Слово на Успение Пресвятой Владычицы нашей Богородицы. Святого Андрея, архиепископа Критского

Всех вас, притекших в сей досточтимый храм Богоматери, молю быть внимательными и споспешествовать мне, трудящемуся на поприще слова и неудоборазумевающему глубину чуда, дабы, таким образом, взошедши как бы на самую вершину дела, легче было, по крайней мере, созерцать таинство Божие и услышать надгробное слово.

Людям однажды навсегда было определено умереть, и это обстоятельство было совершенно неизбежно для рода человеческого; и именно, за преслушание надлежало естеству человеческому принять свыше от Творца это определение. По сей причине, конечно, Бог также однажды умер, дабы чрез эту одну смерть, избавить всех нас от несносного рабства смерти, как говорит богодухновенный писатель: и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе (Евр. 2:15). «Что же, – возразят, быть может, некоторые, – ужели мы теперь не будем умирать этою смертию»? Да, будем; однако не так, как прежде, когда люди, безусловно, находились во власти смерти. А если это так, то смерть не может быть уже названа в собственном смысле смертию. Ибо есть некоторые, которые избежат и этой смерти, хотя они, по святому гласу и учению ап. Павла, изменятся (1Кор. 15:51). Истинная смерть – та, когда однажды умершим нам не будет дозволено возвращение к жизни. Мы же если и умрем, то, по возобновлении жизни после смерти, будем наслаждаться лучшею жизнию, пoелику всем известно, что смерть есть успение и возвращение ко второй жизни. Яснее определяя такую смерть, древний писатель говорит: смерть бо мужу покой: затвори бо Бог окрест его (Иов. 3:23). Что же другое разумеется под именем смерти, как не отделение души от тела, возбуждающее, вследствие разъединения частей и соединения их, затем надежду на восстановление?.. Итак, Сам Создатель жизни и смерти, Живот и Воскресение всех, по милосердию Своему, Своею смертию победил имущаго державу смерти (Евр. 2:14) и три дня пребывал посреде сени смертныя (Пс. 22:4), проповедуя там, где содержались связанные нерасторжимыми узами души святых, как говорит об этом апост. Петр: о Нем же и сущим в темнице духовом сошед проповеда (1Пет. 3:19). Очевидно, что и теперь души не только всех вообще людей, а и души праведных проходят это темное место, однако же, не удерживаются, за исключением тех, которые приобрели себе смерть беспечностью в настоящей жизни, грехом. А души, предававшие себя в руки Божественных заповедей, во плоти явившие небесное царство, и преставились, переселились в места светлые, соответствующие святому месту праведных. Доброту и величие этих мест, безмерную и превосходящую ум красоту, воистину, увидят те, кои, окончив поприще настоящей жизни, соделались более нас близкими к Богу, премудрым провидением Которого и уготованы сии места. Итак, души святых пройдут врата адовы: ибо несть ученик над учителя своего (Мф. 10:24); и даже они вовсе не будут удерживаться, как ранее, когда, по написанному, царствова грех во смерть (Рим. 5:21). Пройдут же оные души для того, чтобы там чудесным образом поучаться и созерцать тайну Божественного созидания (имею в виду сошествие во ад, которое добровольно совершил Живоначальный и неподверженный смерти Иисус, претерпев крестную смерть); а еще с тою целию, чтобы они глубже уразумели неизъяснимое состояние того, что там достигнуто для них. Вот сколь великая и славная победа прибретена Христом, когда были сокрушены вереи¹⁶⁶ вечные!

Относительно таинственного и преславного Успения Пресвятой Приснодевы должно признать, как было и на самом деле, что к Ней пошла на встречу естественная смерть, – впрочем, не та, которая покорила и удерживала нас, как бы в темнице. Нет, но Приснодева испытала сон такой, каков (к примеру сказать) был тот первый сон, коим уснул первый человек, при изъятии ребра для восполнения рода человеческого. Таким же, конечно, образом и Она, естественно уснувшая, вкусила смерть лишь для того, чтобы исполнить закон природы (но, разумеется, не оставалась во власти смерти Та, Которую все промыслительное Провидение соделало крепкой); а еще для того, чтобы сделать известным тот способ, каким Она изменилась из тления в нетление. Так как изменить бренную жизнь было узаконено только сообразным с естеством разъединением частей; и так как, по Писанию, несть человек, иже поживет и не узрит смерти (Пс. 88:49): то и Восхваляемая ныне, как человек, исполнила один и тот же с нами естественный закон, хотя, конечно, более сверхъестественным образом. Буди же милостива, Дево, приявшая Бога и родившая Жизнь, – милостива к нам, дерзающим касаться сокровенных, окружающих Тебя, таинств и пытающимся уяснить непостижимые Божественные действия, одно созерцание которых, по законам разума, производит страх и в людях высоких разумом, не говоря уже о таких, как мы, плотяных. Мы изложили это с великим страхом, чтобы показать, что Она (Приснодева) подчинилась одному и тому же с нами естественному закону; более же высокие и величественные действия, исполнившиеся на Тебе, о Преблаженная, Ты Сама знаешь обстоятельнее и яснее, чем мы можем изложить в своей речи. И прежде всего, то, что Сам Единородный Сын Твой, Сам Творец веков, Сам Он (пoелику Ты даровала зачатую для Него плоть) окружил Тебя подобающей славой, и именно такою, какой не могло объять не только человеческое, а даже и ангельское разумение. А дабы нам не остаться совершенно безучастными в Твоих Божественных тайнах, щедро подай нам слово, ибо Ты Сама – Матерь Слова, и научи нас хотя образу совершенного Тобою переселения. Для этого всякий слушатель Божественного пусть возжелает слышать Твой Божественный голос.

Возвысивши голос, Она говорит: «Радуюсь духом и величаю душею Господа (Лк. 1:46), пребожественно, неизреченнейшим образом воплотившегося во утробе Моей, – Господа, Который в Своем попечении о человеке призрел на смирение Рабы Своея (Лк. 1:48), определяя, чтобы тотчас было отъято чрез Нее первое злословие Евы. Он, Восток с высоты востока, направил стопы наши на путь мира (Лк. 1:78–79). Будучи истинным Богом, Он преестественно прошел чрез Мою девственную кровь и соделался человеком,

представив чуждое природе зачатие и рождение, дабы, с обновлением природы, отменялось ветхое, и на место его вступало неветшающее, и дабы чрез это новое и всехвальное воплощение Слова все становилось новым, и новой соделалась тварь. Было ли слышано в прежние века, что обыкновенная женщина станет Материю Бога? Или, что Бог соделается Сыном Жены? Или, что человеческий образ, став выше херувимов, явится в Божественном рождении и будет управлять вселенной? Кто научил небожителей и земнородных почитать Божество, облеченное брением, почитать за нераздельное Божество? Кто поднял к небесам ничтожное и уничиженное человеческое естество, показав неизвестный для земнородных путь проходимым, дабы люди соделались близкими к ангельскому миру? И эти славные дела открыто происходят во Мне; за них-то Я приобрела такую славу и честь. Посему ублажат Мя вси роди: яко сотвори Мне величие Сильный, и свято имя Его (Лк. 1:48–49). И чего больше нужно для величия, как не того, чтобы именоваться Богоматерию и быть Ею на самом деле? Относительно же Моего переселения вы имеете определенные сведения оттуда, где говорится, что переселился покров Моей скинии, то есть девственного и Богоприемного тела, из которого явился Иисус. Желающий, из самого рассмотрения Писаний, может уразуметь, что все сказанное истинно, а для тех, которые рассматривают Божественные действия, как некий открытый образ, да предстанут живые и говорящие свойства Моего переселения. И, прежде всего, конечно, иссеченная в скале гробница, которая доселе невредима и безмолвным гласом указывает на Мое переселение. Вернейшими свидетелями того, что Я лежала телом, служат те впадины, которые в скале представляют отображения, свойственные священным членам; далее, этот стремительный Кедрон (которым со всех сторон омываются места, где – гробница), ясным, как бы трубным, гласом возвещает чудеса; также долина Иосафатова, где началась спасительная страсть Того, Кто свободен от страстей. Здесь Спаситель часто бывал со Своими учениками (Ин. 18:1); здесь, преклонивши колена, Он умолял Отца Небесного о миновании чаши (Мф. 26:39); здесь Спаситель был предан целующим Иудою в руки богоубийц (Мф. 26:49). Итак, кто не верует, тот пусть посмотрит и лично познает силу сказанного; а кто верует, пусть душею уразумеет то, чего нельзя видеть, и пусть удивляется достойному чуда».

Вот какова могила и вот в каком положении находится она! Самый способ переселения Матери Божией, хотя – общий для всех, однако у него есть и особенное достоинство в сравнении с какими-либо другими: это переселение превышает всякое слышание, но так однако, что имеет некоторое подражание одному из древних примеров.

Так говорит Богоматерь, с языка Которой как бы каплями спадает сладость мысли, и из уст Которой излияся благодать (Пс. 44:3). Что же пристойное прибавим к этому мы, братья, как не с удивлением восхвалим безмерно великое и обо всем премудро пекущееся Провидение, благоговейно говоря: о глубина богатства и премудрости и разума Божия: яко неиспытани судове Его, и неизследовани путие Его (Рим. 11:33)! Это – действия десницы Божией, выше человеческого разумения, так что желание понять их приводит в страх мужа даже с возвышенной и чистой душей, – не говорю уже меня, ничего не понимающего по причине телесности своей и неспособного разуметь даже вещей земных. Посему-то я смущаюсь и боюсь, чтобы свет и величие сего праздничного дня не потерял своей торжественности от ослабленной моим убожеством речи.

Кто-либо из испытующих скажет: «почему мы не знаем никого из составлявших Божественные Евангелия и предавших нам богословские изъяснения, кто обратил бы внимание на столь досточтимое переселение Богоматери»? Это, скажем, было по той причине, что Успение Богоприемницы случилось спустя долгое время (по преданию, Она переселилась от людей, достигши последней старости), или по той, что те времена не дозволяли изъяснить этого предмета (ибо и не подобало, чтобы на заре написания первого Евангелия теми, кто распространял его устно, оно было взято тотчас для изъяснения: пoелику предмет Успения, очевидно, был такого рода, что нуждался в особенном, чем возможном при современных обстоятельствах, изучении и исследовании). Если вдохновленные Духом Святым мужи распространяли учение от сопребывания с ними Слова во плоти, и не сказывали ничего далее вознесения Его: то по этой причине и умолчано в Евангелии том, о чем они не говорили устно. Впрочем, чтобы кто-либо не посчитал таинства Божия вовсе униженным чрез молчание, считаем за благо прибавить к слову, что оно не остается совершенно непереданным в священных повествованиях. Есть один из святых богословов, говорящий о переселении Богоматери, – муж, которому были открыты даже тайны и предначертания пренебесных умов, – который сокровенные подробности тайн, изложенных Божественным Павлом, получил притом от самого учителя, ап. Павла, за совершенную чистоту. Муж этот – Дионисий, известнейший по знанию Божественного, великий по изображению имен Божьих. В священной книге: «Об именах Божьих» он говорит, между прочим, в письме к Тимофею: «в присутствии боговдохновенных предстоятелей наших мы, как ты сам знаешь, и большинство из святых братий наших пришли для созерцания оного живоносного и Богоприемного тела. Были брат Господень Иаков и верховная глава богословов – Петр; и угодно было, чтобы все старейшины святых, каждый сообразно с своими силами, все хвалили бесконечную благость и Божественные милости. Насколько помнится, некоторые отрывки тех хвалений я слышал от тебя. Однако эти дела тайные, как недоступные всем, и как известные тебе, мы оставляем». Так говорит нам Дионисий, сей возвышенный истолкователь Божественного, выше небес парящий орел, изображениями святых исполненная душа. Сей Божественный муж, таким образом, сказывает, что все святое собрание к этому дивному и величественному зрелищу Божией Матери соединилось воедино, – даже те, которые были рассеяны по вселенной: в числе их был и он сам с благоговейным и мудрейшим Тимофеем и Иерофеем. «И мы, – говорит, – и многие из святых наших братий пришли к созерцанию тела, живоносного и Богоприемного». Под «живоносным» разумеется не другое какое-либо тело, а именно приявшее Бога и девственное селение, принятую из коего плоть, обожествив, Пресущественный, воистину, воплотился; но, конечно, подразумевается не Владычное тело: ибо не присутствовали до страданий те, которые уверовали после страданий. Под «вдохновленными Богом предстоятелями святых» ясно обозначены сподвижники апостолов, как предстоятели слова. Не должно казаться удивительным то, что Дух Святой, Который некогда взял Илию и вознес огненную колесницу на небо, внезапно чрез облако соединил и их в духе: для Бога все весьма легко, как мы читаем у Аввакума и Даниила (Дан. 14:36). И как много учеников и последователей собрались отовсюду! «И многие из святых братий наших»: отсюда видно, что 70 избранных впоследствии учеников Христовых в последний раз не оставили этого богоизбранного собрата. Воистину, одни как служители сего первейшего таинства, другие же как носители второстепенного в богословии, – руководствуемые Духом Святым, собрались внезапно в это время и в этот, именно, момент во Иерусалиме... «И угодно было, чтобы предстоятели святых, каждый сообразно со своими силами, восхвалили благость бесконечную и Божественные милости».

Рассмотрим, если только мысленными очами можно видеть это зрелище и оную красоту, которую богословие восхваляет песнию, как красоту, услаждающую Бога. Зрелище пресветлое и благолепное представилось для вдохновленных от Бога мужей. Весьма блестящее было Божественное селение Девы, в котором созерцалось живоносное и всесветлое тело Богоматери, – тело, посредством которого Живоначальный Иисус даровал нам начало жизни святейшей, соделывая началом жизни наши начатки, которые дивным, превосходящим разумение, образом Он образовал из девственного чрева. Аще ли начаток свят, – по Апостолу, – то и примешение: и аще корень свят, то и ветви (Рим. 11:16). Итак, живоначально тело Святой Богоматери, воспринявшее всю полноту Божества. Это, воистину, драгоценное ожерелье девственности, превышающее небо; украшенная Богом нива, начатки данные в изобилии Адаму, совершенное подобие первоначального образа и славы, Богом запечатанная сокровищница невыразимых Божьих определений, неизъяснимая высота полноты Исполняющего все во всем, крепчайшая опора тайного чаяния, сокровище величественного нетления, царская одежда вечного Слова, соделавшегося человеком, земной дворец Небесного Царя, согласнейшая с Божественным телом материя, глина Прекраснейшего Художника, из которой ради людей совершенно и истинно воплотился Пресущественный. И воистину, блаженны очи и уста, созерцавшие и воспевшие это. И какой язык мог бы изъяснить эти тайны и это святейшее зрелище, это светлейшее вместилище духовного света?! Это был тот свет, чрез который природа сверхъестественным способом приняла Солнце правды; Она была зерцалом Отчего света; это – тот высокий и превознесенный престол, сидящий на котором Господь Саваоф, был видим Исаией, проницательнейшим из пророков (– 6:3). Это – царское достоинство небесного рода, духовное кадило Божественных всесожжений, клещи очистительного угля, корень Иессея, скипетр Давида, Матерь Творца, сосцы Питателя, врата Христа, приходящего с высоты востока, малая грудь, наполняющая все, чистейшее руно небесной росы, девственная земля Того, Кто воссоздал Адама, – небо Того, Кто возвысил землю до небес, – великое видение пророков, посредством которого святые многочастно и многообразно научались тайнам Божественного создания и утвердились в великой тайне домостроительства. И как было не удивляться им, что превознесенная и прославленная такою честию пред Создателем и Промыслителем всего Богом явилась лежащей на ложе с угасшими силами? Матерь Жизни погребена; привыкшая к Божественным глаголам лишена голоса; во чреве, как бы в ковчеге, лежит на ложе мертвой и без всякого дыхания воспринявшая Жизнь. Хотя это не чуждо природы, однако и не неудивительно: ибо здесь для мысленного ока представлялась видимой святыня, если только кто мог бы духовно видеть Божественное; здесь рождение и девство, здесь величие и уничижение. Здесь дивный вид затмевал свет солнца: здесь было богатство наполняющее все небо и землю, – было новое зрелище, которое должно быть очень ценимо среди всех других зрелищ. И каково то селение Святой Богоматери, из которого Бог, оставаясь в образе человека, превзошел наш образ, – и это тело, в котором, преданные по природе смерти начатки, были преобразованы, и которое, облекшись Божеством, видится лежащим во гробе! Таково это зрелище, или еще величественнее, чем мы в состоянии изложить. Да предстанет же Христос Слово и подаст нам мудрость, и добродетель да покажет Себя руководителем нашего ума к преславным светлостям Божественной похвалы, которые всегда да озаряют наш дух и разум, в которых мы просветились и утвердились во Христе Господе нашем. Ему со Всемогущим Отцом и Живоначальным Духом слава и могущество ныне и присно и во веки веков. Аминь¹⁶⁷.