершая девица³⁴². Капернаумских жителей Господь учил, обыкновенно, по субботам, в синагоге; и в Капернауме впервые было предложено Им таинственное, и вместе с тем, отрадное учение о хлебе жизни³⁴³. Кроме Капернаума, Господь Иисус много творил чудес и много учил в двух других прибрежных городах Геннисаретского озера Хоразине и Вифсаиде. Но во всех этих городах Его чудеса и учение не произвели должного действия: жители их не покаялись. И потому-то Господь однажды обратился к ним с следующими укоризненными, горькими словами: Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленный в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься; ибо если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, то он оставался бы до сего дня³⁴⁴.

Подобно городам, стоявшим у Геннисаретского озера, самые Геннисаретские берега не однажды были безмолвными свидетелями великих чудес Христа Спасителя. Так, на этих берегах, Он, между прочим, дважды напитал целые тысячи голодных людей самым незначительным количеством хлеба и рыбы³⁴⁵; здесь также, в окрестностях Гергесы, исцелил он двух страшных бесноватых, живших в погребальных пещерах³⁴⁶. Когда Спасителю случалось проходить по берегу Геннисаретского озера, то около Него собирались многочисленные толпы народа и, следуя за Ним, жаждали послушать Его учения; и Спаситель нередко здесь же, на берегу, начинал беседу с народом. Однажды народ окружил и стеснил Его у самых вод озера, так что Он принужден был войти в лодку, стоявшую у берега на озере, и уже с лодки говорить к толпе, остановившейся на берегу³⁴⁷.

Господь Иисус творил чудеса и учил и на водах Геннисаретского озера. Евангелисты упоминают о трех переездах Спасителя через озеро с западного его берега на восточный и обратно. Два из этих переездов ознаменованы чудесами, во время третьего было преподано ученикам наставление. Именно, в первый из упомянутых в Евангелии переездов Господь запретил взволновавшемуся озеру и взволновавшему его ветру. Великая тишина, тотчас же после этого запрещения, наставшая на озере, успокоила учеников, находившихся в лодке, и вместе с тем, привела их в великое удивление. Кто это, восклицали они, что и ветры и море повинуются Ему ³⁴⁸. Во второй переезд Господь шествовал по водам озера, спас утопавшего Петра и также запретил ветру и волнам, заливавшим лодку ³⁴⁹. Наконец, в третий переезд ученики получили от своего божественного учителя наставление относительно закваски фарисейской и саддукейской ³⁵⁰.

Иногда многочисленные толпы народа, следовавшие за Иисусом по берегам Геннисаретского озера и не дававшие Ему и Его ученикам по целым дням ни покоя, ни даже времени утолить голода, утомляли физическую природу Богочеловека, а неверие и нераскаянность очевидцев Его чудес и слушателей Его учения нередко возмущали Его дух. Для того, чтобы укрепиться и успокоиться, Господь, обыкновенно, искал уединения, и в такие минуты пустынные местности, находившиеся в окрестностях Геннисаретских вод, не однажды служили для Него прибежищем. Так, по насыщении пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами Господь, оставив всех, даже учеников своих, удалился на одну гору и там молился ³⁵¹. Во время пребывания в Капернауме Он также удалился в уединенные места³⁵², и вероятно в этих случаях прежде всего прекрасная Геннисаретская равнина давала Ему гостеприимный приют. Здесь-то пальмовые рощи, обвитые виноградными лозами фиговые деревья, зелень лугов, разнообразные цветы и в том числе полевые лилии, которыми и теперь богата равнина, тихо и весело журчащие ручьи, быть может, не раз услаждали душу Христа Иисуса, огорченную жестокосердием людей.

В последний раз во время своего пребывания на земле Господь посетил Геннисаретское озеро после Своего воскресения. Здесь Воскресший явился в утреннее время некоторым из своих учеников и апостолов, после того, как они, проведя всю ночь в рыбной ловле, ничего не поймали. По слову Явившегося бывшие в лодке еще раз закинули сеть и извлекли из озера великое множество рыбы. Когда ловцы пристали к берегу, то Господь пригласил их обедать. Во время обеда, который происходил на берегу у разложенного огня, Господь вел трогательнейшую беседу с Апостолом Петром. Это явление воскресшего Господа на Геннисаретском озере подробно описано евангелистом Иоанном³⁵³, который был очевидцем чудного события.

При чтении евангельских сказаний нельзя не заметить, что долговременное и неоднократное пребывание Господа Иисуса на берегах Геннисаретского озера отразилось на внешней стороне Его учения; именно, раскрывая свое учение с помощью подобий и сравнений, Господь брал иногда эти подобия и сравнения от тех предметов, которые Ему и Его слушателям очень часто приходилось видеть на берегах Геннисаретских; таково, например, подобие, заимствованное от невода, закинутого в озеро и от разделения рыбаками пойманной рыбы на годную и негодную, – подобие, употребленное Спасителем при раскрытии учения о царствии небесном³⁵⁴; таково затем сравнение царских одежд Соломоновых с полевыми лилиями, которыми так обильна Геннисаретская равнина, прекрасное сравнение, которое упо- требил Христос, уча своих слушателей возлагать надежду на благость Божию в делах житейских. Посмотрите, изрек Он, на лилии, как они растут: не трудятся, ни прядут, но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает: то кольми паче вас, маловеры³⁵⁵.

Берега Геннисаретского озера не отличаются в настоящее время естественною красотою, не кипят избытком жизни: они пустынны и безмолвны. Тем не менее путешественники с одушевлением говорят об этом озере, благодаря тем великим событиям евангельским, который связаны с ним. Воспоминания об этих событиях наводят путешественников на глубокие и вместе с тем светлые думы, пробуждают в их сердца много отрадных чувств, и часы, проведенные ими у вод Геннисаретских они считают лучшими в своей жизни. Вот как, описывает Фан-де-Фельде³⁵⁶ впечатления, который пережил он на берегу Геннисаретском.

Для усталого путешественника, жаждующего успокоения -отрада провести тихий утренний час на берегу Галилейского моря, когда воздух еще не сделался знойным и водная поверхность продолжает сохранять неподвижность, когда окрестные обнаженные горы скрывают еще под легким пурпурным облаком утренних сумерек свое совершенное запустите, когда житейский шум не тревожит еще слуха и все кругом безмолвно. Освежительное купанье в прозрачной, спокойной, прохладной воде сообщает утомленному телу новую жизнь, новую силу, новую бодрость; и расстроенный дух ничто так не укрепляет и не успокаивает, как пребывание среди тихой природы. В Палестине нельзя встретить нигде более безмолвного места, как при Галилейском море, нигде – более мягкого воздуха, как на его берегу в утренний час, нигде – более ровной и спокойной водной поверхности, чем его поверхность. Где можно увидать столь нежное сочетание голубого, розового, перлового и пурпурового цветов, разливающихся по тем горам, которые возвышаются над ним и отражаются в зеркальной поверхности вод? Душа, измученная соблазнами, внутренними и внешними, с которыми она должна постоянно бороться, здесь повсюду слышит отрадный голос Иисуса. Бременит ли тебя вина, тяжелая вина? Что же? Взгляд на тот берег, где ходил Иисус, близь моря Галилейского³⁵⁷, где Он жил, учил, исцелял и освобождал, пробудит в душе живое воспоминание о Нем с Его любовью к грешникам. Припомним лишь человека, одержимого духом нечистым в синагоге Капернаумской. Замолчи и выйди из него, сказал Иисус, и дух нечистый оставил его³⁵⁸. Или приведем себе на память расслабленного, который чрез разобранную кровлю дома был спущен к ногам Спасителя. И Иисус, видя веру его, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои. А тем, которые соблазнялись в сердце своем, Он сказал: чтобы вы знали, что Сын человеческий имеет власть на земле прощать грехи, (тогда говорит расслабленному) встань, возьми постель твою, и иди в дом твой. И он встал, и пошел в дом свой. Народ же, увидя это, удивился и прославил Бога³⁵⁹. Доведена ли душа житейскою суетою до того, что для нее становится неясным тот путь, которым она должна следовать, – бросим взор на те высоты, где некогда Иисус излагал учение о блаженствах³⁶⁰. Учение это осветит нам наш путь, наполнит радостно наше сердце и, как бы освеженные обильною росой, мы принесем новые плоды в тридцать, в семьдесят, во сто крат. Но быть может, при встрече на нашем пути, со всевозможными соблазнами, мы, испытав наше сердце, убедимся в крайнем его развращении, – пусть и это не приводить нас в отчаяние. На этом берегу стоял некогда дом для сбора пошлин, и в нем сидел Иисус среди множества мытарей и грешников, так что книжники говорили Его ученикам: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками. Иисус же, услышав это, сказал им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные. Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию³⁶¹. И еще в другой раз, говоря о потерянной овце, Он изрек: Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее³⁶². А женщина, страдавшая 12 лет кровотечением³⁶³, а слепые, прокаженные, бесноватые, особенно же Гадаринские³⁶⁴, не доносится ли к нам, чрез водную поверхность, их голос: взгляни, возлюбленная душа какова бы ты ни была, на нашу болезнь. Можно ли найти что-либо беспомощнее и неисцельнее? И однако Иисус был благ и всемогущ настолько, чтобы спасти нас. Здесь, при этом море, взывал Он к народным толпам: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные... и найдете покой душам вашим³⁶⁵. Но быть может душа не в силах внимать этому голосу; подобно цветку, прибитому к земле бурею и ливнем, она быть может чувствует себя на краю гибели, обуреваемая страстями, который бушуют и в ней самой и вне ее; останови твой взор на тихой поверхности озера. Не всегда бывает она столь спокойною и гладкою. Нередко на этом озере разыгрываются бури, по силе своей подобный ураганам, и кто знает, как много рыбаков нашли в его волнах свою могилу. О подобных бурях повествуют и евангелисты. Некогда³⁶⁶ лодка, в которой находился Господь со своими учениками, подвергалась опасности среди взволнованного озера. Господь же спал. И ученики Его, подошедши к Нему, разбудили Его, и сказали: Господи! спаси нас: погибаем. И встав, Он запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина. И сказал ученикам: что вы так боязливы, маловерные? Истинно, взор, устремленный на спокойное озеро, успокоить душевные бури, если только при этом взор духовный будет устремлен на Великого Учителя. И теперь еще над поверхностью озера как бы разносится эхо: умолкни, перестань. Где вера ваша? Ободритесь; это Я, не бойтесь. Маловерные! что вы так боязливы? Но быть может душа вздыхает, томимая духовным голодом, и не знает, как утолить его; ответ ей дадут горные склоны на северной стороне озера; от их подошв к ней доносится голос: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали³⁶⁷. Но может быть душа не освободилась еще от всех сомнений, скорбей, находилась она в близком общении с Господом, но потом от Него отступила, Его отвергла, после того как Он оказал ей так много великих милостей; и вот ее сокрушает раскаяние, смущает это ее греховное забвение, отвержение. Вспомни же, возлюбленная, о том, сколь велика любовь Иисуса, любовь в смерти и даже за пределами ее. Взгляни еще раз на западный берег озера. Туда, за тот горный выступ, между Тивериадою и Меджделем (Магдалою), приводит нас Иоанн³⁶⁸ в конце своего Евангелия, повествуя о том, как воскресший Иисус явился ученикам своим, бывшим на рыбной ловле. Вспомни Его дважды повторенное воззвание: Симон Ионин! любишь ли ты Меня! Вспомни Его: следуй за Мною и: ты следуй за Мною... Запустели в настоящее время горы прелестного Галилейского моря, исчезли его города и селения, оставлены его поля и нивы, разогнаны рыбари с его вод, обезлюдел его берег; тем не менее обнаженные, спаленные солнцем горы, безмолвные развалины, пустынная поверхность вод, производят отрадное впечатление на душу. Все изменяется и преходит, но Иисус один и тот же пребывает во веки. И возможно ли не радоваться верующему там, где взор не может остановиться ни на чем, что не напоминало бы о любви Иисуса к грешникам, об Его милосердии? Мир да будет с вами и идите в мире, взывают берега и развалины, горы и долины окрест Галилейского моря; да, мир, дает отзыв душа, ибо Он есть мир наш ³⁶⁹.

В Библейских книгах Мертвое море упоминается под различными наименованиями; именно оно называется в них морем Соленым³⁷⁰, морем равнины, или, по славянской Библии, Аравским³⁷¹ и морем восточным³⁷². Первые два наименования употребляются в Библии по отношению к Мертвому морю иногда и вместе³⁷³. Иосиф Флавий³⁷⁴ и некоторые другие из древних писателей называли Мертвое море Асфальтовым, между современными Арабами оно известно под именем Лотова моря (бахр-Луг). Общеупотребительное теперь название Мертвое море встречается и у некоторых древних писателей, как напр. у Евсевия³⁷⁵ и Иеронима³⁷⁶.

Из Библейских названий Мертвого моря, первое указывает на выдающееся свойство вод моря; два последние – на его географическое положение. Древние называли море Асфальтовым потому, что на его поверхности появлялись, как и теперь появляются, массы асфальта; современное арабское название обязано своим происхождением сохранившемуся между Арабами преданию о Лоте, племяннике патриарха Авраама. Наконец Мертвым названо море потому, что в его водах не существует ничего живого.

Мертвое море находится на юго-восточных пределах древней Палестины, в той низменной полос земли, в которой расположены озера Меромское и Геннисаретское и которая обыкновенно называется ел-Гор. Между Геннисаретским озером и Мертвым морем лежит Иорданская долина и Мертвое море служит как бы южным продолжением этой равнины.

Мертвое море принадлежит к числу замечательнейших на земном шаре водовместилищ, как по своему необычайному углублению в недра земли, так и по особенностям своих берегов и вод. Ложем Мертвого моря служит глубочайшая на земле впадина, так что уровень его находится ниже уровня Средиземного моря на 184 сажени. В этом отношении описываемое море представляет собою исключительное явление на земной поверхности, поскольку последняя в настоящее время известна.

Восточный берег Мертвого моря составляют горы Аваримские и Моавские, западный – горы Иудины. Те и другие идут вдоль морских окраин параллельно от севера к югу и служат непосредственным продолжением тех возвышенностей, которые с востока и запада ограничивают Иорданскую равнину. Общий характер гор Аваримских, Моавских и Иудиных уже известен нам. Это, со стороны моря, очень высокие, почти отвесные скалы, состоящие главным образом из известняка желтоватого, по большей части, цвета, лишенные растительности, изрезанные глубокими ущельями и оврагами. На западном берегу между подошвами скал и водой тянется узкая полоса плоской земли, что дает возможность приближаться к самому морю и следовать близь его окраины. Эта полоса на всем протяжении западного берега только дважды прерывается скалами, которые выступают своими подошвами непосредственно в море. Скалы эти называются рас-ел-Фешха и рас-Мерсед. Подобная же полоса земли тянется и по восточному берегу, начиная с южной оконечности моря до южного берега полуострова ел-Лисана. Но на север от этого полуострова скалы стоят отвесно прямо над морем. Эта окаймляющая море с запада и отчасти с востока береговая полоса усеяна древесными остатками, иногда очень значительных размеров, которые заносятся в море Иорданом и горными потоками и затем выбрасываются волнами; затем на ней попадаются куски различных минералов, как-то: асфальта (который вообще, впрочем, попадается очень редко), серы, селитры, пемзы, так называемого вонючего камня и других. Вонючий камень – это черный блестящий камень, горящий на огне и издающий при этом запах асфальта. Он хорошо принимает полировку и из него в Иерусалиме и Вифлееме приготовляют четки и различные безделушки, который во множестве раскупаются паломниками. Впрочем, некоторые из названных минералов, как напр. селитра и древесные остатки, встречаются также на северном и южном берегах.

На восточном и западном берегах Мертвого моря находится несколько пунктов, невольно останавливающих на себе внимание по своим особенностями Эти пункты: источник Джиди, Соляная гора (джебел-Усдумъ) на западном берегу и полуостров ел-Лисан на восточном.

Источник Джиди, находящейся почти посредине западного берега, берет начало в известковой скале на высоте 87 сажен над поверхностью Мертвого моря. Там, где источник вырывается на свободу, скала образует небольшой уступ, наподобие узкой террасы. Шумным и многоводным потоком сбегает источник по крутому склону скалы, направляясь прямо к морю. Течение потока скрыто, особенно в начале, густою растительностью. Многочисленные деревья и кустарники стоят по обоим берегам потока у самых его вод; пространства между деревьями и кустарниками заняты сплошь высоким тростником, который делает эту растительную чащу едва проходимою. Между растениями, скрывающими своей листвою и ветвями источник Джиди, замечателен Сейал, в особенности многочисленный на Синае, доставляющий гумми-арабикум, колючий египетский Нубк, так называемый Фустак, – дерево с прекрасными длинными кистями белых цветов и в особенности оипр, плод которого известен под именем содомских яблок. По скатам скалы, прилегающим к потоку, заметны следы возделанных участков земли и садов, разводившихся здесь когда-то на нарочно устроенных для этого террасах. Сбежав со скалы, поток Джиди продолжает свой путь по небольшой равнине, которая от подошвы скалы постепенно склоняется, на протяжении четверти часа пути, к водам Мертвого моря. Равнина эта имеет форму почти правильного четырехугольника и с севера и юга ограничивается двумя узкими ущельями, глубоко прорезывающими прибрежные скалы. На северной границе этой равнины над ущельем стоить скала Мерсед, едва ли не самая высокая и самая недоступная на всем западном берегу; она вдается своею подошвою в Мертвое море и совершенно преграждает путь, идущий по окраине морского берега. Поток Джиди, проходя по равнине, всасывается мало-помалу ее сухою почвою и наконец вовсе исчезает, не достигнув моря. Равнина очень плодородна и при заботливом возделывании могла бы производить самые ценные растения теплого климата. Правда, она возделывается в настоящее время в орошаемых потоком местах; но возделывающие ее Арабы ограничиваются лишь разведением огородов, которые засаживают преимущественно огурцами. Современное наименование потока: Джиди сохранило звуки наименования древнего, библейского Енгадди и удержало значение этого последнего; оба наименования, и современное, и древне-библейское, значат одно и тоже: источник коз. И не подлежит сомнению, что на небольшой равнине, по которой протекает ныне айн-Джиди, стоял некогда город Енгадди, бывппй в числе тех шести городов, которые находились в пустыне и были назначены в удел колену Иудину³⁷⁷. Древние обитатели Енгадди не оставляли без внимания плодородных окрестностей своего города: они тщательно возделывали их и в библейские времена Енгадские виноградники славились по всей Палестине. Об этих виноградниках упоминает возлюбленная Песни Песней³⁷⁸; описывая красоту своего жениха, она говорит между прочим: как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгадских. По свидетельству Иосифа Флавия³⁷⁹ город Енгадди был известен также опобальзамом и прекрасными пальмовыми деревьями; но в настоящее время пальм в окрестностях айн-Джиди не существует.

Вода источника айн-Джиди прозрачна, приятна на вкус, но тепла; ее температура равна почти 22° Реом.

Соляная гора составляет южную оконечность западного гористого берега Мертвого моря; от ее подошвы морской берег, сохранявший доселе южное направление, уклоняется сначала на юго-восток, затем на восток, и образованная этими уклонениями линия составляет уже южную границу моря. Соляная гора есть собственно небольшой хребет, стоящий отдельно от других соседних гор и имеющий в длину, от севера к югу, до 10 верст³⁸⁰. Незначительная полоса земли шириною в несколько сот шагов отделяет этот хребет от моря. Гребень хребта – зубчатый; высота не на всем протяжении одинакова; в середине она достигает 20 саж. и только обрыв к Мертвому морю возвышен до 50 саж. Замечательная особенность Соляной горы – та, что она, соответственно своему названию, состоять главным образом из чистой каменной соли. Правда, верхние части горы покрыты слоями известняка и мергеля, так что на первый взгляд она ничем не отличается от других гор и скал; но по ее склонам массы соли часто выступают наружу громадными по своему протяжению и высоте пластами. Пласты эти глубоко и по всем направлениям изрезаны потоками зимних дождей. По временам, под действием этих же дождей, от верхних частей горы отламываются очень значительные по своему объему глыбы каменной соли и скатываются к ее подошвам, особенно в сторону моря. Эти соляные обломки, в беспорядке разбросанные на морском берегу, непрозрачны и имеют вид небольших скал. Вершины горы и те части ее склонов, которые беспрепятственно размываются дождями, отличаются причудливостью и нередко фантастичностью форм. Путешественник, обозревающий гору, видит пред собой подобие столбов, кочевых палаток или человеческих фигур. Формы эти, впрочем, очень неустойчивы: они, размываемые дождевою водою, то заменяются другими, то вовсе, с течением времени, исчезают. В Соляной горе, в двадцатиминутном расстоянии от южной ее оконечности, находится пещера. Эту пещеру посетил и описал Робинзон. Вход в пещеру, высотою от полутора до двух сажен, имеет неправильную форму. Самая пещера напоминает собою узкое извилистое ущелье. Следуя по ней, Робинзон проник во внутренность горы приблизительно на 50 сажен. Свод, бока и основание пещеры состоят из чистой каменной соли. Это обстоятельство служит ясным доказательством того, что каменная соль составляет главную массу горы, начиная от ее основания и до вершины.

Библия ничего не говорит о Соляной горе, но упоминает о ее окрестностях, и именно, о так называемой, Соляной долине. В Соляной долине Давид с помощью своих полководцев Иоава и Авессы нанес поражение Сирийцам, или точнее Идумеянам³⁸¹. Позднее в той же долине и также над Идумеянами одержал победу Амасия, царь Иудейский³⁸². Долину Соляную следует искать к югу от Соляной горы и Мертвого моря. По всей вероятности, ею в древности называлась часть ел-Гора, примыкающая к южной оконечности моря. Вероятно также, что в ближайших окрестностях Соляной горы находился Соляной город (Ир-Мелах), упоминаемый в кн. И. Навина³⁸³ в числе городов колена Иудина. Арабы называют эту гору джебел-Уздум, т. е. горою Содомскою, отождествляя с погибшим городом Содомом. Древнее же предание видит в ней Соляной столб, в который была обращена жена Лота.

К числу наиболее выдающихся пунктов на восточных берегах Мертвого моря принадлежит полуостров ель-Лисан. Полуостров этот низменный, длинный (в направлении с севера к югу) и узкий, находится в южной половине моря; широкий, плоский перешеек соединяет его с материком. Северная оконечность полуострова далеко уходит в море на север узкой полосой; вдается несколько в море, в южном направлении, и южная оконечность полуострова. Вдоль всего полуострова, от севера к югу, проходит непрерывная гряда незначительных по высоте холмов, состоящих из смешения известняка и шифера. Восточные и западные склоны этих холмов очень круты и изрезаны оврагами; их вершина имеет форму острых треугольных пик, которые, на некотором расстоянии представляются правильным рядом одна за другою следующих белых палаток. Вся эта холмистая гряда совершенно обнажена, так как масса, из которой она состоит, решительно не благоприятствует развитию растительной жизни. Между холмами и морем лежит плоская песчаная полоса земли, подобно холмам лишенная растительности, и составляет западный берег полуострова. Перешеек, соединяющий полуостров с материком, резко отличается, на всем своем пространстве, от полуострова, по своим естественным свойствам. Обильно орошаемый несколькими потоками, он отличается необыкновенным плодородием почвы. Некоторые его части возделываются живущими на нем, в небольшом селении, Арабами; невозделанные пространства покрыты густою растительностью, состоящею из деревьев и кустарников разных пород; в чаще этих деревьев и кустарников водится множество зайцев и куропаток. Ширина перешейка равняется, в направлении от севера к югу, двум часам пути; западный берег полуострова, представляющей собою прямую линию, безо всяких заметных изгибов, имеет вдвое большее протяжение. Вдаваясь в воды Мервого моря по направлению к западу на очень значительное расстояние, полуостров делит море на две части – северную большую и южную меньшую. Арабское название полуострова ел-Лисан значит язык. О полуострове в библейских книгах не упоминается.

Кроме описанного полуострова, на восточных берегах Мертвого моря заслуживают внимания, по своей живописности, устье вади ел-Моджиба, древнего Арнона.

Резкую противоположность с западными и восточными берегами Мертвого моря представляют его берега северные и южные: первые состоят из высоких, по большей части, отвесных скал, последние совершенно плоски и имеют самое незначительное возвышение над морским уровнем, что особенно следует заметить о южном береге. Та часть ел-Гора, которая примыкает к южной оконечности Мертвого моря, едва поднимается над уровнем морских вод и в средней своей части, а также в западной, прилегающей отчасти к подошвам Соляной горы, нередко затопляется морем. Это бывает обыкновенно в зимнее время, когда в море вливаются целые массы дождевой воды, приносимой как Иорданом, так и многочисленными горными потоками. Затопляемые морем пространства никогда окончательно не просыхают и представляют собою болотистую, труднопроходимую, лишенную всякой растительности и пропитанную солью, местность. Примыкающая к южному берегу Мертвого моря часть ел-Гора сохраняет свой низменный характер на пространстве десяти верст по направлению к югу и затем упирается в подошвы скал, тянущихся почти непрерывною линей с юго-запада на северо-восток. Скалы эти, состоящие из мела и затвердевшего мергеля, круты, но не отвесны; их высота колеблется между 7 и 20 саженями; в верхней своей части они изрезаны оврагами; вдоль их подошв из почвы пробиваются ключи с соленою водой, которая обращает окрестную низменность в болото, густо покрытое тростником, частью кустарниками и деревьями. Гряда этих скал, имеющая в длину более двенадцати верст, служит разделительною линией между собственно ел-Гором и южным его продолжением, называющимся вади ел-Араба. По мнению Робинзона³⁸⁴, очень вероятному, описываемые скалы суть те возвышенности Акраввим, которые упоминаются в библейских книгах и которые составляли крайний восточный пункт южной границы Св. Земли³⁸⁵.

Мертвое море имеет в длину, от севера к югу, 71 версту; полуостров ел-Лисан, далеко вдающийся в море, в направлении с востока на запад, разделяет его, как уже сказано, на две части – северную и южную, из коих первая вчетверо более последней. Наибольшая ширина его против устья Арнона доходит до 15 верст; что же касается пролива, соединяющего обе части, то ширина его едва равняется 4 верстам. Глубина моря весьма велика и доходит в северной части до 187 сажен глубины; наоборот, глубина южной части не превышает 2 сажен, а по местам так незначительна, что дает иногда возможность переходить море вброд.

Вода Мертвого моря имеет зеленоватый цвет и не отличается особенною прозрачностью; если смотреть на предметы, опущенные в нее, то они представляются как бы пущенными в масло. Вкус воды крайне соленый и крайне неприятный; удельный весь ее очень высок; она тяжелее нежели всякая другая известная нам вода. Крайне неприятный вкус и необыкновенная тяжесть воды Мертвого моря обусловливаются тем, что в ней растворено громадное количество различных солей и вообще минеральных веществ, так что, по справедливому замечанию одного из современных Русских путешественников, ее можно считать чем-то средним между жидкостью и камнем³⁸⁶. Обилие минералов в море может быть объяснено, между прочим, тем, что в него вливаются отовсюду многочисленные минеральные источники, между которыми особенно много соленых. Немало минеральных частиц доставляется также минеральными ключами, находящимися на дне моря. Очень может быть также, что морское дно, по местам, покрыто разного рода минералами, которые, мало-помалу растворяясь, насыщают собою морскую воду, но главною причиною следует признавать быстрое испарение воды. Как доказательство приведем, что, по исчислению, одни воды Иордана вливают в море ежедневно до 500 миллионов ведер, количество достаточное, чтобы, поднять уровень моря на полвершка и в год почти на 4 саж., между тем такого явления в море не замечается, и значит все это количество воды испаряется. Вследствие тяжести воды в Мертвом море, на ее поверхности держатся такие тела, которые тонут в обыкновенной воде. Путешественники, которым приходилось купаться в море, свидетельствуют, что им не стоило ни малейшего усилия держаться на поверхности моря в каком угодно положении и что, напротив, с их стороны требовались усилия для того, чтобы погрузиться в воду. Робинзон³⁸⁷ рассказывает, что он мог в водах Мертвого моря, без затруднения, сидеть, стоять, лежать и плавать, хотя до того времени не в состоянии был плавать ни в пресной, ни в соленой воде. Купанье в море освежает, но также сопровождается не совсем приятными последствиями; так, после купанья ощущается легкий зуд, если на коже есть ссадины; искупавшийся довольно долгое время после купанья чувствует, что его тело как бы покрыто маслом и т. п.³⁸⁸. Долгое пребывание в воде Мертвого моря сопровождается появлением на теле нарывов. От тяжести воды в Мертвом море происходит и то, что оно редко волнуется, но будучи взволновано, скоро и успокаивается. Обыкновенные летние ветры, способные взволновать всякую другую водную поверхность, лишь слегка рябят Мертвое море, и нужен самый сильный бурный ветер, чтобы поднять на нем волнение, а также и поддержать его; прекращается ветер, и громадные тяжелые волны быстро упадают, так что чрез двадцать минуть взволнованное море становится совершенно спокойным. Но не легко вздымаемые и скоро упадающие волны Мертвого моря опасны для плывущего по ним судна; с силою ударяют они в его бока, и ему трудно выдерживать продолжительное время эти удары, подобные ударам кузнечных молотов.

Вследствие насыщения вод Мертвого моря минеральными частицами, в нем отсутствует всякая жизнь. В нем нет ни растений, ни животных хотя бы низших пород. Рыба, случайно заходящая в него из Иордана, скоро умирает, не имея возможности свободно дышать в его воде. Правда, некоторыми путешественниками на берегах моря были находимы улитки; но по тщательном исследовании они оказывались земляными. Таким образом описываемое нами море, по справедливости, получило название Мертвого.

Будучи насыщено различного рода минералами, Мертвое море особенно изобилует солью; вследствие этого его воды отлагают соль в большом количестве на всем, что соприкасается с ними. На платье, обрызганном морскою водой, появляются белые соляные пятна, подобные восковым каплям³⁸⁹; если купающийся в море замочит голову, то в волосах, после того как они высохнут, оказывается соль. Прибрежные камни, куски глины, до которых достигла вода, куски дерева, выбрасываемые волнами на берег, обыкновенно покрываются сплошною корой из соляных кристаллов³⁹⁰. Покрываются также соляною корой и те низменные части берегов Мертвого моря, которые в зимнее и весеннее время заливаются морскими водами. По спадении вод во всех углублениях заливаемых пространств остаются на некоторое время лужи или небольшие озера. После испарения этих луж и озер, что совершается очень быстро, на дне и боках углубления появляются пласты соли иногда в нисколько вершков толщины. Такие соляные отложения встречаются всюду по берегам моря; но особенно их много на западном берегу, в часовом расстоянии от айн-Джиди по направлению к югу и затем на низменности ел-Гора, составляющей южный берег моря; эта последняя, если смотреть на нее в летнее время издали, представляется как бы находящеюся под водою; но это не вода, а пласты соли, в кристаллах которой отражаются солнечные лучи. Отлагаемая Мертвым морем соль употребляется прибрежными Арабами в пищу и привозится для продажи в Иерусалим.

К произведениям Мертвого моря следует отнести, кроме соли, еще асфальт или горную смолу. Асфальт Мертвого моря был хорошо известен древним. Довольно обстоятельные сведения о нем сообщают Страбон, Диодор Сицилийский и Иосиф Флавий. По свидетельству этих писателей, асфальт по временам, по Диодору даже ежедневно, выбрасывался из недр моря и плавал по его поверхности. Асфальт появлялся целыми сплошными массами, который иногда казались издали островами, занимавшими значительное пространство, иногда по своей форме и величине напоминали собою туловища обезглавленных быков. Появляясь на поверхности моря, массы асфальта начинали издавать тяжелый запах, который был ощущаем задолго до приближения к морю. Асфальт Мертвого моря был в древности вывозим в Египет, где его особенно употребляли при бальзамированы умерших, а также при осмаливании кораблей, во многих лекарствах, особенно при излечении ран, наконец в виноградниках; в этих последних им обмазывали виноградные лозы для предохранения их от червей³⁹¹. В настоящее время асфальт на Мертвом море появляется очень редко. По словам Робинзона, это случается только после землетрясений. Так, после землетрясений, бывших в 1834 и 1837 годах, в южной части моря асфальт появлялся в болыпом количестве и в последний раз сплошною массой, которая, по словам одних очевидцев – Арабов была подобна острову, по словам других походила на дом. В оба раза асфальт, прибитый к берегу, был очень выгодно продан Арабами. Робинзон³⁹² и Риттер³⁹³ полагают, что на дне Мертвого моря, особенно в южной его части, находятся асфальтовые залежи, от которых, вследствие землетрясений, или вследствие ударов волн, отрываются более или менее значительные части асфальта и всплывают на поверхность тяжелых морских вод.

Вследствие громадности испарения Мертвого моря, пары, поднимавшиеся с его поверхности, могут быть наблюдаемы простым глазом. Так, Робинзон³⁹⁴, находясь у айн-Джиди и любуясь морем во время солнечного восхода, видел, как пары, постепенно поднимаясь над морскою поверхностно, мало-помалу наполнили все пространство между восточным и западным берегами моря и затем в виде прозрачного облака повисли над горными вершинами. Другим путешественникам приходилось видеть, как испарения моря поднимались вверх в форме колоссальных столбов. Постоянно висящие над морем пары меняют, смотря по времени дня, и свою плотность, и свой цвет. Так, в полдень, когда на морскую поверхность падают отвесные лучи солнца и содействуют наибольшему испарению, слой паров, находящейся ближе к морю, становится гуще и принимает молочный цвет; утром и вечером, напротив, пары бывают реже, прозрачнее и при захождении солнца окрашиваются темно-фиолетовым цветом. Вообще лучи солнца днем, лучи луны в ночное время, преломляясь в морских испарениях различным образом, смотря по их плотности, и отражаясь от них, производит нередко замечательную по своей красоте, а иногда и фантастическую смену и игру цветов.

По всей вероятности, в связи с парами, постоянно висящими, в летнее время, над Мертвым морем, меняющими свою плотность и различным образом преломляющими и отражающими в своей среде световые лучи, стоят так называемые миражи, которые приходилось наблюдать многим путешественникам, посещавшим берега моря. Напр., проф. Олесницкий³⁹⁵, находясь на западном берегу моря, видел у восточного его берега отчетливо рисовавшийся черный столб; Робинзону³⁹⁶ представился у того же восточного берега остров. Миражи эти бывают иногда до такой степени отчетливы, что с первого раза невозможно поверить, что пред глазами призрак, а не действительный предмет.

От известного преломления световых лучей в ближайших к морю слоях пара быть может происходить и то, что морская поверхность иногда имеет вдали иной цвет, нежели вблизи. Так, по словам путешественника Габова, наблюдавшего море в конце марта, в утренние часы, морская поверхность около берега представлялась прозрачною, голубою, в дальнейших своих частях сероватою, наконец, зеленою, с белыми блестящими точками³⁹⁷.

Поднимаясь с поверхности моря в громадном количестве, испарения уносят с собою в воздух очень много минеральных частиц, которыми пресыщена морская вода; особенно много уносят они соли. Соляные частицы падают, вместе с испарениями, в окрестностях моря, почему эти последние постоянно бывают покрыты соляною пылью. Иногда ветры поднимают эту соляную пыль и уносят ее на довольно значительный расстояния от моря. Так, напр., в 1856 г. ураган, налетевший на Иерусалим, засыпал в нем все улицы и террасы соляною пылью³⁹⁸.

В прежнее время было распространено мнение, что испарения Мертвого моря имеют отвратительный, вредный запах и оказывают гибельное действие на все живое. Верили, что эти испарения, распространяясь по окрестностям, убивают всякую растительность, что вследствие их мертвящего влияния, на берегах моря не могут жить птицы, даже не могут летать над его поверхностью; удушаемые морскими парами, они падают с высоты мертвыми. Вообще Мертвое море с его окрестностями считалось прежде страною ужасов, страною адскою, вследствие чего в средние века его называли морем проклятым, морем дьявола. Но тщательные исследования и беспристрастные наблюдения современных путешественников показали, что подобного рода верования и представления или ложны, или преувеличены. Так, всюду, где на берегах Мертвого моря текут источники пресной воды, растительная жизнь развивается беспрепятственно и даже достигаешь цветущего состояния. Напр. растительность при айн-Джиди, на перешейке, соединяющем полуостров ел-Лисан, отличается редкою роскошью; по словам Робинзона³⁹⁹, ему не приходилось никогда видеть такой роскошной растительности, какую видел он на берегах айн-Джиди. Там, где при Мертвом море есть растительность, водятся, иногда в значительном количестве, и птицы. Робинзон и его спутники встретили при айн-Джиди множество птиц и были поражены и обрадованы их пением и разнообразными криками, которыми они приветствовали восходившее солнце. По словам Робинзона⁴⁰⁰, деревья, скалы и воздух были наполнены трелями жаворонков, веселым щелканием перепелов, криком куропаток и щебетаньем бесчисленного множества других мелких птиц. Водясь по берегам и окрестностям Мертвого моря, птицы, как крупные, так и мелкие, свободно летают над ним и даже плавают по его поверхности. Проф. Олесницкий видел нисколько каких- то серых птиц, плававших по морю в далеком расстоянии от берега; на глазах Фан-де-Фельде⁴⁰¹ дикие утки ныряли в водах моря. О том, что испарения моря не имеют губительного действия на все живое, свидетельствует и то обстоятельство, что берега его и окрестности были заселены в древнее время, как и теперь не остаются без обитателей, хотя последних и очень немного. Правда, живущие близь моря Арабы страдают от перемежающейся лихорадки и отличаются крайне слабым здоровьем; но лихорадку производит жаркий климат в связи с болотными испарениями, а не море само по себе. Что касается дурного и вредного запаха, то само Мертвое море тоже не обла- дает им и не издает его. Если путешественники и говорить об отвратительном запахе, поражавшем их обоняние на берегах моря, то этот запах принадлежит не морским водам, а некоторым береговым пунктам, именно соляным болотам, особенно на южном берегу, имеющим, как и всякие соляные болота, свойственный им тяжелый запах, затем болотистым местностям, испускающим, вместе с запахом соли, серные газы, и наконец местам, на которых разлагаются остатки растений, приносимых в море Иорданом и горными потоками и выбрасываемых на берега морскими волнами⁴⁰². Если не совершенно ложными, то в значительной мере преувеличенными следует признать и отзывы о Мертвом море с его окрестностями, как стране ужасов, страна адской. Не одни исключительно мрачный, подавляющая впечатления производит это море; некоторым путешественникам приходилось переживать на его берегах и отрадные минуты. По словам Фан-де-Фельде⁴⁰³, он не испытал на берегах моря тех ужасных впечатлений, которые подавляли собою других путешественников; он увидел море, спокойное и гладкое, голубое и прозрачное; увидел безоблачное небо, ровный плоский берег, окруженный горами, коим голубая прозрачная дымка, их окутывавшая, придавала редкую красоту. При виде этой картины наш путешественник ощутил нечто отрадное, усладительное, что напомнило ему библейское описание⁴⁰⁴ Сиддимской долины, существовавшей некогда на месте Мертвого моря.

Справедливость, впрочем, требует заметить, что Мертвое море с его окрестностями в общем имеет мрачный, отталкивающей характер, который не могут изменить ни местности, покрытый богатою растительностью, их крайне мало на берегах морских, ни веселые песни птиц, они составляют редкое исключение, ни красота тихих вод и отражающихся в них голубых горных вершин и ясного неба, это красота мертвая и мимолетная, не эти, так сказать, светлые точки в природе Мертвого моря оставляют следы в душе путника наблюдателя. Нет; его поражают и оставляют в нем неизгладимое впечатление прежде всего громадный скалы, обнаженный, неприветливые, береговые пространства, покрытые соляною корою и иногда издающие неприятный серный запах, соляные болота, мертвые и мертвящие воды и главное отсутствие жизни. И все эти составные части хотя грандиозной, но мрачной картины, отмеченной печатью смерти, невольно приводят к мысли, что Мертвое море с его ближайшими окрестностями никак не принадлежит к числу местностей, на которых почивает благословение Божие.

На Мертвом море никогда не было развито судоходство, подобно тому, как было развито оно напр. на Геннисаретском озере. По крайней мере древность не оставила нам относительно этого предмета определенных, заслуживающих полного доверия, свидетельства. В новейшее время на водах моря нередко появлялись суда; но суда эти принадлежали не туземцам, а европейским и американским ученым-исследователям, посещавшим море с целью обстоятельного изучения его свойств. В ряду этих ученых исследователей первое место, по достигнутым результатам, принадлежит американцу Линчу, стоявшему во главе ученой экспедиции, снаряженной правительством Соединенных Штатов, и употребившему на изучение моря 22 дня, с 18 апреля по 10 мая 1848 г. Главные предметы, на которые Линч и его спутники обратили, при изучении моря, свое внимание, были: глубина моря и его уровень сравнительно с уровнем Средиземного моря; фигура и протяжение моря, его географическое положение, свойства его берегов и вод и т. д. Трудами Линча и его спутников добыты главным образом все те точные и обстоятельные сведения, какие относительно Мертвого моря имеются в настоящее время.

Библия упоминает о Мертвом море на первых своих страницах в связи с повествованием о погибели преступных городов Содома, Гоморры и других. В глубокой древности там, где в настоящее время ходят мертвые волны Мертвого моря, находилась, по библейскому сказанию, цветущая долина Сиддим. Долина эта вся орошалась водою, как сад Господень, как земля Египетская⁴⁰⁵. Одно только портило долину: в ней было много смоляных или асфальтовых ям⁴⁰⁶. В долине Сиддим, как многоводной и потому удобной для скотоводства, поселился Лот, отделившись от дяди своего, патриарха Авраама⁴⁰⁷. Долина была заселена; в ней находилось несколько городов, в том числе Содом и Гоморра. Но обитатели долины были злы и весьма грешны пред Господом⁴⁰⁸, достигли крайней степени развращения⁴⁰⁹, и мера беззаконий их, во дни Авраама, исполнилась. Посему Господь, в праведном гневе своем, определил истребить как обитателей долины, так и самую долину, оскверненную преступлениями всякого рода. Когда Господь открыл это определение Аврааму, то Авраам начал умолять Господа, чтобы Он не губил праведных вместе с нечестивыми, и правосудный Судия всей земли обещал пощадить все место, осужденное на погибель, если в Содоме найдется десять праведников. Однако же и такого малого числа людей праведных не нашлось в целом городе, и потому пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь с неба и ниспроверг все города долины вместе с их жителями, а также самую долину с произрастениями ее . И когда Авраам, встав рано утром, посмотрел к Содому и Гоморре, и на все пространство окрестности, то увидел, что дым поднимается с земли, как дым из печи⁴¹⁰. Из обитателей Сиддимской долины был спасен только Лот, племянник Авраама, с женою и двумя дочерьми; но жена Лота во время бегства оглянулась назад, вопреки воле Господней, и обратилась в соляной столб⁴¹¹. Истребленная таким образом, Сиддимская долина, дотоле цветущая и многолюдная, вскоре совсем исчезла с земли: она покрылась водами Мертвого или Соленого моря⁴¹².

Прежде, когда сведения о Мертвом море и его окрестностях далеко не отличались полнотою и правильностью, было господствующим то мнение, что море это возникло лишь после погибели городов Сидимской долины и что до этого события Иордан доходил, в своем течении на юг, до Красного моря и впадал в него. В настоящее время это мнение сменилось другим, благодаря обстоятельному и всестороннему изучению Мертвого моря и местностей, прилегающих к нему с юга. Именно, многие из ученых путешественников последнего времени полагают, что Иордан как теперь, так и до погибели преступных городов вливался в Мертвое море, и что последнее, после названного страшного события, лишь увеличилось в своем объеме по направленно к югу, покрыв своими волнами сожженную огнем и понизившуюся Сиддимскую долину. Последнее мнение должно быть признано наиболее вероятным на следующих основаниях:

Новейшими исследованиями доказано, что местность, лежащая между Мертвым и Красным морями (именно вади-ел-Араба, служащая, начиная с возвышенностей Акраввимских, южным продолжением ел-Гора, и восточная часть пустыни Фаран, составляющая западную окраину вади ел-Арабы), лежит выше уровня Средиземного моря на 112 саж. и таким образом значительно возвышается над северными частями ел-Гора, по которым протекает Иордан, и почти на 300 саж. над уровнем Мертвого моря, в которое Иордан впадает. Из этого видно, что Иордан никогда не впадал в Красное море; постоянным препятствием к тому должна была служить возвышенная местность, лежащая между долиною реки и названным морем. Вероятнее всего, что и до погибели Сиддимской долины Иордан вливал свои воды в Мертвое море, которое существовало издревле, хотя и не всегда в том объеме, какой оно имеет ныне.

Измерения глубины Мертвого моря показали, что северная наибольшая его часть заключена в резко очерченной котловине, глубина которой, вообще весьма значительная, во многих местах доходит до 187 сажень с лишком. Иной характер имеет южная часть моря. Здесь дном моря служит совершенно ровная плоскость, а самое море так мелко, что глубина его достигает только 2 саж. Замечательно при этом то, что плоское дно южной части моря не отделено какою-либо резкою гранью от низменной части ел-Гора, примыкающей к морю с юга; оно составляет с этою низменною частью как бы одну плоскость, вследствие чего Мертвое море не имеет на юге определенных очертаний, и как скоро оно возвышается, то заливает низменность ел-Гора по направленно к возвышенностям Акраввимским. Но если так, то очень вероятно, что плоское дно южной части Мертвого моря было некогда долиной, составлявшею южный берег моря; но затем долина эта вследствие какой-либо причины понизилась и была залита водами того озера или моря, которое находилось на север от нее.

Известно, наконец, что в южную часть Мертвого моря вливается с восточной стороны много горных потоков, так что в то время, когда дно южной части моря было долиной, долина эта была, несомненно, обильно орошаема, была многоводною. Далее мы знаем, что в южной части моря по временам появляются массы асфальта, выплывающие на поверхность моря со дна его, и это по справедливости считают признаком того, что на плоском дне моря, бывшем некогда долиной, или под почвою этого дна находятся обширные залежи асфальта. Но эти признаки напоминают собою Сидимскую долину, которая, по словам Писания, была многоводна и богата асфальтом, и приводят к заключению, что долина, затопленная некогда Мертвым морем и служащая в настоящее время дном южной его части, есть именно Сиддимская долина Библии.

Но вследствие какой причины могла понизиться Сиддимская долина? Причиною ее понижения был разрушивший ее небесный огонь. Этот чудесно ниспадающий с неба огонь, конечно, должен был воспламенить асфальтовые ямы, бывшие в долине и, вероятно, находившиеся с ними в соприкосновении пласты асфальта. Но как скоро несколько пластов асфальта было истреблено огнем, то почва долины, прикрывавшая их, должна была опуститься, и волны озера или моря, находившегося на север от долины, ничем не сдерживаемые, должны были затопить ее⁴¹³.

О разрушении Содома, Гоморры и других соседних с ними городов нередко упоминают священные книги Ветхого и Нового Завета⁴¹⁴ и иногда мрачными красками изображают ниспроверженную Богом долину Сиддимскую. Так Моисей, угрожая Израилю за нарушение божественного закона опустошением обещанной ему в наследие земли и сравнивая это опустошение с поражением Сиддимской долины, говорит: сера и соль, пожарище – вся земля, не засевается и не произрастает она, и не выходит на ней никакой травы, как по истреблении Содома и Гоморра, Адмы и Севоима, которые ниспроверг Господь во гневе Своем и в ярости Своей. И нужно заметить, что память о погибели преступных Сиддимских городов осталась навсегда неизгладимою в человечестве; об этом событии знали и писали язычники, как напр. Тацит, Страбон⁴¹⁵; о нем знают и повествуют современные Арабы. И в этом-то живом из рода в род переходящем памятовании о столь необычайном и страшном событии и заключается причина преувеличенных представлений об ужасных свойствах Мертвого моря, покрывшего собою ниспровергнутую гневом Божиим Сиддимскую долину. Здесь же, между прочим, и причина возникновения сказания о так называемом содомском дереве, приносящем содомские плоды, дереве, которое в прежние времена считалось живым свидетельством кары Божией, постигшей великих грешников, и признавалось исключительною принадлежностью мрачных берегов Мертвого моря. Так, описывая Мертвое море, или Асфальтовое озеро, и сообщая сведения о Содомской земле, находившейся близь этого моря и сожженной огнем, Иосиф Флавий⁴¹⁶ говорит, что там (где находилась Содомская земля) можно видеть следы небесного огня – тень пяти городов, и кроме того пепел, производимый плодами, которые, по цвету, подобны плодам, употребляемым в пищу, но которые, будучи сорваны руками, распускаются в дым и пепел. Действительно, в ближайших окрестностях Мертвого моря встречается растение, как мы выше упоминали, плоды которого напоминают собою содомские плоды, описанные Иосифом. У айн-Джиди, на полуострове и в некоторых других местах по берегам Мертвого моря растет дерево, которое Арабы называют Ошр. Экземпляры этого дерева, виденные Робинзоном у айн-Джиди, имели в поперечнике до четырех вершков, в высоту от 4 аршин до 2 сажен. Дерево имеет пробкообразную кору сероватого цвета, длинные, овальные листья. Из надломленных ветвей дерева вытекает много беловатого, подобного молоку, сока. Плоды, сидящие на ветках пучками по три и по четыре, по внешности очень сходны с большими, гладкими яблоками, или апельсинами, и, созрев, принимают желтоватый цвет. На вид плоды очень красивы и привлекательны, но внутри совершенно пусты и наполнены главным образом воздухом; поэтому, если их слегка сжать, то они с треском лопаются подобно пузырю, и в руках остаются лишь лоскутки сухой кожи, да пара жилок. В средине пустого пространства плода находится небольших размеров гнездышко, прикрепленное к стебельку и соединенное нитями с внешнею оболочкою; оно состоит из тонкой кожицы и содержит в себе семена плода и некоторое количество нежного шелковистого вещества. Арабы собирают это вещество и приготовляют из него для своих ружей фитили, которые, и не будучи пропитаны серою, легко воспламеняются. Но понятное дело, что трудно доказать действительную связь Ошра и ее плодов с погибелью преступных обитателей Сиддимской долины; растение это не обладает такими особенностями, который бы делали его исключительным явлением в растительном царстве, и не имеет в себе ничего отталкивающего, за исключением разве того, что неприятно разочаровывает всякого, кто, желая полакомиться красивым по внешности, и по-видимому вкусным плодом, вместо плода срывает лишь пустую оболочку, оригинальное устройство которой вполне конечно приспособлено к наилучшей защите семян растения. Притом ошр, это так называемое содомское дерево, не составляет принадлежности одних только берегов Мертвого моря. Дерево это в изобилии растет в Верхнем Египте и Нубии, а также встречается и в счастливой Аравии.

Кроме книги Бытия, Мертвое море не раз названо в других книгах Моисеевых, а также в книгах исторических. Но во всех этих книгах о Мертвом море говорится только как о пограничном пункте владений, к нему примыкавших⁴¹⁷ и только в одном месте⁴¹⁸ о нем упомянуто как о море, в которое течет Иордан. Упоминания о Мертвом море встречаются у пророков. Так Иоиль⁴¹⁹, предсказывая освобождение Палестины от саранчи, которая в его время грозила окончательным истреблением всей палестинской растительности, говорить, что Господь изгонит переднее полчище саранчи в море восточное, т. е. Мертвое; пророк Иезекииль⁴²⁰, изображая будущие блаженные времена Христова царства, возвещает, что в эти времена полного всеобщего счастия даже воды Мертвого моря сделаются здоровыми, утратят свое смертоносное влияние на все живое и наполнятся рыбами и другими существами. По словам пророка, муж, который руководил им в минуты его пророческих созерцаний, сказал, указывая на поток, вытекавший из под порога величественного храма: эта вода течет в восточную сторону земли, сойдет на равнину и войдет в море, и воды его сделаются здоровыми. И всякое живущее существо, пресмыкающееся там, где войдут две струи, будет живо; и рыбы будет весьма много, потому что войдет туда эта вода, и воды в море сделаются здоровыми, и куда войдет этот поток, все будет живо там. И будут стоять подле него рыболовы от Эн-Гадди до Еглайма⁴²¹, будут закидывать сети. Рыба будет в своем виде и, как в большом море, рыбы будет весьма много. Болота его и лужи его, которые не сделаются здоровыми, будут оставлены для соли. Нельзя не заметить, что в приведенных словах пророка сказывается основательное знакомство древних Евреев со свойствами вод Мертвого моря и особенностями его берегов.

В новозаветных писаниях упоминаний о Мертвом море не встречается.