Глава третья. Чинопоследования водоосвящений

Чин великого богоявленского водоосвящения, заключая в своем составе некоторые священнодействия и молитвословия, ставящие его выше простого обряда, и придающие ему, как бы, некий сакраментальный характер, быть может, по тому самому, пользовался особым уважением наших предков. Обставленные особою торжественностью крестные ходы на воду в день самого праздника Богоявления, а также чувство глубокого уважения к св. богоявленской воде, переходившее иногда, как увидим ниже, даже границы благоразумия, вполне оправдывают высказанное положение. В зависимости от этого и стоит та бдительность, с которой русский народ старого времени следил за всеми, даже малейшими изменениями в составе этого чина, известно, какое волнение вызвало в старой Москве одно лишь удаление из рассматриваемого чина слова «и огнем», удаление, стоившее стольких страданий злополучным справщикам того времени³⁴⁷. Большие волнения вызвало, также, распоряжение Никона не совершать чина великого водоосвящения в самый день праздника Богоявления. Это распоряжение патриарха было также причтено к числу выставлявшихся против него обвинений, а самый вопрос о том, следует ли выходить с крестным ходом на Иордань в самый праздник Крещения и вторично освящать здесь воду великим освящением, – был предметом соборных рассуждений. В зависимости от такого отношения к чину богоявленского водоосвящения стоят, быть может, еще и те (правда незначительные) особенности этого чина по нашим старым требникам, которые не могут быть объяснены из практики церкви греческой.

В XVI и первой половине XVII в. Чин великого водоосвящения ежегодно совершался в русской церкви двукратно: накануне праздника Богоявления, и на самый праздник, когда он соединялся с торжественным выходом на Иордань.

Накануне праздника Богоявления, великое водоосвящение совершалось, как и теперь, или на литургии, перед пением «Буди имя Господне«, или в конце вечерни (если навечерие Богоявления приходилось в субботу или неделю). Для совершения чинопоследования, священнослужители исходили из алтаря при пении тех же, что и ныне, тропарей, и направлялись «ко крестильнице»³⁴⁸. По некоторым памятникам, во время пения последнего тропаря «Прямо гласу вопиющего в пустыни», священник должен был осенять приготовленную к освящению воду возженными свечами³⁴⁹.

Порядок паримийиых чтений, прокимен, апостол и Евангелие были те же, что и теперь. Только некоторые памятники говорят при этом об обычае раздавать братии во время чтения Евангелия возженные свечи³⁵⁰.

Положенная после чтения Евангелия великая ектения, кроме обычных прошений, по некоторым памятникам, заключает в себе только три, специально относящихся к водоосвящению, прошения³⁵¹; в некоторых же рукописях и во всех старопечатных требниках, число таких прошений достигает 14-ти³⁵². Не находя особенно нужным приводить эти прошения, (так как почти все они находятся и в современном требнике³⁵³), мы только должны констатировать факт некоторой неустойчивости в распорядке их по рукописным требникам, чего мы уже не замечаем в требниках старопечатных. Все эти прошения, а, равно, и распорядок их подтверждается памятниками греческой церкви³⁵⁴. И только в некоторых рукописях встречаются такие прошения, которые, как будто, не соответствуют рассматриваемому чинопоследованию и, притом, не имеют для себя греческих оригиналов³⁵⁵.

10

Читаемую во время произнесения ектении тайную молитву «Господи Иисусе Христе, Единородный Сыне», некоторые требники в том случае, если священник совершал чинопоследование без диакона, предусмотрительно указывают читать во время паремий³⁵⁶. Но некоторые памятники данную молитву совсем опускают³⁵⁷.

Наиболее видная особенность чина богоявленского водоосвящения по старым русским требникам заключается в некоторых добавочных (сравнительно с современной практикой) совершительных молитвах, или, лучше сказать, в удлинении современной совершительной молитвы. Теперь совершительная молитва чина начинается словами: «Велий еси Господи, и чудна дела Твоя«. В некоторых памятниках XVI и XVII в., молитва чина начинается словами: «Троице пресущественная и преблагая, пребожественная» и надписывается: «Творение патриарха Софрония»³⁵⁸. Молитва эта, как можно полагать, перепечатана в некоторые московские требники из южнорусских богослужебных книг³⁵⁹. Интересна оговорка, которой сопровождают данную молитву, помещающие ее, требники: «Сия молитва чтется токмо в некиих, в велицей же церкви и на св. горе Афонской не глаголется»³⁶⁰. Этим и объясняется, конечно, слабое распространие этой молитвы в русских богослужебных книгах. По своему содержанию, молитва «Троице Пресущественная» является, как бы, предисловием³⁶¹ к, следующей за ней, молитве: «Славим Тя, человеколюбче вседержителю, превечный Царю». С этих слов и начинается совершительная молитва чина великого водоосвящения в большинстве требников рассматриваемого времени³⁶², что вполне согласно с практикой церквей греческой³⁶³ и сербской³⁶⁴. В некоторых памятниках, о молитве: «Славим Тя, Владыко» сделано замечание: «на вечерни, на каноне, сия молитвы не глаголем»³⁶⁵. Если признать выражение «на каноне« равнозначащим – «накануне», то получится, что означенная молитва читалась на водоосвящении только на самый праздник Крещения³⁶⁶.

Чтение совершительной молитвы прерывалось и сопровождалось различными священнодействиями. Так, при троекратном и велегласном произнесении слов молитвы: «Велий еси Господи«, священник троекратно дул на воду, второе возглашение в той же молитве: «Ты убо человеколюбче, царю, прииди и ныне, пришествия ради Святого Ти Духа и освяти воду сию» сопровождалось иногда, как и теперь, троекратным благословением освящаемой воды: «и перекрестит поп на воду трижды»³⁶⁷. Третье возглашение: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым« сопровождалось различными священнодействиями. Одни памятники указывают произносить это возглашение однажды, без каких-либо действий³⁶⁸, другие предписывают в это время благословлять воду рукою трижды³⁶⁹; третьи – благословлять воду возженными свечами³⁷⁰, наконец, четвертые – благословение свечами и дуновение³⁷¹. В начале XVII в., нужно полагать, обычай благословлять воду возженными свечами, и даже погружать их в воду – получил особо широкое распространение; держался же этот обычай до собора 1666/7 года³⁷². Обряд погружения свечей в богоявленскую воду, некоторые исследователи считали чисто русским³⁷³, но, на самом деле, его знает и практика южнославянских церквей³⁷⁴.

С обрядом благословения воды возженными свечами (и погружения их в воду) при произнесении слов: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом Твоим Святым», в тесной, очевидно, связи стоит прибавка к означенному возглашению, слова «и огнем». Как было уже замечено, изъятие этого слова из чина богоявленского водоосвящения книжным справщиком Дионисием вызвало продолжительные споры в Москве, а самому злополучному справщику и его сотрудникам (Ивану Наседке, старцу Арсению Глухому и библиотекарю Троицкой Лавры Антонию) стоило больших испытаний, до темничного заключения включительно³⁷⁵. Но, уничтожая это слово – продукт обрядоверия русского народа, – наши книжные справщики были правы. Эта прибавка «и огнем» очень редко встречается и в наших рукописных требниках³⁷⁶, а в югославянских и греческих евхологионах ее и совсем нет. Из какого-либо рукописного служебника ХVII в. эта прибавка была занесена в печатный Иовлевский служебник 1602 г.³⁷⁷ Изятие ее Дионисием из, исправленного им, служебника возбудило целое дело³⁷⁸, а затем, она печаталась в требниках 1624 и 1625 г., но уже с оговоркою на полях: «сие говорити до соборного уложения»³⁷⁹. При патриархе Филарете, очевидно, и состоялось это «соборное уложение»³⁸⁰, на котором было решено изъять навсегда прибавку, «и огнем» из богослужебных книг. В последующих печатных служебниках и требниках, данной прибавки мы уже не встречаем. Самое освящение воды совершалось, как и теперь, через троекратное погружение в нее креста, с троекратным же пением тропаря праздника: «Во Иордане крещающуся Господи».

После освящения воды, следовал обряд «причащения» ею всех присутствующих, причем, вкушать св. воду можно было только натощак и даже прежде вкушения «доры» (антидора). В одном Соборном чиновнике XVII в. этот обряд «причащеиия» богоявленской водой описан так: «по погружении креста, вливает святитель в кратири чаркой³⁸¹ воду святую из чаши... Потом зайдет протопоп от амвона, а священницы станут со стран стола, таже глаголет святитель к ним прощение, и, по прощении, приемлет протопоп кратир со святою водою и подносит ко святителю, и глаголет тропарь: Во Иордане крещающутися Господи, и кондак: явился еси. Святитель же причащается св. воды из кратира и, по причащении, благословляет рукою протопопа. Посем, святитель зайдет от амвона за стол, а протопоп встречно, и глаголет ко святителю прощение, а святитель, прием кратир, причащает протопопа и глаголет тропарь, а со святителем глаголют священницы тропарь единогласно. Потом и святитель, и протопоп причащают водою весь прилучившийся в церкви народ, а священницы глаголют тропарь безпрестани... и, по причащении, приемлют (священники) от святителя и от протопопа кратир, и относят царскими враты в алтарь»³⁸². Как видим, это причащение богоявленской водою, по своей обстановке напоминает причащение св. Дарами священнослужителей и мирян. В новоисправленном Никоновском требнике 1658 г., вместо такого причащения богоявленской водою, положено только кропление ею: «и, взем священник священную воду на блюдо, и обратится на запад лицем, в левой руце держа крест, в правой же васильки. И приходит прежде настоятель, и целует честный крест, и знаменует его священник по лицу васильком со священною водою. Таже священницы приходят по чину своему. По тому же чину и вся братия. Поется же тогда тропарь, во Иордане крещающутися Господи, многащи, дóндеже освятятся вся братия водным кроплением»³⁸³ .

По изложении чина великого водоосвящения накануне праздника Богоявления, некоторые из рассматриваемых нами памятников, дают указание о совершении этого чина и в самый праздник, и описывают, главным образом, порядок крестного хода на «ердань«. Для того, чтобы наиболее полнее представить порядок этого торжественного крестного хода, мы воспользуемся еще указаниями некоторых рукописных уставов и январских миней.

Выход «на ердань» в XVI и первой половине XVII в. совершался у нас на Руси перед литургией, а не после ее, как это принято теперь. По окончании утрени, перед первым часом, священнослужители, приготовившись к ходу, выходили из алтаря на середину храма и здесь полагали начало пению праздничного канона или молебна. По «Благословен Бог наш» и по «Отче наш» читался молебный псалом «Господи, услыши молитву мою». По окончании псалма, пели «Бог Господь» и тропарь праздника. По 50-м псалме, начинали петь праздничный канон на 8: «и глаголют канон един, а покрывают обоими ирмосами, а не сохраняют, ни спасают»³⁸⁴. При пении канона открывалось шествие «на ердань»³⁸⁵. Водоосвящение совершалось так же, как и накануне, с пропуском только молитвы: «Славим Тя, Владыко». По возвращении в храм, допевали канон, пели стихиру: «Воспоим вернии», по трисвятом и Отче наш – тропарь и кондак праздника. Диакон произносил ектению, после чего следовал отпуст³⁸⁶. Некоторые же памятники, согласно с практикой сербской церкви, вместо стихиры «Воспоим вернии», указывают петь тропарь: «Троицы явление»³⁸⁷, тот самый, что теперь произносится протодиаконом за архиерейской литургией, во время шествия архиерея после – «Призри с небесе» – на горнее место³⁸⁸.

В XVI и XVII вв. практика совершения крестного хода на иердань и водоосвящения здесь, в самый праздник Богоявления не была окончательно установлена. Одни уставы говорят против совершения водосвятия в самый день Крещения³⁸⁹, другие, как мы видели, стоят за такое совершение и указывают порядок его. Этим вопросом заинтересовался преп. Максим Грек, и в своих сочинениях старался оправдать обычай двукратного водоосвящения ссылкой на практику древней восточной церкви³⁹⁰. В таком, более или менее, неопределенном положении, практика двукратного богоявленского водоосвящения оставалась до патриарха Никона. Последний, не нашедши подтверждения для совершения водоосвящения в самый день праздника Богоявления в памятниках восточной церкви, решился уничтожить этот обычай. В декабре (16-го) 1655 г. он, с соизволения царя, созвал небольшой собор³⁹¹, на котором и было выработано постановление: «по древнему, святыя восточныя церкви, преданию, в навечерии Богоявления Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, по совершении Божественныя Литургии, не отходя в домы своя, исходити ко крестильнице и тамо священье (воде), творити по чину, а в самый день Богоявленья ко крестильнице ие исходити, и к совершению водосвященья творити не дерзати, зане едино крещенье по апостолу, а не два; сего ради и древния святыя восточныя церкве чин точию в навечерии Богоявления водосвящение творити повелеваем, в самый Богоявления праздник тое совершати не предаде. Аще же кто Государева и Государева патриарша указу и древняго святыя церкве предания не послушает, да весть таковый, яко под великую церковную казнь подпадает, на не послушающих бо святых правил Вселенский седьмый собор осужденье налагает, сице глаголя: аще кто по сем завещании дерзнет инако мудрствовати, да будет церковной казни повинен, еже есть проклятию и отлучению»³⁹². Тотчас же после эгого собора, по всем обителям и соборным храмам были разосланы «памяти» со строгим наказом об исполнении указанного соборного определения³⁹³. После патр. Никона никаких замечаний о двукратном освящении воды в навечерие и самый праздник Богоявления мы в богослужебных книгах уже не встречаем³⁹⁴.

Но, однако, русским людям, привыкшим к торжественным крестным ходам на иердань в самый праздник Богоявления, установленный Никоном порядок пришелся не по сердцу, и вопрос о двукратном Богоявленском водоосвящении снова был поднят на соборе 1666/7 г. Отцы этого собора составили по этому поводу такое определение: «Повеление же и клятву еже неразсудно положи Никон, бывший Патриарх о действе освящения воды на святых Богоявлений, еже действовати единощи точию в навечерии, разрешаем и разрушаем, и в ничтоже вменяем: повелеваем же и благословляем творити по древнему обычаю святыя восточныя Церкве, и по преданию святых и Богоносных Отец, в навечерии действовати и по утрени на реке, яко же повелевают и все церковные Уставы, те же молитвы глаголати и действо творити»³⁹⁵. Т. о., и патриарх Никон, и отцы собора 1666/7 г. оправдывали свои диаметрально противоположные постановления аргументами одинаковой силы, ссылками на предание восточной церкви и на древние церковные уставы. И нужно заметить, что, как тот, так и другие были совершенно правы. В древней церковной практике наблюдался и тот, и другой порядок. Патр. Никон имел, конечно, ввиду греческие памятники, в которых нет указаний о двукратном совершении чина великого водоосвящения, а, быть может, он руководствовался Тактиконом Никона, отстаивавшего единократное освящение воды и называвшего практику двукратного освящения не согласной ни с Уставом «великия соборныя и апостольския церкви«, ни с типиком студийским³⁹⁶. Отцы собора так же были правы, когда ссылались на практику древней церкви и на церковные уставы. Обычай двукратного Богоявленского водоосвящения – действительно обычай древнецерковный. Он существовал в XI в.³⁹⁷ Древние церковные уставы так же говорят о двукратном водоосвящении³⁹⁸. К тому же, этот обычай в ХVII в. имел повсеместное распространение на православном востоке³⁹⁹.

Со времени собора 1666/7 г. вторичное водоосвящение совершалось у нас, согласно с дониконовской практикой, в самый день Крещения, после утрени. Так было до 1682 г. С этого времени, по благословению патр. Иоакима, стали выходить на иердань уже после литургии⁴⁰⁰, каковой порядок держится и до наших дней.

В западнорусской православной церкви чин богоявленского водоосвящения, за рассматриваемый период времени, малым чем отличается от того же чина, изложенного в требниках северовосточной Руси. Мы отметим лишь самое характерное в этом чине, по некоторым южнорусским рукопис ным памятникам и по печатным изданиям требника.

Во всех, известных нам, южнорусских евхологионах совершительная молитва чина начинается словами: «Троице Пресущественная»⁴⁰¹, причем, этот начальный отдел сопровождается уже известным нам замечанием об отсутствии этой молитвы в практике Церкви Великой и св. Афонской горы. К этому еще добавляется: «Ты же аще хощеши ю (т. е. молитву «Троице Пресущественная») чести, по скончании выше писанныя молитвы (Господи, Иисусе Христе, Единородный Сыне) глаголи велегласно»⁴⁰², или: «Мы же в Российской церкви, воспоминания ради в ней (т. е. рассматриваемой молитве) великих тайн и благодеяний Владычных, не преступаем ю, но по скончании выше писанныя молитвы, глаголем велегласно с всяким вниманием»⁴⁰³.

Первое возглашение совершительной молитвы: «Велий еси Господи...» произносилось трижды, или без всяких священнодействий⁴⁰⁴, или соединялось с троекратным благословением воды 3-мя возженными свечами⁴⁰⁵. Второе возглашение: «Ты Сам, человеколюбче, Царю…», опять-таки произносилось 3-жды, или без священнодействий⁴⁰⁶, или с троекратным погружением в воде перстов⁴⁰⁷, или, наконец, с троекратным и крестообразным дуновением на воду⁴⁰⁸. Третье возглашение: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду сию...» произносилось, по одним памятникам с троекратным благословением воды⁴⁰⁹, по другим – с троекратным дуновением и благословением⁴¹⁰, по третьим – с троекратным и крестообразным погружением перстов в воде⁴¹¹.

Во всех известных нам южнорусских требниках положено освящение воды и на самый праздник Крещения, причем, излагается порядок крестного хода на иордань. Последний совершался, как и в московской Руси, в конце утрени. Одни требники указывают петь во время шествия на реку тропари: «Глас Господень» и проч.⁴¹²; другие присоединяют еще ирмосы праздника⁴¹³.

В требнике м. Петра Могилы чин великого богоявленского водоосвящения предваряется очень интересным «наказанием о богоявленской священной воде, яко есть от Бога данное общее и явственное истинныя церкви знамение« (стр. 26 – 32). В начале этого «наказания» отмечается чудесное свойство богоявленской воды – продолжительное время не портиться, причем, приводится известное свидетельсто св. Иоанна Златоустого. Отсюда делается вывод, что богоявленская вода «явственно есть знамение истинныя церкве и сущия в ней действительныя благодати Пресвятого Духа« и дается наставление «российскому православному роду», чтобы оный, видя толикую благодать в православной церкви, твердо и незыблемо в ней пребывал, «не поколебаяся ветры ласканий, или бурею гонений, или словопрений философских силлогисмов«. Далее указываются и другие действия благодати Божией в православной церкви: чудеса от святых мощей мученических и преподобнических, излияние благовонного мира от сухих костей и глав угодников Божиих, что «явственно во святой великой чудотворной Лавре Печерской, Киевской, и в святых ей Пещерах кийждо зрити может». Перечисляется затем целый ряд чудес со св. богоявленской водой, бывших во время Петра Могилы. Так, «архиерействующу Иову Борецкому«, в 1626 г., принес к нему некто богоявленскую воду, почерпнутую из той, что освятил в этом году сам Иов в Михайловском монастыре: вода оказалась превращенной в вино – «вид сего вина бяше водный, вкус же и благоухание винное». Такой же случай произошел с богоявленской водой, взятой некоей маршалкой Мозирской в Рожове, где освящал воду иеромонах Филофей Кизаревич, впоследствии, игумен Михайловского монастыря. Это было в том же 1620 году. Свидетелем нескольких подобных случаев был и сам Петр Могила. Так, в 1629 г. 15 июня, в бытность его печерским архимандритом, ему пришлось в монастырском селе Рубежовке у своего слуги Станислава Третяка благословлять новый дом. В то время было совершено августовское водоосвящение. Через год, супруги Третяки принесли Петру М. часть этой воды и заявили, что, освященная им, вода превратилась в вино. В 1641 г. такое же чудо совершилось в в Гостомле. В великую пятницу этого года, м. Петр стоял за царскими часами в Десятинной церкви. В это время к нему принесли из Гостомля от «некоего благородного» Вировского целую «лагвицу» богоявленской воды, освященной в Гостомельской церкви. В лагвице оказалось вино. Это чудесное вино м. Петр долгое время сохранял у себя в божнице. Все перечисленные чудеса «наказание» считает знаком видимого присутствия в православной церкви благодати Божией: «Сицевая убо чудеса явственная Бог в церкви своей не иные ради вины творит, паче же в сих последних временах: но да известит нас яко действительную силу Пресвятого Духа церковь святая православно-кафолическая в себе имать отнюду же и священницы истиннии, и вера истинная в ней быти является: и яко да видевше мы церквы святыя восточныя сынове, сицевая предивная Божественная чудеса в церкви нашей бываемая, непреклонна к иному ярму пребудем в славу Бога в Троици славимого, в известное наше спасение».

При обозрении чина великого водоосвящения, мы отметили любопытный факт «причащения» богоявленской водою всех, присутствующих при совершении этого водосвятия. Здесь же мы заметили, что это причащение, по своей обстановке, напоминало собою причащение св. тайнами Тела и Крови Христовых. Углубляясь внутрь истории, мы должны сказать, что такое вкушение св. богоявленской воды не было явлением случайным, а исходило из того своеобразного почитания, которое воздавали наши религиозные предки великой агиазме.

В древней Руси, св. богоявленская вода, как бы, приравнивалась к св. тайнам. Такое отношение к ней, прежде всего, открывается из предписаний о достойном ее сохранении. Одно из таких предписаний «о святой воде Богоявления, како достоит со страхом сохранити ю» гласит: «Иже убо от святых богоявлений святыя воды на раз взятие освящения делма, овии глоголют на три часы, а друзии на 2 часа, но понеже нужа ради и далечого разстояния пути, един час. По прехожении же того соблюдати ю честне, яко на самых причастие святых таин. Аще уканет или пролиется, место то углем горящим да изжется или да истешется и в воду вмещется. Или на ризе уканет, да изрежется и в непроходимая места полагается»⁴¹⁵. Вкушать св. богоявленскую воду, как и св. Дары, можно было только натощак, после «великого говения». На почве такого отношения к богоявленской воде, происходили иногда у нас большие недоразумения. По уставу, до питья богоявленской воды не дозволялось даже вкушение «доры» (антидора)⁴¹⁶. Но в 1482 году, чудовский архимандрит Геннадий дозволил подчиненной ему братии пить богоявленскую воду после принятия пищи, т. к. в этом году навечерие Богоявления приходилось в неделю, и великое водоосвящение совершалось не по окончании литургии, а после вечерни, перед которой полагается трапеза. Митрополит Геронтий чрезвычайно строго отнесся к нарушителю установления отцов и наказал его, а, докладывая об этом поступке великому князю, между прочим, говорил: «такую священную воду обесчестил, иже св. отцы оглашенным (т. е. кающимся) в причастия место повелеша единою в году на Пасху испивати, а не покаяльником тогда на Богоявление пити преже доры, а он (Геннадий) едше велел пити»⁴¹⁷. Возникал даже вопрос, можно ли, по принятии св. богоявленской воды, целовать священника в руку, и решался отрицательно⁴¹⁸. После вкушения богоявленской воды, как и после принятия св. таин, плевать на землю воспрещалось⁴¹⁹.

На чем же основывалось такое глубокое благоговение наших предков перед св. богоявленской водой?

Первенствующее значение в этом отношения принадлежит, конечно, идущему из глубокой христианской древности верованию в чудесные свойства этой воды. Так, благочестивое христианское чувство всегда признавало за богоявленской водой чудесное свойство в течение продолжительного времени не портиться и вообще не изменять своих природных качеств. Об этом свойстве в свое время свидетельствовал св. Иоанн Златоуст⁴²⁰, такое же верование поддерживалось, без сомения, (как и теперь поддерживается) и среди религиозного русского народа. Кроме того, православная церковь считает богоявленскую воду великой святыней и предписывает употреблять ее для освящения некоторых предметов, и в известных случаях, даже и храмов⁴²¹. Но, что в данном отношении всего важнее, так это, имеющий за собою несомненно греческое происхождение, обычай вкушать святую богоявленскую воду тем, которые находятся под епитимией, и на время отлучены от причащения св. Таин. О существовании такого обычая у греков свидетельствует Гоар⁴²². В дренерусской богослужебно-канонической практике, так же применялся подобный обычай. В потребнике, изданном в 1651 г., в «Сказании восприемлющим исповеди иереем, како должны по божественным правилом духовная своя чада разсмотряти и связовати и разрешати» читаем: «В запрещениях (находящиеся) должны суть, на Рождество Христово и Богоявление и на три дня Пасхи, рекше в великий четверток, в великую субботу, и в великую неделю Пасхи и святых апостол память, вместо причащения, приимати освящение святых Богоявлений»⁴²³. Как засвидетельствовала история, такой епитимье подвергались в русской церкви, иногда, и высокие особы⁴²⁴.

После сказанного, не удивительно, если религиозный русский человек старого времени, в своем благоговейном отношении к св. богоявленской воде, перешел границы благоразумия и стал приравнивать последнюю, по ее значению, к св. тайнам тела и крови Христовых. Отсюда и причащение этой водою в, указанных выше, случаях церковной епитимьи сопровождалось особым последованием, напоминающим собою чин причащения больного.

В памятниках рассматриваемого времени «Последование о причащении св. воды великого освящения» предваряется кратким указанием о применении этого последования: «егда не леть есть кому причаститися святых и животворящих, пречистых Христовых тайн плоти и крови, да по совету духовного настоятеля, егда время приспеет, да причастится освященные воды богоявления. По обычном уготовлении, яже ко причащению, сия изглоголет моления«. Самое чинопоследование начинается возгласом иерея: Благословен Бог наш⁴²⁵. После обычных предначинательных молитв и псалма 50-го, читался Символ Веры и следовали тропари: «Иже чашу имея неисчерпаемых сокровищ»; слава и ныне, «Дево чистая, Слова палато...». Затем читалась одна молитва «ко святому причащению Иоанна Златоустого»: «Господи Боже наш, иже собезначальным твоим Отцем сразумеваем». После трех поклонов, чтения тропаря и кондака Крещению, следовало самое причащение богоявленской водою, к каковому предписывалось приступать «со страхом и благобоязньством». В заключение, прочитывалась благодарственная молитва по причащении св. воды, приписываемая так же св. Иоанну Златоусту⁴²⁶ «Слава неизреченней и неизследованней ти благодати». Иерей возглашал «премудрость», и следовал отпуст Богоявления⁴²⁷.

Вопрос о происхождении этого оригинального Чинопоследования доселе не выяснен в науке. Прот. Никольский, исследуя этот Чин, не мог указать источников его появления в русской богослужебной практике. Вопросу о происхождении данного чина уделяет несколько страниц в своем исследовании «Тайная исповедь» и проф. Алмазов, но также не решает его категорически. Считая этот вопрос темным⁴²⁸, проф. Алмазов, путем чисто априорным, доказывает греческое происхождение рассматриваемого чинопоследования⁴²⁹. Каких-либо положительных подтверждений своего мнения почтенный профессор не мог указать, так как, по его словам, данное чинопоследование совершенпо отсутствует, как в греческих, так и в югославянских памятниках церковной письменности⁴³⁰. Со своей стороны, для выяснения вопроса о происхождении последования причащения богоявленской водой, мы можем указать, что вопреки заявлению проф. Алмазова, данное ччинопоследование встречается в некоторых югославянских богослужебных памятниках⁴³¹, откуда оно, нужно полагать, и перешло в наши русские богослужебные книги.

Чинопоследование причащения богоявлевской водой существовало в наших богослужебных памятниках до патриарха Никона, и в, новоисправленный при этом патриархе, Требник 1658 г. уже не было внесено. Очевидно, в это время русская церковная власть обратила внимание на то преувеличенное значение, какое приписывалось богоявленской воде, и, желая положить конец этому, изъяло из употребления означенное чинопоследование. Вполне возможно, что в данном случае было принято во внимание заявление кого-либо из иерархов востока, где в то время никакого чина причащения богоявленскою водою не существовало⁴³². С того же никоновского времени стала печататься особая заметка в типиконе (под 6 января), в которой называются «не добре товорящими» те, кои «отлучают себе святыя воды вкушения ради«. Таким образом, прежнее строгое предписание богослужебных книг – пить богоявленскую воду только натощак – потеряло свое значение.

Ранее церкви Московской на последование о причащении богоявленскою водою обратили ввимание в церкви южнорусской. Здесь, видимо, это последование не имело такого шнрокого распространения, как это было в церкви Московской. По крайней мере, из печатных южнорусских богослужебных памятников чин причащения богоявленскою водою помещен, насколько нам известно, в одном лишь Стрятинском требнике 1606 г.⁴³³ Но вскоре, затем, был высказан резкий протест против этого чина. Так, Петр Могила в «предмове» к своему Требнику, называет этот чин «нелепою церемониею», «старым и щирым забобоном» и «истою непотребницею«. Удивляясь напечатанию этого чина в Стрятинском требнике, Петр Могила пишет: «Неменьший и новый есть непотребный придаток в Требнику Стрятинском, албо рачей нелепая церемония о причащении Агиазмою, або святою водою Богоявленскою, щирый то есть забобон, о которой в грецких Требниках жадной зменки немаш, в церкви бо вем святой Восточной, едино причащение Тела и Крови Спасителя нашего Иисуса Христа, под особами хлеба и вина быти знаемо, а причащение Агиазмою истая есть непотребница и старый забобон»⁴³⁴.

Таким образом, сначала в церкви южнорусской, а затем и в северовосточной, рассмотренный нами чин был изъят из употребления, а, в зависимости от этого, было восстановлено и должное отношение к св. воде великого богоявленского освящения.

Последование малого водоосвящения, перешедшее в нашу богослужебную практику из церкви греческой⁴³⁵, в XVI и первой половине XVII в., продолжает еще сохранять большую часть тех особенностей, какие отмечены в этом чине исследователями русского богослужения за период времени до XVI в.⁴³⁶

Время совершения данного чинопоследования в русской церкви за рассматриваемый нами период определяется, отчасти, надписанием этого чина в требниках XVI и перв. полов. XVII в., отчасти же – на основании других исторических свидетельств. Надписание разбираемого чинопоследования в указанных памятниках, такое: «последование освящению воде месяца августа в первый день»⁴³⁷, или: «последование освящ. авг. в перв. день и егда хощет потребе призывающи»⁴³⁸. В старопечатных требниках, к такому надписанию сделано добавление: «по уставу священных патриархов»⁴³⁹. Из приведенных надписаний видно, что чинопоследование малого водоосвящения отправлялось у нас, согласно с практикой церкви восточной⁴⁴⁰, в первый день месяца августа и затем – во всех потребных случаях, когда была нужда во св. воде. Но, кроме того, как показывают некоторые, относящиеся к рассматриваемому времени, памятники, малое водоосвящение совершалось у нас и в других случаях. Так, можно полагать, что в некоторых храмах сохранялся еще древнегреческий обычай совершать малое водоосвящение в начале каждого месяца⁴⁴¹. Наконец, повсеместно был распространен обычай отправлять малое водоосвящение во дни храмовых праздников⁴⁴², каковой обычай держится в русской церкви и до настоящего времени. Освященную во дни храмовых праздников воду, некоторые обители посылали, при этом, на Москву к Государю⁴⁴³.

Последование малого освящения воды рассматриваемого времени отличается от, современного нам, такого же чина, прежде всего, своим началом. В дониконовских рукописных и печатных требниках начало чина такое: по возгласе «Благословен Бог наш»⁴⁴⁴ – обычные предначинательные молитвы и, по Отче наш, – псалом 50-й⁴⁴⁵. После этого, прямо следовало пение алфавитных тропарей: «Еже радуйся от ангела радость приемши» и пр.

Далее замечается разница между старорусскими и современными требниками в количестве и распорядке водосвятных тропарей. – В дониконовских требниках мы не находим тех семи тропарей, что в современном требнике положены после 24 алфавитных и по содержанию своему посвящены всем святым. Здесь, вслед за последним из алфавитных тропарей, положено прямо «Милосердия двери отверзи», «Ныне наста время« и т. д., до пения «Святый Боже». Нет, равно, и, прерывающих пение, тропарей возглашений: «Господу помолимся» и «Яко свят еси Боже наш»⁴⁴⁶. Подобные особенности встречаются и в греческих чинах водоосвящения⁴⁴⁷.

Количество алфавитных тропарей в большинстве требников рассматриваемого времени равняется 24, но распорядок этих тропарей не всегда одинаков, и часто разнится от настоящего. В большинстве списков, на месте 19-го тропаря, по современному чину: «Кто притекаяй в храм твой, Богородице...», поставлен другой: «Мольбами, Милостиве, Матери Твоея пречистыя и всех святых Твоих Твоея милости людем си даруй»⁴⁴⁸. Такая замена одного тропаря другим встречается и в греческих текстах чина, тем более, что она не нарушает порядка греческого алфавита⁴⁴⁹. Встречаются в алфавитных тропарях и другие перестановки, причем, почти в каждом рукописном требнике наблюдается какая-либо особенность, так что уследить за всеми деталями этих перестановок нам представляется даже невозможным: в таком случае, пришлось бы перечислять тропари каждого, бывшего у нас под руками, требника. Порядок алфавитных тропарей становится, более или менее, устойчивым лишь в старопечатных требниках.

Пение водосвятных тропарей заканчивалось, как и теперь, пением Трисвятой песни. Старопечатные требники указывают петь трисвятое, как на литургии: «Святый Боже... и паки тожде дважды. Слава и ныне, Святый безсмертный... и еще Святый Боже»⁴⁵⁰.

Прокимен, апостол и Евангелие были те же, что и теперь.

Количество водосвятных прошений великой ектении нельзя точно установить по рассматриваемым памятникам, так как в этом отношении нельзя даже указать и двух во всем сходных требников, за исключением требников старопечатных, где и количество, и порядок ектийных прошений являются уже устойчивыми. Каких-либо особенных прошений, не встречающихся, притом, в греческих списках, нами не замечено.

Что касается водоосвятительной молитвы, то в этом отношении, памятники, взятого нами времени, очень удобно делятся на две категории: в одних положена та же молитва, что читается и теперь: «Господи Боже наш, великий в совете и дивный в делех»⁴⁵¹, в других – иная молитва: «Боже великий и вышний, иже в Троице Святей покланяемый»⁴⁵².

Подобное явление наблюдается и в греческих евхологиях⁴⁵³.

Такая же двойственность замечается в рассматриваемых памятниках и в отношении к обряду погружения креста. По одним требникам, оно происходило при пении тропаря: «Твоих даров достойны ны сотвори»⁴⁵⁴, по другим – при пении «Спаси, Господи»⁴⁵⁵. И в этом отношении, русская церковь следовала практике церкви греческой⁴⁵⁶.

Так как в рассматриваемое время чин малого водоосвящения первого августа совершался в русской церкви на утрени сейчас же после выноса креста⁴⁵⁷, то поэтому, некоторые требники приводят после изложения чина малого водоосвящения стихиры кресту, старопечатные требники так заканчивают чин августовского водосвятия: по троекратном погружении креста, при пении тех же, что и ныне, тропарей, священник кропил «благоуханными крины или васильки» алтарь, всю церковь и молящихся. После этого замечено: «аще кроме первого дни месяца августа (совершается водосвятие), глоголют трисвятое и, по Отче наш, тропарь храму, слава: Страстьми Святых, и ныне: Спаси, Господи, ектения и отпуст«. Если же освящение воды происходило первого августа, то, по окроплении всего храма, бывало поклонение кресту, причем, пелись стихиры крестные. В страропечатных требниках таких стихир положено столько, сколько их поется теперь при поклонении св. кресту на Воздвижение, некоторые рукописные требники таких стихир указывают до 12-ти⁴⁵⁸.

С подобным же прибавлением стихир на поклонение честному кресту, Чин малого водоосвящения излагается и в некоторых югославянских требниках⁴⁵⁹.

В южнорусских требниках чин малого водоосвящения более приближается к современному. Так, во многих известных нам южнорусских евхологионах начало чинопоследования такое же, как и в современном требнике, т.е., по предначинательных молитвах, читается псалом 142 и на «Бог Господь» поется тропарь «К Богородице прилежно» со славником: «Не умолчим никогда, Богородице»⁴⁶⁰. Но по количеству водосвятных тропарей, большинство требников примыкает к московским старопечатным, только требник Петра Могилы и Львовский 1645 г. и в данном случае сходствуют с современным требником⁴⁶¹. Водоосвятительная молитва в большинстве требников: «Боже великий и вышний», и только требник Петра М. указывает ту же, что и теперь, молитву: «Господи Боже наш, великий в совете«. Тот же могилинский требник в означенной молитве, после слов: «Сам, человеколюбче Владыко, давый нам снегосветлою одеятися одеждою от воды и духа» имеет такую вставку: «и ныне ниспосли благодать пресвятого, животворящего и всеосвящаюшего Ти Духа, и освяти воду сию«, после чего замечено: «сие трижды глаголя, благословляет иерей десницею воду, трижды погружая в ней персты». Следует продолжение молитвы: «и ради сея иричастия и окропления«... Можно думать, что означенная вставка сделана м. Петром Могилой из подражания чину великого водоосвящения. Конец чинопоследования в южнорусских требниках сходствует с концом современного Чина. Некоторые требники указывают обряд целования креста и помещают стихиры крестные: «Приидите, верние» и проч.⁴⁶²

Вообще, нужно заметить, что из южнорусских требников, в отношении рассматриваемого чина, ближе всех к современному требнику стоит евхологий м. Петра Могилы. Но и прочие требники заметно приближаются в данном случае к греческим венецианским печатным евхологиям первой половины XVII в.

В Требнике Петра Могилы чин малого водоосвящения, по обычаю, снабжен вводным примечанием, где, следуя практике восточной церкви, рекомендуется совершать это водоосвящение в первое воскресение каждого месяца и раздавать святую воду богомольцам. Это предисловие еще раз подтверждает высказанное выше предложение о существовании в южнорусской церкви обычая освящать воду в начале каждого месяца⁴⁶³.

Освященная вода с глубокой христианской древности употреблялась, как благодатное врачебное средство. В Апостольских Постановлениях написана особая молитва над водою и елеем, в каковой молитве испрашивается, дабы Господь подал освящаемой воде «силу здравия содетельну, болезней отгнательну»⁴⁶⁴. С появлением в церковной практике чинов великого и малого водоосвящения, для исцеления от болезней, благочестивые люди стали употреблять воду, освященную при этих чинопоследованиях, тем более, что, как в том, так и в другом чине содержатся моления о ниспослании освящаемой воде дара исцелений⁴⁶⁵. Но, вместе с тем, в греческой церкви были особые молитвы, предназначенные для освящения воды, даваемой больным⁴⁶⁶. Подобное встречаем и в некоторых русских рукописных требниках XVI в. Помимо чинов великого и малого водоосвящений, здесь встречается иногда особая «молитва, над водою, потребе всякой, бывши в различных болезнех»: «Господи Боже наш, иже ради ко многим грешным, щедрот твоих, преклонь небеса и сшед на землю»⁴⁶⁷. Молитва эта заимствована из греческих евхологиев, где она, однако, встречается с другим надписанием и назначением⁴⁶⁸.

Это последование развилось, как нужно полагать, в южнорусской церкви⁴⁶⁹, из «молитвы вкратце освятити воду»: «Боже великоименитый, творяй чудеса им же несть числа». Такая молитва, без каких либо указаний на «последование» встречается в Стрятинском требнике 1606 г.⁴⁷⁰ В следующих по времени южнорусских требниках, к этой молитве присоединяется обычное начало: «Благословен Бог наш, трисвятое... Отче наш, Господу помолимся, (следует указанная молитва)»⁴⁷¹. В требнике Петра Могилы, молитва «Боже великоименитый» соединяется уже с особым «чином», который и носит вышеприведенное надписание: «воследование краткое освящения воды»⁴⁷². Это «воследование» предваряется здесь указанием о случаях совершения его: «вестно буди, яко освящение сие николиже народне в церкви бывает, точию особне, но нужде, скорости ради«. Такое краткое водоосвящение иерей мог совершать в одной епитрахили. Порядок чинопоследования очень не сложный. По возгласе «Благословен Бог наш», читались обычные предначинательные молитвы и, по «приидите поклонимся» – псалом 28-й: «Принесите Господеви сынове Божии«. По псалме, следовал тропарь гл. 6: «С небесе посли благодать, Жизнодавчс, воду сию освяти и всем сквернам яви ю быти очищению», заимствованный из полного чина малого водоосвящения но тому же Могилинскому требнику. За тропарем следовала вышеназванная молитва: «Боже великий и великоименитый». При произнесении слов этой молитвы: «посли Дух Твой святый и освяти воду сию«, священник благословлял воду десницею трижды, погружая в ней (воде) персты. После молитвы, священник, если имел крест с собою, то погружал его в воду, если же такового не оказывалось, то погружал персты и пел тропарь «Спаси, Господи».

Этот чин некоторые униатские требники предписывают совершать в том доме, где придется служить литургию⁴⁷³.

Объяснить происхождение южнорусского чина «вкратце освятити воду» – не трудно. Основа этого чина – молитва «Боже великоименитый» – заимствована из греческих евхологиев⁴⁷⁴. Дальнейший состав чина по требникам домогилинского времени до того не сложен (предначинательные молитвы до «Отче наш» включительно), что вдаваться в какие-либо изыскания о его происхождении нет никакой надобности: всякий иерей мог составить такое простое начало. «Воследование вкратце освятити воду» Могилинского требника могло быть выработано составителем этого требника. В этом «воследовании» есть такие детали, которые являются характерными и для других чинов водоосвящения, заключающихся в названном требнике. Таковы: тропарь перед молитвой «Боже великоименитый» – «С небесе посли благодать, Жизнодавче», заимствованный из чина малого водоосвящения того же требника; выделение в названной молитве особой совершительной формулы: «Прииди и ныне к, молящим Тя, рабом твоим, Владыко, и посли Дух Твой святый, и освяти воду сию«, произносимой трижды, с троекратным погружением перстов священника в воде, что также характерно для Могилинского требника, выделяющего особую совершительную формулу и в чине малого водоосвящения.

В рассматриваемое нами время, в русской церкви имел очень широкое распространение обычай освящать воду св. мощами, заключенными в кресты, иконки, и другие хранилища. Обряд такого освящения воды соединялся с особым последованием, которое надписывалось: «чин омыти мощи святых или крест мочити», или так: «чин, како омыти мощи святых, или како со креста воду пити»⁴⁷⁵. Так как данное чинопоследование обстоятельно обследовано прот. Никольским⁴⁷⁶, то мы, избегая повторений, остановимся лишь на вопросе о происхождении этого оригинального последования, в надежде кое-чем дополнить, по данному вопросу, почтенного исследователя.

Обычай освящать воду св. мощами не был чужд и церкви греческой. В греческом чине богоявленского водоосвящения по списку XIV в., читаем: «и погружает (священник) энколпии (τά έγκόλπια) трижды крестообразно в воде, поя трижды, во гл. 1-й, Во Иордане крещающуся»⁴⁷⁷. По объяснению Гоара, под энколпиями здесь разумеются кресты (нагрудные), в которых сохранялись части св. мощей⁴⁷⁸. И в позднейшее время представители восточных церквей знали обычай освящения воды мощами святых и в потребных случаях применяли его. Так, диакон Павел Алеппский о, путешествовавшем по России, Антиохийском патриархе Макарии разсказывает, что последний, в бытность свою в Коломне, освятил, по просьбе жителей этого города, воду св. мощами, как предоставленными для этой цели духовенством из городских церквей, так и имевшимися у самого патриарха. Из описания этого места, у Павла не видно, чтобы патриарх как-либо отрицательно отнесся к обряду освящения воды св. мощами или выразил бы свое удивление перед этим обрядом, как совершенно для него неведомым. Не выражает никакого удивления по данному поводу и сам автор описания путешествия патр. Макария – диакон Павел, всегда склонный обнаруживать свое удивление по поводу каких-либо богослужебных особенностей русской церкви⁴⁷⁹. Но, хотя восточная церковь и знала обычай освящения воды св. мощами, однако, в богослужебных памятниках этой церкви какого-либо особого чинопоследования на этот случай мы не встречаем. Поэтому, вопрос о греческом происхождении нашего русского чина «омыти мощи святых» остается под большим сомнением. Но, что данный чин не оригинально-русского происхождения, это тоже не подлежит сомнению. В русскую богослужебную практику этот чин позаимствован из церквей югославянских, в памятниках коих он также неоднократно встречается. Кроме приводимого прот. Никольским венецианского югославянского евхология 1570 г.⁴⁸⁰, рассматриваемый чин встречается и в рукописных югославянских (по преимуществу, сербских) требниках⁴⁸¹. Что касается одной из молитв этого чина: «Боже великий и великоименитый», то она происхождения греческого⁴⁸² и, как мы знаем, использована была южнорусскими требниками в качестве молитвы для краткого водоосвящения⁴⁸³.

«Чин омыти мощи святых» существовал в русской церкви до патр. Никона и в его новоисправленный требник 1058 г. уже не был внесен, как не имеющий, очевидно, для себя ничего подобного в греческих евхологиях. Но обряд омовения мощей совершается в двух храмах и доселе – а именно – в Большом Успенском Соборе и в Троице-Сергиевой Лавре⁴⁸⁴. Как и в дониконовское время, этот обряд совершается теперь в указанных храмах в великую пятницу и соединяется с августовским (малым) водоосвящением.

В южнорусских требниках чина омывания мощей не было.