Христианский взгляд на скорби и страдания, нас постигшие

Чтение, предложенное в собрании Киевского религиозно-просветительного Общества 14 ноября 1902 года, в зале Киевского Реального Училища.

Чего ожидаете вы от престарелого служителя науки, удостоив посещением настоящее собрание наше? Разъяснения важных вопросов веры? Разрешение каких-либо религиозных недоумений, занимающих мысль вашу? Опровержение заблуждений, которые, как плевелы, растут и множатся в среде нашего общества, так часто теряющего руководительное начало нашей мысли, данное нам в неложном слове Божием и опирающемся на нем учении церкви?

Мы видим и знаем, что много насущных вопросов выдвигает наше время, болеющее безверием, и они волнуют и тревожат умы многих. Но пора нам, утомленным многолетними трудами, сложить бранное оружие. Пусть более юные борцы выступают пред вами глашатаями, вооруженными научной силой, для рассеяния ходячих заблуждений и для решения животрепещущих вопросов религиозного знания. Мы ищем мира и успокоения, и хотим поделиться с вами не горьким словом обличения против заблуждения, а словом мира и успокоения.

Предмет, нас занимающий, к которому мы хотим склонить и ваше внимание, – это скорби, нами переживаемые и страдания, которые так часто выпадают на нашу долю

Прошедши длинный путь жизни, даруемый Провидением тленной природе нашей, мы часто были свидетелями многих слез, какие вызывали у наших близких жданные и нежданные удары судьбы и сами по временам пили из горькой чаши. Особенно в последнее время, мы слышим в окружающей нас среде так много стонов и воздыханий, видим так много печалей, снедающих сердца, что мысль наша не может оторваться отъ этого тяжелого предмета, и подавляемая им, ищет себе успокоения.

Может быть, для вас не угоден предмет этот? Может быть, путь жизни вашей так гладок и ровен, что вы не испытывали толчков и преткновений, и вам мало знакома скорбь, тяготящая многих? Если есть между вами такие, то не для них мое слово. Я хочу говорить для скорбящих и болезнующих душой.

Но нет! Напрасно я говорю, что скорбь явление и чувство, чуждое и мало знакомое кому-либо из вас. Семя печалей рассеяно всюду, где только ступает нога человека и можете ли вы указать хоть одного счастливца, который бы прожил век свой, не испытав никакого горя? Правда, скорбь не желанная для нас гостья; душа наша боится ее, бежит от нее. Но скорбь стережет нас на путях наших, и вторгается в наши жилища и в наши сердца, нежданная и незваная. Лишь только является человек на свет, где бы он ни родился, – первое проявление его жизни – плачь, плачь, возбуждаемый ощущением боли в нежном теле. Таким образом, страдание встречает человека на первой ступени его жизненного поприща и он подвергается ему и несет его, еще до раскрытия своего самосознания. С возрастом и раскрытием сознания, и укреплением сил своих идет он в развертывающуюся пред ним даль будущего, ища здесь покоя и счастья, и устрояя свое благополучие. Но как бы ни был углажен для него путь жизни и с какой заботливостью ни был бы освобожден от рвов и стремнин, угрожающих крушениями скорбь, по пятам преследует и избранника счастья, и по временам заставляет его испытывать ее горькую силу. У одного скорбей больше, у другого меньше. Одного ныне постигло горе, другого постигнет завтра. Но над всеми скорбь простирает свое владычество и делает нас невольными данниками своими. Один грозный призрак смерти, стоящий пред нашими глазами, способен отравить наши радости и исполнять глубокой печалью сердца наши. Этот неизбежный конец нашего странствования на земле страшит нас, когда мы издали представляем его. Но когда смерть, которую Апостол называет последним врагом нашим, приближается к нам и берет нас в свои холодные объятия, – цепенеет в жилах кровь наша, и душа в невыразимом трепете отдает себя во власть ее. Не может плакать умирающий, – не может, потому что исчезает крепость его, за то плачут по нем другие, живущие близ его и связанные с ним крепкими узами, которые насильственно разрывает смерть. И если плачем начинается жизнь наша, то еще большими слезами, более горькими и тягостными, сопровождается конец ее, когда дух наш оставляет бренное тело, и оно теряет красоту свою и предается тлению, и когда остающиеся в живых, теряя дорогого человека, может быть, единственную опору в жизни, провожают его в холодную и темную могилу.

Представьте себе какое угодно поприще, на котором живет и движется человек, представьте какое угодно общественное положение, хотя самое высокое, и не нужно напрягать зрения, чтобы видеть, что никакие крепкие стены, никакие разукрашенные палаты, никакая высота положения не спасают людей от червя скорби, гложущего сердце наше. Разве не льются слезы и на троне, куда казалось, не должно бы быть доступа горю? Скорбь растет не в низменной только долине, но и на самых последних высотах, до каких только возносит человека ниспосланная ему судьба. И высокого и осчастливленного человека может постигать то тяжкая болезнь, не уступающая искусству врачей, то смерть дорогих и близких сердцу, то измена и нападения злоумышленников, то семейные раздоры и неопрятности, неудачи и превратности разного рода. И все эти удары судьбы и тяжкие злоключения, от которых никто не застрахован, на людей, пользующихся завидным благосостоянием, действуют гораздо сильнее, чем на людей, свыкшихся с своей скромной долей и терпеливо несущих тяготу жизни, – и чувство боли, при обрушившемся несчастии, сильнее терзает сердце первых, чем вторых.

Изменчиво и непрочно счастье человеческое. Ныне вы пользуетесь полным благополучием, спокойны, довольны, окружены любящими вас, ни в чем не нуждаетесь. Но нежданно для вас подул противный ветер и как карточный домик, разлетелось созидаемое вами и тешившее вас счастье, и кто тогда измерит глубину скорби человека, подвергшегося неожиданному удару судьбы? Вот вам назидательный пример, записанный для нас в книге Откровения. В древние времена был праведник, ущедренный от Господа всеми дарами счастья (разумеем праведного Иова), Но в один день он лишился всего, – богатства, детей и здоровья, и в тяжкой, поразившей его болезни оставлен был всеми, и принужден был сидеть на гноище вне града, и черепицей строгать гной с ран своих. Можете ли представить тяжесть его страданий и всю силу скорби, терзавшей его душу? Среди постигших его злоключений из груди его исторгается сильный, неизмеримо трогательный, потрясающий вопль. О, если бы (говорит он) верно взвешены были вопли мои и вместе с ними положили на весы страдание мое. Оно верно перетянуло бы песок морской (Иов.6:2–3). Я получил в удел месяцы суетные и ночи горестные отчислены мне… Когда подумаю: утешит меня постель моя, унесет горесть мою ложе мое, Ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня (Иов.3:13–14). Нет мне мира, нет покоя, нет отрады… Вздохи мои предупреждают хлеб мой и стоны мои льются, как вода. Зачем дан страдальцу свет и Жизнь огорченным душам? (Иов.3:20–26).

Образ Иова, пораженного нежданными злоключениями, не есть ли образ всего рода человеческого? Не отражается ли в нем, как в фокусе, целая история, переживаемая человеком от дней Адама до ныне? Да, Иов, со своими страданиями, с своим воплем не есть лицо единичное и его страдания не его исключительная судьба. Перемена счастья, страдание, если не в той же мере и не в том же виде, как Иова, может постигать каждого из нас. В лице Иова собрано и рельефно выражено все то, что по частям бывает и может быть со мной, с вами, с вашим соседом, с вашим другом и знакомым, и со всяким из живущих на земле.

Поднимите свой умственный взор на самые последние высоты, до каких вознесена была природа человеческая. Здесь нашему взору предстает Красный добротой паче всех сынов человеческих, в котором с человеческой природой соединена была полнота Божества. И этот Сын человеческий, которого дух был светлее солнца, воспринимает на себя и разделяет с нами мрак печали нашей. Видели слезы на Его божественных очах, когда богозданная природа наша являлась пред ним в узах смерти и предавалась тлению (Ин.11:35), и Он с глубокой скорбью взирал на страдания людские, когда у Его милосердия искали помощи болящие, слепые, хромые, бесноватые, оплакивавшие смерть близких родных своих, изнывавшие под гнетом разных злоключений. Сострадая нашей немощи и нашим болезням, Он сам переносил в своей святейшей душе скорбь более глубокую и тяжкую, чем какая достается в удел нам грешным, и тем сильнее было Его чувство скорби, что оно не вызвано было никакой виной, как у нас, а единственно Его безмерной любовью к нам. Прискорбна есть душа моя до смерти (Мф.26:38), говорил Он, вступая в искупительный подвиг за нас и в пламенной молитве к Богу Отцу просил утешения и облегчения своих страданий. А затем, кто может измерить болезни Его сердца и Его страдания, когда Он, за спасение наше, после неправедного суда над Ним, благоволил претерпеть мучительную смерть на кресте и когда, среди жесточайших страданий, Он возопил к Богу Отцу гласом велиим: Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил? (Мф.27:46).

А богоизбранная из всех жен, ставшая честнейшей херувим и славнейшей без сравнения серафим, разве чужда была нашим страданиям, разве свободна была от них? И ее чистую душу пронзило острое оружие невыразимой скорби, когда стоя при кресте, она видела мучения распятого на нем Сына своего? (Лк.2:35; Ин.19:35). Нам ли, вращающимся на низменных долинах, на которых посеяно семя печалей, быть свободными от страданий, являющихся неразлучными спутниками нашей жизни?

Не для того я напоминаю вам об этом, чтобы растравлять раны вашего сердца, если вы восприняли посещение Божие в постигшем вас каком-либо злоключении и болеете душой, а для того, чтобы вместе с вами искать утешение в скорби, успокоение и подкрепление смущенной и угнетаемой печалью душе, и в вере, нам данной, найти благодатный елей и этим елеем утишить боль вашего сердца.

Зачем скорбь омрачает дни наши и терзает наше сердце, ищущее света и радости? Откуда явилась эта незваная мучительница наша?

Не будем роптать за это на всеблагого и премудрого Творца нашего. В богозданной природе не было семени печали. Господь для радости и блаженства вызвал к жизни человека и Адам в раю не знал горести скорби, ныне нас угнетающей. Скорбь явилась в нашем роде тогда, когда наш прародитель, соблазненный врагом-искусителем, уклонился от правильного пути, ему указанного и нарушил святой закон, долженствовавший охранять его чистоту и то блаженство, для которого он создан. Не Бог, а мы сами внесли в свою жизнь ядовитое и горькое семя печали и оно, укоренившись в пределах, нами обитаемых, растет среди сменяющихся поколений, и мы никакими усилиями не можем исторгнуть его. Первый росток скорби человеческой явился тогда, когда Адам, обольщенный дьяволом, вкусил от запрещенного плода и в беспокойстве, с трепетом душевным, сознал свою тяжкую вину пред всеблагим Творцом своим и думал скрыться от лица Божия (Быт.3:7–8). Затем последовали горькие плоды преслушания воли Божией, – изгнание из рая сладости, изнурительный труд, часто истощающий силы человека, но не дающий ему ожидаемого плода, болезни, вражда природы против человека, разрушительные действия стихий и смерть, полагающая конец всем исканиям человека. По преданию, наш праотец, изгнанный из рая, в свой длинный век часто сидел пред вратами рая и оплакивая свое грехопадение, вместе с тем горько оплакивал печальную судьбу свою и всего рода своего, ставшую нашим уделом после грехопадения.

Печаль Адама, изгнанного из рая, перешла, как наследие праотца, ко всем его потомкам и разрослась в многоветвистое древо, покрывающее собой все пределы земли на которые только ступает нога человека. И смотрите, как многоразличны проявления этой печали.

Из всех печалей наших самая первая и глубокая печаль наша, – печаль о нашем недостоинстве пред Богом, скорбь о том, что мы своей греховной жизнью оскорбляем милосердного и правосудного Отца небесного и за нас пострадавшего Господа Иисуса Христа, и чрез то подвергаем себя страшному гневу Божию. Не гоните, не вытесняйте из своего сердца этой печали. Эта печаль, – печаль по Боге – печаль спасительная; этой печалью скорбели и ее призывали святые Божии, искавшие милосердия Божия. Когда мы несем ее с упованием на милосердие Божие, мы слезами омываем свои греховные нечистоты и печаль наша может привлечь на нас благоволение Отца небесного, который не отвергает обращающихся к Нему, и плачущих о своем недостоинстве пред Ним утешит радостью неизглаголанной. Эта скорбь, как очистительное средство, внушается всем нам святой церковью, заботащейся о нашем спасении, – всем, потому что кто чист будет от скверны? Никтоже, аще и един день житие его на земли (Иов.14:4–5). Правда, иные, ожесточившиеся сердцем, заглушают в себе это чувство, вызываемое сознанием своей вины пред Богом. Но, они не могут вырвать из своей груди сердце, грехом отравленное и яд греха, гнездящийся в их сердце, часто дает им чувствовать свою втравляющую силу. А в последний день, день суда, о котором не думают они ныне, он поразит их поздней невозвратной скорбью и создаст для них такие мучения, подавляемые которыми они будут говорить горам: падите на ны и покрвйте ны от лица Божия.

Но когда в обыденной жизни слышатся между нами горькие жалобы и сетования на печальную судьбу, достающуюся в удел тому или другому из нас, мы менее всего думаем об этой изначальной скорби. Нас гнетут, у нас исторгают слезы скорби другого рода, порождаемые внешними напастями и злоключениями, расстраивающими спокойное течение нашей жизни. Вот один горько сетует, потому что потерял состояние и не имеет средств к пропитанию себя и семейства своего. Другой стонет, потому что его постигла тяжкая болезнь, от которой он не находит себе исцеления. Третьего беспокоят семейные раздоры и неприятности, расстройство супружеского счастья, беспутство детей и т. п. Четвертые плачут, потому что смерть унесла у них самых дорогих близких, с которыми они связаны были неразрывными узами любви, которые доставляли им утешение и с потерей которых они лишились всего, что делало для них жизнь приятной. Эта последняя скорбь одна из самых жгучих, наиболее удручающая и терзающая сердце наше; при злоключениях другого рода всегда есть место для надежды; а смерть, порывая нить жизни человека и восхищая его из среды живых, говорит оставшимся, что нет для них возврата прежних радостей и преграждает доступ к их сердцам успокаивающему лучу надежды.

Когда мы говорим это, пред нашей мыслью живо предстают печальные образы наших собратий, которым в удел выпали дни и месяцы горестные, и сочувствие чужой глубокой скорби, которого вы можете не встретить только у человека бессердечного, вызывает от нас слово утешения.

Где же искать нам этого слова утешения и успокоения?

Обратимся к святой вере, Богом нам данной. Она наша утешительница; она вносит свет в самые мрачные глубины, до каких только ниспадает душа человеческая. Свои глаза, покрытые мраком печали, возведите туда, где светит свет веры и на вашу душу падет оттуда луч, несущий отраду, способный рассеять густой мрак вашей печали.

Вы теряетесь, когда разразится над вами тяжкий удар судьбы, падаете духом и предаетесь неутешному горю. Но не заглушайте в себе голоса веры, которую насаждала и насаждает в нашем сердце святая мать наша, – Церковь. Прислушайтесь к нему. Он внушает нам, что над нами бодрствует и нами управляет всеблагое Провидение. Мы и судьбы наши всецело в руце Божией. Он дает нам дыхание и жизнь, и все блага, какими мы пользуемся. Пути жизни нашей Бог направляет по своему премудрому и всеблагому усмотрению. Без Его воли, по слову Господа и влас главы нашея не погибнет (Лк.21:18). Помните, запечатлейте в своем сердце, что Бог человеколюбив и несказанно милосердствует о нас. Он не может забыть создания своего, в котором начертил свой образ. Скорее мать забудет исчадие чрева своего, чем забудет нас Отец наш небесный и оставит нас в напасти нашей. Кто есть от вас человек (говорит Господь), его же аще вопросит сын его хлеба, еда камень подаст ему? Или аще рыбы просит, еда змию подаст ему? Аще убо вы, лукава суще, умеете даяния благая даяти чадом вашим, кольми паче Отец ваш небесный даст блага просящим у Него (Мф.7:9–11). Живя под кровом премилосердного и всемогущего Отца-Бога, не убоимся, когда обнимает нас тьма кромешная и тучи грозные висят, и разряжаются над нашими головами. Есть защитник у нас, есть Избавитель всех скорбящих; на Него возложим упование свое. Если болезни адовы и сени смертные одержат нас, к Нему вознесемся душой своей, и Он услышит вопль наш, и из глубины зол возведет нас и поставит нас на стези спасения.

Господь забыл нас, предал нас в одержание власти темной, говорят и думают люди, несущие скорби в сердце своем, при каком-либо тяжелом злоключении. Нет, не забывает нас Господь, когда попускает нам впадать в искушения различные и переносить тяготу несчастья или горя, нам ниспосылаемого. Тогда то Он и приближается к нам, когда жезл силы Его касается нас. Не даром язык веры скорби, страдания и злоключения, нас постигающие, называются посещениями Божьими. Многие святые мужи, искавшие благоугождения Богу (как передают дошедшие до нас сказания о них) скорбели и смущались, когда не видели над собой смиряющей и наказующей руки Божией, – скорбели думая, что Бог оставил их, предоставив их своей воле. Когда же рука Божия посылала им испытание, они видели в том знамение благоволения Божия. Они научены были из Писания, что его же любит Господь, наказует: бьет же всякого сына, его же приемлет. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны (Евр.12:6–8). По образу, указанному в Писании, вы тоже пред Богом, что малые дети пред отцом. Предоставленные самим себе, дети резвятся и не зная никаких забот предаются развлечениям и шалостям; а их дома ждут родители, озабоченные, как бы не случилось с ними какой беды. В беготне, в играх они могут забыться и натолкнуться на какую-либо неприятность; их может застигнуть непогода, гроза и буря. И вот родители, озабоченные, ищут их, стремятся к ним, громким, иногда грозным голосом зовут их к себе домой и все эго делают в силу заботливой и попечительной любви к своим детям. Не так ли поступает с нами и Бог, наш общий чадолюбивый Отец небесный? Мы тоже, как дети, можем забыться, вращаясь на базаре житейской суеты и увлекаясь разными удовольствиями, как дети играми, можем не думать о возвращении в дом отчий, в котором уготовано нам спокойное жилище, и в котором охраняет нас попечительная любовь Отца небесного. И вот, когда среди суетливых забот и пустых увеселений, разражается над нами какой-либо удар, подобный удару грома, заставляющий встрепенуться нас, – то в том мы должны слышать голос Бога, нас к себе зовущего, должны видеть мановение десницы Его, влекущей нас с опасных путей наших к себе, где мы найдем покой и верное пристанище, и будем защищены от врагов, угрожающих нашему благу и спасению. Не правда ли, что мы тогда особенно обращаемся к Богу и простираем к нему молитвенный вопль, когда постигает нас какое-либо несчастье? Мало думая о Нем, ленивые в молитве, мы становимся другими, когда скорбь одолевает нас; мы тогда бежим к Богу, как плачущие дети к отцу повергаем пред Ним свои печали и болезни, и просим у Него зашиты, утешения и избавления. «Мужик не перекрестится, пока гром не грянет», говорит народная пословица, глубокого смысла которой никто не станет отрицать. Не к одному простому народу имеет приложение эта пословица, выраженная в несколько простоватой форме, но ко всем слоям общества, даже самым высоким и образованным.

Скорби и страдания, как острие меча, или как грубые колючие терния, уязвляют сердце наше. Эти колючие тернии выросли из ядовитого семени греха. Но Господь и эти произрастания из ядовитого семени обращает к нашей пользе. Богомудрые мужи весьма часто указывают благотворную силу страданий, нам ниспосылаемых. Слезы, вызываемые скорбями, то же, что дождь орошающий и оживляющий иссохшую землю. Ожестело и одебелело сердце наше в суетливой и своекорыстной беготне за земными благами. Но сильное горе поразит его, и оно смягчается и делается восприимчивее ко всем добрым веяниям. В нечистотах погрязает душа наша и прахом земных забот покрывается образ Божий, в нас начертанный. Но являются слезы покаяния, к которым особенно располагают нас чувствительные удары, поражающие душу и они омывают, и заглаждают нечистоты наши. Страсти овладевают нашей душой и делают ее своей рабой, при спокойном порядке жизни. Но горе поражает человека, невольная скорбь вторгается в его душу и подчиняет себе все чувства его. Страсти, господствовавшие в нем, притихают, смиряются, теряют свою силу и скорбящий уже не порабощается ими и не служит им так, как служил в дни покоя и счастья. Мы призваны на земном поприще совершать подвиг жизни, указанный нам нашим вечным назначением. А мы забываем об этом призвании и уклоняемся от святого подвига, увлеченные и рассеянные житейской суетой. Страдание, нам ниспосланное, пробуждает нас, как от сна, от нашей забывчивости и рассеянности, и возбужденная им душа освежается в своих силах и с бодростью берется за тот подвиг, от которого уклонялась. В руках Божьих наше страдание является средством, ведущим нас к нашему благу и усовершенствованию. Святой Иоанн Златоуст очень часто возвращается в своих беседах к мысли о благотворном значении для нас скорбей и страданий, и увещевает не страшиться и не чуждаться их, а с покорностью принимать и переносить их, и во время скорбей не роптать, а благословлять и лобызать руку Божию, напастями нас исцеляющую. «Для того (говорит он) бывают искушения и скорби, дано смертное тело и посылаются многие несчастные обстоятельства, для того страдания и болезни, чтобы крепко обуздать душу, которая легко надмевается и доходит до гордости. Поэтому не смущайся, возлюбленный, когда подвергаешься искушениям, но помня слова пророка: благо мне, яко смирил мя еси, яко да научусь оправданием твоим (Пс.118:71) принимай несчастье за врачевство, пользуйся искушением надлежащим образом и достигнешь величайшего спокойствия»¹. В другой беседе он говорит: «ты желай жизни не безопасной, бездейственной и безбедной, но желай жизни, не колеблющейся среди опасностей. Не одинаково ведь можно показать свое искусство, оставаясь спокойно в пристани или переплывая волнующееся море. Один делается ленивым, беспечным и слабым; а другой, испытав много подводных камней, много скал, много бурных ветров и других морских опасностей, и перенесши все это, делает свою душу более крепкой. Ты введен в настоящую жизнь не для того, чтобы бездействовать, лениться и не терпеть никаких бедствий, но чтобы чрез страдания сделаться славным. Не будем же искать покоя или жизни роскошной; желание этого прилично не мужественному человеку, а червю, более животному неразумному, нежели имеющему разум. Ты молись усердно, чтобы не впасть в искушение, но когда впадешь, то не скорби и не смущайся, не унывай, а употребляй все силы, чтобы сделаться славным»². И апостолы восхваляют скорби и страдания, указывая на силу их, служащую к нашему укреплению и усовершенствованию. Мы хвалимся в скорбях (говорит св. апостол Павел), видяще, яко скорбь терпение соделовает, терпение же искусство, искусство же упование, упование де не посрамит (Рим.5:3–5). Раскрывая ту же мысль, святой апостол Иаков с таким увещанием обращается к верующим: с великой радостью принимайте, братья мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка (Иак.1:2–4). По указаниям апостолов, искушение, возбуждая силу души нашей, чрез терпение, как необходимую степень, ведет нас на высоту нравственного совершенства.

Хорошо рассуждать (скажете вы) и говорить о благе терпения. Помогут ли эти рассуждения несчастному, когда жало скорби уязвляет его душу? Каково терпеть и страдать, когда сердце разрывается от печалей?

Да, тяжело терпеть, тяжело переносить горе. Но чаша страданий, подносимая нам незримой рукой, наполнена не одной горечью; но в самой горечи растворена и капля сладости. По крайней мере, человек мужественный и настроенный по христиански, испивая ее, чувствует не одну горесть, но за потоком горечи льется в его сердце не одна капля отрады. Умейте только воспринять ее и дать ей вход в смятенную душу. Не даром Господь блаженным называет плачущих. Он называет их блаженными, потому что обещает им утешение. Блажени плачущии, говорит Он, яко тии утешатся (Мф.5:4). В чем это обещанное утешение? А оно несомненно, потому что исходит от Свидетеля верного и истинного, которого слова непреложны, потому что они слова Божии (Апок.19:9).

Страждущая душа прежде всего может черпать утешение для себя в тех благодатных убеждениях, какие внушает нам вера. Оживая в ней в минуты глубокого горя, они вызывают в ней такие чувства, какие служат силой противодействия жгучей силе страданий. Под их успокаивающий голос ослабевает и притихает чувство боли, гнетущее душу. Далее, страдания, вами переносимые, привлекают на нас свыше успокаивающую благодать. Чадолюбивый Отец наш, посещая нас скорбью или искушением, не оставляет нас нашей слабости и призирает на нас с высоты святой своей, и когда скорбь наша достигает высшей степени, и мы готовы пасть под ее давлением, Он подает нам руку помощи, и иногда чудесным образом спасает нас, изводя нас из бездны злоключений. По слову Апостола, Бог не оставит вас искуситься паче, еже можете, но посылая искушение, даст и облегчение, дабы вы могли понести (1Кор.10:13). Не на век оставляет Господь (говорит пророк), но послав горе и помилует по великой милости своей (Плач.3:31–32). Человек страдающий представляет из себя то же пред Богом, что плачущее дитя пред матерью. Дитя своим плачем ищет, зовет к себе мать свою, а мать, видя плачущее дитя свое, старается утешить его своей лаской; и в минуты его плача проявляет особенно заботливую любовь к нему. Не то же ли бывает и с нами взрослыми, когда душу нашу посещают скорби, исторгающие из груди молитвенные вопли? Эти вопли несутся к престолу благодати Отца небесного и они подвигают Его на милость к нам, и от Его благости в скорбящее сердце льется целебный елей, умягчающий жестокие страдания, и отрадой наполняющий смущенную душу. Мы не видим над собой этого проявления отеческой заботливости о нас небесного Промыслителя в дни скорбей наших, как видит дитя во время плача приближающуюся к нему мать свою. Но присмотритесь внимательнее к опытам жизни своей и жизни ваших ближних и ваших знакомых, и невидимое для вас будет вполне ощутительным. Вот падает, повидимому, человек под бременем несчастья, на него обрушившегося; изнемогают силы его и он с тревогой отчаяния готов просить и искать себе смерти. Но Господь воззрел на него оком своего милосердия и страдалец, подавленный скорбью, снова восстает, и успокоенный духом, выходит из борьбы, которая сулила ему одно безысходное горе. У него яснеют потухшие глаза; является бодрость и энергия в ослабевших членах и на устах слышится умиленная молитва к Богу, Утешителю несчастных, нашему Помощнику и Покровителю в скорбях наших. Как разженная печь вавилонская, является иногда жизнь наша, полная скорбей. Вверженные в нее, мы, казалось, должны погибнуть в ней; но Сила высшая, Сила лучшая нисходит к людям, пылающим в огне страданий, окружает их своим покровом и страдальцы целыми и невредимыми выходят из пламени искушений и бед. Иов, испытавший тяжесть разнообразных страданий человеческих, чувствовал в скорбях его постигших, как благ и близок Господь ко всем, подвергающимся искушениям. В самые тяжелые минуты говорил он, что Бог не оставляет его и не лишает его утешения и страдая называет блаженным человека, которого наказал Бог (Иов.5:17). Наказания вседержителева не отвращайся (читаем далее в его книге). Ибо Он причиняет нам раны и Сам обвязывает их; Он поражает и Его же руки врачуют. В шести бедах спасет тебя и в седьмой не коснется тебя зло. Во время голода избавит тебя от смерти и на войне от руки меча (Иов.5:17–21). Давид в одном псалме исповедует и воспевает: аще пойду посреди скорби, живиши мя (Пс.137:7). Златоуст, изъясняя это место, говорит: «не сказал: отгонишь скорбь, но среди самих скорбей живишь меня, то есть, можешь спасти и утешить меня среди опасностей». Это то и удивительно и необыкновенно, чтобы в то самое время, когда окружают нас бедствия, поставить в безопасности человека, окруженного ими³. Пророк еще в другом месте представляет, что Господь с небесе призирает на землю услышати воздыхание окованных, разрешити сыны умерщвленных (Пс.101:20–21). А слыша воздыхания и стоны своих созданий и чад, может ли Он, Милосердный, оставить их без помощи и утешения?

Смотрите далее вы, скорбящие, готовые падать и изливаться в горьких словах ропота под ударами постигших вас напастей, кто идет впереди вас по тому жесткому пути, на который угодно было поставить вас всеблагой воле Божией. Впереди вас идет путем страданий ради нас воплотившийся Единородный Сын Божий. Ему, служащему источником радости и блаженства, и обладающему величием силы Божией, предлежал по Апостолу (Евр.12:2) иной путь, – путь славы и радости. А он, видя юдоль нашу, орошаемую слезами, снизошел с высоты престола Божия, чтобы разделить скорби наши, – подвергся унижению, срамоте и поруганию, и претерпел крест, чтобы своими страданиями исторгнуть корень зла, растущего на земле и нас истощающего. И Он, прошед путь тяжких страданий и поразив врага нашего, посеявшего на путях наших семена злоключений, с любовью взирает на всех, идущих в след Ему и мы слышим утешительный голос Его, обращенный ко всем нам: приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы (Мф.11:28). Придите все, страждущие и плачущие, и Я утолю печаль вашу, утру слезы ваши, и исполню души ваши отрады и утешения. – Глубоко запечатлейте в своем сердце этот утешительный голос нашего Искупителя, зовущего к себе всех скорбящих. Пусть он звучит пред вами, когда горе постигает вас и неисцелимой тоской терзает душу вашу. Ужели он не в силах облегчить тяжесть ваших страданий? Помните, что Господь, искушенный по всячески, претерпевший крайнюю меру страданий наших, не оставляет страждущих и укрепляет их своей благодатью.

Нашему вразумлению могут служить примеры святых Божиих. Припомните, как они, одушевляемые верой, переносили скорби и страдания, и какой обильной струей, среди страданий, текло в их души благодатное утешение свыше. Не только безропотно, но с полным спокойствием и даже радостью, они идут тем путем, который так страшит нас. Вот апостолы подвергаются гонению, темничному заключению и бичеванию за проповедь о Христе, Спасителе нашем. Что же они? Скорбят, ропщут, негодуют? Нет, они радуются, что за имя Христово сподобились бесчестие принять (Деян.5:41). Их горячая вера, их преданность Богу привлекает в их души обилие укрепляющей и утешающей благодати, и эта благодать заглушает и изгоняет из их сердца чувство боли и скорби, а вместо него насаждает в них отраду и утешение, ощущаемое ими при сознании исполненного долга. Нас огорчают и оскорбляют (говорит Апостол), а мы не скорбим, а всегда радуемся (2Кор.6:10; Евр.10:34). – А великий сонм мучеников, пострадавших во дни гонений на исповедников имени Христова? Жестоким казням их подвергают, бичуют немилосердно их тело, вывертывают их члены, одних жгут на огне, других, как сорок мучеников, предают продолжительной и горькой смерти зимой, когда стужа простиралась до самой высшей степени, обнажив и заморозив их среди города, иных четвертуют и распинают на кресте, иных предают на растерзание лютым зверям и т. п. Мучения, конечно, им доставляли нестерпимую боль. Но, когда терзали их тело и кровь лилась ручьями, они подкрепляемые силой свыше, сохраняли бодрость духа, и удивляли своих мучителей своим терпением и благодушием, и из их уст возносилась к небу теплая молитва, полная не уныния и ропота, а преданности и благодарения Богу. Вот как святой отец изображает чувства сорока мучеников, которых мучитель приказал уморить на открытом воздухе, обнажив в жестокую стужу. «Каждый из них с радостью сбросил с себя последний хитон и все потекли на встречу смерти, какой грозила стужа, как бы шли к расхищению добычи. Снимая с себя одежду, они говорили: «благодарим Тебя, Господи, что с этой одеждой свергаем с себя грех. … И с Господа нашего совлечены были одежды. Тяжко ли для раба потерпеть, что терпел и Владыка? Жестока зима, но сладок рай, мучительно замерзнуть, но приятно успокоение. Не долго потерпим и нас согреет патриархово лоно. За одну ночь выменяем себе целый век. Пусть опаляется нога; только бы непрестанно ликовать с ангелами! Пусть отпадает рука; только бы иметь дерзновение воздевать ее ко Владыке. Сколько наших воинов пало в строю, сохраняя верность царю тленному? Ужели не пожертвуем своей жизнью из верности Царю истинному?… Есть у нас плоть; не пощадим ее. Поскольку, непременно, нужно умереть, то умрем, чтобы жить. Да будет жертва наша пред Тобою, Господи» (Дан.3:40)⁴.

Представление и предвкушение будущего мздовоздаяния и будущего блаженства смягчали чувство боли в страданиях людей, подобно сорока мученикам преданных Богу и желавших благоугождать Ему, помня обетование Господа сказавшего: блажени плачущии; яко тии утешатся (Мф.5:4). И апостолы, ободряя верных, страждущих, указывают им на то, что страданиями они заслуживают особую милость Божию, чрез них делаются угодными Богу (1Пет.11:20–21) и приобретают венец жизни: Блажен муж, иже претерпит искушение (говорит апостол Иаков): зане искушен быв приимет венец жизни, егоже обеща Господь любящим Его (Иак.1:12).

Вы знаете, какую несказанно великую, искупительную силу имели страдания Богочеловека. Ими омыта и изглажена греховная скверна, запятнавшая чистую богозданную природу человека; ими снято проклятие, тяготевшее над преступным родом человеческим и праведный гнев Божий преложен на милость; ими или через них возвращены нам блага, утерянные нами и отверзлись для нас врата рая, заключенные для нас после преслушания Адамова, и Господь сам вошел и вознес с собой в пренебесную славу свое, соединенное с Его божеством, естество человеческое. Мы чувствуем и переживаем то торжество и ту радость, какие являются плодом страданий, когда св. церковь в дни святой пасхи празднует светлое воскресение Христово и всех зовет к славословию и ликованию. Смотрите на чувство радости воскресения Христова, всем нам знакомое, как на предвкушение и образ того, что мы будем чувствовать, когда прошед путем скорбей, достигнем блаженного упования вечной славы.

Конечно, страдания, какие постигают нас, по попущению Божию, не могут идти ни в какое сравнение с искупительными страданиями Богочеловека. Но не смотрите на них, как на бесцельную казнь, какой подвергает нас слепая судьба или чуждый всякого разума случай. Нравственный порядок жизни нашей устрояется высшим божественным Разумом. Промыслительная Десница Божия, чрез скорби и страдания, ведет нас к блаженству и славе, и перенесенное нами искушение праведный Судья не оставит без воздаяния. Не сами по себе наши скорби служат к нашему возвышению и ведут нас к обетованному нам блаженству, а по связи с искупительными страданиями Господа. Если мы, с покорностью воле Божией, переносим свои скорби, мы по слову Апостола, приобщаемся страстям Христовым (1Пет.4:13). Если мы живем верой в Иисуса Христа и своей страждущей душой обращаемся к Его милосердию, искупительная сила Его страданий переливается от нас невидимым током и наша скорбь, наше страдание делается, как бы малой частью той великой жертвы, какую принес за нас Единородный Сын Божий в воспринятой Им на себя плоти нашей, и несмотря на наше недостоинство, наши скорби, без наших стараний, получают значение заслуги пред Богом. Сие угодно пред Богом (говорит св. апостол Петр), аще добро творяще и страждуще терпите (1Пет.11:20). Если Отец небесный с любовью принял искупительную жертву от Господа Иисуса Христа и увенчал ее дарованием блаженства грешному роду человеческому, и великой пренебесной славы Искупителю, то несомненно, оком милосердия Он взирает на все, что связано с этой жертвой, и имеет некое подобие ей. Скорбь каждого из нас, переносимая нами, как посещение Божие, есть как бы семя, из которого произрастают цветы, увеселяющие взор любви Божией, если только мы переносим скорбь, воспоминая Пострадавшего за нас и Понесшего на себе все скорби наши. Потому, скажем словами Апостола, понеже приобщаетесь Христовым страстям, радуйтеся, яко да и в явление славы Его возрадуетесь веселящеся (1Пет.4:13).

Почему (подумает или скажет страждущая душа) мне ниспосылается горькая доля? Почему меня преследует беда и скорбь, когда другие, мне подобные, живут в спокойствии, не испытывая моего горя? Воздержись от ропота, плачущая душа. Твоя и моя судьба, и судьба всех нас управляется промыслительной Десницей Господа, равно милующего всех нас, и Он видит и знает, что нужно нам, и что может служить к устроению нашего блага, к устроению, если не земного нашего счастья, то к устроению нашего спасения. На почве, орошаемой нашими слезами, вырастают цветы Божии, увеселяющие взор любви Божией и из горя нашего вырастет радость, которая далеко превзойдет кратковременное страдание наше (2Кор.4:17). Мы то же в руках Божьих, что глина в руках горшечника. Может ли глина сказать горшечнику и требовать от него, чтобы он дал ей такое, а не иное употребление? Он сам, по своему усмотрению, делает из нее сосуды в честь или не в честь, одну глину употребляет на сооружение сосуда более ценного, а другую на сооружение сосуда менее ценного. Ты плачешь, когда в несчастье горе удручает тебя. Плачь, плачь! Но вверяй судьбу свою всеблагому Провидению. При твоей преданности воле Божией, ангелы Божии вознесут твои слезы к престолу Вседержителя и Он примет их, как дорогие жемчужины, приносимые Ему от грешной земли и сторицей вознаградит тебя за них. Плакал и Лазарь, проводя горькую жизнь в голоде и холоде, в болезни и изнурении, не имея ни хлеба, ни одежды, и не встречая ни от кого ни утешения, ни участия. А богач, пред вратами которого лежал он гноен, веселился, но все дни светло и одевался в порфиру и виссон. А что же потом? Лазарь сделался другом ангелов и там не только был утешен, но и вкушал такие радости, о каких мы ныне не можем иметь и представления. А веселившийся богач очутился в невыразимых муках и, увидя издалека Лазаря на лоне Авраамовом, просил об одной отраде, чтобы Лазарь омочил конец перста своего в воде и остудил язык его, – и этой отрады не дано ему.

Может быть, мало тех представлений заимствованных нами из сокровищницы нашей веры, какие мы привели к успокоению людей, несущих горькую долю или к облегчению их скорби. В среде скорбящих мы видим страдальцев разного рода и каждый из них, неся свое горе, считает его наиболее тяжким, и ищет себе успокоения.

Вот безутешной скорби придается осиротелое семейство. Смерть похитила у него дорогого человека, в котором оно лишилось опоры жизни своей, защитника и кормильца своего. Нельзя не пожалеть о нем, но не оплакивайте его без меры. Бог лучше нас знает, когда, в какой день и час воззвать к себе из среды живых того или другого из нас. Он взял к себе дорогого для нас человека, как зрелую пшеницу, вовремя пожатую и поселил его в стране, где нет ни болезней, ни печалей, ни воздыхания. А кто знает, что было бы с ним, если бы дольше продолжилось его странствование на земле? Может быть, Господь преждевременной, на наш взгляд, смертью спасал. Любовью принял искупительную жертву от Господа Иисуса Христа и увенчал ее дарованием блаженства грешному роду человеческому и великой пренебесной славы Искупителю, то несомненно оком милосердия Он взирает на все, что связано с этой жертвой, и имеет некое подобие ей. Скорбь каждого из нас, переносимая нами, как посещение Божие, есть как бы семя, из которого произрастают цветы, увеселяющие взор любви Божией, если только мы переносим скорбь, воспоминая Пострадавшего за нас и Понесшего на себе все скорби наши. Потому, скажем словами Апостола, понеже приобщаетесь Христовым страстям, радуйтесь, яко да и в явление славы Его возрадуетесь веселящеся (1Пет.4:13).

Господь, может быть, желает предохранить нас от крушения, нам угрожающего, и, поражая тело, уготовляет спасение душе нашей. В дни крепости она не обращалась к Богу, а постигла ее болезнь, и она с воплем и мольбой обращалась к Исцелителю душ и тел наших.

Или ты потерял имущество, которое собирал с таким трудом и которое надеялся оставить своим детям? Но в имуществе ли, в богатстве ли наше счастье и счастье детей наших? Хорошо, конечно иметь достаток во всем. Но если на скоплении этого достатка сосредоточены все заботы наши, то правильно ли течет жизнь наша и не нарушается ли нравственный порядок, какому должна подчиняться душа наша? Хорошо иметь достаток; но какая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же своей повредит? (Мк.8:36). Отнимая у нас сокровище, которое может быть жертвой червя или огня, или добычей татей и разбойников, Господь желает обратить нас к тому, чтобы мы собирали себе сокровище, которое ни червь, ни тля тлит, и которое ни тати не подкапывают, ни крадут (Мф.6:19–20).

Но не будем перечислять всего разнообразия напастей, какие выпадают на долю вашу и на долю наших ближних, а обратим свое заключительное слово ко всем скорбящим. Тяжело тебе, больно тебе, когда постигло тебя горе, и ты сетуешь и плачешь. Плачь, но не падай духом. Это воля Божия, воля всеблагая, ниспосылает искушение тебе. Предайся ей кротко и послушно.

Больно и горько тебе… Но помни, что над тобой бдит всевидящее око милосердного Отца небесного; к тебе простерта любовь Его, сладчайшая всех благ и утех мира. В преданной любви к Нему, как камень в океане и сокроется твое горе и страдание.