Письма схиархимандрита Илиодора (Голованицкого)

Схиархимандрит Илиодор (в миру Иоанн Голованицкий) родился в 1795 году в селе Староселье Киевской губернии в семье священника. Через два года после поступления в Глинскую пустынь был пострижен в рясофор и в пострижении получил имя Иоиль. 9 марта 1823 года облечен в иноческий образ и наречен Иоанникием. 12 ноября 1824 года рукоположен в сан иеродиакона Преосвященным Владимиром, епископом Курским и Белгородским. Упражняясь во внимании к своему внутреннему миру, отец Иоанникий достиг высокой степени душевной чистоты и удостоился духовных откровений.

20 ноября 1831 года рукоположен во иеромонаха. 16 сентября 1832 года утвержден в должности настоятеля Рыхловского монастыря Черниговской епархии. 14 сентября 1835 года возведен в сан игумена. Указом Святейшего Синода от 6 августа 1840 года переведен на должность настоятеля Петропавловского монастыря той же Черниговской епархии с возведением в сан архимандрита.

В начале 1845 года подал прошение о перемещении на покой в Глинскую пустынь. Душа его давно жаждала беспрепятственно заняться единым на потребу, и вот пришло это желанное время. Освободившись от хлопот и занятий, сопряженных с должностью настоятеля монастыря, архимандрит Иоанникий всецело стремился посвятить себя добродетелям строгого подвижника. В 1858 году, в Навечерие праздника Рождества Христова, он был облечен во святую схиму с наречением имени Илиодор.

Последний год жизни почти постоянно лежал от истощения сил. Слабеющим голосом он делал наставления и давал ответы вопрошавшим. Старец Илиодор мирно почил о Господе в ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое июня 1879 года, на восемьдесят четвертом году жизни.

***

Добрые сестры Варвара и Серафима,

спасайтесь о Господе!

Мне кажется, что отдельная моя с вами переписка для вас тягостна. Вы пишете ко мне всегда каждая особо, а между тем вы так ладите между собою и до того живете одна с одною согласно и единодушно, что если знает что из вас одна, знает про то и другая. Самые даже вопросы, вами передаваемые на разрешение, едва ли не одни и те же, что у одной, то и у другой. Почему же при таких условиях взаимного между вами отношения не иметь вам у себя и единодушия, объясняя свои нужды в одном письме общем? Это было бы и для вас лучше и для других легче. Для вас лучше потому, что душевный мир и взаимная между вами любовь и согласие могли бы этим поддерживаться и скрепляться, а другим было бы легче потому, что вместо двух писем приходилось бы писать вам одно.

Сестры! Как вы на это скажете?

Поручаю вас покровительству Матери Божией, остаюсь вам благожелательным.

Схимонах Илиодор

***

Доброе чадо Серафима,

Мир душе твоей!

Получив твои письма одно чрез почту целое, а другое в отрывках без начала и конца чрез м. Кесарию, я был очень рад, что ты по первому требованию исполнила мое желание, прислав портрет неуклюжего старика и не сняв с него себе копии. Присылкою оного ты успокоила дух мой, приходивший в смущение от мысли, что бедного монаха память, сверх всякого со стороны его желания, должна остаться здесь, не в подвижнических делах монашеской жизни, а в пустой рисовке портрета, достойной смеха и презрения, в портрете, не стоющем ни малейшего значения, по причине его несообразности жизни и дел того, кто в нем представлен. Признаюсь, я был крайне обижен, что это сделано со мною было без моего согласия, ибо портрет этот остался бы на обличение нерадивой моей жизни, а не на пользу другим. Теперь я спокоен: портрет получен, и я благодарю тебя усерднейше, чадо, за то, что ты, без всякого прекословия, с первым случаем прислала мне оный. В этом ты поступила весьма благоразумно. И мне ничего не остается сказать тебе, как только: да простит тебя Господь! Варвара Ильинична, при теперешнем болезненном ее состоянии, много нуждается в пособии и в финансовом и медицинском; но все-таки советовать ей не следует, чтоб она решилась ехать в Москву лечиться: по моему мнению, лучше будет, если она согласится пользоваться в Турановке, где все средства под рукою, чем в Москве, которая за свое гостеприимство потребует с нее много, а польза чуть ли будет не одинакова. Если Господу угодно, чтоб она оправилась от своей болезни, то и тут выздоровеет и восстанет от одра болезни. Для Господа все равно, здесь ли послать ей Свою всемогущую помощь, или там! Ты хотела просить на жительство к себе из Гамалеевского монастыря монахиню Маргариту; но уверена ли ты в том, что уживешься с нею? Да и мать игумения Клеопатра согласна ли будет на ее в свой монастырь принятие? Притом, надобно наперед сообразить еще и средства свои, станет ли их для обоих вас. В противном же случае, ты сделаешь то, что ей не доставишь спокойствия и сама потеряешь душевный мир. Надобно все начинать с благоразумием! Ты хвалишься тем, что дядюшка подарил тебе старинной печати Библию, и ты начала заниматься уже чтением оной? Но полезно ли для тебя занятие это? Не лучше ли будет, если станешь читать постоянно: Авву Дорофее, Лествичника, перевода покойного старца Макария, книги Аввы Варсанофия, аввы Исаии и Марка Подвижника, в писании коих виден дух подвижнической жизни и неуклонный путь к вечному блаженству, а не Библию, которая нужна более светским, чем монахам? Им-то ее и читать, а не нам. Старец о. Макарий кланяется тебе. Четки о. Евфимию переданы. Евдокии Молчаливой твоей послушнице передай мое грешное благословение. Прости. Желаю тебе душевного спасения и испрашивая на тебя благословение Божие, молю Господа, да даст тебе проводить св. дни душеспасительного поста в добром здоровьи.

Илиодор

***

Раба Божия Серафима! Спасайся!

Ты радуешься духом и радуешься много, да и должна радоваться о том, что добрая старица м. Макария признала тебя своей духовной дочерью и принимает охотно на себя труд заниматься водительством, крайне для тебя необходимым на крестном пути монашеской жизни, требующей с ее стороны неослабного за тобою смотрения, а с твоей, детской к ней преданности и совершенного ей откровения, без чего никакой не принесут тебе пользы все твои самочинные подвиги. Признаюсь, и я рад твоему счастью. Но знаешь ли ты, что для тебя м. Макария пожертвовала, приняв тебя на свои руки? Своим спокойствием. Умей же ценить ее к тебе любовь и никогда не забывай того, что она для тебя сделала, иначе ты будешь крайне неблагодарна. Теперь у тебя настает время начать период новой жизни, и думать должно, что ты отселе будешь внимательнее к своему спасению; не забывай же того, что отсечение воли своей есть первая обязанность находящихся в заведывании у старцев. Исполнив это, ты будешь покойною духом и без труда достигнешь, с помощью Божиею, того, чего ищешь. Передавать же помыслы свои старице ты должна не иначе, как со всею откровенностью и монашескою простотою, излагая оные пред нею так, как они есть, а не по-прежнему, как ты делала, чтобы об одних помыслах ей говорить, а о других умалчивать; а нужно объявлять ей все, что не представит враг уму. После чего и ожидай от нее решения, с терпением. Выслушав же ее определение, приими оное без всякого противоречия, и несомненною верою, как бы от Самого Бога, и делай без рассуждения все, что она тебе скажет. Такое твое к старице отношение будет и тебе самой душеполезно и Богу приятно; ее же ты не одолжишь столько ни чем другим, как своим повиновением и покорностью. Итак, приими последний мой совет и поступай так, как я сказал. Уверяю тебя, что исполняя это краткое наставление, из собственного опыта взятое, ты не будешь никогда раскаиваться в том, что оставила мир и приняла на рамена свои крест свой из любви к Тому, Которого любовь к нам грешным превышает всякое понятие. Писал бы я тебе и еще о нужном для тебя, но считаю, что все, что я ни пишу тебе, теперь будет лишним, потому что имея у себя опытную старицу, ты от нее услышишь не только то, чтобы я мог тебе передать, но и более. Сим оканчиваю мое к тебе последнее письмо со всеми благопожеланиями успеха в твоем спасении; молю Господа, да даст тебе разум к пониманию и исполнению Его святой воли.

С.А. Илиодор

***

Добрая сестра Клеопатра Алексеевна Осмолова, твоя собеседница, о которой ты мне когда-то писала, по-видимому, имеет благое настроение духа к монашеской жизни. Уговаривай ее, чтобы и она пользовалась настроениями м. Макарии. Быть может, и у нее когда-нибудь будет решительное желание оставить мир. Сестре Варваре передай мое благословение.

***

Мать Серафима!

Сестры, ты пишешь, чуть не называют тебя прельщенною. Если они признали за тобою близость прелести или говорят, что можешь в оную впасть, то этим их замечанием пренебрегать тебе не следует. Они, по-видимому, опытнее тебя и говорят почти справедливо. Я сам тех же мыслей и думаю, что тебе обманутой от врага быть не трудно. Это я замечаю из того, что ни с кем не советуешься, живешь по своей воле самочинно, никому не открываешь своих помыслов и веришь безотчетно оным, признавая их в деле спасения непогрешительными, если не чувствуешь смущения; но можно ли на то положиться твердо и надееться, что где нет смущения, там помыслы бывают непогрешите льны? Как ни справедливо, что враг без смущения к нам не приходит; но судя по тому, что он для обмана преображается и в Ангела света, я тебе должен в предосторожность сказать, что не нам с тобою так думать об этом, а тем, у коих бывает совесть чиста, сердце свободно от страстей и ум от рассеянности, и тем, кои получили дар рассуждения; а у нас с тобою есть ли что подобное сему? В самом деле, как можно верить тебе в свои помыслы, хоть бы они казались и благие, если у тебя нет самого главного – смиренномудрия? Ты сама говоришь, что если тебе укажет кто твои ошибки, то стараешься ему упорно доказать, что ты сама более права, чем тот, кто делает тебе замечания – и при таком горделивом самооправдании своем ты признаешь еще и помыслы свои непогрешительными? Нет, сестра. Как ни живи сама по себе, как ни поступай по своим помыслам, а для тебя лучше будет, если ты станешь открываться во всем М., своей игумении или какой-нибудь другой опытной старице и начнешь жизнь свою не с затвора, а с того, чтобы не составить ни в чем своего разума, и не следовать своей воле... Но об этом довольно! Скажу разве еще о чем другом: ты веришь безотчетно снам и рассказываешь их другим, как будто особенное свыше откровение. Но и это тоже вражеский обман и вытекает из одного и того же источника, из какого и помыслы; разница только в том, что помыслы бывают у нас от увлечения ума и рассеянности, а сон от впечатления и мечты. Во всяком же случае, то и другое не что иное есть, как только хитрость, которую враг употребляет для того, дабы привести послушника своего в гордость и высокоумие. Вот уж ты сделалась и противницей. Я просил тебя истребить мои письма, дабы не переходили из рук в руки, а ты оныя оставила у себя. Ехать мне к тебе для благословения вновь исправленной твоей келлии и думать не можно. Заочно приими от меня благословение и живи себе с Богом. За сестру Клеопатру хоть ты и оправдываешься, что в праздник Пасхи не хотела разговеться с нею только потому, чтоб не празднословить, а в прежнем письме причиною ставила ее новоначалие. Но это твое дело; а что касается до меня, то я желал бы, чтобы ты по-прежнему жила с нею, но если уже у тебя совершенно нет к тому расположения, то, по крайней мере, будь всегда к ней приветлива и хоть изредка приглашай ее в свою келлию и обходись с нею ласково. Да и со всеми сестрами живи общительно, дабы, убегая людей, не сделаться тебе самонравною и не подать причины другим называть себя прельщенною. Вот что ты сделала! Зачем тебе было передавать тайну, доверенную тебе через откровение постороннему лицу? Лучше впредь не берись за дело, если чувствуешь, что оно не по силам. После этого кто же тебе будет открывать свою совесть? О сестре Варваре Ильиничне нечего и говорить. Ты сама виновата, что она оставила тебя; но ты свою ошибку можешь еще поправить, если смиришься перед нею и даси ей слово, что не будешь ее оскорблять своими поступками, не основанными на родственной любви. Ехать же тебе к ней я не советую до времени, а там что Бог даст. Прости! Желаю тебе спастись.

Илиодор

***

Вот и еще одно твое письмо получено мною через подательниц сего, из которого видно, что и нечего писать, а пишешь. Сколько у тебя охоты на это, и достает ли времени? У нас теперь в гостиной Клеопатра Николаевна Осмолова. Я ей советовал, чтоб она согласилась жить с тобою по-прежнему, если ты сама будешь на это согласна. Подумай, не лучше ли будет вдвоих, чем одной.

***

Раба Божия Серафима!

Приступая к ответу на твое письмо, я испрашиваю на тебя у Господа благословение Его святое и желаю получить тебе свыше крепость на победу врага. Ты спрашиваешь меня в своем письме: «Как можно приметить в себе вражескую прелесть»? Замечать, если мы, проходя внимательную жизнь, ставим в оной ближнего ниже себя, а себя выше и хвалимся пред другими без нужды своими подвигами, приписывая оные себе, а не помощи Того, без Которого не можем творити ничесоже, то это явная прелесть. «В чем заключаются действия прелести»? В самочинии и гордости. «Что я должна делать, чтобы истребить в себе самый малейший ее признак»? Смиряться, как мрак при виде света от прикосновения солнечных лучей уничтожается в летние часы, так во всякое время прелесть вражеская исчезает от присутствия глубокого смирения, которое, впрочем, приобретается лишь поднятием на себя спасительного ига креста Господня и несения онаго. Ты просишь, чтобы я был твоим старцем и руководствовал тебя по пути м. жизни. Этого невозможно. Да и для чего? У тебя есть опытная старица – м. Макария, которая без нужды может указывать тебе оный. На что ж еще для тебя постороннее вразумление, когда оное у тебя под рукой? Но если ты ссылаешься на то, что м. Макария имела у себя старицу, а относилась же во многих случаях и к покойному старцу Макарию, то на это скажу тебе, и ты будь согласна, что между старицей твоей и тобою нет никакого сравнения. Она относилась к великому старцу потому, что, проходя внимательную жизнь, для лучшей проверки дел своих имела в том нужду; а у тебя какая теперь нужда, когда ты проходишь еще только монастырскую жизнь, простую? Неужели ж ты думаешь, что она одна не разрешит твоих недоумений? Покорись ей, и ты увидишь, как легко нести крест, взятый тобою из любви к Сладчайшему Иисусу. После чего тебе теперь надобно согласиться, что переписка с другим лицом будет служить для тебя не чем другим, как только недоверчивостью одному лицу и потерею времени другому. Вот как ты малодушна! Тебя доселе еще тревожит то, что перед постригом твоим в монашество ты не удостоилась принять Божественные Тайны. По всему видно, что у тебя нет рассуждения, что тревожишься и сама не знаешь о чем. Ну, если у тебя не было времени тогда исполнить свою обязанность, то приготовься как должно и с искренним благоговением исполни оную теперь и будь мирна. Напрасно ты смущалась на сестру Марию, принявшую брата в свою келлию, по благословению м. игумении. Она права, а ты погрешила, что поверила ложным слухам и подозревала ее в увлечениях к нему, забыв слова Спасителя: «Аще кто без греха, да вержет камень». Это делать впредь берегись, ибо ты сама немощна, но говори ей всегда, впрочем, с любовью и духом кротости, чтоб она отсекала свою волю и береглась бы подобных знакомств, как совершенно для нее бесполезных. Этим ты устранишь недоверчивость ее к себе и не заставишь ее себя обманывать. О встрече со знакомым твоим Петербуржцем можешь духовнику на исповеди и говорить, а открывшись старице своей, и не говорить, только, во избежание многоплетенных сетей коварного врага, впредь подобных встреч оберегайся, дабы не дать ему место действовать против себя тем орудием, какое он употребляет в борьбе с нами чаще орудий других. Бедная ты, Серафима, у тебя все одно на мыслях, чтоб заставляли тебя исполнять послушания повелительным тоном, а от старицы своей не переносишь и простого слова. И говоришь, что ты охладела к монашеской жизни потому, что за действиями твоими нет строгого блюстителя. В этом ты ошибаешься. Ты не потому сделалась холодною к монашеству, что поступали с тобою кротко, а потому, что не согрела наперед духа своего в любовь Божию и не стяжала смертной памяти, о которой сказано: помни последняя твоя и во веки не согрешишь. Прости. Желаю тебе спастись.

С.А. Илиодор

9 июня 1861 г.

***

М. Серафима!

Письма, присланные тобою ко мне, при сем обратно тебе возвращаю. Сестра твоя Варвара уверила меня, что добрая твоя старица м. Макария благоволит, чтоб ты оныя у себя имела, и немало оскорбляется тем, что ты вела переписку со мною без ее ведома. Этого с меня и довольно, а я было думал, что м. Макария примет себе в обиду то, что ты живешь под ее руководством, а у других посторонних имеешь себе наставления. Однако ж я возвращаю тебе эти письма с условием, чтобы не передавать оных в другие руки и никому их не показывать, как это ты делала прежде. И если хочешь, чтоб я и после этого отвечал когда-нибудь на твои отзывы, то сохрани верно это условие. Впрочем ты сделаешь лучше, если будешь знать одну свою старицу и станешь жить ее советами. Передай ей от меня особенное почтение и попроси у ней св. ее молитв в подкрепление слабых моих сил душевных и телесных. Желаю тебе спастись. И... дор.

Кл. Ник. О-ловой передай от меня благословение. Она искала времени поговорить со мною о душевной пользе, но, знать, Богу не угодно было исполнить ей свое желание. В назначенный день брат ее приехал и взял ее с собою.

7 декабря 1862 г.

***

Мать Серафима!

Вчера ввечеру я получил твое письмо, а сегодня с открывшимся случаем на оное тебе отвечаю. Но прежде, чем начну говорить на твои вопросы, представленные в твоем письме, прошу тебя не напоминать мне впредь, чтоб я не передавал м. игумении твоей того, что ты мне открываешь. Я удивляюсь тому, что в письмах твоих вижу часто подтверждение, не имея у себя привычки говорить о том, что мне передают другие. Поэтому мне часто приходит на мысль, что или у тебя нет доверия к лицу, которому ты открываешь свои мысли, или в высшей степени мнительна; но судя по образу твоей жизни я считаю то и другое для спасения твоего вредным. Думаю и буду думать, что ты не будешь писать мне более о том, о чем я сказал выше. Ты говоришь, что монашеская жизнь трудна. Это правда, что она трудна; но она бывает такой потому, что у нас нет должного внимания к ней. Но для более внимательных и в особенности для тех, кои живут под откровением, монашеская жизнь не только не трудна, но и легка. Авва Дорофей, проживши долгое время под старцем и не видя у себя никаких скорбей, спросил однажды старца, не ошибочно ли он проходит свою жизнь, чувствуя в оной одно только спокойствие духа. На это старец ему отвечал, что те всегда бывают спокойны, которые живут под откровением, т.е. живут не по своей воле. Теперь ты знаешь, отчего у нас бывают скорби. После чего, верно, ты и отыщешь себе добрую старицу и будешь открываться ей, чтобы тебе не смущаться более и не влаяться по морю настоящей жизни, подобно ладии утлой, не имеющей надежды на твердое пристанище к жизни вечной. Если сестра Варвара требует, чтоб ты приехала к ней и взяла бы ее с собою в Севскую обитель, то хорошо бы было исполнить ее желание, но та беда, что у тебя на поездку нет денег. Я дал бы тебе на перевозку сколько-нибудь, но у меня теперь нет. По случаю постройки келлии я теперь в долгах. Удивляюсь я тебе, что ты до высшей степени малодушна. Скорбишь и боишься, чтобы слухи не дошли до м. игумении, разнесшиеся о должности казначейской, а сама виновна. Уж если говорить чего не следует, то надобно быть готовой и к ответу. Теперь того не возвратишь, что сказала по невниманию; но для своего спокойствия следует тебе открыть все, что было, м. игумении, не упоминай перед нею только имени Варвары, дабы не подать ей причины гневаться на нее. Вот что значит невоздержность языка! Мне кажется, что твое настоящее положение грустное. Это я думаю потому, что ты говоришь, что у тебя теперь денег нет, а при настоящих обстоятельствах будет ли тебе выдавать еще экономия брата и частицу, тебе принадлежащую. Но укрепись верой в Бога и будь благодушна. Господь милостив. Податель сего – послушник Площанский. Он отдаст тебе это письмо в руки, но я ему не благословил пить у тебя чай. У него есть в вашей обители родственница, пусть там себе и пьет. Прощай! Да будет с тобою Господь. Желаю тебе доброго здоровья и душевного спасения.

Илиодор

15 июля 1863 г.

Г. П.

***

Преподобная о Господе сестра,

мати Серафима!

Спасайтесь о Господе!

Послушник нашей обители Григорий, бывший на днях в Севске по своим делам, доставил мне ваше письмо, в котором извещаете, что м. Варвара находится в тяжелой болезни, но в какой именно, вы мне не сказали. Имея у себя хорошее лекарство от простуды, выписанное мною из Путивльской аптеки, по рецепту опытного доктора Муравьева, некогда меня удачно пользовавшего, мне хотелось бы от вас узнать, не простудою ли сестра ваша страдает. Об этом я вас спрашиваю потому, что у меня от простуды есть хорошее лекарство и я при случае мог бы прислать вам его. Быть может, что оно послужило бы ей в пользу, если она простудною болезнью страдает. Прошу передать ей от меня поклон и пожелать доброго здоровья и душевного спасения.

Портрет моряка Святослава, присланный вами при том же письме, показался мне на него не похожим – не потому ли, что он был у меня малюткою, а теперь видным юношей? Помоги ему, Господи, начатое им совершить благополучно и не уронить себя на скользком пути бурного сего мира. За медленность ответа прошу меня извинить. Причиною тому было, что я не совсем еще от прежней болезни освободился. Благодарю вас усердно за добрую вашу память обо мне. Остаюсь вам всегда благожелательным.

А. Илиодор

12 марта 1873 г.

***

Святая мати Варвара!

Христос посреди нас!

Смиренное твое писание и книгу Феодора Студита передала мне почтеннейшая Руфина Яковлевна зараз по приезде своем в нашу пустынь. Дорожа усердием и любовью много уважаемого старца о. Амвросия Оптинского, я вместе с тем остаюсь довольным и твоим письмом, в коем высказаны и душевные чувства с тою простотою, с какою присылала ко мне свои отзывы и прежде. Благодарю тебя, добрая мати, за твое искреннее усердие ко мне и от души желаю тебе быть одинаково смиренною до конца. Присылкою портрета покойного старца Оптинского – отца игумена Антония я остался крайне доволен. Я его знал при жизни, знаю и теперь и буду знать его в душе моей всегда. О присылке мне портрета Святослава прошу не забыть.

Испрашиваю на тебя, сестра, благословение Божией, остаюсь и буду всегда благожелательным.

С.А. Илиодор

22 января 1873 г.

Г. П.

***

Мать Серафима!

Спасайся о Господе!

Я радуюсь, что ты теперь живешь с м. Макариею и покоряешься ей как свей старице, ибо для тебя более всего полезно. Яблоки и булки я от тебя получил, благодарю за память, но впредь прошу не присылать мне ничего. Теперь тебе самой много нужно. Впрочем, о своем положении не скорби. Господь тебя не оставит. Ты пишешь, что все мои письма сожжешь, не показывай оных м. Макарии. Не забудь, что это ты должна сделать, ибо если всех их не истребишь, то солжешь перед Богом. Солгать пред Ним грешно. А если письма эти покажешь м. Макарии, то обнаружишь свое к ней нерасположение, какое высказывала ты в оных. В таком случае будь благоразумна, дабы этим не потревожить ее духа и себя не привести в расстройство. Деньги отдай о. Андрею гостиннику, а платок о. Геннадию. Прощай. Желаю тебе с сего времени начать новую жизнь и быть более смиренною, чем ты была прежде.

Илиодор

22 января 1873 г.

Г. П.

***

Мать Серафима! Спасайся о Господе.

Вот и еще три письма и в одном конверте! Теперь я понимаю, отчего часто ты ко мне пишешь – у тебя времени много. И писать часто хорошо, если бывает от того душевная польза, и не писать хорошо, если писать нечего. Но мне думается, что лучше было бы, если бы ты писала реже. В таком случае ты спрашивала бы только о том, что для тебя полезно; а теперь пишешь иногда и то, что не относится к откровению. Может быть, ты на это мое замечание и поскорбишь немного, но, по моему мнению, лучше сказать правду в пользу ближнего, чем молчать и отнимать оную. К сему присовокуплю и еще один мой упрек. Ты просишь в последнем своем письме, чтобы я у ваших сестер не расспрашивал насчет твоей жизни, дабы не выходили из того худые толки. Это напрасно, я не имею привычки расспрашивать у других о ком бы то ни было из ваших сестер с целью, как кто живет, а при встрече говорю только: «такая как живет?» Но этот вопрос не относится к жизни того, о ком спрашиваю, а просто – здорова ли такая-то? Правда, бывают случаи, что некоторые из сестер, не поняв моего вопроса, начинают иногда открывать и действия жизни, но такой разговор прекращается мною зараз, как бесполезный. Если же я писал тебе о близости твоей прелести, то отвечал только на твое письмо, в котором ты сама сказала о себе, что некоторые из сестер считают тебя близкою к прелести, а не от разговоров с другими я это дознал. По крайней мере я не помню, с кем бы я о тебе с такою доверчивостью разговаривал. По этой причине я вознамерился не писать тебе более особых ответов на твои письма, а буду лучше делать на них по-прежнему одни отметки, из чего ты будешь видеть, что не от других доходят до меня о тебе слухи, а твое откровение будет доставлять мне сведения о жизни. Тогда и я буду покоен, и ты не станешь на меня напрасно скорбеть. Почему теперь же посылаю обратно все твои письма, пометив оные, где было нужно, по моему мнению, отметить.

Поручаю тебя покровительству Матери Божией, желаю тебе от души доброго здоровья и благого успеха в делах твоего спасения.

Илиодор

***

Добрая сестра Серафима!

Спасайся о Господе!

Содержание твоего письма, полученного мной назад тому более трех недель, было для меня не совсем понятно. Уже разъяснили мне все тобою недоговоренное другие письма, после чего мне и не трудно теперь на оное тебе отвечать. Перемена, о которой ты пишешь, может показаться, по всей справедливости, с первого разу для многих бедственною, потому что мысль о потере самого необходимого для спокойствия жизни приводит их в страх. Я сам по немощи своей думаю так и, кажется, устрашился бы того, чего у вас боятся, как ты говоришь, многие. Но если здраво рассудить об этом предмете каждому из нас, то окажется, что боязнь эта преждевременна. Ты знаешь, сестра, что без воли Божией ничего с нами не бывает и что Промысл Всевышняго о спасении нашем всегда бывает и для нас благодетельным; если не знаешь, то знай это, должно тебе и покоряться во всем воле Его Святой. Но отчего же так, что мы и знаем, а при одной мысли утратить из виду какую-либо вещь – приходим в скорбное положение? Оттого, что мы и верим в Промысл о себе Божий, но не так верим, как должно. Сестра, положись на волю Божию твердо и ты никогда не станешь страшиться никакой перемены.

Прилагаемое при сем на имя сестры твоей Варвары письмо прошу передать ей. Я рад и благодарю Бога, что вы живете между собою во всем согласно. За что и испрашиваю на вас благословение Божие, вам всегда благожелательный

Схимонах Илиодор

6 марта 1865 г.

Г. П.

***

Спасайся, м. Серафима!

Благодарение Богу, давшему тебе крепость духа устранить душевные препятствия, которые до получения тобою монашеского образа сильно действовали на твое воображение, указывая тебе и другие средства ко спасению и другое место к жительству, но без цели. Теперь, слава Богу, видно, что у тебя устроение духа совсем иное. Смиренный взгляд на монашескую жизнь и решительный шаг к принятию на себя благого ига Христова заставляют думать, что доброе произволение твое, относительно несения спасительного креста и отсечения своей воли, в душе твоей еще не угасло. А это и значит, что ты приняла на себя монашеский образ с усердием. Дай же, Бог, чтоб у тебя достало столько сил и благоразумия исполнить обязанности свои, сколько достает оных у тех, ум, воля и сердце коих принадлежат Ему Одному. Теперь ты получила то, чего желала, но для тебя предстоит еще труд искать того, яже на потребу. Ищи же и не ленись. Но знаешь ли ты, чем оное искать? Отсечением своей воли и смиренномудрием. Это для всякого так необходимо, что, не имея у себя того и другого, никто не может сказать о себе: я монах. Выбор тобою старицы я одобряю, покоряйся ей во всем и будь по духу ей преданною. Искренним расположением своим и любовью к ней ты приучишь себя открывать ей свои помыслы и в состоянии будешь без отягощения принимать от нее здравые советы, которые нужны тебе теперь более, чем когда-либо. Как добра для тебя м. игумения Клеопатра, и добра столько, что по принятии монашества ты не успела еще, так сказать, и осмотреться, а уже и отпущает она тебя в Турановку, благословляя тебя прожить в ней столько, сколько пробудет в ней ожидаемый тобою гость брат твой. Для такой твоей поездки и о. Макарий благоволит, но мне кажется, что это будет не своевременно, потому что ты недавно еще пострижена, впрочем, это только мнение мое, а мнение это считать должно ниже благословения того, какое дает тебе м. твоя игумения. Прости. Желаю тебе успеха в несении Спасительного Креста.

С.-арх. Илиодор

11 мая 1861 г.

***

Доброе чадо о Господе, София!

Мир тебе!

Благодарение Богу, ты уже один подвиг совершила – оставила мир и живешь в обители святой. Теперь предстоит тебе новый подвиг – учиться так жить, чтобы, взявши на рамена свои спасительный крест монашеского терпения, нести оный мужественно и следовать за Христом. Но знаешь ли, какого самоотвержения нужно, чтобы доблестно подвиг сей совершить и в чем состоит крест? Чтоб дать тебе о сем некоторое понятие, скажу: Крест означает огорчения, досады, напасти, укорения и другие скорби, находящие извне, которые следует каждому из нас переносить с благодушием и от всей души благодарить Всеблагого Бога, что Он посылает нам оное по Своему благоусмотрению и чрез то, по неизреченной к нам Своей любви делает нас участниками Своих страданий. Подвиг же, о котором сказано выше, заключается в отсечении своей воли и покорении оной другому. Последнее для нас столь тоже важно, как и первое, ибо, отвергая свою волю, мы с тем вместе отвергаем и пагубные советы врага, а покоряя оную другому, мы покоряемся Самому Богу. Объясняя сие, сколько нужно объяснить, что есть подвиг и что есть Крест, я признаю, что для спасения твоего отсечение воли и покорение себя опытной старице есть путь удобнейший, чем пути другие, и потому советую тебе идти сим путем и не останавливаться.

Знаю, что ты уже пользуешься наставлениями доброй своей м. игумении, и утешаюсь духом, что первоначальное здание своего спасения полагаешь на прочном основании, и надеюсь, что успеешь в своем подвиге, если будешь принимать все ее распоряжения с детскою простотою и без всякого мудрования покоришься ее путеводительству во всем. Я думаю, что ты довольна теперь и своим положением, и ее назиданиями. Дай, Бог, чтобы ты и всегда довольна была. Но позволь мне спросить тебя, не кроется ли в тебе дух сомнения к ее опытности? Ибо из письма твоего видно, что ты еще не в той степени самоотвержения и доверчивости к ней, какая условиями монашеской жизни требуется от подвижницы. А почему я это говорю? Сейчас скажу тебе. Ты избрала старицею себе м. игумению, поручила ей свою душу и, как сама говоришь, отдавшись вся в полное ее распоряжение, все доселе делала по ее благословению; для чего же ты скрыла от ней свои недоумения и спрашиваешь меня о том, о чем могла бы спросить ее саму? Это доказывает, что ты поставила себя, в отношении к ней, не в полной еще зависимости и не подчинила вполне воли своей воле ее, следовательно и не тем путем идешь, который ведет к блаженной жизни. Чадо! Будь внимательна к спасению своему и не выпускай из виду и сам {дефект текста}, ибо часто случается, что ничтожное обстоятельство производит в душе великое расстройство. Открывай м. игумении старице своей все свои действия и самые тончайшие помыслы, спрашивай ее о всем и проси у ней на каждую мысль разрешения. Одним словом, знай ее одну. Тогда ты не будешь иметь ни в чем нужды спрашивать других. Извини, я много уже написал.

На отзыве твоем я сделал отметки и при сем посылаю. Прочти их и предай огню, а с ними вместе и это письмо. Прошу тебя не передавай моих писем никому.

Твой всегдашний богомолец остаюсь с желанием тебе доброго здоровья и успеха в деле спасения.

А. Иоанникий

***

Чадо о Господе София!

С прискорбием души я читал сейчас письмо одной духовной моей дочери, которая с горькою печалью передала мне, что ты живешь по самочинию и что дух противления, проникнутый самонадеянием, приводит тебя в горделивое самозабвение и возбраняет раскрыть нищету твоей души и показать греховные раны к уврачеванию духовной своей матери. В самом деле ты еще и шагу не сделала к монашескому подвигу, да и не знаешь, что такое есть подвиг, а уже мечтаешь о себе, что ты умнее других и ставишь себя всех подвижнее, признавая, что в сестрах нет монашеского духа, а мать игумения и казначея не знают, как и приняться за тебя... Непомерная слепота! Горькая! Неужели ты думаешь, что тебе одной посчастливилось в короткое время узнать, что есть монашество, а в сестрах, которые давно подвизаются, и следа нет оного, и неужто ты так не дальновидна, что не замечаешь, как м. игумения поступает с тобою благоразумно?.. Она назначила тебе посетить больную, вероятно, с тем намерением, чтоб ты приучила себя к самоотвержению; а ты не пошла. В другое же время она поручила написать два письма для того, чтобы ознакомить тебя с послушанием, польза которого очевидна; а ты что сделала? Пошла самочинно в церковь. Неужели тебе кажется, что твоя молитва приятна Богу; уверяю тебя, что весь подвиг твоей молитвы не стоит ни одного слова, которое б ты с благословения духовной своей матери писала. Быть может, ты считаешь, что такие поручения ее в деле твоего спасения маловажны? Напрасно. Ты в этом ошибаешься. В нашей монашеской жизни нет ничего маловажного, потому что все, что мы ни делаем с благословения, имеет свое значение и служит указанием в жизнь вечную. Ошибки твои по сему предмету тем паче неизвинительны, что ты не послушала старицы своей, старающейся о пользе твоей души, а приняла совет противника, предлагающий тебе перейти из Севской в Мазурову обитель и хочешь последовать оному без понудительной к тому причины... А уверена ли ты, что там найдешь, чего желаешь? Чего ж ты желаешь? Понимаю, что на этот вопрос ты готова сказать – ищу монашества. А что есть монашество? – того уже и не скажешь. Как же ты говоришь, что в сестрах нет монашеского духа, когда оного в себе не имеешь, да и не знаешь, в чем монашество и состоит. Бедная София, остановись, ты пошла не тем путем, который ведет прямо в покой, но стропотным. Остановись, прошу тебя, будь благоразумна, не высокомудрствуй, смири себя, покорись, иначе ты не успеешь в том, чего так тщательно искала, когда жила дома под тщеславным покровом самочиния. Что ж относится до выхода из монастыря, о том и говорить не нужно, ибо монашеская жизнь не того требует, чтоб ходить с места на место, рассуждать и мудрствовать, но сидеть на одном месте со вниманием, слушаться и повиноваться.

Кстати, я вспомнил вопрос твой, коим ты меня просила объяснить, что более может ускорить ход к приобретению душевного твоего спасения. Труды ли, пост ли, молитва и уединение? Не знаю, получила ли ты от меня на этот вопрос ответ. Мне кажется, что я уже писал тебе о сем предмете. И потому скажу только, что телесные труды для тебя необходимы всегда, в особенности, когда заметишь, что тело твое начинает восставать на дух и над оным брать поверхность. Пост считать должно в том же смысле; но он не для всех одинаково нужен, ибо старые и больные не могут содержать оного. А для тебя пост не только не полезен, но и опасен, потому что ты живешь по своей воле, а не по распоряжению своей старицы, которой вверил тебя великий авва о. Макарий, как равно опасна и сама молитва, совершаемая тобою самочинно, хоть она и необходимо нужна. Всего лучше для тебя, если ты будешь иметь беспрекословное послушание к м. игумении и станешь пред всеми смиряться. Только этот подвиг для тебя не опасен, ибо первое полезно для дела, а последнее для тела и души. О безмолвии же и не думай. Оно выше твоих сил. Извини, что много пишу, впредь стану писать мало или и совсем ничего.

Желаю тебе от Господа нашего преуспеения в делах более назидательных и лучшего впредь рассуждения, остаюсь и буду молиться, чтобы Он сохранил тебя от всех коварств и сетей вражиих.

А. И.

***

Добрые сестры Варвара и София!

Христос воскресе! Мир вам!

Мать Августа, отдавшая мне в руки ваше письмо, удивилась тому, что я сказал ей, что мне исполнить вашего поручения насчет уведомления вас, когда будет освящаться ваш собор, невозможно. Она не так поняла, приняв мои слова нехотением удовлетворить вашему желанию. Ей показалось, что я совсем отказываюсь от ответа на ваше письмо; но на деле совсем было не так... Я и вам скажу, что для меня невозможно вас об этом уведомить так, как бы вам хотелось, во-первых, потому, что еще нет ничего о времени освящения положительного, ибо работа в церкви еще не кончена, а также ничего неизвестно и того, кто будет оную освящать и когда именно. Во-вторых, и потому еще нет возможности, что отдаваемые мною отзывы в руки других для отсылки по адресу часто пролеживают у них неделю, другую и даже месяц; а такие промедления бывают для меня тягостны, ибо случается, что письма, не пущенные в ход, возвращаются ко мне обратно. Это, большею частию, и служит причиною, что я теперь не берусь за дела поручения, подобные сему. Я много доволен вами, что вы меня не забыли, и благодарю вас, добрые сестры, за то, что вы, любя друг друга, живете между собою мирно, услуживая усердно одна другой. Такая жизнь кого не порадует? Но вот одна из вас пишет ко мне (София), что когда она упражняется в чтении Добротолюбия, тогда себя чувствует... Желательно б знать, не занимается ли она молитвою, указанною в оном? Читать-то Добротолюбие всякому можно; но подражать тому, как в оном сказано, без руководства и указания было бы крайне самочинно. Правда, есть рабы Божии и такие, которым дается молитва и без путеводительства; но для этого нужны живая вера и глубокое смирение, без чего не можно достигнуть того, чего ищем. Другая же из вас (Варвара) то ее знай, что ставит себя хуже всех и предает себя во всем воле Божией; подумаешь: какого же тут больше самопознания, как не это? Не обижайтесь, добрые сестры, на то, что я не всегда отвечаю на ваши письма. Вы сами знаете, что частая переписка не всегда бывает полезною. О смерти своего дяди не скорбите много и не совсем надейтесь на брата, – он человек; лучше ищите утешения в одном Боге и возлагайте твердую веру на Его Божественный Промысл, тогда и без пособия людей вы будете во всем довольны. В письме рабы Божией Софии сказано: труден путь нашего спасения, потому что имеем совершенную свободу исполнять то, что нам хочется. При этих словах возникает вопрос: а чем бы мы были тогда, когда не имели бы в делах своих никакой свободы, и что бы мы делали?.. Нет, сестра, не в том состоит труд, что мы пользуемся свободою, а в том, что нам не хочется приняться за дело свободы, т.е. нет у нас монашеского самоосуждения и истинного смирения, без чего и свобода наша для нас трудна. Еще в том же письме сказано: «нет человека, от которого бы можно было получить укрепление». – И это, мне кажется, не так. У вас людей много, и неужели нет ни одной души, которая могла бы доставить вам пользу? Мне скорее думается, что нет у нас доверия к человеку, иначе и самый простак открыл бы нам высокие истины духовной жизни. Простите рабы Божии, приветствую вас с праздником Воскресения Христова, с желанием вам от Воскресшего из мертвых Христа Спасителя нашего преуспеяния в делах благих и совоскресения душ ваших в жизнь вечную. Вам всегда благожелательствующий

Илиодор

***

Добрейшая София!

Я вам пишу монастырский устав постный на всю четыредесятницу Великого поста. Первую неделю поста в понедельник и во вторник ничего горячего не кушать и не пить; хлеб, квас, капуста, огурцы без масла постного один раз в день, пить воду холодную от жажды, в среду после обедни можете горячее кушать без масла. В четверг тоже и в пятницу – горячую пищу без масла. Все эти дни без масла и по одному разу кушать в день. А в субботу кушайте пищу горячую с маслом и в воскресенье также с маслом, и по два раза в субботу и в воскресный день кушать; рыбы же не кушать во весь пост, кроме Благовещения и Вербного воскресения, в субботу Лазареву кушать икру. А с первой недели поста кушайте во всякий день горячую пищу без масла, а ежели изнемогаешь телом, то по немощи кушай с маслом – на твоей воли состоит, по всем субботам и воскресным дням Великого поста с маслом пищу употребляй, чай кушайте с медом, а ежели не можешь, то кушай с сахаром и вареньем по субботам и воскресным дням, а в Великую пятницу при захождении солнца – хлеб, квас и вода, огурцы, капуста холодные и чаю пить не надо. В субботу также можно покушать раз в день. Когда говеешь, тогда после повечерия не кушай, а когда не говеешь, пред повечерием чай можешь кушать, а после сама будешь вычитывать повечерие и молитвы на сон грядущий. Правило какое ты сама назначила себе, то исполняй. Бог благословит вам. Мир вам и благословение Божие. Господь да укрепит ваши силы на подвиг Великого поста, и о мне грешном прошу молиться. Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет с вами. Аминь.

ваги недостойный молитвенник А.

13 февраля 1857 г.

Игумен наш на смертном одре лежит. Едва ли до поста проживет. Болезнь его чахоточная. Ты многократно просишь ... за послушника А. К миру больше сердце твое влечет и смущается духом и сама не знаешь, что делать. Стой на камени веры Христовой.

***

София Ильинична!

Нельзя не отвечать на твое письмо. Жаль тебя: ты так малодушна и духом так слаба, что при самом малейшем соприкосновении скорби готова оставить все и бежать из обители в другую, не замечая того, что это обуревание есть не что иное, как только злокозненная хитрость врага, всеми силами старающегося прервать сожительство твое с доброю старицею Макариею, которая указывает тебе путь к самопознанию и знакомит с тою жизнью, на которую ты смотрела прежде вступления своего в монастырь как на единственное средство своего спасения и искала случая тесно познакомиться с оною. Теперь и случай тебе представился, и желание твое исполнилось; а у тебя нет еще и признаков прочного основания в делах высшей жизни, приобретаемой покорностью и смирением. Это доказывается тем, что для тебя ничто не значит без причины удалиться из обители, в которой положила доброе начало, предав себя под руководство опытной старицы, и искать обители другой. Но, кажется, ты чувствуешь и сама, что откровение для тебя и назидательно, и полезно; для чего ж без нужды хочешь прекратить оное? Неужели ты думаешь, что в Борисовке будешь иметь и опытную старицу, и добрый покой? Уверяю тебя, что куда бы ты ни пошла, везде найдешь для себя и неустройство в жизни, и пустоту в душе своей, если однажды и навсегда не оставишь своих привычек. Ты говоришь, что хоть у тебя и есть старица, но не чувствуешь к ней ни расположения духа, ни искренней любви; а потому и не открываешь ей вполне своего сердца. Отчего это с тобою происходит? Не оттого ли, что ты держишься своей воли и скрываешь вредные помыслы, влагаемые от врага, который, предвидя успех в твоем спасении, советует тебе удалиться из обители. Но удаляться из обители без причины в другую – не значит ли это, что ты уступишь место противнику, который, хотя заманить тебя в свои сети, того только и ждет, чтобы ты на это согласилась? А там – поминай, как звали. В Афонской горе было одному старцу откровение, который видел супостата в мозолях, и на вопрос его, отчего у него так много на спине мозолей отвечал враг: «Это мне натерли те, которых я на себе выношу на корабль, чтобы удалить их из сих мест». «Что ты с ними после этого делаешь?» – спросил старец. «И мне в свою очередь, – сказал враг, – достается на них поездить». София! Не так ли может случиться и с тобою, когда в противность здравого совета упорно захочешь последовать своей воле? По моему суждению, лучше б было для тебя, если б ты оставалась по-прежнему под руководством своей старицы и во всем ей повиновалась, не скрывая от нее ничего, что будет тебе приходить на мысль, ибо только этим и можно отогнать от себя врага, которому хочется выгнать тебя из обители. Чадо! Будь осторожна в своей жизни и не доверяй своему рассуждению. Оно бесполезно. Скажи, что тебе еще хочется. М. игумения твоя – святая, старица опытная, келлий у тебя много, содержание безнужное, послушание небольшое, а церковь у тебя так близка, что всегда можешь изливать свои молитвы, когда захочешь. Скажи и подумай. Имея себе все нужное, не подвергнешься ли ты ответственности пред Богом в день Его суда за неустройство своей души, подобно тем девам, которые не вошли в двери Царствия Божия только потому, что не имели в светильниках сердца своего благодатного елее, а может ли елей быть там, где нет благого произволения, покорности и смиренномудрия, но одно лишь противление, скрытность и своеволие? Впрочем, извини, если тебе покажется из этого письма что-либо обидным. Я писал в нем все не для того, чтоб тебя обижать, а с тем, чтоб предостеречь тебя, неопытную в монашеской жизни, от наветов противника и доставить тебе случай воспользоваться моими замечаниями в пути, по которому проходя всяк из нас, нуждается в здравых советах. Прости! Желаю тебе спастись и предстать пред Господом в лике мудрых дев.

С.Ар. Илиодор

27 марта 1861 г.

Г. П.

***

Спасайся Серафима!

Поздравляю тебя с принятием на себя св. ангельского образа и желаю тебе от Господа до конца сохранить брачную одежду нетления, в которую ты теперь облеклась, как в броню крепкую, с твердым намерением вступить в борьбу с врагом, на победу которого – молю Его благость, – да даст тебе Он и силу, и крепость, и мужество.

Чрез подателя сего Николая я получил твое письмо и посылку. За последнее благодарю тебя, а за первое скажу, что ты не права, потому что в письме все высказала, но не упомянула о том, кто была восприемною твоею старицею. Заметив этот пропуск, я подумал, не с намерением ли ты это сделала. Но я все-таки скажу, что без Макарии тебе будет трудно. Прилагая при сем твою записку с твоею отметкою, я буду ожидать от тебя известия о том и порадуюсь духом, если узнаю, что м. Макария твоею духовною матерью, а до того не скажу тебе ни слова. Прощай! Желаю тебе спастись и быть победительницею над страстями.

Сх. арх. Илиодор

2 мая 1861 г.

***

София Ильинична!

Я очень рад, что ты заехала к нам. Чрез тебя мне открывается случай писать к матери игумении вашей о нужном, и я с тобою пошлю ей письмо, которое думал было препроводить чрез почту. Благо, что ты отправляешься в святую обитель и спешишь к своим занятиям, которых выполнить в мире трудно. Я хотел было спросить тебя при сем о намерении сестры Варвары, но ты мне расскажешь сама об ней, когда со мною увидишься. После обедни, я думаю, зайдешь ко мне или во время трапезы и тогда я поручу письмо, о котором сказал выше. Не знаю, была ли м. Рафаила у вас. И об этом мне скажешь. Прилагаю при сем твое письмо и, пометив оное, где следует, я думаю, что ты внимательно мои заметки прочитаешь. Прости! Да будет Бог с тобою во вся дни твоей жизни.

О. Павлину отдано сейчас все присланное.

***

София Ильинична!

Желание ваше исполнилось... Лицо, сговоренное во грехе, понесло наказание. Но что значит беспокойство совести, обуревающее вашу душу? Об этом надобно подумать.

Вы хотите знать, какие из всех духовных книг есть книги отеческие? Отеческие называются те, которые написаны св. Отцами в руководство монахам как для познания себя, так и для раскрытия в себе сокровенных страстей и врачевания оных. Эти книги именуются: Ефрем Сирин, авва Дорофей, Лествичник, Исаак Сирин, Добротолюбие и другие подобные им. Относительно же исповеди скажу вам вкратце. Исповедь есть двоякая – духовническая и старческая. 1-я из них есть та, которую кающийся приносит Богу пред духовником и получает от него чрез молитвы разрешение, а другая, когда мы чувствуем в себе прилив страстей и ищем от старцев опытных, а не каких-нибудь, врачевания. Последняя называется просто откровением. Но и та и другая имеют ту силу, что противник души нашей терпит поражение. Что же касается до значения исповеди, устная ли она, или переданная на бумаге, то сила ее одинакова. Посылаю вам при сем обратно вашу книгу пр. Нила, а с нею вместе и книгу Лествичника в новом переводе, по прочтении которой прошу вас скоро и сохранно переслать, ибо она чужая. Варваре Ильиничне передайте мое благословение и пожелайте от меня ей душевного спокойствия. Мне хотелось бы и ей написать сколько-нибудь строк во утешение души, но я так слаб, что едва мог написать и вам. Доктора мне не нужно. Мой доктор – Бог. Он меня болезнию посетил, да Он и уврачует, если Ему будет угодно.

***

Добрая сестра София!

Спасайся о Господе!

В минуты моей скорби, по случаю перемещения из нашей обители в другую брата моего и друга, для меня казалось все печальным. В это время я получил, сестра, твое письмо, в котором ты высказала свое желание видеться со мною, и подумал, зачем отлучаться в зимнее время, из своей обители без крайней нужды и терпеть в дороге холод, не лучше ли оставаться в теплой келлии и внимать своему спасению; но об этом довольно: не подумала бы ты, что я препятствую тебе быть в Глинской и притом тогда, когда и мне самому иногда приходит на мысль, отчего так, что ты давно не была у нас? А потому и скажу только, что делай по-своему, но так, чтоб дело твое было угодно Богу. Что ж еще сказать на твое письмо? Скажу, что ты принялась за трудное дело. Хотя и есть дело – исполнение заповеди Божией, но оно относится к людям опытным, а не к нам. Принимать участие в скорби ближних и из сострадания к ним стараться их утешать – самое лучшее устроение духа, но вместе с тем передавать им и свои чувства относительно пересуды других – не думаю, что ближние от того могли получать себе пользу. В таком случае, во время их ропота, нужно молчать и не соглашаться с ними, хоть бы казалось, что они справедливо скорбят, и уже представить им всю несоответственность их поступка тогда, когда они примирятся с духом и будут в состоянии принимать от тебя советы насчет перенесения находящихся им скорбей. Таким образом и ты получишь от Бога награду за свою к ним любовь, и они свободны будут от ответственности пред судом Божиим за грех осуждения; всего же лучше не браться за дело выше своих сил и знать себя только.

Иметь мир со всеми и любить всех есть исполнение другой заповеди Христовой; но этот подвиг труднее перваго, и потому при прохождении оного нужно иметь благоразумие и осторожность, чтобы вместо любви к ближнему не повредить себя и его излишнею своею к нему привязанностию тогда, как любовь к Богу должна быть превыше всего.

Я не понимаю, как это может быть, что ты и любишь, по заповеди Божией, всех и всех осуждаешь. Кажется, что тот, кто любит ближнего своего, как самого себя, не может его осуждать. Здесь есть твоя ошибка, которую тебе исправить легко, если ты будешь смотреть на свои только недостатки, а не на других.

Оставлять без нужды молитву и предаваться бездействию для того только, чтоб хранить в себе душевный мир, есть хитрость лукавого, которому хочется, чтоб без молитвенного правила ты утратила бы надежду на спасение. Я не думаю, чтоб без молитвенного подвига можно было достигнуть мира, ибо мир есть дар Божий и дается тому, кто его у Бога просит; как же это сталось, что ты без подвига молитвы получила душевный мир?

Наконец, сознавать в себе немощи и учиться самоукорению служит только приготовлением к основанию монашеской жизни, и не можно еще полагаться, чтоб это было достаточным ко спасению; без смирения и отвержения своей воли и то, и другое непрочно. Хорошо, однако ж, и первое, но и последнее лучше.

Благодарю тебя, сестра, что ты с Варварою живешь согласно и угождаешь ей во всем. Этот мир и это согласие, которое за правило положила себе делить с нею, принесут тебе более пользы, чем все твои подвиги, которые и начинаешь, но не оканчиваешь.

Твой благожелатель Илиодор

***

София Ильинична!

Непреодолимое желание ваше посетить Оптину пустынь и воспользоваться здравыми наставлениями доброго старца о. Макария – я одобряю. Быть может, что ваша к нему поездка принесет сторичный плод вашей душе и объяснит все ваши сомнения, которые другому открыть вы не решаетесь. На такую поездку кому придет мысль не благословить вас? Портрета сего почтеннейшего старца, чтоб на оный взглянуть, не присылайте ко мне. Я его лично знаю. Было время, что я, еще будучи послушником в Глинской пустыни, хаживал к нему и к бывшему его св. старцу Афанасию в Площанскую пустынь для назидания души и черты его помню, как будто вижу его только теперь; так на что ж мне смотреть на изображение того, кто так живо остался в душе моей однажды и навсегда. Посылаю вам при сем страдальца монаха, распятого на Кресте, изображение котораго вы меня просили доставить вам. Благословляю вас на поездку в Оптину пустынь и не имею в виду чего более вам сказать, как только о том, что для вас полезно. Вы страшитесь, чтоб поездка ваша к о. Макарию не была тщетна? Ваш страх основателен, ибо если и ему не откроете недоумений ваших, как не открываете оных другим, то зачем и ехать? Ваша правда, что в таких и подобных случаях враг препятствует благому произволению человека, ищущего путей спасения, но не думаю, чтоб там могла быть тщета, где есть вера и усердие к лицу, благоразумию котораго вы будете вверять свои тайны и ожидать от него себе разрешения; тогда только недостаток и пустота окажется в душе, когда откровение пред старцем в своих помыслах и действиях не будут иметь прямоты. Прошу передать Варваре Ильиничне мое благословение. Ящик и салфетку при сем обратно посылаю. Благодарю вас за присылку хлеба и проч. О. Анатолию я передал от вас поклон. Если вы будете в Севске, не забудьте от меня поклониться м. игумении Клеопатре и м. Рафаиле.

А. Иоанникий

***

София Ильинична!

Книги Свящ. для чтения вашего все полезны, но отеческие, о которых говорит о. Макарий, преимущественнее потому, что раскрывают в нас затаенные страсти и научают, как побеждать их. Из них можно скорее почерпать правила духовной жизни, чем из первых. О. Макарий справедливо вам сказал. Читайте их. Но вы, кажется, приняли совет его недоверчиво, что спрашиваете меня как бы для того, чтоб удостовериться в истине слов его. Благоразумный старец, прошедший опытом чреду своей подвижнической жизни, знает, что говорит. Он сказал вам то, что на пользу вашу. Слушайте его и будьте к словам его доверчивы. Этим вы уподобитесь тому простому, который по слову Божию, веру всему имеет. А сего с вас и довольно.

Кресты, подобные вашему, делаются арабами-христианами из рога бегемота или, как говорят, из рога винторогов, привозимого из Африки, и продаются в Иерусалиме очень дешево. На вашем Кресте я не мог разобрать, какие изображены Святые; вероятно, представлены на нем Матерь Божия и Иоанн Богослов. О книге, которую я вам послал, ничего вам не скажу, ибо она нужна для чтения из нее слов по воскресным и праздничным дням и должна находиться в церкви постоянно. Может быть о. строитель и благословит вам на некоторое время воспользоваться оною. Попробуйте попросить у него. Вы хотите читать Богословие Иоанна Дамаскина. Но, по моему мнению, то чтение преимущественно быть должно, в котором представлено одно только то, как познавать себя. Смирение есть высокая добродетель, и кто достиг до степени оной, тот стал познавать себя.

О. Макарий Оптинский сказал вам справедливо, что пока не очищено сердце от страстей, не следует доверять никаким слезам и мечтаниям или видениям, при усиленном напряжении ума в молитву иногда случающимся. Его предостережение действительно. Не выпускайте его из виду, ибо оно основано на показаниях св. Отцев и может служить для вас, в случае недоразумений, благонадежнейшим средством к истреблению в душе самомнения, тщеславия и гордости. О чувствованиях сердечных и слезах, происшедших у вас во время молитвы, без подробного объяснения действий ума и сердца, в каком они тогда были, я не могу вам ничего сказать, ибо это обстоятельство большой важности и судится не по наружным действиям, а по внутренним. Всего лучше, если вы будете придерживаться в таких случаях совета о. Макария, сказанного выше. О книге пр. Дорофея, при сем обратно к вам посылаемой, можно верно думать, что она есть та самая, о которой св. Нил Сорский упоминает, ибо, сколько я знаю, доселе она только под именем его находилась в пустынных наших монастырях, и не было другой. У нас она напечатана на славянском языке, а эта недавно переведена на русский и, кажется, вернее, чем Лествица. О чтении священных книг и молитв не следует сомневаться, ибо и то и другое для души необходимо. Чтение раскрывает недоумения и поощряет душу к молитве, а молитва приводит ум в состояние противиться страстям и отгоняет нее врагов. Я уже писал вам и теперь скажу, что келейное правило, назначенное от духовника или старца, считается выше, чем излагаемое по своей воле, ибо первое ограждено благословением и молитвою того, кто на оное определяет, а последнее ничем. Вы хорошо делаете, что занимаетесь рукоделием и молитвою, ибо уныние там бежит прочь, где тело и душа заняты делом. Я узнал, что вы намерены скоро отправиться к о. Макарию. Поезжайте, Бог благословит. Быть может, что вы найдете в нем себе старца и не будете более беспокоиться. Молю Господа, да расположит его к принятию вас под свое руководство.

Илиодор

***

София Ильинична!

Из письма вашего видно, что вы еще не знаете о происшествиях Севской обители, которая увидела в себе новую перемену и, так сказать, новое бытие столь неожиданно, что немногие только могли предусмотреть это событие. М. Клеопатра и м. Рафаила были нечаянно потребованы в г. Орел тамошним архипастырем и произведены 23 апреля первая в сан игумении, а вторая – в должность казначеи. Такое неожиданное изменение одного лица и другого удивило многих. Но чему тут удивляться, когда на это была особенная воля Божия, без которой не происходит в жизни нашей ничего случайного? Теперь позвольте вам передать мое мнение, всегда почти меня занимавшее. Вы желаете вступить в монастырь и, кажется, в продолжение долгого времени приобрели уже в мыслях своих и довольный навык к тому, чтоб в уединении и тишине угождать одному Богу и служить Ему и сердцем и душею с тою надеждою, чтоб быть и водвориться с Ним вечно. На это недоставало у вас только средств и места. Теперь открывается для вас и то и другое. Не угодно ли вам попытаться и попросить у почтеннейшей матери материнское ее благословение на вступление ваше в подвижническую жизнь и явиться с оным как с залогом искреннего усердия, самоотвержения и любви к иноческой жизни, столько вами желаемой, к нынешней матери игумений Клеопатре и подчинить волю свою воле ее. Кажется, что Сам Господь указывает вам туда путь. На поездку вашу в Оптину пустынь я благословляю, вы давно желаете видеть о. Макария и передать ему подробно все чувства души вашей как опытному старцу в духовной жизни. На такую поездку кто ж вас не благословит? Но прежде, чем отправиться в Оптину, советую вам по пути заехать в Севский монастырь, быть может, что это вам послужит в душевную пользу и будет лучшим пособием к тому, чтоб найти, чего ищете. О поездке вашей со священником, кажется, сомневаться не должно, ибо что б то был за священник и притом служитель Христов, который служил бы ближнему соблазном. Но если есть такой, то он уже не священник, а волк, похищающий овец Христовых. Таких по правде следует опасаться. О бедной послушнице, известной вам, я ничего не могу сказать, ибо вы не упомянули, имеет ли священник ревность к ней, какую имеет она к нему и была ли она у него на исповеди. В таком только случае можно дать мне свое мнение и суждение. Кажется, что это одно только искушение ей бедной. Такие мечты в девичьих монастырях очень часты. Блажен тот, что их не видит или мало им верит.

О событиях Севского монастыря передайте доброй сестре вашей Варваре Ильиничне. Быть может, и для нее настанет время оставить мир и вся яже в мире. Простите. Желаю вам от Бога и молю Его благость, да устроит ваш долгий путь во благое.

Вы спрашиваете меня: в каком расстоянии пути отстоит Оптина пустынь от Севска? Этого я не знаю. О. Анатолий вам посылает свое благословение, а я свое вам и Варваре Ильиничне.

Илиодор

***

Мати Серафима!

Полученное мною твое письмо я давал почитать и доброму нашему о. Иннокентию, предоставляя на его волю решить, утруждать ли Елизавету Ильиничну просьбою насчет ее ходатайства о монастырской мельнице, или оставить это обстоятельство на волю Того, Который Сам знает наши нужды и располагает все по-Своему? О. игумен рад был этому случаю; но писать к ней мне самому не благословил, по причине ее болезни, о которой ты меня извещаешь, дабы нашей просьбой не беспокоить ее; а советовал предоставить этот труд тебе, если на то будет твое усердие. Теперь зависит от тебя, писать или оставить. В своем письме ты меня извещаешь, что Елизавета Ильинична посылая портреты Юлия и Станислава, поручила тебе меня спросить, который из них мне понравился, и говоришь, что она радуется тому, что тебе приятно было иметь у себя портрет Юлия. Вот как! А меня об этом никто не спрашивал, да и портрета я не видел у себя никакого. Пришли ж мне портрет Юлия, а если можно, и Станислава. Пастилу оставь у себя. Эта вещь, судя по вашим панским приемам, какие бывают у вас в праздничные дни, понадобится и тебе, а мне на что она? У нас подобных учреждений не бывает, сам же я к этим прихотям не большой охотник. Кушайте себе на здоровье! Сожаление, зачем не перешла в Троеруково, начинающее появляться в душе твоей, есть не что иное, как только хитрости лукавого врага, который ищет случая поколебать твое душевное спокойствие и охладить в тебе жар к чистой молитве. Но об этом после буду говорить с тобою, а теперь, за неимением времени, прошу у Господа одной только благости, да будет выну в душе твоей мир, спокойствие и тишина.

Илиодор

Прошу тебя предавать мои письма огню, как не стоящие никакого внимания.

Зараз получено из П-га на имя старца о. Евфимия от княгини Потемкиной письмо. Она пишет, что охотно принимает на себя ходатайство и обещается всеми зависящими от нее средствами действовать в пользу нашего монастыря насчет испрашиваемых нами мельниц. Спаси ее, Господи, и дай ей доброе здоровье за ее христианские добродетели усердие и любовь.

Серафима!

P.S. По написании прилагаемого здесь письма, прочитывая письмо твое, я смотрел, что не на все еще вопросы твои мною ответ написан; а потому при сем и добавляю... Ты обещалась мне заняться чтением св. Исаака Сирина. Читаешь ли ты эту книгу? Еще скажу нечто. О старой своей привычке к чаю ты написала целую страницу, а о том, покоряешься ли ты доброй своей сестре Варваре, как себя старшей, и оказываешь ли услугу ей в немощи телом, ты не сказала ни слова. Скажи прежде об этом, и я тогда скажу тебе, как истребить нарост старой твоей привычки, которая тебе мешает быть доброю монахинею. Вот уж ты и испугалась слов в прежнем письме сказанных мною, что ты близка воротиться в мир, а не размыслила о том, что грешно так говорить, как ты сказала, «что приняла монашество неохотно и с печалью»... Одно меня только утешило-то, что присовокупила к тому: «Что же будет? Сохрани же, Господи». Такие выражения твои кого не приведут в сомнение? Впрочем, не бойся, будь только внимательна к своему спасению, и ты не будешь оставлена Отцем Небесным, у Которого много благ для всех нас.

С. А. Илиодор

***

Добрая сестра Серафима!

Оконченную отделкою икону Царицы Небесной, обещанную мною вам в благословение, при сем препровождаю, прося ваших святых молитв. Грешный старец Илиодор.

Матери Варваре прошу передать мое благословение и поклон.

***

София Ильинична!

Благодарю Бога, что ты осталась и живешь под руководством опытной старицы Макарии и пользуешься по-прежнему старческими ее наставлениями, заимствуясь от нее и образом монашеской жизни и здравыми ее советами. Такое доброе твое начало кто не одобрит? Но смотри, твердо ли ты исполняешь свои правила? Это значит, во всем ли ты старице своей открываешься и не составляешь ли своего мудрования? Этого ты берегись, иначе потеряешь навсегда и время, и подвиги, и надежду и награду за труды. Будь доверчива к ее распоряжению о себе, будь всегда ей покорна и, если хочешь без труда спастись, не пренебрегай никогда ее советами, но с верою и усердием принимай все ее слова. Прости! Желаю тебе от Господа душевного и телесного здоровья.

С.А. Илиодор

Я слыхал, что ты хотела было поехать в Глинскую пустынь. Зачем ездить часто? Оставайся лучше дома и внимай спасению своему. Это доставит душе твоей больше пользы, чем поездки.

***

Многоболезненная мати Варвара!

Спасайся о Господе!

Письмо твое на сих днях я получил и спешу зараз ответить на оное. Благодарю тебя, сестра, за добрую твою память и усердие ко мне. Господь да помянет и тебя во Царствии Своем. Если ты беспокоишься о том, что не приветствовала меня с Новым годом по случаю дошедшего до тебя слуха о моей кончине, то есть причина думать, что ты молилась за меня, когда услыхала о моей смерти. А это для души моей больше и полезнее, чем приветствие с Новым годом, ибо первое относится к приличию света, а второе к благополучию жизни вечной. А как я и сам не поздравлял тебя с торжественными днями Нового сего года, то теперь прошу принять от меня усердное поздравление с желанием тебе новых душевных сил, нового спокойствия духа и новой благодати к мужественному несению креста, посланного тебе от Бога на спасение души твоей. Из письма твоего я не мог было понять с первого разу, по какой причине ты перешла из своей келлии в другую. Уже м. Серафима объяснила мне в своем письме, что ты это сделала по случаю болезни, которая беспокоила тебя по причине сырости воздуха, замкнутого в прежнем каменном помещении. Это меня успокоило. А я было сначала подумал, не случился ли между вами какой-либо разлад, от которого да сохранит вас Господь. Почтенной м. Серафиме прошу засвидетельствовать мой усердный поклон и поблагодарить ее за приветствие меня с Новым годом. Передай ей мое убогое благословение, если не противно будет ей принять оное от меня. Ты просишь, чтоб я написал несколько слов Елизавете Ильиничне в облегчение в скорби, которую она приняла по случаю отправления сына ее Святослава в далекий Амур на службу и боится, дабы не подвергся несчастьям, случающимся на море. С душевным удовольствием я исполнил бы твое прошение, если бы душевные силы мои соответствовали тому, но скажу тебе по истине, что всякая переписка страшит меня. Итак, прости, сестра, что я не могу исполнить перваго твоего желания писать к ней, а о втором не беспокойся. Я всегда поминаю и поминать буду всех твоих родных в убогих своих молитвах, хоть и знаю, что мои молитвы ничтожны пред Богом. Еще повторяю раз мою просьбу: Бога ради не скорби сестра, что я оставляю твое желание без исполнения, я не тебе одной отказываю в этом; а другим и совсем не отвечаю на их письма. Прости!

При желании вам тебе и м. Серафиме – от Бога душевного спасения и успеха в монашеских подвигах ваших. Остаюсь и буду до гроба вашим благожелательным молитвенником грешный

Илиодор

Присланную тобою марку я приклеил на твоем письме, кстати, она пригодилась.

29 января 1869 г.

Г. П.

***

Мати Варвара! Спасайся о Господе!

Прочитав твое письмо, полученное в прошедшем еще ноябре месяце последних чисел, в котором извещаешь меня о настоящем своем положении, я был весьма доволен тем, что ты хоть наконец согласилась жить вместе со своею сестрою Серафимою, не думая больше о переходе из Севской обители в Троеруково, куда ты домогалась, не быв наперед уверена в твердости своего духа и готовою к возложению на рамена свои креста, в таком случае, всегда неизбежного. Теперь, благодарение Богу, все это кончилось в твою пользу, а кончилось тем, что твоя воля, связанная обетами монашества, подчинена воле твоей старицы и не может уже располагать собою, как это было с тобою прежде к ущербу твоего спасения. Облекшись в ризу крепости духа и в броню всеоружия Христова на победу врага, ты вместе с тем получила от Бога и силу противиться ему всегдашним призыванием имени Иисуса в сердце своем: следовательно, получила и все, чего желала. Теперь для тебя остается одно – отыскивать истинный путь к самопознанию, дабы, с помощью оного, шествовать неуклонно к цели Царствия Божия, нимало не страшась угроз того, разожженное адским огнем оружие коего, по благости нашего возлюбленнейшого Спасителя к слабому человеку, оскудеша ему в конец. Но теперь и это для тебя не трудно. У тебя есть опытная старица, которая в состоянии будет указать тебе этот путь, а ты благоразумно поступила, что избрала ее своею материю. Я твердо уверен, что ее руководство для тебя спасительно и, судя по ее опытности в жизни и испытанному благоразумию в действиях, может ручаться за спокойствие души твоей, разве ты сама станешь противиться ей; но тогда уж не ее будет вина, а твоя. М. Серафима, я думаю, завидует твоему счастию. Теперь можно безошибочно сказать, что на стороне твоей больше света, чем на стороне ее, ибо утратив старицу и не имея душе своей окормления, она поживает себе одна, как Турановская пани, не заботясь о том, что скоро наступит время строгого отчета в делах нашей жизни. Подумаешь, чтобы, кажется, избрать себе, если уже и не старицу, которой она боится, как огня, то, по крайней мере богобоязненную сестру летами себя старше и подчинить рассмотрению ее свои действия. Так нет! Пусть будет по-нашему. Я уже перестал ей об этом писать; да и зачем говорить там, где нет ни верного слуха, ни послушания? Прости сестра; но прежде, чем кончу мое письмо, прошу тебя не присылать мне более своих отзывов, ибо я не буду отселе отвечать ни на одно из них. За это не скорби: так должно быть. Еще скажу. Прости! Желая тебе спастись, остаюсь благодарным за твою детскую ко мне привязанность и усердие. Бывший твой духовник многогрешный

Илиодор

6 декабря 1867 г.

Г. П.

***

Почтеннейшая мати Варвара! Спасайся о Господе!

На письмо твое, в котором высказалась весьма обидными словами насчет м. Рафаилы, я не думал было тебе отвечать, считая неприличным для себя вести переписку с такими, кои поносят друг друга без ограничения; но так как ты в большой тревоге ищешь от меня утешения, то я в прошении твоем и не мог отказать. Ты жалуешься на поступок м. Рафаилы, причинившей тебе и сестре твоей м. Серафиме какую-то обиду и скорбишь на нее до того, что вышла из пределов монашеского смиренномудрия. А забыла, раба Божия, что гневные порывы, вытекающие от раздражения, делают неспособным человека ни к каким духовным делам. Скажу ясней, что ты нетерпением своим доставила душе своей немалый вред потому, что ты ее осудила в высшей степени. Читая твое сердитое письмо, я не мог не пожалеть о тебе и подумал, неужели ты так решительна, что осмелишься беспокоить своими жалобами архипастыря, где ж твое прежнее смирение, о котором ты писала мне многократно и говорила? Нет, сестра, не жалуйся ты никому за свое оскорбление, а перенеси великодушно и старайся помириться с Рафаилою, испросив у ней прощения себе по долгу монашескому, ибо не в жалобе состоит спокойствие души, а в мире, согласии и любви. Прости, сестра, больше сего не могу по болезни писать. Остаюсь всегда тебе благожелательным грешный

Илиодор

23 июля 1871 г.

Г. П.

Сестре Серафиме поклонись от меня и скажи ей, что для нее полезнее смиряться и терпеть, чем поститься и быть затворницей.

***

Христос Воскресе! Варвара Ильинична!

Слава Богу! Мы дождались пресветлого праздника В.Х. благополучно. Воздадим же и усердную благодарность нашу Ему за все Его милости, дарованные нам от Него в течение минувших дней жизни, продолжившейся, по Его Св. воле, до сего времени, в которое к радости душевной слышим ныне торжественно воспеваемую божественную песнь сию: «Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь» и принесем во славу Пресвятого Имени Христа Спасителя нашего, воскресшего ныне из мертвых и нас совоскресившего с Собою в жизнь вечную свои сердца, омытые слезами покаяния, как дар нашего к Нему сердечного благоговения за ту великую жертву, которую Он принес за нас Небесному Отцу Своему, почтив сей радостный для нас день и следующие за оным, в особенности духовным размышлением с сердечною благодарностию за безконечное Его к нам грешным человеколюбие, ибо такие чувствования души нашей будут Ему приятнее всякого кадила и семидала,⁴ приносимаго Ему в жертву, но без чистого сердца и сокрушения духа.

Сим великим праздником В.Х. приветствую вас приветствием духовным и желаю вам от воскресшего и все воскресившего Победителя смерти и ада воскресения в жизнь вечную, доброго здоровья и всех мирных и премирных благ, на всех от Него ниспосылаемых, «ихже око не виде и ухо не слыша...» Такое приветствие прошу передать от меня и Софии Ивановне, достопочтеннейшей вашей матери, и доброй вашей сестре Софии Ильиничне, на коих молю Господа, да почиет благословение Его выну.

За присылку хлебов приимите от меня искреннюю мою благодарность. Ваш молитвенник

Ар. Иоанникий⁵

Посылкой сего письма опоздали. Этому причиною мой келейный.

23 марта 1857 года

Г. П.

***

Варвара Ильинична!

Ничего нет отраднее для души, обуреваемой страстями, как изливать благодарные свои чувства пред Творцом всяческих. В душе отрада есть великое благо. И та душа только чувствует в себе оную, которая из пламенной любви к Богу усердно молится Ему. Почему же и не молиться Тому о помощи на брань со врагом и спасении души своей, без Которого мы не можем творить ничесоже? Я радуюсь, что вы имеете усердие беседовать с Спасителем Богом сколько можно чаще и потому прибавку к правилу вашему обыкновенному не только благословляю читать акафисты – Сладчайшему Иисусу и Пречистой Его Матери, Деве Марии ежедневно, но и советую углубляться в чтение оных по силам своим. Всякий подвиг духовный, в котором участвует душа наша, приятен Господу. Трудитесь! Он вас не оставит. Вы спрашиваете: чем очищать душу от вредных помыслов? Чем же больше, если не памятью о смерти, ибо сказано: «Помни последняя твоя и во веки не согрешишь». Касательно же другого вопроса, чем и как любить Господа, отвечаю Его божественными словами. Он сказал: «Любяй Мя заповеди Моя исполняет». Быть может, спросите: какие? – Те самые, которые нам твердит едва ли не всякий день Святое Его Евангелие, и именно: «Болен бых, и посетисте Мене, в темнице бых, и приидосте ко Мне», и прочее и прочее.

Я передал поклон от вас и о. Евфимию, и о. Амфилохию; последний просит вас прислать ему маринованной рыбы и сухих карасей, если можно. Здоровье его против прежнего несравненно улучшилось. За краткость вашего письма я очень доволен. Деньги и вещи, вами присланные, я поручил по принадлежности.

Ваш молитвенник

А. Иоанникий

***

Варвара Ильинична!

Приветствую тебя с днем твоего Ангела. Желаю тебе от Господа небесных благ.

Варвара Ильинична! Благодарение Богу, вся строющему на пользу мою. Мне теперь легче. Я чувствую в болезни моей большую перемену. Разбитая моя нога становится спокойнее, и хотя еще не уверен, что она будет служить мне по-прежнему, однако и то отрадно, что прежняя болезнь начала в ней уничтожаться. Христианское ваше усердие для меня чувствительно. Благодарю вас усерднейше за ваши благодеяния. Присылки ваши были во все это время утешением. У нас ничего подобного не можно найти. Теперь при улучшении болезненного моего состояния я могу обойтись своими домашними средствами. Прошу вас не затруднять себя впредь подобными присылками. Я знаю, как трудно для вас пересылать и притом так часто. Софии Ильиничне прошу передать мое благословение. Пребуду всегда вашим доброжелательным молитвенником.

А. Иоанникий

***

Варвара Ильинична!

Для меня чувствительны ваши благодеяния. Получая от вас посылки с хлебом и другими вещами, я не знаю как вас и благодарить. Да вознаградит вас Господь за ваше усердие ко мне. Я давно не писал к вам и, кажется, на последнее письмо ваше еще и не отвечал. Если будет Богу угодно дать мне в болезни облегчение, то я постараюсь исполнить должное; а до того желая вам доброго здоровья и душевного спокойствия, пребуду всегда вашим молитвенником.

А. Иоанникий

Посылаю при сем ваш ящик и прошу передать Софии Ильиничне мое благословение. На ее письма отвечать не могу теперь ~ слаб почти всем телом.

***

Варвара Ильинична!

За все ваши благодеяния я не могу вполне вам возблагодарить. Зато молю Господа, да вознаградит вас Он Сам Своею богатою милостию в сем и в будущем веке. Вы много с человеком прислали, а из всего мне нужна была одна булка. Я все-таки одинаково лежу и лежа пишу. Что далее будет – Бог весть.

Скажите Софии Ильиничне, что м. Парфения выехала из обители 8 числа сего месяца в Глухов, но никто не знает куда; верно, обратно в свою обитель. Более писать не могу.

Простите.

А. Иоанникий

***

Варвара Ильинична!

Все то, что ни посылает тебе Господь, служит на пользу твою. Предайся во всем воле Его Святой и мужественно переноси огорчения, исходящие извне. Всему бывает конец. Нужно же чем-нибудь загладить свои греховности пред Богом, Который ищет твоего спасения. Это доказывается тем, что тебе ниспослан от Него Крест. Неси оный без ропота и ты сама увидишь, до какой степени он легок. Крест для всякого из нас неизбежен. Сам Господь сказал св. Петру: возьми Крест свой и последуй ми. И если это было сказано одному из первых Апостолов, то кольми паче сказанное приличествует нам. Жизнь наша полна неустройств. В ней много есть несообразностей, которые отвлекают нас от путей спасительных; а потому и быть не может, чтоб не случались с нами неприятности, служащие сильным орудием к очищению нашему от грехов. Я знаю, что для тебя этот Крест тяжек, но что бывает без трудов? Везде и во всяком деле есть труд, особенно трудно в делах нашего спасения, но зато и награда от Бога за этот труд велика. Взгляни на жизнь святых и увидишь, что они несли свой Крест, да притом такой Крест, который мы не в силах понести, да и не должны касаться, чтоб не уронить и последней возможности приняться за оный. Мы удивляемся мужественному терпению св. мучеников, страдавших из любви ко Христу; но сами оного не имеем. Отчего ж это происходит? Не оттого ли, что мы к несению Креста своего еще не привыкли? Возьмем же оный на рамена свои с усердием и верою и будем нести оный с терпением, тогда только победа наша довершится над врагом. А до того молю Господа, да укрепит твои силы.

Как-то живет София Ильинична в своих келлиях? Не скучает ли? М. игумения Клеопатра, заезжавшая к нам на возвратном пути из Киева говорила о ней, что со временем она ко всему монастырскому привыкнет и будет жить внимательно. Дай, Бог, чтоб она упрочила свой быт в Севском монастыре и удостоилась быть избранной рабою Его.

Ты намерена мне прислать бочонок моченых яблок. Прошу тебя не присылай мне яблок и ничего другого, дабы не подпасть тебе под нарекание кого-нибудь из домашних своих и тем не отяготить бы свою участь более, чем она теперь. У меня, слава Богу, все нужное есть.

Поручаю тебя благому покровительству Матери Божией – верной нашей Заступнице, молю Господа, да устроит путь твой, который ты намереваешься избрать, во благое. Ар. Иоанникий

Вот и бочонок с яблоками сейчас мне доставлен. Что делать? Этот дар принимаю с тем, чтобы ты впредь не затруднялась никакою для меня присылкою.

***

Спасайся чадо Варвара!

Я уже сказал в письме, на обороте сего писанном мною к сестре твоей м. Серафиме, что для нее поездка в Турановку не своевременна. И тебе скажу, что лучше жить в мирной обители, чем в шумный показываться мир. Но если м. игумения ваша уже благословила вам обоим ехать для свидания с братом и не чувствуете в душе никакого беспокойства, то поезжайте с Богом, ибо думать можно, что на это есть Св. Его воля. Только в Турановке долго не живите, чтоб не утратить навыка, вами приобретенного к тихой жизни. Серафима просит у меня благословения побывать ей и в Глинской пустыни, но монахине ездить по другим обителям бесполезно. Знать, ей хочется показать себя, что она пострижена. Но у нас об этом уже все знают. Чего ж еще больше? Впрочем, скажи ей: пусть себе приезжает. Макарий наш дает ей на это свое благословение и поручил мне передать ей свое желание видеть ее в монашестве. Ты ко мне пишешь, что у тебя случается сон во время служения. Это значит, что ты стоишь в Церкви без внимания. Привыкни слушать внимание чтение и пение, и сон тебя не будет беспокоить. Прости, да будет на тебе благословение Божие.

Сх. Арх. Илиодор

11 мая 1861 г.

***

М. Серафима прибыла в Глинскую пустынь вчера и намерена была выехать отсюда того же дня в Севск, дабы к выезду брата в следующую субботу немедленно отправить обратно людей и лошадей; но рассчитывая, что в таком малом промежутке времени поспешить этого не можно, я советовал ей возвратиться в Турановку и доставить брату удовольствие воспользоваться экипажем в свое ему время, а ей оставаться в Турановке до получения письма, ожидаемого от м. игумении, у которой испрашивала она благословения на прожитие свое в дому и поступить ей во всем так, как м. игумения скажет. Ибо, не получив от нее никакого разрешения по этому предмету и не дождавшись оного, было бы противно следовать одной своей воле и приехать в обитель тогда, когда, может быть и м. игумения благословила ей остаться в Турановке и послала уже к ней на ее прошение свое согласие. Кажется, что м. Серафима приняла мой совет и обещалась ехать домой. Вероятно, что ее возвращение будет приятно и брату и тебе. Брату, что он без нее не будет скучать, а тебе, что, находясь вместе, одна одну станете поощрять в подвигах и указывать путь к той жизни, которая избрана вами для великой цели. Теперь вы соединились опять. Будьте же между собою любовны и не оскорбляйте одна другую, ибо это противно и вашему благому начинанию, и Богу. Старайтеся друг другу услуживать, а если одна из вас будет оскорбляться на что, то другая пусть молчит. Такою только уступчивостью вы можете примирить себя; в противном же случае у вас, по-видимому, не будет мира никогда. Об этом я сказал и м. Серафиме, и она обещалась следовать этому совету. Следуй же и ты оному. Тебе приходится оставаться в Турановке до выезда из нее брата, и хотя это для тебя трудно, но необходимо, потому что вы зависите от его распоряжений, и будете зависеть до тех пор, пока получать будете от него свои проценты. Хорошо бы было, если бы он распорядился так, чтобы на будущее время в выдаче вам процентов не было остановки; в противном же случае ваше пребывание в монастыре не благонадежно, ибо без средств жить не можно. Я советую тебе, помолясь Матери Божией, при случае передать ему о сем и надеюсь, что он примет от тебя это без оскорбления, и, как человек благоразумный, сам он признает твое опасение справедливым. Устроивши это, как следует, ты не будешь после тревожиться, и с тем вместе доставишь спокойствие и сестре своей Серафиме, которая и думать забыла, что ей нужны средства к содержанию. Не унывай и не скорби, что ты живешь в мире и не пользуешься спокойствием духа, какое чувствовала в душе своей тогда, когда была в обители. И это есть послушание, которое впоследствии доставит тебе утешение, равномерное тому, какое б ты получила в кругу своих духовных сестер, труждающихся о Господе. Благодарю тебя за присылку почтовой бумаги и конвертов. Давно у меня не стало и того и другого, а потому мне и приходилось писать ко всем на той бумаге, какая под руки попадалась. Молю Господа, да подкрепит тебя в твоих трудах и да ниспошлет на тебя благодать Св. Духа Своего.

С.А. Илиодор

13 июля 1861 г.

Г.П.

***

Добрая страдалица Варвара Ильинична!

Спасайся о Господе!

Обширное твое письмо от 6-го сего сентября я получил. В нем описаны не сбывшиеся твои предположения и прежняя жизнь, счастливо проведенная тобою в Севской обители под предводительством опытной старицы, которую имела несчастье потерять, по случаю перемещения ее в другую обитель. Прочитав все, тобою в нем написанное, и сообразив прошедший быт твой с настоящим положением, я в ответ на твое письмо могу только сказать, что если ты жила под наблюдением м. Макарии и не следовала своей воле в продолжение всего времени, какое прошла с нею, то ты поступила весьма благоразумно, ибо малым этим промежутком времени испытала свои душевные силы и знаешь теперь, какую пользу приносит откровение; но что прежде времени хотела было удалиться из своей обители на жительство к ней, то в этом была твоя ошибка. Не видав того места, в которое избрана настоятельницею м. Макария, и не узнав предварительно настроений духа тамошних сестер, ты поступила бы весьма опрометчиво, если бы, несмотря на свою болезнь, перешла с нею во время ее перемещения, о чем я тебе писал уже неоднократно. Самая болезнь, случившаяся с тобою незадолго до ее отъезда, показывает, что благословения Божия не было тебе выходить из сей обители, ибо если бы угодно было Богу, чтоб тебе с нею ехать, то ты была бы здорова. Впрочем, я не говорю о том, что тебе там не можно бы было ужиться, ибо знать будущее есть дело Божие, а могу только тебя уверить, по опыту своей жизни, что там показалось бы для тебя труднее, чем здесь, судя по тому, что ты и тут приходила иногда в изнеможение. Что ж бы было с тобою, если бы ты не в состоянии поднять малого взялась за большее? Между тем, как ты тогда горячо искала случая исполнить свое желание, не советуясь ни с кем, у тебя родилось другое намерение остаться навсегда в Белевской общине, и осталась бы может быть, если бы... но это было бы для тебя в последствии времени еще тягостнее; по крайней мере, я так понимаю потому, что в Троеруковом была бы у тебя старица, а в Бе леве нет никого; к старцу же о. Амвросию не всегда можно ездить открываться. Но, слава Богу, теперь ты возвратилась в свою родную обитель и живешь в своих келлиях, которые вам купила достойная вечной памяти ваша добрая мать. И что ж? Неужели ты и теперь, при таком удобстве, будешь еще колебаться? Поверь мне, сестра, что куда бы ты ни пошла, везде нужно самоотвержение; так не лучше ли привыкать к оному здесь, чем в другом месте? По крайней мере, если будут возмущать тебя подобные мысли, не делай ты ничего без совета своего старца о. Амвросия, которому, по-видимому, предана. Это самое верное средство от помыслов – открывайся ему, и ты в своих действиях никогда не будешь раскаиваться. В последнем до сего письме ты просила ответить на оное; но, знать, Богу так было угодно, что я об нем забыл. Уже тогда только вспомнил это письмо, когда оно попалось мне само в руки, письмо, которое по тогдашним обстоятельствам и было, может быть, для тебя нужно, но теперь значение оного не имеет силы; посему и оставляю оное без ответа. Чрез подательницу сего добрую рабу Божию монахиню Филарету я пишу и к сестре Софии, которую прошу принять в твоем положении родное участие и доставлять тебе, по возможности, все средства к успокоению, для тебя необходимому. Да кому ж более и заботиться о твоем спокойствии, как не родной сестре? Если брат твой Василий Ильич заедет к тебе и пожелает взять тебя с собою, то не отказывай ему в этом его желании. Поездка твоя с ним не будет для тебя утомительна. Побывав на месте родины своей несколько времени, ты можешь приехать и в пустынь, где, может быть, захочешь и поговеть. Теперь можно при настоящем положении дел обители, ты не встретишь себе никакого препятствия. Игумен дозволяет всем, посещающим обитель, и пожить в ней, и поговеть. Прости. Молю Господа, да будет на тебе Св. Его благодать.

А. Илиодор

8 августа 1863 г.

Г. П.

***

Добрая сестра Варвара! Спасайся о Господе!

Если ревнование означает по твоему глаголу только то, что другому отдается преимущество в предпочтении, а не нам, то ты напрасно думала, сестра, что я делаю предпочтение Серафиме больше, чем тебе. Для меня все равно, что я получаю от тебя письма, что от нее, и одинаково, что как тебе отвечаю, по мере слабых моих сил, так и ей. Я не понимаю, какое может быть различие между людьми, посвятившими себя на службу Богу. Для меня все равно что ты, что твоя сестра. Мы все ищем путей спасения, и у всех нас одно желание оправдать себя пред судом Божиим, одна мысль и одно стремление духа к достижению вечных благ; к чему же тут предпочтение? Притом мы живем не в суетном мире, где предпочитают одного другому, а в святой обители, где нет и быть не следует подобного рвения, мысли и желания о своем значении; как же после этого думать, что я предпочитаю и ставлю сестру твою выше тебя? Конечно, это есть только искушение, наносимое тебе от врага; но следует ли нам слушать пагубных его советов и доверять ему? Не стану далее распространять своих мыслей, скажу только, что мне и на ум не приходило то, о чем ты думала писать ко мне. Итак, добрая сестра, не доверяй врагу, тебя искушающему, прогони его от себя усердною к Царице Небесной молитвою и, однажды и навсегда, отвергни пустую свою ревность, которая подчас может вредить душе твоей более, чем другие страсти. Буду с тобой молиться и аз грешный, да даст тебе Господь познавать вражеские обаяния, омрачающие душевную чистоту.

Я пожалел, что ты во время своей поездки осыпана была упреками своих родственников, которые хоть и поблагоуверили тебя несколько, но не оказали вполне родственной любви, какой ты имела право ожидать от них. Теперь я думаю, не скоро решишь в другой раз ехать к ним, да и не следует. Лучше с благоразумием довольствоваться тем, что есть, чем заимствоваться от мира и терпеть от него посмеяние. В письме своем ты ничего не сказала, на что было бы можно отвечать. Все пишешь одно и то же, что хотела видеть меня и поговорить со мною, а о чем, того в письме не упоминаешь. Сестра твоя Серафима извещает меня, что она живет с тобою мирно и не ссорится. Это меня порадовало. Дай, Бог, чтоб и до конца жизни вашей прожить вам в любви, мире и согласии. Взаимная любовь была бы для вас половиною пути вашего к вечной жизни. Многоуважаемая сестра твоя Елизавета Ильинична прислала мне при письме грамотку с именами для поминовения, которые и мне самому известны, не знаю только, кто такие Константин, Ольга и Михаил из ваших родных. Прошу меня уведомить. Мне думается, что после поездки своей в Турановку ты теперь исполняешь все свои обязанности, так мне кажется потому, что в письмах своих не упоминаешь уже о своей лености и нерадении, а прежде сего говорила о них часто. Леность и нерадение – ничтожные страсти, но они делают много вреда тому, кто оными увлекается, почему всякому из нас и нужно противиться им всеми мерами и не допускать их усиливаться в себе, ибо, принявши навык к ним, трудно будет отставать от них. Но думаю, что ты и теперь столько же трудолюбива в делах своих занятий, как была и прежде, леностию же считаешь свою болезнь.

Прости, сестра. С желанием тебе от Бога душевного спасения остаюсь всегда твоим молитвенником

Илиодор

25 января 1865 г.

Г. П.

***

Добрая сестра Варвара!

Мир тебе от Господа!

Ты так написала в письме своем много и такими чернилами, что я едва мог оные разобрать. По слабому моему зрению, мне кажется, скоро придется оставлять без ответа те твои письма, которые будут писаться одинаково с этим. Но это еще после, а теперь скажу, что внутренние твои скорби, упоминаемые тобою в письме, допускаются Самим Богом или для того, чтоб испытать твое терпение, верна ли ты своему призванию, или и для того, чтоб очистить тебя от грехов. Скорби доставляют душе нашей много добра, если стать переносить оные с великодушием и принимать все скорбное как дар, ниспосылаемый от Господа с благодарностью. Они нам полезны и для того еще, чтоб мы не возносились мнимыми своими подвигами, которые по своей ничтожности не заслуживают и внимания, а между тем, нам так и хочется сказать что-нибудь о себе и, вознесшись, не пали бы падением лютым; от сего да сохранит нас Господь. Не унывай, сестра, если тебя скорби преследуют, и не проси у Господа себе милости избавиться от них, ибо чрез оные ты сделаешься опытнее в своей жизни. Тогда только должно молиться Ему о облегчении скорбей, когда чувствуешь в себе прилив оных выше меры; но и в то время, когда станешь молиться, нужно предаваться воле Его святой, а не желать, чтоб совершилась воля твоя. Да укрепит тебя Господь в терпении.

Уныние вначале не приносит вреда тому, кто при помощи Божией умеет оное от себя отгонять. Оно ничтожно. Но если дать ему у себя в сердце место и допустить вкорениться, то тогда оно весьма опасно, так как оно, вкоренившись превращается в тоску, а тоска рождает отчаяние. И потому вначале появления онаго нужно его уничтожить трудами и, по своей монашеской обязанности, разными занятиями. Св. Антоний Великий, почувствовав в себе однажды эту страсть, страсть уныния, стал пред образом Спасителя и молился так: «Господи, Ты знаешь, что я хочу Тебе работать всею душею, но нахожу в себе что-то такое, что препятствует мне исполнить мое душевное желание». После чего ему послышался голос: «Антоний, выйди». Старец тотчас из келлии вышел и видит, что юноша стоял на коленях, лицом на восток, и молился, после краткой своей молитвы садился и плел кошницу, потом молился опять и опять принимался за рукоделие. И наконец, после такого своего занятия встал и сказал: «Антоний, так поступай и спасешься». Это был Ангел. Так этот святой всегда прогонял уныние показанным ему от Ангела образом. Не так ли и мы должны врачевать себя во время этой страсти? В самом деле, какое место найдет для себя у нас уныние, когда и тело и душа заняты трудами. Так поступать советую и тебе, сестра, во время уныния, о котором ты говоришь, и будь уверена, что Господь устроит пути твои во спасение. Испрашивая на тебя благословение Божие, всегда буду твоим молитвенником.

схимонах Илиодор

7 марта 1865 г.

***

Ваше преподобие! Мать Варвара!

Спасайся о Господе!

Присланную мне тобою чрез Турановскую Экономию посылку книг, как значится в твоем письме, от многоуважаемого старца о. Амвросия я принял от него с особенною благодарностью как дар его св. благословения. Благодарю тебя, сестра, за труды, озаботившие тебя посылкою ко мне оных книг, и за усердие, какое ты оказала при отправке их. В письме своем ты все нужное объяснила. Одно только в нем пропущено то, что не сказала, сколько я должен посылать за книги денег и кому именно. Этот пропуск для меня очень важен потому, что я должен оставаться в нерешимости, мне ли еще собственно эти книги присланы, или обители нашей? Прошу тебя, сестра, разрешить этот мой вопрос своим ответом. Я слыхал от других, да и ты сама ко мне пишешь, что Господь посетил тебя опять болезнию, в которой, по милости Божией, не обнаруживаешь ничего, что бы могло показаться бесполезным для души, кроме одной благодарности Тому, Кто по благости Своей заботится о спасении души твоей. Такое состояние души можно назвать самым лучшим. И если по каким-либо обстоятельствам оно не изменится, то есть надежда на успех, который для всякого из нас дорог. Прости, сестра, Господь да подкрепит тебя в терпении.

М. Серафиме прошу передать мое особенное почтение и испросить для меня ее св. молитв. Остаюсь и буду всегда желать вам душевного спасения.

Грешный Илиодор

17 октябрь 1868 г.

Г. П.

***

Святая мать Варвара! Христос воскресе!

Ты меня, добрая сестра, все еще не забываешь. Благодарю тебя от души. Приветствие твое с праздником св. Пасхи я получил. Приветствую и тебя с сими светлейшими днями всесветлого и всерадостнейшего для всех нас праздника Воскресения Христова с желанием от Бога доброго тебе здоровья душевного и телесного, но более душевного, дабы после многотрудных твоих страданий получить тебе от Него в сей жизни вечную за терпение награду. Хлеб из Турановки я получил. Благодарю вас за усердие.

Грешный схимонах Илиодор

Прошу, сестра, за меня молиться. Извини за трудное мое писание. Едва мог кончить и это.

1 мая 1869 г.

Г. П.

***

Добрая страдалица Варвара!

Спасайся о Господе!

Христос Воскресе!

На последней седмице минувшего поста я получил из П-га от Елизаветы Ильиничны письмо, в котором она беспокоится насчет твоей болезни и крайне сожалеет о том, что ты находишься в болезненном состоянии всю почти свою жизнь. Обе сестры твои Елизавета и Серафима принимают в тебе живейшее участие своими к Богу молитвами, умоляя Его о твоем выздоровлении. Но что касается до меня, то я желал бы только, чтоб Господь подкрепил тебя в терпении для того, что мужественное перенесение болезни и преданность себя воле Его Святой более очищают душу от грехов, чем скудные наши подвиги, которые достаются не так легко, а пользы мало от того, что на долю нашу в продолжение дня приходится только небольшая частица из благих дел, и то не совсем чистых, а все почти одни грехи, для очищения коих много нужно и трудов, а у нас весьма мало заботы, чтоб омыть покаянием, как должно, оные; а если и каемся, то уж как каемся? Такое плачевное состояние наше трогает Отца Небеснаго, Который, чтобы спасти нас, посылает нам, по всеблагой Своей воле, в наказание как очистительные средства разные бедствия, из коих болезни едва ли не самые легчайшие испытания его. Оными-то Благоутробный Отец наш, по Своей благости, и посещает нас, дабы очистить нас от грехов и соделать нас участниками небесных Своих благ. Имея это в виду, будем ли мы столько не внимательны, чтобы не чувствовать, как благодатны Его к нам отеческие попечения, и не видеть, что для спасения нашего лучше, здоровье или терпение? Правда, в некоторых болезнях, более серьезных, терпение становится невыносимым и теряет свою силу, но это бывает с больными тогда только, когда человек не уверен в благодетельном Промысле о себе Всевышнего и не хочет совершенно покориться Его Св. воле; уверенный же в том, что он наказывается за грехи, радуется, что Господу угодно было посетить его, и благодарит Господа за то, что Он дает ему время и средства покаяться. После чего кто не пожелает от души тебе мужественного терпения? Я думаю, что ты и сама, любя Господа, желаешь этого? Впрочем, я прошу у Царицы Небесной дать тебе то, что полезно для души твоей.

Серафима скорбит о том, что лишается утешения жить с тобою. Ей думается, что ты не станешь жить с нею, если выздоровеешь; но я противных мыслей. Она хочет побывать у тебя, но мне кажется, что это не своевременно, ибо родные своими слезами могут только беспокоить больных, а не утешить. Лучше бы было, если б она осталась на месте и молилась и за себя и за тебя. Я ей не советовал ни того, ни другого.

Поздравляю тебя, о Господе чадо, с высокоторжественным праздником Св. Пасхи и молю Господа, воскресшего из мертвых, да воскресит душу твою в живот вечный и ниспосланием на тебя божественной Своей благодати укрепит тебя в несении креста, посланного Им для твоего спасения. Прости, оставайся с Богом и не думай, что я тебя забыл. Я помню и помнить буду всегда.

Илиодор

Это письмо я поручил брату, мне известному, для передачи оного м. Серафиме, а она уже перешлет по почте оное к тебе. М. Серафима обещалась доставлять тебе мои письма как можно скорее; почему и теперь надеюсь, что это письмо получишь скоро.

***

Варвара Ильинична!

Сегодня я хотел было препроводить твои записки с моими на оных замечаниями на почту для отсылки к тебе, но вчерашнего числа явился ко мне податель сего – Севский житель Николай и взялся доставить тебе оное. Имея в виду такой случай, я вздумал поручить ему с письмом для передачи тебе и ложки, обещанные мною тебе. Прими оные и не скорби, что ложек у о. Ираклия себе не купила. Если этих мало, то я пришлю и еще. Я в прошедшую субботу послал тебе письмо, а с ним такое же и Софии, но из письма твоего не видно, получила ли ты оное. Когда будешь писать ко мне, не забывай ставить число в своем письме, месяц и год. Из этого я буду знать, когда ты отправила оное и можно избежать сомнений.

София все-таки колеблется. Она думает, что Борисовка для нее будет раем, а того не знает, что врагу того и нужно, чтоб она тронулась только с места, а там... будет ли она в состоянии тогда править собою? Не пускай ее, скажи ей, что эти мысли ее не что иное, как обман врага. Зачем же обману предаваться? Вот и ты начала уже слабеть: сначала говорила о Макарии, когда была с нею, с хорошей стороны, а теперь пишешь, когда нет ее с тобою, что она для обоих вас не по духу. Отчего ж у тебя сделалась скоро такая перемена? Не оттого ли, что ты жила с нею тогда и открывалась ей, а теперь живешь без откровения и управляешься только своею волею? Вот и выходит, по сказанию святых отцов, что живущие без окормления падают как лист. Не слушайся ты тех, которые живут по своей воле, их советы бесполезны, а слушайся одной своей старицы. Прощай, оставайся с Богом.

Илиодор

***

Варвара Ильинична!

Если когда, то наиболее теперь можно радоваться настроению духа Софии. Предавшись, как видно из ее письма, в полное распоряжение своей старицы и ни в чем не выходя из ее повиновения, она взяла на себя теперь только спасительный крест терпения и коснулась подвига монастырской жизни с тем смиренномудрием, без которого никто не должен и не может надеяться на получение награды и в сей и в будущей жизни от Подвигоположника Иисуса. Столь благое начало ее в новой для нее жизни служит доказательством, что она стала быть внимательною к пользе души своей и подает надежду на успех в будущем. Это меня утешает. Да и кто не порадуется спасению ближнего? Напиши ей, что я не могу обижаться, если она перестанет извещать меня о своем душевном состоянии, не имея на то от старицы своей благословения; но мне прискорбно будет слышать, если она не будет ей повиноваться.

О поступлении в монастырь при теперешних обстоятельствах думать тебе еще не время. Оно будет, если Господь благословит, но до того надобно тебе терпеть и молиться. Ты говоришь, в одном случае, что для тебя не пришло еще время искушать себя и что есть причина думать, что ты еще не духовная, а светская. Последнее из сих двух замечаний моих, ты сказала справедливо, ибо духовным может назваться человек только тогда, когда все плотские желания угаснут в нем или станут покоряться духу. А много ли у нас найдется таких, кои могут преодолеть самих себя? О первом же и говорить не следует, ибо оно сопряжено с опасностью утратить спокойствие души. Сам Господь, предостерегая нас о сем, научает молиться к Отцу Небесному так: «И не введи нас во искушение». Зачем же искушать самих себя, когда со стороны и без того много искушений. По желанию твоему посылаю при сем свои четки взамен тех, которые ты прислала. Они долго мне служили и были со мною во Иерусалиме. Прими эти четки и молись по ним. Я тебя оными благословляю. За присылку чая усердно благодарю. Я оным поил многих из братии нашей с тем, чтобы и они помолились за тебя.

Ар. Иоанникий

8 октября 1858 г.

***

Варвара Ильинична!

Добрые матери И. Клеопатра и К. Рафаила пишут ко мне, что София Ильинична под руководством внимательной старицы Макарии видимо успевает в прохождении монастырской жизни и много еще успеет, если будет ей повиноваться с полною доверчивостью к ее умным распоряжениям, заимствуемым от опыта духовной жизни. Слава Богу! По-видимому, она нашла добрую кормчую, и, есть надежда, что плавание ее корабля будет благополучным, если не попрепятствуют ему на пути волны мира сего. Будем же молиться о ней Царице Небесной, чтобы Она в добром сем деле благопоспешила ей.

В обстоятельстве, случившемся на сих днях в вашем доме, ничего нет особенного. О случае сем и от оного происшедшем впечатлении я рассказал старцу о. Анатолию, которому местность вашего дома коротко известна, и просил его истолковать, отчего ель, стоявшая возле комнат, пала внезапно. На этот вопрос старец отвечал мне так: «Здесь нет ничего необыкновенного. Ель была старая, и надобно же ей было когда-нибудь упасть. К тому же прошедшие ночи ветер дул сильный и помог ей свалиться без труда; приписывать же этому событию другое значение не следует, дабы не впасть в суеверие». Такое истолкование старца по сему предмету мне нравится, и я оное передаю вам для того, чтобы вас успокоить, ибо оно вполне справедливо. В самом деле, если принимать все случаи, какие бывают в жизни, за знак какого-либо несчастья или смерти, то мы каждый раз должны тревожиться и ждать последствий в томительном понурении напрасно; а сколько в жизни таких и подобных сему случаев бывает? Уж если на этот раз думать о чем, то думать и благодарить должно всеблагого Бога за спасительный Его промысл, рука Которого видимо отклонила от дому несчастье, какое мог бы произвести удар при падении на оный дерева. Будем же Ему благодарны и Его Св. воле покорны. Тогда и смерть нас не устрашит.

За присылку чая усерднейше благодарю. Мне этот подарок и совестно было принять, как ничем не заслуженный; но усердие усердствующей превозмогло. Да вознаградит ее Господь за этот дар!

Несколько дней назад тому я было тяжко заболел, но, слава Богу, теперь стал выздоравливать. На праздник Крещения Господня я был в церкви, а сегодня не пошел, дабы ноге своей больной дать покой.

Остаюсь с искренним желанием душевного вам спасения.

А. И.

7 января 1859 г.

***

Варвара Ильинична!

Спрашивать себя, зачем идти в монастырь, можно всякому, но отказывать себе в нуждах не всякий может. Одни только совершенные в монашеских подвигах могут это делать, потому что они заблаговременно приобрели себе навык терпеливо переносить недостатки; но с новоначальными так не бывает. Новички сначала пренебрегают всем нужным, имея в виду не только, что они идут спасаться, и удаляясь из мира, думают, что им в монастырь ничего не надобно. Потом они на пути сем встречаясь с нищетою, ослабевают и вслед за сим приходят в раскаяние и начинают заботиться с трудом о приобретении тех вещей, которыми без труда запастись можно было при выходе из дома, и, наконец, видя во всем у себя недостаток, смущаются, жалея, что избрали монашескую жизнь, полную скорбей и нищеты. Чрез что теряют и время, и твердость духа, и спокойствие души. Ты говоришь: «Я радуюсь, вступая в монастырь, и мне ничего не нужно. На что мне вещи, белье, серебро и прочее?» С таким предположением прощаются с миром все или чуть почти не все те, кои, подобно тебе, бегут из мира в монастырь, но скоро охладевают. По моему мнению, не лучше ли тебе взять для себя все нужное, чтоб после не заботиться о временном тогда, когда должно будет искать одного вечного, и потом решиться немедленно на Святое дело, не отлагая времени для того, чтоб какие-либо обстоятельства не изменили и не сделали переворота, противного твоим желаниям. Впрочем, молю Господа, да устроит Он путь твой во благое.

Я говорил старцу о. Анатолию насчет приезда твоего в нашу пустынь с братом, которого ты ожидаешь из С.-Петербурга; но он мне поручил написать тебе, чтоб ты не ездила с ним в обитель.

За неисполнение епитимий, тобою забытой, по приезде своем в монастырь прочитай канон покаянный, и Бог тебя да простит. Желаю тебе доброго здоровья.

старец С. А. Илиодор.

Доброй сестре своей Софии передай от меня благословение и поклон. Скажи ей, чтоб она мужественно переносила скорби и Господь ей поможет спастись.

1860 г.

Г. П.

***

Варвара Ильинична!

Получив твое письмо чрез монахиню вашей обители Ангелину в первых числах минувшего октября, я доселе на оное тебе не отвечал. Причина тому мое недоумение, но так как ты об одном и том же пишешь ко мне вторично и притом сомневаешься в верной доставке того письма, то я вознамерился с первою почтою передать тебе известие и самые слова старца о. Анатолия, который поручил мне сказать, что по части духовнической он давно уже разрешил тебя и разрешал неоднократно, а для успокоения духа твоего и вновь разрешает и прощает во всем, в чем ты сознавалась ему на исповеди когда-либо, а также и я давно уже разрешил и теперь разрешаю тебя и прощаю во всем, тобою мне исповеданном, моля Всемилосердого Господа, да удостоит тебя быть наследницею вечных благ. После сего нужно ли тебе и еще смущаться и беспокоиться, не имея на то причины? По крайней мере, отселе успокойся духом, дабы чистота ума и сердца не омрачена была воспоминаниями о прошедшем и чрез то горячее к монашеской жизни настроение твоего духа не было утрачено. Будь же отныне покойна и старайся проходить настоящее звание с благоразумием во всем покоряясь той, которой себя вручила.

Из письма твоего видно, что ты находишься под руководством доброй старицы Макарии, внимание и образ жизни которой ручается за то, что без особенного труда она укажет тебе прямой путь к истинному смирению, будь только ей во всем послушна и несвоевольна, ибо новоначальный ничем так не совершенствуется в духовной жизни, как покорностию и отсечением своей воли. Для тебя весьма полезно и то, что ты открываешь ей свои помыслы и принимаешь от нее советы с верою. Этим ты отвергаешь советы врага и гонишь его от себя прочь... София хорошо поступила, что со старицею своею смирилась и пользуется по-прежнему ее уроками. Покорностью своею она исправила свою ошибку и пристыдила врага, хотевшего было ее лишить душевной пользы. Пожелай ей от меня успеха в ее спасении и поблагодари за присылку списания последних дней старца отца Макария, о Господе скончавшегося, которого, благодарение Богу, и жизнь и смерть были одинаково для всех назидательны.

Ты просишь прислать тебе Крест? Теперь у меня один и притом тот самый, который был при кончине отца своего о. Филарета, а другого у себя не имею. Если достану, то пришлю зараз. Будь спокойна и молись за меня.

Схимонах Илиодор

11 ноября 1860 г.

***

Чадо Варвара! Мир тебе!

Не скорби, что я в день твоего отъезда скоро ушел от тебя, и не думай, что ты якобы меня своим непослушанием оскорбила. Тут не было никакой другой причины, кроме моей болезни, которая не позволила мне быть в сидячем положении. Даже и теперь я чувствую в болезни своей облегчение тогда только, когда бываю в движении; и потому лучше для меня ходить, чем сидеть. Вот что заставило меня скоро с тобою проститься, а не то, о чем ты пишешь. Ты хорошо сделала, что возвратила ложки о. Ираклию. Они той цены не стоят, на место их я достал для тебя других шесть ложек хороших, которые и послал было тебе при письме в Турановку, но эта посылка возвращена мне назад, как равно возвращено и письмо с разломанною печатью. При случае я тебе оное пришлю, будь только мирна духом и не вдавайся в лишнюю суету. О Кресте я сказал тебе, что если Крест для тебя нужен, то я и другой дам. Напиши мне, нужен ли тебе он. По получении известия я постараюсь тебе в скорости выслать оный. Ты просишь, чтобы я постриг тебя в монашество. Потерпи немного, еще рано. Быть может, что тебя постригут и в Севской обители, если на то будет воля Божия, и притом с благословения м. игумении, а не там, где не избежать затруднения, как всегда почти, случаются при этом действии в других обителях.

Из письма твоего видно, что у тебя есть великое желание размышлять о смерти, об участи грешных и о Страшном суде Божием. По-видимому, желание у тебя и благое, но дело опасное, если ты будешь углубляться мыслию в эти страшные явления, имеющие быть скоро, по самочинию. Почему и советую тебе не вдаваться ни в какие размышления без благословения старицы, чтоб – избави, Господи, – не отчаяться. Равно и о способе молитвы ты одинаково должна спрашивать и учиться у нее же, ибо и молитва поставится в грех, если она не будет соответствовать духу смиренномудрия. Приняв же от старицы благословение молиться, молись так, чтоб все желания твои и чувства согласовывались с волею Божиею; и во всяком случае старайся, чтоб была в том воля Божия. Я заметил из письма твоего, что ты всею душею предана своей старице матери Макарии. И благо делаешь, что ты настроила дух свой в подчиненность ее воли и преданности ее руководству. Такой-то подчиненности и расположения к старице я бы желал и сестре твоей Софии; но она, к сожалению, смотрит на все это, как на вещь ненужную для нее. Передай ей прилагаемое при сем мое письмо и пожелай ей от меня спасения души. София хотела было ехать в Глинскую, но скажи ей, что ей полезнее сидеть в углу своей келлии, чем без надобности сюда и туда ездить. Прощай. Желаю тебе твердости духа, духовной мудрости и успеха в делах твоего спасения.

Схи. Арх. Илиодор

7 апреля 1861 г.

***

Преподобная и многосмиренная мати Варвара!

Спасайся о Господе!

Известие твое о произведении дяди моего о. Мефодия Лаврского в архимандрита принесло мне душевное удовольствие. Благодарю тебя, св. сестра за это известие, хотя и кажется мне, что ты ошиблась в этом. Об архимандрите Паисии Чурковском извещаю тебе сим, что он от скорби, случившейся ему по случаю ошибочного своего распоряжения по части рыбной ловли, доставшейся обители его после многих трудов и неоднократной его поездки в северную столицу, впал в чахотку, препятствовавшую ему заниматься делами, и, по совету врачей, отправился для лечения своего на теплые воды, кажется, в Беловодск или в другое место, где, не доезжая до оного, по воле Творца, вся строющего на пользу нашу, прекратил жизнь свою в надежде получения вечных благ с миром и безмятежием. Да будет ему от нас вечная память! Молись об нем, сестра. Он часто говорил мне насчет тебя, когда жил в Глинской; быть может, и в Чурке помнил, молился за тебя; так как же не молиться теперь тебе за него? Благодарю тебя за поклон от гордой сестры твоей Серафимы, которая беспрестанно, по-видимому, ищет путей монашеской жизни и оных не находит. Скажи ей, что если она хочет быть монахинею, то пусть твердою ногою станет на пути истинного смирения, без которого все усилия ее к внимательной жизни останутся тщетными. Тебе, сестра, хочется получить одно яблоко от моего саду; приезжай и возьми два, а если пожелаешь, то и пять. Девочку Наталью, которая живет у тебя теперь, хорошо что учишь; она тебе в последующем времени будет благодарна. Учи ее. Я благословляю. Но учи больше всего ее терпению, послушанию и смирению; а сама учись, как побеждать страсти, о которых сказано: «тричастное потопи молюся, да яко в тимпане во умерщвлении телесе...». Прости, сестра, молю Господа, да будет выну в душе твоей мир, тишина и спокойствие.

Грешный Илиодор

***

Варвара Ильинична!

Вчерашнего числа я получил от тебя письма. Одно чрез Глухов, а другое чрез монаха нашей пустыни Авраамия. На первое я было написал уже и ответ, который, однако ж, не годился, по причине изменившихся обстоятельств, упоминаемых в твоем письме, а на другое – советую тебе остаться дома до приезда матери Рафаилы, которой приятно будет провести время с тобою в Турановке, а чтоб не было скучно дома, то читай всякий день, кроме молитв утренних и вечерних, Акафист Божией Матери. Это для тебя будет служить утешением. Да и Софии следовало бы обождать до ее приезда. С нею вместе она могла б отправиться и в обитель. Софии я не пишу особого письма, потому что, по письму ее, она уже в дороге, ибо в отзыве своем она назначила срок своего выезда, а срок этот сегодняшнее число. При сем прилагаю ее письмо. Поручи ей, если она еще не уехала, а когда ее нет уже, то передай оное в обитель. На все вопросы твои, какие сделала мне в первом своем письме, я вместо ответа уподоблю только тебя Марфе, которая заботилась о принятии Спасителя, а Софию назову Мариею, избравшей благую часть. Иди, чадо, по следам ее и ты, и не спрашивай ни у кого более, есть ли на поступление твое в монастырь воля Божия. Ибо воля Божия всегда бывает там, где совершаются благие дела с добрым намерением.

Желаю тебе от Господа доброго здоровья и душевного спасения.

С.А. Илиодор

1860 г.

***

Добрая мати Варвара!

Спасайся о Господе!

Всегда бывает так, что, если кто из нас скрывает в себе тайные свои действия, действия ума и сердца, и не руководствуется советами других, тот не имеет в душе тех отрадных ощущений, коими при свете старческого откровения мог бы пользоваться. Если и сестра твоя София чувствует в себе душевный вред, но не хочет себя понудить открыть, как ты говоришь в письме своем, старцу тайных своих помыслов, то ни отчего больше и не скучает она, как только оттого, что скрывает в себе заразу, ее беспокоившую. В таком случае ее следует убедить, чтобы она сознала пред старцем свое сомнение и рассказала ему все подробности, что ее тревожит; тогда только она может быть спокойною духом и не унывать. Кому ж предстоит этот труд ее к тому уговорить, кому ж больше, как не тебе? Напрасно она отлучается часто из обители. Частая отлучка из монастыря не может поселить в душе монаха того сознания, какое приобретается в уединении размышлением о смерти. Но скорее можно думать, что страстная и склонная к развлечению душа теряет и то, что со временем и навыком с немалым трудом ею приобретено. И в этом случае никому другому не предстоит эта честь уговорить ее придерживаться больше всего своей келлии, кроме тебя самой. Ты поступаешь очень благоразумно, что стараешься о уплате долга ее, своими поездками нажитого. Долг должно уплачивать. Прости. Желательно б было мне и насчет тебя нечто сказать, но теперь не имею времени.

Прошу тебя сказать рабе Божией Александре С, чтобы она не беспокоилась насчет своего письма. Я письмо ее получил, но не отвечал на оное только потому, чтобы не заняться частою перепискою со многими. Скажи ей, что если не можно остаться в вашей обители, то пусть едет в бр. Петр, девичий монастырь. Быть может, что там ей будет хорошо. Остаюсь всегда тебе благожелательным.

Илиодор

***

Почтеннейшая мати Варвара!

Отец игумен Иннокентий выехал из обители в половине минувшего мая по делам монастырским в г. Белгород и другие места, отсюда не возвращался доселе. Эта отлучка его была причиною, что я так долго не отвечал на твое письмо. Смерть дяди и благодетеля твоего, снабжавшего тебя иногда деньгами, для тебя чувствительна. Я думаю так потому, что содержание твое с сего времени будет для тебя ограниченное; но не скорби, сестра. Царица Небесная не оставит тебя. Для этого нужна только вера.

Вопрос твой, не попросить ли тебе и еще денег у наследника имения покойного для раздачи бедным, не имеет основания. Правда, намерение твое по сему предмету и доброе, но кто знает, будет ли это твое ходатайство ему приятным? Не подумал бы он, что ты этим заботишься о себе, а не об нем – мирские на подобные выдумки способны! Всего лучше, если при разговоре с ним напомнишь ему, что души умерших, не достигшие назначения, уготованного для праведных, могут еще получить оное чрез ходатайство живых посредством милостыни. Это и без прямого участия твоего, быть может, подействует на его внимание и расположит его в пользу души покойного. А такой оборот разговора твоего с ним может вывести тебя из затруднения, какое всегда почти бывает в подобных обстоятельствах в случае со стороны его отказа на твое ему предложение. Письмо твое, как и все присланные тобою письма, одинаково наполнено исповедью о прошедшем, но об одном и том же, что было сказано и в прежних. И мне не остается ничего тебе сказать, как только, что глубокое твое раскаяние о прошедшем приносит тебе великую пользу; что же относится до общих повседневных недостатков, то оные врачуются на месте, не отлагая надолго времени, дабы не утратить из памяти тех из них, о коих должно нам заботиться более всего. Прости, сестра. Прошу молиться за меня

грешного Илиодора

Извини, если я не отвечаю на все твои письма. О. Иоанникий, игумен Коренной, говорят, получил наперсный крест. Я этому очень рад. Дай ему, Господи, получать награды в здешней жизни и в будущей.

***

Варвара Ильинична!

Благодарю Бога моего, что Он подкрепляет силы вашей добрейшей матери Софии Ивановны в трудной настоящей ее болезни и дает возможность укрепиться к принятию Божественных Его Таин, к которым она намерена приступить завтрашнего дня. Прошу вас, по получении сего, передать ей от меня искреннюю благодарность за присылку хлеба, который я принял как знак усердия многоуважаемого мною лица; а завтра принести ей от моего же имени поздравление с принятием Св. Таин, если Господь удостоит ее. В отношении к исполнению назначения оба канона покаянных равны. Оные можно читать попеременно: один сегодня, другой завтра, но тот должен быть к прочтению преимущественнее, который в душе нашей напоминает покаяние. Читай же тот и другой. Бог благословит.

Булку о. Макарию я передал. Он вам благодарен. Письмо ваше я обратно посылаю, написав на нем где что нужно. Прошу передать мое усердное благословение подвижнице Софии Ильиничне вашей дорогой сестре и скажите ей, что ее духовник о. Амфилохий принял торжественно на себя схиму с именем Анатолия. Он посылает ей свое благословение. Я получил от нее несколько писем, но ни на одно из них еще не отвечал. Попроси же за это у нее извинения. Выздоровею, Бог даст, все исполню; а теперь едва и это написал. У меня странная болезнь: бывают минуты, что я чувствую в болезни своей облегчение, а в другие не может уверить меня, что сия болезнь есть недолговременна. Прощай, чадо. Бог да будет с тобою.

Иоанникий

***

М. София, или Серафима!

В твоем письме есть много и неприятного, но есть и такое, чему можно радоваться – то, что ты переменила образ своего поведения в отношении своей преданности к м. Макарии. Теперь, сделавшись ей покорною и примирясь духом с нею, ты можешь смело сказать, что начала жить монастырскою жизнью, чего прежде не смела и подумать. Будь же в этом поведении всегда и ты без труда станешь переносить скорби. Прости!

Илиодор

***

Варвара Ильинична!

Сестру, о которой ты говоришь, что она дерзко судит обитель и свою настоятельницу, удерживай советами от порыва к этой страсти и напоминай ей почаще о ее долге, по которому она должна судить себя, а не других, несмотря на то, что она огорчается твоими замечаниями. Но напоминай так, чтоб прямо не указывать на ее немощи, ибо это будет оскорблять, а говори ей о страшном Суде Божием, о воздаянии праведным и наказании за грехи тех, кои не хранят заповедей Божиих и не слушают слова Божия, указывающего истинный путь... Такое убеждение твое она не может отвергать. В Глинскую пустынь не советуй ей ездить. Частые посещения о. нашему игумену не нравятся. Напрасно ты напоминаешь мне часто, чтоб я не передавал никому того, о чем ты ко мне пишешь. По всему видно, что ты не имеешь ко мне еще полного доверия. Ну, сама подумай, какой бы я духовник был, если бы открывал другим то, что мне по духу передают? На будущее время не пиши сего мне. Клеопатре передай мое благословение и скажи ей, чтоб она была покорна во всем той, кого избрала себе в старицу. Это будет ей весьма полезно. Ты пишешь: м. Серафима сделалась преданною м. Макарии и покоряется ей столько, сколько можно быть покорною слабому человеку. Это меня много порадовало. Передай ей мое благословение и поблагодари ее от меня за то, что она служит тебе больной. Подательницы сего письма близкие родственницы нашего иеромонаха о. Севастиана вознамерились вступить в монастырь и потому отправились в вашу обитель на короткое время для усмотрения, могут ли они понести это иго. Приими их, обласкай и расскажи им все трудности вашего быта, дабы имели понятие о нашей жизни. Прощай, живи с Богом и молись Ему, чтобы не лишиться вечных благ.

Илиодор

Поздравляю вас всех с праздником Св. Пасхи.

***

Святые сестры Варвара и Серафима!

Я святыми вас именую потому, что вы удостоились принять Божественные Тайны во очищение своей греховности, которой подвержен всякий из нас. Поздравляю вас, добрые сестры, с сим великим счастьем и молю Господа, да удостоит вас принятию оных и в последний час жизни. Благословение добрейшего нашего отца игумена и ваше желание прожить вам до Антипасхи у нас я одобряю. Это будет лучше, чем вам оставаться эти дни в Турановке. В пищу вы можете употреблять сегодняшний день не только хлеб с солью, но огурцы и капусту, коих можете требовать у о. гостинника Антонина. Погрешности в этом никакой нет. Извините, что я поздно отвечаю на ваши письма. Причина тому была та, что я оставил письма, не прочитав оных зараз, полагая, что на оные ответа не нужно. Книги о страстях Господних у меня нет, и просить ризничего теперь уже поздно, а потому и советую вам заняться размышлением о великом подвиге Господа нашего Иисуса Христа, принесшего себя в жертву Отцу Небесному за спасение наше. Завтрашний день, если угодно Господу, я буду у вас и тогда поздравлю вас с праздником В. X. сам лично. За присылку хлеба и яиц всеусерднейше вас благодарю. Господь да воздаст вам в будущей жизни за все. Желаю вам от души и доброго здоровья и спасения душевного Ваш всегда благожелательный

Илиодор

На письма ваши подробно не отвечаю, нет времени. Завтрашний день могу вам отвечать на все лично сам.

***

Варвара Ильинична!

Ты никогда не будешь раскаиваться о том, что избрала в старца себе Оптинского Макария, который при содействии благодати Божией пользует многих. В избрании сем тебя должно утешать более то, что ты поручила себя опытному и святому старцу, из назиданий которого ты можешь почерпать душевную себе пользу, как из обильного источника чистую воду. Теперь ты не будешь требовать у других в недоумениях своих решения. Старец вопросы твои, с помощию Божиею, сам решит без труда. Будь же покорна ему во всем и старайся принимать слова его с доверчивостью дитяти. Этим ты в состоянии будешь понимать, что означают слова, сказанные Господом: «Не можете внити в Царство Небесное, если не будете якоже дети». Отселе ничего не делай, не спросив у него, иначе, живя по своей воле, не успеешь ни в чем. Я очень благодарен тебе, что передала мне известие о добрейшем о. архимандрите Моисее Оптинском, искренняя любовь которого, оказанная некогда мне, заставляет меня всегда его помнить. Ты говоришь, что тебя приводило в восторг чиноположение церкви, виденное тобою во дни светлого праздника В. X. в Оптиной пустыни.

Если внешнее установление церковного праздника тебя занимало столько и радовало дух твой, то как бы ты возрадовалась, если б дал тебе Господь совершить победу над собою и через то приобрести внутреннее спокойствие духа, не возмущаемое ни пристрастиями мира, ни навыком прежней жизни. Молись же Матери Божией, чтоб ходатайством Ее Господь не лишил тебя сего блага. Но, может быть, ты скажешь, что ж нужно делать, чтоб приобрести душевное спокойствие и чем оно достигается? – Отвечаю: послушанием и смирением. Этих добродетелей, для вразумления коих потребно опытное руководство, для приобретения отсечение своей воли, достаточно будет с тебя, чтобы совершить подвиг, тобою начатый.

Желаю тебе успеха в добром сем деле.

Илиодор

Сейчас получил от тебя посылку и письмо. В ящике что было я раздал по принадлежности, а в письме ты и не упомянула, отчего София скорбит. Намерение твое приехать в Глинскую пустынь благословляю. Быть может, что это будет последнее свидание, почему же и не побывать. Мать игумения ваша занята теперь постройкой. Бедная! Она не знает еще, как трудно строиться. Я советовал ей побывать у Г. Хрущова и познакомиться с ним. Этот человек добрый, благодетельствует многим, но она, кажется, не хочет к нему ехать, да теперь и не время, ибо он поехал 5-го сего мая в Москву и пробудет там долго. Если приедешь в Севск, скажи ей о сем. Это нужно для того, что в случае она решится побывать у него, а его не будет дома. О. Гурий наш отправлен о. строителем к нему, но еще не возвращается.

***

Преподобная мати Варвара!

Да будет Господь с тобою!

Ты так много написала в последнем своем письме, а я так в это время был нездоров, что принимался читать оное несколько раз. Теперь, слава Богу, стало мне лучше и так легко, что могу писать без труда; но прежде чем начну отвечать на твои вопросы, у меня есть к тебе свой вопрос. Ты недавно просила, чтобы я благословил приехать тебя в нашу пустынь с Наталиею Васильевною, на что я с первою почтою послал тебе мое письмо, благословляя тебя в этот путь. В другом же письме ты извещаешь меня, что была в Турановке и обратно возвращаешься в свою обитель. Что же было причиною тому, что ты не заехала в нашу пустынь? Странно, что ты доселе придерживаешься прежней своей привычки спорить, которая тебе мешает с сестрою мирно жить; ты говоришь, что у вас между собою сначала открывается празднословие, потом из разговоров вытекает разногласие, а наконец является и спор. Из сего видно, что состояние твоей души не совсем еще упрочено, даже сказать можно, и не завидно; ибо кто любит спорить, тот управляется гордостию, а гордость монашествующему вовсе не прилична. Положим, сестра твоя тебе ни в чем не уступает. Что же за беда? Уступи ты ей, замолчи и будет у вас мир. Неужели ж ты не знаешь доселе, в чем состоит смиренномудрие? Но сего довольно. Я знаю, что ты нудишься ко спасению и уверена, что ну жницы и получают оное; следовательно, и говорить о том, что делать тебе упрек не следует.

Четыре пункта, представленные тобою в особой записке, которые ты оспаривала до слез, я оставлю без разрешения, ибо эти доказательства, кои ты делала в защищение истины, так слабы, а их безумие и дерзость так велики, что нет особенного желания и говорить, как потому, что для истинно верующего это не нужно, так и потому, что эти пустые речи, произносимые хулителями священных предметов, враг непременно станет представлять во время молитвы с целью, дабы отвлечь ум от Бога. Прости, сестра, да хранит тебя Ангел твой Хранитель от нападения врага искусителя. Сестре своей передай мое благословение и пожелай ей от меня душевного спасения, мира, спокойствия духа и преуспеяния в делах данных нами Богу обетов.

Илиодор

***

Варвара Ильинична!

Получив твое письмо, я думал, что получил от тебя из Севска, и только по прочтении оного узнал, что ты из-за послушания живешь в Турановке. Из письма видно, что усердие твое к исполнению поручения, возложенного на тебя материю игумениею, приводит тебя в недоумение, будет ли твое послушание ей приятно. Отчего и скорбишь, недоумевая о том, хорошо ли удастся твое дело. Не скорби, чадо! Будь на этот раз спокойна. Это не твое дело, а Божие. От тебя зависит исполнять только послушания, а Бог устроит все на пользу твою, так что и мать игумения будет тобою довольна, и ты будешь ею утешена. Я радуюсь, что у тебя явилась такая готовность к послушанию и утвердительно могу сказать, что если бы подобное усердие к оному и всегда обнаруживалось, то ты без труда могла бы жить в обители до смерти, но надобно откровенно сказать, что усердие, по времени, у каждого из нас к благому послушанию изменяется. Впрочем, чтобы не оскудеть в ревности к оному, надобно молиться. Молись же, чадо, Богу, чтоб Божественная Его благодать благопоспешила тебе и окончить жизнь так, как начинаешь оную усердно. Ты говоришь, что боишься в монастыре всех и каждого и даже самой себя. Этот признак у тебя весьма хороший. Так поступай до смерти и спасешься. Сестре Софии передай от меня благословение и скажи, чтоб она не унывала, если обстоятельства ее как-нибудь изменятся. Бог знает, что ей на пользу, то и посылает. Но если она чувствует от сестры, порученной ей на руки, скорбь и стесняется, то пусть просит об удалении ее от себя. Это не будет служить препятствием ее спасению. Насчет старицы Макарии: будет ли она согласна ей подчиниться? Напиши мне. О Г. Хрущеве ничего не слышно, и когда он возвратится из поездки, не знаю. Поручаю тебя покровительству Матери Божией, остаюсь всегда твоим молитвенником.

Илиодор

***

Добрая сестра Варвара!

Спасайся о Господе!

Послушница вашей обители Александра доставила мне твое письмо и посылку. Благодаря тебя за то и другое, я приветствую тебя с Новым годом и с праздником Крещения Господня, желая тебе от Подателя благ Бога нового здоровья, нового душевного мира и нового благоденствия. Письмо твое ты написала так, что в нем, по-видимому, не осталось и места упомянуть о двух письмах, мною посланных тебе: получила ли ты оные? Одно из них отправлено мною с почтой в то время еще, когда ты не уехала в Турановку (оно было ответом на твое письмо), а другое по возвращении твоем из дороги в обитель. Так-то мы часто бываем невнимательны к своим духовным занятиям, испрашиваем ответа и забываем, о чем писали. По моему мнению, лучше писать в письме немного, да так, чтоб все было на пользу. Прошу тебя не присылать мне впредь ничего, ты не богата, тебе и самой все это нужно. Сестре твоей затворнице Софии передай от меня поклон и благословение. Скажи ей, что она хорошо делает, что оставила бесполезную со мною переписку, но если она сделается к себе и более внимательною и не будет осуждать других, то монашеская ее жизнь много принесет ей пользы. Пожелай ей от меня и доброго здоровья и душевного спасения и поздравь ее с Новым годом, который да будет ей началом в жизнь вечную. Прошу тебя объяснить мне, что значит ревнование, о котором ты мне писала прежде сего, и в чем оно заключается, я не понимаю этого слова. Если ревновать по заповедям Господним, то я это знаю из слов того, который сказал: «Ревнуя поревновах по Господе Бозе Вседержителе», но ревновать к человеку я не только не понимаю этого слова, но и не могу сам себе объяснить, к чему отнести оное, а потому и оставляю откровение твое без удовлетворения до тех пор, пока не получу на этот предмет от тебя ответа.

Желаю тебе от Господа всего, чего ты у Него себе просишь для вечного своего счастия. Прошу тебя жить мирно со своею сестрою.

Илиодор

На прошедшей неделе я чуть было не умер. Прошу молиться за меня. И теперь я еще слаб от болезни.

***

Добрая страдалица Варвара Ильинична!

Письмецо твое я получил. Ты извещаешь меня, что болезнь твоя не дает тебе и пройтись по келлии. Как же ты хочешь ехать в Глинскую, не имея на то сил и возможности? Лучше советую тебе немного обождать, не даст ли тебе Господь сколько-нибудь поздороветь, и тогда, при помощи Его Святой приезжай; а теперь не затрудняй себя, дабы и более не заболеть тебе; тогда страдания твои могут увеличиться. Ты писала в своем письме, что София отправилась в Турановку, а не сказала, будет ли она в Глинскую? Хорошо, если б она заехала к нам: от нее я мог бы узнать более о твоем болезненном состоянии, чем от тебя самой. Прости, терпи, благодари Бога и не ропщи на Него за то, что Ему угодно было посетить тебя болезнию, и спасешься. Желаю от Бога благ небесных.

Илиодор

***

Чадо Варвара!

С подательницею сего м. Адельфиею я послал к сестре твоей Серафиме письмо, а тебе не пишу ничего больше, кроме этой записки, по той причине, что я недавно свихнул больную свою ногу и не могу много заниматься письмом. Теперь, слава Богу, чувствую, что она понемногу и заживает, но все-таки, не дает ходить и ступать твердо. Это потому, что ты можешь быть спокойною и не получивши моего писания, а она по своему малодушию зараз предастся унынию, от которого да сохранит ее Господь. Прилагаю при сем твое письмо, думаю, что не поскорбишь и за короткие отметки. Прости! Старец о. Макарий посылает свое благословение.

Илиодор

***

Добрые о Господе подвижницы Варвара и София!

Марфа ваша была у нас сегодняшнего числа и передала мне известие, что вы теперь в своей обители. Слава Богу! Это меня порадовало. Серебряная ложечка, забытая вами в гостинице, поручена ей для отсылки к вам. До отъезда вашего посланную вам посылку я получил исправно. Благодарю вас за усердие. Марфа взялась доставить вам это мое письмо, при котором прилагаю ваши отзывы и надеюсь, что пометка моя на оных будет для вас полезна. Живите, добрые сестры, с Богом и молитесь, чтоб он укрепил ваши слабые силы к перенесению трудов, предстоящих в сей новой вашей жизни, которую вы избрали из любви к Нему. О. Макарий молится за вас к Подателю небесных благ о ниспослании вам помощи на победу врага. Крепитесь, сестры: подвижник Христов вам своими молитвами будет в том помогать, и верьте, что его молитвы пред Богом сильны. Испрашиваю на вас благословение Всевышнего и желаю вам спастись.

Илиодор

Не знаю, писали ли вы брату об отпуске на волю Марфы подательницы сего. Если сих не писали, то не забудьте исполнить свое обещание, которое вы мне дали в бытность свою в нашей пустыни. Прощайте! Живите с Богом! И живите так, чтоб любовь ваша между собою была примером для других, а вам служила бы душевною пользою. Еще раз скажу: прощайте.

***

Варвара Ильинична!

Рассеянность человека, вам известного, порывами страстей увлекшегося ко вреду себя и других, для души весьма опасна. Это лицо, хотя и заслуживает по своим добродетелям внимания, но вместе с тем не заслуживает ли оно и порицания по той причине, что наружные его действия не совсем соответствуют качествам внутреннего человека человека честного, в душе которого не видно ни страха Божия, ни благопристойности?

В таком случае не следует осмеивать его слабости, свойственной всякому смертному; но, поставив ему на вид все безобразие его поступка и убедив его страхом Божиим, должно за него молиться, чтоб Господь открыл ему его заблуждение и указал путь истинный в жизнь вечную. Описываемое вами обстоятельство поучительно. Всякий может видеть из него, до какой степени привычка ко греху усваивает власть свою в немощном нашем теле и берет верх над смертным, не привыкшим сопротивляться оной; ибо если человек, проживший определенный ему срок времени и уже землею пахнуть начинающий, не дорожит своею честью и благами небесными, решается исполнять навычную свою страсть и нимало о том не беспокоится, что роняет то и другое; то что можно заключить о человеке, не обремененном летами, но предавшемся страстям? Не управляют ли им страсти? Отчего же это происходит? Не оттого ли, что молодые люди, предавшись необузданно ветренности и бесстрашию думают, что в старости могут исправиться. Тщетная надежда. Они, бедные, не знают того, что привычка есть другая природа, которую искоренить трудно. Не лучше ли во всякое время противиться врагу душ наших, влагающему в нас страсти. Этим мы только и можем восторжествовать победу над страстьми. По желанию вашему я благословляю вам прислать исповедь, которая еще не принесена была другим духовникам. Я согласен выслушать оную. Не унывай, чадо, Господь милостив.

Софии И. – не прошу передать мое благословение и сказать ей, что я получил ее письмо, но на оное не отвечал. Думаю, что она не будет за это на меня скорбеть. Причина известна.

Вы уведомляете, что София Ивановна ваша многоуважаемая мать больна. Молю Господа, да облегчит ее болезнь. Молитесь и вы, ваш долг требует того. Посылаю при сем два ящичка и благодарю вас за память обо мне.

А. И.

***

Варвара Ильинична!

На письмо ваше я не имел времени написать. После праздника Св. Пасхи, если буду жив, я постараюсь на оное прислать ответ, а теперь приимите мое поздравление с преддверием праздника В.Х., какое прошу передать и многоуважаемой мною матери вашей почтеннейшей моей благодетельнице Софии Ивановне и поблагодарить ее от меня за ее благотворение. Елизавете Ильиничне, почтеннейшей вашей сестре, передайте прилагаемую при сем записку и скажите, что старец о. Анатолий посылает ей и ее семейству свое благословение с молитвою к Подателю благ Богу, да облегчит ее скорби. Остаюсь всегда вашим молитвенником

С. Архимандрит Илиодор

Добрым племянникам вашим Святославу и Константину и племяннице Ольге прошу, вместо себя, дать ваше благословение. 9 апреля

***

Варвара Ильинична!

Присланное вами с добрым Филиппом мною получено все исправно. Благодарю вас усерднейше за ваше ко мне внимание. Из посылки будет роздано все по принадлежности, кому что следует, все, что сказано в письме. На праздник я ожидаю вашего приезда, как вы предполагаете, в нашу обитель. Дай, Бог, чтоб до того времени быть только живым и пользоваться здоровьем. У нас, благодарение Богу, благополучно все; но вот неприятно только то, что я не препроводил и до сего еще времени в Софрониеву пустынь ваши оставленные мне деньги. Причина тому та, что не было доселе случая. Кажется, что случай представится праздником. И я ваше поручение постараюсь исполнить.

Поручая вас покровительству Матери Божией, имею пребыть всегда вам благожелательным ваш молитвенник

С.А. Илиодор

Чернила при сем посылаю.

***

Варвара Ильинична!

Благодарение Богу! Сестра твоя София примирилась и живет спокойно. По доброте души почтеннейшей вашей матери, она обеспечена всем нужным. Келлия для нее куплена и на содержание ее посылается из экономии всего достаточно. Остается ей теперь искать в душе своей Того, Кого она так много возлюбила. Но что сказать о твоем положении, насчет будущего, которое тебя беспокоит и приводит к мысли оставить дом и скитаться по миру тогда, когда у тебя есть собственный уголок для помещения, а для продовольствия достаточные средства? Опасения твои по сему предмету излишни и не заслуживают того, чтоб о них много говорить; а потому и скажу кратко: ты напрасно тревожишься, предусматривая себе неприятности, какие могут с тобой случиться по смерти доброй твоей матери. Но знаешь ли ты твердо: ты ли, или она оставит прежде временный сей мир? Конечно, ты скажешь, что этот вопрос не разрешим. Так зачем же прежде времени и думать о том, что неизвестно и чего, может быть, с тобою не случится? Чадо! Предайся вполне всеблагой воле милосердного Бога и веруй, что Он тебя не оставит. Такое упование на Св. Его промысл принесет тебе немалую пользу и доставит возможность разрушить совет врага, представляемый во вред твоей души. Этим ты порадуешь меня и сделаешь угодное Богу. О поступлении твоем в монастырь я также ничего не могу тебе сказать, ибо и это зависит от Его Божественных судеб. Молись Ему, молись усердно, и молись так: «Господи, дай мне то, что на пользу душе моей» и молитва твоя услышана будет. Вещи, присланные тобой для раздачи бедным, я отдал первому встретившемуся со мною, но такому, который имел в них крайнюю нужду; а платок – бедному сироте с тем, чтобы они молились за усопшего раба Божия Илию. Не знаю, справедливы ли предсказания старцев, вами упоминаемых, которые предрекли несчастия по случаю явившейся кометы? Знаю только, что подобные явления бывают и без всяких последствий.

О. Анатолию я передал от тебя поклон, за который он остался благодарен. О. Евфимий доселе еще из келлии не выходит, а я как был хром, так и теперь хромаю. Слава Богу, что Он меня на старости посетил. За присылку яблок благодарю усердно. Ящик при сем посылаю.

А. Иоанникий

***

Варвара Ильинична!

План розыгрыша 42-х миллионов гульденов при сем обратно препровождаю. Из оного видно, что деньги, уплачиваемые за облигацию, не могут быть потеряны, но так как подобный порядок вещей мне не знаком, то я и не могу решиться дать совет мой тебе на покупку оной.

Одно лишь могу посоветовать в таком случае, чтоб надеяться на одного Бога, а не на счастие, о котором ты в своем ко мне письме упоминаешь.

Приветствуя тебя с преддверием праздника Рождества Христова и предыдущим праздником Нового года, желаю тебе от Бога нового здоровия и новой крепости духа к мужественному несению спасительного Креста, который ты взяла на себя.

Твой молитвенник А. Иоанникий

Посылаю тебе мои четки. Молись по ним и не печалься о том, что ты еще не в монастыре.

***

Преподобная мати Варвара! Спасайся о Господе!

Мир тебе!

Ваше письмо я получил. Из оного письма видно, что вы и добрая Наталия Васильевна, проживающая теперь с вами, намерены с первым зимним путем побывать в нашей св. обители, почему и просите, чтобы я благословил вас на этот путь. Имея в виду со стороны вашей душевную пользу, о которой упоминаете в своем письме, я не только благословляю вас именем Божиим на этот путь, но и советую вам исполнить ваше благое желание, согласно с видами ваших сердечных чувствований без отлагательства, моля Господа, да даст вам крепость духа совершить путь сей в добром здоровье.

М. Серафима если не разделяет с вами поездки в нашу пустынь, опасаясь простуды, то она и дома может исполнить свои обязанности. Передайте ей мое благословение и поблагодарите ее за поклон, которым доказывается, что она меня помнит. Скажите ей: часы идут исправно. Их я не считаю своими. Они взяты ошибочно, почему и будут возвращены обратно. Я думал, что в ящике положены крендел... (слово написано неразборчиво. – Примеч. издат.), и потому согласился принять. О. Иоанникия от нас взяли. В обители все благополучно.

Ваш всегдашний доброжелатель Илиодор

Наталии Васильевне прошу засвидетельствовать мое почтение. У м. Серафимы испросите для меня св. ее молитв.

***

Варвара Ильинична!

Знать у тебя нечего делать, что ты так часто ко мне пишешь. Занималась бы ты больше рукоделием и молитвою, чем перепискою! Это было бы тебе полезнее. Мне уже наскучило отвечать на твои письма, вопросы которых большею частию не относятся к душевной пользе, а состоят из одного многоглаголания. Но так как в настоящем твоем письме есть некоторые и такие, на которые не следует молчать, то я не хочу оставить тебя в сомнении, не разрешив оных. Ты спрашиваешь:

1 вопрос. Твой ли это Крест, если от домашних встречаете неудовольствия и скорби?

Ответ. Конечно, твой, и притом законный, если сама не подала к тому причины. Такой Крест неси без ропота и благодари Бога, что Он, по благости Своей, тебе оный послал для спасения души твоей.

2 вопрос. Что значит самоотвержение?

Ответ. Не иметь ни в чем своей воли и не привязывать ума своего к тому, к чему безрассудно увлекаются страстные наши желания.

3 вопрос. Что есть своя воля?

Ответ. Исполнение временных желаний, не соответствующих воле Божией, и увлечение сердца к тем предметам, в коих грешит душа.

4 вопрос. Как выполнять в праздничные и субботние дни правило, назначенное при исповеди от духовника?

Ответ. Не следует в эти дни полагать земных поклонов, если они определены, но совершать правило молитвенное необходимо должно на всякое время, ибо сказано: «беспрестанно молитеся»...

5 вопрос. Можно ли на место Креста на Божественном престоле поставить икону, а также на жертвенник?

Ответ. Св. Церковь приняла обыкновение ставить с западной стороны Св. Престола спасительный Крест, а по бокам около оного Св. Евангелие: но где нет чего-нибудь из сих, то можно поставить и икону, изображающую страдания Спасителя. Во всяком случае должно быть на жертвеннике и на Св. Престоле Кресту Господню.

6 вопрос. Может ли сестра переменить образ пред Св. жертвенником и поставить вместо старого образ новый?

Ответ. Распоряжаться в церкви и во Св. алтаре есть дело священника, которому оная поручена. Спросите у него. Он верно пожелает видеть на месте старой новую икону лучшей живописи.

7 вопрос. В Светлую седмицу великого праздника Воскресения Христова умершие освобождаются ли от испытания мытарств во время перехода души через оные?

Ответ. Определено краткое погребение в эти дни над умершим и сказано: «аще и не удовлетвори за грехи свои, но Церковь Св. приемлет оные на себя»...

8 вопрос. Следует ли поминать младенцев 7 или 8 месяцев рожденных, через час или два скончавшихся?

Ответ. Можно, если успели их окрестить. Хотя они и не требуют ходатайства нашего; некрещенных же поминать не должно.

9 вопрос. Приведенная из католического в наше вероисповедание одна женщина в то время, когда она была без языка и чувств, следует ли нам за душу ее молиться.

Ответ. Если она имела желание присоединиться прежде еще своей болезни и усердно домогалась, чтобы над нею совершен был обряд присоединения, во время которого последовало с нею бесчувствие, то молиться за душу ее можно; но в противном случае – нельзя, потому что у ней желания на присоединение не было. В последнем случае поступки священников не законны, как равно незаконно и дело присоединения умершей в бесчувственном ее положении.

Послушница София поздравила меня с днем Ангела моего. Прошу тебя поблагодарить ее от меня, ибо мне нельзя к ней писать, дабы не навлечь ей на неприятности за переписку без благословения старицы, которая, говорят, строгих правил жизни и во всем внимательна.

Бочонок, бывший с яблоками, я отослал на монастырский двор в Глухов. Яблоки были хороши. Я их раздавал братии, которая осталась благодарна. Из них и мне досталось три, больше я не мог есть.

Присланные 20... на просфоры я поручил просфорнику для отсылки в Глухов, сколь придется на оные, которому отдал и это письмо, и просил его, чтоб то и другое скорее доставил к тебе.

***

Варвара Ильинична! Мир тебе от Господа!

Письмо я твое получил вчера и вот случай, с которым я на оное тебе отвечаю. Ты пишешь, что по приезде своем в обитель старица и сестра Серафима приняли тебя с радостию в свои келлии и ты осталась с ними жить с тем, чтобы предать себя вполне ее распоряжению. Такая весть меня весьма порадовала, и благодарю тебя за то, что ты к спасению своему сделалась более внимательною, чем прежде. В начале, по-видимому, у тебя не было желания жить вместе со старицею и своею сестрою оттого, что не имела доброго произволения и наклонности к подчинению своей воли воле ее; а теперь готова решиться все ее требования выполнять с ревностию истинной послушницы и быть в зависимости ее под одним с нею кровом. Отчего же перемена произошла в тебе? Оттого, что ты хотела тогда угождать плоти, а теперь духу. Будь же ты в таком устроении всегда, и ты никогда не будешь тяготиться своим положением.

Письма в Турановку я к тебе не писал по той причине, чтобы скоро меня известила о своей поездке в свою обитель, почему я и счел не нужным писать; да и теперь не следовало бы отвечать мне на твой отзыв, потому что у тебя есть опытная старица, у которой не будет недостатка в ответах на твои вопросы. Спрашивай же отселе в нуждах своих у нее ответа, а не у меня, ибо хотя и сказано: «во многом совете спасение», но это значит не то, чтобы можно было советоваться со многими, а с одним лицом. Я очень рад, что ты расположена к ней, как к своей матери. Это дает мне понимать, что ты ее любишь; будь же в этом отношении всегда к ней и никогда не заставишь себя искать другой старицы себе. Прости! Сестре Серафиме передай мое убогое благословение и скажи, что я получил ее письмо.

С. ар. Илиодор

***

Чадо о Господе Варвара!

Образ возложения монастырской одежды на новоначальную сестру в девичьих монастырях не имеет другого значения, кроме того, что посвятившая себя на службу Богу обязана с того времени считать свою жизнь принадлежащею одному Ему. В наших обителях при вступлении брата в орден иноческий подобной форменности не бывает. Но зато многие, если не все, подчиняются руководству старца и определяются сначала в трудную работу, дабы несколько приучить его к монашескому терпению. Утомленная, таким образом, плоть трудами мало-помалу смиряется и покоряет себя духу, предоставляя право распоряжаться ему владеть собою. Такие мудрые установления и в тех и в других обителях однозначительны, ибо и те, и другие ведут новичка к тому, чтобы приготовить его к борьбе со страстями. Хорошо, что ты была при этом обряде. Теперь ты знаешь, что означает возложение монашеской одежды при отречении от мира и всего, яже в мире, и какие доставляют блага новоначальному монастырские занятия, чтобы впоследствии, когда удостоит Господь призвать к монашеской жизни и тебя, начало поступления твоего в оную не устрашало тебя. Но до того, быть может, еще далеко. Надобно прежде покоить почтеннейшую свою мать и заслужить от нее себе на столь важное предприятие родительское ее благословение, без которого трудно и в монастыре душевного мира достигнуть.

О пристроении Софии на квартире у хозяйки не знаю, что и сказать. Одно слово хозяйка, в келлиях которой они нанимают себе помещение, сколько для слуха грубое, столько для нее и несоответственное, заставляет думать, что ей будет трудно, потому что душевному ее спокойствию могут мешать другие квартирантки. И кто знает, что жизнь ее, вращаясь в таком стеснительном положении, не покажется ей тягостною? Подумай и посоветуйся с родными. Не лучше ли будет, если скорее позаботиться о покупке особой для нее келлии, где она, верно, станет жить спокойнее, чем на квартире?

Вопроса твоего, чего и сколько в год для Софии нужно провизии, я никак решить не могу, потому что в наших обителях нет и помину о заготовлении продовольствия собственно для себя и не случалось расспрашивать о сем предмете никого из сестер. По моему мнению, лучше определить больше, чем меньше, ибо первое будет ее покоить, а последнее заставит вдаваться в суету. Всего лучше спросить о сем м. игумению Клеопатру, которая также получала из экономии своего брата все нужное, следовательно, и знает, чего и сколько требуется. М. игумения непременно ответит на твое письмо и удовлетворительно решит вопрос.

Приезжать в обитель собственно для свидания со мною, я не советую. Лучше на бумаге передашь мне, что нужно. Я постараюсь тебе отвечать. Не удивляйся тому, что София издержала в короткое время много денег и других вещей. На ее месте всякий бы это сделал. Она со временем ограничит свои расходы. Опытность и время для всякого поучительны. Я не думаю, чтоб келейная из послушниц была лучше своей женщины. Надобно только приучить ее и подтвердить, чтоб маленькую экономию Софии она держала в порядке. Для собственной прислуги этого и довольно; но для послушницы покажется обидно слышать подтверждение. Кто знает монастырскую жизнь, тот этому поверит.

С. ар. Илиодор

***

Варвара Ильинична!

Присланную вами книгу поучений митрополита Филарета при сем возвращаю. В ней все хорошо. Но книга эта служит пользою больше для мирян, чем для монахов. Монахи подобных книг мало читают, потому что у них есть другое руководство к образованию жизни. Руководство это заключается в книгах отцев святых, которые они передали нам в душевное назидание, и служит верным указателем в жизнь вечную. Получив эту книгу, пользуйтеся ею сами, для вас она более нужна, чем для меня. Но часто ли вы занимаетесь чтением духовных книг? Читайте почаще, ибо чтение их весьма полезно. Оно утоляет душевный голод, происходящий от недостатка Слова Божия и бывает причиною истинного покаяния, питая душу, как питает нашу плоть насущный хлеб. Читайте священные книги во всякое время со вниманием и без увлечения в домашние занятия, и во время чтения оных старайтесь иметь настроение духа к одному вечному. При таком условии вы увидите, какое богатство кроется в них! При сем прилагаю ваши письма, в коих я пометил только те места, которые казались нужными к ответу, остальные же оставляю на другое время. Если будете писать к Софии, не забудьте передать ей от меня благословение с желанием благого успеха в правилах внимательной жизни. Я помню ее всегда. Думаю, что она помнит и меня. Старец о. Анатолий также благословляет ее, скажите и от о. нашего Макария ей поклон. Он иногда спрашивает меня, не получал ли я от нее письма. Я забыл сказать, что о. Феодосий наш скончался смертию праведника июля 16 дня. Передайте ей о сем. Быть может, она еще не знает, что он умер. Кажется, что покойник, при поступлении ее в монастырь, ей что-то предсказывал, не знаю, чем его предсказание кончится.

Поручая вас покровительству Божией Матери, желаю вам душевного спасения.

Схиархимандрит Илиодор

Елисавете Ильиничне и маленьким ее деткам испрашиваю благословение Божие. Молю Его благость, да благословение Его на них будет всегда. Причем о. Анатолий поручил мне передать и свое им благословение.

***

Варвара Ильинична!

По получении вашего письма я передал зараз о. строителю о Святославе, что он болен, и просил его дозволения поминать его на проскомидии и ектениях и молиться за него, да облегчит Господь его болезнь. О. строитель дал записку, кому следует, чтоб поминать его до 20 июля. Отселе церковь наша будет молиться за Святослава в продолжение месяца. Дай, Бог, чтоб молитвы братии были о нем услышаны. Посылаю при сем св. просфору и прошу оную ему поручить. С сим вместе препровождаю по желанию вашему и 2 мал. книжки. Читайте оные и пользуйтеся ими.

О письмах прежних не беспокойтесь. Я оные получил и благодарю покорно за иконку Божией Матери и за ящик; отвечать же за оные я не мог. У нас часто бывает, что о посылке в Глухов не извещают никого, да и отправляют несвоевременно то одного, то другого, а это самое и бывает препятствием к отсылке моих вам ответов. Если блаженная София приедет к вам, предложите ей, не пожелает ли она побывать и в нашей пустыни. Я думаю, что теперь она совсем другая, потому что живет под руководством внимательной старицы. Дай, Бог, чтобы она была и сама внимательною.

Софию я назвал блаженною потому, что она подчинилась старице и живет под ее правилами, которые соде лают ее, наконец, благополучною. Приложения, помеченные мною, где следует, при сем прилагаю и молю Господа, да не лишит тебя вечных своих благ.

Убогий старец Илиодор

Испрашиваю на всех ваших домашних Божие благословение и прошу передать им мой поклон. О. Анатолий тоже всем кланяется. Святослава поблагословите за меня знамением Св. Креста, да силою сего священного орудия он пребудет мужествен и терпелив в болезни своей.

***

Преподобная мати Серафима!⁶

Спасайся о Господе!

Душевно рад, что имею верное известие о настоящем твоем положении, которое доселе мне известно было только по слухам, да и то не совсем верным.

Письмо твое получил и благодарю тебя, сестра, за уведомление меня о себе. Из оного я узнал, что ты приняла великий Ангельский образ и проходишь путь внимательной жизни под руководством св. старца о. Амвросия. Это меня радует и думаю, что все сказанное выше для души твоей полезно. Да поможет тебе Господь в сем благом деле! Думается однако ж, что есть сие одно обстоятельство, на которое нужно обратить тебе свое внимание: это неослабное понуждение себя к правильному исполнению келейного правила, данного тебе старцем при постриге, ибо ты в своем письме говоришь: «случается и не выполнять оного». И если это так, то здесь предстоит вопрос: можно ли изменять по собственной воле то, что назначается духовным отцом в минуты вступления нашего в новую духовную жизнь для всегдашнего нашего исполнения? По сему мнению, лучше испросить себе у своего старца меньшее правило и проходить оное с усердием, чем обязать себя в великом и не выполнять оного. Мне показалось и то еще излишним, что, имея у себя старцем св. мужа и делателя умной молитвы, ты, между тем, просишь меня, чтоб я указал тебе путь к оной. Что же будет с тобою тогда, когда станешь спрашивать об одном и том же то у одного, то у другого? Не послужит ли это тебе во вред? Уж если хочешь учиться умному деланию, то держись одного старца своего о. Амвросия, открывайся ему во всем, всегда слушай его и делай все, как он тебе скажет, и ты его св. молитвами получишь от Господа дар молитвы. Прости, сестра, и не скорби за такой мой к тебе ответ. Поверь мне, что я пишу здесь только то, что признаю для тебя полезным. Прошу поминать меня в св. своих молитвах, как поминаю тебя я и в своих грешных. О том, что ты когда-либо писала и теперь пишешь ко мне, будь спокойна. Я никогда никому ничего не передавал. Да у меня нет этого и в привычке.

Сестре твоей Варваре-схимнице прошу передать мое благословение и пожелать ей от меня доброго успеха в делах нашего спасения.

Испрашиваю на тебя благословение Божие и, желая тебе проходить начатый путь свой без всяких недоразумений и преткновений, остаюсь и всегда буду твоим молитвенником грешный схимонах

Илиодор

Слава Богу! Письмо это к тебе кой-как кончил, оно стоило мне больших трудов по той причине, что глаза мои мало видят, а очков к ним никак не подберу. И если что, сестра, тебе в нем не так сказал или не то ответил на твои вопросы, извини меня.

20 февравля 1869 г.

Г.П.

[В это письмо вложена записка м. Серафимы: «Как проходить молитву лучше: кратко ли прежде или всю? На этой записке рукой старца Илиодора между строчками м. Серафимы написано: «Прежде всю, а потом, когда будет утомляться ум и станет изнемогать дух, тогда проходить можно и краткую». – А.И.]