Библиотеке требуются волонтёры

Источник

ЛЮБОВЬ

«Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8)

Как, будучи сокрытым, Ты видишь и сохраняешь все? Как, нами не видимый, Ты видишь нас всех? Но познаешь Ты, Боже мой, не всех, кого видишь, но, любя, познаешь только тех, которые Тебя любят, и исключительно им одним Самого Себя являешь. Будучи Солнцем, сокрытым для всякой смертной природы, Ты восходишь в Твоих рабах, видим бывая ими, и они восстают в Тебе, бывшие прежде омраченными: блудниками, прелюбодеями, распутниками, грешниками, мытарями. Через покаяние они делаются сынами Твоего Божественного Света. Ведь Свет, конечно, рождает свет, поэтому и они делаются светом, чадами Божиими, как написано (Пс. 81, 6), и богами по благодати – те, которые отрекутся от суетного и обманчивого мира, без ненависти возненавидят родителей и братий, считая себя странниками и пришельцами в жизни; те, которые лишат себя богатств и имуществ, совершенно отвергнув пристрастие к ним; те, которые ради славы небесной от души возгнушаются пустой славой и похвалами людскими; те, которые отсекли свою волю и стали для пастырей как бы беззлобными овцами; те, которые стали мертвы телом ко всякому худому деянию, до пота трудясь над возделыванием добродетелей и руководясь в жизни одной только волей кормчего, через послушание умирая и опять оживая; те, которые, благодаря страху Божию и памяти смертной, во все дни и ночи проливают слезы и умно припадают к стопам Владыки, испрашивая милости и оставления грехов. Такие через всякое делание добра приходят в доброе состояние и, как повседневно плачущие и усердно стучащие, привлекают к себе милость. Частыми молитвами, неизглаголанными воздыханиями и потоками слез они очищают душу и, видя ее очищение, воспринимают огонь любви и огонь желания – увидеть ее совершенно очищенной. Но так как им невозможно найти конец Света, то очищение у них бывает бесконечным. Ибо сколько бы ни очистился и ни просветился я, жалкий, сколько бы ни увидел очищающего меня Святого Духа, мне всегда будет казаться, что это только начало очищения и видения, потому что в беспредельной глубине и в безмерной высоте кто может найти середину или конец? Я знаю, что Света много, но сколько – не знаю. Сильно желая все большего, я постоянно вздыхаю о том, что мне дано немногое (хотя оно и кажется мне многим) в сравнении с тем, что, как я догадываюсь, далеко отстоит от меня, чего я жажду, видя, и думаю, что ничего не имею, так как совершенно не ощущая данного мне богатства, хотя и вижу Солнце, однако не считаю его таковым. Каким же это образом? – слушай и веруй. То, что я вижу, есть Солнце, Которое невыразимо приятно для чувства; Оно влечет душу к неизреченной и божественной Любви. Душа же, видя Его, воспламеняется и горит любовью, желая всецело иметь внутри себя то, что является ей, но не может и поэтому печалится и уже не считает за благо видеть и ощущать Его. Когда же Видимый мною и никем не вместимый, как поистине неприступный, изволит помиловать сокрушенную и смиренную душу мою, тогда каким Он видится мне, сияя перед лицом моим, таким же блистающим становится Он видим во мне, весь исполняя меня, смиренного, всякой радости, всякого желания и божественной сладости. Это-внезапное превращение и чудная перемена, и невыразимо словами то, что во мне совершается. Ведь если бы кто увидел, что это видимое всеми солнце сошло внутрь его сердца и все вселилось в него, и так же светило бы, то не помертвел ли бы он от чуда и не сделался ли бы безгласным, и не изумились ли бы все, видевшие это? Если же кто увидит Творца солнца, наподобие светила светящим внутри себя, действующим и говорящим, то как не изумится и не содрогнется он от такого видения? Как не возлюбит своего Жизнеподателя? Люди любят подобных себе людей, когда они кажутся им несколько лучшими других; Творца же всех, единого бессмертного и всемогущего, кто, увидев Его, не возлюбит? Если многие, поверив от слуха, возлюбили Его, а святые даже и умерли за Него, и тем не менее они живы, то приобщившиеся видения Его и Света, Им познанные и Его познавшие, как они не возлюбят Его? Скажи, как ради Него не будут непрестанно плакать? Как не станут презирать мира и того, что в мире? Как не отрекутся от всякой чести и славы те, которые, став выше всякой славы и земной чести и возлюбив Владыку, нашли Того, Кто пребывает вне земли и всего видимого, Того, Кто сотворил все видимое и невидимое, и получили бессмертную Славу, имея в Нем без недостатка всякое благо? Также и всякое отпущение грехов и всякое желание вечных благ и вещей божественных, как богатство некое, они почерпнули из того же вечно живого источника, обильно насытиться которого Дай и нам, Владыко, и всем ищущим и горячо любящим Тебя, Дабы и мы также со святыми Твоими наслаждались вечными благами во веки веков. Аминь (59, 41–43).

Кто сможет, Владыко, поведать о Тебе?

Заблуждаются неведущие Тебя, ничего совершенно не зная;

Познавшие же верою Божество Твое

Бывают одержимы великим страхом и ужасаются от трепета,

Не зная, что сказать им о Тебе, ибо Ты-превыше ума,

И все у Тебя неисчерпаемо мыслью и непостижимо:

Дела и Слава Твоя, и познание Твое.

Мы знаем, что Ты Бог, и Свет Твой видим,

Но каков Ты и какого рода- этого никто решительно не знает.

Однако мы имеем надежду, обладаем верою

И знаем ту Любовь, Которую Ты даровал нам,

Беспредельную, неизреченную, никоим образом невместимую,

Которая есть Свет,

Свет неприступный и все совершающий.

Он называется то рукою Твоею, то оком,

То пресвятыми устами, то Силою, то Славою,

То познается, как прекраснейшее лицо.

Он-солнце незаходимое для высоких в познании Божественного,

Он-звезда, вечно сияющая для тех,

Которые не вмещают ничего более.

Он противоположен печали, прогоняет неприязнь

И совершенно истребляет сатанинскую зависть.

В начале Он умягчает и, очищая, утончает,

Прогоняет помыслы и сокращает движения.

Он сокровенно научает смиряться

И не позволяет рассеиваться и шататься.

С другой стороны. Он явно отделяет от мира

И заставляет забыть все скорбное в жизни.

Он и многообразно питает и утоляет жажду,

И дарует силу хорошо труждающимся.

Он погашает раздражение и печаль сердечную,

Совершенно не позволяя гневаться или возмущаться.

Когда Он убегает, уязвленные Им гонятся за Ним

И с великою любовию от сердца ищут Его.

Когда же Он возвратится, явится, и человеколюбиво воссияет,

То внушает гонящимся уклоняться от Него и смиряться

И, будучи многократно взыскуем побуждает удаляться от страха

Как недостойным такого блага, превосходящего всякую тварь.

О неизреченный и непостижимый Дар!

Ибо чего только не делает Он и чем не бывает!

Он-наслаждение и радость, кротость и мир,

Милосердие беспредельное, бездна благоутробия.

Он видится невидимо, вмещается невместимо

И содержится в уме моем неприкосновенно и неосязаемо.

Имея Его, я не созерцаю, созерцая же, пока Он не ушел,

Стремлюсь быстро схватить Его, но Он весь улетает.

Недоумевая и воспламеняясь, я научаюсь просить

И искать Его с плачем и великим смирением

И не думать, что сверхъестественное возможно

Для моей силы или старания человеческого,

Но-для благоутробия Божия и беспредельной милости.

Являясь на краткое время и скрываясь. Он

Одну за одной изгоняет страсти из сердца.

Ибо человек не может победить страсти,

Если Он не придет на помощь;

И опять же не все сразу изгоняет,

Ибо невозможно сразу воспринять всего Духа

Человеку душевному и сделаться бесстрастным.

Но когда он совершит все, что может:

Нестяжание, беспристрастие, удаление от своих,

Отсечение воли и отречение от мира,

Терпение искушений, молитву и плач,

Нищету и смирение, насколько есть силы у него,

Тогда на краткое время как бы тонкий и наималейший Свет,

Внезапно окружив ум его, восхитит в исступление,

Но, чтобы не умер он, скоро оставит его

С такою великою быстротою, что ни помыслить,

Ни вспомнить о красоте Света невозможно увидевшему,

Дабы, будучи младенцем, не вкусил он пищи мужей совершенных

И тотчас не расторгся или не получил вреда, изблевав ее.

Итак, с тех пор Свет руководствует, укрепляет и наставляет;

Когда мы нуждаемся в Нем,

Он показывается и убегает;

Не тогда, когда мы желаем, ибо это дело совершенных,

Но, когда мы находимся в затруднении и совершенно бессилеем,

Он приходит на помощь, восходя издали,

И дает мне почувствовать Себя в моем сердце,

Пораженный, задыхаясь, я хочу удержать Его.

Но вокруг все-ночь. С пустыми и жалкими руками,

Забывая все, я сижу и плачу,

Не надеясь в другой раз таким же образом увидеть Его.

Когда, вдоволь наплакавшись, я хочу перестать,

Тогда Он, придя, таинственно касается моего темени,

Я заливаюсь слезами, не зная, Кто это;

И тогда Он озаряет мой ум сладчайшим Светом.

Когда же узнаю я. Кто это. Он тотчас улетает,

Оставляя во мне огонь божественной любви к Себе,

Который не позволяет ни смеяться, ни смотреть на людей,

Ни принимать желания чего-либо из видимого.

Мало-помалу через терпение он разгорается и раздувается,

Делаясь великим пламенем, достигающим Небес.

Его угашает расслабление и развлечение домашними заботами,

Ибо вначале присутствует и забота о житейском;

Возвращает же молчание и ненависть ко всякой славе

Скитание по земле и попрание себя подобно навозу,

Ибо этим Он услаждается и тогда благоволит соприсутствовать,

Научая этим всемогущему смирению.

Итак, когда я стяжеваю это и делаюсь смиренным,

Тогда Он бывает неразлучен со мною:

Беседует со мною, просвещает меня,

Взирает на меня, и я на Него взираю.

Он и в сердце моем находится, и на Небе пребывает.

Он изъясняет мне Писания и умножает во мне знание,

Он научает меня таинствам, которых я не могу изречь.

Он показывает, как Он восхитил меня от мира,

И повелевает мне быть милосердным ко всем, находящимся в мире.

Итак, меня содержат стены и удерживает тело,

Но я поистине, не сомневайся, нахожусь вне их.

Я не ощущаю звуков и не слышу голосов.

Я не боюсь смерти, ибо я превзошел и ее.

Я не знаю, что такое скорбь, хотя все опечаливают меня.

Удовольствия горьки для меня, все страсти бегут от меня

И я постоянно ночью и днем вижу Свет,

День для меня является ночью и ночь есть день.

Я и спать не хочу, ибо это потеря для меня.

Когда же меня окружают всякие беды

И, казалось бы, низвергнут и преодолеют меня;

Тогда я, внезапно оказываясь со Светом вне всего

Радостного и печального, и мирских наслаждений,

Наслаждаюсь неизреченной и Божественной радостью,

Увеселяюсь красотою Его, часто обнимаю Его,

Целую и поклоняюсь, питая великую благодарность

К тем, кто дал мне возможность видеть то, чего я желал,

И причаститься неизреченного Света и сделаться светом,

И дара его приобщиться отселе,

И стяжать Подателя всех благ,

И оказаться не лишенным и дарований душевных.

Кто привлек и направил меня к этим благам?

Кто возвел меня из глубины мирской прелести?

Кто отделил меня от отца и братии, друзей

И сродников, наслаждений и радостей мира?

Кто показал мне путь покаяния и плача,

По которому я нашел день, не имеющий конца?

То был ангел, а не человек , Однако такой человек,

Который посмеивается над миром и попирает дракона,

Присутствия которого трепещут демоны.

Как я поведаю тебе, брат, о том, что я видел в Египте,

О совершенных им чудесах и знамениях?

Расскажу тебе пока одно, ибо всего поведать я не в силах.

Он сошел и нашел меня рабом и пришельцем в Египте.

Иди сюда, чадо мое, сказал он, я поведу тебя к Богу.

Я же от великого неверия ответил ему:

Какое знамение ты мне покажешь, чтобы уверить меня,

Что ты сам можешь освободить меня из Египта

И исхитить из рук льстивого фараона,

Чтобы, последовав за тобою, я не подвергся еще больше опасности?

Разожги, сказал он, великий огонь, чтобы я мог войти в середину,

И если я не останусь неопаленным, то не последуй мне.

Слова эти поразили меня. Я сделал приказанное.

Разожжено было пламя, и он сам стал посередине.

Целый и невредимый, он и меня приглашал.

Боюсь, владыко, сказал я, ибо я грешник.

Выйдя из огня, он подошел ко мне и поцеловал меня.

Отчего ты боишься, сказал он мне, отчего робеешь и трепещешь?

Велико и страшно это чудо?– большее сего узришь.

Я в ужасе, господин, сказал я, и не смею приблизиться к тебе,

Не желая оказаться дерзким более огня,

Ибо я вижу, что ты человек, превосходящий человека,

И не дерзаю смотреть на тебя, которого огонь устыдился.

Он привлек меня ближе и заключил в объятия

И снова облобызал меня лобзанием святым,

Сам благоухая весь благоуханием бессмертия.

После этого я поверил и с любовью последовал за ним,

Пожелав сделаться рабом его одного.

Фараон держал меня в своей власти. и страшные приставники его

Принуждали меня заботиться о кирпичах и соломе,

Я один не мог убежать, так как не имел и оружия.

Моисей молил Бога оказать помощь

Христос поражает Египет десятеричными язвами.

Но не покорился фараон и не освободил меня.

Молится отец, и Бог внемлет ему И говорит рабу Своему, чтобы он взял меня за руку,

Обещая Сам идти вместе с нами;

Чтобы избавить меня от фараона и от бедствий египетских.

Он вложил дерзновение в сердце мое

И дал мне смелость не бояться фараона.

Так и сделал раб Божий:

Держа меня за руку, он пошел впереди меня,

И таким образом мы начали совершать путь.

Дай мне. Господи, по молитвам отца моего, разумение

И слово, чтобы поведать о дивных делах руки Твоей,

Которые Ты соделал ради меня, заблудшего и блудного,

Рукою раба Твоего изводя меня из Египта.

Узнав о моем уходе, царь египетский

Пренебрег мною, как одним, и сам не вышел.

Но послал подвластных ему рабов.

Побежали они и настигли меня в пределах египетских,

Но все возвратились ни с чем и разбитыми:

Мечи свои изломали, стрелы повытрясли,

Руки их ослабели, действуя против нас,

И мы остались совсем невредимыми.

Пред нами горел столп огненный, и над нами было облако;

И мы одни проходили в чужой стране

Среди разбойников, среди великих народов и царей.

Когда узнал и царь о поражении людей своих,

То пришел в бешенство, считая великим бесчестьем

Быть поруганным и побежденным одним человеком.

Запряг он свои колесницы, поднял народ

И погнался сам с большим хвастовством.

Придя, он нашел меня одного лежащим от усталости;

Моисей же бодрствовал и беседовал с Богом.

Приказал он связать меня по рукам и ногам,

И, удерживая меня через мнение, они покушались вязать;

Я же, лежа, смеялся и, вооружившись молитвою

И крестным знамением, всех их отражал.

Не смея прикоснуться или приблизиться ко мне,

Они, стоя кое-где поодаль, думали устрашить меня:

Держа в руках огонь, они грозили сжечь меня,

Поднимали громкий крик и производили шум.

Чтобы не хвастались они, что сделали нечто великое,

Увидели они, что и я сделался светом, по молитвам отца моего,

И посрамленные, внезапно все вместе удалились.

Вышел от Бога Моисей и, найдя меня дерзновенным,

Обрадованным и трепещущим от этого чудотворения,

Спросил: что случилось? Я возвестил ему все это:

Что был фараон, царь египетский;

Придя ныне с бесчисленным народом,

Он не мог связать меня; хотел он сжечь меня,

И все пришедшие с ним сделались пламенем,

Испуская против меня огонь из уст своих;

Но так как они увидели, что я сделался светом, по молитвам твоим,

То превратились все в тьму; и вот теперь я один.

Смотри, ответил мне Моисей, не будь самонадеянным,

Не смотри на явное, тем более бойся тайного.

Скорей! воспользуемся бегством, так Бог повелевает;

И Христос вместо нас будет побеждать египтян.

Пойдем, господин, сказал я, я не разлучусь с тобою.

Не преступлю твоих заповедей, но все сохраню. Аминь.

Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 157–164) .

Здесь преподобный Симеон говорит о своем духовном отце – Симеоне Студите, или Благоговейном. – Примеч. пер.

То есть духовный отец преподобного Симеона, о котором выше шла речь. – Примеч. пер.

Гимн 37. Учение с богословием о действиях Святой Любви, то есть Самого Света Духа Святого.

ЛЮБОВЬ К БОГУ

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим» (Мф. 22, 37)

Любовь к Богу необходима нам, оскудение ее в душе есть самое непереносимое из всех зол (8, 84).

Получив заповедь любить Бога, мы получили также и силу любить, вложенную в нас при творении. Святитель Василий Великий (8, 83).

Укажу вам дело, которое только и делает человека твердым в добре и хранит его таким от начала до конца: любите Бога всей душой вашей, всем сердцем вашим и Ему единому работайте. Тогда Бог даст вам великую силу и радость, и все дела Божии станут для вас сладкими, как мед; все телесные труды, умственные занятия, бдения и все вообще иго Божие будет для вас легко и сладко. По любви, впрочем. Своей к людям Господь посылает иногда на них противности, чтобы не величались, но пребывали в подвиге, и они испытывают вместо мужества – отяжеление и расслабление, вместо радости – печаль, вместо покоя и тишины – волнение, вместо сладости – горечь, многое и другое подобное бывает с любящими Господа. Но, борясь с этим и побеждая, они более и более крепнут. Когда же наконец все это совсем преодолеют они, тогда во всем начнет быть с ними Дух Святой, тогда не станут они более бояться ничего плохого. Преподобный Антоний Великий (66, 48).

По любви Божией душа стала невестой Бессмертного Жениха, чтобы, как в зеркале, отражать в себе Его красоту (26, 94).

Премилосердный требует любви от того, кто хочет прийти к Нему. И если приносит он любовь и слезы, приемлет и дар (28, 156).

Тебя, Господи, мы ищем в молитве, потому что в Тебе заключено все. Тобою да обогатимся, потому что Ты – Богатство, не изменяющееся от перемены времен (28, 337).

Тебя, Господи, должны мы искать вместо всего иного и кроме Тебя не искать ничего. Ибо кто ищет Тебя, тот все находит в Тебе. В Тебе, Господи, богатство для нуждающихся, сердечная радость для скорбящих, исцеление для раненых, утешение для всех сетующих. Ты – мир на пределах царств и спокойствие внутри их. Ты – полная благословений нива; кто обладает Тобою, тот не страдает от голода. Преподобный Ефрем Сирин (28, 337).

Удостоиться любить (Господа) искренне и как должно – это Царство Небесное, это – вкушение блаженства, в этом – блага неисчислимые (38, 591).

Ради пролития за нас Крови мы получаем Духа Святого. Если же соединяются Кровь и Дух – это для того, чтобы мы могли принять через однородную с нашей кровью не однородного с нами Духа Святого и этим преградить доступ к нам смерти (42, 930).

Любить Христа – это значит не быть наемником, не смотреть на благочестивую жизнь, как на промысел и торговлю, а быть истинно добродетельным и делать все из одной любви к Богу (43, 65).

Если бы кто стал угрожать мне будущей нескончаемой смертью, чтобы отлучить меня от Христа, или обещал мне бесконечную жизнь, я бы не согласился. Святитель Иоанн Златоуст (43, 685).

Никакое слово не достаточно для того, чтобы по достоинству изобразить любовь, так как она неземного, но небесного происхождения... Даже язык Ангелов не в состоянии в совершенстве исследовать ее, так как она беспрерывно исходит от Великого Бога (43, 995).

Любовь, не вмещающаяся в мире, обитает в смиренном сердце (43, 996).

Нельзя найти ничего драгоценнее, ничего выше и ничего... долговечнее любви. Ибо «любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1Кор. 13, 8). Без любви не только все превосходнейшие роды дарований, но и слава самого мученичества – ничто. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (авва Херемон, 53, 379).

Для верующего любовь к Богу – достаточное утешение даже и при гибели его души (55, 178).

. Чудная любовь Божия к человеку познается, когда бывает он в безнадежных обстоятельствах. Здесь Бог являет Свою силу в спасении его. Ибо никогда человек не познает силы Божией в покое и свободе. И нигде Бог так ощутимо не являл могущества Своего, как в стране безмолвия и в пустыне, в местах, свободных от сборищ и молвы, свойственной обитанию среди людей. Преподобный Исаак Сирин (55, 222).

Любовь... к Спасителю – это действие Духа, или существенное Его присутствие, ипостасно видимое внутри меня, (как) свет. Свет же этот ни с чем не сравним и весь невыразим. Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 220).

Люди ищут легкой, а не тяжелой работы. Иисусу работать легко. Не велит Он камни носить, не велит горы разрывать и прочее, этому подобное, делать рабам Своим. Нет, ничего такого не слышим от Него, но что? – «любите друг друга» (Ин. 13, 34; 15, 12, 17). Что легче, чем любить? Тяжко ненавидеть, ибо ненависть мучит; но любить сладко, ибо любовь радует. Сам Он об этом свидетельствует: «...иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11, 30). Возьмем, возлюбленный христианин, на себя благое иго Христово, понесем Его легкое бремя и последуем Ему. Святитель Тихон Задонский (104, 929).

Любовь к Богу есть то расположение духа, в котором христианин, услаждаясь Богом как высочайшим благом и совершенством, стремится уподобиться Ему через исполнение святой воли Его и достигнуть блаженного соединения с Ним. В Слове Божием заповедуется человеку любить Бога всем сердцем, всею душою, всею мыслию, и заповедь о любви к Богу поставляется первою и большею (Мф. 22, 37–38). Святитель Феофан Затворник. Богоугодная жизнь вообще. Изд. 2-е, М., 1899, с. 23.

Любовь к Богу или жажда пребывания в общении с Богом как верховным благом и успокоение в Нем, или сознание блаженства в Его общении изливается в сердце обратившегося к Богу и устремляет к Нему все существо его. Эта любовь есть действительное вкушение блаженства, а не мысленное и воображаемое. Он же. Начертание христианского нравоучения. М., 1891, с. 287.

... Любовь есть рай, но рай потерянный. Входишь внутрь себя и не находишь его там; видишь, что на поле сердца не растет это древо жизни. Отчего же? Оттого, что сердце все заросло злыми древами страстей, заглушающих любовь. Где страсть, там нет места любви. Искорените прежде эти злые древа страстей – и на месте их произрастет одно многоветвистое древо, дающее цвет и плод любви. Он же. Любовь – венец жизни христианской. «Домашняя беседа», 1872, август, вып. 32, с. 740–741.

Любовь к Богу есть дар Божий в человеке, приготовившем себя для принятия этого дара чистотой сердца, ума и тела (108, 130).

Нужно достигнуть совершенства во всех добродетелях, чтобы вступить в совершенство всех совершенств, в слияние их – в любовь (109, 55).

Телам нашим свойственна божественная любовь. Освободившись от недуга греховности, им неестественного и враждебного, они еще во время земного странствования влекутся постоянно к Богу, сообразно естеству своему и действию Святого Духа. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 154).

«Друг» по своему смыслу означает «другой я», то есть означает такого человека, который мыслями и желаниями со мною сходен, душа которого связана со мною и на которого я так, как на себя, могу положиться во всех случаях. И потому не без оснований некто сказал, что друзья есть одна душа, в двух телах живущая. Так, уже из этого видно, что друг Божий тот, воля которого сообразна с пресвятою волей Божией, который своими желаниями единственно к Нему стремится, дух которого любовью соединен с Духом Божиим и который, по такой любви, столь уверен в Божией к себе благости, что не сомневается в получении от Него всех благ, служащих к пользе его. По таким свойствам праведный весь вселяется в Бога и Бог – весь в него, становится как нечто единое с Богом и утопает в бездне Божественных совершенств. Этот тесный союз праведного с Богом утверждается на той любви, которою горит к Нему душа праведного, следовательно, которого любит и сам Бог. Ибо Он любит любящих Его, и эта взаимная любовь дает право добродетельному именоваться другом Божиим.

Если же он есть друг Божий, то и участник сокровеннейших Его таин и советов. Поскольку обычно мы истинным друзьям своим открываем свои мысли, объясняем намерения, объявляем решения и самые скрытые помышления нашего сердца сообщаем им, или короче говоря, вручаем им свое сердце и в этом вручении свое особенное находим удовольствие. Ибо и несчастие облегчается, если о нем расскажем другу, и счастье бывает для нас не столь радостно, если о нем не сообщим своему верному другу. Платон, митрополит Московский (105, 200).

Спросил Господь апостолов, как они Его понимают? В лице святого апостола Петра они отвечали: «Ты Христос» (Мк. 8, 29). Не вдруг созрело это исповедание, но, созрев, осело в глубь сердца и стало источным его направителем. Оно омрачилось смертью Господа, но не поколебалось. И будучи воскрешено еще в большей силе Воскресением, стремило апостолов во всю их жизнь на проповедь всему миру. Есть момент и у каждого верующего, когда он всеми силами своими изрекает: «Ты – Христос, Господь Мой и Спаситель. Ты спасение мое, свет мой, сила моя, утешение мое, надежда моя и Жизнь Вечная». Тогда он готов сказать с апостолом: «Кто отлучит нас от любви Божией?» (Рим. 8, 35) – подобно ему начинает гнаться за всем угодным Христу Господу, пока придет «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4, 13). Святитель Феофан Затворник (107, 85–86).

Если мы не отзовемся на любовь Господа к нам любовью к Нему, то не напрасно ли пролита кровь Богочеловека за нас?.. Не напрасно ли возложена на Крестный Жертвенник и заклание Великая Жертва? Всесильно Ее ходатайство за нас во спасение, всесильны и жалобы Ее на тех, которые пренебрегают Ею. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 139).

Истинные признаки любви к Богу

Посмотрим, какие признаки любви к Богу, чтобы не иметь вместо любви ложное мечтание о ней. Ибо ни в чем так не обманывается человек, как в любви.

Признаки этой любви таковы: 1. Сам Господь указывает: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 21). Ибо истинно любящий Бога – всего, что противно Богу, бережется, и все, что Ему угодно, старается исполнять; почему и святые заповеди Его соблюдает. А отсюда следует, что те христиане не имеют любви Божией, которые о заповедях Его нерадят... 2) Явный признак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь не может быть без радости. 3) Истинно любящий Бога презирает мир и все, что в мире, и к единому любимому своему Богу стремится. Честь, славу, богатство и все утехи мира сего, которых ищут сыновья века сего, считает за ничто. Ему достаточно одного Бога, несозданного и возлюбленного блага. В Нем едином он находит совершенную честь, славу, богатство и утешение. Ему один Бог – многоценный жемчуг, перед Которым все прочее ничтожно. Такой ничего ни на Небе, ни на земле, кроме Бога, не желает... 4) Истинно любящий Бога в незабвенной памяти имеет Бога, Его любовь к нам и благодеяния Его. Это видим и в любви человеческой. Ибо кого любим, того часто и поминаем. Так, кто Бога любит, часто о Нем поминает, размышляет. Им утешается и к Нему восхищается: «...ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21). 5) Любящий с любимым желает быть неразлучным. Многие христиане желают быть прославленными со Христом Господом, но в бесчестии и поношении быть с Ним и крест нести не хотят. Просят Его быть с Ним во Царствии Его, но страдать с Ним в мире не хотят и тем показывают, что сердце их неправо, и истинно не любят Христа, и, по правде сказать, больше себя любят, чем Христа. Поэтому говорит Господь: «кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10, 38). 6) Еще один признак любви к Богу есть любовь к ближнему. Кто истинно любит Бога, тот любит и ближнего. Кто любящего любит, тот любит и любимого им. Источник любви к ближнему есть любовь к Богу, но познается любовь Божия от любви к ближнему. А отсюда ясно, что тот и Бога не любит, кто не любит ближнего, как учит апостол: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» (1Ин. 4, 20). Святитель Тихон Задонский (104, 967–969).

Какова мера любви к Богу? Та, чтобы душа непрестанно через силу напрягалась исполнять волю Божию с целью и желанием славы Божией. Святитель Василий Великий (8, 266).

Боголюбивой душе свойственно подчинять Божеству все человеческое (12, 109).

Если дашь мне кучи золота и янтаря, зеленеющие поля, тучные стада, великолепный дом и Алкиноеву трапезу, если вместо настоящей жизни дашь другую, нестареющую, и тогда не соглашусь жить гнусно и лишиться Христа. Святитель Григорий Богослов (15, 83).

Алкиной – персонаж др.-греч. мифологии, царь феаков, гостеприимных обитателей сказочного острова Схерия; устроил пир в честь Одиссея, заброшенного бурей на этот остров.

Истинно любящий Бога, расторгнув, преодолев и миновав все, что считается препятствием в мире, объемлется единой Божественной любовью. Преподобный Макарий Египетский (33, 457).

Мысль человека, искренне любящего Бога, никогда не бывает на земле, но постоянно на Небе, где Тот, Кого он возлюбил (26, 93).

Действительно любящий Бога, как мечом обоюдоострым, отсекает всякую иную любовь мира сего и расторгает всякие вещественные узы. Преподобный Ефрем Сирин (27, 37).

Кто уязвлен этой любовью и стремится сердцем к Богу, тот уже не обращает внимания на видимое, но постоянно созерцает предмет своих стремлений (38, 217).

Возлюбим Господа по мере сил своих... отдадим все из любви к Нему: и душу, и имущество, и славу, и все прочее с радостью, с готовностью, с усердием, не считая это полезным для Него, но для нас самих. Таков закон любви: любящие считают счастьем страдания за любимых (45, 899).

Если бы мы любили Христа, как следует любить, то знали бы, насколько страшнее геенны оскорбление Любимого. А так как мало любим, то и не знаем силы этого наказания. Святитель Иоанн Златоуст (46, 701).

Сердце, ощутившее любовь к Богу, не может вмещать и выносить ее, но по мере усиления этой любви испытывает необычайное изменение. Преподобный Исаак Сирин (55, 363).

Видел я некоего, который все печалился и плакал, что не любит Бога, как бы желал, тогда как так любил Его, что непрестанно носил в душе своей пламенное желание, чтобы один Бог славился в нем, сам же он был как ничто. Такой не ведает, что такое он есть, и самыми похвалами, ему изрекаемыми, не услаждается. Ибо в великом вожделении смирения он не понимает своего достоинства. Но, служа Богу, как закон повелевает иереям, в некоем сильном расположении к боголюбию теряет память о своем достоинстве, где-то в глубине любви к Богу теряя присущее довольство собой в духе смирения, и в помышлении своем он всегда кажется себе неключимым рабом, совершенно не имеющим требуемого от него достоинства. Так действуя, и нам надлежит избегать всякой чести и славы ради преизобильного богатства любви к Господу, столь нас возлюбившему... Ибо как себялюбивый естественно ищет своей славы, так боголюбивый естественно ищет и любит славу Создателя своего. Душе боголюбивой, исполненной чувства Божия, свойственно в исполнении всех заповедей искать единой славы Божией, относительно же себя – услаждаться смирением. Ибо Богу, ради величия Его, подобает слава, а человеку – смирение, чтобы через него сделаться нам своими Богу. Блаженный Диадох (68, 13).

Видя крест в девических руках святой Екатерины, мы уже знаем и истинную любовь ее ко Христу Богу, Спасителю нашему, ради которой она мученически пострадала за Него, сказав: «Тебя, Жених мой, люблю и, ища Тебя, страдаю и сораспинаюсь». Не истинна любовь без креста, без страдания за любимого. И как о нетвердо верующих говорится: «временем веруют, а во время искушения отпадают» (Лк. 8, 13), так и о неистинно любящих можно сказать: временем любят, а во время искушения отпадают. Святой Петр вначале, когда еще не утвердился крепко в вере и любви, считал себя истинно любящим Господа и говорил: «с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти» (Лк. 22, 33); когда же наступило время напасти, время креста, страдания, мученичества, он тотчас же отпал: «отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека» (Мф. 26, 72). Истинна та любовь, которая не бежит от креста, не боится страданий, готова на раны и на смерть ради любимого, которая во время искушения не отпадает, а дерзает. Святитель Димитрий Ростовский (103, 848)

Видишь, что огонь всегда кверху идет, и что бы ни мешало ему, он не изменяет действия своего, но всегда в высоту стремится – такова его природа. И истинная любовь к Богу имеет такое же действие. Возгоревшееся ею сердце всегда стремится к центру своему, к Любимому, и что бы ни мешало ей, удержать не может: ни красота, ни сласть, ни слава, ни страх, ни меч, ни смерть не сильны ей препятствовать. Познал на себе силу ее избранный сосуд Христов, Павел, который уверенно сказал: «ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8, 38–39). Для такой любви горька сладость мира сего,^ тленна красота, ничтожна слава, царство – неволя и плен. Такой человек пребывает на земле ногами, а на Небе сердцем; на земли телом, а на Небеси духом; с людьми живет, но духом предстоит любимому Богу и поклоняется Ему. Он в вере, как в зеркале, видит Бога; телом ест и пьет, но духом непрестанно алчет иной пищи, с Давидом говоря: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс. 41, 2). Это рассуждение учит тебя стараться вкусить и увидеть, как благ Господь, и молить Его, чтобы Он Сам возжег искру любви Своей в твоем сердце.Святитель Тихон Задонский (104, 941–942).

Преуспеяние в любви к Богу – бесконечно, потому что любовь есть бесконечный Бог (108, 128).

Степень нашей любви к Богу мы усматриваем с особенной ясностью при молитве, которая служит выражением этой любви и очень правильно названа в отеческих писаниях зеркалом духовного преуспеяния. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 257).

... Любовь к Богу должна быть деятельной, то есть подтверждать внутренние расположения сердца соответствующими делами. Она должна выражаться стремлением ко всему доброму и богоугодному и отвращением от всего богопротивного, также через деятельную любовь к нашим ближним. Святитель Феофан Затворник. Богоугодная жизнь вообще. Изд. 2-е, М., 1899, с. 25.

В храме Божием, в ветхозаветной скинии, устроенной Моисеем, было два огня. Один из них был внутри на алтаре. Это был тот огонь, который раньше сошел с Неба для сожжения жертв, принесенных Аароном. За этим огнем по повелению Божию следили очень внимательно, чтобы он не угасал никогда, но непрестанно светил бы и днем и ночью. Забота о нем лежала на приставленных к нему священниках, которые называли его огнем божественным и употребляли его только для одних жертв и всесожжений, на другие же потребности употреблять его было запрещено под угрозой.

Другой огонь находился перед дверьми храма свидения. Этот огонь был не сшедший с Неба, но земной, обыкновенный, и назывался он огнем чуждым. Его не позволялось употреблять для жертв, приносимых Богу, а также нельзя было вносить его и внутрь храма. Когда же два сына Аароновы, Надав и Авиуд, взяв чуждого огня, обыкновенного, и вложив его в свои кадильницы, отважились внести внутрь храма, то за это появился огонь от Господа и сжег их в пепел.

Огонь любви нашей к Богу также должен всегда гореть в сердце, подогреваемый и поддерживаемый богомыслием: «В мыслях моих возгорелся огонь» (Пс. 38, 4). Чуждый огонь, то есть мирской, греховный, не должен вноситься внутрь сердца под угрозой, то есть под страхом вечной смерти, чтобы огонь гееннский не сжег нас навеки. Святитель Димитрий Ростовский (103, 349–350).

(Но есть плотская, нечистая) любовь – это ненавистная страсть души... От нее не бывает никакой пользы (для души), но вред и... неразумные издержки, извращение жизни и общее расстройство домов. От духовной же любви – великое богатство добрых дел, великое изобилие добродетелей. Святитель Иоанн Златоуст (37, 310).

Не имеет цены перед Евангелием любовь от движения крови и плотских чувствований (108, 123).

Любовь, возжженная и питаемая Святым Духом, – огонь. Этим огнем погашается огонь любви естественной, плотской, поврежденной грехопадением (108, 124).

Естественная любовь доставляет своему любимому одно земное, о небесном она не думает. Она враждует против Неба и Святого Духа потому, что Дух требует распятия плоти. Она враждует против Неба и Святого Духа потому, что находится под управлением духа лукавого (108, 124).

Ощутивший любовь духовную будет с омерзением взирать на любовь плотскую, как на уродливое искажение любви (108, 126).

Делай что можешь полезного и что позволяет закон твоим любимым, но всегда поручай их Богу, и слепая, плотская, безотчетная твоя любовь обратится мало-помалу в духовную, разумную, святую (108, 127).

Отвергнув вражду, отвергнув пристрастия, отрекшись от плотской любви, стяжи любовь духовную, уклонись от зла и сотвори благо (108, 127).

Слыша от Писания, что Бог наш – Огонь, что любовь есть огонь, и ощущая в себе огонь любви естественной, не подумай, что этот огонь – один и тот же. Нет! Эти огни враждебны между собою и погашаются один другим. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (108, 131).

Пророк Исаия некогда видел ангелов из двух ликов: люцифера, то есть светоносца, и другого – огнепламенного Серафима, будто один из них падает, а другой стоит неподвижно; падает люцифер светоносный: «Как упал ты с неба, денница, сын зари!» (Ис. 14, 12), Серафим же стоит непоколебимо: «Вокруг Него стояли Серафимы» (Ис. 6, 2). Почему светоносный ангел, имевший просвещенный ум и херувимскую мудрость и знавший Бога совершенно, не долго постоял на Небе, но скоро ниспал? Потому, что не любил Бога тепло, не горел пламенем серафимской любви к Богу. Серафим же, имея такой же пресветлый, светоносный ум, при своем просвещении горел еще и теплой любовью к Богу и потому не пал. Один из толковников, рассуждая об этом, говорит: «Светоносный упал с неба, как молния; Серафимы же стояли на нем, Серафимы поистине стоят, ибо никогда не теряли любви». Мы же внемлем этому. Не достаточно быть светлым, премудрым и разумным ангелом, но необходимо быть и огненным Серафимом. Не достаточно иметь просвещенный ум, но необходимо быть и огненным. Не достаточно мудро знать Бога, но необходимо и тепло любить Его. Только та, а не иная какая-либо любовь может быть постоянной, устойчивой и никогда не отпадающей, которая любит тепло, пламенно, серафимски.

О, огонь небесный. Дух Святой, сошедший некогда в огне на любивших Христа! Дух Святой, Ты брось в наши сердца хоть одну искру огня божественной любви и сотвори жар, попаляющий тернии и хворост наших грехов! О ветер тихий и пресладкий. Дух Святой! Ты повей дыханием благодати Твоей, раздуй в нас тот огонь, огонь небесный, огонь Божий, огонь любви к Богу, любви же серафимской, постоянной, устойчивой и никогда не отпадающей! Святитель Димитрий Ростовский

Как возгревается любовь к Богу

Как возгревается любовь к Богу? Если добросовестно и признательно расположим себя к Божиим благодеяниям. Святитель Василий Великий (8, 266).

Любовь есть плод молитвы; и от созерцания своего возводит УМ к ненасытимому ее желанию, когда ум пребывает в ней без УНЫНИЯ, и человек умом только в молчаливых помышлениях разумения молится пламенно и с горячностью. Молитва есть Умерщвление понятий, свойственных воле плотской жизни. Ибо молящийся прилежно есть то же, что умерший для мира, и терпеливо пребывать в молитве – значит отречься от себя самого. Я самоотвержении души обретается наконец любовь Божия. Преподобный Исаак Сирин (55, 187–188).

Часто случается, что, желая или не желая чего-либо для себя, в свою угоду, мы думаем, что желаем или не желаем того единственно для угождения Богу. Исключительное средство для того, чтобы избежать такого самооправдания, – чистота сердца, которая состоит в совлечении ветхого человека и облечении в нового. К этому направляется вся невидимая брань. Желаешь ли научиться искусству, как это делать, послушай. В начале всякого дела надлежит тебе, насколько возможно, совлечься всякого собственного хотения и не желать ни делать, ни отклоняться от дела, если прежде не почувствуешь, что тебя к нему подвигает и устремляет единственно соизволение на то Божией воли. Если во всех своих внешних делах, наипаче же внутренних – душевных, не можешь ты всегда чувствовать эту волю Бога, то удовольствуйся возможностью ее в тебе, то есть всегда имей такое искреннее настроение, чтобы во всяком деле ничего не иметь в виду, кроме одного угождения Богу. Почувствовать волю Бога бывает дано или через божественное просвещение, или мысленное озарение, в которых чистым сердцем созерцательно открывается воля Божия, или через внутреннее вдохновение Божие, неким внутренним словом, или через другие действия благодати Божией, действующей в чистом сердце: живительную теплоту, неизреченную радость, духовный подъем, умиление, сердечные слезы, божественную любовь и другие боголюбивые и блаженные чувства, возникающие не по нашей воле, но от Бога, не самодеятельно, а страдательно. Всеми такими чувствами удостоверяемся: то, что собираемся сделать, – по воле Божией. Прежде же всего надо нам воссылать к Богу теплейшую и чистейшую молитву, всеусердно моля Его... просветить нашу тьму и вразумить нас. Трижды помолись, говорят старцы Варсонофий и Иоанн, и потом, куда склонится сердце твое, то и делай. Не следует забывать при этом, что при всех исключительных внутренних духовных движениях решение ты должен поверять советом и рассуждением более опытных. В отношении же к делам, совершение которых должно длиться или всегда, или более или менее долгое время, не только в их начале надо иметь в сердце искреннее решение трудиться только для угождения Богу, но и после, до самого конца, надо часто обновлять такое благое настроение. Ибо если ты не будешь так поступать, то будешь находиться в опасности быть опять оплетенным узами единственной любви к самому себе, которая, более склоняясь к самоугождению, чем к богоугождению, со временем нередко успевает незаметно уклонить нас от первоначального доброго благого настроения и доводит до изменения первых добрых намерений и целей... Кто не внимает этому, тот, после того как начнет что-нибудь делать с единственной целью благоугодить Богу, потом мало-помалу незаметно вводит в это дело самоугождение, находя в нем удовлетворение своим пожеланиям, и это в такой степени, что уже совсем забывает о воле Божией. И связывается он удовольствием от того дела так сильно, что, лишенный возможности заниматься им вследствие болезни или искушения от людей и бесов, или другим каким-нибудь образом, он возмущается против этого весь и нередко осуждает то одного, то другого, что послужили ему препоной в любимом течении дел. Иной же ропщет на Самого Бога. Все это служит явным признаком, что их сердечное настроение – не Божие, а родилось от поврежденного корня самолюбия. Преподобный Никодим Святогорец (64, 38).

Предложил Господь заповедь о любви к Богу и ближним и тотчас дополнил ее учением о Своем сыновстве Богу и Божестве (Мф. 22, 35–46). Почему это? Потому, что истинная любовь к Богу и людям возможна не иначе как под действием веры в Божество Христа Спасителя, в то, что Он есть воплотившийся Сын Божий. Такая вера возбуждает любовь к Богу, ибо как не любить столь возлюбившего нас Бога, Который и Сына Своего Единородного не пощадил, но предал Его за нас? Она же доводит эту любовь до полноты совершения, или до того, чего она ищет; а любовь ищет живого союза. Чтобы достигнуть этого союза, надо победить чувство правды Божией, карающей грех; без этого страшно приступать к Богу. Чувство же это побеждается убеждением, что правда Божия удовлетворена крестной смертью Сына Божия. Убеждение такое от веры; следовательно, вера открывает путь любви к Богу. Это первое. Второе: вера в Божество Сына Божия, ради нас воплотившегося, страдавшего и погребенного, дает образец любви к ближним, ибо то и любовь, когда любящий полагает душу свою за любимых. Она же дает и силы к проявлению такой любви. Чтобы иметь такую любовь, надо стать новым человеком, вместо эгоистического – самоотверженным. Только во Христе человек становится новым творением; во Христе же бывает тот, кто верой и благодатным возрождением через Святые Таинства, с верой принимаемые, соединяется со Христом. Отсюда выходит, что желающие без веры сохранить у себя, по крайней мере, нравственный порядок, напрасно ожидают этого. Все вместе – человека разделить нельзя. Надо всего его удовлетворять. Святитель Феофан Затворник (107, 285–287).

Почему Господь не говорит: первая заповедь знать Бога, а потом любить? Пойду я для научения об этом к великому учителю церковному, святителю Иоанну Златоусту. Он учит так: «Не сказал Христос: познай Бога твоего, но «возлюби Его», ибо всякий любящий Бога от всего своего сердца не может не прийти к познанию Сына Его. Самая божественная любовь, живущая в нем, просвещает его». За это учение благодарим тебя, святой учитель Златоуст. Теперь мы знаем, почему первой заповедью является заповедь о любви, почему любовь сравнительно с познанием является первейшей и совершеннейшей для спасения. Причина в том, что скорее за любовью следует познание Бога, чем за познанием любовь. Знало еврейство Бога: «Ведом в Иудее Бог; у

Израиля велико имя Его» (Пс. 75, 2), но они не любили Его и потому как бы не знали: «Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет» (Ис. 1, 3). Здесь я вспомню еще и Давида. Сей боголюбец, желая некогда Дать людям познание Бога и привлечь их к Нему Его особенными совершенствами, говорит: «Вкусите, и увидите, как благ Господь!» (Пс. 33, 9). Отведайте, говорит он, и тогда узнаете, как благ Господь. По-видимому, можно было бы поспорить с Давидом, предостерегая его, что он говорит неправильно. Он не говорит: сперва увидите, а потом вкусите, но: «вкусите и увидите». Но здесь за него заступается один из великих церковных учителей, говоря: «Перестань укорять Давида за эти слова; он хорошо говорит: пристойнее сказать сначала «вкусите», а потом и «увидите» – вкусите любовью и увидите познанием. Если прежде не вкусите Его любовью, то не можете прийти к познанию Его, ибо никто не познавал Бога, пока не вкусит Его». Истинным признаком истинной любви Божией является еще и то, что Бога следует любить только ради Самого Бога, а не ради себя, то есть не ради своей личности, своей прибыли, и не ради того воздаяния, о котором писал апостол: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор. 2, 9). Я не порицаю и той любви, когда кто любит Бога ради вечного воздаяния, однако я не могу назвать ее истинной и совершенной. Ведь и наемник не служил бы господину, если бы не надеялся получить от него плату. Подобно этому и человек такой не любил бы Бога, если бы не ожидал воздаяния. Истинная любовь та, которая, по апостолу, «не ищет своего» (1Кор. 13, 5), не заботится ни о какой награде и желает только того, чтобы усладиться в божественной любви.

Что же Он предназначил любящим Его? Ничего иного, как только то, что «Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23). Не говорит: дам любящим Меня Царство, посажу их на престоле, дам в руки их скипетр, возложу на голову корону, приготовлю для них пир небесный; ничего такого Он не предлагает любящему Его. Но что же? Только то и обещает, что «придем к нему и обитель у него сотворим». Этим Он показывает нам, чтобы мы знали, что кто имеет истинную любовь к Богу, тот, кроме Самого Бога, не желает ничего: ни Неба, ни венцов небесных, ни сладостей райских. Но только одного Бога и желает, причем желает больше Неба и больше всех райских сокровищ.

Итак, пусть каждый ищет у Бога, чего хочет; любовь же ищет только Самого Бога, ищет больше всех, хотя бы и вечных, благ и больше всякого создания: «А мне благо приближаться к Богу!» (Пс. 72, 28). Святитель Димитрий Ростовский (103, 320–324).

Истинная любовь ко Христу происходит от истинной веры во Христа и от Духа Святого. Ибо вера удостоверяет верного, что Христос есть истинная жизнь, истинное блаженство, истинная и вечная радость и сладость, и без Него истинного блаженства не может быть. И так просвещенное верою сердце через благодать Святого Духа разжигается к любви высочайшего добра, которое есть Иисус Христос, Сын Божий, с Отцом и Святым Духом. И чем более познается Христос, ощущается благодать Его в сердце верного, тем более разгорается любовь к Нему; чем более познается добро, тем больше нравится. Ибо любить добро без познания его не можем, как не можем познать сладости меда, не вкусив его. Поэтому и написано: «Вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс. 33, 9). Святитель Тихон Задонский (104, 958).

Любовь к Богу приобретается любовью к образу Божию – человеку (111, 256).

Старайся раскрыть в себе духовную любовь к ближним: войдя в нее, войдешь в любовь к Богу, во врата Воскресения, во врата Царства Небесного (108, 128).

Постоянным уклонением от зла и исполнением евангельских добродетелей, в чем заключается все евангельское нравоучение, достигаем любви Божией. Этим же самым средством пребываем в любви к Богу (108, 130).

По некотором преуспеянии (в молитве.– Ред.) приходит ощущение тишины, смирения, любви к Богу и ближним без различия добрых от злых, терпения скорбей как попущении и врачеваний Божиих. Любовь к Богу и ближним, являющаяся постепенно из страха Божия, вполне духовна... бесконечно отличается от любви человеческой в обыкновенном состоянии ее (108, 293).

Не столько мы ищем (любовь), сколько Бог ищет, чтобы мы сделались способными принять ее и приняли ее. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (109, 57).

Страх Божий рождает любовь, но совершенная любовь изгоняет страх

(1Ин. 4, 18)

Как воспою я, как прославлю, как достойно восхвалю Бога моего, препобедившего множество грехов моих? Как вообще я воззрю на высоту? Как возведу очи, как открою уста, Отче? Как двигну губами своими, как протяну руки свои к высоте небесной? Какие слова я найду, какие изречения употреблю? Как дерзну говорить я? Как стану просить отпущения безмерных падений и многих прегрешений моих? Поистине я совершил дела, превышающие всякое прощение. Ты знаешь, Спаситель, о чем говорю я. Противоестественными делами я превзошел всякое естество и стал хуже бессловесных, всех животных морских и всяких скотов земных. Преступив Твои заповеди, я поистине сделался хуже гадов и зверей. Итак, осквернив свое тело и душу, как явлюсь я к Тебе? Как воззрю на Тебя? Как вообще посмею, несчастный, стать пред лицом Твоим? Как не убегу от Славы Твоей и блистающего Света Твоего Святого Духа? Как не пойду один я во тьму, совершив дела тьмы и будучи отлучен от сонма святых? Как я, несущий уже отсюда осуждение по делам своим, стерплю тогда глас Твой, отсылающий меня во тьму? Весь дрожа и трепеща, одержимый страхом и ужасом, я взываю к Тебе: знаю, Спаситель, что никто другой не согрешил пред Тобою, как я, ни Деянии таких не сотворил, какие именно я, несчастный, соделал, будучи виновником гибели для других. Но, с другой стороны, я знаю и уверен в том, Боже мой, что ни великость преступлений, ни множество грехов, ни постыдность деяний никогда не превзой дут безмерного человеколюбия Твоего и превышающего ум и слово милосердия Твоего, которое Ты обильно изливаешь на горячо кающихся грешников, очищая и просвещая их, без зависти соделывая причастниками Света и общниками Божества Своего и (что чудно для Ангелов и для человеческих мыслей) часто беседуешь с ними, как с истинными друзьями Твоими.

О Благость беспредельная, о Любовь неизреченная! Поэтому я и припадаю к Тебе, горячо взывая: как принял Ты блудного сына и блудницу, пришедших к Тебе, так прими, Милостивый, и меня, от души кающегося... Вменив, Христе мой, капли слез моих как бы в источники, всегда текущие, омой ими душу мою, омой и скверны тела моего, которые – от страстей. Очисти и сердце мое от всякого лукавства, потому что оно есть корень и источник греха. Лукавство есть семя лукавого сеятеля; а где оно есть, там и произрастает, и поднимается вверх, и производит весьма много ветвей лукавства и. злобы. Его – то корни из глубины исторгнув, Христе мой, и очистив ниву души и сердца моего, всади в них страх Твой, Милостивый. Дай ему укорениться и хорошо взойти, чтобы он высоко возрос на страже заповедей Твоих, ежечасно возращаемый умножением слез и слезных потоков, орошаемый которыми он все более растет и поднимается. Соразмерно страху и вместе с ним возрастает и смирение, от смирения же исчезают все страсти, а с ними прогоняется и полчище демонов. Все же прочие добродетели вокруг этой царицы добродетелей являются как бы стражами, подругами и служанками, сопровождающими госпожу. Когда они бывают собраны вместе и соединены друг с другом, тогда среди них, «как дерево, посаженное при потоках вод» (Пс. 1, 3), произрастает страх, насажденный Тобою, и мало-помалу необычайно расцветает. Необычайно, сказал я, потому что всякая порода рождает по роду своему и семя каждого дерева бывает по роду его. Страх же Твой прорастает и цветком необычайной породы и приносит плод тоже необычайный и непохожий на него, так как страх, естественно, полон уныния и. стяжавших его беспрестанно печалит, делая их как бы рабами, заслуживающими многих ударов, которые с часу на час ожидают посечения смерти, видя косу ее и не зная только последнего момента. Не имея ни надежды, ни полной уверенности в совершенном помиловании, они трепещут и боятся конца, томясь неопределенностью и постоянно ожидая окончательного судебного приговора. Итак, тот цвет, который приносит страх, неизъясним по виду и еще более неизъясним по образу, потому что, расцветая, он бывает видим, но тотчас же исчезает, что не естественно и не последовательно, но вопреки естеству превосходит всякую природу. Между тем цвет кажется столь прекрасным, что превосходит всякое слово и увлекает весь ум мой к созерцанию себя, не позволяя ему помнить ничего внушаемого страхом, но заставляет меня тогда забыть все и вскоре... улетает. Дерево же страха снова бывает без цветка; когда же я, отдавшись печали, воздыхаю и горячо взываю к Тебе, снова вижу цветок на ветвях дерева. Устремив взор, о Христе мой, на один цветок, я не вижу тогда дерева, но все более и более распускающийся цветок, который, привлекая всего меня к себе любовью, переходит в плод любви и исчезает. Плод же этот не терпит, чтобы его носило дерево страха, но когда вполне созреет, тогда кажется одним без дерева, потому что в любви совершенно нет страха, однако без страха этот плод не может родиться в душе.

Поистине это чудо, превосходящее слово и всякую мысль, что дерево, возделываемое с помощью труда, дает цвет и приносит плод, плод же его, искореняя все дерево, остается один сам по себе. Каким образом плод бывает без дерева – я совершенно не могу изъяснить. Между тем любовь остается и пребывает без страха, который породил ее; поэтому она подлинно есть всякая радость, и того, кто приобрел ее, исполняет радости и веселья, изводя его чувством вне мира, чего совершенно не в состоянии произвести страх, потому что, пребывая среди видимых и чувственных вещей, как он может удалить от них того, кто имеет его, и чувством сочетать всего его с невидимым? Цвет же и плод, рождаемый страхом, пребывая вне мира, способен и ум восхищать, и душу с ним поднимать и уносить вне мира. Но ты говоришь: «Мне хотелось бы точно знать, как любовь уносит их вне мира». Ясно выразить это, как я говорил уже, невозможно; однако внимай, и я скажу тебе.

Любовь эта есть Божественный Дух. Об этом говорили ученики, когда Владыка стал для них невидим. Она есть тот всесовершающий и просвещающий Свет, который был в них. Однако же этот Свет не от мира, ни вообще что-либо из мира и не сотворен, так как Он несозданный и пребывает вне всех тварей, как нетварный среди тварных вещей. Разумей, что я говорю тебе, чадо. Ибо Он отделен от них. Несозданный же никоим образом не может сделаться тварью. Но если бы пожелал, то и это Ему возможно сделать, потому что Слово содействием Духа и благоволением Отца действительно сделалось неизменно совершенным человеком. Будучи по природе Богом несозданным. Оно неизреченным образом сделалось сотворенным и, обожив воспринятое, в двух действованиях и двух волях показало мне двоякое чудо: видимого и невидимого, держимого и недержимого, явившегося как творение среди всех творений, а не случайно и призрачно ставшего творением, как думали некоторые. Оно совершенно не было призрачным, но, находясь среди чувственных творений, Слово было видимо соединенным с воспринятым, как творение. Восприняв же сотворенное и скрывая или возводя его на высоту в Славу Свою – это жилище Его, Славу, превосходящую наше разумение. Оно тогда внезапно сокрылось. Ибо Творец всего, будучи невместим для всех тварей, как Бог, все наполняющий, как иначе мог бы сокрыться? Или ты станешь переставлять Владыку с одного места на другое и будешь утверждать, что Он таким образом скрылся от взоров святых апостолов. Прочь, чтобы по неведению не впасть тебе в богохульство.

Если же угодно, то слушай о действиях Любви – и ты узнаешь, каким образом она является выше всего. Чего именно всего? Но разве ты не слыхал слов апостола (1Кор. 13, 1–3), что иметь Любовь выше, нежели говорить языками ангельскими и всеми человеческими, иметь всю веру, так чтобы и горы переставлять, обладать всяким ведением и знать глубину таинств, расточить все богатство и самому сделаться нищим и даже тело предать за Христа на сожжение? Любовь настолько выше всего этого, что без нее ни одна из этих добродетелей, ни все они вместе совершенно не принесут никакой пользы стяжавшему их. Поэтому кто лишен и Любви, и всех названных добродетелей, то где он, скажи мне, окажется? Что будет делать? Как дерзнет вопрошающим его назвать себя верным?

Итак, внимай словам моим о Любви. Сижу ли я в келлии ночью или днем, Любовь невидимо и неведомо соприсутствует мне. Будучи вне всех тварей, но в то же время и со всеми. Она есть Огонь и Свет, Она бывает облаком Света и делается Солнцем. Итак, как Огонь, Она согревает душу мою и воспламеняет сердце, возбуждая в них желание и любовь к Творцу. Когда же я воспламеняюсь душою и делаюсь подобным огню, Она, как светоносное сияние, вся летает вокруг меня, пронизывая душу мою сверкающими лучами и просвещая ум мой и делая его зрячим, делает его способным к высоте созерцания. Это именно и есть то, что я назвал раньше цветком страха. Видя этот Свет и исполнившись несказанной радости, я недолго, однако, радовался тому, что видел, так как, принеся мне божественную радость. Он удалился, совосхитив с Собою ум мой, и чувство, и всякое мирское желание. Последовав за Ним, ум мой хотел уловить явившийся мне Свет, но не нашел Его тварным и сам не мог оказаться совершенно вне тварей, чтобы уловить этот несозданный и неуловимый Свет. Однако ум мой все обошел, пытаясь увидеть Его: обыскал воздух, обернулся по небу, исходил, кажется, в поисках все бездны и концы мира, но ничего во всем этом не нашел, так как все это – тварное. Поэтому я плакал, печалился и сгорал внутренне и, будучи в исступлении как бы бесчувственным, проводил так жизнь. После же Он пришел, когда захотел, и, спустившись в виде светлого облака на мою голову, весь, казалось, окутал меня и заставлял меня, бывшего в исступлении, кричать. Однако, опять улетев. Он оставил меня одного; когда же я тщательно начал искать Его, то снова всего Его внезапно нашел в себе и узнал, увидев внутри своего сердца, поистине как светило или как диск солнца. Явившись таким образом и будучи ясно узнан мною. Он обратил в бегство толпу демонов, прогнал робость, внушил мне мужество и, обнажив ум мой от мирского чувства, облек меня в одежду умного чувства. Отлучив же меня от видимого и сочетав с невидимым. Он дал мне видеть Несотворенного и радоваться тому, что я отделился от вещей тварных, видимых и скорогибнущих и соединился с Несотворенным, Нетленным, Безначальным и для всех Невидимым. Ибо это есть Любовь.

Поспешим же, верные, ревностно на труд, поспешим, нерадивые, пробудимся, ленивые, чтобы, обладая Любовью, нам еще в большей степени сделаться Ее причастниками, и, перейдя таким образом отсюда и будучи с Нею и вне видимых вещей, с Нею же предстать Творцу и Владыке. Чтобы в противном случае, оказавшись без Нее, то есть без Любви, среди видимых вещей и среди тварей, мы не были оставлены, как твари, в огне и тартаре и страшных мучениях. Если бы можно было спастись без Нее, о Христе мой, то каким образом? Нет, нет, это никоим образом невозможно. Если мы отделимся от Света, то как избежим тьмы? Если лишимся радости, то как освободимся от печали? Оказавшись вне брачного чертога, как мы будем внутри его радоваться с находящимися там? Будучи извержены из Царствия, от Твоего, говорю. Спаситель, взора, какое иное мы сможем найти спасение, какое утешение или в каком ином месте? Поистине и совершенно невозможно найти такого места, хотя бы некоторым неразумно и представлялось оно. Ибо неразумен тот, кто говорит о нем. Но, быть может, кто-либо, возражая, скажет неразумно: как вне Царства Небесного, вне чертога и сонма праведников не будет иного места спасения или упокоения? Неразумный, говорит Любовь, не слыхал ли ты, что праотец твой Адам, преступив одну заповедь в раю, обнажился от божественной Славы и вместе с Евой был немедленно изгнан из рая, получив вместо наслаждения жизнь, исполненную потов, и праведный приговор от Бога жить и умирать. Так, полагай, будет и во время Суда с тем, кто действительно окажется обнаженным от божественной Славы, как и Адам. Первой же из всех добродетелей, царицей и госпожой поистине является Любовь. Она всем им глава, одежда и слава. Без главы же тело мертво и бездушно. Равно и тело без одежды не будет ли нагим? Так и добродетели без Любви тщетны и бесполезны; так обнажен от божественной Славы и тот, кто не имеет Любви, и хотя бы он имел все добродетели, предстанет обнаженным и, не снося наготы своей, пожелает лучше скрыться, так как вместе со стыдом он будет иметь и осуждение и услышит от Судии всех: не знаю тебя. Придя на землю, Творец воспринял душу и плоть, нам же дал Божественного Духа, Который есть Любовь. Итак, если хочешь и желаешь получить Божественного Духа, совершенно веруй в Бога, отрекись также от себя самого, без колебания возьми крест на плечи и умри, чадо, произволением, чтобы сделаться тебе причастником Жизни бессмертной. Да не обольстят тебя обманщики своими лживыми речами о том, что (не отныне еще, а только) по смерти умирающие получают Жизнь, чтобы, поверив, ты не вознерадел и не лишился причастия Жизни. Внимай словам Божиим, внимай апостолам и учителям Церкви. О чем Христос ежечасно взывает? Реки божественного источника вечно живой воды истекут из чрева верующих в Меня (Ин. 7, 38). Говоря так, что Он называет водою, как не благодать Духа? Он же ублажает чистых сердцем (Мф. 5, 8), говоря, что они здесь узрят Бога. И все апостолы и учители утверждают, что отсюда еще должно воспринять как Духа Святого, так и самого Христа, если только мы желаем спастись. Послушай голоса Владыки, послушай слова Слова, как изъясняет Он Царство Небесное, которое еще отсюда должны воспринять люди, говоря, что оно подобно многоценной жемчужине (Мф. 13, 45). Слыша о жемчужине, что ты подразумеваешь? Скажешь ли, что это камень или вообще нечто весомое и сколько-нибудь видимое? Прочь от богохульства, ибо это – мысленная жемчужина. А тот купец, который нашел ее, скажи теперь, как он нашел ее? Если она невесома и невидима, то где он нашел ее, как увидел, – научи меня? Как, все продав, купил то, чего не мог ни видеть, ни в руках держать, ни вложить в недро? Одною верой, конечно, и надеждой он так был настроен, как если бы имел ее, ответишь ты. Но не сказал Владыка, как ты полагаешь, что он в надежде нашел ее, в надежде воспринял и продал имущество. Зачем тебе заблуждаться, зачем опираться на пустые надежды? Ты изобличаешь себя самого, что не желаешь искать, не желаешь найти, не желаешь продать своего имущества и взять Царство Небесное, которое находится внутри тебя, если ты пожелаешь, как сказал Владыка.

Но, быть может, ты – нищий и не имеешь ни золота, ни имений, ни богатства и, услышав, что эта бесценная жемчужина покупается продажею всего имущества, скажешь: каким образом я, неимущий, буду иметь возможность приобрести эту божественную и прекрасную жемчужину? Поэтому прошу тебя благоразумно послушать. Если бы ты обладал всем миром и тем, что в мире, и, расточив, все это раздал бы сиротам и вдовицам и нуждающимся нищим, и сам бы сделался нищим, и помыслил бы, что ты уплатил совершенно равную цену, говоря: дайте мне жемчужину, потому что я все свое отдал, то тотчас бы услышал в ответ от Владыки: что ты называешь своим? Нагим ты вышел из чрева матери твоей и нагим, конечно, опять пойдешь в могилу; что же, неразумный, ты называешь своим? Ты совершенно бесчувствен, не воспринял ты Царствия и не получишь жемчужины. Если бы ты совершенно расточил все имущество твое, если бы весьма обнищал и приступил, говоря: воззри. Спаситель, на сердце и душу сокрушенную, ужасно мучимую и сильно палимую; воззри, Владыко, на меня обнаженного, недоумевающего, чуждого всякой добродетели и не имущего, что дать в выкуп за Тебя, Слове, и помилуй меня, единый незлобивый Боже мой! Ибо что достойное найду я в мире, о Боже мой, что мог бы я дать в цену за Тебя, сотворившего все? Ибо что дала Тебе блудница, что предложил разбойник? Или какое богатство блудный сын принес Тебе, Христе мой? Если скажешь это, то услышишь: да, они принесли Мне дары, подлинно принесли Мне богатство: отдав, что имели, они получили жемчужину более ценную, чем весь мир. Если угодно, это и ты принеси Мне, и, конечно, получишь. Приступи с этим ко Мне, и Я тотчас покажу тебе ту жемчужину, которую получили они. Если ты отдашь и самую душу, не думай и не считай, что ты уплатил нечто совершенно достойное. Ибо Я имею, конечно, власть, имею и жемчужины, которые если бы весь мир воспринял и с этим миром мириады иных миров, то из Моих сокровищ не убудет ни одной жемчужины; и если ты приступишь ко Мне, как приступила блудница, то Я и тебе дам дар, как ей даровал. Так тебе скажет Бог и научит, как приступили к Нему разбойник и блудница, прославляемые в мире, и как был принят блудный сын, лишь только обратился. Разбойник же верою спасся, хотя он и много зла сделал. И праведно, потому что в то время, когда все от Меня отреклись, все соблазнялись, когда Я висел на древе, он один исповедал Меня Богом и Царем и от всего сердца воззвал ко Мне, как к бессмертному. Потому он прежде всех и получил Царствие. А любовь блудницы? Какие слова выразят ее? Нося ее в сердце, она приступила ко Мне, как к Богу и Владыке всего видимого и невидимого, и принесла ее так щедро, как никто до тех пор. Видя эту блудницу, Я принял ее и не взял от нее ту любовь; но, дав ей жемчужину, оставил ей также и любовь, лучше же – еще более возжег, превратив ее в великий пламень, и отпустил ее, как чистейшую деву. Ибо вдруг весь Закон, как стену, прейдя, или, как лестницу, превзойдя все добродетели, она достигла конца Закона, который есть Любовь, и ушла от Меня, невредимо храня ее до смерти. Подобным же образом и блудный сын, обратившись от всего сердца, нелицемерно раскаялся, и, хотя был прежде сыном Моим, пришел ко Мне не как сын, но просил Меня сделаться как бы одним от наемников Моих. И не устами только говорил он, но и душою, и делами показывал то, что говорил на словах. Смирение его подвигло Меня к состраданию: тотчас же обогатив его, Я немедленно прославил его, так как видел его от всей души пришедшим ко Мне, видел, что в сердце он совсем вспять не отвращался, как это делают многие. Итак, кто бы ни приступил ко Мне таким образом, нелицемерно повергшись предо мною (да слышит всякое создание), Я тотчас же приму его. Но если бы кто захотел хитростью получить Мою благодать и пришел бы лицемерно, имея внутри злобу или полагаясь на свои дела, будучи одержим надменностью или завистью, тот совершенно не будет иметь части со Мною. Это тебе и всем Бог через нас ежечасно возвещает.

Если угодно, я и другими доводами ясно докажу тебе, что здесь еще должно тебе воспринять все Царство Небесное, если ты желаешь войти в него после смерти. Послушай Бога, опять говорящего тебе в притчах. Чему уподоблю Царство Небесное? Внимай: оно подобно зерну горчичному, которое человек некий взял и посеял на поле своем; и оно взошло и сделалось поистине великим деревом (Мф. 13, 31). Итак, скажи, слушатель, что такое это зерно? Что ты думаешь о нем? Скажи откровенно; в противном случае я скажу и возвещу истину. Зерном, конечно, Он назвал для тебя Царство Небесное. Зерно же это есть благодать Божественного Духа. А поле – сердце каждого из людей, куда воспринявший Духа ввергает его, скрывая во внутреннейших частях, чтобы никто не видел его, и хранит его со всякой тщательностью, чтобы оно выросло и, сделавшись деревом, поднялось к Небу. Итак, если ты говоришь, что не здесь, но после смерти получат Царство Небесное все, горячо желающие его, то ты извращаешь слова Спасителя и Бога нашего. Ибо если ты не воспримешь зерна горчичного, о котором сказал Он, если не посеешь его на поле своем, то останешься вовсе без семени. Если же ты и воспринял семя, но заглушишь его терниями, или отдашь зерно на расхищение птицам, или оставишь свое поле по нерадению без орошения и семя твое не взойдет, не вырастет и не принесет плода, то, скажи мне, какая тебе будет польза от этого семени? Когда же в иное время, если не теперь, ты получишь это семя? После смерти, говоришь. Но ты уклоняешься от естественного порядка: на каком поле, спрошу я тебя, ты скроешь тогда зерно это? Какими трудами будешь возделывать его, чтобы оно выросло? Поистине, брат, ты полон заблуждения и совершенно обольщен. Ибо это время есть время трудов, а будущее – время венцов. Здесь ты должен получить себе залог, сказал Владыка; здесь должен воспринять печать. Если ты благоразумен, то здесь зажги светильник души твоей, прежде чем наступит тьма и затворены будут врата делания. Здесь Я бываю для тебя жемчужиной, которую можно купить. Здесь Я являюсь для тебя пшеницей и как бы зерном горчичным. Здесь бываю для тебя закваской и заквашиваю смешение твое. Здесь Я являюсь для тебя водою и огнем услаждающим. Здесь бываю для тебя и одеждой, и пищей, и всяким напитком, если ты желаешь. Так говорит Владыка. Итак, если от здешних вещей ты познаешь Меня таковым и таким образом, то и там также будешь иметь Меня, и Я неизреченным образом сделаюсь для тебя всем. Если же отойдешь отсюда, не ведая действий Моей благодати, то и там найдешь во Мне только безжалостного Судию. О Христе мой и Боже мой, не осуди меня тогда и не подвергни наказанию много согрешившего пред Тобою, но прими меня, как, одного из последних наемников Твоих, и сподоби отныне послужить Тебе, Спаситель мой, и получить Божественного Твоего Духа – залог Царствия, и там насладиться славою чертога Твоего, созерцая Тебя, Боже мой, во веки вечные. Аминь. Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 24–36) .

Имеются в виду ученики Лука и Клеопа (Лк. 24, 31–32). – Ред.

Имеется в виду Вознесение Христово. – Ред.

Вознесение Христово должно быть понимаемо сообразно с Его Божественной природой; это ясно из предшествующих слов: «Ибо Творец всего, будучи невместим для всех тварей, как Бог все наполняющий, как иначе мог бы сокрыться?» Следовательно, когда Христос исчезал от взоров присутствовавших, как Бог, Он не двигался в пространстве, хотя, как человек, двигался в пространстве; о чем и преподобный Симеон свидетельствует, когда о Вознесении Христовом пишет таким образом: «Восприняв же тварь (то есть свое человечество) и скрывая или возводя ее на высоту в Славу Свою (вот пространственное движение Христа как человека). Оно (Слово) тогда внезапно сокрылось». – Примеч. пер.

Гимн. 2. О том, что страх рождает любовь; Любовь же, будучи Божественным и Святым Духом, искореняет из души страх и остается в ней Одна.

Как невозможно переплыть море без корабля и ладьи, так никто не может без страха достигнуть любви. Смрадное море между нами и мысленным раем можем перейти только на ладье покаяния, на которой есть гребцы страха. Но если сии гребцы страха не правят кораблем покаяния, на котором по морю мира сего преходим к Богу, то утопаем в этом смрадном море. Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий, любовь же – божественная пристань. Поэтому страх вводит нас на корабль покаяния, перевозит по смрадному морю жизни и путеводствует к божественной пристани, которая есть любовь. К сей пристани приходят все труждающиеся и обремененные покаянием. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш свершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух Святой. Преподобный Исаак Сирин (55, 391–392).

Условия пребывания в любви к Богу

Условие пребывания в любви Божией и в соединении с Богом заключается в соблюдении Евангельских заповедей. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (108, 519).

Не соблюдать заповедей Христовых – значит не любить Бога и Христа Его. А признак любви – соблюдение заповедей в терпении страданий Христовых даже до смерти. Святитель Василий Великий (6, 309).

Кто те, которые говорят: «Мы ели и пили пред Тобою...» и слышат в ответ: «Не знаю вас» (Лк. 13, 26–27)? Может быть, те, о которых писал апостол: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими... и имею всякое познание и всю веру... и если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1Кор. 13, 1–3). Научен же этому апостол Господом, который сказал о творящих добрые дела «пред людьми с тем, чтобы они видели» их, что они «уже получают награду свою» (Мф. 6, 1–2). Ибо делаемое не из любви к Богу, но ради похвалы от людей, каково бы оно ни было, находит себе не похвалу за почитание Бога, но осуждение за человекоугодие, или за самоугодие, или за упорство, или зависть, или за какую-нибудь подобную вину. Поэтому Господь все подобное называет делом неправды, когда сказавшим: «Мы ели и пили пред Тобою» отвечает: «Отойдите от Меня, все делатели неправды» (Лк. 13, 27). И как же не «делатели неправды» те, которые злоупотребляют дарами Божиими для снискания собственных удовольствий? Таковы, например, были те, которым противопоставляет апостол верных: «Мы не повреждаем слова Божия, как многие» (2Кор. 2, 17); и те, «которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1Тим. 6, 5), и многие подобные. От всего этого чистым показал себя тот же апостол: «Угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши. Ибо никогда не было у нас пред вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других» (1Фес. 2, 4–6). Святитель Василий Великий (116, 167).

Кто любит деньги, воспламеняется тленной телесной красотой, предпочитает настоящую славу, тот, истощив силу любви на что не следовало, делается слепым к созерцанию истинно прекрасному. Святитель Василий Великий (4, 274).

Время для любви к Богу – вся жизнь, и время для отчуждения от противника – вся жизнь (18, 344).

Для любящих Бога труд исполнения заповедей удобен и приятен, поскольку любовь к Нему делает подвиг нетрудным и радостным. Поэтому и лукавый всеми способами усиливается изгнать из наших душ страх Господень и преступными удовольствиями разрушить любовь к Нему. Ибо он обладает большим искусством, если найдет стражей беспечными, улучить время и вторгнуться в труды добродетели и посеять среди пшеницы свои плевелы: злословие, гордость, тщеславие, желание почестей и прочие произведения зла (23, 227).

Тому, кто разумом обратился к этому миру и занимает душу свою тем, чтобы угодить людям, невозможно быть исполнителем первой и великой заповеди Господней, которая повелевает любить Бога всем сердцем и всею силою. Ибо как может любить Бога всем сердцем и силою тот, кто разделил свое сердце между Богом и миром и, похищая любовь, принадлежащую одному Богу, растрачивает ее на человеческие страсти? (23, 330).

Предавший все свое сердце и душу и помышление Богу и не привязанный ни к чему иному, что составляет предмет попечений в этой жизни, находится в высшей степени любви. Святитель Григорий Нисский (24, 306).

Если кто вознерадит о первой и великой заповеди – о любви к Богу, которая при содействии Божием образуется в нас из внутреннего расположения, доброй совести и здравых мыслей о Боге, и начнет заботиться о втором, только внешнем служении, тот не сможет исполнять это служение чисто и здраво (27, 337).

Кто любит смирение, тому легко любить и Бога, а кто любит гордыню, тот ненавидит Бога. Преподобный Ефрем Сирин (28, 117).

Стремящиеся к истинно возлюбленному нашему Владыке Христу должны презреть все прочее. Преподобный Макарий Египетский (33, 119).

И духовное действие может причинить великий вред, когда совершается не для Бога; напротив, и житейское дело может принести великую пользу тому, кто совершает его из любви к Богу (35, 777).

Кто пламенеет божественной любовью и через соблюдение заповедей приобретает мир с Богом, те, хотя бы все ополчились на них, проводят блаженную жизнь (39, 826).

Кто говорит, что любит Бога, а предается хотя бы и легкому пороку или любит что-нибудь житейское, тот обманывает себя, потому что, как говорит Иаков, «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4, 4) (39, 933).

Любить Бога – значит любить ближнего, а любовь к ближнему имеет своим плодом – хранение заповедей (41, 719).

Любовь же заключается не в пустых словах... но в делах: например, в том, чтобы избавлять людей от бедности, помогать больным, освобождать от опасностей, покровительствовать находящимся в затруднениях, плакать с плачущими и радоваться с радующимися (43, 557).

Как для любящих Бога и то, что по видимости вредно, обращается в пользу, так не любящим Его вредит и полезное (43, 679).

Подобно тому, как душа без тела или, наоборот, тело без души не носят названия человека, также и любовь к Богу, если она не сопровождается любовью к ближнему, не есть любовь и, наоборот, любовь к ближнему, раз она не соединяется с любовью к Богу, не называется любовью (43, 995).

Истинной любовью обладают те, которые православно мыслят об Отце, Сыне и Святом Духе и питают взаимную любовь друг к другу (43, 996).

Как любовь (ко Христу), когда она сильна, изгоняет и истребляет все виды грехов, так точно, когда она слаба, позволяет произрастать им (44, 449).

Недостаточно свидетельствовать любовь к Нему только на словах, нужно показать ее и делами, так как и Он Сам явил Свою любовь к нам не только словами, но и делами. Святитель Иоанн Златоуст (44, 727).

Любовь порождается смиренномудрием и благоговением. Преподобный Нил Синайский (48, 330).

Невозможно человеку с приверженностью к миру приобрести любовь к Богу... Преподобный Исаак Сирин (55, 156).

Нет в мире ничего такого, что могло бы отлучить от любви Божией сердце, в которое она вселилась. Преподобный авва Исаия (82, 194).

Если мы не презрим совершенно самой жизни своей и тела своего, с готовностью на самое мученичество... и всякую смерть, совсем изгнав из памяти все, что служит к поддержанию жизни тела сего, мы не сможем стать друзьями Христа и братьями Его, ни сопричастниками Его, ни сонаследниками Его и не придем никогда в созерцание и опытное познание таинств Божиих (61, 60).

Кто не возлюбит Бога от всей души и не проявит этой любви отвержением себя и всего мира, тот не сподобится таинственно увидеть Его через откровение Духа Святого, не будет иметь Его и главою своею, но останется телом, мертвым и неподвижным на духовные дела, лишенным жизни всех – Христа. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 416).

Любовь к Богу должна основываться на живом познании высочайших совершенств Божиих и благодеяний, ниспосылаемых нам от Бога. ...Необходимым свойством нашей любви к Богу должно быть то, чтобы мы любили Бога более всего – любовью полной и постоянной, от всего сердца и от всей души. Такой любовь наша бывает тогда, когда мы ни на небе, ни на земле не находим никого и ничего выше Бога и для Него бываем готовы жертвовать всем – и самой жизнью. Святитель Феофан Затворник. Краткое учение о богопочитании. М., 1908, с. 23, 24.

Существо христианства в сочетании с Господом – существенном, но кто состоит в этом сочетании, может ли не любить Господа? Если кто не любит Господа – это прямой знак, что он не состоит в союзе с Ним; а если не состоит с Ним в союзе, то чужд христианства, чужд Тела Церкви, отлучил себя от нее, хотя и носит имя христианина. Он же. Толкование первого Послания святого апостола Павла к Коринфянам. М., 1893, с. 627.

Кто любит Бога, тот о Нем только охотно и беседует и к Нему поспешно склоняет всякий разговор свой и, когда начнет говорить о Нем, наговориться не может; ему там только и приятно быть, где ведутся речи о Боге и делах Его.

...Кто любит Господа, тот охотно спешит в храм Божий, где Господь являет особенное Свое присутствие, где верующие вступают в ближайшее общение со святыми Божиими, в образах представляемыми очам их, и слышат слово о Нем.

...Кто любит Господа, тот не отступает от помышления о Нем и, когда только улучает свободу, мысленно обращается к Нему и тепло, из сердца беседует с Ним.

...Кто любит Господа, тот всячески старается угодить Ему исполнением Его святой воли. Святитель Феофан Затворник. Богоугодная жизнь вообще. М., 1899, с. 23, 25, 50–52.

Люби Бога так, как Он заповедал любить Его, а не так, как думают любить Его самообольщенные мечтатели. Не сочиняй себе восторгов, не приводи в движение своих нервов, не разгорячай себя... пламенем крови твоей (108, 129).

Чтобы возлюбить Бога и в Боге – ближнего, необходимо очиститься от скотоподобного вожделения (108, 256).

Человек делается способным к любви Божией от исполнения любви к ближнему; в состояние же стремления всем существом к Богу возводится молитвой (108, 518).

Бога невозможно любить иначе как сердцем, очищенным и освященным Божественной благодатью. Любовь к Богу есть дар Божий: она изливается в души истинных рабов Божиих действием Святого Духа (109, 52).

Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Оно немедленно устраняет от правильного служения Богу, оканчивается повреждением и гибелью души (109, 53).

Исполнение заповедей Спасителя – единственный признак любви к Богу, принимаемый Спасителем (109, 67–68).

Если желаем стяжать любовь к Богу – возлюбим Евангельские заповеди; продадим наши похотения и пристрастия, купим ценою отречения от себя село – сердце наше... возделаем его заповедями и найдем сокровенное на нем небесное сокровище – любовь. Что же ожидает нас на этом селе? Нас ожидают труды и болезни; нас ожидает супостат, который не легко уступит нам победу над собой; нас ожидает для противодействия нам живущий в нас грех (109, 68).

Кто исполняет волю Божию из-за страха мук, тот еще новоначальный... Другой же исполняет волю Божию из-за самой любви к Богу... Эта любовь приводит его в совершенный страх, потому что такой стремится и соблюдает верность воле Божией не для того, чтобы избегнуть (вечной) муки, но потому, что, вкусив самой сладости пребывания в Боге, боится отпасть, боится лишиться ее (109, 66–67).

Любовь рождается от чистоты сердца, непорочной совести и нелицемерной веры (109, 137).

Правильная любовь к себе заключается в исполнении животворящих Христовых Заповедей: «Это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его» (1Ин. 5, 3),.– сказал Иоанн Богослов. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 260).

«Вкусите, и увидите, как благ Господь!»

(Пс. 33, 9)

Имеющий любовь – имеет в себе Бога (8, 68). Кто не имеет в себе любви, тот лишается божественной благодати (8, 391).

Мужайся и крепись, старайся непрестанно питать и умножать в себе любовь к Богу, чтобы возрастало и обилие подаваемых тебе от Него Благ. Святитель Василий Великий (9, 208).

Любовь к Богу становится крепостью любящего (18, 343).

Любовь – глава добродетелей; от нее всякая вера и всякая надежда; от нее терпение и непоколебимость во всем благом; от нее преумножение всякого духовного дарования (24, 306).

Все совершенства, которые заключаются в понятии добродетели... произрастают от корня любви, так что имеющий ее и в прочих добродетелях не имеет недостатка. Святитель Григорий Нисский (24, 308).

Блажен, кто приобрел любовь и с нею переселился к Богу, потому что Бог знает Своих и примет его на лоно Свое (25, 8).

Бог – прибежище от всех зол; Он исцеляет раны и дарует жизнь в изобилии (25, 296).

Имеющий любовь будет сожителем Ангелов и со Христом воцарится (25, 8).

Любовь – столп всех добродетелей, в ней нет печали смертной; она учит правде и мужеству, терпению и миру; она – дом Божий (25, 594).

Храни любовь как зеницу ока – в ней свет и жизнь. Она – радость всех, приверженных к ней; она – Божеское стяжание, она – Ангельское достоинство (25, 594).

Возлюби Бога всей своей душою, как Он возлюбил тебя, сделайся храмом Божиим, и вселится в тебя Всевышний Бог (26, 92).

В том познаются любящие Христа, что всякую скорбь, постигающую их, переносят мужественно и с готовностью по Упованию на Христа (26, 523).

Все лукавое приводится в бездействие приобретением совершенной любви к Богу (26, 174).

В какой мере чествуешь Бога здесь, в такую степень и Он возведет тебя, насколько здесь служишь Ему, настолько и Он почтит тебя там. Ибо написано: «Я прославлю прославляющих Меня, а бесславящие Меня будут посрамлены» (1Цар. 2, 30) (26, 259).

О безмерная сила любви! Ни на небе, ни на земле нет ничего драгоценнее любви. Она – глава добродетелей. Любовь – причина всех благ, любовь – соль добродетелей, любовь – конец Закона. Она низвела к нам с Небес Сына Божия. Любовью явлены нам все блага: разрушена смерть, пленен ад, воззван Адам. Любовью составлена из Ангелов и людей единая паства. Любовью открыты врата рая, обещано нам Небесное Царство. Она умудряла рыбарей, она укрепляла мучеников. Она преобразовала пустыни в общежития, наполнила горы и пещеры псалмопениями, научила мужей и жен идти узким путем. О блаженная любовь, подательница всех благ! (26, 354).

Блажен человек, который всем пренебрег и приобрел любовь. Мзда его возрастает с каждым днем: ему уготован венец, все Ангелы ублажают его. Владыка никогда не отлучается от Него (26, 355).

Кто приобрел любовь, тот не подлежит уже страстям злобы и лукавства, но, живя чисто и непорочно, получит Небесное Царство (27, 290).

Никто из демонов не смеет и приближаться к облекшимся в нелицемерную любовь, потому что видит в них Человеколюбца Бога, Виновника и Подателя любви. Преподобный Ефрем Сирин (27, 242).

Если ум занят любовью к Богу и памятью о Нем, это смерть и поражение лукавому. Отсюда происходит и чистая любовь к брату, истинная простота и кротость, смирение, искренность и доброта, молитва и совершенное последование святым заповедям; через единственную и первую заповедь о любви к Богу поистине получают полноту добродетелей. Преподобный Ефрем Сирин (27, 338).

Пусть постарается человек стать приятным и угодным Богу – и на самом опыте ощутит небесные блага, невыразимое наслаждение, беспредельное богатство Божества (33, 29).

Если душа возлюбила Господа, она освобождается из сетей (порока) собственной своей верой... а с помощью свыше удостаивается Вечного Царства (33, 49).

Любящему Бога и Бог дарует Свою любовь. Преподобный Макарий Египетский (33, 120).

Пока человек не возлюбит Бога от всей крепости своей, пока не прилепится к Богу всем сердцем своим, до тех пор не даруется ему покой от Бога (82, 141).

Любовью к Богу изгоняется леность; рождается она там, где отсутствует страх Божий (82, 202).

Боголюбивое сердце чуждо мстительности (82, 216).

Совершенная любовь к Богу противостоит внутренним браням, побеждая их волей Божией и покоряя ей (82, 219).

Бог всемогущ: любящих Его Он спасает от искушений, а лукавых предает погибели. Вера праведника в Бога превращает зверей в агнцев (82, 235).

Совершенная любовь к Богу противостоит всем мысленным нападениям врагов. Преподобный авва Исаия (34, 138).

Любовь есть глава, корень, источник и мать всех благ... Без нее все прочее не принесет нам никакой пользы. Она есть знак учеников Господа, отличительное свойство рабов Божиих (35, 494).

Если эта любовь войдет в душу и зажжет в ней яркий огонь, то» хотя бы она нашла в наших мыслях что-нибудь жесткое, каменистое, сухое и бесчувственное, она одно уничтожает, а другое размягчает и делает душу просторной и плодородной пашней, способной к принятию божественных семян (37, 310).

Кто любит (Господа) так, как должно любить, тот старается и заповеди Его соблюдать, потому что искренне расположенный к кому-либо старается все делать, чем может привлечь к себе его любовь (38, 591).

Кто любит Бога, тот не будет презирать брата своего, не будет предпочитать богатства своему ближнему, но будет делать ему всякое добро, вспоминая о Том, Кто сказал: «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25, 40) (38, 591).

Горящий любовью к Богу уже не хочет более смотреть на внешние предметы, но, прозрев другими очами, то есть очами веры, постоянно устремляет ум свой к Небу, его созерцает и, ходя по земле, делает все так, как будто живет на Небе, не встречая ни в чем человеческом препятствия к подвигам добродетели (38, 294).

От чистой любви к Богу мы становимся святыми, и Бог хранит величайшее наше сокровище – душу, так что мы не можем впасть в руки врага. А если и впадем. Бог не оставляет нас, но освобождает, связывая истинного грешника, корень греха – диавола, и дает нам руку, чтобы мы убежали от незаконно напавшего на нас (39, 933).

Любовь соединяет многих в одно тело и делает души их жилищами Святого Духа, потому что не в разделенных друг от Друга, но соединенных по душе может обитать Дух Мира (40, 578).

Любовь, имеющая основанием Христа, тверда, постоянна, непобедима; расторгнуть ее не может ничто – ни клевета, ни опасности, ни смерть, ни что-либо другое (41, 622).

Великое благо – любовь. Она сильнее огня, восходит к самому Небу, и нет препятствия, которое могло бы удержать ее сильное стремление (42, 486).

Поистине, любовь есть крепкая стена, непреоборимая не только для (злых) людей, но и для диавола (43, 356).

Возлюбим Христа, как должно любить,.– в этом великая награда, в этом Царство и радость, наслаждение и слава, неисчислимое блаженство, которого нельзя ни выразить словом, ни постигнуть умом (43, 536).

Если у людей взаимная любовь ценится выше всякого удовольствия, то какое слово, какая мысль может изобразить блаженство души, которая любит Бога и Ему любезна? (43, 592).

Любовь, угодная Богу, есть сильнейшее оружие против диавола (43, 817).

Любовь к Богу возвышает нас над житейскими заботами (45, 965).

Любовь исключает страх и вселяет в сердце дерзновение к Богу (43, 996).

Любовь воспитывает тело, воспламеняет дух, очищает душу; любовь делает достойными уважения труды подвижников и отверзает им блаженное лоно Сына Божия. Святитель Иоанн Златоуст (43, 997).

Любовь никаким временем не будет прервана, ибо не только в настоящем мире с пользою действует в нас, но и когда душа освободится от тела, любовь станет гораздо действеннее, превосходнее, не будет ослабляема никаким недостатком, но при постоянной чистоте пламеннее и искреннее будет прилепляться к Богу. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 175).

Душа, которая любит Бога,.– в Боге, и в Нем едином приобретает себе упокоение (55, 276).

Кто достиг любви Божией, тот не желает уже снова пребывать здесь, потому что любовь уничтожает страх. И я, возлюбленные, поскольку вдался в юродство, не могу сохранить тайну в молчании, но делаюсь неразумным для пользы братии, потому что такова истинная любовь: она не может содержать что-либо втайне от возлюбленных своих. Когда писал я это, персты мои неоднократно не успевали записать мысль на бумаге, и не мог я сохранять терпения от удовольствия, вторгавшегося в сердце мое и заставлявшего умолкнуть чувства. Впрочем, блажен, у кого помышление всегда о Боге, кто удержался от всего мирского и с Ним одним пребывал в беседе ведения своего. И если достанет у него терпения, то недолго ему ожидать плода (55, 165).

Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами, где блаженный Павел напитался преестественной пищей и, как скоро вкусил там от плода с древа жизни, воскликнул: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор. 2, 9). Плоды этого древа стали запретными для Адама по диавольскому умышлению. Древо жизни есть любовь Божия, от которой отпал Адам, и с тех пор не встречала уже его радость, но работал и трудился он на земле терний. Лишенные любви Божией, если и по правоте ходят,.– едят тот хлеб пота в делах своих, какой повелено есть первозданному человеку после падения его. Пока не приобретаем любви, делание наше на земле терний. И хотя сеяние наше бывает сеянием правды – и сеем, и пожинаем мы среди терний, и ежечасно уязвляемся ими, и что ни делали бы к своему оправданию, живем в поте лица. А когда обретаем любовь, тогда станем питаться Небесным Хлебом и укрепляться в силах без работы и труда. Небесный Хлеб есть Христос, «сшедший с небес» (Ин. 6, 58) и дающий жизнь миру. Это пища ангельская. Кто обрел любовь, тот каждый день и час вкушает Христа и потому делается бессмертным. Ибо сказано: «Ядущий хлеб сей... который Я дам» не узрит смерти во веки (Ин. 6, 51). Блажен, кто вкушает от хлеба любви, который есть Иисус. И что вкушающий любви вкушает Христа, сущего над всеми Бога, об этом свидетельствует Иоанн: «Бог есть любовь» (1Ин. 4, 8). Наконец, живущий в любви приносит плод жизни от Бога и еще в этом мире, в ощущаемом здесь обоняет воздух Воскресения. Этим воздухом насладятся праведные по Воскресении. Любовь есть Царство; о ней Господь дал таинственное обетование апостолам, что вкусят ее в Царстве Его. Ибо сказанное: «Да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лк. 22, 30) – что иное означает, как не любовь? Любви достаточно, чтобы напитать человека вместо пищи и пития. Вот вино, веселящее сердце человека (Пс. 103, 15). Блажен, кто вкусит этого вина! Испили его невоздержанные – и устыдились; испили грешники – и забыли пути преткновений; испили пьяницы – и стали постниками; испили богатые – и возжелали нищеты; испили убогие – и обогатились надеждой; испили больные – и стали сильны; испили невежды – и умудрились (55, 391–392).

Любовь к Богу побуждает человека к добродетели, а ею он увлекается в благотворения. Преподобный Исаак Сирин (56, 33).

Влечение и любовь к Богу есть свет. Поэтому, воссияв в боголюбивых душах, любовь тотчас прогоняет тьму страстей и (чувственных) наслаждений и водворяет день бесстрастия (59, 68).

Насколько Ты, Спасе, превосходишь все видимое, настолько сильнее и любовь к Тебе, которая заслоняет всякую человеческую любовь, отвращает от склонности к плотским наслаждениям и скоро прогоняет все похоти (59, 68).

Блага мира сего обыкновенно сопровождаются печалями и мучительными и болезненными трудами, а та жизнь, которой человек живет в Боге, беседуя с Ним и созерцая неизреченные блага, превосходит всякое блаженство и выше всякой славы, счастья, радости и утешения. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 65).

Ум, прилепляющийся к Богу и пребывающий в Нем молитвой и любовью, бывает мудр, благ, силен, человеколюбив, милостив, великодушен, и просто сказать, носит в себе почти все Божественные свойства. Преподобный Максим Исповедник (68, 187).

Он воссел одесную Отца. Он – Новый Адам, Родоначальник святого племени избранных. Вера в Него вписывает в число избранных; избрание приемлется святым смирением, запечатлевается святой любовью (108, 543).

Узнав волю Божию, мы должны исполнить ее, потому что этого требует любовь. Она не довольствуется изучением воли любимых, она жаждет исполнить ее (111, 252).

Первое духовное проявление любви к Богу открывается в ощущении страха Божия, который, по свидетельству Священного Писания, есть начало Премудрости. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 257–258).

Любовь возжигает любовь. Восчувствовав, как любит вас Господь, не можете оставаться холодною к Нему: сердце само к Нему повлечется благодарением и любовью. Держите сердце под влиянием такого убеждения любви к вам Господа, и теплота сердечная скоро возрастет в пламень любви к Господу. Когда это совершится, вам не нужны будут никакие напоминания о Боге и никакие наставления, как в этом успеть. Любовь не даст на минуту забыть любимого Господа. Святитель Феофан Затворник. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? М., 1914, с. 183–184.

Возлюбите Его и, сочетавшись с Ним этой любовью, чаще помышляйте о Нем, нежели сколько дышите. Тогда и Господь вас возлюбит, или лучше, возблаговолит явить к вам любовь Свою. Он же. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. М., 1892, с. 90.

Приобщившийся Божественной любви стал богом по благодати

О что это за вещь, сокрытая для всякой тварной природы? Что это за свет мысленный, ни для кого не видимый? Что это за великое богатство, которого никто в мире вполне не мог найти или овладеть им всецело? Ибо оно неуловимо для всех и невместимо для мира; оно вожделеннее всей вселенной и настолько желаннее вещей видимых, насколько Бог, создавший их, превосходнее их. Поэтому я уязвлен любовью к Нему, и, пока не вижу Его, истаиваю внутри, и, горя умом и сердцем, со вздохом хожу туда и сюда, и, палимый, ищу здесь и там, нигде не находя Возлюбленного души моей, и часто озираюсь в надежде, не увижу ли моего Желанного. А Он, как невидимый, совершенно не показывается мне. Когда же я, отчаявшись, начинаю плакать, тогда Он является мне, и на меня взирает Тот, Кто все видит. Изумляясь необыкновенной красоте (Его), я дивлюсь тому, как Творец, отверзши Небеса, приклоняется и показывает мне неизреченную и необычайную славу. Когда же я размышляю о том, может ли кто стать еще ближе к Нему и каким образом можно было бы подняться на неизмеримую высоту, Он Сам внутри меня является, блистая в убогом сердце моем, отовсюду озаряя меня бессмертным светом и все члены мои освещая лучами. Весь обнимая меня, Он всего меня покрывает лобзанием и всего Себя мне, недостойному, дарует. И я насыщаюсь Его любовью и красотою исполняюсь божественного наслаждения и сладости. Я делаюсь причастником света и славы: лицо мое, как и Возлюбленного моего, сияет, и все члены мои делаются светоносными. Тогда я становлюсь красивее красивых, богаче богатых, бываю сильнее всех сильных, более великим, чем цари, и гораздо более достойным не только в сравнении с землею и всем, что на земле, но и с Небом и всем, что на Небе, имея (в себе) Создателя всего, Которому подобает слава и честь ныне и вовеки. Аминь (59, 47–48) .

Гимн 7. Согласно с природою одно только Божество должно быть предметом любви и вожделения; кто приобщился Его, тот сделался причастным всех благ.

Красота Твоя, Владыко Христе, неизъяснима, образ несравним, великолепие неизреченно и слава превышает ум и слово. Твой нрав. Твоя благость и кротость превосходят помышления всех земнородных. Поэтому и желание и любовь к Тебе превосходят всякую любовь и желание смертных. Ибо насколько Ты, Спасе, превосходишь все видимое, настолько сильнее и любовь к Тебе, которая затемняет всякую человеческую любовь, отвращает от любви к плотским наслаждениям и скоро прогоняет все похоти. Ибо похоть страстей поистине есть тьма, и совершение постыдных грехов – глубокая ночь; влечение же и любовь к Тебе, Спасе, есть свет. Поэтому, воссияв в боголюбивых душах, она тотчас прогоняет тьму страстей и чувственных наслаждений и водворяет день бесстрастия. О дивное и нежданное дело Всевышнего Бога! О сила таинств, сокровенно совершающихся! Ты даруешь нам и преходящее, и вечное. Ты даешь земное с небесным и настоящее с будущим, как Создатель всего, имеющий власть над земным и небесным. Итак, зачем же мы, несчастные, любим людей более, чем Тебя, и жалким образом служим им более, чтобы получить от них ничтожную и непрочную награду? Мы предаем им наши души и тела, чтобы они пользовались ими, как ничтожными и отвергнутыми сосудами, и хотя мы Твои члены – Владыки всего, повторяю, святые члены святого Господа, Который ни от кого независим в Своей власти, не страшимся добровольно предлагать их скверным демонам для постыднейшего греха. Итак, кто из верных рабов Твоих удержится от слез? Кто не оплачет также нашей своенравной дерзости? Кто не испытает благоговения перед таким долготерпением Твоим, Боже? Кто не ощутит трепета перед воздаянием на Божественном Суде, то есть перед нестерпимым и вовеки неугасимым гееннским огнем, где плач и скрежет зубов, и скорбь неутешная, и невыразимая мука? Но, о Солнце, Создатель этого видимого нами солнца, и луны, и звезд, и света, и всей природы, сокрой меня от них во свете Твоем, чтобы я, созерцая в нем одного Тебя, Слово, не видел мира и того, что в мире, но и видя, был как бы невидящим, и слыша, как бы не слышал. И как бывает с сидящими во тьме житейских удовольствий и тьме славолюбия: видя, они не видят Твоей Божественной славы, и слыша, совершенно не разумеют Твоих заповедей и повелений; так будет и со мною во свете Твоем, когда я и видя не буду видеть мира и того, что в мире. Ибо кто, видя Тебя и чувствуя себя озаренным Твоею славою и Божественным Твоим светом, не изменился умом, душою и сердцем и не удостоился всевластно. Спаситель, видеть иначе и слышать таким же образом? Ибо ум, погружаясь в Твой свет, просветляется и делается светом, подобным славе Твоей, и называется Твоим умом; так как удостоившийся сделаться таковым – удостаивается тогда и ум Твой иметь и делается с Тобою безраздельно единым. И как не будет он все видеть и слышать бесстрастно, как Ты? Сделавшись богом (по благодати), как пожелает он вообще чего-либо чувственного, какой-либо скоропреходящей и тленной вещи, либо иной, суетной славы – тот, кто стал превыше всего этого и выше всякой видимой славы? Ибо как тот, кто стал превыше всего видимого и приблизился к Богу, лучше же, кто сам наименовался богом, захотел бы искать славы или роскоши от поверженных на землю? Ибо они поистине для него – позор и поношение, уничижение и бесчестие. Слава же для него, и утеха, и богатство – Бог Троица и все Божие и Божественное, Коему подобает всякая слава, честь и держава всегда, ныне и во все веки. Аминь (59, 68–69) .

Гимн 12. О том, что желание и любовь к Богу превосходят всякую любовь и всякое желание человеческое; ум же очищающихся, погружаясь в Свет Божий, весь обожается и потому называется умом Божиим.

Благословен Ты, Господи, благословен Ты, единый, благословен благоутробный, преблагословенный, давший в сердце моем свет заповедей Твоих и насадивший во мне древо жизни Твоей. Ты явил меня другим раем в видимом; в чувственном – духовным, духовным же в чувствовании, ибо Ты соединил с духом моим иного Духа Твоего Божественного, Которого и вселил в утробе моей. Это древо жизни поистине одно. Ту землю, на которой оно будет насаждено, ту душу, в сердце которой оно укоренится, оно скоро преобразует в рай, чудесно украшенный различными прекрасными растениями, деревьями и плодами, пестрящий цветами и благоухающими лилиями. Это – смирение, радость, мир, кротость, сострадание, плач, дожди слез и необычайное услаждение в них, свет благодати Твоей, сияющий всем пребывающим в раю. Ты – чаша, изливающая мне токи жизни Твоей и обильно подающая глаголы Божественного ведения. Если же Ты не пожелаешь, но, напротив, отнимешь это, то я становлюсь безумным и, как камень, бесчувственным. Труба никогда не издаст звука без вдыхания, и я без Тебя – как бездушный. Тело без души совершенно бездейственно; и душа без Духа Твоего не может ни двигаться, ни соблюдать заповеди Твои, Спаситель; ни видеть Тебя не может, ни предстоять тебе, ни разумно воспевать славу Твою, о Боже мой! Поэтому я и вопию, поэтому и взываю к Тебе, Который вверху находишься с Отцом и внизу с нами, не одним действованием, как рассуждают некоторые, и не одною волею или силою только Твоею, как думают многие, но даже и сущностью, если только позволительно говорить или мыслить о сущности в Тебе, единый бессмертный и пресущественный. Ибо если Ты поистине совершенно неизъясним, невидим, неприступен, недомыслен, неприкосновен, неосязаем и весь непостижим. Спаситель, то как мы наименуем Тебя? как посмеем назвать Тебя сущностью и какого рода и какою? Ибо поистине Ты, о Боже мой, непричастен всему существующему в природе, но все дела Твои произведены из ничего, один только Ты несотворен, один безначален. Спаситель – Троица Святая и честная. Бог всяческих. И Ты показал нам свет Твоей непорочной славы, который и ныне непрерывно подавай мне, Спаситель. Дай мне всегда через него, как в зеркале, видеть и созерцать Тебя, Слово, и хорошо увидеть и постичь неизъяснимую красоту Твою. Эта красота, совершенно непостижимая мыслью, более чем поражает ум мой, приводит в исступление мысли и возжигает в сердце моем огонь любви к Тебе; он же, становясь пламенем Божественного желания, яснее показывает мне славу Твою, Боже мой. Поклоняясь ей, молю Тебя, Сыне Божий, дай мне и ныне, и в будущем веке непрестанно иметь ее и через нее вечно созерцать Тебя – Бога. Не дай мне, Владыко, суетной славы мира сего, ни богатства, гибнущего, ни талантов золота, ни высокого престола, ни власти над тленными; соедини меня со смиренными, нищими и кроткими, чтобы и я также сделался смиренным и кротким. И если это служение мое я прохожу не к пользе Своей, не к благоугождению Твоему и почитанию, то благоволи мне сподобиться его и только оплакивать грехи свои, и иметь попечение об одном праведном Суде Твоем и о том, как я буду отвечать Тебе, много раз Тебя прогневлявший. О сострадательный Пастырь, добрый и кроткий, хотящий всем верующим в Тебя спастись, помилуй и услыши эту мольбу мою: не прогневайся и не отврати лица Твоего от меня, но научи меня исполнять Твою волю. Ибо я не ищу, чтобы была моя воля, но Твоя, дабы и я послужил Тебе, Милостивый. Заклинаю Тебя, помилуй меня, по естеству милостивый (Пс. 85, 15), и сотвори полезное жалкой душе моей, ибо Ты – Бог человеколюбивый, один несозданный, бесконечный, поистине всемогущий. Ты – Жизнь всех и свет всех возлюбивших Тебя и Тобою, Человеколюбец, весьма возлюбленных. О если бы и меня к ним сопричел Ты, Владыко, и соделал общником и сонаследником Твоей Божественной славы! Ибо Тебе подобает слава. Отцу с безначальным Сыном и Божественным Духом во веки веков. Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 241–243).

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ

«Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39)

Нет иной стези к духовной любви, которою начертывается в нас невидимый образ Божий, если прежде всего человек не станет милосердным по подобию Небесного Отца, явившего нам Свое совершенство в милости. Господь заповедал повинующимся Ему полагать милость в основание богоугодной жизни (82, 280).

Не променяй любви к брату твоему на любовь к какой-нибудь вещи, потому что любовью к брату ты стяжал внутри себя Того, Кто драгоценнее всего в мире. Преподобный Исаак Сирин (82, 280).

Авва Иоанн Колов говорил: невозможно выстроить здание, начиная с крыши, нужно строить от основания вверх. Его спросили: что должно разуметь здесь под основанием? Он отвечал: основание – ближний, когда помогаем ему и приобретаем его, потому что на нем основаны все заповеди Христовы. Авва Иоанн Колов (82, 288–289).

Авва Агафон говорил: «Если бы я мог взять тело прокаженного и отдать ему мое, сделать это было бы для меня наслаждением». Такова совершенная любовь (82, 56).

Авва Агафон говорил: «Насколько это зависело от меня, я никогда не засыпал со скорбью в сердце на кого-либо и никому не позволил заснуть с какой-либо скорбью на меня» (82, 57).

Брат сказал авве Агафону: «Мне дана заповедь, но исполнение заповеди сопряжено со скорбью; и хочется исполнить заповедь, и опасаюсь скорби». Старец отвечал: «Если бы ты имел любовь, то исполнил бы заповедь и победил бы скорбь». Авва Агафон (82, 61).

Повергающий себя перед Богом в разуме и повинующийся заповедям в смиренномудрии, достигает любви. Любовь вводит в бесстрастие (82, 144).

Не делайте того, чем, по соображению вашему, оскорбится брат ваш (82, 179).

Если ум укрепится и решится последовать любви, то погашаются все страсти плоти и духа. «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится» (1Кор. 13, 4), делает естественным для сердца постоянство и не попускает ничему противоестественному насильственно порабощать ум... Преподобный авва Исаия (82, 197).

Некто спросил старца: «Почему нынешние подвижники не получают благодатных даров, как древние?» Старец ответил: «Потому что тогда была любовь, и каждый поднимал ближнего вверх; ныне любовь охладела, и каждый влечет ближнего вниз. По этой причине мы не удостаиваемся получить благодать» (82, 398).

Старец сказал: «Я никогда не желал дела, полезного мне и неполезного брату моему, веруя, что приобретение брата есть мое приобретение» (82, 399).

Согрешивший должен отлучить себя от всякой любви человеческой, пока не убедится, что Бог принял его покаяние: любовь мира сего отлучает от любви Божией. Изречения безымянных старцев (82, 405).

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Если кто услышит огорчительное слово и, будучи в состоянии отвечать таким же словом, преодолеет себя и не скажет или, если кто, будучи обманут, перенесет это и не станет мстить обманщику, тот полагает душу свою за ближнего. Преподобный Пимен Великий (82, 345–346).

Сближайся с праведными – и через них приблизишься к Богу. Общайся с имеющими смирение – и научишься их нравам. Ибо если смотреть на них полезно, то тем более учиться у них. Возлюби нищих, чтобы через них и тебе улучить милость. Не сближайся с любящими спорить, чтобы не быть тебе принужденным утратить тишину свою. Без отвращения переноси телесные недостатки больных и особенно убогих, потому что и ты обложен телом. Не упрекай скорбящих сердцем, чтобы тебя не поразил жезл их, и тогда будешь искать утешителей и не найдешь. Не уничижай увечных, потому что в ад пойдем все в равном виде. Люби грешников, но ненавидь дела их и не пренебрегай грешными за недостатки их, чтобы самому не быть искушенным в том же, в чем искусились они. Помни, что и ты причастен земному естеству, и делай добро всем. Не укоряй требующих молитвы твоей и не лишай их добрых слов утешения, чтобы они не погибли и с тебя не были взысканы души их. Напротив, помни, что врачи при воспалениях снижают жар, а при противоположных состояниях употребляют согревающие средства.

Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его. Приветствуй его лобзаниями с великой честью... и хвали его даже за то, чего он не имеет. А когда разлучишься с ним, говори о нем все хорошее и самое достойное. Ибо этим и подобным этому привлечешь его к добру, заставишь его стыдиться того приветствия, которым ты приветствовал его, и посеешь в нем семена добродетели. От такой приобретенной тобою привычки отпечатлеется в тебе добрый образ, ты приобретешь высокое смирение и без труда преуспеешь в великом. А сверх этого, если чествуемый тобою и имеет какой недостаток, он легко примет от тебя врачевание, устыдившись той чести, какую ты оказал ему. Пусть всегда будет у тебя этот нрав – со всеми быть приветливым и почтительным. Никого не огорчай, никому не завидуй – ни силе веры, ни, наоборот, плохим делам его. Но берегись кого-либо и в чем-либо порицать или обличать, потому что есть у нас нелицеприятный Судия на Небесах. Если же хочешь обратить кого-либо к истине, то скорби о нем и со слезами и с любовью скажи ему слово или два, а не воспаляйся на него гневом, и да не увидит он в тебе признака вражды. Ибо любовь не умеет раздражаться или огорчаться на кого-нибудь, или укорять кого-нибудь с досадой. Указанием истинной любви и понимания служит смирение, которое рождается от доброй совести о Христе Иисусе, Господе нашем. Преподобный Исаак Сирин (55, 303–304).

Что свойственно любви к ближнему? Искать не своих выгод, но душевной и телесной пользы любимого (6, 417).

Кто любит ближнего, как самого себя, у того нет ничего излишнего перед ближним (7, 90).

Как Бог дает всем возможность равно приобщиться света, так и подражатели Божии да изливают на всех общий и одинаково сильный свет любви (8, 68).

Кто любит ближнего, тот исполняет свою любовь к Богу, потому что Бог его милосердие переносит на Самого Себя. Святитель Василий Великий (8, 89).

Что может сравниться с любовью? Ничто. Это – корень, источник и мать всех благ. Это – добродетель, сопряженная с удовольствием и приносящая одну непрерывную радость искренне усвоившим ее (37, 796).

Все мы имеем нужду в милости, но не все достойны милости, потому что она, хотя и милость, но ищет достойного (39, 50).

Как огонь сжигает терние, так и человеколюбие раздражает людей бесчеловечных и жестоких, потому что оно служит обличением их нечестия. Святитель Иоанн Златоуст (39, 320).

Блажен человек, который всякого человека почитает как бы богом после Бога. Преподобный Нил Синайский (47, 195).

Не могут приобрести любви к людям те, которые любят мир. Преподобный Исаак Сирин (56, 211).

Спаситель говорит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39). Не обращай внимания на то, как далеко ты отстоишь от этой добродетели, чтобы не начать ужасаться и говорить: «Как можно возлюбить ближнего, как самого себя? Могу ли я заботиться о его скорбях, как о своих собственных, и особенно о скрытых в его сердце, которых не вижу и не знаю, как свои?» Не увлекайся такими размышлениями и не думай, чтобы добродетель превышала твои силы и была неисполнима. Но положи начало с верою в Бога, покажи Ему твое произволение и старание – тогда увидишь помощь, которую Он подаст тебе для совершения добродетели. Представь себе две лестницы: одна возводит вверх на Небо, другая низводит в ад, а ты стоишь на земле между ними. Не думай и не говори: «Как я могу взлететь от земли и очутиться вдруг на Небе?»... Это, конечно, невозможно, да и Бог не требует этого от тебя, но берегись, чтобы не сойти вниз. Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не уничижай, не укоряй. А позже начнешь мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается. И так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо мало-помалу, помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Это значит возлюбить «ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39). Преподобный авва Дорофей (58, 162).

Человеколюбие есть подобие Богу, так как оно благотворит всем людям, и благочестивым и нечестивым, как и Сам Бог благотворит. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 32).

Любовь к Богу не имеет меры, как любимый Бог – предела и ограничения. Но любовь к ближним имеет предел и ограничение. Если ты не будешь держать ее в подобающих пределах, она может отдалить тебя от любви к Богу, причинить большой вред, даже погубить тебя. Воистину ты должен любить ближнего, но так, чтобы этим не причинить вреда своей душе. Делай все просто и свято, не имей в виду ничего, кроме угождения Богу. И это охранит тебя в делах любви к ближним от всяких неверных шагов. Преподобный Никодим Святогорец (64, 265).

«Не любящий брата пребывает в смерти», – пишет апостол (1Ин. 3, 14). Такой хотя телом и живет, но душою мертв. Ибо как тело душою, так душа Духом Христовым оживляется. А где нет христианской братской любви, там нет Духа Христова. «Всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (1Ин. 3, 10). Но там, вместо того, дух неприязни: ибо душа или находится в благодати Божией и благодатью оживляется, или не имеет благодати и лишается жизни духовной. Одно из этих двух непременно следует: где нет жизни духовной, там смерть духовная, так же как где нет жизни телесной, там телесная смерть. За смертью духовной следует смерть вечная, если душа не воскреснет истинным покаянием. Святитель Тихон Задонский (104, 992–993).

Любовь к ближнему есть стезя, ведущая в любовь к Богу, потому что Христос благоволил таинственно облечься в каждого нашего ближнего, а во Христе – Бог (108, 123).

Воздавай почтение ближнему, как образу Божию, почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей (108, 127).

Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия – и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь (108, 127).

И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение, как образу Божию, – что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтобы тебе не иметь недостатков любви (108, 127–128).

Если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живет неприятное расположение хотя бы к одному человеку, то ты – в горестном самообольщении (108, 128).

Явление духовной любви к ближнему – признак обновления души Святым Духом (108, 128).

Совершенство христианина – в совершенной любви к ближнему (108, 128).

Когда сердце твое осенится святым, благодатным миром ко всему человечеству, тогда ты при самых дверях любви (108, 130).

Милосердие к ближним и смирение перед ними в соединении с чистотою сердца... составляет основание и силу молитвы (108, 146).

С членами Христовыми – христианами – нужно обходиться очень осторожно и благоразумно: нужно сострадать им в их недугах и отсекать только те, которые, не подавая никакой надежды на выздоровление, лишь заражают своим недугом Других (108, 339).

Храни совесть по отношению к ближнему: не довольствуйся одной благовидностью твоего поведения (108, 371).

Всякий православный христианин, если захочет перейти от нерадивой жизни к жизни внимательной, если захочет заняться своим спасением, должен, во-первых, обратить внимание на отношения свои к ближним (109, 340).

Чтобы возлюбить ближнего, как самого себя, предварительно нужно правильно полюбить себя (111, 259).

Любовь к Богу заключается в любви к ближнему, и тот, кто возделал в себе любовь к ближнему, вместе с нею стяжает в сердце своем неоценимое духовное сокровище – любовь к Богу (111, 330).

Сердце ваше да принадлежит единому Господу, а в Господе и ближнему (111, 518).

Любовь, отдающая должное людям по мере их благочестия, вместе с этим равна ко всем, потому что она во Христе и любит во всех Христа (111, 522).

Хотя заповедь о любви к Богу настолько возвышенней заповеди о любви к образу Божию – человеку, насколько Бог возвышеннее Своего образа, однако заповедь о любви к ближнему служит основанием заповеди о любви к Богу (112, 87–89).

Обрати все внимание на стяжание любви к ближнему твоему, как на основание твоего жительства и монашеского подвига (112, 88).

Причина... любви (к ближним) одна – Христос, почитаемый и любимый в каждом ближнем (112, 90).

Любви к ближнему предшествует и сопутствует смирение перед ним (112, 91–92).

Достигший любви к врагам достиг совершенства в любви к ближнему, и ему сами собой отворились врата любви к Богу (112, 145).

Если хочешь быть верным, ревностным сыном Православной Церкви, то достигай этого исполнением Евангельских заповедей относительно ближнего (112, 277).

Не ищите и не ожидайте любви от людей; всеми силами ищите и требуйте от себя любви и сострадания к людям. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 303).

Любовь к ближнему не должна быть больше любви к Богу

Прекрасна и похвальна любовь к ближним, если только заботы ее не отвлекают нас от любви Божией. Преподобный Исаак Сирин (55, 402).

«Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 26). Есть ли противоречие в том, что заповедуется ненависть к родителям и близким родственникам нам, которым дана заповедь любить даже врагов?! И действительно, Истина говорит о жене: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6). И [апостол] Павел говорит: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь» (Еф. 5, 25). Вот ученик повелевает любить жену, тогда как Учитель говорит: «Кто... не возненавидит жены... не может быть Моим учеником». Неужели одно возвещает Судия, а о другом вещает проповедник? Или мы можем вместе и ненавидеть, и любить? Но если мы вникнем в силу заповеди, то можем делать то и другое через разделение, так что будем любить тех, которые близки к нам, и ненавидеть и избегать враждебных нам на пути Божием. Как бы через ненависть к ним любить Того, Кого не слушают мудрствующие по плоти, когда внушают нам нечестие. Но, чтобы показать, что Господь производит эту ненависть к ближним не от расположения душевного, а от любви, Он тотчас добавил: «И самой жизни своей». Итак, нам заповедуется ненависть к ближним и к душе своей. Следовательно, тог, любя, должен ненавидеть ближнего, кто ненавидит его так, как самого себя. Ибо мы ненавидим душу свою, когда не следуем ее пожеланиям, когда боремся с ее наслаждениями. Итак, она как бы через ненависть бывает любима, когда, будучи презрена, направляется к лучшему. Именно так мы должны выражать свою ненависть к ближним, чтобы и любить в них – их суть, и ненавидеть то, чем они препятствуют нам на пути Божием.

Известно, что когда [апостол] Павел шел в Иерусалим, пророк Агав взял его пояс, связал им себе руки и ноги и сказал: «Мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме» (Деян. 21, 10, 11). Что же говорил тот, кто совершенно ненавидел душу свою? «Я не только хочу быть узником, но готов умереть в Иерусалиме за имя Господа Иисуса» (Деян. 21, 13) «и не дорожу своею жизнью» (Деян. 20, 24). Вот как апостол, любя, ненавидел, и ненавидя, любил свою душу, которую желал предать смерти за Иисуса, чтобы воскресить ее к жизни от смерти греха.

Итак, это понятие о ненависти к себе самим перенесем на ненависть к ближнему. Надо любить каждого в этом мире, не исключая и врага, но на пути Божием не надо любить врага, хотя бы он был и родственник. Ибо, кто сильно желает вечного, тот должен быть на том пути Божием, на который вступает без отца, без матери, без жены, без детей, без родных, без себя самого, чтобы тем вернее знать Бога, чем менее помнить о ком-либо в деле благоугождения Ему. Ибо много значит, когда плотские страсти рассеивают внимание ума и затмевают Его проницательность; но мы не терпим от них вреда, если держим их в стесненном положении. Итак, надо любить ближних, любовь должна быть простираема на всех ближних и дальних, однако ради этой любви не должно уклоняться от любви к Богу.

Но как нужно выражать эту самую ненависть души. Истина объясняет далее: «И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27). Потому что крест называется так от «крестования», распятия на кресте. И мы носим крест Господень двумя способами: или умерщвляя плоть воздержанием, или считая беду ближнего своею собственной, по сочувствию. Ибо тот, кто выражает скорбь о чужой беде, тот носит крест в душе. Но надо знать, что есть люди, которые употребляют воздержание плоти не ради Бога, а ради тщеславия. И есть много таких, которые выражают сочувствие к ближнему не по духу, а по плоти, для того чтобы содействовать ему не в Добродетели, но как бы в виновности. Эти люди, хотя и кажутся несущими крест, однако не следуют за Господом. Поэтому та же самая истина справедливо говорит: «И кто не несет креста своего и идет за Мною, не может быть Моим учеником». Ибо нести крест и идти вслед за Господом значит или умерщвлять плоть воздержанием, или проявлять сочувствие к ближнему, по желанию вечной цели. Но кто делает это ради временной цели, тот хотя и носит крест, но отказывается идти вслед за Господом. Святитель Григорий Двоеслов (116, 179–180).

Почему ты любишь дитя больше своего Владыки? Не Он ли даровал тебе дитя? Почему же ты так неблагодарен, что дар любишь более, чем Даровавшего? Святитель Иоанн Златоуст (45, 429).

Всякого человека, кто и каков бы он ни был, например, родителям – детей и детям – родителей, мужу – жену и жене – мужа, и прочее, до тех пор должно любить, пока эта любовь согласна с любовью Божией. А в противном случае любовь к человеку должна уступить любви Божией. Особенно же любовь к собственной жизни нельзя предпочитать любви Божией: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37). Потому что Бога должно любить больше всякого создания, больше всякого человека и больше себя самого. Святитель Тихон Задонский (104, 983).

Нет ничего дороже и желаннее, чем человек, который твоему счастью радуется, как своему собственному, и в несчастии принимает участие, как если бы он сам страдал. Но надо, чтобы дружба была основана на добродетели. Ибо основанная на страсти и начатая с дурным намерением дружба не есть дружба, но соединение злобы и заговор. Так, например, Пилат и Ирод были во всегдашней ссоре, но, согласившись убить неповинного Иисуса, они примирились. Чтобы был тверд честный мир дружбы, необходимо равенство в имении и чести, то есть надо столько же, по крайней мере, иметь попечения о пользе и о чести своего друга, как и о собственных, а если этого не будет, то дружба скоро разрушится, и будет только лицемерной. И потому надо иметь осторожность, чтобы под видом дружбы наше добросердечие хитрые люди не обратили себе на пользу, а нам во вред. Ибо, по апостольскому слову, бывают и беды «между лжебратиями» (2Кор. 11, 26). И между апостолами был Иуда-предатель. Если искренне брат брату помогают, будут стоять твердо. Не в еде и питии состоит дружба, такую имеют и разбойники, и человекоубийцы. Но если мы действительно друзья, если поистине друг о Друге печемся, во всем друг другу да помогаем, это дружба во благо, она помогает нам не отойти в геенну. Платон, митрополит Московский (105, 200–203).

Когда близкие нам по плоти вознамерятся отвлечь нас от следования воле Божией, проявим к ним святую ненависть... Святая ненависть к ближнему заключается в сохранении верности к Богу, в неприятии порочной воли людей (108, 92).

Естественная любовь наша повреждена падением, ее нужно умертвить... и почерпнуть из Евангелия святую любовь к ближнему, любовь во Христе (108, 123).

Учение Евангелия выражает любовь к ближнему исполнением относительно него всесвятых заповеданий Господа; удовлетворение пожеланиям и прихоти человеческой они признают душепагубным человекоугодием и страшатся его так же, как страшатся и избегают самолюбия. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 271).

«Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними»

(Лк. 6, 31)

Коренная, источная заповедь: люби. Малое слово, а выражает всеобъемлющее дело. Легко сказать – люби, но не легко достигнуть должной меры любви. Не совсем ясно и то, как ее достигнуть; потому-то Спаситель обставляет эту заповедь другими пояснительными правилами: люби, «как самого себя» (Мф. 22, 39), «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6, 31). Тут указывается мера любви, можно сказать, безмерная; ибо есть ли мера любви к самому себе и есть ли добро, которого не пожелал бы себе кто от других? Между тем, однако, это предписание не неисполнимо. Все дело стоит за тем, чтобы войти в совершенное сочувствие с другими, так чтобы их чувства вполне переносить в себя, чувствовать так, как они чувствуют. Когда это будет, нечего и указывать, что в таком случае надо сделать для других: само сердце укажет. Ты только позаботься поддерживать сочувствие, иначе тотчас подойдет эгоизм и возвратит тебя к себе и заключит в себя. Тогда и пальцем не пошевелишь для другого, и смотреть на него не станешь, хоть умри он. Когда Господь сказал: люби «ближнего твоего, как самого себя», Он хотел, чтобы вместо нас, стал в нас, то есть в сердце нашем, ближний. Если же там, по-старому, будет стоять наше «я», то не жди добра. Святитель Феофан Затворник (107, 326–327).

Не делай того, что печалит ближнего, но будь вежлив в обращении со всяким (25, 212).

Ничто так не приводит душу к спасению и не побуждает ее к трудам, как если найдется среди нас учитель, делами проповедующий добродетель (25, 506).

Нам должно утешать и увещевать друг друга, особенно во время искушений, чтобы действительно избавиться от горького рабства греху и от мучительства диавола (27, 49).

Если заповедано нам полагать душу друг за друга, тем более обязаны мы оказывать друг другу послушание и покорность, чтобы подражать

Господу. Преподобный Ефрем Сирин (27, 279).

Совести и закону Божию отвечает правило: чего не хочешь себе, того не твори ближнему. Этого правила держись, христианин, и не погрешишь в обхождении с ближним. Что возбраняет оно, то возбраняет совесть и закон Божий. Не хочешь, чтобы кто-нибудь тебя обидел, здоровье и жизнь у тебя отнял, что-нибудь твое у тебя похитил и украл; не хочешь, чтобы тебя обманули в чем-нибудь; не хочешь, чтобы плохую вещь за хорошую,. одну за другую, гнилую за здоровую, дешевую за дорогую продали; не хочешь, чтобы кто-нибудь тебя оклеветал, осудил, обругал, обесчестил и прочее, – и сам не твори того ближнему. Ты не хочешь всего того для себя – не хочет и он. Зло для тебя есть все это – зло и для ближнего твоего. Когда ближний твой делает тебе, чего ты себе не хочешь,зло тебе делает, но когда и ты ближнему твоему делаешь то, чего он себе не хочет, зло ему делаешь. Если грешишь против этого правила: чего не хочешь себе и прочее – грешишь и против совести и закона Божия, и так обличаешься совестью и законом Божиим как законопреступник. Святитель Тихон Задонский (104, 109).

«Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1)

Умереть для ближнего – значит ощущать грехи свои и не помышлять ни о ком другом, хорош ли он или худ. Не делай никому зла и ни о ком не мысли зла в сердце твоем. Не презирай того, кто поступает худо. Не входи в общество с человеком, вредящим своему ближнему, и не радуйся с тем, который делает зло другому. Не укоряй никого, но говори: Бог знает каждого. Не соглашайся с клеветником, не забавляйся его злоречием, но и не питай ненависти к тому, кто поносит ближнего своего. Вот что значит не осуждать, по Писанию: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Не имей вражды ни с кем и не питай вражды в сердце твоем, не ненавидь и того, кто враждует с ближним твоим. В этом-то и состоит мир. Утешай себя тем, что труд – кратковремен, а упокоение за него вечно, по благодати Бога Слова. Авва Моисей (82, 314).

Ненависть к лукавству состоит в том, чтобы возненавидеть свой грех и оправдать брата (82, 334).

Когда человек рассматривает, осуждает и укоряет себя, тогда возвышается перед ним достоинство брата его, когда же человек признал достоинства в себе, тогда брат его представляется ему недостойным. Преподобный Пимен Великий (82, 334).

Если ты призываешь правосудие Божие на ближнего, тем самым ты увеличиваешь тяжесть своих грехов. «Если ты желаешь, – скажет Бог, – чтобы Я был строгим Судией проступков, сделанных против тебя, то как ты просишь о снисхождении к тому, в чем ты согрешил против Меня?» (45, 661).

Если ты отпустишь ближнему согрешения, то все твои грехи, которые должны будут открыться на Суде, будут истреблены уже здесь, и ты отойдешь отсюда, не неся на себе бремени своих грехов (46, 616).

Прощая ближним, не будем думать, что мы благодетельствуем им или что проявляем к ним большую милость: мы оказываем благодеяния себе и извлекаем большую пользу. Если же мы не прощаем их, мы не причиняем им особенного вреда, но себе готовим страшное наказание в геенне. Святитель Иоанн Златоуст (46, 977).

Тогда всякий из нас познает, что в нем есть братолюбие и истинная любовь к ближнему, когда увидит, что плачет о согрешениях брата и радуется о его преуспеяниях и дарованиях. Преподобный Иоанн Лествичник (57, 40).

Увидя недостаток ближнего, умилосердись над ближним твоим: это член твой! Немощь, которую ты видишь сегодня в нем, завтра может сделаться твоею немощью (108, 412).

Самонадеянность и самомнение всегда соединены с тонким, часто не примечаемым презрением ближних (112, 433).

Если... Господь сподобит положить тебе в основание молитвенного подвига незлобие, любовь, неосуждение ближних, милостивое извинение их, тогда с особенной легкостью и скоростью победишь противников твоих, достигнешь чистой молитвы. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (109, 212).

Об отношении к согрешающему ближнему

Брат спросил авву Пимена: «Если я увижу согрешения брата моего, полезно ли скрыть это согрешение?» Старец сказал ему: «Когда мы прикрываем согрешения братий, Бог покрывает наши согрешения, когда же мы обнаружим согрешения брата, тогда и Бог откроет согрешения наши». Преподобный Пимен Великий (82, 337).

Не приклони слуха, чтобы услышать зло о ближнем; будь другом людей и стяжаешь жизнь (82, 25).

Чада мои, нет нечестия, которое было бы выше того нечестия, когда человек наносит скорбь ближнему и возносится над ближним (82, 26).

Если брат придет к тебе и откроет тебе свои помышления, то остерегись, не перескажи кому-либо, но помолись за брата и за себя, чтобы вы оба освободились от влияния греховного. Преподобный Антоний Великий (82, 29–30).

Избавь брата своего от греха, и тебя избавит Господь в День Гнева. Преподобный Ефрем Сирин (25, 205).

Когда ты увидишь, что брат твой гибнет, не переставай увещевать его. И хотя бы он поносил тебя, хотя бы оскорблял, хотя бы грозил стать врагом твоим или угрожал чем бы то ни было другим, все перенеси мужественно, чтобы достигнуть его спасения. Если он станет врагом тебе, то Бог будет тебе другом и вознаградит в день Последнего Суда великими благами. Великое добро – сострадать бедным, но нет другого такого, как освобождать от заблуждения, потому что нет ничего равноценного душе, даже мир весь не стоит ее (46, 25).

Когда нужно исправить брата, не отказывайся, хотя бы пришлось пожертвовать жизнью. Владыка наш умер за нас, а ты не хочешь и слова произнести во спасение брата? Какое ты будешь иметь прощение, какое представишь извинение? Как ты Дерзнешь предстать перед судилищем Христовым, если равнодушно взирал на гибель души... если видел брата своего, влекомого... диаволом к гибели, и не желал подать даже совета, чтобы отнять его у этого жестокого зверя? (46, 522).

Постараемся иметь попечение о своей душе и любовь друг к Другу. Не будем отторгать от себя свои больные члены – это свойственно беснующимся и умалишенным, но чем в худшем найдем их положении, тем большую проявим о них заботу. Хотя бы они страдали неисцелимыми болезнями (души), будем неотступно заботиться об их исцелении и носить тяготы друг друга, чтобы исполнить закон Христов и достичь обетованных благ. Святитель Иоанн Златоуст (42, 458).

Пришли некоторые старцы к авве Пимену и сказали ему: «Если мы увидим брата дремлющим в церкви, то велишь ли разбудить его, чтобы он не дремал на бдении?» Он сказал им: «Что касается меня, то я, если увижу брата дремлющим, положу голову его на колени мои и успокою его». Преподобный Пимен Великий (82, 333).

Один брат впал в тяжкий грех. Он пришел к авве Аммою и сказал ему: «Я впал в такое-то согрешение и не имею сил для покаяния; оставляю монастырь и иду в мир». Старец уговорил брата своего остаться в монастыре, в монашестве, обещая принять на себя труд покаяния в грехе его перед Богом. Взяв на себя грех брата, старец начал приносить покаяние в этом грехе. Только один день он пребывал в покаянии, как последовало откровение от Бога, что грех прощен брату ради любви старца (82, 65).

Два брата, монахи, пришли в соседний город, чтобы продать работу свою за целый год, и остановились в гостинице. После продажи рукоделия один пошел закупить нужное для них, а другой остался в гостинице и по наущению диавола впал в любодеяние. Возвратился брат и сказал: «Мы запаслись всем нужным, можем идти в келлию». Остававшийся брат отвечал ему: «Я не могу возвратиться». Когда же брат стал упрашивать его, тот исповедал ему свой грех. Брат, желая приобрести и спасти душу брата, сказал ему с клятвою: «И я, отлучившись от тебя, подобным образом впал в любодеяние, однако воротимся в келлию и принесем покаяние. Богу все возможно: Он может даровать нам прощение за покаяние и избавить от муки в огне вечном, где уже не будет места покаянию». Они возвратились в келлию свою. Потом пошли к святым отцам, пали к стопам их и, проливая обильные слезы, исповедали им падение, которому подверглись. Святые старцы наставили их на делание покаяния и дали заповеди, которые они исполняли тщательно. Не погрешивший брат приносил покаяние за согрешившего, по великой любви, которую имел к нему. Господь призрел на подвиг любви: открыл святым отцам тайну и возвестил, что за любовь того, кто не согрешил, а поверг себя труду покаяния для спасения брата, даровано прощение и согрешившему. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (82, 446–447).

Одно дело не печалиться и не гневаться при бесчестиях, поношениях, искушениях и другое – желать их и благодарить, когда они случатся. Одно дело – молить Бога о тех, кто причиняет это, другое – прощать и третье – запечатлевать в уме лицо каждого из них и целовать их бесстрастно, как искренних друзей своих, со слезами чистой любви, так, чтобы на душе не было совершенно никакого знака оскорбления или страсти. Еще больше всего сказанного, когда кто в самое время искушения такое же имеет расположение и к тем, которые поносят его в лицо или клевещут на него, и ко всем другим, кто или осуждает его, или презирает, ставит ни во что, или плюет в лицо, еще и к тем, кто притворяются друзьями, а тайно действуют против него, и это не утаивается от него, но он это знает. Из этого опять высшее и совершеннейшее без сравнения есть, мне кажется, то, если человек совсем забывает искушение, которое претерпел, и никогда не вспоминает тех, кто его опечалил... но относится к ним, как к своим друзьям, без всякого различения... Все это дела и совершенства мужей, ходящих во свете. Те же, кто чувствует, что они далеки от таких порядков и правил жизни, пусть не обольщаются и не обманывают себя, но знают достоверно, что они ходят во тьме. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 400).

Чтобы кто-либо из вас не подумал, братия, что нам, людям, не по силам подражать Господу в любви к врагам – хотя Он «пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1Пет. 2, 21), – посмотрим на Стефана, сослужителя нашего. Он был подобный нам человек, в беззакониях зачатый и во грехах рожденный, как и мы, тою же ценой крови Спасителя искупленный. Был диаконом, читал святое Евангелие и заповедь о любви к врагам не только познал, но и исполнил. Когда иудеи побивали его камнями, он, «преклонив колена, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего». Они побивали его камнями, а он молился; они с неистовством преследовали его, а он с Кротостью подражал Христу; они ослеплялись злобою, а он созерцал «небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян. 7, 55–60).

А чтобы видеть, как действенна молитва святого мученика Стефана, обратимся мыслью к тому юноше, названному Савлом, у ног которого убийцы сложили свои одежды, когда побивали камнями Стефана. Стерегущий одежды убивающих Стефана и одобрявший убийство его, он как бы руками всех убийц побивал мученика. И после этот юноша, «дыша угрозами и убийством на учеников Господа», испросил себе у старейшин иудейских послания, чтобы всех, кого найдет, мужчин и женщин, связанными привести в Иерусалим на истязания и мучения. «Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна» (Деян. 9, 1–5). Давно следовало бы истребить тебя с земли, но Стефан молился за тебя. Тогда павший с злобой востал с верою; пал, как волк, а востал, как агнец; пал гонитель Церкви Божией – востал проповедник ее. Скажу яснее: пал сын погибели – востал сосуд избранный; пал Савл – востал Павел. И если бы святой Стефан не молился таким образом, то Церковь, быть может, не имела бы ныне Павла. Потому Павел востал от земли, что Стефан, преклонявший на земле колена, был услышан. Блаженный Августин (114, 237).

Любовь всех любит, добрых и злых не исключает из своего благоволения и благотворения, в чем она подражает Небесному Отцу, «ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5, 45). Он уподобляется солнцу, которое и освещает, и согревает хулящих и хвалящих его; уподобляется плодовитому дереву, которое и своего хозяина, и чужого питает своими плодами; уподобляется источнику, который и засоряющих, и очищающих его напояет; уподобляется коню, который возит и кормящих его, И бьющих; уподобляется земле, которая и возделывающим ее, и плюющим на нее подает свои плоды. Таков нрав любви. Она не смотрит на лица, не разбирает чина и родства, близости и Дальности, приязни и неприязни; не спрашивает, кто этот человек, нуждающийся в плоде его любви,брат или не брат, родственник или не родственник, единоплеменник или иноземец, приятель или неприятель, добрый или злой. Каждому дарует она теплоту свою, кто хочет и требует этого; тот ей и родной, кто беден; там она близко подходит, где нужда. Бедствие и нужда человеческая, как родство ей, и ее к себе привлекает (104, 1009). Недостойно христианина любить только любящих его; так поступают и язычники, которые не знают Истинного Бога и не приемлют Христа, как говорит Господь: «если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф. 5, 46–47). Христиане должны превосходить в любви язычников и проявлять совершенство. Поскольку христиане возрождены святым Крещением и обновлены к Вечной и новой святой Жизни, не только друзей, но и врагов своих должны любить. В этом познается истинная христианская душа (104, 1011–1012).

«Невозможно мне любить врагов и творить им добро». Неправда. Возможно было Давиду, который плакал о погибших врагах своих Сауле и Авессаломе. Плач о гибели врагов есть явный признак любви к врагам (2Цар. 1; и 18, 19, 1–4). Возможно было святому Стефану, который за врагов своих, побивающих его камнями, молился: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7, 60). Возможно было и всем святьм, значит, возможно и тебе. Ты человек, и они были люди, ты немощен, и они такую же немощь имели (104, 1015).

Вражда и злоба во враге твоем достойна ненависти, как диавольское дело, а сам он, поскольку человек и создание Божие, как и ты, сам того же рода, естества, достоин любви. Устремляйся же на ненависть его, а не на него самого; и гони злобу его, которая, как холод огнем, любовью и благосклонностью изгоняется, и так – или его лучшим сделаешь, или, если и нет, сам будешь лучше (104, 1017–1018).

Кто любит не только друзей, но и врагов, тем показывает, что они есть «чада возлюбленные» Бога (Еф. 5, 1). Святитель Тихон Задонский (104, 1020).

«Любите врагов ваших» (Мф. 5, 44). Не думай, слушатель мой, чтобы я повторил слова эти о тех врагах, которые воюют с нашим христианским отечеством и враждуют против нашей благочестивой веры. Говорю я не о тех врагах, которых как богопротивных подобает ненавидеть, согласно слову Давида: «Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, Господи, и не возгнушаться восстающими на Тебя? Полною ненавистью ненавижу их: враги они мне» (Пс. 138, 21–22). Тех не только нельзя любить, но даже необходимо выступать войной против них, полагая душу свою за христианское царство и за целость Церкви. В одно время вопрос об этом нечестивые предложили святому христианскому философу Константину, нареченному Кириллом. Сарацины сказали: «Если Христос – Бог ваш, то почему вы не делаете так, как Он велит вам? Ведь Он повелевает вам молиться за врагов, делать добро ненавидящим вас, подставлять щеку бьющему; вы же поступаете не так, но делаете совершенно противоположное. Вы острите оружие на тех, которые с вами так поступают, выходите на борьбу и убиваете». Блаженный Константин отвечал: «Если в каком-либо законе будут написаны две заповеди и даны будут для исполнения людям, то какой человек будет истинным законохранителем: тот ли, который совершит одну заповедь, или тот, который обе?» Ему сказали: «Тот лучше, который исполнит обе заповеди». Тогда философ ответил: «Христос Бог наш, повелевший нам молиться за обидящих и благотворить им, сказал нам и следующее: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). В каждом отдельном случае мы терпим причиняемые нам обиды; вообще же защищаем друг друга, полагая души свои для того, чтобы вы, пленив братьев наших, не пленили бы с телами и души их, склонив их к своим богопротивным делам» (103, 482–483).

Итак, человеку, как уже сказано, свойственно и естественно то, чтобы он не любил своих врагов и стремился к отмщению им. Поскольку же человеку свойственно не любить врагов, то и любовь к ним будет уже явлением вышеестественным, а все вышеестественное – чудесно. Вполне последовательно, что всякий любящий врага своего – чудотворец, ибо он, побеждая и превосходя свое природное естество, достигает вышеестественной добродетели.

Какие же чудеса совершает такой чудотворец? Посмотрим. Любящий врага своего и творящий ему добро просвещает слепого, слепого не телом, а умом. Слепотой же ума является безумие, подобно тому как слепотой тела является помрачение очей. Ничто так не помрачает наши умные очи безумием, как гнев и ярость. Недаром Екклесиаст увещевает: «Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых» (Еккл. 7, 9). Он этим сказал как бы следующее: где видишь гневную ярость, там находится дом безумия. Рассуждая об этом, святой Кассиан говорит: «Муж гневливый делает без разума, ибо свет разума помрачается, если ум смущен гневом». Также и святой Григорий вещает: «Когда гнев наводит на ум тьму смущения. Бог отнимает луч Своего знания, и как ослепший не знает, куда идет, так и имеющий потемненные гневным смущением духовные очи, подобно безумному, не знает, что делает».

Гневливый, видя, что тот, на которого он гневается, не только не гневается взаимно, но даже проявляет особенную любовь и побеждает зло добром, перестает гневаться и стыдится самого себя, познавая свой Грех и неповинность другого. Так было между гневливым Саулом и незлобивым Давидом. Желающий может прочесть об этом в Первой книге Царств, я же приступлю к чуду добродетели.

Если кто имеет какого-либо недруга, гневающегося и напрасно ярящегося на него, он же, любя своего врага и благодетельствуя ему, превращает его из недруга в друга и из гневного в любящего, такой просвещает слепого. Он отнимает от умных очей того безумное помрачение и делает его видящим и познающим свой грех, познающим то, что он гневается на неповинного. Итак, любящий врага своего есть чудотворец, просвещающий слепого (103, 484–485).

Любящий врага своего претворяет в тишину волнующееся море, ибо муж гневливый назван [святителем Иоанном] Златоустом морем, возмущенным ветрами. Как волнующееся море выбрасывает на сушу все трупы, находящиеся в нем, так и гневливый в своей ярости выводит наружу, подобно трупам, все тайны друга своего, мечет их перед очами, обличает и бесчестит. Кто утишит такое море? Только тот, кто уничтожит причину волнения. Море не волнуется, если не поднимутся ветры и буря. Утихнет бурный ветер – исчезнет и волнение моря. Если гневливый муж, по Златоусту, есть море, возмущаемое ветрами, то этими ветрами, возмущающими море, являются пререкания, ссоры и противления. Прекрати пререкания и ссоры, отстань от противления, отними пичину волнения – и ты увидишь море, волнение которого утихло. Поскольку же любящий врага своего не прекословит, не ссорится, не противится и этим уничтожает причину волнения таинственного моря своего недуга, то, следовательно, любящий врага своего есть чудотворец, превращающий море в тишину (103, 485–486).

Кроткий и тихий муж, не подающий повода для гнева, не только не зажигает огня вражды, но и зажженный погасит, согласно словам Златоуста: «Нет ничего сильнее кротости». Как вода погашает загоревшийся огонь, так и слово, сказанное с кротостью, погашает душу, горящую гневом, сильнее огненной печи. Снисходить же к гневающемуся и ярящемуся и удаляться от очей его – это значит как бы разбрасывать горящие дрова далеко одно от другого, чтобы каждое в отдельности полено скорее погасло. Поэтому-то апостол и поучает: «Дайте место гневу» (Рим. 12, 19), то есть снисходите, уступите, удалитесь немного от разгневанного лица. Святой же Василий Великий, спрашивая, что значит: «Дайте место гневу», отвечает: «Не противьтесь злому, или же так: когда преследуют вас в этом городе, бегите в другой».

Также и святой Григорий говорит: «Гневных мы лучше всего исправляем тем, что в момент возмущения их гневом уклоняемся от них». Святой же Амвросий говорит: «Оружие праведного заключается в том, чтобы победить, уступая, подобно тому как искусные в стрельбе имеют обыкновение, убегая, сильнее ранить преследующих их». Поскольку же любящий врага своего гасит яростный огонь его гнева молчаливой кротостью, как водою, и снисходительностью, как разбрасыванием горящего вещества, то, значит, он есть чудотворец, погашающий силу огненную (103, 486).

Любящий врага своего изгоняет беса из человека, ибо всякий гневающийся, враждующий против своего брата и мстительно ярящийся подобен бесноватому и поистине бывает бесноватым. Святой Златоуст вспоминает то, что сам видел своими очами: некто, разгневавшись, чрезмерно разъярился и от той чрезмерной ярости стал бесноватым. Также и древний врач Гален вспоминает, как он своими очами видел еще во время своего детства, что некий человек старался поскорее открыть ключом двери комнаты, но от большой поспешности не мог сделать этого. Долго вертя ключом туда и сюда и не будучи в состоянии открыть, он так распалился гневом, что начал зубами кусать ключ и сильно толкать двери ногами, а потом в бешенстве упал, начал цепенеть и истекать пеной. Видя это, отрок Гален положил себе законом никогда не гневаться и не яриться. Подобное этому вспоминает венгерский летописец в 1690 году. Князь венгерский, по имени Матфей Корвий, в праздник Входа Господа в Иерусалим повелел принести на трапезу ему свежих фиников, доставленных из Италии. Когда же их не оказалось, ибо домашние слуги тайком съели их, то он распалился такой яростью, что тотчас постигла его апоплексия; он упал на землю, как бесноватый, и умер, издавая страшные крики. Слышите ли, до чего доводит человека гневная ярость? До смертельного беснования. Прекрасно сказал Елифаз, друг Иова: «глупца убивает гневливость» (Иов 5, 2). Поистине, гневный человек подобен бесноватому: он бывает страшен взором, изменяется очами, опухает лицом, кричит ужасным голосом, сам кусает свои губы или пальцы, скрежещет зубами; все домашние боятся его, как бесноватого, убегают от него и скрываются. Кто и чем может изгнать этого беса гнева?

Поскольку же любящий врага своего подчиняется ему незлобием и смиренной кротостью и, соглашаясь с ним, как струна, настраивающаяся под другую струну, издает сладкую музыку смиренных слов, считая себя таким же грешником, каким считает его и недруг, он таким смирением разрушает гнев врага, говоря: «Я виноват», и таким образом отгоняет от него гневную ярость. А это и значит, что любящий врага своего есть чудотворец, изгоняющий из человека беса злобы (103, 488–489).

Спросим еще святого апостола Павла, каким ему кажется тот каменный хлеб, любовь к врагам? В своей апостольской книге он говорит о себе так: «От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали» (2Кор. 11, 24–25). Поистине, жесток этот хлеб, неприятны палки и камни. Что же ты, святой Павел, говоришь под теми палками, под теми камнями? – «Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом (не божись, святой апостол! Мы поверим тебе и без божбы), что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему...» Как же не скорбеть? Ведь бьют палками, побивают камнями. – Нет, говорит, не о том скорблю и страдаю, что я побиваем камнями. – Так о чем же? – О тех самых, которые бьют меня. Я скорблю о том, что они лишаются своего спасения, что они идут в ад, а я хотел бы сам за них пойти в ад, лишь бы только они спаслись: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть Израильтян» (Рим. 9, 1–4). Внемлем словам Павловым, внемлем его высшей любви к своим врагам: он не ужасается быть отлученным от Христа и пойти в ад, лишь бы преследующие и бьющие его израильтяне не погибли! Немного возвысил свой голос на святого апостола Павла за эти слова святой Иоанн Златоуст: «О Павел! Неужели ты молишься о том, чтобы быть отлученным от Христа любимого, с которым не разлучили тебя ни царство, ни геенна, ни видимое, ни умопостигаемое, ни иное что-либо такое? Что с тобой случилось? Не пал ли ты? Не погубил ли прежнюю любовь?» – И снова Златоуст от лица Павла отвечает себе: «Нет, говорит, не бойся: я не только не погубил моей прежней любви ко Христу, но еще сильнее проявил ее» (103, 493–494).

Когда Давид уходил от Авессалома, то некий простой мужик из Иерусалима, по имени Семей, нарочно зашел вперед и начал в лицо бранить его досадными словами: «Уходи, уходи, убийца и беззаконник!» и Кроме того, еще и камни бросал в него. Не малая горечь и в том, чтобы царю израильскому терпеть такие оскорбления от простого мужика, но Давид говорит: это – чаша спасения, если я выпью ее, то спасусь: приму же ее и выпью. Пьет Давид, смотрит на дно чаши, на последние времена, И видит духом грядущее, как настоящее: видит Христа, Спасителя вашего, пригвожденного ко Кресту: напояемого уксусом и желчью, Проходящие же злословят его, насмехаются над Ним: «Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси себя Самого» (Мф. 27, 40). Видя это, Давид говорит: это – Господь мой, которому предстоит пострадать за спасение всего мира; выпью же и я во имя Его чашу страданий моих: «Чашу спасения прииму и имя Господне призову» (Пс. 115, 4).

Некто из слуг Давидовых, видя такое бесчестие, творимое Семеем царю, сказал: «зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я и сниму с него голову». Но Давид запретил: «оставьте его, пусть он злословит» (2Цар. 16, 5–13), выражая этим как бы следующее: не мешай мне испить чашу спасения; как я начал ее, так пусть и кончу, опустошу ее во имя Господне до дна.

Мы же обратим внимание на то, что Давид, будучи мирянином, а не иноком, царем, а не простолюдином, испивал чашу терпения, чашу досад, чашу поруганий, чашу гонений, чашу бедствий и скорбей, чашу, поистине приносящую спасение, как свидетельствует и Евангелие: «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 24, 13) (103, 497).

Некогда пророк Исаия увидел «Господа, сидящего на Престоле высоком и превознесенном», и Серафимов вокруг Него и услышал, как Он говорил: «кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?» (к израильтянам). Дерзнул святой Исаия и сказал: «вот я, пошли меня. И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите – и не уразумеете» и прочее (Ис. 6, 1, 8–9). Пошел святой Исаия, посланный Богом к людям израильским. Смотрю на него и вижу, что он в руке своей несет чашу с каким-то питьем. Мне кажется, что это Бог пожаловал людям израильским и послал им от трапезы Своей чашу прекрасного питья в знак милости Своей. Пришел Исаия с той чашей сначала в страну Завулонскую и Неффалимскую (Ис. 9, I) и воззвал: «...прежде испей, страна Завулонская и Неффалимская». Но вот я вижу самую ужасную полынную горечь, ибо пишется так: «И вот – горе и мрак, густая тьма» (Ис. 8, 22). Это прежде скоро испей, страна Завулонская и земля Неффалимская! Благодарю тебя, святой пророк, за то, что ты жалуешь; ты велишь пить «горе и мрак, густую тьму» – Какова же сила этого питья? В чем тайна этих слов? Посмотрим на дно и внемлем тому, что после этого говорит пророк: «Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет. Ты умножишь народ, увеличишь радость его. Он будет веселиться пред Тобою, как веселятся во время жатвы, как радуются при Разделе добычи» (Ис. 9, 2–3). Посмотрим на силу горького полынного питья. Будете пить. говорит, тьму, а увидите свет; будете пить печаль, а найдете веселие; будете пить беду, а получите радость; будете пить тесноту, а окажетесь в просторе; будете пить горечь, а наполнитесь сладостью; со слезами посеете, но с радостью пожнете плоды рук своих. Нет времени истолковать исторически эти пророческие слова, духовно же они вкратце изъясняются так: чаша бедствий и скорбей, которую Божиим попущением наполняют нам недруги наши и велят ее пить, горька, но если мы выпьем ее ради любви к Богу, терпеливо и любя врагов наших, то она превратится для нас в вечную сладость и принесет душам нашим вечное здравие. Итак, будем любить врагов наших и терпеть от них. Святитель Димитрий Ростовский (103, 497–498).

«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 44). Без любви никого нет на свете: любят родителей и родных, любят благодетелей и покровителей. Но чувство любви к родителям, родным, покровителям и благодетелям естественно и строится само собою в сердце, оттого и цены ей не дает Господь. Настоящая же христианская любовь проверяется отношением к недругам. Не только какая-нибудь легкая и случайная неприятность не должна погашать нашей любви к другим, но даже напасть и гонение, бедствия и лишения, причиняемые намеренной враждебностью. Мы должны не только благословлять этих людей, но еще благотворить им и молиться за них. Присмотрись, есть ли в тебе такое расположение к недругам твоим, и по тому суди, есть ли в тебе христианская любовь, без которой нет спасения? Святитель Феофан Затворник (107, 162).

Служение ближнему

Если затрудняется делом брат ваш, разделите с ним труд, чтобы сподобиться вам в день Суда услышать от Господа: «Так как вы сделали это одному их сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40) (25, 153).

Служащий (ближнему) должен служить как Господу, от Которого получит награду (25, 210).

Крепкий пусть помогает немощному, усердный – утешает малодушного, трезвенный – пробуждает объятого сном, постоянный – подает совет непостоянному, воздержанный – вразумляет беспечного (25, 123).

Изреки слово утешения душе нерадивой, и Господь подкрепит сердце твое (25, 183).

Оказывай честь брату перед знакомыми его, и будешь почтен перед Господом. Преподобный Ефрем Сирин (25, 179).

Ты, обогащенный Божеством, не отталкивай от себя нуждающихся (14, 147).

Приходил нуждающийся и ушел, ничего не получив. Боюсь, Христос, чтобы и мне, нуждающемуся в Твоей помощи, по моим же законам не отойти от Тебя, ничего не получив. Ибо кто не дал, тот и получить не надейся (15, 205).

Любить человека – значит воздавать честь Создателю; служить нищему – значит воздавать честь Обнищавшему ради нас. Святитель Григорий Богослов (15, 342).

Бог создал человека не для того, чтобы он приносил пользу только себе, но и многим другим (35, 81). Кто оказывает милость ближнему, тот найдет милость у Господа, но «суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2, 13) (35, 213). Не верю я, что может спастись тот, кто ничего не делает для спасения ближнего (35, 447). Нет такого другого свидетельства и признака веры и любви ко Христу, как попечение о братьях и забота об их спасении (35, 551).

Если кто желает угодить Богу, пусть... ищет общей пользы, пусть заботится о своих братьях. Нет подвига драгоценнее этого перед Богом (35, 550).

Если мы не только о себе будем заботиться, но станем приносить пользу ближнему и направлять его на путь истины, это послужит нашему спасению (38, 19).

Если ты не хочешь быть оставленным без внимания при падении, то и сам не пренебрегай, но оказывай всякую любовь и почитай за величайшее благо возможность спасти брата (38, 482).

Поспеши на добрые дела – ведь иначе и спастись невозможно (38, 525).

Кто показал начало доброго пути (ближнему), тот становится виновником и того, что делают другие, и потому получает двойную награду: и за то, что сам делает, и за то, что других привел к лучшему образу мыслей (38, 597).

Мы должны заботиться не только о своем спасении, но и о спасении ближних, иначе и сами не спасемся. Воин, который во время сражения старается только спасти самого себя бегством, вместе с собою губит и других; напротив, мужественный, сражаясь для защиты других, вместе с другими спасает и себя самого. А так как наша жизнь (христианская) есть тоже (духовная) война, и притом жесточайшая из всех войн... то будем вступать в сражение так, как повелел Царь наш Иисус Христос, с готовностью поражать, убивать и проливать кровь (невидимых) врагов наших, заботясь о спасении всех, укрепляя стоящих и поднимая падших. Многие из наших братий ранены в этом сражении, истекают кровью, и нет человека, который бы помог им: ни народ, ни священники, ни покровитель, ни друг, ни брат не заботятся о них, но каждый печется о самом себе. Этим мы и унижаем достоинство своих подвигов, потому что величайшее дерзновение перед Богом и похвала принадлежит только тому, кто (подобно Богу) печется не о своей пользе. Оттого-то мы бываем слабы, и нас легко побеждают как люди, так и диавол, что ищем только своего и не укрепляем, не ограждаем друг друга любовью о Боге (41, 613).

Человеколюбие укрепляет душу и делает ее непобедимой и неуловимой для диавола (41, 658).

Как многие из предстоящих здесь, в храме, желали бы жить в то время, когда Христос во плоти пребывал на земле, чтобы быть под одним с Ним кровом и разделять с Ним трапезу. И теперь это возможно, мы можем приглашать Его и вечерять с Ним, даже с большей пользой. Оденем нагого, примем странника, накормим алчущего, напоим жаждущего, посетим больного (42, 383).

Не проходи мимо бедняка с протянутой рукой, хотя бы во имя того, что эту руку протягивает в его лице Сам Господь (42, 898).

Ты принял Меня, говорит Он, в жилище свое, Я приму тебя в Царство Отца Моего. Ты избавил Меня от голода, Я избавлю тебя от грехов. Ты воззрел на Меня, связанного, Я развяжу тебя. Ты приютил Меня, странника, Я сделаю тебя гражданином Неба. Ты подал Мне хлеба, Я дам тебе все Царство в наследие и обладание. Ты сделал для Меня тайно, Я воздам явно. Сделанное тобою Я считаю милостью, а Мое – долгом. Ты воззрел на Меня, связанного, и сам не увидишь огня гееннского. Ты посетил Меня, больного, и сам не испытаешь мытарств и наказаний». О, поистине благословенны руки, совершающие такие благодеяния, удостоившиеся послужить Христу. Легко пройдут через огонь ноги, ходившие в темницы ради Христа, и не испытывают тяжести уз греха. Ты был с Ним в темнице и будешь с Ним царствовать (43, 396).

Бог предал за тебя Сына, а ты не даешь и хлеба Ему, за тебя преданному, за тебя убиенному (43, 687).

Все, что бы ты ни делал для брата, восходит к Владыке Твоему, и Он, как бы Сам получив от тебя благодеяния, вознаграждает тебя за это (43, 762).

Ничем ты не можешь столь подражать Христу, как попечением о ближних. Постишься ли ты, спишь ли на голой земле, изнуряешь ли себя, – если ты не печешься о ближних, то не делаешь ничего важного и еще далеко отстоишь от Образа (44, 247).

Если не имеешь ревностного попечения о брате, то вспомни, что иначе ты спастись не можешь, и позаботься о нем и о делах его, по крайней мере, для себя (44, 249).

Невозможно тебе спастись, если ты упражняешься в высшем любомудрии, но не заботишься о других, погибающих; ты не будешь иметь никакого дерзновения перед Богом (44, 250).

(Но) долг человеколюбия требует не во всем угождать больным и не потворствовать неразумным их желаниям (44, 603).

Кто любит, как должно, ближнего, тот не откажется служить ему покорнее всякого раба (44, 802).

Милостью мы избавимся от огня гееннского. В противном случае, за что умилосердится и помилует нас Бог? (45, 227).

Как для нас пострадал Бог, так и мы должны страдать для людей (45, 789).

То, что мы хотим получить от Бога, мы должны прежде дать ближнему. А если мы лишаем этого ближнего, то как хотим получить то же от Бога? (45, 902).

Уподобиться Богу мы можем, если будем любить всех, даже врагов, а не тем, что будем совершать знамения (46, 37).

Если будешь любить подобного себе, то приобретешь много, потому что сделаешься подобным Богу. Видишь, не ему ты благодетельствуешь, а самому себе. Награда уготована не ему, а тебе. Но что если он порочен? Тем большая готовится тебе награда ...и самый этот повод к нелюбви, его порочность, должны быть побуждением к любви (46, 167).

Мы должны так заботиться друг о друге, как заботимся о себе самих, и щадить ближних так же, как и нас Бог (46, 622).

Хотя бы нуждающийся был человек и ничтожный, презренный, отверженный, Христос вменяет тебе твой дар так, как будто Сам получил дар через него (46, 670).

О, если бы мне возможно было подвизаться за вас, а вам получать награды за подвиги, – никогда бы я на это не обижался! Святитель Иоанн Златоуст (46, 716).

«Больший из вас да будет вам слуга» (Мф. 23, 11). Большинство измеряется, по слову Господа, не родом, не властью, не мерою способностей, а умением делать добро другим. Кто неутомимее и обширнее действует на благо людям, тот и больший. В семье старший принимает на себя заботу обо всем семействе и в том видит свои честь и преимущество, чтобы всех упокоить, сделать так, чтобы всем было хорошо. Так и в христианском обществе – желающий быть наибольшим должен принять на себя полное попечение о христианском удобстве всех в том круге, в котором находится, и в том роде деятельности, какую он себе избрал. Лучше же брось всякую мысль о большинстве, а прими сердечную заботу о том, чтобы насколько возможно более послужить благу окружающих тебя, и будешь большим перед очами Божиими, а может быть, и в сознании людей. Когда бы все наибольшие сделали этот закон Христов законом своей совести, какое бы тотчас настало благоденствие и довольство среди нас! Но в тем и горе, что старшинство у нас скоро обращается в служение себе и своим интересам и почти всегда сопровождается требованием услуг себе, вместо служения другим; совесть же успокаивается исправностью официальных дел. Оттого много наибольших, а благо не возрастает среди нас, и все добрые начинания не приносят того добра, какое от них ожидается (116, 67–68).

Господь взирал не на собственную высоту, но на пользу людей и, уничижив Себя, соблаговолил принять образ раба. Так и каждому из нас Он повелел взирать не на собственную выгоду, но иметь в виду пользу ближних... это снисхождение возводит на высоту почести (51, 386).

Того преимущественно считай ближним, кто нуждается в тебе, и без зова, сам иди к нему на помощь. Преподобный Исидор Пелусиот (52, 29).

Кто простирает руку на помощь ближнему, тот в помощь себе приемлет Божию мышцу (55, 396).

Кто защищает ближнего, тот поборником себе обретает Бога. Преподобный Исаак Сирин (55, 396).

Христос по Воскресении Своем вопрошал апостола Петра: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня?» – и святой Петр отвечал: «Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя». Тогда Христос сказал ему: «Паси овец Моих» (Ин. 21, 16). Будто бы так сказал Господь: «Симон! если любишь Меня, паси овец Моих». От этого видно, как высоко ценит наше спасение Господь Иисус. А тем учит, что кто хочет любить Его, тот должен заботиться не только о своем, но и о спасении ближнего. Потому апостол с сожалением говорит: «Все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу» (Флп. 2, 21). Из этого можно заключить, как тяжело согрешают против Христа пастыри, которые не овец Христовых, но только себя пасут, за что подлежат Страшному Суду Божию, как говорит Господь: «Вот, Я – на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их» (Иез. 34, 10) (104, 980).

Видишь, что все созданное всем равно служит. Солнце, луна, звезды всех равно освещают; воздух всем равно сохраняет жизнь; земля всех равно содержит и питает; вода всех равно содержит и напояет – всех, повторяю, равно, то есть богатого и нищего, славного и неславного, господина и раба. Это учит нас, что и блага наши, данные нам от Бога, должны стать общими для нас и ближних наших. Хлеб наш, одежда наша, разум наш, дома наши – должны стать общими для ближних наших.

Видишь еще, что каждое создание другому, высшие стихии низшим помогают. Солнце воздух и землю освещает и согревает; облака воздух и землю орошают; воздух для дыхания животных служит; земля подает пищу нам и скотам нашим. Все это учит нас, что тем более мы, как разумное творение, должны друг другу помогать: богатый – нищему; разумный – неразумному; здоровый – немощному; свободный – заключенному; сильный – обижаемому; властный – беззащитному и прочее. Поэтому такие слова: «Что мне за дело до него?» – из пределов христианских должны быть изгнаны (104, 107–108).

Такова истинная любовь – любить без всякой корысти и делать добро без надежды на воздаяние. Святитель Тихон Задонский (104, 988).

«Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить – и не будет услышан» (Притч. 21, 13). А мы часто дивимся, отчего Бог не слушает молитв наших? Вот и причина! Оттого, что бывали, верно, случаи, когда мы затыкали уши свои от слов, которыми умоляли нас нуждающиеся, вот и нас не слышит Господь. Но это еще не велико горе, если не слышится молитва о чем-либо временном, а вот горе, если не станет Господь слушать нас, когда начнем молиться Ему об отпущении грехов наших. А не станет, если вопль к Нему тех, которые презрены нами, сильнее молитв наших. Надо поспешить отвратить эту крайнюю беду, по примеру Закхея, которому за его мудрое решение сказал Господь: «Ныне пришло спасение дому сему» (Лк. 19, 9). Святитель Феофан Затворник (107, 88–89).

Если будешь сострадать ближним, то получишь помощь, если же удержишь себя от сострадания, желая взойти в то, что выше твоей меры, то знай, что потеряешь и то, что имеешь. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 67–68).

Авва Агафон шел в город для продажи скромного рукоделия и на дороге увидел лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: «Куда идешь?» «Иду в город, – отвечал авва Агафон, – продать мое рукоделие». Прокаженный сказал: «Окажи любовь, снеси и меня туда». Старец поднял его и на плечах отнес в город. Прокаженный сказал ему: «Положи меня там, где будешь продавать рукоделие». Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, прокаженный спросил его: «За сколько ты продал это?» «За столько-то», – отвечал старец. Прокаженный попросил: «Купи мне хлеба». Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: «А это за сколько продал?» «За столько-то», – отвечал старец. «Купи мне еще хлеба», сказал прокаженный. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, прокаженный сказал ему: «Окажи любовь, отнеси меня туда, где взял». Старец исполнил это. Тогда прокаженный сказал: «Благословен ты, Агафон, от Господа на Небеси и на земли». Авва оглянулся на прокаженного – и не увидел никого: это был Ангел Господень, пришедший испытать старца (82, 57).

Один из старцев Скита послал ученика своего в Египет привести верблюда, чтобы отвезти в Египет сделанные им корзины. Когда ученик вел верблюда, другой старец, встретившись с ним, сказал: «Если бы я знал, брат, что ты идешь в Египет, я попросил бы тебя привести и для меня Другого верблюда». Брат передал это своему старцу. Тот, движимый великой любовью, сказал ученику: «Пойди, сын мой, отведи верблюда к нему и скажи: «Мы еще не готовы, исполни нужду твою». Ты же пойди с этим верблюдом в Египет и снова приведи к нам его, чтобы отвезти и наши корзины». Брат поступил так, как было приказано ему: пошел к другому старцу и сказал: «Отец мой говорит: так как мы еще не готовы, возьми верблюда и исполни твою нужду». Старец навьючил верблюда и пошел в Египет. Там, когда он снял с верблюда поклажу, брат взял верблюда, чтобы опять отвести его в Скит. Отправляясь в путь, он сказал старцу: «Молись обо мне». Старец спросил его, куда идет он? «ИДУ в Скит, – отвечал брат, – чтобы привезти сюда и наши корзины». Старец, услышав это, пришел в умиление, пожалел о случившемся и сказал со слезами: «Простите меня, дорогие! любовь ваша похитила плод у меня» (82, 468).

Брат спросил старца: «Если брат должен мне немного денег, то позволишь ли мне попросить их у него?» Старец ответил: «Скажи ему однажды со смирением». – «Если я скажу ему однажды и он ничего не даст мне, тогда что мне делать?» – «Более одного раза не проси». – «А что же мне делать, если я не могу победить помышлений моих, понуждающих беспокоить брата о возвращении денег?» – «Представь помышлениям твоим досаждать тебе, но ты никак не опечаль брата твоего, потому что ты – монах» (82, 470).

Брат посетил старца и, уходя от него, сказал ему: «Авва! прости меня: я помешал тебе совершать правило». Старец отвечал: «Мое правило – принять тебя по заповеди странноприимства и отпустить с миром» (82, 506).

Однажды два брата пришли к старцу. Старец этот не имел обычая употреблять пищу ежедневно. Увидев братьев, он принял их с радостью и сказал себе: «Пост имеет свою награду. Но употребляющий пищу ради любви совершает две добродетели: отсекает свою волю и исполняет заповедь странноприимства» (82, 506).

Был в Египте старец, живший в пустынном месте. Вдали от него жил другой старец-манихей, которого принадлежавшие к его секте называли Пресвитером. Манихей отправился к другому манихею, но его застигла ночь в том месте, где жил православный и святой муж. Манихей хотел постучаться в дверь его келлии и попроситься на ночлег, но боялся, что старец его не примет, потому что знает о ереси его. Но нужда заставила постучаться. Старец отворил дверь, узнал его, принял радостно, угостил и уложил спать. Манихей, улегшись, размышлял о приеме и удивлялся, говоря самому себе: «Поистине, он раб Божий». Он остался жить при старце и вскоре стал православным (82, 506–508).

Однажды братия в присутствии аввы Иосифа начали разговор о любви. Старец сказал: «Мы не знаем, что такое любовь. Вот образец любви: у аввы Агафона был нож, необходимый ему для рукоделия. Пришел к нему брат и, увидев нож, похвалил его. Авва Агафон немедленно начал упрашивать брата, чтобы он принял нож в подарок, и не дал брату выйти из келлии, пока не уговорил его» (82, 56).

Поведали об авве Агафоне, что он, отправляясь однажды в город для продажи своего рукоделия, нашел там больного странника, лежащего на улице. Старец остался при нем. На деньги, полученные за рукоделие, он нанял хижину, оставшиеся деньги употреблял на нужды больного. Так он провел четыре месяца до выздоровления странника и только тогда возвратился в свое место. Отечник (82, 56).

Авва Петр рассказывал о святом Макарии. Пришел он некогда к одному отшельнику и нашел его больным. Макарий спросил, не хочет ли он съесть чего-нибудь, хотя в келлии у больного ничего не было. Больной ответил: «Хочу пастилы». Старец не поленился сходить в Александрию за пастилой для больного. Об этом его чудном подвиге иикто не знал (79, 144).

Авва Кассиан рассказывал: «Некогда пришли мы, я и святой Герман, в Египет к одному старцу; и когда он принял нас с любовью, мы спросили его: «Почему вы, принимая чужестранных братий, нарушаете правило поста, соблюдаемое у нас в Палестине?» Старец отвечал: «Пост всегда со мною, а с вами я не могу быть всегда. Пост хотя и полезен и необходим, однако он в нашей воле. А исполнение дел любви необходимо требуется законом Божиим. В лице вашем принимая Самого Христа, я должен служить вам со всем усердием. А упущение против правила поста могу возместить, когда отпущу вас. Ибо не могут «печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених. Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься» (Мф. 9, 15). Достопамятные сказания (79, 23).

Преподобному Григорию Синаиту было назначено служение в поварне. Более трех лет нес он это тяжелое послушание: кто может достойно восхвалить его чрезвычайное смирение? Он всегда думал, что служит не людям, а Ангелам, и место службы своей считал Божиим святилищем и алтарем. Афонский Патерик (84, 385).

МИЛОСЕРДИЕ

«Милости хочу, а не жертвы» (Ос. 6, 6; Мф. 9, 13)

Почему ты удивляешься, что милосердие служит отличительным признаком человечности? Оно есть признак Божества! (41, 542).

Великую и мудрую душу ничто столь не поощряет к добрым делам, как сознание, что этим она уподобляется Богу. Святитель Иоанн Златоуст (45, 264).

Человеческой милостью почти всегда нарушается правосудие, а правосудием устраняется милость. Напротив того, в Божественном законе суд и милость являются в чудном союзе (111, 189).

Чудный союз милости с правдой видим в образе действий Богочеловека; этот образ действия отражается в поведении истинных учеников Христовых (111, 191).

Не может быть милости там, где нет суда и правосудия. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 193).

Милостыня есть искусство, училище которого находится на Небесах, а учитель – Сам Бог (41, 539).

Ничто не может сравниться с этим благом, ничто так не выражает наших человеческих свойств, как милосердие (43, 381).

Милосердие в том, что милует не праведных, а согрешивших (46, 101).

Милостыня есть мать любви, любви, отличающей христиан, превосходящей все знамения, служащей признаком учеников Христовых (45, 88).

Бог не имеет ни в чем нужды и ничего не требует от нас; но, снисходя к нам по Своему неизреченному человеколюбию, позволяет принесение Ему жертв, состоящих особенно в милости ради нашего спасения, чтобы познание Господа служило для человеческой природы училищем благочестия (38, 162).

Милостыня предназначена только для тех, которые не имеют сил трудами рук своих удовлетворять свои нужды, или для наставников, всецело посвятивших себя делу учения. Святитель Иоанн Златоуст (45, 763).

Милосердие проявляется в делах любви

Плод милостыни произрастает обильно. Сей, раздавай и исполни дом добрыми приобретениями. Но ты скажешь: «Я беден». Пусть так, давай, что имеешь: Бог не требует больше возможного. Ты дашь хлеб, другой чашу, иной одежду и таким образом уничтожится несчастье одного. Святитель Григорий Нисский (23, 401).

Если ты хочешь почтить Жертву, то принеси (в жертву) душу свою, за которую принесена Жертва: душу свою сделай золотой. Если же она хуже свинца и глины, а ты приносишь золотой сосуд, какая из того польза? Мы требуем в дар Богу ваши души, ведь ради душ принимает Бог и прочие дары... Хочешь почтить Тело Христово – не испытывай презрения, когда видишь Христа нагим... Сперва напитай Его, алчущего (в лице нуждающегося), и тогда уже употреби остальное на украшение трапезы Его (храма)... Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата: этот храм превосходнее первого. Те украшения могут похитить... а что сделаешь для брата, алчущего, бездомного и нагого, того и сам диавол не может похитить: оно сберегается в неприступном хранилище (41, 522).

Укрась и язык кротостью и смирением, сделай его достойным призываемого тобою Бога, наполни благословением и многою милостью – можно ведь и словами творить милостыню. Святитель Иоани Златоуст (41, 532).

Милостивый не только дает людям из своего собственного, но и с радостью терпит от других неправду и милует их. Преподобный Исаак Сирин (55, 278).

Никто не может сказать: «Я неимущий, мне не из чего подавать милостыню». Ибо если ты не можешь давать столько, как богачи, влагавшие дары свои в сокровищницу, то дай две лепты, подобно убогой вдовице, и Бог примет это от тебя лучше, чем дары богатых (Мк. 12, 42; Лк. 21, 2). Если и того не имеешь – имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего. Итак, окажи ему милосердие словом и услышишь: «Не выше ли доброго деяния слово?» (Сир. 18, 17). Если же и словом не можешь помочь ему, то можешь, когда огорчится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть во время его смущения, видя его искушенным от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему слово и тем более смутить его, ты можешь промолчать, этим окажешь ему милость, избавляя его душу от врага. Можешь также, когда согрешит перед тобою брат твой, помиловать его и простить его грех, чтобы и тебе получить прощение от Бога, ибо сказано: «Прощайте, и прощены будете» (Лк. 6, 37). И так ты окажешь душе брата милость, прощая его грех против тебя, ибо Бог дал нам власть прощать друг другу согрешения, случающиеся между нами, если захотим; и, таким образом, не имея, чем оказать милосердие телу, ты помилуешь его душу. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? Как душа драгоценнее тела, так милость, оказанная душе, больше милости, оказанной телу. Преподобный авва Дорофей (58, 168).

Проявим дело любви к нашим братьям во Христе (принесем эту превосходную жертву – милость, которой жаждет от нас Господь), оказывая ее нуждающимся, обращая на правый путь заблуждающихся, какое бы ни было это заблуждение, какая бы это ни была нужда, заступаясь за обиженных, поддерживая лежащих в немощи, будь то страдающие по причине видимых врагов или болезней или по причине злых духов и страстей бесчестия, посещая заключенных в темнице, а также перенося поступающих против нас и угождая друг другу (в страхе Божием), хотя бы кто и имел на кого неудовольствия, потому что и Христос угождал нам всеми способами: делами и словами. Всем, чем обладаем, явим любовь друг к другу, чтобы и от Бога получить нам любовь и быть благословенными Им и наследовать обетованное нам от сложения мира – уготованное Небесное Вечное Царство. Святитель Григорий Палама (65, 55).

Кто такие милостивые? Те ли, которые раздают бедным деньги и кормят их? Нет, не это одно делает милостивым, надо, чтобы при этом было сердечное милосердие. И те милостивы, которые обнищали из любви ко Христу, ради нас обнищавшему, но, вспоминая о бедных, вдовах, сиротах и больных и не имея, что им дать, страдают жалостью о них и плачут, уподобляясь Иову, который говорит о себе: «Не плакал ли я о том, кто был в горе?» (Иов 30, 25). Они, когда что имеют, с искренним радушием помогают нуждающимся, а когда не имеют, дают им убедительные наставления о том, что способствует спасению души, повинуясь слову того, кто сказал: даром получил, без зависти отдаю (Прем. 7, 13). Таковы истинно милостивые, ублажаемые Господом Иисусом Христом. Такой милостью они, как лествицей, восходят к совершенной душевной чистоте. Преподобный Симеон Новый Богослов (61, 205).

Когда отец твой, или мать, или жена, или сын, или брат по плоти болен, ты ищешь такого человека, кто бы им помог в болезни, так поступай с твоим духовным братом, который немощствует душою. Поищи такого, который бы ему помог, объяви ему болезнь брата твоего. Болезнь объяви, но не клевещи на него, с сожалением и любовью к нему, а не с ненавистью и злобой, как многие привыкли делать, чтобы он, узнав немощь его, нашел для этой немощи лекарство. Так приобретешь брата твоего, а если не приобретешь, сам благодатью Божией лучше будешь. Бог милостиво приемлет и венчает как дело, так и доброе намерение и усилие. Святитель Тихон Задонский (104, 1034).

Сострадание и любовь к добру – истинные побуждения к милости

Иной подает милостыню для того, чтобы благословилось поле его, и Бог благословляет его поле, и он достигает своей цели... Другой подает милостыню за детей своих, и Бог спасает и хранит детей его. Иной подает ее для того, чтобы прославиться, и Бог прославляет его. Ибо Бог не отвергает никого, но каждому подает то чего он желает, если только это не вредит его душе. Но все эти уже получили награду свою, и Бог ничего не должен им, потому что они ничего полезного своей душе не искали у Него и цель, которая была у них в виду, не имела отношения к духовной пользе... Иной же подает милостыню для того, чтобы избавиться от будущего мучения, этот подает ее для пользы души своей... однако и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще находится в состоянии раба, а раб не добровольно исполняет волю господина своего, но боясь наказания; также и этот подает милостыню для того, чтобы избавиться от мучений, и Бог избавляет его. Другой подает милостыню для того, чтобы получить награду, этот выше первого, но и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще не находится в состоянии сына, но как наемник исполняет волю господина своего, чтобы получить от него плату и прибыль. Также и он подает милостыню для того, чтобы получить и приобрести награду от Бога... Мы же должны подавать милостыню ради самого добра, сострадая друг другу, как своим членам, и так угождать другим, как бы мы сами принимали от них услуги, давать так, как будто мы сами получаем. Вот это и есть разумная милостыня: так мы усыновляемся Богу. Преподобный авва Дорофей (58, 166).

В собственном смысле милостив тот, кто оказывает благодеяние, но не разглашает о бедствиях страждущих. Делающий добро ради самого добра заслуживает большую награду, чем делающий это ради награды. А если человек делает это ради награды от Бога, будет поставлен во втором ряду. И если делает ради похвалы, и получит то, ради чего сделал. Но кто не делает должного ни ради самого добра, ни ради Божией награды, ни ради человеческой похвалы, тот, по моему мнению, даже и не человек, а злой демон. Итак, по какой же причине, выслушав божественный глагол, повелевающий: «Не творите милостыни вашей перед людьми» (Мф. 6, 1), ты, не делая ничего сам, обвиняешь делающих из честолюбия? Насколько сохраняющий целомудрие ради славы человеческой выше того, кто не сохраняет его даже и ради славы, настолько же делающий по славолюбию лучше вовсе не делающего, потому что первый стыдится людей, а последний не стыдится ни людей, ни Бога. Преподобный Исидор Пелусиот (115, 632–633).

Христос повелел нам давать нуждающимся для того, чтобы нас, живых, сделать мудрыми, чтобы убедить презирать деньги, чтобы научить не уважать земного. Святитель Иоанн Златоуст (45, 152).

Не думай, брат мой, что Бог беден и имеет нужду в нашем достоянии, чтобы питать бедных, и потому повелевает нам быть к ним милостивыми и, сколько есть сил, исполнять эту заповедь. Не так, брат Мой, не так. Но человеколюбивый Господь то, что внесено в жизнь нашу диаволом через корысть, на погибель нашу, это самое желает посредством милостыни обратить во спасение нам. Диавол посоветовал нам усвоить себе, считать своей собственностью и для себя хранить то, что Бог создал для общего употребления, чтобы через такую любовь к имению привить нам два греха и сделать нас повинными вечному мучению: первый грех – бессердечие и немилосердие, второй грех – упование на имущество, а не на Христа. (Во избежание этого)... с радостью мы должны опустошать свои сокровищницы, с таким тщанием набиваемые и с такими опасениями хранимые,в надежде получить истинное упование Христово, в котором Он обетовал воздать за все сторицей. Бог знает, что нами совсем завладела похоть стяжания, и мы одержимы манией богатства. Расстаться с ним и отцепиться от него нам крайне трудно, поэтому, если случится кому-нибудь потерять его по каким-либо причинам, он не рад бывает и самой жизни. Зная это, Господь и потребовал лечения, соответствующего нашей немощи. Он обещал воздать нам за то, что раздадим бедным, сторицей, чтобы только расположить нас к такому раздаянию и тем прежде всего избавить нас от осуждения за страсть к стяжанию, а потом отучить возлагать надежду на богатство и освободить наши души от его тяжких уз. По освобождении же от них дать нам простор беспрепятственно исполнять заповеди Христовы и служить Ему со страхом и трепетом, не с тем, чтобы сделать Богу какое-либо одолжение, но с тем, чтобы самим от Него получить эту самую милость и благодать – быть Его рабами и истинно служить Ему. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 191).

Для Бога приятнее видеть, когда ты один динарий даешь бедному только с той целью, чтобы угодить Его Божественному величию, чем когда ты раздал все имущество с другой целью, даже с той, чтобы получить небесные блага, хотя такая цель и добра, и желательна. Преподобный Петр Дамаскин (62, 11).

Если ты творишь дело милосердия и перед людьми, но не с тем, чтобы на тебя смотрели, ты не будешь осужден и не потеряешь воздаяния. Но если делаешь это из тщеславия, то потеряешь награду и будешь осужден, хотя бы ты делал то и в клети своей: Бог карает или увенчивает намерение. Блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский (115, 595).

Бог требует не изобилия приношений, но душевного расположения, которое выражается не мерой подаваемого, но усердием подающих (35, 572).

Мы не должны говорить, что Царство Небесное покупается за деньги (милостыню); не за деньги, но за свободное решение, обнаруживающееся через деньги. Деньги, однако, нужны, ты скажешь? Не деньги нужны, а решение (и сострадание). Имея это, ты можешь и за две лепты купить Небо, а без него и за тысячи золотых талантов не купить того, что можешь купить за две лепты (45, 348).

Если же ты раздашь хоть тысячи талантов с гордостью, надменностью, тщеславием, то погубишь все – подобно тому, как фарисей, который отдавал десятую часть из своего имущества, но превозносился и надмевался этим, вышел из храма, погубив все (37, 259).

Когда рука подает милостыню бедным, пусть молчат уста, чтобы мы не упускали плода и сладкое не превращали в горькое (40, 356).

Жертвы эти (милостыня) важнее и молитв, и постов, и многих других дел, только были бы приносимы от прибытка праведного и таких же трудов и чисты от всякого любостяжания, хищения и насилия (42, 89).

Милостыня, зараженная болезнью тщеславия, уже перестает быть милостыней и является хвастовством и жестокосердием (44, 596).

Милостыня состоит не в том только, чтобы давать деньги, но чтобы давать с чувством милосердия. И на зрелищах дают деньги блудницам, но это дело не человеколюбия, а пьяного бесчинства. Им-то и подобен тот, что подает милостыню из тщеславия. Святитель Иоанн Златоуст (44, 596).

Но слеп милостивый, если не справедлив, то есть он должен давать другому из добытого собственными трудами, а не из добытого ложью, неправдой, ухищрением (55, 278).

Тот милостив, кто в мысли своей не отличает одного от другого, но милует всех. Преподобный Исаак Сирин (55, 306).

Святое слово Божие хвалит и ублажает милостивых и щедрых К убогим: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7). «Блажен, кто помышляет о бедном» (Пс. 40, 1). Дела милости перед всем миром превозносятся праведным Судией Христом и в прочих местах святого Писания (Мф. 25, 33–41). Христианин! если хочешь быть участником этого блаженства, будь милостив и щедр к убогим. Много имеешь – много и давай; мало имеешь – мало и давай, но давай от усердия. Милостыня судится не по количеству, но по усердию дающего: «доброхотно дающего любит Бог» (2Кор. 9, 7). Даешь ныне в руки нищих и убогих, но от рук Христовых примешь сторицей. Давай, не бойся: не погибнет данное, ибо верен Обещавший. Святитель Тихон Задонский (104, 1027).

Милостивый, если он истинно милостив, должен прежде помиловать самого себя и приобрести чистоту тела, без которой никто не узрит Бога (110, 165).

Все желающие приступить к подвигу поста и молитвы, все желающие пожать обильные плоды от своего покаяния, услышьте слово Божие, услышьте завет Божий – и отпустите, простите ближним согрешения их перед вами (111, 44–45).

Милость, исходящая из поврежденного человеческого естества, противна правде; милость, изливающаяся из заповедей Евангелия... находится в неразрывном союзе с правдой Божией, служит выражением ее. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 109).

«Кто принимает пророка, во имя пророка, получит награду пророка, и кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника» (Мф. 10, 41). Этим разрешаются все недоразумения при подаянии милостыни. Доброжелательство в отношении к бедным почти всегда если не пресекается, то значительно сокращается вопросами: кто просит и куда пойдет поданное? Господь говорит таковым: в каком смысле примешь ты просящего И поможешь ему, в том и награда тебе будет. Не на просящего смотри, а на свои при этом помышления. Каковы будут эти последние, такова будет и цена твоего дела. Какие же мысли иметь о бедном – это определяется словами о том, что милующий нищего взаймы дает Богу, и что сотворили вы одному из них, то сотворили Господу. Итак, принимай всякого нуждающегося, как Господа, и делай для Него, что можешь сделать, с той мыслью, что делаешь для Бога, и получишь воздаяние не только пророка и праведника, но Господа. Святитель Феофан Затворник (107, 213)

«Как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25, 40)

Пришел просящий? Вспомни, как ты был убог и как обогатился! Он просит у тебя хлеба, или пития, или, может быть, другой Лазарь лежит у твоих ворот? Устыдись Таинственной Трапезы, к которой ты приступал, Хлеба, которого вкушал. Чаши, которой приобщался, освященной Христовыми страданиями. Припал к тебе странник, не имеющий дома, пришедший издалека? Прими в его лице сделавшегося странником, даже странником между своими, водворившегося в тебе благодатью и привлекшего тебя к горнему жилищу. Будь Закхеем, который вчера был мытарем, а сегодня стал щедрым; все принеси в дар Христову Пришествию, чтобы и тебе оказаться великим, хорошо увидеть Христа, хотя ты мал ростом. Лежит больной и раненый? Устыдись своего здоровья и ран, от которых избавил тебя Христос. Если видишь нагого, одень его из уважения к твоей ризе нетления, то есть ко Христу, потому что «во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3, 27). Если встретишь должника, просящего о снисхождении, раздери всякое рукописание, праведное и неправедное (Ис. 58, 6). Вспомни тысячи талантов, которые простил тебе Христос. Не будь лютым истязателем за меньший долг, и притом для кого?.. Бойся, чтобы не понести тебе наказания за Его человеколюбие, которое дано тебе в образец и которому ты не подражал. Святитель Григорий Богослов (13, 304).

Без девства можно видеть Царствие Небесное, а без милостыни нет никакой к этому возможности (41, 494).

Хоть бы ты был непорочен, хотя бы ты соблюдал девственность, но если не творишь милостыню, будешь вне брачного чертога (41, 783).

Как дети знатных людей носят на шее украшения и никогда не снимают их в знак благородства, так и нам всегда должно возлагать на себя милостыню, чтоб показать, что мы дети Милосердного. Святитель Иоанн Златоуст (45, 222).

В стране Саворской жил некий инок. Христолюбивый, нищелюбивый и милостивый; молодой по возрасту и зрелый по разуму. Этот инок носил имя Мартирия и проводил святую жизнь. Он имел обычай ходить из своего монастыря в соседний к духовному отцу, чтобы вместе с ним изливать молитвы пред Господом. И вот, когда однажды, по обычаю, Мартирий шел к своему духовнику, он встретил лежащего на пути больного нищего. Нищий намеревался идти туда же, куда шел и Мартирий, но у него не было сил. Мартирий сжалился над ним, разложил на земле свою мантию, положил на нее нищего и понес на плечах. Когда он со своей ношей пришел к монастырю, где жил его духовник, тот встретил его и как прозорливец, исполненный Духа Святого, громко воскликнул к бывшим с ним монахам: «Спешите скорее, отворите монастырские ворота! Грядет Мартирий, неся на плечах своих Бога!..» Мартирий же, подойдя к воротам, снял свою ношу и хотел поднять нищего с земли, но оказалось, что на мантии никого нет. И он только увидел образ Господа нашего Иисуса Христа, на его глазах возносившийся на небо. И услышал голос: «Мартирий, ты не презрел Меня на земле, а Я не презрю тебя на Небе! Ныне ты воззрел на меня милостиво, Я тебя помилую навеки!» Когда после этого Мартирий вошел в монастырь, отец духовный спросил его: «Брат Мартирий, где же тот, которого ты нес на плечах?» Мартирий ответил: «Если бы я знал, отче, кто Он, я бы простерся у ног Его». Весть о чудном видении тотчас же разнеслась по монастырю. Духовник же еще спросил Мартирия: «Тяжело ли тебе было, чадо, нести нищего?» «Нет, – отвечал Мартирий, – когда я нес Его, никакой тяжести я не чувствовал, ибо нес Носящего меня и весь мир, Того, Который все содержит словом Своим» (81, 386–387).

Один человек, живший в Царьграде, был чрезвычайно милостив к нищим. Когда он ходил по городским улицам, за ним следовало множество нищих и каждому из них он подавал. Ближайший из друзей этого человека однажды спросил его, почему он так поступает. Тот рассказал: «Когда мне было десять лет, однажды я вошел в церковь. Старец, поучавший народ, говорил, что кто подает нищему, тот влагает в руки Самого Христа свое подаяние. Я не поверил и подумал: «Христос на Небе, одесную Отца, как может Он принимать то, что дают нищим?» Возвращался я домой с такими мыслями и вдруг увидел нищего, над которым был Господь Иисус Христос. Я ужаснулся. И что же затем увидел? Когда один из прохожих подал нищему хлеб, то этот хлеб принял Сам Христос и, взамен его, благословил подавшего. Увидев такое чудо, я уже не сомневался, что дающий нищему дает Самому Христу. И с тех пор раздаю милостыню сколько могу» (81, 66).

Один монах имел две одежды: одну новую, а другую ветхую. Раз пришел к нему нищий и просил у него хоть какое-нибудь рубище. Монах скинул ветхую одежду и отдал ее нищему, а на себя надел новую. Но потом он задумался: «А ведь я не сотворил совершенной любви, отдав нищему ветхую одежду, а себе оставив новую. Не ради ли Христа он просил у меня? Зачем же я Христу дал худшее? Он воротил нищего и, взяв у него старую, отдал новую одежду. Нищий продал одежду в городе, и она, переходя из рук в руки, была куплена наконец одной женщиной. Прошло довольно времени, и вот инок, придя в город, чтобы продать свое рукоделие, увидел, что в его новую ризу одета женщина. Он весьма опечалился от этого и, возвратившись домой, стал плакать: «Недоброе сделал я, отдав ризу; лучше было бы не отдавать ее». Когда, печальный, он заснул, то увидел во сне Иисуса Христа, облеченного в эту ризу. Свет разлился по келлии. Господь коснулся его и сказал: «Узнаешь ли эту одежду?» Он отвечал: «Да, Господи, это моя». И сказал Иисус Христос: «Не печалься и не скорби: ты отдал ее нищему, но принял ее Я». Пролог в поучениях (81, 867–868).

Один благочестивый мирянин пришел к авве Пимену. У старца случились и другие братия, желавшие послушать его беседы. Но старец сказал благочестивому мирянину: «Скажи братиям что-нибудь в наставление». Мирянин отказывался... Но старец принудил его, и он начал говорить: «Не умею говорить от Писания, скажу вам притчу. Один человек сказал своему другу: «Я желаю видеть царя, пойдем со мной». Друг отвечал: «Пройду с тобой половину дороги». Сказал он и другому своему другу: «Проводи меня к царю». Он отвечал: «Доведу тебя до царского дворца». Он сказал и третьему другу: «Пойдем со мной к царю». – «Пойдем, – отвечал третий друг, – я введу тебя во дворец и представлю тебя царю». Первый друг – это подвижничество, которое наставляет на истинный путь; второй – чистота, которая достигает Небес; третий друг – милосердие, которое с дерзновением приводит к самому Царю – Богу». Достопамятные сказания (79, 211–212).

В Иерусалиме жил человек по имени Созомен. Проходя однажды по городу, он встретил нищего и, сжалившись над ним, снял с него рубище и отдал ему свою одежду. Вскоре после этого, во время жатвы, однажды вечером Созомен задремал и увидел себя в чудном доме, в котором был великий свет. Вокруг дома были сады, наполненные благовонными растениями, ветви их склонялись до земли, и пели птицы. Подошел к Созомену некто и сказал: «Следуй за мной». Они пришли к прекрасным палатам, украшенным драгоценными камнями. И вот из этих палат вышли четыре Ангела, блиставшие, как солнце, и каждый из них держал ковчегу. Ангелы подошли к Созомену и поставили перед ним эти ковчеги. И муж прекрасный вышел из палат и сказал Ангелам: «Покажите этому человеку, что принесла ему одежда, которую он отдал нищему». И Ангелы открыли один из золотых ковчегов, разложили драгоценные одежды и спросили; «Господин Созомен, нравятся ли тебе эти одежды?» Он отвечал: «Я не достоин взглянуть и на тень их». И показали ему еще множество разнообразных и драгоценных одежд. И сказали: «Дающий нищему сторицей приимет и наследует Жизнь Вечную». И сказал ему Повелевавший Ангелами: «Вот что, Созомен, Я приготовил тебе за одну одежду, которой ты одел Меня, увидев нагим! И еще говорю тебе: никогда не жалей о розданной милостыне и не укоряй нищего, чтобы не лишиться награды». В следующую ночь видение повторилось. И после него Созомен раздал свое имение нищим и, оставив мир, «стал, сказано, черноризцем чудным». Пролог в поучениях (81, 940–941).

Старайся не пристраститься к земному богатству душой, но извлекай из него пользу, не люби его чрезмерно и, как одному из благ, не дивись ему, но употребляй его в служение, как орудие. Святитель Василий Великий (4, 336).

Кто не ожидает ничего после настоящей жизни, тот заботится о здешних благах, хотя неразумно, но, по крайней мере, из-за того, что не ожидает ничего лучшего. А ты, христианин, знающий о жизни будущей, о неизреченных благах, какое можешь получить прощение, какое можешь иметь оправдание? Какому не подвергнешься ты справедливому наказанию, если все расточаешь здесь на прах и пепел? (39, 242).

Пошли наперед (на Небо через милостыню) свое имущество и тогда отправляйся сам. Не береги золота, не сохранишь его. Святитель Иоанн Златоуст (46, 970).

Земное богатство может быть украдено и отнято сильнейшими, а душевная добродетель – стяжание безопасное и неокрадываемое, спасающее и после смерти. Тех, кто так рассуждает, не увлекает призрачный блеск богатства и других утех. Преподобный Антоний Великий (66, 68).

Бог твой и Господь любит тебя и всех и милует всех, хочет и от тебя того; и тебе, по примеру Его, должно всех любить, по увещанию апостола: «если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга» (1Ин. 4, 11) и плод любви – милость проявлять ко всем, требующим милости. Бог и Господь твой щедр, подает тебе и всем блага Свои, хочет, чтобы и ты Ему в том подражал: от благ Его, данных тебе Им, уделял требующим, питал алчущих, напоял жаждущих, одевал нагих, странников вводил в дом свой. Твой Бог и Господь твоего и всех спасения хочет и ищет, «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим. 2, 4), прояви и ты такой человеколюбивый нрав: последуй благой воле и человеколюбивому желанию Небесного Отца, позаботься о своем и ближнего твоего спасении (104, 1027–1028). Видишь, христианин, как по благотворению познается христианин – истинный и живой член духовного тела Христова, так по неблаготворению, и еще более по совершению зла, узнается лицемерный, гнилой и мертвый или отсеченный член. Члены единого тела чувствуют болезнь и нужду друг друга и потому друг другу помогают. А когда христианин другому не помогает – это знамение того, что он не чувствует его болезни, как не соединенного с собой члена, и потому, не чувствуя, не соболезнует и не помогает ему. Иначе бы не оставил его без помощи в нужде его. Святитель Тихон Задонский (104, 1032–1033).

«Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных» (Мф. 12, 7). Итак, чтобы избавиться от греха осуждения, надо иметь милостивое сердце. Милостивое сердце не осудит не только кажущегося нарушения закона, но и очевидного для всех. Вместо суда оно воспримет сожаление и скорее будет готово плакать, нежели укорять. Действительно, грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в унижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести. Дело это – дело человекоубийственное, и творится по духу того, кто есть человекоубийца искони. Бывает много и клеветничества, которое из того же источника, ибо диавол потому и диавол, что клевещет и всюду распространяет склонность к клевете. Поспеши возбудить в себе жалость всякий раз, как Придет злой позыв к осуждению. С жалостливым же сердцем обратись потом с молитвою к Господу, чтобы Он всех нас помиловал, не того только, кого хотелось осудить, но и нас, и, может быть, больше нас, чем того, – и замрет злой позыв. Святитель Феофан Затворник (107, 185–186).

Увидя недостаток ближнего, умилосердись над ближним твоим: это уд твой! Немощь, которую ты видишь сегодня на нем, завтра может сделаться твоею немощью (108, 412).

Кто засмотрится в сердце свое, тот забудет, что на земле находятся грешники, кроме него одного... Глядя в себя... он убеждается, что для спасения его единое средство – милость Божия, что он раб неключимый... Нуждаясь сам в милости, он обильно изливает ее на ближних, имеет для них одну милость (108, 412).

Божественная правда явилась человечеству в Божественном милосердии и повелела нам уподобиться Богу совершенным милосердием, а не какой другой добродетелью (108, 522).

Господь заповедует превратить земное имение в Небесное – милостыней, чтобы сокровище человека находилось на Небе и влекло его к Небу (110, 172).

Оставление ближним согрешений их перед нами, их долгов есть собственная наша нужда: не исполнив этого, мы никогда не стяжем состояния, способного принять Искупление (111, 246).

Вера заключается в том, чтобы пребывать в смирении и творить милость. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (112, 277).

Милосердного любит Бог

Милосердного и человеколюбивого Бог принимает и любит, и если это будет праведник – сплетает ему светлейшие венцы, а если грешник – прощает ему грехи в награду за сострадание к подобному себе рабу. Святитель Иоанн Златоуст (37, 408).

Бог близок к каждому из нас, когда добрые дела приближают Вас к Нему, и далек от нас, когда, приближаясь к гибели, мы сами Удаляем себя от Него (5, 314).

Господь сказал: «Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто» (Лк. 11, 41). Неужели сколько бы кто ни грешил, все очищается милостыней? Сама связь с предыдущими словами объясняет сказанное. Прежде Он сказал: «Внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства» (Лк. 11, 39) и потом добавил: «Подавайте лучше милостыню... тогда все будет у вас чисто», то есть все то, в чем грешим и лукавим, грабя и лихоимствуя. Это же выражает и Закхей словами: «Половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19, 8). Потому все подобные грехи, которые могут быть заглажены и за которые можно воздать чем-либо в несколько раз большим, очищаются этим способом. Этот способ не сам по себе достаточен к очищению, но предварительно имеет нужду в Божием милосердии и в Крови Христовой, которою «имеем искупление» (Еф. 1, 7) и от всех других грехов, творя за всякий грех «достойные плоды покаяния» (Лк. 3, 8). Святитель Василий Великий (116, 136).

Очистив себя милосердием, отрем этим прекрасным платом нечистоту душевную и убелимся – одни, как волна, другие, как снег (Ис. 1, 18), по мере нашего добросердечия. Святитель Григорий Богослов (12, 43).

Если нам надлежит взойти в горнее, то обнищаем... Способ указывает псалом: «Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки» (Пс. 111, 9). Кто вступил в общение с нищим, тот уподобил себя Обнищавшему ради нас. Господь обнищал, чтобы и ты не убоялся нищеты, но Обнищавший ради нас царствует над всею тварью. Поэтому если и ты обнищаешь (благодетельствуя нуждающимся) с Обнищавшим, то будешь и царствовать вместе с Царствующим (18, 374).

Не все для плоти, поживем несколько и для Бога. Ибо ощущение и услаждение от пищи получает малая часть плоти – гортань, а пища, перегнив в желудке, наконец извергается. Милосердие же и благотворительность – дела, любезные Богу, и если обитают в человеке, то обожествляют его и уподобляют Всеблагому, чтобы он стал образом Первого и Чистого и всякий ум превосходящего Существа. Какой же конец обещан такой ревности? Здесь – добрая надежда и радостное ожидание, а потом, когда, оставив скоропреходящую плоть, облачимся в нетление, – блаженная жизнь, не прекращающаяся и не гибнущая, где уготованы некие дивные и ныне не известные наслаждения. Святитель Григорий Нисский (23, 406).

Кто собирает в свою сокровищницу молитвы и дела милосердия, тот богатеет в Бога. Преподобный Ефрем Сирин (25, 161).

Все, что сделаешь ради Бога, будет сопутствовать и помогать во время нужды. Преподобный авва Исаия (34, 91).

Милостыня – это царица добродетелей, весьма скоро возводящая людей к небесным сводам, наилучшая защитница (36, 326).

Великое дело – милостыня, возлюби ее: ничего нет равного ей, она может и грехи загладить, и избавить от Суда (36, 328).

Сам Бог повелел подавать милостыню не для того, чтобы только насыщать бедных, но чтобы и подающие получили благодеяние, и даже больше, чем первые (37, 270).

(Истинна) милостыня, когда даешь ее с радостью и думаешь, что сам больше получаешь, чем даешь (37, 271).

Оставив неуместную пытливость, подавайте милостыню всем нуждающимся и делайте это с великой щедростью, чтобы и нам самим удостоиться в день будущего Суда великой милостыни и снисхождения от Бога (37, 276).

Желая избавиться милостыней от болезни душевной и от многих греховных ран, ты должен оказывать ее со всем усердием (37, 284).

В милостыне... ты бросаешь серебро, а получаешь прощение грехов, даешь деньги, а собираешь дерзновение к Богу, доставляешь хлеб и одежду и за это тебе приготовляется Царство Небесное и бесчисленные блага (37, 293).

Подавать деньги могут многие, а чтобы самому служить нуждающемуся и делать это с готовностью, любовью и братской расположенностью, – для этого нужна душа высокая, великая и мудрая (37, 346).

Смотри не на достоинство нуждающегося в помощи, а только на нужду, хотя бы он был ничтожен, низок и презрен; Христос вменяет тебе это в награду так, как бы Он Сам через нуждающегося получил благодеяние (37, 347).

Подающий щедрую милостыню и здесь живет с доброй совестью, и когда переселится отсюда, найдет великую милость у Судии и услышит блаженные слова: «Приидите, благословенные Отца Моего» (Мф. 25, 34) (38, 33).

Ничто другое не может так избавить нас от огня гееннского, как щедрая милостыня (38, 336).

Милостыня так плодотворна, что не только очищает грехи, но отгоняет и самую смерть (38, 592).

Нет ничего хуже нечестия, нет ничего несчастнее беззакония против Бога, нет ничего нечестивее хулы на Бога. Но и такое беззаконие может загладить милостыня, если грешник не продолжает своей хулы, но исправляет грех покаянием (39, 711).

Будем же воспламенять в себе любовь к будущим благам, потому что великая слава ожидает праведников, какой невозможно изобразить словом: они, восприняв нетленные тела по Воскресении, прославятся и будут царствовать вместе со Христом (40, 504). Если хочешь сделаться равным апостолам – ничто не препятствует: довольно для тебя истинно исполнить одну добродетель – милостыню, чтобы ни в чем не быть скуднее апостолов (41, 487).

Милостыня еще яснее открывается по окончании мира, по смерти человека, сияет и обнаруживает свои действия... Она Делает тебя сильнее мудрецов и ораторов. Люди, знаменитые по своей мудрости и ораторству, имеют у себя много завистников, а за тех, которые прославили себя милосердием, бесчисленное множество людей приносят молитвы (41, 541).

Нуждающиеся – врачи наших душ, благодетели и предстатели, потому что ты не столько даешь им, сколько получаешь: даешь серебро, а получаешь Царство Небесное; облегчаешь бедность и примиряешь себя с Богом (42, 779).

Многие получили помощь от милостыни, совершаемой за них другими. Если они и не совершенно помилованы, то, по крайней мере, получили некоторое утешение (43, 206).

Не напрасны бывают приношения за умерших, не напрасны молитвы, не напрасны милостыни. Все это установил Дух, желая, чтобы мы помогали друг другу (43, 207).

Милостыня – пища души. И как вино и хлеб служат на пищу и веселие тела, так и милостыня с молитвой является исцелением и радостью для души (43, 960).

Милостыня есть благо и Божий дар, и подаяние милостыни уподобляет нас, по возможности, Самому Богу (44, 619).

Милостыня – это великая красота и драгоценность, великий дар и великое благо... Смотри, сколько добра происходит отсюда: подающий милостыню как должно научается презирать деньги, научившийся этому исторг корень зла. Потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе, и не только потому, что милостыне принадлежит воздаяние и награда, но потому, что душа делается мудрой и высокой. Приучившись к этому, дающий сделал великий шаг к Небу и уничтожил великие поводы к вражде, зависти, ссоре и печали (45, 222).

Когда ты видишь человека, который творит милостыню и совершает тысячу добрых дел, и таким образом сокрушает силу диавола, подвергается же затем искушениям и опасностям, не смущайся этим: потому он и подвергается искушениям, что слишком сильный удар наносит диаволу. Святитель Иоанн Златоуст (46, 640).

Блажен, кто многим делает добро, он на Суде найдет многих защитников. Преподобный Нил Синайский (48, 255).

Богатство часто может служить ко благу, по слову апостола, который в настоящем веке заповедует быть щедрыми, общительными, собирающими себе сокровище, которое должно стать добрым основанием для будущего, чтобы достичь истинной жизни (1Тим. 6, 17–19). И, по Евангелию, оно полезно тем, которые приобретают себе друзей богатством неправедным (то есть вещественным) (Лк. 16, 9). Но то же самое богатство обращается и во зло, если собирается ради него самого или для роскоши, а не употребляется в пользу нуждающимся. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (авва Феодор 53, 263).

Когда внутри тебя – милость, тогда изображается в тебе святая красота, которою ты уподобляешься Богу (55, 14).

Ничто не может так приблизить сердце к Богу, как милостыня (55, 286).

Кто милует ближнего, тот Попечителем о себе имеет Бога (55, 295).

Хочешь ли умом своим быть в общении с Богом, приняв в себя ощущение одного наслаждения, не порабощенного чувством? – Послужи милостыне. Преподобный Исаак Сирин (56, 14).

Тело и душу нужно умывать слезами, они тогда появятся на глазах молящегося и постящегося, когда сердце его преисполнится милости к ближним, сострадания ко всему человечеству без исключения (108, 160).

Милосердие никого не осуждает, любит врагов, полагает душу за друзей, делает человека богоподобным (108, 522).

На Суде Христовом потребуется в оправдание милость, как деятельное выражение любви, и заслужит помилования одна милость, как опытное доказательство любви (111, 42).

Покаяние для ожесточенного сердца невозможно; надо, чтобы сердце смягчилось, исполнилось соболезнования и милости к своему бедственному состоянию греховности. Когда объемлется и преисполняется сердце милостью, тогда только оно способно к покаянияю... (111, 43).

Свойственно милости рождать веру и вере – милость (111, 236).

Таинство Искупления основано на милости. Оно есть явление милости Божией к падшему человечеству и может быть принято единственно расположением души, всецело настроенной милостью к падшему человечеству (111, 245).

Оставление нами согрешений ближним нашим есть признак, что Дух Божий вселился в нас, царствует в нас, управляет, руководит нашей волей. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 246).

Господь Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20, 35). Когда томимому голодом дают пищу или дрожащему от холода теплую одежду, не чувствует ли он себя в то время счастливым? Но Господь уверяет нас, что в то же время блаженнее тот, кто дает. Где можно найти это блаженство? В боголюбивом и человеколюбивом Сердце. В чем состоит это блаженство? В чувстве делаемого и сделанного добра, в свидетельстве совести об исполнении в нас воли Божией, в радости о ближнем, нами обрадованном. Человек, сохраняя в себе – хоть не в совершенстве – образ Всеблагого Бога, по которому сотворен, радуется обо всем добром даже когда только слышит о нем, поэтому естественно блаженствовать ему, когда сам делает добро. Сверх этого внутреннего блаженства слово Божие обещает человеку благотворительному еще и благополучие по особенному провидению Божию: «В день бедствия избавит его Господь. Господь сохранит его» (Пс. 40, 2–3). Мы не можем ясно видеть, какими средствами достигает этого Провидение, потому что не можем проследить все пути Его, но что верно и чудесно достигает, – это видим на примерах, особенно ясных в Священной истории.

Авраам сражается за бедствующих, бескорыстно избавляет пленников, человеколюбиво принимает странников; и Провидение всегда хранит его богатым и сильным, всегда избавляет от опасностей; и он, без сомнения, удостаивается блаженного Божия посещения, по замечанию апостола, именно за свое страннолюбие (Евр. 13, 2). Иов, по благотворительности, был оком для слепых, ногой для хромых, отцом для немощных (Иов 29, 15–16). И хотя на него самого, после богатства и славы, попущен был лютый день нищеты, лишения детей, болезни, оскорбления, уничижения, но Господь, избавив его, благословил «последние дни Иова более, нежели прежние» (Иов 42, 12), «и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде» (Иов 42, 10).

Товит «делал много благодеяний братьям» (Тов.1, 3) – дает хлебы алчущим и одеяние нагим, погребает бедственно умерших (Тов. 1, 17) – и за это от врагов своего народа подвергается разграблению имения и опасности для жизни. Освободившись от опасности, дерзает на прежний Подвиг и, по нечаянному случаю, бывшему следствием этого подвига, лишается зрения и впадает в нищету. Где же обещанное благотворящему словом Божиим избавление в день бедствия? Оно несколько медлит для того, чтобы явиться тем более чудным. Ангел Рафаил ведет сына Товитова, доставляет ему счастливое супружество, богатство, средство для возвращения отцу зрения и событиями больше, нежели словами, учит Товита, Едну, Товию – и нас, какое благо молитва с постом, милостыней и правдой, что лучше творить милостыню, чем собирать золото. Филарет, митрополит Московский (114, 521–522).

Святой Вонифатий, епископ Ферийский, был чрезвычайно милостив к бедным. Будучи еще юношей и живя с матерью, он нередко возвращался домой без верхней, а то и без нижней одежды, потому что отдавал ее нищим. Мать за это часто бранила его: «Безрассудно поступаешь, сын мой. Ведь ты сам нищий, где же тебе и других нищих одевать?» Но все это было еще только началом скорбей матери от сына. Однажды он тайно вошел в житницу, где были запасы хлеба на целый год, и весь хлеб роздал нищим. Мать пришла в отчаяние. Она сначала горько плакала, потом начала биться головой о стену и кричать: «Горе мне! где теперь я добуду хлеба на целый год?» Вонифатий подошел к матери и стал умолять ее, чтобы она оставила житницу. Потом пал на колени и стал пламенно молиться, чтобы Господь услышал его и утешил его мать. Молитва юноши была услышана, и что же? Житница оказалась переполненной пшеницей. Радости матери не было границ. Увидев великое чудо Божие и то, как щедро вознагражден был сын ее, она с тех пор не возбраняла ему раздавать милостыню, кому и сколько хочет, – и прославила Господа. Не лишним считаем добавить, что в свое время Вонифатий за свою святую жизнь сподобился и святительского сана. Пролог в поучениях (81, 289–290).

В праздник Святой Троицы собралось много богомольцев в Махрищскую обитель. Игумен Варлаам заботился, чтобы не был нарушен устав гостеприимства преподобного Стефана, и после службы пошел помолиться на гроб его, с верой к нему взывая: «Знаю, о преподобный, что если только хочешь, ты можешь нам помочь своими молитвами и малыми хлебами насытить множество народа». Сказав это, он велел трапезному брату Симону положить весь хлеб на трапезу, хотя и в малых ломтях. Народу было так много, что не могла вместить ни трапезная, ни даже келлии, и некоторые расположились на монастырском дворе. Трапезник роптал на игумена, говоря сам в себе: «Можно ли таким малым количеством хлеба насытить такое множество? А на утро нам самим не останется ни крохи». Но Господь, насытивший некогда в пустыне пятью хлебами пять тысяч народа, явил и здесь Свое знамение. Игумен, по обычаю, сотворил молитву перед началом трапезы и благословил народ. И что же? Не только насытились все участники дивной трапезы, но и с избытком осталось множество хлеба и пития в сосудах не только на один день, но больше чем на три месяца вперед. Братия прославили Господа, дивного во святых Своих, и его угодника Стефана. Троицкий Патерик (90, 339–340).

Авраамий, будущий святой Афанасий Афонский, был необыкновенно милостив и сострадателен к нищим своим братиям и все, что получал от родных и друзей, передавал в руки нищих и бедных. Если же не имел ничего, что мог бы дать им, то снимал с себя нижнее платье и отдавал его, а сам оставался в одном верхнем одеянии, лишь бы только прикрыть свое тело. Слуги, видя это, докладывали богатой родственнице святого Афанасия, и она присылала ему новую одежду, но и с этой он поступал так же... Афонский Патерик (84, 77).

«Суд без милости не оказавшему милости»

(Иак. 2, 13).

Мы потому забываем о добрых делах, что и благополучием пользуемся неумеренно и, называя себя грешниками, говорим это неискренне. Святитель Иоанн Златоуст (35, 162).

Немилостивый подвижник – бесплодное дерево. Преподобный Исаак Сирин (55, 414).

Без любви и милости всякое дело нечисто. Если кто хранит девство, если постится или пребывает в бдении, если молится и принимает бедных, если строит церкви или делает что-либо иное, большее, без любви, все это вменится ни во что перед Богом, потому что не угодно Ему. Итак, ничего не предпринимай без любви. Преподобный Ефрем Сирин (26, 352).

Без милостыни и молитва бесплодна, без нее все нечисто, все бесполезно, без нее теряется большая часть добродетели (14, 763).

Приходил (нуждающийся) и ушел, ничего не получив. Боюсь, Христос, чтобы и мне, имеющему нужду в Твоей помощи, не отойти от Тебя, ничего не получив... Ибо кто не дал, тот пусть не надеется и получить. Святитель Григорий Богослов (15, 205).

Вы, сотворенные разумными и имеющими ум, который служит истолкователем и учителем Божественных повелений, не обольщайтесь преходящим. Приобретите то, что никогда вас не оставит, определите меру полезного для жизни. Не все, но часть вашего имущества пусть принадлежит (нуждающимся), любезным Богу. Ибо все принадлежит Богу, общему Отцу. Мы же, как бы родные братья; братьям же всего лучше и справедливее разделить наследство поровну...

Если же кто захотел бы стать господином всего вообще, лишая братьев части... тот злой тиран, дикарь, злобный зверь, радостно отверзающий пасть только на пищу; такой даже более жесток, чем звери. Ибо и волк допускает волка к еде, и собаки вместе терзают труп; он же, ненасытный, никого из единоутробных не допускает к участию в богатстве. Тебе достаточно умеренного стола; не погружайся в это море необузданного пиршества. Ибо тебе угрожает жестокое кораблекрушение, сокрушающее не о подводные камни, но ввергающее в глубочайшую тьму, откуда никогда не выходят. Святитель Григорий Нисский (23, 406).

Не уделять из своего имущества – такое же похищение. Если мы не подаем милостыни, будем наказаны наравне с похитителями (35, 805).

Если ты богат, подумай, что дашь отчет: на блудниц ты истратил деньги или на бедных; на тунеядцев и льстецов или на нуждающихся; на распутство или на человеколюбие; на удовольствия, лакомства и пьянство или на помощь несчастным? (37, 7).

Разве человеколюбивый Господь для того дал тебе много, чтобы ты употребил это только в свою пользу? Нет, не для этого, но для того, чтобы, по апостольскому (и евангельскому) увещанию, твой избыток восполнял недостаток других (38, 186).

Человек, который умер, не употребив богатства своего (как должно), нисколько не отличается от бессловесного животного; он не познал чести, данной ему от Бога, и уподобился скотам, для которых смерть есть конец жизни (39, 252).

Мы всеми силами стараемся приобрести землю и за несколько Десятин земли и домов не только не жалеем денег, но даже проливаем кровь; для приобретения же Неба не хотим пожертвовать и избытками, между тем как могли бы купить его за малую цену и купив, обладать им вечно. Потому-то мы и подвергнемся крайнему наказанию, если придем туда нагими и нищими, и не за свою только бедность (в милостыне) будем терпеть несносные мучения, но и за то особенно, что и других вовлекаем в подобное состояние. В самом деле, если язычники увидят, что и мы (христиане), сподобившись великих таинств, привязаны к земному, то тем более сами будут прилепляться к нему. Этим мы собираем сильнейший огонь на свою голову. Нам надлежало бы учить их презирать все, а мы, вместо того, больше всех возбуждаем в них пристрастие к богатству. Как же мы можем спастись, когда должны будем подвергнуться истязанию за гибель других? (41, 129).

Не закапывай в землю (или в свое чрево и плоть) ни золота, ни чего-либо другого подобного, потому что сокровище ты собираешь для червя, тли и для воров. Хотя бы ты и сберег его от истребления ими, но не сохранишь своего сердца от порабощения и прилепления ко всему земному, потому что где будет сокровище твое, там будет и сердце твое (41, 236).

Если уничтожится милосердие на земле, то все погибнет и истребится (41, 541).

Кто не имеет милосердия, тот перестает быть человеком (41, 542).

Горе тебе, немилосердие, и ученикам твоим. Горе тебе, жестокость, и тем, кем ты владеешь! Какая польза для тебя в том, что ты удаляешь от Бога такое множество людей? Послушай же, что отвечает немилосердие: дело мое – выкапывать пропасти, запирать двери, осквернять одежды, затворять сердце, чтобы оно не знало милосердия. Прибыль для меня – приобретать множество друзей и предавать их гибели. Радость для меня – привлекать возможно большее число учеников, чтобы ниспослать их в ад. Когда те, кто находился по левую сторону, предстали посрамленными и подверглись поношению и обвинению, я торжествовало. Когда их ниспослали в огонь вечный, который я уготовало им, я возвеселилось. Когда они, низвергаемые демонами, рыдая, удалились, и я вместе толкало их и радовалось... Мое дело – затворять двери перед людьми и не позволять им достичь Вечной Жизни. Святитель Иоанн Златоуст (43, 876).

Кто пренебрегает нуждающимися, тот не узрит света. Преподобный Исаак Сирин (55, 253).

Большого плача достойны те, которые имеют и удерживают сокровища, превышающие ежедневные потребности, или еще стараются их увеличить, те, которым заповедано любить ближних, как самого себя, но они даже и за прах земной его не признают! Не означает ли это, что серебро и золото мы возлюбили больше, чем братьев? Но обратимся и покаемся, и, помогая нуждам бедствующей в нашей среде братии, сделаем их участниками того имущества, которым обладаем. И если мы не решимся боголюбиво израсходовать все наше имущество, то хотя бы немилосердно не задержим все при себе. Но смирим себя пред Богом и получим от Него прощение, ибо Его человеколюбие восполняет наш недостаток. Но только поступим так, чтобы не пришлось... услышать страшные слова: «идите от Меня, проклятые» (Мф. 25, 41). О, как много это заключает в себе: удалитесь от жизни, будьте исключены от наслаждения и лишены света (65, 52).

Сотворим себе милость тем, что окажем милость братиям; через сострадание приобретем сострадание; сделаем добро, дабы нам было благо. Воздаяние будет соответствовать нашим делам, но только наши добродетели: человеколюбие, любовь, милосердие И сострадание ни по достоинству, ни по мере не равняются награде. Ибо ты даешь из того, чем обладает человек, и, насколько человек в силах, делаешь добро. Воспринимаешь же сторицею из неиссякаемых Божественных сокровищ и Вечную Жизнь. Ты будешь облагодетельствован из того и насколько может облагодетельствовать Бог: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1Кор. 2, 9). Итак, проявим усердие, дабы получить богатство милости, немногими деньгами купим вечное наследие. Святитель Григорий Палама (65, 54).

Милость – великая добродетель, которой человек уподобляется милостивому Богу. «Милостивые... помилованы будут» (Мф. 5, 7). За милость обещается Царство Небесное (Мф. 25, 34). Кто милует нищего, взаймы дает Богу, от Которого в будущем веке воспримет непременное воздаяние. Чем больше милость, тем большая награда будет за нее: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнёт; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2Кор. 9, 6). «Суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2, 13). И Христос немилостивых отсылает в огонь вечный. Если Христос отсылает в огонь вечный немилостивых, которые не дают от своего, что будет тем, которые чужое добро грабят? (104, 1039–1040).

Когда земледелец сеет и мечет семена свои в землю, тогда глупый человек, не знающий какой плод прорастает из семени, смеется над этим, думая, что земледелец напрасно губит семена, бросая их в землю. Но земледелец, имея надежду, что семя его, брошенное в землю, принесет ему больший плод, чем посеяно, не перестает сеять. Так и несмысленные, глупые люди, видя, что христианин расточает имение и дает убогим, смеются, думая, что он губит свое имение. Люди думают, что только то имение не погибает, которое истрачено на видимое, то есть на суету и прихоти мира сего. Потому они и сами не на милостыню, но на плотские похоти тратят имения свои, а над теми, которые расточают и дают убогим, смеются. Смейся, человек, смейся, но после горько восплачешь и возрыдаешь (104, 1042–1043).

Внимай, что из того следует, когда в нужде отказываешь ближнему? Тебе до него нужды нет, другой, подобный тебе, то же скажет, третий также отречется, а он в том бедствии погибнет. Что же потом? Берегись, чтобы его гибель не зачтена была праведным Судом Божиим тебе и другим, отрекшимся от него. О, сколько на свете убийц, которые не руками, но своим немилосердием и бесчеловечным отказом убивают людей, но думают о себе, что они чисты. Ибо не только тот убийца судится, кто убивает ближнего, но и тот, кто не избавляет бедствующего от смерти, а может избавить: если бы он подал руку помощи бедствующему, не постигла бы его смерть. Святитель Тихон Задонский (104, 1217).

СОСТРАДАНИЕ

Многими скорбями и болезнями исполнено наше тело. Потому, зная немощь своего естества, не будем гордыми и несострадательными, но взаимным состраданием умилостивим Создателя, Который посылает болезни и исцеляет, низводит в ад и возводит из ада (26, 514).

Прекрасная помощь тебе в день Суда, если ты оказывал здесь сострадание людям. Преподобный Ефрем Сирин (27, 246).

Покажи, что ты по великой доброте души желаешь собственное благо сделать общим: закинь приятную уду сострадания и таким образом извлеки из бездны погибели погрязшего в ней умом (35, 764).

Смотри, как велика милостыня: Бог сравнивает сострадательного человека с Самим Собою (Лк. 6, 36) (36, 909).

Чтобы не подпасть совершенному осуждению, будем сострадательны к людям. Так мы сделаемся достойными благ на земле и на Небе (41, 480).

Будем иметь душу сострадательную, будем иметь сердце, способное сочувствовать страждущим; не будем жестокими и бесчеловечными. Даже если ты не можешь оказать никакой помощи – плачь, скорби, сетуй о случившемся, и это не останется бесполезным для тебя. Мы должны сострадать тем, которые праведно наказываются Богом, и еще более тем, которые несправедливо терпят от людей (43, 38).

Бог наказывает, а я должен сострадать? Да, этого желает Наказывающий. Он Сам не радуется, когда наказывает, но тоже весьма скорбит. Если же и Сам Наказывающий не радуется, не радуйся и ты. Но, скажешь, когда наказывает справедливо, то, конечно, не надо скорбеть? Надо скорбеть о том, что они сделались достойными наказания (43, 381).

Не чуждайся сострадания потому, что сам далек от несчастья. Когда твой ближний терпит зло, ты должен его несчастье считать общим. Разделяй с ближним слезы, чтобы облегчить печаль его; разделяй радость, чтобы упрочить веселие, укрепить любовь и самому раньше его получить пользу, – плач делает милостивым, а радость очищает от зависти и недоброжелательства (43, 768).

Кто не хочет сострадать другим, пострадает сам (45, 810).

Будем сострадательны, будем милосердны, чтобы таким образом угодить Богу и достичь благ, обещанных любящим Его (46, 852).

Жалей ближнего и сжалится над тобой Бог (46, 851).

Если ты упражняешься даже в высшей мудрости, а о других погибающих нерадишь, то не будешь иметь никакого дерзновения перед Богом. Святитель Иоанн Златоуст (46, 472).

Да не будет речи о том, трудно ли дело, которое нужно совершить (для человека), но о том, полезно ли оно для совершающих. И если польза велика, не нужно обращать внимания на трудность... ибо даже в самой жизни сочувствие к несчастным полезно для здоровых. Ибо для всех благоразумных милосердие есть прекрасный залог, который мы вверяем другим при их несчастьях. Поскольку одна природа управляет всем человечеством и никто не имеет прочного ручательства в постоянстве своего благополучия, должно постоянно помнить евангельское увещание: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7, 12). Итак, пока благополучно плаваешь, простирай руку потерпевшему крушение. Одно для всех море, одни мятущиеся волны, подводные камни, утесы, скалы и прочие опасности житейского мореплавания одинаково страшат плавателей. Пока ты не страдаешь, пока безопасно переплывать море жизни, не проходи немилосердно мимо потерпевшего крушение. Кто порукою тебе в постоянстве благополучного плавания? Ты не достиг еще пристани упокоения. Твоя жизнь еще не дошла до берега, ты еще носишься по морю жизни. Каким проявишь себя к потерпевшему несчастье, такими будут и спутники твоего плавания. Да устремимся все вместе к пристани упокоения, благополучно направляемые в предстоящем житейском плавании Духом Святым! Да пребудет с нами исполнение заповедей и кормило любви, верно направляемое, тогда мы достигнем земли обетованной, где находится великий град. Художник и Зиждитель которого есть Бог наш. Святитель Григорий Нисский (23, 432).

Сострадай неудачливым, ибо это ведет к мудрости (48, 246).

Воздохни о согрешающем ближнем, чтобы вместе с тем воздохнуть и о себе, ибо все мы повинны во грехах и подлежим наказанию (48, 253).

Не будь жесток, чтобы не испытать на себе гнева Божия, хотя и представляется тебе, что ты пламенеешь ревностью благочестия (49, 104).

Смотри, чтобы за несострадательность не быть тебе преданным... какому-либо неожиданному и непереносимому искушению. Преподобный Нил Синайский (49, 104).

Не нужно провожать слезами доблестного воина, идущего на брань (где он может претерпеть раны и смерть), потому что он возвратится победителем... Надо плакать о тех, которые выходят на разбой и человекоубийство, особенно когда совершают злодеяние и потом, когда бывают наказаны. Вот почему Христос, когда шел на Крест как победитель, не только не одобрил плачущих жен, но и запретил им плакать. Известно, что сострадание Доставляет утешение страдающему невольно, а страдающему по своей воле оно обидно... Христос добровольно шел на страдание, чтобы уничтожить смерть и низложить диавола, а женщины плакали о том, Кого справедливо было прославлять и сопровождать рукоплесканиями... Непозволительно было оплакивать победителя греха, спешившего не только умертвить и связать диавола, но и освободить плененных им. Преподобный Исидор Пелусиот (116, 603).

В скиту один из братий впал в согрешение и был отлучен от Церкви иеромонахом-настоятелем. Когда брат выходил из церкви, авва Виссарион встал и пошел с ним, сказав: «И я – грешник». Авва Виссарион (82, 79).


Источник: Энциклопедия составлена на основании 5, 6 и 7-го томов «Настольной книги священнослужителя», издание Московской Патриархии.

Комментарии для сайта Cackle